Последнее искушение слепца [Денис Матусов] (fb2) читать онлайн

Денис Матусов Последнее искушение слепца

Искушение слепца

Сонет из дневника

Но как понять, кто низок, кто велик?

Порой смотрел украдкой за соседом,

Который слеп и тем вдвойне неведом.

Живёт напротив. Я же гробовщик.

Философ в тайну смерти не проник,

И сдался я, за ним пытаясь следом.

Религия всегда казалась бредом:

Не верю в Рай, о том пишу в дневник.

Однажды утром вдруг подумал я,

Каков возможен некролог слепому?

Звучит ли эпитафия моя?

Живым не пишут. Замысел тая,

Попробовал, не выходя из дому.

А согрешил, так пусть простит Судья!

Ослепление

Все дела утомляют – не перескажешь всего. Не насытится глаз, глядя; не наполнится, слушая, ухо. (Екклесиаст 1:8 – современный перевод).

***

Я слепец, вижу лишь тьму, зрю темноту, созерцаю мрак веками…

На самом деле прошли года, когда от меня ушло Солнце. Ушло последним. Я так долго видел только его свет. Так рано вставал зимой, ложась с закатом. Так ждал часами и вот он неясный круг света, встающий над горизонтом на фоне сгущающейся тьмы. Да зрение падало, круг расплавлялся, становился пятном и вот осталась лишь тьма. Господи, зачем мне она?

Тьма безраздельна, звуки, запахи, даже прикосновения… Нет, прикосновения всё же помогают отвлечься от лицезрения тьмы, но они так редко. Мы – слепцы никому не нужны в этом мире. Я бы наложил на себя руки, если бы не страх вечной муки!

Вечная мука – пытка тьмой. Страх остаться с тьмой, во тьме навечно, не с чем ни сравнимый страх. Порою жалею, что не родился слепым. Тогда бы не знал, что теряю, живя без света во тьме. Теряю 80%, нет 90% процентов мира, ведь реальность дана нам в ощущениях. Господи, за что обрёк меня на такую муку?

«Бог есть Свет, Бог есть Любовь» – сказано в Писании. Так почему вокруг меня тьма? Почему вокруг меня тьма, которая так пугает меня?!

Вдруг Бог, если и не злой, то равнодушный? Как только мог Отец Небесный послать Сына на крестную муку?!

Когда думаю о подобном, то просто хочется исчезнуть. Прекратить существование навсегда… Хорошо хоть редко накатывает. Словно бы бережёт меня кто-то от самоубийственных мыслей, а то наверное бы не выдержал и покончил с собой.

И всё же слепота страшна, и сама по себе, чувствуешь себя ущербным. Ещё мерзкое чувство беспомощности, дома ещё ладно, я помню, что где. Вот одежда в шкафу и на вешалке. Шкаф старый, потёртый. Вешалка вовсе держится на вбитых вкривь и вкось гвоздях. Да и как забивать гвозди прямо, не глядя? У меня не столько гвоздей, чтобы тренироваться. Да и по пальцам попадаю, больно…

Одежда надеваемая, не глядя. Я могу понять какова она на ощупь, мои пальцы стали такими чувствительными после погружения во тьму, но всё же, наверное, бомжем выгляжу в чужих глазах? Эх, жизнь моя жестянка…

За старыми рваными обоями шуршат тараканы. Порою пытаюсь убить со злости, но иногда специально смахиваю на пол крошки со стола, ведь в ночной тиши альтернатива мерзкому шуршанию – это мертвящая тишина.

Да, мне плохо спится, мои сны темны и пусты. Невидимые стены словно бы давят или это давит вездесущая тьма?

Вот и ещё одна причина покинуть квартирку помимо пустого холодильника. Однако уже в подъезде одни догоняют, другие обгоняют. Под ногами, сказал бы хорошо, что не вижу, но нет. Лучше видеть пустые бутылки и собачье дерьмо, чем ничего!

На улице же пустота без края, пространство, где можно затеряться. Я совсем один, точнее люди есть. Только вот мало кто поможет и советом, а уж за руку довести слепца…

Одиночество в толпе, наверное, самое страшное одиночество, когда нет даже иллюзии, что встреча с людьми станет избавлением. Иногда хочется криком кричать, лишь бы обратили внимание. Нет, тогда в дурку заберут, и я потеряю даже тот жалкий клочок свободы, что у меня ещё есть.

Хорошо на углу нашего дома есть магазинчик, тамошняя бабка-продавщица болтлива как не знаю кто: анекдоты, поговорки, частушки… причём многие повторяются. Однако сама она человек ещё советской закалки, даже мелочь отсчитывает, чувствую, честно. Плохо только, что водку суёт. Впрочем, я всё же беру порою чекушку. Ей делаю выручку, да и мне иногда хочется забыться, и всё же память о пьянице-отце не даёт спиться. Если бы он не пил, то и я наверняка здоровым бы родился, а не полуслепым. Хотя может завод виноват? Дымит и дымит, порою спасу нет от мерзкой горечи!

Интересно, где мой папаша теперь? То есть тело-то в могиле гложут черви или оно слишком проспиртовано даже для червей? Ха-ха-ха! И чего я смеюсь, как дурак?!

Ах да, а где теперь душа папаши моего? Наверное, у Зелёного Змия, старушки на лавке как-то раз спорили с пьяным стариком. Мой же слух крайне обострился после окончательной потери зрения. Вот я и подслушал зачем-то издалека. Как там говорил этот старый пьяница, воняющий сивухой и застарелым потом? «Моря пива, водки океан, коньячные озёра…» – да, вроде… и за это отдать душу? Какой же мой отец дурак, если поступил так!

Пожалуй, обойдусь сегодня без чекушки. Продукты взял, пора домой. Хотя какой это дом, где тебя никто не ждёт кроме вездесущей темноты? Пристанище в Аду при жизни, ведь счастья нет, нет воли, нет элементарной свободы передвижения, а покой… Какой покой, когда страх перед тьмой гложет душу?!

Борщ должен быть ярким супом, но для меня это жидкая тьма – густая, наваристая жидкая тьма. Я специально режу овощи покрупнее, чтобы борщ не ощущался чем-то однородным, но это слабо помогает. Может, оно и к лучшему, что я редко могу себе позволить борщ? Компоненты дороги для пенсионера по инвалидности, да и приготовление борща – наверное, придел сложности для слепца в кулинарии.

А мыться… С одной стороны, вода успокаивает, лежать в ванной приятно, и я порою валяюсь часами. Маленькая роскошь тех, кого никто не ждёт. С другой стороны, уж вода-то – точно жидкая тьма. Её голубоватая прозрачность – это абстракция, смутное воспоминание. Может быть, вода всегда была жидкой тьмой?

По радио читали «Мастера и Маргариту». Жаль, читают редко, а тут ещё книга интересная. Раз я не нужен Богу, то почему Воланд не придёт, почему ко мне никого не пошлёт?

Я бы… нет, душу жалко, ведь тогда Ад – мука вечная, тьма бесконечная. И всё же Мастер в Ад не попал, получил свой мирок, где счастья нет, но есть покой и воля. Ну вот, я уже завидую литературному персонажу. Рассмеяться, что ли безумным смехом? Ха-ха…ха… ох, чтоб я сдох!

Наверное, я бы сошёл с ума, уже сходил, если бы не пришла она, не пришла в мои пустые сны. Рог, хвост, копыта… Демон?

Ко мне в мой мрак ночной явилась белошёрстная единорожка с витым рожком и розовыми копытцами, добрая и милая единорожка. Сначала заглянула раз-другой смутными силуэтом вдалеке, как поблёкшее воспоминание детства. Потом стала ярче и яснее, ближе и светлее, стала чаще меня навещать. Теперь каждую ночь проводит своё время в моих снах. Да, она без сомнения больше, чем мысленный образ. Она говорит со мной на моём родном языке. Пусть её речи порою по-детски наивны, неуместно ржёт иногда. Но я присоединяю свой смех к её ржанию, ведь никто так давно не смеялся вместо со мной!

Её волшебный рожок сияет мягким, истинно сказочным светом, когда мы читаем книги из её магической библиотеки. Теперь я вижу не только её, но и то, что она приносит в мои сны. Книги в тусклых, иногда даже словно бы в присыпанных пылью обложках. И всё равно даже они такие яркие по сравнению с тьмой!

Бутерброд с лютиками мы честно разделили. Ей лютики, мне хлеб. Нет, не честно, ведь я упивался их внешним видом. У хлеба такая сложная текстура, особенно на срезе. Раньше я только ощущал, а теперь вижу, вижу!

Лютики, точнее сами цветы, как маленькие кочанчики только созревающей капусты, раз взял такой по ошибке в этой скучной и тёмной реальности. Она говорит, что бывают и иные лютики с маленькими жёлтыми цветочками, а ещё похожие на Солнышко, а ещё… Впрочем, я сам могу прочитать. Да она умеет читать и научила меня. И как только я смог научиться её языку? Я человек, а не единорог, не единорог. Почему я не единорог с большими, ясными глазами? Я бы тогда и наяву видеть мог!

Тёмный ужас, что явью зовётся. Теперь в ожидании ярких, цветных снов, а тьма реального мира кажется ещё темнее, ещё… Господи, зачем сотворил мир, где есть такая тьма? Ты же добрый?!

А теперь мы играем. Она что-то сделала и в безбрежной тьме появилась зелёная лужайка с лютиками, васильками, иными цветами… Я плакал от счастья, стоя на коленях, а она переминалась с копытца на копытце довольная и смущённая одновременно. Как же весело бегать, прыгать, видя, куда бежишь. Как же радостно быть вместе с ней!

Как скучно и печально в реале, даже в магазин на углу стал реже ходить. Есть в запасе сухари, крупы. Да ещё эта соцработница, наверное, подумала, что я заболел, взяла деньги и что-то купила… Вроде даже мясом пахнет, но это, конечно, обман. В нынешних колбасах мяса нет, там одна химия. Интересно, чего ради эта сварливая баба решила мне помочь? Наверняка, чтобы половину денег прикарманить!

Мир снов, вот мой мир! Единорожка, вот моя подруга! Да, мы сблизились, стали друзьями. Она разрешает мне прикасаться к своей божественно прекрасной шёрстки. О, её шёрстка так мягка, так приятна на ощупь, хотя и несколько эфемерна. Шёлк, бархат? Всего лишь тряпки, мертвая ткань, куда им до её шёрстки!

Её рог, какая текстура и вместе с тем живой, тёплый. Расшалившись, она даже предложила мне его лизнуть. Сказала, что будет сладко и так повела хвостом при этом. Я отказался… Зачем? Ханжа, дурак, лицемер!

Да, в реале от меня многие шарахаются как от прокажённого. Можно подумать, что слепота заразна! Что за люди? Хуже зверей!

То ли дело она. Её дивный облик лучше всего приносимого ей, даже лучше цветущего луга у нас под ногами. Я просто не могу налюбоваться. Шёрстка, кажется, светится сама собой, а грива действительно сияет внутренним светом. Я даже вижу иногда маленькие звёздочки в её гриве. Хвост моей любимой единорожки струится как водопад. Жаль, я не могу, почему-то не могу, увидеть её, без сомнения, прекрасные глаза!

Наяву же по-прежнему тьма, словно бы в насмешку ставшая ещё гуще. Хотя куда уж гуще?

Кое-как добрался до аптеки, чуть под машину не попал, а ведь видно, что слепец идёт: чёрные очки, тросточка для прощупывания дороги… Дают водительские права кому попало, повсюду коррупция. Ну да ничего, скоро этого мира будет меньше. На все свободные деньги снотворного купил. Уж теперь-то посплю всласть!

Мне кажется… Нет, я уверен, что не видел никого прекраснее Витой Свечи. Нет никого прекраснее моей свечи в ночи!

Да, её зовут Витая Свеча, наверное, из-за витого рога. Витая Свеча, для меня просто Свеча, мы ведь друзья, так прекрасна… Свеча, что ярче Солнца!

Удивительно, но и наяву я стал чувствовать себя лучше после общения с ней, после её чудесного целительства во сне. Исчезла головная боль, больше не болит живот… Даже потерянный зуб отрос. Хотя социальная работница говорит, что мне ставили имплант, какой-то спонсор… Однако разве кому-то из людей, здоровых людей захочется всерьёз помочь слепому инвалиду?!

Только вот так засыпаю теперь на ходу, чуть пожар не устроил на кухне. Может, стоит принимать поменьше снотворного, как советует эта сварливая баба, что ухаживает за мной за деньги от государства. Наверное, она и мою квартирку надеется получить по завещанию. Как же, нашла дурака! Так я что-то и подпишу, хотя моя подпись же недействительна после того, как меня признали недееспособным. А так бы подписал, лишь бы уйти из этого мира, уйти пусть даже через насильственную смерть!

Подписал бы раньше, но не сейчас. Свеча, без сомнения, расстроится, если я исчезну. Не хочу её огорчать, только не её!

Моя милая Свеча, как бы мне хотелось уйти с тобой туда, откуда ты пришла. Без сомнения, это прекрасное место.... Да, такое место действительно существует, и я могу уйти туда с тобой? Могу видеть во сне и наяву?!

И всё же – это слишком для подарка. Какова плата?

Витая Свеча добра и щедра, речь не о деньгах и тем более не о душе. Она же не демон какой-нибудь. Ха-ха-ха!

Свеча обратит меня в единорога, такого же, как и она сама. То есть она-то кобылица, а я, значит, жеребцом стану… Тогда ей под силу будет исцелить и мои глаза!

И всё же я колеблюсь. По мне не скажешь, но я в Церкви крещён. Жаль, что крест потерял, и ведь не вернули простой крестик. Хотя там серебра, что называется, кот наплакал, какие же люди…

Свеча, поколебавшись, сказала: “Там, нет никого в облике людском!” Ну и ладно, родители умерли, родных братьев и сестёр нет. Пусть квартиру наследует кузина. Хоть кого-то из людей порадую на прощание.

И всё же я утрачу человеческий облик, уподоблюсь животному. Нет, не животному, а милой Свече. Она добра, мила, разумна. Моя дорогая подруга больше, чем животное!

Право первородства, хорошая притча, если бы не чечевичная похлёбка, какая нелепость, зрение на кону. К тому же я больше не буду одинок. Мой ответ: да, нет… да!

Молитва Хранителя

Вокруг Свет, но возможна ли радость, если не можешь дать Свет другому? Возможно ли пребывать в Свете, зная, что есть тьма? Свет для каждого, но есть те, кто слепы. Вестник же не может осветить душу против воли. Свет не принуждает. И есть те, кто выбирает тьму вечную. Тяжела доля хранителя того, кто выбрал служение злу. Страшно созерцать падение того, с кем связан. Страшно, хотя Создатель и справедлив. Справедливо воздаяние за грехи, но как можно блаженствовать, видя это?

Ангелу открывается Правда, и ангел не усомнится в воле Создателя.

В воле Создателя лишь Любовь, но Любовь непостижимая, непостижимая даже для небесных духов.

«Свят!» – восклицает каждый, смиренно созерцающий Любовь Творца.

«Свят!» – так каждый мыслит, видя Создателя, ибо нет в нём никакой тьмы.

«Свят!» – только и остаётся повторять себе, когда смотришь на горестные пути, назначенные человеческим душам.

Велико блаженство ангела, спасшего душу. Велика радость на небесах. Но тот ангел, кому не удалось? Как существовать вечность, помня об этом?

Нет вины. У ангела нет и не может быть чувства вины. Нет воли. У ангела нет воли, ибо сама весть является волей вестника. У вестника нет собственных желаний, нет собственного разумения, нет собственного суждения. Ангел отражает Свет, и этим отражённым Светом является. Собственного сияния нет, что увидел каждый из верных ангелов, когда пала треть братьев. Несущий весть невинен, если весть отвергнута. Несущий весть не может быть виновен в том, что не слышащий глух, невидящий слеп, а зачерствевший душой бесчувственен. Но всё же…

Ангел не может ни скорбеть. Никому неведомо, как скорбит Бог о падении собственного творения, но есть и скорбь ангела. Скорбь того, кто видит, но не может вмешаться. Человек не может молиться так. Не может так молить Создателя о ком-то.

Само существование ангела в том, чтобы молить, чтобы ходатайствовать за того, к кому приставлен в таинстве крещения. Это выше человеческой любви. Выше той любви, которую могут дать человеческие родители, выше любой дружбы, выше самых крепких уз между мужем и женой.

Ангел не спит. У ангела нет развлечений, нет и потребности развлекаться. Ангел весь в служении, а служение его в том, чтобы спасать. И ангел молит. Молит, пока молитва возможна, и даже когда душа падает в адскую бездну, Ангел не может ни молить.

– Не введи во искушение!

Ангел молит, но нет результата у этой молитвы. Соблазны подступают. Слепой остаётся с соблазнами один на один. Слепой не в силах отвлечься, развлечь себя. Остаётся лишь борьба долгая и утомительная.

Только подвижник побеждает в борьбе. Лишь тот, кого поддерживают таинства. Лишь тот, кто поставил путь к высшему выше всего иного. Лишь тот, кто готов отказаться от себя во имя света. Нет спасения без единения в таинствах. Тогда и ангел приближается, тогда ангел обретает больше свободы, больше возможностей помочь.

Нет спасения без того, чтобы твёрдо решить, что нет ничего выше и важнее. Лишь тот становится богачом, кто одержим обогащением. Лишь тот становится мудрецом, кто одержим знанием. Лишь тот спасается, кто жаждет спасения более всего земного.

– Избави от лукавого!

Ангел далёк. Ангел не может вмешаться даже тогда, когда силы зла играют в открытую.

– Господи, не попусти худшего!

Услышана ли молитва? Зачтены ли земные страдания? В самой душе есть крупица света?

Но худшего не происходит. Да, тьма проникает, но тьма ограничена, тьма не смеет показать себя, тьма охватывает, но не смеет поглотить, уничтожить, растворить в себе.

– Господи, слава тебе!

Ангел славословит за милость, славословит за то, что грешная душа не низвергнута в бездну. Как осудить того, кто имел так мало возможностей для спасения?

Легко ли слепому найти жену? Легко ли отказаться от невидимых, бессловесных соблазнов?

Нужен ли слепец в монастыре? Кто примет его? Есть ли у слепца возможность забыться в труде? Есть ли у него занятие, которому он мог бы отдать все силы?

Заниматься спортом? Как, если пробежка на улице едва ли возможна? Автомобили. Прохожие. Всякий ли в злобе примет оправдания слепца? А на что купить хотя бы беговую дорожку?

Где просвет? Где выход из этого жалкого состояния?

Никто не может сразу стать молитвенником. Для этого необходимо духовное возрастание. Слепцу же трудны особенно начальные шаги: сходить в храм, сходить на встречу верующих, сотворить малейшее доброе дело. И за что слепец может быть осуждён?

– Да будет воля твоя!

И воля Бога свершается. Не Ад, но как бы отсрочка смерти, как бы продолжение земного существования. Возможны ли исключения? Все ли сразу обречены на Страшный Суд?

Нет, кому-то даётся шанс, шанс увидеть нечто, принять последнее решение после смерти. Да и муки в Аду различны. Не может быть равного блаженства, как и равной муки. И мука слепца легка. Легка. Она терзает душу изнутри, терзает неправильностью происходящего. Терзает, но она как бы приглушена…

А что же та? Та, которая уводит во тьму?

Ангелы не осуждают. Бог ей судья. Есть души, служащие тьме, но всегда ли они виновны?

Ведь есть рабство, есть рабство непреодолимое, рабство, в которое падает душа, согрешив на земле. Рабство ли в Аду?

Нет, многие лишь страдают. Страдают, ибо бесам посмертно не нужно служение тех, кто и так в их полной власти. Бесам требуется лишь страдание душ. Но ведь есть те, кому даётся шанс. Шанс на что?

– Господи, открой пути свои, открой удел, уготованный сей душе в той вечности, которая неизменна после Страшного Суда Твоего!

Если душа не лишилась воли, значит, ещё есть шанс. Значит, когда-то он будет дан. Если не на спасение, то на облегчение вечной муки. Шанс и ему, и ей.

Да, потерян ими человеческий облик. Потеряно достоинство высшей твари божьей. Тела их не являются храмами духа, но не иссякло в них доброе произволение.

Даже она. Даже она сопротивляется в рабстве своём, сожалеет о том, что должна делать. В том мире нет боли, но нет и радости!

Лучше быть былинкой в подлинно небесном мире, чем животным, пусть даже сказочно прекрасным, в бесовском наваждении!

Но Бог не оставляет! Бог не попаляет гневом. Без Бога нет никакого бытия!

И даже в Аду он неким таинственным образом присутствует в душах. Но даже в наваждении есть грех! Нет таинства, нет венчания, нет благословения!

Но страсть есть. Есть страсть, влекущая плоть к плоти, тление к тлению!

Верному Ангелу не понять, как может тот, кто обладал богоподобием смириться с обликом скота! Как может человек в таком состоянии не устрашиться!

– Господи, позволь подать несчастной душе страх Твой! Позволь воззвать к омертвевшему!

И ангелу позволено. Позволено посеять сомнение. Позволено заронить семена благого страдания.

Не той безысходности, той тоски, которая неизбежна в мире без подлинного Создателя, но страдания о потерянном. Но нет. Недостаточно этого страдания, ибо страсть сильнее. Нет у ангела права явиться в мире миражей. Нет права развеять иллюзию. А страсть утешает, утешает в той самой тоске, которая полнит этот мираж. Неужели сам человек не видит несуразности? Странные законы магии, существа, будто нарисованные для детской сказки!

Как же ничтожно и мимолётно тамошнее счастье, как иллюзорна и пуста радость!

Больше счастье нищего, получившего милостыню в реальном мире, чем нарисованного человека, пусть даже и окружённого нарисованным богатством и нарисованными друзьями. Радость же его тоже нарисована! Но сам нарисованный не в силах понять нелепости мира, не в силах осознать морока!

Тьма нашёптывает, обманывает разум и чувства. Падение случилось.

– Прости, Господи, ибо не сам, но понуждаем теми, кто обманывает душу!

Если бы человек мог увидеть суть происходящего!

Как он превращён? Как он обрёл новый облик?

Так в жестокие времена средневековья уродовали детей: на тело младенца надевали сосуд определённой формы, а затем, когда тело росло, оно могло вырасти лишь по форме сосуда!

Так же и здесь. Как смена облика помогает исцелению?

Нет, здесь обман, здесь наваждение. А душа… Что душа?

Она также исковеркана этой чуждой формой, этим низшим сосудом. И одурманенная душа не чувствует искажения.

И в этом искажённом состоянии куда труднее бороться с искушением. Ведь боль есть, есть страдания, но они неощутимы. Неощутимы, но страшны и неотступны.

Как объяснить душе, что всякое падение лишь усугубляет безысходность потом?

Невозможно. Человек не слышит хранителя. Не слышит призывов.

А страха недостаточно. Недостаточно страха, чтобы привести к праведности. Нужна любовь, а как внушить её?

Душа падает, страх лишь замедляет её падение, но здесь ангел не властен. Здесь иные силы.

Но остаётся надежда и вера в Любовь Создателя. Если Создатель не низвергнул в муку, значит, есть надежда, есть возможность душам вырваться из тьмы. Ангелу неведомо, как, но его вера несомненна.

– Господи, укрепи души, пребывающие в оковах страстей, в миг выбора! Не дай пребывающим во тьме избрать темницу, ставшую привычной, но покажи свет и открой Свои светоносные чертоги!

Призрачный свет

Не зря старалась, не зря во снах являлась, дрожа от страха, вдруг ангел засечёт? Ангел – Хранитель такой страшный с мечом из ярости горящей! Как только избежать смогла я ярости его?!

Всё же не зря замаскировалась под фантом почти безвредный, бороться с коим должен смерти без помощи чужой. Да, прочь сомнения, мы не в поддавки играли. Мой успех, победила я!

Не зря трудилась, преодолевая лень. Хотя лень давно грехом я не считаю, но всё же лучше без неё. Я славно потрудилась, у меня получилось, получилось!

Он сделал первый шаг, мы скоро… и всё же мне его немного жаль. Такая чистая душа, такая невинная на фоне моей души проклятой, а ведь и я была чиста когда-то… Но прочь сомнения, сделанного не вернуть. Во тьме лежит мой путь!

Хотя пусть я и много потеряла вместе с обликом природным, но многое получено взамен. Да, не зря заключён контракт!

Мой рог прекрасный призрачно сияет могучим волшебством. И шёрстка не простая, заклятья вплетены. Копытца розовеют, как кораллы, и как жемчужины крепки. А уж какая грива! Да и мой хвост не прост. Слепца себе я уподоблю и станет мужичок невзрачный красавцем – жеребцом, слепым конём. Да, мало облик поменять, надо плотнее привязать… Тогда ему на деле зрение верну!

Рог заболит от исцеления, возникло вдруг в душе сомненье. Ну и ладно, ну и пусть, ведь он меня на самом деле любит! Гладит с такою лаской, с любовью смотрит на меня…

И всё же почему я рада? Да когда была на самом деле рада без притворства я?!

Наверное, ещё тогда, когда на сделку не пошла… Да, злая шутка удалась. Такого превращения не ожидала. Мне палочка волшебная нужна была для колдовства…

– Зачем кобылою рогатой вы сделали меня?! – Спросила в ужасе тогда, дрожа от страха, на ровном месте спотыкаясь.

– Ты рог не потеряешь в отличие от палки и отнять труднее, легче колдовать, заклятия мощнее. Да и контракт такого превращения не запрещает, а главное твой облик скотский веселит меня! – Сказала с весёлым ржанием та, что облик своей меняет, как перчатки я, когда… А мне без рук ходить, пока… Может зря волчицею не стала? Она мне предлагала, но не могу живых я рвать и кровь лакать. Уж лучше травку рвать, к земле склоняясь…

Зато, когда его я охмурю, то облик прежний свой верну. Он даст в достатке силы. Да хватит и тех крох, что Хозяйка оставляет в брезгливой жалости своей, как я когда кидала нищим корки. И всё же почему не только по расчёту соблазняю?

Любовь, подумаешь… Любовь, такое странное слово. Так много обозначает от примитивной похоти до… Надо же забыла. Что же это за слово для обозначения той любви, что похоти превыше? Что же это за любовь такая?!

Не могу вспомнить, думать больно… Неужели – это любовь, что зовётся…

Как больно вспоминать и всё же вспоминаю. Как жаль, как невыносимо жаль, ведь… конечно, не простит меня, после всего, что я натворила. Один контракт кровавый и то погибель для души!

Так может хоть любящему слепцу дать шанс? Рене, конечно, псевдоним, но так и меня не всегда Витой Свечою звали. Да, моя учительница лиходейской мудрости полна, но всё же можно обойти запрет, если не напрямую дать подсказку. Её ошибка или специально оставленная в контракте лазейка, но зачем? Неужто и она судьбой злодейки тяготится?!

Нет, хватит. Даже думать так опасно! А мне пора лечить влюблённого в меня дур… слепца. И всё же впервые за долгие годы так радостно и на душе приятно. Почему? Сама не знаю, но клянусь, узнаю!

***

Казалось бы, вдвое больше ног, так и ходить должно быть легче вдвое. Да, так оно и есть, но всё же и здесь нужна сноровка. Так шагать вроде бы совсем просто, поднимаешь и ставишь одну за другой все четыре ноги, но смена ног по диагонали. И при рыси смена ног по диагонали, но переставляют сразу две ноги, а ведь есть разные виды рыси… и всё это приходится объяснять Рене, прямо как жеребёнку, хотя бездетная кобыла…

Ну, да ладно, прочь печаль о том, чего меня лишили… сама себя лишила? Да, сколько можно?! Лучше подумаю о нём. Но разве стоит волноваться? Рене справляется не плохо для мира большего, чем сон, но меньшего реальности. Может рассказать? Устала лгать. Нет, так велит Селена, а её разочаровывать… Даже думать страшно!

Хватит себя пугать, в раскаяние нет смысла. Лучше, жрать! Чревоугодие не грех, а целое искусство. Какой деликатес заклятьем воплотить почти в реальность?

Горка бутербродов… с лютиками, такими, как Рене любит. Почему не для себя, а для него стараюсь?!

Может жалею просто? Хотя я ведьме, а ведьме жалость не пристала.

Может всё съесть самой? Опять пойдёт пастись с утра пораньше. Забавно, как быстро приучился щипать травку рождённый человеком. Ржу, не могу сдержаться, но глупо лгать самой себе, ведь и я…

Задумалась и вот с ним бутерброды уминаю. Слушать приятно, как меня благодарит. Наверное, во мне то гордость говорит. Но почему тогда к соседке немощной ревную, узнав, что к ней пойдёт? Хотя сама я предложила, роль играя… Пусть даже соблазнит, что вряд ли, она мне не чета, душа его тогда скорей погибнет, как мне и надо. Селена наградит… не радует награда.

Что-то заигралась я в любовь, совсем уж в роль возлюбленной вжилась. Пора бы прекратить… Когда же он вернётся? Заснул там, что ли? Один ли он заснул?!

Смотрю в окно, что пустота в стене из марева иллюзий, а там в слезах летит пегаска – чаровница. Как я рада…

– Кыш, прочь лети, Рене моя добыча, Рене моя награда!

То жадность говорит во мне или иное чувство, что схоже с жадностью, но ревностью зовётся, но если ревность есть, то значит… Значит полюбила!

***

Дурак, какой же ты дурак, ведь я тебя от всей души люблю! А ты на тело глядя, чураешься любви. Хотя, что значит чуть иное тело? Волшебный рог с телекинезом не хуже рук, как минимум не хуже. Волосяной покров хвоста не хуже тех волос, что на голове моей когда-то были в обличье дщери Евы. А грива… грива лишь волосам божественной Селены уступает в облике прелестной кобылицы!

Как же доказать, что не животным говорящим, а разумным созданием являюсь? Одежда красит тело, о разуме твердит!

Сил потрачено не мало, колдовать устала. Зато попон прекрасных создан целый ряд. Ленты украсят хвост и гриву. Подковы? Как вульгарно! Накопытники… да, просто идеально!

Нагрудник с камнем колдовским одолжен Денницей с улыбкой луковой, что сулит… Мне страшно, но рискну, ради Рене одену!

А если будет мало, в конце концов смогу телесно почти такой, как прежде, стать. Любимый, ты только подожди, совсем чуть-чуть осталось.

Только вот душа… душа моя, как труп, смердящий в повапленном гробу, как мёртвая невеста в подвенечном платье…

Колдунья, ведьма, что служит великой демонице, губя людей… Какая пара из меня для того, кто и в прелестных грёзах сохранил невинность?!

Рене пугает даже облик мой четвероногий. Что за нелепый страх перед запретом ветхим?

Но ведь запрет от Бога, что обжигает именем своим и в мыслях потаённых. Как же я падшая пойду к Нему? Сгорю на полдороге!

Но если не пойти? Сгорю в огне любви не разделённой!

Так чего же я хочу? Солнце Правды… как же больно молить, произносить, что-то во мне сгорает… Солнце Правды подожди, молю, не отвечай ему!

Не отвечай… Со мной отставь любимого, оставь со мною вместе!

Сумрачное письмо

Дорогая ученица, пишу тебе.

Давно миновало то время, когда я давала тебе уроки, и я смела ожидать от тебя больших успехов. К несчастью, многочисленные дела мои не позволяют уделить каждому должное внимание, но не для того ли учила тебя я, чтобы иметь опору в лице приспешницы своей первейшей.

Соображения твои представляются совсем незначительными. Мол трудно соблазнить слепца, мол в горе не похоть владеет человеком, а потребность в заботе. Всё это не заставит меня быть снисходительной.

Кто бы мешал тебе, например, потребовать, чтобы он стал твоим мужем, получив зрение? Неужели бы он посмел отказаться? Неужто бы он стал упрямиться в страхе перед тьмой?! Смертные глупы тьма временная, слепота телесная страшит их большей вечной тьмы!

Да, смертных слепцов так легко соблазнить ложным светом и зря ты боялась верности принципам, которая теперь доставляет много хлопот. Говорю тебе, что ты сама виновна в том, что он вспоминает о прошлом, о том, во что верил раньше.

Разве не знаешь, как приобщается человек ко всякому недостойному делу? Разве не многократно об этом тебе говорила я, пока ты ещё жила при мне? Разве не помнишь моих наставлений?

На твоём месте я бы заставила его исцелить себя самостоятельно. В магии, стоит признать, ты всегда была не так плоха, как в убеждении. Ты могла бы его самого научить вернуть зрение, научить стать единорогом для начала.

Не стало бы то большим отречением? Не позволило бы это после просить всего? Не облегчило бы работу нам обоим?

Но поздно. Поздно, дорогая моя ученица. Я зла на тебя…

Одиночество. Я знаю, почему ты поступила так. В тебе нет тепла, а во мне и подавно. Мёртвые не дадут тепла, а ты душой мертва, как бы не воображала обратное, глядя на своё прелестное тело.

И хотя ты и представилась человеку свечой, самой тебе ведомо, что никакого огня в тебе нет и не будет. Напоминай себе об этом ежечасно и не смей греться в чужом тепле, забыв о долге переде мной!

Говорю тебе, что если бы ты потеряла эту душу, то я бы сумела выдумать для тебя наказание. Помни, что я могу послать тебя к тому, кого сама выберу, а человеческие души бывают грязны. Я бы могла послать тебя колдуну, который бы, без сомнений, попал бы в те чертоги тьмы, куда однажды попаду и я, и ты, и куда мы так боимся попасть. До смерти ты должна была бы служить ему, дабы усугубить его вину, а взамен ничего. Я же, поспособствовав его падению, хоть немного отдалила бы собственное погружение в тот мрак, что есть отрицание света.

Помни, потеряв душу, которую я тебе поручила, ты и сама можешь пасть во тьму кромешную.

Тебе ведомо, откуда берётся всякая сила, и помни, что я не стану вечно делиться своей. Великая сила обращается великим страхом. Тебе известно, что я могу светить, как Луна земная, но неизвестны мои ночные кошмары. Хотя известна я, как Кошмарная Луна! Тебе же неизвестно, как страшно то, что ожидает меня, если сила вдруг иссякнет. Поэтому помни, что однажды, если вдруг случится страшное, я не помогу тебе и ты последуешь за мной туда, где страшно и мне – дьявольской кобылице, великой демонице. Словами не передать ужас той темницы!

Впрочем, я написала тебе не для того, чтобы предупредить, ибо ты и сама, будучи искушённой в магии, знаешь о том, как и что работает.

Ты знаешь, хотя и убеждаешь себя в обратном, как исцеляешь.

Я буду разочарована в тебе, нет уже разочарована, ведь ты убеждала себя, что рог твой болел от того, что ты исцеляла. Тебе ведом ответ, и я напомню тебе. Такие как мы, отделённые от света тем, что тебе и самой известно, не способны целить. Мы не можем помочь другим, ибо врач сперва помогает себе, а потом другому. Мир духов не подобен миру материальному. Если там и больной может излечить иного, то здесь больной не творит ничего кроме болезни.

Нам не дано исправить зло, ведь злы мы сами. Мы направляем зло и в нашей власти ослепление одного наслать на другого, а то зрение, которое принадлежало другому по праву, предложить тому, от кого надеемся на большее.

Добро – оружие Врага, а мы есть злая сила. Боль твоя порождена тем, что ты хотела сотворить добро. Хотя знаешь, когда исцеляешь, сама страдаешь. Ты лечишь ценою боли для себя. Помни, единороги тьмы не вражеские слуги!

Хотя какая из тебя единорожка? Неужели не признаёшься себе, что сама являешься хищницей?! Ты охотница за душами, и волчья шкура куда ближе твоей сути, чем кобыла с рогом. И если ты когда-нибудь захочешь стать сильнее, то избавишься от нелепого страха терзать добычу. Что тебе до чужой боли? Всё равно не пастись тебе на блаженных лугах!

Ты иная, и я иная. Нам суждено воровать чужое бытие. Нам суждено выгрызать силу у других. И потому мы хищницы. Впрочем, и твоя игра весьма занятна, ибо ложь в определенной степени даёт силу.

Ах, ученица, как я страдаю!

И всё же тебе мог бы позавидовать кто-нибудь слабый духом на моём месте. Рядом с тобою тёплая душа, а у меня холодный трон и злая сила. Такая ценная душа, а ты так глупо соблазняешь. Если бы ты соблазнила душу иначе. Если бы человек освоил бы тайные искусства куда глубже, заглянул бы в ту бездну, куда заглядываю я и ты в некоторой степени!

Каждый живущий ворует, но не так виновен тот, кто пользуется ворованным. Вор виновнее, а соблазняющий на воровство виновен вдвойне. Тебе следовало бы заставить его осознанно сбросить человеческий облик. Говоришь, что опасно учить его настоящей магии, чтобы не ужаснуть его? Всякое наше дело сопряжено с риском. А теперь тебе нечем принуждать его.

Ты вернула ему глаза, и что теперь можешь ему предложить? А прежде ты могла ставить условия, и я зла от того, что такой шанс упущен.

Наконец, хочу укорить тебя и за то, что ты поддалась эмоциям.

Повторю тебе об одиночестве. Ты так боялась, что он отвергнет тебя, что не позаботилась о надёжности оков. Ты так жадно поглощала свет души его, что забыла о главной цели.

Сама знаешь, что Тьма не слишком щедра. Даёт сразу без труда, но расплата длится… с тех пор состарилась Луна и посмертно ты попала в ту же ловушку.

Скажи, что особенного в любви? Скажи, зачем тебе этот уютный мирок, который тратит почти столько же сил, сколько вы получаете от своего человека? Да и зачем ты других учениц позвала, зачем делишься с ними силой? Неужто хочешь, чтобы наказала тебя за преступную доброту или надеешься отделаться также дёшево, как Джеки? Ты первая ученица, гордись собой, но помни… иначе станешь комом слизи и в ужасе тогда сбежит «Рене» твой от тебя!

Я не помогаю тебе силой с его поддерживанием, но и ты почти ничего мне не даёшь. Так зачем всё это?

Оставила бы его наедине с собой. Или придумала бы какое-нибудь бедствие. Ты же знаешь, как затратно поддерживать даже благоденствие существ, населяющих не в полной мере иллюзорный мир.

Думаю, что с этим я смогу тебе помочь. Только смотри, чтобы его душа не наполнилась состраданием, а потому подумай, как заставить его невзлюбить окружение. Да и сама не жалей Беллу, она тебя не родная сестра, а поднадзорная соученица из младших нерадивых слуг моих. А если бы и сестрой была, какая ерунда!

На счёт золота не переживай. Уж его можно сколько угодно сотворить. Можно даже из золота построить город, но так, чтобы жители не были счастливы. Помни, что на каждую улыбку существа рядом тратится сила, и я не могу одобрить столь затратные декорации.

Призываю тебя к размышлению. Надеюсь, что сказала довольно для того, чтобы побудить к действию. И не думай о том, чтобы использовать мои слова против меня. Я с Денницей близка и в ангельском обличье, а ты… с тобою брезгует и в облике коня!

Вновь призываю тебя уделить большее внимание обучению человека магии. Ибо тебе известно, как она разрушительна для души.

Однажды я являлась во сны к человеку. Мой образ не имеет значения. Я научила его немногому, дала доступ к силе, но нашёлся тот, кто отвратил его от этого пути.

Но я оказалась благоразумна. Я научила его немногому: брать немного силы из окружающего мира, вызывать симпатию к себе, достигать утешения усилием воли

Разумеется, отрёкшись от моего учения, он не читал заклятий, раскаивался в тех словах, которым я его научила. Но, даже невольно продолжая в немногом помогать себе чуждой силой, он оказался виновен.

В двадцать один год он отрёкся от того, чем увлекался в юности, прожил десять лет после того, иногда заходя в храм, живя, как все.

А после я сама видела, как он пал во тьму загробную. Ибо тебе известно, моя дорогая ученица, что тот, кто однажды вкусил запретный плод общения с тьмой, может спастись лишь ежедневным плачем, наблюдением за малейшим движением души. А без этого, утешаясь обыкновенностью жизни, лишённой тяжких падений, он прямой дорогой направляется в те страшные чертоги.

Жаль, что слепца так трудно поразить похотью. Ибо тебе ведомо, как многие падают во тьму, лишь позволяя себе услаждение во снах и наяву тем более.

Тебе ведомо, что одиночество не оправдывает падений. И если бы ты могла заставить его вожделеть себя во сне, а днём оскверняться, воображая твой облик, тогда стоило бы оставить его, дабы ввергнуть в отчаяние после падения плоти.

Всё это должно быть для тебя очевидным, и я думаю, что и очевидно.

А потому отвечу тебе, зачем писала это пространное послание.

Желаю напомнить тебе, что для тебя нет надежды. Враг жесток, падшим нет прощения!

Ты недостаточно старалась, ибо хотя и достаточно боялась провала, недостаточно отчаялась в добре. Ты в глубине души верила, что добиться души можно, совершив добро по отношению к ней, но я уверяю тебя, что только ложь и холодный расчёт должны быть твоим орудием.

Впрочем, скоро надеюсь навестить тебя, чтобы удостовериться, что я верно понимаю твоё состояние, ибо тревожусь, что привязанности твои куда глубже, чем я опасаюсь. И не жди добра, если я окажусь права. Ты не случайной глупостью, а по своей воле идёшь против моих наставлений. Не заставляй меня твою работу делать! Тебе же хуже будет, если не ограничусь снами, а наяву являюсь к нему!

Цена зрения

И вот я здесь в стране волшебной, где Солнце светлее, трава зеленее… Так и тянет говорить высоким стилем, ведь я так счастлив! Я вижу, вижу, вижу так четко, ярко, контрастно… я прозрел!

Пусть не Земля, но полноцветный мир передо мной. Пусть Солнышко как игрушечное, а облака как нарисованные. Пусть сами здешние обитатели зачастую слишком ярко, порою аляповато раскрашены, как в детском мультике. Я всё же ожидал чего-то более близкого к привычному мне миру вроде той Страны Коней, что описана в "Путешествии Гулливера в страну Гуигнгнмов". Однако пусть будет сказочный антураж, ведь главное, что ненавистной тьмы здесь так мало. Даже ночь звёзд полна, на небе ярко светит Луна!

Правда, рук теперь нет, а на ногах копыта. И всё же телекинез, точнее рогокинез, я освоил удивительно быстро. Да, потеря человеческого облика – это не великая потеря. Рогом у меня ещё светить получается. Да и искусству управления шерстью научился с помощью Свечи. Так, что не нуждаюсь в нижнем белье… Хотя вру сам себе, всё же порою стеснюсь и хвостом прикрываюсь. Интересно, почему Свеча до этого так смотрела на меня? Неужели? Да ну, глупости!

Может, и какое-нибудь боевое заклинание удастся освоить, к примеру, создание и управление огнешаром, иначе говоря фаерболом. Не то, чтобы здесь живут какие-то особенно страшные чудовища, но здешние кони боятся деревянных волков из Дремучего леса. Хорошо, что эти порождения дикой магии неплохо горят. Хотя лишь у Джэки – владелицы яблоневого сада родители ушли в тот лес и не вышли обратно. Странная история, пожалуй, стоит держаться от сердцевины того леса подальше. Пусть даже одною мрачной тайною будет больше, словно бы созданной для большой реалистичности по-детски утопичного мира. Да, будь я ребёнком, был бы от этого мира в ещё большем, полном восторге…

И всё же как я сюда попал? Свечи, зеркала и магия хаоса, магия желания, чудо веры… Вера, чуть не позабыл совсем о вере!

Итак, что в Библии о магии твердится? Волхвы одарили Богомладенца, с другой стороны… А ладно, кому станет хуже от того же фаербола кроме древесной нежити?

Хватит вспомнить о том, что я читал в далёком детстве. Пойду лучше Свече помогу, а то живу здесь не то, чтобы нахлебником. Лето, пастбища тучные, а я теперь травоядный. И всё же гостевую комнату на втором этаже библиотеки занимаю. Да, здесь не небоскрёбы, но всё же деревянные домики – конюшни, а в столице так вовсе брусчатка, каменные дома и даже прекрасный дворец из… даже не из чего, но выглядит просто прелестно!

Так, что случилось? Надо бы Джеки помочь в сборе яблок, а Свеча… Понятно, из-за меня свои дела забросила, в каком же я долгу перед ней!

Свеча умница, красавица, а ныне стала ещё краше и причина не только в моём прозрении. Раньше меня беспокоил её лошадиный запах. Конечно, он у неё не такой тяжёлый, как у лошадей Земли, что по сравнению со здешними единорогами всё равно, что обезьяны по сравнению с людьми и всё же. Ныне же чувствую запах молодой, здоровой кобылицы в самом…

Весело фыркает, хорошо хоть не ржёт. Опять, наверное, заметила, что принюхиваюсь. Хорошо, что у меня есть отговорка, чтобы быстро убежать. На галоп переходить не решаюсь, а то ещё снесу кого-нибудь. Странно, вроде был скорее толстым, чем крупным мужиком, а здесь здоровенный жеребец. Наверное, всё же здешние единороги и пегасы миниатюрны, как лошадки породы фалабелла на Земле, вот ещё одно отличие от Страны Коней Джонатана Свифта. Морских коньков жеещё не видал вживую, только на картинках. Они вроде наших дельфинов, только водорослями вместо рыбы питаются. Хотя ещё разумны, конечно, но, наверное, и дельфины на Земле разумны?

Библиотека в центре, но пара минут неуклюжий рыси и вот уже последние домики посёлка Рожково, какое всё же опять-таки по-детски смешное название. Да, пегасы предпочитают в горах жить, а морские коньки понятно, где живут…

Да, что же это такое? Оседлали, на дыбы, сбрасываю противника!

Ну вот, наставил рог, светящийся недобрым зародышем фаербола, на молоденькую пегасочку. Хорош герой, нечего сказать. И всё же, что за глупая шутка?

Так-так… пегаски славятся экспрессивностью ухаживаний, но к этому здешние жеребцы давно привыкли и так резко обычно не отказывают. Да и отказывают на мой вкус слишком уж редко… Да о чём я думаю?!

Как бы эта пегасочка на меня за грубость… Нет, улетела в слезах. Какой же я… Нет, всё же не дурак. Не соглашаться же покрыть в самом деле это кобылку с радужным хвостом?

Мы не женаты, она не моя невеста, у меня есть Свеча, а главное, она летающая лошадка!

И всё же почему я вспомнил о Свече? Мы же просто друзья. Ну ладно, она самая близкая и единственная моя подруга, что здесь, что в мире былом. Для сравнения Джеки – это женщина, то есть кобыла-товарищ. Есть ещё несколько знакомых, включая её флегматичного братца Малыша, что жеребец ещё здоровее меня. Интересно, как его зовут на самом деле?

У Свечи же брата нет, лишь маленькая сестрёнка по имени Белла иногда прибегает погостить. Она живёт тут неподалёку с бабушкой, которой я не понравился. «Чую, русским духом пахнет», – прямо как Баба-Яга какая-то, точнее, одна из её волшебных кобылиц. Есть всё же что-то в русских народных сказках. Может и Конька-Горбунка встречу?

Белла же весёлая и добродушная малышка, ластится по-детски, любит играть. И всё же почему она сказала так взросло: "Беги, ты достоин лучшей судьбы!"

Наверное, игра какая-то, просто она заигралась, наверное… Однако почему неподдельный ужас промелькнул в её глазах после тех слов? Да и слёзы настоящие, так не сыграешь. Потом всё пыталась меня убедить, что это сказано понарошку. Конечно, я согласился. И всё же почему она так долго не приходит? Чего боится? Я же никому не сказал!

Как же быстро бегу даже рысью, не только зрение стало лучше. Яблоневый сад на глазах становится ближе

– Привет, Джеки.

– Привет, Рене.

Вот и весь разговор. Зачем я назвался Рене? Меня же не так зовут. Наверное, причина в подспудном страхе перед магией. Вдруг зная моё истинное имя, меня заколдуют. Да и сама магия… Каков первоисточник?

Если магия от Бога, то почему здесь не знают о Боге? Пробовал говорить, не хотят знать или знают, но…

Если магия от дьявола, то здесь далеко не Ад. Мне здесь лучше, чем на Земле. Хотя там я был слепцом. Долго, так долго, а до этого медленно, мучительно слеп… Нет, лучше не вспоминать!

Да и мысли о первоисточнике магии, странные какие-то мысли, не свойственны мне обычно столь глубокомысленные рассуждения. Ещё почему-то мир начал как будто бы выцветать, сделался каким-то ненастоящим словно бы это сон какой-то, а ещё запах словно бы пахнет чем-то горелым… Нет, уж лучше видеть во сне, чем жить наяву во тьме!

Вот не знаю, откуда на Земле электричество от Бога или от дьявола? Не знаю, а сколько лет пользовался без лишних раздумий. Так и к магии надо относиться!

И всё же как-то спокойнее, когда моё истинное имя в сём без сомнения волшебном мире известно только мне. Хотя, конечно, Свеча знает. Но она ведь не предаст? Нет, никогда! Как я только мог подумать такое?!

Прочь лишние мысли, прочь… Работа мне поможет. Здешние единороги собирают яблоки с помощью телекинеза, но только не Джеки. Она инвалидка, не владеет телекинезом вовсе, даже землю рыхлит рогом. Бедняжка, если бы не мой долг перед Свечой, то…

Опять меня куда-то не туда повело, а ведь мой телекинез столь силён, что если задумаюсь в процессе уборки, могу яблони переломать. Да, лучше буду сбивать яблоки как она, ударяя задними копытами по стволу. Есть тут старые, кряжистые яблони. Ей с её весом яблок с них не стряхнуть. Зато мои удары со скрипом выдерживает.

Жалко Джеки, ведь брат её инвалид. Хотя по нему и не скажешь, на вид могучий жеребец, только вот немой. Хорошо хоть телекинезом владеет, но на ферме не только яблоневый сад. У него и без сбора урожая много работы, очень много. Но, похоже, работа его не утомляет. Наверное, тоже отвлекает от тягостных мыслей.

Да, на первый взгляд, здесь в Мире Коней, назову его так, безмятежной радостный мирок. Однако Рай ли это с большой буквы? Верю, в Раю нет страданий и горя!

Здесь же… спрашивал Свечу, почему она не вылечит Джеки с Малышом, и так и не понял, не может или ей это запрещено. Хотя кто может запретить личной ученице здешней царицы? А главное зачем?!

Джеки с братом простые фермеры, совсем обычные. Разве что о Боге мои разглагольствования неожиданно охотно слушают. Джеки иногда даже что-то спрашивает по-простецки прямо. Да и брат её не бежит от моего несуразного благовествования куда подальше в отличие от остальных жеребцов. Наверное, из-за инвалидности их чураются. Вот они и рады меня слушать…

Странно, но раньше ведь не особо увлекался богословием. Не говорил о Боге, да вовсе почти не упоминал, так «Слава Богу», «Господи Спаси» иногда бросал. Здесь же прямо-таки проповедник, как бы меня по примеру Гулливера не выгнали из Страны Коней. Хотя его вроде бы не за проповеди выгнали, и всё же здешний царь гордо носит имя Денница. Признаться, я боялся, очень боялся, такое имечко, но нет вполне обычный крылатый единорог. Хотя с какой стати крылатые единороги стали для меня обычными?

Крылатых единорогов даже здесь всего лишь два, да и то с учётом его… Не знаю, кем Селена ему приходится, но правят они вместе. Может женаты? Однако тогда их брак бесплоден, а ведь живут они столько, сколько местные кони себя помнят. Наверное, всё же сестрой является Селена для Денницы. Хотя рожки они скрещивают прилюдно, то есть приконно, а это куда круче, чем на Земле прилюдно обменяться страстными поцелуями. Свеча даже тогда мордочку… личико, конечно, в смущении отвернула. Хотя всё же глазками стрельнула, в зеркале всё отражалось. Ну, а я во все во глаза глазел, как последний дурак. Хотя в местных традициях и обычаях я действительно дурак дураком.

Да, нехорошо на аудиенции вышло, не хотелось мне поклоны отвешивать коням, да ещё таким надменным, горделивым. И всё же преклонил голову под их внимательными, заинтересованными взглядами. Ещё гаже вышло, чем если бы быстро кивнул сразу, а так даже рогом по полу чиркнул под их тяжёлыми взглядами. Взгляд Денницы так вовсе будто свинцовый… даже вспоминать тошно.

Признаться, опасался, как бы меня… но обошлось. Только негласно, через Свечу, велели держаться от столицы подальше. Там, конечно, комфортно, как не во всяком городе на Земле. Ещё были архимаги и даже архимагистры, видел одного, какой гордый, рог строго в зенит глядит!

Наверное, к лучшему, что я в Рожково остался. Здесь народ попроще, а я и сам не белая кость. Кстати, забавно, но шерсть у меня телесного цвета, то есть чуть розоватая. Хорошо ещё хоть грива с хвостом чёрные, как волосы на Земле. Нет, не хорошо. Прозрел, а страх перед тьмой остался. Впрочем, гриву уже перестаю замечать. Да и хвоста не видно, если не изогнуться. Всё никак к нему не привыкну. Так-то он двигается, но неосознанно. Другие-то активно хвостами машут, сигналы друг дружке подают.

Всё же разумные кони нелюди. Ещё повезло, что так много общего с земным в их быту, даже чайные чашки с маленькими ручками, как на Земле. Надел на рог и понёс. Хотя я так поначалу не одну чашку разбил, но Свеча простила. Нет, прощают, когда обижаются, а она, похоже, даже не обиделась. Предвидение или нечто другое?

Загадочная штука эта магия. Вроде безобидный конёк перед тобой, не считая рога, но так на Земле многие сравнительно безобидные создания рогаты: козлы, бараны… И раз вылетает из рога луч, разносящий валун в щебень, а то и скалу на части режущий. Есть в отдалении военный полигон. Там армия готовится! Но, быть может, я ошибаюсь, и это всего лишь игровая площадка для военно-патриотических игр воинственных жеребцов?

Хотя это не моё дело, есть царь с царицей, а я здесь гость. Даже если всю жизнь проживу… и всё же хочется стать своим. Наверное, стоит повежливее о властях отзываться. Стоит, но Денница с Селеною только ли царь с царицею?

Селене во время самой длинной ночи жертву приносят, но это всего лишь конфеты, приносимые местными малышами. Она, согласно поверью, здешние сны от кошмаров хранит. Хотя кто-то из жеребят вполголоса называл её Луной Кошмаров, шутил, наверное. Только вот его товарищ почему-то вздрогнул, а не заржал весело. У Денницы есть праздник летнего солнцестояния, но там вроде что-то в стиле пафосных празднований красных дней календаря в советское время. Хотя быть может я не всё знаю?

И всё же по мановению рога светилами править. Язычники сочли бы за богов великих иль даже демонов ужасных царя с царицею крылатых и рогатых, а кем считаю я?!

Ах ты ж…! Чуть дерево не сломал, что у меня за мощь сказочная? Свеча как-то сказала задумчиво: "Душа человеческая дороже… очень сильна и могущественна". Впрочем, потом больше к этому не возвращалась, наверное, подбодрила меня так, чуточку неуклюже. Хотя кому тут о неуклюжести говорить?

На скрип дерева прибежал Малыш. Внимательно осмотрел, кивнул, всё в порядке. Вот я и сказал: Слава Богу!

А он… ничего. Вот именно, что ничего, не шарахается. Хотя и другие не шарахаются так уж прямо, но… достал я их, видимо, со своим богословием. Надо о Боге поменьше, какой из меня миссионер в самом деле?

Своих грехов тьма-тьмущая. Даже вспоминать не хочется, как на Бога из-за слепоты роптал. Хотя святая Матрона Московская так и умерла слепой уже будучи бабкой древней. Да, пора с такой дурацкой миссией заканчивать. Жить надо по-христиански, а не болтать, раз уж оратор из меня никакой.

Погрузили яблоки в телегу. Малыш повёз сдавать урожай оптовикам. Правды ради отмечу, что при всех своих странностях Денница с Селеною порядок поддерживают, у них не забалуешь. Про уличную преступность тут и не слыхивали. Так, пегасы шалят иногда, но в прямом смысле шалят. Могут персональный дождик устроить. С другой стороны, не считается зазорным дёрнуть крылатого конька за хвост посредством рогокинеза, когда они на облачках спят. Удивительная способность, не объяснимая научно. Хотя можно подумать моё творение магии рогом объяснимо. Хотел усмехнуться, а получилось фырканье, совсем по-конски. Неужели и внутренне оскотинился?

Лада хватит себе душу травить понапрасну, сделанного не воротишь. Да и мог бы возвратить… слепота, уж лучше быть скотиною! Так, два ведра яблок Малыш мне оставил. Те, что поплоше сам сейчас съем, а остальные Свече отнесу.

Как же весело шагать с ведрами яблок в… телекинетическом поле. Ну вот, увлёкся подбором рифмы, чуть яблоки не рассыпал. Жаль, помолиться хотел по дороге, но придётся сосредоточиться на переноске…

Свеча свежим яблокам обрадовалась, даже носом о нос потерлась. Приятный знак дружеского внимания или всё же…? Да, ну что-то я тут совсем окосел без баб. Хотя и на Земле какая баба у слепца?

И всё же пойду искупаюсь, сброшу заодно напряжение. Хорошо хоть рогокинез есть, а то ведь человеческое тело гибче. Хотя грех жаловаться, волшебные единороги явно гибче коней земных, а ещё рогокинез – телекинез. Только вот прикосновение посредством телекинеза оно… какое-то призрачное, что ли? Вроде бы есть, то есть, несомненно, есть, но словно бы во сне…

Будь я тут человеком, наверняка бы состояние на массаже сколотил. Здешние кобылицы такие гладкие. Наверняка их так приятно гладить. Ну, вот, опять меня куда-то не туда понесло. Надо будет шерсть на животе погуще, подлиннее отрастить, а то неудобно как-то. Даже с искусством управления шерстью, если присмотреться можно заметить, как тело реагирует на прелестных кобылиц. Хотя кому надо ко мне присматриваться?

Среди здешних единорогов хватает породистых жеребцов, а для пегасов норма хорошая физическая форма. Хотя, нет худа без добра. Кроме той длиннохвостой, яркой пегаски, меня никакая кобыла не пыталась соблазнит. Поди же вот, опять вспомнил о ней! Надо выкинуть из головы. Ещё не хватало в крылатую лошадку втюриться, к тому же в такую наглую, не в моём вкусе!

Надо больше времени с мужиками, то есть с жеребцами проводить. Крепкая мужская дружба самое то, чтобы восполнить дефицит общения без лишних фривольных мыслей. Хотя в мире без человеческих женщин, какие фривольные мысли не лишние?

Всё, заканчиваю думать о той пегаске, уж она-то наверняка обо мне и думать забыла. Да какой кобыле я, как жеребец, нужен помимо вот таких вот легкомысленных вертихвосток?

И всё же почему Свеча меня до сих пор рядом с собой держит на втором, жилом этаже библиотеки? Да и не просто держит. Нет-нет да и хвостом как бы невзначай заденет, боком о бок потрётся. Здесь, конечно, коридоры узкие, а она привыкла жить одна и всё-таки… Да ну, глупости!

Хотя, с другой стороны, на днях мы ездили на море и да, теперь я понимаю. Она ревновала меня к морским кобылкам. Глупышка, плавники не в моём вкусе. А что же в моём вкусе? Да помню ли еще, как выглядят человеческие женщины?!

Хотя, конечно, по-своему морские кобылки красивы, такие гладкие, такие ладные… При этом ещё ласковее, чем земные дельфинихи. Видимо, сказывается вегетарианская диета. С удовольствием играл с ними, зашёл настолько далеко в море, насколько мне позволяло отсутствие умение плавать. А потом они начали об меня тереться. Играли, наверное, в какую-то новую игру. Только вот Свеча рванула ко мне со светящимся чем-то тёмным рогом. Они так и порскнули в рассыпную, как стайка пугливых рыбок. Страшная штука – это женская ревность!

Я даже на всякий случай извинился перед Свечой. Хотя ничего и не было. Впрочем главное, что она успокоилась и даже научила меня плавать. Мы плавали вместе бок о бок. Море, солнце, любимая… в смысле, лучшая подруга рядом, что ещё надо для счастья?

К тому же Свеча, будучи могущественной волшебницей, владеет заклинанием подводного дыхания. Так, что мы даже в подводном городе морских коньков побывали. Прямо как в сказке про Русалочку, только с лошадиным интерьером. А уж какие там салаты из водорослей. Так бы все и съел!

Поначалу много есть стеснялся, платить-то Свече, но она меня успокоила, что здесь морские салаты дёшевы, да и не только они. Ракушки тоже на порядок дешевле, чем в нашем Рожково, а ведь их у нас сувениры их хорошо разбирают. Вот я и предложил Свече подзаработать. Она сначала отказывалась под предлогом того, что не нуждается в деньгах. Однако я не альфонс какой-нибудь, чтобы жить за женский счёт даже будучи в силах заработать своим потом. В итоге нагрузили меня, как коня. Ну да, я и есть теперь конь. Даже самому смешно стало. Только вот и ржу теперь, как конь, а не смеюсь по-человечески. А ладно, ещё не хватало печалиться из-за такого пустяка. К тому же Свеча тогда очень удачно распродала ракушки, стоило ей только предложить, как сразу покупательницы набежали, налетали и раскупили всё не торгуясь. Свеча меня даже обняла тогда на радостях. Встала на дабы и обняла передними ножками. Вроде звучит не очень, но да… точно. До сих пор вспоминать приятно.

А потом Свеча заснула, устала с дороги, бедняжка, а я решил подмести. Ни метлы, ни веника не нашёл и давай подметать собственным хвостом. Хорошо, что в библиотеку тогда дети, а не взрослые зашли. Жеребята посмеялись, лишь какая-то кобылка, нервно дёргая ушками, прошептала подружке: "Какой странный дядя". Действительно странно… и чего это я вдруг с залихватской уверенностью решился на столь смешную уборку? Не стал же я в самом деле персонажем детского мультфильма?!

Вот и выпроводил жеребят с кобылками, потом айда сразу хвост мыть. Хорошо, успел прежде, чем Свеча проснулась. Она, конечно, поинтересовалась, почему у меня хвост мокрый, но я промолчал. А кто бы сознался на моём месте?!

И всё же несмотря на досадные неудачи приятно, что освоил искусство её первого и единственного помощника в библиотечном деле. Ничего сложно, если подумать. Книги и свитки бумажные – это не оставшийся для меня загадочным компьютер. Я о нём только по радио слышал ещё там, на Земле… Да ну её, эту Землю, даже вспоминать не хочу. Главное, что у нас осталось больше времени для уединенных занятий.

Признаться, я сначала побаивался её подземной лаборатории. Хотя и понимал, что лучше пусть дружелюбно относящаяся ко мне Свеча исследует меня, как бывшего человека, чем это делают слуги Денницы. Фу, ну и имечко.

Кстати, царица как учительница Свечи навещала меня во сне. Я сначала не знал, как себя вести. Она сказала, что во снах можно проще. Вот я вёл себя попроще, но без развязности, конечно, как в школе с завучем.

Если с простыми конями и даже со Свечой Витою порой забываешь, что вокруг не люди, то Селена такая древняя, такая печальная… но вдруг шутка, весёлый смех, как свет во тьме. Не понимаю я её, но всё уж лучше она, чем Денница. Вроде весь такой светлый, такой яркий, как эдакий солнечный конь из детской сказки. Однако до сих пор его взгляд мельком на той единственной аудиенции вспоминаю. Страшно, а ведь вроде равнодушно глянул, как человек на букашку. Опять вспомнился Люцифер, что и пав, может являться в облике ангела света. Да, почему-то чаще вспоминается здесь вера православная.

Кстати, Селену заинтересовала наша вера. Странно так заинтересовала, как будто бы она сама раньше… Глупости, какая из волшебной крылорожки христианка?

Стоп, что я мысленно ляпнул? Крылорожка!

А вдруг она во сне мои мысли прочитает и узнает… Извиняюсь, ваше величество, вы великолепная крылатая единорожка просто волшебной красоты!

Да, видеть царицу Селену во сне безусловно лучше, чем мир земной. Сны о нём такие тёмные, а ещё такие реальные. Как будто бы те сны явь, а здесь…

Тьфу, реальность начала как будто бы выцветать. Чего только не примерещится от долгого ожидания.

– Свеча, давай поскорее!

Итак, кольцо – блокиратор магии на рог, ремни на четыре ноги. Ничего не забыл? Хвост, постоянно про него забываю. Хорошо, Свеча вставила в зажим телекинезом. Теперь, утешая, ткнула в плечо бархатистым носом – потерпи мол.

Хотя чего терпеть? Боли нет, только кристаллов холодный свет, холодный и колючий свет чёрных кристаллов, фиолетово-чёрный…

– Ты как, ничего не болит?

– Да, что со мною сделается, – и всё же какое странное ощущение… Душа болит, словно от неё отрезали кусочек. Нет, тогда бы я вряд ли спокойно, но вяло размышлял. Да, скорее словно из души энергию выкачали, сделав мир ярче, но это, конечно, мания величия. Хватит света души моей на целый мир, как же!

И всё же лучше помолюсь. Молитва помогает после этих странных приступов беспамятства и потери душевных сил. Может отказаться от экспериментов?

Нет, я в большом долгу перед Свечой. Да и судя по её грустному виду, она эти эксперименты не по своей воле проводит. Вот опять обняла меня по-лошадиному, прильнув шея к шее. Утешает, а у самой слёзы на глазах. Ласково прикусываю кончик ушка. Ушко вырывается, а Свеча весело фыркает. Так-то лучше!

И все же Свеча ещё чувствует вину передо мной. Надо же, на крылатую повозку расщедрилась, то есть на повозку, влекомую по небу пегасами. Хотел было крикнуть «но, пошевеливайтесь!». Однако за такую шутку и крылатую пощёчину отвесить могут, а крылья у этих жеребцов тяжёлые, мускулистые. Да и какое право у меня относиться к ним, как к неразумным животным? Пегасы если и глупее единорогов, то ненамного. Вон какой город в горах отгрохали!

Так и вспоминается песенка «Облака, облака, белогривые лошадки, что же вы мчитесь без оглядки?» А нет, одна с белой гривой лошадка подлетела, завела разговор. Спрошу-ка я…

– Почему не на облаках ваш город построен? Вы же по ним ходите, как мы по земле.

– Скорее как вы по болотам или пескам. Ноги вязнут, того и гляди, провалишься. Да и с вещами как быть?

Да, век живи, век учись. Это только кажется, что есть магия и нет никаких проблем, а ведь магия как наука. Не всесильна, да и решая одни проблемы, другие создаёт. Вот начали пегасы климат в глобальном масштабе регулировать век тому назад, а не только погоду помаленьку, как раньше. Так теперь всё больше пегасов для регулирования климата требуется. Иначе наступит какой-то глобальный буран. Даже не хочу знать, что это такое.

И всё же уже почти половина крылатых жеребцов и четверть взрослых пегасок занимаются работами, так или иначе связанными с климатом. Вот и становятся крылатые повозки роскошью. И куда только Денница смотрит, неужели так климатом рулить захотелось, что гордость глаза застит?

Впрочем, я тут при всём желании помочь не смогу. «У бодливого коня крыльев нету», – как здесь говаривать принято.

Ах ты, опять задумался о всяком разном и со Свечой разошёлся, но ничего. Пегасы добрые подскажут ей, где тут здоровенный единорог шляется. В крайнем случае поисковым заклинанием воспользуется. Будучи личной ученицей царицы Селены наверняка и таким, владеет.

Ну, а я пока, тряхну мелочью. Свеча золото мне не доверяет и правильно делает, ещё спущу на всякую ерунду по незнанию. Итак, чтобы купить?

О, милая малышка с крылышками, как у ангелочка, какой-то приятно пахнущий напиток продаёт.

– Малышка, давай вон ту бадейку побольше!

– Дядя, я не уверена, что вам такое можно. Может, лучше подождёте бабушку? Уж она то вам напиток подберёт…

– Не спорь, мелкая, со взрослыми мужиками, то есть жеребцами!

И всё же мелкий, явно одноразовый стаканчик мне явно на один глоток сунула. Зато и цена ему медная монетка. А ладно, понравится, ещё куплю!

Сладко, горько, нет кисло, жгуче, остро… Да сколько же здесь градусов?!

– Нисколько, это жидкая радуга только для крылатых, а ты, внученька, дяде – единорогу почему не объяснила?

Видимо, эта бабушка мудра, сразу мне что-то отбивающее дикую смесь вкусов сунула. Как же ловко пегасы владеют крыльями, почти как люди руками. Может, и здесь волшебство, крылокинез какой-нибудь?

Безвкусное нечто уравновесило вакханалию вкусов. Поблагодарил, извинился, отдал оставшуюся мелочь с просьбой купить что-нибудь для мелкой. Малышка аж расплакалась от переживания за меня. Какая добрая девочка, вот бы мне такую дочку…

Свеча подошла, понимающе фыркнула. Затем шёпотом призналась, что и сама будучи ещё кобылкой как-то раз на спор жидкую радугу попробовала. Заказала что-то святящееся внутренним светом, от чего её глаза разгорелись. Она неожиданно для меня дразняще взмахнула хвостом на грани приличия, а если бы не магия сокрытия, то и за гранью. Мне даже как-то неудобно стало.

Впрочем, Свеча уже двинулась, гордо просматривая по сторонам и даже явно высокородные пегаски с прихотливо украшенными крошкой драгоценных камней перьями, расступались перед ней. Затем начались длинные подъёмы по пологим, а иногда крутым пандусам, на которых почему-то было безлюдно, то есть безконно. Словно бы мы в какой-то компьютерной игре, где прижимистый программист поскупился на прорисовку второстепенных персонажей вдали от основного места действия.

Слово бы чувствуя моё растущее недоумение. Свеча завела разговор. Не жалуют дескать кони лестницы, для копытных четвероногих пандусы лучше лестниц. Ещё узнал, что пегасы, большую часть времени на земле проводят, чай не облака, не провалишься. Парить же крылатым лошадкам плохо удаётся и так удивительно, что с отнюдь не многометровыми крыльями по небу летают. Магия или здесь сила тяжести поменьше? А ладно, какая разница, чем-то вкусным пахнет!

Мы поели чего-то лёгкого, воздушного похоже на сладкую вату и клочок облака одновременно в кафе под открытым небом. Свеча показала мне, как отмечаются продукты только для какой-то определённой расы. Надо же, оказывается, единороги могут каменный уголь жевать. Хотя что тут удивительного? Зубы у меня после превращения иго-го какие!

Надо же иго-го, вместо ого-го подумал. Совсем уже как конь мыслю.

Доев воздушное лакомство, Свеча заказала нам напиток по цене аж в золотой за штуку. Мы начали неспешно его потягивать через прихотливо изогнутые соломинки, опущенные в один бокал. Романтично, даже немного эротично… Сосредоточусь лучше на её рассказе. Ещё несколько веков назад большинство единорогов владело лишь чудесным исцелением, да такой мелочёвкой как свечение рожек. За сам факт владение рогокинезом звание магистра магии присваивали. А потом что-то изменилось. Может, тогда в Мир Коней и пришёл Денница с Селеною или без неё?

Начался магический прогресс, о котором Свеча начала распространяться с большим знанием дела. Только вот откуда единороги дополнительную энергию берут для высокого волшебства?

Что-то тут не сходится… Впрочем, не моё дело. Также как какие-то проблемы с морскими течениями и урожайностью водорослей у морских коньков. На мой век хватит, после меня хоть потоп!

Стоп, откуда такие эгоистичные мысли? Вдруг у Свечи будут весёлые жеребята и милые кобылки?!

Надо постараться оставить им мир в состоянии, как минимум, не хуже того, что есть. Вот вернёмся в библиотеку и всерьёз засяду за учёбу. Миры у нас разные, но может, что пригодится из земного опыта для решения здешних проблем?

Вернулся, отоспался, пощипал травки на завтрак. Пора сдержать обещание, данное самому себе… Что за ерунда, магический баланс совсем не сходится, да ещё не первый век. Словно бы не реальный мир, а нелепый сон какой-то. Хотя вскоре после моего появления нашли залежи какого-то то ли чудесного аликорния, то ли волшебного роговита и теперь вроде всё в порядке. Наверное, и раньше что-то было. Просто я, пока, не нашёл.

Засиделся я что-то на одном месте. Голова болит, рог ноет. Может, пробежаться?

Проведаю-ка младшую сестрёнку Свечи. Давно не видел. Наконец-то, несусь галопом правильно, как и положено здоровому жеребцу. Так она дома, а вредной бабки нет, повезло! Но почему малышка так тревожно твердит: «Уходи, уходи!»

Так тревожно твердит, словно бы времени совсем мало осталось. Так тревожно глядит, совсем по-человечески, взгляд берёт за душу. Странная сестрёнка у Свечи, да ещё и имя такое не запоминающееся. Хотя нет, имя простое – Белла. Как я мог его забыть?!

Порою и у самого появляется чувство, что я здесь чужой, лишний и причина не только в моём человеческом прохождении. Да, и сам я словно бы не на своём месте…

Зайду, пожалуй, на рынок. Хватит заниматься самокопанием. Так шампунь для волос гривы, шампунь для волос хвоста отдельно, средство для чистки шерсти в большой бутыли, а это нечто во флаконе из непрозрачного стекла для сохранения рогового вещества копыт… Может, взять ещё в расчёте на Свечу?

Да, нет, вряд ли её устроит мой выбор. Она ведь женщина… кобылица. Почему я всё время поправляюсь? Кобылицы и есть женщины, давно пора запомнить!

Пора домой, нет, зайду в парикмахерскую, то есть туда, где приводят в порядок гривы и хвосты. Какие ещё парики в Мире Коней?

Ну, вот уже не смеюсь, а ржу, как конь. Ну и ладно. Пожил я уже человеком. Хватит!

Какое странное чувство возникает при стрижке волос на хвосте, будто стригут пустоту. Хочется дёрнуть хвостом для проверки, но нельзя. Отстригут ещё сам хвост вместо волос на хвосте. Лучше попрошу подстричь волосы хвоста попроще, а вот гриву модно. Мне всё равно, зато Свечу порадую.

Может, зайти ещё в баню? Хотя нет, здесь какой-то спа, цены кусаются. И всё-таки хочется привести себя в порядок напоследок, пусть и отдав деньги все до последней монетки. Напоследок перед чем?

А банщицы здесь весьма миловидные кобылицы, еле убедил, что сам помоюсь. Надеюсь, я там ничего не сломал с непривычки?

Ну, всё теперь я жеребец – хоть под венец. Нет, так про кобылиц незамужних говорят. Какие глупости в голову лезут! Почему я так нервничаю, к чему готовлюсь?

А вот и наш жилой дом знаний виднеется, прямо как в сказке какой-то. Ушки на макушке – это удобно, ещё при входе в дом-библиотеку услыхал, что Свеча что-то готовит. Так, вытереть копыта, раз уж до сих пор на накопытники не заработал, а подковы… Умом понимаю, что даже на Земле это процедура обычно безболезненная, а уж здесь, где мастера сами подкованы, тем более и всё же… Нет, лучше на накопытники накоплю.

Овладел, наконец-то, этими огнешарами. Оказывается, надо разъяриться, чтобы шар чистого огня вышел. Можно и разозлиться, но тогда пламя какое-то чёрное получается. Нет уж, если магия в целом весьма сомнительное занятие для христианина, то чёрная магия без сомнения душевредная.

Да, хорошо горят деревянные волки. Я поначалу осторожничал, но не похоже, чтобы они испытывали боль, нежить нежитью. Значит, можно не осторожничать, как в полузабытых играх на приставках времён моего детства. Вот я и прорвался далеко в Дремучий лес. Сильный из меня огненный маг вышел, если бы только за магическую силу звания давали, то быть мне магистром или даже архимагом огненной магии.

Вот и нашёл, как в приставочных играх и полагается, древние руины, а там сокровищ видимо-невидимо. Шучу, конечно, там и без меня повыгребали, но всё же нашёл я какую-то смутно знакомую серебряную чашу. Искатели приключений развалины древнего храма почему-то обходили стороной. Причём лишь когда продал её, то вспомнил, что она мне напоминает… Нет, глупости, какая ещё чаша для святой воды?

К тому же я уже продал эту чашу, деньги получил за неё и даже Свече на хозяйство отдал. Я перед ней в долгу. Так, что хватит!

Лучше принюхаюсь. Да, Свеча, несомненно, приготовила на ужин что-то вкусное. Хорошо, не всё же пастись в одиночку. Приятно покушать с милой девушкой, то есть с девственной кобылицей. Да, она сама сказала, что я её первый особенный друг. Особенный друг, интересно, что это значит?

Бутерброды с лютиками, как мило, как романтично. Да и на вкус просто отлично. А ещё какие-то грибочки, надо же, запах столь возбуждающий. Даже коктейль какой-то с сырыми яйцами специально для меня, а я думал только пегасы иногда рыбку в полёте над морем перехватят. Тогда как единороги из всех животной пищи только молочку пьют, едят. Что-то вертится на уме насчёт того, почему, зачем жеребцам сырые яйца иногда дают. Вот-вот вспомню…

– Дорогой, давай скрестим рожки?

– Что?

Она повторяет. Я не ослышался, но как, почему, как же мне быть?

В голове кружит хоровод мыслей шальных, а тело решает за меня. Наши рога начинают светиться, соприкосновение, как удар током – скрещение рожек лучше любого поцелуя! Хотя почему меня как-то изнутри царапает слово скрещение?

Однако Свеча обольстительно улыбается и вот кончик её светоносного рожка у моих губ, а уж каков магический свет на вкус, мм-мм-мм… Радужный свет, как пряное вино… Неописуемое наслаждение!

И всё же хочется поцеловать, но передо мной не женщина, а кобылица! Но я уже зашёл так далеко, дальше, чем даже страстный поцелуй в губы. Так зачем же останавливаться?!

Нет, для меня это слишком, но она не обижается, лишь фыркает чуть насмешливо и отводит хвост. Искусство управления шерстью на этот раз ничего не скрывает, совсем ничего!

Как ни странно, это меня отрезвляет. Хотя почему странно?!

Волшебная кобылица – это всё же кобылица, животное. Но ведь я и сам теперь рогатый конь. Нет, это тело у меня конское, но я человек. Душа у меня человеческая!

И всё же, когда мчусь на улицу по нисходящему пандусу магической библиотеки, то слышу цокот, цокот своих копыт. Гром и молния, гроза, как кстати. Внутри всё бушует!

Я уже не знаю, кто я, где мои мысли, а желания тела. Тпру, тела, только ли тело меня искушает?!

Вот аргументов железная цепь, не просто телесное желание. Раз я конь, значит, животное, запрет скотоложства не для меня, могу ложиться с кобылою и мне за это ничего не будет!

Поворачиваю обратно, бежать тяжело, но это, наверное, из-за крайнего возбуждения. Видимо, не только плохим танцорам яйца мешают, но и посредственным бегунам. Ржу, не могу остановиться…

И тут молнией пронзает мысль из неизмеримой дали, из средоточия души моей или даже того, что души превыше. Вдруг приговор на Страшном Суде за это с кобылою внешняя тьма – вечная тьма?!

Невыразимый ужас пронзает меня. Сердце останавливается…

– Господи, спаси!

Посмертие

– Господи, спаси! – вскричал и Господь ангела послал. Ангел морок разорвал. Тогда правду осознал, что сердце в реальности остановилось, раскаялся и… Свеча звала меня, и я не смог разорвать тенет её колдовства до конца или предать её любовь ко мне?!

Теперь Свеча в моих объятиях такая реальная. Только вот объятия, увы, редки. Так редко мы, как люди, обнимаемся, да и люди ли? Даже обращая лишь себя самому не может любимая без рога, а рог так чужд на человеческом лице. Уходит много силы, как у неё, так и у меня. И всё же хоть ненадолго, почему так тянет стать почти людьми? Почти…

Зато теперь мы – муж с женою или то пародия на церковное венчание, и я по-прежнему не венчанный сожитель, живущий во грехе? И всё же местные оказывается знают о Боге и трепещут перед Ним. И я трепещу, но всё же я с ними, а не с Ним. Хотя, может быть, это и к лучшему? Страшен Бог! Кто я перед Ним?!

– Ответ Его – молчание, а значит, быть тебе со мною! – Свеча воскликнула с улыбкой победной на устах тогда. Миг спустя одета, как пристало даме благородной. В нагруднике волшебном так ярок колдовского камня ирреальный свет, что разум маревом окутал и совесть усыпил во мне. В себя пришёл женатым уже на кобылице, но то лишь внешность только, ведь людям разумом равны. Здесь лошади венец творения, разумные создания, как люди на Земле. Даже девственная плева есть у кобылиц невинных, как и у девушек людских. И всё же что-то меня гложет, как будто здесь не весь я, но единороги и пегасы реальны, как люди на Земле. А на Земле мы ведь всецело пребываем?

Окружающее тоже стало реальным, больше не напоминая детский мультик, став ещё прелестнее, маня навсегда остаться с любимой обольстительницей, приятелями и подружками, что так и норовят… Какие у нас пиры словно бы в насмешку скромно называемые вечеринками. Даже вроде бы простые яблоки, что выращивает Джеки в своём саду, так и брызжут энергией, порождая настоящие взрывы во рту. Да едал ли сам Лукулл на своих знаменитых пирах нечто столь же вкусное?

Кстати, по-своему прелестная Джеки нравится мне ещё больше, чем раньше. Да и она сама подаёт мне знаки внимания понятные без малого любому жеребцу, то есть мужчине. Более того, сама Свеча говорит, что не против, если я с её подругой… И всё-таки я так не могу. Пусть редко вспоминаю, но в Церкви я крещён, чуждо мне многожёнство.

Хотя и младшая сестра супружницы любимой порою говорит, что станет моей младшей женой, когда вырастет, раз уж я остался с ними. Наверняка шутит, и всё же почему я не говорю Свече, чтобы она отучила сестрёнку от таких шуток? Неужто всерьёз боюсь, что Свеча согласится, чтобы её сестрёнка стала мне женою младшей?!

А ведь я ещё не бывал на великих балах Денницы. Свеча сказала мне, что их обычно запретные наслаждения чрезмерны для такого скромника, как я. Надеюсь, она не сбегает на сии роскошные балы в тайне от меня?

Кстати, докапывался, на чём основана в мире сём власть Селены. Впрочем, докопался сильно сказано. Общеизвестное не скрывается, но о нём и не говорят, ведь знают все и так. Владычество Царицы Ночи в сём мире тёмнолунном основано не на страхе, а на наслаждении, которое даруется подданным в награду за их послушание и «любовь». Хотя я скорее назвал бы это похотью. Да, крепки цепи наслаждения, держащие нас здесь. Другие цепи ржавеют или истираются, тюремщики ошибаются или кем-то извне побеждаются. Только вот, как спасти счастливых быть рабами собственных страстей, их воли не нарушив?

Денница… его даже Селена, чувствую, боится. Словно бы сам Сатана пред ней. Хорошо, что для него даже этот мир тенет, цепей незримых какой-то слишком благолепный. Вот и бывает редко здесь.

Велик Денница, ужасен, когда гасит свой притворный свет. Свечу к нему ревную. Вдруг она отдаётся ему во время оргий на балах великих? Хотя разве могут быть ещё запретные для меня наслаждения такими мелкими и постыдными?!

С другой стороны, Селена даже в облике крылатой единорожки столь соблазнительна, что возбуждаюсь, лишь взглянув мельком. В человекоподобном облике своём и вовсе мигом покоряет. Даже отличающее её от человеческих женщин так прелестно, так восхитительно, так маняще пленительно. Аккуратные рожки словно бы сделаны из чёрного янтаря и прихотливо украшены диковинными узорами, а их колдовское сияние так притягательно. Чернопёрые крылья, где каждое перо мягкое и упругое одновременно, дарят просто восхитительные объятия. Гибкий, словно бы живущий своей жизнью хвост с чёрным сердечком на конце столь приятен на вкус, если слегка прикусить губами и лизнуть это столь возбуждающе пахнущее сердечко самым кончиком языка… Да, мы уже бываем вместе во снах, но ведь измена во сне – это не измена? Да и разве станет Свеча ревновать к своей любимой наставнице?!

Может быть, мы вместе как-нибудь втроём уже наяву… И всё же я колеблюсь. Какая-то часть меня, что словно бы и не здесь, запрещает мне такую измену даже с согласия и при деятельном участии любимой супруги. Да и в глазах Селены, когда вижу её наяву, порою замечаю скрытую печаль на самом дне глаз, скрытую под кажущейся тогда притворной радостью. Хотя не удивительно, ведь радость – это светлое, солнечное чувство. Солнце же здесь блеклое, его свет какой-то ненастоящий. Раньше оно мне казалось светилом Денницы, но теперь осознаю, что это всего лишь большой фонарь с функцией обогрева. Зато какие здесь пленительные ночи, какими восхитительными, невиданными на Земле цветами переливаются планетарные кольца, оставляя далеко позади кольца Сатурна. А чёрная дыра или скорее нечто больше банальной чёрной дыры по имени Бездна?

Смотрю на Бездну, а она смотрит на меня. Бездна сулит ещё большие наслаждения, если броситься в неё. Да, Бездна и есть чёрное «светило» Денницы – «Солнце» Сатаны!

Бездна манит, томит и кажется, что в ней… лишь только бросься, лишь только кинься и тогда… Нет, как же Свеча без меня?!

Да и Белла такая по-детски наивная, добрая малышка, как только попала сюда? Честная, верная Джеки и её такой сильный, такой надёжный брат, да и сама Селена свет во тьме. И зов Бездны слабеет, уходит прочь, Луна воцаряется на небе.

Смотрю на Луну, что так пленительно полна такою томной неги. Тогда с новой силой вспыхивает моя страсть к первой ученице Царицы Ночи. О, какие ночи мы проводим вместе со Свечой, что так нечеловечески искусна в любовных играх. Сколь многому обучила её Селена.

Так и хочется воскликнуть: «Наши ночи полны райского наслаждения!»

И всё же это не Рай, а рай. Сей мир прелестный не творение Творца, а искусная поделка Мастера, украшенная Царицей Ночи. Рай Божий превыше описания не знаю, но верю так, что вера больше знанья!

Вспоминая о Боге, я порою задаюсь вопросами о том, где я, кто я? Хотя нет, вру… Не задаюсь вопросами, зная, что грешник среди грешников.

Я там, где заслуживаю быть. Однако всё же есть два вопроса, которые действительно волнуют, тревожат душу, не давая омертветь. Первый вопрос, я здесь на век или навеки?

Исав право первородства за чечевичную похлёбку продал и вторым на век стал, но на Небесах последние станут первыми. Так и я Бога не предал, отдав человечность за зрение, но единорогом на век стал.

Сатана, возжелав стать богом, отрёкся от ангельского достоинства и навеки лишился Рая. Я предал, как Сатана, что богом называется, но падшим ангелом является, навеки лишившись благодати.

Две правды – Истина одна!

Второй вопрос, нужен ли мне Рай без любимой Свечи и её милой сестрёнки, без вызывающих сострадание Джэки с братом, без Селены печальной и без других, моему сердцу дорогих? Покинул бы я сей мир посмертный, откройся путь к спасению только для одного меня?!

– Господи, я не могу спасти даже себя, а Ты всё можешь. Спаси, всех очисти огнём Любви!

Из дневника врача

Работал полную смену. Сегодня особенно тяжело эмоционально. Даже задержался.

Раздражён. Сильно раздражён, настолько, что порвал перчатки, когда снимал.

В автобусе посмотрел на старушку так, что она аж перекрестилась. Злоба. Я потерял равновесие. А эта старушка будто стала продолжением отвратительной сцены в конце рабочего дня.

Ненавижу беспечность и упование. Всегда гнев, когда такие «набожные» старушки на прогнозы специалиста отвечают чьей-то метафизической волей. Слаб… Буду честен, почти физически не могу этого выносить. Зачем тогда вообще лечиться приходят?

Вроде и жалею человеческую глупость, понимаю, что на пороге смерти, в немощах и болезнях, хочется надеяться на то, что есть кто-то Высший, кто за всё воздаст. Но это – самовнушение, самообман. Вроде жалею, а вроде и досада. Досада почти неестественная. Всегда раздражает чужая упорная вера.

И сегодня… Неужели человеку нужна метафизика после восьми часов в больнице?

Трагедия. Человек умер, исчезла личность, исчез его опыт, исчезло всё. Несчастный инвалид, всю жизнь прожил в четырёх стенах, страдая. А за что?

Ведь ему ничего не воздалось и ни воздастся. Нелепый конец. Привезли на скорой.

А теперь смерть. Краткая жизнь, наполненная несчастьем, канувшая во тьму небытия.

Да и верующим он явно не являлся. Просто крест на шее болтался, наверное, ещё с детских лет. Память о матери, отце и больше ничего. Привели попа, стали устраивать какое-то мракобесие. Даже не дали умереть достойно.

Лишь бы соблюсти ритуал. Лишь бы отбарабанить… Зла не хватает!

Я уверял, что пациент уже скончался, но нет. Причащали. Хотя разве спасёт кого кусочек хлеба, смоченный вином?

Там вирусы, микробы… К чему вся эта благостность, это ложно смиренное упорство в своём?

Даже если успели до остановки сердца, всё равно сознание уже угасло. Мне просто мерзко от тупости такой!

Даже стихи вырвались, пока ехал домой в автобусе. Только пришёл, записал в дневник, чтобы хоть немного успокоиться.

Каждый погибнет! Навеки запомните:

Жизнь не игрушка, а вера – тупик.

Тления запах растёкся по комнате,

В лёгкие близким бесплотно проник!

Вечность – обман. Не истлеет лишь золото!

Стойкими будьте, не веруя в ложь!

Знанием слово попово расколото!

Глупостью душу свою не тревожь!

Вымотан морально. Заканчиваю сегодняшнюю запись.

Из дневника ассистента

Меня утомляют постоянные споры с коллегами. Удручает повсеместный цинизм, вечное раздражение, какая-то душевная пусть не чёрствость, но точно косность.

В такие моменты жалею о том, что стал врачом. Иногда кажется, что это просто невозможно выносить!

Меня называют романтиком и наивным идеалистом. Я всегда хотел помогать людям, спасать чужие жизни. Носпасать не как робот, а как человек.

Нет, я не верую в Бога. Наверное… Но мне хотелось дать хоть какое-то утешение несчастному. Помочь хоть чем-то.

Нет, в человеке есть нечто высшее, нечто нетленное. Иначе я не пошёл бы работать врачом. Если человек – животное, то пусть действуют законы природы, пусть слабые умирают и естественный отбор решает, кому остаться и плодить детей.

Только духовность делает медицину осмысленной. Каждый бездуховный врач мне кажется чем-то похожим на доктора Менгеле. Ведь если человек бездуховен, то возможно всё, то больной становится объектом, а не субъектом.

А я слишком горяч, чтобы молчать. Человек, с которым я работаю, талантлив.

Он борется со смертью с неким совершенно особым озверением. Наверное, так можно бороться с концом, только веря, что он окончателен… И он многих вытащил с того света. Но не сегодня.

Я привёл священника. Я видел крест на человеке, и я, даже не будучи верующим, счёл своим долгом позаботиться о том, чтобы всё необходимое для упокоения души было сделано.

Несчастный инвалид… Говорят, что он не был религиозен. Но чем тогда он жил? Откуда черпал мужество? На что надеялся? Как смог избежать наложения рук на себя?!

Нет, не стану вдаваться в абстрактные рассуждения.

Мне горько, грустно, безжизненно даже. Нет, я не умею писать красиво, я не писатель, но сегодня мне очень хочется писать. Это меня успокаивает. И вот я взял листок бумаги, чтобы написать стихи, и я сделаю это. Да, напишу эпитафию о страшном миге смерти!

В его глазах тускнела слепота,

Но я не видел, чтобы он заплакал.

Исчез ли он? Не знаю, не оракул,

Но верю, что его душа чиста.

Неужто поглотила пустота

Его мечты, надежды, горький опыт?

Ведь я не видел в нём жестокость, ропот,

Неужто смерть так горестно проста?

И кажется, что наша нищета,

И бедность тех, кто счастлив не во многом,

Не может быть забыта вечным Богом.

Не может быть вселенная пуста.

Может, мне стоило стать писателем. Я всегда хотел помогать людям, но неужели помощь в том, чтобы привести священника к человеку, лишённому сознания?

Я обязан верить в это! Иначе я не выдержу!

Счастливый и несчастный слепец! Жизнь так жестока с ним! Но мне кажется, что это – дух огромной мощи, он не жаловался, а на лице есть какая-то печать умиротворения. Ведь он пережил всё, не принял тьму, не принял соблазнов, и я уверен, что он куда достойнее меня.

Может, мне стоило стать врачом хотя бы для того, чтобы смотреть на таких людей!

Жаль, что у меня нет таланта. Учился плохо, но неужели любви мало для того, чтобы служить людям? Служить хоть чем-то?

Да и какой из меня писатель? Я наивный романтик, далёкий от жизни идеалист, нелепый мечтатель.

Кому нужна моя писанина, кроме меня самого? Засмеют же!

И всё же, написанное мною хотя бы мне послужит утешением, а может и другим надежду даст?

Эпитафия

Приходит смерть к любому, точно тать.

Она грозит перстом издалека мне.

И я не знаю, что теперь писать

На выставленном здесь могильном камне.

Отвергнутый безжалостной толпой,

Познавший радость лишь в бесплотном гимне,

Лежит под этой тяжестью слепой.

Найти слова, Создатель, помоги мне!

Незрячему трудней преодолеть

Пучину скорби. Вечность не щедра же!

Охватывает тьма, как злая клеть,

Воруя счастье. Гибель духа в краже.

Тому же, кто без глаз поднимет гнёт,

Посмертно право видеть Бог вернёт!