Новые куклы Карабаса-Барабаса (СИ) [Динна Астрани] (fb2) читать онлайн

Горькая слеза скатилась по куцей обрубленной бороде Карабаса-Барабаса. Тяжелёхонько вздохнув, он осушил остатки бормотухи из стакана и начал взглядом искать верёвку.

Остаток денег только и хватило, что на бутылку самого гадостного, но дешёвого пойла, да ещё на верёвку, на которой Карабас-Барабас собирался повеситься. А на еду не осталось ничего. Да и зачем она, если уж решил свести счёты с жизнью? Ещё совсем недавно у него были его куклы, приносившие ему золотые и серебро, была и цель получить ещё что-то большее, чем просто доходы от театра и власти над горсткой носителей деревянных голов. Золотой ключ, потайная дверь за холстом с очагом, мир, другой мир, который приносит счастье… И всё рухнуло в один день, так нелепо! Он начал распродавать театральное имущество, затем — личные вещи, чтобы как-то прокормиться. А после и этого не осталось, в перспективе была лишь возможность примкнуть к коту Базилио и лисе Алисе, притворившись, допустим, слабоумным, пускающим на бороду слюну, и просить милостыню. Но он не хотел. Когда из одежды у него остались только рваные истлевшие кальсоны и странные деревянные тапочки на парах высоких каблуков, он понял: в продолжении нищенского существования нет смысла. Он уже был когда-то нищим — давно. До того, как стал владельцем кукольного театра. И больше не хочет возвращаться в это состояние.

Однако, и вешаться было тоже страшно. Да, вроде, и не на чем. Гвоздики, на которые когда-то он подвешивал в наказание своих кукол, были слишком хлипки для него. Но если не повеситься, тогда начнётся мучительное чувство голода, а Карабас-Барабас его ненавидел.

 — Если бы хоть чем-нибудь заморить червячка! — плаксиво проговорил Карабас-Барабас. — Тогда можно было бы пока не вешаться. Можно было бы ещё немножко пожить. Мне бы сейчас хоть корочку хлеба! Внезапно за его спиной что-то зашуршало. Карабас-Барабас медленно развернулся, чтобы поглядеть, что это было. Из щели в полу появилась какая-то серая тень. Это была крыса Шушара. Она поводила в воздухе острым носом, принюхиваясь. Жизнь Шушары, и без того не сладкая в нищенской каморке шарманщика Карло, после его переселения за дверь под холстом с очагом сделалась и вовсе невыносимой. В доме теперь не водилось даже хлебных крошек. И Шушаре пришлось искать себе другое пристанище, скитаясь по неприветливому миру, не жаловавшему её. Наконец, ей удалось проникнуть в жилище Карабаса-Барабаса. Но оказалась она там как раз тогда, когда у его владельца наступили наихудшие времена.  — Вот ушшш, не везёт, так не везёт! — прошипела с досадой крыса. — И здесь ни крошшшшки! В ту же секунду в неё полетела странная увесистая деревянная тапочка Карабаса-Барабаса и сильно ударила её двумя толстыми каблуками. Крыса пискнула, перевернулась в воздухе и не успела опомниться, как оказалась пойманной Карабасом-Барабасом, которого голод сделал половчее иного кота-крысолова.

— А вот и ужин! — радостно проговорил Карабас-Барабас. — Попалась, деточка! Сейчас я изжарю тебя на ужин!

Он взял её за хвост и, приблизившись к пустому кувшину, в котором раньше хранилось вино, бросил туда крысу и закрыл амбразуру кувшина доской для нарезки мяса. А сам направился к очагу, чтобы развести огонь на остатках дров.  — Помогите! — истошно запищала крыса. — Синьор, я не гожусь вам на ужин! Во мне слишшшком много крысиного яда, вы отравитесь!  — И к чёрту, и к дьяволу, я не желаю ничего слушать! — прорычал Карабас-Барабас. — Я скоро начну чихать от голода, так что я готов съесть кого угодно и что угодно! Изворотливый и хитрый крысиный ум обострился до невероятности от необходимости спасать свою жизнь. Подумав немного, она прокричала в отчаянии из недр кувшина:  — Синьор, но я могу дать вам больше, чем моё тощщщщщее тело, на котором нет ни жира, ни мяса!  — Золотой ключик, что ли? — насмешливо отозвался Карабас-Барабас, пытаясь высечь огнивом искры на пучок соломы.  — Почему вы не допускаете этой мысли, синьор?  — Хватит мне морочить голову, а то перед тем, как съесть, как дам больно! — рассвирепел бывший доктор кукольных наук. — Золотой ключик унёс с собой этот негодяй Буратино, а о другом ключе я не слышал! Так что готовься быть изжаренной! Крыса в исступлении заметалась в кромешной тьме по дну кувшина.  — Синьор, не торопитесь это делать! — взмолилась она. — Может, вам нужен собеседник, чтобы излить душшшшшшу? Карабас-Барабас задумался. А правда, как хорошо было бы сейчас поплакаться напоследок…  — До чего я дожил, я, доктор кукольных наук, друг тарабарского короля! Готов плакаться перед какой-то грязной крысой! — горестно вздохнул он. — Если бы у меня были мои куклы! Если бы они снова у меня были!..  — Синьор, а как они вообщщщщще у вас появились? Карабас-Барабас начал вспоминать.

====== Глава 2. Карабас-Барабас вспоминает, как у него появились первые куклы ======

Были у него времена, когда он был простым шарманщиком, бродившим по дворам, спавшим в ночлежках и перебивавшимся с редьки на квас. А потом сломалась и шарманка и он попытался выступать без неё: петь, танцевать, декламировать стихи. Но, увы, артистического таланта у него не оказалось и всё кончалось обычно тем, что почтеннейшая публика не желала платить за его представления ни сольда, да ещё и забрасывала его гнилыми помидорами.

Он начал бродить по базарам и перебиваться мелкими кражами, иногда его ловили за руку и колотили так, что из него сыпалась пыль. Дела его шли под откос, но однажды на одном из рынков он услыхал про Мастера Кукол. Поначалу этот человек изготавливал самых обычных кукол для детей, но потом ему довелось найти живую глину и живые поленья. Мудрые люди говорили, что в природе бывают исключения: среди обычной глины находится живая, говорящая, и ещё иногда бывают говорящие полена… Вот из такого природного материала и получаются живые куклы. Так вот именно таких кукол выстругал и вылепил Мастер. И теперь занимался тем, что обучал их петь и танцевать, чтобы они могли служить на радость людям. Мастер Кукол слыл добрым человеком. Звали его также Маэстро Джоакино. “ — А что если бы эти куклы работали на меня? — подумал тогда Карабас-Барабас. — Ведь это большая редкость — живые куклы! Денежки бы так и посыпались в мой карман. За такое зрелище платили бы золотом и серебром.» Он украл тогда кукол у Маэстро Джоакино. Просто пришёл к нему, как гость, под видом того, что он хочет посмотреть на чудо — живых кукол. И добрый наивный старик запустил его в свой дом… И Карабас-Барабас подсунул ему угощение: баночку варенья со снотворным. И когда Джоакино, отведав карабасовского угощения, уснул мертвецким сном, Карабас-Барабас переловил всех кукол и, побросав их в сундук, утащил прочь. И с тех пор началась полоса процветания… До встречи с Буратино. Карабас-Барабас напряг память. Впоследствии он слышал, что у Джоакино ещё оставалась живая глина и он мог налепить новых кукол, но Карабасу было на это чихать: он был уже богат и мечтал стать ещё богаче, раздобыв золотой ключик, отыскав потайную дверь и перебравшись в страну, где ему будет ещё лучше. Но теперь… Ах, как бы ему пригодились эти новые куклы! Он приблизился к кувшину, по дну которого продолжала в ужасе метаться несчастная крыса.  — Послушай, серая душа, — заговорил Карабас-Барабас. — Ты хочешь, чтобы я не только оставил тебе жизнь, но ещё и получать каждый день не просто какие-то крохи, а куски сыра, хлеба, колбасы — всего, чего душа не пожелает?  — Кто шшшшш отказывается от счастья, синьор! Только вы, наверно, шшшшутите?  — От моих шуток в носу крутит и наизнанку выворачивает! — прорычал Карабас-Барабас. — Я не шучу! Я хочу снова похитить кукол у Джоакино, но без ловкого помощника мне не обойтись. Ты могла бы мне пригодиться. Для начала мне необходимо, чтобы кто-то разведал, изготовил ли старик новых кукол или нет. Ты легко могла бы это сделать. Я выпущу тебя на свободу, ты не сбежишь, нет, ты сделаешь всё, как надо и вернёшься с донесением, ведь не дура же ты, чтобы отказаться от лёгкой и сытой жизни. А там я подумаю, как можно стащить у старика кукол.

— Да, да, синьор, это прекрасная идея! — радостно прокричала Шушара. — Я всё сделаю, как надо, доверьтесь мне!

 — Ну, смотри у меня! — проворчал Карабас-Барабас, снимая с кувшина доску и переворачивая кувшин. Крыса выскочила из него с быстротой ветра и была такова. У Карабаса-Барабаса появились мучительные сомнения, правильно ли он поступил, доверившись подлой крысе. Не лучше ли было бы поужинать ею? Три дня прошло в томительном ожидании. Карабас-Барабас, накинув на голые плечи истлевшую рванину, в кальсонах, скитался по заброшенным садам, околачивая гнилые груши и снова то и дело приходили в голову мысли о верёвке. Но Шушара неожиданно вползла в его дом и сообщила потрясающую новость: да, новые куклы были изготовлены!

====== Глава 3. Маэстро Джоакино создаёт куклу Розу ======

Маэстро Джоакино старался, как никогда, изготавливая фарфоровую голову куклы, которую собирался назвать Роза. Так не выкладывался он даже когда творил Мальвину. Теперь он желал превзойти себя самого в мастерстве по созиданию живых кукол. Он не мог простить себе то, что позволил похитить у себя тех, первых кукол и теперь жаждал дать жизнь новым, чтобы, наконец, осуществить свою мечту.

Маэстро Джоакино очень любил театр и мечтал когда-то, что те, первые куклы сами создадут его, они будут сами сочинять пьесы, песни, стихи, придумывать танцы и никто не будет руководить ими, потому что им это не нужно. Они смогут всё сами. И кто бы мог подумать, что они окажутся в лапах афериста, объявившего себя доктором кукольных наук? Но если первый блин оказался комом, это не значит, что не следует попытаться изготовить другой, тем более, что есть ещё материал. С куклой Розой пришлось повозиться дольше, чем предполагалось. Когда кукла прошла обжиг в печи и обрела способность говорить, маэстро никак не мог подобрать ей волосы, которые бы ей понравились. Джоакино несколько раз перекрашивал приготовленный для неё парик, но ей всё не нравилось. Она хотела золотые волосы, но ей не все оттенки нравились и бедный маэстро просто измучился, пока подобрал ей то, на что она милостиво согласилась и позволила приклеить волосы к голове. Он долго раскрашивал ей лицо и капризная кукла то и дело требовала зеркало и всё твердила, что она недостаточно красива, что она хочет ресницы подлиннее, губы порозовее, а румянец поживее. Маэстро так утомился, что ему казалось, что он изготовил не одну-единственную куклу, а штук сто. Но для Розы было необходимо сшить платье. Вот тут-то было мучение! Роза хотела пышное платье исключительно розового цвета, с массой воланов, кружев, рюшей, бантов и розочек. И оно должно быть только из шёлка! Маэстро Джоакино не был богат, но и не был беден, потому что изготавливал из глины и другие поделки — обыкновенных неживых кукол, посуду, изображение фруктов и овощей и всё это у него получалось искусно и красиво и неплохо раскупалось. Денег на шелка и кружева для куклы у него хватило, однако, пока он шил роскошное платье, панталоны и башмачки для капризной Розы, он пролили семь потов — взбалмошная кукла постоянно браковала его работу и требовала переделать. И добрый старый Джоакино не мог ей отказать — ведь кукла получилась такой красивой! И когда Роза, наконец, была удовлетворена своими нарядами, Джоакино собрался уже отдохнуть, но капризная кукла заявила:  — А как же я останусь без ухажёра? Мне, такой красивой и роскошной барышне необходим кавалер, который бы говорил мне комплименты и сопровождал меня на прогулке! Вот что, дядюшка Джоакино, изготовь, пожалуйста для меня кавалера. Только моим кавалером не может быть кто попало — мне нужен самый настоящий принц! И бедному доброму маэстро вновь пришлось взяться за работу. Роза и тут не давала ему покоя, постоянно указывая, как должен выглядеть принц, который предназначался ей в ухажёры. Джоакино так уставал от этого, что однажды вечером сильно пожелал как-нибудь развлечься. И попросил Розу что-нибудь спеть для него, ведь она была будущая актриса. Кукла с удовольствием затянула песню — она очень хотела выступать, чтобы быть в центре внимания, наслаждаться славой и поклонением. Но голос у неё оказался просто ужасный — она издавала какие-то резкие чересчур громкие звуки, бьющие по ушам. И Джоакино поспешил похлопать ей и попросил показать, как она танцует. Он взял в руки лютню и заиграл на ней. Но у куклы не было чувства такта и темперамента, она просто неуклюже переступала с ноги на ногу, как корова на льду и нелепо раскачивалась, как ванька-встанька. Впоследствии Джоакино пытался учить её играть на лютне, но у неё не оказалось слуха; он разучивал с ней стихи и просил её декламировать — но у куклы заплетался язык, он перескакивала с одного места на другое, у неё не получалось читать с выражением.  — Ну, ладно! — махнул рукой маэстро. — В конце концов, она так красива, что ей достаточно просто стоять на сцене и украшать её собой. Зрители будут в неописуемом восторге!

====== Глава 4. Куклы Принц, Канарина, Кантато, Квадратная Донна и другие... Последняя кукла ======

Кукла-принц также доставила ему немало хлопот. Принц оказался не менее капризен, чем Роза. Он не просто требовал себе изысканных нарядов из шёлка, бархата и кружев, он считал, что если он принц, то ему необходима корона. Причём, из настоящего золота. Маэстро стоило огромных усилий убедить его, что корона из золота будет для него слишком тяжела и из-за неё может развалиться его фарфоровая голова – и тот нехотя согласился на корону из алюминия. К тому же, Принц оказался такой же бездарностью, как Роза – не умел ни петь, ни танцевать, ни музицировать. – Ну, этот тоже может быть на сцене ради красоты! – утешал себя Джоакино. – Один его пурпурный бархатный плащ чего стоит! Зато остальные куклы будут очень, очень талантливы! И маэстро Джоакино расстарался. Следующей кукле он по-особенному устроил горло – так, чтобы она могла петь высоким оперным голосом. Он назвал её Канарина. И пошил ей платье из жёлтого шёлка, правда, попроще, чем у Розы, поскольку Канарина оказалась не столь привередлива. И вылепил также певца-куклёнка, также способного петь и назвал его Кантато. Теперь они с Канариной могли петь дуэтом. Далее Джоакино работал целыми днями не покладая рук, с утра до поздней ночи. Он лепил кукол, вставляя им в тела особые пружинки, чтобы они могли заниматься акробатикой, зажигательными танцами, чтобы у них были ловкие руки и они могли быть фокусниками и жонглёрами. Вечерами он занимался с ними, обучая их танцам, песням, трюкам. Он слишком был занят и под конец притомился, и, собрав остаток глины в корзине, которую бы хватило на двух кукол, создал из неё могучую куклу-силачку Квадратную Донну.

Квадратная Донна вышла чуть ли не в два раза крупнее других кукол. У неё всё получилось квадратным: огромная голова, плечи, туловище, даже руки и ноги. Но кукла всё же была довольна собой. Она могла гордиться, ведь она была самая сильная! И к тому же, маэстро Джоакино пошил ей синий костюм-трико для сцены, который ей тоже понравился.

Когда была, наконец, готова Квадратная Донна и для неё был готов гимнастический костюм, маэстро так утомился, что собирался проспать неделю беспробудно и просто валился с ног. Но отдыхать ему не пришлось. Ведь он совершенно забыл, что раньше, когда он обнаружил во второй раз залежи живой глины, он набрал её полную корзину, но глины оказалось больше, чем могла вместить корзина. Комочек глины, не поместившийся в корзину, говорил человеческим голосом и просил забрать с собой и его. Этой глины было совсем немного и Джоакино собрал её в свою шляпу, а дома забросил шляпу с глиной на верхнюю полку стеллажа с изделиями из обычной глины и забыл про неё. Глина терпеливо молчала, пока он брал другую глину из корзины и творил из неё кукол, но когда он закончил это, дала о себе знать: – Эй, дядюшка Джоакино, а обо мне ты забыл?! Я тоже хочу поскорее стать куклой! Джоакино почувствовал вину: подумать только, совсем забыл ещё и о этом кусочке живой глины и этим, должно быть, сильно обидел её! Маэстро Джоакино очень боялся кого-нибудь обидеть и поэтому был готов на всё, чтобы этого не случилось. Он очень устал и хотел отдохнуть, он мог бы ответить куску глины, что он превратит его в куклу попозже, что ему просто необходим отдых. Но его начали терзать сомнения, что его дела не доделаны и что так не годится. И он принялся за работу. Усталость сильно сказалась на нём, а вернее, на его творении. Будучи переутомлённым и не очень хорошо соображая, Джоакино начал лепить куклу не с головы, как делал это обычно, а с туловища и ног. И ни к чему хорошему это не привело, ноги были сделаны неправильно: одна нога была приделана носком вперёд, а другая – назад. А когда маэстро начал создавать пальцы, он потерял им счёт и их на правой руке оказалось семь, а не левой и вовсе девять. И, поскольку слишком много глины ушло на пальцы, её не хватило кукле на нос, когда дело дошло до головы и лица.

- Гм, нехорошо получилось! – огорчился маэстро. – Нет, без носа кукле нельзя никак. Надо ей хоть какой-нибудь нос!

Оглядевшись кругом, Джоакино остановился взглядом на вазочке, наполненной фарфоровыми фруктами. Из неё на него сочно смотрели румяные яблоки, жёлтые груши, бордовые вишни. Взяв одну из таких вишен, маэстро приставил её к носу куклы. И поморщился от досады. Но выхода не было. – Немного странно, конечно, – пробормотал Джоакино. – Но главное, что не страшно. В конце концов, не всем же быть в этом мире стандартными, то есть, такими, как все! Кто-то должен быть оригинальным, непохожим на других. Многие к этому даже целенаправленно стремятся! Так что ничего страшного, так и оставим.

Он поднял куклу и понёс её к печи для обжигания глины.

– Однако, – продолжал он, – мне следует что-то вложить и в эту куклу. Ведь каждую я одарил каким-то талантом или, по крайней мере, красотой. Тут из огня в печи с треском вылетел пылающий кусок щепки и упал на грудь кукле. – Что ж, вот проблема и решена! – промолвил маэстро. – Пусть живёт с искрой огня. Так и назовём эту куклу – Искра. И он замесил горящую щепку в глиняную кукольную грудь...

====== Глава 5. Кукла Искра ======

Пока глиняная кукла проходила процедуру обжига в печи, следовало позаботиться об одежде для неё. Маэстро порылся в сундучке для тканей, но не нашёл там ничего, кроме небольших пёстрых разноцветных лоскутков, оставшихся от изготовления одежд для других кукол. Из них Джоакино кое-как состряпал платьице, которое было не то, чтобы уж очень некрасивое, но оно было нелепое и смешное. – Уж лучше такое, чем никакое, – утешал себя маэстро, ощущая себя самым распоследним бракоделом. – Ну и что, что оно такое странное? Никто в этом мире и не должен одеваться одинаково. Вот, взять, например, моих кукол. Вот, кто-то из них в розовом платье с рюшами, кто-то в пёстрой ситцевой юбочке с полевыми цветочками, кто-то в гимнастическом трико. А кто-то будет в платьице из лоскутков. Зато это платьице не похоже на другие более других! А что плохого в непохожести? Он также пошил кукле панталоны – зелёные в горошек из своего носового платка и выстругал маленькие деревянные башмачки – кожи на ботиночки не осталось, всё ушло на обувь для других кукол. Когда маэстро открыл печь и вытащил оттуда куклу, она открыла глаза и они пылали у неё, как будто были наполнены живым огнём. Это была настоящая Искра! Кукла широко улыбнулась, отчего её бордовый нос-вишня вздёрнулся кверху: – Привет тебе, дядюшка Джоакино! Большое тебе спасибо, что вылепил меня! Уж как мне хотелось поскорее куклой стать – слов нет! А то ведь я видела, как ты из простого куска глины таких красивых кукол лепил! А какому куску простой глины не захочется стать такой красивой! Джоакино виновато отвёл глаза в сторону: – Ну, понимаешь, Искра, красота, в общем-то, не главное... Главное – это душа, характер, доброта, чувство юмора, умение прощать... Но кукла не слушала его. – А где моё платье, дядюшка Джоакино? – спросила она. – Покажи-ка мне, что ты там припас? А то ведь у других кукол наряды один лучше другого, вот и я теперь смогу нарядиться! – Подожди, сначала тебя надо покрасить, – произнёс маэстро и, взяв куклу на руки, поднёс её к столу, на котором стояли краски для керамики. И только тут кукольный мастер заметил, что ноги у куклы разные, да, к тому же, пальцев на обоих руках больше, чем надо... – Эххх, как же я так сплоховал! – с досадой пробормотал маэстро себе под нос. – И уже ничего нельзя переделать – глина-то обожжена. Надо было мне всё-таки отдохнуть, прежде чем начать лепить её. Усталость... Одна эта Роза и её Принц столько сил отняли. Но ничего. Куклы ведь бывают разные. Они должны быть и забавные, а не только все без исключения красивые. Этот мир прекрасен разнообразием, а не схожестью! – философски добавил он, нанося телесно-розовую краску на куклу. Затем наклеил на голову Искры волосы – кусок пакли цвета соломы. Но такие волосы были почти у всех кукол. Кроме Розы и Принца – у этих были волосы из шёлковых нитей. У остальных из пакли, только цвета разного. А Искре достался цвет соломы, Джоакино не успел его перекрасить во что-то более привлекательное и завить в кудряшки – усталость сказалась на нём и здесь. Поэтому волосы на голове Искры торчали в разные стороны. Но разве это было самое ужасное? Наконец, он облачил её в платьишко из лоскутков, зелёные панталоны в горошек и деревянные башмачки. И, снова взяв на руки, поставил на пол. Искра попыталась сделать шаг, правая нога её двинулась вперёд, а левая рванулась назад и вместо шага кукла села на шпагат. И очень удивилась этому. Джоакино снова приподнял её и поставил на ноги, но кукла снова и снова растягивала ноги вместо того, чтобы передвигаться вперёд. Тут сбежались остальные куклы, чтобы посмотреть на последнее творение дядюшки Джоакино. Маэстро в очередной раз поднял Искру на ноги и тут к ней приблизилась Роза и, громко расхохотавшись, произнесла: – Посмотрите на её нос! Это же просто вишня! – и больно щёлкнула Искру по носу. – Чем тебе не нравится мой нос? – возмутилась Искра. Но другие куклы также принялись дружно смеяться и по очереди щёлкать Искру по носу. Искра чуть не заплакала от обиды. И закрыла нос руками. – Руки! Посмотрите на её руки! – закричал Принц. – Кажется, на них пальцев больше, чем надо! А ну-ка, сосчитаем! Куклы принялись считать пальцы и насчитали их на левой руке семь, а на правой – все девять. Тут поднялся просто неописуемый хохот. Искра отняла руки от лица, взглянула на них и с ужасом поняла, что пальцев у неё на самом деле слишком много. Как же так?! Бедная кукла ничего не могла понять.

====== Глава 6. Зачем ты меня сделал такой?! ======

Но тут всё стало ещё хуже. От внимания кукол не ускользнуло ни её нелепое короткое платьице из лоскутков, ни разные ноги. Их смех становился всё громче и никак не умолкал. Из глаз Искры полились слёзы. Она повернулась к маэстро Джоакино, стоявшему в стороне с виноватым видом. – Дядюшка Джоакино! – вскричала она. – Как же это?.. Они говорят, что у меня нос, как вишня, я вижу, что у меня слишком много пальцев на руках и ноги у меня вот, один носок смотрит вперёд, другой – назад, почему ты так сделал, дядюшка Джоакино? – Так уж получилось, милая, прости... Но, поверь, всё это не страшно! – Но они смеются надо мной!.. – Девочка моя, смех – это не зло! – попытался утешить её Джоакино. – Поверь мне, смеющийся человек становится здоровее, счастливее, он дольше живёт! Значит, смех – хорошо! И тот, кто заставляет других смеяться или хотя бы вызывает на лице улыбку, делает очень, очень доброе дело! Поверь мне, ты создана на радость людям! – Только мне самой от этого не радостно! – Искра вытерла слёзы и глаза её засверкали огнём. – Вот что, дядюшка Джоакино. Я не намерена быть всеобщим посмешищем. Тебе придётся меня переделать! Я требую себе нормальный нос, нормальные руки и нормальные ноги!!! – Девочка моя, но это невозможно! Если бы ты была глиной, ещё можно было бы что-то исправить, но ты уже прошла обожжение в печи...

- Зачем?! Зачем ты меня сделал такой?! – заорала Искра, топая ногами. – Почему?! Для чего?!

– Я не нарочно. Просто я сильно устал... – Разве ты не мог сначала отдохнуть, а потом взяться лепить меня?! Или ты не понимал, что в твоих руках не простая, а живая глина, которой придётся существовать с этими вот непоправимыми изъянами?! Разве ты не понимал, какая это ответственность – за живое, а не за неживое?! – Девочка моя, но если рассуждать философски, то изъяны – это вовсе не изъяны... – начал было Джоакино, но Искра перебила его истошным криком, вырвавшимся из её груди: – Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа!!! Затем, падая и спотыкаясь из-за вывернутой ноги, она кое-как доковыляла до окна, с которого свисали длинные портьеры и вцепилась своими многочисленными пальцами в одну из них. И принялась карабкаться вверх. Куклы, уже переставшие смеяться, с удивлением наблюдали за её действиями. А Искра уже перебиралась с портьеры на верх этажерки, стоявшей неподалёку от окна. И, оказавшись на этажерке, закричала: – Вот что, дядюшка Джоакино, вам придётся найти способ вернуть меня в нормальное состояние, или я вас сживу со свету! И она начала раскачивать этажерку, держась одной рукой за край портьеры. И добилась своего: этажерка, качнувшись, с грохотом повалилась вперёд, на пол посыпались стоявшие на ней глиняные кувшины, вазы, статуэтки. А Искра повисла на портьере. – Мои работы! – со стоном в голосе прокричал Джоакино, бросаясь к опрокинутой этажерке. Между тем, благодаря цепкости и силе пальцев, Искра успела перебраться с одной портьеры на другую, а оттуда – на обеденный стол, на котором оставалась неубранная посуда и остатки еды после ужина маэстро – тарелка с кусками подсохшей селёдки, апельсиновые корки и бутылка с хересом. Схватив бутылку за горлышко, кукла со всего размаху ударила ею о край стола. Бутылка разбилась и в руках Искры оказался острый осколок. Сжав его всеми семью пальцами правой руки, она соскочила со стола на стул, со стула – на пол.

- Дядюшка Джоакино, я по-хорошему прошу вас исправить свою ошибку! – хриплым от ярости голосом проговорила она. – Или будет хуже!

Маэстро повернул к Искре своё лицо и сильно испугался, увидав, что она наставляет на него осколок от разбитой бутылки, медленно и неуклюже приближаясь к нему, осторожно ставя на пол левую ногу пяткой вперёд. Она была меньше его намного, казалось, достаточно было бы просто пнуть её – и она улетела бы и разбилась о стенку. Но глаза у куклы горели таким адским огнём, что пожилому мастеру кукол стало очень страшно. – Искорка, неужели ты убьёшь меня? – ласково проговорил он. – Ты не сделаешь этого, ты добрая, ты создана на радость людям! Ведь ты сейчас шутишь, да? Рассвирепевшая кукла оказалась в двух шагах от него. – Я шучу? – она сузила огненные яростные глаза. – А вы видите на моём лице улыбку? А шучу я вот как!!! – она шаркнула битым горлышком по брюкам Джоакино и тут же рассечённая пополам штанина повисла, оголяя тощее острое колено старика. – Ох, она сумасшедшая! – Джоакино схватился за голову и поспешил выбежать из дома прочь, спасая свою жизнь. А Искра, отбросив в сторону битое стекло, заковыляла в дальний угол и села, подвернув под себя правую ногу, а левую согнула в колене и упёрлась пяткой в живот. И горько заплакала. А куклы медленно приходили в себя после происшедшего. Сначала они молча стояли толпой, озираясь, потом начали перешёптываться, затем – бурно обсуждать то, чему они оказались свидетелями. А там и стемнело за окном и все поняли, что пора спать. И принялись укладываться в рядок на старом диванчике Джоакино. Не ложилась только Искра – она продолжала плакать, сидя в углу. И даже не подозревала, что в щель под дверью за ней наблюдает пара маленьких буравящих глазок крысы Шушары.

====== Глава 7. Похищение ======

– Так, так, – с торжествующей радостью проговорила крыса, потирая лапки, – значит, куклы уже готовы! Очччччень хорошшшшшо! Значит, меня ждёт сытая жизнь! И поспешила с радостной вестью к Карабасу-Барабасу. Доктор кукольных наук потеребил остаток куцей бороды, выслушав новости крысы. – Значит, в доме Джоакино опять полно живых кукол, – задумчиво проговорил он. – Но в этот раз мне не удастся заполучить их обманом. Старик не поверит и в дом не впустит, и, уж конечно, не получится снова напоить его чаем со снотворным. Придётся пойти на грабёж. Ломать дверь и унести кукол, пока старика нет дома. Но один я, пожалуй, не справлюсь. Нужны помощники. Разыщи-ка, серая, мне лису Алису и кота Базилио. Лучших союзников не найти, если ты готов на гадости, подлости и преступление! Крыса опрометью бросилась исполнять приказ своего нового хозяина. Она носилась по всему городу в ночных сумерках, пока не отыскала на одной из помоек лису Алису и кота Базилио, рывшихся в отбросах в поисках пропитания. Когда Шушара сообщила им о том, что у Карабаса-Барабаса для них появилось дельце, они немедленно поспешили к нему, помня о том, что за все услуги он всегда платил наличными. Каково же было их разочарование, когда они увидали когда-то богатого и важного владельца кукольного театра в рванье и в старых дырявых кальсонах и в деревянных тапочках на босу ногу! – Какое небо голубое! – только и смогла произнести лиса Алиса. Но Карабас-Барабас поспешил им выложить свой план похищения кукол. – Если нам удастся заполучить этих кукол, я снова буду богат и щедро заплачу! – пообещал он. – Десять золотых! – Мало! – хриплым голосом выкрикнул кот Базилио. – Сколько же вы хотите? – Двадцать золотых, – ответила лиса Алиса. – Каждому. Карабасу-Барабасу так были нужны помощники, что он был готов обещать, что угодно. В ту же ночь он с этими двумя бродягами отправился к дому Джоакино. Все трое одели на головы мешки, прихватив с собой плетёный короб для кукол и поставив его на тачку с двумя колёсами. Они были готовы ломать дверь, но она оказалась даже не заперта – маэстро Джоакино забыл её запереть, спасаясь от разъярённой Искры. В руках Базилио был фонарь и он осветил им комнату, где мирно спали куклы и только одна из них бодрствовала, проливая слёзы в тёмном углу. Трое грабителей поняли, что им крупно повезло. Они хватали спящих кукол и бросали их в плетёный короб. Искра, сидевшая в углу, могла быть ими не замечена и не похищена, но она решила, что должна вступить с грабителями в битву и, схватив брошенный было ею осколок стекла, ринулась в атаку. Она успела вскарабкаться на спину коту Базилио и искромсать на нём маскировочный мешок, но лиса Алиса схватила её за ноги и швырнула в короб к другим куклам. Фонарь оказался в руках Карабаса-Барабаса, он первый выскочил из дома Джоакино, освещая дорогу. За ним следовали кот Базилио и лиса Алиса, катившие на тачке большой плетёный короб. Теперь оставалось только пройти по закоулкам до жилища

Карабаса и было желательно сделать это как можно тише. Но Искра, оказавшись в коробе, подняла такой крик и визг, что перебудила других кукол и те, в свою очередь, так же подняли шум. Кот и лиса волновались, шипели на них, стучали по плетёной крышке короба, угрожали, но куклы словно не слышали их и продолжали прыгать и метаться внутри короба, заставляя его подскакивать на тачке, они кричали, звали на помощь. Но, по счастью для трёх грабителей, их никто не услышал и они удачно донесли украденных кукол до жилища Карабаса.

Короб был поставлен на две табуретки в комнате Карабаса-Барабаса. Перед тем, как вскрыть его, доктор кукольных наук с размаху стукнул по коробу кулаком и прогремел страшным громовержущим басом: – Заткнитесь, а то как дам больно!!! В коробе в одно мгновение воцарилась гробовая тишина, как будто куклы все одновременно в одну секунду умерли. Карабас-Барабас задумался. Когда он похитил тех, первых кукол и принёс их в свою хижину, то первое, что он сделал, это исхлестал всех семихвостой плёткой – ни за что, без вины, только для того, чтобы укротить их и посеять в них страх. Но теперь его одолевали сомнения. А стоило ли перегибать палку? Куклы были живые, они могли не выдержать и бежать, как бежали те... Он обратился к лисе Алисе и коту Базилио: – Ну, вот что. Без сомнения, я теперь смогу вернуть себе былое богатство и расплатиться с вами. Только надо подождать. Вы можете остаться здесь и жить у меня. Но вы сами понимаете, что в ваших интересах, чтобы куклы не разбежались. Их должен кто-то караулить, кроме меня. Посменно, день и ночь. Вы согласны? Кот и лиса переглянулись. О, на что они только не были согласны за деньги! У ног Карабаса замелькала серая тень – Шушара не забыла того, что было обещано ей. – А я, синьор? – суетилась она. – Ведь вы же обещщщщщали кормить меня за помощщщщщь! – Ладно уж, оставайся и ты, – махнул рукой Карабас, – заодно поможешь за куклами приглядеть. Потому что если сбегут и они, то нам всем останется только повеситься от голода! Помните – караулить кукол в ваших интересах!

====== Глава 8. Театр Карабаса-Барабаса ожил ======

Он приподнял плетёную крышку короба, запустил туда руку и, схватив первую попавшуюся куклу, вытащил её. Фонарь, который теперь держала лиса Алиса, осветил прекрасное лицо Розы, её золотые волосы, розовое роскошное платье. – Это просто праздник какой-то! – обрадованно проговорил Карабас. – Вот это Джоакино расстарался, так расстарался! Этот экземплярчик получше будет даже самой Мальвины! Вот и новая примадонна для моего театра! – он поставил Розу на пыльный неметеный лет сто пол и сложил ладони, любуясь ею. – Примадонна! – фыркнула Искра, высовывая из короба взлохмаченную голову. – Да какая из неё примадонна, она же полная бездарность! Карабас повернул в её сторону лицо и густые кустистые брови его мрачно сошлись на переносице. – А это ещё что за пугало? – прогремел он и, взяв Искру за голову и вытащив из короба. – Ай, не смейте! – закричала кукла, задрыгав в разные стороны ногами и размахивая руками. Карабас-Барабас принялся с любопытством рассматривать её. – Вот это нос! – проговорил он с раздражением. – Не люблю я кукол с неправильным носом. От них одни неприятности! – Ах, вам не нравится мой нос! – Искра чуть не плакала, вновь обиженная критикой. – И пальцев у неё на руках, кажется, слишком много... И платье какое-то несуразное... А ноги! – вскричал Карабас-Барабас. – Никогда в жизни не видел таких ног! Ты ли стал таким бракоделом, Джоакино?! – Я не брак! – из глаз Искры хлынули слёзы. – Я полноценная кукла! Я просто нестандартная... И это правильно!.. Мир так устроен, что все должны быть непохожи!.. Я просто оригинальная, поймите, я оригинальная, я создана на радость людям!.. Но Карабас уже её не слушал. Он швырнул её в сторону так грубо, что она едва не ударилась о пол фарфоровой головой, рискуя её разбить и расстаться с кукольной жизнью. И принялся вытаскивать из короба других кукол, внимательно рассматривая каждую. Когда все они были поставлены на грязный пыльный пол, Карабас произнёс: – Отныне вы все – моя собственность. Кто посмеет меня не слушаться, тот отведает семихвостой плётки. Я – мастер кукольных наук и владелец кукольного театра, где отныне вы все будете выступать... Он предупредил о наказании, но без вины решил плётку не применять, не желая снова наступать на те же грабли. Устроившись в кресле поудобнее, он заставил каждую куклу продемонстрировать, что каждая из них умела, чем научил их маэстро Джоакино. Роза и Принц не умели ничего и заявили, что могут служить украшением для сцены. – А верно, – рассудил Карабас-Барабас, – они могут конферировать представления. Почему бы и нет? Когда очередь дошла до Искры, Карабас только махнул рукой: – А тебя и на сцену пускать позорно! Будешь работать в доме – мыть полы, готовить, стирать. На другое ты не годишься! Искра пыталась было поспорить, но Карабас так свирепо выпучил на неё глаза и оскалил кривые зубы, что кукла как язык проглотила. Куклы представляли своё умение одна за другим, а Карабас-Барабас только довольно потирал руки. Теперь у него дела пойдут на лад! А Искра начищала покрытый сажей котёл и с завистью смотрела на выступавших перед Карабасом кукол. Она тоже очень, очень хотела быть артисткой. Хотя, по правде говоря, она ничегошеньки не умела! Ей пришлось перемыть пол, вытереть пыль везде. А куклы весь день репетировали, готовясь к сцене. Театр Карабаса-Барабаса ожил. Снова зрители валили валом на его представления, отдавали большие деньги. Вскоре Карабас-Барабас расплатился с лисой Алисой и котом Базилио за то, что они помогли ему ограбить Джоакино, но они решили остаться работать на него и дальше – стеречь его кукол. Правда, в дальнейшем Карабас за эту работу им платить не собирался, но они были согласны быть при нём только за кров и еду. Крыша и пища – что ещё нужно бродягам, так долго скитавшимся под голубым небом? Да ещё и украсть, что плохо лежит в доме богатого владельца театра... Так, на чёрный день. А Искра, закончив по дому все грязные работы, из-за кулис наблюдала за куклами на сцене, которые пели, танцевали, показывали фокусы, жонглирование, демонстрировали гимнастическую пирамиду, в основании которой была силачка Квадратная Донна, державшая кукол-гимнастов на своих могучих плечах. И зрители восторженно хлопали им, зал был набит до отказа, восторг прямо витал в воздухе. Приветствовали аплодисментами Розу и Принца, хотя они ничего не делали, кроме того, что между номерами выходили на сцену и объявляли следующий номер. На большее они не были способны. Но они нравились зрителям из-за красоты и их тоже бурно приветствовали каждый раз, когда они появлялись на сцене, держась за руки. И зрители перешёптывались между собой: “Вот необыкновенно красивые куклы! Какие же прекрасные куклы!” Нередко кто-нибудь из зала дарил им цветы. А потом зрители стали требовать, чтобы Роза и Принц появлялись на сцене почаще и украшали её собой и эти две куклы теперь зачастую присутствовали в других номерах. Например, когда певец Кантато пел свою песню, он обращался к Розе, изображая, что поёт для неё, а она притворялась, что внимательно слушает, улыбается, кивает головой.

Или Принц просто безмолвно торчал на сцене, когда пела Канарина или стоял рядом с фокусником или с жонглёром.

Розу и Принца нисколько не смущало, что они исполняют на сцене роль декораций. Они были рады вниманию к своей неземной красоте и всячески кривлялись, кокетничали, выставлялись. Они были твёрдо уверены, что если бы не существовало других кукол, то для представления было бы достаточно только их двоих, зрители могли бы заплатить большие деньги только за то, чтобы взглянуть на этих живых красивых кукол. На самом же деле зрители начали привыкать к красоте Розы и Принца, как привыкают к красивым декорациям. И в театр их привлекало нежное пение Канарины и Кантато, гибкость гимнастов, ловкость фокусников и жонглёров. На сцене театра Карабаса-Барабаса творилась настоящая феерия и весь этот праздник проходил мимо Искры. Как же она завидовал тем, кто мог выходить на сцену, выступать!

====== Глава 9. Искра решается на серьёзный поступок ради искусства ======

Однажды она разгребала хлам в кладовой театра, куда были сброшены старые вещи, которые вроде бы, были не нужны, но не настолько не нужны, чтобы их выбросить окончательно. И обнаружила там старенькую маленькую лютню, когда-то принадлежавшую Пьеро. ” – А что, – рассудила она, – если выучиться на этом играть, можно будет доказать Карабасу-Барабасу, что я на что-то способна и могу быть актрисой. Может, он разрешит мне выступать на сцене?” Теперь, по вечерам, закончив все свои обязанности, Искра пыталась учиться игре на лютне. Но этим только смешила других кукол. У неё ничего не получалось, ей мешали лишние пальцы, струны лютни никак не желали поддаваться. Больше всех над ней глумилась Роза: – Смотрите-ка, она хочет стать великой музыкантшей! Ты, дорогуша, прежде избавься от лишних пальцев. Срежь их, что ли или отгрызи! Искра подумала, что это хорошая идея. А в самом деле, почему бы ей не попробовать избавиться от лишних пальцев? Надо решиться на серьёзный поступок ради искусства! Она попыталась их себе отгрызть, но ничего не получалось. Нелегко это сделать себе самой. И она решила попросить об этом Шушару. Шушара теперь проживала в доме Карабаса, она доедала обильные объедки с его стола. Она сильно разжирела, стала менее шустрой, зато – более сильной. Сытая жизнь не отняла у неё разума и она понимала, что сытость её зависит от Карабасовых кукол. Правда, этих кукол караулили сразу шесть глаз – лисы Алисы, кота Базилио и её, Шушары. Но кукол больше, чем глаз, кто знает, не ускользнёт ли какая? Правда, причины для этого, вроде, не было. Карбас-Барабас был уже не тот, что прежде, он заметно поумнел. Он уже почти не брал в руки семихвостую плеть, правда, иногда орал на кукол басом и грозил “дать больно”, но это были только угрозы. Куклы так любили выступать в театре, что, казалось, ни о каком побеге не помышляли. Но всё-таки терзали сомнения: а не захотят ли куклы всё-таки сбежать и работать на себя?

И по этому в свободное от репетиций и выступлений время кот, лиса и крыса потчевали кукол страшными историями об окружающем мире.

– Мир за пределами дома и театра Карабаса-Барабаса очень страшный! – говорила лиса Алиса. – Потому что он сплошь и рядом наполнен куклоедами, питающимися исключительно куклами. Можно сказать, они только тем и занимаются, что ловят кукол и пожирают их. У них такие страшные зубы, а какие у них когти! Они ловят куклу, разбивают ей голову о камень, так, чтобы остались одни черепки и съедают её! – А иногда они съедают куклу живьём, чтобы помучилась! – добавлял кот Базилио. Куклы испуганно жались друг к другу, таращились во все глаза на рассказчиков и верили во всю ту чушь, которую несли те. Страшилки про куклоедов звучали каждый день. И каждый день к описанию страшных куклоедов что-то добавлялось: то, оказывалось, что у них на голове были, к тому же, рога, то у них были глаза на затылке, то они бегали на копытах, то они дышали огнём. И куклам становилось всё страшнее и страшнее. – А не могут эти куклоеды проникнуть к нам сюда? – робко спрашивали они. – А мы-то здесь на что! – отвечала лиса Алиса. – Мы вас в обидуне дадим! – и махала в воздухе костылём. – Мы-то на что! – вторил ей Базилио, занося в воздухе свою палку.

Но лучше всех распиналась крыса Шушара. Встав перед куклами, как перед публикой на сцене, она говорила пафосным зловещим голосом, встав на задние лапы и разводя в стороны передние:

– А вы знаете, что стало с теми, первыми куклами, которые предали своего доброго учителя, удалого Карабаса, под чьей бородой они уютно и спокойно жили, как вы сейчас? Они поверили иллюзорным обещаниям этого негодяя Буратино, деревянной кукле с подозрительно-длинным носом и бежали с ним! А куда бежали? Кто знает? В никуда, в странный мир за дверью в каморке, которого не должно существовать вовсе! А если что-то существует вопреки тому, что по всем правилам устройства мира не должно существовать, есть ли в этом что-то хорошее? Искра верила ей охотнее других. Уж она-то понимала: не должно быть пальцев на руках больше, чем положено, не должно быть вишни вместо носа и носки обоих ног должны быть направлены только вперёд. Но если оно всё-таки есть, то от этого не жди добра. Это требует исправления любой ценой. Однажды, после ужина поздним вечером, когда все в доме Карабаса улеглись спать, Искра обратилась к Шушаре, которая страдала бессонницей и несла ночную вахту, стерегла кукол: – Ты не могла бы мне помочь. Отгрызи, пожалуйста, мне пальцы на руках. Не все, конечно. Вот, на этой руке – только четыре, а на этой – два. Глаза-бусинки крысы округлялись: – Ты хоть соображаешшшшь, о чём ты просишшшшь? Ты же сделана из живой глины, ты должна чувствовать боль! А от моих зубов больно, ох, как больно! – Да знаю я. Сама отгрызть пыталась – не хватает силы воли сделать это себе самой. Вот и решила попросить тебя. Кто лучше всех отгрызёт мне пальцы, если не ты! – Да ты, небось, убежишшшшь сразу, стоит мне тебя только один раз куснуть! – Тогда надо привязать меня к скамейке. Вдвоём с Шушарой они отыскали верёвку, ту самую, на которой собирался вешаться Карабас-Барабас, когда был голоден. Искра улеглась на скамейку, служившую Карабасу-Барабасу подставкой для ног и крыса надёжно привязала её к этой скамейке. – Ну, начинай! – сказал Искра. – Ага, а ты, небось, начнёшшшшь кричать во всё горло, всех перебудишшшь, мне из-за тебя ещё и достанется! – А ты запихай мне в рот вот ту тряпку, да ещё сверху завяжи мне рот старой косынкой! Крыса поспешила выполнить её просьбу. Затем, склонив острую мордочку к пальцам Искры, изо всех сил впилась в них зубами...

====== Глава 10. Глумление лисы Алисы ======

Боль ударила в фарфоровый мозг Искры бурным адским пламенем. Ей мнилось, что голова её сейчас взорвётся и разлетится на сотни маленьких черепков. Казалось, весь мир, всё её существование стало одной сплошной болью... И боль эта казалась бесконечной, она затмевала рассудок. Несчастная кукла стонала и трепыхалась, но не могла ни кричать, ни разорвать прочную верёвку. А потом сознание покинуло её и она провалилась в небытие, но даже и там, где ничто, боль настигала её. А затем боль прекратилась. Крыса выплюнула из рта последний палец Искры. – Ну, кажется, всё, – проговорила она. – Вот здесь пять пальцев и здесь – пять. Только шшшшшто толку, ноги-то у неё всё равно разные и нос... Может, отгрызть ей нос, пока она без сознания? Нет уж, без носа ещё хуже, пусть будет хоть такой. В комнату, где это происходило, шагнула лиса Алиса со свечкой в руке. – Что тут происходит? – спросила она. – Что это тут было за мычание? Крыса указала ей на всё ещё лежавшую без сознания привязанную к скамейке Искру: – Вот, попросила отгрызть ей лишшшшние пальцы. А отчего не отгрызть, я люблю это делать. Зубы-то чешшшутся. Лиса осветила огоньком бледное, как воск, лицо Искры и синяки вокруг глаз. – Да жива ли она?.. – Скорее, жива, чем мертва! – усмехнулась крыса. – А что с ней сделается? Голова-то у неё цела, значит, живая. – Ну, не скажи! – покачала головой Алиса. – Карабасу ещё нужна эта чучелка, кто будет стирать его бельё и мыть ему полы? Роза или Принц, что ли? Пожалуй, он будет в ярости, если она умрёт! Лиса добралась до стола, где стоял кувшин с водой. Взяла его за округлую ручку, приблизилась к скамейке, на которой лежала привязанная кукла и принялась лить той на лицо холодную воду. Но у Искры даже не дрогнули веки. – Тьфу, кажется, подохла! – зло плюнула лиса. Крыса расторопно прижала ухо к груди куклы. – Нет, дышшшит! Едва слышшно, но дышшшит! Лиса несколько раз ударила Искру по лицу, но та лежала, как мёртвая. Сняла повязку с её рта, вытащила кляп. – Пожалуй, она скорее мертва, чем жива, – нахмурилась Алиса. – Глупо ты поступила, что согласилась отгрызть ей пальцы. Из-за этого может достаться нам всем! Она была нужна Карабасу! Он ещё заставит теперь прислуживать ему кого-то из нас! Шушара наморщила нос и принялась яростно тормошить Искру, так, что у той затряслась голова: – Вставай! Ну, вставай же! Уверена, Карабас сделает служанкой именно меня, если эта кукла умрёт! Ресницы Искры затрепетали и она открыла потухшие глаза. – Где я? – пробормотала она. – На сцене! – ядовито сострила Алиса. – Карабас решил отдать тебе роль в своей новой пьесе про дохлый труп! – она зло хихикнула. Искра подняла голову. – Развяжите меня! – попросила она. Шушара бросилась было распутывать узлы на верёвке, но Алиса остановила её. – Ну, нет, погоди! – она продолжала гадко хихикать. – Ты сначала скажи, куколка, что ты задумала! Зачем это тебе – избавиться от лишних пальцев? – Но ведь пальцев должно быть по пять на каждой руке, – ответила Искра. – И лишние пальцы мне мешали обучаться игре на лютне. – Игре на лютне? – лиса громко расхохоталась, забывшись, что может разбудить самого Карабаса. – Вот глупость-то! Зачем тебе это нужно?

- Может, если я стану музыкантшей, синьор Карабас разрешит мне выступать на сцене...

– На сцене? О, представляю себе, как Роза и Принц объявляют: “Следующем номером нашей программы – великая музыкантша на лютне – кукла Вишенка!” – кривляясь, провозгласила лиса. Потухшие глаза Искры начали разгораться огнём: – Вишенка? Ты имеешь в виду мой нос? – Смотри-ка, догадливая, хоть и ноги разные! – продолжала издеваться Алиса. – Лучше не смейся надо мной! – Искра рванулась было, но верёвки не пустили её. – Да ты не сердись, не сердись, милая! – Алиса погладила её по патлатой голове, затем с брезгливой миной на лице вытерла руку о подол своего платья. – Ну, не хочешь быть Вишенкой – можно назвать тебя Сливой. Только тогда твой носик придётся перекрасить в синий цвет! А если в жёлтый, то вовсе тебя можно Абрикосиком сделать! – Заткнись!!! – глаза Искры округлились и огонь в них горел, как в раскалённой печке. – Не смей издеваться над моим носом! – Ах, простите, простите, синьора Вишенка! – Алиса качнулась в глумливом поклоне. – Уж никак не думала, что вы не любите фрукты! А может, вам по вкусу овощи? Как вам нос картошкой или помидоркой или огурчиком? – Развяжите меня!!! – закричала Искра. Шушара было вновь сделал попытку развязать её, но лиса отпихнула её в сторону: – Только попробуй! Пусть так лежит до утра! А утром я сама её развяжу. И не вздумай меня ослушаться, крыса, иначе я расскажу синьору Карабасу, что ты без его разрешения отгрызла кукле пальцы, что она чуть не сдохла и синьор чуть не потерял служанку! Посмотрим, останешься ли ты после этого в его доме! Алиса снова затолкала кляп в рот Искре и завязала рот платком. Затем затащила скамейку в кладовую со старой рухлядью – здесь связанную куклу обнаружили бы не скоро и вряд ли услышали бы её мычание, которое она пыталась издавать. Кукле на самом деле пришлось пролежать связанной до утра. Тело её затекло невыносимо, к тому же, всё ещё болели руки после того, как с них сгрызли лишние пальцы.

====== Глава 11. Ты опозоришь мой театр! ======

Она не спала всю ночь и поняла, что наступила утро по истошному воплю Карабаса:

– Где мои тапочки?! Где моя скамейка для ног?! Где мой завтрак?! Искрррррра! Где эта подлая девчонка? Я эту негодяйку посажу на одну ладонь, а другой прихлопну! Когда лиса, наконец, отвязала её, Искра бросилась к хозяину театра, намереваясь оправдаться, почему она не могла прийти на его зов сразу. Но Карабас был в такой ярости, что не захотел её слушать и отвесил ей такую затрещину, что её снесло с ног, она перекувырнулась через фарфоровую голову и угодила прямо в очаг, в котором, по счастью, ещё не был разведён огонь. – Сейчас же готовь мне завтрак! – прорычал Карабас. – Мне нужна скамейка для ног и мои тапочки. Вычистишь мою одежду, выстираешь кальсоны. И поживее, а то так дам больно!

Искре пришлось приняться за работу и от этого руки со свежими ранами у неё болели нестерпимо.

Но, по счастью, у кукол всё заживает быстрее, чем у людей, то через несколько дней Искра могла уже не просто трудиться, не испытывая адской боли, но и обучаться игре на лютне. Она делала это, закончив всю работу по дому и запершись в кладовке с хламом, чтобы никто ей не мешал и не насмехался, услышав, чем она занимается. Однако, лиса Алиса умудрялась обнаружить её и там. Она просовывала в кладовку свой длинный острый нос и издевалась: – Посмотрите на неё, на нашу великую музыкантшу! Она думает, что если у неё теперь пальцев столько, сколько нужно, она научится играть! Может, поучишься ещё и танцевать на своих ножках? Вот это будет номер, так номер! Искра никак не могла найти в себе силу воли не обращать внимания на эти насмешки, она злилась, ругалась и иногда, потеряв терпение, швыряла в лису каким-нибудь предметом. Но никогда не попадала: та успевала увернуться. И всё же Искра сумела выучиться играть на лютне и довольно неплохо. И, конечно, поспешила к Карабасу-Барабасу продемонстрировать то, чему она научилась. Поначалу Карабас-Барабас даже не пожелал её слушать: – Зачем мне твоя лютня? – надменно косился он на куклу. – В моём оркестре уже есть музыкант на струнном инструменте – кукла Винченцио. И к чёрту, и к дьяволу, и никаких лютней! Но Искра умоляла чуть ли не на коленях прослушать её и Карабас, наконец, согласился. Кукла поиграла немного и ему пришлось согласиться, что игра её довольно неплоха. – Только на сцену я тебя всё равно не пущу, – заявил он. – Ты не можешь появиться на сцене с таким носом и такими ногами. Ты опозоришь мой театр! Нас не будут принимать всерьёз. Но твой талант не пропадёт даром. Ты будешь развлекать меня лично после обеда! Искра расплакалась: – Синьор Карабас, я так хочу выступать на сцене! Можно сказать, что кроме этого мне больше и желать нечего! Если бы вы знали, что я вытерпела ради того, чтобы выучиться играть на лютне! Мне мешали лишние пальцы и я попросила крысу Шушару отгрызть их! – Да? – надменные глаза Карабаса-Барабаса в миг ожили. – Тебе было больно? – в глазах его появилось выражение предвкушения услышать что-то очень приятное. Он очень любил, когда кому-то было больно. – Конечно, синьор! Просто не передать, как больно! – Должно быть, это были муки, равные адским? – Так и было, синьор, так и было! – Это хорошо! – Карабас-Барабас довольно улыбнулся. – А то я терпеть не могу, когда кто-то живёт слишком легко и ему не бывает больно. Слёзы из глаз Искры полились ещё обильнее. Она потянула носом: – Так что, синьор, я буду выступать на сцене? – Нет! – рявкнул он. – И к чёрту, и к дьяволу, и убирайся прочь со своими соплями! Однако, Искра сдаваться не собиралась. Она решила доказать, что она может выступать на сцене, что она настолько талантлива, что способна понравиться зрителям даже с таким носом.

====== Глава 12. У Искры открываются новые таланты ======

Она даже сочинила стихи и балладу, которая называлась “Гибель мухи”. Она звучала так:

Летала себе по лугам, по полям

Муха, не ведая зла.

Но вот, свернула к людским домам –

И там погибель нашла.

Она залетела, крылом трепеща,

С ветром в чужое окно,

И там заметалась, покушать ища –

И там стояло ОНО...

Варенье, сверкая красой неземной

Стояло себе на столе.

Для мухи хватило б его не одной,

Чтоб есть его множество лет.

И вот на погибель уж муха летит,

Садится вазы на край,

Варенья пресладкого хочет попить,

Вкушает заманчивый рай...

Но рая земного коварна стезя:

В варенье мухе увязть...

И выбраться к жизни никак уж нельзя,

Осталось только пропасть!

Она утонула в сиропе, увы,

Погибла в расцвете своём!

Уже для неё не споют соловьи,

И солнце не греет лучом!

Когда она спела балладу куклам, они пустили слёзы по печальной судьбе мухи.

Не зарыдали только Роза и Принц, но этого никто не заметил. В глубине своих душ они позавидовали Искре, что у неё, такой несуразной внешне, обнаружились таланты – и музыкантши, и поэтессы, и композиторши и певицы. Правда, пела она не так сильно, как Канарина, но и безголосой её назвать было нельзя. А у Розы и Принца так никаких способностей не открылось! И этого они Искре простить не могли.

– С такой песней вполне можно выйти на сцену! – рассудительно заметила Квадратная Донна, сморкаясь в платочек. – Даже очень, очень хорошо! – эта добрая кукла относилась к Искре лучше других. – И мы могли бы выступить с Искрой дуэтом! – добавил Винченцио. – Ведь у гитары и лютни разное звучание, мы могли бы дополнить друг друга и этим обновить репертуар. А то старое уже зрителям поднадоело! Мы даём им только то, чему нас обучил ещё маэстро Джоакино, а надо бы что-то посвежее. – Ну, вот что, Искра, ступай-ка ты к синьору Карабасу, да покажи ему, какую ты песню сочинила! – посоветовала Квадратная Донна. – Хватит уж тебе только полы драить, да торчать у плиты! Искра решила последовать её совету. Когда Карабас-Барабас прослушал балладу в её исполнении, он не мог не признать, что баллада эта была хороша, и Искра исполнила её впечатляюще. Но на сцену он её выпускать не собирался: – Ты думаешь петь трагическую песню в то время, как зрители будут помирать от смеха из-за твоего носа и вывернутых ног? У меня серьёзный театр, а не балаган! – Синьор, но зрители так давно не слышали ничего новенького со сцены! – Ничего, и так сойдёт! Главное – живые куклы. Главное – чудо! А ты на чудо никак не походишь. То есть, конечно, походишь, но в плохом смысле. Так что ступай-ка, займись делом. Приготовь-ка мне на ужин спагетти!

Искра не пыталась дальше спорить, догадываясь, что это бесполезно. Глотая слёзы, она поплелась на кухню.

Однако, когда она раскатывала тесто, ей пришла в голову идея: залепить свой нос-вишню тестом. Она сделал это и взглянула на себя в отражение на стенках чисто вычищенного чайника: её смешной нос на самом деле уже не так бросался в глаза! – Ещё бы мне длинное платье, что могло бы мне закрыть мои смешные ноги, – вслух произнесла Искра. – Или юбку. Но синьор Карабас вряд ли согласится раскошелиться на кусочек ткани. Даже недорогого пёстрого ситца! Да, хорошо бы мне было что одеть на сцену, что прикрыло бы мне ноги! И тут ей в голову пришла ещё одна мысль. Закончив приготовление ужина для Карабаса-Барабаса, она подала его на стол своему хозяину и, наконец, могла отдыхать. Но вместо отдыха она забралась в кладовку, где ещё раньше видела много бумаги оставшуюся от карнавальных декораций, куски обоев, разноцветные ленты. Теперь по вечерам Искра пропадала в кладовке и при свете лучинки пыталась изготовить себе из бумаги платье с длинным подолом. На это ушло у неё немало дней, но платье у неё всё же получилось. И выглядело оно прекрасно, его могли бы принять за роскошный бальный туалет те, кто не знал, что оно было склеено из кусков старой бумаги! Куклы были в восторге, когда она вышла к ним в этом наряде. И только Роза от зависти и раздражения кусала губы. Получалось, что у этой несуразной Искры платье казалось не хуже, чем её, Розы, шёлковое платье! Поэтому, чтобы не подать вида, что она завидует, она принялась высмеивать туалет Искры: – Вот это платье, так платье! Ткань лучше всякого шёлка, а главное, ничего не стоит! Жаль, Искра, что твою ужасненькую походку не скроет никакая длина подола платья из бумаги! Иска было вспылила, но потом поняла жестокую истину слов Розы. Надо было что-то сделать с походкой. И с этого дня она старалась, как могла, учиться ставить свои вывернутые ноги так, чтобы походка сделалась ровной, чтобы от былого ковыляния не осталось и следа. Это занимало немало времени, труда и усилий, но со временем Искра всё же добилась своего: она научилась так передвигаться, что тело её не шаталось совершенно, ноги ловко менялись по очереди, делая шаги. И тогда она вновь решилась предстать перед Карабасом-Барабасом: в новом платье, с ровной походкой и замаскированным носом.

====== Глава 13. Сорванное представление ======

Тут уж не смог устоять и Карабас-Барабас. – А что, может, на самом деле выпустить её на сцену? – пробормотал он. – Что ни говори, зрители всё ещё ходят на наши спектакли, зал полон, как всегда, однако билеты раскупаются далеко не так быстро, как раньше. Репертуар на самом деле надо бы обновить. Кукла сама подготовила номер, мне не надо было трудиться, репетировать с ней. Почему бы мне не разрешить ей выступить? Ладно уж, – бросил он Искре, – если у тебя всё готово, ты будешь выступать! Искра чуть не сошла с ума от счастья. Она бросилась к другим куклам и, захлёбываясь от радости, сообщила потрясающую новость, что скоро она тоже выйдет на сцену. Куклы порадовались за неё, особенно Квадратная Донна, которая была её лучшей подругой. Помрачнели только Принц и Роза. Им это не нравилось. Поздно вечером, спрятавшись под лестницей возле кухни, они шептались: – Смотри-ка, эта выскочка всё-таки добилась своего! И платье себе сделала, и песню промяукала и хромать отучилась! Какая настырная! Обоих глодала зависть, как никогда и ни к кому. – Так бы и убила её! – раздражённо шипела Роза. – Неужели она ещё и прославится у зрителей, неужели ей будут хлопать громче, чем нам за нашу красоту? А ведь нам уже давно никто не хлопает только за то, что мы такие красивые! Значит, она лучше нас?! – Ну, уж нет! – сквозь зубы процедил Принц. – Мы должны что-нибудь придумать, чтобы она раз и навсегда забыла о сцене и больше никогда не захотела туда выползти! – А я уже придумала! – хихикнула Роза. И она на самом деле придумала это – ведь на подлое и дурное много ума не надо. И поделилась своей затеей с Принцем, и тот пришла от этой гадости в восторг. На следующий день Принц подошёл к Искре, репетирующей свой будущий номер, взял её за руку и улыбнулся ей, сказав: – Привет, Искра! Как дела? Искра тут же растаяла. Ей уже давно нравился этот красивый нарядный куклёнок. Но она это тщательно скрывала, боясь, что над ней будут смеяться ещё сильнее: как она посмела восхищаться ухажёром самой Розы! Правда, Принц прежде иногда обращался с ней довольно жестоко, но Искра приписывала это вилянию на него злобной Розы. Особенно изощрённо Роза и Принц издевались над ней, когда она выполняла грязные работы. Карабас-Барабас заставлял её мыть полы руками и не давал ей швабры, твердя, что шваброй хорошо пол не вымоешь, на самом деле он просто стремился, чтобы Искре было потяжелее. И когда она, согнувшись в три погибели драила полы, Розы и Принц вырастали как из-под земли: – Плохо, плохо моешь пол, Искра! Вот там, в углу, пыль! Плохо тряпку отжала, вот там лужа! Мы всё скажем синьору Карабасу, он тебя накажет! И так было, когда она чистила котёл, мыла посуду, стирала. Первой начинала заедаться Роза, а Принц ей поддакивал. Искра огрызалась, грубила в ответ и две злые красивые куклы обижались и в отместку бежали жаловаться Карабасу-Барабасу на то, что она плохо выполняет свои обязанности. Поначалу Карабас слушал их и мчался разбираться, но после ему это надоело, потому что убедился, что Искра все домашние работы выполняет хорошо и он начал гнать Розу и Принца, когда они пытались ябедничать ему. Но Принц Искре всё-таки нравился и она упорно внушала себе, что он обижал её только потому, что его заставляла это делать Роза. А теперь, когда он взял её за руку и заговорил по-хорошему, всё изменится! Он, наконец, понял, что Искра чего-то стоит, что она тоже может быть артисткой, потому что она талантлива и находчива! Он оценил её!!! Искра поднялась с лавочки, на которой сидела, перебирая струны лютни. Лицо её сияло от счастья. Она только и смогла смущённо выдавить из себя: – Принц... Принц... – Вот что я думаю, дорогая, – деловито заговорил Принц, – а почему бы нам с тобой не выступить вместе? Искра не поверила своим ушам. Как?! Ей выступать с самими Принцем? Он этого хочет? Она едва не захлебнулась от восторга! – Так что ты думаешь по этому поводу? – продолжал куклёнок. – Принц... Я... Я буду только счастлива! – Отлично. Только вот что я подумал... Я почему бы во время исполнения твоей песни не сделать обстановку на сцене более романтичной? – он провёл ладошкой по своим сверкающим шёлковым каштановым кудрям. – Как... Как ты хочешь, Принц... – Ну так вот. Самое романтичное – это фонтан или пруд. Для этого на сцену можно было бы поставить большой таз с водой. А чтобы он смотрелся эстетично, по краям его можно было бы закрыть бумагой, нарезанной под кружево. Ты бы смогла это сделать? – Конечно, Принц, сделать кружево из бумаги совсем не трудно.

- Так вот, если пруд будет готов, мы могли бы выйти на сцену, встать рядом с этим прудом и ты бы спела свою балладу. Думаю, это получится прекрасный номер, публика будет в восторге!

” – Да, – подумала Искра, – публика меня оценит! И, может, в дальнейшем Принц решит дружить со мной, а не с Розой? Вот было бы здорово! Роза больше не посмеет издеваться надо мной! Потому что у меня столько талантов, а у неё только красота, которая всем уже надоела, даже Принцу!” Искра отыскала в кладовой куски старых обоев и принялась изготавливать из них кружево, чтобы замаскировать края таза, который бы изображал пруд. Она даже умудрилась вырезать на этих обоях лебедей и камыши и раскрасить их. Наконец, настал день, когда Искра должна была выйти на сцену. Перед её номером куклы налили полный таз воды и выволокли его на сцену, окружив бумажным кружевом его края. Все была взволнованы и озабочены, ведь успех Искры должен был добавить популярности всему театру. И только Принц и Роза злорадно переглядывались, радуясь своей задумке. Искра облачилась в своё бальное бумажное платье, залепила нос-вишню тестом, припудрила лицо мукой. Она даже сумела кое-что сделать со своей причёской: всю ночь проспала с бумажками в волосах, отчего её соломенные волосы закудрявились. И теперь она и с трепетом ожидала, когда Принц подойдёт к ней, возьмёт за руку и они вдвоём выйдут на сцену. И, наконец, этот миг пришёл! Принц, улыбаясь самой сладкой улыбкой, приблизился к Искре, взял её за запястье и повёл на сцену. К самому “пруду”.

Зрители замерли от любопытства: ого, прежде эта кукла не появлялась на сцене театра Карабаса! И она явно не похожа на других кукол. Какое у неё интересное платье, не похожее на одежду других кукол! И лютня в руках! Чем же порадует она почтеннейшую публику?

Но порадовать она не успела. Едва она оказалась у края таза, окаймлённого кружевной бумагой с лебедями, как Принц пихнул её плечом и она, не удержав равновесия, качнулась в сторону “пруда” и, кувырнувшись, оказалась в воде. Зал разом охнул и зрители повскакали со своих мест. Такого уж они никак не ожидали! Карабас-Барабас, наблюдавший из-за кулис, как пройдёт успех Искры, стал бордовым от злости и глаза его наполовину вывалились из орбит. Вот неуклюжая корова! Не смогла устоять на своих кривых ногах и плюхнулась в воду! Она всё испортила! Представление сорвано и всё из-за этой дряни! Ну, он ей покажет! Искра плескалась в воде, разбрасывая брызги и никак не могла выбраться из таза. Её бумажное платье расклеилось и расползлось, тесто было смыто с носа-вишни. – Принц, Принц, дай мне руку! – молила она.

====== Глава 14. Она мне пока нужна ======

Но Принц и не думал ей помогать. Он стоял в стороне, скрестив руки на груди и насмешливо смотрел на неё, скривив в бок рот.

Наконец, Искра с великим трудом выбралась из таза, опрокинув его и залив водой всю сцену. Платье на ней размокло и распалось окончательно и она оказалась посреди сцены почти голая, в одних только зелёных в горошек панталонах. Кудряшки её также размокли и с её соломенных волос стекала струями вода. И всё это на глазах несколько сот зрителей! – Смотрите-ка, какие у неё ноги! – крикнул кто-то из зала. И смех громом ударил в уши несчастной куклы. – А нос! Глядите-ка на её нос! Зрители умирали от смеха. И он показался Искре страшнее рычания тигров! Она бросилась за кулисы со всех своих вывернутых ног. И там её сгребла огромная рука Карабаса-Барабаса, подняв высоко над полом за волосы: – Ааааа, негодяйка, портить моё представление! Ну, теперь тебе не будет пощады!!! И неизвестно, как пришлось бы пострадать Искре, но тут из зала донеслось множество голосов: – Эй, верните эту куклу на сцену! Верните эту кривоножку! Верните эту вишненосую! Это смешнее, чем все клоуны всех цирков мира!

Карабас-Барабас опустил Искру на пол:

– Благодари почтеннейшую публику, что она вызывает тебя! Марш на сцену! – Я не пойду! – прокричала Искра. – Я не могу!.. Я опозорена!.. Они смеются надо мной! – Ты ещё будешь спорить!!! – взъярился Карабас-Барабас и, не в силах справиться со своим бешенством, пнул Искру ногой, обутой в ботинок из чёрной кожи, рискуя уничтожить хрупкую куклу. Но Искра только вылетела на середину сцены, проехавшись на подмостках на животе, под оглушительный хохот зрителей и осталась жива. Она с трудом поднялась на ноги, ощущая себя так, как будто её тело перемололи в ступе. И опять ринулась к выходу за кулисы. Но Карабас-Барабас вновь вытолкал её на сцену с грозным окриком: – Искрррра! Не вынуждай меня взяться за семихвостую плеть!!! Искра видела эту плеть, когда убиралась в спальной своего хозяина. Она висела на гвоздике – страшная, чёрная, зловещая. Сам Карабас нередко рассказывал о том, как он порол ею первых кукол и объяснял, что удары плёткой очень болезненны. И подчёркивал, что новые куклы должны быть ему благодарны за то, что не терпят на себе эту плеть. Искре тоже не хотелось узнать, насколько больно получить хотя бы один удар этой плетью и поэтому вышла на середину сцены и просто стояла там, слушая, как над ней смеются сотни людей. И ждала, когда кончится этот “номер”.

Наконец, зрители вдоволь насмеялись и принялись ей аплодировать, как будто она по-настоящему выступила перед ними и им понравилось. Искру оскорбили эти овации. Ведь она была ими награждена не за талант, не за способности, а только за то, что послужила всеобщим посмешищем.

Следующим номером программы должны были выступать танцоры и танцовщицы и Искра с трудом доплелась до кулис и там упала, потеряв сознание. Добрая Квадратная Донна, подняв её на руки, как пушинку, донесла её до кровати и уложила на неё. Новые куклы Карабаса спали теперь на кроватях, в отличие от первых, которые были вынуждены ночевать в одном большом сундуке, лежать на досках. И Карабас постоянно тыкал это под нос новым куклам, навязывая им понятие о том, какой он милостивец, что позволяет каждой из них спать на самых настоящих кроватях, даже этой отщепенке Искре. И вот, теперь Искра лежала на своей кровати, находившейся с краю у двери и никак не приходила в сознание – не помогал даже нашатырный спирт, который ей то и дело подносила к носу Шушара. Карабас-Барабас стоял над её кроваткой, как грозная туча, скрестив огромные руки на груди и скаля от злобы кривые зубы: – Смотрите мне, чтобы она не сдохла! Она мне пока нужна. Её можно теперь выпускать на сцену, как клоуна. Зрители, кажется, получили удовольствие от того, что посмеялись с неё. Теперь они будут требовать её выхода, а значит, лучше и быстрее раскупать билеты. Это поможет нам выгадать время.

====== Глава 15. Карабас-Барабас требует, чтобы куклы обновили репертуар ======

Он повернулся к куклам, топившимся поодаль и с любопытством наблюдавшим за тем, как Шушара пытается привести в сознание Искру. – А вы, – грозно проговорил он, – обязаны за это время во что бы то ни стало обновить репертуар! Зрителям надоели одни и те же песни, танцы и трюки. Вы должны придумать что-то новое или смотрите у меня! – Синьор, но мы не умеем придумывать! Мы умеем делать только то, чему нас обучил ещё синьор Джоакино! – Ерунда! – махнул рукой Карабас. – Если уж эта кривоногая сумела сама и на лютне выучиться играть и стихи сочинить, и музыку и песню спеть, то и вы сможете. Да, вы можете, но вы не хотите! Вы неблагодарные лентяи, дармоеды, тупицы! Я сказал, вы будете обновлять репертуар или мне придётся простимулировать вас семихвостой плёткой!!! – заорал он, бешено выкатив и без того выпуклые глаза. Искра открыла глаза и огляделась кругом. – Синьор! – радостно прокричала Шушара. – Она очнулась, очнулась! Карабас повернулся к кровати, на которой лежала Искра и, радостно потирая ладони, склонился над ней. – Аааа, моя золотоносная куколка, наконец, и ты на что-то сгодилась! – довольно проговорил он. – А я уж думал, ты ничего не сможешь, кроме как помыть полы и приготовить спагетти. Вот теперь ты точно будешь выходить на сцену, это я тебе обещаю. Искра села на кровати. – Что-то меня не радует это ваше обещание, синьор, – промолвила она. – Я чувствую в этом какой-то подвох. – А я чихал на то, что ты чувствуешь!!! – прогремел бас доктора кукольных наук. – И чихал на то, что чувствуют другие. Ты будешь выступать, но не в длинном платье, а в таком, чтобы зрителю были видны твои вывернутые ноги. И нос не надо пачкать тестом. Почтеннейшая публика должна видеть твои ноги, твой нос, покатываться от смеха и платить мне денежки! Искра подскочила на кровати, как от разряда электрического тока. – Как?.. – бледнея, проговорила она. – Я стану всеобщим посмешищем? – Да хоть чем, лишь бы это давало мне доход! – махнул рукой Карабас. Искра повалилась ему в ноги, согнув колени так, что ноги её оказались разбросаны вперёд и назад: – Синьор, помилуйте! Не делайте из меня публичное посмешище! С тех пор, как я появилась в вашем доме, я постоянно терплю унижения, но такого позора вынести невозможно! Разве я этого хотела, когда терпела невыносимую боль, избавляясь от лишних пальцев, чтобы выучиться играть на лютне? Разве я хотела опозориться, сочиняя песню, изготавливая себе платье из бумаги? Я так старалась, синьор, для вашего театра, неужели в благодарность вы отдадите меня на всеобщее посмешище, растопчите моё достоинство? – Да полно! – надменно бросил Карабас. – Какое там достоинство может быть у куклы? – он презрительно поморщился. И не нужна ни твоя дурацкая лютня, ни стихи, ни песни. Можешь вообще ничего не петь и не изображать на сцене, просто постой там, чтобы зрители как следует с тебя посмеялись – и будет. – Нет, нет, я не хочу! – Искра обливалась слезами. – Я больше не хочу выходить на сцену! Синьор, позвольте мне, как раньше, просто мыть полы и прислуживать вам, это не так унизительно, как быть всеобщим посмешищем! – Я сказал, будешь выходить на сцену! – Карабас топнул увесистым каблуком. – И к чёрту, и к дьяволу, и хватит мне тут пускать сопли! А вы, – рявкнул он, обращаясь к другим куклам, – чтоб сегодня же занялись обновлением репертуара, а то смотрите: у меня так и чешутся руки пройтись по вам семихвостой плёткой! Он развернулся и зашагал прочь из помещения, отведённого для кукол, где они ночевали и репетировали.

====== Глава 16. Искра вдохновляет кукол ======

Искра закрыла лицо обоими руками и громко зарыдала. Но куклам было уже не до неё, они пришли в смятение от угроз Карабаса-Барабаса. Они начали разом громко и возбуждённо переговариваться между собой, недоумевая, как же им выполнить то, чего хотел от них их мучитель. И только Принц и Роза стояли в стороне и довольно улыбались: общая беда их не касалась, им-то не надо было обновлять репертуар, ведь они просто украшали собой сцену, а значит, им можно было не беспокоиться. Одна кукла – куклёнок-барабанщик Бум отделился от их толпы и приблизился к Искре, указывая на неё пальцем: – А это ты, Искра, виновата, что синьор Карабаса требует от нас, чтобы мы обновили репертуар! Это ты доказала ему, что куклы способны на что-то кроме того, чему их кто-то обучит, вот он теперь требует того же от нас! Видишь, Искра, как ты всех подвела! Искра оторвала ладони от заплаканного лица. – Но я же не хотела, – тихо пробормотала она, – я не хотела никого подводить! Я только пыталась добиться права выступать на сцене, как все... – Вот и добилась! – зло бросил Бум. – Как теперь нам выпутаться из этой истории? – Неужели синьор Карабас начнёт бить семихвостой плёткой меня? – в ужасе произнесла Канарина. – О, я не могу себе этого представить! Ведь меня за всю жизнь никто не ударил! И как я это переживу? Уверена, у меня от переживаний пропадёт голос! – И у меня, и у меня! – добавил Кантато. – Это просто ужасно, что над нами нависла эта угроза! Нет, определённо мы потеряем голос и не сможем больше петь! Искра поднялась с колен. Её терзало чувство вины по отношению к другим куклам. В самом деле, получалось, что она сильно подвела всех, сама того не желая. Неужели из-за неё они все будут наказаны? Особенно было жалко Канарину – нежную, утончённую, хрупкую, с таким прекрасным голосом... В самом деле, как можно было бы её ударить той страшной семихвостой плёткой?! – Не огорчайся, Канарина, – произнесла она. – Бери тогда мою песню, которую я не успела спеть на сцене. Ведь зрители её не слышали. Вот и будет твой репертуар обновлён. Вы можете даже спеть её дуэтом с Кантато. – А что, это выход! – обрадовался Кантато. – Если Искра в самом деле отдаёт нам свою песню, то наша проблема уже решена! – А как же ты, Искорка? – участливо спросила Канарина. – Ты останешься без песни? Та грустно улыбнулась: – Ну, ты же слышала, как сказал Карабас, что я могу выходить на сцену просто так, без лютни, без песен. Я буду стоять там, как истукан, чтобы надо мной смеялись – этого достаточно. А вам песня нужнее. Кроме того, я могу ещё сочинить песни потом. Канарина и Кантато принялись наперебой благодарить Искру, они ожили, повеселели – с них свалился тяжёлый груз. – А мы? А как же мы? А как быть нам? – наперебой заголосили другие куклы. – Что с нами будет? Карабас не простит! Мы пропали, мы пропали, мы пропали! Искра подняла вверх ладони, как бы давая понять этим жестом, что она просит тишины и хочет что-то сказать. Куклы пошумели ещё немного и постепенно притихли, решив, что если сами они ничего поделать не могут, то надо послушать хоть кого-нибудь. – А почему вы решили, что вы не сможете обновить репертуар? – произнесла Искра и в глазах её начало разгораться пламя. Она ощущала в себе потребность любой ценой решить общую проблему, чтобы хоть не надолго забыть о своей – кажется, неразрешимой. – Кто сказал, что вы не сможете? – проникновенно произнесла она. – Но мы умеем только то, чему нас научили! – послышался чей-то унылый голос из толпы. – Мы никогда ничего не придумывали сами! – Но ведь вы и не пробовали! – Искра улыбнулась. – А почему бы и не попробовать? Посмотрите на меня: я ни на что не годилась, кроме как заниматься грязными работами, я была самой последней и самой негодной куклой, а ведь смогла же! Так почему вы, такие талантливые, красивые, одарённые – и не сможете? – она засмеялась. – Главное, не нужно думать, что вы делаете это для Карабаса-Барабаса. Подумайте о том, что вы просто стремитесь открыть в себе новые стороны, новые возможности, узнать себя, чтобы ещё больше себя уважать, ощутить себя сильнее и достойнее. Преодолеть в себе страх, слабость, инертность. В самом деле, разве вам сами не проелся старый репертуар? Выходить на сцену и каждый раз петь одну и ту же песню, делать одни и те же танцевальные движения, показывать те же фокусы, что были всегда? Признайтесь себе, вы бы хотели чего-то нового, но не поднесённого вам на блюдечке учителем, а того, что создали бы вы сами? Куклы вновь начали оживлённо переговариваться, но на этот раз голоса их звучали уже более весело и оптимистично. – А почему бы на самом деле нам, музыкантам, не придумать новые мелодии? – мечтательно произнёс Винченцио. – Я и раньше об этом думал. Просто попробовать играть по-другому на гитаре, на флейте, на барабане, на трубе! Ведь это на самом деле заманчиво! Ну, конечно, если не думать о том, что мы стараемся для Карабаса-Барабаса... – А мы можем по-другому танцевать! – обрадованно заголосили танцоры и танцовщицы. – Завтра же попробуем делать другие повороты и движения! Может, получится лучше прежнего! – А я придумаю новые фокусы! А мы придумаем новые трюки! – наперебой закричали фокусник, гимнасты и жонглёры. Настроение у кукол явно поднялось, все начали бурно обсуждать, как можно выступать по-новому и никому не хотелось спать, они подняли шум и не стихали до тех пор, пока в комнату для кукол не просунулась косматая голова Карабаса-Барабаса и не отдала громовержущую команду немедленно ложиться спать.

====== Глава 17. Да они же дурят нас! ======

Искра никак не могла уснуть. Снова в голову вернулись мысли о том, что ждёт впереди: её заставят выходить на сцену, чтобы терпеть позор. Как же она этого боялась! Ведь сегодня она послужила всеобщим посмешищем, потому что Принц нечаянно толкнул её и она упала в воду. Разумеется, он сделал это не нарочно. Он же не злобная Роза. Зачем ему делать это умышленно? Он же так улыбался ей, Искре... Но думать о Принце долго не пришлось. Слишком глодали думы о том, как она перенесёт то, что до конца кукольной жизни теперь над ней будут только смеяться, смеяться, смеяться... Ей пришло в голову запоздалая мысль, как в поговорке “хорошая мысля приходи опосля”: ей надо было не залеплять нос тестом, а покрасить его. В кладовке ведь полно красок для изготовления декораций. Можно было бы развести краски так, чтобы получился розовый цвет ближе к телесному – и закрасить нос. Тогда бы краска в воде не смылась. И платье не надо было делать из бумаги. В кладовой валялся ломаный-переломанный стул, обшитый плюшем. Можно было бы ободрать с него обивку и пошить длинную юбку. Уж плюш-то не раскис бы в воде! Душа её погрузилась в страдания и они достигли такого пика, что родили революционную мысль: а возможно ли повернуть всё так, чтобы не подчиняться Карабасу-Барабасу никогда? Что-то сделать, что-то предпринять, чтобы он не имел власти, чтобы быть свободной от его воли? Что можно совершить? Можно было бы, например, уйти из дома, из театра. Правда, за куклами зорко наблюдают кот, лиса и крыса, но можно было бы придумать, как их обмануть. Но Искра отлично помнила страшные истории про куклоедов, которые, якобы, так и шныряли за стенами дома Карабаса-Барабаса, чтобы поживиться куклятинкой. Странно только, что Искра ни разу не видела их, выглядывая в окна наружу... А смотреть из окна эта кукла любила часто – при любой возможности. ” – Ну, хоть раз, хоть один из них мог бы промелькнуть, если их на самом деле так много, как утверждали кто и лиса? – рассуждала кукла. – К тому же, кот и лиса говорили, что куклоеды питаются исключительно живыми куклами, а живых кукол в этом мире не так уж много, если на нас, как на большую редкость, бегут смотреть толпы зрителей, да ещё и платят за это денежки. Нас мало и мы заперты в доме Карабаса. В таком случае, что же едят куклоеды сейчас, что не умирают от голода?” Что-то явно не сходилось с логикой. Душевная боль настолько обострила мыслительные способности Искры, что она уже не могла не думать дальше. ” – Если куклоеды, со слов лисы и кота, только и караулят возле дома Карабаса, в ожидании, когда какая-нибудь глупая кукла выскочит наружу, то как же тогда сумела бежать Мальвина? А затем и другие куклы? Ведь они прошли по улицам города до самой каморки папы Карло, как рассказывала Шушара, и никто их не съел?” Опять неувязочка. Опять же, описание внешнего вида куклоедов было весьма неточно: то у этих чудищ были рога и копыта, то щупальца, как у осьминогов, то они чем-то напоминали гигантских ящериц... – Да они же дурят нас! – вырвалось у Искры и она порывисто села на кровати. И опомнилась, что этим своим криком может кого-нибудь разбудить. Робко оглядевшись кругом, она удостоверилась, что другие куклы продолжали мирно спать. ” – Хорошо же! – подумала она. – Вы, кот и лиса, думали, что мы, куклы, настолько глупые, что нас можно запугать какими-то нелепыми сказками? И ведь можно понять, почему эти плутишки обманывали нас. Ведь это мы, куклы, кормим Карабаса-Барабаса, и их, и Шушару! Конечно, они сделают всё, чтобы мы не сбежали. А как было бы хорошо нам, куклам, работать на самих себя, чтоб никто над нами не командовал, не угрожал, не принуждал! Ведь именно такой судьбы и желал нам дядюшка Джоакино. Эх, маэстро Джоакино... Я бы вспоминала тебя с теплом, если бы ты так не замордовал меня! И разве оправдание тебе то, что ты сделал это не нарочно? Как же ты мог так поступить – с живой глиной?” Кукле снова стало больно от обиды, но она не позволила унылым мыслям захватить себя. ” – Надо только убедить других кукол, что никаких куклоедов не существует! – продолжала размышлять она. – Тогда мы вполне сможем уйти от Карабаса-Барабаса и устроить собственный театр. Мы сами будем решать всё за себя. Разве это мы не можем без Карбаса, лисы, кота, крысы? Это они не могут без нас!” На душе у Искры сделалось тепло – от согревающей надежды. В жизни появилась цель, более высокая, чем просто добиться милостивого разрешения тирана-Карбаса выступать на сцене и зарабатывать для него денежки. Эта цель была – свобода. И уже только борьба за неё являлась стимулом жить дальше. Кукла сладко потянулась, заползла под одеяло, устроила голову на подушке и в ту же секунду уснула. Но на следующее утро ей пришлось, как всегда, вставать раньше всех, чтобы приняться за домашние дела. Ведь от них её никто не освобождал. В самом деле, ведь в отличии от других кукол ей не надо было репетировать номер, который она должна была выполнять на сцене – то есть, не выполнять ничего. Просто выйти на сцену и там стоять какое-то время, как это делали Принц и Роза. Но Принц и Роза собой сцену украшали, а Искра... Во время приготовления завтрака дляКарабаса-Барабаса Искре пришла в голову очередная идея, как вывести на чистую воду лису Алису и кота Базилио с их байками о куклоедах. Это надо сделать непременно. Куклам надо открыть глаза! Пусть не сразу, но процесс должен начаться.

====== Глава 18. Искра предлагает написать пьесу для тетра и задаёт каверзные вопросы коту и лисе ======

Подавая Карабасу на завтрак тарелку с жареными тефтелями, она заговорила с ним: – Синьор Карабас, а что если нам добавить в обновление репертуара нашего театра постановку пьесы? – Пьесы? – глаза Карабаса оживились. – А что, это было бы неплохо. Мои первые куклы ставили пьесы. Одну пьесу я написал лично сам! Она называлась “Тридцать три подзатыльника”. Она имела ошеломительный успех у зрителей! Потому что, знаешь, Искра, почтеннейшая публика любит остросюжетное, а не сентиментальные сопли. – Вот и я подумала, синьор, – глаза Искры горели, как жерло печки, – почему бы и сейчас не выдать им что-то такое остренькое? Например, мы могли бы поставить пьесу про куклоедов, что они вытворяют с куклами... – Пьеса с насилием? – лицо Карабаса загорелось румянцем от удовольствия. – О, это будет покруче, чем про подзатыльники! Можно даже будет изобразить кровищу... – О, да, синьор, томатного сока не жалко! Мы прольём море крови! – И, к тому же, это будет поучительно для кукол, должно быть, вы станете бояться куклоедов ещё сильнее, чем раньше! – О, да, синьор, мы будем бояться их ещё сильнее! Признаться, у меня уже коленки дрожат! Но, тем не менее, синьор, я сама готова взяться написать эту пьесу, у меня море идей! – Ну, попробуй! – махнул рукой Карабас. – Может, у тебя что-то и получится. Должна же ты мне хоть как-то отработать то, что я тебя кормлю и позволяю тебе спать на такой же кровати, как и другие куклы, менее никчёмные, чем ты. Может, выйдет хоть мизерный толк от тебя, дармоедки! На этот раз Искра не обиделась на оскорбительные слова своего хозяина, хотя раньше они ранили её. Ведь теперь она не будет молча сносить их. Отныне она будет действовать. Этому надо противостоять! День выдался оживлённый: куклы были полны энтузиазма. Каждая из них теперь прилагала все старания, чтобы как-то обновить репертуар для сцены. Канарина и Кантато разучивали новую песню, подаренную им Искрой, музыканты сочиняли новые мелодии для всех номеров, фокусник придумывал новые фокусы, гимнасты и жонглёры – новые трюки. И Искра то и дело подбадривала их, прохаживаясь мимо каждого из них с веником или тряпкой. И только Принц и Роза бездельничали, как всегда. Они то прохаживались в сторонке, то садились на чью-нибудь кровать и сплетничали. И вот, наступило время обеда. Искра везла кастрюлю с похлёбкой на маленькой тележке на колёсиках в комнату для кукол. И лиса Алиса с котом Базилио были уже там тут как тут. Они пообедали ещё раньше, на кухне – они питались лучше, чем куклы. А когда приходило время обеда для кукол, кот и лиса обычно потчевали их страшилками про ужасных куклоедов. Таким образом, слушая эти кошмарные истории, куклы как бы впитывали их в себя с едой. Куклы выстроились в очередь перед кастрюлей, держа в ручках миски, и Искра разливала похлёбку. А кот и лиса уже начали свои байки, чтоб не терять даром время. – А ещё куклоеды любят набрасывать на кукол сачок для бабочек... – начала было лиса Алиса, но Искра перебила её: – Лиса, ты говорила, что куклоеды питаются исключительно куклами. А много ли кукол они уже съели? – Ой, да тысячи, десятки, сотни тысяч кукол! – воскликнула лиса. – Да неужто на свете было так много живых кукол? А я слышала, что мы – большая редкость! – Вот потому и большая редкость, что почти всех кукол съели куклоеды! – нашлась Алиса. – Но я также ещё раньше слышала ещё от дядюшки Джоакино, что и живая глина – большая редкость. Если так, то из чего же могли вылепить тысячи, десятки, сотни тысяч кукол? – Много твой дядюшка Джоакино понимает! Да на свете полно живой глины! Особенно на поле чудес, в стране Дураков! Искра загадочно улыбнулась. – Хоть бы раз из окошка увидеть хоть одного куклоеда! – с самым невинным видом вздохнула она. – А то сколько в разные окошки ни гляну – ну, ни одного куклоеда! А ведь вы говорили, что они только и делают, что кружат вокруг дома Карабаса-Барабаса, чтобы поймать кого-то из нас. – Зачем это тебе видеть куклоедов? – возмутилась лиса. – Если бы ты увидела хоть одного из них, ты бы умерла от страха! – Может быть, может быть... Только ведь Карабас-Барабас пожелал, чтобы я сочинила пьесу про куклоедов. А как же мы поставим пьесу, как мы придумаем костюмы для куклоедов, если их ни разу никто не видел? – Они умеют хорошо прятаться, их не так просто увидеть из окна! – Алису явно не так просто было поймать на слове. – И они постоянно сидят в засаде? – И день, и ночь! – Если они постоянно сидят в засаде, и так до сих пор никого не поймали, то, должно быть, они поумирали от голода и лежат там, в своих засадах мёртвые? – Если куклоед не поймал куклу, он может питаться водичкой! – ввернул кот Базилио и тут же получил болезненный тычок в бок костылём лисы Алисы. – Водичкой? – насмешливо прищурилась Искра. – Но ведь вы говорили как-то, что куклоеды дышат огнём, потому что у них внутри – кромешное пламя. Не зальют ли они водичкой огонь-то? Куклы, открыв от удивления рты, поворачивали головы то в сторону Искры, то к лисе и в глазах их читался вопрос. Алиса начала злиться. – Ты считаешь, что мы с Базилио всех обманываем? Искра только пожала плечами и опустила голову, криво улыбаясь. – Их пламя водичкой не потушишь! – закричала Алиса. – Это вечный огонь! Искра больше не задавала неудобных вопросов, но выражение её лица говорило само за себя: насмешливый взгляд без капли страха, скептическая усмешка, приподнятые плечи. И это не ускользнуло от внимания кукол. Во время обеда лиса и кот уже не имели вдохновения пугать кукол страшилками. Что-то явно пошло не так и всё из-за этой противной вишненосой Искры! Не даром синьор Карабас не любил кукол с неправильными носами. Точно от них все неприятности!

====== Глава 19. Искра поит Шушару вином, чтобы иметь возможность выйти из дома ======

Кот и лиса поспешили покинуть комнату для кукол, чтобы посовещаться между собой. А после трапезы куклы окружили Искру: – Ты что же, сомневаешься, что куклоеды существуют на самом деле? Ты думаешь, что кот и лиса нас обманывают? – наперебой спрашивали они. – А вы в этом не сомневаетесь? – засмеялась Искра. – Значит, ты не веришь? – Верить надо только своим глазам и ушам. Кто и когда видел живого куклоеда? Кто и когда слышал их свирепое рычание, о котором так часть говорили Алиса и Базилио? – А вдруг они всё-таки существуют? Всё же страшно... – Мало ли кто чего напридумает! Я сама могу придумать не хуже. – Ну, если ты такая храбрая, возьми и выйди из дома Карабаса! – хмыкнул Бум. – Я могу это сделать! – улыбнулась Искра. – Но не сейчас, не днём. Лиса и кот меня из дома просто не выпустят. А вот когда наступит ночь и на дежурство выйдет крыса – тогда я сделаю это. У меня есть план, как обмануть Шушару и выйти наружу! – Ну, ну, подождём ночи! – насмешливо проговорил Бум. – Но ведь ночью куклоеды особенно опасны! – боязливо заметил фокусник Бамбарино, который был самым трусоватым из кукол. – Днём куклоеды прячутся по кустам и где придётся, а ночью они выходят на охоту! -Вот поэтому я выйду ночью. Обойду вокруг дома с фонарём, чтобы вы видели меня – и вернусь сюда! У Искры на самом деле был план, как обмануть Шушару и выйти из дома. Крыса несла ночное дежурство себе в удовольствие. Днём она спала или просыпалась время от времени, чтобы объедаться остатками со стола Карабаса-Барабаса. Но объедки были так обильны, что она не могла их запихнуть в себя даже в течении дня. И она рассовывала куски пищи по укромным местам, а по ночам вытаскивала их и пиршество продолжалось. И когда наступила ночь, ничего в ритуале крысы Шушары не изменилось: она выволокла на кухню все свои запасы и с удовольствием принялась за очередное обжорство. Она так наслаждалась едой, что не заметила, как в кухне оказалась Искра. – Шушара, – заговорила кукла, – а пожалуй, тебе кое-чего не хватает! Крыса повернула в её сторону острый нос и раздражённо прошипела: – Ты-то чего не спишшшь! – Забот много! – вздохнула кукла. – Всё думаю, как же это я на сцену буду выходить на всеобщее посмешище. Чтобы успокоиться, я бы с удовольствием выпила вина, что у нас в погребе в бочке. – Ишшшшь, чего захотела! Вино только для синьора Карабаса! – А ты сама-то его пробовала? Крыса задумалась. – Нет, шшшто-то в голову не приходило... – Когда синьор Карабаса пьёт вино, у него наступает такой приятный хмель и, кажется, ему становится хорошо... Видимо, вино улучшает настроение. – Ты думаешшшь? Мне не помешшшало бы поднять себе настроение... А то иногда на меня находят такие сожаления, что лучшшие годы своей жизни я провела в нищщщите, в каморке у папы Карло... – Но, говорят, пить в одиночку неинтересно и даже вредно. Почему бы тебе, Шушара, не выпить со мной? – Но Карабас не разрешшшал трогать вино... – Но и не запрещал! Кто узнает, и разве убудет, если мы с тобой возьмём из бочки по маленькой кружечке винца? Через несколько минут крыса и кукла уже спустились в погреб и цедили вино из краника в бочке в кружечки. – Ну, будем! – произнесла Шушара. – За моё здоровье! Чтобы мне подольшшше пожить и побольше съесть Карабасовых припасов! Крыса и кукла разом осушили кружки. – А теперь надо бы выпить за здоровье всех кукол, ведь если их не будет, то не будет и припасов, которые ты намерена съесть! – улыбнулась Искра, ощущая, как хмель приятно разбегается по телу и окутывает мозг приятным дурманом. – Наливай! – с готовностью ответила крыса. Искра наполнила её кружку вином до краёв, а свою – только до половины, но Шушара этого не заметила. Снова вино было выпито – уже за здоровье кукол. И снова Искра предложила выпить – на этот раз за здоровье синьора Карабаса. И опять кружка Шушары была наполнена до краёв, а в свою кукла налила вина только на треть. Крыса уже изрядно захмелела, но вино ей так понравилось, что она захотела выпить и в четвёртый и в пятый раз, придумывая новые тосты. И каждый раз Искра наливала ей полную кружку, а себе – только на донышко. А потом и вовсе себе не наливала – только Шушаре. Наконец, крыса допилась до состояния “не вяжет лыка” и свалившись на пол, немедленно заснула. Искра выволокла её из погреба и уложила её на коврик кухне возле стола, накрыв пледом, чтобы та не пробудилась от ночного холода. А сама, взяв фонарик, начала его зажигать, готовясь выйти на улицу.

====== Глава 20. Так куклоедов на самом деле нет? ======

Куклы вновь окружили её. – Искорка, не ходи! – взмолилась Канарина, которая стала ей подругой, после того, как Искра выручила её, отдав ей свою песню. – Неужели ты так уверена, что куклоеды на самом деле не существуют? А если они есть, они же съедят тебя! – Никуда я тебя не пущу! – выступила вперёд Квадратная Донна. – Ты – моя лучшая подруга, я не хочу, чтобы ты погибла! Искра с нежностью посмотрела в лица своих подруг и улыбнулась. – Не надо за меня бояться! – ласково произнесла она. – Поймите, так жить, как мы жили до сих пор, больше невозможно. Мы не знаем свободы, потому что боимся призраков. Это надо разрушить любой ценой! Из дома Карабаса-Барабаса не так просто было выйти: тяжёлая дубовая дверь была закрыта на ключ, который хранился только у хозяина, на окна были поставлены решётки. Но Искра знала, что в погребе находилась приличная отдушина, ведущая наружу. Кукла вполне могла выбраться из дома через эту амбразуру. По-видимому, об этой лазейке не знал никто, даже сам Карабас. Кукла вскарабкались на подоконники, а Искра сошла в погреб, не выпуская из рук фонарь, и за несколько минут выползла через отдушину наружу. У неё абсолютно не было страха, этому способствовала не только уверенность, что никаких куклоедов на самом деле не существовало, но и вино, которое она выпила в компании с Шушарой. Она была бодра и даже весела, ощущая внутренний кураж. Подняв над головой фонарь, чтобы он освещал её щуплую фигурку, она принялась обходить дом. Заметив кукол, припавших к стёклам окон, она улыбнулась и помахала им рукой. Они смотрели на неё с каким-то ужасом, о чём-то переговариваясь между собой. Вероятно, они готовились узреть что-то очень страшное. Искра прошла сквозь кусты, где, по словам лисы Алисы и кота Базилио, сидели в засаде куклоеды. И благополучно шагнула из них наружу и побрела дальше. И снова кусты – и снова движение. И так, обогнув весь дом, она нырнула обратно в отдушину и оказалась в погребе. А затем поднялась наверх по деревянной скрипучей лестнице и направилась в комнату к куклам. Там царило оживление. – Так куклоедов на самом деле нет? – удивлённо переговаривались между собой куклы. – Так кот и лиса нас обманывали? – Вот именно! – весело подтвердила Искра. – Но теперь-то вы понимаете, что мы можем спокойно выбраться наружу? – Да, да, мы можем выбраться! – заволновались куклы. – И нас никто не тронет, как не тронули Искру! Нас никто-никто не тронет! Никто! – Так что же нам мешает уйти отсюда прямо сейчас? – продолжала Искра. – Мы можем собрать свои пожитки и убраться. Мы будем идти всю ночь по ночным улицам, а днём куда-нибудь спрячемся. А потом переберёмся в другой город! Мы сможем работать сами на себя. Сами выступать. Сначала на улицах, а когда накопим достаточно денег, то откроем собственный театр. И никакого Карабаса над нами не будет! Мы будем сами всё решать за себя и никто не будет нами управлять! – Сами?.. Сами?.. – куклы были в явной растерянности. – Вот так бежать?.. В ночь?.. – Днём будет бежать невозможно. Мы можем сделать это только сейчас, пока крыса спит. – Но ведь нам придётся принимать очень серьёзные решения, если над нами не будет хозяина! – робко поёжился Бамбарино. – А если они будут неправильны и станет только хуже?.. – Тогда мы сами исправим свои ошибки! – А если не исправим? Ведь нам есть, что терять! – голос фокусника начал дрожать от волнения. – Разве ты не слышала, что синьор Карабас относится к нам гораздо милостивее, чем к тем, первым куклам? Ведь это не спроста, значит, он ценит нас! У нас есть кровати, одеяла, подушки, похлёбка три раза в день и нас не бьют семихвостой плетью! – Но ведь он грозил вам ею, если вы не обновите репертуар! – Так надо просто стараться делать так, как велит синьор Карабас и никого плеть не коснётся! Я вот, например, уже придумал новые фокусы для сцены, синьор Карабас будет мной доволен. И все постараются – и избегут плети. – Так значит, никто не хочет бежать? – Искра исподлобья посмотрела на кукол. – Квадратная Донна? – взгляд её упал на лучшую подругу. – Аааа... Ммм... – замялась та. – Ну, видишь ли... Та отдушина в погребе слишком узка для меня, я, пожалуй, в неё не пролезу... – Там отсыревшая мягкая земля. Если немножко порыть, то можно отдушину расширить. Но Квадратная Донна ничего не ответила, отводя глаза в сторону. – Канарина? – Искра с надеждой взглянула на другую подругу. Та и вовсе испуганно захлопала ресничками и также отвела глаза. ” – Бежать одной? – подумала Искра. – Но как же я тогда проучу Карабаса-Барабаса за то, как он поступил со мной? Как же можно допустить, чтобы это мерзкое чудовище и дальше так сладко жило за счёт тех, кто гораздо лучше его? И неужели бегство в таком случае – это выход, спасение? Нет, я должна добиться, чтобы все куклы оставили его. Только тогда это будет победа, а не унизительный побег!” Куклы, повесив головы, разбредались по своим кроватям. Было очевидно, что ни в ком из них не разгорелось желание поменять иллюзию благополучия на настоящую свободу. Искре поневоле пришла в голову метафора: если огненная искра падает не на сухую солому, а на отсыревшую, то огонь не разгорится. Души кукол были подобны этой сырой соломе, они не созрели, не были готовы к пожару, который бы взвился бурным пламенем и подвигал на борьбу за освобождение. Она выбралась в большую комнату и села на край очага, на большой булыжник. Свет догорающего огонька в фонарике, который поставила у своих ног Искра, бросал слабый отсвет на лицо печальной куклы: брови домиком, меланхолично приподнятые над переносицей, большие грустные глаза, длинные ресницы, опущенные вниз, носик-вишню, чуть посапывающий и подрагивающий.

====== Глава 21. Как изменилась внешность Искры и Принца ======

Взгляд её блуждал по окружающей обстановке, слабо освещённой догорающим огоньком в фонарике. И вдруг остановился на небольшом предмете, лежавшем на полу. Это был пилка для ногтей, брошенная Карабасом-Барабасом. Надо бы положить её на место, иначе Карабас может её хватиться и рассвирепеть, что нужная ему вещь не лежит там, где всегда. И вдруг Искре в голову пришла очередная идея. Она пощупала пальцами свой нос. Он был сделан из мёртвой глины, но всё же обладал некоторой чувствительностью, было неприятно, когда по нему щёлкали. Но всё же это было место на теле, где любой удар не был так болезнен, как в другом. Искре приходилось падать и ударяться носом, но нос при этом болел не так сильно, как другие части тела. Искра решила: надо действовать! Надо что-то менять в себе, если пока она ничего не может исправить вовне. Она снова добрела до кухни, спустилась в погреб под полом и там принялась пить вино из бочонка. И пила до тех пор, пока не начала ходить зигзагами, а нос утратил чувствительность совершенно. Затем она забралась в спальную для кукол, стащила зеркальце из тумбочки Принца. И вернулась в большую комнату. Подлила масла в фонарик, чтобы посильнее разгорелся огонёк. Взяла лежавшую поблизости тряпку для протирания пыли, стиснула её зубами. И шаркнула пилкой для ногтей по носу, одновременно глядя на себя в зеркальце... Боль всё же ощущалась, но не в такой степени, как когда крыса Шушара отгрызала ей пальцы. При этом надо было быть весьма аккуратной, стирая пилкой для ногтей глиняную бордовую вишню со своего лица. Эту вишню надо было обточить так, чтобы вместо неё остался маленький аккуратный носик, как у других кукол. Пришлось провозиться всю ночь, чтобы к раннему утру с лица куклы исчезла бордовая вишня и вместо неё появилась крошечная кнопка... Искра закрашивала перед зеркальцем нос телесно-розовой краской, изготовленной ею от смешивания белой, розовой и доли коричневой краски, когда в большую выполз Принц. Искра сидела всё на том же булыжнике у очага и так была увлечена своим занятием, что даже не заметила появления Принца. – Так вот где моё зеркальце! – проговорил он, приближаясь к Искре. Та обернулась на его голос и очень обрадовалась: нос она уже докрасила полностью и теперь ей было очень приятно думать, что именно Принц первым увидит, какая она теперь стала хорошенькая. Она кокетливо улыбнулась, но в ответ лицо Принца прямо перекосилось от злобы: – Ты украла моё зеркальце!!! – Я не крала, – принялась оправдываться Искра. – Я только взяла на время, но я бы вернула. Ты уже спал, а так бы я попросила его у тебя... – И ты думаешь, я бы тебе его дал?! – А почему бы и нет? – Ну-ка, верни мне моё зеркальце! – надменно проговорил Принц, протягивая ладошку. Искра покорно протянула ему зеркальце. – Вот, возьми пожалуйста. Принц взял зеркальце за ручку и вдруг с размаху швырнул его об пол. Оно разбилось на несколько осколков. – Зачем же?.. – охнула Искра, вскакивая на ноги. – А потому что мне теперь противно смотреться в него, после того, как в нём отражалась твоя рожа! – с ненавистью ответил он. – Но я думала, что нравлюсь тебе. Ты же хотел со мной выступать! – А ты ничего не поняла? – он зло рассмеялся. – Я хотел с тобой выступать, чтобы показать перед зрителями твою ничтожность, спихнуть тебя в воду, чтобы тесто смылось с твоего носа, а платье раскисло и всем были видны твои безобразные ноги! – он снова захохотал. – Так ты нарочно меня толкнул?! – А ты думала, что я такой неуклюжий, что могу это сделать нечаянно? – За что?.. – За то, что ты должна знать своё место! Нечего тебе лезть на сцену, где место только красивым куклам! Нечего тебе равняться с нами! Твоё дело мыть полы, стирать, готовить нам похлёбку и вот, вот – чистить котёл! Ну-ка живо чистить котёл! Видишь, какой он закопчённый! – Принц выставил указательный палец и сделал шаг к котлу. И тут он наступил ногой на осколки разбитого им зеркальца и поскользнулся на них. Его качнуло вперёд и он упал, ударившись лицом об один из булыжников, которыми был обложен очаг. Искре показалось, что он убился и она громко закричала от страха. Через несколько минут в большую комнату уже сбегались куклы. Но Принц оказался жив. Он медленно приподнял голову. Она была цела, только у него не было носа. Нос раскрошился на мелкие осколки.

====== Глава 22. Кукла Роза издевается над Принцем и он мстит ей ======

Куклы разом вскричали от ужаса: таким безобразным теперь было всегда красивое лицо Принца! – Принц, Принц! Твой нос! Нос! – волновались они. – Что с моим носом! – испугался он, ощупывая своё лицо. Одна из танцовщиц поднесла к его лицу осколок от зеркала. Принц взглянул в него и громко закричал, заплакал. Кукла Роза оказалась рядом с ним. – Какой ужас! – проговорила она. – Ты стал таким уродом! Как же я буду выходить с тобой на сцену? Теперь мне позорно появляться на сцене вместе с тобой, пожалуй, я буду делать это одна! Я-то по-прежнему красива! И тут она бросила случайный взгляд на Искру: – А где твой нос? Где твоя вишня?! – На самом деле, где нос Искры? – зашумели куклы. – У неё другой носик! И какой хорошенький! – Ничего хорошенького не вижу! – с презрением бросила Роза. – Это какая-то пуговица, а не нос! И вот что, Искорка, – насмешливо продолжала она, – ты, кажется, давно хотела, чтобы мой Принц дружил с тобой? Так вот, забирай его, мне он больше не нужен! Я выберу себе другого кавалера. Возможно, это будет Бамбарино... – Ах, вот как! – вскричал Принц. – Значит, я тебе не нужен? Значит, ты считаешь меня уродом? – Не считаю, а так оно и есть! – продолжала издеваться Роза. – Но тебе не стоит злиться. Никто не виноват, что тебе так не повезло! – Так сейчас не повезёт и тебе! – проговорил Принц. Никто из кукол не ожидал, что произойдёт следующее: разъярённый Принц бросился к очагу, ухватил маленькую кочергу, с помощью которой Искра прежде шевелила горящие поленья, и в размаху ударил ею Розу по лицу. Нос куклы отскочил от её лица и улетел куда-то в сторону двери. – Мой ноооос!!! – завыла Роза. – Ищите, ищите мой нос! Его можно ещё приклеить! Куклы бросились на поиски её носа, особенно старалась добрая и сострадательная Квадратная Донна и “добилась своего”: она нечаянно наступила на нос Розы и под тяжестью её могучих ног он раскрошился на такие же мелкие осколки, как и нос Принца. Теперь его невозможно было приклеить к лицу Розы! Роза подняла такой вопль, что разбудила всех в доме, кто ещё спал: лису Алису, кота Базилио и самого Карабаса. Не проснулась лишь Шушара, накануне перепившая вина. Первыми ворвались в большую комнату кот и лиса, затем послышался грохот башмаков Карабаса-Барабаса и его раскатистый бас: – Кто тут орррёт? Или вы, фарфоровые головы, забыли, что ваш хозяин в это время ещё спит?! Куклы разом разбежались в разные стороны и только Принц и Роза, закрывавшие свои лица руками, продолжали стоять на месте. – Что здесь пррроизошло? – продолжал шуметь Карабас. Роза оторвала ладони от лица: – Синьор, посмотрите на меня! Это он, он, Принц, это он отбил мне нос кочергой! Карабас не мог поверить своим глазам: как изменилось лицо самой красивой куклы! Но тут и Принц показал, что произошло с ним: – Синьор, я разбил нос о булыжники возле очага! Я разбил ей нос тоже, ведь я не должен страдать один, став таким некрасивым! – Да будь ты проклят! – зашипела на него Роза. – Из-за тебя, негодяя, я стала теперь самой страшной! Карабас-Барабас сурово промолвил: – Да, вы больше не годитесь для того, чтобы украшать собой сцену. Вы даже и насмешить зрителей не сможете, вы вызываете даже не смех, а ужас. Поэтому, чтобы поиметь с вас хоть какую-то пользу, я назначаю вам отныне выполнять все грязные работы по дому. – Но их выполняет Искра! – Искру я освобождаю от грязных работ. Она способна на большее. Я подумал об этом. Уж если она сама сумела выучиться играть на лютне, написать песню и сделать себе платье из бумаги, то она сумеет написать пьесу для моего театра. Да сочинять песни для Кантато и Канарины. А уж если она способна творить такие чудеса из старой бумаги, как бальное платье, то, пожалуй, я смогу приставить её и к изготовлению декораций. Да, тут от неё будет определённо больше пользы, чем от уборок, да стирок.

- Нееет! – зарыдала Роза. – Почему это Искре так везёт! Её ещё и освобождают от грязных работ! Мало ей того, что она сделала себе такой хорошенький носик!

– Какой ещё носик?! – грозно нахмурился Карабас-Барабас. – А вы посмотрите на неё, синьор, посмотрите! – посоветовал Принц. Карабас-Барабас пошарил взглядом среди толпы кукол, но никак не мог отыскать Икру. Обычно она выделялась среди других смазливых кукольных личиков своим ярким бордовым носом. Но теперь она слилась с ними. – Искррррраааа! – проревел Карабас-Барабас, свирепо вращая огромными глазищами. Толпа кукол расступилась и Искра робко вышла вперёд.

====== Глава 23. Карабас-Барабас наказыват плетью одну из кукол ======

Карабас-Барабас взглянул на неё и лицо его начало краснеть так, как будто его натёрли свеклой. – Да как ты посмела?! – прогремел он. – Что ты сделала со своим носом? Где твой нос?! – Я обточила его пилкой для ногтей, синьор. Всю ночь пришлось трудиться! – Да кто тебе позволил! Ты же знала, что тот вишнёвый нос смешил почтеннейшую публику, как ты посмела от него избавиться! – Синьор, у меня остались ещё кривые ноги. Может, с них позабавятся, – на Искру внезапно напала неописуемая дерзость. Куклу вдохновляло то, что теперь у неё такой хорошенький носик – так зачем ей быть боязливой и затравленной? – Убью! – прохрипел Карабас-Барабас, хватая Искру за плечи и поднимая в воздух. Глаза Искры превратились в сплошные огненные ямы. У неё напрочь исчез страх и её переполнила ярость при воспоминании, какие унижения заставил её вытерпеть хозяин и, вероятно, ещё заставит. – Ну, убей меня! – проговорила она, не сводя с него пылающих ненавистью глаз. – Разбей о стену. Может, другие куклы поймут, что с тобой находиться небезопасно, хоть ты и позволил им спать на кроватях. Пусть увидят, на что ты способен. Внезапно Карабас испугался её взгляда. Ему показалось, что в теле простой тщедушной куклы таилось какое-то более сильное и могущественное существо, которое теперь смотрело на него из её глазниц: бездна, полная пламени. Что-то дрогнуло в нём и он поставил Искру на пол. – Ну, погоди, подлая кукла, я ещё до тебя доберусь! – выдавил он с трудом, но в голосе его была неуверенность и даже дрожь. Внезапно он ощутил, что теряет силы и он в бессилии плюхнулся на пол. Кружилась голова, в виски била сильнейшая боль. Он откинулся на спину и простонал: – Помогите, умираю!.. Дуремар!.. Пиявки!.. Мне нужны пиявки!.. У меня поднялось давление!.. Куклам доводилось видеть Дуремара – тот несколько раз бывал в гостях у Карабаса и Искра сама лично прислуживала им за столом. ” – Так вот почему ты дружишь с этим безобразным сморчком Дурамаром, – подумала Искра. – Тебе нужны пиявки! Ты так злобен, что сам страдаешь от повышенного давления. Значит, и у тебя есть слабости. Запомним на всякий случай!” Через несколько минут кот Базилио уже вёл в дом Карабаса Дуремара. Карабаса-Барабас всё это время лежал на полу, оглашая комнату жалобными стонами. Кукла толпились поодаль, перешёптываясь и гадая, к добру это или к худу для них. Когда явился Дуремар и облепил Карабаса пиявками, тому немного полегчало. Он поднялся с пола, поддерживаемый услужливыми котом, лисой и Дуремаром и плюхнулся в кресло. У него были мысли, что кукла Искра серьёзно провинилась, что она вполне заслужила, чтобы её выпороли семихвостой плетью. И у Карабаса-Барабаса просто руки истосковались по рукояти этой плётки. Но... Завтра в театре должно было состояться очередное выступление. Билеты уже были распроданы в тридорога и Карабасу было известно, что зрители вновь жаждут увидеть на сцене его театра забавную куклу с вывернутыми ногами и носом-вишней и посмеяться с её вида до слёз. Пусть у неё уже нет такого носа, но вид её ног вполне может насмешить зрителей. А если её сейчас ударить хоть раз плёткой, подлая кукла, ещё чего доброго впадёт в бессознательное состояние на сутки и не сможет выйти на сцену. Карабас-Барабас никогда не порол перед самым выступлением даже своих первых кукол. Кукла – существо нежное, от боли, от ударов плетью оно способно серьёзно заболеть и оказаться непригодной для сцены даже на несколько дней. И поэтому плеть Карабаса ходила по всем частям тел первых кукол только после представления.

Нет, Искру нельзя было трогать – пока. Но Карабаса-Барабаса так душила злоба, что он ощущал потребность выплеснуть её хоть на кого-нибудь, иначе у него снова поднимется кровяное давление и ему могут не помочь даже пиявки Дуремара.

Он приказал коту Базилио принести ему из спальной семихвостую плеть. – Эй, вы, фарфоровые головы! – буркнул он, обращаясь к куклам. – Ну-ка, показывайте мне, как вы обновили репертуар для моего театра! – Но синьор, ведь прошло так мало времени!.. Мы не успели подготовиться! – Молчать, негодяи, а то дам больно! – рявкнул он. – Времени было достаточно, я сам видел, как вы старались вчера! Ну-ка, показывайте, чего вы добились или пеняйте на себя! Тут явился кот Базилио и подал Карабасу страшную чёрную плеть. Куклы, догадавшись, что им грозило, разом в ужасе вскричали и отступили на три шага назад. Карабасу это понравилось. – Вы показывайте, что вы придумали! – он указал плёткой на танцоров и танцовщиц. Когда маэстро Джоакино создавала танцующих кукол, он изготовил их похожими друг на друга и всего их было двенадцать. Шесть куклят-танцоров, в белых костюмчиках, их смазливенькие личики были схожи, как лица близнецов. И шесть куколок-танцовщиц в белых платьицах с пышными подолами, хорошеньких, с одинаковыми личиками и волосами. Если танцоры и танцовщицы чем-то отличались между собой, то только мушками на лице. Это специально сделал маэстро Джоакино, чтобы куклы имели хоть какое-то различие. У кого-то была мушка над губой, у кого-то над бровью, или на левой щеке или на правой и так далее. ” – Танцоров достаточно много, – рассуждал Карабас-Барабас, с ненавистью глядя на их новый танец, который они ещё толком не успели даже придумать до конца, – и все они похожи. Если один или одна из них не сможет выйти на сцену, почтеннейшая публика даже не заметит этого, что их меньше. Их много и они похожи. А не запороть ли мне кого-нибудь из них, чтобы мне полегчало?” Повод наказать куклу тут же появился. Одна из танцовщиц с мушкой над губой, которую звали Додича, никак не могла войти в такт и всё время сбивалась, она заставляла нервничать других танцоров и танцовщиц и явно портила представление. Поднявшись с кресла, Карабас шагнул к ней, схватил её за волосы и, не обращая внимания на то, что она вопит от боли, а другие куклы разом вскричали от ужаса, он положил её ничком на скамеечку для ног и трижды нанёс ей удар плетью, после чего бедная кукла потеряла сознание. – Что вы делаете, синьор? – закричала Квадратная Донна. – Она же не сможет теперь выйти на сцену! – А я чихал! – бросил Карабас-Барабас. – У меня ещё пять танцовщиц и все они на одно лицо! Публика не заметит! Одну из похожих потерять не страшно! Куклы подняли несчастную Додичу, пребывавшую в бессознательном состоянии, и перенесли на кровать. Тем временем, Карабаса уже развлекал своими новыми фокусами Бамбарино.

====== Глава 24. А вы думали, это никогда не произойдёт? ======

Куклы окружили кровать, на которой лежала танцовщица с закрытыми глазами. – Не верю, что это произошло! – растерянно проговорил партнёр Додичи по танцам Ундичо. – Ведь синьор Карабас порол плёткой только первых кукол! – А вы думали, это никогда не произойдёт? – резко проговорила Искра. – Ведь эта плётка находилась там, в спальной, никуда не делась. А если она висела на гвозде, то, вы думали, она никогда не будет снята с гвоздя, чтобы воспользоваться ею?! – Но мы думали, что только для устрашения... – И вы ещё сомневаетесь, надо ли вам бежать из этого дома? – продолжала Искра. – Вот вы! – она обернулась к толпе танцоров и танцовщиц. – Вы ведь на одно лицо и вас много. Думаете, Карабас будет вами дорожить? А если его злоба завтра так разойдётся, что он будет иметь потребность кого-то убить? Как вы считаете, кого, вероятнее всего, убьёт он? Тех, кого много, кто похож! – Ну, убить – это уж слишком... – Вы ведь думали так и про плеть: пороть нас – это слишком? – Но не убьёт же он нас всех! – Но убит может быть любой из вас! Вы можете предположить – кто? Угроза висит над всеми нами! Как вы не понимаете, что мы должны бежать отсюда как можно скорее и как можно дальше! – А как же мы побежим в неизвестный мир? Мы же не умеем в нём выживать! – Нас много, мы будем поддерживать друг друга и выживем!

Но тут в комнату ворвался радостно возбуждённый Бамбарино. Щёки его пылали, как от большого удовольствия, глаза счастливо сияли.

– Синьору Карабасу понравились мои фокусы! – задыхаясь от упоения, сообщил он. – Синьор даже потрепал меня по плечу и сказал: “Молодец, мальчик, такие куклы мне нужны!” – Мы все ему нужны, – ответила Искра, – ведь мы приносим ему деньги. Хотя, кое-кого он всё равно не щадит... Бамбарино покосился в сторону лежавшей на кровати Додичи и сиянье глаз его немного померкло. Он подумал несколько секунд, затем произнёс: – Лентяям всегда достаётся! Всё от того, что кое-кто не хотел стараться. А требованья синьора Карабаса даже очень справедливы! Мы обязаны трудиться над собой, открывать в себе новые возможности, оттачивать умение, а главное – думать! Думать, как самосовершенствоваться! – Я думала, решение самосовершенствоваться должно быть собственным, а не навязанным... – А тебе, Искорка, лишь бы бунтовать! – язвительно ввернул барабанщик Бум. – Всё тебе неймётся. А между тем, это по твоей вине досталось Додиче. Ведь это ты разозлила Карабаса своими выходками! А поскольку ты так или иначе, теперь у нас, так сказать, примадонна... – он хихикнул. – Примадонна! – с ядовитой иронией повторил он. – То Барабас тебя и пальцем не тронет. Но ему ж надо было на ком-то отыграться. Вот Додича и получила вместо тебя. – Хорошая речь, нечего сказать! – горько усмехнулась Искра. – Так значит, никто не собирается ещё бежать этой ночью? – она обвела взглядом приунывших кукол. – У нас всё ещё есть такая возможность. Мы можем снова напоить крысу и выбраться через погреб наружу. Куклы отводили глаза, опускали лица вниз. Было очевидно, что они ещё не готовы к побегу. ” – Ладно, поглядим вечером, – подумала Искра, – может, до вечера произойдёт ещё что-то такое, что изменит их решение.” Между тем, наступило время обеда. В комнату для кукол въехала тележка, на которой стояла кастрюля с кашей. Её толкал впереди себя Принц. Рядом с ним шагала Роза с черпаком в руке. Куклы начали выстраиваться в очередь. Но каша оказалась пригорелой настолько, что её было невозможно есть. – Ну, вот, теперь мы остались без обеда! – проворчала Квадратная Донна, которая любила поесть больше других. – Когда готовила Искра, каша никогда не была пригорелой! – Но мы не умеем готовить! – Роза развела ручки в сторону. – Мы никогда этим не занимались, – добавил Принц, – мы же были предназначены не для этого! – А как же вы собираетесь готовить для самого Карабаса? – спросила Искра. – Но Карабас любит сам поджаривать себе на вертеле над очагом свежую дичь... – Иногда он требовал себе омлет или тефтели. – И ты ему готовила? Откуда ты узнала рецепты? Ты же не могла вычитать их в кулинарной книге. Никто из нас не умеет ни читать, ни писать! – Когда я была только куском живой глины и лежала на полке, я много наблюдала за тем, как готовил себе дядюшка Джоакино. Я много видела, что делал он. Как шил, клеил, производил другие действия. И многое запомнила. Поэтому умею кое-что. Принц и Роза переглянулись. Затем, разом обратившись к Искре, непривычно-заискивающими голосами принялись умолять её научить готовить и их. – Не лучше ли вам бежать этой ночью? – спросила Искра. – Не могу понять, почему вы все выбираете приспосабливаться под этого тирана, а не освободиться!.. Она собиралась говорить ещё и ещё, но тут внезапно в комнату вошли лиса Алиса и кот Базилио. Эта парочка тоже готовилась к очередному представлению. Оба они были одеты в белые одеяния, пошитые из старых простыней, у обоих были подкатаны глаза, руки умильно сложены. Двое проходимцев каким-то чутьём поняли, что Искра сумела каким-то образом посеять в куклах сомнение в существование куклоедов, а потому старые способы запугивания больше не подходили. Но их головы, привыкшие долгое время ловчить, хитрить, изворачиваться уже были наполнены новыми замыслами. И они поспешили выложить их куклам. – Сегодня этой ночью мне было видение! – с пафосом провозгласила лиса Алиса.

====== Глава 25. Проповеди лисы Алисы и кота Базилио ======

У Искры дрогнуло сердце: неужели лиса заметила, как она выбиралась из дома? Но Алиса продолжала: – Мне явился сам Буратино! Куклы разом охнули и принялись изумлённо перешёптываться. – И он сказал мне... – тут лиса сделала паузу и закрыла морду ладонями, изображая крайнюю степень волнения. – Что же, что, Алиса? – нетерпеливо задёргали её куклы. – Нет, я не в силах это сказать! Вы опять усомнитесь в моих словах! – она оторвала ладони от лица и трагично заломила руки. ” – Нет, она не видела, где я была этой ночью, – усмехнулась Искра, – наверняка лисонька спала, как убитая, а не разговаривала ни с каким Буратино.” – Да говори уж, Алиса! – горестным голосом попросил Базилио. – Пусть нам не поверят – мы готовы пострадать за правду! Нам не впервой! Лиса вновь подкатила глаза: – Какое небо голубое! – вздохнула она. – Так вот! – голос её вновь наполнялся пафосом. – Знайте! Он очень скоро будет тут! – И тогда все вы будете вознаграждены за терпение! – добавил Базилио, также подняв глаза к потолку. Куклы заволновались, загудели, переговариваясь между собой, затем умолкли, готовые продолжать слушать речи лисы и кота. – В его руках – от счастья ключ! – нараспев произнесла Алиса и развела в стороны руки. – Это золотой ключик от двери, которая ведёт в лучший мир, гораздо более совершенный, чем наш! – И, конечно, там нет никаких куклоедов, – ввернула Искра. – В том, ином мире, исполняются все желания! – продолжала лиса, игнорируя колкое замечание Искры. – Там у каждой куклы столько нарядов, сколько крупинок каши в ваших мисках! Шёлк, бархат, тафта! – она умильно сложила руки на груди. – А какие кушанья подают там на обед! Торты, пирожные, копчёная сёмга! – она облизнулась и сглотнула слюну. – Барашек жареный, поросёнок запечённый, перепела на вертеле! А ещё там балы каждых три дня, катания в каретах с золотыми гербами! Куклы были словно заворожены речами лисы Алисы. И только Искра, которой предстояло впереди тяжкое унижение – выйти на сцену, чтобы снова стать всеобщим посмешищем, никак не могла поддаться чарам сказок лисы. – И нас не будут пороть плёткой? – с надеждой спросила танцовщица Дьеча, которая ближе всех дружила с несчастной Додичей, так и отлёживавшейся на кровати после плети Карабаса и не пожелавшей даже отправиться к обеденному столу. – О, что вы, никогда! – воскликнула Алиса. – Там даже запрещено произносить это слово – “плётка”! – А если захотите, то сами выпорете плёткой кого-нибудь, ради удовольствия! – брякнул кот. – Как же мы выпорем кого-нибудь плёткой, если там запрещено даже слово – “плётка”? – тут же вставила свои “пять копеек” Искра. Лиса в ярости наступила коту на ногу и тот истошно заорал. – Базилио пошутил! – она постаралась улыбнуться. – Вы что, совсем шуток не понимаете? Конечно, там никого не порют плёткой! Там просто некому пороть и ни у кого нет плёток! Так сказал мне сам Буратино! Он явится за вами очень скоро и уведёт вас в мир иной, где каждый получит вознаграждение за свои страдания! – А сколько же нам ещё страдать? – отозвался кто-то из кукол. – Карабас уже выпорол плёткой танцовщицу Додичу. – Кого-то он ещё выпорет? – Этого не надо бояться! – лиса махнула обоими руками. – Буратино сказал: тот, кто больше всех пострадает от плётки Карабаса-Барабаса, тот получит самую большую долю в лучшем мире! Того, кого хоть один раз выпорол плёткой Карбас-Барабас, тому Буратино подарит дворец с хрустальными окошками и золотым флюгером! Додича, лежавшая на кровати, подняла голову от подушки. – Значит, я уже заслужила дворец? – слабым голосом спросила она, но в глазах её появился огонёк радости. – Конечно! Другие куклы даже могут тебе позавидовать теперь. Ведь их ещё пока не касалась плеть их учителя – Карабаса, значит, в лучшем мире у них будет жилища попроще. – Вот видишь, Додича, видишь, получается тебе даже повезло! – наперебой зашумели танцоры и танцовщицы. – Теперь у тебя будет дворец, когда Буратино уведёт тебя в лучший мир! С хрустальными окошками! С золотым флюгером! Искра взялась ладонями за виски. Неужели глупые куклы верили двум болтунам после того, как нынешней ночью она доказала, что кот и лиса – лжецы? Если Алиса и Базилио сумели солгать про куклоедов, значит, веры им больше быть не может. ” – Наверно, каждый верит в то, во что хочет верить, – сделала вывод Искра. – Куклы не хотят бежать на свободу, они боятся ответственности за свою жизнь больше, чем плётки Карабаса. Нет, точно они не готовы бежать – сейчас. Но я-то оставаться здесь не могу.” А между тем, лиса продолжала говорить: – Не огорчайтесь, если каждого из вас будут пороть плёткой не один и не два, а много раз! Радуйтесь каждому наказанию, потому что очередное страдание прибавляет вам награду в лучшем мире! Помните: кого выдерут два раза, тому Буратино, кроме дворца с хрустальными окошками и золотым флюгером, подарит ещё летающий корабль с шёлковыми парусами цвета розовой жемчужины! Кто будет порот три раза – тот получит от Буратино кафтан или платье, расшитые драгоценными каменьями, которые издают поющие звуки!.. Искра не выдержала и громко прыснула от смеха. Куклы удивлённо уставились на неё, но не поддержали. – А тот, кто не верит в то, чтоБуратино однажды явится сюда, чтобы всех спасти, тому лучше бы оставаться живой глиной и не становиться куклой! – сурово произнесла Алиса, сверля Искру колючими глазами. – Тех, кто не верит в то, что Буратино спасёт их после того, как они пройдут все испытания, муки, страдания, унижения, порки, голод, холод и частые издевательства, того Буратино не возьмёт в лучший мир! – Ха-ха-ха! – Искра тряслась от смеха. – Ой, как мне страшно! – Тебе будет страшно, когда ты... Когда тебя... – лиса подумала несколько секунд. – Когда за тобой придёт... Кучерявый Мельник!

====== Глава 26. Байка о Кучерявом Мельнике. Немного о Буратино. ======

– Кучерявый Мельник?.. – засуетились куклы. – Кучерявый Мельник?.. Мельник Кучерявый? – Вот именно! – лиса зловеще сузила глаза. – Когда Буратино уведёт всех кукол, терпеливо выдержавших все испытания, прошедших все невероятные мучения и мучительные лишения, и откроет её золотым ключиком, а те куклы, что не верили нам с Базилио, останутся вне лучшего мира, тогда явится Кучерявый Мельник, сгребёт их всех в страшный чёрный-чёрный мешок и понесёт в чёрный-чёрный лес, где стоит чёрная-чёрная мельница с чёрными-чёрными лопастями! Куклы в страхе заохали и втянули головы в плечи. Лиса искоса взглянула на них и, убедившись, что её речь достигла цели, продолжала: – Внутри этой мельницы – чёрные-чёрные жернова! Это огромные жернова, каждый жернов – размером с дом синьора Карабаса! И между этих жерновов Кучерявый Мельник положит куклу, которая не верила нам с Базилио и перемелет в мелкую-мелкую пыль и развеет по ветру! Она бросила раздражённый взгляд на Искру, которая не слушала её и, помешивая в миске пригоревшую кашу, пыталась съесть её. Недавние события, которые произошли с этой куклой – величайшее унижение, какое ей пришлось пережить на сцене, когда Принц столкнул её в таз с водой и она оказалась посмешищем для сотен зрителей, и ещё перспектива вновь стать причиной глумливого смеха для публики, резко обострили её ум и она стала мыслить не как остальные куклы. На всё нужны доказательства, иначе найдётся немало желающих обмануть и использовать твою слепую веру. Особенно нищие пройдохи, вроде Алисы и Базилио, которые хоть и не являлись сторонниками разбоя, но до сих пор не умерли от голода, потому что ложь служила им кормушкой. – Почему бы вам не предъявить нам доказательства существования Кучерявого Мельника? Почему бы вам не показать нам эту чёрную-чёрную мельницу в чёрном-чёрном лесу? – промолвила она, не глядя в сторону Алисы. Лиса захохотала: – Как же мы покажем вам мельницу, если синьор Карабас не желает, чтобы вы покидали пределы его дома? – Так может, ты, Алиса, убедишь его, чтобы он отпустил нас к этой самой мельнице, чтобы мы сами увидели её? Если она существует на самом деле, то пусть Кучерявый Мельник перемелет меня в жерновах, чем терпеть вечно издевательства, которые творят над нами. – Ты самая глупая кукла на свете! – с презрением фыркнула лиса. – Издевательства не будут длиться вечно, это временная мера, чтобы Буратино – а он видит всё из того, лучшего мира! Убедился, что вы готовы выдержать что угодно ради того, чтобы он пустил вас в этот лучший мир! Искра подняла на Алису пылающие глаза. – А сам Буратино много терпел? Лиса всплеснула руками: – Ой, да он терпел так, что вам и не снилось! У меня даже слов нет, чтобы описать все его страдания и мучения! Его топили, травили злыми собаками, вешали вниз головой, его чуть не распилили пополам! – Кто это делал с ними? – Кто надо, тот и делал! – прохрипел из-за спины Алисы кот Базилио. – А всё-таки? – Это делали его враги. – А кто они, как их звали? – Да какая тебе разница?!

- Почему бы вам не сказать, если вы так много знаете о нём?

– Она не хочет нам верить! – завопила Алиса. – Ты сама себе враг! – Ты сама себе враг! – вторил ей Базилио. Ничего не ответив, Искра вышла из-за стола и с пустой миской отправилась на кухню, чтобы вымыть после себя посуду. Через несколько минут там же оказались Принц и Роза с грязной пустой кастрюлей, которую они теперь были обязаны вычистить. – Как ты думаешь, Искра, в лучшем мире, где сейчас живёт Буратино, нам могут подарить новые носы? – спросила Роза. Роза и Принц совершенно изменились после того, как у них не стало носов и лица их наводили ужас своим уродством. Не осталось и следа от их спеси и высокомерия, они со всеми разговаривали заискивающе, даже робко. – Носы можно получить и здесь, – ответила Искра, тщательно намывая в тазике с тёплой водой свою миску. – Мы могли бы уйти этой ночью и вернуться к дядюшке Джоакино. Он сделал бы вам носы из простой глины и приклеил к лицам. – То есть, он приклеил бы нам вишни из глины, как тебе?! – Нет, он сделал это потому, что тогда сильно устал. А сейчас можно объяснить ему, что из глины можно сделать настоящий нос, обжечь его в печи и приклеить. Не беда, что носы будут из неживой глины, таким носом можно пользоваться. Я же пользовалась той вишней из неживой глины. Принц и Роза мялись, теребя подолы своих тёмных холщёвых роб, которые им дали вместо их нарядных одежд.

====== Глава 27. Принц и Роза колеблются. Карабас заставляет гимнастов ходить по канату ======

– Но мы же не знаем дороги к дому дядюшки Джоакино, – промямлил Принц. – Можно расспросить прохожих. Язык на что? – А если Карабас пустится в погоню? – Если мы уйдём ночью, то будем уже далеко. – А кого же расспрашивать ночью, где дом дядюшки Джоакино? – Хотя бы фонарщиков или ночных сторожей. – А если они не знают? – Тогда за ночь уйти подальше от дома Карабаса и расспрашивать днём. Кто-то да должен знать. – А что мы будем есть? Кто нас будет кормить? – Будем выступать на улицах. – На улицах, должно быть, не так много подают... – На похлёбку хватит! Что нас с того, что в театре зрители платят большие деньги? Всё равно всё достаётся Карабасу! – Нам страшно... – А от Карабасовой плётки вам не страшно?! В углу кухни послышался стон: это пробудилась Шушара. Она лежала на боку, затем развернулась на спину, села. Повела в воздухе острым носом, поморщила его, посопела. Затем взялась двумя когтистыми лапами за виски: – Моя головушка! Ох, я умираю! Искра смочила в холодной воде одну из кухонных тряпок и положила на лоб крысе. Затем поднесла ей стакан с рассолом и, склонившись к её уху, прошептала: – Не советую тебе в таком виде показываться коту, лисе, а главное – Карабасу. Куклы не выдадут, но Карабас будет в ярости, если узнает, что ты без разрешения пила его вино вместо ночного дежурства! – Охххх! – только и сумела простонать в ответ Шушара. Искра решила не обращать на неё внимания. Пусть крыса придёт в себя. И принялась пояснять Принцу и Розе, как надо варить кашу, чтобы она не пригорала. Затем решила показать, как следует готовить спагетти, но тут из комнаты для кукол раздался истошный рёв Карабаса-Барабаса: – Ну-ка маррррш наверррх! Не сумеешь – пеняй на себя! Кто-то из кукол что-то ответил ему, Искра не могла расслышать, что именно. Только в ответ раздался раскатистый вопль Карабаса: – Разобьёшься – туда тебе и дорога! Это заставит тебя стараться! Искра поспешила в комнату для кукол. Приоткрыв дверь, она заглянула в щель между дверью и косяком. И увидала следующую картину: почти под потолком был натянут канат, Карабас стоял под ним и заставлял карабкаться по лестнице вверх одного из гимнастов, чтобы он прошёлся по канату. – Мы не умеем этого! – рыдал гимнаст. – Поймите, дядюшка Джоакино не учил на с этому! Мы умеем делать только гимнастическую пирамиду, а ходить по канату мы не умеем! – А я чихал! Ваша пирамида надоела почтеннейшей публике! Вы не можете придумать ничего нового, так я научу вас сам! – Но, может, пока мы учимся ходить по канату, вы опустите верёвку пониже, а под ней подстелите что-то мягкое? – Обойдётесь! Так вы будете учиться слишком долго, вы будете лениться! А страх перед смертью заставит вас выучиться ходить по канату мгновенно! Пройдёте, как миленькие! Он повернулся к Квадратной Донне: – Ну-ка ты, тумба неуклюжая, полезай наверх! – Но, синьор, я всегда только держала на своих плечах пирамиду из гимнастов! – Вот поэтому ты самая ненужная! Разобьёшься – не велика будет потеря! Мне дармоеды не нужны! – Синьор, сжальтесь! – Я сказал, полезай! – прорычал Карабас, занося семихвостую плеть. Искра толкнул дверь впереди себя и заскочила в комнату. – Синьор Карабас! – закричала она.

====== Глава 28. Конфуз Бамбарино ======

Карабас бросил на неё свирепый взгляд. – Что тебе, подлая кукла? – Синьор, а как же пьеса, которую вы поручили мне сочинить? Про куклоедов, синьор, про куклоедов! Мы ведь планировали с вами представить зрителю остросюжетную пьесу про куклоедов с кровищей, насилием, ужасами... Карабас, казалось, немного успокоился, услышав о насилии и кровище. Он опустил плеть. – И что, подлая кукла, ты хочешь сказать, что у тебя эта пьеса уже готова? – Готова, синьор, только я не могла её записать, ведь я не знаю азбуки. Карабас повернулся к гимнастам: – Ладно, фарфоровые головы, считайте, что вам повезло. Для меня очень важна моя новая пьеса, я отправляюсь слушать ей. Но вы должны в короткое время выучиться ходить по канату, иначе... Я даже ещё не придумал, что сделаю с вами тогда! А ты, – обратился он к Искре, – чёртова кукла, ступай в большой зал, да принеси мне бумагу и чернила, если мне понравится твоя пьеса, я её запишу. Пьесу про куклоедов пришлось сочинять экспромтом. Но это оказалось не сложно. Карабаса-Барабас устроился за большим круглым обеденным столом в большой комнате неподалёку от очага и писал, а Искра присела на большой булыжник у очага и принялась пересказывать то, что уже слышала от лисы Алисы и кота Базилио. Пьеса Искры, которую записывал Карабас, являлась, фактически плагиатом, кукла только вставляла от себя через каждых девять-десять реплик фразу вроде: “и кровь полилась рекой” или “голова куклы оказалась в зубастой пасти куклоеда” или “куклоед дробил тело куклы на мелкие черепки”. Карабасу явно нравились эти фразы. С его лица сошла бордовая краска гнева, только на щеках остался лёгкий румянец от удовольствия и глаза его довольно горели. Он записывал и записывал то, что говорила Искра и ни разу не перебил, видимо, оставшись довольным её версией пьесы. Через несколько часов пьеса была завершена. – Ну, всё, глупая кукла, – добродушно проговорил Карабас-Барабас, откладывая в сторону перо и довольно потирая перепачканные чернилами руки, – можешь идти ужинать и на покой. Завтра тебя ждёт очередной триумф на сцене! – добавил он и громко захохотал. – Иди, деточка! – добавил он, щёлкнув Искру по затылку. Каша на ужин была на этот раз не пригорелой – Искра очень доходчиво объяснила Принцу и Розе, как следует правильно её готовить. Но горе-кулинары слишком перестарались, когда её солили и есть это было невозможно. Куклы улеглись спать голодными. На завтрак каша оказалась недосоленной, но это было меньшее бедствие, кашу всегда можно было посолить из солонки. Но Искре не хотелось есть. Впереди предстоял выход на сцену, на всеобщее посмешище. Кукла так и не прикоснулась к еде и когда Карабас повёл её вместе с остальными куклами на театральную половину здания, принадлежавшего ему, ей казалось, что она шествует на свои собственные похороны. Первыми на сцену вышли Канарина и Кантато, которые обязаны были продемонстрировать публике свою новую песню, показать, что репертуар театра обновляется. Искра не слушала их. Она сидела на полу за кулисами, спрятав лицо в коленку правой ноги, и тихонько плакала. Следующим номером было выступление фокусника. И тут случился конфуз с беднягой Бамбарино. До этого он благополучно продемонстрировал фокусы, что придумал сам, Карабасу-Барабасу и тот одобрил их, найдя достаточно ловкими. Но на сцене оказалось всё иначе. Кое-кто из зрительного зала – какой-то чрезмерно зоркий зритель заметил, как Бамбарино прячет карту в рукав своего чёрного пиджачка и поднял скандал. Почтеннейшая публика засвистела, затопала ногами. Карабас, наблюдавший из-за кулис выступление кукол, взъярился. Он выскочил на сцену, поднял несчастного Бамбарино за волосы и утащил прочь – в жилое помещение, в большую комнату и там, разложив на скамеечке для ног, принялся пороть отчаянно верещавшего куклёнка. Но когда Бамбарино потерял сознание, Карабас не ощутил, что выплеснул свою злобу сполна. Он пребывал в бешенстве от того, что его выступление сорвано и из зрительского зала доносились возмущённые вопли: “Верните наши деньги! Мы платили не за халтуру!” – Я потеряю свои деньги?! – прорычал он. – Ну, погодите, фарфоровые головы! Сегодня вы будете пороты все! Все!!! Куклы заохали и принялись хвататься за головы, закрывать глаза ладошками. ” – Нет, я не переживу, если он пройдётся плетью и по мне, – подумала Искра, – тогда не стоит жить... Или можно ещё попробовать спасти представление”. Как сомнамбула, покачиваясь, она вышла на сцену. Махнула рукой побледневшим куклам-музыкантам, чтобы они заиграли лёгкую музыку. Оказавшись перед почтеннейшей публикой в своём заплатанном коротком платьишке, с вывернутыми ногами, она принялась делать реверансы, раскидывать ноги в разные стороны, пытаясь на них танцевать, садиться на шпагат. Свист и топот ног, возмущённые крики в зале сменились дружным оглушительным хохотом. Послышались голоса: ” Да это ж та самая кукла, что мы ждали! Посмотрите, посмотрите на её ноги! Что она ими вытворяет!” Последовали бурные аплодисменты. А куклы за кулисами уже мчались к Карабасу: – Синьор Карабаса, представление спасено! Искра на сцене, зрители смеются и хлопают в ладоши!

====== Глава 29. Неудачный побег ======

- Вот оно что! – обрадованно проговорил Карабас. – Ага, значит, мне не придётся возвращать им денежки! Вы помилованы! – презрительно бросил он куклам. – Сегодня, негодяи, вы избежали порки. Но если вы и дальше будете мне срывать мою программу – головы порасшибаю!

После Искры на сцене появились танцовщицы – пять пар. Куклёнок-танцор Ундичо, оставшийся без своей напарницы Додичи, которой до сих пор было плохо после порки Карабаса, печально стоял за кулисами. В этот день плётка миновала других кукол. Только несчастный Бамбарино отлёживался на кровати, едва дыша. Но если кто-нибудь подходил к нему, он блаженно улыбался и говорил: – Ничего, зато теперь Буратино подарит мне дворец с хрустальными окошками и золотым флюгером, когда мы уйдём в его мир! – Да, да, подарит, подарит! – соглашались куклы. – И нам подарит, если нам достанется плёткой от Карабаса! Ничего страшного, не надо бояться этой плётки! ” – Нет, я больше не могу оставаться здесь и уговаривать их, если они не хотят свободы! – подумала Искра. – Мне придётся бежать одной. Сегодня же ночью. Я хочу на свободу. Я найду дом дядюшки Джоакино, попробую помириться с ним, может, он сможет помочь мне.” Каша на ужин, как ни странно, оказалась нормально проваренной и посоленной. Но принятие пищи, как всегда, отравили Искре кот Базилио и лиса Алиса. Они вновь заявились в своих тогах из белых простыней, принялись кривляться, подкатывать глаза, складывать руки на груди и нараспев рассказывать о благах мира, куда, якобы, однажды уведёт всех кукол Буратино и ужасах, которые творил с куклами, не желавшими проходить испытания в театре Карабаса Кучерявый Мельник. Оказалось, что Кучерявый Мельник не просто клал “негодных” кукол между жерновами, а до этого заставлял подолгу таскать на плечах мешки с каменной мукой, изготовленной из перемолотых камней. Искра только позёвывала и спокойно ела кашу, в отличие от других кукол, которые были всерьёз напуганы байками Алисы. Все мысли её были заняты только предстоящим побегом.

Она еле дождалась, когда куклы разбредутся по кроваткам и уснут.

Искра прислушалась к тишине. За дверью комнаты для кукол застучали коготки по деревянному полу: наверняка крыса пробиралась в кухню на ночное дежурство. Искра тихонько поднялась с постели и наспех набросила платье из заплаток, деревянные башмачки взяла в руки, чтобы не стучать ими. – Привет, Шушара! – тихонько поздоровалась она, как тень, прошмыгнув в кухню. Крыса, как всегда, уплетала за обе щёки объедки со стола Карабаса. – Привет, – отозвалась та, насколько могла добродушно, очевидно, предчувствуя, что кукла намеревалась предложить ей выпить с ней вина. И не ошиблась. – А что, Шушара, ведь в нас нет повода не выпить винца? Ведь сегодня мы спасли представление в театре. – Повод святой! – согласилась крыса. – Представляю, что бы тут было, если бы зрителям пришлось отдать назад денежки! И подумать-то страшно. За это и винца выпить не грех. Кукла и крыса зажгли фонарик и, приподняв крышку погреба, начали спускаться вниз по деревянной скрипучей лестнице. И в эту самую минуту в кухне оказалась лиса и заметила, как закрывала за собой крышку погреба Шушара. Это показалось Алисе странным. Она подкралась к крышке и, опустившись на пол, легла ничком и примкнула ухом к ней.

А в погребе творилось весёлое пиршество. Шушара пила одну кружку за другой, кукла наполняла ей кружки, как и в прошлый раз – до краёв, а себе – только на донышко. И придумывала то один тост, то другой, пока крыса не свалилась, перепив.

Когда в погребе всё затихло, лиса приподняла крышку и заглянула в него. Кукла лезла в отдушину, пытаясь выбраться наружу. – Аааа, негодная! – сквозь зубы процедила Алиса и завопила во всё горло: – Синьор Карабаааас! Проснитесь! Ваша кукла хочет бежать! – и сама метнулась в погреб с невероятной быстротой. Искра уже была на свободе, когда лиса, протянув руку наружу через отдушину, успела схватить ей за ногу. Искра принялась царапать её и кусать, но Алиса упорно не отпускала её, продолжая кричать и звать на помощь. Вскоре ей на подмогу подоспел Базилио. Увидав происходящее, он поспешил в комнату Карабаса-Барабаса и принялся тормошить его: – Синьор, проснитесь! Эта подлая кукла может убежать! Карабас, ничего не понявший спросонья, с размаху огрел кота кулаком прямо в нос. Тот отлетел в дальний угол с истошным “мяу”, но затем проворно вскочил и, зажимая кровоточащий нос, принялся орать, что из театра Карабаса сбегает кукла. Карабас, наконец, понял, что к чему и поспешил на место происшествия.

====== Глава 30. Тебе придётся работать на меня до конца своих дней... ======

Увидав лису Алису, которая уже была не в силах держать рвущуюся из её рук куклу, Карабас также протянул руку в отдушину, схватил Искру за другую ногу и рывком затащил обратно в погреб.

– Аааа, чёртова кукла! – прорычал он. – Вот откуда, оказывается, можно бежать из моего дома! А куда же смотрела эта серая тварь Шушара?! – Да она же пьяна, синьор, прямо в драбадан пьяна! – в два голоса принялись объяснять кот и лиса. Карабаса бросил свирепый взгляд на Шушару, мирно храпевшую на полу погреба возле бочонка с вином. – Ну, я ей покажу, когда проспится! – зловеще произнёс он. – А ты, подлая кукла, пожалеешь о том дне, когда тебя вылепили из глины! – грозно промолвил он, всё ещё держа отчаянно трепыхавшуюся Искру за ногу. – Если вы хоть раз ударите меня плёткой, я размозжу себе голову о стенку! – крикнула она. – Клянусь, я сделаю это! Жить в вашем доме просто невыносимо! Вы замучили меня унижениями, а теперь ещё и стали пороть кукол плёткой! Я не стану это терпеть, я разобью себе голову! ” – Подлая кукла вполне на это способна, – подумал Карабас. – Отчаянная, как чёрт знает что! А ведь она всё ещё мне нужна живой. Вот, сегодня спасла представление, а так пришлось бы расстаться с деньгами. Аааа, как же чешутся руки исхлестать её плёткой до полусмерти! Но нет, не надо рисковать. Лучше уж отыграюсь на ком-нибудь другом.”

Он всё ещё продолжал держать Искру за ногу и она висела вниз головой. Он вынес её из погреба, направился в комнату для кукол. На лице его появилась злобная улыбка, обнажившая его огромные кривые зубы.

– Тебя – плёткой? – зловеще-тихо произнёс он. – А зачем? Тебе хватит душевных страданий из-за того, что ты уже никогда – никогда! Не сможешь бежать из моего театра. Я повешу на крышку от погреба большой-пребольшой замок и уже ни одна мерзкая кукла не сможет вылезти наружу! Он бросил её на кровать. – Спокойной ночи, куколка, – ядовито-насмешливо промолвил он, – постарайся хорошенько отдохнуть. Ведь завтра тебе предстоит очень нелёгкий день. Завтра рано-рано утром ты должна заняться декорациями для моего спектакля о куклоедах. Тебе надо очень хорошо поработать на меня, чтобы искупить вину за то, что ты пыталась бросить меня – своего учителя и почти отца! – он притворно всхлипнул, протирая глаза. – Какая неблагодарность! – продолжал паясничать он. – Но я уверен, что ты мне всё отработаешь. Все миски с кашами и похлёбками, что я на тебя потратил и, вероятно, ещё долго буду тратить. До конца твоих дней, куколка! Потому что тебе придётся работать на меня до конца своих дней и хорошо работать! – он расхохотался, нисколько не боясь разбудить спящих кукол. Те зашевелились в своих кроватках.

Искра уснула не сразу. Она не верила, что с ней могла произойти такая жуткая неудача. Она была убеждена, что может благополучно покинуть дом Карабаса в любой момент – и всё так сорвалось!

Но она всё-таки будет свободной. Она найдёт способ бежать! Утром она и все остальные куклы проснулись от криков и громкого плача, доносившихся из кухни. Все разом повскакали с кроваток, и поспешили на кухню Карабас вышвыривал из своего дома Шушару. Он разбудил её в погребе, вылив на неё целое ведро воды – он и тут был верен себе в своей беспощадности. Затем принялся орать на неё, что она не смела трогать его вино, напиваться до потери сознания и что вчера из-за её недосмотра чуть не сбежала кукла. Крыса пыталась оправдываться, умолять не прогонять её, клясться, что этого никогда не повторится, но Карабас схватил её за хвост, вынес на порог дома и, раскрутив над головой, зашвырнул куда-то далеко, так, что она исчезла с поля зрения. А в кухне во весь голос рыдали Принц и Роза. Выяснилось, что Карабас-Барабас потребовал, чтобы они приготовили ему макароны с кетчупом на завтрак, а они не имели понятия, как это готовить и боялись плётки. Карабас-Барабас редко выражал желание отведать какое-то блюдо. Обычно он закупал на рынке свежую дичь, или крольчатину или домашних цыплят и жарил себе это сам над очагом на вертеле. Кроме жареного мяса на его столе чаще всего были куски дорогих деликатесов: сыр, белый хлеб, копчёный окорок, буженина, бекон, осетрина или лосось. Он съедал от всего этого, сколько хотел, а обильные объедки доставались лисе, коту и крысе. Карабас не жадничал на объедки. Он знал: за них надсмотрщики над куклами отдадут ему свои души.

Но иногда случалось, что он желал что-то приготовленное. Искра справлялась с этим и ещё и успевала что-то приготовить для кукол, а вот Принц и Роза, похоже, оказались в беде. Куклы не испытывали к ним жалости: ещё раньше эта парочка умудрилась настроить против себя всех своим высокомерием и злонравием. Не было причины и у Искры любить их после того, сколько издевательств она вытерпела от них. Но она понимала: хоть она их и не любит, но они её товарищи по несчастью, они в одной связке, по одной стороне баррикад. Значит, надо было попробовать им помочь.

Она принялась разъяснять им, как нужно готовить макароны и кетчуп, она делала это подробно и доходчиво, потом повторила снова и снова, чтобы они запомнили и ничего не напутали. Принц и Роза слушали её очень внимательно. Но тут её прервал истошный рёв Карабаса-Барабаса: – Искрррррааа!!! Кукле пришлось поспешить к хозяину.

====== Глава 31. Картонные куклоеды ======

Карабас-Барабас отдал ей приказ забраться на чердак и вытащить оттуда картон, мешковину и ещё кое-что, что пригодилось бы для приготовления декораций. Искра была вынуждена повиноваться. Завтракать куклам не пришлось: Принц и Роза в запарке пытались готовить макароны для Карабаса и не успевали сделать пищу для кукол. Они то и дело выбегали по очереди из кухни и спрашивали Искру, правильно ли они сделали то-то и то-то. И, не смотря на их старания, макароны у них всё-таки не получились и Карабас-Барабас выпорол плетью Розу, а Принца помиловал, решив, что кто-то должен из этих двоих “дармоедов” работать по дому. – Похоже, скоро порка кукол станет в этом доме делом привычным, – проговорила Искра, сбрасывая с чердачного окошка вниз куски картона. Она прикинула: из картона можно будет сделать ящики, которые будут изображать куклоедов. Сверху ящики можно будет закрыть мешковиной и чёрной бахромой – так может получиться впечатляюще и устрашающе. А чтобы ящики двигались, под каждым из них может сидеть кукла. Искра сама спрячется в таком ящике, а во время представления сдвинет его в угол сцены, откуда можно спуститься в зрительный зал. В темноте никто не заметит, как она выберется из ящика, нырнёт под скамейки, на которых сидят зрители, проползёт под ними и выскочит из театра наружу. И побежит, куда глаза глядят, лишь бы подальше от дома Карабаса. А там она разыщет маэстро Джоакино и попросит, чтобы он защитил её и спас других кукол. Мысли о свободе взбодрили и она принялась с особым рвением за изготовление декораций. Карабасу это понравилось: – Ага, дармоедка, молодец, хорошо заглаживаешь свою вину за ночной побег! Давай, давай, отрабатывай за то, что побеспокоила меня! Других кукол он, как всегда, ругал, особенно досталось Квадратной Донне, которая никак не могла наловчиться ходить по канату, который был теперь протянут невысоко над полом и под ним лежали подушки со всех кукольных кроваток. Донна то и дело падала на них, не успев даже ступить на канат. – Ну, хватит, Квадратная Тумба, с тебя не будет тут толку! – раздражённо поморщился Карабас. – Ты ни на что не годишься. Иди-как лучше помоги Искре готовить декорации для моей пьесы. Чем быстрее они будут сделаны, тем лучше для вас, лодыри! Квадратная Донна, которая была по натуре ранима и чувствительна, никак не могла привыкнуть к тому, что Карабас называет её Тумбой, заплакала, но повиновалась и отправилась к Искре, скреплявшей стенки картонных ящиков металлическими скобками. – Как он может так унижать моё достоинство! – рыдала она, когда Карабас, наконец, покинул комнату кукол. – Как он смеет! Его грубость просто невыносима! Искра ничего не ответила. Что толку теперь было говорить о том, что куклы упустили возможность бежать это этого тирана? Теперь по целым дням Искра и Донна создавали картонных куклоедов и у них хорошо получалось это. У Донны оказалась фантазия не хуже, чем у Искры и она отлично справлялась. Именно она придумала сделать лица куклоедов в виде престрашных масок и лично разрисовала их. Подруги работали с раннего утра и до позднего вечера – несколько дней. И картонные куклоеды, наконец, были готовы. Увидав их работу, Карабас остался доволен: – Молодцы, отработали то, что вы жрали все эти дни! Вот это декорации, зрители будут в восторге! Но на кукол эти декорации производили удручающее впечатление. Картонные куклоеды стояли в комнате кукол день и ночь, больше их разместить было негде и ночами куклы боялись заснуть из-за их присутствия. Однако, это было ещё не всё. Карабас решил сам режиссировать пьесу, что написал под диктовку Искры. Он распределил роли, назначив одним куклам залазить под картонные коробки, изображая куклоедов, а другие должны были представлять их жертвы. Он не давал куклам спуску, он загонял их репетициями, заставляя учить реплики чуть ли не на ходу и кто забывал их, тому доставались тычки и затрещины.

====== Глава 32. Собака с железными зубами ======

Искра, как и ожидалось, должна была исполнять роль под картонной коробкой. – Лучше тебе не показываться публике во время спектакля, – рассудил Карабас. – Глупо тебе быть в роли жертвы. Иначе зрители будут умирать от смеха, а у меня серьёзная пьеса! Искра прятала улыбку: ей только это и было нужно. Лиса Алиса негодовала. Она считала, что Искра украла у неё идею, ведь это она, лиса, придумала куклоедов! Она пыталась жаловаться Карабасу на плагиат, но тот лишь хохотал: – Да я чихал, чья это идея! Всё равно на афише сценаристом и режиссёром буду представлен я! – он бил себя кулаком в грудь. Между репетициями пьесы куклам приходилось ещё и устраивать представления на сцене: Карабас не собирался терять ни время, ни деньги. Он снова и снова заставлял выходить на сцену Искру, требуя теперь, чтобы она не просто стояла там, а кривлялась, танцевала посмешнее, садилась на шпагат, делала реверансы, играла на лютне. Так проходили дни для кукол – тяжёлые, перегруженные, утомительные. Наконец, настал день, когда должен был состояться спектакль. Душа Искры трепетала: у неё снова появился шанс стать свободной! Если всё удастся, она доберётся до дядюшки Джоакино и расскажет, где находятся куклы и попросит спасти их. Ведь дядюшка Джоакино создал кукол, разве он не захочет спасти свои творения?

Спектакль начался. Карабас самолично за сценой грянул в духовую трубу так, как будто выводил похоронную мелодию.

Куклоеды поползли на сцену с грозными, насколько могли быть голоса кукол, криками: – Мы голодны! Мы голодны! Где здесь куклы? И снова заревела труба так, как будто возвещала апокалипсис. Сквозь картонные прорези глаз Искра взглянула в приумолкший зал. Зрители явно были впечатлены. Это было ей на руку. Значит, мало вероятно, что её кто-нибудь заметит, если она прокрадётся в конец сцены, выползет из-под коробки и проберётся в зал. “Куклоеды” метались по сцене, изображая бесноватые пляски под оглушительные звуки трубы. Искра также плясала, пробираясь к тому краю сцены, где находилась лестница, ведущая в зрительный зал. Когда она сделала это, она начала ждать – момента, когда “куклоеды” расступятся, чтобы дать выход куклам-“жертвам” и загородят её собой. Через прорези картонных глаз она смотрела, как вокруг неё появляется и замирает то один, то другой “куклоед”. И вот, на сцену один за другим начали появляться державшиеся за руки куклы, испуганно восклицавшие: – Страшно! Как же нам страшно!

Искра чуть приподняла картонный ящик и на животе поползла вниз по ступеням. Исподлобья она взглянула на зрителей: нет, никто не смотрел в её сторону, все были заворожены происходящим на сцене.

Она прокралась по-пластунски к скамейкам, на которых расселась публика и нырнула под одну из них. И двинулась дальше. К заветной двери. Там, у выхода, обычно сидел билетёр, но это был старичок, который, проверив билеты и убедившись, что зал набит битком, обычно засыпал у открытой двери. Мимо него можно было проскочить. Билетёр на самом деле спал, склонив голову на грудь. Искра поднялась на босые ноги и на цыпочках выбралась на крыльцо. Теперь надо бежать во все лопатки, куда глаза глядят... Но вдруг как из ниоткуда выскочила здоровенная чёрная собака и перегородила Искре путь. Кукла закричала и села на ступени. Собака разинула пасть – такую огромную, что, казалось, могла проглотить куклу целиком. И во рту у неё оказались железные зубы! Ужас окутал мозг Искры и она потеряла сознание. А собака, взяв куклу в железную пасть, понесла её в дом Карабаса-Барабаса.

====== Глава 33. Ты веришь мне, что я это сделаю? ======

Когда Искра очнулась, Карабас уже вальяжно развалился в кресле, закинув ногу на ногу, попивал из бокала вино и трепал чёрную шерсть на загривке огромной собаки, примостившейся у его ног. Кукла лежала в двух шагах от его громоздких сапог. Заметив, что кукла открыла глаза, он произнёс:

 — Спектакль прошёл на «ура», какие были овации, когда я вышел на сцену, чтобы поклониться зрителям, как сценарист и режиссёр! Дааа, слава имеет сладкий вкус… Искра уперлась правой ногой в пол и с трудом села.  — Я вот думаю, — философски заговорил Карабас, — ведь ты заслужила плеть больше, чем другие куклы. Так почему именно ты её до сих пор не отведала? Я сейчас думал над этим и спрашивал себя: почему? А потом понял. Боль от ударов плети может уменьшить твои моральные страдания. А ведь ты морально страдаешь сильнее других кукол, верно, малышка? Кукла подняла на него ненавидящие глаза, но ему, казалось, это только понравилось и он ухмыльнулся.  — Вся твоя беда, куколка, что ты слишком дала волю своим мыслительным способностям. От этого все беды. Отсюда и душевная боль. Я чувствую твою душевную боль и она приносит мне удовольствие. А если я высеку тебя плетью, ты, пожалуй, отупеешь и перестанешь страдать морально и будешь как все остальные, а мне это уже неинтересно. Ведь к удовольствиям от чужих физических страданий я уже привык, а чужие моральные страдания для меня приятная новинка! Так что я не накажу тебя плетью. Хотя за твои выходки ты её очень заслужила! Подумать только — очередная попытка побега! Но это не страшно. Потому что из моего театра теперь не сбежит ни одна кукла.

Он снова потрепал по холке большую чёрную собаку.

 — Представляю тебе, куколка, вашего нового стража — Артабано Стальные Зубы. Он не то, что та глупая крыса — неподкупен, бдителен, не пьёт вина и ни одна кукла мимо него не проскочит. Именно он теперь будет нести ночные дежурства. И даже если какой-нибудь кукле удастся его перехитрить и сбежать, то он найдёт её по запаху в любом краю земли и вернёт в театр. Это хорошая собака, это волкодав. Когда-то, когда у меня были те первые куклы, у меня тоже была собака. Пудель. Мерзкий, подлый. Он выступал вместе с куклами и оказался с ними заодно. Это вместо того, чтобы быть преданным мне, своему хозяину! Он снова хлебнул вина. Затем обратился к Искре:  — Посмотри хорошенько на этого пса. Убедись, что твои шансы на свободу сводятся к нулю.  — Я ненавижу вас, — вырвалось у куклы. Карабас захохотал.  — Тем хуже для тебя! — насмешливо промолвил он. — Бессильная ненависть — что может быть обременительнее, тягостнее, мучительнее? Ты ненавидишь меня, но при этом тебе придётся обогащать меня. Да, тебе придётся хорошо поработать на меня. Потому что у меня возникла идея самому написать новую пьесу. Я полон вдохновения! Новая пьеса будет называться «Повелитель стальных кукол». Я даже подумываю попробовать себя на сцене, в роли великих. Но мне бы хотелось, чтобы в спектакле было много песен. Так что тебе, кроме изготовления декораций, придётся поработать над стихами и музыкой.

— Я не буду для вас ничего делать! — голос Искры был сдавлен от бессильной ярости. — Я не буду ничего делать для вашей пьесы! Можете пороть меня, сколько хотите, можете даже убить — я всё равно не хочу жить в вашем проклятом доме и зарабатывать для вас деньги!

 — Я не буду торопиться убивать тебя, — почти ласковым голосом проговорил Карабас, — ведь ты очень талантливая кукла и кто знает, какие ещё достоинства таятся в тебе и какие доходы они принесут мне. Но, к сожалению, у меня есть кое-кто из кукол, от кого мало толку, а вот жрёт за троих. Например, эта Квадратная Тумба…  — Она талантлива! — встрепенулась Искра. — Она прекрасно изготавливает декорации! Вы не можете тронуть её!  — Ты же знаешь, что могу. То, сколько она сжирает, не оправдывает себя. Декорации могла бы изготавливать и ты одна. Я обойдусь без неё. Прямо сейчас поднимусь и разобью ей башку о стену. А черепки оставлю до утра в комнате кукол, возле твоей кровати. Чтобы ты осознала, что твоё упрямство погубило твою лучшую подругу и её гибель — твоя вина. Ты веришь мне, что я это сделаю? Искра торопливо поднялась на ноги.  — Когда прикажете начать работу над вашим спектаклем? — пробормотала она. Карабас засмеялся.  — Так-то лучше, — он протянул к ней руку и грубо потрепал по щеке. — Завтра с утра я объясню тебе, как я намерен ставить новый спектакль и какие стихи ты должна сочинить. А сейчас ступай. Можешь поужинать и поспать. Когда она вошла в комнату для кукол, куклы толпой бросились к ней:  — Что, что было, Искра? Что он сделал тебе? Ты хотела бежать, он накажет тебя завтра?  — Похоже, он будет наказывать меня до конца дней, — вздохнула Искра и брови её меланхолично приподнялись домиком.

====== Глава 34. Карабас не будет заставлять её выходить на сцену, чтобы она была посмешищем! ======

Она не захотела ужинать, просто улеглась в кровать и почти мгновенно заснула.

Утром, как всегда, день начинался с того, что не было покоя никому. За завтраком лиса и кот вновь завели свои проповеди о счастливой жизни по ту сторону двери, что когда-нибудь откроет своим золотым ключиком Буратино и уведёт туда только послушных и терпеливых кукол. Искре начало приходить в голову, а не уверовать ли в это самой, если уж шансы на бегство у неё свелись к нулю. Вдруг станет легче от смирения. А после завтрака Карабас приказал ей и Донне перетаскать на чердак все картонные макеты, изображавшие куклоедов, чтобы освободить место для создания новых декораций. Сам Карабас вскоре покинул дом: он отправился покупать материалы для изготовления новых декораций. Искра еле поворачивались, она была рассеяна и подавлена. Она ни с кем не разговаривала, часто на кого-нибудь натыкалась, даже на стены и мебель. И это кончилось плохо. Она взбиралась на чердак по приставной лестнице, волоча за собой верёвку, на которой собиралась поднять наверх один из макетов. И на самой верхней ступени оступилась, руки её соскользнули с поперечной жёрдочки и она упала вниз, на пол. Левая нога её отломилась и улетела в сторону.  — Искра! — закричала Донна. — Искра разбилась! Помогите! Куклы тут же одна за другой высыпали в коридорчик, где находилась приставная лестница на чердак и окружили лежавшую без сознания Искру, охая и причитая. Она оказалась жива, она дышала, только была искалечена. Донна подняла Искру на руки и понесла в комнату для кукол. И там уложила на доску, находившуюся на половине комнаты, ставшей мастерской для декораций.  — Где нога? — крикнула она. Гитарист Винченцио, отыскавший ногу Искры, протянул её Донне.  — Там, в коробке с инструментами, должен находиться ленточный пластырь. Отыщите его! — скомандовала Донна. — Мы прикрепим ногу пластырем там, где она отломилась. Нога ещё может срастись. Ведь мы сделаны из живой глины, а живое всегда пристаёт к живому. А сама, присев на корточки, принялась рассматривать, в каком месте отломилась нога Искры. Оказалось — чуть ниже основания бедра.  — Посмотрите, а ведь нога отломилась так, как будто кто-то её аккуратно отпилил! — удивлённо промолвила Донна. — Ведь в таком случае… Ногу можно прикрепить так, чтобы она была носком вперёд!  — Карабас будет в гневе, — робко отозвался кто-то из кукол.  — Ну и пусть! — махнула рукой Донна. — Если он побьёт меня за это плёткой, я буду за это вознаграждена в мире за дверью в каморке папы Карло. А убить он меня не убьёт. Потому что я теперь единственная, кто в ближайшие дни может заниматься декорациями. Разве я плохо их делаю? Разве у меня нет таланта и я никчёмная кукла? Вот и проверим, так ли я ему не нужна, как он говорит! Донна уже знала о вчерашнем разговоре Карабаса с Искрой, о том, что он принуждал Искру выполнять все его приказы, шантажируя тем, что убьёт именно её, Донну. И Квадратная Донна оценила то, что подруга была готова её защищать. Так неужели она, Квадратная Донна, хуже и не может тоже постоять за подругу? Донне стало известно об этом от Принца и Розы, которые подслушали разговор Искры и Карабаса. Эта парочка также начали набираться ума после того, как страдания их стали нарастать. И это выразилось в них в стремлении интересоваться всем, что происходило у его хозяина и надсмотрщиков. И при любом удобном случае они старались подслушивать и подглядывать за ними. Когда Искра упала с лестницы и куклы подняли шум, на него даже не примчались те, кто в дневное время был обязан следить за куклами — кот и лиса. Этим проходимцам было не до того. Они уже давно успели выведать, где Карабас хранил свои деньги, полученные от доходов с театра. Они лежали у него в сундуке, в чуланчике за кованной дверью, находившейся в его спальной. И теперь, воспользовавшись отсутствием хозяина, Базилио и Алиса пытались открыть эту дверь отмычками, чтобы поживиться деньгами, даже не придав значения тому, почему шумят куклы где-то там, в коридоре. Итак, Донна приставила ногу Искры так, что теперь оба носка смотрели вперёд. Кто-то из кукол протянул ей моток ленты тряпичного пластыря.  — Подержите ногу Искры, вот так, чтоб края ровно пристали к обрубку бедра! — командовала она. Винченцио взялся держать ногу Искры, а Донна принялась прикреплять его пластырем к бедру. Наконец, всё было готово.  — Теперь у Искры будут нормальные ноги! Карабас не будет заставлять её выходить на сцену, чтобы она была посмешищем! Искра от этого страдала! — шушукались между собой куклы, стоявшие толпой и не сводившие глаз с действий Донны и Винченцио. Тем временем, в коридоре послышались тяжёлые шаги огромных ног в кованых сапогах — Карабас вернулся. Куклы разом охнули и окружили лежавшую на доске без сознания Искру, чтобы хозяин не заметил, как ей изменили положение её левой ноги.

====== Глава 35. Новые ноги Искры ======

Карабас-Барабас зашёл в комнату кукол, следом за ним оказалось ещё двое человек и они начали складывать в той части комнаты, что была отведена под мастерскую для декораций листы алюминия, рулоны бумаги, картон.

А когда всё было сложено, они удалились и Карабас следом за ними, он не обратил внимание на толпившихся кукол. Когда он покинул комнату, куклы облегчённо вздохнули. А затем несколько кукольных рук схватили доску, на которой лежала всё ещё не пришедшая в сознание Искра и перенесли за пласты картона, за которыми Карабас бы её мог не заметить, если бы снова оказался в комнате. Длинные пушистые ресницы Искры затрепетали и она чуть приоткрыла глаза.  — Она очнулась! — заметил кто-то из кукол. — Очнулась! Очнулась! — подхватили другие.  — Что со мной? — тихо выдавила из себя Искра.  — С тобой всё очень хорошо! — весело и загадочно проговорила Донна.  — Разве может быть что-то хорошо в доме Карабаса?  — А вот может! Ну-ка, приподнимите-ка её, пусть она сядет! — сказала Донна и с помощью ещё двух кукол помогла Искре сесть. Та вскрикнула от боли:  — Нога!.. Моя нога!  — Она отлетела у тебя, когда ты упала с чердака, — пояснила Донна. — Но мы прикрепили её тебе пластырем. Нога должна срастись, ведь она из живойглины. Тебе только нужно лежать на доске и не двигать ногой, чтобы срослось хорошо и правильно. Но взгляни-ка на свои ноги! — с улыбкой предложила она. Искра глянула и не поверила глазам. Оба носка её ног смотрели вперёд! У неё были ноги, как у всех! Она охнула от радости. Дааа, зря она считала, что в доме Карабаса-Барабаса не может быть ничего хорошего!

— Родные мои! — растроганно проговорила она и принялась обнимать Донну и других кукол.

Однако, дальше оказалось всё непросто. Было нелегко лежать на твёрдой доске, томясь от бездействия и безделья. Квадратная Донна одна принялась за декорации, куклы по целым дням репетировали, а Искра просто смотрела на всё это и её кипучей и деятельной натуре была эта неподвижность, к тому же, на жёстком ложе, в тягость. Но мысли о том, что она у неё теперь нормальные ноги и она больше не будет посмешищем помогали преодолевать дискомфорт и томление. Во время обеда и ужина являлись со своими идиотскими проповедями кот и лиса и куклам приходилось им врать, что Искра обедает и ужинает на чердаке, потому что пытается там навести порядок, чтобы нашлось место всем старым декорациям. Кот и лиса не пытались докопаться до правды: они были удовлетворены, что «подлой» куклы нет за обеденным столом и некому задавать неудобные вопросы. Карабас-Барабас, на счастье, почти не заглядывал в комнату кукол. Он самолично занялся своей новой пьесой и она, казалось, полностью захватила его, ему было не до того, как проводят свои репетиции куклы. Он только изредка вызывал к себе Квадратную Донну и совал ей какие-то рисунки, растолковывая, какими должны быть новые декорации. Через три дня Искре уже сняли пластырь — живая глина срасталась быстро и она была вынуждена теперь заново учиться ходить. Ей сколотили кое-как костыли и она ковыляла в них по комнате, чувствуя себя на седьмом небе от счастья. Но близился день очередного представления и куклы со страхом ждали его. Без сомнения, Карабас будет в ярости, что Искра больше не сможет потешать публику, ведь у неё теперь нормальные ноги! И роковой день настал. Карабас вошёл в комнату кукол, чтобы вывести её жильцов на половину театра и увидал Искру, передвигающуюся на костылях.  — Это что ещё за цирк? — прорычал он. Искра стала бледной, как полотно.  — Синьор, я… — пробормотала она.  — Что с твоими ногами? — Карабас прищурился, всматриваясь. И тут его глаза выкатились наружу, как шары, он занёс в воздух кулаки и проревел:  — Что с твоими ногамииии?!  — Синьор, я упала с чердака… У меня отломилась левая нога… Мне пришлось её прилепить пластырем… Это я сама прилепила… Не вините никого… Я не нарочно… Я нечаянно… Я больше не буду…  — Аааа, негодяйка! Как же ты посмела прилепить ногу ТАК?!  — Синьор… Поймите меня… Я всегда об этом мечтала…  — Ааааа! — Карабас-Барабас выглядел настоящим безумцем. — Ты сорвала представление! — он схватил её за талию обоими руками и поднял в воздух. — Да я сейчас отобью тебе ногу снова и прикреплю её носком назад, чтобы срослось, как было! — он подскочил к ящику с инструментами, стоявшему на половине мастерской для декораций, пошарил в нём, продолжая держать Искру другой рукой, и вытащил оттуда маленький молоточек, которым вполне можно было отбить часть от глиняного тела куклы. Искра молчала — она была в шоке.

====== Глава 36. Куклы протестуют ======

– Синьор, синьор, не делайте этого! – закричали другие куклы. – Не троньте! Поставьте её! Не смейте! Не смейте! Карабас-Барабас повернул к ним разъярённое лицо. – Что?! Это вы говорите мне? – Да, синьор! Не отбивайте ногу Искре! Если вы сейчас её покалечите, мы не будем выступать и ваше представление сорвётся! Вам придётся возвращать деньги! – Да я вас сейчас всех до одного запорю плетью!!! – Ну и порите! Это нам только в радость! Кот и лиса сказали, что скоро за нами явится сам Буратино и уведёт нас в счастливый мир за дверью! И за то, что мы получаем от вас плетью, мы будем вознаграждены! Чем больше вы нас бьёте, тем больше и награда! Так что бейте, бейте! – наперебой кричали куклы. – Что?! Да как? Да ка-ко-ко-ко-коооо! – истерично прокричал Карабас и тряхнул Искру, намереваясь швырнуть её головой о стенку. Но тут он перевёл взгляд на неё и остановил на ней. ” – Как же я не замечал, что она такая красивая кукла? – подумал он. – Даже Роза, когда у той ещё был нос, не была такой красивой! У Розы было просто смазливое глупое личико, золотые кудряшки, розовое платье... А у этой что-то особенное... И она – моя собственность... Это может мне что-то дать... Что-то особенное...” Он передумал калечить Искру. Он использует её для другого. В конце концов, в ней так много талантов, что на ней можно зарабатывать и зарабатывать. Но как посмели куклы ему перечить и заявить, что не боятся его плётки? Как это получилось? И что происходит? Что наговорили им эти придурки кот и лиса? И ещё куклы решились кричать, что они не будут выступать, если он тронет Искру? Как, они вздумали ставить ему условия?! И за такую неописуемую дерзость их нельзя наказать, потому что они хотят, чтобы их пороли плетью?! Карабас-Барабас ощутил, как кровь снова приливает к его голове, ему снова стало дурно. Он осел на пол и жалобно простонал: – Позовите Дуремара!.. И рухнул спиной на пол, потеряв сознание. Куклы засуетились. Они покликали Артабано, кота и лису и те, взяв Карабаса за руки, поволокли его в его спальную. В прошлый раз, когда Карабасу стало дурно, кот Базилио получил от него входные ключи и сбегал за Дуремаром. Только таким образом можно было выйти из дома: когда разрешал Карабас. Теперь же Карабас был без сознания, но лиса и кот не торопились приводить его в чувство. Вместо этого Алиса приблизилась к одному из канделябров и, собрав с него восковые свечи, принялась усиленно разминать их в ладонях. – Что ты делаешь, Алиса? – удивился кот. – Пытаюсь превратить их в восковые бруски, – ответила лиса. – Что ты задумала? – А то, что мы сейчас сделаем оттиски ключей от дома и хранилища с денежками. А потом можно будет отнести эти оттиски мастеру по изготовлению ключей и он нам сделает копии. У нас будут собственные ключи от самого нужного! – Дааа, это будет здорово, Алиса! Это то, что нам нужно! – Вот именно! Поэтому помоги-ка мне. Два авантюриста даже не подозревали, что за ними в щель под дверью в четыре глаза наблюдали Принц и Роза и ловили каждое их слово. Кот и лиса отстегнули от пояса Карабаса ключи, сделали на них оттиски ключей. – А теперь беги за Дуремаром, заодно разыщи какого-нибудь мастера по изготовлению ключей, – сказала лиса, – и оставь у него воск с оттисками. Может, через несколько дней они будут готовы. А там мы придумаем способ выйти из дома и заберём ключи. Хорошо, если они у нас будут. Принц и Роза поспешили в комнату для кукол и пересказали всё услышанное другим куклам.

====== Глава 37. И снова сомнения ======

– Значит, они хотят сделать себе ключи от дома? – удивился жонглёр Шоколино. – Ну, это понятно, всем бы хотелось входить и выходить из этого дома свободно. Вот только не пойму, зачем им ещё и ключ от кладовки, где лежат деньги Карабаса? – Наверно, они хотят добраться до них, чтобы забрать! – ответил его напарник Шоколетто, который отличался большей сообразительностью. – Если Карабас так дрожит над деньгами, то это, наверно, что-то очень ценное. – Хорошо бы и нас заполучить ключи от дома, – задумчиво проговорил Винченцио, – тогда мы бы могли уйти от Карабаса. – А как же Буратино? – с волнением проговорил кто-то из кукол. – Что если мы уйдём, а он явится и не застанет нас? И не уведёт в волшебную страну? – Я не уверен, что все те унижения, что мы уже вытерпели и что ещё придётся терпеть, стоят даже самой что ни на есть волшебной страны, – ответил Винченцио. – Разве мы оправимся от унижений, даже если у нас будут дворцы и фонтаны, текущие мёдом и молоком, о которых нам толковали кот и лиса? А что если к тому времени, когда за ними явится Буратино, наши души будут так растоптаны, что уже никогда не оправятся и ничто в этой чудесной стране нам не доставит радости, никакие её дива? Куклы молчали, растерянно переглядываясь. – Но если мы отречёмся от веры в Буратино и будем пытаться спасти себя самостоятельно, получится, что те куклы, что уже были пороты Карабасом, принесли напрасные жертвы! – вновь послышался чей-то дрожащий голос. – И вы забыли о Кучерявом Мельнике! – робко вторил ему кто-то. – Вы не помните, что он может сделать с теми, кто отказался терпеть? – А точно ли он есть на самом деле, этот Мельник? – горячо заговорил трубач Дудо. – Лиса и кот врали нам про куклоедов, так почему мы поверили про Мельника? Ведь ещё Искра нам говорила, что они лгуны! Правда, Искра, ведь нет никакого Мельника? – обратился он к Искре, стоявшей в стороне и отходившей от пережитого потрясения. Та подняла на него усталые глаза: – Зато есть огромная чёрная собака, – грустно промолвила она, – со стальными зубами. И даже если бы у нас были ключи, как бы мы вышли из дома? А если бы и ушли, разве она не нашла бы нас по следу? Куклы удивлённо переглядывались. Искра выглядела измученной и создавалось впечатление, что что-то потухло в ней. Вот так гаснут искры, слишком долго падая в сырую непросушенную солому... А сырой соломой являлись те, кого она пыталась зажечь. Из половины, что вела на часть театра раздавались крики и топот ног: публика требовала, чтобы представление начиналось. Но та половина была заперта Карабасом, который валялся без сознания в спальной. Было очевидно, что представление было сорвано. Но Карабас всё же пришёл в себя и приказал Артабано вывести кукол к сцене, чтобы они начинали представление. Куклы должны были объяснить публике, почему Искра не сможет выступать и начинать самостоятельно развлекать публику. При этом пёс должен был зорко следить, чтобы ни одна кукла не сбежала.

Карабас-Барабас провёл в постели весь остаток дня и ночью ему снились тревожные сны.

Утром не было аппетита, он никак не мог приступить к завтраку. Его терзала смутная тревога, что что-то пошло не так. Куклы осмелились перечить ему. Теперь следовало их наказать, иначе они решать, что могут это делать и дальше. Но как? Плётки они не боятся, потому что кот и лиса наговорили им каких-то бредней, что Буратино уведёт их в мир за дверью. Что за ерунду они мололи? Что могли им наболтать кот и лиса? Он позвал к себе Алису и Базилио, принялся расспрашивать их, что такое они наобещали куклам и те со смехом поведали, что сочинили байки о том, что якобы, если куклы будут терпеливо сносить плеть Карабаса-Барабаса, то тем явится сам Буратино и уведёт их в волшебную страну, а кто не будет послушен, тех заберёт Кучерявый Мельник. – Однако, теперь они перестали бояться плётки и даже твердят, что порка им в радость. И как прикажете теперь на них найти управу? Они так кинулись за эту Искру, что даже были готовы отказаться выступать! – Синьор, положитесь на нас! – проговорила Алиса. – Эти пустые фарфоровые головы готовы верить всему, что бы мы им ни сказали! Да мы сейчас им такого нагородим, что они и пикнуть не посмеют против вас! – Мы им нагородим, мы им такого нагородим! – поддакнул Базилио.

====== Глава 38. Неверие кукол и шутки Карабаса ======

Роза и Принц раскладывали по мискам варёную фасоль, когда в комнате для кукол появились кот и лиса.

– Как вы посмели вчера перечить самому синьору Карабасу! – с пафосом возгласила Алиса. – Разве вы не понимаете, что это проявление нетерпения, это бунт! Или вы думаете, что все дары в волшебном мире вы получите только за то, что вас выпорют плёткой? Нет, вы должны быть послушны и покорны во всём! Не перечить ни в чём! Никогда! А вы как вчера себя вели? Нет, поистине, вы заслужили жерновов чёрной-чёрной мельницы Кучерявого Мельника! Куклы смотрели на неё мрачно, исподлобья. – А что же, мы должны были допустить, чтобы он покалечил Искру? – угрюмо проговорил Винченцио. – А какое вам дело до Искры? Калечил-то он её, а не вас! – Она наша подруга! – подала голос Донна. – Подруга? – захохотала лиса Алиса. – Вы что, не понимаете, что каждый должен быть сам за себя? Вы что, не понимаете, что все погибнете, если будете вот так стоять за одного? – Мы не верим тебе! – крикнул трубач Дудо. Лиса изобразила на лице ужас. – Не верите? – визгливо, с дрожью в голосе воскликнула она. – Разве я вам когда-нибудь врала? – Ты врала про кукловодов, а их нет на самом деле! – Искра ходила ночью вокруг дома, на неё никто не напал! – Да это потому, что мы с Базилио накануне прогнали всех куклоедов! Мы просто не хотели хвастать... Куклы ничего не ответили – они только переглядывались и посмеивались. – Ваше неверие обернётся против вас! – в голосе Алисы завибрировала ярость. – Буратино всё видит! Он не захочет спасать вас, видя ваш скептицизм и непокорность! – А почему? – спросил Винченцио. – Почему не захочет? Разве Буратино злой? Разве Буратино хочет, чтобы мы страдали от плётки Карабаса? И разве он сам не страдал? Вы слишком много рассказывали нам о волшебной стране и о ужасах чёрной мельницы, но мы мало знаем о Буратино! – Ой, да я могу вам про него рассказать хоть тысячу историй! – со смехом заявила лиса. – Вот только будут ли она правдивы! – отозвался кто-то из кукол. – Мы столько страдали, а этот Буратино никак не является со своим золотым ключиком! Мы не можем больше ждать! Карабас-Барабас может нас искалечить или поразбивать, пока мы будем ждать! – зашумели куклы со всех сторон длинного стола. – Мы не видели Буратино! Мы его не знаем! Мы тебе не верим! Глаза Алисы и Базилио суетливо бегали. Да, похоже, пора было сочинять новые байки, которые бы действовали! А ещё лучше, поскорее ограбить Карабаса-Барабаса, унести сундук с денежками и слинять отсюда. Как же им надоели эти куклы! После завтрака Карабас вызвал в большую комнату Искру. Там её ждал не только он, но ещё и какой-то незнакомец с сантиметровой лентой в руках. Карабас, ничего не объясняя, поставил Искру на стол и приказал незнакомцу обмерять её этой сантиметровой лентой. – Зачем это? – растеряно спросила кукла. – Это с тебя снимают мерки для гроба, – сказал Карабас. – Я так решил: если вы не боитесь плётки, то я подам пример, как могу наказать ещё более сурово. Как ты смотришь, чтобы заколотить тебя в гроб живой и зарыть, деточка? Вот там, под кустами, перед окнами, чтобы остальные куклы видели? – он ядовито хихикнул. – Делайте, что хотите. В вашем доме и без того, как живьём в могиле. Только там быстрее умрёшь и избавишься от мучений, а здесь живёшь, как мёртвая. Карабас громко расхохотался: – Я пошутил! Я не буду тебя закапывать. Более того: я решил заказать пошить для тебя платье. Из шёлка рубинового цвета! – Вы хотите, чтобы я выступала на сцене? – Да. Только меня волнует вопрос: сумеешь ли ты научиться танцевать после того, что ты сделала со своей замечательной ногой? – Ничего обещать не могу, но буду стараться. Попрошу обучить меня танцевать наших танцоров. – Вот-вот, попроси. Тем более, я решил заменить тобой одну из них. Ту раскоряку, которую я когда-то выпорол плетью. – Додичу?! – Да чихал я, как её зовут! Жалкое безликое существо из толпы, да ещё и танцует еле-еле, позорит мой театр! – Что вы, синьор, она уже приноровилась и отлично танцует! – заволновалась Искра. – Да нет же, она танцует плохо! Ты заменишь её. – Но я не впишусь в танцевальный ансамбль, я не похожа на них! – Ничего, грим сделает своё дело. – А что же будет с Додичей? Неужели вы заставите профессиональную танцовщицу выполнять грязные работы? Брови Карабаса сурово сошлись на переносице: – Как бы не так! – сурово прорычал он. – Она такая неуклюжая, что не справится и с этим! Я решил раздробить её молотком на черепки и вымести их поганой метлой из нашего театра!

====== Глава 39. Откровения Карабаса-Барабаса ======

Лицо Искры начало бледнеть, вокруг глаз появились синие ободки, глаза сделались несчастными. Карабас-Барабас внимательно следил за её выражением лица. ” – Надо же, какая красивая кукла! – подумал он. – И даже не потому, что она удачно отшлифовала себе нос. Даже бледная, с синяками вокруг глаз она лучше, чем была смазливая Мальвина! Точно, она принесёт мне много пользы!”

– Тогда почему вы решили шить мне платье рубинового цвета, а не белого, как у всех танцовщиц? – пробормотала она. Карабас-Барабас опять громко расхохотался: – А ты догадлива! Конечно, я пошутил, я пока не трону эту танцовщицу. Всё будет зависеть от тебя, куколка. – От меня? – От твоей беспрекословной покорности мне. – Разве я не выполняю всё, что вы мне прикажете? – А может, я хочу большего. Запомни: я не буду больше наказывать тебя за непослушание. За всё будут расплачиваться твои друзья. За малейшую твою провинность. Вскоре в дом Карабаса пожаловал другой гость: парикмахер. Карабас приказал ему поработать над причёской Искры и превратить её волосы из пакли цвета соломы в вечные кудряшки, которые были бы уложены по-светски. Искра терпеливо сносила то, что парикмахер творил с её головой. Пугала только непонятность: зачем это было нужно Карабасу? Что он затевал? А через несколько часов вновь вернулся портной с выполненным заказом. Это было платье для Искры – из шёлка, рубиново-красного цвета. Оно было великолепно: элегантное, с пышным длинным подолом, с рукавами-фонарями, поясом, многочисленными рюшами. Не хуже того розового платья, что когда-то носила Роза. Теперь одеянием Розы стала серая роба из холстины. Впрочем, в такие робы одевались все куклы, наряды выдавались им только на сцену. Разве что Искра носила только своё платьице из лоскутков – и дома, и на сцене. К платью прилагались такого же цвета панталоны с красным кружевом и сафьяновые туфельки с бантиками. Искра поневоле пришла в восхищение от этой одежды. Карабас приказал ей одеть это на себя и она охотно подчинилась. Ей было любопытно, как она выглядела в этих чудесных обновах, но хозяин не спешил предоставить ей возможность посмотреть на себя в зеркало, а попросить об этом Искра не решалась.

- Да, эти наряды тебе к лицу! – проговорил Карабас, вновь поставив её на поверхность круглого стола. – Мне приятно владеть такой собственностью! – он плюхнулся в кресло, стоявшее рядом со столом. – Надо сказать, ты хорошо потрудилась над собой. Подумать только: попросить крысу отгрызть лишние пальцы, самой себе отшлифовать пилкой для ногтей нос, а ведь это, должно быть, было весьма болезненно, наверно и тогда, когда ты отбила себе ногу, было невыносимо больно... Столько боли, а результаты пожинаю я: у меня во владении такая прекрасная кукла! – он засмеялся, обнажив квадратные зубы.

– Вы хотите, чтобы я выступала в этом платье? Пела и играла на лютне? – Может быть... Но не на сцене. – Не на сцене? Но ведь кукла должна выступать, быть артисткой. – Кукла ещё может быть игрушкой. – Игрушкой?.. – Да. Я решил, что, кроме кукол-артистов, которые добывают для меня деньги, выступая на сцене, мне нужна моя личная игрушка. – Вы хотите играться мной? Но ведь я живая. Живое не может быть игрушкой! – Ещё как может. У тех, кто владеет властью, игрушки только живые. – Но синьор... Карабас спешно закрыл ей пальцем рот: – Тссс, не перечь мне! Ты забыла условие?

Искра покорно замолчала, опустив глаза. Карабас сгрёб её огромными ручищами и усадил на колено. Отвращение прошло по всему телу куклы, но она не посмела попытаться вырваться, соскочить с его колена.

Карабас подал ей пилку для ногтей: – Ты, кажется, хорошо умеешь пользоваться этим? – Что вам угодно, чтобы я сделала, синьор? – Поухаживай за моими ногтями. Уж если ты сумела отшлифовать этим свой нос, то сумеешь почистить и подпилить мне ногти! – его огромная лапища легла на колени куклы. Искра принялась чистить под ногтями у Карабаса, преодолевая омерзение. – Так, хорошо, послушная куколка, – проговорил хозяин, – так-то лучше. Это даже хорошо, что ценой невыносимых страданий ты исправила свои недостатки. Надо сказать, от неправильных кукол всегда были одни неприятности. Например, от этого негодяя Буратино... – А разве он на самом деле существовал? – робко осведомилась кукла. – Существовал, ещё как существовал! – прорычал Карабас. – Надо было уже тогда сжечь его в очаге, когда он в первый раз попал ко мне в лапы! Когда я увидал его длиннющий нос, который напоминал какое-то мерзкое шило, я уже тогда почувствовал, что это не к добру. Так нет же, помиловал его, потому что услыхал про ту потайную дверь у папы Карло в каморке... – Значит, на самом деле существует и дверь? – опять тихо спросила кукла.

====== Глава 40. Карабас-Барабас жаждет огромной власти. Заговор кукол ======

– Существует, ещё как существует! – Карабас-Барабас раздражённо почесал бороду. – До сих пор она там, у папы Карло в каморке – закрыта. И ни за что не откроется без золотого ключа. Я был готов на всё, чтобы добыть этот ключ, но деревянный негодяй украл мою мечту! – Неужели вам так хочется в другой мир? Разве вам было плохо в этом? Ведь уже тогда у вас были куклы, которые делали вас богатым, как мы сейчас... – Эээээ, неужели ты считаешь, что для такого, как я, достаточно повелевать горсткой фарфоровых голов! – воскликнул Карабас, с досадой махнув рукой. – Мне нужна настоящая власть – над тысячами, десятками тысяч, миллионами! Над целым миром! И я мог бы заполучить эту власть там, за дверью, которая открывается только золотым ключом! – Почему вы так уверены, что за той дверью получили бы именно то, что хотели? Вы думаете, что смогли бы заполучить власть? – Искра опасалась, что задаёт слишком много вопросов и этим вот-вот вызовет гнев своего хозяина. Но Карабас-Барабас, очевидно, имел потребность выговориться хоть кому-нибудь, кто мог бы воспринимать его острым понимающим умом и только положил на колени куклы другую кисть руки, давая понять, что теперь она должна заняться уходом за ногтями на ней.

- Я абсолютно уверен, что захватил бы власть над тем миром! – продолжал он. – Ведь тот мир населён слабыми ничтожными существами. Потому что долгое время он служил пристанищем для тех, кто бежал из этого мира. Заметь: не боролся, не побеждал, а бежал! Потому что не мог или не хотел бороться или побеждать. И существа, которые сейчас набились в тот мирок, не смогли бы мне противостоять. Вот и Буратино, и те первые куклы не могли мне противиться и поэтому трусливо бежали. Первые куклы были ещё большими слизняками, чем вы. Они никогда не перечили мне, терпели такие издевательства, о которых вы пока – пока ещё и понятия не имеете. И ни разу не подали голос. Они умели только спасаться бегством!

– А как же им было ещё спасаться? – несмело проговорила Искра. – Вы сильнее. И они, и мы – всего лишь куклы. Мы хрупкие бессильные существа. – В том-то и дело! – Карабас-Барабас зло рассмеялся. – Весь тот мир населён именно хрупкими и бессильными. Что мне стоило бы захватить власть над такими? Он, наконец, отпустил Искру и уселся за стол, чтобы писать продолжение своей гениальной, как он считал, пьесы. Когда Искра вернулась к куклам, те встретили её восторженными возгласами: так хорошо она выглядела со своей новой причёской и в рубиново-красном платье и в сафьяновых туфельках! – Искра, какая ты красивая! Да ты... Ты... Ты настоящая кукла! – с восхищением говорили они, окружая её. Но ей было не до выслушивания похвалы. И она поспешила почти слово в слово пересказать разговор с Карабасом-Барабасом. – Значит, Буратино бежал от Карабаса-Барабаса вместе с другими куклами? – задумчиво произнёс Дудо. – Если Буратино бежал от Карабаса, то он его боялся? Так как же он явится нас спасать, если он сам боится Карабаса-Барабаса и прячется от него в мирке за дверью? – Вы ещё сомневаетесь в том, что никакой Буратино нас спасать не придёт? – усмехнулась Искра. – Придёт или не придёт – мне бы не хотелось получать спасение от такого Буратино, каким преподносят нам его лиса Алиса и кот Базилио! – ответил Дудо, скрестив руки на груди. – Если, со слов лисы и кота, Буратино хочет, чтобы мы пострадали от Карабаса и только за это он спасёт нас, то получается, что Буратино недобрый! – добавила Донна. – А как мы можем доверять недоброму? – Да это же очевидно, что кот и лиса клевещут на Буратино! – возмутилась Искра. – Думаю, что Буратино был добрым. Но мы всё равно не должны мечтать, что придёт Буратино и спасёт нас. Мы должны попробовать сделать это сами. – Но нам тоже придётся спасаться только бегством, – подал голос кто-то из кукол. – Мы же не можем с ним драться! Вы видели его кулачища? Да он расшвыряет нас и разобьёт в черепки! – Да не такой уж он и сильный! – это произнёс Принц, который намывал полы в комнате для кукол, но прекратил своё занятие, когда от Карабаса вернулась Искра и начала рассказывать, что там происходило. – Вы видели, ведь он два раза на наших глазах падал на пол от того, что у него поднималось кровяное давление! А всё из-за чего? Один раз – когда Искра изменила нос, а второй раз – когда ей исправили ногу! Он расстроился, что зрители потребуют назад свои деньги! Он боится за свои деньги так, что заболевает от этого и не может обойтись без пиявок Дуремара! Роза, до появления Искры подметавшая пол в комнате кукол и прервавшая своё занятие, чтобы также послушать Искру, добавила: – А ведь если бы Карабасу снова стало плохо и он бы лежал без сознания, мы могли бы сделать оттиск ключей от дома, как это получилось у кота и лисы!

====== Глава 41. Искру надо держать подальше от высохшей соломы! ======

– А как бы сделали сами ключи? – хмыкнул Бум. – А куда девать собаку, что нас охраняет? – робко поёжился Бамбарино. – Ещё не знаю, но очень хочется иметь ключи от входной двери... – Хочется, хочется, хочется! – закивали другие куклы. – Значит, надо подумать, как сделать, чтобы Карабасу снова стало плохо, – задумчиво проговорил Дудо. – А давайте перед самым представлением откажемся выступать! – предложила Канарина. Куклы удивлённо уставились на неё: от хрупкой и утончённой Канарины, боявшейся плётки Карабаса больше всех, уж никак не ожидали услышать такого смелого предложения! – Хорошая мысль! – улыбнулся Дудо и глаза его озорно сверкнули. – Вот только к этому нужно хорошо подготовиться! У меня возникла идея, как сорвать представление! Куклы теснее прижались в кружок возле Дудо и он заговорил... На следующий день Карабас снова вызвал Искру в большую комнату. Куклу ждал совершенно неожиданный сюрприз: оказалось, что Карабас решил, что она должна обучиться читать и писать и нанял для неё учителя – учёного ворона Гектора, который долгое время прожил под крышей школы, наблюдал в окна классов и выучился грамоте. Карабас предпочитал пользоваться услугами животных, потому что им можно было меньше платить: животные соглашались работать только за еду. Ворон Гектор согласился обучать Искру грамоте за сыр и хлеб. Искра недоумевала, зачем Карабасу-Барабасу было нужно, чтобы она умела читать и писать и спросила об этом у него, на что он ответил: – Мне надоело самому записывать свою пьесу и я решил, что моя игрушка может быть моим секретарём и писать под мою диктовку. Видишь, игрушка, какая тебе выпала честь: ты первая узнаешь о том, какие шедевры рождаются в моей голове! Искра жадно ухватилась за изучение азбуки. Ей показалось, что если она научится читать и писать, она станет сильнее и сможет добиться большего, чем до сих пор. Тем более, перед первым уроком ворон Гектор произнёс: “Учение – свет, а не учение – тьма!” А ведь Искра именно этого хотела себе и другим куклам: выбраться из тьмы бесправия и унижений к свету свободы. Для Искры в большом зале поставили маленький столик и стул – за этим столиком она должна была учиться писать, а в последствии это должно было стать её рабочим местом, когда она станет личным секретарём Карабаса-Барабаса. Искра с таким рвением и охотой взялась за освоение азбуки, что всего за два дня выучила все буквы и на третий день уже читала по складам. Ворон Гектор только дивился способностям своей ученицы. И принялся обучать её письму и каллиграфии. И ещё Карабас-Барабас заставлял Искру постоянно носить платье из шёлка рубинового цвета и сафьяновые туфельки. Ей было неловко, она сильно отличалась от других кукол, которые одевались в серые холщовые робы, она просила Карабаса позволить ей как прежде облачаться в старенькое платьишко из заплаток, но хозяин сурово пригрозил ей, что если она посмеет это сделать, он исхлещет плёткой Канарину.

Затем Карабас и вовсе ввёл её в неловкое положение. Он приказал лисе Алисе и коту Базилио поставить в комнате для кукол отдельный маленький столик и выложить на него приготовленные специально для Искры оладьи, мёд и чашку с какао на завтрак. Принц и Роза к тому времени уже умели готовить и оладьи – опять же по подсказке Искры, которая, будучи глиной, подглядела, как жарил оладьи дядюшка Джоакино.

Искра испугалась этой милости Карабаса: уж слишком это отделяло её от других кукол. Она закричала: – Нет, нет, я не буду питаться лучше моих друзей! Если это всё не дали моим друзьям, я тоже это не стану есть! Пусть каждая из кукол даст мне по пол-ложечки варёной чечевицы и я буду сыта, а оладьи и мёд я есть не буду и какао не буду пить! После этого заявления Карабас вызвал её к себе в большую комнату и произнёс: – Выбирай, кто из кукол. – Что? – не поняла Искра. – Кто из кукол будет порот за твоё непослушание. Ты забыла моё условие? Искра принялась умолять никого не пороть и пообещала сделать так, как велит хозяин: если он хочет, чтобы она ела оладьи, она съест их все до одной и какао выпьет. – Так-то лучше, – промолвил Карабас. – Молодец, покорная игрушка! – Синьор, но я не понимаю, зачем вам выделять меня среди других кукол? Вы хотите отдалить меня от них? Зачем вам это нужно? – Так ведь искру надо держать подальше от высохшей соломы! – ответил Карабас и зло расхохотался. Искра вернулась в комнату для кукол, бледная, как смерть, и, не глядя на других кукол, не сводивших с неё удивлённых глаз, села за маленький столик, и, опустив глаза, начала обмакивать оладьи в мёд и пихать их в себя. – Смотрите-ка, а Искорка подумала хорошенько и решила всё-таки съесть вкуснятину! – ехидно заметил жонглёр Шоколино, который был глупее других кукол. – Как тебе не стыдно! – осадила его Канарина. – Ты посмотри, на ней же лица нет! Наверняка Карабас что-то сказал ей, что-то такое, что запугало её! С тех пор всё так и шло: Искру заставляли питаться отдельно от других кукол и по приказу Карабаса её кормили вкуснее и разнообразнее других кукол. Но это не приносило ей радости. Отдушиной ей служила только учёба и надежда.

====== Глава 42. Принц и Роза берут в союзники Шушару ======

Куклы проводили дни в усердных репетициях. Они хотели обмануть бдительность Карабаса-Барабаса, демонстрируя старание, чтобы он не мог догадаться, что они задумали на самом деле. Неожиданно вновь объявилась крыса Шушара. Она постучалась в окно кухни, где Принц и Роза варили чечевицу куклам на обед. Они открыли окно и поразились, как осунулась и похудела Шушара и какие дикие глаза были у неё. – Дайте что-нибудь пожрать! – без предисловий попросила она, просовывая длинный серый нос между прутьев решётки. – А то мне негде теперь еды раздобыть, даже на помойке! Другие крысы гонят меня с помоек, потому что считают слишшшком жирной, они думают, что есть место, где я хорошшшо питаюсь и на помойке мне делать нечего! – Но ты так похудела! – Всё равно я всё ещё жирнее других крыс, так хорошшшо мне удалось тогда раскормиться здесь! Ну, дайте, дайте мне что-нибудь, иначе со мной приключится голодный обморок! – Что же тебе дать? – пожал плечами Принц. – Все объедки со стола Карабаса до крошки съедают кот и лиса. А из чечевицы, что выдали нам сегодня на завтрак, обед и ужин для кукол мы тоже не можем тебе отсыпать, ведь тогда меньше достанется куклам. А им нельзя голодать, ведь они изнуряются на репетициях. – Подожди, здесь, кажется, завалялся один белый сухарик, который не доели кот и лиса и ещё полсосиски, что недоел Артабано, – произнесла Роза. Крыса почти нежёваной проглотила половинку сосиски и в считанные секунды изгрызла сухарик.

Принц и Роза переглянулись. Они без слов поняли друг друга. Прикормить крысу Шушару, бегающую повсюду на свободе было бы полезно для кукол. Мало ли о чём можно было бы попросить её, ведь за еду она наверняка готова сделать что угодно.

Когда крыса почувствовала, что не уже не умирает от голода, глаза её сделались злыми и загорелись огоньками ярости. – Ненавижу Карабаса-Барабаса! – выпалила она. – Как неблагодарно и неблагородно он поступил со мной! Вышшшшшвырнул меня из дома за то, что я немного выпила, потому что у меня был повод! И это после того, что я для него сделала! – А что ты для него сделала? – осторожно поинтересовался Принц. – Что я сделала? Да я сделала его снова богатым! Это ведь я выведала, что мастер Джоакино сотворил новых кукол и сообщщщила ему об этом! Без меня он бы и не знал, что появились новые куклы, которых он мог бы похитить для своего театра! – Ах, вот кому мы обязаны тем, что мы теперь находимся в рабстве у Карабаса! – Роза скрестила руки на груди и с укором посмотрела на крысу. – И как же тебе, Шушара, не стыдно! – А что я могла поделать, ведь мне же надо было как-то поправить материальное положение! – крыса развела в стороны когтистые передние лапы. – Вот и поправила! – насмешливо произнёс Принц. – И нас подвела, и сама осталась не у дел! – О да! – грустно согласилась Шушара. – Этот подлый Карабас обманул меня! Как же я его ненавижу! Как бы мне хотелось ему отомстить!

Принц и Роза снова переглянулись.

– Чтобы отомстить, тебе бы не помешали союзники, – заметил Принц. – Да, да, но кто же согласится мне помочь в моей мести? – Хотя бы мы, – ответила Роза. Крыса вопросительно уставилась на неё. – Если бы Карабас-Барабас остался без кукол, то есть, без нас, то он снова бы стал нищим, – пояснила Роза. – Да! – обрадованно согласилась Шушара. – И он наверняка бы повесился от голода, как собирался когда-то! – Мы хотим бежать от Карабаса-Барабаса, – продолжал Принц. – Но не можем из-за пса Артабано, который дежурит теперь по ночам вместо тебя. – Так ему можно подсыпать в еду снотворное! – выпалила крыса. – А где его можно добыть? – В аптеке. Я могла бы попробовать похитить его для вас, но в аптеку очень трудно проникнуть не только крысе, но даже мышшшши! Если бы у меня были деньги, чтобы его купить!

====== Глава 43. Роза жертвует своим платьем ======

Принц и Роза в очередной раз переглянулись, в глазах обоих читался вопрос. Вдруг Роза подняла вверх указательный пальчик и в глазах её мелькнули весёлые искорки: – Придумала! Я сейчас! И стремительно выбежала из кухни. Вернулась она минут через пять, неся в руках своё розовое шёлковое платье. Она протянула его Шушаре: – Как ты думаешь, его можно продать так, чтобы хватило на снотворное? Шушара внимательно осмотрела платье: – Думаю, да. Это можно продать в магазин одежды для кукол. – Тогда продай, пожалуйста. Только купи на эти деньги снотворное, не подведи нас! Ведь это платье – всё, что осталось у меня! – Не подведу! – Шушара потянула платье через прутья решётки. – Я очень, очень хочу отомстить Карабасу и поэтому помогу вам! Свернув платье в рулон, крыса помчалась прочь. Принц удивлённо повернул лицо к Розе. – Ты очень любила это платье, – сказал он. – Да, но свободы мне хочется больше. – И мне тоже! Мы тогда могли бы добраться к дядюшке Джоакино и он сделал бы нам новые носы и мы больше бы не были уродами... – Да... Куклы помолчали немного. – Роза, – вновь заговорил Принц, – я хочу попросить у тебя прощения за то, что разбил тебе нос. Я не должен был поступать так жестоко. – Но я тоже была жестока. С тобой приключилась беда, ты упал, у тебя было изуродовано лицо, а я, вместо того, чтобы поддержать тебя, посмеялась над тобой. Ты тоже прости меня. – Я прощаю. – Но ничего. Дядюшка Джоакино сделает нам новые носы и мы снова будем красивыми куклами. Ведь Искра сумела. Ты видел, какая она стала красавица? – А для меня до сих пор нет никого красивее тебя! Принц и Роза взялись за руки и пожали их друг другу.

====== Глава 44. Куклы разыгрывают представление и срывают другое ======

В ту же ночь куклы, пошептавшись немного перед сном, устроили ночное представление, дружно подняв страшные крики и вопли, на которые немедленно примчался дежуривший в коридоре Артабано.

 — Что случилось? — пролаял он. Куклы, перебивая друг друга, поведали, что, якобы, в их комнату сумела пробраться Шушара и она грозила загрызть всех кукол, чтобы отомстить Карабасу-Барабасу и сделать его нищим. Артабано принялся обнюхивать всю комнату, но никак не мог уловить крысиного запаха и недоумевал, чего напугались куклы. Между тем, куклы продолжали вопить и кричать и этим разбудили лису Алису и кота Базилио, а затем в их комнату ворвался и сам Карабас — в ночной сорочке, злой и раздражённый, он принялся угрожать и рычать, но куклы наспех объяснили и ему, что их встревожило и принялись умолять, чтобы в комнате была рассыпана отрава для крыс. На следующий день Карабас сходил на рынок и принёс оттуда зёрна, пропитанные ядом для крыс. Он рассыпал его в комнате для кукол. Иначе эти глупые фарфоровые головы не дадут ему спать спокойно. Да и от Шушары не мешает избавиться, а то, глядишь, и правда испортит ему какую-нибудь куклу, а ведь каждая кукла — это доход. Правда, Артабано выразил сомнения в том, что в комнате на самом деле побывала крыса, но перестраховаться всё же не мешает. На следующий день в театре должно было состояться очередное представление, потому что куклы успели опять обновить свой репертуар и гимнасты, наконец, выучились ходить по канату. Но перед самым представлением куклы перемигнулись друг с другом: «Вот теперь посмотрим, какие мы артисты, устроим спектакль!» Принц и Роза подмели комнату, сгребли зёрна в совок и выбросили их в амбразуру клозета. И когда Карабас вошёл к ним в комнату, чтобы вести их на половину театра, куклы все, как одна, валялись кто на кровати, кто на полу, держались за животы и громко стонали.  — Что происходит? — рявкнул Карабас, свирепо выпучив глаза.  — Прощайте, синьор Карабас! — слабым голосом произнёс кто-то из кукол. — Мы больше не можем терпеть вашего жестокого обращения с нами и поэтому решили умереть! Мы наелись зёрен с крысиным ядом и теперь все, как один, умрём! Как и ожидалось, у Карабаса началась паника. Схватившись за голову, он носился по дому и орал, как сумасшедший: «Мои куклы! Они умирают! Я буду нищим!» А с половины театра доносился топот ног и требования зрителей или начинать представление или вернуть деньги… С Карабасом случился очередной припадок. Он свалился без сознания. Лисе и коту надлежало бежать за Дуремаром, куклы знали, что у них уже были собственные ключи, но это не значило, что они не могли взять ключи Карабаса, чтобы выйти из дома. А в планы кукол входило сделать отпечаток ключей на восковых брусках, которые заранее приготовили Роза и Принц, отлив их из оплавившихся свечей. Куклы разделились на четыре стороны: одни должны были бежать к Алисе и Базилио и забалтывать их, другие — к Артабано и отвлечь его любой ценой, Роза и Принц попытались бы проникнуть в спальную Карабаса, чтобы сделать отпечатки ключей, а Шоколино и Шоколето забили бы гвозди в замочную скважину, чтобы кот и лиса не могли выйти из дома. В доме поднялась невероятная суматоха.

Роза караулила у дверей, пока Принц осторожно прикладывал к брускам с воском ключи, прикреплённые к поясу Карабаса. У него всё получилось и он выскользнул из комнаты.

Кот Базилио уже был готов бежать за Дуремаром, но оказалось, что в скважине от замочной двери были набиты гвозди и выковырять их оттуда было делом нелёгким. Удалось это только поздней ночью и Базилио помчался за Дуремаром. Той же ночью к окну кухни заявилась Шушара, Принц и Роза просунули ей между прутьев миску с варёным горохом: куклы сбросились для крысы по ложке гороха с каждой порции, зная, что она может им пригодиться. Оказалось, что крыса сумела продать платье Розы и купить баночку со снотворным. В эту же ночь Принц отдал крысе свой бархатный плащ, попросил его продать и на вырученные деньги заказать мастеру для изготовления ключей сделать ключи по оттискам на восковых брусках. Он протянул крысе бруски. Шушара пообещала постараться выполнить для них и это.

====== Глава 45. Неосуществлённые планы ======

Карабас провалялся в постели в бессознательном состоянии почти сутки, а когда очнулся, над ним склонились кот и лиса, караулившие у его кровати. Карабас им всё ещё нужен был живым. Пока он лежал без памяти в постели, они успели пролезть в чуланчик, где хранился сундук с деньгами и с разочарованием обнаружили, что денег там накопилось не так уж много — меньше четверти сундука. Значит, надо было подождать, чтобы их накопилось побольше. Следовательно, требовалось, чтобы Карабас был всё ещё жив, чтобы он держал театр и копил деньги. Кот и лиса нагребли кое-что из сундука, но не так много, чтобы кража была незаметна и закрыли и сундук, и чулан. Они дождутся своего!

Итак, Карабас открыл глаза и заворочал ими в разные стороны:  — С пробуждением, синьор! — елейным голосом проговорила лиса.  — Мы так за вас волновались! Я так изнервничался! — добавил кот Базалио.  — Мои куклы! — жалобно простонал Карабас. — Они умерли! Я нищий!

— О нет, синьор, они живы! — радостно возвестила лиса. — Живы все до одной!

 — Да? — помутневший взгляд Карабаса начал оживать. — Как же это? Они же отравились ядом для крыс?  — Да не похоже на то! — ввернул Базилио. Карабас сел в постели и почесал затылок, что-то соображая:  — Так они, негодяи, притворялись? Они сорвали мне представление?! И билетёру пришлось вернуть деньги за билеты?! Когда он ворвался к куклам в комнату, они разом ошарашено уставились на него. Они рассчитывали, что он проваляется в постели дня три, не меньше. После завтрака появилась Шушара и передала Принцу и Розе изготовленные ключи от всех дверей в доме. Куклы планировали подождать до обеда, чтобы Роза и Принц отнесли Артабано миску с мясом и бульоном, нашпигованным снотворным и когда пёс уснул бы крепким сном, куклы открыли бы входную дверь и ушли. И вдруг перед ними, как могучая грозная скала, предсталагромоздкая фигура Карабаса, сжимавшая в руке семихвостую плеть…  — Значит вы, гадкие прохиндеи, вздумали срывать моё представление? — прогремел он. — Да как вы посмели?! Куклы ошалело смотрели на него, не смея проронить ни слова. И только Дудо решился на это:  — Синьор Карабас, мы больше не станем терпеть такого обращения с нами! Вы унижаете нас, вы дошли до того, что некоторых из нас выпороли плёткой! Мы не позволим так поступать с нами! Мы не боимся вашей плётки, мы не будем выступать, если вы её не сожжёте в очаге! Карабас шагнул к нему и схватил его.  — Ааа, деточки! — прорычал он. — Значит, вы не боитесь плётки? Так ведь у меня есть и другое средство наказывать непокорных кукол! Он развернулся к одной из стене и указал на торчащие из неё гвозди:  — Знаете, зачем эти гвозди вбиты в стену? На этих гвоздях висели куклы — в наказание. Не за бунт или непослушание, нет, им бы и в голову не пришло не подчиниться мне. Я вешал их туда за бестолковость или лень. Он приблизился к стене и повесил на гвоздь Дудо, зацепив его за шиворот. Куклёнок было трепыхнулся, но Карабас предупредил:  — Лучше не шевелись и замри так, как будто ты не живой. Посмотри: ты же висишь высоко над полом. Порвётся одежда — и ты упадёшь вниз и разобьёшься. Так ты будешь теперь висеть несколько часов, а после расскажешь куклам про свои ощущения. Другие куклы жаловались, что висеть на гвозде ещё мучительнее, чем быть поротыми плёткой! — Карабас злобно расхохотался. — А вы, — обратился он к куклам, — посмотрите на то, какой наказание вас ждёт, если вы ещё хоть раз посмеете хоть намекнуть мне на бунт! Он зашагал прочь из комнаты, а Искра поспешила вслед за ним.

====== Глава 46. Отныне вы будете спать на голых досках! ======

Когда он вышел в большую комнату, она обхватила ручками его ногу:

 — Синьор, прошу вас, не надо! Дудо разобьётся, подумайте хотя бы о том, что тогда у вас не будет трубача!  — Не разобьётся, если будет висеть очень аккуратно, не шевелясь и едва дыша. Страх за жизнь, ох, как ломает!  — А если он не захочет ТАК жить?  — Даже те первые куклы жить хотели, хотя я обращался с ними хуже, чем с вами. А ведь получается, что зря я решил быть с вами мягче. Те первые куклы не смели мне срывать представление. Правда, та глупая девчонка Мальвина однажды сбежала перед самой премьерой… Потом остальные… Но если бы не этот негодяй Буратино, они бы не посмели!  — Как знать, терпение не вечно…  — А вот мы проверим. Хватит разговоров, игрушка, — Карабас протянул кукле несколько исписанных листов. — Это моя гениальная пьеса. Садись и читай мне её вслух!  — Но, синьор, Дудо…  — Опять непокорность? Ты хочешь, чтобы на гвозде оказался кто-то ещё, кроме Дудо? Садись у моих ног и читай с выражением! Искре пришлось сесть прямо на пол у ног Карабаса и начать читать вслух его «гениальную» пьесу. Почерк Карабаса был коряв и неразборчив, кукле было затруднительно разбирать его. Да и сама пьеса оставляла желать лучшего, она была бездарна и примитивна, почти все действия и акты были похожи: там было насилие и жестокость, а ещё бахвальство и злобность «великого» короля-завоевателя Рабаса, в котором Карабас-Барабас явно видел себя. Пьеса «Король стальных кукол» была просто нелепа и отвратительна. Между тем, куклы, после ухода Карабаса-Барабаса постояли несколько минут в оцепенении, не сводя полных ужаса глаз с висевшего в неподвижности на гвозде Дудо, а затем, не сговариваясь, бросились к своим кроваткам и принялись стаскивать с них подушки, одеяла, матрацы и бросать их в то место на полу, над которым висел несчастный трубач. “ — Не бойся, Дудо! — приговаривали они, задирая головы вверх. — Ты не разобьёшься! Тебе будет мягко, если ты упадёшь!» Через пару часов Карабас-Барабас заглянул в комнату кукол и снова пришёл в ярость, увидав разбросанные постельные принадлежности под висевшим на гвозде Дудо. Он принялся расшвыривать ногами матрацы и подушки, вопя:  — Аааа, негодяи, значит, вам не нужны постели! Я позволил вам спать на кроватях, я дал вам одеяла и подушки, а вы побросали их на пол! Отныне вы будете спать на голых досках! Затем он сгрёб все постели и унёс их. И снял с гвоздя Дудо, очевидно, решив, что тому достаточно на первый раз. А спустя минут пятнадцать вызвал к себе Искру и выдал ей матрац, одеяло, подушку и простынь.  — Ты будешь спать, как раньше. Искре стало вовсе нехорошо. Она вернулась в комнату кукол, бросила постельные принадлежности на свою кровать и села на пол, пригорюнившись.  — Да ты не расстраивайся, — произнесла Канарина, склонившись над ней. — Мы всё понимаем. Карабас напрасно старается, рассчитывая, что мы можем чего-то не понять.  — Кукла создана не просто для того, чтобы развлекать или быть игрушкой, — важно добавил Винченцио. — Кукла по своей природе — друг. Лучший друг. А друг всегда и всё понимает. Так что не думай, что если Карабасишко заставляет тебя питаться лучше нас, требует, чтобы ты наряжалась, когда мы одеты в серые робы или дал тебе постель, а нас уложит на голые доски, то этим отдалит от нас. Мы знаем тебя. Мы понимаем тебя.  — Спасибо, — выдавила Искра, тем не менее, ощущая вину.  — Но как же мы теперь будем спать на голых досках? — подал голос кто-то из кукол. — Мы устаём на репетициях, нам очень важно отдохнуть во время сна, а не мучиться на жёстком. Мы не уснём!  — Вот так добились свободы! — послышался чей-то ноющий плаксивый голос. — Только хуже сделали сами себе! Стоило ли пытаться, если у нас всё равно не получилось?..  — Стоило! — вдруг яростно прокричала Квадратная Донна. — Ещё как стоило! И вы как хотите, а я всё равно хочу свободы! Дудо, которого Карабас, наконец, снял с гвоздя, промолвил:  — Мне, конечно, было тягостно висеть там. Это действительно просто невыносимо! Но Карабасишко зря думает, что он меня этим сломал. Я ему это так не спущу. Так вот: если мы теперь будем плохо спать, то надо устроить так, чтобы Карабасишке тоже плохо спалось! Кто боится, тот может в этом не участвовать. Я сам что-нибудь придумаю! Когда на обед примчалась Шушара, надеявшаяся, что её хоть чем-нибудь покормят, Дудо сам вышел к ней и спросил, как у существа, хорошо знающего жизнь, как бы им испортить Карабасу ночь, чтобы он провёл её без сна.  — Ты же мудрая и опытная, Шушара. Ты знаешь гораздо больше нас, дай нам, пожалуйста, совет. Крысе понравилось, что её посчитали мудрой, в то время как другие крысы смотрели на неё как на недотёпу, не умеющую жить. И она пообещала помочь куклам, ещё и потому, что в неё всё ещё пылала жажда мести Карабасу. Она заявилась через пару часов со спичечным коробком, набитым красными лесными муравьями и посоветовала высыпать это в постель Карабаса перед сном. И куклы принялись советоваться, как бы отвлечь Карабаса, чтобы проскользнуть в его спальную и оставить там муравьёв.

====== Глава 47. Месть кукол ======

За дело принялась квадратная Донна. Пару дней назад ей было поручено кроме макетов стальных кукол из фольги сделать корону для короля Рабаса, роль которого исполнять намеревался сам Карабас-Барабас. Корона была вырезана и склеена, но ещё не достаточно украшена и Донна взялась за это с особым усердием.

А Искра засела за маленький столик и принялась по собственной инициативе сочинять оду королю Рабасу — для пьесы про стальных кукол. И когда у Искры и Донны было всё готово, куклы отправились в большую комнату, где Карабас-Барабас поджаривал на вертеле свежих куропаток.  — Синьор, ваша корона готова! — сообщили куклы, поднося корону Карабасу. Надо сказать, что в изготовлении короны из обычной фольги, стразов и стеклянных бусинок Квадратная Донна превзошла сама себя. Тут проявился её талант вовсю! Эта корона оказалась настоящим шедевром, она сверкала и сияла от стразов и стеклянных бусинок и если бы это было золото и настоящие драгоценные камни, ею не побрезговал бы самый настоящий король! Даже Карабас, с его дурным нравом пришёл в восхищение:  — Ого, Тумба, я не думал, что у тебя такие способности! — довольным голосом проговорил он, взяв обоими ручищами корону. — Видно, когда стараешься! — он одел корону на голову и приблизился к небольшому осколку зеркала, висевшему на стене. — Как всё же мне к лицу корона! — самодовольно произнёс он.  — О да, синьор! — елейным голосом подтвердила Искра. — Я так и подумала, что она будет вам к лицу, поэтому осмелилась сочинить оду для вашей пьесы, восхваляющую доблесть славного короля Рабаса…

 — Оду? — хмыкнул Карабас-Барабас, усаживаясь в кресло. — Ну, читай! — милостиво позволил он.

Искра начала читать нараспев:

Великий Рабас, наш король удалой!

Как грозно трясёт он своей бородой!

Трепещут Рабасовы робко враги!

От страха дрожат перед ним их полки!

И сдаться Рабасу готовы они,

Скорей и быстрей, не начавши войны!

Да здравствует славный Рабас, наш король!

Кто против него — тем насыплет он соль

На раны, на раны её поместит!

Рабас наш как солнышко в небе светит!

Карабас очень внимательно слушал.  — Неплохо! — наконец, произнёс он. — Неплохо, но ода слишком короткая. Надо бы удлинить её раз в пять.  — Я и сама думала об этом, синьор.

 — Молодец, игрушка. Я вижу, ты умнеешь. Жаль, что другие куклы поглупели и противятся неизбежному — моей власти над ними. Но я сломаю и их, как сломал тебя.

Он заставил Искру сесть за столик секретаря и тут же, на ходу, сочинять продолжение оды, а Донну отправил прочь, ещё раз похвалив за талант, но не преминув снова назвать Тумбой. А сам с наслаждением принялся пожирать жареных куропаток. Искре пришлось поднапрячься, чтобы экспромтом написать ещё строк двадцать, она то и дело произносила придуманные строчки вслух, чтобы отвлечь внимание Карабаса на себя, в то врем как Принц и Роза проникли в спальную Карабаса и высыпали ему в постель рыжих муравьёв. За дверью Принц громко произнёс:  — Так, Роза, куклы поужинали, пошли мыть посуду. Это было знаком, что всё сделано. Искра улыбнулась про себя. Наконец, Карабасу захотелось спать и он отправился в опочивальню. Куклы погасили лучинки, прилегли на свои кроватки на голые доски и прислушались в темноте. Где-то минут через десять из комнаты Карабаса-Барабаса раздался сначала львиный рык, затем высокий жалобный шакалий вой.  — Началось! — хихикнул кто-то из кукол.  — Теперь и на досках будет сладко спать! — заметил Винченцио. — Вой Карабаса дорогого стоит! Но спать не пришлось никому. Карабас не переставал жалобно вопить и стонать. Куклы поднялись с кроватей и толпой прокрались к спальной Карабаса. Там уже находились лиса Алиса и кот Базилио, они ловили муравьёв, а их хозяин катался по полу и ревел в голос, из глаз его лились слёзы. Ожидания кукол превзошли сами себя: Карабас страдал по-настоящему, по-видимому, он совершенно не выносил никакого телесного дискомфорта

====== Глава 48. Нужна революция! ======

Карабас выл и рычал полночи, а потом Базилио вновь пришлось мчаться за Дуремаром. Но пиявки не помогли и пришлось вызывать настоящего врача. И когда врач появился в Карабасовом доме, Карабасу стало так плохо, что его пришлось госпитализировать.

Куклы дружно закричали: “Ура!” И принялись обнимать друг друга и целовать. Вот это проучили, так проучили Карабасишку! Затем улеглись спать и им на самом деле спалось на голых досках сладко, как никогда. И Искра в знак солидарности с другими куклами сбросила матрац и подушки со своей кровати и счастливая уснула без них. Утром все были веселы и в приподнятом настроении. – Ну, теперь пора бежать! – решили куклы. – Вот сейчас Роза и Принц подадут Артабано на завтрак котлеты со снотворным, пёс уснёт. Кот и лиса нам не помеха, если встанут на пути, мы их просто свяжем. Откроем ключами дверь и уйдём! Все с нетерпением ждали, когда будут готовы котлеты. Наконец, Принц сложил их на тарелку и понёс псу. Ключи от входной двери находились у него за пазухой, было решено, что он откроет ими дверь, когда Артабано уснёт. Однако, когда куклёнок поставил перед псом тарелку с котлетами, тот не спешил их с аппетитом съесть, как это было обычно. Он опустил нос и начал напряжённо обнюхивать котлеты. – От них исходит что-то странное, – промолвил он. У Принца похолодело на сердце. Артабано поднял на него взгляд, полный подозрения: – Ты что-то подсыпал мне в еду?!

Куклёнок начал испытывать страх.

– Нет, что вы, – испуганно пробормотал он. – Как бы я посмел... – Тогда ешь! – пёс прямо смотрел на него, указывая на котлеты. – Но синьор Артабано, синьор Карабас запрещает нам есть то, что предназначено для надсмотрщиков! – Поговори у меня! – рявкнул Артабано. – Я сказал, ешь или тебе худо будет! Принц, побледнев, как простыня, взял одну котлету и надкусил её. Снотворное оказалось очень сильным, у куклёнка начала коситься глазки, он сначала сел на пол, затем лёг и сон охватил его. – Понятно, – промолвил пёс. – Значит, они хотели усыпить меня и бежать. Я бы уснул, а они вышли бы из дома. А если они собирались выйти из дома, то у них есть ключи. Артабано обнюхал Принца и обнаружил у него ключи за пазухой. И, позвякивая ими, он отправился в комнату кукол. Куклы уже облачились в свои нарядные одежды для сцены – они не собирались выходить на свободу в серых холщёвых робах. И ждали только, когда вернётся Принц и сообщит, что он открыл входную дверь. Каково же было их изумление, когда вместо Принца перед ними выросла грозная чёрная фигура волкодава, державшая в высоко приподнятой над головой лапе ключи от входной двери! – Пока Артабано Стальные Зубы вас караулит, у вас это никогда не получится! – сурово проговорил он, обводя обомлевших кукол мрачным взглядом. – Я всегда на чеку. Я никогда не принимаю пищу, тщательно её не исследовав. Если я сплю, то всегда в полглаза. Если даже вам и удалось бы выйти из дома, то я бы нашёл каждого – каждого из вас и вернул бы в этот дом. Поэтому советую вам не тратить попусту время, пытаясь бежать! Куклы горестно повесили головы. Рухнула очередная их надежда! Они перенесли спящего Принца на его кровать без постели и сами расселись на своих кроватках. Никому не хотелось произносить даже слова, такое уныние овладело всеми. В открытое окно в комнату вырвался лёгкий ветерок – как же завидовали ему куклы, что он был свободен! Внезапно между прутьев решётки на окнах просунулся длинный клюв ворона Гектора. Затем и сама птица проникла сквозь решётку и громко каркнула. Куклы повернули головы в его строну. Гектор очень соскучился по Искре. Кукла уже научилась читать и писать, Карабас не нуждался в его услугах, но ворон успел привязаться к своей кукле-ученице. Она была с ним почтительна, как никто и никогда, обращаясь с ним, как будто он был великий учёный, в то время как от других существ он не знал уважения, более того, кое-кто из учеников школы, под крышей которой он проживал, то и дело целился в него из рогатки. Одинокой птице хотелось тепла и уважения и он получил это от куклы, которая была очень красива, носила роскошное платье рубинового цвета, но почему-то у неё были очень грустные глаза. Искра поднялась со своей кроватки и неизменно почтительно поздоровалась с вороном и он, не зная, с чего начать разговор, поинтересовался, не забыла ли она того, чему он её научил. Кукла только чуть улыбнулась и слабо помотала головой. Ворон влетел в комнату и важно прошёлся по полу перед куклами. – А насколько вы, дрррузья мои, интеррресуетесь науками? – деловито осведомился он. – А разве науки могут нас спасти? – удручённо хмыкнул барабанщик Бум. – Вот вернётся Карабас из больницы, нам точно всем висеть вон на тех гвоздях, – куклёнок указал на стену, в которую были вбиты гвозди, – а перед этим он наверняка исхлещет нас плёткой так, что мы и пошевелиться не сможем, пока висим, а то ведь с гвоздя можно упасть и рассыпаться на черепки! – Как! – воскликнул Гектор. – Каррабас бьёт вас плёткой?.. Он вешает вас на гвоздики?.. Какое варрварство! – Это ещё не всё, – печально усмехнулась Искра. – Ты знаешь, сколько раз он мне грозил убить кого-нибудь из кукол, если я не буду подчиняться! И однажды он непременно это сделает – убьёт кого-то из нас. Может, меня. Гектор поёжился. Карабас-Барабас производил неприятное впечатление на него, к тому же, не заплатил ему за последний урок, пожалев кусок сыра и хлеба. Но ворону даже не приходило в голову, что его наниматель мог быть так жесток с живыми существами! – Каррр! – воскликнул он. – И вы террпите этого тиррана?! – Мы уже пытались от него бежать не один раз, – уныло вздохнул Винченцио. – Но каждый раз неудачно. А теперь наши шансы сошли на нет с этой страшной собакой, что нас охраняет. Артабано невозможно обмануть. – Карр! – ворон распалялся всё сильнее. – Срразу видно, что вы не знакомы с исторрией! Тирранов сверргали, а не бежали от них! Тут нужна рреволюция, а не бегство!

====== Глава 49. Подготовка к революции ======

— Свергали? Свергали? Свергали? Революция? — удивлённо заговорили куклы, переглядываясь. — Как? Как свергали? Какая революция?

 — С помощью орружия! — провозгласил Гектор. — Острого или огнестрельного!  — Оружие? Оружие? Что такое оружие? — заволновались куклы. — Острое?.. Огнестрельное?..  — Остррое орружие — это мечи, шпаги или обыкновенные острро отточенные ножи. А огнестррельное — это пистолеты, рружья, пушки. Они стрреляют пулями или ядррами. Ворон потребовал, чтобы ему дали карандаш и клочок бумаги и Искра постаралась достать ему это — у неё в столике секретарши водилось немного канцелярских принадлежностей. И ворон, взяв карандаш в лапу, как мог, нарисовал пушку, пистолет и ружьё, объяснив, как они действуют.  — Пуля вылетает из ствола и убивает вррага! — завершил он свои толкования. Куклы, окружившие ворона, начали расплываться в мечтательных улыбках. Вот бы убить Карабаса-Барабаса хоть из пушки, хоть из ружья, хоть из пистолета!  — Где же нам взять такое огнестрельное оружие! — начали вздыхать они. — Нам его не добыть никак!  — Огнестрельное орружие достать сложно, его прродают в орружейном магазине только избрранным. Тогда обзаведитесь остррым! — посоветовал Гектор.  — Шпагами и мечами?

 — Хотя бы ножами!

 — Но у нас всего четыре ножа на кухне, — заметил Принц. — Этого мало. Чтобы зарезать Карабаса-Барабаса, нужно, чтобы нож был у каждого из нас.  — А что если бы Шушара нам помогла? — проговорила Роза. — Она же принесла нам снотворное и ключи по нашему заказу. Пусть бы она нам принесла и ножи. Не сразу для всех, но мы бы могли прятать оружие до срока, когда ножи будут всем.  — Так ножи стоят денег! — плаксиво протянул Бамбарино. — А разве у нас есть деньги, чтобы дать их Шушаре на покупку ножей?  — Они есть в кладовой у Карабаса! — заметила Искра.  — Но у нас-то больше нет ключей от этой кладовки. Ключи отобрал Артабано!  — Зато они есть у кота и лисы, — напомнила Донна и глаза её загорелись недобрым огнём.  — Предлагаешь, отнять их у кота и лисы? Они поднимут крик и позовут на помощь Артабано.  — А мы не будем отнимать! — хихикнула Роза. — В той баночке ещё осталось немного снотворного. Мы подсыплем им в еду и когда они уснут, мы заберём ключи! Куклы одобрили это решение. У кукол всё получилось. Но когда они проникли в денежное хранилище Карабаса, их постигло то же разочарование, что до этого лису и кота — в сундуке оказалось совсем не так много денег, как, казалось, их должно там быть.  — Но на ножи-то хватит! — решили куклы. И принялись выгребать золотые и серебряные монеты. Деньги были рассованы по всем щелям и закоулкам дома по импровизированным тайникам. А когда к ужину явилась Шушара, ей дали несколько монет, попросив купить ножей, сколько она может унести.  — Мы хотим зарезать Карабаса-Барабаса! — заговорчески прошептала Роза. — Только нам надо, чтобы ножик был у каждого из нас!  — Это хорошшшая затея! — крыса довольно потёрла когтистые лапки. — Ему давно пора сдохнуть мучительной смертью! Непременно помогу в этом, чем могу, даже буду рада участвовать сама, когда вы будете убивать Карабасишшку! Когда крыса убежала прочь, куклами овладело безудержное бесшабашное веселье. Не знавшие радости и праздников, они захотели их для себя теперь, как никогда. Куклы извлекли с чердака старую шарманку, с которой когда-то Карабас ходил по дворам. Карабас считал её сломавшейся, но куклы попробовали покрутить ручку и она вдруг заиграла и из неё полилась нежная мелодия «полька Карабас». И началось веселье как в поговорке: ” Вышла кошка погулять, мыши бросились плясать». Шоколино и Шоколетто по очереди крутили ручку шарманки, танцоры и танцовщицы первыми пустились в пляс. Винченцио, согнув руку кренделем, пригласил на танец Квадратную Донну. Вслед за ними закружились Роза с Бамбарино, Канатато и Канарина. Искру ангажировал флейтист Пепе. Плясали до упаду где-то до середины ночи и никто не мог помешать им. Базилио и Алиса спали мёртвым сном после супа со снотворным, подсунутым им Розой, а Артабано не считал нужным запретить куклам развлекаться, ведь ему не было такого указания от хозяина. Его долг — сторожить вход на улицу и на половину театра, не выпустить наружу ни одну куклу, а всё остальное его не касается. Вот если бы хозяин приказал ему мешать куклам веселиться — тогда другое дело, тогда не посмела бы плясать ни одна кукла!

====== Глава 50. Оружие припасено ======

На следующее утро пожаловала Шушара и принесла куклам несколько купленных ею ножей. Принц и Роза запрятали их за плиту. А затем выдали крысе ещё несколько монет, чтобы она снова купила ножи и притащила столько, сколько могла донести. Куклам снова стало весело, надежда запылала новым огнём. Снова захотелось танцевать, радоваться жизни, опять заиграла шарманка и куклы танцевали, меняя партнёров. Затем оказалось, что Искра, вдохновлённая закупом оружия, чуть ли не экспромтом сочинила новый стих. Куклы прикатили из кухни в комнату порожнюю бочку, помогли взобраться на неё Искре и та принялась декламировать нараспев:

Ветер свободы нас, кукол манит!

Воля тверда и прочна, как гранит!

Свергнем тирана, свободными станем!

Этим надежды свои не обманем!

Точим о камни стальные ножи!

Так революцию мы совершим!

Пламя борьбы, разгорайся, сияй!

Сбросим тирана – тогда будет рай!

Куклы бурно и с восторгом зааплодировали, выкрикивая: – Молодец, Искра! Свергнем тирана, свободными станем! Точим о камни стальные ножи! Так революцию мы совершим! Урааааа!!! – А мы, музыканты, можем переложить слова этого стихотворения на музыку! – кричал разрумянившийся от возбуждения и восхищения Винченцио. – Это будет нашим революционным гимном! – Да! Да! – снова захлопали в ладоши куклы. – У нас будет свой собственный гимн! К обеду крыса Шушара вновь доставила очередную порцию ножей. Куклы успели к тому времени сбить замок со шкафа, где Карабас хранил припасы круп и бобовых, выдавая это Розе и Принцу в определённых дозах, чтобы, не дай Бог, куклы не переели лишнего и не разорили его этим. Там же находилась белая мука, из которой готовились блюда только для Карабаса или по его приказу – для Искры, мёд, масло. Куклы нажарили на всех оладий, разили по чашечкам мёд, а для Шушары оладьи были готовы отдельно на большой тарелке – целая гора! И мёда ей выделили полную чашку, а не как другим – по половинке. Ведь крыса теперь являлась их единственной надеждой на спасение, а значит, необходимо было её задобрить. Крыса оценила выраженное ей уважение и оладьи с мёдом. Она запихала их в себя, сколько могла, а остальное утащила в свои закрома “на потом”. Угощение сделало её добрее по отношению к куклам и ещё сильнее обострило обиду на Карабаса, вышвырнувшего её из дома и жажду мести. Поэтому она остаток дня посвятила тому, что таскала и таскала к окошку дома Карабаса ножи, вновь получала деньги на их покупку, и опять приобретала и отдавала куклам. Таким образом, к вечеру у каждой куклы оказался собственный нож, не считая четырёх кухонных ножей. Куклы тешились ими, трогали пальчиками их острые концы, размахивали ими в воздухе, как будто уже собирались вступить в бой. И снова заиграла шарманка и куклы начали танцевать и с ними пустилась в пляс и впервые за всю жизнь развеселившаяся крыса Шушара. Лиса Алиса и кот Базилио не обращали внимания на то, что куклы постоянно о чём-то шушукаются и в их комнате часто играет музыка. Они даже не обратили внимания, как туда прошмыгнула Шушара, чтобы развлекаться со всеми. У двух прохиндеев были собственные заботы: они то и дело совещались о том, как вынесут сундук из дома Карабаса, когда он доверху наполнится золотом, как сделать это, чтобы протащить его мимо бдительного носа Артабано. Они почти постоянно торчали в своей каморке, выделенной им Карабасом для проживания и строили планы ограбления. Артабано также по-прежнему не придавал значения суете кукол в доме. Его задача не выпустить ни одну из дома, а остальное его не касалось.

====== Глава 51. Неудачный переворот ======

На следующий день куклы принялись точить ножи, а музыканты – сочинять мелодию на стихи Искры. Так день и прошёл: куклы то плясали под шарманку, то точили ножи, то мечтали, какая славная жизнь начнётся после того, как они зарежут Карабаса-Барабаса. Карабас был помянут к ночи и вернулся он утром – злой-презлой. Он распахнул дверь в комнату кукол, в очередной раз выплясывавших польку и проревел: – Аааа, негодяи, это вы репетируете?! Куклы разом уставились на него, нащупывая ножи, которые теперь всегда находились при них: у куклят – за ремнями штанов, у куколок – за поясками. Все, как один, не проронили ни слова, догадываясь, что если с Карабасом заговорить, решимость может покинуть их и они не решатся его убить. Они достали ножи и сжали рукоятки в ручках. – Что вы там прячете, фарфоровые головы? – рычал Карабас, надвигаясь на них грозной стеной. – Как вы смеете не отвечать на вопросы, когда я их задаю? Он протянул руку к одной из танцовщиц и схватил её за волосы. Это была та самая злосчастная Додича, когда-то жестоко поротая им. Он поднял её высоко над полом и потряс. Но кукла, проворно взмахнув ножом, изо всех сил полоснула его лезвием по запястью. Карабас-Барабас заорал дурным голосом, из его запястья фонтаном брызнула кровь и он опустил волосы танцовщицы. Додича упала на руки подбежавших кукол, успевших её подхватить. – Что это, что? – в ужасе завывал Карабас истеричный высоким голосом. В ту же секунду позади него у его пяток бухнулся на четвереньки гимнаст по имени Пружина и Карабас, оступившись, с грохотом повалился на спину. – Мочи его! – в бешенстве крикнул Дудо и куклы разом наставили на своего хозяина острия ножей. Карабас-Барабас вмиг забыл о том, что из его запястья хлыстала кровь. Он с ужасом огляделся и увидал надвигающихся на него со всех сторон кукол. Они были не похожи на себя. Прежде он видел лишь смазливые робкие безвольные личики, теперь кукольные лица были искажены яростью и неистовым гневом, глаза горели, как огонь преисподней, в них не было пощады. Конечно, это были всего лишь куклы и будь Карабас похрабрее, он мог бы наброситься на них и расшвырять в разные стороны и они не справились бы с ним даже вооружённые ножами, которые толком даже не умели и в руках-то держать, не то, что владеть ими. Но дело-то было в том, что Карабас, как большинство тех, кто склонен издеваться над теми, кто слабее, был трусом. Он увидал кукол в ярости и собственную кровь, которую пролила кукла и ему помнилось, что он находится в серьёзной опасности. Под ним образовалась изрядная лужа мочи, затем в воздухе распространился запах экскрементов – доктор кукольных наук наложил в штаны. – Нет! Нет! – скулил он, отползая от медленно шедших на него кукол, которые хоть и смотрели грозно и исподлобья, но смутно представляли себе, как начнут резать своего мучителя. – Пощадите! Не убивайте! – слёзы хлынули у него из глаз. – Я несчастный сирота, неужели вы это сделаете? Внезапно у него в голове мелькнула спасительная мысль. – Аррртобано!!! – во всю мочь своих лёгких проревел он. За дверь в коридоре послышались тяжёлые шаги, удары лап о пол. Дверь распахнулась и в комнату для кукол ворвалась огромная чёрная собака. – Артабано, взять их! – скомандовал Карабас. – Они хотят меня убить, спаси меня! Пёс прыгнул в воздухе и приземлился как раз в самую гущу толпившихся вокруг Карабаса кукол. Он схватил в свои стальные зубы одного из гимнастов, которого звали Кульбит и принялся мотать его из стороны в сторону и делал это до тех пор, пока у того нож не выпал из рук. Другие куклы ринулись было на Артабано и принялись пырять и кромсать его ножами, но шерсть его оказалась такой толстой и жёсткой, что ножи не могли его даже ранить. Он взял в зубы другую куклу и вытряс нож и у неё. Затем принялся лапами выбивать у кукол ножи и швырять их самих в разные стороны. Куклы летели кубарем через головы, визжа и стеная. Между тем, Карабас успел на четвереньках выползти из комнаты и кликнуть Алису и Базилио. Он на ходу оторвал кусок ткани от своей рубашки и перевязал им хлыставшую из разрезанного запястья кровь. Он помчался к одному из чуланчиков в его доме, где находилась огромная клетка. С помощью кота и лисы он выволок эту клетку в комнату для кукол. – Друг Артабано, помоги мне переловить этих негодяев и посадить в клетку! – крикнул он. Пёс снова поймал в зубы одну из кукол и поднёс её Карабасу. Тот зашвырнул куклу в клетку и закрыл дверцу. Кукли в испуге вопили, пищали и носились по комнате, пытаясь прятаться под кроватки, декорации и длинный обеденный стол, но их повсюду находил Артабано и тащил в клетку Карабаса. Наконец, все куклы оказались в этой клетке.

====== Глава 52. Приговор Карабаса ======

– Аааа, ну вот вы и попались, деточки! – злорадно проговорил Карабас, потирая ладоши. – Ну, теперь вы у меня попляшите! – Да что ты нам сделаешь! – крикнул Шоколетто. – Ты без нас никто! Ноль без палочки! – Да, да, да! – дружно закричали остальные куклы. – Он никто без нас! Это мы его кормили! Это мы добывали ему деньги! Он без нас станет нищим и повесится! – К тому же он трус, – добавил гимнаст Пружина. – Посмотрите, у него же грязные штаны! Он нагадил в них и обмочился! Куклы дружно захохотали. – Убьюююю!!! – в бессильной злобе проревел Карабас. Лиса Алиса проворно подскочила к нему и подёргала за рукав: – Синьор, вы всегда успеете это сделать, – своим обычным ласковым голоском промурлыкала она. – Я думаю, их можно снова подчинить и заставить работать на вас. Просто их нужно сломать морально. – Как это? – проворчал Карабас. – Подумайте, с кого всё это началось. Эта мерзкая кукла Искра! Им бы и в голову не пришло бежать от вас или бунтовать, если бы она не вздумала им доказать, что куклоедов не существует. Мы с Базилио так хорошо запудрили их фарфоровые мозги, что они бы до сих пор верили бы в куклоедов и боялись бы даже думать о том, чтобы выйти из вашего дома, так нет же, она всё испортила! А сколько раз она поступала по-своему? А сколько раз пыталась бежать? Это она подала куклам дурной пример, это она им показала, что это возможно – пойти против вас! Это она всех зажгла и смотрите, до чего дошло: они чуть вас не убили! Избавьтесь от этой чёртовой куклы и все остальные присмиреют, как миленькие. Публично, синьор, публично разбейте её на черепки, чтобы другие куклы видели, что бывает с бунтовщиками! – Ты думаешь? – Карабас задумчиво погладил обрубок бороды. – Конечно, синьор! Но не сразу. Сначала сломайте её перед другими куклами! – Хорошая мысль, – доктор кукольных наук ухмыльнулся. – Ну-ка, рыжая, и ты, плешивый, – обратился он к Базилио, – несите-ка мне сюда кресло и таз с горячей водой! А ты, мой преданный друг Артабано, – почти ласково обратился он к волкодаву, – ступай-ка во двор. Там, в сарае, у меня находится маленький паровоз с прицепом. Выгони-ка его наружу! Я кое-что придумал. Он отправился в спальную и там поменял обмоченные и обгаженные штаны на чистые и сменил пропитанную кровью повязку на руке на другую. В его тёмной душе клокотала злоба и страх одновременно. Он ловил себя на мысли, что всерьёз боится собственных кукол, даже сидящих в большой клетке. Лиса и кот уже установили в комнате для кукол как раз напротив клетки его кресло и поставили перед креслом таз с водой. Аратабано, вернувшийся со двора, доложил ему, что паровозик с прицепом находится во дворе. Карабас уселся в кресло и начал сбрасывать с ног сапоги. – Мой верный друг Артабано, вытащи-ка мне из клетки эту гадину Искру, – произнёс он. Пёс приблизился к клетке и куклы не сводили с него напряжённых взглядов. Он открыл ключом тяжёлый замок, на который была заперта дверь клетки и сунулся в клетку. Куклы разом закричали, оттесняя Искру от двери и загораживая её собой. Но собака распихала их в стороны, как невесомые былинки, схватило Искру в пасть и вытащила наружу, не забыв снова запереть дверь клетки на увесистый замок. Карабас опустил свои голые огромные ступни в горячую воду. Артабано поднёс к нему Искру, которая не трепыхалась в собачьей пасти и была ни жива, ни мертва от ужаса. Пёс поставил Искру перед своим хозяином. – Теперь ступай, Артабано, насобирай щепок для печки в моём паровозике, – приказал он. Собака послушно поспешила выполнять его поручение. – Итак, моя мерзкая-премерзкая игрушка, – заговорил Карабас, с наслаждением потирая одну ногу о другую, – я должен сообщить тебе, что жить тебе осталось недолго. Очень скоро тебя не станет. Но перед смертью ты должна помучиться ожиданием смерти. Ты будешь жить, пока я сделаю следующее: сейчас мы поставим клетку с куклами на прицеп для паровозика и поедем по городу. Когда у меня были первые куклы, я сажал их в эту самую клетку, куда пришлось зашвырнуть вас, ставил клетку с куклами на прицеп и вёз их по городу. Сам я сидел на кресле, как на троне, на клетке с куклами и прославлял свой театр, а куклы мне подпевали. Сколько зевак пялилось на нас! И сколько зрителей после этого валом валило в мой театр! Вот это я проделаю теперь с моими новыми куклами. Надо же восстановить репутацию театра Карабаса-Барабаса после того, как вы сорвали представление. А ты поживи, пока мы проедемся по городу. Попрощайся с жизнью. Может, сочинишь прощальную песню! – он разразился хохотом, который Искре показался теперь не громовержущим, а идиотским. – Но это ещё не всё, – продолжал он. – Напоследок ты ещё послужишь мне. Вымой-как мне ноги! Кукольно личико Искры исказила гримаса отвращения. – Что, не хочешь? – оскалился в злобной улыбке Карабас. – А может, мне взять длинную стальную палку, просунуть её между прутьями решётки и разбить одну из кукол? – Искра, Искра, не верь ему! – закричали куклы, просовывая между прутьев решётки маленькие руки и размахивая ими. – Не мой ему ноги! Не унижайся! Он никого не тронет, мы ему нужны! – А я не уверен, что они мне могут быть полезны, – промолвил Карабас, – ведь они взбунтовались и не хотят работать на меня. – Неужели я оставлю их в живых, если они откажутся добывать для меня деньги? Я их всех перебью, только у тебя на глазах, моя игрушка. Ты хочешь увидеть их смерть раньше, чем умрёшь сама? Искра прикрыла лицо ладонями и опустила голову. – Мой ноги, – внушительно произнёс Карабас. – Или я отдам приказ лисе и коту нести стальную палку! Искра приблизилась к тазу, но чтобы вымыть ноги, ей пришлось опуститься на колени. Она погрузила в воду маленькие ручки и принялась возить ладошками по огромным ступням Карабаса.

====== Глава 53. Искра устраивает пожар в доме Карабаса-Барабаса ======

Куклы молчали, не сводя глаз с этого зрелища. – Вы ведь испортились, глядя на неё, – заговорил Карабас, обводя ненавидящим взглядом кукол, – ведь это она показала вам, как это бунтовать, не верить, пытаться бежать, протестовать. Она подала вам дурной пример и вы взбесились все. Так вот, теперь посмотрите, чем всё кончилось! Вы в клетке, а та, от которой пошёл разброд в ваших фарфоровых головах, стоит на коленях и униженно моет мне ноги – перед своей смертью! – Если бы не твой пёс, ты бы не справился! – выкрикнул гимнаст Кульбит. – Но мы и на пса найдём управу! – добавила Квадратная Донна. – Заткнись, Тумба! – с презрением бросил Карабас. – Это ты заткнись, не смей оскорблять Донну! – выпалил Винченцио, которому Донна нравилась больше других куколок. – Ты сам-то как бочка с бородой! Куклы дружно засмеялись. – Ах, так! – Карабас вытащил из таза свои огромные ноги и отпихнул ногой Искру в сторону. – Ну, негодяи, погодите! Я вас не выпущу из клетки до тех пор, пока снова в бараний рог не согну! Он натянул на ноги сапоги. С помощью Артабано, лисы и кота он выволок клетку во двор и поставил её на прицеп к небольшому паровозику, из трубы которого уже валил чёрный густой дым. Искра, оставшаяся в доме одна, услышала зычный голос Карабаса, доносившийся со двора: – Друг Артабано, ты будешь меня сопровождать. А то эти подлые куклы хоть и заперты в клетке, но от них можно ожидать чего угодно, глядишь, ещё придумают способ сбежать. А ты, рыжая, и ты, плешивый, караульте игрушку. Уж вдвоём-то, надеюсь, вы её не упустите. ” – Так-так! – в душе куклы затеплилась надежда. – Значит, собака отправится с Карабасом, охранять меня будут кот и лиса. Что ж, в таком случае, мы ещё поглядим, суждено ли мне умереть сегодня или нет!” Искра отправилась в большую комнату и присела возле очага на пол, уставившись на догорающий огонёк. Подбросила в него хворосту, чтобы он запылал ярче. Она надеялась, что созерцание огня поможет ей придумать что-то для собственного спасения. ” – Что если устроить пожар в доме? – пришло ей в голову. – Взять пылающую хворостину и зажечь портьеры? Лиса и кот имеют собственные ключи, наверняка откроют дверь, чтобы выскочить из горящего дома. А я могу выбежать вслед за ними.” Она улыбнулась собственной задумке и потянулась было к очагу, чтобы взять одну из загоревшихся хворостин, но тут в большую комнату вошла лиса. – Что-то, дорогуша, ты не очень огорчена от того, что сегодня умрёшь, – ядовитым голоском проговорила она. – А может, жизнь в этом доме хуже смерти, – в тон ей ответила Искра. – Это верно. Кукольной жизни не позавидуешь, – Алиса приблизилась к ней. – Даже получив такое красивое платье, панталончики и туфельки, ты, похоже, не обрела счастья! – Не в платье и панталончиках счастье, лиса. – Да? – острый нос Алисы навис над куклой. – В таком случае, может ты мне подаришь своё платье, панталончики и туфельки? Тебе они всё равно будут уже не нужны. Ты же сегодня умрёшь. Карабас-Барабас разнесёт тебя молотком на черепки. Нехорошо, если при этом будет повреждено твоё платьишко из шёлка рубинового цвета! Жалко, ведь я бы могла его продать и получить денежки. Искра усмехнулась краем маленького пухлого рта: – И для того, чтобы ты получила денежки, я должна выдержать очередной позор и умирать голой? – А какая разница, как умирать? Смерть – это самое страшное, будь ты одет в самое роскошное или оборванным или совсем голым. – Ну, не скажи! – кукла покачала головой. – Умирать приятнее красиво, с честью. – Ну и глупа же ты! – лиса с презрением наморщила нос. – Так ты отдашь мне платье? – Нет. – А что если мы с Базилио снимем его с тебя силой? – Попробуйте, – Искра опустила глаза и остановила взгляд на роскошном лисьем хвосте, кончик которого чуть подрагивал. – Ты думаешь, мы не справимся? – Справитесь, но рискуете попортить шкуры. Лиса задрала вверх острую морду и расхохоталась. Искра протянула ручку и осторожно взяла лисий хвост за кончик. Алиса даже не заметила этого, она даже не смотрела на куклу, разглагольствуя: – Конечно, драться с тобой у меня нет желания. В драке ведь можно испортить такое роскошное платье, случайно порвать его. Мы с Базилио вообще не сторонники разбоя! Нет нужды в насилии при наличии ума. Но, конечно, мы и не отрицаем насилие полностью и при случае можем его применить, когда нет риска получить насилие в ответ... Искра, затаив дыхание, слегка потянула лисий хвост и опустила его в пламя в очаге. Мех затрещал, скатываясь в клокочущие комки, но Алиса всё ещё ничего не подозревала. – Главное – это ум, – увлечённо продолжала она, – чего у меня всегда было в избытке, а у Базилио – в дефиците. Без меня бы он пропал! Он живёт моим умом и он всего лишь исполнитель и помощник. Так ты отдашь платье?! – раздражённо прокричала она, оборачиваясь к Искре. Пламя охватило лисий хвост в считанные секунды и Алиса слишком поздно заметила это. Увидав на себе огонь, лиса заорала во весь голос и в панике заметалась по комнате. Она пронеслась мимо портьер и огонь перекинулся на них. На её вопль в комнату ворвался Базилио и тут же ринулся срывать пылающие портьеры. Он хоть и был, по словам своей подруги Алисы самым глупым котом на свете, но всё-таки понимал, что если сгорит дом и театр Карабаса, то и не у дел останется и он, Базилио. Но лиса ничего не видела, она бросились на кухню, где находился небольшой домашний колодец. Искра помчалась за ней. Алиса, не раздумывая, прыгнула в колодец. Но кукла оказалась тут как тут и, изобразив дикий ужас на личике, проорала: – Дура, что ты медлишь, весь дом горит огнём! Беги, беги отсюда, пока не задохнулась от дыма! Паника совершенно затмила хитрый и изворотливый ум лисы, которым она только недавно хвалилась. Она стрелой выпрыгнула из колодца, ворвалась в каморку, где они проживали с Базилио, вытащила из щели в полу ключи от дома и других помещений, и ринулась к входной двери. Там уже ждала своего часа Искра, спрятавшись в углу, невидимая в тени. Дверь широко распахнулась и в тёмный дом Карабаса ворвался яркий солнечный свет. Лиса с воплем выскочила наружу. Искра шагнула к порогу, не веря глазам. Перед ней расстилалась свобода, встречая ей радостной улыбкой солнца. Но долго мешкать не пришлось. Кукла выбежала наружу, преодолела ступени крыльца и во все лопатки помчалась, куда глаза глядят.

====== Глава 54. Куклы сбрасывают Карабаса-Барабаса в сточную канаву ======

Паровозик с коптившей трубой выехал на одну из наиболее шумных и людных улиц города и двинулся по булыжной мостовой между серых домов и тянущейся вдоль дороги сточной канавой. Толпа зевак уже окружала клетку с куклами, на которой в кресле, как на троне, гордо восседал Карабас-Барабас.

 — Почтеннейшаяпублика, театр Карабаса-Барабаса скоро вновь покажет вам свои представления! — громогласно провозглашал он. — Это просто наслаждение! Это просто загляденье! Это просто объедение! Куклы, запертые в клетке, молча сидели на деревянном полу, понурив головы.  — Эй, вы! — прошипел Карабас, ударив всеми семью хлыстами по прутьям клетки. — Ну-ка сейчас же улыбайтесь и кричите: «Да здравствует наш Карабас удалой! Уютно нам жить под его бородой! И он никакой не мучитель, а просто наш добрый учитель!» Повторяйте за мной, пойте, а то как дам больно!  — Сначала доберись до нас! — огрызнулся гимнаст Жулио.  — Вы пожалеете, если не станете петь! Обещаю, я буду вас морить голодом день за днём! Вы ведь ещё не знаете, что такое голод и как он ломает последних строптивцев! Пойте!  — Мы должны петь, зная, что он приговорил Искру к смерти?! — закричала Канарина. — Клянусь, я не буду петь ни за что! Убийца! Палач!  — Убийца! Палач! — подхватили другие куклы и принялись колотить кулачками по решёткам. — Почтеннейшая публика, Карабас-Барабас — палач! Он хочет убить одну из нас! Он запер её в доме! Он — мучитель! Он бьёт нас плёткой! Он вешает нас на гвозди! Он хочет нас морить голодом!  — Заткнитесь! Заткнитесь! — ревел Карабас-Барабас, яростно хлеща по краям клетки плёткой. Но куклы и не думали его слушаться. Они дружно, как один, даже не сговариваясь, ухватились за решётки и начали трясти клетку, раскачивая её и выкрикивая: «Карабас-Барабас — мучитель! Карабас-Барабас — мерзавец!» Кресло, в котором находился Карабас, начало двигаться к краю клетки, но сидевший в ней пребывал в такой ярости, что даже не заметил этого. В бессилии он размахивал плёткой во все стороны, устроив неистовую экзекуцию стенкам клетки. И это плохо кончилось для него: кресло съехало в бок с поверхности клетки и Карабас-Барабас кубарем полетел с неё прямо в сточную канаву. Он мог бы разбиться насмерть, но падение смягчило то, что канава была наполовину заполнена мягким: помоями и экскрементами. Нечистая жижа попала Карабасу в рот, он плевался, плескался в ней, пытаясь встать на ноги, но поскальзывался и снова падал, поднимая каскады грязных брызг, под оглушительный хохот зевак:  — Вот это представление, так представление — настоящее объедение! И совершенно бесплатно!  — В грязи-то ему самое место, он же сам грязь! — переговаривались между собой куклы. Карабас так и не смог самостоятельно выбраться из канавы, пока не кликнул Артабано и не приказал, чтобы тот вытащил его.  — Мерзкие куклы! — из глаз Карабаса хлынули слёзы. — Я вас ненавижу! Ну, погодите, вы не будете жрать несколько дней! Вы у меня узнаете, что такое голод!  — Ты тоже узнаешь, что такое голод! — кричали ему куклы. — У тебя пусто в сундуке! Мы потратили твои деньги на покупку ножей!  — Аааа, будьте вы прокляты! — Карабас хотел было в очередной раз хлестнуть плёткой по клетке, но понял, что потерял в канаве плётку. — Ну, негодяи, я до вас доберусь! — пригрозил он и заковылял по улице в направлении к своему дому. Прохожие шарахались от него, зажимая носы и отмахиваясь. Дома его ждал очередной неприятный сюрприз: оказалось, что у него загорелись портьеры и сбежала Искра. Лиса Алиса, обливаясь слезами, показывала ему лысый чёрный обгоревший хвост, затем принялась рассказывать, как кукла подожгла его и перехитрила её, выскочив из дома. Базилио же ощущал себя героем, как-никак успел спасти дом от пожара, сорвав пылающие портьеры и затоптав их.  — Мне бы премию положено, синьор, — завершил он своё повествование.  — Премию?! — недобро прищурился Карабас. — А с каких это шишей я дам тебе премию, если проклятые куклы вычистили весь мой сундук с деньгами, чтобы купить ножи, которым они чуть не искромсали меня на кусочки, на тряпочки? И где это время были вы, когда чёртовы куклы грабили меня? Куда вы смотрели, болваны?! Кот и лиса растерянно переглянулись. В самом деле, как же они прозевали такое событие, когда куклы пролезли в чулан с денежками? И где и когда куклы смогли раздобыть ключи от чулана?! Неужели куклы оказались хитрее их, двух пройдох, неужели Базилио и Алиса так недооценили ум кукол, которых считали глупыми и нерасторопными? Карабас с помощью кота, лисы и Артабано вновь затащил клетку с куклами в дом, в комнату для кукол.  — Артабано, друг, — снова пустив слёзы, заговорил Карабас, — теперь твоё спасение в моих руках. Ты видишь, как надо мной издеваются эти гнусные куклы, это в благодарность за то, что я для них сделал! Это же просто исчадия ада! Артабано, ты должен во что бы то ни стало разыскать эту дрянь Искру. Теперь это дело чести для тебя. Иди по её следу, как найдёшь — приведи ко мне!  — – Слушаюсь, хозяин, — Артабано отдал честь под козырёк. Пёс поспешил убежать, чтобы начать исполнять приказ хозяина. А Карабас повернул красное от злобы лицо к клетке с куклами.  — А вы, негодяи, теперь будете голодать несколько дней! — вынес он очередной приговор. — Я уверен, умница Артабано уже сегодня притащит мне эту чёртову куклу и я на ваших глазах раздроблю её молотком! Тогда вы присмиреете! Не будет Искры — не будет и пожара!  — Будет, будет! — выкрикнул Дудо. — Мы будем бороться до конца, даже если не станет Искры. Потому что уже теперь не то, что раньше, сейчас каждый из нас — Искра!  — Я — Искра! Я — Искра! — закричали куклы и снова затрясли прутья клетки.  — Ну, ну, посмотрим! — насмешливо произнёс Карабас. — Вы просто не успели как следует проголодаться!

====== Глава 55. Тяжкое испытание для Квадратной Донны и Канарины ======

Он отдал приказ коту и лисе подогреть для него воду — много, чтобы хватило на целую лохань. Ему было необходимо отмыться после грязи из канавы, в которой он побывал. Алисе и Базилио не улыбалась роль Карабасовых слуг, будучи паразитами, они ненавидели приносить пользу кому бы то ни было. Но делать было нечего, им пришлось подчиниться.

Карабас отмылся душистым мылом, но, тем не менее, тело его всё равно источало дурной запах. Только ему было не до этого. Его больше волновал вопрос, как заставить кукол работать на него дальше. Он надеялся, что их усмирит голод и казнь Искры на их глазах. Однако, Артабано что-то медлил и не являлся к своему хозяину с куклой в зубах. Карабас плотно поужинал, чтобы как-то заглушить уныние, поселившееся в его тёмной душе и завалился спать. Ночные кошмары мешали его отдыху. Ему приснился страшный сон, что куклы сумели выбраться из клетки, вновь вооружились ножами и теперь лезли на его кровать, чтобы зарезать его. Он проснулся от собственного крика, в холодном поту. Кукол в спальной не оказалось, вокруг царила лишь зловещая мгла. Карабас натянул одеяло на нос, дико озираясь. И, поняв, что ему ничего не грозит, успокоился и снова заснул. Но снова увидал тот же кошмар — одно в одно. И пробудился с воплем. За ночь он засыпал и пробуждался раз семь и все семь раз в жутком сновидении куклы выбирались из клетки и повторяли попытку его убить. А куклы на самом деле ночь напролёт не спали, а пытались покинуть клетку. Ещё вечером Базилио и Алиса убрали разбросанные по полу ножи, что выбил из рук кукол Артабано, сложив их в коробку. Но один нож завалялся и как раз недалеко от клетки. Квадратная Донна, руки которой были длинней, чем у других кукол, дотянулась до него. И этим ножиком куклы до тех пор ковыряли в замке, висевшем на двери клетки, пока не сломали его. Затем они принялись обсуждать другие способы получить свободу и решили, что им необходим напильник, чтобы перепилить прутья клетки. Напильник находился в инструментах, которым Донна пользовалась для изготовления декораций. Но ящик с инструментами располагался далеко от клетки. Куклы рассудили, что для того, чтобы завладеть напильником, кто-то из них должен хитростью убедить Карабаса выпустить его на свободу, для этого прикинувшись предателем.  — Я прикинусь, — сказала Донна. — Карабас отлично знает, что я люблю поесть больше других кукол. Я встану на коленки, начну ныть, что не выдерживаю голода, что готова всех предать и служить ему, если он меня покормит. На том и порешили. И когда утром грозная огромная фигура Карабаса вошла в комнату кукол с целью посмотреть всё ли здесь в порядке, перед ним тут же начало разыгрываться представление: Квадратная Донна бухнулась на коленки, принялась кланяться, как будто молилась и вопить, что готова верно служить синьору Карабасу, если он соизволит дать ей хоть корочку хлеба. А куклы тыкали в неё пальцами и кричали во все глотки: «Предательница! Предательница! Мы так и знали, что она не выдержит пытку голодом!» Карабасом было овладела хищная радость: ага, уже одна сдалась, да так скоро, значит, скоро подчинятся и другие! Но затем у него появились смутные подозрения. Он приблизился к клетке, открыл дверцу, выпустил наружу Донну. Но затем с какой-то невероятной проворностью засунул руку в клетку, схватил стоявшую возле двери ближе других кукол Канарину за волосы и также выволок её из клетки. Кукла закричала от боли, а Карабас, не обращая внимания на протестующие возгласы других кукол, запер дверь клетки, приблизился к стоявшей в углу метёлке и выломал из неё прут. Не выпуская из толстых пальцев волос Канарины, не прекращавшей голосить и стонать, он приблизился к Донне и всучил ей этот прут. Затем швырнул Канарину на деревянные доски одной из кроватей. И обратился к Донне:  — Докажи, что ты на самом деле предала их и решила служить мне. Секи её прутом! Да хорошенько, не вздумай сдерживать руку. Рука ведь у тебя тяжёлая, не так ли? Пори с размаху, с оттяжечкой. Или я не поверю, что ты перешла на мою сторону. Донна замешкалась было на несколько секунд, но затем, размахнувшись, хлестанула прутом по спине Канарины. Канарина вскрикнула и потеряла сознание. Карабас-Барабас приблизился к ней и привёл её в чувство пощёчиной. И снова приказал её пороть. И Донна выполнила его повеление. Лицо её не выражало никаких чувств, оно казалось каменным, на самом же деле в душе её творился настоящий ад и смятение, она любила Канарину, у Донны разрывалось сердце от жалости к ней. Но выхода другого не было. Во время экзекуции Канарина несколько раз теряла сознание и каждый раз Карабас приводил её в сознание ударами по личику. Глядя на её страдания, куклы плакали и ждали, когда это прекратится. Наконец, Карабас решил: «Достаточно». Снова схватив Канарину за волосы, он зашвырнул её обратно в клетку, не забыв запереть дверцу.

====== Глава 56. Хитрость Донны ======

Карабас обратился к Донне:

 — Отлично. Мне даже пришла в голову мысль: кроме того, что куклы будут голодать, то есть, не есть совершенно ничего, пока не станут, как прежде, послушными куколками, кто-то из них каждый день будет порот. А пороть их будешь ты.  — Как скажете, синьор, — с готовностью ответила Донна, по-военному вытянувшись в струнку. — Мне даже понравилось пороть! — она широко улыбнулась. Кукла отлично справлялась со своей ролью и её выдержка и сила воли были достойны восхищения.  — Предательница! Ты больше нам не друг! — актёрский талант других кукол также заслуживал бурных оваций.  — Плевала я на вас! — надменно бросила Донна. — Пусть вам всем будет больно! Зато сейчас синьор Карабас накормит меня всякими вкуснотами, какие мы раньше и не нюхали! Карабас сурово нахмурил брови:  — Вкусноты? Э-э-э, нет, до этого ты пока не дослужилась! Я тебе и похлёбки чечевичной пока не дам!  — Ага, получила! — принялись злорадно хохотать куклы. — Зря ты своих предала, Карабасишко тебя не станет баловать!  — Как же это, синьор Карабас? — прохныкала Донна. — Я же так люблю покушать! Да за покушать я навлекла на себя гнев всех кукол! Ведь они наверняка захотят мне отомстить!  — Не валяй дурака, как они отомстят тебе, сидя в клетке!  — А вдруг они закидают меня обувью? По мне пойдут трещины? Я рассыплюсь? — в ужасе выпучила глаза Квадратная Донна.  — Хорошая идея! — закричали куклы. — Мы так и сделаем тебе, предательница!  — Ну, хватит! — рявкнул Карабас. — А ты, Тумба, ступай-ка на кухню, нагрей воды, да перестирай всю мою грязную одежду, что-то многовато её у меня нынче накопилось! Донна понурилась и поплелась в кухню, стеная: ” Ох, как есть-то хочется! Ой, как хочется есть! Я же раньше всегда просила добавочки!» На самом деле впервые в жизни эта жизнерадостная кукла, всегда обладавшая великолепным аппетитом, теперь совершенно утратила его. Она была огорчена из-за того, что ей пришлось поднять руку на Канарину, да ещё и терзали заботы, как передать куклам в клетку напильник. Она принялась черпать воду из колодца в латунный таз, затем разжигать огонь в печке под плитой, не переставая думать о том, как выполнить, что задумано. К полудню Карабас покинул дом. В его кошельке оставалось ещё несколько золотых, он мог на это питаться несколько дней, он решил отправиться на рынок, чтобы купить себе баранью ногу на полдник. Он отдал приказ лисе Алисе и коту Базилио не спускать глаз с «этой подлой куклы Тумбы», которой он не доверял даже после того, как она продемонстрировала ему свою «преданность», и они вскоре появились на кухне и уселись за стол, разложив на нём объедки от Карабасового обеда. Донна совсем огорчилась: и как ей теперь проскочить в комнату для кукол, чтобы порыться в ящике для инструментов? Кот и лиса в прямом смысле не спускали с неё глаз. Кроме того, очевидно, им хотелось помучить её, подразнить, решив, что она страдает от голода. Они нарочно громко чавкали и причмокивали, поедая остатки буженины и сыра, хвалили еду. Наконец, Донна сообразила, как должна действовать. Она знала, что куклы, отдавая деньги Шушаре, чтобы она купила ножи, приберегли кое-какие остатки денег в тайниках и один из тайников находился за вязанкой дров, за плинтусом. Донна сделал вид, что пытается взять в руки полено, сама же аккуратно выудила из-за плинтуса одну золотую монету.  — Синьоры лиса и кот, — вежливо обратилась она к ним, — не могли бы вы уделить и мне кое-что из объедков Карабаса?  — Вот ещё! — с презрением ответила лиса. — Ты можешь только нюхать то, что мы едим!  — Слишком жирно будет для тебя, питаться, как мы! — добавил Базилио.  — Но я могу вам заплатить, — в руках Донны блеснула золотая монетка. Глаза кота и лисы загорелись хищным огнём.  — Что это? Откуда у тебя? Золото? Дай мне! Дай мне! — они повскакали со своих мест и бросились к кукле. Донна швырнула монету на пол. Лиса первая схватила её.  — Давай половину! — злобно проурчал кот.  — Подожди, Базилио! Одна монета на две не делится? Не делится.Так как мы поделим? Кот, взвыв от ярости, вцепился в лису и «друзья» покатились по полу, яростно сражаясь. А Донна со всех ног помчалась в комнату для кукол. Она присела возле ящика с инструментами, перевернула в нём всё, но напильник нашла и, подбежав к клетке, просунула его между решёток в клетку куклам. Она отыскала глазами Канарину, обессиленную, лежавшую на полу клетки и голова её покоилась на коленях одной из танцовщиц.  — Прости, — только и успела тихо произнести Донна.  — Ты всё сделала правильно, Донна, — ответила Канарина. — Ничего, зато я чувствую, что духом стала сильнее! Думаю, рука Карабаса была бы страшнее, а твоя вполне терпима — это же рука друга, который хочет спасти!

====== Глава 57. Кульбит и Пружина на свободе ======

Когда куклы попробовали пройтись напильником по прутьям клетки, оказалось, что это производит слишком много шума. И тогда куклы дружно и громко запели, чтобы заглушить звук напильника, ходящего по металлу, затем, сняв с ног обувь, застучали ею по прутьям.

Карабас-Барабас, вернувшийся с рынка, не пытался приказывать им замолчать. “ — Пойте, пойте, деточки! — злорадствовал он. — Так вы быстрее растратите силы, запросите еды. Вы только ускоряете этим своё поражение!» Куклы пели и шумели до вечера, однако, не добились больших результатов по распилке металлического прута — слишком слабы оказались их руки, хотя они пилили по очереди. Они рассудили, что, возможно, им придётся работать с напильником весь следующий день. Но они на самом деле начали слабеть без пропитания, к тому же, Карабас не давал им пить. Стена, возле которой стояла клетка с куклами, была сложена из камней и в одной из щелей между камнями ещё раньше куклами было спрятано несколько золотых и серебряных монет. Куклы вытащили деньги и когда наступил ночь, они подозвали к себе лису Алису и кота Базилио и предложили им серебряную монету в обмен на воду и еду. У кота и лисы больше не было ключей ни от входной двери, ни от других дверей — Карабас отнял их после побега Искры. Но Базилио и Алиса наловчились открывать простым гвоздём замок шкафчика, в котором хранились крупы, бобовые и мука. Они воровали это добро, не зная, что ещё можно было бы украсть в этом доме и прятали у себя в каморке, надеясь когда-нибудь это вынести из дома. Карабас спал мертвецким сном, поручив охранять кукол коту и лисе. И Алиса с Базилио без опасения сварили кашу для кукол и налили им воды в грелку, обменяв это на серебряную монету. Кот и лиса сомневались, что театр Карабаса восстановит былое процветание и сундук в хранилище для денег наполнится. Утратив надежду ограбить Карабаса по-крупному, двум прохиндеям хотелось перехватить для себе хоть что-то по мелочи и поэтому они согласились накормить кукол даже не за очень большие деньги. На следующий день куклы вновь устроили пение и стучали башмаками по прутьям клетки. Карабас только удивлялся их стойкости. И его раздражало то, что до сих пор не возвращался Артабано с беглянкой Искрой. И что это он так долго ловит эту негодяйку? Чтобы сломить дух кукол, Карабас решил вновь заставить Квадратную Донну высечь прутом кого-то из них. Он открыл дверцу клетки, протянул руку и схватил за волосы гимнаста Жулио, собираясь выволочь его наружу. Но два других гимнаста — Пружина и Кульбит, ловкие и юркие, как угри, нырнули под его руку и выскочили из клетки. Карабас закричал Алисе и Базилио, чтобы те ловили их, но куклы шмыгнули мимо кота и лисы и выскочили вон из комнаты. Карабас захлопнул дверцу клетки, защёлкнул замок и сам бросился в погоню. Квадратная Донна как бы невзначай попала ему под ноги и он с грохотом повалился на пол. Лиса и кот бросились помогать ему подняться. А тем временем расторопные гимнасты уже успели вскарабкаться по лестнице на чердак и начать заваливать крышку, ведущую на него, чем попало. Карабас ругался, на чём стоит свет, он пытался поднять крышку, ведущую на чердак, но это никак у него не получалось. Он также повесил замок на эту крышку и запер её:  — Вы сдохните там от голода! Кульбит и Пружина только переглядывались и хихикали. Они знали дом Карабаса лучше, чем он сам, не даром же обшарили его, когда Карабас лежал в больнице. На чердаке местами прогнили доски, их можно было расковырять ломом, хранившемся на чердаке с другой рухлядью, и пролезть в чуланчик, где также находился старый хлам, это был тот самый чуланичик, в котором Искра самостоятельно обучалась игре на лютне. Ночью гимнасты непременно выберутся с чердака и подумают, чем можно помочь куклам, всё ещё томившимся в клетке. За весь день куклы опять не смогли распилить прута в клетке. Работа была проделана только на четверть.  — А ведь того гляди, вернётся это ужасный пёс Артабано и помешает нашим планам! — волновались куклы. — И Карабас убьёт Искру на наших глазах! Ах, скорей бы вырваться из клетки! Мы бы что-то придумали, если бы были свободны! Ночью Кульбит и Пружина выбрались в дом с чердака, а чтобы кот и лиса не выдали их и не разбудили Карабаса, они сунули двум мошенникам по золотой монете. На чердаке были спрятаны ножи, те самые, что купила Шушара для кукол — гимнасты перетаскали в комнату кукол эти ножи и просунули в клетку. Теперь снова каждая кукла была вооружена. И снова этой ночью куклы купили еды и воды у Алисы и Базилио — на этот раз те потребовали себе золотой только за воду и кашу. И когда наступило утро, куклы вновь взялись за работу напильником, тревожась, что Артабано с пойманной им Искрой может с минуты на минуту оказаться в доме Карабаса — тогда всё будет кончено.

====== Глава 58. Кукла из зазеркалья ======

Искра мчалась по булыжной мостовой, не чуя ног, сворачивая с улицы на улицы, с переулка в переулок. Она не видела никого и ничего, просто смотрела вперёд и бежала, бежала, бежала.

Затем у неё перехватило дыхание и она остановилась у каменной стены какого-то дома, настолько тяжело дыша, что воздух врывался в её лёгкие со стоном. Внезапно кто-то сильно потянул её за подол платья и она, не устояв на ногах, села. Затем что-то острое впилось ей в плечи, повалило на спину и потащило куда-то в темноту, в амбразуру под кирпичами стены. Искра даже толком не успела испугаться, как над её лицом навис острый нервный нос Шушары, прошипевшей:  — Тссс!  — А это ты, Шушара, — кукла продолжала усиленно дышать.  — Я-то я, да вот ты куда неслась, как будто за тобой гнались черти? Я едва поспевала за тобой!  — Может, и черти, если учесть то, что Карабас приговорил меня к смерти! Наше восстание оказалось подавлено. И всё из-за этого проклятого пса Артабано! Если бы не он, у нас бы всё получилось!  — Да видела я всё, наблюдала за вами в окошшшко… Признаюсь, я надеялась на другой исход, что вы порежете Карабаса на куски и я, возможно, тоже приму в этом участие… Даааа, подгадил нам нашшше святое дело этот Артабано! Сорвал переворот. Я ведь видела, как Карабас ставил на прицеп к паровозику клетку с куклами, я их сопровождала, пока они ехали по улицам города! До тех пор, пока куклы не сбросили Карабаса в канаву…  — Что? — Искра повернула к крысе смеющееся лицо. — Куклы сбросили Карабаса в канаву?! Крыса рассказала ей, как это произошло. Кукла села и расхохоталась, от удовольствия хлопая себя по коленкам:  — Ай да куклы, молодцы! Жаль, я в этом не участвовала!  — Я потом вернулась к дому Карабаса, когда из окошшшка валил дым, из дома выбежала лиса и ты следом за ней, как ошшшпаренная… Что там произошшшло, почему было столько дыма?  — Ну, там произошёл пожар! — хихикнув, ответила Искра.  — Что, сам по себе произошшшёл? — крыса с подозрением прищурила левый глаз. Искра, весело смеясь, рассказала ей историю, как она подпалила хвост лисе Алисе. Затем лицо её посерьёзнело.  — Мне нужно как можно скрее увидеться с маэстро Джоакино, — промолвила она. — Я расскажу ему, где находятся его куклы. Он придёт и всех спасёт! Ты покажешь, где он живёт, крыса? Крыса смущённо повесила нос:  — Ну, знаешшшь… Я ведь тоже была соучастницей в похищении кукол, боюсь, как бы мне тоже не пришшшлось нести ответ…  — А мы тебя не выдадим. Пойдём, Шушара. Иначе Карабас опять победит. Крыса и кукла выбрались из чёрной дыры под кирпичами и направились в ту сторону, где находился дом маэстро Джоакино. Искра немного успокоилась и шла по городу обычным шагом, ощущая, как счастье заполняет её полностью. Она не верила, что она находится вне дома Карабаса, что видит залитый солнцем город не через прутья решётки, что она может идти, куда захочет. Она была свободна — что может быть прекраснее? Идти пришлось долго, Искра почувствовала усталость, но мужественно преодолевала её, не позволяя себе передыхать. Там, в доме Карабаса, томились её друзья, подвергаясь смертельной опасности от безгранично злобного и жестокого существа, какой же тут может быть отдых?! Наконец, они разыскали дом маэстро Джоакино и Искра постучала дверь. Когда старенький кукольный мастер открыл дверь, он не узнал куклу, которую когда-то создал сам. Он даже не понял, что она была его творением. Он просто увидел какую-то очень красивую незнакомую куклу в красном пышном платье, с короткими золотистыми кудряшками, вежливо поздоровавшуюся с ним и попросившую разрешения войти. Джоакино посторонился, пропуская в своё жилище её и сопровождавшую её серую крысу.  — Ты уж прости, дядюшка Джоакино, что я опрокинула тогда стеллаж с твоими поделками и исполосовала тебе брюки, — с виноватой улыбкой проговорила кукла. — Я много раз вспоминала это и раскаивалась. Неправа была, вспылила я тогда из-за ноги, носа, пальцев…  — Я имею честь быть с вами знакомым, сеньорита? — Джоакино покашлял в кулак.  — Ещё бы! — засмеялась Искра, проходя в комнату и озираясь кругом.  — Да это же Искра, Искра! — выпалила Шушара.  — Позвольте, — маэстро снова покашлял. — У Искры был совсем другой вид!  — Если бы вы знали, маэстро, что она выдержала, чтоб от того вида избавиться! И если бы вы знали, какие приключения пережили вообще все ваши куклы! Сядьте, сядьте, маэстро, а то упадёте, когда я расскажу! — проговорила Шушара, повелительным жестом указывая Джоакино на табуретку. Тот покорно сел. Крыса же, запрыгнув прямо на стол, возле которого опустился на табуретку мастер кукол, начала повествование о том, как Карабас похитил кукол, предусмотрительно умолчав о своём участии в этом. Искра же, предоставив словоохотливой крысе рассказать всё, расхаживала по комнате, рассматривая обстановку, когда-то до боли знакомую. Как же скучала Искра по ней, страдая в доме Карабаса и мечтая вернуться хотя бы сюда! В доме маэстро Джоакино оказалась ещё одна смежная комната, в которой не успела побывать ни одна кукла. Искра забрела и в неё. Внимание куклы сразу же привлёк большой шкаф с огромным зеркалом на дверце. Прежде Искра никогда не видела таких зеркал. И, чтобы осмотреть его, приблизилась к нему. К ней навстречу из зазеркалья шла незнакомка — красивая кукла в её рубиново-красном платье и сафьяновых туфельках, златовласая, большеглазая. И остановилась, протягивая к ней маленькие кукольные руки. Ладони Искры уперлись в холодную гладь стекла.  — Это я! — в восхищении прошептала она. — Это я!

====== Глава 59. Благодарю Вас, Создатель ======

Искра и прежде слышала от кукол похвалу, какая она стала красивая и хорошенькая. Но она не придавала этому значения, как бы пропускала мимо ушей все приятные слова, потому что ни разу не видела себя в зеркале после того, как изменилась в лучшую сторону. Последний раз она смотрелась в крошечное зеркальце Принца, когда обтачивала себе нос и с тех пор — ни разу. Теперь же, увидав себя в большом зеркале и сильно понравившись себе, кукла расцвела. Она слишком мало знала радости, в её жизни было не так часты праздники и теперь ей хотелось только одного: сиять от счастья, убедившись, что больше она не уродина. Её душа изголодалась по положительным эмоциям. И она так мало думала о себе, чаще — о других и теперь ей хотелось компенсировать это.

Искра улыбнулась своему отражению, сделала реверанс, растянув в разные стороны пышный подол своего платья. Затем несколько раз повернулась перед зеркалом, снова склонилась в реверансе. Но эйфория восхищения собой продлилась недолго. В комнату ворвалась раздражённая Шушара, которая, увидав, что Искра вертится и прихорашивается перед зеркалом, скрестила передние лапы на груди и произнесла голосом, полным укора и осуждения:  — Ты ведёшшшь себя прямо как кисейная барышшшня! Противно смотреть!  — А может, я впервые почувствовала себя куклой! — ответила Искра, всё ещё продолжая любоваться собой в зеркале.  — А о других куклах ты подумала?  — А разве маэстро Джоакино не собирается их спасать?  — Да он не поверил мне! Иди, подтверди ему, что всё, что я сказала — правда! Искра удивлённо вскинула брови и вышла в переднюю комнату.  — Да я не то, что не верю, — растеряно пробормотал Джоакино, — меня просто удивляет, что Карабас-Барабас решился обокрасть меня вторично! Искра присела на скамеечку для ног напротив маэстро.  — А ты думал, куда мы подевались?  — Ну, я не знаю… Вы имели право уйти и зажить собственной жизнью…  — Это нам не светит, — вздохнула Искра. — Я приговорена Карабасом к смерти. Но ведь ты спасёшь нас, правда, дядюшка Джоакино? Ты пойдёшь к Карабасу и скажешь, чтобы он отдал тебе твоих кукол? Искра не сомневалась, что Джоакино с пылом ответит: «Конечно, я так сделаю!» И поспешит к дому Карабаса спасать её друзей. Но маэстро почему-то промолчал и уныло опустил лицо.  — Надеюсь, ты отправишься к дому Карабаса прямо сейчас? Ведь куклы заперты в клетке, а находиться в ней, я скажу, просто ужасно. Джоакино покашлял. Он кашлял и кашлял, почему-то не торопясь подниматься с табуретки и собираться выручать кукол.  — Надо бы поторопиться, дядюшка Джоакино. А то скоро вечер.  — Я право, не знаю, — промямлил он.  — Чего это Вы не знаете? — в голосе Искры послышался холодок. — Вы мне не верите, что куклам, Вашим созданиям, можно сказать, Вашим детям, очень, очень плохо у Карабаса?!  — Не в этом дело. Но я также слышал, что этот Карабас-Барабас — великий грубиян. Я просто не умею разговаривать с грубыми людьми!  — Тогда заяви на него в полицию! — встряла Шушара. — Или подай в суд! Старенькое личико кукольного мастера сделалось каким-то несчастным, маленьким.  — Полиция, суды… Это так волнительно… Так грубо…  — Значит, Вы ничего не предпримите, чтобы спасти тех, кому Вы дали жизнь? — спросила Искра.  — Куколка, пойми… Искра поднялась со скамеечки для ног, расправила платье.  — Хорошо, маэстро, мы справимся сами. Простите, что побеспокоила Вас. Она направилась к двери. Расторопная крыса поспешила за ней. У самой двери Искра остановилась и повернулась к маэстро Джоакино, который, сильно ссутулившись, продолжал неподвижно сидеть на своей табуретке.  — Благодарю Вас, Создатель, — произнесла она, — что Вы дали нам жизнь. Если бы не Ваше мастерство, мы бы так и остались частью земли и не узнали бы, что это за счастье — быть во плоти. Правда, плоть наша много страдала, но зато дух наш по-прежнему крепок. И жизнь всё-таки прекрасна, как бы ни было в ней больно, горько и тяжело. Жизнь прекрасна! Спасибо Вам за неё. Она растворила дверь и шагнула на крыльцо. Шушара проворно выскочила следом.

====== Глава 60. По ложному следу ======

— Я так и знала! — крыса раздражённо топнула. — Ну, как с такими гнилыми интеллигентами вершить революцию!

 — Может и к лучшему, — промолвила Искра. — Мы справимся сами и будет знать, что мы это можем, что мы достаточно сильны, чтобы не нуждаться в чьей-то помощи. Внезапно над головами куклы и крысы раздался истошный «каррр». Кукла и крыса повернули головы в сторону, откуда он доносился. На перилах крыльца сидел ворон Гектор.  — Учитель! — Искра сделала реверанс в знак уважения.  — Беда, Искрра! — провозгласила птица. — Я всё видел, я всё слышал, я слушал у окна дома Каррабаса! Каррабас пустил за тобой по следу своего пса Арртабано и тот уже ищет тебя! Искра вскрикнула от ужаса. Как, за ней по следу пустили страшного пса, который найдёт её и притащит в дом Карабаса? И Карабас расколотит её на черепки, и она умрёт теперь, когда она так сильно хочет жить — как никогда прежде? Она было качнулась, чтобы упасть в обморок, но Шушара сжала её за плечи:  — Стоять! — властно проговорила она. — Не время терять сознание, время действовать!  — Он меня найдёт! — простонала кукла.  — Я знаю, где тебя спрятать! — деловито заявила крыса.  — А я попробую пустить его по ложному следу! — добавил Гектор и, взмахнув могучими чёрными крылами, взмыл вверх. Шушара схватила Искру за запястье и потащила вниз по ступеням крыльца:  — Побежали, побежали! Искра сорвалась с места и вновь помчалась с быстротой ветра. Снова мелькали улицы, ноги мужчин, длинные юбки женщин, корзины, бочки, тачки, слышалась какофония голосов, стук копыт лошадей и колёс, но кукле не было до этого дела. Крыса неотступно сопровождала её, дёргая за подол и шипя, когда надо было свернуть на другую улицу или переулок. Наконец, он остановились возле серых ступеней лестницы, ведущей куда-то вверх к небольшой чёрной двери. Они взобрались по этим ступеням и Шушара толкнула дверь, которая оказалась не заперта. Это оказалась совсем маленькая каморка, в которой находилась кровать, стол, верстак, маленькая печка и ещё кое-какие предметы. В стене под лестницей была расположена ещё одна небольшая дверца из потемневшего дуба. На четырёх углах на ней были вырезаны смеющиеся рожицы, а посредине — пляшущий человечек с длинным носом, а перед ней валялся покрытый пылью сорванный кусок холста.  — Это каморка папы Карло, — пояснила Шушара. — Это место тем хорошо, что вот там, под лестницей, находится вполне приличная дыра, в которую ты сможешь пролезть и спрятаться в подполье, если пёс сюда сунется. Там он точно тебя не достанет! Это самое надёжное укрытие, по себе знаю! Искра приблизилась к двери в стене с изображением пляшущего человечка с длинным носом, перешагнув через скомканный холст:  — Это та самая дверь? Ведущая в счастливый кукольный мир?  — Да, — крыса обнюхивала каморку, оптимистично надеясь обнаружить оставленный Карло сухарик.  — Если бы сейчас отсюда вышел Буратино и увёл меня туда! — мечтательно произнесла Искра. — Я когда-то смеялась над этим, но сейчас мне так страшно, что я готова поверить во что угодно, лишь бы меня кто-то спрятал от этой страшной собаки!  — Так я ж тебе говорю: есть же подпол! Там до тебя пёс не доберётся.  — В подполе-то сидеть не праздник. Темно, сыро, нет солнышка.  — Зато уютно и надёжно!  — К тому же, все рреволюционерры всегда прятались в подполье, так говоррит исторрия! — ворон Гектор уселся на подоконник.  — Учитель! — бросилась к нему Искра. — Что, вы видели пса, он далеко отсюда?  — Всё хоррошо, Искрра. Я пустил его по ложному следу. Я сказал ему, что видел, как ты садилась на подножку поезда, которрый дерржит путь в совсем дрругой конец корролевства! Так что какое-то врремя ты можешь жить спокойно, пёс появится здесь не скорро. Искра сразу повеселела и рассыпалась в благодарностях. Но крыса по-прежнему была угрюма, она хотела есть и настроение у неё было отвратительное, что в доме не нашлось и крошки. Искра, будучи по своей природе любопытной и любознательной, на пару с Шушарой обшарила всю каморку и обнаружила брошенную кем-то лютню. Крыса предположила, что, вероятно, это была новая лютня Пьеро и он забыл её здесь, когда проходил в иной мир.

====== Глава 61. Звезда улицы ======

За маленьким окошком каморки темнело. Шушара зажгла лучинку, стоявшую на столе.

Искра присела на кровать папы Карло, оперлась спиной о стену из холодных серых кирпичей и тихо заиграла, перебирая струны пальчиками.  — А ведь я так ни разу по-настоящему не выступала на сцене, как мне хотелось! — задумчиво проговорила она. — Только в качестве клоуна, когда это было пыткой для меня. Крыса потеребила пальцами подбородок.  — А ведь это могло бы осущщществиться теперь, — промолвила она. — Почему бы тебе не выступить завтра перед публикой прямо на улице? Возможно, мы бы могли заработать кое-какие денежки, чтобы хотя бы купить жратвы… А то в желудке прямо ветер свищщщет! Глаза Искры вспыхнули огнём.  — А в самом деле! — радостно проговорила она. — Что мешает мне выступить завтра на улице, если умница Гектор направил моего преследователя Артабано в другой конец королевства? Мне пока ничто не угрожает. Даже не верится, я буду выступать! Какая же ты молодец, Шушара, что додумалась до этого!  — Так ведь у меня ум крысы — самый острый в мире! — Шушара хвастливо постукала себя по темени пальцем с коготком. Искра соскочила с кровати на пол.  — Петь-то я умею и на лютне играть не разучилась, а вот получится ли у меня танцевать после того, как мне переделали ногу? — засомневалась она. — Я же никогда не обучалась танцевать, только наблюдала, как это делают танцоры и танцовщицы! Она напрягла память, стараясь восстановить в ней все па, какие она запомнила, когда смотрела на репетиции кукол. Затем постаралась повторить их, как могла.  — Ничего, для непритязательной публики сгодится! — махнула лапой крыса, зевая. — Мы ж не перед театральной комиссией из знатоков завтра выйдем. Уличные зрелищщща смотрят простые люди. Им достаточно того, что кукла появится перед ними и попробует их развлечь! — она запрыгнула прямо на подушку на кровати, на самую середину и поудобнее устроилась на ней. — Ложись-ка лучшшше спать, нам просто необходим отдых! Через несколько минут кукла и крыса уснули на кровати папы Карло и, поскольку обе предостаточно устали, то спали они так крепко, что им даже не довелось узреть сновидений. Искра пробудилась первой и тут же начала суетиться: расправлять на себе рубиновое платье, которое примялось в постели, настраивать струны лютни, пробовать играть на них, припоминая песни из репертуара Канарины, которые сама и сочиняла для неё. Через полчаса они с Шушарой уже оказались на улице, по которой туда и обратно сновали прохожие и крыса, пройдя чуть вперёд, прокричала:  — Почтеннейшшшая публика, только сегодня и только для вас: великая исполнительница эстрадных песен, музыкантшшша и танцовщщщица, любимица тарабарского короля — непревзойдённая Искра! Не упустите возможность увидеть это! Зеваки уже сбегались со всех сторон — они были падки на всякие зрелища, тем более, такое редкое. Всему городу было известно, что живых кукол-актёров возможно посмотреть только в театре Карабаса-Барабаса и не задёшево, а тут такая кукла появилась среди них и собиралась выступать. Шушара и Искра тут же оказались окружёнными толпой зрителей. Крыса сделала Искре знак, махнув лапой, и та заиграла на лютне и запела одну из песен из репертуара Канарины, слегка пританцовывая. Песня ещё не успела закончится, а Шушара уже бегала по кругу мимо зрителей со старой шляпой папы Карло в лапках, выкрикивая:  — Знаменитая Искра не ела целых два дня, она проводила время в репетициях, отшшшлифовывая своё мастерство! Давайте соберём денежек на обед великой актрисе! В шапку папы Карло посыпались монеты — почти все зрители платили, сколько могли, видимо, зрелищем были довольны. Искра вернулась в каморку весёлая, она смеялась, подпрыгивала и кружилась на месте. Наконец, она выступила перед публикой, наконец, оценили её талант, а не потешались над былым уродством! Как же хороша жизнь! Она теперь тоже полноценная актриса, пусть даже уличная, она — звезда улицы, но она благодарна судьбе и за это! Шушара высыпала из шляпы на пол горсть медяков, принялась их раскладывать на кучки, внимательно считая и не обращая внимания на Искру которая, как казалось крысе, была неизменно верна себе в своём легкомыслии.  — Тааак, неплохо! — наконец, довольно проговорила она, потирая лапки. — Это, конечно, не золото, но на хлеб хватит, на сыр и колбаску, можно будет даже докупить немножечко винца для настроения!  — Да, неплохо было бы перекусить, — согласилась кукла. — А то я с этими переворотами и подпольной жизнью совсем забыла, что после вчерашнего завтрака больше ничего и не ела.  — Ну так я схожу в продуктовую лавку, — проговорила крыса. — А ты лучшшше посиди в каморке, не высовывайся наружу, а то ты без меня ещё наживёшшшь какие-нибудь приключения!  — Слушаюсь, мой командир! — засмеялась Искра.

====== Глава 62. Неожиданная опасность ======

Артабано расхаживал взад и вперёд по перрону, ожидая, когда пребудет поезд на другой конец королевства. Он тоже сядет на подножку поезда и доберётся туда, чтобы искать беглянку там.

Однако, умного пса одолевали сомнения в правдивости слов Гектора, сказавшего ему, что кукла Искра уехала именно туда. Ворон был почтенным и врать ему не пристало, но чутьё Артабано подсказывало, что, поехав на другой конец королевства, он только потратит уйму времени, так и не достигнув своей цели.  — Нет, всё-таки надо сначала обшарить этот город! — вслух произнёс волкодав, подняв нос вверх и принюхался к ветру… Уже несколько дней подряд Искра выступала на улицах и во дворах города и Шушара, приобретшая в одной из лавок небольшой бубен, работала с ней на подтанцовке, но в обязанность её больше входило призывать публику и собирать с них плату за выступление. Затем на вырученные деньги в лавке покупался хлеб и другие продукты. Кукла и крыса жили сытно и обе ощущали, как радость жизни и жажда жить переполняет обоих. Всё было бы как нельзя лучше, если бы над Искрой не нависала угроза когда-нибудь попасться в лапы Арабано.  — Думаю, он вернётся в нашшш город не раньшшше, чем через месяц, — рассуждала крыса, — мы сможем ещё пожить и поработать здесь. А там, допустим, ещё через несколько дней мы просто сядем на подножку поезда и уедем ещё в какой-нибудь конец королевства — пусть он нас поищщщет там! — она хихикнула.  — Что ж, мне всю жизнь так и бегать от него?  — А что тут такого? Артисты именно такой образ жизни и ведут — они в постоянных разъездах, на гастролях. Зато есть возможность прославиться на весь мир! Но Артабано объявился раньше, чем ожидали кукла и крыса. Это было средь бела дня, когда Искра в очередной раз шла по улице, распевая песни под звуки лютни, а крыса двигалась сзади, приплясывая и ударяя лапкой в бубен. И тут Искра увидала его. Огромная чёрная собака неслась на неё, как ураган, разинув пасть со стальными зубами, приближаясь, как неминуемая беда. Бедная кукла оцепенела, выронив из рук лютню и ей почудилось, что она сейчас умрёт. Но крыса оказалась расторопнее её. От её внимания также не могла ускользнуть несущаяся на неё и куклу огромная страшная собака, но краем глаза Шушара также заметила у обочины дороги, по которой они с Искрой шагали, роскошную карету, запряжённую шестёркой лошадей. Дверь кареты была приоткрыта, а в самом салоне кареты никого не было. Вцепившись в запястье куклы, крыса изо всех сил рванула её и потащила к этой карете. Затем чуть ли не пинками затолкала в салон и заставила залезть под сиденье — небольшой диванчик, оббитый красным бархатом. И, подскочив вверх, уцепилась за ручку двери кареты, уперлась лапками в косяк и захлопнула дверь. Артабано громко залаял, запрыгал возле кареты, стараясь заглянуть в окошко. Но через несколько минут объявились и сами хозяева кареты:  — А ну, пошёл вон, мерзкий пёс! — услышали лежавшие под оббитым бархатом диванчике кукла и крыса глухой мужской голос. — Пошёл вон или я позову полицию!  — Кукла! — прорычал Артабано. — Там кукла моего хозяина! Отдайте мне её и я оставлю вас в покое!  — Какая ещё кукла! Нет у меня твоей куклы! Полиция! Полиция! Помогите! Послышался звук полицейского свистка и рычание других собак, видимо, полицейских:  — Ты, бездомная псина, посмел нарушать покой почтенного господина?! Ты арестован!  — Артабано, кажется, арестовали! — радостно прошептала Шушара. Искра облегчённо вздохнула. На диванчике оказались двое человек, у одного из них ноги обтягивали тёмные брюки, а у другого они были скрыты под пышной юбкойиз множества кружевных воланов. Карета куда-то мчалась, стуча колёсами по булыжной мостовой.  — Папа, что за куклу хотел этот пёс? — спросил детский нежный голос. — И, кстати, о кукле. Ты так давно не покупал мне новых кукол!  — Франческа, я же сказал тебе, что новых кукол у тебя не будет до тех пор, пока ты не выучишь азбуку! И как же тебе не стыдно, твои подруги уже давно умеют читать и писать, а ты за три года не выучила ни одной буквы!  — Но мне это неинтересно, папа. Мне скучно учиться. В куклы играть гораздо интереснее!

====== Глава 63. Живая игрушка ======

Между папой и дочкой завёлся разговор: папа принялся объяснять девочке о пользе образования, а дочка – просвещать отца о пользе игрушек.

Карета мчалась какое-то время, её колёса стучали по булыжной дороге, отчего Искра, лежавшая на полу кареты, чувствовала себя не очень комфортно. Наконец, карета остановилась и папа с дочкой собрались выйти из неё. Крыса и кукла проворно спрятались за широкую и длинную юбку Франчески и выбрались следом. Из-за пышных складок юбки девочки Искра толком не могла разглядеть окружающей обстановки, куда она идут. Но двигаться было надо, искать убежище от ужасной собаки! Кто знает, не вырвалась ли она из лап полиции, не бежала ли следом за каретой? Когда папа, дочка, Шушара и Искра оказались внутри дома, кукла также не имела возможности рассмотреть окружающую обстановку. И только когда они оказались в какой-то комнате, папа приказал дочери пройти в его кабинет, потому что их разговор не был окончен, девочка последовала за ним, а кукла и крыса остались в этой комнате. Комната была великолепна! Стены её имели персиково-розовый цвет, мебель была мягкой, оббитой плюшем, на полу был расстелен толстый роскошный ковёр. Кроме того, в ней находилось нечто, что привлекло к себе особое внимание Искры. На небольшом диванчике рядком сидели куклы. Они выглядели так, что от восторга Искра даже зажмурилась! На каждой из них были просто чудесные наряды: красные, зелёные, голубые, белые, из бархата, шёлка, атласа, кружев; на головах кукол красовались шляпки с перьями, береты, чепчики; туфельки украшены стразами, бисером, бусинками. Искра вежливо поздоровалась с ними и в знак уважения сделала реверанс, но куклы только надменно промолчали в ответ и смотрели на неё пустыми стеклянными глазами. Искру возмутило их высокомерие, однако, приблизившись а ним, она вдруг поняла, что они были неживыми. – Подумать только, – задумчиво проговорила она, – на мёртвых куклах – и такие прекрасные одеяния? Зачем они им? А тем временем, живых кукол Карабас облачает в серую мешковину! Ну, скажите, где справедливость? Между тем, Шушра уже проворно носилась по комнате, заглядывая под шкафы, кровать, столик в поисках еды. – И что толку в этой роскошшши, если нет и крошшки еды! – ворчала она. Не обращая на неё внимания, Искра принялась рассматривать другие предметы. Это была мебель для кукол: маленький круглый столик, уставленный чашечками и блюдечками с розочками; маленькие стульчики вокруг столика; диванчик с плюшевыми подушечками; кресла с округлыми валиками. Но особенно впечатляюще смотрелась кукольная кроватка, покрытая голубым стёганым атласным одеяльцем с кружевами по краям и такие же подушки. – Вот это кроватка, так кроватка! – восхищённо проговорила Искра. – Не чета тем кроватям, на которых мы спали у Карабаса. В доме Карабаса у кукол из постели были только серые фланелевые одеяла без всякого пододеяльника; простыни и наволочки из грубой холстины; не очень толстые матрацы. Поэтому Искра не удержалась от соблазна присесть на кроватку с атласным одеяльцем и почувствовала, как мягко сидится на этой постельке. – Подумать только, такие удобства – и всё для мёртвых кукол, которые это не оценят! – вздохнула она. – А бедные куклы в доме Карабаса в последнее время вообще спали на голых досках! А где они спят сейчас? Что вообще там с ними происходит? Крыса приблизилась к ней, почёсывая когтями всклокоченную голову. – Хорошшшо бы задержаться в этом доме, – рассудительно произнесла она. – Думаю, здесь есть подпол. И если хорошшенько пошшшарить, найдётся и провиант. В богатом доме он должен водиться, а это, судя по всему, уж точно не дом бедняка! Внезапно скрипнула дверь и крыса юркнула под кукольную кроватку. А Искра так перепугалась, что замерла на кукольной кроватке и не смела даже дышать полной грудью. Это оказалась та самая девочка, в складках платья которой прятались кукла и крыса. И девочка сразу же заметила Искру, сидевшую на кукольной кроватке. – Ой, новая куколка! – воскликнула она. – И какая хорошенькая! Значит, папа всё-таки решил купить мне новую куклу! Франческа присела возле кроватки, рассматривая Искру. – И подумать только, она как настоящая! У неё глаза, как у человека! Она отличается от всех других моих кукол! Такой игрушки у меня ещё не было никогда! – девочка протянула к ней руки. Искру настолько покоробило слово “игрушка”, как называл её в последнее время Карабас-Барабас, что она не могла не произнести: – Простите, но я не игрушка! Я живая, а живая кукла совершенно не может быть чьей-то игрушкой! И меня нельзя купить! Я пришла сюда сама! Девочка с восторгом воскликнула: – Ой, живая!.. Живая кукла! – похоже, радости ребёнка не было предела. Искра и не знала, что живая кукла являлась мечтой всех девочек на планете! Но поняла, что ей тут рады и она может вести переговоры.

====== Глава 64. Искра играет с Франческой в школу ======

– Значит, ты хочешь, чтобы я осталась у тебя? – спросила Искра. – Конечно, конечно! – Франческа подскочила на ноги и весело закружилась по комнате, затанцевала, а затем снова присела на корточки перед живой куклой. – Но у меня есть одно небольшое условие, – продолжала Искра. – Если хочешь, чтобы я жила у тебя, тогда ты позволишь жить здесь и моей подруге, – она похлопала по атласному одеяльцу и из-под кроватки высунулся серый нервно подрагивающий нос Шушары, сверкнули её красные глазки. – Здрасссьте! – выдавила она из себя. – Конечно! – девочка была согласна на всё, лишь бы живая кукла осталась у неё. – Я люблю животных... Мммм... Но лучше уж твоей подруге не показываться на глаза моему папе! – Это нам не трудно, – ответила Шушара, всё также продолжая сидеть под кроватью. – А как у вас насчёт пропитания? А то моя лучшшшая подруга Искра просто умирает от голода! – Да, да, сейчас! – ответила Франческа и убежала куда-то. Она вернулась минут через пятнадцать с подносом в руках, на котором лежала большая тарелка с сочными котлетами, соус, жареная рыба, булочки, конфеты и чайник с какао и чашки. Крыса немедленно выскочила из своего убежища и, подпрыгнув от восторга на два метра в высоту, первая поспешила к кукольному столику и уселась на стульчик, постукивая коготками по краям столика, пока Франческа расставляла на нём еду. Искра вела себя более чинно – ей хотелось показать себя воспитанной куклой в этом богатом доме. Ела она сдержанно и неспешно, в отличие от Шушары, которая хватала со стола всё подряд и набивала себе за щёки, громко чавкая и, всхлипывая, запивала напитком какао, то и дело давая знак Франческе, чтобы та подливала ей его в чашку ещё и ещё. Искра первая закончила трапезу, почувствовав себя достаточно сытой, а всё Шушара наполняла и наполняла желудок, видимо, впрок. Франческе не терпелось поговорить с куклой. Поняв, что та уже закончила принятие пищи, она спросила: – Так откуда же ты и как тебя зовут? – Меня зовут Искра и до сих пор я танцевала на улице, – уклончиво ответила кукла. – Но случайно попала в вашу карету, а потом – в ваш дом. – Вот здорово! – Франческа всё ещё пребывала в эйфории восхищения. – До сих пор у меня никогда не было живой куклы, только неживые и те папа мне в последнее время не покупал, потому что я ещё не выучила азбуку. – Не выучила азбуку? Почему же? Разве тебе не интересно научиться читать и писать? – Разумеется, неинтересно! Это только учительнице интересно, ведь на неё все смотрят и слушают её, а учиться неинтересно! Искра задумалась. Ей просто необходимо было укрыться в этом доме от страшного пса, который наверняка продолжит свои преследования. А значит, в этом доме ей были нужны покровители, которым стало бы желательно её присутствие в этом доме. Логика подсказывала, что ей предстоит снова кого-то развлекать. Но ведь в этом предназначение куклы, не так ли? – А почему бы нам с тобой не поиграть в школу? – обратилась она к Франческе. – А зачем в неё играть, я каждый день хожу в неё и сижу за партой! – уныло ответила девочка. – Нет, мы будем играть по другому. В нашей школе ты не будешь сидеть за партой. Потому что ты станешь учительницей! Глаза Франчески вспыхнули живым огоньком. – Я – учительницей? – радостно-возбуждённо проговорила она. – Да-да! А я стану ученицей и ты будешь обучать меня азбуке. – Но я же не знаю ни одной буквы! – Ничего, я знаю и сначала научу тебя. А потом мы поиграем, как будто я ничего не знаю и ты как будто научишь азбуке меня. Девочке понравилась эта идея и они затеяли эту игру в школу, и к ним примкнула и Шушара после того, как рассовала объедки с обеденного стола, не поместившиеся в неё, по углам и щелям, чтобы съесть их между обедом и ужином. Шушару тоже заинтересовала азбука, какое-то чутьё говорило ей, что грамотному всегда выгоднее, чем неграмотному. Искра показывала буквы Франческе, а потом они вдвоём с Шушарой садились за обеденный столик, с которого была убрана вся грязная посуда, и он теперь служил партой и Франческа, подражая манерам своей учительницы, объясняла им то, чему только что обучила её Искра. Таким образом, Франческа, не сумевшая за три года запомнить ни одной буквы, за пару часов уже выучила четыре начальные буквы алфавита. И не преминула похвастаться этим перед своим отцам.

====== Глава 65. Жизнь Искры в богатом доме ======

Её отец, уважаемый адвокат, синьор Фердинандо, остался доволен и пообещал, что если у его дочери и дальше пойдут дела так же хорошо и за неделю она выучит весь алфавит, то он купит ей новую куклу. Но девочка засмеялась и ответила, что ей больше не нужны мёртвые куклы, потому что у неё есть теперь живая кукла, которая играет с ней в школу и помогает изучать азбуку. Синьор Фердинандо поначалу решил, что это всё фантазии дочери, но Франческа настояла, чтобы посмотрел на Искру.

Синьор Фердинандо вошёл в комнату дочери, когда Искра стояла перед маленьким кукольным туалетом и примеряла на себя шляпку, которую сняла с головы одной из кукол. Шушара, которая отдыхала на диване, вольготно развалившись на горе подушек, успела шмыгнуть под диван. Увидав высокую солидную фигуру адвоката, Искра сделала глубокий реверанс и осведомилась о здоровье синьора. – Великолепно, сеньорита, – ответил отец Франчески, который был прекрасно воспитан. – Я весьма благодарен вам за то, что вы нашли подход к моей дочери и вызвали у неё интерес к изучению азбуки! Признаться, до сих пор это не удавалось никому. За этим последовало приглашение Искре отужинать за семейным столом. Крыса Шушара под кукольным диванчиком даже зашипела от досады: если Искра не будет ужинать в комнате Франчески, значи, ей, крысе, ничего не перепадёт? Хорошо ещё, что она сделала запасы по разным щелям и закоулкам! В столовой для Искры было приготовлено сидение: несколько подушек, уложенные друг на друга на кресле. Кукла немного стеснялась, поскольку не была обучена светским манерам. Кроме того, уважаемый синьор Фердинандо начала подробно расспрашивать её о том, кто она и откуда и ей пришлось отвечать осторожно, пропуская многие подробности из своей жизни. Она твердила только, что её вылепил из глины маэстро Джоакино, чтобы она выступала на радость публике и она на самом деле делала это на улицах города и случайно заскочила в его карету, испугавшись большой чёрной собаки. Она не доверяла почтенному адвокату. Вдруг он, узнав, что она бежала из театра Карабаса, счёл бы её Карабасовой собственностью и пожелал бы вернуть хозяину? После ужина Франческа уложила её спать в ту самую кроватку, на перинку и укрыла сверху атласным голубым покрывальцем с кружевом по краям. Искре сделалось очень хорошо. До сих пор никто за ней не ухаживал, не заботился. Куклы любили её, но никого из них не учили нежностям, они не умели баловать друг друга, хотя каждая кукла, конечно, в душе мечтает именно об этом. Ведь кукла – существо хрупкое и тонкое, как тут не захотеть чего-то такого, что является не самым насущным, но без чего так грустно? Однако, когда Франческа улеглась спать и тишину ночи нарушало только похрапывание Шушары, спящей на диванчике рядом с кроваткой Искры, кукла поняла, что не может уснуть. Но, конечно, не из-за храпа крысы. Она привыкла к храпу, ведь раньше она спала в общей комнате с другими куклами, которые не все спали бесшумно. Её начали одолевать мысли о том, что вот она нежится на перине под атласным одеялом, а бедные куклы наверняка страдают в доме Карабаса. Ведь он ни за что не простит им восстания, наверняка он будет с ними более жесток, чем прежде. И не работали доводы, что она всё равно не может им ничем помочь, что она всего лишь маленькая куколка, что она слабая, что она как потерянная песчинка в этом огромном мире, что она не способна ни на что и она сама скрывается от огромной страшной собаки и казни Карабаса. Наконец, она приняла решение: “Я буду добиваться знаний. Я буду стараться узнать, как можно больше о том, как слабый может противостоять угнетению сильного. Я постараюсь выведать всё про огнестрельное оружие. Каким оно бывает, как им пользоваться и как можно добыть. Если когда-нибудь у меня будет огнестрельное оружие, я убью пса и убью Карабаса. Даже если я не успею спасти кукол, даже если Карабас погубит их, то я, по крайней мере, за них отомщу.” Эти обещания самой себе успокоили её и она, наконец, забылась сном. У Искры началась новая жизнь. Теперь она каждый день играла с Франческой в школу, потому что девочке нравилась роль учительницы и меньше, чем за неделю девочка выучила всю азбуку, чем синьор Фердинандо был несказанно рад. Кроме того, что Франческа познавала азбуку у Искры, у девочки была гувернантка, обучавшая её светским манерам. Но Франческа и тут плохо усваивала уроки. Однако, Искру заинтересовал светский этикет и она принялась сама брать уроки у гувернантки и Франческа, глядя на свою подругу-куклу, тоже не пожелала от неё отстать. Синьор Фердинандо был человек умный и прагматичный, он понял, как хорошо влияет на девочку живая кукла, поселившаяся в его доме. Неизвестно, что бы выросло из нерадивой и легкомысленной Франчески, если бы не старания Искры! Поэтому, чтобы как-то отблагодарить куклу и простимулировать её и дальше проживать в его доме, он специально для неё нанял портного, сапожника и шляпных дел мастера, который должны были приготовить кукле её новый гардероб. Кукольный шкафчик Искры наполнялся платьицами из бархата, тафты, шифона, шёлка, батиста. На другом шкафчике из полочек стояли маленькие коробочки со шляпками и туфельками. Ещё у Искры появился сундучок, в котором был целый ворох сорочек, чепчиков и панталончиков с кружевами и рюшами, а также чулочек и ленточек. Искре было по вкусу всё это, ей нравилось примерять одно платье за другим, подолгу вертеться перед зеркалом, восхищаться собой. Иногда у неё мелькали соблазнительные мысли: а не забыть ли ей обо всём? Сдаться судьбе, признать, что она бессильна перед ней, принимать её дары, не иметь цели и наслаждаться одним днём? Отключить измученный страданиями былого разум, внушить себе, что никогда этого не было – тяжких унижений, невыносимой физической боли, ценой которой досталась ей внешняя красота. Стать глупой, пустоголовой, полусонной. Да оно бы и было так, если бы ещё раньше она не успела привязаться к тем, кто теперь томился в доме Карабаса. Трудно это забыть, когда один за всех – и все за одного. Слишком ценно, слишком она могуча, эта мантра единства и дружбы.

====== Глава 66. Светская жизнь ======

Она завтракала, обедала и ужинала за одним столом с синьором Фердинандо и Франческой, как член семьи.

Шушара также питалась вдоволь: Франческа приносила ей продуктов больше, чем достаточно. В обязанность же крысы входило на пару с Искрой развлекать Франческу и заботиться о её образовании. И получать его самим. Девочке настолько понравилась роль учительницы, что она стала интересоваться и математикой, и другими науками, чего Искра не успела познать в доме Карабаса, и теперь уж по-настоящему передавала свои знания кукле и крысе. Франческа рекордными сроками нагоняя в школе то, что упустила за три года учёбы. Когда же девочка находилась в школе, а синьор Фердинандо на службе, Искра ходила по дому, изучая в нём обстановку, а Шушара повсюду шныряла, выискивая закоулки, какие может отыскать только крыса. Они обе часто бывали в библиотеке синьора Фердинандо и внимательно читали корешки книг, Искра – те, что стояли на нижних полках, а Шушара забиралась на верхние. Обе искали книги, в которых бы подробно была описана тема оружия, каким оно бывает и как им пользоваться. Но им попадалась лишь художественная или развлекательная литература. В доме синьора Фердинандо время от времени проходили вечеринки, на которых появлялись люди из высшего общества. И, поскольку Искра успела более-менее освоится со светским этикетом, синьор Фердинандо начал выводить её к гостям. Обычно Франческа выносила её на руках в просторную гостиную, уставленную роскошной мебелью и сама Искра была разодета в пух и прах в платья с пышными подолами и рукавами-фонарями или в бархатные платья с изящным фасоном. Живая кукла очень нравилась гостям синьора Фердинанда. Её обычно ставили на стол, чтобы её можно было лучше рассмотреть, гостей забавляло, как она делает реверансы перед ними и жеманничает. Ещё раньше синьор Фердинандо заказал для неё новую маленькую лютню и она играла на ней для гостей, пела; танцевала на столе между рюмками и тарелками, так ловко, что ни одну из них не опрокидывала; декламировала стихи мировых классиков, которые заранее заучивала. Но особенно умиляло и дам и кавалеров, как она ела своим крошечным, похожим на розовый бантик, ртом, не разжимая его, пока пережёвывала пищу. Иногда она слышала фразы от гостей синьора Фердинандо, которые коробили её слух. О ней отзывались, как о игрушке Франчески, иногда кто-то уговаривал синьора Фердинандо продать Искру для их детей, а синьор Фердинандо отказывался это сделать, но не потому, что считал, что живое существо нельзя продавать, а потому что кукла была нужна ему самому, ведь его дочь стала гораздо лучше учиться, когда у неё появилась эта кукла. Но Искра всё молча сносила и, как истинная актриса, делала вид, что ничего не слышала и одевала маску весёлого и всем довольного существа. Ведь она тоже пользуется домом синьора Фернандо, чтобы прятаться от своего преследователя. Она научилась флиртовать с мужчинами, что приходили на вечеринки синьора Фернандо, играть веерами и вести непринуждённую беседу. А позже – ещё и подводить её к нужному для неё руслу. И как-то само собой получилось, что она выудила из них немало информации о том, каким бывает огнестрельное оружие и как им пользоваться. Крыса скучала, пока она “развлекалась” на этих вечеринках, ей надо было сидеть тише воды, ниже травы в комнате Франчески, пока длились увеселения, чтобы не оказаться кем-то замеченной. И поэтому, когда Искра собиралась на них, на Шушару нападала невероятная ворчливость. – Я смотрю, тебя начало засасывать буржуазное болото! – сварливо бубнила она, лёжа на диванчике среди подушек и подперев лапой голову, пока Искра перед зеркалом натягивала белоснежные панталончики с кружевом. – Фифочка – иначе не скажешшшь! Искра улыбалась: если её, по словам крысы, “буржуазное болото” только начало засасывать, то Шушара, с её сибаритскими замашками уже увязла там по самое горлышко. Объедаться так, чтобы потом стонать, держась за желудок или печёнку, и валяться на мягком диванчике, обложившись подушками – чем не барство? – Не волнуйся, даром время тратить не приходится, – ответила кукла, снимая с кудрявой головки ажурный чепчик с розочками и фиалками и откладывая его на кроватку. – Между прочим, я выяснила, что из себя представляет огнестрельное оружие. Более всего мне подходит пистолет, я, по крайней мере, смогу удержать его. И я сумела выспросить о нём всё, вплоть до того, как он сконструирован. Осталось только его достать. К сожалению, в доме синьора Фердинандо он не водится, – кукла облачилась в белое гипюровое платьице и принялась расправлять складки. – И что, ты на самом деле смогла бы выстрелить в Карабаса? – А почему бы и нет? Я узнала кое-что из анатомии, – Искра улыбнулась и Шушара, увидав в зеркале отражение её улыбки, поневоле поёжилась, хотя ей немало довелось повидать в жизни, что пугало многих. – Лучше всего стрелять в голову, потому что это надёжнее всего. Там находится мозг. Сердце в груди слева, но можно промазать, ещё выживет. А от пули в голове уже спасения нет, – кукла присела на корточки и расправила бантики на белых лакированных туфельках. ” – Серьёзная же каша готовится завариться, – подумала крыса, – но отступать уже некуда.”

====== Глава 67. Хочу живую куклу! ======

- Так где всё-таки ты намерена достать его? – спросила она куклу.

– У тех, у кого он имеется, – Искра брызнула на платье духами, подаренными ей Франческой. – И у кого же? – Хороший вопрос. – И разрешшшится он, разумеется, не скоро? – Как получится. Искра даже не подозревала, как скоро оно окажется близка к своей цели. В этот день, когда произошёл вышеописанный разговор, в доме синьора Фердинандо ждали очень важного гостя – высокопоставленного королевского сановника с его дочерью Глорией, ровесницей Франчески. Искра должна была появиться перед важными гостями и не ударить в грязь лицом. За дверью уже слышался топот ног – в доме поднялась сильнейшая суета, очевидно, важные гости уже входили в него. Шушара предусмотрительно спряталась в шкаф, где у неё загодя были припрятаны приличные залежи сыра, колбасы и сухарей, так что скучать бы ей не пришлось в одинокой тьме внутри шкафа. И вовремя она укрылась: едва она сделала это, как дверь в комнату распахнулась и в неё вошла Франческа и с ней ещё одна нарядно одетая девочка. – Вот, Глория, позволь представить тебе ту самую живую куклу, мою подругу Искру! – произнесла Франческа. Искра широко улыбнулась и сделала перед Глорией изящный реверанс, затем подняла глаза, чтобы рассмотреть ту, с кем её знакомили. Девочка была тощей, как жердь, у неё была маленькая змеиная головка на длинной тонкой шее и казалось, она вот-вот выползет из воротника. Глаза у Глории были огромные и сильно выпуклые и Искре даже показалось, что в этом она имеет сходство с Карабасом-Барабасом. Более того, у девочки оказались такие же, как и у него, крупные квадратные зубы, такие большие, что ей было затруднительно спрятать их под верхней губой и она всё время у неё поддиралась. – Живая кукла? – заговорила Глория и голос у неё оказался резким и каким-то взрослым, как будто он опережал её лет на пять. – Я хочу её рассмотреть! – она протянула к Искре руки, бесцеремонно сжала её плечи, так сильно, что кукла почувствовал боль, подняла воздух и поднесла к своему лицу. – Ты правда живая? Я хочу, чтобы ты что-нибудь сказала! – Пожалуйста, будьте любезны, не сжимайте так сильно мои плечи, я всё-таки хрупкая куколка! – ответила Искра. – Ого, да она и вправду живая! – громко захохотала Глория, игнорируя просьбу куклы не стискивать её плечи. – И говорит! – А ещё она танцует, поёт и читает стихи! – добавила Франческа. – Да?! – удивилась Глория. – Я хочу забрать эту куклу себе! – резким, как металл, голосом заявила она. – Я хочу, чтобы она стала моей! – Ну, вот ещё! – возмутилась Франческа и, взяв Искру обоими руками, с такой силой рванула к себе, что у несчастной куклы голова заходила ходуном. – Это моя кукла! Я не отдам ни за что! – Мне никогда ни в чём не отказывали! – голос Глории из металлического сделался плаксивым, но он был всё ещё таким же громким. – Я всегда получаю то, что хочу! Паааапа! – сиреной завыла она и затопала ногами. – Папа, хочу куклу! – она всё ещё держала Искру за плечи и потянула к себе. Кукла закричала: ей стало очень больно и показалось, что девочки сейчас разорвут её на две половинки. Когда синьор Фердинандо и его гость, важный королевский чиновник синьор Энрико, услышав крики своих дочерей, поспешили в комнату Франчески, они застали там жуткое зрелище: две девочки тянули в разные стороны маленькое отчаянно верещавшее существо, Франческа прижимала к груди её голову, которая, казалось, вот-вот оторвётся, а Глория тянула за ноги. – Остановитесь! – закричал синьор Фердинандо, отбирая у девочек куклу. – Разве вы забыли, что она живая? – Папа, хочуууу! – завыла Глория, бросаясь к отцу и скаля огромные зубы. – Хочу живую куклу! Мне!!! Для меня!!! Хочу!!! Дай! Королевский чиновник, в чёрном костюме, важный, как будто он сам являлся королём, с пышными усами, гордо обратился к синьору Фердинандо: – Синьор Фердинандо, сколько вы хотите за эту куклу? Я не пожалею никаких денег, все желания моей дочери для меня закон. Я сам ей частенько говорю: “Доченька, не проси – приказывай!” – Ааа... Мммм... – замялся синьор Фердинандо, – видите ли, синьор Энрико, – эта кукла не имеет цены, ведь она живая... Многие хотели её купить у меня, но разве можно продать ту, которая так помогла моей дочери... Видите ли, Франческа только и начала проявлять интерес к учёбе с тех пор, как в нашем доме появилась живая кукла...

====== Глава 68. Капризная девчонка ======

- А как она у вас появилась? – поинтересовался синьор Энрико. – Где вы купили эту игрушку?

– Видите ли, я её не покупал... Искра выступала на улицах города, затем случайно оказалась в нашей карете, спасаясь от большой чёрной собаки, которая хотела на неё напасть, а после – в нашем доме... – Так вы ни у кого не купили её? – произнёс синьор Энрико. – И всё-таки я прошу вас продать мне эту куклу. Не хотите продавать – я прошу вас подарить её моей дочери. У неё никогда не было такого чуда – живой игрушки. Я очень редко прошу. И обычно мне не отказывают. Синьор Фердинандо понурился и, поразмыслив несколько минут, протянул куклу Глории. – Нет, папа, нет, не отдавай! – зарыдала Франческа. – Довольно, Франческа, – сухо проговорил адвокат. – Я не могу ссориться с королевским чиновником из-за куклы! – Тогда я снова перестану учиться! Я не буду ходить в школу совсем! – Франческа, мы обсудим это позже. Глория, заполучив в свои руки Искру, запрыгала от восторга. – У меня теперь есть живая кукла! – радостно прокричала она и затрясла Искру в воздухе. – Ни у кого нет, а у меня есть! Капризная девчонка тут же потребовала от отца, чтобы он вёз её домой и тот, не привыкнув отказывать ей ни в чём, повиновался. Сидя в карете, всю дорогу Глория вела себя, как бесноватая, она грубо ощупывала Искру, щипала её, тянула за волосы. Бедная кукла никак не могла прийти в себя, она была в шоке. В доме синьора Фердинанда она отвыкла от грубости и жестокости, которые она вдоволь получала в доме Карабаса и теперь не могла принять то, что это повторялось, теперь уже это проделывала с ней противная девчонка. А её отец только умилялся выходкам своей избалованной дочки. Наконец, когда они прибыли в ещё более роскошный, чем у синьора адвоката, дом синьора Энрико, Глория затащила в свою комнату, ещё более богато убранную, чем у Франчески, Искру, швырнула её на кресло и начала срывать с неё белое гипюровое платьице. – Что ты делаешь? – закричала кукла, сопротивляясь. – Я хочу посмотреть, как ты выглядишь без платья! Тут Искру охватили ярость. Как, её снова хотят унизить, как тогда, когда Карабас выставлял её на потеху публике?! Ну, нет, этого она не позволит! Она изо всех сил впилась зубами в большой палец на правой руке Глории. Та заверещала от боли. Кукла соскочила с кресла и спряталась под него, догадываясь, чтоб выбрала себе ненадёжное укрытие, за неимением лучшего. А Глория метнулась к небольшому сундучку, в котором лежали кое-какие её игрушки, перевернула его и высыпала наружу. Затем подбежала к креслу, отодвинула его, схватила Искру за шею, подняла над полом и швырнула в сундук. Затем захлопнула крышку и заперла сундук на замок. – Посиди там, противная кукла, узнаешь, как кусаться! Искра, оказавшись в тесном тёмном пространстве, принялась в бешенстве колотить кулаками и ногами по стенкам сундука, требуя, чтобы её выпустили. Но ответом ей была тишина, видимо, девчонка куда-то ушла. Искра долго ещё металась и вопила, переходя даже на угрозы, но затем утомилась и скрутилась в калачик на дне сундука. Так жестоко с ней не поступала даже Карабас-Барабас, чтобы вот так замкнуть её – почти в гробу, живую! Вскоре ей показалось, что кто-то скребётся и шуршит по стенкам сундука извне. Затем послышался знакомый голос: – Искра! Ты слышшшишь меня? – Шушара! – никогда ещё кукла не радовалась так сильно появлению крысы. – Шушара, ты здесь? Спаси меня, помоги! – Большшшая проблема, крышшшка сундука заперта на железный замок... Хорошшшо ещщё, что я успела шшшмыгнуть следом за тобой в карету! – Спасибо, что не оставила меня... Мне так страшно! – слёзы полились из глаз куклы. – Так ведь у нас же одно дело – борьба за победу революции, мы же товарищщщи... Ничего, ночью я попробую выкрасть ключ у девчонки и мы сбежим. Я укрою тебя в подполье в каморке у папы Карло, там никакие королевские чиновники не найдут. Но Искра оказалась на свободе раньше, чем наступила ночь. Глория открыла сундук и проговорила злым колючим голосом: – Я – дочь королевского чиновника, синьора Энрико и мне никто никогда не смеет перечить! И ты мне не смеешь перечить! Ты должна выполнять все мои приказы, потому что их выполняют все! – Вот кого бы вытянуть Карабасовой семихвостой плёткой, – проговорила Искра, – ох, как бы тебе пошло на пользу! Как жаль, что Карабасово воспитание получают не те, кто его заслужил!

====== Глава 69. В этом доме есть револьвер! ======

– Меня – семихвостой плёткой?! – возмущённо вскричала Глория. – Меня никто не посмеет! Никогда! Ни за что! – Карабас бы посмел, – Искра поднялась на ноги, глядя на девчонку вызывающим взглядом снизу вверх. – Он драл бы так, что ты сто раз бы сознание потеряла! – Какой ещё Карабас? – Это не важно. Важно, что ты заслужила плётку. – А мне плевать, что я заслужила! Папа никому не позволит ударить меня! – А жаль. Может, найдётся, кто сделает это. – Не найдётся! А если найдётся, то папа застрелит его! Искру словно прошило разрядом тока. Застрелит?! – А разве у твоего папы есть пистолет? – спросила она. – Револьвер! – с гордостью ответила девчонка. У Искры бешено заколотилось сердце. Револьвер! Револьвер! В этом доме есть револьвер! Его надо раздобыть. Надо применить любую хитрость, сконцентрировать все умственные способности, чтобы сделать это! Но девчонка не была намерена продолжать беседу. – Я хочу спать! – заявила она. – А завтра я буду играть тобой, как захочу! Она схватила Искру за руку и подняла вверх. И понесла в смежную с её спальной комнату, отведённую специально для игрушек. Кукол у Глории оказалось раз в десять больше, чем у Франчески. Они сидели на полках длинного стеллажа вдоль стены, такие же нарядные, как те, что были у Франчески и такие же мёртвые. Были и другие игрушки – мягкие в виде медведей, слонов, зайцев и собачек; кукольная мебель; кукольная посудка; кукольные домики. Глория поднесла Искру к одной из кукольных кроваток с розовым атласным одеяльцем, на которой уже лежала неживая кукла с рыжими кудряшками и в синем бархатном платьице. Девчонка пинком скинула её с кровати, положила на неё Искру. Кроватка оказалась из металла, с позолоченными прутиками у изголовья там, где должны находиться ноги. Глория вынула из кармана платья маленькие наручники, застегнула их на запястье живой куклы, а другое кольцо наручников прикрепила к одному из прутиков кровати. – Так будет надёжнее, – проговорила она, – чтобы ты не сбежала! Когда погас свет и Глория удалилась в смежную спальную, кукла полежала немного в темноте, нисколько не сомневаясь, что должна появиться Шушара. И не ошиблась. Она услышала чьё-то сопение, затем нечто бархатное пощекотала её руку. Затем послышался шёпот: – Наручники хоть и игрушшшечные, но из стали, мне их не перегрызть. Придётся пошшшарить в тумбочке у девчонки, может, найду от них ключ. – Не надо, Шушара. Я, пожалуй, задержусь в этом доме. Ты слышала наш разговор с девчонкой? – Конечно, слышшшала, я сидела под шшшкафом и ловила каждое слово! – И, конечно, сделала выводы? Крыса почесала коготками темя. – Про револьвер? – удивлённо спросила она. – Да. В доме есть огнестрельное оружие. Это то, что нам нужно. Я не уйду из этого дома без револьвера! – Однако, ты слишшшком рискуешшшь. Девчонка сумасшшшедшшшая, она может выкинуть, что угодно! – Так ведь кто не рискует, то не пьёт шампанского! – усмехнулась Искра. – К тому же, мне нечего терять, кроме своих цепей, – она подёргала рукой, на которой был браслет наручника. – А потерять жизнь? – Жизнь хороша, только на свободе. А в неволе она хороша только тогда, когда посвящена борьбе с неволей. Я ничего не боюсь. Я готова вытерпеть, что угодно ради револьвера. А ты, Шушара? Ты всё ещё со мной, ты намерена продолжать дело революции? – Как видишшшь... – Тогда ты понимаешь, что для того, чтобы заполучить револьвер, нам нужно хорошо исследовать дом? – Я тебя поняла... Я всё обшшшарю... Постараюсь определить местонахождение револьвера. – Да, лучше знать, где он лежит. Хотя я больше надеюсь добыть его хитростью. Крыса растворилась в ночной мгле. А кукла опустила на глаза тяжёлые веки и сон охватил её.

====== Глава 70. На цепи ======

Пробудилась она от того, что кто-то подняла её за ногу и когда она, ничего не понимая со сна, кое-как разлепила веки и почувствовала себя висящей вниз головой.

– Я хочу, чтобы ты приняла водные процедуры! – услышала она противный голос Глории и её куда-то понесли. Она оказалась в просторном помещении, выложенном белоснежным кафелем, под ней плыл такой же пол. Затем внизу оказалась огромная ванна в форме овала, наполненная водой. Искре приходилось принимать горячую ванну у Франчески, но в небольшой кукольной ванночке, со взбитой пеной. А теперь под ней было целое озеро! Глория разжала пальцы, которыми держала Искру за ногу и кукла с испуганным криком плюхнулась в воду. В ванне оказалось довольно глубоко и Искра начала барахтаться в воде, не нащупывая ногами дна. К тому же, вода была холодная и сводила судорогами ноги и руки. Стоило кукле выплыть на поверхность, как рука Глории снова погружала её под воду. Наконец, в лёгкие Искры проникло слишком много воды, она потеряла сознание и топором ушла под воду. Очнулась она на своей кровати от того, что врач, вызванный в дом синьора Энрико, подносил к носу куклы нашатырный спирт. – Я-то думала, что ты выносливее! – презрительно наморщила носик Глория, склонившись над ней. – А ты не выдержала простого испытания задержки дыхания под водой! Если ты не вытерпела таких простых трудностей, как же ты перенесёшь, когда я посажу тебя на коня и пущу его галопом во всю прыть, когда тебе придётся скакать через огненный обруч или прыгать в реку с моста? – А я не создана для испытаний! – ответила Искра, глядя на Глорию колючими глазами. – Я – кукла! Я сделана из глины! Я – актриса, я создана для того, чтобы развлекать других и менять наряды! Вот моё предназначение! – Но это неинтересно! – хмыкнула Глория. – Мне это скучно. Я люблю устраивать другим испытания. Вот, например, на прошлой неделе я устроила испытания нашему дворецкому, когда заперла его в дальней кладовой, откуда не был слышен его голос, когда он звал других. Я хотела испытать, сколько выдержит человек без воды и еды и что он при этом испытывает. – И что же? – Он так мне ничего и не рассказал – его забрали в лечебницу для душевнобольных. – И, конечно, твой папочка тебя не наказал за это. – Вот ещё! Мне всё можно! – Разве что нельзя брать в руки папин револьвер, – осторожно заметила Искра. – Вот это твой папенька точно бы не дал тебе в руки. А то вдруг ты как-то ранишь себя! – Пожалуй, да, – задумчиво согласилась Глория. – Папа слишком сильно любит меня и боится, чтобы со мной что-то не случилось. – И, пожалуй, если бы ты взяла револьвер потихоньку, в тайне от него, папа бы впервые тебя наказал! – с ядовитыми нотками в голосе вставила Искра. – Меня?! Папа?! Наказал?! – вспылила Глория. – Такого быть не может! – Как знать, как знать, может, это была бы граница дозволенного... – Нет! Папа не сделал бы этого никогда!!! – Может, поспорим? – Искра улыбнулась уголком рта. – Или ты не уверена и не решаешься спорить? – Я докажу тебе прямо сегодня! – в бешенстве проорала Глория. – Я пойду и возьму папин револьвер, пока папа в департаменте! – Ну, ну! – ехидно хихикнула Искра. Глория снова пристегнула куклу наручниками к прутьям кровати и, с перекошенным от ярости лицом выскочила прочь из своих апартаментов. Она вернулась где-то через полчаса, держа в маленьких руках что-то чёрное и тяжёлое. Она приблизилась к кроватке Искры, присела на корточки и ткнула той чуть ли не под нос самый настоящий револьвер: – Вот, видела? Видишь, что я его принесла? Искра сделала бесстрастное лицо: – Ну и что? Тоже мне достижение. Принесла и обратно положишь потихоньку, как миленькая. Вот если бы ты решилась выйти с ним в сад и пострелять, чтобы слышала прислуга и прохожие – вот это бы стало подвигом и было бы ясно, что ты не боишься, что папа тебя накажет! – Хватит! – рявкнула Глория, свирепо вытаращив и без того выпуклые глаза. – Я сейчас выйду в сад и буду стрелять, сколько захочу! И ты сама это увидишь! Она положила револьвер на пол, бросилась к одному из шкафчиков в комнате для игрушек и вытащила из него длинную металлическую цепочку с широким стальным кольцом. Она одела это кольцо на шею Искры, освободила её от наручников, затем потянула цепочку так, что стальное кольцо сдавило шею куклы так, что она закашлялась. – Пойдём! – приказала девчонка и поволокла Искру на цепи. Она шагала так быстро, что кукле приходилось бежать рядом с ней, чтобы не оказаться задушенной.

====== Глава 71. Живая мишень ======

Когда они вышли в сад и зашагали мимо клумбы, Искра заметила мелькавшую между бархатцами серую тень и подумала, что, возможно, у неё появится шанс заполучить револьвер. Если, конечно, раньше её не задушат. И это едва не случилось, когда Глория приблизилась к широкому пню. Она потянула цепь вверх, металлическое кольцо так сдавило шею Искры, что у неё едва не хрустнули шейные позвонки, когда её ноги оторвались от земли. Она повисла в воздухе, как в петле виселицы, глаза её выкатились, она пришла в ужас от мысли, что сейчас умрёт. Но девчонка поставила её на поверхность пня и Искра села, кашляя и тяжело дыша, жадно хватая ртом воздух. Глория засмеялась: – Я ж тебе говорила: учись подолгу задерживать дыхание! Видно, придётся тебя учить и учить, иначе ты так и останешься изнеженной соплёй! ” – А точно ли она дочь чиновника Энрико? – подумала Искра. – Она бы подошла в дочери Карабасу-Барабасу!” – Вот смотри, – продолжала Глория, – сейчас я буду стрелять! Только надо выбрать мишень... Услышав, что злобная и жестокая девчонка собирается искать мишень, Искра похолодела душой. И не напрасно: девчонка выбрала ею одного из работников сада, подрезавшего вдалеке кусты. – Вот смотри, сейчас я собью с его головы шляпу! – Не надо, – пробормотала кукла. – Ты же никогда раньше не стреляла. Ты наверняка попадёшь ему в голову! – Ну и что? – Он же умрёт! – Ну и что? – Но это же убийство! – А мне всё можно и мне за это ничего не будет! – Так неужели тебе самой его не жалко? – Нисколько! Девчонка сжала револьвер обоими руками, направила дуло в сторону работника в саду, положила палец на курок... И в ту же секунду Искра изо всех сил дёрнула цепь, прикреплённую к кольцу на её шее, другой конец которой был намотан на ладонь Глории, спрыгивая с поверхности пня на землю. Руки девчонки вместе с револьвером опустились вниз, раздался оглушительный выстрел, пронзительный вопль и белоснежная туфля Глории окрасилась алым цветом. Девчонка выронила из рук оружие, вопя диким голосом. Искра подскочила к ней и принялась разматывать конец цепи на её ладони. Затем спешно накручивать цепь на свою талию, чтобы она не волоклась и не мешала бежать. От её внимания не ускользнуло, что пока Глория кричала от боли и каталась по земле, из цветочных клумб выскочила Шушара, схватила револьвер и уволокла его в цветы. Искра со всех ног бросилась бежать. Она была уверена, что теперь будет не до неё. Глория ранила сама себя и слуги будут крутиться и вертеться вокруг неё и тут уж не до сбежавшей куклы. Она мчалась по саду, мечась в разные стороны, до тех пор, пока не добралась до ограды. Прутья этой ограды были достаточно широко расставлены, чтобы кукла могла пролезть между ними и оказаться на свободе. Она остановилась и огляделась кругом, размышляя, куда бежать дальше. Внезапно кто-то толкнул её в спину. Она вскрикнула, подпрыгнула, обернулась и увидала острый нос Шушары. – Револьвер я спрятала в канаву под мостком, там всё прикрыто лопухами. Ночью я попробую протащить по канаве этот револьвер прямо к дому Карабаса и отдать куклам. Тогда Карабас уже не будет страшен и ты сможешь вернуться. А сейчас тебе лучше поспешить и спрятаться в каморке у папы Карло. – Что с твоей речью? – удивилась кукла. – А что? – Ты как будто больше не шипишь, когда разговариваешь. – Да ладно тебе, давай-ка лучше смоемся подальше отсюда! Кукла и крыса побежали по узкой дорожке между кустами, окаймлявшими сад синьора Энрико. Цепь, обмотанная вокруг туловища Искры, была тяжела, но кукла мужественно преодолевала и это, ей хотелось как можно скорее удалиться от дома, где ей довелось столкнуть с существом, чуть ли не ещё более жестоким, чем Карабас-Барабас. В каморке Искра отыскала в инструментах папы Карло гвоздь и до вечера они с Шушарой ковырялись в замке металлического кольца на шее куклы и им пришлось немало повозиться, чтобы разомкнуть его. У Шушары оказались кое-какие запасы высушенного сыра и сухарей, они перекусили. А когда за окном начало смеркаться, Шушара решила отправиться туда, где она спрятала револьвер, чтобы доставить его куклам. Искра порывалась идти с ней, но крысазаметила, что в таком деле кукла может только всё испортить, так что лучше уж пусть сидит взаперти и не высовывается.

====== Глава 72. Снова Артабано ======

Артабано пришлось провести за решёткой долгие дни. Правда, он сумел уговорить полицейских собак похлопотать за него перед начальством, чтобы его выпустили, объяснив им, что просто пытался вернуть своему хозяину сбежавшую от него куклу. Собаки поняли его: каждая из них мечтала о хозяине и пошла бы на всё ради него. Но всё-таки прошло немало времени прежде, чем они выхлопотали для Артабано помилование. Выбравшись из тюрьмы, первое, что сделал Артабано, это начал держать нос по ветру. И ветер донёс до него запах Искры и он побрёл туда, откуда он тянулся. Сначала он привёл пса к богатому дому синьора Фердинандо. Там пёс расспросил бульдога, охранявшего дом адвоката, не довелось ли ему видеть здесь небольшую куклу. Бульдог ответил ему, что на самом деле кукла жила в доме его хозяина, но после её унесли в дом королевского чиновника синьора Энрико. И Артабано поспешил к дому Энрико. И там он сумел познакомиться с жабой, проживавшей в саду синьора чиновника и она поведала ему, что видела в саду куклу, которую вела на цепи дочь хозяина дома. Но потом случилось несчастье и девчонка прострелила себе ногу из револьвера, а кукла сбежала. Теперь Глория была обречена на всю жизнь остаться хромоножкой. Но никому не было жаль злую девчонку, так надоевшую всем жестокими выходками. Кроме её несчастного отца. Синьора Энрико это так сильно расстроило, что он тяжело заболел и впал в коматозное состояние. Теперь синьор Энрико не был так могуществен и влиятелен, как прежде! Жаба не имела понятия, куда Искра подалась дальше, но теперь Артабано вновь всецело положился на свой нюх. Он вновь поднял нос вверх, вдыхая ветер. И ветер позвал его к каморке папы Карло... Оставшись одна в каморке папы Карло, Искра вдруг ощутила страх, какого у неё не было раньше. Она исследовала дыру в подпол, находившуюся под лестницей. Амбразура была приличная, кукла бы смогла пролезть в неё. Но одновременно её вид вызвал у куклы тревогу. Ещё прежде, когда они жили здесь вдвоём с Шушарой, они иногда вместе выпивали вина для настроения и у крысы развязывался язык. Она как-то рассказала кукле о своём первом столкновении с Буратино и о том, как чуть не загрызла его только за то, что он непочтительно схватил её за хвост и куклёнок спасся только благодаря вовремя появившемуся папе Карло. Искра тогда выслушала её с обычным интересом, с уверенностью, что на неё-то Шушара бы не напала, ведь Шушара теперь своя. Но теперь у неё появились сомнения, что в каморку папы Карло могут проникнуть незнакомые чужие крысы и попытаться загрызть её, Искру. Кукла вновь порылась в ящике с инструментами, отыскала там самый крупный гвоздь и спрятала его за поясок. Она-то не Буратино, она будет защищаться. Если на неё нападёт чужая крыса, она всадит ей гвоздь в бок. Вооружившись, она немного успокоилась, залезла на кровать папы Карло, пристроила голову на подушку и забылась сном. Утреннее солнце упало на лицо кукле, она сладко потянулась и решила выйти на улицу – хоть на порог. Уж очень тошно было сидеть взаперти в этой каморке. И только она растворила входную дверь, как навстречу ей шагнула огромная чёрная собака с горящими глазами. Искре стало холодно от ужаса, как будто внезапно наступила суровая заполярная зима. Она отступила назад, в каморку, не смея дышать. Потом опомнилась и, развернувшись, со всех ног бросилась под лестницу, к дыре, ведущей в подпол. Но собака в один прыжок настигла её, схватила за ноги и оттащила от этой дыры. Искра истошно закричала, принялась размахивать руками и ногами, пытаясь ударить собаку, но для Артабано это были комариные укусы. Он взял в пасть куклу и понёс её прочь из каморки на улицу. Но едва они оказались там, как Искра жалобно закричала, обращаясь к проходившим мимо: – Спасите, помогите! Посмотрите, он схватил своей пастью меня, маленькую слабую бедную куколку, он обижает меня, девочку! Неужели меня никто не спасёт? Неужели этот дракон перекусит меня пополам? – слёзы хлынули из её глаз. – Смотрите, смотрите! – кричали прохожие. – Да это же та самая плясунья, что развлекала нас! Её схватил страшный пёс, наверняка он хочет её сожрать! Он обижает маленькую бедную слабую куколку! Такой огромный и страшный! Как ему не стыдно! Навстречу Артабано шагали несколько мужчин-рабочих с лопатами, они услышали жалобный голос Искры и решили прийти ей на помощь. Они набросились на Артабано и принялись бить его лопатами. И псу пришлось припустить во всю прыть своих ног, но Искру из своих челюстей он не выпустил.

====== Глава 73. Шушара договариваетя с помойными крысами. Куклы готовятся выбраться из клетки ======

Кукла пребывала в ярости. Трепыхаясь всем телом, размахивая руками и ногами, она кричала полным бешенства голосом: – Мерзкая псина, чтобы ты сдох! Ненавижу тебя! Чтоб тебя загрызла тысяча волков! Чтоб тебя пристрелили охотники вместо кабана! Чтоб тебя убило молнией! Артабано только удивлённо расширял глаза, слушая её злые вопли, но не выпускал её из своей пасти, крепко, но умеренно сжимая её челюстями поперёк туловища. Следом за ним, прячась за чем придётся, следовала Шушара. У неё выдалась тяжёлая ночь. От заката до рассвета она тащила вдоль канавы тяжеленный револьвер, прячась вместе с ним в канаву при малейшем подозрительном шорохе, время от времени устраивая коротенькие передышки. И всё-таки не нашла в себе сил доволочь его до дома Карабаса, а когда солнце начало подниматься над землёй, крыса сочла рискованным передвигаться с оружием. Она зарыла револьвер под небольшим дубом и помчалась в каморку папы Карло, чтобы перекусить тем, что осталось со вчерашнего дня и немного поспать, чтобы набраться сил для грядущей ночи, когда снова потребуется двигаться с тяжёлым пистолетом. И уже издалека увидала, как Артабано уносил Искру из каморки папы Карло. У крысы сжалось сердце. Когда-то она была злой крысой, пытавшейся загрызть Буратино только за то, что он посмел тянуть её за хвост, но это было в худшие времена её жизни. Её не жаловали люди, то и дело швырявшие в неё тяжёлые предметы только подозревая, что она может у них что-то украсть; не признавало и крысиное общество, считавшее её глупой неудачницей, не умевшей найти себе лучшего места в жизни, чем каморка шарманщика. Но когда она связалась с куклами, она оттаяла. Живые куклы были единственными существами в этом мире, которым она была нужна, они уважали её и выражали ей своё уважение, задабривали её, доверяли ей, спрашивали совета и были высокого мнения о её житейской мудрости. Она ощущала себя значимой, вершившей вместе с ними великое дело. А когда она прошла приключения на пару с Искрой, она также поняла, что способна быть чьим-то другом, что друг может приносить ей пользу. Но ей также нравилось, что полезной для друга может быть и она сама, что она может его наставлять, спасать, действовать в команде. Она зауважала себя, она впервые начала ощущать себя благородной, наделённой положительными моральными качествами и это были непередаваемые ощущения, которые Шушаре нравились. Она привязалась к Искре и не могла смириться, что пёс уносил её на смерть. Её ум, остроту которого не оценило крысиное общество, уже составлял план спасения куклы, пленённой Артабано: ” Если бы мне уже сегодня отдать револьвер куклам, чтобы они застрелили Карабаса! Только сделать это надо раньше, чем пёс сдаст ему Искру. Куклы бы застрелили Карабаса, а потом – пса, когда бы он пожаловал к ним. Как же мне сделать это, как опередить волкодава?” И тут она поняла, как ей следовало действовать. Она опрометью понеслась в сторону ближайшей помойки – так, как будто лапы у неё летели над землёй. Помойные крысы встретили её удивлёнными возгласами: – Ты ли это, Шушара? Да ты отлично выглядишь! Шушара на самом деле смотрелась отлично. Она была крупной и толстой, шерсть её лоснилась – сытая жизнь в доме синьора Фердинандо сыграла свою роль. – Тебе повезло разбогатеть, Шушара? – допытывались крысы. – Везение – удел дураков, – надменно ответила Шушара. – А умный сам вершит свою судьбу. Я и на помойку бы сюда не заглянула, если бы не хотела нанять вас для одного дельца. – Какого? Какого? – заинтересованно зашушукали крысы. – Надо помочь мне перенести револьвер к театру Карабаса-Барабаса. Там я проверну одно дельце и через пару дней вы получите большую головку сыра. – Только через пару дней? Мы хотим плату сразу же после дела! – Вы мне не верите? Вы по-прежнему считаете меня неудачницей, которая блефует? Ну, дело ваше, поищу других крыс, тогда головку сыра получат они. Крысы посовещались между собой минут пять, не более и согласились. Уж очень презентабельно выглядела теперь Шушара – как отказать такой важной крысиной даме? И поспешили вслед за Шушарой к дубу, где была зарыт револьвер. Карабас-Барабас рвал и метал, не понимая, что происходит. Уже несколько дней он не давал куклам не только никакой пищи, но даже воды, но куклы почему-то не только не молили его о пощаде, но даже находили в себе силы по целым дням громко распевать песни и стучать о прутья клетки деревянными башмачками. Не подыхали от голода и обезвоживания запертые им на чердаке гимнасты, потому что постоянно слышалась их возня. – Но ведь они же сделаны из живой глины, может, поэтому они выносливее других живых существ, – уговаривала его лиса Алиса. – Уверена, синьор, ещё пару деньков – и они сдадутся и будут делать всё, что вы пожелаете! На самом деле лиса знала точную причину их силы. Каждую ночь они усыпляли Карабаса, подсыпая ему снотворное в вино или в воду и тот спал, как убитый; кот и лиса же тащили куклам в клетку воду и варёную кашу или бобовые, получая за это плату золотыми монетами. Брали они с кукол деньги из молчание, что Кульбит и Пружина имеют возможность выбираться с чердака, имея лазейку в кладовке для хлама. Кот и лиса задались целью выманить у кукол все денежки, что они выгребли из сундука Карабаса, до последней монеты. Лиса и кот не заподозрили, что куклы ежедневно пилили прут решётки. Куклы делали это в такой части клетки, что была укрыта для глаз тех, кто находился снаружи, они пилили прут у самого его основания в деревянном полу клетки и на высоте двадцати сантиметров над полом – как раз чтобы получилась лазейка, через которую могла бы выбраться кукла наружу. И когда кусок прута, наконец, был выпилен, куклы, прежде чем покинуть клетку, принялись совещаться. За время сидения в ней они здорово поумнели и поняли, что попытка зарезать Карабас была всего лишь иллюзией, они толком не умеют держать в руках ножи и во второй раз он может уже не испугаться и просто расшвырять кукол руками и ногами и поразбивать их. Поэтому не спешили просто так выйти на свободу. Теперь надо было действовать иначе.

====== Глава 74. Тиран в клетке ======

Они смирно ждали ночи, они больше не пели и не стучали башмаками. Карабаса это порадовало: – А, глиняные, кажется силушка ваша начала иссякать! Скоро, скоооро вы сдадитесь, вы запросите еды и воды! Вы будете снова работать на меня! Куклы начали подыгрывать ему: они лежали на полу клетки, то постанывая, то жалуясь на жажду и голод, то страдальчески подкатывая глаза. И ждали ночи. Карабас-Барабас по-прежнему не доверял Квадратной Донне. Перед сном он связывал ей руки и ноги и оставлял под присмотром кота и лисы. В тот вечер Алиса и Базилио, как всегда, подсыпали Карабасу снотворное в воду и когда он заснул, они взяли с кукол несколько золотых монет за воду, пищу и молчание и сами завалились спать на одеяле, расстеленном неподалёку от клетки. Монеты у кукол, отданные коту и лисе, были последние, но куклам уже были не нужны услуги кота и лисы. Кульбит и Пружина выбрались с чердака и спустили оттуда мешок с черепками. На чердаке хранилась битая посуда, куклята ещё загодя раскрошили её на мелкие осколки. Ими было припасено ещё кое-что. Они беззвучно прокрались в спальную Карабаса, спавшего мертвецким сном и вытащили из его руки кошелёк с остатками монет, с которым он никогда не расставался. И подложили Карабасов кошелёк под лапу спящей лисы. Затем они рассыпали перед кроватью Карабаса черепки. Убрали его тапочки и поставили на их место две мышеловки. После Кульбит прыгнул на шею Пружине и тот поднёс его к изголовью кровати Карбаса. В руках Кульбита был маленький молоточек и он с размаху ударил им Карабаса по лбу. И после этого гимнасты проворно шмыгнули под кровать. Карабас взревел дурным голосом и вскочил, дико вращая по сторонам вытаращенными глазами. – Кто, кто хотел меня убить? – проорал он. Он свесил ноги с кровати, хотел сунуть их в тапочки, но вместо этого мышеловки вмиг прихлопнули ему обе ноги. Он снова завопил от невыносимой боли. Спросонья он плохо соображал и вместо того, чтобы снять мышеловки, он соскочил с кровати вместе с ними и тут же подскользнулся на черепках и с грохотом растянулся на полу. На его крики уже бежали кот и лиса с фонарями: – Мы тут, синьор, мы тут! Они бросились было к нему на помощь, но сами тоже подскользнулись на черепках, упали на него. Фонарь Базилио разбился о голову Карабаса, масло из фонаря вылилось на его темя и оно запылало огнём. Карабас кричал и кричал, лиса набросила на его голову полотенце и потушила огонь. Карабас, наконец, сообразил снять со своих ног мышеловки и на четвереньках пополз в комнату кукол, подозревая неладное. Но там было всё спокойно: куклы лежали на полу клетки, а в углу – связанная Донна. – Так кто же мог мне всё это подстроить? – прохрипел он. – Синьор, я видела, как кот и лиса принесли сюда ваш кошелёк! – подала из угла голос Донна. – И перед сном они что-то подсыпали в ваш напиток. И они взяли из инструментов маленький молоточек. А кошелёк вон лежит на подстилке, где спали кот и лиса! Снотворное, которое регулярно поневоле принимал Карабас и злоба затупили его рассудок и он зарычал: – Так это они, негодяи, пытались меня убить, чтобы заполучить мои деньги!!! Кот и лиса вошли в комнату для кукол и Карабас набросился на них. Он схватил их за загривки и стукнул их друг о друга. Затем ещё и ещё, пока они оба не потеряли сознание. Он выволок их из дома и швырнул так, что они покатились по ступеням крыльца. Куклы только потирали ладошки: ага, теперь одной помехой меньше! Когда Карабас снова улёгся спать, куклы бодрствовали, решив устроить Карабасу ещё одну западню. И она оказалась более совершенной. Ранним утром, когда Карабас выходил из своей спальной, ему на голову свалился ящик с тяжёлыми столярными инструментами, установленный куклами над дверью. Он потерял сознание и куклы, вцепившись в него, перетащили его в клетку, в которой недавно сидели сами и заперли его в ней.

====== Глава 75. Что делать с тираном? ======

И тут куклы поняли, что сами загнали себя в тупик. Теперь нужно было решать, что делать с Карабасом-Барабасом дальше. Когда они прежде пытались напасть на него с ножиками, ими владела ярость и эмоции, они считали, что защищали свою жизнь. А как уничтожить живое существо, запертое в клетке, которое не может защищаться, пусть оно даже мерзкое, злобное и жестокое?

Кто-то из кукол несмело высказал предложение отравить Карбаса крысиным ядом, подсыпав его ему в воду. А когда Карабас бы издох, его труп можно было бы зарыть в погребе. Но всем стало страшно от таких перспектив. Никто из кукол не был прирождённым убийцей, не хотелось, чтобы в доме был труп, да ещё и могила в погребе. – Давайте уйдём из театра, – предложила Донна. – Будем выступать на улицах. А Карабас сам повесится от голода и нищеты без нас! – А как же мы оставим его запертым в клетке? Он же тогда издохнет от голода и обезвоживания. Тогда получится, что всё-таки его убили мы. Вдруг его дух будет являться нам после смерти и нас пугать? – высказался Бамбарино, который по-прежнему был самым робким. – К тому же, всё ещё жива та псина, – добавил Дудо. – И мы ничего не слышали про Искру. Мы могли бы уйти прямо сейчас. А что если без нас явится Артабано с пойманной им Искрой? Он сдаст Искру Карабасу, Карабас её убьёт, а за нами по следу пустит волкодава и покоя нам не видать! – Тогда надо остаться, – сказал Винченцио. – Если мы не решаемся уничтожить Карабаса, потому что он в клетке, то собаку должны уничтожить обязательно. Я предлагаю поступить так: мы возобновим работу театра, будем много выступать, накопим достаточно денег и, может, успеем купить пистолет. А Карабаса будем держать в клетке, станем давать ему еду и воду, чтобы у нас не было трупа... – Но он же будет в клетке гадить и мочиться! – брезгливо наморщил нос один из танцоров. – Вы представляете, какое тут пойдёт зловоние! – Потерпим! Вот застрелим пса – и уйдём отсюда, пусть сам нюхает свою вонь! А выпускать его из клетки всё-таки не будем, он заслужил сдохнуть, главное, чтобы мы этого не видели и не возились с его трупом! – А если мы застрелим пса, не будет ли нас преследовать его дух? – снова подал унылый голос Бамбарино. – Не будет! Ведь мы убьём его, защищаясь! И Карабаса не будет – мы не убьём его сами, просто оставим в клетке, чтобы он не преследовал нас! На том и порешили. Проблемы кукол ещё не были решены, но им уже захотелось узнать, что такое свобода и как это – беспрепятственно выйти из дома. Они отперли дверь ключами, которые теперь были у них и вышли на залитое солнцем крыльцо. Вокруг были такие же освещённые его лучами дома, деревья, сновавшие туда и сюда люди и животные – всё то же самое, что они видели через окна, только не через решётки. – Жизнь прекрасна! – с сияющим лицом произнёс Шоколетто. – Неужели мы свободны? Куклы улыбались, подставляя свои личики солнцу и любуясь окружающим миром. Роза и Принц решили отправиться к маэстро Джоакино, узнать, не сможет ли он сделать им новые носы. Никому из кукол не хотелось возвращаться в дом, где они приняли столько страданий и где в клетке всё ещё без сознания валялся их мучитель. И они разбрелись по городу, кто куда, чтобы осмотреть его. А к вечеру снова все собрались в доме Карабаса, который уже успел прийти в себя, но вёл себя довольно странно: он вырывал клочья волос из своей бороды, пихал их себе в рот и пытался жевать и глотать. Глаза его теперь вращались беспрестанно и казалось, их яблоки вот-вот вывалятся из орбит. Куклы посовещались и решили, что должны дать ему немного воды, если они пока были не готовы его умертвить. Но все до одного боялись приблизиться к клетке из опасения, что Карабас может кого-нибудь схватить, хотя его огромная рука с толстыми, как сардельки, пальцами, вряд ли пролезла бы между прутьев. Наконец, куклы обнаружили в мастерской половине комнаты длинную плоскую фанерку, поставили на один её конец металлическую кружку с водой и протянули её Карабасу между решёток клетки, но тот, вместо того, чтобы взять её, шарахнулся, как от огня и заверещал тонким высоким голосом: – Не троньте, не троньте меня! Он принялся орать, как обезьяна и выть, как шакала, подпрыгивать в клетке, насколько мог, он бился головой о прутья, выкрикивая: – Пошли вон, не трогайте меня!

====== Глава 76. Куклы отправляют Карабаса в лечебницу для душевнобольных ======

Куклам пришлось снова выходить из дома и разыскивать, где находится лечебница для душевнобольных. И вести в дом Карабаса санитаров. Карабас ни в какую не желал выбираться из клетки. Он верещал, как недорезанная свинья, хватался за прутья руками, отбивался от санитаров босыми ногами: – Не троньте меня, я не выйду отсюда!!! Там куклы, у них ножи!!! Они меня зарежут!!! А здесь они меня не достанут!!! Закройте дверку, кукла, кукла сейчас проскочит!.. Старший санитар строго обратился к куклам, стоявшими поодаль, с ангельскими личиками, наблюдавшими за происходившим: – Как это всё произошло? – Наш добрый учитель поскользнулся на апельсинной корке! – кротко проговорил Винченцио, складывая ладошки перед собой. – Он упал и ударился головой о стену. Видите, какая у него шишка на темени! – Он потерял сознание, – в тон ему продолжила Донна, – и мы всячески пытались привести его в чувства, но он никак в них не возвращался. А когда возвратился, начал вести себя так странно, так странно... – Он начал кричать, что его хотят убить куклы, он не узнавал нас, он выглядел так, как будто увидал тысячу чертей из ада, – добавил Пружина. – И как только он мог подумать, что мы можем его убить, нашего доброго учителя? – Наверно, сказалось то, что в последнее время он слишком был увлечён своей пьесой про стальных кукол, – выдвинул предположение Кульбит. – Понимаете, эта пьеса была у него слишком эмоциональной, всё про войну, про войну, про воюющих кукол... – Всё ясно, – проговорил санитар так важно, как будто он сам был не санитар, а профессор, – эмоциональная перегрузка. Но ничего, мы его вылечим! Из нашей больницы все рано или поздно выходят здоровыми. Правда, чаще поздно, чем рано. Можно сказать, рано не было никогда... Но всегда и все выздоравливали! Потому что мы лечим на совесть. Санитары так и не смогли вытащить Карабаса из клетки и поэтому двинули его из дома прочь прямо в этой клетке, в которой он орал благим матом и подскакивал, а когда его пронесли мимо кукол он и вовсе запрыгал так, что санитары выронили клетку на пол и поволокли её по полу. На следующее утро куклы взялись за работу. Они убрались в доме, приготовили завтрак, перемыли за собой посуду, затем составили график дежурств по кухне. Потом перестирали свои нарядные одежды, в которых они находились в клетке, вновь временно облачившись в робы. А после принялись обдумывать план выступления. Надо было заказать афиши, но на них не было денег. В кошельке Карабаса было всего несколько золотых, но куклы не захотели тратить их на афиши, ведь надо было ещё пополнить продуктовые запасы, которые почти иссякли. Куклы решили, что они сами прорекламируют своё представление перед тем, как оно будет готово. Они сядут на тот самый паровозик, что стоял в сарае и проедут по нему по всему городу, призывая зрителей в театр. Куклы не знали, когда может снова вернуться Карабас. Но пока его нет, они вполне могут считать театр своим и работать в нём. А если Карабас вернётся, они просто уйдут. И куклы вновь занялись репетициями, работая от восхода до заката. Через несколько дней после этих событий от дядюшки Джоакино вернулись Роза и Принц с новыми носами. Они снова были красивыми куклами, как когда-то и у Розы было новое платье, правда, уже не такое роскошное, как когда-то: из батиста, в ярких жизнерадостных летних цветочках, но оно тоже потрясающе шло ей. Куклы очень обрадовались за Принца и Розу, что те снова стали красивыми куклами. Красота – это так важно для куклы! Они бросились обнимать и целовать Принца и Розу, потому что куклы вообще любят всякие нежности, только при Карабасе им было не до них. Затем была и другая радость: Принц и Роза принесли новости об Искре. Оказалось, что она заходила к дядюшке Джоакино и просила его спасти кукол от Карабаса, но старенький кукольный мастер был не готов к войне с Карабасом. – Но вы, надеюсь, не упрекали его в этом? – строго спросил гимнаст Жулио. – Ну что вы! – улыбнулась Роза. – Нам ли упрекать его, если сама Искра, прощаясь, не упрекала, а поблагодарила его за жизнь, которую он нам подарил! Вот и мы с Принцем поблагодарили. И за новые носы тоже. – Где же ты сейчас, наша Искорка? – вздыхали куклы. – Ведь это именно она и вдохновила нас противостоять Карабасу, она была как лучик во тьме! А теперь мы отвоевали свою свободу, а она скитается по этому миру, наверняка прячется от этой страшной собаки и не знает, как всё у нас изменилось! – С ней была Шушара, – заметил Принц, – дядюшка Джоакино сказал, что с ней была крыса. – Должно быть, крыса до сих пор с ней, если не является к нам. – Если бы узнать о них хоть что-нибудь!

====== Глава 77. Вести от ворона Гектора. Куклы едут по городу, оповещая о предстоящем представлении ======

Через несколько дней куклам довелось услышать более подробные новости о Искре. Неожиданно к ним в гости заявился ворон Гектор. Куклы обрадовались ему и тут же, бросив репетицию, поспешили накрывать стол и расставлять на нём угощение для учёной птицы, научившей их революции. Им так же не терпелось похвастаться перед Гектором своими успехами, как они сумели проучить Карабаса-Барабаса и отправить его в лечебницу для душевнобольных. Поэтому одни куклы суетились, накрывая на стол, а другие рассказывали ворону о последних событиях с Карабасом.

А Гектор, в свою очередь, поспешил оповестить их, что Искра жива и здорова и сейчас скрывается от Артабано в доме синьора Фердинандо, знаменитого адвоката. Куклы облегчённо вздохнули, они так обрадовались хорошим новостям, что бросились обнимать и целовать Гектора, так уж у кукол повелось в последнее время, чуть что – целоваться и обниматься. – Вот и хорошо, что наша Искорка в безопасности! – говорили между собой куклы. – А мы будем выступать, накопим много денег, купим пистолет и убьём пса. А вы, учитель Гектор, пожалуйста, сообщите Искре, что у нас свершилась революция, что Карабас в лечебнице для душевнобольных! Пусть она тоже порадуется! – К сожалению, сейчас к ней не добрраться. Она ведь живёт не в прростом, а в очень богатом доме. Там целая аррмия слуг, они гоняют птиц от окон! – Ну, что ж, тогда подождём. Вот будет у нас пистолет, тогда мы сами навестим Искру и скажем ей, что ей больше нечего бояться! Угощение на столе было готово и ворон с наслаждением принялся за него. Не так уж часто выпадало ему перекусывать хорошим свежим сыром, белым хлебом, колбаской и фруктами! Затем куклы начали уговаривать Гектора, чтобы он поселился у них и обучал бы их тем наукам, что познал сам. Ворон подумал несколько минут для пущей важности, притворяясь, как будто что-то взвешивает в уме, щуря то левый глаз, то правый и согласился. На самом деле он был только рад этому предложению. Ему надоело его жилище под крышей школы. Он долго прожил там, изучил все науки, какие только могут изучать в школе и теперь ему там было не очень комфортно из-за шума и не очень вежливых учеников. На следующий день куклы проделали то, что планировали: проехали по всему городу на паровозике, рекламируя представление, какое собирались показать. Теперь на прицеп вместо клетки были водружены декорации, придуманные самими куклами как бы для смеха – гигантское чучело Карабаса-Барабаса, сделанное из бочек, я ящиков и картона, сидящее в кресле; по краям – картонные клоуны, которых живые куклы дёргали за верёвочки и они манили руками; бока прицепа были украшены огромными подсолнухами. Куклы пританцовывали и пели пригласительную песню, которую сами сочинили и репетировали все эти дни:

Приглашаем в театр наш!

Представленье – мёд из чаш!

Кто грустил – смеяться станет,

Развлекать вас не устанет

Ловкий фокусник, гимнаст,

Песнопевец, акробат!

Рядом с прицепом кувыркались и делали кульбиты и сальто гимнасты, жонглёры подкидывали в воздух самые разнообразные предметы и ловко ловили их. Паровозик с прицепом уже окружила толпа зевак, переговаривающихся между собой: – Смотрите-ка, театр Карабаса снова будет выступать! Вот его куклы! А где же сам Карабас? Кто-то пытался спрашивать кукол, почему в кресле на прицепе восседает чучело Карабаса, а не он сам, на что куклы отвечали чистейшую правду, что хозяин театра подвинулся рассудком, но это не значит, что в его театре теперь не будет представлений. Все объяснения давали спрашивающим Принц и Роза, которые снова могли появляться на публике. Они же громко кричали, стоя на возвышении – ящике, покрытом красным сукном, рядом с чучелом Карабаса: – Почтеннейшие жители королевства, добро пожаловать на новое представление в театре Карабаса-Барабаса! Вы ни о чём не пожалеете! Вы получите наслаждение – живые куклы развлекут вас на славу! Куклы на самом деле приготовили новый репертуар для очередного представления – не даром же работали с раннего утра до позднего вечера. Представление состоялось через пару дней после его рекламы. И оно прошло успешно, под бурные овации, потому что куклы, теперь свободные от власти Карабаса, выступали с особым чувством и особенно хорошо. И впервые заработанные деньги достались им. – Теперь у нас есть деньги на пистолет, – рассуждали они. – Но где же его взять?

====== Глава 78. Знакомство с крысиным вожаком Шмоном. Где Искра? ======

Пистолет теперь, вроде бы, требовался ещё, но не к спеху. Карабас находился в лечебнице, если бы пёс притащил Искру в театр, то ему некому было бы её сдать и некому стало бы её убивать. Но страшный волкодав всё-таки вызывал трепет и неплохо было бы всё-таки иметь оружие, чтобы защититься от него в случае чего.

После представления к ним неожиданно заявились кот Базилио и лиса Алиса. Эти бродяги, изгнанные из дома Карабаса, снова жили побирушничеством, но когда они узнали о том, что Карабас-Барабас сошёл с ума и находится в лечебнице для душевнобольных, они решили наведаться к куклам. Ведь там, в доме Карабаса в тайнике остались их деньги, те самые, что они выманили у кукол за воду, еду и за молчание.

- Отдайте наши деньги! – прямо с порога потребовали они, когда куклы открыли дверь. – - Мы честно заработали их, потому что спасали вас от жажды и голода, когда вы сидели в клетке и пострадали за вас, потому что из-за этого нас выгнали с работы!

Куклы вынесли им кошелёк с золотыми, достав его из каморки, где раньше проживали кот и лиса, сунули в лапы:

- Берите и убирайтесь.

- Как, вы прогоните нас вот так? – возмутилась лиса. – А приплатить за то, что мы за вас пострадали? Вы должны нам компенсацию за то, что из-за вас нас выгнали с места! Или восстановить нас в этом доме!

- Ну уж, нет! – ответил им Принц, который и вернул им их кошелёк. – За всё, что вы для нас сделали, вы уже получили плату. Хотя можно было бы вам и это не возвращать, учитывая и то, сколько вранья было от вас и вреда. Берите ваши грязные деньги и считайте, что мы откупились от вашего гнусного присутствия. Заявитесь ещё раз – хвосты поотрубаем!

- Это возмутительно! – не унималась лиса. – Вы должны нам денег за то, что Искра сожгла мне хвост! – лиса показала обгоревшую чёрную верёвку, в которую превратился её когда-то роскошный хвост.

- Подайте на нас в суд! – предложил Принц.

Кот и лиса злобно переглянулись. Ни в какой суд они подать не могли, потому что не имели паспортов.

А у кукол вскоре появилась возможность получить паспорта.

Это случилось после того, как куклы поставили ещё одно представление, посвящённое Искре. В афишах так и было указано, что все песни, танцы и трюки посвящаются кукле Искре, которая покинула театр.

На этом спектакле присутствовал синьор Фердинандо с дочерью и когда он посмотрел представление, его начали терзать угрызения совести, что он отдал Искру дочери советника Энрико, зная, что девчонка славилась жестоким нравом. Он ощутил себя неблагодарным и чёрствым. И поэтому после представления попросился к куклам за кулисы, представился им и покаялся, что уступил Искру дочери советника Энрико.

– Я отдал Искру вчера, а сегодня, говорят, она уже куда-то исчезла из дома синьора Энрико. Его дочь прострелила себе ногу из револьвера, который взяла у отца без спроса, а Искру больше никто нигде не видел. Поди теперь разыщи в большом городе маленькую куклу!

- Может, вскоре она вернётся к нам? – засуетились куклы.

- Хорошо бы, чтобы это было так. Но, поскольку я не очень благородно поступил с ней, тогда как она так помогла моей дочери, я бы хотел сделать добро для её друзей.

И он пообещал выхлопотать паспорта для кукол. Чтобы они были полноправные и полноценные граждане тарабарского королевство и никто не имел права считать их своей собственностью. Паспорт получит и ворон Гектор и он будет иметь право подать в суд на тех, кто кинет в него камень.

Однако, куклам вновь появился повод тревожится за Искру. Подумать только, где же она теперь скитается! И без паспорта!

На следующий день они вновь услышал о Искре. В комнату, где они проводили репетиции, в окно запрыгнула крыса Шушара. Затем за решёткой появились другие остроносые крысиные мордочки и они проволокли между прутьев какую-то странную тёмную тяжёлую штуку.

- Искра в беде! – без предисловий выпалила Шушара.

Она тяжело дышала, оглядывая кукол, одетых уже не в робах, а совершенно новых платьицах и костюмчиках, каких раньше на них не было.

- А что, Карабас уже выпустил вас из клетки? – с подозрением спросила она. – И ещё и приодел вас?

- Нет, нет, просто мы победили Карабаса! Карабас сошёл с ума, он в сумасшедшем доме! – наперебой закричали куклы. – Мы теперь свободны и с паспортами! А что с Искрой? С Искрой-то что?

- Её поймал Артабано и тащит сюда! Он-то не знает, что случилось с Карабасом. Но вы должны его встретить и застрелить. А то вдруг он захочет отомстить за Карабаса и порвать вас на клочки! Посмотрите, я принесла вам револьвер! Настоящий револьвер!

Она указала лапой на револьвер, которые всё ещё держали крысы, расположившиеся на подоконнике. Шушара, понизив голос, проговорила: – Я ведь не знала, что Карабас-Барабас в сумасшедшем доме, я считала, что должна опередить Артабано и успеть притащить вам револьвер раньше, чем он заявится здесь. Мне одной было это не под силу, я попросила крыс помочь мне, но я посулила им головку сыра. У вас случайно нет головки сыра? – Да мы готовы дать больше тем, кто был готов помочь нашей Искре! Мы ведь теперь не бедны, мы зарабатываем выступлениями! Куклы сбегали в денежное хранилище и Принц приблизился к подоконнику и протянул крысам золотую монету: – Вот, возьмите, пожалуйста. На это вы можете купить себе несколько головок сыра! Крысиный вожак лихо спрыгнул с подоконника и, вежливо поклонившись, принял монету: – Благодарю вас, синьор! – Нет, это мы благодарим вас за помощь! – Нет, это крысы благодарят вас за честность! С нами, крысами, редко кто бывает честен, нас редко нанимают и ещё реже платят за ниши услуги. А ведь мало кто понимает, как мы, крысы, можем быть полезны и как ценно иметь с нами связи, ведь мы очень много знаем о жизни! – Хорошо, мы будем иметь это в виду. – Крысиный вожак Шмон всегда к вашим услугам! – снова вежливо поклонился крыс. Крысы покинули дом Карабаса, а куклы принялись рассматривать револьвер и крыса, теоретически знавшая примерно, как им пользоваться, принялась разъяснять им, как из него следует стрелять. Куклы уже не могли больше репетировать. Они ждали появления Артабано с пленённой им Искрой. Но в этот день они так и не появились. Ворон Гектор облетел весь город, надеясь увидеть Артабано и Искру, но так и не обнаружил их. И на другой день. И на третий. И на четвёртый. – Ну, вот что, Шушара! – заявили куклы крысе, поселившейся у них. – Свяжись снова с городскими крысами. Может, они сумеют выяснить, где Искра!

====== Глава 79. Старинный пруд, затянувшийся бурой тиной. Артабано спасает Искру ======

Искра не сдавалась. Но она никак не могла вырваться из пасти собаки, несшей её туда, где её должны были убить.

Артабано проносил её по мостку над старинным прудом, затянувшимся бурой тиной, когда её озарило: гвоздь. Да, тот самый гвоздь, что она спрятала за пояс, рассчитывая, что будет обороняться им от незнакомых крыс! Она просунула руку в пасть собаки, пытаясь дотянуться до своего пояска. И, наконец, нащупала головку гвоздя. Аккуратно вытащила его. Сжала в руке. И со всей силы всадила в десну Артабано. Пёс взвыл дурным голосом, на секунду разомкнул челюсти, но этого кукле хватило, чтобы вывалиться из них, броситься к перилам моста и, не раздумывая, прыгнуть в воду. Она не умела нырять и сильно ударилась животом о воду. Сознание тут же покинуло её и они топором пошла на дно. Артабано, который был по своей природе мужественным и волевым, за считанные секунды сумел справиться с невыносимой болью и его не остановило то, что из его рта хлыстала кровь. Он видел, как кукла прыгнула с мостика в пруд и вода сомкнулась над ней. Несомненно, она не сможет выплыть сама. И пёс поспешил на выручку. Он прыгнул в воду умело, нырнул почти до самого дна, но не обнаружил там куклу. Он высунул голову на поверхность, сделал несколько вдохов и выдохов, набрал в лёгкие побольше воздуха и снова погрузился в воду. Он нырял и выныривал несколько раз, но куклы как будто не было в пруду вовсе. Пёс проплыл весь пруд, он нырял и нырял – всё впустую. Неожиданно его нос наткнулся на что-то твёрдое, овальное, едва перебиравшее лапами по поверхности воды. Он обнюхал это и понял, что это была черепаха и уже довольно старая, прожившая на этом свете не менее трёхсот лет. – Добрый день, – поздоровался он. – Скажите, синьора, не довелось ли вам видеть то, что упало в этот пруд? – Дааа, в этот пруд много что падает, – ответила черепаха. – Однажды сюда даже попал золотой ключик... Но я отдала его кому-то... А кому – не помню... И зачем – тоже... Очевидно, это начало склероза... – В пруд с мостка спрыгнула живая глиняная кукла, – нетерпеливо перебил её Артабано. – Поймите, она может утонуть и захлебнуться! – Кукла? Живая? Разве такое бывает – живая кукла? – удивилась черепаха. – Никогда в жизни не видела живых кукол... Чаще мне приходится видеть здесь отвратительную физиономию Дуремара, который регулярно мутит воду и вылавливает пиявок. Я каждый раз говорю ему: однажды ты выловишь всех пиявок и некому будет лечить людей! – Мне некогда это выслушивать! – резко проговорил пёс. – Мне надо спасти эту глупую куклу, если вы не можете мне помочь, так и скажите! – Право, я не знаю, как вам помочь! Я совершенно не разбираюсь в куклах... Да посмотрите же, вот он, Дуремар! Он опять пришёл сюда за пиявками! Я ведь столько раз говорила ему, что это не научно... Безобразный колпачок Дуремара замелькал между камышами. Но Артабано было не до него. Он решил продолжить поиски, как вдруг увидал взметнувшийся в воздух сачок и лежавшую в нём куклу. И опрометью бросился в камыши. Дуремар уже вытаскивал из сачка находку – неподвижную Искру с закрытыми глазами. – Да это же одна из живых кукол синьора Карабаса! – проговорил он. – Можно было бы вернуть ему за вознаграждение, если бы он сам не был заперт в сумасшедшем доме... Однако, это может быть весьма выгодно, если куклу продать кому-нибудь из знатных господ, у кого водятся детишки. За живую игрушку наверняка дадут немало! Ещё раньше в камыши Искру оттащили со дна пруда лягушки, видевшие, как она вырвалась от державшего её в зубах пса и попыталась неудачно бежать от него. Они сочувствовали слабым и решили помочь кукле. Но Артабано, увидав её в руках Дуремара, поспешил поплыть к камышам. И с рычанием набросился на Дуремара, отобрав у него куклу: – Это кукла моего хозяина! Он взял лежавшую без сознания Искру передними лапами, зашагал на задних. Кукла была посиневшая и как будто не дышала. Он вынес её на берег и откачал с неё воду – дыхание появилось. ” – Нельзя её в таком состоянии тащить в дом Карабаса через весь город, – решил он. – Занесу её в каморку папы Карло, что находится ближе отсюда и когда она придёт в себя, я поговорю с ней. Узнать бы, почему она решила сбежать от хозяина, который взял на себя заботу о ней. Как ей не стыдно быть такой неблагодарной!” В каморке он положил её на кровать, стянул с неё мокрое платьишко, панталончики, туфельки. Кукла никак не приходила в сознание, она тяжело дышала и дрожала всем телом. Она всё ещё была синяя, очевидно, она сильно замёрзла в воде. Псу даже показалось, что её тело пошло трещинами и от этого она вот-вот умрёт. – Тебя надо согреть, – рассудил он. – Во что бы то ни стало согреть! Он принялся растирать её тело одеялом на кровати, затем запеленал в него. Но кукла всё ещё дрожала, как будто не согрелась совершенно. И пёс понял, как нужно поступить: он тоже запрыгнул на кровать, прижал обоими лапами куклу к своему горячему животу. И через несколько минут дрожь той уже утихала, видимо, она начала согреваться.

====== Глава 80. Да что ты знаешь о нас! ======

Артабано чуть отстранил от себя куклу, лежавшую с зарытыми глазами. Её длинные пушистые ресницы падали на щёки, маленький носик как-то слишком громко сопел. Она была похожа не на спящего ангела – скорее на ребёнка, сходство с ним усиливалось бровками, капризно вскинутыми домиком над переносицей, и розовые губы, похожие на бантик. Она была сама невинность, само простодушие, но Артабано теперь понял, как они ложны. Все куклы напоминали эту, лежащую рядом с ним на кровати: такие же детские личики и ужимки, пока не заглянешь в их лукавые глазки. Подумать только, как она ловко орудует гвоздём! Артабано пощупал языком рану на десне, которая нет-нет, да сочилась кровью.

Ему припомнился его первый день службы у Карабаса-Барабаса и уже тогда в первый раз ему пришлось ловить эту злополучную куклу. Тогда его кое-что смутило, а именно: разговор хозяина с этой куклой. Хозяин упоминал плеть и сказал кукле, что её моральные страдания для него – приятная новинка. Это звучало странно и псу стало не по себе. Затем Карабас начал эту куклу запугивать, что если она не станет работать на него, то он убьёт её подругу, Квадратную Донну. Это тоже не понравилось Артабано. Он был по натуре не злой, более того, он любил справедливость и ему сделалось не очень уютно от мысли, что, возможно, он служит не порядочному человеку. Позже он спросил хозяина, почему тот так разговаривал с куклой. Карабас тогда очень добродушно улыбнулся и объяснил, что на самом деле он обожает кукол, как будто собственных детей, что он держит их взаперти в своём доме только потому, что куклы – хрупкие и слабые существа, но при этом весьма глупые. И если их выпустить наружу, они наверняка найдут себе такие приключения, которые их погубят. Он, Карабас, заботится о них и кормит их. Но при этом он заставляет их работать, чтобы труд облагородил их и у него были деньги, на которые он мог бы их кормить. А то, что он иногда разговаривает с ними слишком сурово, запугивает их и даже говорит вещи, которые со стороны могут показаться слишком жестокими – это тоже для их блага, иначе куклы совсем отобьются от рук и не захотят соблюдать никакой дисциплины. Тогда Артабано захотел ему поверить. В дальнейшем Карабас избегал разговариватьс куклами в присутствии сторожевого пса, не желая лишиться его расположения. Артабано не доводилось видеть жестокого обращения Карабаса с куклами: в дневное время пёс спал, а ночью сидел в коридоре, охраняя выход из дома и на половину театра. Зато он стал свидетелем того, как свирепые злобные куклы едва не зарезали своего “доброго” хозяина и учителя, который даже не мог противостоять им, до такой степени они напугали его. Артабано самому тогда стало жутковато от яростного вида и поведения кукол, имевших всегда кроткие и покладистые личики, но он был храбрее Карабаса и сумел преодолеть робость и кинуться в битву с ужасными куклами. Артабано также не был осведомлён, что Карабас вынес Искре смертный приговор. Когда Карабас делал это, он приказал псу отправиться во двор и приготовить паровозик для езды по городу. Пёс даже не подозревал, что Искра спасалась от него, как от смерти. И поэтому не мог понять куклу, так упрямо не желавшую возвращаться в дом Карабаса. Кукла никак не приходила в сознание, зато дыхание её становилось всё тяжелее и порывистее; щёки покрылись странным пунцовым цветом. ” – Наверно, она простудилась от переохлаждения в воде, – сделал вывод пёс. – Значит, ей необходимо принять лекарство. А когда она выздоровеет, я поговорю с ней, я пристыжу её, что она не хочет вернуться к своему доброму хозяину и она согласится вернуть её ему.” Артабано оставил Искру лежать на кровати, завёрнутой в одеяло, а сам он покинул каморку и отправился по ближайшим лавкам. В одной из них хозяйке лавки потребовалось разгрузить с обоза мешки с мукой и пёс подрядился сделать это за плату. Когда он получил деньги, он отправился в аптеку и купил микстуру. Затем в соседней молочной лавке он приобрёл немного молока, а в лавке сладостей – баночку варенья. Искра хоть и не приходила в сознание, но микстуру выпила, съела ложечку варенья, выпила стаканчик подогретого на маленькой печке молока. Так прошло несколько дней – Искра болела, лёжа без сознания, а Артабано то ухаживал за ней, то бегал в соседние лавки, чтобы подработать кое-что на погрузке товаров. Однажды, когда Артабано находился на заработках, в каморку папы Карло пробрался двоюродный брат крысиного вожака Шмона – крыс по имени Шухер. Крысы по всему городу искали Искру, ведь за её нахождение куклы обещали щедрую награду и обнаружить её удалось именно Шухеру. Крыс запрыгнул к ней на кровать, взял зубами за край одеяла и попытался стащить её с кровати, чтобы спрятать в подполье от пса, а потом рассказать куклам, где она спрятана. Но тут в каморку вошёл грозный пёс и с бешеным рычаньем бросился на крыса. Тот едва успел шмыгнуть в дыру под лестницей. При этом крыс так испуганно запищал, что Искра резко распахнула большие глаза. Пёс приблизился к её постели. – Не бойся, – произнёс он, – я забью дыру досками и ни одна крыса сюда уже не проникнет. Они не будут тебе опасны. Глаза Искры наполнились ненавистью. – Опаснее тебя нет, мерзкая псина! Чтоб тебе оказаться на живодёрне! Чтоб с тебя выпили кровь пиявки! Артабано укоризненно покачал головой: – Ты такое маленькое слабое существо, а злобы в тебе, как в огромном людоеде. – Ты сам хуже всякого людоеда! Прислужник дьявола! Ты сам работаешь на людоеда! – Как ты можешь быть такой неблагодарной по отношению к своему хозяину! Он же оберегает вас, а вы настолько глупы, что ищите свободы, как своей погибели! Разве вы не понимаете, что вы погибнете вне дома Карабаса! – Да что ты знаешь о нас!

====== Глава 81. Появление Мудрого Сверчка. Золотой ключик ======

– Да что я могу о вас не знать! – возмутился Артабано. – Я же видел, как вы едва не зарезали синьора Карабаса! А как вы радовались, что он попал в больницу! Как можно радоваться чужой болезни! Вы злые и жестокие, я не могу понять синьора Карабаса, почему он жалеет вас и возится с вами! Почему он так переживал за тебя, что ты сбежала, что ты пропадёшь в большом мире и послал меня разыскивать тебя! – Он послал тебя, потому что он решил меня убить на глазах других кукол! – Этого не может быть! Я не верю тебе! – А мне плевать, веришь ты или нет! Ты самая гадкая собака на свете! И самая позорная! Настоящие волкодавы работают на фермах, стерегут овец от волков, а ты ловишь бедных маленьких куколок, гоняешься за ними по всему миру, чтобы отдать на расправу своему хозяину! – Хозяин ни одну куклу не убил! – Так я буду первой! – Почему я должен верить тебе или другим куклам? – А почему ты так слепо веришь своему хозяину?! Артабано задумался: а в самом деле, почему? Не потому ли, что он хотел верить, а не потому, что у него были основания? Ведь глодал, глодал не раз его червячок сомнения... Он не знал, как ему поступить. – Крри-кри, крри-кри, крри-кри, – послышалось за маленькой печкой. Пёс и кукла разом глянули туда, откуда доносился это звук. И увидали существо, немного похожее на таракана, но с головой как у кузнечика. – Ты кто? – спросил Артабано. – Мудрый Сверчок, – гордо ответило существо. – Или Говорящий Сверчок. Но лучше, конечно, Мудрый, так ещё вернее отображается моя сущность. Я прожил в этой комнате сто лет! – Что-то я раньше тебя здесь не видела, – заметила Искра. – Да, я просто не показывался. – Почему? – Опасался нарваться на грубость, как это было когда-то с Буратино, – грустно произнёс Сверчок. – Тогда у него была глупая деревянная голова, поэтому его ждали страшные и опасные приключения... – Ого, вы знали Буратино? – вскричала Искра и попыталась сесть, но ей помешало одеяло, в которое она была завёрнута. – И очень хорошо, – ответил Сверчок.- Надо сказать, наша первая встреча с ним прошла не очень гладко... – Так если вы прожили в этой каморке сто лет, может, вы были свидетелями, как эта дверь в стене открылась и Буратино со своими друзьями зашёл в неё? – О да, я был свидетелем... – И позже туда ушли все первые куклы, которые принадлежали Карабасу? – Да. Буратино ведь оставил для них золотой ключик в замочной скважине, после того, как зашёл туда со своими друзьями. – А куклы? Унесли ключик туда, за дверь? – Нет, зачем же. Золотой ключик невозможно унести за дверь, в иной мир. Его можно вставить в скважину, он отопрёт дверь, но его невозможно вытащить из скважины, пока дверь снова не захлопнется. Думаю, это потому, что каждый должен иметь возможность проникнуть за эту дверь. – А вы, Мудрый Сверчок, наверняка знаете, где сейчас находится этот ключик? – елейным голосом спросила Искра. – Ах, какая приятная почтительная девочка, она совсем не похожа на того грубияна Буратино! – с умилением проговорил Сверчок. – Пожалуй, я скажу тебе, где находится ключик. Это было так. В тот момент, когда папа Карло входил через потайную дверь, в каморку уже ворвался Карабас с полицейскими, но ключик, оставленный в скважине, выпал из неё и я успел прикрыть его обрывками холста, чтобы он не достался Карабасу. Ни Карабас ни полицейские не заметили исчезновения ключика – так сработала сила мира за дверцей. Я показал его и другим куклам, бежавшим от Карабаса позднее. А после них спрятал за печкой.Теперь ключик лежит здесь, за печкой – это я его положил. Артабано приблизился к маленькой печурке и выудил из-за неё небольшой золотой ключик. – Тот самый! – ахнула Искра, беспокойно двигая руками и ногами в своих пеленах. – Вот бы проникнуть за эту дверь и увидеть самого Буратино! Пса также одолело любопытство повидать, что находится за этой дверью. Когда-то Карабас, подвыпивший вина, поведал псу, что у него был золотой ключик и он мечтал открыть им дверь у папы Карло в каморке, но негодяй Буратино украл у него этот ключ. – Хорошо, – проговорил Артабано, обращаясь к Искре, – я разрешу тебе пройти за эту дверь, но только под моим присмотром.

Искра присмирела и была готова на всё. Только бы пёс распеленал её и дал одеться, только бы уйти с ним за эту дверь – она найдёт способ спастись от него!

Пёс освободил её от одеяла, отдал ей её белое гипюровое платьице, которое он успел лично отстирать от ила и тины и оно снова было белоснежное, её туфельки и панталончики. Кукла оделась, Артабано взял её за маленькую руку и вставил ключик в скважину замка...

Раздалась негромкая, очень приятная музыка, будто заиграл органчик в музыкальном ящике…

Дверь растворилась и перед ними открылась панорама крутой каменной лестницы в подземелье. Пёс и кукла начали осторожно спускаться по ступеням. И вот перед ними вспыхнули расходящиеся лучи солнца...

====== Глава 82. Артабано и Искра в волшебной стране. Новые планы лисы Алисы и кота Базилио ======

И всё было, как в той сказке: “Широкие лучи с танцующими в них пылинками освещали круглую комнату из желтоватого мрамора. Посреди неё стоял чудной красоты кукольный театр. На занавесе его блестел золотой зигзаг молнии.

С боков занавеса поднимались две квадратные башни, раскрашенные так, будто они были сложены из маленьких кирпичиков. Высокие крыши из зелёной жести ярко блестели.

На левой башне были часы с бронзовыми стрелками. На циферблате против каждой цифры нарисованы смеющиеся рожицы мальчика и девочки.

На правой башне – круглое окошко из разноцветных стёкол...”

И занавес поднялся… На сцене появился маленький смешной деревянный человечек в курточке из коричневой бумаги, в ярко-зелёных штанишках и колпачке с помпоном. Он затрубил в хрипучую трубу, сильно раздувая щёки, а потом закричал: – Первое представление занимательной, увлекательной комедии из жизни деревянных человечков! Истинное повествование о том, как мы победили всех своих врагов при помощи остроумия, смелости и присутствия духа… Оно называется «Золотой ключик, или Необыкновенные приключения Буратино и его друзей»! – Да это же Буратино! – воскликнула Искра. И тут оказалось что она и Артабано находились в зале, полном зрителей. И для них самих было уготовано два свободных места. Пёс и кукла опустились на сидалища и уставились на сцену, не сводя с неё удивлённых глаз... Лиса Алиса и кот Базилио сидели за столиком в трактире, ожидая заказа – жареного судака с луком, цыплят, запечённых с чесноком, пирог с черникой, фрукты и шампанское. – Хорошо всё-таки, что эти глупые куклы отдали нам денежки, что мы выманили у них! – довольным голосом проговорил кот Базилио. – Могли бы вместо этого опять хвост подпалить тебе, да и мне заодно. – Да уж, от этих кукол не знаешь, что ждать! – лиса потрогала кончик обгорелого хвоста. – Но получить с паршивой овцы хоть шерсти клок – это неплохо. – Жаль, денежки скоро кончатся, – вздохнул кот. – Они почему-то всегда быстро кончаются у нас, Алиса. Снова придётся идти на паперть, уже не посидишь вот так в трактире! – Дааа, а славно мы питались у Карабаса! – ностальгически взгрустнула Алиса. – Славно, Алиса! Какой был окорок, какая ветчина, какие объедки от жареных куропаток и фазанов! – А ведь куклы без Карабаса неплохо устроились! Они дают представления одно за другим без него и денежки идут им, они теперь ни в чём не нуждаются! И Шушара теперь у них живёт на полном довольстве. – Ловко Шушара примазалась к революции! – с завистью заметил Базилио. – Жаль, нам теперь не примазаться. Эти негодяи нам не верят! А ведь если бы тогда, когда они сидели в клетке мы бы хоть раз накормили их бесплатно, не брали бы с них золотые, они бы уже сочли нас друзьями и мы могли бы снова проползти в дом Карабаса, мы могли бы там опять питаться и потихоньку красть. Вот ведь не пришло в голову! – Даааа, что-то совсем это в голову тогда не приходило... – А как тут можно было предположить, что всё так обернётся? Кто же мог думать, что эти глупые слабые куклы победят? И как у них получилось, что они победили? В чём их сила? – Непонятная история, – согласился кот. – Ведь когда один стоит за всех и все слишком болеют за одного, это ведь гиблое дело, надо стараться только для себя... Так ведь, Алиса? – неуверенно спросил Базилио свою более сообразительную подругу. – А, какая разница! – презрительно махнула лапой лиса. – Стоит ли об этом задумываться! Официант приблизился к их столику с подносом и поставил на него две тарелки с судаками, с цыплятами, с кусками пирога, два бокала и бутылку шампанского, которое лиса тут же принялась откупоривать. – А всё-таки, Базилио, театр Карабаса открыл новые перспективы и для нас, – весело произнесла она. Пробка громко выстрелила, отлетев от бутылки с шампанским. – Какие, Алиса? – глаза кота хищно сверкнули. – А такие, что в этом театре у нас открылись новые таланты сочинителей и актёров! – воскликнула лиса. – И в дальнейшем это поможет нам обирать дураков, жадин и хвастунов не по мелочи, а по крупному! – она разлила шампанское по бокалам. – Помнишь, мои истории про куклоедов? Те, что сначала украла у меня Искра для Карабаса, а Карабас присвоил себе? Да ну и пусть! Я сочиню ещё сотни, тысячи таких историй для дураков, мы соберём их вокруг нас и будем городить и городить им сказки, да такие, которые будут их то пугать, то тешить их гордыню. Мы образуем вокруг себя целые общины, они будут нести нам свои денежки, думая, что делают это во благо себе, а мы будем богатеть! – Это прекрасная идея! – Базилио поднял бокал. – За новую жизнь! – лиса также взяла бокал и два прохиндея стукнули бокал о бокал и громко расхохотались.

====== Глава 83. Сдохни, подлая псина! ======

Престарелый Сверчок дремал у печки, но его разбудил скрип открывающейся старой дубовой двери с изображением носатой физиономии Буратино. Сверчок не поверил своим глазам: как, кто-то вернулся о т т у д а?

Первой показалась сильно ссутуленная и понурая могучая фигура Артабано, следом за ним – маленькой подвижной куколки в белом ажурном платьице. Пёс приблизился к кровати папы Карло и уселся на пол возле неё. – Значит, всё это время я служит Карабасу-Барабасу, – глухо проговорил он. – Это имя осталось бы для меня всего лишь именем, если бы спектакль в театре Буратино не открыл мне глаза. Подумать только, что он творил с теми, первыми куклами! И, должно быть, тоже было и с вами. Неужели я бы об этом никогда не узнал, если бы не попал случайно за эту дверь? – Думаю, когда-нибудь всё-таки бы узнал. – Когда он казнил бы тебя? – Может быть. – Тогда это счастье, что я успел понять это раньше. Но я себя никогда не прощу, что так был слеп! Искра, всего несколько часов ненавидевшая Артабано лютой ненавистью, теперь жалела его. Её тронуло раскаяние и прозрение пса и ей хотелось как-то его успокоить. – У тебя есть возможность простить себя, Артабано, – тихо проговорила она. – Это будет зависеть от того, как ты поведёшь себя дальше. – А я просто пойду к Карабасу, силой отберу у него ключи от дома и выпущу всех кукол! – горячо проговорил пёс. – Он не справится со мной! Искра улыбнулась. Она начала уважать волкодава за то, что он всё-таки сумел поумнеть и правильно оценить обстановку. Её тронуло его раскаянье. А Артабано продолжал: – Я был слеп, я не хотел тогда докапываться до правды, потому что всю жизнь я был одинок, а мне так хотелось иметь друга, которому я мог был служить, защищать, быть предан... Но никому моя дружба не оказалась нужна, кроме этого бородатого чудовища, который решил меня использовать... Пёс помолчал несколько минут, его лобные доли напряглись от упорных размышлений. Затем с оживлёнными глазами он повернул большую морду к Искре и произнёс: – Вот что я решил. Теперь моей хозяйкой будешь ты! Ты станешь для меня... Ну, вроде Мальвины для Артемона... Искра засмеялась: – Ну, что ты, какая из меня Мальвина! Разве у нас есть хоть какая-то схожесть? Артабано подумал, что нет. Если Мальвина была просто красивой куклой, то Искра была, к тому же, слишком живой. Её личико говорило о кротости и простодушии, а глазки были хитренькими и озорными, в них также отражалось немало противоречивых чувств: способность невероятно любить и яростно ненавидеть; желание быть слабой, изнеженной, избалованной и в то же время иметь постоянную готовность бороться не на жизнь, а на смерть, идти напролом, преодолевая трудности, противостоять тому, что кажется неправильным; жаждать мщения любой ценой и в то же время уметь прощать... Да, такие глаза могли быть только у того, в ком находилась очень, очень живая душа. – Я решил, что ты станешь для меня, как Мальвина, значит, так тому и быть! – тоном, не допускающим возражения, промолвил Артабано. – Сейчас мы отправимся в дом Карабаса, освобождать кукол, – он лёг на живот на пол, вытянув вперёд лапы. – Вот что, хозяйка. Дом Карабаса далеко отсюда, ножки у тебя маленькие и слабые, поэтому садись-ка на меня верхом, я тебя повезу. – У меня – слабые ножки? – расхохоталась Искра. – Ты считаешь меня слабой? Да знал бы ты, сколько мои ножки исходили этот город! – Девочка, какая бы ты ни была сильная, не упускай возможность побыть слабой, пока она есть! – подал голос Мудрый Сверчок, всё ещё отдыхавший у печки. – Садись на спину, хозяйка, и покрепче держись за шерсть! – строго повторил Артабано своё повеление. Искра пожала плечами и забралась на собачью спину. Ехать верхом на огромном волкодаве оказалось гораздо приятнее, чем передвигаться в долгой дороге на собственных ногах. Шерсть собаки оказалась такой мягкой, как толстое одеяло и восседать на ней было одно удовольствие. Прохожие то и дело оглядывались на них, кто-то узнавал Искру, когда-то плясавшую на этой улице, ей улыбались, приветственно махали руками и она махала в ответ и рассылала воздушные поцелуи. У крыльца дома Карабаса Артабано замедлил шаг. – Вот что, – проговорил он, снова опускаясь на живот, чтобы кукла слезла, – постой-ка здесь, на самой первой ступени, а я пойду вперёд. Нас наверняка встретит Карабас и неизвестно, что можно ждать от него. Я пойду один, разберусь с ним. Искра послушно осталась стоять на первой ступени в низу крыльца, а Артабано зашагал наверх. Постучал дверь. У Искры бешено застучало сердце от волнения: сейчас она снова увидит ужасное заросшее бородой лицо Карабаса-Барабаса! Но вместо этого, когда открылась дверь в щели между нею и косяком появилась перепуганная мордочка Шоколино. Куклёнок, взглянув на волкодава, завизжал благим матом, захлопнул дверь и за нею послышался его истеричный голос: – Он пришёл! Он пришёл, этот страшный пёс! Тут же затопало множество ног, зазвенела какофония кукольных голосов. ” – Как странно, – подумала Искра, – Шоколино открыл дверь? Сам?! И куклы, кажется, не в клетке? Неужели они могут выходить из дома? А где же Карабас?” Она начала преодолевать ступени одну за другой, поднимаясь наверх. Артабано снова постучал, ещё и ещё. И вдруг дверь резко распахнулась и перед ним предстало сразу несколько кукол, державших в руках револьвер, а ладошка Шоколетто лежала на курке. Чёрное дуло было нацелено в голову волкодава. – Ну, сдохни, подлая псина! – с ненавистью проговорил он.

====== Глава 84. Он теперь за нас! Встреча с Искрой. Как дальше зажили куклы без Карабаса ======

— Неееет! — надрывно прокричала Искра, словно ветер, вылетая из-за спины Артабано и загораживая его собой. — Не стреляйте, он перешёл на нашу сторону!

Ещё доля мига — произошло бы непоправимое, но Шоколетто успел убрать ладошку с курка.  — Искра! — воскликнул он. — Ведь я мог бы выстрелить в тебя!  — Да нет, не мог! — потряс его за плечо Шоколино. — Ведь ты целился собаке в голову, а она находится выше головы Искры! Куклы, державшие пистолет и все остальные куклы, толпой окружавшие их, удивлённо посмотрели на Шоколино: он, считавшийся самым глупым из них, проявлял такую сообразительность? Но тут они опомнились: Искра же была здесь! Они разом закричали «ура» и бросились по очереди обнимать Искру. Особенно крепко сжала её в своих могучих объятиях Квадратная Донна. Она была по-прежнему очень сильна, хотя изменилась внешне. Если раньше из одежды она носила то гимнастический костюм, то серую робу, то теперь на ней было очаровательное лиловое платье с серебряным пояском, а в густых тёмных её волосах красовались белоснежные цветы. Искра залюбовалась, так женственно и прекрасно теперь выглядела её подруга! Шушара также кинулась Искре на шею — находясь среди кукол, она стала гораздо сентиментальнее, чем прежде. Затем, степенно и сдержано Искру обнял ворон Гектор. Куклы наперебой рассказывали Искре о том, что у них произошло с Карабасом, что теперь они свободны, что скоро они получат паспорта и выступают они сами по себе и деньги за их выступления идут им самим, а не в карман Карабаса. Пока длилась вся эта суета, Артабано продолжал стоять на крыльце дома, понуро опустив голову. Но Искра вспомнила про него.  — Артабано, заходи, заходи в дом! — закричала она. — Друзья, не бойтесь, он теперь наш друг! Он всё понял, что из себя представлял Карабас-Барабас и теперь он за нас! Он собирался отобрать ключи от дома у Карабаса и выпустить нас на свободу!  — Заходи, заходи, Артабано! — закричали куклы. — Ты теперь будешь с нами! Вот с нами уже живут Шушара и ворон Гектор и ты, если хочешь, живи тут! И тебе тоже дадут паспорт! Пёс, сдерживая улыбку, зашёл в дом.  — Хорошо, я останусь с вами, — ответил он, — должен же вас кто-то охранять, ведь вы такие хрупкие и слабые. Вы, пожалуй, без меня пропадёте! Весь этот день до середины ночи куклы пировали в большой комнате, угощая Артабано лучшими продуктами, которые теперь у них водились в изобилии. И рассказывали друг другу: Искра — свои приключения, куклы — о том, как они выживали в клетке, затем освободились из неё и засадили туда Карабаса. Искра была теперь со своими друзьями и она, и они были теперь счастливы полностью. Через некоторое время получили паспорта все куклы, крыса Шушара, ворон Гектор и пёс Артабано и они стали полноправными гражданами тарабарского королевства.

Искра простила синьора Фердинандо за то, что он когда-то отдал её жестокой дочери синьора Энрико. Ведь синьора Фердинандо раскаялся и помог ей и её друзьям получить паспорта. А зачем помнить плохое от тех, кто раскаялся?

Кроме того, от синьора Фердинандо она узнала, что синьор Энрике скончался в коме и его злобная избалованная дочь перешла под опеку своего дяди, славившегося суровым нравом. Заметив скверный характер племянницы, этот человек отправил её на перевоспитание в закрытый пансион казарменного типа с железной дисциплиной и дозволенными физическим наказаниями, как-то — розга и линейка по пальцам. Уж такие методы наверняка пойдут зловредной Глории на пользу! У кукол появились кухарка и уборщицы, ведь им самим теперь было некогда убирать и готовить, потому что они целиком посвятили себя искусству. У Розы и Принца, наконец, открылись таланты: Роза обучалась играть на скрипке, а Принц отлично придумывал афиши для театра — он стал настоящим художником. И почти все куклы обладали талантами актёров драматического жанра. И у всех получалось писать сценарии для спектаклей, пьесы. Иногда они делали это по очереди, иногда — сообща. И по очереди участвовали в главных ролях или в ролях отрицательных персонажей. И если сценарий доводилось писать Винченцио, то почему-то получалось, что на роль главного персонажа подходила исключительно Квадратная Донна. Куклы больше нисколько не боялись вероятного возвращения Карабаса. И не только потому, что у них были паспорта и они могли подать на него в суд, если бы он посягнул на их свободу. Со временем у них появились влиятельные поклонники и значительные связи и они могли теперь найти управу на любого тирана вполне законным путём. Шушара тоже со временем вышла на сцену. Поначалу она проводила целый дни в обжираловке и валянии на подушке на кровати Карабаса-Барабаса, но после ей наскучила такая жизнь и она решила попробовать себя на сцене. Она выучилась играть на арфе, выходила в качестве конферансье, затем под неё в сценариях для спектаклей стали писать роли. И она также познала вкус славы. Артабано на сцену не стремился. Он охранял кукол и их дом и всячески командовал над своими хозяевами, повелевая ими, как строгий отец неразумными детьми. Порою, он чем-то напоминал тирана, но куклы прощали это ему, зная, что он любит их и о них заботится, не то, что Карабас, который наслаждался их страданиями. Ворон Гектор обучал кукол всем наукам, когда у них было свободное время для этого и обучался сам. Получив паспорт, он обрёл право бывать в городской библиотеке и проводил там много времени за книгами.

====== Глава 85. Спустя годы... ======

Жизнь кукол была яркой и насыщенной, но не всё и не всегда тянулось у них гладко. Одни спектакли и представления проходили на “ура”, но изредка были провалы. Очень, очень редко. Случались между ними и несогласия, ссоры, иногда даже доводилось дело до драк. Но они всегда мирились и понимали, что никуда они друг от друга не денутся и случись что – они встанут друг за друга горой.

И в общем, они остались довольны прожитой жизнью, когда она подходила к концу. Век глиняной куклы недолог – каких-нибудь пару десяток лет. Они старели, поверхность их глиняных тел трескалась и потихоньку крошилась, с них сыпался песок, который заботливо подметала за ними горничная. За всю жизнь они обзавелись знатными и богатыми поклонниками, которые бы с удовольствием взяли бы кукол в свои дома, чтобы обеспечить им лёгкую и беззаботную старость. Но ни одна кукла не желала покинуть театр, мечтой каждой из них была умереть на сцене. И они до последнего появлялись на сцене, играли даже в креслах на колёсиках, они специально писали пьесы, где сцены можно было играть сидя и вести диалог. И зрители жаждали видеть их хотя бы такими – они прекрасно играли даже в креслах на колёсиках, вызывая у зрителей слёзы восторга. И куклы умирали именно на сцене, одна за другой – просто в начале, в середине или в конце спектакля рассыпаясь на черепки. И поклонники с почётом хоронили их, возводя на месте их погребения роскошные мраморные памятники с эпитафиями, выбитыми позолоченными буквами. Ворон Гектор сидел на ветви высокого дуба, тень которого почти полностью покрывала небольшое кладбище возле старого пруда, затянувшегося бурой тиной. Как известно, вороны живут очень долго и Гектор не был исключением, пережив всех кукол. Похоронив последнюю из них, а это был Шоколино, он поселился у одного из его богатых поклонников, боготворившего всех, кто соприкасался с его любимыми артистами при жизни, и писал мемуары. А иногда прилетал на кладбище и погружался в ностальгию. Однажды, вот так сидя на ветви дуба, он увидал, как на кладбище явился ссутуленный старик, одетый только в одну длинную очень грязную ночную сорочку, наброшенный на плечи дырявый плед и изношенные домашние тапочки. У него была плешивая голова и невероятно длинная сивая борода, почти достававшая до носков его тапочек. Он обходил могилу за могилой, внимательно читая эпитафии, склонившись над каждой из них. Там была и могила Артабано, и крысы Шушары. Он остановился возле могилы Шушары. На ней был водружён бронзовый памятник с изображением крысы, у которой за спиной полуарками возвышались крылышки, а над ушастой головой сиял нимб. Перед ней стояла бронзовая арфа и когтистые пальцы бронзовой Шушары застыли на её струнах, а глаза её благочестиво взирали в небо. Старик постоял несколько минут перед статуей, затем звучно плюнул на неё. – Аааа-ха-ха-ха, они все подохли! – радостно-сумасшедшим голосом проорал он. – Все до одного, они лежат здесь, под мрамором и уже не выползут наружу! – он заплясал на месте, разбрасывая в разные стороны высохшие ноги в старых тапочках. – Я пережил их! Я всё-таки их пережил! Он закружился на месте, задыхаясь от безумного хохота. – Вы долго преследовали меня! – он обращался к могильным памятникам, как к живым. – Вы пытались раздвинуть прутья моей клетки, в которой мне пришлось просидеть из-за вас почти два десятка лет, вы пробовали их пилить, о, вы даже сужались, как змеи, чтобы проползти между ними и покончить со мной, да не тут-то было! – он хлопнул в ладоши и потёр их друг о друга. – Прутья решётки не пропускали ко мне моих врагов! Дооолго! А теперь вы сдохли, сдохли, сдохли! – пропел он, танцуя. Он принялся плеваться на мраморные памятники, потом принялся на них мочиться, стараясь осквернить как можно больше могил. Ворон Гектор не поверил своим глазам. В старике-оборванце с грязной бородой он узнал Карабаса-Барабаса, которого уже не надеялся увидеть. Птицу возмутило, что Карабас, который то ли бежал из больницы для душевнобольных, то ли его выпустили, осквернял места захоронения его друзей. Ворон сорвался с ветви дуба и, паря над Карабасовой лысиной, принялся добить её клювом: – А вот тебе, Каррабасишко, не оскверняй память о покойных! Карабас завопил дурным голосом и бросился бежать. Гектор, взмыв над ним, успел бросить на его голову порцию помёта. Карабас был перепуган до смерти. Ему показалось, что это души кукол напали на него и снова попытались убить. Его дом и пустующий театр всё ещё формально принадлежали ему и они были ещё в хорошем состоянии, но Карабас обошёл их десятой стороной, опасаясь, что там всё ещё могут обитать души умерших и забрать его на тот свет, чтобы преследовать уже там. В его ещё не совсем здоровом мозгу варилась непонятная бредовая каша и он, сам не зная почему, подался к каморке папы Карло. В ней царило полное запустение: пыль лежала толстыми слоями, постель на деревянной кровати истлела, посуда потрескалась. И всё так же под лестницей находилась та дверь из дуба с изображением Буратино. Глядя на неё Карабас горько зарыдал: – А я несчастный сирота, меня обидели, обокрали, избили! И за что мне всё это? Ладно, было бы за что, так ведь не за что! – И кто же тебя, сироту, обидел? – услышал он стрекочущий голос за печуркой, из-за которой высунулась большая голова Мудрого Сверчка. – Эти подлые куклы всё ещё хотят меня убить! – прохныкал Карабас-Барабас. – Ты знаешь, какие у них ножи? Длиной с мой рост! И зачем я только покинул такое надёжное убежище – клетку со стальными прутьями! – И за что же тебя, дедушка, хотят убить? – участливо спросил Сверчок. – Из зависти! – глаза Карабаса дико сверкнули и он захохотал. – Они завидовали всему, всему, всему! Моему таланту! Моей славе! Моим деньгам! И поэтому хотели зарезать! – он снова тоскливо заплакал, подвывая. Сверчок, проживший на белом свете более ста лет, уже начинал выживать из ума и никак не мог узнать в старике с длинной сивой бородой, в дырявом пледе на острых плечах и в длинной грязной, пропахшей мочой и экскрементами ночной сорочке, Карабаса-Барабаса. Ему показалось, что несчастный старичок говорит чистую правду, жалуясь на судьбу и доброму сверчку захотелось чем-то помочь этой, как он думал, жертве несправедливости и преследования. – Ничего, дедушка, не плачь. Я покажу тебе, где находится золотой ключик от двери, ведущей в лучший мир. Там все получают по заслугам и там тебе будет хорошо. Я так думаю.

====== Глава 86. НО ЭТО УЖЕ БЫЛА ДРУГАЯ СКАЗКА... ======

— Золотой ключик? — в безумных глазах Карабаса мелькнуло подобие искры разума. — Золотой ключик? — снова прокричал он. — Дай, дай мне ключик! Это моё! Это моё!..

У Мудрого Сверчка появилась тень сомнения. Что-то знакомое мелькнуло в манерах этого дедушки, он видел когда-то их у одного человека…  — Карабас-Барабас? Это ты?  — Да, это я!  — Ты не получишь золотой ключик! — закричал Сверчок, забегая за печку. — Никогда! Ты негодяй! Ты обижал кукол, а сам теперь притворяешься сиротой!  — Это куклы обижали меня! — зарыдал Карабас. — Они хотели меня зарезать!  — Ты всё врёшь! Куклы не были способны на насилие!  — А вот и были, а вот и были!  — Я сказал, ты не получишь золотой ключик! — во всё горло проорал Сверчок. И тут кирпичи старой-престарой печки поехали в бок и печка развалилась. Луч солнца, проникавший в маленькое окошко, упал на рассыпавшиеся кирпичи и между ними и горками золы что-то блеснуло золотом. Карабас бросился к развалинам печки, разбрасывая кирпичи и золу и вытащил ключик.  — Аааа, наконец-то он у меня! — захохотал Карабас. — Наконец, сбылась моя главная мечта, после стольких страданий и лишений!  — Ты не заслужил этот ключик! И волшебную страну не заслужил! — подал голос Сверчок из-за обломков кирпичей.  — А я чихал на твоё мнение! — ответил Карабас, вставляя ключик в скважину замка и поворачивая его. Он шагнул в тьму, на каменные ступени. Заиграл орган. Вспыхнули расходящиеся лучи солнца. И тут перед Карабасом появился дорожный указатель с двумя стрелками. На одной было написано: ” Театр «Молния», художественный руководитель — папа Карло». Карабас остервенело плюнул. Опять проклятые куклы! Нет уж, туда он не пойдёт, знает он подлость и коварство кукол! Другая стрелка указывала: «Синий человечек. Учит исполнению желаний.»  — Аааа, вот это мне и надо! — обрадованно проговорил Карабас. И он зашагал по узенькой тропинке, на которую указывала дорожная стрелка, мимо сумеречных полей, поросшими бледными цветами асфоделами… И чем дальше шагал Карабас, тем отчётливее он ощущал пробуждающуюся в нём былую гордыню и костлявые плечи его постепенно расправлялись — с каждым шагом, а вислый выпуклый живот поддёргивался. Наконец, вдалеке на небольшом пригорке он увидал очертания: это был трон и сидящий на нём человек. При ближайшем рассмотрении Карабас понял, что человек был раз в пять больше обычного человека, он был с ног до головы синий и одет в синюю же хламиду — длинную, до пят. Трон его был вытесан из камня и рядом с троном стояло углубление, тоже из камня, напоминавшее огромную чашу.  — Синий человечек? — удивлённо пробормотал Карабас.  — Чего тебе, Карабас-Барабас? — глухо и тихо проговорил тот непонятным голосом — то ли мужским, то ли женским.  — Ты учишь исполнению всех желаний?  — Да, — синий гигант кивнул головой. — Я делаю это совершенно бесплатно и бескорыстно. Но все, кто получает от меня мудрый совет, обычно бросают в эту чашу всё, что у них есть в качестве добровольного пожертвования.  — Но у меня ничего нет! — захныкал Карабас. — Я несчастный бедный сирота!  — Ладно. Нет, так нет. Загадывай желание! Карабас-Барабас потеребил отросшую сивую бороду и выпалил:  — Хочу быть могущественным и бессмертным!  — Твоё желание исполнится, если ты выполнишь определённые действия, — синий гигант снова кивнул.  — Какие действия?  — Поднимись на вершину высокой горы, встань на четвереньки и стой так долго-долго. Сначала тебя будут поливать дожди, потом тебя иссушит солнце, затем ты покроешься льдом и в конце концов тебя объедят муравьи. Но ты не пугайся, ты не погибнешь, наоборот, твои обглоданные кости обрастут бессмертным мясом и ты станешь вечен и бессмертен, как природа.  — И всемогущ?  — Вероятно, да. Но неужели тебе мало одного только бессмертия? Знаешь, вся слабость человека заключается в том, что он смертен, да ещё и внезапно смертен…  — Я понял! — проговорил Карабас и зашагал к высокой горе, расстилавшейся за горизонтом, к которой и вела тропинка. Синий гигант ехидно захихикал в два голоса.  — Поплёлся, поплёлся к горе! Неужели встанет на четвереньки?  — Как пить дать, встанет! Ты же помнишь, какой он был идиот! Даже куклы смогли обвести его вокруг пальца! Голова синего гиганта зашаталась, с грохотом обрушилась с плеч, рухнула ему на колени и покатилось по наклонной плоскости с пригорка. На её месте на шее осталась только тёмная амбразура, наподобие люка в танке. Стояло молчание несколько минут. Затем безголовый гигант злобно прошипел:  — Я ж тебе говорила, надо покрепче привинтить её к рычагу! Она опять скатилась!  — Да, вроде, она надёжно сидела…  — Сидела, сидела! — передразнил другой голос. — Ты самый глупый кот на свете! В животе гиганта послышалось что-то похожее на хлопок, затем — возня, кряхтение, визг, истошное мяуканье. Затем снова всё утихло. И снова хрипловатый низкий голос сокрушённо вздохнул:  — И зачем мы только подались в эту волшебную страну? Что-то негусто кладут нам в чашу для пожертвований! А ведь были у нас времена, когда мы держали в руках большие деньги!  — Как держали, так и выпустили. И когда же мы найдём место, где мы могли бы разбогатеть? А ведь были такие надежды на волшебную страну!  — Ну, уж, надежды! Просто спрятаться надо было от ткачей, которые раскусили нас и искали по всему свету. Это ж надо было им потащиться в тот лес к Пальчатой Раскордашке о Семи Головах, чтобы самим просить у неё о урожае льна! Вот и напоролись вместо на неё на наш склад барахла, что мы выманили у них…  — Дааа, подумать только, даже не испугались кровососущей земляники, которой я так хорошо пугала их! Гигант снова притих в скорбном безмолвии.  — А знаешь, Алиса, по-моему нам пора рвать когти отсюда! Надоела мне эта волшебная страна до тошноты. Скучно как-то здесь.  — Да, Базилио, пожалуй, пора сматываться. Из тёмного люка на шее гиганта показалась рыжая голова лисы Алисы. Уцепившись за края шеи, она выбралась наружу, а следом за ней — кот Базилио. У них в руках по старой привычке всё ещё находились костыль и палка. Спрыгнув на землю, они огляделись кругом на неприветливый ландшафт волшебной страны, почему-то невзлюбившей их. И двинулись по узенькой тропинке к месту возле указателя дорог, где должен был находиться выход из волшебной страны в каморку папы Карло. Дверь была всё на том же месте — кусок серой стены посреди поля, заросшего асфоделами и в ней она, дверь. Базилио взялся за кольцо, ввинченное в её и потянул её на себя. Она послушно растворилась. Кот и лиса уже собирались шагнуть на пыльный пол заброшенной каморки папы Карло, но вместо этого перед ними открылась великолепная панорама северного сияния — сверкающие многоцветие на небосводе. На них пахнуло ледяным ветром. И перед ними расстилалась тундра во всём своём великолепии. Удивлённые донельзя кот и лиса шагнули на поросшую полярным мхом землю… И тут буквально в двух шагах от них промчался олень, чуть не задев их рогом. Затем другой, третий, четвёртый, пятый. И каждый раз, когда олени пробегали мимо них, раздавались какие-то стоны, охи, ахи, возмущённые возгласы:  — Полегче! Да полегче же вы! Лиса и кот не могли понять, кто эти звуки издаёт. Следом за оленями появился чукча — приземистый, коренастый, в расшитой кухлянке из меха росомахи и тяжёлых унтах. Он курил трубку и с любопытством рассматривал Алису и Базилио. И когда он подошёл к ним слишком близко, кто-то опять завопил режущим истеричным голосом у него под ногами:  — Осторожно, раскоряка, вот так бы по твоему пузу прошлись бы! Чукча наклонился к земле и спросил:  — Ты кто?  — Кто, кто, живая глина! — сварливо отозвался голос.  — Живая глина? — чукча присел на корточки. — Однако, игрушек можно понаделать моим детишкам! Оленей, песцов, рыбок! Лиса и кот переглянулись.  — Живую глину — на рыбок и оленей? — проговорила лиса. — Ну, уж нет! У меня есть идея получше. Из этой глины получится великолепный говорящий идол!  — Ага, Алиса, кажется, мы нашли края, какие нам нужны! — радостно проговорил Базилио, потирая лапы. — Жаль только, что здесь так холодно! И два прохиндея присели, ощупывая лапами живую глину. НО ЭТО УЖЕ БЫЛА ДРУГАЯ СКАЗКА…

КОНЕЦ