Возрождение (СИ) [Дмитрий Анатольевич Воронин] (fb2) читать постранично, страница - 3

забывчивость, осторожность или намеренно продемонстрированная доля презрения? Да какая, к бесу, разница?

Следующий час прошел в лихорадочных попытках придать холостяцкой берлоге более или менее пристойный вид. Не скажу, что я в этом полностью преуспел, но… скажем, девушку сюда пригласить уже не стыдно. А делового партнёра? Ладно, фиг с ним, он пока не партнёр и станет ли — бабушка надвое сказала. Надо что-то присмотреть в качестве угощения. Пустая банка кофе. Пустая коробка из-под чайных пакетиков. Початая пачка печенья… так, печенье подальше, кому оно нужно, если нет кофе или чая. А что у нас в «баре для гостей»? У дяди Фёдора два бара. Один для повседневного использования, там напитки поскромнее — водочка, вино не из дорогих, бутылка шампанского и несколько небольших трехсотграммовых бутылочек с разноцветными ликёрами, неизвестно каким образом здесь очутившихся. Сам дядя Фёдор ликёры не уважал, да и среди его приятелей я что-то любителей этого сладкого пойла не припомню. Ага, вот коньяк. Не шедевр, обычный дьютифришный «Camus» долларов эдак за сорок-пятьдесят, не больше. Дядя Фёдор привез две бутылки в прошлом году из Египта, прокомментировав покупку в том ключе, что «нельзя же вообще без сувениров, Мишка, а папирусы тебе и нахрен не нужны». Одну мы уговорили в честь приезда, а вторая вот осталась. Сойдёт. В другой бар, который для избранных, мы заглядывать не станем, там напитки такие, что посетителя инфаркт хватить может.

Пузатые коньячные бокалы имелись. Пять штук. Шестой приказал долго жить в незапамятные времена. Вроде бы некомплект, несолидно как-то, но гостей больше пары человек за раз в этом доме я что-то не припомню. Решено, пожертвуем гостю коньяк.

В дверь позвонили. Я бросил взгляд на часы и мысленно поставил себе высшую оценку за проявленную силу воли. Два часа кряду посвятить уборке — это, знаете ли, показатель. Для меня.

Как оказалось, пока что ещё безымянный собеседник заявился в гости не один. Невысокого пухлого мужчину с лицом обрюзгшим и довольно неприятным, зато одетого демонстративно дорого (я не специалист, но вот сложилось такое ощущение), сопровождала столь же упитанная дама лет сорока, с избытком косметики и прической типа «ах какой я крутой стилист». То, что на ней было надето, я оценить не сумел, но блестяшки в её серьгах, колье и перстнях явно ничего общего со стеклом не имели. Убейте меня, нельзя к человеку, в чьих услугах вы остро нуждаетесь и который находится (печально, но факт) ниже вас по социальной лестнице, являться в таком прикиде. Цена услуги тут же вырастет в полтора-два раза, просто из-за резко обострившегося чувства классовой ненависти.

— Господин Орлов? — в его голосе сквозило удивление.

— Да. Проходите, пожалуйста.

— Я считал, вы старше, — он недовольно поджал губы, явно добавляя разницу в возрасте к и без того разделявшей нас социальной пропасти.

— Вероятно, вы имели в виду Фёдора Ивановича Орлова. Я его родственник и партнёр, Михаил Сергеевич Орлов.

Как-то нехорошо это — на пороге заниматься выяснением кто кем кому приходится. К тому же я испытывал некоторую неловкость — и да простит мне дядя Фёдор сию невинную ложь. В общем-то, подразумевалось, что я стану его помощником и, со временем, полноправным партнёром — но это со временем. Пока же о партнёрстве и речи не заходило, да я и не претендовал, понимая, что в тех делах, которыми занимался мой горячо уважаемый родственник, сам я пока ноль без палочки и долго буду таковым оставаться. Но где сейчас дядя Фёдор — одному богу известно, а мне и кушать хочется каждый день, и за квартиру платить надо, да и бизнес похерить было бы глупо. Пусть его и нельзя назвать налаженным или устоявшимся, но какой ни есть — а он, простите за невольный каламбур, есть.

Преодолев замешательство и сжав в кулак готовое выплеснуться недовольство (как же, вместо уважаемого господина Орлова-старшего придётся иметь дело с каким-то сопляком), гость соизволил зайти в дом. Его спутница тоже переступила порог, чуть заметно — а скорее, демонстративно — сморщив нос. Мол, ради дела можно и в эту халупу войти, но лишней минуты здесь она пребывать не желает.

— Присаживайтесь.

Я опустился в кресло на долю мгновения раньше пухлого господинчика, испытав чуть заметный укол удовольствия. Он — проситель. Я — хозяин. И плевать, что скоро (ох, надеюсь) наши статусы в глазах друг друга изменятся, он станет уважаемым (ну, неуважаемым, что роли не играет) работодателем, а я — наемным работником. Добавив в голос каплю холодка — а пусть не забывает, что оторвал меня от сверхважных дел — я напомнил:

— Вы не представились.

— Друзов, Владимир Викторович. Это моя супруга, Екатерина Леопольдовна.

И почему я не удивлен? Эта дамочка просто не может быть какой-нибудь заурядной «Ивановной» или «Петровной». Хотя в русской истории хватает царей со столь простонародными именами, среди нынешней скороспелой аристократии как-то подобные имена не