Двойняшки для Медведя [Юлия Созонова] (fb2) читать постранично, страница - 3

это? — решил уточнить я на всякий случай, подхватив притихшего ребёнка другой рукой. Потому что думал я много и вообще ни разу не цензурно. И только наличие детских ушей удерживало меня от того, чтобы начать думать вслух.

Мелкий завозился, устраиваясь поудобнее на моём плече и заинтересованно уставился на меня большими, светлыми глазами. Так внимательно, что я даже слегка занервничал, переживая очередную волну аромата тех самых «горных», мать их, фиалок.

Да, не морозная эта свежесть и даже не «морской бриз». Одно радует, это оказалось вовсе не так страшно, как все эти дамочки, со шлейфом своих псевдо дорогих духов. Удушливый, липкий приторно-сладкий запах годился разве что в качестве химического оружия или отравы для тараканов. И вызывал только одно, непреодолимое желание — отправить его обладательницу в душ!

Пока в помещении оставалась хоть какая-то капля кислорода, блин.

— О том, куда ты спрячешь мой труп, конечно же. И не делай такое невинное лицо, не поверю, — состроив рожицу притихшему малышу, Лёля непринуждённо добавила, насмешливо на меня поглядывая. — У тебя жажда моей смерти на лице крупными такими, матерными буквами сияет.

— И ты искренне думаешь, что у меня нет причин для этого? Ты…

Тут мне пришлось прервать свою намечавшуюся гневную отповедь. Потому что меня наградили уже вторым слюнявым укусом в плечо. Видимо для симметрии. А потом этот маленький террорист на моих руках завозился, потянул ко мне свои пухлые ладошки и…

Взял в плен моё бородатое лицо. И принялся с наслаждением щипать кожу, тянуть на себя отросшую щетину и вообще, творил всякое непотребство. С довольной улыбкой и тихим, счастливым бульканьем. Твою ж…

Маму-анархию!

— Эй! А тебе обязательно это делать?

Я дёрнул подбородком, хмуро уставившись на довольно хихикающего малыша. В ответ мне двинули в челюсть и цапнули пальцами кончик носа, тут же потянув его на себя. Я пыхтел, чертыхался и честно пытался держать язык за зубами, но не смог.

Раздражённо мотнув головой, я тихо рявкнул:

— Да отпусти ты меня, а?!

К моему удивлению, это сработало. И я даже порадовался этому, первые секунд тридцать. Пока малыш молча пялился на меня круглыми глазками, хмуря тонкие светлые бровки. А потом этот киндер-сюрприз хныкнул. Раз, другой, третий.

И зашёлся в полноценном, яростном рёве, размахивая руками и пытаясь вывернуться из моей хватки. Второй подарочек, посмотрев на это представление, тут же решил его поддержать и разорался следом. Да так отчаянно и требовательно, что где-то в груди шевельнулось что-то похожее на совесть.

Шевельнулось и тут же умолкло под гнётом нарастающего раздражение. Я держался, я честно держался. Я терпел всю абсурдность этой ситуации так долго, как только мог! Но, мля…

Даже у моего почти безграничного терпения есть свой предел. Именно поэтому ворвавшегося в кабинет Ильина я встретил радостным оскалом и счастливым заявлением:

— Ты даже не представляешь, как ты вовремя Ильин… Это тебе!

Сократив разделяющее нас расстояние, я без возражений вручил орущего ребёнка опешившему приятелю. Ильин и сказать ничего не успел, только машинально прижал к груди драгоценную ношу, переводя откровенно недоумённый взгляд с меня на Зелен…

Да блин, когда же я привыкну-то?

В общем, Гор ненадолго завис, глядя то на меня, то на деловито суетившуюся над вторым малым Ольгу. А я, воспользовавшись ситуацией, быстро уселся за свой стол, принявшись с самым невозмутимым видом разбирать завал из бумаг на нём. Целенаправленно игнорируя всё, что происходит в моём кабинете.

Серьёзно. Появись сейчас тут главбух, с предложением руки, сердца, печени и прочих органов всех своих подчинённых, я бы и ухом не повёл. И плевать мне было, что серьёзные, деловые люди так себя не ведут. Что, вообще-то, проблемы надо решать, а не делать вид, что «я не я и хата не моя». Вот только…

Я нервно фыркнул, дёрнув плечом. Что-то сомневаюсь я, что эти самые серьёзные люди хоть раз получали на руки детей так, как я: внезапно, внепланово и пропустив где-то год из их жизни. И я даже не знаю, что меня злило больше: тот факт, что я ничего не про них не знал…

Или то, что у меня вообще есть дети?

— Кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? — наконец, отмер Ильин, задумчиво почесав подбородок свободной рукой.

— А что здесь происходит? — я всё так же невозмутимо пожал плечами, честно пытаясь вчитаться в строчки какого-то договора.

Строчки нагло плясали и отказывались быть прочитанными. А потом и вовсе исчезли из моего поля зрения, выдернутые изящной, женской ручкой. Той самой, чья обладательница не постеснялась и влепила мне подзатыльник:

— Потапов, не льсти себе. За этими бумажками ты от них не спрячешься. И потом. Если ты не знал, то вынуждена тебя просветить: детей надо вымыть, переодеть, накормить и уложить спать. И кто всем этим будет заниматься, м?

— Ну-у-у… Ты?

— О нет, Потапов. Даже не надейся, — Лёля скрестила руки на груди,