Вакуум [Тася Кокемами] (fb2) читать постранично, страница - 3

выходит рано утром на балкон. Она замечает в небе яркую точку. Гуля вглядывается в неё, пока та ещё не исчезла в дневной синеве.

Откуда-то издалека доносится протяжный вой собаки.

Гуля понимающе улыбается и прижимает руки к груди.

– Это только для меня… – шепчет она. – Только для меня…

Глава вторая

Мне хочется записать услышанное. Но нечем и некуда. Кажется, я всё-таки умерла. А иначе как объяснить, что я плыву внутри ослепительно белого густого облака?

Совершенно неясно, как я в нём держусь. Надо отметить, что пока загробная жизнь кажется очень скучной. Я всё плыву и плыву, но ничего не происходит. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов инопланетян, которые могли вмешаться в самый последний момент, и тогда сейчас начнётся что-то интересное.

“Это только для тебя…” – слышу я тихий шёпот где-то вдали.

Радостно устремляюсь ему навстречу! Постепенно облако начинает оживать – в нём появляются очертания комнаты. Сначала они мутные, но, по мере того как я двигаюсь вперёд, становятся всё ясней и ясней. Наконец, споткнувшись обо что-то, падаю и какое-то время лежу, растянувшись на очень красивом антикварном паркете.

Потом встаю, оглядываюсь назад – облако висит в обрамлении массивной золотой рамы, как картина. Картина занимает почти всю стену, от пола до потолка. Так… Где же я оказалась? Комната заставлена самыми разнообразными вещами. Некоторые из них выглядят старинными. Справа от меня зеркало. Подхожу к нему и вижу своё отражение – симпатичная сероглазая брюнетка лет сорока. Сорока?!

Воспоминание накатывает, как шторм. Когда мне было шестнадцать я, действительно, лежала вечером на холодной земле в кустах. Но я не умерла. И не исчезла. О случившемся я стараюсь не думать. У меня неплохо получается. И только весной, когда цветёт сирень, к горлу подкатывает комок и начинает болеть голова.

Значит, загробная жизнь и инопланетяне ни при чём. А во всём виноват новый музей, куда я пошла из чистого любопытства, – я просто упала и ударилась головой, когда перешагнула через золотую раму. Эта рама обрамляла огромную дыру в стене, в которой, как живой занавес, вился густой белый дым. Я ещё подумала: “Вот это концептуальное решение для входа!”

Ладно, раз уж я здесь оказалась, то рассмотрю всё как следует. Помнится, выставка называлась “Два слова о жизни Зины Носик”.

Я прохожу дальше и начинаю вертеть головой. Похоже, это необычная выставка – экспонаты не защищены стеклянными витринами. И среди них есть довольно странные: кресло с заляпанной жиром бархатной обивкой, японская ваза эпохи Мэйдзи, обрывок платья Йоко Оно, письменный стол предположительно из домика Чехова в Таганроге (на табличке так и сказано: “предположительно из домика Чехова в Таганроге”), нож для разделки мяса, скелетик крота, деревянная статуэтка, изрядно поношенные детские туфли… И много других, не очень связанных между собой, предметов. Есть даже книги – полное собрание сочинений Гоголя и Пушкина. Стопками они лежат на полу, совсем как у моих родителей в комнате.

Наконец, я готова перейти в следующий зал. Оглядываюсь в поисках дверного проёма и понимаю, что единственным намеком на дверь или даже окно является белое облако в золочёной раме.

Значит, я всё осмотрела и пора на выход. Так и неясно, что хотели сказать организаторы – никаких разъясняющих материалов я не нашла. Про жизнь Зины Носик мне ничего не известно, кроме слухов о том, как она погибла. Я окидываю комнату последним взглядом. С одной стороны, коллекция предметов являет собой полный хаос, а с другой – образует странную гармонию. Возможно, это о том, что наша жизнь – такого же рода коллекция.

Я хочу записать рассказ, который мне привиделся – недавно я опять начала писать, делать какие-то наброски, совсем как в юности, но понимаю, что сумки с блокнотом, куда я заношу возникшие идеи, нет. Видимо, она свалилась с плеча, когда я падала, где-то в облаке-дымовой завесе, а я так увлеклась происходящим, что совершенно про неё забыла. Перешагиваю через золочёную раму, теперь уже аккуратно. Интересно, как они добились такого эффекта? Дым настолько густой и при этом яркий, что тут же теряешь ощущение времени и пространства, и будто плывёшь в нём или паришь. Сажусь на корточки и начинаю шарить в поисках сумки. Безрезультатно. Мои пальцы проваливаются в пустоту, как если бы никакого пола подо мной не было. Видимо, придётся звать кого-то на помощь. При входе в музей я не заметила ни одной живой души – были только стрелки в коридоре, указывающие куда идти, но так ведь не бывает, в музеях обязательно есть смотритель. Я продолжаю двигаться, как мне кажется, вперёд, но дым всё такой же густой и нет никакого намёка на выход. Пытаюсь вспомнить, сколько я брела по нему в первый раз, и не могу. Наконец, эта уловка начинает казаться слишком концептуальной.

– Выпустите меня! – кричу я, размахивая руками, пытаясь нащупать хоть какую-то опору. – Выпустите меня!

Внезапно становится темно, и вот, я уже не плыву, а сижу. Передо