Пугало [Анна Фурман] (fb2) читать постранично, страница - 3

осознанным взглядом уставилась на компанию.

Камыш тут же поднял с земли камень и, метко прицелившись, бросил его в ворону. Птица вспорхнула за секунду до того, как камень просвистел над крестовиной. Гарри прищурился. Ему показалось, что все происходит в разы медленней, чем должно быть в реальном мире. Он почти сумел разглядеть воздушные волны от взмаха черных крыльев. Ворон грациозно увернулся и приземлился обратно.

– Кар! – поплыло над полем в застывшем воздухе. Время и вправду остановилось. На долю секунды без следа исчез ветер, замерли колосья, прекратился шелест. Только важный ворон повернул голову. “Кар” прозвучало как проклятье.

29 октября 1929 года. Где-то в округе Антрим, штат Мичиган

Дино Делейни, пошатываясь, вышел из бакалейной лавки. Грязь противно чавкнула при встрече с потертым ботинком из грубой кожи. Дино едва держался на ногах – вчера он выпил слишком много, а значит, сегодня ему необходимо было похмелиться.

– Кар! – огромный ворон, черный настолько, что могло показаться, будто кто-то вырвал из пространства кусок в форме птицы, наблюдал за пьянчугой с вывески магазина.

– Ты что, следишь за мной, а-а-а? Поганая тварь, – огрызнулся Дино.

– Кар! – ответил ворон.

Прижимая бутылку горькой, якобы лечебной настойки к груди четырехпалой ладонью, Дино стал медленно наклоняться. Он заметил камешек у витрины и хотел прогнать назойливую птицу, но замер, увидев за стеклом алтарь грядущего праздника.

– Как тебе моя тыква, Дино? – добродушно громыхнул хозяин лавки, вышедший подмести листву. – Красота, а? Сынишка вырезал ее сам.

Гигантский лоснящийся оранжевый бок украшали кривые разрезы, призванные изобразить рот, нос и глаза. Оскал, демонстрирующий острые зубы, вовсе не показался Дино красивым или хотя бы дружелюбным. На одну секунду, нет, на долю секунды Дино замер, вглядываясь в тыквенное “лицо”, а потом отскочил от витрины, едва сдержав крик: ему почудилось, что под оранжевой маской на куске дерюги лежит человеческая голова и таращится на улицу мертвыми мутными глазами.

Бакалейщик принял реакцию Дино за восторг и поспешил добавить:

– Это зовется фонарем Джека, во как.

Дино показалось, что его сердце остановилось и пропустило пару ударов. Кровь отлила от красного одутловатого лица. Дино машинально поднял глаза – вывеска покачивалась на ветру. Проклятая птица испарилась, словно ее и не было.

В ночь с 31 октября на 1 ноября 1929 года. Округ Антрим, штат Мичиган

Дино Делейни окончательно обезопасил дом, заколотив последнее окно изнутри. Он отложил молоток и осмотрел комнату. Все ее скудное убранство составляли стол, стул и древний комод на спиленных ножках – остальное пришлось продать, чтобы не умереть с голоду. На комоде одиноко стояло фото в простой деревянной рамке. Счастливое семейство: бледная хрупкая женщина с усталыми глазами и тусклой натянутой улыбкой, щуплый парнишка лет семи в смешной кепке и сам Дино – высокий, крепкий, с хищным оскалом и колким прищуром.

Дино все еще лелеял то утро, когда проснулся в доме один, как лелеют пульсирующую болью рану. Жена наспех похватала пожитки, выгребла заначку из комода, тихо, под пьяный храп мужа выбралась из плена опостылевшего брака и покинула город навсегда, одной рукой придерживая мешок с вещами, а другой сына. С тех пор Дино и вовсе не расставался с бутылкой.

Он пристрастился к выпивке всерьез два года назад, после того, как узнал о страшной кончине старого друга. Гарри Гарольдс погиб в ночь с тридцать первого октября на первое ноября в округе Джонсон, штат Айова. Его нашли утром на поле фермера Янга, в День Всех Святых. Волосы Гарри побелели, будто в последний путь его провожала стая бешеных адских псов. А глаза… Гарри пытался выколоть себе глаза любимым перочинным ножиком, с которым не расставался еще подростком. Он успел изрезать свое лицо почти до неузнаваемости, пока попал в глаз. Один, а затем второй.

Ренди Ро повторил участь друга в прошлом году. Тот же ужас, посмертной маской застывший на лице, рот, открытый в последнем немом крике. Говорят, перед смертью Ренди вопил так, что порвал связки, но никто из его близких не слышал ни звука, хоть они были за стенкой, в одном доме. Ренди уехал чуть дальше – жизнь забросила его в Делавэр, но смерть нашла по следам, как ищейка по зловонию страха. Разрыв сердца – так гласила передовица.

Дино не поддерживал связи с приятелями после той злосчастной осени тысяча девятьсот девятого. Он уехал в Мичиган, освоил профессию плотника и охмурил первую красотку деревни. Новая жизнь текла своим ходом, наполняясь событиями, днями, пока прошлое варварски не вторглось в нее кричащими заголовками газет.

Дино никогда не отдавал себе отчета в том, что невольно отталкивал всякого, кто стремился проявить участие, подобраться ближе и заглянуть в пропащую душу. Но сейчас, забивая последний гвоздь в окно опустевшего дома, Дино вдруг подумал: “Возможно, я спас семью”. Его продолжение,