Вит. Сказка для Нового года [Лара Мосенко] (fb2) читать постранично

Лара Мосенко Вит. Сказка для Нового года

Галина не собиралась праздновать. Три года прекрасно обходилась без этого, и с чего бы нынешний превращать в исключение?

Не то чтобы ей грозило перед кем-то за это оправдываться или, что еще хуже, все-таки резать салаты и уныло жевать их перед телевизором, просто потому что так принято.

Пока остальные в угоду традициям напивались и поздравляли друг друга «С н-нас-с-ступающим!», она самозабвенно строчила в ноутбуке очередную сказку. Детскую сказку. Детскую сказку, которую вряд ли прочел бы хоть один ребенок. Очередную детскую сказку, которую она писала скорее для себя, но ни за что в этом не призналась бы.

Фальстарты салютов гулом отдавались в черепной коробке, отвлекали от напряженного поворота, где выходивший гнусноватым гном пытался выманить у малыша подаренные родителями конфеты. Сцена не давалась, раздражение росло, конфликт сказочного карлика с ребенком грозил перерасти в триллер.

Галя захлопнула ноутбук и выдохнула. Половина двенадцатого, всего лишь… Не стоит рассчитывать, что до тошноты жизнелюбивые соседи угомонятся хотя бы к середине утра. Проверено опытом.

Тут одно из двух: прикончить досаждавшего мальчишке гнома или домучить томившийся в черновиках заказной текст (и наконец-то получить за него деньги). Или…

Галя допила едва прикрывавший дно стакана праздничный коньяк, скривилась, сунула стекляшку в раковину и убрала в шкаф едва початую бутылку – до следующего года.

Шапка, пальто, шарф, сапоги – успеет прошвырнуться по кварталу, очистить голову до того, как начнут бить куранты и толпы празднующих высыплют во дворы.

Прогулки всегда помогали. Чуть какой затык, бессилие, блок – называй как угодно – и выручали только они. Удобно, опять же, что за них, вот таких спонтанных и полуночных, ни перед кем не приходилось отчитываться и чувствовать себя виноватой. Ах, эти эксцентричные прелести авторского одиночества…

Необъятный черный купол неба усыпали колючие звезды. Галя задрала голову, вдохнула полной грудью и выпустила в морозную вышину облачко пара:

– Хэ-хэй, с Новым годом меня…

И вот это, это тоже невероятно удобно – бормочи сколько влезет и что угодно. Никто не покрутит у виска, никто не осудит.

Скрип-скрап – снег под сапогами по-стариковски кряхтел, подошвы скользили.

Все эти родственники, детишки, все эти друзья – шум, гам, беготня…

С балкона соседнего дома сорвалась петарда, вслед ей проорали:

– С новым года-а-а-ам!

Галина вздрогнула, поджала губы и уткнулась носом в шарф. Вот об этом и речь. Как творческому человеку ей крупно повезло, что никаких обязательств ни перед кем у нее нет. Ничто не отвлекает…

Из проулка вышмыгнула кошка и, задрав хвост, потрусила вдоль заваленного снегом палисадника, словно предчувствовала скорое начало новогоднего шабаша.

– Беги, сестра по несчастью, беги, – пробурчала Галя в шарф и пошагала дальше.

Надо бы присесть и поразмыслить, куда может завести брошенная сцена. Ну не вычеркивать же хамоватого гнома в конце концов…

Потому что сказка и без того выходила паршивая, ни на что не годная. До того ни на что не годная, что порой казалось, она вообще ничего годного за всю жизнь не написала.

И, возможно, приятели из писательского чата отвешивали ей комплименты исключительно из жалости. Дежурно, по долгу знакомства.

И, возможно, не только все ее писульки негодные. Может, она и сама ни на что не годная, потому что, вон, все вокруг…

Галина передернула плечами и прибавила шаг. Через два поворота в соседнем дворе удобная скамья у фонаря, где роскошно думается, и, конечно, она придумает, как быть с этим распроклятым гномом, и ничего она не негодная, это все коньяк на голодный желудок, коварный предновогодний коньяк…

За поворотом подстерегала тишина – потусторонняя, глухая, тяжелая, словно из переулка Галя вышагнула не во двор, а в иную реальность. В обступавших двор многоэтажках горели редкие огни, словно новый год не стоял на пороге, не готовился ворваться в дома во всем своем шумном безобразии.

До знакомого места оставалось всего ничего, только… скамья вроде как занята. На припорошенных снегом досках лежал сверток.

Она замедлила шаг.

С очередного балкона сорвалась петарда, Галина подпрыгнула, сверток запищал.

Она часто-часто заморгала, огляделась, почти против воли подшагнула к скамье.

Писк перерастал в надрывный плач.

Да не может быть, чтобы…

Двор застилала дурманящая тишина, словно взорвавшаяся петарда принадлежала совершенно иному миру. И эту тишину в лоскуты кромсал ревевший сверток.

До Нового года наверняка оставалось каких-нибудь четверть часа. Ну не может быть такого, чтобы никто…

Она снова осмотрелась. Только снег, слепые окна многоэтажек, фонарь и скамья с вопящим свертком.

Какого чертового черта она выперлась на улицу? Ну зачем? Что дома-то не сиделось?

Но уйти?.. Вот просто развернуться и пошагать домой безо всяких угрызений совести? Может быть, она, конечно, ни на что не