Босиком по росе. История ведуньи [Алинда Ивлева] (fb2) читать постранично, страница - 4

месяц сладили баню, по-новому, печь поставили из самана на две комнатки и каменку в помывочной. Во дворе по огромной смеси из земли, песка мелкого речного, золотистой соломы и навоза топтал по кругу конь сизый. Стефан лихо направлял лошадь, сидя без седла, в одних штанах, взбивая как тесты саман. Только и слышен был свист его залихватский на всю округу, да шуточки. А Сидор клал смесь в заготовленные березовые формы для кирпича. Банька получилась ладная, больше прежней, с двумя входами и пристройкой для сушки трав. И пол не как прежде, земляной, а глиной, с уклоном для воды, вымазан. В потолке продух для дыма. Соседи хитрыми лисами кружили, завистливо охали да ерничали. Лукерья, что через двор живет, так внучека подослала вопросы задавать, из чего и как та банька заморская делается. Стефан и передал, что на княжеский манер срублено. И отваром против нечисти приправлен саман , да сруб. Как нечистая душа подойдёт ближе – сразу кукарекать зачинает. Соседи от забора быстро отлипли, ходили мимо скоренько, только косились.

***

Пролетело лето нарядное, махнув зеленой косынкой листвы и золотой юбочкой ржи колосистой. Урожайное выдалось и богатое виноградом над навесами  и ароматами земляники и малининника в лесу, уступив права осени рябиновой. К концу шла страда и сбор даров земли, начались на хуторе предсвадебные всполохи. Гриня невесту засватал. Румяную черноокую Настасью с  соседнего хутора. Шибко красивая девица, хоть не из зажиточных. Все хаты и куреня скрипели от  сплетен о Гришкиной занозе. И до Марфы слухи долетели с таким шумом, что перебили звонкий стук набиваемой Сидором косы.

– Не видать им счастья,– буркнула девушка, муж даже удивился её реакции.

– Что нахохлилась как  соколица? Не хмурь мне сердце! Иль тебе дело есть до Гриньки, а? – исподлобья Сидор взглянул на жену.  Положил точильный камень, сверкнувший слюдой в отблесках заходящего солнца,  на перевёрнутый ваган. Обтерся полотенцем, обеими руками задержал у лица, вдохнул с наслаждением.  Он так любил этот запах щелока и лаванды от стираного  льна. – Голуба моя, держи при себе свои познания, не лезь без спросу! Поняла, чи шо?

– Поняла, – она покорно опустила глаза и прошла мимо по тропинке к новой бане с корзинкой свежих трав.

Гуд заслышался издалека, Марфа к забору подбежала, любопытно на невесту поглядеть. Впереди летела резвая тройка лошадей, голова к голове, разнося копытами пыль на всю округу и свадебный переполох. Невестушку везут. Выстрелы из винтовок и зычные крики дружков жениха разгоняли нечистую с прямой дороги. Тарантасы и брички  в коврах пестрых, ленты вьются, под дугой у коней колокольчики песню звонкую бренчат. Гришка издалека Марфу завидел, юрузянам своим махнул кнутом в сторону девушки:

– Уберите гайдамачку енту, змею подколодную с пути – дороги!

– Уйди, шо гутарят тебе! – послушно  нагайка взвизгнула в руке сопровождающего свадебный поезд. Марфа еле успела отскочить. Мжичка закрапала, брызнув мелкими слезами,  стоявшие зеваки вдоль дороги заохали, заорали: "Ох, к счастью,  к лучшей доли".

– Бррр, Гришка возглавлявший "храбрый поезд" на богато украшенном тарантасе неожиданно тормознул коней. – Шо там, гля, на дороге, Михась?– соседи зашептались.

Дружки, лихо размахивая шашками , срубая вдоль дороги под корень мясистый молочай, рванули вперёд. Из – под копыт коней в воздух взвились вихри пыли.

– Гей, поезд остановить треба, ворона туточки, звери какие подрали, чи орлам дорогу не уступила,– мужчины  загоготали словно мерины. Михась, что ворону растерзанную обнаружил,  поддел её саблей и откинул на обочину. – Лисы да псы бродяжные полакомятся, – показал рукой вперёд свадебной процессии, что путь свободен. Невеста перекрестилась, зашептала подружке, что к смерти то примета, не ехать бы. Та повернулась к повозке, где маменька невесты сидела. Мол, дорогой бы другой ехать. Гришка провел ладонью по пшеничным усами, нахлобучил глубже кубанку, ухмыльнулся, лихо выпрыгнул из повозки на свободного коня, украшенного лентами,  и пришпорил гнедого: – Я отродясь своих  путей не меняю, в бабское крапатанье не верю, –  галопом пустил лошадь в обгон друзей. "Молодая" испуганно смотрела вслед, нервно поправляя на голове венок из ягод красной калины и полевых цветов. Храбрый поезд нерешительно тронулся вслед, поравнявшись с домом ведуньи, кони зафыркали и встали как вкопанные, прядя ушами. Марфа пожелала невестушке, чтоб пила она только с мужем чарку закурганную, а худшей доли не познала. Девушка кивнула. Подружка тут же шепнула что-то на ухо невесте, молодуха побелела и отпрянула. Кони ржали, били копытами, но с места не трогались.

– Тьфу, на тебя, галдовка, характерника  на тебя надоти наслать, шоб какую подлость не удумала, – прокричала издали мать невесты, смачно сплюнув в сторону Марфы.

Ведунья глянула вскользь на дородную краснолицую женщину с широченными бровями и синюшной бородавкой на носу. Та, словно поражённая выстрелом, обмякла и откинулась на подушки, с