Эльхэ (СИ) [FicFest] (fb2) читать онлайн

========== 1. Чародейка ==========

— Госпожа чародейка! — звонкий голос, словно с десяток порхающих бабочек, узнать несложно. Пускай Камилла и не ожидает его так скоро услышать. Она оборачивается и пристально смотрит на мальчишку, зацелованного солнцем. В Долине все такие. Ну, практически. Курносый ребёнок, ярко улыбаясь, заправляет рыжую прядь за ухо. В ушах у него несколько серёжек, а под левым глазом, на скуле, метка.

— Да?

— Слыхали? — Кай легонько хлопает рукой по прилавку. — Снова генерал из альхейских земель приезжает.

— Как не слышать то, — Камилла возвращается к работе, переставляя ящик с маргаритками с подоконника на полку. Здесь им стоять, меж вороньей мятой и полынью. Крупная капля скатывается с листика, поблёскивая на солнце. Она засовывает палец в соседний горшок, проверяя землю на влагу. — Все об этом говорят.

— Невероятно, правда? — Кай только что не прыгает от радости, а чародейка, прихрамывая, возвращается за вторым ящиком. — Кто-то настолько потрясающий как генерал…

Дальше она не слушает, но это и правда для этих мест событие. Камилла устремляет взор в небо, позволяя лазури тонуть в её радужках. Пушистые облака небрежно клубятся, минуя солнце. Где-то там за ними безжизненное ржавое небо и мертвая пустыня. Она медленно вдыхает прохладный воздух.

— Не утомил тебя? — а вот и виновница.

— Не успел, — пожимает плечами чародейка, наконец отводя глаза и оттого часто моргая.

— Я за зельем, — Верити выдавливает улыбку, заламывая руки.

Ей нет нужды говорить за каким. На этот раз — сбитые в кровь костяшки и ссадина на левом плече. Всего-то. Камилла кивает, заглядывая в один из многочисленных ящичков позади. Старый дубовый комод скрипит. Её брови сходятся на переносице, когда пальцы начинают перебирать пузырьки, позвякивая стеклом.

— Ничего не могу поделать, — Кай уже сидит на высоком стуле у прилавка и болтает ногами. — Когда они уже прилетят?

Верити смеётся, лохмача рыжие волосы сына.

— А невеста у него очень красивая, — Кай морщит нос.

— Куда ей до Камиллы.

— Льстица, — чародейка наконец извлекает лиловый пузырёк со слезами русалки и ставит перед Верити. Та принимается отсчитывать монеты: одну серебряную, три медных.

— И правда, госпожа чародейка, а если он вдруг захочет тебя украсть и увезти в Итор? Ты же почти самая красивая, такую навряд и в столице сыщешь. А вдруг, — мальчишка хватается руками за голову, — а вдруг правда захочет… Что же я тогда…

— Пойдём, королева спектаклей, — Верити хлопает Кая по плечу, прерывая словесный поток. — Нечего отвлекать госпожу чародейку.

Кай вздыхает, соскальзывая со стула. Камилла, взяв лишь медяки, отодвигает обратно серебряник. Верити открывает рот, чтобы возразить, но чародейка лишь качает головой. Когда звон колокольчика заполняет лавку и Кай скрывается из виду, Верити тихо произносит:

— Будь осторожна, Камилла, сегодня снова в канаве труп вылавливали, — она открывает сумку, доставая несколько листовок, и кладёт их на прилавок. — Тот ювелир, что пропал две недели назад. Похоже, это всё-таки эльхэ.

— Тебе за это досталось? — улыбка тает с её губ.

— Нет, — скоро отвечает она, отводя глаза. — Яичница подгорела, я… не бери в голову. Кай все книжки прочёл практически, что ты давала.

— Вот как? — чародейка скрипит зубами, но, впрочем, больше ничего не добавляет.

— Ага, так что скоро придёт за новыми… До встречи, Камилла, — Верити улыбается напоследок и кивает, затворяя за собой дверь лавки. Ворвавшийся порыв ветра сдувает с прилавка листовки.

«Ни один эльхэ не ускользнёт от Империи!» — гласит вычурная киноварная каллиграфия. Ниже шрифтом поменьше напечатаны указания и призыв к действию. Камилла помнит — там что-то о невероятной кровожадности и одержимости.

— Гнить ему в канаве, — шепчет она в пустоту, одним щелчком пальцев сжигая листовки дотла.

Камилла вздыхает, потирая переносицу, и снова смотрит в небо.

Четыре, три, два… И вот, прорезая облака, в синеве показывается силуэт крылатого ящера. Чешуя блестит на солнце, переливается, краше драгоценных камней. Дракон жемчужный — редкий. А попона — наверняка дороже всей её лавки. Камилла делает пару нескладных шагов вперёд и опирается об подоконник. На площади уже алеют знамёна с изображением солнца, толпятся люди и радостно кричат дети.

Где-то там скрыт в облаках воздушный корабль генерала отряда номер семь. Поразительное сооружение, питающееся магическими потоками из мощнейших кристаллов. Одного заряда таких их деревне хватило бы на год.

Дракон опускается вниз, поднимая облако пыли, и дети тут же пищат от восторга. Камилла моргает.

Генерал изящно соскальзывает вниз, подавая руку спутнице. Высокая и стройная, на ней шёлковое платье с длинными рукавами и разрезами в юбке по обе стороны, оголяющими бёдра. Талия затянута широким поясом, с нашитыми металлическими пластинами. Пшеничные волосы, заколотые с одной стороны зажимами с сапфирами.

О таких, как она, говорят — нежна, словно цветок. Но Камиллу раздражают такие сравнения. Названная цветочным именем мастер алхимии, в её руках сотни, тысячи трав, но нелепо и пятую часть называть нежными, как и её саму, разумеется. А вот будущую госпожу Солмур она бы сравнила с аконитом. Хотя… нет, эта женщина скорее пума — и зубы её аккурат у горла генеральского. Но кожа толстая — не прокусит.

Пусть внешность её обманчива, она одна из капитанов.

Генерал, впрочем, тоже неплох. Если не учитывать длинный шрам, начинающийся над бровью, пересекающий глаз и доходящий до скулы. Он, как и полагается, в алой форме с пёстрой символикой империи и золотистой оторочкой.

Вместе с ними людей, навскидку, около пятидесяти. Все имперцы.

Когда генерал начинает кланяться старосте, Камилла разворачивается к полкам с растениями.

========== 2. Уорвэ ==========

— Везде нищета, — тихо говорит Илрис, сверля взглядом несколько домов на отшибе. Крыша покосилась, зияя дырами в черепице. На стенах если когда-то и была облицовка, то очень давно от неё не осталось и следа. Неподалёку дети играют в клубах пыли, измызганные, в рваной одежде, худые… И всё это у гостиного двора, где они вынуждены остановиться.

Что ж, военные налоги не делают людей богатыми.

— Мы ненадолго здесь, пойдём внутрь, — предлагает Уорвэ. — Наши комнаты уже должны быть готовы.

Илрис вздыхает, одёргивая ткань платья. Уорвэ знает, она так делает, когда злится, и только наедине с ним. Она никогда не кричит, нет. Её голос, скорее, напоминает шорох веток по каменному полу. Глухой и ничего не обещающий.

— Мне важно, чтобы ты поскорее решил эту проблему, — она выделяет последние два слова, — и мы смогли убраться отсюда.

— Я не в восторге от ситуации, как и ты.

— Правда? — Илрис показательно изгибает бровь. Она разворачивается, направляясь прочь, и оставляет Уорвэ наедине.

Солмур не планировал останавливаться здесь в этот раз, чтобы она там себе не напридумывала. Всего пару дней, и они покинут Долину. Им нужно лишь припасов и восполнить магию в кристаллах, вышедших из строя раньше, чем предполагалось. Чёртово аномальное пылевое облако — сгусток намагниченной энергии — появилось на радарах так внезапно, что им оставалось только пройти сквозь. Уорвэ скрипит зубами, в любом случае его команде нужен отдых.

Они направляются в Кладбище китов. Почему так прозвана граница поля боя теперь, пожалуй, навряд ли кто-либо вспомнит. Уорвэ знает, что киты когда-то жили в океанах. Когда океаны ещё существовали и их не заменяли магические кристаллы, генерирующие воду и поддерживающие климат. Что же, киты… огромные рыбины, в длину размером с их корабль, не меньше. Говорят, те, кто слышал их однажды, больше никогда не могли забыть и искали этот звук снова и снова.

Впрочем, всё это было до того, как старому миру пришёл конец и завершилась эпоха рассвета. Сейчас они просто воюют за ресурсы, медленно дожидаясь эпилога. Нет, магия — чистая энергия — неисчерпаемый ресурс, и она повсюду, даже там, где больше ничего не осталось: за куполами. Но Уорвэ уверен, что рано или поздно они просто изничтожат друг друга, он уже погряз в крови, и ему на самом деле плевать, что случится с миром через пару сотен лет.

— Генерал Солмур, — его окликают, прерывая поток мыслей. — Хозяин петь будет, не желаете послушать?

— М? Нет… — перед ним один из его капитанов. Джу Роу — невысокий, складный, с карими широко расставленными глазами. — Развлекайтесь.

— Жаль, говорят, поёт, словно божество. Еле упросили…

— Упросили? — Уорвэ хмурится.

— Он не хотел, говорил, мол горло побаливает. Но Кристин буквально ноги ему целовать стала. Вот он и…

— Что? Не докучайте господину.

— Да не господин он, — Джу осекается, а Уорвэ мрачнеет, непроизвольно сжимая пальцы до хруста, и Роу делает шаг назад. — Не буду больше тревожить ваш покой, генерал, — он кланяется удаляясь.

Джу и забыл, что это практически оскорбление лидера, грязный намёк, ведь Уорвэ Солмур и сам господином называется лишь номинально. За военные заслуги он получил признание, титул, земли… и невесту.

***

Уорвэ понятия не имеет сколько времени проходит, прежде чем он открывает глаза, но небо уже окрашено в нежно-розовый. Неподалёку раздаётся громкий смех и крики солдат. Уорвэ вздыхает, подбирая упавшую на траву книгу. У него нет и наималейшего желания там находиться (впрочем, как и возвращаться в покои), он встаёт, потягиваясь, и неспешно бредёт в сторону площади.

На улицах практически пусто. Уорвэ облокачивается о стену с облупившейся штукатуркой. Наблюдая, как чайки терзают кусок сухаря, достаёт портсигар и затягивается. Отборная альхейская смесь с примесью волчьей пыльцы, сладковатая, заполняет легкие и приятно потягивает внутри. Сквозь ряды крыш домов пробиваются лучи заходящего солнца и украшают всё вокруг алым.

Уорвэ привлекает шум в другом конце улочки. Мясник кашляет, недобро поглядывая на детей. Генерал подходит ближе, всё ещё оставаясь вне поля их зрения. Он не желает привлекать к себе внимания и надеется, что всё обойдётся.

— Твоя мать и так прилично мне задолжала! — кричит тот.

— Но… — пытается возразить девочка. — У вас же дого…

— И слушать не желаю. Нет оплаты, нет договора, — противно скалится мужчина. — Если только ты, сладкая, не хочешь отдать должок за мать.

— Я… но…

— Ну же, чего тебе терять, всё равно той же дорожкой пойдёшь, — мясник уже тянет руки к девчонке, но отшатывается.

— Она не хочет, Браг, — голос тихий, напоминающий воду. Уорвэ как всегда не замечает, когда он появляется. Кожа поразительно белая, длинные волосы как смоль, спереди заколоты, а сзади струятся водопадом. Чудовищно прямая осанка и манеры, достойные знатного господина. Риё. Он не просит, не угрожает. Но знает, достаточно хоть одному слову слететь с его губ — все будут внимать.

— А, господин Риё… Но девчонка, — теперь заикаться начинает мясник. Серые глаза Риё только сейчас устремляются прямо на Брага. Губы приоткрываются ещё до того, как он начинает говорить.

— Мы покроем её долг.

— Но господин… — на коже мясника пляшут алые пятна. Господин вопросительно склоняет голову набок. — Ваши шлюхи сов…

Уорвэ, должно быть, кажется, но в глазах Риё полыхает такая неприкрытая ярость. Он собирается вмешаться, думая, что господин не способен постоять за себя. Многим девушкам из его отряда, чтобы свернуть шею, понадобилось бы полсекунды. Но Риё болезненно слаб, да и мясник едва не втрое больше.

Он уже делает пару шагов вперёд, как из соседней лавки прихрамывая выходит чародейка. Как же её? Камилла? Обе её скулы украшают татуировки, и Уорвэ при всём желании не сможет сказать, что такая, как она, забыла в этой дыре.

— Сказали же тебе, Браг, — она поигрывает кристаллами, показательно перемешивая их в руке. И её слова полнятся неприкрытой угрозой. — Не вижу причин тебе не заткнуться.

Браг сплёвывает и бурчит себе что-то под нос, но разворачивается и уходит. Господин поворачивается к едва ли не рыдающей девчонке и гладит её по голове. Как же, образец изящества. Уорвэ прикусывает внутреннюю сторону щеки.

Чародейка подходит ближе и шепчет Риё что-то на ухо. Он кивает и, коротко поклонившись девчонке, идёт вслед за ней в лавку. Уорвэ уже собирается отвернуться, он зайдёт к чародейке позже пополнить запасы, когда хозяин постоялого двора отправится восвояси.

Но мимолётно замечает, что господин спотыкается об порожек, едва не расшибая лоб.

***

Стоит Уорвэ открыть дверь, как Илрис задаёт вопрос.

— Где ты был? — её лицо отражается в зеркале туалетного столика. Она медленно расчесывает волосы. — Уорвэ? — голос звучит сухо. — Вместо того чтобы разбираться с кристаллами, ты пропадаешь на целый день. Почему я должна это терпеть?

Уорвэ пожимает плечами, он может продолжить эту игру. Но он так чертовски не в настроении.

— Потому что твой отец — мудак, — отвечает он, скидывая плащ и вешая его на стул. Брови Илрис взметаются вверх, и она едва не раскрывает рот от удивления.

Ну вот, Уорвэ, похоже на этот раз тебе удалось её вывести. Он потирает складку меж бровей, коря себя за несдержанность. Он сожалеет, но уже поздно.

Она некоторое время молчит, глядя на него через зеркало. Уорвэ вытаскивает портсигар, подкуривает и затягивается, посылая вокруг клубы дыма. Он делает это ненамеренно, даже не обращая внимания, ведь Илрис это не бесит, в конце концов, она никогда не против ни одной из его дурацких привычек.

Илрис отмирает и усмехается, закрывая лицо руками.

— Верно, — говорит тихо. — А ещё потому, что я третья дочь в семье. А ещё, — она устало потирает глаза, Уорвэ боится увидеть в них слёзы, но они сухи. — Видимо, моё везение: из сотни спичек вытащить короткую. Но почему ты согласился, Уорвэ? Если тебе было всё равно. Почему я?

Она смотрит внимательно, ожидая ответа. Но Уорвэ его не имеет, он лишь шепчет, потому что должен что-то сказать: — Извини, я…

Она качает головой. Встаёт из-за столика, направляясь к выходу.

— Не уходи далеко, — всё же говорит он. — По деревне бродит эльхэ.

— Может, его я заинтересую больше, чем собственного жениха, — вздыхает она.

— Ил, — примирительно тянет Уорвэ. — Это плохая шутка.

— Жизнь моя — плохая шутка, — улыбается Илрис, махая кинжалом в воздухе, и удаляется прочь.

Почему он даже не замечает, когда им становится невыносимо находиться вместе в одной комнате?

***

Уорвэ слоняется по комнате, пытаясь найти занятие, но всё-таки ложится на кровать. Он продолжительное время смотрит в потолок, признавая, что заснуть так просто не получится.

Уже за полночь, когда генерал, после тщетных попыток, накидывает халат на плечи и направляется во внутренний дворик. Шум стих, похоже, отряд наконец-то угомонился. Уорвэ никогда не запретит им этого. Он знает, что это необходимо, что для кого-то из них это последняя возможность повеселиться. Слишком часто оттуда не возвращаются.

По правде говоря, Уорвэ считает себя отвратительным генералом. Илрис не раз говорит ему, что он ужасный лидер, что он не умеет поддерживать дисциплину, что без неё они бы не справились… Илрис только не говорит, что он ужасный человек, но, вообще-то, имеет на это полное право.

Под ногами скрипят старые половицы, а воздух пропитан ночью. Уорвэ глубоко вдыхает и поворачивает за угол, едва не сталкиваясь с господином. Тот легко отступает в сторону, будто скользя, и коротко кивает. Чёрт.

— Прошу прощения, генерал, — Уорвэ кажется, что руки Риё дрожат, и он чем-то обеспокоен. Однако он очень быстро справляется с собой.

— Господин Риё, — Уорвэ отзеркаливает его кивок. — Не думал, что встречу вас здесь в такое время.

— Как и я вас, господин Солмур, — он несколько раз моргает, и Уорвэ задерживает взгляд на его поразительно длинных ресницах.

— Не называй меня так, — Уорвэ уговаривает себя не смотреть. Разве он имеет право об этом просить? Он ждёт упрёк в ответ, но губы Риё трогает едва заметная мягкая улыбка.

— Не спится, Уорвэ?

Генерал кивает.

— Когда мне не спится, я часто хожу к пруду. Здесь недалеко, — поясняет он.

— Разве от вида чего-то тёмного и глубокого не становится хуже?

Серые глаза сверкают пониманием, но Риё беззаботно пожимает плечами.

— Кто знает.

Уорвэ надеется, что вот сейчас он, наверное, уйдёт, оставит его в покое, наедине со своими причудами. Но Риё, похоже, несмотря на глубокую ночь, никуда не спешит и остаётся на месте.

— Можем прогуляться до кухни, — говорит он, и генерал несколько раз глупо моргает, пытаясь понять, ему ли адресована эта фраза. Он практически уверен, что Риё должен его ненавидеть. — Там совсем не так, как у озера, — добавляет он. — Если тебе, разумеется, всё ещё не в тягость моя компания.

— Сам я пути на кухню не знаю, — усмехается Уорвэ. Он уже раскаляет металл, чтобы выковать для себя очередную порцию несчастья.

— В таком случае милости прошу, — господин кланяется, приветственно указывая на коридор.

На кухне ожидаемо никого нет, Риё щёлкает выключателем, активируя магический кристалл, и помещение заливает тёплый свет. У дальней от варочных поверхностей стены стоит большой дубовый стол, вероятно, там обедает прислуга. Уорвэ садится, наблюдая за тем, как господин кипятит воду. В камине потрескивает огонь. Пахнет сладкой выпечкой.

Длинные тонкие пальцы бережно держат чайник, Риё разливает мятный чай по чашкам. Он садится рядом, извлекает шоколад из кармана и протягивает его Уорвэ.

— Говорят, помогает от тоски.

— У меня не… — возмущается Уорвэ, но прежде чем он успевает закончить, Риё касается его руки.

— Он и не помогает, просто вкусный.

Уорвэ качает головой. Он сжимает руку Риё.

— Я… — он сглатывает. — Это слишком, Ри.

Его почти выворачивает наизнанку, и он чувствует себя отвратительным, мерзким. Грязным. Он обещал себе, клялся, что не станет делать этого. Но он, чёрт возьми, не способен отпустить.

Впервые он встречает Риё четыре года назад.

Тогда Уорвэ ещё не генерал, всего-то один из подающих надежду капитанов. Он с отвращением смотрит, как генерал тискает одну из девчонок. Она и не против, генерал хорошенько заплатит. Но где-то внутри поднимается чувство омерзения, они ведь… Они ведь гвардейцы.

Уорвэ и не замечает, как возле него оказывается господин.

— Хотите выбрать девушку? — господин склоняет голову набок. — Как видите, эта уже занята. Или, — тянет он, а глаза полнятся лукавством, — мужчину?

— Меня это не интересует, — отвечает Уорвэ.

— Правда? — господин вздыхает, изображая огорчение. Уорвэ разворачивается, не желая слушать кого-то вроде хозяина мотыльков.

— Капитан, — окликает его господин. — Возьмите, — Уорвэ оборачивается как раз в тот момент, чтобы словить сливу. Риё улыбается, правда в этот раз как-то не так, словно… Словно так бы он улыбался брату или сестре.

Уорвэ солжет, если скажет, что на следующий день не ищет встречи. Но Риё нигде нет. Солмур оказывается в небольшом саду и слышит, как кто-то поёт. Он замирает, потому что ему кажется, что он никогда не слышал ничего подобного. Приближается, глядя издалека, как Риё чистит сливы. Уорвэ хочет спросить, почему господин занимается чем-то подобным, но вопрос застревает в горле.

— Вкусно, не так ли? — спрашивает Риё, не поднимая глаз, стоит только Уорвэ приблизиться.

— Да, — кивает тот.

— Мы делаем из них мармелад, — Риё протягивает очищенную сливу и Уорвэ берёт её, ни минуты не колеблясь. — Как вам наша деревня, капитан Солмур?

— Можно просто по имени, — отвечает тот. — Уорвэ, — добавляет, полагая, что господин навряд его помнит. Он пожимает плечами. — Сносно.

— Правда? — спрашивает Риё не то про имя, не то про деревню, и его губ касается мягкая улыбка. Капитан не может отвести взгляда.

Тогда Уорвэ уже помолвлен, и Илрис… Илрис правда замечательная. Конечно, он видел её всего-то пару раз. Но она — искусный воин, хороша собой и не глупа. А Риё… с ним у него не может быть будущего. Но тогда он ещё не знает, что можно чувствовать что-то такое.

Узнаёт он позже. Год спустя он всё ещё жив, в отличии от генерала отряда номер семь. И по воле случая, занимает его место.

Чешуя дракона переливается на солнце, отсвечивая перламутром. Дракон, увидев хозяина, поднимается на лапы и трясёт головой, отгоняя сон. Потягивается на манер ленивого кота и делает пару шагов вперёд.

Уорвэ чешет ящера за ухом, и тот издаёт нечто похожее на утробное урчание. Риё замирает в паре метров, не решаясь подойти.

— Ты можешь погладить его. Он не станет тебя кусать.

— Ты уверен? — недоверчиво спрашивает он.

— Вот и проверим, — усмехается Уорвэ. — Иди сюда.

Риё делает пару шагов навстречу.

— Протяни руку, — подсказывает он.

Дракон фырчит, принюхиваясь, склоняет голову на бок, пару раз моргнув.

— Давай, — подталкивает Уорвэ и Риё касается чешуи.

В тот день он впервые целует Риё. Они сбегают на короткий пикник. Риё смеётся, солнечные зайчики, пробираясь сквозь кроны деревьев, ласкают его белоснежную кожу, и Уорвэ теряет голову. Тогда он уже знает, что, похоже, влюблён.

Но у него есть цель, он не может просто так всё оставить. Они проводят несколько невероятных дней вместе. Уорвэ повторяет себе, что это неправильно. Неправильно чувствовать столько всего одновременно. Неправильно… ему кажется, что любить в принципе неправильно.

В то время он уже знаком с Илрис ближе и знает, она не просто искусный воин, она — лучшая. И это так чертовски неправильно.

Илрис присоединяется к его отряду спустя ещё год, и сразу же доказывает, что заслуживает быть капитаном. Они друг друга не любят, ну и пусть. Зато они достаточно терпимы друг к другу.

Когда он видит Риё через пару недель — это прощание. Он не может и дальше причинять ему боль. Риё не просит, не устраивает истерик. Он просто соглашается, и Уорвэ ему благодарен.

Но он не перестаёт, чёрт возьми, о нём думать. Каждый день и каждую ночь, все его мысли сосредотачиваются вокруг нежной улыбки, тёплого голоса, внимательного взгляда, хитрых глаз.

И вот сейчас его пальцы снова скользят по коже Риё, и он бережно тянет его руку на себя. Оставляет несколько поцелуев у косточек. Разворачивает её ладонью вверх, скользит ниже, к запястью. Он готов целовать каждый миллиметр этой восхитительной кожи. Он снова теряет голову. И Риё совсем не помогает, не отдёргивая руку. О боги, как он скучал.

Уорвэ резко подаётся вперёд, оказываясь так близко, что теперь они чувствуют дыхание друг друга. Он переключается на щёки, подбородок, шею, ключицы. Целует губы со вкусом мяты и корицы. Сцеловывает морщинки. Он прижимается так близко, кажется, ближе уже некуда. Запускает руки в его волосы, перебирает пряди, покусывает кожу за ухом.

От Риё пахнет восхитительно, цветами и ночью. Нога Уорвэ оказывается между его бёдер, и Риё стонет прямо в его приоткрытый рот.

Это снова убивает его. Он вздрагивает и резко отстраняется. Растрёпанный Риё сидит на столе: его искусанные губы алеют, а одежда съехала так, что оголяет плечо.

— Извини, я не… я не должен был. Я…— Уорвэ практически подскакивает и спешно убирается прочь, бросая на прощенье лишь скомканное: — Прости.

Риё остаётся один, так и не произнося ни слова.

***

Утром, когда только первые лучи солнца показываются из-за горизонта, воздух пронимает криком. Мясник мёртв.

Кровь запеклась чёрными сгустками, а синюшное опухшее лицо выражает ужас, глаза навыкате, шея неестественно свёрнута. Генерал склоняется ниже. Похоже, Брага несколько раз пырнули ножом.

Уорвэ встречается взглядом с рыжим мальчишкой. Тот явно хочет подойти, но чародейка… Точно, Камилла. Кладёт руку ему на плечо, не давая сдвинуться с места.

— Генерал, на вас одна надежда, — раздаётся над ухом писклявый голос дородного старосты, он почти слёзно умоляет. — Из наших никто не может, а это ведь… — глаза бегают по сторонам, и он обеспокоенно шепчет, — эльхэ…

Уорвэ медленно кивает, задумчиво глядя на труп. В этом практически нет сомнений, тело изуродовано. Помимо того, что эльхэ высасывают из жертв жизнь, учебники гласят — их магия намеренно обезображивает тело, чтобы те смогли беспрепятственно перенимать их обличье. Мерзость.

Эльхэ может скрываться за обликом любого. И несмотря на то, что мясник, похоже, был малоприятным человеком, эльхэ вполне мог убить его без причины, просто желая поживиться. Сытый эльхэ — невероятно сильный противник.

Внутри клокочет ярость, и рука Уорвэ инстинктивно зависает над мечом.

Будь на его месте кто-то другой, он бы, наверное, стал опрашивать селян или искать улики. Но Уорвэ лишь подносит руку к голове трупа. Он великолепно чувствует магические потоки, об этом мало кто знает. Его лицо искажается, воздух вокруг становится донельзя тяжёлым.

Илрис недвижимо стоит в тени деревьев, наблюдая издалека. Она так и не уходит, даже когда Уорвэ скрывается из виду.

========== 3. Риё ==========

Четыре года назад Риё останавливается, внимательно наблюдая. Он смотрит на одного из гвардейцев, который чешет бродячего кота за ухом и улыбается. Судя по одежде — это один из капитанов отряда номер семь. Рыжий кот ластится, поворачиваясь то одним боком, то другим и нежно урчит.

Риё не надо подходить ближе, чтобы увидеть — у капитана поразительно тёплые ореховые глаза с вкраплениями мёда. И их совсем не портит свежий шрам, рассекающий бровь и скулу.

И Риё отчего-то ощущает острую необходимость проследить за капитаном. Он даже узнаёт его имя: Уорвэ Солмур. Тогда Риё, конечно, думает, что капитан неплох собой, но не более того.

А спустя пару дней Риё натыкается на Уорве, наблюдающего за генералом с одной из его мотыльков. Риё просто не может удержаться, пошутив. Это, ожидаемо, злит капитана, и тогда господин в последний момент решает угостить Уорвэ сливами. Вероятно, именно благодаря этому на следующий день Солмур находит его в саду.

Что же. Риё не против его компании. Тогда он ещё не догадывается, что сам себе копает яму.

Но время идёт, и он начинает считать дни до следующей их встречи. Дни тянутся долго, и Риё понимает, что, похоже, генерал значит для него гораздо больше, чем ему бы хотелось. У них нет будущего, и Риё это знает. И причин так чертовски много, что он даже не может об этом мечтать.

Солмур мало улыбается, но когда всё же позволяет себе это, Риё не может отвести взгляд. Ему нравится лежать в объятьях Уорвэ, хотя, вообще-то, он не любит прикосновений.

На самом деле он совсем не против, когда Уорвэ оставляет багряные метки на его шее, хотя, вообще-то, никому не позволяет делать этого. Он разрешает Уорвэ всё, хотя тот с ним ужасно нежен. Он даже не против валяться в сене, если только с Уорвэ, хотя потом долго приходится вытряхивать отовсюду траву и всё тело неприятно покалывает. Иногда ему кажется, что он любит в нём каждый миллиметр. И сделает всё, стоит лишь Уорвэ попросить.

А ещё ему нравится наблюдать за тем, как Уорвэ тренируется, тот неплох в базовой магии, хотя до уровня чародеев ему далеко. Впервые увидев, Риё понимает, почему кто-то из низшей ветви получил титул. Однажды, когда они полураздетые лежат в тени цветущих деревьев, вокруг гудят пчёлы, и аромат настолько сильный, что от него чешется в носу, Риё спрашивает:

— Кто научил тебя магии?

— Моя мама, — Уорвэ чертит узоры на его плече. — Приёмная. Биологические родители избавились от меня, только я появился на свет.

Риё приподнимается на локтях, заглядывая Уорвэ в лицо.

— Какой она была?

— Доброй. Очень доброй, — в уголках его глаз собираются морщинки, и он улыбается. — Мириам готовила самое лучшее печенье в мире. Она была предсказательницей. Жрицей.

— Редкий дар, — Риё утыкается носом в кожу у его ключицы. Уорвэ кивает.

— Когда мне было тринадцать, во время бунта в Иторе её убили. Грёбанный эльхэ перерубил ей горло одним движением.

Риё вздрагивает и его глаза расширяются, но Солмур, кажется, этого не замечает.

— Ты решил стать гвардейцем, чтобы отомстить? — голос звучит хрипло.

— Наверное. Не то чтобы мне оставалось что-то еще… Но я больше не допущу, чтобы кто-то из них… кого-то убил.

Это очередная жирная точка.

Когда Уорвэ сообщает, что им следует разорвать связь, Риё ждёт этого. Он наслаждается каждым мгновением, но всё время помнит, это — неизбежно.

В тот вечер Риё колотит мутный чай в чашке, пялясь в окно. В лавке витает запах светлиции и ромашки, а Камилла, склонившись, колдует над весами, отмеряя и рассыпая по колбам лунный порошок. В её мастерской полки всегда ломятся от баночек, сосудов и мешочков, но Риё уже изучил их до миллиметра, его взгляд блуждает по небу, минуя искусственные облака, по тонкому контуру купола, за ним — не вдохнуть не выдохнуть. Хотя он вообще-то может. Кажется, эта мысль утягивает его с головой.

— Чай остынет, — сообщает Риё.

Камилла задумчиво мычит, но спустя пару минут отодвигает весы и усаживается напротив, призывая с буфета конфетницу и двигая в сторону Ри.

— Она и правда красивая.

— Не новость, — он берёт несколько, кладя в карман, на что чародейка хмыкает.

— Но он не любит её.

— И меня бы не стал, — вяло отвечает Риё, подтягивая ноги на стул и облокачиваясь о них головой.

***

Риё оборачивается и застывает на месте. Корзина падает из рук, и яблоки рассыпаются по траве. Глаза генерала пылают яростью. Что же. Камилла была права, рано или поздно это должно было случиться. Уорвэ в несколько решительных шагов преодолевает расстояние между ними. Он почти рычит, хватает Риё за грудки и прикладывает о каменную стену сарая, выбивая воздух из лёгких.

— Кто ты, чёрт подери, такой?!

— Что ты хочешь услышать, моё имя? — Риё хрипит, руки Уорвэ сжимаются на его шее. Его имя, вообще-то, настоящее. В отличие от облика.

— Имён заслуживают люди, а не монстры вроде тебя, — выплёвывает генерал практически ему в лицо. Монстр. Ничего другого он и не ждёт. — Где господин?!

— Я не меньше человек, нежели ты, — отвечает Риё, игнорируя последний вопрос.

— Лжёшь!

Риё выворачивается, они оба падают наземь, и он заламывает руки генерала, придавливая сверху и прижимая к шее кинжал. В этот момент его черты становятся какими-то размытыми, нечёткими. Мгновение — и перед Уорвэ его истинный облик. Всё те же волосы и те же глаза, но… Он ощутимо выше и на порядок сильнее.

— Жаль, что придётся так поступить с тобой, Уорвэ, — он наклоняется, шепча это, и изо всех сил старается, чтобы ни единый мускул на его лице не дрогнул.

— Какой же из тебя человек? — сплёвывает Солмур. — Ты кровожадный монстр.

— Ты ешь мясо, Уорвэ? — спрашивает он, подавляя остатки надежды. — Не жалко скотину, выращенную на убой? Это их участь, верно? Их предназначение. Предназначение быть выкормленными и ждать своего часа, пока великий генерал не раскроет рот, — так долго накапливаемая горечь срывается с уст. — Так чем же ты, генерал, отличаешься от меня? Думаешь, я выбирал родиться в этом мире? Эльхэ верят, что однажды Истинная заберёт нас обратно и избавит от скитаний.

— Но ты ешь себе подобных! — кричит Уорвэ.

— Правда? — спрашивает он так тихо, что Солмур едва слышит. — Ещё минуту назад я не был для тебя человеком, — Риё роняет кинжал, отшатываясь назад. Сталь звонко ударяется о камень. — Как же я устал от вашего лицемерия. От вашей двойственной морали.

Ему всегда страшно думать о том, что случится, если Уорвэ узнает. Иногда ему кажется, что генерал давно всё понял, просто не хочет себе в этом признаваться. Иногда он верит в то, что генерал поймёт. А иногда он захлёбывается от ужаса и ему требуется какое-то время, чтобы прийти в себя и избавится от подавляющего чувства безысходности. Но вот теперь это происходит на самом деле и бежать ему некуда.

— Раскрой глаза, генерал! — он стоит прямо и разводит руками.— У меня нет выбора, я должен чем-то питаться.

— Ты не…— Уорвэ теперь свободен, но не спешит подниматься.

— Ах да, мой выбор жить или умереть, — горько отвечает Риё.

— Если бы ты не использовал свои гнусные способности…

— Неправда. То тело тратит меньше энергии, — Риё опирается о стену и съезжает на каменную кладку, притягивая колени к груди. — Не рассказывай, как мне жить, во время того, как заносишь меч над моей шеей.

— Не будешь сопротивляться? — Уорвэ уже стоит на ногах.

— У меня против тебя нет и шанса.

— Даже не попробуешь? — он перехватывает меч.

Риё кривится, но закрывает глаза, глубоко вдыхая, и спустя мгновение морщины на его лице разглаживаются. Всё это время он готов.

Удара не следует. Риё хмурится, покусывая губу. Он медленно открывает глаза и смотрит на генерала.

— Чего ждёшь? Я не стану молить о пощаде.

Уорвэ опускается на колени и пристально разглядывает, лицо Солмура ничего не выражает. Он касается рукой его щеки, отчего глаза Риё расширяются. Он делал это так безумно много раз, что Риё едва удерживается, чтобы инстинктивно не податься навстречу. Его кожа на ощупь, должно быть, такая же, да и волосы. И глаза. Но Уорвэ видит перед собой монстра. Солмур с презрением одёргивает руку.

— Неужели нет другого способа? — зачем-то спрашивает он.

— Что? — губы кривятся в усмешке. — Ты спрашиваешь это у меня? — Риё думает, что Уорвэ ведёт себя невероятно глупо, и вздыхает. Он бы пошёл за Уорвэ куда угодно, он бы сделал что угодно. Если бы только это было нужно. Риё сглатывает.

— Я не могу допустить, чтобы ты ещё кого-то убил, — заключает Солмур.

— В таком случае избавься от меня, и твоя совесть будет чиста, — его голос звучит безразлично. В конце концов, он не злится на Уорвэ.

— Почему мясник?

— Это допрос, генерал? — глаза Риё пусты, и он пожимает плечами. А затем зарывается лицом в колени, так что теперь его голос звучит приглушённо. — Он мне никогда не нравился.

— Нет, не верно, — рассуждает Уорвэ. — Он избивал свою жену и измывался над ребёнком. Ты посчитал, что такие, как он, меньше тебя заслуживают жизни, я прав? — генерал снова склоняется, нависая над Риё. — Но не тебе решать, кому жить, а кому нет.

— Прозаично, не так ли?

— Почему ты, чёрт возьми, сделал это сейчас? Когда здесь целый отряд…

— Да брось, убил и убил, — перебивает Риё, Уорвэ просто тянет время. — Какое тебе дело до того, что в голове у эльхэ?

Уорвэ отстраняется, стискивая зубы до скрежета.

— Уходи отсюда, — он закрывает глаза. — Убирайся прочь, и мы не станем тебя преследовать.

— Как благородно, — Риё так и не отрывает голову от колен.

— У тебя есть сутки, — он разворачивается и направляется прочь. Но позади раздаётся шум.

========== 4. Илрис ==========

Острая сталь упирается в горло.

— Надо же, — Илрис усмехается. — Так вы эльхэ, господин.

Уорвэ стоит напротив, наблюдая, как алая капля крови стекает по шее. Он боится произнести и слово. Илрис медлит, а Риё замирает и не двигается.

— Почему из всех чёртовых мужчин ты выбрал проклятого эльхэ?

На лице Солмура отображается смесь недоумения, паники и обречённости. Илрис вздрагивает.

— О, Истинная, я права, — ах, до этого она лишь предполагает. — Да ты шутишь, — голос её звучит надломлено. — Что такого в этом эльхэ? Что…

Её рука дрожит. Риё за всё это время не издаёт и звука. Илрис смеётся.

В тот вечер ей везёт оказаться в нужном месте в нужное время.

Когда она выходит на улицу — садится на широкий приступок у входа и смотрит куда-то в сторону леса — уже довольно холодно.

Она ёжится от сквозняка, растирая руками плечи. Но обратно идти не желает.

Честно говоря, к тому моменту, когда Илрис встречает Уорвэ, её уже тошнит от этого проклятого мира. Неприязнь, давно пробравшаяся под кожу и осевшая прогорклым привкусом на кончике языка, зудит каждый раз, когда её губы вынуждены приобретать форму вежливой улыбки. Её брак заведомо обречён, но она позволяет последней надежде пульсировать навязчивой идеей.

Когда она знакомится с ним ближе, Уорвэ перестаёт казаться настолько плохой кандидатурой. Илрис думает, что рано или поздно они привыкнут друг к другу и, возможно, из этого что-то выйдет. Вот только… не выходит.

Она восхищается им, его стратегиями, тактикой, стилем боя. А он никогда не смотрит на неё, его взгляд устремлён сквозь. Илрис даже кажется, что Уорвэ в этом мире, как и её, уже ничего не интересует. Но она ошибается, а когда понимает, уже слишком поздно.

Неподалёку слышится шорох и что-то похожее на всхлип, Илрис хмурится, достаёт кинжал и медленно направляется к источнику шума. Она видит силуэт, промелькнувший в дом, и мрачнеет. Кажется, там покои господина. Если это кто-то из отряда, она оторвёт им голову. Или ещё что-то. Пусть сколько угодно имеют его шлюх, растрачивая накопления, но если они хоть пальцем тронут хозяина…

Илрис сжимает кинжал посильнее и направляется тенью следом. Когда она проникает внутрь, дверь услужливо не скрипит. Приглушённый свет пробирается сквозь щель и заливает небольшой кусочек коридора. Илрис бесшумно подкрадывается, заглядывая внутрь так, чтобы её не было видно.

Будь на её месте кто-то другой, он наверняка бы взвизгнул или оступился, выдавая себя. Но Илрис даже не вздрагивает. Прямо перед её глазами, частично закрывая обзор на комнату, стоит женщина, покрытая кровью. А напротив — замер господин. Женщину трусит, и она всхлипывает.

— Я не… Я не знаю, как я… — голос дрожит и Илрис напрягает слух. — Простите, господин, я…

— Говори по порядку, Верити, — Риё протягивает ей стакан с водой.

— Он снова, и я… — она всхлипывает особенно громко и опускается на пол, закрывая лицо руками. — А ведь Кай, он всё что у меня есть…

— Верити, — господин опускается на колени и, совсем не боясь запачкаться, кладёт руки ей на плечи. — Посмотри на меня, — он легонько трусит её, пытаясь привлечь внимание. — Если ты не расскажешь, что произошло, я не смогу помочь.

— Я убила его, господин… Я… воткнула в него нож. Несколько раз. Не знаю, что на меня нашло, но…

— Ты защищалась, — вздыхает он.

— Но разве до этого кому-то будет дело? Генерал сразу же поймёт, что это я. Ещё и этот капитан Роу сделал большой заказ на мясо… Завтра все примутся его искать, а когда найдут… Тогда… тогда меня казнят или посадят в тюрьму. Господин, умоляю, помоги Каю, пусть он не останется один… на улице. Ты ведь знаешь, он способный и, — она сглатывает, — он много чего умеет, ты не пожалеешь.

Илрис прикусывает губу, неужели эта женщина предлагает собственного ребёнка в качестве мотылька? Она следит за господином, который на пару мгновений задерживается взглядом на одной точке, размышляя.

— Поднимайся, — говорит Риё, протягивая руку, чтобы помочь ей встать. — Пойдём.

Илрис, отпрянув от двери, прячется за углом. Когда Верити и господин выходят из комнаты, она направляется следом. Они доходят до одного из покосившихся домов, и Илрис притаивается у окна, заглядывая вовнутрь. Безобразное тело, залитое кровью со всё ещё торчащим ножом в брюхе, валяется прямо на кухне. Риё наклоняется, изучая раны.

— Верити. Закрой рот.

Верити выглядит растерянно, не особо понимая, чего именно хочет господин. Но тот выжидающе смотрит.

— Я буду молчать, — всё же говорит она.

Риё вздыхает и жмурится, в один момент его черты плывут и тело вытягивается, одежда становится мала, оголяя запястья и щиколотки. Верити съезжает по стенке, зажимая рот рукой. Но молча.

Илрис передёргивает. Эльхэ. Он шепчет, и глаза окрашиваются в чёрный. Касается рукой лба мясника, образовывая вокруг туман. На мгновение всё погружается во мрак, а когда туман спадает — теперь обезображенное тело лежит в жуткой искорёженной позе.

— Ну вот, теперь его будто убил эльхэ, — усмехается Риё. Верити отползает по полу вдоль стены, поскуливая. — Я не могу позволить тебе выдать меня, ты же понимаешь.

Верити жмурится, закрываясь руками. Илрис сжимает кинжал, готовясь одним точным ударом перерезать ему глотку. У неё будет шанс, только если она нападёт внезапно и… честно говоря, если ей повезёт.

— Это не больно, — Риё опускается на колени перед ней. — Ну же, Верити, — почти ласковопросит он. — Я просто сотру твои воспоминания, убери руки.

— Не… не убивай меня, прошу… — скулит она.

— Я не собираюсь, только воспоминания.

Илрис хмурится.

— Ты… ты убил господина и спрятал где-то его тело?

— Я и есть господин. Всегда был им, — отвечает он, Верити всхлипывает. — Я учил Кая читать старописьменность, я угощал вас сливовым мармеладом и позаботился, чтобы Камилле достались те книги.

— Нет… Не может… всё это время…

— Верити, мне ещё тело в канаву относить, — снисходительно усмехается он, а её глаза расширяются.

— Ты… чудовище.

Он кивает. Верити опускает руки и смело глядит ему в лицо.

— Не… не приближайся больше к Каю, — говорит она, и её голос практически не дрожит.

Он легонько касается пальцем её лба и придерживает, когда Верити теряет сознание, не дав ей удариться головой.

Илрис только сейчас замечает, что всё это время прикусывала кожу на руке у косточек. Она давно подозревает, что её жених спит с этим мужчиной. Она не может поверить в то, что за это время Уорвэ не догадался. Насколько же он потерял голову, если так слеп?

Кажется, впервые она понятия не имеет, как ей стоит поступить.

В ту ночь она так и не возвращается в покои.

Но сейчас у неё наконец-то есть решение, и она настолько великодушна, чтобы дать Уорвэ выбор.

Риё уже свой выбор сделал: он не предпринимает ни малейшей попытки освободиться или навредить ей. Кончик кинжала надавливает на артерию.

— Я видела его: в тот день, когда убили мясника.

— Послушай, он, — начинает Уорвэ неуверенно, — он всего лишь… мясник избивал свою жену… и…

— И та прирезала его, — раздраженно заканчивает Илрис. — Я же говорю, что всё видела.

— Что? — Уорвэ выглядит изумлённо.

— Ты не сказал ему? — обращается она к господину и головоломка в её сознании складывается воедино. Но её поражает другое — Солмур, считая Риё виновным, похоже, готов принять это. — О, боги. Уорвэ, насколько же я, должно быть, плоха для тебя… если…

— Ил, я не…

— Не что? Тебе жаль? — она усмехается, но как-то грустно. — Тебе плевать. Всегда было плевать.

— Это не так.

— Я верила в это. Верила, что наш брак хотя бы может стать союзом. Ты хоть представляешь, во что ты меня втянул? Что ждёт меня, если я сейчас не позову на помощь, этого эльхэ не закуют и не отправят в столицу? Что бы ждало меня, воплоти ты свой дурацкий план до конца? Верно, Уорвэ, — это её последний козырь. — Я знаю и об этом…

— Я…

— Не перебивай. Что стоит мне перерезать сейчас ему горло? Или заключить договор… Я делаю вид, что ни о чём не догадываюсь, а ты продолжаешь смиренно играть роль моего жениха и преданного империи генерала.

— Я сделаю всё что угодно, — сдаётся он. — Только отпусти его.

Илрис качает головой. Она больше не собирается тыкать в себя мечом. Да и, вообще-то, что бы Уорвэ там не думал, он для неё дороже, чем она для него.

========== 5. Вместо эпилога ==========

Небо заволакивает долгожданными грозовыми тучами, и дождь то моросит, то срывается в ливень. Сырость проникает под одежду, заставляя чувствовать себя особенно некомфортно.

Генерал и его армия отбывает на запад к Кладбищу китов. Генерал кланяется старосте. Вся деревня боготворит их и воздаёт почести. Ведь ему с Илрис удалось найти эльхэ и сжечь, оставив лишь обгоревшие останки да кучу пепла. Только маленький рыжий мальчишка заперся в сарае и рыдает, не желая выходить.

Камилла наблюдает, как и раньше, облокотившись о подоконник, она встречается взглядом с генералом и тот его выдерживает, не отводя хмурых глаз.

— Пойдём? — он протягивает руку Илрис, и та вкладывает в неё свою.

В нескольких милях оттуда, женщина, покрытая вуалью, скачет на лошади галопом. Лошадь, конечно, не дракон, но женщина не жалуется. Впереди у неё бескрайнее поле, по крайней мере до границы купола, а дальше — переправа в соседний город. И, может, она наконец выяснит, кем были эти киты.

Теперь у неё есть свобода… и гарантия того, что никто не станет её преследовать. Ведь Илрис Солмур сейчас садится на корабль.

В этот раз… всё будет иначе. В этот раз она попытается быть счастливой.