Как полюбить врага? [Константин Сергеевич Казаков] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Константин Казаков Как полюбить врага?
БеглецБывает так, что кровный брат Тебе почти заклятый враг. Бывает так: заклятый враг Тебе становится как брат.
Бывает так, что нет друзей И мир становится грустней. И даже негде поискать, А кровный брат – заклятый враг.
Он все обидеть норовит, Испортить безупречный вид. Отнять игрушку, оскорбить, За непослушание набить.
Ему б все время поучать, Куда не лезть и что мне знать. Кого любить, о чем мечтать, Кого на день рождения звать…
И от такой опеки я Вести себя стал как свинья. Чуть что кричал: «Обидел он, Набейте папиным ремнем!
Не лезет пусть в мои игрушки, Мои не трогает подушки». Я целый день твердил одно: «Мое, мое, мое, мое…»
Он был коварен – хитр как лис, Я с ним не шел на компромисс. А он меня специально злил – Свои игрушки не дарил.
Он не хотел со мной играть, Просил ему мне не мешать. И кашу мерзкую варил, Чуть что родителям звонил.
Им говорил, что я не ем, Его не слушаюсь совсем. Не убираюсь и не сплю, Что маму с папой не люблю.
И так я рос, и вот мне семь… И брата не люблю совсем. С надеждой в школу я иду, Быть может, там друзей найду.
И вот звонок в мой первый класс, Туда иду я в первый раз. Несу портфель, несу цветы, Пестрят девчонки и банты.
И вся семья меня ведет, И только кот нас дома ждет. Дед, бабушка, отец и мать Спешат слова свои сказать:
«Гони свой страх, будь молодцом, Ты стал теперь учеником. Не балуйся и не кричи, Себя как следует веди.
При этом будь повеселей, Найди себе скорей друзей. За партой тихим будь как тень, Держи осанку целый день».
И я держал, сидел в углу, Не подходил я ни к кому. Смотрел в окно, считал сорок, Пока не начался урок.
Вошел учитель не спеша, Сказал всем сесть, но вот куда? Такой поднялся шум и гам… Всех рассадил учитель сам.
Бесшумно я в углу стоял И свой черед спокойно ждал. Всех рассадили по местам, Один остался хулиган.
Он убегал, сопротивлялся. За ним почти весь класс гонялся. Свернув три парты, все ж поймали, На первый раз ругать не стали.
За партой первой усадили, Спокойствие восстановили. Остался я совсем один. Велели сесть мне рядом с ним.
Я возмущен был, я ворчал! Но класс речей не замечал. Все возмущения смог пресечь Учитель, громко начав речь.
Он рассказал о том, как мы Близки друг другу и важны, Что вместе долго еще жить И надо бы нам всем дружить.
«И я ваш друг, – он нам сказал, И имя-отчество назвал. – Со мной вы можете делиться Тем, что в душе у вас хранится.
Команда мы! Я капитан, В обиду никого не дам! Внутри порядок должен быть, Тогда спокойно можно плыть.
Команду должен я узнать, Скажите мне, кого как звать. Тебя, бандит, потом спрошу! Пока я прочих опрошу.
Вот твой приятель хмурит бровь, Ответить мне сейчас готов? Как величают, любит что – Театр или шапито?
Какие песни слушать рад? Есть у него сестра иль брат?.. Куда судьба его ведет? Что для себя он изберет?»
Тут я допрос не смог терпеть И был готов рассвирепеть! Вскочил, откинув стул назад: «Зовут меня Киреев Влад!
С субъектом рядом не знаком, В окно увидите мой дом. В нем кот сидит, тоскует, ждет И к миске кушать не идет.
Есть брат Егор – мой кровный враг, С рождения лицезреть не рад! Он мне за мать и за отца, Он мой пастух, а я овца!
Мечтаю вырасти, уйти Из этой школы и семьи! В природы глубь, где пенье птиц, Не видеть миллионы лиц.
Где солнышко на всех одно, Всем одинаково дано Тепло и все, что есть внутри, Дают для всех – иди бери».
Окончил речь и пулей в дверь Как загнанный в капканы зверь. Мимо охраны, мимо всех Бежал, не замечал помех.
Бежал, пока хватало сил, Покинуть город я спешил. Где небо и дремучий лес Сливались в множество чудес.
Туда, где горы, хвойный бор; Вот мне б еще с собой топор. И спичек нет, огонь где взять? Как мог лишь чувствам доверять?
Забыл, чему учила мать: «Умом мир нужно понимать, Всю душу в дело вкладывать, А мнение при себе держать».
А я вспылил – дурак, глупец, Хотел учить орла птенец. Остыну и смогу понять, Что нужно знать, с собой что брать.
Вернусь, ведь там отец и мать, Им учесть нужно мою знать. Вот только как домой пойти, Обратные найти пути?
Вокруг не видно ни души, Я сел и зарыдал в тиши. И вдруг как гром мелодий звон. Я же забыл про телефон.
«Алло», – сказал из трубки брат. Его я слышать был так рад, Что закричал: « Люблю тебя, Приди, найди, спаси меня!
Прости за все, прости за зло, Что причинял тебе давно. Все осознал и искуплю, Тебе свое все подарю.
Ты только выручи, прошу, Я тут в траве один лежу!» «Что ты несешь, что говоришь, Зачем и где сейчас лежишь?
Вокруг дома, строения есть? Ты сможешь что-нибудь прочесть? Название улицы найдешь, Мне цифры, буквы назовешь».
«Вот вижу: «М», «И», «Р» и «А», Один, потом идет черта, За ней же буква, вроде «а». Кругом забор, дымит труба».
«Ты никуда не уходи, Сиди и очень долго жди. По телефону не звони, В карман пока что убери.
Я буду где-то через час, Любуйся миром без прикрас. Держись подальше от собак. Даст бог, спасет тебя твой враг».
Поднялся ветер, дождь пошел, А я укрытие не нашел. Сжимался, мерз, дрожало тело, И вдруг калитка заскрипела.
В фуфайке вышел старичок И хриплый подал голосок: «Ты что тут делаешь, внучок? До нитки весь уже промок!
Пойдем в тепло, хлебнем чаек, А то продует ветерок!» «Не тронусь с места! – я сказал. – Чтоб брат меня не потерял».
Плечами старичок пожал, Снял плащ и в руки мне отдал. «Держи, а апосля вернешь, Как брат приедет – принесешь».
Я за калиточкой сижу, Один весь город сторожу. И убежал за дверь рысцой… Дождь оказался затяжной.
Все шел и шел, и час прошел, А брат мой так и не пришел. А ветер в даль белугой выл, Себя я проклинал, корил.
Но все затихло наконец, И солнечный святой рубец, Разрезав, небо осветил – Мой страх немного отпустил.
За божьим светом брат бежал И что-то издали кричал. И мне б спешить, благодарить, А я подумал: «Будет бить!»
А он приблизился, обнял И сам зачем-то зарыдал. Он ничего не понимал: «Откуда плащ, зачем удрал?»
Пришлось все долго объяснять Про то, как я решил слинять, Что надо курточку отдать И с ветерком домой шагать.
Мы ржавую открыли дверь, Там поджидал лохматый зверь. Пес вымерил большой прыжок, Прошел по телу холодок.
А он нас принялся лизать, Мы стали дико хохотать, Собаку нежно обнимать, Шерсть гладить, за ухом чесать.
И мы играючи, живьем Ввалились к сторожу втроем. Старик спросил: « Ну что, нашлись? Не стой в дверях, иди садись!
И ты присядь, конфету съешь. Я тут в тепле проел всю плешь: Чего сидит, кого так ждет? Вода ведром с небес течет!
Я тут, сынки, поговорил С одним из заводских водил. Он вас до дому отвезет. Вон видите: КамАЗ вас ждет!
Водила – добрый мужичок. Ему шепните адресок. Уходит солнышко за грань, Темнеет наша глухомань.
Погрейтесь у меня чуток И возвращайтесь в городок. Друг друга не бросайте впредь, Мир можно и вдвоем смотреть.
Он – брат, на то и богом дан, Чтобы делить все пополам. В нем мать твоя и твой отец, Он предков всех твоих венец.
А если ты не чтишь дедов, То и себя забыть готов. Вас лепят из одной муки, Твой брат – это почти что ты!
Заботу старших принимай, Они мудрей, не забывай. Дань поколениям отдать Через тебя сумел твой брат.
Сквозь безответную опеку Любовь к родному человеку, Сквозь все терпения сотни сил Он душу нежно огранил.
Ну всё, внучки, крадется тьма, А потому спешить пора. Для вас всегда проход открыт В мой скромный, дружелюбный быт».
Мы крепко обняли его, Все на мгновение замерло: Дыхание, сердце, мир вокруг, Гам превратился в инфразвук.
И ожило все через миг, У старца засветился лик Улыбкой светлой и родной, А мы отправились домой.
Водила быстро нас домчал, В дороге головой качал, Мол, как же так в такой глуши Вы оказались, мальчиши?
Скороговоркой лил рассказ, Как пулемет строчил мой глас. Отыгрывал я как актер. Молча внимал и вел шофер.
КамАЗ к подъезду подъезжал, Когда я притчу дочитал. И через несколько минут Сидел в тепле раздет, разут. (Предложение построено не совсем корректно, складывается впечатление, что через несколько минут в тепле, раздет и разут, сидел КамАЗ.)
Смотрел, как крутит барабан. Внутри – как будто океан. Там скатами белье кишит. Машина нервно дребезжит.
Вот–вот родители придут И в порошок меня сотрут. Брат бешено урок строчит. И вот уже звонок жужжит.
Я спрятался и не иду, Что дальше будет, тихо жду. А брат дает такой ответ: Мол, нареканий ко мне нет.
Что форма сушится, висит, Что он с уроками спешит. Отец зашел и стал ругать, Что нужно сочинение сдать.
А где оно? Егор поник, Тут я из комнаты возник И закричал: «Не сметь ругать, Ему я буду помогать!
Все буквы за ночь изучу, К утру что надо напишу». Поднялся смех. Отец и мать Нас стали крепко обнимать.
Звенел сервиз, котов пугал, А вечер тот конца не знал. А утром кашель и озноб – Таков был подвигов итог.
На месяц мы вдвоем слегли, Лечили нас все чем могли. Втирали в тело едкий спирт, Ежом казался старый бинт.
Горел горчичник на спине, Но всех счастливей на земле Был я: стал другом брат, Хотя недавно был мне враг.
Снова в школу
Болезнь ушла, и в горле ком. Иду с огромным рюкзаком. Учителя я оскорбил, И в класс войти не хватит сил.
Мне б провалиться от стыда Сейчас неведомо куда. Бреду я головою вниз, Гоню ногой опавший лист.
И кто-то вдруг плечо задел, Я посмотрел и обомлел: Учитель предо мной стоял. Что делать, я не понимал.
«Привет, боец, – промолвил он, – Не против, если мы пойдем вдвоем?» «Нет», – все, что я сумел сказать. «Так вот, – решил он продолжать, –
При первой встрече я был груб. Прошу, прости меня, мой друг, Вот только должен заявить, Что не смогу вас рассадить.
Терпи, браток, нет больше мест. Даст бог, наш укротится бес И с партами решим вопрос. Не вешай свой курносый нос».
Я же в ответ кивал, мычал И ничего не отвечал. Не извинился, не сказал, Что всю вину я осознал.
Что как смогу, так искуплю И хулигана потерплю. Сам воспитанием займусь И, если надо, подерусь.
Тогда, быть может, выйдет толк. Сверчок пусть знает свой шесток. И медленно обдумал план, Казалось, он был без изъян. (корректно «без изъяна» или «без изъянов», но тогда нарушится рифма, так что просто рекомендую переделать предложение)
С учителем в наш класс зашел И хулигана не нашел. Вокруг царила суета, Носились все туда-сюда.
По времени звонок был дан, Все встали по своим местам. Я молча подошел и сел, Учитель пристально смотрел:
«Ты видишь, Влад, весь класс стоит И укоризненно глядит. Но в этом нет твоей вины, Ведь наш устав не знаешь ты.
Перед уроком нужно встать, Так принято учителя встречать». Но я значения не придал, Сидеть спокойно продолжал.
Запал поступок в душу всем И вызвал множество проблем. Никто ни в чем не обвинял, Но я презрение ощущал.
Я был общественный изгой, Дружить никто не мог со мной. Не знал, в чем кроется вина, Своя душа была чиста.
Прилежен был и не грубил, Букварь давно весь изучил. И все столицы мог назвать, Умел считать, умел писать.
Лучше других старался быть, Не бегать и не голосить. К девчонкам я не приставал, Сам по себе существовал.
Но только Вовка-хулиган Всерьез меня воспринимал. Его ж терпеть не мог в ответ: Он всех моих виновник бед! (Предложение построено некорректно. Либо «Он виновник всех моих бед», либо «Он всех моих бед виновник».)
Ведь хуже личность не сыскать: Он норовил всегда списать, Одежду дергал, обзывал, Как мог презрение вызывал.
Из-за него все началось И до того все разрослось: Во всех винят меня грехах. Я прихожу домой в слезах.
Кто-то журнал взял и стащил, Учителю стул побелил, В школу с угрозами звонил – Во всем меня класс обвинил.
Так дальше не хотелось жить, Решил его я проучить. Где дом его, сумел, узнал И рядом в парке подождал.
За все поплатится бандит, Красивый сделает кульбит. Где раки прячутся от нас Зимой, узнает он сейчас.
Я начал диалог без фраз – Ударил левой в правый глаз. «За что?!» – он басом закричал, Как будто сам не понимал.
«За все!» – сказал и с правой дал. Он испугался и удрал. А я за ним что было сил, Разрыв почти что сократил.
Вдруг он бордюр задел ногой, Сустав сместился голевой. (слово «голевой» некорректно – таких суставов нет) Он навзничь на асфальт упал, От боли адской застонал.
Приблизился и говорю: «Вставай, лежачих я не бью!» Он попытался, но не смог. Ему подняться я помог.
Хотел узнать он лишь одно: «За что, прошу, скажи, за что? За то, что парта на двоих, За то, что я сильней других?
За свой природный шумный нрав, За то, что я сегодня прав? За то, что невоспитан, груб, За то, что от природы глуп?
Сам правильно не можешь жить – Уже спешишь других судить. Кто правом наделил тебя, Чтобы воспитывать меня?
Твой статус был весьма задет, Решил ты: я вина всех бед. Коль так, наказывай – суди! А если нет, то уходи!»
Съедала совесть дух бесплодный И разум ни на что не годный! Моя фитина, злой проступок, (фитина – неологизм? Не нашла такое слово) Мучительный, дурной поступок.
Не позабыть, не оправдать, Но и вину нет сил признать. Не мог отвергнуть обвинение; Все искупить – одно спасение.
За руку я его схватил, На спину плавно водрузил И молча потащил домой, А в горле ком стоял сухой.
Через кусты густых чащоб, Парко-хозяйственных трущоб, По переулкам и баракам. Мы долго шли по буеракам.
Валил холодным градом пот, Мы как смогли прошли пятьсот. Ломило все от напряжения, Вот-вот свалюсь в изнеможении.
Но гнев к себе давал мне силы И впереди фонтаны били. И я ступал за шагом шаг Сквозь ругань, боль и лай собак.
И вот она, вода святая, Непревзойденная, родная. Бесценен ты – глоток воды! Ты есть предел моей мечты.
Мы стали брызгаться, плескаться И заразительно смеяться. Друг друга осаждать, молить, За все прощения просить.
Вдруг разорвав наше единство, Ворвался голос исполинский: «Владимир, как себя ведешь? Домой когда уже пойдешь?
Эффектный выхватил синяк! Хоть месяц можешь ты без драк? А это еще кто с тобой, Такой же грязный и худой?
Ты всю одежду намочил И где вообще так долго был? Дождешься у меня, наглец…» – То был товарища отец.
Схватил за шиворот, повел, И мы упали все втроем. Мужчина встал, очистил грязь, Одним рывком поставил нас.
Увидел вывих на ноге И обратил свой взор ко мне: «Ты что наделал, хулиган?» – И крепкий выписал щелбан.
«Как наказать тебя, чиграш? Вхожу уже от злости в раж. Но раз ты смог его избить, Сумей и сдачи получить!»
Я онемел от страха в ноль. Раскаянья тугая боль Стыдом сжигала дух и честь. Еще чуть-чуть, и грянет месть!
«Не смей, – вмешался Вовка-сын. – Нет у тебя на то причин. Он мне помог, он – верный друг! И с ним не связан мой недуг.
Я сам нечаянно упал, А он идти мне помогал. От школы нес! Лишился сил, А ты тут руки распустил».
Сказал отец: «Один щелбан Вам никогда б не помешал. Но что с вас взять, хулиганье, Пойдемте, купим эскимо».
И вверх подняв легко и ловко, В руках понес больного Вовку. Меня он в гости пригласил, Когда я доедал пломбир.
Но я сказал, что мне пора, Что слишком поздняя пора, Что путь неблизок, дома ждут И нервно двери стерегут.
И распрощались мы на том В надежде встретиться потом. А дома мать в слезах встречала И от волнения кричала.
А я опять молчал, сопел, В глаза усталые смотрел. «Не повторится», – обещал, А через день опять пропал.
Ведь два дня Вовка не ходил, А он же в гости пригласил! Квартиры номер не назвал, И я его ходил искал.
Но все ж язык меня довел. Я у него полдня провел. И снова мать в дверях, отец: Их долгожданный сорванец.
Сто обещаний, море мук И снова тысяча разлук. Боязнь ошибку совершить Опять меня учила жить.
Бывает так, что лютый враг Тебе становится как брат. С врагом будь аккуратней ты, Никто не знает путь судьбы.
Последние комментарии
1 минута 59 секунд назад
22 минут 18 секунд назад
30 минут 58 секунд назад
52 минут 23 секунд назад
56 минут 53 секунд назад
59 минут назад