Кулон на Рождество [Виктория Олеговна Феоктистова] (fb2) читать постранично, страница - 2

снегопадов, превращающих улицы в снежные завалы, а в тёплый день – дороги в грязь. Если снега нет в это беспощадное время, то настроение портят серые и голые деревья, из-под земли торчащий гранит. На окраинах городов наводят ужас торфяные болота и чёрные ели. Как холод затягивается, то детишки бегают в курточках целый год. Злятся от этого и бросают камни. И есть совершенно нечего, а хочется ужас как.

Холодная зима – это сложный для меня период, тогда приходится усерднее искать жильё и пропитание. И ждать чуда.

На дворе какое-то число декабря, и я тем временем побежал на ярмарку, чтобы найти продукты. Лапу ещё подвернул. Буду хромать. Пробегусь быстро по торговым рядам и прогулочным местам. Вот такие планы.

И там витрины, и тут витрины. Красным, белым, жёлтым мигают огни на них. Я, пожалуй, сюда загляну. Здесь пахнет вкусно.

– Брысь отсюда, пёс облезлый! – выгнал меня из колбасного ларька тучный усатый дядька в пачканном фартуке.

Эх, посмотрю на сосиски через уличное окно в снежных узорах. Оно такое большое, что видно, как дядька развешивает свои полукопчёные колбасы прямо у всех на виду. Завлекает. Сегодня оживлённо. Шумные подростки. Бабка с авоськой. Мальчик тянет санки и догоняет свою мать, она спешит и, не отрываясь, смотрит в телефон. Шаги. Быстрые шаги. Опять шаги. Шуршат пакеты. Лялька обронила леденец.

– Фу, не трогай! – сказали мне.

– Гав! Гав-гав. Тётка идёт. У неё из сумки торчат свежие ещё горячие багеты и палка колбасы. Наверное, и яйца есть или свиной рулет. Надо понюхать, и узнать, что ещё запрятано в ней.

– Ну-ка не мешайся собака, – замахнулась на меня кожаной перчаткой тётка с сумкой и, поскальзываясь, перебежала улицу в неположенном месте.

Подбегу в большую компанию возле кофейных стоек с огоньками, они напитки пьют из бумажных стаканчиков и часто роняют еду. Там и музыка играет. Может булка перепадёт.

– Ой, а ты, чей такой пёс? Крупный такой. Не укусишь?

– Смотри, у него именной ошейник. Хороший пёс! Хороший. Дай взглянуть!

– Р-р-р-р. Не доверяю им. Ничего они не дадут. Не могу с собой ничего поделать, хочется пятиться назад. Побегу дальше.

Успел к моменту! Тут мужик кусок пиццы обронил, выходя из павильона с едой на вынос. На этой неделе мне впервые так везёт.

– Гав-гав. Это я от радости.

***

Смеркалось. С неба медленно посыпались белые хлопья. Одна крупная снежинка уселась сытому псу на нос и растаяла. Он посидел ещё какое-то время посреди шумной улицы, понаблюдал, как зажигаются праздничные фонари, как болтают прохожие, как хлопают двери ресторанов, выпуская запахи и музыку наружу. Выдохнул тёплый пар, прихрамывая на одну лапу, не торопясь, поплёлся домой.

Возвращаясь, в свой ночлег под мост, пёс как обычно заглядывал в окна, там мигали гирлянды. Улыбался танцующим человеческим силуэтам, и сам иногда припрыгивал, как мог. Приближаясь к теплотрассе у моста, он почуял неладное. Шерсть вздыбилась, глаза налились краской.

***

– Вуф. Уходи. Вуф-вуф. Это моё место. Я первый его нашёл. Не хочу драться сегодня. Вуф! Я сейчас рассержусь.

– Хны-хны, – эхом издавалось под мостом.

Я резко прыгнул и обнаружил врага. Это была девочка. Она плакала.

– А-а-а-а! Хны-хны. Я тебя боюсь, пёс облезлый, пожалуйста, не подходи ко мне. Хны-хны. Ты меня покусаешь, дурак. Хны-хны.

Как сказал однажды кто-то умный: «Самая сильная в мире вода – женские слезы». Мой хвост самопроизвольно закрутился-завертелся. И я уверенно поскакал к ней со своим мокрым носом и улыбкой до прыгучих рыжих ушей. Девочка приняла меня в свои крошечные объятия. Сразу перестала хныкать и даже истерически похихикала. Мы почти сразу уснули, скрутившись калачиком. Морозно поздним вечером. Я согревал её своей горячей кожей и колючей шёрсткой. Из-под шапки выглядывали рыжие волосы. Всё, что происходило, вызывало у меня приятные давно забытые чувства. Если бы у меня были карманы, то я бы и пиццей с ней поделился. Сегодня точно хороший день, даже не поспоришь!

С рассветом мы отправились искать её дом. Девочка не замолкала.

– Как хорошо, что ты нашёл меня. Я же ведь потерялась в темноте. На самом деле я днём хорошо знаю улицы.

– Ой, смотри, пёся, самолёт летит!

– Я вроде хорошо знаю улицы, но не вечером. А мы на ярмарку ходили. Я за мальчишками на пристань спустилась, они потом убежали куда-то.

– Ой, смотри, пёся, каток заливают!

– И вчера резко стемнело. И снег ещё валил. Я точно знаю, где живу. Нам сейчас вон туда! – тычет пальцем на высокую мощёную лестницу, ведущую в коттеджный поселок, где по вечерам в окнах светятся огни и танцуют силуэты, где люди выходят во двор и лепят снеговиков, а потом катаются на ледянках. От этих мыслей захотелось повертеть хвостом.

– А знаешь, как мы тебя назовём? – останавливается девочка и подтягивает меня за уши к своему маленькому розовому лицу.

– Ой, да у тебя кулон есть, наверное, с именем. Не шевелись, большой пёся, сейчас я гляну.

– Ми-ша. Тебя зовут Миша! Приятно познакомиться, теперь ты мой лучший друг.

Тем временем, к нам