Подарок для Демона [Ляна Вечер] (fb2) читать онлайн

ЧАСТЬ 1

Господин Дрэго Аш неспешно ступал по заснеженной каменной мостовой. Трость и строгая шляпа ставили в безупречном образе мужчины стильную точку. Только широкий старенький шарф немного смягчал облик, но сегодня хотелось уюта.

Город сошёл с ума. Впрочем, как всегда перед празднованием Ночи рождения королевы. Морозный воздух, насквозь пропитанный запахом безумия, раздражал ноздри почище острого перца. Господина Дрэго не манили огни витрин, заваленных безделушками. Блестящие еловые шишки или миниатюрные олени с лампочками вместо глаз — кому такое дарить? Только врагам, но их у Дрэго слишком много, на всех не напасёшься.

На острых крышах невысоких домов кучерявились дымом печные трубы, а в окнах можно разглядеть хозяек, занятых приготовлением индеек. Трамваи, украшенные хвойными венками и красными лентами, двигались с невероятной для себя скоростью. Даже крупные снежинки в жёлтом свете фонарей гарцевали особенно торжественно.

— Идиотизм, — Дрэго устало вздохнул.

Не обремененный заботами о семье, долговыми расписками или ещё чем похуже, господин Аш не собирался запирать свободу выходных дней в клетку праздничных традиций. Остановившись перед аптекой, мужчина шаркнул подошвой сапог по коврику и толкнул тяжелую дверь. Колокольчики приветливо звякнули, оповестив собравшихся — новый посетитель. За лакированным прилавком, как всегда, госпожа Эфа. Отпустив склянку покупателю, аптекарша отправила Дрэго приветливую улыбку.

— Господин Аш, — женщина поправила круглые очки на носу, — проходите, будьте любезны.

Стряхнув снег с рукавов, Дрэго зашагал по светлому залу аптеки к витринам. На его вкус, госпожа Эфа перестаралась с украшениями. На этой рождественской клумбе посетителей-то не сразу заметишь.

— Унцию Спокойствия и капель тридцать Душевного равновесия, — клиентка заметно нервничала.

— Совсем не дают покоя? — госпожа Эфа потянулась к полке с препаратами.

— Не то слово! — голос раздражённой женщины прокатился по залу. — Пятеро погодок способны лишить покоя кого угодно, особенно в канун Рождества.

— Чтобы два раза не бегать, прихватите Сожалений… баночку. Нет — две, — мямлил мужчина средних лет, выглядывая из-за спины покупательницы.

— В канун Рождества и Сожаления? — удивилась аптекарша, но склянку с пилюлями с полки сняла.

— Да, — грустно вздохнул господин. — Представьте себе, Эфа, за год столько гадостей натворил, а совесть молчит. Думаю, так извинения выйдут куда лучше.

— Два грона, любезный, — аптекарша учтиво кивнула.

— У вас есть Талант? — пухлая дама нервно постукивала ноготками по прилавку.

— Это серьезная штука, милочка. У вас рецепт?

— Нет, — растеряно тряхнула кудрями пышка.

— Тогда сотня извинений, но Талант без рецептурного бланка мы не продаем. Он может в корне изменить вашу жизнь, причём не в лучшую сторону.

— Что же делать? У меня гости. Боюсь не справиться с индейкой. Потом весь год будут по городу слухи распускать.

— Возьмите Вдохновение, дорогая, — предложила Эфа. — И еще Дух Рождества. На него сегодня хорошая скидка — полцены.

— Идет! — обрадовалась покупательница, спешно развязывая кошелек.

Господин Аш знал, зачем пришёл в аптечную лавку — с выбором не мучился. Оставалось дождаться очереди и, расплатившись за склянку с голубой жидкостью, отправится дальше. Он приготовился огласить заказ, но колокольчики на двери звонко запели, в просторном зале аптеки появилась рыжеволосая девушка в меховом полушубке. Господин Аш знал её. Красавица с запутавшимися в локонах снежинками — его соседка.

Дом на улице Белых слив, где Дрэго снимал жильё, небольшой — всего два этажа и две квартиры. Рыженькая жила над ним. Тягой к болтовне господин Аш не страдал, и женщин в его жизни хватало, поэтому общение с соседкой ограничивалось мимолетными встречами у лестницы. Но сегодня хотелось уюта. Дрэго едва заметно улыбнулся и перевёл глаза на аптекаршу:

— Несравненная, мне как обычно.

— Как пожелаете, — Эфа скользнула взглядом по рыженькой клиентке и едва заметно улыбнулась господину Дрэго.

ЧАСТЬ 2

Сошёл с ума. Свихнулся. Стоя спиной к аптеке, я ждал, пока рыженькая соседка выйдет на улицу. До её появления оставалась минута. Вынул из кармана позолоченные часы на цепочке, чтобы убедиться, что интуиция меня не подводит. Красавица появилась секунда в секунду, и я, вскинув трость, зашагал по тротуару прочь от расфуфыренного аптекарского крыльца.

— Пять, четыре, три… — отсчитывал шёпотом, а улыбка так и тянула губы, — один…

— Господин!..

Звонкий девчачий голосок с ноткой волнения — он прекрасен в каждой терции. Остановившись, обернулся с самым удивлённым выражением лица, на которое был способен. Девушка неуклюже перебирала ножками по скользкому тротуару. Рыжие волосы собирали на себя крупные снежинки, оттого вид у красавицы становился только милее.

— …Простите, — она подняла глазки, и что-то в моей груди звякнуло, оставив приятную вибрацию. — Сама не знаю, зачем вас окликнула.

— Хотели, чтобы я проводил вас домой? — широко улыбнулся, подав красавице руку.

— Ах, нет, — смутилась, коснулась пальчиками моих, но, одумавшись, торопливо убрала конечность-предательницу за спину. — Мы с вами соседи. Нет, мы были соседями. Меня выселяют. Хотела сказать до свидания… Нет, я хотела сказать — прощайте. Вы хороший сосед — тихий и совсем не надоедливый…

— Стоп! — зажмурился, собирая бисер её оправданий. — Выселяют?

— Длинная история, — отмахнулась. — Я хотела попрощаться.

— Успеете, — подхватив под локоть, повёл её по улице. — Дайте угадаю…вас попросили покинуть квартиру из-за неуплаты аренды?

— Да, но…

— А не смогли оплатить, потому что вас уволили с работы.

— Я…

— Вы ведь в ювелирной лавочке работали?

— Д-да…

— А уволили вас, обвинив в воровстве, и оставили без жалования.

Остановился и, поймав растерянный взгляд карих глаз девчонки, улыбнулся. Надо же, сама рыжеволосая, а глаза шоколадные. Вкусно.

— Откуда вы знаете?

— Догадался. Господин Еной — ваш бывший шеф — строит из себя трудоголика. Думаю, он и сейчас на работе. Наведаемся к нему в лавку?

— Зачем? — девушка нервно сглотнула скопившееся удивление.

— Наш трамвай!

Крепко сжимая холодную ладошку соседки, поднял трость, приветствуя водителя транспортного средства, что за пару дюжин минут доставит нас к месту.

ЧАСТЬ 3

Девушка заняла одноместное сиденье и, не решаясь заговорить, уставилась в окно, будто надеялась что-то разглядеть за разукрашенным морозом стеклом. Уселся напротив.

Металлическая музыка, сыгранная на трамвайных путях — лучшее сопровождение безмолвному диалогу. Мне редко удавалось помолчать в хорошей компании и упускать такой шанс не хотелось. Я определённо сошёл с ума. До сегодняшнего вечера моя жизнь в Альвахалле была наполнена чем угодно, но только не желанием прокатиться с женщиной на трамвае. Обычно общение с прекрасным полом ограничивалось недолгим флиртом и койкой. Я не способен испытывать любовь и ещё кучу человеческих чувств, но… сегодня хотелось уюта. Такого, как у людей в Рождество: чтобы фаршированная птичья тушка на столе, бутылочка вина и шелест мишуры… Псих.

— Что вы купили в аптеке?

Вопрос соседки стёр блаженную улыбку с моих губ. Я сунул руку в карман, нащупал холодную склянку:

— Ничего особенного, забрал свой обычный заказ. А вы?

— Вот, — девушка разжала кулачок и протянула мне миниатюрную бутылочку на раскрытой ладони.

Трамвай дёрнулся, и пузырёк, совершив кульбит, полетел на пол. Красная лужица, осколки, пробка с привязанной к ней биркой — её я и поднял. «Честность» — аккуратным почерком госпожи Эфы.

— «Честность» не продают без рецепта, — разглядывал надпись.

— Да, — кивнуларыжеволосая, — полдня просидела в полиции. Умоляла выдать бланк с разрешением приобрести это.

— Еной заявил на вас в полицию?

— Нет, я сама туда пошла, но мне посоветовали решить вопрос с начальником полюбовно. А как? — карие глаза наполнились слезами. — Он и слышать ничего не желает. Хотела при нём выпить «Честность», чтобы убедился, что я не вру.

— Сдаётся мне, что Еною плевать, воровали вы или нет.

— Что же делать? — по румяным от мороза щёчкам покатились слёзы. — Я ведь приехала в Альвахалл из пригорода, чтобы заработать. Господин Еной был должен мне за три месяца, а теперь ничего не заплатит.

— Заплатит, куда он денется, — я мазанул пальцем по своей щеке, безмолвно советуя красавице перестать разводить слякоть.

ЧАСТЬ 4

Мы сошли на остановке «Королевская площадь». Главная городская ёлка торжественно упиралась верхушкой в вечернее небо и явно лидировала среди своих конкуренток по количеству блестящей ерунды на ветках. Я даже не сразу сообразил, что это дерево, но хор, распевавший рядом праздничные песни, тонко намекнул на её принадлежность к флоре Межмирья — где ещё ребятам драть глотки перед Ночью рождения королевы, если не рядом с этой…

— Красота, какая!

Рыженькая с восторгом смотрела на ёлку, а я — на неё. С непониманием. Мои представления о празднике расходились с традиционными — это факт, но индюшка и вино будут — тоже факт. Позже.

Площадь утекала в узкую улочку. На углу есть отличная кофейня — вот там красавица и подождёт, пока я по душам поговорю с её бывшим начальником. Только яне учёл, что в канун Рождества все спешат слинять с работы пораньше. Когда мы подошли к заведению, хозяин уже возился с замком на двери, закрывая лавочку. Я попросил рыженькую подождать и отправился к крыльцу.

— Любезный, придётся задержаться, — старался говорить не слишком громко, но мужчина в сером пальто всё равно вздрогнул от неожиданности и выронил ключ.

— Закрыто, господин. Приходите завтра.

— Нужно сейчас, — наступил на ключик.

— Говорю вам — завтра, — заглянул мне в глаза и мгновенно изменил решение — Я понял, нужно сейчас, — прозвучало испуганно.

— Отлично! Подайте вот той красавице, — указал на рыженькую, — бокал хорошего вина и что-нибудь вкусное.

— Но, господин… — мужчина замялся, — у меня кофейня, вина не держу.

— Изобразите, а это вам для вдохновения, — достал из кармана пальто мешочек с деньгами.

— Здесь не меньше ста грон, — взвесив в руке вознаграждение, оценил мою щедрость. — Сделаем!

Торжественное открытие кофейни случилось быстро. Очень быстро. Одобрительно кивнув гостеприимному хозяину, я отправился к рыжеволосой красавице.

— Госпожа Эсперанта, вы ведь не против подождать меня в кафе?

— Не думала, что вы помните моё имя, — на её губах заиграла очаровательная улыбка.

— Вспомнил. Внезапно, — довольно оскалился в ответ и, взяв её за руку, повёл к кофейне. — Обещайте не скучать.

ЧАСТЬ 5

Ювелирка — единственное торговое заведение, на всю улицу оформленное с грандиозным размахом, а почиститькрыльцо от снега не удосужились. Осторожно, чтобы не поскользнуться, поднялся по ступенькам и толкнул дверь.

— Господин Дрэго! Рад, что вы заглянули!

Немолодой господин в коричневом жилетерассыпался алчностью, что порванная нить ожерелья бусинами. Знал я этого лицемера. Не раз делал здесь покупки: моя страсть — часы из благородных металлов.

— Не торопитесь, господин Еной, — оставив трость в углу, расстегнул пальто. — Сегодня я по рабочему вопросу.

— Что-то случилось? — старик явно напрягся.

— Случилось, — подтвердил с безразличием и приступил к осмотру места происшествия.

Прекрасно понимал опасения Еноя. Когда в последний день года к тебе приходит соглядатай королевского двора и открыто заявляет, что собирается хорошенько «потрудиться», не грех и обделаться. Моя работа — предотвращение заговоров против великой и многорукой Фретрики первой. Службанечасто выходит за пределы дворца, но теоретически я имею такие же права, как полицейские. Решил воспользоваться положением, чтобы помочь красивой девушке. Душа просила. Или что у меня там вместо нее?

Прошёлся по залу и остановился у одного из прилавков. Обычно в ювелирке Еноя царил идеальный порядок — натёртый до блеска паркет, ни пылинки на витринах, украшения разложены идеально… но не сегодня.

— Перед Рождеством совершенно некогда бегать с тряпкой, не так ли? — я склонился над выставочным столиком, разглядывая драгоценности.

— Господи Аш, простите великодушно, — защебетал хозяин, — но в чём моя вина?

— Вы чувствуете вину, господин Еной? — выпрямился и, изогнув бровь, посмотрел на старика. Ответа не последовало. — Как считаете, праздничная суета действительно приносит людям радость?

— Я… — растерянный взгляд поблекших голубых глаз хозяина говорил о многом, а вот слова застревали в горле. — Я не знаю, но Ночь рождения многорукой — праздник для всего королевства! Да будет её правление вечным, — нервно улыбнулся. — Тысячи лет её Величество восседает на троне Межмирья…

— Историческая справка? — съязвил, смутив ювелира. — Знаете, для меня Рождество — это, прежде всего, конец года, время завершения дел. А для вас?

— Не понимаю о чём вы, — старик дал жалости в голос. — Искренне не понимаю.

Всё он понимал и задница у него ой как горела. В том, что тут с лёгкой хозяйской руки случилось банальное мошенничество, я не сомневался. На одномиз прилавков кое-чего не хватало. Экспозиция изменилась, но я хорошо помнил прежний «состав» — отсутствовал перстень с алым камнем. Продан? Не думаю.

— Где ваш охранник?

Ювелир никогда не был в лавочке один. Верзила-сторож в зале — дело обязательное, а сегодня его табурет пустовал.

— Отпустил пораньше. Рождество ведь.

Делать из соглядатая королевского двора идиота — идея дрянь, но старик упорно стремился преуспеть в этом. Подошёл к нему, втянул ноздрями воздух, и нос защекотал запах дешевого парфюма. Женского. Душок почти выветрился, но моё обоняние не надуть. Такими духами щедро поливали себя девицы из квартала утех. Год назад хозяйки публичных домов пристрастились покупать эту ерунду у одного поставщика, и с тех пор продажная любовь воняла смесью роз и жжёной бумаги — знал об этом не понаслышке.

— Господин Еной, вы не ответили — вы успели завершить дела? Посчитали прибыль?

— Учётом занимается моя жена.

— Наверняка она прекрасно справляется. Ничего не пропустит мимо глаз.

— К чему вы ведёте, господин Аш?

— Вот тут, — ткнул в стекло витрины пальцем, — лежал золотой перстень с сапфиром. Не слышал, чтобы кто-то из горожан раскошелился на крупную сумму в вашей лавке.

— О, вы правы! — старик оживлённо закивал. — Перстень украли.

— Уборщица?

— Да! — обрадовался было хозяин, но тут же помрачнел: — Вам откуда известно?

— Грязно у вас, господин Еной, и в зале, и в душе.

— Девчонка убиралась вечерами после закрытия, — ювелир ловко обошёл мой намёк. — Не хотел, чтобы путалась под ногами днём, за то и поплатился. Пришлось выгнать воровку без выплаты жалованья.

— Почему вы не заявили в полицию? Зарплата уборщицы не покроет даже воспоминаний о перстне с сапфиром…

В глазах ювелира читались оправдания вроде «по доброте душевной простил девочке грех», но чёрта с два я поверю. Пусть жене в уши пихает эту кривую историю — не мне.

— …Не трудитесь, я помогу, — вздохнул, устраиваясь на высоком деревянном табурете охранника. — Время от времени вы пользуетесь услугами шлюх и, видимо, неплохо задолжали одному из публичных домов, — с удовлетворением наблюдал, как господин Еной дрожащей рукой утирает пот со лба. — Хозяйка настойчиво попросила вернуть долг, даже угрожала привлечь ребят, что хранят покой её дела, но достаточной суммы наличными не было, и вы решились отдать перстень. Представить страшно, какую бучу подняла бы ваша супруга, недосчитавшись денег в приходе. Вы решили свалить всё на уборщицу, а охраннику дали выходные на праздники, чтобы не сболтнул чего лишнего.

— Меня обокрали, — зашипел ювелир. — Девчонка собирается замуж, вот и прихватила кольцо. Свадьба нынче дорогое удовольствие.

В груди снова что-то звякнуло, но на этот раз оставшаяся вибрация показалась болью. У Эсперанты есть жених…

— Хватит! — рыкнул, выпустив неприятные эмоции. — Инсценировка вышла поганая, господин Еной. Вы могли заставить девочку работать в лавке бесплатно до скончания веков, но вместо этого уволили.

— Не докажете!

— Стоит немного надавить на дам из квартала утех, и они всё подтвердят. Хотя, — широко улыбнувшись, слез с табурета, — зачем расстраивать вашу жену известием об адюльтере?..

Ювелир отшатнулся, сделал шаг назад, ещё один и встретился со стеной. Такой беспомощный дедуля, и не скажешь, что трахается, как бобик. Сумму его похожденийможно приравнятьк цене небольшой квартиры в центре города.

— …Господин Еной, — говорил тихо, сжимая пальцы на морщинистом горле старика, — я изгнанник. Отбываю наказание в этом чудном местечке и не прочь получить ещё один срок. Включите благоразумие.

Ювелир оказался весьма рассудительным человеком — выдал причитающиеся Эсперанте деньги и добавил полсотни сверху за беспокойство.

ЧАСТЬ 6

Выйдя на улицу, вдохнул полной грудью свежий зимний воздух. Срок моего заключения в единственном городе Межмирья, где не работает магия, подходил к концу. Через месяц я стану свободным. Получу вольную и лишусь должности соглядатая. Можно будет вернуться домой. Можно, но нужно ли?

Я успел привыкнуть к местному ритму жизни, и человеческие женщины мне понравились. Поначалу здорово напрягало отсутствие магии, но со временем я втянулся, и мозги заработали как надо. Здесь приходится включать голову — это держит в тонусе. Мне по-прежнему чужды местные традиции и непонятны многие из человеческих чувств, но, кажется, это не так страшно.

Я шёл, заглядывая в окна домов. Подсмотреть, как нормальные люди проводят праздник — не грех, особенно в моём положении. Пока разум в плену у слабоумия, можно попробовать вкусить радость. А вдруг понравится?

Рыженькая сидела за столиком в кафе, неспешно попивая белое вино из совершенно неподходящего для этих целей бокала. Хозяин заведения с гордым видом натирал полотенцем ложки и довольно улыбался. Одобрительно кивнув мужчине, я опустился на стул напротив красавицы.

— Ваши деньги, госпожа Эсперанта, — шаркнул по столешнице свёртком с гронами.

— Серьёзно? — в шоколадных глазах читалось удивление.

— Зайдите завтра в ювелирную лавочку, Еной извинится перед вами лично.

— О, боюсь, это невозможно, — опустила пушистые ресницы. — У меня билет на утренний поезд. Я возвращаюсь домой.

— Тогда не стоит терять время, — поднялся и снял со спинки стула её полушубок. — Отпразднуем Рождество у меня, а утром провожу вас на вокзал.

— Простите, — рыженькая прятала взгляд. — У меня есть парень, и у нас скоро свадьба…

— Это должно меня волновать?

— Разве нет?

— Это даже вас не волнует. Идёмте.

Красавица не ответила, натянула шубку и замерла. Пришлось снова взять её под руку и повести к выходу. Не хотелось тратить драгоценные минуты впустую.

— Господин Дрэго, — как только мы вышли на улицу, Эсперанта освободилась от моей хватки, — вы слишком настойчивы.

Это моё естественное состояние, ничего «слишком» я не видел. Притянув рыженькую за талию, прижал к себе. Выпрямилась, что натянутая струна, упёрлась ладошками мне в грудь, но не оттолкнула.

— Отличный парфюм, — мой шёпот согрел девичье ушко.

— Должна сказать «спасибо» за помощь, — Эсперанта отдавала слова дрожащим голосом. — Но это не означает, что я проведу с вами ночь.

Не сдержал улыбку — девочка не продаётся, да и я не покупатель. Хочу её, а она меня, но у человеческих женщин не принято соглашаться вот так сразу. Долгие любовные игры «перед» и моногамия — предмет гордости этой расы. Увы, в моей жизни было слишком много баб, и это навсегда лишило меня права стать положительным героем.

— Можем потратить несколько часов на платоническую прелюдию, — стянув зубами кожаную перчатку со своей руки, я обвёл пальцем аккуратный ротик красавицы.

— Вы странный, — сжала губы, смяв эхо моего прикосновения.

Да — я странный. У людей считается нормой долго и потно дуритьголову объекту страсти. Но я не человек, и у нас с Эсперантой будет только одна ночь, полная честного разврата.

ЧАСТЬ 7

За два года службы при королевском дворе я обзавёлся не только доброй сотней врагов, но и несколькими полезными знакомствами. Прежде не пользовался связями — незачем. Сегодня — другое дело. Найти в Альвахалле глубоким рождественским вечером хорошее вино, набор продуктов, ёлку и украшения к ней — задача почти невыполнимая.

— Господин Бо-Хбо? — стоя в будке связи, прижимал к уху холодную телефонную трубку и наблюдал, как рыженькая разглядывала что-то в тёмной витрине закрытой сувенирной лавки.

— Господин Дрэго, неожиданно.

Патик Бо-Хбо лукавил, неожиданности для него просто не существовали. Я трясу приближённых ко двору великой и многорукой— проверяю, вынюхиваю, делаю выводы, а Патик глаза и уши Фретрики в городе. Этот пухлый мужик таскается по злачным заведениям Альвахалла, собирая самые свежие и сочные сплетни. Если коротко — ест, пьёт и занимается непотребствами за счёт королевской казны на вполне законных основаниях.

Обрисовав коллеге ситуацию, я услышал в ответ короткое — «сделаем». Через час ко мне в квартиру на улице Белых слив доставят набор для празднования Рождества. Платоническая прелюдия так платоническая прелюдия.

— Господин Дрэго, мне нужно домой. То есть я хотела сказать — в квартиру. Заберу чемоданы и поеду ночевать на вокзал, — заявила красавица, как только я вышел на улицу.

Поднял глаза к небу итолкнул тростью дверь телефонной будки. Человеческие женщины иногда просто невыносимы. Их тонкая душевная организация только на первый взгляд кажется хрупкой, если приглядеться — это самый настоящий таран, способный сломать любые аргументы.

— Тогда нам нужнотакси, — я указал взглядом на чёрный, отполированный до блеска автомобиль у обочины.

— Пожалуй, — согласие вышло не слишком уверенным.

Распахнул дверцу машины и жестом пригласил Эсперанту сесть. Снова неуверенные движения красавицы — чувствовала, что свернула не туда, но признавать не торопилась. Удобно устроившись на заднем сиденье, сообщил водителю адрес. На этот раз молчание не приносило никакого удовольствия, только раздражало слух. Между мной и рыженькой расстояние всего ничего — ладонь еле втиснется, а по ощущениям — на разных континентах.

— Господин Дрэго, хотите, я заплачу вам? — Эсперанта выдала гениальнейшую из идей, что вертелись вголове.

— Сколько? — едва сдерживая улыбку, повернулся к ней.

— Не знаю, — пожала плечиком. — Сколько нужно?

— Во сколько вы себя оцениваете?

— Я не себя оцениваю, — фыркнула, отсев подальше от меня, — а вашу помощь.

— Неужели? Помнится, мою помощь вы оценили в «спасибо», а едва речь зашла о симпатии, предложили деньги.

— Вздор! — Эсперанта поджала губки.

— Сегодня любая из дорог приведёт вас ко мне в постель, и поверьте, вам будет хорошо.

— Это уже слишком! — её голос сорвался. — Остановите!

Водитель затормозил. Резкий хлопок двери и мелькнувшая в свете жёлтых фонарей стройная фигурка разъярённой красавицы поставили многоточие в нашем вечере.

ЧАСТЬ 8

Эсперанта с гордым видом зашагала по тротуару в сторону улицы Белых слив. Догонять не стал — ритуальные побегушки в планы не входили. Дома уйма дел: когда красавица появится в моей берлоге, там всё должно кричать — с Рождеством!

Расплатившись с таксистом, вышел из машины. Я полюбил район, в котором снимал жильё. Здесь уютно и немноголюдно. Самое место для меня. Распахнул резную дверь подъезда и, шагнув через порог, понял, что по приходу госпожу Эсперанту ожидают сюрпризы. Первый — хозяйка выставила её чемодан на лестницу и сменила замок — следы издевательства над дверным полотном бросались в глаза. Второй сюрприз из плоти и крови — мужчина в неопрятном мешковатом пальто. Незнакомец дремал, сидя на верхних ступенях, привалившись к периллам. Ни разу не видел, чтобы к соседке заглядывали гости, а тут сразу целый мужик нарисовался.

— Хорошего вечера, любезный, — поднявшись по лестнице, ткнул тростью ему в плечо.

Гость встрепенулся и, схватившись за перила, подскочил на ноги. Ноги… отличные сапоги у парня — не из дешёвых и совсем новенькие. В остальном одет не по местным канонам — явно приезжий, да и мозолистые руки со сбитыми костяшками лишнее подтверждение — провинция. Внешнего сходства с Эсперантой не наблюдалось, значит не родственник. Последние сомнения в том, что этот конь в старом пальто — парень моей рыженькой, испарились.

— И вам, — чмокая пересохшим ртом, промямлил гость.

— Кого-то ждёте?

— Эсперанту Доу. Живёт в этой квартире, — указал на дверь.

— Она съезжает.

— Вот это новость… — мужчина растеряно моргнул.

Действительно — новость! Парень не в курсе, что происходит в жизни его будущей жены, и чемодан под дверью не намёк. Как есть — заботливый интеллектуал.

— Эрик! — голос Эсперанты ударил мне в спину вместе с потоком холодного воздуха.

У меня окончательно поехала крыша, не иначе — парочка принялась обниматься, а я стоял и смотрел. Глядя, как этот расхлябанный говнюк по-хозяйски небрежно лапал ту, что давно должна терять одежду в моей спальне, я поймал в груди незнакомое чувство. Комок чего-то мерзкого перевернулся почти ощутимо, картинка реальности пропала, сменившись иллюзорным бредом. Отчётливо увидел, как гад, закатив глаза, самозабвенно пыхтит на моей девочке. Я даже стоны её слышал — глубокие, исполненные благодарности за ленивые возвратно-поступательные движения недосамца. Твою королеву…

— Что вы делаете! — крик Эсперанты врезал мне бесконтактную пощёчину.

В виски набатом ударила кровь, в ушах загудело. Я держал парня за грудки, надёжно впечатав в кирпичную кладку стены. А пальтишко его поистрепалось, пока я был в бессознательном отпуске — упал, наверное, сволочь. Я плохо соображал, чувствовал ещё меньше. Организм сосредоточился на ярости, которой во мне было не меньше, чем цацек на главной ёлке Альвахалла. Сквозь густую пелену ядовитого дыма эмоций пробивались попытки оттащить меня от оппонента.

— Она не твоя, — собственный хрип звучал, словно чужой.

На лице гадёныша застыла гримаса ужаса. Вцепился в мои запястья, но даже не дёргался. Человеческая интуиция забавная вещь. На уровне «сам не знаю почему» этот выродок понимал, что один его неосмотрительный выпад — и я с удовольствием сверну ему шею.

— Господин, отпустите Эрика! — всхлип Эсперанты разогнал хмель ярости.

Чёртова боль за грудиной устроила мне индивидуальное пекло. В трамвае рыженькая ревела совсем не так — то были слёзы надежды на помощь, а тут безысходность и страх. Страх, что я прикончу её Эрика. Отпустил.

— Уходите. Пожалуйста, — растирая влагу по лицу, встала между мной и женихом. Смелая девочка.

— И не подумаю, — рыкнул.

Рад бы сказать мягче и совсем другие слова, но не в состоянии. Горло будто зажало в металлических тисках злобы. Не на неё злился — на кучу дерьма, что пряталась за девичьей спиной, даже не попытавшись разобраться со мной. Мог хотя бы выйти вперёд, так, для вида.

— Мы уходим, — шмыгнув носом, заявила заплаканная красавица.

Её Эрик заметно оживился, обрадовавшись возможности слинять. Он схватил чемодан и трусливо скрылся за порогом подъезда, оставив невесту наедине со мной. Душка.

— Резвый, — скривил губы.

— Вы ненормальный, — голос Эсперанты дрогнул, и в шоколадных глазах снова собрались слёзы. — Вот! — достала из кармана полушубка свёрток с деньгами. — Забирайте! — швырнув им в меня, рванула ручку подъездной двери.

ЧАСТЬ 9

Когда ко мне вернулась способность мыслить, оказалось, что догонять рыженькую поздно. Отдавать дело в ненадёжные руки госпожи Судьбы я не собирался — Эрик не тот, с кем красавица должна провести эту ночь… жизнь. Нельзя ей за гада замуж. Я успел разглядеть в его облике несколько занятных деталей. Кусочки мозаики пока не сложились в целую картинку, но уверен — парень в замызганном пальтишке ой как непрост.

Сунув в карман свёрток с деньгами Эсперанты, вышел из подъезда. Шум хмельного веселья из приоткрытых окон и огрызки конфетти вперемешку со снегом под ногами. Люди умели создавать праздничный антураж из ничего. Заворачивали Дух рождества в трогательные объятия, искренне радовались выстрелам хлопушек, которые всего-то выпускали в воздух кусочки цветной бумаги — я так не умел.

— Куда едем?

Мужской голосстал для меня неожиданностью. Обнаружил, что сижу в машине на заднем сиденье, мёртвой хваткой вцепившись в собственную трость.

— На вокзал, — потянулся в карман за деньгами.

Серебряных грон у меня не осталось, только пара крупных купюр. Водитель завёл мотор, и я протянул ему деньги.

— Мельче нет? — недовольно пробурчал таксист, разглядывая банкноту.

— Нет.

— Как сговорились, — фыркнул, доставая кошелёк из-под сиденья. — Только что подвозил влюблённую парочку — тоже без размена. Господин хотел доехать за два грона. Представьте? Отсюда до гостиницы «Шолле» за двушку! Чудак. Пришлось ему раскошелиться.

— Не местный, наверное, — ляпнул, не задумываясь, для поддержания разговора. — Сдачи не надо.

Машина тронулась, и вместе с колёсами в моей голове завертелись шестерёнки мыслей — «Только что подвозил влюблённую парочку», «отсюда до гостиницы «Шолле»», «хотел доехать за двушку», «пришлось ему раскошелиться».

— Любезный, — похлопал водителя по плечу, — а дальше?

— Что? Ах, да! Господин дал мне тысячную купюру. Еле сдачу ему насобирал.

Тысячу? Даже я — соглядатай королевского двора, видел такую бумажку всего несколько раз, а с таксистом расплатился банкнотой в триста грон — достаточно крупная денежка.

— С ним была хорошенькая рыжая девушка?

— Да. Странная парочка. Дама вполне приличного вида, а мужчина натуральный оборванец, но при деньгах. Вы знакомы?

— Немного, — кивнул, складывая факты в стройную череду событий. — Поворачивайте, едем в «Шолле».

ЧАСТЬ 10

Когда таксист остановился на парковке у самой дорогой гостиницы Альвахалла, я понял, что опоздал. Около «Шолле» уже стояли несколько машин служителей правопорядка, а на лавочке сидел сам начальник городской полиции — господин Альру Нохэ. Худощавый мужчина в годах с грациозными повадками леопарда никогда не расставался с сигарой. Он и сейчас выпускал колечки густого дыма, глядя, как подчинённые создают иллюзию бурной деятельности.

— Что приключилось? — таксист с любопытством наблюдал за происходящим сквозь лобовое стекло.

— Фальшивомонетчик случился, — бросил небрежно. — Вы бы обратились к полицейским, господин водитель.

— Зачем?

— Тысячная купюра, которой с вами расплатился клиент — подделка.

Подмигнув растерявшемуся мужчине, вышел из автомобиля и направился к крыльцу гостиницы. Шикарное оформление, я чуть не прослезился от ослепительного многоцветия мигающих лампочек. Дорого-богато для этого заведения норма, на осветительных приборах тут явно не экономили.

— Господин Нохэ, — протянул руку начальнику полиции, — рад видеть.

— Дрэго! — он по-кошачьи доброжелательно сощурил глаза и вместо рукопожатия полез обниматься. — На днях супруга интересовалась твоими делами, а я не нашёл, что ответить. Ты совсем пропал из виду.

— Служба, — пожав плечами, состряпал дежурную улыбку. — Альру, что тут происходит?

— Ай, мальчик, не дури голову старику! Ты наверняка знаешь больше меня.

Не больше, но кое-что я действительно знал. Жених рыжеволосой красавицы — фальшивомонетчик. В упрёк мне — догадался об этом только в такси, хотя разводы на светлом пальто гадёныша явно намекали на любовь к краскам. Грубые руки провинциала-Эрика точно не были заточены под художественную кисть, да и местоположение клякс говорило о том, что он выпачкался, случайно задев палитру или баночки с красящим составом. Работал парень не один, но именно его выбрали для ответственной миссии — отправиться из провинции в столицу, чтобы разменять нарисованные бумажки. Кое-что гад успел обналичить со сдачей в обувной лавке и у таксиста, а потом решил воспользоваться наивностью невесты. Она ведь в столице работала, а значит и гроны водились. Моя рыженькая — сама наивность. Сколько она встречалась с мошенником, даже не подозревая о его махинациях? Ещё и замуж собралась.

— Господин Нохэ, я приехал за Эсперантой Доу. Её уже допросили?

— Должен был догадаться, — начальник полиции сверкнул улыбкой. — Дрэго Аш в своём репертуаре.

Альру знал обо мне больше, чем многие в городе. Нохэ близкий друг моего отца. На моей родине начальник полиции Альвахалла появлялся не реже двух раз в год и всегда был желанным гостем у нас дома.

— Госпожу Эсперанту допросили, — Нохэ затушил окурок сигары об урну и достал из кармана новую. — Только не знаю, кем она будет проходить по делу — свидетелем илиобвиняемой.

— А есть повод её в чём-то подозревать?

— Девушка попыталась расплатиться в ресторане гостиницы фальшивой тысячей. Теперь говорит, что деньги ей дал жених, но словами сыт не будешь, — замолчал, крутя в пальцах толстую сигару. — Парня след простыл. Ушёл через окно, пока невеста спорила с персоналом.

— Слова соглядатая королевского двора достаточно, чтобы её отпустили?

— Не знаю, — Альру хитро сощурился. — В «Шолле» почасовая оплата номеров и ужин в ресторане стоит прилично, а денег у бедняжки нет. Дрэго, я человек маленький, — хохотнул, — что от меня зависит?

Нохэ не собирался задерживать Эсперанту, везти её в участок и допрашивать с пристрастием, а вот подколоть меня шанса не упустил.

— Вы были на Ратаре? — тень встречи с моим папой явно просвечивала сквозь намёки начальника полиции.

— Был. Срок твоего изгнания подходит к концу. Отец ждёт тебя домой.

Отказ сына оплодотворять самок для продолжения королевского рода мой отец — правитель острова Ратар — расценил как предательство. Фретрика прониклась семейной драмой политического партнёра и предложила «гениальную» идею для наказания. Первые месяцы в Альвахалле я мучился диким желанием попасть на родной остров: хоть в темницу, хоть сразу на плаху, лишь бы не чувствовать себя огрызком, лишённым магии. Нравы, привычки, замашки местных бесили до неистовства, а ещё не мог смотреть на здешнюю еду и женщин. Голодный живот научил жрать что дают, а неудовлетворённая похоть заставила посмотреть на прекрасную половину Альвахалла под другим углом. Вместо того чтобы страдать и мучиться, мучиться и страдать я неплохо здесь обжился.

Окинул взглядом улицу близ гостиницы. Таксист что-то возмущённо доказывал одному из полицейских, остальные служители порядка усиленно работали. Эрика поймают до рассвета — вне сомнений. Нохэ уже отправил по его душу бравых ребят, выход из города для мошенника закрыт. Осталось вытащить мою рыженькую из цепкой хватки сотрудников «Шолле».

— Рад был встрече, — обернулся к начальнику полиции, — счастливого Рождества.

Обалдевшее «И тебе» от господина Нохэ прозвучало уже в спину. Я впервые поздравил человека с человеческим праздником и мне понравилось.

ЧАСТЬ 11

В холле гостиницы, примостившись на краешке обитого красным бархатом дивана, сидела моя вдрызг заплаканная девочка. Будто кол проглотила — с прямой напряжённой спиной и сжатыми кулачками, она терзала остекленевшими глазами пустоту. Эсперанта не обращала внимания ни на полные упрёка взгляды девушки-портье за лакированной стойкой, ни на меня. Даже когда уселся рядом и осторожно коснулся её плечика, не пошевелилась.

— Распорядитесь принести стакан крепкого алкоголя для госпожи, будьте добры, — обратился к главной по ключикам в этом шикарном заведении.

Девушка за администраторской стойкой скуксилась и демонстративно отвернулась. Отличный сервис и люди приятные.

— Платить вы будете? — зло шепнула портье.

Ясно. Эсперанту уже занесли в негласный чёрный список, а у входа вот-вот повесят её портрет с надписью — «особо опасна». Достав из внутреннего кармана пальто золотой знак отличия королевского двора, подошёл к лакированному прилавку. Обернувшись, служащая, заметила блестящий жетон у меня в руке и нервно сглотнула.

— Вы новенькая?

Меньше чем через две минуты официантка принесла стакан скотча, а следом за ней в холле появился шеф-повар гостиничного ресторана, с несмелой улыбкой толкая перед собой металлическую тележку с закусками.

Мне пришлось чуть ли не вливать крепкий напиток в рот оцепеневшей Эсперанты. Проглотив скотч, девочка зажмурилась и шумно вдохнула, закрыв ладошками лицо.

— Эрик хотел, чтобы я разменяла ему несколько крупных купюр, — бубнила сквозь слёзы рыженькая.

— А вы очень кстати швырнули в меня этим разменом и остались без денег. Госпожа Эсперанта, он понял, что вы на мели, и надеялсяполучить вашими стараниями хотя бы сдачу в ресторане. В любом случае этот… — сдержал крепкое слово, — Эрик собирался слинять, оставив вас в «Шолле» одну.

— Что вы тут делаете? — она неожиданно перестала реветь и, оторвав ладони от личика, хлопнула мокрыми ресницами.

Хороший вопрос— что я тут делаю? Не лукавил, когда говорил Эсперанте, что любая дорога сегодня приведёт её в мою постель. Интуиция никогда меня не подводит. Мог остаться дома и спокойно дождаться, пока Судьба приведёт туда рыженькую, но — нет, рванул за ней, теряя тапки и остатки рассудка.

— Приведите себя в порядок, госпожа Эсперанта, — заменил ответ мягкой улыбкой, — мы скоро уходим.

Паразит неплохо погулял — снял дорогой номер и в ресторане ни в чём себе не отказывал. Из перечня блюд в счёте я понял, что моя рыженькая обошлась лёгким салатом и бокалом подслащённой воды, остальное — исключительно мужские блюда. Надо будет навестить господина Эрика в тюремной камере. Он отдаст мне долг, не деньгами, но отдаст.

Рассчитавшись за час проживания в номере и пир горой, я подошёл Эсперанте. Девочка задумчиво крутила в руках стакан со скотчем. Тяжело расставаться с иллюзиями — понимаю. Даже если на самом деле они мало что значили. Просто рыженькая ещё не призналась себе, что Эрик не герой её жизни. Будет другой. В груди снова задребезжало. У нас одна ночь, а потом немного утреннего похмелья — и будни завернут нас в обыденную суету, каждого в свою. Дрожь человеческих эмоций нарастала с пугающей скоростью. Кое-как справившись с несвойственными мне чувствами, достал из кармана свёрток с гронами и отдал красавице. Взяла.

— Нам пора. Идёмте, — забрал её полушубок со спинки дивана.

— Разве меня не повезут в участок? — даже глаз не подняла, и безразличие в голосе что холод на улице. — Меня ведь считают преступницей.

— Делом Эрика занимается господин Нохэ. Он опытный следователь и видит людей насквозь, поэтому вас никто задерживать не собирается.

— А вы?

— Что я?

— Вы тоже не будете меня задерживать?

На вокзал собралась. Мне знатно надоела суета вокруг неизбежного. Хочет потратить ещё несколько часов, прежде чем оказаться у меня дома — пусть тратит. Зачем отказывать женщине в капризе? Вернул её полушубок на спинку дивана, легко поклонился и отправился к выходу. Спиной чувствовал, как крючки во взгляде Эсперанты тянули обратно, но нет — смолчала.

Улица опустела. Полицейские закончили осмотр места происшествия и отправились в участок. Вот работка у людей! Вздохнув, перешёл дорогу. Выйду на главную улицу, а там поймаю такси или пешком пройдусь. Вынул из кармана часы — стрелки неторопливо двигались к часу Рождества. Заснеженный Альвахалл кутался в ночную тишину, будто во второе одеяло. На Ратаре не бывает снега, а я успел наглухо привыкнуть к белоснежному насту.

— Был тюрьмой, станешь домом, — говорил с городом, будто с живым. — Никаких проблем, брат.

За спиной торопливо цокали каблучки — между мной и Эсперантой приличное расстояние, но тонкий слух позволял следить за её передвижениями. Отправилась пешком, только не в сторону вокзала, а за мной. Бегом, в сапогах на шпильках, волоча за собой чемодан на колёсиках по скользким камням тротуара — она неподражаема!

Смахнув снег с лавки, уселся дожидаться. Повернул голову, тёмный силуэт вдалеке замер. На улице ни души. Горожане дома готовятся поднять бокалы за здоровье великой и многорукой, и только нам с Эсперантой не до праздника.

— Госпожа, вы собираетесь издеваться надо мной до утра?! — крикнул как можно громче, спугнув морозную тишину.

Зашагала, и заметно решительнее. Пара минут — и рядом со мной стояла рыжеволосая красавица с глазами, полными паники.

— Я замёрзла, — отпустив ручку чемодана, обняла себя за плечи.

После такой пробежки должно стать жарко, а её трясло, будто после купания в ледяной воде. Поднялся и потянул девочку к себе. Не оттолкнула, прижалась щекой к моей груди и с облегчением выдохнула.

— Надеюсь, вы передумали ночевать на вокзале?

— Это неправильно, но я останусь у вас, — сдалась рыженькая. — Не смогу пережить эту ночь в одиночестве.

ЧАСТЬ 12

Снова такси и снова молчание. Вжавшись в сидение сиденье, красавица дышала через раз. Её волнение заводило, а предвкушение близости накрывало мягкими волнами.

— Безумный вечер, госпожа, — укутал красавицу объятиями.

— Словно не со мной происходит, — шепнула Эсперанта. — Мы с Эриком только что расстались, а я… Господин Дрэго, я веду себя слишком легкомысленно.

— Легкомысленно, — подцепил пальцами острый подбородок девочки, — но не со мной.

Чуть приоткрытые пухлые губки, трогательно сведённые брови — забавная. Рыженькая ждала, что я сотру поцелуем её сомнения, как стирают ластиком неудавшиеся карандашные штрихи.

Машина, в которой мы ехали, старого образца — из тех, что с перегородкой между задними пассажирскими местами и водителем. Дотянувшись до маленького окошка, задвинул дверцу, лишив таксиста шанса подглядеть за нами.

— Будьте честны, — коснулся словами губ Эсперанты, и её тело отозвалось приятным напряжением. — Вратьсебе — последнее дело.

Холодная девичья ладошка легла мне на щеку, взмах ресниц — и она отдалилась. Девочкасмотрела на меня внимательно, с долькой горького шоколада в карих глазах.

— Эрик уже не раз обманывал меня, — признание далось ей нелегко. — Он часто пользовался моими чувствами.

— Не до концачестно, но уже лучше, — улыбнулся.

Терпкий привкус недавнего глотка скотча уколол язык. Рыженькая ответила слишком развязано для махровой скромницы. Всё как я любил — нетривиальная обстановка и горячая красотка верхом на мне. Сжав ладонями упругую девичью попу, потянул Эсперанту к ломящемуся от желания паху.

— Господин Дрэго, вы…

— Ты.

— …ты с ума сошёл!

Невероятное сочетание цветочного парфюма и естественного аромата девочки отпечаталось на периферии обоняния. Помнить — отдав себе безмолвный приказ, впился в припухшие от моих укусов губы красавицы. Я чуть душу из неё не выпил в буквальном смысле: если бы в Альвахалле работала магия, всё бы закончилось именно этим. Эсперанта едва слышно застонала. Чёрт, девочка! Зима за бортом, и на нас одежды больше, чем нужно.

— Приехали!

Глухой голос таксиста из-за перегородки сломал идиллию. Глядя на распалённую Эсперанту, сам не мог восстановить дыхание. Тело требовало продолжить пир страсти. Хотел было крикнуть водителю, чтобы оставил нас в покое на ближайшие полчаса, но моя красавица выскочила из машины и, одёрнув полушубок, юркнула в подъезд. Снова сбежала. Слава королеве, на этот раз выбрала верное направление.

Расплатившись за поездку, забрал из багажника её чемодан и пошёл спасать ситуацию. Вопреки моим ожиданиям красавица не стала стыдливо прятать глаза. Наоборот — смотрела с восторгом. У порога квартиры нас ждал сюрприз — обвязанная тонким шпагатом ёлка идесяток коробок. Господин Патик Бо-Хбо выполнил мою просьбу.

— Ну вот, а ты собираласьночевать на вокзале, — запустил пальцы в рыжие волосы.

— У нас будет настоящее Рождество? — в шоколадных глазах застыла надежда.

— Постараемся, но предупреждаю — я ни разу его не праздновал.

— Сдуреть! — не по-женски грубо хохотнула моя красавица.

Занёс в прихожую королевские дары и чемодан Эсперанты и задумчиво уставился на получившийся бардак. Без того тесное пространство коридора сократилось раза в два. Видимо, я размышлял непозволительно долго — красавица, потеряв терпение, скинула полушубок на пол и принялась открывать коробки. Раздеть бы до конца эту восторженную прелесть и утащить в спальню, но остановить наполненное искренним счастьем действо не решился. Доставая из коробок ёлочные украшения, девочка так восхищённо охала, что я позабыл о рвущемся из штанов члене, сосредоточившись на песне умиления, звенящей в моей груди.

— Нет-нет-нет! Там индейка! — вовсю командовала рыженькая.

Понял. Значит, в кухню. Шуршание обёрточной бумаги из прихожей ласкало слух, пока я выкладывал готовую птичью тушку на блюдо. Квартира наполнилась ароматами вкусностей и хвои. Дух Рождества в чистом виде! Предвкушение праздника вызывало приятное волнение. Наверное, так это чувствуют люди, и я смог.

— Вы что, наследный принц? — Эсперанта застыла в дверях кухни с открыткой в руке.

— Мы перешли на «ты». Разве нет?

— Нет. Если вы действительно наследный принц, я должна быть почтительнее, — язвительно заявила красавица, размахивая блестящим кусочком картона.

Господин Патик наверняка воспользовался связями во дворце, чтобы собрать всё по списку и, конечно, этот факт не прошёл мимо королевы.

— Позволишь? — подошёл к красавице и вынул из цепких пальцев поздравительную бумажку. — Читать чужие письма — дурной тон, — разбавил упрёк полуулыбкой.

Фретрика сдала меня почти с потрохами. «Почти», потому что, слава ей же, не указала в помпезно-тёплом послании, что я наследный принц трона Ратара.

— Серьёзно? — девочка растеряно хлопнула ресничками, когда я закончил чтение и вернул ей открытку.

— Вполне.

— Наследный принц живёт в съёмной квартире?

— Это тебя смущает?

— Я думала ты… вы — полицейский.

— Соглядатай королевского двора при многорукой.

— Вы меня окончательно запутали, — усевшись на кухонный диванчик, красавица обиженно надула губки.

Девочке хотелосьвытянуть из меня правду, а я не спешил с откровениями. Межмирье — большое королевство, и здесь хватает представителей разных рас. Между ними тоже не всё гладко, но мой народ недолюбливают все и очень дружно. Столетия Ратар оставался полностью закрытым для внешнего мира государством — никаких отношений с соседями, только глухая оборона. Когда к власти пришёл мой отец, многое изменилось. Реформатор вывел остров из политической тени, но холодный туман легенд и глупых сплетен о нашей расе до сих пор будоражит непросвещенные умы обывателей.

— Итак, — рыженькая не выдержала молчания, — вы, господин Дрэго, наследный принц. Какого государства?

Объяснения подождут. Потянул её за руку, заставив подняться на ноги, и стиснул в откровенных объятиях. Щёчки красавицы вспыхнули румянцем. Сполна насладиться плавными изгибами её точёной фигурки мешало длинное шерстяное платье. Смял в руках ткань, потянул наверх, покрывая шею девочки жадными поцелуями. Обрывки глубокого дыхания и потеплевший аромат её мраморно-бледной кожи сводили меня с ума.

— Прекрати «выкать», — шептал сквозь поцелуи.

— Наследному принцу? — отстранилась.

Кокетливая улыбка вдруг пропала с губ рыженькой. Понял — что-то не так, и сильно. Эсперанта смотрела на меня с неприкрытым ужасом, не в состоянии выдать и полслова.

— Что случилось? — горло стиснуло волнение, я дал «петуха».

— Ваши… твои. Глаза изменили цвет.

Идиота кусок! Я забыл выпить содержимое склянки, что купил в лавке госпожи Эфы. Без этого достижения фармацевтов Межмирья моя внешность обречена стать по-настоящему моей. Ярко алый цвет радужки, должно быть, выглядел очень натурально, но не для человека.

— Освещение, — стараясь не выдать панику, чмокнул девочку в лоб.

— Освещение? — задрала носик к потолку, разглядывая красный абажур кухонной люстры.

— Переоденешься к ужину?

Не дожидаясь её ответа, чуть не бегом бросился в гостиную. Схватил чемодан Эсперанты и, зашвырнув его в ванную комнату, галантным жестом пригласил застывшую на пороге кухни красавицу немедленно приступить к делу.

ЧАСТЬ 13

Как только рыженькая открыла воду в кране ванной, я аккуратно повернул ручку двери — теперь изнутри не открыть. Выдохнул и отправился в прихожую. Три минуты покоя после приёма препарата — и всё станет как прежде. Глаза приобретут уже привычный чёрный цвет, а полной трансформации не случится.

Магия в Альвахалле не работала, а вот лекарства госпожи аптекарши, созданные с помощью науки — очень даже. Именно это подарило моему отцу шанс изгнать сына в Межмирье инкогнито. Я никого не пугал внешностью — всё благородно, без политических скандалов. Будь Дрэго бездумным отпрыском рода Аш, выперся бы на улицу в естественном облике, и прощайте старания монарха — чудовище в городе! На Ратаре только и разговоров, мол, скоро мы выйдем в «люди», не пряча настоящую внешность, но на деле до этого славного момента не меньше нескольких столетий. Слишком сильно влияние домыслов на умы масс.

Шум воды в ванной стих, а я так и стоял посреди заваленной открытыми коробками прихожей — ждал неизвестно чего. События сегодняшнего вечера выбили меня из колеи. Определённо!

Я сунул руку в карман пальто, и процессы в моём организме резко дали по тормозам. Баночки с лекарством там не оказалось. Ни в одном из карманов пальто не было моего спасения. Твою королеву! Принялся разгребать пустые коробки, надеясь, что выронил склянку дома — не нашёл. Выскочил в подъезд — тоже нет. Кинулся на улицу, обыскал крыльцо и тротуар, пробежался босиком по двору — пусто.

В квартиру вернулся с занемевшими ступнями и ледяным ужасом в груди. Не так я представлял себе признание. Да я и не собирался раскрывать карты. Дух рождества осыпался с реальности, что старая штукатурка со стен. Искать мою пропажу в Альвахалле — гиблое дело. Я мог обронить баночку где угодно — вечер был богат на локации. Ломиться в гости к госпоже Эфе тоже не вариант. Каждый раз она готовила лекарство от моей чудовищно «привлекательной» внешности строго в дозе, что умещалась в склянке, и занимало это не менее суток. Круг замкнулся криком моей рыженькой:

— Кажется, дверь заклинило! — металлическая ручка дернулась. — Помогите открыть!

— Иду! — и я пошёл, но к зеркалу.

Процесс смены облика выглядел куда хуже будущего результата. Видимо, госпоже Эсперанте придётся задержаться в ванной комнате. Как ни крути — сегодня она встретиться со мной настоящим, но хоть избавлю девочку от нелицеприятного зрелища обращения. Я бродил по квартире, бессовестно врал рыженькой, что ищу инструмент для боя с поломанным дверным замком, и иногда поглядывал на своё отражение в зеркале.

Голова чесалась так, что хотелось сдохнуть. Сначала избавлялся от зуда классическим методом, а потом, не выдержав, принялся тереться виском о дверной косяк. Неэффективный способ — шума много, толка мало. Когда у детей пробиваются рожки — это одно, а когда у взрослого мужика из черепушки лезут витые, почти бараньи рога — другое. Мама, роди меня обратно!

Штаны треснули по шву — моё настоящее тело больше фальшивого человеческого. Пришлось спасать тряпки: я к ним страсть как привык. Мастерству и пластике господина Дрэго позавидовали бы лучшие трюкачи Межмирья. Чего я только не исполнил за эти проклятые десять минут, пытаясь раздеться, и всё это под невыносимый вой боли. Я чувствовал её каждой косточкой, а мышцы и сухожилия будто в косы заплетались. Два года назад обращение в человека прошло спокойно — выпил голубую жидкость из склянки и лёг спать, а утром поднялся с кровати с невообразимой лёгкостью в новом теле, но сейчас внутри меня словно преисподняя взорвалась.

Брюки я отстоял, а с рубашкой пришлось попрощаться. Скомкав одежду, запихнул её в шкаф ивзял с полки халат — чудо текстильной мысли из растягивающейся ткани не имело конкретного размера и вполне подходило для старого-нового меня.

— Дрэго! — крик Эсперанты заставил вспомнить, что она до сих пор заперта.

— Иду!

Поплёлся к ванной, по пути глянул на себя в зеркало. Бронзовая кожа, шикарные рога, красные глазища и с последней встречи с самим собой заметно возмужавшая фигура. Заматерел. Я и раньше считался на родине привлекательным парнем, а теперь сошёл бы за красавца-мужчину в самом соку, но уверенности это не прибавило — Эсперанта вряд ли оценит.

Замер напротив двери ванной, прислушиваясь к ощущениям. Вроде отпустило, но только тело, разум продолжал вопить — «не открывай!» Ещё и хвост мешал. Задрал халат, выпустив продолжение позвоночника на волю, стало совсем грустно. Неловкое движение — и я сверкал голой задницей.

— Нашли инструмент? — в голосе моей красавицы отчётливо слышалось раздражение.

— Нет, не нашёл.

— Вы что, специально меня тут держите?!

— В каком-то смысле да, специально, — пролепетал, пытаясь найти нужные слова.

— Что у вас с голосом? Да открывайте уже!

— Открою, обещай не кричать.

— Почему я должна кричать?

— Обещай.

— Открывай! — девочка от всей души врезала по двери.

И я открыл. Не удивлюсь, если вопль Эсперанты слышали даже в конце квартала. У меня её пронзительный ор вызвал лёгкую контузию. Побледнев, девочка хлопнула дверью ванной и притихла. Сглотнув застрявший в горле комок неловкости, осторожно постучал:

— Поговорим?

— Вы! Ты! Демон!

— А ты расистка?

Дверная ручка щёлкнула, и в коридор вышла не Эсперанта — королева. Девочка выполнила просьбу — преобразилась к ужину. Рыжие локоны собраны в идеальный пучок — теперь изящную шею красавицы можно разглядывать вечно, и чёрное обтягивающее платье до колен с открытыми плечамией очень шло.

— Я не расистка, — заявила, взглянув мне в глаза. — Моя лучшая подруга — дварф. Ты просто меня напугал. Это было… неожиданно!

— Согласен, — опустил рогатую голову, — дал маху. Нужно было предупредить.

— Вот именно!

Сердито чеканя пятками по паркету, Эсперанта исчезла в кухне. Вернулась с полными решимости глазами и индейкой на блюде. Мой живот встретил аромат еды приветливым урчанием. Уже поздно для ужина, а я ещё не обедал.

— Предлагаю поесть, — пошла в гостиную, а я за ней. — У тебя есть шанс объяснить всё.

Стол я сервировал сам. В молчании, под пристальным взглядом рыжеволосой красавицы. Она без стеснения разглядывала мой новый облик. Любопытство вполне оправдано — сам первые дни в Альвахалле вопреки хорошему воспитанию бессовестно пялился на местных жителей.

— Итак, — начала Эсперанта, расправляясь столовым ножом с кусочком индейки у себя на тарелке, — ты принц Ратара. Демон.

— Очевидно, — пожал плечами, разглядывая вилку, которая теперь выглядела в моей руке, как кофейная ложечка в человеческой пятерне.

— Ты не был похож на демона, — рыженькая изогнула бровь.

— Средство, которое я купил у Эфы… но сегодняшнюю дозу препарата я благополучно посеял где-то в городе.

— Чего только не продаёт наша госпожа аптекарша, — Эсперанта сдобрила допрос улыбкой.

Не поспоришь. Фармацевтическая династия, к которой принадлежала Эфа, разрабатывала разные лекарства. В её лавочке можно найти откровенно страшные препараты, но это для избранных. Жидкость, что покупал я, аптекарша называла «плацебо», а состав и механизм действия отказывалась обсуждать наотрез.

— Брезгуешь есть руками? — заметив мои неуклюжие манипуляции со столовыми приборами, Эсперанта встала из-за стола и отправилась ко мне.

— Демоны не едят руками, — чистая правда, этой привычке я не изменил.

Девочка понимающе кивнула и, выдвинув свободный стул, устроилась рядом со мной. Минута, чтобы превратить индейку на тарелке в нарезку, и у моих губ замерла вилка с кусочком мяса.

— Приятного аппетита, Ваше Высочество, — Эсперанта подобрала губки и учтиво кивнула.

Можно считать, что сегодня я потерял девственность — ни одна из пассий не кормила меня «с ложечки». Моя любимая схема — поздоровались, переспали, расстались. Никаких совместных ужинов, а уж тем более завтраков с любовницами. Разнообразие без обязательств — всё, чего я хотел от личной жизни, а сегодня захотелось ещё и уюта.

— Почему ты здесь? — Эсперанта продолжила допрос.

— Отец сослал в наказание. У нас с ним разные взгляды на жизнь.

— Похоже, ты не самый лучший наследник трона, — хихикнула.

— Я тоже так считаю, — осторожно улыбнулся, чтобы не напугать красавицу клыками.

На оконном стекле танцевали блики праздничных огней, люди вышли на улицу: взрывы хлопушек игромкий смех — наш квартал праздновал Рождество.

— Мы пропустили Час рождения королевы, — девочка протянула мне открытую бутылку вина. — С Рождеством, Дрэго.

— С Рождеством, — отозвался тихо.

Эсперанта пила игристое Альвахалльское из бокала, я — из горла бутылки. Она, сумела подарить мне целый букет эмоций, о которых большинство демонов даже не догадываются. У людей достаточно странностей, но то, как они умеют чувствовать — чудо, способное перечеркнуть любой из их недостатков.

— Удивительно, — в глазах красавицы играли хмельные искорки, — но теперь мне совершенно не хочется обращаться к тебе на «вы».

— Слава королеве! — спрятал хрупкую ладошку рыженькой в своих руках.

— Давай ёлку нарядим?

Девочка. Совсем ещё молоденькая. Тот человеческий возраст, когда в документах двадцать с хвостиком, а душой — только-только восемнадцать стукнуло. Предложила нарядить ёлку с таким восторгом, будто мы собрались в кругосветку, а не стеклянные шары на колючих ветках развешивать.

ЧАСТЬ 14

Госпожа Эсперанта посреди моей гостиной в обтягивающем черном платьице, стоя на невысокой стремянке, украшала ёлку — невообразимо прекрасное зрелище и невыносимо трудное испытание. Я бы с радостью подал ей шарик, другой, но вынужден был прятатьсяза креслом — широкая спинка как раз скрывала меня до пояса. Взмах рук красавицы — и корсаж платья норовил сползти, обнажив аккуратную, но весьма аппетитную девичью грудь. Эсперанта ловко возвращала его на место, продолжая доводить меня до исступления. Кровоснабжение в голове практически отсутствовало.

— Дрэго, ты чего? — невинный взмах ресниц и глазки, полные недоумения. — Иди сюда, поможешь.

— Я приду, — закивал, — немного постою здесь и обязательно приду.

Лишить Эсперанту удовольствия наряжать ёлку всё равно, что у демонёнка сладость отобрать, а меж тем пытка искушением набирала обороты. Спустившись с раскладной лестницы, девочка отправилась в прихожую за новой коробкой с украшениями. Но, чёрт возьми, как она это сделала! Покачивая шикарными бёдрами, каждым шагом отправляя безмолвное — «возьми меня». Я уже не видел платья, только идеальные изгибы её обнажённой спины и едва прикрытую нижним бельём попку.

— Не знаю, что выбрать, — вернулась с новой партией игрушек.

Понятия не имел, за каким бесом Бо-Хбо прислал столько шариков-фонариков, но я его за это ненавидел. Места на ветках почти не осталось, а моя рыженькая всё развешивала и развешивала игрушки.

— Этот? — обернулась, демонстрируя мне два блестящих шара. — Или этот?

Послав подальше идею продолжить платоническую прелюдию, я покинул укрытие.

— Позже, — прохрипел, стиснув красавицу в объятиях.

Смяв упругие дивичьи ягодицы, прижался к ней горящим от желания пахом. Завела, даже не прикоснувшись, да так, что захотелось взвыть от избытка эмоций, едва моего обоняния коснулся тонкий аромат красавицы. Звон разбившихся стекляшек и несмелый стон Эсперанты — лучшее вступление для симфонии рождественской ночи. Нашей ночи.

Поддавшись заразительной страсти, девочка без лишних церемоний ухватила меня за рога и вдохнула поцелуем ещё одно незнакомое чувство. Сердце демона, что раньше не знало перебоев, сейчас то грохотало молотом, то замирало от ощущенияеё тёплых ладошек, забравшихся под мой халат. Безумное удовольствие чувствовать, как единственная сжимает между стройных ножек твоё бедро, оставляя на коже влажный след желания — раньшея не знал этого. Я, чёрт возьми, вообще ничего не знал о том, что происходило между нами.

— Ай! — вздрогнув, Эсперанта отстранилась, прижав пальчики ко рту.

Осторожно убрал её руку — алое пятнышко разошлось на нижней губе красавицы. Неосторожные ласки без скидки на изменения моей физиологии — совсем голову потерял. Собрав поцелуем каплю крови, виновато оскалился.

— О-о… — выдохнув восхищение, она цокнула длинным ноготком по моему клыку.

— Нравится?

— Ужасно, — её шёпот растворился в моём дыхании.

Сама непосредственность с бесстыжими искорками желания в глазах — идеальная женщина. Подхватив её на руки, совершенно неромантично перевалил через плечо. Под голыми ступнями хрустнули осколки ёлочных шаров, а госпожа Эсперанта картинно задёргала ножками.

— Эй! — по моей спине хлопнули девичьи ладошки.

— Брыкаться вздумала? — чмокнув пышную ягодицу, припечатал лёгким шлепком. — Бесполезно, — понёсся в спальню под весёлый визг красавицы.

Сумасбродство растворилось, едва я опустил Эсперанту на кровать. Потянула меня за пояс халата, ловко распустила узел и нетерпеливо заёрзала на простынях. Избавившись от единственного предмета одежды, понял, что взгляд рыжеволосой красавицы примагнитило к моему обнажённому телу. Я для неё вроде экзотического фрукта — сначала рассмотреть, потом попробовать на вкус. Вжимая ладони в перину, навис над ней. Мягко опустив ресницы, девочка выгнулась, подставляясь под мои ласки. Вкусная, горячая, моя. Сжал пальцами острый подбородок красавицы, заставляя её губы раскрыться навстречу поцелую. Снова пил её, будто ключевую воду — жадно, позабыв о клыках, плюнув на скоротечность времени. Гори оно всё! Если понадобиться — сожру её билет на поезд и со своей демонической натурой как-нибудь справлюсь.

Мягкие ладони Эсперанты скользнули по моей пояснице, и в глазах на мгновение потемнело. До этого ни одной демонице не позволял трогать себя за хвост, а рыженькая неожиданно и очень по-свойски сомкнула пальчики у его основания. Эсперанта не знала, что это вторая точка управления мужчиной-демоном, а я не догадывался, что бывает так хорошо. Застонал, прижимаясь окаменевшим членом к плоскому животику, но нарастающая вибрация в паху заставила остановиться.

— Полегче, милая, — собственный рык показался кошачьим урчанием. — С этим стоит быть осторожнее.

Её хватка на хвосте окрепла нежностью, и мир провалился в бездну. Чёрная ткань вечернего платья затрещала под пальцами. Эсперанта охнула, попытавшись выскользнуть из моих рук. Поздно. Разорвал корсаж, освободив из плена чертовски аппетитную девичью грудь с аккуратными розовыми ореолами. Сжал губами твёрдую горошинку соска, чувствуя, как тело моей рыженькой становится податливее. В голове загудело от похотливой жадности. Хотелось всего и сразу: заполнить собой её лоно и ротик, перевернуть на живот и войти в попку. Сорвал уцелевшие остатки платья с соблазнительно округлых бёдер рыженькой, отправил прочь трусики и объявил безоговорочное «нельзя» её рукам, потянувшимся стыдливо прикрыть то, что сейчас должно без остатка принадлежать мне.

Эсперанта сама раздвинула ножки, а я, припав к разгорячённому лону, провёл языком по нежным розовым складочкам, собирая сок чистого вожделения, и не сдержался — прикусил горячую плоть. Дёрнувшись в моих руках, девочка тихонько всхлипнула. Её вкус, смешанный с яркими нотками крови, сводил с ума. Привычный ритуал в любовных играх между демоном и демоницей с человеческой женщиной казался чем-то запредельным.

— Дрэго… — растерянно выдохнула моё имя.

— Моя, — шепнул и забрал губами набухший узелок, погружая палец в горячее лоно.

Первый по-настоящему бесстыжий стон девочки — и она, отрывисто дыша, сжала бёдрами мою рогатую голову, покачиваясь на волнах оргазма.

Поднялся с кровати и, не дав рыженькой прийти в себя, подхватил на руки. Всё ещё дрожа от эха удовольствия, Эсперанта повисла на мне. Длины её стройных ножек едва хватило, чтобы обхватить мои бока. Развернулся и прижал красавицу к стене, накрыв пухлые губки поцелуем. Хватит прелюдий — нащупав влажное колечко входа, насадил её на воющий от желания член. Укус Эсперанты прижёг шею, и я застонал, жадно вбиваясь в красавицу. Рыча, отдавал ей всё, что сумел почувствовать сегодня или давно чувствовал. Я уже ничего не знал наверняка, скользил внутри нежной плоти, крепко сжимая пальцами пышные ягодицы и сходил с ума от нового запаха. Мы смешались, слились телами и ароматами. Сердце в груди ухало, я бы никогда не поверил, что могу вот так… любить? Ритмичные объятия в лоне девочки забились, что штормовые волны. Мне показалось, что я слышу не свое сдавленное рычание, и вижу будто со стороны, как огромный рогатый демон, едва не воя от счастья, делает финальные толчки, отдавая семя и всего себя хрупкой рыжеволосой девчонке.

— Так не бывает, — тяжело дыша, Эсперанта смотрела мне в глаза, наглаживая рога и волосы.

Слабость в коленях неимоверная, того и гляди рухну вместе с ней на пол. Сделав пару шагов назад, опустился на мягкую кровать, так и не выпустив красавицу из объятий, а себя из неё.

ЧАСТЬ 15

Моя девочка устала, марафон страсти закончился — жаль, я бы продолжил. И завтра, и послезавтра… всю жизнь. Эсперанта лежала рядом, закинув мне на живот стройную ножку, и тихонько сопела, а на члене всё ещё блуждалиощущения её губ и язычка. Тело требовало повторения. Чтобы не поддаться соблазну и не разбудить красавицу новой порцией приставаний, осторожно встал с кровати и вышел из спальни.

Стоило оторваться от моего рыжеволосого искушения — и мысли начали приходить в порядок. Сотню бесов на мою рогатую голову — что это, вообще, было?! Так вляпаться я просто не мог. Моя природа не заточена под моногамное существование. Сколько бы ни противился воле отца, как бы ни хотел спрятаться от обязанностей принца, но суть Дрэго Аша оставалась прежней. Я — демон. Похотливый, неспособный любить демон. Ни с одной женщиной меня не тянуло в кровать две ночи подряд. Эсперанта? Она чудо и, возможно, исключение из правила. Но надолго ли? Что с нами станет, когда я нажрусь новизной эмоций, выпью её нежность до капли? Я просто сорвусь и затащу в постель первую попавшуюся девку. По отношению к рыженькой это подло.

Достал из бара бутылку с алкоголем. Пальцы не справились с пробкой, и я, отломив стеклянное горлышко, влил в себя разом не меньше половины, даже не взглянув на этикетку. Коньяк? Да хоть вода. Не чувствовал вкуса или хмеля. Голова гудела, а в груди билась натуральная истерика.

— Дрэго, — тихий, наполненный абсолютным счастьем голосок моей девочки заставил вздрогнуть.

Эсперанта смотрела на меня с нежностью. Такую нельзя сыграть или выдумать. Люди считают демонов чудовищами, да мы и есть чудовища. По крайней мере, выглядим для остальных рас как абсолютное зло, но только не для моей рыженькой. Она дышала искренним восторгом, глядя на клыки и рога, а хвост вообще произвёл фурор.

— Чего не спишь? — стараясь не выдавать лицом суматошные мысли, мягко улыбнулся. — Вставать рано.

Обёрнутая простынёй, с распущенными рыжими волосами моя Эсперанта— богиня. Подошла ко мне, обвила шею ручками и, поднявшись на пальцах, шепнула:

— Зачем вставать рано? — хитрая улыбка спряталась в уголках её губ.

— У тебя поезд утром.

— Что если я не уеду? — водила ноготком по моей груди, а казалось, что сердце на ленты режет. — Проведём вместе рождественские выходные. Будет здорово, — кокетство в голосе красавицы звучало мелодией.

Невинная затея — провести вместе десять дней, и точка. Эсперанта не давила, не пыталась поставить на мне клеймо привязанности, и это подкупало. Всего-то рождественские выходные.

— Ты понимаешь, кто я? — горло перехватило. Не хотел задавать этот вопрос, но задал.

— Демон, — неожиданно игривость испарилось. Посмотрела на меня серьёзно. — Дрэго, я не маленькая, всё понимаю.

— Маленькая и глупенькая, — вздохнув, крепче обнял своё самое большое сокровище.

ЧАСТЬ 16

— Эсперанта, идём домой.

— Давай ещё одну хлопушку взорвём?

— «Ещё одну» было три хлопушки назад.

— Неужели тебе не весело?

В домашних тапочках и халате морозной рождественской ночью за пару часов до рассвета тянуть за тряпичные хвостики картонные тубусы, чтобы выпустить в воздух партию бумажных клочков? Мне чертовски весело! Два года назад я приехал в Альвахалл в обличие человека, и в гардеробе у меня не было ни единой тряпки для демона. Аргумент госпожу Эсперанту не впечатлил. Ей припекло доказать мне, что праздник в вертикальном положении это тоже здорово.

В жёлтом свете фонарей наша улица выглядела уютно. Вокруг ни души, город давно спал, приняв на грудь рождественскую дозу глинтвейна. Сегодня было слишком много впечатлений, возможно, поэтому я уже физически не мог фонтанировать радостью. Хотелось под одеяло, прижать к себе Эсперанту и уснуть. Я даже трахаться не хотел, только спать.

Глотнув игристого вина из бутылки, рыженькая вручила мне опустевшую тару и понеслась к площадке во дворе — там «бабах» выглядел эффектнее. Хлопушка грохнула, и облако блестящих конфетти взмыло в воздух. Радостно взвизгнув, Эсперанта бегом кинулась ко мне.

— Ты невозможный бука, — заявила, не слишком ловко ворочая языком.

— Ещё хлопушечку? — обнял её.

— Дрэго, зачем ты пил эту дрянь из лавки Эфы? — в шоколадных глазах резвились хмельные искорки. — Ты такой красивый. Никогда больше не пей это лекарство. Хорошо?

— Хочешь, чтобы горожане обделались от страха? — улыбаясь, чмокнул красавицу в рыжую макушку.

— Это неспра… права…спра…

— Несправедливо?

— Да! Почему эльфам и дварфам можно спокойно ходить по улицам, а демонам нельзя?

— Наверное, потому что они мало отличаются от людей.

— Бред, — фыркнула.

— Согласен, но, увы, это ничего не меняет.

— Вот! Я и говорю несп… невпр…

— Госпожа Эсперанта, вы надрались, — подхватил красавицу на руки.

— Да, — грустно вздохнула и, прижавшись щёчкой к моей груди, опустила пушистые ресницы.

Пока осторожно ковылял в скользких тапочках к подъезду, Эсперанта успела задремать. Уложив на кровать спящую девочку, аккуратно избавил её от верхней одежды и улёгся рядом. Тёплая, красивая, ароматная — моя. Она права — так не бывает. Слишком хорошо. Размышляя, чем мы будем завтракать, поймал параллельную нить — запланировал меню больше чем на десять дней. Пришлось подрезать крылья фантазиям. Демон и человеческая женщина могут найти точки соприкосновения разве что в постели. Эсперанта не станет терпеть моих похождений на сторону, а я не смогу иначе. Наверное, не смогу. Проклятое «наверное» теребило душу.

ЧАСТЬ 17

Так и не уснул. Только простыни мял и тревожил сон моей рыженькой. Через час метаний плюнул на эту затею и пошёл готовиться к первому в жизни совместному завтраку с женщиной. Моя красавица после бурной ночи может проспать и до обеда, но так долго ждать я не собирался. Приготовлю еду и притащу в спальню, а если не захочет… сама виновата, будем будить район бесстыже громкими стонами. У нас уже меньше десяти дней, и тратить время на сон глупо.

Моими ручищами приготовить что-нибудь приличное не вышло. Только апельсиновый сок выжал виртуозно, правда, куда угодно, но не в стакан. Месиво из продуктов больше напоминало помои, чем бутерброды с беконом и сыром. Красота — хоть сейчас к свиньям в хлев.

Шанс купить что-то съестное в Альвахалле ранним рождественским утром ничтожно мал, но я должен был попытаться. Снова в халате и тапках скользил по пустынной улице. Продуктовые лавочки закрыты, единственное кафе в нашем районе тоже не работало — все спят, дураков нет.

Я почти смирился с мыслью, что завтрак мне не добыть, когда за спиной звякнули колокольчики. Обернувшись, увидел, как из дверей хлебной лавки вышел пожилой господин. Бинго, твою королеву! Как я мог забыть о булочной, которая работала без выходных?! Это всё моя нелюбовь к мучному. На Ратаре нет хлеба или чего-то вроде него, а в Альвахалле я так и не пристрастился к вате с привкусом дрожжей.

— С Рождеством, — войдя в лавочку, состряпал милую улыбку.

У госпожи за прилавком заметно поубавилось румянца на щеках, но она не завизжала и не хлопнулась в обморок. Считаю — это успех.

Запах свежего хлеба лупил по ноздрям, а на деревянных лотках лежали булочки и крендели. Да тут настоящий рай для ценителей выпечки! Не знаю, для кого добрая женщина мёртвым рождественским утром напекла столько, но я удачно зашёл.

— Любезная, а заверните мне всего и повкуснее.

— С-ско-олько? — госпожа булочница трясущимися руками потянулась к стопке бумажных пакетов.

— По паре штук, — пожав плечами, отвернулся, чтобы бедная женщина до конца жизни не осталась заикой.

Заплатил за два свёртка со сдобой в три раза больше нужного и вышел из хлебной лавочки. Домой нёсся на крыльях. Тапки бессовестно скользили по заснеженному тротуару, несколько раз чуть не навернулся, но всё это было неважно. Главное — меня ждала моя рыжеволосая красавица, мой соблазнительный подарок на Рождество.

Свернул на улицу Белых слив и встал, что вкопанный, увидев около нашего дома припаркованный автомобиль представительского класса. Сердце ухнуло вниз. Торопливо зашагал к подъезду, понимая, что никто, кроме меня и Эсперанты, там не живёт, а значит и гости по наши души. Королевский авто? Нет. У Фретрики совсем другие машины. Салон оказался пуст, и я бросился к крыльцу подъезда. Всё же поскользнулся на обледеневших ступеньках, пакеты с выпечкой полетели в сугроб — бес с ними. Рванул дверь. Твою королеву! У моей квартиры стояли двое рогатых амбала в форменной одежде армии Ратара.

— Какого чёрта?! — рявкнул, и оба вытянулись по струнке, скрестив руки на груди.

Кажется, я смял расстояние до спальни за секунду, толкнул дверь, надеясь увидеть спящую Эсперанту, но кровать оказалась пуста.

— Приветствую, сын мой, — голос отца за моей спиной прозвучал приговором.

— Где она? — горло будто проволокой стянуло.

— Человеческая женщина? — правитель не ждал ответа, он прекрасно понимал, о ком речь. — Она всё истолковала верно и приняла решение уехать.

Мир на мгновение потух. Какого беса он решил, что может себе такое позволить? Хотя удивляться не стоило. Отецимел привычку легко и непринуждённо распоряжаться чужими судьбами. Ни черта не изменилось.

— Убирайся! Из этой квартиры, из Межмирья, а заодно и из моей жизни, — я говорил тихо, давя в себе яростное желание сначала вгрызться в горло ему, а потом прикончить демонов за дверью.

Отец промолчал и с присущей ему монаршей грацией зашагал по гостиной. Одарив безразличным взглядом ёлку, он опустился в кресло. В кроваво-алых глазах правителя плескалась пустота. Впрочем, ничего нового, просто я отвык.

— До меня дошли слухи, что ты таскаешься по городу с человеческой женщиной и нездоровым блеском в глазах.

Догадка звякнула в голове монетой — господин Нохэ, гад. Успел доложить старому другу о моих похождениях. Похоже, начальник полиции Альвахалла радеет за судьбу Ратара не меньше действующего правителя.

— Изгнание должно было тебя вразумить, — продолжил отец, — показать, что место наследника трона — твоё единственное предназначение.

— Не вышло, — процедил.

— Вижу, — кивнул правитель. — Человеческая женщина тебе не пара. Указ о досрочном завершении наказания подписан, тебя сегодня же снимут с должности соглядатая королевского двора Межмирья. Возвращаемся на Ратар.

— Как гладко, — зло оскалился. — Скажи, отец, ты хоть раз сомневалсяв том, что твой приказ будет исполнен?

— Я твой правитель! — рявкнул Аш-старший.

— Ты не мой правитель. Отныне и до конца дней я подданный Межмирья — моё решение, и оно не обсуждается.

Давно пора было пойти против воли отца, а не надеяться, что он поймёт и примет мои желания. Наверное, я оптимистично настроенный идеалист или был им. Уже не имеет значения.

— Без хорошей должности и денег долго ты тут не протянешь, — хмыкнул правитель.

— За эти два года всё изменилось. Я изменился. Спасибо, что отправил в изгнание. Я встретил женщину, с которой хочу провести жизнь.

— Ты сам-то себя слышишь?! — он подорвался с кресла. — Демон не может хотеть одну. Тебе нужны десятки демониц и суккубов. Тебе нужен гарем — в этом твоё предназначение.

— В чём? Настрогать для династии Аш сотню демонят? Сделать то, на что ты оказался не способен? — горько улыбнувшись, посмотрел в глаза озверевшему родителю.

Я единственный ребёнок своего отца, и его более плодовитые младшие братья не первый год намекают на несправедливость. Папа занял трон по праву, но не оправдал ожиданий. Для успеха монарху Ратара не достаточно быть мудрым реформатором, нужно ещё иметь большое потомство. Единственныйшанс остаться у власти для него — я и мои дети. Не просто много — очень много внуков, желательно больше, чем у всех его братьев вместе взятых.

— Прости, отец, но нет.

Интуиция редко меня подводила. Два года назад я выбрал верный путь и сейчас не ошибся. Обошёл застывшего ледяной статуей верховного демона и отправился в прихожую. Обмотав шею стареньким уютным шарфом, прихватил трость и вышел из квартиры.

ЧАСТЬ 18

Голову навылет прошибали разнокалиберные мысли, сердце драли когтями чувства. Я скользил в тапках по обледеневшей мостовой в сторону главной улицы, чтобы взять такси. Надо вернуть мою рыженькую, в лепёшку разбиться, но вернуть.

Город понемногу приходил в себя. Люди на улицах Альвахалла двигались лениво, но едва завидев меня, прибавляли шагу. Не обращая внимания на ужас в глазах прохожих и их глухой ропот за спиной, я двигался к площади, придёрживая запах халата, что так и норовил добавить впечатления горожанам. Торгаши из рождественских палаток с горячими напитками зазывали народ согреть животы. Нарядные ёлки, витрины лавочек, заваленные праздничными безделушками, и грохот хлопушек со всех сторон — Рождество проснулось вместе с городом.

На парковке у площади стояло несколько машин такси. За рулём одной из них дремал мой вчерашний знакомый, тот, с которым Эрик расплатился фальшивой тысячей. Он вроде мужик крепкий — мне подходит.

— Эй, любезный, — я постучал костяшкой пальца по лобовому стеклу. Таксист встрепенулся. — Не слабонервный?

Щуря сонные глаза, он кивнул, мол, садись. Слава королеве! Устроившись на переднем сиденье, не поверил своему счастью — тепло.

— Куда?

— На вокзал.

— Деньги вперёд.

Вот тут проблема — в кармане халата мелочь, оставшаяся после покупки сдобы, а до пункта назначения дуть через весь город. Отдал водителю «богатство». Господин не воодушевился, но мотор завёл. Добрый человек.

Откинувшись на спинку сидения, закрыл глаза. Вчерашнийсуматошный вечер, ночь без сна и тяжёлое утро меня доконали. Хуже всего, что Эсперанту дезориентировала правда, поданная с точки зрения моего отца, иначе она бы не ушла. Уверен.

— Здравствуйте, — девушкаприветливо улыбнулась мне. — Я ваша новая соседка — Эсперанта Доу.

— Дрэго Аш, — закрыл дверь своей квартиры на ключ и собирался выйти из подъезда, но «новенькая» продолжала бурить меня взглядом. — Вам нужна помощь?

— О, это было бы кстати! — оживилась. — Не поможете с чемоданом?

Затащил её багаж по лестнице на второй этаж и, приподняв шляпу, зашагал вниз по ступенькам.

— Приходите ко мне на новоселье, — неожиданное приглашение согрело спину.

— Не люблю шумных компаний, госпожа Доу. Простите.

— Шумно не будет, — смущенно опустила реснички, — я из пригорода, и в Альвахалле у меня никого нет.

— Как это? — улыбнулся, толкнув дверь подъезда. — У вас есть сосед.

Кажется, Эсперанта так и не устроила новоселье. Мы встречались нечасто — у лестницы или на крыльце дома. Обменивались улыбками и исчезали каждый за дверью своей квартиры. Не придавал значения, но на периферии сознания постоянно присутствовали мысли вроде «она включила воду в ванной», «что-то уронила на пол», «тихо как-то, наверное, её нет дома». Миловидная рыжая девчонка скрасила мои вечера незримым присутствием. Уже не представлял, как жить без цокота её каблучков по лестнице, шагов над головой и пения в ванной. Я влип — и крупно — с первой нашей встречи. Таких, как Эсперанта, не цепляют на одну ночь и не расстаются после десяти выходных, проведённых в койке. Если понадобится — затолкаю свою демоническую натуру себе же в демоническую задницу. Я, чёрт возьми, справлюсь!

— Просыпайтесь, господин демон, — меня осторожно хлопнули по плечу. — Приехали.

Действительно — «приехали». Здание вокзала в поле зрения, но не рядом. Таксист с невозмутимым видом держался за баранку, ожидая, когда я покину салон авто.

— Почему здесь? — сонно щуря глаза, прикидывал, сколько буду топать в тапках по обочине дороги.

— Сколько заплатили, — таксист развёл руками.

— Который час подскажешь или это тоже не бесплатно?

— За счёт заведения, — отодвинул манжет куртки и продемонстрировал мне циферблат наручных часов.

Твою королеву! До отправления поезда оставалось пятнадцать минут. Я пулей вылетел из машины.

ЧАСТЬ 19

Для рождественского утрана вокзале оказалось слишком многолюдно. Взлетел по лестнице на пешеходный виадук и понёсся вперёд. Народ откровенно шарахался, а мне до крошащихся зубов нужно было знать, какой из составов идёт в пригород. Выдернул из живого потока первого попавшегося гражданина — дварф. Посмотрев на меня с откровенным ужасом в поросячьих глазках, бородатый мужик обмяк. Твою королеву… Оттащил несчастного к заграждению и, оставив там, рванул к лестнице, ведущей вниз к перрону. Люди расступались, освобождая дорогу, кто-то даже завизжал в мою честь — спрашивать бесполезно. Втянул ноздрями холодный воздух и в букете запахов из керосина, гари, песка и чужих тел нашёлся хорошо знакомый аромат моей девочки. Я метался по перронам, а паровозы трогались, выпуская из труб клубы густого дыма. В груди нарастала паника. Есть в жизни моменты — упустишь, второгоне будет. Аромат моей девочки стал чётче — здесь. У двери одного из вагонов спиной ко мне стояла эльфийка в чёрном мундиреобер-кондуктора.

— Любезная, что делать, если билета нет, а мне нужно попасть в ваш поезд? — выдал, пытаясь восстановить дыхание.

Остроухая не ответила, даже не обернулась. Вытащила из кармана мундира свисток и, подав сигнал для машиниста, исчезла внутри вагона. Сам не понял, как прыгнул следом. Её визг потерялся в мощном паровозном гудке, поезд тронулся. Кричала, что ненормальная. Понять можно — если перед тобой внезапно материализовался рогатый демон в домашнем халате и тапках ещё не так заорёшь.

— Зайцем можно?! — приходилось перекрикивать лязг механизмов. От этого я не выглядел дружелюбнее.

Вытаращив глаза, эльфийка закивала. Вот и славно, другого ответа я бы не понял. В счёт компенсации морального вреда отдал ей свою трость — там набалдашник стоит дороже, чем дюжина билетов на этот рождественский поезд до конечной.

С вагоном я не ошибся. Моя рыженькая сидела на деревянной лавке, прижавшись лбом к оконному стеклу, и самозабвенно плакала. Кроме неё, тут была ещё парочка пассажиров: ретировались, едва заметили меня.

— Доброе утро, — занял место напротив Эсперанты.

Открыв глаза, всё ещё вздрагивая от рыданий, девочка смотрела на меня, будто на галлюцинацию.

— Ты что тут делаешь? — шмыгнула носом и спешно принялась растирать слёзы по щёчкам.

— Еду.

— А как же твой гарем?

— Как считаешь, я понравлюсь твоим родителям?

— Что?

— Согласен. Мог бы одеться приличнее, — вздохнул и уставился в окно.

Мерное постукивание вагона, мелькающие кадры городской жизни за стеклом и «Мы». Мне нравилось, рыженькой тоже, хоть она и старалась этого не показывать. Её вопрос о гареме, брошенный с ноткой злости, подтвердил мои опасения. Папа выбрал беспроигрышный вариант — рассказать Эсперанте о моих обязанностях наследника трона Ратара в пошлых красках, срезая действительно важные нюансы.

— Всё равно, — вдруг заговорила моя красавица, — прошлая ночь ничего не значила.

— Серьёзно? — подсел к ней. — Итвоё желание провести со мной ещё десять ночей тоже?

Запустив замершие пальцы в рыжие локоны девочки, на мгновение коснулся её губ своими. Это былдаже не поцелуй — попытка поделиться нежностью, которой раньше ни к кому не испытывал. Припухшие от слёз веки, мокрые реснички и блики боли на тихой глади недоверия — всё, что стоит знать о взгляде раненной ревностью женщины. Ладошки рыженькой щекоткой прошлись по моим запястьям:

— Ты ведь не отказался от трона?

— Увы. Ты осталась без принца.

— Жаль, — вздохнула, уютно устроившись в моих объятиях. — Я планировала похвастаться перед подругой. Хотя, — задрав носик, кокетливо сощурилась, — она всё равно обзавидуется.

ЧАСТЬ 20

Забравшись с ногами на лавочку и сложив голову мне на колени, Эсперанта уснула, да я и сам клевал носом, и сквозь дрёму меня мучили беспокойные мысли. Через несколько часов мы будем в пригороде. Как родители рыженькой отреагируют на новость о том, что у их дочери новый парень, и он демон? Хороший костюм и склянка от Эфы сейчас не помешали бы, но их нет — есть только правда, с ней и переступлю порог отчего дома моей девочки. Оставалось надеяться, что мама и папа Эсперанты не какие-нибудь загородные снобы.

После праздников займусь получением гражданства Межмирья. К великому сожалению для моего отца, многорукая не будетпротив. Ей международные скандалы ни к чему. «Каждомужелающему демону вид на жительство в королевстве» — её слова из речи на приёме в честь заключения большого договора с Ратаром. Пока переселенцев среди наших не было, стану первым. Потом займусь поиском работы. В полицию не пойду. Служить рядом с господином Нохэ всё равно, что вести подробный отчёт перед отцом. Аш-старший не оставит надежд вернуть меня домой. По крайней мере, пока не закончится эпоха его правления.

За спиной чуткого сна мельтешили неприятные ощущения — предплечья мерзко покалывало. Списав на переохлаждение, я даже глаза открывать не стал, но под кожей будто колючки прорастали. Терпеть стало невозможно. Задрав рукав халата, уставился на собственную конечность. Мы выехали за пределы Альвахалла, и на бронзовой коже моих рук появились рисунки. Это дело здорово напоминало татуировки от плеч до кончиков пальцев, но было частью меня. Той, что утратил два года назад, едва пересёк границу города, в котором не работает магия. Так и тянуло что-нибудь натворить. Решил начать с прекрасного. Провёл ладонью параллельно окну в вагоне, и стекло покрыл плотный слой сажи. Я рисовал, не касаясь пальцами чёрного налёта. Улица Белых слив, наш дом, рождественская ель у подъезда и пара — стройная девочка в меховом полушубке обнимала рогатого демона. Каллиграфический почерк не моё, но…

Люблю тебя

Это первое, что прочитает моя красавица, когда откроет глазки. Неважно, на чём рисовать счастье — на бумаге, стекле, покрытом сажей, или в мечтах, главное — верить, что картинка станет реальностью.

Конец!

Оглавление

ЧАСТЬ 1

ЧАСТЬ 2

ЧАСТЬ 3

ЧАСТЬ 4

ЧАСТЬ 5

ЧАСТЬ 6

ЧАСТЬ 7

ЧАСТЬ 8

ЧАСТЬ 9

ЧАСТЬ 10

ЧАСТЬ 11

ЧАСТЬ 12

ЧАСТЬ 13

ЧАСТЬ 14

ЧАСТЬ 15

ЧАСТЬ 16

ЧАСТЬ 17

ЧАСТЬ 18

ЧАСТЬ 19

ЧАСТЬ 20