Когда небо было синим [Оскар Шкатов] (fb2) читать постранично
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »
Оскар Шкатов Когда небо было синим
Честь имею, поручик Ржевский
Лишь только занялась заря, Мы устремились в лагеря. Воткнули ноги в сапоги И вот стоим как дураки…ГЛАВА ПЕРВАЯ Многие литературные произведения начинаются примерно так: «Стояло знойное лето начала восьмидесятых»… Собственно, особенно знойным оно и не было. Главное, что стояло. Да и вообще, в то время многое стояло. Как-никак, период застоя. Во всём ощущалась стабильность. Съезды партии, в то время ещё единственной, имели чёткую хронологию в числительных и абсолютную константу в тематике. Самосознание населения зижделось (не основывалось, не строилось, а именно зижделось) на марксистско-ленинских устоях. Такого термина, как ценовая политика, не существовало вовсе, так как цены – это одно, они не меняются, и каждому известно, что можно приобрести за 3 рубля 62 копейки, а политика – это совсем другое, это как бы незримая идеологически-логическая связь между неосторожно рассказанным анекдотом и возможными обидными последствиями. Но, несмотря ни на что, это было прекрасное время. Я стоял возле почтового ящика и задумчиво созерцал извлечённый оттуда конверт. Не внушал мне доверия этот штемпель. Веяло от него чем-то до боли патриотическим. Ну да, она родная. Повестка в военкомат. Собственно, ничего экстраординарного она мне не сулила, в конце концов я офицер запаса, а не какой-то призывник. Да и почему бы не взглянуть на этот факт с другой стороны. Ведь лучший отдых – это смена обстановки или рода деятельности. А мне, если откровенно, несколько обрыдла производственная рутина. Да и на вверенном мне объекте не всё было ладно. Я, молодой специалист, только после института, вёл работы по прокладке подземных коммуникаций в небольшом городке. На фоне невысоких строений мои экскаваторы и бульдозеры выглядели динозаврами. Они-то меня и подвели. Подземная часть города была напичкана кабелями различного назначения, не указанными ни на каких схемах, да и проложено большинство из них было где-то в послевоенное время. Ну как не порвать. А вдоль узкой улочки мои механизаторы грунтом из траншеи «немножко» присыпали частный домик одной старушки. Она-то не видела, в больнице лежала, а как вышла и увидела, так обратно и вернулась. Зато моё созидательно-разрушительное творчество было прославлено в местной прессе, где фамилия моя соседствовала с эпитетами «пираты зеленой природы и телефонных сетей». Взвесив все эти обстоятельства, я вновь взглянул на повестку. – А не препоясать ли чресла, – подумал я с некоторой всё-таки долей патриотизма. Надо сказать, военные комиссары в то время часто и назойливо доставали мирное население. Как-то неуютно им было без нас, сирых. Помню, потребовалась им моя комсомольская характеристика. Ну что же, пришёл я к секретарю объединенного комитета комсомола (была такая организация), говорю: – Напиши характеристику, – а он: – Сам пиши, потому как ты есть комсорг, а следовательно, сознательный. Я вспомнил это прискорбное обстоятельство, а также то, что при вымогательстве членских вносов у своих членов на вопрос «А зачем?» я никогда не мог дать вразумительного ответа, вздохнул и пошёл писать: Я был крестьянином, рабочим, В семнадцатом я Зимний брал, Кричал «УРА» что было мочи, Когда с Антантой воевал. *** Я не боялся вражьей пули, Я грудью защищал страну, Потом Давыдов и Нагульнов Со мной подняли целину. *** Я комсомольцем был хорошим, На амбразуры грудью лез, И до сих пор в моей прихожей Лежит мой старенький обрез. *** Пускал я под откос составы, Взрывал мосты и брал Рейхстаг, Покрыл себя я громкой славой И орденами свой пиджак. *** Я ДнепроГЭС недавно строил, Разруху я восстановил, Я многих премий удостоен, Я в космосе намедни был… *** Эх, дорогие генералы, Прожил достойную жизнь я, Вы б лучше пенсию мне дали И не тревожили меня. *** В принципе я был достаточно бесшабашным, но не безбашенным, и отдавать такую «характеристику» в военкомат пока не стал. Мне уже приходилось шутить с людьми, шуток не понимающими. К примеру, свою склонность к крамоле я часто вымещал в стенгазетах, которые выпускал и в школе, и в институте, и в стройотрядах, и на производстве. Вот и на военных сборах по окончании института я немного не учёл особенностей национальной службы, и в казарме повисла стенгазета с дружескими шаржами на наш командный состав и стихами следующего содержания: Льются горькие женские слезы Вперемежку с тоскливым дождём, Не поведать ни рифмой, ни прозой, Как мы стадом к вокзалу идём. *** Дети, матери, жёны рыдают, Свою злую судьбину коря, Что поделаешь, нас отправляют На три месяца в лагеря. *** Здесь, к великому огорчению, В потолок
- 1
- 2
- 3
- . . .
- последняя (42) »
Последние комментарии
5 часов 38 минут назад
5 часов 46 минут назад
5 часов 56 минут назад
6 часов 1 минута назад
7 часов 30 минут назад
7 часов 33 минут назад