Я буду надеяться на чудо [Евгения Черноусова] (fb2) читать постранично, страница - 2

Вальке: «Это я, Люсипа!». Эту кличку ей придумал Валька, когда был совсем маленький. У мамы есть любимая песня, называется «романс». Когда они с тетей Люсей пели «По широкому полю вдогонку мы пустили горячих коней», Валька им всегда завидовал: такие уже немолодые и толстые, а скакали верхом! Один раз, когда он болел и капризничал, мама стала эту песню ему петь. Там в конце такие слова:

Не заманишь Лисиппу в неволю,

И, пришпорив гнедого коня,

По бескрайнему пыльному полю

Унесется она от меня.

Валька, с досадой отвернувшись к стенке, огорченно пробурчал: «Ну, хоть раз бы ты ее обогнала!». «Кого?» –удивилась мама. «Ну, эту Люсипу, тетю Люсю. Она же даже толще тебя!» Как мама смеялась! Потом она объяснила, что это песня вовсе не про нее и тетю Люсю. Она называется «Амазонка», это такие женщины-воины. А Лисиппа – это царица амазонок. Потом она рассказала это тете Люсе, и они опять смеялись. И мама с тех пор зовет тетю Люсю Люсипой. А другую тетю Люсю, чтобы не обидно было, стала звать Люсявой. Кажется, ее на работе тоже так зовут. Вот с этой тетей Люсей мама сейчас говорила о каком-то срочном переводе:

– Технический? Нет, Люсь, тут я пас! Художественный, культурологический, исторический текст – милое дело. А тут наворотишь, деньгам не рада будешь. Нет, Люсь, никак. Все понимаю, и деньги нужны, но… нет, извини! Пока!

– Что, «голый кондуктор бежит под вагоном»? – спросил Валька со знанием дела.

– Да, пролетела мимо денег, – с сожалением вздохнула мама.

И тут бабушку прорвало! Как мама воспитывает ребенка! Он называет кличками взрослых людей, водится с малолетними преступниками, дебилами! Бьет стекла! А лексикон! И мать, вместо того, чтобы учить сына приличиям, говорит всякое… непотребство!

– Ба, это же цитата! Из фантастики! Это неправильный перевод технического текста! Надо «оголенный проводник электрического тока проходит под тележкой крана».

– Вот! Твоё воспитание! Он еще меня учить будет!

– Ма, мне подработать надо. Вот тебе возможность выплеснуть все твои нерастраченные педагогические знания. Возьми Вальку к себе или переезжай ко мне. Я месяц помотаюсь с иностранными группами по городам Золотого кольца и прочим злачным местам России и заработаю ребенку на одежду и витамины… и себе на шубу. А ты за это время выправишь все мои педагогические огрехи, и к сентябрю я получу образцово-показательного сына. Он будет говорить по-французски и дружить только с аристократами и не будет вмешиваться во взрослые разговоры. Идет?

Валька чуть не взвыл. Такого коварства он от мамы не ожидал! Это же концлагерь! Мама сама с бабушкой и часа продержаться не может, Валька сам слышал, как она это Люсипе говорила!

– Нет уж, моя милая. Я тебя воспитала, дала тебе образование. Будь добра, своего сына воспитывай сама.

Валька перевел дух.

– Ба, а как ты маме образование дала? Ты ее иностранным языкам учила?

– Нет, сынок, она мне не мешала их учить. Так и дала. Ладно, не отвлекайся. Ты слышал, что я сказала? Итак, твой выбор! Или в лагерь, или к бабушке!

– Ну, мам!

– Елена, я всё сказала! Свои проблемы решай сама!

– А я и решаю. Слава богу, бабушки – не мамы, их много. Валька, думай, и до вечера реши: в Сходню или в Утятин.

– А дома остаться нельзя?

– Одному? Ты сегодня на пол дня остался, и меня уже с оркестром встречают.

Валька понял, что дома остаться не удастся.

– Тогда в Утятин… Там хоть спать после обеда не заставят и хором петь…

– Ладно, сынок, не обижайся. Еще спасибо мне скажешь. Бабушка и кормить тебя будет не чета мне. Помнишь ее пирожки? А рыбу в кляре? А квас? И на речке будешь купаться, и на озеро ходить рыбачить. А дядя Гена тебя раков ловить научит. Знаешь, как раков ловят? Ночью с фонарем! Ты же любил ездить в Утятин! Помнишь, как ты плакал и просил меня оставить у бабушки?

– Я маленький был… и вообще, мы же с тобой вместе ездили. А теперь ты меня одного отправляешь.

– Валь, я тебе обещаю, что заработаю отгулов и на неделю приеду. Ты думаешь, мне самой на родину не хочется? Но надо же деньги зарабатывать. И отпуск я уже использовала, когда бабушка болела. Ладно, все, давай вещички собирать.

– А удочку взять можно?

– Только без удилища.

Бабушка слушала их, поджав губы. Потом сказала:

– Ну вот, сама с теткой договорилась, а матери нервы треплешь.

– Ой, правда, я же в Утятин не позвонила! Вдруг бабушка больная или уехала куда!

– Так ты и за нее как за меня решила? Эгоистка!

– Не эгоистка. Просто знаю, что мама Лена и меня, и Вальку очень любит и примет с радостью.

– Это что, намек, что я вас не люблю?

– Может, и любишь, но как-то… отстраненно, – роясь в сумке, ответила ей мама. – Не прикладывая рук. Внушением на расстоянии. Критикой без личного примера. Продолжить?

– И это говорит мне родная дочь! Я на тебя молодость свою потратила! Я замуж не вышла, чтобы тебя отчим не обижал!

– И как бы он меня обидел, если я жила в Утятине, а ты в Москве? А в Утятине у меня были любящие родители, бабушка и братья. Такую ораву не обидишь. Спокойно могла