Дерзкая (СИ) [Ксения Акула] (fb2) читать онлайн

Пролог

Только спустя годы понимаешь, как все это время ты зависела от одного-единственного человека, от его взгляда, его улыбки, его появления здесь и сейчас. Только глядя на старые школьные фотки с загнутыми углами, помятые, замызганные, спрятанные стопочкой в старый альбом с прозрачными кармашками, порванными чьей-то неосторожной рукой, ты осознаешь, что назад не вернуться, не исправить того, что уже сделано и сказано. Только сидя перед экраном ноута и дрожащей рукой тыкая стрелочку и натыкаясь на очередное видео вашего с ним прошлого, ты принимаешь реальность, в которой больше нет этого человека. Нет и никогда не будет, потому что лимит его терпения исчерпан, потому что он устал ждать, когда твои глаза откроются и когда ты, наконец, поймешь, что ваши с ним чувства настоящие, те самые, которых порой ждут всю жизнь. Ты никогда не верила, считала, что слишком рано, боялась, что упустишь жизнь, веселье, гулянки с подружками, пока он терпел все твои капризы и ждал. Но и его терпению пришел конец, и тебе нашлась замена, пусть не такая желанная, яркая и родная, но все же любимая.

Ритка разрыдалась, сползая со стула с таким стенанием, что из соседней комнаты прибежала младшая сестра и испуганно спросила, в чем дело. Завидев стопку разбросанных по белоснежному ковру фотографий, разорванное приглашение на свадьбу и улыбающееся лицо Антона на экране ноутбука, Аленка тяжко вздохнула и прикрыла дверь, оставаясь в коридоре. Она уж точно ничем не поможет Ритке, только не она! У Аленушки и своих проблем столько, что ни один год разгребать, а уж как утешать сестру, которая профукала любовь всей своей жизни, она понятия не имела. Пусть отец успокаивает депрессивную Ритку, а не она, школьница, которую любимый папочка определил совсем недавно в школу для местной бедноты.

— Дура! — обозвала Аленушка Ритку, которая ревела белугой и стучала по полу ладошками, заставляя сердце младшей сестры разрываться от непонятного чувства. И ведь ничем она не поможет, потому что Антон завтра женится, оставляя Ритку ни с чем. И ведь сестра сама во всем виновата, потому что отвергала ухаживания Антона раз за разом. А все равно жаль сестру и утешить хочется и не понятно, как это сделать.

Аленушка представила Антона — приятного парня с темными и очень красивыми глазами, но слишком худого и высокого. Аленушка помнила, как при встрече с Антоном приходилось задирать голову, чтобы заглядывать в его глаза цвета горького шоколада, а там всегда одно и то же: тоска и печаль, ожидание и желание, предвкушение встречи с Риткой.

Сколько бедный парень оббивал пороги их дома, настаивая на том, чтобы Ритка с ним поговорила? Да, ни один парень на такое не способен, никто так не станет унижаться ради девчонок. Правда, ее сестра очень красивая, вся в маму: с каскадом белоснежных волос до самой талии, с огромными синими глазами и тонкими чертами лица. Ритке бы в кино сниматься, а она поступила в университет на скучную специальность «Программирование компьютерных систем». Что-то сложное и непонятно, порой недостижимое для гуманитарного мозга Аленушки, которая и вникать-то боялась во все эти заумные программистские штучки.

— Мама! — завывала Ритка, а у Аленушки снова екнуло сердечко. Она спустилась спиной по стеночке и уселась под дверью сестры, обнимая себя за коленки и раскачиваясь взад-вперед.

«Боже, как же не хватает мамочки! Ее ангельской мягкости и понимания, ее ласкового голоса и нежных рук, ее любви!»

И Аленка тоже заплакала, кусая пальцы и стараясь не выдавать своего присутствия за дверью. Она слышала голос сестры, слышала, как Ритка говорит с мамой, как рассказывает ей о своей любви к Антону, о своих порушенных надеждах, а сама думала о новой школе и вспоминала сегодняшний день. Самый худший день в ее жизни.

Глава первая

Ультиматум Жукова

(Аленушка)

— Как же меня достал этот маменькин сынок! Таскается за мной с самого первого класса, никак понять не может, что противен одним своим видом! — я кричала так, что в классе химии тряслись колбы и реторты, которые никогда не наблюдали реакций, подобных моей на Константина Жукова.

— Аленушка, ну, перестань беситься, — уговаривал меня Андрей, обтирая о кожанку разбитые в кровь костяшки. — Я проучил этого хлюпика, теперь он к тебе не сунется!

«Как же, не сунется он!»

Я села за парту, уронив на согнутые локти голову и вспоминая то, что произошло на школьном дворе каких-то десять минут назад. Отец мне этого никогда не простит, а мама… Надеюсь, небеса — это лишь азот и кислород, и она не сидит сейчас на облаке, свесив ноги вниз, и не наблюдает за тем безобразием, которое творит ее любимая дочь.

«Прости, мама, я не хотела! Все как-то само собой закрутилось!»

Андрей продолжал успокаивать меня, противно растягивая слова в этой дичайшей манере, которая считалась модной среди подростков нашей школы и особенно нашего класса. Папа запихнул меня в это убогое место только потому, что я стала персоной нон-грата для всех районных школ, наслышанных о нестандартном поведении наследницы выдающегося магната, промышленного гиганта и экономической шишки нашего города.

Фамилия Городничих на слуху у каждого, но никто не представляет, насколько отец погряз в создании денег буквально из всего, что он видел на своем пути. Лес для него — это столько-то кубометров, свободная территория — новый проект по преумножению денег, который нужно сдать к следующему году, а самый лучший вид — это чад из труб его заводов, заполнивших всю промышленную зону.

Деньги, деньги, деньги!

Он помешался на них с того самого момента, как умерла мама, заполнил работой все свое существование, записав меня и сестру в невидимки. Теперь пожинает плоды собственного воспитания и предпринимает шаги к примирению, вернее, предпринимал до тех самых пор, пока я не разбила третью по счету тачку о шлагбаум, перегородивший вход в престижный лицей для обеспеченных девочек и мальчиков. Ритка и того хуже, совсем от рук отбилась, став программистом и наплевав на папенькин запрет поступать в университет в другом городе.

Кстати, папочка спонсировал постройку моего лицея и очень гордился тем, что старшие классы его родная кровиночка отучится в столь прекрасном месте, а она изволила противиться! Так, на тебе, доченька, посмотри, какими бывают школы, зацени плесень в женских переодевалках и отсутствие санузла на третьем этаже, где проходят практически все занятия десятиклассников.

Меня запихнули в этот клоповник, а папочка перешел от мирных переговоров к конкретным угрозам и запоздалому воспитанию, а я послушалась, сделала вид пристыженной девочки, получала пятерки. И, если бы не Константин Жуков, к новому году меня бы перевели в прежний лицей, но нет, мямле и хлюпику нужно было все испортить!

— Ненавижу! — взревела я, заставляя стеклянную колбу на парте жалобно звякнуть. — Как же я его ненавижу!

Даже Андрей — местный авторитет, которого боялись не только школьники, но и взрослые мужики — физруки — отошел от меня на приличное расстояние, слившись с учебно-наглядными пособиями. Однажды он увидел, как я дралась на кулаках с наркоманами, решившими отобрать мой кошелек и новенький айфон.

В тот вечер отец повез меня в самый убогий район нашего города, чтобы показать новую школу, а я психанула и выбежала из машины. Долго бежала, не разбирая дороги, и очухалась в каких-то трущобах, где меня заприметили нарики. Они решили, что я — легкая добыча, и отобрать мои вещи не составит труда, но не зря говорят, что внешность обманчива!

Я дралась, как богиня, выплескивая на них всю накопившуюся злость и обиду и оттачивая умения, приобретенные за годы практики общения с папиными охранниками. С семи лет я начала осваивать приемы самообороны, пока Ритка плавала в бассейне и ходила на балет. Вопреки моим стремлениям, мамочка называла меня «нежным цветочком», считала хрупкой тростиночкой, а я рвалась в бой при каждом удобном случае, и маме пришлось уступить. Я била грушу крошечными кулаками и приводила этим папочку в дичайший восторг, пока он не понял, во что вылились многолетние тренировки. Пока Ритка росла домашним цветочком, я превратилась в сорняк, от которого тщетно пытаются избавиться и которой невозможно превратить в нечто культурное. Папочка до сих пор называет Ритку цветочком, а меня сорняком.

В тот злополучный вечер Андрей помог мне расправиться с обкуренными парнями, ведь их было трое на меня одну, и с тех пор мы «не разлей вода». Мне бы радоваться, но его тупая рожа, жаргон и привычка всем говорить, что мы пара — бесили больше, чем присутствие Кости Жукова в моей жизни. Хотя, нет, Костика не переплюнет никто!

— Городничая! — в кабинет вошла заведующая, сверкнув в сторону Андрея зверским взглядом. Эта мымра с крашеной фиолетовой пудрой на голове вместо волос, женщина «старой закалки» и настоящий питбуль в образе Марь Степанны, сжала в кулак старую костлявую руку и потрясла им перед моим лицом. — Я предупреждала тебя о последствиях, дорогуша?

Я тоскливо кивнула головой, пряча глаза и с тоской прощаясь с новеньким лицеем. Ни за какие «печальные глазки» и обещания папочка не вернет меня обратно в нормальные условия существования.

— В кабинет директора, Городничая, живо! Там тебя уже ждут родители Константина Жукова, как и твой отец. И не стыдно?! У такого благородного и щедрого человека и такая дочь. Позор!

Сопровождаемая до самого первого этажа подобными словоизлияниями, я спустилась по лестнице и дотопала до нужной двери, обшитой деревянными рейками. Табличка с надписью: «Директор школы» поистрепалась и требовала замены, а некоторые буквы стерлись, оставляя только «ректор кол». Раньше я бы посмеялась, представляя лысого стручкообразного Степана Федоровича в очках и старом облегающем свитере с оленями, но там меня ждал не только он, но и папочка с приговором на всю оставшуюся школьную жизнь:

«Никакого возвращения в престижный лицей!»

— Алена, — позвал меня знакомый до боли голос, и я дернулась, но Марь Степанна вцепилась в мое плечо клещами и не отпускала, боясь, наверное, что я брошусь на Костика и разорву его глотку зубами. — Можно нам поговорить, Марья Степановна, пожалуйста?

Костя выглядел достойно во всех смыслах, против этого не попрешь! Стильная прическа а-ля «праведник всея Руси» — прилизанная светлая челочка бесила меня неимоверно — костюмчик с иголочки, и как только его еще на полосы не порвали местные ребятки из трущоб, серьезное лицо и очечки в золотой оправе, на которые папа Константина, наверное, ни один год зарабатывал. А эти темные глаза, полные укора…

Я поежилась и отвернулась, бубня себе под нос:

— Если ты себя стерилизуешь прямо сейчас, то поговорим. Очень надеюсь на то, что фамилия Жуковых оборвется на твоем существовании.

Его никто не просил переходить в эту мухосранскую школу из лицея следом за мной. Пусть теперь не жалуется, что огреб от Андрея и его ребят. Да, тонкое лицо Костика просится само, чтобы на нем оставили следы чьи-нибудь кулаки. Правда, сейчас не такое уж тонкое, потому что багровый синяк и заплывший глаз прилично подпортили физиономию Жукова.

— Ты, Городничая, недостойна такого парня, как Костя, — пафосно высказалась Марь Степанна, а я закатила глаза и подавилась воплем ужаса.

— Ален, прекрати, — теперь голос Костика звучал по-новому: требовательно и отрывисто, наверное, поэтому я остановилась и кивнула Марь Степанне, мол, буду паинькой, убогого не трону. Она благополучно скрылась в приемной, а я засунула ладошки поглубже в карманы рваных джинсов и приготовилась слушать. Не хотелось признаваться самой себе, но стыд заливал меня изнутри жаром, а мокрые руки говорили о том, что нет мне оправдания и прощения и, тем не менее, не я тащила сюда Жукова, так не мне и отвечать за его заплывший глаз и багровый синяк.

— Ты чего-то хотел? — спросила я Костика, поднимая глаза и встречаясь с его прямым взглядом и какой-то изломанной полуулыбкой.

— Я прощаю тебя, Ален, и говорю родителям, директору и твоему отцу, что Андрей напал на меня не по твоей указке, но при одном условии.

— Слушаю, — сказала я сухо, когда вся моя сущность трепетала от одного лишь света, забрезжившего в конце тоннеля.

— Через полтора года ты поступаешь в тот же универ, что и я… — Он выдержал многозначительную паузу. — Попробуешь сделать все по-своему, и твой отец узнает не только о сегодняшнем происшествии, но и о твоем поведении в лицее, о деньгах, которые вы отнимали у слабых и беспомощных.

Мне снова захотелось затолкать руки поглубже в карманы джинсов, но я сдержалась, и взгляд Костика тоже выдержала.

— Кто ты такой, чтобы судить меня? Откуда ты вообще знаешь?

— Я много, о чем знаю, а еще больше догадываюсь. — Произнес он тихим задушенным голосом и мне показалось, что Жуков о чем-то сильно сожалеет, вот только, о чем?

— Какой в этом смысл? — я пожала плечами. — Ну, поступим мы в один универ, а дальше-то что? Не ждешь же ты, что и на один факультет?

Я училась с Жуковым с первого класса, поэтому знала, что он подает огромные надежды своим светлым умом и гениальностью в целом, тогда, как я являлась посредственностью и надеялась поступить на какой-нибудь непрестижный факультет, вроде социологии.

— Неважно, Ален, пообещай, что сделаешь это, — попросил Костик, в голосе которого сейчас слышалась сталь. Именно поэтому Жукова уважали и не трогали в лицее. Несмотря на свой вид ботаника и заучки, он умел одним лишь взглядом, одними интонациями в голосе показать свое превосходство и силу. Он бил не кулаками, а умом, за что Костика уважали, а девочки и того больше, вешались на Жукова гроздьями.

«Фу!»

— Договорились! — ответила я парню, протягивая узкую ладошку, предварительно вытертую о подкладку кармана, но Костя не пожал моей руки.

— Я тебе верю, Ален, — сказал он, продолжая сверлить меня глазами.

Жуков свое слово сдержал и сказал, что моей вины в случившемся нет, мало того, всячески обелил меня перед глазами папочки и директора школы, только вот в лицей вернулся только Жуков, а я до самого одиннадцатого училась в мухосранской школе. Зато с Костиком мы больше не виделись и постепенно мысли о нем стерлись из моей памяти из-за навалившихся проблем, из-за нового парня по имени Андрей, из-за поступления в универ.

Глава вторая

Поступление в универ

(Аленушка)

Ритка колесила по городу, нарушая все мыслимые правила дорожного движения. Когда она третий раз пересекла сплошную прямую, я отстегнула ремень безопасности и потребовала остановить машину. Отец купил нам с сестрой права еще в школе, но даже тот факт, что мы не сдавали экзамены в ГАИ, как все нормальные люди, не отменял существование правил дорожного движения.

— Сейчас же выпусти меня наружу, иначе я заору!

— Ори, сколько душе влезет, но в этом городе иначе нельзя — простоим в пробках до самого вечера, а ты же не хочешь опоздать на беседу по поводу твоего поступления? — сестра подобралась перед очередным препятствием в виде многочасовой пробки и поперла по встречке, полагаясь на свою бессмертность, но я-то человек из плоти и крови, мне больно будет.

— Рит, пожалуйста, пожалей меня, — взмолилась я, глядя на красивый профиль сестры. В такой милой и кукольной блондиночке угнездилась настоящая стерва со стальными нервами, которая к концу пятого курса занимала престижную должность в крупной IT-компании, успевала помогать отцу в его бизнесе, зарабатывала немало денег и меняла машины, как перчатки.

— Я позабочусь о том, чтобы с тобой ничего не случилось, — она бросила на меня косой взгляд. — Пристегнись, Аленушка, проблемы с гаишниками нам ни к чему.

Я открыла рот, но из горла послышался лишь сдавленный сип.

«Она же несерьезно?!»

Сопротивляться наглости и упертости сестры у меня никогда не получалось, хоть я и старалась (папочке вообще повезло с дочками, что тут скажешь), но в рукаве имелся действенный способ вывести Ритку из себя. Когда я начинала ее бесить, сестра избавлялась от меня очень быстро, а сейчас мне бы хотелось выйти из ее машины и спокойно добраться до универа без риска для здоровья.

— Рит, как там твой бойфренд? — заговорила я о том, что больше всего злило и раздражало сестру. Ее последние отношения не продлились и трех месяцев, а своего парня она отшила коротким сообщением, содержание которого я нечаянно подсмотрела.

— А как твои? — парировала Ритка, снова косясь на меня и недовольно цокая языком. — И что за вид, Аленушка?! Я говорила тебе, что в университет следует одеться неброско и скромно, а ты вырядилась в потертые джинсы и кожанку. И зачем ты отстригла эту ужасную челку и выкрасила свои великолепные волосы? Как в грязи вывалялась!

«Не сработало», — грустно констатировала я свершившийся факт. Сестра начала действовать по моим же принципам — атаковать!

— Ага! Зато ты у нас кукла куклой, Ритуля: классические лодочки, обтягивающее платье с юбкой чуть ниже колена, крошечная сумочка и красная помада. По глянцу одевалась? — я ухмыльнулась и лопнула розовый пузырь фруктовой жвачки, производя не вполне приличный звук, от которого милая мордашка Ритки перекосилась.

На самом деле в моей душе давно угнездилась зависть к старшей сестре. Это ж надо иметь такие стройные ноги и такую упругую попку, лопать мучное и сладкое и не толстеть! Ей досталась нежная внешность мамы, ее тонкие черты и пышные блондинистые пряди волос, а я пошла в папочку, который одарил меня веснушками и русой косой до пояса.

— Никаких манер! Не удивлюсь, если тебя даже на порог учебного заведения не пустят, — хмыкнула Ритка, бесцеремонно вторгаясь обратно в ряды нормальных водителей, которые ждали, когда рассосется пробка. При этом она едва не снесла бампер черного мерса, из которого высунулся недовольный дяденька. Правда, стоило ему увидеть сестру, и он расплылся в глуповатой улыбке. Баран!

— Ритка, зачем так стараться, если меня, по-твоему, на порог не пустят? Может, рванем в ресторан и объедимся вкусняшек? Я могу позвонить друзьям, они подтянуться.

— Нет, я обещала отцу, что отвезу тебя и прослежу за ходом беседы, так что ты под моей личной опекой, и я за тебя головой отвечаю. Пора взрослеть, Аленушка, и оставить своих гопников-друзей там, где им самое место.

— Они мои друзья! — повысила я голос, не позволяя думать никому, включая самой себе, что никакие они мне не друзья на самом деле. Я и с Андреем-то шашни водила только для того, чтобы папочку позлить и так устала от его приставаний, что последние месяцы учебы в школе старалась избегать его общества. Жаль, получалось плохо, потому что Андрей привык получать то, что хочет, а меня он давно хотел и ждал того момента, когда я скажу «да» на все его притязания.

— Не понимаю тебя, Аленушка, — сестра горько вздохнула, отчего ее пухлые губки сложились в премилую дугу, — чего тебе не хватает? Денег у нас достаточно, возможностей и того больше, а ты из какого-то ослиного упрямства упускаешь шанс поступить в престижный столичный ВУЗ, предпочитая оставаться в этом городке? Переехала бы ко мне, пока не обустроилась, виделись бы чаще.

— Мне хватает общения, — огрызнулась я, вспоминая часовые наставления Ритки по видеосвязи. Она с меня не слазила, полируя мозг нравоучениями, а жить с ней значило бы попасть на прием психотерапевта-вервульфа, жаждущего твоей крови. Нет уж, спасибо. К тому же я обещала одному лощеному ботану, что поступлю именно в этот универ, и собиралась сдержать обещание. Не потому, что боялась отмщения Костика Жукова, а, скорее, из любопытства. Мы, конечно, давно не общались, но память о тех светлых днях, когда он надоедал мне своим вниманием, осталась в голове и иногда напоминала о себе сосущей болью в области желудка. Я собиралась выяснить, как называется этот недуг, и вырвать его из себя с корнем.

— Мне Костя недавно звонил, — зачем-то ляпнула я вслух, хотя и не собиралась. Однажды, когда Ритка депрессировала по поводу свадьбы Антоши, я рассказала ей о приставале Константине, и сестра очень удивилась.

«И на такую странную личность, как ты, найдется свой человек. Держалась бы за него, как за спасительный круг, Аленушка, а не отсылала, куда подальше. Такой красивый мальчик, такой благородный…»

В общем, я точно уже и не помнила, как изливалась моя сестра по поводу Костика, но точно знала, что она его не забыла.

— Позвонил значит? — сестра вздохнула и сжала тонкие пальцы на руле, закусив губу. Я прекрасно понимала, о ком она сейчас думала, но имя «Антон» в нашей семье с некоторых пор не произносилось. — И что сказал?

— Напомнил об одном давнем уговоре и просил встретиться после окончательного поступления в универ. — Ответила я, делая вид, что меня это не трогает. В самом деле, Жуков являлся моим персональным раздражителем, так, что изменилось? Неужели я заскучала по его навязчивому обществу?

— Он показался мне правильным мальчиком, Аленушка, благородным. У него такой взгляд честный…

— Пресный, — перебила я сестру, снова лопая пузырь из розовой жвачки. — Ну, скажи, кто захочет встречаться с таким занудой, как Жуков? О чем с ним разговаривать, Рит, об экологических коллапсах?

— Почему бы и нет, — с раздражением ответила сестра, надавливая на тормоза и ударяя кулачком по сигналу. — Нет, это невыносимо! Когда уже отец переедет из этого города в нормальный населенный пункт? Сколько уже ремонтируют эту дорогу? Вечность? И постоянные пробки, хуже, чем на Садовом!

Я не слушала излияния сестры, вставляя в уши крошечные наушники и включая свой плейлист, в котором сохранилось пару песен, когда-то перекинутых мне Костиком.

«Как он меня встретит? Что скажет?»

На пороге здания университета столпились абитуриенты, желающие узнать, как прошли вступительные экзамены у таких же собратий по несчастью, как они сами. Я протиснулась мимо группки ухоженных девиц, очаровывающих парней-старшекурсников, которые зачем-то ошивались поблизости, и с сестрой под руку вошла внутрь, рассматривая огромный холл, мраморную лестницу, охватывающую все четыре этажа здания, деревянные парапеты, на которых восседали парни и девчонки, забыв о правилах безопасности, зеленую пальму в необъятной кадке и белый стенд в пол стены, на котором маркерами расписали, куда следует двигаться абитуриентам.

— Пошли, нам на третий, — быстро сориентировалась Ритка, потащив меня к лестнице. Ойкнув от неожиданности, я побежала следом за ней, успев разглядеть знакомое лицо высокого парня с бритым затылком.

«Андрей»

Внутри все похолодело, но ошибиться я никак не могла. Это он! Мой бывший одноклассник из мухосранской школы, который всегда орал на весь класс, что ноги его не будет ни в одном универе этого мира. Что же, в таком случае, он тут делает?!

Я спрятала глаза и поспешила за сестрой, стараясь не высовываться.

Последние месяцы я игнорировала Андрея, всячески избегая общения с ним, но парень очень настойчиво добивался моего внимания. Однажды я сказала, что меня раздражают курящие парни, и он забил на сигареты, а позже хвалился перед друзьями тем, что так быстро избавился от вредной привычки. А на выпускной бал Андрей приехал за мной на шикарной тачке, показываясь перед отцом истинным джентльменом — при галстуке и в белоснежной рубашке. Хорошо, что длинные рукава прикрывали татуированные руки Андрея, иначе папочка никогда бы не отпустил меня с ним на бал. Мы танцевали и много смеялись, но я сбежала, как только почувствовала, что от парня разит алкоголем. Как бы он не надеялся на то, что я отдам ему свою девственность по завершении школы, оправдывать надежд парня я не собиралась. Это моя девственность, и мне решать, когда и с кем я ее лишусь, но точно не с Андреем!

«Что же он здесь делает?!»

Я столько времени игнорировала звонки и сообщения парня, что наделась на его понимание. Школа окончена, наши пути разошлись, и никакого сожаления я по этому поводу не испытываю, а ты? Оказалось, у Андрея просто безграничный лимит терпения, и он не собирается соглашаться с моим мнением. Или я перенервничала и надумала себе того, чего нет?

— Городничая? — окликнула меня худощавая женщина в сером платье с коротким рукавом и стильной мальчишеской прической. Ее понимающая улыбка и добрый взгляд кого-то напомнили мне, но кого я так и не успела вспомнить, потому что сестра подскочила к незнакомой женщине и начала расспрашивать ее о моих шансах на поступление.

— Результаты теста достаточно высокие, но мы пригласили Алену сегодня не для того, чтобы еще раз проверять ее знания. — Услышала я ответ. — Декан факультета наслышан о поведении вашей сестры и хочет быть уверен, что поступает правильно, принимая ее в стены нашего университета.

По спине поползли неприятные мурашки, а ноги сковала непривычная судорога. Я поправила косую челку и сдула прядь волос с лица, готовая к любым испытаниям, но оправдываться ни перед кем не стану. Не хотят, чтобы я у них училась, уеду к Ритке в столицу и пойду учиться туда, где никто меня не знает. И плевать на Костика и встречу с ним. Я закончила мухосранскую школу с отличием и вполне могу работать официанткой и не завесить от денег папочки. Пусть Жуков что угодно треплет о моем непотребном поведении и школьных грехах. Исправить ничего я уже не могу, а прогибаться ради него не стану.

— Алена, — окликнул меня Костик, появляясь, как черт из табакерки.

Я обернулась на его голос и замерла с открытым ртом. Колкость, готовая сорваться с моего языка, застряла в горле, а Костик приближался, давая рассмотреть себя во всей красе.

Как же он изменился за эти полтора года! Вытянулся, окреп, подкачал бицуху и сменил идиотскую прилизанную челочку на короткую прическу. Очки не исчезли с переносицы, но из-за них глаза парня казались еще больше, чем прежде, а узкое и бледное лицо выгодно подчеркивали высокие скулы. Я смотрела на бывшего одноклассника и не узнавала его, так сильно повзрослел и изменился Жуков.

— Рад встрече, — произнес он, протягивая мне руку и встряхивая мою ладонь так, как будто я его верный друг и товарищ. От подобной фамильярности мне захотелось сказать свое привычное: «Фу!», но опят-таки язык не повернулся.

— Поступила? — снова нарушил тишину Костик, а я в ответ только плечами пожала, выдергивая свою покалывающую ладошку из его руки.

— Еще неизвестно. Слухи о моем плохом поведении распространились за пределы школьных стен, и теперь я персона нон-грата не только для директора и учительского состава…

«Я же не жалуюсь, нет? Мой голос сейчас не дрожит от обиды?»

— Не беспокойся насчет этого, — голос Кости звучал уверенно. — Я поговорил с отцом, и тебя обязательно примут, только обещай мне…

— Больше никаких обещаний! — выпалила я прежде, чем Костик снова заговорил. — Хватит с тебя и того, что я приперлась в этот универ и подала сюда документы. Ты своего добился и на этом мы ставим жирную точку в нашей с тобой истории.

Я заметила, что Ритка активно жестикулирует, приглашая меня пройти в кабинет, и отвернулась от Жукова, показывая ему тем самым, что разговор окончен.

«Так-то! Не нужен мне ни Андрей, ни Костя Жуков! Мне вообще никто не нужен!»

Как бы громко мои слова не звучали, но особой уверенности я в них не чувствовала. За школьные годы в моей жизни не появилось подруг и друзей, я нажила только врагов и хотела это исправить в университете. Но как начать все с чистого лица, когда из прошлого в твою жизнь неожиданно нагрянули два самых ярких ее представителя?

Гадая о том, возьмут ли меня без протекции Жукова или нет, я последний раз оглянулась за плечо и наткнулась на два обжигающих взгляда. За моей спиной стояли Костик и Андрей, и оба делали вид, что пришли сюда не для того, чтобы встретиться со мной.

«Да что же этим двоим от меня нужно?!»

Глава третья

Шопинг с сестрой

(Аленушка)

Стресс, полученный Риткой в университете, она решила заесть пиццей и запить ее любим латте, поэтому сестра потащила меня в ближайший торговый центр, чтобы как следует подкрепиться. Всю дорогу Ритка ворчала по поводу и без, скользя по мне презрительными взглядами и норовя поправить то челку, то кожанку. Хорошо еще не полезла завязывать шнурки на кроссах, иначе я бы совершенно умилилась.

— Рит, что не так? — спросила я сестру, которая теперь старательно отводила глаза.

— Пропесочили меня по полной программе, — недовольно буркнула сестра, — по поводу твоего внешнего вида. — Она горестно вздохнула и снова протянула ко мне руку, но я отпрянула, опасаясь подобной навязчивой заботы. — Аленушка, тебе придется смириться с тем, что мы едем выбирать тебе красивую блузку, и не одну.

Я округлила глаза от ужаса, а сестра вдавила педаль газа и теперь смотрела только на дорогу. Знала я этот упрямый взгляд, который означал, что из ТРЦ мы не выйдем, пока Ритка не подберет мне полный комплект одежды, часики, туалетную воду, туфельки, сумочку… И ведь сопротивляться бесполезно, иначе Ритка подключит тяжелую артиллерию в лице моего папочки, а тот церемониться не станет. Вызовет свою секретаршу с длинными ногами и прикажет ей купить все, что требуется подростку на первое сентября. Причем, иногда мне кажется, что папа до сих пор не в курсе, что его дочь с некоторых пор совершеннолетняя и способна сама о себе позаботиться.

— Зашкварная идея, но нет! — я говорила достаточно твердо, но сестра поджала губы и твердолобо рулила к стоянке торгового центра, лавируя в потоке машин.

— Пойми ты, глупая, как себя преподнесешь в первые месяцы учебы, так к тебе и станут относится будущие однокурсники на всем протяжении обучения. Хочешь выглядеть гопотой в этом рванье? Отлично! Но только не на лекциях и не в присутствии педагогов. Я клятвенно обещала облагородить твой гардероб и сделаю это, а дальше сама думай. Тебя могут выгнать после первого же замечания, Аленушка, и некоторые личности воспользуются любым предлогом, чтобы навредить дочке Городничего. Не думай, что наш папочка популярен во всех кругах общества, здесь его недолюбливают, потому что недавно он отказал в финансировании одного из проектов университета.

— Почему отказал? — удивленно вскинула я тонкие бровки. Вот уж не думала, что Ритка настолько осведомлена в деловых вопросах, касающихся бизнеса папочки, хотя, чему я удивляюсь, она же ведет базу данных его клиентов.

Обиженно надув губы и сложив руки на груди, я отвернулась от сестры. Вот так всегда. Она ближе к отцу, потому что они теперь работают вместе, а мне он уделяет минимум своего времени и то только тогда, когда у меня поднимается температура, а это случается крайне редко.

Рита припарковалась и отстегнула ремень. Я чувствовала ее взгляд, но не поворачивалась и не двигалась, давая сестре понять, что никуда не пойду. В животе предательски заурчало, потому что утром я успела выпить только чашку кофе.

— Аленушка, я обещаю, что много времени это не займет. Шоппинг — это весело!

Но в ее голосе не звучало энтузиазма. Я прекрасно знала, что, несмотря на свой образ красотки с обложки глянца, Ритка ненавидела походы по бутикам так же, как соевый соус. А от соевого соуса, между прочим, она покрывалась красными прыщами и чесалась, как блохастая кошка.

— Сначала поедим? — спросила я с надеждой, но Ритка покачала головой.

— Сначала красивое белье, чтобы у меня поднялось настроение, а уж потом пицца.

— Один комплект, — показала я палец.

— Что-нибудь дерзкое, — согласно кивнула сестра и выпорхнула из машины, — красное со шнуровкой, нет, черное с бантиком на самом пикантном месте.

— Фу, — скривилась я при мысли, что мне придется оценивать, как сидит «дерзкое» кружево на моей сестре и снова завидовать ее идеальной фигуре.

— Не фукай, Аленушка, раз ничего не понимаешь в нижнем белье. Сегодня я возьму эротику, да! — она вскинула руки с зажатой крохотной сумочкой в одном кулаке и сотовым в другом, и помахала этими атрибутами перед моим носом. — А ты оценишь, насколько я сногсшибательна.

В примерочной мы оказались довольно быстро, потому что Ритка хватала все, что попадалось ей под руку. Даже я не удержалась и присмотрела себе ажурный комплект нежного фиалкового оттенка и стояла теперь перед занавеской в кабинку, где переодевалась сестра, зажав в руке трусики и бюстгальтер. В самом бутике оказалось не так много народу, поэтому примерочные пустовали. Я с удовольствием приложила к себе тонкое кружево и покрутилась из стороны в сторону перед зеркалом открытой кабинки, представляя, как сверху надену рваную белую маечку, которая слегка просвечивает.

— Кхм, — в коридоре неожиданно раздался мужской кашель, и я замерла, медленно поворачивая голову и утыкаясь носом в высокую и до боли знакомую фигуру. Пришлось задрать подбородок, чтобы встретиться с глазами цвета горького шоколада.

«О, нет, только не это!» — промелькнула в моей голове мысль прежде, чем я успела что-то сказать. В этот момент занавеска на кабинке моей сестры отодвинулась, и она высунула раскрасневшееся личико в коридор.

— Аленушка, ты только глянь, какая красота! — она смотрела только на меня, а Антон замер сбоку и смотрел только на нее. Я же спрятала руки с фиалковыми трусиками и бюстгальтером за спину и чувствовала себя полной дурой.

— Привет, Ален, здравствуй, Рита, — произнес Антон, явно не зная, куда деться: то ли бежать назад в бутик, то ли скрыться в ближайшей примерочной. В руке он держал тяжеловесный банный халат насыщенного синего цвета и пару домашних тапочек.

— Привет, — пискнула я, а Ритка мгновенно скрылась за занавеской и молчала. Я кожей чувствовала ее растущее напряжение.

«Ну, все! Теперь настроение сестры испорчено на долгие недели вперед!»

Антон замер в проходе, не двигаясь с места, и тупо смотрел на кабинку, в которой спряталась сестра, а я все так же маячила сбоку, не представляя, как разрядить обстановку. Мы не виделись года четыре или чуть больше, и за это время Антоша возмужал. Под глазами залегли тени, щетина прибавляла парню лет пять, а в красивых некогда глазах появилась вселенская усталость. Я сделала вывод, что Антон несчастлив и тут же придумала, как спасти ситуацию.

— Мы собираемся в пиццерию. Как насчет вкусного молочного коктейля?

«А что? Мама всегда говорила, что молочные коктейли продляют ей молодость, может, и Антону помогут выглядеть чуточку счастливее?»

— Спасибо, но нет, — выдавил из себя парень и, резко развернувшись на каблуках, исчез в бутике. Вещи, которые он держал в руках, оказались брошенными на столик с номерками, а обескураженный таким поведением менеджер с укоризной посмотрела Антону вслед.

— Рит, можешь выходить, он ушел, — позвала я сестру, которая бледным привидением показалась из-за занавески полностью одетая. И когда только успела?

— Спасибо, что спровадила его, — поблагодарила она меня тихим голосом, хватая сумочку и выбегая из бутика вслед за Антоном.

«Мда, а я-то, наивная, собиралась устроить обед в честь неожиданной встречи и счастливого воссоединения! Ничего-то ты, Аленушка, не понимаешь в делах сердечных!»

Шопинг не удался, потому что мы сбежали, едва успев захватить с собой две ароматные пиццы прямо из печи.

— Съедим их дома под какой-нибудь ужастик, — предложила Ритка, вернув себе самообладание, и я с облегчением покинула торговый центр, помахав на прощание блузочкам и юбочкам, аккуратно висевшим на вешалках. Они еще нескоро перекочуют в мой гардероб!

Вечером написал Андрей. Я сама не понимала, почему не заблокировала его номер, но на сообщение отвечать не стала, только открыла из любопытства.

«Видел тебя в универе. Рада моему появлению там?»

Пальцы так и зудели ответить, что не рада и вообще в шоке, но сигнал автомобильного гудка помешал моим намерениям.

— Аленушка, к тебе приехали, — позвала с первого этажа Ритка, и я сползла с кровати, чтобы выглянуть в окно.

«Неееет! Только не это!»

Андрей стоял на тротуаре, опираясь пятой точкой о капот старого раздолбанного жука.

«И где только раздобыл это ископаемое?»

— Аленушка, а он ничего, — в комнату незаметно вошла сестра и сейчас стояла рядом со мной, любопытно высовывая нос в окошко. — Боже, какие у него классные татушки, я хочу рассмотреть каждую из них. Интересно, Аленка, а татухи только на руках или на…

— Фу! — крикнула я так, что Ритка от неожиданности отпрыгнула от окна на метр.

— Дура, чего орешь? Уж и помечтать нельзя?

— О ком? — покрутила я у виска пальцем. — О малолетнем идиоте, которому аттестат из жалости вручили?

— Так, это один из твоих дружков? — опечалилась Ритка. — Из той ужасной школы с вонючими коридорами и ржавыми потеками на стенах? — Она передернула плечиками и сморщила аккуратный носик.

— Это мой бывший парень, — ответила я сестре, демонстративно покидая пределы комнаты.

«Эх, Ритка, устроила мне подлянку!»

Теперь придется спускаться к Андрею и придумывать повод для милой беседы, потому что сестра не отлипнет от окошка, пока не убедиться, что смотреть на нас скучно и неинтересно.

Я потопала к двери, на ходу распуская «хвост» и придавая волосам объем растопыренной пятерней. Рваные джинсы никуда не делись, а облегающая белая маечка выгодно подчеркивала фиалковые кружева, едва просвечивающие сквозь хлопковую ткань. Это Ритка с Антоном ничего не купили, а я приобрела обалденный комплект и примерила его сразу же, как вернулась домой. Пусть теперь Андрей пускает слюни и пожирает меня глазами. Неважно, нравится мне парень или нет, я должна выглядеть сногсшибательно!

Андрей оторвал задницу от капота сразу же, как только я вышла из дома, и медленно пошел мне навстречу, кривя губы в своей нагловатой улыбочке. Сестра не ошиблась, парень красивый, но такой тупой, что его головой хоть орехи коли. За все полтора года учебы он ни разу не проявил себя ни по одному предмету. Его интересовали только тачки, красивые телки, спорт и порно. О последнем я узнала, когда Андрей начал делать мне намеки по поводу нашего дальнейшего сближения и лапать меня там, куда только дотягивались его жадные ручонки. Подобные попытки я резко пресекала, а на намеки Андрея ресничками хлопала и молчала. Пусть думает, что я наивная дурочка, которая секс видела на экране плазмы в «упрощенном» формате, предназначенном для съемки романтических комедий.

— Привет, — он махнул рукой, и его запястье отозвалось звоном. Андрей обожал носить браслеты из кожи и металла, и от него всегда пахло соответственно. Ко всему прочему примешивался запах машинного масла и жженой резины. Романтично? Ни разу!

— Какого фига ты приперся? — не стала я строить из себя примерную девочку. — По-моему, мы все обсудили на выпускном.

Андрей нахмурился и засунул татуированные руки глубоко в карманы потертых джинсов. Черная футболка очертила широкие плечи и рельефы груди, но внутри меня не дрогнула крылышками ни единая бабочка. Пусть сколько угодно щеголяет передо мной накаченными бицепсами и идеальным прессом, я все для себя решила. Защита Андрея от местной гопоты мне больше не требуется, поэтому пусть идет лесом.

— Ален, я соскучился.

Вот так просто и без лишних предисловий. Низкий голос парня вызвал у меня приступ раздражения, а взгляд темных глаз желание отвернуться и захлопнуть у него перед носом дверь.

— А я нет! — ответила Андрею, начиная постукивать ногой по тротуарной плитке. Сейчас взорвусь и обзову его последним идиотом, если он не уберет свою идеальную задницу в этот ржавый металлолом, называемый машиной.

— И даже не рада тому факту, что мы будем учиться вместе? — спросил Андрей, не делая больше попыток приблизиться.

— Ты поступил?! — мои глаза разве что на лоб не полезли.

«Нет, я, конечно, предполагала, что в универ Андрей зарулил не случайно, но, чтобы поступить?!»

— На фи…

— Алена?! — не дал договорить Андрею голос папочки. — Иди домой, фильм начинается.

Я в шоке уставилась на открытое окно моей спальни, откуда сейчас торчала не только взъерошенная светлая голова моей сестры, но и рассерженная физиономия самого Городничего. Представляю, что он подумал, увидев Андрея.

— Иду, — благородно отозвалась я на призыв вернуться домой и посмотрела на парня с видимым облегчением. Не придется выдумывать разговор для непринужденной беседы, можно просто свалить.

— Ален, подожди, — Андрей сделал шаг и взял меня за руку, глядя прямо в глаза. — Возьми, это тебе.

Он вложил мне в руку что-то железное, и я машинально сжала пальцы, ощущая кожей холодный металл.

— Спасибо, но …

— Без «но», — оборвал мои слова Андрей, обхватывая своими пальцами мой кулачок, который помещался в его огромной ладони практически полностью. — Скоро увидимся, Ален. — Он выдохнул мое имя, чуть наклоняясь и обдавая мятным дыханием. Когда Андрей курил, я просила его покупать жвачку, чтобы не целоваться с вейпером, и привычкаосталась. Я потянула знакомый аромат носом и вспомнила наши поцелуи.

Андрей целовался умело, с языком, заставляя моих дремавших демонов поднимать головы и дышать огнем, отчего по телу разливался жар, но я отвечала неловко, стараясь отстраниться сразу же, как только чувствовала ладони Андрея на своей талии. Он никогда не принуждал меня к поцелуям, а я всегда по возможности избегала их, поэтому практиковались мы нечасто. И сейчас мне почему-то снова захотелось почувствовать его горячее дыхание на своих губах, вспомнить вкус его поцелуя и ощутить легкое головокружение от прикосновения его рук.

— Алена! — вернул меня на землю голос папочки, и я резко отстранилась от Андрея, сказав короткое «спасибо» и убежав домой.

— Значит, факультет физической культуры и спорта? А куда еще мог попасть Андрей с его-то результатами тестирования. Хорошо еще, что туда приняли.

Я утешала себя мыслью, что будущие социологи и спортсмены редко пересекаются, разве что в столовой, но и об этом вскоре забыла. Подарок Андрея я сунула в карман джинсов и приготовилась выслушать от Ритки и папочки очередную лекцию, но они меня удивили.

— Мы скачали классный ужастик! — воодушевленно начала Ритка, — садись!

Она вручила мне пульт и ведро с попкорном, устраиваясь прямо на ковре. Папочка расположился на кресле и уставился в черный экран плазмы, не обращая на нас никакого внимания. Казалось, он приготовился не смотреть ужастик, а подумать о чем-то своем, глубоко погрузившись в собственные мысли, и я не стала отвлекать его от этого занятия, хотя и очень хотелось. Раньше папочка держа меня на коленках и смеялся, комментируя происходящее на экране, но как давно это было? Уже и не вспомнить.

— Чего он хотел? — шепнула мне Ритка, показывая на дверь кивком головы, когда на экране появились первые кадры фильма.

— Приехал рассказать, что поступил в тот же универ, что и я.

— Ммм, — ответила сестра, быстро набив рот поп-корном. — Жаль, что мне придется уехать, я бы посмотрела на этого красавчика еще раз. Может, пригласишь его на ужин?

Я вытаращилась на сестру, как на пришельца, а она только рукой в ответ махнула.

— Не хочешь и не надо. Не мешай мне фильм смотреть!

А я снова открывала и закрывала рот, не зная, как отреагировать на природную наглость моей старшей сестры.

Глава четвертая

Знак внимания от ботаника

(Аленушка)

Начало августа ознаменовалось такой жарой, что люди под конец недели ползали по улицам, словно улитки, мечтая сбежать загород. По дорогам носились машины скорой помощи, спасая тех, кто упал в обморок или плохо себя почувствовал, стоя в бесконечных пробках. Новостная лента местного телеканала пестрела сообщениями о сердечниках, эпилептиках и прочих, кого пришлось госпитализировать в срочном порядке из мастерских, где не работали кондиционеры, из трамваев и прочих неинтересных мест.

Я щелкала пультом, развалившись прямо на кафеле пола, и мечтала о глотке свежего морского воздуха, о прохладном легком ветерке и пенных волнах, набегающих на камешки пляжа. Вот бы медленно окунуться в прохладную соленую воду в том месте, где дно просматривается на много метров вниз, и плыть, представляя себя морской рыбкой.

Погрузившись в процесс мечтаний, я задремала и вздрогнула, когда телефон завибрировал прямо у меня над ухом. Фантазии о золотом песочке, о пенных волнах и бескрайнем морском просторе рассыпались мелким цветным конфетти, прыгающим перед глазами от резкого пробуждения. Прекрасный сон сменила удушающая реальность.

— Ну? — спросила я в трубку таким недовольным тоном, что собеседник на том конце, желающий предложить мне какие-нибудь услуги, должен бы подавить собственным языком.

— Алена, привет, — голос Жукова выдернул меня из дремотного состояния окончательно, заставив сесть на полу и посмотреть на улицу. Вроде, все, как обычно: зеленый газон, серый тротуар, разноцветная каменная дорожка от коттеджа до кованого забора. Никаких ретроградных меркуриев и неожиданных падений метеоритов, но голос Жукова настойчиво жужжал в трубке.

— Чем занимаешься?

— Откуда у тебя мой номер? — закономерный вопрос, потому что Жукову я бы не дала своих контактов даже под пытками.

— Отец — декан твоего факультета, — напомнил мне Костик ровным голосом, — чему ты удивляешься?

«И то верно!»

Чувство собственного достоинства Константина Жукова поднимало внутри меня волну раздражения и неприятия, но я привыкла и старалась не грубить. Ритка посоветовала не идти на конфликт с таким «выгодным» школьным приятелем, а в моей голове прочно засела мысль, что Жукову что-то от меня нужно. Не просто же так он в ультимативной форме просил поступить именно в этот университет. И зачем только я пошла у него на поводу?

— У меня к тебе предложение, Алена, — нарушил тишину голос Костика. — Ребята с финансов собираются загород на вечеринку к одному из парней, и я ищу, с кем бы поехать.

— И?

— И решил позвать тебя, — закончил Жуков, чтобы взорвать мой мозг яркими фейерверками.

«Да, что же это такое происходит? Почему одним все, а другим либо туповатые качки, либо занудные интеллектуалы-самоубийцы? А Костик явно метил в последние!»

-Алена, там шикарный бассейн на территории дома и собственный теннисный корт. Соглашайся!

Стоя перед зеркалом и примеряя очередной наряд, я уговаривала себя, что именно упоминание о бассейне решило дело моим согласием, но причина крылась в другом. В ленте соцсетей я постоянно натыкалась на фотки бывших одноклассниц, которые отрывались по полной программе, а я тем временем тухла дома, потом что у папочки на работе случился очередной аврал, и он дневал и ночевал в офисе. Ритка не захотела лететь на юг в такую «адскую жарищу», решив скрасить отпуск со своими приятельницами в какой-то глухой деревне в обществе коз и коров. Я не спорила, но и составить компанию сестре и ее эко-подружкам отказалась. Еще не хватало просыпаться в раннюю рань и бежать в коровник, чтобы подоить млекопитающих. У сестры конкретно припекло крышу, что случалось с ней достаточно часто. Хорошо хоть на этот раз не отказалась от общения с миром и взяла сотовый, время от времени присылая мне виды бескрайних деревенских просторов.

Перед выходом я привычно схватила с комода ключи, почувствовав холод металлического брелока. Взгляд упал на спортивную машинку с надписью на капоте: «Аленушка». Андрей всегда прикалывался над тем, как ко мне обращалась сестра, но подписал самодельный брелок моим уменьшительно-ласкательным именем то ли из сарказма, то ли по каким-то другим причинам. Вникать в его мыслительные процессы я не хотела, но машинку оставила и повесила на ключи, каждый раз любуясь самодельным презентом. Все-таки молодец Андрей, руки из того места растут, но никто не отменял значение извилин и их количество, а у парня с этим явные проблемы.

Бросив последний взгляд в зеркало, на удачу, я поправила пряди, выбившиеся из высокого хвоста, одернула подол коротенького ярко-желтого сарафана и нацепила на нос солнцезащитные очки.

Жуков ждал в машине, не открывая окон и сберегая для меня прохладу в салоне.

— Привет, — поздоровался он так, как будто мы только вчера расстались, — кидай сумку на заднее сидение и пристегивайся.

Я скривилась, но четко выполнила его указания.

— Еще распоряжения будут? — спросила я парня, сканируя его тонкий профиль и кожей ощущая холодность, исходящую от Костика. Не парень, а ледяной айсберг! И как девчонкам удается добиться от него поцелуев? Угрозами и шантажом?

— Будут только просьбы, Ален, — повернулся ко мне Костик, глядя своими темными проницательными глазами с пристальным вниманием следователя. — Эта компания дорога для меня, но некоторые… — он замялся, — одна девчонка думает, что мы с ней до сих пор пара.

— Жуков, ты совсем обнаглел? — я уже приготовилась выскочить из машины, но Костик сжал мое запястье.

— Прекрати истерить, — и голос такой, как будто Жуков — обладатель половины мира, а я та его составляющая, которая все время приносит парню какие-то проблемы. — Я не прошу притворятся моей девушкой, чтобы избавиться от Лили, я только хочу, чтобы ты побыла рядом и сделала вид, что мы хорошие друзья. Большего и не нужно, поверь. Ты так хорошо меня знаешь, что притворятся не придется.

В этом я оказалась с Жуковым солидарна. Все-таки десять лет совместного пребывания в школе не пропьешь!

— И что взамен? — я выразительно приподняла брови. — Какие мои плюсы?

— А ты дочь Городничего, сразу видно, — хмыкнул Жуков. — Бассейн, бесплатный ужин на костре от волшебного парня по имени Роман и отдельная спальня с кондеем и с видом на озеро.

— Прям-таки отдельная? — скептически хмыкнула я в ответ.

— Уже договорился, — своим серьезным и убийственно-холодным тоном ответил мне Жуков.

«Не худшее времяпрепровождение, учитывая, что папочка и сегодня вернется под утро. К сожалению, он нечасто интересуется, как у меня дела и, возможно, не заметит, что я отсутствую дома, а если заметит…»

— Согласна, — кивнула я головой, не давая себе закончить мысль, и парень сразу тронулся, разворачиваясь и выезжая на трассу.

— Ехать недалеко, но пару часов придется потерпеть мой плейлист, готова? — улыбнулся Костик, а я от неожиданности кивнула. — Тебе предстоит окунуться в мир «Сверхъестественного», потому что я фанат этого сериала и скачал практически все треки, которые встречаются в фильме.

— Угу, — ответила я Жукову, доставая сотовый и утыкаясь в экран.

«А чего он от меня ожидает? Поддержания беседы? Непринужденной болтовни? Нет! Это в договоренность не входило, а я привыкла четко следовать правилам».

Когда мы подъехали к шикарному загородному коттеджу, я позавидовала тому парню, чьи родители владели этим сказочным местом. Жуков рассказал, что предкам Ромы принадлежит не только дом, но и территория вокруг озера, как и сам водоем.

— Попроси отца, чтобы он тебе такой же купил, — как-то отрешенно заметил Жуков, пока я изливала свои чувства от красоты изумрудных холмов и невспаханных лугов, на которых мирно паслись чьи-то коровки.

«Может, Ритка и не сошла с ума! Я бы пожила в окружении этой природной гармонии до конца лета, если бы мне предложили!»

— А у Ромы есть девушка? — спросила я Костика как бы между прочим, но парень в ответ только плечами передернул и повел меня знакомиться с остальными.

— Тут полно ребят с финансов и со многими даже я не знаком, поэтому держись поближе и веди себя аккуратнее, — предупредил Жуков, беря меня за руку.

— На что это ты намекаешь? — зашипела я в затылок парню. — Не в моих привычках бросаться на шею первому встречному.

— Да ну, — Костя приподнял одну бровь и ухмыльнулся, — а в школе ты вела себя совсем по-другому. Кстати, Ромыч ни с кем не встречается, — добавил он примирительно, но я уже завелась.

— И пусть, — ответила я Жукову, разом потеряв интерес к этому волшебному месту и его обитателям. Умеет же, гад, испортить настроение.

Компания парней и девчонок резвилась около бассейна, но мы с Жуковым обошли их по дуге и направились прямо в дом. Костик тащил наши сумки и на ходу здоровался: с кем-то из парней за руку, а кому-то просто кивал головой.

— У мангала ребята из моей группы, а те девчонки с параллельной, — показал Жуков на группку девчонок в купальниках. Одна из них с длинными иссиня-черными волосами и кукольным личиком отделилась ото всех и пошла в нашу сторону, буквально уничтожая меня жгучим и недобрым взглядом.

— Костя, а я ждала-ждала, — затараторила девчонка, игнорируя мое присутствие и с любопытством поглядывая на наши сплетенные пальцы рук.

— Привет, Лиль, — бросил ей Жуков, останавливаясь и нехотя отвечая на улыбку девушки. — Прости, нужно найти Ромыча и закинуть наши с Аленой вещи. Кстати, познакомься, это моя подруга — Алена.

Он сказал: «Это моя подруга», но звучало примерно так: «Отныне я встречаюсь с Аленой!»

— Привет, — кисло поздоровалась со мной Лиля. — Присоединяйся к нам, Кость, скоро купаться пойдем.

— Чуть позже, — ответил ей Жуков и потянул меня за руку.

— Отпусти ты! — вырвала я свою ладонь вытирая ее о подол сарафана. — Ты зачем сказал этой Лиле, что я твоя подруга?

— Разве не об этом мы договаривались? — Костя открыл дверь и по-свойски закинул наши сумки в проход, — Ромыч! — крикнул он на весь дом, перекрикивая звуки мелодии, доносящейся из холла. Из комнаты тут же высунулся высокий парень с крашеными в блонд курчавыми волосами и широкой дружелюбной улыбкой.

— А, Костян, дароф, — он протянул руку и внимательно оглядел меня с ног до головы. — А ты у нас Алена?

Я кивнула и для приличия махнула рукой, не выказывая никакого интереса ни парню, ни Костику, ни дому. Мне бы радоваться, что Рома такой симпатичный и обаятельный, но присутствие Жукова портило атмосферу праздника.

— Чего такая кислая? — спросил меня Рома, — пойдем, я покажу тебе кухню, нальешь себе лимонад, — он подмигнул мне и кивком головы показал, куда идти. — Кость, кидай вещи в гостевую! — сказал парень, и Жукову задавая нужное направление.

— Красивый у тебя дом, — отметила я как бы между прочим, оглядываясь по сторонам и подмечая уютную гостиную, обставленную со вкусом, деревянную лестницу и коридор, стены которого украшали огромные плоские аквариумы, подсвеченные светодиодными лампами. Такое чувство, что попала в Океанариум.

— Спасибо, но в этом моей заслуги нет, — хмыкнул Рома, показывая кухню, на которой хозяйничал какой-то парень. Смутно знакомая фигура маячила за дверцей холодильника, но стоило показаться руке, и я с ужасом узнала в парне Андрея.

— А это мой однокурсник с финансов, — Рома подтолкнул меня в дверь и снова подмигнул. — Наслаждайся обществом нелюдима, который умеет смешивать обалденные коктейли, — прошептал парень и вернулся туда, откуда пришел.

Дверца холодильника закрылась и из-за нее показалась недовольная физиономия Андрея, который при виде меня замер с бутылкой «Колы» в руке.

— Алена?

На его лице проступили удивление и недовольство одновременно, а это время в кухню впорхнула какая-то девушка, увлеченная беседой по телефону. Она уверенно прошла к Андрею и одной рукой провела по его рельефной груди, вещая кому-то в трубку.

— Ой, мам, хватит вечно обо мне беспокоиться, я с Андрюшей. Да, привет передам. Хорошо, он обещает, что не даст меня в обиду. Пока, мам. — Она отключилась и бросила сотовый на столешницу. — Ты не представляешь, сколько я сейчас всего выслушала! Пошли купаться, Андрюш, хватит киснуть. — Девушка привстала на носочки и впилась в губы Андрея собственническим поцелуем, а я так и осталась стоять в сторонке, кипя от возмущения.

«Хоть бы постеснялась!»

— Насть, давая я налью тебе колы со льдом и приду через пять минут, окей? — Андрей говорил, а сам отцеплял от себя руки рыбы-прилипалы, которая все говорила и говорила, не желая ни затыкаться, ни сваливать с кухни. Наконец, она вышла, удивленно приподнимая брови на мое присутствие.

— Ты немая что ли? — с улыбкой выдала эта краля, закрывая дверь с громким хлопков, оставляя нас с Андреем наедине. На его лице не читалась ни одна эмоция, но я видела в глазах парня неприкрытую скуку. Примерно так я всегда себя чувствовала рядом с ним, но сейчас от злости и обиды мне хотелось зареветь.

— Променял компанию оффников на приятное общество мажоров-финансистов? Неожиданно, — я плевалась ядом, стараясь изо всех сил показать, что мне все равно на его отношения с этой… Настей.

— Я поступил на финансы и кредит, Ален, — устало ответил мне парень, обходя стол и останавливаясь напротив меня. Сердце на мгновение замерло и вдруг застучало в бешеном темпе. От Андрея пахло цитрусовой свежестью и колой, а белоснежная майка и короткие шорты выгодно подчеркивали все прелести спортивной фигуры, но раньше меня это не трогало. Раньше, когда я отвергала любые попытки парня сблизиться из-за уверенности в том, что он тупой и скучный.

— Как? — это все, на что меня хватило. — Каким чудом ты туда поступил? — спросила я Андрея, продолжая стоять напротив с растерянным лицом и руками, которым никак не находилось применения.

— Прошел по баллам, — спокойно ответил Андрей.

— Не смеши, — перебила я парня, который хотел сказать еще что-то. — У тебя в аттестате тройка на двойке, о каких баллах идет речь?

Взгляд Андрея потяжелел, а губы сложились в упрямую линию. Он сунул мне в руки бутылку с колой и пластиковый контейнер со льдом.

— Надеюсь разберешься, что с этим делать, — процедил парень сквозь зубы, — насколько же ты лицемерна, Ален! Всего полтора года назад тебя не волновали мои успехи по предметам, потому что нужно было избавиться от навязчивого внимания одного ботана, припоминаешь?

«Бла-бла-бла!»

— Ты бы еще вспомнил, как мы подложили русичке в сумку дохлую мышь, — зло ответила я парню, зачем-то оправдываясь перед ним. — А ты бы не удивился?!

— Я встречался с тобой потому, что потерял голову, как только впервые тебя увидел, — произнес Андрей, горящим взглядом выжигая у меня на лбу слово «дура», — мне было плевать, кто твой отец и кто ты, потому что я не представлял ни дня без твоего общества. Я ловил каждое твое слово, я во сне тебя видел, я, блин, небо от земли отличить не мог несколько месяцев, готов был за тебя убить любого, а что ты, Ален?

Я молчала, а Андрей наклонился и прошептал прямо мне на ухо, обдавая жаром и рождая в груди странные желания.

— А ты тупо меня использовала! — и он вышел, оставляя на кухне звенящий от напряжений шлейф.

Глава пятая

Наваждение

(Андрей)

Тухнуть в компания себя самого стало привычкой, поэтому на веселье во дворе я смотрел с полным равнодушием. Девчонки плескались в бассейне, с визгом и приветственными криками встречая каждого, кто решал плюхнуться в воду с разбега, прохладительные напитки стояли на низком столике, спрятанном в тени огромной яблони, а на газоне развалились парни и жадно ловили каждое движение женской половины общества. Знакомая мне картина, которую я наблюдал в спортивном клубе, подрабатывая тренером в вечерней женской группе. Занятия мы проводили в смежном с парнями зале и те, тягая железо, прощупывали взглядом моих подопечных. Учитывая, что средний возраст женщин, которые занимались в моей группе, перевалил за тридцать, они продолжали притягивать к себе жадные взгляды мужиков, а тут юные красотки в купальниках с влажными и загорелыми телами. Я бы на месте парней тоже не отлипал от такого горячего вида. Мне бы самому не теряться и бежать к бассейну, развлекаясь в компании красивых однокурсниц, но Настя испоганила все желание появляться во дворе у Ромыча своим излишним вниманием. Не хотелось обжиматься с ней при всех, но девчонка с меня просто не слазила и при любом удобном случае лезла целоваться.

Последние два года я не вспоминал Настю, а ведь когда-то таскал ее тяжелый портфель до соседнего подъезда и с утра, как последний влюбленный идиот, дожидался, когда она появится из дверей, чтобы проводить девчонку в школу. Настя и в девятом считалась самой красивой девочкой в классе, а сейчас, спустя два года, ее без шуток можно было назвать эффектной и соблазнительной. Жаль, что ее отец — военный, увез девчонку и их мать в другой город, и мы снова встретились всего пару месяцев назад, кто знает, как развивались бы наши отношения, останься она здесь и не встреть я Алену.

В то утро я торчал у подъезда, поджидая лучшего друга с ночной смены, а к соседнему подрулил мощный внедорожник Савелича — отца Насти. Помню, как удивился и пошел навстречу, чтобы пожать руку нормальному мужику. В свое время он посоветовал отцу отдать меня в спорт и не прогадал, потому что тренажерный зал стал для меня вторым домом, тем местом, где я мог не думать о постоянных ссорах и склоках родителей, которые хотели для меня самого лучшего, но не могли себе этого позволить. Отец злился на мать за то, что она родила после меня еще троих детей, а мать плакала и обзывала отца негодяем и ничтожеством. Так и жили.

— Иван Степанович, как же я рад вас видеть, — с улыбкой от уха до уха встретил я широкоплечего приземистого соседа, который за эти два годы поседел и располнел, но выглядел здоровым и веселым, как прежде. За эту жизнерадостность и позитив я и любил Степаныча, он научил меня ко всем семейным неурядицам относится с холодной головой и с долей юмора.

«Ты никого не вини, Андрюша, не имеешь права, — говорил он по-военному строгим голосом, сжимая огромные кулаки. — Матери и отцу помогай по мере сил и возможностей, а сестёр балуй, на то они и младшие! И воспринимай бытовуху с юмором, парень, с улыбкой на лице, иначе так и свихнуться можно!»

В нашей тесной двушке, где пытались ужиться шестеро человек, свихнуться можно было запросто!

— Как жизнь, Андрюша? — пожал мне руку Савелич, — вижу, что возмужал, окреп, совсем взрослым стал. А что с планами на жизнь, а, парень? Куда дальше двигаться намерен?

Я рассказал, что друг из спортивного клуба посоветовал подать документы на финансы. С математикой и физикой у меня никогда особых проблем не возникало, кроме лени и огромного нежелания посещать тупые и скучные школьные предметы, на которых тетка предпенсионного возраста втирала мне, как следует жить. Да, пошла эта мымра, куда подальше, без нее разберусь! Живет в своем чистеньком накрахмаленном мирке и думает, что все должны следовать ее примеру.

— Ромыч обещал подтянуть до приличного уровня, — неловко поделился я с Савеличем.

— Так, это же отлично, Андрюш! Моя-то тоже на финансы подалась, вся в мать, — он горделиво выпятил грудь. — Ты с итоговыми тестированиями не подкачай, баллы там проходные получи, — он наморщил лоб, пытаясь припомнить, как называется экзамен в выпускном одиннадцатом, но махнул рукой и тихим голосом добавил. — Я поговорю с твоим отцом, расспрошу, какие у него виды на твое будущее, чтобы всячески тебя поддерживал. Знаю ведь, пустил все на самотек и ждет, когда ты освободишь жил площадь.

Савелич умел бить по больному, но говорил об этом так, что я не обижался.

— Настя о тебе постоянно спрашивает, — добавил Иван Степанович, — она ж у меня такой красоткой стала, глаз не отвести. Вся в мать! — повторил он и хлопнул меня по плечу. — Загляни вечером на ужин, отказов не принимаю.

Тогда-то и начались наши с Настей отношения, которые вышли какими-то однобокими. Она висла у меня на шее, радовалась каждой нашей встрече и старалась разнообразить их и придумать что-то, что заинтересует и развлечен нас обоих. Вот, только, я прекрасно понимал, что никакие совместные вылазки на природу, в клуб, в кино и катание на сапах не сделает из нас пару в ее понимании. Я не любил Настю, отвечая на ее поцелуи и вспоминая совсем другую девчонку.

Аленушка…

Имя, которое не подходило Алене совершенно. Добрая героиня советских мультиков и отчаянная хулиганка в рваных джинсах и кожанке, которая не гнушалась распускать кулаки, чтобы отстоять свои интересы, никак не укладывались у меня в единый образ. Но я оказался неправ. Алена всем и каждому пыталась доказать, какая она сильная и смелая, не давала себя в обиду, когда ее начали задирать местные девчонки, а однажды разбила губу Евстигнеевой за то, что та обозвала ее «папенькиной дочкой». Чудила весь десятый, пытаясь побороть каких-то своих внутренних демонов, и казалась такой колючей, что я боялся к ней подойти. А потом звонила сестра, и Алена из колючего ежика превращалась в дерзкую, но добрую Аленушку. Расцветала, преобразовывалась на глазах, сдувалась, и за маской хулиганки проглядывал нежный и ранимый облик настоящей Аленушки, которой не хватало любви и заботы.

Помню, как впервые увидел ее и захотелось разорвать в клочья тех моральных уродов, которые втроем пытались обобрать девчонку. Сначала решил, что она из шкурных девиц, которых в нашем районе числилось немало, но выглядела Алена необычно и дралась, как богиня. Я такой четкой постановки удара год добивался, а эта бьет прямо в цель, от плеча, с жестокостью бойца без правил.

Мне бы спасти девчонку и расстаться с ней раз и навсегда, чтобы больше никогда не вспоминать огромных зеленых глаз, в которых затаился испуг вперемежку с бешенством, но Алена пришла учиться в мою школу, мало того, мы попали в один класс. Там все и началось!

Вспоминая эти два года, я со всей силы ударил кулаком по подоконнику, вымещая на нем всю ярость и злость, копившиеся внутри долгое время.

Почему рядом с Аленой у меня язык отсыхает или прилипает к небу? Почему ее присутствие так на меня действует, что я либо завожусь и мечтаю превратить в отбивную каждого, кто смотрит на нее похотливым взглядом, либо молчу и не нахожу ни единой темы для разговора, а она скучает.

Ненавижу это ощущение полного бессилия, которое приходит всякий раз, как вспоминаю Алену.

Решив отвлечься от навязчивых мыслей о девушке, открыл холодильник и достал лайм, «Спрайт» и мяту. Сейчас сделаю ледяной «Мохито» и пойду отрываться в бассейн в компании Насти и ее новых подружек. Достали мысли об Алене! Она не хочет меня видеть и слышать, а я, как, последний озабоченный идиот, продолжаю слать ей сообщения в надежде получить ответ. Какой, млин, ответ, когда она игнорит меня уже больше двух месяцев?!

Дверь скрипнула и послышался голос Ромыча, который, видимо, притащил сюда еще кого-то, чтобы познакомить.

— А это мой однокурсник с финансов.

Я схватил бутылку «Колы» и обреченно закатил глаза. Сейчас начнется очередная канитель: «Привет, как дела? Как зовут? Как попала к Ромычу на хату?»

Закрыв дверцу, лениво скользнул в сторону кухонной двери взглядом и пропустил вдох, встретившись с глазами цвета изумруда. Только у Алены такой необычный и яркий цвет радужки, который напоминает блеск драгоценных камней и дарит ощущение летнего тепла.

— Алена, — а внутри привычные противоречивые эмоции, которые захлестывают с головой. Злость и безнадежность, желание схватить ее и трясти до тех пор, пока она не скажет, что хоть что-то ко мне чувствует и одновременно боль от ее потери. Я давно смирился, что Алена не моего круга девочка.

Хотел что-то добавить, но дверь неожиданно распахнулась и в комнату впорхнула Настя, как всегда, не замечая никого и ничего вокруг. Яркая, громкая, веселая и неутомимая, Настя затмевала своей красотой любую девушку, которая находилась рядом с ней, но только не Алену. Я всегда удивлялся, как нежная, ранимая и светлая сторона Алены преображает ее внешность, а сейчас девушка, глядя на наш с Настей поцелуй, потеряла всю свою решительность и боевой настрой. С ее лица сползли краски, и я надеялся, что она хоть немного ревнует, выглядя такой ранимой, юной, прекрасной…

«Зачем? Да кто его знает!»

— Насть, давая я налью тебе колы со льдом и приду через пять минут, окей? — попросил я девушку, желая оправдаться перед Аленой. Как же достало это чувство вины перед ней!

Если бы она сейчас улыбнулась и перевела все в шутку, но Алена, как всегда, перешла на грубость.

— Променял компанию оффников на приятное общество мажоров-финансистов? Неожиданно, — и такое неверие в ее глазах, и столько презрения в ее словах, что хочется проучить, но я сдерживаюсь и спокойно отвечаю Алене, что поступил на финансы и кредит, а она стоит, хлопая глазами, и не знает, что сказать.

— Как? Каким чудом ты туда поступил? — спросила Алена, теряя маску надменности и удивляясь так искренне, что это еще больнее бьет по самолюбию.

«Черт, она же никогда в меня не верила! Не хотела и слышать о том, что я способен на большее, чем махать кулаками и чинить старые, в хлам разбитые тачки. И я ей подыгрывал, решив, что так будет лучше?»

И снова это:

«Зачем?» — как заезженная пластинка по одному и тому же кругу.

— Прошел по баллам, — спокойно ответил ей, теряя остатки терпения и желая прямо здесь и сейчас объясниться с Аленой раз и навсегда. Чтобы отпустило!

— Не смеши, — не дала она продолжить, перебивая меня. — У тебя в аттестате тройка на двойке, о каких баллах идет речь?

И тут я не выдержал, меня как будто прорвало. Нет бы высказать ей все, что накипело. Но оскорбив девчонку я сделал больнее только себе самому, а в груди зудело признание, которое давно рвалось с языка.

— Я встречался с тобой потому, что потерял голову, как только впервые тебя увидел. Мне было плевать, кто твой отец и кто ты, потому что я не представлял ни дня без твоего общества. Я ловил каждое твое слово, я во сне тебя видел, я, блин, небо от земли отличить не мог несколько месяцев, готов был за тебя убить любого, а что ты, Ален?

Она молчала, а я не выдержал и резко сократил расстояние между нами, нагнулся к ее лицу, утонул в вопросительном взгляде и ощутил нежный аромат. Так пахла только Аленушка — летом, теплом. Морем и солнцем. Травами и луговыми цветами. Толкнуть бы ее к стене, вжать своим телом в жесткую поверхность и выместить на ее пухлых приоткрытых губках все, что она мне сделала.

— А ты тупо меня использовала! — прошептал ей на ухо и вышел, чтобы, наконец, выбросить ее из головы и насладить обществом Насти, которая видела и слышала только меня одного!

Глава шестая

ЧБД

(Аленушка)

Перепалка с Андреем отняла у меня так много сил и энергии, что пропало всякое желание оставаться у Ромы на вечеринке и дальше. Я бы уехала домой сразу же, как только дозвонилась до отца, но что я ему скажу?

«Прости, хотела тебя обмануть и остаться с ночевой у незнакомого парня, но встретила бывшего одноклассника и передумала тебя обманывать. Забери меня, пожалуйста, или пошли одного из своих охранников. Я даже на секретаршу согласна, лишь бы не оставаться здесь больше ни минуты!»

Андрей тем временем вышел в сад и присоединился к девушкам у бассейна, стянув через голову майку и оставаясь в одних коротких шортах, не скрывающих его загорелых накаченных конечностей.

«Как будто мне есть дело до его ног? — фыркнула я про себя, решив отвернуться от парней и девчонок, плескавшихся в прохладной водичке бассейна. — Просто ноги, просто задница. Ох!»

Зло прикусив губу до боли, я отвернулась и заставила себя выйти в коридор, чтобы найти Костика. Знала же, что встреча с ним не принесет мне ничего хорошего, и на что понадеялась? Но Жуков он как был жуком, так им и остался. Надоела ему, видите ли, девушка, и решил отвязаться от общения с ней при помощи легкого обмана. А я под руку подвернулась, как удобный и необременительный вариант.

Я напомню Жукову, с кем лучше никогда не связываться! Я ему покажу, как давят мелких и вонючих клопов, которые мешают существованию нормальных людей.

В состоянии закипающего чайника я двигалась по коридору в направлении лестницы, и остановить ледокол по имени Аленушка сейчас не смог бы никто! Как назло, коридор оказался совершенно пуст, а из зала доносились веселые голоса и легкая музыка. Аж затошнило от чьего-то хорошего настроения, до черных мушек перед глазами.

— Аленка, ты чего пыхтишь, пошли с нами играть в ЧБД, — из комнаты вывернул Рома с пустыми бокалами и улыбкой от уха до уха. — Там кондей на всю работает, — сообщил он мне доверительным шепотом и обогнул по дуге, наверное, испугавшись моих судорожных попыток сделать кому-нибудь больно.

— Что за ЧБД? — гаркнула я ему в спину так громко, что парень аж подскочил, удивленно оборачиваясь через плечо.

— Игра такая, на сплочение, — дернул он плечом. — Что было дальше называется. Не слышала что ли никогда?

— Нет, — сказала, как отрезала.

— Интересная игра, — он снова пожал плечами. — Рассказываешь историю, но не до конца, и остальные угадывают, чем же все закончилось, строят теории, предположения. — И снова дергание плечами.

«Тик у него нервный что ли?»

— Кто играет? — кивнула я на комнату.

— Да, с финансов ребята, и Жуков там твой, — Ромка не договорил, подавившись словами, потому что я зарычала, натурально так, и двинулась в зал.

Огромная квадратная комната с панорамными окнами и камином во всю стену выглядела претенциозно, пафосно и одновременно с тем стильно и современно. Окна от пола до потолка с панорамным видом на озеро и холмы, влеиколепная лепнина потолка и шелкоовая обивка стен явно стоили Ромкиным родителям небольшого состояния, а нежные кремовые оттенки в сочетании с отделкой камина, деревянными рамами картин и бежевым ковром с мягким ворсом придавали комнате уют и шик. Я втянула носом прохладный воздух и оценила масштабы игры, насчитывая десять человек, среди которой на полу вольготно расположился «мой Жуков». Лиля не сводила с него глаз, стараясь подсесть к парню поближе, но тот игнорировал девчонку и не обращал никакого внимания на ее поползновения, приветственно помахав мне бокалом с какой-то жидкостью.

— Аленка, знакомься с ребятами, — он громко привлек внимание к моей персоне, и я кисло улыбнулась на вялые приветствия, падая прямо на ковер и протягивая руку к столику с напитками. Лед маняще звякнул о запотевшие стенки, и я с наслаждением отпила глоток, чувствуя терпкий привкус и прохладу.

— Ммм, кайф…

— Ага, Андрюха такие коктейли мешает, закачаешься, — восторженно произнесла какая-то девица, хлопая нарощенными ресничками и призывно улыбаясь вошедшему в зал Ромке.

— Давай свою историю, — обратилась она ко мне, — правила объяснять нужно?

Я только головой помотала. Будет им история, сейчас закачаются.

— В одном захудалом городишке жил один жук, — начала я, но ребята возмущенно заголосили.

— Эй, мы тебе не энтомологи, давай про людей, — высказал всеобщее желание Ромка, а Жуков подозрительно сощурился в мою сторону и предупредительно придвинулся ближе, сжав мое запястье. Я дернула руку и продолжила.

— Жил один парень, который так много учился, что не замечал ничего и никого вокруг, кроме одной-единственной девушки. Так сильно она ему нравилась, что парень тот и в огонь и в воду за нее, ну, понимаете?

«Да, красноречием я не обладала, но ребята согласно закивали, а девушки томно вздохнули. Начало положено!»

— И вот тот ботаник практически поселился под окнами девчонки, таскался за ней после школы, до дома провожал, геометрию за нее делал и сочинения по русскому писал. В общем, вел себя…

— Романтично, — перебила меня та самая девчонка с ресничками.

— Ага, — кивнула я, скрипнув зубами. — И решился он сказать девушке о своих чувствах.

— Так уж и решился? — недовольно пробурчал Жуков, опасливо косясь в мою сторону.

«Пусть помучается, придурок, чтобы в следующий раз знать, кому можно предлагать роль временной девушки, а кого лучше обходить стороной с такими неординарными просьбами».

— А ты, Жуков, не вмешивайся, — заткнула я парня приторным голоском, краем глаза замечая на переферии какое-то движение. Мой рассказ стянулись послушать ребята из сада, и кто-то шикал в коридор, желая заткнуть слишком громких.

— Купил он цветы, шикарные, — я закатила глаза, — пришел на порог к той девушке и сказал ей, что любит, что жить без нее не может, что готов для нее Луну с неба достать. А парень-то умный, к тому моменту уже медаль золотая в кармане ждала своего часа.

Жуков напрягся, поправляя очки, сползающие на кончик носа. Весь такой подтянутый, лощеный и холеный, в беленькой рубашечке с закатанными рукавами, в летних брючках, с модной прической, аж смотреть тошно, какой правильный и интеллигентный!

— Девушка вышла к тому парню, цветочки из его рук приняла, понюхала и оценила, но, не обладая скромностью, взгляд не потупила и румянцем не залилась… Так, что было дальше? — оборвала я свое повествование, а в комнату тут же втянулось человек пять, среди которых Андрей и девчонка, повиснувшая у него на руке. Неприятная особа хлопала огромными синими глазищами и смотрела на меня с долей любопытства.

— И девушка, конечно же, сказала, что тоже любит его, — предположила она уверенным тоном.

— Веришь в сказки, Насть? — с улыбкой одернула ее Лиля, грациозным жестом откидывая назад длинные темные волосы. — В жизни так не бывает. Она его послала, а парень себе другую нашел. Только вот девушка поняла, кого лишилась, и теперь не отстает от парня, названивает ему, написывает и навязывается, не давая построить нормальных отношений с другой! — она с такой злостью выпаливала слова, что я буквально наслаждалась полученным эффектом. Поверила, стервь, что речь обо мне и Жукове.

— А, по-моему, девчонка просто дура и не поняла, что профукала любовь всей своей жизни, — зачем-то встрял Андрей, испортив мне момент ликования. Я фыркнула и оглянулась через плечо, демонстрируя ему свой звериный оскал.

— Да ну? А, может, она поняла, что с таким парнем ей всю жизнь придется от скуки зевать в его пресном и занудном обществе и предпочла кого-то более…

— Какого? — Андрей наклонился, хищно уставившись на меня.

— Другого, — процедила я сквозь зубы, но тут вмешался Жуков.

— Расслабьтесь уже, история банальна, — попытался он разрядить обстановку. — Парень набрался храбрости и открыто сказал о своих чувствах той девчонке, а она как будто впервые его увидела и поняла, что все эти годы считала другом не того.

— И дала ему, — заржал Ромка, гогот которого подхватили и другие парни.

— Так что ли? — приподнял он бровь, глядя на меня.

— Не так, — обиженно надула я губы. — Девушка ответила ему, что он всегда был ей лучшим другом, каковым и останется. Парень женился на другой, а девушка, только получив приглашение на свадьбу, поняла, как сильно любит своего «лучшего друга», — я изобразила пальцами кавычки и поднялась на ноги, поправляя подол желтенького сарафанчика. — Хэппи энда не случилось, они оба несчастны и до сих пор любят друг друга, но живут каждый своей жизнью в жестоком реальном мире.

— Жуть какая, — разочарованно протянула Лиля, а Настя ее активно поддержала.

— Андрюш, я тебя никому не отдам! — заявила она во все услышанье. — Я тебя всю жизнь буду благодарить за все те годы, что ты таскал мой школьный портфель! — и под улюлюканье и свист она страстно припала к губам моего парня.

«Фу ты, к губам моего бывшего одноклассника, до которого мне нет никакого дела!»

Я вышла из зала в коридор, поднимаясь по лестнице и открывая первые попавшиеся двери в поисках моей сумки.

— Наша спальня на третьем, — сказал Жуков, появляясь рядом и услужливо подхватывая меня под локоток.

— Не трогай! — зло дернулась я в его руках.

— Ален, что не так? — насупился он. — Я тебя сюда силой не тащил, давай ты не будешь мне портить настроение из-за того, что на твоем бывшем теперь классная девчонка виснет.

«Жуков смертник!»

— А кто сказал, что я из-за этого злюсь? — и голосок такой приторный, и улыбочках по губам змеиться.

— Вижу, не слепой! — огрызнулся Костя, а у самого глаза за стеклами очков блестят недобро. — Если бы знал, что и он тут будет, сам бы не поехал?

— Вот как? — я сложила руки на груди. — Конкуренции боишься или прошлого? Вдруг Андрей расскажет, как отделал тебя в десятом классе?

— Нашла, чем гордиться, — фыркнул Жуков, — он должен радоваться, что попал в нормальное общество из своих-то трущоб!

— Так говоришь, как будто твои предки-преподы деньги лопатами гребут, — скривилась я.

— А что, если бы гребли, ты бы сговорчивее была, а?

Жуков специально меня драконил, я уже не первый раз сталкивалась с его ледяным спокойствием и вот таким вот выражением лица — непроницаемым, серьезным, взрослым. С таким Жуковом мне становилось как-то не по себе, поэтому я сдалась, прикрывая глаза и потирая пальчиками виски.

— Слушай, Жуков, мы сюда не ссориться приехали.

— Да ну? — парень приподнял бровь и в его глубоких карих глазах мелькнуло уважение ко мне. — Спасибо, что не стала устраивать скандалов, Ален, и не выцарапала Насте глаза.

— И не собиралась! — махнула я рукой в жесте, который выражал мое презрение предположениям Жукова. — Я собираюсь переодеться и поплавать в бассейне. Разве не для этого мы приехали?

— А после поедим шашлыков и сходим на Красную. Река не так далеко, за холмами, но вид оттуда открывается шикарный.

— Не день, а мечта, — расплылась я в ядовитой улыбочке, а Костик рассмеялся.

— Чем не романтическое свидание, — и на этой радостной ноте проводил меня в милую комнату, отделанную в персиковых тонах. От стеганого одеяла и ярких чехлов я пришла в такой восторг, что плавание и прогулка грозили отмениться, но Жуков решительно всунул мне сумку в руки и отправил в ванную переодеваться.

— Жду в полной боевой готовности через пять минут, — и снова такой серьезный и сосредоточенный, как будто мы теоремырешать собрались, а не в бассейне плавать.

— Ты сам-то… — показала я на внешний вид парня, который тут же стал расстегивать пуговки белоснежной рубашки. Этого я уже не могла вытерпеть, завизжав и юркнув за дверь ванной под тихий смех Жукова.

Глава седьмая

Ночные откровения

(Аленушка)

Солнце припекало, из-под ног выскакивала саранча размером с половину моей ладошки, сухой горячий ветер овевал лицо, высушив волосы за считанные минуты, и создавалось впечатление, что я попала в другой мир. За холмами открывался вид на реку Красную, и мне пришлось уцепиться за локоть Жукова, чтобы не скакать и не прыгать от восторга.

— Красотища! — восторженно отозвалась я, глядя на ровную водную гладь, в которой отражалось синее небо, на пологие песчаные берега, которые золотыми боками сверкали на солнышке, на купу деревьев, островком изумрудной зелени радующих глаз. — Ты плавать умеешь?

Костик спокойно и хладнокровно наблюдал за моими попискиваниями и подпрыгиваниями, после чего спустился с холма и предложил мне посидеть в тенечке. Добравшись до деревьев, мы оба упали на траву, растянувшись в желанной прохладе.

— Почему ты с ним рассталась? — спросил Жуков, испортив мне настроение. И к гадалке не ходи, спрашивает про Андрея.

— Не твое дело, — огрызнулась я в ответ, принимая сидячее положение и глядя на Жукова волком. Так всегда, стоит расслабиться в компании парня, и он тут же лезет тебе в душу. Правда, Анрей обычно лез под юбку.

— Я же должен знать, как не повторить чужие ошибки, — и голос такой серьезный, и глаза прикрыл, подложив руки под голову.

Я скользнула взглядом по расслабленной позе Жукова, отмечая подтянутую фигуру, выступающие рельефы мыщц на руках и узкие бедра. Очки Костик снова снял, и на его узкое и поистине аристократическое лицо ровным слоем ложился загар, подчеркивая острые скулы. Всего один мимолетный взгляд, но Костик почувствовал его и распахнул глаза, с лукавством и полуулыбкой наблюдая за моими попытками смутиться.

— Смотри, я не стеснительный, — выдал он, чем разозли меня еще больше. — Так, ты не ответишь?

— Чтобы со мной встречаться, нужно пройти проверку у старшей сестры и у папы, и мне жаль того, кто не понравится Ритке, — попыталась я отшутиться, но Жуков слушал внимательно и ловил каждое мое слово.

— Пригласи меня в гости, и я постараюсь всем понравиться, — произнес он своим серьезным тихим голосом, от которого у меня мурашки по телу ползали. Нет, не от возбуждения или предчувствия жарких объятий Жукова, а от ужаса. Этот парень так обстоятельно подходил ко всему, что делал, а знакомство с папочкой и Риткой мог превратить в военную операцию, поэтому я отрицательно покачала головой.

— Не судьба, Жуков. Не тебе, не со мной.

Он снова прикрыл глаза и откинул голову на руки, показывая, что понял меня.

— Не думай, что я так легко сдался, — прошептал этот жук, резко выдергивая из-под головы одну руку и хватая меня за лодыжку, чтобы притянуть ближе. Я завизжала и нелепо завалилась на один бок, но Жуков второй рукой ухватил меня за талию и дернул на себя изо всех сил. Я упала ему на грудь, слыша бешеное сердцебиение парня и мешая свое злобное дыхание с его.

— Ни одно свидание не проходит без поцелуя, — произнес он, глядя своими хитрющими глазами прямо мне в лицо, которое я пыталась отвернуть. Правда, жалкие попытки вырваться из стальных объятий Жукова не увенчались успехом. Никогда бы не подумала, что он такой сильный.

— Отпусти, — прохрипела, продолжая брыкаться на нем, как беспомощная жертва обстоятельств.

— Поцелуй, Алена, — нарывался этот жук на неприятности. И голос такой глубокий, чувственный, протяжный.

— Оу! — раздался чей-то женский визг, и я поспешно скатилась с Жукова, хорошо, что он расцепил руки. — Мы помешали чему-то очень интересному, Андрюш.

От этого слащавого «Андрюш» у меня в глазах потемнело, а от бешеного взгляда Андрея хотелось спрятаться или начать оправдываться, но было бы перед кем и за что.

— Решили покинуть общество? — спросил Костик таким тоном, как будто понимал желание ребят уединиться и разделял его. — Сорри, но место занято.

— Другое найдем, — резко перебил его Андрей, утягивая за собой Настю. Девушка шла неохотно и все время оборачивалась на нас, а я сжимала кулаки и кусала губы.

— И не говори, что тебе все равно, — добавил Жуков, когда парочка отошла на приличное расстояние.

— Мне … все… равно! — произнесла я по слогам, — а если еще раз намекнешь на что-то подобное, то получишь в качестве собеседницы гремучую змею.

Жуков расхохотался.

— Ален, да, я ее с первого класса знаю, эту змею! С удовольствием бы пригрел у себя на груди, но ведь не дается. Подскажи, что мне нужно сделать, чтобы твоя ядовитая ипостась приняла такого славного парня, как я.

— Ничего, — ответила я Жукову, поднимаясь на ноги и спускаясь к воде в гордом одиночестве.

— Ты не змея, Аленка, ты — амфибия! Иди в свою стихию, — крикнул Жуков, снова падая на спину и блаженно потягиваясь, а я удивленно размышляла, с каких пор парень стал таким смелым и наглым. И нравилось ли мне это?

К вечеру все ребята собрались вокруг костра во дворе Ромкиного дома, соорудив лобное место, притащив гитару и тарелки с дымящимися еще сосисками, хрустящим хлебом и томатным соком. Я проспала часа три и сейчас бодро поглащала пищу, урча от удовольствия. А Жуков сидел рядом и подбирал соответствующие эпитеты моему зверскому аппетиту.

— Разве девушки не должны питаться капустными кочерыжками, корнями петрушки и листьями салата? — он ехидно улыбался, стараясь отобрать у меня с тарелки сосиску, но я отбивалась, вилкой целясь ему в руку.

— Я тебе не коза, чтобы питаться капустными кочарыжками, — огрызнулась я, слушая, как Ромка поет песни под гитару. Красиво поет, душевно! — Повезло же тебе с одногруппниками, — завистливо выдохнула я в сторону Жукова, а он поднял голову и оглядел парней и девочнок. Лиля воспользовалась случаем и послала Костику воздушный поцелуй, но он только скривился в ответ и отвел глаза. Вот, буржуй! Такая девушка от него без ума, а он нос воротит!

— Жуков, ты — дурак, — прошептала я с полным ртом, а рядом на пустой стульчик плюхнулась Настя, вытягивая к костру ноги и блаженно потягиваясь гибким кошачьим телом.

— Я сегодня нагулялась на целый месяц! — сообщила она, протягивая руки к блюду с сосисками. — Андрюш, давай тарелки. Я за тобой поухаживаю.

Где-то за моей спиной материализовался Андрей в джинсовых шортах и легкой толстовке белоснежного цвета с принтом на спине. От вида его широкой спины и бритого затылка у меня неприятно скрутило низ живота, так что пришлось поплотнее сжать ноги и сосредоточиться на Ромкином пении. Только это не помогало игнорировать щебетание Насти и ответные тихие реплики Андрея, чей голос звучал низким и хриплым раздражителем. Мало того, он выбрал место напротив, и теперь я могла беспрепятственно наблюдать за тем, как пламя играет на его красивом лице с мягким очертанием рта, как руки с тонкими кистями аккуратно управляются с едой, как огонь играет в его черных зрачках, зачаровывая и заставляя сбиваться с дыхания.

«Черт! Что же это такое?!»

Я зажмурилась, нашла руку Жукова и сжала его пальцы, пытаясь понять, что не так. Костик в ответ только хмыкнул, но своей руки не отнял. Спасибо, что не стал предпринимать никаких ответных попыток приобнять меня, потому что я бы точно сбежала.

— Я, наконец, понял, кто ты, — прошептал он жарким шепотом мне на ушко. — Дикая кошка, Аленка, которую никто не может приручить. Страшная с виду, но добрая внутри. — И он тихо рассмеялся мне в затылок, вызывая приятные мурашки. А я так и сидела с закрытыми глазами, прислушиваясь к своему телу. От близости Кости у меня не сводило низ живота, не трепетали поджилки, не стучало бешено сердце, но внутри разливалось необычное тепло. Странно, ведь Жуков всегда бесил меня. С самого первого класса, так, что изменилось?

— Это все из-за тебя, — обвинительно уставилась я на Костю, распахнув глаза. — Это твое дурацкое ультимативное желание вынудило меня поступить в этот университет.

Жуков явно опешил, отпуская мою руку.

— Ты жалеешь? — и снова этот серьезный, слишком взрослый тон.

— Я сама не понимаю, чего хочу, — и это было правдой. Я не походила на Ритку, которая уже в школе знала, кем хочет стать. Я не чувствовала в себе каких-то особых талантов или способностей, я не хотела построить карьеру и зарабатывать много денег, потому что они всегда присутствовали в моей семье. Я жила с чувством потери и с дырой в груди, которая все не затягивалась, с нежеланием мириться с реальностью. Эти яркие болевые и неприятные ощущения заглушали все остальные и только сейчас я поднимала голову, чтобы осмотреться вокруг, и понимала, как непросто принять верное решение.

— Люди получают и по два, и по три высших образования, тем более в твоей семье есть возможность платного обучения в универе, — ответил мне Жуков, осторожно заглядывая в глаза. — Дай себе время привыкнуть к учебе, может, втянешься.

— А если нет? — горько ухмыльнулась я в ответ, не веря, что делюсь с Жуковым чем-то сокровенным.

— У тебя много возможностей, Ален, — я услышала в словах Жукова горечь, — просто, нужно расслабиться и отдохнуть от всего, в том числе и от грустных мыслей. Хочешь, полетим к моему брату в Питер?

Я удивленно вскинула брови, а напротив меня кто-то зло смял пластиковую тарелку в кулаке. Поднимая глаза, я видела закапанные красным соусом ноги Андрея и ничего не успела ответить Жукову, потому что Ромка закончил песню и громко обсуждал неуклюжесть Андрея. Вокруг костра началась возня, громкие крики и предлождения одно другого отвязнее. Кто-то с разбегу и с визгом прыгнул в бассейн, из колонок грохнула басами музыка, а меня подхватили чьи-то руки и поволокли на танцпол. Я удивленно смотрела на Ромку, который тащил меня в центр «живого круга».

— Потанцуем, злючка? — крикнул он, игнорируя многочисленные удивленные взгляды.

Я фыркнула и поймала бедрами ритм, замечая горячий взгляд Андрея. Он смотрел на меня, не отрываясь, скользя по фигуре жадным хищным взглядом, а, стоило погаснуть последней лампочке на веранде, последнему огоньку в доме, как Андрей воспользовался моментом и вцепился в мою руку мертвой хваткой.

— Идем! — требовательно прошипел он мне в ухо, болезненн сжимая запястье. — За дом и направо! — и подтолкнул от Ромки и танцующих ребят.

Я послушно спустилась с возвышения, потеряв в темноте Жукова и не стараясь отыскать его взглядом. Мне хотелось остаться наедине с Андреем, и от одной мысли о том, что мой бывший окажется рядом в тесном и темном пространстве, голова начинала кружиться, а внизу живота затягивались жгутом ожидание и предвкушение. Я боялась этих ощущений, не понимала причину подобного поведения, но буквально бежала туда, куда приказал мне Андрей.

— Сюда! — и его руки утянули меня в предбанник, где пахло сыростью и березовыми вениками. Я хотела рассмеяться от экстравагантности выбранного для уединения места, но Андрей не дал мне опомниться, вжимая своим большим и горячим телом в стену и жарко дыша прямо в губы.

— Я слишком долго ждал этого, — прохрипел он, поднимая обе мои руки и удерживая их за запястья. — Только попробуй сбежать!

Но как ни странно, бегать от Андрея мне совершенно не хотелось.

Глава восьмая

(Костя)

Случайный свидетель

Только я сидел возле костра и держал в руке хрупкую ладошку самой желанной девчонки на свете, вспоминая ее откровения, и вот волшебство момента рассеялось. Алена подобралась, свела ноги, переставила тарелку с едой к себе на колени и выдернула свои пальчики, рассеянно глядя на языки пламени. Весь облик девушки выражал отстраненность и обособленность от всего происходящего. Даже сейчас, окруженная шумными ребятами из моей группы, она выглядела одиноко, не желая принимать участия в беседе, играх или пении. Тихий разговор полушепотом, которого я добился от нее этим вечером, казался мне гиганствким шагом сближения, но Алена в очередной раз доказала, что я всего лишь ее бывший надоедливый однаклассник, которого она терпит из милости. Ее история в игре «Что было дальше», которуя я воспринимал на свой счет, оказалась лишь выдумкой, и Алена умело играла моими чувствами в то время, как я надеялся на ее внимание.

«Любыми способами!»

Эта фраза для меня имела много смыслов, но симпатии Алены я пыталя добиться много раз и действительно любыми способами. Столько лет. А потом увидел рядом с ней Андрея и понял, что Алена не стоит моего внимания и моей любви. Жалею ли я о том, что отступился от нее, что позволил Лиле думать о нас, как о паре? Да!

В тот день, когда Андрей бил меня по лицу, защищая, как ему казалось, честь Алены, я дал себе обещание, что навсегда выкину ее из головы. Оставил себе небольшой шанс на будущее, попросив Алену поступить в универ, в котором преподавал мой отец. Зачем? Я так боялся, что она уедет, стоит только ей окончить школу. Я так боялся навсегда потерять ее!

И вот я снова у ее ног. Она поймала меня на крючок тем, что сдержала обещание, и я размечтался о том, что Алена, наконец, поняла, как сильно я люблю ее, ценю и, что скрывать, хочу.

Я повернул голову и посмотрел на девушку, которая не сводила глаз с Андрея. Жгучая волна ревности обожгла внутренности, и я бессильно сжал кулаки, пообещав себе выкинуть из головы и Алену, и Андрея. Завтра же!

Хватит!

Мне казалось, что за неполный день, проведенный с ней рядом, я продвинулся в понимании Алены на много шагов вперед, но сейчас, глядя на ее затравленные взгляды в сторону Андрея, убедился, что ни черта не достиг.

Неужели и ему она вот так же тихо и открыто говорила о том, что чувствует, о том, чего боится? Не может быть! Алена — самая закрытая девчонка из всех, кого я знаю, и с того ужасного дня, когда умерла ее мама, я больше не видел ее живой улыбки и доброго открытого взгляда. Алена спряталась в непроницаемый кокон, превратилась в злючку и грубиянку, отпугнула от себя всех, с кем когда-то дружила. Но я не мог забыть Алену, в которую влюбился с первого класса. Ту мелкую девчонку с косичками, которая жалела раздавленного «солдатика», которая заступалась за несправедливо обиженных, которая дралась с хулиганами за свои права. Я помнил Алену разной, но мне всегда хотелось узнать, какая она на самом деле, только девчонка и на шаг не подпускала меня к себе, испытывая дикую неприязнь казалось только за то, что нравится мне.

Ромка вскочил на ноги и увлек за собой рассеянную Алену, которая шла за ним, на автомате передвигая ноги. На вернаде стали гаснуть лампы: одна за другой, кто-то позаботился о том, чтобы выключить свет в доме. Я все еще сидел у костра, пока ребята прыгали в бассейн и бежали на танцплощадку, где под бешеный рев из колонок голосили и дергались девчонки и парни с финансов, но что-то отвлекло мое внимание. Я поднял взгляд и выцепил в темноте знакомую фигурку, которая исчезла за стеной дома.

«Куда она так торопиться?»

Я не дал себе времени подумать, о чем впоследствии сильно жалел, и пошел за Аленой, наблюдая сцену, от которой по жилам медленно растекалась лава. Такой обжигающей обиды я давно не испытывал, не понимая, чем заслужил подобное. Алена стояла, прижатая к стене телом Андрея, который требовательно закинул ее тонкие ручки за голову и сцепил своей лапищей. Ее белоснежная майка задралась почти до самой груди, приоткрывая кружево бюстгальтера, а наглый рот парня присосался к бледной шее моей девочки.

Хотя, кого я обманываю, только в моих мыслях Алена принадлежала мне, только в моих фантазиях она вот так выгибалась от моих ласк, только в моем больной воображении отвечала взаимностью на поцелуи.

— Нет, постой! — услышал я голос Алены стоило Андрею наклониться для поцелуя. — Не нужно, это ошибка! — она попыталась оттолкнуть парня, но тот лишь сильнее прижал ее к стене своим телом. Я не выдержал. В тот момент мне казалось, что на глазах красная пелена, от которой искажается и весь мир вокруг.

— Ты слышал, — я не узнал собственного голоса, так хрипло он звучал, такая бешеная ярость сквозила в каждом слове. — Отпусти и отойди! — я говорил, чуть ли не выдыхая огнем, а в голове стоял шум, который мешал здраво мыслить.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — повернулся ко мне Андрей, отпуская Алену, которая тут же скользнула мимо и побежала в дом. Я снова остался один на один с ее бывшим и горький смех рвался наружу. Спасла ситуацию Настя, которая бежала от крыльца.

— Андрюша! — звала она взволнованным голосом, — а, котик, вот ты где, — девушка оступилась и замерла, переводя вопросительный взгляд с моего лица на Андрея. — Что-то случилось? — спросила она, теребя края летнего сарафана, — мне позвонила мама и попросила срочно приехать, — в ее глазах появились слезы, и Андрей дернулся навстречу девчонке. — У папы случился сердечный приступ! — и Настя разрыдалась, утыкаясь лицом в футболку парня, который тут же принялся ее успокаивать, поглаживая по подрагивающим плечам. Я развернулся и пошел в самый темный угол сада, чтобы забыть то, что только что увидел, но под веками так ярко стоял образ Алены с запрокинутыми вверх руками, выгнутой спиной и кромкой кружевного бюстгальтера, что от этой картины не удавалось скрыться нигде.

Вокруг бассейна устроили такую движуху, что только брызги летели в разные стороны, и невообразимый шум, казалось, способен поднять из могил мертвецов, но ребята не обращали внимания ни на что вокруг. Ромка танцевал с двумя девчонками, обнимая то одну, то другую, и я не стал беспокоить друга, чтобы попрощаться. Завтра спишемся, и я придумаю какой-нибудь разумный предлог, потому чо сейчас в голову лезли кровожадные мыли, от которых хотелось быстрее избавиться. Я не любитель размахивать кулаками, не мастер доказывать свою точку зрения битьем чьей-то физиономии, но боль и обида не проходили, а желание уничтожить Андрея свербело между лопатками и буквально толкало в спину.

Комната оказалась пуста, но в ванной горел свет, и я в нерешительности замер посреди помещения с сумкой в руке. Мне хватило пары минут, чтобы покидать туда свои вещи, и теперь я не знал, что сказать Алене. Это я привез ее сюда, поэтому оставлять девчонку одну не камильфо, но позвать ее с собой значило бы терпеть присутствие рядом еще как минимум часа два.

В этот момент Алена вышла из ванной, шмыгая носом и кутаясь в мою белую рубашку. Ее вещей в комнате я не заметил, решив сначала, что она перебралась к кому-то другому, и ее заплаканное лицо и дрожащие плечи в моей рубашке выворачивали мне жилы.

— Какого хрена? — мне впервые захотелось выругаться и накричать на девушку. — Своих вещей мало?

Желание сорвать с Алены рубашку отдавалось зудом в ладонях, но ее затравленный вид и слезы поумерили мой пыл.

— Жалко что ли? — в голосе Алены прозвучало столько яда, что я невольно усмехнулся. А чего от нее ждать: объяснений, извинений, понимания? — Забирай! — она резко стянула с себя вещь, оставась в одном белье, и кинула прямо мне в лицо. Я на автомате поймал рубашку, опуская руки и глядя на то, как девушка падает в кровать и с головой укрывается одеялом. И все это при неярком свете из ванной, в полной темноте спального помещения.

— Я хотел уехать, — нарушил я тишину, чувсвуя себя полнейшим идиотом. Стою напротив кровати, не решаясь подойти или уйти.

— Я хочу спать, — раздался из-под одеяла гнусавый голос Алены. — Только попробуй уехать без меня, Жуков, я тебе этого никогда не прощу.

Мне снова захотелось рассмеяться. Странно, но я только что мечтал оторвать ей голову за ту боль, которую она мне причинила, а сейчас садился рядом на кровать, мечтая найти слова утешения.

— Что мне делать? — спросил я девушку, впервые ощущая бессилие. Если раньше я хотел бороться за внимание Алены, добиться ее ответных чувств, то сейчас мечтал только о том, чтобы побыстрее забыть. И ее, и все эти годы, проведенные и рядом с ней, и вдали от нее.

— Если сможешь заснуть под эти крики, то ложись рядом, — Алена дернулась и отползла на край, продолжая скрываться полностью под толстым одеялом. — Не оставляй меня, пожалуйста, одну, — и снова не просьба, а в голосе ни жалость, а нотки недовольства и оскорбленной гордости, но волшебное слово решило все.

— Останусь, но спать рядом не лягу.

— Мне все равно, — вынесла свой вердикт Алена, выползая из-под толстого одеяла и укладываясь головой на подушку. На меня она не посмотрела, удобнее устраиваясь на краю кровати и ладошкой прикрывая ушко.

Отыгравшись на сумке, я с силой швырнул ее в угол комнаты и пошел в ванную, хлопая дверью так, что посыпалась штукатурка. Наверное, под керамической плиткой так сразу и не разглядишь.

По всей ванной валялись вещи Алены, разбросанные в таком беспорядке, как будто девушка их ногами топтала. Белоснежный топ и шорты послужили ей ковриком, о который она вытирала ноги, и я сгрудил мокрые и мятые вещи в стиральную машинку, закидывая туда и свои, и бессильно прислоняясь голой спиной к прохладной стене.

«Неужели Алена не понимает, какую боль причиняет мне своим поведением? Неужели за столько лет она не догадалась, как дорога мне? Что сделать или сказать, чтобы девушка начала воспринимать мои действия всерьез?»

— Похер, — я встал под душ и включил холодные струи, смывая с себя воспоминания этого дня: и плохие, и хорошие.

«Не хочет — не надо!»

Я дал себе обещание выкинуть Алену и Андрея из головы, и я это сделаю. Полечу в Питер и развеюсь, тем более брат настоятельно приглашал в гости уже несколько раз подряд, а я все отнекивался под предлогом великой занятости. Хватит! На Алене свет клином не сошелся, и я прекрасно видел, какое впечатление произвожу на девчонок. Только первый курс универа и у меня вся жизнь впереди!»

Я намыливался так, словно хотел стереть с себя не только запах Алены, но вытравить ее образ из-под кожи, навсегда вычеркивая ее из своей жизни, но стоило войти в комнату и увидеть спящую девушку, как желание навсегда остаться рядом снова скрутило внутренности. Я бессильно упал на кровать ногами к ее голове и замер, прислушиваясь к глубокому и медленному дыханию Алены. На улице выключили музыку, и голоса переместились куда-то за дом, поэтому вдохи и выдохи Алены я слышал, как свои собственные, желая перекатиться на бок и обнять ее, защитить от всего мира и от самого себя.

— Спокойной ночи, — прошептал я куда-то в потолок, закрывая глаза и оставаясь в такой же позе, в которой упал на кровать. Кажется, я заснул быстрее, чем успел подумать о чем-то еще.

Глава девятая

Решение сестры

(Аленушка)

— Зайдешь? — посмотрела я на Жукова, когда тот помог мне дотащить сумку до крыльца и собирался развернуться, не попрощавшись.

Костя медленно обернулся, так, словно я заставляла его сейчас принять самое важное решение в его жизни. Я хорошо знала парня, чтобы прочитать эмоции по его лицу: складка между бровей, плотно сжатые губы и прямой немигающий взгляд за стеклами очков. Теплота, излучаемая радужкой при взгляде на меня, исчезла, оcтавляя место холодному равнодушию. Так Жуков обычно смотрел на русичку, которая отрицала в нем любые творческие наклонности и способности в русском языке и литературе и упрекала в том, что Жуков — бездушный механизм, способный лишь на то, чтобы получать отличные оценки по точным наукам. Позже выяснилось, что русичка безнадежно влюбилась в отца Костика, который на тот момент частенько захаживал в школу к своему старому университетскому товарищу — директору. На сыне несостоявшегося любовника русичка отыгралась по полной программе, выставляя Жукова перед всем классом бездушной личностью. Костя ненавидел русичку всем сердцем, часто жалуясь именно мне на несправедливость ее суждений, а что я? Я тогда воспринимала Жукова, как мелкого надоедливого насекомого, который постоянно жужжит над ухом, поэтому поддерживала русичку во всех ее начинаниях. И вот я стою и упрашиваю того самого противного Жукова зайти к себе домой, а он смотрит на меня, как на ту самую русичку, и от обиды у меня больно сжимается сердце и на глаза чуть не слезы наворачиваются.

— Ты сама прекрасно понимаешь, что нет, — отрицательно качает головой Жуков и уходит, оставляя меня один на один с воспоминаниями прошедших дней и сегодняшнего утра и гаданиями насчет степени его обиды.

— Звони, — тихо сказала я в спину удаляющемуся парню, открывая дверь и наталкиваясь на недобрый взгляд Ритки.

— Явилась, Аленушка, — она сложила на груди ручки с аккуратным маникюром и зло сощурила глаза, постуиквая ножкой в пушистой тапочке. — И где же ты была позволь узнать? Я позвонила родителям твоей так называемой подруги на несуществующий номер! — ее голос все возрастал, срываясь под конец на визг, поэтому я втянула голову в плечи и попыталась протиснуться мимо сестры, но не тут-то было. Ритка ухватила меня за плечи и начала трясти, пристально вглядываясь в лицо.

— Ты себя в зеркале видела? Бледная, как моль, с синяками под глазищами и с таким пришибленным видом, как будто передо мной призрак с того света. Если сейчас же не расскажешь всю правду, я звоню папе!

Этот аргумент всегда срабатывал безотказно, и я с тяжелым вздохом рассказала Ритке, что ездила с Жуковым к его другу Ромке на вечеринку в честь поступления в унивеер.

— Там было полно девчонок и парней с финансов, — устало закончила я рассказ, — но все скучно и до зубовного скрежета пресно, кроме ночного купания, — тут я позволила сестре представить все в красках и только после того, как она начала хмуриться, выдала:

— Но в ночных купаниях я не участвовала, предпочитая пораньше лечь спать.

Брови Ритки скользнули к светлой челке, и сестра недовольно фыркнула.

— Не Аленушка, а ангел воплоти. И чему прикажешь верить? — она обошла вокруг меня, посмотрела на мятый сарафан, поцокала языком и снова вернулась к моему лицу. — Ты с ним поссорилась?

— С кем? — не поняла я, удивляясь проницательности сестры.

— С тем парнем, который подвозил тебя до дома. Думаешь, я слепая и глухая? Нет, Аленушка, я старше и наблюдательнее, чем ты думаешь!

— Кто бы сомневался, — ответила я недовольным голосом, проходя в холл и падая прямо на пол в виде морской звездочки. Уж в чем в чем, а в наблюдательности моей сестре не откажешь. Чуть что и торчит у окна, выглядывая, кто там ко мне приехал или пришел. Хорошо, хоть в телефон не лезла.

— Так, что случилось? — голос сестры стал мягким и хитрым, а я отметила, что в своей деревне она практически не загорела, оставаясь такой же белоснежкой, как и раньше. Это у нас наследственное, от мамы.

— Встала не с той ноги, — попыталась я уйти от темы, а к щекам тут же прилила кровь, потому что в этот момент я вспомнила свое бесславное пробуждение. Голова лежала на подушке, а руки обнимали чьи-то ноги с таким обожанием, как будто это моя любимая мягкая игрушка — тощий зеленый крокодил с косыми злющими глазами, которого папа выиграл для меня в тире. Мне тогда только исполнилось четыре, но с крокодилом я не расставалась класса до пятого, и никто не решался отобрать у меня зеленое страшилище, потому что я закатывала истерики, всякий раз теряя из вида «моего крокодильчика».

Я растерла щеки и показательно зевнула, стараясь скрыть смущение, потому что следующее, что я увидела, открыв утром глаза, это возбуждение Жукова, которое свидетельствовало о том, что Костик все таки мужчина, а не насекомое. И такое яркое и запоминающееся доказательство стояло у меня перед глазами, напоминая о произошедшем после.

— Я сказала папе, что все в порядке, Аленушка, — интонация сестры мне не понравилась, и я напряженно слушала, что же последует дальше. — Скажи спасибо, что я вовремя вернулась в город.

— Спасибо, — быстро ответила я, прогоняя образ спящего Жукова, у которого оказался идеальный пресс и волосатые ноги. Странно, но обнимая его теплые и такие мягкие икроножные мыщцы мне даже не хтелось сказать привычное «фу».

— …ты поедешь со мной, — закончила сестра свое повествование, а яьвынырнула из собственных воспоминаний и уставилась на нее.

— Куда? — непонимающе посмотрела я на ее довольный вид, излучающий жделание сделать этот мир лучше.

— Ко мне, — Ритка покрутила пальцем у виска. — Домой! Проведешь в столице оставшиееся до учебы время с пользой, и я присмотрю за тобой, пока у отца аврал на работе.

Я ощетинилась, готовая выпустить все свои колючки, но сестра предупреждающе подняла руку.

— Из-за тебя я соврала папе, насочиняла таких небылиц, что самой до сих пор стыдно, поэтому поедешь, как миленькая, и спасибо скажешь еще не раз за то, что прикрыла твою сладкую аппетитную попку.

— Фууу, — скривилась я в ответ, а Ритка повертелась перед зеркалом и с сожалением посмотрела на свой тощий зад.

— Ты такая красавица, Аленушка, что на тебя парни, как пчелы на мед слетаются. Поскучают немного, ничего с ними не случится!

Я глянула в огромное зеркало и внимательно рассмотрела себя в зеркале. Правду говорит Ритка, бледная, как моль, и круги под глазами такие, как будто это не Ромка, а я отплясывала до утра. Сарафан мятый, а волосы в таком беспорядке, что ни одна расческа сейчас не поможет. И плечи слишком широкие, и веснушки противные на носу, и губы искусанные.

«Ты такая красивая, Аленка!» — вспомнила я жаркий шепот Жукова, от которого щеки вновь вспыхнули красным. Он проснулся оттого, что я начала возиться, судорожно двигаясь на край кровати от его горячего и возбужденного тела. Закрыв глаза, я сделала вид, что сплю, тихо и размеренно выдыхая воздух, которого вдруг стало так мало, а Жуков сел на кровати, выругался и натянул на себя покрывало. Прошла минута, другая, а я все не решалась открыть глаза и показать, что уже проснулась. И тут Жуков прошептал, да таким непривычным голосом, полным незнакомых мне эмоций.

— Ты такая красивая, Аленка!

И столько нежности и боли, столько искреннего желания, что я сбилась с дыхания, но Жуков в это время слез с кровати, одеваясь и чертыхаясь по поводу того, что время перевалило за полдень.

— Алена, — позвал он меня, и теперь я узнала голос Жукова, полный ледяного равнодушия. — Просыпайся, мне нужно быть дома через час. Мы уже не успеваем.

— Что за срочность? — выдала я привычным колючим и хриплым со сна голосом.

— Дела, — коротко бросил он мне и ушел в ванную, крикнув перед тем, как закрыть дверь. — Забери свои вещи из «стиралки».

И тот факт, что Жуков позаботился о моих вещав, брошенных на полу, о том, чтобы я спокойно и без его пристального внимания смогла одеться и собраться, о том, что он вообще весь такой чуткий, мне вдруг стало непривычно жарко. И весь путь до дома я сконфуженно молчала, а Костик недовольно хмурился и неотрывно следил за дорогой. До моего дома мы добрались слишком быстро, я не успела поговорить о том, что волновало меня — о нашем с Андреем недопоцелуе.

«Что видел Жуков? Что успел себе навыдумывать и почему оказался в том самом месте и в то самое время?»

Я хотела расспросить его, но не смогла подобрать слов, а Жуков, как на зло, молчал и сам не начинал разговор. Так мы и расстались, в полном молчании и непривыной напряженной атмосфере, и все говорило о том, что Костик больше не повторит предложения провести с ним оставшееся до учебы время в Питере.

Хотя, о чем я переживаю?! Разве мне хотелось поехать с ним? Нет и еще раз нет!

— Ритка! — крикнула я сестре, которая ушла на кухню и готовила какую-то вкуснятину, запах от которой распространился по всему дому мясным ароматом. — Я с удовольствием поеду с тобой!

Сестра вышла в холл с прихваткой, надетой на изящную руку и помахала мне ей, счастливо улыбаясь.

— Мы хорошо проведем время, Аленушка, — пообещала она, снова скрываясь на кухне. — Пойдем есть лазанью, скоро папа приедет и присоединиться к нам. Он сегодня обещал пораньше освободиться, а завтра сам отвезет нас в аэропорт.

— Завтра, — сдавленно пискнула я в ответ, но сестра не услышала. Мне же не оставалось ничего другого, как смириться с неизбежным.

Укладываясь вечером в кровать, я проверила мессенджеры, но Жуков не написал мне и Андрей, как ни странно, тоже. Я ждала от бывшего упреков по поводу очередного побега из его жарких объятий, но он молчал. Наверное, устал, что в самый последний момент я всегда говорю «нет» или решил, что этот раз все-таки последний.

— Прости, — произнесла я вслух, прикрывая веки и снова в мельчайших подробностях вспоминая Жукова и его утренний «стояк». Но прощения я просила не у Костика, а у Андрея. Мне хотелось встретиться с парнем и поговорить по душам, но что бы я ему сказала?

«Ты мне нравишься, ты меня волнуешь, но я безумно боюсь близости с тобой и не хочу продолжать то, чему не суждено случиться!»

Сотовый пиликнул, и я сонно зевнула, доставая его из-под кровати.

«Ты безумно красивая по утрам» — гласило сообщение от Жукова.

«А ты до тошноты правильный» — отправила я ответное сообщение, на которое получила от Костика недовольный смайл.

«Завтра улетаю в Питер. Буду скучать!»

Мое сердце тревожно забилось в груди, а ладони почему-то вспотели, но, следуя привычке, я пожелала Жукову встретить там прекрасную принцессу и не возвращаться.

— Дура ты, Аленушка, — прошептала я, отключая звук и засовывая сотовый под кровать. Но мысль о том, что я способна скучать по Костику и думать о нем, как о желанном парне, несказанно бесила меня и вызывала отторжение. Стоит показать ему свою симпатию, и я стану зависима от его переменчивого характера и непредсказуемых желаний. По Жукову никогда не поймешь, то ли он всерьез говорит, то ли просто говорит то, что от него хотят услышать. Может, ему скучно стало в обществе восторженной Лили, и он с помощью меня решил избавиться от нее и немного развлечься. Многого Жуков себе никогда не позволял, со мной по крайней мере, но его способность зажигать мое воображение сильно волновали меня и пугали. Хорошо, что завтра он улетает в одном направлении, а я в другом.

Глава десятая

Неожиданный визит

(Аленушка)

С очередной прогулки по паркам столицы я вернулась без ног, падая на диван в гостиной и выстанывая у сестры пощады.

— Не ной, Аленушка, мы только начали, — дышала воодушевлением Ритка, выкладывая на стол покупки из маркета. — Сейчас запечем курочку и устроим себе романтический ужин.

В дверь настойчиво позвонили, но я не стала дожидаться, когда сестра откроет, и потащила свою тушку в ванную, чтобы смыть липкий пот, буквально вьевшийся в кожу. Только Ритка умела оставаться идеальной в такую жарищу, а я увидела в зеркале уставшую девушку с серым от пыли лицом и влажными вьющимися волосами, прилипшими ко лбу и вискам. Топ тоже лип к спине, а мятая юбка напоминала половую тряпку, и я с наслаждением избавилась от одежды, включая прохладные струи воды и мечтая о тишине и спокойствии.

— Аленушка, я сгоняю в офис на пару часиков, — послышался из-за двери обеспокоенный голос сестры, — кое-какие проблемы нужно уладить.

Что-то в ее словах меня насторожило, но я не придала этому значения, радуясь возможности поваляться в одиночестве и заняться ничегонеделанием.

— Езжай, — крикнула ей, набрав полный рот воды и невольно отплевываясь.

— Без меня ничего не готовь, — на всякий случай уточнила Ритка, хотя прекрасно знала, как у меня обстоят дела с приготовлением пищи. Дальше разогретых в микроволновке блинчиков, бургеров и пицц дело не двигалось. Правда, с некоторых пор я умела варить пельмени и разогревать на плите консервированный томатный суп, который ненавидела всей душой. Но иногда папочка забывал о том, что в его доме живет еще одна дочь, которая до сих пор находится на его попечении, а приходящая домработница болела неделями, и тогда я училась есть всякую дрянь. Полуфабрикаты стали частью моей жизни, как и лишние килограммы на попе, которые появлялись из-за колорийной пищи.

В дверь снова позвонили.

— Проходной двор какой-то, — прошипела я себе под нос, хатая шелковый халатик сестры. — Что за… ужас! — прокомментировала я увиденное в зеркале форменное безобразие. Оборочки не столько прикрывали, сколько соблазнительно выставляли напоказ, и я нервно запахнула полы халатика, выбегая в холл. В дверь трезвонили не переставая.

— Иду! — крикнула я недовольным голосом, задевая по дороге вазу с какими-то ужасными цветами. — Что за день такой! — я уже кричала, так нервировала меня трель звонка.

Стоило мне приоткрыть дверь, как в щель показался огромный, огромнейший букет кремовых роз. Их одуряющий нежный аромат заполнил мои легкие, и я хлопала глазами, не понимая, что происходит. Может, у сестры новый поклонник, который не знает о моем присутствии.

— Рит, прости меня, — услышала я до боли знакомый голос, хозяин которого продолжал скрываться за створкой входной двери. Нелепейшея ситуация, в которую невозможно поверить.

«Полный зашквар!»

— Рит, я зря позвонил, я не должен был, я не знал, что делать, — продолжал говорить Антон, а я боялась встретиться с его глазами цвета горького шоколада и продолжала тупо пялиться на букет, торчащий в проеме.

— Возьми, пожалуйста, — выдохнул Антон с каким-то присвиситом, и я вцепилась в несчастные розы, стараясь не коснуться пальцев мужчины. — Прощай, Рит.

Я услышала быстрые шаги на площадке, потом по лестнице и где-то внизу, бросила букет прямо рядом с упавшей вазой и искуственными растениями и выбежала за дверь, перегибаясь через перила. Дом, в котором поселилась сестра, оказался старым, древним, заселенным пожилыми старичками и старушками — коренными жителями столицы. Вместо лифта — широкие ступени лестницы, лепнина на потолке, отполированные до блеска деревянные перила и ухоженные домашние растения на каждом этаже, а вместо привычных соседей — интеллигенция, разряженные в пух и прах старушки, перья на шляпках и напомаженные парики. Я такое только в фильмах видела, и сейчас…

— Яишница горит, — повела носом маленькая старушенция, выделяя звук «ш» в слове и морщась от моего непристойного вида. — Снова внук напортачил. Из-за таких, как ты, совсем голову потерял! — и она прошла мимо, пока я разрывалась между желанием спрятаться в квартире Ритки и бежать за Антоном. Выбрала первое.

«Ну, что я могу ему сказать? Ты разговаривал не с Ритой, а со мной? Сестра в офисе и понятия не имеет о твоем визите?»

«А вдруг его приезд сюда — это самое важное решение в жизни Антона, и они с Риткой могли бы нормально поговорить и расставить все точки над «и», а тут я. И зачем вообще дверь открыла?!»

Обуреваемая такими чувствами, я мерила холл широкими шагами, прожигая в сотовом дыры, и не могла решиться на какой-то шаг, но тут телефончик ожил, завибрировал, и я ломанулась к нему, принимая вызов.

— Да, да! — а в голосе слезы. У сестры жизнь из-за меня рушится, тут никакие нервы не выдержат!

— Алена, что случилось? — спросил Жуков, которого я никак не ожидала услышать.

— Ничего, — хлюпнула я носом, не понимая, зачем мне звонит Костик, когда ему положено сейчас тусоваться в Питере и искать себе в баре красоток для увеселительных прогулок по Фонтанке.

— Я слышу, как ничего! — рявкнул Жуков в трубку. — Где ты, Алена? Я сейчас приеду.

— Не надо приезжать, — испугалась я визита Жукова. — Я у сестры, Костя, ты совсем двинулся?

— Я спрашиваю, где ты, — повторил парень, а в голосе появились привычные уху стальные нотки. — Адрес, Ален.

Я продиктовала Жукова адрес и вытерла слезы, которые бежали по щекам.

— Скоро, — бросил он на прощание и отключился.

«Истеричкой заделалась! С этими влюбленными совсем покой потеряла!»

Но я помнила судорожные рыдания Ритки, ее вздрагивающие плечи, ее вой по ночам, когда она получила от Антона приглашение на свадьбу. Я видела своими глазами, как она несчастна, как проклинает себя за то, что не разобралась в своих чувствах к Антону, не приняла его любви. Я всей душой и всем сердцем желала Ритке счастья, и Антону желала! Я бы хотела, чтобы они, как в сказке, как в любовном романе, как в сопливой истории разобрались со своими чувствами и жили долго и счастливо. Желательно, отдельно друг от друга. Миленькую жену Антона я видела в соцсетях и верила, что у них все хорошо. Или нет?

На кухне нашлась минералка, и я выпила два стакана, жалея, что не употребляю алкоголь. Не зря же все твердят, что помогает! Бахнуть бы стаканчик красного вина и успокоиться.

В дверь позвонили, и я нелепо дернулась, выплеснув содержимое третьего бокала минералки на шелковый халатик сестры. Со всеми этими переживаниями не успела переодеться, и думать забыла о том, в каком виде расхаживаю по квартире сестры, но переодеваться не стала, не до того.

Распахнула дверь так, что створка ударилась о стену, и Жуков удивленно приподнял бровь,выражая тем самым удивление. На его узком лице мелькнуло озадаченное выражение, а взгляд скользнул куда-то на пол, и я невольно оглянулась, рассматривая букет, вазу и стручки чего-то непонятного, пластмассового.

— Объяснишь? — Костик зашел, как к себе домой, двигая меня своей непробиваемой уверенностью в том, что все делает правильно.

— И тебе привет, — хмыкнула я в ответ, запахивая полы халатика плотнее и скрещивая руки на груди.

— У тебя глаза опухшие, — сказал Жуков, впиваясь в меня своим хищным взглядом. — И… ты не одета, — его голос слегка охрип, а взгляд потяжелел, отчего мне сделалось совсем неуютно.

— Выпей вот, — сунула я Жукову стакан минералки, — а я пока переоденусь. Что ты вообще тут делаешь? — спросила я, скорее, размышляя вслух, но парень услышал.

— У брата дети заболели ангиной и пришлось ехать домой. Но как-то быстро закончилось путешествие, я не планировал домой и деньги еще остались.

— И ты решил нагрянуть ко мне? — высунула я голову из спальни сестры, увидев, как Жуков расположился на диване, закинув ногу на ногу. В бежевых брюках и белоснежной рубашке, как всегда идеальный и правильный до рези в глазах. Ну, что ему стоит хоть раз выбрать себе рваные джинсы и черную облегающую футболку, которая подчеркнет его новое приобретение — литые бицепсы и кубики пресса

— Я остановился у своего друга, который поступил в столичный универ. Побуду у него пару дней, — Жуков поднял бокал и сделал глоток минералки, а я залипла на его губах, которые почему-то казались странными.

— Эм, — я скрылась в комнате и распахнула створки гардероба, судорожно перебирая вешалки.

— Не то, не то, — шептала, как исступленная, вконец обессилев от своего нервного состояния.

«Это все Антон виноват! Пришел так неожиданно, цветы принес, извинялся за что-то…»

Остановившись на коротких белых шортах и простой ярко-желтой футболке, я переоделась и вышла в холл, падая на диван рядом с Жуковым и вдыхая свободнее. От его серьезного и холодного вида хотелось чесаться, но Костик все-таки родной, проверенный, знакомый до боли. Ему можно довериться и пожаловаться.

— Сколько мы уже знакомы? — зачем-то спросила я парня, который неожиданно протянул руку и переплел наши пальцы.

— Вечность, — хмыкнул Жуков, а я смотрела на его узкую ладонь, на свои пальчики и боялась пошевелиться. — Тебе принесли? — он кивнул на букет, а я вспомнила про Антона, про Ритку и схватилась за голову.

— Не мне, Жуков, — ответила с какой-то злостью. В груди буквально клокотала необоснованная ярость на то, что он тут своими холеными ручками отвлекает меня от самого главного.

В дверь снова позвонили, и я застонала, а Жуков напрягся.

— Открой, — кивнул он, когда звонок повторился, и я встала, делая первый шаг и неуверенно оглядываясь на парня. — Открывай! — повторил он приказным тоном, а у меня сил не хватило наорать на него за такое наглое и бесцеремонное обращение ко мне.

Стоило мне провернуть два раза ключ, как дверь сама раскрылась, и Антон ворвался в коридор, заполняя своим огромным ростом пространство.

— Я так больше не могу, я люблю тебя, — сказал он прежде, чем увидел, кто перед ним стоит. — Алена? — его вопрос потонул в хохоте Жукова, который присоединился к нашему маленькому дурдому.

— Ален, да, у тебя гарем! — сказал он, отталкивая меня плечом и протискиваясь мимо Антона к выходу. — Не староват? — и ушел, не дав мне шанса и рта раскрыть.

— Проходи, — грустно шмыгнула я носом, поймав себя на мысли, что этот день бесконечен. — Рита уехала в офис и будет через пару часов, она сама мне сказала.

— Но мы недавно расстались, — потер Антон переносицу, заглядывая мне за спину и с удивлением замечая букет.

— Прости, — я подхватила розы и попыталась зачем-то запихнуть их в напольную вазу, но Антон уже развернулся, чтобы уйти.

— Все понятно! — буркнул он, — не трудись! — и ушел, хлопнув несчастной дверью, а я сползла по стеночки и прикрыла глаза. Букет остался в руках, и нежный аромат снова забил ноздри, раздразнивая соблазнительными нотками.

«Оказывается, мужчины истеричнее любой девчонки, а мелодрамы — это выдумка, далекая от реальности. Вот она реальность, которая выкачивает из тебя все силы и лишает слов!»

И я действительно не могла открыть глаза, потому что не понимала, что произошло и почему эти ослы мне не дали ничего объяснить. И Ритка куда-то подевалась, когда обещала мне вкусный ужин и романтику.

Когда в дверь снова позвонили, я не дернулась, продолжая сидеть в коридоре с закртыми глазами. А когда сотовый начал вибрировать и продолжал снова и снова, я закинула букет в угол, пнула напольную вазу, ногой пихнула пластиковое недоразумение под комод и на прощание кинула пушистым Риткиным тапком в дверь, удаляясь на кухню. Урчание в животе напомнило о том, что я голодна, а лужица на столе свидетельствовала о размороженной курице.

— Не готовь, говоришь? Угу! — и я воинственно вцепилась в синюшнюю тушку, выбирая орудие убийства и готовясь впервые в жизни вспороть чье-то брюхо.

Глава одиннадцатая

План по спасению

(Аленушка)

— Почему ты не брала трубку, я тебе звонила весь вечер? — Ритка стояла в дверном проеме своей спальни немым укором, разглядывая черный экран моего севшего айфона. Поужинав вчера, я упала на огромную кровать сестры, закуталась в кокон из одеяла и покрывала, включила кондей на полную и уснула, овеваемая прохладными потоками воздуха. После всего, что случилось, отвечать на телефонные звонки и открывать кому-то двери сил не находилось.

— Я тебе пиццу заказала, но ты проигнорировала доставку, — продолжала сестра, не двигаясь с места.

И только сев на кровати и протерев глаза, я заметила ее состояние. Ритка выглядела неопрятно: белые бриджи с некогда идеальными складками помялись, а полы шелковой блузки без рукавов торчали прямо из-под ремня. Я никогда не видела сестру в таком состоянии, и сейчас вглядывалась в ее безжизненное лицо.

«Это какие проблемы на работе высосали из жизнерадостной и немного агрессивной Ритки все соки и энергию?»

— Рит, что случилось? — охрипшим от волнения голосом спросила я сестру. — Это Антон, да?

Ритка дернулась и вперила в меня горящие недобрым блеском глаза.

— Ты все знаешь? — спросила она дрожащим голосом и поджала губы, которые тоже начали дрожать. Я поняла, что сестра из последних сил держится, чтобы не разреветься передо мной, как девчонка. — Откуда?

— Он приходил вчера, с цветами, — виноватым голосом начала я повествование, но Ритка вдруг издала жалобный стон и сползла по косяку на пол, пряча лицо в ладонях.

Вскочив с кровати, я встала напротив нее и начала нервно грызть ноготь на большом пальце, не зная, как и чем утешить сестру, чьи плечи вздрагивали в немой истерике.

— Я позвоню папе, — нерешительно шагнула я в проем, но Ритка схватила меня за ногу ледяными пальцами, и я охнула, дергая ногой.

— Когда ты вчера пошла в ванную, — начала они тихим голосом, — в дверь позвонили.

Я вытаращилась на сестру и оглядела ее с ног до головы еще раз. Немытая голова, растрепанная прическа, мятая одежда и запах… Я повела носом и поморщилась. Неужели у них в офисе не придумали специального места для курения, невозможно же работать в условиях прокуренного помещения.

— И ты уехала на работу, — напомнила я сестре, аккуратно присаживаясь рядои и опасаясь, что ее вот-вот прорвет. По Риткинам мокрым щекам и опухшим глазам я поняла, что она молча рыдала себе в колени и, начни она реветь снова, я бы точно набрала папочку. Уж он-то точно знает, как ей помочь.

— Мне не звонили из офиса, — покаянно призналась сестра, — это Антон приходил, чтобы пригласить меня на прогулку. Он здесь в командировке и решил, что нам нужно поговорить.

— А ты? — робко спросила я сестру, начиная примерно представлять, что произошло дальше и почему Антон приперся с букетом.

— А я вспылила, как обычно, и наговорила ему кучу гадостей! Он женат, — простонала Ритка и снова уткнулась в ладони, а я сильно пнула ее по ногам, чтобы не расслаблялась и досказала мне всю историю до конца. Интересно же, что у них там произошло и где сестра тусовалась всю ночь напролет?

— И? — поторопила я Ритку, снова готовую разрыдаться. Пусть, конечно, поплачет в подушку, но только после того, как удовлетворит мое любопытство и выслушает о том диком недоразумении, которое произошло вчера в ее отсутствие.

— Антоша предложил поми…помириться, — выдохнула Ритка, а я радостно захлопала в ладоши.

— Это же замечательно, — выпалила на одном дыхании, а сестра сжала кулачки и злобно сверкнула на меня своими ясными очами.

— Замечательно?! — заорала она, отчего я вжалась лопатками в косяк. По щекам Ритки поднималась неестественная краснота, шея пошла пятнами. — Дружить с ним?! — и глаза сестры впились в меня ярко-синими буравчиками, а изо рта вырвался жалобный стон. — Поздравлять их с женой с годовщиной свадьбы? — и сестра скривила губы и снова залилась слезами.

— Что ты сказала Антону? — спросила я через какое-то время, чтобы появилась ясность.

— Что не хочу с ним дружить! — последнее слова сестра прорычала, вжимая длинные ноготки в ладошки. — Не хочу! Пусть катиться со своим идиотским предложением, придурок! Я всю ночь в клубе танцевала, понятно?! Плевать я хотела на его дружбу! — она стукнула рукой по полу, потом еще и еще раз, а я протиснулась в проем и побежала в ванную, чтобы привести мысли в порядок и хотя бы умыться. Помочь сестре в таком состоянии я все равно не в силах.

«И что мне рассказать из того, что произошло вчера?» — билась в виски назойливая мысль.

От бесконечного повторения одного и того же, я бессильно опустилась на крышку унитаза и потерла виски. Яркая аппликация из ракушек и красных цветов, вставленная в вычурную рамку, казалась мне сейчас основным раздражителем, и я мечтала оторвать руки тому дизайнеру, который посчитал уместным вешать тут это аляпистое произведение искусства.

Завтрак прошел в полной тишине. Ритка накормила меня омлетом и легла спать, попросив не будить ее ни при каких обстоятельствах. В большой вытянутой футболке Антона, которую она до сих пор не выбросила, сестра казалась такой хрупкой и беззащитной, что у меня руки чесались стукнуть Антона букетом его чайных роз. Схватив телефон, я заперлась в ванной и набрала телефон единственного человека в этом мире, который способен мне помочь.

— Возьми трубку! — гаркнула я черному экрану, который тут же засветился принятым вызовом. — Жуков! — поприветствовала я парня с облегчением в голосе. — Готов принять участие в спасательной операции?

— Ален, — и столько усталости в голосе. — Давай потом, ладно? Достали твои игры.

А у меня аж дар речи пропал. Какие уж тут игры, когда жизнь моей сестры готова повернуть в совсем другое русло.

— Ты все неправильно понял, — сказала я в трубку, отковыривая ноготком ракушки от холста и выплескивая Жукову всю накопившуюся за вчерашний день боль. — Помоги мне, Кость, я понятия не имею, что делать.

Он долго молчал, а я проверила, есть ли связь.

— Пока твоя сестра спит, узнай номер этого Антона и напиши ему, чтобы пришел и поговорил с Ритой. Объясни ему, что она не возвращалась вчера домой и не слышала его слов, а сама приезжай ко мне.

— Кхм, к тебе? — переспросила я, думая, что ошиблась.

— Ты же не думаешь, что твое присутствие там уместно, Ален? — со смешком в голосе ответил Жуков.

— На что это ты намекаешь? — начала я злиться, а ракушки падали на кафельный пол ванной с противным звуком.

— На бурный секс после ссоры! Долгой, доооолгой ссоры! — добавил Жуков, — я приеду за тобой.

И он отключился, не дослушав мои вопли по поводу того, что у Антона вообще-то жена!

— Бред какой-то, — вынесла я вердикт советам Жукова и вышла из ванной, прислушиваясь к происходящему в квартире. Ритка, наверное, спала или делала вид, что спит, но из ее комнаты не доносилось ни звука, и я решилась и протиснулась в спальню. Сестры в кровати не было, а из ванной слышались сдавленные рыдания и звук льющейся воды. От этого мне снова стало плохо, аж руки опустились, и я решительно схватила с тумбочки сотовый сестры и нашла в контактах Антона.

«Антоша» — про себя прочитала я мужское имя, набирая на своем телефоне его номер и выходя из комнаты на цыпочках. Вряд ли в таком состоянии Ритка способна услышать мои шаги, но не хотелось бы сейчас с ней объясняться.

Я сделала все так, как сказал мне Жуков, и вышла на улицу, блаженно опускаясь на лавочку перед нашим подъездом и вдыхая прохладный сырой воздух. Серая пелена затянула все небо, но я радовалась передышке от невыносимой жары. Ночью прошел легкий дождь, и ветер гнал низкие, набухшие от влаги тучи, завывая и трепля рекламные плакаты и бумажные листовки, неаккуратно приклеенные к информационному стенду. Прохожие меня не беспокоили, высыпаясь после долгой рабочей недели, а драная кошка вылизывалась и жмурилась, приветливо помахивая облезлым хвостом. Идиллия!

Антон приехал быстрее Жукова, и я столкнулась с ним, не зная, что сказать. Мужчина выглядел не лучше Ритки, и стоял передо мной бледный и растрепанный с сотовым в руке и взглядом загнанной лани. Вряд ли я понимала его сейчас, потому что в моем маленьком мирке женатые мужчины не имели права предавать своих жен, объясняясь с бывшими любимыми девушками, но, может, он просто попросит у Ритки прощения за свое неуместное предложение, и они разойдутся мирно и тихо. И Жуков не прав, утверждая, что между ними возможен…

Я покраснела и потерла щеки ладонями, отвечая на робкое приветствие Антона.

— Я поеду к своему… эммм… другу, — на всякий случая сказала я в спину удаляющемуся Антону, а он кивнул, не поворачивая головы. Казалось, мужчина всеми мыслями был уже там, в квартире Ритки, рядом с ней.

— Здорово его приложило, — услышала я голос Жукова, который вылазил из такси. — Теперь понятно, про кого история, — блеснул он своей проницательностью.

— Он женат, — с грустью шмыгнула я носом, а Костик скривился, как от зубной боли.

— В каком мире ты живешь, Городничая? Розовых пони и облаков из сахарной ваты? Думаешь, долговязый дружок твоей сестры счастлив в браке? Считаешь, ему лучше продолжать подобное существование, чем попробовать просто стать счастлиым?

— Ты рассуждаешь, как ребенок, Жуков, — буркнула я в ответ любимую папочкину фразу. Лично в моей жизни мама и подумать не могла о ком-то, кроме папы. Разве не так устроены браки?

Костик усмехнулся, засовывая руки в карманы стильных рваных джинсов и только тут я заметила, как он выглядит. От привычного налета интеллигентности остались утонченный профиль и очки в металлической оправе, а в остальном парень сильно отличался от того, каким я привыкла его видеть. Джинсы, из которых торчат голые коленки, черная обтягивающая футболка с надписью: «WTF» на груди, небритость на щеках и … Я повела носом, ощущая запах сигарет.

— Ты начал курить, Жуков? — удивленно вскинула я брови.

— Нет, тусил в ночном клубе и не успел переодеться. Ты на время смотрела, Ален?

Я отрицательно покачала головой и посмотрела на экран сотового.

— Что?! — и снова перепроверила время по своим ощущениям. — Шесть утра?!

Я даже немного охрипла от увиденного.

— Друг зависает у какой-то обалденной красотки, которую подцепил сегодня в клубе, поэтому предлагаю поехать к нему и выспаться. — Жуков зевнул, запустив пятерню в короткую прическу и сжав руку в кулак. От мыслей, что он провел ночь в клубе в обществе каких-то неизвестных мне «красоток», в груди неприятно кольнуло чувство собственничества. Я сама недавно желала парню оторваться в Питере по полной программе, но сейчас завидовала тому, что его жизнь проходит беззаботно, а моя похожа на кадры из поршивенькой третьесортной мелодрамы.

— А мне что делать, пока ты спишь? — прошипела я, подобно змее.

— Можешь приготовить нам что-нибудь вкусненькое, — обольстительно улыбнулся этот ловелас, раздражая меня своими голыми коленками и обалденной фигурой. Его гибкость и кошачья грация наводили меня на мысль, что у Жукова в предках затесался оборотень.

— Не дождешься! — ответила я Косте, который уже вызывал такси.

— Обожаю, когда ты злишься, — парень смачно зевнул в кулак и упал рядом со мной на лавку, вытягивая ноги и блаженно закрывая глаза. — Ужасная ночь, Ален, просто кошмарная, — простонал он, укладывая голову мне на плечо и жалобно постанывая. В этот момент я почувствовала, как в животе запорхали своими нежными крылышками бабочки и испугалась этого ощущения, дергая плечом и демонстративно отодвигаясь от Жукова подальше.

— Ууу, противная, — прошептал Жуков, не открывая глаз, — никакой жалости.

— Я надеюсь, что ты будешь страдать от похмелья и мучиться головными болями, — добила я Костика, откровенно пялясь на его лицо, окрашенное первым лучиком солнца, пробившимся сквозь небесную серость. Под глазами Жукова залегли тени, но они по-особенному украшали парня, и я захотела провести пальчиками под лицу Костика, стирая следы усталости.

«Совсем рехнулась, Аленушка», — одернула я себя мысленно, отворачиваясь от Жукова и его притягательной сексуальности, которая до сегодняшнего дня где-то пряталсь. Решение поехать с ним казалось сейчас абсурдным, но и возвращаться в квартиру Ритки не вариант. У них там с Антоном серьезный разговор.

Такси подъехало, я растолкала Жукова и вместе с ним устроилась на мягком сидении авто, пристегивая ремень и ощущая тяжесть головы Костика. Он продрых у меня на плече всю дорогу до дома своего друга, а я глупо улыбалась и представляла наш уже не первый совместный день наедине друг с другом.

Глава двенадцатая

Последствия общения с текилой

(Костик)

Клубная атмосфера лишила меня сил, совершенно. Сказать, что я не привык к подобному времяпрепровождению, значит, не сказать ничего, но Гарь — Игорь Гариков — мой школьный приятель, и слышать ничего не хотел.

«Сменишь прикид на джинсы и мантию и пойдешь цеплять себе нормальную девчонку, Кость. Меня твоя многолетняя муть с этой Гороничей достала уже!»

Он обо всем знал. Мы с Игорьком вместе посещали ненавистную нам музыкалку и учились в одной школе, правда, Гарь годом старше. Его мать преподавала в том же университете, что и мои предки, а позже переехала в Москву и перевезла туда всю семью. В тот год я психанул, лишившись лучшего друга, и попросил отца перевести меня в другую школу. Родители, шокированные тем, что я решил сменить престижный лицей на «убитую» во всех смыслах шарагу, протестовали, но я последовал за Аленой, как обычно, о чем впоследствии сильно пожалел. В итоге я лишился и лучшего друга, и Алены Городничей, и сам не помню, как пережил последние полтора года учебы. Посвятил всего себя книгам, забил на общение с одноклассниками и сам не заметил, как пропустил все тусовки, сосредоточившись на поступлении в универ, на предстоящих тестах, на успеваемости. Я зациклился на мысли, что будущая карьера важнее бестолковых отношений с парнями и девчонками, которые меня реально раздражали, а в итоге остался один на обочине веселой жизни выпускников школы.

«Оттянемся в классном месте, и сразу забудешь об этой заносчивой с. ке, — уговаривал меня Гарь, а я поддался на его весомый аргумент. — Кость, ты когда в последний раз имел нормальную телку?!»

Признаться бы другу, что до сих пор никого не имел, но, боюсь, после такого душевного разговора, Гарь примет меры и мы сменим клуб на более злачное местечко, а при мысли о продажных девушках и сексе с ними меня начинало мутить. Воспитание предков-профессоров и влияние старшего брата — ученого в области технических наук — сказывалось на мне неприятием клубной жизни, алкоголя и продажного секса. Я бы с радостью провел время в грандиозной столичной библиотеке или походил по музеям, но тогда бы Гарь выставил мои сумки за дверь и попрощался, пнув под зад своими потрепанными конверсами.

Пожалел я о том, что сдался, к началу диких танцев под басы, отдающиеся в моей черепной коробке точечной болью. Гарь праздновал совершеннолетие какой-то блондинки, радуясь тому, что девчонка решила пригласить его домой на всю ночь, а я чувствовал себя на этом празднике жизни совершенно лишним. Текила лилась рекой, и я пил горькую жидкость, закусывая ее лаймом и слизывая соль с запястья симпатичной девчонки, объясняя свое поведение ненавистью в Алене. Только я решил, что между нами треснул лед, как Алена доказала обратное, продемонстрировал мне своего возрастного любовника. И ведь повелась на него за что-то?!

От подобных мыслей я быстро хмелел, забываясь в новых впечатлениях, светомузыке и горячих поцелуях с девчонкой, которая сидела у меня на коленях. Как она там оказалась, я не помнил, но ее упругая попка и дерзкий язычок будили во мне далеко не невинные желания и кто знает, где бы я оказался этим утром, если бы не звонок Алены.

«Алена»

Ее голос вторгся в мои мысли и заставил сосредоточиться на том, чтобы вылезти из такси и добраться до квартиры Гаря. Я так хреново себя чувствовал после того, как адреналин в крови от звонка Алены спал, что оставалось полагаться на инстинкты и следовать их зову.

— Ай, Жуков, ты мне ногу отдавил! — заорала Алена, толкая меня в лифт и недовольно сопя. — Этаж?!

— Пятый, — прошипел я, ладонями сжимая голову, в которой бились церковные колокола. — Из лифта налево, ключ в кармане джинсов.

Алена возмущенно что-то пробормотала, но я не стал прислушиваться, борясь с тошнотой, подступающей к горлу. Еще не хватало выставить себя перед ней слабаком, который пить не умеет.

— Жуков, мать твою! — не сдерживала себя Алена в выражениях, продолжая меня расталкивать. — Как ты вообще до Ритки доехал?!

Я и сам не помнил, как избавился от объятий горячей девочки, прилипшей ко мне в клубе намертво, не помнил, как вызывал такси, как называл адрес Риты, как ехал по сонным улицам столицы. Я помнил лишь то, о чем тогда думал.

«Моя! Только моя!»

Я, как конченый наркоман, помчался в другой конец города, отвалив таксисту приличную сумму и наплевав на разочарованную и сексуальную девочку, чтобы помочь Алене, чтобы доказать ей, что еще не поздно начать то, к чему мы так долго шли. Я шел…

— Ключи, — напомнил я Алене, которая недовольно пыхтела, дергая ручку двери и молотя по ней кулачком.

— Доставай, ну, — посмотрела она на меня таким взглядом, от которого захотелось почесаться, но я только прикрыл веки и ухмыльнулся. Текила делала свое дело, я ко всему сейчас относился с огромной долей пофигизма, тем более к претензиям одной сладкой девочки, которая выглядела весьма соблазнительно. То ли специально забыла, то ли не придала значения, но на Алене красовался шелковый кремовый топ с тонкими бретельками, который отчетливо демонстрировал ее соски. Белье отсутствовало.

— В правом кармане, — хрипло прошептал я, проглатывая вязкую слюну. — И побыстрее, мне нужно в туалет.

— Тебе… что? — Алена несильно ударила меня в плечо, но я даже не поморщился, продолжая бороться с колоколами в своей голове. Руки висели плетьми вдоль тела и совершенно отказывались подчиняться. — Я никогда тебе этого не забуду, — пообещала мне Алена, чьи пальчики нервно полезли в карман моих джинсов. Зачем-то я подался навстречу ее рукам, чуть не потеряв равновесие, но Алена вовремя впечатал меня в стену.

— Это что сейчас было? — она достала ключи и повернулась ко мне спиной. — Ты себя кем возомнил, Жуков, героем-любовником?!

Алена распахнула дверь, и я первым ввалился в квартиру Гаря, не разуваясь и проходя прямиком в ванную, где включил ледяную воду и встал под душ прямо в одежде. Плевать на испорченные вещи, я все равно никогда их больше не надену, но репутация важнее. Я чуть не оставил содержимое своего желудка на лестничной площадке, а этого Алена мне бы никогда не забыла.

— Жуков! — услышал я ее голос, когда пытался стянуть через голову прилипшую к телу майку. — Ты там живой?

— Костя?! — спросила она жалобным голосом. — Я понятия не имею, что делать с пьяными парнями. Ты же не собираешься там засыпать?!

Я честно пытался ей ответить, но сил практически не осталось, а колокольный звон в голове после принятия ледяного душа перерос в органный концерт, и ко всему прочему прибавился озноб, который бил меня крупной дрожью. Язык присох к небу и не слушался.

Алена толкнула дверь и вошла в тесное помещение ванной комнаты, оценивая ситуацию взволнованным взглядом. Яркие пятна на ее щеках, растрепанная копна волос, которая на глазах становилась пышной и волнистой, огромные глаза, уставившиеся куда-то ниже моего пояса и затвердевшие соски, от которых я не в силах был оторваться, давали сигнал моему мозгу, что что-то не так.

— Ты голый, Жуков, — прошептала Алена, пытаясь впихнуть мне пушистое полотенце Гаря. — И ты залез под душ в … одежде? — она больно вцепилась ноготками в мое плечо.

— Ален, помоги, а? — попросил я девушку, прислоняясь к стене и вспоминая, с чего вдруг мне стало так плохо. — Холодно, пипец!

Мы как-то дошли до комнаты, и я упал на кровать Гаря, укрываясь одеялом и проваливаясь в сон. Последнее, что уловило мое сознание, это слова Алены об одном наглом и беспринципном мерзавце, но о ком она говорила, я так и не понял, погружаясь в долгожданный сон.

Проснулся я от громкого хохота друга, который переругивался с кем-то на кухне. Открыв глаза, застонал и оценил масштабы вчерашней попойки в клубе: за окном вечер, я абсолютный голый в чужой постели и рядом никого.

Куда делась хорошенькая девчонка из клуба и почему сейчас не со мной? Я попытался вспомнить ее имя, но перед глазами все время вставало недовольное и раздраженное лицо Алены, которая никак не хотела покидать моих мыслей.

— Пусти! — отчетливо услышал я ее голос и усмехнулся.

«Конченый псих! Уже голос Алены мерещиться!»

— Если не пустишь, я тебя лишу мужского достоинства, придурок! Его же могло стошнить, он мог захлебнуться собственной… Фу, ну ты понял!

Я узнавал Аленку по интонации голоса и оттого перед глазами, как вживую, рисовались ее огромные глазищи, полные брезгливого презрения. Только не могла она здесь оказаться, никак.

— Если так беспокоишься о нем, почему тянешь жилы из Костяна? Из-за тебя он заделался отшельником и отпугнул всех нормальных девчонок, из-за тебя расстался с Лилей и послал в игнор Свету.

— Какую еще Свету? — прошипела Алена, а я сел в кровати и протер глаза, немного приходя в себя и пытаясь восстановить цепочку событий вчерашней ночи, но дальше поцелуев с той самой Светой полная темнота и пустота.

Гарь засмеялся и ответил Алене в хамской манере.

— Ту Свету, с которой он сосался всю ночь, Городничая!

Как бы я хотел сейчас посмотреть на лицо Алены, оценить ее реакцию на слова друга, понять, задета она или ей абсолютно все равно, но головокружение и тошнота не отпускали, отчего пришлось снова упасть на подушку.

— Убедись, что он жив и здоров, — ровным тоном попросила Гаря Алена, и я услышал ее шаги. Удаляющиеся шаги.

«Игорян, блин, какого хрена?!»

Через минуту входная дверь с грохотом закрылась, а к себе в комнату заглянул друг, улыбаясь, как Чеширский кот.

— Проснулся, Костян, — он подошел к кровати и хлопнул меня по плечу. — Ты когда успел притащить ко мне на хату свою упертую подружку, она меня облила презрением с ног до головы и испортила плиту, пытаясь пожарить яичницу, мажорка безрукая. Наверное, привыкла, что всю жизнь ей жратву приносят на блюдечке с голубой каемочкой.

— Гарь, заканчивай, — недовольно поморщился я на слова друга.

— Бесит, Кость. — Теперь друг говорил серьезно. — Что ты в ней нашел, без шуток? Смазливое личико и отпадные сиськи не исправят мозгов, а они у нее явно набекрень.

— Верни ее, — попросил я друга, — пожалуйста.

— И не подумаю, — Гарь посмотрел на циферблат часов. — Через пару часов ко мне на хату подтянется компания ребят, так что поднимайся и приводи себя в порядок. Света тоже приедет, — добавил он зачем-то, а я закрыл глаза и, кажется, снова отрубился.

Глава тринадцатая

За порогом университета

(Аленушка)

Время до первых учебных дней тянулось так медленно, что я разве что листочки в настенном календаре не отрывала, чтобы следить за тем, что оно все-таки движется. Ритка купила мне билет домой и попросила не обижаться на нее за то, что наше совместное времяпрепровождение закончилось так скоро. Они с Антоном взяли тайм-аут на работе и улетели на море, и нам с папой оставалось лишь волноваться о том, что Антон вернется после отпуска к жене и снова разобьет сестре сердце. Ритка этого не выдержит!

Переживания за сестру и дочь сблизили нас с папой, сотворив чудо. Он стал дольше задерживаться дома, не засиживался в офисе по выходным и пару раз свозил меня в ресторан — прогресс!

— Чем займешься сегодня? — папа спускался по лестницы, на ходу застегивая пуговки на рукавах белоснежной рубашки, а я отметила, что он выглядит намного лучше, чем прежде. Выбритый, без ужасных кругов под глазами и синюшного оттенка кожи. Казалось, и морщины в уголках губ разгладились, и неизбывная тоска ушла куда-то из прямого заинтересованного взгляда, направленного на меня с теплотой.

— Учеба, — напомнила я папе, помахав перед ним экраном айфона, — ты забыл, что сегодня второе сентября, понедельник?

— Ах, да, — он на секунду прикрыл глаза, присаживаясь за стол, а я поставила перед ним чашку горячего кофе, который научилась варить в турке специально для того, чтобы задержать папу на несколько минут перед его отъездом на работу. — Плохой из меня отец, чертовски неудачный!

— Ты замечательный отец, — слукавила я, чтобы не портить папе настроение еще больше. — Какие планы на вечер?

— Вернусь домой пораньше, закажем пиццу, как тебе? А вечером поработаю наверху в кабинете, пока ты празднуешь с друзьями.

Я скривила нос и выглянула в окно. Погода стояла чудесная, солнце пробивалось сквозь припущенные жалюзи и заливало кухню ярким светом, играя на темных плитках пола светлыми бликами.

— Лучше прогуляемся в парке? Сколько лет ты не выбирался на обычную прогулку по лесным тропинкам? — спросила я папу, игнорируя его вопрос о планах на вечер. Никто не приглашал меня на дружеские посиделки, а ребят из своей группы я даже не знала.

— Целую вечность, — признался папа с тяжелым вздохом, допивая кофе и ставя кружку в мойку. — Мне пора бежать, Алена, но после работы я жду подробного рассказа о твоем первом учебном дне. Надеюсь, ты найдешь себе подруг, — произнес он у самого входа, а я покивала головой, закусив губу.

«И я на это надеюсь», — произнесла я мысленно, перебирая в памяти тех девчонок, которые торжествовали и радовались, читая списки на зачисление. Может, среди них моя будущая подруга, с которой мы станем посещать студенческие вечеринки, ночные клубы и молодежные тусовки?

Новый папин водитель молча вез меня в университет, включив по дороге ненавязчивую инструментальную музыку, а я торчала в мессенджерах, вспоминая слова сестры.

«Первое впечатление самое важное! Ты должна выглядеть соответствующе своему положению, Алена и тд и тп…»

Послушавшись ее слов и следуя своему внутреннему голосу, я собрала в мусорный мешок все свои вещи и отправила их в компанию по переработке мусора. Новый гардероб стоил мне огромных усилий, нервов и уйму времени, но я торжествовала, увидев в зеркале другую Алену. Язык не повернется назвать девушку в строгой черной юбке ниже колена и наглухо застегнутой небесно-голубой блузке Аленушкой. Как бы отреагировал Андрей, встретив меня в фойе университета?

Мысли о нашем несостоявшемся поцелуе у Ромы время от времени давали о себе знать непонятной ноющей болью в груди, но я старалась гнать от себя подальше любые воспоминания об Андрее. Впрочем, не только он стал для меня персоной нон грата! Я пообещала себе выкинуть из головы и Жукова, который пропал после незабываемого утра и дня в квартире его друга. Я до сих пор помнила слова Костика о том, какая я красивая, его интонацию голоса, его взгляд. И все это только ради того, чтобы затащить меня в постель? Андрей не скрывал своих намерений никогда, но о Жукове я была лучшего мнения. Оказывается, все парни одинаковы, а эти двое жаждут примерно одного и того же — доказать себе, что смогут меня покорить, несмотря ни на что. Я же не приз и не кубок чемпионам, поэтому предпочту забыть их обоих.

— Приехали, Алена, — вывел меня из задумчивости голос водителя.

— Спасибо, Петр, — поблагодарила я мужчину, — я свяжусь с вами, когда придет время возвращаться домой.

Пожелав мне приятного дня, мужчина уехал по своим делам, а я посмотрела на внушительный фасад здания университета. Первый раз, приехав сюда с сестрой, я толком не понимала, зачем мне все это. Далекая от желания учиться дальше, я шла на поводу у своих тайных сомнений и страхов, решив уступить Жукову. Может, когда-то, лет через пять, я скажу ему спасибо, но пока мне так страшно, что колени подгибаются. Но Городничие не сдаются, никогда.

Сделав решительный шаг вперед, я более спокойно пошла внутрь, лавируя в потоке таких же студентов, которые спешили к стенду с расписанием. Для первокурсников выделили специальные аудитории, в которых их ждали кураторы и деканы.

— Тебе на третий, — услышала я знакомый голос и повернула голову, встречаясь взглядом с Настей. Девушка заплела светлые длинные волосы в косу, надела клетчатую юбку в складку и белую блузку, но с ее длиннющими ногами выглядела при этом не как прилежная студентка, а как…

— Кхм, спасибо сама разберусь, — неприязненно ответила я на ее фразу, пытаясь в цветных строчках понять, куда мне следует идти.

— Андрей мне все рассказал, — продолжила она разговор, вставая рядом со мной и снисходительно взирая со своих высот на скромную меня. — Этого больше никогда не повторится, ты же знаешь.

Ее слова выветрили из моего сознания любое волнение по поводу предстоящего знакомства с одногруппниками, и я буквально стрелой взлетела по лестнице, избегая взглядом встречных студентов. Еще не хватало увидеть сейчас Лилю или Рому, а, что хуже всего, Андрея или Костю. Пусть злобно шипят друг другу в спину на своих финансах и не суют нос на мой факультет и в мою личную жизнь!

Нужную аудиторию я нашла сразу, но радость от предстоящего зачисления в группу и от новых впечатлений быстро поутихла, когда мне нашлось место только на последнем ряду рядом с тремя веселыми девчонками, хихикающими и переговаривающимися друг с другом так, словно они давно знакомы. На меня они не обращали никакого внимания, а после выступления декана и куратора позвали парня рядом ниже в кафешку и тот согласился, пообещав привести друзей. Жизнь снова проходила мимо меня.

— Городничая Алена, подождите, пожалуйста! — обратилась ко мне женщина, когда студенты покидали аудиторию, чтобы разойтись по своим группам. Нам предстояло познакомиться с куратором, получить расписание и взять в библиотеки учебники. — Здравствуйте.

Я смотрела на улыбающуюся женщину и не могла вспомнить, где же ее видела.

— Евгения Александровна, — представилась она, не переставая улыбаться, отчего ее лицо приобрело дружелюбное выражение и настраивало на ответную положительную реакцию. — Я разговаривала с вашей сестрой по поводу зачисления вас на наш факультет.

— Здравствуйте, — наконец, отреагировала я на ее бурную речь, вспоминая тот день и симпатичную женщину из комиссии, которая в ультимативной форме предъявила моей сестре требования по поводу моего поведения и внешнего вида. Желание знакомиться отпало, но Евгения Александровна продолжала мне улыбаться.

— Я вижу вас сегодня совсем другим человеком, — и она обвела меня одобрительным взглядом. — Спасибо большое, что послушались моего совета и последовали ему.

Я кивнула, пытаясь выдавить из себя хоть слово, но, скажи я что-то в ответ, это обязательно повергло бы Евгению Александровну в шок, потому что злость во мне бурлила и рвалась наружу. Успокоить этот огненный поток не смогли бы ни новые впечатления, ни новые знакомые, ни студенческая вечеринка, которая намечалась без моего участия.

— Что ж, Алена, удачи, — на прощание пожелала мне женщина, быстро удаляясь в сторону выхода, а я так и осталась в большой пустой аудитории, вдыхая непривычный запах дерева, пыли и чего-то еще. Желание учиться здесь пропало, а в груди разрасталась горечь.

«На что я надеялась? Приду в университет вся такая правильная и сразу заведу себе подругу, друга и, желательно, парочку симпатичных парней, вздыхающих по мне? Или перешагну порог, и желание учиться превратиться в бурную деятельность по вгрызанию в гранит науки? Может, сестра права, и я выбрала не тот факультет? Поторопилась?»

— Ты еще здесь, Алена?

Я повернула голову на голос и увидела Андрея, который сжимал в руках розовую пластиковую папку. Почему-то его внушительный вид в белой футболке с коротким рукавом, открывающим татуировки, и черных джинсах замещала эта нелепая папка, на которой я и сосредоточила взгляд.

— Привет, — равнодушно поприветствовала я парня.

— Нашел в расписании твою аудиторию и решил заглянуть по пути, — он зачем-то продемонстрировал мне папку. — Я теперь староста, нужно раздать ребятам из группы расписание, вот, бегал в деканат.

В его голосе звучала гордость, а столько слов в минуту от Андрея вывели меня из ступора.

— Я рада за тебя, правда, — а в груди пустота и горячее желание увидеть на месте Андрея Жукова. Он-то точно нашел, что сказать и сделать, чтобы эта противная дыра в груди затянулась.

— Ну, я пошел, увидимся, — как-то неуверенно произнес Андрей, делая шаг назад.

— Подожди, — остановила я парня. — Какие планы на вечер? В смысле, ваши ребята собираются куда-нибудь, я бы хотела присоединиться.

«И кто только недавно клялся, что выкинул из своей жизни обоих парней и любые воспоминания, связанные с ребятами из финансов?!»

Но моя гордость уступила место желанию нормально провести вечер, а не тухнуть в одиночестве перед экраном ноутбука или бесцельно клацать кнопками телефона, глядя на сторисы более успешных девчонок, которые нашли себе компанию на сегодняшний вечер.

Андрей удивленно вскинул брови и зачем-то оглянулся за плечо, словно выискивая кого-то за дверью.

— Ромкины родители купили хату сынку, — Андрей ухмыльнулся, а в его лице я разглядела прежнего мальчишку из шараги, который любил прихвастнуть своими успехами у девчонок, курил едкие вонючие сигареты и ковырялся в старых железяках, которых гордо называл «тачками». — Я скину тебе адрес и время, подъезжай.

— Вот так, без приглашения, — развела я руками, понимая, что Андрей поедет туда с Настей и сейчас опасается, что я помешаю его планам.

«Но зачем тогда искал встречи со мной?!»

— Приезжай, Ален, — увереннее произнес Андрей — Ромка сам тебя наберет чуть позже.

Он махнул мне на прощание розовой пластиковой папкой и ушел, а я побежала в другом направлении, на ходу придумывая оправдания своему опозданию. Отличилась в первый же день!

Через час, когда ребята из моей группы решили все организационные вопросы, выбрав старостой одну из тех девочек, с которыми я сидела, и собирались в библиотеку за учебной литературой, на экране айфона высветилось сообщение от Жукова.

«Заеду за тобой»

И от одних этих слов мое настроение снова скакнула к вершинам небосвода, хотя самой себе я запретила признаваться, что так ждала сообщений от Кости.

«Жду!» — ответила я парню, отметив, что мои пальцы дрожат.

Глава четырнадцатая

Эмоциональные качели

(Алена)

Парк радовал многоголосьем, и я наслаждалась каждым сделанным шагом, оглядываясь по сторонам. Аллея из лиственных деревьев пустовала в это время дня, мамы с колясками еще не вышли на прогулку, а школьники разбрелись по мероприятиям и отмечали День Знаний, и мы с папой прогуливались под руку в относительном спокойствии. Ближе к вечеру подул прохладный ветер, с озера потянуло холодом, и ветки деревьев зашелестели, привлекая внимание к своему «пестрому» наряду и ярко-желтым прядкам в еще зеленой массе листвы.

— Не люблю осень, — пожаловалась я папе, а он, наконец, отмер и обратил на меня внимание.

— Я не люблю только ноябрь, — ответил папа с улыбкой. — Ну, знаешь, когда все листья облетели с деревьев, и голые ветки торчат, как скрюченные подагрой великаны.

Я попыталась представить великанов, скрюченных подагрой, и рассмеялась во весь голос.

— Что? — отец тоже улыбнулся, —тебе не нравится моя фантазия?

— Что ты, — я схватила его под руку и прижалась щекой к шершавой ткани пиджака, вдыхая родной и знакомый с детства запах хвои, чернил и черного кофе. — Как мне могут не нравиться великаны, скрюченные подагрой, они же вызывают чувство сострадания одним своим видом.

Отец посмотрел на меня без тени улыбки и покачал головой.

— Ты так изменилась, Алена…

Я боялась, что сейчас на его усталое лицо набежит тень воспоминаний прошлого, брови сойдутся на переносице, и папа станет нравоучительным тоном перечислять все страдания, которые я ему причинила, но он только покачал головой и снова задумался, сгибая руку в локте и покрепче прижимая мою. На его большом пальце расплылось некрасивое чернильное пятно, но я не стала отвлекать папу от раздумий, сама погружаясь в воспоминания.

Папа обожал перьевые ручки, и мама дарила ему изысканные атрибуты на каждое двадцать третье февраля, что служило предметом многочисленных шуток в нашей семье, а однажды заказала где-то чернильницу, украшенную логотипом школы чародейства и волшебства Хогвартс. Эта занятная вещица до сих пор стояла у папы в кабинете и вызвала зависть всех поттероманов, которые учились в моем классе. После маминой смерти папа перешел на шариковые ручки, сложил мамины подарки в коробку и убрал на чердак, а чернильницу оставил, как пресс-папье. Я иногда заглядывала к нему в кабинет и подолгу грела красивую ручную поделку в ладонях.

— Мне пора работать, — ворвался папин голос в мои мысли. — Спасибо, что заставила меня вспомнить, что такое парк. Петр останется и отвезет тебя домой.

— Нет, спасибо, — я быстро помотала головой. — Я напишу Жукову, и он заберет меня прямо отсюда. Мы собирались отпраздновать начало учебного года в компании его однокурсников, ты же не против.

— Жуков? — папа все-таки нахмурился. — Костя Жуков из твоего класса? Ты же терпеть не могла этого мальчика и как-то разбила ему лицо?

— Это не я разбила, — начала я по привычке оправдываться, но быстро проглотила остаток фразы. — Мы нормально общаемся в последнее время. Я хорошо его знаю и доверяю Жукову, а ты?

— А я доверяю тебе, — произнес папа одну-единственную фразу, которая взорвалась у меня в груди фейерверками кристального счастья. Я поцеловала его в щеку и разулыбалась.

— Пока, пап.

— Пока. И надолго не задерживайся, — он прищурился. — У меня есть телефон папы Константина Жукова.

— Ну да, ну да, — прошептала я почти про себя, провожая родную фигуру долгим взглядом, доставая сотовый и набирая сообщение Жукову.

Без папы парк вдруг показался мне неприветливым и мрачным, а набежавшая на небо туча заставила поежиться и направить стопы в ближайшее кафе, которое располагалось на берегу искусственного круглого озера. По поверхности воды хаотично плавали уточки, резкими движениями голов доставая хлебные крошки, которые им кидали дети. Заказав себе облепиховый чай и морковный керрот, я наблюдала за знакомой с детства картиной, потерявшись во времени. Темнело, но детей становилось все больше, а скоро подтянулись подростки, шумно толкаясь у самой кромки озера и о чем-то громко переговариваясь.

Жукова я заметила сразу же. Он шел, засунув руки в карманы стильного легкого пальто, распахнутого на груди, с опущенной головой и задумчивым видом. Отросшая челка привычно ложилась на левую сторону лица, а стекла очков отражали стальную гладь озера. Весь вид Жукова говорил о том, что он находится в глубокой задумчивости и сосредоточен на чем-то серьезном, впрочем, ничего нового.

Я помахала парню сквозь мутное коричневое стекло кофейни, и он кивнул в ответ, не потрудившись растянуть губы в улыбке. Я не видела его недели две, но казалось, что прошла целая вечность с того памятного утра, когда Жуков заявился к сестре в квартиру в рваных джинсах, обтягивающей футболке и мантии.

— Привет, — он медленным движением закинул пальто на спинку стула и присел напротив, мазнув по мне взглядом. — Что это с тобой случилось?

Я не поняла вопроса, удивленно приподнимая брови, и Костя соизволил дернуть вверх уголком губ, оглядывая мою небесно-голубую блузку, которую я не переодела, потому что торопилась с папой на прогулку.

— Я думал, что мы собираемся на вечеринку Ромыча, а не на торжественную встречу банкиров.

— Не смешно, — ответила я Жукову, одергивая рукава и бросая ложечку на тарелку с недоеденным кэрротом. — Ты мне аппетит испортил.

— Ничего нового, — тяжко вздохнул Жуков, откидываясь на спинку и устало потирая шею одной рукой.

— Что-то случилось? — не стала я продолжать неприятный разговор, замечая состояние парня. — Ты не написал и не позвонил с того самого дня, — удержаться от упреков не получилось.

— А ты ждала? — хмыкнул Жуков.

— Да, — не стала я отпираться. — Мы, вроде как, друзья, мог бы спросить, как я себя чувствую после столкновения с твоим неотесанным дружком.

— Моего «неотесанного» дружка девушки обычно очень даже жалуют, — снова дернул одним уголком губ Жуков, — а друзьями мы с тобой никогда не были, Ален. Тебе снова что-то нужно от меня?

— Снова? — не поняла я претензий в голосе Кости. — Я интересуюсь твоим самочувствием, потому что на тебе лица нет, а ты считаешь, что я блефую, потому что мне что-то от тебя нужно? — от возмущения меня мысленно раздувало до размеров той самой тетушки из Гарри Поттера, кажется, она приходилась родной сестрой дяди Вернона, но сейчас меня это мало волновало.

— Не строй из себя жертву, Ален, — серьезным тоном попросил меня Жуков. — Излагай, я весь внимание.

— Спасибо, но мне ничего не нужно! Только… — я замялась, — отвези меня домой!

Как бы я сейчас не злилась и не обижалась на Жукова, но идти домой пешком не прельщало. Я в одной шелковой блузке, а на улице прохладно и сыро, вот-вот хлынет дождь.

— Прости, Ален, — Жуков схватил мою руку, когда я собиралась встать из-за стола. — Настроение паршивое, сил совершенно нет, а отец настаивает на том, чтобы я согласился на предложение брата.

— Какое предложение? — насторожилась я, и Жуков нервно дернулся и потер пальцами переносицу.

— Перевод в Питер, — коротко сообщил он мне шокирующую новость. — У жены брата серьезные проблемы со здоровьем, отец уже оформил собственный перевод в другой университет, а мама полностью поддержала его решение. Они и за меня все… — Жуков замолчал, а я вдруг почувствовал жуткий ледяной холод, который сковал меня по рукам и ногам.

— И как скоро ты планируешь уехать? — наконец, нашла я в себе силы заговорить. От подступающих к горлу слез становилось неловко, не хватало еще разреветься прямо при Жукове.

— Я не давал своего согласия, — Костя поднял глаза и посмотрел прямо на меня. — Из-за тебя, Ален. Но положение дел серьезное, а семью мне подводить не хотелось бы. В ближайшее время брату потребуется наша помощь и поддержка. Он попросил меня заняться племянниками, отвозить их на тренировки после школы, забирать с занятий. Света в больнице, а он совершенно растерян. Но одно твое слово, и я у ваших ног, — он горько усмехнулся, а я почему-то пропустила сарказм мимо ушей.

Сегодня мои родные мужчины своим откровением делали меня то глубоко счастливой, то глубоко несчастной, но сейчас я снова могла дышать, выдерживая вопросительный взгляд парня.

— Понимаешь, это я попросил тебя остаться в этом городе, а не ехать куда-то еще. Ты бы могла поступить в столицу, в тот универ, где училась твоя сестра, а мое наивное детское пожелание, — Жуков неопределенно махнул рукой. — Ты не представляешь, как я рад, что ты его выполнила, но, получается, никакой пользы для себя я не извлек. — И Жуков горько рассмеялся. — Так надеялся, что проучусь с тобой долгих пять лет, что продлю наше общение, а в итоге сам же и становлюсь причиной разлуки.

— Папа очень разозлится, — покивала я головой. — Когда я скажу, что не хочу учиться на социолога. Он будет в бешенстве!

— Мы вместе уговорим его, что за год ты подумаешь и определишься с целями на будущее. — Понял Жуков правила моей игры, вцепившись мертвой хваткой в мою руку и до боли сжимая ее в своей. — Хочешь, я подключу своего отца?

— Не помешает, — прикинула я в голове степень папиного разочарования и гнева. — Но ты будешь стоять рядом, когда я сообщу ему эту новость.

— А новость о том, что встречаешься со мной и собираешься переехать в Питер, ты ему тоже сообщишь? — спросил Костя, наклоняясь и сжимая челюсти так, что его острые скулы проступили на лице, готовые прорвать тонкую бледную кожу.

Я только кивнула в ответ головой, обнимая себя одной рукой за плечи. Жуков тут же скользнул со своего стула и присел со мной на диванчик, обнимая меня за плечи и притягивая к своей груди. Он молчал, а я не знала, что еще добавить к нашему странному и судьбоносному разговору. Так мы и просидели, пока не подошел официант и не нарушил очарование момента, спросив, чего еще нам принести.

— Счет, пожалуйста, — попросила я, отстраняясь от Жукова. Сразу стало прохладно, и Костя потянулся за своим пальто, укутывая меня словно в кокон.

— Отложим разговор на завтра? — спросил он, наклоняясь и ища ответа в моих глазах. Так привычно близко и в то же время так непривычно.

— А сегодня отпразднуем День Знаний пиццей и ужасами? Это наше с папой и сестрой любимое времяпрепровождение. — Я отчего-то смутилась и отвела взгляд от губ Жукова, представляя полтора часа в его объятиях на тесном диване в гостиной. — К тому же твое поступление никто не отменял. Впереди пять лет учебы на скучных и нудных «Финансах».

— Ты точно решила подождать год? Чем займешься? — спросил Костя, когда мы уже ехали в машине домой.

— Сестра говорила о дизайнерских курсах, и я хочу попробовать записаться на них. Я неплохо рисую, но никогда не задумывалась о том, чтобы довести это умение до совершенства или заняться чем-то более профессиональным. Может, смерть мамы стала своеобразным тормозом в моем развитии. Рита смогла преодолеть кризис и нашла утешение в учебе, а я сосредоточилась на собственной боли и погрузилась в нее, озлобившись на весь мир.

Я впервые так открыто обсуждала смерть мамы с другим человеком, а Жуков слушал и кивал, глядя то на дорогу, то на мое лицо.

— Я люблю тебя, Ален, — признался Костя, когда мы встали на светофоре. Он не касался меня, не тянулся, чтобы поцеловать, не искал близости, но я слышала в его голосе искренние и сильные чувства, а в его глазах видела столько тепла и счастья, что и сама невольно начала улыбаться.

— Я всегда любила одного тебя, Жуков, только не догадывалась об этом долгое время.

— Хорошо, что сейчас догадалась, — буркнул Жуков, пряча улыбку, а я откинулась на спинку кресла и продолжала улыбаться, не веря собственному счастью.

Глава пятнадцатая

Непростой разговор

(Алена)

— Я хочу бросить учебу и переехать в Питер с Костей, — повторила я в третий раз, как «Отче наш». — Я поступлю на дизайнерские курсы и обучение в художественную школу. — Под конец убедительной речи мой голос звучал жалобно, сбиваясь на слезную просьбу. — Это спонтанное решение, но оно верное, так подсказывает мне сердце!

Будь здесь мама, она бы уже давно кивала головой и поздравляла меня с принятым решением, но за офисным столом сидел папа, который хмурился все сильнее, сложив перед собой руки с переплетенными пальцами и побелевшими от напряжения костяшками.

Донести свою мысль до обычного человека, до среднестатистического обывателя — дело одно, а объяснить моему отцу, владельцу крупнопромышленного бизнеса, что его дочь желает так, а не иначе — это надо горы свернуть, прежде чем дойдет. До моего папы слова доходили долго, а нервирующая и вибрирующая тишина между нами затянулась. Я смотрела в лицо родного человека, который преображался на глазах. Мягкие складки вокруг губ становились жестче, взгляд из теплого обращался ледяным, колючим, жалящим, лоб прорезали упрямые морщины.

— Об этом не может быть и речи, — наконец, выдал папа на мое желание бросить учебу. И голос резкий, злой, какой появлялся у него всякий раз, как я «чудила».

«Но это не взбалмошная девчонка стоит перед тобой, папа, а взрослая дочь, которая мечтает находиться рядом с любимым человеком!»

И снова эта жалящая мысль о том, что от Жукова сплошные неприятности!

— Ты не маленькая девочка, Алена, и своему решению, принятому, позволь напомнить, самостоятельно, обязана следовать до конца. — Настаивал на своем папа, стукнув по столу ладонями и опираясь на них, чтобы резко подняться из-за стола. Отвернувшись от меня, папа посмотрел в огромное окно своего кабинета, на чадящие трубы своих фабрик. Он столько сил и труда вложил в то, чтобы обеспечить жену, детей, и к чему все это теперь?

Такой тяжелый разговор все время откладывался. Я медлила и тянула, сколько могла, пока Костя не заявил, что через неделю улетает вслед за родителями. Его отец получил перевод в другой университет, а мать полностью посвятила себя семье старшего сына. Жуков не мог ждать, ему приходилось подчиниться решению взрослых, от которых он на данный момент полностью зависел. На мой мучительный стон и скорбное выражение лица он вполне серьезным голосом заявил, что я могу ничего не менять, что мы справимся, что научимся общаться на расстоянии.

«Пять лет?!» — закричала я тогда Жукову прямо в лицо.

О чем он говорил дальше, я не слышала и не хотела слушать. Моя фамилия — Городничая! Я всю жизнь добивалась того, чего хотела, благодаря наследственности и дурному характеру. Кто-то из папиных друзей со смешком пророчил мне жизнь революционерки, кто-то говорил, что с такой кровью я способна на многое в мире мафии, и никто не утверждал, что из меня выйдет премиленькая жена и хорошая мать. Но сейчас я впервые в жизни понимала ясно, чего хочу, а нужен мне Жуков, его присутствие рядом, тепло его рук, такой серьезный и такой взрослый взгляд, который помогает мне иначе смотреть на мир.

Рядом с Костей я полностью преображаюсь, становлюсь мягче, вдумчивее. Рядом с ним спадает маска дерзкой и непослушной девчонки, которая готова противостоять всем невзгодам мира. Зачем мне это рядом с ним, когда Костя и сам ради меня готов противостоять всем и каждому?! Только не в этот раз.

При встрече с моим отцом Жуков как будто сдался, слушая восторженные речи обо мне и сестре. С каждым днем, сталкиваясь со мной в стенах университета, где я присутствовала лишь номинально, он становился все мрачнее и мрачнее, а на последнем свидании обрушил на меня безумное предложение.

«Давай все оставим, как есть?!»

От этих его слов мне хотелось выть, а еще лучше, выцарапать такие спокойные и невозмутимые глаза Жукова. Как он смеет предлагать мне такое, когда ради него я готова горы свернуть?! Как может с таким хладнокровием говорить о расставании, когда я только начала привыкать к его поцелуям? И почему Костя так холоден?

— Алена?! — папа обращался ко мне и, по-моему, не первый раз, а я жестко терла ладонями колени, стараясь унять дрожь в пальцах и успокоить злобную мегеру, поднимающую голову и рвущуюся из груди на волю. Я убежала от Кости, не дав закончить ему предложение, я помчалась к отцу в офис, заставляя Петра нарушать правила дорожного движения. И вот я здесь, рассказала папе все, что собиралась, а он хладнокровно и аргументировано отклонил все мои идеи, разбил доводы и пришел к тому же выводу, что и Жуков — подождать.

— Ты просишь тебя понять, доченька, — смягчился папа, видя мое непривычное состояние. Я молчала и кусала губы, чтобы не материться в голос, но папа думал, что я на грани истерики. — Но и ты постарайся меня понять. Учеба в высшем учебном заведении — это залог твоего самостоятельного и независимого ни от кого существования в будущем. Да, я никогда не брошу ни тебя, ни Риту, и стану помогать. Многим, — папа замолчал, не находя во мне отклика его занудным речам…

— Ты хочешь повторения ситуации? Хочешь, чтобы я, как Ритка, посвятила всю себя учебе, наплевав на собственные чувства? Чтобы отпустила Жукова, который там себе найдет питерскую красотку и жениться на ней?! — закричала я в голос, топая ногами. Не умела иначе, не могла, не справлялась с эмоциями, накрывшими с головой.

В том, что Жуков кого-то себе надет я сомневалась и очень сильно. На подсознательном уровне чувствовала, что Костя выберет меня, сколько бы ни пришлось ждать, но почему я должна откладывать нашу жизнь на потом? В этом городе меня держал, и очень крепко, только папа! Его присутствие для меня значило так много после смерти мамы, что я бы не смогла точно объяснить, как именно. Он и Рита — единственные родные и любимые люди для меня в этом мире, и потерять их я бы не смогла. Не пережила бы ссоры с кем-то из них. Именно поэтому я так боялась разговора с папой, откладывала его на потом, тянула.

— Прости, папа, — я посмотрела в любимое лицо отца и горько улыбнулась. — Но я не могу остаться! Для себя я уже все решила.

Какие громкие слова, насквозь пропитанные ложью. Скажи папа сейчас свое твердое «нет», и я останусь, смирюсь, подчинюсь. Буду глубоко несчастной, прорыдаю много дней, но смирюсь. Я не Ритка! Это сестра умела всегда и во всем поступать так, как считала нужным. Касалось ли это ее отношений с Антоном, с семьей, ее учебы, ее жизни. Она совершала ошибки, больно обжигалась, но вставала с колен и шла дальше. Ритка умела отключать эмоции и руководствоваться только разумом, заполняя пустоту в душе учебой, работой, многочисленными хобби, а я так не умела. Это только с виду я такая устрашающая, дерзкая и колючая, а на самом деле робкая, ранимая и чувствительная.

Папа все стоял, отвернувшись, а его плечи вздрагивали.

— Как ее не хватает, — произнес он надломленным голосом, и я тут же вскочила с кресла, прижалась к нему со спины, обняла крепко-крепко. Да, плевать на Жукова, пусть катиться в свой Питер, тем более я не так уж ему и нужна, он смирился с нашим расставанием. Готовая согласиться на любые папины слова, я открыла рот, но он удивил меня.

— Я тоже не хочу повторения ситуации, родная. Однажды я в ультимативной форме приказал своей дочери отказаться от чувств к мальчику, которого считал недостойным, и что из этого вышло?

Папа повернулся и посмотрел на меня прямым немигающим взглядом, в котором блестели слезы, а я открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни звука.

«Нет! Такого просто не может быть!»

Мой мир буквально рушился на глазах. Мое представление о папе, о сестре крошилось стеклянными осколками, причиняя боль.

Как папа мог так поступить с Ритой и Антоном? И Ритка! Она скрыла от меня правду, она не показывала своих чувств и эмоций, страдала молча, пока не получила того злополучного приглашения на свадьбу. Тогда-то я и поняла, как сильно она любила Антона, но, оказывается, она всегда его любила, а папа запретил?

— Как ты мог? — прошептала я, не чувствуя собственных онемевших губ, а папа смотрел на меня и больше не походил на всесильного и могущественного человека, владеющего несметными богатствами. Мы с Ритой — вот его настоящие богатства, и лучше понять это поздно, чем никогда.

— Рита не простила меня, — устало вздохнул отец, опускаясь на софу. Его сгорбленная спина говорила о многом, а мое сердце разрывалось от негодования и жалости.

— Она простила, — неуверенно ответила я папе. Я теперь ни в чем не уверена!

Сев рядом, я взяла ледяные папины ладони и растерла их своими, повторяя, как заведенная, что Рита «давно его простила».

— А ты? — он посмотрел на меня с какой-то жалкой и кривоватой улыбкой, а я открыто улыбнулась в ответ.

— А я и не обижалась!

Так мы и сидели в его офисе, наблюдая, как сереет небо, как темная сырая туча наползает на яркое солнышко, как портиться погода.

— Вот и осень наступила, — прервал папа тишину после долгой паузы. — Попросим Петра отвезти нас в кинотеатр?

Я кивнула, согласившись сейчас не только на просмотр кино с папой, но и на пляски босиком на углях, лишь бы ушла из его глаз неизбывная печаль, которая отражалась во мне, как в его зеркальном отражении.

— А мне ведь понравился твой Костик, — совсем другим голосом произнес папа. — Серьезный молодой человек, нацеленный на успех, и как тебя угораздило с ним связаться, не пойму?

Он рассмеялся, а я только покивала головой, после такого сильного эмоционального стресса постепенно приходя в себя.

— Жуков приедет сегодня вечером, — сообщила я папе «убитым» голосом. Об этом мы договорились с Костей еще вчера, когда его слова «оставим все, как есть» еще не были произнесены, но теперь я ни в чем не уверена, даже в том, что Костя приедет.

— Жуков да Жуков, — папа укоризненно покачал головой. — Если у вас все сложится хорошо, то эта фамилия тебе еще надоесть успеет, так что называй парня нормально, по имени!

Я покраснела до корней волос, но на папины слова громко рассмеялась. Знал бы он, как Жуков уже мне надоел! Так надоел, что я в него, в конце концов, влюбилась!

Глава шестнадцатая

Арочный проход между кухней и гостиной служил отличным стратегическим местом, с которого я могла наблюдать разговор «по душам» между папой и Костей. Я видела профиль и того и другого, и по напряженным лицам понимала, что говорят они не о зацветающем на подоконнике кактусе и не о резком падении рубля, но слова долетали до меня лишь обрывками фраз. В кухне хрипел приемник — любимая «игрушка» приходящей домработницы — способствуя творческому процессу приготовления вкусного ужина, и никто не смел выключать шелест диктора и треск так называемых песен, пока она готовила. Приходилось щуриться, чтобы не упустить мельчайшей смены эмоций на лице любимых мужчин.

Несмотря на то, что папа извинился, я слишком хорошо его знала, чтобы понимать, так запросто он не изменится. Сказать и пообещать можно все, что угодно, а потом так же легко отказаться от своих слов, опираясь на вескую причину. Поэтому я сейчас смотрела на Костика и мысленно просила того сделать все, чтобы уговорить отца на мой переезд и не подкинуть папе эту самую причину, а Жуков говорил что-то, улыбался и кивал головой, бросая в мою сторону быстрые ускользающие взгляды.

Я застыла, поймав на себе обжигающее прикосновение его глаз — темных, поглощающих свет, скрывающихся за стеклами очков и обещающих так много. Всего один взгляд, но я так хорошо знала Жукова, чтобы понять его желания.

«Обладать!» — кричали его глаза, пробегаясь по моему телу и пробуждая волну невероятного облегчения.

Жукову не все равно! Этот идиот и не собирался от меня отказываться, а я поверила, повелась, и за это он будет страдать! Я покажу Косте, что со мной не стоит играть, или игра ведется только по моим правилам.

И посмотрела на Костю, когда тот снова покосился в мою сторону. Прожгла его взглядом в ответ, прикусив губу и, опираясь о косяк арки, выгнула спину. Всего на несколько миллиметров, неуловимое движение, но он увидел и сжал ладони в кулаки.

Перед самой грандиозной нашей ссорой, когда он еще не ушел из шараги, я застала Жукова в раздевалке для девочек. Он страстно прижимался к девчонке из параллельного класса, целуя ее взасос, а я стояла и ошеломленно смотрела на мальчика-ботаника, который всю жизнь ходил за мной хвостиком. И этот хлюпик целовался, да еще как, с какой-то крашеной дылдой. Тогда-то все и началось. Мои истерики, ссоры с Жуковым, вмешательство Андрея, драка. Именно в тот день я решила раз и навсегда «выкинуть» Жукова не только из школы, в которой учусь, но и из своей жизни. Он меня предал, а за это получил не только по морде, но и по полной программе.

Жалела ли я о том поступке? О, да! И в то же время понимала, что тот момент стал переломным для нас обоих. Костя ушел, но дал понять, что будет меня ждать, а я… Да, до меня доходило слишком долго, но сейчас он бы не нашел девушки, которая понимала, ценила и любила бы его больше меня. И я до сих пор играла по своим правилам, но теперь уважала Костю, как достойного противника, как вымирающего представителя интеллигенции, как парня, которого хотела обыграть с одной лишь целью — не показать свое превосходство, нет, а показать, насколько знаю его.

Я доверилась и доверяла, а он? Он тоже должен мне довериться, несмотря на наше печальное прошлое, иначе у нас ничего не выйдет. За мной стоит папа, за мной финансовое благополучие и мысль, что я всегда могу вернуться обратно, если что-то пойдет не так. Жуков понимает это, как и то, что он пока мало что может мне дать в плане финансового обеспечения. И нам придется это преодолеть!

И в отношениях с ним следует вести себя осторожно. Начни я сюсюкать, называть Жукова «котиком» и признаваться каждый день в любви, он не поверит! Начни я печь блинчики, варить борщи и с умным видом слушать подробности обучения на «Финансах» — не поверит!

Как все непросто!

Костя что-то горячо доказывал папе, но незаметно вытянул руку из кармана, завел за спину и стукнул невесомым жестом себя по заднице, а потом повернул ко мне лицом и прошептал одними губами: «Хочу!»

— Боже, — тихо простонала я, пряча пылающее лицо в ладонях. Хотелось нервно рассмеяться, но смущение и очевидное желание заставили лишь задушено выдохнуть.

«Мы так доиграемся до чего-нибудь нехорошего, Жуков!»

Папа увидел мое лицо и покачал головой, ободряюще улыбнувшись, а я вспыхнула с новой силой.

«Ох, папа, если бы ты только знал, о чем сейчас все мои мысли!»

Наконец, папа громко, чтобы и я слышала, сказал Жукову, что будет ждать нас завтра утром в кабинете, чтобы уладить «некоторые формальности». Я проглотила визг и посмотрела на серьезное и благодарное выражение лица Кости. Он кивнул папе и пообещал не опаздывать, после чего повернулся ко мне.

«Как же я соскучилась!»

Шокирующая мысль пронеслась в моей голове наряду со множеством других, но так поразила, что я на мгновение потерялась в ощущениях.

Прошло несколько часов с нашего последнего разговора с Жуковым, но осадок до сих пор остался и, вместо того, чтобы злиться, я скучала! Мне не хватало рук Жукова, его прямого и серьезного взгляда, сухого приветствия, короткого объятия и после, когда мы останемся наедине, страстного и жгучего поцелуя.

Кто бы знал?

Учеба и семейные проблемы отнимали практически все свободное время Кости, но по вечерам он вырывался на час или два, чтобы пригласить меня на прогулку в парк. Там-то я впервые и столкнулась с обратной стороной хладнокровия Жукова, которое превращалось в огненную лаву, готовую стереть все живое с лица земли, стоило ему коснуться меня. Когда он впервые почувствовал мои губы на своих, то просто смял их, терзая жадными ласками, и теперь я всякий раз вспоминала свои ощущения и эмоции. Жуков, мой Жуков — давно не мальчик! И как я могла раньше думать, что он и рядом не стоит с Андреем? Как я вообще могла их сравнивать, считая Жукова ботаником, не способным сподвигнуть девушку ни на что, кроме разовых поцелуйчиков?

Костя неспешно сделал первый шаг ко мне и улыбнулся — тягуче, угрожающе, а я снова закусила губу, теперь невольно, отчего взгляд Жукова потемнел. Хладнокровно, как умел только он один, Жуков пересек комнату и встал между мной и косяком арки, дружественным тоном приветствуя женщину, занятую приготовлением ужина. Он говорил одно, а делал совсем другое — нетерпеливо проводил ладонью по моей ноге, сжимая бедро. Никаких лишних слов и эмоций «на людях», ни одного резкого и неверного движения. И эти его брючки с идеальной складочкой, рубашечка с белым воротничком и безупречно-стильное пальто!

— Привет, — ехидно поздоровалась я с парнем, задирая голову и жадно замирая взглядом на губах, которые издевательски подрагивали в улыбке.

— Привет, — низким голосом ответил Жуков, нервируя меня хриплыми нотками в голосе и разгорающимся пламенем в карих глазах. — Думал, что ты не выдержишь и сорвешь мне мирные переговоры с твоим отцом.

— Как прошло? — шепотом спросила я Костю, заглядывая тому за плечо и провожая прямую папину спину, который спешно поднимался к себе в кабинет. Папа тоже не любил проявления эмоций на людях.

— Сносно, — ухмыльнулся Жуков, притягивая меня ближе к себе. — Бесишься?

«Скучаю!» — чуть не ляпнула я в ответ, ощущая жаркую волну внизу живота, которая поднималась от прикосновений Кости. Его ладонь бесцеремонно залезла ко мне под футболку и поглаживала нежную кожу спины, отчего я невольно подрагивала и кусала губу, палясь на кухарку, которая никак не желала уходить.

— У меня всего пара часов, после чего нужно вернуться домой и упаковать остатки вещей. — Костя все еще недоверчиво вглядывался в мое лицо. — А я-то думал, ты рвешь и мечешь из-за моих слов.

Мне показалось или он выглядел разочарованным? Ну, не только же Жукову быть сильным, стойким и хладнокровным, я тоже умею вживаться в роль королевы, недаром незримая корона в волосах запуталась.

— Рвала и метала, — призналась я Костику, который улыбнулся и еще крепче прижал меня к себе, заставляя задирать подбородок, чтобы не упустить ни одну эмоцию, мелькнувшую на его лице.

— Я пытался принять взвешенное решение, — оправдывался Жуков, — думал, что так лучше.

— Вдали друг от друга? — спросила я Костю, а тот поморщился, дернул меня в гостиную, показывая головой на дверь.

— Проедемся, — и в голосе знакомая «сталь».

Жуков давил на педаль «газа» и молчал, я тоже не мешала ему думать, занятая бурей, которая поднималась внутри меня всякий раз, стоило оказаться с ним в тесном пространстве автомобиля. Так долго продолжаться не могло! Рано или поздно я вспыхну, как спичка, и придется ему тушить меня всеми возможными способами.

— Ален, — Костя резко затормозил, отстегивая ремень безопасности и растирая лицо ладонями. Его напряженный голос начинал нервировать, и я заглянула парню в глаза, уловив там пугающую неуверенность. — Ты ведь серьезно?

Он смотрел на меня с затаенной болью, а я понимала, что сама во всем виновата. Столько лет игнорировала его явные знаки внимания, высмеивала его чувства, играла ими, натравила Андрея. Так просто он этого не забудет!

— Конечно, нет, — улыбнулась я Жукову, отмахнувшись от его слов. — Я просто ищу повод, чтобы бросить учебу и безнаказанно свалить в Питер — самый сырой и облачный город из всех, где мне давилось побывать — а тут ты.

— Не шути, Ален. Не сейчас! — попросил Костя, затрагивая те струны души, которые я предпочитала никогда и никому не показывать.

— Я хочу быть с тобой, Костя, — ответила я парню, глядя в его глаза. — Хочу попробовать, — добавила с вызовом, прокручивая в голове возможные варианты развития событий. Это жизнь, мы не застрахованы ни от чего, в том числе и от расставаний.

— Я тебя никуда не отпущу, — предупреждающе насупился Жуков, а я рассмеялась.

— Сама уйду, как… — но договорить Жуков мне не дал, дергая на себя и закрывая рот поцелуем. Тем самым, жарким, крышесносным, продирающим до нутра. Он целовал так, как будто я самое ценное его сокровище — трепетно, жадно, лихорадочно и в тоже время нежно. Его руки сжимали плечи, настойчиво притягивая все ближе, а губы сминали мой рот, выдыхая признания в любви.

«И этого парня я хотела променять на другого?! Где были твои глаза, Алена, все это время?!» — последняя здравая мысль, промелькнувшая в моей голове прежде, чем объятия Жукова стерли их все разом.

Глава семнадцатая

До вечера, Жуков

(Алена)

Дождливый серый Питер, в который либо влюбляешься, раз и навсегда, либо ненавидишь, и на всю оставшуюся жизнь, нагонял на меня уныло-зевотное состояние. Я, привыкшая к умеренному климату центральной России, взирала на сырое безобразие под ногами с видимой неприязнью, вытаскивая новые кожаные сапожки из очередной ледяной лужи. Пусть от дома до остановки длился вечность.

— Мда, еще немного и эта осень превратиться для меня в настоящее испытание! — пробормотала я себе под нос, отскакивая от очередного несущегося с бешеной скоростью транспорта, норовившего всю грязь выплескать мне на лицо. — Жуков, чтоб тебя!

Не помогло!

Время тянулось примерно так же медленно, как тягуче и неспешно плыли низкие черные тучи у меня над головой. Важные, разбухшие от влаги, привносящие сырость в и без того серое пространство города.

Жуков опаздывал. Я ждала Костю на остановке примерно двадцать минут и за это время продрогла до костей от порывистого осеннего ветра, но мой парень не торопился. Мы уже не попадали в кофейню, а ведь договаривались!

Наконец, его черный внедорожник припарковался напротив меня, и Жуков выскочил в одном свитере и джинсах, виновато разводя руками.

— Садись, воробышек, — он хмыкнул, оглядывая недовольную меня с ног до головы, и открыл дверь, помогая забраться внутрь мягким хлопком по попе, отчего мое возмущенное бормотание превратилось в разъяренный вопль.

— Не трогай! — крикнула я Жукову, пристегивая ремень, пыхтя, как паровоз, и краем глаза наблюдая, как Костя садиться на свое место и ждет чего-то, продолжая мягко улыбаться. И выглядит он настолько обалденно в этом кремовом свитере, новых джинсах и со стильным кожаным ремнем новых часов, которые я лично подарила Косте на день рождения, что у меня пропадает всякое желание злиться.

— Прости, Аленушка, отец задержал после лекций на «пару слов», — Жуков перестал улыбаться и провел ладонью по лицу, как бы смахивая усталость и последствия неприятного разговора. Я представляла, что именно сказал Косте отец, и поддержала любимого, сжимая его ладонь.

— Снова претензии? — спросила я Костю тихим голосом.

В последнее время родители Жукова насели на парня из-за проблем в семье, заставляя выполнять бесконечные поручения, которые отнимали у него львиную долю времени. Мы виделись только по вечерам и то не каждый день, а на все выходные Жуков пропадал в новой квартире родителей, то помогая им обустроиться, то развлекая племянников, то катаясь от больницы до офиса брата. И при этом Костя успевал учиться и возить меня на дизайнерские курсы три раза в неделю. Его плотному графику позавидовал бы и президент.

— С каждым днем только хуже, — с тяжелым вздохом поделился со мной Костя, заводя мотор. — Если Лена не сделает аборт, все может стать еще хуже.

Дело в том, что жена Костиного брата лежала в больнице в тяжелом состоянии. У нее отказала почка, и врачи советовали сделать аборт, пока не наступил третий триместр, потому что анализы Лены ухудшалось, но она упрямо отказывалась.

— Мне ее не понять, — развела я руками, всеми силами стараясь поддержать Костю и показать, что я не злюсь на него за опоздание, что я вообще разучилась злиться на него! — Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Жуков, я готова возиться с твоими племянниками, терпеть капризы Лены и утешать ее, несмотря ни на что, ей тоже сейчас ох как несладко. Я…

— Ты делаешь для меня многое, — улыбнулся Жуков, сжимая мою ладонь в ответ. — За то, что подружилась с родителями отдельная благодарность. — Он знал, каких титанических усилий мне стоило общение с его тираном-отцом и хронически уставшей мамой, которая терпеть меня не могла с первого класса, если не дольше.

— Что нового, воробышек? — спросил он, переводя тему и возвращая на лицо одну из самых любимых моих улыбок — мягкую, добрую, уютную, которая заставляла тянуться в объятия Жукова и мурлыкать от удовольствия от одного его вида.

— Твои вещи привезли, — ответила я Косте, наблюдая за его реакцией. Жуков мгновенно напрягся, сжимая руль до побелевших костяшек и хмуря брови. Его губы сжались в одну тонкую линию и все, что ответил мне Костя, слилось в непонятное мычание. Мы уже месяц обсуждали его переезд ко мне, но Костя упрямо твердил, что не станет жить в квартире, которую купил мой отец.

«Это твоя «территория комфорта», — отшучивался он всякий раз, когда я настаивала на его переезде ко мне, — подожди немного, когда я обзаведусь собственным жильем, чтобы привести тебя в свою берлогу и сделать своей женой!»

Наши с Костей дни рождения следовали друг за другом, и, если я подарила любимому парню стильные часы, то Костя вручил мне золотое колечко с гравировкой: «Носи до свадьбы». В ресторане он взял с меня обещание подождать год, а я с облегчением согласилась, не готовая к тому, чтобы ответить «да» на его предложение руки и сердца. Теперь жалела!

— Костя, папа купил эту квартиру нам обоим, — продолжала я «капать» любимому на мозги. — Ты сам согласился часть своих вещей перевезти ко мне.

— Знаю, Ален, — Жуков кинул на меня косой взгляд. — Но я не привык к тому, чтобы быть кому-то обязанным. Не хочу я так.

— А я не хочу торчать сутками в полном одиночестве, гадая, когда же ты освободишься и уделишь мне толику своего драгоценного времени! — я заводилась и кусала губы, стараясь не орать. — Тебе придется жить с тем, что я дочь обеспеченного человека.

От правды не убежишь, и Костя прекрасно знал, в какой ситуации оказался. Мой папа не станет ждать годы, пока Жуков заработает на собственную квартиру, он обеспечит меня всем необходимым только потому, что любит, что так проявляет свою заботу, так показывает, как я дорога ему. Таков уж мой папа, который привык много времени проводить на работе и компенсировать это шикарными подарками, и я никогда не отказывался. Ритка тоже жила в квартире, которую купил для нее папа, почему мне нельзя? Но я очень боялась, что гордость и упрямство Жукова доведут нас обоих до очень неприятной ситуации, в которой мне придется идти на уступки и ссориться с родным человеком.

— Костя, пожалуйста, — я не умела уговаривать или добиваться своего женскими уловками и ухищрениями, но я знала Жукова и надеялась на его благоразумие. — Только представь, что в ближайшем будущем я, наконец, потеряю девственность в твоих объятиях!

Жуков резко затормозил на светофоре и повернулся ко мне всем корпусом, пряча улыбку.

— И это ты называешь мотивацией? — спросил он, приподнимая одну бровь.

— Не мотивирует? — ответила ему с обидой в голосе.

— Рождает ненужные сейчас фантазии, — чуть хриплым голосом сказал Костя, отворачиваясь и глядя на циферблат часов. — Я уже подготовил родителей к мысли, что съезжаю от них, так что вечером после работы жди меня дома.

— Правда?! — не поверила я собственному счастью, закрывая глаза и про себя во всю глотку вопя от радости.

Не придется засыпать в гулкой непривычной тишине чужой спальни, прислушиваться к шуму за окном, считать овечек, чтобы отвлечься от мыслей о возможных привидениях, населяющих этот дом. Больше не придется варить макароны и пельмени, от которых меня уже тошнило, потому что Жуков умел готовить. Не придется мириться с темными углами, шорохами и звенящим в грудной клетке одиночеством. Я сделала свой выбор, переехав в Питер, но не понимала, как тяжело жить одной.

— Правда, — через какое-то время уверенно кивнул головой Жуков. — Кто отказывается от привилегий и бонусов в виде собственного жилья и желанной девушки, которая станет готовить мне завтраки, обеды и ужины?

Я кисло улыбнулась, а Жуков расхохотался, наблюдая за моей реакцией. Мы как раз подъехали к зданию школы, в которой проходили мои курсы, и Костя остановился, отстегивая ремень и дергая меня к себе.

— Ты хоть представляешь, как я скучал? — спросил он, задерживая взгляд на моих губах и наклоняясь, чтобы пробежать по ним языком. Я довольно выдохнула и потянулась за полноценным поцелуем, запуская руки в короткие волосы Жукова, но он отстранился, показывая мне на часы.

— Сама виновата, — со смешком прокомментировал Костя мой стон. — Теперь я в курсе, что опаздываю на работу на полчаса.

— Эти полчаса ты должен был провести со мной в кофейне, — капризно сложила я руки на груди.

— Я исправлюсь, — обещающе произнес Костя, а я смотрела в его карие глаза и тонула в ощущениях. Он притягивал меня к себе, окутывал знакомым ароматом, соблазнял дерзкой полуулыбкой и приподнятой бровью, дразнил приоткрытым ртом, из которого выбивалось частое дыхание.

— Если не перестанешь так смотреть, мы никуда не попадем. Я забью на работу, и брат вышвырнет меня вон, а ты пропустишь занятия.

— Плевать на занятия, — прошептала я, цепляясь за его свитер, — Костя…

Жуков зарычал и схватил меня за талию, помогая расположиться на его коленях. Наконец, я почувствовала острый язык, скользящий по моей шее, горячие руки, распахивающие полы моего пальто, приглушенные низкие стоны, которые вторили малейшему движению моих бедер.

— Ты. Никуда. Не идешь! — раздельно произнес Костя, но я со смехом отодвинулась от его рук.

— У тебя работа, забыл? Ты опаздываешь!

— Нет, — Костя поймал меня и снова потянулся за поцелуем. Его лицо горело, а расфокусированный взгляд скользил по моему рту, груди, рукам.

— У нас целая жизнь впереди, Жуков, — попыталась я вразумить парня, который откинулся на сиденье и закрыл глаза.

— Я говорил тебе, что тыневозможна? — спросил он, стараясь не двигаться.

— Много раз.

— Я говорил тебе, как сильно люблю тебя?

— Не очень много раз, — ответила я уже серьезнее.

Жуков открыл глаза и спихнул меня с колен, снова хлопая по попке.

— Вали в свой пыльный клоповник, Городничая, за новыми знаниями и радуйся, что можешь отделаться от меня так просто. — Жуков недавно начал называть меня в шутку по фамилии и тон у него при этом менялся, наполнялся смешинками. В нем за последний месяц многое изменилось, а я не переставала удивляться новым граням его натуры. Жуков — мое бесконечное наслаждение, мой раздражитель, мое счастье, моя любовь.

— До вечера, воробышек, — попрощался Костя, когда я выпрыгнула из машины.

— До вечера, Жуков, — послала я парню воздушный поцелуй, жмурясь от предчувствия волшебного вечера и незабываемой ночи. А сколько еще ночей у нас впереди. Ммм!!!

КОНЕЦ