Кукольный Театр [Илья Леонидович Бессмертных] (fb2) читать постранично, страница - 7

увидеть то, как всё должно быть. Запоминай, пока можешь, и веселись.

Матвей кивнул головой и, нахмурившись, направился к большой мраморной лестнице, уходящей на второй этаж. Её поручни были идеально гладкими и чистыми, а ходить по широким ступеням, накрытым красным ковром, было одно удовольствие. Завораживающая мелодия пианино слышалась всё громче, наполняя сердце мужчины желанием прикоснуться к витающим в воздухе звукам. Гость посмотрел на предложенный ему бокал, который он до сих пор держал в руке. Вино внутри сделалось каким-то неприятным на вид и запах, и мужчина аккуратно поставил его на поручень, так и не притронувшись губами. Парни в разноцветных костюмах, стоящие внизу, болтали и смеялись, со снисхождением смотря на проходящих мимо людей. Они так и не выходили из головы, продолжая звенеть и там.

“Какие-то русские иностранцы, ничего в них нет родного. Сироты душевные, – думал мужчина, – пусть и езжают отсюда, раз им так не нравится. Нечего другим втирать всякое…”

Хоть Матвей и недолюбливал действующую власть, он защищал и любил душевную организацию людей, живущих с ним под одним небом; настолько любил, что и дурные вещи казались родными и неотъемлемыми. Самим небом, к слову, он был очарован ещё с детства: от всех этих необъятных просторов, переливающихся чудесными цветами, всегда веяло чем-то красивым и простым, но, в то же время, неподвластным человеку.

Перед мужчиной возникла огромнейшая комната с длинным овальным столом, полностью заставленным едой и напитками. Сверху нависал громоздкий золочёный канделябр, с настоящими свечами. Матвей вдруг понял, что хочет есть, и, после долгих минут борьбы со стеснением, попросив прощения, взял со стола бутерброд с икрой.

– Здравствуйте, Матвей. Меня зовут Регина Фиск, я крёстная мать Господина Вендиторского и родная мать двух оболтусов, которых вы могли встретить внизу. Вы уж простите, если они вас чем-то обидели, они, можно сказать, не местные: с детства за границей учились, а сюда только на праздники приезжали, и то не всегда, ох. Простите меня, старую женщину, все мысли о том, как бы они поладили с кем-то кроме друг друга. Их ведь ни там не принимают, ни здесь. Ох, простите ещё раз, вам, должно быть, не интересно обо всём этом слушать.

– Да нет, мне не сложно, для меня здесь всё ново и интересно.

– Это хорошо, вам очень повезло, потому что я с детства росла в такой обстановке, как эта, и знаю абсолютно все порядки. Если вам что-то будет нужно, только спросите.

– Спасибо большое, конечно, я обращусь, если что. Спасибо.

– Будьте очень внимательны, смотрите, чтобы вас не вплели в какую-нибудь интригу, тут все, как акулы, слетаются на вкус крови. Хочу с вами поделиться кое-чем, по секрету: чтобы выжить в подобных местах, вам нельзя никому доверять, это во-первых. А во-вторых, нужно научиться идеально лгать, понимаете? Чем чаще и убедительнее вы здесь лжёте, тем больше вас уважают и боятся обманывать. Уметь лгать и не поддаваться обману – необходимые качества в нашем мире, без которых успех в любой отрасли невозможен, запомните, – Матвей кивнул.

– Ах, вот вы где! Регина, позвольте, я украду гостя, он, наверное, утомился от бесконечных разговоров, я обязательно вам его верну, но чуть позже, – Эстер, появившаяся внезапно, взяла мужчину под локоть, и потянула за собой, удаляясь от возмущающейся женщины.

– Я вас искала, где вы были? – спросила девушка, глядя на Матвея своими большими глазами, и лёд в них таял.

– Я познакомился с некоторыми людьми.

– И всё? Я думала у вас целое приключение случилось.

– Случилось, но это больше личное. Простите.

– Ладно, я поняла, – Эстер опустила взгляд, а затем снова подняла его, с блеском внутри, – давайте перейдём на “ты”.

– Давайте. Ой, давай. Простите. Ой, – Матвей покраснел, – давайте, пожалуйста, продолжим на “вы”.

– Ничего, такое бывает с непривычки. Мы можем общаться так, как тебе будет удобнее – девушка улыбнулась, – расскажите, что вы любите? – двое медленно вошли в общий просторный зал, где за инструментом сидел волшебник, наполняющий воздух магией, не принимаемой большинством присутствующих. Несмотря на шум разговоров и движений вокруг, всё существо пианиста было направлено на извлечение звуков, сливающихся в нечто невероятное, кружащее по всему дому, в то время как для остальных музыка была лишь фоном.

– Люблю ездить по ночному городу, снег, когда он не попадает в глаза или на еду, а ещё чай, – Матвей замялся, чувствуя, что надо упомянуть жену и то, как он её любит, – Зелёный чай, – закончил он.

“Я ведь не собираюсь с ней ничего заводить, а про Катю ей знать необязательно. Это её не касается.” – оправдал себя мужчина, но внутри скреблись не кошки, а цербер, пробивающийся наружу, сквозь железную стену, стоящую перед совестью.

– А вы что любите?

– Музыку, цветы, особенно розы, сладкое и…мужчин, – закончила Эстер полушёпотом, – скоро начнётся танец, пожалуйста, будьте моим партнёром.

– Я плохо танцую, я, наверное, не лучший партнёр