Проклятое наследство [Александр Швед-Захаров] (fb2) читать онлайн

– Слушай, хоть твой дядя и был редким засранцем, в плане своих сестёр, но о тебе он хорошо позаботился. – мама завела машину и продолжила. – После того, как вступишь в права, переночуешь там, мы продадим этот дом и вложимся в недвижимость в городе, а оставшиеся деньги ещё куда-нибудь вложим. В общем, мысли я уже кое-какие набросала.

Мы отъехали от дома, где находился нотариус, оформлявший завещание дяди. Было несколько удивительно, что дядя Миша решил оставить всё, что имел, мне. Но должны же в жизни происходить чудеса, ведь люди из трущоб выигрывают миллионы, значит и я могу поймать удачу за хвост.

Дядя с нами практически не поддерживал контакт, лишь раз он помог матери, в трудной ситуации, когда с деньгами было совсем плохо. Он устроил её в агентство недвижимости. Сперва дела шли не очень, но потом она поняла основной принцип работы «Отключи совесть и эмоции, тогда будешь зарабатывать деньги», и дела пошли в гору.

По условиям завещания, я должен был провести сутки в его доме, чтобы всё его наследство перешло мне. Что уж тут говорить, дядя был со своими приколами, но раз надо – значит надо.

Мама решила, что не стоит откладывать данное мероприятие слишком далеко, что надо брать быка за рога, пока он не осознал, что смерть его неминуема. Поэтому в ближайшую свободную субботу, 31 октября, она отвезла меня в пригород Санкт-Петербурга, в посёлок Белоостров, на улицу Рощенскую, где и находился дом дяди Миши.

– Вот, держи пакет, здесь всё, чтобы прожить эти 24 часа и не умереть от голода. – она достала из багажника сумку с логотипом гипермаркета, до верху набитую едой, среди которой были и снеки с газировкой.

Дом был старой постройки, три этажа в высоту и имел площадь – 422 квадратных метра. Так было сказано в завещании. По углам дома находились смотровые башни, одну из которых украшал флюгер, скрипевший от каждого дуновения ветра. Входные двери были выполнены из красного дерева с причудливой формы вензелями, напоминавшими одновременно, волны бушующего моря и мохнатые ветви деревьев. В центре двери красовались три буквы: КМИ.

– Кравцов Михаил Игнатьевич, – увидев куда я смотрю, расшифровала аббревиатуру мать. – Любил он себя.

Ещё немного полюбовавшись готическим стилем дома, мама вздохнула и обняв, прижала меня к себе.

– Скоро мы перестанем нуждаться в чём-либо, – прошептала она мне на ушко, – надо только всё это перетерпеть, и я уверена, что ты справишься.

Ну а куда мне было деваться, мне был 21 год, я уже был взрослым человеком, и показывать слабость не входило в мои планы. Помахав рукой маме, и проводив её взглядом до калитки, я дёрнул ручку двери на себя. За дверью находился тамбур, примерно два с половиной, на два метра, вверху располагалось отверстие вентиляции. Как оказалось, вторую дверь было невозможно открыть, пока не закроется первая, своего рода шлюзовая камера.

Когда я закрыл вторую дверь сработал какой-то механизм, и я услышал, как замки на обоих дверях защёлкнулись, заперев меня внутри дома. Словно по цепочке, включился монитор в прихожей, и я увидел дядю Мишу в бордовом, домашнем халате.

– Я рад Дима, что ты решился и приехал сюда. Остались какие-то 23 часа и 59 минут, до твоего триумфа и вступления в новую жизнь. Чтобы тебе было легче ориентироваться в доме, я оснастил его мониторами с датчиками движения. Каждый раз, когда ты будешь попадать в поле зрения датчика, моё изображение будет помогать ориентироваться в помещениях. Ты можешь отключить видео нажав красную кнопку внизу экрана. Все двери и окна в доме автоматически закрылись. Ты не можешь выйти сам и не можешь впустить кого-то из вне. Всё сделано для того, чтобы ты честно выполнил обязательства по вступлению в наследство, без лишних глаз наблюдателей. Располагайся и чувствуй себя, как дома. Надеюсь, что ты с комфортом проведёшь эти сутки. – и он улыбнулся в свою аккуратно стриженную бородку, после чего экран сменил обратный отчёт.

Я сделал несколько шагов вперёд и снова вернулся. Экран загорелся снова.

– Я рад Дима, что ты решился проверить то, что я сказал про датчики движения, – дядя подмигнул, – но этот монитор выдаёт первое видео только один раз. Ступай дальше, там ещё очень много интересного, а на этом экране будет идти обратный отсчёт, чтобы ты точно знал, сколько осталось до момента выхода.

Улыбка дяди передалась мне, и я зашагал к вешалке.

Дядя оказался прав, в доме было много чего интересного и увлекательного. У него была огромная библиотека, биллиардная комната, свой маленький кинозал, игровая комната с Sony Playstation 4, а на цокольном этаже располагалась сауна с диванной зоной и кальяном, и ещё куча маленьких комнат, о каждой из которых мне рассказывал мой дядя Миша. Погружаясь всё глубже и глубже в знания о доме, я всё больше утверждался в мысли, что дом этот нельзя продавать.

Проведя за изучением дома около трёх часов, которые пролетели в один миг, я ощутил чувство голода. Глянув на часы я обнаружил, что сейчас уже 17 часов. Стало быть, за изучением дома я провёл практически пять часов. Вот это да, как быстро время пролетело.

Быстро приготовив обед из того, что накидала в сумку мать, я утолил голод и решил немного вздремнуть, расположившись в гостиной на диване. Найденный в кресле плед отлично согрел меня и разморил. Через несколько минут я провалился в сон.

Снился дом, свет струящийся сквозь окна, люди, бродящие по дому, что-то непонятное ходит рядом, и легко касается моего лица, а я не могу понять, кто это или что это. Оно ходило рядом со мной, прячась за спиной. Всякие попытки повернуться и увидеть, заканчивались неудачей, словно я прирос к земле и не могу двинуться. Что-то холодное взяло меня за руку, стало слышно тяжелое сипящее дыхание, я повернулся в сторону шума. Передо мной стояла старуха, метра два высотой, в белом одеянии, белая кожа обтягивала её череп, глазницы были пусты. Она открыла рот, и наклонившись ко мне и дыхнула холодом мне в лицо., словно старуха Смерть.

От ужаса я проснулся. Вокруг было темно и холодновато. От пережитого, во сне, мурашки бегали по телу. Пролежав так примерно 10 минут, тревожно прислушиваясь к звукам и согреваясь, я наконец-то преодолел страх и встав, направился в кухню. Найдя выключатель – включил свет, вроде ничего странного и страшного. Через 15 минут трудов ароматный кофе был готов, и налив себе чашку я отправился на второй этаж в библиотеку, в надежде найти интересное чтиво.

Хотелось найти, что-то интересное, о чём – подскажет интуиция. Пересмотрев несколько полок с классикой, как мировой, так и русской, я натолкнулся на корешок потрёпанной книжки без названия. Достав её, я увидел, что это дневник. На внутренней обложке надпись гласила: «Это дневник Уварова Сергея».

«Интересно, мой дядя не устаёт меня удивлять», – подумал я,– «Он ещё и дневники чужие собирает»

Открыв на случайной странице, я принялся читать:

«….Татьяна крикнула нам, что мы придурки и хлопнула дверью ведущей в тамбур. Внезапно мы услышали какой-то рёв, похожий на гул. Мы начали прислушиваться, откуда он идёт. Снизу раздались звуки и крики Тани. Фёдор ещё усмехнулся, что видимо она там застряла. Мы решили ей помочь и пошли к спуску вниз. Гул всё нарастал. Не успели мы подойти к лестнице, как услышали жуткий крик Тани. Все вместе мы сбежали вниз и увидели ужасную картину. Таня металась от двери, ведущей на улицу, к двери, из тамбура в дом. По тамбуру кружились осы, которые всё прибывали и прибывали в помещение тамбура через вентиляционное отверстие в потолке. Татьяна отмахивалась от них руками, чем ещё больше злила их, металась от двери к двери. Увидев нас, она стала молить о помощи. Вадик бросился к двери и начал пытаться её открыть, но она не поддавалась. На наших глазах Таня стала опухать, все её части тела были покрыты укусами. Она ещё звала нас на помощь, стучала в стёкла. Сзади подбежал Фёдор и с размаху ударил по стеклу молотком, после начал хаотично колотить по нему, но молоток оставил только сколы. В тамбуре стоял приглушённый гул осиного роя, и все мы осознали, что Таню мы больше не слышим. Мы заглянули в тамбур. Сквозь стёкла мы увидели, что на полу лежит наша подруга, рот её был открыт, а язык опух до огромных размеров и торчал, глаза её были навыкате. Это было ужасно. Неожиданно входная дверь открылась и сытый рой начал вылетать на улицу. Я не выдержал и побежал в туалет, где меня вырвало.»

«Что я только что прочитал? – спросил я себя. Пролистав дневник на несколько страниц назад, я нашёл, что этот Сергей Уваров был студентом. Вместе с друзьями, они решили отметить день рождение Вити и сняли для этого загородный дом в Белоострове. Стоп, как это в Белоострове?

Дата события значилась 31 октября 2000 года. Ровно 20 лет назад. Я начал вчитываться в текст, в поисках описания дома и натолкнулся на адрес, который полностью соответствовал адресу дома, в котором я сейчас находился. Пот выступил у меня на лбу. Пошатываясь я сел в кресло, возле напольной лампы. Меня всего начало трясти. Началась жуткая паника и начали подбираться разные мысли, что всё описанное есть правда. Стало очень страшно, и первый человек, о котором я вспомнил – это была мама. Я достал телефон и набрал маму, но гудки всё не шли не шли, взглянув на телефон стала понятна причина – связи не было.

Прошло примерно ещё полчаса, часы уже показывали 22.25. Я набрался смелости и пошёл блуждать по дому, пытаясь найти место, где будет ловить телефон. Мне было абсолютно непонятно, почему тут не ловит телефон. На втором и третьем этаже ничего не получалось. Я обошёл все башни, но результат был нулевым. Оставался неизведанным только чердак, куда вёл люк в потолке коридора третьего этажа. Взяв палку с крюком и зацепив за кольцо люка, я потянул его вниз. Люк открылся, и раскладная лестница съехала вниз. Минута борьбы страха с желанием позвонить от сюда, в течении которой я всматривался в чёрную дыру чердака. Губы пересохли, сердце колотилось так, словно хотело больше меня добраться до места доступной связи. Блин, а что, если там кто-то есть, полезла мысль мне в голову. Я включил фонарик на телефоне и полез вверх по лестнице.

Наверху было много вещей, часть из них уже покрылась толстым слоем пыли, а что-то ещё было свежим. Сюда явно часто поднимались. В противоположной стороне чердака, находилось большое окно, через которое поступал в помещение свет полной Луны. Подойдя к нему, я выглянул наружу: по Рощенской улице сновали машины туда-сюда. Жизнь била ключом, но не в этом доме. Было еле слышно, что происходит снаружи, изучив окно, стало понятно, что толщина стекла тут больше полутора сантиметров. Снова набрал номер мамы, результат тот же. Проклятый дом. Развернувшись, направился в сторону выхода. Подходя к люку, краем глаза, справа, я разглядел силуэт человека. Ноги стали ватными и вросли в пол. Дрожащей рукой я поднял телефон и фонариком посвятил вправо. На меня смотрел мой дядя Миша. Улыбка играла у него на устах, лицо светилось счастьем, а огонёк, в глазах лишь это только подчёркивал. На нём был тот самый халат, в котором он был на «экскурсионном» видео. Широкие мазки краски на холсте, играли при свете телефонного фонаря. Сердце, ушедшее в пятки, вернулось на место. Тяжело выдохнув, я подошёл к люку и спустился вниз. Верно говорят: «У страха глаза велики», чуть картину не принял за приведение.

Спустившись вниз и подойдя к выходной двери, я с силой дёрнул её на себя.

– Как я уже сказал, покинув этот дом раньше обозначенного времени, ты лишишься возможности наследовать его, – за спиной раздался голос дяди.

Я вскрикнул и повернулся на звук. Опять этот телевизионный экскурсовод. Я стал дёргать дверь сильнее, но она не поддавалась. Экран – подсказка погас. Поискав по дому, я нашёл кочергу возле камина, и вернувшись к двери стал колотить по стеклу. Но, как и в дневнике, никакого результата это не принесло, только маленькие сколы.

И тут мне по-настоящему стало страшно. Незнакомый дом, выхода нет, полное непонимание того, что будет дальше, связи нет.

Вспомнил про дневник: уверен, что там ребята искали уже выход и возможно он даст мне подсказку, как отсюда выйти.

Снова библиотека, снова знакомый дневник. Заперев дверь изнутри, я погрузился в мягкое кресло и продолжил читать.

«Мы все сидели на кухне, Фёдор, Вадик, Маша и я. Фёдор пил водку не закусывая, когда мы услышали шум на втором этаже. Слышно было, что кто-то ходит и кашляет. Мне стало очень страшно. Честно. Фёдор, выпив ещё водки и взяв молоток, предложил пойти и найти источник шума. По нему было видно, что он не шутил. Вадик предложил пойти вместе. Выпив ещё для храбрости, они направились наверх. Мы последовали за ними на второй этаж. Дверь в дальнюю комнату была открыта и там горел свет. Мы с Машей стояли около лестницы и ждали ребят, когда из комнаты послышался сдавленный крик из неё выскочил Вадик. Он бежал к нам навстречу, когда внезапно что-то выскочило из стены, его голова отделилась от туловища и покатилась к нам. Туловище по инерции пролетело пару метров и упало на пол заливая всё вокруг кровью. Маша завизжала что есть мочи. Вслед за Вадиком из комнаты выскочил Фёдор, с обезумевшим взглядом. Он кричал, что там нечто под кроватью, что надо его убить, звал нас на помощь, а потом пошёл в нашу сторону. «стой на месте» – крикнул я. Это оказалась тонкая металлическая леска, вероятно она появилась, когда Вадик выбежал из комнаты.

Взяв около камина кочергу, я вернулся наверх.

«Под кроватью что-то есть, – твердил Федя, – я видел там чью-то синюю спину. Там точно кто-то есть». Попытки успокоить его были безуспешны – он повторял одно и тоже. Мы решили вместе посмотреть, есть ли кто-то под кроватью. Вошли в комнату, наклонились и ничего там не нашли. Фёдор уверял меня, что там было что-то. В этой комнате стоял большой платяной шкаф. Федя решил, что возможно это спряталось там. За дверями шкафа был обнаружен проём в стене. Как только Фёдор шагнул туда, моментально сработал какой-то механизм, приведший металлические, раздвижные двери, в движение. Они резко с силой захлопнулись, разрезав нашего друга пополам. Одна его часть была в комнате, а вторая за стеной. Я даже слышал звук, как та, что за стеной, упала. Был удар. Потом завалилась та часть, что была в комнате. Здесь твориться что-то страшное, абсолютно не понимаю, что происходит и кому это надо.

Мы с Машей оккупировались на первом этаже, в гостиной, придвинув диван к стенке. Вместе ходили в туалет, на кухню, везде вместе. Постепенно нас одолели усталость и нервное потрясение от произошедшего. Утром, когда солнце встало, Маша решила попить чай и отправилась на кухню. Раздался свист, после чего услышал звук упавшего тела и какое-то бульканье. В кухне, на полу, лежала Маша, с арбалетной стрелой в горле. Стрела прошла насквозь, застряв оперением в горле. На полу разлилась лужа крови. Пытался заткнуть рану, но безуспешно. Маша умерла у меня на руках. Сейчас, я сижу и пишу это, в надежде, что если и я умру, то пришедшие сюда хозяева, найдут мой дневник и передадут его следствию».

Больше записей не было. Я отложил дневник в сторону и застыл с открытым ртом. Прочитанное оседало на стенках лабиринта моего сознания. Мой мозг стремительно анализировал полученную информацию. Наконец-то пришло решение. Проверив, что дверь закрыта, я включил всё освещение в комнате, перетащил кресло и подпёр им дверь. Часы на телефоне показывали третий час ночи. Надо было подождать ещё девять часов. Уверен, что это не такая сложная задача. Не надо было читать этот дневник, теперь в голову лезут всякие мысли страшные. Я прилёг на кушетку, стоявшую у стенки и уткнулся лицом в пропахшие временем боковые подушки.

Очень долго не мог заснуть, в голове постоянно вставала картина: синяя спина под кроватью, которая дрожит от жуткого смеха. Голова начинает поворачиваться, чтобы посмотреть на возмутителя спокойствия. Сам себя накручивал. Решил вспомнить, свой первый раз с девушкой. Эти мысли помогли мне скорее уснуть.

Когда я проснулся, было уже светло. 9:23 – проинформировал меня телефон. Ждать осталось не долго. В полной тишине комнаты проурчал мой желудок. Стало понятно, что следующая остановка будет кухня.

Отперев дверь, с опаской выглянул в коридор, и убедившись, что опасности нет, я быстро спустился вниз и добрался до кухни. Зелёный чай, пакетики которого лежали в большой вазе вперемешку с пакетиками чёрного чая, обещал быстрое и бодрое пробуждение. Заварив его и взяв тарелку бутербродов, которые приготовила мама, я направился на второй этаж, в кинотеатр. Надо было убить время до того момента, когда истекут эти 24 часа.

Меня наполняла радость приближающегося окончания заточения и скорого вхождения в права на этот ужасный дом. Теперь я уже не хотел его оставлять, а наоборот – горел желанием скорее избавиться от него. Поднявшись с провизией наверх, я подошёл к комнате, где был кинотеатр. Попытался локтем надавить на ручку двери, чтобы попасть внутрь, но она не поддавалась. Тогда, оставив провиант на полу, в дело была пущена ударная доза физической силы. Ручка не поддавалась, словно дверь была заперта изнутри. Изрядно подустав, я уселся на пол в коридоре и начал поглощать бутерброды, запивая их слегка остывшим чаем. Когда последний бутерброд был съеден, а чая ещё оставалась половина кружки, раздался щелчок и дверь напротив отворилась, впустив в коридор луч восходящего солнца.

Дверь открылась так, что я мог видеть кровать, стоявшую в углу комнаты у стены. Поднявшись на ноги, обуреваемый очередным приступом страха я зашёл в комнату. Судя по описанию, это была та самая комната из дневника, где что-то пряталось под кроватью. Вот справа стоит платяной шкаф дубовый. Внутри меня родилось желание заглянуть под кровать, чтобы убедиться, что там никого нет. В отражении стекла я заметил движение за моей спиной. Резко повернувшись, я встретился лицом к лицу с дядей. Он стоял напротив меня. Его холодный расчётливый взгляд сверлил меня насквозь. В правой руке дядя держал шприц с длинной иглой. Не успел я издать и звука, как холодная тонкая сталь вошла мне в шею. Перед глазами помутнело, и я провалился в темноту.

Яркий свет лампы, был направлен мне в глаза, добавляя неприятных ощущений наряду со слабой головной болью. Попытка помассировать виски не увенчалась успехом, мои руки были расположены вдоль тела и привязаны к столу, на который меня положили. Осмотревшись вокруг, стало понятно, что нахожусь в помещении, рядом с баней.

Вспомнив, что произошло ранее, я почувствовал приступ тошноты.

– Эй, кто-нибудь, – собравшись с силами громко крикнул я. – Кто-нибудь может помочь мне?

Создавалось ощущение, что дом вымер, будто кроме меня, тут никого нет. Прислушавшись к тишине, стало понятно, что возможно наверху ничего не слышно.

– Выпустите меня быстро! – Набрав воздуха в грудь заревел я и стал истошно орать, прося помощи и требуя меня освободить.

Поорав так ещё минут десять, стало ясно, что мной не интересуются и надо думать, как освобождаться самостоятельно. Начал ёрзать на столе и дергать руками, пытаясь высвободить их из верёвочных оков, но очевидно, что мои стражи предполагали такое развитие событий и узлы были завязанны на совесть.

Кроме того, что я сжёг калории при попытке освободиться, и содрал кожу на запястьях, необходимого результата так и не достиг. Внезапно извне раздались голоса и шаги, и через пару секунд дверь в комнату, служившей мне темницей, распахнулась. Вход располагался у меня в изголовье, поэтому лицезреть всех посетителей я не мог.

– О, вот и наш гость проснулся – раздался голос дяди. – Как раз вовремя.

Дядя появился в поле зрения, его любимый халат был на нём. Рядом с ним стоял мужчина средних лет, атлетического телосложения, высокий, с копной густых светлых волос, которые спадали ему на глаза.

– Прости, я не представил тебе моего гостя, – дядя отступил в сторону, – это Константин Вениаминович Чижов, мой старый друг. Трудно уже сказать, сколько мы друг друга знаем.

И они скромно рассмеялись.

– Дядя, не понимаю, что ты здесь делаешь, ты же умер, – не совсем понимая, что тут происходит, поинтересовался я.

– Видишь ли, мой незнакомый племянник, моя смерть – не более, чем часть спектакля, который я творю уже не в первый раз. – дядя облокотился на мой стол.

– О чём ты? – помотал головой я.

– О том, что ты часть этого спектакля, но очень важная часть, без которой дальше жизни нет, – и он наклонился к моему лицу, – нам надо поторопиться, пока твоя мама не приехала, и закончить всё до её приезда.

Он выпрямился, развязал пояс и скинув халат лёг в нижней одежде на деревянный стол, находившийся справа от меня. В моих глазах читалось дикое изумление. Дядя заметил это.

– Я понимаю, что тебе очень интересно, что же вообще происходит в этом доме и в этом месте,в частности. Пока мой друг готовит всё, я тебе кое-что расскажу. – молодой человек привязал Михаила Игнатьевича к столу, идентично, как ранее привязали меня. Работал он быстро и профессионально.

– Есть такая деревня, недалеко от Костромы, называется Молодость. Жители там скрытные, живут своим закрытым миром, помогают друг другу. Своего рода община у них там. Никто их не трогает, но периодически к ним захаживают любопытные. Вот только редко, кто выходит, точнее никто не выходит. Правда был недавно один случай, но то скорее исключение, чем обыденность. Так вот, жители деревни овладели в совершенстве языческим обрядом возвращения молодости, омолаживания, за счёт энергии другого человека. По сути, их обряд приводил к тому, что они «выпивали» донора в энергетическом плане, оставляя истлевшую оболочку.

– Ты хочешь сказать, – я облизал пересохшие губы, – что я твой донор?

Всё было похоже на какую-то ерунду и дикий, ужасный розыгрыш в Хэллоуин.

–Неееет, – замотал я головой, – вы меня разыгрываете, это гипноз. Всего этого нет. Это сон, который мне сниться, скоро проснусь, приедет мама и всё закончится.

– Всё так, да не совсем, – помощник Кравцова разложил толстую, старинную книгу, на маленьком столе, стоявшем неподалёку. – Вступишь ты, но будешь уже не ты.

Наши с дядей глаза встретились. Меня уже начало лихорадить.

– Костя, привяжи пожалуйста ему голову, чтобы он не разбил её ненароком, – попросил Кравцов.

Помощник наложил ремень мне на лоб и сильно затянул его, притянув голову к столу.

– Кстати, мой коллега – Константин Вениаминович Чижов, ранее известен, как Уваров Сергей. Ты знаком с его дневником, правда после той ночи он перестал его вести, – Кравцов улыбнулся уголком губ и взглянул на меня.

Голова начала гудеть от боли. Хотелось содрать скальп, вскрыть черепушку, чтобы как-то убрать эту адскую боль. Уваров Сергей был в этом доме 20 лет назад на самом деле, именно здесь.

– Правда от Уварова Сергея осталась только оболочка, а внутри там мой старый друг Константин, с которым мы уже знакомы более ста лет, – голос дяди разрывался у меня в голове, каждым словом, каждой буквой.

– Нееееееет, это всё ложь. Отпустите меня, пожалуйста – сквозь слёзы начал я умолять своего, как мне казалось, родственника. – Вы же должны быть добры к родне.

– Родня нужна только для того, чтобы то, что нажито – можно было передать по наследству, приумножая это с учётом опыта и возможностей в дальнейшем. – жёстко, сквозь зубы, процедил дядя.

Уваров-Чижов положил руку на плечо Кравцова и еле слышно произнёс: «Пора. Можем не успеть до приезда».

– Хорошо, – уже спокойным тоном произнёс дядя и продолжил. – Тот обряд был только одним из. В книге колдовства и магии, которая хранится в этой деревне, описан ещё один способ, когда душа переносится в другое тело, которое должно провести с телом хозяина 24 часа в одном помещении, словно сродниться с ним, прежде чем всё случится.

Слёзы текли ручьями из моих глаз, осознание происходящего убило малую надежду на то, что всё это сон.

Сергей встал позади книги стал читать: «Мортал мире, сувей отсе, младость це прими в добре. Зол, хворь, увнать пора, чиста душа познай тебя. …

Слова Сергея постепенно стали отдаляться от меня, я проваливался в темноту, словно Алиса в колодец, с той лишь разницей, что для Алисы – это было начало путешествия, а для меня конец. Где-то из далека донёсся жуткий раскатистый смех дяди.

Снова этот потолок, голова кружится, в области груди жуткая тяжесть. Я осмотрелся: Чижов что-то прибирал, суетился. Слева стоял свободный стол, на котором лежал ремень и развязанные верёвки. Хотелось что-то сказать, но в горле стоял ком. Неожиданно в комнату вбежал я.

– Костя, давай быстрее, скоро она приедет, надо скорее заканчивать с ним и избавляться от тела, – затараторил кто-то в моём теле. Поймав мой затуманенный взгляд, он продолжил – Никто не должен найти его. Ты знаешь, что делать.

И моё тело исчезло за дверью.

Чижов подошёл ко мне, погладил по голове и расчесал мои волосы.

– Буду скучать по этому облику, он был наиболее харизматичным, – Константин ушёл и вернулся со шприцем.

– Что будет со мной? – промямлил я голосом дяди.

– Сейчас я введу тебе 3 грамма фенобарбитала и всё закончится, – спокойно ответил Чижов, простукивая шприц, – ты перестанешь дышать и всё. После мы затопим печку.

– А мама? – отрешённо уточнил я.

– Мама поживёт немного, а потом встретится с тобой, – Константин нащупал у меня вену и ввёл иглу, – лишние свидетели не нужны.

Он наклонился и поцеловав меня в лоб, прошептав: «Прощай»

Боль в груди увеличивалась со скоростью света, я сделал последний вдох и с возникшем, перед глазами, образом мамы, достиг дна колодца под названием МОРЪ.