Архангел [Тимур Джафарович Агаев] (fb2) читать постранично, страница - 4

благодарности.

      Распрекрасная Эфира улетела.

      Мы остались одни с Ефимой. Она оказалась очень даже милой девушкой.

      Правду говорят: «Как только полюбишь умную голубку, красивая и прекрасная не нужна будет».

      С Ефимой полетали по городу. Она рассказала много разных интересных вещей, поведала о своей жизни. То же самое, в свою очередь, пусть и сильно глупее, делал и я. Но на любую мою глупость Ефима отвечала своим великолепным смехом. Не то, что этот принц Афанасий.

      К слову, мы так общались, общались, прошло несколько месяцев, и мы настолько сроднились, что решили так и построить на том дереве, где стояли во время знакомства, свое гнездышко, завести деток, семью.

      Дети были изрядные, красивые, послушные. Мама учила морали, отец дисциплине. Мама говорила про любовь, отец про принципы. Мама воспитывала, отец учил их быть сильными.

      Эфира к нам тоже иногда заходила. А иногда и со своими голубцами. Всегда с разными, к тому же. Это казалось мне странным, но после я успокоился, принял, ну такой уж она голубок, что поделать. Но про себя всегда подмечал:

      «Мозги рано или поздно придут, даже если и покинули свой дом на пару минуточек. Все-таки, что уж тут такого, подождать пару минуточек!»

      Когда мы сидели на ветке и снова что-либо обсуждали, Ефима сказала мне одну важную вещь:

– И все-таки, зря ты поступил так с Афанасием. Феней, как ты его еще называешь. Ты его приручил, он на тебя опирался. Мы в ответе за тех, кого приручили, любимый. – она погладила меня клювиком по головке.

– Да, все-таки да…

– Так может слетаем за ним? Детей, так уж и быть, оставим Эфире. Она уже давно хочет остаться с ними наедине. А мы полетаем, поищем Афанасия. Как идея?

      —Хорошая идея, дорогая моя, очень хорошая идея.

– Значит, завтра утром полетели?

– Полетели.

      Пролетая над крепостью принца, в которой тот всегда сидел, голубки подумали постучаться.

      Стук.

      Никто не открыл.

      Еще один стук.

      Никого нет.

      Стук, стук, стук.

      Кажется, все-таки никого нет дома.

      И потом голубок Андрейка вспомнил, что вход в крепость находится очень высоко, и туда просто так не проберешься. У принца крыльев не было. Всегда принц добирался до туда благодаря Андрейке. И вот только сейчас Андрейка понял, что натворил…

      Принц Афанасий теперь вынужден скитаться по миру… И ровно до тех пор, пока его не съедят… А может, уже и съели?..

      Но если бы он тогда не ушел, то не встретил бы любовь всей своей жизни – Ефиму. Нет… Бред… Встретил бы. Еще как встретил. Любовь, она на то и любовь, что дарована судьбой. А судьба знает, как свести.

      А друг?

Египет и свобода

В Египте жили рабы, это печально так,

Раб не хозяин, не потребует от хозяина прав,

Раба можно бить, он не скажет ни слова,

«Главное не отпускай меня, Ноздрева!»

И своему мужу передай, что не надо

Искать мне свобод, я голоден и так,

Не ищу свободы – дайте мне кого-то,

Кто будет бить меня и так и сяк.

Мечты у меня не о свободе личной,

И не о свободе своих детей,

Мечта у меня, казалось, отлична:

Своих бы рабов иметь поскорей!

Знаю, высмеивал нас Цицерон,

Но он ведь засел далеко в Риме,

Нам он не помеха, нам он никто,

Ведь мы сидим и сидели в Египте!

Я ничего миру не дам, кроме себя,

Но он был щедр ко мне – он мне дал тебя!

Ах ты, мой великий и превосходный хозяин,

Спасибо, что учил щедрости меня!

Мы, когда еще не родились,

Думали: «Как же хорошо и в самом деле!»

А потом мы родились, вспотели,

Когда увидели тебя на самом деле.

Приходит, значит, к нам тут Моисей,

И говорит: «Спасу я вас, пойдем за мной!»

Приведу вас через пустыню к свету,

В свободную страну, дам вам веру!

Он говорит нам про то, что были мы слепы,

Что были мы, как будто не родившись,

Что жизнь наша там, где свободные мосты,

Люди водят хороводы, к нам добры.

Он говорит нам, что когда не родились,

Мы думали, какой же мир прекрасный,

Теперь мы видим горы и холмы,

А после смерти ждет нас свет и неба царствие.

Он говорил, что раз уж мы рабы,

То что терять нам? Чужую землю и постели?

Что нам всем путь давно открыт,

На юг, к свободе распрекрасной, будто дева.

Он говорил, что не нужно лишь сострадать,

Нужно еще и уметь радоваться за другого,

Погладить того, кому плохо рядом, тепла дать,

А тот, кому хорошо, пусть озарит добром и вас.

Жизнь ведь дана, чтоб душу поменять,

Чтоб не было, за что себя корить,

За что ругать, за что себе по затылку дать,

Когда будешь из мира уходить.

Он говорил, и мы пошли за ним,

И странствовали целых сорок лет,

За это время многие стали уходить,

А кто и на облаках там песни петь.

Ругами Моисея все они,

И говорили: «Из рабства в темноту!»

Ему было жаль, что много