От «Сокольников» до «Парка» на метро [Алексей Вячеславович Сидоров] (fb2) читать онлайн

Алексей Сидоров От "Сокольников" до "Парка" на метро

– Осторожно, двери закрываются, следующая станция «Сокольники». Уважаемые пассажиры, при выходе из поезда не забывайте свои вещи.

Вторую часть объявления я уже не слышал по причине ухода в воспоминания об истории Сокольников.

Сразу же вспомнилось, что именно с этой станции 15 сентября 1935 года началось движение электропоездов столичной подземки, о чем с некоторым сожалением поведал нам своим бархатным голосом Леонид Осипович Утесов.

Станция получила свое наименование от местности, на территории которой была возведена. Сейчас там находится парк культуры и отдыха с музеем каллиграфии, а раньше…

Сосновый бор на окраине Москвы и примыкавшие к нему луга и поля со времен великих князей служили им местом для охоты, которая велась с помощью соколов-кречетов. Лиц, обучавших птиц охотничьим навыкам и следящих за их содержанием и уходом, называли сокольничими. Со временем для них неподалеку от охотничьих угодий было возведено селение, получившее название Сокольнической слободы. На месте же вырубленной части бора образовалось Сокольничье поле, где помимо охоты тренировали ловчих птиц.

Позднее вся местность получила общее название «Сокольники».

Вспомнились две картины из собрания Третьяковской галереи – «Лосиный остров в Сокольниках» Саврасова и «Осенний день. Сокольники» Левитана. Женская фигура на картине последнего исполнена рукой его ученика – Николая Павловича Чехова, родного брата всем известного классика русской литературы.

– О чем размышляем? – прервал мои воспоминания мягкий голос. На свободном сидении улыбался пожилой человек с озорным взглядом.

– Да вот, о Сокольниках задумался. Вспоминаю, что знаю о них, что они сейчас собой представляют.

– Да-да, Сокольнички-охотнички. – подмигнул мне попутчик.

Между тем из радиодинамика прозвучало:

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Красносельская».

– А что Вам, молодой человек, известно насчет Красного села? – обратился вдруг незнакомец ко мне с вопросом.

– А это не то Красное село, где Наум Плещеев и Гавриила Пушкин грамоту первого самозванца зачитывали?

– Оно самое! – подтвердил он мои слова. – И, что ведь интересно, поверили им люди! Приняли за сына Ивана Грозного этого проходимца. За что позднее и поплатились.

– Каким образом?

– Сожгли их село. Правда, было это уже при Лжедмитрии Втором. Были там перебежчики, вот один из них, некто атаман Горохов, и сжег село до основания.

– Да-а, невесело. А еще что-то интересное связано с этим местом?

– Было дело. За сто с лишним лет до этого великий князь Иван III, когда шел на битву с ханом Ахметом, приезжал в Красное село держать совет с боярами да духовенством о том, как победить хана да отвадить этих кочевников от Руси-матушки.

– Ясно. Значит, имело вес сельцо-то?

– Как видите. Хоть сегодня самого его уже нет – поглотила столица, но две улицы указывают на него – Красносельская и Краснопрудненская. Около села пруд был, Великим его называли, поскольку площадью он был чуть ли не с территорию Кремля. Но сегодня пруд этот засыпан, не сохранен.

– А что вообще сейчас на месте Красного села? Есть что-нибудь интересное?

– Смотря что для Вас является интересным. – улыбнулся в ответ незнакомец. – Для меня, например, древняя красота Москвы давно исчезла. Начали ее скрывать многоэтажки, которые сузили улицы, простор убрали. Многие исторические места они собой заслонили, спрятали от нас. Так и в Красном селе – нужно все где-то искать, блуждать среди высоток.

Нас вновь прервал голос диктора:

– Станция «Красносельская». Следующая станция «Комсомольская».

– А вот если сейчас выйти, и пройти пешком по Краснопрудной, то аккурат можно выйти к Комсомольской площади. Красивый там открывается вид. Не испортили бы его опять стройкой. Так что, если не боитесь гулять пешком, когда-нибудь пройдитесь. Там будет меньше километра.

– Площадь трёх вокзалов?

– Это ее сейчас так называют, а некогда это была Каланчевская площадь, Каланчевка. Как раз на всем протяжении от Красного села до этой площади раньше простиралось Каланчевское поле. В старину это было одним из главных мест Троицких народных гуляний.

– А почему Каланчевское? Каланча где-то находилась?

– Где сейчас Ленинградский вокзал, там государь Алексей Михайлович, отец Петра Первого, возвел себе путевой дворец, в котором останавливался на отдых, когда отправлялся в какую-нибудь поездку. Вот при этом дворце и находилась высокая дозорная башня, т. е. каланча, почему и площадь получила такое название. По причине ветхости строение разобрали. Когда начали строить железные дороги, выбрали местом прибытия именно эти места, потому постепенно и исчезли и Красное село, и Каланчево поле и много чего еще.

Между тем мы подъезжали в очередной станции. Мне не хотелось перебивать своего собеседника, потому я ни имя его не спрашивал, ни других вопросов не задавал, чтобы не перейти на другие темы.

– Станция «Комсомольская». Следующая станция «Красные Ворота».

– Самые многострадальные триумфальные ворота Москвы! – с некоторой болью в голосе продолжал мой «гид». – Они несколько раз разрушались или горели! Трижды их власти города пытались снести по причине «бесполезности»!

– И каков результат?

– «Триумфальные ворота на Мясницкой улице у Земляного города» возведены были Петром Первым в честь победы русских войск над шведами под Полтавой. Но народ их называл «Красными воротами». По одной версии, из-за их красоты. По другой – по причине дороги, проходящей через них в Красное село.

– Опять оно! – вырвалось у меня от неожиданного упоминания этого названия.

– Да, никуда нам от него не деться. Ворота были деревянными, пока после двух пожаров вместо них не возвели арку из белого камня. Тогда официально ворота стали называться Красными. Но в красный цвет их окрасили уже в XIX столетии.

– То есть народ взял верх?

– В общем, да. Но их все-таки снесли после событий 1917 года.

– Все для народа, окромя народной памяти?

– Во-во, так и вышло. Демонтировали их, правда, уже спустя десять лет после революции. А заодно снесли и церковь Трех святителей, в которой крестили Лермонтова. И то, и другое «мешало» проезду городского транспорта. Зато, как и на Комсомольской площади, возвели одну из сталинских высоток. Правда, спустя еще двадцать с лишним лет.

– Станция «Красные Ворота». Следующая станция «Чистые Пруды».

И все-таки интересно иногда бывает послушать историю из уст знатока. И приятно, когда подобные люди делятся своими знаниями что называется «за́просто». Когда поезд начал движение, рассказ продолжился.

– Сначала станция называлась «Кировской», в честь одного из революционеров, а современное название получила совсем недавно. Считается, что именно здесь находились Поганые пруды, очищенные сподвижником Петра Великого Александром Даниловичем Меньшиковым и получившие название «Чистых прудов».

– Только считается?

– Официальная версия так гласит. Видите ли, нигде и никогда в старинных документах название «Чистые пруды» не упоминается.

– Интересно. А какие тогда пруды очищал Меншиков?

– Видимо, другие. Если вообще что-то очищал. Проектный план застройки городов России был принят Екатериной II после уничтожения пожаром Твери. Но ведь она вступила на престол спустя почти сорок лет после смерти Петра Первого. В Москве тогда был разобран Белый город, а его место заняли бульвары. А уже в начале следующего века был обустроен пруд, о котором мы с Вами ведем речь. Возможно, что он изначально являлся пожарным водоемом.

– А Поганые?

– И здесь не все просто. Погаными раньше называли иноверцев. Прудом же, например, называлось заливаемое при возведении на реке плотины место. Его иногда приходилось очищать от зарослей. Было и еще несколько значений этого слова.

– Станция «Чистые Пруды». Следующая станция «Лубянка».

Но мы пропустили эти слова.

– Так что либо Меншиков запруженное место от леса очистил, либо разогнал от иноверцев какое-либо место. Тот же пруд, на берегу которого те проживали.

– Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Лубянка».

– Это, наверное, потому, что лисы-чекисты отобрали «лубяные» избушки у простого люда, где и поселились?

– Ха-ха-ха-ха! Да, в юморе Вам не откажешь. Нет, все не так ужасно. Но и не так просто.

– С чекистами и не может быть легко.

– Ну да. На самом деле в конце XV века в той части Москвы, о которой мы говорим, обосновались «переведенцы» из Великого Новгорода, покоренного Иваном III в 1478 году…

– … который приезжал на совет в Красное село…

– Да-да, он самый. Вот новгородцы и назвали эту местность в память старинной улицы Лубяницы, которая была в их родном городе. По другой версии, в давние времена здесь были торговые ряды с лаптями, корзинами, коробами, сундуками и прочими изделиями из луба – мягкого слоя древесной коры, удобного для плетения. Сделанные из этого материала изделия называли лубянками.

– А что там сейчас?

– Это почти центр Москвы. Там есть что посмотреть. Если идти в сторону Китай-города, то там и Зарядье недалеко будет. Вот там старина еще сохранилась. Только нужно не торопясь погулять – много интересного увидите.

– Станция «Лубянка». Следующая станция «Охотный ряд». 3 минуты

– Это, значит, Зарядье за этим Охотным рядом находится?

– Не совсем так. В свое время торговые ряды занимали огромные пространства. Они располагались и на Красной площади, а также в окружающих ее окрестностях. Тянулись во всех направлениях. Но в данном случае имеются в виду Нижние торговые ряды, которые располагались за Васильевским спуском и шли вдоль Москворецкой улицы от Москвы-реки до Варварки.

– А где находится Охотный ряд по отношению к Зарядью?

– Он между Театральной площадью и Тверской. Невелика улочка. Конечно, сегодня там нет того, что было раньше. Охотным он назван по причине лавок, где подмосковные охотники торговали дичью. А вообще, если хочешь о нем узнать подробнее, почитай Гиляровского. Там у него обстоятельно об этом рассказано, со всеми прелестями и ужасами.

– Даже так?

– Ага. Шутник он был, Владимир-то Алексеевич. Да он жил неподалеку, в Столешниковом переулке. Так что частенько ходил по Тверской мимо Охотного ряда.

– «Москва и москвичи»?

– Да-да, вот там все у него красочно и расписано.

– А сейчас там Государственная Дума, насколько я помню.

– Она самая. Вообще место богатое. Тверская сейчас преобразилась, можешь прогуляться до Бульварного, а то и дальше. А если повернешь к Думе, то мимо нее выйдешь к Большому и Малому театрам. Оттуда на метро до Третьяковки можешь съездить. В другую от Думы сторону идти – к Большой Никитской выйдешь, по ней – к тому же Бульварному кольцу. В общем, эта точка – идеальное место для изучения истории и культуры Москвы.

– А в сторону от Думы – по какой улице идти?

– Хочешь – по Моховой, она продолжает Охотный ряд. А нет, так по любому переулку иди – выйдешь к Никитской. Район этот – ходить-не исходить, везде что-нибудь найдешь – исторические здания, музеи, театры.

– А Красная площадь?

– И туда сходишь, и на Манежную. Все сравнительно недалеко от Охотного ряда.

В это время поезд начал замедлять ход и вскоре остановился в павильоне очередной станции.

– Станция «Охотный Ряд». Следующая станция «Библиотека имени Ленина».

– А «Ленинка» на каком месте находится? – спросил я.

– Это – пересечение Моховой и Воздвиженки.

– Тоже торговые ряды?

– Насчет первой – да. Здесь были торговые ряды, а основным предметом торговли был сухой мох. Им конопатили деревянные дома – щели заделывали между бревнами, чтоб зимой тепло не выходило. Торговые ряды с Моховой тянулись до здания Исторического музея. Там, около него, в свое время был и Охотный ряд.

– А что насчет Волхонки?

– А это важная была дорога. Сначала она являлась одним из составляющих волока между Великим Новгородом и Москвой. Хотя на самом деле это – прямой путь в Смоленск. При Алексее Михайловиче она и называлась Смоленской.

– Это у которого путевой дворец был на Каланчевке?

– Он самый. Видите, как все взаимосвязано.

– А почему названа «Воздвиженкой»?

– На ней стоял монастырь Воздвижения Честного Животворящего Креста Господня, проще – Крестовоздвиженский. В честь него дорога и получила свое название. Правда, случилось это уже после того, как Москва на двести лет перестала быть столицей. Торговые пути главным образом стали идти в Санкт-Петербург, в том числе и из Смоленска. Значение торговли с этим городом было утрачено, потому и стали называть улицу Воздвиженкой.

– Монастырь сейчас сохранился?

– Увы. – развел руками попутчик. – Еще в начале XIX века он был упразднен. Сейчас на его месте ничего не осталось.

– Печально.

– Ничего не поделаешь.

В это время поезд замедлял ход.

– Станция «Библиотека имени Ленина». Следующая станция «Кропоткинская».

– Если выходить на следующей станции, прямо около храма Христа Спасителя будете. Раньше здесь находился Алексеевский монастырь, который в связи со строительством храма «переехал» в Красное село.

– То самое?

– Конечно, а какое же еще? Теперь он называется Ново-Алексеевским. Причем это было уже вторым его «переездом». Первый случился после пожара – на погорелом месте дом восстанавливать не принято. Позднее монастырь разрушался во время Смутного времени, а после восстановления горел. То есть история у него была далеко не из лучших. Строения, что были возведены в XVII веке после пожара, снесли. Монастырю лишь выделили земли на новом месте. Постройки же с собой не перетащишь, верно?

– Да уж, разрушать у нас умели всегда, как выясняется.

– Ну совсем уж так категорично я бы не стал заявлять.

– А что там еще сейчас есть помимо храма Христа?

– Неподалеку от него есть два прекрасных художественных музея – Пушкинский с полотнами зарубежных мастеров живописи и галерея Ильи Глазунова. А через Москва-реку ведет пешеходный мост. С него и Кремль видно, и знаменитый «Дом на набережной» на противоположном берегу.

– А памятник Петру Первому тоже где-то в тех краях установлен?

– Да, он справа будет, но памятник расположен спиной к храму. Нужно будет далеко-о-о пройти по набережной, чтобы увидеть императора что называется в фас и профиль. И то более детально его рассматривать лучше с противоположного берега.

В это время вновь прозвучал город диктора:

– Станция «Кропоткинская». Следующая станция «Парк культуры».

– Следующая – последняя из десяти первых станций? – задал я вопрос своему анонимному гиду.

– Вы правы. Сам парк, правда, находится на другом берегу реки, но так уж назвали станцию.

– А этот парк раньше существовал?

– Составляющей его частью является Нескучный сад. В XVIII веке эти земли приобрел один из князей Трубецких и вскоре по проекту архитектора Ухтомского был возведен двухэтажный дворец, названный «Нескучным загородным домом». В доме проводились приемы, которые включали в себя театральные представления. Около дворца был разбит сад, получивший такое же название. Кстати, Ухтомский возводил и каменную арку Красных ворот.

– Тех самых?

– Да. А насчет Нескучного сада есть еще одна версия. Первым владельцем этих земель был промышленник Прокофий Акинфиевич Демидов. На своих угодьях он разбил ботанический сад с экзотическими для тех времен растениями. Сад был открыт для посещения и часто люди пытались что-нибудь стащить. Тогда Демидов убрал статуи, украшавшие сад, и заменил их живыми людьми, покрытых белилами. Люди замирали на месте и ждали, пока кто-нибудь не проявлял свои преступные наклонности.

– Спасибо Вам за интересную познавательную беседу. С удовольствием послушал бы еще, но мне пора выходить.

– Пойдете осматривать Нескучный сад?

– Нет, усадьбу Льва Николаевича Толстого.

– Тоже неплохо. Хорошей Вам прогулки, таинственный незнакомец.

Я назвал себя.

– Очень приятно. Николай Федорович, – представился попутчик.

Мы пожали друг другу руки, и я направился к выходу, когда по радио прозвучало:

– Станция «Парк культуры»…