Внутри [Юля Зу] (fb2) читать постранично, страница - 17

отец на самом деле. Знаешь, я просто искала документы… какие-то документы, боже, я даже не помню, что и зачем я искала! Кажется, это было 1000 лет назад, а на самом деле всего лишь этим утром, – Денис наконец-то поставил кружки на стол и сел. – Короче я нашла ДНК-тест на отцовство – и, кажется, мне окончательно снесло крышу.

– А ты уверена, что все правильно поняла?

– Да. Я звонила маме. Она подтвердила. Отец тоже. То есть. Не отец который. Так что это не моя травмированная психика придумала. Они и вправду развелись из-за меня. Знаю, я не рассказывала. Как будто оно перестает существовать, если ты этого не озвучиваешь.

– На самом деле я знал. Ну, про развод. Лера рассказала. В тот день, когда я тебе звонил с допросом. Извини, – его окатила неприятная волна воспоминаний.

– Тебе не за что извиняться. Ты беспокоился обо мне. В то время как моя мама даже ни разу не перезвонила мне сегодня. А мой отец и вовсе оказался не отцом, – Ника ухмыльнулась, но всего на долю секунды, так что ямочка на щеке даже не успела толком оформиться. – Это так банально. Ты читаешь статьи о жертвах природных катаклизмов, домашнего насилия, родительского развода и думаешь, что если бы ты оказалась в подобной ситуации, то у тебя все было бы по-другому, ты бы справилась, ты бы стала сильнее… А на деле так же как и сотни тысяч детей до тебя мучаешься от чувства вины, плачешь в подушку и ищешь эрзацы отца в каждом встречном. Я так сильно хотела вернуться туда, где меня любят просто за то, что я есть, – голос Ники затих до шепота, а из глаз покатились слезы. – Я думала, что эти отношения излечат меня, а они меня чуть не убили.

Он накрыл Никину руку своей – она поднесла ее к губам и уткнулась в нее лицом. Когда она наконец разжала пальцы, чтобы, увлажненную слезами и затекшую, выпустить его ладонь из своих, – чай уже остыл.

Они лежали на кровати, пока мир за окном неистово рыдал, завывал и громыхал. И здесь – подле Ники, крепко сцепив ее руку со своей в замок – он наконец нашел силы с начала и до самого конца прокрутить у себя в голове воспоминание того утра, которое тысячи, миллионы раз за эти четыре года обрывал, стремясь потерять его, стереть, предать забвению. Но оно вторгалось в его обыденность, которой стала его жизнь без нее, режущими глаз красными вспышками, колющей болью в межреберье, сдавленными до невозможности как вдохнуть, так и выдохнуть легкими. В то утро он рано проснулся – солнце только-только поднималось над горизонтом. Ему приснился удивительно бодрящий сон, в котором они с Лидией бегали по затопленному закатными лучами полю плодоносящих одуванчиков, и те разлетались в разные стороны и взмывали в небо бесчисленными белыми зонтиками. Ему так нестерпимо хотелось поделиться с сестрой эмоцией этого сна, что он чуть не забыл натянуть трусы. Он подскочил к двери ее комнаты, дернул ручку – дверь оказалось заперта. Это показалось ему странным. «С чего вдруг?» – тревожно пронеслось в голове. Он пару раз тихонько постучал в дверь – ничего. Тогда он хотел было постучать настойчивее и громче, но, не успев поднести кулак к двери, передумал и пошел на кухню за ножом. Навалившись на дверь, он загнал запирающий язычок в паз, а затем поддел его ножом и отодвинул. Дверь подалась и он вошел. Сестра лежала с головой укутавшись в одеяло. Он на цыпочках подобрался к ее кровати, присел на корточки и схватился за край одеяла....

– Знаешь, там внутри все было таким красным. Влажным. Когда я поднял вверх одеяло, кровь закапала с него на простынь. Оно было таким набухшим и жутко тяжелым. Она лежала ко мне спиной, свернувшись словно младенец в утробе. Белая кожа. Выступающие позвонки, казалось, до предела растянувшие кожу – вот-вот порвется. И вся она была такая маленькая. Хрупкая. Когда я взял ее за плечо, чтобы развернуть к себе, я не боялся, что она окажется мертвой, – в этом я был уверен, – я боялся, что она в момент рассыпется на мелкие кусочки, и я не смогу еще раз взглянуть на ее лицо. Лицо, которое она считала некрасивым. Лицо, без которого я не мыслил своей жизни.

– Ведь ты никогда даже не испытывал этого одиночества посреди толпы, среди друзей, в семье? Любимчик всех девчонок, пример для подражания для всех парней. Ты вообще знаешь, что это такое, красавчик? Одиночество? – Лидия вперила руки в бока и уставилась на Дениса.

– И что? – опешил он от ее обвинительного тона. – У меня просто оптимистичный темперамент! А тебе все лишь бы поводы для своей меланхолии состряпать.

– У меня для меланхолии поводов нет. Есть только веская и не единожды озвученная причина.

– Твоя причина – это пубертат. Это просто надо пережить. Через 2-3 года отпустит.

– Да я не вынесу эти 2-3 года, ты понимаешь?! За последние месяцы я пропустила больше занятий, чем за все 7 лет обучения. У меня больше сил нет сносить эти сочувственные взгляды. Меня до сих пор не утопили только потому, что брат-красавчик. А что я буду делать, когда ты свалишь в универ? – в последнее время Лидия часто употребляла какие-то неприятные и