Валя Котик и немцы [Денис Викторович Прохор] (fb2) читать онлайн
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
Денис Прохор Валя Котик и немцы
На Россию Копатько Арсений Петрович был очень зол. До 24.02.22 тоже злился, но не так, конечно, ослепительно и фундаментально. Штрих-пунктирная до этого была злость у Арсения Петровича. Вот как насмотрится глубоких и познавательных передач по украинскому ТВ про адский Мордор и рабов его, так и вскипала, вслед за чайником, ярость благородная. Правда, после стакана с отваром ромашки Арсений Петрович вспоминал, что в Таганроге дочь с внуками, а в Южно-Сахалинске сын, капитан рыболовецкого траулера и тоже внуки. Общим числом семь. Нет, восемь. Крайнюю «унучечку» ни Арсений Петрович, ни супруга его в живую не видели. Так по фотографиям из репрессированных «Одноклассников». Толстый сверток с розовым бантом на руках у сына, а позади солнце, много снега и белый дым над иссине-черной сопкой. И вот это вот всё не совпадало как-то до поры до времени. Не складывалось в единую и логическую картину. Но дети далеко, а телевизор близко. Если начистоту 24.02.22 Арсений Петрович и вся его страна приближали как могли, не в зависимости от того, хотели этого или нет там, за поребриком. Все звали страшную и кровавую беду. Кто кричал, а кто криком молчал, как Арсений Петрович. А Мордор? У него тоже была знаковая дата. Давно. 22.06.41. Поэтому, без сантиментов и злости он ударил первым. Имел на это законное и жертвенное право. Арсений Петрович жил в невеликом древнерусском городке на стыке степи и леса и на отшибе от большой и глупой жизни. К Майдану и вообще ко всему, что случилось после 1991 года Арсений Петрович относился подозрительно. Объяснить не мог, но подвох чувствовал. Особенно когда после всех Лениных и красных звезд на фасаде администрации родного и полумертвого завода, они снесли Валю Котика. Замечательный бронзовый Валя Котик в галстуке стоял в парке Челюскинцев. Арсений Петрович знал про него, читал в детстве и гордился тем, что Валя Котик тоже украинец. В 14 лет Герой Советского Союза и лихой партизан. Но как-то раз из Киева приехали молодые и модные люди. Спортивные ребята с выбритыми ухоженными затылками и цветными ошеломительными татуировками. Они выступали на местном телевидении и на чистом русском языке объяснили, что Валя Котик ни в чем не виноват, но виноват. Подлая и коварная Россия сделала его частью гибельного для неньки Украины плана. Схема была такая, как ее понял Арсений Петрович. Есть Украина правильная и не правильная. Валя Котик погиб за не правильную и москальскую. А теперь, наконец, все будет правильно. И Арсений Петрович согласился. Задумался немного, но согласился. Он, от корки до корки, советский человек привык жить правильно, тем более, если из Киева говорят такие образованные и культурные. Так и дочке рассказал по телефону, что это все вранье. Про русский язык, который запрещают. Про бандеровцев, которых в глаза не видел. Про Крым и за Донбасс. – И вообще, скоро мы с Байрактара джавелинами пульнем, почешетесь тогда , москали. Узнаете, что такое казацкая слава. – Папа. – внезапно присмирела его всегда непокорная дочь.. – Я заберу вас с мамой в Таганрог. – Вот-вот. – радостно подхватил Арсений Петрович. – Именно вы такие и есть. Всегда желаете что-то забрать или обобрать. А знаешь что, доча. – Что? – Накося-выкуси тебе, а не Украина. Лучше про внуков расскажи. Как там Орсений малюк? В футбол гоняет? И когда пришло то самое холодеющее до зубной дрожи 24.02.22 Арсения Петровича не нужно было особо пропагандировать или разъяснять. Он и без всех этих, еще вчера постылых, омерзительных и жирных телевизионных рож знал, что случилось. Конечно, вероломное нападение. Конечно, отечественная война. Конечно, Арсений Петрович сделал как надо. Правильно. Пошел добровольцем в 57-ю бригаду. Пулеметчиком во 2-ю роту 3-го батальона. За три следующих месяца много чего повидал и узнал Арсений Петрович Копатько. Рыл окопы под Старобельском, потом под Попасной и Камышевахой. Едва-едва избежал плена. Надеялся и верил в «незламну» крепость Мариуполя. Он много кому и во что стал верить. Окромя и против того в кого одного и стоило бы по-хорошему верить. В мольфаров и американскую гаубицу Три Топора, в НАТО и оспу обезьян, в то что Путин умер и вместо него двойник или даже тройник, а Зеленский – президент. И правда, чего только не померещится под Градами, Ураганами, Торнадо, Смерчами и разнокалиберными цветочным букетом. Но до поры до времени Арсений Петрович стоял крепко. Как Валя Котик. Война же отечественная. Место обжитое и нахоженое. Как теплый и сухой носок из собачьей шерсти. Заботливый гостинец супруги. А на мелочи Арсений Петрович не засматривался. В армии много чего случается. И живого и мертвого. Командиры плохие, так солдаты хорошие. Или наоборот. Отступаем? Что ж бывает. В 41-м отступали, а как в 42-м отступали. Было же. До самой Волги, зато потом хорошенько навалились и «доброго вечора ми з Украины». Рядом с Арсением Петровичем в его второй роте были также рассуждающие мужики. Бусик Георгий Семенович. Азаренок Гена из Нежина и еще пяток. Что удивительно, всё той же, осужденной сегодня, закваски. Некоторые Афган прошли или как Арсений Петрович ДМБ-85 и другие такие же тихие воды и годы. В траншее полного профиля под Северодонецком 2 роте 3 батальона 57 бригады особенно досталось. Неделя на позициях в плешивой лесопосадке минус 28 человек. С утра до ночи и с ночи до утра бесконечный Бум-Бум-Бум. Фонтаны земли, мириады осколков и переломанные деревья. Но к чести Арсения Петровича и его выживших побратимов они отошли на ротацию в гаражный кооператив на окраине Северодонецка только после получения приказа. – Молодцы, хлопцы. – сказал их поредевшей шеренге комбат Синица. Арсений Петрович увидел его впервые. Комбат внушал. Здоровее лося и рожа бетонная. – К вечеру новые хлопцы подъедут. – сообщил комбат. Для важности он стоял на битом и давно не крашенном бордюре. Руки сложил за спиной треугольником и лицо строго натопырил. Сокил в рыжих американских ботинках. – Вечером пополнение вам будет. Боевые хлопцы. Настоящие украинцы. 115 ТРО из Тернополя. Разгоним врага на два пальца. Вильно! Мужики перехватили полковника прямо перед реквизированным белоснежным Ленд-Крузером. Вперед выпустили Азаренка. Он на гражданке историю Украины преподавал в техникуме. – Що вам, хлопцы? – Зарплата, товарищ полковник. Обещали 100 тысяч на карточку в месяц, а дали 10. За февраль. В мае. Полковник вздохнул, потом высморкался в расово чистый платок с волнистыми краями и вышивкой. – Эх, хлопцы, хлопцы. – в голосе полковника чувствовалась крупная и твердая, как булыжник, слеза. Он быстренько выдумал себе задумчивую бетонную рожу и продекламировал отстраненно. – З далекого краю, з далеких свiтів. Журавлик на крилах додому летів. Минав океани, лiсi і моря. Вдивляюсь крізь тумани: – Чия це земля? Чиі це долини, чиі це луги. Чию це калину гойдаюць вітри. Впізнав батьківщину: Моя це земля. Мое тут гніздечко і мова моя. Арсений Петрович с побратимами еще зачарованно слушал последние строчки, а белоснежный Ленд Крузер с полковником уже слинял скоропостижно за первым попавшимся углом. – Так я не понял. – обернулся к остальным Азаренок Гена. – Что там по поводу грошей? Вы что-нибудь поняли? – Вполне. – ответил Арсений Петрович и коротко, зло сплюнул себе под ноги. Он до вечера не мог успокоиться. Арсений Петрович Копатько. Пулемет почистил всего единожды, хотя время было.. Бормотал себе под нос что-то не внятное, но вроде похожее на сильно запрещенную антигосударственную скобеевщину. – Дело ведь совсем не в деньгах. – убеждал сам себя Арсений Петрович. – Причем здесь вообще деньги? Может быть совсем чуть-чуть. Крышу поправить и внукам помочь. Внукам обязательно. Как будто за деньги меня здесь убивают, а не за родину? – немного подумав, Арсений Петрович добавил. – Может быть и за деньги, да только не за мои, но меня! Не Валя и не Котик получается. Вечером их 2-я рота вернулась на позиции вместе с громкой и звонкой теробороной города Тернополя. Парни только из дома. Свежие, патриотичные и сытые. – Теперь точно не пропадем, Арсений Петрович. Смотри какие. Золотой генофонд. – радовался Бусик Георгий Семенович, а за ним сразу Азаренок Гена из Нежина. – Трескучие больно. – сомневался Арсений Петрович. – И колбаса эта. Что она изменит? Зачем? 115 ТРО привезла десяток коробок с колбасой «Антімосковьска». Раздавали прямо с борта давно не видевшим такого счастья бойцам 2-й роты. – А что колбаса? – спросил Бусик. – Она в любом виде хороша. Разве нет? – Может быть. Может быть. – не согласился, но настаивать не стал Арсений Петрович. Но «Антімосковьску» есть не стал. Он к колбасе в любом виде относился равнодушно. А здесь и вовсе внутри своей души, взбодренной советским средне-специальным образованием, чувствовал некий стилистический и эстетический перебор. Такой же как эти невыносимые мертвоголовые шевроны. У хлопцев с Тернополя их было особенно много. У некоторых сразу несколько штук. « Все же кто-то из нас не украинец» – думал Арсений Петрович, пока набивал патронами ленту своего ПКМ. – « Не может быть, чтобы так все совпало». Налет начался сразу же после ветреного и холодного до рези в глазах заката. Арсений Петрович привычно и умело сполз по стенке окопа. Сел на вторую запасную каску СШ-68. Он носил ее на своем дембельском ремне вместе с железной фляжкой. Арсений Петрович по-быстрому слазил за пазуху. На обратной стороне календарика с видами рождественского Киева жена приклеила бумажку с написанной от руки молитвой. Никогда Арсений Петрович особо не верил и до сих пор сомневался. Но вот в этой вот бумажке что-то определенно было. Живой Арсений Петрович тому живое свидетельство. Сегодня насыпали особенно отчаянно. 152-м коронным. От него полувековые деревья превращались в брызги. Взрывы дырявили жирную и нежную землю. Арсений Петрович вздрагивал вместе с землей и небом. А потом наступил Град. Красно-желтые когти разорвали черничную ночь в клочья. Закапал, пролился густой, дымящийся и кровавый сок. Совсем рядом, поверх разрывов, Арсений Петрович услышал заполошный и больной крик. Он прищурился и ничего не увидел, кроме не ясных оттенков дрожащей и ревущей взрывами ночи. Арсений Петрович упал на корточки и пополз на крик. – Что? Говори, парень! Зацепило? – Нога. Ой, мамо! – молодой теробороновец лежал на боку, но пытался ползти вперед, не ведомо куда, цепляясь длинными и бесполезными руками за не ласковую и ставшую чужой землю. – Сейчас, сейчас, малюк. – У Арсения Петровича была отличная британская аптечка. Плюс русский артиллерийский бог помог. От реактивных Градов запылала лесопосадка и в жарких и ярких отсветах Арсений Петрович отчетливо видел бедро вспоротое осколком. Он сделал раненому обезболивающий укол и перебинтовал наскоро рану. – Сейчас. Пару минут и отпустит. – говорил Арсений Петрович. – Куда ты? Стой, дура! Ошеломленный раной и первым боем молодой теробороновец безуспешно пытался уползти. Зарыться, спрятаться. – Гена! Азаренок! – Арсений Петрович поймал своего побратима в моменте, когда тот пытался выбраться из окопа. Азаренок обернулся. Глаза круглые, уже не местные. – Тикай, Арсений Петрович. Танки! – А приказ? – С ума не сходи. Это Северодонецк, а не Сталинград. А мы…Э-э-э. – Гена Азаренок махнул рукой, выбрался из окопа и побежал, пригибаясь, между разрывами в сторону родимого Нежина. Арсенний Петрович инстинктивно дернулся следом, потом опомнился и посмотрел на раненого. – Бросай мени, дядько. – раненый махнул головой. – Я бы бросил. – Ладно. – согласился Арсений Петрович . – Тебя как зовут? На всякий случай. – Осипенко Славик. З Рафаиловки. – А я Котик. – Иди ты. – Славик от удивления позабыл на мгновение про боль и перешел с «соловьиной» на «язык ворожнечы». – Вместе пойдем. Арсений Петрович тяжело и с остановками поволок Славика по разбитому, хоженому-перехоженому русскими пушками окопу. Видел брошенного на бруствер и мертвого Бусика. Хорошего мужика пропавшего целиком в нехорошем деле. Славик становился все тяжелее и тяжелее, но Арсений Петрович не сдавался. От усталости и упрямства он даже не услышал как вместо снарядов и ракет на их разгромленный укреп со всех сторон налетела тишина. Расстреляла истерзанную ночь и оставшуюся под ней жизнь неконвенциональным безмолвием. Но потом Арсений Петрович услышал. Хлесткое и короткое. То, что должен был, конечно, сказать он, но так вышло, что сказали ему. – Хенде хох! Темная фигура в каске встала на пути Арсения Петровича. – Что у тебя, Лёх? – к темной фигуре присоединилась еще одна. Такая же. – Немцев поймал? – Они самые. С пылу, с жару, родненькие. Русские, а это были именно они, отобрали у Арсения Петровича Славика и автомат. Славика положили на носилки. Сказали, что в госпиталь. Арсения Петровича просто повели, сказали, что в плен. Поселили вместе с другими «немцами» в городке очень похожем на родной городок Арсения Петровича, но в Брянской области. Даже парк Челюскинцев присутствовал! Кроме Вали Котика. В Брянской области он стоял там где и положено, а Арсений Петрович был немцем. – Все вверх ногами. – говорил про себя Арсений Петрович. – Я вверх ногами. А потом из Таганрога приехала дочь и забрала Арсения Петровича с собой и вместе с войной. Той что теперь с Арсением Петровичем навсегда.
Последние комментарии
22 минут 46 секунд назад
25 минут 58 секунд назад
32 минут 33 секунд назад
43 минут 57 секунд назад
52 минут 58 секунд назад
58 минут 31 секунд назад