Безликий [Сергей Геннадьевич Лысков] (fb2) читать постранично, страница - 4

бочек с соленьями, приоткрыла тайник. Слегка дрожавшими руками она достала завёрнутую в бязь высушенную мумию младенца и отломила часть плеча.

– Апчхи! – неожиданным чихом она затушила лампу. – Чёртов холодный ветер, не хватало мне только захворать, – в кромешной темноте выругалась Мария, пытаясь на ощупь найти лампу.

Стало непроглядно темно, Мария закрыла и открыла глаза, но ничего не изменилось: абсолютно чёрный мрак подвала, усилившийся шорох крысиных лапок и жуткие завывания ночного ветра где-то там, наверху. С каждой секундой это место становилось неумолимо жутким. При очередном взмахе руки она дотронулась до ещё горячего основания масляной лампы и, мысленно обрадовавшись находке, попыталась по памяти подняться обратно в дом. В комнате умиротворённо потрескивал камин, и, подпалив фитиль свечи, Мария снова спустилась в подвал с твёрдым намерением завершить своё тёмное дело.

Часть высушенной мумии была истолчена в пыль. Придерживаясь старинного рецепта на глиняной дощечке, женщина добавила полбутылки вина в миску с прахом мумии. И, размешивая в кашицу загадочное зелье, шептала над ним непонятные слова, иногда поглядывая на старинный рецепт. Когда тёмно-бордовое месиво было готово, Мария Тулк, взяв в руку нож, с силой сжала его лезвие, и в миску покапала кровь. Все части ритуала были выполнены.

Перевязав руку и перелив жидкость в сосуд, она поспешила покинуть погреб.

– Так вот в чём был твой секрет, Мария Тулк, – прошептал Безликий в темноте, когда женщина закрыла лаз в погреб. – Теперь ты никого не сможешь обмануть! – решительно произнёс призрак и с силой наступил на спрятанную мумию и глиняную дощечку в тайнике. Высушенное детское тело затрещало, а дощечка лопнула под ногой призрака, но Безликому было мало поломать содержимое тайника. Он успокоился, когда всё превратил в пыль. И, довольный своим поступком, растворился в темноте погреба.

С первыми лучами солнца холодный северный ветер очистил небо, принеся багряное утро в Тэфтон. Мария вышла во двор. В её перевязанной руке была глиняная чашка с тёмно-бордовой жидкостью, она то и дело окунала руку в таинственное зелье и каждый раз одним сильным движением окропляла вспаханную под зиму землю. Вычерпав всё содержимое чашки, Мария, озираясь по сторонам, поспешила в амбар к мужу. Добряк Рон в аккурат убирал свечи, радуясь сохранённому урожаю.

– Ты поранила руку?

– Хотела завтрак приготовить. Ничего страшного, к новому Дню всех святых заживёт.

– Эх, Мария, Мария, ты такая невезучая, – обняв жену, подметил Добряк Рон.

– Неправда, – улыбнулась она, дотронувшись до живота.

– Правда получилось?

– В этот раз тяжелее ложки ничего не буду подымать.

– Я сам не позволю тебе работать! – уверенно заявил Добряк Рон. – Пошли в дом. Надо себя беречь, моя родная. Надо себя беречь.