Сделка с особым условием (СИ) [Алиса Жданова] (fb2) читать онлайн

Сделка с особым условием Алиса Жданова

Глава 1

Дождь лил, как из ведра, и я с трудом различала дорогу в вечерних сумерках. Хоть бы лошадь не подвернула ногу! Издалека уже доносились смутные звуки погони: лай собак и гиканье, которым всадники понукали лошадей.

Высокие громады камней соткались из темноты настолько внезапно, что я сначала даже не поверила своим глазам, хотя изначально их и искала. Никто не знает, кто воздвиг их и для чего, однако едва ли можно было найти человека в образованном мире, не слышавшего об этом чуде- круге из гигантских валунов, изюминке графства и место, обросшее сотней легенд.

Ради одной из легенд я сюда и направлялась — прочитанной в старинном фолианте несколько лет назад. Если бы этот фолиант не прятался и не охранялся так тщательно, я бы нипочем не поверила, что это может быть правдой- но сейчас я была готова ухватиться за любую, даже самую призрачную, надежду.

Спешившись, я подбежала к краю круга и прокричала в темноту, не решаясь переступить невидимую границу между "снаружи" и "внутри круга":

— Я хочу заключить сделку!

Ответом мне была тишина, и я облегченно и в то же время разочарованно выдохнула. Жаль, что сказки остались сказками… Зато не встречусь с неведомой жутью.

Подождав еще какое то время, я уже развернулась, чтобы уйти- нужно снова взобраться на лошадь и попытаться где-нибудь спрятаться от погони- как вдруг за спиной раздался прохладный, чистый мужской голос:

— А вы знаете условия?

Резко обернувшись, я едва не упала от удивления- в круге гигантских валунов виднелась человеческая фигура, казавшаяся игрушечной на их фоне. Она стремительно двинулась ко мне, и спустя пару мгновений передо мной стоял высокий темноволосый мужчина с ярко- зелеными глазами- не такого цвета, который называют зеленым люди, а настоящего, глубокого изумрудного оттенка. Альв! Его губы растянулись в тонкой улыбке, и я вдруг радостно, светло улыбнулась в ответ- словно получила щеночка в подарок на Рождество.

— Так это правда! — прошептала я.

— Правда, правда, — усмешка на его лице стала более явной. — Ну что, объяснить условия или сначала упадем в обморок?

— В обморок некогда, — деловито отозвалась я, взяв себя в руки. — За мной погоня. Объясняйте условия.

— Хорошо, — он прислонился плечом к шершавому каменному боку и вкрадчиво произнес: — У вас есть желание- я его исполню. Взамен я дам вам ограничение- например, вам нельзя будет произносить слово "батон". Если вы его нарушите- я заберу то, что дороже всего.

— Душу? — возопила я и зачем то прижала руки к груди, хотя никто не знал доподлинно, где в человеке расположена душа.

— Ну ну, не нужно путать, — укоризненно отозвался мужчина. — Душа мне без надобности, у меня есть своя. Заберу то, что на момент нарушения условия будет для вас самым дорогим- собачку, или молодость, или богатство…

— Только если я нарушу условие. — уточнила я. — а какое будет условие?

Он окинул меня оценивающим взглядом.

— Вы не должны улыбаться, — медленно отозвался он. — Думаю, это условие подойдет.

— Совсем? — переспросила я, пытаясь представить, как долго я смогу не улыбаться.

— Ухмыляться, смеяться и саркастически кривить губы дозволено, — милостиво разрешил мужчина. — Нельзя именно искренне, радостно улыбаться- как вы только что улыбнулись, впервые меня увидев. Признаться, я был польщен!

Топот копыт раздался ближе.

— Хорошо, — я решительно подняла на него глаза. — я согласна.

— И что же вы потребуете взамен? — Полюбопытствовал мужчина. — Любимая собачка издохла? Платье нужно? Внешность хочется исправить? Хотя вроде бы итак нормально…

— Помогите мне вернуть трон, — перебила его я. — Кроме того, мне нужна защита. За мной гонятся, и меня будут пытаться убить или схватить. Мне нужно, чтобы вы защищали меня, помогали и выполняли приказы…. - я потерла лоб, пытаясь вспомнить, что еще нужно предусмотреть. Вроде все, если что-то забыла, потом добавлю.

— Хорошо, — в его глазах возник легкий интерес. — Чтож, предлагаю подписать документ- словно фокусник, он извлек из рукава длинный список, который раскатался почти до земли. Однако написано там было всего пара строчек- как раз то, о чем мы только что говорили.

— Кладите руку на бумагу и произнесите свое имя, — он внимательно следил за мной взглядом. — Если не передумали.

Помедлив всего мгновение, я положила руку на бумагу и произнесла: —Я, Александрина Шерринговер, заключаю сделку с…

— Иенненхольмом Стормхольдом, рыцарем Зимнего Двора, — подсказал альв.

-..с Иенненхольмом Стормхольдом, рыцарем Зимнего Двора, — продолжила я. — Если я нарушу условие, пусть он заберет у меня самое ценное, кроме души, — я особо подчеркнула последние слова.

Выразительно закатив глаза, мужчина положил руку на свиток и произнес лишь одно слово: — Подтверждаю!

Тут же на пустом месте снизупроступили написанные затейливой вязью имена — его и мое, и свиток, засветившись, рассыпался в воздухе тысячей сверкающих искорок.

Как раз вовремя- первые всадники достигли вершин холмов и увидели меня. Воздух наполнился лаем собак и торжествующими воплями. Словно на охоте: джентльмены загнали дичь, — невольно поморщилась я.

— Так каким же будет ваш первый приказ, принцесса? — в голосе мужчины послышалась легкая насмешка. — убить их?

Я бросила на него загнанный взгляд.

— Откуда вы узнали, что я…Хотя неважно. Приказываю вам запутать их.

— Запутать? — альв недоуменно уставился на меня.

— Да, — терпеливо повторила я. — Вы же такое умеете? Пусть они бродят кругами до рассвета, а на рассвете отправляются в Лангден, и пусть толком не помнят, где были и что видели. Сделайте так, чтобы они даже разглядеть меня не смогли!

— Понял, — Иенненхольм медленно кивнул и щелкнул пальцами. Тут же глаза первого всадника, бывшего уже совсем близко, на миг съехались в кучу, и он начал лихорадочно оглядываться, а потом и вовсе осадил лошадь. Остальные последовали его примеру. Потоптавшись на месте, всадники недоуменно посовещались, и вскоре вся кавалькада повернула назад. Меня они явно не видели- их взгляды перебегали с одного валуна на другой, не задерживаясь там, где стояла я.

Я облегченно выдохнула и прижала ладонь ко лбу, с силой проведя по волосам, а потом и вовсе прислонилась к холодной громаде камня позади. После пережитого напряжения накатило облегчение, и я едва держалась на ногах. Альв же все время молча стоял рядом, с легким интересом разглядывая развернувшееся перед ним представление, словно все это не было делом его рук.

— Теперь, Йенненхольм, — я поморщилась, — можно просто Иен? Слишком непривычное имя.

— Наши имена древнее, — равнодушно отозвался альв. — Иен, так Иен.

— Иен, — продолжила я и едва сдержалась от того, чтобы вежливо ему улыбнуться- все таки хорошие манеры въелись слишком глубоко. Нет, нужно что-то придумать, а то я не продержусь и дня.

— Найдите мне подходящий ночлег- в каком-нибудь доме, а не под кустом, пожалуйста, продолжила я.

— Как пожелаете, — изумрудные глаза ярко сверкнули, губы дрогнули в легкой улыбке, тут же из ниоткуда задул ветер- он приносил снежинки, которые кружились, танцевали и наконец опали, явив соткавшегося из снежного вихря белоснежного коня с прозрачно- льдистыми глазами. Я шарахнулась в сторону, больно приложившись спиной о каменный валун, и замерла, не решаясь пошевелиться.

— Кто это? — пораженно произнесла я, хотя все итак было понятно- это волшебный снежный конь.

— Его зовут Иней, — Иен любовно похлопал коня по снежному боку, и тот ткнулся ему в плечо. Не тратя больше времени, мужчина неожиданно подхватил меня за талию, заставив слабо охнуть от неожиданности, и усадил на спину своей лошадке, вспрыгнув позади меня.

— Вас одну он не повезет, — пояснил он, — вернее, повезет и будет катать, пока не упадете и не расшибетесь.

Я поежилась и вцепилась в снежно-белую гриву. Иен сидел на коне без седла и поводьев, отчего мне стало еще неуютнее- все таки, если бы можно было держаться за седло, я бы чувствовала себя увереннее. А тут за что мне держаться- за полузнакомого человека, который вовсе не человек, и за гриву вредного коня, который может укатать до смерти?

— А моя лошадь? — вспомнила я.

— Сильно медленная, — бросил Иен и щелкнул пальцами, и моя гнедая кобылка тут же целеустремленно потрусила прочь. — Пусть идет к жилью, кто-нибудь ее подберет.

Кивнув, я больше не спорила, и мы с невероятной понеслись вперед. На удивление, на снежном коне почти не трясло, но земля ложилась под ноги с такой скоростью, что от дикого мельтешения замутило, и я закрыла глаза. На талию легла рука, придерживая- у меня не было возражений, главное, не упасть с этого чудовища. Более того, нечаянно открыв глаза, я тут же снова зажмурилась и уже сама схватилась за руки мужчины- согласна повысить его статус от полузнакомого до хорошо знакомого, если это даст мне право покрепче в него вцепиться. Иен только еле слышно хмыкнул над моим ухом и пришпорил свою зверюгу.

Глава 2

Как ни странно, спустя какое то время я начала медленно проваливаться в сон- сказывалось усталость и напряжение последних дней. Сегодня я весь день провела в седле, а вчера ночью сбегала, так что поспать мне совсем не удалось. Перед глазами, как в калейдоскопе, начали проноситься лица и фигуры- они кружились, кружились и складывались в огромного шахматного коня, на которого нельзя было садиться, иначе расшибешься…

— Приехали, — прохладный голос над ухом вырвал из полудремы, и я резко раскрыла глаза. Мы остановились перед полуразваленным двухэтажным зданием с покосившимся забором- вероятно, некогда процветающая, а сейчас заброшенная ферма.

Спрыгнув, Иен снял меня с коня, и тот тут же растворился в воздухе, как мираж в пустыне. Лишь искрящиеся снежинки осыпались на землю и тут же растаяли, да простучали, удаляясь, невидимые копыта.

— Какой он красивый, — зачарованно произнесла я, глядя в пустоту, на то место, где еще совсем недавно стоял белоснежный конь.

— Могу подарить, — неожиданно предложил Иен, и я бросила на него подозрительный взгляд. — Всего за одну улыбку, — и он сам тонко улыбнулся, как демон-искуситель.

Я тут же сделала постное лицо и отвернулась. Надо же, на пару минут я совсем забыла об этом дурацком условии! Нужно что-то сделать, иначе я не продержусь и двух дней- все таки привычка улыбаться, хотя бы из вежливости, была атрибутом каждого воспитанного человека. Нелегко будет от нее избавиться- к тому же, я уверенна, Иен сделает все возможное, чтобы я проиграла, и будет специально меня провоцировать. Не знаю, как — может, притащит целую корзину котят или на что у него еще хватит фантазии- но что-то он точно предпримет.

Я стояла на вымощенной разбитыми камнями дорожке, ведущей в главному входу в дом, и идти вперед у меня не было ни малейшего желания.

— Вы предлагаете мне ночевать ЗДЕСЬ? — окинув потемневшую от времени ферму придирчивым взглядом, я все-таки нехотя направилась к дверям. Подождав, пока Иен откроет их передо мной, я зашла внутрь и тут же чихнула- пол пыл покрыт грязью и обломками мебели, в дыру на крыше заглядывала луна, и под ней собралась огромная лужа. В воздухе, потревоженном нашими движениями, тут же повисли мириады пылинок.

— Может, так лучше? — Иен на миг прикрыл мои глаза ладонью, горячей и широкой, а когда отнял ее, то перед моим взглядом предстал опрятный, немного старомодный зал гостиницы- с зелеными ковровыми дорожками, деревянной конторкой и звонком на ней. Я зачарованно подняла голову вверх- крыша была совершенно целой, и в центре потолка, там, где минутой ранее красовалась дыра, висела люстра из матового стекла с десятком свечей, истекающих бараньим жиром.

— Так, что-то консьерж тут нерасторопен, — Иен направился к конторке и пару раз стукнул по блестящему железному звонку. Раздалось мелодичное звяканье, и мне вдруг на мгновение показалось, что призраки прошлого, повинуясь его приказу, выбредут из служебных помещений в глубине зала- полупрозрачные горничные, скелет- консьерж в форме и фуражке на лысом черепе, тучный хозяин в полуистлевшем костюме и с горящими в темноте, алчными глазами.

— Надо же, никого нет, — Иен пожал плечами, отчего я невольно выдохнула с облегчением, и сделал приглашающий жест в сторону лестницы. — Тогда прошу.

Я первая двинулась вперед по шаткой лестнице, расправив плечи и стараясь не показать, как мне страшно. Коридор второго этажа был застелен все той же зеленой ковровой дорожкой, слегка вытертой посередине. По обе стороны тянулись ряды одинаковых дверей- я бросила на своего спутника вопросительный взгляд, и он толкнул первую попавшуюся.

Номер за дверью не блистал роскошью, но был чистым и опрятным- кровать под старомодным балдахином, ширма в углу и завешенное вышитыми занавесками окно. Миленько, простенько, по-деревенски- сойдет для принцессы в бегах.

— Спасибо. — я прошла в глубь комнаты и развернулась в мужчине. — Теперь слушайте мой второй приказ, Иен. — я помедлила, собираясь с мыслями, и негромко начала: — Ваша реакция быстрее, чем у людей, так ведь? Вы сможешь увидеть, почувствовать или предугадать, что я собираюсь улыбнуться, еще до того, как это произойдет, так ведь? По малейшему движению мышц, по выражению лица, по тону голоса…

Не сводя с меня настороженного взгляда, Иен неохотно кивнул.

— Я приказываю вам, — продолжила я, — как только вы подумаете, что я вот-вот улыбнусь, вы должны ударить меня по лицу. — Я поморщилась, — только несильно.

— Я предпочел бы этого не делать, — осторожно отозвался Иен. — Это не доставит мне удовольствия.

— Какая разница, что доставит вам удовольствие, а что нет? — а надменно выпрямилась. — Выполняйте приказ!

— Слушаюсь, — на его лице промелькнуло раздражение, тут же сменившееся пустым, ровным выражением. — Что-то еще?

— Да, — я обернулась и, заглянув за ширму, обнаружила там медную сидячую ванну, из тех, что были в ходу во времена моей бабушки. — Найдите мне горничную! — мысль принять ванну после всех волнений сегодняшнего дня грела не хуже самой ванны. Я посмотрела на свои грязные руки с содранной кожей- поранилась, когда слазила вчера с дерева, сбегая из поместья- ванна просто необходима!

— Боюсь, что это невозможно, — Иен пресек мои мечтания на корню, и я бросила на него недоуменный взгляд: как это невозможно? Он же наколдовал из ничего волшебного коня, неужели он не может достать мне обычную горничную, да пусть даже криворукую?

— На ближайшие сто миль вокруг нет ни одного человеческого существа, кроме вас, — пояснил мужчина. — Только дикие собаки и кролики. Могу сделать вам горничную из собаки!

Он щелкнул пальцами, и в центре комнаты возникла рыжевато-пегая девушка в криво сидящей форме горничной. Я, вскрикнув, отшатнулась от нее, и девушка припала к полу, скаля желтоватые зубы. Ее руки были покрыты редкими темными волосками, а в глазах не было даже проблеска мысли. Я невольно поежилась и сделала шаг назад и еще один в сторону- поближе к Иену. Если что, спрячусь за него, и пусть его горничная его же и кусает.

— Приказать вашей новой горничной набрать ванну? — светским тоном осведомился Иен и прислонился к косяку. Его явно забавляла вся эта ситуация.

— Уберите ее! — взвизгнула я, когда горничная вдруг с рычанием бросилась на меня, намереваясь вцепиться в юбку, и девушка-собака пропала, словно ее и не было.

Я обессилено прислонилась к стене. Он что, так мстит мне за то, что я приказала ему не дать мне улыбаться? Думал, за пару дней выиграет сделку и теперь злится?

Иен меж тем отлепился от косяка и подошел ко мне.

— Если вам что-то нужно, то говорите, что, а я буду думать, как это сделать, — вкрадчиво произнес он, и ванна сама до краев наполнилась горячей водой, от которой шел пар. — Что-то еще?

Я лишь покачала головой. Усталость навалилась со страшной силой, и мне хотелось лишь, чтобы он ушел и оставил меня в покое.

— Полагаю, руки у вас гнутся под обычным углом, так что самостоятельно вам даже не выбраться из платья, — с этими словами он развернул меня спиной к себе и принялся споро расстегивать ряд пуговичек на платье.

— Что вы себе позволяете? — взвизгнула я и отпрыгнула, едва не перевернув ширму, словно он был собакой — горничной, снова вознамерившейся меня цапнуть.

Покачав головой, он поцокал языком:

— Не нужно воспринимать меня, как мужчину, я ведь не человек. Однако, если вам понравилась ваша горничная, я могу ее вернуть?

Я отрицательно помотала головой и с мрачный видом развернулась к нему спиной. Через минуту весь ряд пуговиц был расстегнут, и его ловкие пальцы принялись за шнуровку корсета. Я буквально чувствовала, как лицо заливает краска — вот поганец!

— У вас тут семь слоев одежды, как у капусты, — негромко произнес он. — Не надо так переживать.

Это меня еще больше разозлило- не мог делать свое дело молча и не добавлять комментариев в чашу моего позора? Да и вообще, он соображает, что говорит- как я могу не переживать, если мы сейчас нарушаем все писанные и неписанные правила приличия?

— Спасибо за помощь, можете быть свободны, — произнесла я сквозь стиснутые зубы, когда со шнуровкой было покончено, и спину захолодил ночной воздух. — О планах на завтра поговорим завтра.

— Как скажете. Спокойной ночи, — невозмутимо отозвался он, и я наконец услышала стук закрывшейся двери и выдохнула, прислонившись лбом к стене. Он, конечно, прав, под платьем у меня корсет и нижние юбки, а под корсетом рубашка до пят из плотной ткани, но все равно позволять мужчине увидеть собственное белье было чем то немыслимым, не говоря уже о том, чтобы он помогал расстегивать одежду и расшнуровывать корсет. Если об этом кто-то узнает, любая девушка осудит меня за подобное легкомыслие и будет права. Но что я могла сделать? Не спать же в платье, в самом деле, тем более, я уже сутки в нем.

Тут я вспомнила, что завтра нужно будет как то одеваться, а руки у меня по прежнему гнутся под обычным углом, что значит, что сама я не справлюсь, и, мрачно побросав одежду на пол, забралась в ванну- топиться.

После побега, погони и поездке на волшебном коне горячая ванна оказалось как раз тем, что нужно- блаженно размокнув, я едва не улыбнулась и тут же задавила порыв. Как же тяжело не улыбаться! А ведь раньше, когда это было можно, мне казалось, что я — человек серьезный и неулыбчивый.

На хрустящем, пахнущем свежестью покрывале лежала новая накрахмаленная ночная рубашка. Облачившись в нее, я на миг задумалась- а настоящее тут все или иллюзия? Впрочем, какая сейчас разница- главное, что у меня появилась помощь и настоящий шанс выбраться из всей этой ситуации победителем и вернуть то, что мне полагается по праву рождения.

С этими мыслями я легла в мягкую постель и закрыла глаза. За окном кто-то выл- может, моя бывшая горничная, а может, кто-то другой, но меня это не беспокоило- Иен где то рядом и обязан защитить меня от всего, значит, я могу спокойно спать.

Немного беспокоило то, что рано или поздно я нарушу условие- такой хитрый альв, как он, найдет способ заставить меня это сделать, несмотря на все мои приказы. И тогда он заберет у меня то, что для меня дороже всего. Что же это будет? Жених? Молодость и красота? Как вообще все это будет происходить- он щелкнет пальцами, и жених растворится в воздухе, как снежный конь? Нет, у альвов должны быть какие-то правила насчет того, чтобы вредить невиновным людям. И все равно перед глазами стояла безликая фигура гипотетического жениха, который тянул ко мне руки и вдруг рассыпался тысячей снежинок, растворялся в воздухе, до последнего обвиняя меня в том, что умирает по моей вине. Нет, все не может быть так- как другие люди могут отвечать за сделку, которую заключила я? Значит, Иен должен забрать то, что касается только меня.

Не буду пока об этом думать- решила я. Все равно у меня не было другого выхода, кроме как заключить эту сделку- без его помощи меня уже везли бы обратно, со всем почтением перебросив через седло, и через пару дней я стала бы законной супругой принца Фердинанда. Я передернулась от отвращения, вспомнив его темные волосы, зачесанные на рано наметившуюся лысину, потные холодные пальцы и глаза навыкате, как у жабы- нет, все, что угодно, только не это! Образ принца так крепко засел в голове, что я с большим трудом смогла переключиться на что- то другое и только тогда медленно провалилась в сон.

Усталость последних суток дала знать, и утром я никак не могла вырваться из крепких объятий Морфея. По комнате уже сновала Мари, гремя чайником, моего носа коснулся восхитительный, опьяняющий запах свежих булочек с корицей.

— Мари, как вкусно пахнет, — пробормотала я сквозь сон и сладко потянулась. Губы начали сами собой складываться в довольную улыбку, как вдруг..

— Ау! — я подпрыгнула, и, схватившись за щеку, ошарашено уставилась на зеленоглазого брюнета, с невозмутимым видом сервировавшего столик. — Что вы себе позволяете?! — схватив первую попавшуюся подушку, я запустила ее в мужчину, но он ловко перехватил ее до того, как она попала в столик, разметав по полу чайники, чашки и тарелки с едой.

— Доброе утро, — он отвесил мне изящный поклон и легко, неуловимо улыбнулся. — Прошу прощения, пришлось выполнить ваш приказ. Может, отмените его?

— А, точно, я забыла, — я медленно отняла руку от щеки и недовольно поморщилась- рука у альва была тяжелая. — Не отменю.

— Хорошо, — невозмутимо отозвался тот. — Сегодня прекрасная погода, не хотите ли прогуляться?

— Пожалуй, нет, столько дел, совершенно нет времени на праздные прогулки, — светским тоном отозвалась я и внезапно заорала во всю мощь легких: — Какого лешего вы делаете в моей комнате?!

— Вы же просили подготовить завтрак, — Иен заломил бровь и обвел сервировочный столик рукой. — Прошу: чай, кофе, булочки с маслом, джем и яичница-глазунья.

— Откуда вы все это взяли? — ошарашено произнесла я.

— Вам не к чему забивать голову такими мелкими деталями, — отмахнулся он, и, за руку выдернув меня из одеяла, одним движением набросил халат, как фокусник- ткань на шляпу с кроликами, затянул пояс и толкнул на стул, после чего подвинув его к столу. Все это заняло менее секунды, и я сначала взяла в руки чашку, и лишь потом поняла, что случилось.

— Впечатляет, — я смерила его испытывающим взглядом. — Надеюсь, вы сможете так же проявить себя в серьезных делах.

— Раз уж вы заговорили о серьезных делах, — он извлек из воздуха второй стул и расположился напротив, — может, просветите меня, что довело вас до того, чтобы связаться с альвом?

— Вам нужно знать только то, что я вам сообщу, — мрачно отозвалась я и принялась намазывать булочку маслом. Снова кому то довериться- нет уж, такую глупость можно совершить лишь один раз. Куснув булочку, я блаженно зажмурилась — вкуснота! Особенно если вспомнить, что вчера у меня маковой росинки во рту не было.

— Вы же знаете, что я не способен врать? — мягко поинтересовался Иен и изящным жестом придвинул к себе вторую чашку.

— Совсем? — удивилась я. — Как же вы живете?

— Людям сложно поверить, что такое возможно, — в его тоне мне послышалась насмешка. — Однако весь наш народ так живет. И я правдиво сообщаю вам, что вы можете мне довериться- так будет проще.

Я погрозила ему пальцем руки с зажатой в ней булочкой.

— Это вы говорите, что не врете и вам можно доверять, — нравоучительным тоном отозвалась я. — Но это еще требуется проверить.

— Испытайте меня, — Иен забросил в рот сразу половину булочки и проглотил, почти не жуя, — спросите, что угодно, и я отвечу правду.

— Зачем вы заключили со мной контракт? — спросила я- мне это и вправду было интересно.

— Потому что вы- принцесса, — тут же отозвался Иен. — мне стало интересно. И еще — не думаю, что эта сделка займет у меня много времени- быстренько разделаюсь с ней и займусь следующими.

— Другими словами, надеетесь, что я долго не выдержу и нарушу условие? — задумчиво протянула я.

— Что я, не работал людьми? — фыркнул Иен. — Обычно в пятнадцать лет все думают о принцах или платьях для бала, а про самоконтроль и не вспоминают.

— Мне семнадцать, — оскорблено отозвалась я.

Он махнул рукой:

— Выглядите младше. Однако, боюсь, мы даже имен друг друга не успеем запомнить, и уже придет время расставаться.

— У вас такая плохая память, что вы до сих пор не запомнили мое имя, Иен? — невозмутимо осведомилась я и добавила. — вам следовало бы придумать другое условие- скажем, я не должна на вас злиться. Тогда бы у меня действительно было бы мало шансов. Прошу вас удалиться, у меня много дел, и мне некогда развлекать вас разговорами, — я повелительно махнула рукой.

Дела у меня были, и очень важные- мне было неуютно сидеть перед ним в халате, тогда как он сам был одет в брюки и сюртук, словно собрался куда-то с утренним визитом. К тому же мне хотелось причесаться и вообще попытаться привести себя в порядок.

Иен тут же встал и вежливо поклонился:

— Как скажете, принцесса, — по видимому, он и вправду не собирался запоминать мое имя.

— Вот поганец, — еле слышно пробормотала я себе под нос и состроила невинный вид в ответ на его острый взгляд.

— Мелкая козявка, — отчетливо расслышала я под дребезжание укатываемого сервировочного столика.

— Вы что-то сказали? — с озабоченным видом переспросила я.

— Ничего важного. Надеюсь, что вам понравился завтрак, — любезно отозвался Иен, остановившись у дверей.

— Бывало и хуже, — я окинула комнату рассеянным взглядом. — выдвигаемся через час, будьте готовы.

Нервно дернув бровью и молча кивнув, он покинул комнату, и я, поздравив себя с тем, что довела до белого каления представителя волшебного народа, наконец то смогла спокойно переодеться.

Этот момент я вчера тщательно обдумала перед сном — при должном старании у меня должно получиться одеться без посторонней помощи. Надев корсет задом наперед, я тщательно зашнуровала его на животе и перекрутила на спину. Если честно, он сидел не так плотно, как обычно, а нижняя рубашка под ним сбилась на одну сторону. Кое- как расправив рубашку, я приступила к платью. Пуговицы пришлось застегивать на спине на ощупь, и количество пуговиц и петель почему-то не совпало. Ну и ладно, главное, что платье удалось застегнуть, пусть оно и сидит немного криво. И совсем мне не нужен этот тип, я и сама справилась!

Донельзя гордая своими успехами, я скрутила волосы в узел, попротыкала узел шпильками в разных направлениях и спустилась вниз. Ничего, что шпильки воткнулись не до конца и торчат из пучка- главное, что все держится!

Ждавший внизу Иен окинул меня расширившимися глазами. Как он впечатлен, что я справилась без него! — довольно подумала я. Наверное, думал, что я позову его, а я оделась совсем сама!

Тут мои размышления прервал осторожный вопрос:

— Скажите, принцесса, мы сегодня направляемся в людное место?

— Да, — недоуменно отозвалась я.

— Хорошо, хорошо, понятно, — протянул Иен, пару раз кивнул и вдруг согнулся пополам от хохота.

Я смотрела на него, опешив и не вполне понимая, чем вызвано такое веселье.

— Прекратите ржать, как лошадь! — не выдержав, крикнула я и топнула ногой для большего эффекта.

— Прошу прощения, — прошептал Иен, вытирая выступившую в уголке глаза слезу и без сил прислоняясь к стене. — Я не могу позволить вам показаться на людях в таком виде. Хоть вы и не приказывали мне вам помочь, но вы также и не приказывали обратного, так что, разрешите действовать на свое усмотрение.

С этими словами он подошел ко мне и — раз! — дернул платье, и оно превратилось в другое, темно- синее, новое и отглаженное; два- щелкнул по пучку, и из него градом высыпались шпильки, а волосы рассыпались по плечам, чтобы тут же быть подхваченными и скрученными в другой, более крепкий и изящный узел. Молниеносного "три" не последовало- он все так же аккуратно расстегнул все пуговицы на спине, одну за одной, затянул корсет как следует и застегнул пуговицы обратно.

— Так то лучше, — удовлетворенно отозвался он и повел рукой в воздухе. Передо мной соткалось зеркало, в котором отразилась хрупкая девушка с золотистыми, убранными в изящную прическу волосами и синими глазами, оттененными превосходно сшитым, элегантным нарядом. — Теперь с вами даже не стыдно показаться в приличном обществе.

— Спасибо, — оскорблено отозвалась я. — только больше не смейтесь надо мной, как сумасшедший.

— Только если вы не будете больше самостоятельно одеваться, — пообещал Иен. — Я найду вам горничную, как только мы доберемся до города, клянусь!

Я молча кивнула, поняв, что извинений за неуместный смех от него не дождешься.

— Так куда мы держим путь? — сменил он тему.

— В портовый город. Давайте в Хайпорт, — отозвалась я и вышла из здания, в котором мы провели ночь. Оно тут же скукожилось и из респектабельной, слегка старомодной гостиницы превратилось обратно в полуразрушенную ферму. — Нам нужно сесть на корабль и попасть в Эгорию.

— Как пожелаете, — он щелкнул пальцами, и перед нами снова появился вчерашний конь- Иней, вспомнила я. Шагнув к нему, я было протянула руку, чтобы погладить его по бархатистой морде, как Иен перехватил ладонь, и, развернув к себе, подсадил меня на спину коню, прошипев что-то про "лишние пальцы". Я схватилась за лошадиную шею, с трудом удерживая равновесие, и животное недовольно переступило с ноги на ногу, не желая катать меня без своего хозяина.

— Что вы сказали? — переспросила я, сдерживая улыбку.

— Не к чему вам пачкать пальцы о моего коня, принцесса, — любезно отозвался Иен и, как и вчера, вскочил на коня позади меня.

— Вы же не можете врать? — уточнила я. Альв явно пробормотал что-то другое.

— Но я могу перефразировать, — выкрутился тот и пришпорил Инея, отчего конь сорвался вскачь прямо с места.

Глава 3

Хайпорта мы достигли где-то через два часа. Проезжая через деревни, Иен придерживал коня, чтобы его дикая скорость не привлекла внимания, и я могла немного передохнуть от бешеной скачки и ненадолго открыть глаза. Жаловаться и просить его ехать помедленнее я не собиралась— не доставлю вредному альву такого удовольствия. К тому же, время и правда поджимало.

Едва по обеим сторонам дороги возникли первые городские здания из сероватого кирпича, Иней и вовсе перешел на шаг, что дало нам возможность обсудить дальнейшие планы. Редкие прохожие бросали на нас недовольные взгляды— хорошо одетые господа, но почему-то не в карете, а на одном огромном, снежно-белом коне без седла и уздечки вызывали у них смутные подозрения.

Откуда-то издалека доносился крик чаек, и в воздухе стоял тот самый неуловимый запах моря, свойственный всем приморским городам. То есть, сама я впервые была в приморском городе, но много слышала об этом от тех счастливчиков, кому довелось попутешествовать.

— Нам нужны билеты на корабль, который в ближайшее время отходит в Эгорию, первого класса, пожалуйста, — повернувшись к Иену, перечислила я, — еще паспорта, багаж на пару недель…

— Я могу достать из воздуха все, что вам угодно, в багаже нет нужда, — перебил меня Иен и в доказательство своих слов извлек из воздуха темно-синюю шляпку с белой вуалью, которую тут же нахлобучил мне на голову.

— Пассажиры первого класса, путешествующие без багажа- это очень подозрительно, — отозвалась я, недоверчиво притрагиваясь к шляпке.

Иен кивнул, принимая мои аргументы- я уловила его движение краем глаза, так как сидела на коне боком.

— Но самое главное, — важно произнесла я и для важности подняла вверх палец. — слушайте меня внимательно: самое главное — нужно срочно пообедать! Найдите кафе.

По губам альва скользнула легкая улыбка, и он негромко отозвался:

— Ваше желание для меня — закон, принцесса.

— Вот так бы сразу, — довольно отозвалась я, предвкушая роскошный обед. Закажу все меню, как же хочется есть! И вафельки, и пирожные, и конфеточки…

Вскоре мы добрались до центральных улиц города, где прогуливалась приличная публика. Иен, ссадив меня с коня, махнул рукой — и конь деловито потрусил прочь.

— Куда он ускакал? — поинтересовалась я, пока Иен увлекал меня в сторону гостеприимно распахнутых дверей ресторана, из которых доносился звон приборов и аппетитные запахи.

— Найдет безлюдное место и исчезнет, — отозвался мужчина.

— Везет вам, альвам, — вздохнула я. — Все так просто! Одежду наколдовали, конь сам появляется, когда нужно. Еду утром тоже наколдовали? — догадалась я.

Иен молча кивнул, с любопытством оглядываясь по сторонам — наверное, тоже был в этом городе впервые.

— То-то так сильно хочется есть, — грустно отозвалась я. — Потому что завтрак был ненастоящий!

— Порой забываю, что вам, людям, нужна еда из человеческих продуктов, приготовленная сложным и муторным способом, — задумчиво произнес Иен, шагая рядом. — Было бы проще, если бы вы могли просто поглощать чистую магическую энергию.

Я только хмыкнула в ответ. Да, а еще было бы проще, если бы мы жили по тысяче лет, как альвы, не болели и не старели- но чего нет, того нет. Кстати, а правда ли они столько живут? Нужно будет спросить, если к слову придется.

Мы зашли в распахнутые швейцаром двери и уже через минуту сидели за столиком у окна. Ресторан был небольшой, уютный и очень мне понравился. Повсюду почему-то были расставлены горшки с цветами и фарфоровые куклы- наверное, такая особенность заведения. Я вдруг осознала, что первый раз обедаю вне дома, в кафе, а не ем что-то, приготовленное королевским поваром. Утренний наколдованный завтрак не считается, его, получается, и не было.

Приветливая официантка принесла меню, и я принялась за изучение, тут же столкнувшись с главной дилеммой голодного посетителя- что выбрать? Хотелось заказать абсолютно все, и я надолго зависла над картонной папкой. Наконец Иен не выдержал, и, выдернув меню из моих рук, скороговоркой пробормотал заказ.

— И еще вафельки, — угрожающим тоном добавила я, и альв тут же внес их в наш заказ.

Официантка, которая все время переминалась с ноги на ногу, ожидая решения, бросила на Иена благодарный взгляд и умчалась, впрочем, тут же вернувшись, чтобы вручить нам стопку газет и журналов. Гостям заведения полагалось читать их, дабы скрасить ожидание. Я выудила из пачки дамский журнал, а Иен- свежую газету, которую он принялся изучать со скучающим видом. Впрочем, через минуту его взгляд из скучающего стал изучающим, он быстро посмотрел на меня поверх газетного листа и с выражением зачинал:

— Разыскивается сумасшедшая мисс Кавендиш, сбежавшая из психиатрической клиники. Приметы- Молодая девушка семнадцати лет, с синими глазами и русыми волосами, среднего роста. Считает себя принцессой, не опасна, но с детства живет в иллюзорном мире и искаженно воспринимает реальность. Просим сообщить о ее местонахождении за крупное вознаграждение.

Мои пальцы конвульсивно сжались, смяв журнальную страничку.

— Негодяй, — прошипела я, ненавидяще уставившись на скатерть, — Сначала захватил мою страну, теперь объявил меня чокнутой!

Иен дипломатично молчал, не пытаясь меня расспрашивать.

Мне тут же начало казаться, что посетители странно на меня косятся, а кто-то и вовсе вперил немигающий взгляд, притаившись за цветочным горшком. Резко развернувшись, я перевела дух- немигающий, стеклянный взор принадлежал всего лишь кукле, которые в кафе были в расставлены повсюду.

— Вы можете меня замаскировать? — Я перевела взгляд с куклы на Иена.

— Могу, — подавшись вперед, он оперся рукой на подбородок и окинул меня изучающим взглядом. — Что-нибудь неприметное, — предложил он. — скажем, вот так. — он провел рукой перед моим лицом и удовлетворенно прищурился, — так то лучше, совершенно неприметная внешность!

Я слегка скисла- какой девушке захочется становиться блеклой дурнушкой? Добавлю это на ваш счет, принц Фердинанд!

Впрочем, поданные блюда привели меня в более благодушное настроение- забыв о прививаемых с детства правилах, что девушка должна есть, как птичка, ради чего иногда приходилось ужинать в своей комнате, чтобы затем вяло ковыряться вилкой в тарелке на ужине на балу, демонстрируя хорошие манеры, я с аппетитом разделывалась с заказанным пирогом и вафельками.

— Нам нужна легенда, — подавшись вперед, я с энтузиазмом принялась рассуждать вслух. — Будь вы женщиной, притворились бы моей компаньонкой, и все было бы гораздо проще. Вы не можете превратиться в женщину?

Иен, поперхнувшись чаем, бросил на меня загнанный взгляд.

— Тогда я не смогу в должной мере вас защитить, принцесса, — осторожно отозвался он и промокнул губы салфеткой. — Женское тело гораздо слабее.

Я разочарованно нахмурилась. Признаться, идея нарядить его в женское платье в отместку за то, что сделал из меня дурнушку, была очень заманчивой, но безопасность важнее.

— Тогда будете моим дядей, — решила я и мстительно добавила, — дядей-алкоголиком, опустившемся пропойцей, который сопровождает племянницу в гости к родственникам. Пусть у вас будет красный нос и бутылка в руке, и от вас постоянно несет алкогольными парами.

— Зачем обязательно дядей- алкоголиком? — уязвлено отозвался мужчина.

— Для достоверности, — охотно пояснила я. — Чем больше мелких деталей, тем ярче образ. К тому же, кто поверит, что принцесса свяжется со столь неподходящей компанией?

— Тогда, может, и вам быть не благопристойной племянницей, а содержанкой? — теперь пришла моя очередь давиться: такие темы в приличном обществе не было принято поднимать, пусть все и знали, что девушки на содержании существуют.

— Никто даже не подумает, что принцесса станет притворятся содержанкой. Розовые румяна, красная помада, роскошные платья со смелыми декольте, спереди напихаем ваты, — развивал свою тему Иен.

— Какой ваты, — прошипела я, — что вы несете!

— Я всего лишь создаю достоверный образ с мелкими деталями, — Иен с видом невинной овечки развел руками, — для полной достоверности.

Я раздраженно швырнула в него пустую вилку и тут же успокоилась, спустив пар. Ударившись о его грудь, прибор со звяканьем свалился на пол.

— Боюсь, что не смогу исполнить настолько сложную роль, — чопорно произнесла я. — Будем действовать по плану "Племянница и дядя-алкоголик".

— Ваше нежелание принять мои идеи ранит меня в самое сердце сильнее этой вилки, дорогая племянница- Иен подобрал вилку и положил на край стола. — Тем более, что я высоко ценю ваши таланты и не сомневаюсь, что вы блестяще справитесь с ролью содержанки.

Я взяла в руку лежащий на скатерти столовый нож и повертела его в пальцах, окидывая мужчину задумчивымвзглядом.

Тот подавил усмешку и внезапно сменил тему:

— Итак, дорогая племянница, как же вас зовут?

Я пожала плечами и равнодушно отозвалась:

— На ваше усмотрение.

— Тогда Вайолетт, — медленно произнес он, глядя мне в глаза. — Мисс Вайолетт..-его взгляд упал на спасенную с пола вилку- Форксон. Позвольте представиться, мистер Иен Форксон.

Хоть Иен и вывел меня из себя, но обед все-таки привел меня в довольно благодушное состояние. Поэтому его руку после окончания трапезы я приняла довольно благосклонно, и мы вышли на улицу. Прямо у входа кто-то додумался оставить роскошный открытый экипаж, заваленный кучей чемоданов и коробок, которые сторожил слуга в ливрее с гербом. Я уже раздумывала, с какой стороны удобнее обойти экипаж, как Иен вдруг открыл передо мной дверцу и, подав руку, усадил внутрь.

— Ваш экипаж подан, дорогая племянница, — пояснил он на мой ошарашенный взгляд, усаживаясь напротив. — Вот это- он обвел коробки, — ваш багаж, хотя я до сих пор не понимаю, зачем женщинам нужно столько барахла, а вот это- он подал мне увесистые, новенькие книжечки в жестком переплете- паспорта мисс Вайолетт Форксон и мистера Иена Форксона. И билеты на пароход "Принцесса морей", который отходит через три часа. Трогай! — крикнул он кучеру, и мы медленно двинулись с места.

— Как вы успели? — восхищенно прошептала я, — вы же все время были со мной! Ау! — щеку вдруг обожгло ударом, и я прижала к ней ладонь.

— Отмените этот дурацкий приказ, — почти простонал Иен, добела сжимая одной ладонью другую, словно хотел ее оторвать. Мы как раз медленно проезжали мимо немолодой пары — женщина охнула, прижав руку ко рту, а джентльмен, покраснев, закричал нам вслед, потрясая тростью:

— Как там можно обращаться с женщинами! Сударь, остановите экипаж, я вас проучу!

Кучер подхлестнул лошадей, и карета, прибавив ходу, быстро оставила негодующих прохожих позади.

— Пожалуй, это была не самая хорошая идея, — признала я, виновато оглядываясь на оставленную позади пару сочувствующих прохожих. — Хорошо, тогда останавливайте меня как-нибудь по другому. Но вы не должны позволять мне улыбаться, это приказ, — жестко добавила я.

— Как прикажите вас останавливать? — Иронично отозвался уже успокоившийся Иен. — Голову оторвать?

— Вы должны меня защищать, так что голову отрывать не сможете при всем желании, — любезно напомнила я. — Придумайте что-нибудь безопасное- можете зажать мне рот рукой, или издать резкий звук, или как то еще отвлечь… На ваше усмотрение.

Иен только молча кивнул. Меж тем, мы прибыли на пристань, и я закрутила головой, разглядывая причал, большие и маленькие корабли и множество совсем утлых лодчонок, снующих между своими крупными собратьями и притулившихся у берега. Мне все было ужасно интересно, и я крутилась на месте, не желая упустить из виду ни одной детали.

Иен вышел из кареты и взял на себя руководство носильщиками. Кучер- крупный брюнет в светлом пиджаке- меланхолично жевал травинку, бездумно глядя перед собой. Интересно, он человек или тоже временно превращенная зверушка, как моя горничная?

— Позаимствовал сенбернара у одного прохожего, — шепнул мне на ухо подошедший Иен. Чрезвычайно благодушное животное!

— Только потом верните, — строго отозвалась я. Проходящий мимо носильщик уставился на меня круглыми глазами и чуть не свернул шею, проходя мимо. Отойдя довольно далеко, он оглянулся еще раз и тут же свалился, обо что-то запнувшись. Неужели Иен сделал меня такой страшной, что это вызывает такую неоднозначную реакцию? Другой носильщик, подошедший посмотреть, что случилось с его товарищем, тоже нечаянно оглянулся на меня и так и застыл, открыв рот, и в него тут же врезался пробегающий мальчишка, которых всегда полно в порту.

— Дайте мне зеркало, — простонала я, не глядя протягивая руку, и в нее тут же вложили что-то холодное и тяжелое. Мысленно приготовившись к худшему, я раскрылазеркальце и с содроганием взглянула на свое отражение. Мое лицо тут же стало похожим на лица грузчиков — такой же изумленно открытый рот и круглые от удивления глаза, и было от чего: черты лица не изменились, но вот все остальное! Пепельно-платиновые, сияющие на солнце волосы, невероятно фиолетовые глаза, которых просто не бывает у людей — так вот почему Иен назвал меня Вайолетт[1]!

— Что вы наделали? — холодея, я прижала зеркальце к груди и затравленно оглянулась. — Это, по вашему, неприметная внешность? Не привлекающая внимание? Да на меня уже все пялятся!

— Зато никто не узнает в вас Александрину, — пожал плачами Иен, — И самое главное- в объявлении указанны именно ваши приметы, а блондинку с фиолетовыми глазами никто не разыскивает.

— Не стройте из себя святую невинность, вы сделали все специально! У людей такой внешности не бывает, вы же не первый день в нашем мире! — произнесла я обвиняющим тоном и швырнула ему зеркальце, которое он невозмутимо поймал и прокрутил меж пальцев, отчего оно растворилось в воздухе.

— Могу переделать? — с легкой улыбкой предложил он.

— Поменяйте цвет глаз, этот слишком ненатуральный, — с сожалением отозвалась я. — А волосы пусть останутся, — торопливо добавила я и отвернулась, делая вид, что не вижу его понимающей усмешки. Посмотрела бы я на девушку, которая бы на моем месте отказалась от того, чтобы кардинально поменять свою внешность и хотя бы на несколько дней примерить тот цвет волос, о котором всегда мечтала!

Иен провел рукой перед моим лицом, и я, горестно вздохнув, попрощалась с завораживающими фиалковыми глазами. Альв подавил улыбку и подал мне руку- наши вещи были погружены, и можно было подниматься на борт. "Принцесса морей" была франкийским судном, и вся команда состояла из франкийцев. От их мягкого говора у меня в голове всплывали не самые приятные воспоминания- захват замка и последующие три месяца. Понимаю, что именно эти люди ничего плохого мне не сделали, но все равно почему то по спине пробегает противный холодок и хочется скорее уйти в каюту и закрыться там на три замка. В добавок ко всему, мне не нравилось его название-"Принцесса морей". Принц наверняка пустил по моему следу ищеек, и они вполне могут решить, что столь тщеславная особа, как я, обязательно купит билеты на корабль с соответствующим названием.

Однако, сколько я не окидывала взглядом пристань, ничего подозрительного разглядеть не удалось, и я немного расслабилась и смогла оглядеться. Корабль был по настоящему роскошным — сверкающий позолотой и хрусталем холл первого класса, расстеленные повсюду ковровые дорожки, лакеи в белоснежных форменных мундирах, ловко выполняющие малейшие желания пассажиров.

— Признайтесь, дядюшка, — шепнула я подошедшему Иену, — вы согласились на контракт со мной, потому что захотели попутешествовать с комфортом, не так ли?

— Вы меня раскрыли, дорогая племянница, — тот шутливо поднял руки вверх, признавая поражение.

Так мы и стояли- у перил, замерев и наблюдая, как берег медленно удалялся и пролегшая между ним и кораблем полоска воды все ширилась и ширилась. Я никогда не покидала Эггерион, и теснящиеся в груди ощущения были весьма противоречивыми- и легкая щемящая тоска, и предвкушение чего- то нового, и некоторый трепет.

Иен не произносил не слова, за что я ему была очень благодарна, но в конце концов мягко оторвал мою руку от перил и перебросил через свой локоть.

— Пойдемте в каюты, племянница, — негромко произнес он, увлекая меня в коридор. — ветер крепчает, к тому же уже пора переодеваться к ужину.

Я безропотно пошла за ним, про себя радуясь, что на таком роскошном корабле, безусловно, работает целая толпа горничных, готовых по первому звонку прибежать и зашнуровать на мне любые корсеты и застегнуть любые платья.

После отплытия времени на то, чтобы переодеться перед ужином, было совсем немного, и я поспешила в свою каюту, где мои вещи были уже развешены в шкафах. Сама каюта состояла из двух комнат- гостиной, которая выходила в коридор, и спальни с огромной кроватью, на которой могли бы с комфортом разместится целых десять принцесс. С головой зарывшись в шкаф, я выбрала бледно-сиреневое платье с вышитыми фиалками- как дань моему обретенному и тут же потерянному новому цвету глаз, и попросила зашедшую горничную помочь мне со сборами.

Она ловко упаковала меня в платье и соорудила простую прическу, умело подвив несколько выбившихся прядей у лица. Все это время девушка без устали восхищалась их цветом, и я не могла не согласиться- гладкие платиновые пряди выглядели благородно и делали мое обычное лицо с тонкими чертами интереснее и взрослее. Брызнув на запястье капельку жасминовой воды, я вышла из каюты, вполне довольная собой, и двинулась в сторону салона.

[1] Violet (англ.)-"фиолетовый"

Глава 4

На ужин собралось воистину блестящее общество — облеченные сознанием собственной важности гиспанский посол с супругой, возвращающиеся на родину из Нового Света, путешествующий прусский граф в великолепном военном мундире, знаменитая франкийская оперная певица с компаньонкой, мрачный восточный принц то ли из Судана, то ли из Иордана, представившийся довольно неразборчиво, который сразу же начал бросать заинтересованные взгляды на довольно зажмурившуюся певицу, именитый ученый в сбившемся набекрень галстуке и, наконец, одетый как клоун виконт, путешествующий для собственного удовольствия. Я скромно села на отодвинутый "дядюшкой" стул и вежливо поздоровалась, изображая примерную племянницу.

Салон первого класса был обставлен с соответствующим изяществом, повсюду были расставлены вазы с цветами, издававшими опьяняющий аромат. Лакеи принялись принимать заказы на ужин и обносить всех шампанским- Иен, помня о своей роли, взял с подноса сразу два бокала и лихо опрокинул в себя, чем заслужил одобрительный взгляд посла и неодобрительный- его супруги.

— Какая прекрасная погода, господа, — жена посла, синьора Гризельти, говорила по-франкийски с роскошным, мягким акцентом.

— Очень подходит для морского путешествия, — поддакнула певица, мадемуазель Бовинер, блондинка в мелкую кудряшку, как у болонки, и бросила острый взгляд на восточного принца.

— Холодно и сыро, — не разделил ее энтузиазма принц, возвращающийся домой после получения европейского образования в университете и, наверное, мечтавшего о жаре и сухости родных краев. Разговор было затух, но тут же возобновился, когда ученый, занимающийся насекомыми, начал увлеченно рассказывать о том, какие прекрасные экземпляры встречаются в жарких странах, где климат благоприятнее для членистоногих и чешуйчатокрылых. От воодушевления он так сильно дергал себя за галстук, словно пытался на нем повеситься, и то и дело хватался рукой за заляпанные стекла очков.

Едва в его разговоре возникла пауза, синьора Гризельти снова попыталась вернуть разговор в более интересное русло.

— Милочка, куда вы держите путь? — неожиданно обратилась она ко мне. — Наверное, вы первый раз покинули дом? Вы так грустны, что у меня сердце разрывается! — и дама прижала руку к своей необъятной груди.

— Благодарю за заботу, мадам, — отозвалась я, судорожно размышляя, что бы придумать. — Я действительно первый раз уехала из дома.

— Моя племянница едет к родственникам, — радостно объявил Иен и сцапал с подноса еще один бокал шампанского. — Вернее, к жениху, но это — тсс! — тайна! — громким шепотом, так, что слышал весь корабль, произнес он. Я закатила глаза и тут же сообразила, куда он клонит.

— Дядя, я же просила вас пока не упоминать об этой помолвке, — скорбно отозвалась я. — Мы совсем незнакомы, и не нужно постоянно напоминать мне о предстоящем браке.

— О, вы, наверное, помолвлены по указу родителей? — мило прощебетала певица. — Это так романтично!

— Да, с моим дальним родственником…Альфонсо. мы были помолвлены еще до нашего рождения- отозвалась я. Прусский граф бросил на меня заинтересованный взгляд- вероятно, за свободной девушкой он побоялся бы ухлестывать, боясь скомпрометировать ее и ненароком влипнуть в брак, а вот помолвленная представляла уже меньшую угрозу. Посол медленно надирался, пользуясь тем, что его супруга обратила все свое внимание на беседу, и чем меньше на подносе оставалось бокалов, тем краснее становилось его слегка смуглое лицо.

Изобразив должную скорбь по поводу нежеланного брака, я было довольно улыбнулась- теперь никто не будет гадать, почему я хожу с похоронным видом, — как Иен вдруг резко выбросил руку и зажал мне рот.

Беседа замерла, пассажиры потрясенно уставились на нас.

— Племянница, у тебя же аллергия на горох, как ты могла забыть, — выкрутился Иен и отнял ладонь. — Унесите! — скомандовал он официанту, только что поставившему передо мной отбивную с гарниром из зеленого горошка.

— На фасоль, дядюшка, но спасибо вам за заботу, — я забрала тарелку обратно. — Может, если вы не будете так налегать на шампанское, то сможете помнить такие вещи.

— А что мне еще остается, вдовцу, лишь только топить свое горе в вине, — скорбно произнес Иен и бросил печальный взгляд на певицу. Та тут же заулыбалась, узнав, что место миссис Форксон свободно. Я тут же смутно подумала, что нужно дать Иену титул- негоже принцессе, пусть и инкогнито, путешествовать с простым "мистером". Пусть будет барон, — решила я. Их все равно так много, что никто точно не помнит всех фамилий, и нас вряд ли уличат в обмане. Самой мне пока придется путешествовать без титула- если Иен барон, то мой " отец", его "брат"- граф, и никакого самостоятельного титула дочери графа не имели.

Остаток вечера прошел без происшествий. Синьор Грицельди был отконвоирован своей грозной супругой в каюту, так и не успев прикончить последний бокал шампанского на подносе. Прусский граф сел было играть в карты с рассеянным ученым, но тот внезапно обнаружил цепкую память и холодный расчет и обыграл его три раза подряд, каждый раз извинительно улыбаясь. В конце концов граф раздраженно одернул мундир и отошел к певичке, которая рассеянно перебирала пальцами клавиши фортепьяно. Принц курил сигару, сидя на диване, и его липкий взгляд то и дело перебегал со спины певицы на меня и обратно- вероятно, блондинки привлекали его особое внимание.

Наконец, Иен отвел меня в каюту, и, попрощавшись, я как можно быстрее приготовилась ко сну и забралась в кровать- спать хотелось просто неимоверно, казалось, усталость наваливается с такой силой, что я уже не могу ей противостоять и вот-вот усну прямо на полпути к кровати. Едва голова коснулась подушек, как я тут же провалилась в сон.

Корабль страшно качало, и мне казалось, что я вот-вот вывалюсь из кровати от этой качки. Хотя, наверное, я уже вывалилась из кровати и Иен нес меня обратно- я чувствовала его руки, слышала звуки шагов, ощущала щекой жесткую ткань пиджака.

— Иен, — шепотом произнесла я, и он отозвался:- тсссс…..

Качка сменилась противным ощущением падения, и-бултых! — ледяной, мокрейшей водой, под которую я ушла с головой. Дернувшись, я вынырнула на поверхность, и меня тут же с головой накрыла волна. Вынырнув во второй раз, я что есть силы завопила: Иен!!

Всплеск- и прямо перед тем, как сверху упала следующая волна, я почувствовала на своей талии его руки. Вынырнули мы уже вместе, и он тут же поднял руку вверх, крепко прижимая меня другой. Повинуясь его движению, вода под нами поднялась столбом и мягко опустила нас на палубу корабля, оставив мокрый след на ковровом покрытии пола.

Я, кашляя, сползла на пол по его боку. Не теряя времени, Иен подхватил меня на руки и быстрым шагом бросился к каютам. Мы прошли мимо сладко дремавших дежурных в коридоре, и уже через минуту я оказалась в теплом, совершенно сухом одеяле на собственной кровати.

Я перевела взгляд на мужчину- полностью одетый и мокрый до нитки, он, тем не менее, выглядел невозмутимым, словно ничего не произошло. Меня же всю трясло- и от холода, и от переживаний.

— Ну так что, — произнес он нейтральным тоном и щелкнул пальцами, отчего и его, и моя одежда оказались совершенно сухой, — может, расскажите, как вы оказались в океане?

— Я спала и проснулась от того, что меня бросили в воду, — честно отозвалась я. — Я сначала подумала, что это вы.

— Я? — изумился Иен.

— Да, потому что… — я прижала руку ко лбу, пытаясь вспомнить. — потому что перед этим меня кто-то нес, у него был такой жесткий пиджак…

Иен присел на кровать рядом со мной и поднял мое лицо за подбородок.

— Глаза какие то странные, зрачки расширены, — констатировал он. — Похоже, вам подсыпали снотворное.

Мне тут же снова со страшной силой захотелось спать. С трудом подавив зевок, я откинулась на постель и закрыла глаза. Уже проваливаясь в сон, я почувствовала, как кровать прогнулась под тяжестью еще одного тела.

— Мне не понравилось ночные купания, — пояснил Иен, — поэтому я посторожу, чтобы вас не выкинули за борт, прямо здесь.

— Хорошо, — пробормотала я. — спасибо, что спасли меня.

Его ответа я уже не услышала.

Глава 5

Я просыпалась несколько раз и снова проваливалась в зыбкую трясину сна, не в силах выбраться. Мне все казалось, что если я усну, некто без лица, но в жестком пиджаке ворвется в комнату и снова выбросит меня в море, но я, тем не менее, не могла проснуться. Каждый раз, когда я открывала глаза, Иен гладил меня по голове и что-то успокаивающе говорил, и я засыпала дальше, успокоенная его присутствием. Наконец я медленно пришла в себя и обнаружила, что больше не засыпаю.

Открыв глаза, я со стоном приподнялась в кровати. Голова раскалывалась, и от света, заливавшего комнату, резало глаза.

— Это вы? — хрипло спросила я, увидев темную фигуру в кресле- Иен невозмутимо читал книгу, забросив ногу на ногу и покачивая носком лакового ботинка. Я заметила, что он успел переодеться и выглядел свежее майской розы.

Поднявшись, он подал мне стакан воды, и я выпила его в два глотка. В горле першило- наверное, наглоталась морской воды при вчерашнем вынужденном купании. Или простыла, что тоже вероятно.

— Сколько времени? — уже нормальным голосом спросила и села в постели. На грудь мне упала светлая прядь- запутанная и жесткая от соли.

— Три часа пополудни, — отозвался Иен, окидывая меня нечитаемым взглядом. — Как вы себя чувствуете?

— Ужасно, — честно ответила я.

— Выглядите так же, — "подбодрил" меня Иен и извлек из за спины чашку с чем-то черным. — Пейте, будет легче.

— Что это? Почему так воняет? — я подозрительно принюхалась.

— Кофе, самый крепчайший, лучший кофе, который нашелся на этой посудине, — оскорбленно отозвался мужчина, как будто собирал и варил его собственноручно.

Я взяла чашку и сделала первый глоток- ну и горечь, хоть бы сахару положил!

— Я сказал, что вам нездоровится, — доложил Иен. — К вам очень рвалась горничная и почему-то синьора Грицельти, но я никого не пустил. Поздравляю, — радостно добавил он, — теперь они наполнились самыми черными подозрениями по нашему поводу, потому что я торчал здесь весь день, чтобы с вами в таком состоянии ничего не случилось.

Я только махнула рукой- репутация вымышленной Вайолетт Форксон меня ничуть не беспокоила.

— Будьте добры, позовите горничную, — блеклым голосом попросила я. — Я хочу одеться. Давайте встретимся в салоне через пару часов, обговорим все… события.

Иен молча кивнул и вышел, и я наконец поднялась с постели. Все тело ломило от долгого лежания в одной позе, а к зеркалу я боялась даже приблизиться- наверняка отразит нечесаного гоблина с красными глазами. Придирчиво осмотрев простыни- вдруг Иен оставил "улики"- темные волосы, часы, платок с монограммой или сразу лист бумаги с надписью "Мы спали вместе!", я ничего не нашла, и, успокоившись, отправилась за ширму- переодеваться. Мысль, что Иен мог "воспользоваться моим бессознательным состоянием", как пишут в бульварных романах, мне даже в голову не пришла- он же не опереточный злодей, в конце концов.

Пришедшая горничная приготовила мне ванну и помогла отмыть волосы, после чего принесла завтрак. Намазывая масло на булочку, я напряженно размышляла: кто могподсыпать мне снотворное и потом забраться в мою каюту ночью? Только пассажир первого класса или кто-то из обслуги. Явно, это был мужчина- женщина не смогла бы донести меня до перил и перебросить через них, даже такая крепкая, как жена посла. Да и ткань пиджака, которую я запомнила, была очень колючая, шершавая- женщины такое не носят, на вчерашнем ужине все дамы были одеты в шелковые платья. А шелк- мягкий и скользкий.

Закончив завтрак, я решительно двинулась по направлению к салону, по пути пару раз стукнув в дверь каюты напротив, которую занимал "дядюшка". Через минуту он присоединился ко мне в салоне первого класса, том, который был поменьше, отделанном голубыми шелковыми обоями- мне он почему то нравился больше другого, розового и помпезного.

В такой час в салоне никого не было- все предпочитали отдохнуть перед ужином. Подозвав лакея, Иен распорядился и мне снова принесли чашку черного, крепчайшего кофе.

— Спасибо, но я уже не хочу спать, — отозвалась я, но все-таки машинально взяла двумя руками чашку.

— Итак, к каким вы пришли выводам? — Спросил Иен, потягивая чай.

— Мне кажется, это был мужчина, пассажир первого класса либо кто-то из персонала, — осторожно отозвалась я.

Иен кивнул, соглашаясь с моими выводами:

— Да, снотворное вам подсыпали, скорее всего, за ужином, а сделать это мог либо пассажир, либо официант. Ну или повар на кухне, — с сомнением добавил альв, и я согласно кивнула. Одинаковые блюда ели несколько пассажиров, откуда повар мог знать, какую я возьму тарелку? — С этого дня буду лично заказывать и проверять всю вашу еду, чтобы такого больше не повторилось.

— Скорее всего, это кто-то из пассажиров. — добавил альв. — Вы заметили, какая униформа у работников?

— Точно, — потрясенно отозвалась я. — По обеим сторонам груди- металлические значки с эмблемами корабля. Если бы это был кто-то из прислуги, я бы поцарапала об эти значки все лицо!

— Постарайтесь вспомнить хоть что-то, — попросил Иен. — Любая деталь может нам помочь.

Автоматически поднеся чашку к лицу, я вдохнула аромат и поморщилась — слишком крепкий, не люблю горечь. В голове всплыла размытая картина: шатающийся пол, крепко прижимающие меня руки и запах- травный, горьковатый… полынь!

— Иен, — невидяще глядя перед собой, прошептала я, — от него пахло полынью, очень сильно!

— Полынью? Вы уверенны? — озадаченно спросил он. — получается, за ужином этот человек выпил кофе, а потом зажевал пучком полыни, яки козлик?

Я возбужденно подскочила:

— Может, он выпил лекарственный сироп с полынью. Или в его шкафу завелась моль, и горничная переложила вещи веточками полыни… Может быть, это даже его любимый парфюм — сейчас в моде самые странные ароматы, а не только цветочные, особенно для мужчин. В магазинах в прошлом сезоне начали продавать парфюм с запахом табака, и от всех придворных тогда разило, как от пепельницы…

— Предлагаю вам сегодня же понюхать всех пассажиров, — вполне серьезно предложил Иен.

— Вы шутите? — возмутилась я.

— Нет, что вы, — невозмутимо ответил тот. — если есть малейшая возможность найти покушавшегося, нужно ей воспользоваться. Может, если вы подойдете к несостоявшемуся убийце, он занервничает и сам себя выдаст. В конце концов, разве вы не хотите его поймать? В следующий раз я могу не успеть!

Это напомнило мне кое о чем:

— А как вы узнали, что со мной что-то случилось и нужно меня спасать? — полюбопытствовала я.

— Услышал, как вы меня позвали, — отозвался тот. — Я всегда услышу вас, где бы вы не были, так что, если на вас будут вдруг покушаться, постарайтесь сначала позвать меня, а потом терять сознание.

— А, вот оно что… -отозвалась я.

— У вас есть какие то догадки- кому вы могли настолько сильно помешать? — спросил Иен. — Может, вы уже встречались с кем-то из пассажиров раньше?

— Догадок нет, — мрачно отозвалась я. — Есть уверенность. Тот, кто напал на меня- всего лишь исполнитель. — Я устало опустилась в кресло. — Заказчик-принц Феринанд. Если вы читаете газеты в своей волшебной стране,

— Альхейме, — подсказал Иен.

— В Альхейме, — согласилась я. — то слышали, что три месяца назад на нашу страну напали франки, армию вел принц Фердинанд- ненаследный принц, младший брат дофина. Подкупленные генералы увели наши войска на север, и армия Фердинанда не встретила никакого сопротивления- поэтому они спокойно домаршировали до загородного поместья, где я готовилась к коронации, перебили всю стражу и с поддержкой премьер-министра захватили власть в стране. Другие знатные семьи он не тронул- поэтому он смог довольно легко добиться поддержки местных аристократов. К тому же, он тринадцатый в очереди наследников на престол по ветви моего дяди, младшего брата отца — поэтому его притязания на трон не были приняты как вторжение иноземцев, а, скорее, как междуродственные распри в королевской семье. Кто-то даже обрадовался — потому что он мужчина, и многие считают, что он будет править лучше, чем женщина. Впрочем, на меня у него были свои планы. Он собирался взять меня в жены и придать своему правлению статус законности. Поэтому он закрыл меня в загородном поместье и начал подготовку к свадьбе, а сбежала я за пару дней до торжества.

— И почему же теперь он пытается вас убить? — поинтересовался Иен. — было бы логичнее вернуть вас во дворец и все таки жениться.

— Не знаю, — задумчиво отозвалась я, — люди, которых он отправил в погоню ранее, действительно пытались меня схватить. Это- первая попытка убийства. Может, передумал жениться. — Я пожала плечами и встала. Задумчиво блуждающий взгляд остановился на мужчине.

— Знаете, — ласково произнесла я, и он вздернул бровь, — я так и не поблагодарила вас за свое спасение. Позвольте, я обниму вас! — с этими словами я протянула к нему обе руки.

— А, — мигом догадался он, — меня вы тоже подозреваете? Чтож, обнюхивайте меня на здоровье, дорогая племянница, — с этими словами он мигом вскочил и заключил меня в объятия.

Я вдохнула- от него пахло бергамотом и чем-то цитрусовым, вроде лимонов. Ткань на его груди была совсем не колючей, а лишь слегка шероховатой. Его рука осторожно легла мне на талию, и от нее почему то во все стороны разбежались толпы мурашек. Я озадаченно вскинула на него глаза, и…

— Кхе кхе, — отчетливо раздалось от двери.

Иен тут же сориентировался и прижал меня так крепко, что я пошатнулась, и принялся причитать и раскачиваться из стороны в сторону:

— Как же вы меня напугали, дорогая племянница! Совсем не жалеете седины вашего дядюшки! Зачем вы прыгнули в море? Вы ведь еще так молоды, у вас вся жизнь впереди!

Я отстранилась и кротко отозвалась:

— Простите, дядюшка, я упала.

— Что? Вы бросились в море? — раздался пораженный возглас, и взволнованная певичка мадемуазель Бовинер приблизилась к нам быстрым шагом. — Милая, зачем же! Неужели ваш жених настолько ужасен, что вы готовы покончить с собой, лишь бы избежать этого брака?

— Благодарю вас за беспокойство, мадемуазель, но я и вправду упала, — отозвалась я и бросила раздраженный взгляд на Иена, который продолжать причитать о своих сединах- при том, что выглядел он от силы на двадцать пять, и никаких седин у него не было и в помине. — Хорошо, что дядюшка это увидел и быстро меня вытащил.

— Вы сами спасли ее, это так благородно! — воскликнула певичка, прижимая руки к пышной груди, и с глядя на Иена обожающим взглядом. — Вы- мой герой! — от избытка чувств она бросилась ему на грудь, и он одними губами прошептал поверх ее головы: "Учись, вот как нужно благодарить!"

Я лишь выразительно закатила глаза и пошла к себе- не буду мешать изъявлениям благодарности. Как оказалось, я так дорога мадемуазель Бовинер, что никто не знает, насколько велика будет ее благодарность за спасение моей жизни, так что не буду мешать Иену получать ее в полной мере.

Однако он объявился в моей гостиной довольно быстро- неужели блондинка — франкийка с точеной фигурой и ангельским голоском не в его вкусе?

— Я придумал, как всех проверить, — без вступления произнес он, облокотившись на дверной косяк. Я отложила книгу и приготовилась слушать:- Нужно устроить танцы! Прекрасный повод приблизиться ко всем пассажирам.

— Хорошая идея, — согласилась я.

Иен пробормотал несколько обескуражено:

— Ну вот, я думал, вы будете возражать, и подготовил целый ворох аргументов.

— Представьте, что вы их представили и убедили меня, — я было лукаво улыбнулась, но тут же оказалась с зажатым ладонью ртом.

— Так вот, — сразу же отпустив меня, как ни в чем ни бывало продолжил Иен, — Попросим музыкантов сыграть какой-нибудь вальс- в нем партнеры стоят довольно близко- а вы попытайтесь определить, кто больше всего похож на вчерашнего любителя побродить по ночам. Танцевать вальс, вы, я полагаю, умеете?

— Конечно, — кивнула я и тут же спросила: — а если кто-то не станет танцевать? Я же не могу пригласить мужчину сама, я должна дождаться приглашения.

— Поверьте, вас пригласят, — он окинул меня оценивающим взглядом, от которого мне захотелось поежиться. — а если вдруг кто-то не станет танцевать- не мне вас учить!

— О чем вы? — непонимающе переспросила я.

— Что, все таки мне? — переспросил Иен и вздохнул, — все забываю, что вам еще пятнадцать…

— Семнадцать, — поправила я.

— … и вы ничего не смыслите.

— В чем я ничего не смыслю? — возмутилась я, — говорите уже по нормальному, без намеков!

— Делаете так, — невозмутимо продолжил он, — идете мимо, потом — ах! Какая неловкость, я оступилась! — он картинно взмахнул руками и упал в кресло, — и падаете прямо на объект. Он вас поймает, но не торопитесь обретать внезапно утерянное чувство равновесия- сначала со слезами на глазах поблагодарите своего героя за спасение, а потом уже позвольте ему помочь вам встать на ноги. Это даст вам достаточно времени на то, чтобы почувствовать, какой парфюмированной водой он пользуется.

— Да вы что, издеваетесь, — зашипела я, — я не собираюсь вести себя, как… как…

— Как женщина? — подсказал Иен.

— Как глупая женщина! — наконец нашла я подходящее слово.

Иен лишь хмыкнул:

— Поверьте мне, ни один мужчина, на которого упадет хорошенькая женщина, не посчитает ее глупой. Давайте начинать, потренируйтесь пару раз, до ужина еще есть время, — скомандовал он, и я, вздохнув, подчинилась.

Получалось у меня откровенно ужасно- все таки я не привыкла притворяться, хоть Иен и называл это не притворством, а "женскими хитростями". Как-то до этого дня мне не нужно было думать о том, чтобы нравиться мужчинами или падать на них- довесок в виде трона обеспечивал мне гораздо больше внимания, чем было необходимо.

— Лучше не говорите "ах", у вас получается как то фальшиво, — терпеливо объяснял Иен, и падайте медленно, изящно, а не как куль с мукой.

Я упала медленно- он подхватил меня и прокомментировал, — уже лучше! Теперь смотрите на меня томный взором- не таким, словно у вас болит зуб, а завлекающим, — и нежно говорите "Спасибо, сударь".

— Я сейчас вас стукну, — завлекающим тоном пообещала я и выпрямилась. — Как вы предлагаете мне говорить завлекающим тоном, если я даже улыбнуться не могу? Вы представляете, насколько это сложно — не улыбаться в обществе? Я же нарушаю все правила негласного этикета!

— Конечно, сложно, — согласился Иен. — Поэтому я и выбрал это условие!

Наконец Иен объявил, что больше практиковаться не имеет смысла- все равно лучше не будет- и остается только надеяться на то, что под влиянием момента все получится лучше. По хозяйский забравшись в мой гардероб, он выудил платье, которое мне самой тоже нравилось больше других- на одной бретельке, с узкой талией и шелестящей, расшитой сотнями сверкающих бабочек юбкой.

— Розовый- не ваш цвет, — заявил он, и по щелку его пальцев платье мигом окрасилось глубоким, чистым аквамариновым цветом, цветом морских глубин.

— Я хочу розовое! — произнесла я чисто из за упрямства. К тому же, мне не нравилось, что он так распоряжается и пытается контролировать даже мою внешность.

— В розовом будете похожи на моток сахарной ваты, — не согласился Иен.

— Мне нравится розовый, и я пойду в нем, — я топнула ногой. — Без розового платья я с места не сдвинусь!

Глава 6

— Дорогая, вам так идет голубой цвет, — проворковала синьора Гризельти, а певица только бросила на меня взгляд исподлобья и тут же отвернулась. — Надеюсь, вы выбросите из головы глупые мысли и не будете больше пытаться распрощаться с жизнью, — добавила она шепотом, от которого затряслась люстра- в конце концов, никто не может заставить вас выйти замуж против вашей воли! Вы еще встретите достойную кандидатуру! — она обвела стол хищным взглядом в поисках "кандидатуры", и прусский граф тут же подавился своим супом.

— Спасибо, синьора, — заученно повторила я. — но я всего лишь поскользнулась и упала за борт. Так хорошо, что дядюшка меня спас!

По-видимому, франкийка успела разнести слухи о том, что я прыгнула за борт, по всему кораблю.

— Ах, дорогая племянница, если бы я мог как то вас развеселить, чтобы вы больше не прыгали за борт, — Иен со скорбью уставился на меня, — может, устроим танцы? Ваш жених, как я слышал, ненавидит шумные вечера, — возможно, это ваша последняя возможность повеселиться!

— Танцы, танцы! — мадемуазель захлопала в ладоши и даже подпрыгнула на сиденье, отчего ее мелкие кудряшка затряслись. — Ах, Иен, вы так умны, какая блестящая идея!

Уже "Иен"- отметила я про себя. — Быстро же вы движетесь к цели, мадемуазель, прямо семимильными шагами! Уже называете друг друга по имени.

Идея была принята на ура, и лакею был отдан приказ подготовить малый бальный зал — на палубе первого класса имелось целых два бальных зала. Сейчас пассажиров было мало, и малого зала было вполне достаточно.

Штатные музыканты заиграли вальс, и мы смогли составить четыре пары. Первым меня пригласил, как ни странно, ученый, который постоянно спотыкался, но все таки смог ни разу на меня не наступить. Впрочем, удивляюсь, как он видит хоть что-то через свои толстенные очки. Подняв глаза, я заметила, что за стеклами скрываются глаза глубокого, чистого цвета молодой зелени- бедный ученый, если бы не его нелепая манера одеваться и не огромные очки, он выглядел бы вполне презентабельно.

От него удушающе пахло какой-то химией- наверное, проводил опытыили заготавливал своих любимых жуков. С чистым сердцем вычеркнув его из круга подозреваемых, я сделала реверанс и отошла к дивану, где ко мне тут же подошел принц.

Принц танцевал на удивление хорошо- я почему то думала, что он и вовсе не станет танцевать европейские танцы- и молчал на протяжении всего танца. От него пахло модной в этом сезоне фрезией, так что он тоже был вычеркнут из списка.

Третий танец я танцевала с послом, от которого пахло только алкоголем, четвертый- с прусским графом, опускавшим сальные намеки и притискивающим меня так близко, что я с трудом совершала танцевальные па- тоже не то. От него пахло табаком, причем каким то на удивление вонючим, отчего я еле сдерживала желание поморщиться.

Оставался только виконт- но тут синьора Гризельти громогласно пожаловалась на боль в ногах, и танцы тут же свернули. Виконт, обмахиваясь рукой, удалился в сторону балкона, и Иен, который уже успел перетанцевать со всеми дамами, сделал мне большие глаза и дернул головой в ту же сторону.

Обреченно вздохнув, я потащилась за виконтом. Почему слушаться должен по контракту Иен, а на деле подчиняюсь я?? Как то получается… неправильно.

Небо было уже совершенно черным, и его обсыпали яркие звезды. Виконт, раскуривающий папиросу, бросил на меня удивленный взгляд:

— Мисс Форксон? Вы не простудитесь?

— Нет, что вы, — нежно произнесла я и направилась к нему. Больше на балконе никого не было, и мне пришла в голову запоздалая мысль, что если это преступник, он может запросто опять вытолкнуть меня за перила. Глупости, Иен рядом, если что, он меня вытащит, — успокоила я себя и сделала еще шаг. — В зале так душно, я вышла подышать свежим воздухом.

Виконт озадаченно посмотрел на папиросу в своей руке- всю его фигуру уже окутал вонючий, плотный дым, совсем не похожий на свежий воздух.

— Ой! — я "неожиданно" потеряла равновесие и упала прямо на руки виконту. Папироса, к счастью, улетела в море, и зловонный дым перестал прибывать. — Я такая неловкая, простите! — Я подняла голову и попыталась принюхаться, но от сигаретного дыма у меня полностью отшибло обоняние. Нужно подождать, пока ветер не унесет эту вонь, — решила я.

Но тут виконт сделал нечто весьма странное- вместо того, чтобы послушно смотреть мне в глаза и млеть, он вдруг заблеял какие-то извинения и со скоростью света исчез в салоне. Я ошарашено смотрела ему вслед- вот так удар по моему женскому самолюбию! В первый рез решила с кем-то пофлиртовать, а объект спасся бегством!

— Ну что? — Иен возник в дверном проеме с обеспокоенным видом приблизился ко мне, — получилось?

— Нет, — я обвиняюще ткнула в него пальцем. — Он сбежал! А из за его вонючей папиросы я не успела ничего почувствовать!

— Сбежал? — непонимающе переспросил Иен.

Я оскорблено сложила руки на груди. Смейся, Иен, смейся сколько угодно, из-за тебя я выставила себя дурочкой, от которой сбегают даже разряженные, как павлины, виконты!

Однако он не стал смеяться, а вместо этого взял меня за руки и серьезно произнес:- Вот дурак!

Я вскинула на него вопросительный взгляд.

— Если он сбежал от тебя, Вайолетт, то он настоящий, непроходимый, неисправимый тупица, — негромко произнес Иен. — глупее не бывает! — мои губы дрогнули, и он вдруг подался вперед и поцеловал меня.

Его поцелуй обжег меня, словно огонь- мотылька, и точно так же ослепил и дезориентировал. В нем не было не капли нежности- только желание, искушающее, влекущее, отчего я на мгновение потеряла голову. Одна его рука забралась мне в волосы, вторая- крепко прижимала за талию, и казалось, что там, где он касается меня, остается пылающий след. Собрав волю в кулак, я оттолкнула его и…

— Кхе кхе, — раздалось от дверей, и мы с Иеном одновременно развернулись к певице, которая бросила на нас уничтожающий взгляд и, развернувшись, удалилась с видом оскорбленной невинности.

— Что вы себе позволяете! — накинулась я на Иена и залепила пощечину, от которой он даже не поморщился.

— Вы собрались улыбнутся, — без тени раскаяния сообщил он. — Вы же говорили, что я должен остановить вас любым способом, на мое усмотрение- вот я и остановил.

— Говорила, — вспомнила я и тут же сжала кулаки, — Ну и что! Не смейте больше так делать, понятно? Вы представляете, как вы все усложнили?

— Не беспокойтесь об этом, — спокойно отозвался он, и на его лице возникла его привычная легкая, неуловимая улыбка, от которой я слегка отвыкла за время его пребывания в шкуре "дядюшки"- Иен почему то изобразил его этаким весельчаком — балагуром и постоянно то подшучивал, то нес полную околесицу, улыбаясь при этом во все сорок зубов.

Не говоря больше не слова, он за руку потащил меня в салон, где прокричал: "Минуточку внимания!", не выпуская моей руки.

Мадемуазель Бовинер и синьора Грицельти, шепчущиеся на диване, пронзили нас одинаковыми испепеляющими взглядами- видимо, франкийка уже успела поделиться увиденным. Остальные просто замерли и с удивлением переводили взгляд с моего пылающего лица на наши сцепленные руки.

— Я хотел бы разделить с вами, дорогие друзья, этот радостный миг, — слегка улыбнувшись, Иен привлек меня к себе. — Моя дорогая Вайолетт согласилась сделать меня счастливейшим человеком на земле!

Повисла гробовая тишина, в которой было явно слышно, как у кого то из рук вывалилась ложечка и со звоном упала на пол.

— Вы же ее дядя? — несмело напомнил посол, глядя на нас круглыми глазами.

— Семиюродный, по мачехе моей двоюродной сестры, — подала голос я, помня, что Иен не может врать, — седьмая вода на киселе, мы их и за родственников не считаем. — мстительно добавила я.

— Вайолетт, подари мне свою чарующую улыбку, и я стану самым счастливым человеком во всей вселенной, а не только на земле- подняв мое лицо за подбородок, проворковал Иен. Я незаметно пнула его в лодыжку- если я начну улыбаться, то он опять меня поцелует, а если не остановит- то наша сделка будет закончена. Вот негодяй, еще смеет просить меня ему улыбнуться при всех!

Закрывшись веером, я спрятала лицо у него на груди, имитируя приступ стыдливости. Наконец то раздались неуверенные поздравления, кто-то скомандовал нести шампанское, и я под шумок стукнула Иена еще раз.

Тут принесли шампанское, кто-то всунул мне в руку бокал, со всех сторон посыпались поздравления, на которые я опускала глаза долу и смущенно бормотала "ах, это все так неожиданно, я не могу поверить, что все так быстро произошло".

— Я так и знала, что он в вас влюблен, — украдкой шепнула мне на ухо жена посла, — он на вас все время так пристально смотрел, особенно когда вы не видели! Прямо глаз не мог оторвать, словно слепец, который вдруг прозрел и увидел луну! — неожиданно поэтично выразилась синьора.

Скорее, как кот, который увидел мышку, — мрачно подумала я, и, сославшись на усталость после тяжелого и волнительного дня, удалилась к себе. Мне неожиданно пришло в голову, что Иен, с его слухом и реакцией, не мог не услышать, как франкийка подходит к дверям- значит, он подстроил весь этот фарс с поцелуем и помолвкой специально. Что же ему нужно? Впрочем, понятно что- он хочет, чтобы я нарушила условие сделки. Может, он думает, что если я влюблюсь, то сама отменю приказ останавливать меня и добровольно разулыбаюсь? Нет уж, такого удовольствия я вам не доставлю- хмыкнула я и вызвала горничную, чтобы она помогла мне снять платье.

Спустя полчаса я в полном одиночестве сидела перед зеркалом и расчесывала волосы серебряной щеткой с мягкой щетиной. Платиновые пряди холодно блестели в свете свечей, синие, в неверном свете казавшиеся черными глаза задумчиво смотрели на меня из зеркала, бледная кожа казалась еще белее на фоне окружающего меня мрака- сейчас я была похожа на сказочное существо больше Иена — но только не на добрую феи из детской сказки, а на кровожадное и хитрое создание, которыми любят пугать друг друга слуги. В каждой местности легенды и суеверия были свои: где-то рассказывали, что сказочный народец крадет детей из колыбелек и оставляет вместо них подменышей; где-то — что альвы (эльфы, сиды, феи- названий сказочного народа было великое множество) — предпочитают умыкнуть молоденькую девушку или красивого юношу, которые возвращаются домой спустя тридцать или сорок лет, не постарев ни на день, и потом всю жизнь живут как во сне, все грезя о волшебном мире, в который им уже не суждено вернуться. Известны были и сказки о том, как человек, побывав у альвов и отведав какой-то пищи, забывал о своих родных и оставался там на всю жизнь. Во всех этих историях была одна общая черта- то, что альвы хитры и не во что не ставят людей.

Легок на помине, альв возник в зеркале за моим плечом, предварив свое появление легким стуком в дверь. Я задумчиво прищурилась, не оборачиваясь- может, попросить его рассказать о своем народе самому? Зачем вспоминать глупые предания и зря ломать голову, если можно просто спросить?

— Прошу прощения за поздний визит, — светским тоном произнес Иен и подошел ближе, остановившись у меня за спиной. Сразу же стало заметно, что я все таки обычный человек, а он не совсем- мои глаза лишь отражали свет свечей, его же- едва заметно светились сами по себе. — Гадаете на суженого, принцесса?

— Почему вы все таки согласились помогать мне? — вопросом на вопрос ответила я и развернулась к нему. Для того, чтобы заглянуть ему в глаза, мне пришлось поднять голову. Его губы тронула легкая улыбка, но глаза остались серьезны.

— Вас все мучает этот вопрос, принцесса, — он развернул меня обратно к зеркалу и, отобрав расческу, в задумчивости провел ей по волосам от корней до кончиков. Прядь светлых волос, прежде абсолютно прямая, тут же закрутилась широкими мягкими волнами, и Иен перешел к следующей пряди. — Продержитесь месяц, не нарушив условие- тогда я вам расскажу.

— А если я прикажу вам рассказать сейчас? — по контракту, он должен был делать все, что я говорю, но прежде я старалась не злоупотреблять своей властью: мне казалось важнее построить нормальные, пусть не дружеские, но хотя бы партнерские отношения. Однако поведения Иена сегодня, то, как он действовал на свое усмотрение, руководствуясь какими-то своими, непонятными мне причинами, несколько ослабило эту мотивацию.

— Тогда я отвечу вам честно, ведь я не способен на ложь, — его взгляд встретился с моим в зеркальном отражении и, на миг прервав свое занятие, он сжал мои плечи и наклонился к моему уху, едва заметно прошептав: — только мой ответ будет для вас абсолютно бесполезен, Ваше Высочество. Как вы уже, возможно, заметили, я умею соврать, ни произнеся ни слова лжи.

— Хорошо, — отозвалась я и перевела взгляд на серебряную ручку расчески в его руках. — Вы боитесь железа?

— Железа? — он снова вернулся к прерванному процессу, казалось, сосредоточив на нем все свое внимание. — Ах да, это популярная версия- что мы не любим честного железа. Поэтому лучший способ защититься от колдовства альвов- это обвеситься железяками с ног до головы. Спешу вас разочаровать, я уже несколько дней плыву на железном пароходе и не испытываю от этого никаких неудобств.

— А все альвы не боятся железа? — самым невинным тоном уточнила я, и он довольно хмыкнул:

— Нет, не все. Вы задали три вопроса, — это традиционное, магическое число, которое фигурирует во всех сказках- нужно решить три задачи, у короля всегда три сына, джин выполняет три желания, — и на этом предлагаю закончить допрос.

— Да вы толком ни на один и не ответили, — обижено отозвалась я и встала, отходя от него на пару шагов и скрещивая руки на груди. Расчесанные волосы лежали красивыми волнами и переливались, словно сияя собственным светом- должна признаться, в роли камеристки Иен был бы просто прекрасен!

Тот пожал плечами без тени раскаяния на лице и спросил:

— Вам удалось что-то узнать?

— Нет, — с досадой отозвалась я, вспомнив о недавнем "расследовании", если можно это так назвать. — От мужчин пахло либо табаком, либо вином, от ученого так несло химикатами, что у меня почти пропала способность различать запахи, а виконта проверить и вовсе не удалось- сперва он закурил свою папиросу, апотом и вовсе скрылся.

— Это не он, — перебил меня Иен, — вы говорили, что ткань одежда была слегка колючей, а он носит расшитые шелковые жилеты.

— Точно, — мне вспомнился розовый жилет, который был на виконте сегодня, и зеленый, который он одел вчера, оттенив его оранжевым шейным платком и голубым тканевым цветком в петлице. — Шелк — прохладный и гладкий, он ощущается совсем по другому.

— Значит, таким способом установить того, кто покушался на вас, не удалось, — подытожил он и вдруг расстегнул пуговица фрака.

— Что вы делаете? — встревожено спросила я, на всякий случай отходя подальше.

— Приношу свои извинения, но мне придется попрать правила приличия и провести еще одну ночь здесь- он снял фрак и принялся за жилет, — пока мы не нашли того, кто на вас напал, мне лучше не покидать вас ни на минуту. Он может попытаться еще раз, и в этот раз воспользоваться пистолетом или ножом- вы не успеете ни проснуться, ни позвать меня.

Я представила себе кривую тень, ползущую по стене, легкий скрип половиц, еле слышных выстрел, заглушенный подушкой, и свое лицо с аккуратной дырочкой посреди лба, и мне тут же расхотелось спорить. Ладно, если он так переживает за меня, пусть остается. Даже приятно, что он волнуется.

— Если вы погибнете, я не получу своей награды, что будет весьма прискорбно, — добавил он, тут же разрушив затеплившиеся слабые искры расположения. Расчетливый коварный альв, да он способен думать только о своей выгоде!

— Хорошо, но утром уйдите до того, как явится горничная, — непререкаемым тоном объявила я и мстительно добавила- и спите на кушетке или на полу.

— Но я уже спал вчера в кровати! — возмутился Иен, но я была непреклонна- эта была моя месть за поцелуй и за помолвку. В конце концов он сдался и устроился на кушетке, по прежнему в рубашке и брюках, накрывшись покрывалом, а я легла в постель и, едва закрыв глаза, почти сразу провалилась в сон.

Когда я открыла глаза, его уже и след простыл. Покрывало было чинно сложено стуле, где вчера оставила горничная, а кушетка ничем не обнаруживала то, что на ней всю ночь крепко спал представитель волшебного племени, и, что гораздо хуже для репутации, мужчина.

Явившаяся горничная заплела волосы в косы и уложила их короной вокруг головы, восхищаясь, какие они гладкие и блестящие- еще бы, после того, как Иен их вчера расчесал, и, не сомневаюсь, вбухал чуть-чуть своей магии, они до сих пор вились крупными кольцами и слабо пахли липой.

Выбрав утреннее платье в бледно-зеленую полоску, я вышла на палубу — хотелось немного прогуляться и подышать воздухом перед завтраком. Море сегодня было спокойным, и нос корабля бесшумно взрезал его зеркальную поверхность, оставляя легкий пенистый след. Впереди, на самом горизонте уже виднелась темная, размытая полоса берега, укрытая вуалью тумана, как лицо невесты- фатой. Убери этот полупрозрачный покров- и станет виден слишком длинный нос и маленькие глазки, точнее, грязные портовые улицы и разваленные рыбацкие лачуги, но сейчас неведомая земля выглядела невинно, загадочно и прекрасно.

— Мисс Форксон, — услышала я над ухом и подпрыгнула, хватаясь за сердце. Виконт извинительно улыбнулся в своей обычной манере и принялся многословно извиняться за то, что напугал меня.

— Ничего, все в порядке, — отозвалась я и еле слышно шепнула, прикрыв лицо веером:- Иен! Он должен услышать даже такой тихий шепот- оставаться одной на палубе с возможным подозреваемым было не очень благоразумно, поэтому, надеюсь, альв поторопится и скоро присоединится к нам. Тут я заметила, что одну руку виконт держал за спиной, причем очень неестественно, и похолодела- да у него там пистолет!

Поймав мой остекленевший взгляд, виконт растянул губы в кривейшей из улыбок. Все краски вдруг покинули его лицо, схлынув разом, как волна отбегает от берега, капля пота скатилась по мучнистой щеке, в глазах мелькнуло отчаяние и решимость- и мне в лицо уперся сжатый в дрожащей руке… букет.

— Возь. мите….,- проблеял он и тут же торопливо зачастил, словно боялся, что я убегу, не дослушав, — Я просто увидел эти цветы и подумал, что они красивые, как вы, только слегка подвяли, мы ведь плывем уже три дня… то есть, цветы подвяли, а вы нет, потому что вы прекрасны, как они были когда то, пока не подвяли, но если поставить их в вазу и добавить в воду уксуса и сахара, они оживут… вот, — виконт чудовищным усилием воли заткнул свое словесное извержение и бросил на меня умоляющий взгляд. Его лицо из белого стало уже пунцово-красным.

— А…да, спасибо, — я наконец отмерла и взяла букет, — спасибо большое, мне они так нравятся, очень красивые цветы. — продолжила я на автомате и поднесла к лицу, вдыхая запах. Действительно, подвяли, но слабый цветочный аромат все еще ощущался. Руки тряслись от пережитого миг назад ужаса, и я никак не могла связать в своей голове цветы и виконта.

— Дорогая Вайолетт, вот ты где! — донеслось сбоку, и Иен поддержал меня за локоть. — О, виконт, доброе утро! — "заметил" его Иен и перевел взгляд на букет. — Вижу, вы уже поздравили Вайолетт с помолвкой, это так мило с вашей стороны!

— С помолвкой? — растерянно проблеял виконт, и я вспомнила, что он ушел из салона раньше и не застал то, как я оказалась семиюродной племянницей, годной в жены Иену.

— Можете поздравить нас, моя дорогая Вайолетт наконец то согласилась разорвать помолвку, устроенную родителями, и сочетаться узами Гименея с человеком, для которого она значит больше, чем все люди на свете.

Я невольно восхитилась- вот лжец! И при этом абсолютно честный- все его родственники и друзья- наверняка альвы, и ему абсолютно плевать на людей. На фоне такого безразличия наш с ним контракт действительно делал меня самым значимым для него человеком — хотя бы потому, что он надеется что-то с него получить.

Виконт наконец то обрел нормальный цвет лица и, пробормотав положенные в таком случае слова, с поклоном удалился. Я смотрела ему вслед, сжимая букет в руке. Ладонь от него потела, и хотелось выбросить его в море.

— Вот видите, он не остался равнодушен к вашим чарам, — Иен слегка прищурился от солнца, обводя взглядом горизонт- Держу пари, вчера он удрал от смущения.

— Еще скажите, побежал за кольцами, — недоверчиво хмыкнула я, хоть мне и было приятно, что такое позорное происшествие, как побег кавалера, оказалось не столь страшным, как я думала.

— Или за цветами. Но все равно дурак, — вынеся приговор, Иен легонько дунул на букет в моей руке, и поникшие головки цветов воспряли, а потемневшие, скукожившиеся лепестки разгладились и посвежели. — Какие планы на сегодня?

— Когда мы пристанем к берегу, мне нужно найти одного человека, — отозвалась я, — только я не знаю, как. То есть, я знаю, где он живет, но скорее всего, там меня будут ждать люди Фердинанда- так что нужно найти способ поговорить с ним незаметно.

— Старый знакомый?

— Жених, — неизвестно почему, мне было неудобно в этом признаваться- словно наличие жениха было каким то постыдным фактом. Бровь Иена взлетела вверх, почти скрывшись в тени шляпы..

— И где же этот…жених… был, когда вас заперли в поместье, как в тюрьме, и могли в любой момент убить? — в его голосе едва заметно прозвучала насмешка, и я, развернувшись к нему, запальчиво произнесла:

— Мало ли какие у него были… обстоятельства! Значит, тогда он не мог прийти мне на помощь.

— Конечно, обстоятельства бывают разные, — согласился Иен и даже покивал головой, — может, мозоль на пятке натер, или любимая черепашка издохла, мало ли в этой жизни трагедий!

Я не удостоила его ядовитую тираду ответом и лишь вздернула подбородок. Иен вздохнул, и, потерев лицо руками, произнес уже мягче:

— Не стоит надеяться на людей, которые покидают вас в трудную минуту, принцесса- потому что в следующий раз им будет еще легче предать. Но если вы считаете, что необходимо поговорить с этим человеком, то я разыщу его для вас.

— Благодарю, — о кромки моего голоса можно было порезаться.

— Когда мы сойдем на берег, предлагаю для начала найти жилье, а потом приступать к поискам, — закончил Иен. На это мне было нечего возразить- действительно, после нескольких дней в пути необходимо прийти в себя и хотя бы полчаса отдохнуть в кресле, которое не раскачивается вместе с полом, как вот эта палуба, и выпить чая за столом, ножки которого не прикручены к паркету.

Виконт был не единственным, кто преподнес мне сюрприз этим утром. Когда Иен тактично удалился и устроился в одном из расставленных неподалеку плетеных кресел, наблюдая за мной краем глаза, а я все еще стояла и всматривалась в даль, на меня наползло облако тяжелых, удушливых восточных ароматов с нотками фрезии.

— Доброе утро, — произнес принц своим глубоким и тягучим, как патока, голосом с правильнейшим эггерионским аристократическим выговором, — я искал случая поговорить с вами, Ваше Высочество.

Вздрогнув, я вцепилась в перила так, что побелели пальцы, и собралась с мыслями, приготовившись возражать.

— Не переживайте, я вас не выдам, — он правильно истолковал мое смятение, и я медленно выдохнула.

— Как вы меня узнали? — если он раскрыл мое инкогнито, то кто-то другой мог также узнать меня.

— Мы встречались с вами раньше, несколько лет назад. Вы меня вряд ли помните- но у меня хорошая память на лица, и я запомнил ваше. Если вам некуда поехать, я могу предложить вам дом и защиту, — напрямик заявил он.

— Благодарю, — я кивнула и посмотрела в его темные, как маслины, непроницаемые глаза, — но у меня еще есть неоконченные дела.

— Женщинам не стоит вмешиваться в мужские игры, — покачал он головой, и в его зрачках отразились солнечные блики. — А политика- игра посложнее шахмат.

— Я знаю, — согласилась я, — только на моей стороне поля, кроме меня, не осталось ни одной шахматной фигуры. Поэтому у меня нет выбора.

— Чтож, если вы передумаете, вы знаете, где меня искать, — он притронулся к своей шляпе на прощанье и ушел, постукивая элегантной тростью. Мне вдруг стало интересно, как он выглядит в своей стране- может, носит чалму и длинный, расшитый золотом и драгоценными камнями халат? Было приятно, что он предложил мне помощь — но я не смогу ее принять: я действительно должна попробовать сделать хоть что-то. Если я проиграю, то, по крайней мере, буду знать, что пыталась.

Глава 7

Кромка берега стремительно росла, и через пару часов мы пристали. Город встретил нас гомоном и удушающими запахами рыбного порта, незнакомых специй и машинного масла- порт тут был один, и для грузов, и для пассажиров.

— Ветрено, — произнес Иен и придержал меня за локоть на сходнях- одной рукой я вцепилась в шляпку, а второй рукой удерживала хлопавшую на ветру юбку, пока она не улетела мне на голову. Его собственный цилиндр держался на голове ровно, как приклеенный, а полы черного плаща благопристойно и лениво развевались, дабы не огорчить своего хозяина внезапными рывками.

Я с облегчением наблюдала, как он дает команды носильщиками и распоряжается насчет кареты. Следовало признать, что, как и любая благородная дама, я была совершенно непригодна для столкновения с реалиями жизни и самостоятельно вряд ли смогла бы организовать даже поездку в гостиницу и доставку багажа. Впрочем, меня к такому никогда не готовили — я изучала музыку, искусство, изящную словесность, а некоторые изучаемые мной предметы, которые все же были довольно необычными для женщины, так же мало помогли бы мне в решении бытовых вопросов.

Спустя час после схода с корабля я уже стояла в холле лучшей в городе гостиницы "Риджент" и ждала, когда Иен заполнит наши карточки. В графе "Имя" он недрогнувшей рукой написал "Мистер и миссис Форксон" и потребовал смежные номера- с дверью между ними, какие выдавались супругам. Я подумала, что пусть он лучше следит за моей безопасностью из соседнего номера, чем спит на кушетке в моем, и ничего не сказала. Подошедшие служащие в форменных фуражках унесли багаж наверх, и к тому времени, когда мы поднялись в наши номера- мой был светлым, обставленным по последней моде мебелью в тонкую полоску и с огромными окнами- горничные уже начали распаковывать вещи. Прекрасно, совсем как дома! Интересно, как Иен за все это платит? Проживание в таком отеле должно стоить недешево. Меня прошиб холодный пот — неужели волшебным лепреконским золотом? Любой, читавший в детстве сказки, знает, что на вид оно совсем как настоящее, но вот незадача- через какое то время испарится из кассы, как дым. Нужно будет спросить его при случае. Хотя, даже если я уверюсь в своей догадке, что я могу сделать? Денег с собой у меня все равно нет, и писать письма принцу Фердинанду с просьбой подкинуть наличных, раз уж он забрал у меня страну, было как то неразумно.

Сняв шляпу, я села на оттоманку и принялась задумчиво листать журнал, оказавшийся на столике. Журнал был тот же самый, что я уже читала в кафе перед отплытием, так что я разочарованно отложила его и принялась за газету. Новости. объявления…. горничная разыскивает место в семье без детей… семья с десятью детьми примет на работу помощницу для уборки, готовки и присмотра за всеми детьми… списки приехавших… списки приглашенных на бал…. Списки приглашенных на бал!

В длинном перечне взгляд зацепился за знакомое имя- Рихтер фон Айхенвальд, почтит своим присутствием бал-маскарад. Отлично! Мой жених будет там. Все будут в масках, а значит, я тоже смогу замаскировать так, что никто меня не узнает, даже если я и встречу кого-то знакомого.

— Иен! — я возбужденно поднялась ему навстречу, когда он появился в моей гостиной- номера состояли из двух комнат: комнаты для приема гостей и спальни. — Мы идем на бал!

— Почему все мои задания заканчиваются балами, — пробурчал Иен и страдальчески прижал руку ко лбу, — почему никто не хочет пойти, положим, в музей?

— Альвы любят музеи? — озадаченно уточнила я. Как то он не был похож на любителя наук. — Хорошо, сегодня можем пойти в музей, а завтра идем на бал-маскарад! Достаньте нам приглашения и костюмы.

— Хорошо, — миролюбиво отозвался тот, услышав, что музей все таки будет. — А могу я полюбопытствовать, зачем нам на бал?

Услышав мой рассказ, он больше не задавал вопросов и тут же удалился за приглашениями.

— Так быстро! — уже через полчаса я с восторгом рассматривала плотные прямоугольники бумаги, адресованные "Мистеру и миссис Форксон".-Как вы их достали?

— Профессиональный секрет, — подмигнул Иен и перекинул мою руку через свой локоть. — задание выполнено, теперь идем в музей?

— Хорошо, — недовольно отозвалась я и на ходу схватила шляпку. Было немного обидно, что он никогда мне ничего не рассказывает- словно не воспринимает всерьез. Хотя итак понятно, как он добыл приглашения- наверное, увидел у настоящих приглашенных гостей образец и наколдовал такие же.

Мои опасения не оправдались, и вместо того, чтобы идти в музей и смотреть там на пыльные скелеты доисторических животных и коллекции насекомых, он повел меня гулять по городу. Моему восторгу не было предела- мне первый раз удалось прогуляться прямо вот так, среди прохожих, а не чинно проехать по городу в экипаже и под охраной. Нападения я с Иеном не боялась — он уже доказал, что способен спасти меня там, где обычный человек бессилен, а посмотреть на город было очень интересно- на главной улице продавали фигурные леденцы, конфеты, местные поделки и обклеенные ракушками и морскими звездами шкатулочки- все таки мы были в морском городе.

Иен в основном молчал, только целеустремленно тащил меня сквозь толпу и изредка рассказывал какие-нибудь интересные истории про город и про его отдельные здания- с какими-то были связанны зловещие легенды, с какими-то — курьезные случаи. Оказалось, что для жителя волшебного мира он знает неприлично много о мире людей, и я бы слушала его, открыв рот, если бы позволило воспитание.

— Я уже бывал в этом городе, — пояснил Иен, — только лет сто назад. Тогда вот эти здания- он показал на покосившиеся каменные лавки, ушедшие в землю по самые окна, — были совсем новыми.

Он его слов мне стало почему-то неуютно, словно вдруг повеяло холодом из склепа. Я на миг забыла, что он не человек, и воспринимала, как любого из своих знакомых — и вот одной фразой он напомнил мне, что он жил еще тогда, когда лес, виднеющийся на горизонте, еще не вырос, и будет жить тогда, когда этот лес превратиться в труху и мои потомки забудут мое имя. Кто мы для него- всего лишь букашки, мимолетные тени, которых не стоит принимать всерьез.

— А вы давно начали появляться в нашем мире? — осторожно спросила я, — у вас было много контрактов с людьми?

— Много, — отозвался Иен, задумчиво решающий- купить пакетик орехов или не портить аппетит, и в конце концов решительно увлекший меня в сторону ресторанов. Насчет здорового питания у него был какой то пунктик, и он очень не любил вредные перекусы. — Но вы- самая прелестная клиентка, что я когда либо встречал.

— Вы всем так говорите, — отозвалась я, недовольная лишением засахаренных орехов.

— И каждый раз это- чистая правда, — согласился Иен и толкнул дверь в небольшое уютное заведение, на которой даже не было вывески. — Надо же! — восхитился он, — трактир матушки Сольер еще работает! Пойдемте, попробуете лучшую паэлью в городе.

Я была не против: надеюсь, паэлья- это что-то сладкое. Когда нам принесли рисовую кашу с морепродуктами, я была немного разочарованна, но пирожные на десерт меня утешили.

Вечером, засыпая в своей кровати, я думала о том, что сегодняшний день был на удивление. хорошим. Я почувствовала себя словно на отдыхе- в первый раз могу вот так вот гулять по незнакомому городу, пробовать новые блюда и не переживать о том, что обо мне подумают придворные и как они истолкуют каждый шаг. Как я не стремилась занять причитающееся мне по праву рождения место, жизнь Вайолетт Форксон оказалось на удивление приятной. Может, когда я стану королевой, я еще смогу сюда вернуться и так же погулять, — утешила себя я, стараясь не думать, что я буду уже с другим человеком, со свитой и охраной.

Ожидаемо, мысли перескочили на "другого человека"- моего жениха, которого я увижу завтра. Как он меня встретит? Будет ли упрекать за что, что я проявила слабость и не спрыгнула с башни, когда армия принца Фердинанда заняла замок? Может, он приревнует и настоит, чтобы я услала Иена подальше? Нет, пока где-то бродит убийца, которого мы так и не нашли, Иен будет рядом — решила я. Кстати, дверь между нашими номерами на ночь осталось открытой- мужчина, с его слухом, как у кошки, услышит, если в мой номер кто-то проберется.

Те зерна сомнения, которые заронил Иен- почему Рихтер не помог мне раньше — пытались дать ростки, но я безжалостно их выкорчевывала. Он заметная персона, не мог же он просто так приехать в Лангден? Может, он и собирался, но что-то помешало, обстоятельства бывают разные. Под эти мысли я провалилась в сон.

Подготовка к балу начинается за несколько недель, а то и месяцев до самого события- необходимо продумать фасон платья, заказать его у модной или не очень портнихи- в зависимости от финансовых возможностей; подобрать аксессуары- сумочку, драгоценности, веер, для маскарада- полумаску; договориться с куафюром на как можно более близкую к баллу дату, чтобы он пришел и соорудил на голове что-нибудь эдакое. Если не удавалось пригласить куафюра в день бала или хотя бы накануне, то приходилось несколько дней спать сидя, оберегая сложную прическу, ну или довольствоваться прической, на которую способна камеристка.

Впрочем, если у вас есть личная фея-крестная, вернее, альв-помощник, то для вас действуют совсем другие правила- это я поняла, когда после прогулки, обеда и дневного отдыха Иен наконец-то лениво заявил, что пора бы и собираться.

— Вот так? — предложил он и щелкнул пальцами. Мы стояли перед большим зеркалом в моей гостиной, и по щелчку пальцев мое дневное платье василькового цвета превратилось в белоснежное одеяние в античном стиле, волосы локонами рассыпались по плечам, а спину украсила крепящаяся к платью пара белых крыльев. Подхватив лиру, упавшую мне в руки с потолка, я перевела взгляд на Иена- в похожем наряде, но черного цвета.

— Что это за костюмы? Ангелы? А вы почему тогда в черном? — в суеверном ужасе воскликнула я.

— Ангелы, темный и светлый, которые забирают души людей, когда приходит их время, — подтвердил альв.

— Вы что, их видели? — мне стало любопытно. Вот как они выглядят!

— Нет, — разрушил он мои надежды, — мы можем лишь слышать их, как и вы. Только люди боятся их прихода и уговаривают себя, что слышат вой ветра или шелест листьев, а не хлопанье крыльев. Ну как вам костюмы, Вайолетт?

— Лучше что-нибудь другое, а то вдруг на балу будет какая-нибудь суеверная старушка. Она от страха точно отправится к ангелам, — решила я.

Иен пожал плечами, и через мгновение передо мной стояли чопорная дама в глухом черном платье и господин в костюме с наутюженными стрелками, такими острыми, что ими можно было бы при желании порезаться.

— Гувернантка и клерк, — Иен, как конферансье, обвел наше изображение рукой, — на маскараде же нужно одеться в того, кем не являешься?

— Нужно одеться красиво! — возмутилась я, — это же просто предлог, чтобы нарядится так, как хочешь, но не осмеливаешься, боясь осуждения! Давайте что-нибудь другое.

Фей в зеленых струящихся одеяниях и коронах из цветов и листьев я тоже отвергла- слишком рискованно, вдруг кто-то догадается, кто такой Иен на самом деле? Невозмутимо щелкнув пальцами в очередной раз, Иен превратил меня в… бабочку: переливающееся всеми оттенками фиолетового платье расцветкой походило на крылья диковинной бабочки, верхние юбки из тонкой газовой ткани трепетали от любого движения; за спиной едва подрагивали крылья на проволочном каркасе из той же ткани. Образ довершала полумаска, скрывающая глаза, и заколки-бабочки в волосах, сверкающие россыпью камней при каждом повороте головы. Наряд мне безумно понравился- вплоть до того момента, как я не кинула взгляд на Иена. Он был одет в черный фрак и черный шелковый плащ, на котором была вышита огромная паутина, паутиной же была затянута черная элегантная полумаска.

— Вы выбрали для себя костюм паука, а для меня- своего обеда? — мрачно уточнила я. Надо же, при виде своего великолепного платья я уже было испытала к этому равнодушному эгоисту что-то, похожее на благодарность, совсем забыв про то, что он всего лишь забавляется с нами, людьми.

— Что вы, разве я смогу вас слопать, — утешил меня Иен.

— Пауки не едят своих жертв, они высасывают из них кровь.

— Только если вы будете настаивать, — учтиво отозвался мужчина. — Хотя я всегда могу превратить нас в гувернантку и клерка, эти костюмы у нас в Альхейме так популярны! А также булочник и горничная, обувщик и белошвейка- самые популярные образы последних сезонов. — глаза альва загорелись нешуточным энтузиазмом.

Заговаривай мне зубы, паук, — мрачно решила я, — я все равно буду настороже, чтобы ты не смог высосать все крохи радости из моей жизни, забрав "самое дорогое", или как там написано в нашем контракте.

На бал мы отправились в неизвестно откуда взявшейся белоснежной карете с гербами на дверях- подозреваю, один из крестьян поутру не досчитается в саду патиссона. Экипажем правил рыжий кучер, а на закорках сидели рыжие лакеи. Ирландские сеттеры нашей соседки, — шепнул мне Иен, щекотнув щеку паутиной на маске, — очень воспитанные. Я все еще дулась на него за неуместный костюм и отвернулась к окну, демонстративно скрестив руки на груди.

Впрочем, когда мы прибыли на место и зашли в огромный, освещенный сверкающими люстрами зал, моя злость на него поутихла- мое платье он подобрал идеально, чему служило доказательство то, что приглашения посыпались, как из рога изобилия, и моя бальная книжка в считанные минуты оказалось заполнена больше, чем наполовину. На маскарадах все старались скрыть свою личность, поэтому такая формальность, как невозможность пригласить даму, если джентльмен ей не представлен, тут никого не волновала. Мне даже пришлось кому-то отказать- не следовало забывать, что мы тут по делу, и нужно оставить время на поиски Рихтера. Он тоже будет в костюме, поэтому поиски могут затянуться.

Невысокий мужчина в маске чумного доктора, невнятно пробубнивший из-под нее приглашение, которому я отказала под предлогом, что обещала все остальные танцы своему спутнику, обиженно фыркнул и отошел. Проходящая мимо дама в роскошном ярко-алом платье заливисто рассмеялась и шутливо стукнула Иена по груди веером, от чего опешили мы оба- ну и нравы тут, сплошная фамильярность и развязность!

— Да вы ревнивец, сэр Паук, — проворковала она, окидывая его оценивающим взглядом, — отчего же не отпустите свою спутницу потанцевать?

— Прошу простить, — тот отвесил ей идеальный поклон, отчего прядь темных волос упала на его высокий лоб, — не могу позволить своей прекрасной даме улыбаться другим мужчинам. С того момента, как я ее увидел, все ее улыбки принадлежат мне.

— Кончайте паясничать, — еле слышно прошипела я.

— Разве это не так? У меня и контракт есть, — шепотом отозвался Иен.

— Да вы опутали ее паутиной ревности, — продолжала кокетничать дама, пристально глядя Иену в глаза и ничуть не стесняясь моего присутствия.

— Виновен, но не раскаиваюсь, — снова поклонился Иен и под первые аккорды музыки повел меня в центр зала, к танцующим.

— Ничего, что вы просто так рассказываете всем условия нашей сделки? — я окинула его возмущенным взглядом. Он обнял меня за талию одной рукой и осторожно сжал пальцы другой — бал начинался с вальса, самого неприличного из танцев.

— Никто ничего не поймет, — он шагнул вперед, я — назад. — Люди готовы закрывать глаза на правду, которая не вписывается в их картину мира, даже если подсунуть ее под самый нос.

— Я вижу, вы прекрасного мнения о людях, — саркастично отозвалась я, и больше мы не говорили по самой банальной причине- у меня не хватало дыхания одновременно танцевать и вести беседы.

Краем глаза я заметила даму в красном, провожающую нас задумчивым взглядом- неужели Иен так ей понравился? То есть, он, конечно, красив- я бросила на него критичный взгляд- высокий, хорошо сложен, правильные черты лица и четко очерченные губы, — но не до такой же степени, чтобы глазеть на него, как на произведение искусства! Почему то меня это немного раздражало- наверное, потому, что женщина вела себя несколько несдержанно и этим бросала тень на весь женский род.

Однако, когда я стояла у окна, обмахиваясь веером, а Иен ушел за напитками, она подошло ко мне, а не к нему.

— Я хотела предостеречь вас, дорогая, — она приобняла меня, как близкую подругу, и оглянулась через плечо. — Связываться с альвами очень опасно.

— О чем вы? — помертвевшими губами отозвалась я. — с какими альва…

— Не нужно притворяться, — перебила она меня и судорожно стиснула пальцами свой бокал с шампанским. Он трясся так, что пузырьки роем кружились в золотистой жидкости. — Я тоже заключала контракт, — сбивчиво продолжила она. — И я имела глупость полюбить того человека, который помогал мне- только вот я забыла, что он совсем не человек. Им не знакомо чувство любви, — ее голос упал до едва слышного шепота, — они совсем ничего не чувствуют, вы уже знаете об этом? Если нет, то спросите своего спутника- он ведь не может врать. А когда я нарушила условие сделки, он забрал у меня все, что смог, и исчез- а я осталось одна в этой унылой, долгой, беспросветной жизни. Больше я никогда его не видела. Советовать вам не связываться с альвами уже поздно- но, по крайней мере, не будьте наивной и не стройте иллюзий, — с этими словами она резко оттолкнула меня и ушла, залпом допивая свое шампанское.

— О чем вы говорили? — вынырнувший откуда-то сбоку Иен нахмурился, видя мое ошарашенное лицо, и протянул мне бокал пунша.

— Так, ни о чем, — пробормотала я, — о перьях. Для вееров. Страусиных.

Тут мимо с видом оскорбленного достоинства прошествовал чумной доктор- я ведь сказала, что уже приглашена на все танцы, а сама прохлаждаюсь у стены, пока звучит музыка. Мой взгляд проводил его и уткнулся в смеющееся лицо того, кого мы здесь и искали- Рихтер! Он кружил в танце умопомрачительную брюнетку в зеленом и совсем не выглядел, как страдающий от горя жених.

— Ай! — поморщился Иен, и я осознала, что до боли стиснула его руку. Опомнившись, я ослабила захват, и мы продолжили прогуливаться по залу под ручку.

— Этот? — безошибочно определи Иен, без всякого пиетета тыкая в Рихтера бокалом с пуншем. К моему облегчению, он не стал комментировать ни брюнетку, ни то, выглядел ли мой жених человеком, день-деньской страдающем о находящейся в беде любимой, которому мешали броситься на ее спасение лишь ужасающие, удерживающие его на месте обстоятельства.

Я молча кивнула, и к концу танца Иен безошибочно вывел меня прямо туда, где затормозила сладкая парочка. Я бросила на Иена взгляд- и, без слов поняв меня, он снял иллюзию, и я в первый раз за несколько дней увидела свой собственный цвет волос. Осталось лишь снять маску- и Рихтер, уже было учтиво посторонившийся, когда мы выросли на его пути, остолбенел и ошарашено уставился на меня, словно увидел привидение.

— Александрина..-спустя несколько секунд произнес он. — Что… что ты здесь делаешь?

Да уж, не совсем то приветствие, на которое я рассчитывала. То есть, он мог и не падать на колени, воздевая руки вверх и благодаря небо за то, что я жива- но не изобразить хотя бы немного радости от нашей встречи было по крайней мере неприлично.

Иен подхватил спутницу герцога под локоть и куда-то ее увел, и мы с Рихтером остались стоять друг напротив друга. Вернув маску на лицо, я сделала было слабую попытку улыбнуться, но тут же сдержалась, вспомнив, что мне нельзя.

— Как ты выбралась? — он наконец-то отмер и затравленно оглянулся по сторонам, — ты знаешь, что тебя ищут? Фердинанд пообещал тому, что тебя доставит, золотые горы! Идем отсюда быстрее! — он схватил меня за руку и повлек из зала, и у меня немного отлегло от сердца. Совсем как Иен, — промелькнуло вдруг в голове. Тот тоже постоянно тащит меня куда то за руку, как будто если не держать меня, то я исчезну.

Рихтер меж тем вывел меня из особняка, постоянно оглядываясь, словно за нами гнались.

— Куда вы меня тащите? — я недовольно остановилась и вырвала руку, — может, сначала поговорим? — На правах жениха Рихтер обращался ко мне на "ты", а я все не могла побороть робость и отойти от учтивого "вы".

— Ах, да, прошу меня простить, — Рихтер наконец вспомнил о приличиях и отпустил мою ладонь. — Просто здесь небезопасно, нужно как можно быстрее уехать, — с этими словами он бросил монетку скучающему неподалеку лакею и приказал найти его карету. Вероятно, монетка была крупной- карета выросла перед нами в мгновение ока, если бы я точно не знала, что Рихтер не альв, то заподозрила бы магическую причину такой скорости. — Залезай быстрее, — он подал мне руку и недоуменно сузил глаза, когда я отшатнулась.

— Я не могу поехать без Иена, — наотрез отказалась я, — давайте подождем его. Он видел, что мы вышли- сейчас он проводит вашу даму до места и выйдет тоже. Может, сначала поговорим?

— О чем? — спросил жених, нервно постукивая о землю тростью

— Вы знаете, о чем, — спокойно отозвалась я. — Я не спрашиваю, почему вы не пришли мне на помощь. Но я хочу знать- поможете ли вы мне сейчас? Вы знаете, что мне нужно- ваше войско. Ваша армия — единственная, с чем посчитается принц Фердинанд. Мне нужна ваша поддержка.

— Видишь ли, — медленно отозвался Рихтер, — когда ты была наследницей престола и все было просто, ситуация была немного другая. Теперь же ты хочешь, чтобы я пожертвовал войсками, поставил свою страну под удар- и все для чего? Для того, чтобы ты села на трон?

— Вообще то, в первоначальном плане на трон мы садились вместе, — ошарашено отозвалась я.

— Не принимай этого на своей счет, Александрина, ты очаровательна, и я все так же тебе предан, — оглянувшись еще раз и убедившись, что вокруг никого нет, Рихтер вдруг схватил меня за руку и поволок к карете, стоявшей неподалеку с гостеприимно распахнутой дверцей. — просто я погряз в долгах, а Фердинанд предлагает за тебя слишком большую награду. Он ведь хочет поступить честно и взять тебя в жены, — извиняющимся тоном добавил Рихтер и впихнул меня в карету. — А рисковать всем для призрачного шанса стать королем немного…опрометчиво.

— Иен! — взвизгнула я, и Рихтер вдруг закатил глаза и упал на гравий подъездной дорожки. За его спиной с камнем в руках стоял чумной доктор.

— Быстрее! — он сдернул маску, и я с удивлением узнала виконта. — Бежим, его слуги бегут сюда!

Не задавая больше вопросов, кроме одного — где носит Иена?? — я подала ему руку и мы побежали вглубь сада. Петляя, мы бежали среди подстриженных деревьев и наконец спрятались под густым кустом, усыпанным белыми, издающими удушающий аромат цветами. Виконт прижал к губам палец- мог бы и не предупреждать, я и сама знаю, что нельзя издавать ни звука. Мы ждали, пока они уйдут, замерев в неудобной позе- и наконец шаги вдали стихли.

Выдохнув, я выпрямилась и обернулась к виконту.

— Спасибо вам! — порывисто отозвалась я, — вы так вовремя! Вы просто не подозреваете, как вы меня выручили!

— Вы покрасили волосы? — невпопад отозвался виконт, и я вспомнила, что сейчас на мне нет иллюзии.

— Парик, для маскарада, — отмахнулась я и снова принялась его благодарить:- если бы не вы, этот бесчестный человек увез бы меня и сделал что-нибудь ужасное! Как же мне вас отблагодарить?

— Отблагодарите позже, — странным тоном произнес виконт, и я обнаружила, что к моему рту прижала воняющая какой-то химией тряпка. Я дернулась, неосторожно вдохнула- и сад вместе с виконтом канули в звенящей, топкой, как болото, темноте.

Глава 8

Сознание возвращалось рывками — вот я открыла глаза и увидела над собой багрово-красное небо, словно в преисподней — и снова провалилась в темноту. Вот я попробовала развернуться, потому что лежать было очень неудобно- и почему-то не смогла пошевелить сведенными за спиной руками. Нужно проснуться и позвать Иена, потому что я на корабле и наверное, меня снова опоили снотворным- а не то окажусь в пучине, холодной и жадной, и утону уже окончательно.

Наконец сознание перестало уплывать. Открыв глаза, я увидела над собой багрово-красный балдахин- "небо преисподней", и огляделась- комната, обставленная с варварским роскошеством, в центре — огромная кровать, по углам- всевозможная мебель ярких расцветок, обильно украшенная позолотой, блестящими пуговицами и кистями. Кого-то эта дикая смесь цветов- оранжевый стул, голубые портьеры, сейчас задернутые, розовая оттоманка- мне напомнили. Виконт!!

Вздрогнув, я вдруг вспомнила все, и с трудом села- с трудом, потом что руки были связаны за спиной. Это было не единственным неприятным открытием- вторым было то, что на мне остался лишь корсет и нижние юбки. Груда обрезков фиолетового цвета на полу было, вероятно, всем, что осталось от моего прекрасного костюма бабочки. Над ними, как ребра скелета поверженного животного, торчали изломанные обручи кринолина. Да что этот безвкусно одевающийся тип себе позволяет! Мне так нравилось это платье…

— Иен! — свирепым шепотом произнесла я в пустоту. — Быстро спаси меня! Где тебя черти носят!

Дверь распахнулась так резко, что если бы за ней оказался Иен, я бы очень впечатлилась такой скоростью- но за ней оказался виконт в роскошном домашнем турецком халате, феске и вышитых туфлях. Я чуть не задохнулась от возмущения: то есть, он уже считает, что мы на такой короткой ноге, что можно являться передо мной в неформальной одежде, которую позволено видеть только домашним и ближайшим друзьям? Хоть сейчас я, по сути, в белье, что еще более недопустимо, но я-то оказалось в таком виде не по своей воле!

— Как вы смеете так со мной обращаться! Развяжите меня немедленно! — вне себя от ярости потребовала я.

Виконт поставил свечку, которую нес, на столик и присел на край кровати. Вид у него был грустный- словно это не он меня похитил, а я его.

— Не могу, — отозвался он и тяжело вздохнул, — вы тогда начнете бегать, бросаться в меня вазами, а их итак уже мало осталось.

— Что? — в шоке переспросила я. В сознании вдруг медленно оформилась мысль — если кто-то до меня разбил все вазы, значит, я не первая "гостья" виконта. А если до сих пор в обществе не разразился грандиозный скандал и его не упекли за решетку- значит, никто не смог пожаловаться. Он убил их.

— Что вы со мной сделаете? — пробормотала я, отползая от него к стене. Его поведение не вязалось с образом глуповатого, затюканного, крикливо одетого виконта с корабля, которого я помнила, и от этого становилось еще страшнее.

— Вы же сами меня спровоцировали, Вайолетт, — все так же печально отозвался виконт и взялся за пояс своего халата, — завлекли меня в свои сети, бесстыдная, распутная женщина, а потом сбежали. Все вы такие, — внезапно заорал он, брызжа слюной покрываясь красными пятнами от гнева, отчего я в ужасе сжалась, — вертихвостки, греховные создания! Насмехаетесь, играете, думаете, что я позволю так обращаться со мной?

Халат полетел в сторону- к счастью, под ним оказались брюки и рубашка.

— Я не насмехалась над вами, с чего вы взяли, — быстро заговорила я, стараясь образумить его, — наоборот, вы так… интересно сочетаете вещи, мне всегда нравилось, как вы ярко одеваетесь….

— О, тот оранжевый жилет, который я одевал во второй вечер на корабле- мой любимый! — оживился виконт. — шелк для него привезли прямо из Китая, он стоил, как целая карета! — и вдруг он без всякого перехода заорал, — не заговаривайте мне зубы! Все вы одинаковые, лживые создания- когда оказываетесь здесь, готовы произносить сладкие речи, а сами только и ждете, чтобы убежать!

Руки у него тряслись, и он все никак не мог расстегнуть рубашку. Плюнув на застежку, виконт забрался на кровать и принялся неумолимо придвигаться ко мне.

— Иен! — во всю мощь легких завопила я.

— Иен? Это тот ваш дядя, который жених? Он не придет, я его пристрелил, — заговорщицки сообщил виконт и потащил меня к себе, ухватив за лодыжку.

— Что? — Тупо переспросила я. Не может быть! Иен не мог умереть от руки вот этого… ничтожества! Как он мог так легко попасться!! Альвы боятся железа- вдруг вспомнила я, и эта мысль пронзила меня насквозь не хуже пули. Пули железные- наверное, поэтому виконту и удалось с ним справится: он застрелил его, и железная пуля его убила.

На краю глаза выступила и медленно скатилась по щеке слезинка- все, вот и конец. Иена больше нет, и от этого меня вдруг охватило чернейшее, глубочайшее отчаяние. Сейчас этот придурок помучает меня напоследок и потом прикончит, и никто никогда не узнает, куда пропала принцесса Александрина. Принц Фердинанд станет королем и продолжит творить бесчинства на моей земле. Мне вдруг стало все равно, и я даже перестала брыкаться.

Виконт подтянул меня на середину кровати и аккуратно расправил юбки.

— Так не интересно, почему вы не сопротивляетесь, — обижено заявил он и уселся мне на ноги. — Я думал, вы более строптивая.

Я бросила на него безразличный взгляд и закрыла глаза. Может, так ему станет совсем неинтересно, и он уйдет? А я полежу, отдохну, как-нибудь избавлюсь от веревок и потом тоже уйду. Даже не нужно довозить меня до гостиницы, доберусь сама!

Тяжесть с моих ног вдруг пропала — что, правда собрался уходить? — и в тишине раздался один-единственный протестующий возглас, легкий шорох и вдруг — выстрел. Я, подняв голову, широко распахнула глаза, чтобы увидеть виконта, обмякшей кучей лежавшего на полу, под его головой расплывается багрово-красное пятно, и стоящего над ним Иена с пистолетом в опущенной руке.

— Иен! — от облегчения я едва не провалилась в обморок, из глаз опять сами собой потекли ручейки слез. — Ты жив!

— Да, задумчиво отозвался тот и бросил пистолет сверху тела виконта. — Хотя вот этот тип очень старался отправить меня на тот свет.

— Он сказал, что убил вас, — я без сил прикрыла глаза и покачнулась, — я думала, что вы и вправду умерли.

— Убить меня не так то просто, — отозвался Иен и, сев рядом со мной, ловко распутал веревку на моих запястьях. Я привалилась лбом к его плечу и даже не пыталась сдержать рыдания- слишком уж много всего произошло за этот вечер.

Развязав веревки, Иен без лишних слов набросил мне на плечи свой черный плащ с вышитой паутиной и подхватил меня на руки. Я лишь покрепче ухватилась за него, не протестуя- идти сама я сейчас была не в состоянии.

— Виконт порезал мое платье, — пожаловалась я, пока он со мной на руках шел по коридорам, пинком распахивая двери.

— Я подарю новое, еще лучше. — пообещал альв.

— Еще он хотел меня убить, — тем же тоном добавила я.

— Оживить и еще раз прибить его не могу, но можем вернуться и попинать труп, — предложил альв, и я в ужасе замотала головой. Нет уж, лучше побыстрее выбираться отсюда.

— Может, расскажете, с чего это ему в голову пришли такие идеи? — спросил Иен. — Мне он ничего не рассказывал, просто молча выстрелил в коридоре и сбежал. Это меня не убило, но на какое то время задержало.

Я, как могла связно, рассказала обо всем, что произошло с того момента, как я вышла из бального зала с Рихтером. Пока я говорила, мы успели преодолеть бесконечные темные коридоры и выйти из парадного входа особняка- мрачного, темного здания, окруженного темной каймой леса. За все время нам не попался ни один человек- наверное, виконт предпочитал отпускать слуг, когда собирался кого-то убивать.

Жалко мне его ни капли не было- как я поняла, я не первая жертва. Наверное, у женщин он успехом не пользовался, и поэтому начал похищать их, привозить в свое логово, обесчещивать и потом убивать. Свой конец он заслужил- я бы даже сказала, что Иен прикончил его слишком милосердно, виконт даже не успел понять, что происходит. Если бы он попал на скамью подсудимых, то его ожидал бы суд, тюремное заключение и затем — казнь, что было бы куда позорнее и мучительнее, чем его быстрая кончина.

— Александрина, простите, что не смог прийти на помощь раньше, — неожиданно произнес Иен. Мы стояли на крыльце, и ночной ветер пробирался даже под плотный плащ, вызывая дрожь. Я только покачала головой- спас, и ладно, — и тут медленно осознала, что он только что впервые назвал меня по имени- не издевательское "принцесса", не фальшивое имя "Вайолетт", а мое собственное. От этого в груди почему-то стало тепло и немного грустно — грустно оттого, что всякие предатели, вроде Рихтера, звали меня настоящим именем, а хорошие люди, то есть альвы, должны были называть фальшивым, не имеющим ко мне никакогоотношения.

— Может, перейдем на "ты"? — предложила я. Я уже итак из-за волнения несколько раз обратилась к нему в неформальной манере. Он спас меня уже два раза- веский повод для перехода на "ты".

— Так будет лучше, — кивнул Иен и тихонько, мелодично свистнул. Из окружающего мрака тут же соткался высокий силуэт коня, казавшегося призраком при неверном свете луны. Запрыгнув в седло прямо со мной в руках, Иен взял поводья одной рукой, и умный конь понесся быстрее ветра. Я лишь покрепче схватилась за мужчину- во первых, чтобы не упасть, а во вторых, потому что на ветру было еще холоднее, чем когда мы стояли на месте.

— Иен, а почему ты из зимнего двора, но теплый? — вдруг задала я глупейший вопрос в своей жизни.

— Ну я же живой, — от смеха его грудь заходила ходуном. — А не снеговик какой-то.

— Ну тогда ладно, — пробормотала я. — Спасибо, что снова спас меня.

— Всегда пожалуйста, — отозвался Иен и прижал меня покрепче. Я невольно начала проваливаться в сон- была уже глубокая ночь, чернильное небо обсыпало крупными бриллиантами звезд, и весь мир казался погруженным в дрему. Мы скакали среди предместий, где вокруг были только редкие особняки знати и местных нуворишей, окруженные густыми садами. Мне в голову пришла вторая за вечер глупейшая мысль — почему Иен так часто видит меня то в неглиже, то в ночной рубашке? — но ее я уже не стала озвучивать.

До гостиницы мы добрались довольно быстро, и я тут же ушла к себе, пожелав Иену спокойной ночи. Несмотря на поздний час и наполненную событиями ночь, уснуть не удавалось- я ворочалась с боку на бок, а в голове так же ворочались мрачные мысли. Что мне теперь делать? Куда идти? Как могло так получится, что меня предали сначала все союзники, а потом и собственный жених? Наверное, я совсем никчемный человек. Принцесса-неудачница. И хорошо, что я не стану королевой- довела бы страну до полной разрухи и уничтожения. Может, и не стоит больше бороться — пусть Фердинанд правит, у него вроде бы неплохо получается.

Я представила, как чванливый принц Фердинанд усаживается на трон моих предков, берет в руки скипетр, надевает на голову корону с крупными бриллиантами и сапфирами и начинает издавать приказы, один другого глупее, а люди рыдают и проклинают меня за то, что я допустила это, и мне стало совсем худо.

Не выдержав, я встала, аккуратно притворила разделяющую наши номера дверь и заметалась по комнате. Мне было совершено необходимо утопить печаль в чем-нибудь подходящем — вот, нашла! Иен зачем-то сказал, что мы молодожены, когда мы приехали в гостиницу — вернее, его спросили, как долго мы женаты, а он сказал, что и дня не прошло. Действительно, дня не прошло, потому что женаты мы не были. Как бы то ни было, в подарок от отеля мне в номер принесли бутылку шампанского в ведерке со льдом. Я в рассеянности поставила ее куда-то на стол, и теперь нашла за вазой с цветами — лед растаял и превратился в тепловатую воду, но от этого утешительные свойства шампанского не пострадали.

С трудом справившись с пробкой- я не стала будить Иена, он сегодня устал, к тому же в него стреляли, и будить его ради такой мелочи было бы настоящим свинством- я щедро плеснула искрящуюся жидкость в свой бокал и сделала первый глоток. Ну же, раствори мои проблемы, или позволь хотя бы разрыдаться и почувствовать хоть какое то облегчение!

Алкоголь обладает странным свойством- когда тебе уже весело, он способен сделать тебя еще веселее и беззаботнее, скрасить вечер и добавить смелости; когда же тебе грустно, то он лишь толкает в болото отчаяния и для верности топчется сверху, чтобы ты уже точно не выплыл. Это правило сработало безотказно, и после первого бокала я уныло подперла щеку рукой и уставилась на свое расплывающееся отражение в гладкой мраморной столешнице.

Как ни крути, я оказалась в тупике- чтобы вернуться и выдворить Фердинанда из страны, мне нужна армия; армия, достаточно тренированная и хорошо вооруженная, есть лишь у Рихтера, — если бы он поддержал меня, Фердинанд бежал бы, поджав хвост. Однако Рихтер предпочел не рисковать- я даже не винила его, может, на его месте я тоже не стала бы ставить своих людей под угрозу. Конечно, я рассчитывала на то, что Фердинанд сбежал бы, если бы узнал о том, что меня поддержал Рихтер- однако, как оказалось, он уже успел с ним договориться и пообещать золотые горы.

Что теперь было делать, не понятно- можно было бы обратиться к другим правителям, вся правящая верхушка материка в то или иной мере родственники- однако кто рискнет пойти против Фердинанда? Теперь он, вдобавок, командует еще и моими войсками, а значит, стал еще сильнее.

Все это- моя вина…я почувствовала, как картинка перед глазами начала расплываться, и сморгнула. Если бы я была мужчиной… или если бы я была хотя бы сильнее, жестче, умнее, харизматичнее…Как моя пра-пра бабушка, при которой наша страна утвердила свое превосходство на море… Или как франкийская героиня Жанна д'Арк, которая повела за собой целое войско…А я — не смогла даже уговорить собственного жениха, что должно быть под силу любой симпатичной невесте!

Я вспомнила блеклое лицо бывшего жениха- и в душе, вместе с негодованием, неожиданно промелькнуло облегчение. Теперь мне не придется выходить за него замуж… Я не чувствовала той боли, которая бывает от предательства любимого человека- потому что никогда не любила его, как и он меня. Наш брак был договорным, как это принято у знати. Мне нужен был муж, который поможет мне управлять и укрепит положение моей страны, ему нужна была жена, с помощью которой он сможет примерить на голову корону- у Рихтера было два старших брата, и хоть он и принц, но стать королем вряд ли сможет. Когда мне исполнилась шестнадцать лет, он и Фердинанд, который был его троюродным братом (я же говорила, что все правящие дома на материке находятся в той или иной степени родства?), приехали к нам якобы в гости- на самом деле, это были завуалированные "смотрины". Фердинанд показался мне немного… неуправляемым? Он старался быть любезным, но иногда в его глазах мелькало что-то жуткое и необузданное, как будто по зеркальной глади пруда вдруг прошли круги, ознаменовав, что там прячется крупное чудовище, от которого лучше держаться подальше. И я выбрала Рихтера- спокойного, скучного, как тарелка овсянки- и, как оказалось, такого же хлипкого. Мне казалось, что он будет всегда мне предан за то, что я помогу ему занять место, которое без меня он получить никак не сможет- однако когда мне понадобилась помощь, он без колебаний решил мной пожертвовать.

Наверное, он уже нашел себе новую невесту-принцессу из какого-нибудь мелкого королевства, и сейчас так же клянется ей в любви, как когда-то мне. Не стоило мне искать опору в том, кто, подобно лиане-паразиту, и сам ищет, за кого бы ему уцепиться, чтобы вскарабкаться повыше.

Я всхлипнула и, закрыв лицо руками, наконец то разрыдалась. На мое плечо легла рука- вздрогнув, я вскинула взгляд на Иена и тут же отвернулась, утирая слезы. Не люблю плакать при ком то: слезы — проявление слабости. Так, по крайней мере, мне говорила мама, величественная королева, которую никто никогда не видел не то что плачущей, а даже расстроенной — она всегда держала марку.

— Александрина? Ты в порядке? — встревожено спросил Иен.

— Все в порядке, — сдавленно отозвалась я. — Просто…ненавижу себя, — еле слышно прошептала я. — за то, что я такая слабая, за что, что я не могу не защитить никого, даже себя, за то, то у меня ничего не получается… За то, что не могу удержать никого рядом! Вы знаете, как легко принц Фердинанд занял мой престол? Очень легко! Премьер-министр и прочие лорды поддержали его. Значит, они не верили, что я стану хорошим правителем, и не посчитали нужным за меня сражаться.

— Ты же не знаешь, что они думали на самом деле, — отозвался Иен. — может, они и хотели бы встать на твою сторону, но испугались за свою жизнь. Не стоит ожидать от других слишком многого.

Я покачала головой:

— Я не справилась, Иен! Я должна была найти какой то выход, но ничего не смогла сделать. Я не смогла защитить свою страну, я не смогла привлечь на свою сторону людей, я ничего не смогла сделать, и все потому, что я слабая женщина. И почему я не родилась мужчиной, — я сжала руки так, что костяшки пальцев побелели. В голове царил полный сумбур- казалось, что с предательством Рихтера пропала последняя надежда, и будущее выглядело беспросветно черным.

Иен присел рядом со мной и положил ладонь на мое запястье.

— Глупости, — неожиданно мягко отозвался он. — Кто тебе сказал, что вся знать поддержала Фердинанда? Я в это время был на той стороне (он сопроводил последние слова кивком куда-то вбок, и я поняла, что он был в Альхейме), но и то слышал, что у вас были сильные волнения. Люди были за тебя, Александрина, и народ, и знать. Ты же сидела взаперти, так? Фердинанд позаботился, чтобы до тебя доходили такие вести, которые выгодны ему, те, что заставили бы тебя сдаться и смириться.

— Но мои камеристки и фрейлины… — я снова всхлипнула, — они подтвердили его слова. Я просила их узнавать последние новости и все мне рассказывать.

— А давно они тебе служат? — спросил Иен.

— Несколько лет. У меня была еще одна камеристка, но Фердинанд ее казнил.

— После такой демонстрации люди готовы говорить все, что угодно, лишь бы не последовать за ней, — подытожил Иен.

— Ну, наверное, да, — не могла я не признать его правоту. Подняв голову, я посмотрела прямо на альва. В темноте номера его глаза слабо мерцали, а бледное лицо резко выделялось на фоне окружающего мрака. Он был похож скорее на вампира, чем на соседа с другой стороны, как альвов называли в народе.

— Я не знаю, что мне теперь делать, — наконец призналась я. Хоть я с самого начала не обсуждала свои планы с Иеном и лишь хотела, чтобы он исполнял приказания, но теперь мне нужен был его совет- наверное, потому, что он столько раз меня спасал, что я уже просто не могла не доверять ему. — Может, мне просто оставить все, как есть? Фердинанд не уйдет просто так. Если я найду поддержку, то прольется кровь.

— Сюзерены должны быть готовы к тому, что за них проливаются реки крови и отдаются сотни жизней, — задумчиво отозвался Иен.

— Но я не хочу, чтобы кто-то еще умирал за меня, — я помотала головой. — Хватит и тех, кого уже казнил Фердинанд.

— То есть, ты хочешь вернуть себе власть, не пролив ни капли крови, — уточнил Иен, и я кивнула. — Так не бывает, — пожал он плечами. — Хоть тебе и всего семнадцать, будущий правитель не должен быть наивным, Александрина. При любой смене власти будут жертвы. Я мог бы создать для тебя армию ледяных солдат, но ваш принц Фердинанд пошлет своих людей на поле сражения, и они пострадают.

— Что станет с Фердинандом и его людьми, меня не тревожит. Только вот если я верну себе власть с помощью магического войска, собственный народ сочтет меня ведьмой и в страхе разбежится. — я покачала головой и залпом допила остатки шампанского в своем бокале. — И, кстати, вынуждена разочаровать тебя еще больше- мне уже восемнадцать. Позавчера исполнилось, совсем забыла отметить. Прости, — саркастически добавила я, — ты только выучил, сколько мне лет, а я осмелилась повзрослеть еще на год, — разведя руками, я попробовала подняться. Комната покачнулась, и я вместе с ней, поэтому мне пришлось ухватиться за спинку стула.

— Думаю, тебе пора спать, — Иен подхватил меня под локоть и отвел к кровати, аккуратно там сгрузив.

— Хорошо, — покладисто отозвалась я. Стоило закрыть глаза, как комната начала вращаться, поэтому я опустила одну руку на пол и уперлась в паркет.

— Ты что, держишься за пол? — недоуменно спросил Иен, уже было вышедший в свою комнату.

— Да, это наши человеческие приметы, не обращай внимания, — я, хихикнув, махнула рукой и снова схватилась за пол. — если перед сном выпить шампанского, то нужно обязательно держаться за что-то, иначе улетишь.

Иен хмыкнул и, вернувшись, положил прохладную руку мне на лоб. Комната тут же прекратила вращаться, словно я наконец то обрела точку опоры.

— Сейчас уснешь, — пообещал он. — Спокойной ночи, — услышала я и не успела ответить, провалившись в сон.

Глава 9

Когда я проснулась, комнату уже заливали яркие лучи солнца, а на часах был полдень. Приподнявшись, я поморщилась и прижала руку ко лбу- голова нещадно раскалывалась, а перед глазами плыли невнятные пятна. На столе стоял остывший чай и поднос с булочками- наверное, горничная заходила и не стала меня будить, помня, что вчера я ездила на бал и вернулась поздно.

Рядом с подносом лежала белая карточка с написанной стремительным, летящим почеркомфразой "С днем рождения". Под открыткой лежала небольшая, вполне обычная коробочка, открыв которую, я увидела довольно необычное украшение- снежинку размером с ноготь, выполненную из чего-то прозрачного — вероятно, стекла, подвешенную на тонкойсеребристой цепочке.

— Она не растает, — раздалось за моей спиной, и я схватилась за сердце. Он меня точно доведет до инфаркта своим бесшумным подкрадыванием!

— Спасибо, — отозвалась я. — А почему она должна растаять? Она же из стекла?

— Изо льда, — улыбнулся Иен, — собирайся, мы пойдем в музей.

— Хорошо, — покладисто отозвалась я. Сама я предпочла бы остаться дома и хорошенько обдумать, что делать дальше, но я смогу подумать и по дороге в музей. Говорят, на ходу лучше думается, и в голову приходят самые отборные, первоклассные мысли! Тем более, вчера Иен спас мне жизнь, и сегодня я была готова идти с ним, куда он захочет — хочет в музей, пойдем в музей, хочет проинспектировать жерло вулкана или городскую помойку- подожди, одену платье поплоше, которое не жалко.

Так как музей — это все-таки не помойка, я одела темно-синее пальто и голубое платье. Снежинка на шее довершала образ, сделав меня похожей на зимушку-зиму, чему только способствовали платиновые пряди волос- перед выходом я попросила Иена вернуть морок. Вчера я так и проходила в своем собственном облике после того, как Иен снял с меня чары перед встречей с Рихтером, и теперь меня очень беспокоило то, что люди Рихтера могут меня найти- достаточно расспросить горожан и найти случайного прохожего, заметившего, как русоволосая девушка в компании высокого мужчины ночью зашла в нашу гостиницу.

За последние несколько дней заметно похолодало, и пальто было как нельзя кстати. Ветер развевал полы платья, и шляпку пришлось придерживать рукой, чтобы она не улетела в неизвестном направлении. Шляпа Иена все-такислетела — но не от порывов ветра, а оттого, что на него на всем ходу врезался шаливший ребенок. Пробормотав невнятное извинение, он на всех парах понесся дальше, а за ним, словно стадо бегемотов, с шумом протопала стайка таких же мальчишек.

Иен, ничуть не рассердившись, поднял свой цилиндр и невозмутимо вернул на голову, сдув невидимую пылинку.

— Иен, — задала я пришедший в голову вопрос. — почему ты никогда не сердишься? Не кричишь, не раздражаешься, даже если я делаю глупости и тебе приходится меня вытаскивать?

— Если бы я мог злиться, Вайолетт, ты была бы мне не нужна, — непонятно отозвался Иен и улыбнулся своей неуловимой, тонкой улыбкой.

Я вдруг вспомнила слова женщины в красном с маскарада- о том, что альвы не умеют любить, физически не способны на чувства. Не нужно об этом спрашивать, так будет проще находиться с ним рядом и представлять, что он такой же, как я — обычный человек, а не равнодушная оболочка, лучше ничего не спрашивать…

— Вы же ничего не чувствуете? — выпалила я и покраснела. Что же это такое, я же не собиралась ничего спрашивать!

— Почему же, — хмыкнул Иен, и я облегченно выдохнула, — в данный момент я чувствую непреодолимое желание попасть в музей!

Я хмыкнула, но на время отложила расспросы. Он же обещал ответить на все мои вопросы, если я продержусь месяц и не нарушу условие- значит, мне осталось терпеть около двух недель, и я смогу узнаю все, что захочу.

Иен лишь улыбнулся в ответ и схватил меня за руку, протискиваясь сквозь толпу. Снежинка из вечного льда кольнула меня в ключицу.

Перед музеем, который располагался в величественном здании с колоннами, собралась возбужденна толпа. Неужели скелеты доисторических животных и окаменелые инструменты настолько интересны людям? Я бы поняла, если бы мы шли в картинную галерею, а не в музей.

Когда мы попали внутрь, то увидели, что толпа, проникающая в двери, как вода, тонким ручейком устремляется в одном направлении- к высоким дверям с приклеенным сбоку плакатом. Людской поток подхватил нас и понес, и вскоре мы рассаживались по скамейкам в лекционном зале. Я с мученическим видом повернулась в Иену- неужели мы будем слушать научную лекцию? Пусть он останется, а я пока погуляю по другим залам! — Однако глаза альва в тот момент были прикованы к сцене, и я, вздохнув, смирилась и тоже повернулась к сцене.

Вскоре к трибуне в центре зала подошел высокий сутулый мужчина, похожий на вопросительный знак, и начал рассказывать о чем-то монотонный голосом. Я почти заснула под его бубнение. Иен же внимательно слушал, время от времени чему то кивая. Я попыталась послушать и потонула в потоке терминов. Было понятно только, что речь идет о чем-то механическом, потому что я услышала "шестеренки" — так же говорил часовщик, когда приходил чинить большие напольные часы в моих покоях пару лет назад.

Большинство слушателей, похоже, разделяли мое мнение, и вскоре послышались тихие переговоры, скрипенье скамеек, и, наконец, кто-то выкрикнул: — демонстрацию!

— Демонстрацию! Покажите нам свои создания! — поддержала его толпа, но ученый, похоже, ничуть не обиделся. Добродушно усмехаясь, он поднял руку вверх, и голоса тут же стихли.

— Хорошо, — произнес он на этот раз ясно и громко. — Первый, заходи!

Дверь за его спиной, видимо, ведущая в подсобное помещение, распахнулась, и оттуда появился ассистент в костюме медного цвета. Интересно, он что-то принес?

Вокруг раздались возгласы, кто-то попытался упасть в обморок и передумал, в по залу пронесся шепоток: Механический человек!

Что? Я присмотрелась. Действительно, это был не человек в костюме медного цвета- это было создание из меди, механизм, формой напоминающий человека и двигающийся, как человек. Лицо у него было плоское, вместо глаз были вставлены темные стеклышки, а на месте носа прикручена гайка. Двигался медный человек несколько скованно и довольно медленно, но восторгов толпы это не умалило- люди, обсудив непривычный вид создания, принялись просить его выполнить разные команды. Ученый повторял их для своего механического человека, и тот послушно приседал, кружился и даже танцевал. Слушался он только своего создателя, а команды, выкрикиваемые публикой с мест, игнорировал. Я украдкой бросила взгляд на Иена- он пожирал медную куклу восторженным взглядом, словно это была самая прекрасная женщина на земле, и явно горел желанием рассмотреть его поближе. Никогда бы не подумала, что волшебный народ интересуется железяками!

После окончания демонстрации и объяснений ученого люди не сразу, но разошлись. Мы с Иеном остались в зале одни — он хотел лично расспросить ученого. Профессор Вефферсон- так его звали- был так любезен, что ответил на вопросы альва и даже подозвал своего медного человека, чтобы продемонстрировать, где у него какие шестеренки и как он двигается. Я почти не слушала, рассеянно скользя взглядом по лицу механического создания.

— А он опасен? — неожиданно для себя самой спросила я, и ученый, подробно объясняющий что-то Иену, поперхнулся своим ответом. — Если вы прикажете ему убить кого то, он может причинить вред людям?

— Нет, что вы! — профессор в ужасе замахал руками вокруг головы, словно прогонял рой невидимых пчел. — Первый-это его номер и имя- совершенно мирный! Он и мухи не обидит! К тому же медь — мягкий метал, любая кухарка со скалкой сомнет его в кучу металлолома. Но он, тем не менее, весьма ценен- на основе изобретений, сделанных при его создании, можно построить еще много удивительных механизмов! Представьте себе повозку, бегущую по дороге без лошадей…Или огромную железную птицу, сильными взмахами крыльев несущую себя по небу и перевозящую грузы на огромные расстояния! За подобными технологиями — будущее, молодая леди!

— А почему вы называете его первый? — продолжила я, — есть еще и второй?

— Был, но я его продал, — кивнул ученый и любовно погладил медное плечо своей куклы. — одному такому же энтузиасту, как и ваш спутник, графу Альфреду Ниссаусскому.

Я вздрогнула, услышав знакомое имя.

— Он так просил, я просто не мог отказать! — продолжил профессор, — Он сказал, что собирается изготовить целую сотню медных людей и исследовать их возможности, может, поставить шоу, где они будут жонглировать и танцевать, как в цирке! Я б и сам таким занялся, но мне интереснее делать что-то новое.

Иен задал еще пару вопросов, и мы, наконец, вышли из здания, поблагодарив профессора и заверив, что с нетерпением ждем возможности прокатиться на его паровой безлошадной повозке.

Все время, пока мы пробирались сквозь толпу, я мучительно ломала голову над одним вопросом.

— Иен, может ли человек измениться? — спросила я, когда мы наконец выбрались на спокойную улицу и мужчина увлек меня в сторону кафе- похоже, решил компенсировать поход в музей.

— Как правило, люди не меняются, как и альвы, — осторожно отозвался он, усаживая меня на место и усаживаясь сам. — А что?

— Я знаю Альфреда, — пояснила я, — мы пару раз встречались раньше. Он произвел на меня впечатление довольно легкомысленного человека, но такого, который не упустит своей выгоды. И наукой он раньше не интересовался. Как так получилось, что такой человек покупает себе механическую куклу? Да еще и не для того, чтобы повеселиться и посмешить гостей, а для того, чтобы исследовать ее и сделать еще сотню таких же?

— Может, он как раз хотел просто показать диковинку своим гостям, и боялся, что ученый не продаст ему свое драгоценное создание, если оно послужит лишь для потехи, — предположил Иен, и я не могла не признать, что в его словах есть рациональное звено.

— Вайолетт, повтори еще раз, как его полное имя, — попросил Иен, о чем-то напряженно думая.

— Граф Альфред, — недоуменно повторила я. — из…..

— Граф Альфред Ниссаусский! — Иен щелкнул пальцами, и на стол перед ним из ниоткуда свалилась стопка газет. — Я читал о нем сегодня утром! Вот! — и он зачитал с выражением".. а также в город прибыл миллионер и промышленник Вортон Хайерсон, который возвращается после подписания сделки на продажу пятисот тонн стали аристократу графу Альфреду Ниссаусскому. Тот собирается использовать их для строительства парохода, на котором отправится в кругосветное плавание".

— Альфред? Собирается в плавание? Зачем же ему медные люди, матросами будут служить, что ли? Они же тонут и ржавеют? — недоуменно переспросила я.

— Похоже, пароход — полное вранье, и этот Альфред хочет сделать себе армию железных людей, — не согласился Иен. — Сталь гораздо прочнее меди, и он, возможно, нашел способ усовершенствовать механизм, чтобы они двигались быстрее.

— Железная армия, — зачарованно произнесла я, и перед моим мысленным взором пронеслись стройные ряды железных солдат, которые не умирают — и значит, в их смерти никто не виноват; которые не боятся боли и не знают усталости- и значит, гораздо сильнее людей. Да это же идеальный для меня вариант!

— Иен, мы едем в Приатту! — возбужденно объявила я и воткнула вилку в спинку вафле, — мне нужно встретиться с Альфредом и уговорить его мне помочь. Мне нужны его механические люди!

— Не факт, что наши догадки — правда, — вернул меня с небес на землю Иен, но я отмахнулась от него.

— Я чувствую, что это правда! Кому нужны сотня медных жонглеров? Альфред, при всей его легкомысленности, человек довольно приземленный. Уверенна, он не стал бы тратить деньги и силы на то, что не принесет выгоды.

— А если он не захочет помочь?

— Я найду, как его уговорить, — заверила я мужчину, — пообещаю титулы, земли- да пусть хоть мой дворец забирает! Он должен мне помочь!

— Хорошо, — неожиданно согласился Иен, — все равно других вариантов нет, почему бы и не посетить Приатту?

— Вот и славно, — я потерла руки и кровожадно нацелилась на следующую вафлю. — Поедем и разведаем все на месте!

Все равно заняться больше нечем- добавила я про себя. Если я сдамся, то останется только поехать к каким-нибудь родственникам, ну или к принцу (восточному), он же предлагал мне пожить у него. Интересно, в каком качестве? Пожалуй, лучше все-таки остановиться у родственников- у тети Марждери или у кого-нибудь еще. Но это я всегда успею сделать, так почему бы не испробовать все варианты перед тем, как опустить руки? Тем более- в таком эгоистичном мотиве было стыдно сознаваться даже самой себе- я никогда не путешествовала. Родители слишком пеклись о безопасности единственной наследницы, и я ни разу не выезжала за границу, даже ни разу не покидала пределов графства- в пригороде у нас был особняк, в городе мы жили во дворце. Так почему бы не попутешествовать, тем более когда со мной спутник, который по малейшей просьбе достает из воздуха платья, кареты и устраняет все малейшие неудобства?

Днем, с Иеном, среди толпы и в теплом кафе, пропахшем сдобой, мне было легко не думать о плохом- но ночью, в тишине спальни, меня опять охватили черные, как душа грешника, мысли — должна ли я так стараться? Я хочу править своей страной- это то, к чему меня готовили, это мой долг- но нужно ли моей стране, чтобы я ей правила? Сколько будет жертв на пути к трону, скольких людей уничтожат железные солдаты Альфреда, если он согласится мне помочь? Имею ли я право вести армию на свою же страну и обагрить кровью улицы родного города?

Если бы моей стране угрожал неприятель, и речь шла о защите людей, я бы не колебалась ни секунды. Но сейчас, по всей видимости, мои подданные живут обычной жизнью и не нуждаются во мне. Может, когда я чувствую непреодолимое желание настоять на своем, чувствую, что я права- во мне говорит не чувство долга, а амбиции?

Тяжело вздохнув, я перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Подумаю об этом потом, после того, как встречусь с Альфредом. Может, по пути нам встретится путешественники из Эггериона и расскажут о том, как им живется с самопровозглашенным королем Фердинандом.

Мы должны были ехать в Приатту на поезде. Билеты достал Иен, и утром мне оставалось только собраться, дать указания горничным насчет упаковки багажа и ждать.

Выехать на вокзал предстояло рано, и в последний момент я вдруг подумала, что в поезде нет библиотеки, как на корабле, и мне нужна пара книг- наверное, будет интересно смотреть в окно, но не буду же я таращиться туда все три дня! Наверное, это надоест, хотя сейчас мне ужасно хотелось побыстрее сесть в поезд и рассматривать пейзаж. До этого я никогда не ездила на поезде, и было ужасно любопытно, так, что я едва могла идти ровно, а не подпрыгивать, как маленькая девочка, и с трудом удерживалась от улыбки.

Как бы то ни было, но мне нужны были книги, и, улучив минутку, я выбежала в расположенный по соседству книжный магазин, где не глядя схватила пару новинок и уже на сто раз перечитанную любимую книгу- если новинки разочаруют, я всегда могу перечитать ее еще раз. "Гордость и предубеждение"- тот роман, который можно перечитывать бесконечно.

Я немного помедлила перед полкой с приключенческими романами- нужно прихватить что-то и для Иена, а то он тоже заскучает. Интересно, какие он читает книги? Может, он вообще не любит читать? Вряд ли- он так много обо всем знает, что просто обязан зачитывать до дыр талмуды в родном поместье или где они там живут в своей волшебной стране. Наконец я выбрала научный учебник по механике- я запомнила, как ему понравилась лекция ученого, — и "20 тысяч лье под водой" Жюля Верна. Надеюсь, он будет рад такому подарку.

Вопреки ожиданиям, когда я вернулась в гостиницу и наткнулась на расхаживающего в вестибюле Иена, его вид был далек от радостного. При виде меня, вошедшей в распахнутые двухстворчатые двери гостиницы, в его взгляде промелькнуло облегчение.

— Как мило с твоей стороны наконец-то ко мне присоединиться, — ровно произнес он и остановился прямо передо мной. Несмотря на равнодушный тон, его кулаки были сжаты так, что костяшки пальцев побелели, а глаза метали молнии. — А я уже решил, что тебя снова похитили, и собирался искать твою могилу в ближайшем лесу! — раздражение все таки прорезалось в его голосе, и, резко развернувшись, он сделал портье знак выносить наши вещи и первым вышел из холла.

Недоумевая, я вышла за ним. Он что, злится на меня? Он же никогда не злился и не раздражался на меня раньше- его поведение всегда было слегка отстраненным, а отношение ко мне- ироничным, насмешливым и немного равнодушным. Меня это даже устраивало- было приятно, что никто не пытается что — то мне запрещать, опекать и квохтать надо мной. Что это с ним? Наверное, боится, что меня прикончат и он не успеет получить свою оплату по сделке, что бы это ни было, — решила я.

Иен меж тем подал мне руку, посадил в ту же самую карету, что везла нас на бал и которую потом никто не удосужился забрать из особняка, — интересно, это та же самая или просто такая же? — и с отсутствующим видом уставился на тротуар. Я проследила за его взглядом- тротуар был пуст и абсолютно неинтересен, и, вздохнув, примирительно положила руку ему на запястье.

— Я вышла совсем на минутку, и не отходила далеко, — заверила его я и заглянула в его темно-зеленые, словно водоросли под толщей воды, глаза. — Со мной же ничего не случилось? А если бы случилось, ты бы меня спас, так ведь?

Иен качнул головой и накрыл мою ладонь своей.

— Он некоторых вещей даже я не успею тебя спасти, — негромко отозвался он. — Например, от пули в голову или от клинка под ребра. Александрина, ну нельзя же так беспечно относиться…

Я перевела дух. Если начал распекать- значит, уже не злится, это я помнила еще с детских лет, когда меня отчитывали гувернантки и няньки. Теперь остается только кивать с покаянным видом, и инцидент будет исчерпан. Однако портить такое прекрасное утро нотацией мне совсем не хотелось, и, когда карета подпрыгнула на очередной кочке, я, картинно охнув, полетела вперед прямо в руки Иену, который сидел напротив.

Конечно же, он поймал меня, — но все же отвлекся и замолчал. Его руки на мгновение обхватили меня за талию, зеленые глаза опасно сверкнули и тут же погасли. Я растерянно вздохнула, уловив знакомы аромат бергамота, слегка отстранилась- и этого было достаточно. Иен тут же корректнейшим образом подхватил меня под локти и водворил обратно на сиденье.

— Ну, по крайней мере, ты научилась лучше падать, — пробурчал Иен себе под нос, на что я ответила абсолютно невинным взглядом- ничего не знаю, это все тряска! Везите меня лучше, тогда не буду падать.

— Что у тебя за кирпичи? — наконец обратил он внимание на связку книг, и я принялась довольно перечислять свои новые сокровища:

— Вот эта — новая книга мадам Рэдклифф "Единственная наследница", она про бедную сиротку, которая нашла свою любовь…

— И оказалась единственной наследницей, я полагаю? — иронично перебил Иен.

— Прочитаю, расскажу, — с достоинством отозвалась я. — А, вот эти- тебе, все про твои скучные железяки.

— Спасибо, — растерянно поблагодарил Иен, обеими руками принимая сверток, словно это была фарфоровая ваза династии Мин, а не книги. Ему что, ни разу не дарили подарки? Хотя, если он всегда, когда общается с людьми, ведется себя так же невыносимо, как в самом начале нашего знакомства, то я не удивляюсь. — Откуда ты знаешь, что мне нравится?

— У меня есть глаза, — тут я в доказательство сделала большие глаза, и Иен хмыкнул. — Более того, иногда я ими даже смотрю. Кто целую неделюпытался затащить меня в музей на лекцию своего обожаемого профессора Железячкина?

— Профессора Вефферсона, — педантично поправил меня Иен, и тут уже хмыкнула я. Да он скоро повесит его портрет на стене и будет бить поклоны, как перед святыней.

— Какой то ты неправильный альв, — задумчиво отозвалась я, — любишь науку, не боишься железа. Говорят, что когда люди начал строить железные дороги, волшебный народ специально им мешал, потому что перейти через рельсы альвы абсолютно не в состоянии и они не хотели, чтобы их ограничивали в перемещениях. Ты хоть в курсе, что железо вредит волшебному народу?

— Учту на будущее, — невозмутимо отозвался альв и помог мне сойти на вымощенную брусчаткой привокзальную площадь, до которой мы незаметно добрались, коротая путь за разговором.

Иен тут же занялся любимым делом- командованием- и быстро распорядился насчет багажа, после чего мы прогулочным шагом отправились через вокзал на платформу, в сторону красного локомотива, испускающего клубы пара, словно сказочный огнедышащий дракон, которому не терпится взмыть в небеса- ну или схомячить парочку рыцарей.

В доказательство того, что альвы боятся железа, Иен тут же перепрыгнул через рельсы и потом обратно, на что я смотрела с легкой почти улыбкой, помня об условии.

— Господин, это же опасно! Прошу, сойдите с рельсов! — к нам кинулся заполошенный станционный смотритель, и нам пришлось вести себя прилично и не скакать по путям.

Вокзал был полон народу, и, как мне не хотелось размять ноги перед дальней дорогой и рассмотреть здание и площадь, Иен все таки увел меня в вагон из соображений безопасности. В очередной раз проклиная про себя принца Фердинанда, из за которого я даже не могу спокойно прогуляться, я мрачно устроилась на мягком, обитом бордовым бархатом сиденье вагона первого класса.

Иен взял билеты в купе первого класса на двоих, представив нас как семейную пару, и, судя по всему, намеревался провести все три дня путешествия в моем приятном обществе. Я не возражала- за прошедшие недели я так привыкла к нему, что мне было бы непривычнее, если бы я вдруг оказалась в одиночестве. Что же я буду делать, когда наш с ним контракт закончится и он умчится по своим волшебным делам? Я уже так привыкла, что рядом со мной человек, который всегда вытащит меня из любой передряги, попутно доставая из кармана платья, кареты, фальшивые документы и превращая собак в слуг. Как же я буду жить обычной жизнью после того, как прикоснулась к настоящему волшебству? Да и ехидных комментариев Иена мне тоже будет не хватать. Когда это случится, тогда и буду об этом думать, — решила я. А пока буду просто жить и наслаждаться жизнью, насколько это возможно.

Кстати, о наслаждении- по первому требованию Иен наколдовал мне целую тарелку восхитительных, красивейших и вкуснейших пирожных, которые можно было есть без вреда для фигуры- это ведь всего лишь иллюзия. Против фальшивых пирожных он не возражал так, как против настоящих- здоровое питание было вторым его любимым пунктиком после механизмов.

Довольно вздохнув, я откусила бок первого пирожного- шоколадного, с воздушным ванильным кремом, — наблюдая, как перрон медленно уплывает вместе с провожающими, цветочниками, газетчиками и лоточниками. Мерный перестук колес был почему-то очень уютным, убаюкивающим, а тревожный свист гудка наполнял душу предвкушением новых впечатлений и неизведанных мест. Как же здорово!

Высокие, украшенные лепниной здания центра города вскоре сменились лачугами окраин, а после- полями и лесами, уже тронутыми золотыми красками осени. Через какое-то время мне наскучило смотреть в окно и я принялась за первую книгу- ту самую "Единственную наследницу".

Сиротка-наследница, которая пока еще не знала, что она наследница, попала в дом графа, где получила место горничной. Там она тут же влюбилась в своего молодого хозяина, который влюбился в нее тоже- что может быть естественней, если они предназначены друг другу судьбой? Однако, когда влюбленные, преодолев сопротивление света, — довольно слабое, я бы сказала- собрались обвенчаться, то по родимому пятну вдруг оказывается, что девушка- давно потерянная сестра своего жениха, украденная прямо из колыбели. Девушка как две капли воды походила на парадный портрет своей матери, так что, никаких сомнений быть не могло- по всем людским и Божеским законам она не могла связать свою судьбу со своим возлюбленным. Далее началась тягомотина на пятьдесят страниц текста, к которой потерянные дети, родимые пятна и родовые перстни множились со страшной скоростью, и было такое ощущение, что вся знать королевства собралась в одном месте и закинула своих детей в одну кучу, из которой они потом произвольно выбирали себе наследника, не переживая, их это ребенок или нет. Дочитавшись до того, что брат наследницы был на самом деле подмененным в колыбели близнецом принца, я отложила книгу, не в силах больше продираться через хитросплетения родственных связей, я отложила "Наследницу". Они что, никогда не смотрели на портрет матери? Или не видели ее лично? Как они могли не узнать горничную, если он так похожа на почившую графиню? А брат-близнец принца- неужели граф ни разу не был при дворе и не заметил, что его сын и принц как-то подозрительно похожи?

Отложив книгу, я прижала руку ко лбу.

— Интересно? — любезно поинтересовался Иен, но в его глазах плясали смешинки. — полагаю, счастливые влюбленные воссоединились, несмотря на СОВЕРШЕННО НЕПРЕОДОЛИМЫЕ ПРЕПЯТСТВИЯ?

— Очень интересно, — я заносчиво задрала нос и взялась за следующую книгу того же автора. — Хочу растянуть удовольствие, так что почитаю пока что-нибудь другое.

— Очень мудрое решение, — поддакнул Иен и уткнулся в свой скучный справочник, пряча улыбку.

Вторая книга начиналась несколько лучше- по крайней мере, там не было потерянных детей. Зато была цветочница Изольда, в которую влюбился сын графа, потом- сын герцога, сам герцог, и, на десерт, король. Она, однако, отказывала всем, потому что ждала с войны своего возлюбленного — молочника, который, конечно же, все же оказался потерянным графским сыном. Однако озлобленный отказом маркиз- еще один возлюбленный- перед самой свадьбой украл Изольду, которую за количество влюбленных в нее людей следовало бы заподозрить в колдовстве, и запер в потайной комнате в своем особняке. Вечером он наведался к ней, в красках расписав, какую он приготовил ей участь- худшую, чем смерть, конечно же, — и, довольно потирая руки и злодейски хохоча, принялся стаскивать с нее одежду, а страдалица, вместо того, чтобы огреть его канделябром, заламывала руки и рыдала, умоляя пощадить ее.

Дальше я читать не смогла и со стуком захлопнула книгу. Руки дрожали, а в памяти всплывали события трехмесячной давности- захват замка, мое заточение в собственной комнате, принц Фердинанд, на публике такой обходительный, а на деле оказавшийся абсолютным психом, словно сбежавшим из Белдама. Нет уж, эту книгу я тоже не могу дочитывать.

Иен бросил на меня быстрый взгляд и тут же сделал вид, что страшно занят каким-то особенно увлекательным моментом в своей книге- и через какое-то время я смогла успокоиться и затолкать неприятные воспоминания в самый темный угол памяти. Там пусть и лежат вплоть до того момента, когда мне понадобится решимость, чтобы воткнуть нож в грудь Фердинанду.

От неприятных воспоминаний мне сначала стало жарко, а потом все тело начал бить мелкий озноб. Кутаясь в шаль, я бездумно скользила взглядом по пейзажу за окном, пока вдруг не почувствовала на своем лбу холодную ладонь.

— Похоже, у тебя жар, — констатировал Иен, и я подняла на него удивленный взгляд. Жар? Но я же не гуляла на морозе и не находилась на улице без шляпки, как я могла простыть?

Однако озноб все нарастал, и мне пришлось признать, что я все-таки заболела. Иен позвал горничную, прислуживающую в первом классе тем пассажирам, которые путешествовали без прислуги, и она в считанные минуты расстелила мне постель и помогла облачиться в ночную сорочку и пеньюар. Иен в это время вежливо удалился в другую комнату- купе состояло из двух помещений: спальни и "гостиной", в которой мы сидели до этого — с двумя диванами друг напротив друга и столиком.

Упав в мягкую, застеленную свежим бельем постель и до носа закутавшись в одеяло, я провалилась я тяжелое забытье. Поезд непрерывно стучал колесами, время от времени издавая громкие свистки, где-то далеко разговаривали люди, Рихтер хватал меня за руку, чтобы за деньги вернуть Фердинанду, и я тут же вскидывалась и порывалась бежать, однако Иен каждый раз останавливал меня и укладывал обратно. Да он с ними заодно! — поняла я и села в кровати.

За окном было уже темно, купе заливал свет единственной свечи, перед которой сидел Иен без сюртука, в одной рубашке и брюках.

— Вы с ними заодно, — произнесла я заплетающимся языком и обвиняюще ткнула в него пальцем. — Признавайтесь, куда вы меня везете?

— Александрина, если ты не будешь лежать, я свяжу тебя, а с больными так обращаться не рекомендовано, — Иен с силой надавил мне на плечо, и я рухнула обратно в ворох подушек. На лоб мне тут же легла мокрая, сложенная в несколько раз, ткань, и туман в голове понемногу отступил.

Я решила спросить, который сейчас час, и, как у меня иногда бывает в минуты волнения, вместо этого спросила совсем другое:

— Почему вы зовете меня Александрина?

— Мы же на ты, — напомнил Иен и сел на свою кровать, расположенную прямо напротив моей. — Оно подходит тебе больше, чем Вайолетт. Такое… ясное и четкое, как. шестеренки в швейцарских часах, — неожиданно добавил он.

— Да вы поэт, — я улыбнулась одним уголком губ, — с шестеренками меня еще никто не сравнивал.

— И в каком гиблом обществе ты до этого вращалась? — Иен сочувствующе поцокал языком, и мы оба рассмеялись.

Потом я все таки уснула, а когда проснулась, купе заливало солнце, такое нестерпимо яркое, что хотелось закрыть шторы. Обернувшись к окну, я поняла, в чем дело- мы проезжали через горы, сейчас, в сентябре, уже засыпанные снегом, и свет, отражаясь от белоснежной поверхности, беспощадно резал глаза.

Иена не было в купе, и я, шатаясь, поднялась. Температура спала, но все тело охватила слабость, так что я едва держалась на ногах. Впрочем, после того, как вызванная горничная перестелила постель и помогла мне переодеться в простое дорожное платье- не щеголять же сегодня снова в ночной сорочке- я почувствовала себя намного лучше. Вернувшийся Иен, однако, мою инициативу не одобрил и заставил лежать на застеленной постели, "чтобы на его совести не появился труп принцессы", как он выразился.

Пока же будущий "труп принцессы" вяло поковырялся в принесенной тарелке с завтраком и попытался лежа читать. Голова снова начала болеть, и сосредоточиться на книге не удавалось, хотя сегодня я и не пыталась грызть плоды неуемной фантазии мадамРэдклифф, а перечитывала "Гордость и предубеждение" Остин.

В конце — концов Иен отобрал у меня книгу, не в силах смотреть, как я морщусь, пытаясь разобрать прыгающий текст, и начал читать книгу вслух. Слушая его глубокий, обволакивающий голос, я то проваливалась в сон, то снова просыпалась. Когда я в очередной раз открыла глаза, проснувшись от резкой остановки поезда на станции, Иен с невозмутимым видом дочитывал книгу уже про себя, а на моем лбу вместо мокрого компресса лежала ледяная ладонь. Настоящий подданный зимнего двора! Его можно летом нанимать морозить мороженное. С этими мыслями я крепко уснула, чтобы на следующее утро проснуться уже полностью здоровой и зверски голодной.

Глава 10

С удовольствием потянувшись и мечтая о плотном завтраке, я попыталась сесть и, когда это не получилось, удивленно распахнула глаза. Причина стала ясна тут же — поперек моей талии лежала тяжелая рука, а сверху бедер Иен забросил ногу. Его ладонь, которую он, вероятно, держал на моем лбу, лежала на моей подушке, а сам он спал в одежде и сверху одеяла. Я замерла, боясь пошевелиться, сердце почему-то забилось с утроенной скоростью. Наверное, последствия болезни. Рука альва лежала прямо возле моей щеки, и, не удержавшись, я вложила в нее свою ладонь- интересно, сейчас она такая же ледяная, как была вчера?

Ладонь была сухой и теплой, и, не мешкая, крепко схватила меня за руку. Взвизгнув, я шарахнулась в сторону, запуталась в одеяле и скатилась бы на пол, если бы Иен не подхватил меня.

Ситуация была весьма двусмысленной- он держал меня в объятиях, а я таращилась на него квадратными глазами. Наконец он полностью проснулся, одна его бровь взлетела вверх.

— Александрина? — Удивленно спросил он, как будто такую глупость мог сделать кто-то еще, кроме меня, — Любопытствуешь?

— Проверяю, не отяготила ли я свою совесть трупом эльфа зимнего двора, — отозвалась я и неловко выпуталась из одеял, пытаясь подняться.

Он хмыкнул и разжал руки, после чего я наконец смогла встать. К висящему на двери зеркалу я подходила не без внутреннего трепета- но страхи оказались напрасными. Все- таки вчера я хорошо выспалась, и отражение порадовало меня отсутствием кругов под глазами и ровным цветом лица. Причесавшись и переодевшись в удобное платье персикового цвета вместо мятого вчерашнего, в котором я нечаянно заснула, я оперлась на руку Иена и мы чинно прошествовали в вагон-ресторан, где я впервые за последние два дня смогла поесть, как цивилизованный человек, сидя на стуле и пользуясь всеми положенными приборами.

Горы уже остались позади, и красный, яркий и красивый, словно игрушечный, локомотив бодро тянул состав через ярко- зеленую долину. Далеко впереди проблескивало что-то синее- вероятно, морской залив, и настроение было настолько превосходным, что я насилу удерживалась от улыбки.

На завтрак предлагали континентальное меню, и я без стеснения попросила себе дополнительную порцию- не понимаю, как люди могут наесться одним круассаном. Мне на завтрак требовалось что-то посущественнее, вроде яичницы с сыром, и желательно сопроводить все это вафельками. Мне пожарили и яичницу, и вафли, и это привело меня в окончательно благодушное настроение.

Иен же невозмутимо уплетал бутерброды и поджаренные тосты с маслом.

— А что вы едите в Альхейме? — неожиданно для самой себя спросила я.

Иен секунду подумал и отозвался страшный тоном, которым в сказках говорит волк:

— Маленьких девочек, которые задают слишком много вопросов!

Я закатила глаза, и он все же ответил, посмеиваясь:

— Да все то же, что и вы. У нас же тоже растет пшеница и овощи, на лугах пасутся стада. У нас есть и хлеб, и сыр, а то, что не растет в нашем климате, всегда можно наколдовать.

— А принеси мне что-нибудь попробовать! — меня внезапно разобрало любопытство. Если я правильно поняла, для Иена перемещение между мирами не составляли ни малейших затруднений. Неужели он откажет мне в такой малости?

Однако альв неожиданно покачал головой.

— Для тебя наша еда губительна, — пояснил он в ответ на мой разочарованный вид. — Если человек попробует хоть каплю воды или крошку еды из волшебного мира, то забудет о своих родных и будет всю жизнь искать врата в наши земли. Лучше я наколдую что-нибудь интересное, — и по щелчку его пальцев на столе возникла тарелка с чем-то желтым и овальным, пахнущим сладостью и хвоей.

— Манго, — тоном конферансье, объявляющего выход артиста, представил Иен, — тропический фрукт, наколдован, поэтому есть его можно без вреда для фигуры и собственной памяти, в отличие от волшебной еды!

Пожав плечами, я нехотя попробовала кусочек, но он вдруг оказался таким вкусным, что я тут же потянулась за следующим. Иен проводил желтый, ароматный ломтик странным взглядом, задержавшись на моих губах, и я пододвинула тарелку к нему- тут же еще много, пусть тоже ест, если так хочется. Однако он почему-то отказался, и мы перешли к обсуждению книг- оказалось, что Иен уже успел дочитать "Гордость и предубеждение" и составил о ней своей собственное мнение. Книга показалась ему сносной, что меня жутко оскорбило, и я с жаром расписывала все ее плюсы, пока по его довольному виду не поняла, что он всего лишь подначивает меня и произведение ему на самом деле понравилось. Стал бы он иначе читать всю ночь напролет, пока не уснул прямо на моей кровати.

В самый разгар обсуждения, когда Иен с жаром доказывал мне, что мистер Дарси на самом деле не изменился и не избавился от гордости, а всего лишь притворился на время, чтобы заполучить Элизабет, потому что люди не меняются, а я оскорблено агитировала его поверить в то, что настоящая любовь способна поменять человека, приводя примеры из литературы, над ухом вдруг раздалось тонкое покашливание. Я удивленно подняла голову и увидела молодую особу в розовом платье, украшенном многочисленными оборочками. Официант, который привел ее, рассыпался в извинениях за то, что на всех пассажиров не хватает столиков, и хотя железнодорожная компания ценит покой пассажиров, но у него нет другого выхода, кроме как посадить пассажирку к нам, и как только, так сразу, а если не сразу, то уж он постарается и все в этом роде. Не успела я моргнуть и глазом, как девушку усадили рядом со мной.

Незнакомка потеребила жиденький рыжеватый локон и, искусно изображая скромницу, представилась:

— Люси Беллс, я еду к бабушке в Приатту, — и стрельнула взглядом в Иена.

Какая-то она подозрительная, — подумала я, с раздражением наблюдая, как Иен любезно расспрашивает попутчицу о ее путешествии и ее планах в Приатте. Впрочем, когда альв представил меня, как свою супругу, и Люси бросила на меня быстрый оценивающе- завистливый взгляд, я ощутила некое удовлетворение, за которое мне тут же стало стыдно. Я же не настоящая жена, и Иен вправе любезничать с кем угодно, даже с этой плохо воспитанной особой.

Люси меж тем посвятила нас во все подробности своей нехитрой биографии, посокрушалась, что в поезде нет пианино, потому что ее "так расхваливали в пансионате" и она сыграла бы нам дивную пьеску. Меж делом она успела проглотить тост с маслом и запить его чашкой чая.

— Боюсь, что нам нужно вернуться в купе, — мягко вставила я, едва в ее восторженной речи образовалась небольшая пауза, — мы давно поели, и, боюсь, занимаем места и не даем другим пассажирам позавтракать.

Иен тут же поднялся, и Люси подскочила следом.

— Ой, я тоже уже закончила с завтраком, пойду с вами, — произнесла она и захихикала совсем ни к месту.

С этими словами она двинулась по походу рядом с Иеном, а я поплелась позади них, потому что проход был недостаточно широк для нас троих, буравя спину Люси возмущенным взглядом. Как же она меня раздражает! Все мои угрызения совести оттого, что я отнеслась к ней предвзято, тут же улетучились.

Люси меж тем, не замолкая, болтала о том, как ей повезло, что она с нами познакомилась, и как тяжело путешествовать в одиночку. На этой фразе она подпустила в голос слезу и жалобно шмыгнула острым носиком. Ох бедняжка, наверное, исстрадалась, разгуливая по поездам с чужими мужьями!

Тут Иен как-то очень ловко приотстал и, дождавшись, когда я поравняюсь с ним, привычно перекинул мою кисть через свой локоть. Мое раздражение сразу же улеглось. Пройдя остаток пути до купе более приличествующим фальшивой семейной паре манером, мы попрощались с попутчицей и нырнули в свое купе.

— Какая милая девушка, — произнес Иен и почему-то бросил на меня испытывающий взгляд.

— Да, — равнодушно отозвалась я, делая вид, что ищу что-то в сумочке. Не хватало еще выдать свое раздражение и выставить себя некультурным человеком, предвзято относящимся к окружающим.

На лице альва тенью промелькнуло какое-то нечитаемое выражение, и он тут же перевел тему на сборы- до прибытия в город оставался какой-то час, и следовало поторопиться.

Вскоре за окном замелькали невысокие фермы, постепенно уплотнявшиеся в жилые кварталы и затем сменившиеся высокими шпилями и крышами особняков в центре города. Я восторженно наблюдала на мелькавшими улицами, заполненными прохожими, тенистыми парками и цветными крышами лавочек. Город походил на пряничный городок, который изготавливали в лучшей кондитерской Лангдена весь декабрь, чтобы на Рождество распродать по отдельным домикам- а вплоть до этого праздника от красовался в витрине, привлекая восхищенные взгляды ребятни. Настроение, подпорченное бедняжечкой Люси, тут же поднялось, и выходила на перрон я, еле сдерживая улыбку.

Иен подхватил меня за талию и аккуратно спустил на землю, хотя я вполне могла бы спуститься сама. За моей спиной тут же тенью возник силуэт в розовом платье с оборочками, и бедняжка Люси затопталась на месте, не в силах самостоятельно выбраться из вагона. Иен тут же предупредительно подал ей руку, помогая спуститься, что ее почему то слегка разочаровало. На этом нам с ней не удалось расстаться, потому что она сама решительно не могла ни найти грузчиков, ни собрать в одну кучу все свои чемоданы и нам пришлось помогать ей и отправлять ее вещи и ее саму в особняк к бабушке. Почему же старушка не послала слугу встретить любимую внучку?

К тому моменту, когда она исчезла в карете извозчика, я снова готова была закипеть- пока Иен бегал по перрону, руководяносильщиками и распоряжаясь насчет вещей попутчицы, сама она стояла рядом со мной и не переставая болтала. Речь ее лилась, как мед, наполненная восхищением городом, погодой, путешествием и всеми попутчиками (восторгаться Иеном напрямую ей не позволил некий налет воспитания). Затем Люси начала строить планы того, как мы будем славно дружить и пригласила себя саму к нам в гости- хорошо, что мы еще не знали, где остановимся, и я не смогла оставить ей наш адрес. Вырвав напоследок обещание, что мы непременно навестим ее у бабушки, которая захочет лично поблагодарить нас за заботу о внучке, Люси наконец укатила, помахав из окошка кареты белой ручкой.

— В гостиницу? — спросил Иен, подсаживая меня в открытое ландо. Когда лишние свидетели удалились, ему не было больше нужны скрываться, и, на минутку скрывшись в пустом переулке, он вернулся с каретой и кучером- на этот раз тощим, нервным малым с жидкой шевелюрой и тонким подвижным носом, напомнившем мне некоторую особу в розовом.

— Такса? — предположила я и в голос рассмеялась, услышав, что кучер- бывшая крыса. Иен бросил на меня недоумевающий взгляд, но я только махнула рукой.

Не знаю, откуда Иен узнал название местной хорошей гостиницы- не крыса же ему сообщила? — но через полчаса мы уже стояли в отделанном мрамором и позолотой вестибюле гостиницы "Империал Ист". Я за последние недели настолько привыкла жить в гостиницах, поездах и прочих местах, не являющихся домом, что уже успела наметанным взглядом определить, какая лестница ведет в ресторан и какая- в коридор с комнатами постояльцев. Всего несколько минут- и мистер и миссис Форксон получили ключи от смежных номеров и были со всем почтением переданы в руки портье, который проводил нас в комнаты в самом конце коридора второго этажа.

Моя комната была отделана в бежевых тонах, окна выходили на тихую улочку за гостиницей. Открыв окно, я вдохнула полной грудью. Ну улице никого не было, кроме толстого кота, разлегшегося прямо посреди мостовой. Сейчас нужно немного отдохнуть и привести себя в порядок после дороги, и можно будет прогуляться по кривым улочкам центра и пообедать в кафе. Мне уже не терпелось выйти и побродить по лавочкам, прочувствовать новый город и жизнь местных обывателей.

Для первой вылазки в город я выбрала зеленое платье в светлую полоску, казавшееся мне очень эффектным, и шляпку с легкой вуалью. Целый день носить в руках парасоль не хотелось, да и солнце было не таким ярким, поэтому я решила обойтись без него. Если что, Иен наколдует новый.

Легок на помине, Иен постучался в дверь и, распахнув ее, я увидела его высокую фигуру с безупречном темно-синем плаще и шляпе. Интересно, почему сам он, имея зеленые глаза, предпочитает синие цвета, а мой гардероб больше чем наполовину забил голубыми платьями под цвет глаз? Хотя, может, ему просто нравится синий. Спрашивать у него бесполезно- он никогда не говорит ничего прямо, а только бросает загадочные фразы в своей типичной манере.

— Иен, почему тебе так нравится синий? — все таки спросила я, когда мы выходили из здания гостиницы на оживленную улицу.

— Мои родовые цвета, синий и серебряный. В Альхейме вся моя одежда такого цвета, вот я и привык, — пожал тот плечами, и от удивления я чуть не остановилась — надо же, этот день нужно отметить в календаре как особо важный- Иен открыто ответил на вопрос!

Прогуливаясь по городу, мы не обсуждали ни планы на ближайшие дни, ни какие-то серьезные вещи- во первых, нас могли подслушать, а во-вторых, а такой суматохе и толчее нормально поговорить о чем-то не получится. Несмотря на толпу, город мне очень понравился — было видно, что здешние патроны поддерживают искусство. Повсюду были расклеены афиши с объявлениями о премьерах, операх, балетах и спектаклях; уличные музыканты и артисты попадались на каждом углу. Когда мы подходили к мосту, мое внимание привлек уличный художник, сидевший на складном стульчике. Он продавал готовые портреты и предлагал прохожим нарисовать их карандашный портрет прямо тут, за несколько минут. Отдельно были сложены уже вставленные в рамки портреты местных августейших особ — короля, королевы и наследника престола Ровены. Рядом были аккуратно разложены портреты оперных див, бывших сейчас на пике популярности, известных театральных прим и некоторых монарших особ из ближайших королевств.

Что-то привлекло мое внимание- я взяла в руки акварельный портрет бледной, болезненной девушки с синими глазами и медно-русыми волосами. Девушка надменно и безучастно смотрела в угол портрета, на ее голову была надета такая огромная корона, что, казалось, ее тонкая шея подломится под такой тяжестью, а руки до локтей были унизаны драгоценными браслетами. "принцесса Александрина"- прочитала я надпись в уголке и с отвращением отбросила рисунок от себя. Совсем не похоже на меня!

— О, эта работа очень пользуется популярностью, раскупают, как горячие пирожки! — обрадовано затараторил продавец. — Такая грустная история! Совсем молодая девушка, и уже тронулась умом от стыда за злодеяния своих родителей. А потом ее и вовсе похитили, и принц Фердинанд был так добр, что посулил награду тому, кто поможет вернуть ее домой. Хотя, может, ее замучили муки совести за преступления родственников и она просто сбежала, не в силах глядеть в глаза людям.

— За какие такие преступления? — процедила я сквозь зубы, конвульсивно сжимая пальцы и мечтая ощутить под ними горло Фердинанда.

— Ну так ее семья столько лет грабила и притесняла народ Эггериона, — охотно пояснил художник, — а когда принц Фердинанд-освободитель сверг королевскую семью и их преступления выплыли наружу, она и тронулась умом от стыда. Все это дурная кровь, я вас скажу! В приличной семье чокнутых не бывает. Теперь принц наведет в этой стране порядок. У меня и его портретики есть, вот! — художник подсунул мне стопку других портретов- с тщательно выписанным бравым красавчиком в орденах, совершенно не похожим на настоящего, плешивого и полноватого Фердинанда. — Ох, он так благороден, представляете, он не винил принцессу в преступлениях ее родителей и даже хотел на ней жениться! А она, неблагодарная, сошла с ума. Хорошо, что принц принял бразды правления и скоро станет королем- такой неуравновешенной девице нельзя доверить управление государством. Ну так что, возьмете портретик принца, мисс? Девушки его хорошо раскупают, — угодливо улыбнулся художник.

— Возьму все его портреты, — отрывисто произнесла я, — Иен!

Иен расплатился с художником, и я первая двинулась под мост, на берег реки, мрачно сжимая в руках стопку портретов. Мерзавец! Захватил власть, и теперь распускает подобные слухи! Да при моих родителях народ процветал, налоги снизили вдвое, по всей стране открывались школы и больницы. Ненавижу вас, принц Фердинанд, ненавижу!

Найдя укромное местечко, я от души потопталась на портретах и затем один за другим выбросила их в реку. Акварельные краски тут же поплыли, и красивое нарисованное лицо расплылось и исказилось, приобретая больше сходства с оригиналом. Догнавший меня Иен молча стоял позади.

— Все это ложь, — пояснила я, хотя он ничего не спрашивал.

— Я знаю, — спокойно отозвался альв.

— Ненавижу его, ненавижу! Как он смеет распространять такие мерзкие слухи о моей семье? И обо мне! Сам сначала хотел насильно на мне жениться, а теперь объявил меня чокнутой! — я топнула ногой, и, не в силах больше сдерживаться, отвернулась и прерывисто вздохнула, пытаясь не разрыдаться.

— Александрина, — Иен за плечи развернул меня к себе и взял за руку, — Мы выдворим его из твоей страны, и ты будешь сидеть на троне, чего бы это не стоило. Обещаю. Ты мне веришь?

Он смотрел на меня серьезно и без тени иронии, и я кивнула.

— Ты же не можешь врать, — сдавлено отозвалась я и слабо улыбнулась одним краешком губ.

Иен за руку потянул меня из-под моста, — поднимать настроение, как он сказал, — и я послушно пошла следом. Вслед нам донесся горестный вопль — наверное, художник увидел свои работы, плывущие по реке.

— Варвары! — надрывался он. — Совсем ничего не понимают в настоящем искусстве!

Я бросила за спину виноватый взгляд и ускорила шаг. Художник же не виноват, что принц распускает лживые слухи. Кстати, а где он их услышал?

— Иен, ты же читаешь газеты. Там было про все это написано? — спросила я.

Он помедлил, но все-таки отозвался.

— Да, было. Я не хотел тебя расстраивать, вот и не говорил.

Я вздохнула. Да, читать подобные сплетни про свою семью- удовольствие ниже среднего, но тем не менее, я должна быть в курсе того, какую он ведет игру. Поэтому нужно сжать зубы и прочитать все-все газеты за последние пару недель.

— Принц Фердинанд-враг, — задумчиво отозвалась я, — и я должна быть в курсе его действий. Если генерал перед сражением не изучает данные о расположении вражеского войска, потому что ему не хочется на них смотреть, сможет ли он победить?

— Хорошо, — кинул мой спутник. — Тогда давай найдем кафе, и я достану тебе все последние газеты. Изучай на здоровье, мой генерал, — он шутливо козырнул, и я хмыкнула.

Глава 11

Уже вечерело, и нам все равно следовало искать место для ужина. Найдя уютное небольшое кафе с зелеными абажурами и такими же бархатными диванчиками, мы разместились там. Ноги после целого дня ходьбы гудели, и есть мне сильно не хотелось- по крайней мере, нормальную еду. Вот на тарелку пирожных для поднятия боевого духа я бы сейчас согласилась, однако Иен, со своей любовью к правильному питанию, все таки заказал нам нормальный ужин, пригрозив, что если не буду нормально есть, то скоро стану похожей на бледную немочь с портрета.

За едой мы не говорили ни о чем неприятном. Вяло поковырявшись в тарелке, я отставила ее в сторону и попросила официанта- тощего и высокого, как жердь-принести мне все газеты, которые у них есть. Сто раз извинившись и согнувшись так, что он стал напоминать уже не жердь, а вопросительный знак, мужчина сообщил, что газет у них нет никаких, дабы посетители не портили аппетит плохими новостями, потому что в этих газетах ничего хорошего, пользительного для пищеварения, не напишут.

— Я схожу, — Иен, уже разделавшийся со своей порцией, промокнул губы салфеткой и поднялся. — По пути сюда видел газетную стойку, вернусь через пять минут. А ты пока доедай нормальную еду. Пока все не съешь, никаких пирожных! — он шутливо погрозил пальцем, и я недовольно фыркнула. Воспитатель нашелся!

С сомнением окинув взглядом зал, словно раздумывая, можно ли бросить меня на пять минут в этом заведении, он все таки решил, что за это время я не влипну в неприятности, и вышел быстрым шагом. Я откинулась на мягкую бархатную спинку и приготовилась ждать, когда возле стола прозвучали шаги, и Иен снова материализовался возле столика. Приложив палец к губам, он поставил тарелку, полную самых разных пирожных, передо мной, и так же молча исчез.

Проводив его удивленным взглядом- а как же все лекции о здоровом питании? — я пожала плечами и с удовольствием принялась за первое пирожное- песочную корзиночку с нежным, тающим кремом. Второе — хрупкое, хрустящее безе с тягучей сладкой начинкой- оказалось не хуже. В компании со сладостями время пролетело незаметно, и когда Иен спустя десять минут опустился на диванчик напротив, от груды пирожных осталось всего одно- просто не было уже места его доесть.

— Вижу, ты не теряла времени зря, — тонко улыбнулся он, кивая на опустевшую тарелку.

— А что мне, смотреть на них, что ли? — Удивилась я. — Получилось купить газеты?

— Да, конечно, я ведь… — внезапно он замер на полуслове и, схватив с тарелки последнее пирожное, поднес к лицу и окинул внимательным взглядом. — Ты это уже ела? — напряженно спросил он.

— Ну да, — осторожно отозвалась я. — Три штуки, больше не смогла.

— Я же говорил, не есть ничего, что я не принесу лично, — прошипел он, его лицо странно исказилось.

— Так ты же мне их и принес! — растерянно отозвалась я. — Я и съела. Ты ушел, потом вернулся и поставил тарелку на стол, разве не так?

— Нет, — медленно произнес он. — Я не возвращался и ничего не приносил.

Его изумрудные глаза расширились от ужаса. Я похолодела- так это был не он? А кто же тогда?

— Этот человек выглядел как ты и был одет как ты, — медленно произнесла я. — Что не так с этими пирожными?

— Пойдем, — он вдруг резко поднялся и подал мне руку. — Быстрее, пока не поздно.

Я послушно встала и тут же упала обратно на стул- ноги почему то не слушались.

— Там был яд? — спросила я и тут же ответила сама себе:- Там был яд!!

— Не стоит медлить, — С подхватил меня на руки и быстрым, но ровным шагом направился прочь из кафе и обратно в гостиницу. Официант проводил нас озадаченным взглядом, но мы оплатили ужин сразу после того, как заказали, так что останавливать нас причин не было. Встреченные прохожие бросали на нас умиленные взгляды, кто-то со знанием дела крякнул: "Эх, молодожены!"

Пока мы шли, на замкнутом лице альва не отражалось ни одной эмоции, от чего мне становилось все жутче и жутче. Хоть я и не чувствовала боли, но его реакция пугала сильнее собственных ощущений, и странная слабость все усиливалась.

— Что это за яд? — нервно спросила я, подняв взгляд на Иена. Руками я обвила его шею, так что сейчас смотреть ему в лицо было не совсем удобно, — мне был виден лишь край щеки и ухо. — Ты можешь достать противоядие?

— Дурманный вереск, — нехотя отозвался он. — Из собранного поблизости с ним меда делают дурманящие напитки, а сама пыльца дурманного вереска ядовита.

— А разве такой вереск существует? — удивилась я. — Никогда не слышала.

— В вашем мире — нет, — он подчеркнул "вашем".-Это яд из Альхейма.

— Яд из вашего мира? Откуда он здесь? — недоуменно переспросила я.

— По всей видимости, привезли оттуда. Значит, кто-то из Альхейма замешан. Тот, кто смог притвориться мной и принес тебе пирожные с особой начинкой. Он не говорил с тобой?

— Нет, — я медленно качнула головой, вспоминая. — Ни слова не сказал.

— Чужой облик принять просто, — пояснил Иен, — а вот голос подделать- сложнее. — Внезапно он выругался на незнакомом, певучем языке- наверное, язык альвов. Я, конечно, не поняла смысла, но по тону было понятно, что это ругательство.

— Иен, ты же обещал не врать мне, — дрожащим голосом спросила я, — скажи, я умру?

— Для нас пыльца дурманного вереска почти не опасна, а для людей это смертельный яд, — мрачно отозвался Иен, — И….-он помедлил, — противоядия нет.

Противоядия нет…противоядия нет….- набатом простучало в моей голове.

— Я..умру? — с трудом произнесла я, пытаясь осознать, как это — когда тебя больше нет. День сменит ночь, зима сменит осень, а я этого не увижу… Как такое возможно? Иен не мог лгать- и теперь я ожидала его ответа, как приговора.

Он скосил на меня взгляд и медленно покачал головой из стороны в сторону. Я облегченно выдохнула и без сил опустила голову на плечо мужчины, чувствуя под щекой шерстяную ткань плаща. Я не умру!

На улице меж тем резко похолодало, зубы сами собой застучали, а пальцы, обхватившие шею альва, задрожали.

— Энергия утекает, поэтому тебе и холодно — пояснил он, — сейчас вернемся в номер и найдем тебе одеяла.

Мы уже подошли ко входу в гостиницу- гуляя, мы сделали крюки и в итоге ужинали не слишком далеко, благодаря чему сейчас мы добрались до отеля так быстро. Иен, пинком отворив дверь гостиницы, зашел внутрь. Зазевавшийся швейцар, открыв рот, уставился на то, как альв пересекает холл со мной на руках, и, спохватившись в последний момент, забежал вперед, чтобы придержать дверь на лестницу. Спустя пару минут я уже была в своем номере, и Иен отрывистым тоном звал горничных.

— За. за. зачем? — от холода я уже тряслась не переставая и все норовила покрепче прижаться к широкой груди Иена, от которой шло приятное тепло.

— Пусть наберут горячую ванну, немного согреешься, — Пояснил он. — Не переживай, яд действует не так быстро, время до рассвета точно есть. Мы успеем, все будет хорошо.

Я больше не переживала так сильно- если Иен сказал, что есть шанс, то он меня обязательно спасет. Только, наверное, придется пить какое-нибудь мерзкое противоядие- варево из летучих мышей или даже пауков.

Я кинула взгляд на чернильно — синие сумерки за окном и лишь вздохнула.

— Я не хочу умирать, — еле слышно прошептала я, — это так… страшно. Иен ничего не ответил- только крепче сжал объятия.

Он был прав насчет ванны- опустившись с помощью двух горничных, потому что самая уже едва стояла на ногах, в горячую воду, я почувствовала, как дрожь понемногу стихает и блаженное тепло пропитывает каждую клеточку тела.

Иен удалился к себе, на ходу бросив горничным, что если они недосмотрят и я утону в ванне, то он утопит их там же, и поэтому сейчас они не решались отойти ни на секунду — подливали в воду пену с удушающим, роскошным запахом розового масла, терли руки и ноги и всячески проявляли внимание. А я повторяла про себя- все будет хорошо, все будет хорошо… Иен не способен врать- если он сказал, что все будет хорошо, то так и будет.

Тем не менее, все равно все внутренности холодило от ужаса. Ну, или это проявлялось действие яда. Когда за дверью раздались шаги, а потом- осторожный стук, я с облегчением выдохнула.

— Помогите госпоже выйти, — раздался приглушенный дверью голос, и горничные в четыре руки вытащили меня из успевшей слегка остыть воды и споро обтерли мягкой простыней. Спустя пару минут я уже открывала дверь ванной, облаченная в пристойную ночную рубашку до пят и шелковый белый халат.

Подхватив меня на руки, Иен разрешил горничным удалиться. Переглядываясь и пытаясь скрыть понимающую улыбку, девушки присели в книксене и ушли, прикрыв дверь.

— Напомни мне, под какими именами мы тут зарегистрировались, — обреченно спросила я. — Я могла бы и сама дойти, девушки бы помогли.

— Эти клуши по дороге пять раз бы еще уронили, — без малейшего проблеска раскаяния в голосе отозвался Иен и сгрузил меня на хрустнувшую свежим бельем постель. — зарегистрировались как мистер и миссис Форксон, все в рамках приличия. Твоя репутация не пострадает, а Вайолетт Форксон все равно ввиду того, что она- особа полностью вымышленная.

Я лишь вздохнула и не стала больше возражать, наблюдая, как Иен берет небольшой чемоданчик, похожий на докторский, и что-то оттуда вынимает. Перед глазами пронеслись видения острых, безжалостных медицинских скальпелей, зажимов и почему-то мясничьих ножей, и я обхватила себя руками за плечи.

— Будет больно? — произнесла я дрожащим голосом.

— Точно не могу сказать, но говоря, да, — С опустился на кровать рядом и ловко пересадил меня к себе на колени. От тонкой ткани его белой рубашки тонко пахло бергамотом и цитрусом- знакомый, успокаивающий запах. — Поэтому пей.

Перед глазами возникла чашка.

— Обезболивающее, — пояснил Иен. — заодно от него пропадет голос на несколько часов, а то на вопли сбежится полгорода.

— За что я тебя ценю, Иен, это за умение успокоить и поддержать, — саркастично отозвалась я и, двумя руками придерживая кружку, выпила до дна и только потом принюхалась.

— Это что, вино? — я подозрительно посмотрела на альва.

— С добавками, — согласился тот. — Используется в нашей медицине. А теперь считай до дести.

— Один, два, три..- послушно начала я. На "восемь" голос сел до шепота, а "десять" я произнести уже не смогла.

Иен ссадил меня обратно на кровать и пошел к креслу, на котором стоял его "медицинский" чемоданчик, однако вместо того, чтобы достать из него что-то ужасное, сбросил пиджак и повесил на спинку кресла. Следом он принялся за запонки и пуговицы рубашки, и вскоре она, белоснежная и аккуратно сложенная, упала сверху пиджака. Я наблюдала за ним расширившимися глазами, еще не совсем понимая, к чему он клонит.

— Единственный способ убрать последствия применения полуночного вереска- это поделиться энергией. — Спокойно произнес он, направляясь ко мне, словно и не разгуливал по моему номеру в полуголом виде. Его бледная кожа загадочно светилась в полумраке комнаты, и под ней перекатывались гладкие мышцы. — Тогда аура сама залатает дыры, через которые утекает энергия. Только вот способ поделиться будет немного… необычным. Вернее, обычным для настоящих супругов, но необычным для фиктивных. Некоторые особо щепетильные особы предпочли бы смерть, так что пришлось перестраховаться и временно избавить тебя от необходимости разговаривать и раздавать приказы.

Я наконец-то все поняла и отползла на дальний край кровати, а потом со всей силы метнула в него подушку. Пусть только попробует приблизиться, я ему все глаза выцарапаю! Ловко увернувшись, Иен в два шага преодолел разделяющее нас расстояние и потянул на себя край одеяла, которым я заслонилась, как щитом.

— Побьешь меня завтра, когда будет больше сил, — негромко произнес Иен, — а сегодня я не дам тебе умереть. — с этими словами он мягко опрокинул меня в ворох хрустящих одеял.

Его пальцы легко пробежались по моим рукам от предплечий до ладони, вызывая толпы мурашек, пальцы сплелись с моими и он навис надо мной, прижимая запястья к постели по обеим сторонам от моего лица. Я испуганно зажмурилась и тут же распахнула глаза, чтобы удостовериться, что это он, а не принц Фредерик из моих кошмаров. Нет, не он- это лицо Иена, с четкими и мужественными чертами, его глаза серьезно смотрят на меня, слегка светясь в темноте, его руки сжимают мои пальцы. Иен осыпал мое лицо и шею тысячей невесомых, словно лунный свет, поцелуев и наконец коснулся губ. Меня окутал легких аромат бергамота, и я закрыла глаза.

Поцелуй углубился и стал зовущим, увлекающим, отчего у меня перехватило дыхание, а сердце забилось в груди, как птица в клетке. Иен одной рукой прижал меня к себе за талию. Казалось, что я могу почувствовать кожей биение его сердца, как человек, распластавшийся по земной тверди, чувствует землетрясение. Я бездумно провела свободной рукой по гладкому предплечью и сверху вниз по спине, под которой бугрились мышцы. На мгновение отстранившись, Иен обвел пальцем контур моих губ и спустился вниз по шее, оставляя важную дорожку от поцелуев. Из головы наконец вылетели все лишние мысли, оставив звенящую пустоту.

Глава 12

На следующее утро я сначала проснулась, а потом осмелилась осторожно, по одному открыть глаза, готовая тут же зажмурится и притвориться дохлым сусликом, если окажется, что я не одна. Однако рядом никого не было, и я, облегченно вдохнув, медленно встала с кровати.

Слабость все еще не прошла полностью, но я хотя бы могла стоять и уже не чувствовала, что из меня каждую секунду утекает жизненная сила, словно воздух из пробитого воздушного шарика.

Пошатываясь, я сначала распахнула шторы, из-за которых в комнату пробились нежные лучи утреннего солнца, а потом подошла к зеркалу. Из него на меня смотрела все та же я, что странно, потому что мне казалось, что я должна была необратимо измениться после того, что случилось- но это была всего лишь прежняя я.

Отойдя от зеркала, я подошла к стене, тщательно побилась об нее головой и после этого упала обратно на кровать, где зарылась с головой в одеяла. Вчера я практически не ощутила чувства неловкости- в голове был легкий туман от вина, и едва я попыталась оттолкнуть Иена, он прошептал мне на ухо: " Тсс, это же я". Это я и повторяла, чтобы не убежать и не спрятаться в самый дальний шкаф, как в далеком детстве: это же он, человек, который столько раз спасал меня, это же он, человек, которому я могу верить, это же он, человек, который понимает меня лучше, чем я сама.

Однако сегодня все чувство неловкости, которого я почти не ощутила вчера, возвратилось и накинулось на меня с утроенной силой. Боже мой, теперь Иен точно подумает, что я падшая женщина! Приличная девушка на моем месте предпочла бы смерть, чем грехопадение- в том, как правильно назвать связь без брака, я после многих десятков уроков богословия и этикета была уверена.

Глубоко вдохнув, я ощутила знакомый запах- бергамот и лимон, и спрыгнула с кровати, как укушенная. Им пропиталась вся постель. Я подозрительно понюхала свою руку- мне казалось, что и на мне его запах, точно он поставил на мне свой знак, забрался мне глубоко под кожу и тек сейчас в венах, неотделимый от крови.

Глупости… Нужно побыстрее забыть про все и вести себя, как ни в чем ни бывало. Иначе я не справлюсь- если Иен упомянет о том, что произошло, или будет вести себя как-то по другому, я просто умру со стыда.

И в то же время, глубоко в душе одновременно со страхом, что он будет вести себя по-другому, теплилось и желание, чтобы он повел себя именно так. Нет, глупости, глупости, зачем бы мне этого желать- это только все усложнит! Я должна думать в первую очередь о том, чтобы вернуть себе трон. Все равно я должна буду выйти замуж на благо страны, — нелогично подумала я, хотя никто и не звал меня пока замуж.

Приняв ванну и одевшись в свое самое строгое и закрытое платье, я села за стол и принялась за принесенный горничной завтрак и свежую газету. Горничная, как обычно, накрыла на двоих, и через пару секунд раздался легкий стук во внутреннюю дверь, ведущую в смежный номер. Она была не заперта, и Иен мог бы войти, предупредив о себе стуком, но сегодня он ждал, когда я впущу его. Вздрогнув, я отложила газету и пошла к двери. Веди себя, как обычно, веди себя, как обычно, — твердила я, как молитву, и, открыв дверь и увидев лицо Иена, тут же молниеносно ее захлопнула. В памяти всплыло его лицо, нависшее надо мной и четко выделяющееся на фоне окружающего мрака, прерывистое дыхание, стекающая по виску жемчужная капелька пота… Со всей силы стукнув себя по лбу, чтобы выбить ненужные мысли, я рывком распахнула дверь и буднично произнесла:

— Доброе утро!

— Доброе, — осторожно отозвался Иен и бочком протиснулся в комнату. Я прошла на свое место и сделала вид, что ужасно увлечена своей газетой и завтраком, хотя кусок в горло не лез.

На стол легла плоская квадратная коробка безо всяких ленточек и прочих украшательств. Я подняла на альва удивленный взгляд.

— Револьвер, — пояснил Иен и открыл крышку. Внутри был блестящий пистолет с круглой штучкой для пуль — кажется, называется барабан- и длинным дулом. Я согнулась в припадке истерического смеха- а ты что думала, что там кольца? Всем нормальным девушкам после подобного подарили бы или кольцо, или хотя бы цветочек- а мне перепал револьвер! Вот умора!!

— Спасибо, — посерьезнев, я смахнула с уголка глаза слезу, — а зачем он мне?

Поверх револьвера лег браслет, словно собранный из тысяч крупных снежинок, каждая из них переливалась и отбрасывала радужные блики.

— Это-артефакт из вечного льда, который добывают в Прозрачной долине. — пояснил Иен. — я настроил его так, что если к тебе приблизится другой альв, кроме меня, он сожмется и ты это почувствуешь. Если еще раз увидишь меня, но браслет при этом сожмется, то стреляй без лишних вопросов, — отозвался Иен, во время моей короткой истерики успевший налить себе чашечку чая и пододвинуть тарелку с яичницей. — Когда поблизости бродит альв, способный менять обличия, то лучше принять меры предосторожности.

— Это его остановит? — полюбопытствовала я, — ты же говорил, что железо вам не опасно? Тебя самого пуля в упор всего лишь ненадолго задержала.

— Ну это же я, — без тени самодовольства покачал головой Иен, — скажем, у меня есть некоторый особенности, и поэтому я не так сильно боюсь железа. Любого другого альва пуля прекрасно остановит.

Я вздохнула- секреты вокруг Иена только множились без единой возможности их разгадать. Так я могу и умереть от любопытства, не дождавшись, пока до меня доберется альв- убийца.

— Жаль, что он и действует исподтишка и прячется в тени, как трус, — с сожалением добавил альв, — может, узнал меня и опасается, а может, просто не хочет связываться со кем-то из своих.

— Зачем это ему? — спросила я, не надеясь на ответ.

— Мы не вмешиваемся в дела людей. Кроме тех случаев, когда..

— Но ты же вмешиваешься?

— Кроме тех случаев, когда заключаем сделку и выполняем ее условия, — закончил Иен, и я широко распахнула глаза.

— Ты имеешь ввиду, что кто-то заключил сделку и попросил альва убить меня?

— Боюсь, что это может оказаться правдой, — подтвердил Иен, и я совсем приуныла. Час от часу не легче!

— Может, это он пытался убить меня на корабле? — вспомнила я.

— Подожди, — Иен нахмурился, — помнишь, ты говорила, что от него пахло полынью? Мы еще искали тех, у кого подобные духи?

Я осторожно кивнула. Конечно, то, как я перенюхала весь первый класс парохода, я никогда не забуду.

— Это не парфюм, а его естественный запах, — Иен стукнул себя по лбу. — Как же я раньше не догадался! У всех альвов есть свой собственный индивидуальный запах, присущий только одному альву- как правило, смесь древесных, травяных и цветочных ароматов.

Бергамот и лимон, — всплыло у меня в голове. Вот оно что- Иен не поклонник этих запахов и не обливается с утра парфюмом, это просто его личная особенность!

Мысль о бергамоте и лимоне снова пробудила в голове ненужные воспоминания, и я быстрее уткнулась в газету, чтобы не покраснеть. Сделав вид, что углублена в чтение, сначала я просто пробегала строчки глазами, ничего не видя, а потом они начали складываться в имеющие смысл фразы и предложения. Гаденыш Фердинанд снова прошелся по моей семье- на третьей странице красовалась статья "Преступления против народа Эггериона", перечисляющая особняки, кареты и драгоценности, которые закупала моя семья десятками, сотнями и тоннами, и сравнение с нищенской жизнью, которую вел простой люд. Ложь! Я же помнила, как мы жили — мама занималась благотворительностью, и всю жизнь мы жили в двух местах, дворце и загородном особняке, не покупая никаких новых имений. Тщательно изорвав газетный лист на мелкие клочки и потоптавшись по ним, я перевела взгляд на альва.

— Нам нужно найти способ встретиться с Альбертом и расспросить его о железных людях, — со вздохом произнесла я. — Я должна сделать все, что могу и не могу и выдворить Фердинанда из страны.

— Тогда делаем то, что получается у нас лучше всего, — с легкой улыбкой произнес Иен, и я снова чудовищным усилием воли удержалась от того, чтобы не покраснеть, как помидор, — собираемся на бал!

— Чтобы поговорить с Альбертом? — догадалась я. — но ведь в прошлый раз нам нужно было пойти на маскарад, потому что у дома бывшего жениха меня могли ждать. А сейчас все по другому- никто не знает, зачем мы здесь и с кем будем встречаться. Поэтому мы можем просто нанести ему визит-главное, убедиться, что за нами не следят.

Тут я почувствовала, что внутри словно образовалась Антарктида.

— ОНИ знают, где мы живем, — одними губами прошептала я, особо выделив слово "они".- если они не совсем тугоумные, то вчера они проследили за нами от кафе. Стоит нам показаться из дверей гостиницы- и они увидят, что я не умерла, и предпримут новую попытку.

Тут мне снова поплохело- я представила, что убийца проследил за нами вечером, тайком проскользнул по лестнице на второй этаж и бродил всю ночь по коридору, выжидая удобный момент. Как наяву, я увидела косую тень, падающую на ковровое покрытие коридора, легкий скрип половиц от осторожных шагов и блеск луны на длинном лезвии ножа. Брр!

— Не переживай, я поставил барьер от волшебного народа, — утешил Иен, правильно истолковав то, как я вздрогнула. — Никто не мог проникнуть в гостиницу. Однако ты права- нам следует замаскироваться так, чтобы нас не узнали, и сегодня же переселиться в другое место.

— А ты сможешь узнать альва в толпе людей? — спросила я, хотя уже догадывалась о том, каким будет ответ- если бы все было так просто, Иен давно бы разглядел преступника- хотя бы среди пассажиров парохода. Там у нас было достаточно времени, чтобы приглядеться друг к другу.

— Только если он будет ворожить, — ожидаемо ответил Иен, и я вздохнула. Пока что неуловимый охотник за моей головой предпочитал действовать человеческими способами- ядом и снотворным- а не магическими, что делало попытки обнаружить его на порядок сложнее.

— Зато мы можем быть почти уверенны, что он не станет стрелять, — обнадежил меня Иен. — Он не сможет прикоснуться к железу, не ожегшись — то есть, не сможет ни зарядить пистолет, ни удержать его в руках. Поэтому он и пробовал подсыпать тебе дурманный вереск — его он хотя быможет взять в руки. К тому же, альвы не любят некрасивое- а смерть от пули некрасива. Вокруг кровь, лицо жертвы искажается гримасой боли. С дурманным вереском другое дело- смерть от него похожа на сон, в который проваливаешься и не можешь проснуться.

— Хватит, — слабо прошептала я и откинулась на спинку кресла. Перед глазами все плыло, в ушах звенело так, словно вредные мальчишки-пажи продудели мне дудкой прямо в ухо. Описываемые в красках картины моей возможной гибели меня совсем не воодушевили, пусть я даже ее и избежала.

Иен молча взял меня за руку и слегка сжал пальцы. Вздохнув, я слабо ответила на рукопожатие.

Спустя час из задних дверей гостиницы показались молоденькая горничная и приказчик. Брюнетка-горничная почти бежала, и ее кудряшки упруго подпрыгивали в такт шагам, а блондин-приказчик, высокий малый с изумрудными кошачьими глазами, плавно шагал рядом, изредка окидывая окрестности цепким взглядом.

Пока мы выходили из заднего дворика и шли через подворотню к другой подворотне, более узкой и унылой, нам не попалось ни единой души. После себя в гостиничных номерах мы не оставили ничего- Иен просто сделал неуловимый жест руками и все наши вещи испарились, как капли росы в жаркий день. Представляю, как удивятся работники гостиницы, когда выяснится, что постояльцы испарились вместе с немаленьким багажом, а мимо портье в вестибюле никто не проходил. Впрочем, так как мы заранее оплатили проживание, их эта загадка только заинтригует, но не обеспокоит.

Изрядно поплутав по закоулкам и удостоверившись, что за нами нет погони, мы нашли безлюдный скверик, чтобы немного перевести дух.

— Нельзя исключать возможность, что возле особняка Альфреда нас будут поджидать, — предупредил Иен, — Несложно догадаться, с какой целью мы прибыли в город, где живет человек, предположительно создающий собственную армию. Поэтому поедем к его поместью не по главной дороге, а через лес, чтобы избежать ненужных встреч.

— Осталось угадать, кто нас будет ждать- люди Фердинанда или убийцы. — отрешенно отозвалась я. Мне все казалось, что против нас действуют два разных человека- один пытается меня захватить и жениться, а второму я нужна только в качестве трупа. Иначе Фердинанд посулил бы Рихтеру деньги за то, чтобы тот прикончил меня, а не за то, чтобы он вернул меня обратно.

Иен вызвал Инея, и умный конь спокойно стоял и ждал, пока мы переменили облик и забрались на него. Я осталось брюнеткой, а Иен блондином, только вот сейчас я оказалась в мужской большеватой куртке и коротковатых штанцах. Иен нахлобучил мне на голову кепку, удачно скрывшую закрученные в пучок длинные волосы, пол-лица пришлось закрыть длинной прядкой. Сам он предстал передо мной небогатым торговцем- в добротной шерстяной куртке, слегка потертой на локтях, и мятой коричневой шляпе. Торговец и подмастерье на одном коне привлекут меньше внимания, чем хорошо одетые господа, которым больше пристало бы путешествовать каждый на своей лошади, либо горничная и приказчик, которым не хватило бы денег и на одну ногу такого белоснежного красавца, как Иней. Глядишь, прохожие могли бы и констебля кликнуть- на всякий случай, вдруг конь краденый?

Тихая команда- и конь побежал мелкой тряской рысью, чтобы перейти на галоп, едва мы миновали городские стены. Не знаю, как Иен знал, где живет Альфред, но он уверенно направлял коня сначала прямо, по широкой дороге, а потом свернул на наезженную колею, идущую через лес. Если бы я могла определять стороны света, то я сказала бы — он поехал на восток, а потом на юг, или какие там были правильные стороны; но этого я совершенно не умела, да такое умение и не нужно женщине. Для чего оно нам, всю жизнь запертым в четырех стенах- схемы вышивки подругам объяснять?

Лес уже потерял большую часть своего одеяния, и через голые ветки можно было разглядеть и услышать что-то на расстоянии полета стрелы. Иней мягко ступал по ковру желтой листвы, и под его неподкованными копытами не хрустнула ни одна ветка. В лесу царила тишина- ни пения птиц, ни шелеста листьев, ни дуновения ветра- и почему то мне стало не по себе. Казалось, лес хочет схватить нас, тянет к нам голые черные пальцы, смотрит на нас пустыми дуплами глаз.

— Не нравится мне тут, — подтвердил Иен. — я итак лес не люблю А этот какой то особенно жуткий.

Я обернулась к нему- на правильном, волевом лице выражение озабоченности, темные, словно подведенные углем брови нахмурены, отчего переносицу прорезала тонкая морщинка.

Едва он замолчал, откуда-то спереди и сбоку донесся резкий треск ветки. Мы вздрогнули, а Иней вдруг встал, как вкопанный, и замотал головой, отказываясь идти дальше.

Иен перехватил воздух рукой, и тот тут же засеребрился, потек, принимая форму меча в ножнах. Легкий звон, кажущийся оглушительно громким в гробовой тишине, — и меч вынут из ножен, солнечные зайчики отражаются от его гладкой поверхности. Я уже раскрыла рот, чтобы спросить, что случилось- все же спокойно, как одновременно произошли сразу несколько вещей: спереди на дорожку упала плотная сетка- как раз там, где бы находились мы, если бы Иней не заартачился, бурые кочки спереди и по бокам подскочили, сбросив сухие листья и маскировочные накидки, и на нас понеслись люди в доспехах. Они бежали молча, от чего было еще страшнее, лишь лязгали детали доспеха и топали тяжелые ноги.

Иен развернул коня и под истошное ржание пустил его в галоп. Иней, не будь дурак, и сам смекнул, что ничего хорошего от такого приема ждать не стоит, и улепетывал со всех ног. Пасс рукой, рубящее движение вбок- и один из нападавших, спрятавшийся позади нас, улетел в кусты, отброшенный ледяным вихрем, а другой упал, получив удар поперек груди. Я вцепилась в конскую гриву и расширившимися глазами смотрела на дорогу, боясь издать хоть звук и отвлечь Иена.

К счастью, со скоростью волшебного коня никакие разбойники, тем более отяжеленные доспехами, не могли нас догнать, и вскоре мы выехали на главную дорогу, где альв придержал коня и пустил его шагом, успокаивая и похлопывая по шее.

Я со вздохом разжала сведенные судорогой пальцы. Сердце колотилось, как сумасшедшее, кровь барабанным боем шумела в ушах.

— Похоже, нам тут не рады, — светски произнес Иен, вынимая у меня из волос сухую ветку. Шапка упала где-то в лесу, и Иену пришлось спешно делать новую, чтобы мне было чем закрыть волосы.

— Да, — глубокомысленно отозвалась я дрожащим голосом. Действительно, теплым приемом это не назовешь. — Они ждали нас? Неужели Фердинанд такой догадливый и знал, что мы сюда приедем? Вот и отправил стражников на перехват.

— Может быть, — Иен философски пожал плечами, — Или же у Альфреда такая своеобразная манера встречать посетителей.

Все это топтание на месте, когда нельзя было даже приехать к нужному человеку и спокойно с ним поговорить, начинало действовать мне на нервы.

— Предлагаю спросить у него лично, — свирепо произнесла я. — Не может ли он вечно сидеть в своем поместье, как крот в норе? Едем к маркизе Грильбо!

— К кому? — удивился мой спутник.

— Моя троюродная тетя, — отозвалась я, — вреднейшая старушенция, зато знает всех, все о обо всем, и вхожа во все дома. Если она не устроит нам встречу с Альфредом- то я съем свою шляпу!

Первый же встречный в городе охотно объяснил нам, как пройти к особняку маркизы Грильбо, и покосился на нас с неким ужасом и жалостью- вероятно, о характере тетушки по всему городу ходили толки.

Для визита в городской особняк маркизы нам пришлось спрятаться в подворотне и выйти спустя несколько минут уже в более приличном виде- я была в темно- синем дневном платье, Иен- в строгом костюме-тройке, Иней же недовольно тянул элегантное ландо с откинутым верхом. До сего момента Иен не унижал его подобными заданиями и нас возили заколдованные в коней крысы, собаки, кошки — то есть любое зверье, что попадется под руку. Теперь же не было ни времени, ни желания отлавливать по подворотням крыс, и снежному коню пришлось поступиться своей гордостью и впрячься в экипаж.

К воротам особняка мы подъезжали не без внутреннего трепета- после утренних событий мне казалось, что и тут на нас кто-то набросится- но особняк встретил нас безмятежным спокойствием и вышколенной прислугой. Лакей в аккуратнейшей форме открыл дверь кареты и помог мне спуститься, после чего передал нас с рук на руки дворецкому, зажимавшему глазом блестящий монокль и ступавшему с достоинством эрла.

Препроводив нас в обставленную модной в этом сезоне мебелью с узором из королевских лилий, дворецкий удалился, сжимая в обтянутых белыми перчатками руках визитную карточку. Я невольно вздохнула- как же я соскучилась по привычной обстановке после всех этих шатаний по кораблям и гостиницам! Когда мне не позволяли путешествовать, дальние странствия- это было все, о чем я могла думать, но после месяца скитаний в голову начала закрадываться мысль, что путешествия неплохо бы чередовать с пребыванием дома.

Если честно, я немного переживала, что старая дама решит не связываться с опальной принцессой и просто не примет нас. Кому нужны чужие проблемы? Вся надежда была на ее любопытство: может, ей настолько захочется узнать, что со мной случилось и что мне от нее нужно, что она все таки соизволит спуститься?

Однако через несколько минут за дверью раздалась уверенная, неторопливая поступь, и маркиза Грильбо зашла в комнату. Она была высокой костлявой женщиной, разменявший уже седьмой десяток и по этому поводу решившей пренебрегать всем условностями и носить бриллианты утром, а кофе пить вечером. Хоть тетушка и была уже в почтенном возрасте, но никто бы не осмелился называть ее "старушкой"- именно благодаря ее командирским манерам и острому языку. Всем другим цветам гардероба она предпочитала черный, оттеняя его крупными драгоценностями всех цветов. Подойдя поближе, она раскинула руки и заключила меня в цепкие объятия, и у меня отлегло от сердца: если она так радушно меня встретила, то точно поможет. Да от нее и не нужно многого- пусть только скажет, на какие приемы ходит Альфред, и познакомит с местными сливками общества.

— Тетушка, как вы поживаете? — вежливо осведомилась я, и дама, отстранившись, оглядела меня с ног до головы. Строго говоря, она была мне никакая не тетушка, а являлась двоюродной тетушкой моей матери. Просчитать степень нашего родства я даже не пыталась, и для простоты звала ее "тетушкой". Более дальнее родство можно было бы и вовсе не брать в расчет и обращаться к человеку по имени, как к любому знакомому.

— Александрина, как ты выросла! — громовому голосу маркизы посоветовал бы самый бравый генерал. — Что с тобой стало, бедняжка, исхудала, побледнела! Этот гадкий мальчишка Фердинанд плохо с тобой обращался?

Как я уже говорила, тетушка была знакома со всеми, все про всех знала и благодаря своему богатству и положению в обществе была вхожа в любые круги. С матерью Фердинанда она близко познакомилась во время своего пребывания во Франкии и могла с полным правом отзываться о нем как о "мальчишке"- за глаза, конечно.

Тетушка подвела меня к дивану и только тут обратила внимание на Иена, спокойно стоявшего возле окна.

— Тетушка Дороти, это Иен, — помедлив лишь секунду, представила я. Мы же совсем не обсудили то, кем его представлять! — Мой секретарь и телохранитель.

— Телохранитель? — с годами тетушка растеряла часть резвости, но ум, по прежнему острый, выцепил из моей речи самое главное. — Зачем тебе вдруг понадобился телохранитель?

— Ну… на меня пару раз покушались, но все обошлось, — я не стала рассказывать всех подробностей.

— Ах, расскажи мне немедленно все, что с тобой произошло! — патетически вскрикнула маркиза, опускаясь в кресло. Да, как акула чует свежую кровь, там и тетушка Дороти чует свежие сплетни.

Пришлось вкратце рассказать ей о моих приключениях- часть я не стала упоминать, а часть сгладила, но она все равно то и дело охала и хваталась за сердце. А почему бы и нет, — мстительно подумала я и сгустила краски в своем рассказе, — не одному же Фердинанду распускать слухи?

Пока я жаловалась старой даме на Фердинанда, Иен все так же стоял у окна с нечитаемым выражением на лице, однако, когда я в красках начала расписывать, как он вытащил меня из моря, на его лице появились отголоски эмоций.

— Не может быть! — вскрикнула маркиза. — ты что же, тонула не в костюме для купания, а в совершенно неподобающем виде? Какой позор!

Я мысленно дала себе подзатыльник. Как я могла забыть, что тетю пуще всего заботил соблюдение приличий!

— Нет, тетя, в платье, — успокоила я ее. Пусть это неправда, зато она не будет так переживать.

С облегчением выдохнув, тетя набросилась с вопросами на Иена, который с честью выдержал экзамен и нигде не прокололся, и наконец оставила нас в покое.

— Бедная девочка, как это все ужасно! — вторила она, с остервенеем звоня в колокольчик, чтобы нам принесли чай. — Как же ты теперь будешь жить, одна, без родителей? Ты должна переехать ко мне, молодой девушке жить одной совершенно неприлично!

Я все-таки смогла вежливо, но твердо настоять на том, что не буду жить у нее- за мной охотились неведомые убийцы, и подвергать опасности жизнь других людей мне не хотелось. Пришлось соврать, что мы уже сняли особняк и обязательно позовем маркизу в гости, как только обживемся, и что со мной будет проживать компаньонка.

— Что за особняк? — не унималась тетушка, и я неопределенно махнула рукой:

— Ну такой, с колоннами, с окнами… я еще не запомнила адрес, Иен?

— Франкийская набережная, 17 А, — подсказал он, и я кивнула.

— Тетушка Дороти, а вы знакомы с Альфредом Ниссаусским? — напрямую спросила я, когда горничная фартуке, накрахмаленном до такой степени, что он стоял колом, принесла и разлила чай. — У меня к нему дело.

— Правильно, молодой девушке нужно думать о замужестве, — не так поняла меня маркиза, — но вот этот Альфред- особа совершенно ненадежная. То и дело шастает в оперу, а кроме оперы, ни в каком приличном обществе не бывает! Даже в церковь по воскресеньям не ходит, представляешь? Говорят, он творит что-то непотребное в своем поместье- кто бы к нему не поехал, всех хватают его стражники и выдворяют с позором.

Так вот кто нас сегодня утром ждал! Никакие не люди Фердинанда, а стража Альфреда!

— Опера, — мечтательно произнесла я и пнула Иена под столом. — За эти месяцы скитаний я и забыла, что такое — хорошая музыка! Нам непременно нужно поехать на ближайший спектакль, тетушка, вы же составите мне компанию?

— Конечно, это мой долг- ввести тебя в хорошее общество, — подтвердила маркиза, и я снова украдкой выдохнула. С ее помощью мне будет намного проще найти Альфреда, будь он хоть сто раз нелюдимым затворником.

— Тебе нужно найти хорошего мужа, и в этом деле ты можешь довериться мне! Я переженила всех своих племянниц, и они все так счастливы! Мужья, правда, немного стары и некрасивы, но зато какое у них теперь хорошее положение в обществе! — тетушка Дороти так оживилась, что на ее сморщенном, словно печеное яблоко, лице проступил яркий румянец. Мне вдруг стало ее жалко- у нее ведь не было дочерей, и ей не о кем было заботиться. Тяжело в старости оказаться одной, как она.

Я вежливо поблагодарила маркизу за заботу и, поговорив еще несколько минут для приличия, поднялась — нам пора было удалиться, чтобы подготовится к вечеру.

Однако она настойчиво пригласила нас погостить у нее хотя бы сегодня и вечером поехать в оперу вместе, где у нее заказана ложа на весь сезон- хоть она и не любила оперу, но не желала упускать случая выйти в общество. Пожав плечами, я согласилась- наверное, так действительно удобнее. А после оперы мы все-таки уедем, чтобы вечером не подвергать маркизу и ее слуг опасности. До вечера было еще несколько часов, и мы разошлись по гостевым комнатам передохнуть.

Ради соблюдения приличий, маркиза поселила нас с Иеном в самых удаленных друг от друга комнатах, но все равно проводила нас подозрительным взглядом, когда мы разошлись по разным лестницам. Наверное, если бы одна из ее гостевых комнат находилась в Арктике, а вторая- в Антарктиде, она все равно бы сочла такое расстояние едва приемлемым с точки зрения морали. Ничего не поделаешь- покойный маркиз с первого года их брака крутил романы напропалую, заглаживая свою вину перед женой подаренными драгоценностями, и тетушка Дороти с тех пор обзавелась подозрительным отношением ко всем мужчинам и внушительной коллекцией ювелирных изделий.

Не могу сказать, понравились ли свободолюбивому альву такие ограничения, но вслух он ничего не сказал. Через полчаса, когда дверь моих покоев приоткрылась, и в образовавшуюся щель проскользнул огромный черный кот с ярко-зелеными глазами, светящимися, словно фонари, мне стало понятно, почему- да потому что чихать он хотел на все ограничения.

— Мррр, — промурлыкал кот и я, присев на корточки, не удержалась от того, чтобы почесать его за ушком. Люблю кошек, ничего не могу с этим поделать!

— Превращайся уже, — шепнула я и отошла. Кот вспрыгнул на кресло, его силуэт расплылся- и через мгновение на его месте сидел невозмутимый Иен. Волосы у него были взлохмачены, словно кто-то запустил в них пятерню и с нажимом провел от лба до затылка.

— В таком виде гладить меня не будешь? — провокационно спросил он и улыбнулся.

— Неа, — безаппеляционно отозвалась я и села в другое кресло. — Оближи лапу и пригладь, как все коты делают.

Иен лишь фыркнул- и в самом деле как-то по кошачьи- и обернулся к ширме, на которой висело принесенное мне горничной платье- которое соответствовало представлениями маркизы о приличиях. Было оно черным-черно, длинные рукава и высокое горло были призваны скрыть от нескромных глаз каждый сантиметр тела. Какого жениха можно было привлечь этим балахоном, было непонятно- наверное, только слепого.

— Переделать все? — Иен критически осмотрел сие творение портновского искусства, и я кивнула.

— Легче сделать заново, — решил альв, и на ширме появилось новое платье — белоснежное, с усыпанным мелкими блесткам подолом и узким лифом. Оно было совсем без вышивки- но и не нуждалось в ней, так как такой материал сам по себе служил украшением.

Задохнувшись от восторга, я подошла и несмело потрогала подол- он зашуршал, и на меня повеяло зимней свежестью. Настоящее платье королевы зимы!

"Подарю тебе новое, еще лучше"- в памяти внезапно всплыли слова Иена, которые он сказал, когда виконт испортил мой карнавальный наряд. Я слегка улыбнулась одним уголком губ- Иен всегда выполнял свои обещания.

— Спасибо, — обернувшись, я благодарно сложила руки на груди.

Иен, с довольным видом наблюдающий за моей реакцией, внезапно подскочил от стука распахнувшейся двери. Горничная, несколько бесцеремонно вломившаяся ко мне, командовала двум лакеям, тащившим ведра с водой.

— Госпожа приказала приготовить ванну, — пояснила она и присела в книксене, — прошу прощения за беспокойство.

Я бросила взгляд на кресло- там уже снова лениво лежал черный кот, посверкивая зелеными глазами. Он лениво спрыгнул на пол и вальяжно удалился за дверь, дернув напоследок хвостом. Я фыркнула- ну прямо настоящий кот!

Когда через два часа я спустилась вниз в новом белом платье и с волосами, слегка присобранными у висков и локонами рассыпающимися по плечам, в холле еще никого не было. Повернувшись к зеркалу, я окинула взглядом свое отражение- глаза сияют, как звезды, талия кажется еще тоньше из-за пышной юбки, на руке ослепительно блестит браслет- я определенно казалась себе похожей на принцессу из сказки. Хотела бы я, чтобы меня сейчас увидел Рихтер и понял, кого он продал за долги, — мстительно подумала я и вздрогнула оттого, что на шею легло что-то холодное и тяжелое.

— Забыли про ожерелье, — пояснил Иен, застегивая на мне тяжелое колье из снежинок, под стать браслету. — в оперу нужно одеть побольше побрякушек, а то все решат, что у принцессы Эггериона дела идут совсем плохо.

— Спасибо, — неловко отозвалась и с обернулась к нему.

Поправив на мне ожерелье, он уже мог бы отойти, но почему-то все стоял рядом, на расстоянии шага, и смотрел на меня- так, что мне стало неудобно.

— Что? — еле слышно спросила я, когда уже невозможно было выносить эту тишину, и вместо ответа Иен протянул руку к локону на моем плече, коснулся его самыми кончиками пальцев, медленно отвел за спину и уже было собрался что-то сказать, как..

— А, вы уже здесь! — Раздалось громогласное приветствие, от которого задрожал дом, и тетушка Дороти спустилась вниз по лестнице. Я отвернулась, Иен набросил мне на плечи невесомую меховую пелерину- и на миг возникшее между нами волшебство рассеялось, словно его и не было.

Маркиза смерила меня неодобрительным взглядом, но не стала никак комментировать мой наряд, и мы слажено, повинуясь ее четким приказам, вышли из дома. Карета подъехала точно к крыльцу, лакеи ловко упаковали маркизу внутрь, Иен подал мне руку и запрыгнул сам- и вот мы уже мчимся по темным улицам, освещенным теплым светом фонарей. На серые камни мостовой, кружась, упали первые снежинки- как же быстро летит время! Так и зима скоро наступит, а я и не замечу, как она подкралась.

Глава 13

Площадь перед оперой была запружена каретами, одна роскошнее другой. Вот покрытый темным лаком конный экипаж с гербом на дверце, вот фиолетовое наимоднейшее создание каретных мастеров, а вот подъехало невиданное чудо- пыхтящий, испускающий клубы пара безлошадный экипаж. У Иена тут же загорелись глаза, и я поняла, что скоро мы с ним будем путешествовать на таком- либо я совсем не разбираюсь в людях.

Когда мы зашли в холл, залитый светом сверкающих люстр, мало кто обратил на нас внимания- все таки Приатта была довольно далеко от Эггериона, и те, кто был при эггерионском дворе, видел меня и удосужился запомнить, вероятно, решил не посещать сегодня оперу. Несколько знакомых подошли поприветствовать маркизу, и она уже было собралась представить меня полным титулом, когда я опередила ее и назвалась Александриной Смит — самая распространенная фамилия в королевстве, даже сами Смиты не смогут доказать, что я не их родственница.

Оглянувшись по сторонам, я попыталась определить, тут ли Альфред. В конце концов, не было никакой гарантии, что он придет в оперу сегодня. Ну ничего, если он не придет в оперу, то мы приклеимся к маркизе и будем ходить на все приемы, пока не встретим его.

В толпе мелькнуло розовое платье, и я скрипнула зубами от досады- Люси Беллс из поезда! Только ее тут не хватало. Затем я вспомнила, что в поезде мы представились семейной парой, и я была Вайолетт Форксон, а сейчас я- Александрина Смит, и моя нервозность усилилась. Схватив Иена за локоть, я шепотом обрисовала суть проблемы, и он, едва заметно кивнув, сделал неуловимый жест в ее сторону.

Глаза Люси подернулись пеленой, но тут же взгляд снова приобрел осмысленность, и она завертела головой, как будто что-то почувствовала. Брови альва сошлись на переносице- неужели не получилось?

— Какая то у нее сопротивляемость, — озабочено произнес он, — может, носит амулет. — Ничего, в антракте подойдем к ней поближе, попробую другое средство.

Мы уже успели удобно расположиться в ложе. Маркиза украдкой показывала мне на других гостей и негромко рассказывала, кто есть кто.

— Вот это- графиня Эльби, с виду скромница, а у самой — любовник в военном министерстве, — поясняла она свистящим шепотом, на который оглядывались люди из соседней ложи и даже сама графиня Эльби. — Вот это- ее муж, вот его любовница с мужем, а вон граф Альфред, а возле него сидит…

Я уже не слышала, вперив взгляд в светловолосого молодого человека. Он был одет в расшитый золотом белоснежный мундир, льняные, тщательно подвитые волосы блестели под светом ламп — если честно, с первого взгляда он был очень похож на прекрасного принца из детской сказки. И со второго тоже.

На его лице было написано оживление, и он весело переговаривался о чем-то со своими спутниками. Ни за что бы не подумала, что вот этот легкомысленный весельчак увлекается такими серьезными вещами, как сложные механизмы! Да, внешность обманчива. Тут предмет моих дум бросил на меня взгляд поверх голов зрителей, и я тут же опустила глаза, делая вид, что читаю программку.

Тут свет погас, и занавес пополз вверх. На следующие полчаса я полностью забыла о своих проблемах, окунувшись в выдуманные. Давали "Аиду", и от голосов певцов, то в экстазе взлетавших к самому небу, то в отчаянии падавших ниже адских глубин, мое сердце то замирало, то пускалось вскачь.

По сюжету, египетский генерал влюбился в эфиопскую принцессу, которая была рабыней дочери египетского фараона. Ради своего народа принцесса уговорила любимого выдать расположение войск, и его казнили, как предателя.

— А что бы сделала ты? — шепнул мне на ухо Иен, и я вздрогнула, с трудом возвращаясь в реальность. — Что бы ты выбрала, если бы нужно было выбирать между любовью и долгом?

— В моем случае такой роскоши, как выбор, не предусмотрено, — отозвалась я, глядя на свои руки- на него я посмотреть почему-то не могла. — Я просто должна сделать то, что должна, а что при этом будет со мной, совсем не важно. А что бы сделал ты?

Я все таки посмотрела не него и поразилась, каким отрешенным стало его лицо- словно он был не здесь, со мной, а за сто миль отсюда.

— Я тоже не стал бы колебаться, но по другой причине, — отозвался он. — Мы не влюбляемся, как люди, и живем умом, а не чувствами.

— Что, совсем? — ошарашено переспросила я. Иен кивнул, и я снова уставилась на свои руки, пытаясь скрыть смятение и не совсем уверенная, как на это следует реагировать. Зачем он вдруг рассказал мне об этом? Решил, что я влюблюсь в него, и захотел предостеречь? Или просто так, пришлось к слову?

Когда занавес упал и свет в зале загорелся вновь, я даже не сразу поняла, где мы и почему все вокруг одеты в современное платье, а не в белые, расшитые золотом египетские одеяния.

Собравшись, я бросила взгляд поверх зала на противоположную сторону театра- Альфред уже вышел, и его ложа пустовала. Я тоже поднялась, и Иен, без слов поняв меня, встал за мной следом. Я уже раздумывала над тем, попросить ли тетушку Дороти представить меня, или просто налететь на него в толпе, как вдруг тот, кого мы искали, вошел в ложу собственной персоной и завел с маркизой учтивый разговор ни о чем.

Я замерла, не в силах решить, что сказать, и тут маркиза повернулась ко мне и сказала:

— Александрина, позволь представить тебе графа Альфреда, моего старого знакомого.

— Мне кажется, мы уже где-то встречались, Ваше..

— Просто Александрина, — перебила я его и подала руку, чтобы сгладить грубость. — Я здесь инкогнито.

— Хорошо, просто Александрина, — повторил он и слегка сжал мои пальцы, обтянутые перчаткой.

— Я слышала, вы строите корабли? — я решила брать быка за рога и махнула на Иена, — Иен, мой секретарь, тоже увлекается механикой. Вы, мужчины, такие умные, а я вот в этом ничего не понимаю, — я делано засмеялась и про себя ужаснулась тому, как фальшиво прозвучала эта фраза.

Иен тоже слегка сморщился, как от зубной боли, а вот Альфред, наоборот, расцвел:

— Если вам интересно, приезжайте в мое поместье, я вам все покажу! — Пообещал он. — Только едьте по главной дороге, я предупрежу слуг, чтобы вас встретили.

— Ну, только если мы не доставим вам неудобств, — я изобразила сомнения, и Альфред с жаром заверил меня, что наш визит доставит ему невероятнейшее удовольствие, что он будет рад поговорить о своем увлечении и лишь беспокоится, что это он утомит нас своим энтузиазмом и прочее, и прочее.

Когда он удалился, на ходу поправляя локоны у лица и предварительно стребовав с нас обещание приехать, я с довольным видом поправила перчатки. Дело сделано!

— Что это с ним? — удивленно произнесла маркиза, — обычно он такой нелюдим, и никогда никого к себе не приглашает.

— Не знаю, — я беспечно пожала плечами. — может, опера привела его в хорошее расположение духа?

— Скорее, кое что другое привело его в хорошее расположение духа, — маркиза бросила на меня задумчивый взгляд и поднялась с места. — Стоит размять ноги, пока не начался второй акт.

Возражений у меня не было, и я пошла следом за ней.

Едва мы покинули ложу и вышли в холл, как перед нами мелькнула розовая юбка. Люси Беллс! Ох, ну что у нее за дурацкое имя, почему такое короткое — неужели родители пожалели буков, когда записывали ее имя при крещении?

Иен тоже заметил ее и, подхватив меня под локоть, ринулся вслед- нам все еще нужно было наложить на нее заклинание. Однако, когда мы завернули за угол, ее и след простыл. Завертела головой, но розового платья нигде не было видно. Зато я ощутила, как от погони за ней подвязка чулка ослабла, и он предательски сползал вниз, собираясь гармошкой вокруг щиколотки.

— Я сейчас, — шепнула я своему спутнику и двинулась в сторону комнаты, где дамы поправляли свой гардероб. Стоило мне зайти внутрь, как я увидела тут особу, которую мы искали.

— Люси, — я схватилась за сердце и прислонилась к двери. — То есть, мисс Беллс, прошу прощения, вы меня напугали.

Она медленно обернулась ко мне, и на ее лице было странное, пустое и одновременно пугающее выражение. Мне почему то показалось, что она не узнает меня.

— Здравствуйте, — механически отозвалась она. За все то время, что мы разговаривали, девушка ни разу не моргнула, и от этого мне почему то стало жутко.

— С вами все в порядке? — нервно поинтересовалась я.

Люси склонила голову набок, рассматривая меня, словно видела впервые.

— Вы красивая, — задумчиво произнесла она. — Наверное, вы мне подойдете- мне нужно сменить оболочку, эта уже совсем протерлась.

— Что у вас протерлось? — Не поняла я. — Платье?

Наверное, все таки перчатки-потому что она сняла их, одну за другой, но затем почему то отбросила и показала мне свою руки. Так, на кончиках пальцев, под тонкой кожей проглядывало что-то черное, бугристое, и кожа действительно выглядела так, словно протерлась от долгой носки и ее следовало бы заштопать.

Мамочки, — еле слышно произнесла я непослушным горлом.

Тут, раздирая тонкую кожу, сквозь кончили пальцев прорезались длинные, черные когти, и я, выдернув из кармана пышной юбки пистолет, не целясь, один за одним выпустила все пули в те, что было Люси, одновременно отступая к двери. Ее это совсем не остановило- она продолжала медленно идти ко мне, на ходу срывая с себя человеческую кожу.

— Иен! — я уперлась спиной в дверь и завопила, что было сил. — Иен!

Тут дверь распахнулась, оттолкнув меня, и Люси бросилась вперед прямо в объятия стоявшего за дверью человека- которым оказался вовсе не Иен, а незнакомый мужчина в черном. Иен же соткался из воздуха прямо у меня за спиной и, перехватив запястье, задвинул за себя. В руках его горел голубоватым светом меч, отбрасывая призрачные отсветы на сцепившееся в схватке существо и человека в черном. Впрочем, долго она не продлилась — незнакомец проткнул ее клинком и она, завопив, истаяла, оставив за собой темные, жирные хлопья, похожие на сажу, и неряшливую горстку одежды.

Человек в черном обошел вокруг кучки, читая что-то нараспев, и я с удивлением узнала в его черном одеянии монашескую рясу. Ворох ткани на полу задымился и истлел, испуская клубы вонючего дыма, а мужчина обернулся к нам и учтиво кивнул:

— Позвольте представиться-брат Антоний Тровато. Вы не испугались, мисс?

— Испугалась, — честно ответила я из-за спины альва. Обеими руками я вцепилась ему в предплечья, и выходить из-за надежного укрытия мне совсем не хотелось. Вдруг оно еще не совсем сгорело-то, что было в Люси?

— Что это было, господин Тровато? — спросил Иен.

— Темная тварь, — задумчиво отозвался тот и с легким звоном вдел меч в ножны. — Странно, уже третий случай в этом городе за последние две недели, словно им тут медом намазано.

— Наш орден преследует их многие века, — пояснил он, слегка повернувшись к нам. — Сейчас уже их осталось совсем мало, но иногда все равно встречаются. Вам не повезло столкнуться с такой тварью. Многие проживают всю жизнь, не встретив ни одной и даже не подозревая о их существовании, — он бросил на меня взгляд, словно пронизывающий душу до самого донышка, а потом окинул таким же Иена.

Мне вдруг стало страшно, что он сочтет его опасным и тоже зарубит, но он лишь улыбнулся нам на прощанье и вышел.

— Подождите, — я бросилась за ним следом и догнала в нескольких шагах от дверей. — Мистер Тровато, я не поблагодарила вас за спасение. Спасибо!

— Не за что, — спокойно отозвался он, и, помедлив, произнес: — Вас следует с осторожностью относиться к тем, кто рядом, Ваше Высочество.

— Почему? — беззвучно, потому что голос внезапно отказал, спросила я. — Откуда вы знаете, кто я?

— Просто будьте осторожны, — еще раз повторил монах, и, еще раз кивнув на прощанье, ушел.

Вокруг дамской комнаты уже собралась изрядная толпа- наверное, люди прибежали, услышав выстрелы. Одна из дам подошла ко мне за объяснениями, и я соврала, что в комнате внезапно взорвались газовые плафоны- новомодное устройство для освещения- но их уже отключили и опасности нет. Не знаю, было ли мое вранье правдоподобным, но дама не задала больше никаких вопросов, и, бурча что-то нелестное про все эти новомодные устройства, удалилась к своим товаркам.

Я на деревянных ногах поплелась обратно к Иену, который ждал меня в стороне. Неужели брат Антоний имел ввиду Иена, когда предостерегал меня? Не знаю, слышал ли Иен наш разговор, но комментировать он ничего не стал.

Кстати…

— Иен, когда мы видели Люси в поезде, она еще была Люси? — спросила я, пока он вел меня обратно в ложу- уже дали первый звонок.

— Определенно да, — отозвался он. — Тогда она вела себя совершенно нормально, а сегодня — очень странно. Жаль, что я не могу разглядеть нечисть, как вижу колдовство и чары- это все таки немного не моя…специализация. Вы с ней говорили?

— Она сказала, что хочет взять мою оболочку, — я передернулась и, вспомнив, повернулась к мужчине, — у меня в пистолете кончились пули, зарядишь еще?

— Научу тебя завтра, — пообещал Иен, и начавшийся второй акт прервал нашу беседу.

Я была уже совершенно не способна сосредоточиться на опере- меня трясло, как в ознобе, и в темном зале мне все время мерещились протянутые ко мне пальцы с длинными черными когтями. В конце концов Иен крепко взял меня за руку и не отпускал до конца представления, и я смогла ровно дышать.

— Все нормально, я рядом, — шепнул он мне на ухо.

— Я так рада, что мы пошли в оперу, — не впопад отозвалась я и больше не произнесла ни слова даже в ответ на его вопросительный взгляд. Не хочу ничего объяснять- просто я рада, что жива, что он рядом и что скоро мы выйдем на укрытые снежным одеялом улочки пряничного городка Приатта и вдохнем полной грудью морозный воздух. Не знаю, почему я вдруг об этом подумала, но я рада.

Тут я вдруг вспомнила, по неизвестной цепочке логических ассоциаций, что у меня до сих пор болтается чулок, и спешно подтянула его — благо, в зале ничего не было видно.

После продолжительных оваций мы вышли из зала, и, подождав своей очереди, наконец погрузились в карету маркизы и отъехали от величественного здания оперы в веренице таких же зрителей. Кто-то направлялся кутить в ресторан, кто-то — играть в карты, а кто-то, как мы- чинно ехал домой. За полтора часа землю и деревья успел укрыть слой пушистого, чистого снега толщиной с палец, и от вида белого города на душе почему-то тоже становилось светлее.

Маркиза еще раз повторила свое приглашение, но Иен вежливо отказался и указал на куда-то за окно.

— Подвезите нас туда, если вам не сложно, мадам, — учтиво попросил он. — Это и есть особняк, который сняла его высочество.

Я удивленно выглянула в окно- перед нами находилась ничем не примечательная щель между двух зданий, темная и узкая.

Взгляд маркизы, цепко окидывающий улицу за окном, на мигу затуманился и тут же прояснился.

— О, какое прекрасное здание! — восторженно отозвалась она, оглядывая пустоту. — Надо же, генерал Бехерс с супругой жили здесь в прошлом году, как это я забыла адрес — Французская набережная, 17 А!

Высадив нас и помахав рукой на прощанье, маркиза обещала поутру прислать наш экипаж, который остался в ее особняке, и уехала.

Глава 14

Я зябко переступила с ноги на ногу. Надеюсь, ночевать мы будем не в воображаемом домике, а в настоящем?

Иен, с ухмылкой глядящий на мое недоумение, жестом фокусника провел по воздуху, и тут же соседние дома начали съеживаться, раздвигаясь, а между ними появился маленький, словно кукольный, особняк с колоннами, окнами и очаровательным крылечком. Домик рос вверх и вширь, расправлял стенки и скоро на моих изумленных глазах в пространство между 17 и 18 домом оказался втиснут фешенебельный особняк номер 17 А.

Прошу, — Иен взбежал по лестнице и распахнул передо мной дверь. Все еще не веря своим глазам я, медленно оглядываясь, вошла внутрь и осмотрелась. Невероятно! Тут даже есть мебель — в прихожей нас встречала рогатая вешалка, на стене висело зеркало, а через дверной проем я могла разглядеть край диванаи камин в гостиной.

— Иен, из всего твоего волшебства это- самое грандиозное — пораженно произнесла я и сбросила пелерину на пуфик перед зеркалом. — Это все настоящее или иллюзия?

— Да, — загадочно улыбнулся альв. — Да на оба варианта.

Хмыкнув, я прошла внутрь. Иен шел впереди, распахивая двери и показывая мне комнаты.

— Ты что, уже жил в этом доме? — подозрительно спросила я. — Как ты смог наколдовать все с такими мелкими деталями? Вон, на столе даже ваза с цветами стоит.

— Это- мой дом из Альхейма, — отозвался Иен.

— Ты перенес целый дом?

— Да. Надо же, я и не думал, что так соскучился по нему. Чувствуй себя, как дома, — щедро разрешил он и упал в кресло.

— А в этом доме наливают горячее какао? — поинтересовалась я и расположилась в соседнем кресле, мягком и уютном. Вообще мне нравился особняк- почему то мне казалось, что дом альва зимнего двора должен быть белый и холодный, может, даже ледяным, но особняк Иена оказался очень… теплым? Было видно, что это-любимый дом, а не просто место для сна.

А если этот уют создала женская рука? От этой мысли мне почему то стало не по себе.

— Красивый дом. Жена обставляла? — как можно равнодушнее произнесла я, принимая чашку с горячим какао, и зашипела, когда дрогнувшая рука Иена выплеснула горячий напиток мне на кисть.

— Прости, — он помахал рукой над моей кистью, и пострадавшую конечность тут же охватил блаженный холодок. — Нет, я холост. По эльфийским меркам я еще слишком молод, чтобы жениться, — отчего то эта мысль его развеселила.

— Не путай молодость и безответственность, — поучительным тоном произнесла я. — Ты же хотел сказать, что еще недостаточно ответственный, чтобы жениться?

— Можно и так сказать, — со смешком подтвердил Иен.

— А сколько тебе лет? — я уставилась на него горящими глазами. Неужели скажет?

— Почти двести, — со вздохом признался альв, и я пораженно застыла.

— Старикан, — делано покачав головой, я набросила ему на ноги плед, лежащий тут же, на табуреточке для ног. — погрей старые кости.

Иен в ответ только фыркнул, а я задумалась- что же еще спросить, если он в настроении отвечать на вопросы? Кстати, почему это у него вдруг такое настроение?

— Месяц! — завопила я, и, вскочив, исполнила победный танец дикого племени. — Сегодня месяц, как мы заключили сделку! Ура! Я продержалась!

— Сейчас нарушишь, — предупредил Иен, и я испуганно зажала рот ладошкой. Чуть не улыбнулась!

— Значит, ты расскажешь мне, почему заключил со мной сделку? — успокоившись, я сложила руки на коленках, как примерная ученица, и выжидающе уставилась на него.

— Не сиди с таким довольным видом, — ворчливо отозвался Иен, но я не обратила внимания- старики все ворчуны.

Тяжело вздохнув, словно я отбираю у него последний кусок хлеба, Иен все же отозвался:

— Мы заключаем сделки с людьми потому, что мы слишком долго живем.

— Это как? — не поняла я.

— Мы живем долго, бесконечно долго, и в начале жизненного пути мы почти такие же, как люди, только не чувствуем все так остро. Почти не злимся, не влюбляемся, не боимся. Наши чувства- как спокойная река, а у людей- как бурный поток. Но чем мы старше, тем сильнее река леденеет, и тем более безразличными мы становимся, — Отозвался Иен, задумчиво глядя в пламя камина. — В конце-концов из сознания уходят все чувства, все становится неинтересно, мир подергивается серой хмарью, тело древенеет, и альв превращается в дерево. Даже умирая, альв не испытывает не горечи, ни страха- ему уже настолько все равно.

Я вспомнила, как утром он сказал, что лес для него похож на кладбище. Так вот оно что! Наверное, я бы тоже неуютно себя чувствовала, прогуливаясь по полю, усыпанному трупами.

— А при чем тут сделка? — осторожно напомнила я, потому что Иен замолчал.

— Когда человек нарушает сделку, мы забираем у него самое дорогое, — пояснил альв. — И пропускаем через себя всю горечь, которую от будет чувствовать каждый день, до конца своей жизни. Это и позволяет нам не впадать в спячку.

— Но вы же тоже грустите, — пораженно спросила я, — от этой горечи?

— Лекарство должно быть горьким, — пожал плечами альв. — Иначе оно не подействует. Поэтому, — он перевел взгляд на меня, — с того момента, как ты подписала соглашение, ты уже никогда не будешь одна, даже если тебе будет так казаться. Я разделю с тобой любое горе, любую радость и любую тоску.

— А что, она от этого уменьшится? — это было бы неплохо.

— Нет, — Иен покачал головой. — Но когда тебе будет грустно, знай, что я почувствую это и вспомню о тебе, где бы я ни был.

То есть, когда ты уйдешь в свою волшебную страну, — догадалась я, и мне вдруг захотелось плакать, так сильно, что я привстала и сделала вид, что грею рук и у огня.

— А почему бы вам не радовать людей? — задала я очередной вопрос. — И не испытывать вместе с ними радость?

Иена, казалось, это рассмешило- фыркнув в кулак, он пояснил:

— Потому что человеческая природа ненасытна. Какие чары ни сотвори, они приедается, и радость блекнет с каждым сотворенным чудом. Хотя радость делить приятнее, с этим я согласен. Сладкое лекарство тоже эффективно, но быстро иссякает.

— Сотвори мне вафельку, — потребовала я и протянула руку назад. В нее тут же легло что-то круглое и горячее. — видишь, радость не приелась, — задумчиво констатировала я, откусив и прожевав кусочек.

— Будешь есть их каждый день на завтрак, обед и ужин, радость сменится горем, — отозвался Иен. — И в ответ на твой последний вопрос: я еще не знаю.

— А какой мойпоследний вопрос? — я озадачено нахмурила брови.

— Что я заберу у тебя, когда ты нарушишь сделку, — со вздохом пояснил альв. — твое сердце откроется мне лишь в тот миг, когда ты улыбнешься и нарушишь условие. До этого момента я не знаю, что для тебя дороже всего.

Разуй глаза, и узнаешь, — с досадой подумала я, но вслух спросила:

— А что для тебя дороже всего?

— Много всего, — Иен пожал плечами. — Так сразу и не выберешь что- то одно. Вот только с каждый годом все вещи в мире становятся для меня все безразличнее, превращаются в серые унылые тени. Поэтому я и заключил с тобой сделку.

— Не волнуйся, буду страдать на совесть, — серьезно произнесла я. — Так, что ты в своем Альхейме обрыдаешься.

Если от этого зависит твоя жизнь, Иен, то я буду самой несчастной принцессой на свете- ну или самой счастливой, тебе же все равно, какое лекарство пить, горькое или сладкое, лишь бы его было достаточно.

— Хорошо, — так же серьезно отозвался он. — еще вопросы?

— Да, аа…

— Лучше спроси завтра, — перебил он и делано зевнул. — Пора спать, завтра нам еще ехать в поместье Альфреда, так что нужно хорошо отдохнуть. А то кто знает, может, завтра на нас там опять нападут, а убегать со свежими силами всегда приятнее!

Фыркнув, я поднялась, и Иен отвел меня в комнату на втором этаже- в спокойных карамельных тонах, с кроватью под балдахином и диванчиком, она мне очень понравилась.

— Спи спокойно, мой дом защищен от всего- ни люди, ни альвы, ни нежить сюда не проберутся. — сказал он.

Я обернулась к нему, ожидая, когда он выйдет, но он почему то не выходил. Пауза затягивалась и наливалась неловкостью. Наконец, обреченно вздохнув, он подошел, и, развернув меня спиной, принялся за шнуровку платья.

Я мысленно взвыла. Корсет и платье! Шнуровка и на одном, и на другом на спине, а мы не в гостинице, где полно горничных, а совсем одни в доме Иена.

Неловкость возрастала с каждой освобожденной петелькой, в голову полезли непрошенные воспоминания о вчерашней ночи. Мамочки, а вдруг он решит, что ко мне теперь можно приставать? Вдруг он подумает, что раз я уже падшая женщина, то и нечего со мной церемониться? Еще и пистолет незаряжен- некстати подумала я. Ничего, пусть только посмеет меня тронуть!

Однако Иен и не думал меня трогать — наоборот, он расшнуровал корсет осторожно, не коснувшись кожи даже кончиком пальцев, и вышел.

Выдохнув, я повернулась к комоду и наугад выдвинула пару ящичков, где обнаружила все необходимые женские мелочи, от расчески до ночной рубашки. Не знаю, как у Иена обстоит ответственностью, но в плане внимания к деталям ему точно не было равных. Получасом позже, улегшись в пахнувшею морозной свежестью постель, я провалилась в сон.

Глава 15

Утро встретило ярким солнечным светом. Потянувшись, я встала и принялась одеваться. Вчера я спала, как убитая- даже если бы ко мне в спальню заявился монстр, спрятавшийся в Люси, неведомый альв-убийца и вся армия Фердинанда, я бы махнула на них рукой и перевернулась на другой бок.

В гардеробе нашлось несколько красивых платьев, но я, покопавшись, выудила темную юбку и белую блузку с кружевами- по той простой причине, что пуговицы на блузке были спереди. Одеться и причесаться я смогла сама, и уже через полчаса была готова спуститься вниз.

Выглянув из окна, я ожидала увидеть белый, присыпанный снежком город, однако снег, выпавший ночью, тот уже успел стаять и улица перед домом была залита серой грязью. Зато прямо перед крыльцом ждало наше ландо- наверное, только что пригнали от маркизы. Недовольный Иней злобно перебирал копытами, а с облучка спрыгивал Иен. Иен? Он то куда ездил с утра пораньше?

— Дома шаром покати, — крикнул он из прихожей, когда я спускалась по лестнице. — Поехали завтракать в кафе!

Мне почему то захотелось улыбнуться- наверное, это упоминание завтрака так подействовало, ну или то, как Иен назвал особняк "домом"-словно он был НАШИМ домом, — и, накинув пальто, я поспешила к дверям.

Оказалось, он уезжал, чтобы доставить ландо из особняка маркизы- утром из поместья прибежал мальчишка с запиской, что нашего коня никто не может запрячь, и он уже укусил конюха. Поэтому Иену пришлось спешно идти за экипажем- кроме него, вредный жеребец никого не слушал.

— После завтрака едем к Альфреду? — уточнила я, когда официантка приняла заказ и удалилась. Мне даже удалось заказать нормальный эггерионский завтрак, а не местный, состоящий из крошечной чашечки кофе, густого и черного, как нефть, и одной- единственной жалкой булки.

— Да, а потом решим, оставаться в этом городе или нет, — согласился Иен. — Если да, то нужно будет нанять прислугу и закатить прием- маркизе же обещали приглашение в гости? А если нет, подумаем, что делать дальше.

Вариант "если нет" немного меня пугал, потому что я совершенно не представляла, что мне тогда делать. Зато то, что Иен говорил " решим", наоборот, грело душу- как будто мы будем принимать решение вместе, словно друзья или…кто-то больше.

Думай о дела- одернула я себя и украдкой стукнула себя по коленке. — Тебе же ясно сказали, альвы- равнодушные создания, которые никого не любят, и люди для них — все равно что аптечка с "лекарством".

Завтрак прошел в обсуждении того, как начать разговор с Альфредом- я предлагала просто спросить у него начистоту, строит ли он железную армию, а Иен- сначала разговорить его и попробовать узнать это исподволь. Затем, как то незаметно, мы перешли к обсуждению событий вчерашнего вечера в опере.

— Иен, — внезапно вспомнила я. — У Люси Беллс же была бабушка! Я имею ввиду, у настоящей Люси, а не того монстра. Помнишь, она ехала к ней?

— Помню, — кивнул альв, допивая чай.

— Узнаешь потом, где она живет? Может, она волнуется, что Люси пропала? Хорошо?

— Наверняка волнуется, — согласился Иен.

— А ты можешь наложить на нее такие чары, чтобы она думала, что Люси удачно вышла замуж и уехала подальше- например, на Багамы? Чтобы она не искала ее.

— Александрина, а ты не думаешь, что лучше ей узнать правду? — осторожно осведомился Иен.

— Не знаю, — прошептала я. — Кто знает, что лучше- знать, что твой родственник умер, или думать, что он жив и счастлив, но ты его никогда не увидишь.

— А когда человек умирает и попадает в лучший мир, разве это не то же самое? Он жив и счастлив, просто ты его никогда уже не увидишь. По крайней мере, на этом свете, — резонно предположил Иен, и я пожала плечами. Вдруг эта бабушка уже совсем старенькая и от правды о внучке ее хватит удар?

Иен согласился заехать к бабушке Люси по пути в поместье Альфреда, — адрес бабушки мы оба запомнили, еще когда Люси звала нас в гости- но когда мы приехали к нужному дому, аккуратному и чистому, перед ним уже стоял темный, высокий конь на привязи, а в окне промелькнула черная сутана брата Антония.

— Наверное, он ей все расскажет, — я облегченно выдохнула, и мы поехали дальше. Служитель церкви лучше сумеет утешить человека в горе, чем наше сдобренное магией вранье, поэтому если брат Антоний уже здесь, то нам тут делать нечего.

За городом дорога из серого цвета окрасилась в белый- она была не такой наезженной, и снег не успел превратиться в грязь под колесами экипажей. Тянущиеся по обеим сторонам от дороги леса и поля были засыпаны белой искрящейся пудрой, а прохладный воздух придал щекам румянец, а глазам- блеск. Вскоре зима окончательно вступит в свои права и тогда уже снег не стает так быстро, а прочной коркой скует землю до весны.

— Иен, — вдруг вспомнила я, — а почему в твоем доме нет слуг?

— Есть- удивленно отозвался тот.

— Но утром же в нем никого не было? Зачем тогда нам слуги из агентства, если у тебя есть свои?

— Просто они не люди. Ты не испугаешься, если они покажутся?

— А что, я много за последнее время общалась с людьми? — я фыркнула. — Пусть выходят, не испугаюсь.

— Хорошо. Но вот если кто-то зайдет в гости, то его от моих слуг кондратий хватит, поэтому лучше все-таки подумать о нормальных горничных и поварах, которые никого не испугают. — резонно предложил альв, и я согласно кивнула, раздумывая, у него за страшные слуги. Домовые? Русалки? Тролли?

Мы ехали по основному тракту, а не по лесной тропинке, как вчера, и вскоре перед нами открылся вид на поместье — вернее, не поместье, а настоящий замок с башенками, высокой каменной стеной и развевающимися на шпилях стягами с гербом рода.

Ворота были гостеприимно распахнуты, мост через ров опущен, и когда мы въехали во двор, сам хозяин дома сбежал со ступенек, приветствуя нас.

— Ваше высочество, — Альфред подал мне руку, помогая выбраться из ландо, и картинно отбросил прядь волос с лица. Сегодня он был бежевом мундире, все так же обильно украшенным золотом и позументами, и мне вдруг пришло в голову, что будь у Альфреда чуть поменьше вкуса, его наряды выглядели бы попугайскими, но так как он хорошо их сочетал, то выглядел хоть и слегка помпезно, но не вульгарно.

— Господин Форксон, — с Иеном Альфред поздоровался гораздо суше. Надо все-таки написать Иену приказ на титул, все руки не доходят — чтобы никто не смел смотреть на него свысока. Хотя такого и сейчас не происходит- прохладные манеры альване располагали ни к панибратству, ни к снисходительному отношению.

Иен, впрочем, на сухость тона не обратил не малейшего внимания и взял разговор на себя, так что мне оставалось лишь слушать и идти рядом.

После должных расшаркиваний, принятых в хорошем обществе, альв ловко перевел разговор на интересующую нас тему и вскоре Альфред уже вел нас на задний двор замка, одновременно рассказывая.

Я ничего не смыслила в механике, поэтому, вероятно, Альфред не стал утомлять нас длинными рассуждениями, а просто предложил посмотреть на все своими глазами. Он привел нас на дальний конец двора, где была устроена небольшая огороженная сцена, перед которой стояли несколько скамеек.

Усадив меня на скамейку, Альфред крикнул своим подручным отрывистое указание, и тут же дверь амбара в дальнем конце сцены распахнулась, и оттуда вышли две высокие фигуры- полностью закованные в рыцарские латы, однако движущиеся с легкостью и грацией, словно им было совсем не тяжело носить на себе семьдесят килограммов железа. Да это же те же стражники, что напали на нас в лесу! Ну или не те же, а такие же.

А не тяжело им- внезапно поняла я- потому что это не люди, а механизмы.

— Позвольте представить вам моих усовершенствованных железных людей, — вещал принявший выгодную позу, при которой плечи казались бы шире, а фигура стройнее, Альфред. — Я купил первого медного человека у известного вам ученого, и усовершенствовал его так, что теперь мои создания двигаются так же легко, как люди.

Железные люди на арене прыгали, кувыркались и выделывали трюки с легкостью цирковых артистов.

— Потом я заменил медь на сталь- сталь прочнее и лучше отвечает моим целям. — Альфред присел на скамейку рядом со мной и резко хлопнул в ладоши.

Железные люди на арене перестали дурачить и синхронно вытянули из ножен на поясе длинные мечи. Боевая стойка- и они по команде бросились друг на друга. Зазвенела сталь, посыпались искры, а у меня в глазах замельтешило от быстрых движений. От их ярости и мощи мне почему-то стало дурно- с одной стороны, в такой силе скрывались немалые возможности, а с другой, нужно было поостеречься, чтобы не оказаться по другой стороне баррикады от тех, кто ими командует.

Железные люди сражались свирепо и без малейшей жалости, и вскоре один из них оторвал второму голову, и она пролетела через всю арену, упав на утоптанную землю. Я невольно вздрогнула. Победитель строевым шагом потопал в ангар, а побежденный слепо шарил по песку, не в силах найти свою голову. К нему тут же бросились мастера и принялись прикручивать голову обратно к туловищу.

— Прошу, — Альфред подал мне руку и провел через калитку прямо на арену. Подойдя к возившимся мастерам, расступившимся при нашем приближении, он поднял забрало шлема механического солдата и я увидела лампочки, толстые жгуты алюминиевых проводов, какие-то трубочки и колбы.

Альфред принялся что — то рассказывать об устройстве своего создания, Иен задавал уточняющие вопросы, и наш гостеприимный хозяин отвечал со скучающим видом. Я же, не слушая их, смотрела на возившихся с механизмом мастеров и подмастерий и думала- сколько у Альфреда железных солдат? Кому они подчиняются- только ему или кому то еще? И главное- с какой целью он строит эту железную армию?

— Я хотел бы посмотреть на ваш производственный цех, — произнес Иен, но Альфред, до этого любезно отвечавший на все вопросы, внезапно отрицательно покачал головой:

— Прошу прощения, — он обезоруживающе улыбнулся. — Производственный цех не здесь, тут у меня только тренировочная база и склад. Могу показать вам цех, где трудятся мои изобретатели- и он повел нас к другому зданию.

Внутри было светло, но душно, повсюду были расставлены детали, устройства и сильно пахло машинным маслом и чем-то еще непонятным. От резких запахов у меня закружилась голова, и я украдкой вышла на свежий воздух.

— Александрина, мы вас совсем утомили своими железяками, — с улыбкой произнес Альфред, появившийся из дверей цеха за моей спиной.

— Нет, что вы, мне все очень интересно, — соврала я, — просто голова немного закружилась.

— Присядем там, — он показал на скамейку под деревом в десяти шагах от входа. — Сюда все равно доносится запах масла, двери совсем рядом.

Он отвел меня к скамейке под развесистым дубом, все еще щеголявшим пышной кроной. Правда, совсем коричневой от дыхания осени.

— Вы видели моего железного солдата, — произнес Альфред. — а таких у меня- три тысячи, целая армия.

Я подняла на него удивленный взгляд. Отчего это он вдруг решил мне это рассказать? Да еще и признался, что построил армию, а не просто железных людей для потехи?

— Вы не ослышались, я называю вещи своими именами, — Альфред одернул пиджак и выпрямился- наверное, его пока показалась ему недостаточно красивой. — Я глубоко уважаю традиции и поддерживаю монархию и тех, чьи права попрали. Поэтому я хотел бы использовать свою армию для благих целей и вернуть вам трон, Александрина. — он говорил несколько напыщенно и так, словно выучил речь заранее, но смысл его слов мне определенно нравился.

— И что же вы хотите взамен? — я решила, что если он говорит прямо, то почему бы и мне не вести себя так же? — Я могу дать вам любой титул, земли, влияние- только назовите.

— Ничего этого мне не нужно. А нужен всего лишь ответ на один простой вопрос, — отозвался Альфред и полюбовался своими тщательно отполированными ногтями. — Но я задаем его вам не сейчас, а через три дня, на приеме в моем замке, который я устрою в вашу честь. И если вы ответите утвердительно, то вся моя армия в вашем полном распоряжении. Я бы очень хотел, чтобы ваш ответ был утвердительным, — он сделал ударение на слове "очень".

— Для меня будет честь присутствовать на вашем приеме, — вежливо отозвалась я. — Но я должна предупредить вас, что меня разыскивают люди принца Фердинанда, поэтому приглашать меня на прием немного…небезопасно.

Алфред только махнул рукой:

— Мой замок хорошо охраняется, сюда и мышка незамеченной не проскользнет. — спокойно отозвался он. — Не переживайте, в замке вас никто не посмеет тронуть. И поэтому у хотел бы, чтобы вы присутствовали под собственным именем. Не волнуйтесь, я выделю вам хорошо обученную охрану, она не доставит вам никаких неудобств- вы их даже не заметите.

— В этом нет необходимости, — растерянно отозвалась я, — у меня уже есть охрана. Я переживаю за безопасность других людей, которые могут пострадать просто потому, что оказались рядом.

— Этого не произойдет. Мой замок- самое безопасное место в мире, — кичливо заверил меня Альфред.

Я только кивнула и помахала рукой подошедшему Иену. — Иен, нас пригласили на прием!

— Премного благодарен, — Иен склонил голову и произнес еще пару учтивых комплиментов в адрес инженерной мысли Альфреда, которые я пропустила мимо ушей. В голове царил полный разброд. Что же такое спросит Альфред?

Правила приличия требовали пригласить нас в дом, и мы около получаса просидели в гостиной, поцеживая чай и разговаривая на отвлеченные темы. Хозяин замка проявлял внимание и развлекал нас рассказом о своих славных предках, посмотрев на свое отражение в зеркале всего лишь дюжину раз, мы отдали должную дань восхищения его дому, картинам и прочему, и можно было уже вежливо удалиться- хотелось уже сравнить свои выводы по поводу армии Альфреда с Иеном.

Однако, оказалось, что Альфред рассчитывал на то, что мы проведем у него весь день, и заказал поварам ужин в расчете на гостей — поэтому нам пришлось прогуляться вокруг замка, рассматривая окрестности и нагуливая аппетит, против чего я не возражала- гулять на морозном свежем воздухе, под припекающим солнышком, было приятно, а сам замок располагался в очень живописном месте. Во время прогулки Альфред как-то ловко оттеснил Иена и пошел рядом со мной, а альв вынужден был идти позади из- за того, что тропка была недостаточно широкой. Я не могла видеть выражения его лица, но мне казалось, что его раздражение я чувствую даже затылком. От этого у меня почему-то проснулось чувство вины, хотя я и не делала ничего предосудительного.

Далее хозяин замка показал нам портретную галерею, по- прежнему обращаясь только ко мне и перечисляю титулы своих родовитых родственников. Заинтересовал меня только портрет матери Альберта- она была эггерионкой, в то время как его отец был ровенцем.

— Несколько лет назад моя мать вернулась на родину и провела там последние годы жизни, — неохотно пояснил Альберт. — Мой младший брат вырос в Эггерионе, но после ее смерти по ее желанию переехал ко мне. Сейчас он не дома, но на приеме я его вам представлю.

Во время ужина Альберт продолжал уделять мне особое внимание, предлагая попробовать разные блюда и нахваливая местные вина. В целом, он производил приятное впечатление, если не затрагивать никаких сложных тем. Например, когда мы обсуждали новомодное увлечение-астрологию, Альфред заявил, что солнце вращается вокруг земли. Я вежливо посмеялась, подумав, что он шутит, но, увидев его недоуменный взгляд, сделала вид, что закашлялась. Неужели он не знает таких элементарный вещей? Он что, вырос в деревянной бочке?

Иена он практически игнорировал, а тот намеренно говорил о науке и новых достижениях, где Альфред барахтался и не мог толком ни согласиться, ни оспорить мнение собеседника из-за незнания предмета и то и дело попадал в глупые ситуации- хотя он часто даже не мог понять, что-только что сморозил. Прослушав его заявление о том, что на северном полюсе холодно, а на южном — жарко, потому что там юг, я решительно перевела разговор на последние театральные постановки, где Альфред мог блеснуть, и остаток вечера мы слушали его восторги последней постановке спектакля "Сон в летнюю ночь", где играли такие актрисы с такими..- на этой фразе он запнулся, покраснел и перевел разговор на другой спектакль.

После ужина ситуация не улучшилась- я немного побренчала на пианино, вызвав незаслуженные овации самым простым этюдом, разлила мужчинам кофе и, как могла, поддерживала общий разговор. Наконец настал подходящий момент для того, чтобы откланяться, мы попрощались, поблагодарили за гостеприимство, я пригласила Альфреда нанести нам ответный визит, и после пятнадцати минут расшаркиваний мы уехали, махая провожающему нас взглядом хозяину.

Глава 16

Мы приехали в замок около полудня, а сейчас на небе уже мерцали первые звезды. Я вздохнула- светский визит вымотал меня так, что я еле ворочала языком.

Первые несколько минут мы молчали. Иен правил ландо, а я сидела позади него, к коляске. Когда замок скрылся из виду, он остановил ладо и я пересела к нему на облучок, чтобы мы могли поговорить, не перекрикиваясь. Я не могла не отметить, что стоило нам покинуть замок, как настроение альва улучшилось и он даже улыбнулся мне, когда я села рядом.

— Что ты об этом всем думаешь, Ине? — я хотела сначала услышать его мнение.

— Я думаю, что просто для развлечения три тысячи железных солдат не строят — задумчиво отозвался Иен.

— И как ты думаешь, что он хочет?

— Такая сила нужна либо для того, чтобы защитить то, что у тебя есть, либо для того, чтобы забрать у другого то, чего у тебя нет, — Иен отпустил поводья, и Иней вез нас спокойным шагом.

— И что же у него есть или нет? — спросила я сама себя. — Семья Альфредабогата, и если он не играл в карты, как Рихтер, то в деньгах он не нуждается. Может, он спустил все на певичек? Тетя же говорила, он любит оперу.

— Тогда о его экстравагантных подарках судачил бы весь город, — заметил Иен, — если он и крутил романы с певичками, то покупал им подарки по умеренной стоимости. В прошлом году, когда граф Виртен подарил приме Лариинского балета золотую скульптуру с нее ростом, об этом судачили во всех гостиных.

— Тогда не знаю, что он планирует, — со вздохом призналась я.

— Могу сказать только одно- в науке он не разбирается совсем. — Заметил Иен, — и своих железных солдат он усовершенствовал не сам. Когда я задавал ему вопросы, о выдавал мне заученные наизусть ответы, только вот иногда путался и давал не те ответы.

— Как это?

— Ну, например, я спрашивал его, какого цвета река, а он говорил, что она мокрая, — пояснил Иен. — Ответ верен, только вот он на другой вопрос. И вообще у меня не сложилось впечатление, что он интересуется механизмами. Он так зевал, когда мы про это говорили, что чуть муху не проглотил.

Я невольно фыркнула.

— Зачем человеку, которого не интересует изобретательство, притворятся, что он в этом разбирается? — я не могла взять это в толк. — Это же немодно, не ценится в свете…Я поняла бы, если бы он строил из себя интеллектуала или ценителя искусств, не являясь таким — это в обществе уважается и является признаком хорошего воспитания и утонченности.

— Может, дальше его мотивы будут понятнее, — предположил альв. — О чем вы с ним говорили?

— Он предложил мне свою армию, — хвастливо заявила я. Наконец-то мне встретился настоящий борец за справедливость, которому не по душе наглый захват трона Фердинандом!

— Что, просто так? — не поверил Иен.

— Ну. он сказал, что он — приверженец традиций и монархии, и поэтому хочет помочь, — неуверенно отозвалась я. — И еще он хочет что- то спросить, и если я отвечу, то армия — моя.

Иен, вместо того, чтобы обрадоваться, что трехтысячная армия железных солдат уже, считай, у нас в кармане, почему-то помрачнел.

— И что, у тебя нет никаких догадок о том, что он спросит? — иронично спросил он.

— Ну… я помедлила. — может, титул или землю? А ты как думаешь?

— Оставлю свои догадки при себе, — отозвался Иен. — может, я неправ, зачем тогда зря сотрясать воздух.

— Что бы он не попросил, пусть забирает, — я вздохнула, — ты не представляешь, как я рада, что у меня наконец-то появилась военная поддержка и реальный шанс!

Больше Иен не рассуждал на эту тему, а уставился на дорогу, замкнувшись в себе. Глядя на него, я тоже преисполнилась самых мрачных предчувствий. На самом деле, догадки о вопросе Альфреда у меня были, но сейчас мне не хотелось даже думать об этом- вдруг, если я буду думать, они подтвердятся?

Теперь уже стало понятно, что мы задержимся в Пьярне, но ехать в агентство и нанимать прислугу было уже поздно, и поэтому мы направились прямо домой. Почему то оттого, что я называла временно установленный на набережной особняк Иена "домом", на душе у меня становилось необычайно тепло.

Вечером, сидя у камина глядя в огонь, мы молчали и думали. Я- о том, что захочет за свою помощь Альфред. Может, он захочет стать премьер-министром? Или герцогом? Сейчас он — граф, для него титул герцога- это уже две ступеньки вверх по социальной лестнице. Это кое о чем мне напомнило.

— Иен, у тебя в вашей стране есть титул? — спросила я, и он бросил на меня удивленный взгляд.

— Есть, — отозвался он и спокойно выпрямился, — но наши титулы не такие, как у вас.

— А какой у тебя титул? — наставала я.

— Лорд Севера, — объяснил он. — Мой замок стоит на северном полуострове Олирун.

— У вас там, наверное, холодно? — наугад спросила я.

Иен сделал большие глаза и прорычал голосом чудища из сказки:

— У нас везде холодно, ха ха ха! Мы же — зимний двор!

Я прыснула, и он рассмеялся.

— Не холодно у нас, нормально. Зимой падает снег, а весной поля покрываются зеленью, на них зреют плоды, которые осенью собирают и отмечают праздник первого урожая. Хозяйки ставят молодое вино, пекут хлеб, на стол выставляются лучшие блюда и все празднуют вместе.

— Прямо как у нас, — удивленно отметила я.

Иен кивнул.

— Но красивее всего у нас все-таки зимой, — он мечтательно прищурился. — Все усыпано белым снегом, снежные олени приходят прямо к воротам домов, и их можно покормить хлебом с руки, а королева переезжает в ледяной дворец и дает Зимний бал. Хочешь, покажу?

— Что, — не поняла я, — Оленей? Или бал?

— И то, и другое, — кивнул он. — Зимний бал через месяц, я могу тебя привести, если тебе интересно.

— Интересно! — я захлопала в ладоши. Ничего себе, настоящий эльфийский бал! Да любая сказочная принцесса со своими обычными балами умерла бы от зависти, услышав, что мне довелось побывать на эльфийском балу.

— Ой, — вдруг забеспокоилась я, — а если я уже нарушу условие контракта?

— Я все равно тебя приглашу, — решил Иен, и я с довольным видом протянула руки к огню. — А потом можно просто посмотреть мои земли. У нас есть долина водопадов, радужное озеро, луг, куда по ночам прибегают пастись единороги- много всего.

— Хорошо, — отозвалась я. Почему-то очень захотелось улыбаться- глупо, радостно, и так, как мне было как раз нельзя. Сдержавшись чудовищным усилием воли, я подняла глаза на Иена- и вдруг обнаружила, что он тоже смотрит на меня, и его зеленые глаза мерцают, отражая отблески огня.

— А если Альфред не разрешит? — спросил он.

— Альфред? — не поняла я, — а он тут при чем? Даже если я пожалую ему титул герцога, или он станет премьер-министром, какое он будет право иметь мне приказывать?

Это напомнил мне о том, для чего я завела этот разговор, и я, порывшись в памяти, попросила у Иена бумагу и перо, и, сев за столик, написала приказ о даровании ему герцогского титула. Вспомнив одного из дворян, кто сильнее всего поддержал Фердинанда, я мстительно прибавила к титулу его земли и поместье.

— Держи, — я протянула приказ Иену, — с титулом путешествовать и посещать приемы нам будет удобнее.

— А герцог- Иен вгляделся в документ- Валенсо не будет против того, что я унаследую его титул?

— Когда он присоединялся к изменщикам, он должен был предвидеть такой результат, — беспечно отозвалась я, и Иен, усмехнувшись, свернул приказ в трубочку и убрал в карман.

Было уже поздно, и вскоре мы разошлись по своим комнатам. Мне показалось, что Иен хотел что-то сказать на прощанье, но он произнес лишь "спокойной ночи" и быстро удалился.

Глава 17

Утром, спустившись вниз, я беспечным шагом зашла в столовую и схватилась за сердце, увидев женщину, подававшую на стол оладьи. Была она ростом мне по грудь, с седыми, тщательно зачесанными в гульку волосами и платье с передником. А еще она не была человеком- завидев меня, женщина истаяла, как дым на ветру.

Иен лишь усмехнулся и отправил в рот оладушек с тарелки.

— Доброе утро, — поприветствовал он меня. — Я сказал слугам, что от тебя можно не прятаться, но они все равно по привычке маскируются.

— Да, я не одного сегодня утром не увидела, — отозвалась я и села, наощюпь нашарив стул.

Седая женщина медленно проявилась передо мной и, поклонившись, представилась:

— Я Эдна, миледи. Прошу прощения, я немного боюсь людей.

— Ничего, — я взяла себя в руки и кивнула, — спасибо за завтрак, Эдна.

Домовиха- или кто это был? — присела в кривом книксене, и, залившись легкой краской, исчезла за дверями столовой. Лицо у нее было совсем как у обычной старушки- морщинистое и доброе.

— Как вам спалось, господин лорд Севера? — невинно поинтересовалась я, намазывая тост джемом.

— Прекрасно, Ваше Высочество, — в тон мне отозвался Иен.

Мы стали строить планы на день- нужно было наконец-то дойти до агентства и нанять слуг, прогуляться по городу, прислать приглашение тетушке Дороти, Иен хотел посмотреть, какие в городе есть научные музеи- простые ежедневные хлопоты, планировать которые вместе с Иеном мне почему-то было очень приятно. Ему, наверное, тоже- с его лица не сходила улыбка.

Эдна вернулась, толкая тележку, заставленную посудой. В левой руке с надетой толстой кухонной рукавицей она держала блюдо для писем из холла. Я бросила озадаченный взгляд на Иена.

— Оно из железа, — одни губами пояснил он и перехватил блюдо прямо голой рукой. Эдна, глядя на это, вздрогнула и побыстрее отошла ко мне, чтобы налить мне чашку восхитительного, горячего чая из фарфорового чайника. Наверное, Иен действительно был необыкновенным альвом, раз он мог спокойно дотрагиваться до того, от чего прочий волшебный народец шарахался, как от чумы.

Еще меня удивляло то, что кто-то пишет нам письма- на подносе лежало два белых прямоугольника.

Первое оказалось приглашением на вечер в честь принцессы Александрины через три дня, — я со вздохом уронила голову на ладони.

— Ну Альфред, — глухо проговорила я, не поднимая лица, — ну удружил! Теперь каждая собака будет знать, что я в городе и скоро приеду к нему в особняк.

— Ничего, — задумчиво отозвался Иен. — Может, пора уже выманить того, кто за тобой гонится, и укоротить его на одну голову. Не переживай, пока я рядом, с тобой ничего не случится, — утешил он меня, и мне действительно стало спокойнее.

Второй прямоугольник оказался не письмом, а визитной карточкой барона Генриха Ниссаузского. Мы с Иеном недоуменно переглянулись.

— Этот господин пришел и ждет в гостиной, — пояснила Эдна, снова делая книксен. — Он просил передать, что хочет поговорить с принцессой Александриной.

— Наверное, это брат Альфреда, — предположила я, — интересно, что ему нужно.

Пойдем и узнаем? — Иен промокнул губы салфеткой, и, скомкав ее, бросил на стол. Я последовала за ним, со вздохом проводив глазами недоеденный завтрак. Генрих, брат Альфреда, за это ты мне будешь должен!

При нашем появлении в малой гостиной гость встал и вежливо поклонился. Я оглядела его- высокий, русоволосый парень, на вид — на пару лет младше меня, он был бы обладателем самой заурядной внешности, если бы не глаза- светло-серые, прозрачные и необычайно умные. Какая шутка природы- глаза точно такого же оттенка у Альфреда были похожи скорее на глаза аквариумной рыбки, и глубочайшая мысль в ним была о том, уместно ли одеть мундир с золотым шитьем к сапогам с серебрянымипряжками.

— Барон Генрих Ниссаузский, к вашим услугам. — произнес юноша и протянул руку по новомодной манере. Иен пожал ее и представил меня и себя.

— Простите, что я явился, хоть мы и не знакомы, — с достоинством произнес он и сел, — но обстоятельства требуют некоторого пренебрежения правилами приличия.

— Ничего, — заинтригованно отозвалась я, — для нас- большая радость принимать у себя брата человека, который вчера оказал нас такой гостеприимный прием. С ним ничего не случилось?

— Нет, все в порядке, — поспешил заверить Генрих, — но причина моего визита в некоем роде имеет отношение к моему брату. Я живу вместе с ним в его поместье, и в силу этого мне случайно стали известны некоторые обстоятельства. — он на мгновение помедлил, но все же продолжил. — Если я не ошибаюсь, брат обещал вам военную поддержку, если вы ответите согласием на некоторый вопрос?

— Да, — подтвердила я.

— Я прошу прощения, если вмешиваюсь не в свое дело, — Генрих слегка поморщился, — но я посчитал нужным предупредить вас о том, каким будет вопрос. Мой брат хочет сделать вам сюрприз и задать этот вопрос в бальном зале при гостях, но мне кажется, что подобные вещи лучше все таки обсуждать в приватной обстановке. Я пытался отговорить брата от такого способа, но его сложно переубедить. — в его глазах явно читалось осуждение, но он удержался от жалоб на Альфреда. — В общем, вам не помешает быть подготовленной. Альфред собирается сделать вам предложение.

— Что? — выдохнула я, и на лице невольно отразилось охватившее меня смятение, сменившееся ужасом. Брат Альфреда тактично отвел глаза и уставился в пол, а я бросила взгляд на Иена и увидела, что на его лицо мрачно, как будто все его худшие опасения сбылись.

Нужно собраться, — подумала я- и подумать обо всем потом, когда он уйдет. Медленно выдохнув, я смогла вернуть на лицо прежнее бесстрастно — приветливое выражение.

— Спасибо за предупреждение, — произнесла я, и Генрих снова поднял на меня взгляд. — Да, действительно, подобный вопрос, заданный при всех, меня бы. ошарашил, — я сделала небольшую паузу, — и я рада, что вы предупреди меня.

Генрих поднялся на ноги и еще раз поклонился.

— Я прошу прощения, если я взял на себя слишком много, — искренне произнес он, — и… у меня будет к вам просьба. Если вы намерены ответить отказом, то пожалуйста, сообщите об этом моему брату до начала бала, чтобы он… не поставил себя в неловкую ситуацию.

— Хорошо, — пообещала я. Действительно, сделать предложение при всем честном народе и получить отказ — скандал будет знатный, и всех его участников еще долго будут обсуждать в обществе. Проводив гостя, я вернулась в гостиную и упала в кресло, прикрыв глаза ладонью.

— Мне следует вас поздравить? — бесцветно осведомился Иен, и я обожгла его взглядом.

— Может быть, и следует, — с вызовом отозвалась я, и, не в силах больше усидеть на месте, вскочила и принялась менять комнату шагами.

— Как он смеет делать мне предложение? — нервно выпалила я — я выше его по статусу, и он не имеет права делать мне предложение! Даже когда была заключена наша помолвка с Рихтером, мне пришлось делать предложение ему, потому что положение не позволяло ему сделать предложение мне.

— Правда? — удивился Иен, и я кивнула.

— С чего он вообще взял, что я соглашусь? Я же видела его всего три раза!

— Полагаю, он надеялся, что достаточно одного и раза, чтобы влюбиться в него. — саркастически отозвался Иен. — есть такая штука, так и называется- любовь с первого взгляда.

Я бросила на него раздраженный взгляд- а он то почему злится? Не ему же выходить замуж за разряженного павиана с глазами аквариумной рыбки!

— Для неспособного полюбить альва ты весьма осведомлен в этом вопросе, — ядовито отозвалась я. Почему то при этих словах его лицо слегка изменилось.

— Я начитан. — коротко произнес он и спросил:- Что ты собираешься ему ответить?

— Не знаю, — я покачала головой. При взгляде на мое раздраженное выражение лицо альва смягчилась, и он спросил уже мягче:

— Может, он понравился тебе позже?

— Откуда я знаю? — взорвалась я, — говорю же, я видела его один раз! И ты был с нами все время- может, ты выйдешь за него замуж?

— Мне же не нужна его армия, — отозвался Иен, не обращая внимания на мои подначки, и я застонала, снова закрывая лицо руками:

— Армия!! Если я откажу, он не даст мне своих солдат. Значит, — убито закончила я, — мне придется согласиться. Может, все не так плохо? — с надеждой пробормотала я, — если он так спешит сделать предложение, то наверное, он влюбился. Выйти замуж за человека, который любит тебя- может, это не так уже и плохо?

— Что там у тебя в качестве приданного — трон, одна штука? — иронично уточнил Иен и покивал головой: да, несомненно, им движет только любовь!

— Я же сказала- не влюблявшимся слова в дискуссиях про любовь не дается, пока не влюбятся! — остановившись напротив Иена, я ткнула пальцем ему в грудь, и он неожиданно перехватил мою ладонь.

— Ты сможешь быть счастливой с таким, как он? — серьезно спросил он меня, и я спрятала взгляд.

— Я постараюсь, — еле слышно отозвалась я, и Иен одним слитным движением поднялся с кресла, и вдруг оказалось, что он стоит очень близко ко мне.

— Проведем эксперимент. Закрой глаза, — произнес он, и я, помедлив, подчинилась. Шаг вперед- и он замер в миллиметре от меня, так, что я чувствовала кожей тепло его кожи, а на губах — тепло его губ. Между нами едва ли можно было протиснуть лист бумаги, тем не менее, он не касался меня.

— Представь, что я — это он, — шепнул он мне на ухо, и его дыхание всколыхнуло легкие пряди волос, выбившиеся из прически. Я четно попыталась представить лощеное, ухоженное лицо графа Альфреда и тщательно уложенные светлые волосы, но в голове почему то возникал другой образ- брюнета с зелеными глазами.

Помолчав, Иен негромко продолжил:

— Представь, что он подходит в тебе, берет тебя за руку, — тут Иен взял меня за руку, — прикасается к лицу, — легкое, как дуновение ветра, прикосновение, — к губам, — тут он качнулся вперед, и я отпрянула, судорожно вздохнув. Помолчав мгновение, Иен притянул меня обратно и продолжил:

— Хочется ли тебе прикоснуться к нему? Ищешь ли ты предлог, чтобы взять его за руку, сжимаешь ли ты зубы от ревности, когда видишь возле него других? Мечтаешь ли ты коснуться медных волос, вдохнуть их аромат?

У виконта светлые волосы, а не медные- словно в трансе, подумала я. — Медные- у меня.

— Приходится ли тебе изо всех сил сжимать руки в кулаки, чтобы не сжать в объятиях тонкие плечи? — я открыла глаза- его ладони действительно были сжаты, так, что костяшки пальцев побелели. Меня вдруг охватила нервная дрожь.

— Бьется ли твое сердце так, словно хочет вырваться из груди, когда он рядом? — Иен тоже открыл глаза и смотрел сейчас прямо на меня. Переменчивая зелень в его зрачках завораживающие переливалась, отчего мое сердце, и без того бешено стучавшее, ускорилось еще сильнее.

— Нет, не бьется, — с трудом выдавила я.

— Ложь, — прошептал он и, притронувшись к моей щеке лишь самыми кончиками пальцев- словно бабочка мазнула крыльями. Он смотрел на меня пристально и серьезно, без малейшей улыбки. — Хочешь врать мне- пожалуйста, но не ври хотя бы себе.

— Иен, — с трудом произнесла я, — ты что, ты…

— Я никогда ни в кого не влюблялся и не знаю, каково это, — отозвался он на мой недосказанный вопрос, — но когда ты рядом, я хочу, чтобы ты была еще ближе; когда тебе плохо, я хочу защитить тебя и оградить от всего мира; когда ты уходишь, я хочу прижать тебя к себе и никуда не отпускать; когда ты разговариваешь с кем-то, мне хочется столкнуть его с края света, чтобы он уже точно не вернулся. Мне кажется, что я и условие сделки выбрал такое, чтобы ты не смогла улыбаться никому, кроме меня.

Я смотрела на него, не зная, что сказать, и в этот момент мне ужасно хотелось улыбнуться.

— Уедем со мной, — внезапно предложил он. — Если тебе нужен трон- то у меня он стоит в тронном зале, большой, удобный, сиди хоть весь день!

— При чем тут трон, — ошарашено пробормотала я. — А что я там буду делать?

— Ты будешь моей, — просто ответил он, — всю свою жизнь. Согласна?

— Ты что, делаешь мне предложение?

— Мой статус ниже, — напомнил он, — тебе придется делать предложение мне самой.

Я посмотрела на его знакомое до каждой черточки лицо. Как же мне хотелось сказать "да"!

Тут он склонился ко мне, и горячие губы коснулись моих губ. Руки обвились вокруг талии и прижали к себе так крепко, что стало тяжело дышать, голова кружилась, а в груди все переворачивалась. Я сжала его плечи, чтобы оттолкнуть, и внезапно сдалась и несмело, дрожащими руками обвила его шею. Поцелуй из нежного, вопрошающего давно уже стал каким то тягучим, влекущим, от чего в голове исчезли последние остатки мыслительной способности, в ушах звенело, а в груди разливался жар. Его руки держали меня так крепко, словно подо мной была бездонная пропасть, и лишь он удерживал меня от падения, а его губы были единственным, что я могла осознавать.

Мне вдруг стало ясно, кристально ясно, почему Альфред, в которого были влюблены все в Приатте, от девчушек до старушек, не вызвал в сердце ни малейшего отклика- потому что оно было уже занято, занято давно и полностью, так, что кому то другому не оставалось ни малейшего шанса, и от этого понимания становилось горько.

Когда он меня отпустил, я не сразу смогла восстановить сбившееся от волнения дыхание и не сразу разжала объятия. Собрав всю свою волю, я все таки взяла себя в руки и отстранилась. Иен не стал меня удерживать- но его взгляд с напряжением следил за мной, в выражении лица читался немой вопрос.

Мне очень, очень сильно хотелось ответить ему согласием, чтобы он посадил меня на Инея и увез в свой волшебный мир, как в сказке, но я же не прачка, чтобы делать то, что хочется.

— Иен, — с трудом ответила я, — Сначала я должна удостовериться, что мои люди в порядке. Во всех газетах пишут, что эггерионцы процветают при новом правителе, но это же газеты. Я должна увидеть все собственными глазами, понимаешь? Я стремилась вернуть себе свое место не для того, чтобы посидеть на троне и поносить корону, а потому, что заботиться о подданных- моя обязанность. С того момента, как мои родители поняли, что у них не будет сына, и объявили наследницей меня, я всегда знала, что я должна позаботиться о своем народе, как о своих детях. Разве может мать сбежать, бросив детей с чужой теткой?

— Однако, — я сглотнула, — если принц Фердинанд- действительно лучший правитель, чем я, если он правит справедливо и народ при нем процветает… Тогда…

Я боялась, что Иен не поймет меня, но он кивнул и сжал мою ладонь.

— Пойдем, — просто произнес он, — я отведу тебя в Эггерион, и ты посмотришь на все своими глазами.

— Как отведешь? — не поняла я, — мы же ехали сюда из Эггериона несколько недель, и на корабле, и на поезде?

— Нашими путями. Для человека они опасны, поэтому водить людей по ним не рекомендуется, но ты будешь со мной, так что не переживай.

— Хорошо, — отозвалась я, и мы вышли в холл, чтобы надеть пальто и шляпы- в расположенной южнее, чем Лангден, Приатте было уже прохладно, и значит, в Эггерионе сейчас настоящая зима.

Опять не попадем в агентство по найму прислуги- подумала я и вздохнула- не судьба.

Глава 18

Иен перебросил мою руку через свой локоть, толкнул дверь- и, на мгновение зажмурившись от резанувшей лаза яркой вспышки света, мы вышли уже на заснеженной улице Лангдена. Голова закружилась, воздуха не хватало, но через пару минут и после нескольких глубоких вдохов все прошло.

— Иен почему мы раньше так не ходили? — спросила я, оглядываясь. Мы стояли на одной из центральных улиц Лангдена прямо перед входом в кондитерскую. Вокруг горели огни, были развешенырождественские украшения- лавки начинали украшать витрины еще в начале декабря, а то и раньше- и нарядно одетая публика спешила по своим делам. На первый взгляд все выглядело, как обычно, и у меня отлегло от сердца.

— Потому что я вбухал в это столько силы, что хватило бы построить небольшой замок, — отозвался альв и повернулся ко мне.

— Брюнетка или блондинка? — спросил он и тут же ответил сам себе, — блондинка.

Прядь волос, выбившаяся из-под шляпки, засеребрилась и посветлела, и я вздохнула- в Приатте не было нужны прятаться так сильно, а в Лангдене, где повсюду люди Фердинанда, нужно было соблюдать осторожность.

Легки на помине- в дальнем конце улицы появилась группа стражников во франкийской красно-синей форме. По-видимому, они были слегка пьяны — шатаясь, стражники поддерживали друг друга и вопили веселые песни на родном языке. Я поморщилась — дисциплина у людей Фердинанда явно хромала.

На людей появление стражников произвело странный эффект- праздно гуляющая публика шарахалась в стороны, освобождая проход, кто-то забежал в лавки или вовсе ввинтился в узкие проходы между домов, улепетывая. Уличные лоточники похватали свой товар, кто сколько смог унести, и побежали прочь, а стражники принялись цапать все, что им нравилось, и засовывать за пазуху, даже не думая заплатить и продолжая нескладно горланить похабную песенку.

— Абель пошлаа далеко, далеко, далеко,

Вернулась вечером онааа

И целый день хо хо хо хо…

Я, онемев, смотрела на все это безобразие, и когда стражники поравнялись с нами, один из них поймал мой взгляд. В его затуманенных глазах вспыхнуло недовольство.

— Что за дерзкий взгляд у этой девчонки! — завопил он.

— Ей не нравится наша песенка! — загоготали его друзья, и один из них шагнул ко мне, — пойдем с нами, красотка, мы знаем песенки и получше! Целый день можем их тебе петь, хо хо хо хо! — дурашливо пропел он и попытался схватить меня за руку.

Я сделала шаг назад. Глаза Иена сверкнули, и снег под ногами стражника вдруг превратился в лед, на котором тот благополучно поскользнулся и упал. Встать он не смог и лишь барахтался, издавая горестные вопли. Его товарищи бросились ему на подмогу, но- вот незадача! — их постигла такая же участь, и на дороге образовалась красно-синяя куча.

— Я сломал ногу! — громко вопил зачинщик, и кто-то вторил ему: а я- руку!

— Предлагаю прогуляться в другом месте, — Иен спокойно предложил мне руку и повел меня вверх по улице. — здесь сегодня шумновато.

— Пойдем, — все еще немного шокировано отозвалась я, и мы быстро зашагали прочь от воплей стражи.

За первую половину дня мы прошли весь центр города, поглазели на витрины, пообедали в кафе. Я на время отбросила мучительные мысли о том, что мне делать, любит ли меня Иен, если не говорит, что любит, но ведет себя так, словно любит, и можно ли доверится Альфреду, и просто наблюдала. Впечатление складывалось удручающее- хоть явных следов разрушений не было заметно, но над городом явно довлела атмосфера страха. Люди двигались перебежками, и, завидев красно-синий мундир, сразу пытались скрыться. Франкийские солдаты вели себя чванливо и совершенно разнузданно, и жители не могли сделать ничего, чтобы защититься. На наших глазах мужчину, вступившегося за продающие цветы старушку, которую выгонял с тротуара стражник, скрутили и потащили куда-то прочь. Я бросила на Иена умоляющий взгляд, и со стражей произошла та же беда- их ноги внезапно разъехались на скользком льду, а освобожденный мужчина, не будь дураком, дал стрекоча.

После обеда мы углубились в менее благополучные кварталы. Если честно, я ни разу не была в трущобах, и не могла сравнить, хуже ли тут стали жить люди после прихода принца Фердинанда, или все было так, как раньше. Общая картина удручала- по грязным улицам туда-сюда носились толпы оборванной ребятни, клянча подаяние. Они окружили нас, и, пока Иен раздавал им деньги, кто-то из ребятни успел обшарить мои карманы и украсть револьвер. Однако он почему-то тут же с воплем отбросил его на снег и, подув на руку, засунул ее в ближайший сугроб. Ожог? Толпа ребятни тут же с дикими унеслась прочь.

Я подняла револьвер и убрала в карман. Для меня он был холодный, ничего необычного.

— Дай руку, — Иен подошел к мальцу, и тот, видя, что взрослый не сердится, с опаской протяну ему свою обожженную ладошку. Что-то прошептав, Иен провел над пострадавшей конечностью рукой, и краснота на глазах пропала.

— Колдовство запрещено законом, — заявил мальчишка, с любопытством наблюдая за манипуляциями альва.

— Воровство тоже, — парировал тот, и мальчишка кивнул, соглашаясь. Он был худой и вихрастый, на голове красовался помятый берет, из-под которого выглядывали красные уши, а куртка, на несколько размеров больше, сияла прорехами тут и там.

— У тебя есть родители? — спросила я, подойдя поближе.

— Неа, — он шмыгнул носом и деловито сообщил: — тут ни у кого нету, только у мелкого Дика, но у него матери нет, а батя пьет горькую, так что, считай, и у него нет.

— А что случилось с родителями? — спросил Иен.

— Так во время восстания полгода назад их франкийцы того… посадили, и потом непонятно, что с ними стало. Так и живу один, вот.

— Какого восстания?

— Ну так когда новый король приехал, было такое, кровища, все орали, бежали, лягушатники эти- мальчишка с ненавистью сплюнул на снег, — всех похватали, кого в тюрьму, кого сразу на плаху, кого на карьеры. Потом-то уже все поутихли и уже не возбухали.

— Ясно, — неверяще уронила я. Почему я об этом не знала? Полгода назад я была в загородном поместье, и служанки сообщили мне, что никто не бунтовал и люди приветствовали принца Фердинанда цветами и песнями. Ни про какие аресты они и не упомянули. Лгуньи, — закипая, подумала я, — сколько же им заплатили за вранье?

А ведь Иен предупреждал меня, что такое могло быть. Только тогда я еще не так верила ему и думала, что люди, которых я знаю с детства, не станут мне врать.

— Иен, у тебя есть лист бумаги? — спросила я, и он тут же протянул мне бумагу и перо. Кое-как примостившись на куче скаленных на обочине деревянных ящиков, я написала письмо жене барона Вилсона, которая занималась благотворительностью и даже построила в своих владениях детский приют.

— Вот, — я сложила письмо, положила в поданный Иеном конверт и отдала мальчишке. — Идите в поместье барона Вилсона, это не очень далеко от Лангдена. Там вас устроят в приют. Жизнь там, может, не такая свободная, как на улице, и придется слушаться и учится, но зато будет еда и крыша над головой.

Мальчишка с достоинством принял конверт, как будто делал мне одолжение, и уже собрался было дать стрекоча, но Иен вернул его и дал немного денег на дорогу. После этого мальчишка все-таки поклонился нам на прощанье и сбежал, сверкая пятками.

После этого мы еще попытались побродить по округе, но после того, как сумерки спустились на город, улицы трущоб наполнились шатающимся подозрительным сбродом, и мы все-таки покинули неблагополучные кварталы.

— Давай останемся в городе на ночь и завтра посмотрим еще восточные районы, — решила я. — По знати и трущобам сложно понять, насколько изменилась жизнь в городе. Знать все так же живет в роскоши, а трущобы- прозябают в бедности. Нам нужно посмотреть, как живет средний класс.

— Хорошо, — согласился Иен и повел меня в центр города, где можно было поужинать и разыскать приличный ночлег.

Однако, немного не дойдя до фешенебельных кварталов, я внезапно увидела явно не модную и роскошную, но, судя по всему, чистую и респектабельную гостиницу "Королевский вепрь".

В заведении подобного типа явно не встретишь титулованных особ- тут останавливаются гувернантки и торговцы, клерки и вдовы.

— Остановимся тут? — предложила я. — Вот тебе и средний класс, и переночуем, и изучим.

Иен кивнул и толкнул дверь. Вошли в нее с улицы господин в дорогом пальто и дама в шелковом платье, а вышли в холл "Королевского вепря" уже молодая девушка в простом клетчатом костюме, все своим видом напоминавшая гувернантку, и мужчина в кепи и куртке, всем своим видом напоминавший клерка какой-то компании.

Пузатый мужчина с такими кустистыми бровями, что я удивилась, как он хоть что-то видит, записал наши имена в конторскую книгу и провел нас в столовую, где стояло множество небольших круглых столиков и жарко горел камин.

Еда в заведении была простая, но вкусная- тушеная картошка с мясом, пирог с почками, имбирный эль. Я так соскучилась по родной эггерионской кухне, что уминала все с воистину неженским аппетитом. Иен только посмеивался и не отставал.

Вообще, я была рада, что после всего между нами не возникло чувства неловкости- с ним по-прежнему было легко, и он понимал меня с полуслова. Это потому, что он хитрый альв, — подумала я, — который найдет общий язык с кем угодно. Кстати, почему бы не использовать его таланты на благо?

— Иен, — громким шепотом произнесла я, перегибаясь через стол, — Можешь расспросить хозяина? Про налоги, про торговлю, вообще про все подряд- к нему каждый день приезжают путешественники, стекаются новости, и он должен знать обо всем, что творится в стране.

Иен только кивнул, и, когда хозяин принес нам еще по одной кружке эля, завел с ним пространный разговор о делах, урожае и ценах. Подвинув табуретку от соседнего стола, трактирщик с горечью поведал нам о непомерных налогах, которые за последние месяцы выросли вдвое, о скотском поведении франкийских солдат, шатающихся по столице и чинящих беспорядки, и о том, что в Эггерион потянулись вереницы переселенцев из Франкии, которым отдавали целые деревни, расположенные в плодородных местностях. Эггерионцев же переселяли на болота и пустоши, где они либо голодали, либо сбивались в банды и начинали от безнадеги разбойничать.

— При короле Якове такого не было, — удрученно закончил трактирщик. — Жаль, что у него не было сына!

— А как же принцесса Александрина? — спросила я, немного уязвленная.

— Куда ей справится с этим лягушатником, который напялил на себя корону! — трактирщик махнул рукой и поднялся, забирая у нас грязные тарелки. — А если под силу- так чего же она медлит? Неужели не знает, какого сейчас простому люду?

Я вздохнула и промолчала, и трактирщик ушел, грустно свесив брови и шаркая ногами.

Вечером мы расходились по комнатам в удрученном настроении. Закрывшись на защелку, я села на кровать и долго смотрела в одну точку. Да, Фердинанд вел себя, как типичный захватчик, и все его слова о том, что эггерионский народ, довольный, что у него появился правитель — мужчина, встретил его с распростертыми объятиями и теперь процветает, были всего лишь враньем. Везде, где бы мы сегодня не были, мы встречали беспорядки и разруху, а если что-то выглядело неплохо, то это потому, что Фердинанд еще не успел до этого добраться.

Может, это временное явление, пока он не утвердился у власти? — подумала я. Но в глубине души я уже знала, что такой человек, как Фердинанд, не может править справедливо и принесет моей стране только горе. Все, что мы видели сегодня, было тому доказательством. Глупо было надеяться, что я могу просто сбросить с себя груз ответственности за страну и сбежать.

Эх, как бы я хотела быть простой девушкой, той же гувернанткой, которая может выйти замуж за кого угодно, а не за того, у кого есть армия в три тысячи железных солдат! Если бы я просто могла быть эгоисткой и думать только о себе, как бы было здорово!

Передо мной возникли картины- поместье Иена, в котором мы жили в Приатте, только стоящее не на франкийской набережной, 17 А, а в долине, окруженной водопадами и радугами. Я представила, как мы могли бы жить с ним вместе, завтракать по утрам, гулять по лугам, заниматься простыми ежедневными делами и жить так много-много лет.

А если я состарюсь? А Иен останется таким же молодым, как сейчас? Наверное, у альвов время течет как то по другому- потому что я прочитала множество легенд о том, как люди, которые попадали в волшебную страну под холмами, не старели и не замечали течения времени, пока не вернулись назад.

Какая разница думать об этом, если я не попаду в Альхейм! Я упала на кровать, и одна-единственная слезинка скатилась по щеке. Я останусь тут, с Альфредом, а Иен навсегда исчезнет и моей жизни, и больше я его не увижу…

Я все-таки разрыдалась, хоть и старалась сдержаться. Альхейм, со всеми его сверкающими водопадами, мне был не нужен- но мне был нужен один зеленоглазый альхеймец, нужен так, что при мысли о том, что он покинет меня, в груди словно раскрывалась рана, нестерпимо нывшая.

Еще несколько дней- утешала себя я, — или недель, пока он рядом, я не буду думать ни о чем. Горевать буду потом, когда останусь одна, а пока буду пить эти мгновенья, как изысканное вино, и радоваться жизни. Разве я о многом прошу? Потом я всю жизнь буду вспоминать их и радоваться, что у меня были эти дни с тем, кто мне дорог.

Любит ли он меня? Наверное, все таки нет. Если бы любил, то точно знал бы, что это за чувство, а не гадал. Я же не сомневаюсь? Конечно, может, в Альхейме все такие равнодушные, что если их угораздит влюбиться, они еще полгода размышляют, что это такое их стукнуло и что с этим делать. У них впереди вечность, и им позволительно тратить так много времени зря.

Даже если он сообщит мне, что любит, я не смогу уйти с ним- не сейчас, когда своими глазами увидела разрушенные здания, разоренные некогда процветавшие магазины и запуганных людей.

Со вздохом раздевшись — на этот раз Иен наколдовал мне удобное платье с пуговицами спереди- я на ощупь распустила шнуровку корсета и легла спать. Когда я уже почти провалилась в сон, то почувствовала, как с характерный "мррр" на одеяло впрыгнул тяжелый крупный кот, и, потоптавшись, устроился поудобнее и басовито замурчал.

— Спокойной ночи, Иен, — пробормотала я, но кот, конечно же, ответить мне не мог.

Утром я проснулась не от солнечных лучей, пробивающихся сквозь занавеску, что было бы гораздо живописнее, а от банального холода. За ночь натопленное помещение выстыло и сейчас у меня ощутимо стучали зубы. Я посмотрела на одеяло-кот уже исчез. А был ли он, или мне это приснилось? Мы сейчас в Лангдене, прямо под боком у Фердинанда, и если Иен решил ночью охранять меня, то вполне мог спать тут в кошачьем облике. А может, все таки приснилось, что-только не померещится спросонья. Пожав плечами, я оделась и спустилась вниз.

Иен уже сидел в кресле у огня, удобно вытянув ноги, и довольно щурился, и весь его вид излучал такое довольство жизнью, что я сразу поняла: приходил ко мне ночью, кошак. Наверное, и выспался хорошо, и не замерз- шкурка грела.

— Доброе утро, — Иен неохотно поднялся с нагретого места и вместе со мной прошел на первый этаж гостиницы, где предлагали немудреный завтрак. Я так замерзла, что первым делом налила себе чашку чая из горячего, исходящего паром чайника на столе и обхватила ее пальцами, грея руки.

Вздохнув, Иен подошел и набросил мне на плечи взявшуюся словно ниоткуда вязаную шаль, и мне сразу стало теплее.

— Боюсь, тебе не подходит скромный образ жизни, — констатировал он очевидное и подложил мне на тарелку только что поджаренных, хрустящих тостов.

— Совсем не подходит, — согласилась я, — я к нему не приспособлена и не желаю приспосабливаться. Холодно, чай сами наливаем, еще и коты по номерам шастают.

— Коты? — всполошился пробегавший мимо с тарелкой блинчиков хозяин. — Что вы, у нас нет котов! У меня аллергия! ААапчхи! — окинув меня подозрительным взглядом, как будто я прятала кота в рукаве, хозяин поскорее удалился, а я вздохнула- наверное, кошачья шерсть пристала к платью.

— Ну что, идем? — спросила я, и мы вышли из гостиницы.

Было прохладно, и я зябко прятала руки в карманы, а нос — в воротнике пальто. Хорошо еще, нет мокрого снега с ветром- такая погода в моей стране была самой отвратительной, от нее не спасал ни один зонт, потому что косой ветер задувал снег пополам с дождем прямо под зонтик и выворачивал тот наизнанку.

До обеда мы прошли всю восточную часть города, двигаясь от окраин к центру, где располагались лавки часовщиков, портных, обувщиков, конторы переписчиков и нотариусов, приемные докторов и стряпчих. Многие дома выглядели заброшенными- окна были заколочены или разбиты, из труб не вился дымок. Встречные окидывали нас усталыми, безразличными взглядами и брели по своим делам.

Когда мы добрались до моста через реку, то сами уже мало чем отличались от этих прохожих- такой измученный у нас был вид. У меня сжималось сердце от того, что я видела, а Иен время от времени поглядывал на меня, и на его лицо все сильнее набегала тень.

В конце концов мы остановились на ажурном мосту и оперлись на перила. Я уставилась вдаль немигающим взором- после созерцания разрушенных зданий все утро сейчас мне хотелось посмотреть на что-то красивое или хотя бы целое. Мой взгляд уперся в шпили и башенки величественного здания за излучиной речи, полускрытого другими постройками.

— Смотри, Иен! Вот он, мой дом, — я показала на виднеющееся впереди здание.

— Красиво, — отозвался тот, облокачиваясь на перила рядом со мной. Несмотря на полуденное время, кроме нас, никого на мосту больше не было — ни праздных гуляк, ни деловито шагающих служащих контор, ни стука копыт — казалось, город замер в тягостном, тоскливом ожидании, и тоска эта передавалась мне.

От вида дома, где я провела все детство и юность, на меня нахлынули воспоминания- как я играла на зеленых лужайках, как бегала по бесконечным анфиладам комнат, и мне ужасно захотелось побывать во дворце еще хотя бы раз.

— Когда же я снова туда попаду, — эта тоска неожиданно для меня прорезалась в голосе, — Сколько мне еще ждать? У тебя бывало такое, Иен, — я обернулась в нему, и альв повернул ко мне голову, все еще опираясь на перила, — что ты хочешь чего то так сильно, что кажется, чтоумрешь, если немедленно это не получишь- а оно все ускользает и отдаляется, сколько за ним не гонись? И ты ждешь, ждешь, ждешь и не знаешь, сколько еще сможешь выдержать- а сколько бы не пришлось, придется терпеть?

Он выпрямился, и, полностью развернувшись ко мне, вперил в меня выразительный, пристальный взгляд, отчего мне вдруг стало немного неуютно.

— Да, — произнес он после минутного молчания, — такое бывало.

— Ждешь, чтобы я нарушила условие? Не терпится принять лекарство? — я произнесла эти слова делано веселым тоном, но они прозвучали ужасно фальшиво, и мне вдруг стало неловко.

— Может быть, — он перевел взгляд на реку. — Ничего, говорят, голод подогревает аппетит.

— Ничего, когда придет время, снадобья хватит на весь твой северный край, Лорд Севера, — я сжала руки. — Только, я боюсь, на вкус оно будет ужасно горьким. Видишь, что Фердинанд сделал с моей страной? Во мне сейчас столько ненависти и горечи, что ваше лекарственное зелье могло уже превратиться в яд.

— Пойдем, подсластим жизнь лимонадом с пряниками, — предложил Иен.

— Мне что, пять лет? — возмутилась я. — Какой лимонад?

— Ну, тогда горячим шоколадом и зефиром, — легко согласился он, и, оторвавшись от перил, за руку потянул меня с моста.

— Вот это другое дело, — ворчливо отозвалась я, и мы зашагали вперед.

Глава 19

Сразу после кафе- Иен сдержал свое слово и действительно заказал мне горячего шоколада и целую гору сладостей, правда, предварив это полной тарелкой супа- мы перенеслись обратно таким же образом, как полпали в город: Иен наугад толкнул первую попавшуюся дверь чьего-то дома, и мы ступили на ковер уже в нашем особняке в Приатте. Нет, мне определенно нравился этот способ путешествий! Хотя, с другой стороны- если переносишься в другой город за один шаг, то не можешь ни полюбоваться на море, пока плывешь на корабле, ни насладиться проплывающим за окном поезда пейзажем…Наверное, если нет спешки, обычный способ путешествия все-таки предпочтительнее.

Поблагодарив Иена за помощь, я ненадолго удалилась к себе- переодеться- и затем спустилась вниз и направилась прямиком на кухню. Эдны в кухне не было, и, обшарив шкафчики, я пришла к неутешительному выводу- в доме не было ни конфет, ни печенья, ни-че-го! А мне сейчас так необходимо утешить себя хоть чем то…

Горестно вздохнув, я нагрузила полную тарелку яблок, которых, в противовес сладостям, в кухне нашлась целая корзина, и переместилась в гостиную. Удобно устроившись перед камином, я закинула ноги на низенькую скамеечку и принялась за первое яблоко. Зеленое, кислое и крепкое, оно весело хрустнуло под зубами.

Мое настроение, в отличие от яблочного, было совсем не веселым- перед глазами стояли картины разрухи, увиденные нами в Лангдене. Самые мои любимые места в городе — парки, площади, скверы-были разломаны, разграблены и опустошены. Я чувствовала себя так, словно это меня саму разрушили, раздавили и опустошили. Впрочем, так и было- за те несколько месяцев, которые я провела в замке вместе с Фердинандом, он вполне успешно разрушал мою душу, и единственная причина, почему мне удалось не сломаться, а сбежать и дожить до сего момента, — это чувство долга. Я знала, что я должна выжить и стать королевой- и выдворить Фердинанда прочь из страны, раздавить, как рачительная хозяйка давит мерзкого, разносящего грязь и заразу таракана.

Во мне закипела глухая ярость — подогреваемая воспоминаниями о разоренных кварталах, полуголодных детях и в страхе разбегающихся от стражников прохожих. Фердинанда нужно остановить любой ценой- подумала я.

Но одновременно с этим, как же мне хотелось бросить все и просто быть счастливой! С Иеном. Вот так вот жить в его поместье, за котором всего за несколько дней я обжилась и чувствовала себя, как дома, устраивать приемы, ходить в его любимый музей… Простая человеческая жизнь — неужели я так много прошу?

По какой-то прихоти судьбы королевская мантия, в которую я стремилась облачиться, обернулась якорными цепями, тянущими ко дну, и я почти физически ощущала их неподъемный вес.

Каким-то необъяснимым способом я почувствовала, что Иен тут- и подняла на него глаза как раз в тот момент, когда он неслышно заходил в комнату.

Он сел в соседнее кресло и смерил меня серьезным, без намека на его обычную полуулыбку, взглядом, а потом и вовсе забрал с моих колен блюдо с яблоками и огрызками, убрал его на пол и взял меня за руку.

Сердце кольнула боль- за то, что я собираюсь предать его, и следом сразу страх- а что, если он тут же покинет меня, и я снова останусь одна?

— О чем ты думаешь? — спросил он, и я ответила первое, что пришло в голову:

— Тоскую, что у нас в доме нет ни одной конфеты. Только кислючие яблоки.

— Достойный повод для горя, — согласился альв.

— Ты говорил, что разделишь со мной любую тоску, — полушутя добавила я. — Забирай эту, мне не жалко.

— Предлагаешь разделить с тобой горя от отсутствия сладостей? — уточнил альв.

— Лучше бери все остальное горе, — уныло отозвалась я и откинулась в кресле. — Зеленые яблоки вместо конфет я как-нибудь переживу. Как там работает ваша эльфийская магия? Щелкнешь пальцем, и все мое плохое настроение испарится?

Может, если я отдам свое горе альву, то стану такой же, как он- равнодушной и безразличной? Раны в груди перестанут ныть, и я смогу просто делать то, что от меня требуется, и не страдать больше.

— Уверена? — склонив голову набок, уточнил он, и пожала плечами, как раз несколько неуверенно, не совсем понимая, правильно ли поступаю. Однако ему этого оказалось достаточно- поднявшись, он в мгновение ока оказался передо мной, так, что я даже не заметила размытого движения, и буквально выдернул меня из кресла. Его взгляд поймал мой- и я вздрогнула от промелькнувшего в его изумрудных зрачках жадного блеска- словно он собирался сожрать меня всю, а не всего лишь эмоции. Я почувствовала холодок в груди, как будто проглотила слишком большой ком мороженного, а затем в голове замелькали кадры, видения из моего прошлого. Да он же смотрит старые воспоминания! Вот гувернантка приносит пирожное; вот я бегу наперегонки со своей собакой, которая погибла много лет назад; звон оружия, пистолетные выстрелы- нападение на замок; принц Фердинанд заходит во дворец и окидывает холл мрачным взглядом, с его волос струйками стекает дождь…

— Только не..-испуганно произнесла я, но было уже поздно. Я провалилась в воспоминание.

Глава 20

Я впервые встретила принца Фердинанда, когда мне исполнилось шестнадцать, а ему было около двадцати. До этого я что-то о нем слышала, видела портрет, "ненароком" показанный мне его родственницей во время визита во дворец, но лично его не встречала. Когда же мне исполнилось шестнадцать, вопрос о выборе будущего мужа встал особо остро- министры твердили о моем долге, как единственной наследнице своего рода, побыстрее выйти замуж и обзавестись наследниками. Желательно мужского пола, — читалось у них в глазах, но сказать такое при моей матери, которая так и не порадовала страну наследником, они не осмеливались.

Как-то вышло так, что после обсуждения возможных принцев, герцогов и прочих подходящих персон из соседних королевств осталось всего две реальные кандидатуры: Рихтер фон Айхенвальд, младший принц Эгории, и Фердинанд де Бексен, второй ненаследный принц Франкии. Остальные либо были стары, либо уже обзавелись невестами, либо по политическим причинам наша страна не могла заключить с ними брачный союз. Вот так- выходила замуж не я, а учитывались при выборе мужа все, кроме того, понравится он мне и понравлюсь ли я ему. Впрочем, мне милостиво разрешили выбрать из двух кандидатур.

Обоих принцев пригласили к нам на рождественские праздники. Рихтер приехал днем, когда светило яркое солнышко, и с помпой въехал в столицу. А Фердинанд задержался в пути и добрался до нас на следующий день, когда изменчивая эггерионская погода решила разразиться дождем и шквальным ветром. Мне показалось, что это плохой знак- сама природа не хотела приветствовать его, как будущего правителя этих мест.

Встречать его, кроме специально назначенных вельмож, никто не вышел, и во дворец он зашел в несколько раздраженном состоянии. Я спустилась по лестнице и наблюдала за ним из-за установленных в нише рыцарских лат-Фердинанд промок до нитки, то и дело разражался бранью на свою свиту и в конце-концов удалился в предоставленные ему покои, оставляю на полу грязные следы. Он прошел прямо мимо меня- я отпрянула в тень, но все таки разглядела темноволосого мужчину с хищным, тонким носом и тяжелым квадратным подбородком. Наверное, такая квадратная челюсть досталось ему от матери-эгорийки, давшей ему его имя, нетипичное для Франкии.

С Рихтером, прибывшим накануне, меня еще не познакомили, но я тоже успела поглядеть на него издалека- внешне он казался сделанным совсем из другого теста, светловолосый, сероглазый и весь какой-то правильный.

На следующий день состоялся бал — я одела умопомрачительное платье, которое едва успели дошить до бала и которое было настолько плотно украшено вышивкой и драгоценностями, что я едва могла в нем двигаться. Весило оно, как половина меня, и потребовалось усилия всех трех моих камеристок, чтобы надеть его сверху широкого кринолина. Пока я размышляла, как я буду разговаривать с принцами, если ширина юбки не позволяет приблизиться ко мне ближе, чем на полтора метра- может, нужно кричать? Или писать друг другу записки и потом перебрасываться или? — прибывший куафюрсоорудил на моей голове прическу из косичек и локонов. Обычно меня причесывала Катрина, у нее это получалось лучше других камеристок, но для особого случая нужен был особый мастер. Когда он закончил, Катрина воровато оглянулась на наблюдавшую за приготовлениями статс-даму королевы и быстро нанесла мне на щеки совсем чуть-чуть румян — чтобы никто не заметил. Статс-дама сделала вид, что смотрит в окно, и слегка улыбнулась.

Я тоже улыбнулась — не ей, а своему изображению в зеркале. Почему бы не улыбнуться, если тебе шестнадцать и ты идешь на бал в новом платье? Даже если оно такое тяжелое, что завтра от него будут болеть и спина, и плечи, сегодня в нем я неотразима, и значит, оно того стоит!

Статс-дама подала доставленную из сокровищницы диадему с сапфирами- в цвет глаз- и куафюр тщательно закрепил ее на моей прическе. Все, можно идти.

В бальную залу я входила не без трепета- мне было немного страшно, что Фердинанд или Рихтер, или сразу оба, увидев меня, скажут, что на художник мне польстил и на портрете я была симпатичнее и уйдут, ну или просто выразят вслух свое недовольство. Но они, конечно же, ничего такого не сделали — поклонившись, они один за другим отвесили по вежливому поклону, склонившись над моей рукой в длинной бальной перчатке, а я присела в книксене.

На танцы они меня не приглашали- вся очередность уже давно была согласована и занесена в мою бальную книжку. Сначала я танцевала с Рихтером- просто потому, что он был на погода старше Фердинанда, их положение в обществе было совершенно одинаковым.

— Рад наконец посетить Эггерион, — галантно произнес он, когда мы встали друг перед другом в первой фигуре танца, — я столько слышал о вашей прекрасной стране, но виды превзошли все ожидания.

— Рада, что вам у нас понравилось, — в то ему отозвалась я, — конечно, климат у нас не самый приятный, но в хорошую погоду прогулки по окрестностям очень приятны.

Завязался обычный светский разговор ни о чем- Рихтер вел себя так, как ему и полагалось, я отвечала, как должна была отвечать, и мы разошлись, вполне довольные друг другом.

Фердинанд, с которым я танцевала следующий танец, почему-то выглядел мрачновато. Я приготовилась в обычному банальному разговору, но он помолчал и наконец буркнул:

— Вам понравилась эта снулая рыба с водянистыми глазами?

— Что? — я так опешила, что употребила не то слово- следовало говорить не "что?", а "простите?".

— Рихтер, — неприязненно буркнул Фердинад, — он вам что, понравился? Я видел, как вы с ним любезничали!

— Я рада любому гостю в своей стране, — осторожно отозвалась я, — особенно тем, кому тут понравилось и кто ведет себя подобающе, — это было сказано с намеком, и Фердинанд, воздохнув, замолчал.

К концу танца мне удалось растормошить его вопросами, и он немного оживился, рассказывая о своем увлечении-охоте. Я не пробовала вникнуть во все тонкости загона лис, лишь восхищенно охала в нужных местах и говорила: Как интересно! В голове у меня крутилась мысль — что это вообще было? Либо Фердинанд сегодня встал не с той ноги, либо он так ревнив, что не способен выносить, когда внимание уделяют не ему. Ни и как прикажете жить с таким мужем? Мне же придется каждый день встречаться с премьер-министром и делать кучу других дел. Он что, запретит все это и будет сторожить меня, как дракон — принцессу в башне?

Кроме того, для человека его положения, на которого буду обращены глаза всего света, нехватка воспитания- это довольно серьезный недостаток. К его услугам были лучшие учителя страны, как он мог не усвоить элементарные правила этикета?

Наверное, семена воспитания на некоторой почве не приживаются, как их не взращивай, — подумала я, когда заметила на себе немигающий взгляд Фердинанда во время следующего танца, который танцевала с итальянским послом. Он мрачно подпирал стену и даже не думал приглашать ни одну из придворных дам, цветной стайкой замерших неподалеку.

Рихтер, в пику ему, уже завел приятный разговор с моими родителями. Я издалека видела, что, как и при разговоре со мной, он говорил то, что от него ждали- король и королева улыбались, и, похоже, мысленно поздравляли друг друга с удачным выбором.

Я же вздохнула- выбирать, по сути, мне было не из кого. Фердинанд вел себя очень капризно, как избалованное дитя, и я ужасом предвидела, как он устроит истерику, если его терпению придет конец. По сути, Рихтер был единственной достойной кандидатурой, и выбор из двух женихов на самом деле оказался выбором из одного. Хорошо, хоть этот один на первый взгляд ничем не противен- может, у нас получится создать счастливую семью, как у моих родителей?

С Рихтером и Фердинандом я должна была танцевать еще по одному танцу. Рихтер вполне складно вещал об экономике, и я кивала, отмечая, что он хорошо подготовился- если не к роли правителя, то к сегодняшнему балу точно. Фердинанд же, решив показать себя с лучшей стороны, переменил тактику и хвастливо рассказывал мне о своих успехах у женского пола. Широко раскрыв глаза, я не могла поверить, что он был настолько глуп, что выбрал такую неподходящую тему для разговора с возможной невестой- пока не уловила исходящий от него запах алкоголя и не поняла, в чем дело. Придумав себе обиду, принц обильно залил ее вином и сейчас действовал под влиянием алкогольных паров. Чтож, мне же лучше- я смогла увидеть истинное лицо своего "жениха". Многие женщины удостаиваются подобной чести только после свадьбы, когда уже поздно что-то менять.

На следующий день был запланирован поход на Рождественскуюслужбу в главный собор столицы, которую Рихтер посетил, а Фердинанд благополучно пропустил- как оказалось, он слишком страдал от похмелья, чтобы присутствовать. Впрочем, на вечерний ужин и прием он явился и даже вел себя прилично- видимо, получил нагоняй от своего дяди, который приехал в составе его свиты и следил за родственником, как коршун.

Но даже дядя не мог выбить из Фердинанда дурь- видя, как мы с Рихтером сближаемся и с каждый днем общаемся все охотнее, Фердинанд то реагировал на это мрачным молчанием, то- накидывался на меня с обвинениями, как будто я уже клялась ему в верности.

— Что вы нашли в этом скучном типе, — бубнил он, ведя меня за руку в танце, — он даже в охоте не разбирается! О чем с ним можно разговаривать?

— Вы опять сидели с ним рядом на концерте, — обвиняюще кидал он мне, встретив меня в коридоре, хотя все наши места были регламентированы и с ним рядом я сидела позавчера.

Я могла лишь отшучиваться и вымучено улыбаться, чтобы не спровоцировать скандал.

Наконец, настал последний день их визита. Я выдохнула с облегчением — без Фердинанда во дворце станет гораздо спокойнее. Рихтер тоже уедет, и мне даже казалось, что я буду скучать. Пока же мне предстояло сложное мероприятие, от которого избавлены практически все девушки в мире.

Я должна была сделать предложение Рихтеру.

Вопрос о том, кого выбрать, даже не стоял — своим несносным характером, взрывным и непредсказуемым, и приступами ревности Фердинанд уже успел надоесть всем во дворце, а не только мне.

При мысли о предстоящей помолвке мне не хотелось ни прыгать до потолка, ни кричать о своей любви- Рихтер, хоть и был подходящей кандидатурой, не смог возмутить мой покой и затронуть тайные струны души. Он был воспитан, правильно себя вел и не вызывал отвращения- чего еще ожидать от брака по расчету?

Тем не менее, идя на встречу с ним в малую гостиную на первом этаже, я чувствовала, как от волнения трясутся коленки. Как я могу сказать ему "выходи за меня замуж", тфу, то есть "женись на мне"? Я же сгорю со стыда! А вдруг он откажет?

— Не откажет, — безапелляционно заявила Катарина получасом ранее. — Иначе зачем бы он ехал к нам зимой, когда всем известно, что зимой у нас самая мерзкая погода во всем цивилизованном мире, и торчал тут, терпя принца Фердинанда?

Тогда ее слова, а еще более- ее абсолютная уверенность слегка меня успокоили, но сейчас я едва смогла заставить себя толкнуть дверь и войти.

Рихтер встал при моем появлении и, склонившись над ручкой, произнес несколько ничего не значащих фраз о погоде, природе и как я прекрасно выгляжу. Сам он был одет в зеленый сюртук и странным образом сливался с диваном, на котором сидел.

— Вам понравилось у нас? — я набралась смелости и перебила его на полуслове.

— Конечно, — Рихтер кивнул и подкрутил кончик бледного уса, — мне все у вас нравится.

— А… выхтлбостсздесьсомнй? — Выпалила я и залилась краской по самую макушку.

— Простите? — Рихтер недоуменно поднял на меня водянистые глаза.

— Вы хотели бы остаться здесь со мной? — я решила, что хуже уже не будет, и произнесла фразу четко, разделяя каждое слово.

— Вы имеете ввиду… — осторожно уточнил Рихтер, и я кивнула.

— Да, я имею ввиду, хотите ли вы взять меня в жены.

— Сочту за честь. Это сделает меня счастливейшим человеком на свете! — галантно отозвался Рихтер и поцеловал мне руку холодными губами.

Затем он произнес речь о своем глубоком чувстве и любви, прекрасно звучащуюсточки зрения риторики, но лишенную как чувства, так и любви. Я не слушала, с облегчением размышляя, что самое страшное позади, и с легким сожалением- о том, что у меня не получилось влюбиться в своего жениха. Может, потом, когда я узнаю его получше, чувства появятся?

О помолвке не стали объявлять немедленно — из уважения к Фердинанду, но он все равно откуда-то узнал и тут же в бешенстве уехал, не попрощавшись и хлопнув дверью так, что со стены слетела картина.

Я вздохнула- хорошо, что он не станет королем Франкии, и нам не придется иметь дело с таким соседом, как страна под его началом.

Как оказалось, радовались все мы рано. Не прошло и года, как безвременная кончина унесла жизни короля и королевы, и после долгих толков министры все таки объявили меня будущей королевой. Начались приготовления к коронации, в которых я не принимала участия- все еще была в шоке от внезапно свалившейся на меня трагедии. Но, как говорят, король умер, да здравствует король- и дата коронации не только была назначена, но и приближалась с пугающей скоростью, когда принц Фердинанд внезапно заявил свои права на престол.

Он прислал депешу, и ее принесли из посольства. Прочитав ее, я сначала рассмеялась, а потом передала первому министру, лорду Эйвери- он почему то не засмеялся. В депеше говорилось, что Фердинанд де Бексен, младший принц Франкии, считает женщину неспособной править и посему желает занять престол, на который имеет все законные права.

Права у него действительно были- но он был всего лишь седьмым в очереди на престол, да еще и по другой ветви, так что я не приняла его притязания всерьез.

Как оказалось, первый министр был со мной не согласен- получив вечером того же дня другую депешу, адресованную ему лично, в которой содержались обещания денежных сумм и титулов, если лорд Эйвери поддержит Фердинанда, и войны и казни, если он выберет "неправильную сторону", премьер-министр ответил согласием так скоро, как позволили ему медленно высыхающие чернила. Через день он организовал мой отъезд в загородное имение — "чтобы лучше готовиться к коронации"- а сам под шумок, подделав мою подпись, услал армию на север "для тренировочных маневров".

Поэтому, когда Фердинанд с несколькими взводами своей армии появился на границе, его было просто некому задерживать, и он спокойно промаршировал прямо до пригорода Лангдена и занял мое поместье.

Глава 21

Я помню, что они объявились днем, никого не стесняясь, а я так удивилась, что даже не подумала испугаться. Как же так, франкийский взвод марширует прямо к воротам под бой барабанов- вот это наглость! Я все ждала, что подбежавшие стражники поднимут мост, обстреляют их со стен и арака разобьется о поместье, как волна о скалу- но стража, получившая указания от премьер-министра, просто поглазела на прибывших и разбрелась по своим делам.

— Девушки, нам нужно уходить, быстрее, — скомандовала я, поднимаясь с дивана в гостиной на втором этаже, где я сидела со своими фрейлинами. Одна из них, Мэг, первая бросилась к двери, и открыв ее, испугано попятилась — в комнату, потеснив ее, зашел принц Фердинанд собственной персоной.

— Добрый день, Александрина, — он растянул губы в улыбке, но в его глазах не было и тени той улыбки, что играла на губах. — Вы соскучились?

— Я вижу, что вы соскучились до такой степени, что позволили себе прибыть без приглашения. — Холодно ответила я. — И еще привели с собой взвод солдат. Могу я узнать, зачем вы здесь?

— Все вон, — отрывисто скомандовал он, и комната ту же опустела. Военные слажено вышли, фрейлины улепетывали, сверкая пятками и наступая друг другу на подолы, и мы остались вдвоем.

— Вы спросили, для чего я тут, — Фердинанд медленно двинулся ко мне, обходя стулья и столы, а я, наоборот, попятилась, пока не уткнулась в стену. — Я здесь с самыми благородными намерениями — чтобы взять вас в жены и править вместе, покуда мы не состаримся и не умрем в один день.

— Я не выйду за вас, — надменно отозвалась я. — Убирайтесь из моего поместья сейчас же, а не то я позову стражу!

— Зовите, — предложил Фердинанд и сделал приглашающий жест по направлению к окну.

Я, неуверенно оглядываясь на него, распахнула створки и крикнула: Стража!

Начальник стражи, почесывая пузо, выглянул из караулки, и, увидев меня в окне, вразвалку ушел обратно. Я, онемев, смотрела ему вслед.

— Не переживайте, вам недолго осталось наблюдать подобную нерасторопность на службе, — пообещал Фердинанд мне на ухо, и я дернулась. Когда он успел подойти? — Сегодня же нерадивые стражники буду отправлены в дальний гарнизон, а поместье будет охраняться моей личной гвардией.

— Эй, — крикнул он, и в дверь тут же вошли два гвардейца в сине-красной франкийской форме. — отведите принцессу в ее покои и стерегите. Сбежит- голову сниму!

— Лучше вам было выбрать меня, а не Рихтера, — серьезно произнес он, обернувшись ко мне, и я быстро вышла из комнаты, чтобы просто оказаться подальше от него.

В своей комнате я тщательно заперлась и, пыхтя, задвинула дверь тяжелым комодом. Затем я села в кресло и попыталась придумать какой-то план действий. Так, первым делом мне нужно либо позвать на помощь, либо сбежать. За мной будут следить- значит, пошлю одну из девушек с запиской.

Я выбрала самую надежную и бойкую из своих камеристок — Катарину. Она одолжила платье у помощницы кухарки, надвинула на глаза соломенную шляпу, взяла в руки корзинку и пошла в на задний двор, где была неприметная калитка, охраняемая всего одним стражником. Скрестив пальцы на удачу, из окна наблюдала, как она обошла здание и скрылась за углом. Дальше мне не было видно, и оставалось только надеяться, что все пройдет успешно.

Письмо к премьер-министру было спрятано у нее в потайном кармане, а в корзинке лежало немного мелочи- для отвода глаз. Катарина собиралась притвориться, что ей нужно срочно купить лука для обеда, дойти до деревни, сесть там в почтовую карету и не останавливаться до самого Лондона.

Каждый час, проведенный в поместье с Фердинандом, я чувствовала нависшую над головой опасность. Но, на удивление, он не показывался и ограничился тем, что не выпускал меня из комнаты. Может, он напивался и буйствовал где-то в другом крыле, потому что до меня не долетало никаких звуков. Или теперь,когда у него не было конкурента, а я сидела в комнате под охраной, у него вдруг прорезалось благодушие- но меня никто не беспокоил.

До следующего утра я не находила себе места и шагала по комнате туда-сюда, не в силах усидеть на месте. Когда дверь в мою комнату, щелкнув, открылась, я подскочила- и с удивлением уставилась на Фердинанда. Он с не меньшим удивлением оглядел перегородивший проход комод и глубокие борозды на паркете, ведущие от стены, где он стоял раньше, до дверей.

Сделав знак следующим за ним гвардейцам освободить проход, Фердинанд подождал и вошел в комнату.

— Вы отправляли письмо, — вежливо, даже учтиво произнес он, — Вам пришел ответ.

Не спуская с меня задумчивого взгляда, он протянул мне конверт, запечатанный личной печатью лорда Эйвери. Сломав печать, я прочитала единственное слово: "Сдавайтесь".

— Он с вами заодно? — медленно спросила я, бросая листок в камин и наблюдая, как пламя пожирает буквы, одну за одной, пока последней не исчезла заглавная "С".

— Заодно, — Фердинанд довольно оскалился. — Боюсь, что вы получили не тот ответ, что ожидали. Знаете, что в древности делали в гонцами, принесшими дурные вести?

— Предлагаете отрубить вам голову? — я с энтузиазмом обернулась к нему и невольно поразилась написанному на его лице торжеству.

— Почему мне? — медленно отозвался он, — это письмо доставила из Лангдена ваша служанка, я же лишь взял на себя труд занести его в эту комнату.

— Не смейте ее трогать, — прошипела я, испепеляя его ненавидящим взглядом.

— Посмею, — злобно отозвался Фердинанд, и, за руку подтащив меня к окну, толкнул так, что я чуть из него не вылетела. — Вот увидите, посмею.

За окном, в центре зеленой лужайки, где еще неделю назад я играла в теннис с фрейлинами, гвардейцы Фердинанда сооружали эшафот. Поотдаль, со связанными руками, но очень прямо стояла хрупкая фигурка в голубом платье помощницы повара.

— Что вы задумали? Зачем вам это? — в ужасе прошептала я, и, обернувшись к Фердинанду, вцепилась в его мундир и затрясла так, что на пол посыпались медали, коих он носил великое множество. — Немедленно прекратите! Хотите мстить- мстите мне, но не трогайте моих людей!

— Александрина, Александрина, — Фердинанд укоризненно покачал головой и с усилием отцепил мою руку от своего ворота. Я видела, что происходящее доставляет ему невероятное удовольствие. — Разве вы еще не знаете, что за монарших особ всегда гибнут люди? Для нее это — невероятная честь, а для вас- урок.

— Да что вам от меня нужно? — я решила сменить тон и сейчас говорила почти умоляюще, хоть мне и было противно от самой себя, — хотите, чтобы я вышла за вас замуж? Хорошо, я согласна, только остановите казнь и верните мне мою служанку!

— Что мне от вас нужно? — яростно зашептал он. — Мне нужно сломать вас, унизить, как вы сделали со мной, чтобы от вас осталась только оболочка, послушная и запуганная. А замуж вы за меня итак выйдете, — с этими словами он развернул меня к окну, и я расширившимися от ужаса глазами наблюдала, как Катарину ведут в эшафоту, как она становится на колени, как ей что-то говорит священник в черных одеждах.

— Катарина! Хватит! — Я завопила так, что мимо пронеслись голуби, спугнутые шумом, и принялась трясущимися руками раскрывать защелки окна. Фердинанд перехватил мои руки и предупредил:

— Никто вас не послушается, там мои гвардейцы, хватит позориться.

Я оттолкнула его, не обращая внимания на его слова, и все таки распахнула створки окна. Над эшафотом уже занесся топор, но Катарина смотрела не вниз, а вверх, на небо, а я не могла отвести глаза и позволить ей остаться одной.

— Стойте! — выкрикнула я, но тут топор опустился, и все звуки из мира словно исчезли. Осталось лишь противный звон в ушах.

Как во сне, я обернулась к Фердинанду. Он что-то сказал мне- губы шевельнулись, но я не услышала, что. На ощупь нашарив за спиной вазу, я со всей силы опустила ее ему на голову. Она раскололась- ваза, а не голова, — и звуки наконец-то вернулись. Фердинад со съехавшимися к переносице глазами осел на пол, я сделала насколько шагов прочь и провалилась в обморок, не дойдя до дивана.

Когда я очнулась, то обнаружила себя на диване, в компании фрейлин.

— Фу, — я сморщилась, и Мира- самая молоденькая- убрала из под моего носа бутылек с нюхательной солью.

Я привстала и огляделась. Фердинанда нигде не было, и лишь на полу все еще лежали осколки вазы.

— Его высочество увели в его покои и позвали к нему доктора, — шепотом сообщила Мира. — Ну он и ругался!

Я вздохнула- если ругался, значит, выжил, к сожалению. За Катарину его мало было даже убить. Лица у фрейлин были заплаканные- наверное, они уже знали, что случилось. Мэг тряслась, как осиновый лист- наверное, боялась стать следующей.

— Не бойся, — я ободряюще сжала ее руку, — я не буду ни о чем вас просить. Катарина пострадала за то, что передала письмо в Лангден.

— А нас вызволят? — спросила Мэг. — Тот, ко получил письмо?

Я медленно покачала головой, и девушка залилась слезами.

— Тихо, — шикнула на нее Грейс, жгучая брюнетка, — не будь такой трусихой! Трясешься тут, как осиновый лист! Если будем вести себя осмотрительно, ничего с нами не случится!

Я лишь прикрыла глаза. Катарина не была осмотрительной. Она была храброй, честной и не заслужила того, чтобы умереть в девятнадцать лет. И я знала, кто ответит за ее смерть.

Фердинанд не показывался у меня почти три недели, хотя из моих покоев убрали все вазы. Наконец он появился, мрачный и осунувшийся, и сел на стул подальше от меня и фрейлин. Мы группкой расположились на диване и шили, а Мэг старательно, как школьница, читала нам вслух. Если честно, до его прихода она читала дамский роман, но лишь стоило Мэг услышать приближающиеся шаги за дверью, как она с быстротой молнии сунула роман под диванную подушку и извлекла из-под нее сборник проповедей.

Проповеди Фердинанда не заинтересовали, но, похоже, заинтересовала Мэг- он посидел с полчала, слушая ее сладкий голосок и разглядывая хорошенькое личико, и удалился, ни произнеся ни слова.

После этого он начал уделять Мэг особое внимание- она то присоединялась нам, краснея и теребя свежесорванную (и свежеподаренную) розу, то в ее покои вдруг присылали новое платье. И, самое удивительное, ей это нравилось! Глупышка принимала его знаки внимания со смущенной улыбкой, до ушей заливаясь краской. Разве она не видела, что случилось с Катариной, разве она не знала, что он за человек?

Я ей ничего не говорила- она могла принять мои слова за ревность, но другие девушки пытались ее образумить, но без толку.

— Он сказал, что любит ее и женится на ней, — шепотом передала мне Грейс, оглядываясь на дверь. Мы все стали запуганными, как мыши в доме с котом. — И что сделает ее королевой! — это она произнесла с осуждением, и я покачала головой. Отец Мэг — граф из провинции, вряд ли Фердинанд в самом деле собирается на ней женится. Скорее, дурит голову, а она верит.

Вскоре Мэг позволили неслыханную вольность- выходить из замка и даже повидаться с родней. Вернувшись из гостей, она полностью перестала появляться в моих покоях, и у меня закралось подозрение, что родственники, у которых от открывшихся перспектив закружилась голова, наставил ее, как себя вести, чтобы заполучить принца. И среди этих наставлений было одно, гласившее-"Держаться подальше от принцессы Александрины".

Время шло, и было объявлено о нашей с Фердинандом свадьбе. В день, когда новость напечатали в газетах, Мэг заперлась в своей спальне и прорыдала до вечера, а на следующий день она снова появилась в моих покоях.

Я как раз сидела перед зеркалом, и Марджери, одна из двух оставшихся у меня камеристок, подвивала мне волосы горячими щипцами. Она засовывала их прямо в камин, вытаскивала, осторожно накручивала прядь за прядью и тут же отпускала, давая локону упасть мягкой спиралькой.

— Ваше высочество, — Мэг присела в книксене и подошла ближе. — Позвольте, я помогу.

На ее лице было скорбное, потерянное выражение, и никто не ожидал от нее того, что случилось: Мэг вдруг выхватила у Марджери раскаленный шипцы и бросилась ко мне с намерением прижать их к моему лицу. Я, обернувшись, наблюдала за ней расширившимися глазами, не делая попыток сдвинуться с места- вот и проверю то, что мне было давно интересно. Если мне сможет навредить эггерионка, то нет смысла искать пути к побегу, бороться и даже дышать.

Однако Мэг как-то нелепо поскользнулась, взмахнула рукой и упала, уронив щипцы прямо себе на лицо. По комнате разнесся вопль, и в воздухе поплыл противный запах горелого.

Поднявшись, я молча смотрела на то, как она рыдает на полу, не делая попыток встать.

— Ты что, дура? — подлетела к ней Грейс и от избытка чувств встряхнула ее за плечи. — Предательница, да еще и идиотка! Ее высочество- законная наследница, чем ты думала? Выйди вон!

— Он сказал, что не женится на мне, — проскулила она, — что это будет мезальянс! А я не могу вернуться домой опозоренной, все же знают, что мы были вместе! Я подумала, что если она станет некрасивой, то… — она снова всхлипнула, и Грейс, бросая на нее полные отвращения взгляды, вытолкнула мою бывшую фрейлину из комнаты.

Я смотрела ей вслед со смешанными чувствами- мне было и жалко ее, и противно оттого, что та, кого я считала подругой, хотела меня изуродовать. Но больше всего меня занимало то, что все оказалось правдой.

Мне с детства говорили, что ни один эггерионец не сможет навредить королю или наследнику престола — дело было в заклинании, таком же древнем, что и наша страна, наложенном еще тогда, когда магия не была под запретом. Если кто-то осмеливался бросить в короля камень, то камень падал кидавшему его на ногу; если кто-то хотел выстрелить из лука, то стрела возвращалась и поражала лучника. Я знала об этом, но не верила до конца — пока не увидела все своими глазами. Кстати, знает ли об этом Фердинанд? И как он собрался проходить коронационное испытание, которое как раз заключалось в том, что закованный в латы достойный эггерионец стрелял в наследника, и если стрела возвращалась, не причинив вреда, он был призван достойным занять трон. Лучнику же стрела не причиняла вреда из-за его тяжелого обмундирования.

Это и произошло с Мэг- она надумала навредить мне, и ее "камень" попал в нее саму. Наверное, Фердинанд забил ей голову тем, что я не могу наследовать престол, потому что я — женщина, вот она и подумала, что у нее получится безнаказанно изуродовать мне лицо.

После объявления свадьбы дни полетели еще быстрее, чем прежде. Мэг больше не появлялась- Грейс казала, что ее отправили домой. Я судорожно пыталась найти пути побега, но никак не могла ничего придумать: в замке не было ни потайных ходов, ведущих наружу, ни плохо охраняемых выходов. Я решила, что если ничего не придумаю, то выпрыгну из окна накануне свадьбы, и если расшибусь- мои комнаты были на третьем этаже- то это все равно лучше, чем выходить за Фердинанда.

Принц принял происшествие с Мэг как знак, что я в нем заинтересована- он решил, что я обожгла ей лицо из ревности, и на следующий же день заявился ко мне, сияя самодовольством. Я отвернулась от него и никак не показала, что замечаю его присутствия, и Фердинанд был вынужден удалиться, гневно пыхтя, как закипающий чайник. То же самое произошло и на второй день, и на третий, и каждый день он был еще злее, чем накануне. Я чувствовала, что вулкан его терпения вот-вот взорвется, и отослала всех фрейлин и камеристок прочь, чтобы они не попали ему под горячую руку.

Однако, на четвертый день Фердинанд не появился. Зато он появился ночью, достаточно пьяный, чтобы совершить безрассудство, но не настолько, чтобы упасть и заснуть. Принц направился ко мне заплетающейся походкой, и я попятилась.

— Не нужно меня бояться, — Фердинанд взмахнул рукой, и стопка книг на столе полетела пол. Его каштановые волосы блестели в свете канделябров. — Я же этот…джентльмен!

— Джентльмен не заявляется к даме в такое позднее время, — холодно отозвалась я и отошла к окну. — Это неприлично.

— Ну что вы, — он развел руки в стороны и изобразил на лице гримасу оскорбленной добродетели, — у меня по отношению к вам самые честные намерения. Я даже намерен взять вас в жены!

Я возмущенно фыркнула:

— После того, как вы расправились с моей служанкой и держали меня тут, как в тюрьме, вы еще надеетесь, что я соглашусь? — ядом в моем голосе можно было отравить полгорода. — Да вы, должно быть, сошли с ума!

— У вас еще две служанки и четыре фрейлины, — напомнил Фердинанд. — а этого — целых шесть поводов для того, чтобы выйти за меня. В противном случае, боюсь, с ними тоже может что-то произойти.

— Негодяй, какой же вы негодяй, — я отступила еще на шаг, но Фердинанд вдруг прыгнул вперед и опрокинул меня на пол, доставая из кармана моток веревки. Я отчаянно пиналась и вырывалась, но через пару минут запястья все таки оказались связаны за спиной. Подняв меня на руки, принц Фердинанд донес меня до кровати и бросил сверху покрывал.

— Лучше не сопротивляйтесь, Александрина, — его глумливый шепот раздался возле самого уха, и я отвернулась. — За дверью стражники, и стоит мне лишь позвать их, вас будет, кому подержать. Полагаю, это будет несколько позорнее, чем остаться в этой комнате наедине со мной, так ведь?

— Противно смотреть, на какие гнусности вы готовы пойти, чтобы стать королем, — высокомерно произнесла я и отвернулась.

— Кто знает, захватил ли я вас, чтобы заполучить вашу страну, или захватил вашу страну, чтобы заполучить вас, — задумчиво отозвался Фердинанд и неожиданно провел ладонью по моим волосам.

— Я знаю, — мрачно отозвалась я. — первый вариант верный.

— Я обещаю быть осторожным, — не обращая внимания на мои слова, произнес он. — Как бы то ни было, вы принесете мне целую страну в качестве приданного. Такая жена заслуживает лучшего отношения!

— А я обещаю, что прикончу вас собственными руками, — с яростью выплюнула я. — и последнее, что вы увидите перед смертью, будет мое лицо!

Он на секунду исчез и вернулся уже с ножом. Треск разрезаемой материи- и обрывки платья усеяли пол. Во мне сменяли друг друга отчаяние, страх и дикая, всепоглощающая ярость. Я убью вас, принц Фердинанд, убью собственными руками, — бессильно подумала я и сжала зубы.

Хвала богам! Раздался громкий стук в дверь, и Фердинанд недовольно обернулся ко входу.

— Ваше высочество, нападение на восточные ворота! — прокричал гвардеец, не решаясь толкнуть дверь и войти. — Несколько человек уже прорвались внутрь.

— Вы что, сами не можете справиться? — проорал Фердинанд, и гвардеец заверил его, что сами они отлично справятся. Однако Фердинанд, по видимому, решил все таки сам все проконтролировать и, поколебавшись пару секунд, вышел и оставил меня одну.

Скорее! Другого шанса может не быть. Если восточные ворота открыты и во дворе царит суматоха, может, я смогу незаметно выбраться?

— Грейс! — возликовала я, разглядев проскользнувшую в дверь тонкую фигурку, — развяжи меня!

Грейс подбежала ко мне, испуганно оглядываясь и кутаясь в шаль.

— Там что-то случилось, — шепотом сообщила мне она, — все носятся, гвардейцы бегают по коридорам. Они сказали мне идти к себе, но не стали смотреть, куда я пошла, и я побежала к вам. — говоря это, она судорожно дергала веревки. Фердинандзавязал узлы на совесть, а я, брыкаясь, затянула еще сильнее. В конце концов она разрезала их ножом, торопясь и оглядываясь на дверь.

— Грейс, поищи мне платье, — скомандовала я и бросилась собирать в узелок немногие драгоценности, которые лежали в комнате — остальное находилось в королевской сокровищнице. — Темное, попроще.

Грейс до пояса закопалась в мой гардероб и выудила черное траурное платье- отлично, в темноте меня не будет заметно. Затем она помогла мне одеться и осторожно выглянула в коридор.

— Там двое, — доложила она, — вытянулись по струнке, бдят.

Я поколебалась- с двумя мы с ней не справимся, они могут поднять шум. Придется убегать так, как я собиралась- через окно.

Я потушила свечи и распахнула створки. На улице дул ветер и было темно. Кто-то кричал, вдали гремело железо, наискосок пробежал гвардеец с факелом- единственным источником света.

Обняв Грейс, я вылезла из окна, и, перекрестившись, медленно поползла вниз по увивавшему здание плющу. Мне пришлось проползти один этаж, и на уровне второго этажа я с трудом перебралась на растущее возле стены дерево, оцарапав руки. С него спуститься уже было проще, и через несколько минут я стояла на земле, не веря, что у меня получилось.

Небеса, по видимому, сегодня мне благоволили, потому что у меня получилось добраться до конюшни, вывести лошадь и незамеченной добраться до восточных ворот. Стало понятно, что там произошло- ворота были разрублены, и створки валялись на земле по отдельности, часть стены тоже чем-то разрушили. Неподалеку что-то белело, и, похолодев, я узнала в невнятных очертаниях силуэты ничком лежащих на земле людей. Они мертвы?

Стражники, уныло разглядывающие ворота, вдруг, посовещавшись, куда-то удалились, и я, не веря свое удаче, вывела лошадь через разрушенный проем и села верхом.

— Но, — шепотом, не осмеливаясь громко говорить, произнесла я и пришпорила лошадь. Она двинулась вперед спокойным шагом. Лошадка была под мужским седлом, и мне было непривычно сидеть верхом не боком, а прямо- но это было гораздо удобнее, чем обычный "приличный" способ.

Вскоре мы достигли леса и скрылись от глаз тех, кто мог бы выбежать за нами из поместья, и я перевела дух. За мной будет погоня, это несомненно, но пока у меня есть немного времени, я должна решить, что мне делать дальше. И тут я вспомнила о найденной в кабинете отца много лет назад книге-той, где был описан древний ритуал, позволяющий вызвать помощника из волшебного мира и попросить его о помощи…

Глава 22

Комната медленно обрела очертания- кремовые стены, много дерева и света — особняк Иена в Приатте! Я удивленно оглянулась, с трудом возвращаясь в настоящее. Так, я сбежала, встретила Иена, мы приехали в Приатту….Все, что я только что увидела, было лишь воспоминанием- но таким реальным!

Я сбежала от Фердинанда, я нашла армию, чтобы остановить его. Я почти справилась.

Мне не сразу удалось вернуться в реальность, но когда я полностью осознала себя, то обнаружила, что нахожусь в объятиях Иена, который, в свою очередь, сидит прямо на полу перед камином. Голова была пустой и гулкой- медленно сев, я сначала прижала руку ко лбу, а потом набросилась на альва с кулаками.

— Кто просил тебя лезть в старые воспоминания? — крикнула я и дернулась, порываясь вскочить на ноги. — Это подло! Все равно, что прочитать чужой дневник!

— Я не вижу сами воспоминания, — удержав меня, ровным тоном отозвался Иен. — просто потянул за самые сильные эмоции. — он вздохнул, видимо, хотел сказать что-то еще, но передумал и только крепче сжал меня в объятьях.

— Отъел самый крупный кусочек торта? — меня внезапно одолел безудержный приступ смеха. — Признайся, десерт оказался с горчинкой! Когда ты подписывали со мной контракт, ты ведь не ожидали, что все будет так сложно? Думал, связались со счастливой принцессой без особых проблем?

— Я не ожидал, что ты станешь мне так дорога, Александрина, — прямо сказал он мне, и от его откровенности я замерла, испуганно глядя на него. — Я не видел, что с тобой случилось, но могу предположить, поэтому давай я просто убью Фердинанда и мы уедем в Альхейм?

Мои щеки залил румянец, и я уставилась на свои руки, не в силах взглянуть на него. Пауза затягивалась.

— Я не могу просто так отказаться от своего долга, — прошептала я, по прежнему не глядя на него. — Если просто убить Фердинанда, его родственники пришлют какого-нибудь младшего брата ему на замену и так же заявят права на трон. Я должна выйти за Альфреда, должна обрести военную поддержку, должна вернуться в Эггерион и освободить свою страну, это мой долг, и я должна его выполнить! Если не я, то кто?

— Слишком много "долга" для одной фразы. — отозвался он. Я все таки бросила на него взгляд из-под ресниц- его лицо было необычно взволнованным, по лбу пролегла глубокая морщинка.

— Александрина, — упрямо продолжил он, — я помогу тебе. Скажи только слово- я вызову свою ледяную армию, и они выдворят всех франкийцев из твоей страны! Даже кошек выгонят, посмей они мяукнуть по-франкийски!

— Не получится, — я покачала головой. — Ничего не выйдет. Я не могу вернуть власть волшебством — это незаконно, после этого я не смогу стать королевой. Мой собственный народ объявит меня ведьмой. Ты забыл, что колдовство запрещено во всех королевствах? А механические солдаты- совсем другое, они же не волшебные.

— Ты даже не хочешь поискать другой способ, — он сжал меня так, что на плечах, наверное, останутся синяки, и, слабо охнув, я сделала попытку высвободиться- однако Иен потянул меня обратно. — Должен быть какой то выход, и мы его обязательно найдем!

Он смотрел на меня с болью и надеждой, отозвавшимися спазмом в сердце, словно туда вонзили тупой, ржавый клинок.

— Нет никакого другого выхода, — убито отозвалась я, и по щеке скатилась слеза, а за ней- еще одна. — Просто нет. Ничего не изменишь, давай больше не будем об этом.

Собрав волю в кулак, я все таки оттолкнула его и сделала еще одну попытку встать, и на этот раз Иен отпустил меня. Поднявшись, я утерла слезы и наневерным шагом побрела прочь, в свою комнату.

— Александрина, — позвал Иен, и я обернулась. Он тоже поднялся и стоял, чего- то ожидая. Мне вдруг нестерпимо захотелось передумать и броситься к нему на шею, и будь что будет. Однако я продолжила стоять, не двигаясь и не пытаясь остановить слезы, и под моим взглядом следы эмоций медленно исчезли с его лица, словно стертые губкой, уступая место прежней непроницаемой маске.

Глубоко вдохнув, я развернулась и вышла, чувствуя его немигающий взгляд на своей спине.

Оставшееся до ужина время я просидела в своей комнате, пытаясь успокоиться. Вызванные Иеном воспоминания, которые были так реальны, что я словно пережила все заново, разбередили душу, и я не могла найти себе места. Интересно, как там Грейс и все остальные девушки? Отпустили ли их домой или они все так же заперты в поместье, как преступницы, осужденные лишь за то, что оказались моими приближенными?

Завтра Альфред сделает мне предложение, и это проложит невидимую пропасть между мной и Иеном. Может, это и к лучшему? Людям лучше быть с людьми, а не пытаться приобщиться к волшебному миру, скрытому от наших глаз. Так правильнее- только почему же от этого так больно?

Иен ведь не звал меня замуж, не говорил, что любит. Поэтому и не стоит так горевать из за того, кто сам точно не знает, что он хочет.

Ужин прошел спокойно- Иен больше не пытался меня уговорить, но и не рассказывал ничего о себе и Альхейме, так что мы говорили об отвлеченных, не касающихся нас вещах, как хорошо воспитанные, малознакомые люди, и от этой выхолощенной светскости мне становилось грустно. Вот и пропало то, что лишь успело наметиться.

Толком не поев, я скомкано пожелала Иену спокойной ночи и ушла к себе. Он сдержано отозвался и остался доедать ужин в одиночестве.

Может, мне стоит разорвать сделку? Сегодня все между нами стало неожиданно странным. Я отказала Иену, а завтра скажу "да" другому человеку — может, лучше не заставлять Иена становиться этому свидетелем?

Однако, едва я представила, что больше его не увижу, будущее предстало в таком черном, неприглядном свете, что мне физически стало плохо. Я эгоистка, законченная эгоистка, но я хочу, чтобы он был рядом хотя бы еще немного- пока его нахождение подле меня не станет совсем невозможным.

Глава 23

Не удержавшись от слез, я с трудом уснула, и на следующее утро на меня из зеркала взглянул поросенок- с опухшим от слез лицом глазами-щелочками.

— Покажусь сейчас Иену и Альфреду, и они оба передумают, — пробормотала я и пошла умываться холодной водой.

Уснула я вчера поздно, и проснулась уже около полудня. Прекрасно, сегодня бал- стоит еще отдохнуть днем, чтобы не упасть от усталости ночью. У нас, в Эггерионе, балы заканчивались заполночь, а на материке, как я слышала, разнузданность нравов дошла так далеко, что балы длились до утра. Мне не терпелось посмотреть на хваленую разнузданность, и начала готовиться к балу не без внутреннего трепета.

Иена я не видела всю первую половину дня-дома его не оказалось, и Эдна лишь пожала плечами на мой вопрос. Зато он оставил для меня платье, которое она занесла: бледно-бледно голубое, почти белое, расшитое сверкающими бабочками, оно мне невероятно понравилось.

После ванны я высушила волосы полотенцем и медленно собралась, невольно оттягивая момент, когда мы поедем в особняк Альфреда. Эдна помогла мне одеться и усадила на пуфик, чтобы ей было удобнее застегнуть мое платье сзади- ростом она была невысока, а затем убрала мне волосы- у нее это получилось ловко, не хуже, чем у ее хозяина: один неуловимый жест- и локоны водопадом падают на плечи. После этого осталось лишь присобрать их на затылке- и прическа готова.

Я машинально теребила браслет на руке, наблюдая за ней. Интересно, она тоже альва или относится к другой волшебной расе? Расе домовых?

— Вам понравится Альхейм, — внезапно нарушила она молчание. — Там так красиво весной!

— Альхейм? — я бросила на нее удивленный взгляд. — Но я туда не собираюсь!

— О, — ее взгляд метнулся от браслета на моей руке к моему лицу и тут же уперся в пол, — прошу прощения, я не так поняла.

Может, она слышала, как Иен обещал позвать меня на бал в Альхейме? Мы же обсуждали это в доме.

Тут раздался стук, и Иен- легок на помине — вошел в дверь.

— Карета готова, пора выезжать, — официальным тоном доложил он.

— Карета наколдована из тыквы, кони- из мышей, а платье в полночь превратиться в лохмотья? — шутливо спросила я и встала, нашаривая ногой туфельки.

— Карета и лошади арендованы. А платье могу переколдовать в лохмотья хоть сейчас, если таково твое желание, — холодно отозвался он, и я почувствовала себя так, словно на меня вылили ушат холодной воды.

— Не стоит, — в тон ему отозвалась я и пошла следом за ним. Ну а чего я ожидала, что он будет по прежнему шутить и откровенничать со мной?

Честно- да, я этого ожидала. Потому что он знал, что я поступаю так, как поступаю, только по велению долга, и у меня нет другого выбора. Он же видел, что из себя представляет Фердинанд и знает, что его необходимо остановить. Мне и самой не хочется выходить замуж за практически незнакомца- почему же Иен не может понять это и отнестись ко мне… по доброму?

Я решила применить самое мощное женское оружие — обидеться, и всю дорогу до поместья молчала. Однако Иен тоже не проронил ни слова, поэтому у меня не было возможности продемонстрировать ему, что я с ним не разговариваю, и от этого я обиделась на него еще сильнее.

Вскоре мелькание темных деревьев за окном прекратилось, и впереди засияли огоньки поместья. Подъездная дорожка была занята вереницей карет, и нам пришлось несколько минут ожидать своей очереди подъехать к главному входу. Надо же, я и не ожидала, что на бал, о котором предупредили всего за три дня, соберется столько гостей- обычно о бале предупреждали минимум за две недели, и такое позднее приглашение в обществе могли почитать оскорбительным. Гости не успеют ни сшить новые наряды, ни втиснуть бал в свое плотное расписание- не говоря уже о том, что такое позднее приглашение обычно означало то, что о человеке забыли и позвали в последний момент, когда какой-то другой, заранее приглашенный и более ценный гость, отказался. Однако, либо приаттское светское общество было не гордым, либо все горели желанием посмотреть на таинственный особняк Альфреда, в котором он никогда не устраивал приемов- но гостей прибыло великое множество.

Меня внезапно охватила дрожь. Я так давно не появлялась нигде под своим именем… А что, если в толпе будет убийца? Или, что гораздо страшнее- что, если все будут смотреть на меня, и я споткнусь или совершу какую то глупость?

Иен подал мне руку и бросил на меня удивленный взгляд — руки у меня были ледяные. Я отвела взгляд и хотела отнять руку, но альв не дал мне отстраниться, и, привычно перебросив мою ладонь через свой локоть, медленно повел меня вверх по лестнице. Точно, на такие вечера не полагается приходить одной, — смутно вспомнила я.

Мы замерли перед входом в бальный зал, и я глубоко вздохнула. Перед глазами пронеслась вереница всех балов, на которых я была- я волновалась перед каждым, но сегодня меня особенно трясло.

— Принцесса Александрина Эггерионская и герцог Иен Валенсо, — раскатисто объявил глашатай, и мы прошли в распахнутые двери.

Негромкие разговоры стихли, и мы прошли в зал в гробовой тишине.

— Принцесса Александрина… разве она не сумасшедшая?…. Я думала, ее держат в лечебнице… — донеслись со всех сторон отрывистые шепотки, и я только выше подняла голову. Иен слегка сжал мои пальцы, и я внезапно успокоилась. Я не одна, он рядом. Пусть даже он злится на меня- но он стоит рядом со мной, незыблемый, как скала, и значит, все будет хорошо.

Тут к нам подошел Альфред, сухо кивнул Иену, поцеловал мне руку, и, как то незаметно перехватив ее, повел знакомиться с гостями. Я растеряно оглянулась на Иена- но он уже шел к столу с напитками и не смотрел на меня. Зал снова наполнился разговорами, Альфред знакомил меня с какими то людьми, с которыми я машинально обменивалась любезностями, и вечер пошел по обычной, накатанной колее светского приема.

Впрочем, не совсем в спокойной- стоило моему кавалеру отойти за напитками, как возле меня материализовался некий роскошно одетый господин с таким длинным носом, что им можно было проткнуть лист бумаги. Вокруг его рта пролегли глубокие складки, словно он постоянно брезгливо морщится.

— Маркиз де'Лафюр, — представился он. — у меня к вам послание от Его Высочества принца Фердинанда.

— Давайте, — я протянула руку, но он лишь тонко улыбнулся.

— Послание на словах, Ваше Высочество, — учтиво отозвался он и произнес: — Принц Фердинанд передает вам, чтобы вы возвращались. Иначе он будет казнить по десять человек в день, и начнет он с ваших друзей.

Не успела я ответить, как он развернулся и исчез в толпе, а за моей спиной возник Альфред с двумя бокалами пунша.

— Де'Лафюр? — обрадовано произнес он. — Прекрасный старик, содержит в Париже собственный театр! — на что я только передернула плечами, и Альфред осторожно отодвинул стаканы, чтобы ненароком не облиться.

Сегодня Альфред был одет в красный мундир с золотыми позументами и то и дело откидывал свои светлые волосы со лба. Мне подумалось, что он потратил на сборы не меньше времени, чем я, а то и больше- у него то не было волшебной домовихи Эдны, завивающей локоны одним щелчком.

Как почетная гостья, я должна была открывать бал с хозяином поместья, и когда зазвучали первые аккорды, гости расступились к краям зала, и Альфред повел меня в центр. По дороге он рассылал лучезарные улыбки — я думала, гостям, нопотом заметила, что мы как раз проходили мимо зеркал, которые дали ему возможность полюбоваться своим отражением.

Я подавила вздох, мы остановились посреди надраенного до блеска паркета и закружились в танце. К нам начали присоединяться другие пары, и вскоре весь зал заполнился танцующими фигурами. Я заметила, что неподалеку от нас Иен танцевал с молодой блондинкой в зеленом платье. Чтож, ему нравятся блондинки, пусть танцуют. Блондинка очаровательно ему улыбнулась, и я вцепилась в руку Альфреда так, что он ойкнул.

Полонез- танец неспешный, и во время него получалось спокойно беседовать. Вернее, получилось бы, если бы я не ждала предложения с той обреченностью, с которой узник ожидает казни. Руки у меня тряслись, и я лишь надеялась, что Альфред сделает мне предложение во время танца, вполголоса, и не станет превращать все в балаган. Или еще лучше- что Генрих пошутил и никакого предложения не будет.

Альфред тоже не был склонен к разговорам и был занят тем, что красиво ставил ноги в танцевальные па и наблюдал за тем, какое впечатление производит на окружающих. Неужели с таким мужем мне предстоит прожить всю жизнь? К государственным делам его допускать нельзя. Если ему нравится строить железяки- вот пусть этим и занимается.

Когда от полонеза осталось еще совсем чуть-чуть, я решила, что перед смертью не надышишься, и выпалила:

— Скажите, вы хотели назвать ваши условия. На которых вы поможете мне вернуть трон.

— Да, — немного обескуражено кивнул тот, — я обещал задать вам один вопрос, который очень важен для меня. И если вы ответите "да"- то все, что мое, будет вашим, включая армию, а мое сердце итак уже принадлежит вам, — на этих словах он патетически прикрыл глаза и прижал руку к груди.

— Спрашивайте, — напряженно отозвалась я, не глядя на него. В груди похолодело- все таки Генрих был прав.

Я надеялась, что он спросит меня в разговоре, который мы вели негромким голосом. Однако он вдруг остановился и громогласно крикнул так, что подвески хрустальной люстры наверху жалобно зазвенели:

— Тишины!

Музыка тут же смолкла, как оборванная, гости в растерянности остановились.

— Благодарю всех, кто почтил мой дом своим присутствием, — громко произнес Альфред, картинно выставляя одну ногу вперед и выпячивая грудь, словно позировал для портрета. — И сегодня, при всех своих друзьях, я хочу задать вопрос, который определит мое будущее.

Кто-то охнул. Из-за спин гостей выбежал шустрый лакей с огромным букетом алых роз и подал его Альфреду. Встав на одно колено, Альфред взял мою руку и спросил поставленным тоном, словно предварительно репетировал:

— Александрина, я полюбил вас с того момента, как впервые увидел. Вы сделаете меня счастливейшим человеком на свете?

Я, потупив глаза, кивнула и совсем не наигранно залилась краской по самые уши. Мне было ужасно стыдно, что в такой важный момент в жизни каждой девушки на нас все смотрят- они же потом будут это обсуждать!

Тут Альфред подал мне букет, я зарылась в него носом, хоть как то укрывшись от пристальных взглядов, раздались хлопки и новоиспеченный жених повел меня к гостям принимать поздравления. Вдалеке послышался топот удаляющихся ног и плач — Альфред, несомненно, был завидным женихом в местном обществе.

На правах жениха Альфред затребовал себе и следующий танец- слишком много танцевать вместе считалось неприличным, но новоприобретенный статус позволял некоторые отступления от правил приличия.

— Александрина, вы даже не улыбнулись, — обескуражено спросил он. — Вы не рады моему предложению?

Мне тут же стало стыдно. Как бы он плохо не разбирался в астрономии, он будет моим мужем и заслуживает по крайней мере уважения. Но и улыбнуться я не могла- из за сделки с Иеном. Еще было слишком рано разрывать ее- потом, когда никто не будет пытаться меня прикончить.

— Не могу, — извиняющимся тоном отозвалась я. — Просто…э… постоянно думаю о том, как мой народ страдает под правлением узурпатора, захватившего трон, и не могу веселиться.

— Мы выдвинемся, как только все будет готово, и выкинем его из страны, — с жаром отозвался Альфред.

— Хорошо, — я бросила на него полный признательности взгляд, но все таки не удержалась и спросила:

— Альфред, в будущем у вас будут немалые полномочия. Как вы намерены их использовать?

— О! — Альфред воодушевился и уже не волновался о том, улыбаюсь я ли нет. — Я построю театр, как у старика Де'Лафюра! Нет, в два раза больше и шикарнее! Я соберу вокруг себя поэтов и музыкантов! Я превращу Лагден в новую Флоренцию, где под правлением семьи Медичи процветали искусства!

Я с тоской подумала о государственном бюджете. Интересно, Альфред не думал, что чтобы прослыть патроном деятелей искусства, как Медичи, нужно быть настолько же богатым? Ну да ладно, в Лангдене на самом деле мало театров. Всего-то пару тысяч. Или тройку.

Музыка смолкла, и Альфред отвел меня к креслу, а сам ушел развлекать гостей и исполнять свои обязанности хозяина. Я решила выйти на балкон и подышать свежим воздухом- и тем самым избежать поздравлений с помолвкой, от которых мне становилось тошно.

Поднявшись, я уже было дошла до раскрытых дверей, как вдруг где-то сбоку мелькнул длинный нос и желчное лицо посланника Фердинанда.

— Месье Де Лафер! — я окрикнула его я и догнала в два шага. — Я не успела вам ответить. Передайте Фердинанду: Я возвращаюсь, — последние два слова я произнесла четко и медленно, глядя ему прямо в глаза и наблюдая, как его лицо все больше вытягивается, а в глазах разгорается страх напополам с бешенством.

Раздув ноздри и ничего не сказав, маркиз смерил меня мрачным взглядом и удалился, хлопнув обшлагом фрака. Я выдохнула и прошла на балкон, пряча торжествующую усмешку. Фердинанд еще пожалеет, что звал меня обратно!

Однако, стоило мне сделать шаг в темные, холодные сумерки, как вся радость от стычки, из которой мне удалось выйти победителем, померкла- балкон был уже оккупирован воркующей парочкой- блондинка в зеленом платье жалась к высокому брюнету в темном фраке, и тот обнимал ее, чтобы бедняжке не было холодно.

Я, застыв, бросила на них ошарашенный взгляд и как можно тише ретировалась обратно. В груди ныло, словно кто-то выстрелил в меня из-за угла арбалетным болтом, и он, вместо того, чтобы милосердно меня прикончить, засел внутри и все ворочался там, причиняя невыносимую боль. Может, вот что чувствует вампир, которому воткнули осиновый кол в сердце? Не в силах пошевелиться, он лежит в гробу и страдает, пока какой-нибудь беспечный грабитель могил не выдернет кол и не побеспокоит его посмертие.

Сейчас я чувствовала себя именно таким вампиром, и вампир хотел крови- а именно, крови блондинки в зеленом платье.

Сделав несколько шагов подальше от балкона, словно он был пропастью, наполненной ядовитыми змеями, я свернула в коридор и скрылась в первом попавшемся темном закоулке. Нужно успокоиться, я не могу ревновать Иена! Какое я имею на это право- я же сама его оттолкнула.

— Ты не имеешь права, не имеешь права, не имеешь права, — монотонно пробубнила я и три раза синхронно стукнула себя ладонью по лбу, чтобы выбить все неправильные мысли.

Решено, я этого мига я буду относиться к Иену, как к любому другому человеку. Как к хорошему знакомому. Может, даже перейду с ним на вы. Я буду с ним так безупречно вежлива и холодна, что у него зубы заноют от холода!

Сделав глубокий вдох, я собралась было выбраться из своего укрытия, как услышала всхлип.

— Ты обещал, что женишься, — капризно прохныкал женский голос.

— Дорогая, ты же знаешь, что я делаю это только ради нас, — утешительно пророкотал в ответ мужчина, и я в ужасе застыла. Альфред! — Ты поедешь со мной, и все будет как прежде. Я найду тебе знатного мужа, и ты станешь первой придворной дамой. Хочешь стать герцогиней? Найду тебе герцога!

— А ты не будешь ревновать меня к герцогу? — в голосе дамы прорезались кокетливые нотки.

— Я найду тебе такого старого мужа, который будет ни на что не способен и скоро сойдет в могилу, оставив тебя богатой вдовой, моя дорогая.

— Ну хорошо, — на смену разговорам пришли шорохи и другие звуки, и я зажала руками уши, чтобы не слушать, как они целуются. Ну почему я такая невезучая! Второй жених- и этому тоже на меня наплевать. Первый хотя бы променял меня на деньги, а второй собирается везти с собой любовницу, отчего почему-то еще противнее, чем от предательства Рихтера.

Наконец они ушли и я смогла выбраться из своего закутка. Отряхивая с платья паутину, я поспешила вернуться в зал — хватит с меня блуждания по темным безлюдным местам. Пожалуй, я увидела вдвое больше, чем хотела бы.

В зале ко мне тут же подошел Иен и пригласил на танец, но я сослалась на усталость и попросила просто отвести меня к креслу. Он бросил на меня один взгляд, и, отметив мой потерянный вид, без лишних разговоров отвел к ряду кресел и удалился. Впрочем, через минуту он вернулся с вазочкой мороженого и длинной ложкой, и, вручив их мне, удалился уже окончательно.

Я тут же пожалела, что отказалась, потому что он сразу же пригласил какую-то разряженную даму в розовом, на платье которой было нашито столько кружева, что она была похожа на торт. Зеленая блондинка пронеслась мимо в паре с другим кавалером, бросая на Иена загадочные взгляды, а на розовую даму- победные. Она-то знала, с кем он обнимался на балконе!

Давешний арбалетный болт в груди снова заворочался, и я мрачно засунула в рот целую ложку мороженого в качестве анестезии.

— Александрина, дорогая, — я услышала деликатный шепот, и маркиза Грильбо, как всегда в черном, но увешанная драгоценностями, опустилась в соседнее кресло с грацией баржи. — я надеюсь, вы осознаете, в чем заключается ваш долг? Я имею ввиду, вы же не совершите опрометчивый поступок, влюбившись в кого то неподходящего?

При этом она выразительно подвигала бровями в сторону Иена, и побарабанила пальцами по подлокотнику. На одном из них блеснул бриллиант размером с голубиное яйцо.

— Тетушка, не знаю, о чем вы, — чопорно произнесла я, — я знаю свой долг и собираюсь влюбиться только в собственного мужа по истечении должного времени после заключения брака.

— Вот и славно, — с некоей толикой сомнения похвалила меня маркиза и, поднявшись, удалилась в сторону кресел, где дамы почтенного возраста самозабвенно сплетничали, поглядывая на танцующих.

Я вздохнула. Если бы я могла убедить и саму себя! Тетушка Дороти со своими предупреждениями не влюбиться в Иена немного запоздала.

Затем я несколько минут пыталась угадать, кто же была моя соперница за сердце Альфреда, но не преуспела. Сначала я искала тех девушек, кто смотрел на него с обожанием, — но таких было добрых ползала. Затем я решила сфокусироваться на тех, кто смотрел на меня с завистью — но таких было чуть ли не больше. Опешив от волны враждебности, я решила не задаваться подобными вопросами- узнаю позже, когда он привезет ее в Лангден.

Наверное, чтобы сделать вечер совершенно неудавшимся, появился Генрих и я приготовилась к новой порции поздравлений. Однако он не стал долго меня поздравлять — наверное, представлял, какое сокровище на самом деле его брат- и просто поболтал со мной на отвлеченные темы. Я, решив выяснить, похож ли он на брата, намеренно переводила разговор на самые разные темы, но он оказался неожиданно начитан и здраво рассуждал как о точных науках, так и о истории и философии. В какой-то момент я даже забыла о своих проблемах, слушая его рассказ о том, как Клеопатра стала царицей. Я знала эту историю и раньше, но мой учитель рассказывал ее совсем скучно.

— Спасибо, что развлек мою дорогуюневесту, — раздался над ухом голос Альфреда, и я дернулась от слова "дорогую"- так же он звал и свою даму сердца.

Подумаю обо всем позже. Сейчас главное- продержаться до конца вечера и не показать, что я что-то подозреваю.

— Может, хотите еще мороженого? — галантно предложил жених.

— Если честно, я так устала, — я бросила на него вымученный взгляд. — Было бы неплохо просто поехать домой.

— Прикажу подать вашу карету, — Альфред тут же удалился отдавать распоряжения, а я встала и попрощалась с его братом.

— Спасибо за предупреждение, — с признательностью произнесла я. — Без него сегодняшние события были бы для меня немного… неожиданными.

— Я так и подумал, — он коротко кивнул на прощание и удалился.

Я попробовала найти среди разряженной толпы Иена, но он куда то запропастился.

— Иен, я домой, — шепнула я под нос. Он же говорил, что услышит, если позову?

Я уже было думала, что он так и не появится и приготовилась возвращаться домой одна, при том, что где-то все еще бродит неведомый убийца, но альв все-таки появился из дверей, когда Альфред уже усаживал меня в карету.

Галстук у Иена сбился набок, волосы были взъерошены, а вид- очень бодрый и оживленный.

— Я как раз вовремя, — жизнерадостно констатировал он и нырнул в карету.

— Можете остаться, — холодно отозвалась я, — Альфред отправит со мной своих людей, и меня доставят домой в целости и сохранности.

— Конечно, я и сам с вами поеду, — подтвердил Альфред и тоже нырнул в карету. — Побыть с вами еще хотя бы несколько минут- это все, о чем я могу мечтать!

— Ну, тогда не буду мешать уединению влюбленных, — решил Иен и вышел обратно. — Признаюсь, приемы вы устраиваете превосходные, так что я, пожалуй, воспользуюсь случаем и задержусь.

Я смерила его возмущенным взглядом и демонстративно повернулась к Альфреду. Видела я, что конкретно его заинтересовало на приеме!

— Трогай! — крикнул Альфред, и карета сдвинулась с места. Сзади, в темноте и полной тишине, бежал отряд его железных солдат, один из них вел в поводу коня Альфреда, чтобы он мог вернуться обратно. Меня поразило, что они двигались абсолютно бесшумно — а ведь такие тяжелые, облаченные в железный панцирь механизмы должны были издавать много шума. Наверное, хорошо смазаны. Даже конь шумел больше, чем они- бренчала сбруя, стучали подковы.

Вскоре мы въехали в город, и я порадовалась, что на улицах никого нет- своим появлением мы могли изрядно напугать случайных прохожих. Вскоре карета остановилась возле особняка на Франкийской набережной, 17 А, и я, попрощавшись, торопливо зашла в двери.

Глава 24

Мне не терпелась остаться одной. По дороге я кое-как поддерживала разговор с Альфредом, но сейчас, забежав в свою комнату, я не могла бы даже приблизительно сказать, о чем мы говорили. В душе у меня словно все омертвело, но в то же время, ужасно болело, как будто это было бы возможно. Если бы я могла просто ничего не чувствовать, как альв, я бы с удовольствием променяла на это человеческую хваленую способность влюбляться. Какой от этого прок, если тот, кого ты любишь, сейчас воркует с какой-то блондинкой, а тот, за кого собираешься замуж и в кого могла бы влюбиться, и не думает расставаться с любовницей?

Захлопнув дверь, я, всхлипывая, сползла по ней. Всхлипы были такими громкими, что мне пришлось зажать рот рукой, чтобы не разбудить весь квартал. Я попыталась плакать как-то беззвучнее или, еще лучше, вовсе успокоиться, но вместо этого слезы хлынули ниагарским водопадом.

— Миледи, я помогу вам раздеться, — поскреблась в дверь Эдна, но я, кое- как выровняв дыхание, крикнула ей:

— Не нужно!

Эдна растеряно потопталась перед входом и все-таки ушла- я слышала ее удаляющиеся шаги по лестнице, затем внизу хлопнула дверь и все стихло.

Кое-как встав на ноги, я принялась сдирать с себя платье — там, где не развязывалось, я безжалостно дергала, а потом взяла с комода ножницы и просто разрезала его спереди. Ворох шелка упал к моим ногам, и я мстительно потопталась на нем, а потом принялась рвать и разбрасывать куски ткани по комнате. Приглашаешь меся в Альхейм, чтобы я стала твоей любимой женщиной? А сам лапаешь блондинок? Ведешь себя, как свинья, а сам даже не можешь предложить мне быть женой, а не какой-то там возлюбленной! Я что, недостойная женщина?

— Точно, — внезапно догадалась я. — Он не сделал мне предложения, потому что я — падшая женщина. У нас все было, а на таких не женятся. Правильно мне говорила мама, и глупо было надеяться на что-то еще.

Ну что ж, мне просто придется выйти замуж за человека, который меня не любит и которого я не люблю, ради блага своей страны. Обычная практика среди людей нашего круга.

Не в силах больше выносить ноющую боль в груди, я осторожно выбралась из комнаты и побрела на кухню. Я была в корсете и нижних юбках, но дома только Эдна, и она уже легла спать — значит, меня никто не увидит.

На сей раз мне было нужно что-то подейственнее сладкого, и я нашла это в специальной стойке в буфете. Вино — красное, белое и всякое разное. Выбрав первую попавшуюся бутылку, я достала штопор из ящика поблизости, и, схватив тарелку, побросала все, что нашла поблизости- кусок ветчины в промасленной бумаге, яблоко, конфеты, изюм и орехи. Подойдет — от отца я часто слышала, что выпивать, не закусывая- дурной тон. Он говорил это не мне, а своим друзьям за обедом, но ведь это не могло быть плохим советом?

— Александрина? — я вздрогнула и чуть не уронила все свое добро на пол. Бутылка все таки выскользнула из ослабевших пальцев, и Иен перехватил ее в паре дюймов от пола.

Я замерла, прижав к себе снедь, как воришка, застигнутый на месте преступления. Альв окинул меня изумленный взглядом- растрепанная, с красными глазами, в белье- ну и зрелище я сейчас собой представляю, должно быть! В его лице что- то дрогнуло, и он, вздохнув, отобрал у меня еще и штопор и принялся открывать бутылку.

— Поздравляю с помолвкой, — отстраненно проговорил он, уделяя все внимание своему занятию. — Не сомневаюсь, вы будете счастливы с Альфредом и его дамой сердца.

— Ты знаешь? — удивленно произнесла я.

— Меня удивляет, что ты знаешь! И зная это, все равно собираешься выти за него замуж? — Иен развернулся и смерил меня раздраженным взглядом. — Он же не любит тебя!

— Не он один, — возмущенно прошипела я. — Зато он по крайней мере сделал мне предложение!

Я выпрямилась и гордо развернулась, чтобы уйти.

— Александрина, — Иен негромко произнес мое имя, и я остановилась почти против своей воли, словно его голос имел надо мной магическую власть. — у нас предложение стать возлюбленной и означает брак. Если ты согласишься, то пойдем в храм хоть завтра. Соглашайся, — он обогнул меня и встал прямо передо мной, — я предложил уже дважды, в третий раз я спрашивать не буду.

Его глаза вглядывались в мое лицо, пытаясь прочитать ответ, и я подняла на него взгляд- в глазах снова стояли слезы, и его изображение было размытым.

— Прости, Иен. — я отвела взгляд. — Я не могу. В моей ситуации это невозможно.

— Все возможно, — он принялся меня уговаривать, и этого я уже вынести не могла- пусть он игнорирует меня, обливает презрением, но только не уговаривает! — Я посажу тебя на этот чертов трон, если тебе он так нужен, и выходить ради этого за этого клоуна нет необходимости!

— Нет, нет, не уговаривай меня, — прошептала я и все таки всхлипнула, и, не в силах больше сдерживаться, пробежала мимо него в коридор, а затем — вверх по лестнице в свою комнату.

Там я тщательно заперла дверь, и, утроившись в кресле, сделала хороший глоток прямо из горлышка и тут же закашлялась — крепкое. Нет смысла мечтать о чем то — глоток- если я воспользуюсь волшебной армией Иена, то нарушу основной закон своей страны: запрет волшебства. Значит, я не смогу пройти коронационное испытание и стать королевой, и не смогу защитить свою страну от поползновений тиранов и захватчиков. Глоток. Я не прячу голову в песок, я честно рассмотрела все возможности, увидела, что шансов у нас с Иеном нет, и поэтому пожертвовала нашим несостоявшимся счастьем.

Если бы я могла быть эгоисткой, могла поставить свое счастье выше благополучия многих сотен тысяч людей- я бы сказала ему да, не задумываясь. Но я всю жизнь воспитывалась с мыслью, что я должна буду сделать все, что потребуется, для своей страны — выйти замуж, примирять министров, уговаривать послов других стран- да хоть умереть, если вдруг потребуется. И если бы я вдруг предала все свои принципы, то потом не смогла бы смотреть на себя в зеркало без отвращения.

С этими мыслями я прикончила бутылку, заедая конфетами и ветчиной, и уснула, едва добредя до кровати — вино было для меня слишком крепким и подействовало, как снотворное.

Спускаясь в столовую в следующий полдень — завтрак я проспала- я опасалась, что Иен продолжит уговоры, но его даже не было дома. Не знаю, где он пропадал, но когда он появился дома во второй половине дня, его тон был невыносимо легким, и он не затрагивал никаких серьезных вещей.

Он сообщил мне, что я внезапно стала популярной персоной в местном обществе, и потряс пачкой писем, которые принесли с утра, пока я спала.

— Я был утром в парке, и все встречные передавали приветы и приглашали в гости, — сообщил он, подливая себе чаю.

— Ты гулял в парке так рано? — удивленно переспросила я.

— Да, погода была великолепная, — Иен потянулся за тостом и тут из его рукава выпал кружевной розовый платочек с монограммой, явно женский. Я отвела глаза- понятно, в парке он был не один.

Я схватилась за конверты, чтобы чем-то занять руки, и уронила половину. Иен с громким вздохом принялся их поднимать, и у меня была минутка прийти в себя и придать лицу отстраненное выражение. Пока альв собирал письма, я принялась открывать те конверты, что были в руках, и читать один за другим- приглашение на прием, приглашение на благотворительный вечер, записка от Альфреда.

— Альфред приглашает на конную проулку по окрестностям, — сообщила я, и пальцы Иена, подавшего мне остальные конверты, добела стиснули стопку. — поеду завтра в обед, с ним и его братом.

В таком духе и прошли следующие две недели — Иен каждый день исчезал из дома, чтобы встретиться со своей блондинкой, а я ездила то на прогулку, то в театр или оперу с Альфредом и его братом — для соблюдения приличий, так как оставаться наедине с мужчиной было не принято в обществе. Иен никогда к нам не присоединялся.

С Альфредом было скучно, но вот с его братом оказалось на удивление интересно разговаривать, и я была рада, что он нас сопровождал. И почему не он- старший брат? — с досадой подумала я, когда Генрих упомянул в разговоре Цезаря, а Альфред оживился и заявил, что это — его любимый салат.

Впрочем, вскоре я устала от светской жизни и решила отдохнуть дома, пока есть такая возможность- если я стану королевой, от светских обязанностей уже не увильнешь. Иен тоже встречался со своей дамой все реже и потом вдруг вовсе перестал. Если бы мне не было так тошно, я бы порадовалась — но я не почувствовала даже легкого торжества.

Просто после нашего последнего серьезного разговора я вдруг поняла, что бесполезно ревновать- потому что причина того, что мы не можем быть вместе, не другая женщина, а судьба. Обстоятельства непреодолимой силы, как пишут в юридических документах. Его вины в этом нет- и вся злость на Иена испарилась, оставив после себя лишь грусть.

А еще была виновата я и мои амбиции- если бы я могла все бросить и жить, как обычная женщина, то все было бы проще.

Альфред сообщил, что армия будет готова выступить в первые дни декабря, и мы ждали этого дня, маясь от безделья. Я уже так привыкла путешествовать, что долгое нахождение на одном месте было до странного мучительным.

Вышивать или вязать мне никогда не нравилось, и в поисках занятия я забрела в библиотеку и взяла первую попавшуюся книгу. Все книги в этом эльфийском особняке были местные, земных авторов, и эту я даже вроде бы когда-то читала- простенький любовный роман, но два года назад, прочитанный тайком от родителей, он произвел на меня неизгладимое впечатление.

Теперь же я прочитала первые страницы, дошла до первой встречи героев, нежных признаний- и со стоном захлопнула. Грудь снова пронзила знакомая боль, мысли перешли на знакомую колею- Иен, а если мне сделать так, а если сказать то… Нет, мне нужно занять мысли книгой, в которой нет ни одной любовной сцены.

Найти такую оказалось на удивление тяжело- ни один автор не обошел своим вниманием любовные сцены. Они содержались и в биографиях, и в исторических романах, и даже в сборниках мифов. Наконец, мне удалось отыскать жанр, в котором романтика почти или совсем отсутствовала- полицейские романы! Некоторые, самые кровавые, описывали только жуткие преступления и то, как сыщики искали преступника. Другие показывали краткую картинку семейного счастья- и затем следовало леденящее душу своей жестокостью преступление, которое опять же расследовали сыщики. Это я читать могла и с удовольствием поглощала книги пачками.

Так и проходили наши дни до зимы- я предпочитала сидеть в библиотеке и читать бесконечные детективы, а Иен — то играл в шахматы с Генрихом, с которым они неожиданно нашли общий язык, то уезжал за город на Инее и возвращался обратно с покрасневшими от холода щеками и прояснившимся взглядом, то тоже читал что-то свое, но не в библиотеке, а в своем кабинете.

До отъезда нужно было решить еще вопрос переправки армии через море- плавать железные солдаты никак не смогут, разве что перейдут море по дну. Да и то, могут заржаветь по пути и навечно застыть на дне в вязком иле.

Иен зафрахтовал корабль для перевозки "груза"-капитану сообщили, что нам нужно отвезти железные балки для строительства моста. Исчезнув утром, он вернулся ровно через сутки, сообщив, что нанял пароход, принадлежащий Ост-Индской торговой компании, и после того, как на борт будет погружены запасы, он выйдет и встретит нас в порту Ньяссы.

Глава 25

Наконец-то от Альфреда пришла короткая записка, что все три тысячи железных солдат готовы выступить через два дня, и меня охватил лихорадочный мандраж. Я ни на чем не могла сосредоточиться и только бродила из комнаты в комнату. Наконец Иен, утомленный моими метаниями, поговорил с Генрихом, тот отправился и обсудил что-то со своим братом- и результатом этого стала ошарашивавшая меня новость о том, что мы с Иеном и Генрихом поедем на поезде и будем ждать армию в порту, потому что походная жизнь не для женщин.

Сам же Альфред должен был ехать вместе с войском, потому что железные солдаты слушались только его- он как то настроил их на свой голос.

Я не стала возражать — даже верховая прогулка бывает утомительной, а ведь она длится всего несколько часов! А ведь во время марша в седле придется находится с утра до вечера. Нет, я лучше прокачусь на поезде, пока есть такая возможность.

Я была рада, что Генрих едет с нами- в последнее время между Иеном и мной образовалась некая неловкость, и присутствие третьего человека поможет ее сгладить. Мы можем просто разговаривать с ним и игнорировать друг друга, и все.

Я уже притерпелась к тупой ноющей боли в груди и почти ее не замечала. Если занимать мысли чем-то другим, то она и вовсе почти пропадала, и поэтому я набрала с собой в дорогу кучу новых полицейских романов.

Мы ехали в разных купе- при Генрихе не был никакой возможности взять билеты в семейное купе, как мы делали раньше, да мне и не хотелось этого. Наоборот, казалось, что чем меньше мы с альвом будем сталкиваться, тем быстрее пройдет мое умопомешательство.

Однако, днем мы все равно проводили большую часть времени все вместе: как то так получилось, что после завтрака мы все дружно шли в мое купе и проводили день там. На ночь Иен ставил на мою дверь барьер- незаметно проводил рукой вдоль двери, и, удовлетворенно кивнув, удалялся. Его купе было по соседству, и если бы на меня попробовали совершить покушение, он успел бы прибежать за пару секунд.

— Так, если я пойду вот сюда, то я выиграю, так? — медленно произнесла я и нерешительно двинула белую фигуру вперед. Генрих пытался научить меня играть в шахматы, но пока у него плохо получалось.

— Нет, — терпеливо покачал головой Генри. — тогда точно проиграешь. Лучше вот сюда, — на правах будущих родственников мы уже перешли на "ты", а заодно он разрешил называть его просто "Генри", по-домашнему. Левой рукой он передвинул фигуру шахматного коня на нужную клеточку. Правая была заняла- в ней был надкушенный пирог.

Я сдержала улыбку — Генри, хоть был высоким, но все же был еще в таком возрасте, когда постоянно хочется есть, и поэтому жевал, не переставая, при этом оставаясь тощим, как жердь.

Иен сидел на красном бархатном сиденье напротив меня и, сдвинув брови, о чем-то размышлял.

— Твой брат долго работал над механическими солдатами? — неожиданно спросил он.

— Не знаю, — медленно отозвался Генри. — Он создал их, когда я был в Эггерионе. Я переехал к нему всего полгода назад, после смерти матушки, и тогда у него уже были успешные образцы и он вовсю занимался их тренировкой.

В его взгляде, обращенном на Иена, скользнуло понимание- казалось, он в курсе, почему тот задает подобные вопросы. Мне же не нравилось, что Иен подозревает в чем-то непонятном нашего союзника, и поэтому я быстро перевела разговор на другую тему- спросила о лошадях. Это сработало- каким бы умным Генри не был, лошади не способны оставить равнодушным ни одного мальчишку.

На третий день мы прибыли в Ньяссу — портовый город, в котором следовало дожидаться прибытия Альфреда. Это был не блистательный Эгенштат, куда пароход привез меня и Иена из Эггериона, но крупный, промышленный город, по уши закопченный фабричным дымом, с большим портом- единственный выход Ровены к морю.

Селится в городе не было никакого желания- мы пробыли в городе всего полчаса и не успели даже еще сесть в кэб, а мое платье уже украсилось разводами черной сажи. Я не прислонялась к грязному месту — просто сажа летала в воздухе и жирными хлопьями оседала на зданиях и людях, как черный снег.

Иен бросил монетку кучеру и скомандовал везти нас в загородный отель. Не знаю, как он успел забронировать место, но когда мы подъехали к аккуратному двухэтажному особняку на побережье, нас уже встречали. Управляющий долго рассыпался в извинениях, сообщая, что он никак не может понять, как они потеряли наше письмо — хорошо хоть, служащий нашел его буквально полчаса назад прямо на своем столе, а марка на нем наклеена недельной давности.

Как бы то ни было, номера нам успели приготовить, так что ждать не пришлось ни минуты.

Отель стоял прямо на берегу океана, ревущего, мятущегося, и шум волн слышался даже из номера. Я бродила влево-вправо по берегу каждый день, и почему то от его беспокойства мне становилось спокойнее. Без охраны мне гулять было опасно, и Иен присоединился ко мне в первый день, но мне хотелось побыть одной, и он это понял — потому что на следующий день он отправил со мной Инея.

Умный конь бегал за мной, как собачка, и один раз даже ткнулся носом в плечо. Я вздрогнула, вспомнив предостережение Иена, что конь может откусить пальцы, но все-таки на следующий день вынесла ему морковку, потом — яблоко, потом- опять морковку. Иней брал угощение с раскрытой ладони осторожно, и все пальцы остались при мне.

Мы жили в отеле неделю — ровно столько понадобилось Альфреду, чтобы добраться от Приатты до Ньяссы. Признаться, меня мучила совесть, потому что я жила в теплой комнате и ела всевозможные деликатесы на завтрак, обед и ужин, а вот Альфред, бедняга, трясся на морозе и спал в палатке. Построю ему самый большой театр в мире, — с раскаянием пообещала себе я.

Наконец он появился — пропыленный, раздраженный, — и тут же прошел в отведенную ему комнату. Я благоразумно подождала в расспросами до того, как он отдохнул, переоделся и опрокинул парочку бокалов превосходнейшего франкийского шампанского, и только тогда узнала от подобревшего жениха, что марш прошел успешно и вся армия расквартирована в ближайшем лесочке.

Местные жители в ужасе бежали от железных солдат, едва завидев их на горизонте, и Альфред предполагал, что если на франкийских солдат армия окажет такое же устрашающее воздействие, то мы одержим победу, не пролив ни капли крови. Иен хмыкнул на эту фразу, но ничего не сказал. Я тоже была настроена скептически- где это видано, чтобы люди добровольно выпускали из рук захваченное?

На следующее утро прибыл зафрахтованный Иеном корабль- длинное белоснежное чудовище, обшитое листовым железом и изрыгающее дым из всех четырех труб. Он встал на причал в порту, и мы выехали для встречи с капитаном.

Мы приехали в порт, как только получили его письмо, и сейчас капитан принимал нас в кают-компании своего корабля. Кают-компания была отделана с должным изяществом, как и салон для офицеров, но весь остальной корабль был не таким роскошным, как "Принцесса морей"- простая металлическая палуба, в коридоре- ни намека на коврики и обычные газовые светильники без лишних украшательств вместо настенных бра.

Капитан Якобсон- просоленный ветрами всех четырех океанов эггерионец с воинственно топорщившейся бородой- выглядел так, словно не понимал, как он вообще тут оказался. Он то и дело морщил лоб и окидывал нас озадаченным взглядом. Однако, стоило Иену подойти к нему и заговорить, как его лицо прояснилось и он с энтузиазмом принялся трясти его руку, называя альва "дорогой друг" и " боевой товарищ". Я вздохнула- не иначе, Иен его зачаровал. Ни за что не поверю, что можно за такой короткий срок зафрахтовать корабль компании, которая ведет такую интенсивную торговлю. Да у него рейсы должны быть расписаны на три года вперед!

Как бы то ни было, капитан предложил нам начать погрузку и перебраться на корабль завтра утром. Иен немного удивил его сообщением, что груз пока не прибыл, и прибудет только ночью, но чары все еще действовали, и на предложение грузить ночью капитан лишь согласно кивнул.

Мы все-таки переехали на корабль немедленно. Мне досталась офицерская каюта с привинченной к полу кроватью и окном, которая была бы достаточно хороша, если бы не один весьма серьезный недостаток- я в нее не помещалась. Вернее, не помещалась моя юбка, натянутая на широкие обручи кринолина по последней моде. Повертевшись так и сяк, я вздохнула- круг оставался одинаково широким, как его не верти- и стащила обручи кринолина. Юбки сразу послушно опали, и я смогла спокойно передвигаться по комнате. Чтож, в этом плавании придется прослыть немодной особой.

Вечером, когда стемнело, я пробралась на палубу- как раз, чтобы увидеть, как матросы, позевывая, ложатся прямо на палубу и засыпают. Один положил под голову толстый канат, другой- трогательно прижал к себе ногу своего товарища, и тот, похрапывая, дергал ей во сне, как собака.

— Что с ними? — удивленно спросила я Иена, стоявшего у перил и задумчиво наблюдавшего за отбывающими в объятия Морфея матросами.

— Устали, притомились, — тот вдруг подмигнул мне, и я неуверенно улыбнулась одним уголком губ.

— Уже пора? — послышался позади голос Альфреда, и лицо Иена тут же снова превратилось в ставшую привычной за последние дни равнодушную маску. — Вы что, дали им снотворное?

Я обернулась. Альфред хмурил брови, разглядывая матросов и пытаясь понять, что с ними.

— Не столь важно, — мягко произнес Иен, — они будут спать, а когда проснуться, вспомнят лишь, что им было хорошо.

— А, алкоголь, — "догадался" Альфред, и его лицо прояснилось. — Хорошо. Заходите! — это слово он крикнул в темноту, и по спущенным сходням легкой трусцой побежали темные фигуры, по прежнему не издавая ни звука.

Интересно, — смутно подумала я, — а где все мастера, которые чинят и смазывают эти механизмы?

В нашем дворце и загородном поместье почти в каждой комнате стояли напольные часы- дабы государь мог всегда помнить о времени и тратить его с пользой. Насколько я помню, у нас всегда служило насколько часовщиков, и они постоянно что-то чинили. Наверное, механические люди просто лучше сделаны и поэтому не ломаются.

Железные солдаты по трапу забегали на нижнюю палубу, слаженно топали и укладывались штабелями в трюмах. Почему-то от всех этих действий мне стало жутко- может, потому, что они были так похожи на людей, а мы укладывали их в трюм, как вещи? Или потому, что я везу в свою страну армию железных солдат, которые подчиняются только одному командиру- Альфреду?

Хотя, может, в этом есть свой плюс- с одним Альфредом я как-нибудь смогу договориться. А если бы нужно было иметь дело с ним, с его генералами и кучей помощников-советчиков, каждый из которых преследует собственные цели, тогда было бы сложнее.

Погрузка была завершена через несколько часов. Лишь стоило последнему солдату забрести в трюм, как матросы на палубе зашевелились и поднялись, недоуменно оглядываясь.

— Ты что, уснул? — неуверенно спросил один другого. Второй, почесывая щеку, на которой отпечатался канат, отозвался:

— Ничего я не спал, прилет на минутку, пока грузчики таскали ящики. Они уже ушли?

— Ушли, — первый выглянул за борт, и, разминая руки и ноги, побрел на корму. — пойдем на свое место, вахта еще идет.

Никто из ни не замерз и не простудился на холодной палубе- если Иен что-то делал, он продумывал все до мелочей. Пожелав мужчинам спокойной ночи, я первой ушла в свою каюту. Альфред побрел следом, жалуясь, что от морского воздуха его волосы распушились, как мочало, а Иен лишь кивнул мне вслед.

На следующее утро капитан сетовал, что проспал всю погрузку, но мы заверили его, что все прошло удачно и он может сам удостовериться, что груз уложен в трюмы и надежно закреплен. Он действительно спустился туда с Иеном, и, вернувшись, поздравил нас с приобретением отличных балок для моста.

— Правда, не знаю, заплатят вам или нет, — с сомнением произнес он, — сейчас в Албионе все неладно, якорь в печенку этому королю Фердинанду.

— Королю? — в ужасе прошептала я. — Его что, короновали?

Как я могла об этом не слышать? В газетах совсем ничего не писали!

— Нет, мисс, — капитан Якобсон покачал головой, — разве ему пройти коронационное испытание? Он просто объявил себя королем, напялил на голову корону и сел на трон. Никто из эггерионских дворян даже не приехал, чтобы принести присягу. Двор опустел, там сейчас осталась только франкийская свита Фердинанда и пара местных прихлебателей- Эйвери, например. — и капитан вполголоса разбранился себе под нос, чтобы я не услышала.

Я кивнула, благодаря за информацию, и отошла к перилам. Корабль шел на всех парах, за кормой оставался пенный след, а перила под моими ладонями мелко подрагивали от работающих где-то в глубине механизмов, толкавших вперед эту махину.

Мои руки тоже подрагивали от нетерпения- уже скоро все решится. Осталось всего несколько дней. Фердинад не мог не знать, что я возвращаюсь — значит, он уже стягивает свои войска к границе. Скоро мы или победим, и я займу свое законное место, или проиграем. Что будет тогда, я старалась не думать.

Три дня плавания пролетели, как один миг- грузовой пароход двигался быстрее пассажирского, так как капитану не было нужны заботиться о благополучии пассажиров. Корабль качало и трясло, но мы неслись вперед с ужасающей скоростью. Я и рвалась вперед, и, в то же время, тряслась от мысли о сражении.

В утро нашего прибытия я встала на рассвете и вышла на палубу, наблюдая, как темная полоса берега обретает очертания и приближается. Голова слегка кружилась от волнения, и кусок не лез в горло- завтракать в тот день я так и не стала.

Я хотела пристать к какому-нибудь безлюдному берегу, но Иен неожиданно вмешался и настоял на том, чтобы причалить в порту.

— Ты- законная наследница, — спокойно произнес он, аргументируя свою позицию. — Зачем тебе красться по лесам, как разбойнику? Не переживай, Фердинанд вел себя так, что люди встретят тебя ликованием и цветами.

— А если среди них будут франкийцы?

— Даже если у них будут ружья, я об этом позабочусь. Ни одна пуля до тебя не долетит, — пообещал он, и я безоговорочно поверила.

Альфред не присутствовал при этом разговоре, а когда я спросила его мнения, очень хотел сказать что-то умное, но не смог придумать и сказал, что со всем согласен. Поэтому сегодня, спустя сутки после этого разговора, мы причаливали туда, откуда я отплыла несколько месяцев назад- в пассажирском порту Хайпорта.

Глава 26

Форт, который, конечно же, был в городе, молчал- корабль принадлежал известной торговой компании, и причин останавливать его у военных не было. Однако, когда пароход, причаливая, развернулся правым бортом, то царивший в порту обычный шум и гвалт сначала утих, а потом и вовсе смолк. На борту золотой краской было написано (вернее, наколдовано ночью Иеном, но всем остальным мы сказали, что надпись сделана краской) "Принцесса Александрина".

Упали сходни, и в гробовом молчании я первая сошла на берег, осторожно ступая и думая лишь о том, чтобы не свалиться в воду под сотнями изумленных взглядов. На мне было красное платье такого же цвета, как эггерионская форма, верх был сшит на манер мундира, а пышная плиссированная юбка без намека на кринолин падала до земли тяжелыми складками. Следом за мной легко сбежал Иен и грузно протопал Альфред.

Я замерла, не совсем уверенная, что делать дальше. Они же не знают, кто я- вряд ли эти простые люди были в столице, а по портретам сложно понять, как на самом деле выглядит человек. Люди, расступившись, смотрели на меня, а я, пытаясь не показать своего волнения- на них. В мертвой тишине были отчетливо слышны крики чаек над нами. Я уже было прочистила горло и собралась что-нибудь сказать, как вдруг из-за моей спины вдруг выбежали два разряженных пажа и раскатали перед моими ногами длинную красную дорожку. Я проводила их изумленным взглядом. Следом вышел важный глашатай, и, выпятив грудь, прокричал:

— Прибыла принцесса Александрина, законная правительница Эггериона, чтобы избавить свой народ от тирана- захватчика!

За моей спиной послышался отчетливый звук- как будто что-то тяжелое упало на палубу. Думаю, это наш капитан свалился в обморок, сообразив, каких пассажиров он привез и какими это ему грозит проблемами.

Откуда-то сбоку прямо мне в ухо раздался рев трубы- двое герольдов, надувая щеки, усердно дули в начищенные инструменты.

— Народ Эггериона, приветствуйте свою законную правительницу! — не унимался глашатай, и люди начали неуверенно хлопать, кто-то поднял ребенка на плечи, чтобы ему было видно, еще кто-то бросил на дорожку цветок. Хлопанье и приветственные крики усилились, и я выдохнула и помахала толпе- так, как меня учили в детстве преподаватели хороших манер- сдержанно, пальцы сжаты, ладонь расслаблена.

Те же лакеи, что раскатывали дорожку, вывели из- за моей спины открытую повозку, украшенную лентами. В нее был впряжен гордо вышагивающий Иней, белоснежная шерсть которого искрилась на солнце.

— Мы что, везли это с собой? — недоуменно произнес Альфред. — Что-то я не видел ни коня, ни кареты в трюмах.

— Они стояли в самом дальнем, — успокоил его Иен, и я шагнула вперед, чтобы сесть в экипаж.

Однако добраться до него у меня так и не получилось- фракийские солдаты, которые охраняли порт, наконец очнулись и пробирались сквозь толпу, активно работая ногами и прикладами.

— Дорёгу! — с жутким акцентом вопил один из них, толстяк с красным лицом, — мы арестовать самозванец! Посадить в темниц!

Вот он огрел прикладом по спине какую-то торговку, не успевшую достаточно быстро убраться с его пути, и мужчина, стоящий рядом с ней, бросился на него с кулаками. Солдат, торопясь от него отделаться, сорвал со спины ружье и, пнув мужчину в грудь, уже было прицелился, как…

..прогремел выстрел. Я опустила руку с зажатым пистолетом- тем самым, который мне подарил Иен- и красная пелена перед глазами начала потихоньку рассеиваться. Франкийский солдат, все еще глядя на свою жертву, упал на землю, на его лбу была аккуратная красная дырочка.

Рука, опущенная вниз, ходила ходуном, и я удивилась, как у вообще попала, куда нужно, но лицо было спокойно. Иен быстро забрал у меня пистолет и поставил на предохранитель, а затем так же быстро усадил меня в повозку. Подбежавшие железные солдаты, в полной броне напоминавшие рыцарей в латах, схватили остальных солдат Фердинанда- их и было то всего человек десять-двенадцать.

— Слава принцессе Александрине! — завопил спасенный эггерионец, ощупывая голову и все еще не веря, что жив. Толпа подхватила, и ее восторженный рев не шел ни в какое сравнение с теми жидкими приветствиями, что я слышала несколько минут назад. Я почувствовала неожиданное воодушевление- эти люди верили в меня так, как я не верила в себя сама.

— За каждую каплю эггерионской крови, что пролил самозванец Фердинанд, я выжму из него ведро крови! — прокричала я неожиданно для самой себя, и толпа воодушевленно взревела. Мальчишка-лакей повел Инея вперед, и карета двинулась сквозь толпу. Иен и Альфред ехали следом на припасенных гнедых лошадках, а за ними рысцой бежали выбиравшиеся из трюма железные солдаты. Генрих должен был замыкать шествие, и нескольким солдатам было отдан отдельный приказ охранять его.

Таким макаром мы и прошли через весь город. Толпа, собравшаяся в порту, потянулась за нами, по дороге к ней присоединялись новые люди, кто-то запел гимн, и на каких-то улицах мы с трудом могли проехать сквозь плотное скопление выбежавших навстречу людей. Наконец дома поредели, люди разбрелись по своим делам, и мы выехали на проселочную дорогу. Последние, особо стойкие, проводили нас до полей и еще долго стояли на дороге, пока не скрылись за поворотом.

Все это время у меня мелко подрагивали колени- хорошо, что я сидела. Я только что убила человека… Может, он и заслужил смерть, но я убила его собственной рукой-той, которая только что приветственно махала людям. Прерывисто вздохнув, я сжала ткань юбки. Я не думала, что поступила неправильно, но все равно мне было жутко. Перед глазами все еще стояло удивленное лицо солдата с маленькой красной дырочкой на лбу- словно он вдруг решил нарисовать на нем точку, как у индийской женщины. А это и была точка — жирная точка в его жизни, и поставила ее я. Почувствовав, что меня мутит, а голова кружится, я крикнула:

— Давайте остановимся!

Слева и справа от дороги тянулись луга, летом — ярко зеленые, а сейчас- покрытые пожухлой желтоватой травой с редкими островками снега- была еще первая половина декабря, и снега пока выпало мало. Я почти вывалилась из повозки, со всхлипом втягивая прохладный воздух, и почувствовала, как дурнота отступает, и муть перед глазами рассеивается.

— Все нормально? — передо мной возникло встревоженное лицо — Иен.

— Наверное, — неуверенно отозвалась я, приваливаясь к повозке. — Вроде бы нормально.

Тревога постепенно уходила из его взгляда, но мне все равно показалось, что он смотрит на меня как — то странно- как будто впервые видит.

— Спасибо… за все это, — я сделала неопределенный жест в сторону повозки и шагающих где-то впереди герольдов. — Откуда ты их взял?

— Чайки, — пояснил Иен, — Любят покричать, вот я и приспособил их к тому, что у них получается лучше всего.

Понятно, он превратил птичек в герольдов и лакеев. Я бросила на них внимательный взгляд, и один из герольдов вдруг свернул в кустики. Обратно он уже не вернулся, но через пару минут из кустиков выпорхнула крупная чайка, и, издавая пронзительные крики, полетела в сторону порта. Полагаю, другие вскоре исчезнут таким же образом.

— Надо же, мы так далеко от порта, а чайки и здесь летают, — подошедший Альфред проводил ее изумленным взглядом. — Почему мы остановились? — это уже ко мне.

— Хочу пересесть на лошадь, в повозке укачивает, — сообщила я, и Альфред, бросив один взгляд на мое зеленое лицо, крикнул что-то своему слуге. Через пару минут мне подвели одну из заводных лошадей, которую брали специально для меня — спокойную серую кобылку по кличке Мышка. Иен выпряг Инея и, оседлав, сел на него- так будет лучше, Иней все-таки не привык тянуть повозки.

Наблюдая за ними, я уловила тот момент, когда из спокойно-расслабленной поза Иена вдруг превратилась в напряженную, а взгляд, направленный вдаль, стал собранным и спокойным.

Глава 27

— Впереди армия, — пояснил он. — красные мундиры- эггерионская.

— Хочет заставить меня сражаться со своими же людьми, — мрачно отозвалась я, — чтож, тем лучше- сначала разберемся с предателями, а потом с захватчиками. Прежде чем атаковать эггерионское войско, дайте мне поговорить с главнокомандующим. Может, получится решить все мирным путем.

— Ты что, собираешься разговаривать с предателем? — не поверил Иен. — Думаешь, он раскается и сам заколет себя своим мечом?

— Нет, — я уцепилась за луку и с трудом забралась на лошадь. Хорошо, что мне выделили эту, она совсем невысокая. — Наоборот, я сделаю ему подарок. Если он так хочет убить меня- пусть попытается.

Пришпорив лошадь, я в составе нашей небольшой кавалькады- Иен, Альфред, Генрих и несколько слуг Альфреда- двинулась вперед. Вслед за нами двумя шеренгами бежали железные солдаты, бесшумные и стремительные, а впереди ровным построением виднелись два красных квадрата с мелкой крапинкой черных форменных фуражек- эггерионские войска.

По мере того, как мы приближались, силуэты людей вырисовывались все четче, и я уже различала оружие, отдельные фигуры, пороховые сумки на поясах. Лица сливались в смутные пятна. Впереди, на огромных скакунах стояли три фигуры-командующие.

Тут прозвучала отрывистая команда- и передние ряды ощетинились пиками мушкетов, темные дула которых смотрели прямо на нас. Меня это не испугало, а лишь разозлило.

— Иен, защищай наших, — еле слышно шепнула я, зная, что он услышит, и добавила уже громче для Альфреда и Генриха, — стойте тут.

Мне защита сейчас была не нужна.

— Генерал Эферсон, — я тронула лошадь и спокойно поехала навстречу мужчине в центре- крупному, высокому брюнету с вислыми усами и такими огромными мешками под глазами, словно он хранил в них все полученные за предательство богатства. Он, набычившись, смотрел, как я приближаюсь, но пока не давал команды стрелять.

— Вы же — достойный эггерионец, — звонко продолжила я, — если не считать того, что предатель. Разве вы не знаете, что каждый достойный эггерионец может выстрелить в короля? Если вы считаете, что я не должна занять трон, так возьмите и выстрелите в меня сами!

— Разве может женщина править? — заводясь, заорал он. — Вы способны только шить и плодить детей! Да как из пигалицы выйдет достойный правитель!

— А что, тот, кто сидит на троне и пачками казнит простых людей, достоин править? — бурлившая во мне ярость от его слов лишь усилилась. — Вы родились в эггерионе, так что же вы трусите? Берите ружье и стреляйте, если у вас есть хоть капля достоинства! Если вы верите в свои слова, так проверьте, правы вы или нет! В чему сотрясать воздух?

Он все еще медлил, сжимая и разжимая пальцы, солдаты в первых рядах- теперь я подъехала достаточно близко — смотрели на него с осуждением. Действительно, если он верил, что я не могу быть достойной наследницей своего отца, он должен был доказать это на деле- либо всю жизнь служить мне и не раскрывать рта.

— Стреляйте, трус! — не выдержав, выкрикнула я, и он решился. Выдернув у стоявшего сзади помощника ружье, он вскинул его к плечу, прицелился- на лбу его выступили капли пота, но руки не дрожали- это я увидела обострившимся вдруг зрением- и нажал курок. Прогремел выстрел, я вздрогнула и замерла. Миг, другой, стук сердца- ничего! Я еще жива… Выдохнув, я сжала руки на луке седла, а генерал Эферсон вдруг завалился и набок и кулем свалился на землю. Глаза его невидяще смотрели в небо, а на шее виднелась что-то красное.

— Мертв! — прокричал помощник, с ужасом глядя на меня. — Пуля взорвалась в стволе и повредила шею!

На лицах читалось изумление- все слышали о коронационном испытании, то тех, кто видел его своими глазами, насчитывалось единицы.

— Вы знаете, что это значит, — твердо произнесла я.

Во время испытания закованный в латы эггерионец выпускал в будущего правителя стрелу- если наследник собирался занять престол по праву и был достоин, то стрела возвращалась обратно и поражала лучника. Для этого и нужны были латы — чтобы не убить человека. Я слышала, что в древности лучник не надевал никакой защиты, и это была достойная смерть, и за право выпустить стрелу и послужить сюзерену сражались на рыцарских турнирах- однако в наше просвещенное время такие кровавые традиции не приветствовались.

— Еще есть желающие в меня выстрелить? — крикнула я, но никто не отозвался. — Тогда войско переходит под мое командование! Ты, — я ткнула пальцем в помощника генерала, и он с готовностью приблизился.

— Фирсон, ваше Высочество, — представился он. — Генерал-лейтенант Фирсон. Смирно! — гаркнул он назад, и ружья наконец направились вверх.

— Доложите обстановку, — приказала я, и он принялся четко рассказывать, какие тут батальоны и какие остались в гарнизонах. Подъехавшие Иен и Альфред слушали его, а я только делала вид- последние несколько минут выпили из меня все силы, и если во время перепалки с генералом я чувствовала раж и прилив сил, то теперь все тело охватила слабость.

— Оставайтесь здесь, — велела я и снова повысила голос, чтобы все слышали. — скоро по этой дороге в порт побегут остатки франкийских войск. Вы знаете, что с ними делать. Тех, кто сдастся, схватить, как военнопленных. Приказываю отомстить за свой народ и свою страну, чтобы ни одна франкийская крыса не смела даже смотреть в сторону наших островов!

— Ураа! — восторженно завопили солдаты.

— Я пришлю вам генерала Мервинга, — я помнила, что Мервинга отстранили сразу перед тем, как Фердинанд захватил власть- значит, он был против.

— А..-Фирсон выглядел немного растерянным. Он что, думал, что может совершить измену, а потому еще получить повышение?

— А вы, Фирсон, докажите мне, что на вас можно рассчитывать, — мягко, но твердо произнесла я и тронула коня. Он отвесил мне поклон и. и вслед мне донеслось:

— Ура принцесса Александрине!

— Ура! Ура! Ураа! — троекратно прокричали солдаты и переменили построение, давая нам проход. Дальше прозвучали команды становиться лагерем, а мы, проехав дальше, ждали, пока оба войска разойдутся на одной дороге и разберутся, кому в какую сторону маршировать. Фирсон довольно ловко все разрулил, и вскоре мы смогли двинуться дальше.

— Их не опасно оставлять позади? — спросил Генри, морща брови.

— Не очень, — отозвалась я. — Они видели, сколько у нас солдат-можно сказать, лично пересчитали, пока мы проезжали мимо. Может, Фирсон и предатель, но на дурака он не сильно похож. При первой же возможности я отправлю письмо генералу Мервингу.

— Уже отправил, — шепнул мне Иен, и я бросила на него благодарный взгляд.

Альфред ехал рядом и с раздражением разглядывал пятнышко на его белоснежном мундире, которое занимало все его внимание, не участвуя в беседе.

До вечера мы успели преодолеть еще довольно приличное расстояние, и тут встал вопрос ночевки. Железные солдаты могли разбить лагерь где угодно, хоть в лесу, хоть в скалах, им не требовалась пища и кровати- а вот мы, неопытные вояки, не взяли ни шатров, ни палаток, ни продовольствия. Палатка была ишь у Альфреда- та, которую он брал с собой, когда добирался из Приатты в Ньяссу. Взять палатки он нам не напомнил, а сами мы не подумали.

— Может, остановимся в гостинице? — предложила я. Иен хмыкнул, лицо Альфреда просветлело, а Генри недоверчиво переспросил:

— В гостинице? Мы же на войне! Как то… не принято так.

От его вопроса я неожиданно истерически расхохоталась, чуть не падая с лошади.

— Поехали… на войну… солдат взяли, а палатки не взяли… — икая, пробовала пояснить я причину своего веселья. — вояки…

Альфред неуверенно хохотнул, Иен хмыкнул, Генри, обдумав ситуацию, прыснул в кулак, и вскоре все мы истерически ржали, остановившись посреди дороги. Железные солдаты, которым не нужны были такие мелочи, как палатки, безмолвно глазели на нас сзади.

— Впереди какая-то деревня, в ней должен быть постоялый двор, — наконец сообщил Иен, вытирая выступившие слезы, и мы двинулись вперед. Действительно, почему бы не переночевать с комфортом, если есть такая возможность?

Впереди оказалась не деревня, в большая ферма, и при ней был постоялый двор- дорога в порт была людной, и в гостинице часто останавливались путешественники. Мы заплатили за четыре номера и щедро добавили сверху за беспокойство- железная армия кругом расположилась вокруг фермы, и обеспокоенные собаки выли, как потерпевшие. Однако, узнав, кто мы, хозяин отказался брать деньги и начал выволакивать на столы лучшую еду. По его словам, если мы избавим народ от тирана, то моем забирать хоть всю его ферму с курами, коровами и козами лучшей шоккейской породы.

Козы нам были без надобности, а вот поужинали мы после целого дня на свежем воздухе с отменным аппетитом, а когда я зашла в комнату, то уснула мигом, успев лишь переодеться.

Глава 28

Шум. лязг. что? вздрогнув, я села на кровати. В комнате было темно, хоть глаз выколи, а издалека раздавались звуки сражения. Торопливо поднявшись, я принялась на ощупь натягивать вещи, не попадая в рукава и путаясь в завязках. Через несколько минут я выглядела уже достаточно прилично, чтобы выбежать в коридор.

Звук рожка, трубящего короткий сигнал.

— Франкийцы, — сообщила тень, выступившая из тьмы коридора, и я узнала голос Иена, — сигнал наступления. Альфред уже там, командует — эти железяки без него будут просто стоять и хлопать глазами.

— Пойдем туда, — потребовала я, и он, без слов перехватив мою ладошку, повел по темному коридору, по шаткой лестнице на первый этаж и на улицу, под звездное небо. Чувствуя крепкое пожатие его горячей ладони, я постепенно успокаивалась.

Я было двинулась вперед, но Иен задержал меня на крыльце.

— Там не эггерионцы, — напомнил он. — Их стрелы обратно не развернутся.

Так мы и стояли- на крыльце, под звездным небом, слушая шум битвы и гадая, что происходит. Иен накинул на меня свой плащ и бдительно вглядывался во тьму. Сам он, казалось, не мерз — река его оставалась такой же горячей.

Не знаю, сколько мы так стояли- может, полчаса, а может, и целых два — но мелодия сигнала поменялась на другую, тревожную, и Иен вполголоса сообщил мне: "Отступают"!

Выдохнув, я привалилась к его плечу и тут же отстранилась, наконец догадавшись отнять руку.

— Мы победили? — спросила я, и глаза Иена блеснули в темноте, как самые яркие звезды на небосводе:

— Да, победили.

— Победили! — я бросилась ему не шею, а он подхватил меня и покружил, осторожно опустив на землю после. Я просто не могла сдержать в себе восторг, губы сами собой поползли вверх и в стороны, и Иен накрыл их ладонью. Я подняла на него глаза, и..

— Мы победили! — тьма соткалась в силуэт лошади со всадником, и Генрих галопом проскакал во двор. Я отшатнулась от Иена, пряча руки в карманы. — Два отряда преследуют франкийцев, Альфред за ними следит. Ох, и много их было! — в его голосе слышалось возбуждение. — Так и перли на нас!

Наверное, Фердинанд успел затребовать подкрепление. Когда я бежала из Эггериона два месяца назад, франкийских войск тут было совсем немного.

При упоминании Альфреда мне тут же стало стыдно, что я стояла на крыльце, хватаясь за руку Иена, пока он рисковал жизнью в сражении. Когда все это кончится, я отплачу ему особенно заботливым отношением, — решила я. Пусть даже он будет крутить романы, но я стану хорошей женой- в благодарность за сегодня. За освобождение моей страны. За то, что он ночью и на холоде сражался за меня и моих людей.

Впрочем, когда Альфред заехал во двор, стеная и сетуя на то, что мы бросили его одного- хотя своими механическими солдатами мог командовать только он сам и прекрасно это знал- мое намерение стать хорошей женой было подвергнуто испытанию. Пока Альфред раздраженно выговаривал что-то брату, мне и бледнеющему небу, я скользнула внутрь и потребовала у хозяина подогретого вина и горячих кирпичей в постель Альфреду. Горячее вино, которое хозяйка подала ему, когда он зашел в гостиницу, его немного успокоило, и я, поздравив его с победой, удалилась к себе.

Утро встретило меня бодрящим холодком и ледяными полами. Топили в гостинице не очень хорошо, и вчера, перенервничав от прибытия важных гостей и шастающих туда-сюда трех разных армий, хозяин еще и забыл закрыть окно в коридоре, и сейчас в щель под дверью ощутимо задувало.

С удовольствием потянувшись, я вскочила и оделась. Самое сложное уже позади! Сегодня мы уже будем в Лангдене.

После неплотного завтрака мы собрались на импровизированный военный совет. Мне по прежнему кусок в горло не лез, и я боялась вконец отощать и подурнеть, что было бы совсем плохо. Принцесса должна быть белая и мягкая, а не загорелая дочерна от скачки верхом без зонтика и тощая от переживаний. Ладно, потом наем, когда буду дома.

Сидя за столом, с которого служанка только что убрала тосты с маслом, бекон, яйца всмятку и булочки, мы решали, что делать дальше. Нас было всего четверо, но и тут препирания заняли добрые полчаса. И это мне еще повезло, что нас мало! Что бы было, если бы я должна была обсуждать этот вопрос с толпой министров и советников? Мы бы целыми днями заседали и ничего не делали. Да так обычно и бывает, — настигло меня внезапное прозрение, и я вспомнила, как отец жаловался на то, что он тратит время зря на совещаниях и с этими министрами каши не сваришь.

Иен хотел пробраться во дворец в одиночку и "снять" Фердинанда, как он выразился. Альфред, исключительно ради того, чтобы возразить ему, предложил маршировать в Лангден со всей армией. Я бросила взгляд на Генри- мне было интересно, что он предложит, и он внезапно ответил мне понимающим взглядом. Да, не одной мне не нравились совещания.

— А почему вы думаете, что Фердинанд в Лангдене? — спросил Генри, и я согласно кивнула. — Не логичнее ли в его ситуации бежать? Его армия разбита, если бы я был на его месте, то сейчас я бы уже находился на полпути к порту.

— Фердинанда нужно найти, но он- не главная цель, — скрепив сердце, произнесла я, — Если получится его схватить- то хорошо. Самая главная цель- это все-таки столица. Как бы мне не хотелось отомстить ему, главное- это занять Лангден. А оттуда уже можно отдать приказ и закрыть все порты, чтобы Фердинанд не смог сбежать безнаказанным.

Да, мне хотелось поквитаться с Фердинандом. Но не гоняться же за ним по всему свету!

Решив для начала двинуться на Лангден, а потом узнать, где окопался Фердинанд, мы выдвинулись в дорогу.

Глава 29

Однако судьба решила все иначе- после обеда, на который у нас было прихваченное с собой холодное мясо и хлеб, мы проезжали мимо того самого поместья, в котором Фердинанд держал меня в плену. Оно возвышалось посреди поля, и наш путь пролегал прямо мимо его высоких стен. Мы уже собирались проверить, не там ли прячется Фердинанд, что было маловероятно, потому что поместье было плохо укреплено, и проехать мимо- как вдруг люди на стене забегали, завидев наше приближение, и выстроились в линию. Красно-синюю линию- фракийские солдаты! Значит, Фердинанд не бросил это поместье? На что оно ему?

— Ваше Высочество, — прокричал один из солдат со стены. — У меня для вас сообщение от принца Фердинанда. Он предупредил, что за каждую милю, которую преодолеет ваша армия, он будет убивать по сто мирных жителей Лангдена. Ваши подруги умрут первыми, — он крикнул что-то неразборчивое, и солдаты в красно-синей форме выволокли на стену несколько женских фигурок.

Я, сжав зубы, пробежалась по ним взглядом. Все мои фрейлины и камеристки были тут: Грейс, Мира, Китти, Гвендолин, Марджери, Энни. Только Мэг не хватало- наверное, Фердинанд пощадил свою бывшую любовницу. Китти тряслась так, что Гвендолин то и дело хватала ее за руку, чтобы та не свалилась вниз, Энни рыдала, не сдерживаясь, а Грейс стояла, гордо вскинув голову, словно все происходящее ее ничуть не заботило.

— Ваше высочество! — заметив меня, Грейс сделала книксен, и я нервно хмкнула — только она могла делать реверансы, стоя на стене под дулом пистолета. — Прощу прощения, этот тюфяк снова прячется за женскими спинами!…-Тут она выдала выражение, которого я никогда не слышала от этой воспитанной и культурной девушки.

Стоявшие рядом с ними офицеры лишь переглянулись, нахмурившись, и никак не отреагировали на то, что она так неуважительно отзывается о их сюзерене. Может, им тоже не нравилось расстреливать женщин на стенах поместий?

— Иен, ты можешь спасти их? — спросила я, подъехав к нему на своей мышастой кобылке.

— Могу, — кивнул тот, — но если стража прямо сейчас уснет мертвым сном, то кто-то явно заподозрит, что их зачаровали.

— Хорошо, тогда позже, — решила я и крикнула:

— Мы не пойдем дальше, отпустите их!

— Мы уведем их со стены, но только стоит вам двинуться вперед, как они заработают по дырке в затылке! — отозвался тот, и девушек увели со стены.

Я бросила взгляд на Иена, и тот, кивнув, прогулочным шагом направился к воротам. Казалось, кроме меня, его никто не видит- стража на стенах не демонстрировала ни малейшего беспокойства, что к вратам направляется чужак, а Генрих, стоящий справа от меня, недоуменно крутил головой, не понимая, куда вдруг делся Иен.

— А где..- в конце концов решил спросить он, и я красноречиво кивнула в сторону кустиков.

— Давайте пока остановимся тут, — я обернулась к Альфреду, — вызволим девушек, и можно ехать дальше.

Альфреду это решение не совсем понравилось, и он поджал губы.

— Я понимаю, что у вас есть определенные детские привязанности, — подбирая слова, произнес он, — но нужно же уметь решить, что главное, а что нет…Я хочу сказать, их всего шестеро, а мы так близко! Для них это такая честь- умереть ради своей страны!

— Подождем немного, — твердо отозвалась я, — и может, честь умереть ради своей страны им оказана не будет.

— Я не понимаю, чего тут ждать, — начал закипать Альфред, но я еще раз твердо произнесла:

— Подождем немного, Альфред. Пожалуйста.

Он, все еще бурча, отошел от меня. Меня неприятно поразило, что моего жениха, похоже, не сильно то беспокоят людские судьбы, кроме его собственной. Интересно, как бы он запел, если бы ему выпала "честь умереть ради своей страны"? Сомневаюсь, что он сильно бы ей обрадовался!

Тем временем Иен уже исчез внутри — наверное, прошел через дверь "своим путем". Я сжала руки- Иену я доверяла беспрекословно, больше, чем самой себе, но все равно я переживала- и за него, и за девушек. Когда же это все кончится и можно будет жить спокойно, и не боятся, что кого то из дорогих людей казнят на стене или на лужайке поместья?

Не прошло и получаса, как откуда-то сбоку распахнулась маленькая калитка, и из нее показался Иен, ведущий за собой стайку девушек. Я быстро пересчитала их и выдохнула- все тут! Заплаканные, бледные, но они были живы и целы.

Не стесняясь, я бросила лошадь в галоп и спешилась, лишь добравшись до них. В поместье было тихо, никто не пытался их преследовать, вслед не неслись выстрелы и крики- и, выдохнув, я обняла Грейс, а потом и всех остальных- кого по одному, кого по двое- как получилось.

Я бросила взгляд на Иена- он чуть заметно улыбался, глядя на нас, и выглядел спокойным. Значит, можно не переживать — в крепости все спят, или, например, отбиваются от воображаемых гигантских мышей. "Спасибо"-одними губами произнесла я, и он кивнул.

— Как ты их вытащил? — перехватив поводья лошади, Иен повел ее на поводу, а я зашагала рядом, держа за одну руку Грейс, а за другую — Китти.

— Представляете, все в крепости вдруг напились от страха и уснули прямо на земле, — делая большие глаза, встряла Гвендолин, и я кивнула своей догадке.

Меня переполняла благодарность к Иену- что бы я ему не отдала, у меня никогда не получится расплатиться с ним за все добро, что он мне сделал. Надо подарить ему что-то механическое, — смутно подумала я, — часы, например. Или локомотив, ему же нравятся поезда.

Этих заложниц мы спасли, но с Фердинанда действительно станется убивать по сто человек на каждую милю, что мы пройдем к Лангдену, поэтому мы отошли подальше от поместья и разбили лагерь в ближайшем леске.

Заложницы, кстати, не успели толком испугаться и поэтому быстро оправились от того, что их чуть не расстреляли. А то, что их спас таинственный незнакомец, отвлекло их, и они сейчас кидали на него заинтригованные взгляды, не забывая накручивать локоны на пальцы.

Я, испытывая легкое недовольство по этому поводу, села на покрывало между Иеном и Альфредом. Грейс, с которой мы за время плена стали ближе всех, хотя раньше отношения у нас были не слишком доверительные, бросила на меня лукавый взгляд. Собственница и ревнивица, — говорили ее глаза, — так поступать нельзя, выбирай кого то одного! Я виновато потупилась и начала расспрашивать девушек о том, что с ними произошло за эти месяцы.

Оказалось, что они все так же сидели взаперти в поместье, а Фердинанд, к счастью, переселился в лагденский дворец и избавил из от своего присутствия.

— Видел бы вы, как он разозлился, когда вы сбежали, — сообщила Гвендолин, смешливая золотистая блондинка с медовой кожей. Наедине я разрешила девушкам называть меня на "ты", но при незнакомых мужчинах она не решалась так сделать. — Орал так, что окна тряслись, и все пытался вызнать, кто из нас помог вам.

Грейс. Она помогла мне, но благоразумно молчала об этом — даже у стен есть уши.

Оставив девушек обсуждать освобождение из поместья, мы вчетвером отошли в сторону. Нужно было решать, что делать дальше.

— На войне жертвы неизбежны, — раздраженно дернув плечом, произнес Альфред. — Нужно идти дальше прямо сейчас. Пока он не успел укрепить город и подготовиться.

Я бросила взгляд на Иена- мне почему то казалось, что он предложит что-то абсолютно противоположное. То ли из различия характеров, то ли из за неприязни, которую эти двое друг к другу испытывали, стоило одному что-то предложить, другой непременно оспорит его мнение. Хорошо, что все соблюдали приличия и неприязнь была тщательно скрыта броней манер. Пока.

— Не лучше ли пробраться в город и избавиться от Фердинанда? Змею нужно рубить с головы, — не разочаровал меня Иен.

— Может, просто пойдем на город ночью? — вклинился между ними Генри в куском пирога в одной руке. — Железные солдаты двигаются бесшумно- в темноте никто их и не заметит. К тому же погода портится, будут тучи, может, дождь- значит, темно будет так, что не только черную кошку не увидишь, но и целую армию не заметишь! А Иен может пойти вперед и попробовать захватить Фердинанда.

Мужчины кивнули, соглашаясь с ним, а я мысленно поаплодировала — Генри, умышлено или нет, смог примирить всех и найти удачное решение, которое было всем по душе. Может, вырастет и станет дипломатом? Или министром? Нужно найти ему учителей получше, когда вернемся в Лангден. Хотела бы я, чтобы у меня был такой брат- впрочем, о чем это я? Он итак станет моим братом, и уже очень скоро.

Густые кроны леса давали надежное укрытие от тех, кто захочет рассмотреть, где мы и чем занимаемся, и мы решили остаться в лесу до ночи. Единственное, что мы сделали- это отправили девушек с Иеном и Генри на ближайшую ферму. Им в военном лагере делать нечего, пусть переждут там. Хорошо, что рядом находилось именно загородное поместье- современное, не слишком высокое здание, окруженное лесом, и солдаты Фердинанда не могли следить за окрестностями с его стен. Если бы тут стоял замок, да еще был бы построен на возвышенности, по всем правилам стратегии, потому что с холма обороняться легче, то обзор бы у них был гораздо лучше- замки обычно гораздо выше поместий.

Вечером, до основного наступления, один отряд железных солдат будет направлен в поместье, чтобы захватить его. Нам оно особо не нужно, но оставлять за спиной вражеское укрепление было по меньшей мере глупо.

Иен и Генри вернулись через час, и заодно привезли ужин- свежий, только из печи, хлеб, вареные яйца, печеную тыкву, нарезанную на тонкие ломтики ветчину. Альфред, с которым я весь час их отсутствия беседовала и всячески уделяла внимание, принял походный ужин благосклонно, и мы, расположившись на расстеленных на земле покрывалах перед чадящим костерком, приступили к трапезе. Если не думать о том, что нас окружают молчаливые и безучастные железные люди, которых мы поведем в бой через несколько часов, то можно представить, что мы на обычном светской пикнике, который почему — то устроили зимой.

После ужина Альфред внезапно вспомнил о своей роли будущего главы семьи и заявил мне, что я должна остаться на ферме со своими фрейлинами.

— Война- не место для женщин, — безаппеляционно заявил он. — У тебя же нет даже оружия, а я не смогу за тобой приглядывать. Возвращайся и жди вестей там.

— Если я не пойду с вами, то это будет не возврат законной власти, а обычный захват! — возмутилась я. — Жители вас не поймут, и могут на вас наброситься!

— Крестьяне с палками нам не страшны, — отмахнулся Альфред.

— Но будут лишние жертвы!

— Ты женщина, вот и слушайся своего мужа! А не то я с места не сдвинусь, и все мои люди тоже! — заорал Альфред, вконец выведенный из себя.

— Я не женщина, а королева! А ты пока мне не муж! Станешь мужем, тогда и командуй! — не осталась в долгу я.

Альфред уже раскрыл рот, чтобы что-то ответить, то на мое плечо вдруг легла чья-то рука. Я бросила раздраженный взгляд назад.

— И правда, езжай на ферму- миролюбиво произнес Генри и внезапно незаметно мне подмигнул. — Оставим на всякий случай с тобой охрану — вон, пусть Иен и несколько солдат останутся с тобой. А я вас провожу.

Из меня будто выпустили весь воздух.

— Хорошо, — неуверенно произнесла я, и Альфред, который тое приготовился к долгой перепалке, так и замер с открытым ртом.

Если Иен будет со мной, то никто не запретит нам пробраться в Лангден и поискать Фердинанда. А с армией мне и в самом деле нечего делать.

— А мы, когда подойдем к городу, будем громко кричать, что мы- войска принцессы Александрины, вот и с легитимностью вопрос решен. — закончил Генри, и я вынужденно согласилась. В его словах был толк.

Не теряя больше времени, мы попрощались — я сжала руку Альфреду, и, не выдержав, обняла на прощание- хоть мы и поссорились, но я все равно за него пережевала.

— Езжайте и вернитесь с победой, — напутствовала я его, и он подсадил меня в седло моей лошади.

— Но! — Иен пришпорил Инея, и мы втроем- Генри, я и альв — поехали к ферме. С десяток железных солдат рысцой бежали следом, держась на некотором расстоянии.

Эта мелкая размолвка была первой у нас с Альфредом- и, подозреваю, не последней. Он еще не знает, что несколько лет назад, когда решался вопрос с моим замужеством, министры долго спорили, давать ли моему мужу титул короля или крон-принца- потому что править должен тот, в чьих жилах течет кровь правящей династии, и это была я. А если муж станет королем, то и править будет он- титул короля выше титула королевы. Обсуждалось и то, чтобы убрать из свадебной клятвы традиционное обещание жены повиноваться мужу- потому что королева должна повиноваться только Богу и голосу своего рассудка, а не мужу. И, подозреваю, когда Альфред обо всем узнает, меня ждут новые скандалы.

Глава 30

Через несколько минут быстрой езда мы подъехали к ферме- ворота смутно белели на фоне сгущающегося вечернего сумрака, из-за каменной стены ограждения доносился лай собак. Остановив лошадь, я спешилась, и мужчины последовали моему примеру.

— Оставайтесь за воротами и не входите внутрь, — скомандовал Генри железным солдатам и повернулся к нам.

— Вы же все равно собираетесь в Лангден? Ты отведешь Александрину вашими путями? — полуутвердительно спросил он, и я похолодела. "Вашими путями"- он что, имеет ввиду эльфийские тропы? Значит, он знает, кто Иен на самом деле такой?

Иен лишь тонко улыбнулся и кивнул.

— Генри, с чего ты взял… — начала я, но он лишь отмахнулся длинной тощей рукой:

— Да лаадно, я же не слепой, и не тупой, — он обезоруживающе улыбнулся и вскочил на своего гнедого коня. — Береги ее! — крикнул он на ход и пришпорил коня.

— За это будь спокоен, — задумчиво отозвался Иен, глядя ему вслед, и, обернувшись ко мне, беспечно пожал плечами:- Умный ребенок. И в шахматы хорошо играет. Так что, ты пойдешь со мной или останешься тут? — без перехода добавил он, поворачиваясь ко мне.

— Конечно, с тобой, — я спрыгнула с Мышки. — лошадей оставим здесь?

— Лучше здесь, — кивнул Иен, и, спешившись, помог отвести мою лошадку на конюшни. Инея же он просто расседлал и хлопнул по крупу- тот, покосившись на хозяина темно-синим глазом, развернулся и ускакал куда-то в темноту. Так лучше- если его не привязывать, Иен сможет призвать его из любого места. А вот если Иен сам привяжет его где-то, или отдаст поводья другому человеку- то волшебный конь уже не сбежит. Так, по крайне мере, было написано в книгах сказок и легенд, что я читала.

— Пойдем? — Иен протянул мне руку, и я, глубоко вздохнув, вложила пальцы в его ладонь. Шаг- и вместо того, чтобы выйти из конюшни на ферме, мы ступили на плохо освещенную мостовую лангденской улицы.

На улице не было ни души — наверное, в городе ввели комендантский час. Темная и узкая, она не освещалась ни светом фонаря, ни луны, и среди густого мрака я едва различала черные силуэты домов. За городом почему-то было светлее, хотя там тоже нет никакого освещения.

Вдали послышались слаженные шаги и команды- патруль. Иен сжал мою руку и медленно повел по улице в противоположную сторону. Мы то шли, то бежали, и шаги гулко разносились по улице, но патруль почему-то не обратил на подозрительные звуки никакого внимания.

Наконец мы вышли на центральный проспект, ведущий прямо ко дворцу, и зашагали прямо по нему. Он был освещен, и мы были видны, как на ладони, но попадавшиеся время от времени караульные смотрели мимо нас и занимались своими делами, словно нас тут и не было. Вот мы проходим мимо щуплого франкийца- и он зевает прямо мне в лицо, глядя сквозь меня; вот мы огибаем толстяка в красно-синей форме- и он, воровато оглядываясь, принимается ковыряться в носу.

— Иен, а почему мы не вышли прямо во дворце? — шепотом спросила я, дергая его за руку. Он по прежнему сжимал мою ладонь- наверное, для того, чтобы чары работали, нужен телесный контакт.

— Не получится, — он покачал головой из стороны в сторону и окинул придворцовую площадь цепким взглядом, — когда строили дворец, магия еще не полностью ушла из вашего мира, и чары заложили прямо в фундамент и стены. Дворец построен так, что в него можно только зайти через дверь. Магия и сейчас есть в вашем мире, но ее мало, — добавил он, и я кивнула.

Чем, как ни магией, объяснить то, что происходит на коронационном испытании? Хоть колдовство и запрещено в королевстве, но эти чары, древние и сильные, были вплетены прямо в землю еще тысячу лет назад, когда наша страна была молодой и чародеев уважали и почитали.

Ворота во дворец были закрыты, но перед ними дежурил караульный. Мы подождали около получаса, пока не наступило время его пересменки, и проскользнули вместе с ним за ворота. Он, ничего не заметив, ушагал вперед, насвистывая веселую песенку.

Дверь во дворец тоже закрыта, и туда уже проникнуть будет сложнее- часовым там делать нечего, и слуги уже, наверное, спят и не будут выходить или входить. Иен остановился, задумчиво разглядывая причудливую вязь кованного обрамления дверей, а мне в голову внезапно пришла одна мысль, и я за руку потянула его вперед.

— Что? — он бросил на меня удивленный взгляд. — Они же закрыты?

— Ты же сам сказал, что дворец построен с магией, — шепнула я, — может, он меня узнает и пустит? Если работает магия, которая не позволяет ни одному эггерионцу убить меня, то может, и дворец как-то на меня отреагирует?

— Хорошо, давай попробуем, — с сомнением отозвался Иен. — Попробуй, толкни.

Было видно, что он не особо верит в успех этой задумки- да я и сама тоже не особо верила. Но, лишь стоило мне толкнуть тяжелую створку, она, на удивление, поддалась и тяжело распахнулась. Стражник, мерно шагающий туда-сюда вдоль ворот, окинул это безобразие равнодушным взглядом и никак не отреагировал- наверное, для него дверь была по-прежнему закрыта.

Проскользнув внутрь, мы бесшумно затворили дверь за собой и проскользнули внутрь.

Дворец встретил нас тишиной, ярким светом развешанных тут и там светильников и гвардейцами на каждом шагу. Больше всего их было у дверей, но хоть их глаза и были неотлучно направлены на вход, нас они, благодаря чарам Иена, не увидели. Мне вдруг стало страшно, что это все- ловушка, и он лишь притворяются, что не видят. Как можно смотреть прямо на открывшуюся дверь и не заметить?

Однако, когда мы проходили мимо, на лице гвардейца не дрогнул ни один мускул, и мы поспешно скрылись в коридоре. Поспешно- потому что я тянула Иена за руку, сам он шел спокойно и не таясь, словно был у себя дома.

Если у входа гвардейцы личной гвардии принца, которых он тренировал лично и которые были особо ему преданы, встречались через каждые пару метров и нам приходилось лавировать, чтобы не врезаться в красно-синий мундир, то дальше их стало меньше, а потом мы дошли до совсем пустых коридоров.

— Подожди, — я потянула Иена за руку. — Куда мы идем? Разве Фердинанд не в королевских покоях? Они в другой стороне.

— Мы идем к самым защищенным покоям, — пояснил тот. — к тем, перед которыми больше всего стражи, к тем, за чьими дверьми надирается в одиночестве трусливое и злобное существо.

Я кивнула, и мы пошли дальше. Вскоре гвардейцев опять стало много, а потом они уже попадались так часто, что между ними едва удавалось протискиваться. Мы остановились у гостевых покоев, в которых селили венценосных особ во время их визитов- состоящие из нескольких комнат, они были самыми шикарными гостевыми покоями во дворце. Остальные обычно состояли из одной комнаты- во дворце вечно ошивалась толпа придворных, и на всех не хватало места.

Эти покои я видела лишь мельком- помню, что стены были обшиты золотистыми обоями, и все.

Толкнув дверь, Иен за руку втянул меня в комнату, и нам в спину во прежнему не донеслось ни одного возмущенного возгласа.

Покои были те же, что я смутно помнила- только вот теперь тут царил страшный бардак. На полу валялись пустые бутылки и предметы женского туалета, а из другой, смежной- раздавался женский смех и нетвердый голос, от которого меня вдруг заколотило, а руки заледенели.

Фердинанд внушал мне отвращение, а пьяный Фердинанд-ужас.

Иен бросил на меня встревоженный взгляд, и я медленно выдохнула, успокаиваясь. Иен тут, и он не даст меня в обиду. Ободряюще сжав мою руку, он повел меня вперед, и я покорно пошла следом. С Фердинандом нужно будет рано или поздно встретиться лицом к лицу, и лучше сделать это быстрее, чтобы наконец забыть о нем, как о страшном сне.

Толкнув дверь, мы зашли во внутренние покои, и Иен отпустил мою руку. Фердинанд, развалившийся на диване в компании с полуодетой брюнеткой, от неожиданности уронил бутылку, которая со стуком упала на пол. Из горлышка рекой хлынуло густое красное вино, и меня вдруг замутило- вспомнился день казни, растекающееся по земле красное пятно и лицо Фердинанда с налитыми кровью глазами.

— Александрина? — он встал, покачиваясь, и сделал один шаг вперед. Я отшатнулась и уперлась спиной в дверь. — Ты вернулась?

Его окинул взглядом Иена, но не счел его достойным своего внимания, и снова переключился на меня. Брюнетка с интересом разглядывала нас с дивана, не делая даже попытки прикрыться.

— Фердинанд, — я, как кукла, произнесла его имя. — Я вернулась, как ты и просил. Вернулась за тобой. Я же обещала, что ты заплатишь за все свои преступления сполна?

— А, — в его затуманенном взоре загорелось понимание, — ты пришла покарать меня! Одна? Ты что, дура, Александрина? — прямо спросил меня он. — У тебя же есть целая армия, могла бы подождать, и они бы приволокли тебе мою голову! А ты пришла одна, глупая девчонка! Теперь я схвачу тебя, и если твой женишок не уберется из страны, то ты присоединишься к своей подружке! А мы с тобой пока завершим начатое- помнится, нас невежливо прервали в прошлый раз! Раз уж ты пришла ко мне прямо в спальню… — тут он зашелся неудержимым хохотом, повизгивая и хлопая себя по коленке. — Вот умора, сама пришла в спальню!!

Я на миг пожалела, что пошла с Иеном- потому что сейчас, в этой комнате, от его голоса, смеха и одного вида во мне снова ожили воспоминания о трех месяцев в плену у Фердинанда, и меня затрясло одновременно от страха, отвращения и негодования. Он еще смеет вспоминать свои злодейства и смеяться!

— Я смотрю, его не учили манерам, — разглядывая Фердинанда, как отвратительное насекомое, отозвался Иен. — Ну так что, сразу убить его?

— Лучше схватить, потом судить и казнить, — деланно спокойно отозвалась я, хотя внутри все тряслось от ужаса. — Так он сильнее помучается. Быстрой смерти он не заслужил.

Пока мы разговаривали, Фердинанд изумленно переводил взгляд с меня на альва, словно не мог поверить, что мы смеем так о нем говорить. Едва стоило нам закончить, он высоким фальцетом заорал: Стража!

Однако на его вопли никто не прибежал — не раздался топот шагов, не распахнулись двухстворчатые двери. Я вдруг почувствовала странное ощущение- словно заткнула уши толстыми комками ваты, и все звуки вязли в этой вате, как мухи в меду.

— Взять их! Убить мерзавца! Девчонку под замок! — безрезультатно надрывался Фердинанд. Наконец он понял, что что-то неладно, и неверной походкой двинулся к двери, протягивая руки, чтобы отшвырнуть и Иена, и меня в разные стороны.

Иен протянул руку и коснулся его лба- и тот, вдруг обмякнув, развернулся и поплелся обратно к дивану. Брюнетка под взглядом альва перебралась на кровать и там кулем свалилась в одеяла. Через мгновение до нас донесся негромкий храп.

А теперь, — Иен подошел к нему и говорил ему в ухо, вкрадчиво и негромко, — ты позовешь стражников и потребуешь, чтобы всех заложников, которых вы собрались убивать, если армия подойдет ближе, отпустили.

Вата в ушах пропала, и Фердинад послушно проревел:

— Стража!

Я шагнула к Иену, и он взял меня за руку, укрывая чарами невидимости. Через миг дверь распахнулась, и гвардеец, коротко поклонившись, замер, ожидая приказаний.

— Отпустите заложников, — Фердинанд махнул рукой и попытался пьяно завалиться на бок.

— Что? Сир, но вы же приказали..- оторопевший гвардеец так удивился, что посмел перечить принцу.

— Убедительнее, — шепнул Иен Фердинаду на ухо, и тот завопил:

— Исполняй приказ! — и швырнул в него бутылку, подобрав ту с пола.

Гвардеец пулей метнулся прочь из комнаты, на ходу выкрикивая:

— Будет сделано!

— Куда его теперь? — спросил Иен, обходя Фердинанда по кругу, после того, как гвардеец захлопнул за собой дверь. — В наш лагерь? Там сейчас никого нет. Может, втемницу?

— Давай в темницу, — решила я. — спрячем в самой дальней камере, а завтра, когда войдем в город, пойдем и отыщем.

Иен фыркнул, и я следом за ним- идея спрятать правителя в его собственной тюрьме почему-то звучало одновременно и абсурдно, и здраво. Не на ферму же его тащить, в самом деле?

Иен подошел в брюнетке и провел ладонью над ее лицом.

— Стираю память, — пояснил он. — Этому тоже потом сотру. У вас же запрещено колдовство? Если он начнет болтать, что ты заявилась к нему в компании колдуна, кто-то может ему и поверить.

Затем, подхватив меня за руку, а Фердинанда — за шкирку, он распахнул дверь, и мы шагнули на сырой пол подземелья. Я завертела головой по сторонам- темные камни стен, мокрых от капавшей откуда-то влаги, редкие факелы на стене коридоров- несомненно, мы были в темнице.

— Из дворца можно так выходить? — полюбопытствовала я, и он кивнул.

— Нельзя только входить, — Иен уже шагал вперед, выискивая камеру похуже. — Вот эта подойдет?

Камера была каменной, холодной и унылой, и одна стена состояла сплошь из толстых железных прутьев. На вид они были надежными, и я кивнула. Далее Иен сделал то, чего я еще никогда не видела- он встряхнул Фердинанда, и тот вдруг начал стремительно уменьшаться, пока не превратился в мышь. Эту "мышь" Иен забросил в камеру, и по щелчку она снова увеличилась и превратилась в человека, лишив Фердинанда возможности проскользнуть сквозь прутья, что он мог бы сделать в мышином обличии.

— Что это? — шокировано произнесла я, и Иен пояснил:

— Наказание моей родины. В Альхейме нет тюрем — провинившихся могут превратить на пятьдесят лет в оленя или выслать — в зависимости от тяжести преступления.

Тут Фердинанд встряхнулся и каким-то образом смог сбросить с себя оцепенение- все таки в его жилах текла кровь монархов и аристократов, а все аристократы происходили от магов- в то время, когда магия еще была жива в нашем мире.

— Александрина, — просипел он и вцепился в решетку. Лицо его побелело, и жирные щеки тряслись от страха, — неужели ты и вправду будешь меня судить? Разве в тебе нет христианского всепрощения?

— Что вы, я вас прощаю, — нежно отозвалась я, — а вот судья не простит, у него нет на это полномочий. Готовьтесь отправится туда, где вас уже заждались, Фердинанд.

— Ты пожалеешь, — тон его поменялся и из просящего стал ненавидящим, — отпусти меня, а не то ты будешь долго вспоминать этот день и жалеть о своем решении!

— А вы отпустили Катарину?

— Кого? — непонимающе произнес он, и меня захлестнула волна гнева. Он даже не помнил имени той, кого убил!

— Я обещала убить вас своими руками за нее, — медленно произнесла я, глядя ему в глаза. — Однако вы мне так отвратительны, что боюсь, я не справлюсь с собой и прикончу вас слишком быстро. Умелый палач справится лучше- радуйтесь, я отправлю к вам самого лучшего умельца загонять иголки под ногти, а казнить вас будет самый худший- тот, кто не сумеет даже с первого раза попасть по шее, и вы будете подыхать в муках, как пес, — это слово я выплюнула, и, резко развернувшись, зашагала прочь. Иен наложил на него еще какие то чары- я услышала щелчок его пальцев- и, догнав меня, пошел рядом.

— Усыпил? — спросила я, имея ввиду Фердинанда.

— Нет, лишил речи и обездвижил, и еще закрыл невидимостью, — отозвался альв. — Чтобы не орал и не обнаружили случайно. И чтобы он не убил себя- пусть доживет до суда и казни и ответит за свои поступки.

— Спасибо, — я развернулась к нему, и прядь волос, выбившаяся из прически, упала на лицо. Я сдула ее и продолжила: Коронация уже скоро, может, неделя или две, — сказала я невпопад, но он меня понял.

— Ты справишься, — произнес он и положил руку мне на плечо, — после коронации вся страна будет выполнять твои приказы.

— Спасибо, — снова невпопад отозвалась я, и он снова понял:

— Не за что. Он это заслужил, засунуть такого мерзавца за решетку- настоящее наслаждение. Хотя, признаюсь, мне на миг стало жаль, что нельзя так и оставить его крысой.

— Боюсь, что он устроится превосходно и будет целый день жрать и спать, как и раньше. Что и что это было бы за наказание?

Иен хмыкнул, взял меня за руку, и через миг мы уже стояли на дворцовой площади. Стражники, прежде такие спокойные, сейчас бегали по площади, как мухи, и перетаскивали туда-сюда тюки с оружием и переносные пушки. Откуда-то спереди доносились шум борьбы и крики — только на франкийском, железные солдаты не могли говорить. Можно было возвращаться — тут справятся и без нас.

Мы нашли ближайшую дверь, даже не дверь, а калитку в заборе- и, толкнув ее, оказались перед белыми воротами конюшни, где оставили мою лошадь. Еще раз поблагодарив Иена, я разжала пальцы, отпустив его руку, и мы прошли к фермерскому дому- будить хозяев и просить приютить нас до утра.

Глава 31

Хозяина не спешил открывать незнакомцам, прибывшем глубокой ночью.

— Кто там? — сурово вопросил он из-за побелевшей двери.

— Мы..э..сбежали из поместья, — крикнула я, — пустите до утра, мы заплатим!

Дверь приоткрылась сначала на ладонь, а затем, когда хозяин окинул нас подозрительным взглядом, и полностью.

— Эггерионцы? Проходите, — проворчал он. — Не надо мне денег, в такие времена нужно своим помогать.

Шаркая ногами, он отвел меня в комнату на втором этаже, где уже устроили моих фрейлин, а Иена — в какое-то другое место. Я прилегла на краешек кровати рядом с сопящей Китти и уставилась в темноту. Мне казалось, что я не усну- после захвата Фердинанда, зная, что сейчас железная армия Альфреда сражается с фракийскими солдатами, захватившими город — но, прикрыв на минутку глаза, я открыла их уже утром, когда сквозь прикрытые ставни уже вовсю пробивались яркие лучи солнца.

Внизу забегали, затопали, стукнула дверь- и я, наспех нашарив ногами ботинки, вылетела из комнаты и сбежала по лестнице.

— Город наш, — Генри, перемазанный чем-то черным-то ли сажа, то ли порох, — белозубо мне улыбнулся. — Собирайтесь, Ваше Высочество, жители ожидают вашего триумфального возвращения! — он отвесил мне шутливый поклон. Я, подойдя к нему, обняла его, потом- Грейс, которая вышла следом за мной, потом — еще кого-то из девушек, Иена и снова Грейс.

— А Альфред? — повернулась я к Генри, отряхивая черное со своего платья- перемазалась от него.

— Ждет в Лангдене, — пояснил тот, — он хотел встретить тебя по дороге в город и заехать вместе, но мы подумали и решили, что лучше ему не выезжать из города. Чтобы не было беспорядков от пленных франкийцев, их заперли в казармах.

— Хорошо, тогда собираемся и выезжаем, — отозвалась я и первая пошла обратно в комнату- нужно было причесаться и попробовать привести одежду в порядок. Проходя мимо Иена, я хотела что-то сказать ему — но он повернулся с каким-то вопросом к Гвендолин, и я опустила взгляд и молча прошла наверх.

В комнате не было ни зеркала, ни туалетного столика, и Марждери с Энн пошли к хозяйке — спрашивать, есть ли у нее подобные предметы. Оказалось, есть — в комнате ее дочерей, и нас позвали причесываться туда, потому что это было проще, чем тащить зеркало в нашу комнату.

Я села перед зеркалом, и Марждери принялась расчесывать мне волосы, напевая под нос. Девушки за моей спиной разбились на пары и быстро крутили друг-другу пучки и плели косы- сами они это делать не привыкли, у каждой были камеристки, но сейчас они остались в поместье, и девушкам приходилось справляться самим. Они понимали это и не жаловались — все таки спутниц мне подобрали хороших.

С моей прической камеристки справились быстро, всего за полчаса, и мы уже собрались выходить из комнаты, когда в дверь раздался стук.

— Там принесли сундук, — растеряно сообщила хозяйка, — такой огромный, черный, весь блескучий!

Оказалось, люди в "дюже красивой" лакейской форме приволокли огромный лакированный сундук, в котором были аккуратно сложена платья- ровно столько, сколько нас было. Проделки Иена- отстраненно подумала я. Только он мог так быстро найти лакеев и платья.

Грейс с Мирой с восторгом распотрошили первый сундук. Извлеченное из него платье пришлось мне точно впору. Оно было сшито из серебристого шелка и украшенное вышивкой, такой плотной, что юбки еле гнулись, и в нем я выглядела царственно и уверенно — так, как я себя не чувствовала. Как королева. Как человек, который знает, что делает, и будет стоять на своем до конца.

К платью полагалась белая меховая накидка и плотные кожаные перчатки- все таки на улице было холодно, а на голову лег тонкий обод, покрытый сверкающей россыпью камней- не корона, но намек на нее.

Платья фрейлин были одинаковыми, бледно- голубыми. Когда мы въедем в город, люди, неверное, подумают, что перед возвращением в Эггерион я провела несколько месяцев у портного, заказывая наряды для себя и своей свиты, а не искала способы вернуть трон.

Спустившись вниз, я обнаружила там Иена и Генри- они собрались гораздо быстрее. Иен был в своем обычной темно- синем фраке и плаще, а Генри- в коричневой гражданской одежде. Он, в отличие от его брата, не служил и не носил мундира.

Хозяйка дома при виде нашей честной компании открыла рот и присела в неуклюжем реверансе- мы не представлялись, но наверное, она поняла все и так. Наверное, вещи, которые остались наверху- мое платье и одежда девушек- станут семейной реликвией, ну или перейдут дочерям хозяйки, что даже лучше.

Поблагодарив хозяев за гостеприимство, мы вышли на крыльцо. Иен, держась отстраненно и официально, заявил, что моя лошадка выглядит "непредставительно", и подвел ко мне Инея — под женским седлом. Вздохнув, я забралась на высоченного коня- упадешь с такого, и короновать будет уже некого- и тронулась вперед. Наверное, он прав- Иней гораздо выше, а его белоснежный цвет выглядит гораздо параднее серого колера Мышки. Да и конь ко мне привык, специально точно не сбросит.

Я вдруг вспомнила первые дни знакомства с Иеном и то, как он сообщил мне, что Иней может закатать до смерти. Как же много изменилось с тех пор! Теперь я без страха могла кататься на коне и доверила бы Иену свою жизнь — а тогда я боялась даже подойти к волшебному коню и, не доверяя Иену, не хотела рассказывать ему больше, чем нужно.

Генри и Иен верхом поехали следом, а дамы загрузились в украшенную лентамиповозку, которую доставил второй "неизвестно откуда взявшийся", по словам Генри, лакей. Сами лакеи были тут же- один правил повозкой, другой вскочил на облучок, и когда мы выезжали со двора, они тоскливыми взорами проводили стоящие неподалеку собачьи будки, будто покидали дом родной. Я скрыла усмешку- они получились гораздо лучше, чем горничная-собака, — наверное, Иен уже натренировался.

Дорога ровно ложилась под конские копыта, я, нервно сжимающая луку седла и занятая тем, чтобы удержаться в неудобной конструкции, именуемой дамским седлом, молчала. Генри рассказывал Иену, как они брали город ночью, куда отправили какие отряды и что из этого получилось — если кратко, то горожане благоразумно попрятались, а франкийцы увидели бесшумно несущиеся к ним тени тогда, когда уже было поздно. За пару часов все было кончено. Только вот главного виновника всех произошедших событий- Фердинанда- так и не смогли найти.

Говоря это, Генри бросил на Иена вопросительный взгляд- я ехала между ними, благо, ширина дороги позволяла- и тот, пожав плечами, сказал, что стоит поискать в темнице. Может, кого и найдут. Генри уважительно хмыкнул и продолжил свой рассказ.

До города мы добрались минут через тридцать. Лакеи скатились с кареты и пошли пешком впереди, неся в руках взявшиеся словно из ниоткуда королевские штандарты, ф в одиночестве ехала сзади, Иен и Генри- следом за мной, и повозка с фрелинами замыкала шествие. Вот таким вот небольшим составом мы и въехали в Лангден, сердце Эггериона.

Нас ждали. Окраины, обычно пустынные, были запружены жителями так, что для нашей маленькой процессии едва находилось свободное место. Люди кричали, бросали что-то в воздух- шапки, определила я, когда темный цилиндр упал чуть сбоку от меня- и махали руками. Я, удостоверившись, что крепко сижу на плавно качающейся спине коня, оторвала одну руку от луки седла и помахала в ответ.

Вскоре к нам присоединился Альфред со своими солдатами. Он поехал рядом со мной, а солдаты ровно замаршировали в самом хвосте процессии под звуки военного марша- Альфред вызвал эггерионский военный оркестр, и те, шагая, дудели в трубы, били в барабаны, что вызвало дикий восторг мальчишек в толпе.

Перед глазами у меня все плыло, и я не могла до конца понять, во сне все происходит или наяву- восторженные люди, машущие флажками дети, улыбки на лицах, летящие отовсюду приветственные выкрики. Я дома, я сделала это — я справилась. Альфред ехал рядом со мной, как будущий супруг, и люди, хоть еще и не зная, кем он станет, приветствовали его должным образом, как освободителя города. Он посылал в толпу лучезарные улыбки, свалившие в обморок немало девиц, и чувствовал себя в этом всеобщем обожании, как рыба в воде.

На меня вдруг навалилась усталость- никогда не любила помпезных мероприятий, хоть с детства в них участвовала, однако я продолжала степенно двигаться вперед и махать ручкой. Иней ступал медленно, осознавая всю важность своей роли, и даже не повел ухом, когда какой-то шустрый малец выкатился прямо ему под ноги, только замер на месте. Мальца тут же забрали родители, и вскоре мы добрались до дворцовой площади.

Там мы сделали кружок, зашли во дворец, постояли еще немного на балконе и скрылись во внутренних помещениях.

Глава 32

Я заняла свои старые комнаты и, позвав дворецкого, отправила его расселять всех остальных. Нужно было назначить нового премьер-министра, поймать старого, отправить кого-то охранять Фердинанда- а то как-то неприлично, свергнутый тиран и без охраны; назначить даты коронации и свадьбы, назначить секретаря и поручить ему наконец-то оформить Иену документы на баронство.

Наскоро переодевшись, я прошла в отцовский кабинет. Сердце кольнула грусть — я помню, как он сидел тут, работая, и его нельзя было беспокоить. Теперь это будет мое рабочее место. Опустившись за покрытый блестящим лаком стол, я легонько провела по гладкой, нагретой солнцем поверхности- теплый.

В кабинете никого не было, и только громко тикали часы. За последние недели я так привыкла постоянно быть в окружении других людей, что сейчас почувствовала легкую растерянность. Как это- Генри не болтает рядом, заедая беседу пирожком, Иен не вставляет едкие комментарии, Альфред ему поминутно не возражает? Встав, я прошла к окну и выглянула на придворцовую площадь. Толпа поредела, но людей на улице все еще было много- все обрадовались свержению Фердинанда и устроили празднество. Может, были и недовольные- франкийцы и те, кому при правлении Фердинанда удалось заработать и вскарабкаться повыше, но сейчас они затаились и не казали носа из своих норок.

Я вернулась к столу, достала чистый лист бумаги и настроилась на работу. Пора начинать, пусть я и чувствую себя бесконечно одинокой в этом огромном кабинете, и с большим удовольствием поболтала бы со своими фрейлинами, (а еще лучше- с Иеном- подсказал противный внутренний голос), но кому-то нужно это все делать.

Насчет первого министра я долго не думала- назначила предшественника Эйвери, герцога Оллфорда. Найти секретаря оказалось не в пример сложнее- если первого министра я выбрала опытного, в летах, то секретарь должен быть молодым или хотя бы нестарым, чтобы мог бегать по поручениям и таскать тяжелые тома уложений и законов из библиотеки, если они мне вдруг понадобятся. Да, и у него должно быть юридическое образование. Подумав, я такого человека не вспомнила, и решила переложить бремя выбора моего секретаря на премьер-министра. Наверное, у него есть на примете какие-нибудь толковые помощники, вот пусть и поделится.

Вечером, уже переговорив с Оллфордом, мужчиной с летах с цепким взглядом и идеальной осанкой и оставшись им довольной, я шла в малый обеденный зал в сопровождении Альфреда. Он снова надел мундир и обвесился всеми возможными медалями, которые только имел, я же одела простое фиалкового цвета платье, соответствующее ужину в семейном кругу.

Иен в черном сюртуке и снежно-белой рубашке уже был тут. Я заметила, что кто-то (Альфред?) озаботился отсадить его на самый дальний от меня конец стола, что показалось мне несправедливым- если бы не Иен, я бы тут не сидела.

Он бросил на меня, идущую рядом с Альфредом, пустой взгляд и тут же заговорил с сидящей рядом с ним Гвендолин. Нужно провести коронацию побыстрее, — подумала я, — чтобы Иен мог уехать. Если он захочет остаться- я буду рада, но если ему неприятно тут находиться и видеть меня с Альфредом, я хочу, чтобы у него был выбор. Хотя почему решила, что ему неприятно? На меня он даже не смотрел и был всецело занят своей соседкой.

— Дорогая, — я вздрогнула и поняла, что последнюю минуту сверлила взглядом скатерть, и Альфред звал меня уже два раза. От такого обращения у меня свело зубы, но я учтиво повернулась к нему:

— Да?

— Я говорю, что хочу поднять тост, — недовольно отозвался Альфред. — За победу и наше счастливое будущее.

— Да, конечно, — я взяла бокал и подняла его за тонкую ножку. — И за всех, благодаря кому эта победа стала возможной!

Альфред расцвел, и все выпили за победу, потом- за мое здоровье, за его здоровье, за наш будущий союз и еще много за что.

Время летело быстро. Казалось, что я не могу ни на минуту замедлиться, подумать о том, что происходит- дни неслись вперед со скоростью локомотива на всех парах, а я, как опоздавший пассажир, судорожно пыталась его догнать и хоть что-то успеть.

Суд, состоящий из судей, выбранных новым премьер-министром, признал Фердинанда виновным и казнил за преступления против эггерионского народа. Они заседали неделю, и дело, состоящее из задокументированных доказательств убийств и совершенного им разбоя, было таким толстым, что папки, сложенные на пол, закрывали собой писарей вместе со столами.

Я не присутствовала на казни, я даже не говорила с ним после того, как мы нанесли ему ночной визит. Говорили, Фердинанд в последние дни совсем тронулся умом и утверждал, что я явилась ему в компании страшного человека, который превратил его в мышь. Чего только не наболтает человек, стремящийся избежать наказания за свои преступления!

Его солдат решено было отправить в колонии, где всегда нужны рабочие руки, предварительно отобрав у них оружие. Переселенцев же, которых Фердинанд успел привезти с родины, погрузили на корабль и отправили на родину- преступлений они не совершали, но жители занятых ими деревень, которых переселили на болота, хотели вернуться к себе домой. Впрочем, некоторые из переселенцев отправились строить новое будущее вместе с солдатами в колонии- я была не против, если им не хватило хороших земель на родине, пусть поищут их за океаном.

Премьер-министр прислал мне секретаря — вернее, секретаршу, высокую тощую даму с тонкими губами, бывшую компаньонку своей дочери, которая обладала немалыми познаниями в юриспруденции и экономике. Я дала ей несколько заданий, удостоверилась, что она выполняет мои поручения четко и понимает, что я от нее хочу, и оставила женщину при себе.

Полным ходом шла подготовка к свадьбе и коронации, именно в таком порядке. Сначала я хотела провести коронацию перед свадьбой- чтобы Иен не вынужден был на ней присутствовать- но оказалось, что в стране есть древний и забытый закон, согласно которому незамужние девушки не могли становиться королевами, и поэтому, чтобы надеть на голову корону и взять в руки скипетр, я должна была быть замужем. Теперь я проводила дни, зазубривая обе церемонии, и в гардеробной комнате появились два платья, — коронационное и подвенечное, над которыми без устали работали две группы портных. Портные ревниво поглядывали друг на друга, со зверским видом клацали ножницами и ссорились, что другая группа таскает их наперстки и идеи. Когда двое портняжек передрались из-за того, что один якобы передрал у другого эскиз вышивки, коронационное платье переместили в другое крыло и в портняжьем мире настало благоденствие и спокойствие.

Альфред тоже был занят подготовками к церемониям и примерками. Для него все это было в новинку, и он постоянно путался и шел не туда на репетициях, обвиняя всех в своих ошибках. Всех, кроме меня- перед свадьбой он вдруг сделался необычайно обходителен, опасаясь испортить со мной отношения. Я ожидала, что после возвращения во дворец он будет настаивать на том, чтобы я отослала Иена куда подальше- но он молчал, лишь бросая на брюнета недобрые взгляды.

Иена я тоже видела редко- мне казалось, он избегает меня. Я подумывала о том, чтобы поговорить с ним и расторгнуть наш договор раньше- но он молчал и обращался ко мне лишь по необходимости, и я подумала, что если я предложу ему удалиться, да еще и сообщу, что делаю это для того, чтобы не ранить его чувства, он может оскорбиться по настоящему- во первых, в чувствах он мне все же не признавался, а во вторых, даже если ему и было неприятно находиться рядом во время предсвадебной суеты, он это ни за что не признает. Мужчины не любят проявлять слабости, даже если они принадлежат к волшебному народу.

Да и я не хотела отсылать его раньше- наверное, я эгоистка, законченная эгоистка, но мне хотелось, чтобы он был рядом, пока это возможно. Пусть мы почти не разговаривали- но он жил тут, под одной со мной крышей, и утром, одеваясь, я одевалась для него, я знала, что я увижу его за завтраком, обедом и ужином, и это давало мне силы стойко переносить бесконечные совещания с министрами, репетиции и кучу других дел.

Однако, хоть он и казался абсолютно равнодушным, иногда я ловила на себе его взгляд, полный непонятного мне чувства- горечь, упрек, сожаление. Однако в следующую секунду он отворачивался к Гвендолин, что-то говорил ей, и она заливисто смеялась, смотря на него сияющими глазами. И я лишь стискивала зубы и отворачивалась.

Из-за волнения я вдруг начала плохо спать и часто просыпалась, вскидывалась по ночам и потом лежала, глядя на темный балдахин, не в силах заснуть. Однажды, ровно за неделю до свадьбы, я так же проснулась и обнаружила, что на меня смотрят — внимательно, изучающе.

— Иен? — я села в постели. — Что случилось? Что ты тут делаешь?

— Наш контракт заканчивается, — Иен отлепился от стены, на которую облокотился, и остановился перед кроватью. Я смущенно потянула одеяло повыше, но он, казалось, это го не заметил.

— Да, через месяц коронация, — напомнила я.

— Нет, гораздо раньше. Представители волшебного народа чувствует, когда срок их службы прекращается. Связывающие нас нити истончаются, и скоро они разорвутся.

— Сколько? — у меня не было причине ему не верить.

— Самое большее- десять дней. — голос его был задумчив, взгляд скользил по моему лицу, словно искал так ответ на его вопрос.

Я вздохнула. Наверное, я все-таки расторгну сделку с ним досрочно, сразу после свадьбы. Может, Альфред потребует, чтобы Иен удалился от двора? Или он сам…

— Улыбнуться я не могу, ты меня остановишь, — принялась рассуждать я. — да и отвыкла уже, не хочется.

— Ладно, скоро сами увидим, — положив руку мне на лоб, он добавил: — Спи!

И я, провалившись в гору подушек, мгновенно заснула.

Глава 33

Следующий наш разговор состоялся, когда до свадьбы оставалось два дня. Я сидела в кабинете и разглядывала коробочку с сапфировым гарнитуром, которую только что доставили вместе с букетом — в последнее время Альфред не только являлся образцом галантности, но и принялся заваливать меня дорогими подарками. Вчера- бриллиантовый браслет, сегодня- гарнитур. Боится, что передумаю?

Или, может, просто хочет попытаться построить нормальную семью. Влюбится в меня- и влюбить меня в себя. Если это так, то я постараюсь, всеми силами постараюсь разглядеть в нем достоинства и раздуть их в своем воображении- влюбленность же так и возникает, так?

Хлопнула дверь- и в кабинет вихрем ворвался зеленоглазый альв. Лицо его было бледно, на челюстях ходили желваки, а кулаки сжимались с такой яростью, что я опешила.

— Что…

— Прочитай, — отрывисто приказал он, и я, все еще ничего не понимая, взяла лист бумаги, который он швырнул на мой стол.

— Милостивый государь…забормотала я..-наши договоренности… полагаю, вы сами сознаете, что в случае войны вашей армии будет недостаточно…

Голос сел. Я прочитала все письмо, а потом — еще раз, внимательно, надеясь, что в первый раз я поняла его неправильно.

Однако все было правильно- письмо, адресованное Альфреду, было написано старшим братом Фердинанда- дофином, наследным принцем Франкии. Там было написано, что казнь своего брата дофин воспринял, как величайшее оскорбление, и намерен объявить войну, если…если меня не убьют. Вернее, убивать меня собственноручно Альфреду не требовалось — просто не препятствовать покушению, которое дофин планирует назначить на день моей свадьбы. Не ставить караул из своих непобедимых солдат вокруг собора, отвернуться на миг, закрыть глаза в нужный момент- это же так просто…

"Моя матушка скорбит", — сообщал дофин, — "и прибудет на свадьбу, дабы собственными глазами удостовериться, что возмездие будет совершено. С ней будут доверенные люди, способные распознать обман, даже обман магического толка, и посему не советую вам приглашать умельцев и пытаться меня одурачить".

Если же возмездие не свершится, то дофин объявит войну Эггериону, и у него уже есть подписанный договор о военной поддержке с Эгорией и Вентурией. Если же Альфред соглашался позволить покушению произойти, то ему обещалась поддержка- чтобы он мог занять пустующий эггерионский трон.

— Когда… — я не смогла продолжить — в горле стоял ком, но Иен понял и так:

— Он получил его позавчера утром.

Позавчера…Если Альфред получил его позавчера утром, то он мог рассказать мне позавчера, и вчера, и даже сегодня утром. Однако он промолчал. Значит, обдумал все, взвесил и решил пожертвовать мной? Без меня трон ему будет занять нелегко- однако не невозможно. Люди, благодарные за освобождение от тирана и опечаленные видом скорбящего вдовца, который он прекрасно разыграет, сами вручат ему власть.

Я с силой потерла рукой лоб и глубоко вздохнула. Иен подал мне стакан с водой, и, только выпив половину, я закашлялась и поняла, что это — крепкое местное вино. Зато предметы вновь обрели четкость, и я смогла спокойно дышать.

— Сапфиры, — я потрясла коробкой. — Он прислал мне гарнитур сегодня, и браслет-вчера. Зачем, чтобы усыпить бдительность?

— Наверное, этот… — тут Иен выругался, и я вскинула на него изумленный взгляд- я никогда прежде не слышала, чтобы он так выражался, — притворяется любящим женихом, чтобы потом, когда будет разбирательство, его никто не заподозрил. — Не бойся, — добавил он, — я не позволю этому случится.

— А зачем они вообще написали Альфреду? — никак не могла взять в толк я. — просто бы устроили покушение, и все.

— Альфред командует своими солдатами, — мрачно отозвался Иен, — а они хороши. Наверное, они смогут остановить покушение. Не переживай, я заколдую какое-нибудь мелкое животное, и пусть покушаются на него, сколько влезет.

— Не получится, — я взяла лист и еще раз пробежала по нему глазами, — у франкийцев есть кто-то, кто видит магию. Может, это, — меня внезапно осенило, — это тот альв, который пытался меня убить! — потрясенно произнесла я. — Мы думали, что он работает на Фердинанда, но тогда бы он защищал его…а мы его не видели. Может, тот альв заключил контракт не с Фердинандом, а с дофином? Фердинанд никогда не пытался меня убить, а вот дофин мог решить, что от живой меня проблем больше, чем пользы, и приказать альву убить меня…

— Мог, — нехотя подтвердил Иен, — я так и не нашел его, что очень странно. Я вижу все чары- но он словно не оставляет следов…

— Значит, тот альв увидит, что вместо меня покушение совершили на белочку или зайчика, и доложит дофину, — подытожила я. — и тот объявит нам войну.

— А и пусть, — предложил Иен, — у тебя есть своя армия, у Альфреда- тоже, хотя после такого, — он потряс листом, — верить ему нельзя. Пусть будет война.

Я покачала головой. В сердце понемногу начала проникать безнадежность и надежно, как бы глупо это не звучало, там обосновываться.

— Откуда у тебя это? — вспомнила я.

— Подбросили под дверь, — сообщил Иен, меряя шагами кабинет.

— Кто?

— Не знаю. Магический фон во дворце мешает рассмотреть. Может, это и вообще неправда, — он с ненавистью уставился на листок, как будто желая испепелить его взглядом.

— Надо же, — я растерянно взяла коробку с сапфировым гарнитуром в руки и тут же положила обратно, — а я то подумала, что он собирается наладить со мной отношения. А он, оказывается, усыплял бдительность… или свою совесть…

— Я убью его, — кровожадно сообщил Иен и быстрым шагом направился к двери.

— Нет, стой! — я подбежала и загородила вход. Иен остановился, заломив бровь.

— Ты что, будешь его защищать? — его изумление было неподдельным. — Еще скажи, что оденешь подвенечное платье и смирно пойдешь туда, как овечка на заклание!

— А что еще делать? — выкрикнула я, — Чарами мы никого не обманем, если там будет кто-то из ваших. А если они не отомстят, то Франкия объявит нам войну!

Я обессилено прислонилась к двери. Иен, глядя на меня, в отчаянии запустил пальца в шевелюру и взъерошил ее, сделав похожей на гнездо.

— Ты понимаешь, что если все пойдет по его плану, он может стать королем, — попытался достучаться до меня Иен. — Если он не совсем дурак, то покушение произойдет после свадьбы, когда он уже будет твоим мужем. Он сможет заявить права на трон! В обычной ситуации над ним бы просто посмеялись, но сейчас, когда он только что спас страну, у него может все получится!

— Он не станет королем, — блекло произнесла я и кивнула на листок, все так же лежащий на моем столе, — это- измена. Он умрет на коронационном испытании- только достойный человек может его пройти.

— Он может и отказаться от испытания, — мрачно заявил альв. — Скажет, что не связан узами крови с правящей династией, и поэтому проходить испытание не может.

Я прикрыла глаза — он прав. Но все же…

— Не трогай его… пока, — попросила я, — мне нужно. мне нужно подумать.

Он неохотно кивнул, и, осторожно отодвинув меня, открыл дверь.

— Отлучусь по делам, — сообщил он, — и мы продолжим разговор.

Я упрямо не смотрела на него, буравя взглядом пол, и он вышел. Хлопнула дверь, и я, больше не притворяясь, побрела к окну и прислонилась к нему лбом. Что же мне делать?

Альфред. предатель Альфред. в первый раз, когда я подумала, что у нас с ним может быть все хорошо, он собрался привезти за собой любовницу. Во второй раз, когда я ему поверила- собрался убить меня. Не убить, но позволить другим это сделать. Просто закрыть на кое-что глаза- и взамен получить целую страну, власть, где он не будет второй скрипкой, даже не скрипкой, а не решающим ничего медным треугольником, нужным лишь для декора- а будет дирижером, задающим тон всей мелодии.

Он сможет выбрать себе жену из местной знати, а потом заведет толпу любовниц. Построит самый грандиозный театр, как и хотел. Отдать меня франкам — совсем малая цена за все это.

А какую цену заплатит моя страна, если я не соглашусь играть отведенную мне роль в этом спектакле? Война с Франкией- само по себе плохо, а если они действительно заключили союз…

Но если я решусь… Кто останется вместо меня во главе страны? Кого мне оставить? Альфреда? Нет, если он так слаб, что даже не может защитить свою будущую жену, то и страну он защитить не сможет. Нужен кто — то еще, кто-то умный, хладнокровный…

Генри.

Промелькнувшая, как озарение, мысль крутилась в голове, и чем дальше, чем больше я была уверена в том, что это правильное решение. Если придется. Генри- идеальная кандидатура! Он не слаб. Молод- но не слаб. Он умный. Он него даже имеются какие-то слабенькие права на трон- нужно вызвать секретаря и поручить составить мне список… Может, и сама вспомню- на мне линия Шерринговеров прекращается, и значит, корона переходит к Гильзингам.

А кто у них там? Старый герцог Гильзинг уже настолько стар, что не встает с постели. Его старший сын погиб на охоте, дочь вышла замуж за католика и живет в Гиспании, а другая дочь и вовсе сбежала с моряком, и про нее уже несколько лет не было ничего слышно. Кто следующий за Гильзингами?

А дальше все плохо. Линия наследования плавно перепрыгивает с острова на материк и приземляется прямиком с семье Фердинанда. С Франкией нас связывала как многовековая вражда, так и многовековые попытки остановить ее с помощью договорных браков.

Мысли вернулись обратно к Гильзингам. А если объявить Генри сыном их пропавшей дочери? Нет, слишком сложно, и могут возникнуть вопросы- вдруг она вернется? Вдруг найдутся доказательства, что она жива, и ее дети, живые и здоровые, вернуться в Эггерион и учинят проблемы?

Должно быть решение проще. Я выхожу замуж за Альфреда, и он автоматически становится моим наследником. А после его смерти- все наследует Генри. Корону так не наследуют, это все таки не конный завод. А если мне принять Генри в семью? Объявит наследником, пока у нас с Альфредом нет детей? Наверное, так лучше. Министры меня поддержат- эггерионец (пусть и наполовину) на троне лучше франкийцев.

Не тратя время зря, я вызвала премьер-министра и поручила составить нужные бумаги- о том, что я назначаю Генри своим и Альфреда наследником. Герцог Оллфорд выпучил глаза, но когда я объяснила, что сейчас моими наследниками являются дофин и его семейка, поддержал меня и пообещал составить бумаги, как следует, и обеспечить поддержку кабинета министров.

Сбросив с плеч одно дело, я почувствовала некоторое облегчение и, проводив Оллфорда, села за стол, чтобы думать дальше, хотя голова уже раскалывалась. Нужно позвать Иена… я что-то хотела у него спросить..

Тут в голове вдруг возникла картинка- альв, сидящий на краю моей постели и сообщающий, что скоро наша сделка завершиться. Так вот почему… Не потому, что я улыбнусь- чему тут улыбаться? А потому, что умру… Он почувствовал это еще несколько дней назад. Прости, Иен, наверное, я не смогу расплатиться с тобой за помощь — и это будет первый контракт, по которому ты не получишь оплаты.

Иен — легок на помине- ворвался в мою дверь без стука, так же стремительно, как и утром, и, ничего не объясняя, поволок меня за руку.

— Куда ты меня тащишь? — возмутилась я, но он уже распахивал входную дверь — и, после краткой вспышки света, обычной при переходах, мы оказались в полумраке какого- то здания. Высокие потолки, деревянные стены, танцующие в падающих из расположенных слишком высоко окон пылинки, — конюшня?

— Казарма железных солдат Альфреда, — пояснил Иен, и, не отпуская моей руки, подвел к деревянной двери "стойла", или "комнаты"- не знаю, как это назвать. За ней безучастными рядами стояли железные солдаты, не шевелясь и никак не реагируя на наше присутствие. Наверное, их выключили.

— Смотри, — Иен подергал за забрало шлема первого солдата, потом — второго и третьего. Все они были намертво приварены к шее.

— Тот, которого нам показывал Альфред, открывался спереди, — вспомнила я, — у него под шлемом еще была куча проводов и лампочек.

Иен кивнул и, толкнув деревянную дверь, снова переместился- на сей раз в лес. Ступив на круглую полянку, я оглянулась — вокруг голые деревья, пара ворон- и ни души вокруг. Только раскореженные куски металла на пожухлой траве. Железная перчатка, погнутый шлем — словно тут разделся рыцарь, а потом пригласил великана душевно станцевать на своих латах.

— Ты что, разрубил солдата? — не понимая, спросила я, — Зачем?

Иен начал один за другим поднимать железные латы и показывать мне сияющие пустотой внутренности. Корпус, шлем, перчатки и наколенники- все пустые, и никаких следов разбросанных рядом проводов.

— Они не механические, — спокойно пояснил Иен, — они- вот.

Только сейчас я заметила посреди поляны полупрозрачную тень, стоящую по стойке смирно и слегка колышущуюся, как дымок под порывами ветра. У нее были очертания человеческого тела, и она стояла в круге, очерченным белым порошком. Соль.

— Волшебство? — в ужасе прошептала я, делая шаг назад и прячась за широким плечомИена.

Тот отрицательно покачал головой.

— Это не эльфийские чары, — пояснил он, — это что-то… потустороннее. Как то, с чем мы столкнулись в опере. Помнишь Люси?

Я кивнула- такое вовек не забудешь.

— Теперь понятно, почему Альфред не смыслил ничего в механике и изобретательстве, — ровно продолжил Иен. — я думал, он купил технологию производства и присвоил себе. Но на самом деле, наукой тут и не пахло — а пахло черной магией, возможно, с жертвоприношениями. Это- он указал на неподвижную тень, — похоже на привязанную ритуалом душу. Но нужно позвать церковников, это их специализация.

— Брат Антоний, — вспомнила я, — он точно знает, что это. Ты думаешь, Генри тоже в этом участвовал?

— Вот брат Антоний и поможет нам определить, — отозвался Иен, — но я думаю, нет. Не такой он человек.

Мне тоже не хотелось думать, что Генри, которого я уважала и собиралась сделать своим наследником, участвовал в запрещенных ритуалах. Но за последние пару дней мне уже пришлось разочаровываться в людях, поэтому нужно проверить, прежде чем слепо кому-то доверять.

— Какой ужас, — я, вздрогнув, обхватила себя за плечи, — я сама притащила вот эти создания в страну. И еще не соглашалась принять твою ледяную армию…Лучше волшебство, чем вот эта… чертовщина!

Иен, заметив, что я дрожу, без лишних слов развернулся и перенес нас в мой кабинет, где я без сил рухнула на диванчик.

— Я приведу брата Антония, — предложил он, наливая мне в кружку вина из стоящего на столике кувшина и передавая уже подогретым. Я взяла ее обеими руками, грея руки о теплые бока.

— Да, — я кивнула. — нужно разобраться, что это. Надеюсь, он сможет с этим справится.

Теперь стало понятно, почему Альфред не вез с собой бригаду мастеров для починки механизмов- потому что его солдатам не нужна была починка. Они были не механическими — а живыми, заключенными в прочный железный корпус.

— Почему ты их не увидел? — спросила я Иена, не обвиняюще, а с любопытством.

— Железо, — с досадой отозвался тот, — сквозь него плохо видно. Да это и не моя специализация… Природа такого колдовства слишком далека от нашей.

— Помнишь, брат Антоний говорил, что в Приатте расплодилась нежить? — вспомнила я, — Он говорил, что ее словно что-то тянет туда. Наверное, слетелась на отзвуки запрещенных ритуалов.

— Наверное, — Иен согласно кивнул, и, взяв меня за руку и пристально глядя в глаза, произнес:

— Останься в своей комнате. Не встречайся пока с Альфредом, хорошо? Эти существа его слушаются- значит, он не должен ничего заподозрить.

— Хорошо, — покорно отозвалась я, и Иен, на прощанье еще раз сжав мои пальцы, стремительно вышел за дверь.

Глава 34

Все время, пока альв отсутствовал, я, не в силах усидеть на месте, бродила туда-сюда по кабинету. Давно прошло время обеда- служанка скреблась в дверь, и я крикнула, что не голодна. Следом появился Альфред — ему я просто не открыла, притаившись за дверью и делая вид, что в кабинете пусто. Ушла. И не нужно стучать. Видеть его я сейчас была не в состоянии- не смогу удержать лицо, сорвусь, наговорю гадостей- а этого делать не стоило. Нужно было сначала разобраться с его армией, которая была уютно расквартирована частично за городом, частично- в городе, и потом уже решить, что делать дальше.

Брат Антоний в сопровождении Иена появился через час, и я поднялась с дивана, куда только что присела, и пошла им навстречу.

— Ваше Высочество, — брат Антоний был одет в темную рясу и скромный плащ, и из его образа обычного священнослужителя выбивался лишь меч на боку, прикрытый складками плаща.

— Добрый день, — я подошла и на миг замолкла, не совсем уверенная, как продолжить. — Мы столкнулись в некоторой трудностью…Вы не согласитесь посмотреть сами? Потому что я даже не знаю, как вам объяснить…

— Ваш помощник мне все рассказал, — кивнул монах, — пойдемте, я посмотрю на этих созданий лично.

Затем было перемещение к "объектам"- сначала на склады-казармы, затем- на лесную поляну. На этот раз, едва мы туда переместились, Иен набросил мне на плечи тяжелую меховую накидку. Перед братом Антонием он даже не пытался скрыть свою сущность- да и зачем, если только что провел его своими путями и тот уже все знает?

Монах обошел мерцающую тень по кругу, поцокал языком и мрачно подтвердил наши опасения:

— Неприкаянная душа. Чтобы сделать такое, нужно совершить убийство…

— Он что, убил три тысячи человек? — в ужасе прошептала я. — Где он столько взял?

— Может, путешествовал в дальние страны…

— Генри рассказывал, что брат раньше много путешествовал, — подтвердил Иен. — И все- в дальние края, не тронутые цивилизацией.

— Я же говорил вам, Ваше Высочество, что нужно быть осторожнее с теми, кто рядом с вами, — монах разочарованно покачал головой, и я вспомнила — действительно, говорил.

— Я подумала, вы не о нем, — отозвалась я. Тогда я подумала, что он говорит о Иене- представителе волшебного народа, а оказалось, брат Антоний имел ввиду Альфреда.

Я все еще пребывала в шоке от того, что Альфред мог совершить подобное злодейство — убить живых людей, задержать их душу и привязать к рыцарским латам, заставив убивать других людей. Зачем он это сделал?

— Как их освободить? — спросил Иен.

— Мне нужно провести службу, — отозвался монах, — и тогда их души освободятся и полетят туда, где им следует быть.

— Давайте прямо сейчас, — предложила я, — мы отведем вас в их казармы.

Мужчина покачал головой.

— К сожалению, слова, способные освободить этих несчастных, должны быть произнесены не над ними, а над тем, кто их такими сделал, — сказал он. — То есть, над вашим женихом. А его порабощенные души должны быть где-то поблизости, чтобы все подействовало.

Это могло быть проблематично- вряд ли тот решит освободить пойманные души добровольно и будет смирно стоять, ожидая, когда брат Антоний сделает все необходимое. Скорее, кликнет своих солдат и прикажет им схватить нас.

— Свадьба — неожиданно произнес Иен. — Она уже через два дня. И там будет и жених, и солдаты.

— Да, — я кивнула, — солдат разместят вокруг холма, как почетный караул и для безопасности, а сама свадьба будет проводиться в соборе на вершине холма.

Мне вдруг подумалось, а сможет ли Альфред, совершивший столько злодеяний и очернивший душу темными ритуалами, зайти в собор? Наверное, сможет, если согласился проводить церемонию там.

— Тогда — я подумала, — Вы можете провести свадьбу? А вместо свадебной службы прочитайте то, что вам нужно. Вы будете читать на латыни?

— Да, — монах кивнул, — у нас службы все еще проводят на древнем языке. Но вы понимаете, что-тогда ваш брак будет недействителен?

Я дернула плечом. Об этом будут знать те немногие, кто знает латынь. В нашей стране мертвые языки не пользовались популярностью, и их изучали учили только ученые и безнадежные ботаники. Еще врачи- но и те изучали лишь отдельные термины. Альфред в их число не входил, он ничего не заподозрит- и это позволит нам избавиться от его железной армии. А становиться его настоящей женой в свете того, что я узнала за последние пару дней, мне совсем не хотелось.

Пусть церемония будет фарсом- зато это даст возможность и предоставить права на трон Генри, который станет моим наследником, и избавиться от армии Альфреда. Не говоря уже о том, что бедолаги, которых он убил, должны двинуться дальше — туда, куда уходят души после смерти, а не чахнуть на земле, выполняя его приказы.

Мы, не теряя времени, вернулись обратно в мо кабинет. Брат Антоний согласился остановиться во дворце, и я, кликнув дворецкого, передала гостя на его попечение, после чего мы с Иеном снова отправились в путь — на это раз в карете, обычным способом. Доехав до дома епископа Гильзинга, который должен был проводить нашу свадьбу, я по секрету сообщила ему, что он серьезно заболел и не сможет этого сделать, так как лежит в постели и не способен подняться. Тот, будучи человеком умным, поблагодарил меня за то, что я не побоялась заразы и собственной персоной явилась проведать заболевшего, и тут же удалился- болеть.

Далее предстояло сообщить об этом Альфреду, но у меня при мысли о нем не только темнело в глазах от гнева, но и ноги подкашивались от ужаса с тех пор, как я узнала, что он убил стольких людей. Как он успел? Может, поджег целый город и стоял на холме, наблюдая и ловя души? Кто знает…

Поэтому я написала ему записку- сообщила, что церемонию вместо заболевшего епископа будет поводить другой священнослужитель, и что мне нездоровится, и поэтому на ужин сегодня я не выйду. Но пусть он не беспокоится- к нашей свадьбе я уже полностью поправлюсь.

Тот прислал ответ- на двух листах, выражая положенные в таком случае соболезнования- и подвеску с изумрудом. Ответ я сожгла в камине, подвеску в сердцах бросила туда же, словно ядовитую змею- и сейчас она лежала в огне и чернела, но пока не плавилась, а я мрачно смотрела на огонь, сидя прямо на полу.

Я была одна- Иен ушел, девушек я попросила оставить меня, чтобы не заразились от моей мнимой болезни. Есть не хотелось, хоть мне и принесли несколько подносов, заставленных разнообразной едой. Какой прок от еды тому, кто…кто скоро умрет.

Чем больше я думала об этом, тем больше укреплялась в мысли, что другого выхода нет. Если я останусь жить, то будет война, и тогда я тоже погибну- только уже с половиной страны, а оставшаяся половина позавидует мертвым, для которых страдания закончены. Альфреда убьет коронационное испытание- но, чтобы не пускать дела на самотек, я могу просто положить в карман револьвер и попытаться забрать жениха на тот свет с собой. Хотя не стоит отягощать свою душу грехом убийства- я ведь уже стреляла в человека, хоть и сделала это для защиты других…

За этими мыслями меня и застал Иен, бесшумно проскользнувший в дверь. Он оглядел нетронутый поднос, мое мрачное лицо и сделал правильные выводы.

— Ложись, — скомандовал он. — и выспись. Надеюсь, к утру суицидальные мысли тебя покинут, и мы нормально поговорим.

— Я уже решила, — вяло отозвалась я, накрываясь одеялом.

— Я тоже, — неласково произнес альв и положил руку мне на лоб, от чего я ожидаемо провалилась в сон.

Глава 35

На следующий день время словно ускорилось. Вот я встала- уже полдень. Вот я поговорила о чем-то незначительном с Грейс — она, будучи проницательным человеком, попыталась расспросить меня о том, что со мной происходит, но я отговорилась делами и ушла- и вот уже смеркается. Сейчас, когда времени у меня было совсем немного, я остро проживала каждую секунду, и все равно не могла замедлить их бег.

Ближе к вечеру я отменила репетицию свадьбы и вышла в парк. Гвардейцы следовали за мной на почтительном расстоянии и, если не оборачиваться, можно и вовсе забыть, что я не одна. Сейчас мне хотелось именно побыть одной, подумать в одиночестве.

Хрусткий снег легко проминался под ногами. Я свернула с дорожки и зашла подальше вглубь парка, где деревья стояли так плотно, что напоминали настоящую лесную чащу. Скрывшись от глаз сопровождающих, я обессилено прислонилась к дереву за спиной и глубоко вздохнула чистый морозный воздух.

Осталось меньше суток… Наверное, завтра в это время все уже будет кончено.

— Александрина, — голос прозвучал рядом совсем неожиданно — его не предварили ни скрип приминаемого снега под ногами, ни дыхание пробирающегося среди деревьев человека- потому что говорящий человеком не был.

— Здравствуй, Иен, — отозвалась я и открыла глаза.

Он стоял прямо передо мной — в темном плаще, со скрещенными на груди руками. Окинув меня взглядом, он вздохнул и предложил:

— Уйдем со мной. Тебе необязательно здесь оставаться.

Я, опустив лаза, помотала головой.

— Вам же нельзя просто так похищать людей, — ровным голосом отозвалась я.

— Тогда заключи со мной новую сделку и проиграй, — в голосе альва слышался нажим, — проиграй свою свободу и я уведу тебя в свою страну, где никто не посмеет на тебя покушаться!

— Нет, я не могу просто так все бросить, — я подняла взгляд на небо, чтобы не видеть обвиняющего взгляда альва. — Если я сбегу, то Франкия все равно нападет. Они нашли виноватого и теперь не остановятся, пока не расквитаются.

— Почему ты такая упрямая! — в сердцах воскликнул альв схватил меня за плечо.

— Потому что это для меня важно.

— Хорошо, — уступил альв, — тогда завтра я встану рядом с тобой и не позволю никому к тебе даже пальцем притронутся. А твоего Альфреда, — его имя он произнес с нескрываемым отвращением, — предлагаю отправить в темницу и судить за измену.

— Сначала нужно избавиться от его армии, которая способна его освободить, — резонно возразила я.

— Хорошо, пусть брат Антоний проведет церемонию. Потом то уже можно будет прекратить этот фарс с самопожертвованием и взять Альфреда под стражу?

— Тогда будет война… — я, помолчав, взяла Иена за руку и посмотрела ему прямо в глаза. — Не спасай меня завтра.

— Я не буду стоять в стороне, — решительно отозвался Иен, и я сжала пальцы, удерживающие его ладонь.

— Нет, Иен. Что такое одна жизнь против двадцати миллионов?

— Для меня твоя жизнь важнее этих миллионов, — тихо отозвался Иен, и я на миг заколебалась, но все же отозвалась, хоть голос и прерывался:

— Прости, Иен. Так надо.

— Не, не прощу, — жестко отозвался он. — Я не могу позволить им убить тебя.

— Наш контракт все еще в силе, — я заговорила тверже. — Не спасай меня завтра, даже не приближайся ко мне. Это мой последний приказ тебе, — добавила я и разжала пальцы. Рука безвольно упала вниз.

Иен вперил в меня неверящий взгляд.

— Значит, приказ, — нехорошим тоном повторил он, и я медленно кивнула, не в силах оторвать от него взгляда.

Резко развернувшись, он сделал шаг в сторону и пропал, растаяв в синем сумраке, а я, всхлипнув, сползла вниз по стволу и села прямо на заснеженную землю. Слезы текли по щекам, и я утирала их ладонями. Этого он мне не простит…

Не знаю, сколько я сидела так, рыдая. Я бы сидела там весь вечер- поднявшийся к вечеру ветер, воющий в верхушках сосен, и опустившаяся темнота странно гармонировали с моим состоянием. Может, просто остаться тут и замерзнуть? Говорят, замерзать не больно- просто засыпаешь на снегу и не просыпаешься больше.

Нет, я должна появиться на церемонии- чтобы брат Антоний мог освободить привязанные души. Без меня будет сложно заставить Альфреда смирно стоять на месте, пока монах будет читать перед ним службу на латыни.

С трудом поднявшись, я побрела назад, во дворец.

Вечер я провела в своих покоях с фрейлинами, попытавшись выкинуть из головы мысли о том, что будет завтра. Мой похоронный вид мало вязался с их представлениями о счастливой невесте накануне свадьбы, и они не пытались поздравлять меня. Мы просто болтали обо всем подряд — о новом ухажере Китти, о моде на несуразно огромные турнюры, о том, что зима в этом году наступила раньше. Потом я попросила всех оставить меня одну- чтобы подумать о своей девичьей доле — и опустилась на толстый пушистый ковер перед камином.

Думай прежде, чем делать — учила меня мама, — а потом думай еще раз, и только тогда что-то делай. Сейчас у меня было время подумать- но придумать какой-то хороший выход не получалось, и поэтому я, наоборот, выбросила все из головы и бездумно смотрела на пламя. Почему-то, хоть я и сидела близко к огню, мне никак не удавалось согреться- наоборот, знобило все сильнее, хоть я и принесла с кровати тяжелое одеяло. Говорят, люди чувствуют холод, если к ним приближается призрак. Может, это призрак Фердинанда пришел посмотреть на то, как за него отомстят, и поэтому так тянет сквозняком?

Отчего то при воспоминании о Фердинанде на меня повеяло какой-то потусторонней жутью, и, не в силах больше находиться одна, я тихонечко позвала:

— Иен…

Он мог и не явиться- я же уже сказала, что-тот приказ был последним. Однако он все-таки пришел- я почувствовала его появление позади меня, не оборачиваясь, как чувствуешь лучи солнца на спине, не видя их.

Я все же обернулась. Иен стоял посреди комнаты, задумчиво глядя на меня, и я поплотнее запахнула пеньюар на груди.

— Я думала, ты не придешь, — невпопад произнесла я и слегка покраснела.

— Но я тут, — спокойно отозвался альв. — Не спится?

Я кивнула.

— Только не усыпляй меня, — попросила я, — не хочу тратить время на сон. Просто посиди со мной.

— Хорошо, — Иен сел рядом и перевел взгляд на пылающий огонь.

Он не укорял меня, не пытался уговорить- наверное, смирился с моим выбором. А я- я просто хотела, чтобы он побыл со мной рядом.

Однако у меня была еще одна просьба. Только что, сидя водиночестве, я невольно перенеслась мыслями в будущее- точнее, в миг, когда до меня доберется убийца. Вокруг будут только те, кто будет злорадствовать и желать мне смерти — прибывавшая специально из Франкии мать Фердинанда, его послы, Альфред, для которого это будет означать большую власть…А мне бы так хотелось в последние мгновения видеть перед собой лицо друга, лицо того, кого я люблю.

— Ты придешь завтра на свадьбу? — спросила я. — Я хочу сказать, ты не обязан… Но если вдруг ты захочешь прийти и поддержать меня, то… — я растеряно замолчала, не зная, как закончить.

— Я приду, — перебил меня Иен и перевел изучающий взгляд с камина на меня. — Рассказать тебе про Альхейм? У меня однажды был сосед, и он заключил сделку с крестьянином. Он обещал вырастить ему целое поле капусты за ночь, если…

Я смотрела на альва и не могла поверить, что он так спокоен. Неужели он совсем не переживает? И не злится на меня?

Однако постепенно его история меня заинтересовала, и я, увлекшись, сама не заметила, как начала клевать носом. Голос Иена то пропадал, то вновь возвращался- или это я то начинала засыпать, то вскидывалась, просыпаясь. Открыв глаза в очередной раз, я обнаружила, что лежу на своей кровати, уткнувшись носом в жесткую ткань мужского жилета, а под головой у меня рука Иена. В комнате было абсолютно темно- камин погас, и только пара угольков тлела, отбрасывая на стену красные всполохи. Было слышно лишь мерное дыхание альва и вой ветра за окном.

Я поплотнее укуталась в теплое одеяло, которым альв заботливо укрыл меня сверху, и, прижавшись к нему, закрыла глаза. Не самый плохой способ скоротать последнюю ночь в жизни!

Глава 36

Утром, когда я открыла глаза, его уже не было рядом. Простыни все еще хранили запах бергамота, а подушки были примяты. Я было откинулась обратно, в мягкое, затягивающее болото сна, но тут в дверь бесцеремонно ворвалась Грейс с горничной.

— Ты еще спишь? — возмутилась она и отдернула портьеры. — Приличная невеста должна проснуться на рассвете и сгрызть все ногти от нетерпения!

— Приличная невеста должна выспаться и быть похожей на невесту, — ворчливо отозвалась я, но все таки неохотно встала. И после этого мне не удавалось отдохнуть ни секунды- утро было расписано по минутам, и от меня требовалось быстро, не жуя, проглатывать завтрак, а затем смирно стоять и ждать, пока на меня одели бесконечные слои нижних рубашек и юбок. Затем последовал через прически-Грейс снова попыталась чем-то меня накормить, мотивируя тем, что потом есть будет некогда до самого свадебного обеда, но мне кусок в горло не лез. Наконец, камеристки и портниха, которая присутствовала для того, чтобы подшить и подколоть что-то в последний момент, прошли в соседнюю комнату, где, вольготно раскинув юбки, располагалось надетое на манекен платье, и оттуда раздались их судорожные вздохи и звон посыпавшихся на пол жестяных коробок с булавками.

— Что? — подскочила я. Неужели кто — то испортил платье? Почему кто-то-Иен! Он один мог пробраться в гардеробную и порезать его или покрасить краской…

— Я этого не шила! — возмущенная портниха ворвалась в мои комнаты и, поджав подбородок, вперила гневный взгляд в Грейс. — Это что, какая то шутка?

Ничего не понимая, я прошла в соседнюю комнату, где увидела самое прекрасное творение портновского искусства, что мне приходилось лицезреть: платье было снежно-белым, юбка украшена вышивкой, похожей на морозные узоры на стекле, а лиф — плотно расшит сверкающими мелкими бусинами. Свет, падающий из окна, отражался от них и рассеивался, отбрасывая вокруг тысячи мелких радуг. На столике неподалеку лежала открытка, где размашистым, уверенным почерком было написано "Может, хоть это вызовет у тебя улыбку".

Я и вправду едва не улыбнулась — но, взглянув на надпись, спохватилась и придала лицу чопорное выражение.

— Александрина, откуда оно? — еле слышно спросила меня Грейс, восхищенногладящая рукой юбку.

— Может, от Альфреда? — покривила душой я, и она, бросив на меня понимающий взгляд, не стала больше расспрашивать.

Дальше все закрутилось еще быстрее: платье, туфли, перчатки, белая меховая накидка, Энни, бегущая следом за мной по коридору, поправляет мне прическу, кто-то на ходу всовывает мне в руки свадебный букет- и мы вместе с фрейлинами уже едем в карете во главе пышного свадебного кортежа.

Улицы запружены народом — так, что яблоку негде упасть, но перед кортежем все расступаются. Услышав приветственные крики, я, не вытерпев, высовываюсь из окна и машу- вскоре рука замерзает, и ее приходится менять на другую. Всеобщее ликование заразительно, и я на миг забываю, что свадьба не совсем настоящая- так хочется рассмеяться, когда тебе, подпрыгивая от избытка чувств, весело машут две крошечные девчушки, а вся улица затянута флажками! Перед глазами все почему-то расплывается, и фигуры девочек выглядят, как подпрыгивающие цветные пятна.

Высовываться из кареты совсем неудобно- шея затекает. Да, в обычной ситуации никто не стал бы устраивать свадьбу зимой- торжество перенесли бы на май, когда солнце уже достаточно прогрело землю, но лучи его еще не такие жаркие, чтобы причинять людям неудобство.

Вскоре мы прибываем к воротам собора- и мое краткое веселье испаряется, как роса поутру. Распахнутая дверца кареты, кто-то подает мне руку- и замершее было время снова ускоряется, а предметы обретают былую четкость.

На миг зажмурившись от яркого света, я окинула взглядом крыльцо собора. Вокруг плотной группкой толпились фрейлины, а крыльцо было занято вельможами, которые не смогли втиснуться внутрь. Альфреда и Генри нигде не было видно-логично, Альфред должен ждать у алтаря, а Генри стоять рядом, как его шафер и ближайший родственник. Иена тоже нигде не было видно, и меня это смутно беспокоило.

Меня было некому вести к алтарю, так что я пойду одна, а мои девушки будут идти следом и поправлять шлейф, если понадобится. Тут я вспомнила, что Иен поменял платье, и на новом нет шлейфа — ну, значит, просто пройдутся сзади меня.

Двери распахнулись, зазвучала негромкая органная музыка, и я сделала первый шаг внутрь. Сначала в полумраке собора после яркого зимнего солнца ничего не было видно. Но уже через секунду глаза привыкли, и я увидела бесконечно убегающие вперед ряды и узкий проход между ними. Всего- то нужно пройти по нему- как я уже делала столько раз на репетициях. И я пошла, глядя не прямо перед собой, ну или вперед, на жениха, как поступила бы влюбленная невеста, а окидывая беглым взглядом ряды поднявшихся при моем появлении гостей. Где Иен? Он же обещал прийти!

Красный мундир Альфреда виднелся далеко впереди. Вид у него был не самый цветущий- когда я подошла ближе, то заметила, что его обычно румяное лицо прибрело легкий оттенок зелени, а на висках выступили капли пота. Неужели он переживает? Или на его душу, почерневшую от темных ритуалов, все таки действует атмосфера собора? В голове вдруг промелькнуло воспоминание- о том, как маркиза Грильбо сообщила, что Альфред не посещает воскресные службы. Значит, все таки в церкви ему становилось плохо, и он стремился избежать посещения служб, притворяясь легкомысленным повесой, который кутит по вечерам и не в состоянии проснуться утром в воскресенье достаточно рано.

Я остановилась напротив него, и стоящий перед нами брат Антоний в роскошной епископской мантии начинал церемонию. Он намеренно бубнил и говорил невнятно- потому что, пусть Альфред и не знает латыни, но другие люди ее знали и моги понять, что происходит что-то не то.

Альфред смотрел на меня измученно, словно собрался вот-вот упасть в обморок, и, чтобы не смотреть на него, я перевела взгляд на гостей. Вон знакомое лицо- франкиец де'Лафюр, вперивший в меня мрачный, немигающий взгляд, а дама с ним рядом в глубоком трауре и под плотной черной вуалью — неужели вдовствующая королева, мать Фердинанда? Значит, все таки все, написанное в том письме, правда.

Я еле заметно вздохнула- я и ранее знала, что письмо является подлинным. Но люди всегда на что-то надеются- вот и я смутно надеялась, что оно окажется чей-то глупой шуткой. Как и многим надеждам, этой было суждено остаться неоправданной.

Я по-прежнему не могла найти в толпе Иена. Неужели он не пришел? Винить его я не буду- но так хотелось увидеть его еще хотя бы один раз!

Тут с Альфредом начало твориться что-то неладное- он еле стоял на ногах и становился все бледнее, а под конец службы мне пришлось самой целиться пальцем в кольцо, потому что он мог лишь ровно стоять и держать его. Навинтив кольцо на его палец, я подхватила жениха, так и не ставшего мужем, потому что церемония была ненастоящая, под руку и потащила к выходу под аплодисменты и приветственные крики из зала.

Теперь, после окончания церемонии, Альфреду я больше не нужна- значит, покушения можно ожидать в любую минуту. Перед нами распахнулись двери, мы вышли наружу- и я тут же подпрыгнула, ловя изумленные взгляды окружающих которые не ожидали, что я так испугаюсь обычной хлопушки. Кто-то выпустил голубей, и они пролетели мимо, громко хлопая крыльями- на этот раз я осталась на месте и лишь крепче стиснула руку Альфреда, которому не становилось лучше.

— Альфред, что с вами? — улучив минутку, украдкой шепнула я ему на ухо.

— Не знаю, — отмахнулся он. — что-то съел. Это вы меня отравили? Вы что, что-то пронюхали, и решили убить меня первой?

Я, онемев, бросила осторожней взгляд вокруг- надеюсь, никто его не услышал, а не то не скандала не избежать — муж признается в покушении на жену, едва покинув стены собора! Однако Альфред истолковал мой взгляд по своему:

— Он не придет, — довольно усмехаясь, сообщил он, и я вперила в нег непонимающий взгляд. — Ваш прихвостень….Я приказал своим людям его прикончить. Боюсь, больше вы его не увидите.

— Что вы несете, — похолодев, прошептала я.

— Лишние люди мне не нужны, — отозвался Альфред, и, покачиваясь, повлек меня вниз по ступенькам собора. Генри, обеспокоенно глядя на него, подошел и придержал его за локоть одной рукой- в второй у него был зажат несуразно огромный букет, за которым его едва было видно.

— Вижу, что и я вхожу в число лишних людей, холодно отозвалась я, спускаясь вместе с ним. Мне показалось, что воздух вокруг нас похолодел, а небо потемнело, и я зябко повела плечами.

— Вы что, знаете? — поразился Альфред и остановился, глядя на меня. Толпа внизу лестницу ликовала- издалека наш разговор походил на нежную беседу двух возлюбленных. Смотреть на него в ответ мне не хотелось, и я перевела взгляд за его спину- туда, где в воздухе клубилась непонятная серая хмарь, и озадачено нахмурила брови. Что это?

— Зачем же вы явились, если знали? — потребовал объяснений Альфред, и тут серое облако за его спиной вдруг собралось в одну темную линию и тараном врезалось в его спину. Взвизгнув, я отскочила назад, и свадебный букет покатился вниз по ступенькам. Генри, подскочив, оттащил меня на несколько шагов назад, и мы, онемев, наблюдали, как темный столб тумана входит в спину Альфреда и выходит из груди, устремляясь в небеса. Альфред застыл на месте в странной позе, раскинув руки и запрокинув голову назад, и беззвучно кричал с широко открытыми глазами. Прошив его насквозь, туманная аномалия унеслась прочь, не успели мы и глазом моргнуть, и мой жених упал на плиты лестницы.

— Что это? — заикаясь, произнесла я, но мне ответил не Генри, а кто-то за его спиной.

— Привязанные им души, — мрачно отозвался брат Антоний и проводил взглядом стремительно уносящийся прочь туман. — Теперь они свободны, но перед тем, как уйти туда, куда следует, они решил отмстить своему убийце.

— О чем вы говорите? — пораженно переспросил Генри и перевел глаза на Альфреда, который лежал на полу, глядя перед собой остекленевшим взглядом. Раздались крики, толпа в панике отхлынула к краям соборной площади, прижимая тех, кто мешал пройти.

Брат Антоний неторопливо подошел к Альфреду и опустился на колени, положив два пальца на его горло, а несколько мгновений спустя, покачав головой, закрыл тому глаза. Я покачнулась и медленно выдохнула, пытаясь успокоиться.

— Мадам, тут опасно, пойдемте, — какой-то гвардеец подскочил ко мне сбоку и повел обратно в собор. Его лицо было смутно знакомым, и я безропотно пошла следом. — Эти существа могут вернуться.

Генри, придерживающий меня за другой локоть, пошел следом, но я вспомнила, где я уже видела гвардейца, лишь когда за нами с лязгом захлопнулись двери собора. На меня смотрели зеленые глаза ученого с "Принцессы морей".

Глава 37

— Это вы? — удивленно произнесла я и отступила на пару шагов назад. — что вы тут делаете?

Попытавшись растереть онемевшую руку, я наконец обратила внимание на то, что браслет-индикатор судорожно сжимался и разжимался. Где-то рядом был альв, и это был не Иен…

— Вы- не человек. — с содроганием произнесла я и отступила еще на несколько шагов, таща за собой ничего не понимающего Генри.

— Боюсь, что нет, — том развел руки в притворном раскаянии. Сейчас в этом гвардейце в красном мундире с трудом можно было узнать сутулого ученого, который шагу не мог ступить, чтобы не споткнуться. Лишь ярко- зеленые, как молодая трава, глаза выдавали его нечеловеческое происхождение. — Трент, к вашим услугам, мадам.

— Это вы выбросил меня за борт на корабле? А потом подсыпали мне отраву? — догадалась я. — Мне стоило догадаться раньше! Из вас вышел такой карикатурный ученых, каких на самом деле не бывает. И от вас так несло химией, когда я пыталась найти нападавшего по его парфюму!

Кто в здравом уме будет химичить на борту парохода, где постоянная качка рискует опрокинуть все пробирки? К тому же у него там не было лаборатории- мне стоило догадаться пораньше, что резкий запах химикатов — просто прикрытие, чтобы скрыть его сущность альва, выдававшую его резким травяным запахом.

На лице "ученого" промелькнула тень досады, и он отозвался:

— Если бы вы не связались с альвом, я бы уже давно выполнил возложенное на меня задание. И где вы только его нашли?

Краем глаза я заметила стоящих сбоку де'Лафюра и даму в черном, которая не откинула вуали даже для того, чтобы посмотреть, как меня будут убивать- а в том, для чего сюда явился альв, у меня не было сомнений.

Отступая, я продолжала разговаривать — нужно было как-то вывести отсюда Генри, который влип со мной за компанию. Если и он погибнет, кто будет править Эггерионом?

— Почему мы не могли вас обнаружить? — спросила я, пятясь, и альв охотно пояснил:

— Просто я не пользовался чарами- люди придумали столько способов убить друг друга, что они мне не понадобились! К тому же, если я не колдовал, твой альв не мог отследить меня, и все считали меня всего лишь бесполезным, чудаковатым ученым, — тут он сгорбился и запнулся, передразнивая сам себя, и я передернулась от отвращения.

— Кончай с ней! — крикнул де'Лафюр, набычившись и чуть не протыкаю носом свою собственную грудную клетку.

Трент, мигом замолчав, вытянул из висящих на боку ножен длинный, полупрозрачный меч, словно выточенный из стекла, и шагнул ко мне. На его пути неожиданно возник Генри, вытягивающий из центра своего несуразно огромного букета свой меч.

— Генри, отойди, — холодея, прошептала я, но он стоял впереди, словно не слыша меня. Трент, оскалившись, сделал шаг вперед, и их мечи со звоном скрестились. Однако Трент явно превосходил его и мастерством, и опытом, и через пару минут оружие Генри, звеня, покатилось по проходу, а сам он отлетел и осел на пол, ударившись головой о скамью.

Я сделала шаг назад- Трент пошел за мной, Генри ему явно был не нужен. Еще два шага- мне бы стоять на месте, раз уж я приняла такое решение, но просто стоять и ждать, когда на тебя идет убийца с оружием, очень сложно, и я инстинктивно пятилась, пока он не нагнал меня. Взмах руки- и я зажмурилась…

Однако вместо боли от удара я лишь услышала противный скрежет стекла по стеклу. Распахнув глаза, я увидела перед собой удивленное лицо альва, озадаченно разглядывающего мое платье- вернее, расшитый бусинами корсаж. Затем он перевел взгляд на свой меч, и еще глаза расширились еще больше — на льдисто-прозрачной кромке виднелись явные зазубрины.

— Что это за шуточки, — вид у него был донельзя обиженный, и если бы я не была в полуобморочном состоянии, то я бы засмеялась. — Мой меч изготовлен из вечного льда Прозрачной долины, он режет все на свете!

Полагаю, кроме вечного льда из Прозрачной долины, — подумала я и бросила еще один взгляд на бусины на своем лифе. Так вот из чего они сделаны, а Грейс сказала — стекло…

Тем временем Трент опять перевел взгляд на меня, и я, почему то опасаясь повернуться к нему спиной, снова попятилась. Тут моя удача кончилась. Я наступила на собственный подол и упала. Сверкающее лезвие взлетело- и на этот раз оно упадет на шею, не прикрытую ничем, и бусины мне не помогут. Я перевела взгляд я меча на лицо альва — и увидела, как в такой важный момент он страдальчески поморщился от какого-то противного, скрежещущего звука за спиной.

Бывший фальшивый ученый Трент обернулся- и тут же выругался в совсем не подобающих ученому выражениях. Приподнявшись, я проследила за его взглядом- по проходу, в усеянном прорехами темном фраке, шел Иен собственной персоной. Он волок свой меч за собой, и тот, царапая кончиком мраморный пол, издавал противный скрежет. Выражение его лица не обещало стоявшему между нами альву ничего хорошего- но тут он бросил быстрый взгляд на меня и облегченно улыбнулся, заметив, что я цела.

И я невольно улыбнулась в ответ. Я была так рада еще раз увидеть его… еще всего миг- и Трент обернется ко мне и закончит то, что начал. Показалось, что в воздухе что-то со звоном лопнуло, словно разорвалась натянутая струна.

Я на миг прикрыла глаза, и, покачиваясь, поднялась на ноги.

— Ты все таки пришел, — я говорила едва слышным шепотом, но Иен меня слышал, — но теперь уже поздно, ты должен уйти.

— Боюсь, что я больше не слушаюсь твоих приказов, — произнес Иен, и не думая останавливаться, — наш контракт только что закончился.

Как закончился? Точно…Я же только что улыбнулась!

— И ты меня не остановил! — обвиняюще произнесла я.

— Ты же сама сказала не приближаться к тебе сегодня, — напомнил Иен, и я, помедлив, кивнула.

— Я вам не мешаю? — издевательски осведомился Трент. — Может, сначала снимешь морок?

Иен, усмехнувшись, провел рукой вдоль лица- и на моих глазах его изумрудные глаза приобрели льдисто-серый цвет, а темные волосы посветлели и засеребрились. Я, открыв рот, наблюдала, как Иен превратился в малознакомого голубоглазого блондина- и не я одна, однако Тренту тот явно был знаком.

— Ты! — с ненавистью выдохнул тот, — верный пес королевы Мер! Мне стоило догадаться- кому еще хватит наглости разгуливать с железным мечом!

Я незаметно отошла и теперь стояла чуть сбоку от Трента- мне было видно, как его глаза перебегают с меча на лицо Иена, и в них читается страх.

— Не наглости, а сил, — педантично поправил Иен и медленно пошел к Тренту, — у тебя бы от такого отгнила рука. — С этими словами он занес свой оружие, Трент с отчаянным и одновременно зверским выражением лица ринулся навстречу- и через пару невыносимо долгих секунд упал на мраморный пол. На его груди расплывалось темное пятно, и рукой он все еще пытался нашарить рукоять своего меча- но Иен, предусмотрительно наступив ногой на ледяное лезвие, пригвоздил его к полу. Я на миг зажмурилась, но потом все таки открыла глаза, чтобы увидеть, как Трент с ужасом хватается за торчащее из его груди лезвие- и спустя мгновения его пальцы бессильно разжались, и рука упала на мрамор пола. Он был мертв.

— Иен, — я смотрела на альва почти с ужасом, и он, к моему облегчению, вернул себе обычный вид. — Ты привыкнешь, — спокойно сообщил он и щелкнул пальцем- и де'Лафюр, вытаскивающий из за пазухи пистолет, кулем повалился на пол, как и женщина в черном возле него. А и уже почти про них забыла…

Ине, подойдя к лежащим на полу людям, провел руками над их головами, а после возвратился к Тренту- и через минуту вместо мертвого альва на полу лежала мертвая принцесса Александрина, на свадебном платье которой — точной копии моего- растекалось алое пятно.

— Они ничего не заподозрят? — подойдя поближе, я кивнула в сторону де'Лафюра и вдовствующей королевы. — У них же был какой-то способ определить чары.

— Вот этот способ, — Иен подбородком указал на Трента, от взгляда на которого у меня по спине бежали мурашки — не каждый день видишь своего мертвого двойника. — И он им уже ничего не скажет.

Понятно, Трент должен был определить, не воспользуемся ли мы помощью Иена и его волшебством, чтобы сжульничать- только он не подозревал, что Иен окажется сильнее его.

Притянув меня к себе, Иен долгим взглядом посмотрел в мои глаза- и в его взгляде неожиданно появилось столько теплоты, сколько сложно заподозрить от эльфа зимнего двора. Проведя пальцем по моей щеке, он легко поцеловал меня, и я уцепилась за него, как тонущий- за обломок лодки.

— Все будет хорошо, — шепотом пообещал он, и я ему поверила.

— Александрина! — разносится по собору наполненный ужасом и болью крик, и я, вздрогнув, понеслась в проход, где лежал Генри. Он уже очнулся- и ему было прекрасно видно лежащий в конце прохода "труп принцессы".

— Генри, я в порядке, — я замедлила шаг, и, подойдя поближе, помогла ему подняться. Его парадный костюм выглядел так, словно его погрызли волки, а в волосах запуталась паутина из-под лавки.

— Это не я, — я успокаивающе похлопала его по плечу и заодно сняла паутину, — это просто… муляж. Для них, — я махнула рукой туда, где на полу валялись представители соседней недружественной державы.

— А, — он перевел взгляд на Иена, — ты все таки спас ее! Хорошо.

— Это не ты ли подбросил мне под дверь письмо? — строго спросил Иен, а Генри покаянно кивнул.

— Я не знал, правда это или нет, — повинился он, — и решил на всякий случай показать тебе. Ты бы в любом случае спас Александрину, — добавил он, и я порывисто обняла его- потому что он пытался спасти меня, подбросив письмо Иену, и даже пришел на свадьбу со своим мечом в нелепом букете.

— Мне жаль, что Альфред..-неловко произнесла я, и Генри коротко кивнул. А что я еще могла сказать? Его убили те, кого он прежде убил сам, чувствовать вину за это я не могла.

— А мне жаль, что Альфред струсил и сдал тебя этим, — Генри, виновато глядя на меня, кивнул на посла и вдовствующую королеву. Я лишь молча сжала его руку и примирительно улыбнулась- он не отвечает за действия своего брата, к чему извинения…

— Нам пора, — Иен неслышно подошел сбоку и взял меня за руку.

— Куда? — обернувшись, я бросила на него непонимающий взгляд, и он терпеливо пояснил:- Когда эти двое очнутся, они будут думать, что ты погибла. Поэтому ты должна исчезнуть до того, как они откроют глаза.

— Ты поменял их воспоминания? — догадалась я, и тут весь груз действительности обрушился на меня:-Ох! Куда же я пойду?

— Живите инкогнито, — предложил Генри, — скроетесь в каком-нибудь замке подальше от столицы…

Я уже было улыбнулась и закивала, но улыбка увяла сама собой при взгляде не строгое и печальное лицо Иена.

— Ты помнишь условия нашей сделки? — напомнил он.

— Если я улыбнусь до коронации, ты заберешь у меня самое дорогое, — холодея, у подняла взгляд на него. Неужели…

— В тот момент, когда ты улыбнулась, я увидел твое сердце. И я заберу у тебя твою страну, — медленно отозвался он. — Вернее, возможность жить тут. Ты должна будешь уехать и никогда не возвращаться. Твоя жизнь будет складываться так, что у тебя не будет возможности жить тут — сейчас, если ты останешься, то начнется война. В будущем будет что- то еще — например, ты начнешь болеть от местного климата и не сможешь тут жить. Чары никогда не подводят.

— Хорошо, — кивнула я, медленно выдыхая. — Тогда…

— Тогда мы поедем в Альхейм, — закончил он за меня, и я кивнула, отчего — то снова улыбаясь. Надо же, а я думала, что уже совсем отвыкла!

— А кто будет тут за всем следить? — сердито встрял в наш разговор Генри. — у тебя же нет наследников, и следующие в очереди на трон- франки!

— Ты, — я обернулась к Генри. — Я уже составила свою последнюю волю и передала министрам. Премьер-министр тебе поможет. И у тебя обязательно получится, я в тебя верю!

Генри, в ужасе смотря на меня, застыл, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Я ободряюще улыбнулась ему- он справится.

— Береги мою страну, — шепнула я на прощанье.

Обняв его на прощанье, мы с Иеном двинулись к выходу из собора, и нам вслед неслись жалобные стенания- Генри никак не хотел управлять страной вместо того, чтобы читать учебники и играть в шахматы. Поэтому из него и выйдет хороший правитель — те, кто хотят править, почему то делают это из рук вон плохо.

Глава 38

Иен, не отпуская моей руки, толкнул дверь- и вместо ступенек собора мы вышли на дорожку заснеженного парка. Вправо и влево от нас разбегались дорожки, покрытые ровными прозрачными камнями, а впереди высились шпили ледяного дворца. Зимний двор!

— Это твой дом? — я обернулась к Иену и вздрогнула- он уже успел принять свой истинный вид — светлые, отливающие холодным пеплом волосы и льдисто-голубые глаза, и приводил в порядок свой фрак- точнее, переколдовывал в серебристое, расшитое металлической нитью одеяние.

— Что с тобой случилось? — я ткнула пальцем в рваную дыру на рукаве, на моих глазах затягивающуюся и покрывающуюся вышивкой.

— Альфред послал за мой взвод железных солдат, — пояснил он, — людей бы я зачаровал, но они чарам не поддаются. Пришлось пробиваться, поэтому я и опоздал. К счастью, успел, — закончил он и снова крепко прижал меня к себе, словно боялся, что я исчезну.

— Хорошо, что успел, — я улыбнулась в ответ. — И хорошо, что все вышло, как вышло. — Я не могла сейчас полностью облечь то, что чувствовала, в слова, но впервые за долгое, долгое время меня охватило чувство свободы- я никому ничего не должна и вольна делать то, что захочу! От этого хотелось беспричинно улыбаться и танцевать.

— Идем, — Иен потянул меня вперед. В моем наряде он не стал ничего менять, просто поправил выбившуюся из прически прядь.

— Куда?

— Я же обещал позвать тебя на зимний бал, — Иен на ходу подмигнул мне, и я закатила глаза, и мы закончили хором:

— А альвы никогда не врут.

Мы неторопливо шли к ледяному дворцу- я предпочла бы вообще не появляться при эльфийском дворе, но раз Иен ведет туда, значит, надо. Дорожки, на вид ледяные, были совсем не скользкими, а деревья по обе стороны дорожки укутывал пушистый снег- как в зимней сказке.

— По возможности, ничего не говори, — напутствовал меня Иен, — ты еще не знаешь наших обычаев. — И главное- что бы не сказала королева, не возражай ей! Если тебе что-то не понравится, скажи потом мне, и я все улажу, но ей только кивай и улыбайся.

— А она тебя послушает? — с сомнением произнесла я. С детства наблюдая придворную жизнь, я видела, что если батюшке кто-то попадался под горячую руку, он не торопился потом раскаиваться и менять свои решения.

— Послушает, — кивнул он. — Мер- моя сестра. Двоюродная, — добавил он, видя мои расширившиеся от ужаса глаза. — Поэтому я не принц и никаких обязательств перед короной, вроде взять в жены принцессу, у меня нет.

— Хорошо, — выдыхая, отозвалась я. Я не по наслышке знала, что принцы и принцессы не принадлежат себе и должны думать о политике- но если Иен не принц, то он более — менее свободен в своих действиях. Ладно, могу молчать, если нужно- в детстве я привыкла молчать и не высказывать своего мнения- до того, как я стала наследницей, меня воспитывали по принципу "Принцессу должно быть видно, но не слышно".

Мы на миг замерли перед высокими дверьми, потом они сами распахнулись перед нами, и изнутри гулко прозвучало: "Принцесса Александрина и Иененнхольм Сторхольм".

Мы шагнули в зал, и легкий гул голосов стих. Мы в полной тишине двинулись по проходу в толпе, и наши шаги гулко отражались от высоких потолков зала. Пол был таким е прозрачным, как дорожки в саду, и под его толщей легкими тенями метались серебристые рыбы. Я мельком отметила, что у большинство собравшихся альвов волосы были самых причудливых цветов — и сиреневые, и зеленые, и розовые, и лишь несколько макушек было такими же пепельными, как у моего спутника. Совершенные лица, изумрудно-зеленые, фиалковые и даже по кошачьи рыжие глаза- и дикое безумство фасонов платьев и камзолов.

— Ты вернулся, Иенненхольм, — разнесся по залу высокий, хрустальный голос, и я подняла взгляд на сказочно красивую девушку, сидящую перед нами на чем-то, напоминающим гигантский кусок стекла. Ее платиновые волосы, в пику вычурным прическам придворных, гладкими волнами спускались до самого пола, украшенные лишь тонким венцом на макушке, и она единственная из всех была одета в простое белое платье-наверное, светлые волосы и одежда в этом мире- привилегия правящей династии. Тут я с ужасом осознала, что и сама одета в белое подвенечное платье, и, гадая, будут ли из-за этого проблемы, опустилась в реверанс. Иен рядом со мной склонился в легком поклоне.

— Я рада, что ты вернулся, — проговорила красавица и подняла на него взгляд таких же, как у Иена, льдисто-голубых глаз. Такого цвета я не заметила ни у кого, кроме них двоих- но я успела разглядеть ничтожно мало. — Но ты нарушил правила. Оно того стоило?

— Да, — спокойно отозвался Иен, и королева окинула меня внимательным взглядом, а затем снова повернулась к альву:

— Мне придется тебя наказать, — в ее голосе послышалось сожаление.

Я, ничего не понимая, похолодела. Какие правила он нарушил? И какое будет наказание? В голове всплыла фраза Иена- о том, что у них нет тюрем, и провинившихся просто превращают в оленя или зайчика. Лет на пятьдесят.

Вздохнув, королева поднялась и медленно спустилась со своего возвышения к нам, после чего, приподняв мой подбородок ледяными и белыми, как снег, пальцами — она была на полголовы выше- долгим взглядом посмотрела в глаза. Не знаю, что она там увидела — я стояла спокойно, как говорил Иен, и в свою очередь изучала королеву. Наконец ее губы тронула легкая улыбка, и она повернулась в Иену, оставив меня в покое.

— Я отправляю тебя в ссылку в мир людей, — сообщила она, — на тридцать лет. Но ты можешь отправиться через месяц- этого хватит, чтобы провести все торжества?

— Хватит, — кивнул Иен, и королева, кивнув и улыбнувшись на прощание, вернулась обратно на свое возвышение.

Мы под любопытными взглядами вышли из зала под звездное небо- такое же, как у нас. Наверное, ночное небо изначально настолько прекрасно, что во всех мирах выглядит одинаково. Может, и в Раю оно такое же?

— Иен, а что за правила ты нарушил? — подозрительно спросила я, когда мы отошли на достаточное расстояние от дверей, чтобы нас никто не услышал.

Альв на ходу бросил на меня косой взгляд.

— Условием нашей сделки было то, что если ты улыбнешься до коронации, я заберу у тебя самое дорогое, — отозвался он. — И в тот момент, когда условие было нарушено, я узнал, что это- однако забрал не самое дорогое, а второе по списку самое дорогое, а это — против правил.

— А почему ты так сделал? — я уставилась себе под ноги, чувствуя, что заливаюсь краской.

Иен, остановившись, развернулся ко мне и притронулся к моей щеке одними кончиками пальцев — легко, невесомо.

— Потому что для меня ты тоже дороже всего на свете, — отозвался он. — и уходить мне не хотелось. Потому что я люблю тебя, и я хочу быть с тобой, даже если бы мне пришлось нарушить все правила на свете.

Тут он наконец то меня поцеловал, и я, закрыв глаза, прильнула к нему все телом. Над нами горели яркие звезды, у меня кружилась голова и подкашивались ноги, а эфемерный вес короны, якорем давивший мне на шею всю жизнь, теперь нашел себе другого носителя.

— Подожди, — я, вспомнив, отстранилась, — а про какие торжества говорила королева?

Его взгляд перебежал с моего лица на запястье моей руки, лежащей на его груди-той, на которой красовался подаренный им браслет.

— Мне нужно кое-что тебе рассказать… — начал он. — Этот браслет- помолвочный. Альвы не носят обручальных колец, вместо них у нас браслеты.

— Что? — возмутилась я и пихнула его в грудь, впрочем, не отстраняясь. — Ты хитростью подсунул мне помолвочный браслет?

— А что мне еще оставалось делать честному альву, когда вокруг тебя так и кружили всякие подозрительные типы? — в его голосе не слышалось ни капли раскаяния, и я еще раз стукнула его в грудь.

— Ну так что, оденешь второй браслет? Обручальный? — спросил он.

— Ладно, одену. Покажи его сначала, вдруг он некрасивый, — ворчливо отозвалась я. Иен, усмехнувшись, перехватил мою руку и повел по прозрачной ледяной дорожке.

Эпилог

Год спустя

Вот и получилось, что меньше чем через месяц после своей первой недействительной свадьбы я все таки вышла замуж по настоящему, но по эльфийским традициям. Иен привел Грейс, которой я одной рассказала, что жива, и она стала подружкой невесты на этом необычном празднике. Впрочем, есть она ничего не стала- боялась забыть родных и навсегда остаться в Альхейме. Я же уже спокойно ела местные блюда- потому что прежних привязанностей у меня итак уже почти не осталось, а новым забвение не грозило. К тому же, именно эльфийская еда позволяла смертным, попавшим в Альхейм, не стареть и жить долго- как альвы. Если для того, чтобы прожить долгую жизнь вместе с любимым человеком, точнее, альвом, то я готова что-то забыть.

Королева тоже почтила нас своим присутствием- наедине она держалась вполне дружелюбно. Вообще, за весь месяц, что мы провели в Альхейме, мы не были наедине ни дня- в замок Иена, который оказался огромным, но, к счастью, не ледяным, как у королевы, потянулась бесконечная вереница друзей и знакомых, а в те дни, когда нас никто не навещал, мы сами куда- то ездили. Иен все — таки показал мне долину радуг и водопады, но вот в Прозрачную долину мы съездить не успели.

Через месяц нам пришлось вернуться в мир людей, и для начала мы поехали по всем тем местам, где я всегда мечтала побывать, но никогда даже не думала, что у меня появится такая возможность: и южные острова, и старые достопримечательности континента, и известные своими картинными галереями старые княжества, построенные на воде, где вместо лошадей люди передвигались на лодках, называемых гондолами. Мы даже встретились с Генри- в Эгории. Его уже короновали, он справлялся с правлением и за пару месяцев, что я его не видела, повзрослел сразу на пару лет. Он наращивал армию, справедливо рассудив, что с таким соседом, как непредсказуемая Франкия, стоит быть во всевооружении, и мучительно подыскивал себе подходящую партию среди правящих домов континента.

На моих руках, кроме двух браслетов- помолвочного и обручального- также появилось и обручальное кольцо, чтобы наша пара не вызывала лишних толков.

После почти целого года в путешествиях мы решили, что настала пора осесть в одном месте, и уехали в приморский город Ниссу, столицу Вентурии, которая была расположена достаточно далеко от Эггериона, чтобы никто не смог меня узнать. Там мы поселились в том же самом особняке Иена, в котором жили в Приатте, поставив его в удобном месте, и быстро влились в местную светскую жизнь. Может, через несколько лет, когда нужно будет сменить город, чтобы не вызвать подозрений своими нестареющими лицами, мы переедем в другой город или даже загород- но пока такая жизнь нас устраивала. Иен подарил мне лошадь, и мы часто выезжали на конные прогулки вдвоем, а я наконец-то купила ему карманные часы.

Профессор Вефферсон, изобретатель первых механических людей, на лекции которого мы были несколько месяцев назад, объявил о запуске дирижабля, и Иен тут же загорелся идеей прокатиться на нем, поэтому мы собираемся в поездку в другой город, где планируется это торжественное мероприятие. Кто знает, как изменится мир на наших глазах за те годы, что мы будет жить в мире людей- и какие из этих перемен будут нам по душе, а какие нет. Главное, что мы вместе.

Конец

Оглавление

Глава 1

Глава 10

Глава 20

Глава 30

Глава 38

Эпилог