Дочери Лота и бездарный подмастерье. Часть 2 [Бадри Амвросевич Шарвадзе] (fb2) читать постранично, страница - 5

наклонился, чтобы взять у нее из рук сумку, остановилась и не без некоторого смущения произнесла:

– Не беспокойтесь. Она не очень тяжелая."

Подмастерье не стал настаивать.

– В прихожей я не поздоровался с вами, потому что не видел вашего лица. А сейчас вроде бы поздновато. Как вы долетели?

– Спасибо, без приключений. Мы с Аколазией уже более двух часов ничего другого не делаем, как только здороваемся с вами, правда, заочно.

– Более двух часов? Но из аэропорта до города не более получаса езды.

– Мы отметили нашу встречу в ресторане аэропорта.

– Вот это оригинально! А дома вы не собираетесь праздновать?

– И дома отпразднуем. Только отдохнем немного!"

Они вошли в комнату. Аколазия хотела было раздеться донага, как делала обычно, но вовремя спохватилась и теперь, почти умоляя взглядом, дожидалась его выхода, чтобы все- таки дать волю устоявшейся привычке.

– Не буду вам мешать, – поспешно проговорил Подмастерье и удалился. Он услышал, как за спиной накинули крючок. Аколазия наконец получила право поступить так, как ей хотелось.

VII

Детерима была во всех отношениях более привлекательной, чем Аколазия. По крайней мере, когда они были рядом, ни один мужчина не предпочел бы ей сестру. Этот бесспорный факт не очень радовал, но по какой-то странной причине он был рад тому, что по прихоти судьбы был близок с Аколазией, и даже если в дальнейшем то, что связывало его с ней, могло бы быть потеснено отношением с Детеримой, то в некотором вполне определенном

смысле не могло бы быть превзойдено.

Подмастерье не смог сдержать удивления по поводу того, как мало его волнует подключение Детеримы к общему делу. Отчасти это объяснялось тем, что он уже думал об этом раньше, но более существенным было то, что он взял на вооружение следующее положение: помешать делу он ей не позволит, ибо его неспособность воспрепятствовать ей повлечет полное разрушение; а что до ее участия в нем, решение этого вопроса полностью предоставлялось ей. Впрочем, лучше было не откладывать с прояснением этого вопроса и, в случае надобности, повлиять на Детериму.

Когда вскоре послышались звуки, свидетельствующие о появлении посетитилей и возвестившие о начале трудового дня, можно было с точностью предсказать, что это Доик или Тортор с завербованными новобранцами. Очень много значащее в данном случае предсказание оправдалось и явило глазам деловито настроенного хозяина Доика с известным ему по вчерашнему посещению Апруном.

Как понял Подмастерье, главная цель визита заключалась во всемерном ублажении Апруна, и, ничего не имея против этого и желая еще кое-что уточнить относительно наличных видов услуг, он ввел гостей в свою комнату, а сам отправился к сестрам. Дверь открыла Детерима. Аколазия, видимо, считала, что передвижение по квартире поможет младшей сестре быстрее освоиться и, наверно, не ошибалась в этом.

Как только Мохтерион вошел в комнату, она, не глядя на него и поправляя перед зеркалом платье, сказала:

– Я сейчас выйду."

По ее голосу Мохтерион догадался, что она не хочет говорить при Детериме, и, несколько разочарованный тем, что могло стоять за ее нежеланием, вернулся в залу.

– Ты с ней еще не говорила? – спросил он вполголоса, как только она прикрыла дверь.

– Нет. Пусть немножко освоится.

– Осваиваться можно только в деле, – недовольно пробурчал Подмастерье. – Доик привел одного клиента. Сам он вряд ли “потянется”, и Детерима немножко от этого потеряет."

Уже направившись к себе, он обернулся и спросил ее, указывая на дверь ее комнаты:

– Она не выйдет оттуда?

– Нет. Я ей разрешила влетать только через окно.

– Уже и спросить нельзя, – махнул рукой Мохтерион и вышел.

VIII

Кругленький, низенький и учтивый Апрун не должен был, по мнению Мохтериона, доставить много хлопот Аколазии. Подмастерье порасспросил Доика о нем для самоуспокоения. Сведения были вполне утешительными. Апрун увлекался легкой музыкой и был даже музыкантом от нее. Кроме того, работал товароведом в небольшом хозяйственном магазине, вполне обеспечивавшем тесные и крепкие связи с окружающим миром, а самое главное, одно время он был одноклассником Доика.

Доик недолго терпел расспросы и, убедившись в том, что если интересующий его вопрос и стоит в повестке дня, то отнюдь не на том месте, на котором ему хотелось бы, посчитал необходимым самому вмешаться, чтобы навести порядок.

– Где обещанное лакомство?

– Ты о чем? – искренне удивился Подмастерье.

– О ком, дорогой, о ком! О сестре Аколазии.

– Разве я тебе говорил о ней?

– Разве?! Разве ты жалуешься на свою память?

– На память – нет. А вот на сестру Аколазии я пока жалуюсь.

– Как, она здесь?

– Да.

– Ну и что же?

– Придется повременить.

– Вот дура, вот дура… Но погоди. А ты для чего здесь, начальничек? Тащи ее сюда, хоть за волосы.

– Не спеши, Доик, не спеши закидывать в пасть незрелую ягодку.

– И это говоришь ты? Постоянно подсовываешь перезрелую