Стих и три рассказика [Наталья Федоровна Кошаева] (fb2) читать постранично, страница - 2

наступил. Как я уже говорила, дело было в марте, а март, в наших широтах – месяц зимний. В те годы так особенно. Мы все ходили в школу утепленные. В теплых свитерах и шерстяных рейтузах. На ногах обязательно шерстяные носки и войлочные тапки. И это при том, что школьная форма, образца 1913 года: шоколадного цвета платье и фартук сверху, была обязательной! Это выглядело примерно так: вы одеваете платье, сверху толстый свитер и все это придавливается белым парадным фартуком – праздник же! Причем свитер мог быть любой самой дикой расцветки – и желтым, и красным в полоску, и даже зеленым в клеточку. Одевали то – что было. Этот лук дополняли шерстяные рейтузы с отвисшими коленками, и тапки. Но в косы у всех при этом были заплетены белые ленты и навязаны огромные банты. Так выглядели, и те девочки что сидели в зале, и те девочки что выходили на сцену выступать.

А на сцену вышла наша Ниночка, после объявления, что выступает ученица 1а класса. Выглядела она примерно так, как я описала выше, только еще в руках она держала скрипку и смычок. К скрипке была привязана подушечка из пестрого ситца, которая смешно болталась, при каждом шаге девочки. Наконец она встала в центре сцены, картинно вскинув скрипку.

– «Деревенский весельчак»! – объявила она и начала извлекать из скрипки звуки. Именно что звуки! Скрип, скрежет и пронзительный вой. И вся эта какофония с трудом укладывалась в какую-то простенькую мелодию. Зрители с трудом дотерпели до конца и, благодарно поаплодировали, радуясь тому, что пьеса не была длинной. Ниночка раскланялась и убежала за кулисы.

А на сцену поднималась другая девочка, – Выступает ученица 1б класса! – объявил ведущий. Эта девочка тоже была со скрипкой, с точно такой же смешной подушечкой. Зрители настороженно замерли в ожидании того, что же будет дальше!

– «Деревенский весельчак»! – объявила эта девочка, ученица 1б класса и взмахнула смычком.

Лица у всех зрителей были кислыми, как будто все разом откусили по пол-лимона. А звуки, извлекаемые девочкой на сцене, – чудовищными. Наша Ниночка была просто Паганини, по сравнению с этой девочкой! Резкие высокие взвизги скрипки, переходящие в длинный басовый стон. Но все помнили, что пьеса короткая и поэтому терпели.

А затем вышла третья девочка на сцену, ученица 1в класса. Как вы думаете, что она держала в руках?

Правильно! Скрипку!

А что играла эта девочка?

Правильно, какие вы догадливые! Пьесу «Деревенский весельчак»!

У кого еще не разболелись зубы после двух предыдущих выступлений, разболелись поле третьего!

А все почему? Да потому что, все девочки ходили заниматься в ЖЭК, к одному и тому же преподавателю, который и разучивал с ними эту пьесу.

Да! И пьесу эту «Деревенский весельчак» я так больше никогда не слышала. Надо бы найти на просторах интернета, послушать, что же это должно было быть?

Наглые Павловские белки.

Это случилось уже когда я училась в Академии Художеств. Мы с подружкой Натальей летом часто ездили на этюды куда-нибудь за город. Однажды нелегкая пригнала нас 1ого мая в славный город Ломоносов. Холодина была жуткая, к тому же дождь. Мы с нею спрятались в нишу тогда еще заброшенного Большого Меншиковского дворца, и пытались что-то написать, отражая атаки местного мужского населения. Помню Стрельну, в запущенном парке, в высоченной траве мы прятались от внимания курсантов Макаровки и тоже писали этюды. И конечно же Павловск и Пушкин в которые мы тоже часто ездили.

Лето подразумевает под собой – тепло! Но это не аксиома, потому как в наших широтах «лето» это не синоним слова «тепло». Иногда бывает так и очень даже холодно. И самое отвратительно, что погода может на дню несколько раз перемениться.

В тот день, когда мы собрались с Натальей в Павловск, было тепло с утра и светило яркое солнышко. Я надела широкую длинную юбку из полосатого ситца, легкую блузку без рукавов, на всякий случай кинула в сумку шерстяную кофту, подхватила этюдник и отправилась писать шедевры.

Мы нашли шикарное место около Пиль-башни. К полдню стало припекать, глаза болели от яркости белой бумаги, которая отражала солнечный свет. Хотелось скорее ее прикрыть краской. Мы писали и были счастливы. Надо сказать, что в Павловском парке публика гуляла приличная и популярностью, такой как в Стрельне, мы не пользовались. И эта благодать продолжалась до того момента, когда вдруг ни с того ни с сего хлынул холодный дождь.

Только что было совершенно ясное небо и светило солнце, и вдруг все внезапно затягивает непроглядная туча, и мы бежим наперегонки к Храму дружбы, чтобы укрыться под его колоннадой.

Когда же мы добежали до Храма, до этого круглого паркового павильона, окруженного по периметру колоннадой, выяснилось, что от косого дождя можно было укрыться только с одной стороны. И эта сторона была переполнена.

Среди этих счастливцев, правда, нашлись знакомые художники, вроде нас, которые потеснились, чтобы мы тоже смогли спрятаться от