Морской волчонок (с иллюстрациями). Перевод Л. В. Рубинштейн, Н. И. Яньков. [Томас Майн Рид] (fb2) читать постранично, страница - 2

которым они слушали мои истории.

Не стыжусь сказать, что я и сам находил удовольствие в этих рассказах. — Все старые моряки и военные, вспоминая прошлое, сражаются мысленно сызнова в давно минувших боях.

Таким образом, некоторое время я рассказывал им только отдельные эпизоды. Но однажды, встретившись со своими юными друзьями как всегда, лишь несколько ранее обычного, я увидел, что один из них, самый старший, стоя впереди всей на удивление молчаливой компании, держит в руке сложенный листок бумаги.

Когда я подошел, юноша, не промолвив ни слова, вручил мне бумагу. Я развернул его и вот что там было написано:

«Дорогой капитан!

Сегодня мы свободны целый день. Мы думали, как бы провести его получше, и решили просить вас доставить нам удовольствие и рассказать о каком-нибудь замечательном происшествии, случившемся с вами. Мы хотели бы услышать что-нибудь захватывающее, потому что знаем, что в вашей жизни было много приключений. Выберите то, что вам самому больше всего нравится, а мы обещаем слушать внимательно, и уверены, что нам нетрудно будет сдержать такое обещание. Итак, дорогой капитан, сделайте это для нас, и мы вечно будем вам благодарны».

На такую вежливую просьбу, подписанную всеми присутствующими, невозможно было ответить отказом. Без колебаний я объявил моим юным друзьям, что расскажу им   целую главу из своей жизни. Я выбрал то, что считал наиболее интересным для них: о своем детстве и о первом путешествии по морю — путешествии, которое произошло в настолько странной обстановке, что я назвал его «Путешествием во мраке».

Мы устроились поудобнее на берегу. Перед нами был широкий морской простор. Мальчики собрались вокруг меня. И я начал свой рассказ.

Глава 2. СПАСЕННЫЙ ЛЕБЕДЕМ

С самого раннего детства я любил воду. Мне следовало бы родиться уткой или ньюфаундлендом^[2]. Отец мой был моряком, дед и прадед — также. Должно быть, от них я унаследовал это влечение. Во всяком случае, тяга к воде была у меня так сильна, словно вода была моей родной стихией. Мне рассказывали, хотя сам я этого не помню, что еще маленьким ребенком меня постоянно отгоняли от луж и прудов. И в самом деле, первое приключение в моей жизни произошло на пруду, и я запомнил его хорошо. Правда, оно не было ни столь страшным, ни столь удивительным, как те приключения, которые мне случилось испытать впоследствии. Оно было скорее забавным. Но я расскажу его вам, чтобы показать, как велика была моя страсть к воде.

Я был тогда еще совсем маленьким мальчиком. И это странное происшествие, случившееся в преддверии моей жизни, явилось как бы предзнаменованием будущего. Оно как будто предвещало, что мне предстоит пройти через многие испытания судьбы и пережить немало приключений.

Я уже сказал, что был в то время совсем малышом. Меня только что начали пускать одного, без взрослых, и я находился как раз в том возрасте, когда дети любят спускать на воду бумажные кораблики. Я уже умел делать их из  страниц старых книг и газет, и часто посылал свои «суда» путешествовать через большую лужу, которая заменяла мне океан. Но скоро бумажные кораблики перестали меня устраивать, и, накопив за шесть месяцев из своих «карманных» денег достаточную сумму, я приобрел у старого рыбака полностью оснащенный игрушечный корабль, который он смастерил на досуге.

Мой корабль имел всего пятнадцать сантиметров в длину и восемь в ширину, и если бы его тоннаж был зарегистрирован (а он, конечно, не прошел регистрацию), то он составил бы около двухсот пятидесяти граммов. «Утлое суденышко», — скажете вы, но в ту пору оно представлялось мне ничем не хуже настоящего трехпалубного корабля, и для него, конечно, было необходимо найти достойный водоем, где он мог бы по-настоящему показать свои мореходные качества. Скоро я его нашел — большой пруд, вернее, озеро, где вода была чиста, как кристалл, и тихий ветерок рябил ее поверхность. Этого ветра было достаточно, чтобы надувать паруса и нести мой маленький кораблик, как птицу на крыльях. Часто он пересекал весь пруд, прежде чем я успевал обежать вокруг, чтобы поймать его вновь. Много раз мы с ним состязались в скорости с переменным успехом. Иногда побеждал он, иногда я, в зависимости от того, был ли ветер попутным или дул навстречу кораблику.

Этот пруд, на берегах которого я забавлялся и провел лучшие часы моего детства, не был общественной собственностью. Он находился в парке рядом с деревней, принадлежавшем частному лицу, — доброжелательному и лишенному предрассудков джентльмену. Джентльмен разрешал жителям деревни проходить по своим землям и не только не возражал против того, чтобы мальчики пускали кораблики на пруду, но даже позволял им играть в крикет на площадке парка, только с условием, чтобы дети вели себя осторожно и не портили кустов и деревьев, которыми были обсажены аллеи. С его стороны это было очень любезно. Мы, деревенская детвора, это