Неоновые рощи (ЛП) [LiviJoyann] (fb2) читать постранично, страница - 231

поясницу, приподнял над землёй и буквально перенёс в центр комнаты. Клаус хохотал от беспомощности, но продолжал брыкаться. — Ты чудовище!

— Самое жуткое, — Дэйв согласился и опустил его на пол, но не выпустил из уютного плена объятий. Клаус поддался, закатил глаза и обеими руками обнял Дэйва за шею. Их лбы встретились, а мокрые пряди спутались, когда они начали медленно танцевать.

Несмотря на то, что они были очень близко друг к другу, Клаус чётко видел кристальные серо-голубые глаза Дэйва и тёплый свет, отражённый от его собственных.

— Привет, — радостно выдохнул Клаус, когда понял, что они оба уже довольно долго находятся в сладком забытье.

— Привет, — повторил Дэйв в полголоса, почти шёпотом.

— Я скучал по тебе сегодня.

— Я тоже скучал.

Клаус закусил нижнюю губу, чтобы удержаться от слишком довольной улыбки. Задачка не из простых, учитывая, что все его тревоги были… напрасны. Наконец-то он мог успокоиться и отбросить сомнения. Они были вместе.

Спасибо за это. А дальше будет весело… легко… верно?

Рано или поздно человеческое тело просто не выдерживает и сдаётся. И несмотря на то, что Клаус был уверен, что каждый оставшийся день своей жизни он проведёт на полу, свернувшись калачиком и в слезах, его сознание всё же притупилось. В какой-то момент, Клаус понял что не мигая смотрит вперёд, почувствовал резь в глазах и ноющую боль во всём теле. Он даже обратил внимание на свет, просачивающийся сквозь щели временного убежища…

Утро.

Как смеет мир продолжат жить, будто ничего не произошло?

Птицы щебетали. Дул лёгкий ветерок. По спине Клауса побежали мурашки. Его окружала тишина и он не смел её тревожить. На самом деле Клаус был вовсе не в хижине… Он остался на той поляне, рядом с Дэйвом. Навсегда прикован к месту, где умерла его душа. В хижине осталось лишь тело, застывшее в ожидании конца.

Если придется умирать медленно и мучительно, то, чёрт возьми, он ничего не имеет против.

А может быть и не придётся.

Зазвучавшие вдалеке голоса заставили Клауса впервые за много часов отвести взгляд от одной точки. Он даже успел испугаться, что кто-то из отряда отправился на его поиски… возможно, сержант. Но почти сразу стало очевидно, что эти люди не знали ни слова по-английски.

Вьетнамцы… должно быть ищут выживших, припасы или что-то ещё. Неважно. Стоит им только обнаружить Клауса и он труп.

Разве он не этого хотел? Может быть его мольбы, наконец, услышали и послали благословение? Был ли это билет в один конец, обратно к Дэйву?

Он действительно хотел умереть. Он знал это. Он чертовски сильно хотел умереть. Мысль о пуле коммуниста, пробивающей его череп, странно и приятно успокаивала.

А может быть это было вовсе и не благословение.

Возможно, это было испытание.

Клаус дал обещание, которое, как он думал, никогда не придётся выполнять. На Клауса рассчитывали… пусть не в этой жизни, а в загробной. Клаус поклялся Дэйву… пообещал вернуться один, если Дэйва не станет. Он должен был продолжать жить.

Не ради себя — это точно… Но стоило лишь подумать о том, что Дэйв наблюдает за ним прямо сейчас… Видит, как Клаус подвергает себя опасности пока держит в руках ключ к спасению… Нет, Клаус никогда так не поступит. Он знал, что не сможет.

Грубые вьетнамские выкрики становились всё ближе и Клаус знал, что с минуты на минуту враг окажется на пороге его хижины, с оружием наизготовку и пулями, предназначенными для его непутёвой головы. Медленно и тяжело, будто всё тело налито свинцом, Клаус нащупал портфель и положил устройство себе на колени. Непослушные, онемевшие мышцы, все как одна, вопили от боли.

Пальцы скользнули по застежкам портфеля, глаза проверили давно установленную дату.

Дом.

Но дома больше не было. Его настоящего дома.

Я найду тебя. Чего бы это ни стоило.

Так сказал Дэйв в своем письме. Клаус тяжело сглотнул, будто его горло было покрыто наждачной бумагой. Только поверив в эти слова, он сможет жить дальше… Это всё, что у него осталось.

И вот, когда шаги замерли по ту сторону двери и заскрипели петли, Клаус сделал свой последний вдох в шестьдесят девятом году, не забыв напоследок проклянуть Дэйва за то, что именно он принял это дурацкое решение.

— Пошёл ты, Дэвид Кац, — выдохнул Клаус.

Дверь с грохотом распахнулась.

Клаус открыл портфель.

========== Глава 30. Синяя птица мертва. ==========

Белый фарфор будто бы смеялся Клаусу в лицо. Непослушные пальцы бесполезно хватались за ободок унитаза. Голова была опущена, а колени больно упирались в холодный кафельный пол.

Спазм должно быть уже в миллиардный раз скрутил грудь и