Двойняшки для Медведя [Юлия Созонова] (fb2) читать постранично, страница - 2

Получалось…

Да никак, блин. Я на совете акционеров и то чувствовал себя не так отвратительно беспомощным, как один на один с этими малолетними террористами в цветастых ползунках. И вот что им надо-то, а?!

— Понятия не имею, — невозмутимо откликнулась моя помощница. И принялась медленно, демонстративно перелистывать свой неизменный ежедневник. Стоически проигнорировав и мой убийственный взгляд, и очередной громогласный пассаж с дивана.

От этого тонкого и протяжного «Уа-а-а!» дрогнуло даже моё чёрствое сердце, а Лёля и ухом не повела. И я не выдержал.

Подойдя к надрывно плачущим детям, я взял на вытянутых руках одного из малышей и, развернувшись, протянул его Ольге, заявив:

— Лёля, ну ты же мать!

Нет, ну от изучения ежедневника я её всё-таки оторвал. Зелен… Тьфу ты, Ильина! Так вот, Ильина отложила свою чёртову книжицу в сторону, подняла на меня совершенно безмятежный, полный снисходительного сочувствия взгляд и скрестила руки на груди, выдав:

— Железячная логика, Потапов. Я знаю, почему может орать мой сын, а это — твои дети. И тебе, знаешь ли, в этой ситуации виднее!

И чуть помолчав, Лёля обогнула меня по дуге, подойдя к дивану и взяв на руки второго малыша. Чтобы аккуратно покачать его, выдав ехидно:

— Ну, чего молчим, Максим Андреевич? Выдвигай предположения! В конце концов… Ты же теперь отец, Потапов!

— Да я их первый раз в жизни вижу! — справедливо возмутился я. И чудом успел подхватить сползающее с рук дитё под попу, прижимая к своей груди. Малёк тихо угукнул и тут же обслюнявил ворот моей рубашки.

— А, то есть в процессе их зачатия ты тоже не участвовал?

В ответ на моё возмущённое сопение, Лёля тихо прыснула, осторожно пробегая пальчиками по пузу другого киндер-сюрприза. Тот тихо хихикнул и радостно загулил, хлопая в ладошки. И Ольга умильно вздохнула, потёршись носом о светлый пушок на голове ребёнка:

— Ути боже, какая милота… Так сразу и не скажешь, что папа твой офисный феодал, что держит своих крепостных в чёрном духе и теле…

— Лё-ё-ля…

— Вот слышишь, слышишь? Эти жуткие металлические нотки… А это выражение лица «Я царь этого офиса, падай ниц холоп!»? Жуткая же жуть! Правда, мой хороший?

— Лёля!

Я аж зубами скрипнул от жгучей обиды пополам со здоровым желанием отомстить. Вот только даже придумать ничего не успел, как сидящий на моих руках киндер тихо икнул, заёрзав на месте. А затем по кабинету поплыл он.

Непередаваемый, ни с чем несравнимый аромат, от которого только что глаза слезиться не начали. Пока что не начали.

— Это… — я зажал нос свободной рукой, недоверчиво покосившись на активно возившегося ребёнка. — Это что?

— Аромат горной фиалки, — выдала Лёля с самым серьёзным видом. И добавила, насмешливо фыркнув. — Специально для тебя из Альп доставили, контрабандой в памперсах провезли.

— А?! — я уставился на неё, как на восьмое чудо света, не меньше.

— Боже, Потапов, не тормози! — закатив глаза, эта страшная женщина уложила свою ношу на диван и принялась стягивать с дрыгающего ногами малыша одежду. — Памперс им этот менять пора! И подмыть не помешает. И переодеть. И… Покормить, скорее всего. И…

Тут она, наконец-то, соизволила на меня посмотреть. И видимо что-то такое было на моём лице, что Лёля, задумчиво почесав бровь, полезла за своим телефон. Тихо пробормотав себе под нос, пока набирала номер и ждала ответа:

— По ходу пока ты отвиснешь, дети вырасти, окончить школу и жениться успеют, угу… Ильин? Сидишь? Нет? Сядь. Ага, и успокойся. И не нервничай. Да ну чего-то рычишь-то, а? Нормально всё. Зачем звоню? Ну… У нас тут с Потаповым двойня, получилась, прикинь? Как чего двойня? Детей, идиот! А… Ильин?! Эй!

Я подавил трусливый и совершенно несвойственный мне порыв подойти к стене и хорошенько приложиться об неё головой. А Лёля лишь удивлённо уставилась на погасший экран телефона. И растерянно протянула, переведя на меня озадаченный взгляд:

— Слушай, а он трубку бросил. Впервые. С чего бы это, а?

— Действительно, с чего?

Сарказма в моем голосе было — хоть ложкой ешь. Потому что в отличие от Зелен… Ильиной, в смысле. Так вот, в отличие от Ильиной я примерно представлял, почему её дорогой и очень ревнивый муж бросил трубку. И уже «предвкушал» его явление в наш офис. Да твою ж мать, ну всё же так хорошо начиналось, а!

Ребёнок на моих руках радостно «угукнул» и вновь принялся слюнявить несчастный ворот рубашки. Вот уж кого-кого, а его мои проблемы интересовали в самую последнюю очередь. И ведь Ильин (особенно злой Ильин!) это не детский подгузник.

Это куда, млять, серьёзнее! Его так просто, увы, не проигнорируешь.

— Потапов, даже не думай, — Лёля подозрительно сощурилась, погрозив мне кулаком и успев поймать свою порцию детского счастья до того, как она свалилась с дивана.

Уложила барахтающегося малыша подальше от края и вновь уставилась на меня пристальным взглядом. После чего медленно так, по слогам повторила:

— Даже. Не. Думай.

— О чём