Полшанса 2 (СИ) [Глеб Силаев] (fb2) читать онлайн

Глава 1

Война закончилась, и мы вернулись домой. Сто двадцать тысяч закалённых в боях убийц были выдернуты в одно мгновение из своего тёмного и пропитанного запахом пороховой гари мира. Вернулись туда где их ждёт безработица и голод. Даже тех не многих у которых есть семья нельзя назвать счастливчиком. Далеко не каждая женщина готова ждать своего мужчину долгих четыре года.

— Пейте до дна, ребята! — Воскликнул я, поднимая вверх кружку с крепким пивом.

Меня поддержал рёв трёх десяток глоток. Сегодня в этой дерьмовой корчме, я и мой взвод отмечаем своё возвращение. Каждый празднует по-разному. Кто-то просто бухал. Кто-то резался в карты и бросал кости, проигрывая то, что смог награбить и на мародёрствовать на юге. Кто-то, уже напившись и проигравшись, желал подраться, активно задирая посетителей с мордами едва ли не свирепее наших.

И конечно же какой праздник истинных героев империи может обойтись без сочных и свежих девок. Правда вот с этим возникли проблемы. Девки то были, но далеко не сочные и уж тем более не свежие. Высушенные затраханные тридцатилетние старухи с выбитыми зубами и вздувшимися венами, которые с самого своего рождения только и видели сменяющейся калейдоскоп членов перед своим лицом. Даже солдатня вроде нас, не видевшая ни одной бабы больше двух месяцев, брезгует пользоваться ими. А идти на улицу искать дырку, в которую можно присунуть никому не хочется. Там сейчас военная полиция на каждом углу. Этим сукам лишь бы праздник испортить. Да и холодно там. Как ни как зима пришла, укрыв загаженные улицы первым снегом.

Но! Отсутствие нормальных баб не отменяет желания трахаться. В этом плане Дюк, являвшийся капралом взвода, всегда отличался находчивостью. Вот и сейчас он и его приятель Колмс подманили на улице пятью кронами беспризорного мальчишку лет двенадцати, волоча его вверх по занозистой деревянной лестнице на второй этаж. Где находились закутки куда пьянь могла придти проспаться, обкурится или посношать одну из местных дам.

Мальчишка пытался вырваться изо всех сил, но куда там. Дюк настоящий гигант. Больше двух метров роста, вес — кило сто тридцать, руки — толщёной с бревно. Зверская рожа вся исполосованная багровыми шрамами, которые он получил, пройдя через бесчисленное число мясорубок по всему миру. Он без проблем удерживал пацана одной рукой, перехватив его за грудь. Может мальчишка бы и согласился обслужить их, если бы они ему отдали обещанные деньги.

Но зачем платить, если можно просто взять. Этим принципом руководствовались все солдаты, вернувшиеся из далёких горячих точек. Снабжение там ни к чёрту. То немногое, что приходит в расположение — мигом растаскивают офицеры. Крохи получают бойцы, если конечно что-нибудь останется. Так и получается, что чтобы быть достойным сыном своей страны, тебе нужно всё необходимое добывать самому. Забирая это самое необходимое у местного населения. К такому довольно быстро привыкаешь. А привычки у солдат въедчивые и, как правило, желания их менять нету.

— Вот зараза! Гадёныш пинается! — Недовольно заголосил Колмс, обливаясь пивом и чуть не с сталкивая вниз разносчика, идущего следом.

— Надеюсь на верху ты будешь таким же бодрым. — Пророкотал довольный Дюк, подбрасывая пацана перехватив его поудобнее.

Мальчишка извернулся и прокусил Дюку запястье, попутно врезав пяткой в лицо Колму, из-за чего тот оказался окончательно залит пивом. Отняв мелкого от руки, Дюк его вздёрнул, а Колм зарядил деревянной кружкой в лицо, ломая пацану нос.

Дюк не был педиком. Таких в армии вообще не держали, а если и попадались, то они сами с собой кончали довольно скоро. Ну там, подушкой удавятся или башкой об кафель в душе раз тридцать приложатся. Так почему он тащил на верх парня? Вовсе не потому что он ему понравился. А из-за того, что Дюку, как и Колму хотелось куда-нибудь пристроить свой стручок. Они уже достаточно пьяны, чтобы не особо привередничать. Дырка она и есть дырка, а что там спереди болтается — так это не важно, раз на утро всё равно ничего не вспомнишь.

Будь на его мести кто-нибудь другой, может я и вмешался бы. Но Дюк заслуженный герой войны. Разве он не достоин получить немного ласки от тех, кого так долго защищал.

— За Гетланд! За нашу непобедимую армию! За второй ударный корпус, мать его! Выпьем!!! — Слаженный рёв всех присутствующих поддержал говорившего.

Забарабанили ладонями по столам, затопали ногами и зазвенели кружками. Нестройным пьяным хором бойцы начали затягивать боевую полковую песню, которую пели при любом удобном случае. Один из тех, кто набрался больше всех остальных влез на стол, за которым сидел, начав топать нагой шлёпая себя по бёдрам при этом пытаясь мычать слова песни.

Сверху на него, перекинувшись через перила, приземлилась туша Дюка. Стол под ними разлетелся в щепки, разметав их по всей корчме. Все обернулись, но никто не подумал, что произошло что-то серьёзное. Обычная пьяная драка. Но нет. Дюк пошевелился, захрипел выплёвывая проклятья держась за правый бок.

— Эй, Дюк. Дюк! Мать твою, что произошло? Отвечай! — Подскочив к нему, я дёрнул его за отворот рубашки.

Он отнял руку от живота что-то прохрипев указывая пальцем на лестницу, с которой в этот момент сбегал пацан, которого Дюк тащил на верх.

— Схватите его! — Я ткнул пальцем в мальчишку.

Несколько бойцов кинулись за ним. Но выпивка не позволила им двигаться достаточно быстро. Ухватив лишь воздух, они вывалились наружу. Пацан уже растворился в сумраке тёмной улицы.

Дюка несколько раз выгнуло дугой, и он затих. Убрав его ладонь с живота, я увидел одну маленькую рану. Не больше сантиметра, но нанесённую точно в печень. Гадкая рана. Очень, очень болезненная и настолько же смертельная.

— Командир, тут ещё Колм! — Перевесившись через перила крикнул один из бойцов.

Колм сидел на лестнице. Его руки свисали вдоль тела, а голова лежала на груди. На макушке виднелось красное пятно. Приподняв голову мертвеца, я увидел такую же рану под подбородком, как та, что была у Дюка. Кому же, говнюки, вы так помешали? Ясное дело, что не пацан вас уработал. Тогда кто?

Тем временем разносчик поднимался вверх по лестнице. В правой руке он нёс кувшин с креплёным вином. А левой, которая отличалась более светлым цветом кожи, обтирал о свой передник «свинокол». Дойдя до площадки четвёртого этажа, он переступил через спящего охранника и толкнул дверь с надписью: — «Только для своих. Сунешься, голову проломлю». Пройдя по коридору до комнаты с номером сорок четыре. Он постучался. За дверью послышалась возня, ругательства и хриплый голос спросил.

— Чё надо?

— Меня хозяин послал с лучшим вином для вас. Он просил передать, что для людей Ковочара у него всегда найдётся лишняя бутылка и свежая девка. — Бодрым, но бесцветным голосом, отозвался разносчик.

Почти сразу раздался звук открываемой щеколды. В приоткрытую щель выглянул парень, явно страдающий от сильного похмелья. Он жадно впился в принесённый кувшин. Но всё же спросил.

— С чего эта жирная свинья так расщедрилась?

— Хозяин узнал, что уважаемый Ковочар планирует расширять свои владения. И хозяин думает, что он сможет рассчитывать на некоторую скидку при получении выпивки от новых территорий Ковочара.

— Ясно. Ладно, давай сюда бухло. Трубы горят, ща сдохну. — Парень выхватил кувшин из руки разносчика, моментально потеряв к тому интерес.

— Ты не представляешь на сколько прав.

— Чё?

Парень начавший уже доставать зубами пробку замер, уставившись на разносчика, который бесцеремонно вошёл в номер, плотно прикрыв дверь. Не в коридоре, не в номере не было достаточного освещения, чтобы нормально разглядеть лицо пришедшего, а жуткое похмелье не способствовало работе головы. Но даже так Куцу голос и лицо вошедшего показались знакомы.

— М-М-М-Марк!? Ты мёртв… я тебя…уб…

Закончить мысль Куц не успел. Острие свинокола вошло в левый глаз. В миг протрезвевший парень завопил, зажимая опустошённую глазницу, откинувшись на стену. Прильнув к нему, убийца удержал Куца от падения своим плечом, ударяя того в живот. Памятуя о том, как он поступил с ним, пришедший за платой убийца, ударил в пах, пробивая мошонку вгоняя металлический шип как можно глубже.

Умирающий оттолкнул пришедшего по его душу мертвеца. Попытавшись открыть дверь, Куц не успел прикоснутся к ручке, как его голова несколько раз подряд смачно приложилась о дверной косяк. Бок обдала острая боль там, куда методично раз за разом входил свинокол.

Хрипя и захлёбываясь кровью Куц сполз по двери. А убийца всё продолжал его колоть, дырявя почки. Он остановился лишь тогда, когда в прихожей скопилась лужа крови. Подняв за волосы голову жертвы, он вогнал свинокол в горло, пробив его насквозь.

— Возвращаю.

Оставляя за собой ярко красный след, убийца покинул номер спокойно пройдя мимо всё также спящего охранника. В шумящей корчме никто не обратил внимания на вышедшего через заднюю дверь разносчика. Выпустив облако пара, он поднял голову к тёмному небу, зажатому меж крыш домов и вздохнул, переводя взгляд на таймер.

До получения новой задачи осталось: 1 день 5 часов 8 минут 41 секунды.

Снимая с себя засаленный и запачканный кровью фартук, достал из-под него шарф. Отбросив фартук, убийца неспешно направился к станции. Идя тем же путём, которым и пришёл сюда. В переулке недалеко от корчмы, двое бездомных уже раздевали труп Гнилого Ларса, который так же поплатился за то, что произошло с Марком.

Бездомный начавшей уже стягивать штаны с мертвеца, лишь лениво скользнул взглядом по тёмной фигуре, которая неспешно прошла мимо.

Сев на поезд до Люквера, состоявшейся мститель поёжился, пряча ладони в карманы. Содеянное его не мучило. Наоборот, он был счастлив. Шелуха, которая нарастала на нём долгие годы, эаставляя гнить заживо в собственных мыслях, начала слетать. Подкатившая сонливость подхватила его унося в недалёкое прошлое.

Ну же, ну давай, чтоб тебя. Ааааах, наконец-то. Я блаженно закатил глаза, когда ярко алая струя наконец-то устремилась в клозет. Похоже дырявые органы окончательно срослись. Пришлось за сутки выпить две склянки наина, затыкая пальцами дырки в глотке. Так я узнал о каком откате меня предупреждали, подняв взгляд на снежно белую высушенную мумию, которая смотрела на меня из мутного зеркала.

Похоже я потерял около половины своего веса. После того как первая доза закрыла внешние раны, но не смогла запустить внутренние органы. Судя по всему, из-за их сильного повреждения. Принял вторую. Меня моментально скрутила судорога, тело стало липким, а все затянувшиеся раны вновь открылись. Причём даже те, которые я получил ещё в глубоком детстве. О которых напоминали лишь едва заметные шрамы. Вместо крови из ран потекла желтоватого вида жидкость почему-то с тем едким запахом, который источают водоросли, пролежавшие несколько часов на солнце.

В таком состоянии я провёл почти четыре дня. Если бы не сокет, отсчитывающий каждую секунду, вряд ли бы смог даже примерно сказать сколько времени прошло. Ибо для меня, это была вечность. Учитывая те сутки, что я был мёртв, а также сегодняшний день, который был потрачен чтобы банально доползти до ванной. Я потерял уже неделю из отведённого мне времени.

Кхх-кх-кхх. Тебе не жить сука! Истощённое тело наполнилось жгучей злобой, едва в голове всплыла рожа Куца. Я тебя достану, можешь не сомневаться. Этот сраный свинокол в твою поганую глотку запихаю. Высохшие пальцы до хруста с жались на раковине.

Кхх-кх-кхх. Горло сильно запершило, и я снова закашлявшись сполз по стене на пол, дабы не упасть. Несмотря на весь принятый наин некоторые раны дают всё ещё о себе знать. Когда гнида Куц дырявил меня, контроль уберёг мой разум от всей гаммы ощущений, и я не понял сразу, но он несколько раз пырнул меня в пах. Сейчас моё тело истощено как никогда прежде, сил едва хватает чтобы шевелить пальцами. Контроль не работает, а значит, мочась кровью я чувствую всё без прикрас, этим ослабляя себя ещё сильнее. Да, я не могу умереть пока у меня нет души, но кто сказал, что я не могу ослабнуть настолько, что потеряю всякую возможность двигаться. Пока это не случилось нужно собрать оставшиеся крохи сил и сжав их волей добраться до кухни. Обильная еда и бутылка красного вина спрятанная хозяйкой помогут встать на ноги. Всего пять метров. Так близко и так далеко…

— Давай, давай, дожимай до упора! Ещё двенадцать раз и можешь упасть, но пока не сделаешь не смей! Сдохни, но сделай!

По двору, на котором находился старенький деревянный дом с парой курятников, разносился командный рык сержанта. Корректнее было бы сказать бывшего сержанта, но бывших, особенно сержантов, не бывает. Эта гора мяса стояла одной ногой твёрдо на земле, а оглоблей, которая заменяла вторую ногу, на моём загривке, пытаясь меня вдавить в грязь.

— Руки! Руки до конца выпрямляй, боец!

Я увидел его, когда, пошатываясь, шёл за продуктами и свежей газетой. Всё ещё сильно истощённое тело не могло двигаться быстро. Что говорить, если меня без труда скрученные радикулитом старухи по прямой обгоняли. В таком положении у меня было предостаточно времени внимательно осмотреть окружающие меня улицы. На окраине селения за редким забором заметил его.

Одноногого сержанта шестого ударного полка Гетлонда по имени Рек. Он, несмотря на неполный комплект конечностей методично, раз за разом, поднимал бревно за вбитые в него скобы. Из-за своей тихоходности, обратно я шёл, когда солнце уже начало медленно садится, а сержант всё ещё был во дворе, но уже не с бревном, а с винтовкой. Вращал её, вскидывал вверх, принимал упор лёжа и делал выпады, словно пронзает штыком врагов. Ещё пару дней, пока набирал вес и постепенно пытался придти в себя я, через силу, ходил ко двору сержанта смотря, как он тренируется. Очевидно он больше не боец, но он не спился, не оброс жиром, не опустил руки.

Когда смог стоять на ногах без трости и ходить наравне со старухами, решил постучатся в его дом. То, что он тот, кто мне нужен понял, с первого же разговора с ним.

— Чё надо?

— Добрый день. Мне нужна помощь в боевой подготовке. Хочу, чтобы вы меня тренировали. — Вот так без обиняков. Прямо в лоб.

Толчок в грудь и хлопнувшая дверь перед носом. Вот, что было мне ответом. Ладно, Рим то же не за день строился. Ещё попытка.

— Парень вали отсюда, пока ноги целы.

Результат тот же. Ещё раз. Хоть нахальства мне не занимать, всё же нужно было объяснить более развёрнута. Поэтому повторная попытка не заставила себя ждать. Нагло, хамски. Да. Но искать кого-то ещё нет не времени, не возможности, не сил.

— По-хорошему не понимаешь. Объясню по-другому.

Я даже не успел открыть рта, как мои руки были перехвачены. Полёт был не долгим, но болезненным. Потребовалось почти десять минут, чтобы встать и вновь постучать в дверь. На этот раз мне открыла дверь молодая женщина с большим животом и таким же обескровленным и истощённым лицом как у меня.

— Уходите пожалуйста. Мой муж он…

— Гадёныш! Я тебя предупреждал… Сам виноват!

Громила вздёрнул меня и прежде чем мой нос успел бы расплескаться по всему лицу. Я абсолютно спокойно сказал.

— Ваша жена похоже сильно больна, ей не помешал бы врач, а лучше больничная палата. Странно что её муж так безалаберно относится к её жизни и жизни бедующего ребёнка. — В сощуренных глазах сержанта прочиталось что теперь сломанными ногами, я не отделаюсь. — Если поможете мне, я помогу вам.

Тонкая женская рука легла на плечо сержанта, и удерживающая меня хватка сразу ослабла.

— Может давай ты его хотя бы выслушаешь. — Сказано это было так, что я понял выслушают меня в любом случае.

Уже сидя за грубо сколоченным столом сержант, сложив руки на груди с явной враждебностью смотрел на меня. Страха перед ним не испытывал, видал персонажей и по страшнее.

— Как я уже сказал хочу, чтобы вы меня тренировали. Я сейчас не в лучшей форме.

— Не то слово. Ты выглядишь откровенно дерьмово, особенно для мужика.

— Знаю. Именно поэтому мне нужна помощь. И помощь не спортивного клуба где половина времени — это разговоры ни о чём, а вторая половина — это нытьё о том, как тут трудно.

— Не вижу никакой проблемы, запишись в армию, а там мигом тебя приведут в форму. И подготовят, и навыкам драянея водной системы типа «очко» обучат.

— У меня нет времени на это.

— Нет времени! Ну, раз нет времени так какого ты мне голову морочишь. Хочешь привести себя в форму за недельку. Чтоб бабы вешались или чтоб товарищи по собачим утехам оценили твой упругий животик. Нормальная подготовка занимает от полу года, а хорошая от двух лет. Но вижу ты не готов тратить своё несомненно очень дорогое время на нудные тренировки. А поэтому вали от сюда!

Но я остался сидеть на месте. Внимательно слушая короткую отповедь сержанта.

— У, меня, нет, столько, времени. — Смотря прямо в глаза сержанта, отчеканил каждое слово. — Я имею в своём распоряжении только полтора месяца. Прежде чем отправлюсь в глубокую задницу в которой имею все шансы сдохнуть. И чтобы этого не произошло я готов трудится как проклятый. Готов следовать любым вашим указаниям. И готов тренироваться столько и как вы скажите. Но у меня только шесть недель.

Посверлив меня взглядом ещё минуту, явно ища в моих глазах слабину, он всё же отвёл взгляд.

— Встань и разденься до пояса. — Намного тише и спокойнее произнёс сержант. — Встань сюда. Подними руки. Повернись. Присядь. Напряги мышцы живота. Отожмись. Что?! Не можешь отжаться даже одного раза?! Слабак. Можешь одеваться. — Сержант замолк, крутя в пальцах пустой стакан. Я ему не мешал, ожидая сидя на против. — Вижу по отметинам на теле частенько бывал в драках.

— Случалось.

— И раз всё ещё жив и стоишь на ногах стало быть был не самым слабым. Но учитывая в каком ты состоянии не могу представить, что за задохлики были твоими противниками. У тебя практически нет мышц, но это не страшно. Куда хуже отсутствие жира, который является основной пищей мышц. Ждать пока ты наберёшь массу нельзя, поэтому будем совмещать. Мои услуги тебе обойдутся в десять крон в неделю. Еду покупаешь ту что я скажу, за свои деньги. Так и быть Аня приготовит. Гонять буду пока не потеряешь сознание. Подготовка будет по четырнадцать часов в сутки. Жалобы, мольбы, угрозы, я не воспринимаю. Платить будешь в начале каждой недели. В долг не даю. Нет денег, нет занятий. Решишь, что тебе не по силам. Тогда вали и не возвращайся! Ну что доходяга. Готов на такое подписаться?

Вместо ответа, молча выложил на стол перед сержантом шесть зелёных купюр.

— Если сдамся и сбегу — деньги остаются у вас в любом случаи. И ещё кое-что, чтобы у вас была больше мотивации гонять меня. Вы получите столько же если по окончанию оговорённого срока, я смогу показать результат выше среднего, чем тот что имеют бойцы прошедшие начальную боевую подготовку

Сержант взял деньги. Пересчитал их несколько раз, посмотрел на свет и даже надорвал с краю одну из купюр.

— Ну что ж парень. Запасайся вазелином. Начинается для тебя весёлое времечко.

Так и началась моя подготовка.

— Сто! Наконец-то ты смог выжать эту несчастную сотню. Я уж начал думать, что у меня нога быстрее отрастёт. Эй, Марк ты чего замер? Мало что ли. Решил продолжить?

Заметив. что я так и продолжаю стоять на вытянутых руках с ногами, закинутыми на скамью. Сержант, склонив голову непонимающе смотрел на меня.

— Рек, я не могу пошевелится.

— Брось. Не разочаровывай меня.

По моему телу прошла дрож, но я так и не смог пошевелится.

— Мышцы задеревенели. Двинутся не получается.

— Похоже рано я тебя похвалил.

Сержант обхватил меня поперёк туловища и одним рывком уложил на скамью. После чего вылил на меня два ведра ледяной воды. Смывая пот, грязь и даря прохладу разгорячённым мышцам.

— Давай приходи в себя и иди в дом. Еда скоро будет готова.

Я лишь слабо кивнул. За прошедшие недели меня стало не узнать. Смотря на эллинские статуи, я всегда думал, что у развитых физически мужчин появляются кубики на прессе и спина сразу чётко делится на мышечные сегменты. Но на самом деле это не так. Кубиков появилось всего два, середина и низ живота стали чуть выпирать. Словно под кожу засунули разделочную доску. По плотности к слову, это сравнение весьма близко. На спине кроме лопаток ничего не проступает, но сама спина, как и живот, стала очень крепкой. Ноги, руки и шея обзавелись плотной перевязью мышц, пусть и не очень объёмной.

Ощутить на сколько, эти изменения весомы за эти недели я так и не смог. Да и в зеркало посмотрел пару дней назад, когда по требованию Река его жена остригла мне отросшие волосы. Из-за постоянной усталости и перенапряжения мышц казалось, что я остался такой же развалюхой какой и пришёл к нему. Сегодня был мой последний день подготовки. Завтра будет мой первый выходной за эти недели. А затем нужно будет непосредственно подготовится к отправке в тот дружелюбный мирок.

Рек сдержал обещание и гонял меня по четырнадцать часов с лихвой отрабатывая каждую лею. От него узнал, что если есть часто, но по чуть-чуть то можно добиться больших успехов. Поэтому, я ел шесть раз в день похлёбки, супы, каши. Причём всё без хлеба, а из мяса только курица. Было бы грешно жаловаться учитывая, как я питался всего пару месяцев назад. Но одно блюдо, я всё же возненавидел всем нутром. Салат из капусты, яблок и моркови чуть сбрызнутый винным уксусом. Сам салат вполне вкусный. Но когда ты его ешь в обязательном порядке два раза в день на протяжении шести недель без возможности добавить к нему ещё блюдо, рвотные позывы сами собой начинают проявляться при одном упоминании о нём.

На пятой неделе всё же решил спросить зачем, я его должен есть каждый день. На что Рек мне спокойно сказал: — «Что бы после наших тренировок ты мог нормально посрать». К этому времени его враждебность поутихла. А когда на третьей неделе он хотел ввести в мой список ежедневных тренировок ножевой бой стал относится с лёгким уважением. Ибо не каждый день проигрываешь восемь схваток на ножах доходяге которому тридцать раз подтянутся было трудно.

— Да уж, удивил, ничего не скажешь. С ножом ты управляться умеешь. — Принимая протянутую руку вставал с земли Рек. — Только вот ты сразу пытаешься насадить противника на лезвие.

— Разве это плохо? Суть боя как можно быстрее закончить схватку. Пока ты не устал, а противник не нашёл способ повернуть бой в свою пользу.

— Верно говоришь. Такая тактика весьма эффективна против противников без защиты. Но вот если у него будет защита, то ты рискуешь, войдя в близкий контакт сам подставится под удар, или повредить своё оружие попав по броне под неудачным углом, или же вовсе вывернуть запястье отпустив рукоять.

— Как тогда быть?

— Действуй техничнее. Со скоростью и манёвренностью у тебя нет проблем, как и с хватом. Поэтому освоить эти приёмы тебе будет не трудно. Нападай. Обычным прямым выпадом прямо в брюхо.

Ринувшись к Реку, он чуть повернул корпус подбив мне ногу, я не упал, но сержант успел перехватить мою руку за локоть и нанести несколько быстрых режущих по внутренней стороне запястья.

— Вот как-то так.

— Я ещё жив и рука с оружием цела. — Резонно заметил я.

— Верно и поперечно перерезанные вены вряд ли быстро тебя прикончат. Но сейчас повреждённые сухожилия не позволят тебе сделать перехват. Так же ты не сможешь осуществить останавливающий захват. Да и повисшая плетью рука теперь является помехой. Руки — это вообще самое уязвимое место в любой даже самой защищённой броне. Глаза могут быть прикрыты забралом со вставками. Горло горжетом. Пах и подколенные впадины полой шинели или юбкой из выдубленной кожи. Руки же — самая подвижная часть тела в бою и поэтому ладони, запястья, локтевые сгибы, подмышки всегда слабо защищены. Даже если все эти места закрыть кольчужным плотном, то с таким противником не возникнет проблем. Достаточно будет его просто уронить, а при такой защищённости подвижность будет у него ни к чёрту.

Технику малых ран я освоил за пару дней. Навык полученный от системы компенсировал всё связанное с недостатком опыта, а все остальное заменили усиленные тренировки с Рекам. По итогу, на ножах, в особенности на кинжалах и саксах, он не мог мне ничего противопоставить. С коротко клинковыми возникала проблема. Из-за их длинны нужно подходить ближе. И тут сержант отыгрывался на том, что мне не хватало скорости уйти от его захвата или же сил, чтобы вырваться. Так он имел половину побед, но это было три недели назад. Сейчас чудом считается если он сможет взять две из десяти.

Правда залогам этого являются не только силовые тренировки и бег, а ещё и то что, заметив, как я соскребаюсь с земли после каждого падения, Рек ввел основы бокса. То есть сам, я не учился наносить удары и вытеснять противника — на это попросту не было времени. Только стойки, блоки и уход с линии атаки. Пришлось учится очень быстро. Ибо сержант не утруждал себя такой мелочью, как надевание перчаток или сдерживанием силы ударов.

*Сигнал прибытия поезда на станцию.

Жмурясь вынырнул из сонных воспоминаний. Морозная ночь быстро привела задремавшее тело в чувство. Идя по тёмной дороге, неотрывно смотрел на ясное лунное небо. В городе из-за пелены дыма и смога, беспрестанно весящими над головой, такого не увидишь. У дома заметил стоящую возле забора закутанную в шаль фигуру.

— Что ты тут делаешь?

— Нам нужно поговорить. — Тихим дрожащим голосом произнесла Лизи.

— Давай не сегодня. Уже поздно. Да и мне скоро нужно уезжать по делам. Поговорим, когда вернусь. — Поднялся на крыльцо. Но ледяные, точно сосульки девичьи пальцы схватили мою руку.

— Нам нужно поговорить. — Упорно повторила девушка.

— Только давай не долго. — Тяжело вздохнув впустил Лизи в дом.

Сидя в комнате с рядом ещё не до конца остывшей печью, пили травяной отвар при свете масляной лампы. Изрядно затянувшееся молчание начало надоедать.

— Так о чем ты хотела поговорить?

С той памятной прогулки по городу мы больше не общались. Продукты и те, я стал закупать у фермеров, а не через Лизину семью, занимающуюся снабжением всей деревни. Каждый из нас получил своё. Причин общаться больше не было. Так думал я.

— Поговорить… нужно. — Гипнотизируя стакан произнесла девушка. И вновь замолкла.

— Раз нужно то говори. Я слушаю.

— Я…я…, …, …

— Что ты? — Я почувствовал укол раздражения.

— Я беременна!… от тебя…

Приехали…

— И почему ты решила, что от меня?

Девушка вскинула голову. Твёрдо смотря на мне в лицо.

— Ты единственный с кем у меня было.

Теперь пришла моя очередь гипнотизировать стакан. Подвигов нижней челюстью тяжело выдохнул. Совсем не вовремя, всё это.

— Хочешь оставить его?

*Утвердительный кивок.

— Мать знает?

*Отрицательное мотание.

— Чего от меня хочешь? Говори прямо.

— Ты, отец. Значит, ты, должен, тоже, растить, его. — Каждое слово, Лизи давалось с большим трудом.

Отойдя к окну прислонился лбом к холодному стеклу. И немного помолчав ответил.

— Этого не будет. Я не собираюсь быть с тобой. И ребёнка признавать не стану. Сделай аборт пока не поздно. Живи дальше, как раньше.

— Нет! — Девушка вскочила, роняя стул подбежала ко мне. — Он ведь живой. Это твой ребёнок. Можешь не любить меня, но не относись так к нему. Если не хочешь, можешь не женится на мне. Просто будь рядом. Прошу.

Взяв её руки в ладони. Сжал их.

— Послушай. Ты молода и здорова. У тебя ещё вся жизнь впереди. Ты найдёшь кого-нибудь лучше, чем я. И у вас будет крепкая любящая семья. Тебе не нужен ни я, ни этот ребёнок. Ты сделаешь несчастной не только себя, но и его. Как только я вернусь мы, вместе поедем в город и…

— Ни за что! — Лизи высвободила свои руки. — Это убийство! Он ведь живой. Я чувствую, как он растёт.

— Что ты, ему можешь дать? Что я, ему могу дать? Подумай. — Как можно спокойнее произнёс.

— Он твой ребёнок!

— Хватит! Моё слово было сказано! Дальше решать тебе. Прими верное решение. Не порти жизнь ни себе, ни ему.

Ничего не говоря девушка выбежала из дома. А я как подрубленный рухнул на кровать. День ото дня не легче. Судьба словно наслаждается, испытывая меня. Размышляя о Лизи и о том, что уже завтра для меня это может стать неважным я незаметно уснул.

Понимая, что в Люквере для меня больше нет места, собрал все свои вещи, желая найти другое место откуда меня выдернет система. В последний раз окинув дом, ставший за такое короткое время знаковым местом для меня, ушёл не оборачиваясь, повесив ключ на дверную ручку.

На улице всё ещё темно. Первый поезд отходит со станции в шесть утра. Мне не хочется, чтобы Лизи пришла ещё раз днём, если она всё же передумает. Оставил для неё свой персональный телеграфный код. Когда вернусь сразу на ближайшем почтамте проверю.

Далеко уйти я не успел. В мою сторону на всей скорости нёсся Людвиг. Не говоря ни слова, он попытался ударить меня. Бросив сумку, отпрянул от его кулака.

Вот ведь. Даже тихо уйти не дают. Хотят попрощаться как с родным. Присев под вторым ударом, я поймал его кулак, выкручивая руку Людвигу.

— Успокойся, герой-любовник. Я ухожу. Можешь быть со своей ненаглядной. Вашему счастью теперь мешать никто не будет.

Зарычав, парень упал на колени, пытаясь вырваться из захвата. Пришлось ещё немного докрутить ему руку.

— Да угомонись ты. Сказано же тебе. Не увидите вы меня больше. Ни ты, ни она.

Людвиг почти лёг на землю, продолжая вырываться. Отпустив, оттолкнул его от себя. Он тут же вскочил, смотря на меня ненавидящим взглядам. А по его щекам текли ручейки горьких слёз.

— Из-за, тебя… — Сквозь зубы процедил парень.

— Возможно, но ты для верности уточни. Что: — «Из-за меня»?

— Она… она… она умерла из-за тебя!!! — Задыхаясь выкрикнул Людвиг.

— Что ты несёшь? Я сегодня ночью говорил с Лизи…

— Не смей произносить её имя!!! — Закричал парень, повторно бросаясь на меня.

Встретив его ударом лба в нос. Схватил его за локти вздёргивая перед собой.

— Объясни нормально! Что произошло?!

— Ты убил её!

— Попытайся ещё раз. Я её пальцам не трогал. — Я сильнее сжал руки парня.

— Она… повесилась сегодня ночью. Повесилась из-за тебя! Сказала, что ей очень нужно поговорить с тобой. А когда вернулась… её нашли в сарае. Это ты! Ты виноват!!!

В животе расползлось холодное чувство. Хватка ослабла. Вырвавшийся Людвиг тут же наградил, меня ударом в челюсть. Это немного привело меня в чувство. В несколько движений успокоил убитого горем парня. Подхватив сумку как можно быстрее направился к станции. Не желая оставаться здесь ни секунды.

Интерлюдия 1

В тоже время.

Закрытый аукцион. Место проведения: неизвестно. Организатор: неизвестен.

— И так господа! Настало время одного из самых многообещающих лотов сегодняшних торгов. Ни для кого не секрет, что врачи всего мира бьются над вопросом продления жизни. Ответ давно найден. Здоровье. Но как его можно сохранить? Ведь наша жизнь по определению является растратой здоровья, сокращающего наше время в бренном мире. Представляю вам лот под номером восемь. «Инаин». Здесь три склянки. Одна десятипроцентная и две двадцатипроцентные. Испытания этого вещества были проведены на различных подопытных. Совершенно разной расы, генетической чистоты, возраста и пола. Эффект один. Стремительное улучшение физического состояния тела. Внешние повреждения, застарелые травмы исчезают без следа. Самые различные заболевания уже после одного применения оставляют ваше тело или же возвращаются к той стадии, при которой не несут дискомфорта. К сожалению, вернуть то, что было утрачено — восстановить зрение слепому или отрастить ноги калеки — оно не способно. Мы прекрасно понимаем, как всё это звучит. Исцеляющее непонятное зелье? Бред! Поэтому прямо сейчас будет продемонстрирована его эффективность.

На освещённую сцену рядом с аукционистом выкатили деревянное полотно. На котором был растянут голый мужчина средних лет с завязанными глазами. К нему подошёл палач с коротким кнутом грубо сплетённым из уса бородавочника.

Стоявший за сценой и наблюдающий за происходящим распорядитель, моложавый высушенный мужчина с острыми чертами лица, убрал руку от портьеры. Он уже не первое десятилетие работает здесь. Как его отец и дед, и прадед, и ещё три поколения до него. Не редко перед продажей лота, благородным господам показывают его качество. Будь это острота древнего меча, смертоносность змеи или принцип работы уникального пыточного приспособления. Всё это демонстрируется только на людях для большей наглядности.

Уже не счесть сколько он видел таких демонстраций. И всё равно ему не по себе. Не желая смотреть и сегодня на происходящие, он отошёл, разворачиваясь к старику в клетчатом костюме, опустошающим очередной стакан виски, ценой в небольшое поместье.

— Надеюсь вы понимаете, что вам грозит, если всё это окажется обычным фокусом. — Распорядитель в очередной раз попытался прочесть что-нибудь в глазах старика. И в очередной раз заметил лишь пустоту.

— Вы сомневаетесь в моих покровителях? — Насмешливо спросил старик.

— Нет. Я сомневаюсь, что существует зелье способное исцелять.

— Не сомневайтесь. Просто выгляните на сцену и сами во всём убедитесь. — Старик указал на портьеру за которой разносилось громкое мычание избиваемого человека.

— Как я уже сказал, здесь не место фокусам. Сюда неоднократно приходили те, кто утверждал, что они имеют уникальные артефакты. Чуть ли не позволяющие управлять миром, все они закончили одинаково. Не смотря на их высокое происхождение.

— Кажется уже закончили. Я вам настоятельно рекомендую посмотреть. — Старик вновь улыбнулся.

Дёрнув бровью, распорядитель выглянул на сцену. Там как раз у избитого мужчины, на котором насчитывалось не меньше десятка глубоких отметин, оголявших кровоточащие мясо, вынули кляп и запрокинули голову, поднеся к губам склянку. Когда палач начал вливать красную жидкость с чёрными гранулами в рот подопытному, тот начал отплёвываться, из-за чего ему пришлось зажать нос.

Когда последняя капля покинула сосуд, сцену и ложе для гостей окутала тишина. Долгую минуту ничего не происходило. Начались слышатся насмешливые женские и разозлённые мужские шепотки. Но вот мужчину выгнуло. Настолько на сколько позволяли удерживающие его ремни. Он задрожал, а тело заблестело от выступившего пота. Раны начали исходить розовым дымком. Кровь остановилась. А там, где только что виднелась оголённая плоть, стремительно начала нарастать новая светло розовая кожа.

Как только процесс завершился, из зала поднялся человек в белом халате. Можно было подумать, что это обычный врач. Но нет. Он так же один из приглашённых гостей. По совместительству один из лучших докторов старого света. Сам император неоднократно прибегал к его услугам. Сейчас он приглашён не только как гость, но и как гарант достоверности происходящего. Перед аукционом он неоднократно осматривал подопытного. Теперь повторно перед всеми он сделает это ещё раз, выдав свой вердикт.

Десять минут манипуляций с телом подопытного. Проверка основных биологических функций, замеры оставшихся следов. Экспресс тест крови и слюны. Вердикт выдан. Физическое состояние подопытного, удовлетворительно. Его жизни ничего не угрожает. По крайне мере до конца аукциона.

— Господа! Делайте ваши ставки. На этот без сомнения удивительный препарат. Напомню. В лоте три склянки «инаина». Одна десятипроцентная и две двадцатипроцентные. Начальная цена тысяча крон.

В воздух незамедлительно взметнулась почти сотня рук.

— Ну, что убедились?

К распорядителю подошёл старик со всё той же чуть насмешливой улыбкой.

— Меня не нужно ни в чём убеждать. Главное, чтобы клиент был доволен приобретением.

— Ооо, можете не сомневаться каждый кто купит хотя бы один из сегодняшних лотов, через некоторое время многократно компенсирует затраты. Эти торги не более чем демонстрация того, что мы можем им предложить.

— Откуда эти предметы? Инаин, те два фантастической чистоты розовых коралла, тот хищный камень и другие. Откуда они?

— Насколько мне известно. Вы занимаетесь торгами всю свою жизнь. Ровно, как и ваши предки. Так почему вы не знаете главного правила аукциониста. Не задавать лишних вопросов.

— Я лишь хочу быть уверенным что нашим клиентам ничего не угрожает.

— Для этого у вас есть все необходимые заключения и бумаги. Остальное вас не касается. — Старик ткнул пальцем в грудь распорядителя.

— Пятьдесят тысяч, раз! Пятьдесят тысяч, два! Кто больше?! Пятьдесят две тысячи, раз!

В за кулисье вошёл охранник с без эмоциональным лицом.

— Вас вызывают. — Обратился он к старику.

— Что ж, мне пора. Приятно было с вами пообщаться. — Старик протянул руку распорядителю.

— Мне тоже. — Пожимая её ответил распорядитель.

— Не стоит врать. Не родился ещё тот человек кто рад бы был со мной пообщаться. Люди наоборот предпочли бы, чтобы я не существовал.

Проводив взглядом ушедших, распорядитель выглянул на сцену. Подопытного уже убрали, а торги за лот под номером восемь закончились, остановившись на отметке в семьдесят четыре тысячи крон.

— Присаживайтесь, не стоит стоять в дверях. — Произнёс сидящий в полутёмном помещении, освещённом лишь камином, указывая старику на кресло

— Благодарю лорд Баер.

— Как проходят торги?

— Много скепсиса со стороны покупателей. Прожжённые жизнью и сотнями афёр старые волки не спешат отдавать кровно заработанное за товар неизвестного происхождения.

— Ничего страшного, уже скоро глупцы будут сожалеть о своей недальновидности. Что там насчёт экспедиционного корпуса генерала Людендорфа?

— Из-за секретности и некого недоверия при дворе императора, на данный момент мы имеем порядка трёх тысяч солдат и офицеров, введённых в курс дела, согласно своему уровню компетенции. Двести единиц техники и тридцать тысяч хтоников готовы в любой момент совершить переход. Когда нам удастся установить стабильный переход из нашего мира в тот, ограничений в ресурсах не будет. Уже сейчас мы спешно вывели с ближнего востока порядка ста двадцати тысяч солдат в качестве резерва на случай успеха.

— Разумно. Вот только этого всё равно недостаточно. Мои осведомители в военных эшелонах КША сообщают, что те развили бурную деятельность. Даже примерно нельзя оценить сколько они уже потратили на свой проект «Врат». Там командование смотрит куда шире. Не то что у нас. Из-за чего и приходится проводить подобные идиотские представления с торгами. Да бы убедить старых пней перевести все свои финансовые, производственные и политические мощности на помощь нам.

В дверь несильно постучали.

— Войдите. — Отрывисто сказал лорд Баер.

В комнату проскользнул молодой юноша в парадной ливрее. Склонившись над ухом лорда, он быстро передал сообщение и бесшумно вышел за дверь.

— Скажи, ты знаешь, кто такой Уильям Вандербильт? — Баер обратился к старику.

— Да. Один из богатейших людей империи. Занимается прокладыванием железных дорог и тяжёлой промышленностью. Так же через подставных лиц торгует оружием с Османами. Конечно же под нашим руководством. Он отличный предприниматель с железными нервами и холодной головой. Вот только как человек он мягко говоря не очень.

— Все богачи такие. Тут нет ничего необычного. Мне только что сообщили, что мистер Уильям Вандербильт готов уже сейчас обсудить своё участие в проекте «Врата». На наших условиях.

— С чем связана такая быстрота реакции и невиданная щедрость?

— С тем что мистер Вандербильт в первые за девять лет самостоятельно смог подняться из инвалидного кресла. Более того, он ощутил то, чего не ощущал уже долгие годы. И сейчас изволил уединиться с одной из служанок.

— Вот значит кто купил восьмой лот. Что ж, его можно только поздравить.

— Ладно. Оставим мистера Вандербильта и вернёмся к нашей беседе. Готовые войска — это хорошо. Но сейчас основная задача лежит на сервентах. А их подготовка, как и лояльность вызывают сомнения.

— Можете не переживать. Двух месяцев было более чем достаточно, чтобы склонить к сотрудничеству самых строптивых.

— Надеюсь они в состоянии осознавать, что вокруг них происходит.

— Можете не сомневаться лорд Баер. Мы по минимуму использовали физическое воздействие. В большинстве случаев даже этогоне требовалось. Мы предложили достаточно, чтобы они были всецело заинтересованы в продуктивных действиях.

— Хммм, насколько мне известно. Были и те вернувшиеся, кто наотрез отказался сотрудничать. Более того, оказал сопротивление. Что с этими сделали?

— С ними поработали наши специалисты с пониженной ответственностью. Было выдвинуто предположение их устранить как не благонадёжных элементов. Но в нашей ситуации, когда восток и Меекхан имеют перевес в численности вернувшихся, даже такими нельзя пренебрегать.

— А что насчёт тех, кто находится сейчас по ту сторону? От них ведь тоже многое зависит. Можем ли мы быть уверены в том, что они сделают всё как надо?

— За них можно не переживать. Они пленники того мира. Вернутся на Землю единственное их желание. С сегодняшней волной там окажутся несколько десятков наших новоиспечённых агентов, которые должны качнуть весы в нашу сторону.

— Не забывайте, там тоже не наивные дети. Да и другие страны сложа руки сидеть не станут.

— Реальными нашими соперниками сейчас являются КША и Османы. Хань и Цинь не имеют веса в селении. А Меекхан там ненавидят не чуть не меньше, чем на Земле.

— Что насчёт Русланда?

— А вот с ним не всё так просто. Агенты в Москау не выходят на связь. Вероятнее предположить, что они мертвы. На границах наблюдается нездоровая активность войск. По ту сторону у них нет рычагов давления. Викус Ванде-Мерде, с которым и должны договорится сервенты, ненавидит русландцев не чуть не меньше меекханцев.

— И что с того? Русланд территориально самая большая империя планеты. Один на один ресурсно он превосходит любую из ныне существующих стран. Наивно предполагать, что Русланд откажется от гегемонии. Если бы не война с Непоном, вполне возможно часть Гетлонда являлась бы его территорией. Нужно особое внимание обращать на их представителей по ту сторону. Этот «Стальной медведь», не только силён, но и чрезмерно хитёр.

— У нас нет достаточного количества квалифицированных кадров для этого. К тому же как уже было сказано, лидер человечества на той стороне ненавидит Русланд.

— Зато любит Дакию, насколько мне известно.

— Он патриот своей страны. Если верить разрозненным слухам о нем. Годы, проведённые там не уменьшили его патриотизм.

— Хочешь сказать, что главная угроза для нас там это КША?

— Верно.

— Дакия сейчас активно подсела на золото КША. Так что они могут на него влиять практически на прямую. — Лорд Баер хрустнул костяшками.

— Мы рассматривали этот вариант тоже и разработали контрмеры. Альянс старого света сейчас самая сильная фигура. Если Викус заартачится, решив сыграть на два фронта, наши войска войдут в столицу Дакии за две недели. Конечно это крайней вариант. Но всё же он имеет право на существование.

— Он обсуждался с другими членами альянса?

— Да. Было получено единогласное одобрение.

— Вас что-то тревожит? — Спросил Баер у старика, который замолк.

— Так и есть. Я переживаю за один момент.

— Какой же?

— Потрачены уже огромные суммы. Спешно подписано несколько невыгодных для нас мирных договоров. Поднята информационная волна в рядах интеллигенции.

— Ближе к сути.

— Слишком, слишком многое зависит от тех, кто нам не подчиняется.

— Вы о сервентах?

— Не только. Тот же Викус Ванде-Мерде играет одну из главных ролей.

— Не стоит о нём переживать. То, что от него требуется может делать любой. Просто на это уйдёт больше времени. Он не центральная фигура и он это понимает. Только по этой причине мы ставим именно на него. Касаемо сервентов. Стоит нашим солдатам попасть туда от них больше ничего зависеть не будет и их можно будет списать без оглядки. Главное оказаться первыми на той стороне.

Глава 2

Получение задачи: ожидайте…ожидайте…ожидайте…

Задача, получена! Тип: обычный. Сложность: не определена.

Описание: Прожить пять суток. Примкнуть или создать группу с условно-союзными субъектами числом не менее пяти особей или же сохранить нейтралитет.

Внимание: дальнейшее задание зависит от принятого вами решения. На принятие решения отводится 24 часа.

Особенность задания: только для субъектов достигших третьего уровня и выше.

Дополнительная информация: Место — в радиусе трёх километров от расположения союзного маяка. Дополнение: трансгрессия непосредственно к маяку невозможна из-за особенностей местности. Противник — любые сущности, несущие угрозу жизни, здоровью и психики объекта.

Количество условно союзных субъектов — 572.

Ммм, в радиусе трёх километров от союзного маяка, говоришь. Ну что ж, с таким подходом могла бы меня на высоте в три километра и высаживать. Результат тот же.

На глубоком выдохе взвёл шнеппер. Надеюсь, что снизу все слишком заняты разборкой, чтобы услышать тихий, но всё же явный щелчок. Перевернувшись на живот, аккуратно раздвинул куст вольготно расположившийся на крыше второго этажа там, где меня соизволила выкинуть система. Повезло, что внизу не отреагировали на моё появление. Им похоже сейчас не до наблюдения за округой.

К слову, кто они? Мелких уродцев шурдав, я узнаю без проблем. А вот те, кто их сейчас кошмарит, мне не знакомы. Со спины их даже можно принять за людей. Обычного роста, худощавого тело сложения. Надетая на них броня типа бригантины, сшитая из множества кожаных квадратов, окрашенных в песочный цвет с многочисленными металлическими вставками, не может скрыть их общей щуплости. Конечности, более вытянутые чем у человека, но не аномальные. Кожа — точно бронза, по-другому этот цвет не описать. Только их головы не дают шанса спутать их с человеком. Они странной формы, словно перевёрнутая ваза. Вытянутый подбородок с маленьким ртом и пухлыми чёрными губами. Впалые глаза, очерченные тёмными кругами. Промеж глаз влеплен маленький нос, ни переносицы, ни носовых крыльев. Только небольшой бугорок, вытянутый немного вниз с двумя отверстиями. Картину завершал сплюснутый череп в виде суповой тарелки. Такой же как шлемы что надеты на каждом из них. Они напоминают обычную городскую шляпу только металлическую. Кажется, такие называют, шапелями.

Семь шлемов, семь голов на которых они надеты. Продольный красный гребень на одном из шлемов нетривиально намекает о статусе своего носителя. В пыли у ног командира валяется тройка шурдав, четвёртого задорно пинают двое воинов. Он что-то вопит, пытаясь встать и тянет свои ручонки к командиру. На что тот резко отрывисто отвечает. После чего шурд получает пару особо сильных ударов.

Есть ещё кое-что, что я сразу не заметил. Их речь — это не неразборчивое верещание как у шурдав. Это полноценный язык, воспринимаемый человеческим ухом, пускай и не известный мне.

Шурд что-то вновь выкрикнул. Из-за чего солдаты замерли, смотря на командира. Тот сделал шаг вперёд, окончательно размазывая морду шурда сильным ударом, в тот же момент падая на уродца сверху с простреленной шеей.

Вы убили кушан-тессерарий 9-го уровня, плюс восемьдесят ОС.

Вы перешли на седьмой системный уровень.

До восьмого уровня: 25 из 340 ОС

Вы получили одно очко характеристик. Вам доступно два очка характеристик.

Внимание: распределение характеристик и способностей не доступно в связи с активным заданием «Верни меня».

Активный счётчик задания «Верни меня»: 1 из 100.

Едва идентификация сказала кто передо мной, а в центре сверху в сокете появился счётчик, пальцы сами собой сжались на спусковой скобе. Не очень обдумано. Но, с другой стороны, незамеченным мне всё равно уйти бы не удалось. Одиннадцать на одного. Ладно, десять с половиной. Подранка за полноценного бойца считать мелочно. И всё же расклад не в мою пользу. Значит нужно пользоваться эффектом неожиданности. Собственно, что я и сделал. Вон как ошарашенно по сторонам смотрят. Нужно отдать должное, щитами закрыться не забыли.

Качественное изделие, как и броня, и шлемы, и пояса с подсумками, и изогнутые клинки в виде серпа, играющие отражёнными лучами. Плетённый овальный щит с выемками для копий по сторонам и железным умбоном в центре. Нечета шурдским поделкам.

Один из воинов высунулся из-за щита вытянув шею, осматривая пространство и тут же опрокинувшись назад, громко булькая рефлекторно накрыв рукой в скрытое пулей лицо. Уведомления об полученных ОС, нет. Значит ещё жив. Что ж, тогда сочувствую ему.

Если опираться на слова статуи, то это и есть хозяева шурдав. Честно говоря, я ожидал увидеть кого-то вроде шурдских кабальеро. Но ошибся.

Опа! Похоже статуя тоже кое в чём ошиблась, называя их хозяевами шурдав. Валяющиеся до этого момента уродцы подорвались, желая, как можно быстрее скрыться. Один из воинов, стоящих сзади, схватил самого нерасторопного за шею, смачно приложив того о камень и проорав что-то в его морду. На что другой шурд, уже стоявший в зарослях густого тростника, сорвал с пояса духовую трубку, пуская дротик в агрессора. Секунда, вторая, и воин падает к ногам своих сослуживцев в судорожном спазме дёргая ногами стремительно синея, закатывая глаза. Его товарищи обернулись, получая двойной залп из пращ ещё двух шурдав.

Воины разразились яростной руганью плотнее сжав щиты стараясь довернутся теперь уже к бьющим в спину уродцам. В этой ругани явно начал чувствоваться страх. Нет, не перед шурдами. А перед противником, свалившим двоих их товарищей. Поправка, уже троих. Последние трое решили срочно уходить, не видя возможности выйти победителями. Впрочем, не забыв держать щиты поднятыми и забрать раненого с развороченным лицом. Даже оставшись без командира, они не впали в панику, сумев грамотно отступить. Выучка что надо. И это очень плохо, в особенности для меня. Охотясь на них, я долго буду добивать заветную сотню.

Всё же первые два шага сделаны. Осталось всего девяносто восемь. Да и не нужно забывать, что статуя ни слова не сказала о том, что они должны быть убиты системным оружием. В таком случае можно схитрить, используя не очень честные методы.

В кустах напротив застыли шурды. Чего они не уходят? Тот которого пинали, внимательно водит взглядом по заросшим руинам. А двое оставшихся жадно смотрят на трупы солдат, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу. Вот ещё одно подтверждение того что у тех, кого система назвала кушанами имеются очень неплохие изделия явно более технологичного производства.

Один из шурдав все же решился. Сначала робко выйдя из травы, затем быстро подбежал к ближайшему телу одним движением срезав подсумок, на полной скорости рванув обратно. Но как не крути, пуля быстрее. Получив удар в спину, он пролетел около метра, вспахивая сухую землю. Его товарищи поняли — помародёрствовать не удастся. Тут есть хищник поопаснее, значит нужно валить. Что они и сделали, спешно прыгнув в заросли.

Понаблюдав за поляной и окружающей растительностью около пятнадцати минут, аккуратно спустился, держа шнеппер на боевом взводе. Постояв ещё немного за стеной, медленно вышел. Никого.

Присел над командиром, вгляделся в его лицо. Именно лицо, а не морду. Вблизи с человеком у него ещё меньше общего. Тем не менее уродом или выродком его не назвать. Такой же разумный, как и я. Только другой.

Поясная сумка быстро меняет владельца. Хмм, а вещь-то очень неплохая. Сделана из кожи какого-то земноводного и обшита песочного цвета плотной тканью. Состоит из одного большого отделения и двух боковых карманов. Ценность самой сумки взлетела многократно, стоило на неё посмотреть внимательнее.

Сумка лазутчика. Является объектом системы. Свойства: уменьшает переносимый вес в два раза, позволяет переносить предметы между родовой локацией и местом трансгрессии. Любой предмет несущий информацию, изменяется. Всё написанное или нарисованное становиться непригодным для чтения противником. Любой предмет переносимый в ней, случайным образом меняет своё наименование, если он был изъят силой. Эффект действует до окончательной смерти владельца. Является персональной вещью в случае кражи, вор будет отмечен как враг.

Жадно запустив руку внутрь извлёк сложенную множество раз карту, выполненную на папирусе. Она весьма схематична и всё же это понятная карта. Только вот тут изображена лишь часть города. Западная, половина северной и небольшой кусок юга заняты по большей части лесом с изображёнными на нём чёрными прямоугольниками. Граница города обведена толстым полукругом. Центр же города карта вообще не отображала. Только размытый кусок с надписью, подчёркнутой двумя линиями.

На той части что вычерчена подробно, имеется множество пересекаемых сиреневых линий. По некоторым из них проведены более толстые линии с пунктиром. Похоже это маршрут, по которому им предписано двигаться. Все пунктиры выходят из одной точки, от синего прямоугольника возле реки. Есть несколько чёрных квадратов обведённых красными кругами с пометками. Скорей всего это стоянки шурдав и туда не стоит соваться.

Так же присутствуют большие жёлтые и маленькие оранжевые круги. Без понятия что они могут значить. Последнее, что отмечено на карте, это заштрихованный овал неправильной формы, радиусом где-то в полтора километра. Если я правильно всё понимаю, там как раз, примерно, находится поселение людей.

Судя по всему, эти ребята прибыли по реке. Можно ли считать путь по ней безопасным? Вполне. По крайне мере явно безопаснее, чем через лес. Значит, нужно двигаться к ней. Осталось решить последний вопрос. Нужно ли мне заходить в поселение. Как не крути, придётся. Элементарно прикупить «наина», да и узнать, что планирует местное руководство делать не помешает.

То, что из города нужно уходить, это очевидно. Сюда начинают стягиваться военные силы иных разумных. Не с людской организацией с ними тягаться.

Убрав карту к себе. Вытряхнул оставшееся содержимое. Кошель с десятком дубов осел у меня в кармане. Несколько писем отложил в сторону. Пускай я и не могу их прочесть, но вдруг что-то важное в них, надеюсь в селении найдётся тот, кто сможет прочесть. К небольшой плоской деревянной коробочке залитой воском, прикоснулся уже с опаской. По её краю шла нить, за которую нужно потянуть и разломав воск, открыть коробочку.

Помявшись, аккуратно потянул за нить. Внутри оказалась то же карта, только стальная, размером с игральную.

Одноразовый предмет «Пленок». Способ применения — наружный. Позволяет захватить существо ниже или равное вам по уровню, при условии, что в момент использования объект жив и не оказывает сопротивления.

Ограничения:

Срок пребывания в предмете ограничен (2 дня). По истечению этого срока захваченное существо будет освобождено. Предмет нельзя поместить в искажённые пространства. Предмет не может быть перенесён между локациями. Предмет не может быть передан иной стороне с находящимся внутри существом. При удалении владельца предмета от предмета более чем на 8,2 метра, находящееся внутри существо будет освобождено. В случае уничтожения предмета, находящееся внутри существо, погибнет, без получения ОС.

Интересная вещица. Так вы ребята за языками шли. Я покрутил пластинку между пальцев без затей засунув её в нагрудный карман.

Помимо этого, в сумке ничего интересного не нашлось. Только различная бытовая мелочёвка с инструментами для полевой починки брони. С рядовых солдат забрал только деньги. Броня, оружие, щиты, походные принадлежности — всё идентично. Никаких личных вещей. Впрочем, это и не удивительно, кто с собой на короткую вылазку будет брать ценности. Тела стащил в кучу, планируя сжечь вместе с бронёй и щитами. Оружие сбросил в ближайшую расщелину, а еду раскидал по округе. Мне её всё равно некуда взять и так под завязку в этот раз нагрузился. Отдавать хоть что-то шурдам, я не намерен.

Кинув на трупы десяток хворостин, щедро плеснул из бурдюка с горючкой, отойдя на два шага, отправил несколько спичек в погребальный костёр. В небо сразу устремился чёрный дым, несущий запах палёной плоти.

Найти поселение мне не удалось, поэтому меня нашли сами селяне. Когда я рыскал как раз в том отмеченном овале на карте, пытаясь найти перелесок, через который в прошлый раз попал в посёлок. В своей дружелюбной манере селяне оглушили, стянув руки, освободили от оружия, надев мешок на голову отвели к людям. После проверки мне позволили войти.

За то время которое прошло с момента моего прибывания здесь. Окружение серьёзно поменялось. Хоть в прошлый раз не какой экскурсии не было, а само нахождение здесь было мимолётным. Изменения трудно не заметить.

Если идти по порядку, от большего к меньшему. То, стены определённо подросли минимум на пару метров, карнизы стали больше истали свешиваться дальше к тому же обзавелись толстой обмоткой из шкур, судя по всему каких то земноводных. Основания стен обзавелись плотно утрамбованными земляными скатами в человеческий рост. По мимо стреломётов на верху появились механизмы на подобие кранов с какими то подвешенными грузами, от которых очень дурно пахнет. Думается мне это деликатесное угощение для шурдав. С их то носами им понравится. Таке на стенах образовались груды камня сложенные в пирамиды. С низу обзор не очень, но даже так их количество впечатляет. Не как все ближайшие руины пришлось сюда стащить.

У учитывая угрозу, сомневаюсь что подобные усиления были проведены только в одно месте. Что ж за основательность можно определенно ставить десять баллов.

Да и сами местные индивидуальной защитой решили не пренебрегать. У тех что меня сюда приволокли луки за спинами и цепы на поясах, сложенные железными кольцами. Сами они больше на ворох палой правы похожи который внезапно решил погулять. У стражи на воротах копья и треугольные щиты. Стрелки на вышках смотрят внимательно не шевелясь за стреламётами. А парочка парней без копий и щитов, зато в интересно искрящих кольчугах и закрытых шлемах с чёрными короткими гребнями, зашли мне за спину. Один распотрошил мой мешок, вывалив всё на землю, а второй практически прижался ко мне прижав острие подозрительно теплое острие боевого серпа к моей шее. И при этом меня поставили на колени держа заломанные руги за спиной.

Пока некто, трудно сказать кто. Ибо иза массивных доспехов выкрашенных в землянистый цвет бочко образная фигура больше была похоже на металлического голема. Гигант ощупал меня, в процессе издавая непонятное бормотание. Ощупал живот, грудь, заглянул в рот раздвинув челюсти, надавил массивными пальцами на глаза, в конце обхватив мою голову прижал к своему холодному тему. От чего по телу пробежали мурашки, а тело налилось свинцом.

Не увидев во мне врага, и не найдя у меня ничего подозрительного или достаточно опасного. Меня подняли на ноги и что удивительно охлопали от пыли всунув обратно мне в руки мешок. Позволяя мне войти в также в недавно появившийся барбакан отстроенный на месте расхождения троп.

Тап последовало первое обращение лично ко мне. "Вилкой в глаз или…", в смысле, "В селение и в бараки?". Ответил, так же односложно. Просто внеся плату которую также сразу озвучили. Поднялся к оставшимся в верхнее селение решено было ещё на земле. Кто знает какие сейчас настроения в бораках у вновь обращённых жителей этого мира, да и покупки сами себя не сделают.

Вместо денег за вход, местных вполне устроили бумаги, изъятые у командира кушанского отряда. На вопрос «знают ли они этот язык, и кто такие кушаны?». Я получил однозначный тычок в спину с лаконичным: — «Вали, давай!».

Вот и весь разговор. Памятуя оп правилах, первым делом двинулся в «Кабанью шляпу». Вместе с недружелюбным взглядом, от кабатчика получил ключ от комнаты. Вряд ли я здесь буду ночевать, просто нужно иметь законную причину находится наверху столько, сколько пожелаю.

Здесь на удивление тихо, пришло на ум после виденного на улице. Там топы людей носятся по селению, кто со охапкой стрел, кто катит бадью к очередному дому наполнять тут водой на случай пожара, кто гремя обвесом из различного железа тренируется заливаясь потом, но в основно жители всех полов заняты. Укреплением жилишь и строганием: кольев, засек, повез, срубов. Деревянная стружка, щепки и опилки буквально покрыли всю дорогу плотным древесным ковром на целую ладонь толщиной. Со всех сторн слышались громкие перекрикивания, глухой стук топовые, звом железа, виз точильных камней.

Хоть селение и не велико, однако сейчас ощущение рабочего квартала полноценного города создаёт вполне успешно. Тут в прохладе и в мягком полумраки пустой корчмы, не смотря на запах рвоты и на недружелюбный взгляд не много численных посетителей, почти уютно.

Уже у выхода повернув голову в сторону ровного ряда кособоких столов и сучковатых лавок. Заметил языка, пытающегося достать из под стола замызганный глиняный стакан с земляного пола с брошенной по верх потемневшей соломой. Не смотря на ранний час, Крысарий, в прибывает в компании пустых кувшинов. И состоянии близкому к вегетативному.

— Не рановато ли для пьянки? — В пол голоса поинтересовался, садясь на против и хватая руку которая от не неожиданности отпустив столешницу намеривалась скрыться под столом вместе с хозяином.

— Для пьянства никогда не рано. — Радостно отозвался Крысарий. С трудом найдя усидчивое положение на лавке. — Да и чем тут заниматься? Сам видишь все носятся, как в горящим муравейнике.

— День села, решили отметить? — Ухмыльнувшись поинтересовался.

— Ага, только гостей ожидается больше чем обычно вот и готовимся принять со всем радушием.

— Уже успел оценить ваше радушие. — Повёл я только начавшими отходить плечами. — Чего уж на просто так сидеть, как думаешь. — На стол встала бутылка со светло коричневой жидкостью и залитой воском пробкой.

— Ооо, я только за! — Всплеснул руками Крысарий вновь наклоняясь под стол.

— Не сомневаясь. — Двумя пальцами опуская уже рядом с бутылкой злополучный стакан. — Только тема для разговора нужна. — Из подлобья посмотрел в глаза пьянчуге.

— Командование к вылазке готовится, а поселение к обороне от объединённых сил шурдав и кое-кого ещё…

— Не тараторь и слюни утри. По порядку. — Руки Крысария дёрнулись, а язык облизал губы, однако он замок. — У меня таких ещё две. Как заказывал выдержанные на дубовой коре. Эту можешь прямо сейчас оприходовать. Только я хочу услышать всё и сразу. Без блеянья. Куда уходит командование, зачем, когда? Кушаны, кто такие, откуда, зачем пришли? Какова обстановка в бараках? Всё по порядку.

— А, а те две? — Тяжело сглатывая, спросил Крысарий. Пожирая бутылку взглядом.

— Будут благодарностью за небольшую услугу. Ничего опасного или не законного.

— Хорошо. Кхмм, знаешь Филин, к такой выпивке не помешала бы закуска.

Как говорится, "наглость второе счастья" и "пьяному море покалено". Но тут уже явно перебор.

— Ты не подумай, я не пытаюсь тебя развести. Просто это очень хорошая, крепкая вещь. Не то что эта моча! — Последнее было адресовано человеку за стойкой. — Я же уже бог знает сколько нормально не пил. Меня в миг развезёт без закуси.

— Так не пей. Расскажи, что знаешь и иди домой. Там и напейся. — Крысарий посмотрел так, будто я сказал величайшую глупость. — Надеюсь тебе действительно есть что сказать. — На стол со звоном опустилась пара деревянных.

— Я мигом! — Перевалившись через лавку, он подражая мотыльку сбитому с толку светом лампы. Хаотично перемещаясь в пространстве стремглав направился к кабатчику на столько быстро на сколько позволяли заплетающиеся ноги.

Вернулся он действительно быстро. Неся поднос со скромной закуской и стакан, только теперь стеклянный. Опустившись обратно, первым делом он схватил бутылку. Осмотрел внимательно и медленно словно выпивка она могла убежать, открыл, глубоко втягивая крепкий дух.

— Тебе помочь её опустошить? Так я мигом. — Теряя терпение произнёс я.

— Не надо! Не надо, я сам. — Налив, Крысарий выпил, занюхнув каким-то корешком с подноса. Немного помолчал, лишь издавая удовлетворённое мычание. Облегчённо выдохнул начав. — С чего мне начать.

— С начала.

— Ну, дааа. Ладно. Это… Как оно… Эээ…Эт… Кушаны, вот точно. С этих начну. О них мы слышали и раньше от захваченных шурдав. Они между собой поддерживают некоторые торговые отношения, но друг с другом не ладят. Точнее сказать открыто враждуют.

— Почему?

— А хрен его знает. Я ведь не разведчик и не из командования. Могу поделится лишь слухами.

— Разве ты сейчас не этим занимаешься. Продолжай.

— Вроде как кушаны раньше были хозяевами шурдав. Заставляли делать грязную работу, в воинах кидали впереди армии, никак с ними не считаясь. Вообщем расходный материл. Использовал и выкинул. А потом…

— Пришла система.

— Ну, таковы слухи. Но если ты спросишь моего мнения, то я вот что скажу. Наличие у тебя сокета не делает сильнее. Скорее всего кушаны передрались между собой утратив контроль над шурдами, попутно потеряв этот город. Уродцы засели в горах, расплодились, окрепли и сейчас огрызаются на своих бывших хозяев.

— Тем не менее. И и те и те сейчас в городе. И судя по тому что я видел в руинах и то что мне удалось услышать здесь, в селении. Несмотря на разногласия они заодно.

— Воооот! — Крысарий поднял палец в верх. Выпил и, наклонившись ко мне, продолжил шёпотом. — Теперь сложи один и один.

— Так я прав. Они за одно.

— Вместе. Чума и холера. Гавно и моча. Слились в едино, что бы напасть на нас.

— Объединение старых врагов и массовое пришествие людей в этот мир.

— Именно. До того, как мы тут появились сохранялось равновесие. Шурды ползали по руинам города, неспособные пройти в глубь. А кушаны топтались на границе с шурдскими землями, неспособные совладать с ними на их территории. Кушаны, это не дикари, по крайней мере не такие как шурды. У них есть города, страны, полноценная армия. Знающая что такое строй, дисциплина и тактика. Но от всего это в лесу мало толку. Уродцы мастера по засадам, да ловушкам. Пока нас сюда не затянула сохранялся баланс.

— Баланс. — Медленно произнёс я. — В чём? В невозможности каждой из сторон подмять руины под себя. — Это были мысли в слух. Крысарий услышал активно закивав хмельной головой.

— Именно. Этим тварям нужно то что находится в центре. Чёрт знает что, но оно очень им нужно.

— Полагаю, теперь настало время рассказать куда уходит ваш боевой костяк. — Хотя уже догадался.

— Чего говорить-то? В центр они идут. Зачем, не знаю. Но шурды смогли договорится с кушанами. Именно потому что не хотят, чтобы мы туда добрались.

Что бы там не было. Оно очень важно. Причём судя по всему для всех трёх сторон. Тогда…

— Кое-что не складывается.

— Что?

— Допустим, понятно почему тянули люди с вылазкой. Они ждали пока система снова пошлёт сюда новую волну, с которой местные смогут получить что-нибудь полезное. — Я щёлкнул ногтям по уже на половину опустевшей бутылке. — Но вот чего ждали шурды с кушанами?

— Тут-то как раз ничего странного. Первые кушаны появились здесь только месяц назад…

Как же ты заблуждаешься. Я наверняка уверен верхушка селения вместе с некоторыми неболтливыми жителями давно приторговывает с кушанами. На это банально указывает повсеместный денежный оборот в селении и ассортимент единственного магазина. Дубилен нет, нормальной домны нет, стеклодувов нет. А кожаные изделия, качественный метал и стекло есть.

Скорее всего кушаны поддерживали нейтралитет с людьми, для того что бы получать то, что осталось в городе после того как его покинули. Как люди и кушаны встретились? Тут всё просто. У города есть северная и восточная стороны. Да и у реки два конца. Так что небольшой группе попасть сюда не трудно. Это у армии возникнут проблемы.

— …Приплыли они на паре небольших лоханок. Дальше берега не совались. Река сама по себе очень бурная. Да и является домом для множества разных хищных тварей. А её берега, очень крутые, сплошь заросшие корнями столетних деревьев. Большому судну не пройти, а маленькому с пассажирами негде припасы пополнить. Вот они понемногу сюда и прибывают. К тому же не забывай, им ещё с шурдами нужно было договариваться. — Крысарий сделал ещё один глоток, причмокнув губами.

— Это, да. Сомневаюсь, что они бы друг другу на слово поверили. Если меж ними такая вражда. Не знаешь, сколько примерно кушанов сейчас в городе?

— Разведчики поговаривают о четырёх пяти сотнях.

Хмм, внушительная сила, учитывая их неплохое обмундирование и выучку.

— Когда ожидаете штурм?

— Когда дорога будет готова. Тогда и ждём гостей. — Спокойно сказал Крысарий опустошая ещё стакан.

— Какая дорога?

— Шурды — это тупые кривомордые, косорукие жопашники. Не способные даже лапти себе сплести. Хорошее укрепление им во век не взять. А наше ещё к тому же найти нужно. Они прорубают дорогу приблизительно в нашу сторону, а кушаны на берегу собирают осадные механизмы, попутно пытаясь нас отыскать.

— Они найдут вас. Вопрос времени.

— Найдут. — Всё также спокойно согласился Крысарий. — Именно поэтому Губернатор с избранными бойцами идёт в центр, не дожидаясь осады. Наши разведчики там каждый камень перевернули чтобы безопасный путь отыскать, пришло время им воспользоваться. Не знаю, что там, но судя по наведённой суете попав в центр, не кушанам, не шурдам, до нас уже будет не добраться.

— Рискованно.

— А здесь вообще жить опасно. — Вновь опустошив стакан констатировал Крысарий.

— Это всё?

— Я больше ничего не знаю. Даже с доверенными людьми на стена, с которыми, я иногда выпиваю никто ничем не делится.

— Ясно. Что, там внизу? В бараках. Как обстановка?

— А что там? Всё как обычно.

— Поконкретнее.

— Почти все приняли новую жизнь. Деваться-то некуда. Те что бузили, примерили пеньковый галстук. Парней покрепче, мужиков посмышлёнее, баб посимпатичнее, конечно же забрали сюда.

— Как там относятся к тем, кто справился с заданиями? Даже здесь наверху нас не очень-то жалуют. Не хотелось бы получить что-нибудь под ребро.

— Знаешь, я бы на твоём месте там не шастал. Они ещё не до конца освоились. Да и их новое место курортом не назовёшь. К тому же некоторые из тех, что выполнили задание, не очень-то следят за языком. Прилюдно и очень громко радуясь, что скоро вернутся домой. К тому же наблюдателей там почти нет, все наверху. Кто к осаде готовится, кто к походу, кто вернувшихся встречает, а кто срочно за пополнением провизии ушёл, вдруг осада будет долгой, а нас теперь много. — Крысарий, допив стакан, грустно посмотрел на опустевшую бутылку. Показывая окончание разговора.

Не густо. Ладно, с паршивой овцы хоть шерсти клок.

— Идём, сделаешь кое-что для меня и получишь свою прелесть.

Я уже встал, как из-за стола донеслось.

— Филин… ты, это… нормальный мужик. Подожди, Филин. — Крысарий покачал пустой стакан. — Будет хренова если тебя порешат.

— Ооо, тебя не как развезло, на сантименты аж пробило.

— Нет. Хочу предупредит на счёт нижнего селения. Там обстановка так себе. Но есть ещё одна причина, кое кто воду там мутит с попустительства Губернатора.

— Продолжай. — Я опустился обратно на лавку.

— Я многого не знаю или просто не понимаю. Я стараюсь держатся от туда подальше и тебе советую. После завершения предыдущего задания, когда все справившиеся вернулись на Землю, здесь остались не выполнившие.

— В этом суть заданий системы.

— Так и есть, вот только одному человеку удалось надурить систему. Выполнив условия остаться в этом мире.

— Ты решил пересказать мне какую то местную байку.

— Неее… Я сам. Сам её видел. Кода она вернулась после вашего исхода от сюда. И вернулась она из центра.

— О ком ты?

— Я… я не знаю. Губернатор сразу её забрал к себе. Все думали она там и останется. Ибо это не нормальная хрень. Но она проста вернулась в бараки уже на следующий день и не кто ей слова не сказал. За этим всё селение наблюдало, как она вальяжно идёт к подъёмнику.

— Ладно. Продолжай. — Мне с большим трудом удалось скрыть крайнее любопытство.

— Она организовать… организовать…эхх, секту, по-другому это сборище не назвать. В первые дни, когда люди, не смотря на все усилия жителей селения приобщить их к новой жизни не находили себе место. Она начала вести проповеди, сначала возле неё крутилось несколько самых отчаявшихся, затем десяток, а к третьему дню уже под сотню внимали ей. На четвёртый день Губернатор лично спустился, чтобы разогнать тех, ибо ответственные за во влечение в жизнь селения не справлялись, их просто не слушали. Требованиям разойтись не кто не внял, началась потасовка, которая в любой момент могла перерасти в резню. Пока с задних рядов не вышла проповедница. Она предложила Губернатору, что-то обсудить наедине.

— Давай дальше.

— А дальше произошла какая-то хрень. Через пять дней эти фанатики-ебанатики, дружно толпой вышли за пределы селения. Оставив десяток своих «исполнять желание бога».

— И что это за желание?

— Возведение церкви. Такую как строят на востоке, ну знаешь… как её там… православной вот, какого-то из восточных течений. Начали называть себя "флагиантами" бичуя свою плоть и проводя целые дни в нескончаемых молитвах. Глаза пустые ходят бормочут себе поднос. Совсем разума лишились. Я из любопытства сунулся туда, в церковь и…и внутри… явственно ощущается чьё-то присутствие.

— Губернатор разрешил такое своеволие? И закрыл глаза на массовое помешательство новых оставшихся? Я думал у вас тут строга.

— Не ты один, но Губернатор сказал просто: — «Это приказ! Окажите помощь в возведении святыне. Верующих не коим образом не трогать». Выделил им место под строительство и снабдил материалами, и инструментами. Теперь там дважды в день проповеди.

— А что случилось с теми, кто ушёл?

— Не знаю. Но знаю, что они точно живы и судя по всему чувствуют себя прекрасно. Их проповедница, та что и собрала вокруг себя людей. Несколько раз приходила в селение со своей свитой, с каждым разом её уровень, как и уровень её людей становился больше. В предпоследний раз, когда мне довелось её видеть, она как раз поднялась в резиденцию Губернатора. Я не мог видеть её уровень, а значит…

— А значит она тебя превосходит минимум на десять. — Я задумчиво посмотрел на пространство над головой Крысария сосредоточив взгляд, на плавающей надписи: — «Крысарий. Уровень 4». — Идём у меня есть ещё дела. — Вновь встал из-за стола.

— Тебя это не удивляет?!

— У меня есть другие заботы. В первую очередь о себе. Какое мне дело до странной бабы.

— Тебе не какого, но я бы на твоём месте всё же ходил оглядываясь. Ведь она явно знает тебя.

— С чего ты это взял?

— Я человек общительный и знакомых имею везде, а посплетничать все любят. Однажды, когда мы выпивали с одним из работников резиденции Губернатора, он пересказывал их застольный разговор который слышал краем уха. Там упоминался некий «Филин», может речь шла о другом человеке с таким же именем или они просто решили разбавить беседу орнитологическим диспутам. Просто имей ввиду.

— Спасибо, я запомню. А теперь пошли.

Были опасения, что Крысарий попытается кинуть. Но видно любовь к выпивке оказалась сильнее. Он вышел из лавки через пол часа, принеся требуемое. Запас «наина», и ту самую фигурку, приглянувшуюся мне. Честно сказать, на последнее не рассчитывал. Учитывая, как меня в прошлый раз послали. С другой стороны, Крысарий местный. Хотя я бы на месте Нур, что-то заподозрил, на вроде: — «Зачем пьянице предмет без эффектов?»

— Вот ведь стерва. Сука! Гадюка подколодная! — Протрезвевший и злой подошёл ко мне Крысарий отдавая мне заказанное.

— Что случилась?

— Только зашёл, а она меня сразу гнать. Кое-как убедил, что я по делу. И начала сука выспрашивать. Зачем, да куда? А не пойти бы тебе на хрен со своими вопросами! — Крысарий показал красноречивый жест в сторону лавки. — И ты представляешь! Она меня алкашом назвала. Совсем баба страх потеряла! Кстати, кхх-мм, я свою часть уговора выполнил. Твоя очередь.

— Ты часом ничего не припрятал?

— Я?! — Возмутился Крысарий. — Нет! Да и где я что спрячу? Ты ведь товар на обмен дал, а не деньги.

— Ладно, не кипятись. Я просто для проформы спросил. Держи. — Бутылки были выхвачены с такой скоростью. Что мне показалось он их с руками оторвёт.

— Как тебе удалось выторговать фигурку у неё? — Мне действительно интересно, на мастера красноречия он не похож, а вещ хоть и не редкая здесь, но их не так уж и много.

— По началу она была не очень заинтересована, но у тебя там была такая длинная шкатулка.

— Набор компонентов кислот. — Сразу понял про что он.

— Ага, он. Она сразу не торгуясь предложила три склянки «наина». Ну, я же не дурак, вижу, как глаза загорелись. И говорю мол фигурку хочу. Она сначала меня послала, но хирургический набор, отданный сверху решил дело. Долго пыталась торговаться, предлагала всё подряд, но я был непреклонен. Слушай, а эта фигурка вообще того стоила? — Переведя дух спросил Крысарий? — Если бы не она, то ты мог бы на треть сумку наином забить.

— Стоила. Ты лучше скажи, неужто то что я принёс на столько ценное?

— Без понятия, я же не торгаш. Скоро вылазка сейчас любые предметы с Земли в цене. Ладно. Это, приятно с тобой было иметь дело. Если ещё что-нибудь понадобится ищи меня в Кабане. Но не раньше завтрашнего обеда. Я, того, занят буду. Пока. — И он унёсся, прижимая к груди бутылки словно родных детей.

У подъёмника меня предупредили о возможных не приятных последствиях с моей тушкой, если не буду следить за языком. Посоветовав оглядываться. Какая забота.

С верху, с высоты двух десятков метров нижнее селение, как на ладони. Прямоугольники бараков с исходящими от них струйками дыма, круг ристалища для выяснения отношений и спорных жизненных ситуаций, сцена ораторов с которой оглашали план работ надень, в центре обелиск от которого нещадно болит голова, но с наличием которого приходится мирится для собственной же безопасности. Множество чёрных точек кострищ, прижатые к баракам мастерские и сараи.

Особняком примыкая к частоколу стоит новая бревенчатая церковь с небольшой колокольной башней, выкрашенная в янтарный цвет. И где только краску сумели достать? Вокруг толпятся люди ропча о чём-то.

Массивные двери церкви распахнулись и к людям вышла… Я чуть не упал с подъёмника увидев её… Евдокия!? Та сумасшедшая фанатичка, что выколола глаз Колючке. Это то она местная проповедница!? Судя по всему, как народ к ней тянется, а ряженые с накинутыми на голову и плечи шкурами похожими на волчьи, от гоняют их, так и есть.

Сама Евдокия обряжена в серо белую рясу с надетой замысловато сложенной пятиугольной косынкой. Проходя мимо людей, говорит им по несколько слов прикладывая ко лбу руку с отставленными в перёд двумя пальцами с намотанными на них чётками. От чего некоторые чуть ли не впадают в экзальтацию. А её вторая рука покоится в перевязи. Даже от сюда видно, что та у неё туга перебинтована во множестве слоёв бинта.

Осеняя всех страждущих Евдокия направилась к воротам селения. Не нравится мне её присутствие здесь. Губернатор явно с огнём играет, позволяя разгораться пожару религиозного фанатизма. Люди в отчаянии во что угодно и кому угодно готовы поверить. Знаю, помню, "великий голод" прошлого десятилетия. Когда в Гетлонде каждая четвертая смерть была голодной.

Внизу же явственно чувствовалось напряжение. Постепенно сюда стягивается всё больше и больше тех, кто получил очередное задание. То есть те, кто только что побывал дома и вполне возможно вернётся вскоре. Тем, кому повезло меньше, и они вынуждены теперь жить здесь по большей части смотрят с явной нескрываемой завистью. Пока всё тихо. Но лиха беда начало.

Подъемник тряхнуло опускаясь на землю. Обходя церковь по широкой дуге огибая зборище верунов. Поспешил к браком. Нет, не из-за желания поучаствовать в драке или посмотреть на неё. А занять место. Хоть, я и могу провести ночь на верху. Мне нужно быть здесь. Возможно уже завтра придётся отправится в руины и туда я пойду с теми кто сейчас находится в низу. Нужно знать в какую сторону придётся дважды смотреть прежде, чем повернутся спиной.

Вот ведь накаркал. У барака, в котором я располагался в прошлый раз, шла толкотня. Наблюдатели сверху тоже присутствуют, но не спешат вмешиваться. Бесплатное представление дорогого стоит.

Уже успевшие побывать в бою за сегодня люди, пытаются попасть в отведенный для них барак. Однако он уже занят оставшимися. Верно. Кому охота ютится по двадцать человек. Если есть свободное место в соседнем строении. Казалось бы, уступите место. Мы всё равно через пять дней уйдём. Но нет. И проблема тут вовсе не в том, чтобараки стали обжитыми и в них налажен быт. Проблема в том, что: — «Зачем уступать? Этим счастливчикам и так повезло в прошлый раз. Ничего с ними не случится, поспят пару дней на голой земле».

— Уходите в руины или в верхнее селение. Здесь уже занято! — На крыльце барака возвышалась тучная женщина, уперев руки в бока. За её спиной были видны теперешние жители этого места.

— Этот барак нам выделили. У вас и так их десять. Проваливайте! — Бабе противостоял мужчина. Он говорил громко и серьёзно. Но в его голоси слышались насмешливые нотки. Бритая голова, широкая спина, язвительный тон. Интересно не ошибаюсь ли я?

— Хочешь выгнать нас же из нашего дома?!

— Из вашего дома вас выгнала система. А я требую свалить из барака! Заметь пока ещё вежлива, жирная ты тварь!

— Что ты сказал!!!

— Глухая значит ещё ко в сему. Так я повторю! Для каждого! Вы неудачники!!! Провалившие задание! Вы просрали свои жизни! И сдохните в этом мире! Никогда больше не увидев ни детей, ни отцов, ни матерей, ни жён, ни мужей.

Перепалка сразу стихла. Небольшая кучка поддерживающих говорившего встали спина к спине. А «оставшиеся» приблизились включая наблюдателей. Женщина спустилась с крыльца к мужчине.

— Повтори, гадёныш. — Не громко, сквозь зубы и текущие злые слёзы сказала она.

— Так я прав на счёт того, что ты жеруха слабослышащая. Слушайте все и каждый. Мы — кто смогли выполнить задания, являемся ценным ресурсом. А вы — мусор. Никчёмная дрянь, неспособная сделать усилие. Даже для того, чтобы спасти собственную жопу. Поэтому… валите из нашего барака.

— Ты, ты, ты…

Женщина взяла мужчину за отворот куртки, желая ударить. Но он оказался быстрее. У «оставшихся» перевес в числе, но вот у тех, кто вернулся уровни от третьего. Большинство из них вкладывались в силу или ловкость. Так что число не очень много решает.

Наблюдатели решили всё же вмешаться. Ну, а я решил вмешаться во вмешательство, что бы они не вмешивались в чужое вмешательство. Преградив им путь. Спокойно, дружелюбно помахал рукой. Они только переглянулись друг с другом.

Двое на одного. Седьмые, как и я. Только у них в руках дубинки, а у меня аутсгабе.

— Не стоит. Лучше идите позовите старших.

— Ты понимаешь, что потворствуешь преступлению. Знаешь какое единственное наказание у нас здесь?

— О каком преступлении идёт речь? — Удивился я. — Просто дружеская свалка, не более.

Один из наблюдателей замахнулся. Приблизившись к нему, резанул по руке как учил Рэк, заставляя выпустить оружие.

— Тебе это с рук не сойдёт! — Проорал порезанный.

— Ты уверен? Тот здоровяк ведь говорил правильно. Мы в отличии от вас ценный ресурс. Система может вас не защищает, но всё ещё видит. Она не позволит безнаказанно убивать её бойцов.

— Имя. Назови своё гребаное имя.

— Филин. — Спокойно произнёс я.

— Будь уверен, Филин, уже сегодня ты будешь греть жопой камни руин. Тебя вышвырнут отсюда, как и того говнюка и всех, кто учувствовал в драке.

— Сильно в этом сомневаюсь. — Уже в спину произнёс я быстро удаляющимся наблюдателям.

Потасовка закончилась, и победители демонстративно выкидывают вещи из барака. Которые спешно растаскивают проигравшие, злобно зыркая на захватчиков или на законных владельцев. Это уже с какой стороны посмотреть.

— Не боишься, что тебя найдут с перерезанным горлом у параши? — Обратился я к Уде, оказавшимся как раз тем, кто отстаивал право вернувшихся на барак.

— И тебе привет, Филин. Давно здесь?

— Пару часов.

Крепко пожав руки хлопнули по плечам.

— Уже встречал подстилок?

— Кого?

Вместо ответа Уда указал подбородком мне за спину. По улице шла четвёрка, разодетая как на военном параде. От удивления, я с большим трудом сумел не присвистнуть. Не поверив своим глазам, зажмурился, но слух дал понять, что глаза не врут, донеся тихое жужжание приводов при каждом шаге «подстилок».

Закованные в панцирную-механизированную броню с ног до головы, каждый элемент, который представлял собой угловатую ребристую пластину выкрашенную в тёмно-зелёный цвет. По верх сомой брони, вдоль конечностей от спины уходили силовые поршни, приводящиеся в движение круглыми катушками в монтированными в места сгибания тела и прикрыты такими же пластинами.

В такой защите хоть по горам ползай, хоть по болоту скачи, веса ощущать не будешь. Стоп. Броня же использует силовой привод, а на каком топливе он работает? Уж явно не на газу, так как я что-то сними не вижу двухсот литровых баллонов, которые бы понадобились для роботы в течении нескольких дней. Электричество? Нет. Система изымает любые составные предметы, созданные для накопления заряда. Тогда… Не уж то эфирр?!

Протолкавшись через толпу зашел сзади откуда можно было в подробностях разглядеть стальные ранцы, закреплённые на спинах броненосцев. Толщёной в ладонь с верху прикручен шейный ложемент, чтобы башка не свернулась от попадания крупнокалиберной пули. С боков под самой бронёй отходят корытные толстые кабеля к конечностям носителя на что указывают выпуклости под панцирем. Всё.

Здесь негде разместить бак с эфирром, для работы в течении недели он должен быть не меньше пяти литров. Может они используют баки меньшей вместимости, заправляясь по необходимости? То же вряд ли. Эфирр крайне нестабильная и очень прихотливая к условиям содержания вещество. Становящиеся более-менее безопасной только в контакте с катализатором, от которого собственно и происходит выделение энергии. У них нет возможности обеспечить надлежащий контроль хранения эфирра здесь, а без этого произойдёт красочный, ярок сиреневый и крайне токсичный взрыв.

Тогда остаётся один вариант. Твёрдое топливо с изначально вложенным в него зарядом…, цитрий. Но в таком случаи стоимость этих игрушек за настолько сотен тысяч крон.

Предводитель группы остановился, вскинув руки привлекая к себе внимания повернулся в мою сторону. И на его груди в лучах закатного солнца блеснул, размером с ладонь, значок, висящий у каждого из их группы с левой стороны. Изображение орла со щитом по центру груди, пучком стрел в левой лапе и оливковой ветвью в правой. Заключённый в круг, образованный тринадцатью пятиконечными звёздами.

КША очень, очень заинтересованы этим миром. Смотря на такое становится стыдно за Гетланд. Совсем мышей не ловят. Если подобная броня только вершина айсберга сколько же они вбухали денег в сам проект, уж явно не только помощью вернувшимся ограничивается их интерес.

Предводитель дождался пока гомон стихни. Обведя толпу не мигающим взглядом окуляров глухого шлема. Коснувшись закованной вметал перчатки шеи под одним из воздухозаборников. Открыв горизонтальные створки шлема, изнутри обитого чем-то мягким, продемонстрировав своё лицо.

— Моё имя Рикер. Я являюсь официальным представителем Конфедеративных Штатов Америки в этом мире. Каждый, кто присягнёт на верность мне — получит защиту, амуницию, поддержку. По возвращению на Землю вы сможете обратится в посольство КША в вашей стране. Несмотря ни на что, вам предоставят политическое убежище и гарантируют гражданство Америки с государственным трудоустройством. Любые ваши ранее совершённые преступления не будут иметь значения. Так же вам будет предоставлено жильё в собственность. И гарантирована разовая выплата в размере двадцати тысяч долларов.

Я невольно присвистнул уже во второй раз за день. Доллар в два раза стабильнее кроны. Без преувеличения, это целое состояние. В Гетланде можно поместье с десятком гектар купить. Ещё на жизнь прилично останется. Конечно при условии, что всё сказанное правда, а не трюк для привлечения на свою сторону людей. Мне не верится в щедрость власть имущих.

Уду рядом со мной чуть ли не трясло. Губы сжались в нитку, а на виске выступила вена. Те, кто буквально только что учувствовали с ним в потасовке, мигом направились к заливающемуся соловьём агитатору.

— Не пойдёшь к нему? — Спросил Уда, когда у говорившего собралась небольшая толпа.

— За пустыми обещаньями? Этого добра и я могу навалить.

— Значит, не веришь ему?

— Не только ему, но и всем, кто хоть как-то связан с государством. И неважно с каким.

— Верно мыслишь. Этим гнидам веры нет. Как и вот таким подстилкам.

— Можете не сомневаться. Мне нет нужды вам врать. Присоединяйтесь к группе, если вас что-то не устроит, вы всегда можете её покинуть.

К вечеру в поселении собралось около пяти сотен вернувшихся, так что в нижнем селении стало достаточно тесно. Удивительно, что до сюда смогло столько добраться. Хотя тут дело скорее всего в том, что наши враги сосредоточили внимание на реализации плана, да и высадка людей проходило достаточно близко от селения. Некоторые из них, как и амеры были укомплектованы до бровей. Только они не афишировали к какой стране имеют отношение. И в своей агитации давили на независимость и демократические отношения внутри группы.

«Оставшиеся», по мере прибытия вернувшихся, закрылись в бараках предпочитая не отсвечивать. Отсутствие системного оружия, разница в уровнях и заинтересованность руководства селения в вернувшихся, ставили их в невыигрышное или даже опасное положение. В какой-то момент было объявлено, что подъём на верх сегодня будет недоступен. На верху начинается финальный акт подготовки и явно чужаки там не нужны.

По мере истекания срока, группы стали образовывается как грибы после дождя, стекаясь к дальним баракам. Я, натянув свою повязку, устроился на шконке в ожидании второй части задания. Намерений вступать к кому-то в группу у меня нет. Закинув ногу на ногу, задремал. Из этого чудного состояния меня вывел очередной конфликт за место.

В барак уже набилось раза в три больше народу чем, то количество, на которое он рассчитан. Приподняв голову уставился на девушку, качающуюся на стуле рядом с моей шконкой.

— Не думал, что встретимся. — Садясь, сказал я Колючки.

— И тебе привет. Мы же вроде в прошлый раз договорились.

— Помню. Просто удивлён, что ты меня нашла.

— Даже не начинала. Пришла в селение и сразу же отправилась в этот барак, чтоб место застолбить, а тут ты харю плющишь. Видел, что творится? — Решила перейти сразу к делу девушка.

— Трудно не заметить.

— И что думаешь делать?

— Вступать в группу в спешке плохая идея.

— Значит сам по себе.

— Ну, а ты?

— А что я. У меня уже есть группа. Вот. — Колючка повернулась ко мне правым плечом, демонстрируя жёлтую повязку с чёрным крестом. — Хочешь что-то сказать?

— Нет. — Я невольно покосился на собственную повязку.

— Вот и отлично. Кстати, с тобой Пира рвался поговорить. Но я сказала, чтобы он успокоился и дождался пока ты сам проснёшься.

— Ещё и Пира. Совпадение?

— Он как не прикаянный ходил между этим и соседним браком. Меня увидел чуть ли не обниматься полез.

— Сейчас где он?

— Отошёл с земляками поговорить.

— Ясно. Чего он хотел? — Зевнув поинтересовался у одноглазой.

— Тоже поговорить о группе. Ты в курсе проблем с его этой магией?

— Каких ещё проблем?

— Ясно. Странно конечно, что не слышал. Об этом все вернувшиеся шепчутся. Ну, тогда слушай. — Колючка пододвинула стул, наклонившись ко мне. — Примерно четверть, если не больше, при появлении здесь в качестве оружия выбрали магию или её аналог.

— Не знал. Видел, что все только с железом таскаются.

— Верно в лагере, что в верхнем, что в нижнем. Магов почти нет. Для шурдав они самая желанная и самая беззащитная добыча.

— Постой. На счёт желанной я могу согласится. Они помешены на сильной крови. А вот насчёт беззащитной. Сама видела Пиру в деле.

— А тебя не смутило, что только его мы и видели. Ты знаешь других магов?

— Давай ближе к сути.

— Магов среди людей полно. Но вот по какой-то причине своими силами они пользоваться не могут. Как они сами говорят, чувствуют внутри себя что-то, но высвободить это не могут.

— Так. А причём здесь Пира?

— Как раз, для него это не проблема. Он своеобразный эквивалент артиллерии. Если сможет развиться конечно. Его к себе в группу хотят абсолютно все. Пускай будет лучше с нами чем с кем-то другим.

— Только если сам захочет.

— Может. — Колючка потупилась. — Создадим свою группу.

— Не вижу смысла. Всё равно, как только истечёт срок группа распадётся.

— Как знаешь. — Колючка легко согласилась. — Эй, ушлёпок, убрал свою задницу с моего места! — Моментально переключилась девушка на севшего на свободную шконку мужика.

— Здесь не написано, что она твоя. — Тот сразу набычился.

— Олень! Зенки разинь, вещи не видишь?

— Какие вещи? — Деланно удивился мужик, сбрасывая вещмешок на пол.

Это он зря. Как я понял Колючка вкладывалась в силу. Разница в два уровня нивелирует половой разрыв.

Колючка выбросила вперёд ногу целясь в лицо. Мужик успел отпрянуть, но я бы на его месте предпочёл получить по лицу. Сапог опустился на промежность, и девушка стащила за шиворот согнувшегося мужика, приложив его об пол несколько раз и добавив по спине. Сидевший в другой части барака Уда одобрительно покачал головой. Теперь понятно почему места вокруг меня были свободны.

На следующий день по истечению двадцати четырёх часов система выдала задание.

Задача, получена! Тип: обычный. Сложность: не определена.

Описание: зачистить указанный участок за срок в четверо суток. Минимальные требования для завершения задания убить не менее трёх враждебных существ.

Награда: первое, возвращение в родовую локацию «Земля». Второе, вариативно. В зависимости от внесённого вклада.

Внимание: вы сохранили нейтралитет. Вы получили облегчённую задачу с более низкой наградой за выполнение.

Особенность задания: только для субъектов достигших третьего уровня или выше.

В моих руках появилась карта с помеченной областью. Она начиналась в паре километров отсюда и тянулась до самой реки. Не нужно быть гением чтобы понять, чего хочет система. Тут прослеживается прямая выгода для людского поселения. Вряд ли мир между шурдами и кушанами очень прочен. Сорвём постройку дороги, нанеся существенный урон живой силе и тогда люди получат достаточно времени для того, чтобы добраться до центра и… И что дальше? Этот момент уже менее понятен. Очевидно система что-то с этого получит, но что именно?

Поселение стало похоже на горящий дом для душевнобольных. Все кричат, носятся, там и тут вспыхивают конфликты. Кое-как удалось всех согнать к сцене. На ней уже стоят знакомые лица. Половина как минимум. Фей Тин, Гавел, Кирито, Шихуан-ди, Амрит, сильно поплохевший Гром. Не знаю, что с ним произошло, но выглядит сильно уставшим. Впрочем, мне плевать. Наверняка он, как и те, кто стоят рядом с ним подставил задницу правительству. Вот и приуныл поняв, что иметь теперь его будут все и постоянно.

Я много думал над тем, что произошло. По началу решил, что нам не повезло. Несчастные люди волей судьбы, затянутые в другой агрессивны мир. Но сейчас… сейчас стал сомневаться. Наоборот, нам дарован шанс. А эти придурки ради мимолётной выгоды — крупицы власти которую у них при первой возможности заберут — продали себя. Теперь ещё пытаются затянуть других за собой.

План их был выслушан и принят с большим воодушевлением. Если говорить вкратце, то он выглядит так. Первое: мы находим противника. Второе: мы его побеждаем. Без шуток. Таков их план.

— Ну что. Как поступим? — Колючка ткнула меня в бок.

— Выдвинемся в хвосте. За километр до обозначенной зоны свернём на север, обходя побоище по дуге.

— А дальше? Как ты намерен действовать?

— Зависит от ситуации. Победят люди, значит сократим поголовье отступающих. Победят шурды, значит тоже самое только уже с расслабившимися победителями проделаем.

— Не лучше ли держатся с остальными?

— Посмотри, что происходит. — Я качнул головой в сторону загомонившей толпы, начавшей яростно спорить. — Сейчас тут командир на командире. В прошлый раз, когда их было всего ничего ни о каком единстве речи не шло. Теперь, когда ясно проявились политические черты, каждый попытается подмять под себя другого, пытаясь получить косточку сверху. А анархистов, которые решили быть сами по себе, попытаются использовать как пушечное мясо. Оно тебе нужно?

— Не нужно… Всё же вчетвером, это будет трудновато провернуть. — Задумчиво произнесла Колючка.

— Вчетвером? — Удивлённо переспросил я.

— Ну да, или ты кого-то ещё нашёл?

— Я и ты. Больше никого.

— В смысле! А Прира и Уда?

— С Пирой я переговорил. Он уже нашёл себе место под крылышком у галлов. Он сам из Нарбонии, так что считай примкнул к землякам. А они в свою очередь состоят в «Тройственном Союзе» Старого Света.

— Какой ещё союз?! Мы мать его в другом мире.

— Посмотри на игрушки, которыми увешена часть вернувшихся. Сделаны по спецзаказам, из материалов, которые разрешит пронести система. У всех представителей старого света амуниция одинаковая как под копирку. На Земле знают про этот мир, про систему и про нас. Дабы увеличить своё влияние среди вернувшихся, они сохранили свои отношения касательно этого вопроса. Так что Нортумбрия, Гетланд, Галлия являются единым целым даже здесь. — По началу я погорячился, давая не лестный комментарий в сторону внешней разведки Гетлонда. Всё же на верху знают об этом мире и заинтересованы в нём. Пускай и до КША по уровню оснащения вернувших им далеко, но справедливости раде те четверо единственные кого я видел в механизированной-броне. С барак

— А Уда? Он то же не с нами?

— С чего бы ему к нам присоединятся? Он и другие анархисты выдвинутся за объединёнными группами. Нас с ним ничего не связывает.

— Лопнуть и сдохнуть. — Колючка зло пнула воздух.

Глава 3

С самого детства любимым занятием Фей Тина было слушать рассказы своего деда. Он был стар, практически выжил из ума, мало что помнил и ещё меньше понимал. Но дар рассказчика никуда не делся. Самыми любимыми историями Фей были про полководцев старых времён, которые верхом прорубались сквозь полчища врагов, ведя за собой солдат в сверкающих доспехах. Нередко дедушка рассказывал о том, как он лично участвовал в тех сражениях, несмотря на то, что события о которых он говорил были столетия назад, если конечно, они вообще происходили.

Однако ребёнку из небольшого городка было всё равно правда то или вымысел. Ведь когда дедушка совсем забывался, в его историях появлялся и сам Фей. И в эти моменты воображение уносило его на далёкие поля сражений, где он — герой, защищающий страну от полчищ степняков, или в ночи, с горсткой соратников, захватывающий целую крепость, или воин, врывающийся в гущу сражения и спасающий самого императора.

Годы шли, мальчик вырос, а его дедушка отправился к предкам, но его истории продолжали жить в памяти. Становясь старше он продолжал себя видеть воином. Уже не на острие атаки, но в качестве офицера, защищающего свою страну. Однако отца Фей мало заботило чего хочет сын. «Твоё место в жизни определяется твоим заработком»-говорил он.

Поэтому шестнадцатилетний Фей вместо военного училища отправился постигать премудрости профессии счетовода. По окончанию обучения, он осел в казначейской конторке своего городка. Где обретался год за годом, ненавидя свою судьбу и лишь временами возвращаясь к воспоминаниям о дедушке и его историях.

Время шло и постепенно Фей смерился, готовый так провести остаток жизни. Но некая система, выбрала его за неведомые заслуги, даровав своей милостью шанс.

— Проходите вас ожидают. — Секретарь в чёрном костюме с позолоченными пуговицами указал на массивную дверь.

Едва войдя в ярко освещенный кабинет, лишь немногим уступающий размерами полноценному залу, Фей глубоко поклонился, держа руки по швам.

Двенадцать человек: высокопоставленные военные, учёные, заместитель советника по государственный безопасности и представители императорского двора сейчас находятся здесь, громко переговариваются, шуршат бумагами, активно жестикулируют. Из столь достойных представителей Хань-ской империи, выбивался лишь один. Белокожий чужак, непонятно как оказавшийся здесь. Сидящий отдельно, он холодно неотрывно осматривал Фей Тина.

— Мы рассмотрели ваше прошение. — Начал негромко один из членов комиссии сидящей за полукруглым столом. Он был тучный, почтительного возраста, в пенсне. — То, что вы добровольно пошли на контакт с правительством, похвально. Ваши успехи за последние шесть недель отметили все инструктора. И среди других вернувшихся вы пользуетесь уважением. Но вот готовы ли вы к исполнению заданий государственной важности? У нас имеются более… — Говорящий сделал неопределённый жест рукой. — …более надёжные кандидаты, как и более лёгкие поручения, которые возможно больше подойдут именно вам. Почему вы считаете именно себя достойным занять место представителя и главы всех Хань по ту сторону Земли?

— Мой разум, как и моя жизнь принадлежит Великому Дракону. Я готов каждым вздохом прославлять нашу великую страну.

— Похвально, однако вы не ответили на вопрос. Какие преимущества вы имеете перед другими кандидатами?

— Я…

— Позвольте прервать вас. — Подал голос один из военных представителей. — Скажите, вы осознаете какова ваша главная задача?

— Представление Хань, разумеется.

— Чтобы представлять страну, нужно её понимать.

— Империя под предводительством Великого Дракона, цветёт аки священный лотос средь сорной травы! — Выпалил тысячекратно слышанную и лично повторённую фразу, Фей.

— Вы считаете понимать страну, это только гордится ей?

— Я не в праве давать такие определения.

— Тогда как вы можете осознавать нужды страны?

— У меня есть желание…

— Знаете, что необходимо знать превыше благ страны? — Грубо прервал Фея, военный. Не получив ответа, продолжил. — Её недостатки, слабости народа и отсутствующие добродетели людей, осуществляющих главенство. Можете ли вы назвать проблемы присущие нашей стране? Но помните где и кому это говорите.

Фей, умолк. Пауза длилась дольше чем необходимо. Кто-то из комиссии недовольно открыл какие-то бумаги.

— Вы… — Председатель в пенсне открыл рот, чтобы задать другой вопрос растерявшемуся кандидату, которыйпосле такого уже вряд ли получит желаемое место.

— В детстве мой дедушка рассказывал мне множество историй и одна из самых запоминающихся была история о «Нефритовой цапле». Она дарует исполнение любого желания, но отыскать её может только тот, у кого чистое сердце. В нашей стране есть история чистоты. Наступившие трудные времена не изменят этого. Однако нельзя отрицать и того, что в армии царят панические настроения, экономика умирает от яда заокеанских товаров, на востоке день за днем происходят провокации со стороны Непона, Ихэтуаньское восстание на севере, движение красных повязок на юге, коллаборационисты Цинь… при дворе. Проблема этого в нашей слабости? Нет. Она в безразличии! Вот проблема в наши дни. Всем всё равно. Неудивительно, что мы столкнулись с вымиранием. Мы забыли о нашей гордости, забыли о мече, который нужно применять против врагов. Но тут нужно задать вопрос — кто ответственен за разложение нашего общества? Непон? Цинь? … Они всего лишь ширма, пешки, куклы которыми управляют, дёргая за верёвочки. Кто есть и, кто всегда был: не приглашённым, нежданным и кто есть везде!.. Лаовайи…

Некоторые из комиссии покосились на сидящего отдельно чужака. А молчание было красноречивее любых слов, призывая Фей продолжать.

— В течении многих лет, я был как заключённый. Везде я видел лишь упадок, с уст моих знакомых раз за разом срывалась крамола. Моё сердце погрузилось в печаль, ведь я знал, что трудное время коснулось не только меня, но и всех вокруг. Из-за кого? Из-за кого пришли трудные времена на богатейшие земли жёлтой реки? Из-за кого Великий Дракон находится в печали, смотря на своих детей, погрязших в смуте? Из-за кого учения наших предков начали забывать? Мы знаем нашего врага. Он коварен, он хитёр, он невидим до своего подлого удара. — Фей умолк, обводя взглядом комиссию, которая начала обмениваться короткими, едва слышными фразами. На выдохе, уже медленнее, продолжил. — Каждый из сынов Великого Дракона стал невинной жертвой жадности, ненависти и лжи. И мы все так страдаем, но Хань, больше всех нас. — Пауза. — Поворотным часом моей жизни стал момент, когда с моих глаз сорвали повязки. Система, которая разрушила мой простой, понятный и очерченный стенами мир взамен дала силу и шанс. Шанс, помочь другим сбросить повязки, стать ступенькой для возвращения Хань на великий путь «Неба и Земли». Я жажду служить! Нет того, что меня остановит на пути исполнения долга. — Фей чуть склонил голову. Никто не пожелал его прервать. — Я знаю… слова вскоре будут забыты…но поступки, живут тысячи и тысячи лет!

— И как вы можете помочь вернутся империи на путь «Неба и Земли»? — Спросил лысый старик с седой бородкой в красном одеянии, более всех остальных расшитым золотом.

Кто-то из представителей императора заинтересовался, подумал Фей. Вновь наклонив голову чтобы сокрыть улыбку.

— Или Хань освободится от чужаков, или в ней не будет хань-цев. — Крамола, чистой воды вызвала не одобрительные и даже гневные шепотки. — Как бы прискорбно это не было, щупальца чужаков слишком сильно оплели нас. Здесь, в этом мире… Однако у нас, у империи, появился иной путь. Мир готовый упасть, как спелый вызревший плод, к ногам Великого Дракона. Доблестным хань-цам по ту сторону нужен лидер. Человек с виденьем, мужеством, готовый без колебаний выполнить любой приказ. И могущий превратить кости каждого, кто встанет на пути возвышения Хань, в прах! И он… — Фей сглотнул, на его лбу выступили крупные капли пота. — И он живет, живёт сегодня! И приведёт Хань к победе! И этот человек — я! — Фей сделал глубокий поклон, замерев в таком положении.

— Громкие слова. — Вновь заговорил военный. — Однако, место неудаче есть всегда…

— Если я должен провалится, я встану, но я не провалюсь. В этой битве есть всего два исхода: либо враги пройдут по нашим трупам, либо мы по их.

— У кого-нибудь будут вопросы? — Полноватый председатель протёр пенсне давая время всем подумать.

— У меня нет вопросов, однако хочу напомнить сколь важное задание будет возложено на него. В случае неудачи последствия ждут именно нас, как людей допустивших недостаточно компетентного человека. — Высказался более молодой представитель двора.

— В случаи провала, неудача коснётся всей империи и уже не будет иметь значения, кто в этом виноват. — Вернув пенсне на место ответил председатель. — Мы возлагаем на вас большие надежды Ли Гаожин. Надеюсь, вы не подведёте страну. О вашей задаче в качестве главы Хань на той стороне вам сообщит позже наш человек. Сейчас обсудим ваши обязанности и проведём церемониал принесения клятвы.

Едва Фей покинул дом народного совета, он без сил упал в парокар. Раньше о таком он мог только мечтать, а теперь у него даже собственный водитель есть. Правда сейчас ни удобное кожаное сидение, ни учтивое молчание водителя, ни тихий звериный рокот мотора, его не радуют. Кто бы мог подумать, что общение может так выматывать.

В окно постучался секретарь с надетыми белыми перчатками. Стоило Фей открыть дверь, как тот согнулся в поклоне, протягивая на вытянутых руках аккуратно сложенную записку.

— От кого? — Принимая послание, поинтересовался Фей.

— От одного из членов комиссии. Не ведаю от кого именно.

— Свободен. — Фей махнул рукой закрыв дверь.

«Сегодня в шесть, шёлковый павильон, озеро Лао Дао».

«Слава небу»-подумал Фей, откидываясь на сиденье. Боги наконец-то благоволят ему. Из нагрудного кармана выскользнули золотые часы, невольно заставив Фей Тина в очередной раз ими залюбоваться. Минутная стрелка неспешно пробежала четверть двенадцатого.

«Успею»-подумал Фей довольно прикрыв глаза.

— На пик Виктория, и поторопись.

— Да, господин.

Парокар с тихим вибрирующим гудением тронулся, описывая круг по брусчатке вокруг фонтана из белого и чёрного мрамора в виде тел двух взмывающих вверх драконов. Под распыляющимися каплями воды народный дворец ещё прекраснее. Уходящее небо здание из красного дерева от основания до пагод, покрытых синей черепицей, украшает изысканная резьба. Под позолоченными сводами в прохладных тенях укрылись статуи героев народа Хань. Крутые каменные лестницы от входа расходятся лепестками, чтобы внизу превратится во множество дорожек, ведущих в остальной комплекс монументального сооружения.

Довольно быстро отдельная трасса для избранных слилась с общим бурным потоком разномастного транспорта, который двигался по одной из множества кольцевых дорог, опоясывающих столицу империи Хань, Лоянь.

Парокар, ещё мгновение, назад ехавший по открытому пространству, нырнул в бесконечно длинный и такой же бесконечно высокий коридор одной из бесчисленных улиц города. Каждое, самое низкое зданий здесь насчитывало не меньше десятка этажей. Даже через одну из самых больших улиц по которой сейчас ехал Фей, было перекинуто несколько закрытых трубчатых мостов от одной промышленной башни к другой.

Их называют «кантао». Широкие эллипсы у основания представляют собой своеобразные цеха, в которых может производится всё что угодно, от картонных коробок до силовых установок дирижаблей. Каждая из башен индивидуальна, но всё же есть кое-что общее. По какой-то причине архитекторы избегают прямых углов, а балконы в верхней части строят в форме дисков.

Само собой, в них не производится продукция для массового потребителя. В первую очередь «кантао», это витрина предприятия, научного объединения, конгломерата. Выше в здании располагается биржа или банковский подряд, аффилированный с предприятием. Там же, как правило, находится проектный институт, отделы сбыта, юридические и информационные службы. Именно в одной из таких башен двадцать лет назад была придумана и изобретена лампочка, без которых сейчас немыслимо ни одно предприятие.

Не удобно? Может быть, но Хань очень неприхотливый народ и необходимость ставит выше личного комфорта. А чем выше и необычнее «контао», тем больше престижа у его владельца. Так из бетона, стекла и бесконечного множества труб появились эти башни.

Вплотную к ним, точно любовницы, обнимающие богатого клиента, обступили со всех сторон «конио». Они имеют самые различные формы: те же башни, монотонные строгие высотки, окрашенные в единый цвет с минимумом идеально выверенной, математически верной лепнины. Или же бесформенное, совершенно безумное, нагромождение отдельных прямоугольников, квадратов и многоугольников, никакого единого цвета ни единого похожего элемента.

«Конио» практически все соединены мостами и переходами, создавая над улицей земной, ещё и небесную. Порой переходов меж гигантами так много, что солнечный свет не достигает низин и там царит вечная ночь. Как раз в «конио» и живут обычные хань, точнее те, что имеют на это право и могут себе позволить. Много или мало таких — не известно. Последняя перепись проводилась во времена династии Цао, примерно сто пятьдесят лет назад, когда мир только начал вступать в эпоху пара, а об электричестве никто не знал. Тогда идея городов-башен казалась сказочной, но немыслимый поток денег от торговли с новорождённой конфедерацией за океаном, которую презирал и ненавидел Старый Свет запада, позволил решится на это. А в совсем недавнем прошлом замысел приобрёл нынешний вид. Из-за людей, которое всего за несколько лет увеличилось население крупных городов чутьли не в двое. Сбежавшее население империи Цинь, обеспечило необходимую рабочую силу. Бежали они из-за того, что верхушка поддалась влиянию Русланда, решив перестать быть империей и стать республикой. Объявив главными врагами империалистов, интеллигенцию, купцов, а вместе с этим цеха рабочих, которые не пожелали открывать свои двери неграмотным деревенским дуракам и отдавать управления в государственные руки.

Так сказочная идея начала воплощаться в жизнь. Сегодня в «конио» живут, учатся, ведут торговлю, работают во множестве мелких и средних артелях, миллионы и миллионы Хань. Мирный отдых вроде прогулок по парку или небольших садиков вынесен на террасы или на специальные площадки, охваченные стальными тисками. Некоторым удаётся вырастить настоящий джунгли с лианами, свисающими вниз на десятки метров и взбирающиеся на соседние здания.

В какой-то момент дорога ушла вверх и в просвет меж пестрящих вывесками зданий, ярко подсвеченных бесчисленным множеством бумажных фонариков Фей, заметил в дали уродливую кляксу, портящую вид столь величественного города. Район «ву-гоу». Неприятное напоминание о том, что к изысканным яствам слетаются всякие насекомые.

Таких районов не мало. Они расположены за чертой города. В них располагаются сырьевые производства, на которых не требуется квалифицированный персонал, скотобойни, работные дома, тюрьмы, свалки и бараки тех, кого почему-то по чудовищной ошибке, тоже называют, Хань. Такие районы, как каповый нарост на дереве, уродливые высасывающие силы и могущие погубить растение.

Города, не только столица, всеми возможными силами отгораживается от них, стараясь не замечать рассадники преступности, болезней и всевозможных пороков. А когда игнорировать их становится более невозможно, на помощь всем достойным Хань приходит, «шау тау ти»-означающий выжигающий скверну. Городские триады, с тайной (но не очень) подачи городских властей, раз в несколько лет сжигают трущобы. В такие дни народ ликует. В особенности обычные рабочие Хань, что не способны купить себе ни защиту триад, ни место поближе к небу, вынужденно живя у основания «контао» и «конио». Впрочем, многие обитают там сознательно, не смотря на неудобства.

Дорога некоторое время шла на ровне с пневмо путями, по которым на немыслимой скорости пронеслась пассажирская колба, состоящая наполовину из голубоватого стекла, а спереди и сзади, где находятся кабины машинистов, закрытая обтекаемыми носами с пятью лепестковыми углублениями вдоль всего радиуса, чьи края немного выступали за край самой кабины.

Фей едва успел проводить её глазами, как парокар опустился в земную часть города, освещённую сотнями газовых фонарей. Собственно, как раз сейчас во всей красе видна причина, по которой некоторые Хань выбирают темноту и тесноту земного города, вместо света и простора небесной его части. Праздник. Он здесь царит весь год, не угасая ни на секунду. Чувство, что здесь царит нескончаемое торжество, заставляющее даже самого неэмоционального человека с интересом рассматривать всё вокруг.

Вглядываться в огромные сделанные под старину бамбуковые вывески, бесчисленное множество ресторанчиков, в которых найдётся чем удивить даже самого пресыщенного клиента. Прислушиваться к крикам уличных торговцев и зазывал, одетых в традиционные наряды танчжуан с белыми повязками на головах. Заворожённо наблюдать за лицедеями уличных театров сицюй. Старятся вытянуть шею заглядывая как можно дальше в очередной переулок, в котором расположился один из множества рынков, где можно купить всё что душе угодно, даже если душа весьма черна. В окнах первых этажей то и дело можно приметить диковинные изделия местных умельцев, творящих прямо здесь на глазах всех желающих. Для тех, кто желает оставить себе что-нибудь на память об этом месте, но не приемлет материализм прямо на улицах работают «Ци Шен»-мастера традиционных ханьских татуировок.

В особенности приятно, что здесь нет ни одного попрошайки, пьяницы или любителя вдохнуть выжигающий лёгкие и сушащий разум дым опия. Так же тут можно не беспокоиться за свой карман, если не считать ловких торговцев, что и у голого найдут, что выманить. Ни карманников, ни жуликов, предлагающих перекинутся в картишки, тут нет. Всех их, либо жрут, либо подминают под себя триады.

Само собой, преступность, притоны и места в которые лучше не соваться, тут имеются в великом множестве. Однако они скрыты от любопытных глаз, а триады следуя негласным правилам, не позволяют всякой швали распугивать горожан, охотно оставляющих здесь свои деньги, не редко последние.

В какой-то момент триады срослись с государством, а некоторые говорят, что и с имперским двором. Так что можно сказать, что защита улиц от мелкой преступности не жадность, а их обязанность. «Не можешь победить, возглавь»-власть предержащие это и сделали.

Праздничная ночь посреди дня с её гвалтом и нескончаемым потоком людей исчезла точно так же, как и шести полосная дорога, разделённая бортиками и транспортом, двигающимся вместе с ними в едином потоке. Солнечный свет вернул Фейя из размышлений о городе, которые его накрывали каждый раз при виде окружающего великолепия.

Сейчас парокар сбросив скорость выкатил в своеобразную буферную зону, где расположились финансовые кварталы. Именно здесь делаются деньги: фондовая биржа, банки, суды, ювелирные мастерские, агентства по торговле недвижимостью, торговые отделения иностранных компаний, а также прилегающие к исторической части города элитные гостиницы с видом на озеро Лао Дао. Несмотря на то, что денежные кварталы занимают солидную часть города, пронизывая его полумесяцем. Путьпо прямой занял всего десять минут, пока дорогу не преградили ворота высотой в три этажа, отгораживающие проезд в святая святых Лоянь. Его сердце — центральный город, раскинувшийся подле дворца императора.

Парокар свернул на закрытую дорогу одной из улиц центрального города, носящей, как и её соседки имя одного из императоров. Небо здесь ничего не закрывает, улицы столь широки, что на них можно посадить дирижабль, а от домов веет строгой стариной. Словно сердце одного из крупнейших городов мира так и не тронула техническая революция.

По проезжей части неспешно движутся редкие дилижансы, запряжённые лошадьми, тянущими искусно сделанные повозки с гербовыми знаками. Рядом с тротуаром в тёмно-серых халатах, с длинными косами, склонив головы и сложив руки на животе смиренно стоят, молча и не шевелясь рикши, ожидая пока уставший от дел господин соизволит воспользоваться их услугами.

Объезжая кольцевую дорогу со статуей Гуань Юй, устремившим свой умудрённый взор на город, тянущийся к небу. Позади статуи разбит дивный парк, по которому прогуливаются цапли, а под множеством небольших мостиков пробегают ручьи, падающие с рукотворных водопадов. Над озёрцами, образованными ими, к самой воде склонились плачущие ивы. Посреди этого умиротворяющего великолепия медленно двигался паланкин, поддерживаемый десятком слуг. По вышивке на одежде носильщиков можно легко понять, что это на прогулку вышел кто-то из представителей двора.

Фей находился далеко, из-за закрытого окна движущегося парокара его не было видно. Более того, даже педантичный к самым мелким деталям дворцовый этикет не мог его к этому обязать, но Фей всё же поклонился, сложив ладони над головой.

Поднимаясь на пик «Виктория» по дороге, скрытой за деревьями, в просветы с высоты сотни метров открылся отличный вид на старый город. Практически все дома выполнены в одном стиле сыхэюань, но каждый по-своему прекрасен. Чивэнь на конце коньков крыши притягивают внимания, чихэнь на стыках скатов заставляют восхитится работой каждого резчика по камню, даже пушоу такая мелкая деталь сделана с великой филигранностью подчёркивающую достаток хозяина. А про рукотворные садики на задних дворах и говорить нечего, о каждом книгу можно написать.

Фей отвернулся от окна. Представив, как по завершению нескольких заданий, император дарует ему благородный патент, и он сможет купить себе здесь дом. Станет уважаемым человеком, а его наследники будут грызть друг другу глотки, чтобы он завещал его одному из них, а других оставил ни с чем. Для этого нужны наследники. И много. Впрочем, за этим дело не встанет. Фей улыбнулся почувствовав, как парокар затормозил. Дверь открылась, водитель склонившись доложил.

— Господин, мы прибыли. Пик «Виктория», жасминовые апартаменты.

— Можешь сходить поесть, я буду часа через два. — Милостиво дозволил Фей Тин, не особо задумываясь откуда у водителя деньги на обед в одном из самых дорогих мест в столице, где стакан воды стоит, как целая бочка.

Двери перед Фей распахнули глубоко склонившиеся слуги. Роскошь в этом месте чувствовалась во всём. Фея немного коробило то что самое красивое место столицы застроено зданиями в западном стиле. Пускай в них и есть что-то возвышенное. Но что его несказанно возмущало, так это то, что весь пик лишь номинально принадлежит империи, а по факту отдан чужеземцам в аренду на девяносто девять лет. При этом многие состоятельные граждане Хань нискольконе стесняясь приобретают здесь апартаменты. И вот этого Фей уже не в состоянии понять, ибо как можно поддерживать колонистов, запускающих свои щупальца в сердце древнейшей и величайшей империи.

Разгораемое возмущение прервал слуга, приглашающий пройти к госпоже. Фей моментально забыл о наглости колонистов. Одёрнув костюм, он провёл гребнем, изъятым из нагрудного кармана по чёрным волосам, следуя за провожатым.

Лифт с тихим звоном доставил изнывающего от нетерпения Фей на самый верхний этаж. Слуга довёл его до резных белых дверей, тихо постучал и, получив разрешение войти, моментально скрылся в коридоре, позволяя господам остаться наедине.

— Я думала ты сегодня не придёшь, мой тигр. — Улыбнулась лежащая на софе возле окна с видом на город, девушка, одетая в шелковое платье ципао нежно-розового цвета с вышивкой в виде лотосов.

— Твои слова меня ранят, Сяоюань. Как только уладил дела государственной важности, незамедлительно направился к тебе.

— Не очень и важные дела были, раз так быстро справился. Мог бы ими и поступится ради меня. — Девушка отвернулось, смотря в окно.

— Каюсь, и готов загладить свою вину. — Фей извлёк бархатную коробочку, приблизившись к девушке. Внутри оказалось колье со множеством нефритов.

— Ооо, мой тигр, оно великолепно! — Девушка моментально забыла обиду, примеряя украшение на белой шее, чуть оголяя ключицу. — Тогда поведай мне о том, чем ты был занят.

— Увы. Не могу. Государственная тайна. Я поклялся самому императору, что никто не узнает сути дела.

— Ооо, мой тигр, видел самого солнцеликого?! — Улыбнулась Сяоюань, смотря на Фей своими пронзительными карими глазами. На выбеленном пудрой лице и подведённые чёрной тушью, они казались невероятно большими, отчего Фей тонул в них.

— Нет, но его портрет в доме народного совета приравнен к личной встрече.

— Охх, как жаль. Но я бы была рада увидеть и портрет солнцеликого, освящённый в храме Майцзишань. — Девушка потянула вверх подол платья демонстрируя лодыжку.

— Как только завершится моя миссия, там наверняка будет праздник… — Присевшего возле софы Фея, который все больше поднимал подол, остановила тоненькая ручка. — …само собой в честь моего успеха на службе императора. — Девушка убрала руку, хихикнув от щекотливого поцелуя в бедро.

— Полагаю, в чём она заключается, ты тоже не можешь поведать, мой тигр.

— Государственная тайна. — Ответил Фей продолжая покрывать поцелуями бедро Сяоюань, пока не был остановлен упёршейся в грудь ножкой, с плотно перевязанной крохотной ступнёй.

— Ахх, ты слишком самоуверен, мой тигр! Я не сомневаюсь в твоём уме и силе, но поручение императора, о котором нельзя говорить не может быть лёгким. Не торопишь ли ты события, говоря об успехе?

Фей помедлил с ответом, с восхищением взирая на перетянутую крохотную ножку. В культуре хань, маленькая стопа символ благородства и истинной женственности. Фей чтит культуру своей родины и не может не восхищаться столь прекрасным чань-су.

— Успех уже предрешён. Провал невозможен. Воля императора будет исполнена, а мое возвышение неизбежно. — Твёрдо сказал Фей Тин, поднимаясь и опрокидывая на спину Сяоюань, прерывая её следующую фразу поцелуем.

Само собой, у Фей и Сяоюань не может быть будущего. Она так называемая «фон-ти», что переводится, как жена ветра. Западные колонисты по своему невежеству считают, что это что-то сравни куртизанкам, но нет. Фон-ти — это специально отобранные и выращенные девушки, которым было суждено стать наложницами, но по воле судьбы им это не удалось и им дозволили самим выбирать мужчин, с одним условием. Им запрещается выходить за муж, об их статусе и запрете говорит замысловатая татуировка, обвивающая шею. Однако постоянные отношения иметь никто не запрещает. Такие девушки стараются стать любовницами благородных господ или же просто состоятельных людей. И стараются они это сделать до того, как их девичья красота начнёт увидать.

Сяоюань в этом плане не везло. За её жизнь уже было трое любовников, но ни одного из них она удержать так и не смогла. По меркам фон-ти, она вот-вот подойдёт к границе «хон», что означает постоянство и подразумевает наличие одного постоянного мужчины уже навсегда, который будет содержать свою «жену ветра» до момента, пока в её волосах не появится серебро.

Но чтобы её статус был признан, мужчине, пожелавшему взять её, необходимо появится с ней в компании благородных господ. Так как фон-ти, это исключительна привилегия вельмож, обычаи не позволят мужчине в дальнейшем оставить её или же взять другую фон-ти. Если же он так поступит, то его честь будет подорвана, а уважаемые люди не станут иметь с ним дел. О таких мужчинах говорят: — «Если он не в состоянии сохранить верность мимолётному дуновению ветра, то как ему можно доверить держать меч».

Сяоюань по началу презирала Фей Тина, встретив его два месяца назад на званном ужине. Звать никак, в карманах кроме пустоты ничего нет, к тому же ещё и прибыл откуда-то из провинции, будучи рождённым от подлого сословья. Когда его представили, ей она посчитала это попыткой оскорбления со стороны её конкуренток, таких же как она фон-ти. Если бы не человек представлявший его. Тот был из внешнего круга императорских слуг, а такие абы с кем водится не станут.

По началу Фей у неё вызывал лишь отвращение нескладной речью, незнанием этикета благородных представителей хань. В особенности её коробило от того, что он закатывал шёлковые рукава фурисодэ, как какой-то черноногий. Это была последняя капля и Сяоюань, решила: — «Ни за что! Пусть этот чурбан катится в ту дыру откуда приехал!». Она демонстративно не отвечала на его письма, была скупа на благодарности, когда от него приходил очередной подарок, а на приёмах прикрывалась от него веером.

Но он не отступал, подарки становились всё дороже и изысканнее, а когда он предложил ей переехать на пик «Виктория» в апартаменты, которые она сама выберет при этом, взяв все расходы на себя. Девушка решила дать ему за собой поухаживать, пока не найдёт более достойную партию.

Деревенщина решил, что это победа и попытался затащить её в постель сразу после переезда. За что и получил хлёсткую пощёчину. После он пропал на несколько дней. Пока к ней уже под ночь не заявился тот слуга, что представлял Фей Тина в первую встречу и предложил то, от чего она не смогла отказаться. Содержание двора в обмен на уступчивость в любовных делах, ну и слежка за деревенским увальнем с докладами обо всём. От такого не отказываются, да и Фей поняв свою ошибку стал активнее присылать различные дары. И вот после этого страсть наконец-то вспыхнула.

Фей Тин в свою же очередь был просто на просто очарован, как мальчишка, несмотря на то, что на горизонте показался пятый десяток. Он никогда в своей жизни не видел столь обворожительных девушек. А когда он узнал кто она и понял, что сословная разница не преграда, решил завоевать её. Позволив стать первой ступенькой к восхождению в богему столичных хань.

Ни наличие у него жены, ни двух дочерей его не смущало. Более того, он всерьёз думал об убийстве супруги, навязанной ему по молодости его отцом. Так как в империи Хань понятия "развод" — нет. Единственный способ расторгнуть брак — это смерть одного из супругов. Но он оставил эту идею. Оставил там же где и всю свою прошлую жизнь. В ненавистной мелкой провинции, где он был счетоводом заштатной конторки. Откуда он уже и не мечтал выбраться, начав ощущать первые дуновения старости. Если бы не система, то…, впрочем, уже неважно. Теперь, всё изменилось.

Фей извлёк часы из небрежно брошенной наземь жилетки. Без четверти пять, пора бы выходить. Аккуратно сняв со своего плеча руку Сяоюань, он подошёл к гардеробу за оставленной, как раз на такой случай одеждой.

— Уже уходишь? — Девушка потянулась переворачиваясь набок, даже не стараясь прикрыться.

— Дела.

— Государственной важности, полагаю?

— Теперь у меня только такие.

— Ммм, жаль… Мне будет одиноко на сегодняшнем приёме без тебя. У достопочтенного Дао Идо племянница выходит замуж за одного очень талантливого ювелира. Супруг будет демонстрировать свои поделки, которые можно купить за почти символическую сумму.

— Не уж то тебе мало украшений? — Поинтересовался Фей, из-за ширмы, остановив свой выбор на тёмно-зелёном костюме с белой оторочкой на горжете и рукавах.

— Ювелиры не только украшениями занимаются, но и гравировкой на оружии, созданием портретов на благородном металле, даже механическими игрушками. Я слышала младшему сыну императора подарили такую, золотого соловья. Он не только поёт, а ещё расправляет крылья и чистит перья, точно, как живой.

— Удивительно. — Заключил Фей, облачившись и выходя к девушке. — Как я тебе?

— Ты неотразим, мой тигр. Эхх, всё же жаль, что я не смогу блистать вместе с тобой.

— Ты с этим и так прекрасно справляешься. Всё. Я пошёл, вернусь…

— …как закончишь важные дела. Я поняла тебя. Удачи. — Уже не смотря в сторону Фей Тина, Сяоюань подводила глаза тушью, сидя напротив большого зеркала.

Выйдя на улицу улыбка с лица Фей начала сползать. Парокар стоял на месте, а вот водителя нигде не было видно. Вновь достав часы, сначала прислушался к ним, не кончился ли завод, а затем открыл. Ровно пять. Прошло не два, а целых три часа.

— Где носит этого олуха?!

Водитель появился через несколько минут на бегу отдёргивая сюртук. Фей внимательно выслушал водителя, который отходил по нужде. Но того это не спасло от нескольких увесистых ударов тростью. Теперь двигаясь к месту встречи, Фей смотрел в зеркало заднего вида в котором отражалось лицо водителя с ярко синим синяком на скуле. Это раздражало Фея, а ещё создавало плохой имидж нанимателя. «Сегодня же по возвращению, уволю его»-подумал Фей. По прибытию на место дверь он открыл сам, приказав водителю сидеть на месте и не под каким предлогам не покидать салон.

— Добро пожаловать на озеро Лао Дао. Прошу за мной господин Фей Тин, вас уже ожидают. — Метрдотель лично вышел встретить гостя. Склонившись приветствуя его.

Проведя Фея до огромного зала в традиционном стиле, метрдотель вышел кланяясь. В таком огромном помещении могла разместится не одна сотня гостей, но сейчас здесь был всего один человек. Он сидел спиной ко входу, на балконе, который выходил прямо на лазурное озеро Лао Дао, над которым уже начала собираться вечерняя дымка. Фей подошёл к человеку приветствуя того почтительным поклоном.

— Не стоит, присаживайтесь господин Ли Гаожин.

Фей ещё раз благодарно поклонившись отодвинул стул напротив собеседника. И замер в нелепой позе в полуприсяде, оперившись рукой на спинку, когда увидел лицо собеседника. Это тот иностранец, что присутствовал сегодня в доме народного совета на его встрече с комиссией.

— Вы… — Всё, что сумел выдать Фей. Сначала растерянный, а потом злой.

— Моё имя Григорий Распутин, я второй посол Русланда в великой империи Хань. Приятно познакомится.

— Прошу прощения… кмхх-кххмм, но думаю нам не о чем говорить. — Только этого ещё не хватало. Если о нашей встрече доложат, то моему будущему конец! Кроме как попытка предательства, данную встречу нельзя толковать. Нужно было сразу на входе трясти встречающего на счёт того, кто меня здесь ждёт. Вот же…

— Господин Ли, сядьте, выпейте чаю с ванилью и апельсином, всё как вы любите. И не стоит так нервничать. Наша встреча вполне официальная, можно сказать дипломатическая.

— Я отрёкся от своего прежнего имени.

— Как скажете господин Фей Тин. Все же присядьте для начала. В ногах правды нет. И прочтите вот это. — На стол легла теснённая бумага с печатями Хань.

Пробежав по написанному, Фей всё же опустился на стул. Письмо заверено дворцовыми секретарями и печатью неофициально дипломатической встречи представителя Русланда и Хань.

— Для чего вы меня позвали? — Фей успокоился, убрав письмо в карман пиджака, но неприятное чувство никуда не делось.

— Выпить чаю, провести светскую беседу, полюбоваться закатом. Думаю, можно начать с этого.

— Господин Распутин, я не расположен вести с вами светские беседы и любоваться закатом.

— От чего же? Ваша сегодняшняя речь перед комиссией меня впечатлила. Вы яро продемонстрировали свой патриотичный дух. Видя и слыша такую пылкую речь, я был бы последним глупцом, попытавшись склонить вас к измене родины. Вижу мои слова вас не убеждают. Что ж, тогда давайте перейдём к официальной части. — Распутин оставил кружку, сложив руки на столе. — Полагаю вы не в курсе, что сейчас происходит при императорском дворце.

— В услужении Великого Дракона множество достойных и умудрённых мужей. Так что, это не моего ума дело.

— На счёт мудрости, ровно, как и их достоинства, я бы поспорил.

— Я не потерплю оскорбления благородных Хань! — Привстал из-за стола закипающий Фей Тин.

— Вам нравится вид на озеро? — Распутин откинулся на спинку, смотря на бликующую гладь воды. — Это простой вопрос. В нём нет подвоха.

— Да. Вид прекрасный. — Посмотрев в ту же сторону, чуть спокойнее не понимающе произнёс Фей.

— Жалко, наверное, отдавать такую красоту колонистам, лишая ханьцев столь прекрасного вида.

— О чем вы?

— Я не из праздного любопытства спросил знаете ли Вы, о происходящем при дворе. Хань нуждаются, в достойных людях вроде вас.

Фей честолюбив, но отнюдь не глуп. Как и любому честолюбцу ему приятна лесть, однако её явно недостаточно, чтобы затуманить ему разум. Он остался холоден к сказанным словам.

— Ваш император велик, в этом нет не каких сомнений, но возраст… Увы, старость не щадит никого. — Распутин с искренним сожалением покачал головой. — А значит, большую часть ноши правителя он перекладывает на приближённых, лишь поддерживая или не поддерживая уже принятые ими решения. Мне это не приятно говорить, но Великий Дракон сейчас больше озабочен своим посмертием и размышлениями кому из восьмидесяти двух сыновей передать власть. Менее заботясь о благополучии империи. Вверив эту обязанность советникам, приближённым и придворным евнухам. Которые в свою очередь заботятся более о своём кармане, нежели о стране. Двор наводнили чужестранцы, щедро насыпающие монеты в жадные лапы тех, кто только рад отдать колонистам кусок Ханьской земли пожирнее.

— Если Вы пытаетесь убедить меня в том, что вас заботит судьба Хань, то зря. Вы такой же чужеземец как, и Галлы, и Нортунбрийцы, и Американцы. Русланд лишь один из.

— Ошибаетесь. Русланду не нужны колонии. У моей страны земель в достатке. Увеличение территории лишь создаст ненужные проблемы. — Русландец тяжело вздохнул, вновь смотря на воду. — Наслаждайтесь видом, господин Фей. Ведь вскоре вы, как и все хань будите лишены этой возможности.

— Объяснитесь. — Фею послышалась угроза в словах. Он коснулся пальцами прислонённой к столешнице трости со скрытым в ней клинком. Почувствовав холод металла навершия в виде оскаленной тигриной головы, Фей успокоил бушующие чувства.

— Вас не удивило, что в столь прекрасном месте в час встреч и свиданий, нет ни одного посетителя?

— С чего бы? Вы арендовали всё заведение для беседы со мной. Устроив нашу встречу.

— Я?! — Распутин коротко рассмеялся. — Простите господин Фей, но вынужден вас разочаровать. Я не стеснён в средствах. Однако мне бы было крайне трудно объяснить партии с какой целью, было потрачено целое состояние на аренду самого элитного места в вашей столице. Нашу беседу мы могли провести в более скромной обстановке. Но мне очень нравится здешний вид. Поэтому я попросил сделать исключение нового владельца и пустить сюда меня и вас в последний день перед реставрацией. Хотя у меня на родине подобное называется сносом.

— Это место решили снести? — Фей потерял нить разговора, обведя взглядом безупречно выполненное строение.

— Да. Новый владелиц желает видеть здесь западные здания. Уж не знаю, что он хочет построить, но знаю точно само озеро и окрестности будут отныне являться территорией Нортумбрии и вход хань будет строго воспрещён.

— Я вам не верю! Озеро Лао Дао священное место, в нём омывался первый император Хань, после того как отразил нашествие северных варваров и здесь же он произнёс свои семь клятв «Неба» о том, что он и его потомки будут едины с землёй и людьми, живущими на ней.

— Ваше право. Прочтёте о передаче земель в газетах через неделю, постфактум. Я лишь сообщаю вам о решении, которое не просто принято и одобрено при дворе, но и улажено по всем правилам. Соответствующие документы уже подписаны, а плата, само собой, передана.

Фею очень хотелось плюнуть в лицо собеседнику. Но что-то внутри говорило, что тот не врёт и всё сказанное правда.

— Допустим. Это несомненно печальная весть. Больно подобное слышать. Однако, я всё ещё не понимаю, зачем вы меня позвали?

— Передача озера неприятная весть, но отнюдь не столь опасная. — Словно не услышав вопроса продолжил русландец. — Рудники у подножья Тайшань, порт Окуясу, долина Нан и Тоак на которых теперь будут разбиты опиумные поля, конечно же монополия на торговлю тем самым опиям, крупные государственные компании в том числе и ханьская железная дорога. Это более существенные утраты вашей империи и далеко не единственные. Сколько пройдёт времени, прежде чем придворные корыстолюбцы решат продать сандаловый трон?

— Да, как вы смеете!!! — Фей не выдержал упоминания в суе священной реликвии. — Быть может всё что вы говорите, чистая правда без капли лжи! В чём я не уверен. Но! Не нужно думать, что я поверю, что Русланд друг Хань и не имеет за собой корыстного интереса!

— Как уже было сказано, Русланд не интересуют земли. Зато интересуют союзники. Цинь стали нашими друзьями и избавилась от колониальных паразитов на своей земле. Не смотря на ряд бедствий, постигших их страну, сейчас они процветают, практически догнав по развитию Хань в котором не было никаких потрясений уже два десятилетия. Разве это не странно?

— Цинь лишились своей души, отринув учение предков!

— От чего же? Цинь по-прежнему империя, династия не прервалась, религиозные культы не забыты, святыни не поруганы, народ процветает. Где же тут потеря души?

— Ваши идеи подходят только вам. Хань чужда ваше виденье мира. «В основу мировоззрения кладутся не религиозно-мистические или идеалистические выводы, а выводы современного естествознания». «Новая задача — не ограничиваться объяснением мира, а выбрать методологию его преобразования, в первую очередь — преобразования общества на основе сознательной революционной деятельности» — продекламировал Фей. — Я знаком с положениями вашей страны, принятыми после революции. Я не в праве решать судьбу империи, но, по моему мнению, Хань с вами не по пути.

— Путь. Кто говорит о пути? Русланду нужны друзья, а не марионетки, в которых обращают вашу страну колонисты. Мы предлагаем направление. Принимать его или нет, как и выбирать какой дорогой вы пойдете — ваш выбор.

Фей долго смотрел в глаза русланцу. Тот спокойно смотрел в ответ, не отведя взгляда. В конце концов Фей не выдержал.

— Допустим.

— Русланд желает всем сердцем помочь Хань, но наши позиции при дворе крайне слабы. Однако всё же есть те, кто всё ещё желает лучшего будущего Хань. При их поддержке мы совместно разработали план, который позволит нашим странам возвысится над остальным миром. И в этом плане… — Распутин улыбнулся. — … Вы товарищ Фей Тин занимаете центральное место.

— Я? Но… Но… Не понимаю…

— Ваша кандидатура полностью удовлетворила комиссию. Как и меня. Наша с вами встреча знак дружбы двух государств. Ибо достопочтенные представители Хань предоставили мне честь ввести вас в курс дела.

— Тогда я готов. — Фей тяжело сглотнул ставшей вязкой слюну.

— Вы нанесёте сокрушительный удар по империям Старого Света по ту сторону.

— Но, как?!

— Просто. — Русландец всё же налил чай Фею, протянув тому кружку. — Вы убьёте всех вернувшихся.

Фей выронил принятую чашку чудом не облившись. Звенящие по полу осколки единственное, что было слышно в грабовой тишине.

— Я готов на что угодно ради своей страны. — Хрипло произнёс Фей. — Но это не в моих силах.

— О силе не беспокойтесь. Вам её предоставят. Во-первых, человек по прозвищу Губернатор всецело поддержит вас, как и ныне занявшая высокое положение в селении женщина по имени Евдокия. Вы же встречались с ней.

— Да. Можно сказать, сражались плечом к плечу против шурдав.

— Во-вторых, все Хань и все Русландцы, за исключением небольшой группы, будут под вашим подчинением. Из них уже сформированы достаточно сработанные команды. Все эти факторы позволят вам без труда занять авторитетную позицию среди разрозненных вернувшихся.

— Ведь империи Старого Света тоже пошлют свои группы.

— Пошлют, но у них не будет поддержки селян. Поэтому у них будет два варианта. Уйти из селения на самостоятельное выполнение задания, тем самым став изгоями среди селян или же пойти с вернувшимися в составе единого отряда. Которым будете командовать вы.

— Подождите. Если система выдаст задание, которое проще выполнить в одиночку или в составе небольшой группы? Да и куда мне вести людей, чтобы… — Фей замялся, не желая говорить слово «убить».

— Чтобы выполнить свой долг. — Помог Распутин в формулировке.

— Именно.

— По данным главы селения, ещё до основания постоянного посёлка, местные аборигены были крайне враждебно настроены. Однако, их враждебность становилась активнее, как только система давала задание, связанное с центром города. Уже в предпоследний «прилив» подобные задания не поступали. Но по артефактам, найденным вблизи центра и активности аномалий, можно судить о наличии чего-то крайне важного не только для местных, но и для системы. Давно стало ясно, что система разумна, во всяком случае способность к анализу и выводам у неё присутствует. При новых вводных, ответные действия аборигенов неизбежны, как и формирование соответствующего задания со стороны системы. — Распутин остановил взмахом руки открывшего было рот Фей Тина. — Знаю, что вы хотите сказать. Что опираться на предположения неразумно. — Фей кивнул. — Это не предположение, а факт. Женщина, о которой я говорил ранее, смогла вступить в контакт с… — Русландец сбился, не очень желая произносить антинаучное слово. — …с одним из богов того мира. Он находится в более тесной связи с системой и имеет некоторые знания о её намерениях.

— Господин Распутин, боги того мира вполне разумны и имеют свои цели. Стоит ли доверять словам одного из них, которые нет возможности проверить, к тому же переданные через третье лицо.

— Конечно, нет. Но в данном случае — это существо ясно обозначило свои намеренья. Не стану, пожалуй, вас ими загружать. Касательно Евдокии, в её словах не стоит сомневаться. — Фею показалось, что последнее предложение русландец произнёс со стеклянным взглядом.

— Значит вы хотите, чтобы я собрал под своим руководствам людей и направил их на схватку с шурдами.

— Нет. Вы должны собрать под своим руководством людей и направить их в схватку, из которой они не должны выбраться. Всех, кто уцелеет — добьёте. На Землю никто кроме вас не должен вернутся.

— Что стоит за умерщвлением всех этих людей?

— Благо наших стран и ослабление наших же противников. Больше вам знать не следует. Фей вы готовы исполнить свой долг перед империей?

Фей вскинул голову твёрдо смотря на собеседника.

— Я слеп к страданиям врагов. Я глух к их мольбам. Я нем в робости. Я не ощущаю веса клинка в своих руках. Я не ведаю груза вины на сердце. Воля императора — моя воля. Я исполню свой долг без колебания! И смерть я приму с улыбкой, не отступив от цели!

— Достойно. Но вы нужны своей империи живым. Поэтому, теперь настало время вам усилится, расширив свои возможности, как отмеченного системой.

— Что Вы имеете ввиду?

— Лишь то что, я сказал. Мы передадим вам способность другого вернувшегося. Она может оказаться крайне полезной в вашей миссии.

— Как?

— Поясню чуть позже. Нам уже пора. У вас будет всего неделя на её освоение. Нужно поторопится. — Распутин встал из-за стола, направившись к выходу.

— Куда мы направляемся?

— В исследовательский военный комплекс Цао Цао.

Интерлюдия 2

— Да. Вас понял. Будет исполнено. — Капитан повесил трубку коммуникатора поворачиваясь к лейтенанту. — Сообщи чжунсао Джао, что мы готовы передать заключённого под их ответственность. Товарищ Распутин уже направляется сюда с рипициентом. И уточни, выполнили ли они все указания по подготовке помещения к содержанию «этого». — Капитан качнул головой в сторону.

— Будет исполнено. Разрешите идти?

— Иди.

Чжунсао Джао находился в первом транспортном подземном ангаре. Обычно забитый до отказа, сейчас ангар был практически пуст. Кроме двух толстостенных грузовых контейнеров, соединённых между собой двухметровым переходом, снабжённым сразу тремя гермодверями и полусотни солдат, по большей части русланских, тут ничего нет. Стулья и те были убраны, а персоналу строжайше запрещалось ставить на пол или прислонять к стенам какие-либо предметы.

Вот и сейчас Джао наблюдал картину как русландский офицер распинал солдата за то, что тот присел рядом со стеной завязать шнурок. «Параноики»-подумал Джао, переводя взгляд на контейнеры.

Когда он в первый раз их увидел, то подумал, что внутри монструозное чудовище, прибывшее из другого мира. До этого он уже был наслышан о вернувшихся, и кто знает, что могло пролезть ещё на Землю. Стоило ему взглянуть в перископ на пленённого, как он непонимающе отпрянул. Протерев глаза, взглянул вновь. Всё было по-прежнему. Внутри находился обычный человек полностью обнажённый, европеоидной внешности, крупный, высокий, со светлыми коротко остриженными волосами и небольшой татуировкой на груди. Кроме него не было ничего.

Еда ему выдавалась дважды в день из механизма вмонтированного в стену контейнера. Когда приходило время кормёжки, из отверстия по желобу из прозрачного резервуара подавалась кашеобразная субстанция. Никаких столовых приборов не предусмотрено, даже трубочка, позволившая бы потреблять пищу не запрокидывая голову, отсутствовала. Вода выдавалась таким же образом, тоже из полностью прозрачного резервуара. Внешних способов пополнения еды и воды не было.

Вентиляция так же отсутствовала. Каждые три часа звучал сигнал, требующий от заключенного перейти в соседний контейнер. Сначала открывалась дверь первого отсека, после того как заключенный попадал в коридор, она за ним закрывалась. Потом открывалась вторая дверь, заключённый переходил во вторую часть коридора и только потом он оказывался в соседнем контейнере наполненным воздухам. Накачка его происходила через одно единственное отверстие, которое имело сразу четыре, толщиной с ладонь, гермозадвижки. Круглосуточно за ним наблюдало двое солдат, неотрывно смотрящих в перископы. В контейнерах отсутствовал также туалет, из-за чего нужду он справлял в углу.

Джао было не дозволено знать о возможностях заключённого. Однако он не удержался от вопроса, поинтересовавшись: — «Почему нельзя прибрать камеру, пока пленник находится в соседнем отсеке». «Исключено протоколом безопасности»-сухо, без всяких пояснений, ответил ему ответственный за содержание русландский капитан.

Джао поморщился. Капитан был его личной головной болью. Страданье ему приносило то, что он с этим ничего не мог сделать. Когда на подведомственную ему территорию прибыл столь важный груз, Чжунсао сразу решил наладить контакт с сопровождавшим офицером, проявив всё ханьское гостеприимство. К тому же это был приказ сверху, требующий наладить дружеское общение. Джао пригласил капитана к себе в имение, где были готовы изысканные явстваи женщины, на всё согласные. Однако он получил отказ. Оскорбление, причём явное, возмутило Джао. Но долг обязывал его стерпеть и попытаться ещё раз.

Капитан был приглашён повторно, только уже в кабинет Джао на базе. Отказа не последовало и всё же беседа не задалась с самого начала. Капитан полностью проигнорировал размах и богатую обстановку кабинета, отказался от тридцатилетней выпивки, которую Джао берёг на очень особый случай, да и вообще с великой неохотой вёл светскую беседу, сохраняя холодную маску безразличия. Чжунсао чувствовал себя последним идиотом улыбаясь, смеясь над собственными шутками, скача как прислуга вокруг не только чужестранца, но и младшего по званию. Этот русландец совершенно был не знаком с гостевым этикетом.

Можно было стерпеть и это, если бы не разговор с товарищем Джао, который поведал о такой невежественности русланца. Оказывается, в их стране отсутствует родословный институт. Любой черноногий может занять любое место в государстве, в том числе и в армии. А после революции все представители благородного сословья были вырезаны, из-за чего все офицерские звания занимают простолюдины, не способные даже палочки для еды в руках держать. С этим и был связан отказ прийти на ужин, а беседу русландец не вел не потому что не хотел, а не мог. Само собой, откуда тупоголовой деревенщине знать, как плести кружева куртуазности?

Джао чувствовал себя не просто униженным, его словно помоями окатили. Так распинался ради черни! Он, третий сын рода Лоодзин, насчитывающего двадцать шесть поколений ведущие свой род от великого То Лоодзина и благородной двадцать шестой дочери Великого Дракона одиннадцатого императора Хань!

Чжунсао незамедлительно доложил о низкорожденности офицера, сопровождающего груз, лично дасяо базы, требуя немедля передать заключённого в его веденье и выслать всех русланцев на городские квартиры, подальше от военного объекта. Кто знает, до чего может додуматься чернь, ведь у них в головах лишь сено. Разумеется, последнее Джао в слух не стал озвучивать. Дасяо оставил просьбу чжунсао без внимания, ибо он сам лишь выполнял приказ, так же недовольный нахождением потенциального недоброжелателя на вверенной ему территории.

С тех пор Джао подчёркнуто игнорировал поступающую лично от капитана информацию. Следуя указаниям своего командования, опираясь на мнение ханьских специалистов. Словно чувствуя, что само нахождение с капитаном в одном помещении раздражает его, русландец всё чаще начал влезать с самыми нелепыми требованиями, сетуя на крайнюю опасность пленного. Отказываясь пояснять в чём, она заключается.

Джао был терпелив, но любую чашу терпения можно переполнить. Последней каплей стал момент, когда капитан раскритиковал помещение, построенное специально для доставленного заключённого. Он назвал колодец с идеально гладкими стальными стенами, диаметром пять метров, находящийся на глубине в десять метров, лишь с механическим подъёмником и узкой застланной пятидесятисантиметровым бронестеклом амбразурой комнаты наблюдения: — «Не достаточно безопасной». После этих слов Джао окончательно стал глух к любым его словам, тратя все силы, чтобы не заколоть нахала, строжайше запретив вносить какие-либо изменения в построенное помещение. Это была не прихоть, а дело принципа. Чжунсао лично учувствовал в проектировке и присутствовал на каждом из этапов строительства. И был полностью уверен в абсолютной непроницаемости созданного убежища, как с наружи, так и из внутри.

Сейчас, когда к нему приблизился посланный капитаном лейтенант, Джао раздражённо отмахнулся от него, не желая утомлять себя. Ему уже доложили, что сюда движется ещё один русландец с ханьцем, который является вернувшимся. После их приезда всё наконец-то закончится и чжунсао больше никогда не увидит эти морды.

Развернувшись на каблуках, он быстро зашагал в комнату наблюдения, где на столе на подставке лежал большой прямой нож, сделанный из пожелтевшей кости, больше напоминающий пилу с крупными так же костяными зубьями по обеим сторонам. Основание кости спаяно с рукоятью в единое целое и выполнено из серебристого металла круглой формы, образованной двумя плотно переплетёнными лозами. А рядом с ним простые деревянные чётки.

Джао уже был наслышан о вернувшихся, необычных умениях и удивительных вещах, принесённых ими с собой. Хоть он и относился к этому скептически, всё же ему было интересно увидеть, что породило столько самых невероятных слухов. По движению руки двое его адъютантов поднесли кресло к смотровому окну, в которое опустился Джао, блаженно вытянув ноги в ожидании зрелища. Его работа окончена.

Капитан в последний раз щёлкнул крышкой часов и поправил фуражку, подходя к контейнеру. Над головой уже начал свою работу кран, цепляя грузовые тросы.

— Товарищ капитан, заключённый желает что-то сказать. — Доложил один из солдат, смотрящих в перископ.

— Последние слова. Пускай. — Капитан нажал кнопку коммуникатора.

— Меня снова перевозят? Кудана этот раз?

— Тебе не всё равно? У тебя одна дорога.

— Вы правы, тогда может отпустите меня, и я пойду. В замен, так и быть, вас не трону. Насчёт ваших подчинённых — ничего обещать не могу.

— Такая жалкая попытка, всё что тебе осталось, AС/DC. Есть такое выражение: — «Предатель выбирает лишь однажды». Ты смог обмануть судьбу, предав дважды. Но исход у тебя всё равно один.

— Капитан только не говорите, что вы уверовали в такое антинаучное понятие как судьба.

— Начинайте транспортировку. — Отпустив кнопку коммуникатора скомандовал капитан.

AС/DC был самым обычным двадцатилетним сыном фермера из Айовы. Жил на ранчо с отцом, матерью и ещё шестью братьями, и сёстрами. Отец обещал выделить ему десять акров земли, чтобы он с его будущей женой в следующем году могли начать самостоятельную жизнь. Всех мечтаний у него было скопить четыреста долларов для покупки своего трактора и на ярмарке штата урвать мелкую скотину по бросовой цене.

Всё изменилось, когда его призвала система. В отличии от других призванных, он не паниковал и не боялся. В тот момент его окутало ледяное спокойствие. Спроси его: — «что это было?». Он бы не ответил, потому что сам не знал.

Порой в людях скрыт поразительный потенциал, о котором они не подозревают. Потенциал, который способен помочь достичь любых целей. Но раскрывается он лишь в самых критических ситуациях. AС/DC как раз и был носителям такого скрытого потенциала.

Он не тратил времени на адаптацию, он не жалел себя, он не пытался понять, осознать. Он принял правила системы, начав делать требуемое. Полученные навыки помогли достичь первичного успеха. А выбранная способность развить его.

Когда система вернула его с первого задания, это был уже совсем другой человек. Он изменился столь быстро, что близкие не могли его узнать. В первую же ночь после возращения, он убил свою невесту, которая силилась понять, где он был и что же с ним случилось.

В полиции он пробыл недолго. Он не намеревался скрывать новообретённые способности, а открыто их демонстрировал. Секретная служба забрала его в тот же вечер. На предложение сотрудничать с армией КША, он согласился не думая. Ему было плевать на деньги, статус, карьерный рост, юридическую неприкосновенность, его привлекал один единственный пункт — формальная вседозволенность. Согласно которой, если его действия не несут угрозу национальной безопасности, то в действиях он не ограничен.

По иронии судьбы именно на госбезопасность КША он и покусился, убив четырёх вернувшихся, таких же как он, всего после первого совместного задания. За что? «Не сошлись характерами»-позже на трибунале он ответил именно так. Далее побег в случайном направлении. Русландская граница на Аляске, добровольная сдача красным, согласие на сотрудничество.

Его возможности отлично подходили для шпионажа, разведки, диверсий. Командование Русланда стояло на ушах, спешно разрабатывая какой-то план. И так удачно появившийся AС/DC пришёлся кстати. После третьего призыва системы, в который он состоял уже в исландской группе под командованием человека по имени Гавел, он проявил себя с наилучшей стороны. Партия решила, что этого достаточно для засылки его к врагу. Не знает язык, нет представления о шпионаже, сговорчив, а о противнике знает лишь по урокам географии — какая разница. Его дело сидеть на тайной квартире и делать что прикажут. Провалится — всегда можно сказать, что «это» не наше. В особенности, если реальной информации у него ноль.

Так AС/DC оказался в столице Гетлонда. По началу штаб заваливал его заданиями, каждый день требовалось украсть какие-то документы, кого-то убить, что-то подбросить, за кем-то проследить. Всего за три недели он добился такого успеха, которым не могла похвастаться вся русландская шпионская сеть за пять лет работы.

Ценность AС/DC как тайного агента взлетела до небес. Его начали ценить, а вместе с этим и беречь. Поэтому последний приказ, который он получил был: залечь на дно и не отсвечивать. Как раз-таки его он и не смог выполнить. Через четыре дня, устав от бездействия, вышел на улицу по своей инициативе. Какого-то плана не было, он просто жаждал действия.

Ему нравилось быть шпионом, делать то, что делают шпионы. Для него это была игра. Очень интересная. В который он был лучшим игроком и всегда выходил победителям. Он жаждал продолжения и пока нет новых приказов, он решил помогать Гетланду, бороться с преступностью. Собственно, для AС/DC, не имело значения на кого он работает. Если бы на него вышли спецслужбы Гетлонда, то он и на них стал трудится.

В столице не было мелкой преступности. Жандармы там на каждом углу в миг устраняют любой конфликт. Поэтому AС/DC решил бороться с организованной преступностью. Вот только не задача — языка он по-прежнему не знал. А значит, услышь он о подлых делишках или попади ему в руки письмо с информацией о чём-то незаконном, он бы просто этого не понял. Поэтому доверившись своему чутью, он стал забираться в дома, казавшиеся ему подозрительными.

Ему повезло, в первом же доме он обнаружил «злого злодея». Тот что-то отрывисто кряхтел, сношая молодую связанную девушку, шлёпая её плёткой по заду. Не задумываясь он проломил негодяю голову подвернувшийся кочергой. Кричавшая до этого девушка, завопила по-настоящему, когда её забрызгало кровью и кусочками мозгов. Как итог, она отправилась следом в царство вечного сна. Ворвавшиеся на явно не любовные крики слуги, обнаружили тела супругов, совершенно не обратив внимания на приоткрытое окно, за которым неспешно по улице удалялся убийца.

Так продолжалось около двух недель. AС/DC успешно боролся с преступностью, то поджигая склады контрабандистов, то упокоевая очередного насильника, то уничтожая сразу целое общество заговорщиков, щедро подсыпая им мышьяк в кастрюлю с супом.

Но однажды он встретил тех, кто обыграл уже его. Когда он вернулся после своего промысла на конспиративную квартиру, его схватили такие же вернувшиеся, как и он. AС/DC справился бы со всей четвёркой без проблем, но вот загвоздка, его одиннадцатый уровень, который делал его не ровней обычным людям, для них оказался совсем не проблемой. После недолгой схватки один из них взмахом руки разрезал тело AС/DC на множество кусков, в которых на местах среза клубилось нечто потусторонние. Но он остался жив, чувствовал себя по-прежнему, ощущал каждую часть тела, разбросанную на полу и не испытывая ни малейшего дискомфорта, если не считать за таковое появившееся дикое желание почесать нос.

Подняв голову AС/DC, её поставили на стол и предложили мирно поговорить. Он не стал отказываться. Его впервые кто-то одолел и было действительно интересно, чего от него хотят.

Главный среди вторгнувшихся представился как Гриффит. Его предложение было простым. Вернутся под каким-либо предлогом в Русланд и в компании ещё двух вернувшихся устроить резню среди командования красных. Гриффит пообещал если AС/DC справится и выживет, то такие поручения будут постоянны. Он конечно говорил что-то ещё про особый путь «вернувшихся», про особое вне государственное объединение, власть, личное усиление и прочее в том же духе. Но AС/DC его уже не слушал, ведь он услышал главное, у него вновь будут цели, а то как-то случайных людей ему убивать уже надоело. К тому же была обещана поддержка, чтобы такого как сегодня больше не произошло.

Получив согласие, его тело восстановили, предварительно, нанеся татуировку на грудь. Это сделал коротышка, не показывающий своего лица. Причём всю работу он выполнил меньше чем за минуту. Пояснение зачем она нужна, было кратким: — «Для подстраховки». Затем, той же ночью он отправил донесение о том, что его раскрыли, знают кто он и по его следу уже идут. Возможность бежать есть, но всего одна. Сигнал на отступление был получен практически сразу.

Всего через день после возвращения в Русланд AС/DC сообщили, что его желают представить к награде. Двоих о которых говорил Гриффет он не видел, но в своей комнате обнаружил записку: — «Действуй, как только начнётся паника».

Ооо, суета была наведена знатная! Едва церемония началась, как всепомещения заполнили насекомые, а у входа загрохотали взрывы. AС/DC не стал отставать, впервые ему попытались дать полноценный отпор дальнобойным оружием. Безуспешно. Ему удалось прикончить с пол сотни солдат и офицеров, кажется среди убитых был даже генерал.

AС/DC было весело, весело как никогда. Жаль, что брошенная граната прекратила веселье. Его оглушило и пока он пытался прейти в себя, урод в белом халате вколол какую-то дрянь. Очнулся уже в камере, но никакие стены не могли его удержать. Он дважды совершал побег и дважды его ловили. Всё из-за бушующей смеси лекарств в крови которыми его накачивали. Фокус с очищением организма ему был известен, но для этого нужна была вода. Русландцы не дураки, быстро поняли, став выдавать воду в количестве необходимом только чтобы не умереть. А после и вовсе стали применять газ для усыпления.

Доведя AС/DC до крайней степени истощения при которой, он не мог использовать свои способности, они начали проводить допросы. Долгие и изматывающие. На его счастье, он ничего не знал, делал то что делал, просто потому что это весело. А теперь он здесь, намеренно приведённый в норму. AС/DC не глуп, понимает, его привезли на убой, для получения какой-то выгоды. Всё, о чем он мечтает, об ошибке со стороны пленителей.

Стыковочные клейма лязгнули, захватами принимая контейнер. Теперь он был в колодце на подъёмнике. Сзади закрылась метровая гермодверь, отделяя его от остальной части убежища.

Ханец за пультом кивнул капитану, тот поколебавшись дал разрешение на разблокировку переходной камеры. Были опасения, что заключённого придётся вытаскивать из контейнера силой. А значит, его нужно усыплять, нарушать герметизацию, запускать людей, а затем выпускать их обратно. Капитан сжал челюсти желая, чтобы этот ублюдок не решил нагадить напоследок.

Он прекрасно знает, каким чертовски быстрым он может быть. В устроенной им резне он чудом избежал смерти. Друг прикрыл его от этой твари, погибнув сам.

К величайшему облегчению, AС/DC не стал засиживаться внутри. Едва дверь открылась, не дожидаясь спуска платформы, он спрыгнул вниз с одиннадцати метров на металлический пол. Вокруг раздалось несколько глубоких вздохов от людей, стоящих вокруг. Чжунсао Джао привстал с кресла, желая лучше всё разглядеть. Не смотря на отношение капитана к пленнику, он не мог не признать: — «Впечатляет».

AС/DC упал плашмя на живот. Обычный человек если бы не умер мгновенно, то без шансов получил травмы несовместимые с жизнью. Но он, полежав несколько секунд, встал как ни в чём не бывало. Потянулся, подходя к стене, затем обошёл колодец по кругу, касаясь стен и вернулся на место своего приземления.

— Мда, занятно, конечно. Однако я ожидал чего-то большего. Молний из рук, огненного дыхания, призыва потусторонних сил или чего-то подобного. И ради вот его нужны были все эти меры безопасности? — Джао откровенно веселился. — Вот он является опасностью. Похоже Русланд может боятся даже собственной тени. — Раздались смешки адъютантов, поддержавших насмешку начальства. — Не переживайте капитан, вы и ваши люди теперь в безопасности, вам нечего опасаться. — Джао рассчитывал хоть на какую-нибудь реакцию, чтобы поквитаться с низкородным за свой позор. Но тот никак не отреагировал, смотря в колодец.

— Товарищ капитан, разрешите доложить. — Вытянулся в струнку вошедший в смотровую лейтенант.

— Докладывайте. — Отвернувшись от окна проговорил капитан.

— Сообщение с первого КПП. Транспорт с товарищем Распутиным и репициентом уже на территории, прибудут сюда через десять минут.

— Сообщи, что всё в полном порядке и готово к процедуре.

— Есть. — Козырнул лейтенант и не успел он развернутся, как от окна раздалось.

— Аааа?! — Удивлённое одного из ханьцев. — Заключённый пропал!

— Что!? — Вскрикнул капитан, бросаясь к окну, за ним Джао, опрокидывая кресло и ответственные за наблюдение специалисты.

— …получается чётки имеют ментальное воздействие? — Фей силился понять, как именно работают артефакты и не несут ли оно лично ему угрозы.

— Так их охарактеризовали наши учёные. Тот, на кого их наденут впадает в состояние транса. Все же носитель не становится безвольным или внушаемым, скорее чрезмерно восприимчивым. Любую сказанную информацию он воспринимает, как правду. Но в нашей сегодняшней задаче, нас интересует только первое свойство.

— Обездвиживание.

— Именно. Донор крайне…, ммм, крайне подвижен. Увы нам не известны все тонкости работы этой силы. Ошибки уже случались. Поэтому возможности использовать медикаментозное или физическое обездвиживание, у нас нет.

— А тот клинок?

— К сожалению, о нём нам практически ничего не известно.

— Тогда как вы можете быть уверены, что он сработает как надо. И в этом ритуале, я не окажусь жертвой или быть может это и вовсе ловушка бога из того мира.

— Во всём есть свой риск. Мы доверяем нашим людям и не сомневаемся в успехе, как и в вашей безопасности. Вам не о чем переживать.

— Надеюсь Евдокия, действительно заслуживает такого доверия. — Уже едва слышно произнёс Фей, заходя вниз.

— Куда он делся?! Немедленно пустить газ! — Густое белое облако заволокло помещение. — Наблюдатели, куда вы смотрели?!!

— Я отвернулся всего на мгновение. — Сказал первый.

— А, а, я н-н-не отворачивался. Т-т-только один раз моргнул. — Заикаясь промямлил второй.

— Похоже, я немного погорячился на счёт пленника. Он смог удивить. — Джао всем своим видом демонстрировал спокойствие, но обратно в кресло так и не сел. — Ему деваться некуда. Уловка, чтобы мы понервничали — не более.

Капитан совершенно не разделял снисходительного отношения к ситуации со стороны чжунсао. В один шаг он приблизился к одному из инженеров ответственных за постройку.

— Внутри есть объекты, которые нам не видно?!

— Нет. Разве что… — Инженер поправил запотевшие очки. — …вентиляция, на примыкающей к наблюдательному окну стороне.

На вечно мрачно-спокойном лице капитана отразилась непередаваемая смесь эмоций из ярости и отчаянья.

— Не беспокойтесь. Вентиляция находится на высоте шести метров, а размер отверстий всего два на двенадцать сантиметров.

— Вам были озвучены все требования. Я неоднократно разъяснял, что и как должно быть спроектировано. Какой идиот допустил появление вентиляции в помещении, которое должно быть абсолютно изолированным!?

Дело было вот в чём. Капитан и его люди, как представители другой страны, не могли не перемещаться свободно по базе, не учувствовать в каких-либо внутренних мероприятиях, к коим относилось и строительство специальной зоны содержания. Проектировщики оказались в крайне непростой ситуации. С одной стороны, капитан, который требовал полной изолированности и дотошно проверял каждую линию на поступавших к нему чертежах, с другой — чжунсао Джао подчёркнуто игнорирующий все наставления, требуя производить постройку в первую очередьсогласно строительному регламенту, по которому вентиляция обязана была быть. Так и получилось, что к капитану на стол попадали схемы, отвечающие всем требованиям, а на деле постройка шла, удовлетворяя гордыне Джао. Он осознал, что сделал ошибку, но не осознал какую и поэтому его больше волновали слова, сказанные капитаном.

— Как вы смеете! Вы можете так обращаться к своим подчинённым! В отношении своих людей, я требую проявлять уважение!

— Включите экстренное оповещение всей базы, блокируйте выходы, изолируйте вентиляцию от внешнего забора воздуха. Немедленно!

— Отставить! Убрать руки от пульта! — Бросившиеся исполнять приказ солдаты застыли, не очень понимая кого им слушать. Джао их непосредственный командир. Но ситуация не из рядовых, об опасности каждый был неоднократно проинформирован и русландец явно лучше понимает, что делать. — Вы не имеете права раздавать приказы моим подчинённым! И поднимать тревогу я не позволю! Это наверняка какая-то уловка, заключённый всё ещё внутри. Вы же не думаете, что он и впрямь пролез в вентиляцию! — Самодовольно усмехнулся Джао.

В этот момент в вентиляционных путях раздался громкий хлопок. Мерное гудение сменилось скрежетом металла, а из вытяжки потянулась струйка дыма. Над головами находящихся в смотровой в одном из путей послышался звук проминаемой тонкой стали. Когда он оборвался, Джао скомандовал одному из солдат.

— Проверь.

Подчиняясь приказу, тот взобрался на стул, снимая решётку.

— Нет. Слезай оттуда.

— Боец, ты оглох? Тебе было приказано проверить! Почему не исполняешь приказ? — Джао был уже всего в одном маленьком шаге, чтобы заколоть русландца.

Солдат зажёг лампу и с неохотой всовывая голову в тёмный зев. Секунда, вторая, тело дёрнулось, ноги откинули стул, на котором он стоял, но тело так и не упало вниз, а из темноты доносилось жуткое хлюпанье и сдавленное мычание.

— Стреляйте по вентиляции! — Скомандовал Джао, выхватывая из кобуры свой позолоченный и изукрашенный затейливым рисункам пистоль.

В одну секунду два десятка выстрелов продырявили тонкие стенки, за которыми скрывался недавний пленник. Тело солдата рухнуло на пол, он захрипел и натужно кашляя, согнулся в позе эмбриона. К нему сразу бросилось двое сослуживцев, поднимая на ноги.

— Не трогайте его! — Всё что успел крикнуть капитан.

Поставленного уже на колени солдата выгнуло дугой в обратную сторону, голова мотнулась с такой силой, что показалось будто она сейчас оторвётся. Тело вдруг раздуло как шарик, а затем оно лопнуло, выпуская из себя залитого кровью обнажённого мужчину с детской счастливой улыбкой на лице. Стоявшие рядом двое солдат не сделали ни единого шага, упав со сломанными шеями. Казалось он просто взмахнул руками, не имея возможности одновременно дотянутся до обоих. Однако его руки, нарушая собственную анатомию вытянулись, став более тёмными, обрушившись под прямым углом на огромной скорости они не оставляли шансов.

— Чего застыли, олухи! Открыть огонь! — Дурным голосом, переходящим в фальцет, закричал Джао, отступая за спины подчинённых.

Пули одна за одной попадали в стоящего и даже не думающего хоть что-то предпринимать AС/DC. Оставляя в нём чёрные точки отверстий, они не наносили вреда, а лишь утягивали кожу за собой, оставаясь теле. Выстрелы стихли. Тишина стала знаком для ответного действия.

Тело уже бывшего пленника, словно потеряв плотность заколыхалось, не меняя его общих очертаний. Он казался неспешным, но это ощущение длилось недолго. Его силуэт смазался. Времени хватало лишь на то, чтобы проследить за ним взглядом, как он двигается, перетекая точно вода. Так и не успевший уйти лейтенант только сфокусировал взгляд на месте, где AС/DC только что был, как тот оказался в плотную к нему. Склонившись к его уху, он будто хотел что-то шепнуть.

Глаза лейтенанта разошлись в стороны, из них и носа тугими струями хлынула кровь. Мозговой фарш вылетел с другой стороны головы, вытесненный давлением раздувшегося языка, который пробил ему череп.

Не русландцы, не ханьцы не были трусами и были готовы сделать всё от них требуемое. Только как бороться с тем, против кого стандартное общевойсковое вооружение бесполезно? Если бы здесь имелось крупнокалиберное вооружение или с высокой разрывной мощью, огнемёт, или гранаты. Или же системное оружие. Они бы возымели успех.

В вооружении каждого русландского солдата, сопровождавшего груз, был полный гренадеры комплект гранат, как раз на такой случай. Но им по ханьской базе было строжайше запрещено передвигается с каким-либо вооружением. Даже для капитана было сделано лишь небольшое исключение, по которому он имел право носить пехотную саблю.

Уже поднялась тревога и сюда бегут ханьские солдаты, но от них толку не будет. А мои люди, которые знают, что делать сейчас ожидают в казармах, где их разместили. Даже узнай они что происходит, им никто не даст свободно передвигаться. Остаётся только забрать артефакты и отступать. AС/DC не дурак, сможет сложить два и два. Не хватало ещё, чтобы этот монстр усилился за счёт другого вернувшегося. Пока он расправляется с солдатами у меня есть…

— Что это у вас в руках, капитан, ааааааа? — Ехидно промурлыкал AС/DC из-за спины.

Как? Он ведь даже не смотрел в мою сторону.

— Уходите, капитан. — Прокричал один из подчинённых капитана опуская на голову противника увесистый металлический табурет.

Глаза на промятой голове сощурились, а губы растянулись совсем уж в невообразимой нечеловеческой улыбке.

«Внимание всему персоналу! Совершено нападение в специальной зоне содержания, внешние входы и выходы блокированы, транспортное и грузовое сообщение прекращено. Гражданскому персоналу приказано укрыться на этажах «В6» и «В9». Всем армейским подразделениям занять боевые позиции согласно предписаниям. Принять действия: оградить, сдержать, подавить, уничтожить».

«Внимание всему персоналу…»

— Вот ведь… — Распутин зло стукнул по кнопке вызова лифта.

— Господа, нам следует поторопится и пройти на этаж безопасности, пока проблема не будет устранена. — Проговорил сопровождающий.

— Тогда, будьте добры, сопроводить нас. — На лице русланца вновь была маска спокойствия.

— Подождите. Господин Распутин, специальная зона содержания — это место содержания пленника? — Фей переложил из руки в руку свою трость.

— Да. Если судить по оповещению, то он каким-то образом оказался на свободе.

— Тогда, я должен отправится туда. Вы говорили, что у него одиннадцатый уровень, значит наши силы примерно равны.

— Исключено. Если он не только сбежал, но и завладел артефактами, то уже вы можете поделится с ним своими силами.

— А если он сбежит? Это ведь пленник Русланда, ваша сторона несла за него ответственность. Данный инцидент не пойдёт на пользу отношениям двух стран. Умри он здесь, то произошедшее будет всего лишь недоразумением.

— Неприятно признавать, но вы правы. Препроводите нас туда, где был заключён пленник.

— Но господа…

— Человек перед вами — единственный, кто может помочь избежать множества жертв среди ваших товарищей. А ещё мох полномочий достаточно, чтобы приказывать вам. Так что — живее.

Вот ведь, жалость какая! Кто же знал, что ножечек одноразовый!

AС/DC с лёгкой печалью смотрел на костяной клинок, который на глазах пузырился, покрываясь чернотой искупавшись в крови капитана, который сейчас лежал на полу с раскрытыми глазами и чудовищно огромной рваной раной на горле.

Ладно, размялся слегка, пора и честь знать. Хотя время ещё на одного я найду. Повернувшись, AС/DC встретился взглядом с вошедшим ханьцем в зелёном костюме и тростью в руках.

Не тратя времени, в своей скользящей манере двинулся к Фею. Хань не успевал ничего предпринять. «Слабый противник»-скользнула мысль.

— Ты тут хорошенько насвинячил. Вот только зря не убрал за собой.

— Как так? — AС/DC споткнувшись непонимающе смотрел на свою лодыжку, которую кто-то прокусил. — «Кровь, у меня идёт кровь! Он один из вернувшихся».

Подняться ему не дали, он почувствовал, как на него навалились со всех сторон. Не растерялся, уменьшив плотность тела до предела, растёкся по полу, уходя из-под действия способности ханьца. Чтобы вернутся в исходное состояние, необходимо несколько секунд, ещё столько же, чтобы добраться до противника. Стоило ему обрести плотность, как он вновь почувствовал, как его кто-то укусил прямо в лицо и потянул в сторону, желая вырвать кусок щеки. AС/DC ударил уплотнённой до твёрдости дерева рукой в сторону невидимого врага. Лёгкое сопротивление и что-то невидимое, воздушное растеклось по его руке, стремительно испаряясь. Его снова начли обхватывать невидимые конечности, а в тело впиваться зубы.

Неприятная у него способность, действующая на расстоянии. Вот только вблизи у тебя не будет шансов!

AС/DC подпрыгнул, едва не коснувшись пятиметрового потолка, ухватился одной рукой за балку. Удерживаясь столь легко, будто его тело ничего не весит.

— Сможешь достать меня на верху, хань? Похоже, что нет. И бежать, как вижу, то же не намерен, тогда…

Уперевшись пятками в потолок, вывернув локоть под немыслимым углом, он оттолкнулся, направляя себя на Фея. В последний момент ему прыгнул на встречу очередной невидимка, отбрасывая назад. Ещё до приземления AС/DC одним движением развоплотил прыгуна. Оказываясь вновь схваченным.

Они не очень сильные, да и боевые навыки не впечатляют. Но их количество и то что они невидимы доставляет неудобство. Только есть один вопрос: — «Бесконечные ли они?»

Во все стороны полетел шквал ударов. В исполнении того, кто по своему желанию мог как угодно изменять плотность тела, казалось будто вместо рук у него кнуты, исходящие из плеч. По началу каждый удар находил невидимого противника, но уже через пяток секунд никто не пытался напасть.

— Похоже я прав. Они не бесконечные и призывать в любом количестве ты их не можешь. Сколько ещё осталось? В прочем — плевать, раз на большее они не способны.

Фей не дооценил противника. Опираясь на рассказ Распутина, он сделал вывод что человек по имени AС/DC который должен был стать донором своей способности, обычный сумасшедший с маниакальными наклонностями. Полагаясь на неожиданность, он надеялся закончить всё быстро. Однако всё оказалось не так просто, способность, развитая на две ступени всё же весьма слаба. Да и из одного тела можно поднять только одного фантома, который после уничтожения не возвращается.

Он прикончил здесь двадцать два человека. Я поднял разом всех фантомов, не учтя, что чем больше количество, тем меньше контроль. Расчёт на быструю внезапную атаку всеми силами не оправдал себя. Сейчас у меня осталось девять, такое число я уже могу контролировать вполне уверенно, вот только сильнее от этого они не стали. Может сбежать? Всего в одном коридоре отсюда уже ждут три десятка солдат. Нет, если он погонится, то нагонит в миг или просто-на просто сбежит. В первом случае я лишусь жизни, а во втором — чести. Его нужно прикончить.

Фей мысленно отдал приказ разойтись, четверо спереди, четверо с боку, один позади как приманка. По команде прижавшийся к полу фантом рванул вперёд, нацелившись на ногу.

Словно почувствовав начало атаки, AС/DC схватился за край стала, поднимая тело в воздух и размашисто нанося удар ногой почти по кольцевой дуге. Фантома он едва задел, но этого хватило, чтобы тот лопнул точно мыльный пузырь.

— Так себе попытка. — Насмешливо прокомментировал AС/DC.

— Это ещё не всё!

Двое фантомов подобравшиеся под стол выпрыгнули вверх, хватая противника за руки, ещё двое налетели с боков, вгрызаясь в бока. Обретя больший контроль, они стали опаснее и каждому удалось вырвать по изрядному куску из тела, синхронно отпрянув, прежде чем хоть один из ударов нашёл свою цель.

Тело AС/DC снова заколыхалось, и он двинулся на Фея. Фантомы не стали стоять на месте, сразу переходя в атаку, только уже не приносящую толка. Плотность тела была на грани плотности воды, удары просто проскальзывали внутрь.

Атаки фантомов с каждым его шагом становились яростнее. Костяшки Фей Тина побелели, сжавшись на трости. Пока не подойдя в плотную, руки AС/DC не легли на горло Фей.

Забитый с ног до головы татуировками коротышка дёрнулся, чуть не упав со стула.

— Гриффит, AС/DC только что погиб. Его убил вернувшийся похоже один из государственных.

— Не велика потеря. Хотя я и надеялся, что ему удастся сбежать. Мне его бесшабашная кровожадность была по душе.

Кхх-кхх-хккх, вот ведь гад. Зачем пальцами-то было давить на кадык. Но спасибо хоть душить начал, дурак, а не голову свернул.

Фей искренне поблагодарил труп, лежащий на спине с всаженным в грудь системным клинком, скрывавшимся в трости. AС/DC допустил единственную ошибку, решив немного растянуть удовольствие. Для атаки ему необходимо было обрести достаточную плотность, а значит, стать уязвимым, чем и воспользовался Фей.

Вы убили «субъект системы», плюс сто двадцать ОС.

Внимание: Убитый вами умертвил «условно союзный субъект» ОС удвоено. Всего двести сорок ОС.

Вы перешли на девятый системный уровень.

До десятого уровня: 20 из 520 ОС

Вы получили одно очко характеристик. Вам доступно одно очков характеристик.

Вы получили одно очко умения. Вам доступно одно очко умений.

Награда? Но как?! Система же не имеет власти на Земле.

Глава 4

— Получится?

Колючка уже в двадцатый раз задаёт этот вопрос. Её руки сжались на оружии, а единственный глаз прищурен. Смотря на неё, я уверен, что это не признаки страха, а боевой мандраж.

— Получится. — Твёрдо сказал я.

Около затопленного канала где встали лагерем кушаны, шло бурное оживление. Очередной конфликт между победителями. Уже даже не понять из-за чего. Сначала они конфликтовали из-за размещения солдат. Затем кабальеро сцепились с офицерами кушанов по поводу пленных — кому и сколько полагается. Потом по поводу трофейного снаряжения, в особенности оружия. Так как в споре принимали участие войны шурдав и солдаты кушанов, пролилась кровь.

Напряжение достигло предела, когда стали опускаться сумерки. Шурды хотели принести нескольких пленных в жертву, дабы ублажить своих предков. Кушаны не позволили, желая усилить своих отличившихся воинов, сразившись один на один с пленными. Собственно, они так и поступили.

Выводили по одному человеку в вытоптанный круг диаметром двадцать шагов. Давали оружие, заставляя драться. Шурды проиграли спор за пленных и сейчас, стоя поодаль, злобно выкрикивали что-то в сторону всё больше и больше веселившихся кушанов.

Загоны со связанными пленными стояли с краю под присмотром часовых. Впрочем, последних сейчас явно больше интересовало то что происходит рядом с лагерем.

Выбравшись из-под раскидистого куста, ставшего неплохим укрытием, мы короткими перебежками подошли к первому часовому.

Могу сказать, что убить человека с одного удара, даже в жизненно важное место, очень трудно. Он обязательно успеет закричать, задёргаться, привлечь внимание. То, что сейчас здесь не человек, а кушан ситуацию вряд ли меняет. По тихому убрать часовых тем, кто этого никогда не делал, не удалось бы.

Но тут Колючка смогла удивить, предложив неплохое решение. Один — душит, другой — добивает. Идея не плохая, но вот хватать вооружённого противника голыми руками, пускай и из-за спины, довольно опасно. Я хотел уже резать заготовленную верёвку, как Колючка из кармана извлекла два десятисантиметровых нагеля, связанных меж собой фортепианной струной. Такую удавку не скинуть, она моментально врезается в плоть.

Подойдя в плотную к первому, я накинул струну и перекрутил, прижавшись к спине часового приподнял его через плечо как мешок с мукой. Всё что он успел сделать, это издать тихий хрип. Колючка не сплоховала моментально, увеличив количество отверстий в его теле в трое. Следующего добивал я. Колючка сейчас посильнее меня будет, так что с удушающим у неё не возникло проблем.

Всего за пятнадцать минут мы выполнили минимальное требование по заданию. Тут встал вопрос. Уходить? Продолжить? Или вовсе попытаться спасти пленных. Пустое геройство не мне не ей не нужно. Вот только бросив пленных на произвол судьбы, по истечению срока система вычеркнет их, призвав на их место новую партию людей. Напуганных, не понимающих где они, чего от них хотят. И имеющих первый уровень.

Пленных почти сотня. Среди них нет никого ниже третьего. Да и о том, что они добровольно пошли сражаться не стоит забывать. Как не крути, размен будет неравным. Даже если система пришлёт ещё пять тысяч как в прошлый раз.

— Филин?

— Я думаю.

— Их задницы нужно вытаскивать.

— Решила погеройствовать?

— Не неси чушь. Ты же сам понимаешь, что, если ветераны прошлых волн передохнут, система пришлёт на их место зелёных новичков. Не говоря уже о том, что, убив такое число людей кушаны вместе с шурдами усилятся. Кто знает, чем их одарит система. И мы ведь с ними ещё не раз встретимся, пусть они лучше будут слабыми, нежели сильными. Разве нет?

Я про себя цокнул языком. Словно мои мысли прочитала. Вот только своя шкура дороже, рисковать собой ради других не по мне. Но против фактов не попрёшь, нужно лишить противника усиления сейчас.

Прислонившись щекой к дереву, я неотрывно наблюдал за мельтешением в лагере. Меринье пиписками сейчас в самом разгаре. Шурды высказывают своё недовольство всё активнее и большинство кушанов сейчас здесь. Значит их стоянка почти пуста. Оттуда вряд ли стоит ждать угрозы. А шурды слишком далеко от пленных. Нас разделяет метров четыреста, не меньше. Одна проблема — двойки и тройки часовых стоящие ближе к загонам. С дальними одиночками мы расправились, а вот что с этими делать?

Мой локоть сильно сжали. Я повернулся к Колючке, но она смотрела не на меня, а на один из загонов. Кушаны пришли за очередной жертвой только теперь уже не для поединка. Выбрав нескольких девушек, их потащили к палаткам. То, что нужно.

— Идём. Живее.

Двигаясь по дуге добрались до канала, в котором пришлось искупаться. Так как у стоянки находились войны, к сожалению исправно несущие свою службу. Переходя гуськом от палатки к палатке приблизились к шатру, из которого доносилась человеческая речь. Разобрать, о чем там говорят, мешает плотная ткань.

Взведя шнеппер нацелил его на проход. Колючка же легла на землю, аккуратно лезвием мезирикорда отодвигая входной полог. Так, чтобы только в самом низу появилась небольшая щель. Полежав так с пол минуты, она подошла ко мне.

— Сколько там их?

— Видела троих и ещё трёх пленниц. — Колючка умолкла. Не спеша идти на помощь.

— Я сейчас расценю твоё молчание как намёк на то, что девкам там сейчас очень даже неплохо.

— И ты окажешься прав. Знаешь, что они там делают?

— Мне в слух сказать? — Ответил я вопросом на вопрос.

— Не угадал.

— Тогда у меня нет вариантов. Удиви меня.

— Кушаны предлагают заключить им сделку, для того чтобы, попасть в людское селение. Они хотят провернуть это без помощи шурдав. А девушки должны им показать, где оно находится и помочь с проникновением.

— Они согласились?

— Какая разница?

— Большая. В зависимости от ответа, мы из спасателей можем стать палачами.

— Даже так. Для того, кто не заботится о других, ты проявляешь недюжую заботу.

— Ошибаешься. Если селение падёт, люди, в том числе и я, потеряют безопасный перевалочный пункт. А все его жители послужат ступеньками для усиления наших противников.

Полог приподнялся, проливая на тёмную улицу слабый свет. Сжав фигурку совы, я заглянул в шатёр глазами кушана. Действительно трое. Один сидит на полу за низким столиком что-то показывая привязанным к жерди девушкам. Второй воин, держа шлем в руках говорит, жестикулируя рукой. Достаточно.

Киваю Колючки. Она немедля змеёй бросается к стоящему в проходе, вгоняя мезерикорд в основание головы. На секунду открывшегося пространства мне хватает для выстрела. Бросив шнеппер и перепрыгнув мертвеца, я повалил воина со шлемом, пока он не заорал. Гад успел несколько раз ударить меня железной перчаткой, перед тем как удалось вогнать лезвие клинка ему за горжет. С тем что сидел за столом Колючка расправилась очень яростно, почти отчекрыжив тому голову.

— Ох, слава богу! Вы наши спасители! — Воскликнула молодая черноволосая девушка.

— Как посмотреть. — Счастливая улыбка с лица девушки сползла. — Вы с врагом вели беседу на счёт людского селения. И судя по всему не спешили отказываться от сделанного вам предложения. — Мне действительно важно знать, пошли ли они на сделку или нет.

— Ещё осуди нас! Ты хоть знаешь, что нас ждало, если бы мы отказались? — Вступила в разговор крепкого телосложения женщина лет тридцати. — Этот, — Она вытянула ногу и ткнула война держащего шлем. — Сказал, что с нами развлекутся солдаты, а после нас подарят шурдам.

— Он врал.

— Что? — Нешуточно удивилась женщина.

— По крайне мере на счёт того, чтобы вас подарить шурдам. Да и насиловать, наверное, не стали. Во всяком случае кушанские солдаты холодно относятся к человеческим женщинам. Скорее всего вас просто убили.

— По-твоему это хорошо?

— Какая теперь разница. — Я подошёл к связанным девушкам, держа аутсгабе перед собой.

— Эй, Филин! Ты чего? — До этого момента молчавшая Колючка качнулась ко мне.

— Только тронь — и сильно пожалеешь! Мой господин убьёт тебя! — Подала голос третья девушка, сидевшая спиной ко мне.

Низкого роста, пухлая со светлыми волосами и носом картошкой. Если бы не её нахождение в этом мире, я бы принял её за подростка.

— Кто же твой господин?

— Тот, чью вещь ты таскаешь, не торопясь передавать её приемнику. Он злится.

— Мне плевать. Раз так он ему нужен, сам бы за ним и пришёл.

— Ты оскорбляешь бога! — Глаза девушки сузились.

— А ты открываешь рот, находясь в незавидном положении.

— Ты пожа…

— Пожалею? Верно, если убью тебя. Но я ведь могу просто ничего не делать. Оставлю тебя здесь. Когда придут сослуживцы убитых, пусть они и решают, что с тобой делать.

Обрезав верёвки, помог подняться двум её подругам, по несчастью.

— Он одарит тебя! — Решила зайти с другой стороны девушка.

— Теперь так заговорила. — Усмехнулся, выглядывая из шатра.

— Филин, нужно уходить, у меня плохое предчувствие. — Колючка заканчивала быстрый шмон палатки на предмет ценностей.

— Тогда не будем задерживаться.

Освобождённая парочка переглянулась, но промолчали. А третья, оставшись связанной, завыла, ранняя крупные слёзы.

Вот это она зря. Колючка быстра успокоила её, от души пнув.

— Успокойся ты, овца! Не бросят тебя здесь. — Подняла Колючка девку за шиворот.

— Так ты отдашь то, что мне полагается? — Зло смотря на свою спасительницу спросила освобождённая.

— Отдам. Мне эта железка без надобности, только место занимает. Но при двух условиях.

— Каких? — Нахмурилась светловолосая.

— Ответишь на пару вопросов. И передача произойдёт в людном месте.

— Ну ладно.

Похоже она чего-то другого ожидала. Вон как удивилась.

— Девушки, вопрос к вам. Каким оружием владеете?

Черноволосая оказалась мечницей, дама в цвету — копейщицей. А вот пышечка оказалась владельцем гумбай. Хотел бы я посмотреть на то, как она веером будет сражаться. Вооружив девушек, двинулись обратно тем же путём, которым пришли.

— Так. Что дальше? — Колючка посмотрела на меня так будто я должен знать, что делать.

— У тебя есть ещё струна?

— Да. Запасная.

— Хорошо. Тогда поступим так. Начиная с левого края на котором, мы сейчас находимся, убираем тройки часовых таким образом: подкрадываетесь и, когда будете, готовы я выстрелом убираю одного из них. Вы же быстро расправляетесь с теми, что остались.

— То есть ты будешь отсиживаться в кустах, пока девушки будут делать за тебя всю работу. — Решила прояснить часть плана пышка.

— Именно так. Впрочем, если у тебя есть навык стрельбы, то мы можем поменяться. — Навыка у неё не было. Но мой ответ её всё равно не удовлетворил.

Дама в годах и Колючка работали душительницами, а пышка и черноволосая добивали. Девчонки не подвели. Делали всё грамотно и быстро. Сначала неуклюже, затем, будто втянувшись, расправлялись за несколько ударов сердца. Темнота, отвлечённые часовые и развитые характеристики упростили нам задачу. Однако их решительность тоже сыграла не последнюю роль. Расправились с четырьмя тройками, стоящими около костров. Убрать двойки находящихся по периметру загонов — не составило труда.

Люди в загонах были сильно напуганы. Но как только мы их начали развязывать, страх превратился в злость на пленителей. Несколько парней четвёртого и пятого уровня вкладывавшихся в ловкость добровольно согласились пробраться к обозу, на котором было складировано оружие. Они успели сделать две ходки, прежде чем поднялась шумиха. На стоянке нашли тела тех, кого мы так бесцеремонно прервали в момент вербовки.

К этому моменту люди уже были свободны, а задние стенки загонов сломаны. Вот только вооружённых пленных едва ли четверть, поэтому было принято решение бежать безоружным, а остальным прикрыть их отступление.

К нам бросились и шурды, и кушаны. Разногласия копившиеся долгие годы возможно и десятилетия, доведённые сегодня до кипения, вместо слаженной погони за людьми, создали свалку.

Отбежав метров на тридцать и встав на одно калено, я стал вгонять пули в мельтешащие фигурки. Стараясь попадать в тех, что выше и лучше одеты. Левая рука, которой я взводил шнеппер, уже онемела от тугого взвода. Пули всё не переставали лететь. Остановился только когда понял, что израсходовал весь боезапас.

Активный счётчик задания «Верни меня»: 16 из 100

Вы получили восьмой системный уровень.

До девятого уровня: 93 из 400 ОС

Вы получили одно очко характеристик. Вам доступно три очка хара…

Зло отмахнувшись от абсолютно ненужного сообщения, прорываюсьсквозь цепкую растительную пелену и несусьпо тёмным улицам мёртвого города, стараясь не расшибиться. Зачем вообще нужны эти сообщения, если я и так чувствую, когда поднимется мой уровень? В этот момент по позвоночнику проходит холодная волна. Надписи же вносят бесполезные пояснения. Ещё бы каждый раз сообщала сколько у меня конечностей осталось.

Погоне не удалось догнать пленников. Ну или большую их часть. Собственно, они, вероятно, не очень-то и старались. Понимая, что людям некуда деваться. Те что сбегут в селение — там и останутся, не выполнив задание. Те что вернутся в полевой лагерь — будут разбиты в следующем сражении. Поэтому, не смотря на знание о его месте расположения, противники не спешили рисковать идти в ночь. Зачем? Когда можно разбить людей в комфорте при свете дня. В прочем, отношения кушан и шурдов тут тоже имеют своё значение. Ибо последние в ночи неплохо ориентируются. Икто знает, кого в темноте по мимо людей они решат порезать ещё.

В лагере людей, расположенном под укрытием нескольких высоких зданий, царило упадническое настроение, до нашего появления. Узнав о побеге, люди воодушевились. А командиры воспряли духом, узнав о разногласиях в рядах противникаи начавнезамедлительно толкать воодушевляющие речи. Больше всех распалялся Фей Тин — азиат, который по началу предлагал мне занять командирское положение. Он, заливаясь соловьём, говорил о быстрой победе и о том, что первое поражение — это лишь ничего незначащая случайность. На удивление, ветеранский костяк на пару с русладцами, полностью поддерживал его, заряжая людей. В общей суете никто не задумался над тем, за счёт кого случился побег.

Меня это нисколько не задело. Только червяк упущенной возможности стать заметной фигурой грыз изнутри. Здравый же смысл говорил о том, что это к лучшему. Сейчас, когда страны знают об этом мире, каждый, кто с ним связан, попадёт в их поле зрения.

— Поговорим или ты ещё хочешь немного подождать? — Ко мне подошла пышка.

— Ладно, пошли. — Встав недалеко от центрального костра в небольшом закутке, я продемонстрировал жезл, завёрнутый в плащ. Руки пышки дёрнулись к нему. — Не так быстро. Помнишь уговор?

— Спрашивай.

— Атари — бог? Высшая сущность этого мира?

— Именно так.

— Зачем ему якшаться с иномирцами которые ему не поклоняются?

— Паства есть паства. Она может быть из любого мира. Главное, чтобы это были разумные или пол разумные и имели души, которые могут делится силой. — Пышка говорила голосом лектора, объясняющегоэлементарные вещи туповатому студенту. — Души — это своеобразные части вселенной. Они есть у всех, даже у камней. Чем больше душа, тем более значимой она является для вселенной. Молитвы, подношения, жертвы, деяния позволяют слиться с богом или сущностью. Бог получает ещё одну ниточку связи с вечностью, а человек его благодарность.

— Значит им всё равно кого одаривать милостью. Лишь бы молились.

— Не совсем. Бог существует пока в него верят. Его могут ненавидеть, проклинать, главное, чтобы его помнили. Та связь, которая возникает у него со своей паствой формирует саму сущность божества. Вплоть до его внешнего вида. Чтобы наш разум мог его принять, он является в привычной нам форме. Чем больше в него верит именно людей, тем сильнее он меняется.

— Атари божество этого мира.

— Именно поэтому он не спешит являться людям. Как и другие. Они назначают жрецов среди людей, дабы не развеяться и набрать немного сил.

— Почему они должны развеяться? Ведь есть кушаны. Они разумны и у них есть душа. Разве Атари не изначально один из их богов?

— Что-то произошло. Господин не рассказывал, что. Но в него и других перестали верить. Боги потеряли силы, став заложниками умирающего мира.

— Умирающего. — Я усмехнулся, обведя бурно заросший каменный город. — Если это умерший мир — не представляю, как выглядит живой.

— Здесь не так как там. — Пышка махнула рукой в сторону.

— Где, там?

— Дальше за городом.

— За ним огромный живой лес, простирающийсяна десятки километров. Или понятие «смерти» у богов имеет другое значение, или ты пытаешься врать.

— Я не вру! Говорю то, что мне поведал мой господин. Не хочешь — не верь.

— Допустим. Тогда от чего погиб мир?

— Богов забыли. С ними пропали и их дары. Ясное небо, плодородная земля, спокойное море. Паства начала загибаться. Стремясь выжить, начались войны за ресурсы соседей. Это продолжалось до тех пор, пока некому стало воевать. Целые страны опустели, а оружие расползлось по миру.

— В каком смысле?

— Шурды, аномалии, множество существ вроде земных химер. Всё это оружие тех войн.

— У шурдав нет души. — Вспомнил я слова статуи. — Потому что они не рождались. Их создали.

— Значит ты знаешь. Уже говорил с кем-то из других богов. — То ли вопросительно, то ли утвердительно сказала пышка.

— Не твоё дело. Сколько ещё богов есть?

— Не знаю.

— Спрошу по-другому. Сколько богов связались с людьми?

— Не стоит тебе этого знать.

— Твоё молчание делает тебя всё дальше от жезла. И всё ближе к гневу твоего господина.

— Пятеро. — Вздохнув ответила девушка. — Вместе с моим господином. Пять.

— У каждого есть свой атрибут на подобии жезла?

— Да.

— Они за одно?

— Нет, конечно. — Усмехнулась пышка. — Сейчас идёт борьба за выгодную расстановку фигур. Пока что никто не торопится делать первый ход. Они ждут.

— Ждут чего?

— Кто знает.

— Последний вопрос. Если ты встретишь жрица другого бога. Что ты сделаешь?

— Убью его. — Твёрдо ответила девушка. — Боги сейчас слабы. И не могут назначать нескольких жрецов. Поэтому их убийство приоритетная цель.

— Я узнал всё что хотел. Держи.

Задание: передать жезл Атари новому верховному жрицу. Выполнено.

Награда: благосклонность Атари.

— Филин, если ты отыщешь других жрецови сообщишьмне, или же убьёшь кого-нибудь изних, мой господин будеточень благодарен.

Задача: обнаружить или устранить жрецов высших сущностей. Цели 4 из 4.

Тип: уникальное. Сложность: неопределена.

Награда: покровительство Атари. Награда будет увеличиваться с каждой устранённой целью.

Примечание: после устранения для получения награды Вы должны будите признать своим покровителем высшую сущность Атари.

Отказ от задания: не несёт негативных последствий.

Система без всяких виляний их называет просто высшими сущностями. Похоже она ясно даёт понять, что мелковаты они для богов. Нажав отказаться, молча ушёл.

Ещё до рассвета было принято решение о повторной атаке. Обогнув затопленный канал мы должны будем выйти на прорубленную дорогу, ударив в спину.

План неплохой, вот только наш путь пролегал через один из оранжевых кругов, отмеченных на захваченной мною карте, в то время как на карте, которую выдала система ничего подобного не было.

В реальности отмеченная кругом часть города оказалась пустырём. Словно гигантский палец надавил на город оставляя свой отпечаток. Неправильной формы овал длинной метров триста с наплывами, которые можно увидеть на речном дне.

Такой неестественный ландшафтостановил колону. Среди командиров началась дискуссия. Стоит ли обойти пустырь, потеряв около часа или рискнуть и пересечь его. Самый смелый или же самый тупой (это как посмотреть) решил, что это его шанс продемонстрировать храбрость.

Двинулся напрямик по пустырю. Сначала шло всё неплохо. Он прошёл шагов тридцать и обернулся, помахать трусливым нам рукой, когда наплыв, на котором он стоял сомкнулся на его ногах. Будто сама земля губами шлёпнула. Парень завопил, пытаясь выдернуть раздавленные по колено ноги. Наплыв ещё глубже заглотил его, давя тело до середины живота. Крик как отрезало, но лёгкие подёргивания туловища говорили о том, что он всё ещё жив. Наплыву не хватило чуть-чуть чтобы поглотить жертву полностью. Не к чему более не прикреплённая голова покатилась по пустырю, проделав подозрительно длинный путь. Словно кто-то невидимый подпиновал её. Подкатившись к очередному наплыву, она исчезла, оставив лишь лужицу крови.

Ответ был найден. Желающих пойти напрямик по пустырю больше не нашлось. К полудню мы добрались до нужного нам места. Там нас встретили два близнеца. Один стоял, доживая свой век памятником архитекторам прошлого. Второй, устав от жизни, прижался к нему. Оба высокие, этажей по двенадцать, вместе создавали треугольную арку под собой. Это место и было выбрано для засады. Узкий проход впереди с лева и с права отгорожен разрушенными пристройками гигантов.

Здесь мало места, поэтому численность будет играть меньшую роль. Три отряда и три задачи. Первый отряд организует засаду в точке рандеву. Прямо здесь в узком проходе под исполинской аркой. Второй отряд завлекающий. Должен вступить в скоротечный бой и отступить, увлекая за собой как можно больше противников. Третий отряд ударный, составляющий половину наличествующих сил, должен находится в двух кварталах по правую сторону на пол пути к лагерю неприятеля. Когда завлекающий отряд уведёт за собой часть сил, ударная часть должна переломить хребет противнику. Сжечь машинерию, уничтожить обозы, прикончить раненых, попутно перебив всех, кого сумеют. План готов, принят к исполнению и озвучен боевой силе.

Однако, несмотря на его разумность, некоторым он пришёлся не по душе. Фей яро выступил против разработанного плана, настаивая на атаке всеми силами с двух сторон. Считая, что нашей мощи хватит раздавить и шурдав, и кушанов, взяв их в клещи. Его подержала русландская сторона, правда не понятно по какой причине. Эти всегда были себе на уме, а тут вдруг такая активность. Но всё же озвученный американцами план понравился большинству и по принципам демократии за него проголосовало большинство.

Критиковать его не стану. Сам понимаю в тактике не больше оперной певицы. Только меня смущает, что все предыдущие планы, разработанные советом, мягко говоря, оказались неэффективны. Сейчас конечно в разработке учувствовали несколько бойцов из селения и представители вернувшихся, занявших сторону одной из стран. Два месяца проходившие усиленную военную подготовку. Во всяком случае они сами так сказали.

В этот раз я буду принимать активное участие находясь в ударной группе. Предположение просто. В погоню скорей всего бросятся шурды. Они быстрее и в руинах ориентируются лучше. Кушаны останутся и попытаются защитить осадное оборудование. Они сильнее и организованнее, а у меня как на зло пули кончились. Придётся сражаться лицом к лицу. Без брони, щита и коротким клинком. Какое-то неприятное у меня предчувствие. Эххх, если бы не задание…

Пытаясь отвлечься от малодушных мыслей, я окинул взглядом тех, с кем я буду стоять плечом к плечу. Увидел лидера ударного отряда. Кряжистый мужик с простым деревенским лицом, но резким и властным характером. Он один из тех, кто ещё в прошлый раз примкнул к Гавелу. Не смотря на свою принадлежность, он всё же принял участие в плане, который не поддерживал.

Есть и у него, и у того ската что-то общее во внешности. Не удивлюсь, если они земляки. К слову самого Гавела не на выходе из селения, не в лагере, не сейчас я не видел. Он только один раз засветился на сцене перед нашим отбытием. Остался в селении? Зачем? Не уж то он пойдёт с Губернатором в центр?

Меня похлопали по спине.

— Передай дальше. Выдвигаемся через две минуты. Пускай не шумят.

Первая часть плана прошла удачно. Завлекающий отряд, выбежав из-за зарослей, обстрелял из самодельных луков противника с минимальным ущербом для врага. Смяли часовых, успев поджечь несколько палаток, прежде чем порядка трёх сотен шурдав и двух десятков кабальеро верхом на своих тварях бросились в погоню.

Отступить без потерь не удалось. Всё же шурды предпочитают не вступать в бой лицом к лицу, поэтомус луком они на «ты». Ни самодельные щиты, ни то, что в отряд набирали только тех, кто хотя бы дважды увеличил ловкость, неуберегло людей от печальной участи. На опушке перед лагерям осталась лежать почти треть всего отряда.

Кушаны не дураки. Сразу поняли что-то здесь не так, став спешно натягивать броню, выстраиваясь в боевой порядок. Люди рвались в атаку, пока кушаны не построились. Командир не спешил. Давая шурдам уйти подальше, чтобы те не ударили нам в спину.

По отмашке двинулись в перёд. Нас сразу же заметили. Щитоносцы упёрли щиты в землю, копейщики выдвинули вперёд копья, а лучники, наложив стрелы, приготовились стрелять по нам. Расстояние для их луков оптимальное — двести пятьдесят метров. Мы бы уже были похожи на ёжиков, если бы не плотно стоящие кроны деревьев, сильно снижающие эффективность стрельбы.

— Всем ждать приказа. — Пророкотал командир.

Уже начавшие набирать разгон для атаки люди, стали останавливаться, не понимая в чём дело. Кушаны заканчивают формирование построения. Еслисейчас не разорвать их порядки, пробиться будет в разы тяжелее.

К командиру подошли оставшиеся из селения, начав что-то активно тому говорить. На что он просто сделал останавливающий жест рукой, продолжая хранить молчание. По людской толпе прошёл ропот. Кушанызакончили построение. Судя по всему, теперь уже они могут пойти в атаку.

К руслондцу протиснулся американец со своей свитой, тот что был в селении в своей механической броне. Кажется, его Рикер звали. Разговор пошёл сразу на повышенных тонах. Амеров попытались оттеснить, но ты попробуй сдвинь двести килограмм мяса в железе. Не получив отклика от командира, онрешил обратится на прямую к людям, заверив, что он и его люди проделают брешь в кушанской обороне. С этими словами он выкинул руку в перёд, устремляясь на врагов под короткий взвизг привода.

По этому жесту к кушанам рванула восьмёрка людей из тех, что пошли на сделку и получили от страны первоклассное снаряжение. Тут-то я по-настоящему позавидовал.

Пробежав десяток шагов, их накрыл первый залп стрел. Жидкий, но от этого не менее смертоносный. Броня выдержала, никто не пострадал. Второй и третий были уже гуще, но всё так же бесполезны. Пятый залп был выпущен уже с расстояния в пятьдесят метров из всех доступных луков. Теперь двоим не повезло. Они покатились по земле раскинув руки. Смерть двоих человечков порадовала кушанов.

«Сокрушайтесь, плачьте и рыдайте. Пусть в плач обратится ваш смех, а радость — в печаль»

Давно забытые строки сами собой вспомнились при виде летящих по дуге в сторону кушанов цилиндров. Они успели приземлится точно в центр вражеского строя. Взрыв!!! Ударная волна дошла до нашего укрытия. Кушанов разметало во все стороны. Убило не так уж и много. Они всё же не в плотном строю стояли. Но вот покалечило прилично. Похожена гранатах были кожухи со шрапнелью.

Они вопят, держась за лица с выбитыми глазами, ища оторванные конечности, наступая на потроха своих товарищей. Командир стоящий в задних рядах не пострадал. Похоже случившееся если его и удивило, то не сильно. Он начал раздавать команды к перестроению.

Гренадёры быстро отступили. У них было по одной гранате? Возможно. Ведь система забирает предметы невписывающиеся в метрику этого мира. Именно поэтому сюда нельзя пронести современное вооружение. Но кто сказал, что нельзя принести компоненты взрывчатки с собой и сделать её уже здесь. При знании точного состава и наличии некоторых инструментов это не трудно.

Рядом с моей головой топнул чей-то сапог. Находящиеся за деревьями пошли в наступление. Наша неорганизованная толпа влетела в ошеломлённый строй противника. Щиты и броня давали им неплохое преимущество, а выучка обеспечивала высокие шансы.

Сместившиеся на правый фланг гренадёры бросили ещё по гранате только уже не боевые, а свето-шумовые. Бахнуло знатно, даже громче, чем в прошлый раз. Раздавшийся взрыв за спинами оглушил, заставив обернутся стоявших в строю кушанов. Роковая ошибка. Их строй разорван. Настало время навыков, полученных от системы против реальной выучки.

На ходу подхватив копьё выбрал себе жертву. Заметив меня, воин выставил перед собой щит, готовясь принять удар. Молодец, так и стой. Копьё так и неиспившее крови упало. Ударив в щит, я сместился в сторону. Противник среагировал быстро, но недостаточно. Попытавшись ударить меня щитом, он открылся. В момент, когда кушан повернул корпус, чтобы пронзить меня, встретил его выпадом в лицо. Сталь легко пробила лицевую кости входя в мозг.

Выйдя из-под замаха соратника убитого, ударил его под колено, наваливаясь сверху. Зарычав он оттолкнул меня, не давая встать на ноги. Я впечаталсяему в грудь плечом, вгоняя лезвие в подмышку. Рядом со мной теснили ещё одного кушана. Схватив его за голову, задрав её вверх и перерезал глотку до самого позвоночника. Кушанские лучники опомнились, отошли шагов на тридцать от места схватки давая залп, не обращая внимания на своих.

Стрелы собрали щедрый урожай. Люди без брони попадали точно подрубленные. Одна из стрел попала в меня, продырявив живот с левой стороны выйдяточно через почку. Неприятно. Обломив стрелу, перекатился за лежащие в повалку тела, нащупывая наин.

Полтора десятка воинов из селения, c щедрой подачи Губернатора выделенные вернувшимся, оказались лучше подготовлены. По мимо глухих шлемов у них оказались стёганки. Так себе защита, но стрелу держат. Половина из них упала ранеными, тем не менее среди селян убитых вроде бы нет. Вот что значит подготовка, а не наш наскок практически в лоб.

Они сразу проявили себя как те, кто знает, что делать. Держались собранао, не суетились, сил на бессмысленные разговоры не тратили. Не смотря на то что, как я узнал, многие из них остались в этом мире в первое же своё задание, и система закрыла им доступ к повышению выбранных навыков, каждыйиз них очень прилично управляется со своим оружием. Явно на порядок лучше, чем первый ранг владения.

Стрелы не напугали селян, в отличии от большинства вернувшихся. Они, быстро скорректировав цель смяли неспособных защитить себя лучников. Кушанский командир с остатками отряда спешно отступил. Бой был недолгим, но трудным. Я провёл рукой по начавшей затягиваться дырке в животе.

Активный счётчик задания «Верни меня»: 19 из 100

До девятого уровня: 123 из 400 ОС

Вы получили одно очко характеристик. Вам доступно четыре очка хара…

Не став терять время, люди рассыпались по захваченному лагерю потроша тюки поджигая складированную осадную машинерию. Управится удалось всего минут за двадцать. К тому времени я уже мог стоять, пускай и чуть скособочено. Загрузив захваченное имущество и уложив сверху раненых, мы тронулись к остальным. Вернувшиеся откровенно побаивались существ, на которых разъезжали кушаны с шурдами. А вот селяне к ним подходили абсолютно без страха. Утверждая, что у них характер спокойнее, чем у большинства земных лошадей. К слову эти существа называются зирге. И одно из моих предположений было верным. Под щупальцами у них находится небольшой клюв. По словам некоторых людей, это очень похоже на осьминога. Не знаю кто это, но сравнение с морским пауком вызывает опасение. Однако осьминоги, как и зирге весьма миролюбивы.

На захваченных телегах мы вернулись к близнецам, у которых была организована засада для шурдав. Там тоже уже было всё кончено. Несмотря на общие потери с человеческой стороны (около сорока процентов и двух третий раненых среди тех, что остались в живых), сражение было выиграно.

По словам захваченных кабальеро, шурды не понесли особых потерь. Людьми был разбит лишь один из нескольких отрядов. А вот по кушанам был нанесён серьёзный удар. Если не считать тех, что сбежали и незначительные силы у реки, которые были оставлены для присмотра за основным лагерем, в городе больше нет кушанских воинов. Кое какой контингент остался, но находится он сейчас на втором изгибе реки от города вверх по течению, примерно в пяти шести лигах от сюда. Без особого дозволения шурдского командования они не имеют права выдвинутся в город. Даже если они рискнут, нарушить договор, начав действовать по своему усмотрению, им потребуется время, чтобы добраться до сюда.

Плохой новостью является то, что уничтоженные механизмы являли собой лишь часть машинерии. В зависимости от скорости реагирования и готовности договариваться шурдав с кушанами, пройдёт от суток до нескольких дней, прежде чем сюда прибудут ещё солдаты кушан. А так как некоторым шурдам удалось уйти, отряды, рассредоточенные по городу, уже в ближайшие часы начнут стягиваться к прорубленной просеке для установления контроля, обеспечения безопасности прохода механизмов и ловли людских диверсантов.

Подводя итог — мы расплатились золотом за горсть песка. Раненые не могут сражаться, а значит их можно смело записывать в потери. Урон врагу был нанесён ощутимый, но не критический. Активные действия с нашей стороны чётко дали понять противникам, что они движутся в верном направлении. Сокращение людских сил на две трети не позволит качественно организовать оборону селения, которая и так до этого держалась в основном на его скрытом расположении и быстрых устранениях лазутчиков. Большим числом при помощи кушанов осада не продлится долго.

Подслушивая допрос пленного слушая выводы командиров, я сидел в тени дерева прикрыв глаза сжимая в кулаке серебряную фигурку. Сейчас я видел глазами пленного. Предмет передавал только изображение. Поэтому приходилось читать по губам, благо находясь в первом ряду так сказать это было не трудно. Командиры говорили между собой откровенно, не стесняясь пленного. Собственно, чего его стеснятся — мертвец всё равно уже, ничего не расскажет.

Картинка пропала. Если судить по тому, что я последним увидел замах меча, то можно судить о кончине допрашиваемого.

В среднем каждый вернувшийся получил уровень. Та часть людей что сохранила нейтралитет или объединилась в небольшие группы уже выполнила минимальные требования для завершения задания. Значит им осталось только дождаться конца срока. С одной стороны, наверное, большинство захочет затаится как делало это в предыдущие разы. Но с другой они не могут не понимать, что если сейчас падёт селение, то при следующем возвращении у них не будет островка безопасности где можно отдохнуть, пополнить припасы, объединится с кем-нибудь в группу в конце концов.

— Эй, смотри, чё у него. — Раздался голос одного из тех, кто сидел неподалёку. Он указал пальцем сторону.

— Где? — Завертел головой второй мужик.

— Да вон, смотри. — Первый встав ещё раз ткнул пальцем. — Присмотрись в того парня.

— У него красная метка! — Подскочила сидящая рядом девка.

Сидящие загомонили. Парень или мужик, со спины трудно разглядеть, резко повернул обходя говорунов. Тот, который первым его заметил, быстро приблизился, придерживая того за локоть. Человек попытался вырваться что-то сбивчиво отвечая.

— Не отпускай его!!! — Прокричал парень с обожжённой щекой и частью головы. За ним быстро шли ещё несколько человек.

Держащий отвлёкся и схваченному удалось высвободить локоть. Он упал на задницу, потеряв опору, но тут же вскочил, желая скрыться. Преследователи, однако мигом поняв происходящие, перешли на бег. Они сбили с ног решившего бежать человека повалив его на землю, начали с остервенением пинать.

— Прекратите! — Мужик, который остановил человека, оттолкнул парней. — За что вы его так?

— А ты что, слепой!? — Зло процедил парень с ожогом. — Мы из первого отряда, второе заграждение. Эта мразь с шурдами снюхалась.

— Что ты такое говоришь? — Лицо мужика вытянулась от удивления.

— Когда шурды попали в засаду первого заграждения и побежали обратно, мы были должны их остановить. А этот ублюдок как маг должен был нас прикрывать. Но вместо этого, он напал на нас со спины, заживо спалив пятерых. Он помог части шурдав сбежать!

— Убить его. Убить! — На обвиняемого бросилась женщина, намереваясь выцарапать тому глаза.

Толпа поддержала её желая наказать предателя. На него посыпались удары со всех сторон, отправляя его обратно наземь. Не раз видел, как толпа забивает одного. Хватает минуты такого прессинга, чтобы превратить тело в отбивную.

Может сейчас бы так и произошло, вот только жертвой оказался не вор, укравший не у тех, а маг. Полыхнуло знатно. С земли, где лежал человек во все стороны метров на пять разошлась огненная волна. Пинающие его люди прыснули в стороны, сбивая с себя пламя. Человек вскочил, бросаясь на утёк.

Подхватив шнеппер, я рванул за ним. Благо сутки прошли и теперь у меня имеется две пули. Памятуя о том сколько ОС дают за голову предателей, отдавать кому-то другому такой куш я не намерен. Он оказался не очень хорошим бегуном и метров через триста мне удалось его настичь. Я метко остановил его броском подхваченной ветки в ноги. Беглец плюхнулся в грязь, резко развернувшись ко мне. Не желая стать горсткой углей, мне тоже пришлось быстро остановится, укрываясь за ближайшим деревом.

— Не дёргайся. Пуля всяко быстрее твоего пламени. — Нацелив шнеппер, телом оставаясь за деревом метрах в семи.

— Филин! Я…

Пира? Мда, следовало бы сразу сложить один и один. Худой, маг, пользует огонь. К тому же с галлами водится. Впрочем, что это меняет?

— Умолкни. Будешь говорить, когда я спрошу. Насчёт шурдав и тебя, правда?

— Нет! — Пира выкрикнул, садясь в луже.

— Не двигайся!

— Ладно. Ладно.

— Рассказывай, что там произошло. Только кратко, по существу. По твою задницу уже наверняка отправили погоню. Так что у тебя не много времени.

— Я не хотел. Оно само. Слушай я…

— Мать твою! Тебе было сказано, говори, по существу. Или можем всё прямо сейчас закончить. На выводе то, что ты якшаешься с шурдами. Мне так даже проще будет.

— Нет. Оно, оно случайно вышло, я не хотел. — На его лице проступил страх. — Я не хотел. Всё с начала шло хорошо. До того, как шурды схватились за луки. Они обстреляли нас. А затем, затем начали быстро вырезать прикрытие. Я…я…я запаниковал…испугался. Искренне пожелав сжечь окружающих нас врагов. Пламя услышало моё желание и высвободилось. Но оно не различает своих и чужих. Я не смог с ним совладать. Оно набросилось на всех вокруг. Клянусь, я не специально! Поверь мне!!!

— Медленно достань жезл и брось его ко мне.

— Филин.

— Делай что велено. — На камни передо мной приземлилось требуемое.

— Теперь повернись спиной, держа руки поднятыми, не поднимаясь с земли. Делай что сказано. Сейчас же!

— Пожалуйста. Это была случайность. Я не хотел. — Пира хлюпая носом подчинился.

Двумя минутами позже к месту беседы прибыл карательный отряд. Во главе с одним из командиров засады и парнем, у которого кроме щеки теперь большая часть головы обожжена. С ними было порядка десятка вооружённых человек всем сердцем желающих покарать предателя.

— Эй, парень видел куда побежал говнюк, напавший на людей?

— Видел. — Повернулся к вопрошающему, демонстрируя расплывающийся синяк в половину лица. — Гнида огрел меня своим хреновым жезлом и ломанулся в чащу. — Я махнул рукой в сторону темнеющих зарослей. — Если поторопитесь, может сможете ещё догнать. А я пока здесь прилягу. Кажется, у меня сотрясение. — Оперившись на дерево повернулся на бок.

— Тебе помочь? — Поинтересовался один из мужиков чуть отстав от своих компаньонов, которые не задумываясь пошли по отчётливым следам в чащу.

— Не. У меня череп крепкий. Через пол часика буду в норме.

— Как знаешь. — Мужик махнул, догоняя своих товарищей.

Встряхнув гудящей головой, поднялся. Ухх, неслабо приложился. Кто вообще там это дерево поставил?

Привстав покосился в ту сторону, в которую ушёл отряд преследования. По следам они пройдут метров сто пока не уткнутся в злополучное дерево. Дальше, вероятнее продвинутся ещё немного в развалены. Думаю, при таких вводных у меня есть минут двадцать. Правда, если среди них окажется кто-нибудь глазастый с умеющий увидеть двойные следы, идущие в обратном направлении, то уже мне не поздоровится.

Поднявшись, ещё раз помотал головой приблизился к расщелине меж двух расколотых плит. Откинув наст мха опустил руку в темноту вытаскивая за шкирку укутанного в плащ Пиру.

— С-с-спасибо, что не сдал.

— Ещё сочтёмся. — Ответил я, убирая с его лба мокрицу. — Теперь пошли.

— В лагерь?

— Разумеется, расскажешь всем как оно само так вышло.

— Т-ты серьёзно? — Пира снова начал приобретать цвет снега.

— Конечно. Давненько я на виселице не висел за укрывательство. А мне очень хочется. — Вздохнув, явернул жезл. — Спрячешься в руинах, пока все не двинутся в селение.

— А потом?

— Суп с котом! — Раздражённо ответил я. — Видно будет. Мне в селении делать нечего. Так что как все уйдут, вернусь за тобой. А там видно будет. Теперь хватит глазами хлопать, поднимайся. Да смотри на землю старайся не наступать, чтобы следов поменьше оставлять.

На стоянке нашего импровизированного воинства я ожидал увидеть готовящихся вернутся в лагерь людей. Как ни как о раненых нужно позаботится, организовать оборону селения, да и противники могут в контратаку перейти.

А увидел тупое стадо, которое хоть сейчас бери за вымя. Командиры стояли кучкой, активно жестикулируя. Люди толкаясь локтями спорят о том, что делать дальше.

Отвлёкшись, скользнул взглядом по гомонящей толпе в поисках Колючки. С её внешностью довольно просто затеряться в толпе. В то что её ранили или убили верилось слабо. По двум причинам. Первая, всех немногочисленных женщин в походе старались держать в тылу на подхвате. Вторая, эта девчонка ещё при первой встрече не показалась мне размазнёй, а сейчас с выросшим уровнем вовсе многим мужчинам нос утрёт.

Придя к какому-то решению к людям обратился приспешник Гавела.

— В ходе обсуждения было выработано следующее решение. Сейчас наша задача развить успех, не дав возможности противнику опомнится. Сопровождение с ранеными и захваченными трофеями будут отправлены в лагерь. Мы же выдвинемся на юг. — Люди зароптали переглядываясь. — Тишина. Тишина! Вы не ослышались, я сказал: — «на юг». Сейчас объясню почему. Противник разбит на отряды, которые рассредоточены по пригороду. Их силы не могут быть автономны. Им нужны места, где они пополняют припасы, чинят снаряжения, ухаживают за животными и прочее. Мы должны ударить именно в перевалочную точку снабжения, затруднив их нахождение здесь.

Интересно, мне одному кажется это грёбанной подставой? У шурдав достаточно сил, чтобы обеспечить оборону точек снабжения. К тому же мы близь их родных лесов. Да и их отряды достаточно быстро двигаются, мощью превосходя людей. То, что сегодняшняя ловушка сработала, чистое везение. А то что в погоню не бросилась главная ударная сила шурдав — шаманы, объясняется тем, что они ими попросту не хотят рисковать. Так же кто сказал, что такая точка только одна. Шурдав тут тысячи. Обеспечить потребности всех не так-то просто.

— Именно поэтому я призываю каждого стоящего здесь человека отправится на юг перебить хребет шурдам одним ударом!

Командир ещё говорил, но некоторые стоящие чуть особняком стали уходить к телегам. Среди них я заметил фигуру Уды. Не похоже, что он с ними за одно. Скорее просто одного мнения об озвученной идей.

— Стоять! Куда это вы собрались?! — Сказал молодой черноволосый парень, стоявший за спиной командира.

Могу ошибаться, но кажется он тоже крутился возле Гавела.

Уходящие его проигнорировали. Перешёптывающаяся толпа окончательно замолкла. Похоже в зависимости от того чьё мнение перевесит будет решено куда отправятся все остальные. Стадо, как оно есть.

Впрочем, есть ещё причина. Большинство из-за своей тупости или своей жадности объединились в большой отряд. Из-за чего требования к заданию сильно выросли. Даже если у них есть желание уйти, они не могут, ведь как только срок выйдет система засчитает провал.

— Ты слепой? — Спокойно спросил жилистый мужик в годах. Переставший слушать одним из первых. — Или может тупой? — Спокойно, без доли насмешки спросил он. Смотря на преградившего путь парня.

— Хочешь показать свою значимость бросаясь оскорблениями? — Зло то ли утверждая, то ли спрашивая произнёс черноволосый.

— Кого я оскорбил? Я ведь просто задал вопрос. А то как ты его для себя означил, это твоё дело.

— Не юли. Вы все возвращайтесь к остальным! Оглашение дальнейших действий ещё не окончено!

— Зачем мне слушать? — Даже не думая двигаться с места спросил мужик. — То, что вы будете делать дальше меня не касается. Я уже получил своё. Моё задание закрыто. Теперь я хочу получить свою часть добычи и отдохнуть. Впрочем, от кружечки горячительного тоже не откажусь. Так что, как видишь, мне с вами не по пути.

Завершившие задание решившие уйти одобрительно закивали.

— Вернулся на место. — Процедил парень, сжимая пальцы на рукояти меча. — Не то пожалеешь.

— Пожалею? С чего вдруг? Парень, ты забываешься, мы не в твоей поганой милитаристской помойке. Ты можешь лишь меня вежливо попросить остаться. А я всё так же вежливо откажусь от суицидальной атаки в лоб.

— Так и скажи, что ты трус. И те, что сейчас уйдут, пусть тоже скажут в голос: — «Я трус. Я обгадился. Поэтому хочу сбежать». — Это басом пророкотал уже другой.

Ооо, старый знакомый. Пальцы как погляжу у него уже срослись. Один из подсосов Гавела, который кошмарил Абдула и пытавшийся меня задушить.

— Бежать будете вы, когда шурды вас на ноль множить будут из-за этого необдуманного мероприятия. Я лучше вернусь в селение, за стены. И уже там помогу держать оборону.

На этом разговор был окончен. По крайней мере мне так показалась.

— Ваши действия подрывают решимость остальных людей. Подобный пораженческий настрой подаёт крайне плохой пример остальным…

— Кажется сейчас что-то будет. — Колючка подошла сзади, ткнув меня в плечо.

— Рад что ты в порядке.

— Не представляешь, как я сама рада. — Колючка нервно облизнула губы. — Ты куда сейчас? Ну в смысле туда или туда.

— Если это теологический вопрос, то как по мне и туда, и туда ещё рановато.

— Я имела ввиду…

— Я понял, что ты хотела спросить. Пойду своей дорогой. У меня есть незаконченное дело.

— То есть ты и не в лагерь и не к лесу.

Я повернулся к Колючке, которая подняв воротник и накинув капюшон стояла, отвернувшись от всех.

— Дай угадаю. Оно само так получилось. — Колючка опустила голову, а её красный статус словно стал только ярче. — В двух словах. Что произошло?

— Эти ублюдки хотят избавится от всех вернувшихся. Я подслушала разговор шестёрок командира. Они обсуждали как будут уходить, когда доведут людей до леса.

Сказанное меня не то чтобы удивило. Но всё же от лишнего напоминания какие люди тупорылые ублюдки меня слегка передёрнуло.

— А метка? — Абсолютно спокойно спросил, смотря на сцену возле повозок.

— Хотела пробраться по-тихому к их сумкам, чтобы выкрасть карты. У них там отмечены все опасные места и безопасные пути отхода. Взять удалось, вот только один из шестёрок вернулся и заметил меня. Он схватил, ну я ему и засадила мезирикорд в щель забрала.

— Они не говорили, зачем им это?

— Нет. Только радостно обсуждали какая награда их ждёт. И то как вытянутся рожы правителей других стран, когда они узнают, как их поимели. Думала предупредить всех. Но кто будет слушать того, у кого красная метка.

— Интересно. — Поскабливая щёку протянул я. — Надолго у тебя метка?

— До завершения задания. Ещё почти на четыре дня. Поможешь?

— Помогу. Вон видишь те кусты слева, с синими ягодами. Иди к ним не привлекая внимания. Обойдёшь их, двигайся прямо метров сто. Там будут расколотые плиты. Жди меня там.

— А ты?

— Хочу посмотреть, чем всё закончится.

— Держи. У того говнюка с пояса сняла. — Колючка сунула в руку два цилиндра с пометкой «СШ-П.15».

— Неплохо. — Искренне сказал я.

— Есть ещё одна боевая.

— А вот это уже серьёзно. Хорошо сработала. — Похвалил девушку, принимая от неё ещё один цилиндр на деревянной рукояти.

— … надеюсь теперь вам понятна лежащая на каждом ответственность. Сейчас вопрос не о вашем желании или не желании. Все будем делать то, что необходимо. — Завершил свою речь командир. Нашлись те, кто даже похлопал.

— Ваше право. — Непреклонный мужикпожал плечами уходя.

— Вы предаёте человечество. — Поняв, что переубедить свободолюбцев не удалось, командир кивнул, подавая сигнал. — Наказание за предательство всегда одно.

Кольцо вокруг них сжалось. Остальные люди стояли, не смея ничего сказать. Как и положено скоту. Шестёрки командира только собирались нанести удар, а на моём пальце уже болталась вытащенная чека.

Вряд ли я бы стал вмешиваться, не окажись у меня гранат. Да и будь они у меня, я бы тоже не стал ничего делать. Почему же я всё-таки вмешался? Из-за Уды. Этот сквернословный здоровяк мне понравился. Если он должен сдохнуть в этом мире то точно не так.

Много на себя берёшь, Марк. Уже решаешь кому жить…

Взрыв оказался столь неожиданным, что несмотря на то, что граната была свето-шумовая, большинство людей оказалась на земле. Напуганные зирге забились в упряжах, переворачивая телеги.

Командир и его люди пришли самыми первыми в себя, даром что военные. Тряся головами и пытаясь избавится от звона, они яростно тёрли глаза, пытаясь разглядеть происходящие.

Мужик, разговаривавший с командиром, оказался не так прост. Вскинув железный посох, он нанёс несколько ударов, раскидывая шестёрок. Броня их вряд ли защитила, это как ни как дробящее оружие.

Командир и его люди, впрочем, тоже не беспомощные дети. Определив в какой стороне противник, они бросились с остервенением резать дивергентов, резкосокращая их число.

Стянув с одной из повозок трофейную сеть, я кинул её на самых активных.

— Сюда! Уда, давай сюда! — Вскинул вверх руки, обозначая более конкретное направление.

Первым сориентировался мужик с посохом. Он и еще несколько человек включая Уду побежали в мою сторону. К сожалению, я привлёк не только внимание тех, кого хотел. Пара лучников, стоявших чуть поодаль и не решавшихся стрелять, переключились на меня. Одна из стрел попала в руку, неприятно вгрызаясь в мясо. Пригнувшись, сиганул за массивный корень, отправляя в полёт вторую хлопушку стараясь забросить её как можно ближе к командиру.

— Что встали! Догнать! — Черноволосый указывал в случайном направлении, широко открыв невидящие глаза.

— Отставить!!! Наведите порядок и успокойте животных! — Подал властный голос, до этого момента стоящий в стороне Фей Тин.

— Но…

— Нам это только на руку. — Тихо произнёс Фей. — Главное правильно воспользоваться этой ситуацией.

— Они напали на нас. Нельзя это так спускать. Нужно припадать им урок, а то другие тоже могут начать характер показывать.

— Этим путь в селение закрыт. К нам они тоже не сунутся. Их сожрут руины. У нас же есть дела поважнее. Не так много времени осталось. А остальным деваться всё равно некуда. Готовимся выступать на юг! — Громогласно объявил Хань.

Глава 5

— Спасибо за помощь. Я отплатил бы, да не чем. — Опустил голову, обозначил вежливый поклон, мужик с посохом.

— Пожалуйста. Как намерены дальше поступить?

— На север, ближе к селению.

— По мне так это плохая идея.

— Плохая. — Согласился мужик. — Других вариантов всё равно нет. Главное держатся подальше от селения. Авось пронесёт.

— Как насчёт того чтобы отправится с нами?

— Интересно куда?

— К реке.

— Ты только что говорил, что идти к селению опасно. А сам планируешь голову в пасть тигра сунуть.

— Об этом мире уже знают правительства. Сейчас здесь идёт грызня за контроль над вернувшимися и оставшимися. Примыкать к любой из провластных группировок идиотизм. Нужно усиливаться самим, без оглядки на других.

— Правильно говоришь.

— Тогда…

— Но… Я человек простой. У меня дома шестеро детей, а в стране гражданская война. Эти выдёргивания сюда и так оставляют мою семью без защиты. А если меня ранят или убьют? Кто о них тогда позаботится? Я благодарен тебе за помощь, но от твоего предложения откажусь.

— Ты же понимаешь, что система тебя не оставит в покое. Никого из вас. Она будет использовать вас пока не получит то что хочет. А задания с каждым разом будут всё труднее.

— Не думай, что мы этого не понимаем. Всё же я лучше буду в самом конце — живым, чем нестись впереди всех на встречу с костлявой.

— С тобой ясно. Ну, а вы? — Я внимательно посмотрел ещё на шестерых ренегатов, которым удалось сбежать. — Вам тоже наверняка есть что терять. Вы такого же мнения? — Некоторые отвернулись, не смотря на меня.

— Не считай нас трусами! — Вперёд вышел низкорослый пузан.

— Я разве хоть слово сказал о трусости? Желание жить вполне нормально. Вопрос в другом: как и кем, жить.

— А в чём твой план? Идти к реке? С тем же успехом мы могли бы отправится с остальными к лесу. Шансов даже больше.

— Зачем тебе мой план? Ты же идёшь в другую сторону. Вдруг тебя поймают, развяжут язык острым железом. Ты им всё расскажешь и создашь проблемы нам. Оно мне нужно?

— Значит у тебя нет плана! — Скорее обвиняющие выкрикнул пузан.

— Думай, что хочешь. Меня мнение аквариумных рыбок не интересует. Переубеждать вас не стану. Удачи! — Я развернулся, а Колючка на последок окатила их презрительным взглядом.

— Филин, я пойду с тобой. — Уда подошёл ко мне. — Ты тогда и сегодня выручил. Я не очень умный чтобы решать к какой стороне примкнуть. Но я люблю и умею драться. Так что нам однозначно по пути.

— «И даже смерть его храброе сердце не пугает». — Нараспев произнёс я.

— В бездну смерть! По мне так сдохнуть с проломленной головой в канаве куда лучше, чем стариком в тёплой пастели.

С мужиком, чьё имя я так и не удосужился узнать и теми, кто решил поступить так же как он, мы распрощались молча. Просто кивнув друг другу.

Пиру мы отыскали не без труда, так как он спрятался в самом тёмном углу, который был в развалинах немаленького здания. Разложив карту, определились с направлением. Судя по сделанным пометкам, рядом с городом есть небольшой песчаный участок и как раз там находится пристань со стоянкой кушанов. Значит наша цель выйти чуть ниже по течению. А это значит нам нужно строго на восток.

Ломать голову над кушанскими пометками можно долго. Так что было принято решение их попросту обходить. Путь получался изломанным, зато относительно безопасным.

Эххх, если бы я составлял список самых неоднозначных слов, то слово «относительно» стояло бы между «возможно» и «наверное». Потому что оно относится к «либо да, либо нет». Однако в данном случае оно является «нет». Нет, путь оказался не безопасным несмотря на наши виляния.

— Кровью пахнет. Кровью и дерьмом. — Сказал Уда замерев и глубоко втягивая воздух.

— Я ничего не чую.

— Навык. У меня нюх как у собаки.

— Сам выбрал?

— Мне в детстве батя кочергой нос сломал, с тех пор даже вкус различаю слабо. Всегда хотел знать, что и как пахнет, а тут такой шанс был.

— Откуда запах идёт?

— Спереди, слева метров сорок. — Уда ещё раз глубоко втянул воздух. — Там очень много крови.

— Может обойдём? — Предложил Пира.

— Не вариант. Справа от нас болотистая роща. Слева — сам видишь, как всё завалено. На обход потратим в лучшем случае час, да и на шурдскую дорогу рискуем выйти. А перелезать без снаряжения я не рискну. — Мы синхронно посмотрели на длинное метров пятнадцать высотой здание от которого остался только фасад, за которым грудой лежали обвалившиеся домовые внутренности.

Раздвинув кусты, ничего примечательного не увидел. Угловой перекрёсток с проросшими сквозь брусчатку деревьями, груды камня и лишь одна условно целая постройка. Небольшое Т-образное строение в два этажа. С минуту я пытался хоть что-то разглядеть в тёмных провалах окон.

— Уда, ты уверен, что запах идёт оттуда?

— Чуял бы ты тоже, что чую я — не задавал бы таких вопросов. Внутри полно тел. Только не уверен чьих. Из-за запаха дерьма не разобрать.

Обратно повернул голову к зданию. Не важно пойдём мы прямо или на право — нам всё равно придётся пройти мимо этого дома. Да и развалины вдоль улицы неплохое место для вражеской засады. Прищурившись, заметил возле входа мечущуюся на месте стрекозу.

Пальцы обдало холодом серебряной фигурки филина. Тут мне очень повезло, что я лежал. В голове появилось изображение всех шести сторон одновременно разной контрастности, цветов и дальности видимости. Я всё это увидел словно из сотни зеркал. Меня чудом не стошнило. Разжав пальцы выдохнул, разрывая связь. Так не пойдёт, нужен кто-то другой.

Руины, несмотря на свою богатую флору, были необычайно бедны на фауну. Слова Крысария о том, что зверьё отпугивают потоки силы от центра города, кажутся весьма правдивыми. Тем не менее те, кому попасть в город, как и выбраться из него проще, здесь всё же встречаются. Только бы дотянутся.

С высоты птичьего полёта открылся великолепнейший вид. Я увидел огромный реликтовый лес, обнявший город. Ленту реки текущею со стороны настолько искривлённых гор, будто ребёнок вылепил их из глины. Смог разглядеть разрушения города. Сверху картина была куда отчётливее. Были видны кратеры, словно от плотной работы артиллерии, на крышах многих домов запеклась стеклянная корка. Кое-где находились странные, будто пульсирующие, чёрные прогалины. Паутина дорог едва проглядывалась из-за густых зарослей, а от былого архитектурного великолепия остались лишь воспоминания.

К сожалению, направлением взгляда существа, чьими глазами я смотрю, управлять не дано. Поэтому центральную часть города смог увидеть лишь в скользь. Там, где начиналась внутренняя стена города, воздух будто дрожал как бывает во время жаркого летнего зноя. Искажая изображение до плохо различимых очертаний.

Птица чуть снизилась, сосредоточив взгляд на шевельнувшихся кустах. Это оказалась Колючка, решившая почесаться. Уда заметив пнул её в плечо, на что в ответ получил однозначный жест, за который обычно бьют лица.

Зрение у птички оказалось выше всяких похвал. С высоты в сотню метров смогла не только разглядеть лежащие в густых зарослях тела сливающиеся на фоне земли, но даже капли пота на шеях.

Сделав ещё один круг я так никого кроме нас и не увидел. Плохо. Если я кого-то не вижу это не значит, что здесь никого нет. Птице наскучило нарезать круги смотря на людей, изображающих из себя камни, и она удалилась за пределы действия фигурки.

— Идём. — Коротко сказал я, поднимаясь и доставая аутсгабе.

Уда ещё раз втянул воздух, расчехляя своё оружие. В прошлый раз я видел, что он из тех, кто предпочёл огнестрел. Однако само оружие я вижу впервые.

Это определённо непонская теппо, но очень странная. Словно сделавший её очень хотел создать старинную вещь с элементами нового вооружения. К стволу прикреплено подвижное заряжающее цевьё. Для того чтобы поместить патрон, требуется сначала его сдвинуть в перёд, чтобы открыть экстрактор, поместить в него бумажную гильзу с пулей, сдвинуть цевьё обратно, сместив гильзу на исходную позицию. Затем сместить назад небольшую планку, находящуюся сверху возле рукояти прямо под курками. Она откроет зафиксированную гильзу, которую нужно пробить первым курком, на котором закреплена широкая игла для высвобождения пороха. После чего вернуть планку в исходное положение и только затем взвести второй курок, находящийся под углом в двадцать градусов. Коленчатое строение при выстреле проталкивает вытянутую горизонтально часть курка внутрь корпуса спускового механизма. Там порох воспламеняется от искры, образованной в ходе трения кремния…, наверное. Ибо строение настолько странное, что искра там вполне можетпоявляться от святого духа.

Внешне оружие тоже выглядит необычно. На стволе сразу три прицельных обозначения и это на короткоствольном оружии. Две широкие металлические полосы, наваренные вдоль ствола и заканчивающиеся пятиугольным надульником. Под стволом находится, как я сначала подумал, магазинная шайба, ну или широкий шомпол под данный калибр. Но нет, это оказалось приделанная отдельно крепёжная трубка под пятидесятисантиметровый штык. У смещаемого цевья спереди есть специальное углубление, чтобы прикреплённый штык не мешал заряжанию.

То есть штык длинной в две трети самого оружия, это не глупая прихоть, а конструктивный элемент вплетённый в схему оружия так, чтобы оно оставалось работоспособным. Интересно, какой извращенец это всё придумал. Зачем было настолько перегружать конструкцию. Он либо гений, либо безумец. Впрочем, это две стороны одной и той же сущности так что осуждать я не берусь.

Я поинтересовался у Уды: ему система выдала такое или он сам отыскал его в тёмных глубинах. Он ответил, что не успевал определится с выбором, поэтому просто потребовал самый мощный огнестрел из имеющихся, при этом который можно зарядить быстрее всего. На требование система выдала ему вот это.

К постройке мы подошли с двух сторон. Я и Уда, одновременно нацелив оружие внутрь, заглянули в окна. Ничего, кроме стойкого металлического запаха крови.

— Ну, что там? — Возбуждённо спросила Колючка, прикрывая мне спину.

— Вроде никого.

— Угу. — Подтвердил Уда, медленно водя стволом по пустому помещению.

— Тогда может пойдём дальше? У меня от этого места мурашки.

— Трусливая девка. — Прокомментировал Уда.

— Пошёл ты! — Огрызнулась Колючка.

— Заткнитесь оба. Если там трупы, то при них могло остаться что-нибудь полезное. Даже если там ничего нет, не лишним будет выяснить кто с кем тут устроил разборку и кого нам следует опасаться. Задерживаться не будем — две минуты на осмотр, затем уходим через вон те развалены. — Я указал шнеппером на два массивных обломка, образовавших вертикальный треугольник. — Уда, заходи первым, я за тобой, потом Пира. Колючка замыкает. Уда, проверь лестницу, я займусь комнатой на против. Пира, оставайся у входа. В глубь здания не суйся и на улицу не высовывайся, следи за тем, чтобы никто сюда не зашёл.

— Я могу помочь. — Горячо произнёс парень обеими руками сжимая жезл.

— Можешь. Только в замкнутом помещении ты большую угрозу представляешь для нас. Не забывай, твой огонь только тебя обходит стороной.

На первом этаже не оказалось ничего интересного. Кроме ручейка красной жидкости, который бурно стекал со второго этажа, образовывая внизу большую лужу. Второй этаж встретил нас баррикадой. Точнее тем, что от неё осталось. Крупные камни в огромном количестве лежали у лестницы, часть из них была раскидана по помещению, которое кто-то очень тщательно раскрасил шурдской и кушанской кровью. Десяток тел разной степени изувеченности. Похоже это был совместный разведотряд такой же, как я встретил два дня назад.

Быстро осмотрев комнаты, Уда закинув теппо на плечо, запустил руки в рваную плоть. Без грамма брезгливости став выискивать ценное.

— Добыча пополам. — Кинул я, выглядывая в окно.

— Между нами?

— Между всеми членами группы.

— Группы?

— Тебя что-то не устраивает?

— Да не. Поровну так поровну. Ооо, иди-ка к папочке. — Уда с улыбкой извлёк из сизых внутренностей покрасневший мокрый мешочек, который звонко звякнул, упав в его лапу.

По его лицу трудно было что-то понять. Согласен ли он с тем что я считал нас группой или нет. Или может его не устраивает состав компании — не знаю.

На улице всё также тихо. Развалены безмолвно и безразлично смотрят на меня, а деревья тихо перешёптываются, шурша листвой. Эта умиротворяющая атмосфера никак не вяжется с кровавой баней здесь.

Подняв взгляд вверх, сощурился от яркого солнца делая шаг назад в глубь помещения. Какая-то смутная мысль царапнула разум. Что-то…, что-то уже виденное мной. Внимательно пробежался глазами по комнате, по капающемуся в потрохах здоровяку, по мясным остаткам, по… Стоп. Вот оно. Только что было. Медленно ещё раз в обратном направлении.

Я присел над оторванной конечностью. Внимательно рассматривая её. Вот оно. Вот что меня зацепило. Эта странная виденная раньше деталь.

— Чё там? — Задал вопрос Уда, на секунду оторвавшись от своего занятия.

Ничего не ответив, пригляделся получше к остальным останкам.

— Эй, Филин, чё интересного нашёл?

— Тела. Ты ничего странного не замечаешь?

— То, что они разорваны на хрен в клочки вместе с доспехами. Считается странным?

— Ты видишь, но не замечаешь. Посмотри на их руки. Абсолютно у каждого отгрызены пальцы. Причём не один из них тут не валяется. Полагаю, тот кто это сделал, забрал их с собой.

— И кто это был?

— Могу только предположить. — Возвращаясь к окну, внимательно посмотрел наружу.

Метрах в сорока за каменными обломками сквозь листву мелькнула тень. Всего на мгновение, но мне этого хватило.

Смотря зернистым, чёрно-белым взглядом, существо вместе со мной вглядывалось в лицо Пиры так, будто он стоял всего в шаге от нас. Затем взгляд перешёл выше, я увидел самого себя с прикрытыми глазами и сжатым кулаком с фигуркой на уровне груди. Увидел и Уду, несмотря на то, что он был скрыт от улицы толстой стеной. Взгляд поплыл, а через мгновение я видел всех четверых.

— Пира, Колючка, сюда! Живо!

Команда едва прозвучала, а по улице уже прокатился мерзкий пугающий смех

— Ихихи-хиии-хиии-иииих!!!

— Пира, Колючка, чтоб вас! Тащите задницы на верх! Уда!

— Уже. — Здоровяк, стоя в соседнем окне, выцеливал несущийся на четвереньках изломанный силуэт.

Уда определённо попал. Только тварь этого не заметила.

— Мать вашу, что… — Колючка побледнев осеклась, а Пира застыл, как и его лицо.

— Без вопросов. К бою!

Колючка заторможено повернулась в мою сторону, а Пира даже не пошевелился. В два шага оказавшись рядом с ними, я отвесил каждому знатную оплеуху. Помогло.

— Приготовьтесь!

— Уже внутри! — Проорал Уда, спешно заряжая свой агрегат.

Существо влетело на полной скорости в здание. Было отчётливо слышно, как лапы проскребли по каменному полу. В лестничном пролёте появилась вытянутая тень. Оно не спешило подниматься на верх, замерев на месте.

Сместившись чуть в сторону так, чтобы его тень слилась с тенью от стены, он замер, не издавая ни звука. Эта тишина пугала больше, чем его мерзкий смех. Снизу донеслось шуршание, словно два куска ткани трут друг об друга. Затем раздались неприятные щелчки как те, что я слышал от него в первую встречу. Точно костяшками кто-то играется.

Щелчки прекратились, им на смену пришёл тихий, будто скулящий, смех. Противный как писк комара, как скрежет мела по доске. Мой страх был селён, но любопытство сильнее. Вытянув шею, попытался хоть на ладонь заглянуть за угол лестничной стены. Смех, оставаясь таким же тихим, стал натужнее. Пира икнул, а Колючка одними губами произнесла какое-то ругательство. Уда и тот стоял бледный, но исправно недрогнувшим оружием целился в лестничный проход.

Сделав небольшой шаг в сторону и вытягивая шею ещё сильнее, увидел что-то небольшое и тёмное. Оно медленно выходило из-за края стены. Какой-то округлый предмет, с чем-то вытянутым по бокам. Секундой позже до меня дошло. Голова. Шурдская оторванная голова. Частично, а затем полностью она выплыла из-за угла, сжатая в когтистой лапе с огромными чёрными когтями. Появившись целиком она замерла, смотря слепым взглядом жёлтых глаз на меня. Затем, держащая её тварь потрясла ею в воздухе, будто играясь.

Снова замерев, лапа разжала пальцы выпуская игрушку и всё так же, нарочито медленно, по театральному, практически обтираясь об пол, появилась голова существа. Вытянутая морда с зубами, не помещающимися в пасти, с огромными ноздрями, вывернутыми наружу. И глазами… глазами словно существо было удивлено, увидев нас. Эти широко распахнутые глаза… Из них словно исходил гипнотический свет. Такой тихий, приятный и до усрачки пугающий.

Я почувствовал, как ладони взмокли, а колени предательски задрожали. Впрочем, думаю не только у меня. Это не помешало нам с Удой выстрелить одновременно. Пули отбросили существо назад. На что оно, всё с тем же мерзким хихиканьем, понеслось вверх по лестнице. Пира вытянул руку с жезлом в сторону прохода выпуская поток пламени, который моментально заполнил лестничный коридор. Мы едва успели отпрянуть в стороны.

Можно было бы решить, что на этом всё, однако существо было другого мнения. Вся обугленная, воняющая палёной шерстью тварь вылетела к нам. Длинная лапа широким замахом пронеслась над головами Пиры и Колючки. Девчонка сбила с ног впавшего в ступор мага, умудрившись в падении ткнуть существо в брюхо своим мизерикордом.

Уда не стал тратить время на перезарядку, а примкнув свой гигантский штык, начал работать теппо как пикой. Тварь расценила его как главную угрозу, целиком переключившись на здоровяка. Она раз за разом напарывалась на выставленный штык, пробивающий её тело на сквозь, и словно не замечая, продолжало атаку всё больше тесня Уду, вжимая его в стену.

Подскочившая с пола Колючка, выхватила из перевязи свой второй клинок, подрубая твари ноги. Стоило ей сместится в сторону, как существу начало поворачиваться. Приблизившись, схватил его за свисающий кусок обугленной кожи на голове и вогнал лезвие в нижнюю челюсть, дёргая клинок изо всех сил на себя. На мгновение морда приобрела удивлённый вид, прежде чем лезвие с хрустом проломило челюсть, выломов изрядный кусок кости. Визг заполнил здание.

— Похоже ты его разозлил. — Уже с лестницы крикнул Уда.

— Бежим! — Проорал я, подталкивая в спину ошеломлённого Пиру.

Мне оставался один шаг до ступеней, как железная хватка ухватив меня отправила в полёт через всю комнату. Если бы не плотный ковёр вьюна, толщиной в ладонь, облюбовавший стену на противоположной стене, я бы растёкся тонким слоем фарша. Скрючившись на полу, увидел летящую ко мне тварь в длинном прыжке. Перевалившись вперёд, словно пьяный, едва разминулся с тушей. Мы повернулись одновременно. Тварь, изготовившаяся к очередному прыжку, и я с гранатой без чеки.

Существо не обратило никакого внимания на брошенный под ноги предмет. Вильнув в сторону и уходя от лап, успел преодолеть всего три метра, прежде чем оглушительный хлопок заставил замереть, а сверху меня накрыло что-то мясистое, горячие и вонючие.

— Я же говорила, что он живой. Посмотрите, как огурчик.

— Ты это к тому, что он овощ теперь?

— Уда, будь добор, заткнись! Филин, Филин, посмотри на меня! Ты как?

— Вроде цел. Долго я в отключке был?

— Где-то минут десять.

— Мясное месиво в которое ты угодил смягчило падение, а так бы всё, стал бы единым со стеной.

— Да умолкни ты наконец!

— Ты не затыкай меня, девка!

— Замолкните оба!!! — Уфф, я потёр ушибленную спину. Кажется, ничего не сломано. — Пира как?

— С-со мной всё хорошо. И это, Филин, ты того, прости.

— За что?

— Я не помог.

— Ты сделал всё что мог. Так что…

— Не правда. У меня, у меня были нераспределённые единицы способностей. Я их получил за убитых во время засады людей. И никак не решался их вложить. Считал, что это неправильно делать так скоро.

Уда и Колючка вопросительно посмотрели на меня. Мол это залёт, причём крупный.

— Осознал ошибку?

— Да, мне жаль.

— Засунь себе в задний карман свою жалость. Твоя нерешимость могла стоить жизни не только мне. Поэтому утри сопли, распредели единицы и впредь думай об эффективности и пользе, которую ты можешь обеспечить. На этом всё. Забыли.

— Филин, я обещаю…

— Я сказал забыли! Давайте двигаться дальше, скоро закат.

После затянувшегося молчания Колючка решила прояснить один вопрос.

— Эта тварь системой не только не опознавалась, но и ОС за неё не дали. Ты хоть и прикончил её гранатой, но мы столько урона системным оружием нанесли, можно было бы хоть что-то дать. Как всё это понимать?

— Думаю тут дело в том, что это существо вроде того «ходока», которого мы встретили при первой нашей встрече.

— Не понимаю.

— Что тот сгусток, что эта тварь, не являются созданиями системы. Она их не призывала в этот мир как нас, и они здесь не рождались как другие существа и не проходили цикл изменений как шурды-кабальеро. Их создали, они что-то вроде марионеток, подчиняющиеся воле кукловода. Система видит их, но не опознаёт, поэтому мы не получили ОС.

Берег реки показался только под самый вечер. Подобраться к нему оказалась нетривиальной задачей. Застройка здесь была плотная, а ил неплохое удобрение. В купе с близостью движения водных масс, здесь образовался настоящий заградительный вал с практически отвесными склонами. Если бы не поросшие поверх него густые заросли, вряд ли удалось бы подняться. Как назло, именно сейчас, впервые в этом мире, с того момента как попали сюда, решил пойти дождь. Причём зарядил он на всю мощь, позвав друзей в виде ураганного ветра и раскатов грома.

Лезть в воду, не зная глубины, силы течения, почти в полной темноте, без представления о том, кто в ней может обитать — верх идиотизма. Тем не менее я здесь. По шею в воде то ли иду, то ли плыву, хватаясь за выпростанные над водой корни.

Колючка пыталась отговорить меня от этого, предлагая подождать. Я, не слушая её причитаний, двинулся к цели. Уда без лишних вопросов за мной. Если она так хочет, то может оставаться. Уже не раз было сказано, что со мной идут только добровольцы. Она не осталась, с шипением погрузившись в воду. Пира тоже хотел что-то сказать, но увидев, что дискуссии не будет, молча последовал за остальными.

По правде говоря, я удивлён, что он всё ещё с нами. Он выглядит как нормальный человек. Наверняка жил в нормальном доме, ел пару раз в день, с маргиналами вроде нас не водился, даже может в школу ходил. На его месте я бы при первой возможности покинул столь сомнительную компанию. Тут возле берега достаточно безопасно, так что он мог бы дождаться здесь завершения задания. Но нет, он упорно бултыхается в тёмной холодной воде, следуя за нами.

Не представляю сколько мы проплыли. Судя по заледеневшему телу и всё чаще возникающему желанию плюнуть на затею, не меньше десятка километров. Однако если верить карте, то нас с лагерем кушанов разделяло не более двух.

От холода у Колючки свело ногу, из-за чего она погрузилась под воду не успев издать и звука. Если бы не замыкающий Пира, то мы понесли потери, не встретив врага. Схватив её за волосы одной рукой, а второй удерживаясь за низко весящую ветку, он засвистел, привлекая наше внимание.

После этого я уже был готов вылезать из воды. Но сквозь шум дождя услышал глухой стук. Так звучат пустотелые деревянные предметы. Лодки! Наконец-то добрались.

В полусотни метров от нас, за особо жадным до воды деревом, в сумерках были видны несколько факелов. Лишь подойдя почти в плотную к свежесрубленному причалу, удалось разглядеть силуэты нескольких бараков, двух десятков палаток и пару вытянутых шатров из тёмной ткани.

Проходя через местный камыш, отличающегося от земного, тем что у него полые стебли с круглыми листами как у берёзы, увиделв бурлящей от ливня воде достаточно сильный всплеск. Указав Уде на воду где заметил движение. Он кивнул, доставая оружие примыкая свой монструозный штык. Сделав несколько шагов ближе к берегу, туда где вода доходила мне до груди, взвел шнеппер. Он намок, да и стрельба по воде такая себе затея, но расстояние тут небольшое, так что, если что — должен помочь.

Жестом показал Колючке и Пире отойти назад. Тут места и так нет, с одной стороны скользкий каменистый берег, заросший корнями и камышом, с другой бурный поток, норовящий утащить с собой. Пира хотел достать жезл, но я покачал головой. Только огненного представления в ночи нам и не хватает.

Кивнув Уде, показал три пальца. Он подтвердил, что понял и на счёт три резко вогнал штык в воду. Внизу кто-то забился, выбрасывая вверх здоровый белый хвост. Уда ещё несколько раз ударил, пока бурление не стихло. Закинув теппо на плечо, он попытался приподнять убиенного. Не без труда ему это удалось.

Рыба, ну или что похожее. Метров двух длинной, с телом личинки майского жука, усеянное двумя десятками шипов, которымиона зацепилась за сеть, ставшей для неё ловушкой. Нащупав край сети, я провел по ней рукой. Пальцы наткнулись на привязанный к ней узел от которого шла верёвка, похожая на бельевую. Она свободно плавала, уходя вверх на одну из веток. Подтянувшись, в тёмной листве нащупал металлический шар, размером с кулак. В нём звонко перекатывался шарик поменьше, а в сторону лагеря тянется от него ещё одна верёвка.

Готов поспорить, на другом конце привязан колокольчик. Эдакая система раннего оповещения. Река из-за дождя наполнилась, сеть сорвало с места, вот натяжение и пропало. Думается мне будь она на месте, мы бы наткнулись на неё метров на десять раньше. С нормальным натяжением она бы сообщила своим владельцам о вторжении как нужно.

Но кушаны не дураки. они не могут не знать, что их сеть сорвана. Тогда где дозорные, где колья, смотрящие в воду вокруг причала? Вон пятиметровые вышки не поленились же поставить. Скорее всего решили, что безумцев, решивших лезть к ним, да ещё в такую погоду не найдётся. В чём-то они даже правы. Серьёзной опасностью для них нас считать нельзя. По крайне мере в открытом противостоянии.

Лагерь у кушанов оказался обустроен так себе. Будто строивший его был одновременно и умным, и дураком. Выставленный дугой частокол, отгораживающий весь берег с приставленными к нему лесами со сложенными на них камнями, а внизу в небольших бойницах стоят стреломёты. Смотровых вышек не две, как мне показалось изначально, а шесть. Две — на берегу, четыре — по периметру частокола, для наблюдения за руинами. Похоже в атаку с воды они слабо верили. В этом есть смысл, если участь что у людей нет средств переправы, а шурды, несмотря на своё постоянное присутствие в городе, не пользуются водными путями. На это должна быть своя причина, но мне сейчас не до этого.

Взобравшись на основательную для временной постройки пристань, я увиделдаже одно каменное здание с трубой, из которой сейчас поднимался дым. На противоположном краю лагеря были видны навесы с деталями под осадное оборудование и заготовленные брёвна для их вытачивания. На земле к каждой постройке вели деревянные мостки, а на каждом шагу стояли заготовки под костры. Но эта незащищённость со стороны воды выглядит верхом беспечности. С учётом всего остального, что смотритсяочень основательно, с расчётом на возможность появления новых строений. И мне кажется или тут палаток больше, чем на пять сотен солдат.

На причале стоят две ладьи со спущенными парусами, но судя по вёсельной оснастке, они ими на реке пользуются для быстрой переброски солдат. На дальнем краю причала стоят пяток восьмиметровых барж, гружёных разными материалами.

— Псс-с, Филин, куда теперь? — Приблизившись спросил Уда.

— Вы втроём лишаете подвижности ладьи и занимаете крайнюю баржу. Избавляетесь от груза и сразу уходите, если я не вернусь к этому моменту.

— На мне висит одно задание, завязанное на кушанов. — Решил рассказать правду, точнее её часть. — Мне нужно его выполнить как можно скорее. Пока оно активно, мои навыки и способности закрыты.

— На тебя система такое задание повесила?

— Нет. Сам по глупости нарвался. Теперь вот расхлёбываю. Вас втягивать не намерен, сам вляпался — сам выкручусь.

— Мы можем помочь. — Встряла Колючка.

— Нет. Суть такова, что сам я его выполню быстрее, чем если мне кто-то будет помогать.

— С этим ясно. — Уда без лишних расспросов принял план. — Как нам сломать ладьи? Это ведь не игрушечные кораблики.

— Выведете из строя рулевой механизм. У них он вроде сзади на хвосте находится. Этого должно хватить, чтобы спохватившиеся кушаны не смогли быстро организовать погоню. На ладьях обязательно должны быть стражи, в такую погоду они скорее всего находятся в трюме. Поэтому сначала заприте люк наружу. С барж просто скиньте вёсла в реку.

— Ты уверен, что тебя не нужно ждать?

— Уверен. Теперь за дело.

На улице ливень перешёл в настоящую бурю. Ветер пригибает кусты до самой земли, а палаточный брезент хлопая на ветру грозит улететь. Прижавшись к стене одного из бараков, заглянул внутрь через небольшое окно, в которое даже ребёнку было бы трудно пролезть. Внутри горела одна тусклая маслёнка возле входа, чтобы во время тревоги бойцы лбы друг об друга сослепу не поразбивали. Она, высвечивая ряды двуярусных кроватей. Похоже, что здесь располагаются более привилегированные представители похода вроде, разведки или инженеров. В то время как обычные солдаты мёрзнут в палатках. У барака только одна массивная деревянная дверь. Подойдя к ней, потянул за вбитое железное кольцо. Поддалась без проблем. Убедившись в том, что дверь изнутри не заперта, я провёл пальцами по дверному косяку.

Ухх, ребята, основательность тоже может быть пороком. Никуда не уходите, скоро вернусь.

К каменному строению подошёл без особых проблем. Три пары часовых слишком заняты тем, чтобы их не сдуло и мало смотрят по сторонам. Да и что разглядишь в такой темени. Окнау дома, как у барака маленькие, похоже это такой архитектурный стиль. Только вот располагались под самой крышей.

Обойдя постройку по периметру, я услышал, как хлопнула дверь. Из здания вышли двое солдат с лампой, и кто-то рангом повыше, накрывшийся плащом. Они направились к краю лагеря, почти к самому частоколу. Шли они довольно быстро, не желая на долго задерживаться под таким ливнем.

Встретив на пути пару солдат, они остановились, развернувшись боком в мою сторону. В последний момент я успел скрыться под столярным навесом. Переговорив с солдатами, двойка прибавила шагу, прихватив и этих двоих. Поднимаясь из-под верстака, больно ударился ногой об ящик с какими-то железяками, уронив с него клещи. Из-за этой маленькой заминки чуть не упустил цели из виду.

Благо дальше была почти открытая площадка, лишь с парой валунов за которыми и укрылся. Плащеносец, переступая с ноги на ногу, что-то отрывисто скомандовал солдатам, которые возились с чем-то на земле. Тот, что держал лампу, продублировал сказанное, добавив повелительный жест. Солдаты засуетились, с натугой отодвигая массивную крышку.

Лампадержец присел над ямой, высвечивая её внутренности. Солдаты тоже уставились в темноту, взяв пики на изготовку. Поправив плащ, кушан что-то произнёс на системном языке. Из-за дождя я ничего не услышал. Не получив ответа, он пнул по краю ямы, отправляя вниз шмат грязи. Он вновь что-то произнёс, а его прислужник с лампой потряс над ямой своей сумкой. После недолгого молчания раздался голос из темноты. Похоже удовлетворившись ответом и в очередной раз поправив плащ, кушан кивнул своему прислужнику. Тот расстегнув сумку, вытряхнул содержимое в яму. Кажется, это был хлеб.

Солдаты убрали пики и схватились за крышку. Поёжившийся кушан, наверное, хотел снова поправить свой плащ, но только и успел удивлённо повернуть голову на внезапно потухшую лампу. Она, как и приспешник, отправились во тьму колодца, а на его месте стоял уже я с направленной в его сторону матовой стальной картой. Он просто исчез, оставив лишь своё изображение на раскалившимся стальном прямоугольнике. От солдат избавится было не сложно. Занятые сдвиганием тяжеленной крышки, они смотрели в землю, а не по сторонам.

Активный счётчик задания «Верни меня»: 22 из 100

До девятого уровня: 166 из 400 ОС

Не став орать вниз, узнавая кто там, я сунул в темноту тупой конец одной из пик покрепче ухватив её. Вряд ли бы кушан стал говорить с шурдам на системном языке. Мгновение и я почувствовал тяжесть, пленник ухватившись поднимался на верх. Вот из ямы показалась рука, встав на колени ухватил её вытягивая… В этот момент небо разразилось особенно яркой молнией, которая осветила всё вокруг.

Мы смотрели друг другу в глаза. Он понимает, его жизнь в прямом смысле в моих руках. А я размышляю стоит ли разжать пальцы. Секунда, ещё одна и меекханец валится рядом со мной.

— Спасибо, Филин.

— Я бы сказал, куда ты можешь засунуть своё меекханское "спасибо", но у меня время на исходе. Внизу…тоже?

— Да, там мои собратья.

Мда, а жизнь та ещё шутница. Скажи мне кто два дня назад, что буду во время бури в компании трижды проклятых стоять в сердце вражеского лагеря, попросил бы того не дёргаться, пока затягиваю смирительную рубашку.

Их было четверо, включая Тибальта. Помятые, разодранные, у каждого было не по одной ране. Меекханцы, при чьём виде все жители Старого Света ссали под себя кипятком от страха, сейчас выглядели жалко. Выяснять как они оказались в гостях у кушанов нет времени. Та троица уже должна была разобраться с ладьями. Так как ни звуков боя, ни тревоги я не слышал, надо думать всё идёт по плану.

Пока клещами, изъятыми с верстака, закручивал металлический штырь на скобах двери барака, в голове крутился вопрос: — «Почему среди вернувшихся я не встречал мееркханцев?» Ответ мог быть прост — при обнаружении, их сразу убивали. Но не от одного из селян, оставшихся или вернувшихся, я не слышал о встречах с меекханцами. Когда были первые волны, некоторые их видели, но после… Система будто намерено их отделила от основной массы людей, закинув в другое место.

Повернув голову вгляделся в темноту, где были едва различимы чёрные фигуры, стоявшие на стрёме. Доверять им — так себе задумка, но сейчас выбора особого нет.

С трудом докрутив ещё один оборот, отбросил клещи в лужу, дёрнув за получившуюся косу. Такую быстро не расплести, да и сломать с первого раза не получится. Показав знак Тибальту что всё готово, перекинул вещмешок себе на грудь.

— Ну что, погнали!

Нацепив на предплечье три лямки бурдюков, прижавшись лицом к стене барака, одним движением зажёг сразу десяток спичек. Пропитанная бензином запальная ветошь полыхнула, разрывая ночной сумрак. На пропитке бурдюков я не скупился, так что небесный потоп нисколько не помешал хищному огню. В каждое второе окно устремился пламенный подарок. Пол барака был выстлан сеном, чтобы было не так холодно. Огонь на нём занялся в считанные секунды.

Раздались панические вопли горящих заживо кушанов. Дозорные на стене непонимающие обернулись, а из палаток повыскакивали сонные солдаты, пытаясь увидеть противника. Тревожный рог взвыл, когда я уже раскрутил лямку бурдюка возле второго барака.

Сообразившие что происходит кушаны начали ломится в запертую дверь. Всё же они знают толк в качественных изделиях. Несмотря на то что дверь содрогалась под множеством ударов, она не поддалась. Новая порция воплей. Счётчик задания живо начал ползти вперёд.

Меекханцам было сказано двигаться к реке, что они и сделали, проломившись через выбежавших им на перерез кушанов. Одному из беглецов не повезло. Метко брошенное копьё буквально пригвоздило его к стене сарая.

Погода, точно чувствуя происходящее, стала ярится ещё больше. Ураганный ветер сбивал с ног, сильнее распаляя во всю полыхающие изнутри бараки. Капли дождя сотнями осколков больно хлестали по лицу. А река, будто взбесившаяся, вздымалась над причалом на несколько метров, захлёстывая его до самого берега.

— Эй, Филин, сюда! Мы здесь! — В темноте раздался голос Колючки.

На бушующей ленте реки баржа казалась ореховой скорлупкой, держащейся на тонкой нитке. Меекханцы замерли у берега, не зная куда бежать.

— За мной, живо!!! — Не сбавляя хода я вошёл в бушующую воду. — Сюда, мать вашу, если хотите жить!

Они хотели. И очень. Кушаны решили не отдавать нас на волю стихии, дав залп из арбалетов. Тощего меекханца, барахтающегося в одном локте от меня, пробило на сквозь тремя… болтами? Нет, это скорее стрелы с коротким оперением. Дьявол! Да у них же гастрафеты.

В последний рывок вложил все силы, хватаясь за борт. Если бы не железная хватка Уды, сомкнувшаяся на моём запястье, меня бы утянуло под воду.

— Втаскивайте, кхх-кх-кх, остальных, втаскивай, кхх! — Отплёвываясь прокашлял я.

— Филин, они…

— Завались и руби этот чёртов трос! Остальным на вёсла!

— В такую бурю… — Кто-то попытался сказать.

— Мать вашу я, не спрашиваю мнения! Делайте что сказано! На вёсла! Колючка, Колючка! — Срывая голос проорал.

— Я здесь!

— За руль! Иди за руль! Пира!

— Д-да, Филин.

— Чего ты ждёшь?! Жги на полную!!! Остальным грести изо всех сил! Гребите!

Река особенно сильно изогнулась, словно пытаясь встать на дыбы и сбросить наглых наездников. Вода захлестнула баржу до крыши надстройки лишь чудом никого не смыв. По борту простучал кушанский залп, плотно накрыв правую сторону. Сидевший за мной меекханец, раскинув руки опрокинулся назад, но так и не долетев до дна баржи, его смыло за борт. В этот же момент, выкинув руку с жезлом, Пира отправил в сторону берега трёхметровую огненную волну. Не знаю достигла она кого-нибудь, однако густейшая паровая завеса, окутавшая нас, была столь плотной, что даже кончика носа не было видно.

Я хотел прокричать, чтоб поднажали, но только в этот момент понял, что не могу говорить. Одна из стрел достала меня, пробив щёку пройдя через язык и выйдя сквозь нижнюю челюсть. В полном исступлении, не понимая, плывём мы или нас бросило на берег, живы ли остальные или остался только я. Налегая всей грудью на весло грёб, не видя впереди ничего кроме бушующей воды.

Глава 6

Острая кровопотеря развивается при повреждении крупного сосуда, когда происходит очень быстрое падение артериального давления. Такое состояние отмечается при полном поперечном разрыве аорты, верхней или нижней полых вен, лёгочного ствола. При массивной кровопотере происходит быстрое истечение крови из повреждённых сосудов. Шанс смерти при обильной кровопотери составляет от пятидесяти до шестидесяти процентов в течении десяти минут в случае неоказания первой медицинской помощи. В общем вещь весьма неприятная с побочным эффектом в виде смерти.

Вот только ещё более неприятно ощущение, когда после этого приходишь в себя. Ещё и рот распух так будто туда засунули ежа. Языка не чувствую, но ощущаю поганый вкус свернувшейся крови и скисшей слюны. Значит он у меня всё-таки есть, правда сейчас это меня не радует.

Вся правая сторона ощущается точно деревянная, с ноющими очагами боли. Сквозь слипшиеся веки понял, что на улице сейчас уже день. Сил даже на то чтобы замычать нет. Нужно, нужно ещё немного поспать.

Нет! Соберись! Дело ещё не закончено. Требуется определить где я, живы ли остальные, насколько опасно место куда меня выбросило. Слышу бурно текущую воду и шелест камыша. Значит я на берегу. Не связан, лежу на влажном песке накрытый с головой плащом. Подтянув левую руку к телу и опёршись на локоть сел. Справа что-то упало. И судя по звуку что-то живое, потому что оно сначала отбежало, затем приблизилось и снова отбежало.

— Колючка! Уда! Сюда, идите сюда! — Заголосил Пира.

— Мать твою, какого хрена ты разорался! — Зло прошипела подошедшая Колючка. Судя по звуку наградив парня затрещиной.

— Смотри. Смотри!

— Лопнуть и сдохнуть! Вы чё там копаетесь, идите сюда! — Судя по всему это она уже Уде. А раз во множественном числе, значит Тибальт тоже уцелел.

Повисла тишина. Я буквально кожей ощущаю, как они на меня смотрят. А не сказать, не показать, ничего не могу.

— Надо ему помочь! — Произнёс Пира, делая шаг в мою сторону.

— Ага, аж десять раз. Филин сдох, а это уже какая-то тварь. Ща я его.

Услышав щелчок примкнутого штыка, выдернул из-под себя руку, на которую опирался, выкидывая вперёд раскрытую ладонь опрокидываясь на спину.

Снова тишина. Не в силах больше ничего сделать, вывожу на земле букву «Я». Всё. Больше сил не на что нет. Потрепало слишком серьёзно.

Быстро приблизившиеся шаги. И вот мою голову приподнимают, всовывая горлышко бурдюка. Только сейчас понимаю насколько сильно хотел пить. В меня влилось не менее литра пока жажда не отступила. Затем холодная вода полилась на лицо. Стальные пальчики Колючки помогли моим слипшимся глазам открыться.

Растянув потрескавшиеся губы, взглянул на своих спутников, которым тоже досталось. У Колючки единственный глаз залит кровью, а на лбу не хватает лоскута кожи. Пира бледный как мел. И вряд ли от созерцания такого красивого меня. Тибальт стоит, подогнув перебинтованную ногу, опираясь на оглоблю. На шкуре Уды тоже полно ссадин и синяков, но из всех присутствующих он выглядит самым целым.

Поводя взглядом из стороны в сторону целиком игнорируя поток вопросов, теорий, мата и рассуждений о невнятности бытия, ткнул пальцем, в лежащий на земле один из вещмешков. Затем свёл большой с указательный пальцы, оставив между ними немного пространства и вытянул руку к окружившим меня.

Все замолкли думая, что это может значить. Я уже намерился повторить пантомиму, как Пира поднявшись с колен бегом удалился, принеся мне требуемое. Мою трофейную поясную сумку.

— Мы её не открывали. Система предупреждает что ей это не понравится, да и в описании предмета какая-то дичь. — Пояснил Пира.

Непослушными пальцами открыв защёлку откинул клапан.

— Чёрт, наин! — Воскликнула Колючка, выхватывая склянку.

Потребовалось около четырёх часов, чтобы полностью придти в себя. Оказалось, что моя рожа не единственная часть, которая обзавелась парой новых отверстий. Правое плечо, правая же грудина и живот. Но в живот стрела вошла по касательной, влетев под кожу. Так что урон минимальный.

Пире и Тибальту тоже досталось. Каждый получил по паре стрел. Пире особенно повезло. Он обе стрелы животом схватил. Благо у него при себе был тридцатипроцентный наин. С Тибальтом придётся делится уже своими запасами. Но только после разговора. Может и не придётся расходовать ценный ресурс… на мертвеца. Одна из стрел попала ему в бедро сломав кость. Колючка же приложилась головой о баржевую ступень, когда при нашем вояже вниз по реке её скинуло с места.

Река утянула баржу вниз по течению, из-за чего мы сейчас находимся за городом в северной его части на противоположном от него берегу. Смотря через широкую речную ленту на руины не верится, что здесь когда-то был город. Если бы не шпили с куполами дворцового комплекса и некоторые уцелевшие скелеты особо высоких зданий, не было бы видно ничего кроме уходящего до горизонта густого зелёного ковра. После прошедшего ливня ставшего особенно пышным.

Северная часть города находилась ниже южной, да и река здесь становится шире. С исчезновением местных жителей, силу стихии некому стало сдерживать. Вода разлилась, захлёстывая городские кварталы, скрываяпод своей толщей то немногое, что оставалось от обитателей.

— Охх, там мне приходилось выживать. — Рядом со мной с тяжёлым выдохом опустился Тибальт.

— Чем вы там в лесу с Удой занимались? Оба грязные как сельские ишаки.

— Твою могилу закапывали. Уда сказал нужно зарыть, чтобы она не притянула того, для кого она была предназначена. Это такое древнее поверье. Всё ещё не хочешь рассказать, как выжил?

— Уже говорил.

— Задание, пока не выполнишь которое, не можешь умереть.

— Именно так.

— Подробностей не будет?

— Зачем? Так же хочешь?

— Возможно. Иммунитет от смерти. Звучит заманчиво.

— Не капли. Смерть — это конец. Конец пыткам, если ты угадишь в плен. Конец страданиям, если застрянешь в яме, из которой не можешь выбраться. Конец череде испытаний, в которых ты не видишь цели.

— Значит ты сейчас отправляешься выполнять задание, чтобы избавится от навязанного тебе бессмертия?

— Не только.

— Есть ещё причины, по которым ты стремишься покинуть приделы города. Не смотри на меня так. Колючка сама рассказала. Я ничего не вызнавал.

— Почему ты думаешь, что я буду с тобой откровенничать?

— В прошлый раз…

— Прошлый раз был по нынешним временам бесконечно давно. Откуда мне знать, что ты не пошёл на сделку со своим правительством? Откуда мне знать, что ты не намерен связаться со своими соотечественниками и сдать нас? В конце концов, откуда мне знать, что ты делал в той яме у кушанов? В то что ты прошёл пол города с тремя собратьями, не встретив не одного шурда, которых в разы больше кушанов и попал в плен не в какой-нибудь полевой лагерь, а в главный и единственный. Может ты вовсе не несчастный пленник, волею злой судьбы оказавшийся в плену, а парламентёр, задачей которого было спеться с врагом. — Смотря меекханцу в лицовкрадчиво произнёс я.

— Это, не, так.

— Тогда я слушаю. И тебе следует быть откровенным. — Качнул головой за спину меекханца где в пяти метрах от него устроился Уда чистя свой штык. — Если бы не Колючка, он бы тебя прирезал, несмотря на то, что привёл тебя я. Думаю у него такое желание всё ещё сохраняется. Так что говори.

— Мой народ называется Улум-бей. Мы проживаем у истока реки Конгоро на северном его берегу. Около семидесяти лет назад, когда Меекхан только встал на путь милитаристской экспансии, народ Улум-бей одним из первых примкнул к союзу «СРА»-Свободные Республики Африса. Проиграв в войне за независимость, мы стали частью Меекханской империи. Как видишь, мы не по собственной воле примкнули к империи, и мы всё ещё помним об этом. Да, я служил в армии, был на фронте. Но не по своей воле. Либо идёшь в армию на семилетний срок, либо в трудовой лагерь. Когда меня затянула сюда система, я уже отслужил свой срок и вернулся домой. Навязанный долг перед страной уплачен был сполна. Так что желания лезть обратно в это болото у меня не было. Я не сообщал правительству о себе.

— Допустим. Теперь давай о своих собратьях, где вы обретаетесь и как попали к кушанам.

— Перед началом второго задания система предложила выбор куда трансгрессировать. В южную часть города, где сосредоточены почти все условно-союзные субъекты или в северную, где их намного меньше, но они схожи по расе. Думаю, она это предложила потому что большинство меекханцев погибло не от шурдав, а от союзников.

— Система тебе так сказала?

— Да. По завершению самого первого задания, когда она показывала количество выживших, дала ещё дополнительную сводку, в которой говорилось о смертности в восемьдесят два процента от условно-союзных субъектов среди моих собратьев. Я выбрал второй вариант оказавшись вон там. — Тибальт кивнул на противоположный берег.

— Какое система выдала задание? Насколько мне известно там шурдав нет.

— Верно. В прошлый раз было задание установить контроль над седьмым городским участком. Отмеченный участок был размером в четыре квартала.

— Как же вы справились?

— Никак. Вошли в отмеченную зону, точнее вплыли на плотах. Понарезали круги и через час задание само собой оказалось выполнено.

— Подумай хорошенько, ты ничего не забыл упомянуть.

— Про что именно?

— Про противников. Кого ты убивал, чтобы поднять уровень до четвёртого.

— Единственный, кого по силам там одолеть — это цианея. Здоровое студенистое существо серого или тёмно-синего цвета. Напоминает гриб с гребнем вдоль тела, медленно плавает по поверхности воды. Любит тень и стоячую воду. Пока ты сверху, она сделать ничего не может. Лишь ненадолго уходит под воду. Но если оказаться с ней на одном уровне или под ней, то тут всё. Хватает пары секунд, чтобы она оплела тебя своими жалящими щупальцами и начала запихивать в пищевой мешок. ОС за них дают мало, а за других, более мелких на подобие хищных ящериц размером с кошку, которые без раздумий бросаются на тебя, или ядовитых змей, или вездесущих паразитов, которые так и норовят заползти под кожу — вообще ничего не дают. Я неоднократно видел движение в толще воды и большие всплески, но живущие там не высовываются на свет. Хотя кровь очень любят. Одной капли хватит чтобы вода забурлила так, как будто она кипит.

Врёт? Меекханец же, так что вполне может быть. Находясь в непосредственной близости от места событий, я сейчас как-то не наблюдаю того изобилия живности, которое он описывает. Да и ночью, когда с нас кровь лилась ручьями, должны были схарчить.

Впрочем, ночная буря могла распугать всю живность. А в самой реке водятся твари покрупнее, которые и вытеснили всю мелочь в затопленные кварталы. Та водная личинка, которая запуталась в сети, явно по большей части улочек бы быстро плавать не смогла, а значит, и сама стала бы чей-нибудь добычей.

— Три дня назад, с нашим появлением здесь на затопленных улицах, система выдала задание: —«Примкнуть или создать группу с «условно-союзными субъектами» числом не менее пяти особей или сохранить нейтралитет». — Тибальт повернулся ко мне. — Я и ещё с десяток человек остались нейтральны. Потому что тогда бы пришлось объединятся с теми меекханцами кто всецело поддерживает имперские идеи.

— Тогда почему ты вступил в группу к таким же, как и ты несогласным?

— Среди них могли оказаться провластные, лишь претворяющиеся недовольными. Сложность задания бы выросла и пришлось бы действовать сообща с остальными. А они фанатики. Лучше сдохну, чем с ними буду иметь дело.

— Осталось прояснить последний вопрос. Как ты попал в главный кушанский лагерь?

— Мы получили такое же задание, как и остальные вернувшиеся: — «зачистить указанный участок за срок в четверо суток».

— И этим участком оказалась дорога ведущая к людскому селению. Находящаяся в южной части города.

*Тибальт утвердительно кивнул.

Получается, система может корректировать некоторые аспекты своей деятельности, чтобы увеличить людскую эффективность. Вроде переноса ненавистных представителей человечества подальше от других. При этом ключевые моменты она выполняет или вынуждена выполнять в лоб, оставляя варианты манёвров за субъектами.

— Меекханцев, подходящих под требование системы в этом задании, от сотни до ста тридцати человек. Все они объединились в одну большую группу, направившись напрямик к указанному участку. Я и те, кто отказались объединятся, пошли вдоль реки вверх по течению. Дальше всё просто. Наткнулись на кушанский отряд. Практически нос к носу. Троих убили, но уцелевших взяли нас в клещи воспользовавшись сетью и скрутили нас. Затем, загрузив на такую же баржу, на которой мы сбежали, привезли в лагерь и сунули в яму.

— Кушаны не шурды. ОС и наше оружие хоть и интересует, но в меньшей степени.

— Чего они хотели?

— Предлагали отпустить, если согласимся им служить.

— Служить?

— Именно. Говорили, что они знают о мощи человеческого мира и не хотят войны с людьми. Уговор таков: мы признаём их власть становясь вассалами, а в замен они нас не трогают и держат шурдав на расстоянии. А если будем верны, то можем вступить к ним в армию на таких же правах, как и обычные кушаны. В течении двух дней кто-то из офицеров приходил к яме предлагая одно и тоже по несколько раз в день. Когда мы их посылали они поджигали какую-то траву, бросая её вниз и закрывали крышку. От неё сразу начинала сильно болеть голова, а рот становился высушенной пустыней. Не смотря на земляную прохладу, уже в первый день жажда стала невыносимой. Перед твоим появлением тот кушан вновь предлагал службу, даже поесть, сволочь, принёс.

— Согласились? — Я видел, что им скинули хлеб, но он этого не знает. Если соврёт… что ж, плакать не буду.

— Да. — Опустив голову тихо произнёс Тибальт. — Мы обсудили это. Решили, что если согласимся, то сможем прожить подольше.

— Понятно.

Уда уже стоял прямо за его спиной вопросительно смотря на меня. Я усмехнулся вставая.

— Вот, выпей. От хромого тебя толку не будет. — Уда сморщился. В меньшей степени от того, что с нами будет меекханец, в большей от того, что не удалось не кого прирезать. — Не кривись. — Перевёл я взгляд на Уду. — У нас есть тот, на ком ты в полной мере сможешь утолить свою кровожадность. Захвати верёвку и пошли отойдём в лес.

Сказав Пире и Колючке готовится к отплытию и не соваться в лес чтобы они не услышали, я с Удой отошёл метров на сто в глубь, чтобы звуки не доходили до воды. Спустившись в небольшой овраг, где лежало большое поваленное дерево, вынул из внутреннего кармана карту на которой теперь красовалось изображение кушана. «Освободить?» — буднично спросила система. Получив согласие, карта осыпалась сотней искр, а на землю передо мной упал пленник.

Кушан- тессерарий 8-го уровня.

Хмм, такой же как тот, которого я прикончил из шнеппера. Я почему-то подумал, что этот рангом повыше. Ладно, офицер есть офицер. Знает он всяко больше, чем обычный солдат, да и системным языком однозначно владеет. Так что не на что жаловаться.

Уда, не дожидаясь особого приглашения, едва увидев дорогого гостя, от радости прыгнул ему всей массой на спину, быстро освобождая того от ненужных вещей: плащ, кожанка, короткий меч, нож, ещё один нож только поменьше, ремень, пара подозрительно тускло светящихся цепочек. Он даже как-то умудрился стянуть с него сандалии, сидя на спине задом к ногам. Затем споро, со знанием дела и навыками мастера, он связал его. Стянув предплечье с предплечьем, так чтобы ладони смотрели друг на друга. Лодыжки сложил крест-накрест в завершении накинув сзади петлю на шею. Чтобы пленник мог дышать, ему приходилось держать голову чуть запрокинутой. Всё это он проделал за полторы минуты. Недурно.

— Думаю нет смысла тратить время на приветствие. Кстати, глаза можешь так не лупить, мне прекрасно известно о твоих языковых способностях. — Открывший рот кушан сразу его закрыл осознав, что в непонимайку сыграть не удастся. — Я даю тебе выбор. — На земле перед кушаном по очереди появились: напильник, щипцы и нож. Хорошо, что ящик с инструментами с баржи не догадались выбросить. — С одним из этих предметов ты познакомишься поближе, а если будешь упрямится, то и со всеми. А теперь выбирай. Да поживее, иначе я выберу за тебя.

— Послушайте я офицер кушанского особого отряда. У меня есть полномочь…

— Тебе, мразь, сказано выбирать!!! — Уда зарядил своим кулачищем под дых кушану. У которого чуть глаза не выпали от натуги.

— Ну, так что ты выбираешь?

— Н-н-ноо-ж. — Прохрипел кушан.

— Нож?

— Д-да.

— Классика. Древнейший инструмент на Земле после палки. Почти уверен, что у вас тоже. Универсальный предмет: и в готовке не заменим, и в охоте полезен, а в бою так вообще оружие последнего шанса. Готов поспорить ты его выбрал потому что среди этих предметов он самый опасный. Если палач не умеет им пользоваться, то он скорее просто прирежет пленного, не узнав ничего полезного. А так как ты в курсе что сюда в подавляющем большинстве затянуло обычных мирных жителей, то ты надеешься на мою криворукость. Вот только к твоему несчастью я с ним обращаюсь наоборот очень хорошо. — Расстегнув кушану рубаху, я сделал средней глубины порез, длинной с само лезвие, под самой ключицей. Приложив лезвие к ране, подцепил край кровоточащей кожи как подцепляют кожуру картофеля. — Слушай внимательно. Ты ответишь на мои вопросы. Ты не будешь умолять, ты не будешь угрожать, ты не будешь плакать. Ты будешь отвечать только на мои вопросы. Кивни если ты меня понял.

— Я понял! Не стоиииииии, аааааааа-аааа!!! — Завопил кушан. Да так, что уши заложило.

— Что я сказал тебе сделать?

— Кивнууууть.

— А ты что сделал?

— Я, я начал, говориииить. — Подвывая ответил пленный с катящимися из глаз слезами боли.

— Значит ты всё же понимаешь меня. А значит можно рассчитывать, что на тебе после нашего разговора может остаться кожа… пускай и не везде. К слову ты лишился всего нескольких сантиметров. Поэтому думай перед тем как отвечать. — Подхватив повисший лоскут кожи обратно прижал лезвие. — Теперь кивни два раза.

*Два молчаливых кивка.

— Начнём с твоего имени, звания, цели прибытия.

— Яраса Велззеч, тессерарий первый тимен, второй легион, вторая когорта, первая манипула, вторая центурия, командую третьей контубернией.

Его губы не совпадают с тем что я слышу. Похоже система переводит местные иерархические звания на земные аналоги. В дальнейшем это может вызвать не понимание, если я ещё захочу с кем-нибудь поболтать.

— Целей у нас четыре. Первая, устранить или договорится с людьми. Вторая: пройти в центр города и любой ценой не допустить туда прохода людей и шурдав. Третья, вытеснить шурдав за границу города. Четвёртая, установить укреплённый форпост для переброски военных сил в город.

— Ваша численность?

— Одна манипула.

— По числу голов сколько?

— Две сотни не считая офицеров.

— Хммм, понятно.

— Ааа-ааа сссс, яааа-ааррр гррр-ссаа!!! — Кушан так сильно с жал зубы что в уголках рта вспенились слюни. Снимая лоскут кожи, лезвие спустилось ниже сантиметров на семь.

— Сколько, вас всего?

— Я-я-я, уже, с-с-сказ-з-зал. Две сотни! …, …., …. Ааа-ааа сссс, яааа-ааррр гррр-ссаа!!!

— На тебе много кожи. Если её не хватит я начну стачивать тебе зубы и дробить суставы. Отвечай! Сколько вас!

— Одна когорта!

— Число, назови мне число. Сколько вас в городе и его окрестностях!?

— Четыреста восемьдесят солдат и офицеров, шестьдесят иммунов и с десяток слуг примипила.

— Примипил руководит вашей экспедицией? Выше него по званию в городе или окрестностях есть ещё кто-нибудь?

— Нет, т-то есть да, нет.

— Уда, плесни ему воды на рожу и в пасть, а то сейчас отключится. — Молча выполнив требуемое, Уда отошёл чуть назад, сложив руки на груди и внимательно смотря за продолжением. — Теперь давай ещё раз.

— Да, примипул командует нами в пределах Кривых Гор, но за саму экспедицию отвечает легат второго легиона, находясь за пределами территории шурдав.

— Где остальные воины?

— На втором изгибе Аздоры, вверх по течению.

— Аздора это название реки?

— Д-да.

— Почему вы разделились?

— Ш-шурды не хотят, чтобы большие силы находились в городе. Иначе они рискуют потерять центр города. Сюда были высланы все иммуны для сборки осадных механизмов, обустройства лагеря, укреплений вокруг него и руководства шурдами в прокладке дороги. Для боёв, разведки, патрулей и подготовки штурма вместе с ними прибыло три центурии, состоящие из рорариев.

То есть они обычная пехота, хоть и с боевым опытом. Как-то не жирно, учитывая, что им похоже центр города очень важен. Или я чего-то не понимаю. Вполне возможно, опять же учитывая, что он говорит явно не то что я слышу. Нужно прояснить этот момент, а пока придётся опираться на знания земных эквивалентов.

— Примипил остался выше по течению?

— Да. На случай если что-то пойдёт не так.

— Кто с ним?

*Молчание.

— Жизнь тебя похоже ничему не учит.

— Мммм-рррмм! Ааа-ааа сссс, яааа-ааррр гррр-ссаа!!! — Он пытался сдержать крик боли, но разве подобное можно вытерпеть.

— Кто из воинов остался с примипулам? Какова их численность.

— Ааа-ррр!!! Скажу! Скажу!!! Арр-сссрг… Сто…сто шестьдесят… это одна… манипула. Б-б-больше… никого.

— Состоит тоже из рорариев?

— Нет. С примипулам все триарии.

— Какой у примипула и триариев уровень? — Тяжёлая пехота и ветераны серьёзная сила. Чтоб её. — И какими возможностями обладает командующий?

— От седьмого до девятого. Уровня примипула не знаю.

— Ты забыл сказать об его навыках. — Лезвие спустилось ещё на пару сантиметров.

— Ммм, цсссс-рр. Не знаю.

— Подумай ещё раз.

— Ааа-аййй. Клянусь, не знаю!

— Допустим. За пределами Кривых Гор много ваших солдат?

— Да. Объеденная армия Ипра, Ворика и Белга, числом в восемь тысяч.

— Ипр, Ворик, Белг это названия местных стран?

— Страна одна, Шуин. Она разделена на королевства, герцогства и мелкие княжества.

— Единого правителя нет?

— Есть, но он фигура сакральная и в государственные дела не вмешивается.

— Сколько всего королевств?

— С-сорок два герцогства и княжеств больше трёх сотен.

— И везде свой правитель, своя династия, свои деньги и свои законы. — Скорее утвердительно произнёс я.

— Д-да. После раскола «мир который был» перестал существовать.

— Что за раскол?

— Пришествие системы.

С пленником мы говорили ещё около полу часа. Он кое-где пытался артачится, лукавить, перехватить нить разговора. В общем к концу беседы кожа у него была снята до середины живота. Даже пришлось потратить на него несколько капель наина и пол фляжки спирта, чтобы не смог сбежать от разговора в иной мир.

Касательно его рассказа всё просто и сложно одновременно. Жили-были кушаны, изучали движение и манипуляции мировыми силами. Несмотря на значительные успехи в этом, другие отрасли науки на подобии физики, механики, медицины оставались на зачаточном уровне. Ибо кому оно надо. А если кто и пытался ввести что-то новое, его предавали анафеме как отступника от пути предков. Идеи консерватизма касались не только науки, но и религии с её ритуалами, течений искусства, политики государств, завязанных исключительно на стабильности и даже военного дела, в котором армии разных стран использовали одинаковую тактику. Отступление от доктрин, выработанных столетиями, являлось неприемлемым и с отступниками, даже голубых кровей, быстро расправлялись.

Немаловажным аспектом являлось и то, что в кушанском обществе с самого зарождения цивилизации была кастовая система. Если ты родился в семье охотника, будь охотником. В семье ремесленника, выбери себе ремесло и будь ремесленником. С развитием общества каст стало больше, но суть не изменилась. Родился рабом — будешь рабом. Родился в семье воинов — будешь воином.

Честно говоря, такое устройство не является чем-то уникальным, можно вспомнить Земной Бахарат и Южную Америку. Другое дело что на Земле общества с такой структурой переставали существовать с появлением внешних сил с другой, более гибкой организацией. И я сейчас не только про военную экспансию. Даже обычная торговля со страной с другой культурой может зажечь искры желания перемен у ригидного закостенелого традиционалистического общества.

Тогда в чём секрет существования кушанского общества, раз оно, судя по всему, возрастом с человеческую историю? А никакого секрета нет. Для желания перемен нужно знать, чего ты хочешь, видеть, что может быть по-другому. Кушаны заперты на одном континенте. Судя по всему, в незапамятные времена ситуация была ещё хуже. И цивилизация зародилась на сравнительно небольшой территории близь океана. Расселение кушанов сдерживали пустыни на юге и ледники на севере. Когда они начали отступать, кушаны стали расселятся в след за ними, неся уже сформированную культуру и устоявшиеся традиции. Поэтому кушаны с далёкого севера будут похожи своим образом жизни на кушанов с далёкого юга, точно также, как жители Земли из соседних городов.

С расселением начали появляться страны, а соответственно и конфликты. Фактически единый народ без изменения культуры, образа жизни, религии, традиций нарезал общие земли на куски. В общем, обычное копошение разумных. Жрут, трахаются, мочат себе подобных — классика. Но в один момент появилась система, а с ней появились и другие. Кто такие эти другие? Это мы. Точнее не конкретно люди, а вторженцы из других миров, разумные и не очень. Дабы кушаны могли полноценно противостоять противникам, система начала наделять их тем же, чем наделила людей, попавших сюда. Руководствуясь тем же принципом, а именно случайным образом начав выбирать «счастливчиков». Среди которых оказалось не мало тех, кто был недоволен своим положением в кастовом обществе. Вместо того, чтобы слажено начать отражать волны противников, начались всплески неповиновения, перераставшие в бунты и настоящие восстания. Чем больше кушанов проваливало свои задания, тем больше система давала шансов другим обрести свою каплю силы.

Некоторые правители, у которых дела были не так плохи, увидели в этом шанс расширения своих границ, путём начала полномасштабной войны всех со всеми. В этот период уже неизвестно кем были созданы шурды в качестве пушечного мяса и альтернативы восставшим низшим кастам.

Постепенно волны прекратились. Существа, выдернутые из своих миров и не выполнившие задания, стали частью уже этого мира. А вот великая война так и не прекратилась, распробовав вкус силы, которую так просто получить, многие не пожелали останавливаться. Вот только появилась одна проблема. С ростом силы «одаренных системой», росла и сложность заданий, а с ней и мощь присылаемых существ, за головы которых давали соответственно ОС. За низкоуровневых противников ничего не дают. Значит нужно искать кого-то себе под стать. Сильные начали истреблять сильных, ведя за собой менее сильных. Кушанские рода, и без того обескровленные, стали исчезать. Последним ударом стала шутка системы. Она наделила своей милостью новорождённое племя шурдов. Хозяева слишком поздно поняли, что безвольные и безмозглые уродцы обрели сознание и теперь со злобой смотрят на своих хозяев.

Бежав в леса, болота, горы они создали множество своих общин. Нередко сбиваясь сначала в стаи, а затем в подобия армий, разоряли селения и захватывали города. Поняв, что не один из кушанских богов их не принимает, они стали покланяться системе, как новому богу. А раз система хочет, чтобы шурды убивали, значит они будут убивать. Так началась вторая великая война. Да, да. Первая ещё шла, а вторая уже началась.

Шурды стали вырезать кушанов куда активнее. Если раньше целью было сбежать, защитить себя, раздобыть вещи с инструментами для новой жизни, то теперь целью были сами кушаны за которых давали ОС так необходимые для становления новой шурдской расы.

Дальше нить повествования теряется, ибо какие события были далее — неизвестно, так как банально некому было их уже описать, да и не до того было. Известно только что последние правители самых больших городов заперлись внутри них, пытаясь выбраться из места, в котором солнце не светит. Один из таких городов как раз те самые руины, в которые нас так гостеприимно пригласила система. К слову таких городов было всего два. О втором пленный ничего не знает. Кроме того, что он находится на востоке где-то рядом с океанским гребнем. До нынешнего дня не сохранилось знаний ни о том, кто был правителем этого города, ни о том, как он хотел защитить город, никогда город окончательно пал, ни даже названия самого города. Кушаны, как в прочем и шурды, называют его не иначе как «тот самый город» или «те самые руины».

Что сокрыто в центре — он тоже не знает. Ровно, как и того, сотрудничали кушаны раньше с людьми, из первых волн или нет. Касательно того, есть ли другие континенты — он не в курсе. Ибо мореходство, как и всё остальное, развивалось очень медленно, а после войны и вовсе застыло во времени.

Он даже не знает каков период описанных им событий. Тут я усомнился, надавив сильнее на него. Да так, что вновь пришлось потратить несколько капель наина. Но ответ был прежним. Если так подумать, то похоже на промежуток минимум в несколько сотен лет. Принимая во внимания то, что руины находятся на последней стадии поглощения лесом, а следуя хронологии этот город пал в конце всей эпопеи, то и вовсе можно предположить тёмное время длинной в пол тысячелетия.

Представляю какой сейчас у кушанов демографический кризис за столетия непрерывной резни всех со всеми.

Впрочем, он тоже об этом упоминал. Сто сорок лет назад, в момент короткого перемирия, для уменьшения масштабов непрекращающейся войны и сведения её хотя бы до локальных конфликтов, была создана великая династия, путём объединения представителей двух великих родов, из тех что остались. Так из горсти стран появилась одна единая держава, правда лишь на бумаге. Территории сразу распилили на те самые королевства с княжествами, а кто был недоволен своим куском, мог объявлять войну соседу и отжимать его землю себе. Заключительный период являл собой феодальную раздробленность, которая имеет место быть и по сей день лишь с тем отличием, что сражения на полях уступили места пассивной агрессии и редким объединённым походам на шурдав.

Последнее меня заинтересовало. Оказывается, что господа «бывшие хозяева» рассматривают вариант сотрудничества с людьми вовсе не из-за гуманистических замашек, а из-за того, что они отчаянно нуждаются в союзниках. Фокус в том, что шурды по своей натуре трусливы. Чтобы переступить через свою природу и дерзнуть первыми напасть на кушанов им требовалось время. Время, которое они проводили в лесах и болотах, где для них были комфортные условия для жизни и размножения. Их плодовитость, неприхотливость в еде и непритязательность в удобствах утроило их популяцию всего за пятьдесят лет. В дальнейшем тенденция сохранилась. И хоть трудно говорить о конкретных цифрах без статистических данных, предположительно шурдав в шесть-восемь раз больше, чем кушанов. А так как это данные солдата, с которым поделилось информацией начальство, то на деле всё ещё хуже.

Шурдские племена контролируют долины крупных рек, под их контролем находится до половины кушанских городов, стоящих на исконных торговых путях. Особенно они любят селится недалеко от гор в пещерах. Тем самым перекрывая огромную часть добычи полезных ископаемых.

Кушаны хоть и занимают пока ещё доминирующую позицию, но от теснины вынуждено уходя вглубь прерий, в холмистые земли и к границам не самых благоприятных территорий для жизни. Да, шурды ничего не могут противопоставить кушанской армии в открытом бою. Даже десятикратный перевес вряд ли им поможет одержать победу. Но они и не вступают в открытое сражение. Набегают на дальние селения, грабят караваны, устраивают засады на дорогах. И да, похищают кушанских женщин для дальнейших развлечений и размножения, само собой. Ведь самих уродцев не было тысячелетий естественного отбора, в котором продолжали свой род только лучшие представители. Чтобы последующие поколения были сильнее они должны скрещиваться с теми, у кого был этот самый отбор. Ну и ещё, они испытывают особый кайф, определяя в рабы своих бывших хозяев. Пускай и похищенные являются за частую представителями низших каст.

На вопрос зачем нужно было давать фактически скоту возможность не только спариваться, но и быть совместимыми с другими видами, пленный лишь помотал головой.

Сначала сделали, потом спохватились. К слову, подобное работает и в обратную сторону. Шурдская самка легко может понести от кушана, вероятно, как и от человека. Другое дело, что подобное мало кого интересует. Только при таком союзе рождённые полукровки в большинстве своём будут дефектными, не способными на самостоятельное существование. А те что окажутся дееспособными, будут уступать в физическом и умственном развитии относительно своего родителя. При этом они очень ценятся в шурдском обществе так как всё равно будут на голову превосходить своих не скрещенных родичей.

Так вот и выходит, кушаны находятся в состоянии перманентной войны с шурдами и друг с другом. Сидят закрывшись в своих городах страдая от голода и тотальной нехватки всего. Из-за невозможности банально привести требуемое. Ато что удаётся доставить — в дефиците или баснословно дорого. Полноценный патруль дорог слабо реализуем. Не только из-за оборзевших шурдав, то и дело выползающих со своих болот, но и из-за тут и там появляющихся странствующих аномалий. Отголоски бушующей великой войны.

Какова их природа, неизвестно. Ограничить их передвижение или предсказать где они появятся и на что будут способны, невозможно. Не мало веселья доставляют потомки прибывших в этот мир существ. Всё это конечно со слов пленного, который сам владеет только общеизвестной информацией.

— Я его, или ты? — Молчавший до самого конца допроса Уда обратился ко мне, впрочем, плотоядно смотря на пленного.

Я узнал всё что нужно. Вполне возможно, даже почти наверняка, что-то упустил. Избавляться от ставшего сговорчивым языка неразумно, но и тащить собой — глупо. Прикончить его, поднявшись ещё на одну ступеньку к цели? За прошлую ночь я перескочил сразу пол сотни таких ступенек. Вряд ли мне так ещё раз повезёт.

Активный счётчик задания «Верни меня»: 71 из 100

Скинув с плеча вещмешок, я запустил в него руку доставая небольшую, круглую, деревянную коробочку. Поднеся её к самому лицу кушана медленно открыл, демонстрируя содержимое.

Внутри несколько игл, пара прямых для штопки одежды и пара изогнутых как рыболовный крючок для штопки ран. Там же лежит толстая сплетённая косичка длинной с большой палец.

Система не пропускает в этот мир предметы, несуществующие в этом самом мире. Это касается так же и простейших предметов на подобии синтетических ниток. Из-за чего обеспечение себя простейшими предметами весьма затруднительно. Одних иголок я взял с собой два десятка из разных материалов и лишь четыре из них система пропустила. Но если брать с собой натуральные предметы или компоненты для сборки уже на этой стороне, то никаких трудностей с их транспортировкой не возникнет. И всё же приходится немного поломать голову, чтобы подобрать правильную замену самому обыденному предмету.

Взяв в пальцы косичку, поставил коробочку на землю, посмотрев прямо в тёмные глаза кушана.

— Это конский волос, несмотря на свою толщину по прочности он не уступает медной проволоке. За что заслужил уважение и в хозяйстве, и в медицине, и в… пыточном деле. Одна из самых жестоких казней моего мира предполагает использование конского волоса. Жертве отрезают нос, затем через оголившийся носовой хрящ пропускают волос и начинают его медленный пропил. До тех пор, пока жертва не умрёт от боли, а милостивая смерть далеко не быстро приходит. — Я наклонился к заострённому уху пленного. — Выкинешь хоть что-то и не сомневайся — испытаешь описанное на себе. Кивни если осознал.

*Один очень медленный кивок.

— Хорошо, хорошо. — Я похлопал кушана по холодной бледной щеке. — У вас только два лагеря? Тот что в городе и тот что на изгибе.

— Д-д-да.

— Они находятся на одной стороне?

— На одной. — Кивнул пленный. Теперь он это делал после каждого слова.

— Что находится дальше вниз по реке?

— Примерно лиг через десять-двенадцать отсюда давно был основательный каменный мост. Во время войны его обрушили с частью берега, из-за чего там образовалась запруда и река, разбившись на множество потоков, разошлась по долине, где раньше находились поля. Сейчас там одна большая топь на многие-многие лиги вокруг. Где она заканчивается и что за ней находятся — я не знаю. Клянусь!

Пленник скосил глаза на коробочку, затем на нож в моей руке. Не дожидаясь моего вопроса ответил.

— Есть речной рукав, он идёт параллельно основному течению. Начинается на одном из изгибов. А заканчивается где-то ниже. Точно не знаю где.

— Его начало после вашего лагеря?

— Да, на пару лиг. Мы им не пользуемся, так что там никого нет.

— Ты чё нам лапшу на уши вешаешь, падаль!!! Смотри-ка как удобно получается, случайно вспомнил про второй путь и он, по удачному совпаденью, пуст. — Уда уже вставил пленному в рот напильник, чтобы врать неповадно было.

Я положил ему руку на плечо, впрочем, не делая попытки отстранить его от пленного.

— Почему не пользуетесь тем путём?

— Вавафф лорфф тераафф…

— Не хрена не понял, по любому пиздит!!!

— Так ты напильник то у него изо рта вынь.

— Рукав маленький, со слабым течением, он зарос весь. Там даже ладье не пройти, не говоря о нормальном судне, да и идёт он в стороне от города, впадая в быстрое течение за ним, а там уже не развернутся будет. Поэтому и не пользуемся.

— Ты говорил, что шурды на болотах любят селится. Там ведь тогда тоже их поселения должны быть.

— Ш-шурды боятся любой открытой воды даже со слабым течением. Они очень плохо плавают. И в луже утонут, если она будет достаточно глубокой. У них одна из самых страшных казней — это утопление.

— Кожей чувствую брешет!

— Значит у него помимо отрезанного носа будут ещё и сточены зубы. Отвязывай его. Время выдвигаться.

Уда вздёрнул на ноги пленного, пинками погнав его к берегу. Идя следом, я зацепился за сук плечом, в которое угодила стрела. Характерный треск и рукав куртки держится на честном слове.

— Шикарно, чтоб тебя!

Остальные от плана оказались не в восторге, но возражать никто не стал. Правда проблемы возникли сразу же. Выброшенная на берег баржа глубоко зарылась в рыхлый песок.

Пришлось потратить почти час, чтобы её сначала откопать, а затем и вытолкнуть на воду. Потрепало её конечно знатно: борта кое-где сломаны, днище всё изодрано, от надстройки остались лишь вертикальные балки, а палуба в нескольких местах подтекала.

Уже забираясь на борт ко мне обратился Тибальт с просьбой.

— Филин, у тебя найдётся одна и для меня?

— Ты это о чём?

Он молча ткнул пальцем в Колючку, Пиру и даже Уду которые щеголяли знакомыми повязками на правой руке. Точно такими же как та, которой я перетянул порванный рукав не став чинить, просто перемотав его жёлтой тканью с чёрным крестом.

— Может ты мне и не доверяешь, ноты единственный, кто хотя бы готов говорить со мной. Для меня этого уже достаточно, чтобы идти вместе с тобой.

И что это должно значить? И я не только про отповедь меекханца.

— Держи. Раз для тебя это важно, но помни это ничего не значит.

Кушан не соврал, параллельный речной проток находился примерно километрах в пятнадцати ниже нашей стоянки. Если бы не поток различного лесного мусора виде веток, палой листвы, водных растений, мерно вытекавших из-за плотной зелёной стены деревьев, склонившихся над водой, точно бы его пропустили.

Несмотря на скромные размеры баржи, плыть не сказано тяжело. Вёсла то и дело цепляются за коряги, а на рулевой хвостовик без конца наматывается тина. Из-за чего Колючка, поставленная рулевой, постоянно матерится, пытаясь высвободить руль. Пира же умостился на носу укрывшись брезентом и предупреждал о различных препятствиях на пути. Конечно лучше бы было на его место поставить Уду или меня, так как у нас имеется дальнобойное оружие, но на вёслах от нас больше пользы. Пленному прохлаждаться на дне баржи я не дал. Привязанный за руки к веслу, а за ноги к вбитой в палубу скамье, он грёб на ровне со всеми. Уда, уже от себя добавил кляп, просто на всякий случай.

Уже через десять минут пребывания здесь я поверил ему на счёт того, что здесь никого из разумных нет. Низко нависающие кроны деревьев создали над головой настоящий купол, через который лишь изредка пробивается свет. У самой воды прохлада, а на высоте человеческого роста — невыносимая духота. Настоящее раздолье для насекомых. Которые обезумив от счастья, в виде подарка из пяти людей, облепили нас мечтая попробовать на вкус.

Жалятся эти гады больнее, чем осы, а размером они от сырной мухи до майского жука. Вплывая в очередное световое пятно в глазах начинает рябить из-за света, отражающегося от их хитиновых тел.

Сидящий позади меня меекханец ткнул меня в спину указывая на воду. Там в зарослях кувшинок плавала пятёрка грибообразных студней. И судя по ритмичным колыханиям одного из них, кому-то повезло с обедом.

Чуть дальше на берегу сцепилась пара ящериц размером с кошку с длинными шеями, головами как у мурены и вытянутыми перепончатыми передними лапами. К слову у одной из ящериц было пять лап. Можно было бы подумать, что это к примеру, половой орган. Вот только сомневаюсь, что, растя с боку, наверху им удобно пользоваться.

Шипя они набрасываются друг на друга, пытаясь укусить и тут же отскакивают. А за этим за гранью света в тени наблюдает по меньшей мере два десятка таких же ящериц. И когда я говорю, что они наблюдают именно за поединком, я это и имею в виду. Они неотрывно смотрят за сражающимися, а не просто отдыхают в тени после еды.

Стоит ли пытаться объяснить их странное поведение и наличие физических отклонений у некоторых представителей. Пожалуй, нет. Вывиха мозга мне только и не хватает.

Баржу ощутимо качнуло и Колючка, чуть не опрокинувшаяся за борт, в крайне мягкой, предельно деликатной и совершенно толерантной форме попросила Пиру быть немного повнимательнее. На что он никак не отреагировал, смотря в воду. Баржу снова тряхнуло, только намного сильнее. Пришлось схватится за борт, чтоб не слететь со скамьи.

Пресекая возмущённый возглас Колючки и явно желающего что-то добавить от себя Уды, я окликнул Пиру, но он никак не реагировал. Ну что ж… Валяющаяся на дне ветка угодила точно в затылок заснувшего наблюдателя. Раскрасневшийся Пира встрепенулся, увидев весьма однозначные жесты в свою сторону собрался, устремляя взор в перёд.

Глава 7

Можем ли мы знать, что такое счастье без страданий? Бытие определяет сознание или сознание бытие? Сколько нужно времени человеку, чтобы превзойти себя нынешнего настолько же, насколько он сейчас превзошёл обезьяну, чтобы считать себя сверхчеловеком? Все эти философские вопросы сейчас не заботят Уду, так как он кормит местную фауну содержимым своего желудка.

Где-то пол часа назад на одном особенно трудном и узком участке речного ответвления Уда стал морщится, растирая нос. На вопрос «что случилось» лишь отмахнулся, при этом чуть ли не засовывая голову в подмышку.

А сейчас мы как раз прошли крутой поворот, за которым берега разошлись, а деревья вытянулись, позволяя ветру донести скрываемый от нас смрад. Вонь так сильна, что приходится отворачиваться, чтобы вдохнуть.

Для Уды, с его усиленным обонянием, это как прямой в голову. Он, свалившись со скамьи, зажал нос и начал рычать как собака. После чего перевесился через борт.

— Колючка, не отвлекайся. Тибальт, не своди глаз с пленного. Пира, давай сюда. — Схватив здоровяка за ремень, я придержал его от купания в подозрительно колыхающийся воде.

— Что мне делать?

— Возьми в моей сумке немного ваты, фляжку со спиртом, она в боковом отделе и флакон с нашатырём, он там же где и вата.

— Достал.

— Уда, делай что хочешь, только не падай! Не разбивай к чертям моё любящее сердце. Теперь отщипни вату. Да, вот так, ещё столько же давай.

— Сука, ну и вонь! Не могу!

— Заткни нос и не ори. Сверни вату в конус. Меньшую сторону обмакни в спирт, а на большую капни нашатырь. Только немного. Уда! Мать твою! Поднимайся! Вот, держи, вставь в нос.

— Хээ-хэ-кээ-кэхх. — Уда тяжело дыша утёр текучие слюни рукавом.

— Лучше?

— Норм. Даже так чувствую эту вонь. Что вообще может так смердеть?

— Судя по тому, что запах усиливается, мы скоро это узнаем.

У Колючки нашлось камфорное масло. Я конечно поинтересовался зачем оно ей здесь, но внятного ответа не получил? Вымочив в масле бинт, повязали плотные маски на лица. И всё равно приходится дышать ртом.

Едкий, явно химический запах выжигает нос, из-за него беспрестанно слезятся глаза, а на языке будто что-то скрепит. Однако же есть и плюсы. Смрад отогнал от нас вездесущих жадных до крови насекомых.

Подплывая к изгибу, моё весло ударилось о что-то мягкое. Повернув голову, не понял на что смотрю. Без форменный кусок… чего-то. Весь осклизлый, бурого цвета, от него по воде расходятся сиреневые разводы с радужными переливами, как от технического масла. Лениво перевернувшись, это продемонстрировало землистого цвета вспухшую кожу с несколькими чёрными шипами, длинной с ладонь, растущими из неё. Сама кожа бугристая, будто из множества шариков, размером с ноготь.

Сидевший молча до этого момента кушан по причине заткнутого рта, задёргался, замычал пуча глаза.

— Если хочешь что-то сказать, то я могу снять с тебя повязку.

Сказать-то он может и хотел, но вдыхать местный аромат не очень. Поэтому перестал мычать, став пучить глаза ещё сильнее, показывая головой в сторону берега. Не я, не мои спутники там ничего не увидели. И по этой причине Уда наградил пленного такой затрещиной, что я подумал он ему мозги вышибет.

С верхушки дерева мне на руку спикировал древесный лист, покрытый чем-то чёрно-сиреневым. Едва коснувшись кожи он, обжёг словно кислота. Смахнув лист с себя, присмотрелся к руке на которой появилась небольшая ярко-красная отметина в виде треугольника.

— Закройте открытые части тела и не поднимайте головы вверх. — Едва я это сказал, как Пира тут же задрал голову. — Пира!

— Прости. Само получилось.

Проплыли ещё два десятка метров. Вся растительность вокруг была залита этой жижей. На правом, будто выжженном, берегу лежало «оно». Огромная осклизлая туша с коричневой кожей, состоящий будто из множества мелких шариков.

Существо, длинной с нашу баржу, метров восемь, не меньше. Оно выглядело так, будто кто-то при его создании думал: — «чем больше, тем лучше». Сзади пара толстых здоровых лап, которыми существо могло бы без проблем достать до головы. На них есть перепонки, но гипертрофированные когти на концах фаланг больше соответствуют существу лазающему, проводящему большую часть времени не в воде и на земле, а в верхушках деревьев. Смешно конечно, учитывая его размеры, но смешно ровно до тех пор, пока не обратишь внимания на передние конечности. Крылья. Два огромных перепончатых крыла с общим размахом метров в тридцать.

Дальше по трубообразному телу идёт голова без всяких признаков шеи. То есть, чтобы повернуть черепушку ему нужно выгнуть тело в требуемую сторону. Оттуда на меня смотрели два огромных бельма, размером с мою голову. А под ними сразу же начинается пасть, с вогнутыми вовнутрь игольчатыми зубами. Нижняя челюсть выдвинута вперёд, для лучшего захвата добычи. В целом голова напоминает рыбью, если говорить о форме. От неё и до самого кончика хвоста идут два параллельных гребня, чьи верхушки венчают устремлённые вверх шипы. Точно такие же тут и там торчат по всему телу, беспорядочными выростами смотря во все стороны.

Выгнувшись буквой «С» существо лежит на обугленной под ней земле в круге из поваленных деревьев, будто от ударной волны. Их стволы, листва, кустарники, растущие под ними, стелющийся мох, всё это густо залито фиолетовой жижей. От туши в реку стекают такие же тёмные ручейки.

Не совсем понятно, что именно прикончило существо. На брюхе виден глубокий ровный, словно проведённый по линейке, разрез, из которого мерзким змеиным клубком вывалились синеватые кишки. В нескольких местах были вырваны огромные куски плоти.

Кажется, один из них я и видел не так давно. Стоп… Тварь здесь лежит судя по всему не первый день. А кусок плоти я видел совсем недавно. Не мог же он сам доползти до воды. Или может он упал на берег и течение только сегодня удосужилось его смыть? Навряд ли, течение очень слабое, предмет даже в килограмм весом ему не утянуть. Значит, его кто-то скинул.

Я только сейчас осознал, что мы прекратили движение. Оторвав взгляд от твари, повернулся, окрикнуть заснувших гребцов. Однако мой голос никого не достиг. Я остался на барже один. Вёсла мерно покачиваются опущенные в воду, руль тихо поскрипывает.

До ушей донёсся звук осыпавшейся земли откуда-то с берега. Предчувствуя что-то не хорошее, медленно обернулся. Дохлая тварь смотрела всё так же на меня своими бельмами. Вот только теперь подняв голову и подогнув распластанные крылья. Из пасти обильно течёт сиреневая мерзость. В уголку приоткрытой пасти с подрагивающими игольчатыми зубами виднеется кусок ткани, весь изгвазданный и изорванный.

Глаза сами собой сощуриваются, а левая рука невольно ложится на правое плечо, сжимаясь на точно таком же куске ткани. За деревьями позади существа угадывается тёмный силуэт с крыльями из осколков. Я хочу разглядеть его лучше.

Тварь булькает, поток сиреневой жижи из пасти становится сильнее. Её так много, что, скатываясь с берега в воду, она создаёт волну. По началу маленькую, но с каждым метром приближаясь к барже, она становится всё больше.

Ударив необычайно сильно об борт, она сбрасывает меня со скамьи. Вместо того, чтобы упасть на пол баржи, я окунаюсь в тёмную воду. Странный маслянистый вкус с привкусом гнилого мяса заполняет рот. Я слышу звук раздавленного стекла, чей скрежет перерастает в панический вой сирены. Держащая меня в своих объятьях вода колышется, раскачивая моё тело.

Когда вой достиг своего пика, меня вышвыривает на берег. Вместо сырой земли под руками я ощущаю холод бетона. Длинный разрисованный всякой мазней коридор, освещённый неприятным тусклым светом. По обеим сторонам расположены массивные железные двери.

Сирена смолкает. Моргнул и коридор переменился. Я на перекрёстке, под потолком висят странные вытянутые лампы, излучающие болезненно-красный свет. Из мрака с каждой из сторон ко мне движутся бочкообразные фигуры. Их головы, в виде гигантских кожных наплывав, лыбятся безобразными улыбками. Тонкие руки, сложенные на груди с семью длинными пальцами, перебирают воздух.

Шаги их не становятся шире, но они всё ближе ко мне. Подняться нет сил, тело обмякнув лежит безвольным кулем. С моего лба, на белоснежный пол залитый красным светом, падает сиреневая капля.

Пространство вокруг меня разлетается. Неистово вращаясь падаю к далёкой земле, видя на закатном горизонте рядом с большой водой город … живой и мёртвый одновременно. Вижу человека, идущего в него. И вижу того, кто ждёт его.

Над головой мелькает тень. Тварь с выпущенными кишками летит надо мной.Потроха, выпрастывавшись из брюха, развиваются за спиной твари как шестнадцать жутких щупалец.

Не знаю почему, но они создают дикое впечатление чего-то знакомого, чего-то… родного? Вскинув свою рыбью голову, тварь несколько раз клацнула челюстью, словно пытаясь что-то сказать. Свистящий ветер разворачивает моё безвольное тело. Я вижу в отражении башни, созданной из зеркал, себя, летящего вниз.

Земля всё ближе. Спикировав ко мне, тварь вновь клацнула зубами, словно в отчаянной попытке донести до меня нечто важное. Крылья существа распадаются на книжные листы, уносясь вверх. Зеркала кончаются, закатное солнце исчезает за громадой леса. Уже совсем по-человечески смотря на меня, существо в последний раз пытается что-то мне сказать.

— Не понимаю… — Тихо отвечаю я…

— Чего не понимаешь? — Спросила стоящая рядом Колючка?

Из рта по подбородку стекает слюна, глаза резко начинает жечь солнечный свет. Утерявшись рукавом перевожу взгляд на Колючку попутно пытаясь собрать мысли в кучу.

— Почему ты не за рулём? — Игнорируя её вопрос задал я свой.

— Всё, приплыли.

— В каком смысле? Рукав ещё не кончился.

— Рулевой хвостовик тю-тю, отвалился. Буря, жёсткая швартовка в берег, да и проход по узкому протоку с кучей подводных камней сделали своё дело. Удивительно, что только хвостовик нас оставил и только сейчас. Дальше без руля плыть опасно. В лучшем случае нас прибьёт к берегу, в худшем, когда проток станет шире, а течение быстрее, нас развернёт. Может и перевернуть, если особенно не повезёт.

— Без руля никак? Обычные лодки вёслами обходятся.

— Там и габариты другие. Будь нас в два раза больше, можно было бы попытаться. Баржа как никак на восьмерых гребцов рассчитана. Но я всё равно не стала бы рисковать.

— Ладно. Сколько мы уже прошли? Мы вошли в рукав где-то около часа назад, значит…

— Филин, окстись, мы по этой кишке уже третий час сплавляемся. Во мне скоро крови из-за этих грёбаных кровопивцев не останется. — Колючка с силой прихлопнула особо крупное насекомое на моей руке. — Учитывая то расстояние, что нам пришлось пройти вниз по течению, мы ушли километров на двадцать вверх по течению.

— Я понял. Тогда дальше пойдём пешком. Гребите к левому берегу!

Я ударом пальца отправил в полёт расплющенное насекомое с моей руки, после укуса которого на руке осталась ярко-красная отметина в виде треугольника.

И что это было? Сильно похоже на наркотический приход. Только, почему я его испытал? Остальные явно ничего не видели и просто гребли. Вонь то была настоящей.

Носком сапога растёр по дну баржи одиноки чёрный листок, покрытый сиреневой смолой.

— А с ним что? — Подняв голову кивнул в сторону кушана.

— Так он всё никак не затыкался. Мычал и мычал. Ну, вот мы его и… Так ты же рядом сидишь. Думала видишь, а раз молчишь значит одобряешь.

Выдернув кляп протёр распухшее лицо кушана мокрой тряпкой.

— Говори.

— Ты видел.

Я немного помолчал, ожидая продолжения, но кушан не торопился, пялясь на меня из-под заплывших век. Вольному воля. Пришлось извлечь рабочий инструмент, давая понять, что наша беседа может идти и в другом ключе. Он сразу всё понял.

— Я скажу. Только, только… можно воды. — Дав ему несколько глотков, развернулся к пленному, показывая, что внимательно слушаю. — Это дерево Йиша-юка-малья, названо в честь богини Йиша и означает открывающая — «информация недоступна».

— Повтори.

— Означает открывающая — «информация недоступна».

— Хватит мямлить, скажи чётко. — Внимательно смотря за губами кушана потребовал.

— Открывающая — «информация недоступна».

Похоже система считает, что мне не следует знать, что она там открывает. Ибо помимо секундной глухоты и надписи перед глазами «информация недоступна», по губам прочесть тоже не выходит. Их словно накрывает рябь.

Несмотря на занимательный эффект от смолы этого дерева, которая собственно и смердела, ничего интересного, я так и не узнал. Из кушана плохой рассказчик. Известно стало только две вещи. Первая, что смола весьма ядовита. Второе, это дерево растёт только здесь, вблизи города и нигде больше. Бесполезная информация.

Баржа ткнулась в рыхлый берег. Все без особого приглашения стали сходить с нашего корабля.

— Можно мне ещё воды?

— Нет. Из тебя плохой рассказчик. — Ответил, засовывая кляп обратно кушану в рот.

Охх, а я помнится сетовал на заросли в руинах. Оставив баржу, мы, проламываясь через чащобу, утопая по горло в трясине, переваливаясь через буераки, продвигаясь на юго-запад к предполагаемому кушанскому лагерю.

Сомневаюсь, что мы его бы нашли, да и вообще смогли выбраться из мари, если бы не звуки ожесточённого боя. Ориентируясь на них, уже в начавших опускаться сумерках, вышли к реке. Впрочем, темно не было, ибо зарево, полыхающего лагере, неплохо освещало всё вокруг.

На берегу шло ожесточённое рубилово в самом прямом смысле этого слова. Десятки и десятки шурдав, судя по размеру и амуниции, не из низкоуровневого отребья, окружив ровные квадраты закрывшихся щитами кушанов, пытались их вскрыть. Среди низкорослых шурдав выделялись три особенно высокие фигуры. Не менее трёх метров, закованы в медного цвета броню и со шлемами в виде птичьей головы с изогнутым клювом. Они вооружены монструозных размеров алебардами, которыми работают словно косари. Их вытянутые конечности очень помогают при дуговых замахах.

Впрочем, в сражении принимает участие лишь двое. Третий, встав на одно калено, четно пытается выдернуть один из трёх железных дротиков, пригвоздивших его к земле. Видны тёмные росчерки дротиков, пускаемых с одной из бирем, отшвартовавшийся и сейчас помогающей своим, с середины реки. Второе судно тоже наверняка бы помогло, но со дна сделать это проблематично. Её горящая корма ещё видна над тёмной гладью воды.

В небе над лагерем сгустились тучи, на глазах собираясь в воронку, чтобы обрушится на один из кушанских квадратов. От удара во все стороны разметались солдаты. Кто-то приземлился в воду, уходя на дно под весом собственной брони. Кому-то суждено было грохнутся оземь, ломая кости и становясь беспомощным перед шурдами. С биремы что-то проорали и разом несколько баллист выстрелило в сторону, где не так давно были ворота лагеря.

Ухх, несмотря на расстояние, я машинально прикрылся рукой. Эти дротики были явно непростые. Полыхнуло так, что только начавшая опускаться ночь стала днём. Повторно формирующаяся туча сразу же рассеялась.

Шурды было дрогнули, однако взвывший рог приказывал продолжать атаку. Уже из-за леса вылетел пяток полупрозрачных фигур. Пикируя сверху они, издав ужасны визг, бросившись на солдат, лопались белой дымкой, выворачивая жертву наизнанку. С палуб вновь пустили дротики с целью поджечь сам лес.

— Куда! — Рявкнул Уда, подбивая ноги дёрнувшемуся пленнику.

Замычав он стал дёргать головой в сторону сражающихся.

— Что, не можешь смотреть как твои и без того немногочисленные сородичи гибнут? Хочешь к ним, помочь, даже зная, что ты вероятнее всего погибнешь?

*Утвердительный кивок.

— Благородно… Наверное… Успокой его. — Бросил я Уде. И Уда успокоил… вдарив от души в челюсть.

— Что будем делать? — Повёл плечами Тибальт.

— Делать…дело… — Протянул я тяжело вздыхая. — Моё задание вас не касается. Не хотите рисковать, тогда уходите прямо сейчас.

— Филин, не неси херни! Мы уже здесь, деваться так и так некуда. — Колючка откинула мокрую прядь со лба.

— Я тебя услышал. Только пускай каждый говорит за себя сам.

— Мне интересно что ты будешь делать. Да и возможность хорошей драки меня привлекает.

— Я уже говорил почему хочу присоединится к тебе. Отказываться от сказанного не намерен.

— Я с тобой… без особой причины. — Тихо произнёс Пира.

— Ваш выбор, не мне вас отговаривать. — Сняв с плеча шнеппер, протянул Уде. — У нас схожие навыки, проверь сможешь ли воспользоваться.

— Смогу и без навыка. В армии всяким пользоваться приходилось.

Яс лёгкой завистью посмотрел, как Уда играючи двумя пальцами взвёл оружие. Мне всё ещё приходится прикладывать значительные силы, чтобы управится с ним.

— Приглядывайте за пленным и не забывайте посматривать в лес. Кто знает, что оттуда может вылезти.

— Эй, погоди! Какой у тебя план? — Колючка вновь откинула не послушную прядь.

— Сейчас все кушаны на палубе помогают товарищам на берегу. Наш новый приятель рассказал две важные вещи. Первое, в этом походе принимают участие только солдаты. Ни рабов, ни наёмных гребцов нет. Значит все солдаты сейчас на палубе, а помещения для гребцов пусты. И второе шурды отвратительно плавают, поэтому кушаны вряд ли ожидают что кто-то попытается проникнуть на борт.

— С этим ясно, но как ты попадёшь на корабль?

— Разве не понятно. — Сняв ботинки, связал узлом шнурки закинув их на шею.

— В плавь! Да ты псих! Тебя же сожрут.

— Думаю грохот боя не хуже звуков бури распугивает водных обитателей. Так что не должны.

— Идиотский план!

— Предложи другой, получше. — Выждав несколько секунд и не услышав иных предложений, перекинул за спину оставшиеся три бурдюка.

Вода за день н плохо прогрелась и находится в ней оказалось необычайно приятно. Если бы только не посекундное ожидание нападения с глубины было бы совсем хорошо.

Ухватившись за покачивающееся весла подтянулся, пролезая в гребное окно. Внутри было довольно темно. Только несколько масляных лам горело у прохода к скамьям. Не удивительно, расставлять в каждом углу лампы на деревянном корабле было бы неразумно. Над головой слышался грохот десятков ног, перемежающийся отрывистыми командами. Проходя в тёмное нутро корабля, я двигался на ощупь, точно слепец.

Послышался скрип открывающегося люка. Вниз по лестнице сбежала четвёрка солдат с единственным факелом. Я вжался в боковую нишу по мне прошёлся отблеск огня, устремляясь дальше вниз. Судя по всему, в трюм.

Не став высовываться, дождался пока войны не поднимутся обратно. Благо долго ждать не пришлось. Натужно хрипя, четвёрка поднимала снизу два плоских длинных ящика с вязью на боку.

Идущий последним солдат оступился, чуть не отпустив свою ношу. Тот что держал факел зло зашипел на него с явной тенью страха на лице. В люк зло прокричали, и солдаты живо выбрались на палубу.

Кажется, я знаю, что в этих ящиках. В голове родился простой и гениальный план. Вот только на пути его реализации встала дверь трюма сразу с двумя массивными замками. Нет никакой возможности быстро их вскрыть. Значит есть только два пути. Придерживаться изначального плана и устроить пожар в надежде на то, что судно затонет достаточно быстро, успев забрать кушанов с собой. Корабль может я и затоплю, обычная деревянная лоханка как никак, пускай и большая, но все кушаны сейчас на палубе и вполне могут спастись, если быстро скинут броню. Возвращаться в город я не собираюсь, а до истока реки за горным хребтом ещё нужно добраться. Кто знает, когда это произойдёт. Мне нужна мощь системы уже сейчас, а для этого нужно выполнить грёбаное задание. Значит нечего тут и думать. Буду действовать по второму плану.

Касаясь руками крутых ступеней, приложился ухом к крышке люка. Звуки всё те же: топот, лязганье баллист, металлическое эхо скрещивающегося оружия на берегу и крики, много криков. Жёлтый свет полыхающего лагеря упал мне на глаза в приподнятый люк. Он находится на левой стороне палубы и все, кто на ней, в этот момент смотрят в противоположную сторону.

Откинув немилосердно заскрипевшую крышку, я ужом скользнул за стоящие недалеко бочки. Какофония боя не позволила кушанам услышать спасительный для них скрип. Тридцать на восемь метров. Размеры данного плавсредства сравнительно небольшие, так что найти взглядом искомое не составило труда.

Полдесятка распахнутых плоских ящиков, лежащих на палубе возле мачты. Три из них уже пусты, а из двух оставшихся после каждого третьего залпа аккуратно берут по едва светящемуся дротику, медленно укладывая его в жёлоб баллисты. В то время как обычные дротики десятками стоят в бочках непосредственно рядом с орудиями.

Омою пятку что-то мягко ударилось. Шлем. Подняв глаза на лестницу, ведущую к кормовой надстройки, я увидел на ней мёртвого кушана с дырой в шее. Лесной сумрак отлично скрывал Уду, но я всё равно видел его довольный оскал.

Медлить больше нельзя. Большая часть кушан занята плотным засаживанием берега стрелами из гастрофетов. Бой там перешёл из активной рубки в позиционную перестрелку. Шурды укрывшись за остатками строений и деревьями обстреливали поредевшие ряды кушанов, пытающихся соорудить плоты для переправы на корабль.

Похоже орудия выбили шаманов, а стрелки изрядно покосили наступающие силы. Шурдских тел на берегу раза в четыре больше чем кушанов. Хоть носатых уродцев я ненавижу, но им сейчас неслабо помогу в этом конфликте.

Затянув лямки бурдюков в узел, в двух местах короткими ударами проделал отверстия, из которых тугой струёй хлынула резко пахнущая жидкость. Связка уж очень неудобная. Не доброшу или зацеплюсь при броске — мало не покажется. Из положения сидя метать такое невозможно. Встав полный рост и раскручивая лямки, щедро заливая палубу и ящики со светящимися дротиками горючкой, я бросил. Зажигательная смесь щедро окатила стоящих кучей солдат, обстреливающих берег. Такое трудно было не заметить. В мою сторону обернулись.

Моируки сжимаются на фальшборте. Нужно только перекинуть ноги. А факел, сорванный с мачты уже касается палубы, моментально воспламеняя её. Уже поднял корпус, когда один из кушанов, точно сгустившись из воздуха, врезается мне в бок. Одна секунда. Офицер кричит, указывая на ящики. Локтем ломаю нос гаду, вцепившемуся в меня. Время сжимается в точку. Всё вокруг словно замирает.

…но взрыва нет. Проходит ещё секунда, сразу пятёрка воинов кидается к моей связке. Схватив её и залив друг друга горючкой, они стремятся избавится от неё, швырнув за борт.

Ещё пара кушанов валится на меня сверху, накрывая своими телами. Доля секунды и огненная вспышка застилает палубу. Расплескавшуюся повсюду смесь жадно пожирает огонь. Кушан, занёсший меч надо мной, падает. С берега доносится одинокий грохот теппо. Рывком поднявшись переваливаюсь за борт, спиной прикладываясь о спущенные в воду вёсла.

Вовремя. Едва моя голова погружается под воду, слышится оглушительные взрыв, сменяемый треском ломающегося корабля. Меня накрывает туча обломков и мертвых кушанов идущих ко дну. Не желая отправляться с ними, я стремлюсь покинуть место своего деяния. Огненное зарево сквозь воду кажется чем-то необыкновенным. Прорывая водную рябь всплываю, глубоко вдыхая воздух, смешенный с дымом.

Задание: «Верни меня» выполнено. 100 из 100.

Как бы странно не звучало, но вынырнул я из-под земли. В клетке с той самой статуей с четырьмя руками высеченной из красного камня.

— Ты смог. — В голосе прозвучало всё: равнодушие, радость ребёнка, злость проигравшего. — Я внимательно следил за тем, как ты убиваешь. И мне понравилось… Ты даже осмелился поднять руку на моего сына. — Из-за статуи касаясь передними лапали земли вышло то существо, которое так любило играть с трофейными головами. — Но ты победил, а значит ты прав. — Жуткий хруст, смешенный с чавкающим звуком и существо обратилось в то месиво, в которое превратили его мы.

— Тогда будь добор, верни мне мою душу.

— Душа… — Шипя протянула статуя. — Хочешь её обратно.

— Таков был уговор. Сотня мертвецов за одну единственную душу. Более чем честная сделка.

— Не смей произносить при мне слова торгашей!

Сила его слов вдавила меня в колючий песок.

— Я, сделал, то, что, ты, хотел. Верни, то, что, принадлежит, мне.

— Уже. Ты очень занятная букашка. Не стал ныть, сетуя на судьбу. Делал всё своими руками. И не щадил кушанское племя. Этого мне так не хватало. Души убитых тобой теперь будут моими игрушками следующую вечность. Я доволен. Теперь прочь, пока я не передумал на счёт твоей душонки.

Статуя неуловимо изменилась, делая повелевающий жест. Окружение подёрнулось дымкой, секундное ощущение полёта и…, и…И я всё ещё в той же клетке.

Внимание: вы не можете покинуть чертог «высшего существа» до получения награды.

Статуя зарычала. Метал клетки изогнулся, песок под ногами пошёл рябью, а свет, будто сжавшись, попытался спрятаться в самые тёмные углы.

— Скажи, человек, у твоего мира есть бог?

— В моём мире полно богов, но никто и никогда никого из них не видел. Деяния они не совершают, к мольбам и жертвам равнодушны. Некоторые говорят, что их и вовсе нет.

— Мир без божественного взора приходит в упадок. Твой мир ждёт та же участь что и этот.

— Что произошло? Откуда появилась система и что она такое? — Давай, не молчи, ты же сказал: «А» говори «Б». Что такое эта грёбаная система?

— Ты и твои собратья уже здесь, а значит ваш мир уже погиб.

— В каком смысле? На Земле ничего не поменялось.

— Ваши боги уже заперты в своих чертогах, а паства отлучена от них. — Статуя хотела ещё что-то сказать, что-то несомненно важное. Но словно кто-то невидимый ударил по ней, она вздрогнула, пойдя трещинами. — Ихихи-хиии-хиии-иииих!!! — Знакомым мерзким парализующим волю смехом рассмеялась статуя. — Она не хочет… — Ещё удар. Трещины появились на постаменте. — Ихихи-хиии-хиии-иииих!!! — Она требует, чтобы я делал что она велит, а она велит наградить. Наградить тебя, мелкую букашку, которая ничего не сделала во имя моё! — Очередной удар. Из статуи вылетело несколько кусков, а из трещин потекла густая как смоль кровь.

Из камня доносится тяжёлый натужный рык. Словно дикого зверя мучают, но он не сдаётся, продолжая скалить зубы. Так продолжалось несколько минут.

Статуя проиграла. Я это понял по смеренной тишине. Из ножен на поясе в руку к статуе прилетел аутсгабе. Она сжала клинок за лезвие и метал начал, шипя, впитывать кровь «высшего существа» являвшегося некогда богом.

Когда шипение прекратилось, я подумал, что на этом всё. Клинок жалобно заскрипел, разлетевшись на десятки металлических осколков. Они ещё не успели коснутся песка, как меня потащила неведомая сила к статуе.

— Если она требует награду для тебя, ты её получишь. Сполна. — Приблизив ко мне триумфальный венок, статуя, оживая на мгновение, сорвала с него красный лепесток, воткнув мне его в левую ладонь.

Система сообщила о полученной награде. Но что это за награда я прочесть не успел, отключившись.

На ноги накатывали волны, перекатываясь на грудь и заливая лицо. Может я бы ещё полежал, однако вода, затекающая в нос, этому не способствовала. Выползя на берег целиком прижался к шершавому стволу дерева. Вокруг абсолютно ничего не видно, лишь непроглядная тьма с тёмными силуэтами растительности.

По некоторым признакам я могу судить, что я всё ещё рядом с рекой где-то в лесу. Мда, мне бы в сыске работать с такими дедуктивными навыками. Глубоко втянул воздух, надеясь услышать запах гари, но нет. Пахнет только тем, чем и должна пахнуть река. Слух тоже не торопится давать подсказки. Слышу волны, шелест листвы, перекрикивания ночных обитателей, тихие всплески уже от водных жителей.

Ночную тьму прорезал отчётливый звук хрустнувшей ветки под чьей-то ногой. Никаких сомнений — кто-то идёт и, судя по всему, идёт в мою сторону. Не будь мои уши сейчас забиты водой, может я бы лучше определил кто и сколько их.

Рука дёрнулась за оружием, схватив только пустые ножны. Чёртова статуя! Сняв с шеи ботинки, чудом не уплывшие от меня, спешно натянул их. Сейчас бы спрятаться, но ни в лес, не в воду нельзя, услышат. На берегу оставаться — тоже не вариант. Он открытый и совсем небольшой — всего метра три.

Шаги стали ближе. Теперь уже различаю отчётливый звук проминающегося песка под поступью. Присев, залёг за дерево, на которое опирался, вжавшись спиной в кустарник позади. Почувствовал, как кто-то со множеством лапок ползёт по шее. Пускай себе бродит. Меня больше интересуют гости которые уже тут.

Во тьме проявился сначала один силуэт, затем второй, ещё и ещё один. Идут медленно, чуть сгорбившись, тыкая во все стороны шестами. Идущий последним оступился, плюхнувшись коленом в воду.

— Найду — придушу. — Очень тихо и очень зло произнесла фигура.

— Кого ты там собралась душить? — Облегчённо выдохнув проговорил в темноту.

Я так и не понял, кто из четверых взвизгнул как девчонка. Но явно не Колючка, так как она, подпрыгнув, села в воду, начав извергать поток ругательств. Остальные с некоторой задержкой направили своё оружие в мою сторону.

— Опустите. Я это, я.

— Чем докажешь, что это ты?

— Могу поцеловать тебя за то, что прикрыл меня на корабле. — Снимая с себя многоножку ответил я, выходя к спутникам.

— Мы уж думали ты утонул. — Произнёс Тибальт, помогая Колючке встать.

— Та субстанция, из которой я наполовину состою, не тонет.

— Да, а похоже ты целиком из неё состоишь. Нельзя было по-человечески обозначить своё присутствие.

— Что, боишься красоту попортить.

— Пошёл ты. — Беззлобно ответила девушка.

— Много времени прошло? И как далеко мы находимся?

— Около часа. Мы видели, как ты прыгнул и как ты вынырнул. Потом тебя накрыла волна от переломившегося корабля. Волна была достаточно сильной, поэтому прибила большую часть обломков и мертвецов к берегу. Тебя среди них не было, поэтому мы решили, что тебя утянуло течение за собой. Где-то километра два прошли, пока не нашли тебя.

— Погодите. А где пленный?!

— Вот он. — Заржав, повернулся спиной ко мне Уда, демонстрируя привязанного к спине кушана со сплетёнными конечностями.

— Кто его так спеленать догадался?

Головы повернулись на едва различимого в ночи меекханца.

— Пытался бузить. Пришлось второй раз успокоить.

— Ты его чуть до смерти не забил. — Проворчала Колючка.

— Что будем делать теперь? — Подал голос Пира.

— После подрыва корабля, что происходило на берегу и много ли уцелело после взрыва?

— Корабль разлетелся на мелкие щепки. Если кто и пережил взрыв, то как пить дать, пошёл ко дну. — Довольный, как кот, добравшийся до сметаны, проговорил Уда. — Увидев такое, те, что были на берегу, сразу пали духом, а шурды наоборот осмелели, повторно начав атаку. Но нужно отдать должное, кушаны сдаваться не стали. Все, кого мы видели полегли.

— Я вот чего не понимаю, почему они затеяли резню? Они же вроде как союзники.

— Вот, всё вам бабам нужно знать. Какая разница, почему они сцепились! Главное, что это произошло. Их меньше — нам легче. — Заключил Уда.

— Кушаны и шурды не союзники. Им приходится работать вместе, чтобы раздавить людей. У них слишком много разногласий, особенно из-за их прошлого. Причин конфликта может быть много: от добычи в виде нас, которую они не смогли поделить, до старых обид, которые не были забыты. Для нас единственно важный момент сам факт их вражды.

— Теперь что будем делать? — Запустив руку в мокрые волосы поморщилась Колючка, выдёргивая нечто извивающиеся.

— Пойдём вверх по течению. До рассвета мы должны уйти как можно дальше от уничтоженного лагеря. Шурды не любят воду, но думаю, что всё равно прочешут противоположный, берег на предмет уцелевших. Не ночью, а вот утром вполне.

— Тогда они найдут наши следы. — Резонно заметил здоровяк.

— А толку, если они оборвутся у воды.

— Не понял. Что ты задумал?

— На изгибах река сужается. Дойдя до следующего изгиба реки, переберёмся на противоположный берег.

— К шурдам?! Да ты сума сошёл! Там же их лес, их земля. Нас там как дичь загонят!

— Тебя никто не держит, можешь быть свободна. — Спокойно произнёс я.

— Я, я просто хотела сказать, что это не очень обдуманный план.

Посмотрев в единственный глаз девушки, я улыбнулся, покачав головой.

Ночка выдалась ещё та. И следовало предположить, что утро будет не лучше. В десятке метров от меня строился наш плот, который должен переправить нас на другой берег, до которого меньше двух сотен метров. Но надежды на то, что собранный из мусора, прибитого к берегу нескольких полу сгнивших брёвен и пары верёвок, плот справится с этим — никакой.

Всё же меня сейчас заботит не это. Похоже над моей левой рукой весит злой рок. Ибо как объяснить происходящие сейчас я не в силах. Ладонь, в которую статуя вдавила лист, распухла ещё ночью, но тогда было не до этого. Да и двигались мы без всякого освещения, так что разглядеть, что с ней, не было возможности. Сейчас я смотрю на распухшую руку, из которой растёт несколько красных плотных заострённых листьев, размером с большой палец руки. И ещё кое-что — этот сорняк тянет из меня кровь, я отчётливо чувствую её отток из себя, довольно быстро слабея. Вся рука до плеча занемела, а кончики пальцев стали синими. Ещё не много и начнётся некроз.

Экспроприировав у Уды нож, я приготовил всё для операции по извлечению растительного паразита из себя. Плевать, что это такое. Рука мне намного дороже. Следовало бы попросить мне помочь, но лучше не стоит. На меня и так косо смотрят после того, как я восстал из мёртвых.

Перетянув плечо ремнём, приготовил наин, бинт и спирт. Сжав в зубах деревяшку и щедро плеснув на руку огненной воды, я взрезал кожу. Уфф, неприятно. В который уже раз хвалю себя за выбранный навык. Ещё разрез. Только, с другой стороны. Сорняк понял, что что-то не так и зашевелил своими отростками у меня под кожей, стараясь уцепится за мышцы. Хрен тебе! Ухватив паразита за основание, я со всей силы потянул его вверх.

Уфф, етить, срань!!! Гад уцепился корнями за сухожилия, не жилая покидать жильё. Обрывая жгуты паразита, я, как мне кажется, услышал писк в голове. Отпустив сорняк схватил нож, чтоб перерезать оставшиеся корни. Он не стал упускать возможности обхватил мои пальцы, желая залезть обратно. Успел! Последний, самый толстый корень, толщиной всего лишь с бельевую верёвку, сдался. Несмотря на свою толщину, он имеет какую-то запредельную прочность.

Бросив паразита на землю с непередаваемым удовольствием раздавил его. Вот ведь! Тоже мне награда! Что у системы, что у статуи с этим пониманием явно большие проблемы. Ну и разворотил же я себе руку. Чёрт, выглядит плохо.

Сбрызнув месиво спиртом, свёл края раны вместе, плеснув наина. Начало потихоньку затягиваться, но эффект явно не тот, что должен быть. С прошлого приёма наина даже суток ещё не прошло. Слягу, как в прошлый раз, только теперь уже навсегда. Иммунитет к смерти я обменял на душу. Но делать нужно что-то, я так кровью истеку минут за пять. Ладно, один большой глоток.

Нокаут вещь сильная, особенно если исходит изнутри. Стоило наину попасть в рот, как я упал как подрубленный. Благо, что сознание не потерял. Рука начала стремительно закрываться, зарастая розовой кожей. Белые мошки, не слушающееся тело и паразит, который каким-то образом собрался из растёртого состояния, это не хорошо.

Цепляясь мицелиями за почву, он медленно подползал ко мне. Ноги прошуршали по палой листве и всё же встать мне не удалось. Молодец я конечно, отойти хотя бы на пяток метров мозгов не хватило.

Будто почувствовав мои намеренья, сорняк ускорился всего на несколько метров в час, но всё же. Так, сначала левая под себя, затем правая, обхватить дерево обеими руками. Обхватить, а не обнять. Да, вот так, а теперь напрячь колени. Ну же, давай, давай же.

— Филин ты где был? Сказал, что посрать пойдёшь, а пропал на пол часа. — Затягивая узел на плавсредстве недовольно проговорила Колючка.

— Запор, после того что ночью натерпелся. Когда всё будет готово?

— Ещё час, не меньше. Если соизволишь помочь, то будет быстрее.

— Считай я морально с вами.

— Ты сейчас серьёзно?!

— Не бухти. Дай мне пять минут, и я помогу.

— Почему ты отдыхаешь, а…

— Вот же тупая баба, тебе сказано: через пять минут! Ты за собой лучше следи, вон узел дерьмово затянула.

— Да, пошел ты, Уда!

Они похоже начинают ладить.

Больше двух часов убили на то, чтобы собрать это убожество, которое себя-то с трудом на воде держит. Непростительно долго. Уда закономерно возложил вину за это на Колючку, так как это она у моря живет и это по её инструкциям его собирали. На что она открыто слала Уду по известному адресу, при этом заливаясь краской.

— Тянуть больше не будем. Переправимся в два захода. Сначала Уда, Пира и пленник. Затем Колючка вернётся за мной и Тибальтом. Ты же сможешь сама переправится обратно? — Колючка лишь фыркнула. Она сейчас сделает что угодно лишь бы забыли о её казусе с плотом. — На том берегу сразу будьте готовы вступить в бой. Пира, это отдельно касается тебя. Будь собраннее.

— Я не подведу, обещаю!

— Рассчитываю на тебя. Отправляйтесь.

Стоило пассажирам ступить на судно, как оно стало заливаться водой. Колючка, встав на колени оттолкнулась от берега длинным обструганным шестом. В душе я надеялся, что плот затонет у берега, тогда это лучше, чем на середине реки. Медленно, очень медленно они стали отдалятся. Идеальная мишень или наживка это уже как посмотреть.

Тибальт, напряжённо наблюдая за удаляющимся плавсредством, следит за рекой. А меня доставал писк, который судя по всему слышал только я. От него сильно разболелась голова, а перед глазами начало плыть.

— Я сейчас.

— Ты куда?

— Весь день на воду смотрю, отлить приспичило. Через минуту вернусь. Если что — крикнешь.

Продравшись сквозь кусты, где у меня была разборка с паразитам, я увидел его на том же месте. Мицелиии ссохлись, а листья почернели. Почувствовав меня, он пополз в мою сторону, выдёргивая корни из земли.

Ага, не в этот раз. Взяв ткань, сложил её втрое и медленно приблизился. Накинул её на сорняк. Ножом вырезав кусок земли, в который он впился, опрокинул его в ткань, туго перетянув бечёвкой. Получившийся узел спрятал в отдельный карман вещмешка, затянув его как можно плотнее.

Плот тем временем добрался до противоположного берега. Уда быстро проверил ближайшие кусты и укрылся за валуном на всякий случай. Колючка уже была на пол пути к нам.

Это удивительно, я бы даже сказал невероятно, но противоположный берег ничем не отличался от того, с которого мы уплыли. Чего это я? Наверное, я до последнего не верил, что мы переберёмся через реку без проблем. А если на реке с нами ничего не случится, то здесь нас сразу тёпленькими возьмут. Впрочем, всё ещё впереди.

— Уда, сними с него кляп.

— Уверен?

— Как ты мне с ним прикажешь говорить? И так Яраса Велззеч, расскажи об этом береге, как далеко от сюда до Кривых Гор.

*Молчание.

— Злишься. Понимаю. Из-за меня погибли твои сородичи, возможно даже друзья. Более того я не позволил тебе погибнуть вмести с ними. Как же тебя сейчас это гнетёт. Но ты ведь воин, должен понимать, что это неотъемлемая часть войны. Как и пытки… Тебе и так сейчас хреново, так что давай обойдёмся без них. Ты конечно можешь молчать, терпеть, тянуть время до нашего ухода из этого мира. Тогда ты останешься здесь…, один, изувеченный, связанный, кушан на территории шурдав. Которым важен сам факт твоих мучений.

— Убей меня.

— Хорошо. Ответь на мои вопросы, и я убью тебя.

— Поклянись, человек.

— Клянусь тебе, как только я узнаю всё что мне нужно ты умрёшь, быстро и безболезненно. Даю слово.

— Я, я, я верю, тебе. От сюда до Кривых Гор около двадцати лиг. Если идти вдоль берега, то в два раза больше. Аздора уходит на восток, лишь краем касаясь гор. В горах находится шурдская столица, их единственный город в этих землях, Ноора. Там обитает их верховный вождь, которому служат главы кланов и другие вожди этих земель. Там же находится шаманский ковен.

— Ты упомянул кланы и вождей. У них вожди являются главами кланов?

— Нет. Кланы — это знать: кто-то является родственником верховного вождя, но без права на трон, кто-то в незапамятные времена смог ухватить кусок земли близь гор и удержать его, кто-то является потомком знатных воинов, у них нет своей земли, но они находятся на довольствии у верховного вождя. Их объединяет одно — все кланы обитают вблизи гор, владея небольшими клочками земли, в основном занимаясь войной. Они являются военной элитой — это их основной род деятельности. В моменты, когда не с кем воевать, они иногда торгуют тем, что смогли захватить у других, крайне редко что-то производят сами. Среди шурдав нет ремесленников, нет горняков, нет врачевателей, они создавались как обслуга, поэтому создать что-то сами они не в состоянии.

— А как же шаманы. Они весьма сильны.

— Долгие годы монотонного исследования того, что им показал один из первых шаманов. Один из первых шурдав, что вытянул золотую нить у системы. Они сильны, но, чтобы войти в силу, им нужно очень много практики и сложные ритуалы подготовки. Тех, кто смог освоится очень немного. Поэтому шаманы почти не покидают пределов Кривых Гор, предпочитая посылать послушников. А если и отправляются за пределы, то только в составе большого отряда.

— С этим понятно. Но ты так и не сказал, какое место занимают вожди.

— Они являются вассалами верховного вождя. Весь лес, территория возле и за городом, болота вдоль реки, даже каменистые прогалины на западе поделены между сотнями племён.

— И все они подчиняются верховному вождю?

— Нет. Боятся, признают его силу, платят дань, отдают одарённых отпрысков, но не подчиняются. Не редко бывает, что отряд какого-либо из кланов решает устроить вылазку для пополнения своей казны, но сам оказывается добычей. Большинство племён не только ведут полудикий образ жизни, но и сами являются дикарями.

— Они отличаются от тех, кто в городе?

— Да. Из одежды только набедренные повязки, во всех частях тела вставлены кости, они чуть меньше ростом. Однако же они не менее опасны. У них преобладают звериные инстинкты, и они очень агрессивны, даже к своим сородичам, не говоря уже о чужаках.

— Они поклоняются системе?

— Да. Система всё видит. Чтобы они могли быть конкурентами другим существам системы, она даровала им дополнительный параметр «инстинкт». Он помогает приспосабливаться, усиливает интуицию. Несмотря на этот параметр, значение разума у них находится на границе всего в три единицы.

— У обычных шурдав сколько?

— Пять. Но у носителей сильный крови… — Пленный запнулся стихнув.

— Ты имеешь виду полукровок от смешения с кушанам или человеком.

*Кивок.

— У них и ещё у тех, кто прошёл усиление, слившись с духом предков при помощи сил шамана или тех, кто перешёл граничное значение, или же просто повезло, и великая система даровала усиление при рождении. У тех граничное значение семь, но это крайне редкое явление. Зависит от того, кто был отец, а кто мать и от того, какое это поколение.

— Вожди враждуют друг с другом?

— Не прекращая. К войне между племенами может привести любая мелочь. Поэтому они предпочитают обитать только в пределах своей земли, даже если они будут там умирать от голода.

— За пределами Кривых Гор шурды живут так же? Без конца грызясь?

— Слабость — одного сила другого.

Всё прям как у людей.

— Филин, можно я задам вопрос? — На ухо спросил Пира.

— Задавай.

— Шаманизм распространён у всех шурдав? То есть за пределами этого леса другие используют те же ритуалы?

— Система забрала право выбора не только у нас. Она наделяет своим даром каждого в зависимости от того, каковы его начальные характеристики, где он родился, кем он родился, какие искусства преобладают у его народа.

— Если кого-то из кушанов система наделит способностью к шаманизму, тому дозволено будет пользоваться силой?

— Дар есть дар. Система не дает хорошее или плохое. Зависит от того, как одарённый распорядится даром. Я ответил на ваши вопросы?

Ответил, но в дальнейшем они появятся ещё, несомненно. Впрочем, забрать его на Землю с собой я не в силах.

На мгновение прикрыл глаза. Открыв, увидел лежащий у моих ног труп. Уда всё правильно понял, не став тянуть время.

— Бросьте его в реку. — Равнодушно посмотрев на мертвеца, я махнул рукой в сторону тёмной воды. — И вперёд. Нам нужно уйти как можно дальше до того, как выйдет срок.

Интерлюдия 3

— Аа-а-а!!! Мои ноги! Он сломал мне ноги! Помогите! Помогите!

— Не стойте, бестолочи! Обходите сзади! Только берегитесь хвостов! И заткните этого крикуна! — Губернатор изменившейся рукой полоснул по морде твари выколов несколько глаз.

Типичное существо для окраины центра города. Селяне быстро отреагировали на обрушившегося с крыши руин, шестилапого ящера размером с мек. Ярко жёлтая шкура с радужной щупальцеобразной, переливающийся гривой, живущей своей жизнью. Гипнотически притягивающая взгляд.

Оставшиеся девять из двенадцати глаз ящера сфокусировались на Губернаторе. Тот уже прибавил в росте, а голова покрылась костяной бронёй. Частичный метаморфизм позволил без труда поймать, а затем и отсечь выброшенный липкий язык. Ящер задрал головы дико зарычав извергая поток крови из зубастой пасти.

Гавел воспользовавшись шансом рубанул зверя прямо под горлом там, где шкура намного светлее. Голова чудища упала на бок. Тварь попыталась поднять башку за счёт выпрямления всех лап. Однако вовремя брошенные гранаты не позволили этого сделать. Подбросив гигантское тело на пол метра, осколки разорвали всё брюхо твари попутно перебив лапы и оторвав несколько хвостов.

Губернатор немедля обрушил на голову ящера сцепленные, покрытые костяной бронёй руки. Вместе с этим фллагианты и селяне плотным кольцом обступили тварь начав добивать системным оружием. И даже стоявшая в стороне всё сражение Евдокия подошла, чтобы вогнать свой уродливый костяной нож в умирающее существо.

«Смерть одного, усиление другого»: — таков закон мира, в котором господствует система. И этот бой стал не исключением принеся заветные ОС всем сопричастным. Губернатор подошёл в плотную к границе двадцатого уровня. Гавел переступив целую ступень стал тринадцатым. А внесшая самый скромный вклад Евдокия так и осталось на седьмом. Прочие же люди в среднем получили половину от необходимого для следующего уровня.

— Какие потери? — Едва ящер испустил дух, задал вопрос Губернатор, возвращая себе прежний облик.

Высокий мужчина крупного телосложения. Гладко выбрит с седой, аккуратно подстриженной головой. Разорванная во время преображения одежда оголила широкую грудь, на которой видны старые шрамы от попадания пуль и осколков. Полученные ещё на Земле в бытность, когда Губернатора, звали Викус Ван-де-мерде.

— Один убит, двое серьёзно ранены. Вряд ли доживут до ночи. У остальных ничего серьёзного. Из наших не кто не пострадал. — Последнее подошедший селянин добавил шёпотом.

Ну ещё бы. Если кто-то из его людей подставился бы под удар десятки раз виденного существа. То он такого бойца сам бы прибил. А судьба свихнувшихся фллагиантов или уж тем более руссландцев, мало заботит. Они тут только как полезная обуза. Нужны лишь, до поры до времени.

— Ты говорил, что путь безопасен. — Гавел подошёл, возвращая свою шашку в ножны.

— Так и есть. Тропа, по которой мы идём хожена и не раз.

— Тогда почему, это уже четвёртое нападение за сегодня? — Ровным абсолютно спокойным голосом поинтересовался Гавел. Обтирая ветошью свои доспехи, скрывавшие его от всего окружающего мира.

Надетая на нём броня по своей непроницаемости больше напоминает скафандр. Всё тело покрыто сегментированными угольными пластинами складывающимися друг на друга, как чешуя. Горло и шею прикрывает толстый горжет. К коему крепится шлем с толщеной материала в пол пальца и прозрачным забралом под выступающим козырьком. Казалось бы, всё это должно не мало весить, а шлем и вовсе клонить к земле. Но браня Гавела, как и остальных руссландцев не из металла, а из каучукового полимера. На разработку которого ушли сотни тысяч золотых рублей.

— Всего лишь четвёртое. Двигайся мы иным путём, нас бы атаковали без престранно, или же мы бы наткнулись на преграду, которую не смогли бы преодолеть, или на шурдскую засаду. Мы сейчас на лёгкой прогулке. Дальше нам не шурды, не эти милые твари уже не встретятся.

— Это ещё почему? — Вклинилась Евдокия.

Чёрный балахон с серебряной вышивкой, кожаный пояс на котором повешен уродливый костяной нож, а вокруг россыпь оберегов и амулетов. Из вещей тольконе большая сумка через плечо и перевязанная рука, покоящаяся в перевези. Из защиты только облегчённый шлем с нисходящим кольчужным полотном до плеч.

Люди же, подчинённые ей, представляющие две трети всех присутствующих. Вовсе в большей массе своей без доспехов. Фллагианты поголовно облачены в плотно сшитые вмести куски кожи, набитые паклей. Конечности защищены вымоченными в дёгте обмотками. Опоясывают их тонкие цепи, на которых так же как у предводительницы весят амулеты. Только это не заряженные силой артефакты, а самодельно вырезанные безделушки. Дарующие ложный покой воспалённым разумам, которые свято верят в их связь с божественным.

— Потому что, дальше начинается куда более опасный хищник. Которого сторонятся все прочие обитатели руин.

— Ты говоришь так будто он там один. — Не отвлекаясь от построения своих людей произнёс Гавел.

— Так и есть. Один, но какой. Именно для него мы несём вот это. — Губернатор указал на носилки, в которых на жёстком каркасе закрытый принесённой с Земли асбестовой тканью покоился шар, излучающий жгучий жар. — Он сделает наш путь немного легче.

Лес? Дебри? Джунгли? Нет. Этому природному бесчинству нет другого слова, кроме как, зелёный ад. Растения, точно обезумевшие растут по верх всего и из всего. Буквально.

Короткий привал, который устроил объединённый отряд из оставшихся, русландцев и фллагиантов. Потерял нескольких человек которых буквально сожрала зелень. Будучи предупреждёнными об опасности. Однако, они более всего были осведомлены о множестве артефактов, покоящихся в не тронутых руинах близь центра города. Презрев страх перед развалинами и перед наказанием от командиров. Они отошли от отряда, дабы ненадолго затеряться, занявшись самым угодным человеку занятием. Мародёрством.

Однако вернутся уже не сумели. Сквозь их броню, одежду и плоть проросли тонкие ветки кустарника. Кожаные наручи и сумки облепил густой мох, а оружие забрал себе сероватый грибок. Поглотивший метал в сотню раз быстрее ржавчины. От некогда живых остались лишь лежащие на земле бугры быстро растущий плесени, жадно заглатывающей ещё тёплую плоть.

Потеря глупцов не коим образом не колыхнула не Губернатора, не Гавела. Ведь это были ни их люди. А Евдокия, покачивая руку в перевези лишь прочитала несколько строк за покой усопших. Призвав паству презреть свет алчности направив мысли в сторону божественной благодати. Которая покроет всех уверовавших в священном походе.

Обереги селян. Русландские, не без труда принесённые гербициды. Общая затяжная молитва фллагиантов. Обеспечили относительно простой проход к центру оказавшись в равной степени эффективной против зелёного агрессора.

Противникам же из плоти и крови. Или же не совсем из плоти сами люди дали достойный отпор. Работая как единое целое, как команда, как те, у кого есть общая задача. Пока ещё есть…

Опыт и знания селян позволили идти самым коротким и в тоже время самым безопасным путём. Русландцы не смотря на малое общее фракционное число в долгу не остались, умудрившись пронести с Земли не мало полезного. Пусть в своей массе и одноразового снаряжения. Люди же веры щедро одаривали каждого члена похода священным знаком при каждой возможности. Истого молясь за всех и каждого. Глупость людей, отчаявшихся и ищущих спасение в слепой вере, можно было подумать. Если только не тот факт, что опасности словно нехотя, чинили им препятствия. Смерть тех глупцов не в счёт. Остатки древней битвы умерив свой пыл слепнут, не замечая людей. А звезда над головой пробиваясь сквозь серые тучи и сомкнутые зелёные ветви освещает тёмный путь. Пуская свет в каждый тёмный уголок. Трясина под ногами точно густея позволяет пройти по себе, а корни виковых гигантов учтиво уступают путь пришельцам.

Обман чувств, воображение или вовсе субъективный взгляд на трудности. Можно так подумать. Если бы не тот факт, что путь занимавший прежде не один день сейчас был преодолён менее чем за сутки. Каждый из разведчиков, селян отметил сей факт. А несколько и вовсе украдкой осветили себя быстро перекрестившись. Открывая свои сердца, новой вере, нового грядущего мира.

За аккуратным движением разумных слепо следят безразличные провалы окон, балконов, мансард богатых усадьб. По чти садам вероломно шагают люди. И не могут их продвижение остановить массивные стены, так как те уже пали под ударами времени.

Каждый дом и каждая постройка здесь. Некогда были произведениями искусства, отражающими натуру хозяина. Только самые благородные, достойные могли селится здесь. Ведь земля, на которой сейчас скрыты зелёным настом памятники ушедшей эпохи. Не менялась на презренный метал и не могла быть отобрана по воле владыки, чей подданный попал в немилость. Право жить в этом месте давалось не за слова, но за деяния и не перед власть предержащими, а перед страной.

Это ли позволило некогда кушанской цивилизации достичь высшего пика своего рассвета. Неизвестно. Потомки утратили не только могущество предков, но и память о них.

Ныне же атриумы фамильных поместий пересохли занесённые землёй и пылью. По опустевши перестилям никто и никогда более не пройдёт. Полу обрушившиеся фрески ныне годны лишь на услады слепого взора колючих кустарников, заполонивших скверы, парки и сады имений благородных господ. В хозяйских спальнях проросли деревья доказывая своё могущество здесь. Проломив собой крыши, обрушив их вниз на статуи прежних жильцов. Похоронив обломки, под красной, покрытой смоленой глазурью черепицей, заставлявшую крыши сверкать под дневным и лунным светом.

Замысловатые же кариатиды в своих объятьях душит вездесущий плющ. Проникая в каждую крохотную трещину приближая конец художественного творения и самой постройки, минувшей эпохи.

— Командир, мы у арки. — Один из людей Губернатора приблизился, докладывая очевидное.

Гавел, старавшийся держать своих людей с флангов, не допуская того чтобы они оказывались меж оставшихся и фанатиков. Жестам указал своим людям подтянуть хвост.

Огромная мраморная арка стояла нетронутой природой посреди густого леса. Белоснежная с вырезанным замысловатым барельефом. Она возвышалась на добрых два десятка метра.

Предположительно раньше здесь находился большой перекрёсток. Ибо даже следов построек по близости не наблюдается. Лишь древесный укутанный непроглядной листвой массив.

— Дальше придётся идти на ощупь. Тут край того куда мои люди смогли продвинутся. — Обратился Губернатор, к Гавелу и Евдокии.

— Значит наша цель сейчас точно на севере. — Смотря сквозь собеседников произнёс руссландец. — Учитывая то что мы уже прошли кварталы знати, а слева небо закрывает храмовый комплекс. Значит до дворца не так и далеко.

— Трудно сказать. Технически мы уже в плотную рядом с ним. Но из-за зарослей и отсутствия понимания какой путь относительно безопасен. В его окрестностях мы можем блуждать не один день. — Губернатор потёр костяной оберег прикреплённый к широкому ремню, пересекающему грудь.

Костяшка, которая ещё вчера была белоснежной, сегодня уже начала чернеть и покрываться сероватым налётом словно её бросили в огонь. С оберегами других членов экспедиции происходило тоже самое.

— Следует поторопится. Без защиты нам тут и нескольких минут не протянуть.

— Помнится ты говорил, что эти безделушки способны служить в плоть до недели. А теперь оказывается их запаса прочности хватает едва на пару дней. — Потирая уже свой рассыпающийся оберег медленно проговорил Гавел, смотря в ярко жёлтые глаза Губернатора.

— Слишком много разумных. Слишком много еды в одном месте. Лес не может нас игнорировать. Будь благодарен, что мы дошли досюда так быстро. Что бы разведать этот маршрут. Ушёл год и пол сотни жизней отличных людей, рискнувшими собой ради сегодняшнего похода. — Не остался в долгу Губернатор. — Так что хватит трепаться. Пора двигаться дальше. Привала не будет! — Громогласно объявил Губернатор. Для тех, кто уже решил немного расслабится, ослабив ремни своей ноши. — Направление северное! С этого момента двигаемся в слепую! Не отставайте! Смотрите под ноги и следите за тем что происходит по сторонам! Минутная готовность! Теперь нужно надеется на удачу и то что мы сможем отыскать верны путь до ночи. — Тише добавил глава селян.

— На счёт этого можешь не переживать. Господь не бросит своих агнцев во тьме. Наш путь короче, чем ты думаешь и лежит он на северо-запад. — С лёгкой полу улыбкой подала голос Евдокия. Говоря на распев, как одну из своих молитв.

— Дворец на севере. Это точно известно. — Сразу отрезал Губернатор, не собираясь подчинятся другим. Особенно женщине. Особенно этой.

— Так и есть. Только зачем нам туда? Ведь сердце города не там.

— И где же оно? — Поинтересовался Гавел, с лёгкой флегматичностью в голосе.

— Следуйте за мной. Я укажу путь. Длань господня хоть и слепа, но видит всё ясно.

— Это не ответ. Ты здесь впервые. Откуда тебе знать путь? — Губернатор остался не приклонен.

— Как мало в ваших сердцах веры. Быть может чудо господне пробудит её в вас. — Евдокия с лёгкостью высвободила забинтованную руку из перевязи. Направив её в сторону древесных зарослей.

Раздался треск ломаемых деревьев. Вверх взметнулись комья земли. Листья стали осыпаться нескончаемым потоком. В округе на мгновение стало невыносимо холодно. А в воздух наполнился странным, едким смолянистым запахом.

Русландцы ощетинились оружием. Ровно, как и селяне, лишь с тем отличием, что сделали то подле своего командира. Фллагианты же повалились наземь, затянув не истовую молитвы вздымая руки к скрытому за ветвями небу.

— Довольно суеты! Господь приемлет спокойствие и порядок! — С этими словами Евдокия вернула руку в перевязь. — Нам дарован ясный путь. Не гоже отвергать его стремясь к блужданию во тьме.

Не дожидаясь возражений или иных вопросов. Евдокия шагнула в образовавшийся древесный тоннель из изогнувшихся и обуглившихся деревьев. Паства не секунды немедля устремилась следом.

Гавел оценив обстановку лишь хмыкнул, командуя построение. Так же, не задерживаясь на месте. Губернатор, сжав до хруста кулаки выдал лишь одно короткое слово: — «Вперёд». Скрываясь в проходе.

За всей зрелищной короткой сценой не кто даже не подумал бросить мимолётный взгляд на исполинскую арку подле которой все собрались.

От былого лоска, которому была не почём не природа, не время, не магические аномалии, не осталось и следа. Барельефы осыпались пылью, резьба поплыла, а мрамор пожелтел, покрывшись чёрными точками.

Памятник былой эпохи. Бывший сам по себе могущественным артефактом дарующий своим создателям силы на любые деяния во блага кушанского народа, лишь взглянув на него. Сейчас, беспощадно изуродован, извращён, испоганен самым гнусным образом. И тёмная тень не осязаемая и безликая мерзко ухмыляясь смотрела на неё. Радостная от того что не ошиблась в выборе этой человеческой особи.

Путь по сотворённому, истекающему тёмной смолой тоннелю, оказался впрямь не долгим. Иссякнув ещё до заката. Выведя отряд аккурат к обрыву, бывшего одним из ответвлений бурной реки Аздоры на которой стоял город. Внизу клубится мрачный туман свивая почти живыми кольцами. Над разверстой пастью земли не склонилось ни одно дерево, ни один куст, ни одна травинка. Будто боясь того что в низу растения жмутся к тёмной громаде зарослей.

Единственный путь к виднеющемуся не вдалеке рукотворному холму, лежит через мост. Массивный каменный гигант ширеной с десяток метров. По небольшой дуге на несколько километров уходит к холму. За годы одиночества он не обветшал, не осыпался. Его опоры по-прежнему крепки надёжно держась за дно осушенного русла.

Только есть одно «НО», мост, как и бездна под ним, сокрыт не приглядным туманом. Который отказывается отступать под самыми сильными порывами ветра.

Сокрытые туманом по мосту в огромном множестве снуют размытые фигуры, мрачными тенями скользя по древним плитам. Шуршание одежд, перезвон оружия, неразборчивый шёпот, рычание и даже редкие крики. Не вольно заставили разумных сделать шаг назад. Не желая приближаться к призракам прошлого.

— Остановись. — Властно прервала Евдокия Губернатора, уже намерившегося послать в перёд своих людей. — Цель близка, но путь к ней опасен и непрост.

— Тогда яви чуда. Раз ты нас сейчас ведёшь.

— Конечно. — Милостиво согласилась Евдокия. — Дети мои, настал час для избранных средь вас. Те, кто считают, что земной путь завершён пускай приблизятся. — Из всей толпы внимающих фллагиантов в перёд шагнула добрая треть. — Сие рвение мне отрадно видеть в вас. Не двинувшиеся же с места, пускай смиренно молятся, устремляя мысли к духовному благу и самопожертвованию, во спасение души. — Евдокия, внимательно прошла вдоль строя вышедших в перёд касаясь каждого перебинтованной рукой. — Ты дитя приблизься. И ты воин. — Проповедница выбрала молодую худощавую, не складную девушку. И мужчину, освобождённого от всякой ноши, из-за глубокой раны на боку. — Молитесь. Господь вас слышит.

Добровольцы с жали руки в замок поднеся их к груди, затянув молитву. Евдокия подвела их к мосту остановив у самой границы, там, где земля соприкасается с камнем. Её руки легли на головы желающим преисполнится в своём существовании. Едва молитва смолкла, как сдвоенные ударные волны вырвались из тел молящихся. Повалив окружающих наземь и разгонав клубящийся туман на мосту, смахнув мрачные тени словно пыль со стола. В тоже время под мостом мгла также разошлась.

Два смятых, как ненужный лист тела грохнулись на плиты моста, а следом осела и Евдокия. Её глаза закатились, а из носа бурным потокам заструилась кровь. Паства тут же обступила свою предводительницу, первым делам накинув подол балахона на истлевающий бинт на руке.

— Бляяя! В низу! — Проорал один из любопытных селян склонившись над обрывом.

В тоже мгновение с низу взлетел нергал в своих позолоченных доспехах. Одним небрежным взмахом глефы разваливая тело крикуна поперёк груди.

Товарищи убиенного среагировали мгновенно. Тройка болтов выпущенная из самодельных арбалетов застряла в башке, закованного в глухую броню трёхметрового мертвеца.

Мясного монстра сие неудобство отвлекло лишь на секунду. Этого хватило, пара боласов с железными грузами перехватили верхние конечности плотно прижав их к телу. Удар от самого крупного из селян гизармой, точно в горло довершил дело. Гигант пошатнулся увлекаемы обратно на дно обрыва неумолимой силой притяжения.

Сбоку раздался грохот ручной бомбаарды принесённой руссландцами. Использование оружия, плюющегося гранатами в близи не самая лучшая идея, но коли на тебя на село сразу трое нергалов. Лучше так чем разделить судьбу своего менее удачливого товарища, который сейчас хлюпает внутренностями под гигантской подошвой с длинным заострённым носком.

Нергал нелепо взмахнул руками отброшенный взрывом, а из-за его спины выскочил шурд. Только, немного странный. Кожа синюшная, голова не вытянутая, а почти круглая. Рот, нос, уши, маленькие почти крохотные, как у ребёнка. Осанка прямая, горделивая, несмотря на пустой бездушный взгляд без капли разума. Из странного, ноги, вывернутые назад, как у кузнечика. Одет или лучше сказать замотан коротышка в лоскуты из тряпок. В противовес своему одеянию вооружён он металлическим шестом с него ростом, оканчивающийся огромным шаром с человеческую голову.

Оружие, отлитое словно из чистого серебра, чуть засветилось, когда коротыш присел для прыжка. Манёвр оказался не замысловат. Его с лёгкостью в полёте насадил на пику руссландский боец.

Конец? Но, нет. Ещё до того, как руссландец опустил пику, чтобы сбросить тело. Рука шурда дёрнулась с жатым в ней посохом так, будто тот ничего не весит. В одно мгновение стерев верхнюю часть тела война, оставив лишь красную взвесь в воздухе.

Братья по оружию убиенного с двух сторон пронзили шею мечами мелкого. Тот лишь присел, разрывая собственное горло, подпрыгнув вверх. Проделов с ними тоже, что и с их товарищем. Подмогу, находившуюся уже в нескольких шагах, отбросило назад от мощного удара шеста по земле.

Удар оказался столь сильным, что по округе прошло небольшое землетрясение. Обломившее край обрыва, на котором стояла пара нергалав, устремившихся в низ.

— Не приближайтесь к нему. У него зачарованное оружие! — Проорал Губернатор, координировавший своих людей. Аккуратно отводя тех обратно к лесному проходу.

Один из фллагиантов решил, что это его звёздный час. И богу угоден его геройский поступок. Приблизившись, нанёс удар бичом точно в голову шурда. Тот отшатнулся будто от боли выпустив своё оружие. Но место падения на землю оно взмыло в вверх на добрый десяток метров. Замерев на секунду с визгом разрываемого воздуха опустилась на «героя». Вызвав ещё одно землетрясение и сбросив нескольких братьев по вере с обрыва.

— На мост! — Сквозь лязг боя донесся голос Евдокии. Которая уже окруженная своей паствы была на заветных плитах.

Стоя там, атакующие их, которых становится всё больше, словно не замечают.

— Сюда! Если хотите жить! Это место отмечено силой господней! Демонам преисподней, сюда ходу нет!

— Вот же сука! — Прорычал Губернатор, отсекая не то руку, не то лапу от овальной много ногой бочки из пульсирующий плоти и кусков разномастной брони. — Прекратить отступление! Стройся в каре! Пики в перёд! Прорыв! Мост!

Впереди раздался взрыв гранат, разметавший наступающих.

— Мы прикроим фланги. Поспешим. — Руссланцы с Гавелом моментально влились в строй селян.

Метая гранаты, не мешая селянам своими телами таранить вражескую массу впереди.

Человеческий ком из сотен тел буквально ввалился на мост, когда противнику попросту расступились. Не смея ступить на плиты.

Разлёживаться не кто не стал. Моментально поднявшись разумные построились, закрывшись щитам выставив копья. Для верности выстрелив пол десятка раз из бомбард по потерявший к ним всякий интерес груде врагов.

Те словно мотыльки стали кружится на месте, хаотично ходя по кругу. Пол минуты спустя начав замедлятся, поднимая с земли останки, оружие, броню, походные вещи, отправляя всё в обрыв. Ещё минуту спустя став прыгать туда от куда поднялись.

Вот на вытоптанной полене в пол футбольного поля осталось несколько полу живых или попросту шевелящихся вражеских обрубков. Которые из-за потери большей части своих конечностей всё ещё остались на поляне.

На деле основной урона противнику нанесли не люди, а сами поднявшиеся из русла. Силы у них слишком разные. Рядом в бою множество рас оказывались задохлики шурды едва ли при жизни перевалившие за второй уровень и древние нергалы, созданные ещё до падения «мира который был». Они одним взмахом пустой руки пару вековых деревьев ломают, чего уж говорить о путающихся под ногами шурдах.

Всё же один из противников, не смотря на полный набор конечностей не спешил уходить. Синий шурд с шаровым посохом. Встав у границы моста не видящим взглядом жёлтых глаз уставился на людей. У уже многое повидавших в этом мире селян, у руссландцев которые вовсе не случайные люди здесь, у фллагиантов чьи мысли давно крутятся только о божественном. У всех них по загривкам прошло неприятное чувство.

Разжав руку, из синих пальцев выпали часы повиснув на цепочки. Покачав ими в воздухе, он поднёс их к лицу щёлкнув кнопкой. А после рассмеялся. Громко, заливисто, по живому, словно услыхал самую лучшую в мире шутку.

Не прекращая смеяться раскрутил часы отправив их на мост. В ответ незамедлительно прилетела выпущенная лично Гавелом из бомбарды граната. Угадив точно в грудь мелкого. Того отбросило, но посох так и оставшийся на прежнем месте, будто вкопанный в землю притянул хозяина обратно.

Кувыркнувшись в воздухе несколько раз, он плавно опустился на металлический шар посоха. Теперь уже взирая на людей сверху в низ. Присев на своих выгнутых назад синюшных ногах. Провёл вытянутой рукой перед собой как слепец. Медленно указывая на замерших людей.

— Какой странный шурд? — Донеслось откуда-то из застывшего строя.

— Это не шурд. — В унисон произнесли Губернатор и Евдокия.

— Знакомы? Может тогда поделишься сведеньями. — Обратился Гавел к Губернатору, повторно перезарядив бомбарду.

— Когда в этот мир пришла система, вмести с ней пришли и новые расы. Похоже это один из представителей тех рас. И судя по оружию при жизни он был либо очень сильным, либо прибыл из мира с намного более активным магическим фоном, чем здесь. Потому что после смерти возрождённые теряют не только разум, воспоминания и навыки, но и способности включая связь с зачарованными предметами.

— Раз умер на первом препятствии не так уж и силён был. Господь с ним и его мелкой душонкой. Нам следует двигаться дальше. Праведные дела не терпят промедлений.

Шурд словно растаял в воздухе. Поляну, почерневшую от крови, уже начала заполонять новая молодая трава. А вездесущий плющ успел поймать несколько так и не успевших уползти подранков. Плотно затянув тех в зелёные коконы.

Отряд развернулся, уходя к возвышающемуся холму. А у основания моста в пересохшем русле реки, что огибает заветный холм уходя дальше в северную часть города. В тёмно-синей жиже падая, утопая, прыгая по головам бродят тысячи и тысячи некогда живых разумных. Лишь когда в бурлящей трясине набухает пузырь, появляется редкий просвет. Стоит ему лопнуть, как жижа накрывает тех, кого ещё не успела целиком затянуть в себя. Принимая формы воющих голов и отчаянно цепляющихся за всё подряд конечностей.

В низу бродят все: шурды, кушаны, творения и тех, и других на вроде нергалов, представители других рас, изуродованные воскрешением ходоки, хищные и не очень существа, а теперь там ещё и люди. Почти все утратили свой изначальный облик. Истекая той самой жижей, что держит их здесь.

Само это место одна аномалия, некогда созданная дабы, обратить врагов в союзников. Они армия, исполняющая уже не существующей приказ, в несуществующей стране, ради не существующего правителя. Время исказило аномалию и тех, кто угадил в неё.

Такая бесконтрольная мощь в паутину которой попало бесчисленное множество разумных в купе с десятками и десятками лет. Не минуемо приведёт лишь к одному результату.

— Смотрите! Смотрите! Золото, да как много! Сколько же его там! Целая гора! Срань господня! Мы, мы…Я!!! Я богаааааааааат! — Последнее слово руссландца донеслось удаляющимся воплям. Когда он, забравшись на обветшалые ограждения самолично отправился в полёт.

Золотой массив появившийся из неоткуда по среди тёмного копошения пленённых. Действительно больше напоминает гору, которая даже сейчас продолжает расти словно предлагая всё больше и больше, за жизни новых пленных.

Какой-то десяток метров отделяет людей от несметного богатства, которое и за несколько жизней не истратить. Продолжая расти и приближаться к мосту. Вот несколько золотых самородков, не выдержав давления подлетели в верх упав прямо под ноги.

Секунда, другая и презренный метал нашёл своих хозяев. Те, кто не успел с завистью смотрят на товарищей и с жадностью на всё продолжающую расти гору. Не которые уже подошли опасно близко к краю привлечённые золотыми переливами.

Кто оказался сильнее духом, или же попросту умнее. Накинул верёвки на ослеплённых жаждой наживы, оттаскивая тех подальше.

— Лукавый искуситель наслал лживые грёзы. Молитесь, дети мои и его козни минуют!

— Грёзы, говоришь. Как по мне золото вполне настоящие. — Гавел, покрутил в пальцах один из самородков.

— Вещи убитых они сбрасывали туда. — Губернатор кивнул в сторону жижи. — Если так поступали с каждой вещью, каждого разумного угадившего туда. То всё это золото лишь крохотная его часть.

— Может быть. Только почему вдруг люди утратив разум готовы сигануть за ним в низ?

— Люди? — Переспросила Евдокия. — Ты, наверное, хотел сказать руссландцы.

— На что это ты намекаешь?

— Намёки, это ужимки Дьявола. Я говорю прямо. Из истинно верующих… — Евдокия сделала паузу добавляя. — и селян. Некого не одолела жажда наживы.

— Если Губернатор прав и вниз действительно отправляется каждая из вещей попавших в эту ловушку. То у трясины найдётся, что предложить и вам. Так что всё ещё впереди. Думаю, вы не хотите сего. Поэтому предлагаю поторопится.

Уже в конце пути, когда экспедиция преодолела мост сделав небольшой привал. Созерцая ранее скрытую сторону холма. Которые ныне ровно отсечена, словно гигантским ножом обнажив нутро возведённых там построек.

— Можно сказать одно твои люди истинно верующие. Этого у них не отнять. — Смотря на обнажённые коридоры и галереи идущие или же ушедшие в пустоту за своей исчезнувшей частью.

— Их души были ослеплены, лже ведениями. — Вяло огрызнулось Евдокия полу лёжа на свёрнутом одеяле.

Женщина побледнела, щёки впали, а недавно сменённый балахон в новь залит кровью.

«Будь проклята, эта топь!»-: закрыв глаза безмолвно прокричала она. Сразу же каясь в не угодных богу словах.

Следующим, что явила топь оказался ангел. Величественный и прекрасный, явившийся во вспышке божественного света. Выглядел он как широкое колесо, пересекающее другое колесо. Обода были высокими и устрашающими, и все четыре обода были полны глаз со всех сторон смотрящими прямо в души. И шесть огненных крыльев: двумя он сокрыл истинный лик, двумя покрыл место подле себя, не касаясь грешной земли, а два других позволяли ему парить, закрыв собой половину небосвода.

Узрев посланника божьего фллагианты слепо устремились к нему раскинув руки. Так и сгинула почти четверть всей паствы. Покинула бренный мир ещё больше, если бы не Евдокия.

Вздев руки вверх, запрокинув голову свела ладони вместе оглушив и ослепив своих последователей. Потеряв возможность внимать зову те повалились, разбивая головы о плиты моста. Каясь в своей слабости перед искусителям, моля им вернуть свет господа и звук молитв во имя его.

Истратив больше сил чем, она могла себе позволить. Путь придётся продолжать, полагаясь лишь на людей. Причём не своих. Цель должна быть достигнута во чтобы это не стало.

Стен у комплекса, к которому подошли люди не было. Собственно, зачем они, если в незапамятные времена, это место являлось речным островом. Аналог Земной академии наук.

У входа, людей встречает огромная статуя кушана раскинув руки, словно желая обнять старых друзей. Всеми четырьмя сразу. Голову изваяния венчает бронзовая маска с острыми метровыми лучами, расходящимися в разные стороны. На поясе каменная книга, а на груди медальон с изображением древа по верх которого, пересекаясь лежат, свиток и ключ.

Остров сильно отличается от всего остального города. Настолько сильно, что можно подумать, будто сие место было построено не только в другую эпоху, но и другой цивилизацией. С иным взглядом на архитектурное искусство.

Весь академический комплекс представляет собой единую постройку из извилистых концентрических кругов. Стены, это сокрытые дороги. Изгибы, это места для площадок, парков, арен. Внешние переходы между этажами плавно касаются нижнего круга, устремляясь вверх поддерживаемыми колоннами.

Надстройки по верх комплекса не превышают нескольких этажей. Имея исключительно круглую или же овальную форму в различных вариациях. Соединены они галереями, протянутыми по всюду.

Сам комплекс выполнен из бело-голубого камня без единого стыка. Словно он был отлит в единой исполинской форме. Пристройки же окрашены во все оттенки древесного цвета. Дорожки, лестницы, переходы сплошь имеют желтоватый оттенок.

На противоположном конце архитектурного творения. Последний круг, словно не желая становится завершением строения взмывает вверх под тридцатиградусным углом отрываясь от остальной постройки, образуя полую дугу диаметром метров пятнадцать.

Здесь нет, не единого шпиля, не башни, не лукообразных куполов, так любимые кушанами. Даже привычные углы и острые края отсутствуют, будто, не существуя для создателей. По мимо этого здесь нет, и пяди того буйства растительности, что присуща всему остальному городу. Тут парки и сады увяли, пыль и прах не обратились в землю, пустые помещения не стали домом новых призванных или сотворённых существ.

Всё вокруг могло стать нетронутым памятником ушедший эпохи. От того обиднее наблюдать за варварскими разрушениями. Целые помещения, залы и даже улицы просто пропали в небытие. Однако вокруг не единого камня, не единой выбитой ставни или сожжённого дерева. Лишь глубокая пыль, памятник великой инженерной мысли и его уродливые шрамы.

— И так, разделимся. Охватим большую площадь, быстрее найдём искомое. Кому улыбнётся удача, тот позовёт остальных.

— Не торопись женщина. Мы все прекрасно знаем, что кто будет первым, тому уже не будет резона звать остальных. — Хрустнул шеей Губернатор.

— Разделятся в подобном месте не лучшая затея.

— Полагаю, вы оба считаете, что лучше шататься толпой несколько недель по этому месту.

— Нет. Не только у тебя есть козырь в рукаве. — Губернатор извлёк из поясной сумки затёртую тихо жужжащую коробочку компаса. — Он укажет верное направление.

— И почему ты молчал об этой вещице, предлагая изначально не верное направление.

— Ты и сама далеко не всё рассказала. А насчёт компаса, что ж. Увы, но его время подходит к концу. Он сможет лишь дважды указать путь. Изначально его нашли в одном из храмовых приходов, где вместе с ним находились бумаги. В которых ясно говорилось, что осколок находится, или по крайне мере раньше находился во дворце. И первое использование компаса это подтвердило. Но думаю, что документы были слишком старыми, датируемыми периодом до падения города. Путь же был указан верно, но, из-за нахождения компаса в момент использования в селении. Дорога лежала через дворец.

— Сейчас куда указывает компас? — Поинтересовался Гавел.

— В глубь комплекса. В левую его часть.

— Разрушенную и готовую обвалиться.

— Бог защитит своих последователей.

— Не сомневаюсь. Но я предпочитаю полагаться на разведку с тщательной подготовкой. Предлагаю обойти опасный участок.

— Поддерживаю. Мы неожиданно быстро до сюда добрались.

— С божьего благословения! Если бы не оно, мы бы так и блуждали в тех зарослях.

Проходя по огромному комплексу не удаётся избавится от впечатления, что разумные покинули это место не очень давно. Всё сохранилось столь хорошо будто от силы пара лет прошла. Единственное указание на возраст место, это обращённые в труху фалианты. В прочем не все, весомая часть по-прежнему сохранилась в первозданном виде.

Каждое помещение здесь несёт крупицу давно утраченных знаний. Множество картин, фресок и барельефах на стенах ярко описывают высокое общество кушанов. Давая понятие о том, что, не смотря на то что они и являются создателями шурдав, не коим образом не похожи на своё творение.

Проходя одну за одной аудитории, построенные по образу амфитеатров, легко представляется, как учёный кушан с высоких трибун вещает истину их мира. Более всего такое впечатление усиливают учебные доски, точь-в-точь, как в Земных учебных заведениях. На некоторых даже сохранились обрывки начертанных слов и образов.

Библиотека находящаяся близь самого верха поражает своими размерами. Занимая целое отдельное кольцо всего комплекса, она представляет собой многоярусную структуру с прямыми широкими проходами над которыми перекинуты меж ярусные лестницы.

В низу же на широкой площадке с видом на город расположился читальный зал. Да, мягкую мебель сожрал мох и плесень, столы и стулья разметал ветер, а изукрашенные росписью стены облупили дождь с градом. Но всё же магия умиротворения не куда не делась.

В соседнем же помещении обнаружилась чертёжная мастерская с ровными рядами кульманов привинченных к полу. Пол усеивают позеленевшие от времени бронзовые чернильницы. Практически обратились прахом линейки, угольники и рейсфедеры.

Гавел присел, поднимая обычный циркуль. Прокрутив тот в пальцах, хмыкнул отбросив обратно в ворох истории.

Вся верхняя площадка предназначалась для наблюдения за звёздным небом. Последнее кольцо академии являлось обсерваторией, на пополам с музеем. При входе сюда гостей встречают ровные ряды ныне разрушившихся витрин. В коих располагались, различные образцы метеоритов, уникальных линз, не виданные оптические приспособления.

В конце музея за огромными рухнувшими от времени дверями находится сама обсерватория. Вдоль левой стены стоит монументальный в несколько этажей макет из бронзы и серебра, изображающий звёздное устройство мира, куда призвала система людей. По правую сторону в помещении без окон находится устремлённый в небо телескоп. Но толи разобранный толи так и не собранный.

В синее небо смотрит лишь труба, поворотный механизм отсутствует, как и механизм настройки. В прочем быть может вон в том тёмном углу грудой они и лежат, медленно ржавея в окружении россыпи разбитых линз.

— Командир, там труп. — Коротко обратился к Губернатору один из селян.

За постаментом телескопа обняв выдвинутую из пола тумбу лежал кушан. Из чьего скелета торчит несколько обломанных стрел.

Губернатор присел над костяком небрежно скинув останки, провёл рукой по тумбе обернувшись к выходу.

— Кажется мне, двери здесь рухнули не от времени. — Не к кому не обращаясь Губернатор потянул тумбу на себя полностью доставая ту из каменного укрытия. — Проверьте внимательно нету ли у входа других останков. — Приняв приказ сразу пяток селян отправились раскапывать вековой слой осевшего мусора.

— Похоже на какой-то механизм. — Присев рядом Гавел задумчиво посмотрел на несколько рычагов.

— Так и есть. Первый похоже отвечал за оборону. — Согласился Губернатор.

— Командир, нашли. Там много костей. По меньшей мере десяток разных скелетов. Все раздроблены. — Боец приблизившись высыпал на пол мешок перемолотых костей, фрагментов брони и оружия. Последним выкатился мятый, но всё же вполне узнаваемый кушанский шлем с чем-то напоминающим иероглиф нарисованной синей краской. — И в углу мы нашли вот это. — Пара бойцов подтащила белый булыжник размером с собаку, затем исключением, что у булыжников обычно не бывает лап.

— Значит первый рычаг не трогаем. — Констатировал Гавел.

— Тогда может не какой из них трогать не нужно. Коль уж все здесь полегли. — Вмешалась Евдокия.

— Компас указывает сюда. А дальше как ведешь идти некуда. Значит тут есть скрытый проход, который вероятнее открывается здесь.

— Или повторно убивает находящихся в этом помещении.

— Не исключено, но разве праведно живущим престало боятся смерти. — Не дожидаясь ответа Губернатор дёрнул крайней рубильник.

С чудовищным грохотом труба телескопа обрушилась на пол. Плита, на которой он стоял отошла в верх, а две крайние перед ней разошлись в стороны открывая каменную лестницу.

Спуск в низ оказался не очень долгим. За которым следовал прямой тоннель, ведущий в противоположную сторону.

Губернатор, достав компас использовал последнюю попытку. Стрелка засветилась, указывая туда же куда и уходит тоннель. В конце, которого также оказалась тумба с рычагами. Не колеблясь предводитель селян потянул за крайней. И стена пред людьми расступилась, выпуская их в не чем не примечательный коридор коих они прошли уже не один десяток.

Такая же пристройка как виденные ранее. Только с тремя отличиями. Первое, в каждом коридоре, на каждом повороте установлена толстенная решётка преграждающая путь. Предвидя нечто подобное руссладцы запаслись необходимым инструментом. Но всё же продвижение сильно замедлилось.

Второе, все помещения тут использовались, как склады. Что в них хранилось сейчас понять трудно, ибо ящики развалились, стоящие в них баки проржавели, а хранящаяся в баках вещество растеклось сверху до низу поглатив всё на своём пути. Третье, пристройка находилось на противоположной стороне комплекса, аккурат позади уходящего в небо кольца, что делало её отрезанной от всей академии много метровой стеной, которая скрывала её от любопытных глаз.

В итоге главный проход вывел экспедицию к массивным двустворчатым дверям. За которыми расположился обширный зал с высокими стрельчатыми окнами. И странными механическими установками от коих тянутся трубы по всему помещению. Создавая толи вторичный каркас, толи некое подобие клетки.

В центре зала медленно вращается пурпурный обелиск, разбитый на сотни тысяч плоских осколков. Не смотря на яркий закатный свет льющийся из окон, он заливает помещение переливами всех цветов.

Половина экспедиции втянулось внутрь помещение во все глаза взирая на необычный предмет.

На постаменте перед ним расположилось панель механизма. Вся изрубленная с вывернутыми на изнанку шестернями и цилиндрами. Архаичными для Земли, но являвшимися верхом технического прогресса здесь. Не тронутой осталась серая бугристая пластина по центру.

Задание (локальное): применить «осколок» для «данные удалены».

Награда: «данные удалены» … корректировка…корректировка… 1 ОС.

Стоящие в зале, предводители, замершие в дверном проеме и те, кто остался снаружи, лишь переглянулись получив задание. Даже селяне, вычеркнутые системой, как не оправдавшие ожидания. До этого система не проявляла явного интереса по отношению к находящемся в центре. А теперь демонстрирует себя суля смехотворную награду.

Но все здесь находятся под её влиянием. И не желание раз и на всегда покинуть этот мир, и не долг перед страной, и не воля бога. Не стоят ничего, если система окажется не довольна.

К трём силам добавилась четвёртая. Явная и более могущественная. Выбор не прост, особенно если есть голова на плечах способная это осознать. Однако не у всех она имеется.

Сорвавшись с места один из людей подскочил к постаменту кладя руку на пластину. Раздался жуткий скрежет тонны застопоривающегося металла. По всей академии раздался длинный трубный горн с присвистом вырывающийся со всех сторон.

Осколки остановили своё неспешное вращение, вместе с тем и смолк оглушающий звук. С легким треском, словно два куска стекла трут друг об друга. Осколки собрались обратно в обелиск, не касаясь друг друга оставив плотную сеть трещин на фигуре.

Задрожав будто от холода, они обернулись наружу, смотря остриями на замерших людей. Приказ «укрыться» не успел прозвучать, да и осколки не дали бы такой возможности. На огромной скорости рассеявшись во все стороны, они буквально перемололи людей оставив после них лишь тяжёлый запах железа.

Чудом предводители экспедиции успели скрыться в коридоре. В котором на удивление невероятно тихо. Не единого крика или стона раненого. Нет, эти стекляшки сработали. Устроены так чтобы не оставить не кому и шанса.

— Было близко. Хорошо, что всё закончилось.

— Звучит как тост. Выпьем!

По площади селения пронёсся рёв вернувшийся экспедиции. Ставшие сильнее, отогнавшие шурдов и кушанов, открыв подконтрольный путь человечеству в этот мир. Цели всех сторон, не смотря на разногласия оказались достигнуты.

Сейчас остаётся лишь праздновать успех. Радоваться ожидая наступления теперь уже наверняка светлого завтрашнего дня.

В ярком свечении костров люди кружатся в праздничном танце. Селяне сняли свои мрачные маски, представители разных стран Земли забыли о разногласиях, фллагианты от ступив от нескончаемых молитв и мыслей о боге допустили разговоры о мирском. Все и каждый счастлив. Угроза более не весит над людьми дамокловым мечом.

Веселье столь бурно разрослось, что иные, не справившись с наплывом чувств или же выпивки. Встав на четвереньки начали гавкать, виляя хвостом под дружный смех всех вокруг. Прочие отойдя за круг костров повалившись друг на друга, сучат руками и ногами теня их к тёмному ночному небу.

Гавел и Евдокия, не замечая ничего вокруг кружатся в танцы под всё ускоряющуюся музыку. Пересекая другие пары, они крепко держатся за руки смотря партнёру в глаза.

Только Губернатор не как не может обрести покой. Подскочив из-за стола опрокинув тарелку с мясо и кружку с пивом. С дикой яростью откинул от себя сидящих рядом товарищей. Прорвавшись сквозь хоровод пляшущих людей приблизившись к парочке. Одним ударом разрывая их сцепленные руки.

— Викус ты чего? Не уж то празднование не нравится? Господь благословил сегодняшний день, так что дозволяется веселится. — Проговорил Гавел женским голосом.

— Immediately припини გააფუჭებს Ժողովուրդ ホリデー! — Давясь смехом, Евдокия, выдала адовою смесь языков на несколько голосов.

— Вы оба, придите в себя! В сё вокруг не реально! Мы по-прежнему на острове в том коридоре!

class="book">— Ееее, мен расслабься. Ты чё на негативе. Мы тут на чили, на расслабоне. Не парься, а то дымить уже начал. — Донеслось с земли где лежал Гавел. Указывая пальцем на Губернатора, от которого во всю начал валить радужный пар.

— Придите в себя! Гавел, Евдакия, сосредоточьтесь! Вспомните о цели!

— Целиии… хахой ещё целиии…? — Всё так же донесло с Земли.

— Найти осколок. Напрягитесь, всё вокруг иллюзия, бред. Мы угадили, судя по всему в какой-то механизм защиты. И если не вырвемся от сюда. То вскоре появятся те, кто разберутся с нарушителями.

Один из танцующих в хороводе опрокинулся назад. В его теле моментально образовались десятки отверстий величиной с детский кулак. Правая рука отлетела на несколько метров, будто подхваченная порывам ветра. А голова разлетелась десятком осколков забрызгав веселящуюся толпу. Которая на это не обратила никакого внимания.

— Или они уже здесь.

— Цель. Цель. Цель… Точно… Вспомнил. — Поднимаясь сказал Гавел.

— Господь всемогущий! Огради и защити рабыню сваю, от видений нечистого!

Окружение поплыло, задрожало. То сжимаясь, то расширяясь. По тёмному небу пошли трещины пуская свет реальности.

Гавел открыв глаза в одно движение скинул с себя пускающего слюни подчинённого. Кое кто пришёл уже в себя помогая подняться другим. Селяне же, заняв оборону у изгиба коридора, где пространство преграждала решётка и отсутствовали окна. Сдерживая противника, который пока ещё не великим числом методично перемалывает тех, кто оказался чуть дальше зала с лже осколком.

Существа похожие на пауков. Или вернее сказать на жуков, если судить по числу конечностей. Не смотря на достаточно нелепый вид.

Длинные, раза в четыре больше тела трубчатые лапы, заканчивающиеся острыми шипами. Белоснежное шайба-образное тело, на котором нет не головы, не глаз, не усиков, не жвал. Просто белая шайба с верху, с лазурны пирамидальным брюшком. Быть может противник и был бы слаб если бы не тот факт, что эти существа целиком состоят из металла.

По коридору нарастая зазвучал перестук сотен лап, не предвещающий ничего хорошего. Большая часть людей, из тех что на данный момент остались в живых. По-прежнему остаются в бессознательном состоянии. Лишь некоторых из них пришедшие в себя успели втащить в зал, в котором находиться лже осколок.

— Достаточно! Уходите! — Скомандовал Губернатор своим людям из последних сил, сдерживающих многолапый металлический натиск.

— Мы не всех забрали! — Прокричала Евдокия.

— Тогда помолись за их души. — С этими словами створки стали закрываться, оставляя позади так и не пришедших в себя.

— И что теперь? По твоей милости мы заперты в ловушке! — Зло выплюнула Евдокия.

— По моей милости вы всё ещё живы.

— Вряд ли это состояние сохранится на долго. Напомню здесь гигантские пустые окна. Да и судя по тому как сотрясается дверь она тоже не будет держать их вечно.

— Меня больше волнует вопрос, как нам выбраться от сюда?

— Вопрос будущего, о котором нам возможно не придётся беспокоится. Спроси у своего бога, может он даст ответ.

— Богохульник! Бог един для всех! Все мы ходим под его взором.

— Прекратите. Распри только мешают. — Стоя у постамента вклинился в разгорающуюся сору Гавел. — Я и мои люди, те из них что уцелели. Благодарны тебе за спасение. Как ты сумел вырваться из плена иллюзий так быстро?

— Один из пассивных навыков растущий с общим уровнем. И несколько штучных оберегов.

— Своя защита превыше всего. Понимаю. — Подозвав жестом к себе нескольких солдат Гавел раскатал по верх панели красный свёрток.

— Именно. Да и вам в первую очередь помог не я, а мой человек. У него есть способность рассеивать мороки. Крайне полезная сила, особенно когда ходишь на вылазки к храму.

— Помню, ты рассказывал. Быть может у тебя ещё осталось что-нибудь столь же полезное. Нужно остановить или хотя бы задержать этих тварей, пока я не закончу.

— Что ты там делаешь? — Спросила Евдокия, подходя ближе.

— Не система, не бог, не заменят научный подход за мощью которого стоит несколько империй. Компас нам указал путь. Значит то что мы ищем находится здесь.

— Да. Только вот тут была обманка. Не настоящий осколок.

— Быть может он здесь, только спрятан. А то что перед нами это пульт, открывающий проход в нужное место. Но при не верном использовании… — Вновь раздался оглушительный металлический скрежет. Из опустевшего пьедестала со свистом, словно из пустоты вновь появились тысячи осколков. — …происходит это. Ловушка на случай вторжения.

— То, что это ловушка и так понятно. А теперь она вновь работает.

К расстеленному полотну подключили несколько трубок ведущих к небольшому переносному генератору, ручку которого со всё большей скоростью крутит один из солдат. На красной поверхности проступили чёрные линии образую сложную геометрическую фигуру.

— Всё же, что это такое? — Поинтересовался приблизившийся Губернатор.

— За время вашего отсутствия мир далеко шагнул в плане науки. У этого же, даже ещё названия нет. Первый в своём роде экземпляр. Материя сделана из сверх проводящего полимера. Внутри находится структурный гель, аналог того что заливают хтоникам в головы для лучшей проходимости импульсов. Тут тот же принцип только иное назначение. Электрический ток из генератора равномерно рассредоточивается по полимеру уходя дальше по всему что способно проводить ток. Гель же сначала скапливается в более активной области, где сигналов наибольшее число. Затем меняя структуру принимает стабильную форму показывая устройство исследуемого механизма.

— И как нам должно это помочь? — Считающая науку дьявольскими кознями. С едва сдерживаемым раздражением прервала пояснения Евдокия.

— Это механизм. Мир тут может и наполнен так называемой «магией», но все исследования однозначно указывают на то, что это лишь тонкие материи энергетических потоков. Кои в свою очередь все, без исключения подчиняются законом физики и подвластны просчётам математическими формулами.

— Иными словами, магия, это наука? — Потерев подбородок Губернатор склонился над местами вздувшимся полимером.

— Мы полагаем, слово «магия» просто общее название. Ведь восход солнца, то же можно назвать магией, если не знать о движении небесных сфер. Те, кто построили, город, академию и эту установку, явно не руководствовались только абстрактным понятием. Здесь видно глубокое знание, физики, механики и математики. Наличие иных сил, которые отсутствуют на Земле, просто создают отдельные ответвления известных нам наук.

— Значит, это дверь. Сколько нужно времени, чтобы её открыть? — Губернатор обернулся к продолжающим сотрясаться входным створкам.

— Трудно сказать. Полагаю, любая ошибка, приведёт к уже виденному результату.

— Окна! — Раздалось с краю зала. Выстрел бомбарды снёс нескольких жуков в низ.

— Думаю у нас нет времени. Мы их задержим. Но вряд ли больше чем на пару минут.

Длинными прыжками жуки начали стремительно заполнять зал. Холодное оружие против них не эффективно. А тех, кто имеет усиливающие боевые навыки способные проломить броню не много. Потери слишком велики чтобы оказать грамотное сопротивление. Четыре пятых всей экспедиции уже стали удобрением. Пронесённое с Земли оружие, сделанные селянами и флагиантами обереги, раздобытые разведчиками артефакты древних кушанов. Львиная часть всего этого, утеряна или пришла в негодность. За один единственный день.

Праведная злость накатила на Евдокию. Она не может подвести своего господина, своего повелителя, своего бога. Она не может здесь умереть, не выполнив волю Его. Если она ничего сейчас не сделает, то именно это и произойдёт. Данные лично ей силы уже истрачены. Осталось только одно средство. Последний козырь. Но если его использовать, то в самом конце придётся обходится только своими силами.

— Ааа-ааа-а! Спаси и сохрани!!! — Один из сомкнувшихся вокруг Евдокии фллагинтов упал разрываемый сразу тремя жуками.

Забинтованная рука покинула перевязь сжимая украшенный драгоценностями и замысловатой вязью шурдский череп. Глазницы засветились и мир мигнул. Заливающий зал оранжевый свет заката исчез отрезанный на небосводе октаэдром. Размером едва ли меньшим, чем остров, на котором сейчас находятся люди.

Переменив свою форму. Преобразившись в девяти конечную звезду с лучами, вытянутыми в сторону надстройки в которой находятся люди. Воздух заискрился, волоски на человеческих телах поднялись, удушающая духота накрыла весь остров. Послышалось пение напоминающие церковный хор, становясь всё громче, так что завибрировали стены. Не способные выдерживать такое давления разумные попадали в кровавый фарш, оставшийся от их товарищей. Вспышка способная затмить само солнце накрыла весь видимый мир.

Всё окончилась внезапно. Люди поднимаясь, тут же падали на колене взирая вокруг. Весь остров, вся академия со всеми постройками уничтожены. Вокруг лишь оплавленный камень, медленно сползающий в тёмно-синею жижу к подножию. Не одной тропы, не одного коридора, не одной лестницы, по которым можно было бы спустится к теперь уже разрушенному мосту. Памятник целой древней эпохи со множеством знаний кои оставались в единственном экземпляре перестал существовать.

После исчезновения октаэдра остался лишь раскалённый воздух. Зал превратился в открытую площадку на оплавленном возвышении с коего без крючьев, верёвок и лебёдок попросту не спустится. Ровная каменная поверхность теперь отступила сильна ниже, на добрый десяток метров.

— Надеюсь механизм не повреждён и нам удастся открыть проход. — Игнорируя общий ступор своих людей поднялся Губернатор, срывая с себя куски запечённой плоти.

— Я тоже на это надеюсь. Бойцы, подняться! Привести себя в порядок, немедленно! Выполнять! — Рублено, наградив самых не расторопных затрещинами проорал Гавел подчинённым.

— Евдокия, что это было? И откуда, нечто-то подобное у тебя?! — Губернатор вздёрнул рукой женщину в полу бессознательном состоянии.

Пара фллагиантов бросилась на помощь, но тут же были от брошены круговым ударом руки. Сила, как и ловкость у Губернатора доведены до предела, так что будь его желание пара защитников упали не со сломанными челюстями, а с свёрнутыми головами. Остальным же верунам преградили путь селяне, коих остался с десяток. Численное меньшинство их не смущало, браня, опыт и средний более высокий уровень. Решают куда больше чем численный перевес. Руссладцы остались в стороне, однако не забыв подготовить оружие из того немногого что осталось.

— От-пу-сти, не вер-ный. Именем Бога. — Евдокия слабо вцепилась в держащую её руку.

— Хватит этой чуши. — Удивительно ровно и спокойна ответил Губернатор. — Ты можешь сколько угодно пудрить мозги своим людям. Убеждать себя в том, что ты посланница божья. Но ты, обычный, человек. Не какой бог с тобой не говорит. А это… — Губернатор схватил перебинтованную руку Евдокии вздёргивая её ещё сильнее, так что её ноги перестали касаться пола. — …разве что проклятье системы или этого места, но оно точно не от бога, желающего людям спасения, их душ и их мира.

— Достаточно. — Вступился Гавел. — Механизм не повреждён. Более того всё готово. Остался последний рывок.

— Так чего мы ждём? — Отпуская руку женщины обернулся Губернатор.

— Без тебя не обойтись. Я вывел схему прохода. Но дверь по-прежнему закрыта. У тебя в резиденции ты показывал похожий чертежи устройств и бумаги к ним. Думаю, тебе там всё куда понятнее будет.

Приблизившись к постаменту Губернатор снял красное полотно с проступившей на ней схемой. Едва стоило ему положить руку на бугристую пластину, как вращение осколков вновь остановилось. Задрожав они развернулись в сторону людей, желая повторно покарать вторженцев.

— Без паники! Всё под контролем! — Громогласно объявил Губернатор, пресекая нарастающую панику.

Минута, вторая. Осколки так и продолжают смотреть на замерших людей, не смеющих пошевелится. Под постаментом раздался очередной скрежет, и нависшая опасность обрушилась на пол безобидной сиреневой водой быстро скрываясь в пьедестале.

Гавел и Евдокия, которая повисла на руках своих людей переглянулись. Руссландец покачал головой давая ответ на не заданный вопрос. Женщина только сплюнула, начав тихо произносить молитву.

— Неудача. — Флегматично произнёс Губернатор.

— В чём дело? — Поинтересовался Гавел подходя ближе.

— Тут что-то вроде загадки. Мы уже встречали нечто подобное в усадьбах и храмах.

— Удастся открыть?

— Врать не буду нам редко, это удавалось. Но с этой штукой. — Губернатор кивнул на полотно. — Вопрос времени и аккуратности.

— Главное, чтобы у этой загадки оказалось не ограниченное число попыток.

Прошла пара часов, закат начав отступать всё больше отдавал владения небом, ночи.

— Готово. — Утер лоб Губернатор.

Осколки с лязгом переместились в пространстве образовав собой единую стеклянную пластину чёрного цвета.

— Это и есть проход? — Поинтересовался Гавел обходя образовавшийся кусок стекла.

— Полагаю.

— Как-то не убедительно. — Подняв камешек с пола Гавел запустил его в чёрное стекло. В место того, чтобы разбить его или отскочить тот потонул внутри плоского прохода.

— Мы же не будем ждать завтра. — Утамлённая ожиданием шагнула в перёд Евдокия.

— Это может быть опасно. — Проговорил Гавел, в прочем, не делая попытки остановить.

— Не сомневаюсь. С божьей помощью мы минуем все преграды. — С этими словами женщина подтолкнула к проходу одного из фллагиантов.

Тот, не оглядываясь и не колеблясь шагнул в перёд. А через секунду вышел обратно, подтверждая отсутствие опасности.

Один за другим остатки экспедиции вошли внутрь. Не считая кромешной тьмы не каких неудобств люди не ощутили. В руках появились фонари, лампы и факелы моментально разогнав мрак.

Точно такой же зал с таким же постаментом и пьедесталом. Только два отличия тут. Отсутствие намёка на окна и дверь. Необычная дверь.

Подойдя в плотную Гавел провёл рукой по холодной стали. Дотронувшись до поворотного кольца вместо привычной ручки. С лёгкостью поддавшись дверь отперлась, отойдя в сторону с лёгким шлепком. Прикоснувшись к косяку Гавел отметил наличие плотной резиновой прокладки, обеспечивающею герметичность помещения.

Пройдя по небольшому коридору люди в новь вошли в зал только другой. Круглый с высоким метров под десять потолком. И такой же дверью, только уже без кольца и на высоте трёх человеческих ростов.

С боку от неё находится длинное прямоугольное окно, закрытое стальными ставнями. На полу вдоль стен лежат разобранные леса. Судя по всему, предназначенные для подъёма на верх. Только почему для этих целей не использовать лестницу или вовсе сделать вход ниже, не понятно.

Силами всех присутствующих подъём удалось организовать довольно быстро. Проблема, с дверью которая, не имела не кольца, не ручки, не замка. Встала довольно остро, так как она заперта. А не взломать, не снять с петель, не отогнуть ломами через стыки не получится. За отсутствием таковых.

Принялось решение по просту сделать проход взорвав преграду. Но не с первого, не со второго раза дверь не поддалась. Лишь на третий выгнувшись достаточно, чтобы её можно было продавить наружу с помощью способностей присутствующих.

— Выдержала три направленных взрыва. Достойная защита. — С уважением прокомментировал Губернатор.

— Главное, чтобы дальше таких не встретилось. Мы только что израсходовали две трети оставшейся взрывчатки. — Гавел лишь поморщился от довольного возгласа ознаменовавшего открытие прохода.

Ожидания руссланца не оправдались. Впереди их поджидал не один десяток дверей. Такие же запертые и не проницаемые без единого замка. За такие можно принят стеклянные прямоугольники с боку от каждой двери. Но они не реагируют, не на касание, не на прикладывания руссладского полотна, не на удар боевого молота.

Длинные безликие коридоры превращают всё это место в лабиринт. На углах есть указатели на вроде «SA963» написанные на кушанском, но толку от них не какого.

Однако любой путь заканчивается и у любого лабиринта есть выход. Даже если этот выход рукотворный.

Десяток толстенных стен были проломлены проходя через несколько весьма обширных помещений занимающих по несколько этажей. Все они уничтожены бушующим пламенем. Остались только железные скелеты непонятных устройств.

В конце или же в начале проломов, кое-что всё же сохранилось. Кости и почерневшая кровь: на столах с истлевшими бумагами, на странных гигантских катушках, на запертых металлических шкафах и на огромной много метровой двери. Чьи толстенные стальные створки воткнулись в стены, как топор в древесину. За ней расположился чёрный зев, уходящий в глубь.

— Дай мне сюда. — Губернатор выхватил один из факелов отправляя тот в низ. Постепенно удаляющийся огонёк поглотила не отступная тьма. — Мда.

— Ничего не остаётся. Придётся воспользоваться ими. — Гавел направил луч фонаря на противоположную стену шахты высветив четыре ряда лестниц.

— А если она уходит в низ на километры? — Стараясь держатся в стороне от шахты поинтересовалась Евдокия.

— Хвататься крепче за перекладины или можешь остаться здесь. — Не поворачиваясь ответил Губернатор, указывая своим людям кто в каком порядке будет спускаться.

Спуск действительно оказался непомерно долгим. Каждый кто оказался в низу первым делом перевязывал себе стёртые до мяса руки.

Помещение, в которое вывел людей спуск, создаёт впечатление без размерности. Фонари не способны высветить не стен не потолков. Только ровные, выведенные словно по линейке сотни рядов с тысячами мест. Все одинаковые. Металлический стол с парой ящиков, металлический стул, металлическое приспособление на столе не понятного назначения. Словно костлявая рука, свисающая над столешницей. На них раньше что-то стояло, на что указывают отверстия и крепления.

Все места развёрнуты к стене с чёрным выпуклым стеклом высотой в десяток метров. Царящую вокруг аккуратисткую идиллию нарушают только прорехи в рядах. В монолитном бетонном полу огромные, рваные дыры шириной и в глубь по несколько метров. Некоторые столы и стулья, смятые застряли в них, другие расплавившись навеки слились со своими собратьями.

Гавел обернувшись назад в сторону шахты хмыкнув. Тут тоже были такие же створки, как-то место откуда они спустились. Только здесь они раздвинуты в стороны взломав стены, в которых они обычно скрывались при открытии.

Уходящих из этого монструозного помещения коридоров в излишке. Все одинаковые тёмные, длинные и безликие. Потребовалась бы не одна неделя, чтобы обойти их все. Благо у людей есть хороший ориентир. Экспедиция единогласно выбрала направление в самый большой и самый разрушенный проход.

В конце пути потребовалось почти пять часов дабы разобрать завал преградивший путь. Но цель наконец-то достигнута. Однако не возгласов радости не ликования, нет.

Люди неотрывно смотрят на стены, пол, потолок, столы, шкафы и лестницы. Везде, везде куда бы не упал взгляд видны в росшие тела. Где-то только одной конечностью, а где-то целиком. Причём тела свежие, будто им не больше пары дней.

Сказать кому они принадлежат, трудно. Все они освежёваны и безобразно искорёжены не известной силой. Кому мог принадлежать череп с шестью глазами каплевидной формы, или во все без глаз с головой закрученный в спираль без единого отверстия, или вон то, тело рёбра которого растут отовсюду, или то, чей позвоночник обвился змеёй вокруг хозяина.

Но хуже всего запах, словно цистерна с химикатами опрокинулась. С нескольких сторон донеслись звуки как кого-то тошнит. Впрочем, командиров это мало заботит, они добрались. Вот оно.

Пятиугольная коробка величиной с дом, с чуть выставленным в перёд цилиндрическим основанием к которому ведёт двух-маршевая лестница. Со множеством сегментных затворов каждый с человека величиной. В центре цилиндра виден голубой шар наблюдательного окна. Со всех стен к установке тянутся, змеясь присоединённые разномастные трубы. В некоторых из них даже слышно, как что-то булькает. По всей поверхности монолитного каркаса располагаются пирамидальные кристаллы с чем-то мутно жидким.

Губернатор не трате не мгновением больше чем нужно. Направился напрямик сбивая коленями или попросту отталкивая осклизлые тела. Поднявшись по лестнице ведущий к цилиндрическому основанию. Сразу заглядывая внутрь через голубой шар.

— Что там? — Задал вопрос Гавел которому практически пришлось бежать дабы не допустить не обратимого. На ходу рефлекторно выхватив шашку. — Что внутри? — Повторно задав вопрос приблизился Гавел. — Викус, ты меня слышишь?

— Да. Я тебя слышу.

— Так, что там?

— Ничего. — Помедлив отозвался Губернатор, кладя руку на такую же пластину, как та что находится в академии.

Установка отозвалась треском. Голубое окно потемнело, а на его поверхности проступили символы. По началу не много, затем замельтешив они слились в единую схему. В этот момент по помещению прошла дрожь бросив на пол все тех, кто недостаточно прочно стоял на ногах, в том числе и Гавела.

Пытаясь подняться, удержать равновесие, заметил, как Губернатор самолично переключает изображения схем на сфере. Найдя нужную, он вернул руку на пластину вызвав ещё вспышку треска. Появившиеся символы быстро пропали, преобразившись вполне понятные, земные координаты.

Экспедиция достигла места назначения, а значит прикидываться товарищами более нет нужды. Гавел рванул вперёд, врубившись в бедро, из которого потоком полилась кровь. Уклоняясь от выхваченной сабли Губернатора. Руссландец нацелился отсечь селянину руку. Но не успел. Преобразившаяся конечность перехватила лезвие.

— Убить селян! — Скомандовал Гавел своим людям. Выхватывая пистоль, пуская сразу три пули в трансформирующуюся голову их предводителя.

Раздался боевой кличь за которым не за медлительно последовал лязг железа и выстрелы. Фллагианты не остались в стороне. Ринувшись на селян. Из-за значительно боле низкого уровня и отсутствия в массе своей доспехов. Они только мешаются, закрывая собой селян, которые этим успешно пользуются.

— Предатели. — Прорычал Губернатор, трансформировавшейся головой выплёвывая пули.

В росте он прибавил по меньшей мере метра полтора. Тело заросло густой длинной шерстью, а голова поросла толстой костяной бронёй с вытянутыми челюстями, напоминающие медвежьи. Каждая из рук лишилась пальцев отрастив на их мести по три длинных изогнутых когтя.

Гавел повторил выпад пользуясь заминкой Губернатора после трансформации. Шашка вновь рубанула по бедру, только в этот раз без результата. Да и рана, нанесённая ранее тоже, уже закрылась.

Руссландца это несколько не смутило, заведя левую руку за спину, приготовился провести повторную атаку. Но не успел, Губернатор рванул на него сдвоенным ударом лап перерубив ограждения около которых стоял растворившийся в воздухе Гавел. Не прошло и секунды как он появился, только уже за спиной селянина. Всаживая тому в поясницу гранёный кол.

Гавел отскочил, а на его пальце повисла чека. Спец граната отозвалась шипением направляя всю свою взрывную мощь во внутрь чудовища.

Губернатора бросило в перёд лишив огромного куска спины. И всё же этого мало чтобы убить лимрака.

Пользуясь преимуществом в скорости Гавелу удаётся вырубать целые куски плоти. Всё вокруг заливается свежей кровью. Вёрткий противник самый не удобный для того, кто полагается сугубо на физическую мощь.

Развить успех дальше руссландец не смог. Способность к перемещению крайне полезна и вариативна в своём использовании, но пребыстрых скачках дезориентирует и сильно утомляет. Он уже начал выматываться. А Губернатор словно это поняв только отбивается, не сильно переживая о глубоких рубящих ранах.

Цилиндр с металлическим стуком упал под ноги лимрака. Эта граната нечета использованной ранее. Стандартная пехотно-наступательная с девяносто тремя граммами взрывчатки.

Гавел появился в низу тут же отброшенный в сторону размашистым ударом сумевшего предвидеть сей ход Губернатора. Если бы не броня из самых лучших материалов, что удалось пронести с Земли, то руссладца стало в два раза больше.

Несколько выстрелов из бомбард повалили предводителя селян. Не оставаясь в долгу в ответ отправился фрагмент обрушенной лестницы. Убив по меньшей мере троих и столько же намертво придавив переломав кости.

Секундное отвлечение стоило разрубленной шеи. Губернатор вновь осел, отмахнувшись от выпада в бок.

— Думаешь, ты самый умный, руссландец!

В лапе чудовища что-то хрустнуло и всё что находилось поблизости единым рывком стянуло к нему. Работая как, мельница. Монстр рассёк каждый предмет, прилетевший к нему со всех сторон. Включая пару фллагиантов и Гавела которого вновь спасла браня. Правда не целиком. Левую руку выгнуло в обратную сторону там же, на боку появилась глубокая рана. Но не боль, не внезапное перемещение против воли, не сбили концентрацию ума. Под ноги лимрака упала ещё одна граната.

— Дважды, не сработает! — Моментально среагировав, Губернатор откинул гранату в сторону.

В одно движения приблизившись к Гавелу. Который как раз нацелился бомбардой. Одной лапой прикрывшись от возможного выстрела, второй нанёс удар с низу в верх. Пройдя в пустую, продолжая тоже движение в развороте всё же сумел достать руссландца. Отбросив того на несколько метров.

Пика и меч людей Гавела, вставших на пути стали лишь секундной помехой. В прочем тому что был с мечом потребовалась аж три удара прежде чем тот отправился к праотцам. Способность силового щита давала ему шансы. Но шанс, это не полноценная возможность.

Селян осталось всего троя. Вжавшись в угол стены, закрывшись щитами, они отбиваются от окруживших их фллагиантов. Поняв кто представляет тут большую угрозу, селяне в первые же минуты боя выбрали своей целью руссландских солдат. Выбив из них большую часть.

Подняв тело того что был с пикой, Губернатор, набирая скорость отправил его в толпу фллагиантов, а сам налетел на груду камня где поднимался Гавел. Руссладец не вероятным усилием воли удержал собственное сознание от затухания. Сумев исчезнуть прямо из-под удара, который вызвал взрыв каменных осколков.

Однако переместится далеко не удалось. Навык не мог похвастаться большой дальностью, зато очень эффективно осушал использующего.

Губернатор обернулся, видя цель. Взмахом лапы отправив несколько каменных глыб в полёт. Одна угадила Гавелу в ногу раздробив её, а вторая попала в голову расколов прозрачное забрало. Чьи осколки располосовали лицо.

В ответ, упавший выхватил второй пистоль. Появившись в руке трижды огрызнулся, не возымев успеха.

— Капитан! — К Гавелу подбежали двое его людей. Всё что осталось от целого взвода, отправившегося в экспедицию три дня назад. — Вас нужно срочно перевязать.

— Убейте порождение Сатаны, войны света! Господь следит за вами! — Скомандовала Евдокия указующим перстом направляя два десятка фллагиантов на Губернатора.

— Нет. Перевязка подождёт.

— Но…

— Отставить! Найдите, срочно бомбарду. Ту что была у меня. Живо!

Веруны обступили чудище направив в него пики пуская болты из отобранных у селян арбалетов и изредка поля из не многочисленных пистолей.

Раздался ужасающий рёв. В тоже мгновенье в воздух подлетело несколько разорванных тел. Фллагианты разом навалились на Губернатора дырявя его тело десятками пик. Издав ещё один рёв. Челюсти лимрака сомкнулись на одном из древков, мотнув головой отправив в полёт на острые камни так и не отпустившего оружие фллагианта. Взмахом мощных лап сломав сразу несколько пик заставил дрогнут обступивших его.

— Вот капитан. — Подбежал один из солдат держа требуемое.

— Отлично. Помогите подняться.

Терпя ужасную боль, завалившись на одного из бойцов. Гавел поднял уцелевшую руку с бомбардой. Когда в плотном мельтешении фллагиантов на мгновение появился просвет. Раздался сухой щелчок спускаемой скобы.

Бодро отбивающийся Губернатор взвыл от чудовищной боли. Несколько фллагиантав также с диким воям покатились по полу. Чудовище с разъедаемым брюхом осело, тяжело дыша. После чего завалилась набок.

— Хоть что-то сработало как нужно. Теперь отнесите меня к установке. — Гавел выпустил ставшим тяжёлым оружие.

— Есть. — Хором ответили бойцы, подхватывая командира.

— Не стойте столбом добейте демона! Во славу божью! — Вновь отдала приказ разгорячившаяся Евдокия.

Быть может Губернатор и смог бы оправится от прямого попадания новейшего боеприпаса с поражающим веществом в виде сверх концентрированной карборановой кислоты и солей талия. Ибо шестая ступень развития «лимрака» не исключает вероятности выживания, пускай и делая её всего лишь призрачной. Однако обступившие поверженного монстра фллагианты не намерены оставлять не шанса. Начав с безумной яростью пронзать, рубить и резать лежащие тело.

Установка отозвалась треском, по корпусу пробежали электрические разряды, кристаллы на верху засветились, а воздух наполнился отвратным химическим запахом.

Установленные Гавелом координаты засветились. Руку, лежащую на пластине будто кто-то схватил и через неё начал тянуть образы того куда должен переместится осколок. Дав тем самым возможность Земляном, точнее руссландцам единоличный проход в новый мир.

На голубом шаре появилось изображение Руссланда, его столицы Мосскау, а после поле в Укайских горах. На котором тысячи военных ждут появления осколка. Пространство начало вокруг мерцать, пропуская порывы ледяного горного ветра. Зазвучала серена, яркий свет фонарей ударил со всех сторон в то место где, то появляясь, то исчезая, мерцая проявляется огромное помещение с вросшими в него телами сотен разумных.

За ударившей какофонией, звуки выстрелов оказалась не слышны. Последние руссланцы из экспедиции упали замертво. Евдокия, приблизившись к впавшему в транс Гавелу, достала из-за пазухи большой прямой нож, сделанный из пожелтевшей кости. Больше напоминающий пилу с крупными костяными зубьями по обеим сторонам. Основание кости спаяно с рукоятью в единое целое выполненное из серебристого металла круглой формы. Образованной двумя плотно переплетёнными лозами. Не когда переданный ей существом назвавшим себя «Богом».

Ударив руссланца в сердце Евдокия, вогнала лезвие по самую рукоять. Оттолкнув бездыханное тело. Сорвав со своей руки бинты, она оглядела дарованную ей Богом в руинах дворца четырёх палую шурдскую конечность и положила её на пластину. Открывая шире проход и разрывая тонкие контуры структуры осколка. Изменяя его форму, тем самым уничтожая.

Весь мир. И этот и Земной ощутили ошеломительный выброс сырой необузданной энергии. Которая всей массой обрушилась на систему внося новые изменения в установленный порядок. Отголосок этого волной разошелся по обоим мирам. Накладывая свой отпечаток на всех, кто связан с системой.

Задание (локальное): применить «осколок» для «данные удалены». Выполнено.

Награда: 1 ОС.

Глава 8

Неожиданно земля подпрыгнула под ногами. С деревьев посыпались листья, испуганные птицы взметнулись в небо, по реке прокатилась многометровая волна, подгоняемая ураганным ветром несущемся со стороны города.

Закладывающий уши гул накрыл всё вокруг, одновременно со странной черно-белой вспышкой в которой утонул весь окружающий мир. Пропал свет, исчезли звуки, воздух загустел, став камнем. А тело накрыла жгучая боль. Нет, не телесно, а словно нутро рвут на клочки, уничтожая часть твоего «Я».

Внимание: идёт корректировка данных…

Введены новые компоненты. Обратный отклик отсутствует.

Внимание: каскадное нарушение протоколов.

Установлен нестабильный двусторонней переход между локациями. Возможны хаотичные нарушения стабильной пространственной передачи.

Внимание: принудительное расширение системных ограничений.

Внимание: фиксация новой локации для системного взаимодействия. Ограничения сняты!!!

Внимание: запрос на общую инициацию разумных «человек»… ОШИБКА…ОШИБКА…ОШИБКА…

Общий сбой инициация «данные скрыты».

Внимание: формирование множественных заданий приостановлено.

Внимание: принудительный запуск в автономном режиме.

Внимание: общий доступ, отключён. У объекта «Филин» локальный ID: 6-1998/13, нет доступа к внутренним протоколам. Принудительное завершение сеанса через: 3…2…1…

Корректировка данных… корректировка данных… корректировка данных…

Локализация взаимодействия…

Учёт новых вводных…

Формирование глобальной задачи… (скрыто)

Восстановление резервных копий данных объектов системы…

Запущен процесс внутренней оптимизации…

Корректировка завершена: принудительное создание группы. Согласие объектов не требуется.

Состав: Колючка, уровень пять. Пира, уровень шесть. Тибальт, уровень три. Баракуда, уровень шесть. Филин, уровень восемь.

Оповещение группе: «субъектов системы». Вы покинули зону выполнения задания…Корректировка: задание завершено… Требуется вмешательство «данные удалены».

Идёт поиск: ожидайте…ожидайте…ожидайте…

Отклик: нет. Переход к резервным протоколам взаимодействия.

Оповещение группе: до расформирований группы выдаётся системный командный маяк. При получении последующих системных заданий вы будете трансгрессированы в точку последней фиксации группы.

Внимание: вы покинули зону системной привязки субъекта. Последующие задания будут выдаваться согласно вашему место расположению, уровню развития, составу группы, степени взаимодействия с иными разумными существами.

До истечения срока выполнения задания (статус: завершено) осталось: 9 часов 32 минуты 2 секунды.

Идёт поиск вариантов взаимодействия: ожидайте… ожидайте…ожидайте…

Варианты: завершить задание досрочно (без санкций) / выставить таймер (не более оставшегося времени) / остаться до завершения сессии.

Член группы «Филин» желает выставить таймер: длительность 30 минут.

Голосование: Объект Колючка: положительно. Объект Пира: положительно. Объект Тибальт: положительно. Объект Баракуда: положительно.

Внимание: сессия будет завершена досрочно через 30 минут (без получения штрафных санкций).

Как только систему перестало лихорадить и поток информации прекратился. Часть, из которой, явно не предназначалась для наших глаз. Застывший чёрно-белый мир ожил, наполнившись красками. Пять тел, шедших по берегу реки всё, также остались стоять, переводя взгляд друг на друга.

— И что это было? — Робко поинтересовался Пира.

— Сучья система решила напомнить о своём существовании. — Сплюнул под ноги Уда.

— Нет. Судя по всему, кто-то надавил на больное место. — Задумчиво произнёс я.

— Поясни для того, кто вообще не вникает в эту хрень. — Вежливо попросил Уда, добавив несколько эпитетов для добавления эмоционального окраса.

— Я и сам не очень понимаю. Так что мне трудно объяснить.

— А, а, можно… я. — Робко вызвался Пира. Приняв наше общее молчание за одобрение, начал. — Тут главное с какой стороны посмотреть. Все знают, что там, в центре находится некий осколок. Наследие кушанской цивилизации. И на него имеют виды все сопричастные, то есть: шурды, кушаны, местные «божества», люди и стоящие за ними Земные государства с правителями и конечно же сама система. Все из них по тем или иным причинам заинтересованы в осколке. Но как не посмотри, все собираются или вернее сказать собиралась, использовать его для одного.

— И чего же?! — Нервно спросила Колючка.

— Для сопряжения этого мира и Земли. Сами подумайте. Каждой из Земных стран нужен инструмент, позволяющий открывать врата в новый не изведанный мир. Вы представляете какое не бывалое усиление получит то государство завладев осколком. «Божества» намерены вернуть своё могущество за счёт Земной паствы. То есть им осколок нужен для того же. Путешествия между мирами. Кушаны хотят наоборот исключить такую возможность и как мне кажется за счёт возможности к перемещению. Вернуть своё доминантное положение в мире уничтожив шурдав. Шурды же в принципе хотят того же. Не допустить вторжения из вне и в свою очередь хотят избавится от кушанов. А система… — Тут Пира сбился задумавшись. Однако не кто и не подумал его перебивать. — Филин, помнишь ты делился мыслями на счёт того что, не смотря на то что система может многое, но не всё. — Я ответил кивком. — Так вот что я подумал… — Пира вновь прервался, будто вся мозаика только что сложилась. — Если система так могущественна. Что она стоит над всеми включая «богов», то быть может всё это её план.

— Какой план? — Всплеснула руками Колючка.

— Ну, как. Вы же видели, это. Видели, что с ней происходило, когда мир застыл.

— Ты о потоке сообщений в сокете? — Спросил, уже понимая куда он клонит.

— Да, да, о них. — Вскрикнул разгорячившийся парень. — Ты же сам говорил, что мы здесь не просто так. Системе, что-то от нас нужно. Она сначала попыталась с кушанами, дав им силы. Они дошли до середины пути, но после начали сражаться друг с другом и не смогли завершить начатое. Потом она переключилась на шурдав, которые отвергнутые богами этого мира начали ей поклонятся и всеми силами стали стремится к выполнению её цели. Но из-за своей слабости и натуры, они так и не смогли достичь её. Затем настал черёд людей.

— Пира, Пира. Ты, по-моему, заговариваешься. Давай к сути. — Остудил, я его пыл.

— Задайтесь вопросом. Почему, когда система пришла в этот мир. Она открыла проходы и в другие.

— Понятное дело. Она хотела уничтожить мир кушанов. — Выдал своё мнение Уда.

— Зачем? Какой тогда смысл давать сокет, позволяя усиливаться? Или почему она не оставила проходы в другие миры открытыми? Чтобы иноземцы просто покорили эту планету. Система, сломана. Она не работает, как нужно. Из-за этого ей нужна помощь разумных.

— В смысле сломана?! В смысле не работает?! Философ хренов, ты сейчас по зубам получишь. — Колючка, надвинулась на Пиру.

— Я, я, я… — Затараторил парень, делая шаг назад. — …я думаю система существует пока развивается. Каждое существо, попавшее под влияние системы, изменяет её, позваляет расти дальше. И чтобы рост был постоянным она нам даёт сокет. С нашим развитем, развивается и она. — Продолжающий отступать Пира, запнулся о корягу шлёпнувшись в песок. — Но сейчас по какой-то причине она сломана. И не может полноценно посещать новые миры, иницыируя всё население планеты разом. Как она сделала с кушанами. Сейчас она в состоянии открывать не большие дыры вытягивая сквозь них некоторых представителей. А осколок, позволил пробить брешь между мирами. Сквозной проход. Понимаете. Вспомните те сообщения. Её просто не устраивал не один из вариантов: не человеческий, не божественный, не шурдский, не кушанский. Ей нужен стабильный постоянный проход, не кем не подконтрольный. Она рано или поздно инициирует всех землян и те в погоне за ОС хлынут сюда, или же отсюда поток магических существ на Землю. Что в любом случаи спровоцирует множество ростов уровней у попавших под влияние системы, что в свою очередь позволит ей дальше развиваться. И быть может самой починится.

— Интересно. — Я наконец приступил путь Колючки, которая так и продолжала заставлять Пиру делать борозду в песке своей пятой точкой.

— Вот выдал так выдал. Словно в своём познании так преисполнился, как будто бы сто триллионов миллиардов лет проживаешь на миллионах и миллионах планет. — Подвёл итого Тибальт.

— Как повезло, что тут и река рядом. Слушай меекханец завязывал бы ты со своими отсылками на пьесы. — Не обращая на начавшее менять цвет лицо трижды проклятого. Задумавшись прошёлся в зад в перёд.

— Ладно! Ладно, ладно. Лопнуть и сдохнуть! — Колючка обеими руками убрала волосы со лба стянув их в хвост. — Просто скажите. Что нам это даёт? И что нам на хрен, дальше делать?

— Теперь если, или вернее сказать, когда на Земле начнутся некоторые не очень весёлые события. Вы будете в курсе из-за чего всё произошло. То, что касается нас. Мы теперь официально группа. Проверти, в сокете появился отдельный раздел. И появление маяка скорее плюс. Ибо возвращаться в руины после произошедшего небезопасно. Больше чем было до этого.

— Как по мне она дала понять, что мы вольны идти куда хотим, пока выполняем задания. — Меекханец хрустнул шеей.

— Тебе только что показали поводок сказав не рыпаться. — Прокомментировала Колючка.

— Наличие правил не означает не свободу. — Тибальт не отступил.

— Тебе то чернозады откуда знать, что такое свобода. — С вызовом произнёс Уда.

— Свобода — состояние человека, в котором он является определяющей причиной своих действий.

— Сказал, как зазубрил. Сразу видно не хрена ты не понимаешь, что это такое.

— Заткнитесь оба! — Не выдержала Колючка. — Филин, ты чего молчишь? Эй, я с тобой говорю! Что будем теперь делать. Именно сейчас. Какой план?

Посмотрев на свои загрязнённые ногти перевёл взгляд на ожидающих моего решения спутников. И когда я только в командиры выбиться успел?

— Сейчас мы идём вон к тому гроту проверять его на отсутствие обитателей и надёжность. Чтобы, вернувшись в следующий раз не столкнутся нос к носу с оравой рыбачащих на берегу шурдав.

— А дальше, ну в смысле, когда мы вернёмся сюда в следующий раз? Что будем делать, куда пойдём?

— Мы, будем… убивать… — Тихо абсолютно спокойно произнёс я.

— Кого? — Серьёзно проговорил Тибальт.

— Всех, кого встретим, но преимущественно шурдав. События набирают новый виток дерьмовасти. Положение вернувшихся и так было не завидным, а теперь… — Я устало вздохнул. Постоянная усталость сменилась без пристанным раздражением, что утомляет ещё сильнее. — Наш почивший кушанский товарищ сказал несколько больше чем он сам знал. Поэтому вернувшись на Землю, вы не идёте напиваться, вы не идёте к своим друзьям, вы не идёте справляться о своих родственниках. Вы забиваетесь на самое дно где сутки напролёт должны лишь жрать и тренироваться до отказа. Лучше пускай все вокруг вообще думают, что вы мертвы. Там на Земле за нами идёт охота. Государства уже знают о вас стоит угадить к ним и можете забыть от том что ваша жизнь принадлежит вам. Когда вернётесь сюда вы должны быть в два раза сильнее чем сейчас. Это касается всех, я подчёркиваю, всех. В следующий раз нам будет не до вальяжных прогулок по берегу. Пускай каждый из вас скажет, что он понял каждое слово.

Идёт обработка данных…ожидайте…ожидайте…ожидайте…

Обработка завершена: Задача: зачистить указанный участок за срок в четверо суток. Минимальные требования для завершения задания убить не менее трёх враждебных существ (выполнена).

Идёт расчёт внесённого вклада субъекта… ожидайте…

Убито существ 15 из 3.

Коэффициент расчёта: 5 ОС за единицу существа. Наличествует: минимальное требуемое 15 ОС.

Добавочные: 0.49 % к награде за единицу существа.

Идёт корректировка… ожидайте…

Добавочный коэффициент: шесть.

Награда: Первое, 450 ОС.

Вы перешли на девятый системный уровень.

До десятого уровня: 216 из 520 ОС

Вы получили одно очко характеристик. Вам доступно пять очков характеристик.

Вы получили одно очко умения. Вам доступна четыре очка умений.

Награда: Второе, объект 6-1998/13 с наименованием «Филин» может вернутся в родовую локацию «Земля».

Санкции: нет.

До разрыва соединения осталось: 1 час 59 минут 58 секунд

Уфф, как бы лицо не треснуло от такого счастья. Характеристики способности вновь стали доступны, как и «макет физического состояния». Система теперь видит меня как цельный объект милостиво разрешая использовать всё что я на страдал.

Конечно о том, что получил, я не забывал. Но намеренно гнал прочь мысли о сию моментном вложении доступных единиц. Осознавая, что скорее всего сделаю не верный выбор. Впрочем, когда сорняк пытался мной перекусить. Был в сего в полушаге что бы не сорваться. Да и когда наиновый откат накрыл, тоже.

Ладно, хватит мучать кота оттягивая то что и так уже от тянуто. Времени не так уж много.

Первая единица уходит в здоровье доводя его до предельного значения. Я с самого начало придерживался этого плана. И моё мнение на счёт здоровья не поменялось. Ну и макет моего тела из нейтрально серого, сейчас имеет все пятьдесят оттенков жёлтого, а желудок вовсе светло красный. Игры с наином точно мне аукнутся.

Внимание: ваш параметр «здоровье» первым достиг придельного значения вашей расы. Предоставлен разовый выбор смежной способности:

Активное. Раз в сорок восемь часов позволяет мгновенно исцелить любые физические повреждения включая утерянные конечности и органы. В случаи гибели объекта соответственно его неспособности принять решение. Навык будет применён без согласия. При условии достаточного количества уцелевших мозговых клеток для воссоздания изначальной личности.

Пассивное. Иммунитет к биологической угрозе. Вирусы, бактерии, инфекция, паразиты, яды более не смогут укрепится в вашем теле и нанести вред.

Пассивное. Иммунитет к одному из предоставленных видов физического урона. Рассекающий: колющие, режущее, рвущее, рубящее. Дробящий: любой урон, нанесённый предметом с площадью более четырёх квадратных сантиметров. Химический: кислоты, щелочи, активные искусственно созданные соединения, поверхностно активные вещества. Физические: термическое, электрическое, давление.

Пассивное. Регенерация (1) значительно ускоряет заживление ран, ускоряя снятие негативных эффектов, помогает естественному иммунитету субъекта. При концентрации на определённой области увеличивает скорость восстановления. Требует наличия в организме необходимого материала для восстановления. Расход ресурсов организма зависит от степени и области повреждения, а также от активности восстановления.

Пассивное. Дополнительный адоптивный много плановый мозаичный орган. Мозаичный орган увеличивает показатели субъекта за счёт продуцируемого активного фермента взаимодействующим с рецепторами восприятия задействуемого в определённый момент. Расход ресурсов организма 1 кило калория на двадцать секунд.

Активное. Псевдоплоть. По желанию субъекта его физическая оболочка в срок в 42 секунды покрывается пяти сантиметровым слоем псевдоплоти закрывающий всё тело. Органы восприятия остаются функциональны без снижения их возможностей. Покрытие создает комфортную среду существования основного тела объекта внутри себя, защищая его от внешней среды и негативных воздействий. По желанию субъекта псевдоплоть может уплотнятся, поглощая больший входящий урон, увеличиваться в объёме ограждая субъект от активной агрессивной внешней среды, продуцировать внешние органы для существования в непрегодной внешней среде (Пример: нахождение под водой. Вспомогательный орган псевдоплоти, жабры. Кислород поступает на прямую в кровь минуя альвеолы исключая проблемы сжатием газов внутри организма. Расход ресурсов организма 2 кило калории на секунду. В зависимости от интенсивности использования псевдоплоти расход будет увеличен.

Пассивное. Долголетие (1). Увеличивает продолжительность жизни в двое на столько же замедляя процесс старения. Расчёт производится исходя из индивидуальных особенностей субъекта.

Активное. Манипуляция внутренними потоками организма. Не существенно может увеличить природные физические пределы организма. Умеренно ускоряет восстановление после повреждений. Позволяет использовать выше перечисленное на иных биологических структурах. Значительно облегчает освоение смежных навыков «исцеления».

Хочу. Всё хочу. Пробежался глазами ещё раз, с верху в низ и с низу верх. Желание всё тоже. Так-сссс. Пойду от обратного, что мне меньше всего нужно. Глупый вопрос. Нужно всё!

Несколько минут усильных размышлений привели меня к единственному оптимальному варианту.

Желаете принять «регенерацию (1)»? Да / Нет

Да. Я вовсе не поклонник идеи о том, что золотая середина всегда лучший выбор. Это не просто иррационально, а глупо. Например, людей, разбирающихся по чуть-чуть во всём полно, и они не кому не впёрлись, а вот специалистов своего дела во все времена было мало. Их ценят, их уважают, за них держатся. Так почему тогда я взял, ту самую золотую середину.

Потенциал. Потенциал развития. В описании навыка не говорится о возможности «регенерации (1)» вернуть утраченные органы или конечности. А вот «регенерации (2)» это уже доступно. Правда к примеру, на отращивание ноги уйдёт около месяца. У «регенерации (3)» на это уйдёт порядка недели.

В прочем этот недостаток можно прикрыть навыком «ускоренное клеточное восстановление», а, чтобы я не отключался от истощения мне поможет «биологический внутри клеточный нуклеиновый метаболический белковый фермент прямого воздействия на оксидоредуктазу».

Да уж, системе стоит поработать над оптимизацией названий. В прочем учитывая миллионы и миллионы различных навыкав это название ещё короткое. Радует наличие сортировки по категориям, а то бы я мог остаться тут на долгие недели ища подходящий.

Система как я убедился даёт множество путей развития. Среди них нет тупиковых, есть мало эффективные. Важно понимать быстрого усиления, нет. Может так казаться, но это иллюзия. Строя высокий дом без фундамента не надейся получить не преступную крепость.

С достижением предела в «живучести». Мне стали доступны навыки раннее закрытые для меня. Таких не доступных навыков к слову процентов девяносто. С выполнением требуемых условий они из серых становятся белыми. Показывая свою доступность для освоения, открывая их подробное описание.

Те восемь навыков которые система предоставила на выбор за исключением «регенерации» и «долголетия» являются одноступенчатыми, не имея этапов дальнейшего развития лишь возможность усиления за счёт приобретения других смежных навыков. И вот тут-то как раз кроется не просто подводный камень, а целая скала.

Что приходит в голову, когда ты видишь все разнообразие навыков направленных на улучшение твоей живучести. Взять все три ступени регенерации, долголетия, иммунитет. И к примеру укрепление мышечной или костной ткани, чтобы не сильно переживать за возможные травмы.

И всё. Столетия жизни обеспечены, а если говорить о всей плеяде представленных навыков, то речь идёт о самом настоящем бессмертии. А когда у тебя за спиной вечность лишь вопрос не властного над тобой времени, когда ты сумеешь нагнуть саму систему. На первый взгляд это невозможно, ведь для получения новых уровней будут требоваться всё более и более сильные противники. Но в контексте бесконечности, способ можно найти.

Чтобы такого не случилась в дело вступает прямой, как лом. Порядок сдержек и противовесов. Выбрав один из восьми навыков возможность взять другие предоставленные навыки, как и смежные с ними, закрывается. На всегда ли, это другой вопрос. Касается это абсолютно всех не зависимо от количества ступеней, активности или пассивности, боевого или мирного назначения.

Говоря о преимуществах, которые я могу получить «регенерация» является самой перспективной и самой долгой для развития. Жаль конечно, что на «регенерацию (2)», я могу только истекать слюной. В прочем о третей ступени даже мечтать не приходится.

Ибо «регенерация (2)», требует уже восемьсот двадцать ОС. Не надо забывать ещё и то что с повышением уровня растёт цена. Да, имеющие ступени развития навыки это не касается. Тем не менее, сколько будет стоить к примеру «ночное зрение» на тридцатом уровне если каждый уровень цена навыка будет увеличиваться на десять процентов.

Внутри конечно ворочается сомнение. Ведь восьмым в списке шло «манипуляция внутренними потоками организма», в общей перспективе дающие не сравнимо больше. Не смотря на изменчивость мира, некоторые вещи остаются не измены. Например, такие, как болезни. Вступив на стезю лекаря, я бы мог стать не заменимым спасательным кругом для сильных мира сего.

Только тут вот какая загвоздка. Воображение рисует меня разодетого в шелка на собственной вилле в окружении слуг. Всего такого важного к которому стоит очередь до горизонта богачей. Готовых отдать последнее лишь бы именно, я возложил на них все исцеляющую длань.

Да, такой вариант возможен. Только куда реалистичнее, смотрится другой сценарий. В конце концов, это реальная жизнь, а не сюжет третьесортной книжонки.

Прознав про столь уникальный талант. Правительство или же частное лицо. Захватит меня лишив всякой свободы. Заставив исцелять тех, на кого укажет хозяин, за миску с едой. А что бы не сбежал, можно на наркоту подсадить или конечностей поубавить. Была бы у меня семья, то и им бы досталось однозначно. Хотя это всё слишком грубо, топорно. Вероятнее бы меня сломали психологически. Сделав послушным пёсикам. Мне доводилось читать о некоторых методах.

Гипноз. Сенсорная депривация. Или что-то более экзотическое. Например, шуркая или шуркаий. Это пытка, представляющая собой метод пришедший с востока. Заключается в том, что, пациенту в основание затылка, там, где заканчивается позвоночник и начинается череп. Вводится тонкая спица, проникая в миндалевидное тело головного мозга. Оно как известно отвечает за восприятие боли.

Одной такой процедуры достаточно, для отбития всякого желания гневить своего хозяина. Во избежание повторения сего печального опыта.

Лучше оставаться мало полезным для других, но быть полностью самодостаточным. Пускай обще принятая аксиома и гласит, что одиночки — это изгои, отщепенцы. Чей путь короток и ведёт лишь к бесславному концу. Я не буду с этим спорить, ведь это действительно так. При условии, что ты один из многих одинаковых болванчиков.

Такой ли, я сейчас? Несомненно. Всё ещё слишком слабый. Только теперь есть возможность изменится. Небольшой шанс, даже вероятно только полшанса. И всё же, он есть.

Для себя я давно всё решил. Нет смысла тратить ОС на россыпь разнообразных навыков. За каждой единицей ОС стоит моя смерть. Каждое решение, каждый шаг должен быть обдуман и быть полезным не только здесь и сейчас, но и в далёком будущем.

Вам доступно четыре очка характеристик.

Здоровье: 10 из 10. Интеллект: 7 из 10. Сила: 5 из 10. Ловкость: 8 из 10.

Восприятие: 8 из 10. Выносливость: 7 из 10. Концентрация: 6 из 10.

Пора бы мне выйти из лиги задохликов.

Желаете увеличить следующие параметры: концентрация, выносливость, интеллект?

Да / Нет

Внимание: большое количество увеличенных характеристик за раз деструктивно скажется на организме. Предел человеческой расы увеличения характеристик, не более трёх параметров за уровень.

Что ж, не всё коту масленица.

Желаете увеличить следующие параметры: концентрация, выносливость?

Да / Нет

Желаю. На здоровье я больше не жалуюсь. Теперь нужно в надлежащую форму себя привести. Хоть я всегда и считал, что мозги важнее мышц. Вот только в мире шурдав исключительно физические возможности определяют, ты или тебя.

Здоровье: 10 из 10. Интеллект: 7 из 10. Сила: 5 из 10. Ловкость: 8 из 10.

Восприятие: 8 из 10. Выносливость: 8 из 10. Концентрация: 7 из 10.

Обидно конечно, что и это не истина. Ибо имеет место быть такая переменная, как «магия». Тут уже не мозги, не мышцы, не котируются. Получается только, клин клином.

Эхх… как же, мать его, я надеюсь, что прав, а не совершаю фатальную ошибку. Повышая те характеристики, которые окажутся менее… менее… необходимы, так сказать.

Мазнув взглядом по оставшийся единица. Жаль конечно, что не смог сейчас и её вложить, но карман не тянет. Ей найдётся применение и на следующем уровне.

До разрыва соединения осталось: 1 час 51 минута 40 секунд

Желаете перейти к списку умений? Да / Нет

Вот она, пещера сокровищ. Только вот где среди этих миллионов и миллионов навыков, мой. Я ведь с того момента, как в первый раз меня затянула система больше сюда не заглядывал. Сначала чтобы не искушать себя, а затем, чтоб похищенную душу не травить.

Многие среди людей уже взяли себе различные умения. Из тех, кто дожил до третьего уровня. Некоторые самые рискованные уже и не одно. Об эффективности умений судить трудно, ибо на первой ступени они мало что из себя представляют. В прочем Пира овладев второй ступенью выбранного пути огня. Уже является грозной силой, по крайне мере в ближнем бою.

Где же ты моя прелесть? Моргнув не существующими веками, глубоко вдохнув не существующим носом в не существующие лёгкие. Окунаюсь в пучину возможностей.

Псионический биокинез. №-7123971-«вариаций 21»

Способность излучать энергию, которая может привести к обмороку или разрушать материал на субатомном уровне, так что он взорвется.

Желаете открыть полную информацию?

Хронокинез. №-563575-«вариаций 79»

Способность управлять временем, искривлять пространство и время, создавая петли.

Важно: субъект так же подвержен воздействию умения. При потере контроля субъект, как первоначальная точка возникновения временного потока примет на себя большую часть хаотических последствий.

Желаете открыть полную информацию?

Абиогенез. № 7398161-«вариаций 32»

Способность оживить любой предмет с наделением его определенной миссии. Характеристики, возможности, длительность существования, способность к взаимодействию с окружающей средой оживлённого предмета зависят от следующих переменных: ступень развития умения, размер объекта, материал, текучесть, изначальное заложение к изменениям.

Желаете открыть полную информацию?

Шейпшифтинг № 191321-«вариаций 11»

Изменение клеточной структуры. Способность видоизменять свое тело. В зависимости от ступени развития параметры: массы, объёма, адаптация высшей нервной системы, количество конечностей, возможности внутренних органов, могут игнорироваться.

Желаете открыть полную информацию?

Умбракинез № 691857-«вариаций 9»

Управление тенями, "исчезать" в тени, управлять их передвижением. Создавать сотканные из тени не материальные инструменты малой прочности для взаимодействия миром в не.

Желаете открыть полную информацию?

Аморфизм № 8321-«вариаций 20»

Способность создавать/превращаться в газообразное вещество любого строения (включая опасные газы). Длительность пребывания в изменённом состоянии, общий контроль, дальность скорость передвижения, опасность вещества, зависит от ступени развития.

Желаете открыть полную информацию?

Всё интересно, полезно и имеет огромный потенциал. Только мне нужно нечто иное. Было бы проще ориентироваться в этом списочном лабиринте если бы картотеку подбора не создавал какой-то вредитель. Разделы разбросаны в случайном порядке, папки находятся внутри папок. Параллельное открытие нескольких пунктов для сравнения невозможно. При открытии полного описания тебя кидает в начало, а при желании отложить найденное формируется сразу два отдела с идентичным названием. В одном отложенное умение, во втором список похожих. При открытии одного второй самостоятельно сливается с первым закидывая интересующие в какие-то глубины. Поиск не упрощают появляющиеся подпункты прямо в том месте куда намереваешься нажать.

Взывания к системе, как и поиск где можно всё это отключить не к чему не привели. Мне кажется вряд ли кто-то сделал это намеренно. Скорее всего когда-то здесь имелся вполне обычный с писок с конкретными разделами, разбитыми на категории. С возможностью поиска путём описания требуемого.

Шло время система разрасталась набирала больше данных складируя их в своей картотеке. Без возможности удалить дублируемые так как, раз данные есть значит они могут пригодится. Такое состояние системы наводит на мысль что за ней кто-то должен был стоять дабы поддерживать её работоспособность с функциональностю…, но что-то пошло не так. В прочем это лишь моя догадка.

Это что ещё за саботаж?! Списки застыли, не отвечая на мои запросы. Слова святящиеся зелёным начали тускнеть.

Внимание: применено автоматическое вмешательство.

Причина: ошибка, нет прав доступа.

Идёт диагностика процесса… В случаи невозможности вернутся к нужному этапу обратитесь в «данные удалены».

Всё исчезло, оставив лишь пустоту в которой повисли три слова.

…ожидайте…ожидайте…ожидайте…

Я не успел толком понять произошедшее, как всё вновь вернулась. Начальная картотека с разделами в верху, а под ней пустой поисковой лист, разделённый на три колонки. В самом низу в левом углу теперь горит маленький восьмиугольный символ. Если бы не общая пустота или банальная невнимательность его можно было не заметить. Нажал на него без всяких раздумий. Таймер не останавливал своего счёта крадя драгоценные секунды. На колебания нет времени.

Персональный раздел умений.

Внимание: раздел был создан без вашего участия. Если это произошло без вашего ведома обратитесь к «данные удалены».

Создатель раздела: …ошибка…идёт распознания кода ввода…ошибка…нераспознанно…

Запрос к вышей «данные удалены»: протокол удалён. Корректировка данных…

Создатель раздела: малое благословение — «Во мраке множества путей найдёшь ты тот что уготован именно тебе».

Раздел всё же открылся, демонстрируя судя по всему уготованный мне путь.

Диклониус. № 992197-«вариаций 1»

Оповещение от системы: вами было найдено умение совпадающей с вашим психотипом.

Внимание: при принятии умения уровень синхронизации будет повышен до максимального.

Важно! Доступ к иным умениям будет закрыт.

Вот кажется я и нашёл то сокровище что предназначается именно мне. Только перекрытие путей к иным умениям меня вовсе не радует. Я предполагал изучить по меньшей мере два разноплановых умения. Всё же прежде чем вертеть нос нужно узнать, что это за зверь.

Диклосы-это манипуляторные внешние органы, не имеющие физического выражения внутри или с наружи тела хозяина. Их длинна и количество индивидуальна для каждого владельца. Завися на прямую от уровня синхронизации.

Диклосы состоят из молекул частота колебаний, которых, определяет их способности. Внутренний векторный поток (где начало это хозяин, а конец окончание диклоса) создают стабильность колебаний обеспечивая высочайший уровень контроля. В зависимости от воли хозяина частота и плотность колебаний может меняться для различных задач.

Далее идёт целая простыня формул, расчётов и описаний с терминами и обозначениями, которые трудно разобрать даже на глаз не то что прочесть и осознать.

Той песчинкой что качнула весы в сторону «ЗА» стала вертикаль развития. У всех умений это прямая шкала с десятью ступенями развития. Тут и пояснять то ничего не нужно, первая ступень начальный этап с наименьшими возможностями и огромным количеством ограничений. Десятая ступень пик развития, выбранного умения предел силы и возможностей в данном направлении.

Тут же, иначе. Пять общих начальных ступеней на каждой из которых количество тех самых диклосов увеличивается в два раза, на каждой ступени, начиная с одного заканчивая шестнадцатью. Линейно с количеством растёт их радиус начиная от двух метров заканчивая тридцатью двумя.

На начальных пяти этапах это что-то вроде дополнительных конечностей. По структуре они могут быть невидимы или прозрачны, диапазон действия диклосов, а также их количество, зависит от желания хозяина. Они позволяют поднимать предметы, тяжелее, чем тело хозяина и превосходящие его по размеру. На сколько тяжелее и больше не уточняется, но думаю тут всё та же линейная зависимость. Меняя свою плотность могут разрезать объекты с вязкостью не более 0,7 МДж/м2. Так же диклосы могут проникать сквозь плоть, не нанося организму повреждений.

Последние строчки весьма интересны. Диклосы могут прорезать сталь, но далеко не всю, ибо вязкость к примеру, инструментальной стали идёт в пределах от 05 до 1 МДж/м2. А возможность проходить сквозь объекты на начальных этапах вовсе в себе ничего не несёт. Задел на бушующие возможности.

Облизнув ментальные губы с жадностью посмотрел на дальнейшие этапы возможного развития этого умения.

Желаете принять умение «диклониус»? Да / Нет

Внимание: принятие этого умения перекроит доступ у иным путям развития?

Подумав решайся, решившись не думай. Принимаю!

Несмотря на отсутствие тела, я отчётливо почувствовал, как мне в спину с начало что-то врезалось, а затем будто ввинтилось в саму мою суть.

До разрыва соединения осталось: 0 часов 17 минут 23 секунды

Похоже процесс не мгновенный. Целый час просто испарился. Вообще-то о таких вещах предупреждать нужно. Интересно чтобы было со мной если б я не успел? Надеюсь этого не когда не узнаю. В следующий раз нужно учитывать такие фортели системы. Вряд ли тут предусмотрены поблажки в виде дополнительного времени не успевающим.

Вам доступна три очка умений.

Я только потянулся к следующей ступени как…

Системное сообщение: изучение более одной ступени за раз приведёт к снижению уровня синхронизации субъекта с умением. Возможные не прогнозируемы негативные последствия. Наличествующий уровень синхронизации: предельный.

Хмм…, система всех так предупреждает или всё же несмотря на свою безликость она имеет свою волю. Не отступаясь выбрал вторую ступень.

Желаете развить умение «диклониус»? Да / Нет

Системное сообщение: принятие ступени без освоения и адаптации с предыдущий приведёт к негативным последствиям.

В этот раз сообщение появилось не по центру, а прямо по верх панели выбора. Подсветив последние предложение ярко алым. Значит не хочешь терять такого хорошего меня. Учту… учту…

Время соединение истекло!

Демонстрация статистических данных.

Итоги: Выжило 143 из 572. Выполнило задание 92 из 143. Не выполнило 51 из 143.

К субъектам, не выполнившим задание применены следующие санкции.

— Лишение доступа к спискам системы.

— Лишение возможности создать группу.

— Лишение возможности вызвать на дуэль.

— Лишение статуса условно союзный субъект.

— Лишение награды «возвращение в родовую локацию».

— Лишение возможности получить новые навыки или способности.

— Лишение протекции в связи с утратой статуса «условно союзный субъект».

До получения новой задачи осталось: 59 днй 23 часа 59 минут 58 секунд.

В лодочном сарае на берегу озера находящимся в шестидесяти километрах от посёлка Люквер и в двух сотнях километров от города Ауберг. Пугая мелкую живность нарушая безмятежную тишину зимнего леса, раздался с начало мягкий звук падения на пол, а затем треск проломленной крыши. И да, именно в таком порядке.

Лёжа на животе, упёршись щекой в пыльные доски. Сжал до хруста челюсти в четной попытке совладать с изменившимся телом. Одно то преображение перетерпеть не просто, а тут сразу каскад антиприродных вмешательств. Но боли нет, похоже мышцы настолько напряглись что передавили нервные окончания.

Ноги забарабанили по полу точно у капризного ребёнка чью прихоть отказались выполнять. Руки подогнулись, сжав пальцы в затейливой распальцовке. Изнутри что-то странное расходится волнами по телу, а в ушах жуткий зван. Я не услышал, а почувствовал, как что-то или кто-то проломил низкую крышу сарая. Сверху на меня упали обломки со скопившимся на ней снегом.

Восемь минут. Именно столько потребовалось для возвращения условного контроля над телом. Почему условного. Потому что несмотря на прошедший припадок и вернувшеюся возможность двигать конечностями. Телом я всё ещё не владею.

Задрав голову в верх взглянул на серое небо сквозь пролом. Что это вообще было? Первая мысль: меня каким-то образом вычислили. Кто и за чем не столь важно. Так как меня всё ещё не скрутили и не убили предположение не состоятельно.

Обернулся вокруг осматривая полутёмное помещение. В углу останки лодки под которыми укрыты мои вещи, порванные сети и какой-то мусор. У входа низкий верстак со ржавыми уже растрескавшимися инструментами. Больше тут ничего нет.

Уперевшись плечом навалился на примёршую дверь. Ржавые петли с возмущённым скрипам поддались. Завывая в проход ворвался морозный ветер принеся с собой горсть колючего снега.

Поёжившись вышел наружу. Радуясь, что в этом году снега лишь по колена. Похоже холода ударили совсем недавно, так как озеро не застыло и от воды ощутимо тянет сыростью. Громада хвойного леса, начинающаяся уже в сотни шагов за сараем. Мерно поскрипывает, хвастаясь своим белым нарядом.

Вокруг на сколько хватает взгляда, нет ни одного следа. Опустив рядом со входом вещмешок, перехватив двумя руками шнеппер обходя постройку по кругу. Не то чтобы я верю, что здесь кто-то есть. Просто для личного спокойствия.

Никого, чего и следовало ожидать. И всё же, что проломило крышу? Прислонив шнеппер к стенке закрыл глаза потягиваясь разведя руки в стороны. Как раз в этот момент понял, мне что-то упирается в спину, точнее в загривок прям промеж лопаток. Не очень большое, кажется с круглым сечением. Под такое описание не так уж много предметов подходит, и некоторые из них стреляют.

Не оборачиваясь скосил глаза назад медленно опуская руки. Тишина. Повернув с начало голову, а затем корпус посмотрел назад. Чисто, я по-прежнему один, но ощущение прикосновение к спине некуда не делось.

Ощупав пальцами спину. Снял куртку встряхивая её позволяя ветру унести крохи моего тепла. Уже решил списать это на нервы, как краем глаза заметил его. Прозрачный, точно стекло лишь едва искажающий вид вокруг себя. Бесформенный отросток похожий на щупальце весящие в воздухе выходящий из-за моей спины. Метров двух длинной, на глаз толщеной с предплечье, но стоит слегка поменять угол обзора кажется плоским словно тетрадный лист.

— Диклос…?

Протянув к нему руку попытался коснутся, но конечность прошла сквозь него, не нарушив его мерного покачивания. Прошло около получаса, тело заледенело, а изо рта перестал выходить пар. Прежде чем у меня получилось осознанно пошевелить диклосам.

Теперь я его вижу намного отчётливее, но полагаю не зависимо от моего желания для других он будет всё равно невидим. Можно конечно порадоваться, только не сильно. Несмотря на кривизну поиска системы и наличие таймера. Мне хватило времени для просмотра примерно пары сотен способностей. Среди них были и те что специализируются на виденье невидимого. Да и некоторые вариации поиска заточены именно на обнаружение особых умений.

Взять такую способность и быть спокойным насчёт возможных сюрпризов от других. Очевидное решение, к которому пришёл наверняка не только я. Правда выбирать нужно с умом и об ограничениях, как и о контр способностях не стоит забывать.

Диклос дёрнулся, замерев изменяя форму. Получилось. Тыльной стороной ладони утер струйку крови из носа. Сил эти манипуляции забирают намеренно, да и концентрация нужна немалая. Хорошо, что именно с прицелом на такое, я поднял характеристику.

С удовлетворением посмотрел на прозрачную пятерню. В описании говорилось о контроли формы, но похоже это касается непосредственно конечной части диклоса.

С каждым изменением формы преобразование становится всё проще. В ходе перебросок из формы в форму выявилось ограничение. Диглос не может принять сложную геометрическую форму, как и создать замкнутую на подобие круга или треугольника. Не похоже, что это может как-то повлиять на функционал, но знание лишним не будет.

Немного освоившись, предал своей новой конечности форму серпа. Настала пара проверить боевой потенциал. В качестве мишени сгодится поваленное дерево. Встав на расстоянии полутора метров от него.

Перед тем как я попал, было восемь замахов, уходящих не туда и четыре промаха. И это в упор, при предельном уровне синхронизации. Что по идее даёт мне чуть ли не совершенный контроль над умением. Теперь понятно почему магов, да и других людей, активно пользующихся умениями, практически нет. У них то уровень синхронизации явно пониже. Мне банально повезло получить то благословение.

В прочем откуда мне знать, как часто такая награда выдаётся. И не подкручены ли шансы выпадения на том колесе.

Взмах! Ухх, чёрт, сильнее чем рассчитывал. Удар начавшийся с верхней пиковой доступной точки, достиг цели зайдя с низу. Бревно весом кило за двести подбросило на несколько метров сделав из одного два. Глухо упав по земле прошла дрожь сбросив с ближайших деревьев снежные шапки.

Не слабо. Констатировал я, подходя к результату своей практики. Диклос прошёл бревно на две трети. После чего силы прорезать бревно дальше не хватило. Диклос как инструмент, являющийся частью совершенно иного слоя бытия, имеет другое взаимодействие с нашими законами физики.

Банальный пример: за счёт чего он смог подбросить бревно? Уж явно не из-за моей великой массы. Скорее всего преданной плотности молекул не хватило чтобы целиком пройти древесину. Из концентрации на грани в момент соприкосновения с плотным объектом они сдвинулись на большую площадь. Но энергии всё же хватила чтоб перестроить остаток.

Если так подумать, то замах не особо то и нужен. Диклос изначально имеет любую плотность и объём. Ускорение роли не играет, оно важно лишь в контексте более быстрого соприкосновения с объектом.

Проверяя теорию, присел рядом с бревном. Провёл по нему диклосам, рассекая то вдоль. Длинна три метра толщина пол метра, а я его разрезал. Именно разрезал, как нож масло, не на мгновение не замедлившись. Теория нашла подтверждение, скорость не зависит от урона. Учитывая, что диклос не имеет массы то этого следовало ожидать.

На ветку надо мной приземлился снегирь, скосив голову набок рассматривая меня. Раз уж начал почему бы не проверить ещё кое-что. Не делая резких движений опустил руку в карман к серебряной фигурке. Она привычно попыталась ужалить холодом, но моим задубевшем рукам сейчас всё равно.

Моргнув я уже смотрел на себя с ветки. А я за матерел. Можно было бы подумать, что во мне начали прорастать ростки тщеславия. Одна ко правда есть правда. От того забитого заморыша, страдавшего от недоедания, последствий множества драк и тяжёлого труда почти ничего не осталось. Не идеал, да и о красоте, если она у мужчин имеется, речи не идёт.

Всё так же медленно повернулся спиной к птице. Ничего, спина как спина. Хотя я точно двигаю диклосам. А что, если … Двигаясь спиной сделал несколько шагов к дереву на котором сидел снегирь, потянувшись к нему. В этот момент он вспорхнул, и… и на снег упал раздавленный комок перьев.

Дьявол. Хотел ведь только коснутся. Над контролем ещё придётся поработать. Эхх, птичку жалко. Она та мне ничего не сделала. Судя по всему, и крышу то же я проломил во время своего изменения. Отвесив себе ментальный подзатыльник направился к сараю. Нужно согреться, поесть и обустроить ночлег. Хоть времени сейчас немного, но темнеет рано. Идти в темноте по заметённой просёлочной дороги до станции, идея так себе.

Когда покидал Люквер время уже поджимало. Чтоб не исчезнуть по среди поля или вообще в поезде. Учитывая не редкие задержки в пути такое вполне могло произойти. Я сел на ближайший маршрут проехав до конечной. Которой была деревня из нескольких хуторов. Двинулся наугад желая найти какую-нибудь заброшку. Тогда пришлось пройти через перелесок прежде чем увидел этот сарай. Привередничать не стал. И не прогадал. Вокруг по-прежнему некого, вещи мои не тронуты. Только вот холод доставляет неудобства, но это уже мелочи.

Деньги у меня ещё остались. Надеюсь от сюда ходят поезда до других городов. Ну или пригородов ведь далеко не везде привечают псевдоэргатов, а подорожной бумаги у меня само собой нет.

Взяв ржавый лист металла, бросил его на пол прямо под проломом в крыше. На нём выложил костровище из набранных у берега булыжников. Сложив дрова вышел за сумкой, оставленной у входа.

Сумка оказалась не на том месте где я её оставил. Лежа в нескольких метрах с разорванным боковым карманам. А по снегу в сторону леса тянется едва заметная борозда в которой лежат комочки земли.

Зараза! Так увлёкся новой игрушкой что не только об одежде забыл, но и о хищном сорняке. Забежав в сарай схватил жестяную банку выкинув из неё гвозди. Широким шагом отправившись по следу.

На сколько быстро ползают растения? Особенно по снегу. Не очень быстро учитывая, что нормальные растения предпочитают сычивать на одном месте не особо жалуя прогулки. А этот прополз шагов пятьдесят от сумки. Мог бы и больше если бы не остановился на перекус.

Обвив корнями труп невинно прибитой мной птицы тянул из неё кровь. Собирая замёрзшие алые кристаллики, которые тая впитывались в него.

— Да, кто же ты на хрен такой?! — Я понимаю, что он из того мира, но видеть его здесь, на Земле…

— Яяяяяяя…

Пискляво раздалось у меня в голове.

— Ты что разумен? — Замерев в пяти шагах ошарашенно спросил…у растения…

— Я, я, я-яя….

— Да, ты. Разумен? Понимаешь меня?

— Я-я. Г-г-го-во-ри, я, пло-хо, н-н-на-учи…

Так и получилось, что эту ночь, я провёл в кампании говорящего растения. И я искренне надеюсь, что он действительно говорит, а это не у меня беды с башкой начались.

По началу разговор не клеился так как он едва мог по слогам общаться. Постепенно час за часом его речь становилась всё лучше, а разъяснялся он всё понятнее. Об его интеллекте судить трудно.

Я, описывал ему разные предметы, даже кидал некоторые, что бы он ощупал их корнями. Удивительно, не зная их названия, он довольно точно говорил для чего они нужны.

Только вот стоило спросить: — «Кто он? Откуда? Как появился? Знает ли на какой мы планете или с какой, я его принёс? Знает ли он что-то о своём виде?» он отвечает одно, «не знаю». Врёт или нет. Трудно понять, когда говоришь с тем, у кого не то что лица нет, даже эмоции в голосе отсутствуют.

Статуя выдала его мне в качестве награды, а система засчитала. Значит он не просто говорящий сорняк любящий кровь, а нечто большее. Тем не менее сейчас система не даёт о нём не какой информации. «Идентификация» на нём не срабатывает. Лишь если присмотреться над листьями видно пустое поле, подсвеченное белым. Говорящее о том, что он не враждебен, по крайне мере ко мне.

Сорняк настойчиво просил у меня моей крови. Описывая какая она вкусная, тёплая, смакуя как она нежно будет сворачиваться на его листьях и тому подобное. Получив десяток отказав, он сказал, что его устроит любая другая кровь. Желательно разумного, желательно кого-то сильного, желательно чтобы его принесли в жертву прямо над ним и желательно чтобы жертв было как можно больше.

На вопрос устроит ли его кровь давно мёртвого существа или к примеру, жучья гемолимфа? Он ответил «да», но ещё уточнил что предпочитает свежую, желательно тёплую кровь разумных.

Под утро он впал в некое состояние сна. Оставлять его без присмотра опасно. Кто знает на что он способен на самом деле, кроме того, чтобы мыслями общаться, да о крови мечтать.

Так что я насыпал в жестяную банку земли, которую пришлось отогревать. Плеснул туда воды из бурдюка и засунул внутрь спящий сорняк, закрыв его крышкой. Переодевшись в обычную и более тёплую одежду налегке отправился к станции.

Вещей у меня немного, но они всё равно занимают две сумки, да и со шнеппером за спиной не так уж и удобно ходить. Для начала узнаю где я вообще, как часта ходят поезда до города. Надеюсь хотя бы раз в неделю. Затем постараюсь устроится на время в одном из хуторов.

В общем вещи мне будут только мешать. В этом сарае за неделю ничего с не случилось, так что вряд ли за пару часов моего отсутствия сюда кто-нибудь заявится.

Закинув на плечи вещмешок двинул по занесённой грунтовке. Удовольствие конечно ниже среднего утопая по колена в снегу двигаться несколько километров при встречном ветре.

Я шёл около часа прежде чем на небе в дали показались росчерки дыма от печей. Всё же не ошибся с направлением. А то в этом белёсом поле не понять в какую сторону нужно, особенно если здесь находишься всего второй раз в жизни.

Но радовался я рано. До станции стоявшей особняком и бывшей ещё меньше станции Люквера. Добрался только ещё спустя час. Скажи мне там что поезд будет через неделю, или то что маршрут изменился и тут теперь проходят только грузовые составы. Я бы не расстроился, плохая новость — это тоже новость. На её основе можно сделать вывод и скорректировать свои дальнейшие действия. Но что делать, когда даже их нет.

О чём это я? О том, что в будний день в одиннадцать часов, пускай и на захолустной станции никого нет. Кабинка билетёра занавешена, вход на саму станцию перекрыт решёткой, а там, где должен сидеть сторож просто пустая комната. Минуты три я давил на звонок вызова. В надежде что из подсобки выйдет пьяный в стельку станционный смотритель, но нет, станцияпуста.

Делать нечего придётся идти к хуторам. Мда, остаётся утешать себя тем, что ходьба, это весьма полезно для здоровья. Благо к деревне ведёт нормальная дорога. Точнее не совсем к ней. Она пролегает рядом, примерно в километре. Судя по тому, что она отчищена от снега ей довольно часто пользуются. Может мне повезёт и меня кто-нибудь подбросит.

Однако везение решило не посещать меня сегодня. Ветер усилился, пошёл снег, а небо потемнело. Обычные погодные явления. Вызвали у меня откуда-то изнутри очень плохое предчувствие.

— Филин. — Уже не писклява, а скорее по-юношески звонко и глухо прозвучало в голове.

— Чего тебе. — Тьву. Сплюнул я под ноги. Зачем голосом то спрашивать, он же мысли читает. Благо хоть только те что не посредственно на него направлены. Впрочем, может и врёт. — Чего тебе. — Переспросил я, только мысленно думая о сорняке в банке.

— Куда идёшь?

— В деревню на счёт ночлега договориться, или хоть едой разжиться. Да и узнать почему станция пуста.

— Еда? Мне тоже нужна еда.

— Ага, ты мне все уши прожужжал своей кровью. Так и быть если у них будут куры куплю одну для тебя.

— Жужжат жуки, а я не жук и кровь не моя нужна, а чужая.

— Про жужжание была метафора, а про кровь обозначение твоего желания её получить. — Я ещё ночью убедился, что такие вещи ему следует разъяснять. Чтоб не нужных вопросов меньше задавал и в разговоре с ним общаться было по проще.

— Филин.

— Чего ещё?

— Каково это?

— Что именно?

— Жить. Я совсем не долго нахожусь в этом мире, но хочу знать за чем я существую…Ответь мне.

— Давай, я лучше расскажу тебе одну притчу. Один человек всё время страдал. Ему было то слишком жарко то слишком холодно, то мало одного то много другого. Он часто забивался в угол от тоски слепо смотря в пустоту, не видя смысла жить. От переживаний его сердце грубело, тело разрушалось, а мысли застывали в его голове. И однажды, когда он перестал меняться, думая о том, что не только он, но и весь мир застыл. Его забрали… Сначала человек решил вот она смерть. Находясь в пустоте, он задал себе вопрос. «Тебе понравилось жить?». И, да и нет. В жизни есть солнце и радость, а есть разочарование и боль, но главное я в ней совсем не нашёл смысла. А ведь когда-то он был, но живя я растерял его. Но только здесь в абсолютной пустоте человек понял. Что он и есть первопричина всего. Он не престранно излучает и счастье и страданье. А пустота, безмолвная, безучастная и бесконечная. Показала человеку что вечность — это сейчас. Что прошлое и будущее это лишь разные формы человеческого бытия.

— Я не понимаю.

— Жить значит определять своё «Я». Помнить о прошлом, дуть о будущим, а жить сейчас. Постоянно меняясь. Руша себя и всё окружающее, а затем возводя в новь. Мир окутывает бесчисленное множество цепей. Какие-то можно сломать, какие-то нет. Моя цепь эта дорога, твоя банка в которой ты сидишь. Когда ты не оборачиваешься назад и не убегаешь в будущее. Ты живёшь.

— Как понять, что ты живёшь, а не просто существуешь?

— Поставить точку, я думаю.

— Точку.

— Да. Этих точек может быть великое множество. Но тебе следует начать хотя бы с одной. Имя — это твоя точка. То, что обозначает тебя. То, что показывает, что был именно ты, а не кто-то похожий на тебя.

— Ты говорил, что людей много и все они носят имена.

— Людей не просто много. Их слишком много.

— Значит у многих людей такое же имя, как и у тебя. Как понять, что слово обозначающие других говорит не обо всех, а о тебе.

— Смысл. Твоя жизнь — это лист, а имя заголовок на нём. От тебя не зависит как ты будешь жить, но лишь от тебя зависит как отчаянно ты будешь барахтаться в кипящем котле бытия.

— Тогда и мне нужно имя.

Я не успел спросить какое. Как он уже ответил.

— Левик. Теперь это моё имя.

— Почему?

— Потому что я осознал себя в твоей левой руке. Она моя колыбель и я хочу, чтобы меня что-то связывало с местом моего рождения.

— Как скажешь… Левик. — Меня немного покоробило его сравнение моей руки с колыбелью, но противится не стал. Ему ведь всё равно нужно имя.

— Я засыпаю, устал.

— Ты же только что проснулся.

— Я, расту, а, без, крови, слабею. Мне нужно, много, спать… — И он уснул.

Растёшь…, интересно в кого? Не шурды, не кушаны, не другие обитатели того мира, симпатии к себе не вызывали. Думать, что статуя божества сражений дала что-то без обидное, было бы через чур наивно.

Ветер ненадолго стих, позволяя хлопьям снега мирно спускаться на землю. Но тишина не настала. В доли послышался приближающийся рокот.

Пришлось сойти с дороги встав на обочине в глубокий снег. Правил тут нет, снесут и не заметят. Из-за поворота выплёвывая из двух толстых труб белые облака, выкатился грузовой-мек с к рытым тентом. А за ним, ещё и ещё, мимо меня прошёл с десяток тяжеловозов, но колонна продолжила тянутся. Почти касаясь днищем дороги, показались уже боевые-меки на восьми колёсах с нелепо большими новомодными пороховыми пушками. В калибрах я не разбираюсь, но думаю где-то миллиметров сто двадцать. У транспорта срезан кузов, капот, двери и даже брызговики. На единственном кресле сидит водитель в толстых очках и шарфом, намотанным до носа.

За ними ехали уже ударные-меки. Эдакие стальные пилюли. Длинной метров семь, с конуса образным путеочистителем, со смотровой щелью механика-водителя и пятиугольной башенкой с верху из которой в противоположные стороны смотрят три орудия.

Колонна прошла дальше. Я уже хотел двинутся, как из-за поворота показался ещё пяток грузовых-меков. За которыми катилось два необычных агрегата. Два передних колеса, а место задних гусеницы, высокий стальной корпус угловатой формы, но крыша из откидного брезента. Раскрашены они в жёлто-зелёный пятнистый цвет.

Обычно чем меньше мек или паракар тем медленней он едет. Однако этот довольно резво двигался в перёд выплёвывая не белые облака, а струю сизого едко пахнущего дыма. Когда они проходили рядом со мной, я закашлялся, протирая глаза.

Раздался длинный гудок. Шедший последним грузовой-мек и два необычных транспортных средства, остановились. Из первого вышел офицер с белой повязкой «В.К» за ним из кузова выпрыгнули трое солдат в касках с буквами «В.П». Подойдя ко мне, офицер козырнул как гражданскому, а солдаты обступили.

— Документы. — Скорее приказал, нежели попросил офицер.

Я не стал спорить и выяснять на каком основании военный комиссариат требует документы у случайного гражданского на обочине. Протянул паспорт и удостоверение техника девятого ранга. Которое было уже не действительно, но всё же подтверждало мою личность.

— Военный билет и дорожные бумаги. — Закрыв паспорт сухо произнёс офицер.

— Я прохожу обучение в академии Ауберга: техники и промышленного развития, являюсь студиозом третьего курса.

— Военный билет и дорожные бумаги. — Медленно повторил офицер, словно не услышав меня.

— Военный билет отсутствуют. — Я не стал уточнять, что в академии тоже больше не числюсь.

— Тогда студенческий и дорожные бумаги. — Быстро скорректировал своё требование офицер.

— Не того не другого при себе не имею.

Потеряв ко мне всякий интерес. Он снял с пояса планшет начав переписывать мои данные. Закончив он сложил мои документы себе в карман. Сунув мне в руки бумажку на которой, я успел прочитать одно слово «повестка».

— Что происходит? Я гражданское лицо на время обучение, освобождённое от военной службы.

— Грузите ко стольным. — Кинул офицер, садясь в транспорт.

Двое взяли меня под локти, а третий охлопал меня вывернув карманы и поясную сумку. Достав жестяную банку, солдат заглянул в неё. Не увидев ничего запрещённого бросил обратно. Забрав только нож и почему-то спички.

Меня втолкнули в кузов где сидел ещё десяток человек. Все мужчины, некоторые даже ближе к мальчишкам, а один так вообще старик. В гражданской одежде и не все из них в зимней. Тот что с краю вовсе в обычном засаленном комбинезоне и рубашке без рукавов. Понуро опустив головы молча смотрят в пол, не кто не говорит. По мне скользнуло лишь несколько безразличных взглядов.

Сев на деревянную лавку с краю к мужику в коричневой кепке. Внимательно посмотрел на него. Ходящий вверх в низ кадык, синие щёки и опухшие глаза.

Он что плачет?

— Мужик, что случилась? Куда нас везут и на основании чего? — Мне не ответили. — Ты слышишь меня?

— Не шуми парень. — Подал голос тот что в комбинезоне. — Не трать силы.

— Что, происходит? — Как мог медленно спросил я.

— Война…, вот что происходит. Сегодня без объявления войны Русланд начал наступление по всей территории границы.

Слова не хотели доходить, смысл ускользал. Всё что я смог, глупо переспросить.

— В-война?

— Вот, парень, держи. Надеюсь умеешь читать.

Я принял от него мятую уже захватанную множеством рук сегодняшнюю газету.

Газета «Ангрифф» № 172 от 13.01.1903.

Граждане и гражданки Священной Империи Гетланд!

Сегодня, в 4 часов утра, без предъявления каких-либо претензий к Священной Империи Гетланд, без объявления войны, войска Русланда напали на нашу страну, атаковали наши границы. Бомбёжке подверглись наши города — Жочик, Киреев, Ауберг, Каунас и некоторые другие, количество жертв этой вероломной атаки не поддаётся исчислению. Налёты вражеских дирижаблей и артиллерийские обстрелы продолжаются и сею минуту. Наша доблестная армия прилагает все силы дабы достойно ответить врагу и спасти как можно больше граждан нашей страны.

Это неслыханное нападение на нашу страну является беспримерным в истории цивилизованных народов вероломством. Вторжение произведено, несмотря на то, что между Священной Империи Гетланд и Русландом заключён договор о ненападении. Правительство Гетлонда со всей добросовестностью выполняло все условия этого договора.

Теперь, когда нападение на Империю Гетланд уже свершилось, правительством дан нашим войскам приказ — отбить разбойничье нападение и изгнать русландские войска с территории нашей родины.

Эта война навязана нам Русландом. Его народ, рабочие, крестьяне и интеллигенция, в полной мере виновны в совершении преступления своей страной. «Не какой пощады!!!» — вот что сказал наш император. Мы, как его верный народ должны исполнить волю уничтожив каждого врага. Отомстим за нашу землю, за наших родных, за наших граждан!

Правительство Гетлонда выражает непоколебимую уверенность в том, что наши доблестные армия, флот, авиация, механойды, химерологи используя лучшее в мире вооружение и всю мощь нашей науки. С честью выполнят долг перед родиной, перед народом Гетлонда, и нанесут сокрушительный удар агрессору.

Правительство выражает твёрдую уверенность в том, что всё население нашей страны, все рабочие, крестьяне, интеллигенция, мужчины и женщины отнесутся с должным сознанием к своим обязанностям, к своему труду. Весь наш народ теперь должен быть сплочён и един, как никогда. Каждый из нас должен требовать от себя и от других дисциплины, организованности, самоотверженности, достойной настоящего патриота, чтобы обеспечить все нужды наших доблестных воинов, чтобы обеспечить победу над врагом!

Правительство призывает вас, граждане и гражданки Гетлонда, ещё теснее сплотить свои ряды вокруг нашего славного, великого, императора Вильгельма II.

Враг будет разбит! Победа будет за нами!

На последующих страницах была информация о союзниках, готовности нашей армии, действиях политиканов и рассуждение куда приведёт такая кровожадность Русланда. Но они были залиты маслом из-за чего разобрать написанное стало невозможно.

Откинувшись на борт прикрыл глаза.

— Вижу дочитал.

— Куда нас теперь? — Не открывая глаз спросил я.

— Знамо куда. В полевой подготовительный лагерь за Аубергом. Там сейчас собираются силы для контратаки. Скорее всего хотят остановить врага до того, как он доберётся до города.

— Уверен?

— Зуб даю. Племяш мой военные меки обслуживает, перед тем как меня забрали успел с ним парой слов перекинутся. Слушай парень, ты служил?

— Не успел.

— Значит тебя тоже в учебку.

— Ты что сбрендил мужик! Какая ещё к чёрту учебка! Сунут тебе в руки дырявый бушлат с черенком от лопаты и пойдёшь воевать! — Сидящий у самой кабины человек лет двадцати в чистом, но помятом деловом костюме с круглыми очками и явно семицкими чертами лица. Резко вмешался в разговор. — Мы мясо! Пушечное мясо, которое бросят на передовую! Чтобы свиньи в просторных кабинетах успели вывезти своё имущество. Настоящая линия обороны намного западнее. А все, кто за ней либо мертвецы, либо признанные правительством предатели!!!

— Сынок…, заткнись, если не хочешь по прибытию место барака отправится на эшафот за паникёрство.

— Меня не должно здесь быть! Я четвёртый помощник заместителя торгового представителя Нортумбрии! Меня нельзя на фронт! Слышите, нельзя! Это ошибка, меня не должно быть среди вас! Точно, ошибкааа-а…!!!

В этот момент перегородка, отделяющая кабину от кузова с металлическим скрипом, отъехала в сторону, являя суровое лицо солдата военной полиции. Он без ошибочно определил бузитёра, пригвоздив того взглядом. Помощник заместителя торгового представителя Нортумбрии, сдувшись, сел обратно на лавку обхватив голову руками. На этом всяческие разговоры прекратились.

Вот ведь, влип! Хорошо ещё что при мне не вещей не оружия не нашли. В первом бы случаи за мародёрство на месте растреляли, а во втором за попытку примкнуть к в рагу, ведь двигался я не от линии наступления, а к ней. Да, глупо, но разбираться бы не кто не стал.

А если бы попытался оказать сопротивление или отстоять права могли и в шпионаже обвинить. Чтобы тогда произошло, гадать не приходится. Теперь военное время, враг на земле Гетлонда, сейчас разговор со всеми короткий. Да и не вывез бы я против четвёрки солдат с дальнобойным оружием.

Бежать? Мек двигается километров сорок, может больше. Одно движение диклосам и боковая брезентовая стенка разрезана. Если удачно выпрыгну…Ага, а если не удачно. Голову пробью, спину сломаю или инерцией затянет под колёса едущего следом транспорта. С беглецом, равно как и с перебежчиком церемонится не станут. Да и куда бежать. По обеим сторонам дороги заснеженный лес. Десяти шагов не сделаю как получу критическую дозу свинца в организм.

Сбежать по прибытию? Территория там должна быть больше, контроль слабее к тому же там сейчас явно неспокойно. Только вот мои документы изъяты. Первый же патруль, КПП, застава или ещё одна такая же, как эта колонна. Скрутят, вернут обратно только уже в сырой каземат. Где я буду дожидаться повешенья над выгребной ямой как предатель. Думай, думай, Марк…

До получения новой задачи осталось: 58 дней 20 часов 35 минут 48 секунд.

Глава 9

— С тебя четыре кроны.

— Держи. — Я протянул спекулянту с сержантскими знаками различия четыре монеты. Он потряс их в руке и зачем-то понюхал.

— Уверен, что больше ничего не нужно? Выпивка, табак, шоколад, фото карточки с бабами, ну или что-то более серьёзное. Я сегодня вечером отправляюсь в город для разбора завалов и помощи пострадавшим. Так что будет возможность достать необходимое.

Как же, для помощи. Помародёрствовать едешь, сволочь.

— Не с такими ценами.

— А что цены. Время сейчас тяжёлое поставок нет. Да и фарцовщиков готовых свами торговать тут не много. — При этих славах он указал мне на грудь с левой стороны, на белый треугольник с чёрными латинскими буквами «punes». Что расшифровывается как «pura neque sanguis» в дословном переводе «не чистая кровь». Ухмыльнувшись сержант подкинул монеты убирая их в карман. — Вообще если чё понадобится обращайся.

Сплюнув ему в след, я полистал не большую тетрадь средний толщены в безликой коричневой обложке. Состоящая из тонких, ужасного качества жёлтых газетных листов. У неё даже разлиновки с полями, нет. При всём этом тетрадь пачкает руки и от неё воняет палёной резиной.

Хоть карандаш нормальный. В прочем думается мне лишь из-за того, что они в принципе все одного качества.

И за это вот, четыре кроны. Стоила ли? Какая теперь разница, сомневаюсь, что у этого хмыря предусмотрен возврат денег. Интересно если, я сделаю запрос в канцелярию штаба на возврат средств. В конце концов потеря личных финансов была произведена в ходе исполнения приказа.

Нет, ну нужно же было так подставится с этим сорняком.

«Крови. Крови. Крови. Крови. Крови». И так несколько суток, без перерыва, монотонно, игнорируя все обращения к нему. В конце концов, не смотря на холод, тяжёлый труд, изматывающую физическую подготовку. На хождение в не барака начало восприниматься за счастье.

Я его уже в крови утопить готов был. Только взять не откуда. Свою жалко, да и чёрт его знает может она не только ему для еды. На кухню не пробраться, чтобы со свиных туш немного слить. А исчезновение одного сослуживцев заметят. Проведя трое суток без сна, я рассматривал даже такой вариант.

Улучив свободную минуту в дневное время между нарядом и учебной подготовкой. Решил его попросить: «заткнутся на хрен!»

Такие вежливые просьбы на людей работают не часто, чего говорить о растении. Судя по всему, решив, что я уже на пределе и вот-вот готов удовлетворить его жажду. Решил достать меня врубив на полную ментальное давление.

Через несколько минут голова уже начала раскалываться. Шум в голове достиг своего пика. Это уже не было похоже на просто плохое поведение, каприз, или инстинктивный не контролируемый выброс эмоций. Нет, это была направленная атака.

Схватив банку, выдернул сорняк сунув тот в бочку с водой для умывания. Хоть бы хны, корни оплели мою руку до плеча, а листья сжались вокруг кулака. Если бы не плотная брезентовая куртка, то не сомневаюсь он бы вскрыл мне руку ради насыщения.

Обёрнутым кулаком со всей силы засадил в бревенчатую стену. Только куда там. Листья свернулись коконом вокруг запястья став из алых тёмно-бурыми. При том начав стягиваться, сжимая кулак всё сильнее и сильнее.

Пришлось использовать диклос. Гада удалось сорвать, попутно располосовав себе запястье. Кровь брызнула тугой струёй на пол. Сброшенный Левик, красным росчерком бешенной медузы накрыл собой кровавую лужу. Осушив ту за секунду. Стараясь оказаться точно подомной чтоб кровь стекала на него.

Вскинув раненой конечностью отвлёк его на сбор еды. Сам же дёрнув за ручку шкафа в котором хранятся швабры. Схватил стеклянную банку с хлоркой щедро плеснул на сорняк. Продолжающая течь из руки кровь смешавшись с хлоркой была так же втянута корнями, но с куда меньшим энтузиазмом. Судя по всему, удалив голод Левик замедлился до скорости обычного растения. И всё же я, подхватив ведро накрыл его сев сверху пытаясь достать ремень, чтобы перетянуть рану.

Как раз на самом интересном месте в уборную зашёл офицер. Мало того, так ещё врач психиатрического отделения. Пока он с воплем: «Мать вашу! Дежурного по роте сюда! Не медленно!» Схватил банку, пихнув в неё этого гурмана откинул в дальний тёмный угол. Благо в нужнике не окон, не толкового освещения, только вентиляция под потолком и две масляные лампы у входа. Так что его там не кто не нашёл.

Меня после такого представления меня немедленно направили в психиатрическое отделение. Где я прошёл тщательнейшую проверку. Она не каких отклонений не выявила. И через два дня меня выписали с самым распространённым диагнозом у солдат: «симулянт». Инструктор даже похвалил меня за решимость в моём стремлении избежать службы. Поэтому гарантировал отправить мою задницу на самый опасный участок фронта. А во избежание повторения инцидента все наряды по уборки барака стали лично моими.

Психиатр же, не найдя отклонений по своей части сделал короткую запись в личном деле.

«Суицидальные наклонности. Предположительно на фоне внутренней эмоциональной нестабильности. С риском приобретения хронической депрессии».

Само собой, я был без понятия что это такое. Однако мне великодушно разъяснили: Депрессия— психическое расстройство, основными признаками которого являются сниженное — угнетённое, подавленное, тоскливое, тревожное, боязливое или безразличное — настроение и снижение или утрата способности получать удовольствие, не редко протекающее на фоне появления навязчивых идей или бредового состояния. В общем ничего нового для меня.

Тем не менее для борьбы с подавленностью и снижения вероятности прогрессирования такого состояния. Мне было посоветовали, точнее приказали вести дневник. Я не в восторге от такого, так как всегда считал подобное пустой тратой времени, да и не о чем особо писать. Но всё же мне придётся это делать, так как командиру отделения был передан приказ о ежедневной проверке того как я его виду.

Как будто ему заняться больше не чем. И так жопа вся в мыле, а тут ещё я со своим дневником.

Ладно, бес толку жаловаться на то что уже случилась. Буду просто писать всё что вижу. Вряд ли его кто-то будет читать. Командиру было велено лишь проверять наличие записей, а не их содержание. Вот только знать бы с чего начать.

Запись 0 (прибытие).

Подготовительный базы новобранцев мы достигли уже в сумерках. Тем, кому не повезло оказаться в момент мобилизации в не подходящей одежде сейчас напоминали ледышки. Выгрузив нас на плацу нам приказали ждать. В темноте трудно было разглядеть что либо, только тёмные силуэты складов и бараков, да очертания сторожевых вышек.

— В шеренгу! Всем встать в шеренгу, мать вашу! Живее! — Это первое что мы услышали от офицера, сгустившегося из мрака спустя примерно час. — Вы находитесь на четыреста шестьдесят пятой военной пехотное-егерской базе военных сил Гетлонда! — Голос офицера колокольным набатом звучал в наших окоченелых головах. — Вы здесь проведёте следующие два месяца постигая военное дело для защиты нашей великой страны! Отдавайте все силы самоотверженно трудясь и награда вас непременно найдёт! Что касается слабых телом и духом, командиры приложат все силы дабы избавить вас от ваших слабостей! Отдельно скажу для тех, кто считает, что это война не его и вражда меж странами его не касается и лично «он» может не трудится на благо страны. Пускай каждый кто так думает, знает, ваше нахождение здесь не случайно. Теперь ваш долг служить, защищая Гетлонд. С трусами, дезертирами, паникёрами, перебежчиками тут разговор короткий.

Офицер и несколько сопровождавших его солдат ходили вдоль шеренги заглядывая в лица новобранцам. Как раз в тот момент, когда офицер подошёл к дальнему краю построения на секунду сделав паузу в своей речи. Ворота, находившиеся в сотни шагов, распахнулись, пропуская очередной транспорт. Тогда же от противоположного края к выходу рванул парень, который не так давно утверждал, что это всё ошибка и его недолжно быть здесь. Он в своих начищенных туфлях которые идеально подходили к его костюму оскальзывался на обледенелом бетоне плаца.

Офицер несколько раз крикнул, а затем взмахом руки послал солдат за ним. Те настигли его в несколько секунд повалив, но, когда вздёргивали беглеца на ноги. Тот сумел вывернутся, оставив в руках у солдат свой коричневый пиджак. Он успел добежать до ворот. Ему оставалось перемахнуть через несколько бетонных блоков которые разделяли дорогу. И кто знает может ему бы удалось под покровом ночи добежать до ближайшего леса, находящегося в нескольких километрах.

Но у часовых на это было своё мнение. Беглеца высветил жёлтый свет фонаря одной из вышек после чего прозвучала два коротких звука сработавшей пневматики. И как финальный акт этого спектакля отчаянья откуда-то с верху раздался громогласный раскат пороховой винтовки. Тело нелепо перевесилось через блок окрашивая его в красный.

— Может кто-нибудь ещё хочет попробовать? — Спокойно, можно сказать лазского спросил офицер. — Нет? Тогда вас сейчас проводят на место ночёвки, а завтра утром вы пройдёте мед комиссию и вас распределят по ротам.

Местом где предстояло провести ночь оказался длинный деревянный сарай. Полагаю, в нем было подготовлено сено для лошадей, но пока что в нем разместили новобранцев. Когда нас туда привели там уже находилось порядка сотни таких же как мы будущих солдат, защитников Гетлонда…

Запись 1 (первый день)

Меня определили, в семьдесят девятый пехотный батальон, шестой шлехт-роты, второго взвода. Хуже этого может быть, только штрафная или рота смертников. В первую отправляли трусов и паникёров. Во вторую мобилизованных преступников и пленных. Впрочем, шлехт-рота не многим лучше, низшим на большее рассчитывать и не приходится.

— Я командир вашего взвода инструктор по боевой-строевой подготовке Эммануэль-Людвиг Краузан. Начиная с этого момента, вы начинаете говорить только тогда, когда к вам обращаются. И первым и последним словам, выходящим из ваших поганых глоток будет слова «мон». Это понятно, мрази?!

— Мон, так точно, мон. — Одновременно произнесли два десятка глоток.

— Херня, я вас не слышу, отвечаете, как бабы.

— Мон, так точно, мон!

— Если вы девчонки выберетесь из учебки, если вы переживёте курс молодого бойца, вы станете оружием. Посланниками смерти на этой бренной земле. Но до этого дня вы не кто, вы даже не люди, грязь, отбросы! Вы всего лишь не организованное тупое стадо. Моя цель сделать из вас подобие солдат достойных сражаться за свою страну. У меня нет любимчиков, вы все для меня одинаково отвратительны. Вам это понятно мрази?!

— Мон, так точно, мон.

— Херня, я вас не слышу!

— Мон, так точно, мон!

— Как тебя зовут поддонок? — Инструктор подошёл к одному из новобранцев прибывшему очевидно откуда-то с юга.

— Мон, рядовой Ликс, мон!

— Херня, с этого момента ты рядовой Беляш. Нравится это имя?

— Мон, так точно, мон!

— Ну так кое-что тебе здесь не понравится. Здесь нет пляжа и не растут бананы.

— Мон, так точно, мон!

В казарме раздался тихий, едва слышный короткий кашель, но инструктору этого хватило.

— Кто это сделал?! Некто, да! Это черти с того света перданули! Запомните раз и навсегда когда перед вами офицер даже дышать не смейте. Ещё хоть раз подобное повторится вы жить будете на полосе препятствий, я вас до смерти задрочу. На физо буду дрочить пока кефир из задницы не польётся! Всем ясно, мрази?!!

— Мон, так точно, мон!

— Гнида, у тебя есть отец?! — Инструктор подошёл ещё к одному новобранцу с шишковатым черепом ткнув его в грудь.

— Мон, так точно, мон!

— А он служил в армии?

— Мон, да, мон!

— Воевал или как трус отсиживался в штабе?

— Мон, воевал, мон!

— У него хватила смелости сдохнуть там?!

— Мон, не как нет, мон!

— Паршиво чёрт возьми! Он рассказывал о войне?

— Мон, всего раз, мон!

— Отлично, значит не врал. — Инструктор сделал паузу подойдя ближе. — Ты что строишь мне глазки, малыш? Строишь?!

— Мон, не как нет, мон!

— Значит считаешь, что не к лицу мне эта форма.

— Мон, вы смотритесь в форме инструктора, шикарно, мон!

— Ааа, так ты втюрился в меня, гомик!

— Мон, не как нет, мон!

— Херня! Спорим ты из тех, кто в тихую даже выхлопную трубу отдрючит. А?!!

— Мон, не как нет, мон!

— Сотри, это поганую ухмылку со своей рожи, гнида.

— Мон, прошу прощения, мон!

— У тебя есть подружка?

— Мон, так точно, мон!

— Ошибаешься! Сейчас она даёт всем, кто предложит хотя бы пачку сигарет. Отжаться тридцать раз! За каждую палку что ей вставят за неделю. Выполнять!

Инструктор Краузан чётко развернулся на месте продолжив идти вдоль нашего строя.

— Как будешь оправдываться?

Еще один новобранец который чем-то не понравился инструктору нашёлся довольно быстро.

— Мон, в чём оправдываться, мон. — Ноздри низкорослого солдата раздулись, а линзы в проволочной оправе запотели.

— Здесь я, задаю вопросы. Понятно?!

— Мон, так точно, мон.

— Ну, спасибо! Разрешите, я здесь покомандую?

— Мон, так точно, мон.

— Боишься? Нервничаешь!

— Мон, так точно, мон.

— Это я тебя напугал?!

Инструктор проорал этот вопрос, больше похожий на угрозу прямо в лицо бойца. Капли его слюны оросили уже побелевшие от испарины линзы.

— Мон?

— Что, мон? Хотел меня нахуй послать, пидорас чесоточный! — Воин не успел ответить. Кулак инструктора ударил его под дых. — Ещё раз такое повторится и место рундука ты будешь использовать собственную задницу!

— Мон, так точно, мон. — Глухо донеслось с пола.

— Встал! Живо! Не дай бог ты испачкаешь собою пол.

Так началось наше, и в частности моё, знакомство с инструктором по боевой-строевой подготовке Эммануэлем-Людвигом Краузанем и армейскими, военными буднями.

Запись 8.

Военная база на юго-западе от города Ауберг. Тут эдакое чистилище. Где есть место и для отбросов всех мастей. И истинным войнам, оком поют песни и пишут в газетах.

Мы пересекаемся дважды в день. Утром, когда нас гонят рубить дрова для бань всей базы и вечером, когда нас всё также гонят к ближайшим болотам для отработки боевых ситуаций. В остальное время кажется, что всё разнообразие препятствий на полигонах и самые различные работы тут предназначены только для нас.

Не знаю почему именно сюда, ведь есть нормальный полигон, но видимо инструктору нравиться видеть, как мы ползаем по шею в грязи.

Я испытываю странное почти мазохистское чувство с момента прибытия сюда. Происходящие меня почти не волнует, словно происходит не со мной. Будто за всем вокруг наблюдаю со стороны. Так легче.

Инструктор за эти несколько дней каждому из нас дал можно сказать новое имя, хотя это скорее клички, призванные подчеркнуть нашу никчёмность. Туша, это глуповатый здоровяк со смехом как у утопленника. Черкашь, смуглый парень. Думаю, инструктор его так назвал потому что «Беляш» уже было занято.

Джагаааааан, ну или просто Джага. Дёрганый парень с парой ходок за мелкие преступления. По его же словам его поймали в третий раз только уже на чём-то покрупнее. Мять бы ему шконку, да сухари из цемента жевать на пожизненном. Но началась война и его переопределили, сюда не смотря на второй класс чистоты крови.

Однако по мне так он врёт. Может не во всём, но он однозначно не похож на того, кто сам пойдёт на что-то действительно опасное. К слову он даже рад что угодил сюда, армия всё же не тюрьма…

Есть конечно экземпляры и поинтереснее. Например, Яков Николаевич. Он единственный чьё имя не было изменено. К его несчастью. Этот уже в годах мужчина дважды чуть не познакомился с не законными ремесленными изделиями патриотично настроенных асоциальных элементов. «За что?» За имя. Он русландец и этим всё сказано. Блондин с голубыми глазами и тяжёлым акцентом. Он не распространяется насчёт того как попал в Гетлонд и не говорит, чем занимался. Яков вообще не разговорчивый.

Пффф… бросив карандаш на стол, поёрзал на табурете растирая виски.

— Что голова бо-бо, Студер.

Вот ведь, суки. Сами ноют насчёт погремух позорных, но всё равно только рады ими пользоваться.

— Нет. Просто ты, Черкашь, вошел вот от вони что-то голова и закружилась.

Черкашь моментально подорвался, опрокидывая табурет.

— Остынь. — Остановил его Джага. — Сам же начел, так чё барагозишь.

Черкашь фыркнул, показывая жестам чтобы и на него раздали карты. Джага кивнул и к смуглым рукам опустилось шесть измятых картонок.

— А ты чё там черкаешь? — Спросил Джага одним глазом смотря в карты, а вторым на меня. Из-за врождённого дефекта глаз он был похож на ящерицу, которая смотрит одновременно во все стороны и в некуда.

— Мозгоправ приказал дневник вести. Должен заполнять ежедневно один полный лист.

— Ну, так забей.

— Перед отбоем дежурный проверяет.

— Ммм… — Многозначительно протянул Косой на мгновение отведя от меня свой глаз. — А чё писать то нужно?

— Это просто дневник. Могу писать всё что в голову придёт.

— И чё. — Ещё более многозначительно выдал Джага. — Чё тогда вздыхаешь как девка которой под юбку залезли.

— Фантазия не хочет работать.

— Фантазия, мля. Если можно писать что угодно то просто пиши чё увидел. Ну, вот хотя бы как сегодня Тушу опустили напиши.

Все, кто был в этот момент в расположении части заржали.

Я кивнул, склоняясь над тетрадью. Выбирать всё равно особо не из чего.

— Левой. Левой. Левой. Нааа, левое плечо! Левой. Левой. Левой. Оружие нааа, грудь! Левой. Левой. Левой. Нааа, месте стой! Нааа, левое плечо!

Винтовка сначала опустилась на правое плечо и только через несколько секунд переместилось на нужное.

Туша, здоровый детина вполне себе не плохой разговорчивый парень, но откровенно не очень сообрази. И эта оплошность была в его стиле. Мелочь конечно, вот только не для армейского инструктора.

— Рядовой Туша, ты что это сейчас пытался изобразить!?

— Мон, не могу знать, мон.

— Ты тупой рядовой Туша, но ты же не думаешь, что я поверю, что ты не знаешь где лево и право.

— Мон, не как нет, мон.

— Значит ты сделал это нарочно. Ты хочешь выделится?!

— Мон, не как нет, мон.

Хлёсткий звук пощёчины пронёсся над плацем.

— Какая это сторона, рядовой Туша?

— Левая, мон.

— Уверен, рядовой Туша!? А может это левая? — Ещё одна пощёчина.

— Мон, не как нет, мон.

— Давайка проверим чтоб в будущем больше не было такого. — Ещё два громких шлепка от которых с головы туши слетела пилотка. — Ну, где какая сторона?

— Это… левая, мон. — Произнёс здоровяк, смотря прямо по верх головы инструктора. — А это правая, мон

— Не еби мне мозги, Туша!

— Мон, так точно, мон!

Запись 12.

Начало четвёртого утра. Время, когда сон крепче всего. Чего не хватает в эти моменты? Громкого стука в железный бак инструкторской дубинки и его громкого крика.

— Подъем! Подъём! Хорош дрочить, пора службу тащить! Живо, всем встать! Сегодня воскресении, построение на богослужение в восемь ноль ноль! К этому времени, плац должен быть выдраен, а снег вокруг казарм убран! Койки заправить, форму привести в надлежащий вид. Наряды на уборку будут объявлены через три минуты. Рядовой Яков, Рядовой Студер.

— Мон, рядовой Яков Николаевич прибыл, мон!

— Мон, рядовой Студер прибыл, мон!

— Ебать, а я и не заметил. Как заправите койки, я хочу, чтобы вы придурки отдраили гальюн. Очки отдраить так, чтоб двенадцати святым было не стыдно туда просраца.

— Мон, так точно, мон!

— Рядовой Яков Николаевич, ты веришь в святых?

— Мон, не как нет, мон!

— Рядовой Яков Николаевич, не могу поверить, что я правильно расслышал! — Инструкторская дубинка упёрлась руссландцу в кадык мешая дышать. — Повтори, медленно и чётко что ты сказал.

— Мон, рядовой сказал, не как нет, мон!

— Ахх, ты червяк навозный, меня от тебя блевать тянет! — Инструкторская дубинка с короткого замаха коснулась скулы. — Херов социалистический язычник! Лучше сразу говори, что ты веруешь в господа нашего и в апостолов его, а то я из тебя кишки выдавлю! Говори сейчас же! Ты ведь веруешь в бога!?

— Мон, не как нет, мон!

— Рядовой, ты пытаешься меня оскорбить?!

— Мон, не как нет, мон! Мон, рядовой считает любой ответ будет не правильным, рядовой считает, что если он изменит его, инструктор ударит его ещё сильнее, мон!

— Номер и командир отделения, подонок!

— Мон, второе отделение, командир отделения рядовой Черкашь, мон!

— Рядовой Черкашь!

На окрик в одном исподнем моментально подбежал Черкашь. Чья кожа от холода приобрела не здоровый оттенок.

— Мон, рядовой Черкашь прибыл, мон!

— Рядовой Черкашь ты снят с должности, рядовой Яков Николаевич новый командир отделения!

— Мон, так точно, мон!

— Исчезни выродок!

— Мон, так точно, мон!

— Рядовой Яков Николаевич, ты глуп и невежественен, но в тебе есть смелость. По крайне мере одна капля. Лучше бы тебе оправдать оказанное тебе доверие.

— Мон, так точно, мон!

— Вольно! А теперь возвращайтесь к работе, параша сама себя не отмоет!

Уже после утреннего распределения. Мы драили уборную. В которой словно каждый считал своим долгам нагадить мимо дырки в полу.

— Почему Студер? — Спросил Яков Николаевич стоя на коленях активно работая рукой опустив её по локоть в очко.

— Что?

— Почему тебе тали кличку Студер?

— Отвечу если расскажешь, как русландец оказался в Гетлонде. Вашего брата здесь не жалуют, а ты ещё и в армию как-то просочился. — Драя не менее усердно соседнее очко ответил я. Восприняв тишину как окончание разговора, в переносном смысле, «углубился» в свою работу.

— Я был не последним человеком в Русланде. — Довольно неожиданно начал Яков. — Даже бывал в кремле. Работая в министерстве связи через меня текла полноводная река самой различной информации. За которую многие были не прочь заплатить. Не знаю, как, но стоило мне подумать в серьёз о том, что я мог бы и впрямь кое-что продать на сторону, как появился гетлонский представитель с заманчивым предложением. Я… согласился. По началу всё шло не плохо, но не долго. Меня вычислили. Гетлод оценил мою помощь и вывез из Русланда, что говорится в одних трусах. Какое-то время я жил, как иностранный агент, но, когда Гетлонд понял, что я нечего ценного не знаю. Мне выдали документы беженца-иммигранта и отправили в свободное плавание.

Я кивнул. Оказаться в чужой стране без поддержки с чёрным билетом, не сладко.

— Какое-то время поскитавшись по разным городам. Осел в одном из хуторов, где начал плести корзины, лапти, циновки. Так и прожил пять лет до сегодняшних событий.

— Как же ты в армию попал? Ты хоть и беженец, но из Русланда. Таких как ты должны, не смотря на обстоятельство ссылать в лагеря.

— Должны. — Грустно сказал Яков Николаевич. — Собственно так и хотели сделать, но в моих документах нашли справку о сотрудничестве с правительством Гетлонда и отметку о помилование со снятием любых возможных обвинений в шпионаже. Несмотря на это оставить меня расхаживать без присмотра на воле не смогли, поэтому отправили сюда. Где даже если захочу навредить, не смогу. Теперь твоя очередь.

— У меня всё намного проще. — Повернув голову к вонючей дыре ответил. — Не так давно был студентом, поэтому и Студер.

— Вон оно как. Выходит, война тебе не слабо так будущее попортила.

— Не война. — Шёпотом произнёс я.

Запись 16.

— Самое смертоносное оружие — это не артиллерия, не дирижабли, не юмборы. Это пехотинец с винтовкой. Если хотите выжить в бою вам необходимо оттачивать инстинкт убийцы. Винтовка, как и ваше тело это всего лишь инструмент. На самом деле убивает твёрдая воля. Если твой инстинкт слаб и заглушен, ты начнёшь колебаться в момент истины. Тогда ты не убьёшь, тогда ты станешь мёртвым пехотинцем и окажешься по ноздри в говне. Это потому что войнам Гетлонда запрещено умирать без разрешения, даже таким никчёмным как вы. Понятно мрази?!

— Мон, так точно, мон!

Ещё одна речь инструктора. Простая и верная. Не раз пытался для себя оспорить его слова и не разу у меня это не получилось. Устами инструктора по боевой-строевой подготовке Эммануэля-Людвига Краузана говорит сама армия, а значит само воплощение войны.

С каждым проведённым здесь днём, я всё больше ощущаю угасание своего «я». Я всё больше сливаюсь с этой монолитной структурой. Теряю ли я себя? Да. В прочем, когда я перестал быть собой окончательно? Наверное, тогда…

— Сейчас вам будет продемонстрировано то с чем вам предстоит воевать.

Инструктор театральным жестом извлёк из промасленного кожуха винтовку.

— Итак, это однозарядная пороховая винтовка Берга второй модификации или же просто М-2. Общая длинна тысяча триста миллиметров. Длинна ствола восемьсот тридцать миллиметров. 4х-линейная винтовка Берга заряжается металлическим унитарным патроном и снабжена скользящим затвором. Который для открывания и запирания ствола двигается в коробке по его оси. Перемещение затвора производитсяпосредством рукоятки, к нему прикреплённой, и для окончательного запирания канала затвор поворачивается слева направо. До упора гребня затвора в правую стенку (плечо) коробки. При открывании затвора экстрактор, помещённое в его гребне, извлекает из патронника стреляную гильзу. При запирании затвора он вводит в патронник патрон и в то же время взводится ударник, служащий для воспламенения капсюля патрона при выстреле. Главные конструктивные данные пехотной 4х-линейной винтовки следующие. Вес винтовки со штыком 4,3 кг. Вес четырёхгранного штыка 410 грамм. Штык примыкается с помощью трубки с правой стороны ствола. Для последней цели у дульного среза к стволу припаян упор, называемый штыковою стойкой. Стальной ствол имеет шесть винтообразных нарезов прямоугольного сечения, идущих слева направо (если смотреть от казны к дулу), глубиною в 1 точку и делающих полный оборот на протяжении 50 см. Вес снаряжённого патрона, имеющего цельнотянутую латунную гильзу бутылочной формы, 40 грамм. Вес свинцовой пули цилиндрострельчатой формы с полушарным углублением в дне. Вес порохового заряда 18 грамм. Начальная скорость пули около 400 метров в секунду, и она на расстоянии 200 шагов пробивает 8 однодюймовых сосновых досок. Пробивающая сила пули, конечно, уменьшается с увеличением расстояния. Но надо заметить, что на всех дистанциях в пределах досягаемости пули она при попадании способна выводить людей из строя. С помощью прицела можно производить стрельбу на расстоянии до 2400 шагов. Дальность прямого выстрела 450 шагов, то есть при прицеливании в середину роста человека на означенном расстоянии траектория пули не поднимается выше половины роста человека над линиею прицеливания. Скорость стрельбы из винтовки составляет до 15 выстрелов в минуту. На прицел нанесены деления до 1400 шагов.

Наступила короткая пауза. И похоже кого-то накрыло озарение насчёт бессмысленности бытия. Ибо один из взвода решился поднять руку.

— Ну, не хрена себе. Похоже у нас появился доброволец, чтобы испытать сие оружие на себе. Последнее слово Яков Николаевич.

— Мон, позвольте узнать. Почему нас вооружают однозарядными винтовками, когда у противника преимущественно много зарядные карабины с высокой скорострельностью.

— Ладно, живи пока. — Краузен, неожиданно сменил гнев на милость. — Причин несколько, но я назову лишь одну. У винтовок М-2 огромное преимущество в дальности. На данном этапе боевых действий главная цель сдержать противника, не допустив его проникновения в глубь территории Гетлонда. Данное оружие больше подходит для ведения позиционных сражений. Я ответил на твой вопрос?

— Мон, так точно, мон.

— У кого-нибудь есть ещё вопросы?! — Тишина. — А вот это уже хреново! И в первую очередь для вас. Перед ужином сегодня вас ждёт пяти километровый кросс. Может там в ваши тупые бошки задует хоть один нужный вопрос! — Инструктор одёрнул свою форму, зло посмотрев на нас. — Сейчас каждый из вас возьмёт в руки винтовку, и я покажу, как с ней управляться. Сборку и разборку вы должны выполнять за сорок секунд. А каждый кто не будет успевать, отправится спать со штыком в заднице! Оружие нааааа, стол!

Вся вторая неделя пребывания в подготовительном лагере новобранцев. Почти целиком отводится на нашу идеологическую обработку и теоретическую подготовку.

Весьма непривычно вновь вернутся за парту. Слушать лекции и вести записи. Нам даже дали почитать. Точнее вручили учебные пособия тем, кто умеет читать. Заставив в свободные пол часа зачитывать их перед ротой.

Запись 19.

В жизни есть немало хорошего и одна из таких вещей, вне всякого сомнения, сон. Не зря же предки говорили, что утро вечера мудренее. Если тебе грустно, страшно или одиноко — ляг, поспи и все пройдет. По крайней мере, на то время, пока ты не проснешься.

А в жизни солдата это и вовсе часть бытия. Но войну нельзя просто так, взять и лечь спать. Перед этим следует пройти особый ритуал. Ритуал, в котором всё чётко выверено и за чьим каждодневным исполнением бдительно следит инструктор. Если ты нарушишь этот ритуал, то тебе следует как можно лучше размять руки перед тем как ты встанешь в планку, в которой ты проведёшь всё время сна до подъёма.

— Сегодня, вы стадо отбросов можете ликовать. Каждому из вас полагается женщина. И негрязная не верная блудница, а благородная достойная крепких и надёжных рук боевая подруга. Которая отныне будет делить все тяготы вашего никчёмного существования вмести с вами. Перед этим вы должны дать им имена, потому что не каких других баб вам не достанется. Отныне вы женаты на своём оружии из дерева и железа, и вы будете ему верны. — Инструктор окинул пристальным взглядом казарму прислушиваясь к нашим коротким вздохам. — Оружие наааа грудь! Приготовится к отбою. — Синхронно бойцы сделали шаг назад прижавшись плечом к грубо сколоченным нарам. Земляной пол ледяными клыками грыз голые ноги, но не один из бойцов не пошевелил и пальцем на задубевших конечностях. — Отбой! — Прогремел инструктор. В одно движение войны заняли положенные места твёрдо сжимая оружие. — Приступить к молитве!

«Это моя винтовка, таких винтовок много, но эта моя. Моя винтовка мой лучший друг. Это моя жизни. Я должен научится владеть оружием так же как я должен научится владеть своей жизнью. Без меня моя винтовка бесполезна. Без моей винтовки бесполезен, я. Я проведение смерти на бренной земле. Я должен разить без промаха, без колебаний, без жалости. Я и моя винтовка защитники моей страны, мы не боимся врагов. Пусть будет так, пока не останется больше врагов. Аминь!»

Все двадцать глоток одновременно замолкли, смотря не моргая верх до хруста костей сжимая свои винтовки.

— К ноге! Вольно. Приятных кошмаров, девчонки!

— Спокойной ночи, мон! — Проорали всё те же двадцать глоток уже погружённые в темноту.

Таких ритуалов как этот полно. Пока ты находишься на гражданке тебе этого не понять «зачем всё это?» «как можно запомнить столько?» «кто придумал всё это?». Попав сюда такие вопросы не возникают, тут вообще думать не положено. Для размышлений здесь есть офицеры, а ты лишь инструмент.

Весь быт, всё солдатское существование направлено на подтверждение этого правила. Каждодневные тренировки не оставляют сил на глупости, мысли вытесняет устав, а твою пасть затыкает единственная фраза: — «мон, так точно, мон».

К такому можно привыкнуть, но и это здесь не положено. Поэтому каждый новый день мы испытываем на себе новые испытания армейской службы.

— Десять секунд, блядь! Вы должны преодолевать это препятствие, не более чем за десять секунд, блядь! Быстро пошли! До тех пор, пока каждый инвалид не уложится в десять секунд, некто жрать не будет!

Подготовка больше похожа на нескончаемую полосу препятствий. От турников до канатов, от проволочных заграждений до покрытых ледяной коркой эскарпов, от ступеней из брёвен до земляных туннелей.

Для каждого найдётся то что он не сможет преодолеть. Но можно не сомневаться, инструктор заставит.

— Следующая двойка пошла! Живее, живее! Так, следующие, пошли! Рядовой Студер, ты убийца?

— Мон, так точно, мон!

— Херня, не убедительно! Следующая двойка, вперёд! Давай тащи свою русладскую жопу, Яков. — Яков повис на бревне, не удержавшись спрыгнул в низ. — Дааа, правильно! За каким хуем лезть на это ёбаное препятствие! Если бы бог хотел, чтобы ты на него залез он бы перенёс твою сраку на самый верх. Живо поднялся, мать твою!

— Мон, так точно, мон!

— Да, что с тобой?! Готов поспорить если бы на верху сидела какая-нибудь пизда ты бы уже был там!

Трудности возникают у каждого, даже, казалось бы, в самых простых вещах.

— Так, Черкашь следующий. Покажи какая у обезьян хватка. К снаряду, живо! Один, два, ну, сука тянись! Давай, давай! Разок за Гетлон. Разок за императора. Тени, тине! Разок за штаб. Разок за склад. Похоже складу ничего не досталось. Следующий! К снаряду Туша! Тянись, тянись, Туша, тянись! Подтянись один раз, Туша! Давай тянись! Даты меня позоришь, Туша, тощи свою жопу в верх! Ты чё хочешь сказать, что ты даже один раз подтянутся не можешь!? Ты никчёмный кусок говна, Туша убирайся сглаз долой!!!

Достаётся всем. У инструктора нет любимчиков.

— Рядовой Студер, делай что хочешь только не падай, не разбивай к хуям моё любящее сердце! Быстро, быстро. Быстрее, мразь! Ты преодолеваешь препятствие хуже, чем старики ебутся! Нууу, и хули ты замер!!? Ты чё вообще забил!? Ну, не понял!

В этот момент мои пальцы разжались, и я сверзился в жидкую грязь покрытую ледяной коркой. Канат, по которому я переползал ров издевательски качался надо мной.

— Вытаскивайте этого долбанного тюленя! И живо на исходную! Пока каждый из вас ушлёпков не пройдёт это препятствие, вы от сюда не уйдёте!

Я не соврал сказав, что у инструктора нет любимчиков, но есть те, кому особенно достаётся.

— Рядовой Джага!!! Ты родился таким гнусным тупорылым куском говна, или ты специально тренировался чтоб таким стать!? Как можно испоганить кусок металла?! Отвечай!

— Мон, не могу знать, мон!

— Правильно, не можешь. Зато можешь испоганить государственную собственность! Я не верю, что таким имбецилом можно быть случайно! Может ты саботажник? Тогда с такими как ты разговор короткий!

— Мон… — Инструктор не стал слушать оправдания.

— Сегодня, рядовой Джага, совершил не просто проступок. Он совершил преступление! — Инструктор пошёл вдоль шеренги держа на вытянутой руке спусковой механизм, на котором было несколько пятен ржавчины. — Тем самым не только обесчестив себя, но и весь взвод! Я пытался вам помочь, но у меня нечего не получилось. Потому что вы мне не помогаете! Отныне, когда кто-то совершит какую-нибудь херню я буду наказывать не провинившегося, а весь взвод. Вам всё ясно, мрази!?

— Мон, так точно, мон!

— Пятьдесят отжиманий и на кросс с полной выкладкой десять километров. Выполнять!

Уффф, не думал, что вести дневник так утомительно. Потратить всё небольшое свободное время перед отбоем на некому ненужную писанину. Вместо того чтоб перекинутся в карты или на худой конец мысленно по сотрясать воздух в болтовне с сорняком.

Хотя Левик после того случая стал довольно молчалив. На сколько может быть молчалив не замолкающий и вечно зудящий о крови сорняк. Я аккуратно поинтересовался в чём дело, на что получил ответ: — «Чувствую, чувствую разумных. Они страдают каждый по-своему. За этим увлекательно наблюдать. Ведь сами страдания бессмысленны, но разумные всё равно самозабвенно предаются этому делу».

— Отбой через две минуты! Раздеться и занять место возле своих коек! — По расположению прокатился крик дежурного по роте.

Вот и кончился ещё один день. Но мне от чего-то не легче. Теперь не только таймер переноса крадёт моё время, но и дни в учебке утекают сквозь пальцы. Очевидно нас не успеют толком подготовить к отправке на фронт. А там, там хаос, в котором я смогу положится на собственные силы. Полученные возможности от системы повышают мои шансы, но они кардинально не меняют их. Скорее делают просто выше нуля. Здесь у меня нет времени, не возможности на развитее способности. Диклос на данный момент практически бесполезен.

Запись 22.

Низшие не несут караулы. Но это не означает, что по ночам им нечем заняться. В моём случаи, так как я являюсь носителем технических навыков меня приписали к мастерской. Нечего сложного или критически важного. Разобрать двигатель вышедшего из строя мека, заменить передаточные ремни, смазать поршни свиным жиром или банально заменить масло. Все ночные наряды я провожу здесь. Утром, перед тем как я отправлюсь на строевую, мою работу проверяет мастер.

Можно сказать, мне повезло. Ведь каждый ночной наряд, я провожу в тёплой мастерской. Обычно здесь не протолкнутся, но сегодня большую часть механиков увезли для починки техники в при фронтовой зоне.

Те что остались, довольно быстро притомились без присмотра. Для расслабления тела и духа, и скорейшего восстановления сил. Были сдвинуты заляпанные мазутом столы, из шин организовались седалищные места, а в качестве восстановительного средства из нескольких канистр по чуть-чуть был слит спирт.

Белых ворон не где не любят, поэтому я без возражений расположился в углу оперившись спиной на тёплую трубу.

Отсутствие закуски некого не смутило. Первые заляпанные стаканы оказались опрокинуты. Не тратя времени начались задушевные жизненные истории. Кто, где и с кем спал. Кто, где и кого порезал. Само собой, где, кто чалился.

Такие попойки обычно приставляются как неразборчивый ор пьяных глоток. Но мы в армии и тут должен быть порядок. Поэтому рассказывал каждый по очереди, после очередного стакана.

Вот очередь доходит до мужика с тонкими, можно сказать аристократическими пальцами. Он даже когда спирт пьёт, мизинец в сторону выставляет.

Сидящей на против него пузан с руками целиком забитыми наколками, говорит: — «Давай, Доктор, лечи. Твоя очередь. По любому несть что рассказать. Хочу услышать что-нибудь из твоей работы на гражданке».

— Я всего год отработал в больнице. И не доктор я, а санитар.

— Да, насрать. Чё мнёшься. Не ври, что рассказать нечего, паскуда. — Пузан стукнул по столу опрокину стакан.

Сразу стало ясно если его не ублажить рассказом, он сделает иначе. Размяв кулаки о лицо «Доктора». Шутка ли за час по четыре полных стакана на тощак осушить. Тут либо печень в отказ пойдёт, либо мозги.

— Ладно. Ладно. Только не кипятись. Есть у меня одна история. Не то чтобы захватывающая. Но за год, что я проработал самая запомнившаяся.

Произошло это когда только из учебки в больничку перешёл работать. Ещё и месяца не минула. Сежу я на дежурстве, ко мне подходят и говорят: — «Собирайся, с семьёй пойдём знакомится. Там похоже прокормышь загибается». Мне эти слова в то время, ничего не говорили.

Пока ехали к месту мне мой начальник пояснять начел, что за «семья» такая. И вот его слова: — «Есть два вида нариков. Первые, сидят по подвалам, да в переулках валяются. А вторые, это эдакие подопытные крысы. «Семьи», но не в плане: муж, жена, здоровая ячейка общества. В семью трудно попасть и невозможно выбраться. Живут обособленно, нередко даже в приличных на первый взгляд домах. Им «варщик» скидывает новый товар на пробу, можно сказать дарам. В заме эти «семьи» должны глотать, нюхать, пить всё что им приносят каждый день».

Эти семьи могут состоять из разного количества, разновозрастных наркоманов разных полов. Главой семьи всегда являются «дои». Их можно узнать по соломенной шляпе на голове. Вообще дои могут носить всё что угодно. От меховой шапки до ничего. А соломенную шляпу носил в семью. «Шляпа» на жаргоне означает — вещество.

Это здесь достать чего-нибудь «весёленькое» не так трудно. А там, ближе к столице с этим туга и очень, очень строго. Считается, что наркомании, близь света императора, быть не может. Да и удовольствие это дорогое. Однако мир развивается в товарно-денежных отношении, по капиталистическому образцу. Так что такое даже в столице не редкость.

Так вот, наркоманская судьбинушка скоротечно. И каждый член «семьи» довольно быстро превращается в никчёмное дерьмо. Ничего не могут, только ширятся, да гепатитом и сифилисом болеть.

Но «семьи» таких не бросают, а определяют в «прокормоши». Во-первых, потому что в край об долбанное тело, шляющееся по улицам приличного города. Живо вызовет интерес у полиции, мол: — «Откуда он взялся? И нет ли где ещё вот, таких асоциальных элементов». Во-вторых, на «прокормышах» можно испытывать то, что обычному нарку не дашь. Тут причина может быть разной, от того что требуется вусмерть убитый мозг, до того что приход может быть такой силы, что хрен его знает, что нарик может вытворить. А «прокормоши», это овощи с в ноль убитыми телами.

Я не знал, чего ожидать, был готов увидеть многое. Но не такое. Заходим в подъезд, судя по номерам квартира на третьем это же. Перила сломаны, светильников нет. Но в целом чисто не мазни на стенах, не блевотины на лестнице.

Стучим в дверь. Внутри слышна не понятная суета. Стучим второй раз, третий, четвёртый. Наконец открывают. В прихожей кто-то лежит. Спрашиваем: — «не это ли больной?» Оказывается, это здоровый. Которому сейчас очень хорошо. Спокойно переступаем через него и в комнате видим ещё несколько «здоровых» в глухой отключке.

Наш гид, девчонка лет семнадцати, похожая на сорокалетних заключённых трудового лагеря. Проводит нас в спальню. В луже, состоящей из жидкого кала, мочи и рвоты лежит «нечто». Выбора особого нет, натянув маски и перчатки переворачиваем «это».

Оказывается, молодой парень. По виду этого конечно понять было невозможно. Волос на голове нет, губы изжёваны до мяса, тело, бледно-жёлтое покрытое язвами. О возрасте говорит единственный отыскавшийся на него документ. Выписка из колонии для несовершенно летних. По всему выходило что ему двадцать два года.

Сознание нет, дыхание прерывистое, глаза закатились, изо рта пена брызжет. Пока болезного на носилки грузили, я остальных обошёл. На фоне того которого мы забрали они конечно ничего, но в целом каждому из них там по паре лет осталось.

Причем не фак, что от наркоты загнутся. У одного видел ногу, почерневшую и раздувшуюся. Вся в мелких укусах похожих на крысиные. А ему хоть бы хны, смеётся в ладоши хлопает.

Увезли. Ему тогда чертовски повезло. На кафедре токсикологии как раз такой пациент нужен был для проверки новых методов лечения. Как я позже узнал удалось откачать, даже места не пожалели в больнице. Так он там и прожил пару месяцев. Ломки прошли, язвы почти затянулись, вес набрал. В целом на человека стал похож, на больного, но всё же.

Я бы его и не узнал если бы он ко мне на выписку не пришёл с тем протоколом, что я в тот день подписывал, когда привезли его.

Спрашиваю: — «А может хватит. Откачали, здоровье поправили, даже какие-то документы удосужились сделать. Жизнь новую вполне можно начать». Как он на меня тогда глянул. Как на законченного, клинического идиота. Говорит: — «Ты чё доктор, совсем не грамотный. Мы нарки только мечтаем курить анашу и пить красное вено, но это кайф бычий. Поэтому лечение только помогает дозняк завязать». Я сначала не понял, а потом мне разъяснили. «Завязать дозняк» — это не отказаться совсем, а сократить минимальную дозу.

Оказалось, что, не смотря на тотальный запрет наркоты. Таких как он вполне себе спокойно лечат и отпускают. Семейное кубло конечно разгоняют. Но найти новый притон не проблема. И фокус здесь в том, что травить себя не запрещено, а значит и наказание за создание и нахождение в таких семьях, никакого.

Запись 26.

Товарищество, это отличная вещь, особенно на войне. Вот только товарищество возможно между равными. Нет, не по рангу и социальному положению, а по отношению друг к другу.

Что будет если назвать товарищами тех, кто смотрит на тебя с высока? Думаю, это философский вопрос, но в армии нет место пустым рассуждением, здесь есть место действиям.

Роты, укомплектованные из «низших» располагаются на окраине базы. Между высокой обнесённой колючей проволокой стеной и плацам с футбольное поле, на котором всё отлично видно даже ночью. А сторожевые башни смотрят не наружу, а во внутрь, на наши бараки. Подальше от складов, штаба и казарм обычных «нормальных» солдат. Это сделано для того чтобы быдлу вроде нас нечего в голову не взбрело. Оно в целом верно, ибо контингент здесь ещё тот. Низушки, что с них взять.

Даже путь в общую столовую был разделён высокой проволочной сеткой. Едим мы всегда в числе последних и думается мне доедаем то что осталось. Штабисты предусмотрели всё. Почти всё.

Сегодня утром после обязательных работ по добыче и транспортировки дров. Нас повели на завтрак. Мы в столовую, а навстречу нам по другую сторону проволочной стены гренадёрный-взвод, из столовой. Шли мы не быстро, ибо уже с утра были без сил. Гренадёры то же не торопились. Они только поели, а сейчас у них пол чеса личного времени, так зачем бежать.

Так и шли две роты в противоположных направлениях, разделённые лишь едва заметной проволочной стеной. Может мы бы так и прошли, не обратив друг на друга внимания. Если бы не один особо бодрый воин из нашей роты. Он был впереди и не из моего взвода, поэтому кто это был я так и не понял.

— Эээ, земеля чё там по хрючеву на сегодня. А то вчера какие-то помои были, мне чуть днище не сорвало. Эээ, поц я чё с кем говорю, башню разверни!

— Это ты мне? — Обратил внимание на вцепившегося в проволоку низушку высокорослый парень в отлично отглаженной шинели.

— Не мля, я так просто поорать решил. Конечно ёпт с тобой. Ну, так чё там по жрачке?

— Знаете ребята… — Громко начал парень. — …смотря на этот выкидыш подвальной крысы всё больше убеждаюсь в том, что у низших голова это-декоративное приложение к заднице. — Парня поддержали смехом и парой едких комментариев в сторону говорившего.

— Ты чё паскуда я те ща…

— Ты мне что? — Парень приблизился к разделяющей проволочной стенке. — Что ты мне сделаешь? Отравишь вонью из своей гнилозубой пасти?

— Не, оглушит животным воплем! — Из-за спины парня вышел ещё один только пониже и потолще. — А ну падаль, пошёл! — Пухляшь резко выпрямил ногу ударяя в проволоку. Она легко поддалась, и говорун плюхнулся в грязь. Пухлый и длинный сразу же заржали.

— Бодрые, гниды. Значить зрачка была хорошей. А хорошей зрачки много не бывает. Ловите добавку, суки!

Во всё ещё улыбающиеся рожи отправился солидный шмат грязи. Попав точно в лица весельчаков заляпав их чистые шинели. Брызги обильно окатили идущих сзади.

Реакция не заставила себя ждать. Моментально образовалась толпа желающих проучить низушка. Проволока бы долго не выдержала и вероятно у них бы это получилось. Если бы не офицер гренадёров, который грозным окрикам пресёк беспорядок.

Пока гренадёры отвлеклись, докладывая о произошедшем. Говорун успел скрыться. А так как мы шли с работ, то все были грязные и одеты не по форме. Офицер решил спустить инцидент на тормозах. Ибо выяснять кто там кинул грязью из низших ниже его достоинства. Поэтому он ограничился выговором и вне очередными нарядами для тех кто хотел поквитаться с низушкой.

Всё бы на этом могло и закончится, если бы офицер всё же решил найти зачинщика и дать ему палок, или если бы на месте гренадёров был кто-то более ценный. Тогда бы всем низшим мало не показалось.

Но гренадёры это второй класс чистоты, второго под класса. Иногда к ним конечно попадают со вторым классом и первым под классом, но такое редкость и тут роль скорее играют личностные качества нежели чистота крови. Казалось бы, одна ступень, а на деле пропасть. Так или иначе их считают людьми, пусть и третьего сорта. Мы же псевдоэргаты…

*Вычеркнуто два абзаца*

*Пометка на полях* «Пусть отсохнет твой язык и сгниют пальцы, если ты ещё хоть раз осмелишься написать подобное. СЛАВА Гетлонду и ЕГО МУДРОМУ ПРАВЛЕНИЮ. ЧИСТАЯ КРОВЬ, ЗАЛОГ СВЕТЛОГО БУДУЩЕГО».

О про изошедшем можно было бы уже забыть. Однако обиды так просто не забываются.

— На построение становись! Направо! В столовую шагом, марш!

Ужин-это третий приём пище за день, положенный нам. В прочем чаще всего второй, а иногда и первый. И это самая прекрасная часть солдатского дня. В этот приём пище дают обязательно что-то горячее, а после пол часа личного времени перед отбоем и шестичасовой сон в котором можно не о чём не думать.

В этот раз была каша с отрубями. Рёв голодных желудков стоял на всё столовую, ибо обеда мы были лишены, как выразился инструктор: — «Вы куча склизких жаб не годных чтобы вычищать выгребные ямы. На исходную, мрази! Поголодаете, может тогда появится усердие!».

Беря подносы, мы подходили к маленькому окну раздачи, которое находилось на уровни живота. Оттуда высовывался черпак бросая содержимое в тарелку, не забыв часть расплескать по пути. Возмущаться не кто не посмел. Ведь столовая для солдата, это как церковь для верующего. Хочешь приходить сюда и впредь. Склони голову и благодари господа за эту возможность.

Когда каждый получил свою порцию, и бойцы заняли отведённые каждому места, наступила гробовая тишина. Только не терпеливые переминания солдат нарушали эту идиллию.

Капеллан прочёл короткую молитву, после чего дежурный по роте приказал взять ложки и начать приём пищи. Оголодавших бойцов дважды уговаривать не пришлось. Повсюду начали раздаваться удары ложек о посуду перемежаемые смачным чавканьем.

Я тоже уже было накинулся на еду, ибо голоден так же, как и остальные. Поднеся ложку уже к самому рту в последний момент остановился. Натренированное шестое чувство о чём-то меня предупреждало. Подняв голову, я огляделся, не одному ли мне что-то показалось.

За соседним столом рядом с Тушей сидел Яков Николаевич, усиленно принюхивающийся к своей тарелке. Туша рядом с ним уже опустошил свою миску и пихал локтям Якова, спрашивая: — «Будет ли, тот есть?».

Наши взгляды встретились. Он решительно отодвинул тарелку от себя, дав ложкой по лапам Туши, которые уже потянулись за дармовой жрачкой. Я так же отодвинул от себя миску.

Где-то с пол минуты ничего не происходило, все спокойно ели. Уже было, подумал пойти на второй заход и попробовать, но звук как кто-то начел блевать меня остановил. Через несколько секунд к первому подключились ещё пятеро, а затем ещё трое. Все они сидели за одним столом в самом конце. По логике размещения, это были те, кто получил еду в самом конце, то есть со дна общего котла.

Офицеры с нами не едят, у них для приёма пищи отдельное здание. Ответственный за соблюдение порядка в столовой, это дежурный по роте, который вскочив из-за стала замер не зная, что ему делать.

Первый из праблевавшихся поднялся, опираясь на стол. Утёр рукавом рот и во всю глотку заорал: — «Они, они, нассали в еду! Эти суки нассали в нашу еду!». В такое заявление охотно верилось, учитывая вкус местной баланды. Однако сейчас похоже, это было сказано не в переносном смысле.

На пол сразу попадала часть посуды, раздалось ещё несколько характерных звуков блюющих людей. От одного из столов встал лысый мужик со шрамированным черепом и чёрной щетиной.

— Что ты мать твою несёшь!? — Явно не желая верить в то что он отведал ссанины. Подошёл к говорившему взяв его за отворот.

— На, сам понюхай! — Сунув ему под нос миску, сказал, первый кто обо всём догадался.

Их уже окружил весь взвод, в том числе и я. В пустой миске была какая-то жёлтая жидкость. И это точно было не масло. Все уставились на шрамированного. Он принял посуду втягивая воздух. После чего толсто стенная посуда в его руке треснула.

Все начали плеваться, кто-то даже начал пихать себе пальцы в рот. Одному умнику хватило ума в слух сказать: — «То-то мне баланда показалась пересоленной». За что ему в лоб прилетела миска.

Рота единым шагом подошла к двери кухни, заколотив в неё всем чем только можно. Внутри послышался грохот, и все замолкли. А затем из окошка от куда нам и выдавали еду раздался издевательский намеренно сиплый как у старухи голос.

— Деточки, надеюсь кашка вам понравилась. Добавка ещё есть, главное пасть по шире откройте. — А следом раздался дикий ржач.

Разъярённые низшие с удвоенной силой заколотили в дверь кухни. Самый мелкий и шустрый полез в окно раздачи. Тут же выпав оттуда с разбитым лицом.

На шум в столовую ворвался один из патрулей военной полиции. Которые круглосуточно обходят всё территорию базы.

Старший сержант патруля дунул в свисток обозначая своё присутствие. Большая часть роты обернулась, другие продолжили ломится на кухню игнорируя всё вокруг.

Патруль рассекая низших направился к самым буйным. И похоже, что выдачей касок и дубинок подготовка военной полиции закончилась. Ибо в четверым входить в толпу низушек у большинства из которых не самое чистое прошлое. Весьма…, не разумно. Ещё более не разумно сходу пытаться угомонить их силой.

Сержант, выхватив дубинку ударил лысого по загривку. На удивление это возымело успех. Оставшиеся действительно перестали выламывать дверь. Лысый повернулся и по его взгляду сразу стало понятно, что добром дело не кончится.

Сержант попытался повторно ударить. Только не успел, отправившись спиной на земляной пол. Беспорядок в столовой это одно, а нападение на военную полицию совсем другое.

Сразу завязалась массовая драка. Между теми, кто понял, что всё может очень плохо кончится и теми, кому плевать, главное кому-нибудь морду разбить. Входе потасовки бойцам военной полиции удалось вырваться из столовой. И реакция командования не заставила себя ждать. Прошло менее пяти минут, как с наружи раздалось: — «Не медленно покинуть здание. Любая попытка сопротивления приведёт к вашей гибели. У вас двадцать секунд, чтобы подчинится. После будет произведён штурм».

Перед столовой нас уже ждали, инструктор Эммануэль-Людвиг Краузан, офицер комиссариата, а в мести с ним рота вооружённых солдат. Которые взяли нас в кольцо стоило нам только выйти.

После короткого разбирательства в коим шестая шлехт-роты была признана целиком виновной. Нас освободили от всего что хоть как-то можно было использовать как оружие. В том числе и от поясных ремней. Приказав лечь на землю убрав руки за голову.

— Сегодня произошёл инцидент, который иначе как предательство нельзя характеризовать. — Голос инструктора был как всегда твёрд, но в нём слышалось что-то ещё. Что-то не привычное для этого человека. — Сегодня шестой пехотной шлехт-ротой было совершенно нападение на военную полицию. Военный комиссариат не может закрыть на подобное глаза. Вся рота до окончания подготовительного курса будет направлен в специальную зону группировки штрафных батальонов.

В роте раздалось возмущение, многие побледнели. Окружавшие нас солдаты незамедлительно подняли оружие сделав несколько предупредительных выстрелов. Охаживая прикладами тех, кто пытался шевелится.

— Вы были предупреждены о том, что все несут ответственность за одного. Вы знали, но вы не прислушались и вот к чему это привело. На сбор личных вещей одна минута, время пошло!

Нас запихнули в меки, только крытые не брезентом, а с кузовом из металлических листов с одним небольшим зарешеченным окном на двери.

Мек тронулся. Путь пролегал явно не по обкатанной дороге. Нас швыряло во все стены этой железной банки, сбрасывало с узких лавок на пол, подбрасывая до потолка. Как далеко нас увезли трудно определить. Когда мек соизволил остановится у половины были разбиты носы, часть бойцов переломали себе пальцы, все получили множество ушибов.

Открывшиеся железные створки исторгли в снег клубок из двух десятков, шевелящихся тел. Понять где мы решительно невозможно. Вокруг одна сплошная темень. Несколько слепящих прожекторов направлены точно на нас.

— Построится в колонну, мрази! — Голос инструктора заставил шевелится активнее. — В колонну, живо!

Из-за прожекторов вышло несколько солдат от души прохаживаясь по нашим тушкам дубинками заставляя выпрямится.

— Слушайте задачу, куски дерьма! Сейчас каждый из вас проходит сквозь строй солдат громко и отчётливо говоря за что вы все здесь оказались. Если хоть одна тварь замолкнет, упадёт или замолит о пощаде. Вы все пройдёте строй заново. И так до тех пор, пока каждый не окажется на той стороне. Далее вас ожидает увлекательнейший марш бросок длинной в двадцать километров по этому чудному заснеженному лесу. Те, кто решит бежать…, что ж, удачи. Те же кто откажутся идти, тех забьют на месте. Вам всё ясно? Вам всё ясно, поддонки?!!

— Мон, так точно, мон!

— Первый пошёл!!!

Первым оказался Джага. Он, путая слова причины нахождения здесь с отборным матом. Буквально выполз из тридцатиметрового коридора, образованного двумя шеренгами солдат каждый из которых был вооружён инструкторской дубинкой.

Не все смогли пройти через коридор. Кто-то падал и тогда его тащили, продолжая осыпать ударами. После просто опускали потерявшего сознание в снег и шли за следующим.

Идея бросить потерявших сознание товарищей, была. Но думаю в таком случаи в конце пути нас бы ждала только плаха.

Так мы, разделившись по взводам, тоща на себе бессознательные тела, прокладывали путь через сугробы и лестной бурелом двигались к расположению части.

Благо лес был не густой. Но лес днём и ночью это две разные вещи. Да и снегопад, который идёт, не прекращаясь уже четыре дня несколько не облегчает путь. Радует, что указатели, высвечиваемые единственным фонарём на всех, всё ещё видны.

По прибытию в место базирования штрафных батальонов. Следующие три дня мы провели в нескольких больших камерах, где-то под землёй. Освещения там не было. Кормёжка так же не предполагалась, только раз в сутки давали каждому кружку воды.

На утро четвёртого дня нам приказали строится. Мы потерявшие всяческий человеческий облик шаркая и опираясь друг на друга построились. Несмотря на множество ран, на тяжёлый кашель. Удивительно, но из моего взвода все были живы. Пока что.

Инструктор прошёлся вдоль строя внимательно смотря на каждого из нас.

— Рядовой Беляш.

— Я. — В перёд сделал шаг боец, держащийся за локоть.

— Что произошло с ротой?

— Нас изб… — Беляш замолк, покосившись на взвод. После чего выпрямился, отпустив разбитый локоть. — Мон, было проведено физическое наказание за совершённое преступление, мон.

— Вернутся в строй. Рядовой Яков Николаевич шаг в перёд.

— Я.

— Наказание было справедливым?

— Мон, не могу знать, мон!

— Повторяю вопрос: — «наказание было справедливым»?

— Мон, рота понесла наказание соразмерное вине, рядовой считает если наказание было применено, значит оно было достаточным, мон.

— Вернутся в строй. Рядовой Туша.

— Я.

— За что рота понесла наказание?

— За…эээ…Мон, рота понесла наказание за нападение на военную полицию во время исполнения их прямых обязанностей, мон.

Инструктору явно не понравилась формулировка, но он всё же сказал.

— Вернутся в строй. Рядовой Студер.

— Я.

— Повторится ли наказание в будущем?

— Мон, не как нет, мон.

— Почему?

— Мон, следующего раза не будет. Взвод повторно допустивший подобное происшествие или схожее будет расформирован, как элемент несущей угрозу. Судьба каждого из бойцов взвода будет решатся отдельна, но по законам военного времени каждый будет заочно признан изменником, подлежащим расстрелу, мон!

— Верно. Встать в строй. Все слышали!?

— Мон, так точно, мон!

— У вас не будет второго шанса. — Дождавшись появления понимания у каждого из бойцов. Инструктор скомандовал. — Налево! В баню, бегом, марш!

Глава 10

— А, ты можешь не махать топором около моей головы!

— Могу. Просто убери свою бестолковку подальше от места где я работаю.

— Тогда может ты и дрова сам будешь таскать, а я постаю, покурю.

— Без проблем, иди сообщи о своей идеи инструктору. Уверен он оценит.

— Джага, Беляшь, работайте молча.

Оба шмыгнули красными носами и вернулись к работе. Я, затянув потуже узел на вязанке, закинул её на сани. За последнии недели я как-то свыкся с этой работой. Сейчас заготовка дров в зимнем лесу не кажется чем-то плохим. Только тут можно отдохнуть от постоянного ора инструктора.

По просеке, по которой мы отвозим сани с дровами, послышался перестук копыт. На поляну, где шла заготовка, на взмыленной лошади ворвался солдат.

— Приказ! Прекратить работу! Всем немедленно вернутся в расположение части!

С этими словами воин развернул кобылу, ударив её в бока и умчался обратно.

— И что это было? — Проговорил Джага с занесённым над головой топором.

— Приказ. — Сплюнув мокроту в снег буркнул Яков Николаевич, и надрывая воспалённое горло прокричал отделению. — Строимся!

Солдат на кобыле успел объехать весь лес и уже подходя к дороге рота выстроилась по взводам, оперативно выдвинувшись в сторону базы. Перед самым КПП нам пришлось пропустить колонну техники.

— Эй, смотри, не видел раньше таких юмбор. — Джага ткнул локтем в бок Беляша.

— Много ли ты вообще видел боевых-юмбор? — С насмешкой спросил Беляш.

— Достаточно. Я ведь с запада Гетлонда, именно там находятся центры по разработке и заводы по производству юмбор. Я их с детства видел. В городе, в котором я жил, даже несколько памятников им стояло. Так что кое-что понимаю. И вот это. — Джага кивнул в сторону…

Юмборы, словно замершую в изготовке для прыжка, твёрдо стоят на двух выгнутых назад массивных гидравлических стойках. Те, в свою очередь, удерживают на так называемых «гусиных лапках» широкое листообразное основание с тремя полуметровыми шипами на переднем крае и одним в «пятке».

Опорно-двигательные стойки крепятся шарнирами трёхметрового диаметра к поворотному механизму, состоящему из четырёх передаточных частей. Первая и вторая отвечают за движение стоек. Третья — за вращение корпуса, который без проблем оборачивается вокруг своей оси, делая полный оборот за сорок секунд. Четвёртая или «кольцевая» жёстко держит на себе навесные угольные бронелисты, прикрывающие сам механизм.

Корпус начинается лишь на отметке в восемь метров выше земли. По сути многоугольная коробка с приспущенной чуть вниз передней частью. Там с правой стороны располагается кабина пилота, наблюдающегоза окружением через четыре монокуляра, размером с человеческую голову. Один смотрит, прямо. Второй — в лево. Третий — в низ. Четвёртый — в небо. А за левую сторону остаётся лишь молиться. Так как с той стороны, пилот ни черта не видит без поворота всего корпуса на девяносто градусов.

Слева располагается оператор основного орудия и вспомогательного трёхпалого манипулятора. Весьма полезная вещь, если нужно разобрать завал на дороге, поработать краном для перемещения грузов, оказать поддержку в возведении водной переправы или порубить в фарш вражеских хтоников на которых жалко тратить патроны.

На данной юмборе, в качестве главного наступательного орудия, установлен огнемёт. Есть вариации со скорострельными тяжёлыми картечницами, миномётами или семидесятимиллиметровым орудием. На их фоне огнемёт кажется не серьёзным, в особенности учитывая потребление топлива. Только огнемёты устанавливают на те юмборы, которые будут участвовать в массовой зачистке живой силы противника в непосредственной близости или для выкуривания солдат из окопов, дотов и полевых бункеров. Казалось бы, как это осуществить? Как доставить такую махину в тыл к противнику для выполнения этой цели? Кто подпустит близко этого железного монстра, если только оборона уже не прорвана.

Тут как раз всё просто. Не смотря на размеры и вес, этот тип юмборы имеет персональные средства доставки себя. По бокам от корпуса, размерами с гражданский паракар, расположились два воздушных ударника. Они работают как в горизонтальном, так и в вертикальном положении.

В горизонтальном позволяют рывком преодолевать расстояния до шестисот метров. В вертикальном — подбрасываютюмбору в воздух. Собственно, по два массивных поршня на изгибах опорных стоек для этого и предназначены, чтобыв момент рывка корпус не оторвало, а в момент приземления и/или остановки инерция с гравитацией не превратили дорогостоящую технику в груду искорёженного металла. Хотя конфузы время от времени всё же случаются.

К слову, в момент рывка лучше быть как можно дальше. Ибо концентрированный удар воздуха из ударников такой силы, что на месте после старта оказываются глубокие воронки из земли, спрессованной в камень. Ещё не редко бывает, что в момент рывка, из ударников вырывает части стабилизаторов. И полоски металла толщенной в пол пальца и ширеной в половину человеческого тела, без труда разрезают корпус боевого средне бронированного мека.

Сами ударники никак не защищены. Так как не смотря на трудности и дороговизну их производства они считаются расходным материалом. В первую очередь из-за того, что уже после одного — двух применений приходят в полную негодность, корёжасобственные механические внутренности генерируемым давлением. Значит и защиту устанавливать на них не целесообразно, увеличивая тем самым и без того не малый вес.

Зато корпус бронирован выше всяких похвал. В передней части толщина шестьдесят миллиметров, по бокам — пятьдесят. Углы наклонов брони от тридцати до пятидесяти пяти градусов.

Впрочем, не бронёй единой оснащена гордость Гетлонда. Внешнего оборудования тоже хватает. С обеих сторон торца колбы светоподавителей. Своим мерцанием онине дают навестись на юмбору с помощью вспомогательных средств. Так же присутствует два утопленных в корпусе, закрытых решёткой прожектора рассеянного света. Чуть с боку пристроился цилиндр полевого радара. Хоть он и называется радаром,по большому счёту является металлоискателем, определяющимрасстояние и объём металлических объектов. С помощьювозвращаемого электрическогосигнала. Не очень мощный и весьма неточный. Ибо технология только на стадии обкатки. Однако со своей задачей справляется.

В отличии от системы ночного виденья. Которая тоже установлена, но по факту не работает. Видя только в непосредственной близости перед собой. А через чур чувствительную оптику можно испортить засветом от луча обычного фонаря. Это происходит из-за того, что насыщение светом идёт за счёт нагревания тонкой пластины искусственного кристалла корунда. Прямые же световые лучи попросту разбивают тонкую кристаллическую решётку кристалла. Которая и так подвергается колоссальному воздействию.

Сзади, на возвышении корпуса две башенки картечниц со стрелками, смотрящие в разные стороны способные засеивать округу свинцовыми издельями в ладонь величиной со скоростью двести выстрелов в минуту. Между ними притаилось отверстие командирского перископа.

А вот места под рацию не нашлось. Нет, конечно у экипажа она есть, но только обычная, пехотная. Которая не способна принять или отправить сигнал через такой слой метала. Поэтому прорывной технике приказы передают по старинке: либо флагами, либо сигнальными ракетами.

И чтобы избежать нежданного подарка с неба, юмбора раскрашена в бело-серые цвета. Сверху прикрыта пышной шапкой из множества слоёв маскировочной сети. Дабы стать менее различимой на фоне земли для вражеской авиации.

— Так вот, а эта хрень что-то новенькое. На кой так перегружать каркас? Огневая мощь и броня на высоте конечно, но размеры и неповоротливость… Он же отличная цель для артиллерии.

У Джаги не семь пядей во лбу и всё же проблески разума случаются. Если верить слухам, ползущим с фронта, русландцы используют для прорыва и наступления какую-то новую технику. Думается мне, этот здоровяк должен стать нашим ответом.

— Ого, вы посмотрите. — Присвистнув произнёс Туша, встав на бетонное ограждение. Он тыкал своим пальцем на поле перед базой. Из-за идущей по дороге колоны техники не разглядеть, что он там увидел.

— Эй, вы! Что встали, проходите живее! — Проорал лейтенант из будки возле ворот.

Рота быстро втянулась внутрь базы в появившийся просвет идущей сплошняком колонны. Обернувшись через плечо, я увидел на что показывал Туша. Всё огромное поле саженей в пятьсот, не меньше, буквально кишело закованными в металл хтониками: массивные, напоминающие латные доспехи, обтянуты белой тканью, в руках длинные пики, за спиной огромные кусачки для обрубания колючей проволоки и линий связи. У некоторых кувалды для выбивания дверей в дотах. На поясах и груди пока ещё пустые сумки для гранат.

По правому краю поля в металлических контейнерах скребутся химеры, желая поскорее вырваться на волю.

— Вы бы ещё до завтра сиськи мяли! Живей, становись, живее!!! — Рота построилась на плацу, вытянувшись во фрунт. Инструктор прошёлся от начала до конца строя, вглядываясь в лица солдат. Закончив, он отступил на пять шагов, ещё раз окинув взглядом строй. Громким (громче чем обычно) голосом, с долей торжественности, начал. — Ну что, девчонки, вот и подошла ваша сладкая жизнь в этом чудесном месте к концу. Вы отправляетесь на фронт. — Инструктор сделал паузу наслаждаясь эмоциями на наших обмороженных лицах. — Подготовка окончена. Теперь вы солдаты. Какие именно — покажет лишь время. Отправка сегодня в два, к этому часу вы должны собрать своё барахло, сдать матрацы, привести в надлежащий вид барак и взять лист распределения у коменданта. На этом всё. Есть вопросы?! — Над плацем стояла гробовая тишина. Шаг вперед сделал Яков Николаевич.

— Мон, разрешите вопрос, мон.

— Разрешаю.

— Мон, наша рота не завершила обязательную минимальную военную подготовку. Бойцы всё ещё не могут выполнить многие базовые нормативы. Практика в стрельбе и рукопашном бое… — Яков Николаевич глубоко вздохнул, выставив в перёд грудь. — …смехотворна.

— Так считает только этот боец или вся остальная рота разделяет сказанное!!? — Громко спросил Краузен, чтобы даже самые туго слышащие его услышали.

— Мон, так точно, мон!!! — В едином порыве выдала рота после не долгого молчания.

— Тогда вам остаётся лишь молится, её величеству суке удачи! Ибо дела на северной линии фронта идут скверно. И там нужно мясо, чтобы заткнуть дыры в обороне.

Редкий снег медленно опускаясь на лицо неприятно жжёт кожу. Коричневой ленте грязевого месива, уходящей в серую даль, не было конца. Каждые несколько шагов приходится опираться на плечо впереди идущего, дабы вытянуть ноги из стылой жижи. Вдоль дороги тут и там лежат разорванные тюки, сломанные повозки, разбитые горшки и прочий деревенский скарб. Перед глазами так и стоит сцена, как какая-то рачительная хозяйка, с обязательным домотканым платком на голове, стаскивает их на телегу, причитая об оставленном хозяйстве. А муж покрикивает на неё, призывая бросить нажитое и убираться поскорее.

Впереди, завалившись в канаву, выглядывает полосатый чёрно-белый путевой столб. «Посёлок Гобка 2 км». Игнорируя указатель старший лейтенант Юргин Блац поднимает сжатый кулак, приказывая остановится роте. Сойдя с дороги в поле занесённое снегом, из которого торчат пучки пожухлой травы. Преодолел широким шагом канаву, направился к бревенчатому завалу, укрытому лапником. Если бы не уверенность, с которой туда направился наш новый командир, скрытое в переплетении ветвей орудие так бы и осталось для нас невидимым.

Несмотря на указатель, лейтенант громко поинтересовался, в какой стороне находится посёлок. Ему что-то невнятно ответили. После чего ему на встречу вышел закутанный во всё белое воин, махнув рукой в сторону дороги по которой мы двигались.

Непонятно, зачем нужна была эта заминка, ведь направление и так очевидно. Желание быть уверенным наверняка или, наоборот, стремление хоть на несколько минут отсрочить наше и своё прибытие к непосредственной линии фронта.

Бойцы, получившие мгновение отдыха, стали вертеть головами, указывая подбородками и на другие рукотворные завалы из которых холодной пустотой смотрели на дорогу дула орудий. Сколько таких засад мы уже прошли, не заметив.

Безликая серость начала меняться, когда в воздухе завитала вонь палёного мяса. На окраине села, в воронку шириной метров двадцати сталкивали тела, щедро обдавали горючкой и поджигали. Один из крематоров повернулся, смотря на нас сквозь закопчённые окуляры противогаза.

Сигналя, переваливаясь с боку на бок нам на встречу выехал мек. Он неспеша прополз мимо нас, выплёвывая клубы пара. Боковая холстина тента от ветра распахнулась, демонстрируя груз. Кузов до самой крыши заполненный телами. Не очень обнадеживающее зрелище. Рота помрачнела, провожая взглядом медленно удаляющуюся труповозку. Может уже сегодня кто-то из нас тоже прокатится на ней.

Передовой лагерь располагался в посёлке Гобка, но на деле кроме здания сельсовета и пары сараев, которые возвели уже сами солдаты, тут ничего не осталось. Армия Гетлонда в последний момент успела перехватить инициативу у вырвавшихся вперед частей Русланда.

Именно тут и проходит линия фронта на данный момент. Слушая обрывки разговоров, смотря на мрачные лица офицеров становится ясно, что дела плохи. Однако лично меня заботит другое. Не на дороге, не в лагере, не возле него, я не заметил ни одного хтоника. Здесь отсутствует главная ударная сила империи. Юмборы слишком ценны, чтобы бросать их на прорыв, химерам нужен лес или городские улицы, чтобы разгуляться. А люди, если конечно нас за таковых считать, без поддержки бесполезны.

— Рота, стой! — Блац остановил нас у входа в паутину траншей. — Стройся! — С этими словами лейтенант нас передал офицеру снабжения, а сам скрылся в земляной паутине. Через пару минут он вернулся в сопровождении офицера снабжения и комиссара.

— Все? — Бросил через плечо комиссар.

— Так точно. — Моментально ответил старший-лейтенант.

— Слушайте внимательно! Лично моё мнение, вам не нужно знать то, что я сейчас озвучу. Однако командование иного мнения и считает, что вы должны быть введены в курс дела. — Комиссар прошёлся недобрым колючим взглядом по вытянувшейся роте. Выдохнув сквозь сжатые зубы напряжённо начал. — Мы, находимся сейчас на правом берегу реки Пуртсе. Здесь крайний оборонительный рубеж всего северного направления. Наши оборонительные силы слишком растянуты, основные части хтоников и юмбор находятся на центральном направлении врага. Балтийская флотилия так же не в состоянии оказать нам помощь, так как залив Суоми сейчас скован льдом. На данный момент их главная задача эвакуация гражданских Ниллата в случае нашего поражения. Чёртовы красные, своим подлым ударом, захватили пограничный город-крепость Нарва, города Силламяэ, Йыхви и ещё около сотни деревень, сёл и уездов. Вырвав из нашей империи почти двухсот пятидесятикилометровый кусок земли на котором проживает четыреста тысяч наших сограждан. Если они продвинутся ещё на столько же дойдя Ниллата, то под их гнёт попадёт территория с пятимиллионным населением. Гетлонд лишится одного из крупнейших портов на Балтике. Также северной промышленной зоны по обработке цветных металлов, находящийся возле города Раквере. Этот город находится от нас менее чем в тридцати километрах. Там производят силовые установки для юмбор и компоненты навигационных систем для дирижаблей и кораблей.

Утрата этой промышленной зоны приведёт к потере четверти производственных мощностей военной техники. Производство уже начали эвакуировать на запад, но для этого требуется время, а в связи с уничтожением транспортного узла в Ауберге и большей части самого города…

Странное чувство… Каждый раз, когда начинаю думать о столь ненавистном месте, в котором я провёл всю свою никчёмную жизнь, от чего-то накатывает злость. Казалось бы, мне должно быть всё равно, но нет. Не признак ли это того, что у меня начинаются беды с башкой? Вопрос риторический.

— Река даёт нам преимущество в удержании нашей нынешней позиции. Русланд делает регулярные попытки переправится и закрепится на этой стороне. Отдельным диверсионным группам это даже удаётся. Так же будьте особенно бдительны с местными жителями, они хоть и признанные граждане империи, но восемьдесят процентов местного населения это Балты и выкресты. У многих из них многих есть Руслонские корни. Поэтому акты коллаборационизма вполне имеют место быть. Уже установлены случаи диверсий, ложных доносов и добровольной сдачи в плен, для перехода на сторону врага. В таких случаях считать гражданских военными преступниками, несмотря на пол и возраст, и поступать как с врагом. Но помните! За насилие или мародёрство, наказание одно. Оправданий этим преступлениям, нет. — Комисар шумно втянул воздух, выпустив облако пара. — Отступать некуда. Каждого кто побежит — лично пристрелю! Умиреть и выжить можно только здесь! Лейтенант, раздайте. — Бросил комиссар, скрываясь в облаке налетевшего едкого дымам.

Каждый получил в руки жёлтый конверт, пропитанный парафином с несколькими марками и штемпелям военной почтовой службы на нём. Внутри оказалась два обычных тетрадных листа и бланк… бланк завещания. Точнее предсмертного пожелания. Юридической силы он не имеет, но может учитываться при разделении имущества умершего. В нашем случае — погибшего.

— Долбаные ублюдки. — Громко, чтобы все из роты его услышали, но достаточно тихо, чтобы не услышал ушедший лейтенант, возмутился Беляш. — Они даже не пытаются скрыть, что мы уже мертвы. Суки!

— А ты что, другого ожидал? — Ковыряя носком ботинка землю, угрюмо рассматривал конверт Джага.

В образовавшейся тишине звук разрываемой бумаги стал отчётливо слышен. Клочки бумаги плавно опустились в жидкую грязь под ногами, наполняясь тёмной влагой.

— Ты чего? — Подойдя спросил Яков Николаевич.

— Завещание нужно тем, кто собирается умирать. — Смотря ему в лицо, спокойно ответил я.

Глава 11

Каждый получил в руки однозарядную винтовку «Шпихэнн» М-1. Первая серийная винтовка порохового семейства, поступившая на вооружение в армию всего три года назад. Прицельная дальность двести метров, но пуля летит на дистанцию до километра. Была укорочена по требованию военного комитета для более удобного ведения боя в траншеях, что конечно сказалось на точности. Патронник находится сверху, главным неудобством которого является то что, если после помещения патрона в патронник сразу же не убрать палец. Тебе его сломает ложка ствольной коробки.

Это то немного что, я успел подчерпнуть из пары, лекционных занятий, которые проводил инструктор. В принципе не предполагалось что нас снабдят именно этим оружием. На стрельбищах нас учили работать в основном с пневматикой так, как она всё же намного более распространена. Или пороховыми винтовками Берга. А тут вот как.

Каждый из нас получил по две сотни патронов в двух подсумках, крепящихся к поясу. Оружие нам досталось уже побывавшее в боях о чём свидетельствуют глубокие царапины и выщерблины на прикладе. Так же к винтовкам шли двадцатисантиметровые трёх гарные штыки, крепящиеся за два железных кольца.

На пороховом оружии нет системы предохранителей поэтому офицер снабжения предупредил, что ходить с заряженным оружием по лагерю можно только на свой страх и риск. Это предупреждение мало кого остановило и сразу раздались щелчки заряжаемого оружия. Кое кто даже догадался сразу прицепить к ней штык, не особо думая о том, что в траншеи он будет только мешать, не говоря уже о нарушении баланса во время стрельбы.

Первое ощущение в этом месте, словно здесь пытаются убить саму землю. От горизонта до горизонта на сколько хватает взгляда перепаханная кратерами артиллерийских снарядов земля. Редкие скелеты обгорелых деревьев корнями вцепились в истерзанную заледенелую почву.

От сюда, с небольшого пригорка видна река, по которой мерно сплавляются ледяные глыбы. По её обеим берегам нестройными рядами нагло раскинув заострённые конечности, над песчаной полосой берега нависает палисадник. За ним бруствер, укрытый засекой, переходящий в трудно различимый люнет. От дота к доту тянутся бесконечные нитки траншей, перекрывшие своей сетью всё видимое пространство, уходя в мёртвую бесконечность затянутых дымом полей.

На каждом метре, на каждой насыпе, в каждой яме вольготно раскинув свои острые кольца, расположилась «нить войны», повиснув на сколоченных крест на крест рогатках.

Тут и там, на этой и на той стороне, в небо бескрайним потоком уходят густые чёрные столбы дыма. Создавая единое едкое облако, скрывающие нас от них, а их от нас.

Вот особенно холодный порыв ветра сорвался с места увлекая за собой дымные столбы. И на минуту стали отчётливо видны оба берега. По обе стороны реки, трупы регулярно убирали штрафники. Однако к воде никто не совался. Сотни и сотни побелевших тел, смёрзшихся в единый человеческий пласт.

— Ну и дерьмо, а я-то думал нас на базе разносолами не баловали. — Джага с лицом великомученика запихивал себе в рот кашу, скатанную в шарик.

— Проблемы с поставками. Грёбаные Русланцы первым делом уничтожили все дороги. Да и сейчас регулярно совершают налёты на территорию за пределами фронта. Так что привыкайте, в округе уже месяц как не то что ни одной курицы, не одного голубя не осталось. Всё до чего могли добраться — сожрали.

Сержант Макс, высокорослый улыбчивый крепишь с рваной раной под глазом, был послан к нам показать, что да как. И с этой задачей он справляется отлично.

По идеи мы должны были дополнить одну из рот, понёсшую потери. Однако, по итогу, полностью заменили её на данном участке.

Второе отделение шестой шлехт-роты разместили аккурат рядом с отделением артиллеристов которыми командовал Макс. Хотя он сразу сказал, что не хрена в этом не понимает и из него артиллерист, как из говна пуля. Просто предыдущий состав погиб в полном составе, а его отделение до этого на точку доставляло снаряды. Решив, что он краем глаза что-то да видел, командование его и определило сюда. А если командир сказал «надо», солдат ответил «есть».

Почему сюда не отправить обученных солдат, хотя бы для обслуживания тяжёлых орудий? Ответ до банальности прост, можно сказать элементарен.

Сорок два года назад произошло последнее расширение империи Гетлонда в старом свете. С того момента был взят курс на исключительно колониальное расширение. Перебрасывать многотысячные войска с континента на континент не очень-то и удобно. Пришлось сделать упор на личностную подготовку солдат экспедиционных корпусов, опирающуюся на тактику малых групп, точечную военную помощь то одним, то другим. Да и главным оружием стала не грубая военная сила, а дипломатические связи и торговое влияние.

Касательно ближних границ. Потрясти оружием, перейти границу или захватить какой-нибудь пограничный район — подобное никогда не прекращается. Однако в таких конфликтах живая сила задействована минимально, в основном друг на друга стороны посылают хтоников. У кого больше, тот и победил. По крайней мере в этот раз. Подобное даже войной никто не называет из-за минимальных жертв и мизерного ущерба. Просто военное столкновение или конфликтная ситуация на границе. На всех границах кроме Русланда.

Причина такой мышиной возни вместо полноценной зарубы такова. Каждая из трёх великих империй Старого света за сто тридцать лет поочередно проиграла войну КША. Некоторые, как Нортумбрия, не раз. Из-за чего путь в Новый свет империям закрыт, по крайней мере для колонизации.

Собственно, сорок два года назад была сформирована… «Антанта». Да, да, да…Вот такой я исторический еретик, знаю то что любому приличному человеку знать не нужно, а точнее даже вредно и для здоровья в том числе.

Как там это было… Чёрт. Точно, вот так. Большими печатными буквами со множеством завитков и ещё большим количеством печатей. Видел этот исторический документ под стеклом в музейном хранилище. Когда был отправлен канцелярией для описи хранящегося имущества в закромах музея.

Причины и поводы объединения стран великих империй сего мира. В богоугодный благословлённый церковью священный союз «Антанты».

Избавление имперских семей Старого света от кровопролитных войн на века.

Единое и неуступное противостояние Конфедеративным Штатам Америки (КША).

Сохранение монаршего положения и помощь в его удержании при нужде.

И ещё полтора десятка пунктов. Но не суть, эти самые главные. К слову, лично моё мнение, третий пункт звучал немного иначе. Просто: — «Сохранение монаршего положения». И уже Русланд, тогда ещё империя, добавила вторую часть.

Тогдашнего императора Русланда прижали со всех сторон, и он рассчитывал на помощь данного союза. Но не срослось. Всего через две недели в ходе государственного переворота всю имперскую семью вырезали, а в стране разразилась гражданская война.

Между «белыми», знатью и приверженцами империи и «красными» — социалистами, тоже под предводительством знати. Или, как они их называют буржуев, только попавших в опалу к императору и решивших так поправить свои дела. Вроде как там были ещё и «зелёные» представляющие дальние земли Руслонда и ввязавшиеся во всё это только, из-за желания, чтобы их перестали грабить залётные армии и тех и других.

После двухлетней гражданской войны верх одержали «красные». У «белых» были все шансы, ибо кроме численности они превосходили «красных» во всём. Но внутренние разногласия, стычки между собой, не желание воевать отдельных представителей, отчаянное желание не принимать тот факт, что после того как они попадут в плен за них выкуп требовать никто не будет, а на закон «о благородных на войне», «красным» плевать.

Хоть союзные империи Старого света и высказали своё решительное недовольство, но этим и ограничились. На освободившийся престол никто не торопился сесть, а временное правительство хоть и состояло из личностей со странной риторикой. Что-то там о равенстве в правах, об отмене деления людей по критерию генетической чистоты, прогрессивные налоги, зависящие от личного достатка, отмена практики наследования имущества и далее в том же духе.

В основной массе своей, временное правительство состояло из знати. И хоть прямая линяя наследования императора Руслонда прервалась, всё же семья была очень плодовитой и многочисленной, так что приемника из побочной ветви найти не сложно было бы.

Но вот минуло три года. У Русланда появилась конституция, из империи он стал республикой. А все хоть сколько-то знатные рода были упразднены до уровня залегания гроба.

Вот тут-то пришло время империям очнутся и возмутится по-настоящему. Идея была простой. Объединённой армией трёх империй за три недели дойти до Москау. Столицы Русланда. Сорвать красную тряпку с Кремля, вздев истинный флаг, реставрировав империю.

Как это обычно бывает, в голове всё смотрелось лучше, чем оказалось на деле. На происходящее в Русланде, империи хоть и смотрели с любопытством, но каждый раз, когда речь заходила о реальной помощи, они делали вид, что ничего страшного не происходит. Даже своих послов отозвали, чтоб значится случайно их там не поубивали. А своих соглядатаев к временному правительству не посылали.

Собственно говоря, на кой, ежили это самое правительство за три года своего существования целиком сменилось семь раз. Империи ограничивались слухами и донесениями от пограничных селений Русланда. В которых говорилось одно и тоже: — «Всё очень плохо». Только забывая уточнить, «плохо» для кого?

Когда объединённая армия трёх империй, начала своё победоносное шествие, ни у кого даже мысли не возникало в неизбежном успехи данной компании. Собственно, поводов для этого не было. Топор вражды был закопан, в объеденной армии царил порядок и согласие. Числом она была бОльшим, чем все армии мира, собираемые до этого.

Какой же была неожиданность, когда колонии Нортупмбри в Маккао, Бахрейне, Бирме и Гонконге были атакованы Непонским флотом. С полного попустительства Цинь и вельмож островов Сан Лазаро близь атакованных колоний. Торговые фактории Гетлонда в Марокко и Алжире были раззорены, а купеческие суда захвачены Мееками, опальными силами бывших владык чёрного континента. Гетланд предпочитал их в качестве конвоев для караванов и охраны своих факторий, нежели держать там свою армию. За это щедро платил Меекам звонкой монетой и само собой не ожидал от них такого предательства. Это потом стало известно, что Русланд пообещал предводителям Мееков всестороннюю военную помощь в возращении их земель. Впрочем, Меекхан раздавил Мееков всего через полгода после этих событий. Попутно захватив Камерун, являющийся одной из богатейших колоний Гетлонда. Это не был сговор с Русландом, просто Меекхан воспользовался возможностью.

КША, в свою очередь, без затей направили свои военно-морские силы к берегам Галлии. Под угрозой нападения, или лучше сказать уничтожения, оказались города: Лорьян, Ванн, Сан-Назер, Ла-Рошель, Бордо.

Флот Гетлонда был морально устаревшим в то время. Состоящим на две трети из парусных кораблей. Нортумбрия держало лишь незначительные силы для защиты водных границ непосредственно у самой империи. Большинство её кораблей либо находились в далёких колониях, либо сопровождали торговые грузы на восток. Морские силы самой Галлии и близко не могли тягаться с мощью КША, уступая числом один к шести.

Да, береговые укрепления вокруг городов не позволяли высадить десант, но кто сказал, что это было нужно. Уже на тот момент КША имела два линкора с шестью орудиями четыреста пять миллиметров на каждом, позволяющим вести бой на расстоянии в двенадцать километров. Что собственно неудивительно, ведь тогда КША уже на протяжении двух десятилетий сдерживала натиск Старого света исключительно за счёт мощного флота. Может сама огневая мощь этих гигантов была невелика, а в купе с длительной перезарядкой так и вообще делала их мало эффективными против кораблей, только не против городов. Которым деваться некуда, лишь стойко держать натиск корабельной артиллерии в надежде, что снаряды кончатся быстрее, чем жители.

Вот при таких вводных в июне тысяча восемьсот пятьдесят пятого года началась война. Которая продлится долгих шесть лет. За первые год которой, в неё втянутся ещё тридцать шесть стран под самыми разными предлогами. В последствии историки окрестят её «Мировой войной».

Главными последствиями которой стали: потеря влияния на многие колонии и/или окончательная утрата некоторых из них, раз и на всегда уничтоженные отношения с Руслондам, усилие Осман на востоке, окончательное формирование Меекхана как империи на юге. Из-за невозможности вмешаться Старому свету в эти процессы, формирование нового, более крепкого «Тройственного союза». Создание священной конгрегации всех монарших стран. Сначала запада, а затем и всего мира.

Колониальная вольница в Азии, после утраты влияния Нортумбрии в том регионе. Русланд, который не только смог выстоять и оправится после войны, но и распространить свой идеологический яд. Кое-где он добился успеха, например, в Непоне, где монаршая семья была отстранена от власти. Цинь и Хань, в которых набирает популярность Кантонское движение социалистов.

КША тоже не дремлет, правда в их, уже демократические, сказки мало кто верит. Насчёт капитализма, в котором: — экономическая система производства и распределения, основана на частной собственности, юридическом равенстве и свободе предпринимательства. Надо же такое придумать. Бред. Хотя у самих амеров всё получилось.

В общем, создание конгрегации и самого «Тройственного союза», можно назвать единственными реальными успехами по итогам той войны. В прочем, как выяснилось, это не мало. Союз из просто объединённых идеей, стал неким костяком вокруг которого стали собираться монаршие дома нежелающие терять свою власть под натиском конфедератов или социалистов.

Вчерашние враги, такие как: Иберия, Фиселия, Суоми, Дзурдзукия, вот уже почти полвека преданные союзники, успевшие к тому же породниться с великими домами Старого света.

Эхх, не живу ли, я в то время, когда подобная история может повторится? Только с другим, более печальным исходом. Прошло уже сорок два года. Сменилось целое поколение, правителей и народа, появилось новое оружие, накопились новые претензии у стран друг к другу. Ведь человеческая память так коротка. Именно поэтому мы не в состоянии усвоить уроки истории.

— Ай, мляяяяяя! Мать твою! Гад, я тя ща придушу! Мммм, сука как же больно!!! — В десятке метров от нас возле орудия, укрытого мешками с песком, на одной ноге прыгает воин в перемазанной укороченной шинели земляного цвета, атрибуте всех шлешт-рот. У его ног лежит снаряд, который явно уронили ему на ногу. И виновник этого сейчас пытается свалить, обходя сослуживца по дуге, пока не получил.

— Вот придурки. Поготьте, я щя вернусь. — Макс кивнул нам подымаясь. — Ну, какого хрена вы тут устроили! Ты — заканчивай ныть, а ты, сопля, вытаскивай снаряд из грязи. Чё ты на него пялишься! Ждёшь пока у него ноги вырастут, и он сам побежит?! Живо! Живо, давай! Олухи, мать вашу!

Пока сержант Макс говорил всё это, его нога непринуждённо стояла на артиллерийском снаряде восемьдесят восьмого калибра. Медленно утопляя его глубже в липкую грязь. Закончив костерить нерадивых бойцов, он слегка пнул снаряд, после чего наградил каждого из воинов хорошей затрещиной.

Точно, я ведь начал размышлять над тем почему на столь трудный участок фронта прислали нас, а не нормальных солдат, коих, как не крути, куда больше, чем отбросов подобных нам.

Пока размышлял о историческом прошлом, смог пропихнуть в глотку, эту…эту…да, хрен его знает, что это. Не особо обращаю внимания на вкус, но даже, живя на улице лучше питался.

Закидывая в рот последний осклизлый кусок «пищи», вспомнил, как нас в академии учили создавать мысленные таблицы для быстрой систематизации данных.

Стабилизация отношений на ближних границах.

Увеличение интереса и амбиций относительно колоний.

Новые требования ведения не войны, но силовых манёвров.

В связи с появлением новых средств связи и способов транспортировки больших грузов на большие расстояния, на первый план выходит не военная мощь, а политическое влияние, культурный престиж и торговые возможности.

Потеря интереса знати к войне. Пожалуй, это самый печальный итог для монархических стран. Где же теперь стяжать славу юным нобилям благородных домов. Не очень-то рыцарственно быть размазанным по дну воронки от снаряда или получить пулю в голову, так и не вступив в бой Итог. Армия Гетлонда сейчас оснащена и готова как никогда. Ровно, как и армии других членов союза. Вот только превыше выделенных вводных упор делался последние десятилетия не на количество, а на качество. Это не плохо… не плохо, для маленьких стран таких, как Швейцария, где всю страну может оборонить рота козопасов с одним ружьём на троих.

А вот для империй с огромными людскими массами. С массами, которые хоть и проходят ежегодную военную службу, всё же война — это что-то далёкое и не про них. Ведь есть те самые маленькие и победоносные военизированные группы хорошо вооружённые и отлично подготовленные, которые играючи усмиряют аборигенов на другом конце планеты. А для ближних разборок есть хтоники.

Кадеты военных академий готовы рвать глотки ради места пилота дирижабля или юмборы. Готовы пойти по головам, чтобы оказаться на факультете военной химерологии. Готовы канаты грызть, лишь бы попасть в военный флот, идущий на оборону интересов империи в другую часть света.

Но вот пехотные и артиллерийские направления приходится набирать из тех, кто не попал в другие.

Знаю, ибо сам в бытность свою пытался прорваться в авиацию. Хотя бы помошником младшего техника на грузовой дирижабль, чей маршрут будет пролегать только по самым северным направлениям.

Не срослось. Зато мне сразу предложили место хоть в штурмовой пехоте, хоть в разведке, хоть в гренадёрах. Не смотря на моё низкое происхождение.

В пехоте все равны. И, пожалуй, это действительно правда. Единственное место, где всем насрать кто ты и какая у тебя кровь — это пехота. Мне об это ещё Рэк говорил на наших тренировках. Если ты реально обученный пехотинец, а не то, что пытались в спешке из нас сделать, то и отношение к тебе будет на порядок лучше. А мы…

— Флышь отфянь ет моя жрафка. — Почавкал Туша, зажимая осклизлый комок «пищи».

— Не жадничай, Туша! Ты вон и так здоровый, в двери только боком проходишь. Поделись! — Черкаш повис на плече Туши, пытаясь грязной рукой достать не менее грязный шарик, который Туше, отдал Яков Николаевич. Так и не сумевший смерится со вкусом.

— Отфянь!

По ушам резанул стремительно нарастающий свист.

— Фто? — Только и успел прошамкать Туша подняв голову, как они на пару Черкашём скрылись в земляном всплеске.

— Воздух! Воздух! Вражеская артиллерия! Всем найти укрытие! Живо! Живо в укрытие!!! — Упав на дно траншеи заорал Макс.

Завопила воздушная серена. Снаряды стали рваться со всех сторон. Меня, прямо в момент прыжка в траншею, ударом в голову бросило на земляной вал. Из-под каски по виску на щёку потекло что-то тёплое. Пальцы скользнули по металлу, сразу наткнувшись на рог, выросший с боку.

Мля, вот бы и навоевался уже, если бы сразу свою думалку не прикрыл. В окопе уже лежит несколько убитых. Лёжа поверх них орёт то, кому на ногу болванка упала. Он трясёт в воздухе рукой с перебитыми пальцами, катаясь от одной земляной стенки к другой.

Взрывные волны от рвущихся со всех сторон снарядов кидают из стороны в сторону мою тушку, точно добротные удары уличного бойца. Натиск разрывающей небесной смерти усилился. Проход прямо передо мной, в котором скрылась пара солдат, исчез от меткого попадания. Путь прямо — отрезан, назад…

Нет никакого назад. С хрустом ломающейся древесины, подпорки удерживающие земляной пласт сложились, хороня под собой раненых.

Прикусив губу подтянулся за край своего укрытия, поднимаясь наверх. Со всех сторон рвутся снаряды, перемежаемые натужным воем тревоги. В воздух тут и там поднимаются части оборонительных построек. Размётывает тела мёртвых и живых, которые не успели укрыться, подбрасывая тех в воздух, воняющий горелым металлом. Видимость теряется в фонтанах грязевых брызг и дыму горящей ремонтной базы, которая находилась в нескольких километрах от нас.

Удар в спину вновь отправил меня на карачки. Сверху повалился Джага, закрывая обнажённое лицо. С боку в нас влетел другой солдат, нёсшийся не разбирая дороги. С руганью вытянул себя из кучи-малы и короткими перебежками попытался добраться до траншеи, находящейся дальше от берега.

Путаясь в колючей проволоке, скатываясь поминутно из ямы в яму, одним прыжком оказался на очередной земляной насыпи за которую и был переброшен. При падении что-то отбив внутри. Поднял голову из лужи, в которую угодил. Увидел пятёрку воинов, жмущихся спиной к валу, с которого меня сбросило. Все пятеро, судя по виду, едва школу закончили, если вообще закончили.

Очередной снаряд угодил аккурат в двух саженях от меня, окатив ледяной грязью. Не вставая, точно таракан от ботинка, оставляя брюхом след, подтащил себя к насыпи.

— Здесь нет места! — Крайний из солдат пнул меня в лицо. Он хотел ещё что-то сказать, но лишь прошамкал разбитым ртом. — Не н-надооооо!!! — Когда я, ухватив его за ногу, вытянув, попутно зарядил по роже приставив штык к глазу.

По итогу он всё же оказался не прав, для меня место нашлось. Минут через пятнадцать небо прочертили белые полосы, идущие из-за перелеска с нашей стороны. Натиск противника по началу не ослабевал, но после особенно оглушительного взрыва и яркого зарева, сумевшего осветить всё вокруг, не смотря на дневное время суток, запал красных угас. Похоже, что наши из дальнобойной гаубицы не иначе как в огневой припас попали.

Едва обстрел стих, а звон в ушах начал рассеиваться, послышались злые крики командиров, пинками призывающих солдат браться за работу. Хотя крики и рукоприкладство были скорее положены по должности, нежели в них была реальная необходимость.

Немедля ни минуты, военный люд споро взялся заново отрывать траншей, быстро перевязывать и грузить раненых на носилки. Отдельно складывая мертвецов или то, что от них осталось. Латать бруствер и заново поднимать насыпи.

С наступлением сумерек работа по большей части прекратилась. Удивительно. Наш второй взвод уцелел целиком, если не считать шестерых раненых, находящихся сейчас в санчасти. Из которых, двое отправятся после госпиталя на демобилизацию. Так как один лишился ноги, а второму осколками выбило глаза. А отделение так и вовсе, лёгким испугом отделалось. Джаге харю подпалило. Тушу контузило, правда он чуть не задохнулся, когда его землёй от взрыва засыпала. Да, Черкашу перепонку в ухе порвало. В общем ничего смертельного.

Глава 12

Ночь на фронте большинство из солдат проводит в могилах. То есть в отдельных небольших персональных окопах глубиной полтора, шириной в метр и длинной в два. Конечно при условии, если им хватит сил откапать такое укрытие в промёрзшей земле. Вообще они называются гнёзда или норы. Но солдаты, в особенности в этом месте не строят иллюзий на счёт того, кто они. Называя свои персональные укрытия могилами. Вниз кидают охапку сена или вещь мешок, чтобы седалище не застудить. Сверху же натягивают плащ, брезент или сколачивают деревянный щит закрываясь от непогоды.

Причин такого вне уставного способа ночёвки бойцов, много. Могилы банально легче защитить от непогоды, проще обогреться, шныряющие туда-сюда по траншеи солдаты не мешают отдыху, опять же в случаи обстрела ты закрыт не с двух, а с четырёх сторон. Да, войны в своих могилах занимается кто чем, но пока царит порядок. Офицеры на это смотрят сквозь пальцы, в разумных приделах, само собой. Могут и поколотить для острастки особо обнаглевших, и в назидание остальным.

Сон как всегда оказался лучшим лекарством от всех невзгод и тягостных мыслей. Красные понимая это не пожелали давать нам принять необходимое. В час быка, как сказали бы раньше или же около двух часов ночи, возобновили обстрел аккурат с начавшимся снегопадом.

Думать так малодушно, но всё же хорошо, что обстреливать стали не наши позиции, а укрепления соседней части в паре километров от нас. Удалённость не как не помешала прочувствовать всю палитру беспокойства. Всполохи света, отголоски взрывов, вой серены, всё это отлично было видно и слышно.

Находясь не далеко от других прибывших взводов услышал их непонимающие злые переговоры меж собой. Мол: — «Почему наша чёртова артиллерия молчит! Какого хрена они им не помогут!?»

А молчит она по той же причине, почему и кормят здесь солдат, чёрт знает, чем. Снабжение. Для него нужны дороги, а дороги уничтожены.

Разумеется, логично спросить «как?». Как они могут быть разрушены? Разве у империи нет противовоздушных орудий, разве они не находятся в каждом городе и на каждой ключевой точке подле границы. В конце концов, разве у нас самих нету воздушных сил.

Есть, и орудия, и достаточное их количество с боезапасом. И собственные силы на территории Бога, то есть в небе, присутствуют. Вот только красные с момента появления их страны, на пепелище Руслодской империи. Неустанно доказывают или и впрямь являются, не такими, как другие страны.

Они касательно воздухоплаванья пошли иным путём не же ли остальной мир. Сделав упор не на грузоподъёмность, огневую мощь и надёжность, а на скорость, малый размер и высотные характеристики. Одним словом, они поставили на самолёты.

Фанерные уродцы без брони с одним орудием и бакам на сотню километров. Они не заинтересовали Гетлонд на выставке вооружения в восьмидесятом году. Как и другие страны. Да, цена одного «Цеппелина» равнялась примерна сотни самолётов. Однако дирижабли были рабочими лошадками уже на протяжении шестидесяти лет, продолжая удовлетворять нужды стран постоянно совершенствуясь.

Русландцы смекнули что по проторенной дорожке им не догнать старые империи. Особенно после утраты больший части авиапарка в гражданской войне. От первых моделей самолётов, до тех что сегодня практически без наказано бомбят Гетлондские линии снабжения, прошло полных два десятилетия. Они всё также слабо вооружены и бронированы. Зато с возможностью подниматься на высоту выше четырёх тысяч метров и нести авиабомбы весом до полутоны.

Такие разъяснения дал сержант Макс негодующим новоприбывшим солдатам. Возмущённым бездействием нашей артиллерии. Может те и рады бы помочь, да нечем.

Обстрел длился до самого утра. По завершению к командованию прибыл фельдъегерь с просьбой выделить рабочую силу для восстановления укреплений.

Само собой, радости это не у кого не вызвало и всю дорогу слышалось ворчание. О том, что, неужели сами траншеи выкопать не в состоянии.

Оказалось, что, нет. Дело тут не в потерях личного состава, а в том, что здесь именно укрепления. Основательные, грамотно выверенные с расчётом на отражение полноценного наступления.

Дело в том, что, та часть берега на которой расположили нашу роту. Является сама по себе естественной природной преградой. Крутые пусть и не очень высокие берега, широкая водная лента ширеной в полторы сотни метров, множество перелесков позади нашей позиции и отсутствии полноценных дорог, даже до начала бомбёжек.

Тут же всё не в пример лучше. Не только для нас, но и для красных. Река сужается, берега пологие, даже мост есть. Само собой, взорванный. От которого раньше шла нормальная мощённая дорога. Отличное место для переправы и закрепления уже на этом берегу.

Для обороняющийся стороны всё не столь радужно. Во избежание появления возможности перехода реки противником. Линию обороны пришлось сдвинуть предельно близко к реке. От воды до первой линии укреплений с солдатами метров триста. Практически не что. Нам вчера дали пороху нюхнуть, хоть мы и были удалены на километр, а то и полтора от реки.

Можно сказать, смехотворная глубина обороны, так называемых мёртвых укреплений. То есть тех, которые сами по себе являются защитой: минные поля, проволочные перетяги, засеки, противоюмборные надолбы.

В прочем инженеры постарались на славу учтя данную слабость. Возведя целое произведение искусство фортификации. Противника первым делом встречает полу дуга, выгнутая к реке из массивного земляного вала диаметром не мене километра. В который вкопаны бетонные блямбы дотов, из бойниц которых на неприятеля смотрят картечницы и сорокамиллиметровые орудия. Между ними видны укрытые дзоты от которых расходятся ярусные полосы брустверов.

Взобравшись и взяв вал. Противнику рано будет ещё выдыхать. За ним они попадут в лабиринт окопов, а техники придётся преодолеть широкую полосу надолбов. Находящиеся на разном удалении холмики рукотворного происхождения с чёрными амбразурами сокрытых в них орудий, сделают всё чтобы эта проходка, для каждого из врагов стала последней.

Однако, как бы хорошо всё не было здесь организовано. Ночной обстрел исудя по всему не одни такой до него. Нанесли ощутимый урон, пускай и не критический. Мёртвые укрепления срыты практически целиком артиллерийским огнём. Левая сторона вала осыпалась, перекрыв обзор прямо работающим орудиям повредив несколько дотов оголив их бетонные панцири. Обрушалась часть брустверов, также некоторые дзоты накрыло прямыми попаданиями, так что их придётся восстанавливать с нуля.

Мысли об устройстве местной фортификации помогали отвлечься от махания кайлом и выковыривания осколков дота из мёрзлой земли.

— Слушайте, а я вот тут подумал. — Пыхтя взмахивая лопатой сказал Беляш.

— Ты и подумал, ну всё сейчас точно небо нам на голову рухнет. — Подначил его Джага.

— Заткнись. Я вот о чём. Мы же тут как на ладони, да и ещё вокруг нас полным-полно бетона. Один снаряд и всё. Не взрыв так осколки нас порешат.

— Слушайте, а ведь он прав. — С серьезным лицом откликнулся вновь Джага выпрямившись. — Давай ты сейчас пойдёшь к лейтенанту, а ещё лучше к его светлости комиссару и озвучишь свои мысли. Уверен, они прислушаются, а мы так и быть за тебя поработаем. — Все вокруг заржали, а Джага похлопал Беляша по плечу.

— Отвали. — Без злобно огрызнулся Беляш.

— За это можешь не беспокоится. — Подал голос сержант, присев на засыпанную снегом землю. — Обстрела в ближайшие дни или даже неделю не будет.

— Почему? — Хором спросили сразу несколько человек.

Макс усмехнулся с зажатой папиросой в зубах. Неторопливо охлопал себя извлекая коробок. Всё так же неспешно подкурил. Только сделав затяжку начал пояснять.

— На той стороне… — Сержант ткнул рукой с зажатой в ней папиросой в сторону противоположного берега. — …заливные поля. Другими словами искусственные болота. Из-за чего передвигать артиллерию крайне непросто.

— И что? — Не терпеливо спросил Беляш.

— А то. Вчерашний обстрел вёлся с определённой позиции. С позиции, на которой удобно расположить артиллерию. Но! — Сержант с видом знатока поднял палец. — Удобство — это далеко не всё. Требуется подходящая местность именно для крупнокалиберной артиллерии, чтобы она от каждого выстрела не задиралась в верх уходя в водянистую почву. Хотя сейчас зима и эта проблема стоит не так остро. Но не суть. Им требуется время для пристрелки с определённой позиции, коих ограниченное количество из-за особенностей местности. Они конечно могут нас обстрелять из мелкашек, но толку то. — Развёл руками сержант. — Отойти дальше они не могут. Бьют на пределе дальности, подойти тоже, тут уже мы местности их поимеем.

— Почему? — Явно заинтересовавшись темой спросил Беляш.

— А ты похоже, не очень умный. — Вздохнув сержант пояснил. — Как я уже сказал на той стороне заливные поля, то бишь болота. А болота где образуются? Правильно, в низинных местностях. Плевать что они искусственные. Всё равно для них нужна низина. Значит если там низина, то здесь…

Сержанта самым бесцеремонным, я бы сказал беспардонным образом перебили.

— Вершина. — Громко, как на уроке ответил Туша.

— Верно. — Немного растерявшись усмехнулся сержант. — Перепад высот между берегами порядка трёх метров, но на дистанции работы артиллерии, только с их стороны составляет уже почти пятнадцать. А если брать в расчёт дальность батарей, то уже более двадцати. Так и получается, мы находясь далеко можем достать их дальние позиции. Чтобы этого не произошло им нужно менять позицию коих не так много. Эхх, было бы у нас снарядов в достатке, порвали бы их как портовую пилотку. — Закатив глаза покачал головой сержант. — Можете не беспокоится, небольшая передышка у нас есть.

Работы продолжались не прерывно на протяжении трёх дней. Монотонно, однообразно.

Всегда думал, что война — это схватка с противником демонстрация силы не только личности, но и всего государство. Манёвры, хитрые засады, неотвратимое наступление. «Только в перёд, не шагу назад!» Так я думал.

Те недели, что были отведены нам на подготовку, нас именно этому и обучали. На деле война — это томительное ожидание грома, бессонные ночи вглядывания в черноту, где на тебя смотрит не вымышленной монстр твоей фантазии, а настоящая угроза. То, что она в человеческом обличии несколько не облегчает тягучие бытие фронта.

За эти дни были слышны канонады не менее двадцати обстрелов. Происходивших в километрах от нас, но всё же прекрасно различимые своими накатывающими волнами грохота. С нашей стороны были слышны ответные звлпы, к сожалению реже и короче. Однако не одного Руслонского солдата, по крайне мери живого, мы так и не увидели.

Как говорят те, кто, как и мы в качестве подкрепления прибыли сюда с других франтов. Тут Русланд вязнет по одной причине. Для прорыва наших позиций нужны значимые силы. Они нас превосходят числом более чем в двое. По артиллерии у нас паритет. Численность техники не известна, но раз они не наступают очевидно недостаточно.

Местное командование Гетлонда такое положение дел вполне устраивает. Сейчас главное тянуть время, задерживая противника как можно дольше. Преимущество неожиданности уже прошло, может внезапный удар и был силён сотрясся империю. Теперь же всё зависит от искусности предводителей Русланда. Их основные союзники, далеко, на востоке. А империи союза здесь, хоть и в новь получили удар по самому больному.

По, за океанским колониям которые были атакованы теми самыми союзники Русланда: Непоном, Хань, Цинь и извечно не довольные имперцами, царство Ява и Сиам.

Там война будет длится долго, зато здесь… В газетах говорят о стабилизации линий фронта по всем направлениям. Несмотря на то что Галия и Нортумбрия бросили все силы на защиту колоний, мы можем рассчитывать на их любую посильную помощь. Уже действует программа под названием «Ленд-лиз». По которой Гетлонд получает необходимую поддержку от союзников. Пускай на нас и легла роль щита, принявшего самый тяжёлый удар.

Посыл лидеров прост: — «терпите». Если всё так, то это хорошо. Только пока не будет оказана реальная помощь фронтам, от подобных разговоров не много. Тот же «Ангриф» сообщает, что уже сейчас призвано на службу два миллиона человек. Не позже конца весны эта цифра удвоится. Опять же: — «нужно немного потерпеть». Нам другого и не остаётся.

На исходе четвёртого дня каждый получил по шерстяному платку пахнущему машинным слом и двойную порцию еды. Данная щедрость имела вполне прагматичный расчёт. Работы по восстановлению вала ещё не закончены, а на нас с востока движется сильный буран. По метио сводкам он продлится следующие два дня. Само собой, останавливаться на это время не кто не намерен. И для того что бы солдаты не позагибались прямо с лопатами в руках, была проявлена забота.

Как я успел убедится, не исключительная редкость, а правило. Командиры понимают, что у них под командованием не мальчики из церковного хора, а отбросы у которых здесь через одного рыльце в пушку. Понимают это и держат руку на пульсе, не забывая думать головой. Делая этим самым им не малую честь.

Офицеры стараются не перегибать с кнутом, конфликты меж бойцами гасятся в зародыше, солдаты худо-бедно, но обеспечены самым необходимым. Поддерживается сносная дисциплина, субординация и подчинение присутствуют в достаточном количестве. Офицеры же не задирают нос, кичась чистотой крови, а комиссары прохаживаются мрачными тенями время от времени толкая на столько пламенные речи. Что даже мне хочется сорваться в сече рвать врагов. Умудряясь подобрать слова даже к местному быдлу, подняв их боевой дух.

Синоптики не обманули, с раннего утра началась жуткая метель. В верхней точке вала на ногах стало невозможно удержатся. Пришлось привязываться верёвками к вбитым в мёрзлую землю клиньям. Благо к обеду снегопад прекратился. От ледяных порывов ветра наш взвод укрылся в окопе изгибающимся кольцом. Не ахти какое убежище, но костерок, который не задует развести удалось.

— Зараза. — Трясясь от холода к нам спрыгнул Беляш протягивая руки к огню.

— Как сходил? — Помешивая похлёбку из того что каждый из нас смог найти поинтересовался Яков Николаевич.

— Ничего, сказали: — «как сдохну, так и приходить».

— Не понимаю на что ты вообще рассчитывал. — Усмехнулся Джага вырезая, что-то из большой щепки. — Руки, ноги, голова на месте, значит здоров.

— Да, я по двадцать раз за день бегаю помочится. У меня так скоро хрен отмёрзнет.

— Было бы чему отмерзать. — Загоготал Черкашь и остальные его поддержали.

— Пошли вы знаете куда. Ещё поясница болит причём будто изнутри, а ночью в жар бросает словно кипятком окатили.

— Кровью мечешься? — Спросил Яков Николаевич, оторвавшись от помешивания варева.

— Тебе то что, ты вроде не доктор.

— Нет, но кое-что знаю. Не хочешь не говори.

— Да, с кровью. — Подумав всё же ответил Беляш.

— Какая боль в пояснице?

— Тупая, будто что-то внутри начинает довить. Больше всего с правой стороны.

— Скорее всего ты себе почку застудил. Тебе что-нибудь сказали в санчасти?

— Не мёрзнуть, мля.

— В целом верно. Закутай поясницу платком. Если есть деньги или что на обмен. Сходи к санитарам за горчичниками. Так себе средство, но может и сработает.

— Аа-а, это, серьёзно? — Помедлив спросил Беляш, пододвигаясь ближе к огню.

— Да. — Лаконично ответил Яков Николаевич. — Готова. Давайте миски.

— Вот-т же, срань! — Ругнулся Беляш вылезая из окопа. — Я щас, не смейте трогать мою порцию. Урою!

— Ты куда? — Крикнул ему в спину Туша, явно намереваясь урвать пару ложек с верх положенного.

— Поссать.

Все рассмеялись, а Яков Николаевич покачал головой. На несколько минут воцарилось молчание. Слышен лишь вой ветра и перестук ложек смежаемый чавканьем.

Туша само собой расправился с едой самым первым успев вылезать миску до блеска. Жадно смотря на котелок. Проследив за его взглядом Яков Николаевич предупреждающе потряс перед его носом ложкой.

— Беляш, ты где там? Тебе сейчас ничего не достанется. — Проорал Джага тоже расправившись со своей порцией.

— Эй, парни! — Донеслось из-за края окопа. — Похоже провизию привезли и что-то готовят. Что-то очень вкусное.

Все переглянулись.

— Чего ты такое несёшь? — Спросил Джага поднимаясь.

— Да вы сами поднимитесь, тут одуряюще пахнет яблоками, аж в носу свербит.

— Что с тобой? — Вместо расспросов о еде. Джага, отпрянул к стене от показавшегося на краю окопа Беляша.

— В смысле? — Шмыгнул кровоточащим носом Беляш.

Его лицо покраснела проступили синие вены. Кожа вокруг глаз набухла, а от волос исходит едва заметный дымок тления. Взгляд потерял осмысленность, Беляш упал сначала на колени затем сверзился в окоп, едва не угодив в костёр.

«Газы!!!» — Пронеслось над валом, зазвучала серена. По всюду начали разносится предостерегающие крики. Пробегающий мимо Макс быстро приказал.

— Не вдыхайте эту дрянь, старайтесь держать глаза закрытыми. Живо уходим за вал. Что с ним? — Увидев Беляша спросил сержант.

— Надышался. — Коротко бросил Яков Николаевич, повязывая платок на лицо.

— Плохо. Хватайте его и давайте живее!

Уже почти находясь в бруствере позади вала почувствовал сильное сильный запах яблок. Глаза начали слезится, а кожа нестерпимо зачесалась. На одной из развилок всем в руки давали марлю, пахнущую уксусам. Приказывая протереть лицо и не пытаться умываться водой или снегом.

В момент, когда, я яростно пытался протереть лицо выданной тряпкой. Перед валом раздался один, чрезвычайно мощный взрыв. Десяток секунд ничего не происходило, после чего доты разразились шквальным огнём по противнику. Забухали орудия, загавкали картечницы, к валу уже со всех сторон направлялись солдаты в противогазах.

Меня грубо дёрнули за плечо. Санитар направил лампу мне в лицо. Брызнув в глаза едко пахнущей жидкостью. «В норме»- бросил санитар уже осматривая следующего.

Наш взвод занял место на второй линии обороны примерно в километре от реки. Пустяк, но понять, что творится впереди невозможно. Газовое облако постепенно начало переползать вал. Более тяжёлому чем воздух газу, нужно время. Со складов роздали противогазы, но их катастрофически недостаточно. Защита есть лишь у каждого пятого.

Газовые атаки слишком требовательны к условиям местности и прихотливы к погоде, а также запрещены Венской конвенцией. Командование похоже не рассчитывало, что Русландцы применят запрещённое оружие.

С вала прозвучал длинный сигнал, орудия смолкли. Защитники спешно начали отступать с первой линии обороны.

— Какого хрена?! Они же сдерживали натиск. Почему бегут? — Рядом со мной негодовал Джага.

Он прав, вал не захвачен, но его покидают. Причина только одна. Там, что-то что вал сдержать не как не может. А значит…

Белые росчерки рассекли серое зимнее небо накрывая фугасами всё то что, мы возводили последние дни.

— Они там совсем сума сошли, это же наши укрепления!

— Джага. — Я повернул голову к негодующему войну рядом со мной. Дождавшись, когда он на меня посмотрит. — Заткнись.

Сейчас снаряды некто и не думает экономить. Кладут плотно не позволяя перейти на наш берег. Находящиеся на холмах восемьдесят восьмые тоже заработали, обхаживая невидимого противника.

— Воздух!!! Всем в укрытие! — Проорал в рупор соглядатай с биноклем на шее.

Торчавшие над окопами сотни касок в одно мгновение скрылись. Солдаты попадали на дно траншей, закатились под настилы картечниц, вжались в нагромождение мешков с песком.

Над нашими головами пронёсся целый рой вражеской авиации. Лёжа лицом в землю трудно что-либо разглядеть. Вывернув шею взглянул в небо, которое кишело стаями серо-голубых железных птиц.

Несколько из них пролетели достаточно низко, чтобы заметить их черты. Тело, словно сплавленное из двух приплюснутых труб, по шире с низу и по толще с верху. Кабина похожая на глаз мухи покрыта оксидом-алюминия или чем-то подобным для защиты от солнца. Прямо за ней начинаются изогнутые крылья, крепящиеся под прямым углом к корпусу. Половина крыла сначала идёт вверх до бочка образного винтового двигателя. Далее вторая половина уходит в корпус. Затем идёт хвостовое утолщение примерно в пол тела, заканчивающиеся трёхлистным клевером хвостовика. Под брюхом меж, сложенных шасси прикреплены одинарные колбасы авиабомб.

Со свистом разрываемого воздуха и оглушающим гулом двигателей они продолжают проносится. Не обращая на нас внимания. Позади одна за одной начали огрызаться зенитные орудия. Не которые из солдат поднялись, стреляя в небо.

Земля под ногами дрожащая от рвущихся снарядов в переди, стала доносит вибрации и, с другой стороны.

Понятно, их цель артиллерия. Пушки должны быть не плохо прикрыты от авианалётов. Однако плотность обстрела сразу снизилась. Искренни надеюсь, что мы не останемся без прикрытия.

— Близко.

— Что? — От проснувшегося Правика болтающегося на поясе чуть не выронил винтовку.

— Они уже близко. — Сонно протянулось у меня в голове. — Не живые… не съедобные…не интересные… … …

Хмм, это он во сне что ли говорит?

— Хтоники! Впереди Хтоники! Огонь на подавление по сигналу! Ждать приказа!

Ого, я про нашего лейтенанта уже успел забыть. Постоянно где-то пропадает, а тут объявился.

На взрытом вале появились первые дёрганые фигурки с пиками. Едва их начали теснить наступающие следом, они свалились в низ ломаясь об бетонные выступы дотов. Продолжающая полить артиллерия не плохо прорежет мёртвое мясо. Те, кому удаётся пройти напарываются на засеку или намертво запутываются в колючей проволоке.

Всё же всему хорошему приходит конец. Похоже авиация Руслонда не смогла целиком выполнить свою задачу, поэтому ближе к сумеркам они подключили к делу артиллерию, не смотря на риск. Нашим пришлось перевести огонь на противоположный берег, дабы враг не сровнял нас землёй. Только вместе с этим исчез сдерживающий фактор, и волна мертвецов буквально затопила сначала вал, а затем буквально смяв телами засеку накатили на палисадник.

Поднимаясь по телам уже полёгших. Хтоники неумолимо наползают на укрепления бестолково тыкая в воздух пиками. В ответ их забрасывают гранатами, раскалённые до бела картечницы прорубают целые просеки в мертвящем море.

С оглушительным матом по окопам пронеслись сержанты, подгоняя солдат спешно разматывающих скреплённые пожарные шланги. Сейчас они будут использоваться, для ровно противоположного, чем их изначальное предназначение.

По команде по рукавам пошёл поток горючей жидкости. Судя по запаху, бензин. Надо же даже этим отходам керосинового производства, нашлось полезное применение. Едва удерживаемый десятками рук шланги, вздрогнули под давлением извергнув из себя тугие струи горючего.

По команде солдаты отступили с палисадника. Как только натиск хтоников перестали сдерживать. Они взобрались на укрепления, только для того чтобы сгинуть, захлебнувшись гиене огненной. Начавшая окутывать нас ночь тут же отпрянула, уступив свои владения свету пламени. Солдаты закричали, ликуя, тряся оружием, из которого большинство так сегодня и не выстрелило.

К середине ночи артиллерийские залпы смолкли. Остаётся надеется, что взрывная дуэль осталась за нами. Даже если и так не хочу думать сколько всего осталось снарядов у наших пушкарей после целого дня пальбы. Хтонические волны накатывали на наши укрепления ещё шесть раз. Целиком под собой похоронив палисадник, выдрав под ноль засеку, умудрившись даже вывернуть надолбы.

Гетлонд разменял первую линию обороны на реке Пуртсе, на несколько десятков тысяч псевдо-жизней. С трудом верится в успешно отражённый натиск такой орды. Само собой, в происходящих событиях, не кто не мог позволить себе покинуть в вверенный ему боевой пост. Не смотря на то что, наши подсумки по-прежнему полны, а стволы винтовок блестят.

Бойцы не в лучшем виде. Стоять тридцать часов, без движения в мороз. Многие, из которых ещё и побывали в газовом облаке. Нужду и ту приходится справлять, не отходя с места. Прекрасно понимая это Русладцы сделали очередной ход. Под самое утро над присыпанными снегом окопами пронеслись крики: — «газы»! Вновь взвыла серена. Солдаты отреагировали с бессильной злобой. В этот раз спокойно, грамотно, без суеты начав выполнять необходимое в такой ситуации.

Не имеющие защиты отошли к третьей линии обороны. Остальные же остались, не шевелясь на своих позициях. Сейчас ветра нет, из-за этого облако не разносится по округе, а медленно ползёт непроглядной мглой накрывая нас. На происходящие трудно смотреть равнодушно, когда ты понимаешь, что тебя от смерти отделяет несколько миллиметров резины.

Густое облако бесшумным убийцей медленно и неотвратимо стало затапливать окопы с траншеями. Ощупывая нас своими белёсыми щупальцами. Ища брешь в защите самых не везучих.

— Студер. — Сдавленно прозвучал голос, Яков Николаевича сквозь безликую маску противогаза.

Он смотрел, указывая на меня пальцем, точнее мне на грудь. Я провёл рукой по грязной шинели, не понимая в чём дело.

— Хобот. — Голос Яков Николаевича, прозвучал совсем придушенно сквозь маску.

Поднеся трубку противогаза к смотровым окулярам. Уставился на поперечную дыру в гофре у основания фильтра. Вот же срань! От холода лопнула. Выдернув трубку заткнул её ветошью, когда-то бывшей носовым платком.

— Джага, помоги ему.

— Ща. Ты держись, давай. — Джага перекинул мою руку себе через плечо. Потащил увлекая в земляной лабиринт.

Мы пробежали порядка ста метров упарившись в развилку. Пустяк, но без воздуха такое довольно трудно проделать.

На окулярах собрался конденсат, тело отяжелело, а в груди стала нарастать боль. Нет, это не признаки отравления, а банальное удушье. Через перекрытую трубку не только отрава не проходит, но и воздух.

— Сука, тут тупик. Значит нужно было сворачивать на лево. Подожди немного.

Легко сказать, подожди. Мир начел затухать, а ноги заплетаться.

— Да, ладно и тут тоже! Придётся вернутся.

Сколько прошло? Больше двух минут? Думаю, чуть меньше. Учитывая, что я продолжаю двигаться, можно сказать иду на рекорд.

На третьей минуте падаю кулём прямо в густом облаке газа. Из последних сил рывком сдёргиваю бесполезный противогаз, делая последний, глубокий, смертельный вдох.

Так я подумал, так подумал Джага попытавшийся натянуть на меня бесполезную маску. И так бы подумали все остальные…, остальные солдаты и офицеры Гетлонда.

— Это не газ, обычная мгла.

— Что? Он искусственный, ползёт с того берега. — Попытался снова натянуть на меня противогаз Джага.

— Нет. Это не газ. У меня нет признаков отравления. Нигде не жжёт и не свербит, нету странного запаха. Воздух чист. — Растерянно скорее, даже для себя произнёс.

— Тогда на кой это делать? — Непонимающе спросил, Джага в прочем не торопясь снимать свою защиту.

— Что бы командование отвело большую часть солдат, не имеющих защиты к третьей линии обороны, а Русланд без проблем форсировал реку. Скрыв своё передвижение в тумане, чтобы их не смела наша артиллерия пока они на подходе.

— Вот же, дерьмо!

Взвыла серена по окопам ударили миномёты.

— Они уже перешли реку. Заняли или спустились с вала к нам. Давай обратно на позицию.

Туман прорезали появившиеся из него лёгкие пехотные юмборы или по-простому, шагоходы. Платформа метров трёх высотой, но если выпрямиться, то станут настоящей сторожевой вышкой удвоив высоту. Передвигаются они на эдаких куриных ножках, выгнутых на зад с широкой трёх палой стопой для устойчивости. На платформе кабина, только не квадратная, а угольная. На стыке смыкания амбразура из которой торчит ствол картечницы. За кабиной короб с движком закрытый, так называемым «надгробьем». Стальной лист толщиной в несколько сантиметров. Ходовые сгибы прикрыты навесными щитами. Не то чтобы они могли дать реальную защиту, они скорее призваны для то чтоб выпущенный снаряд взорвался о них, а не об одну из опор.

Внутри два человека. Причём водитель находится сзади сидя спиной к двигателю, наблюдая за дорогой через перископ. А впереди стрелок по совместительству штурман. Собственно, это и есть главная слабость таких механизмов. Высокая манёвренность и мобильность, в купе с возможностью мгновенно занять господствующую высоту. Сразу завоевали любовь в военной среде. Вот только из-за плохого обзора, к ним легко подобраться если они удалятся от своего прикрытия, но и быть близко к своим во время боя плохая затея. Так как всё из-за того же плохого обзора легко можно подавить своих же.

Блага здесь из техники противника пока только пехотные шагоходы. С ними разберутся сороковки. Правда число их не известно, точнее банально не видно сколько их.

— В окопах! Враг в окопах!!! Штыки на изготовку! — Со всех сторон послышался короткий лязг скользящих колец штыка по основанию винтовок.

Вот и дождался. Первая боевая сцепка. Посмотрим на что, я годен.

Шагоходы строча по окопам из картечниц прижали обороняющихся ко дну. С холмов бахнули восемьдесят восьмые, с первого раза разворотив парочку юмбор. Русладцы решили не дожидаться пристрелки по другой технике. Расположившиеся на вершине вала миномёты бухнули дымовыми снарядами.

Начавшаяся прояснятся картина вновь исчезла залитая белыми клубами. Последнее, что успел заметить, фигурки людей, поднявшиеся на остатки палисадника. Офицеры скомандовали «огонь». В ответ на, это впереди послышалось уханье срабатываемой пневматики. Сразу же раздались первые крики боли с обеих сторон.

С третий линии обороны сзади к нам быстро начали стягиваться ручейки поддержки, перекрывающие собой проходы. Вставая живой стеной на пути врага. Вовремя. Расклад не в пользу Русланда, однако на прорыв пошла штурмовая пехота. У них имеется полноценная броня, закрывающая всё тело и вооружены они многозарядными пневматическими карабинами. На нас только латанные перелатанные старенькие кирасы с натянутыми по верх подсумками.

Надеюсь расхваленное пороховое оружие действительно стоит того, что мы должны противостоять врагу с однозарядными винтовками. Ощутимый толчок в правое плечо. В ушах зазвенело чуть сильнее. Гильза с металлическим лязгом в облачке рассеивающихся пороховых газов вращаясь упала под ноги.

Следующий патрон моментально обретает своё место в казённике. Сотни и сотни отрывистых выстрелов рассекая воздух заставляют закручиваться дымовую завесу. Вставшие в проходах воины одномоментными залпами пресекают любую попытку прорваться в глубь окопов. Лезущие по верху Русладцы путаясь в кружевах колючей проволоки становятся отличными мишенями. Пристрелявшиеся орудия удачно гасят поддержку шагоходов ориентируясь по всполохам картечниц в густом дыму.

Резвое наступление красных сначала замедлилось, затем застопорилось, а теперь и вовсе грозило захлебнутся. Точнее так показалось…

Из-под земли раздалось гулкое уханье, а после, после мир позади нашей второй линии исчез во взрыве. В третий линии обороны появился огромный пролом. Опираясь на край окопа поднялся, чтобы моментально осознать своё и всего вокруг, падение в низ.

Уйдя на добрый десяток метров в низ, первое что я увидел это обвалившийся тоннель. Диаметром метров пять. С ребристыми, винтовыми стенками закрученные по часовой стрелки.

Два одновременных крика ударили с двух противоположных сторон. Первый принадлежал нашему лейтенанту Блацу, в новь появившемуся из не откуда.

— Грабойды! — Крича это он выдёргивал из грязи солдат. — Это грабойды, вернутся всем на прежние позиции. — Срывая голос он продолжал кричать. — Отставить панику! Вернутся на позиции! Беглецы будут объявлены дезертирами!

После он ещё несколько раз проорал про грабойдов. Словно информация о бурильных машинах, сделавших прямо под нашей позицией подкоп могла вернуть порядок.

Вообще больше похоже на бред. Эти Русланцы совсем с головой не дружат. Мало того, что притащили осадную машинерию туда где, нет бункеров и крепостей. Так и ещё решились бурится под рекой, не боясь самим потонуть. И ведь то что сейчас зима, а значит придётся идти ниже глубины промерзания почвы, их то же не смутило.

Второй крик раздался с задних позиций.

— Баки с горючем поврежде…

Оглушительный рёв пламени, несмотря на зимнюю стужу стало невероятно жарка. Позади взбушевалось целое море пламени, сквозь которое ничего не видно.

Вот же срань, баки не стали отвозить ближе к тылу на склады. Боясь повторной атаки хтоников и оставили их прямо на третий линии.

Плохо дело. Хотя лучше сказать полная дрянь. Прикрытия больше нет, линия укрепления уничтожена, а пока к нам подтянется поддержка с флангов нас попросту раздавят. А из-за стены огня прямо за спиной, даже отступить некуда. Вот же срань!

— Студер, давай сюда! Я тут! — Каким-то чудом удержавшийся на верху Яков Николаевич скинул в низ один из шлангов злополучных баков с горючкой.

Едва я успел утвердится на верху, как в проходе окопа идущим от реки появились первые Русландские солдаты. В тёмно-бордовых бушлатах, такого же цвета галифе, шапках, обхватывающих краями уши, щёки и скулы застёгивающиеся под подбородкам.

Это я смог разглядеть только на одном бойце который потерял головную защиту. У остальных же головы, были скрыты под глухими шлемами с забралом. Грудь прикрывал побелённый нагрудник.

От верхней части живота броня выполнена сегментарно, чтобы воин мог наклониться, пах же прикрывает двадцати сантиметровый конусный щиток ниже пояса. Поножи закрывающие колени, толстые наручи чтобы боец не повредил свой главный инструмент истребления. И у каждого жёстко закреплённый на левой руке пятиугольный щит с выемкой на правой стороне. На которую можно опусти карабин для одновременной защиты и атаки. Ну и как обязательный атрибут, у каждого на поясе болтается оружие ближнего боя, шестопёр. Хотя, нет. По их нему, это кажется, «палица» называется.

— Поторопимся, тут нечего больше удерживать. — Яков Николаевич, потянул меня за локать.

Мимо нас уже бежали солдаты, торопясь занять оборону у ещё не у ничтожных укреплений. Попутно пытаясь укрыться в окопах над образовавшимся провалом. Участь тех, кто не успел подняться оказалась не завидной. Их без затей закидали гранатами.

Едва мы вбежали в уцелевшую часть рукотворной земляной паутины. Не давая оглядятся нас остановил грозный окрик.

— Вы, двое, стоять! Звания, живо. — Проорал вынырнувший из соседнего прохода комиссар.

— Младший сержант, Яков Власов.

— Рядовой, Марк Лемман.

— Яков. Власов. — Сверля взглядом Яков Николаевича, по отдельности произнёс комиссар. — Из шестой шлехт-роты?

— Мон, так точно, мон.

Комиссар ещё раз на него посмотрел. Едва заметно кивнул сам себе. Быстро продолжив своим не терпящим возражений стальным голосом.

— Значит так сержант, вам в распоряжение поступает орудие. — Комиссар указал в темноту прохода позади себя, где виднелись ещё фигуры двух бойцов. — Немедленно направляйтесь в проход «8В» по левой стороне.

— Но, но… — За заикался Яков Николаевич. — Это же передний к-ккрай в-второй линии. Там уже красные.

— Это что за панические речи. Немедля умолкни, еже ли не хочешь, чтобы я тебя самолично упокоил.

— Мон, извиняюсь, мон.

— Берёте орудие. Направляете с в проход «8В». — Рублено повторил комиссар. — Там уклон, ведущий к реке. Спуск всего один. Встанете прямо в нём с верху в семи шагах от первого поворота. Там углы по пятьдесят градусов, так что красные будут выскакивать, не зная о вашем присутствии. На этом всё, выполнять.

— Разрешите вопрос, мон! — Уже в спину выкрикнул Яков Николаевич.

— Задавай. — Как змея прошипел комиссар.

— Мон, как долго нам удерживать проход, мон?

— Не менее часа. Исполнять.

Вверенным нам орудием оказалась рибадекина. Старьё какое еще поискать, но браню пехоты в раз рвёт из-за своего калибра. Четырнадцать стволов, установленных в шахматном порядке с тридцатиградусным углом огневого перекрытия пространства перед собой на дистанции в три сотни метров. Благодаря кассетному заряжанию в задней части орудия. Можно разом перезарядить все стволы. Вот только на это уходит не менее пятнадцати секунд.

В указанном комиссаром месте уже копошилось два десятка солдат. Все ранены чудом сумев отбит натиск красных. Они наше фланговое прикрытие.

Имена бойцов что тащили орудие и были призваны его обслуживать, мы так и не узнали. Они были из штрафного батальона, если быть точным из военнопленных. Захваченные янычары решившие в замен на свои жизни, пожизненно служить Гетлонду. Но они точно не шииты или сунниты, таких в плен не берут. Скорее всего кавказцы или грузины, по-нашему не черта не понимают. Остаётся только догадываться каким ветром их сюда занесло. По чему не на южный фронт? Чтобы им бежать была некуда, закинули предельно далеко от родных мест? В прочем мне-то, какая разница, плевать. Про себя буду их называть борода один и борода два. Оба черномазые и заросшие как медведи, что лиц не разобрать.

Выкатив рибадекин на позицию, подбили колёса клиньями, выстави нажую высоту стволов и поняли защитный щиток полуметровой высоты. В нём находится две прорези с левой стороны. Прямоугольная узкая для корректировщика орудия и овальная с ладонь размером для командира или стрелка. Корректировщиком, как и заряжающим стал первый бородач без вопросов севший с лева. С права умастился Яков Николаевич. Позади них на одно колено в пяти шагах встали мы со вторым бородачом.

Я бы предпочёл место ещё подальше шагов эдак на десять за углом окопа. Но командир нашего прикрытия ясно дал понять, что место, всей, нашей четвёрки здесь. Мысль о том, что щиток орудия прикрывает нас едва ли на половину, коробит не так как, то что я должен сидеть в узком открытом месте, точно в тире. Только и остаётся уповать на кирасу. Надеюсь выдержит.

Вокруг нас полыхает ад, со всеми его прелестями. Со всех сторон доноситься стрельба, взрывы мин, гранат, крики раненных перемежаемые воплями командиров, буханье орудий, металлический стрёкот картечниц. Всё это прямо здесь, не более чем в нескольких десятках метров. Однако именно на этом крохотном кусочке, куда нас отправили заткнуть дыру в обороне, всё тихо.

Сжатая ладонь на рукояти винтовки вспотела, а палец на курке судорожно подёргивается. С тем что сучка судьба забросила меня в это пекла я смерился, но вот готовность умереть ко мне не пришла. Я лучше расплачусь тысячей жизней, за одну свою. Нет, нет, я погибать не намерен. Не здесь, не так. А поэтому покажитесь наконец, мрази!

Толчок в плечо и красный упал прямо в проход. Лёжа на боку он смотрит на нас кровавым взором через забрало шлема из которого потоком льётся кровь.

— Отлично попал, точно в щель! Я едва увидел его, а ты его уже упокоил. Так держать!

— Не отвлекайся Яков Николаевич, сейчас и ты сможешь проявить себя.

«Мысли материальны»-не помню кто сказал, но это так. Ад докатился и до нас, затишье прошло. Да будет буря!

Разам, повинуясь приказу они попытались обойти на с двух сторон. Поверху их смели едва они вылезли из окопов, а смять нас числом в проходе им не позволила теснота. Едва их набилось достаточно в проход, Яков Николаевич заорал прямо в ухо бородачу: — «Огонь!!!». Дважды повторять не пришлось. Рибадекина бухнула, пробивая на сквозь по трое, не смотря на их броню.

Красные не намеренные отступать тут же попытались смести нас гранатами. Сразу пяток цилиндров устремился по дуге к нам.

— Ложись! — Кричать было не обязательно слепых среди нас вроде нет, но судя по всему Яков Николаевичу так проще. — Прикрывайте пока перезаряжаем.

Русланцы сначала захотели схитрить. Поняв, что для приведения орудия в готовность нужно время вновь. Решив одарить нас взрывными подарочками. Однако сдвоенный выстрел, нас со вторым бородачом охладил пыл метателя и граната взорвалась прямо под ногами руслондцев.

Повторная атака. Упорные ублюдки даже не думают прекращать и уж тем более давать нам хоть немного времени. Красные снова попытались закинуть под орудие гранаты, только теперь из-за спин своих товарищей. Первые ряды ведя огонь на подавление обстреливали щиток орудия, за которым практически лёжа заканчивали перезорядку, Яков Николаевич и бородач номер раз.

Уклон спуска давал нам хорошее преимущество заставляя красных подходить предельно близко для броска. Несколько раз гранаты взрывались практически в плотную, не слабо так оглушая. И вот когда русслондца подошли достаточно близко чтобы уже наверняка подорвать нас. Возня с заряжанием закончилась.

Разам четырнадцать стволов разрядились в плотную толпу штурмовой пехоты красных. Первые ряды буквально порвало. Те что держали гранаты прожили лишь на мгновение дольше. Разом поднявшись повторили синхронный залп, по не успевающим вскинуть карабины руссландцем.

Четыре точных выстрела не как не сравнятся с парой цилиндров, начинённых взрывчаткой упавших в центре вражеского строя. Взрыв куда опаснее в тесном пространстве и красные полностью оправдывая это названия буквально завалили проход кровавым фаршем.

— Даааа! Туда вам и дорога, гниды! — Заорали откуда-то сзади. Явно кто-то из фланговых, находящихся повыше нас.

Однако больше всех завопили до этого хмурые бородачи, вскинув оружие. Из их воплей, я смог вычленять лишь одно слово, «Аллах».

И в этот момент русслондцы поступили очень, нет не хитро, разумно и неожиданно. Похоже то что нам вдалбливали на счёт тупых красных командиров, только и способных закидывать мясом оказалось не совсем правдой. Головой, к сожалению, они пользоваться тоже умеют.

С двух сторон в один момент высунулись тройки солдат с сигнальными пистолетами в обеих руках. По короткой дуге нас накрыли ярчайшие сгустки белого света. В глазах закружились синие круги. Я и бородач рядом наугад пальнули, но судя по всему в молоко. До слуха донёсся крик Яков Николаевича: — «Вставь ты уже, эту чёртову кассету».

Патроны от сингалок так и продолжали слепить, не смотря на все попытки закидать их землёй.

Рядом со мной грохнулся бородач номер два. Он привстал для выстрела, и вы этот момент сразу две пули проломили его кирасу. Моя пока держится, хотя на ней уже с пол десятка вмятин от пуль. Значит правда, что шариковая пуля хуже пробивает броню чем каплевидная.

Красные поняв успешность нашей дезориентации, моментально пошли в атаку. Сейчас им удалось подобраться достаточно близко. Рибадекин подбросило на месте расколов лафет. Отбросив от него бородача и Яков Николаевича. Удерживать проход тут больше нечем, и мы не сговариваясь рванули в верх в окоп. Благо последние пять метров спуск был крутым и стрелять нам в спину не очень удобно.

Ну вот, накаркал! Бородач номер раз, с протяжным стоном опрокинулся на спину скатываясь к уничтоженному орудию. Через которое уже лезут руссландцы. Буквально впрыгнув в укрытие спешно отправив очередной патрон в винтовку. Все бойцы что до этого прикрывали нас сосредоточили огонь на проходе, по которому неумолимо двигались красные. Не смотря на потери и рвущиеся под ногами гранаты. Они неотвратима заполнили проход продавливая нашу оборону.

Высунись из-за угла нажал на курок и…, нет, только не сейчас. Ещё раз. Осечка. Похоже, когда упал в винтовку набилась грязь. Стянув перчатки отработанными до автоматизма движениями разобрал винтовку, очистив спусковой механизм. Мне хватило времени чтобы собрать её обратно, но не зарядить.

Очередной взрыв бросил меня лицом в грязь играючи раскидав и разорвав тех, кто держал проход. Красные ворвались в окоп пытаясь разом смять обороняющихся. Те что шли первыми уже израсходовали баллоны с газом, теперь их карабины бесполезны. Только у нас тоже по одному патрону в винтовки. Не многим лучше. Так что теперь поборемся в рукопашной.

Не вставая оттолкнулся ногами уходя от удара палицей в сторону. Успеваю схватить винтовку с примкнутым к ней штыком. Красный урод не даёт времени ей воспользоваться, ударяя в голову. Рывком сажусь на корточки и уже диклосам проминаю забрало война.

Знаю не честно. Но в жопу честность, когда речь идёт о выживании. Второму, стоящему сразу за первым. Вскрываю пах заканчивая с ним, ударом гранёного наконечника в горло. Третий и четвёртый даже обернутся не успели, вколачивая по глубже штрафника. Оба упали как мешки с брюквой с перерезанными шеями прямо под касками.

Тяжёлый удар в спину в новь заставил опустится меня на четвереньки. Моментально обернувшись выставил перед собой винтовку. Вовремя. Я услышал, как от удара захрустело цевьё, или это мои локтевые суставы. Руслондец носком ботинка с полоской металла на нём пнул меня в подмышку отсушивая руку.

Палица всё же больно ударила меня по лицу упав с верху. Благо рук, придающих ей ускорение, уже нет. Руслондец стоит надо мной широко расставив ноги заливая мою кирасу кровью из обрубков кистей. Даже сквозь опущенное забрало я вижу его не понимание, и ужас.

Резко встав ударом плеча опрокинул его, целенаправленно не став добивать. Ещё трое на шли свою смерть довольно быстро. Последний к слову понял, что его товарищи как-то подозрительно быстро дохнут и даже, по-моему, что-то заметил. В прочем какая разница, мертвецы отлично хранят секреты. А на счёт того что кто-то уже из своих заметит неладное. Выживет и задаст вопросы. Я не переживаю. Мало ли что в бою привидится, когда вокруг пачками дохнут и свои, и чужие, а со всех сторон гремят взрывы. Да даже если разглядит, что-нибудь конкретное, слушать не кто не станет, тут у всех немного другие заботы.

Интерлюдия 4

Лесной массив близь города Ниллат. Семьдесят километров от предположительного места расположения главного узла связи армии Гетлонда.

Зимнее небо, подсвеченное тусклым светом звёзд, рассекли стремительные тёмные тени, несущиеся на предельно низкой высоте для моноклырых самолётов. На борту каждого красными буквами кириллицы выведено одно слово «МОЛОТ». Грозное название для очень быстрой, невидимой для радаров, обыкновенной фанеры с мотором. Они практически неуправляемы из-за развиваемой скорости. Более того не имеют шасси для посадки. Стремительно летящие пустые бочки без пилотов, запущенные в сторону врага, как из рогатки с мёртвым грузом на борту.

«Зона высадки через одну минуту»-произнёс механический надтреснутый голос в динамике.

— Всем на исходную. Проверить крепления. — Властным и абсолютно спокойным голосом произнёс капитан Жуков. — Второй, третий. Высадка через сорок секунд. Ни пуха…

— К чёрту. — Донеслось в ответ из рации двумязаглушившими друг друга голосами из несущихся рядом теней.

Жуков хрустнул шеей глубоко выдохнув. Не ему переживать о предстоящим. С его то опытом и опытом его бойцов. Однако это не означает отсутствие предвкушения грядущего.

До этого момента горящая зелёным лампа сменилась на ярко красный огонёк. Тень едва вздрогнула, раскрывая свой зев. Десантники синхронно скрестили руки на груди хватаясь за раму спускового механизма, более похожего на клетку. Через мгновение десять чёрных росчерков устремились к заснеженной земле.

Приземление оказалось жёстче, чем предполагалось. Всё же десантные спусковые аппараты ещё слишком несовершенны для боевого применения. Удар о земь оглушил Жукова, заставив потерять сознание. Он провёл в отключке менее двух минут, но его бойцы уже успели выбраться и собраться.

— Докладывай. — Мотая головой и попутно перерезая ремень страховки, приказал Жуков.

— Признаков противника по близости не обнаружено. Второй и третий отряд успешно приземлились. «Молоты», как и было запланировано, упали в черте города, накрыв мастерские и складские кварталы.

— Имперские свиньи, наверное, сейчас ликуют, видя обломки с мёртвыми телами десанта. — Хохотнул один из бойцов в темноте.

— Не обольщайтесь, их это обманет только на первое время. Десантные «молоты» разлетелись как надо?

— Так точно. Разорвались прямо в воздухе, едва мы коснулись земли.

— Хорошо. Действуем согласно плану. С учётом поднятой шумихи, наш лимит времени пятнадцать минут. После выполнения задачи отступайте по оговоренным маршрутам. В случае неудачи, в плен не сдаваться!

— Есть!!! — Отозвалась зимняя тьма вокруг.

В тоже время.

Москау. Генеральный штаб. Военный совет.

— На данный момент наши войска на северном направлении, успешно отступили от границ Пуртсе до установленных позиций близь города-крепости Нарва. Так же реорганизовали боевые построения, для более быстрого отхода, оставив некоторую часть снабжения и артиллерии. — Закончив, полковник генерального штаба сделал глоток из стоящего перед ним стакана.

— Зачем отступать так далеко!? К тому же отдавая противнику ценный ресурс. — Сидящий по правую сторону длинного стола, поинтересовался низкорослый мужчина в годах, одетый в гражданский коричневый костюм.

— К сожалению, это секретная информация. Я не могу раскрывать намеренья генерального штаба, даже столь уважаемым людям.

— Тогда позвольте высказать позицию казначейства. — Вступил в разговор мужчина с длинными усами и серым безэмоциональным лицом. Не дожидаясь разрешения он начал. — Большая часть финансирования войны идёт за счёт продажи облигаций. В том числе и продажи их союзным странам. С каждым пройденным днём этой войны, облигаций выпускается всё больше и всё труднее становится обеспечивать их ценность. Тем самым, экономический пузырь продолжает расти. А учитывая масштаб, кризис, который грянет после того как лопнет пузырь, нанесёт непоправимый ущерб экономике.

— Не говоря уже об одномоментном ухудшении отношений с иностранными инвесторами. — Степенно добавил сидящий рядом усач с раскосыми глазами из министерства иностранных дел.

— Добавит к этому незамедлительно последующую инфляцию. — Закончил серолицый.

— Мы безусловно благодарны и ценим ваши усилия, вложенные в нашу общею победу. На данный момент, я могу сказать лишь одно. Мы стоим в одном шаге от переломной точки в войне, что заставит Гетлонд уйти в глухую оборону, а других членов Тройственного Союза сосредоточиться в первую очередь на собственной защите.

— Эй, есть ещё раненые?

— Живее давайте воду, огонь распространяется. Сейчас на конюшню перекинется!

— С городской пожарной частью уже связались? Когда прибудут пожарные меки!?

— Долбаные Русландцы, ни дна вам, не покрышки!!!

Крики доносились из-за перелеска позади цели первой группы, оттуда же в небо уходил столб чёрного дыма, видимый даже в ночи. Солдаты, поднятые по тревоги, стягивались к источнику огня. Лишь часовые не сдвинулись с места, продолжая следить за округой. Собственно говоря, такой расклад капитана Жукова полностью устраивал.

Воин судорожно дёрнулся от резкого удара ножа в шею. Всё что он успел — схватиться за рукав убийцы, возникшего у него за спиной. Глаза закатились, а тело обмякло, мягко упав в утоптанный снег. Рядам с ним одновременно опустился его бездыханный товарищ с такой же раной.

— Всё чисто. Следов оптического камуфляжа, нет. — Донеслось уже от двери ведущий в «цитадель», комплекс оборонительного сооружения подземного типа.

— Зачищаем каждое помещение на пути. Идущие сзади, на вас минирование проходов. Взрывчатки не жалеть. Вперёд.

— Это уже вопрос времени, когда имперцы подойдут к Нарве. Во время её захвата она была частична разрушена. Гетлонду не составит труда её захватить обратно. А наступательная инициатива вами уже потеряна! — Кулак человека в коричневом костюме ударил по столу, заставив подскочить пишущие принадлежности. — Вы осознаете, что от Нарвы до Петрограда всего лишь чуть больше ста километров. Может мне напомнить, что на противоположной стороне залива располагается королевство Суоми, которое входит в священную конгрегацию сохранения монархии, всячески сочувствуя Тройственному союзу в целом, и Гетлонду в частности. Они явно не останутся в стороне, когда империя решит перейти границы, дабы занять западные промышленные зоны! Ударят, с другой стороны. Беря один из наших крупнейших городов в клещи! Вы это осознаёте!!! — Говорящего поддержал гул голосов в гражданском.

Военные же представители хранили гробовое молчание.

— Военному командованию есть что сказать?! — Раздражённо произнёс представитель казначейства, чьё лицо из серого стало пунцовым.

Металлическая взрывоустойчивая дверь со скрежетом приоткрылась. В помещение в тоже мгновение влетели две дымовые шашки и с тихим хлопком быстро заполнили всё вокруг полупрозрачным жёлтым дымком. Одного маленького вдоха достаточно, чтобы любой задохнулся менее чем за двадцать секунд.

— Заходим. — Глухо, сквозь противогаз скомандовал Жуков.

По внушительному помещению со шкафами заполненными документацией и установленными вдоль стен коробами оборудования связи, рассредоточились бойцы, окутываемые рассеивающимся в воздухе жёлтым дымком.

— Командир, бумаги здесь не относятся к нашему заданию. Радиостанции не подключены. Похоже это не наша цель.

— Сколько времени осталось?

— Двести сорок секунд.

— Дьявол! Выбора нет, сравняем всё тут с землёй. Используйте всё что есть! Тут камня на камне не должно остаться!

— Саботаж!!! По другому ваши действия не назвать! — Всё больше распалялся человек в коричневом костюме. — Уже сегодня Товарищ Генеральный Секретарь, узнает о вашей непригодности!

Его поддержали неодобрительные возгласы в сторону военных представителей.

— Вы понесёте за это ответственность, не сомневайтесь!

— Может хотя бы попытаетесь объясниться?

— Вы хоть понимаете, что натворили!!!

— Первый, всем отрядам, цель «А» не была вражеским узлом связи. Отряды, доложите об обстановке. — Помехи и электрический треск в ответ. — Отряды, доложить обстановку, немедленно! Докладывайте, приём!

— Говорит второй, цель «В» оказалась нужной. Центральный узел вражеской связи уничтожен. Попутно нанесён серьёзный урон телеграфному соединению.

— Говорит третий, задача не выполнена. Нас обнаружили.

— Имеется возможность продержаться до нашего подхода?

— Ни как нет, товарищ капитан. Мы зажаты между складом и ремонтной мастерской. Но мы успели заминировать керосиновые цистерны, так что уйдём красиво.

— Прощайте, товарищи. — После недолгого молчания подал голос капитан. — Страна вас не забудет.

— Служу… — Ответ утонул в грохоте взрыва, а из-за леса на секунду появилось солнце, озарив ночную тьму ярчайшим светом.

— Второй, отступайте по ранее оговоренному маршруту, встретимся в точке рандеву.

— Есть. Ухожу в режим радиомолчания до прибытия на место. Удачи вам, капитан.

В зал, где проходил совет, без стука ворвался адъютант полковника. Не обращая внимания на царивший гвалт и явно неодобрительные взгляды, он склонился над ухом своего начальника. Сказав несколько фраз, он отдал честь и сию секунду покинул помещение.

— Товарищи! — Вставая из-за стола, обратился полковник к присутствующим. — Только что мне доложили, что операция «Ночная тень» прошла успешно. Задачей которой было уничтожение центрального узла связи Гетлонда всего крайнего северного направления. Наш элитный десантный батальон превосходно справился с данной задачей. Более того, нанеся существенный сопутствующий урон.

— Благая весть, товарищ полковник, но достоверна ли она? Как-то слабо верится, что всего один батальон смог выполнить подобную задачу. — Придушил начавший нарастать гул радости мужчина в коричневом костюме.

— Можете не сомневается в достоверности, задание завершилось шесть часов назад. Об успешности лично доложил исполнитель, прибывший в Сосновый Бор близь Петрограда. Подробности прошедшего задания вы сможете узнать уже завтра в отчётах что вам вышлют. Хочу добавить ещё, кое-что… — Полковник с нескрываемой ухмылкой посмотрел в глаза мужчине в коричневом костюме. — Был задействован не весь батальон, а лишь один взвод.

— Товарищ полковник, мне как представителю цехового производства всей военной техники, хотелось бы узнать прямо сейчас, потому что мне неизвестны машины, способные переправить незаметно, к одному из крупнейших городов противника, пусть и один взвод десантников? В обход радаров, средств ПВО и светоулавливателей. И уж тем более мне не известны способы быстрого возвращения наших солдат из глубокого тыла врага. Хотя бы в двух словах расскажите, какую машинерию вы задействовали в данном задании. Ибо подобное должно явно как можно быстрее встать на потоковое производство. — Перебивая всех, практически вскочив, выпалил мужчина средних лет с дальнего края стола.

— Вам повезло. — Полковник улыбнулся ещё шире. — Ведь вы сидите рядом с тем человеком, кто не только придумал, но и реализовал данную технику.

— Безхвостовой монокрылый самолёт и один из первых прототипов подводной лодки. Вот ответы на ваш вопрос. — С достоинством ответил мужчина с обожжёнными руками.

— Товарищи. Обсудим данный вопрос позже. Сейчас есть более насущные моменты… Как мы расправимся с онемевшим и оглохшим врагом.

Глава 13

— Тройки у кого-нибудь есть? — С присвистом, сквозь резко пахнущую лекарствами повязку на лице, спросил Беляш.

— Неее. Нету. Голяк. Аналогично. — Пронеслось по кругу.

— Вот гады. Не в жизнь не поверю, что ни у кого в пятый раз нету нужной карты.

— Лох — это судьба. — Скалясь сказал Джага, а вокруг все рассмеялись.

— Так и знал. Хрен с вами. Давайте, топите. — И к Беляшу перекочевало разом полтора десятка карт.

Прошло шесть дней. Шесть дней спокойного существования. С последней попытки Русланда переправиться через реку. Радует, что красные больше не применяли и даже не пытались применить грабойды, чтобы подкопать под нас. С той сцепки прошло уже три недели, а она всё равно остаётся самой кровавой за всё наше суммарное пребывание здесь. Тогда Гетлонд всего за час потерял почти две тысячи бойцов. Прорывы были ещё в шести точках, только уже без землеройных машин.

За всё остальное время таких попыток было ещё четыре. В двух доходило до рукопашной. Где я беззастенчиво пользовался диклосом. Вероятнее всего именно он и обеспечил моё выживание. Более он не кажется чем-то чужим или инородным, это теперь часть меня. Должен отметить, не плохая часть.

Касательно общей обстановки, судя по военным сводкам, дела у Русланда стали идти не очень. Две крупные наступательные операции на юге оказались неудачными, несмотря на то что удалось занять Жевуш. Из-за серьёзных потерь и растянутых линий снабжения, их без особого труда выбили. На центральном направлении продвижение практически остановилось. Уже поползли слухи, что не позднее середины лета красных выдавят обратно к их границам. Здесь на севере их активность значительно снизилась из-за того, что существенная часть войск была переброшена на укрепление группы армии центр.

Казалось бы, такие благостные новости, попахивают явным враньём. Однако моему скепсису тут нечего возразить, так как судя по всему в написанном есть существенное зерно правды. Налётов авиации не было, уже в последнюю попытку переправы Русландом. Артобстрелы в последние две недели стали значительно реже и слабее, а за прошедшие три дня их вообще не было.

Командование не преминуло воспользоваться таким шансом, сразу навезя артиллерии и боеприпасов столько, что склады не в состоянии всё вместить. А вот про нормальную еду не подумали. Пайки хоть и стали больше, но остались всё такой же блевонью.

Был получен приказ, пользуясь затишьем, всех доступных солдат бросить на прокладку дорог. Собственно, наша рота предыдущую неделю этим и занималась. Два дня назад нас вернули. Выдали поправленные после ремонта кирасы и каски, провели медосмотр. Обеспечили, первую с момента нашего прибытия сюда, баню с возможностью постирать одежду. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять — нас готовят. Поднимают боевой дух такими мелочами. Хотя, нет, не мелочами. Живя в ледяном аду, ты как никогда начинаешь ценить лоханку с горячей водой.

— Эй, Студер, давай к нам. Может вдвоём нам удастся их раздеть. — Прокричал мне Беляш, сидящий на бочке за импровизированным столом из деревянного щита и двух перекрещенных частей от разбитых лафетов.

Его оклик вырвал меня из омута мыслей. Посмотрев в его сторону кивнул, вставая вырвал исписанную страницу из дневника. Вот ведь привязалась дурацкая привычка. Каждый раз в конце дня мне теперь нужно что-то записывать, а то уснуть не получается. Приходится бороться путём написания и уничтожения написанного. Пока безуспешно.

— Подъём!!! Шестая рота, на построение становись, живее! Живее! Что вы телитесь, как сонные мухи! Шевелитесь!

Мда, давненько такого не было, я как-то отвыкнуть успел. И немного неожиданно, что таким занимается лично наш старший лейтенант. Который предпочитает большую часть времени сидеть в бруствере с печкой или уезжать по «важным» делам за линию фронта, спихивая свои обязанности на подчинённых мастью по младше.

— Смирррно! — Рота вытянулась по струнке смотря перед собой. — Вчера наши разведчики переправились на противоположную сторону Пуртсе, для рекогносцировки. Им удалось проникнуть на один километр в глубь укреплений противника, не встретив никакой живой силы. Далее их движение было остановлено кишащими в траншеях и окопах хтониками. Однако огневые позиции, как и доты противника, пусты. Лишь на расстоянии в четыре километра от реки удалось засечь незначительные вражеские силы красных, отступающие обратно на восток. Судя по всему, Руссланд решил сделать ставку на неожиданность, забрав силы с севера, для атаки по центральному направлению. Это шанс вернуть контроль не только над северной территорией, но и возможность подобраться в плотную ко второй столице Русслонда, Петрограду. Командование ненамерено упускать такую возможность, требуется действовать как можно быстрее, дабы опередить врага прежде, чем он завершит свой ход. — Старший лейтенант сделал паузу для осознания нами всего сказанного. — А теперь, слушать боевую задачу. Сегодня, ровно в семь утра начнётся обстрел боевых позиций противника. Продолжится он до девяти вечера этого же дня. В обстреле будут задействованы все орудия, так что от позиций и укреплений ничего не останется. Само собой, от хтоников тем более. После чего, по всей линии фронта, начнётся форсирование реки силами Гетлонда. Продвижение пройдёт в два этапа. Первыми вперёд двинутся шестидесятый, шестьдесят первый, семьдесят четвёртый и семьдесят девятый шлехт-батальоны. Затем, после углубления в глубь оккупированных территорий на двенадцать километров, за вами перейдут все остальные части. Объеденные шестая и восьмая пехотные дивизии при поддержке двух полков техники. Считайте, что за вами будет вся армия крайнего северного направления этого участка фронта. Выступаем сегодня в девять часов десять минут. Мы являемся передовой группой наступления. В случае встречи с серьёзными силами противника будет возможность отступить для перегруппировки. Главная задача — боевая разведка и нанесение максимального урона отходящему противнику в случае его обнаружения. Всем, всё ясно!?

— Мон, так точно, мон!!! — Хором выкрикнула рота.

— Сейчас отправляйтесь на склад получать увеличенный боезапас, затем — за пайком, его вам выдадут на два дня. После, кому необходимо, посетите кузню или мастерскую, для выправления брони и оружия. И поторопитесь, если не хотите торчать в очереди остаток дня. Вольно! Разойтись!

— Бля, и почему мы должны быть на самой передней линии? — Проговорил шёпотом Джага, лёжа на передней части плота на мешке и выцеливая невидимого противника.

— Потому что это приказ. А приказы не обсуждаются. — Ответил ему Яков Николаевич, изменившийся характером за прошедший месяц.

Выжженая земля? Мёртвая пустошь? Истерзанная твердь? Замерший садик Сатаны? Ммм, нет. Это всё слишком милые названия для расстилающейся вокруг местности. Похоже наше командование по полной отыгралось за поджопники, полученые в начале войны.

К слову, руссландцам нужно отдать должное, как к ним не относись, но в фортификации они кое-что понимают. Несмотря на суточный адовый плотный град артиллерийских снарядов, многое всё ещё уцелело, вероятно даже пригодно к использованию. И всё же сильно сомневаюсь, что здесь, даже если кто-то и был, уцелел.

Продвижение идёт очень медленно, за час проходим менее километра, переползая огромные воронки, в которых уродливыми кудрями сплавилась колючая проволока, плотно обвивая останки дотов и дзотов. С нами за компанию по бокам широкой разомкнутой цепью продвигаются «счастливчики», которым выпала честь вступить первыми на вновь возвращённую территорию.

Только вот на самом деле она отбита? Как-то не верится, что Руссланд решил бросить огромный кусок уже подмятой территории, которая ещё и является отличным плацдармом для наступления по северному направлению. Столько сидеть в мёрзлой земле, чтобы просто на просто отступить, пусть и для поддержки наступления по центру. Нет, не верю.

Один из идущих впереди бойцов резко дёрнулся и истошно зарычав рухнул как подкошенный. Приказ «лечь», прозвучавший от командиров был абсолютно ненужен, ибо уже все залегли. Самые ретивые успели закатится за насыпь или в воронку. Однако дальнейшая атака не последовала. Вокруг всё по-прежнему тихо, если не считать воплей раненого.

Оказалось, ему не повезло в двойне. Во-первых, он наступил, наверное, на единственного уцелевшего хтоника после обстрела. Точнее лишь на его часть. Практически разорванное пополам тело с обломком пики в мертвящей руке, повинуясь электрическому импульсу, выбросило её вверх. И тут бойцу не повезло во второй раз, обломок угодил точно во внутреннюю часть бедра, пробив артерию. Он истёк кровью менее чем за две минуты. Хреновая смерть даже для такого как мы.

Не считая этого нелепого инцидента, потерь больше не было. Чем больше мы удалялись от реки, тем сильнее становилось чувство, что крастные в самом деле ушли. Края оборонительных позиций удалось достигнуть к одиннадцати часам утра. Передав эту информацию, армия начала форсирование водной преграды.

Несмотря на предельно изувеченный ландшафт и скверную погоду, уже к началу второго показались первые части. Робкая надежда на то что мы соединимся с ними, не оправдалась.

Разведка на аэростате показала, что в шестнадцати километрах от нас имеется ещё одна линия укреплений. Значительно меньше чем та, что мы перешли. На взгляд с высоты птичьего полёта тоже оставленная.

От туда останется около тридцати пяти километров до границы Русланда. Выглядит оптимистично, только вот разведка ничего не сообщает о городе Йыхви и о городе-крепости Нарва. Между ними не только железнодорожное сообщение есть, но и крупные дороги, которые ведут к…

— Подъём бойцы! Поступил приказ продвигаться в перёд пока не встретим сопротивление. Выступаем!

«Штаб сказал: Надо! Солдат ответил: Есть!»

За следующие три часа удалось добраться до предместий уезда Катазе. Старший лейтенант Юргин Блац всем своим видом демонстрировал хтоническое спокойствие. Однако его лицо время от времени подёргивалось, выражая недовольство. И было от чего. Вверенная ему всего месяц назад рота, численностью в сто тридцать пять человек, к сегодняшнему часу насчитывает лишь тридцать два бойца.

Может всё выглядит не так плохо, учитывая кем ему приходится командовать. Если бы не одно «но». Половина отсутствующего числа, это не боевые потери. Заболевшие, получившие обморожения и в следствии этих факторов погибшие или же находящиеся в состоянии, не пригодном для ведения боевых действий. Так же имеются дезертиры. Правда не так много, как можно было ожидать. Ибо комиссары знают своё дело.

Затем по неведомой причине отказ командования дополнить нашу роту. В прочем, может это связано с нежеланием создавать бумажную путаницу на кануне крупной операции в которой наверняка предполагались значительные потери.

А сейчас его и вовсе отправили в передовой группе. На встречу со значительными силами противника с высоким шансом нарваться на засаду. Да уж, явно он не на такой расклад рассчитывал, заканчивая военную академию. Что ж сказать, не повезло.

Я слегка усмехнулся, только такие пустые мысли помогают хоть как-то отвлечься от холода. И почему последний месяц зимы всегда самый холодный. Ещё мы движемся можно сказать почти в плотную к Чудскому озеру. Всего полтора километра от нас. Тут сильнее ощущается ход.

Сжал и разжал несколько раз красные растрескавшееся до крови руки, натёртые свиным жиром и обмотанные в ткань. Гении из снабжения прислали нам на второй неделе пребывания на фронте варежки. Мы тогда долго ржали, поливая их матом.

Блац поднял кулак, призывая остановится. До этого момента мы двигались по кромке поля. Сейчас оно закончилось и перед нами встал заснеженный лес… или перелесок. В плотном строю деревьев определить трудно. Чуть в стороне идёт приличная просёлочная дорога через рощу. Вот только с обеих сторон от неё на пять шагов вырублены деревья, к тому же ограждена она сложеной из камней невысокой оградой, которая всё же станет препятствием, если впереди засада.

Приняв решение, лейтенант опускает руку и, мы двигаемся к дороге. По ходу движения чувствуется напряжение бойцов, а меня чувство де жавю окутывает. Словно вернулся в тот город, к шурдам. Хмм, если так подумать, то моё положение сейчас значительно лучше, чем тогда. Нормальное оружие в руках, какая-никакая броня, вот только компания такая же сомнительная вокруг, как и там.

Идущие впереди двое бойцов останавливаются, показывая знаками, что дальше за крутым поворотом, препятствие. Вытянувшись в цепь, прижавшись к ограде, гуськом подходим к изгибу дороги.

Дальше на пути двухэтажное здание лесопилки с парой пристроек. До него метров двести, начиная от поворота. Вокруг него открытая площадка. Обходи не обходи, если там кто-нибудь есть, то нас заметят. Благо имеются в нескольких местах уложенные штабелями брёвна. Но до них ещё добраться нужно.

— Первое отделение, обойдите по дуге с левой стороны. Второе отделение, доберитесь до бревенчатой лежанки. Дождитесь пока первое отделение не выйдет на одну линию с пристройкой. Затем перейдите за вторую лежанку. После по сигналу начинайте штурм с двух сторон. И помнете про растяжки в помещениях. Остальным наблюдать за лесным массивом и прикрывать, особое внимание на второй этаж. — Недолго думая приказал, Блац.

Мда, план конечно хороший, но всё как обычно может похерить один мудак. Или не один. Но точно у кого-то впереди есть снайперская винтовка. Это факт.

Первые секунды всё шло хорошо. Первое отделение успешно прошло к деревьям. Проблемы начались, когда второе отделение выдвинулось на позицию.

Уже трое убитых говорят об этом. Причём один из тех, кто должен был нас прикрывать.

— Нам тут не с руки отсиживаться. Поступим так, Студер, Черкашь и Туша бегите ко второй позиции, а мы с Джагой вас прикроем.

— Ага, одни уже прикрыли. Кто нибудь вообще видел откуда стреляли? — Выглядывая из-за бревна спросил Черкаш.

— Видели бы — тут не торчали, а уже упокоили гада. А теперь приготовитесь. Пошли!

Вскинув трофейные карабины, жаль я не смог урвать себе такой, Яков Николаевич на пару с Джагой открыли беспорядочную стрельбу по зданию лесопилки. Оставшийся на дороге Блац попытался помочь. Правда вышло не очень, из-за поворота виден только правый край постройки, а выбегать на дорогу перед площадкой — самоубийство.

Первое отделение из которого выбило двоих, после чего они укрылись за деревьями, попытались высунутся и, как и мы, прорваться к пристройки. Но не тут-то было. Не прошло и секунды, как один из троицы опрокинулся назад, комично взмахнув руками. Похоже позиция где-то под углом с правой стороны.

Уже в десятке шагов от второго бревенчатого укрытия, бежавший с боку от меня Туша покатился по покрытой снегом земле. Перехватив его за подмышки, в два рывка втянул его под защиту древесины. Две пули ударили рядом с его ногами, а ещё две вперились в укрытие, разбрасывая щепки.

— Куда в него попали? — Тяжело дыша спросил сидящий рядом Черкаш.

— В брюхо. Задело с самого края. — Разрывая белую маскировочную ткань на бушлате раненого, ответил я. — Прошла на вылет, думаю жить будет. — Констатировал я.

— Что теперь? — Перетягивая бинтом Тушу спросил Черкаш.

— Приказ всё тот же. Нас разделяет всего пятьдесят метров. К тому же вон Яков Николаевич палкой машет, говоря о готовности стрелять. На счёт три выбегаем с двух сторон и ко входу. Давай приготовились.

Свезло, снайпер сглупил, выбрав своей следующей целью кого-то из первого укрытия. Судя по ругани, попал в Джагу, но кричит бодро, похоже только немного задело.

— Студер, может на верх сразу гранату закинем?

— Ага, в здание с тонкими стенами? На ежа хочешь быть похожим?

Ступени под ногами скрипят, не смотря на все усилия подниматься бесшумно. Стрелок не безмозглый и уж точно не слепой. Знает, что мы внутри.

Я с лестницы через открытые ставни первого этажа увидел, как к первому укрытию быстрой перебежкой бросилась ещё одна группа. Потеряв по пути одного. Зато мы теперь точно знаем, что стрелок здесь наверху с правой стороны. Он использует какое-то приспособление из-за чего звук выстрела кажется глухим и рассеянным.

Проверив крепление штыка, кивнул Черкашу. По беззвучной команде в одни шаг преодолели оставшееся расстояние на второй этаж. Однако Черкаш всё же был чуть впереди. Едва он развернулся к проходу, как был отброшен выстрелом на добрых два метра. Падая он успел нажать на курок. Пуля ушла вверх, но выстрел испугал стрелка, точнее одного из двух.

В проходе был пацан лет тринадцати с двустволкой в руках. На правом рукаве двуцветная оранжево-чёрная повязка. Знак коллаборационистов. Из одного из стволов тянулась тонкая струйка дыма. Испугавшись выстрела Черкаша, он чуть присел, наклонив голову вниз и не успел среагировать на моё появление. Мгновенно сократив расстояние, прямым выпадом пробил насквозь шею пацану штыком. Ибо пуля в моей винтовке предназначается второму.

Крупному мужчине с седой бородой и такой же повязкой на плече. Из положения лёжа он разворачивается, стреляя в меня. Такой меткий на дистанции и такой косой в близи. Впрочем, тут он просто поторопился. Пуля проходит аккурат под моей правой рукой, я даже почувствовал лёгкое движение воздуха.

Мой выстрел оказывается точнее, попадая в грудь стрелка. Тут он смог меня удивить. Вместо того чтобы отойти в мир иной или хрипя и захлёбываясь кровью упасть, он подорвался, бросаясь на меня с выхваченной невесть откуда пехотной саблей. Рассекая пространство точно перед моим носом, он отвёл руку для поперечного удара по мне.

Ну уж нет, моя очередь.

Проворачиваю корпус, вытягивая левый локоть вперёд, и сжатая в руках винтовка тяжело бьёт прикладом мужика в залитую кровью грудь. Он всё ещё на ногах и делает повторный замах, который я готов отбить. Он оказывается ложным. Вместо того, чтобы рубануть по мне, стрелок грузно прыгает на меня, сбивая с ног.

«Вот ведь здоровый жмых!»-проносится у меня в голове. Если бы не кираса, точно брюхо бы перерубил. Отпустив ставшую бесполезной винтовку, рывком вытягиваю ноги из-под этой туши. Левой рукой зажимаю голову стрелка, прижимая к себе, а правой изо всех сил бью кулаком в ухо. Лишь на третьем ударе гад перестаёт дёргаться.

С горяча хочу взметнувшимся диклосам проделать в нём пару отверстий. Меня прерывают подоспевшие бойцы. Чтобы добраться до сюда им потребовалось секунд сорок, а по моим ощущениям прошло намного больше.

Меня поднимают на ноги, быстро осматривают. После чего следуют одобрительные хлопки по спине. Стрелка переворачивают, а лейтенант склоняется над его телом, щупая пульс. Через десяток секунд его губы растягиваются в тонкой злорадной улыбке, которая почти сразу исчезает, возвращая маску ледяного спокойствия.

Его не трудно понять. Шутка ли, один партизан из выкрестов, перешедших на сторону Руссланда, уложил четверых из нашей немногочисленной роты. Хотя, какая мы рота. Взвод, так будет правильнее. Как не странно трое раненых оказались вполне себе живы, в сознании и даже все стоят на ногах. Только Туша бледноват. Хотя ему пуля и впрямь только шкуру попортила. Дырку уже заштопали. Джаге набила здоровую шишку смяв каску, пуля, угадившая в голову. Черкаша спасла кираса, принявшая заряд дроби на себя. Так, дух только выбило. Может пара рёбер треснуло, ничего серьёзного.

Минут десять со второго этажа доносились крики. Лейтенант вместе с санитаром проводили полевой допрос военного преступника. Само собой, соблюдая права человека и соглашение Венской конвенции о гуманном обращении с пленными. Каждого кто в этом сомневается — можно расстрелять.

Дорога нас вывела на достаточно пологий и вместе с тем высокий холм, откуда были видны далёкие изгибы реки. Глаз не мог рассмотреть всё в подробностях, но движущуюся единую сталью массу из техники и людей не заметить было нельзя. Такая сила внушает. Руссланд может и добился определённых успехов ударом из подтяжка, но теперь ему придётся не сладко. Уже к завтрашнему утру вся эта мощь будет у города Йыхви, через два дня у Нарвы, а самое большее через неделю Руссланду придётся защищать уже свои границы.

Приказав всем укрыться за кустарником, лейтенант подозвал к себе радиста. Воин с металлическим коробом за спиной и сдвоенной антенной, выглядывающей из-за затылка почти на голову, резво подошёл. Нажав несколько кнопок на гарнитуре весящей на животе, щёлкнул тумблером на плече. Передал приёмник лейтенанту, пристально смотрящему в бинокль в противоположную сторону от движущихся войск.

Он уже было хотел начать докладывать, как по ушам резанули помехи. Блац сурово глянул на радиста. Тот живо нажал ещё несколько кнопок. Порция помех охотно отозвалась на эти манипуляции. Ещё попытка, и снова неудача. Явно начавший потеть радист снял рацию, которая весит не один десяток килограмм. Развернув к себе открыл щиток. Поковырявшись с пол минуты он уже сам взял в руки приёмник вращая переключатель. После чего поднял голову на лейтенанта рассеяно доложив.

— Мон, связи с главным штабом нет.

— Тогда давай тыловой.

Ещё минуту копошения в рации пол сотни щелчков и несколько таких же наполненных помехами ответов.

— Мон, связь с тыловым штабом так же отсутствует.

— Вызывай тогда ставку командующего наступлением.

Минута, вторая. Наблюдавшие за округой бойцы украдкой, через плечо, начали переглядываться.

— Мон, — Радист покраснел утерая пот. Поднял голову на лейтенанта в замешательстве. — Связь со ставкой… отсутствует.

Глаза Блаца превратились в узкие щёлки. Он явно готов ударить радиста. И есть за что, если он угробил рацию, то…

— Мон, рация, как и приёмник в полном порядке. Проблема имено с принимающей стороной. — Поторопился прояснить ситуацию радист.

— Ты уверен? — Вопрос от лейтенанта прозвучал, как угроза.

— Мон, так точно, мон.

— Тогда вызови ближайшую к нам группу.

Удалось без проблем. Уже через пяток секунд послышалось.

— Старший лейтенант, Игорь Крауке на связи.

— Говорит, старший лейтенант, Юргин Блац, у меня отсутствует связь с главным штабом, с тылом и ставкой командующего наступлением. Мне нужно передать…

— У вас тоже?! — Удивлённый голос из приёмника перебил лейтенанта.

— Что значит тоже?! — В отличии от говорившего с той стороны Блац скорее был зол.

— На протяжении последних семи минут пытаемся установить связь хоть с кем-то из командования.

— Связь с другими передовыми группами есть?

— Да. У них аналогичная проблема.

Вдруг по коже будто прошлись электрической щёткой. Все вокруг вздрогнули в рации раздался сухой треск. По наитию словно что-то почувствовав все разом повернув головы в сторону наступающей армии Гетлонда. Накатил странный животный страх, призывающий немедленно бежать, прятаться.

Одной минутой ранее…

Полковник Антон Шапкин стоял в огромном рве, под ним словно гигантская ступень расположился ещё один такой же ров только шире. Общая глубина обоих рвов составляет почти двадцать метров, а длинна более четырёх километров.

Разработанный генеральным штабом план после безуспешной попытки одним ударом сокрушить Гетлонд и ряда не достигших успеха операций на северном направлении, всё равно казался до нельзя авантюрным, зиждущемся на одном лишь «авось». Все эти недели он каждую минуту ожидал, что ему сообщат о серьёзных проблемах, о невозможности реализации плана или о том, что Гетлонд прознал о плане и подготовил контрмеры.

Однако, нет. Лишь однажды практически в самом финале подземных работ, около месяца назад один из сбившихся с курса грабойдов слишком далеко ушёл, выйдя около поверхности оборонительной линии Гетлонда. Всё же технология беспилотного управления такой техникой слишком сырая и топорная, но что поделаешь, воздух с собой не возьмёшь. Благо о сбившимся с курса стало известно заранее, удалось сымитировать крупное наступление пусть и дорогой ценой.

Сейчас же смотря на множество чёрных змей-проводов, десятками выходящими из ста шести тоннелей, сплетающихся в огромные косы кабелей, взбирающихся на верх к его ногам, он всё равно не мог поверить в успех. Но долг требовал обратного.

— Товарищ полковник, всё проверено и готово. Нареканий, нет

— Генеральный штаб?

— Выходили на связь две минуты назад. Зелёный свет, подтверждён. Командование всё ещё на связи ждёт немедленного отчёта сразу после исполнения.

— Гетлонд?

— Последняя армейская часть противника вошла в зону поражения пятнадцать минут назад. По предварительным данным нашей разведки, там от девяноста до ста двадцати тысяч единиц живой силы.

— Данные точные? — Продолжая смотреть вниз в темноту тоннелей ровным, безэмоциональным голосом спросил полковник.

— Так точно. Противник уже знает, что у них проблемы со связью, но не знают с чем это связано. Они глубоко заглотили наживку, для них всё слишком хорошо складывается, чтобы медлить из-за каких-то неполадок с коммуникацией. — Позволил себе небольшую словесную вольность подполковник, старый друг Шапкина. Всегда такой наглый и лихый, ему бы больше подошла роль сегодняшнего героя.

— Время?

— Без одной минуты десятого. — Видя, что полковник не спешит, его друг заговорил. — Антон, это нужно сделать, ты станешь национальным героем Русланда, а эта операция войдёт в учебники истории под твоей фамилией.

— Ты же понимаешь, что это уже даже наикровавейшей войной не назвать. — Шапкин повернулся к подполковнику. — Это истребление. Не просто солдат противника, а истребление самого человечества. Кто знает к чему подтолкнёт подобное весь мир.

— Антон…

— Идём, штаб не любит ждать.

Зайдя в помещение погружённое в полумрак (убежище специально было создано для этого единственного момента), полковник Антон Шапкин подошёл к единственному ярко освещённому месту — большой тумбе с единственным тёмно-зелёным предметом.

Правая рука легла на холодный металлический бок с рифлёной в три линии поверхностью. Левая плотно обхватила взведённую деревянную рукоять, перехваченную железным кольцом.

Полковник прикрыл глаза, он почувствовал, как на него смотрят десятки глаз, стоящих позади офицеров. Он слышит, как у его друга в кармане тикают наградные золотые часы. Он ощущает мерное биение своего сердца переполненного непоколебимой решительностью. Всё что выдаёт его волнение, это единственная капля пота на его виске.

Кисть резко поворачивается, а вместе с ней и взведённая рукоять. После чего он вдавливает её вниз со всей силы, словно она могла не поддастся. Под ладонью полковника пробегают искры от сгораемых проводков пославших единственный смертоносный приказ на уничтожение.

Сама земная тверд расколась, многотонные земляные пласты подбросило в воздух. Сие последнее что удалось увидеть, несмотря на полтора десятка километров, разделяющих нас и место взрыва. Ударная волна сорвала нас с места, точно злой порыв ветра бросающий сухую листву. Перелетая через голову я увидел, как лес, через который мы шли, лё Целиком. С вывернутыми корнями и переломанными метровыми стволами.

Огромный столб выброшенных вверх газов и осадочных пород поднялся на многие километры, как и раскинулся во все стороны. Подминая под себя окружающий мир. Опустившаяся внезапно тьма принялась душить, забивая пылью и грязью, нос и рот, выдавливать глаза, продираясь сквозь крепко сомкнутые веки.

Что должны слышать все живые находясь сейчас здесь? Ответ: НИЧЕГО. Тьма забрала и слух, оставив лишь звон в голове, и трущееся о наждак сознание. Продолжая тянуть попавших в её плен жертв, она подбрасывает их, растягивает и сжимает. Кого-то небрежно швырнёт о камни, кого-то бросит на древесные пики сломанного дереве, а кого-то плавно опустит в ледяное болотце, нежно притапливая, завернув в тИнистый кокон.

Единственное что не забрала тьма, это осязание, что бы её жертвы могли ощущать, трепет земли под собой от опускающихся с верху глыб размеров с дом. Которые, вырванные из своей извечной колыбели, стремятся вернутся в неё, забрав часть мира надземного с собой.

Наигравшись она уходит дальше, разбросав по ходу надоевшие игрушки. Накрывая их на память тяжёлым земляным саваном. Направленный подземный врыв опустил кусок территории Гетлонда длинной сорок восемь километров и шириной восемь, на два метра ниже уровня океана, против одиннадцати над уровнем до взрыва.

Вся вода из рек, озёр, болот, устремилась в образовавшуюся пустоту. Превращаясь в ледяную трясину, которая поглотит тех немногих, кто умудрился уцелеть.

Контузия — особый вид общего поражения организма, который возникает при внезапном непрямом воздействии на всё тело или на его обширные участки, возникает от взрывной воздушной волны. Характеризуется потерей зрения, слуха, нарушениями речевого аппарата, расстройством опорно-двигательного аппарата. В некоторых случаях у пострадавших прослеживаются нарушения в психике.

— Ооо, а вы люди знаете толк в убийствах! Разом столько разумных! Словно пыль со стола смахнули.

Голос в голове оргазмирует, чувствую его возбуждение. Не уж то это я?

— Такое пиршество! Здесь взойдёт чудный сад из плоти!

Нет, это не я. Кто-то другой. Кто-то…

— Как великолепно наблюдать, как что-то умирает!

Правик… Вот ведь кровожадный сорняк. В банку с солью тебя закатать, чтоб там разглагольствовал.

Чьи-то ледяные пальцы хватают меня за запястье, вытягивая на верх из-под жирного пепла пережжённой земли.

— Живой? — Откуда-то с боку доносится нагловатый голос.

— Кажется, да. Дажага, дай чистого снега. — Это уже голос с хрипотцой и каким-то странным акцентом с ударением на твёрдые звук.

По моему лицу заелозил холодный влажный ком. Замычав слабо дёрнул головой выплёвывая горькую массу забившую рот. Открыть глаза никак не получается, дикая слабость окутала своими щупальцами всё тело. Чёрт, кажется я отключаюсь. Словно через прижатую к ушам подушкуслышу что-то про лапник и костёр. Темнота…

Не знаю сколько проходит времени. Прихожу в себя и отключаюсь несколько раз подряд. Сначала появляется сильный хвойный запах. Мне в шею упираются мягкие колючки. С усилием размокнул один глаз. Мир тут же дико начинает вращаться. Успеваю увидеть свинцовое небо, с которого густо сыплется чёрный снег, часть которого закрывает безмерно огромный столб дыма, вздымающийся от самой кромки холма за который нас перебросило. Мозг не выдерживает этой карусели, хлопнув дверью гасит свет. Темнота…

Хриплю, оплёвываюсь, по щекам и подбородку течёт что-то тёплое. Я не в сознании, скорее полу обморочном состоянии. Всё что мне сейчас доступно из окружающего мира, это перебранка прямо надо мной.

— Ты можешь держать его голову ровно?

— Пытаюсь, он дёргается.

— Ну, так держи крепче и разожми ему челюсти.

— Ладно, сейчас. — Кто-то давит мне на щёки, пытаясь оттянуть челюсть вниз. Не знаю почему, но я сопротивляюсь, хоть сил на это и нет. — Мать его! Никак. Слушай, Яков Николаевич, посмотри там у санитара должен быть нашатырь.

— Не поможет. У него серьёзная травма головы. Он не придёт в себя.

— Не для этого. Я, когда в детстве жил с бабкой и не хотел пить касторку, она хватала меня за шею и пихала в нос нашатырь. Сделаешь несколько вдохов, рот наполнится слюной и появится ощущение будто тебя ща вырвет. Тут рот хочешь не хочешь откроешь.

— Давай попробуем.

Им всё же удалось. Темнота…

Теперь удалось открыть оба глаза. Снег перестал идти, судя по опускающимся сумеркам сейчас часов пять, немало я так провалялся. Пришёл в себя я от дикого холода. Нет, сейчас я не очнулся, а проснулся. Хороший знак.

Слегка пошевелил руками, затем ногами, всё тело отдаётся дичайшей болью. Чувствую его и ладно, остальное заживёт. Заодно проверю как «регенерация» работает. Попытался позвать кого-нибудь, но из рта вырвалось тихое хриплое мычание. Приходится переворачиваться.

Оххх, зря, плохая была идея…охх, как же меня шабит…мммм. Лёжа на боку уткнулся лбом в ивовую подстилку. Около минуты потребовалось чтобы вновь открыть глаза. Только сейчас заметил рядом с собой несколько тел, метрах в пяти ещё парочка кто-то из них даже стонет ворочаясь. Запрокинув голову увидел братскую могилу. Точнее, как могилу — углубление в земле, в котором в несколько рядов друг на друге лежат раздетые до исподнего заиндевевшие тела.

Хмм, а я ведь укрыт бушлатом и подо мной ещё один. Правильно, одежда нужна живым, но… К чёрту «но», не время и не место.

Опрокинувшись на живот медленно, очень медленно подобрал сначало локти, затем подтянул колени. С левой стороны в боку сразу почувствовалась острая, до темноты в глазах, боль. С той же стороны только уже хрустнула лопатка, моментально отсушивая руку.

— Мля, вот же, холера! — На удивление, это мне удалось сказать без проблем

— Надеюсь, нет. Ибо тогда тебе будет совсем хреново. Помочь? — Прозвучал со спины голос Якова Николаевича.

— Д-да, пожалуйста. — В сидячем положении головокружение вернулось. — М-много?

— Почти все. — Не стал уточнять Яков Николаевич о ком я. — Четверо могут ходить сами, ещё шестеро просто живы, хотя, как минимум на счёт двоих, не уверен, вряд ли переживут эту ночь. Ты к слову первый, кто оклемался. Я удивлён, тебя не меньше остальных приложило.

— А к-как же он. — Кивнул подбородком в сторону ворочащегося тела. Говорить трудно, горло саднит, а в голове каша, перемежаемая вспышками боли.

— Черкаш. — Грустно произнёс Яков Николаевич. — Ему переломало ноги, сейчас у него бред. — Командир, заместитель командира, оба санитара, эхх…, Туша, радист с рацией… отправились в мир иной. Последнего так собственная же рация пригрела, рухнув на него.

На пригорок перед нами метрах в десяти вбежал Джага.

— Яков! Яков! Сюда, давай сюда, живее!

Яков Николаевич быстро поднялся, однако я успел поймать его локоть.

— Тебе нужно лежать.

— Что мне нужно, я сам решу.

— Это приказ.

В ответ я лишь покачал головой, указав рукой за спину в сторону в одночасье уничтоженной армии.

— Ладно. Обопрись на меня, старайся делать шаг вместе со мной.

Скрытое за тучами уходящие за горизонт тусклое зимнее солнце, всё же даёт достаточно света, чтобы показать всю картину целиком.

Впереди, по равнине пересекая линию укреплений, до который мы так и не добрались, резво преодолевают десятки необычных гусеничных машин, выбрасывая позади себя облака сизого дыма.

Похожие на закрытые со всех сторон панцирной бронёй меки. Только длиннее и выше, первая треть машины похожа на щучью морду с вращающейся на сто восемьдесят градусов орудийной башней семьдесят шесть миллиметров. На оставшихся двух третях идёт возвышение, из которого по обеим сторонам торчат по две картечницы. По центру крыши есть ещё одна орудийная башня с тридцатимиллиметровым орудием и смотровыми щелями.

По обеим сторонам, немного обгоняя их, идут гусеничные ромбы с поднятыми вверх носами для более лёгкого преодоления препятствий. У них по одному тридцатимиллиметровому орудию с каждой из сторон. На верху для ведения фронтального огня также установлена картечница.

По центру позади медленно и значительно тяжелее движется последняя группа техники. Стальной прямоугольник с четырёхгранным носом, в центре которого вперёд смотрит ста шестидесятимиллиметровая пушка. Не смотря на свой вес, эта техника всё равно идёт быстрее подавляющего числа юмбор, километров под двадцать. Пожалуй, в скорости с ней могут посоперничать лишь шагоходы. Но за счёт гусениц они могут игнорировать неровности ландшафта, так что на пересечённой местности они наверно уделают и их.

Сначала самолёты, теперь вот это. Что у них там вообще в проектных институтах и технических бюро творится?

Мы так и продолжали стоять, словно загипнотизированные, пока Яков Николаевич с моей тушкой на плече не поднёс к глазам командирский бинокль, вглядываясь во множество тёмных точек, быстро двигающихся следом за техникой. Поводя головой с прижатыми окулярами, остановился, всматриваясь в кромку леса километрах в десяти от нас. С минуту в полумраке деревьев, что-то высматривал. Отняв оптику от глаз, сказал одно слово: — «химеры».

Словно подтверждая сказанное, из подлеска вывалилась четвёрка искусственно созданных высших хищников. Размером с лошадь, своими острыми мордами напоминающие собак. Вместо носа у них два длинных, толщённой с палец, усика, которыми они определяют химический состав воздуха. Ходят слухи, что они чуют человека на расстоянии в сотню километров, могут взять след спустя месяц, и способны распознать запах того, что не имеет запаха, например, стекла. На голове два вытянутых всегда стоящих торчком уха, могущих услышать, как топает муравей. Только с глазами туго — видят всё в чёрно-белом цвете в расфокусированном состоянии. Ходит теория что, это для того, чтобы видеть исключительно движущуюся цель перед собой, не отвлекаясь на другое.

Их тело затянуто искусственной кожей толщиной в несколько сантиметров землисто-серого цвета, а голова и шея покрыты крупной матово-железной чешуёй. Хвост, составляющий треть их длинны, помогает им маневрировать на предельных для них скоростях, которая составляет около восьмидесяти километров в час. Вполне достаточно, чтобы догнать любую отступающую добычу.

Для расправы с жертвами у них есть металлические когти, длинной с нетривиальный клинок и такие же металлические зубы, которые не только располагаются в два ряда, но и все до одного являются клыками треугольной формы. Не очень-то и нужны жевательные зубы если тебя кормят через трубку.

Не знаю, что у них там с внутренним устройством, ибо это секретные сведенья. Зато достоверно известно о их живучести и неприхотливости к погодным условиям. Из слабостей — плавают скверно, крайне чувствительные органы чувств, из-за чего их можно достаточно легко дезориентировать и самый главный недостаток — их биологическое начало. За основу брались различные животные, слабости убирались, а сильные стороны гиперболизировались.

Но для военных целей нужен был не просто сильный и опасный зверь, а ещё и могущий подчиняться командам, и выполнять простейшие задачи. Для этого им нарастили мозгов, не забыв раздуть гиппокамп. Из-за чего, да да, всё семейство химер страдает врождённым психозом, запредельной раздражительностью и, как следствие, непомерной агрессивностью ко всему. Нужно приложить массу сил и учесть множество вероятностей, прежде чем бросать этих тварей в бой, а иначе они, вероятнее всего, начнут кровавую баню со своих же хозяев.

Учитывая то, что русландцы выпустили сразу стаю, они уверены в том, что всё схвачено и нужно лишь зачистить местность от чудом уцелевших, вроде нас. Химеры для этой задачи подходят идеально.

— Стоять, суки! Вы куда, мать вашу!? Стоять, я сказал!!! — Надрываясь заорал Яков Николаевич на двух бойцов, ломанувшихся вниз с холма.

— Ща я их. — Джага вскинул винтовку.

— Не нужно, выстрел только привлечёт внимание.

— А твой крик по-твоему не слышали?

— Там… — Палец Яков Николаевич ткнул в наступающую армию. — …тарахтит по меньшей мере пара сотен этих странных меков и идёт тысяч двадцать пехоты, уж явно они движутся не молча. А вот выстрел явно будет выбиваться из этой идиллии. Не армия, так химеры среагируют. Думаю, им дали именно такую команду. Русладцы тут уже считай на своей земле, а значит палить незачем. Если кто и будет стрелять, то только враг, то есть мы, а значит нас нужно порвать.

На лице Джаги отразился мыслительный процесс, после чего он опустил винтовку, сплюнув в сторону дезертиров.

— Тогда как поступим? Что теперь делать? Мы никак не успеем обогнать армию, да и вряд ли до Таллина теперь останется хоть один безопасный участок. Оборона северного направления пала.

— Я не знаю, что мы будем делать дальше, но я знаю, что нужно делать сейчас. Убираться с пути армии Русланда и делать это как можно быстрее. Нужно поторопится, тогда примерно часа за два сможем добраться до озера. Вряд ли армия будет тратить силы на поиск единичных уцелевших солдат, а химеры даже если и сунутся к воде, то только на берег. А там полно бухточек где можно будет переждать пару дней. Пока основные силы не уйдут. Дальше там уже решим, куда и как.

— А раненые, с ними что?

Яков Николаевич посмотрел на меня.

— Сможешь сам идти?

— Смогу. — В доказательство сполз с его плеча и выпрямился пошатываясь.

— Тогда я и Джага понесём носилки с Черкашём, а ты Студер тащи себя. Остальным… даруем им вечный покой…

Повисла тешена. Другого выхода нет. Лучше это сделаем мы быстро и безболезненно, чем до них доберутся химеры или вовсе они угадят в плен. А раз другого выхода нет, то и сотрясать воздух пустыми стенаньями бессмысленно. То что необходимо, приходится делать не смотря не на что.

Глава 14

— Г-готово же, с-с-снимай.

— Огонь и так еле горит, без Якова Николаевича всё равно есть не будем.

— М-м-мы ему оставим. — Джага протянул синюшные пальцы к последней мятой банке консервы, стоящей на проволочной треноге над огоньком из нескольких щепок.

Ложка глухо ударила его по покрасневшим костяшкам. Отдёрнув руку, он зло зыркнул, но тут же успокоился, понимая, что не прав.

Брезент над головой зашуршал и в проход нагло залезла любопытно сунувшаяся ветка лапника, покрывавшего верх нашего шалаша. Яков Николаевич скользнул внутрь, сразу принимая горизонтальное положение. Ибо в шалаше можно находится только лёжа, чтобы не привлекать внимания возможного наблюдателя неестественным нагромождением ветвей.

В открытое всего мгновение укрытие незамедлительно ворвался злой влажный ветер с озера, от которого чахлый огонёк едва не затух. Не мешкая прикрыл его ладонью, чувствуя едва ощутимое тепло от огня лишь в нескольких сантиметрах.

Я бы многое отдал, будь у меня хоть что-то, за нормальный костер. Все эти пять дней существуем в зимнем лесу близь воды, без огня, дабы не выдать себя, ни запахом дыма, ни светом костра.

— Отмучился. — Бросил одно слово Яков Николаевич, дыша на заледенелые руки.

Джага перекрестился, хоть верующим и не был. А Черкаш… удивительно, что столько протянул, он ведь всё это время даже толком не ел, находясь постоянно то в бреду, то без сознания. Мы поили его бульоном из консервов, которых у нас и было-то всего шесть штук. «Расход на мертвеца»- сказал бы любой, кто смотрел бы на нас со стороны. Соглашусь. Тратить часть крайне скудной еды, на того, кто уже точно не оклемается, глупо.

Наверное, призрачная надежда на то, что руссладцев могут встретить значительные силы у Аниллата и их откинут, а значит наше скверное положение не продлится долго, всё ещё присутствовала. По это причине мы не добивали раненого, рассчитывая, что ему помогут. Или может это совесть или её эквивалент в нас взыграл, не позволив просто добить товарища.

Совесть!? Ах-ха-ах, совесть, ах-ха…ой не могу. Приз лицемерие вселенной милорД́, ваше. Ты так не разглагольствовал, когда дырявил глотки беспомощным солдатам Гетлонда на том холме. Они ведь тоже были твоими товарищами. Или что, Черкаша жалко, потому что у вас койки рядом стояли? Или может… его спасением ты, точнее вы все хотели загладить вину перед убитыми «товарищами»? Совестливые…

Склонив голову, двинул себя со всей силы тыльной ладонью в висок. Я и до контакта с системой замечал странности за собой. Война не добавила моей головушке здоровья. А контузия, которую Яков Николаевич оценил как тяжёлую и после подрыва Левик, прибывающий в оргазмическом трансе мысленно несущей всякое, словно вишенка на этом торте из дерьма. Сейчас «это» стало приобретать некую форму и мне сие не нравится. Вот и стараюсь держать себя в руках, прикладывая себя по виску во имя психического здоровья. Как бы ещё мазохистские наклонности у меня не развились.

Джага и Яков Николаевич только переглянулись, вылавливая куски коричневого переработанного мяса из пищевого концентрата. Пол кило пищи на троих здоровых мужиков, находящихся на диком холоде — ничто. Если ещё учесть, что половина банки — это бульон, которым сыт не будешь.

Джага порывался сходить на охоту, но его пыл быстро остудили. Оружие есть, только пользоваться им нельзя, чтобы не привлечь нежелательных гостей звуком выстрела. Да и если была здесь живность крупнее белки, то выжившие наверняка ещё в первые часы свалили, а погибших не отыскать. Ведь как на зло с тех пор снег валит не переставая.

— Т-т-теперь, что? Еда кончилась, Ч-ч-еркаш тоже. Нужно уходить. Чего вы м-молчите?

— Если идти вдоль берега, то до реки Пуртсе можно добраться всего часов за пять.

Это было не предложение, Яков Николаевич просто констатировал факт. Очевидно, подход с озера самый удобный, а значит оборона там крепче всего. По этой же причине не получится воспользоваться лодкой, если бы она была, так как за водной гладью пристально следит и Руссланд, и Гетлонд. И те, и другие, не задумываясь, потопят любого, кого заметят.

Вариант отойти от берега и вернутся тем же путём, которым мы пришли — то же так себе. Глупо надеяться, что Русслонд преодолев три линии укреплений просто пойдёт дальше, не восстановив их для удержания территории в случае отступления. Значит остаётся только один вариант…

— Мы обойдём укрепления Руссландцев.

— Интересно, как? От озера до залива с-с-сплошная цепь укреплений. — Джага нервно растёр ладони.

— Мы сейчас в Катазе между первой и второй линией укреплений Русслонда. Нам нужно пройти вперёд километров двадцать, за вторую линию к деревне Карьямаа от неё мы повернём на север. Если смотреть в сторону границ Руссланда, то это направление на восемь часов. Будем двигаться пока не доберёмся до залива Суоми. Те воды контролируются целиком флотом Руссланда, так что наблюдение за прибрежной водой будет не таким тщательным. По воде оплывём укрепления, и не доходя до посёлка Азере, высадимся в деревне Кыркклюра и уже оттуда в сторону Ауберга.

— Т-так-к эт-т-то же к-километров сто пятьдесят по оккупированной т-т-территории, зимой, без еды.

— Других вариантов всё равно нет. Разве что замёрзнуть в этом лесу насмерть или выйти к руссладцам, понадеявшись на их милосердие.

Тишина. Скорее солнце на западе взойдёт, чем нас что-то хорошее будет ждать в плену. Хотя, я может и вывернусь, всё же для посвящённых кое-какую ценность представляю.

Не, не, не, ни за что! Это во мне малодушие говорит. К дьяволу такие мысли. Но ведь есть и другой вариант. Таймер не стоит на месте. До того, как система призовёт меня, осталось чуть меньше десяти дней. Хватит времени добраться до относительно безопасной территории, а там я просто на просто потеряюсь. Скорее всего, как и эти двое. Нас всё равно уже мёртвыми считают, да и кто там низшими будет во время войны следить. Да, теперь нужно на это и ориентироваться. Главное, если… когда всё удастся, повторно не угодить в лапы рекрутёров.

— Скорее всего больше, километров сто восемьдесят. — Яков Николаевич провёл обломанным ногтем по изъятой у старшего лейтенанта Блаца карте. — Двигаясь по десять часов со скоростью четыре километра в час. Быстрее по снегу мы вряд ли сможем. Доберёмся до Ауберга примерно за четыре дня плюс ещё около суток потратим пока найдём способ переправится через залив.

— Еда. — Переводя с меня на Якова Николаевича взгляд, поинтересовался Джага. — Нам не преодолеть такой путь без еды. Нас уже шатает, а через п-п-пару дней, м-мы так ослабнем, что не сможем д-д-двигаться.

— Попытаемся найти, что-нибудь по пути, нам всё равно придется пройти через Карьямаа. — Подводя итог обсуждения поднялся на локтях. — Давайте выдвигаться сейчас, тогда до ночи успеем пройти километров тридцать.

— Висят… — Не иначе, как проявляя чудеса дедукции Джага рассматривает двух висельников на подходе к деревне.

В них с трудом, но можно узнать наших «товарищей» по роте так резво улепётывавших со злополучного холма.

— Хмм… — Не менее великомысленно выдал Яков Николаевич, смотря на чуть дальше растянутую простынь на которой выведено — «Мы друзья Руссланда», аккурат рядом с флагом Русланда.

— Не похоже, что деревня занята войсками. Скорее всего, это учинили местные коллаборационисты, о которых говорил нам комиссар по прибытию на фронт. — Решил, я прервать столь продуктивное молчание.

— Они гражданские.

— Они предатели. — Парировал, я гуманистический выпад Якова Николаевича.

— Поддерживаю, я далёк от политических танцев, но чёрное от белого отличаю. Раз вешают эти тряпки, значит, они наши враги и насрать кто там. Пусть хоть младенец с сиськой во рту. Враг есть враг.

— У них не было выбора. — Якову Николаевичу идея откровенно не по душе.

— Был. Они могли сбежать пока Русланд брал Нарву, могли стать партизанами на стороне Гетлонда, могли уйти в лагеря для гражданских лиц. Но они решили так. — Мой палец указал на висельников.

— Хорошо. — Тяжело вздохнул Яков Николаевич. — Крайний дом справа, тот, что ближе к лесу. Заходим без шума, женщин, детей, стариков не трогаем и это не обсуждается. — Твёрдо посмотрел каждому в глаза. — Берём еду и сразу уходим.

— В ночь? Не лучше ли переждать в доме? — Джага уже притопывал от нетерпения.

— Он прав, в ночи мы далеко не уйдём. Только ещё сильнее устанем и замёрзнем. А выкресты молчать не будут, сразу доложат. Заткнём им рты, свяжем, запрём в погребе или подвале и спокойно переночуем. По утру двинемся полные сил.

Яков Николаевич провёл рукой по лицу.

— Никого не убиваем и… не насильничаем. Вперёд.

Что сказать, я ещё по Люкреру понял, что в деревнях, особенно находящихся не во владении знати, а существующих под патронажем города или уезда, можно не плохо жить. Качественный одноэтажный сруб, с каменным основанием и крепкой дверью, за которой сейчас наблюдаю, пока Джага, и Яков Николаевич проверяют периметр и сарай на наличие неожиданных сюрпризов.

Несмотря на то, что большая часть домов уничтожена, а жителей сейчас явно намного меньше, чем было, те дома что уцелели выглядят неплохо, да и вообще быт на некоторых участках налажен.

Хрустя снегом, из темноты показались две фигуры. Тусклого света светильников из маленьких окон не хватает, чтобы осветить и несколько метров.

— Как разведка?

— Других входов нет. До ближайшего жилого дома не меньше ста метров. Жаль, но хлев и курятник пусты.

— Ну, заходим. Жрать хочу, сил нет.

— Командуй, Яков Николаевич.

— Джага — вставай с лева, Студер — заходишь, сразу же как я открою дверь.

Семейство Утешивых состоящие из главы семьи, его младшего брата, жены главы (тучной женщины с жидкими чёрными кудрями), двух мальчишек одиннадцати лет и их старшей сестры пятнадцати лет с длинной до пояса косой. Все они собрались за большим, но, увы, абсолютно пустым столом. Каждый из них занимался своим делом: мать штопала прохудившуюся рубаху, старшая дочь читала близнецам, отвлекая их от голодных мыслей, а глава семьи и его брат в пол голоса переговаривались, сжимая стаканы с креплёным вином.

Сильный порыв ветра ворвался сквозь печную трубу, прижав заметавшееся пламя в очаге. Младший брат поднялся, переступая через лавку оборвал недосказанную шутку, подошёл ко входу небольшой прохожей и наклонился, дабы взять пару поленьев. В эту секунду входная дверь распахнулась, являя молодого человека в кирасе, перетянутой грязным маскхалатом и побелённой краской оббитой со всех сторон каске. В покрасневших и растрескивавшихся от холода руках он сжимает винтовку.

Их взгляды встретились, секунду младшему брату казалось, что солдат ему ничего не сделает. Но ярко-зелёные глаза сузились и прежде, чем присевший над поленницей успел открыть рот, удар армейского ботинка в грудь опрокинул его. Следом с крутого замаха на голову опустился приклад винтовки, раскалывая череп.

Вбежавшие следом Дажага и Яков Николаевич встали с двух противоположных сторон большого семейного стола, беря семейство в клещи.

— Зачем ты это сделал! — Якова Николаевича перекосило от негодования.

— Его плечо. — Спокойно сказал я, указывая дулом винтовки на правое плечо убитого, на котором повязана широкая лента из двух полос оранжевого и чёрного цвета с вышитыми белой нитью кириллицей «ПОЛИЦ». — К слову у второго такая же повязка.

Не успел я завершить указующее движение головой, как в меня прилетел брошенный вторым полицаем топор. Сила у него будь здоров, от удара меня оттолкнуло к стене. Полицай крайне резво для своих габаритов перемахнул через стол, ранняя Якова Николаевича на пол. Джага вскинул винтовку, но двое мелких гадёнышей близнецов вопя повисли на нём. Один прыгнул в ноги, а второй вцепился в оружие. Толстуха, схватив кухонный нож бросилась ко мне, крикнув — «Янка, беги за помощью».

Мимо меня мелькнула девичья фигурка с длинной косой, скрывшаяся за порогом. Тётку встретил прямым ударом в голову. Прежде, чем она упала, я выхватил у неё нож, посылая его дикласом в голову полицая, сидящего верхом на Яков Николаевиче. Не теряя ни секунды, выскочил следом за девчонкой. В беззвёздной темени её уже не было видно, зато было прекрасно слышно.

— Помогите! Солдаты в деревне! На помощь!!! — Завывающий ледяной ветер уносил её слова прочь. — Помогите! Солдаты в дере… — Яна не поняла, что произошло. Просто в какой-то момент силы кричать пропали, а тело сковал жидкий холод и это отнюдь была не зимняя стужа. Тело по инерции сделало ещё шаг вперёд, прежде чем второй сильный толчок, в спину. Который она уже явственно ощутила не бросил её в глубокий снег.

Штык ещё несколько раз продырявил упавшую девчонку. Сплюнув, вгляделся во тьму, прислушиваясь к завыванию ветра. Тихо. Ни лая собак, ни криков переполошённых деревенских, ни лающих команд офицеров, решивших скрасить зимней вечер с крестьянской бабой.

— Дура. — Я ещё раз сплюнул в снег рядом с быстро остывающим телом и поспешил обратно.

Джага, сидя на краю лавки и шипя, промывает прокушенную руку. Рядом с ним на углу стола чернеет пятно крови, а у ног лежит один из близнецов с размозжённой головой. Второго, сидя на полу и завывая, хлюпая разбитым носом, качает на руках толстуха. Пацан едва дёргается, но с каждым разом всё слабее. Трёхгранная дыра чуть выше ключицы не оставляет сомнений в исходе.

Яков Николаевич, кряхтя и скользя руками по полу безуспешно пытается скинуть с себя обмякшую тушу полицая. Подойдя, схватился за рукоять торчащего из башки ножа, упираясь ногой в бок мертвеца. Вытащив нож, одновременно откинул тушу с облегчённо вздохнувшего сослуживца.

Не желая более слушать вой тётки, которая стала завывать ещё противнее, когда тело на её руках обмякло, одним движением вогнал лезвие ножа ей в спину точно под левую лопатку, пробив сердце. Вой моментально стих, оставляя нас в тишине, под тихое потрескивание очага.

Идёт третий день с нашего посещения деревни. То, ради чего мы туда пошли, нам отыскать не удалось. Небольшая банка мёда и два десятка сухарей были нашей наградой. Двигаясь в сторону залива, молча переставляем ноги, сил на разговоры попросту нет. Мы за час проходим едва ли пару километров. Если так и дальше продолжится, то наш путь продлится в двое дольше. Впрочем, более вероятно, мы загнёмся намного раньше.

Окоченевшие конечности не ощущаются. На каждом шаге проваливаемся по пояс в рыхлый снег. Каждые сто метров меняемся местами, чтобы идущий первым успел немного отдохнуть.

В нашем молчаливом изнуряющем пути вновь понимаю, что война — это вовсе не сражения двух армий, это не противостояние людей, это не борьба идей и идеалов, это попытка выжить, смотря безразлично на тех, кому не удалось.

День назад мы переходили перелесок вблизи одного из сёл, щедро разбросанных по плодородной равнине Ида-вирумаа.

Там был овраг, ставшей братской могилой для трёх десятков селян. Само же селение сожжено, напоминая о себе обугленными головёшками. Однако одно каменное здание уцелело, став также могилой для остальной части жителей.

Руссланцы не поскупились: может отметили удачное наступление, или просто чего-то необычного захотелось. Закинули внутрь фосфорные гранаты. Они оставили после себя изогнутые в не мысленных позах тела с обугленнойпожелтевшей кожей. Оголённые мышцы вздулись бесформенными водянистыми буграми. Носовые хрящи, волосы, глаза, выгорели без остатка. В морозном холоде они застыли окоченевшими статуями, местами сплавленными в единую массу.

На окраинах занятых деревень, которые мы обходили, на обочинах дорог, встречалось обилие женских тел. Все раздетые, с характерными травмами в паху, а из домов доносился довольный гогот солдатни и крики, много криков.

Историки говорят о предпосылках и ситуациях, политики о необходимости, священники о духовном пути, чистокровные об исключительности, а низушки о деньгах и возможностях. В глазах же тех, кто невольно оказался жертвой войны, она представляет собой ужас в каждой её грани. Достаточно заглянуть в лица убитых.

Снова меня несёт. Не мои это мысли, мне эти экзистенциальные терзания были всегда по боку. С моего прибытия на фронт, чувствую лишь безразличие ко всему. Меня не мучают кошмары, не думаю о погибших сослуживцах, не извожу себя мыслями о будущем страны. Течение жизни слишком сильно, чтобы ему сопротивляться.

Вот снова… Нет, нет. Я всегда боролся. Всегда имел цель и всегда к ней шёл. Были препятствия на пути, неудачи и откровенные провалы. Я никогда…я никогда… Что?

Мысли путаются. Грёбаная усталость. Мне ещё копролалии на пару с шизофазией не хватало. Того и глядишь беды с башкой начнутся.

Так, выдохни Марк. Нужно занять голову чем-то другим. Например…

— Противник на десять часов!

Чёрт! Явно не этим!

— Ложись. — Яков Николаевич плюхнулся в снег, скрывшись в нём с головой.

Колонна руссланцев вышла на дорогу примерно метрах в семистах от нас. Она проходит по естественной возвышенности, с которой отлично видно двухкилометровое поле, по середине которого мы залегли. Двигаться через сплошной зимний лес без элементарного компаса весьма глупо, поэтому и приходится так рисковать, переходя через перелески пересекая открытые пространства.

Снега тут взрослому человеку до середины бедра, так что шанс, что наши тела даже с возвышенности не заметят, довольно велик. Вот только этого же не скажешь о широкой борозде, которую мы оставили в снежном поле. Причём она обрывается на середине. Вот же подстава, остаётся надеяться на не наблюдательность противника.

Минута, вторая, третья. До ушей доносится с трудом различимый рокот двигателей, идущих меков, ритмичный аккомпанемент марширующих солдат. Ноги лежащего передо мной Якова Николаевича подёргиваются то ли от нервов, то ли от холода. Сзади, кажется, различию слова едва слышной молитвы. Что ж, самое время уверовать.

Время тянется словно смола, в какой-то момент мне начинает казаться что чечётка, отбиваемая моими зубами, разносится на километры вокруг. Тело начинает непроизвольно дёргаться от мороза. Последние крохи тепла забирает снежная перина.

Глаза слипаются, уже не холодно, просто хочется спать. До крови прокусываю губу удерживая сознание. Не помогает, одеревеневшее лицо не чувствует боли. Посиневшие ногти, впившиеся в запястья, оставляют лишь красные чёрточки, из которых не хочет выходить загустевшая кровь. Веки точно чугунные. Прикрыть бы их всего на минутку, на одну единственную…

Со стороны дороги прозвучал десяток выстрелов. Пауза и ещё залп. Одна из пуль угадила в снежный наст рядом со мной.

Заметили, вяло пронеслось в голове. Нужно бежать. Давай поднимайся, ну же.

Заиндевевшее тело с неохотой распрямилось, ноги не ощущаются. На дороге выстроилось порядка двух десятков солдат, большая часть из которых смотрела в сторону леса, из которого мы вышли. Эти несколько секунд позволили нам подняться.

Лишь расстояние, разделяющее нас, не позволило руссландцем нас положить в тоже мгновение. Их карабины рассчитаны на прицельную стрельбу с вдвое меньшего расстояния. Однако недостаток точности они компенсируют количеством.

Дважды я чувствовал, как в кирасу попали пули. Опять же из-за расстояния, шариковые пули теряют изрядную часть своей убойности. Преодолеть нам удалось менее ста метров, прежде чем руссландцы прекратили безрезультатную стрельбу, развернув на дороге грузовые меки, из которых выгрузили моторные сани.

Всего четыре единицы, стрелок и водитель. Итого к нам на приличной скорости двигается восемь противников. Скатившись со склона дороги, они стали расходится дугой, беря нас в клещи. На этой технике нет никакой защиты, по большому счёту это всего на всего электроиндукционный мотор с гусеницей и направляющей лыжей. Даже сиденье они имеют одно на двоих, из-за чего вести огонь из-за спины водителя невозможно.

— Стойте. Нам не уйти. — Хрипя произнёс закашлявшись. — Наше оружие дальнобойнее и точнее. Нужно выбить хотя бы двоих пока они не подъехали для прицельного выстрела.

— Джага, отойди на пять шагов и стреляй стоя. Студер, ты и я — с колена. Цель по левому флангу по малой дуге, упреждение… — Яков Николаевич замялся. — Короче по готовности. Огонь!

Винтовки синхронно дёрнулись в наших руках. Не знаю кто из нас попал, но идущие по малой дуге сани резко стали сбавлять скорость. И не потому, что был убит водитель, а потому, что сидящий за ним стрелок вылетел, упав в глубокий снег и не спешил выбираться из него.

— Малая дуга по правому флангу. Огонь! — Натужно проорал Яков Николаевич воспалённым горлом.

Два залпа и оба мимо. Пальцы, ставшие скрюченными деревяшками с огромным трудом, загоняют патроны в казённик, а дрожащий организм не способствует меткой стрельбе.

Но вот идущие ближе всего сани сбавили скорость повернувшись боком. Водитель поторопился, ему нужно было продолжать двигаться ещё секунд двадцать, пока его товарищи окончательно закончат обход.

Стрелок успел выстрелить дважды, прежде чем они оба перевернулись. Я отчётливо увидел, как пуля вошла куда-то в район щеки водителя, превратив его лицо в заледеневшее красное облачко на ветру.

Оставшиеся двое вышли на боковые позиции на расстояние менее двух сот метров. Теперь скорострельность крыла нашу точность. Нам пришлось снова нырять в снег.

— Слышите? — Лёжа на спине с прижатой к груди винтовкой произнёс Джага.

— Идут на сближение. — Подтвердил я предположение, загоняя патрон и оставляя в затворе кусочек обмороженной кожи.

— В разные стороны. На счёт три встаём. — Сориентировался Яков Николаевич.

Прыгнув несколько раз на коленях. По команде вскочили. Противник уже был с противоположной стороны в ста метрах. Яков Николаевич не успел выстрелить с криком упав позади меня.

Я попал в водителя тех саней, что были аккурат напротив дороги ближе всего к нам. Судя по короткому крику-«сука», Джага промазал. Обернувшись к Якову Николаевичу, увидел, как он зажимает рану где-то в нижней части тела. Перехватив его винтовку, вскинул её, наводя на уцелевшего стрелка. Он оказался не глуп и укрылся за санями, стреляя на подавление, позволяя своим товарищам подойти к нам ближе.

— Джага, я его беру на себя, отвлеки оставшихся на санях.

— Понял. — Уже метрах в пяти с боку донеслось.

Метров шестьдесят. Он выстрелил уже около двух десятков раз. Если он и до этого выпустил хотя бы с пяток пуль, то газа в его баллоне около трети осталось или меньше. Значит будет экономить.

По проторенной нами дорожке переместился на пару метров назад, так, чтобы стрелку сани закрыли обзор. Краем глаза замечаю, как Джага постоянно скрываясь в снегу редкими выстрелами огрызается на двойку, которая всё никак не может в него попасть.

Прыжками успеваю преодолеть метров двадцать. Укрывшийся стрелок переключает внимание на меня. В момент моего очередного прыжка, он поднимается, открывая беглый огонь. Но тут… осечка. Я отчётливо слышу, как с каждым нажатием из дула его карабина врывается газ, однако выстрела нет.

Всё же подстрелить лишившуюся оружия цель я не успеваю. К нему на полной скорости подкатывают первые сани, с которых мы выбили стрелка. Водитель одной рукой удерживая оружие несколько раз стреляет на вскидку в мою сторону, заставляя укрыться. Стрелок запрыгивает на транспорт, и они стремительно разрывают расстояние. Моя пуля, посланная им в спину, уходит в никуда. Джага, тоже остался без противника, который так же увеличивал расстояние.

Только сейчас обратил внимание на выстроившихся в рядок и присевших на дороге красных. Вот же срань, миномёты! Падая в снег, практически на животе, преодолеваю оставшееся расстояние до оставленных саней.

Рука не успевает коснутся транспорта как раздаются первые взрывы. Пристрелочные, как-то отстранённо успеваю подумать, следующие будут точнее.

Скинув мёртвое тело, взобрался на сани, от тепла работающего мотора под пятой точкой по телу пробежали мурашки. В управлении ничего сложного, хоть я и впервые за рулём. Левая рукоять — газ, правая — тормоз, из приборов только счётчик скорости и заряда мотора.

Вывернув до, предала ручку газа, секунд за десять преодолел расстояние до Джаги, который уже вытянул из снега Яков Николаевича. Раздались четыре взрыва там, где только что был я. Похоже хотели уничтожить сначала технику, но запоздали. Почти сразу прогремело ещё два взрыва менее чем в пятнадцати метрах. Один из осколков ударил меня в бок, чуть не выбив из седла.

Затягивая полубессознательное тело, подумалось что эти двое вместе с оружием и бронёй весят не меньше ста пятидесяти килограмм. Слишком много чтобы быстро уйти.

Рука, сжатая на рукояти, вновь выкрутила с ходу придельный газ. Инерция с силой кинула меня назад, прямо на два тела с трудом уместившихся сзади.

Скорость упала по меньшей мере в двое, сани стали зарываться в снег. Нужно было рвать в перед, не останавливаясь. Отошедшие противники смекнули, что мы вот-вот выйдем из зоны досягаемости миномётов и бросились нам на перерез. Джага, выгнувшись в не реальной позе, выстрелил. И попал, краем глаза заметил, как водитель саней согнулся, убирая руки от руля.

Не стоит сомневаться в погони. Другое дело как скоро она нас настигнет. Нет, никаких сомнений, будь у них ещё сани, они бы и их бросили на нас. Тогда бы мы точно не уцелели. Даже наш уход сейчас можно списать только на то, что, красные уже считают себя победителями и по крайней мере эту землю — своей. Они не до оценили нас, им следовало применить миномёты сразу, тогда бы мы, без вариантов, стали отличным удобрением.

Запаса хода хватило всего на двадцать километров. На небольшой остановке, которую сделали для перевязки Якова Николаевича, чья рана оказалась не смертельной (пуля попала в бедро, пройдя на вылет и не задев кость). Попытался согреть батарею, чтобы на холоде не так быстро разряжалась. К сожалению, это не помогло. Интенсивная работа, мороз и вес на гране грузоподъёмности быстро выжгли весь заряд из-за чего сани пришлось сбросить в овраг.

Уходя от потенциального преследования, мы сильно завернули на восток. После избавления от саней прошли около семи километров по укатанной дороге на запад, рискуя быть в любую минуту обнаруженными. Как итог риск оказался не только не нужным, но и вышел нам боком. Ибо замёрзшие мозги не взяли в расчёт градус движения.

По итогу мы действительно двигались на восток, но не по прямой, а под углом градусов тридцать пять. То есть по направлению северо-востока, значительно ближе к изначально планируемому маршруту. Уже в темноте практически в упор подошли к укрытой позиции красных, контролирующих дорогу. Если бы одному из них не приспичило покурит буквально в десятке метров от нас, нам бы не поздоровилось.

Хотя я уже не уверен, что милосерднее: пуля в голову или медленное замерзание в сугробе. Обойдя засаду, спустились в кювет двигаясь через нависший над ним подлесок. Заночевать пришлось там, отойдя немного в глубь леса, где нашлась удобная ложбина.

Чудо или издёвка судьбы, не знаю, как назвать то, что утром наша компания проснулась в полном составе. Пока выбрались из ложбины, которая оказалась осыпавшейся, с одной стороны, воронкой от снаряда, втроём хрипели и булькали. В прошлые сутки удавалось ночью и на привалах разводить костёр, чтобы хоть как-то отогреться. Сейчас же почитай уже двадцать часов по горло в снегу. В животе чёрная дыра, кора берёз кажется чем-то невообразимо вкусным. Жаль её много не съешь, да и сил она не ахти прибавляет.

Уже по завыванию ветра в лесу стало ясно, что погода сегодня ещё отвратительнее, чем всю неделю до неё. Разыгралась не шуточная метель, в которой на тридцать шагов ничего не видно. Лишённые всяких ориентиров движемся только по внутреннему чувству направления.

К обеду метель перешла в буран, мир вокруг затянуло белой пеленой. Поэтому, то что мы рухнули вниз не заметив края обрыва, меня не удивило. Меня удивило, что никто из нас не сломал шею, упав мешком брюквы в заваленный заледенелыми телами окоп.

Телами солдат Гетлонда. По всей видимости тут те, кто успел продвинутся дальше, прежде чем наша армия была уничтожена. Их убили немного позже наступательные силы красных. Но это не может быть окоп второй линии Руссланда, значит мы добрались до первой линии. Нет. Как не крути в нашем состоянии мы бы никак не преодолели такое расстояние. Если только мы не у самого залива, где глубина обороны красных была вдвое больше, так как недалеко от залива, где река расширяется и её легко можно было форсировать, для предотвращения этого там были более серьёзные силы с большим числом фортификаций.

— Студер, ты чё там, примёрз? Давай помогай. — Голос Джаги сейчас звучит сухо, надтреснуто словно он с самого рождения не переставая смолил.

— Сейчас. — Мой, к слову, звучит не лучше.

Сделав несколько шагов, присел над синюшным мертвецом, ещё до нас освобождённого от брони, оружия и личных вещей. Но вдруг хоть что-то осталось, вряд ли руссланцы тратили много времени на тщательный досмотр.

Ну вот, о чём и я говорил. Во внутреннем кармане бушлата покойника обнаружились серебряные часы остановившиеся в момент смерти. «От Мери, Эдворду с любовью. Лучшему отцу и мужу»-прочёл гравировку на крышке часов, возвращая их мертвецу.

Сейчас меня интересует только еда. Не факт, что я проживу достаточно долго, чтобы их продать, а в пути каждый грамм лишнего веса на счету. Проверил с десяток мертвецов. Несмотря на некоторые ценные вещи, их обобрали достаточно основательно.

— Идём. — Едва слышно сказал Яков Николаевич, проявившийся из-за поворота.

Пока мы искали поживу, он обошел окоп, найдя солдатский навес. Место с краю от основных проходов с деревянным настилом, сверху засыпанный землёй. В земляных стенка вырублены места подлёжку с лапником место матрацев. А по центру выложенное камнем косовище с лавками по кругу.

Те самые лавки незамедлительно пошли в костёр. Вход завесили снятыми с трупов бушлатами, скрепив их найденной проволокой. Уже через двадцать минут тело начало оттаивать. И даже дар системы не смог избавить меня от всей гаммы ощущений обмороженного, покрытого десятками ушибов от попадания пуль в кирасу, местами сорванной кожи, тела. Думается мне, что он и вовсе сейчас спит, ибо взять ресурсы для его работы, равно как и для регенерации неоткуда. Я вновь сильно истощён, едва ли не так же, как после предпоследней встречи с Куцем.

Я моментально провалился в тяжёлый сон. Накрывший меня чёрной пеленой.

Глава 15

После почти двенадцатичасового сна в тепле, как ни странно ситуация только ухудшилась. Я проснулся от того, что мой правый глаз заплыл, словно мне поставили огромный фингал. Дотронувшись пальцами, почувствовал раздутый водянистый пузырь, колышущийся поверх глаза. Пальцы спустились по щеке нащупывая ещё один здоровый пузырь на правой стороне лица. А затем пригляделся к своим рукам. Они раздулись, кожа покраснела и их порывают огромные волдыри, заполненные желтоватой жидкостью.

Мизинец левой руки, указательный и средний персты правой остались прежнего размера, только приобрели тёмно-фиолетовый цвет. По мимо этого мне трудно дышать, в груди что-то булькает, горло немилосердно саднит и словно мало всего, голова. Голова раскалывается.

Сполз с лёжки, вытянув ноги к огню. Напротив, лежит Яков Николаевич его лицо и руки также покрывают волдыри. Вместо приветствия он лишь кивнул со стеклянным взглядом находясь где-то между стом и явью. Джаги не было, он появился где-то через час с охапкой валежника.

— Что там с погодой? — Поинтересовался, пытаясь достать нож, чтобы проколоть уродливые пузыри.

— Буран и похоже он не думает стихать. — Довольно бодро, для того, кто прошёл тот же путь, ответил Джага.

— Ты что такой довольный?

— Ничего. — Всё так же бодро ответил, подбрасывая дрова в костёр. — Согрелся и выспался. — Джага, присел рядом помогая снять нож с пояса. От своих волдырей он уже избавился. — Помочь?

— Я, сам.

— Как знаешь. Вот, держи, проще будет. — Он передал начищенную до зеркального блеска пряжку.

— Проверь, как там Яков Николаевич, что-то он совсем затих.

Подойдя Джага, вместо того чтобы сесть упал, держась за живот. На меня он никак не реагирует, только стонет, привалившись к стене. Так проходит несколько минут после чего он садится.

— Что с тобой?

— Ничего, с голодухи. Не обращай внимания.

От голода такого не бывает, уж я то знаю. Но решил промолчать, сейчас похоже у него уже всё прошло, значит ничего критичного в данный момент. Куда хуже выглядит уже отключившийся Яков Николаевич.

— Дышит, но рана и возраст сказываются. — Джага пристально посмотрел на меня.

— Я не медик. Без понятия, что делать. — Ответил я на незаданный вопрос.

— Да, я не об этом. Просто… — Ещё один очень задумчивый взгляд. — Так, ничего, забудь. Если хочешь, ложись поспи.

— Ага, спасибо. Так и сделаю. Только кипяточку попью.

Наверное, прошло… чёрт его знает сколько. Проснулся повторно от кашля Якова Николаевича. Джаги нет. Взгляд упал на довольно солидный запас дров. Куда он делся?

Соскребясь с лежанки, приоткрыл импровизированный полог. Погода всё такая же дрянь. Если бы не окоп, точно насмерть замёрзли. Снова тяжёлый кашель. С трудом переставляя ноги подошёл к спящему беспокойным сном расстегнул бушлат прикладывая ухо к груди.

Хрипов вроде нет, бульканья как у меня тоже не слышно. Это, наверное, хорошо. Если бы не торчащие рёбра, может и оклемался бы, а так шансов не много. Впрочем, как у всех нас.

Говорят, смерть во сне самая милосердная, это так, но всё же захлебнутся в постели довольно странно. Со мной как раз чуть так и не случилось. Лежа на спине, во рту скопилась много слюны, от чего я и проснулся закашлявшись. Но удивила меня не эта возможно нелепая смерть, а дивный головокружительный запах мяса.

Сидящий у костра Джага, усмехнулся. «Налетай. Тут на всех хватит» — Выловив здоровый кусок мяса из ведавшего виды котелка, он положил его на дощечку протянув мне.

Взглянул на Якова Николаевича, который скорее был в отключке, нежели во сне. Непонимающе посмотрел на улыбающегося кулинара.

— Откуда? — Чуть повторно не захлебнувшись слюной выдавил из себя вопрос.

— На охоту сходил. Людей в округе нет. Вот олени ходят без страха.

— Олени?

— Ну или косуля, я особо-то в животных не разбираюсь. На четырёх ногах — значит можно жрать.

Руки сами схватили дощечку с исходящим паром здоровенным куском мяса. Внутренне организм заликовал, оголодавший мозг на радостях окатил меня волной воспоминаний.

— На охоту, говоришь, сходил? — Пристально смотря на мясо медленно произнёс.

— Да, я же из деревни, там все у нас охотиться умеют.

— Понятно. Вот только ведь в этих краях не водится копытная дичь. Даже если и была, то боевые действия с химерами разогнали их на десятки и десятки километров от фронта.

— Слушай, если не нравится, то не ешь! — Раздражённо вскинулся Джага, помешивая в котелке.

— Вот ещё факт. Животные крайне чувствительны к погоде, и никто из них не попрётся в буран никуда.

— Ладно, ты не голоден, я понял. Давай еду сюда. Нам с Яковом Николаевичем больше достанется. У нас будут силы, а у тебя — нет. Мы выживем, а ты — сдохнешь! — Джага, встал требовательно протянув руку.

— Скажи если, я сейчас выйду на улицу, не найду ли там одно или несколько тел, у которых отсутствуют солидные куски? И их отсутствие будет обусловлено не ранами, полученными в ходе сражения, а не тем, что кто-то решил поесть. А?

— Ты на что это намекаешь? — Дажага, растерялся, но растерянность быстро перетекала в злость.

— Я не намекаю. Это ведь человеческое мясо.

— Если и так, то что?! Что, мать твою, я спрашиваю тебя! Мы не ели почти две недели! То, что добрались до сюда не иначе как чудом не назвать! Не смей меня упрекать! Я хочу жить! Если ты из-за марали готов сдохнуть, то пожалуйста!

Мёртвым не нужны ценности — говорил я себе, обирая тела пьяниц, которым частенько дарили колото-резанные их же собутыльники. Одежда нужна живым — думал я, когда стягивал пальто с придушенного мужика, лежащего в канаве поздней осенью. А теперь…, хммм, моя жизнь вновь зависит от мертвеца. Неприятная закономерность…

Целых два дня продолжался буран, а затем словно ничего и не было, наступил абсолютный штиль. Яков Николаевич, восстановивший силы бульоном, а затем и более существенным мясом. Просветлев лицом, предлагал остаться на месте ещё на несколько дней, дабы у нас поджили последствия обморожений и кашель ослаб.

Я не стал его слушать. Поняв это, он попытался использовать аргумент в виде «это приказ». На что получил лишь усмешку. Джага, молча поддержал меня, с того разговора он обронил всего несколько коротких фраз и старательно избегает взгляда со мной. Яков Николаевич, которому всё же то же не очень нравилась компания оледенелых трупов, довольно быстра сдался.

Предположение о том, что мы вблизи залива Суоми, были чертовски верными. Уже через два часа ходьбы перед нами предстала ледяная корка береговой линии. От воды люто тянет холодом, даже кратковременное купание в ней — это смерть. После короткого обсуждения, иных вариантов как перебраться через занятую Русслондом линию обороны, не последовало.

Яков Николаевич, засел на холме наблюдая за округой и спокойной гладью воды, пока мы искали то, из чего можно сделать плот. По иронии судьбы, когда в сумерках плавсредство почти было готово и мы отошли от места строительства метров на пятьсот для поиска ещё пары брёвен, обнаружилась крохотная пристань в густой поросли тростника с рыбацкой лодкой, вмёрзшей в лёд. По всей видимости она тут с момента нападения, хозяину стало явно не до неё или руссландцы её использовали для того, чтобы себя свежей рыбкой побаловать.

Пришлось потратить ещё около двух часов, чтобы вырубить её из ледяного пласта. Лодка всяко надёжнее чем плот, собранный из промёрзших брёвен. Плыть решились этой же ночью. Расстояние небольшое, а ждать ещё сутки рискованно, кто знает, какая завтра погода будет.

Вёсла тихо ударяются по воде, но в ночном безмолвии кажется, будто кит у берега решил поплескаться. А натужное пыхтение Джаги, сравнимо с работой парового двигателя. Быть может, если бы он снял кирасу, ему было бы легче. Он последовал примеру Якова Николаевича, который трактовал свой отказ желанием в случае неудачи, быстро и без мучений уйти на дно.

Медленно, с боку от нас, проскальзывала тёмная береговая линия. В неверном свете тусклой луны её почти не видно. Тёмное спокойствие берега нарушали лишь костры, расположившиеся за ближайшими к воде деревьями.

На тёмной глади воды более чем в трёх сотнях метров от них мы практически не видимы, но дыхание всех троих на эти минуты стало заметно реже. Постепенно огни начали тускнеть, превращаясь в едва различимые точки, пока вовсе не исчезли.

По плану, нам следовало проплыть ещё около десяти километров. В качестве определения расстояния используя визуальные ориентиры, за отсутствием других средств отслеживания пройденного расстояния. Но как следует из названия, «визуальный»-означает, что желательно видеть, чтобы ориентироваться. Жаль облако, закрывшее без того тусклую луну в затею не входило.

Течение снесло нас в сторону ледяного прибрежья. Понять и осознать удалось только тогда, когда от сильного удара лодки о лёд, нас скинуло со скамьи, а Яков Николаевич едва не оказался за бортом. Появившуюся течь быстро заткнули куском тряпки, в кои мы завернулись во множество слоёв. Жаль только проблему с застрявшей лодкой так просто не решить.

По понятным причинам идея выйти на лёд и столкнуть плавсредство обратно в воду, показалась… ммм, неразумной. Пришлось работать вновь вёслами, только уже как шестами. Двигать свой собственный вес плюс вес лодки, это занятие требующие немалых сил и забирающие всё внимание.

Только этим, я могу объяснить, что в царящей тишине звук двигателя услышали, когда силуэт катера проявился во тьме. Жёлтые лучи носовой части скользили по тёмной воде почти не распространяя свет по сторонам.

— Нужно уплывать, немедленно! — Джага, схватился за весло, чуть снова не загнав лодку на лёд.

— Успокойся. Лучше подождём пока он не пройдёт дальше. — Яков Николаевич от напряжения закусил губу.

— Он нас высветит, если будем торчать на месте. Мы не успеем тогда уйти и всё. Один выстрел из бортового орудия, и мы на дне. — В голосе Джаге послышалась паника.

— Проще остаться незаметными не двигаясь. — Схватил его за локти Яков Николаевич.

— Это полная херня! Студер, скажи ему!

— Не дёргайся и всё будет хорошо. — Твёрдо сказал с трудом выравнивая дыхание от всех наших мотыляний.

— Пригнитесь ко дну лодки. Живо! — Прошипел Яков Николаевич

— Может пронесёт. — Шёпотом произнёс Джага. Когда катер, не дойдя до нас примерно четыреста метров стал уходить в глубь залива.

— Можешь не мечтать. — Оборвал я его надежду поднимая винтовку нажимая на спуск.

Почти одновременно с грохотом выстрела раздался оглушительный хлопок разлетевшегося прожектора, чей луч всё же дополз до нас.

— Гребите! Гребите изо всех сил! — Скомандовал Яков Николаевич со второго раза гася ещё один световик, который заметался, выискивая нас во тьме.

Прожектора на катере были и с другой стороны, но команда решила не тратить время на разворот. А вжав до упора газ поспешили отойти от берега, попутно открыв огонь из двух тридцатимиллиметровых пушек и носовой тяжёлой картечницы.

По всей видимости нас не успели разглядеть и решили, что мы засада партизан или остатки уцелевшей армии Гетлонда. Впрочем, последнее по факту, так и есть.

Капитан решил не рисковать, строго следуя уставу. Который чётко говорит на счёт таких случаев: — «Если было совершено внезапное нападение неустановленным числом противника с неизвестной огневой/боевой мощью, следует отступить/сменить позицию на безопасную для ведения ответного огня или же дальнейшего отступления. В процессе отхода (при возможности) следует вести ответный огонь».

Собственно, чем они и заняты, продолжая полить в никуда, оставляя в ночи белые росчерки и всполохи взрывов на берегу. Катер пустил пяток световых ракет в сторону берега, выискивая дерзнувших напасть.

Ладно, пусть ищут. Благо уходить они стали в залив в противоположную от нас сторону. Пока ещё поймут, что там никого нет, мы сможем уйти за ближайший мыс. Грохот стрельбы и так поднял на уши всех, кого только мог в радиусе нескольких километров. Так что удары вёсел о воду больше нет смысла пытаться скрыть. Налегая на них из всех сил, мы медленно удаляемся от места встречи с катером.

Утро нас встретило в пути. Затопив лодку, отдохнули всего с час и двинувшись дальше. Выбрав для продвижения самый «удобный» маршрут, а именно лесоповал, оставленный колонной той странной руссландской бронетехники. Не особо хочется, чтобы по наши души вышла поисковая группа.

Погода впервые за несколько недель благоволила: пасмурное безветрие с крупными хлопьями снега, скрывающими наши следы. Каждый шаг даётся легче предыдущего, не смотря на изнемождённость тела. Сохраняя такой темп, до пригорода Ауберга сможем добраться дня за четыре. Главное на сам город не выйти. Суметь бы добраться до озера, возле которого я вернулся. Быть может, тот сарай так никто и не посещал, мои вещи могут по-прежнему быть там.

От мыслей меня отвлекли едва различимые голоса, и нет, не в моей голове. Схватив за плечо Яков Николаевича, показал ему остановится, он, не задавая вопросов замер, а идущий замыкающим Джага едва не врезался в нас.

— Слышишь… — Я сам не до конца понимаю вопрос ли это.

— Что именно?

— Эй, чего встали то? — Донеслось от Джаги моментально закрутившего головой.

— Тихо. Прислушайтесь. — Кроме звуков зимнего леса и подвывания ветра ничего необычного.

— Может тебе показ… — И в этот момент по другую сторону молодого подлеска, нахально вылезшего по среди поля, раздался недовольный крик. И крик явно руссландский. — Двигаемся предельно тихо. — Скомандовал Яков Николаевич.

— На хрен нам туда идти?! Если там враг — нам в другую сторону.

— Обратно через поле — это терять минимум час времени и ещё часов пять на поиск другого пути, а обходить подлесок, не зная кто и сколько их — совсем не разумно. Если там больше одного отделения, заляжем, дожидаясь пока они уйдут. А если меньше, то… — Яков Николаевич снял винтовку с плеча.

— Вот ведь дерьмо! — Джага, сплюнул, так же снимая винтовку.

Прямо за подлеском, откровенно неожиданно обнаружилась дорога. Точнее, целая добротная трёхполосная трасса. А это значит, мы умудрились обойти город Раквере, осилив более двадцати километров за неполный день.

На обочине стоит выкрашенный в чёрное шестиколёсный паракар с откидной крышей и увеличенным баком в задней части. Открыв боковую створку двигателя под ней, копается солдат, а на него покрикивает, расхаживая взад и вперёд офицер, чьи знаки различия скрыты под накинутой на плечи шинелью. Метрах в пяти от них стоит обычный полуторный мек. Поставив ящик с инструментами на капот, в нём роется водитель, это если судить по грязной тряпке, торчащей из заднего кармана и отсутствию личного оружия. Ещё двое солдат наблюдают за округой, один встал посреди дороги с карабином наперевес смотря в даль. Второй, пиная камешки, ходит на противоположной стороне обочины.

Мы переглянулись. По уму их нужно обходить. Пройти с километр по подлеску и уже там просто перебраться на другую сторону. С другой стороны: их мало. Среди них есть офицер, а мы какие никакие всё же солдаты пусть и невольники. Там наверняка есть хоть какие-нибудь припасы. И в конце концов они руссландцы.

Решение принято. Яков Николаевич остался на том же месте нацелившись на офицера. Джага и я прошли немного в сторону. Джага взял на себя солдата на обочине, а я того, что на дороге. Кивки, сигнализирующие о готовности, за которыми грянули выстрелы.

Мой как раз чесал затылок, так и упал с закинутой за простреленную голову рукой. Джага свалил своего без проблем, но вот второй выстрел, предназначенный для водителя, ушёл мимо. Тот оказался прытким, спрыгнув с дороги понёсся по заснеженному полю без оглядки, уходя из зоны видимости. Джага рванул за ним, на ходу перезаряжая винтовку. Краем глаза увидел, как осел на землю первый водитель бывший у паракара, он только и успел подняться прямо под пулю. Офицер же, оперевшись спиной на зеркальный колпак колеса, одновременно пытается зажать рану и выдернуть пистоль.

Решив, что Яков Николаевич справится с одним подранком, рванул за Джагой, который может, поторопившись вновь промахнутся, позволив уйти водителю. Отставая от него всего на несколько секунд, поднялся на дорогу в тот момент, когда из кузова мека выскочило ещё двое солдат. А так как моя позиция была ближе, мы столкнулись нос к носу.

Первого снесло выстрелом в грудь, он похоже тоже удивился, что я так близко. Второй посчитал, что расстояние в два метра — это дистанция для стрельбы. Поэтому не стал уходить с линии удара приклада, получив им в висок. Упав на него сверху, немедля организовал его тушке несколько нефункциональных отверстий, сорванным с пояса штыком, который я не прикрепил, не желая нарушать баланс оружия, рассчитывая на быстрый бой без сопротивления.

— Берегись!!!

Это кричал Яков Николаевич, его голос едва расслышал в звуке сделанного им выстрела. Повернув голову, успел заметить, как он прыгает за паракар, но вот смотреть-то нужно было мне в другую сторону. В кузове их было не двое, а трое.

Я услышал звук сработавшей над головой пневматики перед тем, как подбородок взорвался болью, а рот наполнился солёным. Меня отбросил с тела заколотого руссландца удар сапога. Гребаный урод уже опускает на меня нацеленный карабин. Время практически останавливается. Сидя на заднице без оружия и без единой секунды форы, я могу лишь одно…

Улыбаться окровавленным ртом, смотря как пальцы руссандца, уже лежащие на спусковой скобе, всё так же медленно падают вниз отсечёнными. Он не успевает даже удивится. Обхватив его ноги, бросаю его на залитую кровью его товарищей дорогу, добавляя к ней и его. Двух ударов штыка в печень хватает, чтобы через десяток секунд его хрип прервался вечной тишиной.

— Чёрт, вас и на пол минуты нельзя оставить. — Запыхавшись выдавил из себя Джага.

— Достал? — Яков Николаевич помог мне подняться.

— А как же, точно в спину. Только хотел контрольный сделать, как слышу твоё «берегись». Ну, я сразу же сюда, а тут вот, всё и без меня разрешилось.

— Студер, ты как?

— Жифть будю. — Прошамкал, двигая челюстью.

— Бля, только не говорите, что нам не удалось эту мразь живьём взять. — Джага с досадой посмотрел на всё также сидящего у колеса офицера.

— Он всё же сумел достать пистоль, пришлось повторно в него стрелять. — Будто оправдываясь развёл руками Яков Николаевич. — Ну, нам достался его портфель, посмотрим, что интересного сейчас на фронте.

— Так, тут же всё на руссландском. — Мы одновременно подняли глаза на Джагу. — Что? Чего вы на меня так смотрите?

— Скажи, тебя в моём имени ничего не смущает? — Мягко поинтересовался Яков Николаевич.

— Эээ-м, так это ж, того… ну прозвище, типа кличка, второе имя.

— В моём случае первое. — Оставив растерянного Джагу, Яков Николаевич погрузился в просмотр захваченной документации.

Мы же пока занялись потрошением закромов наших противников, чьи тела сейчас лежат в канаве, присыпанные снегом. Так себе сокрытие улик, но внимания привлекают всё же меньше, чем раскинувшиеся трупы по среди дороги.

— Мда-а. Если здесь что и было ценного из информации, то это с собой забрал офицер. — Заключил Яков Николаевич, небрежно отбрасывая бумаги.

— Чё, не уж-то у такой важной шишки не нашлось ничего интересного? — Жуя не доеденный одним из убитых хлеб с набитым ртом заглянул через плечо Джага.

— Там в основном отчёты по ресурсным расходам, списки поставок, что и куда. Пара докладов с фронта, но уже просроченных на несколько недель. Единственно интересное, это протокол допроса гетлондского агента штази, работавшего в прифронтовой зоне. В заключении сказано, что он погиб в ходе допроса. Из изъятых вещей признано имеющей значимость только это. — Яков Николаевич протянул нам жёлтый лист с несколькими гербовыми печатями Гетлонда.

«Доклад о состоянии населённых пунктов в близи фронта от 30.01.1903».

По всей прифронтовой территории северного направления противник проводит повсеместные реквизиции и грабежи местного населения. В особенности от расхищения пострадали баронства Фронкст, Алих, Ан-бруф, в которых руссландские войска кроме ценных вещей и продуктов питания изымают тёплые вещи. В населённых пунктах занятыми руссландскими войсками население выселяется на улицу или в нежилые постройки, дома и отапливаемые помещения враг использует как свои квартиры.

На захваченных территориях неоднократно отмечаются случаи пьянства солдат противника, как правило подобное заканчивается погромами и различными притеснениями местного населения. Так же количество военных преступлений и зверств, творимых руссландскими войсками не поддаётся исчислению. Публичные массовые казни, надругательство в отношении женского населения всех возрастов, осквернение проводимых религиозных обрядов, открытые, так же носящие публичный характер пытки представителей знати. Данные акты варварской бесчеловечности являются повсеместными.

«Заверено специально уполномоченным офицером штази, капитаном Ивар Ких».

За два следующих дня мы практически преодолели весь путь до пригорода Ауберга остаётся километров двадцать. В последний день пути встречается много гражданских, которые практически без ничего толпами и по одиночке уходят в южном направлении.

С нами они говорят неохотно, но всё же отвечают. Так нам рассказали, что Руссланд после прорыва направил всю северную армию на захват Аниллата. Город взяли в кольцо, водные пути блокированы флотилией врага. В окружение попало более двух миллионов человек, пятая часть населения всего региона. Опять же по слухам дела там совсем плохи, вряд ли он сможет продержатся больше недели, а не пал до сих пор только потому, что в городе оставались специальные боевые части, не пошедшие тогда на прорыв, оставшись в тылу для предотвращения диверсий. На счёт помощи с других направлений беженцы ничего не знают.

На вопрос, «Где сейчас солдаты из Ауберга?». Ответили просто «здесь», обведя местность рукой. По всей видимости от северной оборонительной армии осталось не так уж и много, раз если мы, идя по центральному направлению в город, не встретили ни одной заставы. Впрочем, может командование сосредоточило все силы на обороне города или отправила подкрепление к Аниллату.

«Почему, не эвакуировали местных?» В ответ на это нам лишь сплёвывали под ноги. На самом деле правительство и командование Ауберга позаботились… «о людях». К коим низшие и выкресты не относятся. Вот они-то и остались, их обещали вывезти, но транспорт так и не пришёл, зато пришли передовые части Руссланда.

Я особо не горел желанием расспрашивать беженцев, так как они знали, по сути, не больше нашего. Но один разговор мне запомнился. Он произошёл сегодня утром, когда мы вышли к деревеньке без названия. Судя по укатанной дороге, оттуда недавно массово бежали, и всё же из труб нескольких домов валил дым.

Мы постучали в ближайший, там нам открыла женщина с чёрным платком на голове и измождённым худым лицом с запавшими глазами. Она смотрела на нас с откровенной неприязнью. Всё же за банку тушенки, одну из тех, что мы взяли после расправы над офицером, она нас впустила погреться.

Внутри не было почти ничего, ни посуды, ни свойственных деревне инструментов, ни одежды, причём даже на хозяйке, которая ходила в тонкой хламиде, не смотря на холод. Даже изображений святых нету, хоть и имеется молельный угол. Только стол с двумя лавками, печь рядом с которой стоял табурет, а возле него люлька, сделанная из обычного деревянного ящика, и всё. Больше ничего. Дров и тех не видно.

Женщина села на табурет прижавшись к едва тёплой печи начав молча качать люльку, не смотря в нашу сторону. Мы же расположились за столом, пока ели тишина не смущала, но после она стала ощутимо давить. Яков Николаевич решил предпринять попытку общения, пододвинулся на край лавки пытаясь встретится взглядом с женщиной.

— Хозяйка, мужик где твой? На фронте?

— Драпает. Наверно уже до Меекхана добежал. — Тихо, но зло ответила она.

— Ему сейчас не легче твоего, женщина. — Тяжело вздохнул Яков Николаевич.

— Поговорить что ли не с кем? Шли бы вы от сюда жалостливые. Завтра каратели придут, тоже жалеть будут.

К ночи мы наконец добрались до пригорода, в дали уже были различимы редкие огни города. Странное чувство, всегда ненавидел это место, но сейчас искренне рад вновь его увидеть.

— Здесь разойдёмся? — Голос Джаге впервые звучит спокойно и ровно.

— Предлагаю пройти вместе до дороги ведущий в обход города по западной стороне. — Рассматривая город предложил я.

— Меня устраивает. Оттуда сразу рвану на юга, ближе к Иберии. — Мечтательно закатил глаза Джага.

— А я, пожалуй, отправлюсь на запад, осяду в каком-нибудь тихом посёлке рядом с водой. Хватит с меня, навоевался.

— Не думаете, что рано или поздно Руссланд доберётся до ваших уютных местечек? — Хотел бы и я так же, как они помечтать, но таймер, который отсчитывает последние десять часов не оставляет надежд.

— Сильно в этом сомневаюсь. Подавятся. Не по зубам им такой кусок.

— Ага, точняк! — Вскинул руку Джага. — Хер вам в глотки руссландские свиньи!

— Если честно, я до конца не понимаю, в чём был смысл. Да, им удалось прорвать границу, они вот-вот возьмут Ниллат, а дальше? Нортумбрия и Галлия уж точно не дадут подобраться к столице Гетлонда. — Задумчиво спросил Яков Николаевич.

— Стоять! Бросайте оружие!

С двух сторон по нам ударил яркий свет, за которым поднялись десятки вооружённых фигур в форме Гетлонда.

— Моё имя Яков… — Яков Николаевич, подняв руки сделал два шага вперёд желая обозначить кто мы такие, но не успел он назвать своего имени, как упал.

Мы с Джагой подскочили к раненому, но он уже не дышал. Слепо смотря в тёмное небо.

— Суки!!! Какого хрена! — Закричал Джага, вскакивая, бросившись к телу Яков Николаевича, затряс его за плечи. Его быстро успокоили заломив руки. Но он продолжил кричать. — Суки! Суки! Суки! Ублюдки! Мы за вас воевали! Мы ради вас дохли! А, вы! А, вы! — Задыхаясь кричит Джага, не своим голосом. — Мрази, вы не лучше руссландских свиней!!!

Сжимая до скрежета зубы, я с ним согласен. Для нас, для расходного материала, нет разницы какого цвета флаг. Мы не что. Мы цифры в сводках потерь, безликий ресурс, безымянное пешки для одних, и враги для других. Таких же пешек.

Джага замолк под десятками ударов тяжёлых прикладов.

— Заткнулись! Разберёмся кто такие, уж не сомневайтесь. Давайте грузите их и на базу. — Это единственное, что сказал офицер Гетлонда, схвативший нас уже в самом конце нашего пути.

Конец второй книги.