Держи руку [Владимир Геннадьевич Чагин] (fb2) читать онлайн

Владимир Чагин Держи руку

Ноябрьский ветер пробирал до костей. Николай чувствовал, как подошва ботинок примерзает к заледенелой поверхности моста, но не сходил с места. Тянул руку. Худощавый парень, в красном свитере и чёрной замызганной жилетке, терял контроль над замёрзшим, трясущимся телом.

– Просто возьмись! Не нужно прыгать.

– Какое твоё дело? – парень посмотрел на него красными, пустыми глазами.

– Придётся прыгнуть за тобой. День был так себе, не хочу портить его ещё больше.

– Что? – губы парня затряслись и косой шрам на щеке пошёл гармошкой. – Ты не понимаешь! Не лезь!

– Вода холодная, но я вытащу тебя, не сомневайся.

– Мне нельзя! Мне край! – парень затрясся сильнее, и одна нога соскользнула.

– Стой! – Николай рванул к нему.

 Вцепившись в жилетку, перекинул через перила на мост. Пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить. Даже когда спускались, спасённый не переставал вырываться и жутко выть.

– Они придут за мной! – кряхтел он, выпучив на Николая покрасневшие глаза.

Сойдя с моста, Николай усадил его на скамью остановки, и нащупав в кармане вибрирующий телефон, повернулся к дороге.

– Да, – ответил, махнув рукой. – Я вас вижу.

Съехав с моста, скорая остановилась. Открыв пассажирскую дверь, с переднего сиденья спрыгнула девушка.

– Вы звонили? – спросила она.

– Да.

– Где пострадавший?

– Здесь, – Николай повернулся.

Скамья опустела. Спасённый бежал по улице, сбивая и отталкивая пешеходов.

– Думаю, ему уже лучше, – выдохнула девушка. – Был под чем-то? – спросила.

Николай не ответил, поморщившись. Оставшийся путь до дома, провёл с давящим чувством незаконченности.

– Борисыч! – окликнул его кто-то возле подъезда.

Повернувшись, Николай увидел Савелия, обнажившего в улыбке забор редких зубов. Поставив метлу к стене, он снял перчатку, и тщательно вытерев руку о верхнюю часть оранжевого жилета, подошёл к Николаю.

– Здорово! – Николай улыбнулся, пожав холодную, костлявую пятерню.

– На работе что приключилось? – спросил Савелий.

– Ничего нового. С чего ты взял?

– Написано на лице.

– Всё нормально, – кивнул Николай

– Слушай, – Савелий почесал недельную щетину, – письмо пришло. Знаю, ты не пьёшь, уже давно, но мне компания нужна. Хоть посиди со мной.

– Письмо? – Николай с подозрением посмотрел на Саву.

– Письмо! – глаза Савелия заблестели. – Дочь нашлась! Ни слуху ни духу двадцать пять лет. С женой ведь я тогда развёлся. Уж восемь лет как нет её. Соседи мне писали, что похоронили. Думал, из родных я сам себе. Один на свете. А тут, такое! И молчала ж мне, про дочь. Меня как током шибануло! К себе зовёт. В Ростов. И внуки есть. Двойняшки.

– А ты? – Николай улыбнулся.

– Поеду! – Савелий всхлипнул, вытирая правый глаз.

В тот вечер они долго сидели у него в каморке. Савелий смаковал настойку, Николай пил чай. Слушал планы Савы. Много планов. Жалел немного, что уедет. Но, радовался за него.

– Ты б не частил! – Николай, кивнул на быстро убывающую бутылку.

– Ничего! – смеялся Савелий. – Сегодня можно. Такой день!

В последнее время они сдружились. Как никому, бывало, Николай доверял Савелию то, что горело внутри. А больше и некому было. С женой третий год не жили. Не смогла стерпеть его постоянных отсутствий. Дочь забрала с собой, в Самару. По началу они созванивались часто, но, когда алкоголь стал составляющей каждого дня, звонки прекратились. И, даже когда смог вернуться к прежней жизни, лучше не стало. Один раз в месяц, десять минут, всё что у него было. И Сава. Старый, худой, но такой родной и близкий. Закончив с настойкой, Савелий потянулся к куртке, но Николай остановил его.

– Хорош, – удержал за руку. – Хватит на сегодня.

– За маленькой! – засмеялся Сава. – И всё!

Наутро, когда дежурный сообщил о трупе, Николай не мог оторвать себя от стула. Приехав на место, долго стоял над Савелием, бледный как снег.

«Как же так, старый! Как же так!» – повторял про себя.

Единственный свидетель, водитель такси, видел, как возле круглосуточного магазина, ранним утром, худощавый парень в чёрной жилетке и красном свитере, ножом ударил дворника, вырывая зажатые в руке купюры. В тот день, до позднего вечера Николай искал его, но, ничего.

Над остывающей поверхностью утреннего чая струился пар. Николай смотрел на стакан. Тошнота подступала к горлу. С трудом задавил, быстро и глубоко вдыхая. Голова раскалывалась.

«Поправиться бы» – скользнула мысль, и червячком поползла туда, где со вчерашнего дня не было ничего, кроме водки и приготовленных на скорую руку бутербродов.

Под письменным столом в верхнем ящике тумбы, лежала бутылка коньяка, под рамкой с семейной фотографией. Раньше, он наливал его по особым случаям. Немного. Или когда совсем хреново. Открыв ящик, посмотрел на улыбающееся лицо дочери.

– Коль! – в кабинет ввалился Иннокентий. – Всё норм, прикрыл тебя.

Положив на письменный стол две серые папки, поправил ремни кобуры, стянувшие свитер, и с довольным видом, уселся напротив.

– Ты че такой весёлый, старший лейтенант? – буркнул Николай.

– Так отпуск же! – растянулся в улыбке Кеша. – Сегодня уезжаю. И Танюха уже на фоксе. Второй день мне мозги делает, к маме невтерпёж, – шмыгнул носом.

– Другого времени для отпуска не нашли? – Николай приложил ладонь к виску, надеясь успокоить раскат грома в голове. – Все нормальные люди, это делают летом.

– Так я ж че, – Кеша всплеснул руками, – приспичило ей. К маме. Уже видно у неё там всё.

– Что видно?

– Живот. Третий месяц пошёл.

– Да, ладно! – Николай выпрямился, пристально посмотрел напарнику в глаза. – Ты почему молчал?

– Танька просила, – Иннокентий махнул рукой, – Суеверие, и всё такое.

Николай потянулся к коньяку, но дверь открылась и на пороге появился дежурный.

– Товарищ капитан! – молодой сержант, нерешительно замялся на пороге. – Дозвониться до вас не могут.

– Что такое? – Николай положил руки на стол, вспоминая, как утром отключил звук мобильного и рабочего телефона.

– С восемнадцатого звонили. Труп в подворотне. Ножевое. Все на выездах, – сержант пожал плечами, – только вы в отделе.

– Поехали, – Иннокентий быстро поднялся, сгребая со стула куртку.

– Ты в отпуске, – Николай медленно встал, – Езжай к жене.

– Да ничего, – Кеша махнул рукой, – она с тёткой на рынок поехала. Гостинцев маме купить. До вечера я свободен.

Опустошив залпом стакан с остывшим чаем, Николай вышел из кабинета вслед за Кешей.

Двор сталинских пятиэтажек сжимался серым, давящим кольцом. Единственный выход – подворотня, была перекрыта. Тело женщины, охраняли усатый старлей и участковый. Осмотрев тело, Николай, пошёл во двор. Окна молчали. Не шевельнулась ни одна занавеска, но капитан знал, как пристально за ним следят десятки глаз.

– Надо бы жильцов опросить, пока ждём судебника, – тихо сказал, бегая по окнам глазами.

– Сделаем, – бодро ответил Кеша.

Затушив сигарету, он громко выдохнул, и, прикинув, в какой подъезд пойдёт, швырнул окурок в урну. Вернувшись к телу, Николай присел на корточки.

– Ничего не трогали? – поднял глаза к участковому.

– Ничего, – участковый мотнул головой.

– Свидетели?

– Пацан тут какой-то крутился, – старлей показал большим пальцем на выход, – Я данные его записал, но он вроде здесь ещё. Вон, стоит, – кивнул на прижавшегося к стене подростка.

Николай поднялся. Подошёл к мальчику.

– Здесь живёшь?

Мальчик кивнул

– Видел, как это произошло?

– Да, – выдавил подросток.

– Расскажи, с самого начала, – Николай достал блокнот и ручку.

Я в магазин пошёл. Мама за хлебом отправила. Обратно возвращался и тётя Валя навстречу.

– Соседка?

Мальчик кивнул.

– Что дальше? – Николай краем глаза, отвлёкся на подъехавший автомобиль опергруппы.

– Не хотел с ней встречаться.

Немного задержался, возле четвёртого дома, – кивнул на выход. – Хотел после неё во двор зайти. Она зашла, а за ней этот.

– Кто?

– Который её ножом!

– Как он выглядит. Опиши!

– Худой.

– Во что одет?

– Джинсы, безрукавка чёрная и свитер.

– Какой свитер? – Николай остановил ручку, вонзив её в блокнот.

– Красный, – подросток вытер нос рукавом.

– Куда он делся? Машина была? В какую сторону? – пытаясь сдержать волнение, Николай смотрел подростку в глаза.

– Он не выходил! – вжав голову в плечи, подросток испуганно посмотрел во двор.

Оттолкнув, выпучившего глаза старлея, Николай вбежал во двор. Дёрнув из кобуры Макаров, закрутил головой.

По женскому крику понял, куда бежать. Оказавшись в промёрзшем подъезде, быстро взглянул в проём между лестницами.

– Сука! – услышал хрипящий голос и звук падающего по лестнице тела.

Бегом наверх, держа пистолет наготове. Один пролёт, второй, третий. На четвёртом застыл, часто и тяжело дыша.

– Он забрал! Ствол! – Кеша сидел на полу, закрывая живот рукой. – Я к двери! Ножом! Меня! Прятался, – жадно глотал воздух.

Кровь лилась по ногам и дальше, на грязную, зашарканную плитку.

Вытащив телефон, Николай нажал вызов.

– Скорую, срочно! Ранен сотрудник полиции! – прокричал голосу в трубке. – Держи! – передал телефон Иннокентию. – Разговаривай с ними!

Не закрывай глаза! – перешагнув через ноги напарника, стал медленно подниматься.

Дверь на последнем этаже была открыта. Подойдя к ней, прислушался. Стон. Рванув на себя, заскочил в прихожую, и дальше по коридору в гостиную. Дрожа от страха, девушка едва стояла на ногах. Одна рука держала её горло, другая направляла в голову пистолет.

– Отпусти её, – Николай прицелился.

– И ты в меня выстрелишь? – прохрипел худощавый.

– Нет, если положишь пистолет.

– Серьёзно? – парень скривил рот, – Дашь уйти?

Николай молчал.

– Отвечай, мусор! – крикнул парень, оттолкнув заложницу.

Крик ударил по стенам и пространство сгустилось. Выстрел.

Пуля прошла над ухом, задев прядь волос. Николай не ответил. Ждал, в мгновениях, когда девушка упадёт на пол. Второй, прозвучал одновременно с ответным, и жгучая боль прошила левую руку. Николай попал точно, в центр грудной клетки. Ещё выстрел. Ещё. Пятясь в открытую дверь за спиной, худощавы хрипел, захлёбываясь кровью. Оказавшись на балконе, ударился о перила, и перевалившись через ограждение, полетел вниз.

Чай давно остыл, а Николай к нему так и не притронулся. Сидел, наблюдая, как за окном падал мягкий декабрьский снег. Повернувшись к столу, вытащил из лотка чистый лист бумаги, положил перед собой. Взял ручку.

«Начальнику управления…» – начал выводить в правом верхнем углу.

Закончив с шапкой, поставил ручку в центр листа и замер. Вспомнил слова дочери в последнем телефонном разговоре. Он слышал, как она плакала, хоть и пыталась это скрыть. Вспомнил портрет Кеши с чёрной лентой и глаза Татьяны, стоявшей перед кучей земли. Не мог больше. Не понимал. Не чувствовал ничего под ногами.

«Заявление» – написал уверенным почерком.

– Товарищ капитан! – в кабинет вошёл молодой лейтенант, с рыжей, редкой бородкой.

Николай поднял глаза.

– Убийство! На большом пустыре. Дед какой-то обнаружил.

– Сёма, с этим не ко мне, – сухо ответил Николай, прикрывая листок рукой.

– А к кому? – удивлённо пожал плечами Семён.

Николай вздохнул. Посмотрел на семейную фотографию, стоявшую на столе, справа. Дочь улыбалась, глядя ему в глаза.

– Николай Борисыч, – Сёма шагнул к столу.

– Что? – не отрываясь от фото, Николай перевернул листок, положив на него ладонь.

– Там ребёнок, вроде, – тихо сказал Семён. – Девочка.

Молчание повисло в воздухе, и стук настенных часов отсчитал бесконечность.

– Судебники уже внизу. Ждут только нас, – тихо добавил Сёма.

– Поехали, – не отрываясь от взгляда дочери, Николай смял лист и отправил его в урну.