Не может быть [tanasa] (fb2) читать онлайн

tanasa Не может быть

Глава 1

Щекастый купидончик прятался от дождя под козырьком крыши. Он тоскливо оглядел пустынную улицу. Очень хотелось кушать. Со злостью посмотрев на единственную стрелу в колчане, малыш опять замер, слегка подрагивая крылышками.

Вдруг его внимание привлек звук отворяемого окна. Словно бабочка, стремящаяся к огню, он порхнул к цели. Приземлившись на подоконник, оглядел комнату. Лицо его расплылось в улыбке.

– Есть! – радостно воскликнул он, и, чтобы иметь обзор получше, взмыл к потолку.

– Какая-то канцелярия. – Его взгляд скользнул по застекленным шкафам с огромным количеством папок, книг, тетрадей, книжным полкам на стенах, картинам и остановился на женщине, сидевшей за столом в кресле с высокой спинкой. Видать, хозяйка этого кабинета. Уж больно величаво восседает.

– Царица на троне, – восхитился он. – Красивая! – залюбовался. – Но стерва, – добавил, с досадой причмокнув язычком. Подлетел поближе, всматриваясь в карие глаза. – А ведь никого-то у тебя и нет. Всех прогнала!

Стерва же в свою очередь пристально смотрела на собеседницу, нахохлившуюся взъерошенным воробышком на стуле напротив.

– Анна Николаевна, что ЭТО?! – схватив со стола несколько бумаг, со злостью бросила их обратно. – Я вас спрашиваю, ЧТО ЭТО?! – её голос звенел сталью.

– Это отчет, – ответила та, не поднимая головы.

– Ну-ну. А я – царица Савская.

– Не-е-е, – протянул купидончик. – На неё ты как раз и непохожа, а вот на княгиню Зинаиду Юсупову – очень даже! – он радостно засмеялся, довольный своей наблюдательностью.

– Та-ак, а теперь посмотрим на Анну, которая Николаевна, – амурчик подлетел поближе к сидящей на стуле женщине.

Густые русые волосы забраны в небрежный хвост, глаза за стеклами очков кажутся маленькими синими озерцами, носик-курносик, лёгкая россыпь веснушек, скулы красиво очерчены.

– А губки-то, губки как хороши! Пухленькие, как облачко, – восхитился малыш.

– Анна Николаевна, отчет должен быть лаконичным! Вы понимаете значение этого слова?

– Там всего лишь четыре страницы.

– Да, четыре, – подтвердила стерва, – но чего?

Водрузив очки на нос, дама в кресле подняла со стола листок и начала читать:

«В одном из залов (галерея Аполлона) хранится легендарный бриллиант Санси, весом 55,23 карата. Он был найден в Индии в XI веке. Его продавали, крали и дарили. В одно время знаменитый камень стал чуть ли не вершителем европейской истории…»

– И это вы называете финансовым отчетом о поездке во Францию?! – она умолкла, словно ей недоставало воздуха.

– Там дальше есть о финансовых затратах. На последнем листочке. – Анна Николаевна несмело посмотрела на хозяйку кабинета.

– Вы издеваетесь?! Мне нужен отчет в виде таблицы, выполненный в экселе. На кой мне ваши впечатления о посещении Лувра! Вы работаете в элитной частной школе, которую финансируют люди, считающие каждую копейку! И заставляют отчитываться за каждую копейку директора! Меня! Отчитываться! А вы словоблудием занимаетесь. Свое краснобайство применяйте на уроках! Вам понятно?!

– Я не умею работать в экселе, – прошептала чуть слышно бедняга.

– Что вы там себе под нос бормочете?! Да поднимите же голову! – собеседница Анны Николаевны встала с кресла и подошла к женщине.

Та подняла лицо. В глазах стояли слёзы.

– Елена Владимировна, я не умею работать в экселе, – повторила она.

– Сколько вам лет, Анна Николаевна?

– Сорок. Будет летом.

– Да-а-а. Вы дивный экземпляр. Мне такие ещё не встречались, – протянула задумчиво. – Только сырость здесь не надо разводить, – добавила, увидев, что собеседница вот-вот расплачется. – Держите, – протянула упаковку бумажных салфеток.

– С-с-спасибо. – Анна Николаевна вытащила салфетку и, сняв очки, принялась их протирать, виновато моргая. Вся её поза выражала такую покорность и уныние, что Елена Владимировна почувствовала раздражение и несвойственную ей жалость. Она поспешила отвернуться от этого зрелища и подошла к окну.

– Бедняжечка! – купидончик заглянул в синие, как небо, глаза и просто утонул. – Какая душа! Какая ласковая и беззащитная душа! И совсем одинёшенька, – он шмыгнул носом, отгоняя непрошеные слёзы. – Ничего, это дело поправимое, – метнул взгляд к окну.

– Почему вы не отдали чеки в бухгалтерию? – спросила Елена Владимировна.

– Я отнесла. Но Ольга Викторовна неважно себя чувствовала и попросила меня написать отчет, чтобы было быстрее.

– Ну да, а вы умеете только сочинения писать, – хозяйка кабинета пристально посмотрела на фигурку, застывшую на стуле:

«Какая она беспомощная и хрупкая. И по жизни, скорее всего, такое же недоразумение. Интересно, семья у неё есть? Педагог, конечно, хороший, – мысли прыгнули в другую область, – и специалист отличный. Чего только стоит знание трёх или четырёх языков? Надо будет посмотреть в личном деле. Директор должен знать такие данные», – укорила себя.

Повернулась к окну.

– Дождь уже закончился, – произнесла обрадованно.

Купидончик засуетился. Скорее бы домой! До чего же под ложечкой сосёт!

Лишь бы стрела отозвалась. Потянулся к колчану. Стоило дотронуться до древка, как оперение заиграло всеми цветами радуги.

– Ух ты! – он улыбнулся. – Не зря меня дождь сюда загнал.

Натянул тетиву лука, прицелился и выстрелил.

– Надеюсь, у вас все получится, – бросил малыш напоследок и вылетел на улицу.

Глава 2

– Как-то мне нехорошо, – Елена Владимировна поднесла руку к груди, – вот здесь… словно иглой раскалённой пронзило… Ху-ухх, – выдохнула тяжело.

– Ой! Вам нужно присесть! Не двигайтесь! Я стул принесу, – Анна Николаевна метнулась было за стулом. – Ой, нет! Воды! – бросилась к кувшину, рукой задела его по касательной, кувшин перевернулся. Вода разлилась по столешнице, грозя намочить несчастный отчет и ещё какие-то бумаги.

– Салфетки! Где они? – взгляд горе-спасительницы заметался по кабинету.

– Анна Николаевна, пожалуйста, успокойтесь, присядьте. Мне уже лучше.

– Да?! – и столько в этом слове было облегчения и радости, что Елене Владимировне стало неловко.

– Видимо, межрёберная невралгия. Окно было открыто… И часто вы бываете такой… – директор замялась, подыскивая, неожиданно для себя, слово помягче.

– Неуклюжей? – раздалось из-за спины полуутвердительно.

– Не то чтобы неуклюжей…

«Господи, что это со мной?! Журнал по технике безопасности придется переписывать. И накладные промокли», – все это пронеслось в голове директорши, но обычной злости не вызвало.

– Только когда волнуюсь. Особенно, когда очень волнуюсь, – Анна Николаевна смотрела на мокрые бумаги в руках Елены Владимировны и чувствовала, как краска стыда заливает щеки и шею. – Извините, пожалуйста, я не нарочно. Я очень испугалась, что у вас что-то с сердцем, – и добавила чуть слышно: – У меня папа умер от инфаркта.

– Очень сочувствую! – Елена Владимировна, взяв женщину за локоть, усадила её в свое кресло. – Не волнуйтесь. Со мной всё хорошо. Вам надо постараться расслабиться! Кстати, у меня есть чудесное средство! – она поспешила к сейфу. Достала оттуда стеклянную бутылку, наполовину заполненную коричневой жидкостью, и рюмку.

– Хеннесси! Двадцатилетней выдержки! – водрузила бутылку на стол. – Будем смаковать и расслабляться.

Плеснув немного жидкости в бокал, протянула его Анне Николаевне:

– Немного подождите. Пусть он «подышит». С вашего позволения, я воспользуюсь стаканом. Хотя это и кощунственно по отношению к такому коньяку, – она рассмеялась.

Елена Владимировна сделала глоток и, покатав жидкость во рту, глотнула, прикрыв в блаженстве глаза.

– Божественно! – выдохнула и взглянула на учительницу. – Не-ет, так не пойдет. Можно ваш бокал, пожалуйста?

Анна Николаевна кивнула, нервно сглотнув.

– Держите снифтер так, чтобы коньяк согрелся от тепла ладоней, – пропустив ножку бокала между пальцами, директор аккуратно обхватила ладонью его широкую часть.

«Какие красивые пальцы. Как у музыканта… Хотя тётя Лида – пианистка, а руки другие. Нет, эти просто… благородные, нет, породистые. Завораживают. Как пить хочется. Совсем в горле пересохло», – мысли как безумные метались в голове Анны Николаевны.

– Держите, – протянули ей бокал.

Словно под гипнозом, она глотнула содержимое и сразу же закашлялась. Из глаз брызнули слёзы.

– Ох! Поперхнулись?! Я сейчас постучу по спине, – Елена Владимировна бросилась на помощь.

– Нет-нет. Всё в порядке. Я просто впервые пью такой сильный алкоголь. Мне бы воды – запить.

– А воды-то как раз и нет, – Елена Владимировна развела руками.

– Ничего. Уже лучше. – Анна Николаевна сняла очки и приложила руки к щекам. – Я в своей жизни ничего крепче кагора не пила, и сейчас так жарко стало, – она сконфуженно посмотрела на директоршу.

– У вас невероятно красивые глаза! Как небо – такая синева… Не оторваться, – прошептала та.

Глава 3

Слежу со жгучим интересом за многолетним давним боем.

Во мне воюют ангел с бесом, а я сочувствую обоим. И. Губерман

В душе каждого взрослого живёт ребёнок. Зачастую именно он определяет уровень счастья индивидуума. Некоторые же, как например, Анна Николаевна, служат пристанищем для двоих таких «деток». А поскольку именно они определяют её жизненный тонус, к этим «девочкам» стоит присмотреться.

Ребёнок первый – Аня-пионерка! Девочка из разряда отличниц, по причине плохого зрения сидящая за первой партой и внемлющая каждому учительскому слову. Две косички, туго заплетённые, школьная форма с накрахмаленным воротничком, спина прямая, рука, поднятая для ответа ровненькой стрелочкой под углом девяносто градусов, стоит на парте. Звеньевая, ответственная за сбор металлолома, макулатуры, тимуровскую работу и прочее. Музыкальная школа, кружок «Юный натуралист», углубленное изучение иностранных языков. Под звуки горна и барабанов бесстрашно марширует только вперёд. Голос зычный, привычный к декламации восторженно-патриотических стихов. Любимые поговорки: «Сделал дело-гуляй смело», «Делу время, а потехе час». Жизненный принцип: «Жить надо по совести, а не для удовольствия», «Семья – ячейка общества».

Ребёнок второй – Аня-Мата Хари. Смотрит на мир восторженными глазами. Радуется каждому дню. Кружится в танце, позабыв обо всем, отдавшись на волю телесной чувственности. Обожает читать о любви. Петь о любви. Мечтать о ней, наперекор воззваниям Ани-пионерки к чувству долга, совести и социальной необходимости.

– У вас таки-и-е чувственные губы… созданные, чтобы дарить поцелуи, – прошептала Елена Владимировна. Подалась к Анне Николаевне, проехав грудью по столешнице, чувствуя, как отрываются ступни от пола.

Заслышав эти слова, Аня-Мата Хари неуверенно вышла из темного закутка. Неужто ей не послышалось?! Зазвучала нежная мелодия, которая звала танцевать. На тоненьких, поднятых вверх руках, зазвенели браслеты…

– Стоять! – зычный голос заглушил музыку, – это что за непотребство! Как тебе не стыдно! Что о тебе общественность подумает?! А тётя Лида? А мама с папой, если бы были живы?

– Папа бы только поддержал! – тонкий, слабо протестующий голосок. – Он хотел, чтобы я была счастлива!

– И это, по-твоему, счастье?

Ани уставились на Елену Владимировну.

– Она очень красивая! Я всегда о такой мечтала, – Аня-Мата Хари сложила ладошки у груди, – У меня крылья выросли… Взлетаю!

– Я тебе взлечу! – с возмущением Аня-пионерка схватила свою извечную оппонентку за ногу и потянула вниз. – Вот они – последствия пьянства!

– Да ведь всего лишь глоточек выпила!

– А сколько тебе, убогой, надо? Дорога в пропасть начинается с первого шага! – изрекла нравоучительно Аня-отличница и отвернулась.

– Ты только посмотри, какие у неё красивые глаза! А какие длинные ресницы…

– Это тушь!

– А какая кожа… Нежная-нежная…

– Тональный крем, а губы красивые, потому что татуаж! – победно воскликнула Аня-пионерка и продолжила: – Как можно вообще восхищаться женщиной в таком плане?!

Женщины созданы для мужчин. Только так, и никак иначе! Все иные варианты – извращения.

– Привет, девочки!

Они обернулись на голос и увидели очень странное существо.

– А вы кто будете? – подозрительно оглядев вновь прибывшего, первой обрела дар речи Аня-пионерка. – Мы вас здесь раньше никогда не видели.

– Не дивно, – существо хохотнуло, – я вас тоже, – и, улыбнувшись, показало ряд изумрудных зубов.

– Позвольте представиться, Змий Зелёный, собственной персоной. – А вас как звать-величать?

– Я – Аня-Мата Хари. – Девочка с готовностью протянула руку.

– Очень приятно, – Змий Зелёный галантно наклонился и коснулся руки кончиком красного языка.

– Как щекотно, – Аня-Мата Хари смущенно захихикала.

– А как вас зовут, прекрасная незнакомка? – обратился он к Ане-отличнице.

Та смерила его сердитым взглядом.

– Я с незнакомцами не разговариваю! И тебе не советую! – обратилась к АнеМата Хари, а потом и вовсе отвернулась.

– Не обращайте внимания, – шепнула Змию Зелёному Аня-Мата Хари, – она хорошая, просто очень правильная.

– Понимаю, – Змий Зелёный кивнул головой. – А давайте потанцуем?

– А давайте! Обожаю танцевать! – Аня-Мата Хари в восторге захлопала в ладоши.

– И я! Особенно сиртаки! – осклабился Змий Зелёный. Взял Анины пальчики в когтистую лапу. – Ага! Бузуки вступает…

– Елена Владимировна, а можно мне ещё коньяку, пожалуйста? – Анна Николаевна протянула бокал.

– Ох, сейчас станцуем! – забил возбуждённо хвостом Змий.

Глава 4

– А может, не надо? – засомневалась Елена Владимировна.

– Надо, Федя, надо, – Анна Николаевна засмеялась и поставила бокал на стол.

– Какой чудесный смех! Я никогда раньше не слышала, как вы смеётесь! Совершенно другой человек.

– Да?! И какой же?

– Такой… такая красивая, – директор почувствовала, как зарделись щеки. «Господи! Что я несу! Что со мной?» – мелькнуло в сознании и исчезло.

Кто знает, как отреагировала бы на такие слова трезвая Анна Николаевна. Наверное, застыла бы изваянием, полыхая щеками, а может, убежала бы в ужасе или разразилась гневной тирадой…

Нетрезвая же, облизнув кончиком языка губы, подалась вперёд и выдохнула кокетливо:

– И что же во мне красивого?!

Аня-пионерка в ужасе закрыла глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать такого позора. Хотя, если честно, уши она прикрыла неплотно – пионеры очень любопытны.

– Всё! – с готовностью отозвалась Елена Владимировна.

– И даже веснушки?

Аня-отличница открыла уши. Веснушки были её больным местом.

– И даже веснушки! – улыбнулась директор. – Анечка! Можно к вам так обращаться?

– Конечно!

– Лена! Леночка, – попробовала слово на вкус Аня-Мата Хари, – какое чудесное имя!

– Неужели вам никто не говорил, что вы красавица? – директор недоверчиво смотрела на покрасневшую Анечку.

– Никто.

– И даже муж?

– Я не замужем.

– Не может быть! – отчего-то обрадовалась Елена Владимировна. – У меня гдето были конфеты, – она поспешила к книжным шкафам. – Вот! – победно потрясла коробкой. – Может, присядем на диван?

Аня села на самый краешек.

– Конфеты, кстати, тоже с коньяком, – директор опять засмеялась. – Угощайтесь, – протянула коробку и плюхнулась на диван. – Анечка, садитесь поудобнее, – похлопала ладонью возле себя.

– Так вы совсем никогда не были замужем? – вернулась к столь заинтересовавшей её теме. – Просто даже не верится. Такая красивая женщина и… одна? – полувопросительно посмотрела на Анну Николаевну.

Та сделала большой глоток коньяка. Громко выдохнула, словно перед прыжком в воду. – У меня нет мужчины, потому что мне нравятся женщины, – схватив конфету, принялась жевать.

Елена Владимировна застыла.

– А как вы относитесь к лесбиянкам? – Анна Николаевна решила идти ва-банк.

Аня-отличница шлёпнулась в обморок. Аня-Мата Хари и Змий Зелёный плясали сиртаки…

– Я… не знаю. Я уже двадцать лет замужем, – директор рассматривала коробку с угощением, – моему сыну девятнадцать. Он учится за границей. Очень, знаете, недешёвое удовольствие, – рассказывала она конфетам, – кручусь как белка в колесе. От мужа проку никакого. Нет, он хороший человек, но все финансовые вопросы на мне. Тюфяк. Хотя я с другим, наверное, и вовсе не смогла бы жить. Никогда ЗА МУЖЕМ не была. Скорее, он за мной, – рассмеялась и подняла глаза. – Вот и директорство это… Я ведь здесь не от большой любви к детям, а на зарплату хорошую позарилась. Да и командовать – это моё. Никогда не боялась ответственности…

Жадно выпив содержимое стакана, посмотрела на Анну Николаевну.

– Мне иногда кажется, что я и не человек вовсе. Робот… просто робот, которого запрограммировали на определённые действия, – невесело улыбнулась, – и чувствовать мне просто не дано. Но вот сейчас, я не знаю, как выразить это словами… Я – словно и не я вовсе. Понимаете?

– Нет, – прошептала та, зачарованно смотря в карие глаза.

– Вот и я не понимаю. Я привыкла всё через голову пропускать: анализировать, обобщать… Но это… Со мной такое впервые, – директор принялась теребить пуговицу рубашки. – Мне всё время хочется на вас смотреть и прикасаться, и такое состояние… сердце колотится, как сумасшедшее, но совсем не страшно, а радостно. И я бы никуда от вас не уходила, – пуговица наконец-то оторвалась. – Ой, вот это я волнуюсь! – удивленно констатировала она.

– И я, – Анечка протянула руку и, коснувшись лица Елены Владимировны, провела по щеке кончиками пальцев, ощущая теплую бархатистость кожи. Удары сердца отдавались в ушах. Та замерла, закрыв глаза. Потом вдруг повернула голову и поцеловала ладонь, накрыв её своей рукой и едва ощутимо поглаживая запястье.

Анечку пробрала дрожь возбуждения. Неимоверно хотелось поцеловать и…

Вдруг раздался стук. Дверь приоткрылась и послышался голос:

– Можно?

Глава 5

– Тут никого нет, – дверь закрылась.

Словно ужаленная, Анечка отдернула руку. Елена Владимировна вскочила с дивана.

– Это, наверное, грузчики. Столы для столовой привезли, – она ободряюще коснулась плеча Анны Николаевны. – Вы так дрожите, – сжала его покрепче, – нас никто не видел.

Анечка мгновенно протрезвела. Вся её смелость испарилась.

– Извините, пожалуйста, это я виновата, я вас спровоцировала, – пролепетала, не смея поднять глаза.

– Аня, – директор присела на корточки, опустив руку на дрожащее колено, – вы меня не провоцировали. Мне тоже этого хотелось. Да и хочется, – добавила, уже вставая. – Вам однозначно нужно выпить. Вот, – протянула наполненный бокал. – А я пойду узнаю, кто нас потревожил. Не вздумайте никуда убежать, – добавила, открывая дверь.

Анне Николаевне хотелось слиться с диваном, а ещё больше – исчезнуть. Она глотнула коньяку и закашлялась. В ужасе прикрыла рот ладошкой – лишь бы никто не услышал.

– Вот он! Первый шаг к пропасти, – с упреком произнесла Аня-отличница. – Ты стала на путь падшей женщины! Если бы это увидела твоя мама, она бы умерла от стыда!

– Да ничего же не случилось! При чём здесь мама! – воскликнула Аня-Мата Хари, расстроенная исчезновением партнёра по танцу.

– А при том, что она всю душу вкладывала, растила, не жалея сил! И вырастила… – у Ани-пионерки не хватало слов, чтобы выразить свое возмущение. – Если бы в дверь не постучали, то очень бы даже и случилось.

– Ну и пусть бы случилось! Пусть! До чего же надоело жить в этой «кабы не случилось чего» жизни! В июне будет сорок!

– Ну и что?! Мама только в сорок два познакомилась с отцом. Просто ещё не встретился наш человек…

– А, может, Лена и есть этот человек?!

– Что?! Ты в своём уме?! Твоя Лена – замужняя тётка, которой вожжа под хвост попала. И завтра она забудет об этом, а ты будешь ни есть, ни спать и рыдать в подушку! Ведь проходили уже это всё! – Аня-пионерка зло засопела.

– Ну и пусть! Главное, что я ей тоже нравлюсь! И пусть я буду потом рыдать! А вдруг не буду?! – голос Ани-Мата Хари полнился надеждой.

Анна Николаевна залпом допила коньяк.

Елена Владимировна вошла в кабинет. Увидев Аню, расплылась в улыбке:

– А я уж было подумала, что испугались. Директор подошла к дивану. – Это были грузчики. Привезли столы. Антон Петрович остался принимать. Теперь я свободна. Как ты смотришь на то, чтобы составить мне компанию на вечер?

– Я не знаю… Так неожиданно, – замялась Анна Николаевна. Ей неимоверно этого хотелось с одной стороны. С другой же…

– Собирайся. Встретимся у входа через пятнадцать минут, – непререкаемость в голосе директорши отмела все сомнения.

***

Аня спешила, на ходу застёгивая куртку, боясь, что Елена Владимировна вдруг передумала и ушла. Увидев директора, разговаривающего с вахтёром, облегченно вздохнула, замедлив шаг.

Они вышли из школы. Молча спустились по ступенькам.

– У меня квартира в двух кварталах отсюда. Приглашаю тебя в гости, – вдруг произнесла Елена Владимировна.

– А муж? – испуг сквозил в вопросе Анны Николаевны.

– Это квартира моих родителей. Мы с мужем за городом живём, а здесь я иногда ночую.

– А родители? – вырвалось опять.

– Их уже нет в живых.

– Ой, извините. Мои родители тоже умерли.

Умолкли. Свернули к небольшому скверу. Пошли по асфальтированной дорожке, усыпанной опавшей листвой. На лавочках сидели мамы с колясками, на детской площадке шумели дети.

– Я уж и не помню, когда была здесь! – с удивлением сказала Анна Николаевна. – Какой чудесный сквер.

– Да, – охотно включилась в разговор Елена Владимировна, – я люблю сюда приходить. Это меня успокаивает. А ты как расслабляешься? Конечно, кроме распития крепкого алкоголя, – игриво улыбаясь, посмотрела на свою спутницу.

– Распитие коньяка – это, конечно, моё самое любимое занятие, – рассмеялась та в ответ. – А если серьёзно, я играю на фортепиано, очень люблю читать, особенно на иностранном языке.

– А мне медведь на ухо наступил, – рассмеялась Елена Владимировна. – Пробовала я себя и в музыкальной школе, и в танцах. Но, увы. Ты не замерзла? – она взяла Анну Николаевну за руку. – Пальцы как ледышки. Пойдём скорее.

Анечку бросило в жар. Кожа покрылась мурашками.

– Мы на месте. – Елена Владимировна достала ключи из сумочки.

Глава 6

– Входи, – Елена Владимировна гостеприимно распахнула дверь пошире.

– Ого! Как у вас здесь просторно, – восхитилась Аня, невольно сравнивая узенький и захламленный коридорчик своей квартиры с этим холлом.

– Это ещё царский дом. Здесь большие квартиры, – Елена Владимировна протянула руку, чтобы забрать у Ани куртку, – и всё-таки, давай на ты и просто Лена, хорошо? Субординацию оставим на работе. К тому же, я только на три года старше.

– Да, Лена, – гостья в знак согласия кивнула.

***

Аня сидела на диване в гостиной.

– Ты будешь вино или коньяк, – раздалось из кухни.

– Коньяк.

– А в холодильнике у меня хоть шаром покати. Совсем из головы вылетело. – Елена поставила поднос на журнальный столик. – Ты любишь пиццу?

Получив утвердительный кивок, уткнулась в телефон.

– В течение получаса доставят. А мы пока выпьем за более тесное знакомство, – взяла бутылку.

– Я за сегодня выпила столько алкоголя, сколько не пила за всю свою жизнь, – после первого глотка заметила Аня и рассмеялась. Она чувствовала, что напряжение уходит.

– Как хорошо, – Елена Владимировна блаженно вытянула ноги. – Хотя тихая музыка нам не помешала бы. Как ты считаешь? – обернулась к Ане.

– Да, фоном, – поддержала та.

– Джаз? – спросила Елена.

– Супер. Особенно ранний свинг, – глаза Ани зажглись восторгом, – знаешь, моя тётя, мамина сестра, – джазовая пианистка.

– А ты?

– Нет, что ты. Я всего лишь любитель.

– Мне бы хотелось послушать, как ты играешь, пианист-любитель, – Елена оторвалась от телефона, посмотреть на Аню, и залюбовалась ею: порозовевшие щёки, сияющие глаза, губы подрагивают в смущённой улыбке…

Ане стало жарко от этого взгляда. Как будто разговор шёл о чём-то запретном и потому манящем.

– Хоть мне и медведь на ухо наступил, но я люблю танцевать, – рука в приглашающем жесте потянулась к Анне Николаевне.

– Я не очень хорошо танцую, – попробовала упираться та, вставая.

– Пожалуйста, – Елена улыбнулась и принялась кружиться вокруг Ани.

Та рассмеялась и присоединилась. Музыка замедлилась и полился чарующий голос Фицджеральд.

– Моя любимая баллада, – радость узнавания озарила Анино лицо.

Возбужденная алкоголем и общим танцем, она положила свои руки Елене на талию. Та не сопротивлялась, и они начали плавно покачиваться в такт музыке.

Елена закрыла глаза, наслаждаясь теплом нежных рук, замирая от удовольствия. Это было так правильно и так хорошо, что когда Аня её поцеловала, она ответила на поцелуй, прижимаясь к ней.

– Ты удивительная, – прошептала Аня, прервавшись.

Они продолжили неспешно двигаться в такт музыке. Лена молчала. Она никогда не целовалась ТАК с девушкой.

Ей нравилось ощущение близости, которое дарил им танец. Её волновало прикосновение Аниных рук на талии, которые так мягко покачивали её тело.

Елена потянула Аню к дивану. Разлила коньяк по бокалам.

Звонок домофона застал их врасплох.

– Пицца! – воскликнули обе.

Глава 7

Они сидели за кухонным столом, ели пиццу, пили уже вино, смотрели друг на друга и улыбались.

– У тебя здесь соус, – Елена протянула руку и аккуратно вытерла его пальцем с Аниной щеки. Потом поднесла палец ко рту и, улыбаясь, вызывающе его облизала.

Та покраснела, почувствовав вновь подступившее возбуждение.

– Извини, – Лена смутилась, – это выглядело… так сексуально, – выпалила она, посмотрев на Аню. – Я не смогла удержаться. Не могу понять, что со мной происходит, – она осушила бокал. – Я никогда раньше не думала о женщинах так. Да, мне нравится смотреть на красивое женское тело, потому что это приятно глазу, – она улыбнулась. – Но на этом всё! Мне никогда не хотелось прикасаться к женщине, а уж целовать – это что-то из области фантастики! – её пальцы комкали салфетку. – Что со мной? Я становлюсь лесбиянкой?

– Честно, не знаю, как становятся лесбиянками, – Аня улыбнулась. – Мне кажется, с этим рождаются. Кто-то ещё в детстве уже знает, многие в юности прозревают, а некоторые лишь в зрелом возрасте начинают понимать, что предпочитают женщин, – она смело посмотрела в карие глаза, – а иные живут всю жизнь с мужчиной, так и не найдя в себе смелости…

– А ты как это поняла? – Лена смотрела на неё не мигая.

Голубые глаза метнулись прочь, чтобы не выдать желание, захватившее гостью целиком. До дрожи в коленях хотелось подойти к Елене, сидящей так близко, обнять, целовать… раздевая, ласкать её всю, довести до пика…

– Аня, я тебя обидела своим вопросом?

– Что? Нет. Всё хорошо, – заставила себя улыбнуться, – вспоминаю свой первый настоящий поцелуй.

Брови Елены Владимировны взлетели вверх. Она вся подалась вперёд:

– И как это было? – её рот приоткрылся.

– Студенческое общежитие. Праздновали «экватор». Выпили. Меня поцеловала девушка. По-настоящему поцеловала. И всё.

– И всё? – лицо Елены – гримаса недоверия.

– Да, и всё, – с улыбкой подтвердила Аня и добавила: – я хоть и была, как сейчас говорят, ботанкой, но с мальчиками уже целовалась.

– Не понимаю…

– Когда ты целуешься, – наступил Анин черёд теребить салфетку, – и хочешь, чтобы поцелуй поскорее закончился и… вдруг ты целуешься и… просто улетаешь. Извини, не получается у меня рассказать! – бумажный комочек упал на стол. – Это такое блаженство! Такой восторг! Есть только ты и она! – закончила с волнением, чувствуя, как накрывает возбуждение, грозя поглотить всю целиком.

– Чтобы поцелуй скорей закончился, – Елена пьяно хохотнула, – это обо мне. Как повинность… Чёрт! – залпом допила вино. Отставила бокал. Упёрлась локтями в столешницу. – Я ведь за Лёшку замуж вышла, потому что он не такой приставучий был. – Я себя фригидной считала, да и считаю, – добавила почти шёпотом. Лицо её раскраснелось: то ли от выпитого, то ли от признания. Тряхнула головой. – Но когда мы с тобой танцевали и ты меня поцеловала, – крылья её носа разошлись, задышала часто и шумно, – и я… Мне было неимоверно хорошо! – закончила с удивлением и восторгом.

Аня порывисто встала, подошла к Лене вплотную и, обхватив её лицо ладонями, поцеловала долгим поцелуем. Потом прошептала на ухо:

– Я хочу тебя, – провела кончиком языка вдоль уха вверх, потом вниз. Легонько прикусила зубами мочку.

Лена запрокинула голову. Закрыла глаза. Аня целовала шею, нежно захватывая кожу зубами…

– Что же ты со мной делаешь?! – выдохнула Елена. Ей казалось, что сердце сейчас выпрыгнет из груди. Тяжесть внизу живота становилась невыносимой.

– Пойдём в спальню… – прошептала она.

Елена в нерешительности остановилась возле кровати.

– Что-то не так? – Аня подошла ближе.

– Я никогда не была с женщиной… Я не знаю, что делать, что тебе нравится, – Лена в волнении выдохнула.

– Делай то, что тебе самой хочется. Я гарантирую, что мне понравится, – мягкий голос обволакивал.

Аня обняла её и жадно поцеловала. Лена обвила руками Анину шею. Приняв это как приглашение к действию, Аня принялась расстёгивать пуговицы её рубашки. Они не прекращали целоваться, раздевая друг друга. Аня охнула, почувствовав прикосновение рук Лены к спине под блузкой… Она распахнула Ленину рубашку и прильнула губами к оголившимся плечам, усыпая их поцелуями. Расстегнула бюстгальтер, плавно потянула его вниз. Пальцы прикоснулись к камушкам сосков.

Она чувствовала, как Лена дрожит, и её саму накрыло жаркой волной. Наклонившись, она поцеловала каждый сосок. Голова была как в тумане и слегка кружилась, пальцы дрожали, когда она расстёгивала замок на юбке…

Лена лежала на спине. Аня стояла на коленях, опираясь локтями о кровать по обе стороны от Лены, ласкала языком её грудь. Язык кружил вокруг сосков, скользил к выступающим ключицам, нежно щекотал шею. Елена выгибалась дугой навстречу, прося только не останавливаться.

Постанывая, Аня опускалась ниже, целуя живот и лаская грудь рукой.

– Ты такая сладкая. Я так хочу тебя… – выдохнула она, целуя Лену в губы, закрытые глаза, щеки и опять губы.

– Как же хорошо! – выдохнула Лена и притянула её к себе, заставляя лечь сверху.

Ощущение тела, тесно прижатого к своему собственному, отозвалось горячим томлением в паху. Лена раздвинула ноги шире.

Её руки скользили по Аниной спине, чувствуя, как двигаются напряженные мышцы под кожей. Она сжимала, гладила, царапала эту спину, опускаясь к ягодицам и, крепко сжав их, потянула Аню на себя, стараясь как можно сильнее прижать к промежности.

Аня охнула в ответ, соприкоснувшись с горячей влажностью. Впилась в желанные губы, извиваясь всем телом.

Лена выгнулась дугой, изо всех сил прижимая к себе Аню. Ей казалось, что она не выплывет, захлебнётся в волнах наслаждения, идущих одна за другой.

Тело Ани продолжало двигаться в такт рваному дыханию. Она ощущала липкую влажность на бёдрах. Чувствовала как дрожит и пульсирует всё её тело. Закричала хрипло и протяжно. Оргазм был так близко… так чертовски близко…

– Лена! Я… – она тяжело дышала. Казалось, каждая мышца сокращена до предела, и сейчас взорвётся от неимоверного напряжения, и вот – освобождение! Ах, какое освобождение! Аня упала на кровать.

Глава 8

– Как же хорошо! – прошептала Лена, проводя кончиками пальцев по Аниным волосам. – Ты очень-очень красивая. Тебе часто это говорили другие женщины? У тебя ведь было много женщин? – спросила с нотками ревности в голосе.

Аня в ответ лишь крепче обняла её, ловя пальцы и целуя их.

– Почему ты не отвечаешь? – Лена приподнялась на локте, пытаясь разглядеть выражение лица в поздних сумерках. – Это глупый вопрос, да? Но мне и вправду очень важно это знать!

– У меня было мало женщин. Но… – приложила ладошку ко рту Лены, открывшемуся для вопроса, – мы не будем их приглашать сейчас сюда. Хорошо?

Лена поцеловала ладонь, взяв её в свои руки:

– Не будем, – улыбнулась. – Господи, – откинулась на подушку, – ещё сегодня утром я думала о тебе лишь в связи с отчётом… – умолкла, громко выдохнув, – а сейчас… лежу голая в одной с тобой кровати, задаю дурацкие вопросы, потому что ревную!

– А ещё… – она прижалась к Ане, – у меня был обалденный оргазм!

– Да?! – лукаво глянув не неё, отозвалась Аня. – Но ты же фригидная! – Аня засмеялась.

Лена округлила глаза и прыснула:

– Я и правда так считала. Всякое придумывала, лишь бы супружеский долг не исполнять. Как в анекдоте: то голова болит, то дни критические… А в последние годы секс почти сошёл на нет. Наверное, у него кто-то есть. Ему ведь только сорок пять. Здоровый мужик. – Лена умолкла. Потом продолжила: – Я как-то об этом не задумывалась. Не пристаёт, и слава богу. Я ведь фригидная, – она опять засмеялась.

– Потиус серо, квам нунквам, – Аня нависла над нею, опираясь кулаками о кровать.

– Что?

– Извини, хотела поразить тебя своим знанием латыни, – Аня поцеловала сосок, чувствуя, как он твердеет. – Лучше поздно, чем никогда.

– Ты и латынь знаешь, – томно прошептала Лена, ощущая во всём теле нарастающую дрожь.

– Немножко. В студенческие годы увлекалась. – Аня принялась дразнить сосок языком, потом легонько покусывать, зажигаясь сама.

– Да-да! Вы правы, Анна Николаевна! Вы совершенно, вы абсолютно правы: надо поспешить, навёрстывая упущенное, – Лена потянула Аню на себя.

– К тому же, Елена Владимировна, материала очень много, а времени в обрез, – в тон ей прошептала на ухо Аня.

– Почему в обрез? – встревожилась Лена. – Тебе нужно скоро уходить? – голос был полон огорчения и разочарования. – Тебя ждут дома? Это женщина?

– Елена Владимировна, да вы прям Отелло! – Аня засмеялась. – Надеюсь, вы меня не задушите?

– Разве что в порыве страсти, – отозвалась та. – Аня, а если серьёзно, ты останешься у меня на ночь? – и добавила с жаром: – Мне бы очень этого хотелось!

«Да! Да! Да!» – молитвенно сложила ручки Аня-Мата Хари. «Ни в коем случае! Порядочные девушки ночуют дома! Подумай о маме! У неё бы поднялось давление! Гипертонический криз…» – горестно запричитала Аня-пионерка. «Мамы уже четыре года как нет, опомнись! – рассердилась Аня-Мата Хари. – Дома, кроме моли, тебя никто не ждёт. Как знать, выпадет ли ещё такой шанс…»

– Если ты разрешишь мне воспользоваться ванной комнатой, то я к вашим услугам, – Аня села на кровати.

– Конечно, – обрадованно вскочила Лена, – сейчас я тебе всё приготовлю. Закрой глаза, я включаю торшер.

Аня прищурилась, привыкая к освещению. Потянулась к тумбочке за очками. Надев их, посмотрела на Елену, которая доставала из платяного шкафа обещанное.

Аня жадно вбирала увиденное: длинные, стройные ноги, подтянутые ягодицы и красивая спина! Узкая, длинная, с видимыми очертаниями мышц вдоль позвоночника. Позвонки слегка проступают между лопатками… Она хрипло сглотнула.

– У тебя очень сексуальная спина, – сорвалось с губ.

– Что? – Елена испуганно повернулась, держа в руках стопку полотенец. – Ой, – засмущалась, пытаясь прикрыться.

– Я говорю, что у тебя очень красивая фигура, – повторила Аня, – стройная и подтянутая.

– Спасибо, – Лена зарделась, – это спортзал и, наверное, гены. У меня родители были худощавыми.

– Я на тебя с первого взгляда запала.

– Да-а? – заинтересованно протянула Лена, подходя к кровати. – И когда же этот первый взгляд случился?

– В конце августа, в школьном коридоре. Я ещё подумала, что ты чья-то родительница. Из категории стерв, у которых мужья миллионеры, и они не знают, куда им деньги девать…

– Стерва, говоришь… – Лена присела на кровать.

– Только в переносном смысле, – улыбнулась Аня, – Ты выглядела очень… элегантно, по-королевски, что ли… На такую женщину смотришь и понимаешь… – она умолкла.

– Что понимаешь? – неподдельный интерес сквозил в вопросе.

– И понимаешь… – Аня сглотнула, – что попала.

Лена забралась под одеяло, прижалась к теплому телу, обняв за талию. Рука скользнула по животу, поднялась к груди, нежно прикоснулась кончиками пальцев.

– Ты спишь? – прошептала, целуя спину.

– Почти, – отозвалась Аня сонно.

– А как же материал, который нужно наверстать? – пальцы сжали сосок. – Может, начнём урок, Анна Николаевна? Вы ведь готовы?

– О, да-а, – выдохнула Аня, поворачиваясь к своей искусительнице, – к таким занятиям я всегда готова.

Ещё чуть сонно, а поэтому тягуче-плавно, она гладила лицо Лены, прикасаясь кончиками пальцев, всматриваясь в каждую черточку и находя её как нельзя более уместной на этом лице и потому идеальной. Дрёма уходила, уступая место желанию. Она потянулась к губам и поцеловала. Сперва бережно, едва касаясь. Их мягкая податливость невероятно заводила. Застонав от вожделения, Аня углубила поцелуй, чувствуя не менее страстный ответ…

Лена уткнулась носом в шею Ане, жадно вдыхала ароматы её любимого геля и крема на нежной коже, с едва уловимой ноткой белого мускуса, пытаясь насытиться этим запахом.

Стоя на коленях над Леной, Аня с наслаждением целовала её лицо, шею. Ладонью нежно прихватывала грудь, а пальцы прикасались к соскам, оставляя их мучительно затвердевшими.

Лена чувствовала, как горячо и мокро стало между ног. Её пальцы впились в спину Ане, прижимая её к себе. Она издала стон, потянувшись рукой к груди. Аня мягко отстранила её руку и, взяв сосок в рот, легонько прикусила его зубами, принялась ласкать языком, а рука опустилась по животу ниже.

Пальцы прошлись по лобку вниз… Аня осторожно раздвинула половые губы и и скользнула внутрь кончиками пальцев. Лена изогнулась, извиваясь и призывно разведя бёдра. Отвечая на приглашение, Аня мягко протолкнула пальцы на всю длину С её губ сорвался хриплый стон, когда она почувствовала деликатную пульсацию влажных мышц вокруг пальцев. Языком она писала мокрые дорожки от груди к шее, которые сразу же исчезали с разгоряченной кожи, заставляя её покрываться мурашками.

– Тебе нравится? – прошептала она Лене в ухо.

Лена захныкала, не в силах произнести ни слова. Её тело продолжало содрогаться, кожа блестела от пота, она рвано и тяжело дышала.

Большим пальцем, Аня провела по клитору, одновременно двигая пальцами внутри.

– Я… ах… – тело Лены обмякло. – У-у-ух… Как же хорошо… – То ли ещё будет… – Аня многозначительно умолкла.

– Да? – недоверчиво протянула Лена. – Куда же ещё лучше?!

– Нет предела совершенству, – глубокомысленно изрекла Аня, поворачиваясь к Лене и кладя той ногу на бедро, по-хозяйски обнимая, – только надо немножко отдохнуть.

– Точно, – прошептала Лена. Обняв Аню, притянула её к себе. Так и уснула, зарывшись лицом в Анины волосы.

Глава 9

Купидончик полулежал на пушистом облачке, которое покачивалось под тенью раскидистой оливы. Он с наслаждением вкушал амброзию, запивая её нектаром. На душе было радостно: с работой справился и, пока Гефест не выкует новую партию стрел, можно предаваться ничегонеделанию. Хотя почему бы и не пошалить здесь, на Олимпе! Он тихонько захихикал: были кой-какие замыслы!

– Так вот ты где! – раздался сердитый голос. – Мы уже все тебя обыскались! Афродита рвёт и мечет! – Гермес в негодовании притопнул ногой в крылатой сандалии, отчего тотчас же взлетел, больно царапаясь о ветви.

Разозлённый, он направил жезл на купидончика, выронившего от неожиданности вкусняшки. – Сейчас же в покои богини! – коршуном ринулся к малышу. Схватил его за руку и взмыл ввысь.

– Мальчишка доставлен, о прелестная Афродита! – Гермес шмякнул купидончика на пол.

– Благодарю, – лицо Афродиты расплылось в улыбке.

– Всегда рад услужить тебе, о дивная! – Гермес улыбнулся в ответ. – Вынужден вас покинуть, служба зовёт, – пристукнув сандалиями, он вылетел в окно.

– Ах ты шкодник! – богиня подскочила к купидончику, таращившему в непонимании глаза и схватила его за ухо. – Ты что же это натворил, негодник?!

– Ай! Больно! – Не на-а-адо, – слёзы брызнули из глаз. – За что?!

– Он ещё и спрашивает! – Ну надо же! Кашу заварил и ещё спрашивает, за что?! – сердито крича и сопя от усилий – купидончик был довольно-таки упитанным – Афродита потащила его к дальней стене. – Что это?! – она указала на пульсирующую красными точками огромную карту.

– Это карта любодеяний человеческих, – пробормотал мальчик.

– Прекрасно. А это что?! – богиня ткнула пальцем в точку, переливающуюся всеми цветами радуги, – как ЭТО появилось здесь?! – она вперила разгневанный взгляд в купидончика.

– Ах, это… – облегченно вздохнул малыш. Он уж было подумал, что какая-то точка погасла, а это значило, что стрела выпущена неправильно, а это значило, что он не справляется со своими обязанностями, а это значило… прощай амброзия! Но нет, всё было отлично.

– Это тоже любовь, только между женщинами. Я всё проверил: души одиноки, к тому же одна из них очень-очень интересуется другой… – принялся объяснять он.

– Между кем любовь, говоришь? – словно не расслышав, спросила Афродита.

– Между женщинами, – почуяв неладное, мальчик стал пятиться назад.

– Ах, между женщинами, – прошипела Афродита, надвигаясь на него. Да как ты посмел рушить незыблемое?! Любовь между мужчиной и женщиной! – закричала она так, что подслушивающие наяды от страха упали в обморок.

– Но ведь стрела ответила, и нить незримая возникла… – дрожащим голосом оправдывался малыш.

– Стрела твоя такая же безмозглая, как и ты! – богиня поостыла. Вообще-то она была доброй. Но уж очень был страшен проступок. – Сейчас же возвращайся на земную твердь и сделай всё как следует!

– И воткни эту стрелу кому положено! – она устало прилегла в своей любимой ракушке.

– А ту женщину оставь на карантине, – крикнула уже вдогонку, – чтобы не возненавидела объект своей страсти. Всё-таки богиня относилась к людям с сочувствием.

– Я очень по тебе соскучилась! Всё время вспоминаю нашу встречу! – горячо шептала в трубку Елена Владимировна. – То, что ты со мной делала… – она умолкла, слушая невидимого собеседника, и румянец покрывал её щеки. – Да, я хочу! Очень! Скорее бы уже понедельник! Давай после работы. Да, в шесть, у меня. Целую тебя сильно-сильно! И нежно…

– Отрадно смотреть на плоды трудов своих! – умилился купидончик, сидевший на плече Елены Владимировны. – Почему нельзя?! Ведь всё правильно! Горящие глаза – есть, зардевшиеся щеки – присутствуют, пульс за сто… – он прижал пальчики к жилке на шее Елены Владимировны. – Ого! Почти под двести… Вот ретрограды! – прошептал он, озираясь, не слышит ли кто, проживающий на Олимпе.

Тем временем Елена Владимировна поднялась со скамьи и почти вприпрыжку направилась к дверям парадного.

Купидончик сидел на её плече, крепко держась за воротник и продумывал свои дальнейшие действия:

– Вытащить стрелу – первое. Отправить накарантин – второе. Воткнуть стрелу кому положено: только мужчине! Ну их, этих баб. Лучше не связываться… И домой! Пусть уж тут сами разбираются, – он сокрушенно покачал головой.

***

– Привет! – Елена чмокнула мужа в щёку и прошла на кухню.

– Я голодна как волк, – сказала она, заглянув в холодильник, – а здесь хоть шаром покати.

– Конечно! Ты же дома практически не бываешь, а я стряпней заниматься не намерен, – в дверном проёме показался Лёша. – Жена должна вечером дома сидеть, а не являться почти в полдень следующего дня! Ты с этой работой своей скоро вообще домой перестанешь приходить. Как тут муж? Ел ли он? Тебе по…

– Не злись, – она опять чмокнула его в щеку, – фу, какой ты колючий. Хоть бы побрился, да и душ принять не мешало бы, – и продолжила, – я сейчас быстро в магазин за продуктами, а ты, давай не ленись, приведи себя в божеский вид.

– Интересненько… – протянул купидончик, вертясь вокруг мужа Лены и пристально его разглядывая. – Ленив. Безынициативен. Налицо Эдипов комплекс и, как следствие, маменькин сынок и подкаблучник. Чудесненько! Как раз то, что мне нужно, – он потёр пухленькие ручки. – Поспешим, пока он в ванную не пошёл.

Лёша недовольно пошаркал из кухни.

Малыш подлетел к Елене Владимировне, приноровился и быстренько вытащил стрелу.

– Ай-ай! Жжёт! – от неожиданности, он выронил её на пол. Ну и горячая! – дуя на покрасневшие пальцы, запричитал: – Воды, скорее воды! Увидев в мойке кастрюлю, наполненную водой, он сунул туда руку и с облегчением вздохнул.

– Ой! – Лена замерла, приложив руку к груди. – Опять кольнуло. Как иглой раскалённой. Только без паники! – Она присела на табурет. – У меня всё хорошо. Вдох-выдох, – задышала осторожно, прислушиваясь к себе. – Вроде прошло, – с облегчением вздохнула, – немного ещё посидела. – Прошло. Точно. Но всё равно надо как-то к доктору выбраться.

Накинув плащ, взяв сумочку и ключи от машины, она вышла из квартиры.

Вдруг раздался дверной звонок. Купидончик тотчас же вытащил ручку из воды и схватил остывшую стрелу.

– Неужели боги смилостивились надо мной?! Только бы не мужик, только бы не мужик, – шептал он, вылетая в коридор.

– Кто там? – Лёша припал к дверному глазку.

– Это я, ваша соседка по лестничной площадке, Лариса.

Дверь открылась, недовольная физиономия выглянула из квартиры. – Добрый день… Вам чего?

– Ой, здравствуйте, Алексей! Готовлю крем для торта – яйца закончились, а ещё бы одно яичко. Не могли бы вы мне одолжить? Пожалуйста… – Лариса просительно смотрела на Лёшу.

– Да, сегодня явно мой день, – радостно замахал крылышками купидончик, пристально всматриваясь в глаза соседки. – Одна! О-ди-нё-о-ошенька, – пропел он, натянул тетиву и выстрелил в грудь Алексею, бережно вручающему яйцо в руки Ларисы.

Глава 10

– Алексей, ты дома? – раздраженно прокричала Елена, войдя в квартиру. – Почему не берёшь трубку?!

Тишина. Немного встревоженно она заглянула в комнату.

– Лёша? – Никого. Прошла в спальню и там увидела мужа, который держал в руках две рубашки, пристально их изучая, словно не мог решить, какую же выбрать.

– Как ты считаешь, какая мне больше подойдет: голубая или серая? – он по очереди прикладывал рубашки к груди, дотошно рассматривая себя в зеркало.

Елена Владимировна в изумлении разинула рот: её Лёшка! Лёшка, который мог неделю носить одну рубашку, пока она с боем не заставляла её сменить!

– Алексей, что случилось? – дрожащим голосом произнесла она. – Кто-то умер?

– Что? – он оторвался от созерцания. – Всё-таки голубая посимпатичней будет. – Кто умер? Почему умер? – рассеянно спрашивая, он надел рубашку.

– Ну я и раскабанел! Не сходится, – Лёшка огорченно поцокал языком, – придётся серую надеть.

– Да куда ты собираешься, – не выдержав, она дёрнула его за руку.

– Лариса пригласила меня на чай! – произнёс ликующе.

– Какая Лариса?

– Наша соседка по лестничной клетке, – широко улыбаясь, он продолжил: – Я ей одолжил яйцо… Как ты думаешь, галстук стоит надевать? А кстати, где у нас галстуки? – он подошёл к жене.

– Одолжил яйцо? – Елена в ужасе уставилась мужу в область паха. – Ты имеешь в виду… – она умолкла в нерешительности.

– Елена, – увидев куда она смотрит, сморщился, – как ты умеешь всё опошлить! Яйцо – куриное. Лариса готовила крем для торта, и ей не хватало одного. Она попросила меня одолжить. Как я мог отказать такой женщине, – он мечтательно выдохнул.

– Я, наверное, сплю, и это всё дурной сон, – прошептала Лена.

– Елена, а какие женщине можно подарить цветы в знак… – он пощелкал пальцами, подыскивая нужные слова, потом махнул рукой: – А-а, откуда тебе знать… Ты же у нас ди-рек-тор, – произнёс сердито.

Лена, ущипнула себя больно за руку, и убедившись, что не спит, попыталась разобраться во всём этом бедламе.

– Пока я покупала продукты и тащила тяжеленные сумки, потому что ты не брал трубку, – она чувствовала, как злость начинает в ней закипать, – ты одолжил яйцо. Куриное… – Елена выделила голосом последнее слово. – Нашей соседке по лестничной площадке, и она тебя пригласила на чай. Я правильно поняла? – она уставилась на мужа.

– Да. Ты всё правильно поняла, – ответил тот, пытаясь застегнуть парадные брюки, которые на поверку тоже оказались малы.

– И ты здесь крутишься у зеркала, как павлин, спрашиваешь у меня про цветы… – она умолкла, считая про себя до десяти, чтобы не начать всё громить и орать благим матом. – Ты идёшь на сви-да-ние, – произнесла она такое жуткое для неё слово. – Свидание к соседке! Ты, женатый мужик, при живой жене, которую отправил подальше, – она уже не могла остановиться, её несло на волне ярости. – Какой же ты гад, Лукин! Какая же ты сволочь!

За двадцать лет брака можно было по пальцам одной руки сосчитать, когда Елена обращалась к мужу по фамилии. Только в минуты горчайшего разочарования, обиды или злости. Она действительно гордилась интеллигентностью их семейного союза, будучи прекрасно осведомлена о скандалах с битьём посуды, рукоприкладством и прочими прелестями – чего только не наслушаешься в учительских. Её такое всегда возмущало. Неужели нельзя спокойно, руководствуясь разумом, без крика всё обсудить и прийти к конструктивному решению? А вот надо же, сама оказалась в такой ситуации, когда, черт подери, НЕЛЬЗЯ!

Ей хотелось кричать, вцепиться в волосы этому подонку, порвать его серую рубашку, а галстук, который она держала в руке, использовать как удавку, обвив вокруг его шеи, чтобы задыхался, чтобы неповадно было ходить к этой кикиморе!

Елена пыталась вспомнить лицо соседки: вечная спешка, позволяющая лишь буркнуть «здрасьте»… Кажется, блондинка с фигурой колобка. Она вроде бы как недавно сюда переехала… Лицо совсем незапоминающееся: нос, рот, глаза… совсем ничего не цепляло. И на это недоразумение он променял ЕЁ!

Что скрывать, Лена считала себя украшением их союза. Лукин с годами расплылся, предпочитая спортивные штаны, в которых было так удобно выпирающему животику, который вымахал на славу: от ежевечернего пивасика с чипсами и прочей гадостью.

Густая в молодости шевелюра практически сошла на нет, посему сбривалась коротко, а на голове торчал крохотный ёжик уже изрядно поседевших волос. Слегка обвисшие красные щеки, выросший до внушительных размеров нос, водянисто-голубые, глубоко посаженные глаза…

И рядом она: спортзал, салон красоты, гардероб продуман до мелочей… Да любой, стоит ей лишь призывно махнуть рукой, побежит за ней, как собачка… Но она ни-ког-да этого себе не позволяла и не позволит, потому что у неё есть муж. Пусть он далёк от идеала, но такой привычный… И отец он хороший, добрый… И вдруг изменил?! На глаза навернулись слёзы. Елена почувствовала, что сейчас вот-вот расплачется: и её не миновала чаша сия…

– И долго вы уже за моей спиной чаевничаете, – она старалась говорить

ровным голосом, изо всех сил сдерживая слёзы.

– Да мы сегодня лишь впервые разговаривали, – он уставился на жену.

– А до этого вы молча трахались! Да? – не в силах сдержать гнев, она бросила эти слова ему в лицо, в то же время боясь услышать положительный ответ.

– Никто ни с кем не трахался! – Алексей тоже закричал, уже злясь на жену за устраиваемую сцену ревности. – Что это ты вдруг так разошлась? Тебя же в постель и на аркане не затащишь! Когда у нас был последний секс, помнишь?! Ну конечно нет! Ты же у нас директор международной школы! На тебе же, как на Титане, вся твердь земная: педсоветы, совещания, собрания… У тебя месячные, голова болит, ты уста-а-а-ла… Три месяца назад! Три! А какой он был, тебе интересно?! Никакой! Ты ведь бревно в постели! И так и этак вокруг тебя… Королева, блин, фригидная, – он раздосадованно махнул рукой.

– Это я фригидная?! – Лена зло сощурила глаза, надвигаясь на мужа. Слова о двух оргазмах этой ночью так и вертелись на языке, готовые вот-вот сорваться.

– Ну не я же, – заржал Лёшка. – Снаружи баба как баба, а внутри как песку насыпано.

– Да ты!.. – слёзы тотчас же закипели на глазах. – Ты просто не умеешь доставить женщине удовольствие! Из тебя любовник, как из дерьма пуля, – кричала она, пытаясь отомстить за несправедливое обвинение. Ночь с Аней его опровергает. С треском!

– Не умею, значит… – Алексей постоял, словно раздумывая, перекатываясь с пятки на носок. – А вот сейчас и проверим! – он вырвал галстук из рук жены. – Я к Ларисе!

Глава 11

Закончив телефонный разговор, Аня ещё долго сидела на лавочке, с блаженной улыбкой на лице.

Хотелось обнять весь мир, даже дворничиху, которая не получив от Ани вразумительного ответа на её вопрос: «Ты чего на таком сквозняке сидишь? Хоть бы застегнулась!», – продолжила грести листья, держась от лавочки подальше и бурча:

– Утро ещё, а они уже обдолбанные! Нет на них управы! Господи, куда только молодёжь катится!

Анне Николаевне стало немножко обидно: неужели она так странно выглядит? А с другой стороны – приятно быть причисленной к молодёжи, даже такой обдолбанной! Она про себя посмеялась над словечком великого и могучего и решила идти домой.

Уже завтра она увидит Лену! Но только после шести уроков, к которым нужно подготовиться.

В квартире было пыльно, захламлено и неуютно. Вспомнилась Ленина: такая огромная, с шикарным ремонтом. «Ни в какое сравнение», – подумалось огорченно. Но ведь барахло-то разгрести можно? Да и убраться уже давно следовало! Всё руки не доходили, а если по-честному, просто не хотелось.

Сейчас же она чувствовала небывалый душевный и физический подъем. Попить чаю и за работу!

Включив телевизор, чтобы отвлечься от мыслей о прошедшей ночи, Аня решила пересмотреть свой гардероб. Завтра на работу хотелось надеть что-то такое… такое… Аня перебирала юбки, блузки… Всё такое унылое… Она должна быть неотразимой, как Лена. Хватит уже бледной молью порхать.

Ах, о моли! Нужно купить в магазине средство от моли. Не то она скоро сожрёт Анин самый ценный предмет гардероба – норковый полушубок.

– Скорей бы зима! – думала она, гладя рукой такой приятный на ощупь мех.

Решила сейчас же отправиться в магазин. На работу идти было абсолютно не в чем. Да и нижнее белье не мешало бы прикупить.

Вдруг зазвонил телефон. Сердце замерло, а потом забилось как бешеное – Лена? Может, они смогут увидеться сегодня?! Почему бы и нет? Она совершенно свободна…

Но, увы и ах – это была тётя Лида.

– Анюта, привет! Ты чего уже второй день не звонишь? Я уже начала волноваться. У тебя всё нормально?

– Привет! Да, у меня всё хорошо. Много работы. Составляю отчёт о поездке во

Францию, и конспекты пишу. Завтра у меня шесть уроков, и начала готовиться к неделе английской культуры, – зачастила Аня, чувствуя, как краска заливает лицо от такой откровенной лжи.

– Бедное дитя! Опять ничего не ела?! – Тётя Лида оседлала своего любимого конька – «худоба Ани, и, как следствие, отсутствие интереса к ней у лиц противоположного пола». – Я голубцы приготовила. Очень вкусные получились, давай я тебе привезу?

При упоминании о еде в животе заурчало, и Аня почувствовала, как она голодна. Голубцы очень соблазняли, но тогда весь шопинг накроется, да и участвовать в разговорах о потенциальных женихах… Нет!

– Тёть Лид, спасибо, но я совсем не голодна. Я ела овсянку с… – глаза заметались по комнате. Услужливо помогла реклама кефира по телевизору. – … с кефиром. Очень наелась.

– Овсянку с кефиром? – переспросила собеседница Ани. – Это же невкусно! Анечка, пища должна быть аппетитной! Уж извини меня, но что может быть вкусного в этих соплях, да ещё с кефиром! – тётя Лида негодующе умолкла.

– О боже! – едва не простонала вслух Аня. Угораздило же её такое выдумать.

– Аня, это никуда не годится! Всё! Я везу тебе голубцы!

– Ни в коем случае! Меня не будет дома! – выпалила Аня.

– А куда ты идёшь? – в тёте Лиде тотчас же проснулся дремавший до этого момента сыщик. – Неужели наконец-то свидание?

Аня раздосадованно поморщилась. Началось.

– Ну какое свидание? На работу вызывают.

– В воскресенье?

– Да. На воскресник. Это как субботник, только в воскресенье. – Ане уже хотелось поскорее прекратить этот разговор, поэтому, опережая тётин вопрос, она добавила: – Будем листья грести.

– С каких это пор учителя листья гребут? – голос сочился недоверием.

«Ох, когда же это всё закончится!» – Аня мысленно ругала себя всякими нехорошими словами.

– Мы работаем по зарубежным методикам. Там все так делают.

– Очень странные методики. Конечно, своё развалили, теперь обезьянничаем! Неужели и ваша новая директриса будет с граблями? – Тётя была наслышана о ней от Ани.

– Конечно, – убеждённо импровизировала Аня, представив Елену

Владимировну с граблями, в узком, сексуально обтягивающем её тело халате… Скорее бы вечер понедельника! – Это, знаешь, как поможет сплотить коллектив!

– Да уж, сплотишь тут его. Женский коллектив – такая клоака! – тётя Лида, до выхода на пенсию преподававшая в консерватории, имела своё, крайне негативное, мнение на этот счёт.

– Анечка, ты потеплее одевайся и шарф не забудь, чтобы тебя там нигде не продуло.

– Обязательно! – Ане было ужасно неловко за своё враньё! – Тёть Лида, ты меня извин^[1]и, пожалуйста. Я тебя очень люблю! А твои голубцы просто обожаю! Я постараюсь к тебе заехать на неделе. Обязательно. Хорошо?

– Ладно. Беги на свой воскресник. И я тебя люблю! Звони мне! – тётя Лида отключилась.

Пытаясь унять угрызения совести по поводу только что закончившегося разговора, Аня бездумно закрывала вкладки на телефоне и вдруг – входящее сообщение… от Лены! Как она могла его не заметить?! Отправлено, видимо, вскорости после их телефонной беседы. Уже три часа как висит. Почему-то стало страшно открывать. Вдруг что-то нехорошее…

«Скорее бы уже вечер понедельника! Скучаю по тебе очень!»

Аню словно тёплой волной окатило. Внизу живота стало щекотно. Пальцы проворно забегали по экрану телефона:

«Извини, не заметила твоё сообщение. Я тоже очень-очень соскучилась! Думаю о тебе всё время. Не могу дождаться понедельника!!!»

В магазине Аня поминутно заглядывала в телефон – вдруг пропустила сообщение! Но входящих от Лены не было.

Домой вернулась с покупками, но они не радовали. В окна заглядывали ранние сумерки. На душе было муторно. Еле заставила себя сесть за конспекты. Телефон положила на стол, возле учебников. В голову лезло всякое: а вдруг муж увидел сообщение, а вдруг Лена передумала…

Всё-таки странно всё это произошло: натуралка, никогда о девушках и не помышлявшая, вдруг чуть ли не в любви признается женщине, да ещё и коллеге, а главное, занимается с нею сексом. Каким-то фарсом это всё отдавало. Хотя ведь в постели было всё по-настоящему. Уж притворство она бы почувствовала.

– Зато как романтично! Как мир заиграл красками! Какая лёгкость во всём теле! Кажется, что сейчас взлетишь, – восторгалась Аня-Мата Хари.

– Ах лёгкость! Ах невесомость! – перекривила её Аня-пионерка. – Это от голода! Ещё сутки не поешь, конечно, взлетишь, когда ветер подует. – И недовольно пробурчала: – Не нравится мне всё это!

Не писалось. Аня решила попить чаю на кухне. Телефон взяла с собой.

Так толком и не подготовившись к урокам, она легла спать, положив его возле себя. Сообщение так и не пришло.

Глава 12

После Лёшкиных слов Лена застыла. Лицо горело, как от пощечины. Потом она выбежала в коридор:

– Лёша! Постой! Давай поговорим!

Но он даже не обернулся, хлопнув входной дверью.

– Не уходи!.. – Она сползла по стенке, уткнувшись лицом в ладони, и наконецто заплакала.

– Вот тебе и Лёшка! Пофигист, увалень Лёшка! -бормотала она сквозь слёзы. – Ему не нравится со мной в постели. Так и мне ведь тоже не нравится. Но я же не ухожу из дому, – причитала Лена. – Неужели постель – главное в семейной жизни?! А как же забота, уважение, доверие, в конце-то концов?! Лишь бы трахаться хорошо…

«Чего же ты молчал?! – она мысленно кричала ему. – Ведь я всегда за диалог… Неужели я бы не пошла навстречу?! Конечно же пошла бы, -убеждала она себя. – Ради Андрюшки! А если он узнает, что его родители после двадцати лет совместной жизни с ума посходили… – мысли метнулись к сыну: – Ему и так не мёд в чужой стране!» – Лена ещё сильнее зарыдала.

Лодка семейной жизни шла ко дну. Как её оставить на плаву, она не знала!

Елена Владимировна, всегда ратующая за здравый смысл, сидела на полу в коридоре и, захлёстываемая эмоциями и таким непривычным чувством жалости к себе, рыдала взахлёб.

Жутко разболелась голова, что и привело её в чувство. Она поднялась с пола, подошла к зеркалу. Долго смотрела на красное и зареванное лицо. Потом сказала своему отражению:

– Спортзал и бассейн сейчас. Остальное – когда мозги включатся.

***

Елена крутила педали велотренажера. Злые слёзы катились из глаз, оставляя мокрые следы на красных щеках.

Мысли, как цирковые лошади – по кругу десятый, сотый раз: Лёшка ушёл к соседке на свидание, потому что его достала фригидность жены; Лёшка ушёл на свидание к другой; потому что он разлюбил жену; Лёшка спит с другой, потому что жена его не удовлетворяет…

Казалось, что голова вот-вот лопнет от этих скачущих мыслей. Лена выключила тренажер. Нужно наконец-то успокоиться, постараться отрешиться от эмоций и подумать здраво!

Она вышла из зала и пошла к раздевалке надеть купальник.

На удивление в бассейне людей почти не было. Она легла на воду и, чуть

шевеля руками, постаралась расслабиться. Заставила себя начать анализировать ситуацию.

Первое, у Лёшки появилась женщина. Чего уж скрывать, она подозревала это. Почему же так обидно и горько?! Да потому что предполагать – это одно, а знать – совсем другое. Опять эмоции… Стоп!

Второе, ты его в постели не устраиваешь, потому что, как он сказал, фригидная. Опять обидно, потому что неправда. Подтверждение тому – прошлая ночь с Аней. Ещё и это на мою голову. Так, об Ане позже.

Третье, Лёшка ушёл, потому что ему нужен секс с чувственной женщиной. Смогу ли я ему такой секс дать? Наверное, да. Ведь ночь с Аней показала, что чувственности мне не занимать. Чёрт! Опять Аня.

Четвертое, смогу ли я спать с Лёшкой, зная, что он изменял мне с другой женщиной? Но я ведь тоже ему изменила. Хотя, если женщина с женщиной, разве это измена? Наверное, всё-таки да, потому что накал страстей был такой… О боже, опять Аня!

Да сколько же можно к ней возвращаться?! А может, именно эта ночь с ней и была катализатором всего? Не останься я ночевать в родительской квартире, пришла бы домой вчера, купила бы продукты, приготовила бы еду, и то злосчастное яйцо одолжила бы я!

Хотя, чего лукавить, он ведь вскорости после свадьбы начал бурчать о том, что я холодна в постели…

Пятое, я знаю, что не фригидная. Просто… мы с Лёшкой не подходим друг другу в постели. И если я могу с этим смириться и жить, он, как оказалось, нет. Это что, конец браку?!

При этих мыслях Лена совсем перестала шевелить руками и почувствовала, что начинает погружаться в воду. Вдруг стало страшно захлебнуться… Двадцать лет брака коту под хвост?! Отдать своего Лёшку, неплохого ведь мужа, какой-то бабе?! Ну уж нет! Она будет бороться!

Повернувшись на живот, Лена поплыла к бортику размашистым кролем.

Она стояла в душе под упругими струями, с горькой иронией думая, что вот и ей пришлось пополнить ряды мадам Брошкиных. Только и осталось, что соскрести себя с тарелочки, по которой тебя так чудненько размазали и идти к психологу, чтобы эту размазню склеить… «Стоп! Сто-оп! Ё! – Лена даже перестала чувствовать удары воды по телу. – Маринка! Господи! У меня же подруга единственная – психолог! Вот уж я точно с катушек слетела!» – Лена выключила воду и, вытираясь на ходу, поспешила в раздевалку.

– Мариша, привет. Можешь говорить? – Елена присела на лавочку, скользя рассеянным взглядом по снующим туда-сюда ногам. – Дела не особо… а точнее хреново. Не хочу по телефону. Мы могли бы встретиться?.. Я могу сейчас. Я в спортклубе.

Завершив звонок, Елена увидела мерцающую иконку сообщения: от Ани. Быстро пробежала глазами. О боже! Они же договорились на завтра. Только этого не хватало! Она с раздражением выключила телефон.

***

Маринка встретила с распростёртыми объятиями. Она была в кухонном фартуке. От неё вкусно пахло ванилью и цедрой.

– Пеку пирог. Вовка с Машей в зоопарк пошли, – сообщила, забирая у Лены куртку. – Руки мыть, сама знаешь, где, и на кухню. Будем чаевничать. Хотя, – она подняла две бутылки с алкоголем, принесённые Леной, – можем начать с этого, а там – как карта ляжет, – она задорно рассмеялась.

Лена улыбнулась в ответ:

– Это вам с Вовкой. Ребёнку вот, – протянула пакет, – я за рулём, да и на работу к восьми утра.

Рассказ Лены, перемежался всхлипываниями и фразами «за что мне такое?». О ночи с Аней она не поделилась. Почему-то было стыдно. Выслушав её, Марина спросила:

– Мне говорить как человеку или как психологу?

– А разве есть какие-то различия? – Лена непонимающие уставилась на подругу.

– Конечно!

– Как психологу, – поспешила Лена.

– Как психолог скажу, тебе надо бы ко мне в кабинет прийти хотя бы на парутройку консультаций, – Марина рассмеялась. – А как ты думала? Это же ого-го какой стресс для женщины! Да и Алексея не мешало бы послушать. Хотя, с твоих слов, в общих чертах я поняла, что его беспокоит. И это нормально! Гармония в постели крайне важна в семейной жизни. – Видя недоверчивый взгляд Лены, добавила: – Для обоих партнёров.

– Никогда не считала секс краеугольным камнем в отношениях, – недовольна выпалила Елена, – я прекрасно обхожусь без секса. И ничего, живу же.

– Я не сексолог, поэтому малосведуща в этом вопросе, – Марина отхлебнула из чашки. – Вроде как до тридцати процентов женщин во всем мире, фригидны в силу врождённых особенностей организма. Есть даже термин такой – «аноргазмия» – невозможность испытать оргазм. – Маринка потянулась к пирогу. – Будешь ещё?

Лена с недоверием уставилась на подругу:

– Ты что, думаешь, что у меня анерек… как там этот термин?

– Аноргазмия, – подсказала Марина, – но с этим вопросом надо идти к сексологу.

– Да нет у меня никакой аноргазмии! – не сдержавшись, сердито выкрикнула Елена. – Я прошлой ночью такие два оргазма испытала – думала, сердце не выдержит! Ой! – она испуганно прикрыла рот ладонью.

Маринка, жующая пирог, поперхнулась, закашлялась и, схватив чашку, отхлебнула горячего чаю. Глотнула с выпученными глазами, выдохнула:

– Меня чуть Кондратий не хватил! Сейчас же колись, где это ты оргазмы получала?

Пришлось рассказать, краснея и заикаясь, добавив в конце рассказа, что такое больше никогда не повторится, и здраво объяснить всё произошедшее она не может.

– Ну и не надо, – выдала Маринка. – Тебе было хорошо? – получив утвердительный кивок, продолжила: – Мне кажется, ваша размолвка с Лёшкой, лишь вершина айсберга.

– Ты думаешь, что я лесбиянка?! – в ужасе прошептала Елена? – Я больна?

– Лен, уже двадцать лет гомосексуальность не считается болезнью, как и проявлением девиантного поведения. И если тебе хорошо в постели с женщиной, в чем проблема?

– Марин, это была разовая блажь. Даже не знаю, чем вызванная… какое-то помрачение рассудка. Мне семью надо спасать!

Она категорично помотала головой на очередную попытку Марины подсунуть ей кусок пирога и спросила, глядя поверх головы хозяйки: – Только как мне сохранить наш брак с Лёшкой?! Может, мне сделать вид, что ничего страшного не произошло?

– Ты сможешь так унизить себя? – Марина с недоверием посмотрела на свою гостью. – И даже если сможешь, – она с сомнением продолжила: – о каком семейном счастье может идти речь?!

– А если мне пойти к этой Ларисе и поговорить? – глаза Лены зажглись воодушевлением.

– Ага и ещё клок волос выдрать, чтобы у твоего Лёшки было тогда во-от такое… – Марина как можно шире развела руки в стороны, – чувство вины перед ней.

– Что же мне делать? – Лена почувствовала, что глаза наполняются слезами, а губы начинают дрожать.

– Постараться успокоиться, – Марина ободряюще прикоснулась к её руке, – и решить для себя, что ты хочешь: остаться с ним или же прекратить эти отношения и начать строить новые.

Видя непонимающий взгляд Лены, добавила с улыбкой:

– Единственный способ жить хорошо, сразу уходить оттуда, где плохо.

– Мне хорошо с Лёшкой! Да! Да! – для пущей убедительности Лена закивала головой. – Двадцать лет вместе! Треть жизни коту под хвост?! Не-ет!

– Ну если тебе с ним так чудесно, – протянула Марина с сомнением, – тогда постарайся простить его. НО! – она предостерегающе подняла палец. – Не сегодня и не завтра! Прощение нужно заслужить!

– А как?! – Лена с горящими глазами подалась вперёд.

– Ну-у-у… – протянула Марина, – мужчины любят фразу типа «Давай начнём всё сначала». Вот ты ему и скажи: «Давай! С тебя ухаживания, цветы-конфеты, ужины при свечах, романтические свидания…». Пусть он завоюет твое внимание!

– Классный план! – после длительного молчания сказала Лена. – Марина, ты гений!

Глава 13

Аня проснулась враз. Голова была ясной, будто и не спала. А вот на душе муторно. Лежала с закрытыми глазами, припоминая сон, который, видимо, и вызвал такое состояние.

Снилось, что она бежит по узенькой, неасфальтированной улице. Ей надо догнать грузовик, который едет медленно, пробуксовывая в грязи. До машины рукой подать, да только грязь по колено и она сама еле передвигает ноги. Но всё равно идёт, потому что в кабине что-то… очень для неё важное. Она попыталась вспомнить что, но детали вдруг стали исчезать из сознания. А вот чувства безысходности и тоски остались.

– Нехороший сон, – грустно сказала Аня-Мата Хари, – что-то очень значимое не увенчается успехом. А грязь снится вообще к болезни, – она сокрушённо покачала головой.

– Начались бабушкины сказки, – Аня-пионерка закатила глаза и язвительно добавила: – Конечно, если не писать конспекты, то что-то важное, а именно учебный процесс, не увенчается успехом! А чтобы грязь не снилась, нужно не сидеть на сквозняке на лавочке в расстёгнутом плаще…

– Лена! Сообщение! – Аня потянулась к телефону. Сообщения не было. Словно не доверяя увиденному, она дважды просмотрела все входящие. От Лены – тишина. Настроение испортилось окончательно.

– Это совершенно ничего не значит, – пыталась настроиться на позитивное видение Аня-Мата Хари, – причин может быть масса. И самых безобидных:

сломался телефон, потерялся телефон, на счету нет денег… да мало ли, – она успокаивающе махнула рукой.

– Дураку хоть плюй в глаза – всё божья роса! -пробурчала Аня-пионерка, не отрываясь от изучения устава пионерской организации.

– Как можно быть такой… такой… – Аня-Мата Хари гневно потрясая кулачками, подняла руки вверх, – циничной! неромантичной! Буковкой из устава!

Аня-отличница настолько погрузилась в увлекательное чтение, что попросту проигнорировала реплику.

Даже новое платье, действительно отлично сидевшее на ней, при взгляде в зеркало вызвало у Ани только мимолётную улыбку.

Есть не хотелось совершенно. Через силу запихав в себя ломтик сыра и выпив кофе, Аня выбежала из дому, чтобы не опоздать. Каждый понедельник начинался с пятнадцатиминутки перед уроками.

Анино появление в учительской вызвало пристальное внимание.

– Анечка, вы сегодня просто очаровательны! – одарила комплиментом учительница математики.

– Вам очень идёт это платье! – присоединилась химичка.

Даже Крыса Петровна, как про себя называла её Аня, оторвалась от тетрадей и, оглядев её с ног до головы, едко заметила:

– У нас сегодня какой-то праздник?

– Ну почему красиво выглядеть можно только… – фраза, брошенная кем-то, так и осталась незаконченной: в комнату стремительно вошла директор.

– Что-то не в духе наша Елена Прекрасная, – пробормотал историк, сидящий возле Анны Николаевны.

Действительно, Елена Владимировна, обычно после приветствия шутившая, иногда язвительно, но всегда по делу, эту летучку начала не с шуток и итогов прошедшей недели, а с распекания учителей, которые не подали планы по воспитательной работе на следующий месяц. Видать, Крыса Петровна, а именно она и была завучем по воспитательной работе, уже нажаловалась. Хорошо, что Аня сдала этот план.

Обычно директор если и отчитывала кого-то, то только тет-а-тет в своем кабинете. За это её уважали в коллективе. Сегодня же было что-то из ряда вон… Хорошо ещё, что она ограничилась несколькими едкими замечаниями, заставившими заалеть уши бедолаги-историка, попавшего под раздачу.

Аня во все глаза смотрела на Елену. Подметила круги под глазами: словно человек не спал всю ночь.

– А может, и правда, не спал? Должна ведь замужняя женщина одуматься и делать то, что и положено ей делать ночью в постели с мужем?! -громко сказала Аня-пионерка и недовольно поджала губы.

– Ну почему сразу же наихудший вариант! – Аня-Мата Хари сердито топнула ногой. – Она может просто заболеть. Осень – время простуд. А когда человеку нездоровится, как он должен выглядеть?

– Он должен не выглядеть, а сидеть дома и не разносить инфекцию. Если он здравый, конечно, – сердито отрезала Аня-отличница и добавила: – В чём я очень сомневаюсь после произошедшего прошлой ночью.

– Анна Николаевна, вы с нами? У нас здесь совещание, если вы вдруг не в курсе.

– Елена Владимировна, произнёсшая эти слова, зло смотрела на неё. – Почему Вы не сдали Ларисе Петровне план по проведению недели английской культуры?

– Я… я… – залепетала Аня, лихорадочно соображая, что же сказать, – я сдам завтра. Он уже готов. Я забыла тетрадь дома.

– Ах, он у вас на листочке, как и предыдущий – о поездке во Францию, который, кстати, завтра сдайте. В виде таблицы! – добавила она.

Аня опустила глаза. Лицо пылало. Хотелось заплакать от стыда и обиды.

– Может, это маскировка такая, чтобы никто не заподозрил, что вы не просто коллеги, – пыталась успокоить Аня-Мата Хари. – Но зачем же так жестко?! – возмутилась она. – Неужели нельзя это сказать с глазу на глаз? Вот не зря снился такой сон. Сердце как предчувствовало… – Аня-Мата Хари всхлипнула.

– Как тебе не стыдно?! Ты стала на скользкую дорожку вранья! Вчера тёте Лиде невесть что наплела, сегодня на работе! – Аня-пионерка в ужасе закатила глаз. – К урокам не готова! Совсем из берегов вышла! – она заломила руки в отчаянии.

– Я должна с ней поговорить! Только без свидетелей! Спросить, почему она не ответила на сообщение. Посмотреть в глаза, – Аня-Мата Хари металась в узеньком пространстве, сжавшейся от обиды и страха души. – Я не выдержу до шести вечера, – она забегала ещё быстрее.

– Ох не мельтеши! И так тошно! – не выдержала Аня-пионерка. – Поговорить ей надо! Какие глупости! Лучше хоть одним глазом в учебник заглянуть! Через пятнадцать минут урок, а у тебя ещё и конь не валялся!

Все три урока Аня решала вопрос, идти или не идти к Елене Владимировне. Звонок, оповестивший о начале большой перемены, поставил точку в этих мучениях.

Она стояла у двери кабинета директора, не решаясь постучать. Дрожала вся, словно у неё была высокая температура. К горлу подступила лёгкая тошнота. Ладони стали противно влажными.

– Да сколько же можно здесь стоять?! – возмутилась Аня-пионерка, – Ну ты и трусиха! Люди смотрят! Вон как физичка пялится…

– А может, лучше ещё три урока подождать? Или идти на квартиру к шести? Как же страшно! – шептала Аня-Мата Хари, крепко зажмурясь.

– Да что же это за детский сад! – Аня-пионерка разозлилась не на шутку. – У тебя разве не может быть вопроса к директору школы, в которой ты работаешь?! Мямля! Рохля! Сейчас же соберись, и, раз-два, раз-два, вдох-выдох, пошла!

Анна Николаевна робко постучала в дверь и, приоткрыв её, заглянула в кабинет.

– Можно? – произнесла дрожащим голосом, увидев сидящую за столом Елену Владимировну.

Глава 14

– У вас что-то срочное? – мельком взглянув на Аню, Елена уставилась в экран монитора. – Я… мне скоро нужно уходить.

Анна Николаевна, совершенно не ожидавшая такого развития событий, слегка опешила.

– Я… хотела спросить… – она замешкалась, думая, как обратиться: на ты или на вы. Решила, что «вы» будет более правильным: уж очень отстранённо держалась Елена. – Как вы себя чувствуете? – Аня покраснела: слишком подурацки это прозвучало…

– К чему этот вопрос? – Елена Владимировна оторвала глаза от монитора.

Ане очень хотелось крикнуть: «А к тому, что ты со мной прошлой ночью трахалась! Забыла?»

– Просто… я очень волновалась… – она подняла руку с телефоном, показывая его Елене, – я написала смс, а вы не ответили. Я подумала, вдруг что-то случилось…

Елена встала из-за стола и, подойдя к Ане, зло прошептала:

– Со мной ничего не случилось! А если бы и случилось, мы с вами не в столь близких отношениях, чтобы это обсуждать, – немного помолчав, она продолжила, не глядя на Анну Николаевну:

– То, что произошло, – недоразумение! Я не знаю, почему это случилось! Но, я не хочу повторения! И еще! – она посмотрела куда-то поверх головы Ани. – Очень надеюсь, что произошедшее никоим образом не повлияет на наши отношения: они останутся на том же уровне, на каком были до случившегося.

Аня окаменела. Она вдруг почувствовала, что просто не может пошевелить ни ногами, ни руками. В рот как будто налили клея. Если бы только она могла сдвинуться с места, она бы убежала отсюда, чтобы не слышать такие страшные слова, не видеть эти злые глаза, не чувствовать эту враждебность в голосе, в жестах, во всей напряженной, словно натянутая струна, фигуре.

Елена Владимировна опять села за стол:

– И… Очень надеюсь на вашу порядочность. Вы никому не будете ничего рассказывать!

Встретив непонимающий взгляд, продолжила, презрительно махнув рукой в сторону Анны Николаевны:

– Как там в вашем мире принято: хвастаться подвигами, смаковать подробности…

А вот эти слова вдруг вывели Аню из ступора. Разинув рот и судорожно вдохнуввыдохнув, она сделала к столу один шаг, потом второй и, уцепившись пальцами за край столешницы, наклонилась к Елене, заставив ту отшатнуться:

– В нашем мире, говоришь? Ты, значит, не из нашего мира столь презираемых тобой лесбиянок?!

Елена Владимировна судорожно глотнула. Она совершенно не ожидала такой выходки от этой тихони. Правду говорят, в тихом омуте черти водятся. Постаралась придать голосу властные нотки:

– Анна Николаевна, потише можно?.. Пожалуйста!

– Нельзя! – рявкнула Аня.

Она чувствовала, как её несло на волнах гнева, обиды, разочарования и, если она не выскажется сейчас, то просто взорвётся от этой боли где-то глубоко в груди.

– А разве не ты целовалась взасос с мерзкой лесбиянкой и просила ещё?! А разве не ты кончала от ласк жуткой лесбиянки?! А разве не ты говорила мне по телефону, как ты хочешь ещё трахаться?! И скорее бы вечер понедельника, потому что не можешь уже дождаться… Кто же это такой был?! – Анна Николаевна театрально развела руки в стороны и, округлив глаза, принялась вертеть головой по по сторонам. Никого так и не найдя, она опять наклонилась к Елене, которая оцепенев, сидела, вжавшись в кресло и втянув голову, словно боясь, что её ударят.

Ане казалось, что эта гневная тирада выжала из неё все соки. Она опиралась о стол, стараясь не упасть. Вдруг стало так всё равно. Сквозь силу, смотря Лене в глаза, она прошептала:

– Конечно, это не вы, Елена Владимировна! Вы же фригидная! – И добавила с неожиданной для себя горечью: – Как телом, так и душой!

Совершенно без сил она опустилась на стул. Видимо, выглядела она, действительно, плохо, потому что Елена вдруг обеспокоенно спросила:

– Аня, тебе нехорошо?! – Она встала и, обогнув стол подошла к ней. – Воды?

Аня только вяло махнула рукой. Директор поднесла стакан к её губам. Та жадно начала пить.

– Я сейчас позвоню в медпункт, попрошу Ольгу Викторовну подойти, – Елена Владимировна принялась нажимать кнопки на телефоне, тихо чертыхаясь, когда палец попадал не на ту кнопку.

***

– Добрый день! Анна Николавна, деточка, что с вами стряслось? – медсестра, сухонькая старушка, споро двинулась к дивану, на котором полулежала Аня. – Да вы же вся горячая, как уголёк! – воскликнула она, взяв Аню за руку. – И пульс у вас ох частит… А глотать – горлышко не болит?

Аня отрицательно покачала головой.

– А как головка? – ворковала Ольга Викторовна, приложив руку Ане ко лбу. – Болит, – прошептала Аня, – и знобит меня, – она поёжилась.

– Похоже на ОРЗ или грипп, – изрекла старушка, – сейчас, знаете, как раз такое время, – продолжила она, обращаясь к Елене Владимировне:

– А вы как себя чувствуете? – внимательно всматриваясь в её лицо. – Что-то вы такая бледненькая…

– Со мной всё хорошо, – та успокаивающе махнула рукой. – Может, Анне Николаевне какую-то таблетку дать?

– Конечно. Сейчас я принесу жаропонижающее и тонометр. Нужно проверить давление. Уж больно пульс частый, – прошептала она, обращаясь к директору, которая с тревогой смотрела на съежившуюся фигурку на диване. – И, чуть не забыла, термометр, – хлопнула себя по лбу медсестра, уже открывая дверь.

Словно сквозь вату Аня услышала звонок на урок. Очень хотелось не двигаться и уснуть, но нужно идти. Сейчас у неё, кажется, седьмой класс. Там такие товарищи… Один Глебов чего стоит. Они школу на уши поставят. Аня поднялась с дивана и нетвёрдыми шагами направилась к двери.

– Куда? – рыкнула Елена Владимировна, оторвавшись от разговора по телефону.

Аня остановилась, повернулась на голос:

– На урок, конечно.

Директор зажала динамик рукой:

– Сейчас же вернитесь на место. Вам поставят замену. Я с завучем говорю, – и опять поднесла телефон к уху.

– Замена – это хорошо, – пробормотала Анна Николаевна и поплелась к дивану.

– Тридцать восемь и два, – Ольга Викторовна озабоченно копошилась в аптечке. – Сейчас я дам вам, деточка, парацетамол. Но ещё нужно измерить ваше давление. Она принялась надевать манжету.

– Тише! – предостерегающе подняла палец на Елену Владимировну, которая присела на диван со стаканом воды в руках.

– Да и давление для вашей комплекции высоковатое. Где-то у меня тут был раунатинчик, – медсестра опять принялась рыться в аптечке.

– Я вас отвезу домой на машине, – решительным тоном сказала Елена Владимировна, поднимаясь с дивана.

– Не нужно. Я поеду маршруткой, – Аня сердито посмотрела на директора.

– Ну что вы, детонька, – вмешалась Ольга Викторовна, поглаживая Аню по руке, – ни в коем случае! Елена

Владимировна говорит очень здравую мысль. Как медик, я вам очень советую к ней прислушаться.

Сил отстаивать своё у Анны Николаевны не было никаких. Хоть бы вещи как-то забрать. Действительно, самочувствие было скверное.

Аня села на заднее сиденье машины, буркнув адрес. Елена, державшая открытой переднюю дверцу машины, только зло ею стукнула, закрывая.

Ехали молча. Аня даже задремала, когда вдруг машина остановилась.

– Этот дом? – спросила директор и, получив утвердительный кивок, принялась отстёгивать ремень. Потом повернулась к Ане и, не глядя на неё, пробормотала:

– Анна Николаевна, я хочу попросить у вас прощения за мои слова в кабинете. Я сказала их, не подумав.

– Проехали, – Аня махнула рукой и открыла дверцу, – спасибо, что подвезли. Я завтра постараюсь быть на работе.

– Подождите, я вас провожу, – Елена тоже открыла дверцу и выбралась из машины.

– Спасибо. Не надо. Мне уже лучше, – запротестовала Аня и, не удержавшись, уколола: – Вы же очень спешите, а я и так вас задержала.

Елена Владимировна неловко топталась на месте не зная, что ей делать: то ли подойти к Ане, то ли сесть обратно в машину.

– До свидания, – сказала Аня, поворачиваясь, чтобы идти.

– До свидания… И если вы будете себя плохо чувствовать, вызывайте врача. И на работу не приходите. Мы поставим замену, – крикнула Елена вслед уходящей спине.

Глава 15

Купидончик полулежал на пушистом облачке, которое покачивалось под тенью раскидистой оливы. Он с наслаждением вкушал амброзию, запивая её нектаром. На душе было радостно: с работой справился и, пока Гефест не выкует новую партию стрел, можно предаваться ничегонеделанию. Хотя почему бы и не пошалить здесь, на Олимпе! Он тихонько захихикал: были кой-какие замыслы!

– Ага! Так я и думал! Опять бездельничаешь! – раздался сердитый голос, и Гермес плюхнулся на облачко.

Из дрогнувших рук выпали амброзия и кубок, нектар пролился на колени Купидончика. Он прошептал:

– Дежавю…

– Сейчас же в покои Афродиты! – курьер схватил Купидона за шкирку и взмыл ввысь.

– Мальчишка доставлен, о прекраснейшая из богинь! – Гермес опустил Купидончика на пол.

– Ну хоть не с размаху бросил, – пробурчал недовольно малыш. Он совершенно не понимал, почему он здесь. Такую трапезу прервали!

– Ну здравствуй, Купидон! – раздался мелодичный голос богини. – Как отдыхается после успешно выполненного задания?

– Здравствуй, о прекраснейшая! – вымолвил он почтительное стандартное приветствие и умолк, не зная, как ответить, и настороженно следя за Афродитой.

– Что же ты молчишь, услада очей моих? – прошипела Афродита, зло сузив глаза.

– Отдыхается хорошо… – выдавил из себя малыш и поспешно добавил: – Задание я выполнил. Всё по пунктам, как ты мне наказывала.

– О… – протянула богиня, приподняв брови.

– Всё по пунктам… Ай да молодец! Ай да исполнительный Купидон!

Вдруг она щелкнула пальцами, и в воздухе возник колчан.

– А это что?! – Афродита гневно сверкнула глазами.

– Ой, это же мой колчан! – удивлённо воскликнул Купидон. – Я его Гефесту отдал. А почему он здесь? – он недоумённо воззрился на Афродиту.

– Действительно, почему он здесь? – сердито передразнила его та и опять щелкнула пальцами.

Колчан перевернулся в воздухе. Из него выпал крошечный пузырек и поплыл к богине, манившей его к себе движениями указательного пальца. Схватив добычу, она сделала вид, что пристальнорассматривает содержимое бутылочки.

– Так, так, так… неужели эликсир забвения?!

– сделав удивлённые глаза, она уставилась на сжавшегося от страха мальчишку. – Но как он мог здесь оказаться?! Ведь задание было так ЧУДЕСНО выполнено! Всё по пунктам! Как ты мне наказывала! – перекривила она Купидончика опять.

– Ох! – выдохнул Купидончик, оседая на пол. – Я забыл о нём! Как я мог! – он безутешно зарыдал!

– Я ведь так старался, чтобы всё шло по плану… а потом обжёг руку стрелой, и от боли… – весь затрясся в рыданиях.

Афродита на дух не переносила слёзы. Вся её злость испарилась, когда она увидела эти трясущиеся плечики…

– Ну не плачь, не плачь, – успокаивала она его, гладя по голове, – отдадимся на волю судьбы. Будем надеяться, что она смилостивится над нами.

– А как же эти женщины? – он поднял зареванное лицо и просительно посмотрел на богиню. – А можно я сейчас же полечу и дам этот эликсир? – в его глазах загорелась надежда.

– К огромному сожалению, нет! – Афродита отрицательно покачала головой, —

уже нельзя. Принявший его может умереть. Люди ведь смертны Она помолчала.

– Лишь бы Зевс не прознал.

– Не прознал о чем? – севшим от страха голосом просипел малыш.

– Об этом!

Купидон и Афродита застыли в немом восхищении.

– Весы Фемиды! – в благоговении прошептал малыш.

– Да! – тоже шёпотом отозвалась Афродита, с не меньшим благоговением, и продолжила: – Видишь, чаши уравновешены, потому что мы, боги, не вмешиваемся в души человеческие больше положенного!

– А если те женщины возненавидят друг друга… – Купидончик закрыл в ужасе глаза.

– …равновесие нарушится, – продолжила вместо него богиня, – и об этом сразу же узнает Зевс, и… меня изгонят с Олимпа, – закончила она дрожащим голосом.

– О нет! – вскричал малыш. – Только не это! Я знаю, я верю, они полюбят друг друга… даже без эликсира забвения! Я же смотрел в их глаза! – с жаром закончил он.

– Эх, малыш, что ты можешь знать о людях! – богиня тяжело вздохнула. – Они настолько погрязли в ненависти друг к другу, в желании превосходства… – она лишь махнула рукой. – Мы ведь на Олимп забрались, чтобы не вмешиваться в их дрязги.

– Афродита, —Купидон в волнении прижал к груди руки, – я готов поспорить с кем угодно, что они изменились! Они хотят любить и быть любимыми!

– Почему бы и нет, давай поспорим, – Афродита вдруг протянула ладонь мальчику. – Если выиграю я, ты уйдёшь с Олимпа со мной.

– Хорошо, не раздумывая выпалил Купидон. – А если выиграю я, то каждый раз, отправляясь к людям, половину стрел в мой колчан буду класть с радужным оперением? – и он протянул свою ладошку, вопросительно глядя на богиню.

– Четверть, – не раздумывая ответила та.

– Ладно. По рукам!

Глава 16

Аня сняла плащ, бросив его на пуфик возле входной двери. Открывать шкаф, искать плечики не было ни сил, ни желания.

– Красавица, твою ж мать, – бормотала зло, стаскивая ботильоны.

Сомнамбулой пошла на кухню. Села на табурет да так и застыла, глядя в никуда. Время от времени закрывала горячие-горячие глаза, и тогда слёзы текли по щекам и капали прямо на платье.

– Что и требовалось доказать! – с горькой удовлетворенностью произнесла Аня-пионерка, отбивая ногой барабанную дробь, а это свидетельствовало о степени крайнего раздражения. – Ничто не ново под луной! Женщины не могут строить отношения с женщинами! Женщины созданы для мужчин! И будет всем счастье! – она принялась наматывать круги вокруг Ани-Мата Хари, которая сидела на полу, обхватив коленки руками, и безучастно смотрела вдаль. – Но нам же закон не писан! Не-ет! Любить так любить! Чтобы со слезами, соплями, термоневрозом, полным отсутствием аппетита, наплевательским отношением к работе и…

– Да если бы я могла полюбить мужчину, неужели бы этого не случилось?! Я ведь пробовала, пробовала… Не могу я! И притворяться, что люблю, не могу! Противно от себя самой! – Аня- Мата Хари горько и безутешно заплакала.

– Вот только не надо рыдать! – Аня-отличница присела возле тщедушного тельца, неловко поглаживая по вздрагивающему плечу. – Будет и на нашей улице праздник! И встретится человек, который будет так любить, что все обзавидуются! И уважать будет! И ценить! И вообще… эта директорша поймет, какое счастье упустила! – и Аня-пионерка, отличница и ударница, уткнувшись в плечо своей извечной оппонентки, безутешно зарыдала.

Аня почувствовала, что её опять знобит. Снова разболелась голова. Мерить температуру не хотелось. Побрела в спальню. Не раздеваясь, забралась с головой под покрывало, свернулась калачиком. Зубы начали выбивать дробь.

Так она и уснула. Не слыша ни телефона, звонившего практически беспрерывно, ни появления тёти Лиды, которая всерьёз забеспокоилась, когда ни на один из её телефонных звонков Аня не ответила.

Уговаривая себя, что всё хорошо и Анечка, возможно, просто не слышала звонков, тётя Лида трясущимися руками достала из сумочки ключ и открыла дверь в квартиру. Сразу же увидела любимый Анин плащ на пуфике, обувь, разбросанную по полу.

– О господи! – прошептала, и уже громче, стараясь придать голосу спокойствие: – Анечка, ты где? – Застыла, прислушиваясь к звукам в квартире. Тишина.

– Аня?! – поспешила на кухню, потом в комнату, попутно заглянув в туалет и ванную. Никого. Обмирая сердцем, вошла в спальню.

На кровати, откинув покрывало, спала Аня. Её лицо было красным и блестело от пота.

– Анечка! Что с тобой?! – тётя Лида бросилась к племяннице. Потрогала лоб. Он был горячим, как печка.

– Ну вот вам и воскресник! – сказала в сердцах, устало опустившись на кровать.

Вдруг раздался телефонный звонок. Она поспешила в коридор. На экране светилось «Елена Владимировна».

– Вдруг что-то срочное по работе? Анечку будить не стоит. Отвечу сама.

– Алло! Здравствуйте!

– Здравствуйте! Аня… Анна Николаевна? – голос прозвучал неуверенно.

– Нет, это её тетя. К сожалению, Анечка не может сейчас говорить. Она спит. У неё температура, видимо, была высокая, а сейчас немного спала, и она уснула. Ей что-то передать?

– Да. Я директор школы, где Анна Николаевна работает. Она сегодня ушла домой после третьего урока по причине плохого самочувствия. Я звоню ей, сказать, что на завтра мы поставили замену, пусть она не волнуется относительно уроков и выздоравливает.

Сконцентрировавшись в данный момент на самой главной для себя информации, тётя Лида сказала:

– Ах, так это директор… – в её голосе послышались тягучие нотки, которые людям знающим давали понять, что она очень чем-то или кем-то недовольна. – Я так вижу, вы уже в курсе, Елена Владимировна, к чему воскресники приводят!

– Какие воскресники? Извините, я вас не поняла.

– Ну как же! На которых учителя гребут листья!

– Какие листья? – в голосе было слышно плохо скрываемое раздражение.

– Сухие! – рассердилась тётя Лида и, не услышав ответной реплики, продолжила сердито: – Откуда же мне знать, что у вас за деревья растут вокруг школы… клёны, липы там…я не знаю, – зло произнесла она.

– Извините, – послышалось нерешительное, – но я вас не понимаю.

– Ну как же! Зарубежные методики сплочения педагогического коллектива, когда учителя гребут листья на воскреснике. Анечка сказала, что это лично ваша идея, – голос тёти Лиды сочился сарказмом.

– Моя?! – голос был несказанно удивлённым. – Это вам сказала Анна Николаевна?

– Конечно. Мы вчера после обеда с ней разговаривали по телефону. Я хотела привезти ей голубцы. Очень вкусные получились. Но она сказала, что должна уходить на воскресник.

– Но вчера не было никакого воскресника. Учителя не гребут листья. Это делают техработники. Это входит в их обязанности.

– Да? – тётя Лида недоверчиво засопела в трубку. – Это точно? – с сомнением переспросила она.

– Конечно! Зачем мне вас обманывать? -послышалось недовольное.

– А-а-а-а… Извините. Я, наверное, что-то не так поняла, – тётя Лида пыталась загладить возникшую неловкость, – всё-таки возраст, да и слух начинает подводить. Вы уж не обижайтесь, пожалуйста. Я Анечке всё передам про замены.

– Хорошо. Пусть Анна Николаевна выздоравливает. И вам всего хорошего. До свидания.

– Ещё раз извините, бога ради! Всего хорошего. До свидания.

– Очень интересно… – задумчиво произнесла тётя Лида, глядя на телефон.

Будучи от природы чрезвычайно любопытной особой, она лишь огромным усилием воли заставила себя не разбудить Аню сейчас же и не разузнать все хорошенько. Горестно качая головой, она укрыла племянницу пледом, который достала из шкафа и, чтобы отвлечься от мыслей, её осаждающих, решила немного прибраться.

Вешая Анину одежду в шкаф, разыскивая градусник, чистя картошку, она не переставала задавать вопросы и сама же отвечать на них. Так как фантазия у неё была очень яркая, ответы были самыми невероятными! Разве что без инопланетян.

Устав бегать в спальню каждые несколько минут, тётя Лида присела на кровать, благо та была двуспальной, и смотрела на ставшие уже едва видимыми в сумерках очертания Аниного тела.

Глава 17

– И что это было? – хмыкнула Лена, закончив разговор. – Листья, голубцы, воскресники? Бред какой-то! Вряд ли Аня такое придумала. Видимо, у тёти начинается старческий маразм. Хотя голос звучит молодо. Интересно, сколько ей лет? Нужно будет у Ани спросить… Стоп! После той сцены в кабинете она со мной, скорее всего, и здороваться перестанет. Правильно сделает! Она волновалась, зашла узнать, что случилось, ведь это нормально. И я бы так же поступила, если бы от человека, с которым переспала, – и ведь чего лукавить, секс был классный, – не было бы ответной смс. Ведь почти сутки ответа не было. Могу представить, как она волновалась! А я ей – нате, кушайте на здоровье, – словесную оплеуху, потом ещё… Чего меня понесло?! – Она почувствовала, как кровь приливает к щекам. – Бли-и-ин, как стыдно!

– Она сегодня была такая красивая! – Елена прикрыла глаза, стараясь как можно детальнее восстановить в памяти образ Ани. – Платье очень ей шло… и эти ботильоны на шпильке… хрупкая …нежная… ноги у неё классные! Почему я раньше её не замечала? Хотя, может, она не одевалась так… а для меня нарядилась, чтобы понравиться? – Лена почувствовала, как по коже побежали мурашки. Она судорожно вдохнула. – Черт! Мясо!

Бросилась к духовке. Схватилась за противень голой рукой:

– Да чтоб тебя! – заметалась по кухне в поисках прихватки, засунув пальцы в рот.

Достав-таки это злополучное мясо, принялась остужать пальцы под проточной водой, пока рука не окоченела, а мысли приняли деловое направление: к мясу приготовить гречку, к Лёшкиному приходу надеть красную блузку с глубоким вырезом – жаль, грудь уже не та, что в молодости, без бюстгальтера никак.

Черную юбку-карандаш до колена. Хотя, кажется, серая будет ещё короче. Нужно посмотреть.

Елена уже была во всеоружии, когда послышался звук открываемой входной двери. Натянув на лицо широкую улыбку, она вышла в коридор.

– Привет. Ты как раз к ужину. Я запекла вырезку. Очень хорошо получилось: сверху корочка, а внутри сочная-сочная, как ты любишь. Едва не прозевала: бросилась к духовке, забыла прихватку надеть, даже пальцы обожгла, – слова сыпались изо рта, как горох из дырявого мешка, чтобы скрыть неловкость и страх, закравшиеся в душу после того, как в подставленную ею для поцелуя щеку тот не последовал.

Лена смотрела, как Лёшка снимает куртку, ботинки, ищет тапочки, потом идёт в ванную. И всё это, не проронив ни слова. Она чувствовала, что где-то на самом донышке души начинает клубиться гнев.

Ох и гад! Ночевать так и не пришёл! Она, как дура, ждала, не спала! Результат – на работе как с цепи сорвалась! А он, скотина, явился лишь на следующий день, под вечер! И ни слова, ни полслова в оправдание! А она его как самого дорогого гостя встречает: мясо ваше любимое, гарнир! Она сжала кулаки, пытаясь удержаться от желания рвануть дверь ванной, забарабанить по ней, заорать, обзывая всяко, чтобы открыл, и вцепиться в лицо, царапая эту наглую рожу…

«Прекрати! Ты должна сохранить семью! Ты должна…» – Елена задержала дыхание, шумно выдохнула, стараясь успокоиться, и пошла на кухню.

Она старалась нарезать мясо тонкими ломтями, как назло трясущимися руками. Получалось плохо. Нож скорее давил, чем резал. Оно распадалось, расслаиваясь узенькими пластинками…

– Лена?

От неожиданности чуть не порезалась, чиркнув по пальцу. Благо нож был неострый. Еле удержалась, чтобы не упрекнуть мужа. Сама тоже хороша – когда в последний раз что-то готовила? А пиццу доставляют уже нарезанной…

Подняла глаза на Лёшку. Тот стоял в дверном проёме побритый и благоухающий, в свежей рубашке.

«Неужели будет мириться? Только цветов и не хватает» – улыбнулась про себя с иронией.

– Какой ты… – помычала, подыскивая слово, чтобы ни его, ни себя не задеть ещё сильнее, – элегантный. Присаживайся. Сейчас гарнир положу, – взяв тарелку, повернулась к плите.

– Лен… – он погмыкал, прочищая горло. – Я иду к Ларисе на ужин, – умолк, видимо, ожидая её реакции.

Она замерла, в одной руке держа тарелку, а во второй – полную ложку каши.

– Я ей пообещал. Извини, – он ещё потоптался, наблюдая неподвижную спину. – Мне надо идти. Она ждёт. Извини, – и вышел в коридор.

Елена опустила ложку в кастрюлю, поставила возле неё тарелку и повернулась к столу, на котором красовалось блюдо с запечённым мясом. Взяв его, она вышла в коридор:

– Подожди! – окликнула мужа. Тот обернулся. – Это вам, – протянула блюдо.

Опешивший от столь неожиданного жеста, он вытянул руки навстречу, и вдруг вся телятина в остром соусе оказалась на его рубашке, распространяя в коридоре такой аппетитный мясной запах.

– Ой! Как нехорошо получилось! Ай! Ай! Ай! – Елена театрально покачала головой и вручила блюдо в руки остолбеневшего супруга. – Угощайтесь!

Развернувшись, ушла в ванную и закрылась на задвижку. Опустилась на холодный кафель, уперлась подбородком в колени и закрыла глаза.

За дверью бесновался Лёшка. Дёргая за ручку, колотя кулаком, требуя выйти и обзывая ненормальной дурой-идиоткой.

– Мне нужен план Б, – прошептала Лена и поняла, что сейчас вот-вот завопит.

Она вышла из ванной, наревевшись всласть. Возле двери лежала грязная рубашка. Весь пол в коридоре был в пятнах соуса и кусочках мяса.

Алексея не было. Ушёл. На глаза опять навернулись слёзы. Она схватила телефон и набрала номер.

– Марина, привет! Ты можешь сейчас со мной поговорить? – непроизвольно всхлипнула.

– Привет, подруга! Конечно. Одну секунду, прикрою дверь, – были слышны голоса, потом они исчезли. – Я – сплошь Большое Ухо!

– Марина, я даже не знаю, с чего начать, – растерянно прошептала Елена и умолкла.

– Дурной день?

– Ещё хуже! Дебильный просто! Марина, Лукин словно сбрендил! – Лена часто задышала в трубку.

– Он тебя ударил?!

– Да нет! Он просто ушёл ужинать к той… Опять, – Елена заплакала, продолжая говорить:

– Я запекла мясо, приготовила гарнир – всё, как он любит. Я его ждала. Ещё и блузку красную, с большим вырезом надела, дура! А он пришёл, побрился, переоделся и сказал, что обещал той прийти на ужин! – она заскулила в трубку.

– Марина, почему?! Я же всё сделала правильно!

– Он ещё что-то говорил?

– Да. Он сказал «извини», а потом ещё обзывал меня дурой и идиоткой, когда я перевернула на него блюдо с мясом.

– Ну ты даешь! – присвистнула Марина.

– Я как не в себе была. Я никогда даже и предположить не могла, что могу такое учудить, —оправдывалась Елена. – Я ведь его предыдущую ночь ждала, не спала совсем, а он так и не явился! На работе человека до нервного срыва довела. Потом опять его ждала. Готовилась, что он, сволочь, прощения будет просить, и я прощу, но не сразу. Всё как ты говорила…

– Скорее всего, ты была в состоянии аффекта, —задумчиво сказала Марина. – Мне бы очень хотелось поговорить с Алексеем. Очень странно… – И продолжила рассуждать: – Я считала его патологически верным мужем до нашей с тобой последней встречи. После неё я отнесла его к категории «на разок»: сходил налево, раскаялся и возвратился к жене, которая его смогла простить и они продолжают жить. Как уже это у них получается, другой вопрос, – она помолчала. – Но сейчас я просто не знаю, что и сказать. Мне нужно с ним поговорить. Но как это сделать?

Марина опять умолкла и после довольно продолжительной паузы спросила:

– Лена, а ты действительно хочешь с ним остаться?

Теперь уже Елена взволнованно засопела в трубку:

– Марина, я не знаю, – выговорила после паузы.

– Ладно, как говорится, утро вечера мудренее, – бодро резюмировала та. – Тебе завтра на работу?

– Конечно! – с готовностью отозвалась Елена, подсознательно радуясь новой теме. – Завтра полно дел, а ещё эти замены…

– А что за замены? – Марина уцепилась, тайно радуясь, что подруга смогла отвлечься.

– Да я же сегодня как с цепи сорвалась и довела Аню до нервного срыва…

Голос Елены опять потух, но слова полились, как вода из прорвавшейся плотины:

– Я вчера не ответила на её СМС. Она пришла сегодня ко мне в кабинет узнать, что случилось. А я на неё… – она умолкла, шмыгая носом, – я не наорала, я просто ей сказала: «То, что между нами было, никогда не должно больше повториться». Что это было неправильно, и ещё, – она всхлипнула, – я сказала, что они, лесбиянки, все… такие непорядочные. И мне теперь так стыдно! И так её жаль! Понимаешь, это всё… Лёшка обезумевший… Я с этими оргазмами… Теперь ещё Аня с температурой…

– Простуда?

– Без понятия, – Лена вздохнула, – она на меня в кабинете после того, как я сказала, что мир лесбиянок такой, мягко говоря, нехороший… она на меня та-аак кричала!

– Да-а-а?! На тебя? – недоверчиво воскликнула Марина.

– Да! Я даже испугалась, а потом она словно шарик воздушный, который иглой проткнули: пф-ф-ф… и нет воздуха. Я даже медсестру вызывала, – Елена умолкла.

– Да ты что?! – взволнованно отозвалась подруга, – И что же медсестра сказала?

– Она температуру измерила – тридцать восемь и два. И сказала, что давление высоковатое. Я её отвезла домой.

– Да-а-а… Похоже на термоневроз. Иногда такое случается, если у человека легко возбудимая нервная система и он оказался в стрессовой ситуации, с которой не может справиться.

– Марин, ты настоящая ходячая энциклопедия! – восхитилась Елена. – Это пройдёт?

– Конечно. Только человек успокоится, это проходит. Да, подруга, натворила ты делов! Ах, спасибо за «энциклопедию» – Марина заразительно засмеялась.

– Всегда пожалуйста! – Лена улыбнулась и опять возвратилась «к своим баранам»: – Марина, если бы ты знала, как мне было стыдно! – Лена засопела в трубку. – Я попросила у неё прощения, когда мы ехали домой.

– И что она? – послышался чрезвычайно заинтересованный голос.

– Сказала «проехали» и рукой махнула. Всё. Даже не разрешила проводить её до квартиры. Как ты думаешь, она очень на меня сердится? – раздалось взволнованное.

– Я думаю, что она очень на тебя сердится, – последовала значительная пауза, – потому что ты ей очень нравишься!

– Да?! – Лена прокашлялась. – После всего, что произошло?

– Ага! – уверенно отозвалась собеседница. – Ой, Лен, мне надо кормить моих. Вовка сейчас меня съест! Леночка, нам обязательно нужно встретиться!

– Да! Я только за. Извини, пожалуйста, что загрузила тебя всем этим. – Спасибо тебе огромное за беседу!

– Всегда пожалуйста! Лена, всё что ни есть, всё к лучшему! И уж раз я ударилась в банальные мудрости, то вот ещё одна из моих любимых: «Надо выбирать между тем, к чему привык, и тем, к чему тянет». Подумай на досуге над ней, окей?

– Обязательно, – пообещала Лена. – Спокойной ночи.

– И тебе ночи-ночи!

***

– Ну что, Елена Владимировна, будем убирать результаты аффекта? – она с отвращением обозрела коридор. – Или Лёшку с Ларисой пригласить?! – зло улыбнулась и поплелась за ведром и тряпкой.

Глава 18

Аня проснулась от ощущения, что кишки марш играют. Открыла глаза. Температуры вроде бы нет, но голова мутная. Может, от голода? Надо чтонибудь съесть. Взяв в руку очки, зевая и поеживаясь, поплелась в ванную.

С отвращением посмотрела на себя в зеркало: карандаш и тушь потекли, волосы торчат в разные стороны, лицо бледное до синевы, и веснушки щедрой россыпью, скулы ещё больше заострились.

– Краса-а-авица – протянула сердито, включая воду. Кое-как умылась и, украсив полотенце черными разводами, пошла в кухню.

А в кухне было убрано! Аня, наверное, уже раз пятый поднимала крышку с кастрюли на плите и зачарованно смотрела на суп – не исчез ли. А до этого, словно слепая, водила руками в пустой мойке, пытаясь понять, куда же девалась грязная посуда, уже два дня там стоявшая…

Она обессиленно опустилась на табурет, не переставая недоумевать и удивляться своему трудолюбию при полном беспамятстве.

– Может, я и отчет с планом написала? – спросила она в пространство с надеждой. – Или меня только на кухню хватило? Надо же! В кухне убрала, а платье так и не сняла. Очень странно.

Но так как голова соображала плохо, она решила, что подумает об этом потом. Сперва попить чаю. Открыв холодильник, стала вглядываться в полупустые полки…

– Как ты себя чувствуешь? – прозвучало так неожиданно и пугающе, что Аня с воплем ужаса толкнулась головой в нутро холодильника.

– Анечка, да что с тобой?! Господи, я тебя напугала! Извини! Я не нарочно, – виновато произнесла тётя Лида, когда увидела Анино лицо с выпученными от страха глазами.

– Тётя Лида? – словно не веря, спросила та. – Это ты?

– Анечка, конечно я. Ты же в очках! – она встревоженно приблизилась к племяннице. – Как твое самочувствие? Ты ночью была горячая, как уголёк. Я не нашла у тебя градусник. Но думаю, что было за тридцать восемь. Я решила тебя не будить. Только ко лбу холодную тряпочку прикладывала, потому что уксуса у тебя тоже нет, – тётя сердито поджала губы. – Анюта, ты запустила хозяйство. Совсем не кушаешь горячей пищи…

– Я пью чай, – раздраженно отозвалась Аня. Надежды на написанные отчет и план рухнули.

– Оно и видно, что ты только чай пьёшь, – тётя Лида сердито засопела. Ей стало обидно, что Аня вместо того, чтобы рассыпаться в благодарностях, стоит насупившись. Губы предательски задрожали, и она всхлипнула.

– Тёть Лида, ну чего ты? – Аня кинулась к ней, – почему ты плачешь?! Скажи мне! Я тебя обидела? – она крепко обняла её. Та прижалась в ответ.

– Я же вчера тебе звонила-звонила, а ты не берёшь. Мне так неспокойно на душе стало! Ещё этот воскресник! Подумалось, что ты заболела. А сколько тебе надо – светишься вся! И небось точно без шарфа поехала, – она зыркнула на Аню. – Ну я и приехала. Захожу – плащ на пуфике лежит, сапожки на полу валяются. У меня сердце так и обмерло… – тётя Лида опять заплакала, заново переживая этот ужас. – Я на кухню – тебя нет, в гостиную – пусто. Я и в туалет, и в ванную заглядывала. Руки трясутся, ноги трясутся… А ты в в спальне лежишь, как неживая, – она пуще прежнего зарыдала.

– Тётечка Лида, пожалуйста, не плачь! Всё ведь хорошо! – голос Ани дрожал. – А то и я сейчас заплачу, и опять температура поднимется, – воззвала она к здравому рассудку тёти.

– Да. Не буду, не буду больше плакать, – тётя Лида зашмыгала носом. – Сейчас умоюсь и будем завтракать.

– А который час? Где мой телефон? – Аня принялась озираться по сторонам, стараясь вспомнить, куда она могла его вчера положить.

– Двадцать минут седьмого. Он на журнальном столике в гостиной. Я вчера как поговорила с твоим директором, там его и оставила, – сказала тётя Лида, направляясь в ванную.

– С кем поговорила?! – словно не расслышав, ошарашенно произнесла Анна.

– С Еленой Владимировной. И кстати… – тётя Лида обернулась к Ане, – по этому поводу у нас будет очень серьёзный разговор.

Она удалилась, удовлетворенно отметив про себя замешательство на лице племянницы.

– Упс! – только и смогла выдавить Аня.

«Она всё рассказала! Какой ужас! Как же стыдно! – Аня-Мата Хари приложила просто-таки ледяные ладошки к пунцовым щекам. «Сколько верёвочке не виться, а конец будет! Шила в мешке не утаишь! Ложью свет пройдешь, да назад не вернёшься! – загибая пальцы, Аня-пионерка перебирала жемчужины фольклора, как верующий в трудную минуту обращается к молитве, находя в ней утешение».

– Анна! – тётя Лида холодно посмотрела на съежившуюся на табурете фигурку.

«Лучше горькая правда чем сладкая ложь! Лучше горькая правда чем сладкая ложь», – бормотала Аня-пионерка словно мантру, – Да говори же ты!» – прикрикнула она, не находя столь желанного утешения в любимых поговорках.

– Я… – Аня уже было открыла рот, но опять его захлопнула, увидев предостерегающе поднятый палец.

– Уж позволь сперва мне, – выдохнула тётя Лида, – а потом послушаем тебя.

Итак, я вчера говорила по телефону с твоим директором. Конечно, я не могла не сказать о моём негативном отношении к вашему воскреснику…

– К чему? – удивилась Аня.

– Что и требовалось доказать! – тётя Лида тяжело опустилась на стул и продолжила потухшим голосом: – Вот и Елена Владимировна удивилась, услышав об этом. Но я же не могу не верить своей племяннице! единственному родному человеку, который есть у меня на этой земле! Конечно нет! Она ведь никогда меня не обманывала! – в голосе тёти зазвучали слезливые нотки. – Скорее я усомнюсь в словах директора, о чем не премину заявить и тем самым, поставлю себя в дурацкое положение. А потом буду нести околесицу о надвигающемся маразме и прочих прелестях старости, потому что человек аргументировал мне всю абсурдность, – указательный палец уперся в плечо Ани, как дуло пистолета, – твоей лжи! – тётя Лида тяжело дышала, не сводя глаз с Аниного лица, – теперь говори!

«И это всё?! – в унисон прокричали обе Ани, – и ничего о сексе с Леной?!» – они замерли, не веря своему счастью.

Аня выдохнула с облегчением. Конечно, когда-нибудь придётся признаться тёте, что она предпочитает женщин, потому что она хочет создать семью с любимым человеком, но…

« Не тронь лихо, пока оно тихо, – услужливо подсказала Аня-отличница. «Да, точно, спасибо! Вот и не будем его трогать. А вот за выдумку с воскресником надо отвечать». И опять Аня-отличница тут как тут: «Повинную голову меч не сечёт!». Такие они, отличницы: ещё и вопрос не успели задать, а они уже отвечают.

– Тётя Лида, мне очень-очень стыдно! Я никогда вам не врала! И как это получилось, просто не знаю! Я очень себя корю за это! И прошу прощения! Я никогда не буду больше тебя обманывать! Ты мой самый родной человек! – всхлипывая, Аня обняла её.

– Ну всё-всё. Я тебя прощаю, – тётя Лида сама испытывала неловкость от этой сцены и была очень рада её закончить

– Ах да, – вспомнила она, – директор просила передать, чтобы ты не волновалась о сегодняшних заменах. Она тебе их уже нашла. Молодец, конечно, ваша директор. Сразу видно, что хороший человек: позвонила, узнать, как здоровье, сказать о заменах…

– Ага, мать Тереза прямо! – Аня высвободилась из объятий. – Крыса она, директор этот.

– Анюта! Как можно! Мне кажется, ты не права, – тётя недовольно поджала губы.

– Конечно, не права! – уже кричала та. – А знаешь, кто меня вчера до нервного срыва довёл, отчего у меня такая температура подскочила?! Угадай!

– Ну откуда же мне знать? – тётя Лида развела руками, насторожившись. Вот он – момент истины! Это точно как-то связано с той ложью…

– Директор твой расчудесный! – Аня выскочила из кухни.

– Что-то тут не так… – снедаемая любопытством, тётя Лида пошла за ней.

Аня лежала на кровати, укрывшись с головой.

– Аня, что случилось?!

– Тётя Лида, пожалуйста, я хочу спать! – раздалось глухо из-под одеяла.

– Ну что же, раз так, – голос тёти Лиды задрожал от едва сдерживаемых слёз. – Раз я тебе не нужна… Суп на плите, температура, я вижу, у тебя спала, замены тебя не волнуют, – она умолкла, ожидая хоть какой-то реакции. Холмик под одеялом не пошевелился, только дыхание выдавало в нём живого человека. – Тогда я пойду домой. Мне Басю нужно кормить. И ей я нужна… – трагическим голосом закончила свою тираду тётя Лида и, поднявшись с кровати, пошла в коридор.

Она уже обувалась, шмыгая носом от обиды на племянницу, когда та показалась в коридоре.

– Тётя Лида, не уходи, пожалуйста, мне надо тебе кое-что рассказать.

Словно околдованная гамельнским дудочником тётя Лида поспешила за Аней.

– Ты присядь, – Анна пододвинула табурет. Та опустилась с замирающим сердцем и, молитвенно сложив руки на груди, прошептала:

– Аня, это ведь не наркотики?

Та, уже готовая сказать всю правду, которой так страшилась, опешила:

– Какие наркотики?!

– Сейчас в школах это так распространено: разные таблетки, порошки. Я смотрела по телевизору, – тётя Лида перешла на шёпот: – Учителянаркодилеры! – она подняла глаза к потолку.

– О боже! При чем здесь это? – раздраженно выдохнула Аня. – Тебе бы книги писать! Сразу бы в шорт-листе оказались, – она невесело пошутила.

И, словно с моста в воду, с закрытыми глазами:

– Я влюбилась…

– И-и? – тётя Лида подалась вперёд, чуть не упав с табурета.

– И это – женщина, – глаза открылись.

Тётя Лида замерла с разинутым ртом.

Анина рука предостерегающе поднялась:

– Пожалуйста, ничего не говори. Я знаю, что это неправильно и плохо, потому что наше общество гомофобно. И я, честно, старалась полюбить мужчину… Но я не могу, – голос почти сошёл на нет.

Аня сняла очки, она не могла заставить себя посмотреть в глаза тёте Лиде.

– Это не блажь. Я это поняла, что я такая… – она мучительно подыскивала слова, краснея от стыда и неловкости. – Я поняла, что это неправильно и это надо скрывать, чтобы не огорчать вас: маму, папу, тебя, – она умолкла, пытаясь справиться со слезами и продолжила с жаром: – Если бы вы только знали, как я старалась с этим бороться! Но я просто такая есть! И я так же, как и все нормальные, хочу любить и быть любимой. Но только с женщиной! – она умолкла и в волнении принялась кусать дужку очков. – Конечно, ты меня осудишь. И я это приму, потому что…

– Нет. Я не могу тебя осудить, – тётя зашмыгала носом и продолжила срывающимся голосом: – Я не могу тебя осудить, потому что… всю свою сознательную жизнь я любила… Верочку Мальцеву, – она заплакала.

– Кого?! – спросила ошарашенно Аня, – Веру Ивановну?!

«Ах! – раздался ликующий возглас», – Аня-Мата Хари бросилась выделывать какие-то немыслимые па… «Мне дурно! Воды…» – слабеющим голосом прошептала Аня-пионерка, закатив глаза.

Глава 19

И в эту ночь Лёшки не было. На удивление Лена спала отлично.

Конечно, сказывалась предыдущая бессонная и нервотрепка на работе и дома.

Утром её поднял будильник. Самочувствие и настроение хорошие. «Быстро же ты, Елена Владимировна, успокоилась», – усмехнулась в зеркало, собираясь на работу. Даже мысль мелькнула: «Пусть бы там и сидел уже».

А ещё думалось об Ане. Странно много: как она? как самочувствие? как настроение? чем будет дома заниматься? Потом мелькнуло шальное: а вдруг, придёт сегодня на работу?! Сразу же пульс участился, и захотелось надеть чтото такое эротичное, что ли. Как вчера красную блузку… – мысли опять перетекли к Лёшке: придет ли сегодня домой? останется ли ночевать? и всётаки им нужно поговорить нормально… Жевала эту мысленную жвачку по дороге на работу. Лишь войдя в школьный вестибюль, смогла переключиться.

Сперва заглянула в учительскую. Поздоровавшись, мельком глянула на Анин стол, ещё раз поговорила с завучем о сегодняшней замене.

Уже выходя, бросила ещё один взгляд на Анино место, сама себе удивляясь. Неужели скучает?! Даже головой дёрнула, отгоняя эту дурацкую мысль и удивляясь разительному контрасту: только вчера она видеть Анну Николаевну не могла, а сегодня… До зуда в пальцах захотелось позвонить, чтобы услышать её голос.

Да что же это такое творится?! Чего её мотает из стороны в сторону?! Может, климакс начинается? Так захотелось всё свалить на него: желание увидеть, услышать, дотронуться… А вот здесь уже было страшно – неизвестно, какой фортель тело выкинет.

Звонок на урок заставил очнуться и начать работать.

В десять утра набрала Анин номер. Перед этим не единожды отдёргивала руку, запрещая себе брать телефон: ещё нужно подождать, может, человек спит. Звонила в гороно, составляла меню с заведующей столовой, разбиралась, почему не привезли заказанные ещё в сентябре учебники, а фоном шло: что сказать, как сказать, когда Аня возьмёт трубку. Может, ещё раз извиниться?

Влушивалась в гудки, а сердце стучало где-то в ушах, обмирая от предчувствия – вот сейчас… сейчас ответит. Так и не ответила. Елена набрала ещё раз. Через четыре гудка вызов сбросили. Она раздраженно кинула телефон на стол. Тот проскользил по гладкой поверхности, едва не упав на пол. Чувствовала, что лицо горит. Её вызов сбросили! Может, это была та странная Анина тётка? Не узнаешь. И это бесило! Больше набирать не стоит. И так всё ясно.

Написать СМС? Чтобы и на него не получить ответа? Горько рассмеялась, вспомнив вчерашнюю сцену в кабинете.

Попросила завуча позвонить Анне Николаевне и потом дать ей знать, дозвонилась ли. Ждала звонка с телефоном в руке, меряя кабинет нервными шагами. Наталья Александровна позвонила спустя минут десять. Весело сообщила, что завтра Анна Николаевна будет на работе. Вместе порадовались, что не надо замену ставить.

– Лицемерка! Какая же ты, Ленка, лицемерка, – прошептала растерянно и радостно, чувствуя просто мгновенный подъем настроения. Хотелось сделать что-то хорошее или же просто обнять весь мир.

Лихорадочная эмоциональная приподнятость чуть поутихла к концу рабочего дня, но ехать домой и ждать, гадая, придёт или не придёт муж не хотелось совершенно. Поехала в спортклуб. Дома была ближе к двадцати двум.

***

Хорошо проработанные мышцы приятно ныли, а полчаса в бассейне успокоили нервозность, превратив ожидание завтрашней встречи в тихую радость.

Лёшкины куртка и ботинки в прихожей… Из комнаты слышен звук работающего телевизора. А вот и сам супруг ненаглядный: в спортивных штанах и растянутой футболке.

«Словно и не уходил никуда, – подумала Елена, скользнув по нему взглядом. – Неужели будет прощения просить? А мне как реагировать?!» – испугалась, потому что за весь день так и не нашла времени об этом подумать.

Она в растерянности опустилась на тумбу для обуви. Лёшка, приняв это как приглашение к разговору, приблизился и сказал, отводя взгляд:

– Лена, нам надо поговорить. Я много передумал за эти дни… – он замялся. – О том, что случилось… О нас…

Елена не удержалась от едкого:

– Извини, что перебиваю, но уж очень интересно узнать, «о нас» – это ты о себе с той… дамой, соседкой по лестничной клетке? Еле сдержалась, чтобы не назвать её мымрой.

– О нас – это обо всех. – Лёшка широко развёл руки.

И опять из Елены вылетело ядовитое:

– Неужели больше нечем было заняться?! – она удивлённо приподняла брови. Потом хлопнула себя ладонями по щекам: – Совсем из головы вылетело! Вы же ещё пили чай, – помолчала, словно припоминая, – с тортом. Думал и ел, ел и думал, – вдруг захихикала: – Чем не эпитафия?! Только представь: на черном граните, во-от такими буквами, – она широко развела указательный и большой пальцы. – «Думал и ел!» или «Ел и думал!» Дарю идею.

Умолкла, вдруг почувствовав себя очень уставшей. Посмотрела на угрюмо молчавшего мужа – обиделся. Удовлетворения от этого не было. А ведь ещё вчера, когда ползала здесь с тряпкой в руках, какие только сцены мести не приходили на ум: Лёшка и Лариска, уставшие и злые, увешанные авоськами, проходят мимо шикарного ресторана, с завистью глядя на двери, которые открываются, и… Елена под руку с бесподобным мужчиной выходят, счастливо смеясь. Конечно же, она кивнёт им, стоящим с разинутыми ртами. Или же такая сцена: Елена, вся такая красивая и очень довольная жизнью, открывает дверь, а там Лёшка. Жалкий, кается, просится обратно. Он понял, что лучше женщины, чем Лена, он никогда не найдёт и его шашни с той мымрой были просто временным помутнением рассудка… Лена твёрдо ему отвечает: «Нет!» – Пошли на кухню. Там и поговорим? – предложила она мужу.

Тот с готовностью закивал. «Ишь, созрел для разговора», – подумала с нарастающим раздражением.

– Чай будешь? – спросила Елена, про себя удивившись, как равнодушно прозвучал её голос. Словно и не было этих двух дней безумия. И спрашивала она у… гостя? Она посмаковала слово «гость», потом – «муж», соотнося оба с Лёшкой. «Гость» подходило лучше.

– Да. Спасибо. Может бутрики сделать? – услужливо предложил он.

– Спасибо. Мне не надо.

Опять никакого отклика в душе. Словно чужие. Никакого вопля ужаса. Разве что чуть скребёт: всё-таки двадцать лет вместе. Странное это «вместе». Гибрид какой-то. Такое «вместе-порознь»…

– Лена, ты меня слушаешь?! – сердится Лёшка. – Что ты там в чашке рассматриваешь?

– Да так, чаинки плавают, – она вынырнула из этих мысленных обрывков: – Ты говори, я слушаю.

– Так я и говорю, – продолжил муж, – что секс наш, а точнее, его отсутствие – лишь верхушка айсберга. Хотя ты с самого начала была в постели… – он замялся, не зная, как сказать, чтобы не обидеть.

– Говори, как думаешь, – Елене даже стало интересно. Она уже слышала эту фразу от Лёшки злющего, а какой же она будет в исполнении Лёшки думающего? Она улыбнулась.

– Хорошо, – приободрился тот. – Безразличная, сдержанная… Только я по молодости этого не замечал. Влюблён был в тебя сильно. Такую красавицу отхватил, – он невесело усмехнулся. – Но со временем оно… – он постучал пальцами по столу, – всё притупляется и начинают глаза открываться, и ты замечаешь, что хочется взаимопонимания, поддержки, сочувствия, а этого ничего нет! И ты живёшь с женой, с матерью своего ребёнка, как… с какой-то родственницей. Ты сам по себе, она сама по себе. Полное безразличие. Пока Андрюшка маленьким был, как-то ещё бывало, что-то вместе делали. Помнишь, как в зоопарк пошли и Андрюха скормил печенье косуле? – взгляд его затуманился.

Елена грела озябшие пальцы о кружку и опять смотрела на три чаинки, так и плавающие на поверхности и то сталкивающиеся друг с другом, то вновь расплывающиеся в разные стороны. Словно она, Лёшка и… Лариса… или Аня? А может, это вообще кто-то третий, который ещё появится. Гадают ведь на чаинках.

Не будет у них с Лёшкой ничего. Да и не было. Так, просто привычка. Как там Маринка говорила, надо делать выбор между тем, к чему привык… А я ведь привыкла к Лёшке. И тем, к чему тянет. А вот с этим сложно.

– Ты опять в кружку смотришь! – Алексей тронул её за руку.

– Да тут я. Слушаю: верхушка айсберга, его основание – я всё слушаю, – Лена подняла глаза на мужа. – Лукин, чего ты от меня хочешь?

– Я хочу быть счастливым, – для пущей наглядности он ткнул себя пальцем в грудь.

– Хочешь быть счастливым – будь им, – парировала Лена. – Лукин, давай без этих избитых фраз! Ты ушёл из семьи. Не я.

– Да. Я ушёл, потому что мне было плохо с тобой!

– Теперь-то, я надеюсь, тебе хорошо? – она зло прищурила глаза.

Надоело. Сейчас бы под душем постоять, под горячим. Согреться.

– Лена, не надо иронизировать, – Лёшка с укором покачал головой, а потом его глаза стали мечтательными: – Когда я посмотрел Ларисе в глаза, я просто утонул в них и понял, что это любовь с первого взгляда. Она мне сказала, что тоже почувствовала подобное ко мне.

– Ой, как в индийском кино! Где мой большой носовой платок?! – Елена не удержалась, чтобы не поддеть: – Мир вам да любовь! – закончила она с наигранным пиететом. Встала из-за стола и подошла к мойке.

– Ты невыносима! – разозлился Алексей. – Я тебе о чувствах говорю. Настоящих! Для таких, как ты, такое только в кино и бывает.

– Это каких же таких, как я?! – Елена перестала мыть чашку, уставилась на мужа.

– А таких бесчувственных! Ты и любовь – понятия несовместимые! – Чуть поостыв, добавил: – Ты не сердись за мои слова. Злая ты, потому что не любишь. Я тоже таким был, пока Ларису не встретил, – его голос потеплел. – Я ведь тоже в такое не верил, думал, как и ты, это только в кино. Ничего подобного! Есть такая любовь! И это такое счастье!

Елена смотрела на него чуть ли не с разинутым ртом. Такого Лёшку ей ещё не доводилось видеть.

– Я рада за тебя! – Она сказала это искренне и добавила, скорее, чтобы убрать какие-то свои сомнения: – Всё-таки двадцать лет вместе. Ведь не чужие, – грустно улыбнулась.

Лёшка заметно повеселел. Куснул бутерброд, хлебнул уже остывшего чаю, прожевал:

– Я ведь тоже хочу, чтобы ты была счастлива.

– А с чего ты взял, что я несчастна? – слова задели. И больно. – Я счастлива! – добавила, чувствуя, насколько фальшиво это звучит.

– То-то я думаю, чегой-то ты с работы так поздно домой являешься. Я не о сегодня, – он опять откусил от бутерброда, – я вообще, про все эти годы. – Отхлебнул из чашки. – Значит, у тебя есть хахаль, – он хохотнул. – А я всё голову ломал, что же ты такая холодная? А ты, оказывается, уже удовлетворённая! – он смачно заржал.

– Знаешь что, – вскипела Елена, – мачо лестничной клетки, поспеши к Ларисе. Она уже заждалась. Не только же мне удовлетворенной ходить! – сдерживаясь, чтобы не хлопнуть дверью, вышла из кухни.

Глава 20

После признания тётя Лида заторопилась домой.

– Поеду, пока пробок нет. Басю надо покормить. Да и волнуюсь, как там квартира. Отвыкла я не дома ночевать.

Аня, ошарашенная услышанным, лишь согласно кивала головой. Даже свой каминаут отошёл на второй план. Новость, которая на неё свалилась, накрыла словно снежной лавиной.

Хлопнула входная дверь, а она, огорошенная, так и стояла в коридоре. Потом плюхнулась на пуфик и замерла.

Тётя Лида – не бесполое существо, любящее только джаз и Аню! А ты и не знала. Единственного родного, самого близкого человека не почувствовала. Только собой и была занята. Как же! Ведь ты такая несчастная – одинокая женщина под сорок. А тёте Лиде скоро семьдесят, и она всю жизнь одна. Так стыдно за свой эгоизм. А тётя Лида-то ещё ближе и роднее оказалась.

Как же все мы были слепы! А может, мама знала? Родные ж сёстры… Да нет, вряд ли. Мама к такому была непримирима. Двух девятиклассниц засекли: целовались в раздевалке. Так по маминой инициативе их из комсомола исключили. Я тогда в седьмом классе училась, и девочки мне уже нравились. Мама выступила с гневной речью на общешкольной линейке. Тогда мне в мозг и врубилось – маме о моих предпочтениях ни-ни. А уж кому другому, – Аня зло улыбнулась, – тем более.

Тётя Лида со своей Верой тоже таились, как и ты таишься. Но какие актрисы! Ни малейшего подозрения. Сколько они к нам приходили в гости, и ни словечком, ни взглядом себя не выдали. Погоди-ка! Исаева ведь замужем. Дочь у неё. Уже взрослая, конечно. Упс! Вера Ивановна, и адюльтер?! Нет, это просто что-то из научной фантастики.

Вдруг раздался телефонный звонок

– Может, тётя Лида? – она поспешила на звук.

«Елена Владимировна»светилось на экране. Аня, протянувшая было руку к телефону, отдёрнула её как ужаленная. «Что ей надо? О воскреснике из первых уст узнать?» – щеки обдало жаром. Рассердилась на себя. – «Ей вчера в кабинете не было стыдно смешать меня с грязью, а мне почему должно быть? Тем более, что и о воскреснике я выдумала из-за неё!» – к горлу подступил комок.

Телефон зазвонил опять. «Елена Владимировна». Аня в сердцах схватила его.

– Вот неймётся же ей! – сбросила вызов.

– А вдруг что-то по работе? – одумалась и сразу же возразила себе: – Надо по работе – ещё раз позвонит. Не сломается.

– Кстати, о работе… Отчет и план! Хух! – тяжко выдохнув, она поплелась на кухню. Сперва – завтрак. Телефон захватила с собой.

Только поднесла ложку ко рту – звонок. Сердце пропустило удар. Скосила глаза на экран: «Наталья Александровна». Подавив разочарованный вздох, нажала на зелёный кружочек:

– И как это назвать?! – Аня-пионерка, лежавшая на парте с мокрой тряпицей на лбу, села. – Как это называется, я спрашиваю? – она стянула тряпку со лба, гневно засверкала глазами.

– Не волнуйся! Ты только не волнуйся, – Аня-Мата Хари просительно протянула к ней руки.

– Да конечно! С вами как раз и не поволнуешься! – Аня-пионерка оттолкнула протянутую руку. – Давно температура была?! Опять нервного срыва хочется?!

– Так ведь ничего же не случилось, – возразила Аня-Мата Хари.

– Ага! Ничегошеньки! А кто рыдал, сидя на полу! Я что ли? – Аня-пионерка соскочила с парты и двинулась на Аню-Мата Хари. Та попятилась, но не растерялась:

– Да! Ты тоже рыдала!

– И рыдала! Потому что довели меня до слёз, – Аня-пионерка скорбно поникла плечами, – попробуй не зарыдать, если всё рушится! – она подозрительно шмыгнула носом. – Даже тётя Лида, тётя Лида! – она скорбно опустила голову, – предпочла женщину. Может, и правда, это не так уж вопиюще неправильно, – протянула задумчиво.

Аня-Мата Хари застыла, раскрыв в удивлении рот. Такого она не ожидала. Вот уж поистине день признаний! Немного придя в себя, она воскликнула:

– Конечно же ничего неправильного здесь нет! Неужели жить одной, без любви в сердце лучше?

– Наверное, нет, – нехотя ответила Аня-пионерка.

– Значит, пришло время знакомиться! – Аня-Мата Хари захлопала в ладоши.

– Почему бы и нет! Только сперва – план и отчет. – Аня поставила вымытую тарелку в сушилку и пошла в комнату.

Работа спорилась. Ещё и конспекты на завтра написала. На всё про всё – три часа. Ай да Аня! Ай да молодец! Очень довольная собой, она решила сперва позвонить тёте Лиде, потом попить чаю, а потом уж можно и по сайту знакомств полазить.

– Я сегодня в ударе, – удовлетворённо пробормотала Аня, когда с первого раза получилось восстановить свои данные. – Значит, так надо, чтобы я опять сюда зашла.

«Клин клином вышибают», – Аня-отличница придавила последние сомнения.

– Сколько же я здесь не была? – Аня просматривала свою анкету. – С мая месяца… Ого, сколько сообщений. Ну что ж… Приступим-с, – она начала читать.

Из пятнадцати сообщений её заинтересовало одно. Правда, без фото, но написано грамотно. Аня сразу же пресекала все попытки знакомства, если писали с ошибками. Вот въелось это учительство под кожу. Написано в июле, но писавшая вчера была на сайте. Почему бы и не ответить?

«Здравствуйте.

Мне тоже понравились ваша анкета. Давайте попробуем пообщаться».

Отправив сообщение, принялась рассматривать анкеты жаждущих познакомиться.

Ани сидели как мышки, затаив дыхание, пристально вглядываясь в фотографии. На кону – светлое будущее с любимым человеком.

– Не то, всё не то, – бормотала Аня, щелкая мышкой.

– Да когда уже ТО будет?! – не выдержала Аня-пионерка. – Сколько чудесных женщин проигнорировала. А вот только что, – она в негодовании всплеснула руками, – ну чем не женщина мечты?! А главное, что от мужчины практически не отличишь!

Смирившись с тем, что это будет не мужчина, она лелеяла надежду, что уж пусть и женщина, но как мужчина. Такая будет любить и ценить!

– Эта не из нашей песочницы, – попыталась её успокоить Аня-Мата Хари.

– Из чего?! – подозрительно покосилась на неё Аня-пионерка.

– Ну, это значит, не наш типаж, – принялась ей объяснять та, – нам нравятся женственные. Такие же, как и мы. И тут ничего не поделаешь, – она обреченно вздохнула.

– Ага! Я помню, – сердито бросила в ответ Аня-отличница, – такие истерички, как та, что разбила гжельскую маслёнку. Во-он, – она указала рукой на стену, – жирное пятно. Смотришь и сразу понимаешь – эта из нашей песочницы. Не буду я их больше разглядывать, – она демонстративно отвернулась от фотографий. Конечно же, прислушиваясь к бормотанию Ани и укоряя себя за столь поспешное решение.

– Симпатичная… – Аня заинтересованно рассматривала фото: брюнетка с короткой стрижкой. Выразительные карие глаза, пухлые губы, прямой нос. Нужно просмотреть анкету.

– Так она же с той стервой как из одного яйца, – возмущенно закричала Аняпионерка, нарушив обещание не смотреть. Всё-таки на кону – светлое будущее.

– И вообще нет! – возразила Аня-Мата Хари. – У Елены Владимировны каре.

– Не умер Данила – болячка задавила! Надеюсь, в анкете будет вагон ошибок! – отрезала Аня-пионерка.

– Ищет женщину для романтических отношений. О себе: интересная, свободная. Хочет найти женщину свободную, самодостаточную, ценящую жизнь. Три высших образования. Класс! Как у меня. Любит книги. А это огромный плюс, – удовлетворённо промурлыкала Аня. – Любит жизнь во всех проявлениях, интересует психология и сами люди, – Аня опять принялась вглядываться в фото: – Оля, вы меня определённо заинтересовали, – она принялась печатать сообщение:

«Здравствуйте, Оля.

Мне очень понравилось ваши фото и анкета.

Давайте знакомиться?»

– Надеюсь, что эта Оля не из нашей песочницы! – сердито пробурчала Аняпионерка, вглядываясь в другие фотографии.

– А как по мне, так очень симпатичная, – отозвалась мечтательно АняМатаХари.

– Ну конечно, ты же только о постели и мечтаешь! А что люди подумают, тебе плевать! – зло парировала Аня-пионерка.

Аня оторвалась от просмотра, когда глаза уже начали слезиться. Спина ныла. Очень хотелось есть. За окнами уже были сумерки.

– Уже шесть вечера?! – удивилась Аня. – Я ведь думала убрать в квартире. Может, хоть пропылесошу. Но сначала – кушать. Просто умираю от голода.

Настроение было отличное. В основном потому, что смогла отвлечься от мыслей о дне завтрашнем. Но они не преминули опять закопошиться, лишь она пришла на кухню.

«Как себя вести?!» – Ане казалось, что эти слова горят огромными красными буквами у неё в голове.

– Как себя вести?! Что сказать?! Или вообще не говорить?! – взволнованно бегала из угла в угол Аня-Мата Хари.

– Как вести?! Что сказать?! Как дышать?! Не дышать?! Раскудахтались! – перекривила её Аня-отличница. – Ноль внимания, фунт презрения… А можно и все два, – добавила она сердито.

– Чего два? – не поняла Аня-Мата Хари.

– Фунта! – окрысилась та. – Английская система мер веса, – видя непонимающий взгляд, лишь махнула пренебрежительно рукой. – Что с тебя взять, убогая…

Глава 21

Конечно же, Аня не удержалась, чтобы перед сном «на минуточку», не зайти на сайт знакомств. Вдруг Оля ответила?! И зашла на свою голову. И как зависла… Но вот Оля! Ура! Ответила:

«Здравствуйте, Аня. Спасибо. Давайте».

– Да-а-а, – несколько разочарованно протянула Аня, – считай ничего… Но лиха беда начало!

Аня-пионерка не удержалась от гордой улыбки: «Моя школа!»

«Здравствуйте, Оля.

Рада, что ответили.

Вы увлекаетесь книгами. Я тоже книгочей. Очень люблю русскую и зарубежную классику. Из современных авторов: Рубина, Улицкая, Зэди Смит, Донна Тартт.

А каковы Ваши предпочтения?»

– Такими темпами и до пенсии друг друга не узнать! – заметила Аня-Мата Хари.

– Очень хороший темп! – возразила Аня-пионерка, которая лелеяла надежду, что эта Оля не ответит.

– Но ведь это путь в бесконечность! Книги! Фильмы! Пьесы! Выставки… – продолжала высказывать свое недовольство Аня-Мата Хари.

– Прекрасный культурный путь! Уж не твоя тропа разврата! – парировала Аняотличница.

– Какая ещё тропа? – уставилась на неё собеседница.

– Народная, незарастающая! – сердито выпалила Аня-отличница. – Ах, иди ко мне скорей! Раздевайся, я твоя! – её уже клонило в сон, поэтому всё раздражало: пионеры стараются придерживаться режима дня, а она сидит как приклеенная к ноутбуку. Завтра на первый урок…

– Почему нельзя просто написать своё имя? К чему все эти богини любви с

Клеопатрами? Ну вот как можно знакомиться с человеком, если у него ник «ятакаяждутрамвая»? – поражалась Аня, бесцельно бродя по сайту. Потом начала просматривать анкеты. Это затягивало.

– Вау! «Мадам с оргазмом»… Такое пропустить нельзя. О! Да тут девиз: «Любовь приходит и уходит, а секса хочется всегда». Да, здесь всё очень плохо… А это что? – она открыла профиль: – «Мы пара, ищем девушку для любви втроём». Нет, это не ко мне. Каждый сходит с ума по-своему.

– Ну сколько уже можно! – негодующе бормотала Аня-пионерка.

– Как ты не понимаешь? Она ждёт, вдруг Оля ответит, – укорила её Аня-Мата Хари.

– Это я не понимаю?! – взвилась Аня-отличница. – Да я ещё лучше тебя понимаю, – надулась она. – Оля уже небось спит без задних ног. Как все нормальные люди.

– Всё! – Аня закрыла вкладку и, посмотрев на часы, ужаснулась! – Два ночи?! Спа-а-ать!

Она всегда ставила будильник на два сигнала с интервалом в тридцать минут. Сперва срабатывал вариант «Красавица», через полчаса – «Моль».

Утром первый сигнал Аня самым наглым образом проигнорировала, после второго еле поднялась. Собиралась со скоростью электровеника, потому что сегодня она просто обязана быть красавицей.

– Новые знакомства – яркая жизнь, – бормотала Аня, чертыхаясь, потому что одна стрелка получилась кривой. Как назло! Исправляла нервничая и поглядывая на часы. Пришлось пожертвовать завтраком. Не спасло…

В здание школы она влетела со звонком. Расписалась в журнале, у стойки вахтёрши, и, на ходу расстёгивая плащ, осторожными перебежками, чтобы не дай бог не увидела администрация, помчалась к учительской за классным журналом.

Радуясь, что удалось проскользнуть незамеченной, она впорхнула в канцелярию и сразу же натолкнулась на директора, которая с каменным выражением лица стояла возле стола, на котором сиротливо лежал журнал одиннадцатого «А».

– Д-доброе утро, – слегка заикаясь от неожиданности, пробормотала Аня и проскользнула к столу, чтобы бросить плащ на спинку стула.

– Доброе утро, Анна Николаевна, – Елена Владимировна в упор смотрела на неё.

Аня застыла, почему-то не в силах пошевелиться, опустив руки по швам, как нерадивая ученица, которой сейчас будут читать мораль. И действительно:

– Неужто только с воскресника? – раздалось полное сарказма.

Аня моментально зарделась как маков цвет.

«Неужели это её выдумка?» – с удивлением подумала Елена. Только она собралась отпустить ещё одну шпильку, как в учительскую вошла Наталья Александровна:

– Ой, Анна Николаевна, здравствуйте! А мы с Еленой Владимировной уж заволновались, всё ли хорошо. Звонок прозвенел, а вас нет, – зачастила она.

– Здравствуйте. Да, всё хорошо. Автобус в пробке застрял, – пробормотала Аня, чувствуя, как глаза Елены буравят её, заставляя ещё больше краснеть.

– Вот и хорошо. Тогда я побегу на урок, – завуч вышла.

Аня наконец-то смогла оторвать ноги от пола и, стараясь не задеть директора, так и стоящего нерушимой скалой у стола, схватила журнал. Пробормотала, не глядя:

– Я пойду?

– Конечно. И впредь попрошу вас постараться в пробки не попадать.

– Извините, – Аня выскочила за дверь и поспешила по коридору, чувствуя, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

Глава 22

Елена смотрела на закрывшуюся дверь.

– Тянули меня черти за язык с этим воскресником! – укорила себя.

Задумчиво оглядела учительскую. Взгляд зацепился за Анин плащ, висящий на стуле. Вдруг захотелось к нему прикоснуться.

Подошла. Провела ладонью. Тёплый. Воровато оглядываясь по сторонам, наклонилась, глубоко вдохнула. Туалетная вода с лёгким цветочным и мускусным ароматом.

Распрямилась, закрыла глаза. Другой запах как волной окатил: белый мускус, гель жасминовый и крем на коже. Непроизвольно задрожала. Выдохнула, пытаясь вытолкнуть из себя как можно больше воздуха, чтобы избавиться от предательской дрожи.

– Да что же со мной творится?!

Она непонимающе покачала головой и, взяв ключи от своего кабинета, вышла из учительской.

Миновала двери одиннадцатого «А», подавив желание остановиться и послушать. Поспешила к себе. В два часа заседание в районо. Нужно подготовиться.

Аня вернулась в учительскую очень недовольная собой. Тема урока была сложная – грамматика. Класс – не из сильных. Ей никак не удавалось сконцентрироваться. Мысли о Елене Владимировне отвлекали и выбивали из колеи. Это злило.

– Даже ученики заметили, что ты не в своей тарелке, – сердито сказала Аняпионерка. – Ученики! Делают замечание учителю! – всё больше распаляясь и переходя на крик. – Да если бы твоя мама, светоч педагогики, увидела бы это! – Аня-отличница понурила голову. – Она бы опять умерла!

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – успокаивающим тоном произнесла АняМата Хари. – Это же Рохин! Балагур и разгильдяй. Ему лишь бы урок сорвать. Остальные дети очень даже слушали.

– А-а, – безнадёжно махнула рукой Аня-отличница, – неча на зеркало пенять, коли рожа крива, – и добавила гневно: – Кто обещал даже не вспоминать об этой истеричке?! И что? Что?! – спросила она, негодуя, и сразу же ответила на свой вопрос: – Ничего! Где наша гордость и самоуважение?! Ну почему нужно наступать на одни и те же грабли?! – она умолкла, словно ожидая ответа, который так и не прозвучал. – Нам ведь прекрасно дали понять, что о нас думают… – Аня-отличница вдруг застыла с разинутым ртом, осенённая догадкой: – А может… мы мазохисты? – выжидающе уставилась на Аню-Мата Хари.

– Ну что ты, – не согласилась та, – помнишь, как Аня резала хлеб и по пальцу попала? Как она, бедняжка, плакала. Нет, – она убеждённо мотнула головой.

– Ох, помню… Тошнота накатила, когда кровь увидела. – Аня-отличница зябко повела плечами. – А если мы душевные мазохисты? – она умолкла, словно пробуя слово на вкус, и с жаром принялась объяснять: – Это если тебе душу порезали, а ты ещё хочешь. И чем сильнее порез, тем тебе приятней…

– Нет. Тогда бы не было температуры и головной боли. А сколько слёз! – АняМата Хари с сомнением покачала головой. – Мне кажется, что ещё не все точки над «і» расставлены…

Звонок на урок заставил Аню отвлечься от этих мыслей.

Уже опускались сумерки, когда Елена вышла из здания районо. Села в машину. Мотор не заводила. Чувствовала, что устала. Болела голова. Все эти директивы сверху, ненормальные проценты по успеваемости… просто вынесли мозг. Хотелось есть, в душ и спать.

Только не домой! Может прийти Лёшка. После беседы «по душам» он стал ей настолько неприятным, что поразилась – как она с ним столько лет прожила?! Его рассуждения уровня интеллекта ракушки…

…Но ведь задели же его слова о счастье! Ему сказала неправду, а перед собой зачем лукавить? Никакая она не счастливая. Несчастная? Наверное, но не особо. Многим хлеба не на что купить. Хотя при чем здесь хлеб!

Решила заскочить в магазин за продуктами и ехать на квартиру родителей. После той ночи она там не была.

Только вошла – накатило. Здесь Аня положила свою сумочку. Здесь сидела на самом краешке дивана. Потом они танцевали под Фицджеральд. Захотелось опять послушать эту балладу. Включила. Присела на диван. Закрыла глаза.

Попыталась воссоздать в деталях, как танцевали. Не удавалось – спешила к поцелую. К тому ощущению радости, невероятно приятного удивления, что так можно чувствовать, когда целуешь. Получилось. Покачивалась в такт музыке, счастливо улыбаясь. Песня закончилась и чувство исчезло.

Открыла глаза. Невидящим взором обвела комнату, приходя в себя. До дрожи во всём теле захотелось это ощутить опять. Только не так, сидя на диване, довольствуясь лишь воспоминаниями, – вживую.

– Хоть звони Ане… – грустно улыбнулась и пошла на кухню.

Включила телевизор, чтобы не думать о ней, пока готовила ужин. Пожевала нехотя – какое-то непонятное волнение напрочь лишило аппетита.

Решила расслабиться в ванне. Немного геля на губку. Провела по руке, и вспышкой: она целует Анину шею, проводит языком по коже, ощущает легкую горчинку и аромат жасмина. Закрыла глаза. Вдох-выдох – жалкая попытка успокоиться.

В спальню вошла взвинченная. Сбросив полотенце, выключила свет, скользнула под одеяло.

Едва обнаженное тело коснулось прохладной простыни, возбуждение захлестнуло. Хрипло застонала. Ткнулась лицом в Анину подушку. Ей казалось, что она чувствует запах такой нежной, бархатистой кожи, которую она ласкала языком, покусывала, целовала.

Медленно провела руками вдоль бёдер, поднимаясь к животу, к груди. Перед глазами Аня, целующая её так страстно… пальцы сжимают грудь, касаются сосков, теребят их, опускаются ниже.

– Да! – застонала, не в силах сдержаться… Туда! Где уже так горячо и мокро…

– Аня! – она непроизвольно закричала, выгибаясь, упираясь затылком в подушку, чувствуя, как все мышцы пульсируют, сжимаются пружинами и… кажется, что тело растекается жидкой ртутью.

– С мастурбацией вас, Елена Владимировна, – прошептала она, проваливаясь в сон.

Глава 23

Первое письмо:

«Здравствуйте, Аня.

А можно, я угадаю, кто вы по профессии?

Мне кажется, учитель русской и зарубежной литературы? -))

Я права?))

Я работаю логистом в транспортной компании.

Мои любимые жанры: детективы и фантастика.

По специальности я переводчик, поэтому люблю читать книги в оригинале.

Нравится А. Кристи. Из фантастов обожаю Гаррисона и Пратчетта.

Ещё я могу читать сразу несколько книг. А вы?

Последнее время «подсела» на фильмы. Когда на работе посвободнее, я смотрю экшены. А Вы любите кино?»

Второе письмо:

«Аня, ещё раз здравствуйте.

Может, пообщаемся по телефону?»

– Однако… – прошептала Аня, – неожиданное предложение…

– Да уж, – поддакнула Аня-отличница, – не пионерский формат. О времена! О нравы! – недовольно посопев, продолжила: – А сколько лет этой Оле?

– Тридцать пять, – живо отозвалась Аня-Мата Хари.

– Странно. Кажется, что меньше. Как-то уж очень несерьёзно написано, – Аняпионерка попыталась объяснить своё ощущение.

– Ну почему? – возразила Аня-Мата Хари. – Может, просто человек такой… лёгкий, – она старалась подобрать слово поточнее, – стремительный.

– Может, – согласилась Аня-Пионерка и тут же недовольно поморщилась, – подозрительно очень.

– Да что же здесь подозрительного?! – всплеснула руками её собеседница, – человек предпочитает общаться по телефону. Не в постель же она предлагает прыгнуть.

– Нам только постели не хватало! Хоть бы от этой отойти! – сердито отозвалась Аня-отличница.

– А я бы не отказалась, – мечтательно произнесла Аня-Мата Хари и, увидев полный негодования взгляд, поспешно добавила, – Оля ведь лесбиянка. Такая ситуация не повторится…

– Какая святая наивность в одном флаконе с развратностью! – Аня-отличница даже ногой притопнула от злости. – Ты-то откуда знаешь?! Может, она самая что ни на есть натуральная натуралка, которой стало скучно, и она решила развлечься. Как некоторые истерички по имени на букву «Е»!

– Если тебя послушать, – рассердилась Аня-Мата Хари, – то вообще ни с кем знакомиться нельзя. Так и прожить всю жизнь в одиночестве?! Потому что страшно и никому не веришь!

Они так и не закончили свой спор, потому что Аня принялась печатать ответ:

«Оля, привет.

Ты угадала – я учитель.)) Преподаю немецкий и английский. Поэтому тоже отдаю предпочтение оригиналу.

Правда, у меня не получается читать сразу несколько книг. Кино люблю. Нравятся комедии и мелодрамы. Хотя от просмотра

качественного экшена не откажусь!)) Я тоже за телефонное общение.))»

Отправила. Принялась писать конспекты, время от времени поглядывая на экран.

Наконец-то! Сообщение от Оли: номер телефона с предложением позвонить ей в восемь вечера. Аня тотчас же отправила ответ-согласие, вызвав недовольные вздохи Аня-пионерки.

Поставила будильник возле себя. Стрелки показывали 18:20. Опять принялась за конспекты. Но совсем не писалось. Почему-то волновалась невероятно. Промучившись минут двадцать, отложила это занятие и пошла на кухню. Пила чай, позвонила тёте Лиде. Потом принялась за уборку.

В итоге, когда подошла к телефону, было 20:07. Ругая себя и свою неорганизованность, жутко волнуясь, набрала номер.

На удивление разговор был очень лёгким. Вот задался с первой реплики. Словно знали друг друга много лет. Как-то сразу перешли на ты. Выяснили, что живут в одном городе, только в разных районах. Обе любили гулять в парке Победы, кормить уток на озере.

Поговорили о фильмах и книгах и кто как любит проводить досуг. Проговорили почти час. Договорились созвониться завтра в то же время.

Окрылённая, Аня принялась дописывать конспекты. Писалось легко.

Вдруг опять пришло сообщение от Оли:

«Большое спасибо за разговор!

Мне очень понравилось с тобой беседовать!

До завтра.

Спокойной ночи».

Аня сразу же ответила:

«И мне понравилось с тобой разговаривать.

Жду продолжения))

Снов!)»

Уже засыпая, Аня представляла, как они с Олей, взявшись за руки, гуляют в парке Победы. Навстречу им идёт Елена Владимировна, которая видит, как они счастливы, и плачет от обиды и сожаления, и подходит к ним, и просит Аню вернуться к ней, но Аня говорит, что слишком поздно, она уже встретила свою любовь. И Елена плачет горько-горько…

Аня уснула на мокрой от слез подушке.

Глава 24

В четверг, придя на работу, Елена Владимировна первым делом изучила расписание уроков Зорич А. Н. Даже записала в ежедневник.

Потом ей понадобилось зачем-то в учительскую, где она разочарованно покрутилась и, обменявшись парой незначащих фраз с коллегами, вышла: Ани там не было.

Едва не забыв, что у неё в четверг свой урок, уже после звонка влетела в кабинет информатики, ругая себя и умоляя собраться.

Каждый звонок был призывом к действию: нацепив маску деловитости на лицо, Елена Владимировна шагала школьными коридорами в надежде увидеть Анну Николаевну.

Даже зашла в кабинет английского языка и застыла. Кто знает, что сделала бы она, будь Аня здесь одна. Лариса Петровна большой нахохлившейся птицей восседала за учительским столом. Возле неё стояла Анна Николаевна. Они прервали свою беседу и уставились на неё.

– Э-э, – выдавила Лена, лихорадочно пытаясь придумать объяснение своему появлению, – Анна Николаевна, вы сдали отчет по Франции?

– Да, – с готовностью отозвалась та, – я отдала его бухгалтеру.

Кивнув в знак согласия, потому что язык словно прирос к нёбу, директор поспешно вышла. Направилась в свой кабинет. Закрыв дверь на ключ, заставила себя заняться бумагами.

После работы Елена поехала в спортклуб. Очень хотелось выплеснуть нервное напряжение.

Домой вернулась поздно. Лёшки не было. Отрадно.

– Приходил, – пробормотала Елена, увидев рубашку и трусы с носками в корзине для грязного белья.

– Во чистюлей заделался, – отметила про себя и сердито добавила: – Пусть та мадам и обстирывает. Я здесь при чем?

Поставила стакан с кефиром на журнальный столик. Туда же – блокнот и ручку. Сама уютно устроилась на диване, положив на колени планшет. Напечатала в строке поиска: «Как определить свою сексуальную ориентацию».

Присвистнула, увидев количество заголовков. Глаза зацепились за название «Практические способы определить лесбиянку». Начала читать: короткие стрижки, подстриженные ногти…

– При чем здесь это? – недовольно пробурчала она. – Сплошное бла-бла-бла.

Прочла ещё несколько статей про гендерную идентичность, гендерное выражение, гендер, биологический пол и, поняв, что просто запуталась во всех этих терминах, перешла на следующую страницу поисковой выдачи и наткнулась на множество тестов, которые обещали определить «всё».

– Посмотрим, – усмехнулась Елена, выбрав один.

Первый вопрос гласил: «Испытывали ли вы сексуальное влечение к лицу своего пола?»

– Ещё какое! – пробормотала Елена, выбрав «да».

«2. Люди вашего пола привлекают вас как сексуальные объекты?»

В воображении тотчас же возникли Лариса Петровна и Наталья Александровна.

– Боже упаси! – выбрала вариант «нисколько».

«3. Были ли у вас сексуальные фантазии о человеке вашего пола?»

– Ещё какие! – простонала Елена, – Только «да»!

«4. Возбуждают ли вас встречи с гомосексуальными парами?»

– Если бы хоть одну такую пару знать… – задумчиво протянула она.

Воображение тотчас же услужливо подсунуло двух завучей, нежно обнимающих друг друга. Засмеялась:

– А тесты на такую тематику – весёлая штука.

«5. Хотелось бы вам состоять в сексуальных отношениях с женщиной?»

– Да! Я очень хочу состоять в сексуальных отношениях с Аней! – крикнула Елена и, моментально закрыв рот ладонью, заозиралась по сторонам – вдруг Лёшка здесь.

«6. Часто ли к вам приходят сексуальные фантазии о женщине?»

– Ой! Да никогда до вчерашней ночи не было, – она стукнула кулаком по ноге, словно злясь на такое упущение. – Вариант «редко».

«7. Были ли у вас мысли о том, что любовные отношения с женщиной, могут быть более гармоничными, чем с мужчиной?»

Елена задумалась. Ей очень хотелось секса с Аней. Любовных же отношений…

– Понятия не имею, как строятся любовные отношения между женщинами. Тоже есть свидания и ухаживания? Тогда кто-то должен взять на себя роль кавалера? – она попыталась представить, как это может быть. – Наверное, я буду ухажёром. Аня такая… потеряшка, – улыбнулась она, вспомнив фигурку, замершую на стуле. – У меня, кроме как с Лёшкой, ни с кем любовных отношений и не было. Выберу вариант «да».

«8. Можете ли утверждать, что идентифицируете себя с представителем противоположного пола?»

– Нет конечно! Меня абсолютно устраивает мой пол.

«9. Были ли в вашей жизни сексуальные контакты с мужчинами, приносившие вам удовольствие?»

– Сорок два года! Никогда не было! Сказать кому – не поверят, – покачала она головой.

Выбрав вариант «никогда не было», Лена взяла блокнот и написала на листке:

«План. 1. Переспать с мужчиной!»

«10. Случалось ли вам испытывать сексуальное влечение к мужчинам?»

Опять задумалась. Встречаться с мужчинами в основном доводилось по работе, или же в спортклубе, иногда в компании на пикниках.

Конечно, были очень симпатичные, но чтобы захотелось с кем-нибудь в постель… – с удивлением выдохнула и нажала кнопку «нет».

«11. Можно ли утверждать, что мужчины привлекают вас сексуально?»

Курсор заметался между «умеренно» и «нисколько». Всё-таки выбрала «умеренно». Слишком категоричным было «нисколько».

«12. Случалось ли вам мечтать о мужчине?»

– О да! После скандала с Лёшкой, – уверенно нажала «да».

«13. Были ли у вас фантазии о встрече с мужчиной с сексуальным содержанием?»

– Да сколько можно об этих мужчинах! – не сдержалась Елена.

Её фантазии в пику Лёшке, ограничивались сценой её выхода под ручку с писаным красавцем. Про дальнейшее она не фантазировала. Пришлось нажать «нет».

«14. Испытываете ли вы сексуальное возбуждение, просматривая видео о людях, состоящих в однополой сексуальной связи?»

Лена порылась в памяти: когда она вообще смотрела фильмы с лесби-сценами… Не вспомнила. В блокноте появилась ещё одна запись: «2. Посмотреть лесбифильм!»

«14. Были ли у вас отношения с мужчиной, от которых вы испытывали удовольствие?»

– С Лёшкой? – горько усмехнулась она, нажимая «нет».

«15. Можно ли утверждать, что вы терпимо относитесь к выбору человека в плане сексуальной ориентации?»

– Да бога ради! Лишь бы им обоюдно было хорошо.

– Наконец-то! Конец-то! – облегчённо вздохнула Елена. Ей уже надоели все эти вопросы.

«Ваш результат: Уровень сексуальной энергии – 50%».

– Интере-е-сно, – протянула Елена, – это нормально? Или я ни рыба ни мясо?

«Уровень гомосексуального влечения – 62,5%».

– Нифига себе! – удивлённо выдохнула она. – Дожила!

«Уровень гетеросексуального влечения – 37,5%. Ваша средняя сексуальная ориентация – 66%».

– А это что такое? – она уставилась на экран. – Ага, вот и объяснение: «чем меньше процент вашей средней сексуальной ориентации, тем вы более гетеросексуальны. У меня 66%… Это я лесбиянка, что ли?!

Она опять принялась читать:

«Наш профессиональный психолог поможет разобраться и принять себя. Выберите подходящего здесь. Бесплатно».

– Спасибо, конечно, но мы уж как-то сами. В крайнем случае с Маринкой поговорю, – пробормотала задумчиво и продолжила чтение:

«Рекомендуем лично вам почитать книги:

Д. Басс «Эволюция сексуального влечения».

П. Джоанидис «Библия секса».

– А вот это мы запишем пунктом номер три в мой план, – она потянулась к блокноту.

Довольная проделанной работой, а главное, планом действий, Елена, так и не выпив кефир, пошла спать.

Глава 25

Когда Крыса Петровна, что-то недовольно ворча, удалилась из кабинета английского языка, Аня плюхнулась на стул и задумалась:

– Она так смотрела… – Аня-Мата Хари пыталась найти слова, чтобы описать взгляд Елены, – виновато, с раскаянием. Мне кажется, она хотела сказать чтото ещё. Не в отчёте дело.

– Ах, мисс Подозрительность! – оторвалась от книги Аня-Пионерка. – Если человек хочет сказать, он говорит.

– Если бы всё было так просто… – с сомнением покачала головой её собеседница.

– Ой, только вот не надо тень на плетень наводить! Всё и есть просто, – Аняотличница с раздражением отложила книгу, – если не усложнять. Я ведь понимаю, к чему ты клонишь! – она грохнула книгу о парту. – Ах! Как она смотрела! Ох! Как она страдает! Эх! Мы разрушили её привычный мир! Ух! Как хочется с ней переспать! Что?! Я неправа? – она зло уставилась на Аню-Мата Хари.

– Ну почему сразу переспать, – залепетала та, – просто недосказанность… висит в воздухе.

– Где? – Аня-отличница приложила ладошку козырьком ко лбу, прищурилась, словно всматриваясь, повела головой по сторонам: – Кроме граблей, на которые мы собираемся наступить опять, ничегошеньки не вижу.

– Ну зачем ты так! Я лишь хочу, чтобы не было этой неопределённости.

– Опять точки над «і»… – обреченно вздохнула Аня-отличница. – Оле, наверное, надо сказать…

– Может, сперва поговорить с Еленой? – предложила Аня-Мата Хари.

Вечером, разговаривая по телефону с Олей, Аня и сама не поняла, как у неё вырвалось:

– Я не могу с уверенностью сказать, что я сейчас свободна.

– Не понимаю… – растерянно прозвучал Олин голос.

Аня поспешила исправиться:

– Я имею в виду душевную несвободу. То есть мы не встречаемся, но я продолжаю о ней думать.

В ответ раздалось обиженное сопение. Испугавшись, что сейчас их беседа попросту закончится, Аня взмолилась:

– Только не отключайся, пожалуйста. Я сейчас всё объясню.

Пришлось рассказать всю историю, без постельных подробностей, конечно. С колотящимся сердцем Аня ожидала реакции Оли.

– Наверное, это удел многих – отношения с натуралками, – голос Оли звучал задумчиво. – У меня тоже была ситуация… Я тогда была студенткой. Она читала у нас на курсе грамматику немецкую. Мне всегда нравились женщины постарше. А она ещё и мой типаж: худая блондинка с голубыми глазами и умненькая к тому же. А наличие интеллекта – мой пунктик. Ну в общем, женщина-мечта. Только замужняя, но по-молодости лет ведь романтика ключом бьет, – Оля невесело засмеялась. – Короче, два месяца она мне мозг выносила, пока её муж из какой-то экспедиции не вернулся. На этом всё и закончилось. – Оля умолкла. Потом продолжила: – После того случая я себе слово дала – с замужними, будь они хоть натуралки, хоть лесбиянки или бисексуалки, я связываться не буду. Но это моя история. Давать тебе совет «забудь её и живи дальше» не имею права, – она замялась. – Наверное, вам всё-таки следует поговорить, – она громко выдохнула.

– Оля, я так тебе благодарна, что ты выслушала меня! – горячо заверила Аня. – Я постараюсь с ней поговорить.

– Не вопрос. Обращайся, – отозвалась та.

На этой теме их беседа иссякла. Аня сама предложила созвониться завтра, поняв, что от Оли приглашения к разговору не последует. Обрадовалась, когда та согласилась.

– Мы молодцы, что рассказали! – сказала Аня-пионерка, когда пришло время укладываться спать

– Да. И Оля, мне кажется, хороший человек, – заметила Аня-Мата Хари.

– Поживём – увидим, – недовольно буркнули в ответ.

В пятницу, исполненная решимости поговорить, на большой перемене Аня постучала в дверь кабинета директора. Приоткрыв её, увидела Елену Владимировну, сидящую за столом, и мужскую спину напротив неё. Елена подняла глаза. Их взгляды встретились. Аню словно горячей волной окатило.

– Извините, – пискнула она, поспешно закрыв дверь. Выдохнула, пытаясь успокоить колотящееся сердце.

– Ну как тут поговоришь, если она постоянно занята, – пробормотала Аня, пытаясь здравым рассуждением остудить горячую волну желания, ударившую по ногам. Едва переставляя их, поплелась к кабинету английского.

– Понятное дело, – недовольно буркнула Аня-отличница, – впереди ещё три урока, а в голове сплошной сумбур!

– Да и на душе стало так тоскливо! – вздохнула Аня-Мата Хари.

Больше в этот день им не довелось столкнуться.

– Мы попробовали – не получилось. Значит, не судьба, – философски рассудила Аня-пионерка. В последнее время она всё больше внимания уделяла судьбе и её знакам. – Скажем Оле, что поговорили. Что нам с этой директоршей не по пути.

– Нет. Нехорошо обманывать, – не согласилась Аня-Мата Хари, – надо сказать, как есть.

– Ну надо же, какая мисс Честность выискалась! – возмутилась Аня-отличница, – когда речь о воскреснике шла, ты даже не муркнула.

Принесённая завучем новость о том, что следующую неделю директора в школе не будет, потому что у неё курсы повышения квалификации, сделали дискуссию ещё более бурной.

– Вот видишь, ещё один знак судьбы! – восторженно заявила Аня-пионерка, – целую неделю можно дышать спокойно! Не опасаясь, что эта истеричка выскочит из-за угла… Эй, ты чего? – она кинулась к Ане-Мата Хари, подозрительно шмыгающей носом.

– Как-то грустно, – Аня-Мата Хари всхлипнула, – мне будет её не хватать, – и заплакала, не в силах сдерживаться, – я скучаю.

– Упс! Строили-строили и наконец построили, – Аня-пионерка расстроенно всплеснула руками. Вдруг на её лице появилась улыбка: – А давайте завтра пойдём в парк?! Покормим уток, поедим мороженого и, может, сходим в кино. – Видя, как светлеет лицом Аня-Мата Хари, добавила, удивляясь широте своей души: – И Олю можно пригласить.

Анино предложение Оля приняла с восторгом. Тем более, что прогноз обещал чудесную погоду.

– Будем ловить последние солнечные лучи, – заявила она.

Решили встретиться у входа в парк в двенадцать.

***

Увидев, кто заглянул в кабинет, Лена просто опешила, а когда пришла в себя, Ани уже и след простыл. Больше всего ей хотелось вскочить и бежать следом.

– Елена Владимировна, всё нормально? – раздался вкрадчивый голос.

– Да, конечно. Извините. Продолжим, – она склонилась над бумагами.

Решила, что найдёт Аню позже. Не получилось. Когда наконец-то осталась одна, на часах было почти пять вечера.

«Ещё эти курсы. Так некстати, – сердилась Елена. – А вдруг Аня хотела со мной поговорить о нас?! Может, позвонить ей? – повертела в руках телефон. – А может, просто что-то по работе. Можно, конечно, позвонить, но это не то… Хочу видеть её глаза и вообще… Удастся ли на следующей неделе увидеть её? – она нервно расхаживала по кабинету. – А если пригласить её в выходные куданибудь? – она даже остановилась от неожиданной идеи. – А если она откажется и вообще не захочет со мной разговаривать? Ох, как всё сложно.

Нужно Маринке позвонить».

– Марина, привет! Можешь сейчас говорить?

– Привет, Лена! Ой, я пришла за дитём в сад. Что-то важное?

– Да. В двух словах не получится.

– Слушай, у меня идея. На завтра обещают классную погоду. Вовка на работе. Мы с Машкой собираемся в парк Победы уточек покормить, побегать, на мультяшку пойти. Как ты смотришь на то, чтобы к нам присоединиться?

Елена хмыкнула, раздумывая:

– Чудесное предложение! С радостью погуляю с вами!

– Супер! Мы где-то к двенадцати, наверное, выберемся.

– ОК! Созвонимся утром.

– Договорились. Всё, летит моё чудо. Целую. Пока.

– Пока. До завтра.

Глава 26

В 11:50 Елена уже была на стоянке возле парка.

– Битком, – сердито процедила, высматривая, где поставить машину. Увидела свободное пространство. Решив, что его будет достаточно для фольксвагена, направилась туда. Но не успела: чёрный форд скользнул на заветный пятачок, оставив Елену с носом. Она ударила по тормозам. Зло выругалась, яростно нажав на гудок.

Испепеляющим взглядом Лена смотрела на высокую, коротко стриженную брюнетку в чёрной кожанке и голубых джинсах, выбравшуюся из машины.

«Пусть только подойдёт!» – Елена отстегнула ремень и открыла дверь, собираясь выйти из салона и высказать этой нахалке, что она о ней думает.

«Симпатичная, – отметила про себя, глядя на приближающуюся фигуру, – совсем ещё девчонка. Но какая наглая! Вот оно, молодое поколение».

– Здравствуйте! – произнесла брюнетка возле приоткрытой двери. – Извините, что я так беспардонно заняла место. Но, понимаете, – она замялась, – у меня сегодня первое свидание, – в доказательство словам указала на розу в руке, – с девушкой моей мечты. Мы должны в двенадцать встретиться у входа в парк. Очень боюсь опоздать! Ой, простите, – достала из кармана зазвонивший телефон. Посмотрела на экран, расплываясь в улыбке: – Она! Ещё раз извините. Хорошего дня!

– Да! – поднесла она телефон к уху, направляясь к парку.

Елена осталась сидеть, переваривая услышанное: «Лесбиянка?! А не подумаешь… – что не подумаешь, домысливать не стала. – Странная такая, совершенно незнакомому человеку о девушке своей мечты… Что же там за девушка? Интересно посмотреть».

Стала выискивать место, где поставить машину. «Неужели меня услышали на небесах?!» – обрадовалась, увидев, как серый джип покидает стоянку.

Припарковавшись, схватила сумочку и выскочила из машины. Возле арки, обозначающей вход в парк, сразу же заметила ту брюнетку, а чуть поодаль – Марина и Машка на самокате. Елена заспешила поскорее выбраться со стоянки, чтобы рассмотреть всю сцену как можно ближе. Увидела, что к брюнетке подошла блондинка с распущенными волосами, в коричневом полупальто и черных брюках. Брюнетка протянула ей розу. Та взяла.

Сердце вдруг заколотилось. Елена встала как вкопанная, пристально вглядываясь.

«Аня?! Этого просто не может быть! Нонсенс!» – убеждала она себя, во все глаза глядя на эту пару.

Поморгала глазами, словно пыталась избавиться от увиденного. Но зрение приобрело какую-то ненормальную резкость – словно в бинокль смотрела. Глаза выхватывали детали: Аня заправляет за ухо выбившуюся прядь. Несколько волосинок остались, выделяясь светлой ниткой на разрумянившейся щеке. Коротко остриженные ногти покрыты бесцветным лаком.

Брюнетка сказала что-то смешное, потому что Аня засмеялась, запрокинув голову.

«При мне так никогда не смеялась», – пронеслось ревнивое.

Огромное чувство обиды на смеющуюся Аню и на брюнетку, так легко её рассмешившую, захлестнуло Елену. Потом накатила волна жалости к себе: Лёшка ушёл, Аня с этой лесбиянкой! Почему всё так несправедливо!

Больше всего на свете ей хотелось не смотреть на это! Она закрывала глаза, чтобы спустя мгновение снова их открыть. Больше всего на свете ей нужно было это видеть!

«Мазохизм… Я мазохистка! – Уже всхлипывая: – Как же я её ненавижу!»

Елена смотрела на две фигуры, уходящие в глубь парка, пока они не исчезли из виду.

На ватных ногах пошла к арке. Постаралась натянуть на лицо подобающую встрече улыбку. Получилось плохо.

– Лена! Что случилось?! Ты в порядке?! – устремилась к ней Марина.

Даже Маша, бросившаяся навстречу тёте Лене, вдруг остановилась, нерешительно поглядывая на обеих.

«Соберись! Не конец света! – дала себе словесную пощечину Елена. – Даже ребёнок заметил!» Она подошла к девочке:

– Машуня, привет!

– Привет, – отозвалась та робко.

– Какой у тебя классный самокат! Ты мне покажешь, как ты умеешь кататься?

– Да, – девочка сразу же повеселела. – Мама, можно я покажу тёте Лене, как я катаюсь?

Получив положительный ответ, Маша помчалась по дорожке. Марина подошла к Лене.

– Привет, подруга.

– Привет, – отозвалась Елена, напряженно наблюдая катание Маши. Немного помолчав, указала на арку: – Здесь только что две девушки стояли: брюнетка и блондинка. Ты видела их?

– Да! – оживилась Марина, оставив наблюдение за дочерью и поворачиваясь к Лене. – Симпатичные. Брюнетка подарила розу блондинке. Мне кажется, что это была встреча романтического характера. Брюнетка смотрела на блондинку такими глазами…

– Какими?! – вскинулась Елена, поворачиваясь к собеседнице.

– Если бы это был парень, я бы сказала влюблёнными, – рассмеялась та. – Хотя между девушками это тоже происходит. К тому же, – она со значением подмигнула, – кто-то об этом осведомлён получше меня.

– Это да, – горько усмехнулась Елена, – кто-то даже переспал с той блондинкой.

– Не поняла… – Марина не успела закончить предложение, потому что к ним подъехала сияющая Маша:

– Я хорошо катаюсь?!

– Очень хорошо! – Елена достала из сумки киндер, протянула ребёнку: – Это твой приз. Держи!

– Спасибо! Мама, а можно я сейчас посмотрю, какая там игрушечка?

– Конечно. Пойдёмте к скамейке. Ты посмотришь игрушку, а мы с тётей Леной поговорим немножко.

– Объясни! – потребовала Марина.

– Та блондинка, которую ты видела, – Аня. – Елена прошептала Маринке на ухо:

– В прошлые выходные у нас был секс.

– Не будем Маше мешать, – Марина оттащила Елену подальше от скамейки. —

И?..

– А сегодня у неё свидание с той симпатичной брюнеткой.

Марина непонимающе уставилась на Лену, потом решительно сказала:

– Насколько я знаю, Аня предпочитает отношения с девушками. Что же здесь странного?

– Конечно, странного нет ничего! Неделю назад она спала со мной! Говорила, как ей со мной неимоверно хорошо! Как она хочет этого ещё! Она хочет меня! – Елена горячо шептала, чувствуя, как слёзы начинают закипать на глазах. – А теперь она принимает цветы от другой!

– Подожди. Ты же сама мне рассказывала, что у вас был разговор с ней. Ты ей сказала, что этот секс – просто недоразумение и такое никогда не повторится. Так ведь? – Марина выжидающе уставилась на собеседницу.

– Да, – нехотя согласилась Елена, – но я… Это быловпервые со мной. Я и подумать не могла, что могу заняться сексом с женщиной… И мне это так понравится! Понимаешь? – она всхлипнула.

– Посмотрите, какая красивая принцесса, – радостная Маша протягивала им маленькую фигурку.

– Очень красивая, – согласилась Марина. Елена лишь кивнула головой в знак согласия.

– Тётя Лена, почему ты плачешь? – девочка озабоченно посмотрела на неё. – Ты ударилась?

– Угу, – только и смогла выдавить из себя та, чтобы не разреветься.

Маша принялась заинтересованно разглядывать её в поисках ссадин и, не найдя их, уверенно заявила:

– Ты ударилась головой!

– Точно, – не могла не улыбнуться Елена.

– Головой – это очень больно, – с видом знатока подтвердила девочка. – Я тоже когда-то ударилась головой. И тоже плакала, и мама купила мне мороженое, чтобы было не так больно. Мама, ты помнишь? – обратилась к Марине.

– Точно, Машуня, чудесная идея! Сейчас мы пойдем в кафе кушать мороженое. Заодно и тётю Лену подлечим? – Марина вопросительно посмотрела на Елену.

– Пойдёмте, – покорно согласилась та.

В маленьком кафе все столики были заняты. Решили купить эскимо и пойти к пруду посмотреть на уток. Пока стояли в очереди, Елена скользила взглядом по посетителям и, вот уж действительно, как в третьесортном фильме, заметила злосчастную парочку. Они сидели за столиком у окна. Возле каждой стояла вазочка с мороженым, которое они почти не ели – так были заняты разговором.

Елене вдруг стало жарко, душно, неприятно – словно она подглядывала за чемто запретным.

– Я выйду на воздух, – шепнула она Марине и направилась к выходу.

Подошла к лавочке, присела, повернувшись к кафе спиной. Слёзы сдавили горло. Она сжала кулаки и закусила губу, лишь бы не разрыдаться.

«Это её жизнь! Я не имею к ней ни малейшего отношения! Пусть она будет счастлива, – очередной спазм в горле заставил судорожно вдохнуть. По телу прошла дрожь. – Я сама этого хотела! Быть с девушкой – это не моё! – горячо убеждала себя, а слёзы уже текли. Сердито вытирала их рукой. – Я буду счастлива! Я встречу мужчину моей мечты… И буду любить его…» – шептала и верила тому, что шепчет.

Марина с Машей подошли к лавочке.

– Я их тоже видела, – сказала Марина, протягивая Елене мороженое.

– Спасибо. Но я не могу сейчас есть. Наверное, мне лучше поехать домой. Извини, совершенно пропало настроение.

– А может, к пруду пройдёмся?

– Чтобы и там с ними столкнуться? – криво улыбнулась Елена, – Нет. Сегодня явно не мой день для прогулок, – протянула зло.

Глава 27

Купидончик сидел на пушистом облачке под сенью раскидистой оливы. В руке он держал кубок с амброзией. Да только вот не пилось и не елось в последнее время. Щечки, всегда тугие и румяные, впали и побледнели. Уголки губ, обычно приподнятые вверх для готовой вот-вот сорваться улыбки, поникли. На лбу от дум невесёлых прочно обосновалась морщинка. Он тяжко вздыхал.

Вдруг раздался треск ветвей. На облачко приземлился Гермес.

– К Афродите? – дрожащим голосом спросил малыш.

– Ага, – ответил тот и, схватив Купидончика в охапку, взмыл ввысь.

– Ну здравствуй, Купидон! Что-то ты невесел, – Афродита пристально на него посмотрела.

– Здравствуй, о прекраснейшая из богинь! – ответил тот, в свою очередь всматриваясь в её лицо. Разве что глаза немного потухшие. Больше никаких признаков душевного волнения на её лице он не обнаружил.

Как зачарованный, он двинулся за Афродитой, которая поманила его указательным пальцем, что было сродни приказу «следуй за мной».

Купидончик едва дыша, с опаской поглядел на чаши, одна из которых заметно подрагивала.

– Подойди ближе, не бойся. Ты их не разбудишь, – предложила богиня.

Вдвоём они наклонились к весам.

– Что это?! – удивлённо выдохнул малыш, вглядываясь в крохотного человечка, сидящего на краю чаши. Голова его свисала на грудь. Он сопел и похрапывал во сне. Второй, такой же, спал, лёжа на боку, скрутившись калачиком и подложив руки под голову, на краю другой чаши.

– Это циклопчики – стражи чаш. Пока сохраняется равновесие, они спят, лёжа на краю чаши. Когда баланс нарушен, они просыпаются, и… – голос Афродиты слегка задрожал, – ты знаешь, что тогда будет.

– Но ведь они спят? – несмело отозвался Купидончик.

– Да, спят, – согласилась богиня. Только вот левый страж уже спит сидя. Неспокойно в чаше – он это чувствует.

Малыш боязливо заглянул в чашу. Внутри бурлило разноцветное месиво.

– Души, в которые ты стрелял. – Афродита внимательно смотрела в глубь чаши. Продолжила после паузы: – Одной, видать, уж о-очень неспокойно. – Но почему?! – воскликнул Купидончик.

– А вот это, – указательный палец Афродиты уперся ему в плечо, – ты и выяснишь!

– Чтобы к завтрашнему вечеру был здесь с отчетом! – крикнула она вслед улетающему мальчику.

«Разгневанная душа – жуткое зрелище… Полечу сперва к той, что поспокойнее!» – решил Купидончик и ринулся вниз, к стремительно приближающемуся городу.

***

Воскресным утром Аня проснулась в прекрасном настроении. Она лежала в кровати, не открывая глаз, и улыбалась воспоминаниям о вчерашнем свидании. Они ели мороженое в кафе, потом кормили уток возле пруда, потом прогуливались по дорожкам парка и говорили, говорили…

От природы робкая, обычно Аня чувствовала себя скованно в общении с малознакомыми людьми. А с Олей было просто с первой же минуты их встречи. Она подарила Ане розу. Это было так естественно. Да и сама она была очень настоящей.

А какая она остроумная! Аня вчера столько смеялась!

– Да, у неё потрясающее чувство юмора! – с восторгом воскликнула Аня-Мата Хари. – Грамотная речь, широкий кругозор…

– И пять лет она себе прибавила в анкете, – вылила свою ложку дёгтя Аняпионерка.

– Но ведь она объяснила, что ей нравятся женщины постарше, а они, узнав, что с ними хочет познакомиться тридцатилетняя, попросту игнорируют её, даже не дав шанса общению, – принялась защищать Олю Аня-Мата Хари.

– Да не собираюсь я обвинять её во лжи, – рассердилась Аня-отличница. – Я о разнице в десять лет беспокоюсь! Это ведь совсем другое поколение. Со своими ценностями, взглядами на жизнь…

– Конечно, они не знают, кто такой дедушка Ленин, – поддела её собеседница.

– При чем здесь Владимир Ильич! – заступилась за святое Аня-пионерка. – Просто в дальнейшем это может затруднить общение.

– Да, всё может быть, – согласилась Аня-Мата Хари. – Меня ещё знаешь что гложет? – она наклонилась к Ане-пионерке и прошептала на ушко: – Ведь бабочки в животе так и не появились! – она недовольно выдохнула.

– Я тоже это заметила, – с тайной радостью сказала Аня-отличница.

– Мне кажется, это связано с Еленой, – задумчиво проговорила Аня-Мата Хари.

– Что?! Опять?! – сердито закричала Еленоненавистница.

Аня решила, что надо вставать, потому что мысли пошли в ненужном направлении. На сегодня она запланировала множество дел: съездить в гости к тёте Лиде, убрать наконец-то в квартире, написать конспекты, сходить в магазин за продуктами.

Время было уже ближе к полудню. «Ну я и соня!» – удивилась Аня, посмотрев в телефон. Заметила входящее сообщение. От Оли. Довольно улыбаясь, прочла:

«Привет! Думаю о тебе…»

«Интересно, что она имела в виду, когда поставила многоточие?» – крутилось в мозгу, пока она набирала ответ. – Нужно что-то нейтральное… Уж очень она быстрая».

«Доброе утро! Я только что проснулась!

Благодаря прогулке с тобой, спала сном младенца))»

Сочтя такой ответ тактичным, нажала «отправить».

Из всех заданий на сегодня самой привлекательной была поездка к тёте Лиде. С неё и решила начать.

***

Купидончик протиснулся через форточку и примостился на подоконнике. Кошка, сидевшая тут же, лишь недовольно дёрнула хвостом – так была увлечена беседой двух женщин, сидящих за кухонным столом. Малыш тоже навострил уши.

– Аня, я, конечно, не оправдываю Елену Владимировну. Но и её можно понять. Замужняя женщина, двадцать лет в браке, сын… И вдруг… – тётя Лида, а это была именно она, пыталась подобрать слова, при этом мучительно краснея, – физический контакт с другой женщиной. Ведь это как гром среди ясного неба. Тем более, как ты говоришь, интереса к женщинам она раньше не испытывала. Ведь это – новая для неё реальность, которая может нести массу потерь. Хотя бы той же стабильности жизненной. Мне кажется, что эти её слова были как защита. Ей нужно время, чтобы… Как же это слово… забыла, – тётя Лида принялась лихорадочно вспоминать.

– Адаптация, – подсказал Купидончик, очень довольный, что может помочь.

– Да, адаптация, – сказала тётя Лида, удивлённо поворачиваясь к окну. Её глаза округлились от ужаса, а рот открылся, но оттуда не вылетело ни звука. На подоконнике сидел маленький мальчик. В одной руке он держал лук, а другой гладил Басю, которая довольно мурчала.

Тётя Лида дрожащим пальцем указала на окно.

– Аня… – выдавила она из себя, – там ребёнок!

– Где? – Аня посмотрела в указанном направлении: на подоконнике сидела кошка и довольно-таки громко мурлыкала.

– Басю гладит… – прошептала тётя Лида.

Она поднялась со стула и сделала шаг к подоконнику. До Купидончика дошло, что эта тётя Лида его видит и сейчас… дотронется.

– А-а-а! – закричал он как резаный и взмыл к потолку.

Тётя Лида застыла с приподнятой для шага ногой, уставившись в потолок:

– Ангел! – с благоговением прошептала она.

– И никакой не ангел, – недовольно пробурчал малыш, – я Купидончик.

– Аня, божье благословение снизошло на нашу кухню, – со слезами на глазах восторженно прошептала тётя Лида.

Ничего не понимающая Аня бросилась к тётке, пытаясь усадить её на стул:

– Тёть Лида, присядь, пожалуйста. Всё хорошо. Я сейчас принесу тонометр. Это, скорее всего, скачок давления, – лихорадочно бормотала она. – Я сейчас вернусь. Ты только не волнуйся! – с этими словами она побежала в гостиную.

– Лети-ка ты домой, – вдруг промурлыкала Бася, строго глядя на Купидончика, – хватит тут переполох устраивать.

– Да, ты права, так будет лучше всего, – Купидончик кивнул кошке на прощание и вылетел на улицу.

– Я сошла с ума? – потерянно прошептала тётя Лида, стеклянными глазами глядя на Басю.

– Конечно нет! – фыркнула та в ответ.

Глава 28

Никогда ещё Елена так тщательно не готовилась к походу в спортклуб. Она старалась замаскировать круги под глазами после бессонной ночи.

– Мажь не мажь, а без Людочки не обойтись! – сказала, раздраженно отложив корректор.

Пристально рассматривая себя в зеркало, добавила со злостью: – Ночью надо спать, а не реветь в подушку!

После звонка косметологу расстроилась ещё больше: та сегодня принять не сможет.

Начинала болеть голова. Нужно выпить кофе. Пока молола зёрна, мысли опять начали вертеться вокруг вчерашнего. Простонала рассерженно:

– Ну сколько можно эту жвачку жевать!

Попыталась отвлечься, заставляя себя думать о светлом будущем с любимым мужчиной.

«Каким он хоть должен быть, мужчина этот?» – задумалась, стараясь нарисовать его образ.

Уже и кофе выпит, а четкий портрет так и не нарисовался. Решив, что сердце само подскажет, принялась одеваться.

«Современный фитнес клуб – это далеко не только комплекс для

восстановления физического здоровья. Это тот ещё гадюшник…» – думала Елена, ожидая своей очереди у стойки администратора и поглядывая на посетителей: длинноногие красавицы в сапогах на шпильках и в норковых манто в конце октября. Пришли под ручку с дяденьками довольно-таки плотной наружности, с теннисными ракетками.

«Эти уже поймали удачу за хвост, – усмехнулась про себя Елена. – А эти ещё охотятся, – посмотрела на девиц, потягивающих коктейли, сидя в креслах, расставленных в просторном фойе. Нога на ногу, бедро эротично оголено, взгляд томный из-под наклеенных ресниц, грудь призывно выглядывает из декольте… – Вон как раз и кресло свободное есть. Может, и мне присесть, приняв позу позавлекательнее? – засмеялась про себя, представив эту картину. – Да и куда мне, старой калоше, тягаться с этими нимфетками».

Вдруг такая тоска накатила! Муж был… Пусть никакой, но был же. Ушёл к другой, потому что Елена им совершенно не интересовалась. Была Аня… Какой секс волшебный! Нет, надо было и её прогнать!

– Теперь сиди как пушкинская старуха у разбитого корыта! – прошептала со злостью.

Все просмотренные мотивационные видео и прочитанные книги из серии «Помоги себе сам» не работали. Пока смотришь, читаешь – окрыляет, а сейчас стоишь у входа в тренажерный зал, и куда крылья подевались…

Попыталась вспомнить что-нибудь оптимистическое. Но кроме «Не святые горшки обжигают», ничего в голову не приходило. С этой мыслью и вошла в зал.

Занимающихся было много. Окинув зал быстрым глазом, Елена отметила про себя, что силовые тренажеры оккупировали брутальные качки. Фэ-э-э! Только не эти горы мяса.

Перевела взгляд на кардиозону. Здесь в основном женщины. Хотя…

Она подошла к свободному орбитреку. На соседнем занимался мужчина.

«Симпатичный. Хорошая стрижка. Главное – полное отсутствие внешней грубости. Такой профиль милый», – отметила Елена, посматривая на соседа и улыбаясь призывно. Обычно мужчины сразу же реагировали на такую улыбку. Этот же продолжал сосредоточенно нажимать на педали. «Наверное, фанатик здорового образа жизни», – подумала Елена неодобрительно. Но сделала ещё одну попытку.

– Извините, что вторгаюсь в ваш процесс, но я впервые на таком тренажере и не знаю, как переключать скорости. Не могли бы вы мне помочь?

Мужчина повернулся к ней в анфас. «Словно с обложки журнала», – восхищенно подумала Елена.

– Конечно, – ответил он, останавливая свой тренажер и подходя к соседнему. Пока он показывал, как нужно устанавливать программу тренировки, Елена, заглядывая в монитор из-за его спины, как бы невзначай, прижалась к ней грудью. Каково же было её удивление, когда он отстранился.

– Вот. Эти кнопки.

– Большое спасибо за объяснение. Извините, что отвлекла вас от занятия.

– Ничего страшного. Занимайтесь.

Мужчина взял полотенце со своего тренажера, набросил его на плечи и ушёл к другим тренажерам.

Елена остолбенело глядела ему вслед. Это её только что проигнорировали?! Или он не понял её намёк? Или, наоборот, понял, но Елена ему совершенно не интересна. Ощущение было такое, словно все сейчас станут показывать на неё пальцем, словно она какая-то ущербная. От стыда уставилась в пол.

«Да стоит мне лишь пальцем поманить, каждый у моих ног будет!» – вспомнилось, как кричала эти слова Лёшке. Почувствовала как кровь прилила к щекам. Прижала к ним ладони – холодные-прехолодные. Чуть полегче стало.

Осмелилась поднять глаза, осторожно посматривая на занимающихся. Никто не обращал на неё внимания, кроме одной женщины, которая тоже занималась на орбитреке и, конечно же, всё слышала и видела. Она смотрела прямо на Елену.

«Чего смотришь? Шоу тебе здесь, что ли!» – хотелось крикнуть в ответ на этот взгляд. А ещё хотелось убежать из зала. Подальше от таких пронзительных глаз, словно в самую душу смотрящих и читающих тебя как раскрытую книгу.

«А вот и останусь!» – Елена забралась на тренажёр и принялась шагать, ощущая кожей, что женщина продолжает на неё смотреть, совершенно не скрывая этого.

«А вдруг это её муж?! – пришла в голову мысль. – И она думает, как бы мне волосы выдрать?» – Елена осторожно посмотрела в сторону женщины. Та сняла своё полотенце с тренажера, взяла бутылку с водой. Видно, что намерена уйти.

«Нет. Просто любопытная Варвара» – успокоилась Лена.

– Извините, что отвлекаю…

Елена от неожиданности чуть не потеряла равновесие. «Точно жена!» – пронеслось молнией. Вот ещё скандала ей и недоставало для полного счастья. Она нажала «стоп» и повернулась в сторону голоса.

– Я невольно стала свидетельницей вашей беседы с тем мужчиной. Осмелюсь предположить, что вы ему симпатизируете и очень расстроены его поведением, – она выжидательно смотрела на Елену.

«Точно, жена. Хотя для такого красавчика простовата внешне. Да, ухоженная, но нет особой стервозности, присущей дамам под пятьдесят, у которых мужья много моложе и с модельной внешностью. Но если у неё денег куры не клюют… Правда, смотрит чуть ли не участливо. Жена бы так не смотрела» – всё это промелькнуло в мозгу, пока Елена решала, как ей правильно ответить: чтобы и жену эту не разозлить ещё больше и своё достоинство сохранить.

– Вам показалось.

– Да?! Вот и хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы такая красивая женщина, – она подошла почти впритык к Елене, – расстроилась из-за ответа гея.

– Что?! – переспросила та, словно не расслышав.

Женщина рассмеялась, увидев ошарашенное выражение лица Елены.

– Вам незнакомо слово «гей?» – она смотрела с каким-то жадным любопытством.

– Я знаю, что означает это слово, – ответила Елена немного раздраженно. – А вы не боитесь на людей ярлыки навешивать, обвиняя их в таком?

– Бог с вами, где вы здесь обвинение увидели, – теперь настал черёд женщины почувствовать раздражение. – Я просто знакома с этим человеком. Знаю о его сексуальной ориентации. Решила вас предупредить, чтобы впредь вы могли избежать неприятной ситуации. Кто же знал, что вы гомофобка!

– Я не гомофобка! – отчего-то Елену неприятно задело это слово. Смогла всётаки погасить гнев. – Вот и обвинили. И ярлык навесили, – криво улыбнулась она.

Ой! Действительно! – женщина поднесла руку ко рту, словно собралась отшлепать себя по губам. – Извините, я нечаянно. Просто мне эта тема близка, – попыталась она объяснить, видя, что собеседница не понимает. Я такая же, как тот мужчина. Только предпочитаю женщин, – она несмело улыбнулась.

«Что-то слишком много лесбиянок в последнее время вокруг тебя, Елена

Владимировна! Не находите?» – не преминула мысленно сыронизировать Елена.

Глава 29

Купидончик так стремительно влетел в открытое окно, что едва не врезался в Афродиту, возлежавшую на ложе из морской пены.

– Ах, Дионис, ты такой шалун, – пробормотала богиня, открывая глаза.

– Купидон? – закричала она удивлённо, – Ты что здесь делаешь?! – добавила разгневанно.

– О, прекраснейшая из богинь! – прошептал испуганный малыш, падая ниц. – Меня услышала земная женщина! И ещё… – голос его испуганно задрожал, – она меня увидела!

– Да?! – глаза Афродиты округлились от удивления. – А ты не лжёшь?! – спросила она недоверчиво.

– Как я мог солгать тебе, о прекраснейшая! – с жаром воскликнул мальчик.

Богиня села в позу полулотоса, приготовилась слушать:

– Рассказывай!

После местами сбивчивого, но в целом внятного рассказа, сказала задумчиво:

– А это может быть нам на руку.

– Да?! – с надеждой воскликнул купидончик. – А как?

– Надо подумать! – отрезала богиня, садясь в позу лотоса.

***

После случившегося с тётей в воскресенье Аня предложила ей сходить к врачу, на что получила категорический отказ:

– Чувствую я себя хорошо. Давление – хоть в космос. Чего туда идти?! – возмутилась тётя Лида: – Уж лучше в церковь пойду!

Аня теперь звонила ей каждое утро и каждый вечер, не преминув спросить об ангеле.

– Больше не прилетал, – с грустью в голосе отвечала тётя Лида.

Аня даже Оле рассказала о случившемся. Та посоветовала сводить тётю к психиатру. Но такое Аня даже предложить тёте Лиде побоялась, зная её отношение к этой области медицины.

С Олей они теперь встречались каждый вечер. Договорились, что Оля будет подъезжать в назначенное время к скверу, неподалеку от школы.

Потом они ехали в кафе, гуляли в парке или просто катались на машине. Даже выезжали за город: Оля любила быструю езду. Она включала музыку, и они мчались по трассе в уютном молчании. Аня, за день в школе наговорившаяся на неделю вперёд, очень ценила эти минуты, как и Олину тактичность.

У неё ещё никогда не было такой удобной… подруги.

– Вот это меня и беспокоит! – вверила свои опасения извечной оппонентке АняМата Хари. – Так не должно быть между влюблёнными! Зов плоти никто не отменял! – она с тоской смотрела в пространство.

– А меня это ни капельки не беспокоит, – беспечно парировала Аня-пионерка. – Я считаю, что эти отношения строятся очень правильно! Сперва узнать друг друга интеллектуально, душевно, а потом уже телесные удовольствия! – После небольшой паузы, которая позволила раздражению разгореться сильнее, добавила: – До чего же люди поменялись! Такие гедонисты! Подавай им лишь удовольствия! А где стремление к подвигу?! Где жажда трудного жизненного пути?! Нет! Измельчали души человеческие, – она недовольно поджала губы.

– Но ты ведь помнишь, как было с Еленой? – виновато поглядев на АнюПионерку, потому что была не в силах скрыть мечтательную улыбку, томным голосом прошептала Аня-Мата Хари.

– Опять?! – вышла из себя Аня-отличница. – Боже! Пусть уж они поцелуются с этой Олей, что ли!

– Да, я тоже думаю, что уже пора, – согласилась Аня-Мата Хари. – Ведь действительно клин клином вышибают, – и с опаской поглядывая на Анюотличницу, проговорила: – Сколько уже можно на пионерском расстоянии друг от друга держаться?

***

Курсы директоров проводились в институте повышения квалификации в соседнем городе. Елена решила ехать на машине. Пока добралась, зарегистрировалась, оформила командировочные, поселилась в общежитие, давно перевалило за полдень. А на 16:00 ещё и пара. Она чувствовала себя измочаленной. Хотелось есть и спать.

Пообедала в институтской столовой. На удивление вкусно. Почувствовала себя настолько бодрее, что даже согласилась на предложение соседок по комнате посидеть немножко в ближайшем ресторанчике: отпраздновать после занятий приезд и знакомство.

В компании из девяти человек было трое мужчин. Один из них сразу же стал подбивать к ней клинья. Подвыпив, разошёлся, предлагал пройти в номера. Елена только улыбалась. Всё-таки секс с мужчиной был пунктом её плана, а она привыкла исполнять запланированное.

Правда, после вчерашнего неприятного инцидента она решила сперва поставить жирную точку на исследовании своей сексуальности. После недолгих раздумий, подпитываемых горьким «а ведь впереди ничего не светит», пришла к выводу, что толика мужского внимания ей не повредит. Только вот инициатива пусть исходит от мужчины.

Наличие обручального кольца на правой руке Елены ухажёра ничуть не смутило.

Её это покоробило. Так же, как и липкое женское хихиканье на скабрёзные шуточки мужчин.

«Ведь все, скорее всего, замужние, как и мужики – женатые, а выпили, и понеслось», – подумала, разглядывая сидящих за столом сеятелей доброго, вечного. – Тоже мне, святоша», – недобро усмехнулась про себя, вспомнив, что тоже ведь собирается переспать с мужчиной.

Она смотрела на своего поклонника, который глухарем токовал, не замечая ничего вокруг. Глаза пьяные, словно стеклянные, волосы прилипли к потному красному лбу. Рукава рубашки небрежно закатаны: жарко. Руки большие, покрытые курчавым черным волосом.

Расценив пристальный взгляд Елены как приглашение к действию, одну руку положил ей на колено и принялся поглаживать. Она замерла, пытаясь понять, какие же чувства вызывают эти движения. Ждала, когда накатит волна животного желания. Но, кроме брезгливости, ничего не накатывало.

Невольно сравнила это ощущение с тем, когда рука Ани гладила её тело. Воспоминания тотчас же вызвали дрожь.

«Сейчас же выброси из головы эти глупости!» – мысленно приказала себе. – Вон человек как старается…»

Благосклонно улыбнулась своему воздыхателю, который в ответ расплылся в понимающей улыбке и, прильнув губами к уху Елены, принялся нашептывать сальные комплименты. Она отстранилась. Уж очень неприятным было ощущение слюнявых губ на коже, да и комплименты вызывали чуть ли не рвотный рефлекс.

Решив, что на сегодня она даже перевыполнила норму по мужскому вниманию, собралась уходить. Да не тут-то было! Воспылавший страстью кавалер вцепился как репей. Пришлось сослаться на важный звонок мужу и просто сбежать из ресторана. На душе было гадко и тоскливо.

Дни на курсах летели быстро. Занятий много, зачеты, проекты, презентации. Свободного времени практически не было. Слава богу, ухажёр оказался завучем, а они занимались по другому расписанию. Елена умудрялась избегать столкновения с ним, чему была очень рада. Старалась не вспоминать его «ухаживания». А вот размышления по этому поводу отогнать не могла. Они назойливыми мухами вертелись в голове, отвлекая и лишая покоя: «Почему ей были так неприятны мужские прикосновения?», «Почему она сравнивала их с прикосновениями Ани?», и самое главное – «Почему ей всё-равно хочется секса с Аней и совершенно не хочется оного с мужчиной?!»

Вела сама с собой дискуссии, устраивая чуть ли не судебные разбирательства, выступая то обвинителем, то адвокатом, но так и не разобралась. Подозревала, то ли смелости не хватает, то ли ханжество зашкаливает.

Очень хотелось позвонить той женщине, с которой познакомилась в спортклубе. Она тогда дала Елене свой номер телефона, предложив звонить, когда захочет или когда понадобится: она работала врачом УЗИ в частной клинике, мало ли чего. Елена и сама не знала, почему откладывала звонок. Решила, что позвонит уже из дому в субботу или воскресенье.

Пока же в результате мучительных раздумий пришла к выводу, что секс с мужчиной в её варианте возможен лишь в случае, если она будет влюблена в него. Тогда и телесной близости захочется.

Мысли об Ане гнала прочь, так и не ответив на вопрос: «А что же она к ней чувствует?» Одно поняла точно! Очень хочет её увидеть! Это пугало и злило.

Глава 30

Всю субботу Елена убиралась в квартире, ругая Лёшку, который лежал на диване и смотрел футбол.

– Ну как можно было такой бардак устроить? Неужели так трудно помыть за собой посуду? Её же сейчас и зубами не выгрызешь! – бурчала она, стараясь отмыть грязную кастрюлю.

Лёшка лениво отбрёхивался, попивая пиво и хрустя чипсами. В какой-то миг ей даже показалось, что всё вернулось на круги своя. Они опять с Лёшкой вместе, не было той ночи с Аней… На душе стало так покойно.

«…соскучился по тебе. Всё время думаю…» – послышалось воркование мужа.

Елену как холодной водой окатили. Вышла в коридор, откуда доносился голос.

Лёшка стоял возле зеркала, разглядывая себя, и заливался соловьём в телефон.

«Какая любовь! Даже футбол оставил», – со злой обидой подумала Елена. Захотелось хоть как-то его подковырнуть:

– Гол забили, – бросила она, смотря со злорадной удовлетворённостью, как он поспешил в гостиную.

Ей даже стало жаль его, безобидного, в принципе, человека, и, как ни крути, поступившего честно. Ведь сколько мужей годами изменяют женам исподтишка.

Опять вспомнился тот незадачливый её ухажёр. Мысли перескочили на Аню… Скорей бы понедельник.

– Хоть мусор вынеси! – закричала, стараясь заглушить орущий телевизор и отвлечься от образа Ани.

Но вот уж закономерность: чем больше пытаешься от чего-нибудь отвлечься, тем сильнее это уподобляется назойливой мухе.

«Соблюдая субординацию, поговорить? Наплевать на всю субординацию, пригласить в кабинет и наконец-то поцеловать, и будь что будет. А она – пощечину и заявление в полицию о сексуальном домогательстве? Раньше надо было говорить. У неё ведь есть девушка. А вдруг они расстались? Не говорить совсем? Поговорить как коллега с коллегой. О чем?»

Елена устала от этого мысленного круговорота ещё больше, чем от уборки. Поняла, что она не знает, как вести себя с Анной Николаевной в понедельник, и, скорее всего, так и не придёт ни к каким выводам.

Лёшка наконец-то дождался возвращения дамы сердца с работы и отчалил. Елена устало вытянулась на диване. Посидев несколько минут в раздумье, взяла телефон, нашла нужный ей номер и нажала «вызов».

– Слушаю.

– Здравствуйте! Ольга Викторовна? – услышав «да», продолжила: – Вас Елена беспокоит. Мы с вами познакомились в прошлое воскресенье в тренажёрном зале.

– А, Леночка! Здравствуйте! Рада вас слышать.

– Взаимно. Вы можете сейчас говорить?

– Да. Конечно.

– Мне очень нужно побеседовать с вами на тему… – Елена замялась, не зная, как сказать.

– Речь пойдет не о медицинском обследовании? – послышалось, как ей показалось, насмешливо-утвердительное.

– Да, —с благодарностью выдохнула Елена и продолжила скороговоркой: – Только как-то по телефону не очень удобно. Может, мы могли бы встретиться?

– Хорошо. Завтра, в первой половине дня, я иду в спортклуб. А вы?

– И я, – радостно выдохнула Елена.

– Давайте там и встретимся. Посидим в клубном ресторанчике?

– Чудесно. Вы будете в котором часу?

– Я подъеду к десяти.

– Тогда, до встречи?

– Да. Всего доброго.

– И вам. Большое спасибо.

Елена отключилась. На душе было как-то волнительно. Почему? Ведь не на свидание с дамой она идёт. Или сам факт предстоящего разговора с женщиной, которая предпочитает женщин, вызвал это беспокойство? Так ничего и не придумав, она пошла в душ с твёрдым намерением отложить все гложущие мысли до завтрашнего разговора.

Ольга Викторовна оказалась очень лёгким в общении человеком. Елена была приятно удивлена. Уже когда они сидели у бассейна за столиком и беседовали, она не удержалась и заметила:

– Знаете, я несколько с опаской к вам отнеслась сначала. У меня и в самом деле было предвзятое отношение к лесбиянкам. Я считала, что лесбиянка – это мужеподобная женщина, воплощающая в себе все худшие мужские качества: пьющие, сквернословы, грубые, хамы, эгоисты…

– Леночка, чем же вам мужчины так не угодили? – собеседница смотрела на неё заинтересованно.

– Ну почему же не угодили? Я уже двадцать лет замужем… – начала было Елена и осеклась.

Ольга Викторовна заметила её смущение и тактично перешла на другую тему:

– Конечно, есть и такие лесбиянки, о каких вы, Лена, говорите. Как и гетерофилы. Но скажу вам свое мнение: мы все бисексуальны изначально. В каждом организме, как в мужском, так и в женском, вырабатываются женские и мужские гормоны. Дело в балансе. Ещё даже в утробе матери. Лесбиянки есть всякие, как и геи. Такое разнообразие, – она вздохнула. Помолчав продолжила: – я ведь тоже лесбиянка. Надеюсь, я не подхожу под описание, данное вами? – она озорно улыбнулась.

– Ну что вы, – покраснела Елена, – если бы вы не сказали об этом, я бы даже не подумала. Но ведь вы замужем? – она бросила полувопросительный взгляд на правую руку собеседницы с обручальным кольцом.

– Да. Я замужем. Это мой второй брак.

Елена с недоверием смотрела на неё. В голове пронеслось: «Она шутит? Или они с мужем живут как я с Лёшкой – лишь бы не трогал? А может, она замужем за женщиной?!» – мелькнула шальная мысль.

– Но ведь вы сказали, что предпочитаете…

– Да. Я предпочитаю женщин. И знаете, что самое главное? – она наклонилась к Елене, которая подалась вперёд, заинтересованно выдохнув:

– Что?

– Очень этому рада! Да, да, – добавила она, заметив недоверчивый взгляд Елены. – Я ведь не сразу это поняла. Дитя эпохи СССР. Выросшее на книгах о пионерах-героях и комсомольцах-покорителях целины. Партия – наш рулевой, и мы все стройными рядами идём в коммунизм. Какие уж тут лесбиянки! Не дай бог шагнуть не в ногу, – она задумалась. – Хотя, знаете, были и тогда лесбиянки, просто скрываться приходилось, куда тому Штирлицу, – невесело улыбнулась. – Помню, в нашем дворе женщина жила, которая одевалась как мужчина. Мне тогда лет десять было. И я уже знала, что тётя Клава неправильная, а значит, плохая. А кто же хочет быть плохим? Особенно в детстве ох как хочется быть хорошим! Чтобы все тебя хвалили и тобой гордились… – она умолкла.

Елена напряженно ждала. Её захватил этот рассказ. Хотя она была младше этой женщины, но очень многое перекликалось с её жизнью.

– Я замуж вышла на втором курсе института. Двоих детей родила. Жила как все. Да… Это было главное – живи как все. Не высовывайся, – Ольга Викторовна посмотрела пристально на Елену. – Любила ли я своего мужа? Не знаю. Он был прекрасный отец. Очень хорошо относился ко мне. Наверное, любил даже, если можно любить женщину, в постели схожую с бревном.

Елена почувствовала, как краска заливает её лицо. «Как обо мне!» – пронеслось в мозгу. Слушала, затаив дыхание.

– Моя напарница ушла на пенсию. К нам прислали нового рентгенолога. Моего нынешнего мужа. Не знаю, было ли у вас так: с первого взгляда человек располагает к себе. И главное, взаимно. Так у нас с Геной вышло, – она тепло улыбнулась. – Спустя месяц после нашего знакомства он признался, что он гей. – Ольга Викторовна рассмеялась, увидев округлившиеся глаза Елены. – Вот какая интрига, – сказала она довольно. – Мне было сорок, когда я подала на развод и вышла замуж за Геннадия. И вот уже четырнадцать лет мы вместе. Он знает о моих предпочтениях. Я – о его. – После недолгого раздумья: – Я не могу сказать, что наш брак – всего лишь ширма. Нет, нас связывают в первую очередь доверие, уважение и крепкая дружба. Это очень много, поверьте. Со своим бывшим мужем я практически не общаюсь. Он так и не смог простить мне другого мужчину. А я так и не смогла ни ему, ни детям рассказать правду о нас с Геной.

– Ваш бывший муж так и живёт один? – Елене почему-то был важен этот вопрос.

– Нет, он живёт с женщиной. Мне кажется, что им хорошо вдвоём. Во всяком случае, я предпочитаю в это верить, потому что всё-таки чувствую себя виноватой. Но я уверена, что поступила правильно. Я стала собой, понимаете? – она вопросительно, словно ища одобрения, посмотрела на Елену.

– Да, – Елена, и правда, чувствовала эту женщину. Ей захотелось рассказать о своём. Без недомолвок и иносказаний. Так как есть, как чувствует, что чувствует.

– У меня жизненная ситуация похожа в чём-то на вашу, – она посмотрела в глаза собеседнице и, видя в них неподдельную заинтересованность, продолжила: – От меня ушёл муж…

Глава 31

Чем меньше дней оставалось до понедельника, тем сильнее скребли кошки на душе у Ани. Больше всего ей хотелось быть искренней. Во всём! Ко всем! Включая себя. Только сумбур из мыслей и чувств этому не способствовал. Она раздражалась и сердилась. Даже Оля заметила:

– У тебя на работе неприятности? – не получив ответа, спросила опять. – Это связано с той женщиной?

– Нет, что ты, – Аня отрицательно мотнула головой, подумав про себя с горечью: «Вот тебе и искренность».

– Вы поговорили с ней? – не унималась Ольга.

Очень хотелось сказать «да», но заставила себя удержаться.

– Нет ещё, – и видя сразу же погрустневшее Олино лицо, добавила нарочито бодрым голосом: – Это совершенно не проблема. Она в понедельник должна выйти на работу. Я с ней сразу же поговорю.

– Точно? Обещаешь? – карие глаза были огромными и, казалось, заглядывали в саму душу.

– Обещаю! – твёрдо ответила Аня.

После данного обещания ей стало легче: отступать некуда. Ещё бы как-то вытеснить из памяти ту ночь с Еленой. Её страшили эмоции, которые вихрем вздымались в душе, стоило лишь подумать об этом. И ещё злило, что тело сразу же отвечало: в ногах появлялась слабость, кожа покрывалась мурашками, а дыхание сбивалось…

– Да сколько же можно носиться с этой Еленой как с писаной торбой! – возмутилась Аня-пионерка. – Переспите вы уже, наконец!

– Да! – поддержала её Аня-Мата Хари, – Вот увидишь, сразу станет легче! Новые впечатления вытеснят предыдущие.

«А вдруг мне не понравится с ней в постели? А вдруг ей не понравится со мной?» – мучилась Аня неразрешимыми вопросами, не решаясь пригласить Олю в гости.

– Ну сколько можно гадать на кофейной гуще! Понравится, не понравится, к сердцу прижмёт, к черту пошлёт, – рассердилась Аня-Пионерка.

– Ведь не обязательно ложиться в постель. Можно просто попить чаю, – попыталась смягчить обстановку Аня-Мата Хари и добавила нерешительно: – А там как карта ляжет.

– Да уж ляжет, чует моё сердце, – недобро покосилась на неё Аня-отличница.

***

– Оля, приходи ко мне в воскресенье в гости? – выпалила Аня, опасаясь передумать. – Я испеку пирог. Фильм какой-нибудь интересный посмотрим, – замерла в ожидании ответа.

– Классная идея! – выпалила Ольга и, немного замешкавшись, добавила: – Только в воскресенье я освобожусь лишь к вечеру. Сестра попросила за детьми присмотреть, – теперь уже она замерла, ожидая, что скажет Аня.

– Ох и ушлая девка! – возмущённо-восхищённо выдохнула Аня-пионерка. – Я её сразу раскусила.

– Ну вот что ты за человек такой! – возмутилась Аня-Мата Хари. – Почему ты в людях подозреваешь только плохое?

– Потому что ты подозреваешь только хорошее! – окрысилась Аня-Пионерка. – Кабы не я… Эх, – она лишь досадливо поморщилась.

– «Я всегда ищу в людях только хорошее – плохое они покажут сами» – слова Владимира Высоцкого, – задумчиво сказала Аня-Мата Хари.

Аня-пионерка так и осталась стоять с открытым ртом. Тягаться с Высоцким она не решилась.

– Ну и хорошо. Если захочешь, можно остаться у меня ночевать. – Аня прикусила язык, не дав сорваться предложению «постелю тебе на диване в комнате». Вдруг, и правда, предпочтёт диван?!

Субботним утром Аня принялась за генеральную уборку. Воткнув наушники в уши, слушала спикеров на TED Talks, стараясь и мысли не допустить о Елене.

Зато, когда она закончила уборку и приехала к тёте Лиде, здесь уж Елена проходила красной нитью их разговора.

Тётя Лида, принявшая появление ангела на своей кухне как знак, что Елена ниспослана Ане свыше, принялась увещевать племянницу в этом. На что получила вполне резонный вопрос:

– А ничего, что она замужем?

Тётя Лида немножко поколебалась, всё-таки институт замужества – та ещё твердыня в сознании, но златокудрый ангел с произнесённой «адаптацией» перевесил:

– Она ведь сама тебе говорила, что живёт с ним скорее по инерции. Жизнь, Анечка, одна. И, как сужу я с высоты своих прожитых лет, штука быстротечная. Мы так заняты своим пропитанием, устройством быта и прочим, что на поиски своего человека зачастую не остается ни сил, ни времени. А ведь главное в жизни – любовь!

– Да кто сказал, что я ей нужна! – не дав ей договорить, выкрикнула Аня, опять вспомнив ту сцену в директорском кабинете. На глаза навернулись слёзы. – Тётя Лида, я познакомилась с другой девушкой. Мы встречаемся уже две недели. Нам очень хорошо вдвоём.

Тётя Лида недовольно поджала губы:

– Время покажет, – изрекла она глубокомысленно, надеясь, вдруг ангел прилетит ещё с дальнейшими инструкциями.

***

Аня проснулась в шесть утра. Ворочалась в постели, планируя предстоящий день, складывала мысленный список покупок для пирога… и незаметно уснула.

Следующее пробуждение случилось почти в одиннадцать. Вскочила с постели, наспех выпив кофе, пошла в магазин. Потом принялась готовить пирог, который по закону подлости не получился. Пришлось опять идти в магазин. В итоге ближе к пяти вечера немного подгоревший пирог был водружен на блюдо остывать.

Оля обещала подъехать к семи. Два часа ушло на подготовку: как накраситься так, чтобы макияж был незаметен. Что же такое надеть, чтобы это выглядело эротично и скромно.

– Школьную форму: платьице значительно выше коленей, три верхние пуговки расстёгнуты, белый кружевной передничек, на голове два хвостика с бантами… И ещё носочки беленькие и сандалики на каблучке! – хихикнула Аня-Мата Хари.

– Фу! Какая гадость! Как можно… – голос Ани-Пионерки задрожал, а на глазах показались слёзы, – школьная форма – это святое!

– Ну можно и без школьной формы, – пошла на попятную Аня-Мата Хари, видя такую бурную реакци. – Извини, я совсем не хотела тебя обидеть. Это же была шутка. Можно вообще без одежды… – осторожно предложила она.

– С кем меня связала судьба! – воздев руки к небесам, воскликнула Аняотличница.

Дальнейшие её высказывания перебил телефонный звонок. Оля хотела узнать, какое вино предпочитает Аня.

«Ой, а об этом я вообще забыла… Как и о конспектах на завтра», – с ужасом подумала она.

– Красное сладкое, – пробормотала в трубку. – А когда ты будешь? – Услышав ответ, заметалась по комнате.

– Опять алкоголь! – возмутилась Аня-отличница. – Так и спиться недолго.

– Зато Змий Зелёный придёт в гости! – обрадовалась Аня-Мата Хари, – будем танцевать! Будет весело! – пыталась она подбодрить надувшуюся Анюотличницу. Та в ответ лишь махнула рукой.

– У тебя очень уютно, – сказала Оля, когда они с бокалами перебрались на диван смотреть фильм.

– Спасибо, – отозвалась Аня и сделала большой глоток вина.

Аня-пионерка сидела недовольно нахохлившись. Аня-Мата Хари нервно вышагивала в ожидании гостя. Она уже слышала, как звенящими колокольчиками приближается весёлая музыка.

Решили посмотреть тематический фильм. Остановились на предложенном Аней

«Ich will dich». Решили смотреть на немецком. Во время просмотра перебрасывались фразами.

Аня достала большой плед: в квартире было прохладно. Укрывшись, они сидели, тесно прижавшись друг к другу. Оля обняв её за плечи, положила голову Ани себе на грудь, продолжая смотреть фильм.

Ане было очень уютно так полулежать, чувствуя тепло другого тела, наслаждаясь происходящим на экране. Мысли текли плавно и лениво: «Словно мы живём вместе уже чёртову уйму лет… Страсть осталась за бортом нашей жизненной лодки, безмятежно качающейся на неподвижной воде».

«Полный штиль, как тряпки паруса, И вода, как мертвая, не дышит» – вертелись в голове строчки из песни.

«Паскудство» – проплыла ленивая, алкогольная мысль.

Аня подняла лицо вверх, потянувшись к Олиному лицу. Та склонилась. Губы встретились…

– И…– замерли Аня-пионерка и Аня-Мата Хари.

– Мягкие, тёплые, приятные, – послышалось в ответ Анино

– И всё? – недоверчивый вопрос.

– И всё. – не очень уверенный ответ.

– Оля, я сейчас в душ, потому что мне завтра рано на работу…

– Я тебя подвезу утром.

– Спасибо. Я тогда пошла?

– Конечно, я хочу досмотреть фильм.

– Да. Обязательно. Там неожиданная развязка.

Аня даже не заикнулась о том, чтобы постелить Оле на диване. «Я просто обязана с ней переспать! Я должна проверить, что я чувствую». Она лежала под одеялом обнаженная, ожидая, когда возвратится Оля. От выпитого вина клонило в сон.

Оля скользнула под одеяло. Аня с готовностью повернулась к ней. Они обнялись, тесно прижавшись к друг другу.

– Я так хочу тебя, – выдохнула Оля, жадно целуя, кусая Анины губы.

Ответный поцелуй был лёгким – едва ощутимое касание. Ане хотелось нежности, мягких прикосновений кончиками пальцев, медленных и тягучих ласк. Её начинали раздражать торопливо-хаотичные движения Олиных рук. Они касались повсюду и одновременно, не давая возможности зависнуть в моменте. Они мяли, щипали, оставляя болезненно-чувствительные дорожки на коже.

Словно пытаясь показать, каких прикосновений ей хочется, Аня провела по гладкой коже живота Оли, чувствуя, как напрягаются мышцы под ладонью. Рука скользнула ниже, где было горячо-горячо. Аня почувствовала, как волна возбуждения мелкойдрожью прошла по всему её телу.

Она углубила поцелуй, чувствуя чужой язык во рту.

«Почему так грубо?! Я хочу нежно, плавно…» – эти мысли крутились в голове каруселью.

– Ну так скажи, как ты хочешь! Вообще не вижу проблемы, – заявила Аняпионерка.

– Ты что! Ни в коем случае! Неудобно! – испугалась Аня-Мата Хари, – Оля должна сама почувствовать. Это ведь только первый раз.

– При чём здесь какой раз? – сердито возразила Аня-отличница. – С той стервой тоже было в первый раз.

– Это да… – мечтательно закатила глаза Аня-Мата Хари. – Ах как хорошо было! А какие прикосновения были нежные… А поцелуи… Просто таешь…

– Хватит уже! – зло прервала её томный шепот Аня-отличница. – Что было, то сплыло.

Оля повернула Аню на спину, оказавшись сверху. Она принялась целовать её лицо, шею.

– Я хочу поцеловать тебя там, – выдохнула, покрывая поцелуями всё её тело, опускаясь всё ниже.

«А Елена меня там так и не поцеловала», – пронеслось в голове, когда Олин язык скользил по её клитору, заставляя мышцы живота сжиматься, а само тело непроизвольно выгибаться, подаваясь ему навстречу.

«Интересно, а как бы она делала кунилингус? Конечно, на клитор сразу лучше не набрасываться, я бы провела кончиком языка между между половыми губами, а потом бы я её…» – оргазм, накативший так внезапно, так и не дал закончить эти размышления.

– Ты такая классная там! – прошептала Оля, поцеловав Анин живот.

– Ага, – только и смогла сказать та, удивлённая неожиданным оргазмом.

– Теперь моя очередь, – предложила Аня, пытаясь уложить Олю на спину, – я тоже хочу, чтобы тебе было хорошо.

– А мне было хорошо, – прошептала Оля на ушко, – мне так было приятно доставить тебе удовольствие.

– Но ведь… – Олин поцелуй не дал Ане закончить свое возражение.

Примечание к части

1."Ich will dich» – «Я хочу тебя».

Примечание к части

Ich will dich – «Я хочу тебя».

Глава 32

Елена не спеша шла на работу. Эту ночь она провела в квартире родителей. Почти не спала из-за нервного возбуждения, которое появилось после разговора с Ольгой и никак не отпускало.

Окрылённая напутствием своей новой знакомой «лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть о несделанном», полночи придумывала, как и что она скажет Ане.

Даже по пути на работу продолжала выстраивать всевозможные варианты событий, пытаясь предугадать все, чтобы быть во всеоружии. Идя по тротуару, спускаясь в подземный переход, в сотый раз, как мантру, повторяла мысленно:

«Сперва попрошу у неё прощения за свои слова и поведение. Постараюсь объяснить ей, что говорила, будучи на эмоциях. И эти две недели всё время думала о ней, о нас. Поняла, что очень по ней скучаю и, если она не будет против, хочу предложить ей более тесное общение, чтобы узнать друг друга получше…

А если она скажет, что у неё есть девушка и ей не нужно близкое общение со мной?» – Елена даже остановилась, так эта мысль поразила её своей очевидностью. Почему же такой вариант раньше не пришел ей в голову?!

Она стояла возле подземного перехода и смотрела на проносящиеся по дороге машины. Автоматически отметила, что одна вдруг притормозила, замигали фары аварийной сигнализации. Из машины вышла женщина, и ещё одна… Аня?! Аня!

Елена стряхнула с себя оцепенение, в котором до сих пор пребывала. Она видела, как та девушка подошла к Ане близко и поцеловала. Из-за корпуса машины было видно Анину руку, обхватившую шею девушки. Казалось, поцелуй длился вечность.

– Вот вам и Анна Николаевна! А какая же тихоня! – ошеломлённо выдохнула Лариса Петровна, которая застыла на тротуаре, не дойдя до этой машины метров пятьдесят. Ошибиться она не могла, обретя к своим пятидесяти пяти приличную дальнозоркость: руки женщины, обнимающие Анну Николаевну за талию, плавно опустились на поясницу, поглаживая ткань плаща. Сама же Анна Николаевна положила руки на шею той женщине, подавшись навстречу.

Сердце наблюдавшей заколотилось в праведном гневе. В мозгу уже клубились сцены выведения на чистую воду этой развратницы, этой жуткой… как их там называют… Лесбиянки! Лариса Петровна даже зажмурилась от грандиозности предстоящего: педсовет, расширенное заседание профкома, собрание…

Она притаилась за огромным стволом каштана, стараясь остаться незамеченной. Наблюдала, как та женщина села в машину и уехала, а скромница-извращенка, как окрестила она про себя Анну Николаевну, нырнула в подземный переход. Крыса Петровна заторопилась следом, пыхтя от усердия – вдруг, ещё чтонибудь интересное произойдёт.

Спускаясь по ступенькам, Аня думала о поцелуе:

«Так неожиданно… Какая же Оля бывает безбашенная! Целоваться на улице! – сердце Ани сжалось от страха. – Но ведь ещё и восьми утра нет, – попыталась она себя успокоить, – редкие прохожие спешат на работу. Праздно гуляющим ещё не время. Те, кто в машинах, не в счёт. Всё нормально!»

Ах наивная Анна Николаевна! Если бы ты только знала, как спешит девяностошестикилограммовое возмездие по подземному переходу, как злобным восторгом горят её глазки…

«Это даже хорошо, что Оля меня поцеловала! – рассматривала вторую сторону медали Аня. – Этот поцелуй – мой щит от Елены Владимировны, – печально улыбнулась она. – Увижу её – вспомню о поцелуе, об Олиных руках, которые опустились…»

– Здравствуйте, – ошеломлённо прошептала Аня, выйдя на улицу. Мысли о поцелуе-щите как ветром сдуло.

Она смотрела на такое красивое лицо Елены. Невероятно захотелось дотронуться до него, поцеловать эти губы…

– Здравствуйте, – послышалось в ответ.

– Вы сегодня не на машине? – удивлённая констатация факта.

– Да. А вы? – Елена смотрела пристально, изо всех сил пытаясь совладать с болью, которая росла, напухая в области сердца. Ей было так обидно! Горечь разочарования, злость, желание ударить по лицу эту дуру, смотрящую такими честными глазами! Ей захотелось снять очки с Ани, обхватить лицо руками и впиться в эти губы, целуя до исступления…

– А меня подвезли, – мысли Ани метались как безумные: она видела или нет тот поцелуй? И словно в ответ:

– Я видела, – губы Елены задрожали, ещё чуть – и заплачет. Резко отвернувшись, она почти побежала прочь от Ани.

Та же так и осталась стоять, смотря ей вслед, впрочем, как и Лариса Петровна, застывшая на ступеньках. Бедняжке пришлось довольствоваться немой сценой! Она ещё никогда не видела директора такой странной! Ах, до чего же хотелось подбежать к этому соляному столбу, Анне Николаевне, и, дёрнув за рукав, спросить: «Что она тебе сказала?! А ты ей что?» И вбирать рассказ глазами, ушами, ноздрями, чтобы запомнить всё в мельчайших подробностях.

Крыса Петровна даже сорвалась было, но инстинкт самосохранения интриганки, взращиваемый десятилетиями плодотворной работы на педагогической ниве, удержал от непродуманного шага.

«Нужно всё обмозговать хорошенько», – решила она, неспешно поднимаясь из подземного перехода, благо Анна Николаевна пошла в сквер.

Камнем, выпущенным из пращи, летела Елена по дорожке. Купидончик едва за ней поспевал.

«Как же хорошо всё было вчера! Даже ещё сегодня! – сокрушался он, интенсивно махая крылышками. – А потом эта сцена! Ой-ё-ёй!» – в отчаянии схватился за голову, представив, как циклопчик просыпается и Немезида докладывает Зевсу…

…стоят они с Афродитой на какой-то трассе. Их обгоняют жуткие машины с этими ненормальными людьми… И дорога на Олимп заказана! Он содрогнулся от жуткого зрелища.

«Надо что-то придумать! Обязательно что-то придумать», – лихорадочно шептал он, усаживаясь на плечо к Елене Владимировне.

– Я ведь так надеялась, что всё будет хорошо! Я ведь так старалась! Я ведь так… – Елена шептала эти слова, судорожно всхлипывая и вытирая рукавом злые слёзы.

Глава 33

Прижав телефон к уху и сделав озабоченное лицо, Елена шла к своему кабинету.

Закрыв за собой дверь на защёлку, прошла к дивану и устало плюхнулась на него, даже не сняв пальто. Сидела, уставившись в стену. Из оцепенения вывели настенные часы, издавшие громкий щелчок.

«Уже восемь. Как же я буду летучку проводить? – подумала вяло. – Блин! Через пять минут! -резво вскочила с дивана, направилась к столу, на ходу снимая пальто. Принялась хаотично перебирать бумаги, пытаясь сосредоточиться. Вдруг на ум пришло спасительное:

«Я ведь на курсах была! Могу я послушать отчеты завучей о прошедшей неделе?

Конечно, могу!»

Повеселев, подошла к зеркалу, критически всмотрелась в своё лицо: «Всё-таки хорошая тушь». Закрыв дверь, направилась в учительскую.

«И хватит думать о ней! Не конец света, в конце-то концов! Нужно найти себе нормального мужчину». Так подбадривая себя, она вошла в учительскую.

Купидончик лишь тяжко вздохнул. Устроился поудобнее на плече Елены и принялся искать взглядом Аню.

Пятнадцатиминутка проходила вяло. Завучи бубнили по своим бумажкам. Остальные учителя были заняты кто чем: заполняли классные журналы, проверяли тетради, историк спал в позе роденовского мыслителя.

«Расслабились», – подумала Елена Владимировна. Делать замечаний не стала: не была уверена, что сможет сдержаться и не перейдёт на личности. Уж очень настроение было паскудное.

«Паршивый из тебя директор», – отметила про себя, в который раз усилием воли отводя глаза от Анны Николаевны, которая всё собрание просидела, уставившись в стол.

На этом фоне общего пофигизма, ярким пятном выделялась Лариса Петровна, которая закончив бубнить свой отчет, оживилась: вертелась, со значением поглядывая на директора, словно хотела что-то сказать. Это начало раздражать и Елена не выдержав, обратилась к ней:

– Лариса Петровна, вам есть что-то добавить?

– Мне? – переспросила та испуганно. – Нет, я ничего…

Когда Елена после окончания летучки вышла в коридор, её окликнула завуч:

– Елена Владимировна, погодите! – Запыхавшись, она выдохнула директору в лицо: – Я знаю!

– Что? – не поняла та.

– Всё! – лицо Ларисы Петровны расплылось в понимающей маслянистой улыбке. – Конспирация, понимаю! На педсовете?! – полуутвердительно спросила она. Заговорщицки ухмыльнулась, оставив директора в недоумении, и промаршировала по коридору прочь.

– Сейчас же в класс! С мячом в спортзал! – раздался её зычный командирский голос.

Елена Владимировна, раздраженно пожав плечами, пошла в столовую, выбросив из головы странное поведение завуча.

«А зря! Ой зря! Ох и не нравится мне эта гетера, – думал Купидончик, смотря вслед раздающей команды Ларисе Петровне. Спохватившись, поспешил за Еленой в столовую.

Всю летучку Аня просидела, не смея поднять голову.

– Ну что, допрыгались? – Аня-пионерка нервно шагала из угла в угол. – Что скажут люди! Какой ужас!

– Мне кажется, ты несколько преувеличиваешь, – пыталась успокоить её АняМата Хари. – Что ужасного в невинном поцелуе? – вопрошала она небо, воздев к нему руки.

– Да разве же в поцелуе дело! С женщиной! целоваться на улице! – гневно парировала Аня-отличница. – Это переходит все границы!

– Да ведь нас никто, кроме Елены, и не видел, – Аня-Мата Хари попыталась разрядить нервное напряжение. – Я думаю, что она не расскажет.

– Индюк тоже думал… – угрюмо протянула Аня-отличница. – Ты только представляешь, что будет, когда она разнесёт эту новость по всей школе?!

– Что? Я не знаю, – дрожащим голосом произнесла Аня-Мата Хари.

– Вот и я не знаю. Но, поверь, мало не покажется. – Помолчав, Аня-пионерка произнесла зловещим шепотом: – Могут даже с работы уволить… По статье «за растление малолетних».

– Ну что ты такое говоришь! – голос Ани-Мата Хари зазвенел от слёз. – Ну какая Оля малолетняя! И вообще, Оля первая начала, – она безутешно заплакала.

– При чем здесь Оля! Ну почему ты такая… тупая! – не в силах сдержаться, выпалила Аня-пионерка. – Более закоснелых ретроградов, чем педагоги, попробуй ещё найди! Школа и лесбиянка – явления взаимоисключающие!

– А помнишь, мы когда-то смотрели фильм про школу? Там учитель был открытый гей, – всхлипывая, но с зарождающейся надеждой в голосе произнесла Аня-Мата Хари.

– Святая простота! – вздохнула Аня-отличница, устало садясь за парту.

– Нет, она не скажет! – убеждённо прошептала Аня-Мата Хари. – Она так смотрела, как будто ей очень-очень душевно больно…

– Вот и я о том! Око за око… – мрачно изрекла Аня-отличница и добавила решительно: – Надо с ней поговорить! Только как?! – задумалась она.

Так ничего и не придумав, Аня решила поговорить с Олей, тем более, что она имела прямое отношение к этому поцелую.

Оля не разделяла Аниных страхов совершенно. Она заявила, что сейчас уже не те времена, чтобы делать из этого проблему.

Её слова Аню немного успокоили, но какой-то червячок беспокойства остался. Не работай она в школе…

Сказала она Оле и о своём желании поговорить с директором и попросить её не распространяться о произошедшем. Оля была категорически против разговора, заявив, что этой просьбой она поставит себя в зависимую ситуацию, даст понять, что боится.

Аня решила перестать думать о произошедшем и жить, как будто не было той нелепой встречи с Еленой возле сквера. Но целовать себя на улице она Оле запретила. Та, конечно, возмущалась:

– Почему я не могу целовать мою девушку?!

– Потому что я учительница, сеющая вечное и доброе в школе постсоветской страны, – безапеляционно заявила Аня.

Глава 34

Через весь рабочий понедельник Ларисы Петровны изречение «Кто владеет информацией, тот владеет миром» проходило красной нитью.

Она снисходительно, как бы сверху-вниз, поглядывала на коллег, копошащихся в болоте неведения. Только она и Елена Владимировна знали! С одной стороны, конечно, это несколько преуменьшало чувство могущества, а с другой – ставило её, завуча, на одну ступень с директором!

Она бросала уничижительные взгляды на Анну Николаевну. Этого волка в овечьей шкуре! Не переставала удивляться, до чего же может быть обманчива внешность. Такая тихая, скромница… Хотя, когда ЗНАЕШЬ, то всё начинаешь видеть совершенно под другим углом.

«Вон как кончиком языка губы облизывает… Тренируется! Они ведь там всё лижут… А как на Нину Петровну смотрит! Ведь просто раздевает глазами! А та, бедняжка, ничего не подозревает.

Это ж она на всех нас, женщин, так смотрит! – пришла шальная мысль. – А ученицы? – набатом зазвучало в голове. – Кто даст гарантию, что она уже не соблазнила кого-то?! Не сломала девочке ещё неокрепшую психику!

Это надо срочно пресечь! Педсовет! Общешкольная линейка! Расширенное заседание профкома! Открыть глаза! Всем!

«Но почему никаких действий со стороны директора?! Почему конспирация? – недоумевала завуч. – Такую змею на груди пригрели! Куда катится мир! Если даже среди педагогов такое… А что, если… – в голову пришла безумная мысль, – в коллективе ещё есть лесбиянки?»

Принялась вспоминать, кто не замужем. Дело застопорилось на работниках кухни и техничках. Жаль, она не владела всеми сведениями по кадрам.

«Надо выяснить!» – поставила себе мысленную галочку.

Желание поведать миру такую новость росло с каждой минутой. К концу рабочего дня Лариса Петровна стала невероятно раздражительной. У неё начался нервный зуд. Даже историк, вечно пребывающий в полудрёме, это заметил:

– Что это вы, дорогуша, всё чешетесь и чешетесь? – и посмотрел ехидноподозрительно.

– Нервы, – сухо ответила завуч.

– С чего бы это? – с деланным участием осведомился тот.

– Работа такая, – отрезала она, а сама подумала злорадно: «А вот тебе, противный старикашка, я ничего не расскажу. Будешь потом локти кусать».

Лариса Петровна чувствовала, что погружается в стресс. Даже пришлось дома поведать новость мужу, чтобы уменьшить количество стрессовых гормонов. Да только это мало помогло: отреагировал он без должного внимания, как то вяло. Ни тебе огромных глаз, ни разинутого рта, ни возгласов удивления.

Поэтому во вторник, придя на работу, Лариса Петровна первым делом помчалась в кабинет биологии, где и нашла Наталью Александровну, копающуюся в таблицах.

– Доброе утро! У меня такая новость… – завуч выжидающе умолкла после

анонса, с удовольствием заметив, как загорелись глаза коллеги в предвкушении. Она и сама уже закачалась на волнах удовольствия – что может быть приятнее возможности поделиться чужим секретом?

Начав свой рассказ неспешно, постепенно распалялась, смакуя все подробности:

– …потом её рука опустилась, ну вы понимаете куда…

Наталья Александровна, как китайский болванчик, закивала головой. Её глаза настолько увеличились, что грозили выскочить из орбит, а рот как приоткрылся вначале, так и остался в таком положении, периодически издавая «Ох!» и «Ах!».

Лариса Петровна чувствовала, как уходит стресс и настроение улучшается с каждой минутой. Чтобы закрепить эффект и продлить приятные мгновения, она немножко приукрасила свой рассказ:

– …а потом Анна Николаевна повалила её на капот машины…

Увидев, как Наталья Александровна поднесла руку ко рту, пытаясь удержать крик, готовый вот-вот сорваться с губ, и подалась вперёд, Лариса Петровна немножко поумерила свой пыл:

– Я не видела, что там было… – заметив, как в глазах собеседницы промелькнуло разочарование, попыталась оставить интригу, – но стоны я слышала прекрасно! – припечатала, уже и сама безоговорочно веря в придуманное.

– Только, Наталья Александровна, рассказываю вам как завучу, человеку, которого безмерно уважаю, которому доверяю, – Лариса Петровна сделала весомую паузу: – Надеюсь, вы никому не расскажете!

– Ну что вы! Конечно нет! – клятвенно заверила её коллега, уже предвкушая, как расскажет только Нине Петровне, потому что та – «могила». А как носить такую новость в себе и не взорваться?!

– Как вы могли так долго молчать?! – выразила она своё восхищение Ларисе Петровне.

– Ну вы же понимаете, просьба директора. Я думаю, что Елена Владимировна готовит общее собрание, на котором и раскроет всем глаза.

Глубокомысленно помолчали.

– А ведь такая симпатичная, с образованием и умная. Я, даже грешно подумать, жалела её: не складывается личная жизнь… Ведь бывает же так, – Наталья Александровна тяжело вздохнула.

– А там всё очень хорошо складывается! – гневно произнесла Лариса Петровна. – Мы ведь с детьми работаем! Вы же понимаете, что это значит?

– Лиса в курятнике, – закивала головой Наталья Александровна.

Разошлись по звонку на урок очень довольные собой и друг другом.

***

Ане не нужна. Лёшке – тоже. Да и сыну, по большому счету, не особо. Елена сделала большой глоток коньяка. Никакого удовольствия. Поставила бокал на журнальный столик, поплотнее закуталась в плед. Хотелось поплакать, но не получалось.

А ещё хотелось чувствовать, что тебя любят! Нуждаются в тебе! Скорее бы среда – методический день, чтобы не идти в школу, не иметь возможности столкнуться с ней… И что? Пить коньяк и жалеть себя? Она поморщилась. Ведь и не уродина, и не дура, и не старая… Можно, конечно, позвонить Маринке, или даже Ольге… Но ведь и телесного тепла хочется. Чтобы прижаться, чтобы обняли…

А Вовка?! Извечный поклонник, периодически женящийся, разводящийся и опять возвращающийся к маме – холостяковать. Сколько ж лет они знакомы? Елена принялась подсчитывать. Получалось, больше десяти. Тогда он раму на балконе ставил. Вцепился как клещ: «Вы женщина моей мечты». Хорошо, что Лёшка такой лопух – ничего не заметил. Она печально улыбнулась, на секунду представив, как бы сложилась её жизнь, уйди она от Лёшки десять лет назад.

Лена принялась искать его номер. Позвонила. Вовка жил у мамы. На предложение приехать к ней завтра вечером в гости согласился сразу же.

Во вторник она приехала домой пораньше. Решила запечь мясо. «Надеюсь, его не придётся бросать в гостя», – подумала, помешивая соус.

Лёшка дома практически не появлялся. Видимо, у Ларисы ему было лучше.

«А если вдруг и появится, – мелькнула мысль, – какие уже могут быть ко мне претензии? Надо же, за считанные дни всё рухнуло».

***

Вовка явился к восьми вечера. Выбритый, благоухающий, в костюме и с розами.

«Никак, предложение делать собрался?» – усмехнулась про себя Елена.

– Какой ты торжественный…

– А как же! К любимой женщине приехал, – Вовка засмеялся и потянулся за поцелуем. Елена подставила щеку, отметив про себя приятный запах крема после бритья.

– А губки? – деланно надулся тот.

– Не всё же сразу, – заулыбалась Елена и поймала себя на мысли, что ей скучно и не волнующе.

– А благоверный где? – заглянул он в комнату.

Ей неимоверно захотелось сказать что-то дурацкое, типа «под столом сидит», «в ванне моется». Поняла, что её начинает раздражать эта затея со встречей.

– В командировке, – ответила с усмешкой.

– А кто-то соскучился по крепкому, надёжному другу? – игриво спросил Вовка.

«О боже! Это у всех любовников так?» – поморщилась про себя Елена.

Проводила гостя в комнату. Он не преминул расспросить о балконной раме и сразу же начал рассказывать, до чего же у него много заказов!

Усадила гостя за стол. Сама села напротив. Про себя утвердила: «У меня всё получится».

Вовка ел жадно. «Видать, мама его не особо деликатесами потчует». Елена пила коньяк. Слегка ковырнула мясо. Вкусно получилось, но аппетита не было.

Смотрела на Вовку, слушала его разглагольствования и похвальбу и не слушала, думая своё:

«Не то всё… Ничего не испытываю. Даже похоти. А ведь он симпатичный: подтянут, черты лица приятные. Болтлив, правда. И хвастун. Но ведь не замуж же я за него собралась. Может, сослаться на головную боль и выпроводить домой? Нехорошо. Сама ведь напросилась. Да и надо всё-таки, наконец, с мужиком переспать и перестать эти розовые сопли на кулак наматывать. Аня, небось, трахается с той… Черт! Да сколько можно одно и то же!» – она даже головой замотала, прогоняя эти мысли.

– Наша девочка уже хочет спать? – спросил Вовка игриво.

– А вот и нет. Наша девочка хочет танцевать, – заставила себя включиться в игру Елена.

Она нашла ту балладу, под звуки которой они танцевали с Аней. Захотелось отдаться музыке: вдруг опять повторится то состояние блаженства…

Они плавно покачивались в такт музыке. Она положила руки ему на плечи, склонила голову на его грудь, закрыла глаза. Он обнял её за талию. Потом его руки скользнули ниже и, обхватив ягодицы, поглаживали их. Елена не сопротивлялась. Она ждала, когда же её накроет волной возбуждения.

Вовка целовал её шею. Она лишь ещё больше наклоняла голову, сильнее упираясь лбом в его грудь, вдыхая запах мужской туалетной воды и едва различимый – пота. Поморщилась.

«Чего же он так сопит, аденоиды у него, что ли? – подумала с неприязнью.

Вовка, обхватив её лицо ладонями, принялся с жаром целовать его, повторяя между поцелуями, какая она красивая, как он её хочет, совершенно не замечая, что Елена не отвечает на его поцелуи.

«Когда же у тебя баба была, что ты такой озабоченный? – раздражаясь в первую очередь на себя, что не испытывает такого же желания, попыталась высвободиться из его объятий, предложив:

– Давай переберёмся в спальню, – увидев его готовность мчаться к кровати, скомандовала: – Только сперва в душ!

***

Елена проснулась рано. Вовка спал, похрапывая с разинутым ртом.

«Точно, аденоиды», – отметила про себя.

Выскользнула из кровати, сразу же пошла в душ. Стоя под струями холодной воды, также безжалостно хлестала и душу:

«Не в Лёшке дело и не в Вовке, а в тебе, Елена Владимировна! Сколько тебе нужно ещё мужиков, чтобы в этом убедиться? Неужели ещё хочется оргазмы симулировать? Неужели шерше ля фам?!»

Она заплакала.

Глава 35

В среду, как и в предыдущие два дня, Оля осталась у Ани с ночевкой. В четверг в оговоренное время Аня подошла к машине, что стояла за квартал от школы.

– Ко мне?

– Если ты не против.

– Аня лишь улыбнулась, подставив щеку для поцелуя.

Дома вели себя уже как пара. Пока Оля что-то делала по работе на своём ноутбуке, Аня готовила ужин. После ужина Аня готовилась к урокам, а Оля гоняла компьютерную игрушку.

Перед сном посмотрели фильм. Уже ближе к полуночи отправились в постель.

Вдруг, в самый разгар любовных утех, зазвонил Анин телефон. Испугавшись, не случилось ли чего с тётей Лидой, она схватила трубку. На экране высветилось «Елена Владимировна». Аня тупо смотрела на экран, пока телефон не умолк. Только собралась положить его на тумбочку, как он зазвонил опять. От неожиданности чуть его не выронив, дрожащей рукой сбросила вызов.

– Кто звонил?

– Какой-то незнакомый номер. Видимо, ошиблись.

Ане почему-то совершенно не хотелось говорить, кто звонил. Она легла в кровать, положив голову Оле на грудь. Та гладила её по голове, плечам, игралась с волосами.

«Почему она позвонила? Почему так поздно? Ошиблась номером? Но почему было два звонка? Как же хочется ей позвонить! Но в глазах Оли это будет выглядеть, мягко говоря, нехорошо. Уйти с телефоном в туалет? Нет. Оля может услышать. Обидится обязательно. Она такая обидчивая!

«Нужно было ответить! – корила Аня себя. – Завтра обязательно спрошу у неё, почему она звонила почти в двенадцать ночи. – При этой мысли сердце забилось быстрее. – А ведь я соскучилась!» – констатировала с радостным удивлением.

– Ань, ты, вообще, где? – послышался недовольный Олин голос. – Совсем не реагируешь. Я что-то делаю не так?

– Нет, всё так, – она вынырнула из своих размышлений, – хотя у меня есть предложение.

– Какое? – без особого интереса спросила Оля, целуя Анину грудь.

– Теперь моя очередь тебя ласкать.

– С чего бы это? – Оля с неохотой оторвалась от процесса.

– Потому что все наши занятия сексом проходят по одному сценарию: всё делаешь ты, а я лишь получаю удовольствие.

– И что тебе не нравится? – в голосе Оли послышалось раздражение. – Я тебя не удовлетворяю?

– Нет-нет. Ты всё делаешь хорошо, – поспешила её заверить Аня, испугавшись, что та обидится. – Просто, я тоже люблю ласкать, – добавила она робко.

– Разве я не разрешаю себя ласкать?

– Да. Но я хочу не только ласкать, – Аня замялась, глубоко вдохнула и наконец сказала то, что беспокоило каждый раз, когда они занимались сексом. – Я тоже хочу входить в женщину. Она съежилась, словно боясь, что сейчас её ударят. Она почему-то не ожидала положительного ответа. Так и произошло.

Оля села, отвернувшись:

– Это не ко мне. Неужели ты не поняла, что я актив? – удивлённо и сердито заявила она.

Аня растерялась. Конечно, она была в курсе этой классификации. Да вот только её представление о том, что актив – женщина мужеподобная, сыграло на этот раз злую шутку. Как и с Олей, видимо, посчитавшей Аню чудесным образчиком пассива.

– Дурацкие стереотипы, – прошептала она горько.

– Что? – спросила Оля, поворачиваясь к ней.

– То… – Аня тоже села, потянув на себя одеяло. Она дрожала. – Мне даже в голову не пришло, что ты актив. Дурацкие слова: актив, пассив, – зло выдохнула. – Как можно не хотеть, чтобы тебя ласкали?! Если ты любишь женщину, её тело, ты хочешь её всю, везде! – она говорила это, скорее даже, для себя, пытаясь разобраться, почему так получилось. – И в то же время ты хочешь её прикосновений везде…

– Вот только обвинять меня не надо! – вдруг взвилась Оля. – Я с самой первой встречи не скрывала, что в паре я занимаю активную позицию. Только не говори, что ты этого не замечала! – она сделала предостерегающий жест ладонью, чтобы Аня её не перебивала. – Я дарила тебе цветы, открывала перед тобой двери, помогала надеть плащ, подавала руку на выходе из машины, – её голос задрожал, словно она вот-вот заплачет. – Я даже и подумать не могла, что ты актив.

– Да какой из меня актив! – возмутилась Аня. – Я вообще против этих классификаций. Я просто… – она замялась, подыскивая нужную фразу, – против игры в одни ворота. Я хочу, чтобы это было взаимно. В постели для меня важно и получать и давать. Понимаешь? – она с надеждой воззрилась на Олю. – Я же не против, когда ты проявляешь активность, – она поморщилась от этой фразы, – но я тоже тебя хочу, – она потянулась к Оле.

– Мне не нравится быть пассивом, – Оля отодвинулась. – Я когда-то

пробовала. Это не моё.

– Голова начинает болеть. Пойду сварю кофе. Ты будешь? – спросила Аня.

– Да. – угрюмо отозвалась Оля.

Аня куталась в большой махровый халат, стоя у плиты и наблюдая за кофе. Она чувствовала, что вся дрожит.

«Лишь бы температура не поднялась. Что Оле сказать? Мне ведь хорошо с ней. И секс с ней нравится. Конечно, хочется большего…»

– А ещё я не люблю, когда меня обманывают, – раздался Олин голос.

Аня отвернулась от джезвы. Оля, одетая в джинсы и свитер, стояла, держа в руке Анин телефон.

– Почему ты сказала, что звонок с незнакомого номера? Ведь это же та Елена звонила? – она смотрела сердито и выжидающе.

Аню охватила злость на свою безалаберность. Ну почему не поставить пароль?! Почему было не взять телефон с собой на кухню?

Да и Оля хороша! Без малейшего зазрения совести полезла в чужой телефон.

– Но это ведь не твой телефон, – выпалила Аня обиженно.

– Это телефон моей девушки, – Оля сделала акцент на «моей», – у которой не должно быть от меня секретов. Как и у меня от неё. Только такие отношения я приемлю, – словно подытожила она.

– Оль… – начала Аня и умолкла, не зная, что сказать. – Этот звонок был для меня полнейшей неожиданностью! – она посмотрела на Ольгу, весь вид которой просто кричал о неверии. – У нас ничего с ней нет! – попыталась она переубедить Олю.

– Конечно. Просто деловой звонок коллеги коллеге. Только в полночь, – зло выкрикнула та. Она бросила телефон на стол и вышла из кухни, хлопнув дверью.

Кофе наконец-то сбежал, с противным шипением расплываясь по плите. Это было последней каплей – Аня заплакала. Вытирая слёзы рукавом халата, выключила газ, отставила турку и поспешила к Ольге.

Та была уже в коридоре. Надевала куртку.

– Ты куда?!

– Домой.

– С ума сошла! Час ночи!

– Вот и хорошо! Дороги свободны.

– Оля, ну что это за детский сад! – Аня потянула её за рукав куртки. – Ничего же не случилось! – она совершенно не понимала такой реакции на произошедшее.

– Извини, что помешала! – зло выкрикнула Оля, вырвав руку. – Приятной беседы! – и открыла входную дверь.

Аня звонила и звонила, пока телефон не отключили. Тогда она написала сообщение:

«Оля, пожалуйста, дай знать, как ты доехала. Я волнуюсь».

Нажала «отправить» и пошла в спальню. Было три часа ночи.

Глава 36

Взмыленная, Аня вбежала в учительскую за три минуты до звонка. Успела! С ноткой злорадства посмотрела на Крысу Петровну, которая каждое утро встречала учителей со своей извечной тетрадкой для записи – кто и на сколько минут опоздал. Потом она превращала педсоветы в клеймение злостно опаздывающих, высыпая на их несчастные головы суммарное количество потерянных для учебного процесса драгоценных минут.

Поспешно поздоровавшись, скользнула к столу, сбрасывая плащ. Краем сознания отметила, что почти никто не отозвался на её приветствие и смотрели коллеги как-то странно, словно она что-то надела шиворот-навыворот.

Вроде бы всё нормально – осмотрела себя в зеркале в коридоре, когда уже мчалась в класс.

Во время урока очень часто отвлекалась на телефон. От Оли не было никакой весточки. Это печалило и злило. Из-за такого пустяка поссорились! Всё больше и больше хотелось выяснить причину этого злополучного звонка!

Лишь на большой перемене удалось найти время для похода к директору.

– Здравствуйте! – Аня заставила себя посмотреть Елене прямо в лицо. Вид у той был какой-то помятый.

«Тоже не спала? Как и я, – подумала с грустью. – А ведь всё могло быть подругому, если бы не тот разговор. Неужели она ничего ко мне не чувствует?»

– Вы что-то хотели? – спросила Елена Владимировна. Ей было неуютно и неловко под пристальным взглядом Ани. Вчерашние коньячные излияния не прошли даром. Голова просто раскалывалась, во рту был мерзкий привкус, мучила жажда. Но в данный момент больше всего её беспокоили круги и мешки под глазами, которые проступали даже сквозь корректор.

– Да, – Аня вспомнила цель своего визита. – Вчера вы мне звонили. В полночь. Я, к сожалению, не смогла ответить на ваш звонок.

«Ну и что тебе сказать? – вопрошала та саму себя. – Что к полуночи я так напилась и разжалелась себя – хоть набирай твой номер и проси заняться со мной любовью?»

Она изо всех сил пыталась придумать что-то удобоваримое. Ужасно хотелось пить. Взяв стакан с водой, с жадностью выпила. Стало легче. Она тяжко выдохнула и, пытаясь не смотреть Ане в глаза, выпалила:

– Это я по ошибке набрала. Так получилось.

– В двенадцать ночи?! – в вопросе сквозило недоверие.

– Да. Понимаете, я в такое время с сыном разговариваю. Временные пояса, и всё такое… – вдохновенно врала Елена. – Моего сына зовут Андрей. А вас – Аня.

Это ведь очень похоже, понимаете?

– Нет, – Аня непонимающе покачала головой.

«Какую чушь я несу! Ну почему я так себя веду с ней? Какая же я трусиха!» – сердилась на себя Елена, но продолжала нести околесицу, не в силах остановиться.

– Ну как же! Буквы А и Н. Они же одинаковые в этих словах! Хотите, я вам на листочке напишу? – предложила она с энтузиазмом, лишь бы Аня слушала, не уходила и перестала сердиться.

– Вы сейчас издеваетесь, да? – недоуменно переспросила Аня.

– Ну что вы, Аня! Простите – Анна Николаевна. Я даже и в мыслях не могу допустить такое, – принялась она с жаром оправдываться. Её взгляд был таким искренним, что Ане стало неловко за свои слова.

– Извините, я не хотела вас оскорбить. Просто я поссорилась… со своей девушкой, поэтому нервничаю, – теперь уж настал черёд Ани оправдываться.

– Ай! Ай! Ай! – не сумев сдержать радость от услышанного, покачала головой Елена. Перед глазами стояла та незнакомка, с которой ей довелось столкнуться на автостоянке возле парка. Та, которая так по-хозяйски целовала Аню. Молодая, красивая. Зачем ей Аня?

Елена посмотрела на Анну Николаевну: «А ведь тоже измучена. Видно, что переживает. Любит», – вынесла горький для себя вердикт.

– Не волнуйтесь вы так. Милые бранятся – только тешатся.

Почему-то на Анну Николаевну эти слова произвели обратный эффект:

– Знаете что, Елена Владимировна, уж если завидуете, то завидуйте молча!

– Я завидую?! – Лена тотчас вспыхнула. – Было бы чему! – кинула она уже вслед Ане. «А может, ещё и не всё потеряно?» – прошептала, не смея поверить в удачу.

Стоило Ане выйти из кабинета директора, как Лариса Петровна, до этого момента цербером охранявшая дисциплину в школьном коридоре, сразу же подскочила к ней:

– Ну что, промыли мозги? Когда педсовет? Или будет общешкольная линейка? Я считаю, что расширенное собрание членов профкома тоже нужно провести. Что она сказала? – выпалив эту очередь из вопросов, она выжидающе уставилась на Анну Николаевну.

– Мне? Зачем? – Аня совершенно растерялась.

– Ой! Только не надо делать хорошую мину при плохой игре! – обвинительным тоном произнесла завуч. – Мы, педагогический коллектив… – ей так и не удалось закончить эту фразу. Дверь директорского кабинета открылась. В дверном проёме показалась Елена Владимировна. Она обратилась к Ане:

– Ваш телефон.

– Ой! Спасибо.

Директор пристально посмотрела на Ларису Петровну, поведение которой ещё с понедельника казалось ей подозрительным. Та, увидев строгий взгляд, истолковала его как предупреждение о соблюдении конспирации, оставила Анну Николаевну в покое и с новыми силами бросилась в гущу коридорных событий.

Все последующие перемены Аня провела в своём кабинете. Описала в сообщениях сегодняшний разговор с директором и отправила Оле. Просто сидела на стуле, смотрела в окно и вспоминала этот разговор. Пыталась понять, почему она так разозлилась к концу беседы. Боялась признаться себе, что её задело сочувствие Елены. А чего ей хотелось? Об этом даже и подумать было страшно. Подальше эти мысли крамольно-постельные запрятать и не вспоминать.

– Ну сколько можно! – Аня-пионерка сердито отодвинула Устав пионерской организации. Чтение этой увлекательной книги всегда её успокаивало в стрессовых ситуациях. – Неужели у нас предназначение такое?! То по одной страдали, с ума сходили, теперь – по другой! Завтра пять уроков! Пять! – она подняла вверх растопыренную пятерню. – А ещё и конь не валялся! До чего же хорошо было без этих любовей! Конспекты написаны, дополнительный материал найден, пятиминутки чтения в оригинале проводились. Эх! – она тяжело вздохнула.

– Ты же видишь – тошно человеку! А ты со своими пятиминуткамипятилетками, – зло бросила Аня-Мата Хари, сидевшая в уголке.

– Ну вы только подумайте! – Аня-отличница обратилась к кому-то на потолке. – «Полна усталого томленья. Душа замолкла, не поёт». А. Блок. Знаю, проходили. Ах Оля не звонит! Ох, Оля не пишет… Я, может, больше всех здесь страдаю! Вон, – она зло указала на книгу, – даже устав не помогает!

– А я её очень даже понимаю! Когда болит душа, не до конспектов! – со слезами в голосе выкрикнула Аня-Мата Хари.

– Ах какие мы нежные! Ах как мы страдаем! И пусть учебный процесс подождёт. Лариса Петровна и так уже сделала замечание! Правда, какое-то оно было странное, – задумалась Аня-пионерка.

– Да не обращай ты на неё внимания! Она вообще тётка с приветом, – устало махнула рукой Аня-Мата Хари.

– Всё равно неприятно, – возразила Аня-отличница и добавила после внушительной паузы: – Если вам важно моё мнение, то я считаю, – она набрала в грудь побольше воздуха: речь предстояла долгая, – то я считаю…

– К сожалению, нам не важно твоё мнение, – равнодушно сказала Аня-Мата Хари и закрыла глаза.

Аня-пионерка просто опешила от такой наглости:

– Ах так! – выдохнула, так и не послуживший для благих целей воздух. – Тогда я буду читать Устав вслух! Очень громко!

Открыв книгу на своей самой любимой странице, она принялась за чтение, видя со злым удовлетворением, как морщится Аня-Мата Хари.

Вдруг зазвонил телефон. Аня вздрогнула от неожиданности. На экране высветилось «Елена Владимировна».

– Почему она звонит? – удивлённо-радостно прошептала Аня-Мата Хари.

– Ну почему люди звонят? – оторвалась от чтения Аня-пионерка. – Тем более коллеги по работе.

– А вдруг она звонит не как коллега? – в глазах Ани-Мата Хари зажглась надежда.

– А вдруг как? – ядовито спросила Аня-пионерка. – Чего уж проще, возьми и ответь, чтобы не гадать.

– Да. – Аня старалась, чтобы голос не дрожал.

– Анна Николаевна, здравствуйте ещё раз, – прозвучало из трубки. – Вы можете сейчас говорить?

– Да, – только и смогла она из себя выдавить. Последний их телефонный разговор был после той ночи. И теперь этот голос снова.

– Нам нужно срочно поговорить. Это касаемо понедельника. Когда мы встретились возле подземного перехода… – Елена умолкла, так и не закончив предложение.

– Да, я вас поняла. – Аня почувствовала, что краснеет.

– Я сейчас недалеко от вашего дома. Могу подъехать к вам, или же встретимся в каком-нибудь кафе…

Анино воображение тотчас же услужливо нарисовало сцену: Аня и Елена сидят за столиком в кафе. К ним подходит Оля, а зная её вспыльчивый характер… К тому же закон подлости ещё никто не отменил.

– Нет, – замотала она головой, – лучше дома. Вы позвоните в домофон. Квартира двенадцать. Это третий этаж.

– Хорошо. Я буду минут через десять. – Елена отключилась.

Аня так и осталась сидеть на диване, закаменев.

– Недолго музыка играла… – обречённо сказала Аня-пионерка.

– Ой, что теперь будет? – нервно грызя ногти, прошептала Аня-Мата Хари.

Вдруг Аня соскочила с дивана и бестолково заметалась по комнате. Она хватала то одно, то другое и бросала в шкаф.

– Ой! – глянула в зеркало. – Переодеться! – она с отвращением посмотрела на свой любимый жёлтый махровый халат, в котором была похожа на гигантского цыплёнка.

Зазвонил домофон. Махнув досадливо рукой, побежала открывать, на ходу причесывая волосы.

– Здравствуйте! – поздоровались одновременно.

Аня улыбнулась, приглашая гостью в квартиру, и сразу же принялась извиняться за свой внешний вид, за книги, которые лежали повсюду…

– У вас очень уютно. Вам идёт жёлтый цвет, – Елена улыбнулась и, сложив молитвенно руки у груди, прошептала: – А можно кофе?

Она выглядела так забавно, что Аня заулыбалась. Ей стало легко и даже радостно – Елена у неё дома!

– Какой вкусный кофе! – Елена Владимировна даже глаза зажмурила от удовольствия.

– Спасибо, – Аня зарделась от похвалы.

– Теперь, к сожалению, о неприятном.

Аня уставилась на гостью.

– О том поцелуе… – мягко напомнила Елена и принялась что-то изучать в своей чашке.

Аня отбросила прядь волос со лба и села с ровной, как струна, спиной.

– Сегодня после шестого урока ко мне зашла Лариса Петровна – поговорить о вашем аморальном поступке в понедельник.

Аня приоткрыла рот и, выдав нечленораздельный звук, закрыла. Закусив губу и скривившись, словно вот-вот заплачет, прошептала:

– Зачем вы ей рассказали?

– Что? – возмутилась Елена. – Я никому ничего не рассказывала, – произнесла она медленно, чуть ли не по слогам. Аня не сводила с неё глаз, пытаясь понять…

– Она тоже там была, – Елена поставила кофейную чашку на журнальный столик и подняла глаза на Аню.

– Что же мне теперь делать? – прошептала та, и её глаза влажно заблестели за стёклами очков.

– Она пришла узнать, когда мы будем принимать надлежащие меры. И как продвигается этот вопрос в верхах, – фыркнула Елена.

– То-то же она говорила мне о расширенном собрании членов профкома… – Аня сняла очки и принялась рассеянно грызть их дужку. – Она точно уже всей школе раззвонила, – прошептала потерянно.

– А вот как раз и нет! – довольная, что может сказать хоть что-то позитивное, заявила Елена Владимировна. – Только Наталье Александровне как представителю администрации школы.

– Ну это то же самое, что выйти на площадь и закричать во всеуслышание, – Аня вяло махнула рукой. – Наталья Александровна – балаболка, каких поискать, – она умолкла, сосредоточенно грызя дужку очков, а потом произнесла: – А ведь многие уже знают. Утром, до уроков, когда я вошла в учительскую, то заметила, что некоторые не ответили на моё приветствие. И ещё смотрели так, словно на мне что-то неправильно надето. Я даже себя в зеркало осматривала. Потом всё это вылетело из головы, – она вздохнула и добавила грустно: – Мне, наверное, придётся уволиться.

– Глупости только не говорите! – рассердилась Елена. – Из-за болтовни двух сплетниц?!

– Вы их просто не знаете. Как это они ещё не устроили мне публичное побиение камнями! – Аня зло усмехнулась.

– Аня, сейчас уже другое время! Всё-таки демократия. – Елена Владимировне так хотелось её утешить!

– В школе?! Демократия? Да более закоснелых ретроградов, чем в системе образования, ещё надо поискать! – выдала гневную тираду Аня. – Ой!

Извините! – она прикрыла ротладошкой, пожалев о вырвавшихся обвинениях. Всё-таки возле неё сидит директор школы.

– Да чего уж там, – Елена позволительно махнула рукой и засмеялась. Аня улыбнулась в ответ. Сначала несмело, а потом громко и с удовольствием.

– Это нервное, – прошептала она смеясь.

Елена согласно кивнула головой, не в силах вымолвить ни слова.

Вдруг раздался дверной звонок. Он зазвучал так неожиданно и пронзительно, что они замерли.

– К тебе кто-то должен прийти? – спросила настороженно Елена.

– Нет, – отрицательно покачала головой Аня.

Глава 37

«Может тётя Лида? Но она бы позвонила», – Аня терялась в догадках, подходя к двери.

Посмотрела в дверной глазок. Оля! Моментально отпрянула. Ноги подломились, она опустилась на пуфик:

– Что же делать?! Что же делать?! – шептала ошеломлённо. – А может, меня нет! Могу ведь я не быть дома?! – эта мысль показалась настолько здравой и единственно правильной, что Аня поднялась с пуфика и на цыпочках, стараясь, чтобы не скрипнул паркет, осторожненько двинулась вдоль коридора к комнате…

– Аня, тебе звонит Оля! – Елена вышла в коридор с Аниным телефоном в руке, который пел на самом пике громкости незабвенное «The show must go on».

«Хотелось как лучше, а получилось как всегда!» – покраснев от стыда, Аняпионерка накрыла голову уставом пионерской организации. «Но ведь Оля совсем не отвечала ни на звонки, ни на сообщения, – начала оправдываться Аня-Мата Хари. – И вообще, Елена Владимировна здесь по работе». – «Ага», – раздался приглушенный голос из-под книги.

Елена непонимающе смотрела на Аню, которая застыла посреди коридора.

– Тебе звонят, – она протянула телефон Ане.

– Да, – выдохнула Аня в трубку.

– Ты почему не открываешь дверь? – раздался сердитый Олин голос.

– Я не слышала, – выпалила она первое, что взбрело в голову и тотчас же об этом пожалела – что только о ней подумает Лена! – Сейчас. Иду.

Еле переступая ногами, словно к ним были привязаны пудовые гири, Аня опять поплелась ко входной двери.

«Может, спрятать Елену Владимировну в ванной?» – предложила Аня-Мата Хари. «Ну зачем же так банально!» – зло возразила Аня-пионерка, выбираясь изпод книги. – Уж лучше на антресолях. Там её точно Оля не найдёт».

Аня возилась с замком нарочито долго, давая Елене достаточно времени, чтобы уйти в комнату, притаившись мышкой…

– Аня, что случилось? Я не поняла… – Оля шагнула в коридор и, конечно же, увидела Елену Владимировну, которая, увы, не обладала способностью к телепатии, а потому продолжала стоять на том же месте.

– Здравствуйте, – зло прищурив глаза, процедила Ольга.

– Здравствуйте, – радушно отозвалась Елена.

– Аня, – Оля повернулась к Ане, которая закрыв дверь, так и осталась стоять, упёршись в неё спиной.

Поняв, что от Ани не получится добиться чего-то вразумительного, Елена устало выдохнув, сказала ровным голосом:

– Я – Елена Владимировна. Коллега Анны Николаевны.

– Ах вот как… Наслышана, – раздраженно ответила Ольга.

Елена поморщилась. Её покоробил саркастический тон этих фраз.

– Мы с Еленой Владимировной решали рабочие вопросы, – произнесла Аня глухо, не глядя на Ольгу.

– Иногда бывает, что рабочего дня не хватает. Ну, пожалуй, не буду вам мешать…

Оля стремительно шагнула к двери. Аня отшатнулась – такая Оля была разъяренная. Бросив на пуфик розы, которые до этого сжимала в руке, она добавила:

– Вам! Поделите на двоих! – и, выскочив, направилась к лифтам.

– Оля! – Аня выбежала следом. – Ну что ты творишь?! Что это за детский сад! Я тебе вчера звонила, сегодня. Писала… – она схватила Олю за рукав куртки, пытаясь удержать.

– И сразу же пригласила ту! – она со злостью дёрнула рукой. – Дыма без огня не бывает!

Двери лифта раскрылись.

– Но ведь ты же приехала! Зачем теперь уходишь?! – Аня чувствовала, что уже плачет.

Оля поставила ногу так, чтобы лифт не закрылся и, обернувшись к Ане, выплюнула той прямо в лицо:

– Да у меня знаешь, сколько таких! Я никогда не буду за бабой бегать! – и вошла в лифт. Двери закрылись. Он поехал вниз.

Аня застыла, ошарашенно смотря на двери лифта. Последние слова Оли просто вогнали её в ступор.

Елена задумчиво глядела на цветы: «Красивые. Наверное, мириться приходила.

А здесь я. Хотя… она же нас не в постели застукала. Психованная какая-то! Угораздило же меня!» – раздраженно положила букет на пуфик.

Аня всё не возвращалась. «Может, они уже помирились?» – промелькнуло в мозгу. От этой мысли стало грустно. Решила, что ей нужно собираться и уходить, потому что в присутствии этой неадекватной Ольги продолжить разговор не получится. А договорить надо, потому что вопрос срочный.

Её размышления прервал щелчок закрываемого замка. Аня вернулась. Одна.

Елена почувствовала, что рада этому. «Значит, не помирились», – Елена посмотрела на Аню, которая села на розы и сразу же подскочила.

– Ой! – вырвалось у обеих.

– Извини, я туда положила, не подумав, – Елена начала оправдываться.

– Да я сама виновата. Нужно смотреть, – Аня взяла букет, – надо в воду поставить. – Робко предложила: – Может, ещё кофе?

– С удовольствием! – согласилась Елена.

Они пили кофе, перебрасываясь ничего не значащими фразами. Обе не знали, как вернуться к той беседе. Наконец Елена решилась:

– Я сказала Ларисе Петровне, что вы с той женщиной сёстры. Она приехала к вам в гости на выходные и в понедельник должна была уезжать. Тот поцелуй был обычным прощальным поцелуем родственников. Уж извините, такой экспромт получился. Я была настолько шокирована, что это всё, что смогла придумать, – начала оправдываться Елена.

– Да вы просто молодец! Я бы никогда до такого не додумалась, – восхитилась Аня.

– Да ладно, не скромничайте! Ваш воскресник – просто шедевр! – не удержалась Елена и прикусила язык – вдруг обидится.

– Ой! – покраснела Аня, махнула рукой и засмеялась. – Тётя Лида меня так достала своими голубцами, что пришлось такое выдумать. А главное, – она подняла вверх указательный палец, – чистейшей воды экспромт.

– А тётя Лида мне говорит: «Как какие листья грести? Сухие, конечно!» – Елена рассмеялась, вспомнив телефонный разговор.

– И всё-таки, давайте вернёмся к нашим баранам, – первая стала серьёзной Елена. – Завтра на большой перемене я планирую собрать всех учителей в учительской, – она видела как помрачнела Аня. Плечи её тоскливо поникли. Захотелось обнять её, усадив как маленького ребёнка на колени, и, покачиваясь, шептать на ушко ласковые глупости… Усилием воли Елена Владимировна прервала такие затягивающие фантазии:

– Аня, скажите, пожалуйста, честно, – она замялась, зная, что слова, которые она сейчас скажет, могут её обидеть. Но сказать нужно. – Я стояла на противоположной стороне проезжей части. Видела я только… – она постаралась припомнить все подробности такой неприятной для неё сцены, – вашу руку у Ольги на плече и то, что вы… целовались, – выдохнув, скороговоркой произнесла последнее слово. – Лариса Петровна – я говорю, исходя из её слов, – была на расстоянии метров в пятьдесят от машины. Она говорила, что видела такое… – Елена умолкла.

Аня почувствовала, что краснеет. Разозлилась на эту свою дурацкую особенность, но посмотрела в глаза Елене и сказала как можно более убедительно:

– Ничего, кроме поцелуя, не было! Я вообще противник проявления близости публично. Это было для меня так же неожиданно… – Аня закрыла пылающее лицо руками. – Как же стыдно! Я не представляю, как я завтра выдержу всё это! Может, мне всё-таки уволиться? – она посмотрела на Елену, чувствуя, что она – сильное плечо, на которое можно опереться, в которое можно выплакаться. Только она сможет поддержать и пожалеть.

– Я не знаю, что бы я делала без вас, – Аня по-детски всхлипнула и заплакала.

– Ну обними же её! Прижми к груди! – заметался над журнальным столом Купидончик. – Ну хотя бы за руку возьми! Эх! Такой шанс упустили, – он сердито махнул рукой, увидев, как Аня вытирает слёзы рукавом халата, улыбаясь через силу.

– Извините, что-то я совсем расклеилась, – Аня выдохнула. – Просто ещё эта ссора…

– Аня, вот увидите, всё будет хорошо! – принялась её увещевать Елена, перейдя на вы.

«Дура, тыкала ей. Вон как из-за ссоры переживает… Будь ей Ольга не нужна – не плакала бы».

– И с Олей вы помиритесь. Она просто вспыльчивая. Такие люди обычно отходчивые.

– Да? Вы так считаете? – Аня почему-то верила Елене.

– Конечно, – бодро подтвердила Елена, не веря себе.

Ей вдруг стало так обидно! Чем та Оля лучше неё? Было бы по кому плакать. Дура ревнивая. И ведь совсем ещё дитя. Значит, Ане нравятся женщины помладше.

– Мне нужно ехать, – Елена встала.

– Как? Уже? – растерялась Аня.

– Да. Есть ещё кой-какие дела, – сердито сказала Елена.

– Да. Конечно, – кивнула Аня.

«Дура! Какая же ты дура! – подавила стон Елена. – Ну скажи ты мне «останься»! Ведь я останусь!»

Уже собираясь выходить, Елена повернулась к Ане и ободряюще улыбнувшись, провела ладонью той по щеке. Сказала на выдохе:

– Всё будет хорошо!

Аня промолчала, боясь, что заплачет, если скажет хоть слово.

***

– Знаешь, Бася, – Купидончик гладил по спине довольно мурлыкающую кошку и делился впечатлениями о ещё одном дне, проведённом среди людей, – чем больше я узнаю их, тем меньше понимаю! Вот и сегодня, у них был такой шанс остаться вместе! И что ты думаешь?

Кошка недовольно дёрнула хвостом.

– Конечно, они расстались! Как можно быть такими странными?! – сокрушался малыш. – Но самая главная странность: ты к ним привязываешься, понимаешь?

Кошка в ответ согласно муркнула.

– Ой! У них же завтра… – глаза Купидончика стали огромными. – Мне нужно срочно на Олимп! – и выскользнул в открытую форточку.

«Ну вот! На самом интересном месте!» – расстроилась Бася.

Глава 38

Этой ночью Ане снились кошмары. Лариса Петровна, огромная, как вытяжной шкаф в кабинете химии, тянулась к ней своими толстыми пальцами и злобно шипела: «Задушу-у-у…»

Аня просыпалась с бухающим сердцем и опять проваливалась в сон, в котором все её коллеги показывали пальцами на неё, одетую в эротическую коротенькую школьную форму и кричали: «Ты всех учеников соблазнила!»

Она бежала от них изо всех сил… И опять просыпалась с колотящимся сердцем, вся в поту.

Проснувшись после очередного ужаса, она так больше и не смогла уснуть. Аняпионерка и Аня-Мата Хари сидели в уголочке, обнявшись и дрожа от пережитого во снах. Поэтому Ане пришлось размышлять самой:

– Что самое страшное может произойти?! Меня уволят. Скорее, по собственному желанию. Вряд ли я найду работу в других школах – уж эта парочка постарается сделать так, чтобы учителем в нашем городе я не работала. Ехать в другой город? Не тот возраст, да и зачем, если у меня здесь квартира и тётя

Лида…

– Я владею тремя иностранными языками. Неужели я не найду работу?! На крайний случай займусь репетиторством.

– А если не уволят… Останусь работать здесь… Ведь травля начнётся. Все эти насмешки, подколки, дебильные шуточки физрука… Как в глаза смотреть? Лучше уволиться. В общем, как ни крути, увольняться придётся. Зато не буду видеть Елену. С глаз долой – из сердца вон. Иначе я никогда от этой зависимости не избавлюсь.

– А ведь это зависимость! – Мысли перетекли в такое привычное русло. – Когда она прикоснулась к щеке, я просто поплыла. Если бы она чуть дольше задержала ладонь, то даже и не знаю, что бы я сделала… А вот интересно, что бы я сделала? Поцеловала? Наверное, да. Даже зная, что это ей может быть неприятно? Не знаю… Не хочется, чтобы у Елены сложилось обо мне превратное мнение. Хотя оно у неё и так уже сложилось обо всех лесбиянках, – она грустно улыбнулась, – чего только Олино поведение стоит! Цветы бросила, убежала, обвинила меня невесть в чём… И это всё при незнакомом ей человеке. Хорошо, что Лена не принялась докапываться, откуда Ольга о ней наслышана. Та бы уж ей рассказала! Ох и выглядела бы я тогда! – Аня даже содрогнулась при этой мысли.

– А то, что она заявила мне возле лифта о бабах! Неужели она думает, что после этих слов, пусть даже сказанных сгоряча, я буду ей звонить и писать?! Нет. Хватит! И звонила. И писала. Теперь уж пусть она звонит или пишет…

Аня потянулась к телефону. Входящих сообщений не было. Ей вдруг стало грустно. Почувствовала такое одиночество. Опять стала думать о Елене.

– Интересно, как ей теперь с мужем в постели? Может, после той нашей ночи в ней проснулась сексуальность и теперь они с мужем не вылазят из неё? Не зря же она так измученно выглядела, – от этой мысли Ане стало неприятно.

Решила, что нужно попробовать ещё уснуть. Но сон долго не шёл. Разбудил её звонок будильника. Голова, на удивление, была ясной. Да и настроение не ниже плинтуса.

Телефон квакнул входящим сообщением. От Елены Владимировны: красный смайлик в виде рогатого чертика. И под ним фраза: «Не так страшен чёрт, как его малюют». Улыбнулась от уха до уха. Настроение ещё улучшилось: Елена за неё, она с ней.

Принялась собираться на работу. Даже позавтракала. Нервная тошнота, сопровождающая её всегда перед какими-то неприятными событиями, как ни странно, отсутствовала.

«Мы ещё поборемся, Крыса Петровна!» – вздёрнула нос, посмотрев на себя в зеркало перед выходом из дому.

***

Купидончик тоже готовился к педсовету. Правда, довелось слетать на Олимп и встретиться с менадами, которым пришлось пообещать принять участие в оргии на Парнасе. Зато теперь у него есть это! Он поднял крохотный флакончик, от которого исходило слепящее глаза сияние. Зажмурившись, радостно улыбнулся и спрятал его в колчан.

Малыш влетел через приоткрытую балконную дверь. Елена ещё спала. На полу были разбросаны помятые листочки.

«Бедняга, – пожалел её Купидончик, – готовилась! Ничего! И не из таких переделок выбирались!»

***

Елена Владимировна встала, обвела всех внимательным взглядом. Чуть дольше задержала его на Ларисе Петровне, императрицей возвышающейся на стуле: а как иначе – такое дело смогла замутить!

«Ох и паскудная ты тётка! – подумала с отвращением директор. – Да и напарница твоя, – взгляд метнулся к Наталье Александровне, – недалеко отпрыгнула, «мы с Тамарой ходим парой». Ну я вам покажу обеим!»

– Коллеги. Я собрала вас здесь, чтобы решить вопрос, который может перерасти в проблему в ближайшем будущем. Вчера у меня с Ларисой Петровной произошёл разговор о том, что в этот понедельник преподаватель иностранного языка Зорич Анна Николаевна была замечена целующейся с женщиной.

По учительской прошла волна возгласов, шепотков. Все воззрились на Аню, которая на удивление смело встретила обращенные на неё взгляды, что заставило многих даже отвести глаза.

«Хорошо держится! Умница ты моя! – к сердцу подкатила тёплая волна. – Верно. Не смей показывать, что ты боишься! Иначе заклюют».

Елена отвела взгляд от Анны Николаевны и продолжила:

– Это видела я лично и, как оказалось, Лариса Петровна, – Елена Владимировна перевела взгляд на завуча, как и остальные. Та разве что не поклонилась присутствующим. Она просто купалась во всеобщем внимании, время от времени кивая головой в знак согласия со словами.

– Вчера у меня также состоялся разговор с Анной Николаевной по этому поводу. В ходе него мы выяснили, что поцелуй этот был совершенно безобидным. Каким, честно говоря, я его и увидела. К Анне Николаевне на выходные приезжала её сестра, которая в понедельник подвезла её на работу и должна была уехать в другой город. Они попрощались как и принято между родственниками: обнявшись и поцеловав друг друга. Как по мне, вопрос исчерпан. Но Лариса Петровна имеет иное видение этой ситуации. Вчера она предложила мне рассмотреть аморальное поведение Анны Николаевны «в верхах». Честно говоря, я не поняла, какие верхи имеются в виду, но, надеюсь, она сейчас всё расскажет.

Купидончик, сжимающий флакончик в ладошке, подлетел к завучу поближе, повторяя словно заклинание: «Ну испей воды! Тебя мучит жажда!» К его огромнейшему разочарованию жажда Ларису Петровну не мучила совершенно! Малыш даже глаза зажмурил от предстоящего: «Что сейчас будет?!» – он понимал, что эта вредная гетера своего не упустит.

Она поднялась со своего места и откашлявшись, начала:

– Товарищи! Коллеги!

– Уж лучше «господа», – влез со своей репликой историк.

– Николай Васильевич, у нас крайне серьёзное дело, а вы тут хиханьки устраиваете! – парировала завуч и продолжила: – Я всегда считала и считаю, что вокруг личной жизни должна стоять общественность! Я…

– Лариса Петровна, извините, что перебиваю, пожалуйста, давайте только по сути. У нас, к сожалению, мало времени, – прервала её патетическую речь директор.

– Ну что же, по сути так по сути, – обиженно засопела завуч. – Тогда мой вопрос сразу к вам, Елена Владимировна, – она вперила взгляд в лицо директора, которое оставалось бесстрастным. Это разлило Ларису Петровну.

– Почему вы, встретившись с Анной Николаевной у подземного перехода, после недолгой беседы, убежали, как от огня?! – она победно посмотрела на директора и продолжила: – Не потому ли, что узнали нелицеприятную правду?

«Ну и крыса, – зло восхитилась Елена Владимировна, – и это увидела! Где же ты пряталась? Что же сказать?! Об этом я даже не подумала. Какой ход конём припасла! Что же ей ответить?!»

– А как бы вы, Лариса Петровна отреагировали, если бы вас послали прямым текстом? – вдруг вклинилась Анна Николаевна. – Хотя… мне кажется, что вы бы не убежали. Скорее всего, устроили бы скандал, помчались жаловаться, не преминув поведать всей школе на ушко, по секрету всему свету…

По учительской разнёслись одобрительные смешки.

– Что вы себе позволяете?! – Лариса Петровна сейчас очень напоминала большую жабу: щеки надулись, глаза стали огромными…

– Только вот Елена Владимировна не устроила скандал, не начала распространять обо мне сплетни, а просто вызвала к себе на беседу спустя некоторое время, чтобы мы могли поговорить без эмоций. Я ей очень за это благодарна! Это дало мне возможность проанализировать своё поведение и понять, что моя реакция была, мягко говоря, некорректной. Елена

Владимировна, – Аня прямо посмотрела директору в глаза, – я ещё раз прошу у вас прощения за все те слова, что сказала вам сгоряча. Огромное спасибо вам за понимание и человечность. Её-то нам всем и не хватает, – она перевела взгляд на Ларису Петровну, которая только пыхтела, будучи не в состоянии найти нужные слова.

Елена замерла, не зная, что сказать на слова Анны Николаевны.

«Ай да Анна Николаевна! Ай да актриса! Хороший экспромт! Надо будет обязательно поблагодарить её».

«Вот это да?! О боги Олимпа! Вы только посмотрите на эти страсти!» – восхитился Купидончик.

– Так а на капоте что было? – вдруг раздался бас физрука.

– Что было? – Аня непонимающе уставилась на него.

– Ну как? Вы упали на капот с той женщиной, и там… – он загоготал.

«И такие идиоты в школе работают, – со злым удивлением подумала Елена, – сейчас я о многих такое узнаю…» – она поморщилась.

– …ну и всё завертелось, – закончил он. Видя, что Анна Николаевна продолжает на него непонимающе смотреть, добавил: – Так Нина ж Петровна сама рассказывала, с подробностями.

«Вечер перестаёт быть томным», – Елена с интересом уставилась на Нину Петровну. Как, впрочем, и все остальные.

– А что вы все на меня смотрите? Как мне Наталья Александровна рассказала, так я и передала! – отозвалась Нина Петровна.

– Ну как вам не стыдно! Я же вам по секрету, как другу! – гневно сверкая глазами выкрикнула Наталья Александровна. – Вы же обещали никому не говорить! – её ноздри хищно раздулись, она часто и тяжело дышала, исходя справедливой обидой.

– Значит не надо было рассказывать! – парировала та. – Лариса Петровна знает, вы знаете, я знаю, какой же это секрет? Да и как такую новость в себе держать?! – возмутилась она. – Это же лопнуть можно! – Нина Петровна обвела учительскую взглядом, ища одобрения и поддержки у коллектива. «Ох!» – только и смог выдавить из себя Купидончик, перелетавший от одного действующего лица к другому.

– Значит, Нине Петровне рассказала Наталья Александровна, а Наталье

Александровне рассказала Лариса Петровна, – раздражённо сказала Елена Владимировна. Ей уже начинал надоедать этот балаган. – Это не коллектив педагогов, а, извините за сравнение, какое-то сборище баб базарных! – не удержалась она от злой реплики. – Итак, Лариса Петровна, все ниточки к вам. Расскажите же нам, что произошло на капоте.

«Неужели, действительно там что-то было, а я не увидела. Может, на меня нервное помутнение нашло? Аня вчера побоялась, постеснялась об этом сказать… И сейчас Лариса Петровна-Орлиный Глаз нам такое выдаст, а ей дури хватит с подробностями… – Елена почувствовала, как вспотели ладони, стало душно. Она расстегнула пуговку на блузке.

– Все дороги ведут в Рим! – не преминул уколоть историк, который не любил эту «сексотку с тетрадкой», как он про себя называл завуча.

Лариса Петровна повернулась к Наталье Александровне, сидящей неподалёку, и, кипя праведным гневом воскликнула:

– Да разве же я говорила, что видела?!

Теперь настал черёд Наталье Александровне зардеться как маков цвет:

– Но вы же сами говорили, что стоны было слышно очень хорошо…

– Про стоны, может, и говорила, – нехотя согласилась Лариса Петровна и добавила с жаром: – а вот, что видела, это уже ваша бурная фантазия!

– Ну Наталья Александровна жжёт! – загоготал физрук на всю учительскую.

– Но я подумала, если стоны слышно, – принялась оправдываться та, вся красная как варёный рак.

Елена Владимировна испугалась, вдруг ещё удар её хватит. Решила перевести внимание на Ларису Петровну, которая победно улыбалась, ещё не ведая, что и её не минует чаша сия.

– Лариса Петровна, вчера вы говорили, что были от машины на расстоянии примерно сорока метров. Это какими же громкими должны быть эти стоны? – сердито произнесла директор и добавила раздражённо: – Да ещё и возле трассы с непрекращающимся движением транспорта.

«А слух как у собаки, а глаз как у орла», – произнёс нараспев историк.

Купидончик заулыбался и спрятал флакончик в колчан. Здесь он точно не понадобится.

Елена посмотрела на часы – до конца перемены пять минут. Нужно заканчивать этот водевиль. Судя по смущённо улыбающимся лицам, вопрос исчерпан.

– Коллеги, прошу вашего внимания! – она поднялась со стула. Большинство глаз устремилось на неё. – Мне очень стыдно! И за тех, кто распускал слухи, и за тех, кто слушал. И слышал! – она не удержалась от шпильки в адрес Ларисы Петровны, которая сидела, потупив голову, несчастная. Да вот жалко её не было. – Конечно, сплетни – это в первую очередь развлечения. Только ведь за удовольствия приходится платить. В этом мы сейчас с вами убедились.

Я обращаюсь ко всем! Пожалуйста, впредь не руководствуйтесь убеждением, что при отсутствии информации любые версии допустимы. Как минимум, это непорядочно! Давайте на работе работать, а не обсуждать личные вопросы. Поверьте, здоровая, рабочая атмосфера в коллективе сплотит его значительно лучше, чем сплетни. Анна Николаевна, ещё раз извините, пожалуйста, за произошедшее недоразумение. Я уверена, что люди, повинные в оном, обязательно попросят прощения…

Её дальнейшую речь прервал звонок. Директор махнула рукой в знак того, что педсовет закончен.

– Кто на урок, поспешите. Лариса Петровна и Наталья Александровна, после уроков зайдёте ко мне, – сказав эти слова, она ещё раз окинула внимательным взглядом учительскую. Видно было, что всем неловко.

Мельком взглянула на Аню. Та перебирала стопку тетрадей на столе, наверное, собиралась на урок.

«Молодец! Отлично держалась! – Нужно будет сказать ей спасибо за те слова. Надо же… Благодарить за то, что послала! – пряча улыбку вышла из учительской.

– Анна Николаевна, вы уж не сердитесь на нас! – пробасил физрук. – Во народ до жареного оголодавший! – и он захохотал. Остальные тоже заулыбались. Послышалось «извините», «простите».

Аня улыбнулась в ответ, прощающе махнув рукой, сказала хрипло:

– Ладно, проехали.

Моргнула глазами, потому что их уже начинали жечь подступившие слёзы. Почувствовала, как одна всё-таки поползла по щеке. Напряжение стало отпускать. Начало познабливать. Схватив классный журнал, тетради и сумку, поспешила к выходу.

Хотелось бежать, прыгать или просто закричать – адреналин ещё зашкаливал. Сейчас бы пойти к Елене и поблагодарить за всё, что она сегодня для неё сделала! И поцеловать, и обнять!

«Стоп!» – остановила мысленно себя. – Ей твои поцелуи точно не нужны!» Помрачнела, но спустя несколько секунд опять заулыбалась – из такого дерьма выбралась! Да ещё и победителем! И всё это только благодаря Елене!

Глава 39

Аня так и не зашла в кабинет поблагодарить Елену. Решила, что в глазах других учителей это будет выглядеть подозрительно. Даже посмеялась над собой, что у страха глаза велики, но решила не давать повода для разговоров.

Думала позвонить ей, а потом постеснялась. Всю её смелость животного, загнанного в угол, съел педсовет. Адреналин, бурливший в крови, исчез. На смену ему пришла усталость, которая к вечеру перетекла в температуру. Поэтому всё, на что она оказалась способна, это отправить СМС:

«Елена Владимировна, огромное спасибо!

Только благодаря Вашей помощи и поддержке я выбралась из такой щекотливой ситуации!

Ваш должник А. Н.»

И прикрепила улыбающийся смайлик.

***

К концу рабочего дня Елена была измочалена. Беседа с завучами, доморощенными дипломатами, забрала, казалось, последние силы. Вела машину, тупо глядя на убегающие огни машин, чувствуя как тяжелеет голова. Хотелось домой, чтобы кто-то ждал. Пускай хоть Лёшка. Но он перебрался к Ларисе. Даже когда она была на ночных сменах, оставался в её квартире.

А если бы ждала Аня? Об Ане думать было приятно: они бы вместе поужинали, а потом, легли бы, обнявшись, и глазели бы в телевизор. Интересно, какие фильмы ей нравятся? А может, она предпочитает читать? Ну и книг у неё дома! Неужели все прочла? Ей хочется узнать об Ане всё!

Интересно, что она сейчас делает? И где она, и с кем? Этот педсовет был нехилым испытанием для нервной системы. Скорее всего, с Ольгой. Если они помирились. А если нет? Очень захотелось позвонить! Вот приедет и позвонит. Всё скажет! И поблагодарит обязательно!

Уже дома увидела входящее СМС от Ани. Прочла улыбаясь. Приятно. Сразу же написала ответ:

«Спасибо! Взаимно!

Я ведь тоже Ваш должник!

P.S. А мы ведь неплохая команда?!»

И тоже прикрепила улыбающийся смайл.

Решила, если ответ придёт сейчас, то она сразу же наберёт Аню. Посидела минут десять, уставясь в телефон, и решила, что та занята. Наверное, с Ольгой.

Пошла в ванную, взяв телефон с собой: вдруг придёт ответное СМС. Сообщение так и не пришло, а вот телефон вдруг зазвонил. От неожиданности Елена чуть воды не нахлебалась. На экране высветилось «Ольга Викторовна». Пробурчав о большом количестве Ольг в последнее время, ответила:

– Да!

– Добрый вечер, Леночка! – раздался бодрый голос.

– Добрый вечер! – доброжелательно отозвалась Елена. С этой Ольгой она была не прочь поболтать.

– Не отвлекаю?

– Нет. Я в ванне. Лежу в тёплой воде с ароматной пеной. Как раз то, что надо после рабочей недели.

– О! Как заманчиво звучит! – голос стал тягучим и низким. – Надеюсь, после ванной вас ждут не менее приятные объятия?

– Нет, к сожалению, я одна. – вздохнула Елена.

– Но как же… – голос звучал встревоженно. – А Аня?

«Надо же, – подумала Елена уважительно, – запомнила имя».

– У Ани есть девушка, – ответила резко.

– Но ведь в прошлые выходные… – голос умолк, потом зазвучал опять, – вы собирались с ней поговорить.

– Да, собиралась, – Елена хлопнула рукой по воде. Куски пены поднялись в воздух. – Это долгая история. – Она умолкла и принялась подгребать ошметки пены к груди.

– А я планирую завтра в спортзал пойти. – Ольга Викторовна поменяла тему разговора. – Не составите ли мне компанию?

– Как с языка сняли, – рассмеялась Елена.

Низкий, с приятной хрипотцой смех зазвучал в трубке.

– К десяти утра вас устроит?

– Да. Отлично.

– Ну что же. Не смею вас больше задерживать. Расслабляйтесь, и сладких снов.

– Спасибо и вам.

Хорошо, что она завтра встретится с Ольгой. Очень хочется поговорить о последних событиях: Анина девушка, их ссора, да и педсовет этот… А Ольга Викторовна – тётка разумная, к тому же в этих делах лесбийских сведущая. Уж она, точно, что-то дельное посоветует. Елена погрузилась в воду, умиротворённо вздохнув и закрыв глаза.

***

– Доброе утро! – тёплая ладонь опустилась на плечо. Пальцы принялись разминать мышцы.

Какое удовольствие! Елена едва не застонала. Закрыв шкафчик, она обернулась.

– Доброе утро! – улыбнулась Ольге. Правда, несколько покоробила её фамильярность. Хотя это ведь и не «чмоки-чмоки», постоянно раздающиеся в раздевалке: подставление щеки для того, чтобы кто-то целовал возле неё воздух, ненароком мазнув по ней губами. Вот этого она терпеть не могла.

– У вас очень напряжены мышцы, – констатировала Ольга, убрав руку. – Тяжёлая неделя? – прозвучало заботливо.

– Да. Не из лёгких, – вздохнула Елена, но продолжать не стала. – В тренажёрку?

В спортзале тоже практически не разговаривали. Елена едва поспевала за Ольгой, поглядывала с уважением. Хотела бы и она в этом возрасте быть в такой физической форме: подтянутая, нигде ничего не обвисает. Молодец, следит за собой!

– Как часто вы занимаетесь? – спросила, когда они, переодевшись в купальники, шли к бассейну. – У вас очень хорошая фигура. – Чуть не добавила «для вашего возраста», но вовремя прикусила язык.

– Спасибо за комплимент. – Ольга была польщена. – Стараюсь – как минимум трижды в неделю. Ну и, конечно, ограничиваю себя в еде. Обмен веществ уже не тот, что в молодости, а аппетит как-то не уменьшился. Приходится выбирать: или вкусовые рецепторы ублажать, или иные…

– Это ж какие? – заинтересовалась Елена.

– Женщины. Я же вам говорила, что мне нравятся женщины, – Ольга озорно улыбнулась. – К тому же красивые женщины. Как вы… – при этих словах она нырнула в бассейн.

– Здорово, – с лёгкой завистью прошептала Елена. Она так не умела. Потом до неё дошло, что Ольга с ней флиртует. А как иначе эти её слова расценивать?

Она по лесенке спустилась в воду. Ольгина голова в розовой шапочке виднелась над водой.

Неужели в таком возрасте ещё хочется секса? Хотя… она в отличной форме, почему бы и нет? Елена смотрела, как Ольга плыла кролем, делая равномерные, размашистые гребки. Потом и сама неспешно поплыла по своей дорожке.

«Зато ты, Елена Владимировна, становишься не на шутку озабоченной в плане секса!» – рассердилась на себя.

После плавания отправились в душевую. Разместились по соседству, продолжая из-за перегородки беседовать о чем-то несущественном, перекрикивая шум бегущей воды.

– Леночка, не могли бы вы мне спину потереть? – спросила Ольга.

Вроде обычная просьба. Но у Елены почему-то узлом скрутило внизу живота. Задрожали руки. Она замерла.

– Пожалуйста! – Ольга стояла у входа в кабинку Елены, протягивая мочалку. – У тебя? Или пойдём в мою кабинку?

– Тут, – выдавила из себя Елена и принялась водить мочалкой по спине Ольги.

– Сильнее, пожалуйста. Неужели все силы иссякли? – рассмеялась Ольга.

Елена принялась тереть сильнее. Вверх-вниз, вверх-вниз, словно погружаясь в транс. Сквозь пар проглядывали участки спины, ягодицы было видно лучше. Глянув на них несколько раз, запретила себе смотреть туда и уставилась между лопаток. Выше поднималась по-девичьи тонкая шея, с проступающими косточками позвонков. Елена даже один раз провела по ним, коснувшись затылка и отпрянула. Стала интенсивно тереть поясницу. Испугавшись, что сейчас съедет ниже, опять скакнула мочалкой к лопаткам.

Вдруг Ольга сделала шаг назад, оказавшись впритык к Елене. Рука Ольги прикоснулась к Лениному бедру, пальцы медленно поползли вниз, потом вверх. Елена замерла, почувствовав, что сейчас просто упадёт, если обо что-то не обопрётся. Спина Ольги оказалась очень кстати. Она уткнулась лбом в шею Ольги. Задышала часто и громко и почувствовала, как мышцы чужой шеи сократились. Ольга задрав голову, издала протяжный стон.

– Что вы делаете? – ослабевшим голосом спросила Елена, задрожав все телом.

Вдруг из раздевалки послышались громкие женские голоса. Елена отпрянула.

Ольга выдохнула протяжно и громко:

– Извини. Как помутнение какое-то нашло. Не сердись. Пожалуйста, – она повернулась к Елене лицом. Стояла, виновато опустив плечи. – Я не знаю, как это произошло, – принялась она оправдываться. – Ещё раз извини. Я не хочу, чтобы мы из-за этого недоразумения поссорились.

– Я тоже не хочу с вами ссориться. – Елена ещё не пришла в себя после «недоразумения»

– Всё нормально? – донёсся встревоженный голос Ольги. Она было подняла руку, чтобы дотронуться до Елены, но не осмелилась.

– Да, всё нормально, – отозвалась та. – Долго под горячей водой, и этот пар. Как в бане, – рассмеялась. – Выпить бы чего-нибудь холодненького.

– Я только за, – сказала Ольга и ушла в свою кабинку.

***

Они сидели за столиком в кафе спортклуба, ждали, когда принесут заказ. Елена улыбалась, уже в который раз просматривая СМС от Ани:

«Доброе утро!

Мне было лестно узнать, что я с Вами в одной команде!»

Строку венчал улыбающийся смайлик.

Принесли их напитки. Елена отложила телефон. Отхлебнула из своего стакана. Мятная прохлада освежила горло. Она улыбнулась Ольге. Последовала ответная улыбка.

– Поговорим? – предложила Ольга.

Рассказ о событиях рабочей недели посыпался из Елены, как из рваного мешка. Ольга умела слушать так, что хотелось рассказывать ещё и ещё. Елена, не успев и глазом моргнуть, выложила ей всё о ночи с Вовкой, о том, как напилась в среду, как звонила Ане. Рассказала и о встрече с Аниной девушкой. Даже о педсовете поведала.

Ольга лишь качала головой и ахала в нужных местах.

– Вот это жизнь! Как фильм захватывающий посмотрела! – сказала она восхищенно. – То-то у вас мышцы так напряжены. – Как врач и как человек, которому вы очень нравитесь, я вам скажу: отвлекитесь! Постарайтесь расслабиться! Поверьте, иногда лучше «подумать об этом завтра». Время расставит всё по своим местам. Кстати, у меня есть свободный билет на один неплохой джазовый концерт нашей консерватории. Он состоится в следующую среду. Не хотите ли составить мне компанию?

– Даже не знаю, – задумалась Елена.

В среду у неё методический день. Можно и пойти. Действительно, отвлечься. Хватит пока с неё этих лесбийских страстей.

– Скорее всего, да, но точный ответ я смогу дать в понедельник после работы.

– Конечно, – с готовностью отозвалась Ольга. – Муж мой подобные мероприятия не жалует, а мне пойти надо. Моя очень хорошая знакомая работает там концертмейстером. Она же мне и билеты дала. Это уже не первый их концерт. Впечатления у меня только хорошие. Правда, если вам нравится джаз, – она вопросительно посмотрела на Елену.

– Да. Я люблю эту музыку.

– Отлично. В понедельник вечером я жду от вас весточку.

Они ещё поговорили. Ольга рассказала несколько случаев из своей медицинской практики. Елена вспомнила одну смешную историю из школьной жизни. Время летело незаметно. Когда посмотрели на часы, было уже почти три.

– Вот это мы с вами горазды беседовать! – удивилась Ольга.

Попрощались на автостоянке. Без чмоков-чмоков, как благодарно отметила про себя Елена.

Возвращаясь домой она думала об Ольге Викторовне. Как человек она нравилась Елене всё больше. «А как женщина? – вылезла скользкая мыслишка. – А вот на этот вопрос я пока ответить не могу. Зато точно знаю, что и в её возрасте думают о сексе».

Глава 40

Аня проснулась ближе к полудню.

– Вот это я сплю!

А потом рассердилась на себя, увидев сообщение от Елены, пришедшее вчера вечером.

– Ладно. Хватит злиться. Всё-таки у меня была температура – простительно.

Сразу же принялась писать ответ. Отправила и стала ждать весточку от Елены. Слонялась по квартире в ожидании ответа.

«У человека семья. Субботний день – домашние хлопоты. Весь наш педагогический коллектив после этого педсовета костью в горле стоит. Скажи спасибо, что вытащила тебя из дерьма, в которое ты сама же и влезла. Вот только Олей прикрываться не надо! Своя голова на плечах есть. Ты ещё и старше на десять лет. А тебе ведь не очень и нравилось с Олей целоваться? Вот если честно. Ведь не очень? Не очень. А секс, признайся, тоже был не особо хорош? Так ведь? Так. Так чего ты куксишься?! Решила же: Оле не звонить и не писать! Если ты ей нужна, сама и позвонит, и напишет, и приедет. Адрес твой она знает».

Аня-пионерка и Аня-Мата Хари сидели разинув рты: Аня разговаривала со своим альтер эго. Явление крайне редкое, а поэтому ещё более захватывающее.

– Моя школа! – с гордостью прошептала Аня-пионерка.

– Почему это твоя?! – не согласилась Аня-Мата Хари.

– Потому что я всегда докапываюсь до сути, в отличие от тебя, молитвенно складывающей ладошки и застывающей как истукан.

– И никакой не истукан! – рассердилась Аня-Мата Хари. После пережитого педсовета она уже не боялась никого и ничего. Что уж там говорить об извечной оппонентке. – Я шепчу мантры и медитирую. Это помогает душевно собраться. Не то что твои грохочущие барабаны! – огрызнулась она.

– Да если бы не мои барабаны… – Аня-пионерка чуть не задохнулась от злости. Такой наглости Аня-Мата Хари себе ещё никогда не позволяла. К сожалению, закончить фразу она так и не смогла – зазвонил телефон.

– Оля? – прошептала Аня-пионерка.

– Елена? – прошептала Аня-Мата Хари.

– Привет, тёть Лида, – весело отозвалась Аня. – А я вот только проснулась, представляешь? Ну я и соня! – помолчала, слушая, что говорит тётка. – Да, неделя была очень тяжелая. Всё никак не отойду, – опять умолкла. – Ой, я обожаю твои блины! А давай заеду в супермаркет и куплю солёной красной рыбки? И пармезана тоже. Да. Конечно, я попрошу сперва попробовать. Хорошо.

Я уже собираюсь. Жди меня на блины! Я тебя люблю!

***

Тётя Лида с умилением смотрела на Аню, которая жевала блинчик.

– Такая бледная! – не удержалась она от замечания. – Мне кажется, ты за эту неделю ещё больше похудела, – вздохнула тётя. – Может, у тебя что-то болит? У меня есть знакомая, очень хороший узист…

– Началось! – Аня закатила глаза. – Тёть Лида, всё нормально. Посмотри, сколько я уже блинчиков съела. У меня отличный аппетит! Просто эта неделя была действительно суматошная и тяжёлая.

– А когда у вас каникулы?

– В конце ноября.

– Так ещё рановато для контрольных. Или что-то не складывается с твоей девушкой?

«Ну вот… После наших каминаутов тётя Лида будет совать свой нос повсюду без малейшего зазрения совести. Ведь мы теперь с ней подружки».

Тётя Лида улыбку расценила как приглашение к разговору на интересующую её тему.

– У меня для вас сюрприз, – она потянулась к конверту, лежащему на подоконнике. – Вот, – протянула ей. – Это два билета на концерт нашего эстрадного отдела. Программа интересная! Буду очень рада вас видеть.

Аня держала билеты и думала, как сейчас тётя Лида вопьётся клещом, узнав, что Аня придёт одна. Или взять, а потом сказать, что у Оли не получилось? Нет. Всё-таки это пригласительные. Нехорошо. Пусть лучше тётя Лида ещё кому-то один вручит… Лучше говорить как есть. Хватит уже вранья!

– Я обязательно приду, но, скорее всего, одна, – Аня виновато посмотрела на тётю Лиду. Та удивлённо округлила глаза. Придётся объяснять. Аня выдохнула и начала:

– Мы, наверное, поссорились с Олей.

– Наверное?

Пришлось ей рассказать о сцене, произошедшей в квартире. Как Аня ни старалась обходить острые углы в виде поцелуя в понедельник и педсовета в пятницу, тётя Лида, вцепившись бульдожьей хваткой и проявив чудеса «догадостности», вытащила из неё и эту информацию.

– Вот такие дела, – вздохнула Аня.

– Бедняжечка, – прошептала тётя Лида. – Почему же ты мне не позвонила?!

– Тёть Лида, ну а что бы ты сделала? Разве только расстроилась бы.

– Ну я тебя хотя бы морально поддержала!

– Меня Елена Владимировна морально поддержала. – Аня взяла телефон со стола – вдруг сообщение от неё? Пусто.

– Да, – охотно согласилась тётя Лида. – Видишь, как она о тебе заботится! Мне кажется, это неспроста, – она сделала значимую паузу и продолжила радостным голосом: – Вот не зря тогда мне ангел дал знак, что вы должны быть вместе! Я думаю, она к тебе неравнодушна.

– О боже! – выдохнула Аня. – Елена Владимировна замужем. Она не приемлет такого вида отношений! У нас ведь был разговор на эту тему! – чувствуя, что начинает раздражаться, умолкла.

Но если тётя Лида что-то вбила себе в голову, то переубедить её было практически невозможно. Не заметив, или сделав вид, что не заметила Анино раздражение, она продолжила:

– Анечка, мы все люди. Нам свойственно ошибаться! Может, она уже иначе думает. Ведь почему вы с Олей поссорились? – тётя Лида выстраивала цепочку рассуждений по каким-то своим принципам, для Ани непонятным.

– А при чём здесь Оля? – непонимающе спросила она.

– А при том, что вы с ней совершенно разные! И не подходите друг другу! – закончила с чувством полного удовлетворения сказанным тётя Лида.

– Ну откуда ты можешь это знать! – рассердилась Аня. – Ты же её даже не видела!

– Аня, у меня жизненный опыт побольше твоего будет, – строгим тоном отозвалась тётя Лида.

«Ну всё, не отстанет», – Аня подавила стон и, чтобы не обижать тётку и не расстраивать себя ещё больше, сделала заинтересованное лицо.

– Понимаешь, здесь дело даже не в возрастной разнице, – принялась рассуждать тётя Лида, – просто вы росли в разных системах. Ты – когда мы думали, что двигаемся к социализму, а вот Оля – когда думали, что идём к капитализму. Вот почему вам так сложно! Между вами – пропасть! Человек – существо глубоко социальное. Ему очень важно, чтобы его одобрял социум, очень важно не быть изгоем. И эти социальные установки въедаются в нас так глубоко, что уже и не разобрать, где твоё личное, а где навязанное обществом. Вот почему Елена подходит тебе больше! – тётя Лида подняла вверх указательный палец, закончив свою академическую речь.

– Я поняла твою идею, – задумчиво протянула Аня. – Только ведь помимо общности мировоззрений есть ещё и телесное притяжение. Влюблённость. Романтика. Химия…

– Конечно, есть, – с готовностью согласилась тётя Лида. – Но только ведь если мы говорим о длительных отношениях, то людям ведь надо уживаться друг с другом. А попробуй это сделать, руководствуясь только химией?

– Резонно, – заметила Аня. – Исходя из твоей теории, мне проще строить отношения с людьми старше меня или ровесниками?

– Умница! – улыбнулась та. – У меня есть знакомая, которая тоже предпочитает женщин. Ей ужехорошо за пятьдесят…

– Ты мне предлагаешь с ней… – Аня не договорила, недоверчиво уставившись на тётю Лиду.

– Нет, конечно. Хотя… она даст фору всем если не тридцатилетним, так твоим ровесницам уж точно. Очень образованная, умная, харизматичная, ухоженная…

– Тёть Лида, ну ты прям как профессиональная сваха, – засмеялась Аня.

Та тоже рассмеялась и продолжила:

– Мне бы хотелось, чтобы вы пообщались. Она прекрасный собеседник. Но я хотела не о том. Вот дурная голова… Она знакома с такими же женщинами. Я уверена, что среди них есть твои ровесницы, которые тоже ещё не встретили свою судьбу.

– Да-а. Услуг свахи мне не избежать! – протянула Аня и опять рассмеялась.

– Кстати, я ей тоже дала пригласительный, так что…

– Ну всё! Не избежать мне её чар…

– К сожалению, такие женщины одиночеством не страдают. Она придёт с подругой.

– Ну вот! – наигранно огорчилась Аня. – А я уж губу раскатала.

– Анна! – тётя Лида сердито посмотрела на неё. – Я не хочу, чтобы ты повторила мою судьбу!

– Тёть Лида, да не волнуйся ты так! У меня всё будет хорошо! – Аня говорила эти слова, изо всех сил пытаясь в них поверить.

Глава 41

– Спят, – умилённо прошептала Афродита.

Как дети! – радостно вторил Купидончик, с нежностью смотря на циклопчиков, которые лежали каждый на краю своей чаши, свернувшись калачиком и подложив крохотные ладошки под щёку.

– Молодец! – богиня похвалила малыша. – Справился с задачей. Лети отдыхать.

– Благодаря тебе, о прекраснейшая! – он отвесил учтивый поклон и поспешил убраться восвояси, чтобы она не принялась расспрашивать, как он достиг такого чудесного результата. Ведь рассказывать-то особо было нечего: люди сами умудрились эту ситуацию разрулить.

«Очень непростые они существа!» – уже в который раз восхитился ими.

***

Аня собиралась на концерт особенно тщательно – интересно было посмотреть на эту лесби-богиню с подругой. И, чем чёрт не шутит, вдруг она познакомит её с женщиной-мечтой?

– Знать бы ещё, какая она, эта женщина-мечта, – недовольно пробормотала Аня-отличница.

– Ой, это же совсем просто! – Аня-Мата Хари молитвенно сложила ладони у груди, – тебе это подскажет сердце! Оно начнёт петь песнь любви!

– Началось… Где мой противорвотный Устав?! – Аня-отличница заозиралась по сторонам.

От Оли – тишина, с Еленой обмен благодарственными эсэмэсками тоже сошёл на нет. В голове толпились лишь планы-конспекты уроков. Неужели она должна повторить путь тёти Лиды?! Ну уж нет!

Она обновила макияж. Решила не делать замысловатую причёску. Собрала волосы в высокий хвост. Хватит на сегодня строгой учительницы в юбке ниже колена и наглухо застёгнутой блузке. Надела бежевую юбку-карандаш, которую не разрешала себе носить на работе, и джинсовую рубашку, оставив расстёгнутыми две верхние пуговицы. Потом расстегнула ещё одну. Покрутившись возле зеркала, осталась довольна своим внешним видом.

Аня так спешила на концерт, что опоздала. Место её было в середине партера, поэтому пришлось прижиматься к спинкам кресел следующего ряда, сгибаясь и съёживаясь, чтобы не мешать зрителям. Она ежесекундно извинялась, пробираясь к своему месту. А ещё очень хотелось проглотить цветы, которые приходилось то поднимать, то опускать. Хорошо, что свет в зале был приглушен, и Аня надеялась, что её полыхающие щеки не были видны.

В основном играли студенты. Тётя Лида была задействована лишь в трёх номерах. Время для Ани пролетело незаметно. Когда объявили последнюю композицию, она даже удивилась, что уже конец. Концерт был действительно хорошим.

В зале загорелся свет. Все участники-музыканты вышли на поклон. Зал рукоплескал стоя. Аня тоже хлопала в ладоши изо всех сил, решив, что сейчас вручить букет будет самое то, когда вдруг увидела… Елену, которая горячо аплодировала, то и дело наклоняя голову к женщине с короткой стрижкой, чтото говорившей ей на ухо.

Аня продолжала бессознательно стучать ладонью о ладонь. Про цветы она забыла. Всё её внимание было сосредоточено на этих двух. Почему здесь Елена? Кто та женщина? Ане срочно хотелось получить ответы на эти вопросы. Подойти и поздороваться? Обменяться впечатлениями о концерте? Познакомить с тётей Лидой? Вопросы роились в Аниной голове, пока она не увидела, что Елена и незнакомка сели на свои места. Музыкантов вызвали на бис. Свет в зале померк опять. Что исполняли, Аня не слышала. Она сидела, повернув голову в сторону Елены Владимировны.

– Больше всего меня смущает тот факт, что она на этом мероприятии без мужа! Очень подозрительно, – сказав это, Аня-пионерка принялась пристально вглядываться в полумрак зала.

– А может ты не будешь включать Штирлица? – спросила несколько раздражённо Аня-Мата Хари.

Её тоже удивило присутствие Елены на концерте. Но в отличие от своей извечной соратницы-оппонентки её больше заботила незнакомка, которая что-то шептала на ушко Елене. Что-то было в ней такое… Аня-Мата Хари пока не могла понять что, а эти рассуждения о муже отвлекали.

– Ты, как всегда, не видишь дальше собственного носа! – сердито выговаривала ей Аня-пионерка. – Посещение концертов, выставок, и прочих мероприятий – обязательный атрибут культурной жизни каждой семьи! Это основа крепкого семейного союза! Ведь что как не беседы о прекрасном могут разнообразить досуг, сделать его насыщенным и…

– Ну какая же ты нудная! – не выдержала Аня-Мата Хари. – Может, у неё муж работает посменно, может, он терпеть не может джаз. Да мало ли что может быть! Ты лучше приглядись к другой женщине!

– А что с ней не так? – удивилась Аня-пионерка.

– А то… – задумчиво произнесла Аня-Мата Хари. Мне кажется, что она лесбиянка! – закончила трагическим шепотом.

– Ох! Я думала, ты скажешь что-то важное. А это всего лишь очередной шедевр из серии «Очевидное—невероятное», – устало вздохнула Аня-пионерка.

– Лучше подумать, что делать. – Она принялась считать, загибая пальцы: раз – сделать вид, что мы Елену не заметили, два – сделать вид, что заметили и неимоверно обрадовались. Тогда нужно понять, как выразить эту радость. Можно взмахом руки, воздушным поцелуем. И ретироваться. Или подойти и уж там выражать радость от встречи…

– Мне больше нравится вариант подойти! – перебила Аня-Мата Хари, обрадовавшись, что сможет получше рассмотреть спутницу Елены.

– Подожди, я ещё не закончила, – рассердилась Аня-пионерка. К сожалению, сделать это ей так и не удалось – люди потянулись на выход.

Аня решила положиться на авось. Она тоже встала, решив, что ей сейчас нужно найти тётю Лиду и, наконец-то, вручить ей букет. Елена и её спутница остались сзади. На них Аня не смотрела.

– Тётя Лида, поздравляю! Вы просто молодцы! Чудесный концерт! – Аня вручила букет, дождавшись пока тётя Лида останется одна. – Может, отпразднуем?

– Спасибо огромное! – глаза тёти Лиды сверкали. Она была очень довольна, что концерт удался. Внимательно посмотрела на племянницу. – Прекрасно выглядишь! Я заказала столик в «Глории». На четверых! – добавила она после паузы. Засмеялась, увидев удивлённо приподнятые Анины брови. – Ты же помнишь, я тебе рассказывала об Ольге? – дождавшись согласного кивка, продолжила. – Наверное, она будет со своей женщиной. Познакомишься с ней поближе. Она обещала помочь тебе в поиске женщины твоей мечты!

– Но тёть Лида, я не хочу… – начала было Аня.

– А вот и они! – тётя Лида призывно замахала рукой.

Аня обернулась. Оживлённо беседуя, к ним шли Елена и её спутница.

– Ольга – та, что с короткой стрижкой. А вторая, видимо, её женщина, – затараторила тётя Лида, умудряясь улыбаться. – Красивая! – протянула с ноткой лёгкой зависти. – Где она их только находит?

Аня стояла окаменев. Елена Владимировна – женщина этой Ольги?!

«А как же муж?! – ошарашенно пробормотала Аня-пионерка. «Я так и знала! Я сразу почувствовала, что та женщина лесбиянка!» – не могла нарадоваться своей проницательности Аня-Мата Хари.

– Добрый вечер! Лидочка, это было великолепно! – выразила Ольга своё восхищение и вручила цветы сияющей тёте Лиде. – Мы с Леночкой, – она указала на Елену Владимировну, – просто в восторге!

– Да, концерт чудесный, – выйдя из столбняка, присоединилась Елена Владимировна.

– Спасибо! Спасибо огромное! Так приятно, когда люди приходят послушать, посмотреть! – заливалась соловьём тётя Лида. – Ах! А это моя племянница! Прошу любить и жаловать – Аня!

– Добрый вечер, – выдавила та из себя, чувствуя, как краска заливает лицо.

– Приятно познакомиться.

– Взаимно, – хором ответили Ольга с Еленой.

– Вот и отлично! – рассмеялась тётя Лида и, чувствуя себя на правах хозяйки, продолжила: – Я заказала столик в ресторанчике по соседству. Посидим немножко?

– Конечно! – ответила Ольга.

Когда они шли к гардеробной, Елена с Аней поотстали от тёти Лиды и Ольги, живо о чём-то разговаривающих.

– Извините, – не глядя на Аню, пробормотала Елена. – Действительно, подурацки получилось. Всё было настолько сумбурно и… Для меня так неожиданно, что я просто язык проглотила.

– Ага, – только и смогла выдавить из себя Аня. Новость о том, что Елена – женщина той Ольги… просто не укладывалась в голове.

– Я думаю, будет лучше оставить всё как есть? – предложила Елена. Увидев непонимающий Анин взгляд, продолжила: – Ну это будет просто глупо выглядеть, если мы сейчас скажем, что мы коллеги. Как вы думаете?

– Что? – спросила Аня. – Ах да, – кивнула головой, соглашаясь.

Елена не могла дать самой себе вразумительный ответ, почему она не хотела, чтобы Ольга узнала об Ане. Вот не хотела, и всё. Решила, что нужно довериться интуиции, а порассуждает она над этим потом.

– За джаз! – подняла бокал тётя Лида. – Пусть эта музыка соединяет любящие сердца!

Все, кроме неё, пили минеральную воду. Как оказалось, Ольга и Елена были за рулём.

«Для конспирации», – отметила про себя Аня. Она внимательно следила за каждым движением этой пары, находя всё больше и больше подтверждений шокирующей новости.

Тётя Лида щебетала без умолку. Она, оказывается, сегодня ничего не ела – волновалась, кусок в горло не лез. Поэтому бокал вина на пустой желудок сделал своё дело: её глаза сверкали, она стала не на шутку разговорчивой и очень смелой.

– Лена, вы не будете против, если мы с вами на минуточку отойдём? – предложила она.

– Конечно, – несколько удивилась, но согласилась та.

– Понимаете, – начала тётя Лида доверительно, когда они отошли от столика и сели на диванчик, недалеко от входа, – Аня, моя племянница, такая же, как и вы, – она с намёком посмотрела на Елену, которая непонимающе уставилась на неё. – Ну… – тётя Лида огляделась по сторонам и прошептала той на ухо, – лесбиянка. – Не особо заморачиваясь выражением лица своей собеседницы, продолжила: – Только вот никак не везёт в личной жизни. Поссорилась на днях со своей девушкой, – тётя Лида вздохнула.

– Да?! – не на шутку заинтересовалась Елена.

– Да, – подтвердила тётя Лида, – но я этому даже рада, потому что они не подходят друг другу! Да к тому же она любит другую! – в голосе зазвучали трагические нотки.

Елена почувствовала, как забилось сердце, она не сдержалась и выпалила:

– И кто же это?

– Это её коллега. Но до чего ж обидно! Эта женщина замужем. И она предпочитает мужчин, – тётя Лида тяжко вздохнула. – Анечка её так любит! – её голос задрожал. – Она ведь и с этой Олей познакомилась, чтобы ту свою Елену забыть. Но только ведь сердцу не прикажешь! Вы согласны со мной? – она посмотрела на Елену: – С вами всё хорошо? Вы как-то выглядите…

– Да, конечно, – поспешила заверить её та. – Просто история очень трогательная. А вы точно уверены, что она любит Елену? – она уставилась на тётю Лиду.

– Конечно! – воскликнула та, а потом понизила голос. – Мне было знамение, – она уставилась на Елену. Не увидев ухмылки, продолжила: – Ко мне на кухню прилетел ангел. И он это подтвердил. Вы только не смейтесь! Я тоже сперва подумала, что сошла с ума. Но моя кошка, Бася, сказала, что нет. А Бася очень проницательная.

Елена уставилась на свою собеседницу. В памяти всплыл воскресник. Но то было детским лепетом по сравнению с этим шедевром. Семейка, конечно, не лишена воображения.

– Может, пойдём к столу? – предложила она несмело. – Нас уже, наверное, заждались.

– Да, я думаю, что Ольга уже всё узнала, – решительно произнесла тётя Лида.

– Что узнала? – заинтересовалась Елена.

– Ах, – махнула рукой тётя Лида, – я решила взять Анечкину судьбу в свои руки. У Ольги очень много знакомых из этой среды. Ну вы же понимаете? – она глянула на Елену, которая кивнула, не имея ни малейшего представления, о чем идёт речь, но уже ничему не удивляясь.

Голосом, полным энтузиазма, тётя Лида сказала:

– Она обещала Анечку с кем-нибудь познакомить. Сколько же можно быть одной! – она опять тяжко вздохнула. – А если Ольга что-то обещает, то обязательно сделает. Да ведь вы и сами это знаете! – и заговорщически улыбнулась.

Глава 42

– Анечка, можно к вам так обращаться? – спросила Ольга, только они остались за столиком одни.

– Конечно.

– Отлично. Очень надеюсь, что наша беседа будет откровенной.

Аня молча смотрела на Ольгу. Что она имеет в виду? Неужели что-то знает? Ей стало душно. Она потянулась к стакану с водой. Выпила залпом почти весь.

– Да не волнуйтесь вы так! – прохладная ладонь легла Ане на запястье. – Поверьте, я в роли свахи тоже себя чувствую не особо комфортно.

«Ах!» – получилось почти вслух. Речь пойдёт о другом. Ну что же, послушаем. Дышать стало легче.

– Лида мне говорила, что у вас в анамнезе неразделённая любовь, – улыбнулась Ольга, – извините, – опять улыбка, – издержки профессии.

«Действительно, очень харизматичная особа. И она это знает и умело использует», – наблюдая как бы со стороны, отметила Аня. – Неудивительно, что Елена поддалась её обаянию. А какая самоуверенность! Она ведь меня впервые видит, а уже её ладонь на моём запястье. Конечно, всё так невинно… Жест доброго самаритянина, омывающего мои душевные раны, – Аня усмехнулась про себя. – Коснись так руки Елены, проведи неспешно, посылая импульсы по коже и Елена поплывёт…

– Та женщина оказалась натуралкой? – этот вопрос прервал Анины размышления. – Иначе я просто не могу объяснить, как можно не откликнуться на чувства такой красивой женщины, как вы, Аня.

«Ну и змея-искусительница! – восхитилась про себя Аня, почувствовав, что краснеет. – Интересно, что она Елене говорила?»

– Да, та женщина предпочитает мужчин, и она замужем, – ответила, внимательно наблюдая за Ольгой. Даже и тени замешательства на ухоженном лице. Неужели не знает, что Елена замужем?

– У меня тоже было несколько романов с натуралками, но все они закончились плачевно: женщины уходили к мужьям, а я собирала себя по кусочкам, – печально вздохнула Ольга и продолжила более бодрым голосом, – и уже почти десять лет как никаких натуралок, – она улыбнулась.

«А как же Елена?» – чуть не вырвалось у Ани.

– Даже если женщина бисексуальна, она всё равно возвратится к мужчине, потому что догмы, навязываемые обществом, перемалывают все чувства, – с горечью заключила Ольга. Помолчав, она ободряюще улыбнулась: – Ничего, будет и на нашей улице праздник! Главное, оказаться в нужное время в нужном месте!

«Как ты и оказалась, – хмуро подумала Аня. – Интересно, где они могли познакомиться? И как долго знают друг друга? Как Ольге удалось затащить Елену в постель? Тот ещё краснобай… Могу предположить, что она ей плела… А та млела… Конечно, какая женщина не любит комплименты?!»

– Старый конь борозды не испортит, – услужливо поделилась народной мудростью Аня-пионерка, которая уже просекла, что за фрукт эта Ольга.

Аня не считала себя кровожадным человеком, но сейчас ей хотелось схватить за воротник эту дамочку и сказать: «Сейчас же оставь в покое мою женщину!» – Ой! Ведь Елена замужем! – испуганно пропищала Аня-Мата Хари.

– Точно. Я сама сегодня видела кольцо у неё на безымянном пальце правой руки. Честное пионерское! – клятвенно заверила Аня-пионерка. Она вдруг хлопнула в ладоши, словно ей в голову пришла интереснейшая мысль. – Стоп! А кто сказал, что Елена – невинная овечка?! И, вообще, кто сказал, что они встречаются, потому что у них любовь?! – она вдохновенно продолжила, пытаясь донести идею до масс: – Ведь многие встречаются ради секса! Елену ведь не устраивает муж в постели? – тоном обвинителя задала она вопрос.

– Нет! – с готовностью отозвалась Аня-Мата Хари.

– Ну вот. А Ольга устраивает. Вот и всё! Все довольны, – Аня-пионерка довольно хмыкнула. – А ларчик просто открывался!

– Но ведь с Аней тоже всё было хорошо в постели! – не согласилась с её доводами Аня-Мата Хари. – Почему же она не захотела продолжать это?

Аня-пионерка недовольно поморщилась. Ну почему нужно всё испортить?! Такая логичная теория! Она принялась защищать своё детище:

– Потому что Аня ей не подходит в другом!

– Это в чем же она может не подходить?! – обиделась Аня-Мата Хари.

– Ну хотя бы тем, что нам нужны отношения, со всеми вытекающими обязательствами: вместе жить, вести общий быт… А Елена, прошу вспомнить, женщина замужняя, занимающая серьёзную должность, которую она вряд ли захочет потерять. Логично?

– Да, – нехотя согласилась Аня-Мата Хари.

– Ну вот, – ещё более воодушевившись согласием извечной оппонентки, продолжила Аня-пионерка. – А Ольга ведь тоже замужем! Кольцо все видят? – тоном строгой учительницы спросила она и, получив утвердительный кивок, подытожила: – Эти две дамы – одного поля ягоды. Им нужен только секс…

– Ты думаешь, что в таком возрасте кто-то ещё хочет заниматься сексом? – в вопросе сквозило сомнение.

– Ну не в крестики-нолики они играют, когда встречаются! – рассердилась Аняпионерка. – Эта Ольга – та ещё пройдоха! – заявила она, пристально всматриваясь в её лицо.

– Скорее всего, ты права, – обиженно засопела Аня-Мата Хари. Ей стало неимоверно горько и обидно, что вся, так горячо ею любимая романтика, разбилась о похоть! Она шмыгнула носом, стараясь не заплакать. – С кем же эта Ольга Аню познакомит? – сердито спросила она, и сама же ответила на этот вопрос: – С такой же похотливой сучкой!

Аня-пионерка даже рот открыла от удивления: такие слова от этой святой простоты?!

– Очень точно сказано, – наконец выдавила она из себя.

Аня чувствовала, что начинается головная боль. Ей захотелось домой, в душ, а потом лечь спать и желательно без сновидений. И пусть эти Оли с Еленами катятся ко всем чертям! Она смертельно устала.

– Ольга… извините, не знаю вашего отчества, – начала она.

– Просто Ольга, – улыбнулась та.

– Хорошо, Ольга. Спасибо большое за ваше согласие мне помочь, но я сейчас не хочу ни с кем знакомиться. Мне нужна пауза.

– Я понимаю, – сочувственно закивала та головой. – Вот моя визитка, – она достала из сумочки и протянула Ане кусочек картона. – Звоните в любое время, – широко улыбнулась.

– Спасибо, – поблагодарила Аня, пряча визитку в свою сумочку.

– Что-то наши девочки задерживаются, – посетовала Ольга.

Аня принялась усиленно жевать, проигнорировав Ольгину реплику. Ей сейчас не хотелось видеть ни тётю Лиду, ни Елену. Поэтому она даже голову не подняла, услышав нарочито бодрое Ольгино:

– А вот и они!

– До чего же я голодна! – воскликнула тётя Лида.

Елена молча принялась ковыряться в своей тарелке. Аня исподтишка поглядывала на неё. Она же этих взглядов не замечала. Голова была занята одним: что из рассказанного тётей Лидой можно считать правдой? Понятно, что беседы с ангелом и кошкой сразу можно отсечь. А остальное?! Елена подняла глаза от тарелки и посмотрела на сидящих за столом. Ольга и тётя Лида оживлённо беседовали. Аня сидела нахохлившись, уставясь в тарелку.

«Интересно, они уже обсудили подходящую кандидатуру?! – мелькнула неприятная мысль. Она посмотрела на Ольгу. – Надо как-то у неё об этом спросить. Но как? Мимоходом, мимолётом? – она ухмыльнулась. – А скажу, что я заинтересовалась Аней! – чуть не рассмеялась радостно. – Ведь, действительно, интересная мысль!»

«Как смотрит на Ольгу! Улыбка от уха до уха! – со злой завистью подумала Аня.

– На меня так ни разу не посмотрела! Стоило мне наряжаться! – словно она, действительно, одевалась, исключительно затем, чтобы поразить Елену. – Конечно, три пуговки на блузке расстёгнуты неспроста. Да и юбка бёдра обтягивает так сексуально… – Аня непроизвольно сглотнула слюну, вспомнив как Ольга с Еленой шли к ним с тётей Лидой навстречу. – И сейчас сидит, вся раскрасневшись, и на Ольгу призывно поглядывает, будто мы такие олухи, ну ничегошеньки не видим! – Аня накручивала себя, не в силах остановиться. – Конечно, после концерта поедут, скорее всего, к Елене на квартиру и будут там… – она сцепила зубы, почувствовав, как напряглись мышцы шеи. – Какая же всё-таки сволочь! Развратная сучка!» – Ане невероятно захотелось схватить Елену, уложить на эту столешницу, сорвать с неё блузку с юбкой и…

– Анюта, ты с нами? Тук-тук! Кто дома? – тётя Лида радостно улыбалась.

Второй или третий бокал вина сделали свое коварное дело – она стала острить!

«Только не это!» – едва не в голос простонала Аня. Выдержать тётю Лиду с её рождёнными в винных парах шуточками-прибауточками она сейчас была совсем не готова.

– Голова болит! – пожаловалась она.

– Добрый доктор Айболит! Голова моя болит! Выпейте вина, голубчик, А потом поешьте супчик! – выдав сей экспромт, тётя Лида весело захихикала.

«Надо точно это прекращать. Потом пойдут песни, за ними джазовые импровизации…» – с тоской подумала Аня.

– Тётя Лида, нам завтра на работу рано, – она прикусила язык, поняв, что чуть не выдала себя. К счастью, никто особо не прислушивался к её словам.

– Да. Мне тоже завтра на работу, – подхватила Елена. Ольга её поддержала.

Попытки тёти Лиды ещё чуть-чуть посидеть, попеть, поиграть, потанцевать были пресечены Аней на корню. Она стала вызывать такси, отклонив все Ольгины предложения её подвезти.

На Елену, тоже заикнувшуюся о своей машине, зыркнула так, что та умолкла сразу, покраснев даже в области шеи.

***

Купидончик отдыхал под раскидистой кроной оливы. В одной руке он держал кубок с амброзией, предвкушая её неземную сласть у себя во рту. Прежде чем отведать божественный напиток, он оглянулся по сторонам и, обреченно вздохнув, воткнул кубок в облачко. Ломая ветки на своём пути, возле него свалился Гермес.

Купидончик встал, подставив богу бочок:

– У меня здесь царапина, можно поаккуратней? – попросил он.

– Без проблем! – отозвался курьер и, схватив малыша, взмыл ввысь.

– Купидончик доставлен, о прекраснейшая! – с учтивым поклоном сказал Гермес, аккуратно усадив мальчика в кресло из морской пены.

– Благодарю тебя, – величаво улыбнулась Афродита.

– Всегда к вашим услугам! – тот ударил сандалией о сандалию и был таков.

– Пойдём, – вздохнула богиня.

«Даже не поздоровалась… – отметил про себя Купидончик, – плохи мои дела!»

Словно ягнёнок на заклание побрёл он за Афродитой.

– А я обрадовалась! Ай да Купидончик! Ай да решил все вопросы! – зло зашептала богиня, указывая на одну из чаш Немезиды. Крохотный циклопчик стоял, шатаясь, на её краю. Глаза его были закрыты. Казалось, что он вот-вот упадёт и, чтобы этого не случилось, ему нужно проснуться!

– И тогда… – просипел Купидончик, дрожа с головы до ног.

– Я предпочитаю Олимп! – прорычала Афродита, надвигаясь на беднягу. – Делай, что хочешь, но он должен улечься!

– У тебя же есть зелье Диониса? – напомнила она вкрадчивым тоном. – Используй его. Только, ради Зевса, не переборщи с количеством капель!

– Конечно, о прекраснейшая! – с этими словами Купидончик поспешил выскользнуть из её покоев.

Глава 43

«Не зря пословица гласит: «Утро вечера мудренее!» – подумала Елена, проснувшись. Она сегодня же поговорит с Аней и всё выяснит! Что может быть проще и правильнее? Уже с усмешкой вспоминала свои вчерашние терзания. Главное – вызвать её на откровенный разговор! А для этого нужно самой быть предельно искренней!

Надо начать так: «Аня, вчера я говорила с твоей тётей, и она сказала мне, что ты ко мне испытываешь чувства». Нет! Дурацкое начало беседы. Нужно так: «Аня, увидев тебя вчера, я поняла, что испытываю к тебе чувства…» Это ещё более подурацки.

Может, лучше так: «Аня, мы должны поговорить откровенно»? Вроде неплохо.

Приободрившись от того, что первая фраза уже есть, Елена с воодушевлением принялась придумывать последующие. Даже войдя в свой кабинет, продолжала подбирать слова.

Купидончик, парящий возле её головы, с огромным интересом прислушивался к мысленному бурлению. Энергично кивал головой и поддакивал, когда слово ему особенно нравилось. «Верное слово – стрела, разящая в самое сердце! Но сработает ли?» – задавался он вопросом, вспоминая циклопчика, стоящего с закрытыми глазами на самом краю чаши.

– Ничего, прорвёмся! – успокаивал он себя, любовно поглаживая флакончик с заветным зельем. – Главное – верное количество капель! Ещё раз просмотреть инструкцию не помешает.

Он достал из колчана свиток, аккуратно развернул его и принялся читать, медленно бормоча:

– «Одна капля: жизнь прекрасна! Пляшем и веселимся!» Нет! Совершенно не подходит! Нам только плясать и недоставало! – он перешёл к следующей строчке:

– «Две капли: всё плохо!» О! – обрадовался малыш. – Это же самое оно! Куда уж хуже. Стоп! А это что? – он уставился на крохотные буквы. – «Внимание! Неосознанная агрессия! Желание крушить всё!» О Зевс всемогущий! Не хватало только, чтобы они друг друга поубивали! – трясущейся ручкой он вытер испарину с моментально вспотевшего лба.

– «Три капли: невероятный всплеск либидо. Оргии!» Нам только их и не хватает в кабинете директора школы! Еле педсовет пережили, – пробурчал Купидончик. – Так, что там дальше…

– «Четыре капли: для подвига рождён. Девять подвигов Геракла». Нет! Уж какнибудь без них.

– «Пять капель: разум – друг мой. Да родится истина в дружеской беседе!» Вот! Самое оно! – довольно выдохнул мальчик. – Пять капель! Ну это я мигом! – даже рассмеялся: до чего же всё просто. Осталось дождаться самой беседы, а уж там он не оплошает!

На первой перемене Елена Владимировна вошла в учительскую. Взгляд сразу же устремился к Ане, которая сидела за своим столом и проверяла тетради.

«Даже головы не подняла», – с горечью отметила Лена. Поздоровавшись со всеми, сказала:

– С сегодняшнего дня я начинаю проверку ваших календарных планов. Согласно списку, который будет прикреплён к доске объявлений, вы на переменах подходите в кабинет директора с вашими записями. На следующей перемене ко мне идёт Нина Петровна. На большой – Анна Николаевна. Пожалуйста, – она обратилась непосредственно к Ане, которая наконец-то подняла голову, – возьмите ваши планы по английскому, немецкому и французскому. После четвертого урока жду Николая Васильевича, после пятого – Наталью Александровну. Все остальные – завтра и в понедельник. Прошу ознакомиться со списком.

Елена сидела как на иголках, не переставая поглядывать на часы.

– Семь минут перемены прошло, – пробормотала сердито. От волнения в горле пересохло. Только собралась налить воды, как в дверь постучали.

– Можно? – показалась голова Анны Николаевны.

– Нужно! – хрипло сказала Елена Владимировна. Откашлялась. – Закройте, пожалуйста, дверь на ключ, чтобы нас не отвлекали.

Она наблюдала за Аней, чувствуя, как накатывает безудержная радость, желание сказать что-то весёлое, чтобы вызвать смех или хотя бы улыбку на её губах. И сама расплывалась в улыбке.

«Наверное хорошим сексом закончили вчерашний вечер. Вон как широко улыбается». – На Аню вдруг накатила такая волна ревности, что она даже зубы сцепила. Мысли, как цирковые лошади, привычно забегали по кругу: «Чем я хуже Ольги?! Что я делала не так?! Ведь она же сама говорила, что ей было со мной очень хорошо! Чем Ольга лучше?!»

Купидончик, увидев, что Елена отставила стакан и просто сидит, глядя, как загипнотизированная, на Аню, всполошился: «А вода?! Ведь жажда! С таким пересохшим горлом нельзя разговаривать!»

Фразы, с такой тщательностью подобранные, испарились! Всё, что вертелось в голове, казалось глупостью несусветной! Наконец, решилась:

– Вчера я разговаривала с вашей тётей, – видя неподдельный интерес в глазах Ани и воодушевлённая этим, продолжила: – Она чудесный рассказчик. Такая выдумщица! Рассказала мне о своей беседе с ангелом и кошкой! – Елена рассмеялась, приглашая и Аню присоединиться.

– Ну и что здесь смешного? – угрюмо возразила та. – Старый, больной человек. Чего угодно можно ждать.

Елена опешила, а потом принялась оправдываться:

– Извините, я не знала, что ваша тётя больна. Я восприняла это как шутку с её стороны.

– Я не говорила, что она больна какой-то конкретной болезнью, – Ане захотелось уколоть Елену, – просто возраст. В такие годы может что угодно случиться. Особенно, когда человек находится в состоянии сильного возбуждения. Может быть даже инфаркт с инсультом, – Аня очень надеялась, что та поняла, в чей огород был камень. Пусть не думает, что её Ольга – сексгуру! Схватит сердце во время оргазма…

– Ну разве ж это возраст! – возразила Елена, стараясь уменьшить Анины тревоги.

«Видимо, Ольга её полностью удовлетворяет в постели», – с горечью подумала Аня, – вон как защищает её!» – в глазах защипало от подбирающихся слёз.

– Конечно, не возраст, если вести жизнь спокойную и размеренную, а не бросаться в сексуальные авантюры! – с обидой на весь белый свет, дрожащим от подступающего плача голосом, сказала Аня.

Её собеседнице стало очень неловко. Ей совсем не хотелось слушать историю о бурной сексуальной жизни тёти Лиды. Она схватила кувшин с водой и потянулась за стаканом.

Купидончик был тут как тут. Открыл пузырек, перевернул его над стаканом и приготовился накапать пять капель.

– Раз, два, три, – считал он дрожащим голосом, – че… – капля потекла по внешней стороне стакана. Елена уже жадно пила воду.

– Пять… – прошептал он, словно загипнотизированный, глядя, как капля ударилась о стол. Придя в себя, стал закрывать бутылочку трясущимися руками, приговаривая и подвывая от страха: «Ой! Ой! Что же теперь будет?!»

Аня ждала, пока Елена допьёт воду, чтобы выдать ей всё, что она думает о людях, спящих с намного старшими по возрасту, и чем это чревато, и…

Елена поставила стакан и посмотрела на Аню такими грустными глазами, что та моментально забыла всё, что собиралась высказать.

Аня смутилась: «Нужно её приободрить».

– Может, будем проверять планы? – она подняла руку с тетрадью. – «Вот это приободрила! Ну почему я такая несуразная!»

– Да, конечно, присаживайтесь, пожалуйста, – Елена Владимировна указала на стул возле стола.

– С английского начнём? – предложила Аня.

– Хорошо, – Елена выдохнула с каким-то всхлипом.

Аня подозрительно посмотрела на неё. Замерла, увидев, как между зубов Елены показался кончик розового языка. Он прошёлся медленно по верхней губе, потом по нижней и спрятался. Рот приоткрылся, и Елена громко и томно выдохнула.

«Как в порно!» – пронеслось в голове у Ани. Она увидела, как рука директрисы потянулась к пуговицам блузки. Пальцы прошлись вдоль ряда и принялись их расстёгивать.

– Елена Владимировна… – голос у Ани стал хриплым от волнения, – с вами всё хорошо? Может, воды?

Услышав слово «вода», Купидончик, судорожно искавший инструкцию в колчане, замер. Оторвавшись от поиска, он уставился на женщин.

– Начинается! – в ужасе прошептал он и принялся вытряхивать всё из колчана на диван. – Наконец-то! – радостно воскликнул, увидев папирус. Глаза лихорадочно забегали по строчкам:

– «Три капли – необузданное либидо. Оргии! Антидот – оргазм». – Нам нужен оргазм, – пробормотал малыш, продолжая всматриваться в написанное, – пока она не разнесла кабинет…

– Вам душно? – Аня попыталась понять происходящее с пуговицами. – Может, мне открыть окно? – она встала со стула.

– Иди сюда, – прошептала Елена, протягивая к ней руки.

– Инфаркт! Инсульт! – Аню начало трясти от страха. – Я сейчас вызову медсестру. Только не двигайтесь, – предупредила она Елену, а та вышла из-за стола и направилась к ней.

– Ты такая сексуальная! Я так хочу тебя! – томно простонала Елена, игнорируя Анино беспокойство.

Она подошла к Ане. Нежно провела кончиками пальцев по её щеке. Аня опустилась на стул, чувствуя, что ноги её не держат.

– Ты ведь хочешь меня! Я знаю! Я это чувствую! – шептала Елена, в то время как её руки поглаживая бёдра, поползли вниз и, схватив подол юбки, принялись задирать её.

Лицо Ани запылало от стыда и вожделения.

– Это розыгрыш? Да?! – Аня Мата-Хари протянула руки к Ане-пионерке, словно ища у той защиты и поддержки.

– Не думаю. Больше похоже на менингит с воспалением мозговой оболочки, – строгим докторским голосом сказала Аня-пионерка.

Елена оседлала Анины колени, обняла рукой за шею, и, наклонившись, жадно впилась губами в её губы. Она кусала их, постанывая от наслаждения.

– Ой! Ой! Ой! Нам только оргии здесь и недоставало! – заметался по кабинету Купидончик. Наконец он забился в уголок между шкафами, закрыл уши руками и, крепко зажмурив глаза, затрясся весь крупной дрожью, плача и приговаривая: – Я же хотел как лучше! Я же хотел как лучше!

Аня-пионерка лежала в очень глубоком обмороке, без признаков жизни. АняМата Хари, вылившая на неё кувшин воды и не заметившая никаких улучшений, принялась проводить курс сердечно-лёгочной реанимации.

Словно в тумане, Аня сняла с Елены уже расстёгнутую блузку, за ней – бюстгальтер. Её руки принялись мять, сильно сжимая столь желанные и наконец-то доступные груди.

Елена стонала всё громче, продолжая тереться промежностью о ткань Аниной юбки, оставляя на ней мокрые полосы. Она была как будто невменяемая. Твердила лишь:

– Возьми меня! Возьми меня!

Аня целовала лицо, шею, грудь Елены. Казалось, она не выдержит этого возбуждения, заставляющего всё тело дрожать и выгибаться, сливаясь с телом Елены. Всё вокруг них исчезло.

Елена вдруг приподнялась, словно в стременах, замерев на мгновение в воздухе, издав какой-то животный рык, и опустилась обессиленно на Анины колени.

Они приходили в себя. Возвращались оттуда, где не всем посчастливилось побывать. Мир наполнялся обычными звуками и красками.

– Это было… это было… – голос Ани дрожал, – я никогда так не чувствовала, у меня так никогда не было! – она вдруг заплакала, уткнувшись головой Елене в грудь.

И вдруг Елене стало легко, просто, правильно!

Она погладила Аню по голове, шепча:

– Всё ведь хорошо, милая моя, всё хорошо…

Глава 44

– Спят! – в голосе Купидончика звучал неприкрытый триумф. – Как младенцы! – умилился он и посмотрел на Афродиту. Та была чем-то недовольна.

– О прекраснейшая… – обратился к ней малыш, пытаясь понять, почему она не разделяет его радость.

– Тебе не кажется, что это уже было? – она сердито воззрилась на Купидончика.

Он непонимающе смотрел на неё. Она вздохнула, недовольно цокнув языком, что означало лишь одно – настроение её портится.

– Дежавю, понимаешь? Мы уже смотрели на них, улыбались и восхищались. Как чудесно циклопчики спят на боку, ладошки под щёчками… – она вдруг умолкла и, грозно шагнув к малышу, зазвенела стальными нотками: – И чем всё закончилось?!

Тот поднял руку, словно защищаясь, и заспешил:

– На этот раз всё получилось! Клянусь Зевсом-Громовержцем! В субботу они встречаются на квартире родителей Елены в двенадцать. Я лично слышал, как они договаривались! Если не верите, можете сами отправиться на Землю и всё посмотреть, – закончил он обиженно.

– А это идея! – задумчиво протянула богиня. – Руку! – она взяла пухлую ручку в свою ладонь, и оба исчезли.

***

Из школы Елена вышла в приподнятом настроении, хотя эйфория, в которой она пребывала в первые часы после их с Аней «беседы», значительно уменьшилась.

Уже садясь в машину, она вдруг почувствовала какой-то душевный дискомфорт. Что-то настойчиво пыталось пробиться сквозь завесу радости. Даже машину сразу не стала заводить. Сидела, держась за руль, пытаясь нащупать, что же это за колючка такая. В один момент ей даже показалось, что вот-вот… уже почти поймала: замелькали какие-то картинки, словно в детском калейдоскопе, и… всё исчезло. Сердито тряхнула головой, решив, что разберётся с этим позже.

Привычно отметив, что Лёшки нет дома, стала раздеваться перед большим зеркалом, как пристрастилась делать после его ухода к Ларисе. Зная, что никто на неё не смотрит, не спеша начала расстёгивать блузку, отметив, что нет двух пуговиц. «Это же я так по школе ходила! Где были мои глаза?!» – подумала рассерженно.

Дальше ещё лучше: колготы между ног были разорваны и длинная стрелка тянулась вдоль всей ноги до пятки. Она опешила: «Да что же это за фигня?!» Опустилась на стул, потому как ноги стали трястись от страха, но тут же вскочила, прикоснувшись к твёрдой и холодной спинке стула: спина ощутимо саднила.

Она повернулась к зеркалу. Через всю спину тянулись красные полосы с засохшими капельками крови. Ошарашенно присвистнула. И вдруг словно кадры киноленты в ускоренной перемотке замелькали картинки: она у Ани на коленях, её руки держат Анино лицо. Она снимает очки, целует, с жадностью впиваясь в губы. Потом расстёгивает блузку, спешит, пуговица отрывается. Аня снимает ей бюстгальтер, целует грудь, лаская соски…

Елена сползла по стене, не обращая внимания на болезненный зуд кожи. Прошептала, смотря на себя в зеркало и не видя:

– Ни хрена ж себе! Я сошла с ума?! Этого просто не может быть! Бред! Какие-то грязные порно-фантазии! Нет! Нет! Нет! – затрясла головой, пытаясь выбросить из неё эти дурацкие картинки, но они и не думали исчезать.

Наоборот, они стали выстраиваться в логической последовательности, вызвав у Елены такое сильное чувство стыда, какого она отродясь не испытывала.

Закрыв лицо ладонями, согнулась пополам и уткнулась в колени. Трясти стало так, что даже зубы зацокали, по коже побежали мурашки. Запылало лицо, шея. Руки же были, наоборот, холодные как лёд. Подкатила тошнота.

Сердце вдруг заколотилось как бешеное. Накрыло такой волной страха! Она сейчас или умрёт, или сойдёт с ума. Вскочив, заметалась по коридору, не зная, что сделать, чтобы стало легче. «Скорую вызвать!» – мелькнула спасительная мысль.

Переодевшись в домашнее, Елена лежала на диване и тряслась как осиновый лист, прислушиваясь к сердцу, которое билось пойманной в силок птицей. Пробовала посчитать пульс. Бросила на ста пятидесяти, а минута ещё даже не закончилась.

К своему огромному удивлению, до приезда медиков она не умерла. Один только вид двух дядечек в белых халатах, благодушно-расслабленно настроенных, подействовал исцеляюще. Она даже смогла улыбнуться на какуюто их шуточку.

– У вас была паническая атака, – сказал тот, что постарше. – Где работаете?

– В школе, – дрожащим голосом ответила Елена.

– Ну так а чё вы хотели? – хохотнул тот, что помладше. – С этими монстрами странно, что у вас их раньше не было.

– Давление у вас ещё немного высоковатое, – сказал врач постарше.

Елена послушно закивала головой. К нему она прониклась большим доверием, чем к его коллеге.

– Укол сейчас подействует. Капельки тоже. – Он взял Елену за запястье. – Ну вот. Пульс уже почти в норме. Главное, не волноваться!

– Все болезни от нервов! – влез в разговор врач помладше. – Только сифилис от удовольствия! – загоготал как придурок.

«Вот идиот! – с неприязнью подумала Елена. – Знал бы ты, от чего меня трясти стало, – ей показалось, что сердце опять забилось быстрее. – Всё хорошо! Просто не думать об этом! Здесь врачи. Они не дадут мне умереть!» – принялась успокаивать себя.

– Доктор, – обратилась к врачу, который вызывал доверие, – а как долго это продлится? Мне можно завтра идти на работу? Или нужно какие-то анализы сдавать?

– Конечно можно. Кардиограмма у вас хорошая. Давление в пределах нормы. Даже краснота с лица почти ушла. Старайтесь не нервничать. В течение получаса всё пройдёт, – заверил врач. – Но если будете себя чувствовать плохо, то лучше обратиться в поликлинику.

– И да, – уже на выходе он обернулся, – нужно, чтобы дома хотя бы корвалол был, ну и что-то успокоительное.

– А ещё лучше – хороший мужик! – опять загоготал врач помладше.

Ещё час после их ухода Елена лежала, прислушиваясь к сердцу, периодически считая удары. Вроде всё нормально. Осторожно поднялась с дивана и пошла на кухню. Очень хотелось чего-нибудь пожевать.

Сидя за кухонным столом, открыла телефон, просмотреть новостную ленту, и увидела три входящих сообщения от Ани. Задышала глубоко, не спеша, как советовал доктор.

«Надо было не на кухню идти, а в аптеку», – укорила себя. Так как без корвалола читать сообщения боялась, а прочесть очень хотелось, стала собираться в аптеку.

***

Елена сидела на диване, укрывшись пледом, с телефоном в руках. На журнальном столике стоял стакан с водой, бутылочка корвалола и внушительных размеров бутылка с успокоительной микстурой.

Выпив мерный стаканчик успокоительного, а потом ещё и тридцать капель корвалола, Елена решила, что в достаточной мере подготовилась к чтению.

«Добрый вечер.

Всё время думаю о тебе!

Не могу дождаться субботы!

Спасибо тебе за то, что решилась на такое!»

«Как дожить до субботы?!

Хочу твои губы, руки… Очень скучаю!»

«Я бы никогда не решилась на такой Поступок. Я – жуткая трусиха!

Какая же ты смелая!»

Елена чувствовала, что опять начинает краснеть. Ей было так стыдно за то умопомешательство у себя в кабинете. Иначе этот ужас она назвать не могла. Осторожно, постоянно прислушиваясь к ощущениям в груди, она попыталась разобраться в вопросе: почему всё пошло не так?!

Она ведь хотела только поговорить с Аней. В какой-то момент ей – о боже, как же стыдно! – безумно захотелось СЕКСА! Да, вот такого, огромными буквами. Первобытного, без цивилизованных одежек из взглядов, намёков, флирта.

Елена ещё раз прочла сообщения. Кажется, Аня её не осуждает, а даже, наоборот… восхищается? Ведь это не издёвка? Она опять читала короткие строчки, зависая над каждым словом.

Аня очень даже была не против. Она улыбнулась, вспомнив о царапинах на спине. Значит, ей хотелось? Елена сидела, не шевелясь, смакуя это слово. Аня могла возмутиться, рассердиться, уйти. Конечно! Если бы… не хотела. На лице Елены заиграла широкая улыбка.

Громко выдохнув, начала писать ответ и остановилась, озарённая ещё одной мыслью: а если у них, лесбиянок, так принято? Может, для них это нормально? Ведь она так и не удосужилась ни фильм о них посмотреть, ни книгу почитать.

«Добрый вечер, Аня.

Я тоже жду субботы.

Соскучилась. Думаю о тебе».

Прежде чем отправить, перечитала несколько раз. Ведь всё правда: онаскучает, она хочет встретиться, а все эти сомнения и муки по поводу почему и как, пусть останутся нетронутыми до субботы. Уж в этот день она постарается расставить точки над «i».

***

Аня смотрела на полученное сообщение. Три строчки ни о чём. Выжимки из её сообщений. Глаза ещё раз пробежали эсэмэску.

«Чего же мне недостаёт?! Ведь пишет, что скучает, думает, ждёт! – Аня рассердилась. – Что мне ещё надо?! Больше слов? Конечно! Я вам три сообщения, а вы мне одно! Несправедливо, – заулыбалась. – Или же я ждала звонка в ответ? Три сообщения равняются одному звонку».

Она устала! Слишком много эмоций было. А вопросы, лишенные чувственной окраски остались. Почему Елена устроила такое? При одном воспоминании «о таком» Аня задрожала и поняла, что была бы очень не против повторить прямо сейчас. Усилием воли отогнала соблазнительные картинки. Интересно, её этому Ольга научила?! Почувствовала металлический привкус во рту. Ого губу как прикусила! Скорее бы суббота! Она должна поговорить, спросить, сказать… Расставить все точки над «i».

***

Чем ближе Аня подходила к дому Елены, тем неуверенней себя чувствовала. Шаги становились медленнее и медленнее. В голову полезли неуютные мысли: а если Елене нужен только секс? Вот захотелось человеку разнообразия: Аня по субботам, Ольга по воскресеньям! А ведь есть ещё и муж! Он по будним дням!

Тем более возраст такой – критический. Вот и стало крышу срывать. Проснулась сексуальная энергия, и теперь человек такое творит. А оно Ане надо? Может, ну её, эту встречу?! Может, не нужно ничего выяснять? Может…

– Сомненья дружною толпой пришли опять на водопой! – сердито прошептала Аня. Как же её достала эта мысленная жвачка!

– Как можно вот так?! – горестно шептала Аня-Мата Хари. – Без нежных слов признаний, без романтики ухаживаний… снять одежду и с криками «возьми меня!» предаться грубой страсти! – Она зашлась в рыданиях.

– Ни на минуту нельзя оставить без присмотра! – вторила ей Аня-пионерка. – А если бы кто-то это увидел?! Им лишь бы одежду сорвать и развратом заняться!

– Ну сколько можно нотации читать! – наконец не выдержала Аня. – Мне нужно с ней поговорить! Понимаете? НУЖНО! Чтобы идти дальше! – она стала нажимать кнопки домофона.

– Да пожалуйста! Конечно. Кто же нас слушает? Сами с усами! – Аня-пионерка трясущимися от обиды руками открыла «Устав пионерской организации».

Двери лифта разошлись, и Аня тотчас же увидела улыбающуюся Елену. Та стояла на пороге квартиры, входная дверь которой была гостеприимно распахнута.

– Привет! – Аня улыбнулась в ответ. «Ей так идут короткие шорты! И эта футболка с глубоким вырезом. Вот что значит хорошие гены – им и возраст не помеха, – проскользнуло в голове. – Как же я хочу её!»

– Привет! Заходи, – Елена закрыла дверь и повернулась к гостье, которая не решалась снять верхнюю одежду.

– В квартире не холодно, – рассмеялась хозяйка и протянула руку за плащом Ани.

Тёплые руки Елены обняли её, и она почувствовала едва ощутимое прикосновение губ и услышала жаркий шёпот:

– Я так соскучилась!

От этих касаний по телу пошли мурашки.

«Ты ведь собиралась поговорить!» – оторвавшись от Устава, учительским тоном сказала Аня-пионерка.

«Чтобы расставить все точки…» – смягчая приказной тон своей соратницы, ласково добавила Аня-Мата Хари.

– Лена, может, поговорим? – предложила Аня, дрожащим от возбуждения голосом, понимая, что эти слова – последний оплот её сознательности и, если Елена не согласится разомкнуть объятия…

– Да, – Елена тотчас же отдёрнула руки: «Господи! Да что же это со мной творится?! Я ведь тоже собиралась разговаривать! Что обо мне Аня подумает?!» – ругала себя за свою несдержанность. – Может, в комнате? – предложила она несмело.

Аня в знак согласия лишь кивнула головой, чтобы не выдать голосом волнение.

– Кофе, чай? – Елена замялась, но так и не предложила алкоголь, опасаясь, что разговор может не получиться.

– Кофе будет чудесно.

Аня села в кресло, чтобы беседовать. Беседовать! Ждала кофе, стараясь не смотреть на диван, который всё равно приковывал взгляд, отвлекая и мешая собраться с мыслями.

«Я спрошу у неё: правда ли она встречается с Ольгой? Или же не ставить этот факт под сомнение? Начать с… как долго она встречается с Ольгой? – Сразу обеспокоилась: – Не прозвучит ли это грубо? – … а потом мы танцевали… Не о том думаю!» – отвернулась от этого дивана, созерцание которого забирало все силы.

– Кофе. Не уверена, что получился такой вкусный, как у тебя.

Елена поставила поднос на журнальный столик. «Почему Аня сидит не на диване? Она не хочет повторения. Она пришла только поговорить!»

– Сахар? Молоко? – предложила она, опустившись в соседнее кресло. Сделала глоток кофе: «Вроде ничего». Посмотрела на Аню.

Та замерла с чашкой в руках. Потом сделала глоток и тотчас же поставила её на столик.

«Не понравился, – констатировала с огорчением хозяйка. – Надо было чай сделать. Он у меня лучше получается».

– Может…

– Лена…

Начали говорить одновременно и умолкли испуганно, уступая право начать беседу другому.

– Говори ты первая, на правах гостьи, – улыбнулась Елена.

– Хорошо, – Аня выпрямила спину и, набрав как можно больше воздуха, выпалила на выдохе: – Как долго вы с Ольгой встречаетесь?

«Смотри ей прямо в глаза. Если забегали, однозначно врёт!» – тоном знатока заявила Аня-пионерка. «Мне кажется, забегали», – не очень уверенно прошептала Аня-Мата Хари, пристально вглядываясь в карие глаза напротив.

– Я? С чего ты взяла?

«Точно врёт! – удовлетворённо отметила Аня-пионерка. – Ишь как хвостом виляет, не отвечает на чётко поставленный вопрос. «А может, и нет», – в голосе Ани-Мата Хари зазвучало сомнение.

– Ты хочешь сказать, что вы не спите вместе? – Аня опустила ладони между коленями, чтобы не было заметно, как они противно дрожат.

Елена оторопело открыла рот. Аня решила идти до конца:

– Под «спать вместе» я имела в виду занятия сексом.

– А почему мы с ней должны заниматься сексом?

– Ну откуда же мне знать, почему вы с Ольгой занимаетесь сексом! – Аня почувствовала, что вот-вот заплачет, но не могла остановиться. Её несло:

– Может, потому что тебе нравятся женщины постарше… Ты думаешь, что они опытнее и, опять же, старый конь борозды не испортит. К тому же она замужем и можно не бояться, что вас кто-то заподозрит. Классно устроились! – уже кричала Аня, выплескивая вместе со слезами свои неоправдавшиеся надежды. – В будние дни – мужья! В выходные – вдвоём в постели кувыркаетесь! Это здесь происходит? – она указала подбородком на диван, громко шмыгнув носом.

– Так ты об Ольге Викторовне?! – Елена вдруг захохотала, закачалась, прижав руки к щекам.

– А о ком же ещё! – всхлипывая, Аня смотрела на заливающуюся Елену.

– Не о брюнетке твоей психической?

Лена вытерла выступившие от смеха слезы.

– Какой накал страстей! – прошептала Афродита, сверкнув горящими от восторга глазами. – Я думала, что такое только между мужчиной и женщиной возможно! – она поудобнее устроилась на диване.

– Ха! – польщённый такой реакцией Купидончик уселся у её ног. – Видела бы ты, о прекрасная, что они в кабинете вытворяли… – и осёкся, чуть язык себе не откусив.

Не хватало ещё проболтаться про те злополучные три капли. Поднял голову кверху, с опаской посмотрел на богиню. Она сидела, вся подавшись вперёд, с раскрасневшимися щеками и ртом, приоткрытым от изумления.

– Слава Зевсу! – с облегчением выдохнул он и продолжил, посмотрев на Аню и Елену: – Надеюсь, они найдут, чем нас удивить.

Глава 45

– Тётя Лида мне сказала, что Ольга будет с подругой. Я решила, что подруга равно любовница. И вдруг этой подругой оказалась ты! – Аня смущённо засмеялась.

– Сейчас мне смешно, а тогда я была просто в ступоре! Мозг отключился. И вот здесь, – она поднесла руку к груди, – так ныло, ныло.

Елена вгляделась в растерянное Анино лицо. Сползла с кресла, обняла её за ноги, прильнула лицом к острым коленкам, прошептала:

– Я тебя никому не отдам!

Замерла, чувствуя, как Анины пальцы бережно перебирают её волосы, поглаживают плечи. Хотелось, чтобы это длилось и длилось.

– Знаешь, – Елена подняла лицо и встретилась с внимательным взглядом, – я ведь пыталась доказать себе, что женщины – не моё. – Сглотнула ком, вдруг перекрывший горло, и как в пропасть бросилась: – Я переспала с мужчиной…

Увидела, как потемнели глаза Ани. «Как небо перед грозой!» Обдала Анины ноги горячим шепотом:

– Это был мой старый знакомый. – Она не решалась поднять голову.

Анины пальцы сжали её плечи. Пересилила себя, посмотрела ей в глаза. Испугалась, что Аня сейчас вскочит, уйдёт, не захочет с ней, такой… иметь ничего общего. Заторопилась сказать самое главное:

– Это было настолько не моё! Я просто удивляюсь, как могла двадцать лет прожить в браке.

Аня смотрела молча.

– Осуждаешь? – вспыхнула лицом Елена, но взгляд не отвела. – Я сама себя за это корю! Никого у меня, кроме Лёшки, за двадцать лет не было. А после той ночи с тобой, – она уставилась в пол, затеребила подол футболки, – всё с ног на голову встало. Ведь я всегда считала, что это неправильно – с женщиной. А я ведь правильная! И вдруг… Это так страшно! Так сложно! Так не по себе, – умолкла, почувствовав, что голос дрожит.

– Лена, я не осуждаю, – Анин голос звучал сдавленно, слова давались с трудом. – Я хочу, чтобы ты поняла, кто ты есть на самом деле. Приняла себя настоящую.

Она скользнула на пол, к Елене. Нерешительно взяла её руки в свои. Елена подняла глаза:

– Ты не сердишься на меня?

– Да за что?! – удивилась Аня. – Я очень хочу тебе помочь! Если я могу что-то сделать…

– Можешь… – Елена улыбнулась и потянулась лицом к Ане, поцеловала почти невесомо в губы.

– Ты уверена? – нерешительно прошептала Аня, – А как же муж?

– А муж объелся груш. Он ушёл от меня к другой, с которой ему хорошо понастоящему, – сказав это, Елена почувствовала, что горечь, которую она испытывала при этой мысли, исчезла. «Неужто освободилась?!» Засмеялась легко. На Анин удивлённый взгляд улыбнулась ей ласково:

– Как же долго я к тебе шла… – она встала и, протянув руку, помогла Ане подняться. Обняла её и вдохнула глубоко:

– Мне так нравится, как ты пахнешь, – прошептала, чувствуя пульсацию между ног и нарастающее вожделение. Глядя Ане в глаза, прошептала срывающимся голосом: – Я так хочу тебя! – она потянула край Аниного свитера вверх. Та послушно подняла руки.

Скоро Аня стояла обнаженная. Инстинктивно она попыталась прикрыться руками, чувствуя себя неловко под пристальным взглядом карих глаз.

– Пожалуйста, разреши смотреть на тебя, – Елена прошептала хрипло, дыша громко и прерывисто.

Её взгляд скользил по обнажённой груди, возбуждённым соскам, по-девичьи хрупким плечам, изящно очерченным рукам…

– Какая же ты красивая! – выдохнула Елена и принялась покрывать поцелуями Анину грудь.

Запрокинув голову, Аня непроизвольно застонала, чувствуя, как язык Елены скользит по коже, касается сосков…

Её руки проникли под футболку Елены, прошлись по разгоряченному телу, оставляя после себя пупырышки гусиной кожи.

– Может, в спальню? – предложила Елена, чувствуя, что ноги едва держат.

***

Утреннее солнышко, на удивление яркое, скользнуло по лицам спящих.

Афродита открыла глаза. Полежала минуту, широко улыбаясь. Потом толкнула в бок Купидончика, который тут же вскочил, словно и не спал:

– О прекраснейшая… – начал он испуганно, но, увидев улыбку, блуждающую на лице богини, и сам засветился.

– Помнишь, я тебе говорила, что можешь заказывать у Гефеста четверть стрел с радужным оперением?

– Конечно, о прекрасная, – с готовностью закивал малыш.

– Так вот, я передумала, – она приподнялась на локте и посмотрела в сторону Елены и Ани, которые спали в объятиях друг друга.

– Но как же, – в голосе Купидончика сквозило непонимание, – ведь всё же получилось…

– Ещё как… получилось! – Афродита потянулась, выгнувшись как кошка, и сладострастно облизала губы кончиком розового языка. – Можешь заказывать у Гефеста половину стрел с радужным оперением.

– Да?! – не мог поверить собственным ушам мальчик. – О благодарю тебя!

– Я сейчас отправляюсь в одно место, – прервала его богиня. – Если я буду кому-то нужна, пусть отправят Гермеса на Лесбос, – при этих словах, она щёлкнула пальцами и исчезла.

Купидончик замахал крылышками, взмывая к потолку. Глянул напоследок на спящих, прошептал: «Как голубки…» – и порхнул в приоткрытое окно.

***

По трассе беспрерывно проносились машины, обдавая выхлопными газами женщину и маленького мальчика, стоящих на обочине. Оба выглядели потерянно. Женщина с тоской взирала куда-то за линию горизонта. Малыш жался к её ноге, крепко ухватившись за руку.

– Кушать хочется, – жалобно протянул он, подняв лицо к женщине.

Та откинула с головы капюшон плаща и сердито посмотрела на ребёнка. Не сказав ни слова, она сняла дорожный заплечный мешок из грубой холщовой ткани и принялась что-то в нём искать.

– На, – протянула коричневый промасленный сверток мальчику. – Разворачивай и ешь.

Тот принялся шуршать бумагой.

– Фу! Какая гадость! – выплюнул кусок изо рта. – Что это? – он вопросительно посмотрел на женщину.

– Местная амброзия, – ответила та ледяным тоном. – Картошка фри называется. Ничего, привыкнешь! Мы же тут надолго! Благодаря некоторым…

Она уничижительно посмотрела на малыша, который под её взглядом совсем сник. Потом опять перевела взгляд на небо.

– А как надолго? – набравшись смелости, спросил он.

– Пока не умрём! – зло крикнула женщина.

– Нет! – в ужасе закричал мальчик.

Купидончик проснулся с колотящимся сердцем, весь в поту. Вскочил и тотчас провалился в облачную мягкость.

– И приснится же! – пробормотал, приходя в себя. Схватил кубок с амброзией.

Отпил, причмокивая от удовольствия.

Посмотрел в сторону величаво поднимающегося солнца. Прошептал:

– Пора!

Любовно перебрал пальчиками радужное оперение стрел в колчане, повесил его на спину, схватил лук и полетел к Земным Вратам.

***

Лариса Петровна распекала Галю, уборщицу, которая в ответ огрызалась, превращая воспитательный момент в обычную перебранку.

– Галя, неужели ты не видишь, что дата смерти Пушкина засижена мухами. Невозможно разобрать последнюю цифру!

– Ну так шо! – огрызнулась та, даже не собираясь тащить стремянку и тряпку, чтобы стереть черные точки. – Кому она нужна, дата ваша?

– Что за речь! – возмутилась завуч. – Как можно так относиться к классику русской поэзии?!

После того злосчастного педсовета всё своё воспитательно-педагогическое рвение она направила на техперсонал школы, чёртом из табакерки появляясь в самых неожиданных местах и грозными криками возвещая всех о найденной паутине и прочих непорядках.

– Это же Пушкин! – голос Ларисы Петровны сорвался от негодования на фальцет. – Ты что, в лесу росла?!

– Да хоть Лермонтов! – рассердилась уборщица. – Если вам надо, берите и лезьте. Вона тама тряпки лежать.

– Да как тебя допустили в учебное заведение! – взвилась, багровея, Лариса Петровна. – Да я на тебя…

– Чудесненько! – сказал Купидончик, наблюдающий эту сцену.

Он потянулся к колчану, достал стрелу с радужным оперением и, прицелившись, выстрелил завучу в область сердца. Весело рассмеялся, увидев, как Лариса Петровна замерла, поднеся руку к груди.

Ведь он был ещё ребёнок. Озорной, и, как оказалось, злопамятный.

Сноски:

[1]

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

  Примечание к части

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Сноски: