Пауза [Кристина Андреевна Белозерцева] (fb2) читать онлайн

Пестрая бабочка 3. Промежуточная. Шаг в сторону. Четыре истории, рассказывающие немного о прошлом, немного о событиях весны, а еще про необходимых персонажей, упущенных ранее, но необходимых для завершения этой истории.

1. Абао

1

«Тьма. Вокруг не было ничего кроме Тьмы, и обжигающе холодного камня, на котором оно лежало. Дни пролетали мимо, проносясь, подобно легким невидимым мотылькам, слегка касаясь его тела, но даже эти малейшие ощущения доставляли боль. С тех пор, как оно ело в последний раз, прошло слишком много времени, теперь сил не было даже, чтобы издать жалобный стон. Даже совсем тихий, как шелест шелка. Но самым мучительным было смутно вспоминать ту теплящуюся искру жизни, когда-то позволявшую ему и мыслить, и наслаждаться, плавая в потоках времени. Едва вспоминать и больше не обладать. И даже прервать свое существование оно было не в силах, слишком крепка была связь с вызвавшим его…»

Свой двадцать девятый день рождения граф Майс праздновал в принадлежавшем его семье поместье в славном городе Аллидия в южной части Ронда. Знаете, наверное, в любой компании есть такой человек, который имеет талант устраивать праздники, такие что: в процессе – отвратительно весело, утром очень стыдно, но на следующую собирается еще больше гостей. И даже не расслабиться и не потанцевать, а из любопытства: кто станет автором самой отвратительной выходки в этот раз? Однажды перед Зимним Солнцестоянием Гизэд Майс пошутил и вместо алкоголя на очередной феерии был только лимонад с горчинкой, да безалкогольный пунш, думаете, кто-то заметил разницу? Ха! Просто это была его марка: «у меня в гостях можно почти все».

«А вы помните, как маркиза Т. плясала на столе деревенский бранль, так что подвязки мелькали?» «О боги! Что серьезно?! Подробности!» «Да, у графа Майса…» «А-а-а… это же граф Майс…»

Он сам был любимец девушек, неплохо играл на гитаре и пел красивые чувствительные баллады, вызывающие у меня ощущение хины во рту. Но в целом, он мне нравился. Знаете, есть такие люди… легкие, у него никогда н было никаких проблем, никаких сложных переживаний, раньше мне казалось, что это признак поверхностности, а теперь – наоборот. Глоток беззаботной нормальности.

Мы приятельствовали уже лет семь, временами он забывал об этом факте и принимался заново за мной ухаживать, так что вечер обещал неплохое дополнительное развлечение. Ну, кроме основного: я целенаправленно напивалась. Неспешно, но неотвратимо, решила позволить себе маленькую слабость. А как еще скинуть долго копившийся стресс за пару дней? Есть идеи получше? То-то.

Если перечислять коротко и отбросить мелочи, вроде похищений, участий в дворцовых интригах и прочие подобные недоразумения, то в сухом остатке выходил не слишком радужный результат.

Дэвлин и Эрик. Обо всей ненормальности наших взаимоотношений сказочно уже предостаточно, так что в какой-то момент единственным выходом стало: не думать. Все. Проехали. Мечта… желание, на которое тебе не хватило удачи…

Стоп. Если у кого-то нет на тебя времени, уходи. Не жди в очереди всю жизнь.

Не вышло и не вышло, переживу как-нибудь. Вот сейчас напьюсь, слечу пару раз с катушек, а потом займусь делами, и станет не до переживаний. А самое главное, это наконец-то принятое твердое решение: хватит. Навязываться одному и делить с собственной сестрой другого – нахрен такие непонятки. Мы – команда, почти семья, мы связаны таким количеством дел и обязательств, что распутать этот клубок уже невозможно, но это – всё, не хочу продолжать все усложнять. Соприкоснулись бокалами, сделали глоток и все забыли. Чин-чин. Больше ни слова об этом.

Иногда на ум, правда, лезли другие, малодушные мысли: бросить бы все к мертвякам и уехать на край света. Когда я заканчивала Академию магии, мне хотелось – как это говорится? – жить полной жизнью, отвечать за что-то самой. Казалось, что это даст мне свободу. И хватило всего одного года, чтобы весь этот романтический бред выветрился из головы напрочь, сменившись усталостью и здоровым цинизмом. Но теперь я увязла в своих и чужих делах настолько, что после всего произошедшего из отдыха могла позволить себе максимум – взять недельный отпуск, напиться пару раз, чтобы ни о чем не думать, да закрутить короткий необременительный роман. Объективно. На большее просто не хватит времени.

И кстати, стоило придумать, как именно я буду обходиться дальше вообще без магии.

Магия…

Ее отсутствие бесило, а главное, отвлечься от этого было невозможно. До этого я даже не задумывалась, насколько подсела на нее. Засиделась за полночь с книгами, чай в кружке остыл, ничего! Вкачаем в него тепла и опять можно пить. Или в ванне вода остыла – подрегулировала и прекрасно. А возвращаться ночью домой и искать, как включить артефактные фонарики в комнате в полной темноте, без возможности зажечь светляк? Но хуже всего – жить без эмпатии. Это как после контузии: оглох, перед глазами темно и дезориентация в пространстве, вот только эта «контузия» – навсегда. И ходишь ты такой, убожество убожеством, как птица в клетке с подрезанными крыльями: с виду разницы никакой, а о полетах можно забыть. Кстати о полетах.

Казалось бы, приобретенные крылья должны были компенсировать все потерянное, но после той первой попытки, когда Дэвлин учил меня летать, возвращаться в обычную форму оказалось такой симфонией боли во всем теле, что в процессе я теряла сознание раз пять, а сопровождающие этот процесс галлюцинации, заставили бы бросить семилист самого завзятого наркомана. Теперь меня передергивало от одной мысли о превращении. Подаривший мне эту странную возможность Эрллийствр Мышеловка сказал, что это потом пройдет, надеюсь, это он не пошутил. И, кстати, я так и не узнала, что это вообще такое за существо – Эрллийствр? Хотя перерыла в поисках всю дэвлинскую библиотеку.

Так что в этот вечер я ни в чем себе не отказывала: быстрее брошу вожжи – быстрее приду в себя и начну нормально соображать. Если тебе плохо, форсируй процесс, чтоб стало совсем невыносимо и тебе надоело страдать. Потом отоспаться и волевым решением взять себя в руки. Незамысловато, но вполне работает.

– Так, – вздохнула моя подруга Тайя графиня Шатт, делая глоток золотистого энтильского вина, – я ничего не поняла. Ты сейчас уехала от своих… э-э-э… друзей, потому что поссорилась с сестрой?

Ее волосы казались чистым золотом в свете сверкающих волшебных фонариков, а голубые, будто драгоценные топазы, глаза мягко сияли в вязких сумерках. Я могла бы вечно наблюдать, как переливаются ее пряди при каждом движении и малейшем порыве теплого ветерка. Особенно если продолжить вливать в себя вино в таком же темпе. Как на огонь смотреть, честное слово. Подруга у меня – демонски красивая.

И, разумеется, она ничего не поняла из моего сбивчивого рассказа.

– Да нет! – мотнула я головой, с трудом пытаясь получше сфокусироваться на ее лице. – Они просто поехали в небольшую экспедицию. Дэвлин, Эрик и Елену еще взяли, втроем. А мне нужно побыстрее прийти в себя. Мои компаньоны полагают, что в таком состоянии мне просто опасно выбираться в… хм-м… нецивилизованную остановку. Поэтому сейчас они – там, а я – здесь.

Красивая блондинка, разумеется, ошиблась, полагая, что я обижена, и принялась осторожно увещевать.

– Но ты же магии лишилась. Может, они правы?

Я вздохнула, ища на дне резного бокала хоть какую-нибудь истину. Да, конечно же, правы. В заинтересовавшей их пещере был высокий магический фон, что могло спокойно угробить меня. Меня, но не их. А я же це-е-енный талисман, живая удача, чего по-глупому рисковать-то?

– Ты просто ревнуешь к сестре? – мягко спросила ледяная графиня, нагнувшись над столом и взяв меня за руку.

– Да нет же! Меня просто бесит беззащитность, понимаешь? Я будто посредине улицы Голубого Бриллианта голая осталась.

– Н-да? – чуть насмешливо приподняла одну бровь подруга, снова откинувшись на мягкую спинку кресла. – Что-то не помню, чтобы тебя это смущало, когда ты полезла пару лет назад купаться в фонтане посреди этой самой улицы.

– Да… – отмахнулась я. – Меня там все равно видно не было. Я же в воде сидела.

– Именно. Потому что ты напустила в мраморную чашу пену для ванны, – с убийственной серьезностью уточнила Тай, – мыльные пузыри, говорят, долетали до дворцовой ограды.

– У меня было сложное расставание в тот момент.

– Ты нагрела воду в фонтане, пила энтильское и предлагала присоединиться своим тогдашним подружкам.

– Но…

– Ты поставила щит и не подпускала к вам ни стражу, ни королевскую гвардию.

– Слушай, я давным давно не такая…

Она вздохнула и уставилась мне в глаза, будто бы хотела сказать что-то непрятное. Так и вышло.

– Ты скучаешь не по магии, Кристина, а по сопровождавшей ее практически вседозволенности. С твоим талантом и происхождением тебе спускали все выходки. А знаешь, какое резюме накладывал твой куратор на жалобы в твой адрес? Знаешь? «Никого не убила, никого не покалечила, не склонна к агрессии, вопрос закрыт».

– Наверное, – кивнула я, пожимая плечами, такая трактовка была ничем не хуже любой другой, – думаю, ты права. И мне нужно время, чтобы привыкнуть к изменившимся обстоятельствам.

– Прости, я не хотела.

– А… Не важно.

Тайя покачала головой, тоже пытаясь собраться и сказать хоть что-нибудь разумное.

– Пей. Пей и забудь, – вот все, на что ее хватило.

– Пью, – согласилась я, глядя, как кружатся золотистые пузырьки, – а что? Прекрасная страна Ронд, несравненный город Аллидия, теплое море, бал, в конце концов. У меня творческий отпуск.

– Граф Майс симпатичный опять же, – легкомысленно хихикнула ледяная графиня, покосившись на оказывающего мне весь вечер знаки внимания мужчину; да-да, ей тоже вполне хватило в тот вечер лопающихся на языке золотистых пузырьков.

Я оглянулась, в очередной раз разглядывая Гизэда, любезничавшего с невысокой хрупкой блондинкой: высокий, светловолосый с тонкими чертами лица, в роскошном синем камзоле, шейный платок из кремового шелка, украшенный на рондский манер булавкой с живым цветком, в меру – умный, в меру – образованный, в меру – веселый. Словом, среди его несомненных достоинств была нормальность. Обычный парень, поглядывающий с интересом мне в вырез платья, и желающий всего лишь затащить ночью в собственную постель, а не съесть душу или превратить во что-то несусветное. Именно то, что надо для приятного отдыха.

– Сойдет, – согласилась я, наконец, будто бы выбирала вино для не слишком важной вечеринки.

– Но принц лучше был…

– Пф-ф! Не начинай опять.

Она вздохнула, сделав еще один хороший глоток, видимо подходя к какой-то логической точке этого вечера.

– Так, Крис, теперь серьезный вопрос, ты сможешь без меня тут три дня прожить без приключений?

– Слушай, я просто собираюсь пить вино и предаваться разврату: вот и все. Никаких глупостей. То, что доктор прописал.

Графиня поглядела с сомнением на меня, потом снова на Гидеса Майса и покачала головой.

– И что конкретно ты думаешь делать?

Она явно хотела спросить, не натворю ли я каких-нибудь глупостей, в которых фигурирует семилист, вино, теплая ванна и острая бритва, но не находила правильных слов.

«Вот! Вот хорошая характеристика нашего положения, – хмыкнул Шепот, второй из моих внутренних голосов, – даже смерть в нашем случае, это не конец и покой, а начало новых неприятностей, потому что там-то нас и будет поджидать Хэль… За уже сервированным столиком, с вилкой и ножом в руках, еще и облизываться будет».

Я успокаивающе похлопала ее по руке.

– Да просто развлекаться, Тай! У меня не так много времени, чтобы прийти в себя. Я хочу это время использовать на всю катушку.

– Ага, – фыркнула она совершенно неаристократично, – развлекаться! Это как когда ты училась на третьем курсе после бутылки энтильского на коньках кататься на искусственном льду? Как тогда было-то, помнишь?

– Каталась, – согласилась я, припоминая тот день.

– Ага. Сначала – на коньках, потом на коленях, затем лицом по льду, а позже – на карете к целителям при храме.

– Движение – это жизнь! – ухмыльнулась я ей, отсалютовав бокалом.

– Только не гуляй вечером одна по Дайсару, – проявила заботу ледяная графиня, – у нас завелся какой-то безумец, похищает женщин, и потом находят их трупы, но в таком виде…

– Потрошитель? – пожала я плечами. – А разве это не очередная столичная байка, как три года назад?

– Нет, – подруга чуть помолчала, осторожно подбирая слова, чтобы не сказать лишнего, – я ж сейчас в контрразведке, ты это еще помнишь? Так что могу совершенно точно тебе сказать, этот сумасшедший определенно существует.

– Ладно, – покладисто согласилась я, – никаких ночных прогулок по столице в одиночку. Даю слово.

– Тогда я – спать, – сдалась подруга, поднимаясь с мраморной скамьи, – родители завтра с утра ждут, ты точно не собираешься пока?

Я сделала ей ручкой, а вечер продолжался.

Впрочем, пока я еще могла худо-бедно соображать, стоило удостовериться, что дома все в порядке. Я вышла на балкон, немного подумала и выбрала Десятого, активируя артефакт для связи в виде маленькой рубиновой серьги.

– Привет! – бодро отозвался химерик, похоже, там, где он находился, было еще не так поздно. – Ты как там?

– Нормально, – я постаралась добавить в голос трезвых ноток,– как остальные? Уехали уже?

Невидимый мне Десятый немного помолчал.

– Ты пьешь?

– Пью, – легко согласилась я, и он только вздохнул в ответ.

Я прямо таки наяву увидела, как он недовольно морщится, чуть приподнимая алые гребни на затылке.

– Тебе стоит вернуться домой.

– Зачем? – усмехнулась я, бездумно разглядывая зажигающиеся в бархатно-синем небе звезды. – Сейчас мое присутствие, вроде, не требуется.

– Когда ты крайний раз была в своем баронстве?

– В Моро-то? Давно. Займусь денька через три. Да и я так, собственно, просто сейчас хотела узнать, что у вас все в порядке.

– Возвращайся, и давай, поговорим.

– Говори так.

Вздох химерика прозвучал гимном всех адекватных существ, вынужденных возиться с такими, как я.

– Это не из-за тебя, – проговорил Десятый, наконец, и голос его стал мягким.

– Я, конечно, рада это слышать, но ты о чем вообще?

– То, что в этот раз Дэвлин не взял тебя с собой, это – не из-за тебя, – терпеливо уточнил мой друг.

– Я знаю.

– Ой ли?

– Я знаю, – повторила я, – что это из-за Эрика. Дэвлин хочет посмотреть, не сделает ли бессмертие нашего рыжего друга безрассудным, до того как продолжить брать с собой меня. Обидно будет, если наш авантюрист, не подумав, как-нибудь случайно меня угробит. А Елене, раз уж она тоже бессмертная, ничего не будет.

Химерик помолчал секунду.

– Это он тебе сказал?

– Думаешь, я настолько глупа, что не догадаюсь?

– Звучало цинично.

– Зато это правда.

– Ты, вообще, где сейчас?

– В Аллидии, в Ронде. У графа Майса в поместье, мы тут с Тайей.

– Не пей много.

– Ладно. Люблю тебя, дракоша.

– И будь осторожна.

– Буду.

– И возвращайся быстрее.

Десятый у нас за взрослого, я так даже перед отцом не отчитываюсь давным-давно. Разговор оставил горьковатое послевкусие, и вместо веселья свои объятия раскрыла мне меланхолия. А может, не стоило пялиться на звезды?

Я вернулась в дом, и Гидес окружил меня заботой и вниманием: танцевал, шутил и не позволял оставаться пустым бокалу. А когда мы вдвоем сидели в его комнатах, граф настойчиво предлагал тонко скрученную сигариллу с запахом семилиста горького, от которого дурманились чувства и разлетались стаей испуганных птиц мысли. И пока он обнимал меня, все теснее прижимая к себе, я пыталась напиться уже просто яблочного сока: от отвратного семилиста нещадно мутило, да пересыхало во рту. А должно бы веселить. На какой-то миг захотелось сбежать из этого чада свечей, ароматических ламп и от сладких напомаженных губ графа. Не домой, туда нельзя, а вот куда-нибудь в глушь… не знаю, в папенькин охотничий домик, например, выскользнуть на балкон и уйти телепортом, эта возможность у меня сохранилась. Память тут же принялась подкидывать яркие воспоминания из детства: домик этот самый стоит посреди леса, вот отец учит меня ездить верхом втихаря от маменьки, а вот друзья его бурной молодости, барон Тревор и виконт Дэрэт кормят меня конфетами. Сколько же лет прошло?

Каждому нужно место, где он может забиться в угол, расслабиться и приняться обдумывать дальнейшие планы. И папенькино поместье было именно тем, что нужно: глушь и чаще всего ни души на несколько километров в округе. Даже постоянных слуг отец там не держал, благо за свою военную карьеру вполне привык обходиться собственными силами. Кто-то, конечно, бывал там раз в пару недель, прибраться, да и все, собственно. Самое правильное место, где можно в одиночку забиться в угол и немного позалилывать душевные раны так, чтобы никто этого не видел. Может, и правда?..

Ладно, боги с ним, сегодня пусть будет граф. Симпатичный, милый, за револьвер не хватается, людей не убивает, души не пьет – вообще прелесть, по моим меркам. Развлечемся немного, мы здесь именно за этим.

А потом сознание с большим удовольствием скользнуло во тьму, подобную смерти…

Впрочем, оказывается, это была не смерть…

«Неожиданно оно встрепенулось, еще неуверенно, не понимая, что именно вызвало изменение. Кажется, его должны покормить? Нет, не это. Один из возможных потоков времени слегка мерцал и издавал едва слышный звон. Что это могло значить? Оно неожиданно смогло ощутить внутри себя крохотную искру жизни. Еще недостаточную, чтобы начать хотя бы видеть, но уже вполне подходящую, чтобы получить обратно два самых главных своих сокровища: имя – Абао и призрачную надежду…

А еще пару понятий, каких само Абао не могло пока в полной мере осознать: «тюремщик» и «пропал»…»

Возвращаться сознание не хотело, ему было пронзительно хорошо плавать в предрассветных грезах и воображать всякое. Например, Дэвлина: была у меня такая маленькая слабость; будто бы я нежусь в уютной постели, прижимаясь к его боку и обняв за шею, и плевать, что на самом деле подушкой мне сейчас служит плечо графа. Мне чудилось, будто я снова вижу плавящуюся реальность слоя Инферно, только на сей раз, это была бесплодная замерзшая равнина, из тягучего мрака которой бьют бледные молнии, а мимо неспешно бродят, подобно сказочным чудовищам, торнадо изо льда, втягивая в себя звезды и пожирая их в своей утробе. А еще казались тени – вечные спутники демона, но теперь были не страшные, ластящиеся к спине, ласкающие кожу, обещавшие все запретные наслаждения мира перед тем, как поглотить мою душу. Хороший сон, темный и сладкий. Я, так и не открывая глаза, провела пальцами по волосам мужчины, оказавшимися внезапно длинными, жесткими и густыми, что еще больше напомнило Дэвлина. Ладонь скользнула ниже, нащупав твердые мускулы: а ничего граф-то, как-то прямо не ожидала даже. На шее была цепочка с металлической подвеской с острым краем, о который я укололась. Пальцы легко пробежали по рельефу груди, нащупав в момент отвердевший сосок. Я прильнула еще теснее. Живот графа порадовал еще больше: гладкой ровной кожей и рельефными кубиками пресса, мужчина задышал глубже, мгновенно откликаясь на малейшую ласку, а я все так и плавала в грезах. Он чуть повернулся ко мне, и теперь оставалось только подставить губы навстречу чужим, жестким и горячим, и постараться не застонать от удовольствия, впуская чужой язык в свой рот. Даже не думала, что этот парень умеет так здорово целоваться. Интересно, а куда делась вчерашняя помада? И почему от него пахнет листвой, железом и коньяком, а не цветочными духами, как вчера? Его ладонь скользнула по шее, плечу, груди и чуть сжала бедро, приподнимая, подтягивая к себе. Тени из моего сна сплелись от удовольствия, сжимая спину и плечи, чуть болезненно и бесконечно сладко, дыхание перехватило, и только поэтому я не вскрикнула во время самого первого, самого острого движения, вздрагивая в его руках. Еще! Боги! Еще…

Именно в этот момент где-то хлопнула дверь. Звук, похожий на приглушенный выстрел и каменную поступь командора одновременно. Была такая пьеса пару сезонов назад.

– Эй, белобрысый! – громко завопил знакомый веселый бас, способный перебудить кладбище безо всякой магии. – Это мы!

– Спишь, Кейн? – раздался еще более знакомый голос, родной, я бы сказала.

«Отец? Здесь?!»

Мы распахнули глаза одновременно: я и один из двух лучших папенькиных друзей – Кейн виконт Дэрэт, прижимающий меня к кровати весом собственного тела. Прэлес-с-с-стно.

– …! – с чувством выматерился мужчина, отпрянув и резко садясь. – Кристина?! Ты что тут делаешь?!

Я быстро огляделась: обшитые деревом стены, знакомый комод, темно-синие шторы задернуты, из-за чего в спальне царит уютный полумрак. Это место было мне отлично знакомо еще с детства – одна из четырех спален отцовского поместья. Я села, натянув одеяло повыше, пытаясь заставить ум побыстрее прийти в рабочее состояние.

«А мы, походу, до охотничьего домика папеньки все-таки добрались… – проговорил первый мой внутренний голос Лусус. – Умничка, блин…»

«Зато этот мужик ни в какое сравнение с графом не идет, – подхватил второй голос – Шепот, – прямо даже жаль, что они так не вовремя…»

«Ага, – вздохнул Лусус, – это вообще-то – друг отца! У тебя ни стыда, ни совести!»

«Точно, ничегошеньки лишнего».

«Пф-ф-ф!»

«А ну стихли оба!»

– Так, – резко потребовал мужчина, восприняв ситуацию, по-видимому, куда серьезнее, чем я, его льдисто-голубые глаза так и сверлили мой лоб, – хватаешь одежду, выбираешься через балкон во вторую гостевую, делаешь вид, что спишь. Приехала ночью, никого не видела, спустишься позже. Поняла?

Я молча пожала плечами, не желая спорить попусту, подхватила штаны, рубаху, белье с кресла, кобуру с маленьким револьвером и ножны с кинжалом Да Ки Нэ, а потом выскочила на общий балкон за миг до того, как открылась дверь в спальню виконта. Первый раз оказываюсь в настолько дурацкой ситуации, господа. Я, наивная, как-то всю жизнь провела в уверенности, что сбегать должен мужчина, а женщине нужно только делать вид, что она мирно спала секунду назад, да удивленно хлопать глазами.

Вторая гостевая комната называлась у нас «черепаховой» из-за особенностей отделки: стенные панели выложены темными и светлыми шестиугольными пластинками вперемежку, и в ней, к счастью, никого не было. Вышел бы уже перебор, честно. Я залезла под одеяло, бросив вещи на резной ореховый комод, и уставилась в потолок, пытаясь припомнить, а что же это с нами вчера было-то?

«Начнем с того, – беззаботно ухмыльнулся Шепот, – что вчера ты была в платье. И где оно?»

«Да и рубаха, похоже, не моя».

«Поздравляю! Первый в твоей жизни немагический провал в памяти, и как ощущения?»

Настало время прислушаться к себе: да ничего особенного. Пить только очень хочется, да и успокаиваться после объятий виконта… немножко сложно. А еще неплохо бы умыться и причесаться. Вот только странный запах… Если взять прядь волос и поднести к лицу, он был отчетливее: сандал, нотки мускуса и что-то еще горьковатое, пряный, резкий и совершенно незнакомый. Я могла различить, потому что в свое время интересовалась косметическим применением алхимии, но мне ни разу не попадалось такое масло. Да, именно масло, а не духи, такой яркий запах должна иметь густая основа, а не спиртовой раствор. Любопытно, где это мы были… Я откинулась на мягкие подушки, уставилась в потолок и еще раз попыталась восстановить в памяти хоть что-то. Вот я у Гизэда, вот затягиваюсь сигариллой с семилистом, а потом – ничего, пустота. Словно кто-то взял острую бритву и вырезал несколько часов жизни начисто, не оставив взамен ничего.

Буквально через пару минут папенька, собственной бородатой персоной, прервал мои попытки вспомнить, как я сюда попала, сунул нос в дверь и искренне обрадовался.

– О-па! Воробей! И ты тут? Спишь? Не одета?

– Привет, пап, – отозвалась я из-под одеяла, невольно улыбаясь, – уже встаю. А вы чего сюда? Я вас вечером не видела.

– Да мы только приехали, мы на охоту. Давай, одевайся и вниз, кофейку глотни с нами.

– Ладно, сейчас. Умоюсь только. Вы же не спешите?

– Ну как раз кофе готов будет. Сто лет сам не варил!

Он оставил меня, аккуратно прикрыв за собой дверь, и из-за нее раздался шумный топот быстрых шагов: похоже, родитель, не чинясь, как подросток, сбегал с лестницы, перепрыгивая через ступеньку. Какой он у нас все-таки энергичный мужик. Я снова растянулась на кровати, потерла лицо, потом встала и пошлепала босыми ногами в маленькую ванну. Ну как – ванну? Большая деревянная лохань, высокий бак с кристаллами, зачарованными один – водой, один огнем, да кувшин. При повторном осмотре обнаружилось мыло, травяной бальзам для волос и внезапно дорогое масло для массажа. Я на пару секунд задумалась, зачем именно приезжает сюда веселая отцовская компания, особенно учитывая беременность матушки и то, что оба его друга – не женаты…

Та и боги с ними, вот вообще не мое дело. Вода оказалась прохладной, и я вспомнила, что заклинание, ее нагревающее стоило обновить. Все собиралась сама, да никак руки не доходили, а теперь осталась без сил. Ну что ж, как вышло, так вышло, поздно переживать, да и незачем. Я растерла кожу полотенцем, согреваясь, натянула одежду и завязала в хвост волосы, давая попутно зарок ближайшее время даже не пробовать семилиста. Телепорт и невменяемость – хреновое сочетание.

Внизу собралась за столом уже вся компания: батя – бородатый, широкоплечий, с пронзительными серыми глазами, затянутый в короткую кожаную Куртку, барон Тревор – плотный шумный, кареглазый дядька, распутывающий завязки чуть расхристанного зеленого плаща с серебряной вышивкой и, собственно, виконт. Тревор увидел меня, обрадовался, плюнул на попытки переодеться и полез обниматься, Дэрэт только кивнул, изображая приветствие. В замшевых тонких штанах и домашней белой сорочке он выглядел лет на десять – пятнадцать младше своих друзей, то ли благодаря отличному магу-косметологу, то ли плюсы смешанной крови. Отец его – южанин из Ронда, а мать – северянка из Сэндиса, в итоге сам виконт смуглый, с белыми волосами и льдистыми голубыми глазами, каких я больше ни у кого не видела. Хотя, опять же маги-косметологи… Тонкие, резковатые черты лица сохраняли чуть надменное выражение. Обманчиво сонный, он и бровью не повел, когда я уселась за стол, не попытался поймать взгляд, будто и не было ничего. Серебряная тяжелая цепочка пряталась в вырезе белой рубахи, с небрежно расстегнутыми верхними пуговицами, скрывая медальон, о который я и укололась утром.

– Нет, я – пас,– лениво ухмылялся мужчина, полчаса назад обжигавший меня своим телом,– перебрал вчера с твоей настойкой, Ларри.

Ларрен граф Ксавьен, имевший несчастье быть моим отцом, только продемонстрировал белозубую ухмылку.

– Хороша, зараза, – согласился Тревор со знанием дела, разливая кофе по светло-зеленым чашкам из тонкого фарфора.

– Да уж, – папенька пододвинул ко мне порцию дымящегося черного напитка, – нехило ты набрался: девчонка вон ночью приехала, и то не заметил.

– Спал,– помотал головой Кейн, навалившись на стол локтями, – и продолжу, если вы сейчас на охоту.

– Ну, ты чего?! – возмутился Тревор, искренне расстроившийся такой перспективой.

– Ничего, завтра я, наверное, с вами, а сегодня отсыпаться. Неделя та еще была.

Отец выхлебал шумно собственную порцию бодрящего напитка и махнул рукой.

– Пусть его, Кит, пусть ленится, потом наверстает. Кстати, через два дня и Идальго должен подтянуться. А ты, дочь, кстати, не хочешь? Ты ж ни разу на нормальной охоте не была?

Бургомистр Идальго, полковник наемников, вышедший на пенсию, был по идее моим другом, мы вместе с ним управляли небольшим приморским городком со смешным названием Дай-Пивка. Но с батей они поладили с первого взгляда. Ну, или с первой кружки, возможно. Короче, бургомистр легко вписался в эту живописную компанию, хоть и не был дворянином.

– Не-е-ет, – покачала я головой, отпивая глоток из чашки и наслаждаясь вкусом, – спасибо, у меня отпуск, мне прошлого месяца хватило за глаза: теперь спать и дышать воздухом, планы такие. Немного мирной жизни.

– Да? – недоверчиво поднял одну бровь отец. – А ты, кстати, откуда? Из дома? И почему одна приехала?

– Да я из Ронда, мы с Тай на дне рождения были. Вот решила от шума передохнуть.

– Это у кого?

– У графа Майса.

– А-а-а… А чего одета не празднично?

Я пожала плечами.

– Отвыкла от платьев.

С одеждой выходил некий казус. Мне, как магу, вообще-то полагалось носить мантию, но магом я больше не была. Зато у меня в столе лежал наемничий патент, позволявший мне появляться в официальной обстановке в мундире. Рубаха со штанами – совершенно неприличный вариант для женщины, но тут тоже был один нюанс. Полгода назад некий маэстро Филличио поставил в столице пьесу, якобы про меня, и так вышло, что примадонна там с моей же легкой руки щеголяла именно в такой одежде. Столица сочла это забавной экстравагантностью и в неофициальной обстановке лично для меня такой вид стал восприниматься нормальным. Чудачеством, но скорее, эдакой сумасбродностью, нежели откровенным бунтарством.

– Ладно, Воробей, – он потрепал меня по макушке, – не настаиваю, тогда отдыхай и развлекай пока Кейна.

Я едва заметно ухмыльнулась от такого предложения, невольно вспоминая, какие твердые у него мускулы и жесткие губы. Виконт заметил и чуть нахмурился.

– Да спать я собираюсь! – фыркнула белокурая бестия, выползая из-за стола и поднимаясь по лестнице на второй этаж. – За кофе спасибо, вернетесь когда?

– Может, к ночи, если с погодой не повезет, – пожал плечами отец, – а может, к утру, если тряхнем стариной и у костерка посидим.

– Мяска пожарим, – прогудел мечтательно барон Тревор, – и объявим грибам общий сбор! Давненько мы мухоморную настоечку… агрх… хм-м… грибы не собирали, – поправился он, чуть виновато поглядев на меня, после тычка папенькиного локтя куда-то в область ребер.

– Свитки для телепорта есть? На всякий пожарный? – полюбопытствовала я.

– Обижаешь, Крис! – похлопал себя по груди здоровяк. – Ладно, поехали. Дождешься нас?

– Да вряд ли, – покачала я головой, – я так, отоспалась в тишине просто. Тоже буду собираться потихоньку.

– Ну, смотри.

Отец еще раз перед выходом обнял меня, потрепал по плечу, а потом то же проделал его шумный друг.

– У тебя все нормально?

– Все отлично. Просто устала немного.

– Ну ладно, поверю, – шутливо погрозил родитель пальцем.

И папа поверил, слава богам. Он был в курсе, что я потеряла способности, и видимо, просто радовался, что я не в истерике по этому поводу. А может, просто хотел поверить: у них с маменькой скоро должен был родиться долгожданный сын, и ему подсознательно не хотелось думать о лишних проблемах. И он тоже не успевал замечать, как я меняюсь.

Иногда раньше я задавалась вопросом: почему отец так легко относится к моему образу жизни? Впрочем, ответ я нашла быстро: фактор Геллера, передающаяся по наследству особенность, позволяющая сопротивляться внушениям, иметь очень гибкую психику и обуславливающая постоянную потребность в адреналине. Если объяснять упрощенно. В случае, когда человек не получал своей дозы впечатлений и переживаний, начиналась депрессия, приводящая в самом худшем случае к суициду. Все, что мог сделать отец, узнав, что передал мне фактор вместе с собственной кровью, это попытаться как-то меня подготовить: научил ездить верхом и стрелять из арбалета, позволил учиться в Академии, а теперь делал вид, что не боится за меня. То же самое сделал когда-то для него его отец. Вспыльчивый, как бочка с порохом, старый граф Юджин Ксавьен, позволил отцу и послужить в гвардии, и попутешествовать всласть с теми же Тревором и Дэрэтом, и ввязываться в какие-то авантюры и даже жениться на дочери своего заклятого врага графа Майкэлиса Лоттри, с которым они самозабвенно вели многолетнюю вендетту. Я их про себя так и зову, первый и второй дед. Помню, у первого деда был особый дневник, в который тот скрупулёзно записывал все ходы в адрес оппонента и его ответные действия. Кровавая бухгалтерия.

Отец плюнул на все эти игры и попросту похитил матушку, в столицу они вернулись, только когда родилась моя старшая сестра Француаза. Впрочем, и это не до конца примирило семьи, вражда как-то сама собой сошла на нет, только уже после моего рождения. Я раньше думала, что дедули попросту перебили семьи друг друга, и воевать стало некому, но теперь появилась другая теория. Когда в детстве меня похитили, каждый из дедушек счел, что это оскорбляет конкретно его, в итоге, они заключили, как говорили тогда, «временное перемирие». А потом возобновлять резню стало уже как-то несерьезно и даже глупо. А глупо выглядеть дедушки обыкновения не имели. В итоге Юджин заскучал, плюнул на все, отказался от титула в пользу сына и ушел куда-то на корабле, то ли искать сокровища, то ли вообще пиратствовать. Майкэлис год протосковал по потерянному врагу, а потом тоже махнул рукой и отправился его искать, вроде как, время перемирия закончилось. Бездна знает, как назвать такие отношения, но десять лет мы не видели никого из них. К тому времени жена Юджина уже умерла из-за несчастного случая, а эльфийка, проведшая больше двадцати лет с Майкэлисом вернулась домой, так что терять обоим бедовым стариканам было практически нечего.

В итоге, и мой образ жизни воспринимался отцом, как приемлемый. Лучше, чем скука, вино, семилист, депрессия и полная кровавой воды ванна в итоге, так что он весьма редко позволял себе вмешиваться. А то, что я была его дочерью, а не сыном… По отдельным его фразам я догадывалась, что и тут – не я первая. Женщин с Геллером было весьма немного, и в основном, среди магов, но они были, факт.

Когда отец с Тревором вышли, я продолжила катать в ладонях остывающую чашку, в ожидании предстоящего разговора. Должен же Кейн полюбопытствовать, что происходит? Я бы так обязательно сделала. И верно, прошло не больше пяти минут.

Скрипнули деревянные ступени, и виконт Дэрэт спустился обратно в столовую, но больше ни похмельным, ни сонным он не выглядел. Мужчина уселся напротив меня и мрачно уставился в глаза.

– Ты какого хрена творишь? – негромко спросил он, наливая себе еще кофе, когда молчание затянулось.

Фамильярность и даже грубость фразы перечеркнула все принятые правила этикета, выдавая крайнее раздражение Кейна. А еще так не разговаривают с женщинами, что бы те ни творили. Особенно, с дворянками. Но повторюсь, я кроме всего прочего официально пока еще маг, да в придачу официально же – капитан маленького отряда наемников. То есть, другой военный или маг, не чужой мне, может придерживаться подобного тона. В принципе. А вообще, сама виновата. Приятно познакомиться, Кристина графиня Ксавьен… на любителя.

Так что обижаться тут было не на что. Я и не стала.

– А ты? – усмехнулась я, больше из желания посмотреть, что он скажет дальше.

Кейн поднял брови, откинувшись на спинку деревянного стула и скрестив руки на груди.

– А чего ты вообще ожидала? – чуть хрипловатый голос его приобрел вкрадчивые интонации. – Устал, перебрал вчера, сплю, просыпаться не собираюсь и тут неожиданно нашариваю в собственной, заметь, постели женщину. Мягкая, теплая, вспыхивает от одного поцелуя. Думаешь, найдется нормальный мужик, который в таком состоянии примется выяснять имя и титул?

Я пожала плечами, признавая, что не претендую на знание мужской логики. Гораздо больше всяких переживаний сейчас меня интересовал завтрак и большой стакан апельсинового сока. Ну да, накосячила, ну в беспамятстве. С кем не бывает.

«А спорим, что он сам злится, только потому что вас прервали?» – усмехнулся Шепот.

– Ну и нахрена? – еще раз спросил Кейн, продолжая цедить слова и сверлить меня взглядом.

– Да не помню, – вздохнула я, потерев лоб ладонью.

– Пила вчера много?

– С семилистом пополам.

Мужчина посмотрел неодобрительно и покачал головой.

– И часто ты так развлекаешься?

– Нет. И в этот раз был повод.

Еще одна пауза, заполненная вкусом горьковатого остывающего кофе. Наверное, мне должно бы быть неловко сейчас, а? Но нет, ничего подобного.

– Я не буду читать тебе нотации, – махнул рукой на мой моральный облик собеседник.

– Спасибо. Я вообще думала, что я в Ронде, с графом Майсом. В гостях у него была, логично было бы остаться там ночевать.

Он снова покачал головой и принялся за остывший черный напиток, тяжело облокотившись локтями о темную столешницу, и давая понять, что беседа окончена. Прощаться на такой ноте не хотелось, до сих пор мы вполне ладили, так что стоило хотя бы немного сгладить углы.

– Да ладно, – попробовала я растопить лед глаз цвета топаза, – ничего же страшного не случилось.

На лицо мужчины выползла кривая недобрая усмешка, сделав его неприятным.

– А нормально, что я тебя уже трахать начал, а? А если бы твой отец с Тревором решили не кричать от входа, а как-нибудь пошутить и ввалились бы ко мне? Ты понимаешь, что мы вообще-то дворяне, причем не из последних, и единственным «формальным» выходом в такой ситуации для нас с Ларри была бы дуэль? У тебя мозги есть?

– Собственные включи! – фыркнула я, тряхнув отросшей челкой и чуть прищуриваясь в ответ. – Портьеры опущены, в комнате полумрак, все, что бы они увидели, так это твою спину и то, что ты не один.

– Сбавь-ка тон, детка! – процедил он, и льдистые глаза стали напоминать две бойницы.

Оставалось только снова пожать плечами, ну не обижаться же на него?

– Да ты первый на такой перешел.

Мы еще немного посверлили друг друга взглядами.

– Ну, серьезно, – попыталась я еще раз, – что вы сюда, женщин не таскаете?

– Это вообще – не твое дело.

– Не мое, – покладисто кивнула я, поднимая ладони в миролюбивом жесте, – но это к тому, что отец вряд ли стал бы выяснять, кто там с тобой.

– Проехали, – дернул виконт уголком рта с раздражением, – я спать. Надеюсь, у тебя хватит ума уехать сегодня. Ну, или если захочешь остаться, сообщи мне, и в Дайсар вернусь я.

Он поднялся из-за стола и ушел к себе, решив, что на этом воспитательный момент можно закончить. Чем старше становишься, тем меньше хочется выяснять отношения. Стоит просто встать, пожелать всего хорошего и уйти. Хотя, кофе допью, а заодно решу, чем бы мне заняться ближайшие три дня, пока подруга занята. Не будет терять время, во-первых, нужно добраться до гильдии магов и разобраться со своим текущим статусом, и, наверное, придется сдать медальон. Неприятная процедура, но лучше бы решить это побыстрее. Неплохо навестить бы пожилую мэтрессу в Моро, она помнится, изучала геомантию, но так я до нее и не добралась. А это вопрос важный и дальше откладывать его не стоит. Правда, ушлая бабулька опять вытянет из меня что-нибудь деньгами или услугами, ну да ладно, не мелочимся. Что еще есть из неотложного?

Однако, мысли невольно возвращались к утреннему инциденту, вызывая невольную улыбку. А хорош он все таки, даже на сорок ведь не выглядит… Не зря мы все с той же Еленой были в детстве обе в него так влюблены. Я усмехнулась, вспоминая, как мы с сестрой яростно, почти до драк подушками ссорились на тему, кто выйдет замуж за самого известного в то время бретера столицы, и пары недель не способного прожить без дуэли. Только тогда меня интересовал храм, ослепительно красивое белое платье, букет цветов и кольцо на пальце. Что ж, со временем начинаешь смотреть на мир куда проще. А виконту, если уж на то пошло, стоило не злиться и рычать на меня, а продолжить с того места, на котором нас прервали.

«Болезная, ау, – фыркнул Лусус, – завязывай уже. Прав Дэрэт, нечего отца расстраивать».

В это время Кейн моча спустился обратно и вернулся на свое место, и был он теперь еще мрачнее. Я молчала, не желая первой начинать новый виток этой беседы, смотрела в окно на качающиеся ветви старой ивы и барабанила пальцами по столу. Наверное, он остыл и решил-таки извиниться за отсутствие манер? Но нет, в этот раз я не угадала.

– Это что еще за хрень у меня под кроватью была? – он бросил на деревянную поверхность дубового стола тонкую белую рубаху.

Я взяла ее, развернула, рассмотрела и снова уставилась на виконта.

– Понятия не имею.

Рубаха была дорогая, шелковая, с серебряными пуговицами и тонкой вышивкой, а кровь, пропитавшая ее насквозь, уже полностью высохла. И ее, надо сказать, было немало.

– Что значит – понятия не имеешь? Она – не моя.

– Я не помню ничего из прошлой ночи, – терпеливо повторила я, снова пытаясь покопаться в закоулках собственной памяти.

Вот и нашлось мне занятие на ближайшие дни, похоже. На миг, какая-то часть меня внезапно обрадовалась новому происшествию, пусть странному и тревожащему: по крайней мере нашелся повод еще на немного отложить все неприятные дела, прикрываясь «первоочередной необходимостью». Да ладно, вы так тоже делали.

– Ну, значит, так, – вздохнул виконт, комкая одежду в тонких пальцах, – что ты последнее помнишь из вчерашнего вечера?

– Тебе зачем?

– Да неплохо бы понять насколько большие у тебя проблемы!

Ха, знал бы он все, что происходило со мной за этот год. Проблемы… Пф-ф!

– Думаешь, я убила графа Майса? – прямо спросила я, снова ловя его взгляд.

– Узнаем, одевайся.

– Да я уже вообще-то.

Он покачал головой, потом нашел в шкафу более-менее приличный плащ из плотного зеленого шелка с серебряным цветочным орнаментом и длинными витыми шнурками и протянул мне.

– Накинь, я не покажусь с тобой на людях, когда ты в одной рубахе и штанах. Это просто неприлично. Нет, мне-то плевать, но сейчас я не в настроении для дуэлей.

– Я, кстати, вчера в платье была, – снова вспомнила я.

– Ага. Это на тебе сейчас моя рубаха. И я совершенно не хочу выяснять конкретно эти подробности. Идем, надо понять, кого ты там вчера прирезала под кайфом.

– Ты же хотел отсыпаться, – нахмурилась я, послушно набрасывая на плечи легкую ткань и затягивая шнурок под горлом.

– И сейчас хочу. Куда больше, чем возиться со взбалмошной девицей.

– Пф! Не возись! Кто тебя заставляет?

Мужчина потер пальцами уголок брови, глядя на меня задумчиво.

– У нас есть вариант, который устроит обоих. Давай сделаем вот как, скажи мне, кто о тебе сейчас заботится? Я сдам тебя ему с рук на руки и, наконец, уже смогу отдохнуть. Потому как оставлять тебя сейчас одну мне как-то не хочется. Не чужие все-таки.

Это был странный вопрос, и слегка неуместный, даже учитывая, что его задал старинный друг семьи.

– Заботится? В смысле?

– Мужчина, друг, любовник, – нетерпеливо покрутил кистью в воздухе Кейн, и грани большого сапфира на его указательном пальце заиграли всеми оттенками неба, – тот, к кому ты идешь за помощью, когда она тебе нужна?

Я невольно вспомнила о Дэвлине, и у меня слегка испортилось настроение.

Так. Стоп. Ни мысли больше об этом.

Сама разберусь, кстати, еще и не факт, что смогу сейчасс ним связаться. Я немного покатала в голове предположение, что я могла убить кого-то под воздействием семилиста. Нет, не думаю, чушь это все. Чисто гипотетически, что могло заставить меня снять с убитого одежду и забрать с собой? Трофеи что ли собирать начала? Да ну, бред. Так даже Эрик не делает, а он тот еще психопат.

Да стоп же! Все, демон и рыжий авантюрист – запретные темы, пока не приду в себя хоть немного.

Уверена, кстати, что не причинила бы никакого вреда человеку, который никак меня не спровоцировал, даже в сумеречном состоянии сознания. Впрочем, виконт все еще ждал ответ на заданный вопрос, не вполне понимая, что это я так долго обдумываю.

– Я спросил что-то очень сложное? – не выдержал он.

– У меня нет мужчины. Я сама по себе, – покачала я головой, и неожиданно не почувствовала ничего, произнеся это вслух. Хороший знак.

«Независимая женщина, это до первого достойного мужчины», – похихикал, дразнясь, Лусус. Вот вообще не вовремя.

Мужчина сделал резкий нетерпеливый жест ладонью, выдававший его раздражение, но быстро взял себя в руки.

– Кристина, давай без этих игр, просто назови мне имя.

Я покачала головой, направляясь к двери. В принципе мне уже приходилось, как убивать людей, так и избавляться от тел, правда, исключительно в экстремальных условиях и на адреналине. Как бы плохо это ни звучало, но я отчасти привыкла к подобного рода неприятностям. Самыми темными бессонными ночами я уже вполне уверенно успокаивала собственную совесть тем, что у меня нет выбора, и я просто защищаюсь. Совесть в лице Лусуса кивала, и отчасти велась на эту дешевую риторику.

Кейн тем временем пожал плечами, накинул короткую темно-серую куртку из мягкой кожи с черной шнуровкой по бокам, а потом нацепил шпагу на пояс. О как.

– Сама разберусь, вернусь в Аллидию, увижу, что граф жив, и тоже лягу отсыпаться.

Но мне не дали выйти.

– А если нет? – виконт Дэрэт впервые за утро допустил насмешливый тон, опираясь ладонью о стену возле моего лица. – Если ты найдешь его тело в луже крови? Что тогда?

Он ограничил мое пространство этой самой стеной, дверью, собственной рукой и взглядом льдистых глаз. Похоже, ему стало любопытно.

– По обстоятельствам, – я не отвела глаза и не оттолкнула его, демонстрируя, что нарушение личного пространства меня совершенно не напрягает.

Отцовский друг усмехнулся еще шире, я только что чем-то заинтересовала его, настолько, что он больше не казался сонным.

– Правильно ли я понимаю, что тебе уже приходилось иметь дело с трупами? – с мягкой хрипотцой поинтересовался он вполне мирно, хотя в голосе и превалировали ядовитые нотки.

Я только фыркнула и коротко рассмеялась. Еще бы сейчас клуб дыма ему в лицо выпустить, да, жаль, бросила.

– Значит, да?

– Значит, да.

Виконт помолчал немного, похоже, лень из-за вчерашнего алкоголя боролась в нем с… не знаю, с чем-то. Наконец, после короткой борьбы лень была разгромлена и позорно покинула поле боя, теряя по пути сломанные флаги и штандарты.

– Бездна с тобой, пошли за лошадьми, – принял решение мужчина.

– Ты что, серьезно, собираешься идти со мной? – уже на самом деле изумилась я.

Я ожидала чего-то навроде: ну, не буду мешать, эдакую завуалированную констатацию, что помогать мне никто, собственно, не собирается.

– Привык заботиться о своих женщинах, – фыркнул уже он, как бы там ни было, но настроение виконта определенно улучшилось.

– Я – не твоя женщина.

– Да-а? – теперь бледно-голубые глаза откровенно смеялись. – И, хочешь сказать, что утром не стонала от удовольствия, когда я взял тебя?.. – тут он получил кулаком в плечо, просто, чтоб не зарывался вконец и не скатывался на фразы из дурацких романов. Не подобает.

Кейн успел перехватить мое запястье, прижимая руку к стене, и усмешка исчезла, будто ее и не было, он снова стал жестким и неприятным:

– Лошади. Ближайший телепорт. Граф Майс. Потом можешь идти на все четыре стороны. Тебе понятно?

Я кивнула, не противясь такому плану действий. Пусть его. Хочет проявить заботу, я – не против. У нас тут была другая проблема. Тонкий, как весенний лед, момент. Вообще-то я, как уже упоминала, пользовалась собственным телепортом, только далеко не классическим – осколком древних еще имперских технологий, но вот знать этого посторонним было абсолютно не нужно. Все, связанное с историей старой империи было вне закона, но и терять время не хочется, а тем более не хочется, если уж совсем честно, – разбираться в одиночку. Да и передо мной ведь лучший друг моего отца. А значит…

– Дай мне слово, что никому не расскажешь об одной вещи, – вполне мирно попросила я.

– Про что именно?

– Про то, что я тебе сейчас покажу.

– Мне казалось, что я уже все видел, – фыркнул отцовский друг.

Так, хорошо. Флирт – флиртом, допустим, но сейчас нужно было разобраться с окровавленной рубахой, а потом уже зубоскалить. Я натянула на лицо маску холодного удивления, которую научилось худо-бедно копировать у Тайи. Вообще много чего от нее нахваталась даже еще до того, как мы с ней стали подругами, просто наблюдая в Академии на занятиях.

– Мне казалось, мы уже выяснили, что это было недоразумение, – голосовые связки непривычно напряглись, но смогли-таки изобразить отзвук металла.

– Прошу прощения, графиня, – покачал Дэрэт головой, отступая, наконец, назад, но судя по его виду, он остался доволен моей реакцией, – полагаю, мое поведение действительно было грубо и неуместно. Но я совершенно не понимаю, как к тебе относиться. Теперь. Даю слово, что никому не расскажу, какие бы там у тебя ни были страшные тайны.

– Техномагический портал, – призналась я, искоса глядя на него и ожидая реакции.

Кейн меня разочаровал, никаких «Ух ты! Техномагический портал!», просто почесал кончик носа и негромко выругался.

– Плохо.

– Плохо?

– Это значит, вчера ты могла быть вообще где угодно, но начнем мы, разумеется, с этого твоего графа.

– Отличный план, – пробурчал Шепот моим голосом.

– Чем-то не довольна?

– Наоборот! Меня радует, что тебя не напрягает перспектива помогать мне прятать гипотетический труп вместо того, чтоб отсыпаться с похмелья. Люблю таких.

Он усмехнулся и ничего не ответил.

Мы вышли из дома, шагнули в алую светящуюся арку и через секунду оказались в Аллидии на балконе той самой комнаты, которую я помнила вчера последней. К счастью, дверь была открыта, и легкий утренний бриз, приносящий соленый свежий запах моря, слегка шевелил полупрозрачные почти невесомые занавески, а в солнечных лучах танцевали невесомые золотые пылинки. Виконт Дэрэт молча отодвинул меня чуть в сторону и вошел первый, видимо, действительно готовый обнаружить залитый кровью пол, но все выглядело вполне мирно. В широкой кровати, зарывшись в гору одеял, как ни в чем не бывало, спал граф, в обнимку с двумя растрепанными девушками. Блондинка надувала розовые губки во сне, а брюнетка выставила наружу ногу с тонким золотым браслетом на щиколотке. Все трое спокойно сопели.

– Жив, – констатировала я негромко, – все хорошо.

– Откуда тогда рубаха в крови? – покачал головой виконт. – Давай-ка, разбудим мальчика и зададим ему пару вопросов.

Я осторожно потрясла Майса за плечо, перегнувшись через брюнетку.

– Кристина? – изумился он, едва открыв совершенно заспанные глаза. – Что ты тут…

В этот момент он увидел моего сопровождающего. А тот все так же продолжал плевать на приличия и в этот момент с интересом разглядывал блондинку, зашевелившуюся во сне, от чего край одеяла пополз вниз с ее груди.

– Виконт Дэрэт?!

– Доброе утро, граф. Уделите нам пару минут.

– Конечно… – захлопал глазами ничего не понимающий парень. – Только…

– Где вас можно подождать? – нашел правильный выход из ситуации мой спутник еще раз мазнувший взглядом по спящей девушке.

– За второй слева дверью маленький кабинет, если вы…

– Мы ждем вас, граф.

Кейн двинулся из чужой спальни, взяв меня за локоть и потащив за собой. Я же глазела по сторонам в поисках своего платья, так, на всякий, но – увы. Нет, пара бархатно-шелковых одеяний тут валялось живописными цветничками на дорогом зеленом ковре, только моего среди них не было. Кабинет был уютный, отделанный светлыми резными панелями с удобными мягкими креслами и несколькими длинными книжными полками. Виконт осмотрелся, от нечего делать вытащил первый попавшийся том в темно-синей с золотом обложке, полистал его, скривился и вернул на место.

– Как вы читаете эти романы? – проговорил он себе под нос.

– Понятия не имею, – покачала я головой.

Он впервые глянул на меня заинтересованно, без насмешки или раздражения.

– Серьезно? Я думал, женщины все обожают эту гадость.

– Да там же все одинаково, – фыркнула я, – мужчин двое – красавцы, аристократы, маги, богаты и известны, но один хороший, и один плохой. Она или бедная, или дурнушка, или переодета в мужчину, или не от мира сего. Встретились – оба в нее влюбились. Она стала красивой, богатой, могущественной и известной. Они оба ее добиваются, и у одного это получается. Счастливый конец, свадьба. Все.

– Какой цинизм! – восхитился мужчина. – Не ожидал.

– Все сюжеты, к сожалению, похожи, влюбленные либо расстаются, либо умирают, либо женятся.

– А есть другие варианты?

– Мне пофантазировать?

– Ну, давай, – Кейн опустился в кресло, и глаза его чуть смеялись.

– Что-нибудь феерическое, но в рамках жанра. Например, пусть она сама влюблена в двоих, но оказывается, что один из них демон, который любить не способен в принципе, а второй, зная, что она все равно никогда окончательно не выкинет из головы первого, предпочитает уехать. А она понимает, что оказалась дура-дурой.

Мужчина рассмеялся, продолжая очаровывать меня низкой хрипотцой своего голоса.

– Ни одна нормальная женщина не стала бы это читать.

– Почему? – я присела на подоконник и скрестила руки на груди.

– Во-первых, роман должен заканчиваться хорошо, иначе нет удовлетворения. Во-вторых, над такой фабулой придется думать. Женщина, ассоциирующая себя с героиней, просто не поймет, как бы она сама поступила в такой ситуации. Нет социально одобренного рецепта, понимаешь? Ну и, наконец, это покушение на главное табу!

– Какое же?

– Любовь, Кристина! Десяток любовников никого в наше время не напрягут, но настоящее чувство должно быть одним единственным. В этом вообще весь смысл такой, с позволения сказать, литературы.

– Поэтому я такое и не читаю, – усмехнулась я, – слишком все упрощается.

– А ты любишь, когда сложно?

– Когда не примитивно.

– Даже так?

– Жизнь настолько разнообразна в своих проявлениях, что тысячи раз пересказывать одно и то же с некоторыми вариациями – бессмысленно. Хочешь написать хорошую книгу такого сорта, зайди ночью в маленький ресторанчик, найди первую попавшуюся чуть не плачущую девушку и расспроси ее, что случилось. Вот тебе и сюжет.

Он чуть растянул тонкие бледные губы в улыбке, кивая. Из его хвоста выбивались две белоснежные пряди, оттеняя высокие скулы. Надо же, прическа точно как у Дэвлина.

Небрежно красивый. Лишняя расстегнутая пуговица на вороте, демонстрирующем узкие бледные нити старых шрамов, ленивые движения, будто бы он знает, что нравится окружающим, но ему на это глубоко наплевать. Правда, отчужденность во взгляде наконец-то пропала.

– Знаешь, детка, а ты начинаешь мне нравиться.

– Я это еще утром заметила.

Он фыркнул первым, а потом мы оба уже хохотали, не переживая, что можем разбудить спящих.

– Ладно, – отсмеявшись, проговорил Кейн, – что будем делать, если твой приятель ничего разумного не скажет?

– Не знаю, – призналась я, – наверное, к магу-менталисту, попробовать восстановить память.

– Отличный план. А если ты кого-то действительно убила, то мы потом еще от этого мага избавимся. Зачем свидетели, да?

Я поморщилась, раздумывая, не пойти ли к мэтру Ольсину, моему куратору в Академии. После демонов и геомантии он, по идее, прикроет меня от чего угодно. Но это так, на крайний случай. На миг я представила себе выражение лица мага, когда явлюсь с просьбой: «а помогите мне, пожалуйста, вспомнить, кого это я вчера, возможно, убила, накурившись семилиста». Ха. Отношение у меня к уважаемому мэтру было двойственное: он заботился обо мне, не позволил выплыть истории с геомантией, чем избавил меня от перспективы принесения Клятвы Крови королю. Но. Он никак не подготовил меня саму к этому факту, да еще и фактически отдал демону. У куратора наверняка был какой-то собственный интерес в этой истории, и я не могла ему полностью доверять. Впрочем, а кому – могла-то?

Граф присоединился к нам через несколько минут, натянув штаны, домашнюю рубаху и накинув поверх лиловый бархатный халат. Он казался встрепанным и виноватым, что выглядело забавно, учитывая, что это мы ввалились к нему в спальню, а не наоборот.

– Прошу прощения, граф, – чуть улыбнулся Кейн хозяину поместья, – мы довольно рано, но не могли бы вы рассказать, чем именно вчера закончился вечер для графини?

Майс вздохнул и опустился в третье кресло, пряча глаза. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Гизэд открыл шкатулку для сигарилл, но та оказалась пуста, что ж, похоже, занять руки ему будет нечем.

– Прости, Крис, это, наверное, моя вина. Я так хотел, чтобы ты немного расслабилась, вино и… Семилист этот еще…

– Что она натворила? – прервал поток не оформившихся еще толком извинений мой спутник, требуя конкретики.

– Ну-у…

Парень кинул на меня короткий взгляд, который мне не слишком понравился.

– Рассказывай все, – махнула я рукой.

– Сначала ты злилась. Говорила, что из тебя вечно делают какую-то наживку, и никто тебя не ценит. А еще была в ярости от того, что осталась без магии. Я пытался тебя успокоить, правда, но…

– Но? – мрачно поинтересовалась я.

«Отвратительно. Так терять лицо на глазах постороннего человека – моветон. Пожалуй, с семилистом мы на этом попрощаемся вообще навсегда».

– Но тут ты начала смеяться. Сказала, что у тебя есть отличная идея, как все это прекратить. Не знаю, о чем ты говорила, правда. А потом ты… Сейчас, погоди, я припомню точно, – граф наморщил лоб и потер виски ладонями, похоже у него здорово болела голова с утра, – ты сказала, что тебе нужно убить ангелочка. Тогда это решит половину каких-то проблем, вот. Повторяла снова и снова и хохотала, как безумная, а потом попросила стакан воды, я вышел, а когда вернулся, тебя уже не было. Это все. Я подумал, что ты просто ушла в одну из гостевых комнат, чтобы лечь спать, и не стал тебя искать.

«Логично, толку то от тебя в смысле продолжения приятного вечера не было, одни проблемы, чего за тобой гоняться? Ну, сбежала и сбежала», – хмыкнул Шепот.

Майс неуверенно переводил взгляд с меня на Кейна и обратно, будто лихорадочно размышлял, что бы еще нам сказать такого, чтобы мы, наконец, оставили его в покое. Похоже, присутствие виконта изрядно беспокоило хозяина поместья. Гизэд был легким человеком, у которого не было никаких своих проблем страшнее испорченного струнами гитары маникюра, и разбираться с чужими он отчаянно не желал.

– В чем она была? – уточнил Дэрэт. – В платье?

– Д-да, в темно-зеленом.

– А время? Когда она исчезла?

– Около полуночи… А что все-таки случилось?

– Да ничего, – покачал головой виконт, поднимаясь на ноги, – простите за неурочное время визита, граф. Мы вам благодарны за уделенное время.

Он коротко кивнул парню и совершенно бесцеремонно потащил меня за локоть на выход. Нормальный выход, через дверь.

На улице утро вступало в свои права, пели птицы диковинных расцветок, радуясь приходу весны. Их было полным полно в Аллидии, которую называли иногда Птичьим городом. Ронд – в принципе, самая южная страна обжитой Ойкумены, расположенная на выдающимся в океан большом полуострове, омываемая с трех сторон теплыми водами. Страна-курорт, страна вечного лета, ярких карнавалов и родина самых зажигательных танцев. Дни здесь напоены зноем и ленью, а ночи полны огня, музыки, страсти и всяких, зачастую запрещенных в других странах удовольствий. Хорошее место, одним словом. Впрочем, сейчас мне было не до местной экзотики.

Мы молча прошли мимо пары домов, и мой спутник уверенно свернул в пустынную подворотню между храмом Мирайи, богини любви и украшенным гирляндами розовых и красных фонариков роскошным особняком, совершенно определенного назначения. Похоже, папенькин друг бывал в Аллидии часто и неплохо ее знал.

– Ну? – поинтересовался он, останавливаясь и оборачиваясь ко мне. – И кого мы так ласково называем ангелочком?

Эх. Так жить нельзя, а по-другому я не умею.

– Одного бывшего друга.

– А чуть подробнее можно?

– Ты эту рубашку не взял с собой?

– А ты видишь ее в моих руках?

– Давай вернемся, и я еще раз на нее взгляну, ладно? А потом все расскажу.

– Ну, хорошо. Можем уйти прямо отсюда, в это время суток никто твоих фокусов здесь не заметит.

Красная вспышка портала вернула нас к порогу папенькиного охотничьего домика, и я почти вбежала внутрь, а потом по лестнице до спальни, где еще пару часов назад мирно сопела, не подозревая, что происходит. Рубаха скомканная лежала на кресле, я в очередной раз развернула ее и принялась изучать. Дорогой шелк, тонкий, как паутина, не просто белого цвета, а с легким голубым отливом. У ворота витой серебряный шнурок, а манжеты отделаны воздушным кружевом тонкой работы. Пуговицы, кстати, одной не хватает, явно оторвана, видимо, я стягивала предмет одежды сильно торопясь. Если, конечно, это вообще была я. Кейн стоял в дверях, привалившись плечом к косяку, и спокойно наблюдал за процессом, обойдясь на этот раз без излишних комментариев.

– Как ты думаешь, – обернулась я к нему, – она может быть из Найса?

Он подошел, забрал у меня из рук белый шелк с бурыми пятнами, повертел, а потом только пожал плечами.

– Или из Дайса. А может, из Ронда или Аскота. Если сравнивать одежду в столицах – все вполне похоже. Особенно, если это магазины одного торгового дома. Так не хочешь рассказать, кто это может быть?

Я присела на край кровати, мечтая о сигарилле. Это все еще накатывало на меня время от времени, и тогда от желания вдохнуть ароматный вишневый дым чуть ли не сводило скулы.

– Младший принц Найса, Николас. Так я могла называть только его, помнишь, мы встретились как-то в королевском театре? Несколько месяцев назад?

Пару секунд мужчина смотрел на меня немного удивленно, а потом присел рядом и приобнял за плечи, заглядывая в лицо. Жест совершенно не интимный, так берут за шкирку нашкодившего кота. Если бы это сделал чужой человек с таким же выражением лица, я, пожалуй, попыталась бы сломать ему руку. Вне зависимости от последствий.

И вообще. Не уверен – не обнимай.

– А скажи-ка мне, детка, – вкрадчиво начал он, и льдистые настороженные глаза больше не смеялись, – что этот парень тебе такого сделал? Чтобы ты по пьяни мечтала убить его?

– Спрашиваешь как друг моего отца? – поинтересовалась я с сарказмом, все еще пытаясь припомнить, хотя бы интуитивно, могла ли я вчера быть у Никки?

Сарказм – моя типичная защитная реакция на любое непонятное событие, привычка, если угодно. Подействовал на Кейна тон или нет, но тяжелая ладонь соскользнула с моего плеча.

– Значит, слушай, детка, – медленно, ухмыляясь, проговорил виконт, – раз уж ты втянула меня в эту историю – хорошо, мы с ней как-то разберемся. Твоему отцу ничего из этого знать, разумеется, не стоит. Но тебе придется быть со мной чуть откровеннее, идет?

– Идет, – а что, вполне разумное условие.

– Тогда думай, куда ты можешь перемещаться поближе к этому… принцу? Тебе же для телепорта нужен какой-то маяк?

Я задумалась, по подхваченной от Эрика привычке откинувшись на кровати, уставившись в потолок и закинув руки за голову. Потолок тоже молча ждал ответа.

– Да, мне нужны координаты. Могу переместиться на задний дворик гостиницы «Лилия», знаешь такую? В самом центре Найсара? Вот туда.

– Знаю, неплохое место. Еще варианты есть?

– Или, – я вздохнула, но все же произнесла это вслух, – или сразу во дворец.

Он отрицательно покачал головой.

– Если бы ты принялась дебоширить во дворце, ты как минимум была бы серьезно ранена, так что нет, не думаю. «Лилия» – более вероятный вариант.

Пожалуй, он был прав, и отчасти это успокаивало.

– Похоже на то.

– Тогда вставай и идем. Надо покончить с этим безумием побыстрее.

– Ты все еще хочешь продолжать со мной возиться? – я поднялась на ноги.

– Мы это уже выясняли, я не хочу оставлять тебя одну, – виконт тоже встал и направился к выходу мимо меня.

– Почему? – требовательно спросила я, поймав его за рукав Куртки, что проделывала раньше только с Дэвлином.

Кейн остановился, обернувшись, и чуть нахмурился.

– Ты дочь моего друга, этого мало?

– Не знаю. Ты мне скажи.

Он ухмыльнулся, сложив руки на груди, и глядел на меня сверху вниз снисходительно.

– Ты когда-нибудь ввязывалась в проблемы ради своих друзей, детка?

– Спрашиваешь!

– Тогда завязывай страдать херней, и пойдем.

Найсар – столица Найса. Схожесть названий – не случайна; во времена, когда вся Ойкумена была объединена одной империей, провинции и их столицы носили названия по фамилиям десяти герцогов, а окончание «ар» означало, «самый». Самый центр Найса – Найсар. И вот, империи давным давно нет, а названия стран, которых осталось только восемь, и их столиц сохранились. Пример удивительного конформизма жителей, если хотите. Здесь, на севере было куда прохладнее, и я с невольно благодарностью взглянула на виконта, кутаясь в выданный мне плащ.

Возле «Лилии» нас никто не заметил, место перемещения было удобное: на заднем дворике, позади густых зарослей цветущей золотой акации. Тропинка, выложенная желтыми плитками вилась по мокрой от росы траве к зданию, и никого по дороге мы не встретили. Зато управляющий в холле гостиницы нас явно узнал и весьма несмело улыбнулся. Худой темноволосый мужчина с карими грустными глазами сеттера в строгом камзоле шоколадного цвета, отделанном красной строчкой. Наш визит заставил всю грусть мира отразиться в его взгляде.

– Господа! Э-э-э… желаете завтракать? Или, простите, может, сразу коньяка?

Кейн чуть нахмурился такому приветствию, но почти сразу сдался.

– Завтрак поплотнее, и коньяк давай.

– Сюда, господа, прошу. Этот столик вас устроит? Прекрасно!

– Спасибо.

Мы опустились в удобные плетеные кресла с мягкими подушками за покрытый светло-желтой скатертью круглый столик, украшенный букетом распустившихся золотых шаров в серебряной вазочке. Уютно. Больше в зале небольшого ресторана пока никого не было.

– Надеюсь, у вас все э-э-э… хорошо? – взгляд карих глаз управляющего метался между нашими лицами, как пойманный перевернутым стаканом мотылек: испуганно и бестолково.

– Да, благодарю, – кивнула я, просто чтобы что-то ответить.

– Господин виконт, надеюсь, коньяк вам понравится. Это Каллинойский, двенадцать лет. Нам привезли только сегодня утром, ваш любимый.

– Мой? – с подозрением в голосе осведомился виконт.

Вряд ли управляющего можно было заподозрить в телепатии.

– Вы вчера просили именно его…

О как. Мне захотелось рассмеяться и выругаться одновременно. А еще я испытала невольное удовольствие, наблюдая за выражением лица моего спутника в этот момент. Вот тебе и нотации. Впрочем, теперь все еще больше запуталось.

– Его? Стоп. Вчера?

На дне карих глаз служащего, поднятой со дна торфяного пруда неосторожным движением мутью, колыхнулась явная тревога.

– Да, господин виконт.

Заторопились слуги, накрывая на стол и прервав этот странный диалог. Мясо, сэндвичи с ветчиной, яичница с беконом, фрукты, сок, кофе и маленький графин коньяка из дымчатого хрусталя. Мне его виконт даже предлагать не стал, вылив все в свой стакан для сока. Сделав пару хороших глотков и проглотив кусок мяса, он подрастерял давешнюю мрачность, видимо, и правда, ему было не слишком хорошо после вчерашнего, а тут я еще. Я тоже перекусила; непонятно, как продолжится день, и когда в следующий раз получится поесть. Виконт ел с настолько явным удовольствием, что наблюдать за ним было приятно. Что бы ни случилось, физические потребности у мужчин обычно в приоритете.

Я ловила на этом Эрика. Он мог рассказывать что-то с потрясающим увлечением ровно до того момента, как перед ним появлялась тарелка мяса и кружка пива, заставляющие его мгновенно забыть об истории. Это всегда чрезвычайно умиляло меня.

– Как мы вчера могли быть здесь вместе? – поинтересовался, наконец, мой спутник, немного утолив голод.

– Это риторический вопрос? Я же ничего не помню.

– Выходит, я тоже, – с досадой бросил мужчина, – похоже, вчера здорово перебрал с настойкой и понятия не имею, что было ночью. Слушай, а может, на нас какое-то заклинание? Поэтому память пропала?

– В принципе, возможно, конечно. Вот только у меня амулет, блокирующий любую ментальную магию, – я машинально дотронулась до серебряной серьги с подвеской в виде глаза.

– А зелье?

– Не знаю.

Он вздохнул, отложив нож и вилку, и откинулся на спинку кресла.

– Ладно, разберемся. Должна же быть какая-то логика. Смотри, я пью настойку, валяюсь с книгой, а ты куришь семилист и сильно расстраиваешься. Если верить этому парню, мы должны были как-то встретиться. А значит, скорее всего, ты с твоим телепортом перенеслась в ваше поместье, так?

– Так.

– Вопрос: зачем? Попробуй просто представить себе, включи фантазию.

Я отпила глоток сока и уставилась по привычке в потолок, обдумывая вопрос.

– Лечь спать?

– Не после семилиста.

– Побыть в одиночестве?

– Нет, – снова покачал головой виконт, – судя по рассказу Майса, у тебя была конкретная цель, занявшая весь твой затуманенный разум.

– Ага, – скривилась я, – убийство члена королевской фамилии соседней страны.

– Давай опустим моральную оценку твоих действий, детка. Что тебе могло понадобиться в охотничьем домике? Оружие?

– Одежда! – сообразила я, наконец. – Платье – неудобное! Домой я возвращаться не хотела принципиально, а в папином поместье у меня есть вещи для верховой езды! Штаны как раз именно те, а рубаха твоя.

– Во-о-от, – протянул, кивая, Кейн, – а там ты встретила меня. Я был пьян, конечно, но даже в таком состоянии, не думаю, что решил бы помочь тебе с таким… непростым делом. Зато я, скорее всего, попытался бы тебя отвлечь. Тогда мы отправились сюда, поужинали, еще выпили и вернулись обратно.

– Тогда откуда рубаха в крови? – резонно заметила я.

– Давай доедай, да спросим у этого парня за стойкой, может, я кому нос разбил, например? Или ты, не зря же он на нас с такой опаской глядел. Но в целом, ничего страшного, полагаю.

Вполне логичное предположение. Все-таки Кейн – не Эрик, он не мог слететь с катушек и просто так кого-то убить. Наверное. Так что я продолжила наслаждаться едой в куда более радужном расположении духа.

К концу завтрака рядом снова возник управляющий, и выглядел он, как человек очень желающий задать какой-то животрепещущий вопрос, но не способный подобрать правильные слова.

– Господа, – начал он осторожно еще до того, как мы успели поинтересоваться подробностями предыдущей ночи, – когда прикажете накрывать для… вашего третьего… товарища?

Вот тут мы с Кейном уже оба уставились на него во все глаза. Мой спутник аж оторвался от кофе.

– Он еще не спускался, – развел руками служащий, нутром чуя, что что-то не так, – вот я и подумал, может, ему завтрак в номер подать?

– Он еще спит, – качнул головой виконт Дэрэт, первым вышедший из ступора, – и кажется, я потерял ключ от номера, включи его в счет.

– Да-да, – мелко закивал управляющий, – немедленно принесу вам другой.

Он ушел, а все мои опасения вернулись. Нет, разумеется, это был не Николас, не справились бы два человека с находящимся в смертном сосуде ангелом. Но кто тогда? И в каком виде, учитывая окровавленную одежду?

– И кто это может быть? – поинтересовалась я вслух, почти переходя на шепот, как только мы остались одни.

– Понятия не имею.

– Думаешь, мы притащили кого-то с собой и убили?

Он поднял бровь и саркастически усмехнулся, тоже понижая голос.

– А с тобой такое часто случается?

– Нет.

– Вот и со мной тоже. Сейчас доедим, возьмем ключ, пойдем наверх и все увидим сами. Догадываться – бесполезно.

Он был прав, так что через четверть часа мы стояли на втором этаже в длинном роскошном коридоре, отделанном панелями из розового дерева, перед дверью с блестящей бронзовой табличкой в номер двадцать три. Я слегка хмурилась, не зная, чего и ждать, а вот Кейн уже даже не хмурился: еда сотворила с ним маленькое бытовое чудо безо всякой магии. Ключ подошел, и дверь открылась без малейшего скрипа, обнаружив внутри несколько сваленных со столиков ваз, раскиданные по толстенному мягкому ковру подушки, да еще пару перевернутых стульев: разгром, но ни следа крови. Я выдохнула, поняв, что перестала дышать с того момента, как Кейн вставил ключ в дверной замок.

– Ну, кажется, все не плохо.

– Рано радуешься, – проворчал мужчина, оглядываясь по сторонам, – если мы вчера были вместе, и кого-то прикончили, то я бы, скорее всего, сделал это в ванной. Кровь смывать проще и следов куда меньше остается.

Но я разглядывала валяющиеся на полу подушки, да скомканное в углу покрывало. Что бы тут ни произошло, это было… бурно.

– Что? Думаешь, мы этот разгром устроили?

– Ага, фантазия у меня богатая…

– Нет. Иначе я бы утром не накинулся на тебя, как пацан какой-то, – ухмыльнулся он, глянув через плечо, – идем, посмотрим все-таки, что мы натворили.

Он распахнул дверь в ванную комнату и присвистнул.

– Что там? – я протиснулась мимо него и уставилась на совершенно несуразную картину. В роскошной светло-зеленой ванне с блестящими бронзовыми кранами лежал совершенно незнакомый мужчина, к счастью, живой, полностью одетый и без единого пятнышка крови, а тот, увидев нас, сделал бессмысленную попытку просочиться в слив.

На вид ему было лет сорок, невысокий, чуть толстоватый с редкими волосами. А вот в лице какая-то неправильность, нос слишком хорошей формы, явно вмешательство мага-косметолога, значит, мужчина – не купец, ни дворянин, но и деньги имеет, а еще похоже, всегда на людях. Скорее всего, из персонала какого-то дорогого заведения. Он был одет в синюю ливрею – то ли администратор в ресторане, то ли что-то подобное. Удивляло в его виде другое. Руки и ноги мужчины были стянуты очень знакомыми приспособлениями, выданными мне все тем же Эриком, а во рту у него был кляп из местного белого полотенца. Рядом лежали холщовый мешок и какой-то пухлый желтый конверт. Кейн посмотрел на меня, внятной реакции не дождался и принялся освобождать пленника.

– Господин виконт… – проныл толстячок, как только смог говорить. – Прошу вас, господин виконт… Все тут… Все в сохранности… Прошу вас, развяжите…

Он схватил конверт, протягивая его моему спутнику, как только был свободен. Короткие пальцы немного дрожали.

– Господин виконт… Одну минутку… Дайте привести себя в порядок, я же всю ночь тут…

Мы вышли в комнату, а человечек с поразительной ловкостью и скоростью захлопнул за нами дверь.

– Бездна, – Кейн так и не успел забрать у пленника сверток, – что за херня тут происходит, хотелось бы знать.

Раздался звук льющейся из крана воды, а потом толстячок снова присоединился к нам, пытаясь хоть немного пригладить темные волосы на макушке.

– Расскажи-ка нам, любезнейший, кто ты, и что именно вчера произошло? – взгляд у потерпевшего был дикий, так что виконт самолично достал из бара бокал, коньяк и влил в мужчину хорошую дозу очень дорогого лекарства. Вряд ли это было человеколюбие, уж скорее, желание как можно быстрее получить ответы на вопросы. Похоже, виконту тоже наплевать на условности, когда его интересует результат. Интересная деталь. Судя по папенькиным рассказам, виконт гордец, каких мало, и за один непонравившийся взгляд, не задумываясь, бросал вызов на дуэль, а тут ухаживает за каким-то непонятным человеком, куда ниже статусом.

– Пей и рассказывай.

– Что именно? – еще больше перепугался человечек.

– Что вчера произошло? Кто ты, и как тут очутился?

– Все? – осторожно осведомился толстячок, мазнув взглядом по тяжелой шпаге на боку папенькиного друга.

Ох, и не понравилась мне эта его реакция.

– Да! Все! – рявкнул виконт Дэрэт, начинавший терять терпение от всех свалившихся на него непоняток.

Похоже, он вообще был не самым терпеливым человеком в мире.

– Меня зовут Льес Келли, – представился бывший пленник, сдаваясь и сжавшись в клубок, – я крупье в игорном доме на улице Голубого Бриллианта в Дайсаре. Вы изволили прибыть вчера и…

– В котором часу? – перебил его снова мрачнеющий виконт.

– Около трех ночи, – значит, с момента, как я сбежала с вечеринки до появления в Дайсаре прошло три часа.

– Так, и?

Келли опять помялся, вцепившись в бокал с остатками коньяка.

Ну?! Боги светлые, ниспошлите мне терпение! Сейчас! Сию же минуту!

– Вы были ранены.

– Мы? Оба?

– Нет, только вы, господин виконт. Плечо, кажется, и живот, очень много крови было. Госпожа графиня практически втащила вас внутрь, перепугав половину посетителей. Потом усадила на кресло в баре и начала лечить. Магией, как я понял, руки белым светились. А потом госпожа графиня захотела чем-то зажать рану, чтобы не так лилась кровь, и… э-э-э… попросила барона Винсоре, оказавшегося рядом, среди любопытствующих, одолжить ей его рубашку.

– Попросила? – ядовито уточнил Кейн, глядя на меня в упор своими льдистыми глазами. – Да говори ты уже толком!

Крупье сдался, сгорбился окончательно, уткнулся носом в бокал и перестал выбирать выражения.

– Госпожа графиня буквально вытряхнула его из одежды, господин виконт. Пригрозила поджечь его камзол и… э-э-э… повыдергать волосы его спутнице. Простите, господа, я только цитирую.

Кейн покрутил нетерпеливо ладонью в воздухе, требуя продолжения.

– Хорошо, – изобразила я дружелюбие, – я подлечила виконта, а что было дальше?

– А потом вы поняли, что попали в наш игорный дом, очень обрадовались и изволили пойти поиграть в королевский покер в Бриллиантовом зале, – неуверенно улыбнулся мне рассказчик, – господин управляющий не рискнул вас отговаривать, а господин виконт великодушно предложил в случае чего все убытки записывать на его счет.

– И с кем мы играли? – мрачно спросил Кейн, видимо, подсчитывая уже мысленно, во что именно ему встанет проведенный в моей компании один единственный вечер.

Участие в скандале, непонятное ранение, деньги… И, похоже, список на этом не окончен.

– Это был барон Винсоре со своей спутницей, вы приказали подать энтильское, чтобы он прекратил сердиться, и вы помирились после первого же тоста. А еще граф Валледор и маркиз Олси.

Я чуть не рассмеялась про себя. Помню я, какой барон обычно чопорный и сдержанный, думаю, он испытал от происходящего шок. Надо что ли как-то извиниться перед ним. Подарю коня породистого, помнится, он от скачек без ума.

– Сколько мы проиграли? – уточнил мой спутник, похоже, его-то приличия не слишком не тревожили совершенно.

– Вы не проиграли, вы выиграли почти десять тысяч, господин виконт, векселями Дварфийского банка, – он сунул-таки в руки папенькиного друга пухлый конверт, – а потом госпожа графиня захотела зачем-то в Найсар, с кем-то тут хотела встретиться. Вы пытались ее отговорить, предлагали сначала унести домой выигрыш, да и время было уже совсем позднее, но госпожа графиня настаивала. Тогда она заметила меня и решила, что выигрыш пока я покараулю. В общем… Вы сунули мне вексель на пятьсот сольденов, за беспокойство, одели на голову мешок и притащили сюда. Потом вы, господин виконт, снова принялись отговаривать госпожу графиню от позднего визита, в итоге вы оставили меня в ванне, а сами ушли в спальню.

Мне нравилось исподтишка за реакцией моего спутника, я-то привыкла чудить, а вот то, как темнеют с каждой подробностью его глаза – маленькая компенсация за его утреннюю грубость в разговоре.

– Дальше, – велел Кейн, достав из бара второй бокал уже для себя.

– Ну я не видел… Но судя по тому, что я слышал… – маленькие желтые глазки заметались по сторонам.

– Ну!

– Вы принялись… э-э-э… упражняться в фехтовании.

Виконт едва заметно вздохнул и опрокинул собственную порцию коньяка одним большим глотком, прикрыв на миг глаза.

– Ты уверен, Келли?

– Я слышал ваш спор, господин виконт, звон оружия и как мебель переворачивалась…

– Откуда графини была шпага?

– Вы тоже выиграли ее у господина барона, и госпожа графиня пожелала оставить ее себе.

– Твою ж… Аргх! Что дальше было?

– Вы победили, господин виконт, и по условиям вашего уговора, вы потребовали от госпожи графини вернуться домой. Она смеялась и… предлагала ее догнать, а потом хлопнула дверь на балкон, и все стихло.

– Как графиня была одета?

– Так же, как сейчас, только плаща на ней не было… Это все, господа. Прошу вас, верните меня в Дайсар, а? – просьба прозвучала тоненько и жалобно, как скрип давно не смазываемой двери заброшенного дома.

– Хорошо, – вздохнула я, – но, извините, только тем же способом.

– Конечно-конечно, я все понимаю, магия и все такое, – закивал мелко Келли, самостоятельно натягивая на голову мешок.

2

Через час, вернув домой успокоившегося крупье, мы шагали по утреннему Дайсару, а время уже шло к полудню. Давно я так не металась по Ойкумене. Во время импровизированной прогулки, я украдкой поглядывала на своего спутника, но тот был занят собственными переживаниями, сути которых я совершенно не понимала.

– Достать оружие, ради каких-то глупых игр, – сокрушался виконт, – по пьяни! И с кем? С малолетней девчонкой! Твою ж мать, вот после такого и бросают пить…

– Думаю, это был самый простой способ меня успокоить вчера, – пожала я плечами, не в силах бороться с хорошим настроением.

Собственно, задача была выполнена: я расслабилась, и мне определенно полегчало. Не то, чтобы у меня появились внятные идеи, как жить дальше, но у Кейна прекрасно получалось отвлекать от невеселых мыслей. И мне по-хулигански нравилось выводить его из равновесия.

– Клинок – нихрена не игрушка! А если бы я тебя ранил?

– Но все же хорошо кончилось, – вернулась я к своей самой любимой мантре, желая как-нибудь закончить уже эту тему.

В столице неистовствовала весна, пели птицы, вовсю благоухали цветы в вазонах, журчали, сверкающие на солнце фонтаны, и жизнь казалась прекрасной. Нам постоянно попадались молодые парочки, прогуливающиеся по центральным улицам, по которым было запрещено ездить каретам. Отдельная мажорная нота в этом аккорде торжества жизни: я не натворила очередную глупость и не сунулась к Николасу. А ведь вполне могла в итоге прийти в себя в темнице, а не в уютной постели.

– Откуда у тебя вообще собственная шпага? – ворчал виконт, как большой недовольный волк. – Раз уж ты знаешь, с какого конца за нее нужно держаться?

Вообще, не сложно изображать рычание, когда у тебя хриплый голос. Мне нравилось слушать, как он говорит, низкие такие, будоражащие нотки.

– У меня не шпага, а зачарованный меч, с геммами. Это подарок.

Бледно-голубые глаза глянули на меня коротко и неодобрительно.

– И какому же идиоту пришло в голову подарить тебе меч?

– Долгая история.

– И что? Ты часто с ним тренируешься? И долго?

– Год, – вздохнула я, снова невольно вспомнив Дэвлина, – каждое утро, если я не в поездке.

– Охренеть, как долго. И кто тебя учит?

– Мой друг.

Дэрэт фыркнул насмешливо, кивнув проходящему мимо молодому мужчине в гвардейской форме, а тот коротко коснулся двумя пальцами лба, возвращая приветствие.

– Твой ровесник или еще младше, видимо?

– Почему ты так думаешь? – навязчивый интерес моего спутника к теме мечей начинал меня утомлять.

– Дать оружие в руки девушке – это подарить ей иллюзию безопасности, что легко может привести к большим неприятностям. Только мальчишка может поступить настолько безответственно.

Я чуть скривила губы. Тот случай, когда не хочется придумывать липовые аргументы, но не скажешь же, что безответственный мальчишка – демон, и это он так заботится. По-своему.

– Отец учил меня стрелять, если ты помнишь, это не глупо? Кейн, да ты сам как-то подарил мне арбалет на день рождения!

– Арбалет – не шпага! И благодаря блажи Ларри, он у тебя в руках почти с детства.

– Пару раз и меч меня неплохо выручил, – покачала я головой.

– Да что ты, а подробности я могу узнать? – насмешливо поинтересовался виконт.

– Можешь! – фыркнула я, чувствуя, что начинаю всерьез заводиться от этих насмешливых интонаций. – Однажды мы с друзьями вырезали толпу живых мертвецов. Такой пример подойдет? Чары у меня иссякли, оставался только меч.

Мы свернули с центральной улицы и теперь шли в тени распускавшихся каштанов. Виконт приобнял меня за плечи, чуть наклонившись к моему уху, а я начала привыкать чувствовать себя разбившим вазу котом.

– А скажи-ка мне, детка, часто с тобой такое случается? Не мог не заметить коллекцию еще не заросших шрамов на твоей коже и мускулы, не слишком подходящие изнеженной графине, когда ты вылезала из моей постели.

– Ну, какая тебе разница, а? – покачала я головой, понимая, что сболтнула лишнее.

– Да пытаюсь понять, как к тебе относиться, – проворчал мой спутник, – ты сильно изменилась, надо сказать. Как ты вообще лишилась магии?

– А как обычно лишаются? Перенапряглась.

– И дело, как я понимаю, – нарочито скучающе поинтересовался виконт, – было не в лаборатории, так?

Мы остановились, и теперь смотрели друг другу в глаза.

– Так, – спокойно признала я, не отводя взгляда.

– И ты кого-нибудь убила… в процессе? – невозмутимо поинтересовался он.

– И не одного, как и ты сам, – парировала я, – вот только каждый раз у меня просто не было выбора. Или я, или противник. Более того! Я намереваюсь продолжать защищаться в случае необходимости.

Он покачал головой, будто бы не веря собственным ушам.

– То есть, если бы я не удержал бы тебя, ты действительно попробовала бы убить этого принца? Я, надо признать, думал, что это все шутки. Женская истерика, ну ты знаешь, как это бывает? «Ненавижу!» «Убью!» А потом просто слезы в три ручья, красивый обморок и пара дней в кровати с мигренью.

Я вздохнула, сделав шаг назад, и соображая, как бы уже закончить этот дурацкий разговор.

– Да, думаю, если бы у меня был шанс, я бы попробовала. Только шанса такого у меня нет.

Кейн снова покачал головой, он задумчиво рассматривал меня, будто бы увидел впервые в жизни, и размышлял теперь, а чего со мной делать-то? Сдать на руки отцу с предложением запереть в комнате или пожать плечами «не мое дело»?

– Я вот гляжу на тебя сейчас и думаю, где та маленькая принцесска в кружевном платьице и с зелеными лентами в волосах?

Я невольно вздрогнула от этого слова – «принцесска». Только Эрик называл меня так.

«Твою жмать, принцесска… А-а, к демонам! Иди ко мне…»

А потом вспомнила о Елене. Помотала головой. Безумное безумие. Иногда мне кажется, что это просто вопрос времени, когда к моему имени и фамилии добавят еще слово «синдром».

– Извини, – проговорил Кейн вполне серьезно, – это, и правда, не мое дело.

Ну что ж, разумный выбор, виконт. Нахрена тебе чужие проблемы? Внезапно, это меня разозлило.

– Я убила Лорда Хаоса,– неожиданно слова сами сорвались с языка, а я уставилась на цветную каменную мозаику под ногами. Там был выложен голубым и белым какой-то невиданный цветок, неопределяемой видовой принадлежности.

– Шутишь?! – в хриплом голосе зазвучало неприкрытое недоверие.

– Пф-ф! В тот день, когда лишилась сил. Ты только что сам спрашивал – как? Там был заражен целый город, и я случайно натолкнулась на эту тварь. Мой друг прострелил чудовищу череп, а я добила. Вот так.

Да, ты старше, да, у тебя больше опыта, но что ты мне скажешь на это? Если сейчас ты мне не поверишь, мы вежливо попрощаемся. Одна снисходительная улыбка, виконт, и больше я не мешаю вам отдыхать.

Виконт Дэрэт вместо того, чтобы снова приняться зубоскалить, сделал то, чего я никак от него не ожидала: положил руки мне на плечи и улыбнулся, почти с восхищением разглядывая. Вокруг шумел город, ехали кареты, стучали каблуки по цветной мозаике, пели птицы и журчали фонтаны. Мы стояли, не шевелясь, не обращая внимания на окружающих. Он не был мне другом, мы вообще столкнулись случайно, но так вышло, что сейчас он оказался единственным человеком на свете, общество которого мне было приятно. Виконт был старше и куда лучше разбирался в людях, чем мои друзья, за исключением разве что Десятого. Мне нужно было участие, но без жалости, и он дал мне сейчас именно это. Почему? А шут его знает. Может, ничего сверхъестественного, и папин друг просто был хорошим человеком?

– Не спрашиваю даже, где это было, – хрипотца голоса обрела неведомую мне доселе мягкость, – но как тебя вообще угораздило полезть в зараженный город, детка?

– Я не просто туда полезла, – криво ухмыльнулась я, не освобождаясь от его рук, – я еще и дала сигнал к атаке остальным.

– Тебя могли убить.

– Почти убили.

– И чем дело закончилось?

– Пепелищем.

– И это – не единичный случай? Поэтому ты седая и в белую полоску?

– Я мало что могу рассказать.

– Сдаюсь, – поднял ладони виконт примирительно, отступая на шаг, – был не прав. Принялся судить о тебе, не представляя, как у тебя прошел последний год.

– Крайний.

– Крайний, – согласился он, когда мы снова двинулись по улице, – давай сменим тему? Например, теперь мы знаем, что ты не убила принца Найса, это определенно плюс. Вопрос, где это меня сумели продырявить, и как ты меня лечила?

– Лечила – просто, – пожала я плечами, снова беря его под руку, – молитвой.

– Ты что, – покосился на меня спутник, снова чуть нахмурив брови, – еще и мистик?

– Да-а-а, – протянула я, разглядывая пеструю бабочку, мягко опустившуюся на синий цветок на клумбе, – я же теперь без чар, вот и выкручиваюсь, как могу.

– И кому ты служишь?

– Да Ки Нэ.

– Это еще что за ерунда?

– Древнее божество воздаяния.

Он снова глянул недоверчиво, убедился, что я серьезна, и кивнул, принимая такой порядок вещей.

– Понятно. Все не как у людей, да?

– В точку.

Мы немного помолчали, вывернув на Медную улицу. Памятное место, именно тут почти год назад все для меня и началось. Мимо, сверкая начищенными медными гербами на дверцах, проехала карета с гербами графа Шатт, заставив задуматься, а что моя подруга сейчас поделывает? Сидит, наверное, перед зеркалом, пока ей укладывают волосы, отчаянно скучает, и думает, чем занята я. Немного рекурсии. Солнце сияло, утреннее и свежее, вызолачивая все вокруг, делая нашу столицу светлее и наряднее, играя огненными сполохами в гребнях воды на реке, и заставляя благородных дворянок на прогулке прятаться под кружевными зонтиками. Впервые за год у меня был спутник, не знающий о моей геомантии и которому ничего от меня не было нужно, и мне это отчаянно нравилось. А еще хотелось плюнуть на осточертевшую конспирацию и выговориться.

«Ага, – кивнул Шепот, – хорошая идея – выговориться, предлагаю похитить какого-нибудь незнакомого человека, привязать его к стулу в нашей лаборатории в Дай-Пивка и рассказать ему все».

«А похищать-то зачем?» – не понял Лусус.

«Так его потом только убить останется».

«Рехнулся в конец?!»

«Шучу. Расслабься».

«Я вам не мешаю?» – поинтересовалась я.

– А знаешь, – неожиданно проговорил мужчина, прерывая беседу внутри моей головы, – у меня есть одна идея. Что бы ни произошла ночью за потасовка с нашим участием, есть один человек, который просто обязан об этом знать.

Неожиданно я почувствовала, как устала от постоянной неразберихи, и как мне не хочется выяснять, что же именно вчера произошло, и что когда я все-таки выясню, мне это совершенно точно не понравится. А хочется мне взять виконта Дэрэта под руку и просто бездумно гулять по вымощенным цветной мозаикой улицам верхнего города, болтать ни о чем, здороваться с встречающимися знакомыми, а потом перейти Хрустальный мост и посидеть в моем любимом «Плюще» в квартале Лазоревой розы.

– Да? И кто это? – полюбопытствовала я, без особого энтузиазма.

– Старый приятель мой, генерал Кловер. Знаешь его? Он вроде иногда у вас обедает?

Я только застонала, уткнувшись головой в плечо спутника: мы с генералом королевской контрразведки тоже неплохо познакомились за предыдущие полгода. Он упорно пытался выжать из меня интересующие его сведения, а я расчесывала ему нервы мелкой гребенкой. Не специально, разумеется, просто так уж вышло.

– Он меня убьет! – машинально отреагировала я, и только потом поняла, что произнесла это вслух.

– За что? – удивился Дэрэт, не поняв причину столь бурной реакции на, в общем-то, вполне разумное предложение.

– По совокупности эпизодов.

– Каких это?

– Да много чего было за год. Ну, например, он считает, что из-за меня погиб его подчиненный.

– А, ты про Мореля? Наслышан. Слушай, Кристина, ты хочешь узнать, что вчера произошло или нет?

– Хочу, – вздохнула я, смиряясь, иногда зло просто неизбежно, – идем.

Мы свернули в сторону здания конторы, пропустив проезжающих по улице королевских гвардейцев в лазурных с золотом плащах. Молодые и абсолютно довольные жизнью. Я невольно выловила взглядом одного из них: стройного черноволосого парня с тонкими красивыми чертами лица. Кажется, мы где-то встречались? Впрочем, всадники скрылись за углом, и я выкинула симпатичного брюнета из головы. У виконта, похоже, возникли другие ассоциации.

– Личный вопрос можно?

– Конечно.

– Ты же в прошлом году чуть не вышла замуж за капитана королевских гвардейцев, так? Виконта Селеретто?

Я только рукой махнула с некоторой досадой. Воспоминания о Лео до сих пор вызывали смешанное чувство: сожаление и раздражение. Я могла поступать разумнее и вообще не заводить с ним интрижку, к тому же, я сделала это только назло Тайе. А Леонард мог оставить меня в покое, как сделал бы любой нормальный мужчина. Но мы оба от души накосячили, и рано или поздно отношения нам придется выяснять уже по-взрослому.

– Не собиралась даже. Да и отец его бы вряд ли обрадовался такому выбору сына.

– С чего ты взяла? – удивился Кейн.

– У тебя сегодня интересный день?

– Вполне себе.

– А теперь представь, что такое творится постоянно, а я жена твоего единственного сына? Как бы ты отнесся на месте герцога?

Он снова ухмыльнулся, качая головой, на сей раз, недоверчиво.

– Да? Мне кажется, что ты чего-то крепко не понимаешь. Но давай поговорим, когда выйдем от генерала, хорошо?

– Ладно, – согласилась я, изрядно заинтригованная какой-то новой, неизвестной мне еще точкой зрения на произошедшее, я-то никогда особо не задумывалась, что именно думал о произошедшем сам герцог.

Мы вошли в бледно-желтое безо всяких вывесок здание конторы, подождали немного в приемной, а еще через полчаса адъютант уже докладывал освободившемуся генералу о визите господина виконта. Я же малодушно пряталась под капюшоном плаща, не желая обнаруживать собственное лицо как можно дольше.

В кабинете генерала было на удивление свежо: окно открыто, стол ничем не завален, а сам Кловер, известный неофициально как Акула, стоял спиной к двери, сложив руки за спиной, и разглядывая что-то на улице. На столе дымилась большая чашка кофе и потрясающе вкусно пахли лежавшие на тарелке свежие пончики, посыпанные сахарной пудрой и политые сладкой цветной глазурью. Тут собирались завтракать, вкусно и с большим аппетитом, и даже получать от процесса удовольствие. Похоже, день у генерала начинался хорошо.

Пока мы не пришли.

– Привет, – чуть усмехнулся папенькин друг, опустившись в кресло и ничуть не смущенный таким приемом, вне всяких сомнений, давным-давно срежессированным.

– Кейн, – бесконечно уставшим голосом проговорил генерал, – ты что – опять? Соскучился по старым денькам? Когда ж ты, мать твою, успокоишься уже, бретер гребаный?

– Я тоже рад тебя видеть, акулий выкормыш.

Кловер громко театрально вздохнул, а я почувствовала себя слегка неуютно: будто невольно подсматриваешь за влюбленной парочкой.

– Шестнадцать трупов, шестнадцать! Кабак разгромлен! Счастье твое, что это всякая шваль была, да еще и в нижнем городе. Штрафом отделаешься. В тысячу сольденов, ясно?

– Что за кабак? – деловито осведомился мой спутник, с улыбкой разглядывающий спину генерала, затянутую в серый казенный мундир.

– А ты что – не помнишь сам?

– Да я пьян был, – с ленивым легкомыслием отозвался Дэрэт, криво ухмыляясь.

– Да чтоб тебя! «Лейка». Хозяин тебя еще оч-чень хорошо помнит, сам понимаешь.

Виконт коротко хохотнул, явно окончательно успокаиваясь.

– Серьезно, опять «Лейка»?

– Вот нахрена тебя туда снова понесло?.. – начал генерал, оборачиваясь… и тут он увидел меня.

Только один миг хозяин кабинета выглядел изумленно, даже моргнул, а потом на загорелое лицо выползла усмешка, какой я ни разу у него не видела до того: от одного уха до другого.

– Здравствуйте, – скромненько проговорила я, думая, что неплохо было бы прямо сейчас провалиться сквозь каменный пол. Хоть в саму Бездну.

– А-а-а… Вот оно как, значит. Все. Вопросов больше не имею, – он тяжело вздохнул, как философ, размышляющий о бренности бытия, – вот скажи мне, Кристина, мистики говорят, люди видят только то, что хотят увидеть, тогда почему я постоянно вижу в своем кабинете тебя?

– Случайно? – предположила я осторожно.

Генерал уселся за свой стол, против света и сложил пальцы домиком, скрыв всю нижнюю половину лица. Позабытый кофе стыл, да и пончики Кловера тоже больше не интересовали.

– Ну-с так. Хоть малейший скандал ближайший месяц – запрещу обоим появляться в столице. Будете сидеть по своим поместьям, господа. Вам понятно?

– Да понятно-понятно, – с ленцой протянул Кейн, примирительно поднимая ладони, – мир и тишина, обещаю. Только скажи, когда это произошло?

– Около часа ночи, – проворчал генерал, – ты сам вообще ничего не помнишь что ли?

– А зачем я спрашиваю, по-твоему?

Теперь уже Кловер коротко хохотнул. Почти всемогущий шеф контрразведки был сам на себя не похож, и выглядел он в этот момент, как нормальный человек, к которому зашел давнишний приятель. Мне захотелось протереть глаза на всякий пожарный, не чудится ли?

– Подробности интересуют?

– Естес-с-стно!

Генерал щелкнул замком, вытащил из ящика стола лист плотной белой бумаги и уставился на него.

– Происшествие в нижнем… так, это не то… «Глиняная лейка»… ага, вот! «Спутница виконта Дэрэта допустила пару нелицеприятных высказываний в адрес Вильяма Стопса, известного как Билл Кувалда, судя по характеру выражений, применяемой лексике и тому, что женщина явно не опасалась за свою жизнь, предполагается, что она принадлежит к одному из наемничьих полков, хотя и была не в мундире. Стопс попытался схватить ее за руку, после чего неизвестная воткнула ему вилку в плечо, именно с этого и начался погром в заведении». Погром, Кейн! Слово-то какое, а? Дальше. «Пострадавшими являются девятнадцать человек, шесть из которых скончались на месте, до прихода стражи и лекарей. Девять из раненых оказались в розыске и были препровождены в тюремный лазарет. Все пострадавшие являются членами банды Стопса, кроме некоего Симмонса Чиза, случайно получившего от спутницы виконта два удара пивным кувшином по голове. По прибытии стражи Чиз попытался скрыться, но состояние его здоровья не позволило ему этого сделать. Дознание при участии мистиков установило, что (случайно зашедший в тот вечер в таверну поужинать и сидевший за соседним столиком) Чиз оказался тем самым Потрошителем, ответственным за убийства восьмерых девушек в нижнем городе за последние полтора месяца…» Так, это не интересно, дальше… «Мистрэ Малленори засомневался в его психическом здоровье после полученных травм головы, исследовал его ментально, в результате чего причастность пострадавшего к убийствам была установлена и ему предъявлены обвинения». Развлекаетесь, господа, а? Ради смеха вырезали банду и случайно пришибли маньяка? Вы понимаете, как это вообще звучит? Этот Потрошитель просто не знал, рядом с кем он оказался. Чиз-то, дебил, думал, что это он – опасный психопат. Хватит смеяться, Кейн! Нихрена смешного в этом! Это дело – громкое, нам его передали от стражи даже, оно вообще было на контроле у короля! Который, кстати, уже прислал с утра поздравление с успешно проведенной операцией! Вечером все газеты писать будут! Что я его величеству должен сегодня за ужином рассказывать? Что я тут не при чем, просто двое потерявших всякие края аристократов надрались до скотского состояния, потащились в притон в нижнем городе и случайно грохнули самого разыскиваемого преступника в Дайсаре кувшином по голове? Так, ради смеха? Господа! Хочу вам напомнить, вы – дворяне! Дво-ря-не! Такое поведение – недопустимо, вы меня поняли?

Мы оба кивали, пытаясь сохранять серьезные и сосредоточенные лица, пока Кловер в свою очередь делал вид, что он бушует. Милый домашний спектакль на троих. Я перестала нервничать и тоже начала помаленьку получать от происходящего удовольствие. Особая пикантность в том, что мужчины сидели, а я скромненько стояла возле кресла виконта: вопиющее пренебрежение этикетом. Будто я – подросток в компании взрослых, друзей семьи. Штришок, как говорится.

– Ладно, – кивнул Дэрэт, вставая, – мы все поняли, штраф я заплачу, не проблема.

Акула слегка наклонил голову на бок, и тон его стал вкрадчивым.

– И кстати, Кейн, ты ничего не хочешь мне сказать на счет Джазира?

Лицо виконта приобрело бесстрастное выражение профессионального игрока в королевский покер, а взгляд стал нарочито ленивым и сонным. Прямо как с утра, когда он изображал похмелье. Я машинально порылась в памяти, но нет, имя было совершенно незнакомым.

– А что с ним?

– Кувалда Стопс был его партнером по условно «торговым» делам, Джазир очень много потерял вчера.

– Мне что ему посочувствовать?

– Если бы тут не появилась… твоя спутница, я бы решил, что ты сделал все это специально.

– Что именно?

– Добрался до Стопса, чтобы спровоцировать Джазира напасть на тебя.

В льдисто-голубых глазах Кейна мелькнуло непонятное выражение, такое, что я невольно попятилась на пару шагов. Впрочем, Кловер и бровью не повел.

– И зачем мне это? – вкрадчивость распространялась, заполняя весь кабинет, подобно реке во время паводка.

– А зачем Джазиру за тобой следить?

– С чего ты взял?

– Одна птичка напела.

Они немного посверлили друг друга взглядами, пока воздух в комнате не начал искрить.

– Что тебе от него надо?

– Генри, тебе не все равно, а? Девку в борделе не поделили, а еще он мне на ногу наступил. Тебя что, сильно расстроит, если он сдохнет?

– Ладно, – покачал головой генерал, – как хочешь. Только избавь меня от таких выходок, как вчера. Бездна, Кейн, ты ж не пацан, а?

– Хорошо. Сделай мне одолжение, пусть имя графини никак не фигурирует в этой истории.

– Да? – с сарказмом бросил Кловер. – И кого же расследование обнаружит вместо нее? Пьяного орка-трансвестита?

– Моя любовница, наемник, имени не помню. Познакомились, провели вместе ночь и больше не виделись.

Генерал откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди, чуть оскалился и смерил меня оценивающим взглядом с ног до головы, а потом снова обернулся к виконту.

– Бес в ребро?

– Да иди ты.

– Это я вас не задерживаю.

На том мы и двинулись к выходу.

– Заметила, – усмехнулся невероятно довольный Кейн, когда мы сидели в «Золотой вобле» и обедали, – у Кловера глаз дернулся, когда он тебя увидел. Я теперь даже рад, что все так обернулось, знаешь. Давно у меня не получалось так выбить его из равновесия.

– Ну, думаю, у него есть повод, – вздохнула я, но не выдержала и снова рассмеялась, хотя щеки уже болели, – я, что, случайно вырубила маньяка? Серьезно?!

– Семь Бед, – проворчал ухмыляющийся виконт.

– А?

– Ты – воплощение Семи Бед, был такой легендарный исторический персонаж. Ладно, зато хотя бы понятно, как было дело. Ты перебрала на вечеринке и, возжелав смерти этого парня, который принц, явилась в отцовское поместье за более удобной одеждой, а там встретила меня. Я попытался отговорить тебя от этой затеи и потащил в свой любимый притон в нижнем Дайсаре. Там завязалась потасовка, меня ранили…

– А я вытащила тебя наружу и телепортировала в первое попавшееся знакомое место, – подхватила я, – тоже в Дайсаре, но подальше от драки. Я здесь не так много мест знаю, куда можно переправиться: отцовский дом явно не подходил, учитывая, что мы были вместе и пьяны, а еще две подворотни – очень сомнительные места. В «Бриллианте» как минимум должно было быть безопасно.

– Похоже на то. Там ты раздела барона, подлечила меня, и мы выиграли неплохую горку золота.

– Тогда я вспомнила про свою затею с убийством принца, ты снова начал меня отговаривать, и мы, прихватив крупье для охраны выигрыша, перенеслись в Найсар, в гостиницу. Мы связали его, помахали мечами, увлеклись процессом, а потом вернулись в поместье.

– Где, похоже, допили настойку и в итоге уснули в одной кровати, в которой нас чудом не обнаружил твой отец.

– Да, – кивнула я, доедая крабовый салат, – звучит очень похоже на правду. Как ты думаешь, это – все?

– Все, – улыбнулся виконт, накрыв ладонью мою руку, – все обошлось.

Я с новым аппетитом принялась за еду, нервное утро выдалось, ничего не скажешь. Ладно, теперь это нелепое приключение можно считать оконченным, хотя оставалась еще одна деталь, которая меня заинтересовала.

– А кто такой этот Джазир?

– Отброс.

– Да-а? А чего тебе от него нужно?

Я не думала, что он ответит, но что я могла поделать с любопытством. Впрочем, мой спутник меня удивил.

– У него есть одна вещь, которая мне просто необходима.

– А что это за вещь, я могу даже не спрашивать, так?

– Амулет.

Исчерпывающе. На миг мне показалось, что я разговариваю с Дэвлином. Только если бы он был постарше.

– И ты вчера его спровоцировал? Этой дракой? – моя паранойя немедленно подняла голову, как насторожившийся олень, почуявший подбирающегося охотника. – Генерал угадал?

– Детка, – вкрадчиво проговорил Дэрэт, – откуда мне-то знать? Я ж нихрена не помню.

– Мертвяки, извини. Похоже, у меня большие проблемы с доверием.

– Я это заметил.

– Дело не в тебе, – поспешила я исправить впечатление, – я очень благодарна, что ты не дал мне наворотить дел вчера, и все утро пробыл со мной, не смотря на то, что ты на меня злился.

– Я не злился.

– Разве?

– Ну, разве что немного. Думал, что ты специально все это подстроила с приездом Ларри. Ты же всегда была мертвячьи взбалмошной и эксцентричной.

– Я?! Зачем бы это?

– Не знаю, что-то кому-то доказать, или за что-то обиделась на отца и решила так его позлить. А еще был с похмелья и никак не мог перестать думать о том, какая ты мягкая и теплая. Поэтому – да, вначале вел себя непозволительно грубо. Извини.

– И ты меня.

Кейн кивнул, сделал глоток темного сладкого вина и неожиданно снова рассмеялся.

– Знаешь, а ты прямо, как Ларри, лет тридцать назад. Давно со мной такой ерунды не приключалось.

Я только улыбалась в ответ. «Вобла» и на меня навевала ностальгию: именно за этим столиком, накрытым скатертью в бело-зеленую клетку, мы год назад ужинали с Дэвлином, сразу после знакомства, в тот вечер, когда все началось. Прямо какой-то день ретроспективы, а? Впрочем, мне это было необходимо, пауза, перед тем как принять решение: возвращаться ли мне вообще назад к своим.

Именно.

Осознание пришло как обычно – одномоментно: мне было нужно не просто отдохнуть, а собраться с мыслями и ответить самой себе на один очень простой вопрос. Демоны, бессмертные, боги, дурацкий ангел, предстоящие войны – и в Ойкумене, и за Хребтом… Хочу ли я возвращаться к этому? Или, наконец, пришло время поставить окончательную жирную точку и послать все к мертвякам? Абсолютно ведь ясно, что ничем хорошим для меня это не закончится, так зачем мне это? Конечно, есть мои домочадцы, есть мое баронство и куча дел с бургомистром Идальго. А стройки в Моро увязывают нас с Эриком в смысле дел намертво. То же самое с Красным Замком, если за Хребтом начнется война с фанатиками, помощь этого древнего оплота забытой цивилизации моим компаньонам будет очень нужна.

«А еще давай вспомним о чести, – предложил Лусус, – Десятый и Вэль – наши вассалы, и они ни в чем не виноваты».

«И как ты собираешься сбежать от демона, – кивнул Шепот, – учитывая, что у тебя над сердцем его Печать? А?»

«И вот что теперь? – пыталась я защищаться. – Позволить им угробить себя? Продолжить быть живым талисманом? А что будет, скажем, через год? Или через пять? А если я так и не научусь управлять геомантией?»

«Куда более сложный вопрос, – возразил мой второй внутренний голос, – что будет, если научишься?»

– Так что тебе все-таки сделал принц? – мягко спросил виконт Дэрэт, прерывая мои внезапно нахлынувшие сомнения относительно будущего.

– А-а-а… Повел себя не слишком красиво.

– Вы встречались с ним?

Я пожала плечами, не зная, что именно ответить на этот вопрос.

– Сама не знаю. Вроде пытались, но ничего не вышло.

– За такое разве хотят убить? – поднял брови мужчина.

– Это сложно объяснить. Он подстроил такую ситуацию, что я должна была думать, будто мой друг его застрелил. Хотя то оружие ему не могло навредить. А я попыталась вмешаться и в итоге думала, что сама выпустила в него пулю. Это было неприятно.

– Звучит, как бред. Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Слушай, но Николас же – замглавы конторы в Найсе, он более чем разумный парень. На кой бес ему понадобилась такая дикая выходка?

– Чтобы развалить нашу… команду.

– Зачем?

– Интересы столкнулись.

– С королевским домом Найса? У тебя? Что ж ты такое натворила?

Я потерла лицо ладонями.

– Это все сложно…

– И его смерть решила бы проблему?

– Часть проблем.

– Ладно, понимаю – не твои секреты, забудь. Но если вправду хочешь отомстить – подожди.

– Чего? – не поняла я.

Он снова улыбнулся, и в бледно-голубых глазах будто замерцали под солнцем кристаллы льда. Пробивающиеся с улицы золотистые лучи облизывали его левую щеку, обрисовывая едва заметную щетину и выбившуюся из хвоста белую прядь. Правая половина лица была полностью в тени, от чего черты казались еще более резкими, будто бы у нарисованного куском угля изображения на портрете.

– Если он тебя так зацепил, подожди. Пока ты пьешь и куришь какую-то дрянь, все, что ты сможешь – наделать гору дурацких ошибок. Не спеши. Подожди, пока твоя ненависть остынет, станет холодной, как кусок стали, обретет форму клинка, и уже потом – бей, один раз и точно в сердце. Он никуда от тебя не убежит. Прости врага, но помни, как зовут этого ублюдка.

– Думаешь?

– Знаю. Месть – ритуал особый, ее нужно хорошенько приготовить, безупречно сервировать и только потом подавать к столу. Понимаешь? Найди слабые места, изучи, составь план и исполняй его по шагам.

Мужчина с глазами цвета льдин в зимнем море определенно отлично знал, о чем говорил, и к нему стоило прислушаться.

– Я так не умею, – покачала я головой, крутя в пальцах бокал, – обычно события меня подхватывают, а я успеваю только реагировать. Более или менее адекватно.

Он откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, так что сапфир в перстне засверкал всеми оттенками неба. На лице читалось неодобрение.

– Да? И откуда теперь эта пассивность?

– Слишком много всего происходит. Не успеваю уследить.

– Эй! Ты грохнула лорда Хаоса. Да что вообще должно тебя выбивать из колеи после такого?

– Не сравнивай инстинктивную реакцию пополам с везением и умение строить.

– То есть в том зараженном городе ты оказалась не потому, что лично тебе было что-то там нужно?

– Строго говоря, ты прав, но…

Он нетерпеливо махнул ладонью – не перебивай.

– А проблемы с Николасом? Ты тоже упомянула какого-то друга, то есть и в этой истории ты – невольный участник?

– Отчасти.

Мой спутник помрачнел и нахмурился.

– Хоть что-то из этой твоей «другой жизни» происходит, потому что этого хочешь именно ты?

Хор-роший такой вопрос. Жизненный. Пока я соображала, как именно ответить, Кейн продолжил задавать совершенно неудобные вопросы, куда более подошедшие бы моему папеньке.

– А твои стройки? Курорт этот?

Идея Дэвлина, а потом непомерные аппетиты Эрика – оставалось покачать головой.

– Ну, хоть что-то? Поездка в этот твой Дай-Пивка?

Сбегала от Мореля, я кусала губы и мрачно смотрела на отцовского друга, безжалостно вскрывающего все могилы на кладбище моих потаенных мрачных мыслей, не произнося ни слова.

– Да что за хрень с тобой происходит? – тонкие пальцы забарабанили по столу. – Ты всегда творила все, что тебе захочется, откуда теперь этот синдром жертвы вообще взялся? «Ах, меня несут события! Ах, я только защищаюсь!» Прямо как желторотый юнец из хорошего квартала, попавший в банду. Та же риторика. Это из-за какого-то мужика?

А что тут можно было ответить?

– Тебе не все равно, а?

– Это Бреннон? – я увидела, как сузились его глаза.

– Да все не так! Я просто не справлюсь со всем этим одна! – выпалила я и мгновенно захлопнула рот: лишнее; не нужно говорить лишнее. – Кейн, давай сменим тему. Я не хочу сейчас об этом.

– Ладно. Но тебе стоит серьезно пересмотреть подход к жизни. Ты – то, что ты с собой сделала, а не то, что с тобой случилось.

Исключая геомантию. В остальном он был мертвячьи прав, я уже вечность, наверное, не задумывалась над тем, чего же хочу я сама, привыкнув считать себя неким инструментом в руках демона. Мысль была такой неожиданно простой и настолько попала в точку, что слегка ошеломила. Может, и правда? Так вышло, что интересы моих друзей полностью заслонили мои собственные. Не пора ли начать жить собственной жизнью? Что возвращает нас все к той же мысли: стоит ли мне вообще возвращаться?

– Почему ты мне это говоришь?

– Потому что кто-то должен.

– Да с чего ты вообще взял, что со мной что-то не так?

Виконт Дэрэт продемонстрировал мне поистине волчью ухмылку, снова откинувшись на спинку стула.

– Три слова. Граф Гизэд Майс.

– Что? – не поняла я.

– Ты же утром думала, что находишься в его кровати. Ты что – серьезно? Этот убогий вчера дал тебе какой-то дешевый семилист, от которого тебе отшибло память. Он вообще ничего из себя не представляет. Да он больше похож на женщину, чем ты! У него помада на губах! Это до чего ты должна была запутаться в своей жизни, чтобы выбрать такого парня?

Я моргнула удивленно, а потом улыбнулась.

– Спасибо.

– За что?

– Что говоришь это.

– Забей. Не за что. Захочешь выговориться, всегда к твоим услугам.

Мы оба помолчали, пока у меня в голове оформлялся другой вопрос.

– А можно тоже личное спросить?

– Давай.

– А почему ты сам не женат? – поинтересовалась, наконец, я.

Виконт Дэрэт тоже улыбнулся и залпом допил свой бокал.

– А должен быть?

Я ничего не сказала, интуитивно чувствуя, что ему хочется ответить, и продолжила разглядывать его. Если честно, больше всего этот обед походил на свидание, чего у меня не было уже давным давно. А может, плюнуть на все и вправду провести с ним пару недель? Отдохнуть, выспаться, а? Небольшой яркий роман, именно то, что мне сейчас нужно. И уж конечно, это не Гизэд Майс, это бесспорно.

– Я знал одну женщину, – негромко проговорил Кейн, глядя, как крутится темное вино в бокале, – удивительную. Взбалмошную, яркую, своевольную, как язык пламени, иногда мне казалось, что она просто спятила. Но у нас ничего не вышло. Я думал, больше таких не существует.

– Извини.

– Да не суть, это было очень давно.

«Взбалмошная, язык пламени, никого не напоминает?» – покачал головой Лусус.

Но я не успела уточнить этот момент. Официант принес второе: мне кусочек златоперой форели с лимонником и несколькими соусами на выбор, а моему спутнику здоровенный кусок мяса со специями. А заодно и десерт. Так что некоторое время мы были полностью поглощены едой. И никакого неловкого молчания. Редко так бывает.

– Так, раз уж разговор у нас пошел по душам, лучше расскажи мне, что это у тебя за неразбериха такая с женихами? – полюбопытствовал мужчина, наслаждаясь стейком с кровью. – Виконт Селеретто, принц Николас, и я так понимаю, что ты отказала обоим?

– Точно, – кивнула я, ощущая, как тает на языке кусочек белого рыбьего мяса.

– С Николасом более менее понятно, а что на счет герцогского сынка?

– Я любила другого.

– И?

– С другим? Ничего не вышло. А с чего ты взял, что герцог одобрял наш возможный брак, кстати? Ты так и не рассказал.

Виконт отодвинул опустевшую тарелку и принялся за ананасовый сорбет.

– Что ты знаешь об Алесии Первом? – спросил он, наконец.

– Мы знакомы, – усмехнулась я, – он мне баронство пожаловал не так далеко от Аскары.

– Слышал, и давно хотел спросить, за что?

– Случайно оказала ему небольшую услугу.

– Общие слова, ну ладно, допустим. Ты же знаешь, что он женился на принцессе Ирен? И теперь король Аскота имеет права на престол Дайса?

– Да, а при чем тут вообще он?

– Что будет, если Алесий таки станет королем двух стран?

Я пожала плечами.

– Наверное, объединит обе?

Предположение вызвало тяжелый вздох у моего спутника.

– Что ты вообще знаешь о политическом устройстве Дайса? Раз уж ты окончила Академию? А, нет, не отвечай. Ты бы ограничилась фразой «у нас монархия», так? Понятно. Король не может править сам по себе, в вакууме, это ты понимаешь? Хорошо. Так вот у нас семь… как бы это выразиться? Кланов. Герцогских домов, четыре из них особенно сильны и именно на них опирается трон. Собственно, герцог-которого-не-называют-по-имени со своими вассалами, герцог Висельмо, его ты должна знать, потому что я, твой отец, Тревор, граф Шатт – мы все его вассалы. Ну, вернее, Тревор – вассал твоего отца, но все мы принадлежим, так сказать, к одному дому. Третий – герцог Лорес, его ты тоже должна знать, у него дочь как раз твоего возраста, вы наверняка встречались.

– Мэган Лорес, – кивнула я, вспомнив девушку, к которой я когда-то так ревновала, правда, потом из нее выпили душу и подселили в опустевшее тело демона по имени Джелли. Теперь это милое инфернальное существо демонстрировало мне нежнейшую дружбу с Тузатом, еще одним демоном, но уже живущим у меня. Моя жизнь немного похожа на некий филиал Бездны, судя по тому, кто меня окружает.

– Верно, – кивнул Кейн, продолжая тем временем перечислять, – и четвертый – герцог Алиер. Дома эти – старая родовая аристократия, сконцентрировавшая в своих руках власть и богатство. Как ты думаешь, что будет с нами всеми, если королем станет Алесий? Человек вне этой системы изначально?

Я никогда не задумывалась об этом с такой точки зрения.

– Не знаю, придется договариваться по-новому?

Кейн покачал головой отрицательно.

– Этот парень умен и амбициозен, а самое главное, ему очень нужны деньги. Я так понимаю, что его планы не ограничиваются двумя странами. Так что армия и средства. Людей он может взять из Аскота, там все практически нищее равнинное дворянство с удовольствием повоюет. Но вот денег в Аскоте нет. Дайс, по сравнению с ним – золотой сундучок. Наша страна вообще самая богатая и благополучная в Ойкумене, но все средства – в руках герцогских домов, понимаешь? И делиться никто не намерен.

– То есть, договориться не получится? – предположила я, и он кивнул.

– Если этот парень сядет на трон Дайса, головы четырех герцогов, скорее всего, окажутся на кольях на центральной площади, якобы, как результат некоего заговора против него. Старая аристократия разбежится на всякий случай по своим поместьям, а средства перейдут к новым управляющим Алесия. Передел – всегда кровь и хаос.

– Но в Аскоте же все обошлось? – рискнула я возразить.

Он отпил глоток вина, подбирая слова.

– Это как сказать. Старая горная аристократия – кто мертв, кто в ссылке. Как, по-твоему, ты получила баронство? Не интересовалась, кому оно принадлежало до тебя?

Я покачала головой, а и верно, никогда не задумывалась, что сталось с прежним бароном Моро?

– Так вот, а пока Алесий расставляет новых, равнинных дворян по ключевым постам, и он придумал некую совершенно дикую иерархию рангов – не по титулу, а по занимаемой должности. Это же вообще – нонсенс! Вчерашний мещанин может указывать графу, что делать, если считается лучшим специалистом в чем-либо. А все это время в Аскаре маячит толпа хорошо вооруженных орков. Город, считай, оккупирован.

– Ты преувеличиваешь, – покачала я головой, – я была на коронации и…

Он только презрительно фыркнул.

– В Аскоте еще не окончилась гражданская война, а сравнительно малые потери при штурме Аскары были только благодаря тому, что Алесий с несколькими ротами наемников и орочьих берсеркеров каким-то образом очутились прямо внутри дворца, чем захватил врасплох королевскую гвардию. Иначе, он не взял бы город и за полгода. И вот тогда бы вся страна полыхала.

Я молча смотрела в свою тарелку, не говорить же ему, что именно мы с друзьями приложили руки к этому чудесному появлению нового короля напрямую во дворце. Вот и я про то же: совсем не нужно папенькиному другу и просто хорошему человеку это знать.

– Но с чего ты взял про головы на кольях?

– А ты съезди в непарадную Аскару, не раскрашенную перед коронацией, посмотри сама. Алесий – жесткий человек, не гнушающийся запачкать руки кровью. У меня лично это вызывает уважение, но не отменяет того простого факта, что сядь он на трон Дайса, и никто не будет гарантировать ни мне, ни твоему отцу, ни тому же графу Шатт сохранения жизни и имущества. Мы, как часть этих четырех герцогских домов, станем мешать. Леонард же, как единственный альтернативный претендент очень быстро отправится или в темницу до конца дней, или, что скорее, на тот свет. Даже если бы он вообще ничего не делал – так, на всякий случай. По сути, у него просто нет выбора: ему придется рискнуть забрать трон себе, а герцогам придется отбросить постоянную грызню и объединяться вокруг него. Он – представитель их интересов, он – один из них и, в отличие от Алесия, будет играть по установившимся правилам.

– А при чем тут все-таки мое потенциальное замужество? – мрачно поинтересовалась я.

– Есть еще один игрок на этом поле, самостоятельный и не связанный особенно сильными узами ни с одним из домов, понимаешь, о чем я?

– Не особо пока.

– Гильдия магов, Кристина. Могущественная организация, стоящая несколько особняком.

– Тогда еще Купеческий союз?

– Денег много, но прав и привилегий маловато. Предложи им Алесий послабления или часть прав аристократии, и они – его. К тому же, кто из купцов откажется половить рыбку в мутной воде смутного времени? Маги – другое. Маги, это конкретная сила, которую вполне устраивает существующий порядок вещей, и они могут выставить бойцов и убивать при необходимости. Тогда король Леонард Первый и королева-маг, урожденная аристократка из старого рода, это сохранение текущего положения и поддержка Гильдии. А Гильдия ухватится за возможность посадить своего человека на второй трон и продвигать собственные интересы, так что Алесий станет им… менее удобен. А чью сторону примут маги… Словом, это сможет оказаться решающим фактором в сложившейся ситуации. А теперь смотри, молодая, незамужняя, выпускница Академии, аристократка из одного из герцогских домов, уровня графини или выше, сколько вас таких? Ты, Тайя Шатт, да еще пара человек.

Я хлопала глазами, уставившись на виконта, никогда не видевшая ситуацию с этой точки зрения.

– Причем, ты – идеальная партия. Ты еще и эльф на четверть, а значит, потрясающе привлекательная. Хорошо бы оттеняла мужественность Леонарда на всяческих приемах, да и просто хорошо влияла на имидж королевской семьи.

Дольше молчать и хлопать глазами было просто не конструктивно.

– Но почему тогда герцог передумал? Леонард же сейчас с Тайей?

– Она не против брака, в отличие от тебя, а еще ты впутала его сына в странную историю с тем Морелем и едва не поссорила с конторой, как я слышал. Так что, Тайя стала более подходящей.

– Кейн… – осторожно поинтересовалась я, когда мои мысли перескочили на другой вопрос. – Думаешь, если бы герцог не оставил эту мысль, отец бы отдал меня замуж?

– Возможно, – пожал плечами папин друг, – слишком большая ставка, знаешь ли. Ларри очень любит тебя, но сейчас весь наш образ жизни на кону. Я уверен, они с твоим куратором обсуждали такой вариант. Но Алесий подстраховался, как я вижу.

– В смысле? – вскинулась я.

Кейн нагнулся ко мне и чуть понизил голос, глядя в глаза.

– Не знаю, что ты сделала для него, но, видимо, король Аскота счел тебя весьма полезной для себя в будущем, раз он дал тебе баронство. Теперь ты – его вассал, причем, не как жена одного из его дворян, а сама по себе, так что ты официально выпала из иерархии герцогских домов Дайса и больше не подходишь в жены альтернативному наследнику. Король Аскота просто и изящно решил эту твою проблему с возможным вынужденным замужеством.

– Стоп, – я потерла лоб, – думаешь, в этом смысл его поступка?

– Это – самое логичное. При условии, что ты чем-то для него лично полезна.

– Да уж. Немного по-другому теперь выглядит мой прошлый год. Значит, Лео больше меня не побеспокоит…

– Ему это больше не нужно. Давай съезжать с политики, а? Тебя, я вижу, эта тема тоже расстраивает.

Я кивнула, желая спокойно обдумать все сказанное позже, в тишине. Мне варева из этого котла хватило за прошедший год за глаза.

Кейн исправился и развлекал меня байками весь оставшийся обед. Потом мы гуляли по улицам Дайсара, пока не зажглись фонари, он снова что-то рассказывал, а я смеялась. Никуда не нужно бежать, ничего не нужно делать, ни от кого не нужно защищаться. Броди себе по рассвеченному вечерней иллюминацией городу, да наслаждайся жизнью. Можно было представить себе, будто бы и нет во всей вселенной больше ничего, кроме расцветающего города, переливающегося цветными огнями теплого вечера и Кейна, на руку которого я опиралась. Хо-ро-шо.

Встретили нескольких знакомых, не скрывавших удивленных взглядов.

– Ну вот, – зубоскалил виконт, – теперь поползут слухи. Что будет с моей репутацией?!

– А ты говори всем, что я тебя напоила и соблазнила. Никто не удивится!

– Вот, Крис! Вот теперь я, наконец-то, начинаю тебя узнавать!

– А вот еще Кловер папеньке расскажет, как мы к нему явились и что творили ночью, и тебе придется на мне жениться.

Дэрэт рассмеялся.

– А кто тебе сказал, что я против? Плюнем на все и поедем путешествовать на пару лет, пока все твои проблемы о тебе сами не забудут.

– Звучит заманчиво, – признала я, и неожиданно поймала себя на мысли, что да, мол, и правда заманчиво.

– А как бы мы отлично смотрелись рядом! – продолжал насмешничать Кейн. – А сколько бы об этом говорили в столице!

«А может, и Дэвлин с Эриком бы что-то поняли…» – мрачно добавил Шепот.

– Твоя жизнь стала бы похожа на сегодняшний день, – усмехнулась я в ответ.

– Прекрасно! Меня, наконец, перестала бы изводить скука!

– А мои бесконечные интрижки?

– Баш на баш, ты бы прощала мне изредка загулы по борделям, я бы закрывал глаза на твои временные увлечения. А если бы кто-то начал доставлять проблемы потом… так дуэль – прекрасный выход!

– Ты же меня не любишь? – косилась я на него лукаво.

– Так и ты меня. Зачем любовь в браке? Она только все осложняет. Не-ет, мы в первую очередь были бы друзьями, Крис. Нам же хорошо вместе и не скучно, мало кто может этим похвастаться. Что еще нужно?

– Это пока тебе не понадобятся наследники, – фыркнула я.

– Не настаиваю, – пожал он плечами, – если только ты сама захочешь.

– Как-то все слишком радужно, – делано нахмурилась я, – в чем подвох?

– Какой подвох? Все равно рано или поздно придется остепениться. Где я найду еще такую подходящую мне девушку? Без «ах! я терпеть не могу твоих друзей!», «ах! я хочу новое платье!», немного поработаем с твоей самооценкой и все. Если разумно подходить к вопросу, ты для меня – идеальный вариант.

– Хм-м, виконт, а мне нравится ваша идея. Я буду творить, что хочу, а когда начнутся неприятности – прятаться за вашу спину.

– За мою спину и мою шпагу, – добавил Кейн в голос проникновенных ноток, – я убью любого, кто доставит тебе проблемы.

Дурачиться с ним было весело, и я невольно представляла себе все, о чем он говорил.

– Остается только как-то сообщить об этом Ларри. Помягче.

– Да уж, папенька будет в шоке.

Мы поделили остаток выигрыша после уплаты штрафа поровну и закинули векселя в Дварфийский банк, потом послушали соревнование музыкантов в Королевском парке под вишневый пунш и немного потанцевали под украшенными магическими фонариками деревьями. Кейн прекрасно двигался и его больше не смущал тот факт, что под плащом на мне не приличествующее платье, а штаны и его собственная рубаха.

– Слушай, – прервал виконт мои рассуждения на тему, какими бы развлечениями продолжить этот вечер, – а не хочешь погулять по нижнему городу и посмотреть на «Глиняную лейку»? Обидно не помнить место боевой славы.

– Хочу! – обрадовалась я предполагаемым экзотическим приключениям. – Только разве это не опасно?

– Ну, расслабляться не стоит, но я с оружием и еще трезв, а у тебя при себе револьвер, да? Стрелять же ты умеешь?

– Умею. Но все равно как-то…

– Это же просто нижний город, – чуть приподнял бровь виконт, – мы же не на Бездну смотреть собираемся. А каких ты ужасов себе нафантазировала? Горы трупов и маньяки вроде Чиза на каждом углу? У тебя телепорт! А уж тридцать секунд я тебе выиграю всегда. Только давай ты, во-первых, накинешь капюшон, а во-вторых, ты будешь делать целиком и полностью то, что я скажу. Идет?

– Хорошо, – покладисто согласилась я, – а тебе-то такая прогулказачем?

– Джазир. Вы с Кловером натолкнули меня на одну мысль. Ты когда-нибудь была на рыбалке? Серьезно?! Нет, просто немного удивлен, не женское увлечение. А на живца ловила? Тут то же самое. Если мы побродим по району Красного Мака достаточно долго, ему обязательно об этом станет известно. А вдруг он за мной действительно явится, если действительно так много вчера потерял от нашей выходки? Чем мертвяки не шутят? Вдруг ты принесешь мне удачу?

– Поизображаем из себя наживку? – усмехнулась я, про себя поражаясь очередному повтору чудовищно привычного мне сценария: на меня опять кто-то кого-то ловит. А ведь виконт обо мне ничего не знает, а? Походу, дело-то исключительно во мне. Вечный живец… В прошлой жизни я, кажется, была дождевым червяком. Или наоборот – завзятым рыбаком, и теперь расплачиваюсь за такое невинное, казалось бы, хобби. Ха!

– Да, – кивнул Кейн, – если я буду с девушкой, он решит, что у него есть шанс. Ты уйдешь телепортом, а я с ним, наконец, разберусь.

– Но он увидит мой портал.

– И кому он сможет об этом рассказать? Даже если поймет вообще, что это. Ну? Согласна?

– Согласна! – почему бы не помочь хорошему человеку, убившему на меня целый день?

Вот и я так думаю. Заодно можно попробовать снова использовать геомантию. Я ни разу не обращалась к силам после смерти Эрика. Немного боязно, а вдруг сила исчерпала себя во время стычки с долбаной некроманткой Клариссой Леми? И ничего не произойдет? Но волновалась я зря: мир легко откликнулся, почти сразу заставив меня ощутить волну такой знакомой неправильности. Что ж, давайте-ка поглядим на этого Джазира. Впрочем, я не была уверена, что все сработает как надо, потому что все еще не понимала, что именно я делаю и как.

Ошибочные рассуждения, я – не живец, а самый настоящий паук. А геомантия, это сеть, размером с мир, и если меня не убьют до того, как я научусь нормально ей пользоваться…

«Мысль верная, – вклинился Шепот, – помнишь, еще год назад ты едва могла чувствовать, когда эта сила срабатывает, а сейчас уже вызываешь ее, да еще и можешь понять, что она откликнулась, хоть и еще не контролируешь ее эффект. А это значит, мы становимся опасны. Ничем не связанный геомант, а? И если Десятый и Вэль – точно не причинят тебе вреда, то на счет Эрика и Дэвлина – то тут, вообще говоря, могут быть нюансы. А еще есть Никки и второй неизвестный демон…»

Я задумалась, а может ли ангел или мой неизвестный создатель пойти на простой шаг: рассказать, кому-то еще о моих возможностях? Тому же Кловеру или его коллегам? Так что за мной будет гоняться полконтинента? Тогда самым разумным будет как можно быстрее вернуться в Дай-Пивка и позволить остальным продолжать пользоваться живой удачей, а заодно и защищать меня, да? Некуда бежать золотой рыбке из аквариума. Хотя… Есть же другой континент… И чисто теоретически, мне нужно только придумать, как сделать так, чтоб остальные сочли меня мертвой и не искали.

«Пожелай, чтоб за тобой перестали охотиться, – проговорил неожиданно Лусус, – и чтоб Николаса вышвырнуло из явленного мира, и чтоб Дэвлин уничтожил того, кто сделал тебя такой, и чтобы никто не мог причинить тебе вреда, это же самое простое решение, нужно только научиться пользоваться этим даром».

«Согласен, – кивнул Шепот, – если мы сможем дожить до момента, когда наш талант разовьется достаточно, с нами придется считаться».

«Даже Дэвлину».

«Даже Гису».

«Но сначала нужно выжить».

Вот она, настоящая власть, а вы «трон», «корона»…

Интересно, а могла бы я очистить дурные болота? Вот прям махом? Был же какой-то парень, который закончил по словам помолодевшего мэтра Наргина эпидемию некрочумы?

«Ты сможешь делать все, что захочешь», – кивнул Лусус.

«Или забрать этот мир себе…» – вкрадчиво проговорил Шепот.

«Чего ты желаешь, Крис?»

«Сама, для себя?»

«Ты же уникальный человек, который имеет возможность в перспективе получить все, что только захочет».

Эта мысль пришла мне в голову впервые и немного шокировала. Другой континент, где никто не будет меня искать, хм-м… А до того вытрясти все из пожилой мэтрессы в Моро, изучавшей геомантию. Маленький домик в неприметном поселении, там же должны жить люди? Снежные эльфы же воевали с кем-то? И тренироваться. Менять реальность, не случайно, не в состоянии стресса, а как-то более… стабильно. В случае чего у меня телепорт есть – ищи ветра в поле. А через лет десять вернуться и раздать накопившиеся долги. Первый вменяемый план на будущее.

Стоп! Какой другой континент? Красный замок. Запереть ворота и никого не впускать. Клэр Леми с теми же силами и Фиолетовым замком могла бы доставить мне проблемы, но она – мертва. Я сама убила ее. Так что мне нужно только потянуть время.

Ты не любишь меня, Дэвлин, ничего, я научусь жить без тебя.

Я обязательно подумаю об этом потом.

До нижнего города мы пошли пешком, потому что сиренево-сизый, напоенный цветочным ароматом и искрящийся гирляндами магических фонариков вечер был прекрасен. Мы покинули верхний город, прошли по среднему, между закрывающимися купеческими лавками, магазинами и добротными домами из светлого и серого камня. Виконт все это время рассказывал последние дворцовые сплетни, не стесняясь называть идиотов – идиотами, чем несказанно мне нравился.

– Слушай, – вспомнила я, – а расскажи мне еще что-нибудь об этом Джазире? Как вы вообще познакомились?

Виконт немного помолчал, мы подошли к раскрытым воротам в стене, отделяющей средний город от нижнего. Кейн тихо поздоровался с одним из стражников, и нас беспрепятственно пропустили.

– Тут есть такой квартал Розовых Лепестков в районе Красного Мака, не слышала никогда?

– Не слышала, но судя по названию, догадываюсь, что там.

– В нем есть одно… гм-м… заведение, девушки, семилист и совершенно шикарные купальни. Место, где не называют имен и плюют на титулы. Вот там-то мы и встретились впервые. Не поделили одну красавицу-блондинку из Сэндиса, правда, я был вусмерть пьян, не спал трое суток, а из оружия под рукой имел только отбитое горлышко бутылки. Бездна, надо было его тогда и убить, на самом деле, но обошлось парой шрамов ему на память.

– Ха! Трехдневная пьянка в борделе? И это ты мне еще что-то говорил за обедом про образ жизни! – рассмеялась я.

Виконт обернулся и потрепал меня по плечу.

– А ты не сравнивай! Взрослого мужчину, перепробовавшего в жизни почти все, и малолетнюю импульсивную квартеронку! Ты вообще совершеннолетней-то можешь считаться?

– Пф-ф!

– Словом, тогда он ушел, а потом попробовал на меня напасть со своими шакалами, но не рассчитал сил.

– И тогда ты и увидел у него тот амулет? Который тебе нужен?

– Нет, про амулет сказал мне гораздо позднее один приятель. Это для него – весьма неприятная проблема, которую я хотел бы решить. Но подробности, извини, я пока рассказывать не буду.

Ну что ж, я поняла и заткнулась. У всех есть свои тайны, стоит это уважать.

Нижний город – еще не трущобы, впрочем, внутри стен столицы таких в принципе нет, однако, это далеко не безопасное место. Улицы, в основном, узкие и плохо освещенные, здания двух-трех этажей, выше надстроенные деревом, причем, кое-где, чтобы эти поздние постройки обрели большую устойчивость, между соседними домами ставили в распорку толстые деревянные бревна, между ними на веревках могло сушиться белье или даже вялиться рыба. На некоторых улицах, такие веревки были увешаны красными и желтыми фонариками, а иногда кто-то мог даже перебегать по распоркам от одной крыши до другой, из-за чего казалось, будто ты попадал в гигантский муравейник. Все окна со ставнями, все двери обиты металлическими, тронутыми ржавчиной полосами, и капюшоны, надвинутые на лица – частое явление. А еще запахи. Кислое пиво, готовящаяся еда, застоявшаяся вода в канавах, ядовитые пары семилиста с приторно-сладкими нотками дешевых духов.

Я была тут пару раз с приятелями по Академии, когда нам хотелось приключений, но всегда – с охраной, распугивающей местных обитателей. Теперь же я могла наблюдать жизнь низов в ее естественном состоянии. Виконт устроил мне настоящую экскурсию, показывая на разные вывески и просто крашеные двери и рассказывая про контрабандные лавки, татуировочные мастерские, трактиры. Полчаса полюбовались на бои двух пестрых птиц и даже выиграли почти два сольдена серебром. Потом съели по лепешке с сыром, купленной у уличного торговца. Еда оказалась жирной, но невероятно вкусной, кстати.

– Господа не желают развлечься? – вкрадчиво проговорил кто-то из подвального окна, пока я дожевывала свою порцию.

Кейн промолчал, только тронул рукоять шпаги, и от нас мгновенно отстали.

– Что он имел в виду? – полюбопытствовала я, заглядывая в лицо спутнику.

– Семилист или что потяжелее, а может, каких шлюх экзотических. Или на кулачные поединки посмотреть.

Я с сомнением покосилась на непрезентабельный дом, мимо которого мы только что прошли.

– Не слишком похоже на бордель или… как называется, где проводят такие бои?

– Ринг. Это же просто зазывала. Высматривает тех, кто побогаче, и явно пришел на поиски развлечений.

– А почему он обратил внимание на нас?

– Двое, но не увешаны оружием – значит, не по делам. Хорошая одежда, значит, не местные. Без охраны и не крадемся, значит, знаем, куда идем, и чего там хотим найти. Вывод? Дворяне в поисках необычных ощущений.

Мы завернули за угол и увидели кучу завядших цветов у стены, несколько свежих букетиков и огарки свечей. На стене красной краской было написано «Алиша».

– А это – что?

– Наверное, место, где погибла одна из девушек, – пожал плечами мой спутник, – ты сама слышала, что Кловер говорил про этого маньяка. Как его? Чиз? Потрошитель?

– А откуда ты так хорошо тут ориентируешься? – задала, наконец, я давно интересовавший меня вопрос.

– Отдыхаю тут временами.

– С экзотическими шлюхами? – усмешка сама собой выползла на лицо.

– И так бывает. Благо, если что – целителей в Дайсаре полно, – негромко рассмеялся виконт, – а что? Тебя так заинтересовал этот эпитет? «Экзотические»?

– Ну-у-у…

Однако, в этот момент нас прервали. Невысокий крепыш в старой Куртке из потертой коричневой кожи с блестящими медными заклепками отлепился от стены и качнулся в нашу сторону. У него было плоское, как блин, белое лицо, на котором выделялся только кривой поломанный нос, а рот и глаза напоминали неумело прорезанные щели.

– Господин, купи колечко своей подружке, – хрипловато проговорил он, заступая нам дорогу, – красивое. Драгоценное.

Ну вот, леска натянулась и зазвенела, как струна: кого-то мы поймали. Вопрос – тех ли? Ничего, сейчас выясним. Я привычно приотстала, оказавшись за плечом у виконта: Дэвлин приучил в свое время, потом оглянулась, позади вроде никого не было. Зато сбоку из шумного трактира с на удивление новой и добротной вывеской, украшенной зачарованной светящийся надписью «Старый причал», вывалились, дымя дешевыми сигариллами, еще трое и с любопытством уставились на происходящее. Высокие, крепкие, все как один в темных кожаных куртках и коротко стриженые. Мода что ли? Или чисто удобство?

– Отвали, – лениво процедил Кейн, чуть повернувшись к крепышу и изменив тон и интонации до неузнаваемости.

«Мне сейчас вообще не до тебя, – звенел металл в его голосе, – но все может измениться, и вот об этом ты точно пожалеешь».

– Ай-ай-ай, господин, – не отставал круглолицый, – такая хорошая одежда и такой не вежливый.

На крыльце «Причала» раздались первые смешки.

– Сдернул с дороги, щегол, – предложил мужику виконт, и теперь в тоне звучала угроза.

В руке у крепыша за одно движение оказался короткий кривой нож. Он широко ухмыльнулся, бросив взгляд на компанию на крыльце: зрители всегда добавляют куража. И глупости, кстати, тоже.

– Подкинь сольденов, господин, в горле пересохло – мочи нет, а потом так уж и быть, иди своей дорогой.

– Попробуешь взять сам? – лед и презрение.

Страшно мне, надо сказать, не было, под плащом, в кобуре приятно оттягивал ремень на поясе маленький изящный револьвер, на худой конец, разберемся так. Я привыкла. Надо же, действительно привыкла.

Из «Причала» тем временем подтянулись еще трое, послышался короткий глухой лязг извлекаемого оружия. Впрочем, была еще возможность решить вопрос миром. Изо всех чар у меня остался только один фокус – подарок Шаггората – маленький язычок огня на конце пальца. Очень полезная штука была, пока я курить не бросила. Я сделала шаг вперед, становясь рядом с моим спутником, протянула руку вперед и молча зажгла его. Люди боятся чародеев, потому что не представляют, чего от них ждать.

– Маг! – крикнул кто-то на крыльце.

Круглолицый чуть попятился, а один из зевак вскинул маленький арбалет. А вот это уже хреново. Н-да, не подумала. Вот балбесы, не понимают что ли, что убийство мага, это вызов гильдии?

«Они под семилистом, – подсказал Лусус, – чуешь, как несет?»

– Кошелек на землю! – зашипел владелец машинки. – А то я твою девку к стене пришпилю, как бабочку!

Кейн сделал полшага, закрывая меня собой, а в его ладони уже была шпага.

– Последний шанс, девочки, – я не видела его лица, но голос стал насмешливым и неприятно резким, – валите отсюда.

– Де-воч-ки? – раздельно и глухо прорычал белолицый. – Барк! Стреляй!

Я не успела ничего сделать, даже подумать, только услышала щелчок спускаемой тетивы, да короткий злой свист, а миг спустя метнувшаяся змеей левая ладонь Кейна сжимала пойманный в воздухе болт. О как. Семерка застыла в живописных позах, у одного даже сигарилла выпала изо рта, и в наступившей тишине оглушительным показался треск сломанного метательного снаряда, когда сжались пальцы. А потом мой спутник просто медленно пошел в сторону крыльца. Но как он это сделал-то?

«Да он в таких стычках дольше, чем ты на свете живешь, – вздохнул Лусус, – опыта у него – до мертвяков, чему ты удивляешься?»

«Но как хорош! – плотоядно облизнулся Шепот. – И теперь, похоже, он их убьет. Всех».

Ну вот, сейчас начнется. Часы отсчитывали последние мгновения до момента, когда станет весело и шумно, когда налетевший порыв ветра сорвал с моей головы капюшон, и в льющемся из дверей свете мое лицо сразу стало видно.

– Это чё, эльф?.. – невнятно проговорил самый глазастый.

Логично, эльдары в Дайсаре были редкостью, поэтому мужики на крыльце даже отвлеклись от опасности на мгновение.

– А ну стоп! – высокий человек лет сорока с черными длинными кудрями и пиратской бородкой растолкал публику на крыльце, протиснувшись вперед.

У него были черные глаза, перебитый нос и не хватало пары зубов сбоку, зато камзол темно-малинового цвета – дорогой и весьма приличный. Он поигрывал ножом с широким прямым лезвием, а его пальцы с длинными ухоженными ногтями сверкали массивными кольцами. Виконт тоже остановился, опустив оружие, похоже, ему стало любопытно.

– Крис Ксавьен? – мрачно поинтересовался «пират» у меня.

Оставалось только признать этот скорбный факт, не смотря на то, то имя он сократил, а титулы упустил вовсе. Мужчина нахмурился еще больше, сжав нож в ладони, а потом на миг чуть картинно прикрыл глаза.

– Вы – дебилы?! – заорал он в основном на круглолицего. – Эльф, баба, мужские шмотки, магия. Это, мать вашу, подружка Бреннона! Вы чё, хотите меня с ним поссорить?! Жить, суки, надоело?! А ну все внутрь! Извини, – обернулся он ко мне, когда толпа здоровых лбов послушно потрусила внутрь «Причала», – ты сама виновата, в капюшоне вон была. Называйся в следующий раз, не провоцируй ребят. Хреновые шутки. А то и вас бы тут положили, и я потом хрен знает, как бы с Эриком разбирался. Привет ему, кстати, передавай от Ринальди.

– Передам, – выдавила я, не в силах скрыть изумления.

– Прошу прощения, – чуть поклонился главарь Кейну, – ошибочка вышла.

– Не в претензии.

Чернобородый «пират» кивнул на прощание и тоже скрылся в трактире, а виконт только ухмыльнулся, убирая оружие. Похоже, его этот инцидент вообще только позабавил.

– Вот оно как! Бреннон, значит! Муж Елены, я ничего не путаю? – поинтересовался он, когда мы миновали «Причал» и пошли дальше. – И твои приметы наизусть знают завсегдатаи кабака гильдии воров? Прэлес-с-с-стно!

Только тут я поняла, от кого подхватила еще в детстве это словечко.

– Мы с ним друзья, – пожала я плечами.

– Да? А что там я услышал на счет «подружки»?

– Я не пытаюсь увести мужа у собственной сестры, если ты об этом, – вздохнула я, все еще не знавшая, как относиться к произошедшему.

– Да если бы и пыталась, что с того, – пожал плечами Кейн, – мне – все равно, и, кстати, мы почти пришли к месту вчерашнего… хм-м… побоища.

«Лейка» оказалась двухэтажным добротным зданием, из которого лилась разухабистая музыка, и слышался громкий смех. Пара окон выбито и наскоро забито деревяшками, через дверной проем видно, что внутри еще остались следы разгрома, но это же не повод закрывать кабак? На крыльце, с которого еще толком не оттерли кровавые пятна, стояли две вульгарно одетые женщины, смеялись и тянули дешевые сигариллы. Одна из них, высокая блондинка в темно-зеленом, расшитом стеклянным бисером платье, заинтересованно и оценивающе оглядела моего спутника с ног до головы, так могут смотреть только шлюхи или очень богатые и знатные аристократки. Я тоже умею.

– Внутрь предлагаю не ходить, – снова усмехнулся виконт, – по крайней мере, не сегодня, если ты не хочешь, чтобы Кловера завтра хватил удар.

– Знаешь, – я повернулась к нему, – ты меня удивляешь.

– Чем же?

– Ну, ты же ровесник моему отцу, – попробовала я сформулировать мысль, – а предложил эту прогулку, и никаких «это опасно» или «девушке не подобает». Да и там, около «Причала», мне кажется, ты был совсем не против драки?

– Фактор Геллера, – пожал плечами Кейн, – потребность в адреналине, к тому же, ничего такого, с чем бы я не справился. Просто держись, если что, позади. А так, почему бы не показать тебе заодно, как проходили времена веселой молодости Ларри? Раз уж я решил денек с тобой повозиться. К тому же, насколько я понял из твоих рассказов, ты побывала в куда менее приятных переделках. Вряд ли кучка бандитов тебя напугает. Так?

– Так.

Я рассмеялась, потому что подначка была необидной. Мне ужасно нравилось, что он сейчас здесь, со мной, не потому что ему что-то от меня надо и не потому что мое сверхъестественное везение может решить какие-то его проблемы. Нет, он просто тратит время на меня, из-за того, что я ему нравлюсь, и все. Вот когда у меня было последнее условно-нормальное свидание? С Лео, когда мы праздновали выпускной. С Николасом, когда он прикидывался влюбленным. Мертвяки.

– Так-так-так, виконт, – раздался позади меня незнакомый голос, полный низких гудящих ноток, будто большой шмель залетел в банку, – какая приятная и неожиданная встреча!

Я обернулась, увидев четверых: темные плащи, кожаные вполне приличные камзолы, мягкие сапоги и странные изогнутые ножны на боках вместо ножей. Публика определенно поприличнее давешней у «Причала». Мужчина впереди был чем-то похож на пантеру: бросающаяся в глаза пластичность движений, бритый череп, украшенный черным и красным узором татуировок. Мощные челюсти, казалось, содержали куда больше зубов, чем полагается иметь человеку. Тонкий крючковатый нос, слегка дернулся, будто его обладатель принюхался. В ушах покачивались тяжелые золотые кольца. Глаза – необычного разреза, большие, раскосые, влажные, слишком большая радужка, слишком густые и длинные ресницы. Я никогда не видела этого мужчину раньше, но сразу же догадалась, кто это, настолько экзотично он выглядел. О как. Похоже, наши ожидания оправдались! Рыбка клюнула.

– Встреча у меня не с тобой, Джазир, – отмахнулся виконт, картинно обнимая меня одной рукой за плечи и притягивая к себе, – так что давай-ка оставим до следующего раза.

– Конечно-конечно, – с притворной грустью покивал мужчина, – к тому же и у меня сегодня другие дела. Знаешь ли, небольшие проблемы возникли.

– Надеюсь, ничего серьезного? – подчеркнуто вежливо осведомился Дэрэт, приподняв одну бровь.

– Увы, вчера убили моего компаньона и почти всех его людей, а он был должен мне преизрядно золота.

– Какая неприятность.

– А потом нагрянули стражники и нашли кое-какие вещи, которые мой компаньон доставил мне, чем поставили меня в крайне неудобное положение.

– День у тебя не задался, я вижу.

– Ночь, – лаконично поправил виконта черноглазый, – а потом оказалось, что в это же время поймали того самого Потрошителя, представляешь? И за день контрразведка перевернула тут все, собирая улики на этого психопата.

Виконт мягко улыбнулся и добавил в голос дружелюбия:

– Черная полоса, да?

– Увы, увы… Ну, приятно было встретиться.

– Счастливо оставаться.

Мы прошли мимо посторонившихся людей, и я практически слышала, как щелкают клыки. Но звери не бросились.

– Эй, дорогая, – окликнул меня стигиец.

Я обернулась, машинально нащупывая пальцами рукоятку револьвера под плащом, но мужчина не проявил агрессии, только подошел поближе и смотрел на меня, с сожалением качая головой.

– Я нахожу неподобающим убивать женщин и вчера я отпустил тебя. Но неужели ты думаешь, что тебе так же повезет во второй раз? – негромко поинтересовался он. – Как тебе хватило ума снова попасться мне на глаза?

– Поясни? – попросила я, нахмурившись, а Кейн уже тянул меня прочь, взяв под руку.

– Идем, не обращай на него внимания, детка.

– И чего тебе было непонятно в прошлый раз? – проговорил негромко Джазир себе под нос, отворачиваясь.

– Мы что виделись вчера?

Но черные капюшоны уже растворялись в темноте. Люди вокруг, будто что-то почуяв, исчезали в подворотнях, пока мы не остались на пустынной улице. Даже ночь, похоже, стала темнее. Мы миновали пару поворотов, и виконт Дэрэт остановился. Он выглядел довольным, даже глаза, казалось, стали ярче и заблестели.

– Не обращай внимания, – покачал головой Кейн, – эти парни не любят, когда женщины ввязываются в мужские конфликты. Впрочем, в этом он прав: мы найдем место поглуше, и ты уйдешь отсюда порталом, как мы и договаривались. Телепортируйся к игорному дому, как вчера, жди меня в баре, разберусь, приеду туда. И знаешь, детка, ты определенно приносишь удачу. Сработало!

– Но он же нас отпустил? – не поняла я.

– С ним сейчас как минимум, человек шесть, он вызовет еще нескольких, а потом рискнет и попробует напасть, просто чуть позже, и ему нравится охотиться на людей, он даст нам небольшую фору, а потом ударит. Так что не будем терять время, пошли, поищем, откуда ты сможешь телепортироваться. И накинь капюшон, если кто-то увидит твой портал, он не должен связать это ни с какими эльфами.

В низком хриплом голосе снова прорезались повелительные нотки. Быстро он переключается, все-таки. Только что, казалось, что виконт смеялся и получал искреннее удовольствие от моего общества, а теперь, похоже, хочет только побыстрее от меня избавиться. И вовсе не потому, что желал защитить: ему самому не терпелось встретиться с этим Джазиром и перейти к более активной фазе общения. Есть два типа мужчин: одни забывают обо всем из-за женщины, а другие забывают о женщине ради поединка. Так уж вышло, что мне нравился именно второй тип. Увы.

– Но что он имел в виду? Получается, мы говорили о чем-то прошлой ночью?

– Если он был в «Лейке», когда ты в его приятеля вилку воткнула, то вполне возможно. Наших планов это не меняет.

Меня все еще не отпускало смутное беспокойство, но сейчас определенно было не время.

– А ты уверен, что справишься? – нахмурилась я. – Если их будет еще больше? Или кто-нибудь с арбалетом попадется?

– Справлюсь, я давно хочу его убить, и сейчас, похоже, Кловер был прав, этот хорек в такой ярости, что потерял всякую осторожность. Обычно его не выловишь из его многочисленных нор.

Мы свернули еще раз, и оказались в темной подворотни, зажатую глухими стенами, в которую не выходило ни одного окна. Единственная проржавевшая решетчатая дверь была заперта на замок и, похоже, вела в канализационный коллектор.

– Ладно, сейчас уйду, тут достаточно пустынно. Но кто он вообще такой? Я никогда не видела таких людей.

– Стигиец, я же сказал. Ты знаешь, где находится Стигия?

– Где-то на востоке, за орочьими степями? – вспомнила я рассказы Эрика о его путешествиях.

– Верно. Все, теперь уходи. Дожидайся меня в баре, приеду – расскажу, как все получилось.

– Хорошо, будь осторожен…

Но было поздно. Первая тень кинулась справа, с крыши, бесшумная, и, кажется, даже бесплотная, только едва слышный металлический шелест извлекаемого из ножен клинка и выдал ее. Виконт одновременно отбросил меня к стене с дверью и выхватил шпагу, встречая чужое оружие.

«Не стой уже столбом, прижмись спиной к стене и доставай револьвер, – предложил Шепот, – только умоляю тебя, не пристрели виконта! Кстати, обрати внимание, шпага-то посеребренная, любопытно, зачем?»

Я послушалась, сжав в руке оружие, встала, прижавшись лопатками к решетке, в тени и наблюдала за происходящим, а посмотреть было на что. Первый нападавший, пытался попасть клинком в голову моего спутника, но виконт поднырнул под его руку и коротко уколол шпагой в бок. Человек замер, выронив оружие, а Кейн уже встречал второго. Зазвенело оружие, хлопнул где-то за углом ставень, а к смертельному танцу присоединились еще двое, включая здоровенного парня, орудовавшего кривым мечом, каких я никогда не видела, похоже, он тоже был стигийцем. Впрочем, Джазира пока видно не было. Стрелять в этих было бесполезно, слишком большой шанс ранить виконта. Да и не похоже, что ему вообще была нужна помощь. Мне почему-то показалось, будто бы он двигался… лениво, что ли? Так же как цедил слова, обращаясь к тому мужику с ножом. Я видела, как фехтуют Дэвлин с Десятым, но все равно мягкие скупые движения Кейна произвели на меня впечатление. Мастерство не пропьешь. Хорошо, что подворотня была узкая, больше четырех человек начинали попросту мешать друг другу. Похоже, Кейн специально выбрал именно это место, если и не сводящее не нет численное преимущество нападающих, то хотя бы уменьшающее его.

Еще двое, вынырнувшие из-за угла с обнаженными кривыми клинками вполне мне подходили в качестве мишеней, тусклого света старого уличного фонаря хватало для эльфийского зрения, чтобы прицелиться. Вряд ли это мирные прохожие, так ведь? Хорошо, представим, что это просто тренировка, поднимаем руку с револьвером, придерживаем его снизу, совмещаем прорезь и мушку, благо новые действующие лица пытаются двигаться бесшумно и не спешат. Оружие дернулось раз, потом второй и подворотню заволокли плотные клубы синего дыма, подкрашенного холодным светом двух лун. Первый из мужчин упал почти без звука, а второй вцепился в собственное плечо, зажимая рану, и матерился, пытаясь перебраться через упавшего спутника и ускользнуть обратно за спасительный угол. Он почти успел, но я оказалась немного быстрее, третий выстрел снова заглушил звон металла.

«Если начался бой, ты ищешь укрытие. Не стоишь столбом…» – всплыли неожиданно в голове слова Дэвлина, сказанные мне давным давно.

Вот только укрытия не было, оставалось попытаться не выходить из спасительного мрака и наблюдать за молниеносными движениями темных силуэтов и серебристых клинков, расплывающихся в синем пороховом дыме, густо замешанном на лунном свете. Фантасмагория. Мир лунного света, черных плоских силуэтов и мертвецов.

Я, продолжая держать угол стены на мушке, снова потянулась к силам геомантии: виконт не должен пострадать. Ни царапины получить. Вселенная покладисто отозвалась, внося небольшие коррективы в происходящее. Прэлес-с-с-стно! Вот она – настоящая власть. Мне стало весело, а в крови кружились, лопаясь, звонкие пузырьки. Ощущение было даже острее момента, когда я полезла в голову Эрика. Сила. Сила, которой нельзя противопоставить ни оружие, ни магию, ничего. Боги, и почему я так долго ею не пользовалась?

Впервые в жизни я убила кого-то холоднокровно, не ощутив при этом ничего: три выстрела, два тела. Мелькнула единственная мысль: видел бы Эрик, ругался бы из-за лишнего потраченного патрона.

А виконт, тем временем, и без моего вмешательства справлялся на отлично. Вот короткий удар располосовал горло еще одного из нападавших, и брызнувшая во все стороны кровь раскрасила белый ворот рубахи моего спутника темными пятнами, а к звону добавился душный, булькающий хрип. Это который уже? Я сбилась с счета, пятый или шестой. Оставалось еще двое, принявшие кружить, сохраняя дистанцию: здоровяк с кривым мечом отвлекал, а второй пытался зайти со спины. Стигиец-бугай задрал темп до дичайшего, заставляя противника заняться исключительно им. Второй ударил в спину, на миг мне показалось, что шпага вошла в тело, но Кейн пинком отбросил здоровяка и обернулся, нанеся один единственный удар, пробивший второму нападавшему грудь. Я невольно снова вспомнила Медную улицу, банду Хрипатого и Мореля, и усмехнулась. А как паниковала тогда, а?

И тут случилось нечто странное: кожа над сердцем принялась зудеть и пульсировать, Печать! На сей раз она не обжигала, как под действием ангельского артефакта, а просто предупреждала. И я с абсолютной уверенностью поняла: рядом демон. Право, лево? Где он? Из-за угла вывернул еще один черный силуэт, я, почти не целясь в этот раз, снова выстрелила, но на сей раз не помогло: вспыхнул зеленоватым призрачным сиянием контур магического щита, человек швырнул в меня какое-то заклинание, вроде ядовитых колючек и спрятался за углом стены. Что ж, ноль-ноль, увернуться я успела. Вот только это была обычная магия, никак не связанная с Инферно.

«Смотри! Шпага!» – выдохнул Лусус.

Яблоко на рукояти оружия виконта вспыхнуло льдистым голубым светом и тоже пульсировало, будто бьющееся сердце. Умирающий, проткнутый клинком, широко распахнул глаза, лицо его исказилось от ужаса, напомнив жуткую театральную маску, и он завизжал. Не закричал, а именно завизжал, тонко и надсадно, и этот звук рвал барабанные перепонки. Стигиец-здоровяк не попытался воспользоваться ситуацией и напасть, он отполз, не вставая на ноги, только часто-часто прижимал пальцы ко лбу и губам поочередно, и что-то залопотал на неведомом языке, сверкая белками глаз и крепкими зубами, влажно поблескивающими между толстых темных губ. Кейн стоял спиной ко мне, и я не видела его лица, но он медленно шагнул навстречу своей жертве, похоже, насаживая его глубже на серебряное лезвие своего странного оружия, а потом позволил телу соскользнуть на землю, обернулся, и улыбка его была поистине волчьей. Он поднял ладонь к лицу, стирая с него капли крови, и шагнул к здоровяку, даже не поднявшемуся с земли. Тот залопотал что-то, пытаясь отползти подальше, а по лицу его поползли блестящие дорожки слез, отражающие голубой пульсирующий свет жуткой шпаги. Фиолетовое, явно магического происхождения, сияние билось искрами в широко раскрытых от ужаса глазах. Чаще всего так проявляются зелья.

– Эй, – позвала я, – он уже не опасен, вроде?

Кейн не ответил, он приставил острие к горлу здоровяка, а того трясло, как в лихорадке. По лезвию пробежали голубые волны, а Печать на моей коже вновь ожила, проявляя явное недовольство. Виконт смотрел в глаза недавнего противника и улыбался.

«Да он от этого удовольствие получает!» – выдохнул Лусус.

«Да уж, – хмыкнул Шепот, – нашему новому другу нравится убивать, просто возьми на заметку. Что и не удивительно, у него явно одержимый клинок».

– Не… надо… – с чудовищным акцентом проговорил стигиец, похоже, всеобщий был ему непривычен. – Убить, но не надо… Куачиви… Куачиви!

Лезвие вспороло горло одним ударом, отобрав жизнь. Ну, это хотя бы было милосердно. В это время на атаку решился маг, чуть-чуть не успевший спасти своего товарища, длинные призванные лозы метнулись к Дэрэту, захлестнув шею и подставленную вовремя левую руку.

– Не двигайся! – крикнул чародей, голос оказался женским, звонким, совсем молодым и все с тем же акцентом, что и у здоровяка, хотя и не так сильно выраженным. – Брось оружие! Ну!

Я попыталась снова прицелиться: если попасть в один участок щита несколько раз – он расколется. Револьвер семизарядный. Три патрона. Должно хватить.

– И револьвер на землю! – снова в ярости закричала она, после первого выстрела. – Или я задушу его!

– Стреляй, – прохрипел виконт, так и не выпустив из руки своего оружие, – сейчас!

Еще один выстрел, вспышка, хрустальный звон щита, а потом одержимая шпага перерубила лозы, как обычные нити. Прерывание извне сразу двух заклинаний – мертвячьи болезненно, так что женщина медленно осела на землю, как только лопнула защитная пленка вокруг нее. Кейн в два шага оказался рядом, вздернул упавшее тело в воздух, схватив за ворот, и шпага пробила бесчувственную мэтрессу. Виконт отшвырнул тело в сторону и обернулся ко мне.

«Жестоко», – заметил Лусус с непонятным выражением.

Я не успела ничего сказать, когда кто-то дернул меня в сторону, заворачивая руку с револьвером за спину, а к горлу прижалась полоса острой стали. Как он оказался за спиной? С крыши спрыгнул?

– Эй, – прошипел с едва сдерживаемой яростью над ухом голос Джазира, – а ну брось оружие. Какое оно у тебя, однако, интересное.

– А если нет? – негромко поинтересовался Кейн, делая небольшой шаг в нашу сторону.

– Я перережу твоей подружке горло.

– А с чего ты взял, что это моя подружка?

– Так мне убить ее?

Дэрэт мягко перетек еще на полметра ближе.

– Если ты хотя бы поцарапаешь ее, Джазир, – тонкие губы растянулись в улыбке, показав длинноватые для человека клыки, – я не просто убью тебя. Я подвешу тебя на крюк и сдеру с тебя кожу живьем. И буду делать это медленно, так что ты сорвешь голос от крика. А до того вырежу твои глаза, отрежу язык и повырываю ногти, а еще вобью железные спицы во все суставы. И ты знаешь, чем это закончится, так? – он слегка качнул в руке одержимый клинок.

– Еще шаг, и она умрет.

– Не бойся, Крис, с тобой ничего не случится.

Джазир чуть переместился вбок, а я застыла в изумлении: от стигийца пахло сандалом, совершенно так же, как утром от моих волос, а это значит…

– Так я видела тебя вчера? Ночью? – глухо спросила я, вклиниваясь в диалог мужчин.

– А ты что, вообще не помнишь?!

– Э-э-э… Нет.

«Очень разумная реакция!»

Стигиец начал медленно сдвигаться в противоположную от Кейна сторону, таща меня с собой, потом замер возле стены, сунул руку в карман и быстро кинул в рот какую-то пилюлю, от него тут же запахло мятой и чем-то еще острым, резким и совершенно мне не знакомым. Виконт же остановился на разделе между тусклым светом, падающим от фонаря за углом, и темнотой: черный силуэт, резко обрисованный по контуру золотистым. Шпага сияла голубым, и глаза Кейна мерцали таким же призрачным цветом. Он смотрел на меня, не отрываясь, и во взгляде не было ни тревоги, ни сомнений.

– Я охотился на Потрошителя, – быстро проговорил Джазир, и лезвие чуть сильнее прижалось к коже, – а он следил за вами. Так я на вас и наткнулся вчера. От тебя просто смердело демоном. Но мне нужно было кое-что, чтобы увидеть, что с тобой не так. Вчера я не мог понять причину. Но теперь я начинаю видеть все. О да.

Нужно было как-то его заткнуть, очень-очень быстро, пока он не ляпнул вслух про Печать. Чего он вообще добивался-то? Напал, думал, что его ребят хватит на виконта? И не рассчитал? Тем более, не подумал, что я начну стрелять? Да, похоже на то. А теперь, потеряв всех, просто хочет пройти мимо Дэрэта и сбежать, вот и взял заложника. Только бы он не принялся болтать о моей отметине. Пока я судорожно соображала что делать, Кейн, похоже, принял мои расширенные глаза за проявление страха.

– Я даю тебе слово, детка, с тобой все будет хорошо, – прервал Джазира мой спутник,– а потом я угощу тебя ужином, или мы еще погуляем по городу, все что захочешь. Не бойся.

Мы встретились взглядами.

«Не шевелись», – велели льдистые глаза.

«Да», – на миг опустила я ресницы, хотя у меня было множество вопросов.

– Презираю таких, как ты! От тебя просто несет им! Я теперь вижу нечистые отпечатки на твоей коже прямо сквозь одежду, грязная шлюха, – горячо и с ненавистью прошипел мне на ухо стигиец, – подстилка инфернальной твари!

– Да если бы! – ляпнула я вслух, патетически, хрипло рассмеявшись от такой иронии происходящего.

Джазир замер на миг, озадаченный настолько странной реакцией, и этого мига хватило: мой спутник с невероятной скоростью метнулся в нашу сторону. Короткое точное движение. Рывок влево. Удар о стену. Боль в щеке. Кейн смог отбросить меня к другой стене так, что я упала, расшибив локоть о камни, и провела пальцами по коже, чувствуя, что из пореза течет кровь. Быстрый, очень быстрый, для человека, разумеется.

Джазир сидел, откинувшись на стену, и правая рука его висела плетью, а под ним растекалась по мостовой темная густая лужа. Лезвие шпаги неторопливо вспороло первый кожаный ремешок-застежку на его куртке.

– Ты знаешь, что мне нужно, – промурлыкал с издевкой виконт, больше не обращая на меня внимания, – отдай амулет.

Стигиец облизал губы, впившись ненавидящим взглядом в лицо врага, полагаю, ему должно быть очень больно, но он не показывал вида.

– Я не буду перед тобой унижаться и умолять сохранить мне жизнь, высокомерный ублюдок. Мерзкая тварь! Ты тоже прислуживаешь демону! Я видел тебя с этим…

– Да? Не будешь? Жаль, мне бы это доставило некоторое удовольствие. Но так и быть, оставим игры, я сказал тебе, что мне нужно.

Джазир помолчал с полминуты, хватая ртом воздух.

– Будь ты проклят.

– Буду-буду. Не уходи от темы.

– Тебе нечем меня пугать! Я – джьямунджи! Моя душа принадлежит Великому Змею! Никто другой не получит ее!

Кейн коротко и зло хохотнул.

– Спорим? – очень вкрадчиво предложил он, явно наслаждаясь зрелищем истекающего кровью врага.

Еще три застежки срезаны, куртка раскрылась, показав темную рубаху, пропитанную кровью, и край толстой витой цепочки, уходящей в вырез. Стигиец рванулся в сторону, но лезвие плашмя хлестнуло его по щеке, а виконт пинком в бок вернул моего несостоявшегося похитителя на место.

– О! Ну конечно, ты же должен носить его при себе. Ну что ж…

Острие шпаги вытащило цепочку, на которой оказался какой-то странный чуть светящийся золотистым амулет, похожий на оплетенный серебряной проволокой маленький флакон с жидкостью.

– Погоди! – попросила я виконта, но меня не заметил ни один из мужчин.

Джазир смотрел на Кейна расширенными глазами, зрачки его все ярче светились фиолетовым, как и у здоровяка до того, видимо, действовала та дрянь, которую он съел, и я увидела, как по темной коже стекают капельки пота. А вместе с потом с его лица сходила краска, детая шоколадную кожу темно серой. Виконт заметил это, и его ухмылка стала еще шире, а в глазах мелькнула яркая безумная искра.

– Не может быть… – прошептал стигиец, похоже, каким-то образом понявший, что именно находится в клинке, жалко, озвучить этого он не успел.

А потом лезвие вошло в тело, метя в сердце, медленно проникая в плоть, будто раскаленный нож в масло. И Джазир тоже сорвался на визг, когда тварь, вселенная в шпагу пожирала его душу. А моя Печать снова подала голос, подсказывая, что потенциальные проблемы где-то рядом. Что бы ни сидело в этом лезвии, оно – сильно, если смогло поглотить человека, которого защищает божество.

«Знаешь, – негромко проговорил Лусус безо всякого выражения, – ты умеешь выбирать себе компанию».

«Я бы даже сказал, у тебя к этому талант», – поддакнул Шепот, и оба многозначительно заткнулись.

Я хмурилась, но не пыталась остановить Кейна, что-то мне подсказывало, что сейчас это было бесполезно, да и не безопасно, а виконт подождал, пока стихнет последний стон, вытащил оружие, вытер лезвие шпаги плащом мертвеца, а потом сдернул с шеи жертвы экзотическую магическую побрякушку и сунул ее в карман.

Что ж, так или иначе, все было кончено. Я убрала револьвер в кобуру, расслабленно откинулась спиной на стену, а потом снова принялась вытирать краем плаща щеку и подбородок. Быстро он с ними. Хорош. Но меня сейчас интересовало другое.

– Обязательно было убивать всех?

– Ага, – довольно кивнул Кейн, подходя ко мне и протягивая руку, – нахрена мне потом идиоты, жаждущие мести?

Я приняла предложенную ладонь, и виконт помог мне подняться на ноги, он достал платок и приложил к моей щеке, из которой продолжала течь кровь. Шпага все еще слегка светилась, как и его глаза. Кейн широко улыбался и выглядел лихорадочно, а белый ворот расцветал темными пятнами чужой крови. И пахло от него тоже кровью. Я, не мигая, смотрела на виконта, чувствуя, как бешено и радостно колотится сердце в его груди. У меня была тысяча вопросов, но пока что все они отступали, потому что сейчас этот человек казался практически невменяемым.

– Испугалась? – негромко спросил он, неправильно расценив мое молчание.

– Кто такой этот Джазир, Кейн? И я видела его вчера, хоть и не помню этого. Но как? Мы же с тобой были вместе?

– И вместе ничего не помним, – наконец-то одержимое оружие нехотя вернулось в ножны.

– Но Кейн… Погоди. Он сказал, что следил за Потрошителем, при чем тут этот псих? И как он тогда…

– Бездна, детка! Да замолчи ты хоть на секунду!

Его ладони были тяжелыми и горячими, в хриплом голосе появились мурлыкающие интонации. Кажется, мне нужно было еще что-то спросить, но голова внезапно опустела, как храмовый колокол. А потом мы целовались до искр в глазах, Кейн прижимал меня спиной к стене дома, возле которого лежали истекающие кровью тела, придерживая ладонью затылок. Это было похоже на калейдоскоп осколков разума, с бешеной скоростью крутящийся в моей голове. Красные, желтые, зеленые стеклышки, но больше всего было льдисто-голубых, как его глаза и свечение клинка. И это было полнейшим безумием, но я точно знала, что тут дело не в нем и не во мне.

Шпага. Одержимое оружие. Выпивший души только что умерших людей демон с удовольствием делится силой с накормившим его человеком. А это и вызывает эйфорию, как от наркотиков. Дэвлин как-то рассказывал мне о подобных предметах.

– Стой, – тихо попросила я, когда мой спутник резко дернул в стороны ворот плаща, без труда порвав шелковые шнурки завязки, принимаясь целовать шею, – не здесь…

Он остановился сразу же, пару раз глубоко вздохнул и почти мгновенно взял себя в руки.

– Прости, – виконт Дэрэт прижался своим лбом к моему, – что-то меня совсем занесло.

Я погладила его по щеке кончиками пальцев, ощутив подушечками колючую щетину, и постаралась говорить мягко.

– Эй… Я знаю, почему. Все нормально.

– Знаешь?

– Идем, Кейн, мы в компании трупов, в нижнем городе, ночью. Не знаю, как тебе, но мне на сегодня достаточно таких приключений.

– Да, ты права, – он потер ладонями лицо, отступая, – ты сейчас сможешь перенестись куда-то в верхнем городе? Незаметно?

– В парк около отцовского дома?

– Пойдет.

Мы шагнули в светящуюся арку иоказались в темноте кипарисовой аллеи.

– По бокалу вина? – предложил виконт, у него было отличное настроение. – Мне сегодня определенно есть, что отметить. Ты приносишь удачу.

– Давай, – согласилась я, и мы пошли тайком выбираться из парка, ради чего пришлось, как домушникам, перелезать через ограду, а через четверть часа уже сидели в моем любимом «Плюще» в закрытой кабинке. Хорошо, что он работает круглые сутки.

– Так что ты знаешь? – спросил виконт, скинув куртку и с явным удовольствием раскинувшись на мягких подушках. – Что ты имела в виду?

Я последовала его примеру, скинув плащ, а потом и вовсе растянулась на скамье, удобно устроив затылок у него на коленях. Так можно было лежать и одновременно смотреть ему в глаза.

– Это о твоей шпаге, Кейн, – как могла, мягко проговорила я, – она одержима, судя по всему. Ты же не просто убил этого здорового стигийца и Джазира, так? В смысле их душ?

Мой спутник помолчал, делая глоток вина, и, похоже, раздумывая над тем, что именно сказать мне в ответ. Наконец, он решился и кивнул.

– Ты права. Это для тебя – проблема? – я смотрела на него снизу вверх, наблюдая за тем, как застыло его лицо.

– Да нет, – пожала я плечами, чем, похоже, его удивила.

По крайней мере, он снова вопросительно изогнул одну бровь.

– «Да нет»? Даже так? Не ожидал.

– Почему? – пожала я плечами. – Они же сами напали на нас. Сами и виноваты. Охотник всегда должен быть готов стать добычей, если недооценит противника.

– И тебя не ужасает, что у меня в клинке…

– Демон? – мягко уточнила я, протянув ладонь и из чистого хулиганства подергав его рубаху за ворот.

– Да.

– Нет.

Он рассмеялся и погладил меня по щеке. Которая без пореза.

– Ты невероятная девушка. Ты в курсе?

– Я просто много на что насмотрелась за этот год. Вопрос вот в чем: мы встретились с ним вчера, где? Как?

Кейн пожал плечами.

– Похоже, в «Лейке», ну или где-то поблизости. Эй, – он дотронулся пальцем до моих губ, обрывая новый вопрос, – видишь ли, Джазир – не просто убийца. Джьямунджи – жрецы-змеепоклонники, пытающиеся охотиться на демонов.

Что-то новенькое в нашем зоопарке.

– Охотники на демонов? Серьезно?

– У людей бывают странные хобби. Этот ублюдок узнал про мое оружие, а для таких как он, это как раз проблема. Джьямунджи – выслеживают инфернальные сущности и пытаются уничтожить. Так они служат своему змею.

– Он сказал мне об этом вчера?

– Похоже на то. Но учитывая, что проснулась ты в моей постели, тебя он не напугал.

«Не похоже на всю правду, – задумчиво протянул Шепот, – скорее, он охотился именно на нас, каким-то образом заметив нашу отметину, и похоже решил убить сразу двух зайцев, раз уж мы были с Кейном, но стигийцу не повезло».

«Он недооценил нас, – кивнул Лусус, – вряд ли кто-то ожидал, что ты примешься стрелять, иначе он взял бы с собой побольше бойцов».

«И нас, и нашего спутника, – покивал Шепот, – и его оружие».

– Поэтому ты хотел его найти и убить? – пока собеседник в настроении тебе отвечать, нужно задать как можно больше вопросов.

– В точку.

Наверное, я смотрела с недоумением, потому что виконт продолжил.

– То, что живет в моем клинке… Я привык к нему. Он не раз спасал мне жизнь. Я бы с натяжкой мог бы назвать его моим самым старым другом, не смотря на его… сущность. И я бы никогда не позволил какому-то ублюдку-фанатику причинить ему вред.

– А он – мог?

– Мог. У них есть определенные ритуалы.

– Понимаю. Я, возможно, поступила бы так же, Кейн. Но мне интересно другое…

– Что?

– Как это? – я уставилась в его глаза, сгорая от любопытства. – Когда он ест? Это же вызывает… э-э-э… эйфорию?

Теперь голубые глаза стали прозрачными, как вода в источнике, а там, в самой глубине плясали другие метафорические демоны, все еще не в силах окончательно успокоиться.

– Это огромное удовольствие, Кристина. Ты даже не представляешь. И я не знаю, с чем можно сравнить это ощущение. Ну и пара побочных моментов…Боюсь, из-за этого я повел себя чересчур вольно там, в переулке. Должен принести тебе извинения.

– Не стоит.

– Ага. Мне тоже понравилось, – кивнул виконт, делая серьезное лицо.

Оставалось рассмеяться и треснуть его маленькой вышитой подушечкой.

– Побочка? – полюбопытствовала я, не понаслышке знающая, что это такое.

Мой спутник допил вино, налил еще и широко ухмыльнулся в ответ, будто бы подбирал слова, а потом плюнул на манеры, и сказал все, как есть.

– Секс потом просто феерический.

– И поэтому ты так молодо выглядишь, – кивнула я, – он поддерживает тебя. И поэтому ты так любишь дуэли.

– Ты еще и умна ко всему? Такое вообще бывает? – чуть иронично буркнул Дэрэт.

– Льстец! – я снова шлепнула его по плечу. – А что это за талисман? Это он засек влияние Инферно, так?

– Стигийская побрякушка. Да, она реагирует на мое оружие, поэтому и светилась.

– И что теперь?

– Ну-у… теперь мы допьем это вино, и я провожу тебя до дома. Это был потрясающий день, кстати. Совершенно безумный, и потрясающий.

– Но?

– Что – но?

– «Проводить домой» – значит, с тебя достаточно безумия? – рассмеялась я.

– Скорее наоборот.

– В смысле?

– Мне сейчас до мертвяков хочется вытряхнуть тебя из этой одежды, прямо тут. И вот это – нихрена не правильно. Особенно после всей той патетики, какой я наговорил тебе утром.

Мы начали хохотать одновременно, мир слегка кружился и вспыхивал разноцветными огоньками.

– Я не хочу домой, – призналась я, невольно любуясь, как сполохи света от свечи на столе обрисовывают черты лица виконта и мерцают в голубых глазах, – мне сейчас слишком хорошо.

– Со мной?

– С тобой.

– Обычно женщины не говорят так откровенно.

– К чему скрывать? – пожала я плечами. – Весело – смейся, грустно – плачь. Нравится тебе кто-то – говори ему об этом. Так куда проще.

– И я тебе нравлюсь?

Я не стала отвечать, взяла его ладонь и прижала к собственной шее, чтобы он сам ощутил, как весело бьется кровь в моих венах. Виконт задумался на несколько секунд, а потом кивнул.

– Ладно, в Бездну к мертвякам! Продолжим прогулку, но мне еще нужно зайти в гости к одному приятелю. Ненадолго.

– Пошли, – легко согласилась я, садясь на лавке и поправляя растрепавшиеся волосы.

– Думаю, я могу вас познакомить, раз уж ты так спокойно относишься к демонам.

Я замерла, в изумлении уставившись на спутника.

– Твой приятель что, тоже демон?

– В точку.

– Здесь?! Ну, то есть, в Дайсаре?

– А что? Тебя это шокирует?

– Н-нет, но… И что, никто не знает?

Кейн снова улыбнулся, так же иронично приподняв одну бровь, как когда рассказывал мне о политике.

– А какая разница?

– То есть как – какая разница? А если тот же Кловер, узнает, что у него под носом, прямо в столице живет инфернальная сущность?

– Ты еще очень наивная, Крис. Ну, представь себе, – пожал плечами Кейн, – прихожу я к Кловеру и говорю: «Генри! У тебя, конечно, контора, агенты, Алесий и Леонард и вечные заговоры, а не хочешь еще подраться посреди столицы с демоном, который тихо, мирно живет тут уже полвека и просто изучает людей?» Как ты думаешь, куда он меня пошлет?

Я нахмурилась.

– То есть, чисто гипотетически, если бы я себе завела демона в качестве дворецкого…

– Демонстративно? – мужчина пожал плечами. – Соседи бы побаивались, необразованные крестьяне были в ужасе, а людям, управляющим чужой жизнью, вроде Кловера или даже главы гильдии магов было бы наплевать. Строчка компромата в личном деле и присмотр. Ну, может, еще клятва какая-нибудь. Делай что хочешь, пока ты не лезешь в политику и не провоцируешь беспорядки – это твое личное дело. Просто не мешай тем, кто принимает решения, и все.

– Но он же должен… хм-м… есть?

Виконт пожал плечами.

– Когда в нижнем городе находят трупы воров и грабителей, никто особо не переживает, а мой друг обожает просто гулять там по ночам. Логично, что иногда ему приходится прибегать к самообороне.

– Как и тебе?

– Как и мне.

Хм-м. А почему тогда семья Дэвлина так конспирируется? Эту мысль стоило обдумать, когда я буду чуть трезвее.

– И что мы будем делать у него?

– Отдам ему побрякушку, пусть изучит. Этот парень любит докапываться до сути таких артефактов. Придумает, как от таких предметов экранироваться.

– Умный?

– Еще какой!

Я потянулась, разминая мышцы, и тряхнула челкой.

– Ну что ж! Демон, так демон. Поехали знакомиться.

Мы наняли карету и добрались до Сиреневой улицы в среднем городе, остановившись у маленького особнячка из красного камня с освещенными окнами на втором этаже. Дорога пролетела незаметно: я пыталась расставить по полочкам все произошедшее накануне, хотя бы в той части, где дело касалось стигийца. Интересно, а Дэвлин знает про таких охотников? Надо будет спросить.

Итак, Джазир следит за Потрошителем… Кстати, а что это значит? Что он тоже одержимый? А ведь вполне возможный вариант! Ладно, он тут вроде ни при чем. Там стигиец видит меня и Кейна, и его талисман реагирует на нас обоих, но что именно с нами не так, он не видит без каких-то дополнительных веществ. Там же оказывается Билл Кувалда, приятель Джазира, и когда между нами с охотником на демона завязывается какая-то беседа, он пытается присоединиться, говорит мне что-то такое, что приводит меня в ярость, с этого все и начинается. Заодно достается и Потрошителю. На следующий день мы пытаемся попасть на глаза стигийца, потому что Кейну нужен его амулет, и не нужны люди, знающие о его оружии, что в итоге приводит охотника на демонов и его бойцов к весьма неприятной смерти. Логично? Вроде, да.

Что-то продолжало меня смутно беспокоить в этой истории.

Почему стигиец сказал, что Потрошитель следил за нами? Непонятно. И с чего взял, что я сплю с Дэвлином? Только из-за Печати?

Но было и что-то еще, упущенный фрагмент, беспокоящий меня, как приступ начинающейся головной боли. Какая-то фраза или деталь… Но я так и не смогла понять, что именно в произошедшем не дает мне покоя к тому времени, как мы вылезали из кареты, и я отложила размышления на потом.

– Ты уверен, что еще не поздно? – поинтересовалась я, когда мы, не постучавшись, входили в дом, аккуратно прикрыв за собой тяжелую, окованную медными полосами дверь.

Никого из слуг не наблюдалось, или все уже давно спали.

– Не переживай, я же говорил, мой приятель бодрствует по ночам.

Мы поднялись на второй этаж по темной деревянной лестнице, укрытой толстым пушистым ковром с красно-лиловыми узорами, и оказались в уютной, хорошо обставленной гостиной, хотя и темноватых, на мой вкус, тонов, освещенной только камином и несколькими оплывающими свечами. В гостиной царили бардак и уют. Одновременно.

– Привет, – поздоровался Кейн, входя первым.

Я последовала за ним, плавясь от любопытства, и замерла на пороге, завороженная открывшейся картиной: в комнате мальчишка лет пятнадцати сидел в огромном уютном кресле и методично сжигал в камине книги. Он был стройный, с фарфоровой кожей и тонкими изящными запястьями. С бледного лица, обрамленного золотыми кудрями, смотрели бездонные изумрудные глаза. Алый рот капризно изогнулся в порочной усмешке, и между губ сверкнули влажно жемчужные зубы. Он встал и слегка поклонился, немного запахнув роскошный халат из лилового бархата. При малейшем его движении в ушах слегка покачивались тяжелые золотые кольца. Почти как у стигийца.

«Это – тот самый демон, – мрачно проговорил Лусус, – в сосуде, как Тузат».

Хозяин дома поднял на нас огромные блестящие глаза и изобразил улыбку.

– Доброй ночи, о, ты не один. Какая с тобой красавица. Госпожа…

– Крис, – чуть обернулся ко мне виконт Дэрэт, – это – Феникс, мой давний приятель, а это дочь моего лучшего друга Кристина графиня Ксавьен.

Феникс мазнул взглядом по мне, явно обратив внимание на отметину высшего над сердцем. Я задумалась на миг, что будет, если это существо скажет Кейну о Печати, но успокоила себя мыслью, что вряд ли это шокирует такого, как мой спутник. Где-то в глубине комнаты шевельнулось в растерзанной кровати чье-то обнаженное тело, утопающее в ворохе одеял, но спящий так и не пришел в себя. В воздухе разливался сладковатый запах семилиста, запутавшийся в тяжелых, душных портьерах и лениво извивающихся тенях. Я узнала и еще один знакомый запах с металлическими удушливыми нотками: кровь.

– И вам, доброй ночи, – вежливо подала я голос, не понимая пока, как относиться к этому существу; совершенно точно: он был опасен, этот хрупкий на вид мальчишка.

– Как на счет того, чтобы перейти на «ты»?

Очередная книга полетела в огонь, раскрылась, и страницы, затрепетав, мгновенно вспыхнули, будто огромная огненная бабочка, запертая в ловушке каминной решеткой.

– Хорошо, – кивнула я.

– Присаживайтесь, – демон указал на мягкий диван возле низкого инкрустированного перламутром столика, – угощу вас полынной настойкой.

Кейн пожал плечами и откинулся на диванные подушки. Виконт снова стал выглядеть ленивым и расслабленным, похоже, он чувствовал себя здесь, как дома.

– Мария к нам не присоединится?

– О, – покачал головой мнимый подросток, – боюсь, я не смогу ее разбудить. Она весь вечер мешала полынь, кровь и легкие наркотики, даже вампира такой набор валит с ног.

– Веселый вечер?

– Приятный. Но ты же явился за полночь не ради светской беседы?

Дэрэт кивнул, склонив голову к плечу.

– Я тебе привез одну вещицу.

– Да? – заинтересовался Феникс, мгновенно забыв об устроенном фолиантам аутодафе.

– Смотри, – виконт выложил на столик стигийский амулет, сиявший мягким золотистым светом.

– Ух ты! Восточная магия змеепоклонников, как интересно! – демон достал из керамической чашки на полке маленькие серебряные алхимические щипчики и осторожно поднял талисман, рассматривая его со всех сторон возле пламени свечи, не притрагиваясь, впрочем, пальцами. – Да, с удовольствием повожусь с его изучением. Спасибо! Потом расскажу все, что смогу в нем найти. Джазир?

Он поднял взгляд на Кейна и добавил в голос вопросительных интонаций.

– Мертв. И больше проблем не доставит.

– Я очень благодарен за твое вмешательство. Саргесшах! Терпеть не могу этих тупых охотников! Никакой фантазии. Упертые как стадо баранов. Спасибо еще раз.

– Сочтемся, – легкомысленно отмахнулся мужчина.

Золотоволосый демон снова слегка поклонился и убрал подарок в маленькую шкатулку, по ходу дела кинув в огонь еще пару томов в темных кожаных переплетах.

– А, кстати, – заинтересовался Кейн, – чем ты тут занимался вообще?

– Я-то… – хозяин дома достал из буфета три маленьких бокала из темного хрусталя с толстыми стенками. – Решил на некоторое время вернуться домой, не хотел никому оставлять свою библиотеку. Я жадный. Хотя, жаль, конечно, расставаться с этим сосудом, да и город мне нравится, но что поделаешь…

Он разлил по бокалам темно-зеленую жидкость из черной бутылки, и в комнате запахло чем-то терпким и горьким. Потом он взял серебряную ложечку с отверстиями, положил кусок желтоватого сахара и принялся жечь его при помощи маленькой алхимической горелки, позволяя расплавленным каплям падать в странный напиток.

– Соскучился по дому? – лениво ухмыльнулся Кейн, тени складывались на его лице в причудливую маску, дорисовывая к улыбке оскал.

– Ходят всякие слухи… – неопределенно покачал головой Феникс, внимательно отмеряя капли жженого сахара.

– Н-да? С каких пор ты собираешь сплетни?

– Есть такие, какими не стоит пренебрегать, – неопределенно хмыкнул хозяин дома, пожимая плечами.

– Например?

Парнишка с улыбкой пододвинул бокалы к нам, завершив странный ритуал. Мы на миг соприкоснулись хрустальными сосудами, и зеленая жидкость, горькая и сладкая одновременно обожгла горло так, что из глаз брызнули слезы.

– Проклятие Абао… – произнес негромко Феникс, маленькими глотками допивая свою порцию, а его огромные зеленые глаза сверкали в полутьме, как два подсвеченных с другой стороны изумруда.

Мой спутник в момент перестал быть сонным и расслабленным. Заострились черты лица, а взгляд стал цепким и жестким.

– Это невозможно.

– Я тоже так думал, – кивнул Феникс.

– Откуда узнал?

– Один из воинов Дома Пронзающих случайно нашел его зарождающимся, и некоторое время мог его удерживать связанным. По слухам. Больше не может.

– Кто?

– Я не знаю, – покачал златокудрой головой подросток.

– Где эта тварь?

– Я не знаю.

– Кто его создатель?

– Я. Не. Знаю.

– Так, кажется, я слишком пьян для этого разговора, пойду, умоюсь, с твоего позволения.

Кейн поднялся и вышел за дверь, оставляя меня наедине с очередным чудовищем, незамедлительно переползшим на диван, поближе. Но он не пугал, я привыкла к обитателям Инферно, мертвяки, временами мне начинало казаться, что их вокруг даже слишком много. Этот их представитель, похоже, обладал какими-то гипнотическими способностями. Я могла сосредоточиться только на какой-то его детали: расширенные зрачки, влажные яркие губы, золотой локон, упавший на щеку, распахнувшийся ворот лилового с золотой искрой халата. Если бы когда-нибудь кто-то предложил мне представить, как должно выглядеть олицетворение порока, я бы, не задумываясь, ткнула пальцем в Феникса.

– Как тебе абсент? – улыбнулся алый рот.

– Что, прости?

– То, что ты выпила, глупенькая, – рассмеялся Феникс, а его изумрудные глаза затягивали, как две бездны.

– Крепко.

– Еще бы.

– Убери руку.

– Почему? – пальцы сжали плечо, губы растянулись чуть шире нормального, показывая треугольные острые зубы.

Изящно вылепленные ноздри дрогнули, а потом длинный, раздвоенный язык коснулся кожи на моей шее.

– Не хочешь немного расслабиться, м-м-м?..

– У тебя вообще-то как со зрением? – процедила я, не шевельнувшись. – Не очень, да?

Кровь внезапно ударила в голову, и меня охватил холодный душащий гнев, такой, от которого перехватывает голос. Да кто он такой?! Феникс усмехнулся, протянул пальцы, но не коснулся Печати. Не посмел. А потом осекся и отодвинулся от меня.

– Прошу прощения, госпожа, мое поведение непростительно, – голос звучал насмешливо, но вот глаза вовсе не смеялись.

«Госпожа?» – ядовито хмыкнул Шепот.

– Проехали.

Феникс пожал плечами и быстренько сообразил нам еще по порции зеленого горького напитка.

– Дом Багрового Пламени, значит? – полюбопытствовал он будто бы между делом. – Печать Рхашассы. Бесценный подарок, надо заметить. Это от любовника?

– Друга.

Демон покивал, хотя ответ, видимо, его не удовлетворил.

– Они, похоже, сейчас всерьез набирают силу.

– Возможно.

– Я видел их падение. И слышал о возрождении, но понятия не имел, что у них есть какие-то дела здесь.

– Видел падение? – искренне изумилась я.

Подросток мелодично рассмеялся, окончательно отодвигаясь и откидываясь на мягких подушках.

– Мне больше пятнадцати тысяч лет, – отсалютовал он бокалом, – я много чего видел.

Я захлопала глазами, не в силах не то что поверить – осознать.

– Я не вру.

– И что ты здесь делаешь?

– Я – летописец Дома Ледяной Пустоты. Изучаю смертных в разных мирах по поручению князя, ну, и из врожденного любопытства, каюсь. А еще мне слишком нравятся ощущения, которые дает пребывание в сосуде. Некоторые из моих соплеменников считают это извращением.

– Напрасно, – пожала я плечами, вспомнив отшельничество Тузата, – вы все настолько разные, что норма для вас понятие абсолютно абстрактное.

– Благодарю. Ты на удивление правильно все понимаешь. Для смертной. А как получилось, что на тебе оказалась эта… метка?

– Практически случайно, – усмехнулась я, не в силах отделаться от ощущения, будто мы сейчас играем в какую-то игру, правил которой я не понимаю.

– И твоя душа все еще принадлежит только тебе. Кто-то из княжеского дома настолько ценит смертную? Любопытно, как же так вышло?

– Всякое случается.

– Теперь мне ужасно хочется узнать твою историю. И чем она закончится. Раз уж я не могу попробовать тебя саму, – промурлыкало древнее чудовище, накручивая прядь волос на палец, а внутри его глаз всплывала такая знакомая чернота, – ни в каком смысле. А жаль.

Он дразнил. Но дотронуться больше не смел. Нормально, к этому мы уже привыкли. Более того: Феникс мне нравился, и его любопытство – льстило. Понятно, что дело тут не во мне, а в Дэвлине и его Печати, но он разговаривал со мной так, будто мы были «свои». Интересно, а кем я теперь считаюсь с точки зрения демонов? Чужой добычей? Или какой-то частью их иерархии?

– Ты – не высший – на счет «попробовать», – покачала я головой со сладенькой улыбкой, разглядывая черноту его глаз, – так что даже не думай.

Один – ноль.

– Не высший, – согласился он, тьма окончательно затопила глаза подростка, кожа стала бледно-голубой, и по ней зазмеились бело-серебристые узоры, будто легкая изморозь, но он подавил вспышку гнева и перетек обратно в человеческую форму, – а ты молодец.

– В смысле?

– Дразнить обитателя Инферно, апеллируя к Печати высшего, да еще и из княжеского Дома – правильная тактика. В девяноста пяти процентах случаев это сработает, с теми из нас, в ком больше разума, чем ярости. Правда, в остальных пяти, ты – гарантированно мертва. Как у тебя с теорией вероятности? Хотя о чем это я, не бери в голову. Вот только любопытно…

Он замолчал на середине фразы и теперь наблюдал за мной из-под полуприкрытых век.

– Что тебе любопытно? – не выдержала я.

– Твой друг… Он наверняка весьма молод, раз поступил настолько эксцентрично. Как же он не побоялся бросить вызов тому, кто тебя создал?

Ощущение ушата ледяной воды за шиворот, от которого я мгновенно протрезвела. Ладно, демон, один – один.

– Что ты сказал? – негромко переспросила я.

Феникс снова наклонился ко мне и перешел на мурлыкающий полушепот. Тонкие ноздри затрепетали, как у принюхивающегося к следу добычи хищника, а язык его снова раздвоился.

– Когда твой… владелец узнает о выходке с Печатью, это же приведет к поединку, ты понимаешь? И твой огненный друг наверняка – проиграет. Из-за тебя. Тебя это заводит, смертная? Заводит то, что из-за тебя двое высших будут рвать друг другу глотки?

Я глубоко вдохнула и взяла себя в руки. Не завопила, не вцепилась в его халат побелевшими пальцами, выкрикивая в лицо бесчисленные вопросы, вместо этого я понизила голос и сама медленно придвинулась к демону, принявшись сцеживать слова, невольно копируя Дэвлина, когда он бывает сильно не в духе.

– Во-первых, он – не мой владелец, Феникс. А во-вторых, кто он?

– А что? – с наигранным простодушием поинтересовался собеседник, явно принимаясь валять дурака.

– Я хочу найти его.

Золотоволосое чудовище расхохоталось, будто бы я сказала что-то уморительное.

– Заче-ем? Хочешь ускорить неизбежный финал?

Игнорируем подначки. Пренебречь, вальсируем.

– Для начала – поговорить.

Смех стих так же внезапно, как и начался. Феникс чуть нахмурился, а взгляд стал недоверчивым.

– Ба! Да ты же в него влюблена. В этого огненного. До смерти. Каков поворот! Значит, столько усилий пошло прахом… Ну надо же! Ты хотя бы знаешь, сколько неудачных попыток было сделано до тебя? Шестьсот тринадцать!

– Откуда ты знаешь? – опешила я, никогда не задумывалась о том, сколько «второй демон» должен был экспериментировать, прежде чем ему все удалось.

– Я люблю необычные истории, – пожал плечами Феникс, – просто обожаю, пунктик у меня такой. А эта история была такой многообещающей, что я не мог пропустить ее.

– Расскажи, – попросила я, добавляя в голос вкрадчивости.

– А что мне с этого будет? – ответил мне собеседник той же монетой.

– Когда все это закончится, я расскажу тебе все, от начала до конца. Всю историю.

– Всю-ю-ю? – глаза золотоволосого чудовища загорелись, как два фонарика, похоже, не врал, и это – действительно его пунктик.

– Все, от начала до конца. Про демонов, ангелов, древних богов, хаоситов, геомантию, вмешательство Эрллийствр – все.

– Перед тем, как все кончится, – мягко уточнил он, – боюсь, после ты уже ничего и никому не сможешь рассказать.

– Хорошо, – что мне, собственно, терять-то?

– Договор? – он протянул узкую ладонь с идеальным маникюром. – А я помогу тебе. Буду отвечать на любые вопросы, если мне известен ответ. М-м-м, два высших, одна потрясающе вкусная душа, да она еще и влюблена… Я ужасно хочу узнать, чем это обернется. Но! Только если сюда вернусь. Пока что меня куда больше беспокоит проклятие Абао. Если вы, смертные, выкрутитесь, я снова буду в Дайсаре, и наше соглашение вступит в силу.

– И ты назовешь мне его имя?

– Кроме имени. Высший, все-таки, сама понимаешь, ссориться с ним мне не с руки. Я расскажу тебе все, что не причинит вреда лично мне, вспомогательное, так сказать. Но сейчас мы этот разговор закончим.

Звучало достаточно разумно, хотя, меня не отпускала мысль, что отвечая на вопросы Феникс сможет повлиять на мое восприятие ситуации, а значит, и на поступки, вмешавшись в мою историю в качестве незваного режиссера. Но пренебречь источником информации из-за опасений я не могла.

– Подходит. А что такое проклятие Абао, про которое ты говорил?

– О, это интересная легенда. Абао – пожиратели миров. Это означает, что нашелся удивительный человек, ненавидящий этот мир настолько, что проклял его и пожелал ему сгинуть. Эти чудовища питаются ненавистью и отчаянием призвавшего и не останавливаются, пока не уничтожат либо его, либо мир.

– Звучит не очень хорошо, – я попыталась представить себе этого человека, но фантазии не хватило.

Нужно, вероятно, лишиться рассудка, чтобы выкинуть такой фокус.

– Ты даже не представляешь, насколько. Особенно, когда оно чуть подрастет. Сменим тему, о нашем соглашении не должно знать ни одно существо. Ни смертное, ни бессмертное. Навести меня, если вы останетесь в живых. И тогда поговорим предметно.

– Договор, – я наконец-то пожала протянутую ладонь, и он, все так же пожирая меня взглядом, слегка коснулся пальцев губами, не то этикет, не то неприкрытая насмешка.

Нельзя с демонами заключать сделки, это всегда выйдет боком, но какой у меня был выбор-то? Я должна узнать о том, «втором» – все, что смогу, это поможет Дэвлину. Должно помочь.

«Опять?»– проворчал Шепот.

«Что?»

«Опять ты суешь голову в петлю, пытаясь решить чужую проблему, да? Разве мы не решили уже сбежать?»

Я не нашлась, что ответить. Разве что – этот второй – моя проблема, по сути. Пойму, кто он, и постараюсь избавиться от него с помощью геомантии. Сложно, но в принципе, решаемо.

Кейн вернулся в комнату, прервав нашу с хозяином дома беседу, и выглядел он озабоченным.

– Пожалуй, нам пора.

– Еще по глоточку? – сладко улыбнулся Феникс, вмиг растеряв свою серьезность и заинтересованность. – На дорогу?

– По одному.

Когда мы садились в карету, перед моими глазами внезапно принялись вспыхивать цветные пятна и яркие огоньки. Нужно было что-то спросить. О чем-то подумать. Меня смутно беспокоила какая-то мысль, но думать становилось все сложнее. Кейн покосился на меня и чуть нахмурился.

– Крис, слушай… А ты раньше когда-нибудь вообще пила абсент?..

Я хотела задать ему тысячу вопросов. Но почему-то могла только бессмысленно улыбаться.

3

«Тьма отступала. Понемногу, по одной капле, но отступала. Та самая звенящая нить, ведущая в один из вариантов будущего, постепенно наливалась светом. Еще неярким, мерцающим, но уже вполне реальным. Теперь Абао могло осознать, что значит слово «тюремщик», это существо, запершее его во Тьме и обжигающем холоде, а потом поддерживающее в нем тень призрачной жизни, позволяя выпить немного живой, дымящейся крови. Отвратительно, но другого выхода, чтобы не потерять рассудок, не было. Нить зазвенела в тот момент, когда «тюремщик» столкнулся с чем-то иным. Чем-то, способным менять реальность. Абао потратило почти всю накопившуюся жизнь, чтобы увидеть еще хоть что-то, и перед тем, как снова потеряло способность мыслить, успело услышать новое слово – «Крис»…»

– Да чтоб тебя, Кристина!

Я нехотя открыла глаза, оглядываясь по сторонам. Спальня. Незнакомая. Мягкая огромная кровать, ворох невесомых одеял и приятная, гладкая прохлада шелка. Солнечный свет струился сквозь неплотно закрытые шторы, обливая золотом край стола и кусок жемчужно-серого однотонного ковра. Я совершенно бессовестно спала, уютно устроившись щекой на смуглом плече все того же виконта, прижимаясь к нему всем телом. Да твою ж мать. Опять что ли?

Зато я, наконец, смогла рассмотреть его подвеску: серебряные сдвоенные мечи, соприкасающиеся кончиками лезвий и краями эфесов, образуя треугольник. Посередине круг с чем-то, похожим на молнию, незнакомый символ, если это вообще – символ.

– Где мы? – спросонок мой голос был чуть хриплым.

– В моем поместье, – проворчал мужчина, высвобождая плечо, – три часа от Дайсара, если тебе интересно.

– Как мы сюда попали?

– Утром приехали, похоже.

– Н-да? А что это мы вчера такое пили?

– Абсент.

На сей раз в голове вполне прояснилось, а внутренние голоса со злорадством припомнили мне наперебой и Кловера, и Феникса, и Джазира, и мое намерение до того – просто мирно тихо отдохнуть, безо всяких порождений Бездны.

– Ты помнишь, что вчера потащил меня в гости к демону?– полюбопытствовала я, с интересом разглядывая хмурящего брови Кейна.

– Надеялся, этого после абсента не вспомнишь ты. Извини, – проворчал Кейн, – но тебе ничего не грозило. Феникс – мой давний знакомый, я сбываю ему всякую хрень, он ее изучает, а потом делится результатами. Он практически безобиден, в каком-то смысле.

– Значит, Джазир…

– Стигийский амулет позволил ему опознать и мою шпагу и Феникса. Так что я попутно оказал летописцу услугу, избавив его от лишних проблем.

Я приподнялась на локте, и шелковое покрывало поползло закономерно вниз. Кейн только головой покачал, высвободив руку и садясь на кровати.

– Так, – мужчина завернулся в простыню, – я пошел умываться, если к моменту, когда я вернусь, ты еще не будешь одета, я тебя все-таки разложу на этой самой кровати и трахну. Боги свидетели!

Он вышел, хлопнув дверью чуть громче, чем стоило, а я принялась натягивать штаны, прислушиваясь к шуму льющейся воды. Спальня была большая, с огромной удобной кроватью, на которой можно было спать хоть вдоль, хоть поперек, застеленной темно-синим шелком, а если зарыться носом в подушку, можно ощутить, как тонко пахнет ткань сиренью. Слишком широкая даже для двоих, на кованой спинке – подсвечники, держатель для бутылки в виде металлического, свернувшегося кольцом змея, и полочка под кальян. Тот, кто выбирал мебель, определенно знал толк в разврате.

Стены обтянуты серо-голубой тканью, а два больших окна занавешены длинными тяжелыми шторами. На одном столе давно остывший кофейник и две чашки, а другой завален книгами, похоже, Кейн любил читать перед сном, когда ночевал тут один. Я из любопытства взяла тяжелый том с самого верха в руки – история. Потом кое-что об оружии, тактика и стратегия, нашлись даже пара фолиантов на старом имперском языке, определенно запрещенные по всей Ойкумене. А в углу обнаружилась гитара с посеребренными струнами.

«Ты напоминаешь мне кота, – усмехнулся Лусус, – на новом месте первым делом нужно обнюхать все углы, но все-таки ты не собираешься одеваться, а?»

С рубашкой вышла проблема: белый шелк был насквозь прожжен слева, как раз там, где на моей коже расплескались огненные символы инфернальной Печати. Шпага. Наверняка, ее влияние, впрочем, на коже не было ни намека на ожог, и то – хлеб.

– Кейн? – позвала я через дверь, постучав в нее согнутым пальцем для приличия. – Можно у тебя еще одну рубаху одолжить?

– Не слышу, – отозвался мужчина.

– Рубашка! – повторила я громче.

– Да не слышу я! Выйду – скажешь.

– Ага, – проворчала я себе под нос, заворачиваясь поплотнее в простыню, – ты выйдешь, я не одета, опять скажешь, что я виновата.

Я приоткрыла дверь, сунув нос внутрь. Просто спросить про одежду – ничего больше.

– Слушай… – и осеклась, поняв, что снова изрядно накосячила.

Виконт стоял спиной ко мне и как раз вылил на себя кувшин воды, холодной, судя по температуре в ванной и отсутствию пара. А я не могла глаз отвести от его фигуры: стройный, широкоплечий, обрисованный сверкающими в солнечных лучах каплями, а мокрые белые пряди прилипли к его шее и плечам. Он полуобернулся ко мне и только головой покачал.

– Ну? Что еще? – с сарказмом осведомился мужчина, дернув раздраженно уголком рта.

– Рубашку еще одну можно у тебя одолжить? – я так и не заставила себя отлепить от него взгляд.

– Окажите мне честь, графиня, – теперь голос прямо-таки сочился чистым прозрачным ядом двухвостой кобры, – гардероб в вашем полном распоряжении! Или сначала желаете еще понаблюдать? Ни в чем себе не отказывайте, прошу вас!

– Прости, – я выскользнула за дверь, прижалась к ней спиной и от души рассмеялась.

Это становилось откровенно забавно. Виконт Дэрэт ничуть не походил на моих старых приятелей по Академии, но еще больше отличался он и от моих странных друзей из Дай-Пивка. Дэвлин и Эрик заставляли меня взрослеть, Кейн был старше и позволял мне ребячиться. Валять дурака. И это его больше не злило. «Если что, прячься за моей спиной и моей шпагой», неожиданно приятное ощущение, что кто-то другой взваливает на себя ответственность. Ну, не считая того, что это друг моего отца, конечно. Впрочем, согласитесь, после «мужа сестры» это не так уж и плохо звучало.

«Зато ты перестала дергаться, – заметил Лусус, – по поводу всего произошедшего. Дэвлин, Эрик, потеря чар…»

«И ты снова улыбаешься, – согласился Шепот, – как думаете, он специально?»

«Что?»

«Отвлекает от хреновых мыслей? Вчера нас, вон, весь вечер развлекал…»

«Вино, нижний город, экскурсия к демону, которому пятнадцать тысяч лет, отличное развлечение!»

«Но если Феникс знает, кто нас… э-э-э… создал, мы же сможем как-то это из него вытянуть».

«Возможно… Но что насчет Абао? Где-то в мире ползает какая-то легендарная тварь, не стоит ли сообщить своим?»

А вот это была хорошая идея, но на сей раз у меня ничего не вышло: ни Десятый, ни Дэвлин, ни Эрик не отвечали, да и Вэль, похоже, был у себя дома.

«Что-то не к добру это все…» – проворчал Лусус.

«Попробуем чуть позже».

«Все равно ничего больше мы сделать не можем, не свяжемся до завтра – пойдем к мэтру Ольсину, он все равно в курсе почти всей этой истории, или к Шаггорату с Да Ки Нэ, а у нас все равно даже сил больше нет».

Я позволила беседе в моей голове продолжаться без моего участия, устроив набег на гардероб хозяина дома. Надо же, какой порядок. Рубахи и брюки, камзолы, куртки, плащи, несколько официальных костюмов гербовых цветов. Отдельная полка со свернутыми ремнями. У Кейна определенно был весьма хороший вкус. Обнаружился в дальнем углу и некий склад забытых вещей – элементы исключительно женского гардероба, и я похихикала, не побрезговав рассмотреть парочку чудовищных образцов, отделанных вульгарными розовыми и красными кружевами. Ладно, тут тоже понятно, постоянный источник Инферно рядом всегда влияет на темперамент, по себе знаю. Так, сорочка. Пусть будет ради разнообразия темно-серая, как штормящее море, из плотного шелка с перламутровыми пуговицами.

Виконт Дэрэт вышел, полностью одетый, но босиком, вытирая волосы пушистым темным полотенцем, и сел на край кровати, рассматривая меня.

– Поговорим?

– Давай, – я присела рядом.

Холодные льдистые глаза уставились мне в лицо, виконт стал совершенно серьезным.

– Это на счет твоего срыва, семилиста, того, что ты оказалась под моим одеялом, ну и прочих глупостях.

– Внимательно слушаю.

– Дай я догадаюсь. Дело не в магии, да? Ты обиделась на какого-то мужчину, – констатировал он, – и позавчера пустилась во все тяжкие, это – нормально. Бывает. Что ты так смотришь? Мы с тобой проговорили весь день. Ну не ведут себя женщины так по другим причинам. Чары, не чары, потеряла, не потеряла – чушь. Даже история с принцем – не то. Это наверняка – мужчина, к которому ты на самом деле не равнодушна.

– Допустим, – не стала я опускаться до неуклюжей лжи, – но это так, ерунда, скоро отпустит.

– И это он втянул тебя во все твои проблемы?

– Только отчасти…

– Так это все-таки – Бреннон? – прямо спросил виконт, перебивая объяснения. – Из-за того, что он предпочел тебе Елену?

Я пожала плечами, не желая обсуждать предложенную непростую тему.

– Нет, дело не в Эрике. Мы с ним не были вместе, мы просто друзья. Хотя и очень близкие друзья, признаю. Слушай, ты же не собираешься вытрясать из меня душу на тему моих взаимоотношений с людьми?

– Но и просто отпустить тебя в таком состоянии я не могу. Расскажи мне, кто он, и что с тобой произошло? Может, я смогу чем-то помочь.

– Не стоит, – покачала я головой, – со мной и так все будет нормально. Раньше я рассказывала окружающим о своих проблемах, а потом решила, что не стоит поднимать им настроение таким способом.

– Детка, вот только не надо путать меня со своими столичными дружками!

– Извини.

Он вздохнул, а потом встал, подошел к бару и налил нам по пузатой рюмке коньяка, всучил мне одну из них, а из второй сделал хороший глоток сам, снова присаживаясь рядом. Ага, вот так правильное похмелье и приводит к длительному запою.

– Ну, хорошо. Я еще вчера должен был бы вернуться в поместье твоего отца и сдать тебя ему с рук на руки. Это было бы разумно и логично. Но вместо этого… А, мертвяки! Видишь ли, Кристина, я попробовал… какая ты, и увлекся, а это уже никуда не годится. Мои увлечения на пару недель, не больше. Тем более, ты дочь Ларри. Бездна! Но я могу сказать себе «стоп», только если не нравлюсь женщине или если у нее есть другой, ты меня понимаешь? Пунктик у меня такой.

Я чуть наклонилась к нему, растягивая губы в усмешке и ловя себя на том, что получаю откровенное удовольствие от флирта с этим мужчиной. Не просто, чтобы отвлечься ото всех дурацких мыслей мира, нет. Мне нравился сам процесс. Ловить малейшее изменение его лица: как он хмурит брови, как растягивает тонкие губы недобрая кривая усмешка. Настоящая игра – ходить по самому краю, но не перейти своими выходками незримую границу. Дразнить, но не до обиды. Флиртовать, но не до прямого предложения. Тоже фехтование своего рода, только словами, а не клинками. Впрочем, словом можно ранить – не хуже, чем ударом шпаги, а молчание может добить вернее укола мизерикордии. Виконт был куда опытнее меня и в такого рода поединках, так что я могла ни в чем себя не ограничивать и развлекаться по полной.

– А ты уверен, что ты мне нравишься?

– Мне тебе это доказать? – проворчал Кейн, криво ухмыльнувшись.

– Как это, интересно? – приподняла я выразительно одну бровь.

Он коротко хохотнул, взяв меня за подбородок, так что тот легко уместился в кольце из большого и указательного пальцев виконта, принявшихся поглаживать кожу.

– Хочешь меня подразнить?

– Еще не знаю, – расстояние между нами снова сократилось, а в воздухе заплясали еще невидимые, но уже приятно царапающие кожу молнии, – а чего хочешь ты?

– О-о-о! Много чего! В любой городской книжной лавке можно найти книгу с перечнем всех моих сокровенных желаний. Только у них это называется сводом законов.

– Даже так?

Какие у него тонкие губы, пересеченные узким старым шрамом справа. Не стал избавляться от него, и когда-то сломанный нос тоже не стал править. Красив все-таки, зараза. Пальцы принялись ласкать щеку, спустились на шею, а потом усмешка стала холодной и циничной.

– Что, совсем выросла девочка? – негромко проговорил мужчина. – Я – друг твоего отца. И сейчас я трезв и полностью в себе, поэтому могу себе позволить разумное поведение. А еще мне кажется, после всего, что было вчера, ты можешь, по крайней мере, ответить на один простой вопрос. Что с тобой происходит?

Я покачала головой, не прекращая улыбаться, уже даже не потому, что не хотела говорить о Дэвлине, а просто, чтобы не прекращать этот диалог. А еще хотелось увидеть, что он сделает, если я продолжу в том же духе. Я понимала, что нам не стоит переходить границу, он знал это абсолютно точно, и это вот это самое «нельзя» и заставляло искрить между нами воздух. Отношения между мужчиной и женщиной – штука в принципе безумная и нелогичная. И «нельзя» за пару дней может превратить легкое увлечение в сумасшедшую страсть, мгновенно сходящую на нет, если вдруг станет «можно».

Виконту надоел этот бессмысленный диалог, Кейн встал, протягивая мне руку.

– Ну ладно. Пошли.

– Куда? – я приняла ладонь, и он рывком поднял меня на ноги.

– Хочу тебе кое-что показать, а потом так и быть, накормлю завтраком, хотя, видят боги, ты это не особо заслужила.

– Что?! – рассмеялась я, выходя из комнаты вслед за ним. – Не заслужила еду и чашку кофе?! Вот уж не думала, что вы такой жадина, виконт!

– Ваше поведение – просто неприлично, – пробурчал он с вернувшейся иронией, сворачивая к лестнице, ведущей вниз. – Будь на вашем месте кто-то еще, графиня, я бы вот вообще не церемонился в методах.

– Да-а-а? – терпеть не могу лестницы, так что пришлось снова уцепиться за его локоть.

– Да, для начала бы отшлепал.

– О! И часто вы прибегаете к таким методам воспитания, виконт?

– Случается.

– Да вы, я вижу, знаете толк в разврате, м-м-м?

– А вы?

Я чуть подумала над ответом, оглядывая подвал, в который мы спустились по широким ступеням, и ведь ни души вокруг. Только темный камень, несколько фонарей, да дверь, которую Кейн распахнул передо мной.

– Ну, пока никто не жаловался. А что это мы, собственно, здесь делаем? Подвал? Вы собираетесь приковать меня к стене? Или подвесить на цепях?

– Простите, графиня, я вас разочарую: предпочитаю более традиционные способы любить женщину.

– А… – начала я и осеклась, когда вспыхнул свет магического фонаря, резанув по адаптировавшимся к темноте глазам.

Это была небольшая комната: полки с вазами, украшения, странное оружие, головы каких-то страшилищ, книжные полки, а напротив входа – большой портрет, от которого я не могла отвести глаз. В центре, салютуя шпагой, стоял Кейн, еще совсем молодой, в белой полурасстегнутой рубахе, широко улыбающийся, будто приглашал кого-то к барьеру. Справа высокий мужчина в гвардейском плаще с парой гномских револьверов, ироничная улыбка, сильные ладони, серые чуть прищуренные глаза и небольшая бородка – отец! Но какой он тут тоже молодой! Слева от виконта барон Тревор, массивный, широкоплечий, замахивающийся тяжелой секирой, зажатой в огромных лапищах, и он смеялся. Между отцом и Кейном, стоя в пол оборота, демонстрировала сползающий с изящного плечика голубой полупрозрачный пеньюар золотоволосая красавица с синими шальными глазами и чуть встрепанной прической, одна узкая ладонь скользнула бретеру в вырез рубахи, а другая сжималась за ее спиной на ременной пряжке моего отца. Она тоже смеялась и смотрела через плечо с вызовом. Возле Тревора перекидывала с ладони на ладонь фиолетовые молнии стройная и даже миниатюрнаятемноволосая женщина с карими глазами в мантии электрик. Возле бати еще один светлоглазый блондин, надменный и холодный с точеными чертами лица, одетый в костюм рейнджера, левая рука его – покрыта мерцающим голубым льдом.

На заднем фоне – фигура усмехающегося зеленоглазого мужчины в изящных очках. Мундир контрразведки, профессионально добрый взгляд, а в ладони – тоже револьвер, только больше и странной конструкции.

По краю картины полыхало мастерски нарисованное пламя, под ногами лежало собранное в кучу оружие, какие-то кости, только под босыми стопами золотоволосой красавицы пробивались ростки зеленой травы.

– Что это? – изумилась я, замерев перед полотном.

– Нас с твоим отцом и Тревором ты, надеюсь, узнала? Маг с молниями – виконтесса Мария Валлеби, ныне графиня Вилетти.

– Что?! – чуть не завопила я от изумления, вспоминая своего приятеля, некроманта-самоучку. – Мать Харла маркиза Вилетти?

– Именно. А ледяной следопыт – Рене граф Шатт.

Я уже могла только таращиться во все глаза, вцепившись в руку виконта.

– А вот эта красавица в центре – жрица Мирайи, Леонелла, сестра того самого герцога, и тетка твоего экс-жениха. Ты мне чем-то ужасно напоминаешь ее. А вот это занятный человек позади – бывший глава контрразведки, генерал Айзек Бреннон. Подкидывал нам всякое интересное, ну и помогал в случае, когда мы слишком зарывались.

Я обернулась к Кейну, ошарашенно, пытаясь как можно более безболезненно добавить новую информацию в мою картину мира.

– Ты, папа и Тревор дружили с отцом Тайи Шатт, матушкой Харла Вилетти и теткой Лео?! А помогал вам отец Эрика Бреннона?!

– А ты что, думаешь, – поднял он одну бровь, – твой отец просто так сквозь пальцы смотрит на твой образ жизни? Мы все уже это проходили, Крис.

– Но Бреннон-старший… Как он мог вас прикрывать, он же тогда руководил конторой? Должен был бы наоборот охотиться за такими, как вы, нет?

– Ну, – рассмеялся искренне Кейн, – не будь наивной, он всегда извлекал выгоду «и из наших, и из ваших», а вообще все его игры только при большой вежливости можно было называть «двойными».

– Ты… – я не знала, как спросить. – Ты же расскажешь мне? Как это было?

Он только молча улыбнулся и кивнул, мягко подтолкнул меня к выходу.

– Теперь идем завтракать.

Мы вышли в сад и уселись за накрытый стол, на котором уже стоял кофейник, чашки, тарелка с сэндвичами и еще одна с фруктами. Я смотрела на мужчину, размышляя, какие еще неожиданности преподнесёт мне наше внезапно затянувшееся знакомство? Одержимое оружие, демоны и охотники на демонов, команда авантюристов, в которой был мой папенька, а еще я посмотрела на изумленного Кловера, разнесла притон и похитила крупье из игорного дома. Ах, да, раздела барона, выиграла кучу золота и две ночи спала на плече мужчины, с которым так и не переспала, простите за тавтологию. Чудно, все-таки. Да уж, любопытно было бы посмотреть на отца в этой компании.

– А что сталось с Леонеллой? Она единственная, о ком я ничего не знаю. Это же та женщина, о которой ты говорил вчера, да? Как язык пламени?

Кейн улыбнулся, не отвечая прямо.

– Она была взбалмошная, эгоистичная и вечно втягивала нас в какие-то истории. Крутила роман со мной и одновременно с твоим отцом, представляешь?

– Чего?.. – вытаращилась я на него, пытаясь представить, как это вообще могло быть.

Стоп. Ошиблась. Я не пытаюсь это представить. Не-не-не.

– У авантюристов всегда очень непростые взаимоотношения внутри группы, Крис. Кучу проблем это создавало. Да мне самому временами казалось, что если бы нашелся маг, который бы наложил на нашу компанию проклятие безумия, никто бы даже не заметил разницы. А уж как это бесило ее брата! Ты бы видела! Я дважды дрался с ним на дуэли, правда, до первой крови. Оба раза победил, если тебе интересно. А потом их отец не выдержал и отправил ее в монастырь Мирайи. Сейчас она там настоятельница. Когда ее с нами не стало, все помаленьку и развалилось. Мария вышла замуж, потом твой отец встретил твою мать, а потом женился и Рене. Все успокоились. Словом, внезапно мы все стали наглядной иллюстрацией деградации авантюристов – тихие, домашние, в чем-то даже респектабельные. Кто бы мог подумать…

Кейн отпил глоток кофе и улыбнулся, задумчиво глядя куда-то за мое плечо.

– Оказалось, что все держалось на сумасбродной любвеобильной девчонке…

Я усмехнулась в ответ.

– Ты рассказываешь мне это, чтобы мне захотелось закончить чудить и вернуться к своим?

Виконт отсалютовал мне чашкой и покачал головой.

– Напротив. Чтобы тебе не казалось, что твои проблемы – уникальные и неразрешимые. И еще, чтобы ты поняла: все команды авантюристов распадаются, все без исключения. И ничего страшного в этом нет. Твой отец, например, вполне счастлив жить дальше, у него есть твоя мать и вы с сестрами, а скоро и сын родится. Это гораздо лучше, чем выть над погибшей командой или лежать в холодной могиле самому, поверь мне. Жизнь не кончается. Вы просто идете дальше.

– Зачем ты это говоришь? – нахмурилась я, никак не ожидавшая подобного вывода.

– Я хочу помочь.

– Почему?

Кейн чуть наклонил голову.

– Можешь считать это благодарностью за прекрасный день. Или потому что ты напомнила мне времена, когда нам с ребятами было по двадцать. А может, потому что ты чем-то ужасно похожа на Леонеллу, – он подумал немного, делая вид, что не замечает, как я начала хлюпать носом, – хотя нет, вру. Потому что вчера, когда я упражнялся в фехтовании, ты не пыталась меня остановить, не боялась, а спокойно стреляла, прикрывая мне спину. Меня искренне подкупил этот момент, и я не желаю оставаться в долгу. А еще мне понравилось просыпаться, держа тебя в объятиях. Выбирай любую причину на свой вкус.

– Спасибо, – вздохнула я, – не представляю, как ты узнал, о чем я думаю…

Он накрыл мою руку своей ладонью, а потом отставил чашку, обогнул столик и, опустившись на одно колено, обнял меня. А я уткнулась носом в его плечо, испытывая невероятную благодарность к мужчине, оказавшемуся таким взрослым и мудрым.

– Не цепляйся за прошлые обиды, Кристина. Что бы ни мучало тебя сейчас – это пройдет. Поверь мне, я проходил это, и твой отец, и Шатт. Забудь и живи дальше.

Я покивала и прижалась лбом к его лбу, задав вслух мучающий меня вопрос.

– Думаешь, мне не стоит возвращаться?

– Судя по твоему состоянию? Думаю, у тебя была причина уйти.

– Мне просто не с кем было поговорить очень долго. Чтобы этот кто-то был вне ситуации, понимаешь?

– Почему?

Что вот тут можно ответить?

– Кому бы я, например, рассказала про свой телепорт? – полюбопытствовала я с коротким смешком.

– Точно не Кловеру, – тоже усмехнулся в ответ виконт, вернувшись на свой стул и к своему кофе, – он бы припахал тебя с постоянными просьбами.

– Припахал?! А не посадил бы в Башню Слез?

– За что? – искренне удивился Кейн.

– Изучение, а тем более использование имперской техномагии, вообще-то серьезное преступление.

– Ага. А за опыты по химерологии казнят, но я знаю бордель, в котором есть две химеры.

– Чего?! – изумилась я, во все глаза уставившись на собеседника.

– Химеры, это к слову об «экзотических».

Я помотала головой, ничего не понимая. Привычный мне мир продолжал привычно рушиться. Так, объявляю сегодня официальный день тавтологий, определенно!

– Детка, – очень серьезно проговорил виконт Дэрэт, тяжело вздыхая, – тебе, правда, нужно повзрослеть.

– В каком смысле?

– У нас – монархия. Законы написаны для горожан, крестьян, ремесленников и, ладно, пусть еще небогатых дворян, но не для родовитых аристократов и тем более магов. Для нас есть только одно негласное правило: не вредить той системе, в которой мы живем. Не создавать беспорядков, не пытаться забрать себе слишком много власти, не проводить экспериментов, способных причинить серьезные разрушения и жертвы. А так… Хочешь изучать техномагию – пожалуйста. Хочешь практиковаться в некромантии или химерологии – просто делай это подальше от людей, это докажет, что ты – адекватна и понимаешь, что творишь. Да, конечно, за тобой будут приглядывать люди Кловера и гильдия магов, но это тоже – нормально. Всем нужны гарантии. Человеческое общество так уж устроено, есть овцы, есть пастухи, и есть сторожевые собаки. Правила придумывают те, кто ведет стадо, и поверь мне, придумывает их не для себя.

– Стоп! – я помотала головой. – То есть, например, демон спокойно может жить в нашем мире, главное, не проливать рек крови и не пытаться прибрать страну к рукам?

– Ты сама вчера видела Феникса, – пожал он плечами, продолжая улыбаться.

– И можно изучать техномагию и собирать артефакты, если делаешь это осторожно и не хочешь захватить мир с их помощью?

– Грубо говоря, да.

– И химера может нормально жить среди людей?

– Если в городе носит амулет-личину и не пугает обывателей.

Я рассмеялась. Я хохотала так, что из глаз потекли слезы. Полгода. Полгода я бегала от Кловера и согильдийцев в ужасе от того, что кто-то может узнать обо мне лишнее. А смысл?! Вон тот же Кейн, в первый же день рассказал о стигийцах и познакомил с Фениксом, не для того, чтобы произвести впечатление, так ведь? Может, это просто было нормально? А мы – компания конченных параноиков?

А потом смех пропал, как не было его, когда память подсунула еще одно воспоминание, далеко не такое безобидное.

– Что? – спросил расслабленно улыбающийся мне в ответ Кейн.

– Ты не прав. На счет телепорта, как минимум.

– М-м-м?

Я подумала, но все же решила произнести это вслух.

– А если бы мне, скажем, пришло в голову имперским порталом провести во дворец Дайсара Алесия? С отрядом орочьих берсеркеров?

– Ну-у… – виконт отпил еще кофе, отсалютовал мне чашкой, и тон его был легкомысленный. – Он бы тебе пожаловал еще одно баронство…

А потом Дэрэт резко поднял на меня взгляд, и лицо его вмиг окаменело.

– Да ты шутишь…

– Кейн, я гипотетически! – но было поздно.

– Бездна, Крис! – он со звоном поставил чашку на блюдце, и наставшая тишина была оглушительной.

Мы помолчали немного, не зная, что тут можно сказать.

– Как тебя в это втянули? – негромко осведомился виконт, разглядывая меня так, будто впервые увидел.

– Меня никто не втягивал, – ложь, неуклюжая и неубедительная.

– Так это Алесий был твоим любовником? А потом женился на Ирен, и ты…

– Нет! – замахала я руками. – Все вообще не так. Я просто…

– Работаешь на него? – предложил новую версию Кейн.

Нужно было что-то ответить, и правда подходила сюда лучше всего.

– У меня наемничий патент. Я много чем занимаюсь.

– И зачем тебе это?

– Я не знаю. Это все случилось как-то само.

– И масштаб бедствия?..

– Ты даже представить себе не можешь.

– Что ж, извини.

– А?

– Я как обычно недооценил тебя, – развел виконт руками, – похоже, тут имеется куда более веский повод для срыва, чем я думал.

Кейн встал, подошел без единого слова и неожиданно подхватил меня на руки. Я не хотела сопротивляться такой бесцеремонности, не хотела больше флиртовать или насмешничать, только свернуться в клубок и наконец-то выговориться. Обо всем. Но это была чрезмерная роскошь. Виконт дошел со мной до берега небольшого чистого озера, окруженного старыми вязами, и усадил на сочную зеленую траву, а сам опустился рядом. Легкий теплый ветер приятно гладил кожу, шелестели темно-зеленой листвой деревья, а по поверхности воды пробегали легкие, сверкающие бликами на солнце волны. Мир и покой. Дэрэт сорвал травинку и принялся грызть ее сочный кончик, глядя на озеро.

– Я не буду выпытывать твои секреты. Мы будем пить вино, болтать о пустяках, купаться в озере – все, что ты захочешь. Можем протанцевать всю ночь или побывать где угодно. А когда солнце в следующий раз поднимется над горизонтом и покажется вон из-за той горы, ты ответишь на один единственный вопрос. Хочешь ли ты продолжить это безумие, в которое превратилась твоя жизнь, или же бросить все, и начать новую? – он не смотрел на меня, а легкий теплый ветер трепал выбившиеся из хвоста белые пряди, вновь делая его похожим на Дэвлина, настолько, что я отвернулась. – В первом случае, тебе придется решить, как именно ты намерена выкручиваться. Именно ты. Сама. Для себя любимой. Иначе я просто не отпущу тебя. А во втором мы придумаем, как сделать так, чтобы все оставили тебя в покое. Ты согласна?

Я посмотрела на озеро, на деревья, на гору, и кивнула. В общем-то, идея на счет временного отшельничества в Красном замке действительно нравилась мне все больше. Выжить, развить силу а уж потом…

– Согласна. Только скажи мне…

– Что?

– Почему ты это делаешь?

Он растянул губы в волчьей ухмылке.

– Да забудь ты уже про свою паранойю, Крис. Просто, мне так хочется. Ну? Чем займемся?

– Расскажи мне что-нибудь про вашу компанию. Как это было у вас? – попросила я.

Что ж, продолжим загул еще на один день. Разве я ни этого хотела?

– А вот еще случай! Были мы тогда в Феве, охотились на одну тварь, которая повадилась в руднике рабочих жрать, не суть. Вышли у нас с ним некоторые… эм-м… логистические разногласия, он счел нас кормовой базой, а мы его – трофейным складом. Покрошили мы, короче, эту страхолюдину, распотрошили и отмечали это дело дня три как. Я подрался на дуэли с одним их дворянином, и Тревор с твоим отцом отмазывали меня от неприятностей, а Леонелла умудрилась попасться на глаза тогдашнему султану, Гизэду, кажется, шестому. Короче, у мужика так сорвало крышу, что он ее похитил.

– Опять?! – хохотала я, тетушка Леонарда вызывала у меня неподдельный восторг и внушала осознание, что такие, как я, это – нормально.

Кейн подлил мне еще вина, солнце медленно клонилось к закату, погружая дом в сиреневый полумрак, мы сидели на небольшой веранде, а под столом теснились пустые бутылки.

– Опять, – кивнул виконт, – у нас вообще хобби уже было такое: «уследи за Леонеллой» или «угадай, кто ее выкрал в этот раз?» Но люди султана мощно оплошали: оставили записку от ее имени, мол, влюбилась, уеду на время, и передали через коридорного. Но вот ему конкретно не повезло: он с этой фальшивкой наткнулся изо всех нас именно на Рене Шатта. Аристократичный, бесчувственный отморозок, вот он каким был тогда. В общем, когда мы отделались от стражи и вернулись в гостиницу, Рене засунул коридорного в ванну, связал и с брезгливым выражением лица срезал с него одежду, вытирая нож кружевным платком, когда задевал кожу. То еще зрелище! Это я от него подхватил привычку: есть необходимость убить кого-то в помещении? – делай это в ванной. Но слушай дальше. К этому моменту из своей комнаты приползла Мария, с жуткого похмелья. «Давайте, – говорит, – молниями лучше, быстрее дело пойдет». «Нет, – невозмутимо возражает Рене, – лезвие действеннее, начнем его филеровать – сразу получим все ответы». В общем, едва не довели парня до нервного срыва. Так мы и узнали про людей султана.

– И что? – с горящими глазами поторопила я. – Вы явились прямо во дворец?

– Ну, мы с твоим отцом вообще последние мозги потеряли при мысли, что этот сморчок ночью явится к нашей золотой девочке. Тревор нас отговорил. Так что во дворец пошли Рене и Мария, она – телепортист. Там какой-то прием был. Ледяной отвлекал внимание, а Мария пробралась в закрытую часть дворца и уже оттуда открыла нам проход. Поймали стражника, расспросили и пошли на ночную половину. И теперь представь, врываемся мы в спальню к султану, положили человек десять его охранников у входа, а этот лысый хрен сидит на кровати и лапает Леонеллу, к этой самой кровати привязанную. У меня вообще красная пелена перед глазами, достаю шпагу, Тревор пытается меня удержать, а султан как начнет вопить. Ну, тут охраны сбежалось… Человек пятьдесят, половина с арбалетами. Замерли все, вопрос только у кого нервы не выдержат, и кто кинется первым. «Все, – думаю, – тут мы все и ляжем, похоже». Тут Леонелла хихикает и говорит, что ей это все надоело, и принимается молиться Мирайе. Видела бы ты глаза присутствующих, когда прямо из воздуха явился аватар богини любви!

Я смеялась до слез, чуть не поперхнувшись вином.

– Ослепительная, кожа сияет золотистым, грива волос ниже пояса, а одета в коротенькую прозрачную тунику. Смотрит на все, хмурит бровки и морщит носик. «Ты, – говорит султану, – на моего адепта руку поднял? Любви и ласки захотелось? Будет тебе сейчас все!» Дунула золотой пылью, и тут стражники принимаются бросать оружие на пол. Мы в непонятках, а охране на нас уже плевать. Скручивают они своего владыку, тащат обратно к кровати и стягивают одежду, а в глазах – ни одной мысли.

– Погоди… – взмолилась я. – Щеки уже болят!

– В общем, поставили они султана в неподобающую позу и принялись за него по-взрослому. Мирайя хохочет и телепортом отправляет нас всех на рондское побережье, в поместье Марии. Ну и там уже мы… продолжили отдыхать. Что творилось в Феве! Месяц на ушах столица стояла! Искали бандитов, пытавшихся убить султана.

– Боги!

– Да, – Кейн допил последний глоток из бутылки и принялся открывать новую, – было весело. А что на счет твоих? Расскажи мне о них что-нибудь, а то я уже язык стер болтать.

Я улыбалась, глядя на розовые и лиловые разводы на помаленьку начинающем темнеть небе, и уже открыла рот, когда внезапно что-то начало жечь кожу над сердцем. Печать, снова подает непонятные сигналы… пожалуй, даже неплохо, а то желание пооткровенничать уже зашкаливало.

– Дай мне день ни о чем не думать, ладно?

– Ладно. Расслабься.

Я хотела отсалютовать ему бокалом, но задела локтем бутылку, и красное вино пролилось на рубаху, расцветив его живописным влажным пятном, напоминающим кровь.

– Ой, прости, похоже, я так лишу тебя всей одежды…

Дэрэт усмехнулся, поднимаясь на ноги, поднял бутылку с остатками вина, вернув ее на стол.

– Пойдем-ка, найдем тебе еще сорочку.

Он дразнил меня из-за неуклюжести все время, пока мы поднимались на второй этаж обратно в спальню. Я скользнула за дверь и снова принялась переодеваться, не зажигая свет.

– Знаешь, что мне нравится больше всего? – негромко проговорил виконт за спиной, и я вздрогнула, потому что не думала, что он в комнате.

– Что? – сердце замерло и тут же забилось быстрее, но я не обернулась: застыла с очередной рубахой в руках.

– Вот это место, – кончики пальцев ласкающим движением прошлись по моему боку, по талии, спустились на бедро и прервали прикосновение, – очень красивый изгиб. Жаль, я не умею рисовать.

Мурашки побежали по спине и до самой макушки, а когда он осторожно коснулся губами кожи за ухом, а ноги и вовсе натурально начали подгибаться. Я миг помедлила, размышляя, действительно ли я хочу этого? Но когда поняла, что да, действительно, его уже не было рядом: комната была разочаровывающе пуста.

– Еще по глоточку, – улыбнулась я Кейну, вернувшись на веранду, – и куда-нибудь гулять.

– Твое здоровье!

– Твое здоровье!

Вино было легкое, столовое, поэтому в голове даже не шумело. В этот момент на веранду выскользнула молодая девушка в темно-синем платье с белым крахмальным передничком.

– Господин виконт, там к вам приехал господин из столицы. Говорит, очень важно.

Темноглазая красавица была молода и обладала роскошной фигурой, напоминавшей песочные часы. Похоже, Кейн весьма балует ее вниманием. А, не мое дело, вообще.

«А хорошее у него вообще тут поместье, – глумливо хихикнул Шепот, – тихое, уединенное, очень напоминает частный курорт Савос, помнишь такой?»

«Угу, тот, который славится удивительными целебными свойствами медперсонала… Мертвяки, Шепот, ну сказала же – не наше дело!»

– Хорошо, Грета, спасибо, – не представляющий, что в моей голове происходит перепалка, виконт Дэрэт поднялся на ноги и чуть виновато развел руками, – извини, Кристина, видимо что-то совсем срочное, раз в такое время явились.

– Да ничего, разбирайся, конечно, – кивнула я, принимаясь разглядывать далекий золотистый краешек неба.

Впрочем, хозяин поместья вернулся практически сразу, и был он мрачен.

– Что случилось? – нахмурилась я в ответ.

– Идем, тебе нужно самой поприсутствовать.

– Да что такое-то? – перепугалась я окончательно. – С отцом что-то?

– Нет-нет, – виконт предложил мне опереться о его руку, когда мы спускались по лестнице, и теперь я болталась на его локте, требовательно заглядывая в лицо, – это на счет наших вчерашних приключений.

Вот вообще не успокаивает.

В гостиной, со вкусом обставленной светлой мебелью с голубой обивкой сидел молодой мужчина в сером мундире дайсарской конторы, кажется, адъютант Кловера.

– Графиня, – он вежливо поднялся на ноги, как только мы вошли, – простите за столь неурочный визит, но дело не терпит отлагательств.

«Так, это явно не арест, – проговорил Шепот, – выдыхай, бобер».

Лусус только фыркнул в ответ.

– Внимательно вас слушаю.

Мы расселись вокруг низенького столика на двух мягких диванчиках.

– Генерал Кловер просил передать вам это лично в руки.

Я с опаской распечатала светло-голубой конверт и вытряхнула на колени свернутый вдвое лист.

«Графиня, прошу прощения, если нарушаю ваши планы, но мне необходима ваша помощь. Прямо сейчас. Я отдаю себе отчет, насколько неуместна эта просьба, однако обстоятельства вынуждают меня настаивать. Г. К.»

Вот так, коротко, сухо и ничего непонятно. И откуда он мог знать, что я гощу здесь? Следил что ли?

– Генерал что-то передавал на словах? – уточнила я.

– Чтобы я проводил вас к нему, если вы не умеете путешествовать телепортом.

– Я умею, – качнула я головой, – хорошо, узнаем, что ему понадобилось на ночь глядя.

Кейн ничтоже сумняшеся отобрал у меня странную записку, пробежал глазами и поднялся на ноги.

– До Дайсара отсюда – три часа езды, вы верно устали, отдохните, поужинайте, если хотите, можете у меня переночевать, мы воспользуемся свитком портала.

Адъютант кивнул с благодарностью и облегчением, его явно не слишком радовала перспектива ехать обратно прямо сейчас.

– Благодарю, виконт, вы очень добры.

Я накинула плащ, затянув его под горлом, под плащом спрятала кобуру с маленьким револьвером, так на всякий случай, пока виконт отдавал распоряжения на счет гостя. А уже через четверть часа мы выходили из портала все в том же дальнем углу сада возле отцовского поместья в Дайсаре. Какой-то порочный круг получается, видят боги. Выбравшись на улицу по уже превращающейся в тропинку примятой траве, мы отошли подальше, наняли карету и еще через полчаса снова предстали пред светлые очи Кловера. Впрочем, вру – не такие уж и светлые, этот генерал разительно отличался от утреннего: был мрачен, зол и грыз потушенный окурок сигары. Благо, хоть открытое окно в кабинете позволяло помещению проветриваться от дыма.

– Сядьте, – велел Акула, самостоятельно закрывая дверь в свой кабинет, и, похоже, активируя какой-то артефакт, – я буду говорить очень коротко, потому что у нас мало времени. Дело в Потрошителе Чизе, господа. Им занялись мои дознаватели, пара мистиков, а в итоге пришлось вызвать и мэтра из вашей Академии. Выяснилось, что заключенный – одержим. Что ты знаешь о демонах, Кристина?

Демонах, ха! И вот что мне сейчас – вздрогнуть или безумно захохотать? Кажется, об инфернальных сущностях я знаю даже слишком много. Куда больше, чем хотелось бы. Зато теперь я точно понимала, зачем Потрошителя выслеживал ныне покойный Джазир, и то – хлеб, пасьянс начинал, наконец-то, сходиться.

– Это не моя специальность, – покачала я головой, насколько могла нейтрально, пытаясь лавировать на границе правды и умолчаний, как не слишком опытный канатоходец под куполом площадного цирка.

– Знаю, – проворчал Кловер, с отвращением выплевывая окурок в бронзовую пепельницу, – заключенный сказал, что похитил вчера еще двоих девушек, Алисия Колейно и Виттория Колейно, двадцать два и тринадцать лет, родные сестры, дочери владельца торгового дома Колейно. Купец богат и имеет неплохой вес в городе, мы проверили, девушки действительно исчезли. Сама понимаешь, с каждым часом шанс найти их живыми уменьшается.

Возможно, дело в выпитом вине, но я вот вообще не понимала, какое имею к этому отношение. Ощущение такое, будто меня снова втягивают в какую-то скверную, мутную, как болотная вода, историю, и опять – совершенно против моей воли.

– Ладно, понятно. А я-то тут при чем?

– Не перебивай. Так вот, Чиз сказал, что будет говорить только с тобой, раз уж ты каким-то образом поспособствовала его поимке. Ни с кем другим, – генерал выглядел так, будто ему очень хотелось расстегнуть воротник мундира, но он не позволял себе этой демонстрации усталости, – мы перепробовали все: мистиков, ментальную магию, форсированный допрос, но эта тварь внутри него только хохочет.

Форсированный?.. А… Пытки, значит.

О как. Хорошо я отдохнула, ничего не скажешь. Мирно, тихо, а главное, никакой нечисти вокруг. И прям вот никаких глупостей, ага. Хорошо, что этого сейчас не видит Десятый, вот перед кем мне бывает откровенно стыдно за все то, во что я ввязываюсь. Ну что ж, зато это был шанс узнать, чего же было надо от меня этому Потрошителю, если он действительно следил за нами позапрошлой ночью. Любопытно? Более чем.

Та непойманная за хвост мысль, потерянное воспоминание, что-то, что я упустила – это до сих пор беспокоило меня, хоть и меньше, чем вчера, и возможно, теперь что-то прояснится.

– Насколько эта затея вообще безопасна? – поинтересовался негромко виконт.

– Безопасна?! – фыркнул генерал, сложив руки на груди, пока я бездумно рассматривала серебряную тонкую строчку на его темно-сером мундире. – Тебе отвечать как? Вежливо или честно? Речь о вселившемся в маньяка демоне! Мы, разумеется, приковали его к стене, а маг и мистики создали кучу чар, но разве тут угадаешь наверняка?

Я закусила губу, осознавая, что вот сейчас нужно связываться с Дэвлином. Немедленно. С другой стороны, если тут столько чар из области демонологии, не выдаст ли это и его собственную природу? Нет, слишком опасно и непредсказуемо. Откуда я знаю, зачем на самом деле ему нужно вести себя так скрытно? Я же за полгода не удосужилась узнать ни об иерархии Дома, к которому теперь имела отношения, ни о других его целях, кроме Потока. И, кстати, если уж на то пошло, я даже не попыталась ничего разведать об ангелах, и это при том, что один из них охотится за мной. Помутнение сознания, не иначе. С момента встречи с Дэвлином я просто отвыкла думать своей головой. Напрочь. Боги, как же это должно было его раздражать. Почему я никогда не задумывалась об этом раньше?

«Алё, болезная, – вмешался Лусус, – взрослые дяденьки что-то говорят, не хочешь отвлечься от несомненно полезных в нравственном плане переживаний и все-таки послушать?»

«Да и на счет этого Потрошителя, – добавил Шепот, – нам же нужно лишь поговорить. С Фениксом же сработало, в конце концов? И еще раньше, в Даэле, с падальщицей, помнишь? Прокатит».

– Кто из демонологов присутствует? – деловито поинтересовался тем временем Кейн.

– Мэтр Соти, знаете такого?

Я кивнула, возвращаясь к реальности, пожилой маг должен был быть судьей на одном моем учебном поединке, переросшем в настоящий бой. О той драке с виконтессой Клэр Леми, уже упомянутой отмороженной на всю голову некроманткой, до сих пор по столице сплетни ходили. Я потом подарила мэтру кратенькое описание авторского заклинания, позволяющего сжать огненный шар до формы и твердости клинка, с тех пор он меня заобожал.

– Сойдет, – кивнул папенькин друг с таким видом, будто лично знал уважаемого мэтра, хотя кто его знает, может, и правда – знал, – Кристина, решать тебе. Это опасно и никто тебя не заставляет, на самом деле, твой статус выше, чем у этих девушек. Так что, если боишься…

– Пойдемте, – вздохнула я, поднимаясь на ноги и смирившись окончательно, что приятный вечер совершенно бездарно испорчен, – я не против. Только скажите, генерал, где тут можно сначала раздобыть чашку крепкого кофе и умыться?

Акула тоже встал из-за стола и решил позволить себе чуточку морализаторства.

– Опять пьешь? – неодобрительно покачал головой Кловер. – Да еще и с этим вот? А отец – в курсе?

А вы знаете, что совершенно не обязательно иметь свое мнение о моем образе жизни?

– Он не в курсе, и что вы тут предлагаете мне с демоном поужинать, – парировала я, – желаете поделиться с ним этим знанием?

– Должен бы, – проворчал мужчина, потерев лицо ладонями, – но его нет в столице.

Генерал выглядел усталым, лицо его заострилось. И чего я его боялась? Они же тут все давным давно повязаны: Кловер, Дэрэт, папенька, Шатт и боги знает, кто еще. Знать бы полгода назад…

– В общем, ты согласна? – уточнил еще раз генерал, переходя к делу.

– Конечно, – кивнула я, оборачиваясь уже от двери, – две девушки же. Живые. Жалко.

– Крис, – он впервые, кажется, в разговоре со мной был без своей профессиональной маски игрока в королевский покер, – спасибо.

Я кивнула и вышла – за кофе. Мне было жаль незнакомых девчонок, но еще больше – внезапно, Кловера, это какая же на его плечах ответственность лежит, никогда раньше не задумывалась. Нормальный же мужик, а какая у него жизнь? Ни дня без постоянного трандеца. Ну вот и как ему не помочь?

«…Тьма колыхалась, пронзаемая светящимися нитями, сплетающимися в спирали и выстраивающими будущее. В будущем была надежда. Абао чувствовало ее и грелось в ее лучах, оно еще не могло ни шевелиться, ни видеть, ни слышать, но мысли и понятия уже вспыхивали в его сознании яркими метеорами в ночном небе.

Она согласилась; «Она!» – теперь Абао произносило это мысленно только с большой буквы, признавая немыслимую Ее для себя важность, но и не желая привлекать внимание судьбы звуками Ее имени. Теперь оставалось еще несколько развилок, и если повезет, оно будет свободно. Но сначала ему снова нужна кровь, все-таки оно слишком ослабло, и если удача не соизволит продемонстрировать ему свой сияющий лик, придется прибегать к отвратительным, но от этого не менее действенным методам. К тому же, еда была уже припасена…»

Через четверть часа я сидела в тесной комнате, забившись в самый угол за одиноким фикусом, и молча потягивала кофе из большой керамической чашки. При умывании я умудрилась забрызгать рубашку, которая теперь из-за сквозняка неприятно холодила тело. Люди, набившиеся в комнатушку, бегали, размахивали руками и гомонили. Они развешивали по стене какие-то клочки бумаги, прикалывали цветные булавки к развернутой карте Дайсара, отчаянно ругались и пытались работать. Справа несколько человек, по виду – обычные клерки, составляли полное описание Потрошителя: привычки, распорядок, биография, окружение, пытаясь найти ответ на два вопроса: где могут быть девушки, и есть ли у подонка сообщники. Слева Мэтр Соти с еще двумя смутно знакомыми мне магами пытался составить мнение: а что это у нас тут, собственно, за демон? Еще один маг с синим кристаллом в ладонях определял местоположение похищенных, он матерился сначала тихо, а потом в голос и потребовал себе отдельный кабинет, где он сможет уже сосредоточиться! Напротив меня вместо стены было, похоже, прозрачное с одной стороны зеркало, за которым находился заключенный.

Я старалась рассмотреть его получше и вспомнить, как едва не размозжила ему голову, но – увы. Невысокий худощавый человек с редкими светлыми волосами, спадавшими на лоб длинной кривой челкой. Он все время кривился и хихикал, поглядывая по сторонам, как будто рядом с ним был кто-то, рассказывающий ему уморительные шутки.

«Он слушает, что говорит демон», – предположил Шепот.

В этот момент Потрошитель на пару секунд завис, рот у него раскрылся, глаза вытаращились, а изо рта вывалился уже слишком длинный для человека багровый язык, с которого струйкой стекала слюна. Потом он звякнул цепями, на которых висел, и снова захихикал. Отвратительно. Кстати, о цепях, он был перетянут ими весь, пополам с лентами, исписанными непонятными символами, а все стены изукрашены кругами заключения. А вот Дэвлин умеет лучше, у него линии выходят совершеннее. Впрочем, чтобы удержать такую тварь – с лихвой хватит и этого. Не могу я сказать, и что так уж прямо жалела незнакомых девиц, дурацкий Эрик добился своего: поверх моего восторженно-романтического взгляда на мир успешно наростала прочная броня цинизма. Но все равно, если выбирать между «помочь» и «забить», я все еще выбираю «помочь».

Кловер ворвался в комнатушку, как ураган, чуть ли не расшвыривая подчиненных.

– Пять минут, господа, и начнем беседу!

Мэтр Соти с коллегами приняли это, как команду к действию: они накинулись на меня. Завязали шею шарфом, заставили надеть толстые перчатки, на голову накинули капюшон, а на лицо – кожаную, глухую, почти карнавальную маску, с синими стеклышками в прорезях для глаз, все исписанное непонятными символами. Я пыталась вяло отбиваться, но это не помогало. Перед тем маги разрисовали мне ладони и предплечья защитными символами, от чего принялась нагреваться Печать, что было уже совсем нехорошо, так что я на всякий случай запахнула снова плащ у горла, напоминая теперь вычурное страховидло из жуткой сказки для тех, кому нет десяти. Там еще в конце обязательно долгая нудная мораль. Ну, вам наверняка такие читали в детстве.

На ухо мне прикрепили какую-то неудобную артефактную штуковину, размером с блюдце, позволявшую передавать чужой голос мне в ухо на расстоянии до трех метров. Новейшая разработка! Да уж, как же мы за тысячу лет деградировали-то, а?

– Готова? – еще раз спросил генерал, подходя вплотную.

– Признайтесь, я настолько достала вас, что вы решили избавиться от меня таким экзотическим способом?

– Угадала, – мрачно кивнул Кловер, – с тобой пойдем я и мэтр Соти, а мистрэ Кале и Аватус будут поддерживать путы на заключенном отсюда.

– Я с вами, – негромко, но твердо проговорил непонятно откуда взявшийся Кейн.

– Облезешь! – фыркнул генерал, так, чтоб никто больше не слышал. – Тут тебе не очередное развлечение!

– Я – брат по оружию ее отца, генерал. А она по эльфийским меркам – несовершеннолетняя и не может участвовать в столь опасном предприятии без присмотра, – Дэрэт говорил нарочито громко, и в комнате вдруг стало очень тихо и еще теснее.

– Виконт, – перешел Кловер на холодный официальный тон, – вы понимаете, что речь идет о королевском расследовании?

– Генерал, при всем уважении, граф Ксавьен сейчас находится вне Дайсара, а кроме него ближайший официальный родственник графини, который мог бы ее сопровождать, это ее зять – Эрик Бреннон. Желаете послать за ним?

Генерала перекосило при одном упоминании имени рыжего авантюриста так, будто он разом сжевал целый лимон.

– Что ж, виконт, думаю, в сложившихся обстоятельствах предлагаемый вами выход приемлем, прошу за мной.

Кейн, полуобняв меня за плечи, двинулся вслед за главой конторы к двери в камеру заключенного.

– Не считай его скотиной, – шепнул виконт мне на ухо, – ему нужен был публично произнесенный повод нарушить протокол.

Когда нас увидел одержимый, он принялся хохотать, громко, так что не смог стоять на ногах и повис на цепях, как сломанная марионетка, бьющаяся в руках припадочного кукловода.

– Что… это? – простонал он, кивая головой в мою сторону. – Ты что, решила меня рассмешить до смерти? У тебя… почти получилось.

Мы с генералом и магом сели в приготовленные кресла, а виконт так и остался стоять за моей спиной, не убирая ладонь с моего плеча.

– Мы привели женщину, которая ударила тебя, – негромко проговорил генерал, – теперь ты будешь отвечать?

Потрошитель потряс головой, так что обвислые щеки заволновались, как куски студня.

– Только с ней.

– Поясни?

– Говорить буду только с ней, ни на чью еще реплику больше не отвечу.

Я мысленно застонала, услышав, как заработал артефакт-блюдце, принесший в мою голову гул чужих голосов и начинающуюся мигрень.

– Поработаю для тебя переводчиком, так и быть, – пробурчала я, ужасно зачесался нос, но треклятая маска мешала.

– О, какой голос! Ты же молода и красива, как я помню? Под всеми этими тряпками? На кой ты так вырядилась?

– Где девушки, – подсказал Кловер, и я честно повторила, ощущая себя бездушным артефактом, диковинным, полезным, но абсолютно не имеющим собственной воли.

– Так не интересно, смертная, давай заключим сделку? Хочешь спасти их, а?

– Какую сделку? – поинтересовалась я уже самостоятельно.

Виконт в это время чуть сжал пальцы на моем плече, а генерал поглядел неодобрительно.

– Я, – промурлыкала тварь, заполняя угольной чернотой глаза, – отвечаю достаточно подробно и совершенно честно на любые твои вопросы, но плата за каждый ответ – одна вещь.

– Какая вещь? – снова переспросила я.

– Только из тех, что сейчас на тебе. Предмет одежды. Как тебе? А то время-то идет. Тик-так. И начни с маски, пожалуйста, хочу посмотреть на твое личико.

– Нет, – твердо возразил генерал.

– Это может быть опасно, – согласился мэтр Соти, поглядывая на меня, тем не менее, с нескрываемым любопытством.

Я вздохнула и сняла маску, положив ее на узкий деревянный стол, синие стекла зловеще поблескивали в свете магических фонарей. Забавно, никто и не подумал меня останавливать, не смотря на высказанные возражения. Зато наконец-то смогла почесать нос.

Губы пленника растянулись неестественно широко, обнажая острые треугольные, уже совсем нечеловеческие зубы.

– Красивая… – протянул он. – Я бы снял кожу с твоего лица и сделал потрясающую маску, вставил бы вместо глаз огромные чистой воды изумруды. Только губы отрезал бы вместе с кожей, они даже на вид мягкие. Трахал бы тебя в рот под настроение. Как тебе мысль?

Тварь захихикала, генерал и бровью не повел, а вот мэтр с шумом втянул в себя воздух, бросив короткий обеспокоенный взгляд в мою сторону.

– Так себе идея. У тебя есть вещь, ты должен ответ.

– Скучная ты, – продолжил кривляться в цепях низший демон, – но сделка есть сделка, спрашивай!

Я повернулась к Кловеру.

– Если девушки еще живы, сколько они еще в живых пробудут?

Озвучила.

– Это – два вопроса! Не смей жульничать!

Я молча сняла правую перчатку и положила ее рядом с маской.

– Живы-живы, – кивнул Потрошитель, – проживут, как я думаю, еще около трех с половиной часов, а потом – увы!

– Точное месторасположение, где они находятся?

– А это – не вопрос!

– По какому точно адресу находятся девушки? – за это я заплатила уже левой перчаткой.

– Дайсар, улица Цветных Каштанов, двадцать третий дом, прямо около площади Синих Фонарей, из красного камня, с такой изящной башенкой в четыре этажа.

– Какая там охрана? – на столешницу лег капюшон.

Мэтр Соти что-то зашептал себе под нос, вероятно проверяя прочность барьеров. В камере потемнело? Или мне только кажется?

– Заклинания и обычные замки на дверях, правда, двери из стали, а замки гномские, никого из живых, кроме девчонок там нет.

Бубнеж в ухе усилился, и наконец, чей-то голос произнес: «Средний город, район Центрального Заречья, отправить людей?»

Слышавший то же самое генерал кивнул.

– Какие именно защитные заклинания? – растущая горка одежды дополнилась шарфом.

– Щиты, три ловушки с черным прахом в холле и одна в коридоре, активируются при входе практически любого существа, крупнее кошки. Какой источник магии уточнять, надеюсь, не нужно, а?

Существо снова мерзко захихикало.

– Как найти девушек, если подойти к двери с улицы? – вот и настала очередь плаща.

Я осталась в рубахе виконта и зябко поежилась, Кейн снова опустил ладонь мне на плечо, от нее тут же по всему телу начало растекаться тепло. Ощущение приятное, но расслабляться было рано.

– Нужно открыть дверь, войти внутрь, спуститься в подвал, он под лестницей, потом открыть скрытую панель, она из черного камня с изображением женского лица со змеями вместо волос, нажать надо на оба глаза сразу. Затем нужно спуститься в нижний подвал, пройти по коридору, открыть еще одну дверь, она на простой защелке, и – оп-па! Там найдутся девушки.

Я глянула на Кловера и поймала его на том, что он с ба-а-альшим сомнением оценивает оставшуюся на мне одежду.

– А ты хра-а-абрая, – снова протянуло существо, наклонив голову под совершенно немыслимым углом, – или глупая, а? Находишься рядом с Пожирателем Душ и не боишься, а?

– Он не Пожиратель, – тихо проговорил мэтр Соти, наклоняясь к нам с Кловером, – врет зачем-то. Обычный, похоже, из простых воинов, хоть и довольно сильный.

Вот только говорил демон не о себе, ему-то Печать прекрасно видна.

– Мне нечего бояться, – покачала я головой.

– Да-а-а? А посмотри-ка мне в глаза?

И чего? Глаза и глаза, черные провалы, насмотрелась на такие уже с лихвой. Голова в худшем случае разболится – не больше. Зато получу лишнее очко в этой дурацкой игре.

– Не вздумай, – виконт сжал мое плечо чуть сильнее, а одержимый снова рассмеялся и принялся демонстративно таращиться на мою грудь.

А дальше наша клоунада пошла своим чередом.

– Где ключи от запертых дверей в доме, где находятся девушки? – это стоило мне левого замшевого башмачка, пришлось немного повозиться со шнуровкой.

– От двери дома – в моей ячейке Дварфийского банка, от подвала – при мне и еще один – у моего помощника, дверь с девушками – просто на щеколде.

– Ты обещал отвечать подробно, – возразила я, – что за помощник?

Но он только принялся что-то фальшиво насвистывать.

– Двое в Банк, – распорядился генерал, глядя на одностороннее зеркало, – две группы – заходите в дом и начинайте обшаривать, связь через зеркала, и найдите мне владельца этого дома и вообще, все о нем! Когда построили, кто жил, слухи, сплетни, что угодно. А ты… Как нам сейчас гарантированно найти твоего помощника?

Вот я и осталась без обуви. Пол оказался довольно холодным, так что я без зазрения совести поставила стопы на сапог генерала и поджала пальцы. Выглядело это беззащитно.

– Вам нужно пойти в таверну «Голубой фазан» и спросить господина Вильяма Креста, ну и послать людей по основным дорогам, если он уже сбежал. Он – обычный человек, так что его сможете просто запытать. Вы же обычно так делаете, да?

Еще пару минут Кловер отдавал быстрые четкие распоряжения, не пытаясь избавиться от веса моих ног, а я наконец-то почувствовала, как сильно устала. К мертвякам. Закончим это все – и в Красный замок, отсыпаться, приходить в себя и жить дальше. Прав Кейн, хватит, дальше я – сама по себе.

– Милая, – вкрадчиво позвал пленник, когда его тело болезненно изогнулось, а по всему хребту вылезли черные чуть изогнутые шипы, – а знаешь, что бы я сделал с твоим телом?

– Губу не раскатывай, – фыркнула я.

– Отрезал бы по кусочку острой бритвой и ел бы, обмакивая в мед. А кровь смешал бы с вином. М-м-м… Какой ужин бы вышел!

«Интересно, а если свернуть ему шею, он сможет посмотреть на эту ситуацию под другим углом?» – буркнул Лусус.

– Сублимация! – выдал тем временем разозлившийся Шепот моим голосом. – Душу съесть не смог бы в любом случае, вот и пытаешься чем-то заменить.Жалкое зрелище.

– Не провоцируйте его! – зашипел мэтр Соти, сжимая мою ладонь тонкими морщинистыми пальцами.

Тварь потеряла остатки человеческого облика, рванувшись в цепях.

– Не зарывайся, смертная! – прорычал он, приходя в ярость: нормальная реакция для большинства демонов. – Продолжишь в том же духе, я вернусь и найду тебя! Я буду неделю рвать тебя на части и пить твой ужас!!

Я оч-чень выразительно положила ладонь на Печать, сделав вид, что просто беру Кейна за руку. Демон моргнул и внезапно расхохотался, раскрывая почерневшую пасть, полную клыков.

– Я б прямо сейчас вбил тебе в башку основы принятого здесь этикета, парень, – негромко заметил мужчина за моей спиной, – жаль, она, боюсь, не выдержит столь непривычных концепций и треснет.

– Ладно-ладно! Уели типа. Продолжим что ли?

– Нужно прерваться, – покачал головой маг, – нам стоит обновить круги, он все время пробует их на прочность.

– Еще немного, мэтр, у нас очень мало времени, – качнула я головой, – как обойти ловушки в этом доме?

Вот и до ремня очередь дошла, я щелкнула серебряной пряжкой и положила его на стол, начиная чувствовать себя почти голой. Не то чтоб меня это особо волновало или смущало, но в камере определенно похолодало и стало темнее.

– Нужно снять охранные чары в самом доме, в холле, это может сделать грамотный демонолог, а потом нажать на глаза женского портрета на панели, а потом в коридоре – снова нужен демонолог. Если ты сейчас снимешь чулок и дашь мне его облизать, я дам тебе одну важную подсказку. Ну как? Рискнешь подойти.

– И речи быть не может, – покачал головой Кловер, – слишком опасно. Отправим магов разбираться с чарами.

– Тик-так, – захихикала снова тварь, – тик-так. ТИК-ТАК!

– Я подойду и отдам ему этот мертвячий чулок, – проворчал Кейн.

– Исключено! – рявкнул генерал.

– Все будет хорошо, ты как, детка, не против?

Я вздохнула, закатала штанины и принялась стягивать шелковые чулки телесного цвета, сразу оба.

– Прекрасно! Две важные подсказки! – обрадовался монстр, теперь это была серого цвета тварь, с остатками волос на голове, черным провалом рта, угольными острыми когтями на пальцах, явно прибавивших себе суставов, раздувшиеся мышцы порвали одежду, болтающуюся теперь клочьями, длинный хвост из черных сочленений изредка бил по стене. Когда он говорил, из пасти раздавалось шипение, грудь и живот испещрены рваными шрамами и пронзающими плоть металлическими штырями с кольцами. С этих колец свисали длинные тонкие цепочки, частично связанные, частично переплетенные, они образовывали сложный, не лишенный красоты узор. Оставшиеся обрывки штанов уже не могли прикрыть гипертрофированную пародию на мужское достоинство. На ногах тоже по лишнему суставу, а из каждого сочленения торчат эбеново-черные шипы.

Омерзения в конечной форме он не вызывал, я успела налюбоваться и на Лорда Хаоса, и на упырей из мертвого мира, и на безмозглых представителей его плана без тени разума. В конце концов, от него не воняло падалью, с него не текла слизь, и он поддерживал почти нормальный диалог. К тому же, в его движениях была своя болезненно изломанная пластика. При других обстоятельствах, я бы с удовольствием с ним побеседовала.

Кейн протянул ему мои чулки, пленник слизнул их одним движением длинного толстого языка. И проглотил. Хрена себе у этого парня диета. А когда он вернется в человеческий вид, это его сосуду обеспечит несварение желудка?

– Теперь я знаю твой вкус, – протянул заключенный, – теперь мне еще больше хочется тебя попробовать. Но пока у нас сделка, а? Подсказки. Есть определенные особенности, которые позволят беспрепятственно пройти через все чары тебе, милая, и вот этому любезному господину, угостившему меня, из-за… хм-м-м… некоторых особенностей ауры.

Я уставилась на него изумленно, ожидая продолжения.

– Мы оба потеряли магию, – быстро отозвался Кейн, отвечая на общий невысказанный вопрос, – больше тут таких нет. Только это у нас с тобой общее.

Теперь я таращилась уже на виконта. Стоп. Так он что, тоже был магом? И пережил то же, что и я? Но…

– Вторая подсказка: вам стоит спросить и про остальных пленников, – гнусно захихикал пленник, царапая когтями пол, – если вы не хотите спасти только этих двух конкретных девиц!

– Цепи начали чернеть, – взволнованно проговорил тем временем маг, – у вас еще минут пять, потом мы выходим в любом случае. Заклинания необходимо обновить.

Кловер смотрел на меня, явно не решаясь задать новый вопрос.

– Давайте уже, генерал, – устало попросила я, – времени мало и ноги, честно говоря, заледенели.

– Сколько? – только и спросил он, смерив меня взглядом.

Я пожала плечами.

– Три, в крайнем случае, четыре, больше на мне одежды нет.

– Какого хрена ты платья нормальные не носишь?! – рявкнул глава конторы и тут же взял себя в руки. – Прости, считай, что я должен тебе услугу за это все. Где находятся остальные твои пленники?

Я вздохнула и принялась расстегивать рубаху. Та боги с ним, еще не такое творила, пока училась в Академии. А тут ради дела же…

«Представляешь, что сейчас по ту сторону зеркала творится? – глумливо захихикал Шепот. – Как бы вообще про дело не забыли».

Лусус только тихо ругался.

– Остальные пленники сидят в колодце, во дворе дома моего сосуда. Наверное, даже живы. Там просто колодец, никаких чар.

– Достаточно, – коротко сказал генерал, – выходим, дальше справимся сами.

Но у меня в голове отчаянно крутились шестеренки. Остальные пленники, которым ничего не угрожает, но только две – в каком-то подвале. Почему? И почему подвал так защищен? Жертвы же и так не смогут выбраться, он сказал, что-то про оковы. Да и человек с улицы не зайдет – двери заперты на ключ, плюс панель скрытая. Генерал, человек куда опытнее и умнее меня, не знал, что именно нужно еще спросить, хоть и наверняка чувствовал подвох. Но он просто не сталкивался с демонами. Не так, как я.

– Кто или что еще сидит в этом подвале? Из-за кого там такая защита? – спросила я, скидывая штаны и оставаясь в одном нижнем белье.

– Некое сверхъестественное существо, сейчас питающееся кровью. Голодное, ослабленное, полумертвое, но все равно крайне опасное. От меня потребовали связать его, я и связал, но вот подчинить – не вышло. И путы его слабеют. Оно… растет…

Да пошел он! Вот урод, а? В общем, в итоге я стояла перед ним, обняв себя руками за плечи в попытке хоть как-то прикрыться, оставшись в последней тоненькой тряпке из темно-зеленого кружева.

Мужики, что характерно, отговаривать – отговаривали, но не останавливали. Мэтр Соти пунцовел, как цветущий мак, и пытался вообще на меня не смотреть. Пожилой маг вообще был шокирован происходящим, он смотрел так… Ну, знаете, будто свет горит в окне, а дома никого нет. Впрочем, генерал и виконт выглядели абсолютно бесстрастными.

– Как справиться с этим существом?

– Тебе? Попробовать поговорить. Или нужны очень сильные демонологи с чарами запечатывания. Или клирики, которых очень любят боги, желательно, близкие к Эмпиреям, мирам Застывшего Света. Никаких гарантий.

– А почему мне – поговорить? – вырвалась фраза, и тварь в голос заржала, уставившись на меня очень выразительно.

– И? – усмехнулся пленник, дернув руками так, что одна из цепей, окончательно почерневшая, порвалась.

Не знаю, что из происходившего было большим безумием: то, что он реагировал на меня совершенно так же, как любой нормальный мужик на почти голую девицу, или то, что у этого балагана была куча зрителей.

– Да подавись! – швырнула я в него последнюю остающуюся тряпку, которую он ловко поймал кончиком хвоста, поднял к еще больше вытянувшейся морде, схватил языком и тоже проглотил.

– Хороша! – кивнул он. – Особенно, когда злишься. Вкусная.

Ах, ну да, ну да. Стоило уже привыкнуть. И коктейльную трубочку в затылок вставить.

– Ладно, – в этот момент лопнули сразу две цепи, а Кейн, наконец, ухватил меня за плечо и потащил на выход, вытащив из кучи вещей на столе плащ,– ты – необычная, и оно может тебя послушать, но только тебя. Можешь попробовать поговорить с ним. А если у тебя ничего не получится, то опять же погибнешь только ты. А вот если оно нажрется крови, да сразу много, оно, пожалуй, свихнется окончательно, и вот тогда… Никто ничего не гарантирует! Никому в этом мертвячьем городишке и вашем идиотском мире! Ты просто не представляешь, что это за чудовище!

Я на миг успела повернуться к нему еще раз.

– Не понимаю…

– Вчера я искал в том притоне именно тебя.

Жуткая пасть ухмылялась, демонстрируя впечатляющую коллекцию черных острых клыков. Черные провалы глаз таращились с узкой и длинной морды, потерявшей всякое сходство с человеческим обликом. Я покачала головой, тщетно пытаясь понять намек.

– Абао, – только и сказал он глумливо, – теперь доходит?

Я вцепилась в дверной косяк, не позволяя виконту вытащить меня наружу, и не отрываясь, смотрела в черные провалы глаз, из которых на меня в ответ таращилась такая привычная уже Бездна. Ну, здравствуй, родная. Сколько лет, сколько зим.

– Ты же из Дома Пронзающих? – догадалась я.

– Да, – с удовлетворенной ухмылкой кивнула тварь, разрывая еще три цепи разом, – значит, доходит.

Я успела потрясенно кивнуть, и дверь захлопнулась перед моим носом, а виконт тут же принялся укутывать меня в зеленый плотный шелк. В соседней комнате стояла потрясенная тишина, только маги и мистики принялись восстанавливать защитные чары, наведенные на всю комнату.

Пленник смотрел сквозь зеркало, будто бы видел меня, и широко ухмылялся. Даже когда заклинания и молитвы принялись болезненно изгибать его тело, впихивая тварь обратно в человеческую форму. А я так и стояла, застыв мраморной статуей.

«Кто-то вызвал его, – всплыли у меня в голове внезапно слова Феникса, – кто-то так возненавидел этот мир, что вызвал проклятие Абао».

«Кто-то из Дома Пронзающих смог захватить его».

«Оно может тебя послушать, но только тебя».

Твою ж мать… Да быть того не может!

А потом я вспомнила залитые кровью плиты во дворе замка сразу после зачистки сожранного Хаосом города. Дэвлин лежал без признаков жизни, а из груди Эрика было вырвано сердце. Я держала за руки обоих, выла на небо и повторяла только одно: будь оно все проклято. Геомант с временно повредившимся рассудком. А теперь только я могу поговорить с ним? Абао? Да чтоб меня! Я что, вызвала сюда Пожирателя Миров? Я?

Оставалось таращиться на фикус, отстраненно размышляя, как же я могла настолько накосячить в этот раз? Мертвячий дар! Мертвячья геомантия! Боги, да когда же это кончится?!

«Все еще хочешь попытаться сбежать и развить это? – хмуро поинтересовался Лусус. – Сила, конечно, огромная, чего говорить, и никто потом с тобой не справится, но справишься ли с ней ты? С твоей-то импульсивностью?»

«Не неси чушь! – вклинился Шепот. – Это – наш единственный способ решить проблемы».

«Решить проблемы?! Нет, а что – тоже неплохой способ, какая-то легендарная тварь сожрет мир, и не будет никаких проблем! Радикальный такой метод!»

«Мы не откажемся от такой силы только из-за…»

«Ты еще кое-чего не учел, – Лусус стал ядовит, как клыки гадюки, – если выходишь в высшую лигу, ты там оказываешься не один, понимаешь? И нас окружать будут уже не демоны, а всякие абао, от которого тот же Феникс спешно уносит ноги, а может, и что пострашнее. Этого мы хотим, да?»

Кловер, к счастью, не понял, что я впала в оцепенение от ужаса, и тем более – не подозревал о его причине.

– Графиня, – деревянным голосом произнес генерал, избегая смотреть мне в глаза, – вы меня сегодня удивили. Это был очень… э-э-э… отчаянный поступок. Мало кто отважился бы на… э-э-э… Словом, спасибо, вам. Не смею больше задерживать.

Он слегка пожал мою ладонь, высунутую из-под плаща, и попытался заняться своими прямыми обязанностями, но я вцепилась в его рукав, как клещ.

– Эй! Вы что, не слышали, что он сказал? Там какая-то тварь! Прямо в городе! И я могу…

– Дальше, это – моя забота, – не проявил понимания ситуации Кловер, – поезжай домой. И, Кристина, умоляю, оденься уже.

Я влезла в принесенные штаны, накинула рубаху прямо на голое тело и молчала, пока мы с Кейном не вышли из здания конторы.

– Ты слышал, что сказал Чиз?

– Ага, – мрачно кивнул Кейн, останавливая извозчика, – Абао.

– Маги справятся, как думаешь?

Он помолчал немного, а потом покачал головой.

– Не уверен, что у гильдии магов есть рецепт, что делать, а пока найдут толкового мистика, да пока тот сможет дозваться до божества…

– Едем к Фениксу, – решила я, и виконт посмотрел на меня чуть удивленно, – что? К кому еще идти за советом о непонятном чудовище, как не к летописцу, которому пятнадцать тысяч лет?

Мужчина покивал, разглядывая меня с новым интересом.

– Хочешь… вмешаться?

– Чиз сказал, что мы можем войти туда, помнишь? Значит, осталось только понять, как уничтожить это существо. Если это вообще возможно. Кловер провозится слишком долго, контора неповоротлива, много людей, потеряют время.

– И ты достаточно сумасшедшая, чтоб не бояться? Чтобы мы сунулись туда сами?

Я кивнула. Люди называют тебя сумасшедшим, когда ты делаешь то, на что у них никогда не хватило бы смелости. Но это не про виконта, что-то я не замечала в нем самом ни страха, ни нервозности.

– А не думаешь, что разумнее было бы попытаться уехать подальше? Знаешь поговорку: береженого боги берегут?

– Это не про меня. Мой вариант скорее: сгорел амбар, гори и замок.

– Ну, хорошо, – Кейн постучал по перегородке, и когда отдернулась шторка, велел вознице править к дому золотоволосого демона.

Теперь у нас было достаточно времени, чтобы прояснить еще один момент, так что я наклонилась к Кейну и понизила голос.

– Так ты что – тоже был магом? И потерял силу?

– Терял, на несколько лет. Потом все вернулось, но этого никто не должен знать, договорились?

– Да…– протянула я. – Но погоди, тогда почему одержимый сказал, что только мы сможем пройти? Ты же сам сказал…

– Я солгал.

Он пошевелил ладонью в воздухе, прерывая вопросы: нетерпеливый резкий жест, выдающий раздражение. Потом Кейн растянул губы в усмешке и с прищуром принялся меня разглядывать.

– Ну что ж, давай начистоту, если ты так этого хочешь. Потрошитель – демон, а ты, детка, судя по всему, носишь Печать другого демона, куда-а-а выше рангом. Поэтому лично ты пройдешь через защиту, которую он поставил, без помех.

Второй шок за пару часов, это – перебор.

– Откуда ты знаешь? – ахнула я, невольно прижимая ладонь к груди и откинувшись на спинку кожаного диванчика.

Карету слегка тряхнуло на повороте, и между на миг раздвинувшимися шторками на фоне темного неба мелькнул подсвеченный серебряным шпиль Академии магов.

– Мои специализации – демонология и лед, и о демонах я знаю оч-чень много. Откуда у меня, по-твоему, такое оружие? И Феникс в приятелях?

– Так ты что, ее видишь? – мрачно я смотрела на него, не представляя, как именно вести себя с ним дальше, но мужчина только покачал головой, и взял меня за руку.

– Тихо, не дергайся. Никто из людей твою отметину не видит. Слушай, сложно было не догадаться. Эта тварь, во-первых, согласилась с тобой побеседовать, во-вторых, прямым текстом сказала, что ты не боишься Пожирателя Душ. О ком он мог говорить? Ну не о себе же! – его пальцы слегка поглаживали мою ладонь, и это ощущение почему-то успокаивало. – В-третьих, его манера действия, он играл не с тобой, устроив весь этот балаган, а с остальными людьми вокруг, ставя их в оч-чень непростую ситуацию: девушка, аристократка, а вынуждена идти на неприемлемые шаги, а никто из мужиков помочь не может. Да он купался в их ярости и растерянности, вот и смог так измениться, чтобы поговорить с тобой. Тебя он наоборот, полагаю, пытался развлечь.

– Ага, – буркнула я, – чулки сожрал. Я, похоже, ногу натру так сегодня.

– Так наглядно демонстрировать восхищение и вожделение, а не просто жажду крови и похоть, обитатель Инферно, обладающий разумом, способен только к кому-то встроенному в их иерархию. Как ты могла в нее попасть? Только тот самый, уже упомянутый, высший, а значит, Печать. Простая логика.

– И что тогда значил весь этот балаган?

– Если я хоть что-то понимаю в этих тварях, – изобразил мужчина усмешку, отпустив мою ладонь, – то аналогия такая: он приехал на бал, попросил общих знакомых представить тебе его, развлекал полвечера, рассыпался в комплиментах, а потом прямо попросил помощи, раз уж он – «просто виконт», а ты – «подруга одного из принцев». Видимо, Потрошитель наткнулся на Абао, когда оно было еще совсем слабо, смог задержать его на время, как сказал Феникс, а потом увидел вчера тебя и догадался на счет твоего… друга. Подошел поговорить, но ты уже ничего толком не соображала из-за начавшейся в «Лейке» потасовки и просто шарахнула его по голове кувшином. Так что ему оставалось только потребовать от Кловера привезти тебя сегодня, и попытаться спихнуть эту проблему через тебя на высшего, в надежде, что тот сможет как-то разобраться. Других объяснений у меня нет.

Своя логика в этом была.

– Разобраться… Справиться с этим существом в его подвале… Он думает, что другой демон способен на это?

– А к кому ему, по-твоему, обратиться? К божеству? В Инферно высший – вершина пищевой цепочки.

– А почему он не позвал кого-то из своего Дома?

– Не знаю, – пожал плечами виконт, – демон, знаешь ли, не всегда может появиться в явленном мире на щелчок пальцев. Высшим, конечно, не нужны сосуды, они сами могут создавать себе тела, тратя при этом силу, но прорваться сюда – это не один миг, и зачастую стоит больших усилий. А может, у владык его Дома нет в этом мире интересов, и им наплевать, что с ним будет.

– Трандец…

Мы немного помолчали, пока я не ощутила, что виконт буквально сверлит меня взглядом. Он чуть облизнул губы и выглядел немного лихорадочно, казалось, глаза мерцают собственным светом, а не из-за отблесков уличных фонарей.

– Свяжись с ним, – очень мягко предложил мне Дэрэт.

– Я пыталась.

– И?

– И не смогла.

– Как именно ты это делаешь? Пентаграмма?

– Техномагия.

У Кейна чуть расширились глаза.

– Значит он тоже в явленном мире? Вот как. Понятно. Ну, что ж, значит, начнем с Феникса, больше нам ничего не остается.

Я немного помялась, обдумывая еще один вариант. Он мне совершенно не нравился, но ситуация выходила критическая, такая, когда хороши становятся все средства.

– Слушай, а если – не демон?

– В каком смысле?

– Обитатели Эмпиреев могут справиться с Абао?

– Боги? Долго. Все ритуалы мистиков завязаны на определенном времени. Хотя помолиться своему покровителю перед этой авантюрой я тебе весьма советую.

– А если не боги? Если ангел?

– Ангел? – он только фыркнул пренебрежительно. – Что ты знаешь об ангелах?

– Возможно, я могла бы связаться с одним.

– Нет.

– Кейн, если это чудовище…

Карету снова качнуло, мы вывернули, наконец, к дому летописца.

– Нет! – безапелляционно отрезал отцовский друг. – Связываться с ангелом, это всегда еще большие проблемы. В Бездну Эмпиреи. Сделаем проще, я пойду туда один, посмотрю, может, смогу вытащить девчонок, а потом мы попробуем что-то придумать.

– Но Кейн…

– Это не обсуждается.

Я покивала головой, глядя на него, не мигая.

– Я иду с тобой.

Он вздохнул, карета остановилась, и виконт галантно помог мне выбраться, сделав это, похоже, чисто на автомате.

– Уверена?

Сказать ему о моих догадках? Да какого мертвяка! Этот человек собирается рискнуть жизнью, не время для конспирации.

– Еще кое-что, пока мы одни. На счет Чиза. Он следил за нами, помнишь, что сказал Джазир? Возможно, он хотел найти того, кто создал Абао.

– Это бы отлично объяснило его поведение… Что?! Что ты сказала?

Мужчина до боли сжал мои плечи пальцами. Мы замерли перед крыльцом летописца, свет фонаря, падающий сбоку, превратил лицо моего спутника в причудливую маску. Но он совершенно точно был изумлен.

– Только «возможно».

– Ты смогла призвать Абао?!

– Это только догадка…

– Да как это вообще могло произойти?!

– В проклятом городе хаоситов, думаю, там я на некоторое время сошла с ума. Была в отчаянии. И не в себе. И ненавидела этот мир настолько, что желала ему провалиться в Бездну.

– Мне нужно это обдумать, – покачал головой спутник, отпуская меня, – и об этом стоит сказать Фениксу, раз уж мы пришли к нему за информацией, лучше выкладывать все начистоту. Возможно, это шанс уничтожить эту тварь.

– Хорошо.

Мы вошли в уже знакомую дверь, и снова двинулись бок о бок по лестнице, укутанной толстым пушистым ковром, когда мне в голову пришла еще одна внезапная мысль.

– Кейн, ты сказал, что я смогу пройти защиту Чиза из-за Печати, так?

– Да.

– Погоди… но ты тоже можешь пройти через его защиту. Он так сказал, я слышала своими ушами, значит на тебе тоже есть… Ой.

– «Ой», – передразнил он, криво усмехнувшись, – сама-то как думаешь? «Ой»!

– Поэтому Джазир так испугался тебя в конце? Поэтому, а не из-за шпаги?

– Да.

– И это была… женщина?! – не унималась я, вцепившись в его рукав до побелевших пальцев. – Ты же вчера говорил не о Леонелле?! Та женщина? Как язык пламени?

Он только покачал головой и ничего не ответил.

– Но как ты пережил это?.. – пролепетала я, и снова не получила никаких объяснений: виконт распахнул дверь, и мы вошли в гостиную, освещенную неверным светом свечей. А я на миг снова вспомнила стигийца, ощутив к нему некое подобие сочувствия. Как посерело его лицо, когда он понял, что оба врага перед ним – с Печатями высших.

«Абао смогло открыть глаза, впервые за долгое время. Вокруг все так же была только Тьма, но теперь оно могло ее видеть. А совсем недалеко, за поворотом ощущались два трепещущих огонька, две жизни, окрашенные во все оттенки страха. Их придется съесть. Просто чтобы дождаться, когда, наконец, придет Она: госпожа Шанс, госпожа Призрачная Надежда – Абао придумало ей тысячи имен, но все никак не могло выбрать. Но если оно будет голодно, когда придет его Чудесная Возможность, оно может наброситься на Нее, и случайно повредить хрупкую оболочку, так что нужно сначала поесть. Невозможно хрупкая… Чудесная и легкая… Яркая, как язычок пламени… И внезапно Абао определилось и именем для своей надежды, идеальным именем: «Пестрая бабочка». Да…

Оно медленно, через силу поползло вперед, туда где мерцали две несомненно питательные жизни…»

– Надо же! Кто вернулся! – Феникс насмешливо переводил взгляд с меня на моего спутника, он сидел, потягивая сложный цветной коктейль из длинного узкого бокала.

– Мы, похоже, нашли Абао, – с порога выдал Кейн, я успела привыкнуть, что он вообще не отличается терпением, и предпочитает переходить к делу сразу.

Улыбка завяла на лице мнимого подростка, как оставленный на солнце срезанный цветок, он нахмурился, и в комнате внезапно стало прохладно, не смотря на весну и горящий камин.

– И чего ты хочешь от меня? – поинтересовался он серьезно, отставляя бокал.

– Информацию. Как избавиться от этого существа? Или что еще с ним можно сделать вообще?

Феникс принялся барабанить пальцами по подлокотнику, не сводя глаз с моего спутника. Насколько я знаю демонов, в этот момент в его голове одновременно прокручивались тысячи вариантов ответов.

– Ты что, хочешь вмешаться? – мягко и вкрадчиво спросил хозяин дома, будто бы обращаясь к буйно помешанному, пожелавшему заткнуть жерло начинающего извергаться вулкана собственным телом. – Почему, могу я узнать?

– Мне бы хотелось, чтобы этот мир пожил еще, – пожал плечами виконт Дэрэт, небрежно изображая браваду, – мне, знаешь ли, тут нравится.

– Так-то оно так… Хотите вина? Нет, ну ладно, как хотите. А кофе? Чудесно. Мария! Поухаживай за гостями, будь добра.

– А, да, – проявил неожиданную заботу мужчина, – Мария, ты не могла бы подобрать для Кристины удобную одежду? Так вышло, что части своей – она лишилась, а возвращаться домой и переодеваться у нее времени сейчас нет.

– Лишилась? – с сарказмом уточнил хозяин дома, даже не раздевая – облизывая меня взглядом.

– Ты говорил о парне из Пронзающих, помнишь? – поинтересовалась я, привалившись плечом к косяку и сложив руки на груди, а потом попыталась, как могла, скопировать интонации демона.

– И?

– Это он сожрал мои чулки. И белье.

– Ого. Веселый вечер?

– Приятный.

Феникс расхохотался, запрокинув голову.

– Кейн, мне кажется, ты плохо влияешь на девушку. Твои очаровательные манеры на лицо.

– Виконт не при чем, – покачала я головой, – просто мне страшно. Я всегда так реагирую на страх. Что там на счет одежды?

– Разумеется, – низкий, чарующий голос прозвучал прямо за моей спиной, – полагаю, тебе самой проще выбрать, идем.

Я вздрогнула, не понимая, как это существо так незаметно подкралось сзади, но не обернулась, позволив ей обогнуть меня и пройти вперед, плавно покачивая обтянутыми тонким шелком бедрами. Я заметила, что и Кейн, и Феникс чуть не облизываются, провожая женщину глазами. По крайней мере, со спины, вампиресса была идеальна: точеная фигура, черные тяжелые волосы ниже пояса свободно распущены, а на запястьях и щиколотках широкие серебряные браслеты. В соседней комнате обнаружился рай приверженного кладбищенской тематике шопоголика: шкафы и вешалки, шляпные коробки, полки с обувью, ремни, сумочки, украшения, но абсолютно все – черного и серебряного цветов.

Мария обернулась, и восхищение во мне смешалось с жалостью. Когда-то идеальный, ровный овал фарфорового лица ото лба до подбородка, через всю правую щеку пересекал уродливый шрам в виде креста, будто кто-то один раз ударил ее слева направо, а потом справа налево. И еще прекрасней казались на его фоне огромные глаза цвета белой ртути без зрачка в обрамлении угольно-черных густых ресниц, не нуждавшихся в туши. Она смотрела чуть насмешливо и с вызовом, ожидая мою реакцию на ее внешний вид.

«Ух ты… – выдохнул Шепот. – Потрясающе экзотическая нежить!»

Видимо, что-то такое и отразилось на моем лице, потому что она слегка нахмурилась.

– Надеюсь, ты не ограничиваешься яркими цветами в одежде? – поинтересовалась Мария. Выбирай, что хочешь.

– Помоги мне, – попросила я, – штаны, рубашка, камзол, белье, если у тебя такое есть.

Она усмехнулась, вытаскивая вешалки и бросая их на спинку стула.

– Попробуй это.

Через несколько минут ростовое зеркало отражало натуральную ворону: свободные штаны, заправленные в мягкие сапожки, шелковая сорочка и тканевая куртка с глубоким капюшоном – все было оттенка безлунной ночи. Но если на вампирессе это, наверняка, смотрелось органично, то на мне – странно, особенно в сочетании с седыми волосами, свежим порезом на щеке и совершенно дикими глазами. Живая иллюстрация к фразе: что-то в жизни пошло не так.

– Ну вот, по-моему, неплохо, – узкие ладони Марии легли мне на плечи, пока она разглядывала из-за моей спины отражение в зеркале.

Оно, кстати, там было только одно – мое. Забавно. Мне всегда было любопытно, отражаются ли вампиры в зеркалах? Или это все очередные байки?

– Спасибо, – кивнула я, оборачиваясь… и отпрянула.

Серебряные глаза заливало знакомое мне алое сияние, постепенно затапливая всю радужку.

– С тобой что-то не так, – проговорила женщина, пятясь назад, – почему ты пахнешь Мертвым Миром?! Ты – жрица Хэль?!

Лицо ее исказилось от злобы, а ногти на руках заметно удлинились. Так уж вышло, что местная богиня смерти считает нежить своей сбежавшей собственностью, которую она желает вернуть, а те платят ей всей ненавистью, на которую только способны те, кто уже мертв.

– Нет-нет, стой! – я машинально вскинула руку с револьвером, понимая прекрасно, что я ей – вообще не противник. – Все не так! Я не служу Хэль, она ненавидит меня и хочет мою голову.

– И почему же? – прорычала вампиресса, пока мы начали медленно кружить вокруг кресла.

– Я вытащила Жнеца, – выпалила я, вспомнив, с каким почтением реагировали на него оба Веги – мои знакомые братцы-вампиры.

Женщина застыла истуканом и внезапно принюхалась, шевельнув изящно вылепленными ноздрями, точно хищное животное. Алое сияние в ее глазах стало еще ярче. Оно буквально гипнотизировало, но рука не дрожала, и дуло провожало ее точеный силуэт, как прилипшее.

– Ты была в Мертвом Мире? – глухо спросила она. – Живой? И смогла вернуться?

– Не скажу, что это было просто.

– Как?

– Мне помогли.

– Ты что-то ела там? Или пила?

– Глоток вина только, – призналась я, понимая, что опять происходит какая-то ерунда, и снова ничего не понятно.

– Серебристого? Густого?

– Да…

Она молча села в кресло, продолжая сверлить меня взглядом. Черные волосы тяжелой волной обрамляли бледное лицо, брови нахмурены, когти судорожно впиваются в подлокотники, оставляя глубокие борозды в темном полированном дереве.

– И ты не знаешь, что это значит, да? – тихо и ровно проговорила она. – Это понятно. Понятно. В твоем организме «Лунное серебро», вот почему мне так хочется твоей крови. Вытянувшиеся клыки немного мешали говорить и добавляли прелюбопытный акцент, напоминая младшего Вегу, когда он пил кровь из простреленной руки.

Я прикинула расстояние до двери и пришла к неутешительному выводу: не успею. Не мне тягаться с вампиром.

– Успокойся, – попросила она, – я не причиню тебе вреда. Поделиться «Лунным даром» можно только добровольно, я могу выпить тебя досуха, но ничего не добьюсь.

Глаза в глаза, сила высшей нежити против револьвера. Пауза. Миг двух застывших фигур.

– Что такое – «Лунный дар»? – я опустила оружие, не убирая его.

– Легенда… Наша прародительница обладала им, после того как Хэль напоила ее этим же «вином». Почему она вообще поделилась им с тобой? В это же просто невозможно поверить…

«Шаггорат заставил», – чуть не ляпнула я, все еще поддаваясь гипнозу ее глаз.

– Это не важно. Зачем тебе этот «дар»? Сила нужна?

Она уставилась на свои наконец укоротившиеся до нормального маникюра ногти, выкрашенный в черный.

– Сила, да. Я – ренегат, не могу появиться в Дарсуле и попросить их помощи, так что да, мне нужна сила.

– Зачем?

– Хочу найти своего мужа. Его хитростью поймали охотники много лет назад, проткнули сердце и держат с тех пор высушенной мумией. Для таких, как мы, это вечность боли, без какой-либо надежды на спасение. Я сама не справлюсь со жреческими заклятиями, даже если высушу перед этим полгорода.

– Разве Феникс не может тебе помочь? – удивилась я.

– Зачем ему это? – усмехнулась она с горечью. – Он – демон, его не интересует ничего, кроме собственной персоны и дурацкого хобби с историями.

Логично.

– И сколько крови тебе нужно?

– Глоток.

«Да почему бы и нет, мертвяки побери».

– Откуда я знаю, что это не жалостливая байка? – спросила я, чтобы потянуть время, и облокотилась на комод.

– Ниоткуда, – медленно покачала головой вампиресса, продолжая глядеть на меня снизу вверх, – ты можешь мне поверить или не поверить. Твой выбор.

Можно было сказать – нет. Можно – не сейчас. А можно было помочь.

«Надо будет Вег порасспросить, чего с нами еще теперь не так», – пробурчал Лусус.

«Еще?! – коротко хохотнул Шепот. – Да после всего, что с нами было, наша кровь должна напоминать содержимое алхимического котла в лаборатории безумца!»

«Ты жалеешь всех, да? Ты ничему не учишься?»

– Хорошо, – кивнула я, наконец, – ровно один глоток. И я не ручаюсь за то, что это тебе не навредит…

Она оказалась рядом быстро, не дав закончить фразу, а я не успела даже заметить это движение, и никаких тебе «Правда?», «Ты уверена?» или «Спасибо!». Вот Мария сидит в кресле, а вот уже сильные руки давно мертвой женщины сжимают меня в совершенно противоестественных объятиях. Алое сияние зрачков затопило весь мир. Короткая едва ощутимая боль в шее, а потом – легкость во всем теле, эйфория, блаженство, будто морские волны мягко укачивают. Так вот значит, как это бывает… Когда целует вампир… Кажется, это уже не один глоток, да?..

– Сколько можно возиться… – раздался голос Феникса с нотками недовольства, а потом он резко замолчал.

Я приоткрыла глаза, чуть повернув голову в его сторону и увидела, как изумление на лице демона сменяется яростью. Я замерла в каменных объятиях вампирессы, откинув голову назад, рука с револьвером бессильно висит, колени подгибаются, в голове приятно шумит. Мария никак не могла оторваться от шеи, кажется, перестав соображать, что она делает. И снова произошедшее занимает меньше мгновения. И вот уже я хватаюсь за комод, пытаясь избавиться от головокружения, а резкими ломаными движениями вытянувшийся и раздавшийся в плечах Феникс, с голубой кожей, словно покрытый узорами изморози, держит за горло в воздухе вампирессу, с уголка губ которой стекает тонкая красная струйка, а в глазах медленно гаснет лихорадочное алое сияние.

– Ты – рехнулась?! – рассерженной змеей шипит демон, больше совершенно не похожий на томного испорченного подростка. – Как ты смеешь трогать моих гостей?!

Мария хрипит что-то, сломанной куклой висящая в полуметре над толстым, пушистым ковром. За краткий миг я успеваю отлично рассмотреть хозяина дома в его истинной форме. Почти человеческое лицо, только вместо волос – грива черных, серебряных и голубых перьев, спускающаяся ниже пояса, и нос очень странной формы, немного напоминающий клюв, да стопы – почти как у птицы или ящерицы. А еще глаза вместо сосков, светло-голубые и абсолютно безумные. Ставший ему узким и коротким халат распахнулся, но я смотрела демону только в лицо.

– Стой, Феникс, стой! Я ей разрешила. Все нормально.

– Нормально?! – Феникс отшвырнул Марию к дальней стене, и двинулся ко мне, на ходу возвращая своему сосуду полностью человеческую форму, только черные провалы глаз выдавали его. – Да если твой владелец узнает, что моя игрушка вздумала тобой кормиться…

– Никто ничего не узнает, – покачала я головой, опускаясь в кресло, и раздумывая, с чего бы ему так дергаться, – и у меня нет владельца.

– Дай мне слово! Ни одно существо! – ладони уперлись в подлокотники, а лицо с фарфоровой кожей замерло в сантиметре от моего.

– Помоги мне разобраться с Абао, – протянула я ему ладонь, пользуясь моментом и повторила, – никто ничего не узнает.

Он чуть наклонил голову к правому плечу, нависнув надо мной и глядя мне в глаза. Но он стоял, а я продолжала сидеть, ожидая ответа. Мне внезапно вспомнился вечер знакомства с Тузатом, и как жуткая клешня душила меня, прижимая к спинке почти такого же кресла. Сейчас Феникс прорычит что-то вроде – да ты очумела, низшая! И после короткого рывка моя спина впечатается в стену рядом с Марией. Почти слышала уже, как захрустят ребра, и хорошо, если не шея.

Видение исчезло так же внезапно, как и появилось.

– Ты мне нравишься, – рассмеялся отступивший Феникс.

– Чем это?

– Наглая. Не боишься.

– Абао. Оно где-то здесь, прямо в Дайсаре. Думаешь, есть что-то, чего мне стоит бояться больше?

Хозяин дома фыркнул и оскалился.

– Я не сунусь в логово Пожирателя Миров.

– Ты как будто собираешься жить вечно, честное слово… – с сожалением покачала я головой.

Феникс изобразил саркастическую мину и кивнул.

– Да, смертная! Именно что собираюсь.

– М-м-м? И как – это? Когда ты настолько древний?

Внезапно вопрос доставил ему удовольствие.

– У всех – по разному, смертная. Кто-то становится инфантильным, кто-то топит время в крови и войне, живет от одной драки до другой. Есть такие, кто жаждет постоянных перемен, они путешествуют из мира в мир. Есть фанатики коллекционеры, собирают, в основном, души, конечно, но бывает и оружие, и артефакты. Я упрощаю, разумеется, наш разум и существование ничуть не похожи на ваши. Хочешь пример? Что-нибудь попроще, да? Ну, мы не умеем творить. Ничего нового вообще, зато мы можем найти подходящего человека и внушить ему что-то, чтобы воплотить задуманное его руками, его вдохновением. Его душой – искрой творца миров, кстати, после этого она становится невероятно вкусна и питательна. Слышала про проклятых поэтов или художников? Вот тебе такой пример. Посложнее? Многомерность. Мы не находимся только в одном мире в одно время, понимаешь? Ладно, попробую объяснить. Если я подброшу монетку, есть вероятность, что она упадет орлом или решкой, то есть в момент броска реальность раздваивается. В одной события идут после падения орла, а в другой существует только решка. Как дерево с ветками. Так происходит все время, но многие ветви объединяются, какие-то засыхают, в общем, их остается не настолько много. Но. Демоны – многомерны, мы можем находиться одновременно в нескольких потоках реальности, покидая одни, переходя в другие, или же концентрируя себя в одном, понимаешь? Вы тоже живете во всех потоках, но вы – копии друг друга, а не одно существо. Я покину этот Дайсар, но останусь в дюжине других. Только так можно изучать миры: видеть параллельные варианты событий.

– И во скольких из этих Дайсаров есть Абао? – поинтересовалась я.

– Не поверишь! – коротко хохотнул Феникс. – Только здесь. Абао – аномалия. Так что – какой смысл мне рисковать, встречаясь с ним?

– Ну, хорошо. Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы помочь мне всем, за исключением личного присутствия в его логове. Ты расскажешь все, что знаешь, и попытаешься найти еще больше информации. Все, что могло бы мне помочь. Ты ничего не теряешь, у тебя еще будет время, чтобы сбежать.

– Идет.

Мы пожали руки, когда Мария, наконец-то, поднялась на ноги, и неуклюже, как деревянная кукла двинулась к нам, переступая по толстому ковру босыми узкими ступнями. Она упала передо мной на правое колено, склонив голову, да так и замерла.

– Что. Ты. Делаешь? – медленно и раздельно спросил Феникс, разглядывая свою любовницу. – Живо встань!

– Я… не могу… – прохрипела вампиресса, она дрожала от напряжения всем телом.

– Ну, просто прекрасно, – летописец прошелся по гардеробной, всплеснув руками, и саркастически ухмыльнулся, снова обернувшись ко мне, – ты зачем это сделала?

– Что именно из того, что я сделала, «зачем»? – пожала я плечами, совершенно не желая брать на себя ответственность за выбор вампирессы.

– Бездна! Я дал тебе ее на пять минут, Кристина! На пять минут! И ты ее сломала! Довольна?

– Я предупреждала, что не знаю, какие могут быть последствия.

– Разреши мне встать… – даже голос ее плохо слушался.

– Встань, – послушно произнесла я, – и это… ну… вольно!

Она распрямилась с явным облегчением и больше не была похожа на сломанного голема. Феникс, подняв одну бровь, продолжал за нами наблюдать с выражением досады на лице.

– Так, ты можешь делать все, что и обычно, – продолжила я, видя, что Мария продолжает стоять передо мной, – постарайся питаться грабителями и прочей швалью. В общем, ты свободна.

– До тех пор, пока я тебе не понадоблюсь, – выдавила нежить и с облегчением опустилась прямо на ковер, – все, похоже, отпустило. Так, посмотрим…

Серебряные глаза уставились на зеркало, внезапно по всей его поверхности зазмеились звонко лопающиеся трещины.

– Что ты сделала с ней? – совершенно иным тоном спросил Феникс. – И идем в ванную, тебе нужно вытереть шею, пока Кейн не увидел. А ты! Ты не смей громить мой дом!

За дверью в дальней стене действительно оказалась роскошная ванная комната, наполненная разноцветными душистыми флаконами и коробочками. Демон намочил край полотенца и принялся осторожно вытирать мою шею, приподняв волосы одной рукой.

– Нет, ранки будут заметны. Мария! А ну иди сюда! Исправляй свои художества, как знаешь! И быстро!

Вампиресса вплыла к нам и с сомнением поглядела на мою шею.

– Можно попробовать пудру, и волосы распустить, в тени не будет видно. Сними сорочку и куртку.

Так что я второй раз за эту ночь осталась в нижнем белье перед малознакомыми существами. Похоже, я начинала к этому привыкать. Мария густо припудрила больше не кровоточащие отпечатки своих клыков, и теперь расчесывала волосы на пробор, так, чтобы замаскировать это непотребство. Феникс, что-то ворча себе под нос, смыл кровь, попавшую мне на живот и на грудь – слишком резко он оторвал от меня вампирессу – и теперь вытирал кожу пушистым полотенцем. Он присел на край ванны и что-то негромко бурчал себе под нос на том самом странном шипящем языке, который впервые я услышала от Дэвлина давным-давно.

– А что это у нас тут, собственно, происходит? – раздался от двери хрипловатый низкий голос, в котором сарказм смешивался с ледяным удивлением.

Наша живописная группа замерла и уставилась на привалившегося к дверному косяку Кейна, разглядывающего нас с непонятным выражением на лице. Представляю, как мы в тот момент выглядели, и снова исключительно через мои странности, кстати. Я бы с удовольствием стала лучше, но вы же меня знаете. Куда мне лучше?

– Переодеваюсь, – пожала я плечами, помня о договоре с Фениксом, аккуратно заталкивающим окровавленное полотенце ногой под ванну, – ты же сам сказал.

– Н-да? Друг мой, можно тебя на пару слов? – виконт Дэрэт вышел, и демон что-то прошипев сквозь зубы, последовал за ним.

– Спасибо, – проговорила Мария, помогая мне заново натянуть черную сорочку, – спасибо, что не воспользовалась ситуацией.

– Как не воспользовалась? – не поняла я.

– Не ожидала, что к новым силам прилагается ошейник. Большинство людей с радостью заполучили бы себе такого… раба.

– Слушай, – развела я руками, – у меня своих проблем выше крыши, что мне еще с тобой делать? Нет уж, хотела искать мужа – ищи, спасай, я за твои действия не в ответе.

Она низко и мелодично рассмеялась.

– Подразумевалось, что это я служу тебе, а не ты заботишься обо мне. Кажется, концепция рабства тебе не слишком дается, да? А ведь могла бы сделать из меня собственного убийцу, или телохранителя, или личного секретаря, или, – она снова усмехнулась, – любовницу.

На миг я представила лица Дэвлина и Эрика, если я вернусь в Замок с Марией в комплекте.

«Привет! А это моя новая рабыня-любовница, она – вампир, я напоила ее своей кровью, и теперь она будет жить с нами».

Я покатала еще немного в голове эту мысль, испытывая от нее невольное удовольствие. Пожалуй, это уже точно перебор. Не бери от жизни все. Будь разборчивее.

– Не-е-ет, – ухмыльнулась я ей в ответ, – это даже для меня – слишком.

– Твоя кровь, – серебряные глаза без зрачков оказались внезапно совсем близко, – это настоящая долбаная отрава…

Права она. Со мной слишком все противоестественно.

Когда мы вернулись в гостиную с камином, Феникс и Кейн склонились над большой раскрытой книгой, что-то читая.

– Это не сработает, – покачал златокудрой головой летописец, опустившись в кресло у камина, – давай сначала я расскажу, что такое Абао в принципе, Крис, наверняка, даже не догадывается. Оно не живет, оно существует в потоках времени и питается отголосками событий, проходящими сквозь него. Войны, массовые убийства и все такое, что не попадает в Инферно, словом, абсорбируетизбыток и не позволяет реальностям скатиться в Хаос. Средство очистки вселенных и сохранения равновесия. Это его «свободное состояние». Проклятие Абао – если ненависть к миру отдельного человека и жажда разрушения становятся настолько велики, что привлекают к себе этого монстра и «фокусируют» его в одной точке пространства и времени. На одном человеке, создавая между ними связь. Это «связанное состояние», и быть в мире для этого существа – крайне мучительно, если можно тут употребить эту аналогию. Чтобы выбраться из явленного мира, ставшего ему тюрьмой, Абао должно или сломать границы этого мира, или уничтожить того, кто его вызвал, причем, первое для него проще. В свою очередь, вызвавший его может разрубить их связь, Пожиратель миров останется сфокусированным, но лишенным возможности питаться ненавистью своего создателя – это единственное, что у него остается. Тогда оно погибнет. Но, во-первых, для этого нужно найти его создателя, и для этого потребуется сначала изучить конкретно это Абао, а времени, как я понимаю, у нас нет. А во-вторых, разорвать связь можно только жреческим клинком кого-то из богов, подаренным своему служителю. И гарантий – никаких!

– Твою ж мать… – Кейн мрачно смотрел на своего приятеля-демона. – Что-то я совсем устал, у тебя нет ничего… бодрящего?

– Первая дверь налево на первом этаже, – кивнул летописец, не отводя взгляда от пожелтевших страниц старой книги, – все в полном твоем распоряжении, угощайся.

Интересно, думала я, пока Дэрэт обходил большой письменный стол из резного черного дерева, о каких именно наркотиках или стимуляторах они говорят? Мне бы вот тоже не мешало что-то принять, ибо адреналин схлынул, и глаза закрываются. Середина ночи.

– Почему его вообще можно сфокусировать? – мрачно спросила я, когда мы остались одни.

– Защитный механизм, – охотно отвечал Феникс, подняв на меня глаза,– например, от обезумевшего геоманта, способного после смерти переродиться немыслимым чудовищем. Если ему хватило силы и ненависти, чтобы вызвать Абао – значит, он опасен. Лучше позволить Пожирателю выпить боль этого человека и попутно сломать заточивший его мир, потерять всего одну ветвь реальности, чем дать такому геоманту прорасти. Но идеально, конечно, если Абао сожрет только его самого. Вселенная вообще достаточно разумно устроена.

Ну, просто прекрасно.

– Я угадал? – с любопытством поинтересовался летописец. – Это же твоя работа, да? Иначе Кейн не притащил бы тебя сюда?

Что тут сказать? Оставалось только молча пожать плечами, а Феникс в ответ широко и недобро ухмыльнулся.

– Я был прав, это оч-чень интересная история, – пальцы его машинально нашли бокал с недопитым коктейлем, в котором сам собой мгновенно появился лед, – сколько тебе лет? Тридцати же еще нет, да? А сколько уже намешано разных… компонентов, и смесь сил – прямо на грани взрыва, но ты достаточно стабильна и продолжаешь развиваться. Отлично получилось. А твой создатель – настоящий гений. И ты – поистине его шедевр.

– То есть, ты его знаешь, – сделала я недвусмысленный вывод, – знаком с его… другими работами и восхищаешься ими.

Летописец чуть нахмурился и ничего не ответил, а я продолжала догадываться.

– А значит, – продолжила я, – он, должно быть, из твоего Дома. Иначе ты бы ненавидел его куда сильнее, чем восхищался. А ты восхищаешься. Не мог бы не ненавидеть представителя конкурентов, а? Значит, я ищу высшего из Дома Ледяной Пустоты, давно торчащего в нашем мире, что весьма сужает круг моих поисков.

Демоны легко впадают в ярость, им для этого не нужно особого повода, такие уж создания. Но и понятия об иерархии у них накрепко сплетены с инстинктом самосохранения. Поэтому мы немного посидели так, застыв: я, откинувшаяся на спинку мягкого удобного кресла с инеем в волосах, и покрытая изморозью инфернальная тварь в ареоле птичьих перьев, почти вцепившаяся мне в горло когтями. Сантиметр остался. Сантиметр ледяного воздуха, да выходящего из моего рта белого пара. Дернулась, снова запульсировав, Печать, и острые белые когти так и не коснулись кожи, а через миг передо мной снова сидел златокудрый худощавый подросток с бездонными зелеными глазами.

– Мне будет интересно иметь с тобой дело, Крис.

– Похоже на то.

– Где ты собираешься взять жреца? – сменил он тему.

Я негромко рассмеялась, ощущая разливающуюся по телу усталость.

– Не проблема. Я сама – адепт бога Воздаяния.

Он смотрел долго-долго, не отвечая.

– Ты, скорее всего, умрешь.

– Кто планирует жить вечно?

Плещущаяся в глазах собеседника тьма на этот раз успокаивала. Бездна стала родной и привычной.

– Ради чего?

– Не чего. Кого.

Я улыбнулась ему, прижав ладонь к тому месту, где над сердцем расплескались огненные знаки дэвлинского подарка.

– Самопожертвование ничего не изменит, он не оценит.

Ну да, ну да. А то я сама не понимаю. Ужас любых отношений в том, что они зависят от двоих. Ты можешь быть самым лучшим, честным, преданным, регулярно совать шею в петлю ради любимого существа, но это не гарантирует равным счетом ни-хре-на.

– Зато надолго запомнит, – изобразила я улыбку, – а теперь расскажи-ка мне все, что поможет мне выбраться из того подвала живой.

– Конечно, расскажу! – фыркнул Феникс возмущенно. – У нас же соглашение! А ты та еще оптимистка, дорогая.

Кейн вернулся посвежевшим и лучащимся энергией, не знаю уж, что он там употребил для этого, и Феникс принялся повторять ему незамысловатые подробности: нужно найти связывающую с Абао нить и разрезать ее жреческим клинком. Виконт мрачно качал головой, похоже, прикидывая шансы на успех.

Я оставила их ненадолго, вышла на балкон и телепортом вернулась в Замок – увешаться амулетами. Замок был пустынен и непривычно тих: Десятый с утра на Драконьем острове, Бронзовый его забрал, пояснил мне встреченный прихвостень с драными ушами по имени Скриж, остальные еще не возвращались. Может, записку оставить? И что там написать? Пошла искать Пожирателя Миров, вернусь к ужину? Ха! Еще раз представила выражения лиц Дэвлина и Эрика, а потом подумала о Десятом, устыдилась и не стала оставлять никаких ехидных посланий.

Посидела на дорожку в своем любимом плетеном кресле несколько минут, глядя как скользит по черной воде золотистый луч маяка, пересекающийся с двумя лунными дорожками. Страшно? Еще как. Но я обязана попробовать. Мне есть, кого защищать, конкретных людей, а не абстрактный мир. В этом весь смысл, вся суть. Именно это и делает меня человеком, что бы там не бежало теперь по моим жилам. Хватит убегать. Хватит чувствовать себя жертвой.

И если я смогу выпутаться из этой истории, я никогда больше не использую геомантию. Даю слово. Это определенно не та ответственность, какую я смогу выдержать. Точно – не я.

А теперь вперед – к Темной Башне, сразимся с метафорическим драконом. Сделаем то, что должно.

Заглянула в пещеру Шаггората и нашла ее пустынной: безумный бог не отозвался.

Сделала остановку в храме Да Ки Нэ на острове, разбудила настоятеля и попросила у чуть светящегося алтаря благословение. Надеюсь, сработает.

Когда я вернулась в комнату Феникса, летописец и виконт так и продолжали сидеть, зарывшись в какие-то книги.

– Больше ничего внятного, – покачал головой демон, – только о каком-то Камне Скорби, к которому крепится связь с Абао, и я понятия не имею, что это такое.

– Ладно, буду считать, что это разведка. Погляжу на него просто. Может, это еще не я его вызвала, и тогда нам придется еще этого «автора» искать.

– Мы поглядим, – покачал головой Кейн, – я пойду с тобой.

– Хорошо, – он достаточно взрослый, чтобы решать, когда стоит рисковать своей жизнью.

– Ну, ладно, – кивнул Феникс, – Мария проведет вас, куда нужно, туманным путем, она город знает, как свои пять пальцев, время сэкономите.

Мы дождались вампирессу и двинулись на выход.

– Эй, Крис, – окликнул летописец, когда мы были уже на пороге.

– Что?

– Не промахнись.

Оставалось только фыркнуть в ответ.

– И удачи тебе, госпожа.

– Спасибо.

И вот как к нему относиться? Кто он? Сородич «второго демона», который с удовольствием понаблюдает, как тот меня съест? Временный союзник, поделившийся сейчас знаниями, чтоб помочь, а теперь искренне желающий удачи? Случайный знакомый, за две ночи общения успевший напоить меня абсентом, увидеть полуголой и повытирать с моей кожи кровь?

Я определенно люблю, когда «не примитивно».

«Абао смогло приподнять голову, чутко вслушиваясь в треск нитей судьбы, перемежающихся плеском волн времени. Оно сумело уловить среди этого шума уже очень близкий трепет крыльев его Пестрой Бабочки. Абао замерло, вслушиваясь в эти прекрасные едва различимые для не знающих звуки, вслушиваясь в собственные ощущения, а потом вспомнило нужное слово. «Восторг!» Вот! Но теперь приходилось торопиться. Огоньки жизни, вспыхнувшие от животного ужаса, когда оно показалось из-за поворота, напомнившие всю гамму новых возвращающийся в его разум слов: крик, вопль, визг, рев, плач, ор и многое другое. Нужно успеть подкрепиться, до того, как придет Она. Чтобы ненароком не причинить вреда. Абао и так потеряло слишком много времени, и рисковало не успеть. «Подожди еще немного, хрупкая моя, – шелестело оно отголосками мыслей, – не ходи сюда пока, дай мне еще совсем немного времени. Я не прощу себя, если само тебя уничтожу!» Оно снова мучительно медленно поползло вперед, вызывая крики трепещущих огоньков».

Мария доставила нас по нужному адресу меньше, чем за пять минут. Ключ от дверей дома не понадобился – бравые парни Кловера просто сорвали их с петель, впрочем, внутрь так никто пока и не сунулся. Мистики и маги чертили вокруг всего строения бесчисленные круги, а люди из соседних домов спешно покидали оцепляемый район. Я снова попыталась связаться с Дэвлином, потом с Эриком, но опять не смогла.

Меч, талисманы, благословленный кинжал и револьвер – вот все, что у меня есть.

Ах, да, и геомантия. Чтоб ее.

Мужчина в чине капитана контрразведки попытался нас задержать, но бывший тут же мэтр Соти, разумеется, узнал нас, и махнул рукой, пропусти, мол. Дэрэт не моргнув глазом соврал, что Кловер разрешил нам посмотреть, ввиду чрезвычайной ситуации, и никто даже не засомневался. Если уж генерал привлек меня к допросу демона и позволил на глазах толпы народу раздеться догола – значит, обстоятельства таковы, что мы тут не случайные любопытствующие, так что мы безо всяких проблем проникли в здание. В больших конторах всегда присутствует некая неразбериха.

Маги определили защиту, растянутую на весь холл, но Потрошитель не соврал: ни меня, ни виконта чары не задели. Мы вошли внутрь и без труда нашли вход в подвал с ведущими вниз каменными ступенями. Ступени оканчивались ровной небольшой площадкой с запертым люком в полу. Там, внизу что-то было, я ощущала его все сильнее по мере приближения, слыша в ушах многоголосые крики. Не Инферно, не Хаос, но что-то не менее пугающее, отдающееся болью в виске и шумом крови в ушах. Виконт ничего подобного не чувствовал, что косвенно подтверждало версию: чтобы ни ждало нас внизу, оно явно связано со мной.

И что-то подсказывало мне, что на сей раз я точно доигралась. Шепоток, звук шагов, призрачный смех, присутствие непостижимой твари заставляло ощущать себя пылинкой в солнечном луче. Сама мысль о Пожирателе Миров полностью деморализовывала и попросту не укладывалась в голове. Можно называть чудовищем демона или отродье Хаоса, но тут… Даже попытка хоть как-то осмыслить саму концепцию его существования вызывала ступор и головную боль. Но именно это же неким гипнотическим образом и лишало страха: ощущение собственной ничтожности подавляло инстинкт самосохранения. В ступоре – невозможно бояться. Так что на сей раз я просто шла вперед, даже Шепот с Лусусом замолкли, разделяя мое состояние. В какой-то момент я попробовала ощутить свою неправильность, но, похоже, просто не смогла сосредоточиться. В Бездну. Решила – делай.

Кейн подергал замок, а потом просто прострелил его и распахнул крышку люка. Громкий звук и резкий запах пороха немного привели меня в чувства.

– Ну что? Уверена? – льдистые голубые глаза не прятали в своей глубине ни одной искры страха.

– Нет.

– Боишься умереть?

Оставалось только пожать плечами. В конце жизненного пути ты не вспомнишь о времени, что потратил, работая в лаборатории или читая книги. Лезь в этот мертвячий подвал.

– Боюсь.

– Можем сбежать. Сейчас.

– Нет.

– Ты не виновата, – мягко проговорил мой спутник, – и ты не должна…

– Не виновата, – кивнула я, – но в ответе. Есть разница между виной и ответственностью. Поэтому сейчас я пойду туда и попробую уничтожить его. И дайте боги мне на это сил.

Кейн кивнул молча, сжав мое плечо.

– Нет, детка, мы сейчас просто посмотрим. Это – разведка, и задача выжить. Может, еще сможем спасти тех двух девчонок. А потом уже будем думать, что делать. Разведка. Запомнила?

Решение наболевшего дела проще, чем вы там себе накрутили. Заканчивайте демонски сложные многоходовочки и ломитесь уже по прямой. Я кивнула и первой шагнула на лестницу во тьму.

Я сделаю все, чтобы убить тварь там, внизу.

«Самое время взглянуть со стороны на порождение помутившегося сознания и отчаяния. Прямо мечта любого мистика – целителя душ – увидеть собственное безумие со стороны», – проворчал Лусус.

«Пф-ф-ф!»

Голоса замолчали. Возможно, навсегда.

«Абао ощутило теплую яркую вспышку, заставившую его замереть на миг от изумления, а потом вздрогнуть от радости. Она! Шанс! До потерявшихся в беспамятстве огоньков оставался метр».

Мы спустились на второй ярус подвала и стояли перед еще одной дверью, а я окончательно потеряла ощущение реальности происходящего, чего не случалось даже в пещере проклятого хаосита. Оно будто говорило со мной одновременно на всех языках и всеми голосами мира, причем, некоторые слова появлялись сразу как воспоминания, а некоторые, как смутное предчувствие. Если это существо надавит хоть немного сильнее, мой разум сломается. Он уже сейчас готов был разлететься на осколки, как хрустальный бокал, который со всей силы швырнули об пол. Камень скорби. Связь. Нож Да Ки Нэ. Удар. Я повторяла безумную мантру, не в силах вспомнить больше никаких слов. Связи в сознании рвались с каждым мгновением, и отдельные понятия, чувства и ощущение повисали в пустоте, не ассоциируемые больше ни с чем. Все, чем я стала, это последняя искра воли: идти вперед, сжимая в сведенных побелевших пальцах рукоять ножа.

Камень скорби.

Связь.

Нож Да Ки Нэ.

Удар.

«Если я выживу, кому-то придется собирать меня по кусочкам».

Что такое – Лусус?

Что значит, выживу?

Кто – я?

– Да стой же! Крис! – набор ничего не значащих звуков.

Я надавила на ручку двери и вошла в едва освещенный тусклыми волшебными фонарями коридор.

И едва не потеряла сознание от ужаса. Вы, возможно, знаете это ощущение. Вы чувствуете это за мгновение перед тем, как проснуться от кошмара в холодном поту и с громким криком. Будто вся кровь организма бросается в голову, вы застываете, и во все тело будто впиваются невидимые тонкие иголочки, полностью перегружая возможность ощущать, а потом мозг выдает один сильнейший импульс: проснись!! Только вот это был не сон. Странно, что я не упала в обморок, не обмочилась и не выронила из рук кинжал.

Оно подползло к двум бесчувственным девчонкам. Оно было почти прозрачное, отвратительно белесое, как сочащаяся слизь или раздавленная плесень. У него было несоразмерно тонкие, почти человеческих очертаний руки, голова, чудовищные глаза, кажется, спина, а дальше тянулись за угол, колыхаясь, бледные мясистые призрачные щупальца. Раздавите в ладони здоровенного дохлого слизняка, а потом положите на язык получившееся месиво – получите некоторое слабое впечатление о том, как это – видеть его впервые. Каждая клеточка моего тела, внезапно возжелавшая лишь одного – жить! – вопила, требуя – убей это. Сделай что угодно, чтобы этого не было!

Где-то рядом в голос матерился Кейн, похоже, тоже бывший под впечатлением от увиденного.

«Бежим!!» – уже некоторое время истерично орал Шепот, срываясь на визг, подобающий больше поросенку в руках начинающего мясника.

И на что я вообще надеялась?

От чаяний к отчаянью – полшага. И они пройдены. Ладно. Ладно. Ничего, выживем. В крайнем случае – из ума.

Но тварь с пылающими глазами-фонариками, увидев моего спутника, плюнула на прикованных и, быстро перебирая локтями, поползло на него. Именно на него, я знала это совершенно точно. Таяли на излете револьверные пули. Пропадали срывавшиеся с пальцев Кейна ледяные узоры. Вот оно, воплощение моего кратковременного безумия. Боги. Я, конечно, уже привыкла сражаться со своими демонами, но, как правило – рядом, плечом к плечу, а не так.

– Стой! – отчаянно заорала я, инстинктивно выставив перед собой руки, перегородив коридор и зажмурившись, закрывая моего друга от чудовищного порождения вселенной.

Моя ответственность.

Только моя.

Не его.

Тварь замерла в метре от меня, пока разум окончательно не уверился, что все происходящее – просто кошмар. Это все еще – последствия семилиста. А может, я до сих пор брожу по пещере хаосита, которому Дэвлин отдал меня в заложники? Или это милая шутка Хэль, а я так и не выбралась из Мертвого Мира? Я подняла благословленный кинжал, готовая ударить. Хоть один раз.

– Ничего не получится! Бежим!! – рявкнул Кейн, схватив меня за руку, – как далеко работает твой телепорт?!

И тогда Абао замерло и уставилось мне в глаза. Что-то лопнуло в моей голове с оглушительным звоном, и наступила полнейшая тишина, будто в уши напихали пуха хлопка. Вкус крови на губах: две струйки текут из носа.

Все голоса смолкли, разом, а время полилось, как густой мед из кувшина, окончательно вырывая меня из реальности явленного мира. Черты лица твари смягчились, теперь они чем-то походили на человеческие: огромные, переливающиеся звездами глаза, маленький рот, бывший только что жуткой пастью, ровный овал лица и ни намека на нос или уши, зато длинные волосы, струящиеся нитями тумана.

Оно произнесло какой-то мягкий тихий звук. И это прозвучало так пронзительно жалобно, принеся чужие чувства, захлестывающие все самое существо, что у меня тут же потекли слезы. Это ощущалось так… так… Будто..

Будто бы, не подумав, выбросил при переезде из летнего поместья осенью под дождь на улицу домашнюю зверюшку, а через неделю тебя извела совесть, и вот ты верхом едешь обратно, проклиная дождь и слякоть, и находишь питомца. Голодного, грязного, измученного от усталости, но все еще ждущего тебя на пороге твоего закрытого на зиму дома. И вот ты хватаешь его на руки, кутаешь в плащ, а пушистый комок шерсти все еще не верит, что ты вернулся за ним, что ты – действительно тут. Доверчиво тыкается в тебя носом, будто спрашивая – правда? Ты же меня не бросишь больше? И тогда он издает именно такой тихий звук.

– Абао…

Тогда, наверное, я и сошла с ума от ошеломившей меня гаммы ощущений, когда оно протянуло ко мне тонкую прозрачную руку. Переливающаяся пленка, похожая на щит, откинула Кейна куда-то назад, и остались только мы: я и Абао, все еще не верящее, что все страдания, тоска, холод и голод позади. Квинтэссенция того ощущения, когда я думала, что только что потеряла двух своих любимых мужчин и осталась совсем одна. Ни малейшего сомнения: передо мной было именно мое создание, запертое навечно в ощущении самого страшного момента в моей жизни.

– Не подходи! – кричал кто-то на грани сознания. – Эта тварь тебя просто сожрет! Да вот же дура!! Крис!!

А я уронила на пол меч, опустилась на колени, протянула руки и прижала к себе холодное непонятное существо.

– Все будет хорошо, – улыбалась я, чуть качая его на руках, – мы все поправим, больше никакого дождя и запертой двери. Никакого одиночества.

– Обещаешь? – прошелестело оно, сверкая далекими звездами из огромных глаз.

– Ну да конечно!– да как оно вообще сомневаться-то может! Вот глупенькое…

– Бабочка… – холодная ладонь обняла меня за шею.

– Абао, – улыбнулась я, пытаясь перестать реветь от этого пронзительного ощущения и собственных нахлынувших воспоминаний.

– Не трогай меня… Хочу есть… Уничтожу случайно…

– Ну, уж нет! – возмутилась я.

– Погоди… Я не буду… так чувствовать… Но ты только не уходи… Ладно?

Безумие окончательно отступило, оставив меня дрожащей от холода с непонятной тварью на руках.

– Теперь ты… можешь… думать. Ты боишься, Бабочка?

Я улыбнулась и покачала головой, не в силах выкинуть всепоглощающие чувства, которые я испытывала миг назад.

– Нет,– рассмеялась я, – не после такого. Но ты действительно можешь меня убить?

Абао кивнуло.

– Но время еще есть… Пока я не потеряю контроль… Мне нужно подкрепиться, а потом мы вместе выпьем весь этот мир.

Я снова покачала головой, ласково гладя его призрачные волосы.

– Этого больше не нужно.

– Но ты сама меня вызвала? – удивленно подняло оно лицо.

– Я тогда думала, что я все потеряла. Но это оказалось не так. Теперь все хорошо. Тебе не нужно ничего разрушать.

– Но это действительно ты! Ты сделала меня таким.

– Я знаю, знаю. Я хочу как-то все это исправить.

Оно помолчало пару мгновений, всматриваясь мне в глаза.

– Ты хочешь уничтожить меня? Разрубить связь?

– Да ты что!!

Меня ужаснула эта мысль. Я бы скорее пустила себе пулю в лоб и отправилась к Хэль, чем причинила бы ему вред.

– Есть еще один вариант. Ты можешь вывести меня за пределы мира, освободить из этой клетки.

– Как это сделать?

– Я могу открыть путь на Лестницу, но само не пройду. Если ты сможешь провести меня до конца Лестницы, я буду свободно и уйду.

– Хорошо, – легко согласилась я, от холода, пробиравшегося внутрь, начинали закрываться глаза, – в чем сложность? С кем-то нужно сражаться?

– Нет-нет. Но пройти могут только легкие.

– В каком смысле?

– Если тех чувств, которые вызвали меня, больше нет, если отчаяние и правда тебя больше не мучает, если боль, породившая меня, действительно прошла. Если ты чиста от нее, ты сможешь очистить и меня от жажды уничтожать. Если ты перестала быть тяжелой, – терпеливо пояснило существо, – ты должна доказать вселенной, что очистилась и больше не опасна.

Бездна, да что ж все так сложно-то!

– А если у меня не получится?

– Ты упадешь. Я получу твою жизнь и тогда все равно смогу уйти.

– И не будешь ничего тут… э-э-э… рушить?

– Уничтожить создателя – один из вариантов освободиться.

– То есть, так рискую только я?

Оно кивнуло, грустно глядя на меня.

– Я не хочу твоей смерти, Бабочка. Ты сейчас самое дорогое, что у меня есть. Передумай, если ты не уверена. Мы выпьем это место и обретем огромную силу. Ты и я. Мы навсегда останемся вдвоем. Я буду заботиться о тебе до конца этой вечности.

Твою ж мать, Крис. Имей уже смелость отвечать за собственные долбаные выходки.

Было и еще кое-что, я вызвала Абао, думая, что потеряла их обоих: и Эрика, и Дэвлина, но теперь, если в этот раз я потерплю поражение, я действительно их потеряю, не говоря уже обо всем остальном.

Эрик не знал, что я смогу вернуть его, когда стрелял в лорда Хаоса, пытаясь спасти мне жизнь, и он, не задумываясь, отдал собственную, чтобы тогда меня защитить. А Дэвлин? Его Печать – это вызов «второму» демону, поединка с которым мэтр Купер может и не пережить, но он тоже пошел на этот риск, тоже чтобы защитить меня.

Что ж, теперь моя очередь.

Как я могла только подумать бросить их?

Выходило по всему, что я настолько зациклилась на собственных эмоциях, что не способна была сделать этот простейший вывод. Досадно. А еще досадно, если я из-за собственной неуравновешенности больше их не увижу. Но, так или иначе, пришло время собирать камни.

Оставалось покачать головой, с трудом подняться на ноги, так и не отпуская ладонь существа. Ладно, хорошо. В крайнем случае, сегодня все просто закончится. Да пошло оно все!

– Кейн, – позвала я, обернувшись, – я скоро вернусь. Все хорошо!

Мужчина только в бессильной ярости ударил кулаком по пленке.

– Дура! Что ж ты творишь?!

А что мне, собственно говоря, оставалось? Разве то же Абао, запертое теперь в явленном мире, виновато в моем срыве? В том, как я тогда выла, уставившись невидящим взглядом в небо? Я вызвала его, мне все и исправлять.

– Пошли, хочешь, я тебя понесу?

Оно было почти невесомым, окутывающим меня своими щупальцами, удобно устраивало голову на плече и обнимало за шею.

– Только иди скорее, я пью твою жизнь, ничего не могу с этим поделать, я слишком долго ничего не ело. Ты пожалела меня, да?

– Да, – кивнула я, говорить становилось все труднее.

– И их? – щупальца колыхнулись в сторону девчонок. – Хотя они тебе никто? Но ты так ужаснулась, когда увидела, что я хочу их съесть.

– И их, – согласилась я.

– И даже того, позади? Ты и его пыталась защитить?

– Да. И его.

– Тогда, может, у тебя и получится… Вот, смотри, лестница, я смогу открыть тут путь на настоящую Лестницу.

– Фух, все. Дай мне минутку. Слушай, а как ты вообще оказалось здесь?

Абао легко соскользнуло на каменный пол у подножья винтовой лестницы, а я без сил сползла по стене.

– На меня наткнулся демон. Он смог запечатать меня здесь и держать на грани существования. Подкармливал огоньками.

– Чем?

– Как эти, в коридоре.

– А-а-а… Понятно, так вот откуда взялся Потрошитель. А если бы ты окончательно… оголодало?

– Потеряло бы рассудок. Тебе бы не понравилось, Бабочка. А потом он пропал. Вчера. Ушел и не вернулся, хотя еду оставил. Снаружи. Но сдерживающие барьеры ослабели и почти смогло до них добраться.

– Это потому что его самого сунули в тюрьму.

Усталость наваливалась тяжелым снежным покрывалом, сами собой опускались веки, а звуки, казалось, становились приглушенными. Нет, если сейчас я усну, то никогда не смогу вернуться домой, а я хочу этого больше всего на свете. Особенно теперь. Когда я так остро вспомнила, как боялась их потерять. Какая разница, что делают мои близкие, если для меня самое главное, что они живы? Ревность? Обида? Да я должна была радоваться каждому мигу рядом с ними, а не сбегать. Если я вернусь, я не потеряю больше ни одного момента. Клянусь своим хвостом.

Все происходящее казалось сюрреалистическим кошмаром наяву. У моего безумия не было ни смысла, ни причины. Но теперь у него, похоже, появилась цель.

– Идем, – я с трудом поднялась на ноги и решительно ступила на первую ступеньку.

Существо тут же самостоятельно приняло вертикальное положение.

– Мы встретим стражей, Бабочка, им нельзя лгать.

– Хорошо. Учту.

– Тогда удачи нам.

Лестница изменилась, вспыхнула серебром, и мы медленно двинулись наверх. Я опиралась на сияющие перламутром перила, тяжело передвигая ноги. Плевать. Дойду.

Мы почти миновали пролет, когда показалась первая фигура в сером балахоне. Ветра не было, но ткань колыхалась, словно бы сама по себе. Хм-м… Может это существо дышит всем телом? Из того места, где у человека должны быть спина и плечи, росли какие-то полупрозрачные сверкающие выросты, похожие на кораллы. А вот интересно, если наломать и сделать ожерелье? Да какой же бред в голову лезет.

– Что ты тут делаешь?

– Иду, – дурацкий вопрос – дурацкий ответ.

– Только светлая душа может пройти, не отягощенная ненавистью и безумием.

– Глаза разуй, – буркнул кто-то у моего плеча, – а то сам не видишь, какая душа.

Я обернулась и увидела черноволосого широкоплечего красавца, очень похожего на молодого Даро, только с эриковскими зелеными глазами.

– Шепот, – представился он, ухмыляясь, – и лично я дальше идти не могу. Что? Да, тебе повезло. Все самое веселое в тебе – это я. И да, здесь я могу от тебя отделиться. Буду ждать тебя внизу, удачи.

Я уже ничему не удивлялась.

– Это не по правилам! – заволновалось существо, мимо которого мы просто прошли.

– Какие, в Бездну, правила! – завелся Шепот. – Мы тут на хрен мир спасаем!

Страж принялся яростно спорить о чем-то со вторым порождением моей шизофрении, внезапно от меня отделившимся, и мы дошли до конца пролета. Я остановилась передохнуть и оперлась на перила, тяжело дыша. А чего? Не так все и плохо пока. Хоть драться ни с кем не нужно.

Второй страж остановил нас буквально через пару ступеней. Его балахон был цвета черного жемчуга.

– Ты слишком тяжелая, – мрачно проговорил он, – страстей слишком много. Лестница тебя не выдержит.

– А у кого их нет? – пожала я плечами, держа Абао за руку.

Оно перестало быть таким зыбким и напоминать призрака, теперь существо казалось лишь полупрозрачным, а кожа, волосы и щупальца начали немного отличаться цветом.

– У святых, – буркнул страж, – для них дорогу делали.

– Так зато я рабом страстей не становлюсь, – пожала я плечами, – я к ним легко отношусь, понимаешь? Легко относиться к тяжелому – большое искусство!

Существо оторопело.

– Ты что, не понимаешь, насколько это серьезно?

– Вот только уволь меня от пафоса.

Страж покачал головой, чуть отодвинувшись, – на свой страх и риск, мол – и мы двинулись дальше.

Еще один представитель встречающей делегации держал в руках блестящие бронзовые весы, чуть покачивающиеся в длинных пальцах, которых, кстати, было семь. Он без спросу сунул руку куда-то мне в шею и вытащил пригоршню красных, бурых и черных камней. Это было не больно, но немного щекотно. Я отшатнулась, чуть не потеряв равновесие, но Абао удержало меня. Голос нового персонажа был скрипучим, как старая лестница, и казенным, как кабинет Кловера.

– Что у нас тут самое темное? Ага… Ревность, – констатировал он, кидая на чашку камни, – ненависть, убийства, впрочем, это самозащита, ну и так еще по мелочи. И вот это…

От антрацитово-черного кристалла шла тонкая золотая цепочка к Абао. Похоже, так выглядит отчаяние. Вот он какой, Камень Скорби. Весы, надо сказать, преизрядно накренились вбок.

– Поищи что-то для равновесия, – шепнуло Абао, наклонившись к моему уху, и теперь у него уже было легкое теплое дыхание.

Я поколебалась миг, а потом сунула руку в горло и тоже извлекла горсть кристаллов.

– Раскаяние, – начала я с бледно-голубого топаза, – дружба, сострадание, милосердие, бескорыстная помощь, а это что такое оранжевенькое…

– Храбрость, – мрачно был вынужден подсказать страж, когда чаши весов дрогнули.

– Хорошо, пусть будет храбрость. А еще самопожертвование и любовь – видишь, красненький какой камень! Да он бы и один все перевесил!

– Любовь? – фыркнул страж. – Такого цвета? Страсть – не больше того!

– Ты на весы смотри, – посоветовала я, – или будем торговаться? Мы что – на базаре?

– Не хами.

– А ты уйди с дороги.

Существо отошло в сторону, не говоря больше ни слова, только головой покачало. А я только посетовала про себя, что не нашла камешка с надписью «уравновешенность». Цепочка, ведущая к антрацитовому кристаллу, замерцала и рассыпалась прахом. Вот и чудно, похоже, полдела сделано, да и Абао после этого заметно ожило.

В конце пролета от нас отстал Лусус, оказавшийся блондином с карими эльфийскими глазами, он потрепал меня по плечу и принялся отвлекать еще одного типа в капюшоне. Абао обрело плотность, цвет, жизнь. Его щупальца мерцали радугой, а в глазах светились галактики.

– Ты не пройдешь! – возвестила фигура на голову выше предыдущих. – Этот выход строили для тех, кто чист и предан добру! Завеса не пропустит тебя!

Я пожала плечами, не понимая, что несет очередной пафосный безумец, и пошла мимо, ведя Абао за руку. Вокруг начали тесниться еще фигуры, перешептывающиеся между собой.

– Но ты – не добра! – крикнул кто-то из них.

– А что есть добро?– полюбопытствовала я, останавливаясь и вспоминая лекцию Дэвлина о пауках и мухах. – Ловушка дуализма. А с весами, как мы недавно выяснили, у меня все в порядке.

– Она действительно не видит разницы, – ахнул кто-то, – не прибегает к софистике, а искренне не видит различий!

– Ага, – проворчал низкий голос, – да она эту преграду даже не заметила!

– Не увидела!

– Поверни назад!

До красивого беломраморного балкона оставалось несколько ступеней.

– Зачем?

– Побойся богов, запечатавших этот мир! Их правила…

– Вот не надо о богах, – прервала я говорившего, начиная заводиться, что придало мне сил еще на несколько шагов, – с одним я пью, двоим служу, а одна мечтала заполучить мою голову на Зимнее Солнцестояние. Боги меня не пугают. Озадачивают – трандец как, но не пугают.

– Одна ступенька, – грустно улыбнулось Абао, – нам пора прощаться, моя хрупкая Пестрая Бабочка. Ты и правда больше не испытываешь той ненависти к миру. Я больше не связано, я – свободно!

– Куда ты теперь?

– Куда угодно! Туда где тепло, светло и нет границ! Прости, я ничем не могу отблагодарить тебя, как подобает.

– Одна ступень еще, – этот страж был в переливающейся всеми цветами мантии, – и ее ты не сможешь перешагнуть, смертная. Эта ступень – страх! Это место не для людей! Что если ты сделаешь еще шаг и исчезнешь? Что если ты вернешься, и твой демон выпьет тебя? Или ты увидишь, как умирают все, кого ты любишь? Снова?

Я помолчала немного.

– Всем когда-то приходит срок, – проговорила я, облизнув губы и почти повиснув на перилах, – все, что я могу сделать, это провести все возможное время рядом с теми, кто мне дорог, не отравляя их жизнь ссорами, обидами и прочими глупостями. Эта мысль успокаивает меня, я делаю все, что могу, – тут мне снова вспомнилось, как Эрик впервые вернулся из мертвых, – а иногда даже больше, чем могу.

– Ты сама-то веришь в то, о чем говоришь?

Я немного подумала, перебарывая смертельную усталость. Храбриться больше сил не было.

– Да пошли вы все, – выдохнула я, – вера, правила, боги, судьба… Как же вы все задрали уже со своим пафосом. Душа! Геомантия! Я – человек. Я просто делаю то, что должна, и будь, что будет. Мне вообще что, слишком много надо? Я искала что ли силы? Или власти? Или пыталась переделать мир? Да мне нужно просто спокойно жить рядом с теми, кого я люблю, и защищать их, как умею. Это же трандец как мало! А все остальное делают такие, как вы! Великие, мать вашу, и возвышенные! Боюсь я? Да конечно, боюсь, я же человек! Но знаете, что? Страх – это хорошо, он заставляет меня действовать. И я пройду эту вашу мертвячью лестницу, даже если сдохну тут к мертвякам лысым!

– А если ангел прав? И ты вместо того, чтобы прожить свою жизнь, простой инструмент без свободы воли? – вкрадчиво поинтересовалось существо, пытаясь нащупать нужные струнки, но оно определенно опоздало.

– А знаешь что? – больше всего мне хотелось сейчас закурить и выдохнуть ему в лицо клуб дыма, да покрепче. – Нахрен рассуждения о свободе воли, ясно? Нахрен гребаную рефлексию! Я тупо хочу домой, и мне глубоко по барабану, почему именно я этого хочу.

Капюшон склонился ко мне так, что на секунду под ним можно было угадать призрачные черты нечеловеческого лица.

– Я скажу тебе твою судьбу. Она уже прописана и отмеряна. Если после этого те перешагнешь последнюю ступеньку – она сбудется.

– В Бездну судьбу, мы еще посмотрим, как все обернется.

– Не пройдет и года, до момента, когда твой огненный демон убьет тебя и выпьет твою душу. Перешагнешь сту…

– В. Жопу. Судьбу, – раздельно прошипела я во тьму капюшона, схватив его за грудки, и встряхнув их последних сил.

Страж кивнул и отступил, признавая наше право закончить путь. Я поставила стопу на последнюю ступеньку, ощущая только шум крови в ушах. Она чуть поддалась… Прогнулась под весом… но все же выдержала. Жребий брошен. Посмотрим, что это за судьба.

– Прощай, – улыбнулось Абао, обретшее потрясающую красоту, материальность, и теперь оно переливалось ярчайшими чистыми красками, – не могу выразить, как я благодарно тебе.

– …бу-бу-бу… не видит разницы между добром и злом! Концепции самой не понимает… бу-бу-бу…

Оно провело ладошкой по моей щеке.

– И, кажется, я немного перестаралось, когда мы познакомились, а я поделилось своими чувствами. Хотело, чтоб ты перестала бояться, но не рассчитало… интенсивности. Боюсь, я обострило все твои эмоции, Бабочка, не знаю, принесет тебе это радость или сведет с ума… Да, вот такой несуразный подарок.

– … пить с богами! …бу-бу-бу… смертные в этом мире окончательно рехнулись…

– Прощай, – я обняла его, – будь счастливо, куда бы ты там не направлялось.

– …куда смотрит Эрллийствр?

Я внезапно узнала это слово.

– Абао, а можешь мне сказать, что такое Эрллийствр?

– Охрана и кости реальности, отмершие ее клетки, не годные ни на что, кроме как составлять скелет. Закостеневшие правила, забывшие, что они когда-то были живыми. Но они удерживают вселенную в стабильном состоянии.

– Один из них сейчас у меня в глазу, – оторопело проговорила я.

– Я знаю.

– Скажи еще что-то? Почему он пришел сюда?

Существо помолчало немного.

– Например, они охраняют Договор. Если где-то возникает опасность столкновения Эмпиреев и Инферно, они приходят наблюдать. Ну, или если появляются такие, как я. Или истончается Завеса. Все, что может привести к появлению Парадокса.

– Чего-чего?

– Нарушение или конфликт правил, лежащих в основе существования этой реальности. Краткий миг, в который возможное и невозможное смешиваются. Шанс в мгновение изменить весь естественный ход вещей.

– Я не совсем понимаю… Знаешь, есть такое заклинание…

– … позволившее тебе сделать какого-то человека бессмертным, – закончило оно за меня, – да, это еще далеко не Парадокс, но нечто похожее, поэтому Эрллийствр и решили приглядывать за тобой. Извини. Мне уже пора.

Так, может, тому, «второму демону» нужно именно это? Парадокс?

– Абао! Еще секунду, пожалуйста, – я смотрела на него во все глаза, – почему – я? Почему это все случается со мной?

Оно помолчало немного.

– Аналогия весьма неточна, но… Лавина. Когда ты становишься ценна для одного, тут же это вызывает интерес у других. А дальше по нарастающей. Один демон кинул первый снежок, сделав из тебя ценность, с тех пор все так и пошло… Потом появился второй демон, а эта необычная ситуация заинтересовала одного бога, потом еще и еще… Понимаешь? А теперь сущности просто подтягиваются, чтобы посмотреть, из-за чего вокруг смертной собралась такая толпа? А ты удивляешь их своим безрассудным поведением и некоторым, я бы сказало, безумием, и они остаются посмотреть, чем дело кончится. Пока ты интересна – о тебе будут заботиться. Но берегись момента, когда ты не сможешь больше ничем удивлять зрителей… Или если перейдешь грань, определенную Эрллийствр.

Я кивнула, да, примерно так я себе все это и представляла: тоненькая дорожка, справа и слева от которой пропасть, а у меня глаза завязаны. Иди, Крис, добрый путь!

– Добрый путь, – успела проговорить я вслух, срываясь с вершины белой сверкающей башни вниз.

И холодные далекие звёзды принялись наперебой загадывать желания, когда я упала…

А когда открыла глаза, увидела, что нахожусь у подножия другой лестницы, темной и каменной, а Кейн держит меня на руках, прижимая к себе. Его ладони теплые и тяжелые. От него пахнет металлом, порохом и вином. И так приятно было его обнять, уткнувшись лицом в его шею. Двигаться не хотелось, только чтобы он поднял меня, отнес до ближайшей кровати и укутал в одеяло. И чтобы перестало так трясти. А потом еще связаться со своими. Все, погуляли, и хватит.

– Очнулась, – мрачно проговорил он, убирая челку с моего лица, – невероятно.

Тут же из-за его плеча показались две испачканные курносые физиономии, взлохмаченные, но вполне живые и, похоже, здоровые.

– Ты жива! – обрадовалась та, что помладше, смешно шмыгая носом. – Ты прогнала привидение!

– Давайте-ка выбираться, – предложил виконт, – а ты лежи ровно, не шевелись, тебя должен осмотреть целитель. И мистик. И боги знают кто еще! Маги как раз вроде должны с защитой разобраться.

– Ты никогда не задумывался, как мало мы вообще знаем о мире? – негромко спросила я у щеки папенькиного друга. – Даже наш мир – велик, а сколько их еще? Вселенная! А кроме явленных миров – планы, Инферно, Эмпиреи, Хаос, и это только то, что мы знаем, и это крошечная часть того, что есть. А есть еще какие-то Лестницы, Стражи, Кости Реальности, Абао, опять же… Так и начинаешь чувствовать себя песчинкой…

– Что с мэтрессой? – подала, наконец, голос старшая из сестер, поглядывая на меня с подозрением.

– С лестницы упала, головой ударилась, – буркнул виконт, открывая дверь из подвала, – все, чары сняты, можем выходить.

Маги, целители, мистики, ребята Кловера – вся эта толпа накинулась на нас, как только мы появились.

Два телепортиста открыли портал, пропуская десяток человек в здание конторы. Кейн уложил меня на диван прямо в кабинете генерала. Мэтр Соти принялся хлопотать, проверяя на какие-то чары, но его быстро выгнал мистик, совавший в руки чашку с отваром, и бормотавший молитву Маахве Милосердной. Генерал, впрочем, быстро выставил всех.

Он приставил к дивану два кресла, а потом самолично разлил по трем узким темным бокалам коньяк. Мужчины уселись рядом, мы молча чокнулись и выпили.

– Как у вас двоих ума хватило туда сунуться? – процедил мрачно акула. – Кто вам вообще позволил вмешиваться?!

– Генри, – устало покачал головой Кейн, – уймись, победителей не судят. Мы только что спасли твою задницу, да и весь этот город, похоже.

Генерал мрачно побарабанил пальцами по подлокотнику и передумал бушевать.

– Что там было? – спросил, наконец, Кловер. – Не под запись – что?

Я коротко глянула на виконта, и ледяные глаза сказали: «нет».

– Какое-то эфирное существо. Раньше я таких не встречала.

– Чиз назвал его «Абао»?

– Кажется, да. Я не знаю, как это переводится.

– Ты упокоила его?

– Н-нет, – подумав, покачала я головой, пока Кловер наливал еще по одной, – не совсем. Я потеряла магию несколько недель назад, и никого не могу упокоить. Я уговорила его уйти.

– Уговорила? – с непередаваемым сарказмом переспросил Кловер. – Хотя, да, это же ты. Не пообщаешься с тобой какое-то время и прям забываешь… Как это существо связано с Чизом?

– Потрошитель его кормил.

– Вот оно что, – протянул генерал, – значит, все убийства, это просто еда для какого-то монстра.

– Монстра больше нет.

– Нужно разобраться, что именно это было. Иначе нет гарантии повторения истории.

– Оно больше не вернется, – покачал головой Кейн, – такие, похоже, вообще появляются невероятно редко.

– А что этот демон нес про разрушение города? Это было реально?

– Да, – кивнула я, – похоже на то.

Глаза генерала превратились в две бойницы.

– Так как же ты смогла его «уговорить»?

Но больше акула меня не пугала. Сложно сказать, что вообще могло сейчас меня напугать.

– Чиз запер его внутри, а я просто помогла ему выйти, и оно ушло.

– Как?

– Что как?

– Ты потеряла магию, как ты смогла его освободить?

Кейн положил ладонь на плечо Кловеру.

– Защиту ставил демон, Генри, а этосущество держали на грани истощения. Чтобы оно ушло, достаточно было разрушить пару инфернальных щитов и поделиться с Абао жизненной силой. Я сделал первое, а она – второе, – отмазал меня Кейн от продолжения допроса.

Генерал от усталости потер руками лицо и повелся.

– Твоя долбаная шпага? Опять?

– В этот раз она спасла жизни.

– А ты? – он уставился на меня. – Поделилась жизненными силами? А если бы ты умерла? Соти сказал, у тебя истощение! Ты вообще думаешь, что делаешь?

Я пожала плечами и протянула мужчине пустой бокал, тот заворчал что-то себе под нос, но не отказал в еще одной порции.

– Ладно, я понимаю, ты устала, последний вопрос: зачем демон держал его там? Если он хотел, чтобы тварь уничтожила город – зачем запирать? А если нет – зачем притаскивать его в Дайсар?

– Спросите у него, – покачала я головой, – я не знаю.

– Но он хотел видеть именно тебя? Значит, он знал, что ты справишься? Почему это опять – ты, Крис? И зачем устраивать этот спектакль с раздеванием?

– Я не могу всего рассказать. Гильдийская клятва, знаете ли.

– Говори, что можешь.

– Скажем так, Чиз поймал его, когда Абао случайно здесь появилось, сам изгнать не смог и запер, как умел. Он знал, что я пойму, что нужно сделать, чтобы оно ушло. Поэтому сначала попытался поговорить со мной в «Лейке», а уже сегодня потребовал, чтобы вы меня нашли. Чтобы завладеть сосудом полностью, демону нужны отрицательные эмоции, так что он заставил меня раздеться, чтобы и я, и наблюдатели впали в ярость, тогда ему хватило сил подавить человека, вылезти и сказать то, что он хотел. Я послушалась и пошла туда, дальше вы все уже знаете.

Кловер помолчал, только глаза его сделались похожими на две бойницы.

– Что именно ты сделала? Чего не мог сделать кто-то другой?

Виконт Дэрэт положил ладонь приятелю на плечо, останавливая новый виток импровизированного допроса.

– Все очень просто. Она пожалела его, Генри, и поэтому смогла помочь мирно уйти, вместо того, чтобы потерять разум от страха и напасть или убежать. Никто из нас не испытал бы подобного, особенно, если бы увидел… это. Мы с тобой давным давно разучились жалеть.

«И ведь ни слова неправды, – восхитился Шепот, – умолчаниями и обобщениями!»

Взгляд генерала потеплел, или он изобразил это. Боги, похоже, мне нужны новые неприятели, старым я начинаю нравится.

– Ты или очень смелая, или абсолютно безумная.

– Разница между безумием и смелостью измеряется только успехом, – пожал плечами виконт, – и тут тебе жаловаться не на что.

– Такое может повториться?

– Не думаю.

– Только вот демону еще кое на что силы нужны были. Он смог уйти, осталась рехнувшаяся оболочка, когда-то бывшая человеком

– О как. Я поняла.

Кейн отставил свой и мой бокалы на стол генерала.

– Нам бы тоже неплохо махнуть домой. Ночь на исходе, Крис нужно отдыхать.

– Хорошо, да. Зайди ко мне как-нибудь, когда будет время. Не официально. Расскажи поподробнее, то, что сможешь, разумеется.

– Ладно.

– Куда вас доставить?

– Спасибо, – покачал головой Кейн, – мы уйдем свитком.

– Как знаешь.

– Пока, акуленыш.

– Да иди ты!

– Обедать заезжай как-нибудь.

– Ладно, через неделю, как только все тут утрясется.

Кейн не позволил мне встать, вместо этого снова поднял на руки, укутав пледом. Мы вышли на улицу, навстречу сизым предрассветным сумеркам. С небес моросил теплый весенний дождик, а легкий ветерок приятно освежал лицо.

– Ты сможешь открыть портал?

– Да, конечно, куда?

– А куда ты хочешь?

– К тебе, можно?

– Конечно, детка. Только найдем подворотню потемнее.

Я хихикнула, уткнувшись лицом ему в вырез рубахи.

– Прекрати сопеть мне в шею.

– М-м-м?

– Это щекотно, да, в конце-то концов!

Мы свернули за угол и прошли несколько метров, когда перед нами выросла темная фигура. Мужчина был грузен, и, похоже, в стельку пьян. Шел он, по крайней мере, держась за стену. Но когда он поднял голову, на его лице, бледном, как молоко, зияли черные провалы нечеловеческих глаз.

– Рад, что ты справилась, – хрипло прокаркало существо, с трудом пытающееся удержаться во временном, совершенно не подходящем ему сосуде.

– Да уж, – фыркнула я, – и со мной все в порядке, спасибо, что спросил.

Потрошитель расхохотался, разевая полную клыков пасть.

– Ты забавна. В оплату я скажу тебе кое-что. Я не думал, что ты справишься, так что я позвал своего Хозяина. Он вот-вот придет, и он – высший. Держись от него подальше, он натура весьма увлекающаяся и не сможет удержаться, если встретит тебя. Не смотря на, – он похлопал ладонью по груди, пародируя мой собственный жест, – все это.

– Я учту.

– Пронзающие не воюют сейчас с Багровым Пламенем, не провоцируй его, если вы встретитесь.

– Спасибо за предупреждение.

– Удачи… – лицо трупа почернело, и из раскрывшихся язв сочилась черная густая жижа с отвратительным запахом.

– И тебе, – машинально ответила я, неотрывно глядя, как желтоватой пеной вытекают глаза.

Совершенно невозмутимый Кейн позволил нам закончить эту беседу, не вмешиваясь и никак не комментируя, пока сосуд не исчерпал себя и не осел опустевший на землю сломанной куклой. Перед нами было только тело, прах, гость ушел. Та и боги с ним, хватит с меня на сегодня.

Я открыла портал, и мы оказались в поместье виконта. Скоро мы снова сидели на его веранде, я куталась в теплый плед и выстукивала зубами джигу, а он обнимал меня, чуть поглаживая по плечу. Я слегка ушиблась, когда падала с лестницы, содрала кожу на локте и никак не могла прийти в себя.

– Знаешь, – проговорил виконт, – а ведь, похоже, ты меня спасла сегодня. Оно вполне могло меня убить.

– Д-да лад-дно, – попыталась я отмахнуться, меня снова колотило, как лист ивы на сильном ветру.

– Абао, это – легенда. Единицы могли создать нечто подобное. Оказывается, ты очень сильна.

Я покачала головой, не соглашаясь.

– Д-дело не в силе. Абао, эт-то отчаяние в степени безумия. Я всего лишь очень эмоциональная. Вп-прочем, говорят, как и все эльфы моего возраста.

– Тебя все еще трясет.

– Похоже на то.

– Ничего, детка, все уже кончилось. Все будет хорошо. Ты мне веришь?

– Верю, – кивнула я, устраиваясь у него на руках поуютнее, – знаешь, Абао… Ему из-за меня было очень плохо. Поэтому я не испугалась. Кто знает…

– Что?

Я уставилась на золотившую небо кромку рассвета.

– Может, когда-нибудь кто-то так же пожалеет и меня, – повторила я вторую свою любимую мантру, повернув к Кейну лицо.

Виконт смотрел на меня долгим непонятным взглядом, не то мрачным, не то сожалеющим, а потом отвел глаза и сменил тему.

– Чтобы внести ясность. Запомни, это был призрак. Никаких костей мира, и прочей ерунды. Никто не должен знать.

– Так ты теперь понимаешь? – улыбнулась я мужчине. – Понимаешь, почему я скрываюсь от того же Кловера? Не на все глава конторы будет смотреть сквозь пальцы.

– Эта тварь могла уничтожить мир. Тут речь уже не об артефактах или техномагии.

Оставалось только кивнуть.

– Часто с тобой такое?

– По-сто-ян-но.

– И тебе не страшно?

Выпитый недавно коньяк сотворил со мной маленькое чудо.

– Кто из нас планирует жить вечно, а? А закатывать истерики от страха – недостойно и неподобающе. Так что я просто постараюсь пройти свою жизнь так, чтобы в конце ни о чем не жалеть. Помнишь, ты вчера спросил, что я собираюсь делать дальше? Я вернусь к своим, буду заботиться о них по мере сил и не позволю моей команде распасться. А еще возьму себя в руки и приведу в порядок свою жизнь. Хрен с ними с этими потерянными чарами, у меня еще есть жреческие силы, алхимия и телепорт, как минимум. И больше я не буду ни от чего убегать. Знаешь, ведь вокруг еще столько всего, чего я не видела. Горизонт, – я протянула руку, повторяя давний жест Эрика и будто бы пытаясь сгрести в горсть гаснущие в утреннем небе звезды, – горизонт манит всегда.

Во взгляде Кейна снова мелькнуло то самое непонятное сожаление. Полагаю, теперь и он считал меня безумной.

– А что на счет демона?

– Поживем, увидим, – легкомысленно отмахнулась я, поняв без уточнений, о ком он говорит.

– Хочу, чтобы ты знала одну вещь, – усмехнулся он, – когда ты погибнешь, я действительно буду сожалеть.

Я рассмеялась, обняв его за шею, и прижалась носом к его щеке.

– Может, еще коньяка, а? Это был совершенно безумный день.

4

– Твою ж налево! Это какой-то порочный круг! – простонал виконт Дэрэт где-то у меня над ухом.

– М-м-м?..

Я открыла глаза и только и смогла – рассмеяться: на этот раз я спала, свернувшись клубком, положив голову ему на грудь, а колено – на живот.

– Да ты просто издеваешься!

Он сел в кровати, натягивая на себя простыню, заставив и меня окончательно вынырнуть из сна.

– Да? А я думала, ты уже должен был привыкнуть?

– Мне вправду надоело начинать утро с холодной ванны, Крис.

– Это, вроде, полезно?

– Я сейчас тебя саму в ледяную воду засуну! И тоже буду повторять, что это – полезно!

Оставалось только рухнуть обратно на подушки, снова закрывая глаза.

– Тогда я еще подремлю. Разбуди, как замерзнешь и соберешься завтракать.

– Знаешь, – задумчиво протянул виконт, – есть другой вариант, который нравится мне гораздо больше.

Я улыбнулась, снова посмотрев ему в лицо, села на кровати и обняла его за шею.

– Почему бы нет?

Он покачал головой.

– Ты уверена, что не будешь жалеть? Потом?

– Завтра, – ответила я, глядя в льдистые голубые глаза, – ну или послезавтра я буду дома, помирюсь со своими, а пока, до того, я могу делать все, что хочу. Иначе, я всю жизнь буду сходить с ума от любопытства.

– Любопытства?

– Ага. Какой ты?

Он больше не улыбался, снова взяв меня двумя пальцами за подбородок.

– А какая ты?..

Жесткие сухие губы, горячие ладони, остановившееся время. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Особенно после всего, что было вчера. Адреналин. Побочка. Да кому я вру? Дэрэт мне ужасно нравился.

Внезапно он замер, я открыла глаза, не понимая, что произошло, и наткнулась на хмурый взгляд. Прав виконт, это какой-то порочный круг.

Кейн откинул мои волосы на левую сторону и мрачно рассматривал следы от клыков вампирессы, и губы его были испачканы в крови. Похоже, случайно открылись ранки. Мужчина взял меня за плечи и тяжело вздохнул.

– Это что еще за херня, Крис? Как?! Где?!

– Так получилось.

– Много крови потеряла?

– Нет.

– Ну, значит, так, – виконт отодвинулся, завертываясь в простыню, – какие у тебя были на сегодня планы?

– С Тайей Шатт встретиться.

– Встретишься, потом сразу к мистикам. Истощение, кровопотеря, шок – пусть маахвевские ребята приведут тебя в порядок.

– Ты что, – усмехнулась я, – хочешь, чтобы я ушла прямо сейчас.

– Я вообще не хочу, чтобы ты уходила.

– И как же быть?

– Планировал отсыпаться еще пару дней, – тихо проговорил Кейн, щекоча дыханием мое ухо, – если захочешь, возвращайся вечером.

Мне очень хотелось.

– А может, в Бездну мистиков? – поинтересовалась я, принимаясь целовать его шею.

– Ага, – проворчал Дэрэт, – чтобы ты на самом интересном месте потеряла сознание? Нет уж! Спасибо.

Мы рассмеялись одновременно, так и не выпуская друг друга из объятий.

– Ларри мне башку оторвет.

– Или еще что-нибудь.

– Ладно, тебя проводить?

– Нет, не надо. Отдыхай. Можно взять у тебя еще рубашку? Сорочка Марии порвалась, когда я упала вчера.

Он откинулся на подушки, заложив руки за голову и теперь разглядывал, как я снова копаюсь в его шкафу.

– Может, сходим по магазинам, купим тебе одежды, детка? Могу уступить тебе четверть шкафа. Нет, я серьезно! Иначе у меня ее не останется вовсе!

Я оделась, накинув на сей раз белую рубаху и отказавшись от плаща.

– Кейн… – шаг до балкона, а он и не думает вылезать из кровати. – Я очень хочу вернуться. Но ты правда – не против? На счет моего отца и всего, что ты говорил…

– Кто бы ему сказал? А узнает – и узнает. Придется на тебе жениться, но этот вариант мы с тобой уже обсуждали, помнишь?

Он шутил. Но, похоже, он действительно хотел, чтобы я была здесь.

– Значит, договорились? Вечером?..

Он покачал головой.

– Зачем дурацкие ограничения? Когда сама захочешь. Как ты относишься к вину, шоколаду и огромной горячей ванне с пеной?

– Свидание? – я никак не могла согнать с лица улыбку.

– Свидание, – кивнул Дэрэт, – нормальное, без чудовищ, потерь памяти и долбаных охотников на демонов. Идет?

– Идет! – обрадовалась я. – Я вернусь.

– Будь осторожна, – проворчал виконт с иронией мне вслед.

– Спасибо тебе, за все. И, Кейн, ты мне ужасно нравишься.

– Ты мне тоже.

На балконе я открыла телепорт и переместилась в Ронд.

В тратторию, где мы должны были встретиться, я зашла первая, подруги еще не было. Заказала гирос и бокал разбавленного вина на завтрак, сидела, смотрела на море и жмурилась от удовольствия. За завтраком я машинально прокручивала в голове все события, раскладывая их по полочкам. Чиз поймал Абао, ничего не смог с ним поделать, а потом случайно увидел меня в «Лейке», куда меня притащил Кейн. Он подошел, но его сосуд получил по голове кувшином. Тогда он оказался в конторе, а мы с Кейном продолжили куролесить. Там же я наткнулась на Джазира, охотника на демонов, встречавшегося со своим приятелем-бандитом, и он, опознав Печати – мою и виконта, начал конфликт. На следующее утро я все забыла, и мы полдня наверстывали упущенное, Чиз сидел за решеткой, а Абао собиралось с силами, чтобы добраться до девочек. Потом мы снова встретили Джазира, он напал на нас, и Дэрэт убил его, а потом познакомил с Фениксом, с которым мы заключили интересную сделку: рассказ на рассказ. На следующий день Чиз потребовал разговора со мной и рассказал о проклятии Абао, и я смогла разобраться с этим. Впервые в жизни – сама.

Если подумать, то Кейн прав, я все время плыла по течению, никогда не задумываясь о том, чего я хочу. А хочу я очень немногого – быть со своими близкими, друзьями, ставшими мне семьей. А отсюда вырастает уже все остальное. Разборка с ангелом, а значит, неизбежная война за Хребтом. Вычислить того, кто меня создал, и думаю, тут Феникс мне поможет. А еще придумать способ от него избавиться так, чтобы Дэвлин не пострадал. И больше никакой геомантии. Никогда. Один раз мне повезло расхлебать заваренную кашу, будем благодарны и не станем усугублять. А мрачное предсказание стража на Лестнице… Ну, мы попробуем что-нибудь придумать. Мы всегда выкручиваемся.

Была еще какая-то мысль, не дававшая мне покоя. Не слишком важная, но мельтешившая где-то на грани сознания. Память. Чего я только не мешала с семилистом во времена Академии, пробелы в памяти у меня были дважды: после первой пьянки с Шаггоратом, когда тот изменил мою внешность, и во время первых встреч с, простите боги, мужем. Первый раз дело было в безумном боге, а второй – в какой-то разновидности шаманских чар, но никак не в алкоголе и семилисте. Так почему я ничего не помню в этот раз? Кто мог вырезать клок памяти и зачем? Кто был рядом в тот вечер? Тайя Шатт, Гизэд Майс, Чиз, Джазир…

«Кейн», – подсказал Шепот.

Да. Подругу и Ги можно исключить. Чиз? Нет, он и поговорить не успел со мной в «Лейке», незачем ему, да и как? Джазир же неподдельно удивился, что я не помню нашего разговора. А значит, он сказал мне что-то важное. О шпаге? О Печати? Похоже на то. А значит, остается…

«…Ты пожалела? Даже того, сзади?..»

«…Похоже, ты сегодня спасла мне жизнь…»

Но он же сам ничего не помнил? Да и на кой демон? Тоже ерунда.

«…Когда ты погибнешь, я буду сожалеть…»

Мне мучительно казалось, будто я упустила что-то в этой истории с Абао. Какие-то детали, без которых паззл был не полным.

«…Лед и демонология…»

Я потерла ладонью лоб, и оказалось, что он весь в испарине. Так, что-то мысли путаются. Прав виконт, нужно зайти к мэтру Наргину, а то слабость, вон даже руки дрожат. Ладно. Поболтаем с Тайей и лечиться. Да и от еды должно полегчать.

Но мне не легчало, потом зашумело в ушах, потемнело перед глазами, а по лбу потекли отвратительные градины холодного пота. Да что со мной?

Даже не поняла, что произнесла это вслух.

– Это – слабый яд, – дружелюбно ответил кто-то, – я попыталась сфокусировать взгляд на ком-то, присевшем за мой столик, но уже не могла.

– Какого…

– Я – Орен Берс, – проговорило цветное пятно напротив, когда потолок качнулся, а пол резко приблизился, – но мы поговорим позже, дорогая…

Я еще успела остро, почти до слез пожалеть, что не смогу сегодня вернуться к Кейну, когда тьма накрыла в один момент, как плотный кусок ткани, наброшенный на лицо…

«…А какая ты?..»

2. Дом Боли

1. Камера

Так я не влипала, кажется, ни разу в жизни. Губы пересохли, а сердце колотилось, как бешеное, не от страха, а от той отравы, которая все еще бродила у меня в организме. Как там меня учили? Десять глубоких медленных вдохов, десять быстрых, десять глубоких. Не помогает. Почему не помогает? Потому что никакая дыхательная гимнастика не поможет от железных цепей, особенно, если практически висишь на них. Еще руки бы назад завели – ровно дыба бы вышла.

Стопы мерзли на каменном полу, так и застудить себе что-нибудь недолго.

– Серьезно? – поинтересовалась я. – Все это так необходимо? Может, просто поговорим, а?

Мужчина усмехнулся нехорошо. Он был высокий и крепкий, но возраст уже брал свое. Дорогой ремень поддерживал пухлый животик – свидетельство мирной сытой жизни. Но шрам через всю левую щеку намекал, что так было далеко не всегда. Темные волосы весьма поредели и подернулись легким инеем, как на севере Сэндиса во время первых заморозков. Лет сорок пять на вид. Широкие мощные челюсти, такими, наверное, можно орехи дробить. Но самое неприятное – глаза: колючие, темно-серые, смотрят настороженно и с подозрением. Прячутся в темных нишах под извивающимися, как мохнатые гусеницы бровями. Неприятный тип, а еще неприятнее то, что именно он растянул меня на цепях в этом мертвячьем подвале.

– Поговорим, конечно, но только не с тобой. Один твой друг должен мне. Изрядно, – он потер ладонью старый белый шрам на щеке, – и он отдаст мне долг. В обмен на тебя. Доступно?

«То есть лично против нас он ничего не имеет», – подсказал один из двух моих внутренних голосов, Лусус.

– Который друг? – полюбопытствовала я, пытаясь определить, насколько сложный период начался в моей жизни.

– Господин Бреннон.

– Оу.

Если вопрос касался Эрика Бреннона, значит, дела обстояли еще хуже, чем я думала. Гораздо хуже. Эрик мог убить брата этого типа или соблазнить дочь, увести кругленькую сумму или прибрать к рукам какое-то дело. В любом случае, все, что попадало в цепкие пальцы рыжего, назад уже не возвращалось. Рискнул бы он собой, чтобы вытащить меня из такой ситуации? Определенно, да. Но вот поддаться на примитивный шантаж… это, извини, мужик, не его стиль.

– Что бы ни произошло между вами, – тихо проговорила я, – ты ничего не получишь, разве что пулю в лоб. Эрик не будет торговаться.

– Будет, – проявил абсолютное непонимание ситуации мужчина, – если не хочет получить тебя по частям.

– Ладно. Ладно, – не стоит бесцельно спорить с тем, кто держит тебя в цепях; улыбаемся и киваем, но дразнить уж точно не станем, – а пока что держать меня тут, это – обязательно?

Он стал внезапно таким дружелюбным на вид, что почти испугал меня, а в уголках серых холодных глаз появились лучики морщинок. Такие возникают не от того, что человек любит улыбаться, а от того, что много времени проводит на солнце и щурится из-за этого. Отшатнуться от протянутой руки я не могла, так что пришлось потерпеть, пока толстые, как сэндисские колбаски, пальцы гладили меня по щеке.

– Ты думаешь, я не знаю, насколько вы изобретательные господа? – с издевкой в голосе поинтересовался мужчина. – Сколько вы всего натворили с вашей… компанией? Нет уж, весьма наслышан. Подвал, зачарованная камера, цепи, окованная дверь и охрана – это именно то, что тебе нужно. И сотня наемников, наверху в замке, ну так, на всякий пожарный.

– Не многовато? – фыркнула я, сдувая с лица выбившуюся из растрепавшегося хвоста прядь волос.

– Контроль – основа всех побед, – пожал он плечами, делая шаг назад.

– Контроль, говоришь? – я тихо рассмеялась, опустив лицо к полу, и спрятав глаза за серебристой челкой. – Ты просто запомни эту свою фразу сейчас, ладно? Мы поговорим еще на эту тему. Попозже.

Ну вот, сорвалась. Что выглядит более жалким, чем бессмысленные угрозы от пленника? Он коротко выругался и вышел, не удостоив другим ответом, только дверь хлопнула, тяжело и гулко, как могильная плита, водруженная поверх каменного саркофага. Вокруг воцарился абсолютный мрак, липкий и густой, даже от дверного проема не проникало в каменный мешок ни одного луча света. Какой-то момент мне казалось, что я с головой погружена в черную маслянистую жидкость, так что не хотелось вдыхать воздух. Прэлес-с-с-стно! Без паники. Мы выберемся. Нас же не убили, в конце концов, и не стали калечить. Но как же глупо… Справиться с Абао и попасть в руки простого уголовника. А еще Кейн… Мертвяки! Надо было послать все планы в Бездну и остаться у него. А… чего уж теперь говорить…

Мысли мои устремились в другое русло: а как этот мужик вообще узнал, где я буду находиться? Выведал как-то у Таи? Или кто-то из его людей подслушивал нашу беседу, когда мы договаривались о встрече? Если похищение задумано не вчера, кто-то вполне мог и следить.

– Я все равно выйду отсюда, приятель, – тихо проговорила в пустоту, дернув в ярости цепи так, что металл впился в кожу, причиняя боль, – я всегда выбираюсь, что бы ни происходило. А потом уже мы поговорим о контроле, мертвячий ты ублюдок! Связался с Эриком? Да ты и недели не проживешь, урод!

Так, думай, голова. Что, собственно, я могу? Ног не поднять – короткие цепи крепятся к кольцам, вмурованным в пол. Руки тоже просто так не освободить, магии у меня больше нет, оружия нет, связи с друзьями нет. Нихрена нет, одним словом. И в качестве вишенки на торте: от той отравы, которую мой похититель добавил вчера в вино в прибрежной траттории в Ронде, меня до сих пор мутит, ломит виски, а кровь гудит в ушах, как непонятный механизм в древних дварфийских подземельях. А еще у нас есть обитая металлом дверь, запертая на засов снаружи, потом какие-то охранники. Ничего. Ничего, мы справимся. Нужно просто пораскинуть мозгами.

– А вот интересно, он как-то следит за тем, что происходит в камере? – подумала я вслух, бесцельно разглядывая черноту вокруг себя, и пытаясь бороться с иллюзией удушья.

– Нет, – прошелестела тьма за моей спиной, – вся охрана снаружи.

– Тогда, надо попробовать… – проговорила я задумчиво, пока до меня не дошло. – А?

– Охрана – снаружи, – охотно повторили из мрака.

Твою ж мать. Там кто-то был.

Я поежилась под чужим взглядом. И ведь больше ни звука, ни дыхания, только это ощущение, будто тебе между лопаток из револьвера целятся. Фантазия – великая вещь, она легко и непринужденно дорисовала к голосу тело. И зубы. Почему, нахрен, это всегда зубы?! Еще в далеком детстве, услышав ночью непонятный шорох в шкафу, я всегда паниковала совершенно одинаковым образом: съедят! Отсюда и зубы, ага. Хотя, стоило бы уже привыкнуть к тому, что есть очень многое пострашнее, а вот поди ж ты. А еще у каждого есть собственная защитная реакция от страха. Кто-то зажмуривает глаза, кто-то замирает на месте, кто-то плачет или впадает в истерику, я же начинаю обострять ситуацию. Если рядом хищник, веди себя максимально не похоже на потенциальную жертву, и, может быть, еще и будет у тебя все хорошо.

– У нас что, двухместная комната? – попыталась я обернуться через плечо, впрочем, безуспешно.

– Похоже, здесь есть только один достаточно комфортабельный номер для подобных высоких гостей, – шепот не приближался и не отдалялся, кто бы ни был этот второй пленник, полагаю, он тоже был скован.

Как там было? Враг моего врага?..

– Хм. И как тут развлекаются по вечерам?

– Дай подумать… – раздался короткий хриплый смешок. – Иногда по стене проползает паук. Он латает свою тонкую сеть. Так упорно. И так бессмысленно. Здесь нет ни мух, ни мотыльков. А оседающая пыль со временем снова рвет шелковые нити. Тогда паук приползает вновь. Я все думаю, чем он питается?

– Ужас.

– Да нет. Только скука.

– Кто ты?

– Мы в некотором роде соплеменники.

Я покачала головой, хоть и не надеясь, что он меня увидит; это была типичная ошибка. В результате довольно странной и запутанной цепочки событий я приобрела внешность, типичную для эльдар, что временами приводило к некоторой путанице.

– Понятно. Ты думаешь, что я – эльф. Это не так, только на четверть, остальное – магия.

– Я, видишь ли, тоже не совсем эльф. Мой народ называют иначе. Дроу.

– О как.

Я замолчала, обдумывая услышанное. Темные эльфы, дроу. Служат отвратительной богине-паучихе Лосс, насколько я читала про них в так называемых «пикантных» романах, популярных в столице: смесь ужасов и эротики, как правило. Дроу в Дайсаре в определенных кругах – всегда в моде, есть даже несколько «салонных кружков», пытающихся копировать одежду, прически, украшения и манеры темных.

Но на самом деле, первые ассоциации, приходящие на ум, это кровавые жертвоприношения, постоянные междоусобицы и жестокость, но не безжалостная по-звериному, а насмешливая, неторопливая, с издевкой смакующая каждый крик жертвы. Добавьте еще пристрастие к изощренным пыткам. Хорошая компания, нечего сказать. Именно то существо, с которым просто мечтаешь оказаться в одной камере беспомощно скованной по рукам и ногам. Впрочем, я до сих пор не встречала ни одного из их народа, и невольно заинтересовалась.

– Ну ладно, – впервые за все это время раздался тихий звон металла, – судя по твоей позе, ноги у тебя устанут стоять почти на цыпочках минут за десять, потом ты повиснешь на руках, мышцы напрягутся, сдавливая ребра. Минут через сорок тебе не будет серьезно хватать воздуха, а руки окончательно затекут, а потом омертвение тканей в кистях. Ну, или задохнешься раньше. Или судороги. Так что, если у тебя есть какие-то идеи…

И судя по тону, он с удовольствием понаблюдает за описанным процессом.

– С идеями пока не очень, – признала я,– дай минутку подумать.

– Все время вселенной – твое, – в шепоте проскользнул оттенок насмешки.

– Откуда ты знаешь про «задохнуться»?

Снова раздался тихий шелестящий смешок.

– Как ты думаешь, сколько времени я провел в пыточном святилище за свою жизнь?

Камера показалась мне еще меньше, а темнота еще непрогляднее. Вот только клаустрофобии мне и не хватало.

– Давай без подробностей.

Он не ответил, только снова нарушил тишину едва слышный звон цепей.

Так. И что я могла вообще? Зажечь на конце указательного пальца правой руки маленький огонек. Только что нам это дает? Да ничего. Если бы мне оставили мои украшения и амулеты, я могла бы связаться с друзьями, с тем же Эриком, например. Объяснила бы ситуацию, а дальше бы они все сделали сами. И не говорите, что звать на помощь чуть что, это инфантилизм: именно из-за моих друзей со мной вся эта ерунда и случается. Ладно, в любом случае, колокольчик – артефакт для связи в виде маленькой рубиновой серьги – лежит сейчас где-нибудь в сейфе этого неприятного мужика с бровями-гусеницами. Хреново денек начался, ничего не скажешь.

Попробуем немного подтянуться? Бесполезно, слишком тяжелые оковы. Хотя…

– Из чего цепи, не знаешь? – полюбопытствовала я у невидимого в темноте эльфа.

– Железо, – охотно откликнулся он.

Первая хорошая новость с того момента, как я пришла в себя. Ни серебро и ни какая-то другая экзотика, а значит, можно попробовать повторить то, чему пытался научить нас орочий Шаман: впасть в транс, выйти на границу миров и на короткое время потерять материальность. Слабый шанс, риск не вернуться, сноровки маловато, но ничего другого в голову не приходит. А еще где-то там была Хэль, вот что она со мной сделает, окажись я у нее в гостях без сопровождения… У-у-у…

Впрочем, альтернатива сейчас куда прискорбнее. Что ж, попробуем.

Итак. Есть несколько способов впасть в состояние транса без трав и настоев. Самый качественный – вода. Опускаться с головой в воду, начинать помаленьку задыхаться, пока тебя не вышвырнет к границе, возле мертвых миров. Вода – текучая и плотная стихия, она легко уносит в иное состояние сознания, даже такое неестественное, как пограничье смерти. Второй вариант – по возможности задерживать дыхание, совершать ритмичные движения и монотонно напевать какую-нибудь строку. Ванны поблизости не наблюдается, а двигаться я могу только одним способом – качать головой. Вправо, влево. Вправо, влево. Как марионетка на ниточках.

– Ты помаленьку с ума сходишь? – полюбопытствовала темнота, спустя пару минут наблюдения за моими ухищрениями.

– Не мешай.

– Как скажешь, – могу поспорить, что он пожал бы плечами, если бы мог.

Как я уже говорила, после того, как разум поплывет, можно попробовать попасть к границе мира живых и мертвых. Тело твое при этом потеряет материальность и можно, скажем, пройти сквозь решетку. Фокус в том, что подобное может сделать только орочий шаман или тот, кто уже был за гранью смерти и вернулся назад, вроде меня. А еще надо не переборщить, чтобы не остаться на границе навсегда. Тонкая штука, и жизненные силы отнимает, как десятикилометровая пробежка на хорошей скорости: ничье тело не любит, когда над ним так издеваются.

Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем я увидела знакомый уже серый туман, а окружающий явленный мир стал помаленьку терять реальность. Главное, двигаться небольшими толчками, выталкивать себя из материального. Еще. Еще немного. Голова кружилась, мерзкое, такое, полуобморочное состояние. А потом руки проскользнули сквозь цепи, очень медленно, так что я не успела упасть на каменные плиты камеры. Шаг, будто сквозь густой кисель. Правая нога свободна. Туман еще сгустился, а передо мной замерцал зеленоватым пограничный столб мертвого мира. Еще шаг, и уже левая нога с трудом прошла сквозь оковы. Больше удерживаться на границе было нельзя, и я попыталась вынырнуть обратно. То ли слишком резко, то ли недостаток опыта, но эффект оказался прямо противоположным: пространство вокруг стало еще более густым, а замшелый пограничный столб с зеленым призрачным фонарем казался уже единственным реальным здесь явлением. Плохо. Очень-очень плохо.

В этот момент запульсировало и зазудело левое плечо с орочьим символом на коже, а потом откат швырнул меня обратно в явленный мир – на пол камеры так, что я пребольно ударилась локтями, ссадив кожу. Воздух с хрипом вырывался из горящих легких.

Бездна! Это было близко. Из носа текла горячая струйка крови, и я принялась вытирать ее рукавом порванной рубахи.

«И это снова рубаха Кейна, – грустно проговорил Лусус, – страшно представить, сколько мы ему уже одежды перепортили… А-а-а, чего уж там…»

Эти переходы давались мне уже немного лучше, в первый раз меня затянуло охранным кругом мертвого мира, потом была туманная дорога, по которой нашу маленькую экспедицию вел вампир. А потом мне пришлось провожать на ту сторону одну неприкаянную душу, до самой переправы, в итоге и подавно живьем спускалась во владения Хэль. Чудом в живых осталась и вернуться смогла, но глядишь ты, пригодилось. Цепи меня больше удержать не могли, разве что серебро или полиагр, к счастью, подобной экзотики тут не наблюдалось.

Пол, покрытый грубыми каменными плитами, был совсем холодным, но встать с него я пока не могла, только зябко дрожала, свернувшись в позе эмбриона. Мертвяки с ним, с холодом, попрыгаю потом, руками помашу – согреюсь, главное, отдышаться и успокоить пульс. Вот смешно будет, если сердце не выдержит. Придут охранники, а я на полу, не в цепях и мертвая. Ха! Да они умом поедут, пытаясь понять, что именно тут произошло.

– Любопытно… – вкрадчиво проговорил дроу; как он видел в такой темноте – не представляю.

– Рад-да, что тебе понравилось, – зубы лязгали от холода и накрывшего отката.

– Это – не магия эльфов, – задумчиво протянул он, наконец.

Неприятно осознавать, что именно в тот момент, когда ты едва можешь пошевелиться, кто-то невидимый с любопытством изучает тебя.

– Точно.

Так. Теперь можно аккуратно попытаться встать на четвереньки. Как же болит левый локоть-то!

– Как на счет того, чтобы теперь помочь мне? – вкрадчиво поинтересовался мрак.

– Предлагаешь порвать цепи? – усмехнулась я, кое-как пытаясь принять вертикальное положение.

– Нет. Стереть пару нарисованных глифов.

– Тут вообще-то темновато…

– Я тебе подскажу, что делать.

Этот момент нужно было обдумать: иметь дело с дроу – очень плохая идея в любом случае. Темные эльфы – жестоки и коварны, предательство у них – национальный вид спорта, а от чужой крови и боли дуреют они посильнее, чем некоторые демоны. Но смогу ли я выбраться отсюда одна?

– У меня есть основания доверять тебе? – спросила я, желая потянуть время.

– Никакого, – без колебаний ответил голос из темноты, не желая облегчать мне выбор, – но что ты будешь делать, когда этот человек вернется? И не один? А со мной ты выйдешь отсюда без особых проблем. Решать тебе.

Мне лично идея, освободить наверняка опасное существо, с которым я заперта в одной камере – совсем не нравилась. С другой стороны, он был прав: даже с тремя – четырьмя охранниками одна сейчас не справлюсь никак.

– Определись, чего именно ты боишься, именно меня? Или просто голоса в темноте?

– А есть разница? – ляпнула я, и только потом сообразила, что нужно было возразить ему, не боюсь я, мол, ничего.

– Конечно, – промурлыкал дроу, – всегда нужно отдавать себе отчет, что именно заставляет тебя ощущать страх. Например, сейчас, если речь об опасениях относительно того, не причиню ли я тебе вреда, сравни с вариантом, когда сюда кто-то придет из похитителей. А это случится наверняка. А если это просто страх темноты… то попробуй понять, что это всего лишь твой разум играет с тобой забавные шутки. Это нормально, у большинства живых есть свои фобии. Вопрос только, дело в ней или во мне?

– Нет у меня фобий. Как твое имя? – спросила я, все еще пытаясь оттянуть момент, когда придется все-таки принимать решение.

– Скримджой, – можно поклясться, что это прозвище: как скрежещущий звук зазубренного лезвия по камню.

– Кристина. Крис.

– Как нож? Славно. Вот и познакомились. Так ты поможешь мне?

Так. Фобий у меня нет, вопрос только в нем. Я оставляю его тут и жду, пока кто-то войдет. Допустим. Без оружия, без магии, очухиваясь после касания мертвого мира, что означает, слабость, дрожащие руки и еще неизвестно какие последствия отравления, кстати. И что? Снова окажусь в цепях, и шанс сбежать будет потерян. Другой вариант, я освобождаю дроу, и, по сути, доверяюсь существу, которое сам смысл слова «доверие» ищет в словаре. Да ванна с крокодилами по сравнению с перспективой временной дружбы с темным эльфом – расслабляющая спа-процедура. Хотя мне нужно только дотянуть до любого окна. А под открытым небом заработает мой телепорт. Рискнем? Или нет? Прямо хоть монетку бросай, да вот только нет у меня ни одной монетки при себе…

Будем надеяться, что он тоже сильно ослаблен и не в том состоянии, чтобы из глупой прихоти причинить вред временному союзнику.

– Ладно, – все-таки решилась я, поднимаясь на ноги, – и что мне нужно сделать?

– Подойди.

По ощущениям, как в террариум к огромному удаву лезешь, честное слово. Еще и не видно ничего. Может, я, и правда, до сих пор боюсь чудовищ из темноты, как в раннем детстве?

– Говори что-нибудь, чтоб я поняла, где ты.

– Хорошо. Я буду называть тебя по имени, и скажу, когда остановиться.

«Хреновая идея», – возразил Шепот, второй мой внутренний голос, и Лусус с ним определенно согласился. Они редко принимают в споре одну сторону, но послушайте, какой у меня выбор-то? Ждать, пока Эрик явится и вытащит отсюда? Он и так меня «принцесской» называет, это при том, что вообще-то я его сюзерен. Нет уж, справлюсь как-нибудь сама. Я только что от Пожирателя Миров избавилась, и теперь что, не выберусь из какого-то подвала? А после демонов, нежити и жутковатых богов, может быть, дроу окажется не так уж и плох.

Так, первым делом нужно нащупать стену. Согласитесь, будет совсем обидно извернуться, вылезти из цепей, а потом разбить лоб о камень, потому что просто ни мертвяка в темноте не видишь. А вот и она: ладонь ощутила чуть влажноватый холод плиты. Я шла на голос медленно, проводя кончиками пальцев по шершавым камням, пока он не велел остановиться. Знаете, как это бывает, когда всей кожей ощущаешь рядом чье-то присутствие? Да у меня волосы на голове дыбом вставали!

– Присядь. Вот так. Сначала тебе нужно стереть глиф на камне, он просто нарисован. Кровью, давно засохшей. Достаточно просто нарушить рисунок. Ногти с этим вполне справятся. Протяни руку вперед. Вот так. Чуть правее. Еще. Да, во так.

Я принялась наощупь скоблить ногтями указанный гладкий камень.

Глифы – интереснейший раздел магии, это такие символы, действие которых зависит от того, чем они нарисованы, в этом – их основное отличие от тех же рун. Руна, выбитая в камне гномом или каллиграфически выписанная на листе бумаги, будет иметь одно и то же значение и действовать будет одинаково. Глиф, нарисованный водой на бумаге, и тот же глиф, скажем, выбитый на дне желоба, по которому бежит вода, возымеют совершенно разный эффект. Более того, если сделать его изображение из полой стеклянной трубки и налить внутрь воду – получится третий вариант. Нарушать такой рисунок, выполненный кровью, было чревато, еще проклятие какое прицепится, но я понадеялась, что ставящий его маг не озаботился ловушками. И на сей раз угадала.

– Хорошо, – он произнес это прямо у меня над ухом, заставив вздрогнуть всем телом, – теперь сними с меня ошейник. Тебе придется разорвать его, а если не хватит сил – перегрызть зубами. Справишься?

Я невольно издала смешок, представив себе эту сцену. Входят внезапно охранники, а я каким-то чудом выбралась из цепей и выгляжу так, будто обгладываю шею второму пленнику. Посмотреть бы на их лица в этот момент. Бывает так, что от напряжения все начинает казаться смешным.

– Что? – не понял моего внезапного веселья Скримджой.

Пришлось объяснить. Он оценил воображаемую картину и тоже усмехнулся:

– Мне нравится ход твоих мыслей, похоже, мы поладим.

«Не нужно нам этого делать… – повторил Лусус. – Не просто так его в зачарованных путах держат… Мы даже не знаем, кто это вообще…»

«Думаешь кто-то хуже нашей обычной компании? Да ладно тебе!»

Я протянула руки и наткнулась ладонями на кого-то живого. Пальцы пробежали по лицу, ощутив прикосновение к холодным металлическим украшениям на щеке, спустились к шее и нащупали узкую кожаную полоску.

– Ты уверена, – прошептала с сарказмом темнота в сантиметре от меня, так что я почувствовала дыхание пленника на щеке, – что сейчас самое время со мной заигрывать?

– Да я же не вижу без света также хорошо, как ты! – возмутилась я, подцепляя ошейник одним пальцем.

– И очень прошу: постарайся меня не задушить. Это была бы самая глупая смерть, какую я в состоянии себе представить.

– Помолчи, не отвлекай.

Я смогла просунуть в образовавшийся зазор еще несколько пальцев, а темный эльф, похоже, задержал дыхание. Потом потянула в разные стороны полоску, еще немного, дернула… и с треском ошейник лопнул. Я чуть не полетела на пол от неожиданности, но успела ухватиться за его плечо. Ладонь снова наткнулась на металл. Похоже, его практически спеленали цепями. Странно, а как он вообще ест, например? Надо бы потом выспросить, мало ли, вдруг в такую же ситуацию попаду?

– Готово.

– Почти все. Остался еще один глиф.

– На каком камне?

Он усмехнулся, и у меня снова мурашки пробежали по спине. Твою ж мать, эта темнота меня дезориентирует напрочь. Как только я увижу его лицо, все сразу станет нормально.

– Последний знак не на камне. Он нарисован на моей коже.

– И что мне с этим делать?

– Разорви ворот рубашки, там есть промежутки между цепями и ремнями.

– Я…

– Лосс! Все что тебе осталось сделать, это поцарапать меня немного. Это проблема? – в голосе впервые послышалось раздражение.

Я аккуратно нащупала ворот, стараясь к нему самому не прикасаться, а мрак только усиливал все ощущения. Треснула глухо обветшавшая от времени ткань и послушно расползлась с едва слышным шорохом.

– Над сердцем. Чуть ниже. Еще ниже. Да, тут, – звенящая нотка предвкушение, – всеми четырьмя ногтями, только сильно, ты должна оставить хорошую ссадину. Давай! Ну же!

Я чуть надавила на теплую кожу. Странно, вначале мне показалось, что он холоднее на ощупь. Боги, о чем я только думаю…

– Сильнее.

Я резко дернула рукой вбок, и дроу тихо рассмеялся.

– Еще. Еще раз!

Под пальцами выступила кровь, и теперь ногти скользили по ней. Тонкая липкая струйка пробежала по запястью куда-то в рукав и, надо сказать, это было куда неприятнее, чем царапать камень.

– Это действительно нужно? – спросила я, чтобы хоть как-то потянуть время.

– Нет, – усмехнулся он внезапно, – просто не мог отказать себе в удовольствии. Слишком давно не чувствовал ничего вообще.

Внезапно загорелся неяркий фиолетовый свет под потолком камеры. Какая-то магия, похоже, светляк, только источник у него другой, не чары света. Я вскочила на ноги и попятилась, машинально вытирая красные липкие пальцы о штаны и пытаясь привыкнуть к освещению. В колдовском сиянии сами собой лопались цепи и кожаные ремни. Звенья с дробным звоном разлетались по всему полу, рикошетили от стен каменного мешка, а путы извивались, шуршали и шипели как клубок рассерженных змей, расплетаясь. Струящаяся от этого существа сила чуть шевелила его посеревшие от грязи волосы.

Тогда я впервые увидела его лицо. У дроу была темная кожа, поэтому на ее фоне очень ярко выделялись все детали. Например, сверкающие раскосые глаза, тревожного оранжево-золотого цвета, будто два куска янтаря, подсвеченные чем-то с другой стороны. Такие глаза я видела однажды в королевском зоопарке в Дайсаре, только там к ним прилагался тигр, а тут – эльф. В коже правой щеки тускло блестел металлический пирсинг, только подчеркивающий старый рваный шрам, искажавший всю правую часть лица. В левой ноздре тонкое кольцо, три кольца в брови и штук семь в ушах. Вторая щека украшена черной хищного вида татуировкой, не сильно, но все же заметной на темной коже. Губы тонкие, как нити, капризно изогнутые, про такие говорят, змеиные, а между ними поблескивают белые чуть влажные зубы. Грязная порванная рубаха залита кровью, а на груди – четыре вертикальные глубокие царапины – моя работа.

– Так-то лучше, – когда звон и треск стихли, темный эльф одним плавным поднялся на ноги, переступая босыми ступнями по ледяному полу.

Стройный, гибкий, с широкими плечами и узкими бедрами и выше меня на голову. Те же снежные эльфы – гораздо изящнее и выглядят более хрупкими. Дроу казалсязверем, выбирающимся из клетки, я почти видела, как он чутко втягивает носом воздух, прислушиваясь к запахами, разминает лапы, ловит каждый звук… Он, разумеется, был еще слаб, и держался за стену, но магия к нему определенно вернулась. Поэтому я не слишком удивилась, когда от его руки метнулась в мою сторону светящаяся сиреневым и зеленым лоза, захлестнув шею, впрочем, не мешая пока что дышать.

– Ну? – полюбопытствовал он, остановившись и чуть склонив голову набок. – А может убить тебя? Или развлечься немного? Мне тут было так скучно… Ты просто не представляешь.

Выплеснувшийся в кровь адреналин вмиг заставил пульсировать каждую жилку. И что тут можно ответить?

«Включи разум»? Так это же темный эльф.

«Пожалуйста, не надо»? Повторяю, это – темный эльф!

«Я же все-таки тебе помогла»? Ну, вы поняли…

Я молчала, прикладывая все усилия, чтобы не шелохнуться: главное, не показать зверю, что ты боишься его. Так мы и стояли, замерев на месте, когда также внезапно лоза рассыпалась на мерцающую сиреневую пыль по движению его пальцев: похоже, он достаточно налюбовался выражением моего лица.

– Шучу. Давай подумаем, как выбираться отсюда.

– Шутишь? Или пока шутишь? – фыркнула я, отряхиваясь от колдовской пыли, и медленно пятясь от него.

Темный эльф поднял руки, с удовольствием потянулся, разминая плечи, и медленно подошел почти вплотную. Как показали дальнейшие события, он вообще представления не имел, что такое «личное пространство».

– Или пока шучу. Что ты вообще знаешь о таких, как я? – полюбопытствовал он, принимаясь обходить по периметру камеру, пока не остановился перед дверью. Кроме нее вокруг был только камень. Стены, пол, потолок – сплошные грубые серые плиты.

– Видела снежных эльфов, – я переминалась с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреть стопы, – Кое-что они про вас рассказывали.

– Серьезно? Они еще где-то остались?

– Вроде того.

– И как это они тебя не убили, светлая, а?

– Я – не эльф.

– Да? А выглядишь один в один, – он болтал, не отвлекаясь, тем не менее, от изучения двери.

«Заговаривает нам зубы, – проговорил Шепот, – будь очень осторожна».

– Мое тело изменили, вот и все. А про дроу я знаю, мало. Когда ушли из нашего мира дракониды, эльфы принялись выяснять отношения между собой. Вы – самая неприятная из всех ветвей перворожденных. Даже снежные альфар, которые тоже, вроде как, относятся к Тьме, считают вас отморозками без представления о чести и долге.

– А светлые, значит, тебе нравятся?

– Не особо, – покачала я головой, – насколько я понимаю, это именно они начали войну против вас и снежных.

Он издал короткий злой смешок.

– Занятная точка зрения.

– Еще вы повернутые на пытках и всяких извращениях, – осмелела я, осознав, что убивать меня пока никто не собирается, – почти как демоны. Но для них это пища, а для вас – не знаю.

Он замер на миг, прекратив изучать дверь, но не обернулся.

– Ты слышала о Доме Боли? – голос стал мягким и вкрадчивым, он обволакивал, будто липкая густая паутина.

– Нет.

– Это владения Лосс. Источник нашей магии, и чтобы научиться его использовать, дроу нужно пробить к нему канал. Ты знаешь, что это такое?

– Да.

– Хорошо. Это не естественный канал, он не дается при рождении, поэтому для получения сил, нужно провести серию ритуалов. Они тебе покажутся неприемлемыми, я думаю. Грубо говоря, ты испытываешь боль и страдания до тех пор, пока не начнешь получать от этого удовольствие. При этом твоя психика изменяется так, что ты способен поддерживать связь с Домом Боли. Но так как канал все равно искусственный, то его приходится обновлять время от времени. К счастью, после инициации, для этого можно использовать чужие ощущения. Это был ответ на твой вопрос. Для демона чужая боль – это еда, для дроу – это магия. Ну и что-то вроде сильного наркотика.

– Ага, – кивнула я, – и сейчас у тебя должна быть жуткая ломка.

– Именно.

– Но ты не убил меня.

Он снова коротко хохотнул: как и большинство эльфов, когда ему не нужно было держать лицо, он вообще много и охотно смеялся, только вот поводы для смеха были так себе, на мой вкус.

– Добавь к этому, что ты выглядишь, как светлая. Образ извечного врага. Да еще совсем молоденькая и наивная. Но, заметь, я этого не сделал.

– Почему? – и вот зачем я это вообще спрашиваю?

Впрочем, сейчас было самое время сделать попытку разобраться в его мотивации.

– Убить тебя сейчас? В этой камере? Быстро и грязно? Фи, Крис. Что я тебе, мальчишка? Да и скоро мне представится возможность восполнить силы и без тебя. Кстати, полегчало?

– А? – это он вообще про что?

– Выброс адреналина, когда я держал тебя лозой, должен был компенсировать откат от твоего фокуса с нематериальностью, поэтому я и спрашиваю: полегчало?

– Так ты поэтому…

– Да. Не на себе же тебя тащить, когда мы выберемся.

– Спасибо, мне лучше.

А ведь и правда, мерзкая дрожь отпустила и не мутит больше, может, я к этому парню несправедлива? Ладно, играем дальше, остается только быть настороже и надеяться на удачу.

– Что ты знаешь об этом месте? – поинтересовалась я, пытаясь перевести беседу на более безопасную тему.

– А ты?

– Да ничего, – я пожала плечами, кутаясь в свою легкую рубашку, которую при транспортировке умудрились еще и порвать, – я пришла в себя уже здесь. А добрались до меня эти парни в Ронде. Кстати, кто они?

Дроу снова провел несколько раз ладонями по двери и покачал головой, кажется, немного разочарованно.

– Человек, притащивший тебя сюда – Орен Берс. Он как-то представился, когда заходил… поболтать. Так. С зачарованной дверью изнутри зачарованной же камеры мне сейчас ничего не сделать, и если у тебя нет других фокусов в запасе…

Оставалось только покачать головой.

– Увы.

– Ну что ж. Значит, нам остается только ждать.

Он спокойно отошел к стене, собрал обрывки ремней в кучу, сел на них, расслабленно прислонившись к камням спиной, и вытянул ноги почти до середины нашего вынужденного пристанища.

– Чего ждать? – не поняла я.

– Когда кто-то придет, чтобы поговорить с тобой, например.

Я прошлась по камере, разминая ноги. Пять шагов в ширину, и восемь в длину. Немного. У некоторых склепы больше. И уютнее, кстати.

– О чем поговорить?

– Об этом твоем друге, которого Берс упоминал. Кстати, кто он?

– А, – чуть усмехнулась я, – Эрик, он много чем занимается. Дружба с ним вообще чревата подобными развлечениями.

– Сядь, – темный изящно повел рукой в мою сторону.

– Зачем? – поинтересовалась я с подозрением.

– Ты тратишь силы, поддаваясь на еще одну шутку твоего разума. Не только твоего, это проблема всех, выросших в человеческом обществе: носить в голове их глупости. Тебе же сейчас кажется, будто ты должна хоть что-то делать, да? А если остановишься, дым из ушей пойдет? На самом деле, это иллюзия, расхаживая и нервничая, ты только тратишь силы, которые сейчас нужно экономить, пользуясь минутами отдыха, понимаешь? Успокойся.

Я сдула челку со лба, и мне привиделись еще призванные лозы, только полупрозрачные и пытающиеся поизучать мой мозг, провертев несколько дырок в черепе.

– А тебе не все равно?

– Не забывай, ты вроде как висишь в цепях, никто не должен услышать твои шаги.

Прямо так уж я топаю, босяком, ага. Но спорить по таким пустякам не хотелось.

– Хорошо. Расскажи мне все-таки, что это за место?

Я присела на корточки рядом с ним, зябко поводя плечами и искоса поглядывая на сокамерника.

– Мы в крепости Остер, возле города Аллидия, Ронд, не далеко от побережья. Эта камера вырублена в скале и находится на самом нижнем уровне, насколько я помню, выше общие темницы на целую толпу, еще выше склады, там же должен быть рукав подземной реки, потом большой подвал. Ну а выше уже сама крепость.

Плохо. Вызвать телепорт я могла только под открытым небом. Но как пробиться через пять этажей? Без магии, без оружия, без связи… А еще Эрик. Это все – ловушка для него. Убить, конечно, его не убьют, но вот попытаться упрятать в такую же камеру могут вполне.

– А этот Берс? – поинтересовалась я, невольно выискивая глазами того самого паука на стене. – Он кто?

Скримджой пожал плечами, он-то как раз выглядел расслабленным и умиротворенным, не смотря на то, что мы оба все еще находились в запертой камере.

– Работорговля, оружие, вещества, артефакты. У него весьма разносторонние интересы.

– Какая работорговля? – изумилась я, прекратив бесплодные поиски предполагаемого восьмилапого соседа. – Рабов во всей Ойкумене нет.

Темный эльф рассмеялся, на этот раз, тихо и мелодично. Вот решительно не нравилось мне, как он смеется. Невольно представляешь себя, висящей в цепях, когда он подходит сзади, а ты понятия не имеешь, что у него при этом в руках. И дело не в репутации дроу, дело в этом конкретном парне, и в том, что все мои инстинкты кричат, требуя держаться от него как можно дальше. Мне откровенно неприятно его присутствие рядом, и это после демонов, нежити, да того же Пожирателя миров, в конце концов. Ощущение, будто спустился в темный подвал и уткнулся лицом в паутину, и теперь чувствуешь, что на щеке что-то шевелится. Почему? Он не сделал мне вообще ничего плохого. Но, похоже, я его откровенно боюсь. Дела-а-а…

Но какой у меня выбор-то, собственно? Влезть обратно в цепи?

– Ну конечно. Нет рабов в Ойкумене. А белокожие светловолосые женщины в Стигии появляются сами собой? Или вот, например, демонологи? Откуда они берут жертвы?

Он смотрел на меня своими пронзительно-янтарными глазами, все так же продолжая ухмыляться одним уголком рта, второй, кажется, был почти неподвижен из-за уродующего щеку старого рваного шрама. Видимо, лицевые нервы еще не регенерировали после повреждения. Или у дроу с регенерацией все хуже, чем у тех же снежных эльфов? Надо будет спросить.

– А ты не можешь создать что-нибудь такое… на чем можно сидеть? – спросила я, поняв, что перестаю чувствовать пальцы на ногах. – Тут довольно холодно.

– Увы. Чары созидания – не мое, только лозы выходят. Но ты можешь сесть мне на колени, если ты не очень тяжелая.

– Чего? – чуть не подскочила я на месте.

– В качестве альтернативы могу предложить только холодный пол и воспаление внутренних органов из-за замерзших ног.

Логично. При всем богатстве выбора, как говорится… Я осторожно опустилась на его колени и невольно замерла, ожидая подвоха, но эльф только расслабленно положил подбородок мне на плечо. От прикосновения меня просто передернуло, но тепло – это именно то, что мне было нужно, а пахло от него пылью и влажным камнем, а вовсе не так, как должно бы от пленника, долго пребывавшего в камере. Согласитесь, даже нервничать в тепле – конструктивнее. Чтобы согреть стопы я скрестила ноги на орочий манер, а сама поплотнее прижалась спиной к живому креслу, смирившись с дискомфортом и начинающейся паранойей.

– Ты много общаешься с орками? – полюбопытствовал Скримджой, заметив нетипичную для остальных обитателей Ойкумены позу.

– Не особо, иногда бываю в лагере одного из кланов.

– Любопытно. И как это получилось?

– Да почти как все у меня в жизни, – усмехнулась я невольно, – случайно. Телепортировалась к ним ненароком, попала в плен сначала, а потом мы поладили.

– И часто с тобой такое?

– По-сто-ян-но. Собственно, чаще всего дружба с кем-то начинается с того, что в меня целятся из какого-то оружия.

– Знаешь, Крис, а ты начинаешь мне нравиться.

Дроу тихо рассмеялся, внезапно обняв меня за плечи, и замолчал. Я резко напряглась, в очередной раз жалея, что у меня нет при себе оружия, да и от этого внезапного безмолвия было как-то не по себе. Кто его знает, какие мысли сейчас бродят в его голове?

– Мы будем ждать Берса? – спросила я, чтобы хоть чем-то нарушить воцарившуюся тишину, когда молчание стало невыносимым.

– Вообще-то, думаю, нет. Он не придет раньше завтрашнего дня.

– Почему?

– Ему нужно, чтобы некоторый… дискомфорт заставил тебя стать откровенной и рассказать побольше про этого своего друга, – охотно пояснил эльф, – а калечить тебя форсированным допросом он явно не желает.

– Но ты же сказал, что я бы задохнулась раньше?

– Да. Поэтому придет дежурный охранник. Снять твое тело с цепей, может, принесет воды и еды. Ну, может, захочет еще немного развлечься.

– Развлечься, – фыркнула я, пытаясь сделать вид, будто все хорошо, – облезет. И что мы, собственно, будем делать?

– Убьем его, – выдохнули губы дроу горячо мне на ухо, – или скорее – их, и выйдем отсюда.

У меня были любовники, которые болтали в кровати с меньшей долей интимности.

– Прекрати, – поежилась я.

– Что?

– Вот это вот.

Скримджой, усмехнувшись, откинулся на стену, разжав руки.

– Но нам же нужно как-то скоротать время?

– Э-э-э… Я вообще-то не по этой части…

– Давай поиграем в одну игру? – перебил неловкие возражения мой сокамерник.

2. Игра

«Нет! – отрезал Шепот. – Даже не думай! Это – дроу!»

«Точно, дроу. И без него мы отсюда не выйдем. Поэтому мы можем хотя бы узнать, что он предлагает».

– В какую?

– Вопросы и ответы.

Вроде ничего сложного.

– Расскажи правила.

– Каждый по очереди задает вопрос, второй отвечает. Только правду. Тот, кто не ответит, проигрывает желание. Играем до победы или заканчиваем игру, когда оба покинем этот замок, и… ну, например, окажемся от него на расстоянии минимум двадцать шагов. Это чтоб ты не подумала, что я собираюсь тебя здесь оставить.

«Не вздумай!»

Но мне внезапно стало любопытно. Сколько всего может знать темный эльф, да еще и маг? Такого, чего больше никто не сможет мне рассказать? Упустить шанс узнать новое? Да я, не я буду. А чего такого он может спросить у меня, на что я не смогла бы ответить?

– А если ответ не известен? Ну, например, я спрошу у тебя, как моя фамилия?

– Это не считается. Можно ответить «не знаю», но только если это правда.

– А как понять, что второй не врет?

– Магия. Эта игра подкрепляет правила заклинанием.

– Желание озвучивается заранее?

– Нет.

– И магия заставит нас держаться вместе, пока мы не выберемся?

– И не позволит в случае чего поубивать друг друга, пока игра не закончена. Это тебя должно немного успокоить, не так ли?

– Тебе-то это зачем?

– Мне скучно. Я не выношу скуку. Ну, так что? Согласна?

– Идет.

«Что?!»

– Можешь начинать, – снова промурлыкал мне на ухо дроу, когда мерцающий фиолетовым символ вспыхнул в воздухе, разделился на два и рассыпался светящейся пылью при ударе в солнечное сплетение.

Кажется, я постепенно привыкала к этому, хотя вообще, странное ощущение, нереальное: будто в целом мире нет больше ничего кроме этой камеры и моего собеседника. А да, еще где-то ползает ненайденный пока паук. Ладно, одной было бы еще хуже.

– Как именно ты собираешься выбраться отсюда? – начала я для затравки, не зная, что спросить в первую очередь.

– Мы убьем охранников, которые придут… позаботиться о тебе, переоденемся в их форму, чтобы не мерзнуть больше, и проберемся на два этажа выше, а оттуда двинемся по подземной реке. Я мог бы уйти один, но с тобой это явно будет веселее.

– Веселее?

– Ну да. Я-то уже свободен. Дальше только дело техники. Но я так долго скучал тут, что просто не могу отказать себе в этой прихоти. Моя очередь. Как ты впервые убила разумное существо?

О как. Последний вопрос, какой ожидаешь услышать при знакомстве. Странный и неуместный.

– Зачем это тебе? – полюбопытствовала я, уставившись в стенку напротив.

– Интересно.

Вообще-то, это был тот самый звоночек, который должен был заставить меня осознать, в какую историю я влипла.

– Это было около года назад, – медленно проговорила я, внезапно очень остро захотев курить, – на меня напали бандиты, а я перепутала заклинания от страха. Вместо сна получился огненный шар. Двоих убило на месте.

– Они кричали?

Я покачала головой, те воспоминания больше не шокировали. Да и не моя вина это была, по большому счету.

– Нет, только пламя гудело. Отвратительнее всего был запах, если тебе любопытно. Сколько тебе лет?

– Пять тысяч шестьсот с чем-то, если говорить о сроке, прошедшем с момента моего рождения. Правда, больше половины этого срока я провел… в не совсем сознательном состоянии.

Неплохо. Мне, например, нет тридцати, но эльфы практически бессмертны, если им не помочь с этой их национальной проблемой.

– Странно, – проговорила я, принявшись сцеплять и расцеплять пальцы, чтобы перестать, наконец, мечтать о сигариллах.

– Что именно?

– Не думала, что вы с вашим образом жизни можете столько протянуть.

– Вообще-то, такое действительно бывает достаточно редко. Из всех моих братьев, сестер и кузенов в живых нет ни одного. Но, считай, у меня к этому талант, – усмехнулся он.

Вызывало уважение. Теперь я окончательно поверила, что мы отсюда выберемся.

– Ты сказала, что изначально не выглядела так. Что изменило тебя? – продолжил пока что вполне невинную игру дроу.

– Шаггорат.

– Безумный бог драконидов?! – в голосе послушалось неподдельное изумление с оттенком восхищения. – Ты серьезно? Его же давным-давно нет в этом мире?

– Уже есть, – не согласилась я, – это очень долгая история…

Скримджой, кажется, задумался о чем-то, потому что я перестала ощущать сверлящий взгляд на затылке.

– Что ты вообще знаешь о Шаггорате?

«Пить с ним весело, – хихикнул нервно Лусус, – так этому и скажи».

– Да почти ничего, – пожала я плечами, – драконидов я пока не встречала, а эльфы про него в основном всякие ужасы помнят, времен еще той войны.

– Не поспоришь, погулял он тогда знатно… Шесть самых крупных городов светлых пропали с карт за три ночи. Гнев его хуже прорыва Хаоса. Эльфы сходили с ума в момент и творили такое, что даже Лосс морщилась и отводила глаза.

– Откуда ты знаешь? – полюбопытствовала я, борясь с желанием обернуться. – Ты сам видел?

Он снова чуть усмехнулся.

– Мать моей матери рассказала мне подробности кое-какие.

– Бабушка?

– Мать моей матери, – повторил дроу тоном «и что тебе еще не понятно?»

– А кстати! Ты не знаешь, случаем, кто такой Шаггорат? Вообще? Он безумный бог, но безумный бог – чего?

– О. А вот это – самая большая его тайна. Никто не имеет представления, а знаешь почему? У него нет адептов.

Да? И что? Ощущение, будто читаешь интересную книгу, а последние две страницы оказываются на другом языке – вроде как тебе что-то объясняют, но ни беса рогатого не понятно.

– И что? – произнесла я вопрос уже вслух.

– Ты хоть училась где-то? – с сарказмом поинтересовался темный. – Или так, крестьянкой всю жизнь прожила?

– Я графиня! – возмутилась я.

– Еще печальнее. Значит, вы даже не интересуетесь окружающим миром. Ладно, слушай. Божество может действовать в явленном мире несколькими разными способами: незримо влиять на что-то, как принцип, который оно собой представляет, создать аватара или через адептов. Зачем разумный служит богу вообще, знаешь?

Я пожала плечами, вспоминая собственную встречу с Шаггоратом, когда я оставила около его статуи бутылку вина, просто потому что мне показалось, будто ему одиноко в той пещере.

– Хочет помочь?

Эльф аж растерял половину своего пафоса.

– Помочь? Богу?

– А что?

– Чаще всего адепт или искренне разделяет принцип своего покровителя, или желает получить от него сил, но важнее всего – ощущать присутствие. Понимаешь, о чем я? Нет? Когда кто-то из подобных существ обращает на тебя внимание, ты ощущаешь это. Как эйфорию, как вдохновение, как некое единение с великими силами, действующими на этот мир. Демонски приятно это, надо сказать, и мистики подсаживаются на это чувство, как и дроу на канал к Дому Боли. По сути, мы все – наркоманы, не способные слезть со своего типа веществ. Так вот, остальные могут сказать очень много о боге по тому, каким бывает его адепт в момент единения, какими силами пользуется, что вообще делает.

– А… – начала я догадываться. – То есть так можно понять, даже как выглядит бог? Поэтому потом появляются изображения и статуи?

Эльф тяжко вздохнул.

– Вообще-то, полностью наоборот. Бог – принцип или сущность и все. Это последователи персонифицируют его. Почему, по-твоему, эльфийские боги, например, выглядят как эльфы? Потому что эльфы же их веками как-то представляли. Ну не дварфов же им было изображать, верно?

Я задумалась, пытаясь уложить в голове новую концепцию.

– Хочешь сказать, что мы сами создаем богов?

– Отчасти. Только персонифицируем, хотя и это уже не мало. Мы как бы заставляем их обрастать… подробностями. Так вот, если вернуться к Шаггорату, у него никогда не было адептов, понимаешь? Никто не сливался разумом с его сущностью, никто не может сказать – что он вообще такое. Никто не персонифицировал его, поэтому совершенно неясно, как именно он вообще появился. Почему он так выглядит и ведет себя. Он – бог драконидов, но не слишком похож на представителя их расы. Кстати, ты-то как с ним общаешься?

– Ну… Я с ним скорее пью, – признала я некоторую неприглядность собственного образа жизни.

Скримджой замер на миг, а потом громко рассмеялся. Тогда я впервые услышала его искренний смех: звонкий, как серебристый колокольчик, дробящимся стаккато рассыпавшийся под каменными сводами камеры.

– Похоже, в этот раз, мне наконец-то повезло с компанией! Но подожди, а как это вообще – пить с ним?

Я пожала плечами, ощущая, что почти согрелась: дрожать, по крайней мере, перестала.

– Вообще-то – весело. Он ведет себя почти как обычный смертный, с поправкой на могущество и совершеннейшую непредсказуемость. Но ничего такого жуткого, то есть, я, конечно, знаю все эти истории о нем, но немотивированной жестокости я в его исполнении даже представить не могу.

– И он тебе отвечает? Когда ты к нему обращаешься?

– В Храме – всегда, когда он рядом, – пожала я плечами.

Дроу покивал, соглашаясь с какими-то своими мыслями, при этом выбившиеся пряди его волос щекотно скользили по шее.

– Ты не воспринимаешь богов, как богов, – задумчиво проговорил он, – любопытно, почему?

Это была не совсем верная трактовка, с моей точки зрения.

– Не знаю, мне всегда казалось, это они меня как-то не так воспринимают.

– Ладно, – кивнул темный, – твоя очередь спрашивать.

– Ты говорил про пыточную камеру. И часто ты так развлекался?

«Зря, – фыркнул Шепот, – тема-то небезопасная, а мы тут заперты…»

«Да она точно нас угробит так!» – возопил Лусус.

Дроу, разумеется, понятия не имел о беседах в моей голове, но, похоже, вопрос доставил ему удовольствие, чего я, собственно, и добивалась.

– О. Теперь и твои темы стали интересными. Несколько десятков тысяч, я полагаю.

– Десятков тысяч?! – вскинулась я, обернувшись к нему, и едва не свалилась с коленей.

Но эльф показал хорошую реакцию, поймал меня за плечо и снова прислонил к себе. Кривая ухмылка заняла привычное место на его лице, сделав дроу еще более неприятным.

– Разумных живых существ. Больше всего мне нравятся орки, если честно, хотя их было очень мало. У нас это считается крайне эксцентричным, но ничего не могу с собой поделать: в них слишком много жизни. Кстати, в тебе тоже, поэтому я и спросил, долго ли ты жила среди них.

Это сейчас был комплимент? Если да, то весьма сомнительный. Здоровый полосатый тигр обнюхал твои пятки и признал, что ты вкусно пахнешь. И что теперь? Сесть в другом углу камеры и демонстративно замерзнуть? Или сказать единственному потенциальному союзнику, что тебя не устраивают его моральные принципы? И потом пытаться выбраться одной? Какая чушь! Не будь ханжой, Крис, один наш друг вообще души ест, а задача сейчас не в морализаторство ударяться, а попросту выбраться.

– Ты не испугалась, – констатировал темный, неверно оценив мое молчание, – и не отшатнулась. Это любопытно, как ты сама увидела… нечто подобное?

А на какую тему я, собственно, рассчитывала? Садоводство? К демонам. Главное, выйти отсюда живой. Я снова попыталась расслабиться, откинувшись на его плечо, как на спинку кресла. Тепло оказывало на меня буквально живительное воздействие, даже дурнота от давешней отравы окончательно отступила. А может, это из-за адреналина, бушующего в крови, только вот курить хотелось все сильнее. Да уж, бутылка вина и сигариллы, и эта беседа за жизнь показалась бы мне почти занимательной.

– Однажды на меня напали наемники, – воспоминания те давно побледнели, отодвинувшись на самые задворки памяти, и больше не шокировали, – их было трое, и моим друзьям пришлось выяснять, кто они такие и кто их нанял, достаточно примитивными и грязными методами.

– О. И тебе понравилось?

Я фыркнула на сей раз действительно демонстративно:

– Шутишь что ли? Пожалела, что завтракала, а потом полчаса ревела в лесу, пока не пришла в себя. Может, сменим тему? Я…

– Тихо, – шепнул Скримджой уже совсем иным тоном, зажимая мне рот ладонью и гася призрачный огонек, – сюда идут, встань в центре, подними руки и держи цепи, будто ты еще прикована. Ждешь, пока не войдут все. Ясно? Молчишь и не шевелишься.

Слушать, что мне говорят в подобных ситуациях более сведущие в вопросах решения проблем компаньоны, и выполнять все буквально – за последний год уже вошло в привычку. Я успела взяться за цепи чуть выше браслетов и спрятать лицо за челкой, когда снаружи загремел засов. Новый звук в этом маленьком мирке тьмы и тишины. Дверь распахнулась, и внутрь вошли трое, глухо позвякивая металлическими креплениями на серой форме. Сквозняк шевельнул мою порванную рубашку, холодя кожу, по которой снова побежали мурашки. А еще пришли запахи. Перегар от кого-то из троицы, почти приятный алхимический запах лампового масла, отголосок чего-то жареного, наверное, эти парни только что плотно поужинали. Я сглотнула. Голод мгновенно напомнил о себе. Когда же я ела в последний раз? Не знаю, я даже не знаю, сколько была без сознания. А потом адреналин снова выплеснулся в кровь горячей волной, заглушая и голод, и жажду.

Вся суть этого ставшего уже привычным ощущения укладывается в короткой фразе из двух слов: «Сейчас начнется!»

И началось. Первый, явно главный, поднял лампу повыше, освещая камеру. Темные короткие волосы, сломанный нос и лицо цвета окорока. Когда-то он даже был симпатичным парнем, пока не начал столько пить. Мешки под глазами и чуть обвисшие щеки – не мой типаж, одним словом. Второй – моложе, худощавый, с выпирающим кадыком и неправильным прикусом напоминал какую-то птицу, вроде гуся. Он и выглядывал из-за спины первого, как гусь из-за крестьянского забора. Третий невысокий и плотный сально ухмылялся толстыми лиловыми губами, у него не хватало пары зубов, а глаза были навыкате, как у рыбины. Именно от него и несло перегаром. Больше всего они напоминали чуть облагороженных разбойников, еще недавно промышлявших по лесным дорогам: не профессиональные наемники, это точно.

– Та-а-ак и что тут у нас? – растягивая слова, поинтересовался с неприятной усмешкой Окорок, поднимая мое лицо к себе за волосы. – Эльфийка. Жива, уже хорошо.

– А ч-чего у нее с одеж-ждой? – хмыкнул Рыба, чуть пришепетывая. – Кто-то развлекся ч-что ли уже? Мож-жет, и мы тогда?..

– Нет, – отрезал главный, даже не глянув на спутника, – она пока нужна Орену в сохранности. Успеем еще все…

– Хорош-шенькая, – тоненько и мерзко хихикнул лупоглазый, не удержался и хлопнул меня по пятой точке, – дай хоть потрогаю, раз нич-чего другого нельзя пока…

Я скрипнула зубами, но не шевельнулась: пара минут, ребята… пара минут, и все вам будет. Скримджой пошевелился, звякнув чем-то в своем темном углу, и внимание вошедших переключилось на него.

– Забавно… Давно хотел спросить, – прошелестел темный эльф безо всякого выражения, будто бы разговаривал сам с собой, – а как вы не боитесь вообще-то заходить сюда?

Гусь повернулся в его сторону и подошел на пару шагов, гулко топая каблуками по каменному полу. Дроу, похоже, скрывала тень, отбрасываемая моим собственным телом, поэтому подвоха охранники пока не замечали.

– Смотрите-ка, эта тварь еще не сдохла, – делано изумился парень с птичьими повадками и сплюнул на пол.

– Мож-жет, помож-жем ему? – хмыкнул Рыба, тоже подходя поближе. – У меня давно руки ч-чеш-шутся.

Ни одному не успело прийти в голову, что пленник должен быть перетянут путами, наподобие мумии, а не лежать расслабленно на каменном полу, заложив руки за голову. Сила привычки, все они знали, что пленник должен быть безо всяких вариантов скован, и уверенность оказалась сильнее веры собственным глазам. Первым за невнимательность поплатился тот, кто стоял ближе всех. Я, чуть повернув голову, наблюдала за происходящим из-за плеча.

Шепелявый охранник с размаху пнул лежащего на полу камеры темного в ребра. Ну, хорошо, вернее будет сказать, попытался пнуть. Тонкие пальцы перехватили тяжелый ботинок и дернули его в сторону, с такой силой, что раздался хруст ломающейся кости. Ничего себе, вот тебе и эльф…

Охранник, не ожидавший такой подлости от судьбы, вскрикнул и попытался подставить руки, чтобы не удариться о каменный пол, но темный эльф был быстрее. Гораздо быстрее. Раздался снова отвратительный хруст, и выпученные глаза бессмысленно уставились в потолок, тускло отражая сполохи огня в лампе. Гусь и Окорок выхватили короткие палаши, но это все, что они успели сделать: я накрепко вцепилась в цепи пальцами и резко пнула все еще стоявшего передо мной главного ногами в живот, откидывая его к стене и давая своему компаньону лишнюю пару секунд. Лампа упала, с громким звоном стеклянными брызгами разлетелось стекло, и горящее масло разлилось по полу огненной лужей. Тени от пламени лихорадочно заметались по стенам, больше скрывая происходящее от глаз, чем что-то освещая. Я отскочила в угол: чтобы не обжечься или случайно не помешать временному союзнику. Снова хруст, звук падения, короткий то ли всхлип, то ли стон – и наступила оглушительная тишина. А потом Скримджой принялся насвистывать какую-то веселенькую мелодию.

Он снова зажег под потолком магический светляк, и камера осветилась ровным бледно-фиолетовым, а темный, сняв куртку с Окорока, уже тушил ею пламя.

– Ну вот, я же говорил – будет весело,– усмехнулся темный эльф, – бери одежду вот этого, обувь, бандану и платок. И оружие, разумеется, если ты хоть немного умеешь фехтовать.

– Да, немного умею, – я перевернула самого худого из них Гуся на спину, принявшись расстегивать пуговицы.

Не слишком приятно дотрагиваться до убитых, кто бы спорил, но сейчас меня интересовало только одно: теплая одежда. А ему она, как ни крути, была уже совершенно без надобности. Когда предполагаемый труп едва слышно застонал, я дернулась так, что налетела на моего сокамерника, снова поймавшего меня аккуратно за плечи.

– Они что – живы? – требовательно посмотрела я в его криво ухмыляющееся лицо, обернувшись и осторожно освобождаясь от его рук.

– Пока да, – осклабился еще больше дроу, – я просто сломал им позвоночники. Они парализованы.

– Но зачем?

– Не отвлекайся, у нас не так много времени. Ну чего ты? Что ж ты такая беспомощная-то, светлая?

– Зачем ты их парализовал? – не отставала я, пока он кидал на пол около моих ног в кучу вещи: чужую куртку, перевязь с ножнами, палаш, нож, бандану, противопылевой платок и пару сапог.

– Я так долго был в руках своих врагов. Годы, Крис. А теперь в моих руках они. Еще живые. Не могу отказать себе в этой маленькой слабости. Ну и магию надо восполнить, иначе мы просто не сможем выбраться.

– У нас нет времени! – попробовала я пробиться к голосу его разума, но это же был дроу…

– Мне нужны мои чары, – спокойно повторил дроу, – иначе я не смогу вытащить нас отсюда, а другого способа нет.

Он спокойно скинул свою старую одежду на пол, переступив через нее, и, все так же насвистывая, принялся одеваться в чужую форму. Кожа цвета темного дерева, теплый оттенок даже при холодном освещении, а серые от грязи, спутанные волосы, кое-как собранные в косу были длиннее пояса. На его фигуре заточение никак не сказалось, никакой худобы и изможденности. Эльфийская фигура, как это называют: перевернутый чуть вытянутый треугольник, без раздутых мышц и излишнего рельефа. Стройный, жилистый он был бы демонски красив, как статуя, украшающая королевский парк… Если бы не шрамы. Все тело было ими покрыто: уродливые следы рваных ран, длинные тонкие от порезов, бледные неправильной формы пятна ожогов, ровные и круглые – от пуль, легко узнаваемые по размеру и форме, и даже следы чьих-то чудовищных клыков на голени. Все это пересекалось и свивалось в один сплошной немыслимый узор. Да на нем вообще не было живого места!

– Нравлюсь?

Я неожиданно для себя стушевалась и уставилась в пол, натягивая сапог, и делая вид, что страшно увлечена этим процессом. Многие мои друзья предпочитали плавать в море без одежды, поэтому вид обнаженного тела сам по себе давным давно не вызывает у меня смущения. Но дроу, похоже, сделал это специально. Он определенно выводил меня из равновесия, и с любопытством наблюдал за реакцией.

– И откуда столько отметин? – постаралась я изобразить скучающий голос.

– Обучение, сражения. Посвящение Лосс, опять же. А это многие недели на дыбе, знаешь ли.

Второй сапог чуть не выпал из моих рук, когда я уставилась на него, открыв рот.

– Это что тебя так – свои же?

– Да.

– Ваш народ – долбанутый на всю голову, – буркнула я, пытаясь не начать невольно жалеть своего сокамерника.

Он прикрыл поплотнее дверь и повернулся ко мне.

– Говорит мне имеющая дело с безумным богом Шаггоратом.

– Это – совсем другое дело!

– Дивная логика, ненаглядная… – янтарные глаза смотрели выжидательно, будто бы он задал какой-то вопрос и теперь желал получить ответ. – А теперь будь хорошей девочкой, отойди в дальний угол, закрой глаза и зажми уши. Я поставлю глушащий звуки щит. Не хочу, чтобы нас кто-то услышал, а ты впала в истерику, раз уж тебе так не нравятся подобные зрелища. Не переживай, я быстро. С кого бы начать? Пожалуй, с толстого. Ну что? Иди ко мне, мой сладкий кусочек мяса, будешь у меня первым после такого долгого перерыва?..

Один несомненный плюс, теплые вещи, натянутые поверх моих собственных, мгновенно согрели, хотя и запах чужого тела был отвратителен. Я брезглива в этом отношении, но воспаление легких – куда неприятнее маленького дискомфорта. Если бы у меня еще была магия, все было бы куда проще, заклинание «волна чистоты», и куталась бы я в свежую одежду. Но чего нет, того нет. Второй плюс – открытая дверь камеры. В остальном, обстановка была нервная. Я сидела в углу камеры на чужих сапогах и прожженной куртке, закрыв лицо противопылевым платком, стараясь не слышать, что происходит рядом. Когда перестал спасать даже «щит тишины», я принялась тихо напевать песни. Знаете, если заткнуть уши пальцами, любой издаваемый тобой звук разносится внутри черепа и глушит все, что находится снаружи. Особенно низкий. Я перебрала штук шесть, модных в прошлом году в Дайсаре – кстати, моя родина – потом спела парочку разухабистых, подслушанных у наемников. А когда переводила дух, поняла, что все закончилось, а меня терпеливо слушали двое: сидящий рядом на корточках дроу и свесившийся с потолка паук.

– Не мог не дослушать, ненаглядная. «Королева полюбила быка»? – усмехнулся темный эльф. – Ты серьезно? Ты же говорила, что графиня? Откуда ты вообще такую вульгарщину знаешь?

– Надо было сразу сказать, что уже все, – буркнула я, чуть смутившись.

Он легко поднялся на ноги и протянул руку мне, помогая встать. Паук, поняв, что представление закончено индифферентно пополз наверх, всем своим видом выражая неодобрение выбранным репертуаром.

– Ты собираешься и дальше меня так называть?

– Как?

– «Ненаглядная».

Он чуть усмехнулся.

– А ты – против?

– Да нет … – пусть его, если он сможет вытащить меня отсюда, может звать, как хочет.

Темный кинул на меня быстрый странный взгляд, смысла которого я не поняла в тот момент. А жаль.

– Чудно.

Многие вещи приобретают кристальную ясность только спустя какое-то время. Часто так случается, что впоследствии ты тратишь часы бессонными ночами, чтобы решить: а могла ли я понять в тот момент, что все уже пошло не так? Или не могла? Впрочем, тогда, в камере меня интересовало только одно: выход из темницы.

– Ты что, надела сапоги на босые ноги? Глупо, собьешь стопы за четверть часа. Смотри и учись.

Он достал нож, позаимствованный у кого-то из троицы, и принялся нарезать снятые с них майки на полосы.

– Садись. Дай ногу, – велел он, присев рядом на корточки, – показываю один раз, так что запоминай.

Я послушалась, просто потому что дроу, похоже, действительно знал, что делает.

– Какие у тебя узкие маленькие стопы, – промурлыкал он насмешливо, стянув действительно слишком большой для меня сапог, – только совсем замерзшие, так ты далеко не уйдешь, а значит, станешь обузой… – темный будто бы просто рассуждал вслух. – Ладно, это мы сейчас поправим. Сиди, не дергайся.

Он принялся по очереди растирать мои ноги, согревая их. А еще дроу иногда надавливал ногтем на какие-то точки на пятках, отчего меня бросало в жар и почему-то покалывало где-то под ребрами. Потом он обмотал полосами нарезанной ткани стопы, щиколотки и помог натянуть сапоги обратно, а после этого наклонился вперед, упершись ладонями в стену по бокам от моего лица.

А потом что-то изменилось. Неуловимо и в одно мгновение. Глаза его из почти желтых, снова стали оранжевыми, зрачки расширились, а выражение лица изменилось настолько, что мне показалось, что рядом находится совершенно другой эльф. И от этого мне хотелось отползти подальше, да стена за спиной мешала.

«Боги, – проговорил Лусус, – да он же безумец… В прямом смысле слова! Сумасшедший!»

– Лучше? – прошептал тем временем темный мне на ухо. – Согрелась?

Позади был глухой камень, а впереди – тысячелетний садист, бесцеремонно раздвинувший мои ноги собственным коленом. Недвусмысленный такой жест.

– Лучше, – с вызовом вскинулась я, прошипев ответ ему на ухо, – могу я встать? Пол холодный!

Он сам поставил меня на ноги, критически осмотрел и заставил попрыгать на месте, покачал головой и чуть передвинул ножны с палашом, чтоб пряжка не билась о металлическую пуговицу длинноватой для меня куртки. Вспышка прошла, как и не было, теперь он снова казался почти нормальным и собранным.

– Ну что? – спросил, наконец, Скримджой, снова уставившись на меня желтыми глазами. – Готова? Нам пора идти, если ты хочешь отсюда выбраться.

Я кинула только один взгляд на пол и поспешно отвернулась, пытаясь обойти лужи крови. То, что он с ними сделал… В общем, он не только покромсал их на кусочки. Дроу, чтобы восполнить силы для колдовства, нужны не только боль и страх. Им нужно страдание. Унижение.

– Значит так, – вырвал меня из прострации темный эльф, – мы выходим, ты идешь за мной. У тебя есть оружие, если что-то пойдет совсем плохо – попробуешь прикрыть мою спину. Мы должны идти тихо и быстро. Доходим до лестницы или до блок-поста – ты ждешь за углом. Когда я разберусь с охраной, поднимаемся наверх. Дальше по обстоятельствам. Ты поняла меня?

– Да.

– Тогда пошли.

– А их обязательно убивать? Охрану?

Он посмотрел на меня, будто бы из нас двоих это я была сумасшедшей, и не снизошел до ответа.

3. Цветок

Мы выскользнули за дверь и двинулись по темному длинному коридору, подобно двум полуночным теням. Где-то слышались голоса, и мы направлялись именно в их сторону, я пыталась ступать бесшумно, насколько могла, а темный и вовсе, кажется, скользил по воздуху. Коридор мало чем отличался от камеры: тот же серый камень стен, давящий низкий потолок с торчащими потемневшими от времени балками, да редкие тусклые светильники: на сей раз магические, но совершенно халтурно сделанные. Тройка с минусом зачаровывающему их магу за тусклый неровный свет и откровенное мерцание.

Я высунулась из-за угла и наблюдала, как мой спутник совершенно противоестественным образом растворяется в тенях, а четыре человека у лестницы остаются лежать в очередной луже крови. Я поморщилась. Не нужно смотреть на них, а рефлексировать вообще будем позже, сначала надо выбраться. Это как в Аскаре во время штурма. Мы же там вообще людей заживо пожгли. А тут – раз и все – простая легкая смерть от клинка. Нормально.

Это – нормально. Давно пора бы привыкнуть.

Скримджой почему-то мешкал, оглядываясь по сторонам. Совершенно не понимаю, что могло его заинтересовать. Лестница? Или он что-то услышал?

– Что? – спросила я, нетерпеливо, борясь с желанием подергать его за рукав. – Идем?

– Не знаю. Тут еще какая-то дверь, смотри, я не помню ее. Она заперта, но есть окошко, заглянем?

Я облизала губы. Нужно было убираться отсюда как можно быстрее.

– Ну же, – дроу подошел вплотную и чуть наклонился ко мне, понижая голос почти до шепота, – неужели тебе не интересно посмотреть, какие секреты скрывает это подземелье? Ты же наверняка любопытна, как кошка, Крис…

– С чего ты взял? – попыталась я хоть как-то возразить, невольно поглядывая на тускло поблескивающий металл, которым была обита заинтересовавшая моего спутника дверь.

– Ты же еще совсем молоденькая. Все эльфы безрассудно любознательны в твоем возрасте. Ну?

– Открывай, – сдалась я, философски подумав, что препираться по этому поводу мы будем еще дольше.

Кривая ухмылка обнажила фарфорово-белые зубы, и он откинул защелку на окошке в двери, забранном решеткой. Я не пошла за ним, старательно отводя взгляд от убитых, а содержимое странной комнаты интересовало меня, примерно как обитателя тундры интересуют проблемы расширения южных пустынь. Скримджой отреагировал неожиданно: дроу только тихо выругался на незнакомом языке, когда лицо его осветили красные и зеленые сполохи.

– Что там? – не выдержала я все-таки, бесцеремонно отодвигая своего спутника в сторону.

За дверью была маленькая комната не совсем правильной формы, вырубленная прямо в скале, а посреди нее находился странный цветок в горшке, размером с небольшой фонтан. Два почти сросшихся друг с другом, распустившихся бутона с толстыми мясистыми лепестками, диаметром по метру. Внутри правого вместо сердцевины мягко сияли, пульсируя, алые кристаллы, размером с голову ребенка – каждый, в левом были такие же, но изумрудные.

– Не могу поверить, – с искренним звонким восторгом в голосе воскликнул дроу, – это Глаза Киссарэ!

– Что?

– Не слышала? Особый цветок. Искусственный источник магии, – словно и вправду не веря своим глазам, проговорил темный эльф, – вобрав в себя его силы, какое-то время любой может использовать магию. Но чтобы вырастить… Нужно демонски много крови разумных и особый талант химеролога. Любопытно …

– Любой? – уточнила я. – А если, например, собственный источник сил потерян?

– Лю-бой, – раздельно повторил мой спутник, о чем-то задумавшись, – но теперь, боюсь, у нас проблема.

– Какая? – напряглась я, невольно делая шаг назад.

– Я хочу этот цветок, –Скримджой, не мигая, рассматривал светящиеся кристаллы, – и я без него отсюда не уйду. А дверь – неплохо зачарована, просто так я ее не сломаю. По крайней мере, не сейчас.

Приехали.

– И как ты собираешься открыть ее, позволь спросить? – осторожно поинтересовалась я, отходя от двери.

– Пока не знаю.

– Ясно, – оставалось только развести руками, – удачи, а мне пора. Русло через этаж, да?

– Нет, – он снова уперся ладонью в стену около моего лица, заставив замереть на месте, похоже, это была его любимая манера вести диалог, – ты не можешь уйти, мы еще не закончили игру.

Я в изумлении уставилась в насмешливые янтарные глаза. Коридор внезапно стал еще мрачнее и темнее, и никого, кроме нас, здесь не было. Странные цветы и трупы не в счет: первые прячутся за запертой дверью, а вторым уже просто все равно. А вот что он может проделывать с живыми и разумными, я уже успела увидеть.

– Мы же просто тянули время? – попробовала я вжаться спиной в стену, приподнимая ладони в максимально миролюбивом жесте. – Пока ждали охранников?

– Но мы же еще не выбрались из этого замка. А это было условие. Хочешь уйти сейчас одна – проиграешь и будешь должна мне желание.

«Отличный поворот, – рявкнул Шепот, – что я тебе говорил?!»

«Он нас всех тут положит!» – вторил ему Лусус, взвыв дурным голосом.

– Мы так не договаривались.

– «…когда оба покинем этот замок, и окажемся от него на расстоянии минимум двадцать шагов». Почему ты не озаботилась уточнением этого условия, если оно показалось тебе непонятным?

Ох, это знакомое, острое, искрящееся чувство опасности… Что ж я никак отвыкнуть-то от тебя не могу?

– И кстати, мой вопрос: тебе понравилось смотреть на мои шрамы?

Я отвернулась, вновь уставившись на запертую дверь, и замерла неподвижно. Пытаться сбежать от существа, легко ломающего позвоночники? Благодарю покорно. Да и условия подтверждены магией. Паскудство. Ну, ничего, несколько этажей, и я свободна.

– Мне стало тебя жалко, – призналась я, припоминая, что по правилам нужно говорить правду.

– Серьезно?

– Да! Серьезно. Представила, сколько ты всего пережил. И это еще только те, которые не заросли. Эльфы же регенерируют!

Скримджой все еще чего-то ждал. Кто его знает, чего? Может, еще каких-то комментариев? Или что я его поцелую? Или удара палашом в живот? Это же дроу! У него в голове не просто шариков не комплект, так половина еще и в виде кубиков.

– Чего ты вообще от меня хочешь? – сдалась я, посмотрев ему в глаза.

– Не знаю, ненаглядная. Сам, честно говоря, пока еще понять не могу. Чего-то. Обещаю рассказать, как сформулирую, – он соизволил, наконец, сделать пару шагов в сторону, – ладно, можно попробовать все равно добраться до пристани у подземной реки, пусть хоть часть стражи оттянется туда, если подумают, что мы ушли по воде.

– А потом?

– Мы к Берсу, возьмем у него ключ от этой двери, вернемся сюда и, привет, цветочек.

Теперь уже я тихо рассмеялась, всплеснув руками.

– Бред! Как ты собираешься пройти? Вырезать всю крепость?

Темный эльф задумался, уставился в потолок, и, кажется, даже что-то посчитал.

– Нет, пожалуй, нет. Я придумаю план, когда узнаю об обстановке больше, а для этого нам нужен пленный. Ладно, идем пока. Держись за мной.

На следующем этаже охранников у лестницы снова оказалось всего четверо. Это было достаточно странно, Орен Берс говорил про какую-то сотню наемников. И где они? Или подразумевается, что выйти из камеры мы в принципе не сможем? И основные проблемы начнутся выше?

Тут тоже был длинный коридор – к другой лестнице, как объяснил Скримджой – и много дверей с забранными деревянными ставнями, маленькими окошками. Тяжелые засовы из потемневшего от времени металла почти все были заперты. Тут пахло сыростью и мокрой древесиной, а на ставнях кое-где появилась плесень.

– Посмотрим, что там? – предложила я. – Вдруг тут целая плантация этих цветов?

Темный эльф изящно повел рукой в сторону ближайшей комнаты, ничего не отвечая. Похоже, предлагал ознакомиться с ситуацией самой.

Я откинула задвижку, чуть приоткрыла окошко и заглянула внутрь.

– Темно совсем… Точно, не цветы. И запах еще…

В этот момент мне показалось, будто я улавливаю какое-то движение в чернильном пятне передо мной. Я всмотрелась, еще приблизив лицо к окошку, но больше ничего не могла различить.

– Идем? – поторопил меня темный эльф, но тут уж уперлась я.

– Погоди, там что-то…

Тьма снова шевельнулась, и будто бы что-то приблизилось…

А потом в решетку вцепились пальцы с обломанными ногтями. Я отпрянула от неожиданности, снова натолкнувшись на дроу. Лицо за решеткой не было изможденным, но глаза лихорадочно блестели, а пятна грязи полностью меняли его черты. Даже не сразу разберешь, мужчина это или женщина.

– Помогите… – прошептал человек хрипло. – Умоляю…

Скримджой без слов захлопнул ставню на окошке, грохнув ею прямо перед моим носом, и потащил меня за локоть дальше по коридору.

– Да погоди же ты. Там человек!

– Точно, – фыркнул эльф, не скрывая сарказма, – и не один. Тут содержат рабов. А как, по-твоему, выращивают этот цветок? Кровь, ненаглядная. Много-много горячей живой крови. И говори тише, мы не на прогулке.

– Но мы же должны их вытащить! – я перешла на громкий шепот, попытавшись вырвать руку.

– Зачем? – он даже остановился, только обернулся ко мне на ходу, в янтарных глазах отразилось искреннее в своей незамутненности непонимание.

– Это – живые люди.

– И что?

Верно. И что?

– Люди! – повторила я, ни на что особо не надеясь.

– Ты ешь яблоки, ненаглядная? – спросил неожиданно дроу.

– Да…

– Представь, что ты идешь по базару, и вдруг кто-то бежит, переворачивает лоток с яблоками, хватает, сколько может унести, и пытается убежать с криками, что они живые, и каждое съеденное яблоко – это не выросшее дерево. Ты бы сочла его сумасшедшим, так? Так вот, разницы я не вижу. Для меня они примитивны настолько, что я не знаю, считать ли их вообще разумными. В конце концов, все живое умирает, а когда и как – зависит только от везения. Не согласна?

Знаете, в чем моя самая большая проблема? Это даже не любопытство или азарт. Я – жалостливая. Пожалела темного эльфа, что уже привело меня к некоторым проблемам, теперь вот жалею этих людей.

«Что-то подсказывает, что последствия снова не заставят себя долго ждать, – вздохнул Лусус, – но ты давай, продолжай… ни в чем себе не отказывай…»

– Слушай, – я попыталась придать голосу просительные интонации, – давай договоримся? Ты поможешь мне открыть эти двери и вывести отсюда пленников, а я тебе помогу достать цветок. А потом отправлю тебя телепортом, куда ты захочешь, а?

Он задумался, чуть наклонив голову на бок.

– Ты можешь пользоваться телепортом? Тогда почему мы еще здесь?

– Мне нужно небо над головой для этого. Открытое пространство.

– Хм-м. Не лжешь, похоже. Ну что ж, по рукам. Но ты делаешь то, что я скажу, пока мы не решим вопрос с Берсом и его компанией.

– Хорошо, – неуверенно согласилась я, невольно ощущая себя форелью, заглатывающей наживку.

– Не бойся, это будет весело. Но сначала нужно сделать кое-что еще, а для этого нам просто необходимо тихое место.

– Что сделать?

Но эльф только отмахнулся, внимательно осматриваясь по сторонам. Так мы добрались почти до конца коридора, за которым снова слышались голоса.

– Смотри, ненаглядная, сейчас мы нарисуем тайное убежище. Далеко отошли от нашей зачарованной камеры… Тут уже должна действовать магия посильнее…

Ладонь эльфа засветилась фиолетовым и принялась чертить какие-то символы на стене. Я смотрела с любопытством: не смотря ни на что, чужие чары, это всегда интересно. Внезапно, камни вспыхнули зеленым, и в стене возник проход, будто кто-то надавил кулаком на мягкую глину, проминая пространство внутрь.

– Вперед, – меня бесцеремонно втолкнули внутрь, в образовавшуюся маленькую пещеру, все так же светящуюся зеленоватым светом от стен, а потом проход за нашими спинами затянулся.

– Что ты собираешься делать? – поинтересовалась я, оказавшись в комнатушке два на три метра, и совершенно не уверенная, что хочу услышать ответ на собственный вопрос.

– Сделать тебе подарок, – хихикнул эльф, которому явно нравилось меня нервировать.

Интересно, а отказаться я могу? Ну, хотя бы чисто теоретически?

– Какой?

– Ты знаешь, что такое «Вуаль»?

– Нет.

– Магия дроу. Умение растворяться в тени. Видела, как я это делал? Я поделюсь ею с тобой, и вкупе с моими умениями мы быстренько со всем справимся. Сними куртку, рубашку, сапоги и штаны.

– Зачем? – попыталась я потянуть время, чтобы решить для себя: не пора ли кричать в голос и бежать за помощью к тем же берсовским парням.

– Нужен небольшой ритуал.

– Какой?

– Слушай, сейчас вообще-то моя очередь спрашивать, помнишь? Делай, что говорят.

Его голос обрел незнакомые доселе повелительные интонации. Я даже не поняла, как непослушные пальцы сами собой принялись расстегивать пуговицы, а разум только наблюдал, очень сомневаясь не то, что в правильности – в элементарной адекватности таких действий. Одно могу сказать точно: это было неестественно. Да как же он заставляет меня это делать?

«Похоже, ментальная магия, – мрачно проговорил Шепот, – попробую хоть как-то защититься, если он начнет внушать нам что-то совсем недопустимое, а ты имей в виду сам факт».

– Спрашивай.

– Почему ты хочешь спасти этих людей? Они же тебе вообще – никто?

Я аккуратно положила куртку на пол и, будто под гипнозом, взялась за медную гладкую пряжку ремня.

– Не хочу, чтобы они погибли. Мне жаль их жизни, это – во-первых. И у меня странные отношения со Смертью, это – во-вторых. Если я могу кого-то вытащить из ее рук, я это делаю.

Дроу не смотрел на меня, он примеривался к трофейному палашу, то так, то эдак поворачивая его в пальцах: оружие темного явно не впечатляло.

– А под Смертью ты, видимо, подразумеваешь божество, а не естественное продолжение жизни, – скорее констатировал, чем спросил он, снова ухмыльнувшись.

– Ага. Что тебя смешит?

– Твоя наивность. Давненько не встречал таких. Много-много лет. Это так… свежо. Будто глоток предгрозового воздуха после затхлой камеры. Как ты умудрилась?

– Что?

– Оставаться неиспорченной?

– С чего ты взял?

– Мне кажется, что тебе никогда умышленно не причиняли боль, ненаглядная, о тебе всегда заботились, я прав? Ты как лесной зверь, никогда не встречавший охотника, и понятия не имеющий, как на него реагировать. На твоей коже шрамы, но всегда находилось, кому тебя вытащить, пока неприятности не стали фатальными. У нас это считается девственностью.

Я скинула брюки от формы, собственные бриджи и осталась в одном нижнем белье. Сапоги и рубашка уже лежали рядом с курткой, теперь стоило задать самый важный вопрос, просто, чтоб расставить все точки над всеми буквами, раз уж он сам заговорил об охотниках.

– Ты же собираешься отпустить меня живой?

Он раздумывал несколько секунд, успев убрать палаш в ножны.

– Скорее всего, да. Могу, конечно, потом передумать, но пока желания забирать твою жизнь у меня нет совершенно. А теперь расслабься.

Хреновый совет от маньяка, надо сказать.

А теперь ложитесь на алтарь и устраивайтесь поудобнее, и еще чашечку под своим горлом, пожалуйста, подержите минутку, а то у меня руки кинжалом заняты.

Боги, какая же муть лезет в голову.

Он не торопясь закатал рукав, достал нож Окорока из засапожных ножен и сделал надрез на собственном предплечье. Обмакнув указательный палец в кровь, дроу нарисовал первый символ на моем правом плече. Это, как ни странно, не было неприятно. Магия темных все-таки отчасти родственна магии других эльфов и не вызывает такого отторжение, как силы Хаоса или Инферно. Скримджой добавил несколько линий на левое плечо, и это было немного щекотно.

– Давай руки.

Я протянула запястья, наблюдая, как на тыльной стороне кистей расцветают алые узоры, похожие на примитивно изображенных птиц. Он присел и добавил несколько штрихов на животе и на коленях, а потом снова поднялся. По коже будто бы побежали стайки муравьев. Стоишь, боишься, ожидаешь боли, а тут такое: будто перышком по пятке.

– Почти все. Прекрати вздрагивать!

– Ты щекочешь меня! Это обязательно?

Тонкий палец прошелся по обеим щекам, по лбу и слегка коснулся губ.

– Делюсь с тобой по доброй воле, – произнес он чуть насмешливо, – не требую ничего взамен. Да примет тебя Тень под свою Вуаль, как родную дочь.

Скримджой взял меня окровавленными пальцами за подбородок и коротко болезненно поцеловал, а я даже не могла отшатнуться назад – там все равно была стена. От него почему-то пахло корицей и имбирем, а растрепанные волосы щекотали мое лицо и шею.

– Ты что творишь?

– Ритуал, не более того. Скажи: «укрытая тенью», – усмехнулся он, отступая.

– Укрытая тенью?

– Захочешь сбросить, выйди на свет или скажи «снимаю вуаль».

Внезапно мои руки стали будто бы полупрозрачными, а потом совершенно невидимыми в тени. Интересно, что и кожа, и ногти и даже мышцы исчезли одновременно. Странно, мне казалось всегда, что невидимость зависит от плотности тканей.

– Невероятно… – кое-что заметно, если пошевелить пальцами прямо перед лицом, да и то только когда приглядываешься.

– Ну как тебе?

– Спасибо…

– А теперь одевайся и идем. Нам нужно узнать, расположение охраны наверху, количество человек, где находятся казармы, ну и еще по мелочи. Ты сможешь оттащить взрослого человека метров на десять?

– Наверное…

– Хорошо. Я из-за угла показываю тебе на человека, ты уходишь в тень, бьешь его по затылку, оттаскиваешь в сторону и ждешь, пока я не покончу с остальными.

– Я никогда не била людей по затылку.

Он со вздохом покачал головой.

– Ладно, сам оглушу, только схвати и вытащи из общей свалки, он нужен живым, а я на большой скорости могу немного увлечься.

Как показали дальнейшие события, он вообще был натурой увлекающейся. Излишне.

Я принялась одеваться, и ткань исчезала прямо на мне. Тень. Тень была хороша. А вот интересно, магическая сигнализация ее обнаруживает? Ну, чисто теоретически? Если нет, эта способность прямо открывала новые горизонты…

Я, помнится, уехала из дома, от друзей, потому что с потерей магии стала практически беспомощной, а чувствовать себя в нашей небольшой команде обузой – мне было невыносимо. Подарок эльфа слегка менял ситуацию, и я ощутила невольно к нему симпатию и благодарность. Весьма глупо с моей стороны, признаю, не на пустом месте же у темных такая репутация образовалась. А этот вдруг подарки раздает, будто Вечный Почтальон в канун Зимнего Солнцестояния. Я прислушалась к себе: нет, глупая благодарность никуда не делась. Он был несравнимо старше, сильнее, помог мне выбраться из камеры, позаботился, чтоб я не сбила ноги, а теперь поделился потрясающей способностью. Просто так, безо всяких. Да и в конце концов, кое-кто из моих друзей пугал меня куда сильнее, когда был не в настроении.

Впрочем, и это было еще не все. Я ловила себя на том, что поглядываю на спутника со вполне определенным интересом: дроу был непредсказуем, и это щекотало нервы. Смешанные чувства: при мысли о том, как он убил охранников в нашей камере, я кривилась от отвращения, а при воспоминании о рассеченной шрамами спине ощущения были совсем иные. Да бред, не может он мне нравится. Это просто реакция организма на адреналин, да мертвячья ментальная магия. А еще он был прав: я не могла полностью осознать, что дроу способен нарочно причинить мне вред, хотя все инстинкты вопили об обратном.

– Ты в принципе не любишь убийств? – выдернул меня из размышлений Скримджой, поглядывая искоса, похоже он отлично видел все, не смотря на тень.

– Не люблю.

– Ну, сейчас у тебя нет выбора. Мы заключили сделку, помнишь? Кстати, запомни, моя очередь спрашивать.

Я снова натянула сапоги и принялась застегивать ремень на брюках, все еще пытаясь осознать произошедшее.

– Как я могу использовать Тень? У меня же нет магии?

– Верно, – кивнул дроу, – это моя магия.

– Тогда как я вообще ею пользуюсь?

– Я тебя зачаровал, – рассмеялся темный, – как артефакты зачаровывают, только вместо предмета использовал твое тело. Тех троих как раз хватило на такое заклинание, лет десять должно продержаться.

– А разве так можно? – изумилась я.

– А почему – нет? Материальный носитель подходящей структуры, вложенная сила, конкретное заклинание – все компоненты в наличии. А то, что носитель дышит и двигается, так какая разница? Главное тело эльфа – и магия эльфийская, конфликта не произошло, – дроу взял меня за руку и рассмотрел контур кисти, – получилось, кстати, отменно. Можешь считать, что ты – мой шедевр.

Он продолжал все так же беззвучно смеяться над моей растерянностью.

– Для тебя это все какая-то игра, да?

– Отчасти, – не стал спорить мой спутник, – только теперь появилась ценная ставка.

– Цветок?

– И он тоже.

– В каком смысле?

Он только отмахнулся, не желая пускаться в подробности.

– Потом. Времени мало, и так провозились слишком долго.

Я очень хотела ему напомнить о том, как ждала его в камере битый час, распевая песни, но не стала, к чему зря раздражать временного союзника, верно? К тому же настолько неуравновешенного.

Мы вышли из магически созданной комнаты и снова услышали голоса. Это плохо. Одно дело – спасаться из-за решетки, и совсем другое – убивать людей ради того, чтобы совершенно посторонний темный получил артефакт. Я не хочу. Но я дала слово. Для того, чтобы спасти жизнь другим людей. Глупый какой-то выбор получается. Сейчас я собираюсь спасать бабочек, и для этого убивать пауков, приняв сторону жертв. В этот раз.

Мы вышли за угол, крадучись вдоль стен и полностью растворяясь в тени. Я едва видела его силуэт, а он отлично различал мой, может тень, это вообще что-то вроде дополнительной реальности? Люди не ждали ничего плохого, они мирно болтали, сочно обсуждая особенности интимной жизни какой-то местной девушки по имени Мадлен. Темный эльф осмотрелся, выбирая, и показал на высокого мужчину с русыми короткими волосами. Он бахвалился особенно любопытными подробностями отношений все с той же девицей. Я кивнула и аккуратно подобралась к намеченной жертве со спины. Очень странное ощущение, когда врагов видно, а тебя – нет, должна признать. У меня вмиг пересохло во рту, как всегда бывало в стрессовой ситуации, но дела это не меняло.

Дроу скользнул мужчине за спину и резко ударил его куда-то в основание черепа рукоятью палаша. Блондин даже не вскрикнул, только начал заваливаться набок, будто сломанная кукла. Я схватила его за куртку и дернула назад, подальше от освещенного лампой круга. Темный эльф метнулся вперед зыбкой тенью, и стены в момент окрасились красными потеками брызнувшей в разные стороны крови. Какой же он быстрый все-таки, не успеваю даже уследить за движениями, похоже, опять какая-то магия. А вот интересно, не уговорю я его зачаровать меня еще как-нибудь, а? Как с этой тенью? Взамен потерянного? Надо хотя бы попробовать. Может, дроу – это не проблемы, а мой шанс снова обзавестись хоть какими-то полезными способностями? Снова сработавшая геомантия?

С охранниками все вновь было кончено за несколько секунд: на каждого противника моему спутнику требовался всего один резкий, точный удар. Одному Скримджой вообще рассек горло чуть ли не до шейных позвонков, я же только малодушно прятала взгляд от дроу и от всего этого зрелища. Вновь остались только звуки: глухие шлепки падающих тел, бряцанье так и не извлеченного из ножен оружия и влажные едва слышные всхлипы, выпускаемой из жил крови. Да еще темный, кажется, тихо застонал от наслаждения, всаживая лезвие под ребра последнему, удерживая того в объятиях, бьющегося в агонии и хрипящего, как вурдалак, пока душа окончательно не покинула тело. Меня снова замутило, всякие игривые мысли на тему дроу разлетелись из головы, как стайка вспугнутых птиц.

Мясник и садист.

– Бросай своего, – коротко велел эльф, и я, разжав руки, позволила тяжелому телу окончательно осесть на пол.

– Отлично, – Скримджой хищно ухмылялся подвижным уголком рта, – теперь возвращаемся.

– А трупы? – поморщилась я, когда он, не особо напрягаясь, закинул бесчувственного охранника на плечо и двинулся обратно за угол в магически созданную комнатушку. – Их найдут.

– Пусть думают, что мы прорывались наверх, и у нас не было времени их прятать.

– А разве мы не…

– Все потом. Может, и пригодятся нам еще тела.

В колдовской комнате дроу снова замуровал выход и зажег призрачно-зеленоватый светляк, маслянисто растекшийся по стенам, создавая вновь то самое равномерное освещение. Потом эльф зло усмехнулся и принялся срезать с бесчувственного тела одежду ножом Окорока.

– Ты знаешь, что делать. Иди в угол, сядь, закрой глаза и зажми уши, – снова велел он, не глядя в мою сторону, – и почему светлые всегда такие неженки?

– Что ты собираешься делать? – потребовала я, все-таки на сей раз хватая его за рукав.

– Переломаю ему конечности, чтобы не мог сопротивляться, а потом расспрошу.

– Да он уже у нас! Неужели обязательно его убивать?

Янтарные глаза, в которых снова появился пугающий, безумный, лихорадочный блеск, уставились на меня, парализуя волю, а из жутких, расширившихся зрачков, казалось, смотрела сама Бездна.

– Ты хоть представляешь, сколько сил я потратил, пока колдовал над тобой? Нет? Не мешай восстанавливаться. Можешь спеть еще что-нибудь, отсюда нас точно никто не услышит.

– Как-то не хочется, – буркнула я, забиваясь в угол.

– Давай так, – предложил он, – ты поёшь, это доставляет мне удовольствие, и он меньше мучается, идет? Не представлял даже раньше, что такой фон добавляет ощущений.

– Ты же допрашивать его собрался? – не поняла я. – Я же буду тебе мешать?

– Договорились или нет? – с ноткой раздражения потребовал эльф, стаскивая с жертвы сапоги.

Вместе с правым стянулся и носок: у пойманного оказались узкие стопы с ухоженными ногтями, выкрашенными в светло-персиковый, а на щиколотке блеснул в призрачном свете тонкий золотой ножной браслет-цепочка. Наемник с педикюром? Любитель неуставных отношений что ли? Но браслет меня добил. Я сдалась и кивнула, реальность начинала напоминать кошмарный сон обилием крови и абсолютным сюрреализмом происходящего.

– Спой что-нибудь такое, мелодичное.

Ага, мелодичное. Меня, конечно, почти пообещали отпустить живой, но про «в здравом рассудке» речь не шла. Но если этот человек чуть легче умрет…

Ничего, язык не отвалится.

Мысль остановить дроу даже не приходила в мою голову: нечего мне ему противопоставить. А вот интересно, где предел того, что я могу сделать или допустить, ради того, чтоб выбраться отсюда? Кажется, у меня появилась возможность это узнать.

Не хочу описывать следующий час.

Скажу только, что в итоге я бы, наверное, поседела, не будь мои волосы уже серебристые.

К стыду своему, должна признаться, что я не столько переживала о судьбе человека, заглушающего мое пение своими отчаянными криками, сколько размышляла, а что лично я буду делать, если пленник умрет, а Скримджою будет мало? Я привыкла к тому, что моя жизнь не спокойна и не размерена. Не боюсь умереть рано или поздно, я только боюсь, что это будет очень больно. И большинство моих кошмаров меркло и блекло по сравнению с творившимся сейчас в паре метров от меня. Дроу – не Дэвлин и не Абао, он не вызывал того ужаса, заставляющего превращаться из разумного существа в кусок трясущегося студня. Разница в том, что ни Пожиратель миров, ни демон не желали мне вреда, а этот…

Нет, было еще кое-что, на самом деле. Я всегда инстинктивно боялась безумцев. Смотреть, разговаривать, даже взглядами сталкиваться. Прав все-таки дроу, это у меня фобия с детства.

Зато теперь у эльфа появилось полное представление о расположении помещений, сотне человек охраны и расписании жизни в замке. В итоге дроу убил пленника, вытер руки о его одежду, сваленную в углу, сел на пол, прислонившись к стене, и принялся чистить ножом ногти. А я чувствовала, что на меня нападает апатия и какое-то равнодушное отупение. Защитная реакция психики на стресс, вместо шока или истерики.

– Мы не сможем просто перебить всех, – сказал он, наконец, задумчиво, – а без этого не сможем ни добыть Киссарэ, ни вытащить пленников.

– А если ты воспользуешься магией этого цветка? – вяло поинтересовалась я, не поднимая на него взгляда от пола.

– Ага, – фыркнул он, – и в чем смысл? Я хочу получить этот источник, а не потратить его весь непонятно на что. В общем, идея такая: нам нужно, чтобы хотя бы половина, а лучше больше – убрались отсюда к демонам на рога. Как это сделать – вот в чем вопрос.

Я задумалась, отвлекшись, наконец, от своих переживаний.

– Оставить след к той подземной реке? Чтобы они пошли туда, надеясь нас поймать?

Он с некоторой досадой качнул грязно-белой гривой, не прерывая своего занятия.

– Не больше десяти уйдут. Но у нас есть одна хор-р-рошая возможность. Страх.

«Наш мир безумен, и тщетно бытие…» – замогильным голосом пропел Лусус.

– Да ладно! Чего могут бояться взрослые вооруженные мужики? Не смерти же?

– Не-е-ет… – янтарь глаз снова вспыхнул в зеленоватом полумраке. – Неизвестности.

– Пф-ф! Ерунда!– равнодушие достигло той стадии, после которой ты перестаешь слышать вопли инстинкта самосохранения.

– Не недооценивай людей, находящихся в темноте и абсолютно не понимающих, что происходит, – с некоторым неодобрением возразил мой жуткий спутник, – мы устроим небольшой спектакль, сопровождающийся паникой, попутно избавимся от десяти-двадцати человек. Потом проберемся наверх, и среди всей неразберихи, если их главный, этот Берс, будет настолько глуп, чтобы не сбежать – захватим его.

Я пожала плечами. Логика темного эльфа была для меня загадкой, а план выглядел просто абсурдно.

– Звучит все слишком неопределенно пока что. Но тебе несколько тысяч лет, и ты все еще жив, что дает мне некоторую надежду на то, что ты хотя бы отчасти понимаешь, что делаешь.

Он встал, подошел ко мне и присел на корточки напротив. Мне уже даже не было неприятно его присутствие. Мне было вообще – никак.

– Ты боишься меня? – вкрадчиво поинтересовался он, и голос его смягчился.

Я криво усмехнулась, подняв, наконец, на него взгляд, и покачала головой.

– Знаешь, есть еще кое-кто, кто очень любит задавать мне этот вопрос. И поверь мне, он пострашнее тебя… Просто то, что ты делаешь, это – не страшно, это – отвратительно…

Ответ внезапно понравился Скримджою.

– Вот и чудно, – кивнул он, вскакивая на ноги одним движением, как развернувшаяся пружина, – итак, что вообще мы можем? Чтобы не особенно тратиться? Тени, вызвать пауков, создать такие магические комнаты, штук пять. А, еще на один массовый сон, возможно, сил хватит, но только на один. Сойдет! Давай, поднимайся, ненаглядная, у нас мало времени…

4. Путь наверх

К стыду своему, должна признаться, что постепенно я даже увлеклась процессом подготовки к встрече гостей. Разум пытался уцепиться за что угодно, лишь бы не вспоминать о виденных сегодня пытках. На все у нас ушло около двадцати минут, как раз до смены стражи. К этому времени я перестала воспринимать наших потенциальных жертв, как людей. Они стали просто «наемниками, охраняющими рабов». То есть кончеными подонками. Так было куда проще воспринимать реальность, и это, разумеется, было сортом малодушия, сама понимаю.

Когда первая десятка стражников спустилась по ступенькам, я затаилась в тенях, чуть дальше по коридору. Раздались негромкие, но забористые ругательства. Ага. Первая инсталляция обнаружена. Сразу на площадке перед лестницей трудолюбивые пауки, размером с собаку, вызванные из небытия темным эльфом, оплели призрачно-серебристыми нитями все стены, почти полностью скрыв их, заодно почти заглушив свет. Паутина на фоне серого камня и все это в свете тусклых фонарей – ужасная банальщина. Какой-то готический роман для барышень получается, но эльф остался доволен. По ходу дела он прочитал мне небольшую лекцию о фобиях. В основном, у разумных они весьма однообразны. Темнота, туман, паутина, кровь, трупы, непонятные звуки, движение чего-то невидимого, горящие глаза. Как только подсознание ухватывается за привычный спусковой крючок своей фобии, дальше оно дорисовывает все само. А главное, увидевшие эту картину начнут теряться в догадках: кто автор шедевра? И снова, привет тебе, богатая фантазия.

В этом он был прав, любой нормальный человек, столкнувшийся с неадекватным поведением, впадает в некий ступор. Поэтому люди вроде меня боятся встречаться взглядом с сумасшедшими, например. А Скримджой в определенном смысле был абсолютно сумасшедшим.

В дополнение ко всему на липких нитях весели четыре раздетых обезглавленных трупа, изрезанных странными символами и крайне живописно расположенных, а по коридору, перекатываясь густыми волнами, клубился вызванный дроу зеленоватый туман.

– Что за хрень тут происходит? – прорычал один из охранников, поднимая собственный фонарь, более яркий, чем настенные, повыше.

– Пойдем дальше и проверим? – спросил гнусаво долговязый тип с перебитым носом.

– Да, – кивнул первый, явно старший среди них, – Дорсен, вали наверх, позови еще десятку из казармы. И пусть арбалеты прихватят. И фонари нормальные еще.

– Ладно, – торопливые шаги поднимающегося по лестнице человека стихли, когда он завернул за угол.

Не «да, сэр»: точно не профессионалы.

В этот момент из глубины коридора раздался душераздирающий вопль. Потом еще один. У охранников вытянулись лица при звуке особенно инфернального воя, а один даже попятился назад. Еще одна милая шутка моего спутника: подговорить пленников «помочь нам их освободить». Как только услышат в коридоре голоса охранников – вопить во все горло, как души в Бездне. А мужиков-то и правда пробирает. Надо же, оказывается, прав был дроу.

– Ничего не разглядеть, – старший попытался разобрать хоть что-то в глубине коридора.

Еще бы. Тень, туман и кое-где паутина.

– Эти знаки на телах… – проговорил темноволосый парень со шрамом через губы. – Тут что, демон какой-то?

– Да, – вторило ему невнятное многоголосье, – что это за тварь вообще?..

Старший не ответил, зато по лестнице загрохотали подметки еще двадцати сапог. Снова раздались ругательства и защелкали взводимые курки арбалетов. Мне окончательно расхотелось показываться на глаза кому бы то ни было. Вот об этом мы и не подумали: от арбалетного болта никакая тень не защитит.

– Твою ж мать, – проговорил кто-то из новоприбывших, – что это за крики.

– Оно добралось до рабов походу…

Вот! Вот он – момент истины. Когда я училась в Академии, у нас тоже был курс психологии, рассчитанный именно на такие ситуации. Целый практикум был: «Перед вами темная жуткая пещера, вы маг, сопровождающий отряд». Не понимаете, что впереди, скажите окружающим людям, что там упыри. Или демон. Или многоногая людожорка, на худой конец. Но никогда нельзя произносить слов вроде «это» и «оно». Подстегнутая страхом фантазия в условиях полной неопределенности – это корень паники. А паника – это поражение. Хотите напугать кого-то – не давайте ему понять, что происходит, в принципе.

– Смотрите! Вон там! – закричал какой-то молодой парень, тыкая пальцем в мою сторону, оп-паньки, кажется, я попала в круг света их фонарей, и тень начала спадать. – Угол на два часа!

– Ар-рбалеты! – скомандовал, вмиг оживший старший, и я почла за лучшее убраться подальше.

Быстро в полуприсяде отбежала метров на десять дальше от входа. В скрывавший меня до того угол со свистом ударились болты, один даже вспыхнул. Зачарованые? Ну, ничего себе, благо, хоть револьверов не наблюдается.

– Вы видели? Что это была за хрень вообще?!

– Она на четырех лапах передвигалась!

– А глаза?! Глаза видели, как сверкают?!!

Точно, так себе наемнички-то, суеверные и не слишком дисциплинированные. А моим парням вообще не чета. Я вздохнула меланхолично и загрустила, осознав в очередной раз, что все мои далеко, а я тут совершенно одна, в компании полоумного дроу. В этот момент в темноте и тумане я случайно споткнулась о камень, упала и пребольно ударилась коленкой. Твою ж мать!

– Подбили что ли? – снова спросил кто-то.

– Осторожно, – глухо прозвучал голос старшего, – перезарядить и медленно вперед. Думаю, мы его грохнули.

Да ну вас. Сама я грохнулась, из-за собственной несобранности.

– Да? А почему тогда там еще кричат?

– Откуда я знаю? Может, их несколько? Но болты берут? Берут. Щас мы с ними разберемся.

Охранники медленно двинулись вперед… и первые двое с воплем повалились под землю. Волшебные комнатки можно делать не только в стенах, но и в полу. У кого-то не выдержали нервы, и снова засвистели арбалетные болты, на сей раз беспорядочнее, а я скрючилась у стены, вжимаясь в нее спиной и пытаясь не попасть под раздачу.

– А ну стоп! – заорал старший. – Отставить панику! Стоп, я сказал!

К такому жизнь бывших бандитов не готовила: кто-то внезапно начал молиться светлым богам, на него тут же зашикали.

– Что это?!

– Это просто яма, – проговорил предводитель, но в голосе его появилась первая нотка неуверенности, – посветите кто-нибудь.

– Яма? В камне? Ее что тут выкопали за полчаса?!

– Заткнись, Лейс!

– Но…

– Умолкни, твою мать!

А в это время бесшумный дроу, затаившийся в самом начале коридора, возле лестницы в тени, аккуратно заходил процессии с тыла. Это не так сложно для тренированного и выросшего в подземном мире с такими же вот коридорами бойца: зажал сзади рот жертве, да ударил под ребра. Минус один. Минус два.

Когда-то давным-давно, когда я мирно училась в дайсарской Академии магии, один парень с нашего потока принялся на вечеринке развлекать всех фокусами. Особое изящество развлечения было в том, что магию-то он как раз вообще не использовал: только трюки и ловкость рук. Так вот, любой фокус состоял из нескольких частей: подготовка, когда зрителю рассказывают историю и показывают предмет в его изначальном виде, затем следует красивая яркая обманка, отвлекающая зрителей от настоящих действий фокусника, и наконец – результат, воспринимаемый, как маленькое чудо. Так вот, все эти декорации, были той самой обманкой, призванной приковать к себе все внимание, реальную опасность тут представлял только сам Скримджой. Он уложил человек шесть, когда впереди идущие спохватились.

– Мавер! – заорал кто-то. – Он мертв! Да какого…

Вопль резко оборвался. Минус еще один. Но теперь в сторону дроу смотрели арбалеты, а я не знала, как отвлечь противника и не попасть под выстрелы самой. Зато это отлично знал сам Скримджой: с потолка на головы бандитам посыпались все те же призванные пауки. Крики, паника, и через пару минут все было кончено. Двое с воплями успели пробежать вверх по лестнице – единственные, кому удалось уйти.

– Эй, ненаглядная,– позвал темный эльф, вытирая лезвие ножа о штанину, – живая?

Я встала на ноги, стараясь не смотреть на тела, через которые волнами перекатывались все те же клубы зеленоватого тумана. Под сапогами влажно зачавкало, и меня накрыло удушливым сладковатым запахом крови.

– Жива. Три-четыре недели кошмаров, и возможно, даже смогу нормально спать.

– Ты как умудрилась упасть?

– Споткнулась.

Скримджой хмыкнул, но комментировать не стал. Он движением руки заставил пауков галопом пуститься вверх по лестнице, вслед за убегающими. Скорости охранникам что ли хотел придать?

– Их же перебьют, – покачала я головой, поправляя одежду и отряхиваясь, – паучков.

– Развоплотят, – отмахнулся дроу, – не страшно, их задача: неразбериха наверху. А мы проскользнем к кабинету Орена Берса.

– Идем за ними наверх?

– Нет, нужно еще подождать.

– Зачем? – не поняла я.

– А, долго рассказывать, просто делай, что говорю, пока мы не выбрались.

Что ж, раз у нас было еще время, и я не могла не спросить.

– Почему ты устроил из этого всего такой цирк?

– Цирк? – обернулся темный эльф.

– Ты мог пробраться в тенях и уйти.

– И пропустить такое веселье? – поднял он правую, неповрежденную шрамом бровь.

– Веселье?!

– Я просидел в этой камере почти десять лет.

– Сколько?! – ахнула я невольно, прикидывая, что десять лет назад делала я сама.

Собиралась поступать в Академию магии. И тихо зверела от насильственной дружбы с пяльцами для вышивания под неусыпным маменькиным надзором.

– Давай потом. Сейчас – Берс. Закрывайся тенью.

Я только кивнула, все еще переваривая этот срок. Мы вышли в коридор, и я тихо выругалась, снова споткнувшись о лежащее на полу тело. Что я тут делаю? С этим странным существом? Может, стоило вообще остаться в камере и дождаться, пока с вопросом разберется Эрик? Берс же должен был связаться с ним, а Бреннон – умный парень, он бы придумал, как разрешить ситуацию, если и не с меньшим количеством убийств, то хотя бы… не знаю. Более профессионально? По крайней мере, он не получает от таких вот игр удовольствия, да и ему я доверяю, в отличие от непонятного темного эльфа. Ведь за что-то его держали в этой камере, да? Не заложником же. Я задумалась настолько, что чуть не ткнулась носом в спину своему спутнику, когда около лестницы он внезапно остановился.

– Что?

– Да странно немного… – протянул он. – Я точно знаю, что у них должен быть маг с учеником. Почему они еще не здесь?

Я обошла его и уставилась в криво ухмыляющееся лицо, просто не веря своим ушам.

– Мы ждем тут двух профессиональных магов?! Ты серьезно?! Да нас раскатают в коврик! Ты хоть знаешь, кто они по специализации? А если это некроманты или демонологи?

Скримджой почесал кончик носа и уставился на меня с любопытством.

– Правильные вопросы. Ты что же, видела магические сражения? – заинтересовался он.

– Я не хочу об этом говорить.

– А придется, моя очередь спрашивать, помнишь?

– Сколько еще мы будем играть в эту дурацкую игру?

– Мы же еще не выбрались, да и не договорились ее закончить, – пожал плечами темный эльф, – а сейчас все равно придется ждать, пока эти чародеи сюда сунутся. Так что давай. Рассказывай! Только тихо.

Он создал очередную потайную комнату прямо возле лестницы и подтолкнул меня ко входу. Единственное, что оставалось: усесться у стены и попытаться грязным платком покойного охранника, прозванного Гусем, оттереть бурые пятна с сапога.

– Однажды я попала в такую дуэль, – нехотя проговорила я, – один из них был погодником и моим знакомым, молниями бил, а второй работал с землей. Если бы не подоспела помощь, мы бы сейчас не разговаривали. А еще дралась с некроманткой.

– И что ты могла противопоставить магам? – не понял Скримджой, вновь присаживаясь рядом со мной и вытягивая расслабленно ноги.

Похоже, он привык давать телу отдых в любой подвернувшийся момент.

– Я тоже закончила Академию магии, – вздохнула я, разглядывая носки чужих сапог, – а потом так вышло, что я лишилась источника сил. Так что тема с колдовством для меня закрыта навсегда, но в целом – я в теме.

– Давно? – после короткой паузы поинтересовался дроу, придвигаясь ближе и приваливаясь к моему плечу, непринужденно, будто мы были старыми друзьями.

– Что давно?

– Осталась без колдовства?

– С месяц назад.

– Совсем лишилась магии? Сгорела? Это что ж нужно было такое сделать?

Перед глазами снова невольно встало залитое кровью лицо Эрика, и как я чуть ли не на коленях умоляю вызванную мной непонятную тварь по имени Мышеловка, помочь ему, предлагая за это уплатить любую цену. Боги с ней, с магией, проживу и без нее, главное, рыжий авантюрист жив.

– У меня чуть друг не погиб, – нужно было ответить и как-то покороче, – я попросила одно существо помочь ему, а взамен оно потребовало мой источник. Такая вот сделка.

Темный эльф посмотрел на меня, как на слабоумную. Он машинально поигрывал ножом, очень быстро вертя его в тонких пальцах. Мне показалось, что это забавляет его куда больше, чем моя завуалированная жалоба на судьбу, но я ошиблась, дроу слушал меня весьма внимательно.

– Лишиться сил ради «друга»? Чем ты, интересно, думала?

– Ты не поймешь.

– Это уж точно.

Мы помолчали. Вот притягивал мой взгляд этот мелькающий в узкой ладони клинок. Завораживал прямо.

– А по какой из способностей ты скучаешь больше всего? – поинтересовался он неожиданно.

– Не знаю, – такой вопрос никогда не приходил мне в голову, – огонь, наверное… Хотя нет, вру. Эмпатия. Вот эмпатии очень не хватает. Весь мир вокруг будто замолчал…

Клинок остановился и исчез в засапожных ножнах, а на меня в упор вновь уставились янтарные глаза, нездорово загоревшиеся какой-то идеей. Это потрясающее ощущение: будто сидишь в медной ванне с пираньями на вершине просыпающегося вулкана в грозу. То есть, ты, конечно, не знаешь, что именно оборвет тебе жизнь, но предчувствие у тебя уже нехорошее.

– А хочешь, – подхватился неожиданно Скримджой, – я дам тебе способность к эмпатии? Так же, как это получилось с тенями?

– А ты можешь? – удивилась я, невольно ощущая совершенно безумное желание: выложить своему спутнику в подробностях все, что произошло со мной за прошлый год.

Он только широко криво ухмыльнулся.

«Стоп, – шикнул Лусус, – мы что, внезапно начали ему верить? Этому?»

– А цена? – осторожно осведомилась я.

– Это подарок, – янтарные глаза мягко мерцали в темноте, и, глядя в них, я совершенно необъяснимым образом вмиг успокоилась, будто кто-то рубильник на дварфийском механизме дернул.

Да что мне собственно терять-то? С моим образом жизни сломанная шея – только вопрос времени. Но если есть хоть малейший шанс вернуть восприятие… Хотя бы восприятие.

– И я ничего не буду должна взамен? – уточнила я на всякий случай.

– За этот подарок? Нет, – мягкие бархатистые нотки в голосе обволакивали.

– И это будет только эмпатия? Безо всяких незадокументированных побочных эффектов?

– Даю слово, конкретно в этом моем предложении нет никакого подвоха.

Он даже не дождался моего согласия. Из нагрудного кармашка чужой куртки была извлечена тонкая стальная швейная игла, над которой он принялся что-то шептать. Я с интересом наблюдала, как металл чуть замерцал светло-фиолетовым. Тогда темный эльф заставил меня наклонить голову набок и провел пальцами по шее, разумеется, найдя еще не заросшие ранки.

– Это еще что?

– Вампиресса поцеловала, – пожала я плечами, не желая вдаваться в подробности.

– Мило. Ты ловишь от этого кайф?

– Ей просто нужен был глоток крови.

– Ладно, не суть. Сейчас будет очень больно, лучше сними куртку и зажми рукав зубами.

Не веря, что действительно это делаю, я вновь послушалась. Будто под гипнозом.

– Ну… Сделаю все быстро. Постараюсь.

И он воткнул заговоренную иглу мне в шею. Точно в след от клыков.

За мою не такую долгую жизнь я успела побывать в переделках пострашнее этой, поэтому все, что я могла сейчас сделать, это не закричать и неприняться кататься по полу с воем. Ощущение было такое, будто по жилам вместо крови потек огонь, а все тело сводили короткие и крайне болезненные судороги. Не настолько плохо, чтоб потерять сознание, но близко к этому. А вот интересно, действительно магия такая, или Скримджой делает это специально?

Когда разум помаленьку начал проваливаться в счастливое небытие, внезапно все закончилось. Я лежала на полу, а темный эльф, крепко обхватив, прижимал меня весом своего тела, видимо, не позволяя сильно удариться или вовсе разбить голову о камень. Одной рукой он удерживал мои запястья где-то за головой, а вторую подложил под затылок и плотно сжимал коленями мои ноги.

– Ну? – спросил он нетерпеливо, поднимаясь. – Как? Давай быстрее приходи в себя, там наверху парни готовятся к спуску в наш маленький филиал Бездны.

Встать? Да он шутит что ли? Я сейчас – не человек, я – кусок желе. Лежать и чуть подрагивать – предел моих возможностей.

– Согласна, чтобы меня вернули в камеру, – только простонала я, не в силах отлипнуть от пола, – может быть даже, чтоб убили, если быстро.

Скримджой чуть повернул голову на бок, выставив вперед одно острое ухо.

– Шутишь. Значит, все прошло хорошо.

– А могло пройти не хорошо? – мгновенно распахнула я глаза, чуть приподнимаясь на локтях.

– Ну, был шанс, что ты потеряешь рассудок.

Я застонала, опуская затылок обратно на такой потрясающе прохладный пол. Мне хотелось вжаться в него, как в подушку. И еще лучше бы, он был изо льда, а то, кажется, кто-то только что вскипятил мне мозг, даже не потрудившись вынуть его из черепа.

– А теперь последний штрих, сядь, вот так. Сейчас будет немного неприятно.

Дроу сел на пол за моей спиной, обхватив и крепко прижав к себе, потом вытащил иголку, все еще торчавшую в шее, и она рассыпалась в его пальцах в пыль. А потом зажал мне рот ладонью… потому что вернулась эмпатия.

Это было так… Так… Да у меня даже слов не было, чтобы описать ощущения. Будто бы пять минут назад я сидела в темной комнате с завязанными глазами и заткнутыми ушами, а теперь оказалась посреди летнего леса со всеми его звуками, шелестом, криками птиц, и над головой посреди синего неба сияла радуга самых чистых красок. Темный эльф ощущался сложным коктейлем из азарта, любопытства, жажды крови, похоти и целого букета каких-то непонятных эмоций. В нескольких метрах от меня в своей норе сидела крыса. Она была сыта и постепенно засыпала. Комок меха испытывал удовольствие. Этажом выше перед лестницей были люди, и я не могла разобрать точно – сколько их, но оттуда лился страх. От легкого напряжения перед спуском к неведомой опасности до панического ужаса какого-то парня, явно наслушавшегося страшилок про Скримджоя. Мир снова ожил, и даже ярче, острее, чем до потери магии. Это насколько же сильнее меня этот темный?

Но как же это было прекрасно. Невыносимо с непривычки, но прекрасно…

Я, кажется, пыталась кричать, и только ладонь цвета черного дерева мешала мне завопить на весь замок. Потом подавилась собственным криком и открыла, наконец, глаза.

– Встать сможешь? – он отпустил меня сразу.

По щекам текли слезы, а в горле стоял ком.

– Спасибо, – только и смогла прошептать я, пребывая в состоянии эйфории и с трудом поднимаясь на ноги, вцепившись в рукав его куртки, – спасибо тебе, это…

– Потом, – велел темный, – спускаются.

«Ага, – буркнул внутренний голос, – а если бы ты не успела прийти в себя? Почему бы не подождать, пока вы отсюда выберитесь, в конце концов? Что за идиотский выбор времени?»

Я отмахнулась от него, испытывая острый и почти нездоровый приступ благодарности и внезапного доверия к дроу. А еще мне хотелось плясать и петь во все горло, как умалишенной. Он же при этом еще и тратит силы. Да лучший друг не сделал бы для меня большего. Я впервые со смерти и возвращения на этот свет Эрика перестала чувствовать себя ущербной.

Темный эльф жестами велел следовать за ним, и мы снова укрылись в тенях, съежившись у подножия лестницы в углу. Мимо очень осторожно шел человек в темно-синей мантии. Маг проходил настолько близко, что я могла бы ухватить его за щиколотку, просто из озорства, и именно это мне хотелось сделать больше всего. Скримджой, уловив, что со мной происходит что-то совсем не то, сжал мою руку тонкими пальцами, и хватка напоминала по ощущениям защёлкнувшие стальные наручники. Чтобы отвлечься от неподобающих мыслей, я снова уставилась на неизвестного мне мэтра. Он спускался медленно, прикрываясь заклинанием «Щит», судя по слегка мерцающему воздуху вокруг него. Достаточно грамотно. Интересно, а кто вообще этот человек? Судя по консервативной мантии – выпускник той же дайсарской Академии, которую заканчивала и я. Но чтобы дипломированный маг связался с таким разбойничьим гнездом? Странно. За ним шли двое с палашами. Опять же, разумно. На лестнице всех прикрывал щит, а как только они спустятся – эти рукопашники прикроют мага. Дальше несколько человек с арбалетами, а потом я уже перестала присматриваться – человек двадцать прошло. Замыкал еще один маг, тоже со щитом, но совсем молодой на вид, лет двадцати, это именно он боялся моего спутника. Его страх пульсировал и переливался, как цветной дым в хрустальном шаре базарной предсказательницы. Скримджой уставился на парня, как голодный зверь на кусок мяса, разве что не облизнулся, и теперь уже я взяла его за руку, почти физически чувствуя, как напряглись все его мышцы, готовые бросить тело вперед: к добыче. Будто внутри него была сжатая до боли стальная пружина из сложного дварфийского механизма. Пришлось впиться в него ногтями, чтобы он более или менее пришел в себя. Если Скримджой вообще хоть когда-нибудь бывал «в себе».

Когда замыкающий маг прошел мимо нас, и вся процессия повернула за угол, оставив двоих караулить лестницу, темный эльф жестом велел следовать за ним. Пружина распрямилась.

Но сначала крики раздались из коридора: с потолка снова посыпались призванные пауки – самая любимая шутка, как я поняла. Свистнули стрелы, затрещал разряд призванной молнии: все это отлично заглушало наши шаги.

Скримджой в одно движение оказался перед обреченными часовыми, одновременно вогнав в их гортани ножи. Снова брызнула кровь, раздалось отвратительное бульканье, а мои чувства горячей волной обжег чужой предсмертный ужас. Пока я пыталась понять, как бы теперь эту вновь обретенную эмпатию заглушить, пока мы тут бродим, дроу опустил мягко оба тела на пол.

– Наверх, – коротко и тихо велел он, и потащил меня за ворот куртки по крутым каменным ступеням.

На площадке следующего этажа оказалось еще три человека, темный эльф избавился и от них. Ничего не объясняя, мой спутник повернулся назад и создал сразу три колдовские комнаты подряд… на самой лестнице. Три ямы, отлично отрезавшие отряд в подвале от нас, отряд, а главное – магов. Нет, они, разумеется, выберутся, но некоторое время мы выиграли, то есть из примерно сотни человек в замке, тридцать были мертвы, еще двадцать временно заперты в подвале. За какой-то час с небольшим дроу избавился от половины противников, это было жутко, но и впечатляло изрядно. Думается мне, доложи охранники сразу о проблемах Берсу, он бы действовал иначе, но они явно решили разобраться сами, не привлекая внимания нанимателя к досадному инциденту. За что в итоге и поплатились.

Не знаю, как мой спутник выбирал дорогу среди коридоров, и отыскивал укрытия, в которых мы прятались от стражи, временами пробегающей мимо. Мы поплотнее укрывались тенью, тесно прижавшись друг у другу, но это больше вообще не было неприятным. Запах имбиря и корицы с тонкими металлическими нотками, приятно дразня, щекотал ноздри, заставляя поневоле думать о всяком… Неподобающем. Может, он как-то действовал на меня эмпатией? Или просто мне самой нравились с некоторых пор именно такие мужчины?

Он не убивал больше никого, и от этого я была ему еще более благодарна. Даже не знаю, чем я смогу отплатить, когда мы выберемся за все, что он для меня сделал? Деньги, официальные документы, телепорт?

Пожалуй, здесь требуется некоторое пояснение: в принципе, общение между разными расами больше всего осложняется различиями в понятийном аппарате. Века назад маги древности, жившие тогда в нашем мире, изобрели невероятно мощное общемировое заклинание, Канон, позволившее всем разумным существам понимать язык, в последствие названный всеобщим. На тот момент технологии и магия позволяли легко перемещаться по всему миру, и такое массовое насилие над сознанием решало кучу проблем с языковым барьером, однако, была и оборотная сторона. Изучая чужую речь естественным образом, ты впитываешь в себя и чужую культуру, учишься понимать не только значение слова, но и его смысл, если вы понимаете, о чем я. Новый же язык был искусственным, не имел багажа истории и традиций, так что каждый народ наполнял его собственными понятиями, совершенно не совпадающими с тем, что подразумевают соседи. В итоге, проблема общения и понимания не пропала, но была спрятана глубже.

Например, когда мы гостили у моего друга из снежных эльфов, и он как-то попросил посмотреть в окно и сказать ему, какая погода, мы почти довели друг друга до желания побиться головой о стену. У альфар больше сорока слов, обозначающих снег, так что ничего адекватного, с его точки зрения, он от меня так и не добился. Еще был забавный момент с орками, для которых слова «игра», «состязание» и «поединок» имеют одно значение. Так что попытка объяснить еще одному моему другу Углуку-Два-Ятагана, что означала фраза: «А в столичных салонах мы с другими девушками ради развлечения играли в фанты» вызывала у него шумный хохот. И только через некоторое время он смог объяснить, что все это время представлял изнеженных девиц в роскошных платьях, скачущих по комнате с мечами.

С темным эльфом ситуация была еще хуже, они живут анклавами, и взаимное проникновение с другими культурами для них полностью исключено. Так что я могла только гадать, что сейчас может быть нужно моему спутнику от Берса. Цветок? Хорошо, допустим. Но вот что он имел в виду, когда говорил, что ему скучно? И как следствие этого, что дальше-то? А уж зачем мой сокамерник тратил силы перед боем, делясь со мной собственной магией, при том что все время велел держаться у него за спиной – вообще было для меня загадкой. Но ведь в его действиях тоже должна быть логика, просто – другая, и это я не в состоянии ее понять. Так что вопрос, чем я могу его отблагодарить за его подарки, чтобы не остаться в долгу, был весьма непростым.

5. Смена диспозиции

Пока я ломала над этим голову, мы оказались возле деревянной двери, изукрашенной причудливой резьбой с цветочным орнаментом. Дроу чуть прикрыл глаза, прислушиваясь, и удовлетворенно кивнул.

– Слушай, ненаглядная, – обратился он ко мне, не сводя с двери взгляда, – ты хочешь отомстить Орену?

А и правда, хочу? Пожалуй, нет, ничего непоправимо плохого он мне не сделал. Не успел просто.

– Больше всего я хочу просто выбраться отсюда.

– Значит, он – мой? – уточнил темный.

Я пожала плечами. Остался последний рывок, и я буду свободна: это главное. А убьет Орена Берса Скримджой сейчас или Эрик потом – не большая разница. В любом случае, работорговец сам выбрал свою судьбу, притащив меня сюда.

– Если хочешь…

– Тогда на счет три, идешь за мной, не высовываешься. Они могут начать стрелять.

Так, три глубоких вдоха привычно успокаивали нервы. Не в первый раз, правда, сейчас со мной не было моих друзей, зато остался только один шаг до свободы. И Эрику не придется вытаскивать меня из подвала, гладить по макушке и обещать, что больше без присмотра он меня не оставит, а еще совершенно бестактно шутить на тему моей полной беспомощности. «Три» наступило, пока я пыталась перестать думать о рыжем авантюристе.

Скримджой выставил руки вперед, зеленое сияние вырвалось из ладоней, снося дверь с петель и сшибая с ног двоих громил. Зеленый свет окутал обоих, и мужчины завопили от боли, скрючившись на полу.

Перед нами оказался роскошный кабинет, освещенный магическими светильниками. Оба окна закрывали длинные портьеры из темно-серого бархата с жемчужным отливом, только сейчас обратила внимание, что снаружи был вечер. Я по привычке ожидала увидеть по стенам стеллажи с книгами, но ошиблась: хозяин кабинета предпочитал картины в золоченых тяжелых рамах и декоративно расставленную серебряную посуду. Один из упавших мужчин обрушил пару полок и драгоценные сосуды со звоном раскатились по полу. Жемчужного цвета шелк обтягивал верхнюю часть стенных панелей из светлого дерева. Диванчик у стены, пара кресел, отдельный столик с фруктами, небольшой бар, сверкающий цветными бутылками с дорогими этикетками. Неплохо. Не слишком элегантно, но довольно уютно.

Дроу как ни в чем не бывало прошел мимо скрючившихся на полу бездыханных уже людей, ухмыляясь сидящему за столом Орену Берсу. Тот сделал какое-то судорожное движение, но комната снова наполнилась зеленоватым светом, а тело господина Берса взметнулось в воздух, повисшее на призванных шипастых лозах, источавших неяркое сияние, толстые пальцы правой руки, цеплялись за рукоятку тяжелого дварфийского револьвера, но шевельнуться он уже не мог.

Скримджой чуть повернул кресло для посетителей и с ленцой в каждом движении развалился в нем. С грязными спутанными волосами, в чужой, коротковатой для него одежде, живописно раскрашенной пятнами чужой же крови, снова поигрывающий ножом, он выглядел в этой роскоши гораздо уместнее, чем повисший на лозах мужчина. Дроу явно привык к роскоши настолько, что просто не обращал на нее внимания.

Эльф шевельнул пальцами, и лоза впилась в запястье пленника, заставляя того выронить револьвер на пол, я инстинктивно шарахнулась в сторону, ожидая, что он оружие выстрелит, но обошлось. Берс боялся, но не слишком, и, кажется, судорожно искал способ выкрутиться.

– Ну что? – полюбопытствовал дроу, по привычке чуть наклоняя голову набок, острое ухо шевельнулось, чутко улавливая звуки. – Как ощущения?

– Поставь меня на ноги, и давай поговорим, как цивилизованные существа. Давай договоримся? Ты же чего-то хочешь от меня, а? Иначе ты бы убил меня сразу?

Я ошиблась. Даже скажи охранники Берсу сразу о нашем побеге, ничего бы не изменилось. Он явно не понимал, с кем имеет дело, раз наивно пытался использовать в разговоре нормальную человеческую логику.

– Для начала, – голос темного эльфа вновь приобрел мурлыкающие бархатные нотки, – ты расскажешь мне, что это за место? Нет, я, разумеется, нашел твой цветочек в подвале, но на этой стадии для него уже не нужны рабы. Не так много, как содержится в твоих казематах. На что они тебе? Перевалочный пункт?

– Да, – кивнул Орен без колебаний, впрочем, он определенно врал.

Какое же, все-таки, наслаждение снова уметь это ощущать. Но надо быть полным идиотом, чтобы врать эмпату с замашками садиста.

– Не-е-ет, – протянул темный эльф, закидывая ногу на ногу, – ложь. Я чувствую. Так что же ты тут устроил? Твои… постояльцы по большей части в хорошей форме, я успел на них глянуть, да: сильные, сытые. Но условия содержания… никуда не годятся. На что они тебе, Берси?

Мужчина закусил губу, явно пытаясь выкрутиться, и еще одна лоза по движению пальцев дроу обвила его шею, слегка сжав. Шипы впивались в кожу, не сильно, но достаточно, чтобы выступили рубиновые капли.

– Я не вру, – просипел пленник, – это рабы, тут перевалочный пункт в Стигию. Что ты еще хочешь узнать?

Скримджой сокрушенно покачал головой, сожалея о людских глупости и упрямстве. Новый побег призванного растения прополз по ноге мужчины, прорывая колючками дорогую ткань штанов, потом остановился чуть ниже пояса. На конце лозы распустился лиловый цветок, ощетинившийся длинными острыми шипами вместо тычинок.

– Мы можем сделать все очень сложным, Берси. И очень болезненным. Я-то совсем не против, но вот зачем это тебе?

Он не успел договорить, в этот момент в комнату ворвались трое с обнаженными палашами, похоже, из тех самых головорезов, часть которых мой спутник пустил в расход, но темный эльф даже бровью не повел. Хотя я отскочила в сторону, подхватив упавший револьвер бывшего хозяина кабинета. Первым был мужчина за сорок, явно главный, потому что остальных он остановил одним жестом. Короткая стрижка, перебитый нос, скуластое лицо с парой старых шрамов, подбородок упрямца и глаза циника: светло-серые, обманчиво ленивые и холодные, как у сонного удава. Из рукава выглядывал край старой коричневой татуировки, уже стертой от времени и некачественного исполнения. Он замер, опустив палаш, и теперь молча изучал обстановку. А выглядели-то мы, должно быть, живописно.

В авантюрных романах, которыми я зачитывалась когда-то, такие вот охраннички появлялись ненадолго, были все на одно лицо и почти сразу исчезали со страниц, выведенные из строя главным героем, впрочем, мой компаньон не торопился увеличивать количество мертвецов.

– Берси…– протянул темный каким-то слегка капризным тоном, и лозы пришли в движение, принявшись неспешно отрывать пуговицы от рубашки пленника.

– Опустите оружие! – вскричал Орен, хотя и немного запоздало.

– И выйдите в коридор, – добавил дроу, – подождите там, пока мы договоримся, идет?

Сероглазый мужчина нахмурился и лениво перекатил зубочистку из одного уголка рта в другой.

– Смотря, что тут происходит.

Собственно, вопрос перед ним стоял довольно простой: кто теперь заказывает музыку, прежний владелец замка, распятый над собственным столом, или непонятный бомжеватого вида тип в кресле, явно контролирующий ситуацию? Пока для однозначного решения увиденного ему было не достаточно. Поэтому мужчины не нападали, но и не спешили покинуть кабинет.

– Ла-а-адно, – протянул, оборачиваясь к ним через плечо, мой спутник, – давайте поясню, вы в курсе, где в этом замке находится сокровищница? Правильно, в подвале. А что у нас сейчас в подвале? Правильно, мои паучки. Судя по вашим лицам, мне кажется, вы начинаете понимать, да? Кто платит вам жалование? Ну? Люди, начинайте думать головами!

– Господин Берс… – немного неуверенно протянул один из громил, пока главный продолжал молча рассматривать эльфа, что-то прикидывая.

Патетически воздетые в воздух руки показали, насколько Скримджой разочарован.

– Под-вал. Па-у-ки, – раздельно повторил он, – а с Берси мы почти договорились, и дальше он будет служить мне. Так кто тут главный?

– Вы, – выплюнул одно слово сероглазый, голос у него, кстати, был резким и грубым, очень подходил к внешности.

Тонкие змеиные губы расплылись в кривой ухмылке, и темный, добившись желаемого вывода, перешел на палитру вкрадчивых интонаций.

– И я обещаю премию за сегодняшнее маленькое происшествие. Даю слово.

– И чего стоит ваше слово? – поинтересовался не без сарказма человекообразный родственник удава, разглядывая два трупа на полу.

– Я всегда его держу, если дал.

Мужчины переглянулись, а дроу, сузив глаза, начал барабанить пальцами по подлокотнику. Эта досадная помеха отделяла его от развлечения, а значит, в любой момент он мог стать опасен.

– Ну же! Решайте! Или я просто убью вас, а деньги поделят между собой ваши коллеги!

Главный решился и убрал оружие в ножны.

– Приехал торговец, привез вино для… запланированного мероприятия на Арене. Теперь, как я понимаю, с этими вопросами к вам?

– Ко мне, кстати, мое имя – Скримджой. Арена?.. О! – в глазах темного эльфа отразилось понимание, и он даже прищелкнул пальцами, когда снова повернулся к своему пленнику. – Арена! Рабы, подвал – ну конечно! Бои на арене! Берси, это отличная идея!

Орен сдался, это было заметно по его лицу и глазам, в которых появилось обреченное выражение. Он бессильно обвис на лозах, как покинутая кукловодом марионетка.

– Чего ты хочешь, темный? – выплюнул работорговец, пытаясь еще хорохориться, но голос звучал устало.

По одному движению пальцев его собеседника головорезы покинули комнату, решив переждать смену власти подальше, даже двери за собой попробовали прикрыть. Еще одна лоза захлестнула горлышко бутылки синего стекла из бара и подтянула ее к эльфу, ввинтившись в пробку на манер штопора и открыв сосуд. Он не озаботился бокалом и сделал несколько хороших глотков прямо из горлышка, прикрыв глаза от удовольствия: вино пришлось Скримджою по душе, и я невольно сглотнула.

– Хочешь? – великодушно продолжил новый хозяин кабинета распоряжаться баром старого.

Он даже не стал дожидаться ответа: все та же лоза поухаживала за мной тем же манером. Делая глоток на пробу, я ощущала себя пиратом, захватывающим купеческий корабль. Вообще, не самое плохое чувство, особенно учитывая, что висящий передо мной опутанный колючими растениями человек недавно держал меня в цепях. Это как-то справедливо что ли? По крайней мере, особого сочувствия наш бывший тюремщик не вызывал.

– Я хочу этот замок, – проговорил между тем негромко эльф, обводя комнату плавным движением узкой ладони, и я не знаю, кто изумился больше: я или Берс? – я знаю толк и в зрелищах и боях, и мне нравится твоя идея. Лосс! Это отличная идея, а я все равно не знал, чем занять себя на ближайшее время.

– Но…

– Все, друг мой, решено. И ты знаешь, думаю, мы поладим, так?

– Но ведь…

– Включи логику, Берси! Мы договоримся, я помогу тебе с этой твоей… Ареной, сам развлекусь, а ты на этом заработаешь и очень неплохо. Вас же, людей, всегда в первую очередь интересуют деньги, да? А я не корыстен, знаешь ли. Зато в случае проблем, тебе не придется беспокоиться, я сумею защитить наше маленькое предприятие от кого угодно.

Орен облизнул губы и впервые посмотрел на темного заинтересованно.

– И тебе что, серьезно не нужна прибыль?

Эльф ухмыльнулся и только покачал головой, делая очередной глоток вина.

– Погоди, – я подошла к нему и положила руку на плечо, чтобы аккуратно привлечь к себе внимание, – мы же договорились. Ты обещал отпустить людей из подвала.

Скримджой взял мою ладонь, поднес к губам, будто мы были на приеме во дворце, и поцеловал пальцы. Вид у темного при этом был, как у придушившего пару породистых голубей лиса.

– Конечно же, ненаглядная,– добавил он в голос проникновенных интонаций, – я отпущу их, я держу данное слово. Но это не значит, что я не куплю новых. Получше.

Я почувствовала, как кровь отливает от моего лица, когда вырвала руку из его пальцев.

– Тогда у нас проблема, – тихо проговорила я, делая маленький шаг назад.

– Да брось, – усмехнулся он, махнув рукой, – будет весело! Тебе понравятся бои, особенно с новоприобретенной эмпатией!

– Ты всерьез думаешь, что я буду участвовать в этом?

– Что ты! Только смотреть.

Я объяснила с абсолютной конкретикой, куда он может пойти. Эльф пожал плечами и принялся со скучающим видом изучать свои отросшие ногти. А потом внезапно вскочил на ноги, заставляя меня попятиться еще больше, впрочем, единственное, на что меня хватило, это – не вскрикнуть, когда оказавшийся рядом дроу резким движением прижал меня к себе одной рукой, до боли сжав пальцы второй на моей ладони. Как посреди танцевального зала, ей богу.

– Ты в корне не права, ненаглядная! Бои между сильными воинами, это как горячее танго, только со смертью вместо секса в итоге. На что еще может молодая темпераментная женщина смотреть с таким же удовольствием? – пока я пыталась собрать мозги в кучу для хоть какого-то внятного ответа, он заставил меня протанцевать с ним по кабинету, вокруг стоящего кресла.

Фразы его стали отрывистыми, короткими, хлесткими, как удар плети, а на фоне вертелась, будто стекла в калейдоскопе, комната, замирая только на миг, когда он обрубал очередную фразу.

– Только представь. Один из противников повержен. Распластан. Лежит на пропитанном кровью песке. Еле слышный стон. Боль. Отчаяние. Второй заносит меч над его сердцем. Замирает. Тяжелое дыхание. Блестящая от масла и пота кожа. Жажда убивать. Смотрит только на тебя. Ждет. Когда твой тоненький пальчик покажет вверх или вниз. Пощадить чужую жизнь? Отнять ее? Только представь!

Дроу резко развернул меня лицом к снова побледневшему Берсу, обнимая за плечи и горячо шепча мне в самое ухо. Он заставил меня вытянуть руку, крепко держа запястье своими пальцами.

– Например, он. Хочешь, я прямо сейчас разорву его на куски? Или нет? Одно движение ладошки, ненаглядная… Ну же!! – внезапно с шепота он перешел на крик.

Подвешенный под потолком работорговец выглядел несвежим трупом.

– Стой! – просипел он. – Мы же вроде договорились! Арена и…

– Я не разрешал тебе говорить, – ледяным тоном заметил эльф, и призванные лозы накрепко запечатали рот пленника.

– Прекрати! – крикнула я невольно.

– А хочешь сама? – не отставало это чудовище, продолжая удерживать меня на месте одной рукой. – Он же похитил тебя? Хочешь?

– Нет!

– А. Оу, – теперь голос издевательски сочился ядом, – светлая и благородная, не любит убийства. Что же делать? А у меня есть идея, я с помощью ментальной магии заставлю тебя сейчас его зарезать, как теленка, тогда тебя не будет мучить совесть, хочешь? Ну! Чего ты хочешь?!

– Отпусти его, – выговорила я, с ужасом ощущая, что мое тело перестает меня слушаться.

– А взамен я научу тебя еще очень многому, а? Перемещаться быстрее ветра? Или, как вернуть магию? Хочешь?

– Отпусти Берса!

Мне не было его жаль, мне просто хотелось, чтобы дроу, наконец, заткнулся, и это все закончилось. Я всегда боялась сумасшедших.

Внезапно все кончилось, и темного больше не было за моей спиной, Скримджой спокойно сидел в своем кресле, потягивая вино из синей бутылки, а меня била дрожь, как от лихорадки, и ноги подкашивались.

– Скучные вы, – с детской обидой пожаловался эльф, – ты серьезно совсем не хочешь отомстить? Может хоть трахнешь его, пока он так висит? Или имя свое на лбу вырежешь? Нет? Лосс, да я с таким же успехом мог остаться в камере, там хоть паук был.

Орен замычал, пытаясь что-то сказать, но лозы только сильнее сжались: будто сильные пальцы, держащие в кулаке птенца.

– Я не буду участвовать в этом безумии, – возразила я, обернувшись к нему, – ни за что.

– Да? – чуть сварливо поинтересовался эльф. – Думаешь, что ты – лучше меня? Разборчивость в методах… Посмотрим, на что ты сама пойдешь в итоге. Сильно ли ты будешь отличаться от меня, если на кон поставить твою собственную жизнь, а окружать тебя будут только такие, как вот он. Давай попробуем?

Внутри натянулась и лопнула, зазвенев, какая-то струна.

– Скримджой, – говорить нужно было тихо, но твердо, – я собираюсь сейчас выйти из замка и уйти телепортом как можно дальше отсюда. Цветок – твой вместе с замком, как мы и договаривались. Больше мне тут делать нечего. И отпусти уже Берса на пол, сколько можно!

Он сложил пальцы домиком и посмотрел на меня насмешливо, пока лозы на пленнике медленно и лениво расплетались.

– Боюсь, прямо сейчас у тебя не получится.

– Это почему еще?

Господину Берсу надоело слушать наш разговор в столь неудобной позе. К тому же, шипы так пока никуда и не делись.

– Слушай. Может, ты все-таки правда спустишь меня на пол? А вы потом между собой договоритесь, а?

– Ты меня извинишь, ненаглядная? – с ухмылкой попросил дроу и не стал ждать ответа. – Берси, ты прямо сейчас дашь мне клятву крови…

– Что?! – дернувшись, заорал ошарашенный мужчина.

– …или умрешь.

– Ты охренел?! Клятва крови?! Это же хуже, чем быть рабом!

Пленник был прав, такая клятва верности – мерзкая штука, ее нельзя нарушить. Раб теоретически может хотя бы сбежать, поклявшийся лишался даже такой возможности: это на всю жизнь. Обычно так привязывают к правящей семье страны самых сильных и неконтролируемых магов, чтобы не вздумали чудить и слишком творчески трактовать законы королевства.

– Да ладно! – фыркнул эльф. – Ты не предашь меня, и все у тебя будет хорошо. Деньги, женщины, чего ты там еще хочешь? Или смерть. Очень-очень долгая. Выбирай сам.

Я тем временем аккуратно пятилась к двери.

– Крис! Ну что же ты!

Вторая лоза подхватила меня, спеленав по рукам и ногам, но не отрывая от пола и не раня шипами. По всей поверхности высыпали вместо колючек мелкие темно-лиловые розы с потрясающим ароматом. Эстет хренов!

– Две секунды, – попросил темный, изобразив виноватый тон, – потом я весь твой.

Звучало не очень оптимистично, а я стояла, оцепенев, и не понимала, как вообще можно было поверить дроу? При всем том, что я о них знала. Думаю, извиняло меня только то, что сначала голова у меня плохо соображала от отравы, а потом он вернул мне эмпатию, и меня накрыло благодарностью.

– Ладно, – скис окончательно господин Берс, – я дам тебе эту демонскую клятву.

– Отлично! – обрадовался Скримджой. – Значит, договорились. Повиси еще немного.

Он встал с кресла, причем, бутылка так и зависла в воздухе. Сила снова струилась от фигуры, заставляя слегка развиваться волосы. Эльф подошел ко мне, на ходу развеивая заклинание, удерживающее меня на месте. Я смотрела в безумные янтарные глаза, злясь и на него, и на саму себя, и на весь мир в целом.

– Я ухожу.

– Ты не можешь, – с легким сожалением покачал он головой.

– Это почему?

– Мы не закончили игру. Я передумал покидать этот замок, а значит, все продолжается.

– Что?!

– Я обговорил условия. Или мы оба покидаем замок, отойдя на двадцать шагов – минимум, или оба же добровольно соглашаемся закончить ее и расходимся, или один выполняет желание второго. Я замок покидать не собираюсь.

– Но мы же уже выбрались! Ты же просто хотел как-то скоротать время!

– Это было до того, как мы познакомились поближе, ненаглядная. Теперь я просто не могу тебя отпустить.

Да, твою мать, кто ж знал-то?!

– Желание… – фыркнула я, – и чего ты хочешь?

Дроу еще раз рассмотрел свои ногти, провел пальцем по картинной раме, убедившись, что пыли нет. А потом оказался прямо передо мной одним смазанным движением, как было там, в подвалах, и взял меня за подбородок двумя пальцами. Можно было скинуть его руку, но тогда, наверное, я присоединилась бы к Берсу, повиснув под потолком. Так что я только смотрела ему в глаза, дрожа от ярости, и воздух между нами искрил.

– Мое желание таково: ты вернешься домой, и сразу после этого придешь к тому, кто тебе дороже всего на свете, потом вырежешь его сердце и принесешь его мне. И все. Ты свободна.

Думаю, я удивилась бы меньше, если бы пол провалился у меня под ногами. Даже Берс издал какой-то сиплый звук, переваривая услышанное.

– Что?!

– Ты слышала, – улыбнулся он мягко, чуть проводя пальцами по коже и явно наслаждаясь эффектом.

– Зачем тебе это?! – только и смогла пролепетать я.

Он наклонился к самому моему уху, и голос его опять опустился до негромкого мурлыканья.

– Десять лет в камере. Мне скучно. Я уже говорил тебе, почему ты такая невнимательная?

– Скучно?! – заорала я, с силой вжимая ствол тяжелого берсовского револьвера ему под подбородок. – А если вместо этого я сейчас просто убью тебя?

Он облизнул, разъехавшиеся в кривой усмешке губы, так мы и застыли живым памятником вечной грызне двух ветвей эльфийского народа.

– А ты бы смогла? Вот так, глядя в глаза?

– Проверь. Считаю до трех.

В глубине зрачков мелькнуло веселье, когда эльф выдохнул мне в лицо одно только слово.

– Замри.

Я впала в неестественное оцепенение, позволив беспрепятственно забрать оружие из моей руки. Дроу прошелся по комнате туда и обратно, положил револьвер на край стола, а потом снова уютно устроился в кресле, откинув голову на спинку и глядя на меня через плечо. Похоже, он получал от происходящего огромное удовольствие. Я же могла думать только об одном: это внезапное апатичное спокойствие могло быть результатом только одного – воздействия ментальной магии. Редкая штука, раньше доступная и мне. Но что бы внушить ощущение вот так, походя, вопреки инстинктам… Он силен. Сильнее, чем любой менталист, которого я когда-либо встречала. Я подозревала нечто подобное еще в подвале, но тогда он действовал куда осторожнее и незаметнее. Сейчас же чужой приказ буквально спеленал меня по рукам и ногам.

Ситуация от «критической» внезапно перешла к стадии «полный трандец». Ко всему прочему больше нельзя было доверять ни собственным мыслям, ни чувствам, ни ощущениям, такого уровня менталист может внушить вообще что угодно.

Теперь понятно и то, зачем он заставил меня наблюдать за тем, как он пытал пленных: чем сильнее человек выведен из равновесия, тем легче установить первый контакт с его сознанием.

– Наша игра особенная, – вернул меня к реальности голос дроу, – это магия. Более того, магия дроу. Пока она не закончена, мы связаны. Убьешь меня – нарушишь правила – и твоя душа достанется Лосс. Вообще, не только, если убьешь сама, даже если будешь просто причастна… Говорю, чтобы поставить все точки над всеми буквами. Но не бойся, это взаимно. Если умрешь из-за меня ты, то же самое случится и со мной. Видишь, ненаглядная, теперь я буду заботиться о тебе и защищать от всего. И да, кстати, уйти отсюда ты тоже не можешь по нашим условиям. Только вместе.

Боги, какой бред творится в его голове. Скоротали время, да? Только тут я начала понимать смысл того азарта, который почувствовала в нем там, на лестнице.

– В чем смысл игры? – тихо спросила я. – Настоящий?

– Ну как ты не понимаешь? – усмехнулся Скримджой. – Ты должна была уже это осознать. Не заставляй меня думать, что ты глупа. Ты можешь спрашивать все, что угодно, как и я. И получать искренние ответы. Ты сможешь найти мои слабые стороны. А я – твои. И это позволит тому, кто успеет раньше диктовать свои условия и получить абсолютную власть над вторым. Как шахматы! Ты же умная девочка.

– Не. Смей. Меня. Так. Называть.

– Во-о-от! Вот теперь мне нравиться твой настрой.

Я облизала внезапно пересохшие губы, глядя в сверкающие янтарные глаза. Клетка захлопнулась, и тигр лениво выпустил когти, намекая, что время-то уже к обеду.

– Ты задумал это с самого начала? – только и спросила я, невольно нашаривая ладонью, на что бы опереться.

– Да, – не колеблясь, признался он.

– И для этого подарил мне эмпатию? Чтобы лучше слышать, как я тебя ненавижу?!

– Да.

– И ты еще в подвале решил заполучить этот замок?

– План был именно таков. Я же сказал, умная девочка. Приведешь себя в порядок перед ужином? Думаю, мы подберем тебе самую лучшую комнату.

Я подошла, со всего размаха влепила ему пощечину, и темный эльф даже не пытался уклониться. Только звонко и радостно рассмеялся, а вот я оцарапала палец о его пирсинг.

– Берси, скажи, кто в замке может подобрать подходящую спальню? – вновь обратился он ко второму пленнику в этой комнате.

– Поставь меня уже на пол, – устало вздохнул Орен, – те парни, которые только что заходили. Их главного зовут Линд. Попроси, чтобы кто-нибудь из них нашел Жаннет. Она тут – управляющая.

– О, она красивая? – заинтересовался темный.

Берс посмотрел на него с некоторым недоумением, потом на меня и снова на него, но вопрос так и остался невысказанным.

– Да, весьма, – пожал он плечами.

– Это твоя женщина?

– Да… Нет. Бывшая. Теперь мы просто компаньоны.

Скримджой снова сделал скучающее лицо и покивал, понимаю, мол, бывает. Он поднялся и вышел в коридор в поисках сероглазого головореза. А я ощутила, что у меня дрожат колени. От голода, от усталости и от напряжения. Больше всего мне хотелось вернуться в поместье Кейна, бокал вина, полежать с ним в горячей воде, а потом тарелку жареной форели и проспать часов двенадцать. Я опустилась в освободившееся кресло, решив довольствоваться хотя бы одним пунктом из списка: синяя бутылка была еще полна. Берс явно слегка тяготился затянувшимся молчанием.

– Странно все обернулось, – проговорил он, – да?

Я смотрела на него и видела человека, не брезговавшего в своей жизни почти ничем. Его маг создает Глаза Киссарэ – живой артефакт, для которого нужны человеческие жизни. Глава его охраны, судя по татуировке на запястье, успел посидеть в заключении. Но всего его жизненного опыта не хватало, чтобы осознать, во что мы с ним влипли, исключительно, кстати, через его затею.

– Теперь не хочешь поговорить о контроле? – изобразила я ухмылку.

Мужчина скривился, будто откусил кусок зеленого яблока.

– А ты не хочешь рассказать, как вы выбрались?

– Нет.

– А знаешь, – осклабился он в ответ, – может, оно и к лучшему. Я с этими Играми связался с очень опасными людьми. А теперь они – проблемы этого эльфа. Мне-то он ничего не сделает. Я ему нужен. Все контакты и связи у меня, так что, если он не хочет собирать весь процесс по кусочкам самостоятельно…

Я рассмеялась.

– Ты рассуждаешь так, будто мы говорим о нормальном человеке, – я покрутила пальцами у виска, – ну, знаешь, с нормальной логикой и полным комплектом шариков в голове.

– Выгода, есть выгода, – фыркнул Берс.

– Ты имел дело с кучей подонков, верю, – кивнула я, – но сейчас мы оба в руках у маньяка. Ты это понимаешь?

Но он не понимал. Пока. Это чудное открытие еще ждало его в недалеком будущем.

– Берс, в двух словах, как ты поймал Скримджоя? Как ты вообще упрятал его в камеру?

– А это не я был, – покачал головой работорговец, – мой предшественник, от которого мне и остался замок, и я не спрашивал, как он это сделал.

Что ж, тупик. А пока эльф вернулся в кабинет, приведя с собой красивую блондинку лет тридцати. Она кинула на меня только один взгляд из-под густо накрашенных ресниц, и сразу мне не понравилась. Манерная такая, будто мадам в борделе. Не подумайте, что я имею что-то против борделей, дома я дружу с содержательницей «Розовой ветви» – умной и интересной дамой, регулярно подкармливающей меня свежей выпечкой. Просто я не люблю платья из душного тяжелого бархата, массивные украшения и избыток косметики. Эмпатия подсказала, что и Жаннет не испытала приступа дружелюбия. Он принялась накручивать длинный локон на палец и чуть поджала полные вишневые губы.

– Графиню необходимо разместить со всеми возможными удобствами, – продолжал начатый уже разговор Скримджой, – все, что ей понадобиться – доставлять. Ну, дальше вы сами разберетесь.

– Хорошо, господин, – кивнула женщина, кокетливо поведя плечиком.

Теперь уже скривилась, как от куска лимона, я. Сама люблю мужчин, но не одобряю кокетства и всяких жеманностей. Дроу усмехнулся, заметив мое выражение лица.

– Мне будет приятно, если такая красивая женщина, как ты, будет назвать меня по имени, без «господина», – он чуть поклонился блондинке, как на светском приеме.

– Благодарю, – изображенный реверанс был достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать в излишних подробностях декольте.

Правда, не буду врать, посмотреть было на что.

– А теперь окажи мне услугу, устрой графиню. Полагаю, она очень устала, у нее был тяжелый день.

Я закатила глаза, покачала головой, но никто из участников этого спектакля не обратил ни малейшего внимания. Так что я снова принялась за вино. Я должна быть здесь, ладно, но никто не заставит меня быть вежливой. Может, напиться и разнести кабинет? А что, неплохая идея, убивать-то меня все равно нельзя, так что…

– Вы будете… жить вместе? – уточнила Жанетт, и я чуть не поперхнулась золотистой хмельной жидкостью от такого предположения.

– Нет, – покачал головой дроу, пока я пыталась перевести свой ответ на эту идею в относительно цензурную форму, – некоторые мои… развлечения могут не понравиться графине. А я хотел бы, чтобы ее ничего не беспокоило.

– Куда проще? – влезла я. – Давай разойдемся. Обещаю, как только между нами будет пара стран, мне будет абсолютно комфортно.

– Не налегай пока на вино, ненаглядная, – посоветовал дроу в том же тоне, забирая у меня из рук последнюю радость, – ужин через три часа.

6. Ужин…

Трое амбалов по приказу управляющей проводили меня в одну из башен, где в моем распоряжении оказались три светлых комнаты. Спальня, похоже, когда-то принадлежала женщине, в свою очередь принадлежавшей хозяину замка, и видимо, она была уже после Жанетт. Кстати, я так и не поняла, зачем эта блондинка настолько откровенно кокетничает с дроу. Не глупая же женщина, опытная, жизнью умудренная. Неужели, как и Берс, не понимает, насколько это опасно? Или она из тех, кому именно такое и нравится?

«Сама-то… – вздохнул Лусус. – Дэвлин Купер, Эрик Бреннон, Кейн Дэрэт… Можно подумать, ты выбираешь спокойных и безопасных мужчин».

Я вздохнула, потому что возразить мне тут было нечего. И снова принялась разглядывать свое временное обиталище, а было здесь уютно: нежные сиреневые оттенки, вся мебель из золотистого дерева, даже изящное трехстворчатое трюмо с косметикой возле заманчиво открытого окна, и огромный букет кремовых роз на столике. На укрытом светло-розовым балдахином чудовище, возомнившем себя кроватью, можно было уложить спать человек пять, и дискомфорта бы они не ощущали. Впрочем, судя по ее виду и количеству подсвечников вокруг, постель предназначалась отнюдь не для сна.

Маленькая уютная гостиная в светло-зеленых тонах сначала обрадовала обилием книг на полках, а потом разочаровала их содержанием: стихи, любовные романы – глупости всякие, одним словом.

Но самым приятным сюрпризом была ванная. Я колебалась глядя на пенную воду, источавшую аромат жасмина, но очень недолго. Что терять-то? Не ходить же грязной. Две служанки помогли снять чужую одежду и принялись тереть намыленными губками кожу, а я молчала, прикрыв глаза. Мне нужно было крепко подумать.

В сущности, ситуация с утра сильно не поменялась: я заперта демоны знают где, без связи и возможности выбраться. С одной стороны, камера стала покомфортнее, а с другой, тюремщик стал куда неприятнее. Что у него нужно спросить? Что мне нужно узнать о нем, чтобы выбраться? Нельзя было связываться с дроу изначально, думала я, невольно наслаждаясь теплой водой. Эрик и Берс могли так или иначе прийти к компромиссу, но вот со Скримджоем договориться нельзя. Логика тысячелетнего темного эльфа, только что выбравшегося из камеры – извращенная и болезненная. И будем честны, я не смогу переиграть его сама – нечего даже пытаться. А, значит, что? Нужно переложить эту проблему на того, кто сможет с ней справиться. То есть, моя первоочередная задача найти способ связаться с друзьями. А для этого мне нужно найти мои вещи, которые забрал Берс. Среди них – та самая маленькая рубиновая серьга – средство связи с забавным названием «колокольчик». То есть, тянем время и пытаемся совершить кражу. Или просто попросить Скримджоя вернуть? Вдруг сработает? Ладно, поужинаем, а там посмотрим. В любом случае, вариантов у меня не много, а голод весьма настойчиво давал о себе знать. Война-войной, а еда по расписанию.

Или, как вариант, спаиваем на ужине Берса и заставляем принести артефакт. Ладно, за рабочий вариант плана прокатит.

Единственное, что для меня абсолютно необходимо, это чтобы дроу не сделал со мной ничего непоправимого. Убить меня он, конечно, не может – самсказал, что магия не позволит, а вот, например, вырезать на лбу свое имя, как он предложил проделать с тем же Берсом – вполне. Или пару пальцев откромсать. То есть придется еще и ему как-то подыгрывать. Правило вообще простое: пока темному не скучно, я невредима. Но есть проблемка, маленькая такая: Скримджой – эмпат, а значит, даже обмануть его я не смогу.

Как в цирке. Внимание, смертельный номер! На арене Кристина Ксавьен и неприрученный тигр, зараженный бешенством! Сможет ли она выйти из клетки, дорогие зрители? И в каком состоянии? Слабонервных, просьба, покинуть шатер.

Ладно. Скоро все узнаем.

А вообще, неплохо бы прикинуть, что спрашивать такое, чтобы он не смог ответить. Что для дроу может быть запретной темой, эдаким табу? Магия и силы? Та старая война? Что-то про их богиню или ритуалы, может быть? Или близкие, если у него такие вообще есть? Страхи? Не бывает живых существ без больных точек, да и не стал бы он затевать это все, если бы шанса выиграть у меня вовсе не было, это скучно.

Ну вот, кажется, я уже начинаю рассуждать, как он.

«Города, – мрачно посоветовал Шепот, – расположение ворот, численность, доступные ресурсы».

«Заброшенные города», – уточнил Лусус, беззаветно любящий мародерку.

«Или что-нибудь вообще такое – в лоб, кто его враги, чего он боится, понимаешь?»

«Приму к сведению».

Расщепление личности – прекрасная форма безумия, никогда не останешься в одиночестве, и всегда есть, кому дать полезный совет.

Когда я вылезла из ванны, на кровати уже лежало платье: белый тонкий шелк, расшитый мелким жемчугом вдоль треугольного глубокого выреза, с застежкой-крючком сзади. Да этот психопат – и правда, эстет. Я представила себе, насколько откровенно оно должно смотреться на фигуре, и поморщилась: люблю красивые вещи, но терпеть не могу развлекать кого-то своим внешним видом. Ну, ничего, суммируем к общему счету. Только вот, где он его достал-то?

Платье, кстати, на удивление подошло по размеру. Ничего ведь не скрывает, подчеркивает только. А при малейшем движении шелк мягко очерчивает фигуру: все равно что голой ходишь, даже еще хуже. Все те же безымянные девушки забрали мои волосы наверх, скрепив переливающейся изумрудами заколкой, прямо под цвет глаз. Я только вздохнула, с каждым новым приключением от меня самой оставалось все меньше и меньше. Начали мы танцевать это жаркое рондское танго белокожей, рыжеволосой девицей, излишне тощей и со вполне человеческими чертами лица. Сейчас из зеркала на меня смотрела мрачная, загорелая эльфийская физиономия – что само по себе: нонсенс, эльфы почти никогда не загорают – обрамленная серебряными прядями. И прилагалось к ней теперь весьма фигуристое тело. Это я еще про хвост не говорю. Я вздохнула, проведя по собственному отражению пальцами. Как же это мы опять так влипли-то, Крис?

Ладно. Повезло еще с одеждой. Скримджой вполне мог подсунуть какой-нибудь прозрачный пеньюар, просто так, в шутку.

Ужин накрыли в столовой, освещаемой большой люстрой с хрустальными подвесками. Снова роскошь, бросающаяся в глаза и совершенно безвкусная. Изящные мягкие кресла, явно сделанные в Найсе, приставленные к столу, накрытому бордовой скатертью, вышитой золотой нитью в традициях Аскота. Пестрый ковер, в котором утопали ноги по щиколотку – местный, из Ронда. Еду подавали на той самой серебряной посуде, которая раньше пылилась в кабинете. Как будто обстановку выбирал ребенок: все, что смог найти самого яркого и блестящего поблизости.

Мы сели за стол вместе с Берсом, Линдом, капитаном местных наемников (читай, главарем нанятых головорезов), Жанетт и тем самым магом, которого я так хотела ухватить за ногу, когда он шел мимо нас по лестнице, его, кстати, звали мэтр Кассэл. Темного эльфа не было, что давало мне время рассмотреть персонажей нашей трагикомедии получше.

Линд, чуть ранее вбежавший в кабинет Орена, и первым перешедший на сторону дроу, усмехался и потягивал темно-красное вино: он казался совершенно довольным жизнью. То ли Скримджой увеличил плату, то ли решил с новым размахом заняться делами. Головорез напоминал немолодого уже, тертого жизнью пустынного шакала, встретившего случайно льва, готового убивать дичь просто ради забавы. Взгляд стальных глаз из-под полуприкрытых век был сытым и довольным. Обманчиво сонным. Холодным. Ежик выгоревших светлых волос и упрямый подбородок, покрытый сизой щетиной, дополняли образ. Когда он отпивал глоток вина из резного хрустального бокала, рукав серой формы чуть приподнимался, демонстрируя тот самый коричневый рисунок на коже: кинжал в двойном круге. Неоднократное убийство с отягчающими, если мне не изменяет память: Эрик Бреннон как-то прочитал мне целую лекцию о тюремных татуировках. Он то и дело поглядывал на сидящую напротив Жанетт, буквально раздевая ее взглядом. Неприятный и опасный тип.

Мэтр Кассэл, худощавый человек лет тридцати пяти, напротив казался возбужденным, даже нервным. Тонкие пальцы его постоянно что-то теребили: то рукав мантии синего цвета, то серебряную чайную ложечку, то выбившуюся из хвоста светлую прядь. Пил он умеренно, но уже казался слегка навеселе. Бесцветные глазки его бегали по сторонам, а от эмпатии он был закрыт каким-то талисманом, которых у него на худой шее болталась целая связка. Когда он улыбался, в глаза бросались мелкие острые зубы, делающие его похожим на какого-то грызуна, а длинные светлые волосы были стянуты золотой заколкой. Маг был еще молод, меньше сорока, но уже начинал лысеть. В дополнении к болезненной бледности и слегка подрагивающей щеке мэтр вообще казался человеком, практически не покидающим лабораторию. А о том, что такое свежий воздух, он, похоже, только читал когда-то очень давно. Судя по виду, эдакий непризнанный гений, но тоже далеко не безобидный. Это, похоже, был именно тот самый человек, который вырастил в подвале Глаза Киссарэ, а значит, если верить Скримджою, убил немало человек. Пожалуй, он нравился мне еще меньше, чем головорез со взглядом удава.

Жанетт переоделась в синее, но снова отдавала предпочтение бархату и тяжелым украшениям, тускло сверкавшим в глубоком декольте. Наверное, если бы я встала рядом с ней, смогла бы через вырез увидеть, не проколот ли у нее пупок. На меня она не смотрела принципиально: то ли не любила эльфов, то ли на дух не выносила присутствия других женщин. Зато она стреляла глазами в мужчин, томно улыбалась алыми полными губами, и постоянно накручивала локон на палец, будто бы пыталась выглядеть изысканно-порочной. Все портили детали: слишком ярко накрасила губы, не совсем правильно держит бокал с вином, не умеет пользоваться веером, а значит, привыкла к роскоши, но так было далеко не всегда. Впрочем, зато не потратила уйму времени в детстве на заучивание абсолютно бессмысленных социальных ритуалов. Я смотрела на них всех, и мне внезапно захотелось побыть этот вечер чопорным снобом. Просто так.

Ни одного приличного человека, одним словом. Как меня только занесло в эту компанию?

Берс, кстати, вполне освоился со своей новой ролью, и они с Линдом и Кассэлом вовсю обсуждали предстоящие «игры», как они это называли. Бои насмерть на потеху толпе. Скримджой, судя по их разговору, подошел к вопросу с большой фантазией. Причем, личное обогащение его не слишком интересовало, так что господам работорговцам казалось, что они даже выиграли от произошедших перемен. Ничего. Мне тоже сначала казалось, что все идет прекрасно, пока мы не добрались до кабинета Берса. Сидящие за столом еще не видели подвоха, но мне их, честно говоря, было совсем не жаль. Неприятные люди, и хватило пары минут, чтобы я твердо решила не быть вежливой.

– Спорим, – усмехнулся Орен, отрезая маленький кусочек хорошо прожаренного стейка изящным ножом с ручкой из резной кости, – в вашей гильдии таких деньжищ не заработать, а, Кассэл?

– Определенно, определенно. В гильдии очень любят правила, – отмахнулся от него маг, рассеянно ковыряясь в своей тарелке, – да, очень любят. Шаг влево, шаг вправо – уже преступление. А я терпеть не могу правила. Совершенно не переношу. Как можно исследовать что-то только в границах дозволенного? Да чтоб вы знали, все основные открытия, результатами которых вовсю сейчас пользуются, это результаты запрещенных экспериментов.

– Правила – правилами, а все равно находятся такие, кому ваш Совет не указ? – Берс глянул на меня коротко и снова обернулся к магу.

– Пф-ф-ф! Совет! Знаете, что они делают? Знаете? Они смотрят сквозь пальцы на запрещенные вещи – лишь бы шума не было, ждут, когда появятся результаты. И что? Потом предают историю огласке, исследователя упекают в Башню Слез, а все его записи лабораторные забирают себе. Изучают, а потом развивают и пользуются.

– Серьезно?

– Пф-ф! Знаешь на чем вся школа целительства построена? На описании Владиса Кровавого проведенных им пыток. Талантливый же был! Голова золотая! Сколько теперь жизней благодаря ему спасено, а? И все равно – в истории он – чудовище! Монстр! Ханжи и лицемеры…

– Наемникам проще, – покачал головой Линд, продолжая потягивать вино, – нам платят – мы работаем.

«Давай-ка слегка испортим им аппетит, – предложил Шепот, – не сидеть же весь ужин молча, как сыч на ветке? Кстати, мясо – объедение».

Я была рада, что хоть кого-то здесь что-то радует.

– У настоящих наемников, хочу тебе сообщить, есть кодекс и устав, – холодно заметила я, глядя в упор на Линда, – и навыки. Видела я твоих людей в деле сегодня: двух пленников не сохранили. А уж как испугались, когда спустились в подвал. Принявшийся молиться парень стал особой вишенкой на торте, должна заметить.

На мгновение в столовой повисла немая пауза, и ленивый удав принял перчатку.

– Тебе откуда знать про кодекс? – нехорошо сощурился головорез, отставляя бокал в сторону, будто мы в дешевом придорожном трактире и собираемся продолжить приятное знакомство дракой. Насмотрелась я на подобное в последнее время, только обычно такие взгляды доставались сидевшему рядом Эрику: авантюрист в качестве разрядки обожал помахать кулаками в каком-нибудь кабаке.

– Знакома с командирами нескольких полков, – пожала я плечами, пробуя какой-то необычный местный салат из фасоли и морепродуктов.

– Постель согревала? – ухмыльнулся он.

Кассэл хихикнул неожиданно тоненьким голосом, а Жанетт сделала нарочито скучающее лицо.

– Нет, – только и ответила я, изображая светскую улыбку, как на королевском приеме.

Вообще-то, у меня дома в шкафу висели несколько комплектов формы, слегка похожей на его собственную, а в ящике стола лежал капитанский патент. И так вышло, что эта бумага не была формальностью. С какой-то точки зрения мы были коллегами, разумеется, у Линда был куда больший опыт в силу его возраста, мой же был… разностороннее.

Но рассказывать им об этом было незачем.

– А на что еще нужны эльфийки? – фыркнул меж тем головорез, откидываясь на спинку кресла.

– А я не эльфийка.

– Разве? – вклинился заинтересовавшийся маг. – А выглядишь точно, как эльдар. Определенно, да, прямо один в один.

Встрял в беседу, фокусник? Сам виноват.

– Странно, что тебя не учили в Академии читать ауру, – пожала я плечами, – это второй курс. Сразу бы понял, кто я.

Кассэл мгновенно побагровел и надулся, как набивший зерном щеки отощавший за голодную зиму хомяк.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь! Нет-нет, никак в этом не разбираешься!

– С чего ты это взял?

– Она и с магами общалась, – заржал Линд, опрокидывая еще один бокал.

Пренебречь, еще не хватало скандалить с такой швалью. Но и молчать не хотелось. Боги, как же меня измотал этот день…

– Считаешь себя образованным, мэтр? В чем разница между магией и техномагией? – спросила я Кассэла.

Тот уставился на меня изумленно, окончательно напомнив какого-то грызуна.

– Что-что?

– Как действуют блуждающие черепа? От чего на тонкой ауре появляются темные пятна? Какие признаки того, что истончается Завеса между мирами?

Маг открыл рот, не зная, как ответить, и теперь выглядел, выброшенной на берег рыбиной. С забытого на вилке куска мяса шлепнулся обратно в тарелку обжаренный в сметане гриб.

– Не знаешь, – констатировала я с сожалением, – из тебя такой же чародей, как из этого ватажника подберезового – капитан наемников.

Линд без слов начал привставать из-за стола, но Орен Берс цепко схватил его за рукав, заставляя сесть на место. Работорговец выглядел расслабленным и довольным, считая, что на текущий момент проблемы его разрешились.

– Брось, пусть девчонка хорохорится. Посмотрим, как она будет выглядеть завтра.

– Так же, как и сегодня, полагаю.

Брови-гусеницы сползлись к переносице, а кривая ухмылка сделала его еще неприятнее.

– После ночи с дроу? Ха! Я посмотрю на тебя. Что? А зачем, по-твоему, он оставил тебя тут?

Да? Если бы все было так просто, мне бы еще сильно повезло.

– Ты мыслишь примитивно, – покачала я головой с сожалением, – но у тебя еще будет шанс расширить свое представление об этом мире. Странно вообще лично для тебя, Берси, думать о каких-то там прибылях, «играх» и возможностях. Ты серьезно не понимаешь, насколько влип?

Он вздрогнул от такого обращения, а я мило улыбнулась и продолжила пробовать рондские деликатесы. В одном мой второй внутренний голос прав: что выкинет темный – никто не знает, если есть возможность поесть и немного восстановить силы, нужно так и делать.

– Что ты имеешь в виду? – с подозрением спросил работорговец, поняв, что продолжения не будет.

– Ты же дал ему эту клятву, глупенький?

– Последи за языком!

– Теперь ты в полной зависимости от безумного садиста, – промурлыкала я, изображая безмятежность, – на всю твою жизнь… Ваше здоровье, господа!

Они скривились все как один.

– А ты что так смотришь? – полюбопытствовала я, переводя снова взгляд на Линда. – Думаешь, ты в лучшей ситуации? Мы все, как это говорится, в его паутине, но разница в том, что за мной придут, а за вами – нет. Знаешь, Берси, похитить меня было самой плохой идеей в твоей жизни.

– Отчего же? – парировал он. – Маг, потерявший способности – легкая добыча. Слишком велик был соблазн. Особенно, если ты договариваешься о месте и времени встречи с подружкой посреди толпы народу.

Понятно, значит, кто-то с вечеринки Гизэда Майса и сдал меня, по глупости или нарочно.

– Маг? – встрепенулся тем временем Кассэл. – Серьезно? Так ты – тоже мэтресса? Как любопытно…

– Да, – я прикинулась безразличной и снова обратилась к бывшему хозяину замка, – кстати, а что именно тебе было нужно от господина Бреннона?

– Не лезь в мужские дела, – фыркнул Линд.

– О, – обратилась я к нему, – так ты тоже знаешь Эрика?

– Нет, – отрезал головорез, вливая в себя стакан вина, – женщине нечего влезать в дела мужчин. В принципе.

– Боишься конкуренции?

Вот тут Жанетт невольно усмехнулась, едва заметно, но я обратила внимание. Она куда умнее, чем кажется, хотя и изображает из себя зачем-то дорогую шлюху. Впрочем, вероятно в подобном окружении, это действительно самая эффективная линия поведения. Не права я была на счет нее, пора бы уже научиться не судить по внешности.

Так или иначе, застольная беседа немного повысила мне настроение. Я хотела уже продолжить в том же духе, благо, ничего без разрешения дроу, они мне не сделают, но в этот момент в столовую вошел Скримджой. Я-то сидела спиной к двери, но у всех присутствующих отпали челюсти, и глаза полезли на лоб. Знаете, классика жанра: сидишь лицом к врагу, а он внезапно теряет к тебе интерес, принимаясь смотреть тебе за спину, смешно открыв рот и выпучив глаза, разве что пальцем не тычет. А ты прислушиваешься к малейшему шороху, и самой тебе оч-чень не хочется оборачиваться.

Шагов его я не слышала, но я точно знала, что темный – там. Мурашки по шее побежали, как тогда в камере, когда я его не видела, но чувствовала присутствие всей кожей.

– Что? – мурлыкнул низкий бархатный голос где-то над моим затылком.

Он обошел мое кресло, и тут уже я замерла, как мраморная статуя, чуть не пролив вино из бокала. Его костюм… Боги… Одежда вся была покрыта мелкими черными кожаными ремешками с серебряными застежками. Высокая стройная фигура затянута, как в перчатку и будто бы облита черной блестящей глазурью, и по ассоциации невольно пришла идиотская мысль: провести бы по лакированной поверхности кончиком языка, вдруг, и правда, сладкая? Бр-р-р. Самих перчаток, кстати, не было, зато на пальцах звенели серебряные тяжелые перстни. Белоснежная грива расчесана и забрана в роскошный хвост длиной до пояса драгоценной заколкой, кроме нескольких кастовых косичек, украшенных серебряными зажимами с небольшими черными перьями. Пирсинг на лице – тоже серебро и россыпь бриллиантов. Я, кажется, забыла, как дышать, пожирая глазами эльфа, пока тот изящно опускался слева от меня в собственное кресло во главе стола. Впрочем, дело было не во мне, мужчины тоже рисковали умереть от нехватки кислорода. Скримджой был ослепителен, от него просто невозможно было отвести глаз. Я не понимала, что со мной творится, а все происходящее казалось нереальным. Что я тут делаю вообще? Почему я спокойно ужинаю в компании работорговцев, а теперь еще и пялюсь во все глаза на того, кто меня тут держит, как в тюрьме?

Из-за этой его неестественной привлекательности никто не обратил внимания на невысокого и плотного бородатого человечка в зеленом камзоле из недорогого сукна, тоже устроившегося за столом и теперь мнущего в руках простенький клетчатый платок.

– Чего замолчали? – усмехнулся дроу, лаская пальцами ножку сверкающего резными гранями бокала с темно-красным густым вином, и могла бы поклясться: даже хрусталь под его ладонью изгибался и звенел от удовольствия.

– Ты… – я откашлялась, потому что голос внезапно охрип. – Что это за ерунда еще?

Он приподнял одну бровь, и бриллиантовая россыпь, украшающая его щеку, заиграла мириадами лучиков света. Казалось, от эльфа исходит сверхъестественное свечение, от которого становилось больно глазам.

– Гламоур дроу. Слышала о таком?

Я кивнула. Гламоур – самое известное умение темных эльфов. Остальные остроухие тоже владеют зачатками, сама кое-что могла в этом плане, но это – не сравнимо с тем, что могут служители Лосс. Привлекательность, умение нравиться. Абсолютно, до помрачения рассудка, так что перехватывает дыхание, дрожат коленки, а ум, даже не сопротивляясь, проваливается в бездну. Слышала не раз, но на собственной шкуре ощущала впервые. Отвратительное чувство, будто бы тебя накачали любовным приворотным зельем до того, что оно из ушей литься начинает. Разумом все понимаешь, а сопротивляться не можешь.

– Зачем ты это делаешь? – я потерла лоб рукой, пытаясь смотреть только в свою тарелку.

– Как это – зачем? Я же…

– …десять лет сидел в камере, в грязной рубашке и со спутанными волосами, – озвучила я мысль Лусуса.

– Умная девочка, – рассмеялся он, – ну да ладно, господа, рассказываю последние новости. Во-первых, позвольте представить вам господина Тонлера, Берси и Жаннет его знают, а остальные, думаю, нет. Он привез нам несколько повозок с бочонками отменного вина. Кстати, сейчас вы именно его и дегустируете. Я пригласил его поужинать с нами. Ну, господа, что скажете?

Берс отпил сразу половину бокала, пытаясь не смотреть на эльфа, сжав ладонь до побелевших пальцев.

– Ну… э-э-э… Очень вкусно. Да.

– Хорошее вино, – подтвердила Жанетт тоже чуть охрипшим голосом.

Вот она вообще не сводила глаз с дроу, кажется, даже моргать перестала. А вот интересно, достаточно ли будет движения его брови, чтобы она выпрыгнула из платья? Ладно, я придираюсь, это все от беспомощности.

– А ты что думаешь, ненаглядная?

– Вино, как вино, – пожала я плечами, злясь и на себя, и на него, – я предпочитаю белое. Кастельванию.

– Я учту. Так расскажите нам, господин Тонлер, что за страна, год урожая? Теперь всем любопытно, – промурлыкал Скримджой, обращаясь к торговцу, и мужчина едва заметно вздрогнул.

– Бархатный Плери, виноградники в южных провинциях Дайса, двадцатилетнее…

Темный эльф тоже отпил глоток и произнес в ответ только одно слово:

– Нет.

– Простите? – не понял торговец, аппетита у него явно не было вовсе.

– Это не Плери, определенно. Слишком сладко, и не чувствуется послевкусие лесных ягод. Скорее, Бархатный Маллеол, местное, из Ронда, и не больше декады. У меня были сотни лет, чтобы научиться в этом разбираться.

– Но милорд, это какая-то ошибка… Я клянусь…

Взгляд янтарных глаз впился в несчастного человечка, заставляя того съежиться в кресле и умолкнуть. Я невольно открылась, пытаясь ощутить его эмпатически, и вынуждена была согласиться со Скримджоем. Господин Тонлер отчаянно врал и был в таком ужасе, что ничто не заставило бы его в этом признаться. Темный эльф разочарованно покачал головой, глядя на мужчину, как учитель на неисправимо нерадивого ученика, в очередной раз сморозившего чушь, причем дичайшую, да еще и при директоре школы.

– К вашему сожалению, я чувствую ложь и очень ее не люблю. Вы расстроили меня, господин Тонлер. Так что мы продолжим ужин, а вы постараетесь придумать, что бы такого предложить, чтобы выйти отсюда живым. И целым. Вы меня понимаете?

Мэтр Кассэл снова тоненько хихикнул, найдя в происходящем что-то смешное для себя. А может, он просто слышал голоса в своей голове, и один из них именно в этот момент рассказал отменный анекдот, кто знает? Даже Жаннет, уже начавшая казаться мне самым приличным здесь человеком, улыбнулась.

– Может, хватит? – спросила я, впервые взглянув ему прямо в глаза за все время этого, с позволения сказать, ужина. – Тебе не надоело? Ну, перепутал два сорта, большая проблема. Отпусти его.

– Думаю, это решать Скримджою, – протянула номинальная управляющая этим скорбным домом и снова решительно перестала мне нравиться.

– А ты что, любишь жестокость? – логичный вопрос, на мой взгляд.

– Некоторым она идет, – грубо польстила женщина эльфу, облизывая сбитые сливки с серебряной ложечки на длинной изящной ручке.

– Я тебе потом напомню эту твою фразу, – пообещала я, начиная уже повторяться.

– Это, что – угроза? – фыркнула женщина.

– Да что ты. Просто интуиция.

Тонлер, судя по побелевшим щекам и трясущимся губам, был уже на грани обморока.

– Вы все здесь – больные на голову ублюдки, – светски улыбаясь, резюмировала я и принялась за собственный десерт: нежнейшее банановое суфле с сиропом и шариком мороженого.

Линд негромко выругался, а мэтр Кассэл слегка сжался, ожидая от темного вспышки ярости, но тот только слегка улыбался, разглядывая меня поверх столового ножа, которым он машинально поигрывал в длинных пальцах.

– Тогда что ты сама тут делаешь? – мгновенно окрысилась Жанетт.

– Стойко переношу нестерпимые моральные страдания от вашего общества.

– Жанетт, достаточно, – отмахнулся Скримджой, явно испытывая удовольствие от происходящей свары, – а ты, ненаглядная, просто устала. Завтра, я уверен, ты почувствуешь себя гораздо лучше.

– Пф-ф!

– Я сделаю все, чтобы ты… взбодрилась.

У меня была дюжина словосочетаний, подходящих в качестве ответа, среди которых не было ни одного цензурного, и тогда он снова придавил гламоуром. В воображении невольно зашевелились смутные, крайне порочные образы, в которых фигурировало обнаженное тело цвета эбенового дерева, все покрытое шрамами. В памяти всплыл запах корицы и имбиря, потом вкус единственного короткого поцелуя, когда он подарил мне «вуаль». Сам факт того, что кто-то способен так легко манипулировать всеми твоими ощущениями, ошеломлял. По коже прошла горячая волна, и я вцепилась ногтями в собственную ладонь: боль всегда отрезвляет.

– Прекрати, – тихо потребовала я, упрямо не спуская глаз с чудовища.

– Если ты станешь чуть вежливее, – он снова беззаботно улыбался.

– Хорошо.

– Вот и прекрасно. Итак, раз уж мы выяснили все маленькие недоразумения, господин Тонлер, вы придумали что-то, что меня заинтересует?

Человечек шумно сглотнул.

– Могу предложить хорошую скидку, – начал он, – и…

Эльф пренебрежительно фыркнул, не дав тому договорить.

– Деньги его не интересуют, – подсказала я, немного очухавшись, но все еще чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, – предложите ему свою тещу, если она у вас еще жива. У нас тут котируется исключительно безумие.

– Но я не понимаю… – маленькие поросячьи глазки, возможно, впервые в жизни широко раскрылись, уставившись на меня.

– Никто не понимает. Придумайте, чем его удивить, иначе не выкрутитесь, – подсказала я испуганному человечку.

– Я помогу вам быстрее соображать, – криво усмехнулся темный, и уже привычная лоза, переливающаяся фиолетовым и зеленым светом, захлестнула шею мужчины.

Тот вцепился в нее пальцами, но разжать хватку магического растения был не в силах. Сидящие за столом не отреагировали никак. Жанетт все также не сводила взгляда с эльфа, Берс отрезал маленькие кусочки от своего стейка и отправлял их в рот, Линд потягивал вино, а Кассэл думал о чем-то своем, снова выпав из реальности. Я сидела рядом с чудовищем и поэтому увидела, как ладонь темного легла на бедро купца, принявшись его поглаживать, постепенно поднимаясь все выше. Тонлер был в таком шоке, что даже не пытался сопротивляться. Он только молча таращился на руку дроу, проделывающую с его ногой что-то такое, противоестественное. Да и уже не только с ногой.

Неожиданно в глазах купца появилось осмысленное выражение.

– Я могу предложить вам свою дочь! – прохрипел бледный до синевы торговец.

Вот теперь уже все замерли, уставившись на Тонлера, а маг вздрогнул от резкого звука упавшей ложечки, которую я выронила от неожиданности.

– Сколько ей лет? – вкрадчиво поинтересовался дроу, и лоза, подобно змее медленно сползла с шеи жертвы.

– Только исполнилось двадцать. Правда, она незаконнорожденная…

– … и ты что, хочешь сэкономить на приданом? – искривила красиво очерченную бровь управляющая.

– Да у меня законных – три, – начал зачем-то оправдываться Тонлер, – как всех пристроить? Жена через день скандалы закатывает.

– Да вы что! – не выдержала я. – А если вот этот господин ее убьет? Не страшно?

Тонлер вытер несвежим платком вспотевший лоб и пожал плечами.

– А если он убьет сейчас меня, то что будет с остальными моими детьми? Умрут от голода? Не говоря уж о том, что приданое надо на троих собирать… Не всем, знаете ли, повезло родиться благородными… Я же правильно понимаю, сейчас речь шла о моей жизни?

Скримджой кивнул, с любопытством наблюдая за нашим разговором.

– Так что это для меня просто наименьшее зло, – продолжил приободренный реакцией темного человечек.

Потрясающая компания мерзавцев. Ни разу не видела такой их концентрации на столь малой территории. Я сама – не мистик Маахве Милосердной, про своих друзей – вообще молчу, но это было перебором. Кстати, а вот любопытно, если бы на месте дроу был бы кто-то из моих, тот же Эрик, например, относилась бы я к происходящему иначе? Пожалуй, да. Когда безжалостными становятся мои близкие, я нахожу им какое-то оправдание. Всегда.

Что ж, возможно, дроу прав, и за этим столом мне действительно – самое место.

Хотя, вру. Эрик безжалостен, но он не садист.

– Прекрасно! – рассмеялся тем временем довольный Скримджой. – Согласен. Я даже заплачу тебе, как за Плери. Ты меня повеселил. Но она должна быть здесь завтра с утра. У тебя же есть припрятанный свиток с телепортом, да? Ты же трус, ты бы не сунулся сюда с пустыми руками?

– И вы заплатите мне всю сумму? – уточнил Тонлер.

– Да. Сегодня. Но если ты нарушишь слово…

– Нет, милорд. Вы же – маг! Конечно, я все понимаю. Даже не сомневайтесь!

И вот теперь он не врал.

Прекрасная компания. Изысканнейшее общество. Работорговец, маг, пренебрегший всеми представлениями об этике исследований, бывший заключенный и убийца, шлюха, продавший свою дочь отец. Ах, да, и дроу. И я.

Дальнейший ужин прошел почти весь в монологах Скримджоя. Через несколько дней должен приехать какой-то парень, который сможет привести новую партию рабов – как раз для игр. Люди и орки, в основном, а в качестве десерта темный эльф хотел вызвать какого-то низшего демона. Эльф полюбопытствовал, сможет ли Кассэл это провернуть. Тот замялся, но под взглядом янтарных глаз и действием гламоура пообещал, что все сделает в лучшем виде. Сами игры будут через пять дней, как и планировал Берс. То есть мероприятие в силе, приглашения доставлены. Ожидался даже кто-то из королевского дома Ронда, инкогнито, разумеется.

– Думаю, нам нужна еще партия девушек, покрасивее, – предложил темный Берсу, – на втором этаже же гостевые комнаты, так? У нас есть несколько дней, чтобы привести их в порядок. Добавим гостям еще одно развлечение.

– А про какого парня с рабами ты говоришь? – тоже севшим голосом поинтересовался тот, больше не притрагивающийся к еде.

– Ройланд Марстен, ты же сам мне его посоветовал? – делано изумился Скримджой.

– А, да, точно…

– Надежный?

– Мы много раз имели дело друг с другом.

– Он был здесь уже?

– Нет, мы обычно договаривались на нейтральной территории.

– Ты хоть, как он выглядит, знаешь?

– Конечно, – обиделся почему-то Орен, – высокий блондин.

– И он будет иметь дело только с тобой, так? Вы, люди, такие подозрительные…

Как ни странно, наблюдение за реакцией мужчин доставляло мне даже некоторое удовольствие. То, что они ощущали при взгляде на дроу сейчас, не укладывалось ни в какие их понятия о нормальном. Линд, кажется, тихо зверел, уставившись в свою тарелку. Кассэл все подливал и подливал себе вина, а сам смотрел темному эльфу в рот, ловя каждое его слово. Берс пытался взять себя в руки. К Тонлеру вернулся румянец, и он перестал напоминать несвежий труп. Жанетт все так же пыталась вылезти из выреза собственного платья.

А меня не отпускало ощущение, что все происходящее – не реально. Просто дурацкий сон, сейчас я ущипну себя за руку и проснусь. И пусть я проснусь снова в цепях, запертая в камере. Ладно, Скримджой, дроу за тысячи лет просто лишился рассудка, но почему все остальные разделяют его безумие? Неужели мы все вместе с ним бы сейчас не справились? Но ведь остальные даже выглядят довольными. Неужели люди такие сами по себе, и им только нужен повод, чтобы перестать это скрывать?

Впрочем, действительно, хватит. Я подумаю на эту тему, сидя за плетеным столиком в своем саду на берегу моря, а сейчас не время, да и не место.

Тут Скримджой сделал глоток вина, и темно-красная капля стекла с уголка его губ, будто струйка крови. Он аккуратно вытер ее мизинцем, глядя на меня так… так что… Демоны побрали бы этот гламоур. Я отложила приборы и встала из-за стола.

– Я устала. Пойду, пожалуй, спать. Печально оставлять столь изысканное общество. Надеюсь, ваш вечер закончится большой оргией.

– Что ты сказала?! – прорычал Линд, но дроу остановил его, движением ладони.

– Крис немного расстроена, она выспится и завтра порадует нас своим хорошим настроением. Подожди меня, ненаглядная. Хочу тебе кое-что показать.

Он встал из-за стола, приобнял меня за плечи и под взглядами оставшихся в столовой увел в коридор.

– К какой магии ты наиболее уязвим? – спросила я требовательно, как только мы вышли за дверь и остались одни.

– О! – обрадовался дроу, аккуратно направляя меня к мраморной лестнице.– Ты, я вижу, входишь во вкус. А эти парни в столовой тебя ненавидят, в курсе?

– В курсе.

– Как ты умудрилась взбесить их всех за такое короткое время, а? Не расскажешь?

– Я задала вопрос.

– Пожалуй, огонь. Это особенность и дроу, и альфар. Как ты собираешься сбежать?

Теперь слова нужно было подбирать аккуратно.

– Попытаюсь дать своим знать, где я и что тут происходит. Ты способен уклониться от пули?

– Эй! – Скримджой снова звонко рассмеялся. – Да ты никак всерьез решила меня убить, моя ненаглядная? И мы вечность будем вместе в Доме Боли Лосс? Неплохая идея. Я не смогу уклониться от пули, если стрелок умелый. Кто-то из твоих уже знает, что ты здесь?

– Понятия не имею. У меня действительно есть возможность уйти отсюда живой?

– Да, – он аккуратно поддержал меня под локоть, когда мы спускались по ступеням, – если мне понравится играть с тобой, в итоге я тебя отпущу.

7. … и синяки

Мы вошли в какое-то большое помещение, напоминавшее полуподвальный склад с окнами под потолком. Вдоль стен стояли ряды деревянных ящиков и бочек. В середине помещения на шерстяных одеялах вповалку спали простенько одетые люди; вернее, в основном – люди, мужчины. К нам тут же подошел невысокий серенький человечек, кланяясь и неискренне улыбаясь.

– Все готово, милорд, тридцать пять человек всего вышло. Накормлены, переодеты, оковы сняты, завтра утром будут отправлены в Ронд. Нужны четыре телеги. Двоим понадобилась медицинская помощь, маг все сделал.

– Хорошо, – кивнул эльф, – свободен.

Человечек без слов поклонился и усеменил куда-то вглубь помещения.

– Я держу слово, – промурлыкал мне на ухо Скримджой, – это рабы из подвала, я отпускаю их, ты довольна?

Мне приходилось постоянно впиваться себе в ладони ногтями, чтобы хотя бы боль позволяла не уплывать в грезы о том, как мы могли бы прямо сейчас подняться в мою комнату… Так. Стоп. Хватит.

А ведь раньше я тоже вовсю пользовалась ментальной магией. Не такой, конечно, но тем не менее. Никогда не задумывалась, каково это быть в роли объекта воздействия. Не контролировать собственные мысли. Паскудство-то какое! Беззащитность бесила.

– Я довольна, – глухо проговорила я, – если это не очередная уловка.

Мне очень не понравилось, как он задумался, прежде чем ответить.

– Ты быстро бегаешь? – спросил темный неожиданно. – Умеешь фехтовать хоть немного? И как у тебя с наблюдательностью?

Мыслительный процесс дроу вообще не поддавался логике. Никакой.

– Хочешь поиграть в догонялки? – изумилась я настолько, что даже влияние гламоура почти перестало ощущаться.

– Вроде того. Как ты думаешь, что будет с этими людьми в Ронде? Без документов, без денег, далеко от домов?

– Я не знаю, – покачала я головой, все еще не понимая, к чему он клонит.

– В лучшем случае – какая-то черновая работа, чтобы просто добраться к своим. Половина погибнет в ближайшие полгода.

Мне казалось, сожми я челюсти еще чуть сильнее, и начнут крошиться зубы.

– Нахрена ты мне это вообще сейчас говоришь? – слова сами собой цедились по капле.

– Какой слог! Где же твои манеры, ненаглядная?

– Пошел ты!

Узкие ладони легли мне на плечи. Мертвячий дроу как обычно улыбался.

– Предлагаю маленькую игру…

– Нет! – замахала я руками, невольно отшатнувшись. – Нет, нет, нет! Никаких игр!

– … мы берем по деревянному тренировочному мечу в караулке и встаем тут. Я пытаюсь дотронуться мечом до лежащего, ты парируешь. Одного пытаюсь достать один раз. Всем, кого не смогу коснуться, дам по кошелю серебра – хватит и домой попасть и еще останется. Остальные вернутся в камеры.

Я без сил опустилась на нижнюю ступеньку лестницы, скинула неудобные туфли и подперла подбородок руками.

– Скримджой…

– Что, ненаглядная?

– Тебе несколько тысяч лет. Ты один способен, вырезать весь этот замок. Твоя магия – потрясающая. Почему ты ведешь себя, как испорченный десятилетний человеческий подросток, да в конце-то концов?! – последние слова я уже выкрикивала, но никто в зале не проснулся, не шевельнулся даже. – Они вообще-то живы?!

– Спят, – лаконично ответил дроу, – массовый сон, знаешь такое заклятие?

– Да.

Темный эльф присел рядом и неожиданно стал серьезен. Ухмылку стерло с его лица, будто мыльная вода макияж, а глаза стали светло-желтыми, спокойными и слегка усталыми.

– Первые пятьсот лет тебя интересует власть… – негромко проговорил он, глядя куда-то в пространство и машинально вертя кольцо на пальце, – ну или война, дело вкуса. Потом еще пару-тройку сотен – знания. Потом какое-нибудь увлечение, от игры баллад на лютне, до засаживания пустыни черными розами. А теперь я ищу хоть что-то, что разогнало бы скуку.

Я замерла, не веря своим ушам: что это за внезапный порыв искренности? Будто бы передо мной сидел кто-то вообще незнакомый. А хуже всего то, что я его начинала понимать его: что может быть страшнее скуки, той, которую не разгонишь уже ни вином, ни войной? А следом пришли и желание обнять, и сочувствие, и еще что-то такое, тонкое, острое, невыразимое словами. Сожаление? Похоже, мертвячий дроу снова пробовал на мне эмпатию.

Тот, кто сидел рядом со мной сейчас на лестнице… Отражения веков мелькали в желтых глазах неведомыми для меня воспоминаниями, чужими и странными. Тени прошлого, полузабытые, почти стертые прибоем следы на песке. Тяжелый груз на иссеченных шрамами плечах.

Это не чудовище, хотя лично мне от этого и не легче, темный просто ищет хоть что-то, что бы помогло ему не сойти с ума от скуки, как умирающий в пустыне от жажды, вцепляется зубами в горло спутнику, чтобы пить кровь. Нет морали, когда инстинкты говорят: «только выживи!» или «только сохрани разум!»

– Десять лет в камере – ерунда. После тысяч весь этот мир – одна не очень большая камера, после того, как закрылись Звездные Мосты, заперев здесь всех эльфов, как в ловушке. Встретить кого-то, кто бы развлек хоть ненадолго – большая удача. И у тебя это получается. Тебя так легко заставить испытывать сильные чувства, которые мне нравится улавливать. Это почти как наркотик. Это весело! И пойми меня правильно, мне глубоко плевать на чужие жизни, я видел, как сменяются целые поколения. Как перекраивается карта мира, возникают и умирают великие идеи, и одно живое существо для меня имеет такую же ценность, как для тебя… ну не знаю, упавший в ванну паук. Их просто было слишком много. Разумных существ.

– Я люблю пауков, – хмуро возразила я, рассматривая трещину в мраморе лестницы, – я всегда вытаскиваю их из ванны и выпускаю в сад.

– Серьезно? Прямо руками? – с веселым изумлением поинтересовался дроу.

– Прямо руками.

Серебристый переливчатый смех разнесся под каменными сводами замка, отпугивая тишину.

– Вот видишь, я не могу предсказать твою реакцию! Струя свежего воздуха в моей камере. Поэтому я сохраню тебе жизнь. И вернусь лет через сто, посмотреть, что с тобой стало за это время. Но пока… Пока ты будешь бороться с моей скукой. И повторюсь, мне все равно, будет ли тебе при этом весело, или ты будешь извиваться и кричать от боли. Я покажу тебе, каково это, когда тебя окружают только такие люди, как Берс. Когда кто-то осознанно может причинить тебе боль. Когда ты остаешься совсем одна. А остальные… Я покажу тебе и еще кое-что: как быстро люди теряют свою наносную человечность, оказавшись в непростых условиях. Это будет новый опыт для тебя, и посмотрим, как долго ты сможешь сохранять эту свою… неиспорченность. Мне это действительно любопытно.

– Невероятно… – пробормотала я, снова уставившись на мраморные плиты.

Наваждение спало, рядом опять сидел сверкающий оранжевыми глазами, ухмыляющийся безумец, с пристрастием к садизму, и ничего больше. Мертвячья эмпатия!

– Что? – не понял Скримджой.

– Почему мне всегда попадаются именно такие, как ты, и никогда – нормальные парни?

Он оперся о колени локтями, и изобразил на лице намек на сочувствие.

– А разве это не логично?

– Логично? – возмутилась я. – Какая в этом логика?!

Дроу вздохнул, будто разговаривал с отказывающимся понимать его ребенком, после чего продолжил медленно и негромко.

– Кто-то серьезно изменил тебя, тело, разум… и побочным эффектом стало то, что ты испытываешь очень сильные эмоции. Логика в том, что к тебе тянет таких, кому нравится ощущать чужие чувства. Эмпаты, безумцы, даже, наверное, демоны… Это – нормально. Для тебя. Хотя, однажды наверняка плохо кончится. Посмотри на того же Линда, он, к примеру, вообще тобой не заинтересовался, потому что нормальных, как ты их называешь, куда больше интересует внешность, ну или ум. И в том, что происходит, нет ни твоей вины, ни твоей заслуги. Тебя просто такой сделали. Конечно, с твоей точки зрения, ты главный персонаж истории, это естественное восприятие для всех разумных, но на самом деле – ты просто бутылка очень дорогого вина на полке.

Я вздрогнула, как от пощечины, и не только из-за обиды на такое сравнение, а потому что уже слышала подобное раньше, а эльф продолжал.

– Разумеется, это делает твою жизнь весьма насыщенной. Тебя могут попытаться выкрасть, купить, подарить, но при этом все владельцы, понимающие толк в вине, будут хранить при правильной температуре и протирать салфеткой. Пока однажды кому-то не захочется получить удовольствие, выпив первый бокал…

– Кому-то вроде тебя? – спросила я напрямик.

– Возможно, – привычная уже кривая ухмылка вылезла на его лицо, окончательно возвращая прежнего дроу, – мне понравилось то, что ты чувствовала, когда тебя захлестнула благодарность. Но понравилась и твоя ненависть. И прижимать тебя к полу, пока твое тело сводит судорогами от боли, когда я вернул тебе эмпатию – тоже было здорово. Так что, я сейчас пойду и принесу два тренировочных меча, – он поднялся на ноги, – а попытаться кого-то защитить или нет – твой выбор.

Я схватила его за руку.

– Погоди! Да я и минуты против тебя не продержусь, как ты вообще себе это представляешь? Мне даже тридцати нет. Я взяла в руки меч меньше года назад. Что в этом интересного?

– Так придумай что-нибудь, – усмехнулся он, и пошел вверх по лестнице, – я вернусь через полчаса.

– Да? И что я придумаю? – закричала я, ощущая полнейшую беспомощность.

– Удиви меня.

Да вот охренеть просто!

Задачка, надо сказать, нетривиальная: какая-то палка в руке существа, двигающегося с немыслимой для меня скоростью, не должна коснуться спящих. Парировать я не смогу, это гарантировано. Да я даже догнать его не смогу. Хоть прямо велеть тому человечку быстро погрузить бывших рабов в телеги и гнать лошадей подальше от замка. Тогда эльф никого не коснется, и условие, хоть и формально, но будет выполнено.

Формально будет выполнено…

Я подорвалась и бегом кинулась в столовую, путаясь в длинной юбке и оскальзываясь на мраморе босыми ступнями.

– Линд! Кассэл! – выдернула я из благодушной беседы главу местных головорезов и мага,– вы еще тут? Прекрас-с-сно! Скримджой заскучал. Желает развлечься и заодно устроить смотр силам ваших людей. Через десять минут внизу, на складе.

– Чего? – не понял Линд.

Сонный вид с него как рукой сняло. Удав мгновенно очнулся и зашипел, я прямо слышала, как шуршит длинное чешуйчатое тело, проползая по траве. Бр-р-р! Ну и фантазия.

– Там лежат усыпленные люди. Скримджой хочет проверить, сможете ли вы против него выстоять. Твои наемники должны не дать ему коснуться этих спящих. Можно использовать магические щиты, что угодно. Главное, его тренировочный меч не должен никого коснуться.

Все присутствующие смотрели изумленно.

– Чего ждете? –прикрикнула я, испытывая невероятное желание топнуть ногой. – Бегом!

Берс встал из-за стола первым, видимо, решил, что неисполнение странного приказа снова приведет его к положению висящей под потолком тряпичной куклы. Такая идея, кажется, вполне подходила темному эльфу, так что никому и в голову не пришло задавать лишние вопросы.

– А и правда, господа, покажите милорду нашу боеспособность. Давайте!

Оба вышли из столовой, только Кассэл бросил на меня непонимающий взгляд, впрочем, так ничего и не спросил. Линд, кстати, удивил меня: около пятидесяти человек с палашами в ножнах собрались на складе невероятно быстро. Кассэл, вызвавший своего ученика, спокойно и методично растягивал над лежащими заклинание щита. Их собрали в одну общую кучу для удобства, и оставалось только надеяться, что никто не задохнется из-за того, что оказался внизу. Что ж, похоже, я была несколько несправедлива к работорговцам в смысле боеготовности, действовали все достаточно четко, без спешки и не устраивая неразбериху. Я ждала возвращения дроу с некоторым страхом, но, должна признаться, как и в случае с ловушками в подвале, подготовка невольно увлекла меня. А бушующий в крови адреналин и вовсе приносил почти физическое удовольствие, похоже, мертвячий темный добился своего: я начинала играть с ним. Плохо. Очень плохо, потому что подобное поведение совершенно точно в итоге приведет к катастрофе. Я понимала это, но поделать с собой не могла ничего.

Это была удивительная раздвоенность ощущений: одна часть меня боялась и ненавидела дроу, а другая, таящаяся в самом уголке подсознания, очень хотела увидеть его глаза, когда он обнаружит здесь эту толпу. Вопрос оставался в платье – двигаться в длинной юбке было решительно невозможно, так что я просто разорвала ее почти на всю длину по бокам и подвязала, так чтобы ничего не мешалось. Правда, теперь наемнички пялились на мои голые ноги, а вид мой был неприличен даже по меркам какого-нибудь борделя, но что поделать? Это лучше, чем свернуть шею, запутавшись ногами в струящейся ткани.

Когда Скримджой вернулся, его действительно ждал напряженный и ощетинившийся небольшой отряд, абсолютно не понимающий, что вообще тут происходит. Темный эльф замер на пороге склада, и змеиные губы растянулись в кривой ухмылке.

– Это что? – поинтересовался он.

– Развлечение, – я не смогла не ухмыльнуться в ответ, глядя на выражение его лица, – хотел поиграть – пожалуйста!

– Да ты и верно вошла во вкус, Крис! Демонски приятно это видеть! Держи, – он сунул мне тренировочный меч, – и иди в центр.

Я послушалась и теперь медленно пятилась назад, не спуская взгляда с дроу. Эти люди, усыпленные на полу склада, в общем-то были для меня – никто. Но это было уже дело принципа. Темный пару раз крутанул тренировочный меч в руке и двинулся чуть в сторону, обходя наемников по кругу, как подбирающийся к сгрудившимся у костра людям лесной хищник. Каждый шаг эльфа мягко пружинил, он не шел – он плавно скользил. Янтарные глаза сверкали в тусклом освещении склада.

– Кассэл! – тихо позвала я, поворачиваясь за Скримджоем, как подсолнух за дневным светилом. – Как зовут твоего помощника?

– Леви.

– Леви! Самый яркий свет! Чтоб ни одной тени. И помогай держать щит.

Парень, серьезный и бледный, кивнул, принимаясь создавать заклинание света. Его наставник подошел ко мне и требовательно прошипел на ухо:

– Что это за безумие?!

Можно было бы рассказать всю предысторию данной ситуации, но я только вздохнула. Вот вообще не время для бесед.

– Это не просто безумие. Это – дроу. Начинает доходить?

– Мы можем потом поговорить?..

– Потом, – кивнула я, – держите с Леви щит главное!

Темный эльф, решив, что дал достаточно времени, лениво двинулся в нашу сторону.

– Никого не убивать! Этого не было в условии, помнишь? – крикнула я, лихорадочно пытаясь понять, чего важного еще мы не обговорили.

– Помню, – ответил Скримджой, и попытался уйти в тень.

Вспыхнувший яркий свет выхватил его фигуру, делая эльфа снова видимым. Будто в театре теней, когда направленный луч светильника резко очерчивает черный силуэт фигурки, вырывая ее из небытия. Впрочем, помогло это не сильно. Он легко просочился между двумя охранниками и на пробу пару раз ударил по щиту, от чего по подвалу разнесся громкий мелодичный звон. Как ему помешать?! Долго заклинание не выдержит. А если он вырубит мага, то…

Маги!

Я кинулась к Кассэлу и Леви, на доли секунды опередив совершенно не ожидавшего этого дроу. Нахрен фехтование. Я просто кинулась ему на спину, хватаясь за кожаные ремни его странной одежды и хоть немного сбивая удары тренировочного меча. Маги успели прыснуть в стороны, как два больших неуклюжих зайца от охотничьей собаки.

– Лезьте сами под щит! – заорала я, обхватив противника ногами за талию и вцепившись в его плечи до побелевших пальцев, наставник с учеником мгновенно оказались чуть ли не в обнимку с двумя ближайшими целями, укрытыми прозрачной пленкой заклинания.

Скримджой рассмеялся и занялся снова охранниками, даже не пытаясь сбросить меня со спины. Я все же немного замедляла его действия, так что скоро мы отыграли десятерых человек. Зато двенадцать из пятидесяти наемников стонали, лежа на полу. Дроу не особенно выбирал, куда можно бить в тренировочном поединке, а куда – не стоит.

– Щит не выдержит, – прокричал хрипло Кассэл, – мне нужен Леви! Или щит, или освещение!

– Щит! – велела я.

Яркий свет постепенно погас, погружая склад в полумрак. Хищные тени выползли из углов, давая темному пространство для маневра.

– Ладно, – усмехнулся Скримджой, – теперь закончим все быстро.

Он остановился у дальней стены, и швырнул меня через плечо в стену. А я только этого и ждала. Вместо того, чтобы пытаться удержаться, я сгруппировалась и обеими руками вцепилась уже в момент падения в его импровизированный меч. К счастью, дроу этого совершенно не ожидал, а может, просто хотел посмотреть, что именно я предприму дальше. Мы с деревяшкой приземлились на холодный каменный пол, и покатились по нему, врезавшись в итоге, в стену. Удар вышиб весь воздух из легких, да так, что вдохнуть не получалось. Будто рыбина, выброшенная на берег. Еще я ушибла колено, локоть и ребра, к тому же слегка ударилась затылком, а вот мертвячья деревяшка, похоже, не пострадала. Ладно, спасибо, не позвоночник.

Только бы добраться до окна под потолком и выкинуть мою добычу наружу! Нет меча – нет касаний, и игра окончена. Формально – не придерешься. Какие-то тридцать метров, не больше ведь! Ну!

Только бы…

– Задержите его! – крикнула я мужчинам, как только смогла втянуть в легкие немного воздуха.

Я с трудом запрыгнула на высокий деревянный ящик и кинулась по рядам длинных контейнеров к оконному проему, за которым поднималась уже первая из двух лун, переливаясь серебристым и зеленоватым. Дроу, расшвыривая людей в стороны, метнулся за мной и, разумеется, догнал. Он, не особо сомневаясь, просто-напросто выбил один из контейнеров прямо у меня из-под ног, и на этот раз меня спасла только эльфийская ловкость, позволившая приземлиться без особых повреждений и не свернуть себе шею. Но Скримджой был уже за спиной. Слишком быстрый. Что-то дернуло меня в сторону так, что я опять влетела боком в каменную колонну – а ведь три метра до окна по прямой остается! Твердые тонкие пальцы сжались на шее, снова перекрывая доступ воздуха, но хотя бы не ломая гортань. И на том спасибо.

А, к демонам. Дело принципа, я сказала!

Самое простое было – вцепиться в схватившую меня руку ногтями со всех сил, а «оружие» выкинуть в распахнутое окно. Я извернулась, чувствуя, как уже темнеет в глазах, и швырнула свою добычу примерно в нужном направлении, не понимая: сумела выкинуть или нет? Впрочем, ответ я получила быстро: Скримджой разжал пальцы, позволив мне тряпичной куклой упасть на пол, а сам спокойно подошел и поднял «меч», которым я просто-напросто не попала в проем.

Насвистывая что-то веселенькое, эльф двинулся назад. Все, что я могла: вцепиться пальцами в его сапог, когда дроу проходил мимо. Серебряные заклепки впились в ладонь и пальцы, дыхание вырывалось с хрипом, а от боли во всем теле накатывала ярость. Мне хотелось убить его. Схватить за снежно-белые волосы и бить головой о стену, пока все его лицо не зальет кровь, и не начнут трещать, ломаясь, кости. Ненавижу!

Внезапно Скримджой остановился, обернулся ко мне, а потом и вовсе присел рядом. Да он даже не запыхался! Искаженные шрамом черты лица чуть дрогнули, выпуская на волю все ту же кривую ухмылку.

– Хорошая попытка, не совсем удалась, но идея мне понравилась.

– Да чтоб тебя…

– Моя очередь спрашивать, помнишь? – полюбопытствовал он, разжимая мои пальцы.

Я весьма подробно объяснила, куда он может идти, и чем именно там заняться. Кто-то из наемников коротко хохотнул, дослушав последний пассаж, но тут же замолк.

– Да где же ты такого нахваталась, ненаглядная? – рассмеялся серебряным колокольчиком дроу. – Лексикон такой, что в портовом кабаке люди покраснеют. Но все-таки, мой вопрос. Итак, если я сейчас соглашусь закончить игру в вопросы и ответы, дам тебе нож и не буду сопротивляться, ты убьешь меня?

Где-то в груди возник внезапно горячий комок, он встрепенулся и толчками покатился вверх по горлу. Кажется, меня сейчас просто вывернет наизнанку. Неужели все-таки сотрясение получила? Твою ж мать! Я чуть приподнялась на руках, отворачивая лицо от этой сволочи, но ком в горле внезапно вырвался наружу каркающим истерическим смехом. Произошедшее за этот день было бессмысленным. Полным безумием оно было, если честно. Похищение, темница, дроу, идиотские игры: как влипать в подобные истории, так это мы первые. И это после того, как я смогла разобраться с проклятием Абао, убить Лорда Хаоса, сбежать от Хэль. Как же досадно-то.

Я смеялась и смеялась и просто не могла остановиться. Даже холод каменных плит не помогал прийти в себя. Надо дышать. Десять быстрых вдохов, десять медленных, как меня учили. Истерика, это когда самому смешно, насколько все плохо.

– Не-е-ет, – простонала я, когда уже из глаз полились слезы, – я очень хочу, но я не смогу… убить тебя… Просто не смогу…

Дроу кивнул, принимая такое решение, поднялся на ноги, обернувшись к онемевшим от происходящего зрителям.

– Господа, это было неплохо. Благодарю вас, наша тренировка окончена. Велю выкатить пару бочек лучшего вина из погреба, вы все молодцы. Мэтры, позаботьтесь о раненых, они должны за сутки встать на ноги.

Из всего произошедшего наемники поняли только одно: сейчас их почему-то будут поить очень дорогим хозяйским вином. Последовали редкие пока возгласы радости, и только бледный до синевы от напряжения мэтр Кассэл, без сил привалился к деревянному ящику, пока над ним хлопотал его ученик.

– Вставай, – велел Скримджой, – прямо сейчас, или мы продолжим играть со спящими.

Я с трудом поднялась на ноги, скрипя зубами. Приступ смеха закончился также неожиданно, как и начался, оставив во рту горький привкус желчи. Теперь мысль о ноже казалась мне весьма заманчивой. Я была вынуждена повиснуть на локте эльфа и кое-как побрела вместе с ним к выходу. Главное, ничего не сломала. Вроде бы. Потянула за узел сбоку, распутывая порванную и измятую юбку.

И тут мертвячий дроу снова вызвал гламоур. Он проходил среди людей, которые должны были держать его в камере, и которых он только что расшвыривал, как кукол, а они смотрели на него влюбленными глазами и чуть ли не кричали от восторга. А на полу, абсолютно ничего не подозревая о происходящем, спали бывшие рабы. Фантасмагория.

Тут он замер и обернулся к людям.

– Господа! – голос звучал мягко, он вибрировал и обволакивал. – Учитесь у графини. Ей нужно было решить непосильную задачу в кратчайший срок, и она нашла выход. Она не победила меня, но добилась того, что ей было нужно. Но то, что днем творили вы, когда узнали о побеге пленников… – дроу сокрушенно покачал головой, а подвал затопило горькое разочарование с привкусом плохо сваренного кофе. – Вы действовали слабо, господа. Слабо и глупо. И все заслужили наказание. Вы были не в состоянии быстро принимать решения, банальные решения, позвольте заметить. Это будет стоить вам половины месячного жалования.

Какой-то громила выругался и смачно плюнул на пол. Зеленая лоза метнулась к нему взбесившейся змеей, пробив ему грудь и тут же рассыпавшись на светящуюся пыль, осевшую на упавшее тело, а эльф даже не прервал своего монолога.

– Но я дам вам шанс исправиться, господа. Если вы сможете выполнить мое задание, я утрою жалование за этот месяц.

Тишина из напряженной стала просто звенящей, дроу медленно оглядел окружающих его людей и криво улыбнулся.

– Выберите одного из вас. Самого слабого. Самого глупого. Только одного. Кого никому из вас не жалко. Или наоборот – самого сильного и напористого, который успел утомить всех. Я казню его. Только одного человека. А остальные получат дополнительное золото. Или в случае отказа лишатся его. Докажите мне, что вы все же способны быстро принимать решения. Выбирайте, господа, у вас есть час, после чего вы приведете ко мне этого человека связанным.

Он приобнял меня за плечи и повлек прочь из этого подвала, оставляя людей растерянными и изумленными подобным предложением.

– Не желаешь поподсматривать, ненаглядная? – хихикнул темный. – Сейчас там будет потрясающе весело.

– Нет. Не желаю. Зачем тебе кого-то еще убивать? Мало было сегодня?

– О нет! – воскликнуло чудовище с энтузиазмом. – Мне нужно только, чтобы они сообща выбрали, кого именно убить. Ничего не объединяет так людей, как совместно принесенная жертва, а мне нужно, чтобы они чуть более сплотились, раз уж теперь это не просто сброд в форме, а мои люди. Ну же? Это вправду будет интересно!

– Ни. За. Что.

– Ах да, прости, я совсем не подумал, что ты устала.

Мы остановились передохнуть на лестнице, возле узкого стрельчатого окна, забранного черной кованой решеткой, когда у меня закружилась голова. Я оперлась ладонью о стену и пыталась смотреть в пол, но Скримджой уже привычным движением поднял мое лицо вверх за подбородок.

– Было забавно, – улыбнулся он, снова меняясь, как по волшебству: выражение лица стало мягче, а в глазах загорелись те самые теплые желтые искорки, – очень больно? Мне кажется, я случайно выбил тебе плечо? Нет? Вот и славно.

Я только качала головой отрицательно, а от его взгляда у меня снова побежали по спине мурашки. Руки дроу подхватили меня, не позволяя кулем осесть на пол. Ладони эльфа принялись ласкать спину, шею, зарываясь тонкими длинными пальцами в волосы, гладили затылок, а у меня не было уже ни злости, ни ненависти, ни желания сопротивляться – ничего. Вообще, пытаться что-то противопоставить серьезному магу-менталисту – та еще задачка, а я так или иначе пыталась сопротивляться ему весь день.

– Подари мне этого парня, того, кого они выберут.

– Прости, но нет. Тогда он не будет жертвой, и остальные не извлекут никакого урока.

– Почему все эти люди вообще называли тебя милордом? – спросила я, пытаясь собрать в охапку разбегающиеся мысли.

Его пальцы уверенно нащупали застежку ворота платья, и белая невесомая ткань легко сползла с плеч, позволяя лунным лучам облизать кожу.

– Потому что дома ко мне обращаются именно так, – тихо откликнулся темный, медленно проводя пальцами от подбородка, по шее и еще ниже, – я двоюродный прапрадед нынешней королевы. Тебе, кстати, понравилось? Идея со стражниками и магами была… интересной. Признаю.

Губы его коснулись шеи, прижались крепче, впились, наверняка оставляя синяк, симметричный отпечатку клыков с другой стороны.

– Ты больной на всю голову, – прошептала я, чувствуя, как он снова обнимает меня, прижимая к себе.

Слабая попытка оттолкнуть темного, упершись ладонями ему в грудь, не привела ни к чему. Логичное завершение. Никто, собственно, и не сомневался…

– Но ты смеялась, – мягко заметил дроу, отрываясь от моей кожи и не прекращая улыбаться.

– Ага. Я головой ударилась, если ты не заметил. У меня, скорее всего, легкое сотрясение. И, похоже, истерика. Пожалуйста, отпусти меня.

– «Черное с белым

Смотрится дивно…» – слегка насмешливо пропел он две строки какой-то неизвестной мне песни.

– Пошел ты…

– Мне нравится, что ты не поддаешься окончательно. Твое сознание неплохо защищается. У тебя случайно нет этой штуки… как вы его называете… фактора Геллера? О! Отлично, значит, с тобой придется повозиться! Я даже рассчитывать не мог на такую удачу!

– Верни меня в камеру и запри там к мертвячьей матери. Я скучаю по пауку.

– Нет, ты вернешься к себе, выпьешь вина и ляжешь в удобную постель. Это гораздо лучше, чем цепи, поверь мне. Но сперва – мой вопрос.

Больше разум не мог противиться чужому влиянию вовсе, поэтому я стояла там, на лестнице босиком, полуголая и молча смотрела в янтарные глаза, не пытаясь вернуть на место платье, ожидая только, когда все это кончится. Любым образом. Выкинь он меня сейчас в окно, я бы не возражала. В свете обеих лун металл и драгоценности на его лице блестели и переливались, будто бы специально гипнотизируя. Он чуть наклонился, так, что почти касался моих губ своими, а я не чувствовала больше ничего кроме сильного, ровного биения его сердца под собственными пальцами, да щекочущего нос сладкого запаха корицы и имбиря. Невыносимо, когда что-то подавляет твою волю. Отвратительно. Мертвячий темный.

– Ты хочешь,– вкрадчиво промурлыкал Скримджой, – чтобы сегодня ночью я пришел к тебе?

– Да чтоб тебя! – выплюнула я ему в лицо, чувствуя, как предательски начинают полыхать щеки, а от накатившей снова ярости я хоть немного прихожу в себя.

Он снова усмехнулся криво:

– Я – эмпат, ты помнишь? Я уже знаю ответ, просто хочу заставить тебя произнести это вслух.

Несколько мгновений мы продолжали сверлить друг друга взглядами, а потом мне оставалось только опустить голову, пряча поражение за упавшей на лицо челкой.

– Да. Хочу. Твой мертвячий гламоур… Да чтоб тебя!.. А ты что, собираешься… так поступить?

Он молчал пару секунд, видимо, наслаждаясь тем, как я теряю остатки разума. А потом темный эльф внезапно резко неприятно расхохотался, отходя от меня на шаг, оставляя стоять перед ним. После того как я призналась, что желаю его, а теперь пыталась поймать окончательно сползшее с плеч платье и пребывала в абсолютной растерянности.

– Нет, ненаглядная, у меня другие планы на сегодня.

Что, простите?..

Меня что, только что просто послали?!

После всего, что он творил за ужином и после?!

Да как он…

Я натянула повыше белую ткань и, не оборачиваясь, пошла к себе, больше не обращая внимания на боль. Голова была пустая и гудела, как колокол, в котором еще отдавались отзвуки серебристого смеха.

Не-на-ви-жу.

8. Еще труп

По дороге меня поймал мэтр Кассэл. Поймал и утащил в свою комнату. Я была даже благодарна магу, сейчас мне просто необходим был рядом кто-то, находящийся в своем уме больше, чем я сама.

Он выглядел чуть лучше, чем четверть часа назад, по крайней мере, в его лицо начала возвращаться краска.

– Крис, – тихо и горячо заговорил он, – что это вообще сейчас была за ерунда? Все вот это? На складе?

Мы присели за маленький столик, и тут появилась загвоздка: кому наливать вино? И у него, и у меня руки тряслись, как у заправских алкоголиков. Надо сказать, меня перестали ужасать его методы ведения исследований. Не до того. Несколько дней в компании дроу, и меня можно будет отправлять в скорбный дом, нарядив в смирительную рубашку веселенькой расцветки.

– Ему скучно,– проговорила я,– вот и все. Он так развлекается.

– Слушай, – мэтр кое-как справился с бутылкой и стаканами, поняв, что ждать помощи от меня бессмысленно,– я понимаю, мы неправильно начали, давай с чистого листа, а? Как будто только первый раз встретились?

Я кивнула, и мы молча выпили. Не чокаясь. Напиток оказался терпким, вкусным, похоже, сливовое вино, и мне снова дико захотелось курить. Мэтр собирался с мыслями, а я оглядывалась. Его гостиная была поменьше моей и не так роскошно обставлена, а вот книги были поинтереснее. Надо будет полистать, как время выдастся. Чисто из академического любопытства. Мы сидели в креслах, придвинутых к заваленному бумагами столику. Сверху лежала раскрытая монография по тактике использования дистанционных боевых заклинаний за авторством Клавиуса Джэлла. Листала ее как-то.

– Интересуешься? – полюбопытствовал маг.

– Уже не особо, – пожала я плечами, – с тех пор как лишилась сил. Вы его знали?

– Джэлла? – Кассэл нахмурился. – Да, знал. Из-за него меня и вышвырнули из гильдии. Видишь ли, мэтр чистоплюй, ужаснулся, увидев мои эксперименты. Да… Совсем с катушек слетел. Довел до Совета, а дальше понеслось…

– Ты пытался вырастить Глаза Киссарэ? – невольно заинтересовалась я, оставив монографию в покое.

– Нет, что ты. Кое-какие опыты из химерологии… Маленькие, ха-ха, экспериментики.

– … которая у нас запрещена, – покивала я, – повезло еще, что не упрятали в крепость.

– Упрятали, – признался маг, допивая вино маленькими глотками, – как не упрятать после такого? Определенно, должны были и посадили. Берс помог, с тех пор я с ним.

Вполне понятная история: непризнанный гений исследует запрещенные разделы магии. Впрочем, тут не мне его судить, сама такая.

– Ты, кстати, не знаешь, как он сыграл в ящик? – поинтересовался Кассэл, наливая по второй. – Джэлл?

– Погиб при штурме Аскары в прошлом году, – ответила я как можно более нейтрально.

Не признаваться же, что Клавиуса убил мой друг, не без моего участия, кстати. А я потом еще и прирезала жену Джэлла. Хотя, тут она сама виновата.

– Туда и дорога ему… Туда и дорога…

– Если мы не придумаем, что делать с дроу, скоро отправимся за ним, – вздохнула я, возвращаясь к насущным проблемам.

– Понимаешь, мы тут занимаемся серьезным бизнесом… – проговорил маг, снова теребя собственный хвост. – Очень серьезным. Мои исследования требуют очень много ресурсов… Да…

– Знаю я ваш бизнес, – фыркнула я, – видела камеры в подвале.

– Что он за существо вообще, Скримджой? Почему я в его присутствии теряю способность нормально думать? Откуда у него такая сила?

Мэтр смотрел внимательно, ожидая ответа, и похоже, не лукавил, заставляя меня почувствовать изумление.

– Ты что никогда не изучал типологию рас? В Академии?

– Мне было не интересно это, – отмахнулся от меня Кассэл с некоторой досадой.

– Он – дроу, – пожала я плечами, – ты, выходит, вообще ничего о них не знаешь?

– Только то, что они поклоняются какой-то паучихе. Или богомолу?

Это было большое разочарование: я-то в глубине души надеялась, что куда более опытный, чем я, маг станет моим союзником и поможет придумать, как выкрутиться. А вон оно как вышло.

– Ее зовут Лосс, – кивнула я, – правят у них женщины, живут под землей, источник магии – тоже их богиня, пытки, массовые убийства, всякие извращения. Что именно тебя интересует?

Маг чуть помялся, подбирая слова.

– Как вести с ним дела? Ну, договариваться как-то можно? Слово он держит?

– Дела-а-а? – рассмеялась я почти весело. – Тебе нужно было бежать, пока была возможность.

Пальцы мага принялись яростно теребить кончик хвоста. Кажется, я теперь понимаю, почему он начал лысеть так рано.

– Но он заплатил мне столько денег за Киссарэ… Уму не постижимо! Он вообще первый, кто смог понять, какую сложную работу я провел… Понять и оценить! Еще одни Игры, и я смогу спокойно уехать в свое поместье.

– Заплатил. Из денег Берса, – уточнила я.

– Да какая разница! Я же уже отправил их с охраной в местное отделение дварфийского банка. Они уже – мои! А если еще и сыграет ставка…

Кто бы сомневался. Что ж, больше здесь делать было нечего. Может, стоит побеседовать с его учеником? Да нет, чушь. Что может и знает мальчишка в двадцать лет?

– Ясно, – догадалась я.– Скримджой уговорил тебя на какое-то пари?

– Вообще-то да…

– Ставки на бойцов?

– Если угадаю пятерых, он удвоит сумму!

– А если – нет?

– Месяц буду работать бесплатно, – пожал плечами маг, – не плохая сделка, по-моему, а? Неплохая.

Я выпила еще, покивала головой и подняла на него взгляд. Щеки мэтра раскраснелись от алкоголя, а глаза заблестели, кстати, за ужином он тоже немало выпил. А потом – колдовал, хотя это тоже запрещено всеми правилами. Похоже, пробелы у него не только в области типологии рас.

– Кем? – полюбопытствовала я, отставляя бокал.

– Что – кем?

– Кем ты будешь работать?

Кассэл все еще не понимал.

– Магом, а кем еще? Я больше ничего не умею. Только чары.

Я почувствовала, как мои губы расползаются в усмешке, очень похожей на ту, что искажает лицо дроу.

– Вы конкретно уточнили с ним этот момент?

– Не этими словами, но…

– Понятно, – я поставила опустевший бокал на стол и поднялась, – Спасибо за вино, Кассэл. Поздравляю. Если ты проиграешь, у тебя будет очень интересный месяц. Чистить лошадей на конюшне, убивать людей, танцевать экзотические танцы у шеста… Это только то, что с ходу могу придумать я. Его фантазия в плане возможных работ куда богаче. Или, например, шлюха.

Я вышла, оставив его сидеть с перекошенным лицом и осознавать происходящее. Немного невольного злорадства. Кто-то еще начал осознавать, как мы все тут попали. Не одной же мне биться головой о стенку.

А вот любопытно, может, на самом деле мы все тут умерли? И находимся в эдаком небольшом персональном филиале Бездны? Но тогда почему Дэвлин еще меня не вытащил?

Я вернулась в свою комфортабельную камеру и, как была, в платье завалилась на постель, пытаясь привести мысли в порядок. Казалось, кровать чуть покачивается подо мной, будто бы вся эта комната была каютой на корабле. Нужно было трезво обдумать произошедшее и соорудить какой-то план, но сил не было совершенно, а перед глазами стояло лицо мертвячьего дроу. Пожалуй, стоило завернуться в покрывало и уснуть, просто, чтобы этот день закончился, выспаться, а завтра искать выход. Связи нет, магии нет, союзников нет: не слишком хорошие предпосылки. Но я же выкручусь, да? Я всегда как-то выкручиваюсь.

Зря я так быстро от Кассэла ушла, нужно было порыскать по его полкам с ингредиентами, вдруг да нашлось бы что-нибудь, усиливающее сопротивляемость внушениям? Алхимик я, в конце концов, или как? А может и вовсе опоить эльфа? Усыпить, да утащить за двадцать шагов от замка? Хорошая идея, но не сегодня, сегодня у меня сил не хватит вообще ни на что. Так что план – в первую очередь – попытаться восстановить силы. Еда была неплоха, теперь нужен сон.

Портьеры не были опущены и обе луны смотрели с бархатно черного неба: серебристо-зеленый медлительный Пиллз и стремительная бледно-розовая Орхидея заливали комнату призрачным светом. Красиво… А еще надо попытаться улечься так, чтобы ничего не болело. И еще послать кого-то забрать с лестницы мои туфли.

Я бездумно смотрела в окно и не сразу заметила, как из теней соткалась фигура темного эльфа, присевшего рядом.

– Выкладывай, зачем пришел, и уходи, – устало проговорила я, закрывая глаза, – у меня больше нет сил на твои игры.

– Моя очередь спрашивать, – я не видела его ухмылки, но чувствовала ее почти физически, когда дроу нагнулся надо мной.

Он что, передумал? Или снова просто дразнит меня? Да какая разница…

– Разве?

– Да, ты поинтересовалась моими планами на вечер, помнится.

– Спрашивай, – выбившиеся из хвоста пряди щекотали мое лицо, когда он говорил, чем невольно напомнили Дэвлина, от чего стало еще паршивее.

– Что ты почувствовала, когда увидела меня вечером?

Я перешла свой предел еще на лестнице. Больше нервная система не выдерживала, и я не могла ощущать вообще ничего. Пустота.

– Гламоур. Влечение. Как и все остальные в столовой. Что еще я могла почувствовать?

Он внезапно сел на кровати, а меня окатило отголосками чужого недовольства и разочарования. О как. Ничего, хватит с тебя на сегодня, иди – доставай кого-нибудь другого.

– Так совсем не интересно. Почему бы тебе не выспаться?

– То есть, хочешь сказать, что ты дашь мне выспаться? – фыркнула я, снова распахнув глаза и уставившись на черный силуэт на фоне окна.

Только глаза чуть мерцают в темноте.

– Разумеется. Ты сейчас похожа на выжатый лимон. Спокойной ночи, а я подумаю, как тебя взбодрить.

Он выпрямился, вставая, но я схватила его за руку, остановив.

– Что мне сделать, чтобы ты отпустил меня? – тихо спросила я, пытаясь достучаться до той серьезной желтоглазой ипостаси, которая на несколько минут показывалась там, на лестнице.

– Переиграй меня, – рассмеялся дроу, снова растворяясь в тенях.

– Чудовище, – пробурчала я, пряча голову под подушку, – ты хотя бы можешь вернуть мои вещи и украшения?

– Магу, хоть и бывшему? Вернуть вещи? Хм-м. Ладно. После боев.

Это не слишком обнадеживало, но пусть эта проблема останется на завтра. Я хочу спать и не хочу ни о чем думать, надеюсь, утром я почувствую себя лучше.

Впрочем, поспать мне толком не дали: через несколько часов в дверь отчаянно забарабанили. Я открыла, и влетевший Берс, чуть не сбил меня с ног, за прошедшее с ужина время он растерял всю свою недавнюю вальяжность и сосредоточенность. Орен не выглядел больше ни дельцом, ни работорговцем, он выглядел немолодым измученным человеком, пережившим тяжелейшее потрясение в его жизни. На нем была какая-то черная шелковая одежда с красной вышивкой, вроде коротких штанов и короткого же халата с узким поясом, и я в жизни не подумала бы, что такой человек в принципе может носить что-то настолько легкомысленное.

– Кристина! Кристина. Нам надо поговорить, – в голосе мелькали откровенно истерические нотки

А еще его трясло, как лист пальмы во время осеннего шторма, и, похоже, он находился в глубоком шоке. Ничего, скоро весь замок будет пребывать в таком состоянии. Когда человек не в себе, можно попробовать успокоить его эмпатией, налить вина или попробовать говорить с ним как с солдатом в казарме – отрывисто и приказами, я выбрала последний вариант.

– Берс! А ну сядь! Что случилось?

Он плохо понимал, что я ему говорю, и смотрел совершенно безумными глазами, в которых еще плескались отголоски пережитого ужаса. Зрачки расширены, изрядно пахнет алкоголем, но сам – уже полностью протрезвел. Что бы с ним не произошло, оно вызвало шок у матерого, много повидавшего мужика.

– Этот… Этот больной ублюдок… Он… Нам нужно от него избавиться!

– Погоди, – я все-таки усадила его на кровать и налила воды из графина, – вот, выпей.

Это вполне естественное предложение почему-то привело его в ярость настолько, что он выбил стакан из моих пальцев.

– Да не хочу я пить! Мы должны убить его! – орал похитивший меня человек под аккомпанемент звона разлетающихся осколков.

Так. Плохо дело…

– Увы! Я не могу.

Работорговец снова вскочил, забегал по комнате, роняя на пол мелкие предметы и натыкаясь на мебель, и выглядел при этом залетевшим случайно в комнату испуганным мотыльком.

– Берс, да погоди ты. Что случилось, ты можешь сказать толком?

– Нет!! Он пришел ко мне сегодня… Он… Мы должны его убить! Слушай. Слушай… Я написал Бреннону, он знает, что ты здесь. Ты можешь как-то связаться с ним? Эрик найдет способ, он всегда находит способ!

А вот и наш шанс, кажется. Не будем пытать мужика на предмет того, что именно с ним произошло. Все, что угодно. Гигантский паук в ванне, например. Или окровавленный труп в кровати. Я осторожно взяла его за плечи, усаживая обратно на кровать.

– Да. Мне нужна рубиновая серьга, которую ты вытащил из моего уха. Знаешь, где она?

В его глазах впервые появилось осмысленное выражение.

– В сейфе, в моем кабинете.

– Нужно достать ее – это средство связи. Скажи мне, как открыть сейф и возвращайся к себе.

– Нет!! – заорал он, снова вскочив на ноги, видимо, что бы ни приключилось в его комнате, оно все еще было там.

Только тут я поняла, что он еще и босиком, а пояс на коротком халате завязан как минимум узлов на десять. Эмпатически налаживать контакт я даже не рискнула: что бы ни привело работорговца в такое состояние, чувствовать подобное мне не хотелось абсолютно. Да и какая разница? Причина-то произошедшего известна…

– Ладно-ладно, – подняла я руки в примирительном жесте, – жди здесь, если хочешь. Как открыть сейф?

Но мужчина был в истерике, он снова забегал по моей спальне, то коротко жадно прикладываясь к горлышку почти опустевшей бутылки, то хватаясь за голову. Такое бывает, по себе знаю, когда кажется, что если только остановишься – голова буквально взорвется. Я попробовала поймать его возле окна и все-таки вытянуть из него разумный ответ, а он схватил меня за плечи так, что стало больно.

– Ключом, – отмахнулся Берс от разумного вопроса, чтобы побыстрее вернуться в свое невменяемое состояние, – ты просто не представляешь! Ты просто не можешь себе представить!!

Толстые пальцы почти конвульсивно сжались на моих плечах, и он затряс меня, как тряпичную куклу.

– Да успокойся ты уже! – заорала я ему в лицо, пытаясь не прикусить себе язык.

– Я…

В этот-то момент его шея и взорвалась фонтаном крови. Берс обмяк и со страшным хрипом повалился к моим ногам. Я упала на пол рядом с ним и откатилась под диванчик, ожидая продолжения, но ничего больше не происходило, а вот Орен Берс, судя по всему, был бесповоротно мертв. Через пару минут я рискнула чуть приподняться, стараясь не высовываться из-за подоконника, и посмотрела на тело. Труп. Определенно, труп. Я закрыла ладонью остекленевшие серые глаза под кустистыми бровями, испытав внезапное чувство жалости.

Это был уже перебор.

Что-то пробило его шею насквозь, порвав артерии, из которых хлестала кровь, заливая пол и дорогой ковер светло-лилового цвета. Я была вся в ней: руки, лицо, даже белое платье расцвело алыми влажными маками. Было бы похоже, что его застрелили, если бы нашлась пуля, но ее не было, ни под телом, ни рядом на полу. Значит, снова какая-то магия. Тут уже затрясло меня. От ярости. Взбодрить решил, значит?! Выжатая, как лимон?! Скучно ему?!

Я вылетела в коридор, даже не сполоснув ладони, как была, и ринулась искать комнаты больного на всю голову дроу. Местные головорезы реагировали неоднозначно: таращились во все глаза, но вопросов не задавали, напротив, послушно проводили до резных дверей в покои во второй башне. У темного оказалось не заперто.

– Ты совсем охренел?! – заорала я с порога и осеклась.

Эльф сидел на подоконнике, расслабленно свесив одну ногу наружу, и пил вино из блестящего в свете лун кубка. Все эльфы любят высоту, я в последнее время тоже предпочитаю окна, карнизы и крыши, странно, что родившийся в подземном городе дроу также разделял эту маленькую причуду.

Впрочем, замерла я не поэтому: из одежды на нем не было вообще ничего. Совершенная статуя из черного дерева, красиво обрисованная холодными лучами Пиллза и ослепительно-белая копна волос. Он обернулся через плечо, сверкнув янтарными глазами, оценил мой вид и расхохотался. Он смеялся и смеялся, чуть не свалившись с подоконника, а я стояла посреди его комнаты, и меня снова душила ярость. Надо же, казалось, что нервная система уже исчерпала себя, а вот поди ж ты…

– Выглядишь потрясающе! – он спрыгнул в комнату одним легким движением, но теперь уже мне было абсолютно плевать на его наготу.

– Какого демона ты сделал с Берсом?! – заорала я на него, так и застыв посредине комнаты.

– О, – Скримджой усмехнулся, – мы немного развлеклись вместе и все.

Похоже, он и не думал одеваться: подошел к столу, поставил кубок и вытащил из ящика какую-то серебряную шкатулку.

– Это – для тебя развлечение?!

– Да ладно! – махнул он рукой, доставая из шкатулки тонкую коричневую сигариллу с золотистым ободком, явно дорогой сорт табака. – Я был почти нежен.

У меня отвисла челюсть: внезапно я поняла причину недавней истерики работорговца.

– Только не говори мне… Боги. Но почему?! Разве… Бездна!

– Моряки ходят по нескольку месяцев на кораблях, и то потом думать не могут ни о чем, кроме удовольствий. Я же был скован цепями десять лет. Десять лет, ненаглядная, – он опустился в кресло и расслабленно откинулся на спинку стула, – кстати, сам Берс мне понравился больше, чем те шлюхи, которых он притащил в мою комнату…

– Нет, – оставалось только замотать головой, как отряхивающаяся собака, – стоп. Знать этого не хочу!

– Тогда, зачем ты пришла? – он звонко щелкнул пальцами, зажигая зеленый огонек и закуривая. – Угощайся, кстати.

Желание втянуть сладкий ароматный дым в легкие стало почти невыносимым. Когда бросала, поклялась магией, что больше не буду, но магии же у меня больше так и так нет…

– Обязательно было убивать его… так? – я не утерпела, вытащила сигариллу, машинально вызвала собственный огонек на кончике пальца и затянулась.

Темный приподнял одну бровь.

– Убивать? Я не убивал его. Когда я ушел, он был жив… и почти цел, – дроу снова ухмыльнулся.

– То есть, это не ты? – уточнила я почти машинально, растягиваясь во втором кресле.

Уже почти забытое удовольствие от табака на какой-то миг перекрыло все остальное: усталость, злость, напряжение. Даже наличие трупа у меня в комнате и кровавые пятна на одежде больше не имели значения. Курить. Не знаю, как объяснить это ощущение тому, кто никогда не пытался завязать с вредной привычкой. Блаженство… Я в тот момент была почти готова простить ему все, включая сцену на лестнице.

– Нет, – эльф подвинул в мою сторону пепельницу из зеленого стекла в виде свернувшейся кольцами змеи, – где тело?

– В моей комнате.

– Ладно. Пойдем, посмотрим.

Я поморщилась недовольно.

– Докурю сначала. И прошу, оденься…

Он посмотрел немного удивленно.

– Мне кажется, или ты прекратила дергаться?

– Ага… – а действительно, усталость плюс сладкий дым, от которого чуть кружится голова, и все становится до фиолетовых гоблинов.

– На тебя что, так табак действует? Странно.

Я лениво перевела на него взгляд.

– Несколько месяцев не курила…

Темный эльф присел возле кресла на корточки и принялся с любопытством меня разглядывать.

– Бросить пыталась?

– Ага…

– Почему?

– Это – твой вопрос?

– Да.

Я уставилась в окно, чувствуя, как пальцы дроу скользят по ноге, разминая мышцы. А… Пусть его…

– Мы с друзьями заночевали в заброшенной деревне, далеко на севере, выбрали дом, расположились, все по уму. И тут мне приспичило покурить, ну я и пошла во двор. А там оказался вампир. Вот когда огонек сигариллы у него в глазах отразился, я и пообещала больше никогда. Ни-ни, магией поклялась.

– А сейчас тогда чего?

Я стряхнула пепел.

– Ты же все равно или убьешь меня, или сведешь с ума. Какая теперь разница?

Эта мысль почему-то больше не ужасала.

– А почему ты тогда не курила в том доме? Если место было опасное?

Глаза сами собой закрывались, так что я наблюдала за ним из-под полуприкрытых век.

– Один мой друг не выносит табачного дыма.

Темный замер, оставив мою ногу в покое, а потом опустился в кресло напротив.

– Ты что, дружишь с демоном? – усмехнулся он.

– Что ты знаешь о демонах? – спросила я в свою очередь.

– Немало. Это твой вопрос?

– Да.

– Они все разные.

Я рассмеялась, удивляясь точности и бессмысленности ответа.

– Зато я нашел интересный способ убить обитателя Инферно.

А вот это было уже оч-чень интересно, поэтому я лениво открыла один глаз.

– Любопытно? Вижу… Смотри, нужно создать камень портала, знаешь, что это такое?

Я кивнула.

– Если мы чисто теоретически говорим о высшем демоне, то они уязвимы в один конкретный момент в явленном мире: когда пьют чью-то душу, даже если все происходит быстро, это не меньше полутора минут, в это время они ничего не соображают. Если ты договоришься с каким-то божеством о создании камня портала на его план, засунешь его в человека, из которого пьют душу и активируешь его после того, как высший… хмм… увлечется, поток чужой силы выжжет инфернальную сущность. Именно убьет, а не развоплотит, улавливаешь?

Я кивнула, запоминая.

– Правда, ловушка должна быть подготовлена очень надежно. Да и предприятие это опасное.

– Ты сам пробовал? – поинтересовалась я, пытаясь не выдать свой лихорадочный интерес к теме.

– Да.

– Исчерпывающе!

– Спроси в следующий раз, – пожал он плечами, – идем, надо глянуть, что там в твоей комнате.

Когда я снова посмотрела на него, он был уже полностью одет: темные домашние штаны из плотного шелка и легкая свободная рубаха навыпуск, которую он поленился застегивать.

– Где ты, кстати, вообще взял одежду? – полюбопытствовала я, туша сигариллу в пепельнице.

– Если действительно хорошо напугать человека, – дроу перевязывал волосы простым кожаным шнурком, – он совершит чудеса расторопности.

– А та хрень из ремешков?

– Она была моя. По счастью, заперший меня в подвале посчитал ее необычной и все это время одежда висела на манекене под стеклом вместе с моими же украшениями. Идем, надо понять, что там все-таки произошло.

9. Срыв

В моей комнате Скримджой битый час рассматривал труп, пока я смывала кровь с лица и ладоней, жаль, переодеться было не во что. Когда я вернулась из ванной комнаты, дроу уже что-то разглядывал в окне, и вид у него был немного озадаченный.

– Я не знаю, кто это сделал. И даже не знаю, как именно. И это очень плохо…

– Да уж, – согласилась я, растягиваясь на своей кровати и стараясь не смотреть на распластанное в бурой луже тело, – по замку бродит убийца.

– Да нет, ты не поняла. Убийца, это даже весело. И не по замку, кстати, что бы это ни было, оно действовало снаружи, с той стороны окна. Но Берс… Лосс, так не вовремя!

Мне показалось, что я ослышалась.

– Ты серьезно? Ты собираешься продолжать так веселиться? И тебя не интересует, кто это был? Зачем он это сделал? Тогда знаешь, верни меня в подвал. В мою камеру. Там только стены, цепи и паук. Хочу к своему пауку!

– Это мой паук, – пожадничал темный, – а переночуешь ты у меня.

– Нет.

– Да. Я не хочу, чтобы убили и тебя.

– Какая забота… Может, хоть теперь мы завяжем уже с этой дурацкой игрой?

– С чего бы? Берс просто был моей гарантией, что этот его приятель Ройланд Марстен, доставит мне рабов, да и вообще будет иметь дело. Теперь с этим могут возникнуть сложности. Хотя…

Мне совсем не понравилось, как он смотрел на меня: чуть наклонив голову на бок, оценивающе так, будто побрякушку в ювелирной лавке выбирал.

– Что еще?

– Есть идея. Пойдем.

– Никуда с тобой не пойду, – отмахнулась я, укладываясь поудобнее.

Он с ухмылкой развел руками, медленно двинувшись ко мне, будто собирался поймать, если я захочу пробежать мимо него и выброситься в окно.

– Или ты идешь сама, или я тащу тебя на плече. Как мешок.

Прэлес-с-с-с-стно! Какой смысл противиться тому, чего все равно не сможешь избежать? Показать характер? Да нет, глупости. Его мое упрямство только развлечет. Его и половину замка. А с другой стороны,почему бы и нет? Может, быстрее так ему надоем?

– Неси! – легкомысленно разрешила я, пошевелив пальцами в воздухе.

Губы темного растянулись, обнажая острые белые зубы.

По дороге в свои комнаты Скримджой велел кому-то вызвать слуг и привести в порядок мою спальню. Окружающие реагировали неоднозначно, глядя, как он тащит меня, перекинув через плечо, а кровь Берса пачкает уже его рубаху. Больше всего происходящее было похоже на то, что он убил меня, потому что я принципиально признаков жизни не подавала. У себя дроу плотно захлопнул дверь и опустил меня на собственную кровать, застланную темно-синим хлопком. Странно, кстати, я почему-то думала, что дроу предпочитает шелк. Боги, да чего еще ему надо-то?!

– Минуту, ненаглядная, и я весь твой.

Я повернулась поглядеть, куда это он, но тут же пожалела об этом. Дроу с помощью веревок превратил дверцы своего тяжелого шкафа в импровизированную дыбу и теперь снимал с нее чье-то тело, окровавленное и безжизненное. Похоже, та самая жертва, которую Скримджой потребовал от наемников. Я не заметила в прошлый раз, потому что от выхода это неаппетитное зрелище отделяла цветная ширма, а я влетела сюда в таком состоянии, что и на гиппопотама в бальном платье не обратила бы внимания. Теперь же меня изрядно замутило, оставалось только уткнуться лицом в подушку, слишком много сегодня было крови. Чрезмерно много для одних суток. Все никак толком не привыкну.

Не знаю, как темный избавился от трупа, но когда он присел рядом со мной, заставив повернуться к нему лицо, остались только темные влажные пятна возле шкафа, да запах.

– Есть один способ заставить этого парня, Роя, забыть про осторожность, – снизошел до объяснения темный, – и в этом ты мне поможешь. Я сделаю тебе еще один подарок. Гламоур. Повернись спиной.

– Если ты хочешь, чтоб тебя понимали, говори яснее! – фыркнула я, не двигаясь с места. Так и лежала на боку, подперев щеку ладонью.

– Я подарю тебе эту способность. Так же как и эмпатию и тень. И все, о чем будет думать господин Марстен – это ты. Это отвлечет его внимание, и он сделает все, что мне нужно.

– У меня есть выбор? – на всякий полюбопытствовала я.

– Нет. Если ты откажешься, просто свяжу тебя лозами, чтобы ты полежала смирно.

Я потерла лицо рукой, чувствуя, как начинает пульсировать висок: первый признак подбирающейся головной боли.

– Просто чтобы внести ясность, Скримджой. Я не буду спать с каким-то мужиком, чтоб он сделал тебе скидку на рабов, которых ты будешь калечить на этой своей… мясорубке, – кивок в сторону шкафа, снова загороженного ширмой.

– Да нет, – темный эльф усмехнулся, – и, если ты не расслышала, сейчас мне нужна твоя спина. Ложись на живот.

– Да? А голова моя тебе не нужна? В виде чучела на стену?

Дроу надоело уговаривать. Две светящиеся лозы спеленали меня по рукам и ногам и растянули на кровати безо всякой осторожности. Шипы пребольно впились в кожу, и я чуть не взвыла от неожиданности. Он снова расстегнул застежку на платье, стянул его вниз, снова сделал порез на своем предплечье и принялся что-то рисовать кровью на моей коже.

– Твое предположение – вульгарно, ненаглядная, должен тебе сказать, – заметил он между делом, – предложить тебя… какому-то человеку… из-за каких-то рабов… Ты серьезно, полагаешь, что я так бы поступил?

Вырываться было бессмысленно, кровать была мягкой, а хлопок прохладным: так что как только лозы исчезли, тело само невольно расслабилось. Веки стали тяжелыми, а глаза закрывались сами собой. Бездна с этим эльфом, надо все-таки попробовать поспать.

– Тогда я не понимаю, чего ты хочешь вообще, – зевнула я, от узоров на спине по коже снова поползла приятная щекотка, и меня тут же начали опутывать сети сна.

– А что ты сама думаешь?

– Да я даже думать не собираюсь на эту тему.

– Не двигайся, это очень сложные символы. Полагаешь, я все-таки хочу убить тебя?

– Еще немного, и этого захочу я.

На бок капнула его кровь из пореза и тонкой горячей струйкой потекла по коже.

– Думаю, я не прикоснусь к тебе до боев и пальцем. А потом мы поиграем кое во что весьма увлекательное.

Я чуть не взвыла, пытаясь засунуть голову внутрь подушки.

– О нет… Нет-нет. Спасибо. С меня хватило твоих игр.

– Боюсь, у тебя нет выбора.

– Знаешь, я хочу сделать одну вещь, призывая в свидетели божество воздаяния Да Ки Нэ, хочу попросить прощения у всех мух, которым я в детстве оборвала крылышки, и всех жуков, которых я держала в батиной табакерке. Бедные насекомые! Теперь я точно знаю, каково это, быть на вашем месте. Клянусь своим хвостом никогда больше так не делать.

– Мы будем делать ставки на бойцов, – продолжил Скримджой, отсмеявшись после моей патетической речи и изображая на моей спине ровные строчки неведомых символов, – если ты выиграешь у меня, я не трогаю тебя больше. А если проиграешь, то станешь моим… десертом после вечеринки.

– Как вон тот, на шкафу? – мрачно проворчала я, мечтая только, чтобы он уже договорил и заткнулся.

– Еще не знаю. Как пойдет.

– Ага, охотно верю, что больного садиста может заинтересовать что-то еще…

Скримджой помолчал немного.

– Ну что ж, давай поговорим о боли, если тебе интересна эта тема.

– Мне?!

– Есть среди людей такие, – он просто не заметил восклицания, – которым нравится причинять другим боль, потому что они считают это чем-то запретным, а запретное возбуждает их. Еще вариант – таким людям не хватает власти над другими, но разница с дроу в том, что сами они не чувствуют того же, что жертва, и тем более не получают от процесса никакой силы. Более того, им необходимо это, только чтобы ощутить возбуждение, чего в ином случае просто не могут. Они задавлены социумом и вынуждены скрывать свои так называемые «темные стороны» в глубине убогих душ, воспаляющихся изнутри, как нарыв. Гниющих, от загнанных внутрь нерешенных проблем. Я считаю таких – жалкими и ущербными. Я – честен с миром, я могу убить ради того, чтобы восстановить силы или ради отдыха, ну примерно, как ты ешь мясо убитых животных, но у меня нет необходимости в лицезрении чужой боли, чтобы самому испытать возбуждение. Мой кайф – чужие сильные эмоции. Сегодня на лестнице ты пришла в такую ярость от моей шутки, что доставила мне куда большее наслаждение, чем все убитые за этот день вместе взятые. Если ты продолжишь так терять голову, зачем мне калечить твое тело пытками? Ну вот, готово.

Спину снова защекотало, а по коже побежали мурашки.

– И все?

– Разочарована.

– Нет, я просто очень хочу спать.

– Собираешься уснуть в окровавленной одежде?

– Да.

– Нет, раз уж ты в моей кровати.

– Так верни меня в камеру, – привычно отмахнулась я.

Лозы вернулись, дернулись, раздирая тонкий шелк в клочья, и выбрасывая на пол. Я поудобнее примяла подушку, и потянула на себя покрывало.

Дроу все равно не ушел: улегся рядом, закинув руки за голову.

– Хочу рассказать тебе сказку на ночь.

– Боги, эльф! Я смогу от тебя сегодня избавиться?

– Если не захочешь слушать, скажешь, и я уйду.

Я снова демонстративно зевнула, укладываясь поудобнее.

– Это сказка о моем родном городе. Мар-Эр-Ораззог.

Сон сняло как рукой: я уставилась на него во все глаза, повернувшись на бок и подтягивая повыше темно-синее покрывало. Никогда не видела городов дроу, не знаю, как они устроены, даже книги на эту тему содержат только отрывочные и противоречивые описания. Мало кто из магов в юности избежал увлечения культурой и загадками темных эльфов, в историях о которых было больше художественного вымысла, чем правды, я не исключение. В славные денечки магической Академии Дайсара я библиотеку всю перерыла в поисках хоть чего-то достоверного – ноль, так что мне было любопытно, и Скримджой усмехнулся, заметив, что привлек мое внимание. Он смотрел куда-то в окно, и лицо его было удивительно спокойным и умиротворенным. На одну секунду мне снова показалось, что рядом – друг, кто-то, кому я полностью доверяю, будто бы он просто неудачно шутил весь день, претворяясь чудовищем, а теперь снял маску.

«Это эмпатия, – мрачно проговорил Шепот, – не вздумай повестись на нее».

«Я и не ведусь…»

«Да? – мое сознание затопил сарказм внутреннего голоса. – Тогда объясни-ка мне, почему ты лежишь у него на плече?»

«Я не… О, Бездна!»

«Он продолжает издеваться над нашим разумом, учти».

«Я в курсе».

«Завтра первым делом попытаемся найти ингредиенты для хоть какого-то защитного зелья».

– Ты хочешь рассказать что-то о себе? – уточнила я, пытаясь изо всех сил избавиться от наваждения. – Э-э-э… Добровольно?

– Мне очень понравился сегодняшний день, – улыбнулся дроу неожиданно мягко, прижимаясь щекой к моему лбу, – ты хорошо держишься. Я хочу сделать тебе приятное.

– Скримджой, у меня болят все ушибы, я страшно устала, мне кажется, что от всего произошедшего у меня взорвется голова, но мне очень интересно, правда.

– Ах, да, ты же немного ударилась… Так, сейчас мы исправим ситуацию, – подхватился темный эльф.

– Что? Не-е-ет, – откинулась я снова на подушки, – не надо ничего со мной больше делать. Пожалуйста… Только не сегодня!

Но он уже исчез в ванной, откуда раздался звук льющейся воды. Как просто было бы его просто ненавидеть, а не испытывать этой гремучей смеси из злости, страха, ярости, беспомощности, влечения, любопытства, сочувствия и благодарности. Такой коктейль буквально сводил с ума. Хуже всего то, что он постоянно менялся. На что ему ванна с водой вот сейчас? Я ему надоела, и он хочет просто в одиночку поваляться в горячей воде? Или решил меня утопить? Или наоборот – взбодрить, для чего устроит мне ледяное купание? Что? Проблема общения со Скримджоем – абсолютное непонимание происходящего. Не знаешь, от чего нужно защищаться: темный эльф полностью обескураживал.

Он вернулся в комнату, не говоря ни слова, подхватил меня на руки и понес в ванную.

– Ты меня утопишь? – практически индифферентно полюбопытствовала я, и эльф только хохотнул коротко.

– Если будешь плохо себя вести.

– Плохо?

Ванна была здоровенной, а вода в ней была абсолютно черной.

– Это – что вообще?

– Увидишь. Расслабься.

Он осторожно опустил меня в странную жидкость. Теплая, приятная, запах каких-то трав и морской воды, а боль, кстати, отступила мгновенно. Даже начинающаяся мигрень передумала и оставила меня в покое. Мало что может сравниться с ощущением, когда что-то перестает болеть. Как же хорошо…

Дроу залез с другого края, тоже погрузившись в воду до плеч, а потом потянулся и протянул мне один из двух черных кубков, и там было не вино. Нечто зеленое, фосфоресцирующее и дымящееся.

– Думаешь, я буду это пить? – спросила я, не отказываясь, впрочем, от кубка.

– Я тоже буду. Попробуй. Даю тебе слово, никакого подвоха на сей раз.

Я осторожно принюхалась – специи, похоже на корицу, гвоздику и мускат. Маленький глоток можно было сделать, только закрыв глаза. Это было явно что-то, содержащее алкоголь: пряное, как глинтвейн, и свежее, как только что скошенная трава, густое, как кровь, и сладкое, как мед, бодрящее и расслабляющее одновременно.

– Ну? Как тебе?

– М-м-м… Вкусно, – признала я, – что это все-таки?

– Ну, – эльф сделал хороший глоток, – немного вина, немного чар.

Я снова закрыла глаза, откинув голову на край ванны.

– Мар-Эр-Ораззог – был самым большим из городов дроу, – голос Скримджоя стал тихим и мягким, – сеть пещер, соединенных галереями. Туда ушли мои предки после большой войны со светлыми эльфами. Слышала о такой? Серьезно? Ах, ну да, ты же общалась со снежными альфар. Дроу выстроили несколько цитаделей из черного камня, храмы Лосс. Кристаллы фиолетового и зеленого цвета освещали все, превращая наш дом в мир теней и призрачных силуэтов. Кроме времени праздников. У нас матриархат, очень жестокая его форма. Королева и Круг жриц проводят церемониальные пытки на центральной площади, и в такие дни весь город объят пламенем факелов и костров. Это красиво и немного… первобытно.

– Про матриархат я слышала, но никогда не могла понять, почему это так?

Дроу негромко рассмеялся.

– Из-за Лосс, ненаглядная. Женщины, в целом, более жестоки и изощрены, поэтому они получают больше сил от нее, а кто сильнее в чарах, тот и правит.

– То есть, ты еще – меньшее зло?

– Я – немного особенный.

– И правят дроу жрицы? У вас теократия?

Он немного помолчал, подбирая слова.

– Правит королева, и ее Дом, соответственно, но раз в десять лет любой другой Дом может кинуть им вызов, не больше трех за один раз. И тогда все может измениться в один момент. Если королева падет, остальные начинают, как падальщики охотиться за ее родичами, и у них наступают интересные времена. Тут единственная задача – выжить.

– Мило, и каждые десять лет – новый передел сфер влияния?

Дроу пожал плечами.

– Интриги и предательство, чары, убийства и прямая помощь Лосс. У королевы, если она не глупа, есть все шансы удержаться довольно долго. Впрочем, все это веселье касается только аристократов.

– И ты, получается, из правящего Дома?

Тут Скримджой рассмеялся громко и мелодично.

– Более того, я постоянная угроза для нынешней королевы. Я – фактически старший. Если я введу в Дом свою женщину, все права на трон будут у нее.

– То есть, ты вообще – желанная добыча для соплеменниц?

– Не совсем. Я – изгнанник.

– За что?

– В смысле – за что?

– Ну, за что тебя изгнали? – терпеливо повторила я.

– А-а-а… Трудности перевода. Изгнанники – мужчины, оказавшиеся сильнее женщин. Бывают у нас и такие. Они предпочитают уходить на поверхность.

– Чтобы их не убили?

– Не-ет, – он улыбался одной стороной губ, потягивая колдовской напиток, – чаще – от скуки. В чем смысл, если ты и так стал сильнее? Хотя, вероятно, однажды я вернусь и устрою такой эксперимент. Встану во главе Дома. Люблю нарушать традиции.

– Ты скучаешь по дому? – спросила я, снова прикрыв глаза.

– Нет, ненаглядная. Просто рассказываю тебе сказку на ночь. Едим мы, в основном, мясо и грибы, кое-какие овощи, но перед праздниками, Когда-Все-Горит, мы совершаем по ночам вылазки наверх через порталы. Еда, пленники, трофейное оружие. Пленников режут столько, что кровь течет потоками по желобам на главной улице. Все умываются этой кровью, пьют ее, а потом начинаются поединки между мужчинами благородного происхождения. Победитель получает королеву на всю ночь, а иногда становится временным консортом. Если очень повезет. Заканчивается праздник всеобщей оргией, разумеется. Представляешь, каково это, если все – эмпаты?

Я чуть усмехнулась, и ему хватило такого ответа.

– Когда я ушел на поверхность, знаешь, что изумило меня больше всего? Лошади. У нас их нет, мы ездим на шеебо, это такие двуногие ящерицы. Не видела? Разумеется, на поверхности их нет. А еще – море. Оно заворожило меня в свое время. В Мар-Эр-Ораззоге есть только подземные реки, хотя некоторые даже с водопадами. Это очень красиво, особенно, когда подсвечено кристаллами. Будто драгоценные камни с грохотом разлетаются по пещере, искрясь и переливаясь. После такого зрелища перестаешь ценить любые сокровища, понимаешь. Ни один драгоценный камень не сравним, поэтому для меня они, что грязь.

– Я заметила. Золотом ты швыряешься просто бездумно.

– Серьезно, я могу взять, что хочу, когда хочу, мне незачем копить сокровища. Единственная моя ценность, это память. Ну, и эмоции, разумеется, свои и чужие. Я закрываю глаза и вижу, как наяву, прекраснейшие картины. Закат среди полярных льдов, тот водопад, подводные руины имперских городов… Одно время я даже рисовал то, что видел.

– А почему ты вообще ушел из дома? – полюбопытствовала я, наблюдая за ним из-под полуприкрытых ресниц. – Потому что стал Изгнанником?

– Мне стало скучно, – дроу тоже расслабленно откинулся на бортик ванны, наблюдая, как буквально на глазах затягивается порез на его предплечье, – Я выжил, понимаешь, пережил всех своих врагов. Стал сильнее всех. А еще мне захотелось посмотреть на мир под небом.

– А близкие?

– Я же сказал, я убил всех.

– Да нет же, я говорю о твоих близких, а не о врагах, – терпеливо повторила я, начиная привыкать к тому, что ему приходится пояснять простейшие вещи.

Но он все равно не понял и только покачал головой.

– Любимые? Друзья?

– Попробуй объяснить, – предложил дроу, – кажется, мы снова столкнулись с трудностями перевода.

– Тебе хочется быть рядом с кем-то, он становится для тебя важнее твоей жизни, сердце бьется часто в его присутствии. Не было?

– Почувствуй, – предложил Скримджой, явно заинтересовавшись.

– В смысле?

– Открой канал эмпатии и почувствуй, попробуй передать это мне, это называется «эманировать», я хочу понять, что именно ты имеешь в виду, а по-другому – просто не получится. Заодно попрактикуешься.

Вроде ничего особенно плохого в этой идее не было, да? В смысле, это уже никак не усугубит же ситуацию? И все же…

– Это слишком личное, – покачала я головой.

– Я же не читаю твои мысли. Хотя мог бы, но это не интересно. Ну же, давай! Я умираю от любопытства. И даю слово, что взамен на сегодня оставлю тебя в покое.

Какое демонски заманчивое предложение.

– Хорошо, – вздохнула я, – слушай…

Я вспомнила баронета Дэвлина Купера. Вспомнила пронзительное чувство, яркое и темное, горячее и пугающе сильное. Пламя, струящееся по венам вместо крови. Как же я скучаю по нему… Только бы выбраться отсюда и увидеть его еще. Поймать короткий взгляд из-под длинных черных ресниц: «Моё! Помнишь?»

Так или иначе, но передавать эмоции у меня получилось отлично с первого раза: дроу уловил все. Чужие эмоции всегда воспринимаются острее, по себе знаю, и, похоже, незнакомое ощущение его слегка ошарашило. Зрачки эльфа расширились, будто бы он был сильно пьян. Только этим я могу объяснить то, что расслабленный до того момента Скримджой резко подался вперед, и черная вода волной плеснула через край, заливая пол. Оба кубка с остатками вина со звоном покатились по каменной мозаике. Янтарные глаза сверкали в полутьме, как угли догорающего ночного костра, когда ладони рывком развели в стороны мои колени, и он прижал меня к краю ванны собственным телом. Его губы нашли мои. Тонкие сильные пальцы впились в кожу, лаская и причиняя боль одновременно. Он больше не играл ни в какие игры, а просто поддался тому, что ощутил. Голова закружилась, а по всему телу прошла горячая волна. Казалось, вода в ванной сейчас попросту вскипит.

– Стой!

Я еще пробовала вывернуться из его рук, но только больше расплескивала воду. Тогда этот мертвячий менталист придавил, грубо сминая сознание в клубок, ломая какую-то хрупкую преграду в моем рассудке. На миг перед глазами потемнело, что-то с оглушительным звоном лопнуло где-то внутри черепа, и вместо темного эльфа я увидела… Дэвлина. И мне жадно, отчаянно захотелось поверить… Лихорадочно гладить твердые плечи, смахивая с них капли воды, зарываться пальцами в волосы. Будто бы мои силы еще со мной, чтобы мы оба стали самим пламенем, сжигая все, что есть вокруг, и сгорая. Выбившиеся из угольно-черного хвоста пряди, тонкий шрам на щеке, разгорающиеся золотом терракотовые глаза…

Резкая боль в виске отрезвила.

«Завязывай, – фыркнул зло Шепот, – иллюзии еще никого до добра не доводили, не заставляй меня устраивать тебе постоянную мигрень для прочищения мозгов».

Снова ментальная магия … Снова мертвячья ментальная магия. Только спустя пару минут я через силу смогла заставить себя оттолкнуть дроу. Ну как – оттолкнуть, бессильно упереться ладонями в грудь. Это выглядело мертвячьи глупо, учитывая, что я сама же только что обвивала ногами его бедра, плавясь в его руках, как шарик мороженого под солнцем.

Темный замер, глядя на меня с совершенно непонятным выражением на лице. Не настаивая больше, но и не отпуская окончательно.

– Прекрати.

– Да? С чего бы?

– Я. Чувствую это. Не к тебе, – медленно и раздельно проговорила я.

Он криво усмехнулся, мгновенно беря себя в руки, и отодвинулся. Это вообще-то было очень плохо. Если бы он хотел просто секса, мы бы разобрались с этим уже сегодня, и вероятно, завтра я была бы, возможно, уже свободна. Но, выходит, ему действительно было от меня нужно что-то еще. Что?

– Отлично, отлично. У тебя явный талант. На какую-то секунду мне даже стало жаль… Но. Если ты попробуешь когда-нибудь внушить мне что-то подобное, пока я не прошу тебя об этом, я сломаю твою шею. Ты меня понимаешь?

Я?! Внушить ему?! Он долбанулся?!

Пока я пыталась подобрать слова для достойного ответа, дроу выбрался из ванны, закинул уже привычно меня на плечо и отнес обратно на кровать, не произнеся больше ни слова. Я опять не знала, что и думать, но эльф сдержал слово, оставил меня в покое и куда-то ушел, а я отключилась, как только голова коснулась подушки. Это был безумно долгий день.

10. Ставка

Одетта, незаконнорожденная дочь и откупная Тонлера, прибыла в замок, пока я еще спала. Собственно говоря, меня никто не будил до самого обеда, позволив вполне неплохо отдохнуть: эльф определенно сдержал свое слово.

Проснулась я от чьих-то шагов и скрипа двери. Сознание еще не успело полностью вернуться из сладкого мира снов, а пальцы уже вовсю шарили под подушкой в поисках оружия и внезапно действительно наткнулись на что-то острое и холодное. Нож? Так, а где это я собственно?

Ах да.

Дроу.

– Я хочу еще поваляться, – попросила я, не открывая глаз и закутываясь в одеяло так, что наружу торчал только кончик носа.

Но на сей раз это не оказался Скримджой, могла бы сама догадаться, его шаги я услышать не в состоянии. Серьезно, а что это у меня под подушкой все-таки?

– Живая? – поинтересовалась Жанетт, прошуршав тяжелыми юбками к окну и резко распахивая шторы.

Солнечный свет залил спальню тягучим золотом: вмиг заискрились бокалы на столике, вспыхнули разноцветными огоньками флаконы на трюмо, а я только прикрыла глаза ладонью.

– Ага. Дай сигариллу, будь другом?

Она окинула меня оценивающим взглядом и протянула мне серебряную шкатулку дроу, пепельницу зеленого стекла, а сама села в кресло, откинувшись на спинку.

– Кто ты ему? – спросила женщина напрямик, после того, как я первый раз затянулась, снова откидываясь на подушки взлохмаченной макушкой.

– Никто, – покачала я головой, разгоняя ладонью дым перед лицом.

– Тогда что ты делаешь в его кровати?

Хор-роший вопрос. Я задавала себе его достаточно часто в прошлом, просыпаясь после очередного бала. Впрочем, это было совсем давно. Другое время, другое место.

– Понятия не имею, – улыбнулась я ей во все свои двадцать восемь зубов.

Жанетт фыркнула, как недовольная кошка, машинально расправляя складки на плотной юбке.

– Я хочу поговорить начистоту, – медленно проговорила она с некоторой враждебностью в голосе, – я управляю этим замком, я веду все дела, он – фактически мой! Если официальным владельцем станет Скримджой… В общем, никому не нужна здесь вторая… госпожа, тебе понятно?

Я молча разглядывала ее и диву давалась: неужели умная, опытная баба не в состоянии почуять опасность? Ладно, я, но она-то наверняка очень многое повидала и пережила. Зачем самой совать голову в петлю? Или она просто не понимает, что такое дроу в принципе?

– Не претендую, – отмахнулась я от нее легкомысленно, – если ты придумаешь, как сделать, чтобы он отпустил меня, буду тебе крайне благодарна.

Жанетт наклонила голову набок, накручивая на палец завитой локон цвета дикого меда, и посмотрела с удивлением, будто пытаясь понять, говорю ли я правду или шучу так по-дурацки?

– Так ты что, серьезно тут не по своей воле?

– Да Берс меня просто похитил, – вздохнула я, принимая, наконец, вертикальное положение и спуская ноги на пушистый ковер, – посадил в камеру со Скримджоем, потом мы сбежали, а эльф поймал меня на одной глупой игре. Так что – да, я тут против своей воли, и мечтаю только об одном: убраться подальше.

– Тогда почему ты просто не уйдешь? – посмотрела женщина с подозрением.

– Такие правила игры, а она завязана на магии. Я не могу сбежать из замка.

Она молча наблюдала за мной, прикидывая, верить или нет? Я же затушила окурок, встала, нашла свободное легкое платье цвета лазури на втором кресле, темно-синий комплект нижнего белья, пару шелковых чулок и принялась одеваться. Жанетт все еще пыталась уложить сказанное в свою картину мира, и лицо у нее было мрачное.

– Он собирается получить за тебя выкуп? – принялась догадываться она.

– Нет.

– Шантажировать кого-то из твоих близких?

– Нет, не думаю.

– И ты сегодня не спала с ним?

– Нет, и завязывай с допросом, – внутри меня колыхнулось раздражение.

– Тогда что все-таки ты тут делаешь? – требовательно поинтересовалась Жанетт, ткнув пальчиком в сторону постели.

– Да не знаю я! Скучно ему! Вот он так и развлекается!

Беседа начала меня утомлять. Я расчесала волосы перед зеркалом и собрала их в удобный хвост, а женщина молча наблюдала за мной.

«Не хочешь все-таки посмотреть, что такое у нас под подушкой, а?»

Я послушалась и извлекла на свет кинжал. Керамбит! Узкое хищно изогнутое лезвие из неизвестного мне черного металла с синим отливом и удобное кольцо для пальца. Надо же, это что – подарок? Меня что – балуют так? Серьезно?

Жанетт переводила взгляд с моего лица на кинжал и обратно, да, теперь не получится убедить ее, будто между мной и темным ничего нет, это не безличная побрякушка и не букет цветов. Рядом на столе нашлись поясные изящные ножны с серебряной отделкой, так что я ничтоже сумняшеся нацепила подарок прямо поверх платья. Демонски красивое оружие, надо признать, хотя с такой одеждой совершенно неуместно, ну да ладно.

– Скримджой прислал меня за тобой, – процедила, наконец, управляющая, помрачнев еще больше, и теперь напоминавшая грозовую тучу, разве что молнии не били, – через четверть часа обед.

– Я не голодна, – отмахнулась я, вертясь перед зеркалом.

Нужно было заставить ее уйти, а потом пробраться в комнату Кассэла и пошарить в поисках алхимических ингредиентов. И, кстати, к Берсу – поискать ключ. Уйду в тень, да хоть осмотрюсь в замке, вчера же вообще ни на что времени и сил не хватило. Впрочем, управляющая была против этого плана, даже не зная о нем.

Жанетт встала и цепко схватила меня за запястье, заставляя обернуться к ней.

– Ты пойдешь в столовую. Сейчас. Со мной!

Резкий голос, красиво уложенные светлые волосы, чуть капризное лицо и слишком ярко накрашенные губы. Много о себе думает, дамочка. Я окаменела, застыв на месте и стиснув зубы так, что кожа на скулах натянулась до боли. Пальцы на моей руке разжались, и она сделала осторожный шаг назад. Медленно и настороженно. Всегда ценила невербальное общение между индивидами.

– Дотронешься до меня еще раз, – пообещала я негромко, невольно пародируя темного эльфа, – сверну шею.

– Идем, – мрачно повторила Жанетт, похоже, ничуть не обидевшись ни на тон, ни на слова, – все уже в столовой. Посмотришь на новенькую.

Новенькую? О как.

Она открыла дверь, пропуская меня вперед, будто боясь, что я сбегу, а вместо нас в комнату шмыгнули две девушки в платьях горничных и с испуганными лицами, видимо, ожидали снова увидеть лужу крови на полу.

Всю дорогу до столовой, пока мы молча шли бок о бок с блондинкой, я ломала себе голову: как теперь вообще вести себя с дроу? Итог первого дня: я жива, здорова, обладаю вуалью, гламоуром и эмпатией, чувствую себя, надо сказать, великолепно. Но – все еще пленник, и вчера он здорово попортил мне нервы. Зато потом я валялась с ним в ванне, он рассказал мне про родной город, и я позволила ему слушать свои самые сокровенные чувства.

Ах да, и чуть не переспала с ним, когда он заставил считать меня, что он – Дэвлин.

А когда я пришла в себя, он больше не настаивал и обещал свернуть мне шею.

Что дальше-то?

Боги, где ж я так накосячила?

Общество за столом действительно претерпело некоторые изменения: вместо Берса в кресле по правую руку от дроу сидела молодая девушка. Темные глаза лани, каштановые волосы, забранные в скромную косу, неброское светло-желтое платье и недорогие украшения, вилку держала вроде правильно, но второй рукой постоянно мяла платок. Оно и понятно, нервничает человек. Отданная тигру на съедение любящим папочкой Одетта поглядывала по сторонам, то и дело, задерживая взгляд на темном эльфе. Сегодня на Скримджое была алая рубаха с серебряной вышивкой, расстегнутая до пояса и узкие черные штаны, заправленные в блестящие кожаные ботфорты с тяжелыми серебряными пряжками в виде черепов и… Боги, у него что, помада на губах? Серьезно? А интересно все-таки, откуда он вообще берет эту одежду? Он же так толком и не ответил на этот вопрос.

Линд снова выглядел сонным и чуть оживился, только когда вместе со мной вошла Жанетт. Кассэл напротив, был бледен, а под глазами его пролегли тени – бессонная ночь полная сомнений и вопросов давала о себе знать, а может, он просто страдал от похмелья, кто его знает. Рядом с ним сидел и его помощник, Леви, откровенно рассматривающий новенькую с каким-то мечтательным выражением на лице. Так, с этим все ясно даже без эмпатии.

Леви напоминал мне домашнего пуделя, каким-то образом угодившего на охотничью псарню. Он оглядывался по сторонам, хлопая большими серыми глазами, и совершенно не понимал, где его любимая подстилка, миска с именем, и откуда взялись эти рычащие существа, вроде как одного с ним вида? Да у него на лбу было написано: я не знаю, с какой стороны масло у бутерброда.

– Как сегодня себя чувствуешь, ненаглядная? – поинтересовался хозяин этого зловещего цирка, скользнув взглядом по висящему на поясе керамбиту и довольно улыбнувшись одной стороной рта. – Никаких ушибов и синяков? Чары помогли?

В этом он был прав, такой бодрой я себя не чувствовала уже давно, что-то было вчера с этой черной водой не так, или с дымящимся зеленым вином? Не знаю, судя по ощущениям, я проспала пару суток, а от укуса на шее не осталось даже шрама. Молоденькая брюнетка, кстати, тут же уставилась на меня настороженно, видимо, ее удивило обращение.

– Да, – кивнула я, присаживаясь за стол, и оглядываясь, чем бы поживиться.

Начнем, пожалуй с во-он того зеленого салатика. День будет долгий, планов громадье, нужно бы подкрепиться получше.

– Поблагодарить не хочешь? – голос был серьезным, но янтарные глаза откровенно смеялись.

– Учитывая, что это именно ты их вчера мне оставил? – изогнула я бровь.

Нет. Все-таки салат из морепродуктов или ветчинный рулетик? Есть хотелось зверски, а стол просто ломился от деликатесов.

– О, – глумливо усмехнулся, демонстрируя крепкие белые зубы, Линд, припоминая мне нашу вчерашнюю застольную беседу, – я, пожалуй, буду вторым, если вы не возражаете, милорд.

Леви покраснел до самых ушей, чуть лопоухих и выглядывающих из русой шевелюры, как два мака, зато Жанетт коротко и остро глянула в мою сторону: отвечу или нет? Мэтр Кассэл был индифферентен ко всему.

– Заходи вечерком, – парировала я, спокойно глядя в глаза сытого удава, – у меня как раз кровь Берса с пола только отмыли.

И откусила половинку рулетика. В качестве точки в этом обсуждении.

– Ты что же, думаешь, что могла бы со мной справиться? – сузил глаза мужчина, не понимая совершенно, когда диалог нужно заканчивать.

– Захочешь проверить – приходи, – отрезала я, – а пока не порть мне аппетит.

Занятное дело, утром все произошедшее накануне поблекло и перестало казаться кошмаром. «Мы выспались и отлично отдохнули, – мурлыкало от удовольствия тело, – мы снова – эмпаты, причем куда сильнее, чем были раньше, у нас ничего не болит, а вокруг много вкусной еды. Боги, да нам просто – отлично!» Сил справиться с неестественно хорошим настроением у меня не было, все на что хватило – не приняться напевать себе под нос что-нибудь легкомысленное. Образуется все как-нибудь. Выкрутимся. Всегда ж выкручивались, верно? Во-от! Что нам какой-то дроу после Пожирателя миров или, скажем, Лорда Хаоса? Он – просто эльф, хоть и темный. Разберемся.

С этими мыслями я, наплевав на Линда, с удовольствием принялась за еду.

– Нет, господа, – покачал головой дроу, явно получавший от нашей перепалки своего рода удовольствие, – Линд, запомни, Крис – моя, а ты, ненаглядная, не вздумай убить еще и главу моей охраны. Я еще не до конца придумал, как без Берса-то обойтись.

– Да она все равно не в моем вкусе, – пробормотал наемник себе под нос.

Я попыталась поймать реакцию Жанетт на слова Скримджоя, и эмпатически уловила только глухое раздражение, не вызвавшее, впрочем, ни одного движения лицевых мускулов. Зато глаза Одетты стали огромными, как чайные блюдца.

– Милорд… – проговорила девушка тихо. – Простите, но…

Он взял ее за руку и ободряюще улыбнулся.

– Не бойся, дело в том, что мы с Крис – добрые друзья, и сейчас играем в одну игру, она не знает, как выиграть, поэтому немного забыла о манерах.

Девушка удивленно моргнула, не отнимая, впрочем, пальцев.

– Игра?

«Добрые друзья?» – повторил Шепот, сочась ядом, как рассерженная гадюка.

– Кстати, Одетта! – обрадовался темный. – А ты любишь игры? Ну же, это действительно весело!

– Д-да… Вообще-то, люблю.

Надо было просто молчать и есть свой салатик. Позволить ему отвлечься на кого-то другого, поступить разумно, в конце-то концов.

А, проклятье!

– Отстань от ребенка, – вздохнула я, и сама удивилась своему тону: так я разговаривала только со своими близкими, когда они начинали окончательно терять берега.

– Разве она ребенок? – делано удивился Скримджой, откровенно смеясь своими желтыми глазами. – Прелестная молодая женщина, красива и неглупа.

Одетта залилась румянцем, но этого уже не могла спокойно слышать Жанетт.

– Если ее немного приодеть и причесать, возможно, будет неплохо. И научить вести себя подобающе, – негромко заметила она, вертя в пальцах бокал.

Девушка сжалась в комок и опустила глаза в тарелку, вспыхнув от обиды.

– Разумеется, госпожа, – тихо ответила она, – боюсь, вы правы, вашего опыта у меня не будет даже в вашем возрасте…

Один – один.

Линд расхохотался первым, громко и весело, будто и не было у нас минуту назад перепалки.

– А ничего девчонка! За словом в карман не полезет.

Жанетт бросила смятую салфетку на стол и поднялась, прямая, как палка. От гнева на щеках у нее алел румянец, глаза сверкали, что сделало ее, надо признать, красавицей. Женщина-вулкан с молниями во взгляде. Темперамент!

– Простите, милорд, но у меня сегодня еще очень много дел. Избавьте меня от общения с крестьянами.

– Подожди, – шевельнул пальцами дроу, – сядь. Господа, я предлагаю вам всем сыграть в одну игру.

Тут уж подскочила я, мгновенно потеряв аппетит. В кои-то веки заработавшая интуиция просто требовала убраться отсюда подальше и именно сейчас.

– Нет, Скримджой. Нет-нет-нет, я больше с тобой ни во что не играю.

– И ты даже не желаешь узнать ее правила? – приподнял бровь темный, не делая, впрочем, попыток меня остановить.

– Совершенно не желаю.

Пару секунд мы сверлили друг друга взглядами, не обращая внимания на остальных.

– Крис согласится, – улыбнулся эльф, наконец, обводя взглядом высокое собрание, – она об этом сама еще не знает, но она согласится. Итак. Начнем со ставки. Дайте мне бокал воды.

Кто-то из слуг, худощавый брюнет с приятными чертами лица, как по волшебству извлек откуда-то искомый сосуд. Дроу вытащил из кармана какой-то небольшой предмет и опустил в поднесенную жидкость. Бокал тут же озарился мягким розовым светом, а вода начала стремительно темнеть, и из него донеслись нежные звуки какой-то тихой светлой мелодии.

Поющая жемчужина. Да не может этого быть!

Я уставилась во все глаза на диковинный предмет, я когда-то читала о таком в книге по мощным артефактам. Обладает сильным целебным и омолаживающим эффектом, придает сил и бодрости, увеличивает магические силы. Да она стоит, наверное, как весь этот замок с его обитателями!

– Где вы это взяли? – благоговейным голосом спросил Кассэл, глядящий на бокал, как голодный упырь на живого и беззащитного человека.

– Достал со дна океана. Очень давно.

– И много она стоит? – заинтересовался Линд, тоже пристально рассматривая бокал.

– Очень… – прошептал маг, все еще не в силах отвести взгляд. – Очень! Если ее продать, еще и детям останется. Но только кто же продаст такую драгоценность? Никто! Никто…

– А еще она возвращает юность,– улыбнулся Скримджой, и тут уже глаза вспыхнули у Жанетт, снова опустившейся в кресло.

В общем, все, сидящие за столом, замерли, неотрывно разглядывая явленное им нежданно чудо. Приманка для лохотрона всегда работает, сказал как-то Эрик, хоть на базаре, хоть в академических аудиториях. Тут все дело в природе человеческой.

Дроу же смотрел только на меня, эдак насмешливо и выжидательно, будто бросая вызов, но я только покачала головой. Не все ошибки настолько приятны, что их хочется повторять. Не в этот раз.

– Нет. Я пас, спасибо, но нет.

Эльф вздохнул притворно, отставив собственный бокал с вином в сторону. Лицо его изображало что-то такое, слегка разочарованное, но глаза продолжали смеяться, и от его взгляда у меня снова мурашки по спине побежали. Это больше не был Скримджой, расслабленно валяющийся со мной в одной ванне, обладатель мягких, желтых все понимающих глаз и отличный рассказчик, это было сумасшедшее чудовище, которое швыряло меня вчера по полу склада, сжимало стальные пальцы на горле, а потом с неприкрытой издевкой дразнило на лестнице.

«Все опять очень плохо, будь осторожна», – предупредил Шепот.

– Я предвидел такой вариант, ненаглядная. Идем со мной.

– Куда? – с подозрением спросила я.

– Для тебя у меня есть особая ставка, – промурлыкал он.

Где? Где тот вполне адекватный парень, у которого я лежала на плече, пока он рассказывал о своем доме?

«Вспомни о нас с Шепотом, – вздохнул Лусус, – у него вполне могут быть несколько личностей, помнишь, Шаггорат рассказывал, что это типичная проблема эльфийских магов».

– Я никуда не пойду, – покачала я головой, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.

Скримджой одним гибким движением поднялся на ноги и двинулся к дверям, поманив меня за собой рукой, пошевелив в воздухе пальцами.

– Не пойдешь? Тебе же хуже, – бросил он мне, даже не обернувшись.

Даже не думай.

И вообще.

Иди ты в Бездну!

Мне все равно, что ты имеешь в виду!!

Проклятье…

Я тихо выругалась уже вслух и потащилась вслед за молчавшим всю дорогу дроу. Время растянулось, тревожно заныло подложечкой от нехорошего предчувствия, а сердце принялось выбивать ритм боевого орочьего барабана. Мы снова спустились на склад, где уже не было спящих рабов, зато стояли, прикованные к общей цепи другие совершенно не знакомые мне люди, крестьяне, человек десять, включая двоих детей: бедная полотняная одежда, спутанные волосы, отчаяние на лицах. Одно кольцо в середине цепи было пустым, как дырка на месте выбитого зуба. Я пыталась отгородиться от их эмоций, но тщетно: страх тек серой мутной рекой, затапливая все вокруг, и мне почудился запах застоявшегося болота и гниющих водорослей. Судя по улыбке темного, он тоже отлично все чувствовал.

На эльфа, впившегося до боли тонкими пальцами в мое плечо, прикованные смотрели с откровенным ужасом, три женщины и вовсе плакали навзрыд. И тут же в нос мне ударил отвратительный запах крови и еще какая-то вонь.

– Это – что еще? – от зрелища брала оторопь.

Губы в миллиметре от моего уха, горячее дыхание и мурлыкающий голос.

– Ставка, ненаглядная.

– Да что за хрень тут происходит? – прошипела я, чувствуя, как волосы встают на голове дыбом.

– Расклад таков, – указал рукой на несчастных дроу, оставив меня временно в покое, – я спрошу тебя еще раз, и если ты откажешься играть, я подойду к крайнему справа, раскрою ему рот и откушу его язык. Потом – ко второму, и так далее. Если и это не поможет, я снова начну с левого. Вспорю его от паха до горла, очень медленно, и вырву сердце. Понимаешь, что дальше, да? Нет? Сердца к ужину нафаршируют грушей и грибами и запекут с сыром. А языки будут к яичнице вместо бекона на завтрак. Ты ела когда-нибудь человечину, ненаглядная? Нет? Ничего, как раз и попробуешь, это вкусно, поверь мне. Ладно-ладно, успокойся и не вздумай хвататься за керамбит. Да не глупи, Крис! Все равно я тебя быстрее. Ну, вот… Лосс! Вот видишь, я же говорил. Не вывихнула руку? Ну и отлично. Посмотри, кстати, вот сюда. Да-да, подойди. Вот так они будут выглядеть после всего. А теперь, господа, у вас есть пять минут, чтобы убедить графиню спасти ваши жизни. Время пошло.

Скримджой посмотрел на меня и ухмыльнулся половинкой рта, а меня снова колотило, как от лихорадки: за ящиком в углу лежал труп мужчины. Одежды на нем не было вовсе, губы, подбородок и грудь залиты кровью, а лицо искажено гримасой боли и ужаса. Дроу не просто убил этого человека, он его выпотрошил: внутренности склизкой красно-сизой массой валялись разбросанными в луже его же собственной крови, а рядом стояла изящная серебряная тарелка из коллекции Берса, на которой лежали обещанные сердце и язык.

Тварь…

Я обернулась: десять пар глаз смотрели на меня с мольбой и ужасом, а Скримджой, негромко насвистывая что-то веселенькое, принялся острым хищно изогнутым ножом из такого же черного с синим отливом металла, как и у меня, срезать с пленников одежду. И не помада это была у него на губах. Он что, серьезно откусил язык этому бедолаге?

Год назад упала бы в обморок, полгода назад билась бы в истерике, сейчас меня обжигала клокочущая ненависть. Пожалуй, именно в тот момент я и решила убить его. Во что бы то ни стало. Конечно, темный уловил и это, он чуть обернулся через плечо, и губы его растянула довольная улыбка.

– Госпожа! – запричитала одна из женщин, вырывая меня из оцепенения. – Детей-то, госпожа… Хотя бы детей пожалейте! Молю! Дети-то… Дети они же вообще души чистые… Не жили еще…

Тут заголосили все разом, как обезумевшие. А может, так оно и было на самом деле, тут не мудрено было свихнуться. Как я не закрывалась от них, полностью заблокировать эмпатию я не могла. Ужас, отчаяние, они захлестывали, как океанская волна… Эхо усиливало каждый звук, приумножая, разнося под каменными сводами.

А обрезки одежды продолжали падать на пол. Обнаженные, подвешенные к цепи тела вызывали только одну ассоциацию: бойня.

– А-то, что он с Мероком-то сделал… – сумел перекричать всех голосистый худой мужчина с чуть косящими голубыми глазами. – Никому же такой смерти не пожелаешь! Госпожа…

Эльф только беззвучно смеялся, поглядывая на меня искоса.

– Я убью тебя, – проговорила я тихо и ровно, – чуть раньше, чуть позже – не важно.

Он подошел ко мне вплотную, встав лицом к лицу, и снова сжал плечи тонкими сильными пальцами, впиваясь ногтями в кожу.

– Да, ты обязательно должна попробовать. Но это будет потом, а пока я спрашиваю тебя, ты согласна поиграть с нами?

Какой тут был выбор вообще? Отказаться и смотреть, как он вскрывает живых людей намоих глазах? Да я спать потом не смогу.

– Это за вчерашнее? – понимание пришло в один момент. – За ванну?

– Да, – не стал отрицать эльф, – вчера я немного сорвался, давно никто не мог так меня вывести из равновесия, причем, моим же собственным любимым способом. Я уже говорил, что у тебя талант к этому? Да, говорил. Но я задал тебе вопрос: ты согласна играть? Или посмотришь, как все тут умрут? Меня, в принципе, устроит любой вариант.

Я схватила его за ворот алой рубахи, уставившись ему в глаза, теперь со стороны могло показаться, будто мы держим друг друга в объятиях.

– Ты совсем охренел? Люди-то эти тут при чем?

Ухмылка разъехалась еще шире, обнажая блестящие влажные зубы. Дроу не ответил, он откинул меня в сторону одним резким движением, как котенка, а когда я встала с пола, потирая ушибленный локоть, и подняла на него глаза, весь подвал огласился разноголосыми воплями ужаса. Скримджой замер, держа в объятиях одного из мужчин, казалось, эльф горячо и страстно целовал его, если бы не кровь, стекающая по двум подбородкам: одному, золотистому от загара и второму, цвета эбенового дерева. Наконец, темный оторвался от жертвы, щелкнул требовательно пальцами, и вчерашний невзрачный человечек сунул ему ту самую серебряную тарелку. Дроу взял ее и выплюнул на серебро откушенный человеческий язык. Второй. Он снова улыбался, только, на сей раз, зубы его были красные, да и выглядел он совершенно безумным. Я ощутила лопатками стенку деревянного ящика – оказывается, все это время я невольно пятилась от темного.

Крик перешел в заунывный и отчаянный вой, бьющий по ушам.

– Довольна?! – прорычал эльф, оказываясь рядом в одно движение и с силой ударяя ладонями по ящику справа и слева от моего лица. – Или еще раз хочешь посмотреть?! Могу выбрать женщину. Или ребенка. Ну?!

– Прекрати…

– Да или нет?!

– Хватит! Хватит… Я сыграю с тобой, только прекрати, – пролепетала я, и между нами снова промелькнул светящийся фиолетовый символ.

Мертвячья магия дроу закрепила наше очередное соглашение. В такие моменты сознание начинает работать совершенно особенным образом, фиксируя машинально никому не нужные детали. Например, когда темный говорил, загустевающая кровь натягивалась ниточками между его зубами, а потом они рвались. Ниточки. А в янтарных глазах не осталось даже тени разума, передо мной стояло совершенно неадекватное и очень опасное в своей непредсказуемости существо. А где-то далеко за окном завыла собака.

– Теперь твоего согласия мало, ненаглядная, – бросил он зло, беря с тарелки сердце и вонзая в него острые длинные ногти, – ты откусишь кусочек и съешь.

– Что? – разум цеплялся за тающую надежду, что я ослышалась, или он снова пошутил.

– Или мы продолжим?

Мы жгли друг друга взглядами, а между нами разве что молнии не сверкали. Что это? Плата за то, что я стала вчера свидетелем его… слабости?

Ненавижу. Не-на-ви-жу.

– Хорошо.

Он хищно усмехнулся и протянул мне сердце. Так. Надо закрыть глаза, просто откусить и проглотить. Все. Это спасет остальных людей. Ничего непоправимого в этом нет, человек все равно уже мертв. Меня замутило, и перед глазами потемнело, будто солнце закрыла свинцовая туча.

Дело было не просто в кровавой сцене: неожиданность происходящего, безумие дроу, невозможность закрыться от чужого отчаяния – вот что было невыносимым.

«Так. Ладно, – очень спокойно проговорил Шепот, – успокойся и впусти меня. Я могу это сделать вместо тебя».

Я никогда не давала им такой воли: полностью занять мое тело и разум. Только однажды, когда мне в плечо попала стрела, и я потеряла сознание от боли. Тогда Шепот изрядно помог, недолго побыв «вместо меня».

«Боишься? Зря. Ты же знаешь, кто я? Твоя собственная реакция на шокирующие события. Твоя защита от мира, именно для этого ты меня и создала».

Меня накрыло внезапным пониманием, я даже забыла об эльфе, о людях вокруг и обо всех играх на свете. Голоса не просто порождения шизофрении – они созданы мной. Рассудительный, слегка занудный Лусус – компенсация моей безалаберности. Циничный Шепот – защита от таких вот ужасов.

«Мы нужны тебе… – проговорил Лусус. – Доверься ему…»

На какое-то время меня накрыла темнота, так что я не знаю, что было дальше…

11. Командные игры

Скримджой просиял, отводя от меня взгляд, и обернулся к закованным людям.

– Господа! Поздравляю вас! Доброта и, не побоюсь этого слова, самоотверженность графини только что спасла ваши жизни. Кресси раскует вас, даст новую одежду и по кошелю с серебром. За беспокойство. А пострадавшему – в тройном размере, хватит на целителя, вернуть… свою потерю. Идем, ненаглядная, думаю, нас заждались.

Похоже, Шепот со всем справился.

Провести рукой по губам…

Кровь. И ведь это еще не конец веселья, да? А может, плюнуть на все и оставить моим альтернативным личностям доигрывать эту партию? А самой заткнуть уши, закрыть глаза и напевать про себя песни, чтобы не воспринимать ничего из происходящего вокруг? Как вчера в камере? «Королева полюбила быка…»

Я знаю, что чувствует человек, который добровольно идет на эшафот. Думаете, каждый шаг очень тяжел? Это не так. Тело становится совсем легким, а в голове с невероятной скоростью крутятся совершенно фантастические видения побега, будто бы этими грезами разум старается защититься от мыслей о неминуемой гибели. Ступенька. Еще одна. Вот и еще один пролет позади. На эту сцену в подвале нужно было чем-то ответить. Необходимо.

Я дошла до раскрытого окна на площадке между лестничными пролетами и залезла на подоконник. Ветер тут же принялся трепать волосы и холодить мокрую от пота кожу.

– Мы закончим нашу игру, – хрипло проговорила я, во рту царила Великая Восточная пустыня, – сейчас. Или я спрыгну.

– Пятый этаж, – мягко улыбнулся дроу, – будешь выглядеть после падения очень неаппетитно.

– Ну? Ты согласен?

Он подошел поближе, а потом и сам взобрался на подоконник.

– Ты серьезно собираешься… туда? – дроу слегка кивнул в сторону окна.

Я тоскливо поглядела на аквамариновое небо с распластанными по нему ленивыми молочно-белыми облаками и кивнула. А потом в голове что-то щелкнуло и завертелись с бешеной скоростью шестеренки. У меня был джокер в несуществующем рукаве: крылья, быстро, хоть и болезненно, вырастающие из спины. Схватить мертвячьего эльфа руками и ногами, выпрыгнуть, разворачивая крылья, и протянуть каких-то десять метров от стены по воздуху, удерживая дроу. И все. Мы вместе покинем замок, расстояние двадцать шагов. Я свободна.

Интересно, успею? И хватит ли сил? Но такой шанс! Подоконник без ограждения, четвертый этаж, и психопат с интересом подыграющий мне в любом опасном идиотизме, которого он не понимает. Шанс. Привычный дробный костяной звук игральных костей, катающихся где-то в моем черепе. Рискну!

– Отпусти меня, – попробовала я еще раз на всякий случай.

– Как на счет другой идеи? Давай прыгнем вместе! А? Крис? Что скажешь?

Не веришь. Ничего. Главное, успеть развернуть крылья.

– Отлично, – усмехнулась я ему в лицо с вызовом, – утащить тебя с собой – прекрасная идея. Думаю, этот поступок компенсирует все плохое, что я натворила в жизни.

– И чего же ты ждешь? – в голосе появилась неприкрытая издевка. – Могу вслух посчитать до трех, хочешь?

Я хотела выдать что-то красивое и сложноподчиненное до сворачивающихся в трубочку ушей. Или холодное, изысканно аристократичное и бритвенно-острое. Или веселое и злое. Но по причине полного отсутствия мыслей в голове хватило меня только на невероятную банальщину.

– Что б ты сдох!

А потом было падение, серебристый переливчатый смех врага, и внезапный оцепенелый ужас от понимания, что крылья не раскрываются. Почему? Почему ничего не происходит?! Не будет свободы, а будет удар, а потом темнота…

Но произошло наоборот, сначала потемнело в глазах… а потом я снова оказалась на лестнице у окна, стояла, вцепившись до боли побелевшими пальцами в рубашку хохочущего Скримджоя.

– Прости, – простонал он, – я не мог удержаться! Маленькая галлюцинация… Ты так потешно хмурилась, так серьезно собиралась убить меня даже ценой… ценой…

Темный не мог больше говорить, он смеялся и смеялся, обидно, взахлеб, а я села на пол и ткнулась лбом в колени. Надо собраться. Эта возможность не потеряна, о крыльях он еще не знает. Просто надо скомбинировать. Наварю зелий: для концентрации, от ментального влияния, укрепляющее волю, а его опою сонным. Вот тогда и попробую. Он все равно обожает сидеть на подоконнике. Раздобыть ингредиенты. И собраться.

Наконец темный успокоился, поднял меня на ноги и потянул вслед за собой по лестнице.

– Там в подвале ты вызвала вторую личность? – поинтересовался внезапно безо всякого выражения дроу.

– Да, – когда же кончатся эти ступени?

А за тем самым окном в пронзительно голубом небе все так же плыли пушистые перья облаков. Где-то там за много километров нежится на берегу теплого моря Дай-Пивка, мой город. Самый лучший город на свете. Полощет на ветру флагами, трепещет лепестками цветов на балкончиках, взрезает синеву острыми крыльями морских птиц. И словно волнолом, рассекающий кипящий котел прибоя, стоит на скале Замок, над которым по ночам светит на многие километры золотой луч маяка. А еще есть балкон, стол и плетеное кресло, мое кресло, в котором так удобно сидеть, подобрав ноги, и все, чего я хочу, это снова оказаться там. До слез хочу.

– И есть еще личности? – вырвал меня из воспоминаний Скримджой.

– Да.

Темный эльф остановился и обернулся ко мне, подождав, пока мы поравняемся, и обнял, осторожно, будто боясь причинить боль, а потом прижался своим лбом к моему. От вспышки злобы и безумия не осталось и следа, теперь желтые глаза снова светились теплом и искренним любопытством.

– Прости… Вопрос совсем нескромный… – голос темного звучал тихо и мягко. – Твои внутренние голоса, они что – другого пола?

Умеет он ошарашить, ничего не скажешь: я замерла, боясь пошевелиться и совершенно не понимая, что теперь делать.

– Ну да…

– Потрясающе! – искренне изумился эльф. – Это так экзотично. Твой Шепот, кстати, обещал убить меня. У меня, например, таких шесть, ты видела двоих из нас. Знаешь, что они такое? Нет?

– Показатель безумия? – предположила я, ощущая, как страхи злость сменяются апатией.

Адреналиновая вспышка прошла, острый страх смерти тоже, остался холодный пот на спине, липнущая ткань платья, дрожащие колени и солоновато-металлический вкус чужой крови во рту.

– Это – искусственно вызванная личность, подкрепленная магией. Для эльфов это иногда единственная альтернатива безумию. Но в таком юном возрасте и уже двое…Похоже, тебе здорово досталось в жизни.

Я мрачно посмотрела на него.

– А ты хочешь переплюнуть все, что со мной было, да?

Это предположение его внезапно обрадовало и развеселило.

– А ты не понимаешь, что это значит, да?

Разгадывать загадки вот вообще настроения не было.

– Как можно заблокировать твою магию? – спросила я у него хмуро.

– Фи, ненаглядная, слишком прямолинейно. Ну, хорошо. Менталист, но очень сильный, может лишить меня сил. На нежить мои чары действуют слабо. В основном, мои проблемы от магии светлых эльфов, но я так понимаю, она тебе недоступна?

– Мне никакая больше недоступна, – пробурчала я, выворачиваясь из его рук и преодолевая последний пролет.

Он снова звонко, от души расхохотался, хотя причина лично мне была совершенно непонятна.

– Тогда мой вопрос. С кем из вас мне развлечься сегодня? Я имею в виду наше маленькое сборище в столовой.

Я остановилась в шаге от двери и вздохнула. После сцены на складе и иллюзорного падения из окна не было сил на протест или на новую вспышку ярости, чужой страх изматывал хуже многочасового пешего перехода. Глухое равнодушие и опустошенность – самая естественная защитная реакция в подобном случае. Интересно, он меня все-таки сломает в итоге?

– Не знаю. Помнишь, такой вариант тоже допустим.

– Да? – усмехнулся дроу, придерживая меня за руку на лестничной площадке. – А если это будешь ты?

Шутишь что ли…

– Нет, – покачала я головой устало, – это не буду я. Тебе слишком нравится меня мучить. Поэтому ты будешь оттягивать этот момент до тех пор, пока мне станет больше нечего тебе дать. Ты мог бы сделать со мной все что угодно еще в камере. Или вчера ночью. Но это же слишком просто, да? Я еще должна понадеяться уйти отсюда живой и невредимой? К тому же, у меня еще не помутился рассудок. Так что пока ты будешь выщелкивать из обоймы остальных, валяй, мне никого из них не жалко настолько, чтобы жертвовать собой.

Он выглядел довольным, как кот, сожравший всех породистых птиц в голубятне.

– Разумно.

– Нет, – отрезала я, открывая дверь в столовую, – разумная с тобой бы не связалась.

За столом царила напряженная тишина. Да уж. Мы оба вернулись с испачканными в крови губами, есть о чем задуматься. Надо ли говорить, что дотронуться до бокала с жемчужиной в наше отсутствие никто и не пытался?

– Господа! – довольно улыбнулся Скримджой. – Крис с нами. Присаживайся, ненаглядная, а я пока расскажу правила. Мы напишем имена всех на листах бумаги, каждое на двух. Один набор листов положим, ну, к примеру, в эту вазу из-под фруктов, а второй, в блюдо. Я предлагаю на выбор два действия, и вытаскиваю два имени. Тот, чье имя я достану из вазы, должен выбрать, либо первое действие применят к тому, чье имя я вытащил из блюда, либо второе к нему самому.

– Я не совсем понял… – тихо проговорил Леви, явно нервничая.

Мальчишка сидел, как на иголках, теребя полы светло-сиреневой мантии, но тоже не мог оторвать взгляд от жемчужины.

– Допустим, – терпеливо пояснил эльф, – я даю выбор: поцелуй или уколоть палец иголкой. И вытаскиваю первым – твое имя, а второе – допустим, Одетта. Поцелуешь ты ее или проколешь себе палец?

Молодой маг совсем стушевался.

– На выбор – полминуты, иначе считаем, что выбор пал на самого себя и действие номер два. Если ты выходишь из игры, второе действие с тобой все равно перед этим происходит. Последний, кто останется, получит жемчужину.

– А вы тоже будете играть, милорд? – осторожно поинтересовалась Одетта.

– Конечно! Иначе в чем веселье? Начнем.

Листы бумаги, принесенные слугами, свернули и распределили по емкостям.

– Начнем с того, что я озвучил, – предложил эльф, – поцелуй или укол иглой. Итак, первый… Линд. Поздравляю. А кто же второй?.. О! Леви! Вот это забавно. Линд, твое решение?

Головорез фыркнул.

– Велите принести сюда иглу, милорд.

Его просьбу исполнили, и главарь наемников проколол себе палец, продемонстрировав всем желающим выступившую каплю рубиновой крови. Бумажки снова отправились обратно.

У меня было очень плохое предчувствие. Очень. Единственное, что хоть немного успокаивало, там есть и мое имя, и его. А значит, самоубийства или убийства он не потребует.

Как можно строить какие-то планы по спасению, если это не прекращается? У меня нет времени даже просто чтобы перевести дух, не то что – обдумывать что-то. Надо, кстати, поговорить с Жанетт, по-нормальному поговорить, вдруг она знает, как открыть сейф Берса? Я бы ночью добыла колокольчик и связалась со своими. Но для этого мне нужно как-то до этой самой ночи продержаться.

Мой друг Десятый как-то рассказывал про одного из старых императоров, лишившегося рассудка. Полтора года длился во дворце нескончаемый пир, а правитель с непосредственностью психопата мог безо всякой причины, как посадить человека на кол посреди коронного зала, так и одарить его землями или золотом. И ничего жили как-то люди, приспосабливались. А императора, кстати, прирезали в итоге.

– Дальше, – вырвал меня из раздумий голос дроу, – готовы? Отлично. Проколите ли вы иглой ладонь вашего партнера насквозь или снимете с себя всю одежду и продолжите играть без нее?

Все смотрели на руки эльфа, как завороженные. Он вытащил Жанетт и Кассэла. Женщина невозмутимо пожала плечами.

– Это просто иголка, – проговорила она, приподнимаясь со своего места.

– Подожди, – маг встал со стула и слегка попятился, – подожди-ка, это все как-то…

Магические лозы по мановению руки дроу обвили мэтра, не позволяя ему даже шевельнуться.

– Давай, – улыбнулся дроу блондинке.

Женщина схватила запястье Кассэла и ткнула в середину ладони иглой. Маг вздрогнул, и призванные лозы опустили его обратно в кресло. Жанетт улыбнулась мило остальным, задержав на миг взгляд на эльфе, и вернулась на свое место.

Я даже не сомневалась, что первым пострадает именно старший маг: он выглядел и ощущался жертвой, и чуткие ноздри желтоглазого хищника не могли не уловить этого. Вряд ли он вытаскивает имена действительно случайным образом. Это не мы играем друг с другом, это он играет с нами.

– Браво! – воскликнул эльф. – Люблю решительных женщин! Что у нас дальше? Так, плеть или кинжал. Вы ударите колючей лозой другого или воткнете кинжал себе в ногу?

На-ча-лось. Кто наши счастливчики? Леви и… и я. Прекрасно.

Младший маг уставился на меня круглыми глазами, казалось, он полностью перестал понимать, что здесь происходит. Страуса взяли за шею и выдернули его голову из песка, что ж, это даже полезно.

– Но я не могу, милорд… – чуть не плача проговорил парень.

– Выбор за тобой, – плотоядно усмехнулся эльф, пожирая его глазами, – время пошло.

– Давай уже, – проворчал мрачно Кассэл, прижимая к ладони салфетку, – все тебя ждут.

Леви встал и подошел ко мне, как сомнамбула, а мертвячий дроу протянул ему мерцающую фиолетовым лозу, украшенную острыми шипами.

– П-прости… – прошептал он едва слышно.

Я вздохнула и перевела взгляд на Скримджоя.

– Ты же не думаешь, что я добровольно подставлю спину, да?

Эльф звонко поцокал языком, криво ухмыляясь.

– Тогда мне придется подвесить тебя, как вчера Берса… А ты не боишься, что мне понравится?

Даже разорвавшийся в комнате огненный шар произвел бы на Леви, пожалуй, меньшее впечатление, чем эта фраза. Ученик вздрогнул, как от удара молнией, руки и губы у него затряслись, а из его глаз напрочь пропало осмысленное выражение – они враз стали по-совиному круглыми и совсем пустыми. Чужой ужас обжег меня посильнее, чем гипотетическая плеть, хотя я и совершенно не понимала, что могло его вызвать? Все-таки удар лозой – не убийство, чтобы парализовать и лишать разума. Да даже люди на складе полчаса назад реагировали не так панически.

Странно…

– Я… я хочу закончить это,– прошептал побледневший до синевы Леви с таким видом, будто сейчас упадет в обморок.

– Твое право.

Столовый нож, движимый магией воткнулся парню в бедро, тот вскрикнул и тупо смотрел, как темно-красное пятно расползается по поле мантии, а потом покачнулся и все-таки упал. Одетта зажала рот руками и смотрела с ужасом, а я опустилась на колени рядом с телом и потрогала жилку на его шее – пульс есть, жив.

– У вас есть лечебные зелья? – спросила я Кассэла.

– Д-да… В комнате, – проговорил маг бесцветным голосом, принявшись мять в пальцах окровавленную салфетку.

– Унесите его, – велел темный двоим слугам, хищно усмехаясь.

Остальные тоже были бледны, как полотно, и выглядели напряженно. Ага. Дошло, наконец. Поздравляю.

– У нас первая потеря, – констатировал эльф без намека на сочувствие, – и вы на шаг ближе к жемчужине. Давайте дальше? Итак, что вы сделаете: вырежете свое имя на спине другого или проведете две минуты под водой без дыхания? Кто тут у нас? О, это я и… Кассэл. Ну что ж, мэтр, я прошу прощения. Ограничусь только первым именем.

Жертва, я же говорила, Скримджой просто не смог бы удержаться.

– Нет, – пробормотал маг, вжимаясь в спинку кресла, – я не желаю. Не нужно. Пожалуйста! Я больше не хочу играть! Не нужно!!

Голос сорвался на визг, но призванные лозы уже растягивали его животом на обеденном столе. Со звоном разбился упавший бокал вина, снова вскрикнула умненькая девушка с глазами лани, невольно закусила губу управляющая замком. Мантия Кассэла испачкалась в красном вине, а на ее рукав пролился соус. Я отвернулась, но потом все-таки заставила себя снова смотреть на происходящее: когда мы будем сводить счеты, Скримджой, я хочу помнить все, чтобы вернуть тебе долг до последней медной монетки. Маг дергался, пытаясь освободиться и снова тоненько завизжал, когда эльф принялся срезать с него верхнюю одежду, а мертвячий дроу действовал не торопясь, явно получая от происходящего удовольствие. Он погладил пальцами спину своей жертвы почти что нежно, а потом приступил к делу. К счастью, он всего лишь прорезал кожу, не рассекая мышц. Порезы раскрывались, как разошедшиеся швы на одежде, и кровь текла на обрывки мантии, на скатерть, капала на ковер. Теперь Кассэл подвывал, не переставая, впрочем, больше от страха, чем от боли.

Похоже, маги еще легко отделались. Одетта зажмуривалась и зажимала нежные розовые ушки руками, чтобы не слышать крика, Жанетт морщилась, и только Линду, казалось, было наплевать. Мэтр потерял сознание примерно на середине, эльф провел по бесчувственному телу лезвием в последний раз, а потом наклонился, и длинный ярко красный язык принялся слизывать кровь. Тут уже передернуло всех. В итоге и второго мага отнесли в его спальню, а наше безумное действо шло своим чередом.

Жанетт смотрела в сторону, нервно теребя длинный локон, Линд хмурился, а Одетта плакала беззвучно.

– Продолжаем, – промурлыкал Скримджой, возвращаясь на свое место и аккуратно вытирая пальцы салфеткой, – что ты сделаешь, переспишь со вторым или продержишь руку над свечей четверть минуты? Снова Линд, и… Как интересно. И Жанетт.

Женщина вскочила с места, лицо ее исказила гримаса ярости.

– Я не собираюсь с ним спать! – крикнула она.

Линд облизнул пересохшие губы, а в серых глазах удава зажегся нехороший огонек.

– Прямо здесь? – уточнил он. – Сейчас?

– Не обязательно, но сегодня. Где угодно, как угодно.

– Только попробуй ко мне приблизиться! – зашипела управляющая замком, хватая со стола нож.

– Если ты выберешь, но этого не сделаешь, – пожал плечами дроу, – на рассвете магия игры тебя убьет.

– Видишь, – ухмыльнулся головорез, – у меня просто нет выбора.

Зрачки его расширились, он уже не сводил с женщины взгляда.

– Я сама тебя убью!

– Посмотрим, – плотоядно ухмыльнулся мужчина, вмиг переставший быть сонным.

– Что вы сделаете,– продолжил темный тем временем, – нанесете десять ударов плетью или выпьете графин крепленого вина залпом? О, мило, Одетта, и я. Ну, что ты выберешь?

Девушка была в ужасе от происходящего, кажется, не меньше, чем Леви.

– Но милорд…

Он улыбнулся мягко, подходя к ней и беря за руку. Глаза чудовища вновь стали теплыми и золотистыми.

– От графина вина ты совершенно точно получишь отравление. Можешь даже умереть. Так что – бей. Я тебе разрешаю.

– Но я…

– Давай, – перед ней появилась колючая лоза, – правила нельзя нарушать, эта игра подкреплена магией.

Девушка взяла ее в руки, и как сомнамбула, повернулась к эльфу, у нее тряслись губы, а по щекам текли слезы. Скримджой скинул рубаху и оперся ладонями о стену, чуть выгнув располосованную шрамами спину.

– Бей.

– Я…

– Бей!

Она закрыла глаза и стегнула первый раз. Не сильно, но колючки все равно оцарапали кожу цвета эбенового дерева. Да, мертвячьему эльфу повезло, будь эта плеть сейчас в моих руках…

М-да. Дроу тоже закрыл глаза, отвернувшись к стене. Я больше не видела его лица, но вот эмпатия… Мертвячий извращенец получал от этого удовольствие!

«Слушай, – медленно проговорил Лусус, пока я наблюдала за происходящим, – а может, он и не издевается? Что если ему действительно нравятся такие вот… игры, и он считает, что остальные должны воспринимать их также? Он просто не видит проблемы, как ребенок, отрывающий мухе крылышки?»

«Да ну, брось. Ему несколько тысяч лет!»

«Но основную часть времени он провел среди таких же, как он сам! Да он даже не понял тебя, когда ты спросила его о друзьях».

«И что нам это дает?»

«Пищу для размышлений», – встрял Шепот.

Возможно, они оба были правы. Когда Одетта вернулась на свое место, она уже не отрывала ладоней от лица, а кошмар тем временем продолжался своим чередом.

– Давайте уменьшим число, господа. Что вы сделаете, сожжете остаток вот этой свечи, капая воском на живот другого или выйдете из игры? Снова Одетта! И Крис.

– Нет! – вскрикнула девушка с неподдельным ужасом, – я выхожу! Можно мне уйти в свою комнату, милорд? Пожалуйста! Прошу вас! Я больше не хочу!

– Разумеется. Ненаглядная, кажется, тебе сегодня определенно везет.

Я оперлась локтями о стол и уткнулась в лицом в собственные руки, не желая, не то что отвечать – видеть происходящее.

– Что вы сделаете, устроите поединок с другим или сунете стопу в камин на четверть минуты? Линд, о сейчас все будет интересно, и… я. Линд?

Мужчина молча встал и скинул Куртку от формы, нижнюю рубашку, оставшись в штанах и коротких сапогах.

– Начнем? – предложил он, разминая руки.

«А он не так уж плох, – пробормотал Шепот, – по крайней мере, не трус».

«Но это для него в любом случае проигрыш», – заметил Лусус.

Темному эльфу хватило трех ударов, чтобы отправить командира наемников в нокаут, и удава тоже унесли в его спальню, как и магов до того. Впрочем, как я уже говорила, дроу не хотел терять еще и начальника охраны, так что тот тоже еще легко отделался. Мы с Жанетт вдвоем сидели за обеденным столом, и, видимо, размышляли, как это мы вообще попали сюда, хоть и каждая – на свой манер. Каждый раз, когда взгляд голубых глаз останавливался на мне, в нем вспыхивали искры злобы, а жемчужина вызывала у нее неподдельное вожделение.

– Ну что ж, красавицы, одной из вас достанется приз. Что вы сделаете, выпьете кровь из запястья другого, скажем, вот этот бокал, или выжжете себе трезубец раскаленной вилкой на плече? Жаннет, Крис!

Женщина встала. Она была бледная, как голодный вампир, и, казалось, постарела за этот обед лет на десять.

– Хочу тебя предупредить, – проговорила я негромко, – мое тело измененное, к этому приложили лапы обитатели Инферно и безумный бог Шаггорат. Вообще неизвестно, что с тобой случится после этого. Это при условии еще, что я тебе позволю.

Управляющая этим замком ужасов неуверенно посмотрела на Скримджоя.

– Она права, Жаннет. Ее еще и Хаос касался, более того, она уже была за границей смерти. Так что я и сам не знаю, что с тобой может произойти.

Взгляд голубых глаз заметался между мной и жемчужиной.

– Ты дашь мне ей попользоваться, – сказала она глухо, обнаруживая трезвый ум, – вылечу ожог, заодно несколько лет скину. Каждый следующий раунд принесет нам новые проблемы, и мы можем закончить это сейчас. Идет?

Я кивнула, снова укладываясь на стол. Не хочу на это смотреть, но от крика и запаха паленой кожи закрытые глаза не спасают, к сожалению. Она действительно умна, просто, похоже, доставалось ей в жизни изрядно, вот и прячется за маской дорогой шлюхи, как привыкла. Пожалуй, она мне даже начинала нравиться.

Когда я снова посмотрела на Скримджоя, никого больше вокруг не было: ни Жанетт, ни слуг. Мертвячий эльф сидел, вертя в руке резной бокал с вином, и задумчиво разглядывал меня.

– Что из этого ты подстроил? – тихо спросила я.

– Все.

– Все?! Зачем тебе это было надо-то?!

Он потянулся, вытащил жемчужину из бокала и вложил ее мне в ладонь, а потом, поднявшись из-за стола, принялся прохаживаться за моей спиной взад и вперед.

– Линд и Жанетт – это будет очень смешно. Одетта мучается от чувства вины, посмотрим, как она теперь поступит. Тебе я хотел сделать подарок. Ну а маги – так, за компанию, Кассэл начал меня помаленьку раздражать. Трус. Не люблю. Мой черед спрашивать. Когда ты впервые оказалась в постели с тем, кого ты увидела вместо меня вчера, как это было?

Я усмехнулась зло.

– Никак. Между нами ничего не было.

Он замер на миг где-то позади меня.

– О… Может, поэтому ты чувствуешь так сильно? Да. Ты не смогла получить то, что ты хочешь. Как любопытно. Может быть, дело в этом?

– Я тебя не понимаю.

– Я – очень сильный маг, – терпеливо и спокойно пояснил Скримджой, положив ладони мне на плечи, – и я могу взять все, что мне хочется. Поэтому мне так скучно. Нет… интереса. Поэтому ты меня так развлекаешь. Я – эмпат и могу свести с ума многих женщин, но не тебя. Ты слишком сильно жаждешь кого-то еще. Вот почему, я не отпускаю тебя. Я хочу получить эмоции, которые ты не хочешь мне дать. Потому что они уже принадлежат другому. О…

Смазанное движение, комната крутанулась, будто бы она была дварфийской механической каруселью, и я снова застыла каменным изваянием в руках Скримджоя.

– Боишься меня? – спросил дроу с нездоровым азартом.

Я медленно покачала головой.

– Есть определенный предел, после которого человек уже ничего не боится. Я просто хочу, чтобы это все как-то кончилось. Скажи мне, есть что-то такое в принципе, на что ты не сможешь мне ответить?

– Да, но ты не должна спрашивать, что именно. Это будет попытка сжульничать, и ты можешь погибнуть. Но направление твоих мыслей верное.

Мы вышли из столовой и теперь шли куда-то по коридору, видимо, направляясь к «его» башне.

– Теперь мне ясно. Я умерла от берсовой отравы, – мрачно проговорила я, – и это – бездна. Наказание за все про все.

Дроу покачал головой.

– Бездны нет, как таковой.

– Еще как есть.

– Ты носишь свою бездну в себе, ненаглядная, только и всего. Сама запираешь свою камеру, сама выбираешь себе пытки. Но не переживай. Если тебе нет и полутысячи, это нормально. Глупо, но нормально.

– Сама себе?! – возмутилась я. – Этот с позволения сказать обед…

– Подожди, – Скримджой остановился прямо последи коридора, протянул ладонь и коснулся двумя пальцами моего лба, – вспомни… ну скажем, как я немного поцарапал мага.

– По-ца-ра-пал?!

– Конечно! Он жив и практически здоров. Вспомни, отчего ты так не желала на это смотреть?

– Ты издеваешься. Да кому, кроме таких как ты, может быть приятно смотреть, как другой мучается?

Прохладные пальцы надавили чуть сильнее, и мир вспыхнул цветным фейервеком…

…Я сидела в столовой, вцепившись пальцами в резную ножку бокала. Эт-то еще что?

– Нет, – пробормотал мэтр Кассэл, вжимаясь в спинку кресла, – я боюсь крови. Не нужно. Пожалуйста! Я больше не хочу играть! Не нужно!!

Голос сорвался на визг, но призванные лозы уже растягивали его животом на обеденном столе. Со звоном разбился упавший бокал вина, снова вскрикнула умненькая девушка с глазами лани, невольно закусила губу управляющая замком. Мантия Кассэла испачкалась в красном вине, а на ее рукав пролился соус.

Я кусала губы, не понимая, реально это или нет?

– Смотри, ненаглядная, – улыбнулся мне дроу, – у меня нет ножа, только… А пусть будет этот соус, и все. Мэтр Кассэл, подыграйте мне, сделайте одолжение.

Красный перечный соус полился по белой коже мага, а тот закричал, срываясь на визг, и столько в этом вопле, казалось, было боли, что алые потеки и вправду стали казаться струйками крови. Меня замутило, и я снова отвернулась.

– В чем дело? – полюбопытствовал дроу. – ты же знаешь, что я не причиняю ему вреда. Более того, это все сейчас вообще происходит в твоей голове! Так почему ты отворачиваешься? Посмотри на меня. Ну же! Это твой ум создает для тебя бездну. Он сам дорисовывает боль. Боли – нет. Даже иллюзии боли нет, так зачем отводить глаза?

Столовая рассыпалась, будто кто-то встряхнул калейдоскоп, мигом сменив картинку… Мы стояли в ночном саду под ветвями неизвестных деревьев, с которых облетал розовый цвет. Только вместо дроу передо мной стоял Дэвлин. Ветер трепал выбившиеся из хвоста смоляные пряди, и запутывал в них лепестки цвета вечерней зори. Он смотрел мне в глаза и тепло улыбался, чего на самом деле не делал никогда в жизни. А потом притянул к себе, дотронулся губами до лба, да так и замер.

– Я больше никуда тебя не отпущу, – выдохнул он, – я хочу, чтобы ты была со мной всегда.

Я отпрянула, уставившись ему в лицо – точь в точь. Вот же паскудство…

Тогда Дэвлин снова мягко улыбнулся, таки не разжимая рук.

– Я люблю тебя, Крис. Прости, если мне понадобилось слишком много времени, чтоб это понять.

– Хватит! – рявкнула я, чувствуя, что из глаз потекли непрошенные злые слезы. –Больной ублюдок! Да как ты вообще смеешь?!

– Ты же знаешь, что это иллюзия, – покачал головой призрак, – этого нет, ты прекрасно знаешь, что этого нет, что тогда выводит тебя из равновесия? Ты же сейчас стоишь посреди коридора, а это только то, что ты сама желала бы видеть. Желание… А что если мы скользнем в сторону страха?

Ветер усилился, плеснув мне в лицо целую горсть лепестков, заставив на миг прикрыть глаза. А потом картинка снова сменилась, да так, что я невольно вскрикнула.

Теперь с ветви дерева свешивались цепи, такие же, как в недавней камере, и на сей раз Дэвлин, раздетый по пояс, был пленником.

– Помоги… – выдохнули окровавленные разбитые губы, когда помолодевший Орен Берс размахнулся плетью и с отвратительным влажным шлепком содрал очередную полосу бронзовой кожи.

Я кинулась к нему, но чьи-то пальцы, вцепившееся в мое плечо мертвой хваткой, удержали на месте.

– Крис, – очень медленно и спокойно проговорил Скримджой, – включи, наконец, голову. Этого – нет. Это всего лишь твой страх. Перестань его чувствовать. Сейчас.

Свист рассекаемого кожаным хлыстом воздуха, хлюпающий звук лопнувшей кожи, приглушенный стон, брызги крови.

– Прекрати это немедленно! – потребовала я.

– Так ничего и не происходит. Что прекратить? Ну, подумай сама. Что это за сад? Как ты могла здесь очутиться, а? А Берс, он же мертв. Не придумывай причину, чтобы чувствовать боль. Ну! Давай!

Это не Дэвлин, повторяла я себе, не он. Это морок. Морок, который нарочно принял это обличие, чтобы поиздеваться. Бездна! На смену ужасу пришла обжигающая злоба на того, кто посмел показывать мне подобное.

– Да… – проговорил темный. – Да, вот так, еще…

Сад начал блекнуть, а фигура в цепях оказалась внезапно обычным огородным пугалом. Берс же превратился в воткнутый в землю шест с надетым на него перевернутым кувшином с намалеванными глазами да ухмылкой.

– Неплохо, это все еще неправда, но ты смогла изменить отношение к тому, что видишь. Еще! Злость, это прекрасно.

Я потопала ногой, и земля, поросшая мягкой на вид травой, внезапно оказалась твердой, как камень. Потому что это и есть камень. Мы стоим в коридоре. Сада – нет.

Реальность текла и менялась, будто следуя за сменой моего настроения, в один момент взошло солнце, тут же, впрочем, затянувшееся черными жирными пятнами дыма. Вместо деревьев поднялись останки полуразрушенных домов.

Зараженный Хаосом город.

Центральное дерево засохло, а вместо набитой соломой куклы в цепях висела Клэр. Женщина, которая только что смеялась над тем, как ловко она подстроила смерть Эрика. И упивалась моим полубезумным отчаянием.

Вновь оживший Орен Берс, ни говоря ни слова, с насмешливым поклоном протянул мне свою плеть.

– Что б ты ни сделала! – хохотала безумная некромантка. – Ты никогда его не вернешь! Я забрала его у тебя! О! Ему было так больно! А ведь он так любил жизнь, был таким жадным до удовольствий, торопился жить. Прям как чувствовал, а?

И я ударила ее.

С размаху, с оттяжкой, желая рассечь мышцы до самых костей, желая видеть ее кровь. Еще. И еще. Свист. Вопль. Шлепок. Брызги алого. Вопль. Свист…

…А потом все исчезло, я стояла посреди гостиной Скримджоя и со всех сил колотила его кулаками в грудь. Темный эльф улыбался криво. Скримджой налил в два бокала красного сладкого вина. Я не стала отказываться, бессмысленно тратить силы на демонстративные жесты, я уже говорила, да? Наоборот, жестами показала лить до краев.

– Ну? Что я тебе говорил? Твоя бездна – в твоей голове. И эта женщина в конце… Сдается мне, что ты ободрала бы все мясо с ее костей, дай я тебе больше времени.

– Она заслужила, – мрачно проговорила я, пытаясь пить так, чтобы зубы не стучали о край.

– Чем же?

А и правда, чем же? Она мстила за то, что я участвовала в убийстве ее мужа. Вынужденно, конечно, но разве это оправдание?

– И я заслуживаю того, чтоб быть здесь, среди этих людей и в твоей компании. Ты прав.

Эльф выругался и отобрал у меня бутылку.

– Включи уже голову! Нет связи между тем, что ты «сделала», и тем, что ты здесь! Мы познакомились – меньше двух суток назад. Как и нет причины сочувствовать Кассэлу – он убил множество человек, он тебе – никто. Тебе не с чего даже морщиться, глядя на его кровь.

– Как? – только и спросила я, чувствуя себя больной и измученной.

– Не чувствуй, – фыркнул Скримджой, – это же элементарно!

– Да как?!

Он вздохнул.

– Не можешь сама, ощущай эмоции того, кто не испытывает боли от происходящего. Я же подарил тебе эмпатию. А вообще… Учись освобождать свой разум от всего, пригодится.

Я глубоко вздохнула, опускаясь в кресло.

А ведь в чем-то он определенно прав. Чаще всего переживания мешают. Вот взять вчерашний день, если бы я не заламывала руки полдня, то к ночи у меня хватило бы сил добраться до берсова кабинета, а может, и сейф открыть. Да вообще – продумать, о чем спрашивать дроу. Но вот объективно, что плохого вчера произошло именно со мной? Синяки во время тренировочного боя? Все остальное добавил мой разум, паникуя, и не позволяя сохранять разум или придумать план, да еще и измотав к ночи изрядно.

Даже сегодня в подвале…

Субъективно это было ужасно, да, но сколько вообще человек ежедневно умирает? Я не ужасаюсь, потому что не думаю об этом. В чем разница между караванщиком, которого пытали и убили разбойники на глухой дороге и тем человеком, которого убил Скримджой? Объективно – никакой. Субъективно – труп одного я просто видела, а второго – нет. Более того! Если бы я не ужаснулась, сдержала эмоции, и не стала бы бессмысленно орать на дроу, а вместо того, взвесила бы предоставленный мне выбор – тот второй человек не потерял бы язык.

Самые естественные чувства, считающиеся… добрыми, человечными могут навредить больше, чем расчетливое равнодушие.

Как такое может быть?

– Может. Не говоря уже о том, что такой подход не расстраивает нервную систему, что для мага особенно актуально, – кивнул эльф, и я только тут поняла, что рассуждала вслух, – у тебя гибкий разум, быстро приспосабливается, это полезное качество. Забавно. Кстати, ты бы сегодня вправду выпрыгнула из окна?

– Да, – нехотя протянула я, испытывая уже откровенный стыд за столь бездарную и непродуманную попытку.

А ведь можно было и вообще выпрыгнуть вместе, раскрыть крылья, подняться повыше и потребовать завершить игру. А не согласится, просто удерживать его в воздухе, пока у нас обоих не разожмутся руки, что могло бы сойти за несчастный случай, так как я до последнего пыталась бы удержать его в воздухе.

Вчерне, дыр куча – но чем не набросок плана?

– У тебя был план? – словно прочитал он мои мысли.

– В крайнем случае, хотела улететь.

Он усмехнулся, то ли поверил, то ли не поверил, но больше эту тему не затрагивал.

– Тот, кто учит тебя, как выживать, достоин восхищения, – эльф уселся в кресло и расслабленно откинулся на его спинку.

– Что ты имеешь в виду?

– Сядь, мы все равно пока беседуем.

Я опустилась во второе кресло напротив него и сделала глоток из бокала.

– Твое поведение, – снизошел до ответа дроу, – твоя реакция. Шок, растерянность, а потом ты берешь себя в руки. Значит, подобный поворот событий для тебя не в новинку. Значит, с тобой рядом просто должен быть кто-то, кто позволил тебе привыкнуть к такому, и помочь выжить в процессе. А так обычно поступает учитель. По крайней мере, у нас.

Я задумалась на миг, вспоминая, сколько всего со мной произошло за предыдущий год, и какую роль сыграл в этом всем Дэвлин Купер.

– Ты прав, – кивнула я, и в самом деле неожиданно успокаиваясь, – и если у меня не получится придумать, как мне от тебя избавиться, то он с тобой справится. То есть в самом худшем случае, моя задача-минимум: выжить до тех пор, пока меня не начнут искать и не найдут. А убить ты меня сейчас все равно не можешь.

Эльф звонко и мелодично рассмеялся.

– Браво! – воскликнул он. – Значит, я могу продолжать пробовать тебя на прочность и дальше. Это прекрасно!

– Где находится вход в твой город? – спросила я.

– Далеко отсюда, – махнул рукой Скримджой, – за Хребтом.

– Конкретнее.

– Выходов несколько, – усмехнулся темный эльф, – один ведет к океану, на южном берегу. Потрясающе красивый край, хотя и суровый, по сравнению с вашей Ойкуменой. Вторые врата на отрогах Хребта, а третьи закрыты. Они ведут к одному очень странному месту, оно называется Красный Замок. Магия древних. Кажется, во времена Империи в Ойкумене ее называли техномагией. Что?

Так, подберем челюсть, только бы не выдать себя.

Я знала о Красном Замке очень многое. С недавних пор, после череды странных событий он принадлежал мне. Значит, вот куда вела та запертая дверь в подвале. Именно Красный Замок давал мне возможность использовать телепорт. Что ж, теперь его совершенно точно нельзя показывать Скримджою. Что он может сделать, если узнает, что я владею по сути одной из дверей в его дом? Может, ничего. А может, закончит все игры, вынудит перенестись туда, будет пытать, пока я не передам древнюю крепость ему, а потом убьет. Вполне вероятный вариант. Я в подобном случае бы на его месте поступила именно так.

– Ничего, – пожатие плечами – самый нейтральный жест, – мне интересно все, связанное с техномагией.

– Сталкивалась? – немного удивился дроу.

«Умолчаниями и обобщениями, – посоветовал Лусус, – помнишь, как мы общались с контрразведчиками?»

– У меня, например, есть блуждающий череп, он работает именно на этих принципах, насколько я понимаю.

– Эти артефакты безобидны, но, к сожалению, практически бесполезны.

– У тебя есть, что спросить?

– Да ты вошла во вкус, ненаглядная! Хорошо. Что было самым страшным, что с тобой происходило за всю жизнь?

Он вытащил сигариллу из портсигара и предложил мне тоже угощаться. Я не возражала, сигарилла дает немного времени, чтобы подобрать слова.

– Однажды один демон пытался заглянуть в мое сознание и едва не убил этим. Это не просто пугает, ужас попросту лишает рассудка.

– Да ты умеешь развлекаться! – с веселым изумлением рассмеялся Скримджой. – Так вот почему ты не теряешь разум сейчас: ты уже общалась с демонами! Значит, придется придумать для тебя что-то посильнее… Чтобы пробирало.

– Какими именно заклинаниями ты владеешь? – проигнорировала я высказанную догадку.

– Наконец-то ты начала изучать противника, – кивнул он, выпуская облако вишневого дыма под потолок, – ты не возражаешь, если я расскажу тебе это вечером? Это очень долгий разговор, и думаю, сейчас тебе стоит зайти к Жанетт.

– Хорошо, – кивнула я, поднимаясь, – я обещала ей жемчужину, вылечить этот ожог. Ты расскажешь мне, как ей пользоваться?

– Ты вчера это видела, – пожал плечами дроу, – опускаешь в ванну с водой и ждешь, пока онастанет совершенно черной.

– Так вчера это была жемчужина?

– Да, поэтому я о ней и вспомнил вообще.

Скримджой поставил бокал, затушил в пепельнице окурок и тоже поднялся на ноги. Он подошел поближе, а я заметила темно-красные пятна на бежевой ткани кресла. Значит, спина его еще кровоточила.

– Кажется, жемчужина нужна сейчас тебе самому, – проворчала я, снова против воли ощущая сочувствие, и изумляясь собственной бестолковости.

Вот только что решили же не поддаваться эмоциям, а вот поди ж ты! Дура ты, Крис, вот чисто по-женски – дура. Без обид.

– Ты про это? – он повернулся ко мне спиной, снова скинув рубаху и разведя руки в стороны.

Алые полосы на фоне кожи цвета эбенового дерева. Некоторые уже покрылись коркой, а из других все еще сочилась кровь. Я все так же ненавидела его. Просто мой дурацкий характер… И отвратительный металлический, сладковатый запах открытой раны. И он-то вчера вылечил мои ушибы.

А, проклятие! Когда я умру, на могиле будет надпись: «Скончалась от жалости и любопытства». Я боролась с собой еще какое-то время, пока не поняла, что дотрагиваюсь до его спины кончиками пальцев.

– Залечить? – буркнула я, отдернув руку и глядя в сторону.

– Не стоит, – покачал он головой, – это не так неприятно, как тебе кажется. Но разве тебе не хочется припомнить мне вчерашние синяки? Ванну? Подвал? Прыжок с подоконника? Игру за обедом? Хочешь, я дам тебе лозу, и ты добавишь пару своих… отметин?

– Да пошел ты, – отшатнулась я, уже раскаявшись в своем внезапном порыве.

– Давай! Ты же хочешь, – вот и монстр вернулся, – как с той женщиной из твоего морока!

– Да тебе-то это зачем?! – рявкнула я на него, снова не сдержавшись.

Дроу повернулся и протянул мне мягко светящуюся лозу с шипами.

– Доставь мне удовольствие. Сейчас. Или я вечером убью девочку.

Он рассмеялся, наблюдая, как я пытаюсь подобрать слова для подходящего ответа, и снова повернулся ко мне спиной.

– Ты такая забавная. Тобой очень легко манипулировать, но при этом ты не ломаешься. Идеальная игрушка. Давай. Один раз хотя бы.

– Нет.

– Нет?

– Ты сам только что внушал мне, чтобы я не велась на твои провокации.

– Проверим, ненаглядная, как ты усвоила урок? – промурлыкал он, и снова надавил, заставляя меня видеть и ощущать то, чего нет. Чего быть не может, да и не надо…

…Губы были горячими и обветренными, а прикосновения ладоней неторопливыми, и эта неспешность буквально сводила с ума, до того, что сердце пыталось пробить изнутри грудную клетку, а в глазах темнело. Шелковые простыни были прохладными, а прижимающееся тело таким горячим, что чуть не обжигало.

– Дэвлин… – только и могла шептать я. – Дэвлин…

А когда подняла глаза, увидела стоящего возле кровати Скримджоя, и в его ухмылке была неприкрытая издевка…

…Меня бросило в жар, запульсировала болью жилка в виске, и иллюзия схлынула, как и не бывало ее. Осталась только переливающаяся зеленым и фиолетовым лоза в сжатых до бела пальцах, да поглядывающий на меня из-за плеча дроу. Я пришла в дикую ярость и стегнула его: резко, с оттяжкой. За зрелище растерзанных тел в камере, за догонялки и синяки, за то, что не чувствовала к нему ненависти вчера. За жестокие игры и за то, что теперь даже вино не помогало избавиться от вкуса человеческой крови во рту, а перед глазами стояла несбыточно теплая улыбка призрачного Дэвлина Купера.

За все, что я испытала по его вине за последние сутки.

– Ты – чудовище! – орала я на него, не в силах уже остановиться. – С какой стати ты решил, что люди – игрушки?! Садист и психопат! Хватит уже! Хватит! Достаточно! Только посмей еще раз влезть в мою голову! Тварь!

Я ждала, после каждого удара, что он развернется и ударит меня в ответ. Тогда я выхвачу керамбит из ножен на поясе и попробую вогнать его в шею темному эльфу. Пусть лучше это кончится схваткой, пусть даже он меня убьет в конце концов – я просто больше не могла смотреть на дроу. Меня тошнит от него! Ждать, что взбредет ему в голову в следующий момент… Да пусть лучше все кончится, и уже не важно – чем!

Но он только чуть выгнулся, снова разводя руки в стороны, и простонал.

– Как хорошо…

Лоза исчезла прямо в воздухе, выпав из моих пальцев, пока я таращилась на перекатывающиеся под рассеченной кожей твердые мускулы. Мертвячий извращенец. Снова подловил. Эльф обернулся и притянул меня к себе, принимаясь целовать, окончательно вгоняя в ступор. Я подсознательно ждала удара в ответ, но точно не горячих прикосновений и не пряного вкуса корицы и имбиря на губах.

– Все хорошо, – почти прошептал он, гладя ладонью мои волосы, когда так прошло несколько секунд, а может, целая вечность, – это, правда, очень приятно. Я потом тебя научу. Ничего так не заводит, как боль, поверь.

– Отпусти меня, – тихо попросила я, глядя ему в глаза, – если тебе так скучно, хочешь, я познакомлю тебя с Шаггоратом? Или отправлю на другой континент, где живут альфар? Там половина земель искорежена Хаосом, а что на юге – вообще никто не знает, а?

Скримджой только качал головой, мягко улыбаясь.

– Это не так интересно, как играть с тобой, ненаглядная.

Эмпатия, внезапно сработавшая, подсказала мне, что это была, мягко говоря, не вся правда. О как. Да что же ему от меня надо-то?

– Ладно, – тряхнула я челкой, – а не хочешь помериться силами с ангелом? Это для тебя был бы достаточный вызов?

– Я подумаю. Звучит заманчиво. Но сейчас тебе вправду нужно идти. Жанетт сейчас просто необходима жемчужина. Позаботься о ней.

– Почему? – с подозрением поинтересовалась я, делая шаг от него.

– Если бы не блокировала свою эмпатию, ты бы все знала сама. Люди такие эмоциональные. Как ты думаешь, почему мы тут сейчас устроили это маленькое развлечение? – он снова подошел ближе, а за моей спиной уже был дверной косяк. – Потянули время. Чтобы не мешать Линду, ненаглядная. Это было бы очень невежливо.

– Зачем ты так с ней поступил? Я не понимаю…

– Потому что она совершенно права. В замке должна быть только одна Мист-эр-моэрт… Госпожа…

Но я уже не слушала, постаравшись хлопнуть дверью, как можно громче. Кажется, он снова смеялся.

12. Маленькое домашнее развлечение

Я смотрела на Жанетт, лежащую по самый подбородок в черной воде, и молча курила. Серые снежинки пепла падали в какой-то бокал с остатками вина и разом чернели, пачкая хрустальные стенки лохмотьями копоти. Светлые волосы обрамляли лицо женщины золотистым растрепанным облаком и только подчеркивали разбитые губы и распухшую скулу.

Был ли виноват в этом Скримджой, или он всего лишь дал Линду повод, а дальше головорез все сделал сам? Я не знаю.

Честно говоря, все ночи с Эриком заканчивались для меня синяками или царапинами, но это же было совсем другое. Забудем на минуту про дроу, но почему люди поступают так друг с другом? Разве не мог этот мертвячий головорез прийти с бутылкой вина и тарелкой пирожных? И просто объяснить, что он не может поступить иначе, в противном случае, магия эльфа убьет его. Пообещать благодарность, дружбу и защиту, а Жанетт же – нормальный человек, она пофыркала бы немного, но кончилось бы все к общей пользе, а может, и к общему удовольствию. Но Линд предпочел поступить, как свинья.

Я нашла ее лежащей на кровати, в разорванной одежде, а белоснежная подушка вся была залита кровью. Он даже не потрудился развязать шелковый платок, стягивающий за спиной ее запястья так сильно, что ладони покраснели и распухли. И, разумеется, совершенно не стоило ее бить.

Черная вода и белоснежная пена скрывали почти все ее тело, а враз заострившиеся черты бледного, как облако, лица придавали ей вид хрупкий и беззащитный.

Разбитая злым ребенком фарфоровая кукла – вот на кого она была сейчас похожа.

– Дай сигариллу, – негромко попросила женщина, не открывая глаз,– пять лет не курила…

Я поухаживала за ней, протянув украденную у эльфа шкатулку. Действие жемчужины уже сказывалось, отек на ее лице постепенно спадал, а черты лица разглаживались, возвращая себе свежесть юности.

– Пожалуй, оно того стоило, – проговорила Жанетт, неожиданно жадно затягиваясь и роняя искры прямо в черную воду,– если я скину хотя бы лет пять…

– Тебе будет около двадцати, – подсказала я.

– Тогда точно – стоило, – она хрипло рассмеялась, открыв, наконец, бирюзовые глаза, – почему ты мне помогаешь?

Я пожала плечами, вновь прислоняясь спиной к стене ванной. Пуфиков тут не наблюдалось, так что пришлось сидеть на полу, вытянув ноги вдоль ванны.

– Потому что это – нормально.

Мы помолчали, заполняя пространство вокруг себя сладким дымом сожалений. Мы не могли стать подругами, у нас просто не было ничего общего, но сейчас двух совершенно разных женщин объединяла одна общая проблема – дроу…

– Мне некуда идти, – призналась неожиданно Жанетт, – поэтому остается только поднять голову повыше и делать вид, что ничего не случилось.

– Ты могла бы уехать, а я могла бы подкинуть тебе денег на первое время…

Она презрительно фыркнула и тут же закашлялась от дыма.

– Не будь такой надменной, эльфийка. Я могу сама решить свои проблемы.

– Я не эльфийка, – привычно возразила я, погружаясь в меланхолию.

– Да? А похожа. Вы со Скримджоем – два сапога пара – играете в какие-то свои непонятные игры, а проблемы от этого у окружающих.

У меня чуть сигарилла изо рта не выпала от такой трактовки происходящего.

– Ты что, всерьез думаешь, что в этом виновата я? – уставилась я в голубые глаза женщины.

Она усмехнулась цинично и отвела взгляд, рассматривая свою ладонь, покрытую белой вкусно пахнущей пеной.

– А разве тебе это не нравится? Ты хоть понимаешь, как смотришь на него? Ты просто провоцируешь этого мертвячьего дроу тебя дразнить. Как подростки, ей богу! Он дергает ее за волосы, она кричит и топает ногами. Только страдают при этом те, кто вокруг.

О как. Значит, это я виновата, получается?

– И какое я имею отношение к тому, что он делает с остальными?

– Ты жалеешь их. И этим его поощряешь.

– Хочешь сказать, если бы мне было наплевать на окружающих, он бы их не трогал?

– Не «их», а «нас». Но суть ты уловила.

Я молча затушила сигариллу в остатках вина в бокале и встала, направляясь к двери. Похоже, беседа себя исчерпала. Не очень-то и хотелось, кстати: помочь я ей помогла, слово сдержала – достаточно, союзник из нее все равно – так себе.

– Погоди, – остановила меня Жанетт, смягчая тон, – извини меня. Мне паршиво, и я вымещаю это на тебе. Прости. Спасибо, что пришла, и что посидела рядом. И за жемчужину. Я не так хотела это тебе сказать. Но тебе не стоит быть слишком хорошей, понимаешь? Не в этот раз. Любой, к кому ты проявишь участие, станет для этого безумца новой мишенью. Понимаешь, Крис?

– Более-менее, – я так и стояла у дверей, болтая бездумно в бокале окурок.

Странно то, что все сегодня мне говорят об этом: и маньяк и жертва.

– Сделаешь вид, что тебе наплевать – пострадает пара человек, не сделаешь – и их будет много. Это сложно понять для такой, как ты, я знаю, но поверь многое повидавшей женщине. Не реагируй ни на что из того, что он делает, это единственное правильное решение.

Я невольно вспомнила безумные янтарные глаза, когда дроу заставлял меня откусить кусок от еще теплого человеческого сердца. Или как он играл с моим разумом.

– Проще сказать, чем сделать.

– Увидимся за ужином?

– Да, выздоравливай, – кивнула я, пытаясь как-то примерить эту новую мысль.

Возможно, она была права. Как только я перестану казаться ему интересной, он заскучает, и все закончится. Или он меня убьет, тоже вполне вероятно. Что я должна спросить такого, на что он не сможет ответить?

«А все-таки, не хочешь попросить ее о помощи, а?»

«Да какой помощи-то?!»

«Колокольчик», – в тоне Лусуса появилась обреченность всех учителей мира, вынужденных беседовать с недалекими воспитанниками.

А это – идея…

– Жанетт, слушай,– аккуратно поинтересовалась я, – а ты сможешь помочь мне открыть сейф Берса?

– Что тебе из него надо? – удивилась моя собеседница, чуть прищурившись.

– Там должна быть одна рубиновая серьга, талисман. Орен отобрал все мои вещи, и мне очень нужно ее вернуть.

– Зачем?

– Хочу связаться со своими, – честно призналась я, – и попросить помощи.

– Как выглядит украшение?

– Серьга, рубиновая бусина на золотой застежке, маленькая.

Она чуть подумала.

– Хорошо. Ночью, я схожу и принесу ее тебе, идет? У меня есть копия ключа от сейфа.

– Я могла бы сходить сейчас сама.

Она усмехнулась, покачав головой.

– Только не думай, что я тебе доверяю, Крис. Мы не друзья. Я достану для тебя эту побрякушку в обмен на жемчужину сейчас, просто не хочу быть должна, но не более того. Отдам завтра утром.

– Спасибо.

– И Крис…

Я в последний раз обернулся, так и не успев закрыть за собой дверь.

– Что?

– Если он тебе нравится, переспи с ним. Всем станет проще.

– Он мне не нравится, – покачала я головой, – это просто его мертвячий гламоур.

– А есть разница?

Что ж теперь стоило быть последовательной и навестить магов, говоря откровенно, именно им досталось сильнее всего за обедом. Может, Скримджою было с ними не интересно, а может, он вообще планировал избавиться от Кассэла после боев, раз уж цветок готов, а больше ему ничего от мэтра не нужно.

За закрытыми дверями царила атмосфера уныния с легкими нотками истерики. Опущенные портьеры, масса каких-то сладко пахнущих баночек с мазями на столике, большая чашка ароматного глинтвейна, полумрак – все намекало на то, что это обиталище тяжело раненного человека. Кассэл лежал на животе на своей кровати, укрытый до шеи легким покрывалом из синего шелка, а Леви, бледный до синевы, снова хлопотал над учителем. На сей раз он был в свободных брюках и тунике, а штанина на ноге парня топорщилась, скрывая повязку.

– Графиня…

– Зови меня по имени, – отмахнулась я, – Крис. Как вы тут, живы?

Старший маг повернул голову в мою сторону.

– Где в итоге жемчужина?

– Это все, что тебя интересует? – фыркнула я. – Спина как?

– Сойдет, – поморщился маг, – расскажи, чем кончилось дело?

– Сейчас жемчужина у Жанетт, – нейтрально ответила я, – ей нужна немного целебной магии.

– Что случилось? – ахнул Леви. – Это дроу?

– Не встревай в разговор, – проворчал его учитель недовольный, что ученик вмешался.

– Скримджой на сей раз почти не при чем, – покачала я головой, – это Линд.

– Не выдержал таки…

– В смысле?

– Жанетт долго водила его за нос. Строила глазки. Но пока Берс был жив, Линд держал себя в руках. Ничего удивительного, в общем.

– Ну, разумеется, – поджала я брезгливо губы, – изнасиловать женщину, чего тут удивительного. Все нормально.

– О! – Кассэл, наконец, сел на кровати. – Если честно, эта высокомерная стерва приложила много усилий, чтоб все кончилось именно так. Определенно, все для этого сделала.

Ясно. С ним говорить мне было не о чем.

– Я провожу, – подхватился Леви, видя, что я встаю.

Мы покинули спальню старшего мага, и он остановил меня у двери.

– Вы сами-то как?

– Ты.

– Простите?

– Давай на «ты», мы все тут товарищи по несчастью. Я – ничего. Сойдет. А вот тебе надо выпить чего-нибудь и поспать.

– Наверное…

– Слушай, как ты вообще связался с этой компанией? Работорговцы все-таки…

Он опустил голову.

– Я не знал. А потом, что я могу? Тут же мой учитель…

Что ж, вполне понятная жизненная позиция: голова в песке. Ничего. Бывает и такое.

– Леви, а где у вас хранятся алхимические компоненты? Тут? Или в лаборатории?

– В кладовой, – пожал парень плечами, – но я не уверен, что мэтр…

Я взяла его за рукав и вытянула парня в коридор, прикрыв за ним аккуратно дверь.

– Слушай сюда, эти игры – не закончатся сами по себе, понимаешь? Нам нужно какое-то оружие. Хоть что-то. Я – отличный алхимик, и мне нужно знать, что в замке есть из активных веществ. И ты мне поможешь. А когда помощь понадобится тебе, ты всегда сможешь ко мне обратиться. Идет? Ну? Думай, Леви, думай, игры с дроу все равно добром не кончатся.

Он кивнул, и направился по коридору, нахмурившись. Легко согласился, мягкохарактерный. Его бы в Академию, среди местных дайсарских дворянских отпрысков покрутиться. А кстати, это неплохая мысль.

Мы прошли два поворота, спустились по небольшой боковой лестницы до первого этажа, и Леви ключом открыл деревянную, чуть просевшую от времени дверь.

– Вот кладовая, – он пропустил меня вперед и зашел сам, – ты что-то конкретное ищешь?

Мы потратили минут сорок, пока собрали для меня неплохой набор «Отравитель-самоучка». Из этого я смогу приготовить зелье против ментальных воздействий, убойное снотворное, и самое лучшее успокоительное, какое я знаю. На первое время – сгодится, а там посмотрим по обстоятельствам. Еще прихватила заправленный тигель, медный котелок, пару стеклянных палочек и пестик со ступкой из синей керамики.

Ученик чародея вывел меня по той же боковой лесенке наверх и даже помог донести сверток с добычей, а потом еще и упросил остаться – понаблюдать, после чего бесшумным невидимкой сидел в кресле, и кажется, даже дышал через раз.

Спустя час у меня были готовы скатанная в пилюлю застывшая снотворная суспензия и основы для остальных зелий, которым нужно было часов шесть настаиваться. Хотя если сработает идея с усыплением дроу, остальное станет и ненужным вовсе. Ну ничего, подстрахуемся. Окна пришлось открыть настежь, чтобы резкий алхимический запах хоть немного выветрился, а украденное оборудование мы с парнем припрятали в комоде.

Пухлую желтоватую пилюлю я разделила на две части, одну сунула в ножны, засунув сбоку между кожей и керамбитом, а вторую зажала в ладони. Леви от всей души пожелал мне удачи и отправился обратно к своему учителю, а я попрощалась с парнем и пошла обратно в комнату Скримджоя. Жанетт права: нужно сказать ему, что мне плевать, что он делает с остальными, и больше я в его игры не играю принципиально. А заодно как-то подсунуть ему снотворное.

Темный эльф сидел на подоконнике и что-то читал, свесив ноги наружу. Белоснежная шелковая рубаха на его спине расцветала побуревшими уже красными пятнами, напоминая о моем срыве. Не смотря на такой вид, дроу от души хохотал над чем-то, до того, что из желтых глаз выступили слезы.

– Это… – он чуть не вывалился в окно, потрясая в воздухе книгой. – Это… Лосс! Это – потрясающе идиотская чушь!.. Я… Я обязательно должен познакомиться с… с… с автором!

«Изгнанник, – гласила обложка, – Часть первая – в глубинах Тьмы». Под надписью было нарисовано совершенно неэльфийское скуластое и мужественное до суровости лицо темно-серого цвета, а снежно-белая челка доходила до голубых пронзительных глаз.

Зато на столе стояла открытая бутылка, очень несложно сделать глоток, а потом незаметно уронить внутрь гранулу из ладони, когда собеседник на тебя не смотрит.

– Это – роман, – покачала я головой, – для аудитории скучающих дам. Правды – ни медяка. А ты что хотел? Этнографическое исследование?

Скримджой отложи книгу, обратив, наконец, внимание на меня.

– Ну, ненаглядная, – полюбопытствовал он, спрыгивая с подоконника в комнату, – всех навестила, все живы?

Я уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

– Только Жанетт, выполнила свою часть сделки. Я, знаешь ли, держу слово.

Он иронически поднял бровь, взял бутылку и поглядел с прищуром поверх нее.

– Да что ты? И тебе все равно, что будет с остальными?

Я улыбнулась ему во все свои двадцать восемь зубов, ожидая, когда же он, наконец, сделает глоток.

– Наплевать. Хватит. Я больше и пальцем не шевельну, перебей хоть сотню человек. Я просто буду ждать, когда меня хватятся и за мной приедут. Неделя, две, месяц… Моя задача – продержаться и сохранить, по возможности, здоровье и разум.

Он усмехнулся, так и не отпив вина, обошел кресло по кругу и остановился за моей спиной.

– И что же произошло за те два часа, что тебя не было?

– Подумала над тем, что ты мне сказал, – лаконично ответила я, не оборачиваясь к нему.

– И до чего ты додумалась?

– Ты прав. А я просто хочу выжить и сохранить рассудок, – пожала я плечами, – вот и все. Или пей, или дай мне бутылку! Нечего ее греть.

– Хорошая попытка, ненаглядная.

– Ты о чем вообще?

– У меня на безымянном пальце – кольцо с янтарем, не обращала внимания?

– И?

– Оно определяет яды, когда я беру в руку сосуд. Ты не возражаешь, если я открою другое? Что, ты говорила, предпочитаешь? Кастельванию?

Он с милой улыбкой поухаживал за мной, демонстративно разлив в два бокала и отпив первым, а потом снова зашел за спину. Я замерла, не зная, чего ожидать в ответ, и только вздрогнула, когда узкие ладони легли мне на плечи, сдвинув ткань в стороны, и горячие пальцы принялись разминать мышцы.

– Мне нравится, как ты приспосабливаешься, – промурлыкал Скримджой,– только вот, лгать и претворяться тебе еще нужно научиться. Я многому тебя научу. Начнем с эмпатии. Почему ты, кстати, ее полностью блокируешь? Оставляй как бы открытую форточку. Тогда всегда будешь ощущать, что происходит вокруг. Давай. Попробуй.

Я попробовала, и результат не заставил себя долго ждать.

– За дверью кто-то есть, да?

– Ага, – он снова обошел кресло и опустился коленями на пушистый ковер передо мной.

Солнце заходило с противоположной стороны замка, в лиловых сумерках его глаза сверкали, как янтарные волшебные фонари. Или как два факела в руках бандитов, собирающихся поджечь ваш дом. Мертвячий дроу снова придавил гламоуром, и я только выругалась, чувствуя, как пересыхает во рту.

– Сыграем в одну игру? – мягко проговорил темный.

От этого слова – игра – у меня уже начинался нервный тик.

– Нет.

– Ты уйдешь в тень, останешься в этом кресле и не издашь ни звука, пока я тебе не разрешу, иначе я убью того, кто за дверью.

Неровное кольцо из рук дроу и мягкой спинки позади меня стало внезапно удушающе тесным.

– Нет.

– Тогда я просто так убью его, – он резко притянул меня к себе, так сжав пальцы на бедрах, что я едва не вскрикнула от боли.

Я соскользнула со спинки кресла и вцепилась в подлокотники, чтобы не сломать шею.

– Стой! Погоди. Это был не яд, это…

– Знаю, – мурлыкающий голос незаметно перетек в нечто хриплое с нотками угрозы, – это было что-то лишающее сил, вроде снотворного.

Теперь он был слишком близко и, похоже, желал расплатиться за мою попытку. Пришла в голову неожиданная, но очень заманчивая мысль: что если я сейчас распрямлюсь и укушу его за горло? Просто выгрызу зубами кусок мяса? Может, тогда он, наконец, осознает концепцию личного пространства?

– Хватит, – прошипела я, борясь с этим желанием, не сулящим мне никакого благоприятного итога, – мы, кажется, это вчера уже проходили.

– Вчера у меня были планы на вечер, а сегодня – нет. Хотя… Оттолкнешь меня сейчас, и на твоем месте окажется эта девчонка, как тебе такой вариант?

– Да мне плевать! – прорычала я, пытаясь хоть немного отодвинуться от него.

– И она мне живой не нужна, так что церемониться я не буду.

– Что ты не понял из предыдущей фразы?! Мертвяки! Отпусти меня!

– Отпустить? – делано удивился темный. – Зачем? Расширенные зрачки, учащенное сердцебиение, дыхание, как после пробежки. Ты хочешь этого даже больше, чем я. И зачем мне останавливаться, если обладание тобой, это просто вопрос времени? Сейчас или завтра, какая разница? А если ты, как сказала, не намерена ничем больше меня развлекать…

Дроу и сам не знал, как поступит в следующий момент, его настроение снова моталось, как маятник, не останавливаясь ни на одном стабильном состоянии. Мне же оставалось метаться между «попытаться ударить» и «заорать в голос». И вся эта неопределенность заводила его, а еще он ждал, что в ответ выкину я. Тонкие пальцы скользнули по бедру и резким движением содрали обрывки темно-синих кружев, теперь ему оставалось только щелкнуть тяжелой пряжкой собственного ремня…

Я не собиралась дожидаться этого момента. Открылась полностью и отдала ему всю свою ненависть, одним горячим пульсирующим комком, всего на миг дезориентируя врага, в этот же момент попытавшись ударить его подаренным керамбитом. Темный не отпустил и не стал уклоняться: он подставил плечо, и хищно изогнутое лезвие вошло в плоть почти на половину своей длины. Кажется, в этот момент кто-то из нас смахнул хрустальные резные бокалы, разлетевшиеся с пронзительным звоном. В бешеных янтарных глазах не осталось ни искры разума, когда он выдернул клинок из раны, заливая мой живот своей кровью, и тут же керамбит плотно прижался к моей шее, едва позволяя дышать.

– Хочешь, чтоб это было больно? – прорычал он, ухмыляясь сквозь оскаленные зубы. – Отлично! Тебе будет больно.

В дверь раздался осторожный стук, прерывая кошмар, мы оба синхронно замерев, уставились на дверь, будто подростки, застуканные за воровством отцовского бренди из шкафа. Дроу моргнул, мгновенно перетекая в свою разумную желтоглазую ипостась, и спокойно, будто ничего и не произошло, вернул мне оружие. Потом прижался своим лбом к моему и мягко рассмеялся, погладив ласково по волосам, не обращая никакого внимания на льющуюся кровь.

Да какого хрена?!

– Хорошо! Ты быстро учишься пользоваться эмпатией, ненаглядная. Похоже, я в тебе не ошибся. Запомнила, как это делается?

– Что? – пролепетала я, чувствуя, как глаза просто вылезают из орбит, и абсолютно теряя нить происходящего.

– Я спровоцировал тебя, ты сконцентрировала собственные ощущения и ударила, – терпеливо повторил он, – запомнила – как? Или повторим еще раз?

Оставалось только быстро замотать головой, сердце колотилось где-то в горле. Я была готова к тому, что он убьет меня несколько секунд назад. И абсолютно не понимала, что делать сейчас. От темного шло приятное ощущение покоя и умиротворения, мгновенно подавив мою ярость, теперь голова была пустая и гудела, как храмовый колокол.

– Поиграем. Кто бы ни зашел, – прошептал Скримджой, буквально силой впихивая меня под вуаль, – он жив ровно до того момента, пока тебя не видно и не слышно. Ты поняла? Хоть звук издашь, сверну шею, кто бы это ни был, и займусь тобой.

Я в тот момент была готова согласиться на что угодно, лишь бы он переключился на кого-то еще, дав мне хотя бы немного прийти в себя, поэтому только кивнула.

За дверью оказалась Одетта. И почему я не удивлена? Светло-желтое платье, не дорогое, но элегантное, было ей весьма к лицу. Она прошла в комнату, придерживая длинную юбку, и, повинуясь жесту дроу, опустилась во второе кресло. Да пошел он! Главное, аккуратно и тихо подтянуть к себе ноги, свернуться в клубок, благо размеры мебели позволяют, и подремать. Все. Меня это больше не касается. Я посплю, а она выйдет отсюда живой – всем хорошо. Дроу улыбался и зажимал скомканной рубашкой плечо.

– Вам очень больно? – тихо спросила девушка с глазами лани, с ужасом глядя на его залитую кровью рубаху.

Ну конечно! Она же думает, что его разодранная спина – результат исключительно ее работы.

– Нет, – мягко проговорил эльф, я аж глаза распахнула, настолько новые это были интонации, – но я был бы благодарен, если бы ты промыла порезы.

– Да, конечно…

Скримджой принес кувшин воды, чистые полотенца, потом снова опустился на колени, повернувшись в ней спиной. Вот бы она шарахнула его этим кувшином по затылку! Но Одетта опустила край полотенца в воду, а потом осторожно выжала его над эльфом, и лицо у нее при этом сделалось серьезное и сосредоточенное.

– А что у вас с плечом?

– Порезался, видишь за столиком осколки?

– Нужно перевязать…

– Аптечка на этом же столе.

Пока Одетта аккуратно бинтовала плечо этого чудовища, я задавалась невольным вопросом: почему коробка с лекарствами оказалась здесь? Дроу с самого начала собирался меня спровоцировать? И ожидал ранения? Да что он вообще творит?

Ну, хорошо, давай-ка попробуем еще. Я сильно ущипнула себя за руку, ощутила боль, сжала ее в концентрированную искру и швырнула в эльфа. Тот чуть вздрогнул, вскинув на меня глаза, и на миг опустил ресницы, а потом меня затопило ответной волной одобрения. Так. Он совершенно наплевательски отнесся к тому, что я пыталась его убить и, по сути, дал какое-никакое, а оружие на крайний случай. Ярость ушла, оставив меня в совершенно растрепанных чувствах. Что мы имеем на сегодня? Я научилась передавать контроль внутренним личностям и «бить» эмпатией, а, да, и у меня есть поющая жемчужина – драгоценнейший подарок. А еще один большой вопрос: ненавижу я мертвячьего дроу за это все или нет? И ответа у меня не было.

– Зачем вы так поступили со всеми, милорд? – поинтересовалась негромко девушка, частично возвращая меня к реальности.

«Потому что он – маньяк, – мрачно проговорил Лусус, – а могут быть другие причины?»

– А тебе жаль этих людей? – поинтересовался дроу у Одетты, одновременно ухмыляясь мне в лицо.

Разумеется, это его подарок, и он-то меня видит. Я подняла глаза к потолку и картинно закрыла лицо ладонью. Скримджой откровенно веселился.

– Конечно, мне их жаль…

– Работорговцев? Почему?

Девушка вздрогнула и чуть не уронила кувшин.

– Что вы такое говорите?

– Я отпустил больше тридцати рабов из подвала. Их должны были переправить в Стигию. Я дал им по кошелю серебра и отправил по домам.

Ага! Вот прямо паладин Аллеара Солнцеликого! Сам прямо отпустил! Боги, за что мне это? Где ж я так накосячила-то?

– Так что, это было…

– Наказание, – кивнул Скримджой, – и это еще меньшее, что они заслужили.

Одетта чуть помолчала, продолжая смывать кровь с его спины.

– А эльфийка? Она что, тоже?

– О! – изобразил торжественную серьезность темный. – Это отдельный разговор. Ее держали в камере для особых преступников. Я выпустил ее оттуда, позволив погостить пару дней. Не прошло и суток, как в ее комнате нашли труп… Будь с ней поосторожнее.

Я уселась на орочий манер, скрестив ноги, так что коленки торчали из-под юбки, и покрутила ладонью в воздухе. Давай, мол, продолжай! Пой, птичка, внимательно тебя слушаю!

– Боги…

– Поэтому, когда жребий пал на тебя, на невиновного человека, я предпочел испытать боль сам.

«Да ему это просто приятно!» – взорвался Лусус окончательно.

Шепот непечатно ругался.

– Кажется, все, – тихо проговорила Одетта, – теперь нужно еще обработать, чтобы не было заражения.

«Да от этой твари все болезни сами сдохнут!» – неистовствовал мой первый внутренний голос, и второй с ним горячо соглашался.

– Просто посижу пока без рубашки, – покачал головой дроу, – подожду, пока все подсохнет.

Он встал, забрал из ее рук кувшин, полотенца, а вместо этого сунул ей в ладони бокал вина, сам же от души приложился к горлышку только открытой «Кастельвании», отсалютовав перед этим мне. Будто бы мы сообщники по какой-то смешной шутке. Я скривилась.

– Можно спросить, милорд?

– Зови меня по имени, и давай, на «ты». Спрашивай.

– Откуда у вас… тебя столько шрамов?

– Мне несколько тысяч лет. Долгая жизнь, много сражений.

Он присел на край стола, продолжая потягивать вино.

– Скажи мне, – неожиданно прямо спросила Одетта, глядя ему в лицо, – а что теперь будет со мной?

Эльф пожал плечами.

– Если хочешь, я дам тебе денег и просто отпущу на все четыре стороны. Ты вообще знаешь, почему ты оказалась здесь?

Она кивнула неуверенно.

– Из-за отца?

– Да. Он фактически продал тебя. Возможно, решил, что я тоже работорговец.

– Боги… – Одетта закрыла лицо одной рукой.

М-да. Это ж надо было все так с ног на голову поставить, а?

– Не переживай, – мягко проговорил эльф, – поверь мне, это еще далеко не самое худшее, что может сделать с тобой родня. Поедешь в большой город, найдешь работу, встретишь хорошего парня и будешь вспоминать это все, как старую сказку.

– Извини, а ты не мог бы сесть в кресло? Я не вижу твоего лица на фоне окна.

О да. Он мог бы. Только сначала пришлось бы вытряхнуть из него меня. Полагаю, мы с Одеттой точно чувствовали бы себя идиотками.

– Я не люблю человеческую мебель, – покачал головой дроу, – но если тебе так будет приятнее…

Он сел прямо на пушистый толстый ковер перед моим креслом, положив затылок мне на скрещенные ноги, как на подушку. Прэлес-с-с-стно!

– А могу я пожить немного здесь? – ха, а девчонка-то не проста! Прямо с места в карьер.

– Конечно, – улыбнулся Скримджой, и у меня снова волоски на загривке дыбом встали: опять мертвячий гламоур, – сколько тебе захочется, просто скажи что тебе понадобится. Одежда, книги, украшения?

– Спасибо.

– Не благодари. Мне приятно общество красивой и умной женщины, – при этом этот дроу расслабленно запрокинул голову назад и с ухмылкой смотрел мне в глаза.

Он дразнил насмешливостью во взгляде. Ему было откровенно весело, и он щедро делился этим ощущением. Желание, разбить бутылку и ткнуть осколком ему в глаз, стало почти непреодолимым, и я невольно тоже растянула губы в ухмылке от этой мысли. Веселая злость, вот что это получилось в итоге. И впервые за двое суток я успокоилась настолько, чтобы начать нормально мыслить, тут же вспомнив кое-что, заставившее меня воспрянуть духом. Одно слово, даже не приходившее мне в голову эти сорок восемь часов.

Геомантия.

Надежда. Злость. Бешеное веселье.

«Я убью тебя», – взглядом пообещала я темному.

Азарт. Радостное удивление. Вожделение.

«Очень жду этой попытки, ненаглядная».

– А разве ты не собираешься вернуться к своим? – снова спросила Одетта, теребя пальчиками кончик косы, и прерывая наш безмолвный диалог.

– Мне некуда возвращаться, – пожал плечами эльф, переводя на нее взгляд, – я один.

– Значит, мы похожи, – она изобразила печальную улыбку, – и прости меня… за эту лозу…

– Все в порядке.

Она поднялась на ноги, отставив бокал в сторону, и подошла к эльфу, усевшись рядом с ним. Я аккуратно отодвинулась вглубь кресла, снова закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Все. Меня его игры не касаются. Па-а-ашел он. Одетта тем временем, времени не теряла, простите за каламбур. Она потянулась к Скримджою и поцеловала его.

– Это меньшее, что я могу сделать, чтобы сказать: «прости»…

Да нет, солнышко, это просто мертвячий гламоур. И романами женскими ты, по-ходу, зачитывалась последние лет шесть. А что? Дроу, мстит работорговцам, один в целом мире, почти темно в комнате, замок, еще и только что раны промывала ему да перевязывала. Романтика! Сама такой была лет пять назад. Темный молчал, не сводя с нее янтарных глаз, и через минуту ситуация стала еще более идиотской. Девица висла на шее у целовавшего ее эльфа, а тот как бы невзначай ласкал за ее спиной пальцами мою стопу. Ладно же! Я запустила ладонь ему в белоснежные волосы и слегка потянула, не больно еще, но чувствительно, повыдергиваю, мол. Скримджой отпустил мою ногу и занялся исключительно Одеттой. Да пошел он!

Следующий час я, развалившись поперек кресла, таращилась в окно. С трудом удерживаясь, чтоб не начать насвистывать. «Королева полюбила быка»…

Этой сволочи хватило ума даже не дойти до спальни, ковра ему, видите ли, было вполне достаточно. Вероятно, это было бы даже познавательно, учитывая призванные лозы, но я не хотела доставлять ему такое удовольствие. Вот еще. Так что добавила выражению лица безмятежности и просто позволила ему любоваться своим профилем.

Дроу остался недоволен таким невниманием, так что принялся эмпатически передавать собственные ощущения. Я закрывалась, сколько могла, но, увы, силы были не равны. Одетта ничего не заметила. Правда, Скримджой оставил и свою бутылку с вином возле кресла, так что я с удовольствием напивалась. Хочется выкинуть за ужином чё-нть эдакое. Идиотское и шокирующее публику. Уйти в тень, залезть под стол и хватать людей за ноги. Просто так, чтобы отвлечься.

Наконец, девушка ушла переодеваться к ужину, а Скримджой, растянувшись на ковре, закурил сигариллу, пуская кольца дыма к потолку.

– Вино осталось? – полюбопытствовал он, повернувшись ко мне.

Я ухмыльнулась и показала ему пустую бутылку, демонстративно вылив себе на язык последнюю каплю.

– Одеться не хочешь?

– Тебе не кажется, что ты слишком много пьешь, ненаглядная? – поинтересовался дроу как ни в чем не бывало.

– Еще пара дней в том же духе, – честно предупредила я, – и начну употреблять наркотики.

Эльф сладко потянулся всем телом.

– Можно попробовать, я тоже давно не расслаблялся. Научу тебя курить вельдес, слыхала про такой? Нет? А я нашел у Берса неплохой запас. Выберем время и попробуем.

– Ага, подожду, пока ты расслабишься, а потом попробую керамбит еще раз. А Лосс твоя, магия, игры… Да пошло оно все. Ты мне слишком надоел.

– О, – усмехнулся он, усаживаясь рядом с моим креслом, – непонимание прошло, шок прошел, «ах, я схожу с ума» прошло, теперь – протест?

– Называй, как хочешь. По мне, так защитная реакция.

– На что?

Я наклонилась к нему, отобрала сигариллу и принялась сама втягивать сладкий дым.

– Ты только что со своей мертвячьей эмпатией, по сути, трахнул меня в мозг. Недостаточная причина?

Он снова рассмеялся звонко, как хрустальный колокольчик.

– Какая лексика! Ужинать будешь?

– Конечно! В мои планы входит окончательно напиться и выкинуть что-нибудь особенно безобразное.

Он сокрушенно покачал головой.

– Прости, ненаглядная, но у нас планы на вечер.

– Хочешь, чтобы я еще за тобой понаблюдала?

– Именно.

– Не-е-е-ет. Хватит. Ты меня не заставишь, даже если кого-нибудь убьешь на моих глазах.

– Убивать не придется, – покачал он головой, – но тебе будет интересно, поверь. Как ты там говорила? Этнографическое исследование? Ладно, теперь одеваться и ужинать.

13. Трудности перевода

Атмосфера за столом была… неоднозначная. Жанетт, вернувшая честно мне артефакт, выглядела лет на двадцать, посвежев и похорошев, но с трудом сдерживалась при одном взгляде не Линда. Ярость эмпатически так и шла от нее волнами. Я, в качестве эксперимента, попробовала уловить ее и так же сконцентрировать. Получилось. Любопытно, значит, можно использовать и чужие эмоции для подобного… Линд, в свою очередь, не сводил с женщины глаз, явно прикидывая, не повторить ли все еще раз. Одетта держалась королевой и поглядывала на остальных с затаенным превосходством, причину которого знали только мы с дроу. Забавно, кстати, Жанетт за полдня просекла, что от эльфа нужно держаться как можно дальше, а вот умненькая девочка, похоже, в силу возраста предпочитает питать иллюзии.

Леви пытался стать тенью, и лишь когда изредка поглядывал на меня, в его взгляде мелькал вопрос – ну как? Вышло что-нибудь? Кассэл был бледный и еще более нервный, чем обычно, из новых симптомов – перемежающийся тремор правой руки, да нервный тик. Почти готовые пациенты скорбного дома, одним словом. Когда вошел Скримджой, на сей раз в темно-зеленой шелковой рубашке и все тех же кожаных брюках, маги попробовали втянуться в спинки кресел, Жанетт глянула с вызовом, а Одетта изобразила сладкую улыбочку. Она начинала меня слегка бесить, как бесят подчеркнуто благодетельные дамы, увлекающиеся от скуки благотворительностью, и пытающие осчастливить собою весь мир. И только головорез продолжал плавать в собственных мыслях, не выныривая на поверхность. Почти никто не говорил, и только дроу, находящийся в приподнятом настроении, весь вечер рассказывал какие-то истории, которые могли бы показаться забавными человеку с очень черным чувством юмора. Впрочем, ему не удалось испортить мне аппетит.

После ужина я пошла к себе – якобы, лечь спать пораньше, а на самом деле дождаться ночи и побродить по замку, особенно меня интересовали открытые площадки, откуда я могла бы открыть телепорт, комнаты Берса и лаборатория Кассэла. Надеюсь, потом ванна с жемчужиной компенсирует нехватку сна. Меня остановила оранжевая волна гнева возле одной из дверей. Будь я полностью трезва – плюнула бы, да прошла мимо, но теперь меня разобрало любопытство. Да к тому же был повод еще попрактиковаться с вуалью, так что я завернулась в тень и скользнула в приоткрытую дверь.

Женщины ругались.

В Дайсаре я часто была свидетелям дамских стычек, вот только они обычно заключались в обмене хорошо завуалированными оскорблениями. Жанетт и Одетта же слов особо не выбирали.

– Он – мой, – прищурившись, шипела умненькая девушка с глазами лани, – плевать, насколько ты там помолодела из-за этой жемчужины, но ему нужна – я.

– Пф-ф! С чего ты взяла? – фыркнула блондинка, и ее сверкающие от гнева голубые глаза на миг напомнили мне Кейна виконта Дэрэта. – Думаешь, малолетние дурочки в его вкусе?

– Уж точно не потасканные шлюхи, на которых пробы негде ставить!

Так себе оскорбленьице, сейчас они выглядят ровесницами, и, кстати, обе младше меня.

– Что ты сказала? – нехорошо прищурилась старшая из дебоширок, скорее по привычке.

– Что после Линда он на тебя уже и не посмотрит!

Звонкий звук пощечины нарушил наступившую на миг звенящую тишину. Одетта прижала ладонь к лицу, кровь бросилась ей в голову, а гнев перешел в чистую и незамутненную ненависть.

– Он выбрал меня! И я сегодня же попрошу его вышвырнуть тебя отсюда!

Жанетт резко и зло расхохоталась.

– Тебя?! Спятила что ли? – потом она моргнула и ухмыльнулась еще шире. – Ты что переспала с ним?

Одетта вздернула тоненький носик, ничего не отвечая.

– Тогда, маленькая шлюшка, ты точно не по адресу. Иди-ка ты к эльфийке со своими воплями. Берса она уже убила, может, и тебя прирежет. Любитель простых решений. А Скримджой только посмеется, поверь мне.

– Ты…

– Он вытащил ее из подземелья, – с издевкой продолжила блондинка, сложив руки на груди, – делает подарки, носит на руках, а сегодня утром она проснулась в его постели. Так что если ты все сказала, пошла вон из моей комнаты!

– Да чтоб ты провалилась!

Взметнулись желтые юбки, и мы с Жанетт остались одни. Та пожала плечами, опустилась на стул перед красивым трюмо, заполненным косметикой, и уставилась на свое отражение.

– Он нас всех убьет, – равнодушно проговорила женщина, пробегаясь по кончику носа и лбу пуховкой, – наверняка. Но куда мне идти-то? После всего…

В ее пальцах появилась сигарилла, и комната наполнилась сладким дымом.

– Мы все на ужине у чудовища.

Она вздохнула и принялась распускать волосы, больше делать тут было нечего. Но я не успела выйти, дверь скрипнула, и в комнату вошел Линд. Лицо женщины, увидевшей его в отражении зеркала, исказилось почти животным бешенством.

– Ну что? – хрипло проговорил удав. – На чем мы там остановились?

Борьба была яростной и короткой. Выбитый из руки кинжал со звоном упал на пол. Хлесткий звук пощечины и рычание мужчины. Сдавленный вскрик женщины от боли в заломленной за спину руке.

Вы бы не вмешались что ли?

Я забрала все чувства Жанетт, сжала их в искру и со всей силы ударила Линда, но на этот раз перестаралась. Подскочил пульс, безумно заплясало в груди сердце, а из носа потекла струйка крови. Мужчина охнул, согнулся и, матерясь, схватился за висок. Женщина, не церемонясь, со всех сил ударила его коленом, заставивзаорать в голос, а потом треснула блюдом, попав, правда, по плечу. Я выбралась из ее комнаты, пока она выталкивала незваного гостя, и сползла по стенке, как только оказалась в коридоре. Н-да. Учиться еще и учиться.

Удав скрючился у стены напротив, и хреново было нам обоим. Только он ругался вслух, а я – про себя.

Отдохнуть хотя бы пару часов, расслабиться, а то от напряжения эмпатии лопнет какой-нибудь сосуд возле острого уха, и все, привет, пишите письма и оставляйте в часовне.

Я сдержала данное себе слово: по стеночке добралась до своей комнат, а там попыталась немного отдышаться, свернувшись на кровати и подтянув колени к подбородку. Холодно. Интересно, из-за чего это?

Но кто б меня в покое оставил?

Одетта тихо постучалась и проскользнула в дверь, не дождавшись внятного ответа. Молодец – девчонка, резвая, дня не прошло, а она, кажется, уже по всему замку успела пошнырять, не то что я.

– Не спишь? – мы все тут как-то постепенно перешли на ты.

Я молча показала ей почти пустую бутылку.

– Можно с тобой поговорить?

– Можно, – любопытно, а с Жанетт она такой вежливой не была.

Девушка присела в кресло, принявшись машинально теребить выбившийся из прически каштановый локон.

– Странный был день, да?

– Пф-ф!

– Игра эта еще… Знаешь, я зашла потом к Скримджою, промыла раны и наложила повязку на плечо.

– Зачем?

– Как это – зачем?

– Ну, он же тебе – вообще никто, и то еще чудовище, чего ты так стараешься?

– Мне кажется, – в голосе зазвенел оттенок превосходства, – что мы нашли общий язык. Он даже предложил мне остаться в замке.

Короткий, выжидательный взгляд в мою сторону из-под длинных густых ресниц – как отреагирую. А никак.

– А ты надолго хочешь здесь задержаться? – осторожно поинтересовалась гостья, не решив, как интерпретировать такую вызывающую индифферентность по поводу столь животрепещущего вопроса.

– Ты даже не представляешь, как я хочу отсюда убраться.

– А ты, оказывается, совсем не плохая. А то, знаешь, Жанетт про тебя такое рассказывала… Похоже, она тебя терпеть не может, наверное ревнует Скримджоя?

И снова этот взгляд – как удар кинжалом в бок исподтишка. Нет бы прямо спросить ведь. Маленькая кусачая собачка, вот на кого она похожа. Из тех, что могут цапнуть за ногу исподтишка.

– Нет, – покачала я головой, – это ответ сразу на все твои вопросы. Я не спала с ним, не имею на него видов, и больше всего на свете хочу покинуть это место.

– Так значит, Жанетт все придумала и… – она изобразила облегчение, но тут я приподнялась на локтях и уставилась ей в лицо.

– Не приплетай сюда Жанетт, ей и так сегодня изрядно досталось. А вообще, знаешь, бежала бы ты отсюда. Попросила у дроу золота, сколько сможешь унести, и сбежала бы. Небольшой домик где-нибудь на побережье, палисадник с розами, белый заборчик…

– Мне от него не деньги нужны.

– М-м-м? А что же тебе нужно?

Она немного помолчала глядя в сторону, то ли придумывала складный ответ, то ли действительно собиралась сказать, что думает. Ничтоже сумняшеся, я оттранслировала ей ощущение покоя и доверия. Поганка я все-таки, на Скримджоя матерюсь за такие проделки, а сама, ни секунды не сомневаясь, поступаю так же. Или права Жанетт, когда говорит, что у нас есть что-то общее, кроме острых ушей?

– Я никогда не встречала никого похожего на него… – не врет ведь, любопытно. – Он… он как с картинки из книги со старинными сказками. Я так ждала чуда от жизни, вопреки всему ждала, никогда не теряла надежду, и вот встретила его.

– Тогда ты не по адресу.

– А?

– Разговоры о чудесах в жизни – это не ко мне.

Она протянула ладонь и внезапно потрепала меня по руке.

– Ничего, у тебя еще тоже все будет хорошо, вот увидишь.

Это прозвучало откровенно фальшиво, поэтому я пожала плечами, решив не отвечать.

– Но у нас с тобой не будет проблем? Из-за него? – допытывалась Одетта.

– Только по отдельности. У меня из-за него уже проблем выше крыши, а если ты не сбежишь, то и у тебя будет не меньше.

– А я все-таки рискну, – проговорила она уже от двери.

Кто я такая, чтоб отговаривать другого человека, который мне не слишком нравится, от самоубийственной глупости, а?

Дроу явился через час, посмотрел на меня, все еще не пришедшую в себя после попытки вырубить Линда эмпатией, хмыкнул, подхватил на руки, как мешок с овощами, и куда-то потащил. Так просто, безо всяких объяснений. Я не возражала, мне было наплевать, поэтому внезапное погружение в ванну, полную ледяной воды, заставило меня мгновенно очухаться. Я закричала и пробкой выскочила на поверхность, уставившись на смеющегося Скримджоя дикими глазами.

С мокрой одежды на пол мгновенно натекла лужа воды. Я скинула вещи и завернулась в длинное пушистое полотенце.

– Идем, – велел эльф, – и, учти, мне придется тебя связать, чтобы ты ничего не выкинула глупого.

С меня слетели остатки дремы, и я невольно попятилась, чувствуя, как снова к горлу подступает комок. Страх. Страх того, как именно мне сейчас предстоит умереть. Но он же сказал, что не хочет меня убивать… Что-то изменилось? Теперь его развлекает Одетта, причем, добровольно, и я больше не нужна?

– Никуда я с тобой не пойду.

Янтарные глаза как всегда смеялись.

– Ты что, намерена поселиться в моей ванной, ненаглядная? Пойдем. Ты должна это увидеть.

Я обреченно побрела следом за ним, потому что противопоставить ему сейчас мне было абсолютно нечего.

Гостиная оказалась погруженной в абсолютный мрак, но у меня волосы на голове встали дыбом, потому что там, в темноте кто-то был. Взметнувшиеся лозы скрутили меня по рукам и ногам, мягко протащили по комнате и снова усадили в кресло. А, похоже, правильное было первое ощущение еще там, в камере: съедят, как пить дать. И костей не оставят.

Темный эльф что-то наколдовал, и комната озарилась призрачным фиолетовым цветом. Посреди комнаты лицом ко мне на точно таких же лозах висело обнаженное женское тело. Разумеется, я узнала ее, не смотря на спутанные волосы, падающие на лицо. Отреагировав на свет, женщина подняла голову, но глаза ее были мутными, будто бы она была чем-то одурманена.

– Жанетт… – позвала я, но она никак не отреагировала.

– Помолчи, ненаглядная, – проговорил дроу, раскладывая на столе какие-то жуткие остро заточенные приспособления. Что-то было похоже не ножи, что-то на крючья, что-то на щипцы, а некоторые предметы вообще не идентифицировались. Меня передернуло от отвращения.

– Кристина, я хочу показать тебе кое-что интересное. Ритуал темных эльфов, обращение к Лосс. Никто до сих пор из увидевших его не-дроу не остался в живых. Я понимаю, насколько ты любопытная должна быть в этом возрасте, так что вот тебе небольшой подарок. Посмотришь, как это на самом деле и сравнишь с той, с позволения сказать, книгой. Но есть условие. Ты должна молчать. Пойдет ритуал не так, и мы оба можем пострадать.

– Ты убьешь ее? – дрожащим голосом спросила я.

Скримджой покачал головой.

– Нет. Жрицами Лосс, приносящими ей в жертву жизни могут быть только женщины. Я бы оскорбил богиню, если бы убил. Но боль и страх она примет с аппетитом.

– Не нужно, пожалуйста… Жанетт и так сегодня досталось, ты же знаешь, что…

Эльф досадливо махнул рукой, и лоза плотно закрутилась вокруг моей головы, затыкая мне рот наподобие кляпа.

Я не буду описывать, что мне пришлось увидеть. Расскажу только общую суть, которую я смогла уловить. Любые ритуалы Лосс всегда имеют несколько обязательных составляющих. Во-первых, это жрец, вернее, жрица – Лосс-Маарг. Почему Скримджой, мужчина, взялся за это, я вначале не поняла. Во-вторых, обязательно есть жертва или жертвы – Зэр-зоран: те, кто будут испытывать страдания для удовольствия богини. Первым делом жрец обращается к богине. Я не поняла ни слова, потому что говорил Скримджой на языке дроу, но имя Мировой Паучихи в его речи мелькало постоянно, хотя временами он, казалось, обращался к разложенным на столе предметам.

Второй этап – череда изощреннейших пыток, причем в ход идут и металл, и магия, и эмпатия, и обычные слова. Главное правило тут: нельзя калечить жертву. Загнать иглу под ноготь – допустимо, а вырвать ноготь – нет. Вообще, чем меньше видимых повреждений получит жертва – тем лучше. Но все же кровь должна течь, собираясь в специальное блюдо – Арб-раз, поставленное под ноги. При этом эмпатически жрец забирает все эмоции жертвы и передает их Лосс, после чего богиня, найдя новый канал с едой, присасывается к нему, налаживая посредством этого связь со жрецом. Так дроу и получают доступ к магии Дома Боли. Я зажмуривалась, мечтая о затычках для ушей.

Жрица в конце ритуала может и убить жертву, но Скримджой этого не сделал.

Я видела, как за Хребтом сжигают за живо людей, видела, как Эрик Бреннон грязными примитивными методами вытаскивает из человека информацию. Но ничто из этого не шло в сравнение с этим ритуалом. Он был неспешен, продуман, отточен до мелочей, и от того отвратителен настолько, что меня трясло, как лист на сильном ветру. Как найти тут время на внятный план? Если большую часть времени я вообще думать не в состоянии.

Когда я думала, что все кончилось, и перепачканный в чужой крови эльф принялся бросать ножи, крюки и иглы в глубокую серебряную емкость, наподобие супницы, наполненную водой, неожиданно засветился потолок.

Скримджой криво усмехнулся и опустился на одно колено: из разверзшейся в никуда фиолетовой бездны спускался огромный паук. Кажется, он был размером с комнату.

– КАК СМЕЛ МУЖЧИНА ОБРАТИТЬСЯ КО МНЕ?! – загремело в комнате так, что в окнах повылетали стекла. – ТОЛЬКО ТРОЕ… АРГМ… ОУ. ЭТО ТЫ.

Паук вспыхнул нестерпимо ярко и обратился потрясающе красивой женщиной-дроу. Она была одета в нечто, напоминающее наряд Скримджоя в первый вечер: много блестящих кожаных ремешков и серебряных заклепок.

– Я УЖ ДУМАЛА, ТЫ СГНИЕШЬ В ЭТОЙ ТЮРЬМЕ.

Скримджой поднялся и развел руки в стороны.

– Ну, извини, мне пока рановато к тебе в гости.

– СКОЛЬКО ВЕКОВ УЖЕ ОДНА И ТА ЖЕ ПЕСНЯ, – проворчало воплощение богини, усаживаясь в кресло, – ЧЕГО ХОТЕЛ?

– Поздороваться, – снова улыбнулся эльф, – и убедиться, что ты меня еще слышишь.

– СЛЫШУ-СЛЫШУ, КУДА ОТ ТЕБЯ ДЕНЕШЬСЯ. ДАВАЙ РАССКАЗЫВАЙ, КАК СМОГ ВЫБРАТЬСЯ.

– Ладно, – согласился дроу, – с чего начать? С того, как твоя жрица сдала меня людям?

– НЕ-Е-ЕТ, – коротко хохотнуло воплощение Лосс, – ЭТО Я ЕЙ ВЕЛЕЛА. ДОСТАЛ ТЫ МЕНЯ В ТОТ РАЗ СВОЕЙ ДЕРЗОСТЬЮ.

– Вот спасибо! – фыркнул Скримджой и принялся рассказывать историю с момента нашей встречи.

Лосс кивала, растянувшись в кресле, лениво потягивала вино, по ходу рассказа.

– НУ И ГДЕ ЭТОТ ТВОЙ ТРОФЕЙ? ПОКАЗАЛ БЫ УЖЕ.

Дроу молча указал на меня, кажется, ему отчего-то стало сложно продолжать беседу.

Горящие алым глаза уставились на меня, впервые заметив. Призрачное воплощение богини наклонило голову на бок, встало и подошло поближе, нависнув надо мной.

– ЧУДЕСНО. И ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ДЕЛАТЬ С НЕЙ?

– Пока не знаю.

– НЕ ЗНАЕШЬ… – повторила она и вмиг потеряла ко мне интерес.– ЛАДНО, МНЕ ПОРА. А ТЫ, ВНУЧЕК, ИМЕЙ В ВИДУ: БУДЕШЬ С НЕЙ ИГРАТЬ, Я ТЕБЯ ЗАЩИЩАТЬ НЕ СТАНУ.

– В каком смысле?

Тело Лосс стало прозрачным, тая в воздухе.

– ПРИМЕТА ПЛОХАЯ. ТУТ НЕДАВНО НАГРАДУ ЗА ЕЕ ГОЛОВУ ОБЪЯВИЛА ХЭЛЬ, И ТЕПЕРЬ У НЕСУЩЕЙ СМЕРТЬ ТАКИЕ ПРОБЛЕМЫ… И НЕ ВЗДУМАЙ ПРИНОСИТЬ ЕЕ МНЕ В ЖЕРТВУ – ОБИЖУСЬ ПОНАСТОЯЩЕМУ. У НЕЕ УЖЕ ЕСТЬ ХОЗЯЕВА, КОТОРЫЕ НЕ ЛЮБЯТ, КОГДА ЛОМАЮТ ИХ ИГРУШЕЧНЫХ СОЛДАТИКОВ.

– Я тебя понял, – кивнул темный эльф.

– ТОГДА СЧАСТЛИВО, И БЕРЕГИ СЕБЯ.

– Люблю тебя, Мать моей Матери.

Он снова опустился на одно колено, и через минуту мы снова остались втроем. Лоза растаяла, освобождая меня. Первым делом я подбежала к упавшей на ковер Жанетт. Пульс был, уже хорошо. Я попыталась приподнять ее, закинуть руку на плечо и как-нибудь дотащить до ванны.

– Оставь, – устало проговорил дроу, – что ты хочешь сделать?

– Ей нужна жемчужина, – мне хотелось засунуть женщину в целебную ванну, потом забраться с головой под одеяло и пытаться уснуть, пока не получится, – то, что ты с ней сделал…

Он махнул рукой, не желая спорить, поднял бесчувственное тело на руки и прямо так двинулся к ее комнатам. Я шла следом, и мы оба молчали, а попадающиеся по дороге люди делали вид, что нас не замечают. Наконец, Жаннет оказалась в целебной черной воде в собственной комнате и немного пришла в себя.

– Что случилось? – спросила она, недоуменно переводя все еще мутный взгляд с меня на темного и обратно.

– Ты перебрала с наркотиками, – чуть раздраженно бросил дроу, – графиня любезно поделилась с тобой жемчужиной.

– А паук?.. – она увидела выражение лица эльфа и осеклась.

– Очень советую отлежаться пару дней, – бросил Скримджой уже через плечо, – Крис, идем.

– Отдыхай, – я взяла ее за руку и сжала пальцы, – это просто были кошмары. Все будет хорошо, вот увидишь. Отлежишься, и все будет хорошо.

– Спасибо, – она ответила на пожатие, – мне и правда нужно отдохнуть, я чувствую себя ужасно.

– Спокойной ночи.

– И тебе.

Я вышла с громко бьющимся сердцем и прикрыла дверь. Лучше пусть думает, что ей все показалось. Так ей же самой будет проще. Правда, колокольчик она мне теперь сегодня не достанет. Досадно.

Мы с дроу вернулись к нему в комнату, теперь я до сведенных скул жаждала остаться с ним наедине. Мне было ему, что сказать.

У себя Скримджой сразу же упал на кровать, натянув на себя одеяло. Он выглядел уставшим и измученным. Я постояла рядом проговаривая про себя еще раз наш предстоящий диалог, но эльф никак на мое присутствие не реагировал. Его начало трясти, как в лихорадке.

– Эй, – позвала я неуверенно, все еще изображая статую в центре комнаты, – что с тобой?

– Перенапрягся, – проговорил дроу сквозь лязгающие зубы, – широкий канал, долго держал, мало одной жертвы.

– Ты умирать не собираешься, я надеюсь? – занервничала я. – Мы связаны твоей дурацкой магией, помнишь?

– Мне нужно просто согреться. Тогда все будет хорошо.

Вот и что теперь делать? Стоять и ждать, что будет дальше? Я со всеми заготовленными гневно-обличительными речами почувствовала себя донельзя глупо, наблюдая, как стремительно сереют его губы.

– Воду в ванне нагреть? – неуверенно предложила я, так и не решив: помочь или уйти и хлопнуть дверью – вдруг да вправду помрет?

– Долго.

– А жемчужина?

– Я не ранен и не болен, – на тыльной стороне ладони натянулись чуть не до скрипа вены, казалось, еще немного и они прорвут кожу.

А не умру ли я вместе с ним из-за дурацкой игры? Хороший вопрос, своевременный. И что-то не хочется мне узнавать ответ. Так что я все-таки подошла и посмотрела на него поближе. Янтарные глаза стали тусклыми, будто затянутыми бледной полупрозрачной пленкой, кожа посерела, и на ней выступили мелкие бисеринки пота. Проступившие жилы почернели, и его все сильнее колотила лихорадка.

– Что мне сделать? Одеяло еще? Позвать магов?

Ледяные, как у трупа пальцы вцепились в мое запястье.

– Никто больше не должен видеть меня в таком состоянии, – проговорил дроу с тихой угрозой, – тебе ясно?

«Сэндисский глупый бродяга зимой под двумя одеялами замерзнет, – вспомнилась мне одна эриковская поговорка, – а два умных сэндисских бродяги под одним одеялом согреются». А чего, собственно, еще делать? Молитвой Да Ки Не его лечить? Не, это на крайний случай, бездна его знает, этого эльфа, как на него такие эксперименты подействуют.

«Сейчас! – рявкнул Шепот. – Пока он беззащитен!»

«Что?»

«Крылья, окно, десять метров – и мы свободны! Давай! Не будет другого шанса!»

«Да не дотащу я его, – неуверенно проговорила я, – руки дрожат, кто еще знает, какая на крылья реакция у тела в этот раз будет».

«Да чего же ты ждешь?! – взвыл второй мой внутренний голос. – Впусти меня. Я уж десять метров одолею».

«А если он умрет?»

«Очень на это надеюсь! А если переживет падение с высоты, прирежу его сам!»

«Магия, – недовольно вклинился Лусус, – а если он нас придушит лозами, пока мы до окна добираемся?»

Пока в моей голове шел спор, я отстраненно наблюдала за врагом, как тускнеют глаза, сереет кожа, и пыталась ответить себе на один вопрос: могу ли я его убить? Не во время ссоры, и не в экстремальной ситуации, а вот так, хладнокровно. Принять решение и отнять жизнь. И решать нужно было быстро.

– Ты не сможешь… – просипел Скримджой едва слышно, угадав или прочитав мои мысли. – Что бы ты сейчас не задумала… Я смогу убить тебя и в таком… состоянии…

Впрочем, это было лишнее. Заколебавшись на несколько секунд, я потеряла всякую уверенность в том, что именно я хочу сделать. Пожалуй, сейчас, такого – я бы не смогла его убить. Проклятие тебе, жалость. Скольких проблем можно было бы избежать, если бы тебя не существовало… и как давно бы мы друг друга окончательно перебили.

Я, чуть поколебавшись, избавилась от полотенца, залезла к врагу под одеяло. Скримджой обнял меня, прижимаясь всем телом. Он, и правда, был холодный, как кусок мраморной плиты. А вот интересно, что именно я сейчас делаю? Спасаю собственную шкуру или снова поддалась совершенно неуместной жалости?

Продолжая экспериментировать с новыми умениями, я попробовала передать темному ощущение тепла и покоя, то чувство, когда под вечер валяешься на собственном маленьком пляже, огороженном с двух сторон желтыми выгоревшими скалами, полощешь пятки в прибое и ни о чем не думаешь. Мир и уют…

Я машинально принялась гладить его ладонью по плечу, и через какое-то время чудовище перестало дрожать и затихло, уткнувшись лицом мне в шею.

«Монстр, – думала я, – тысячи лет, садист и мясник, а поди ж ты! У каждого, оказывается, бывают моменты, когда нужно, чтобы кто-то обнял».

Мужчины никогда не взрослеют, ну объективно. Они или дети, или старики. Эрик, вон, вообще ведет себя, как мальчишка: носится со своими огнестрельными игрушками, криминальными авантюрами, видела я, как его боятся парни, которые на него работают. И что? Лежит он, пуская губами кровавые пузыри, посреди отравленного Хаосом города, еще балагурить пытается, и о чем я думаю в тот момент? Какой он меткий и ловкий, что в глаз Лорда попал что ли? Вовсе нет, все, что осталось в моей голове из связных мыслей, это – как защитить? Будто бы он и есть – пацан. И я нахожу способ. А непрошибаемый Дэвлин? Мертвячий ангел чуть не убил его, а растерявший всю свою рассудочность демон валялся в шатре и вместо того, чтоб заняться ранами, рассуждал о том, как удался его план по дезинформации противника. Чтоб выслушали и оценили. Это ж важнее! Тоже мальчишка совсем, особенно для его вида. А теперь вот и Скримджой, чудовище, которому тоже, оказывается, бывает нужно, чтобы обняли и согрели. И ведь клянусь хвостом, придет в себя, опять ведь начнет вести себя, как конченая сволочь, заставляя себя ненавидеть. Зачем? Если хорошо-то ему сейчас, спасибо эмпатии, это я чувствую. Дурак он, этот темный.

– Эй? – позвала я тихо. – Ты как?

– Лучше, – просипел он, – еще немного и отпустит. Ты весьма помогла.

– Уж не знаю, хорошо ли это, – пробормотала я, внезапно ощутив себя от таких мыслей старой и уставшей, чего там: вон и волосы уже седые.

Кожа дроу постепенно теплела, сердце снова забилось ровно, а когда он поднял голову, из янтарных глаз уже исчезла, появившаяся было муть. Так мы и лежали рядом, молча, и смотрели друг на друга.

– Ты знал, что так будет, – констатировала я.

– Догадывался.

– Тогда зачем?

– Лосс и ее жрицы не должны узнать, насколько я ослаб за время заключения. Иначе королева пришлет кого-нибудь по мою душу. Поэтому я немного поразбрасывался силой. Это даст мне достаточно времени, чтобы восстановиться.

– А мог так и умереть.

– Был такой вариант. Если бы не пережил кризис. Просто сердце бы остановилось. Ты очень помогла, – повторил он, – мне повезло, что ты настолько ценишь свою жизнь.

Я усмехнулась, ага, ценю. Пожалела я тебя, глупо, от всей души, как только женщины умеют. Пожалела, и вроде как сразу и простила за все скопом. Натура такая, ничего не поделаешь, только ты же сейчас возьмешь и все испортишь, да?

Впрочем, я снова забыла, что имею дело с эмпатом, так что он догадался, что творилось в моей голове.

– Ты думала не о себе, да? Невероятно… Но я не об этом. Хотел тебе сказать кое-что еще днем, – проговорил Скримджой, пытаясь улыбнуться обоими уголками рта, у него не получалось, но он все равно пробовал, – про твои голоса. Ты не поняла тогда, на лестнице, но если бы ты полностью лишилась сил, их бы не стало. Такие особенности – удел магов, и существуют только при наличии чар.

– Что ты хочешь сказать? – не поняла я, пытаясь переключиться с собственных философских рассуждений.

– Твой канал перекрыли, но не уничтожили. Это как плотина на реке. Рано или поздно ее размоет.

– Что?!

– Ты не потеряла силы навсегда, понимаешь? Они вернутся со временем.

Я смотрела на него во все глаза, боясь поверить.

– Правда?..

– Правда, – улыбнулся слабо дроу, – эй, ты меня задушишь, ненаглядная! И второе, что я хотел узнать, за тобой что, действительно охотилась Хэль? Это – не шутка?

Я поморщилась, вспоминая беспокойную богиню мертвых.

– Это твой вопрос?

– Да.

Я закинула руки за голову, перекатившись на спину и уставившись в окно.

– Сначала я случайно убила нескольких ее тварей, потом разрушила ее алтарь, потом провожала через край ее мира одну душу на другую сторону, и помогла вернуть меч ее бывшему наставнику, а еще вывела из Мертвого мира одного пленника. Словом, как я теперь осознаю, у нее есть полное право меня сильно недолюбливать.

– Король мертвых вернулся? – изумился эльф, приподнимаясь на локте и заглядывая мне в глаза. – Неожиданно. И ты его… игрушечный солдатик?

– Нет, – покачала я головой, – не его. Божество Возмездия Да Ки Нэ. Слышал о таком?

– Довольно давно. Он тоже вернулся? Интересные времена настают.

– Кто бы говорил! Так ты – ее внук? Лосс?

– Да.

– И ты сказал, что любишь ее?

– И она любит меня. В смысле, придумает какую-нибудь очень хитрую и красивую интригу, чтобы убить меня.

– Это, по-твоему, любовь?!

– Ну да. И в том, что она не обижается, что до сих пор я ее ловушек избегал.

В голове зашевелилась какая-то мысль, подспудно беспокоившая меня с того момента, как закончился этот дикий, отвратительный ритуал.

– Стоп, – внезапно осознала я, – как я смога понять ваш разговор? Ты же сначала говорил на своем языке, да?

– Да, и я обучил тебя ему. Считай, аванс за то, что ты сделала после.

Я смотрела на его лицо, на то, как красиво обрисовывает его черты смешанный свет двух лун. Может, Жанетт права? Может, и демоны с ним? Переспать с темным, и дроу потеряет ко мне интерес, да и это ощущение, будто между нами искры проскакивают, пропадет. Все-таки, я только что помогла ему. За эти двое суток я видела его скованным цепями и дрожащим от холода, он рассказал мне о своем доме и показал богиню. Он научил меня своему языку, поделился магией, и заставил перестать чувствовать себя неполноценной из-за потери собственных чар. А когда он нес сейчас Жанетт, чтобы я могла ее вылечить жемчужиной, он уже знал, что его накрывает откатом.

Что принесло мне за эти дни больше ужасов и нервотрепки: его действия или мое отношение к происходящему? Не сама ли я мучаю себя?

Интересно, а как у них делаются непристойные предложения? Я впервые в жизни осторожно, еще путаясь в ощущениях, вызвала собственный гламоур. Дроу моргнул с удивлением и внезапно расхохотался. Он смеялся до слез, откинувшись на подушки, и никак не мог остановиться, заставляя снова чувствовать себя полной дурой.

– Что ты делаешь? – с трудом выдавил эльф сквозь смех.

Меня бросило в краску.

– Пробую то, чему ты меня научил, – буркнула я, снова уставившись в окно, – не подумала, что раз это твои силы, на тебя это не подействует.

Он снова притянул меня к себе, позволив убедиться, что очень даже действует.

– Ненаглядная, – вкрадчиво поинтересовался дроу, – что все это значило?

Мэз-Эрзон, автоматически перевел Лусус. Ненаглядная.

– Подумай сам, – фыркнула я, против ожидания начиная не смущаться, а откровенно злиться.

– Ты же сейчас не в настроении? Какое в этом удовольствие?

Я моргнула, кто-то чего-то тут явно не понимал.

– А когда я, по-твоему, была в настроении? – осторожно поинтересовалась я, садясь и машинально натягивая покрывало под самую шею.

Он пожал плечами.

– Вчера вечером, на лестнице, и когда пришла ко мне после убийства Берса, и конечно, когда вогнала мне в плечо лезвие керамбита. Вот тогда я еле удержался, но мы же еще так мало друг друга знаем, чувства только зарождаются, к чему торопиться? Я же не мальчишка давно.

– Та-а-ак, – уточнила я, – в те моменты я была готова тебя убить.

– Ну да, – кивнул дроу, окончательно меня запутывая.

Я потерла рукой лоб. Проклятие. Вот она снова – разница в понятийном аппарате. Это когда ты жмешь руку гостю из дальних земель при встрече, а он считает это оскорблением и втыкает тебе в шею вилку.

– Погоди, – попросила я, – ты считаешь, что спать стоит только с тем, кто тебя ненавидит? А что тогда на счет Одетты?

Эльф глубоко вздохнул и тоже сел на кровати напротив, скрестив ноги на орочий манер. Призванные лозы промелькнули в воздухе, добыв со стола шкатулку с сигариллами, и рассыпались мерцающей пыльцой. Дроу затянулся вишневым дымом, вертя сигариллу в длинных тонких пальцах.

– Трахать можно кого угодно, – проговорил он, – а вот спать только когда оба испытывают кисмесис. Это же совершенно разное. Как можно смешивать?

– А в чем разница?

– Первое – чисто физиологический процесс, как есть или отдыхать. А второе – практически сакральное единение.

«Я понял, – подсказал Шепот, – кисмесис – это на их языке любовь. Ненависть помноженная на влечение. Забавная концепция, они даже эти слова не разделяют: люблю и ненавижу».

– Подожди, – внезапно догадалась я, – так ты хочешь, чтобы я в тебя… влюбилась?

– Ну да, – пожал он плечами,– ты же светлая, образ извечного врага, помнишь, я же сразу сказал тебе?

Я уставилась на него круглыми глазами и осторожно продолжила.

– И что, по-твоему, ты эти два дня делаешь?

– Ухаживаю за тобой, – усмехнулся дроу, – возможно, конечно, того, что я делаю, недостаточно. Ты сама догадалась: я дал тебе эмпатию, чтобы лучше чувствовать твою ненависть, помнишь?

«Я дал тебе эмпатию, чтобы полностью ощутить твою любовь, – перевел Шепот, – потому что среди эмпатов только взаимная передача ощущений дает настоящий накал страстей. Поздравляю. Ты сама начала флиртовать с ним по его же правилам с момента вашей встречи, более того, дала понять, будто осознаешь, что именно происходит».

Вот это мы влипли.

– Я попробую еще раз, – уточнила я, – ты хочешь довести меня до такого состояния, что я от всей души захочу тебя убить, и только после этого…

– Ну да, – кивнул темный эльф, – я, правда, еще не знаю, чем сильнее тебя можно впечатлить. Может, подвешу тебя на дыбу в итоге? Или убью твоих родителей? Но я обещаю, что придумаю что-нибудь незабываемое.

– Не-не-не, погоди. Но ты помнишь, когда ты заставил меня вспомнить про того, кого я люблю? Ты помнишь те ощущения? Ты понимаешь, в чем разница?

– Безнадежность, вызывающая хрустальную пронзительную тоску и мысли о самоубийстве пополам с жаждой близости? Вполне изысканный букет, но мне нравятся более традиционные отношения.

– И это все, что ты уловил?! – заорала я, приходя в ужас от такой трактовки.

Он выкинул недокуренную сигариллу в окно, притянул меня к себе, скрутив за спиной руки.

– Я превращу твою жизнь в такой кошмар, ненаглядная, что стану единственным, о чем ты сможешь думать. Обещаю.

«И ты не возражала, когда он начал называть тебя Мэз-Эрзон, ненаглядная, что б нам раньше этот язык не знать? – посетовал Шепот. – Досадно».

В этот момент и вошла Одетта. Она замерла на пороге, изумленно уставившись на нас. Но чувства умненькой девчонки с глазами лани сейчас интересовали меня в последнюю очередь вообще. Стучаться надо, в конце-то концов.

– Слушай, Скримджой, – тихо проговорила я, – это все – одна огромная ошибка. И даже не смей думать хоть пальцем дотронуться до моих родных!

«Зря упомянула», – возразил Шепот.

– Что тут происходит? – звонко воскликнула Одетта, прерывая наш такой познавательный диалог о культурных расовых различиях.

– Иди спать, – вполне миролюбиво проговорил Скримджой, и девушка, будто сомнамбула, повернулась и вышла.

– Магия?

– Простейшее внушение.

Надо было выяснить еще один момент.

– И чем такие отношения заканчиваются? Обычно?

– Ты маловато знаешь об эльфах, да? Такие эмоции дают гормональный всплеск, позволяющий таким, как мы иметь детей. Второй вариант, смерть одного из двоих.

Слов нет.

«А знаешь, – снова встрял Шепот, – в чем-то он прав. Вы с ним даже похожи. У тебя была целая вереница любовников, но больше всего ты ценишь двоих мужчин, из-за отношений с которыми ты действительно хотела как-то застрелиться? Да и детей у тебя нет…»

– Отпусти меня, – попросила я тихо, понимая, что после всего вышесказанного, возможно, мы в последний раз говорим мирно.

Боги! Да он вообще только что пообещал убить моих родителей!

Скримджой улыбнулся криво и покачал головой.

– Нет, не думаю.

Я завернулась все в то же полотенце, и ушла в свою комнату, желая только одного: чтобы до утра ничего больше не случилось. Сил на то, чтобы бродить по замку просто не было, благо хоть зелья завтра к обеду будут готовы, потом я по крайней мере смогу успокоиться и начать рассуждать здраво.

Правда, ночь потонула в липких душных кошмарах, в которых огромные пауки пили текущую по мостовым подземного города кровь…

14. «Наш новый друг»

Утром следующего дня меня ждал несусветный подарок – костюм из черной кожи, чем-то напоминающий давешний наряд Лосс: брюки, корсет, черная блуза и ботфорты. Все те же служанки помогли мне одеться, и мне даже не хотелось смотреться в зеркало. Но еще меньше хотелось протестовать, все равно мертвячий эльф расценит все совершенно неправильно. Я попыталась заговорить с горничными, но девушки так перепугались, что я оставила эти попытки. Кажется, кто-то просто запретил им со мной беседовать.

Одна из них проводила меня к завтраку, потому что я все еще путалась в переходах.

В столовой обнаружились четверо. Скримджой на сей раз был в тонкой блузе из черного шелка, узких черных же штанах и сапогах для верховой езды. Он расположился в кресле и с неподдельным любопытством слушал весьма пикантную историю. Мэтр Кассэл был тих и мрачен, под глазами его залегли черные тени, похоже, и эту ночь он провел в тяжких размышлениях, что еще за развлечения может придумать для него полоумный эльф. Линд тоже слушал рассказ, ухмыляясь от уха до уха. Он как раз выглядел бодрым и выспавшимся. Мало я ему вчера, надо было еще добавить. Женщин не было. Жанетт, видимо отлеживалась, а где была Одетта, я не знаю. Автором истории бы сидящий спиной к двери светловолосый мужчина в белой свободной рубахе.

– … И тут появляется охрана графа, – взмахнул незнакомец руками, – человек пятнадцать. А я один, в кровати его жены, завернутый в простыню. И еще эти демоновы страусиные перья. Хорошенькое дело, думаю!

Линд не выдержал и расхохотался. Даже темный эльф усмехался одной стороной рта до самого острого уха. Он вообще не сводил с нового знакомого янтарных глаз и даже меня заметил не сразу.

– О! А вот и наша красавица эльфийка. Познакомьтесь, Ройланд Марстен, Кристина Ксавьен.

Мужчина обернулся. Наглые зеленые глаза в момент обшарили мою фигуру, ослепительная улыбка осветила его лицо, будто выглянувшее из-за туч солнце. Белая рубашка оттеняла бронзовый южный загар. А я стояла и не знала, что сказать или сделать.

– Э… – начала я.

– Рой, – подсказал улыбающийся мужчина, встав и подходя ко мне вплотную и галантно целуя пальцы, – можешь называть меня просто по имени: Рой. А тебя как коротко? Крис? Или Тина? Да, Крис, мне тоже так больше нравится. Позавтракаешь с нами?

– Д-да… – я села за стол, пытаясь не пялиться на нового персонажа нашей трагикомедии.

– И как ты выкрутился? – поинтересовался у господина Марстена Линд окончанием истории.

Гость сделал хороший глоток светлого пива из деревянной кружки и развел руками.

– Я выпрыгнул с балкона, благо он выходил на декоративный прудик. Выскакиваю из него в чем мать родила, мокрый, весь в ряске, а с балкона потрясает кулаками граф. Держите его, мол! Уйдет же, мол! Кулаченками сучит, рожа красная, того и гляди, удар хватит. Жена его, кстати, оказалась отличной девчонкой. Выскочила следом и треснула его по голове серебряным блюдом, представляете? Муж только тихо охнул и сполз на пол.

Линд расхохотался, Скримджой рассмеялся, даже Кассэл вымученно улыбнулся. Наш новый гость был чистокровным человеком и не обладал гламоуром, но он умел отчаянно нравиться. Просто так. Из-за собственного обаяния.

– Но оно хоть того стоило? – поинтересовался головорез, проглатывая кусок сэндвича с ветчиной и сыром.

– А то! – улыбка была широкая и сияющая.

Его присутствие как-то разрядило атмосферу в замке, будто кто тяжелые шторы раздвинул, да впустил солнце в комнату, разгоняя поднимавшуюся со дна бездны муть. И мрачная иллюзия безнадежности рухнула. Теперь передо мной был просто весьма сильный колдун, с которым просто нужно справиться, а не несусветное сверхъестественное чудовище, которому и противопоставить-то нечего. Так ночные кошмары развеиваются с первыми золотыми лучами дневного светила.

Так, кстати, стоило все-таки проверить новый подарок дроу. На ком? Да вон хоть на Линде. Кассэл и так уже почти обезумел, не стоит над ним так шутить. Я посмотрела на головореза и немного придавила. Он чуть не поперхнулся, и уставился на меня во все глаза. Будто впервые вообще заметил. Глава охраны потянул в сторону ворот формы, будто ему стало тяжело дышать. Надо же. Работает! На этом Линд полностью выпал из разговора, хотя новый гость продолжал что-то рассказывать.

Я покачала головой, уставившись в тарелку с салатом из краба и овощей. Марстен, значит. Рой. Взгляд зеленых глаз мужчины то и дело скользил в мою сторону.

– Слушай, Скримджой, – проговорил он медленно, – я могу говорить откровенно?

– Разумеется, – развел руками эльф, тоже пребывая в непонятно благодушном настроении.

– Кто тебе эта девушка?

Я чуть не поперхнулась салатом. Откровенно, ничего не скажешь.

– Партнер по одной игре, – дроу лениво потягивал вино.

– Я удвою партию, – предложил мужчина, – если ты отдашь ее мне.

Кривая ухмылка снова вылезла на лицо темного эльфа, но он только покачал головой.

– Извини. Я не могу. Мне весьма нужен твой товар, но она слишком… интересна. К тому же я даже не успел… попробовать ее.

Господин Марстен коротко побарабанил пальцами по столу.

– О как. Ну что ж, тогда у меня другое предложение. Ты же азартен, надо полагать? Дай мне время до боев, и я придумаю цену за нее, которая тебе понравится.

Янтарные глаза чуть сузились, затрепетали ресницы.

– А у тебя богатая фантазия? – осведомился дроу, глядя на человека в упор.

– Более чем, – так же прямо уставился на эльфа человек, воздух между ними чуть не заискрил.

Линд фыркнул. Обычному вояке и головорезу, ему не нравились эти нездоровые игры.

– Что ж, я могу подождать. Согласен. И Рой. Не разочаруй меня.

Я решительно отставила тарелку.

– Вас вообще ничего не смущает в этом диалоге? – поинтересовался тем временем Лусус моим голосом.

– Нет, – мило улыбнулся зеленоглазый, – а тебе не нравится честность?

– Наглость это, а не честность. Извините, господа, мне что-то совсем расхотелось есть.

– Ты покажешь мне замок? – немедленно среагировал гость.

Я глянула на Скримджоя, и тот слегка качнул головой.

– Тут показывать нечего. Но, так и быть, можешь составить мне компанию, пока я курю.

Он допил пиво и последовал за мной в курительную комнату. Самое мрачное помещение в замке, после камер. Стены обшиты темным деревом, и всего одно узкое окно. Я достала яблочные сигариллы из резной шкатулки, инкрустированной перламутром, и прикурила. Облачко дыма поднялось к потолку и принялось рисовать призрачные эфемерные фигуры, в которых при особом желании можно угадать изображение животных или даже лица людей. Рой стоял за моей спиной, не шевелясь. Нужно было надеть на лицо маску спокойствия и только потом оборачиваться. Этот парень был моим шансом выбраться отсюда живой и невредимой. Теперь главное, ничего не испортить.

– Как же ты умудрилась попасть в такую скверную историю? – спросил он негромко.

Я фыркнула и все-таки обернулась. Он стоял молча, сунув большие пальцы рук за край ремня, и откровенно меня рассматривал.

– Как… Орен Берс подмешал какой-то ерунды в мое вино в одной траттории в Ронде. Я потеряла сознание. Очнулась уже в подземелье.

– Зачем?

– У меня есть один друг, Эрик Бреннон…

– Друг? – заинтересовался господин Марстен, подходя чуть ближе.

– Ладно. Гораздо больше, чем друг, – усмехнулась я, – и Орену нужен был заложник, чтобы торговаться с господином Бренноном более успешно.

– А как ты столкнулась со Скримджоем?

– А… Этот идиот Берс засунул нас в одну камеру. А Скримджой – дроу, маг, менталист, лет ему – несколько тысяч. А еще хитер, жесток и коварен не в меру. Он поймал меня на игре в вопросы и ответы. Вроде как, чтобы скоротать время. Игра завязана на их магии, и прекратить ее мы можем только по обоюдному согласию, чего от него ждать не приходится. А если умрет кто-то из нас, то умрет и второй. Так что я застряла здесь на неопределенное время. Это если вкратце.

Он только покачал головой, лицо его сделалось серьезным.

– Потрясающая история. А если ты просто сдашься?

– Тогда мне придется выполнять его желание.

– Какое?

– Сердце того, кого я люблю больше всего.

Мужчина присвистнул, а зрачки кошачьих глаз сжались до размера точек.

– Я мог бы увезти тебя отсюда… Прямо сейчас, – в его голосе появились вопросительные интонации.

Я покачала головой.

– Увы. Если я сбегу от него, магия дроу меня убьет.

– Понятно.

Накатила внезапная слабость. Я все-таки очень много нервничала эти трое суток.

– Не играй с ним, – проговорила я, глядя в зеленые глаза, – это плохо кончится. У меня уже были… примеры.

– Посмотрим, – снова ухмыльнулся мужчина, взъерошив челку совершенно мальчишеским жестом, – ну, погибну, в крайнем случае. Ты что, сильно из-за этого расстроишься?

– Нет, – призналась я, – сейчас это – меньшее, что меня беспокоит.

– Да ты совсем бессердечна! – откровенно рассмеялся он. – Если у меня все получится, ты должна мне потрясающий день на тропическом острове в теплом море.

– Ничего не делаешь просто так?

– Конечно.

Мы постояли минуту молча, глядя друг на друга.

– Что с тобой еще произошло, пока вы тут… развлекались?

– Плохо выгляжу?

– Да нет. Напротив. Слишком хорошо.

– Это – гламоур. Скримджой поделился им со мной. А еще эмпатией. И умением перемещаться в тенях.

Рой присвистнул.

– Щедрый подарок.

– Поэтому я и доверилась ему в начале…

– И это, как я понимаю, была ошибка.

– Не то слово.

– Но с тобой все в порядке?

– Да. Не считая несколько заживших уже ушибов, того, что содержимое артерий Орена Берса позавчера расплескалось по моему платью и постоянной нервотрепки. Берс, кстати, кажется, был твоим приятелем?

– Знакомым. Не бери в голову, его смерть – не проблема.

– Ладно. Нам пора возвращаться в столовую.

– Пожалуй, – мужчина вытащил из уха серьгу с рубином и протянул мне ее на ладони, – могу я сделать тебе маленький подарок? Это талисман. На удачу.

– Спасибо… – я вдела украшение в ухо. – Знаешь, я…

Он улыбнулся и покачал головой, а я впервые за эти дни неожиданно захотела разреветься. Вцепиться в не его рубаху и говорить без остановки, пока не кончатся слова и силы.

– Мы все обсудим потом, – он указал на свое ухо, а потом ткнул пальцем в потолок, – и Крис… ничего не бойся.

Мы вернулись за стол. Скримджой ухмылялся, и янтарные глаза его светились азартом. Похоже, он с помощью своей магии подслушал каждое сказанное нами слово. Господин Марстен и бровью не повел, усаживаясь в свое кресло. Я бы даже сказал, что выглядел он безмятежно.

Весь день прошел в хлопотах. Замок стоял на ушах, приводя в порядок комнаты на втором этаже под планируемый бордель. Рой принял активное участие в происходящем, он притащил в замок каких-то рабочих и деятельно командовал косметическим ремонтом. Скримджой к вечеру принялся поглядывать на него с некоторым уважением. После обеда прибыла колонна людей со скованными за спиной руками – заключенные по виду. Дроу и человек принялись отбирать тех, кто подойдет для игр. Им нужно было всего человек двадцать. Спор закипел. Зеленоглазый в голос матерился, а дроу стал холодно-язвительным. У них ушло все время до вечера, чтобы договориться.

Я полдня болталась по замку, не зная, чем себя занять. Темный эльф разрешал мне ходить где угодно, только не спускаться на нижний уровень подвала.

Навестила Жанетт, но та была еще слишком слаба, чтобы вести долгие беседы. Зашла к Одетте, и нашла ее спящей прямо в одежде поверх неразобранной постели, похоже, темный эльф просто забыл ее расколдовать. Вздохнула и укрыла девушку покрывалом. Она не нравилась мне, но это же не повод, правда? Больше делать было нечего.

Меня удивляло, как быстро привыкли местные головорезы к новым реалиям. Скримджоя уже слушались с полуслова, а к вечеру и господина Марстена тоже. Все бегали, суетились, кричали, ругались. У меня разболелась от шума голова, я, доже не раздеваясь, продремала до середины дня в своей комнате. Снились мне отвратительные вещи, душные и тяжелые, там был дроу, проделывающий с моим телом и сознанием такое, что пересказать язык не повернется, а кончилось все кроваво и страшно. Я очнулась совсем разбитой, будто наутро после тяжелого похмелья. Вот не выглядел этот сон естественным, ставлю свой хвост, что это очередные эксперименты темного.

Я кое-как приняла вертикальное положение, нашла сигариллы и закурила. Пожалуй, стоит наведаться к эльфу и сказать все, что я думаю о таких вот, с позволения сказать, видениях.

Дверь в его комнаты была не закрыта, я проскользнула внутрь и уставилась на совершенно неожиданную сцену. Господин Марстен, стоя спиной к дверям, целился в лицо сидящему в кресле Скримджою из тяжелого странной конструкции револьвера. Темный сложил пальцы домиком, закинул ногу на ногу и улыбался сыто и благодушно. Янтарные глаза откровенно хохотали, а губы кривила уже привычная мне ухмылка.

– Ты сейчас оторвешь задницу от кресла, – бесцветным голосом процедил человек, – а потом сделаешь все, чтоб она дотянула до целителя.

– К чему? – пожал плечам дроу. – Я немного увлекся, друг мой, признаю. Если у тебя есть хоть капля милосердия, ты просто закончишь ее мучения.

– Я считаю до трех.Раз.

– Ты понимаешь, насколько странно выглядит твое поведение?

– Два, – спина напряглась, натягивая белую ткань рубахи; сейчас выстрелит, поняла я с абсолютной уверенностью.

Стоп. А это не убьет и меня заодно?

– А что тут, собственно… – поинтересовалась я, подходя ближе.

Рой Марстен не обернулся – сделал шаг в сторону, чуть развернувшись, чтобы и меня увидеть, и Скримджоя из поля зрения не выпускать, впрочем, эльф только беззвучно смеялся.

Остаток фразы провалился обратно мне в глотку. Зрачки, сжавшиеся в точку, и бледное даже под бронзовым загаром лицо откровенно пугали, заставляя невольно сделать шаг назад. Человек быстро оглядел меня, отметил подаренную им же серьгу в левом ухе и едва заметно выдохнул.

– Крис?

– Крис. А ты не мог бы опустить оружие? И что тут вообще происходит?

Дроу не выдержал, закрыл лицо ладонями и принялся хохотать в голос, звонко и весело. Рой убрал револьвер, глянул быстро в сторону кровати эльфа и тоже расхохотался, мгновенно взяв себя в руки.

– Поймал?.. – простонал темный сквозь смех.

– Еще как… Я ж тебя… убил бы…

– Ты бы видел свое лицо…

Я плюнула и подошла к кровати, глянула, и вот тут мне стало дурно, ноги подкосились, и я невольно схватилась за руку господина Марстена.

– Это что еще за нахрен?! – заорала я на эльфа, как только смогла говорить.

В кровати лежала девушка с лицом точь-в-точь как у меня, не знаю, как на счет остального: лицо – единственное, что у нее оставалось целым и нетронутым. Кровь заливала кровать и тягучими густыми струями стекала на пол.

– Дубликат, – немного отсмеявшись, ответил Скримджой, – химера. Пришлось позаимствовать у тебя немного крови, пока ты спала, чтоб создать такую, извини. Не точная копия, конечно, наспех. Хвоста, например, нет.

Рой аккуратно перевернул тело на бок – действительно, хвоста не наблюдалось, о чем он и сказал. Я смотреть в ту сторону не рисковала.

– Добей, если жалко, – посоветовал дроу, и со стороны кровати раздался отвратительный короткий хруст.

– Ты сделал – что?!

– Химеру. У Кассэла тут весьма недурная лаборатория, он же говорил, помнишь? А я, пожалуй, лучший химеролог из ныне живущих. Да ты вообще ее увидеть не должна была, это была шутка для моего нового друга, – он поднялся из кресла, – один – ноль, Рой?

– Не поспоришь, – человек выглядел безмятежно, а вот что он чувствовал при этом – непонятно, слишком много экранирующих амулетов,– я придумаю, как отыграться.

– Очень надеюсь. Так, господа, предлагаю пообедать, тут все равно нужно прибраться. Как вы на счет обеда?

– Голодный как волк.

Я промолчала, пытаясь побыстрее выкинуть из головы вид собственного мясницки разделанного трупа.

– Только тебе, наверное, стоит сменить рубаху, а?

– Мертвяки! Ты прав, рукав в крови. Я как-то не думал, что задержусь тут, и, боюсь, не захватил смену.

– Ничего, друг мой, в твоей комнате в шкафу есть пара сорочек, как раз на такой случай.

– О! Благодарю.

– Ждем тебя в столовой.

Господин Марстен еще раз быстро оглядел меня, убедился, что я не собираюсь впасть в истерику, и вышел.

– Как же жалко, что он носит амулеты! – с азартом вскинулся дроу, как только мы остались одни. – Могу поклясться, у него потрясающий темперамент! Ну? Ненаглядная, ты в курсе, что белее полотна? Идем, тебе стоит выйти на свежий воздух.

У Скримджоя было на удивление отличное настроение, и он продолжал болтать всю дорогу до крытой галереи между нашими башнями, где хозяйничал только ветер, да нашедшие приют на время дня летучие мыши.

– Мы вроде в столовую шли, – свежий воздух действительно помог.

– А… Рой все равно чуть задержится.

– В смысле? – насторожилась я.

Темный остановился, обернулся и взял меня за плечи, голос его снова стал вкрадчивым, а тон проникновенным.

– Я создал двух химер, ненаглядная, понимаешь? Зачем жадничать? Одну себе, и, должен сказать получил массу удовольствия, а вторая ждет в комнате нашего нового друга. Небольшое внушение… Думаю, она займет Роя на некоторое время.

Я молча разглядывала его так, будто впервые увидела.

– Что, ненаглядная?

– Да вот думаю, как же ты с таким чувством юмора жив-то до сих пор?

– Игра вероятности, – отмахнулся дроу, – из тысяч у одного наверняка есть шанс прожить долго, мне повезло, и этим одним оказался я.

– Чего ты боишься?

– Это твой вопрос?

– Да.

– Ничего. Есть не так много способов приспособиться к очень долгой жизни, один из них – чуть-чуть сойти с ума. И все, больше никакого страха. Ощущения твоего дубликата как-то тебе передавались?

– Мне это снилось, – мрачно проговорила я, уставившись на лес, закрашивающий горизонт темно-зеленым, – и это было омерзительно.

– Она считала, что она – это ты, – снова хихикнул дроу, находя в этой ситуации что-то для себя смешное, – настоящая, представляешь? Столько всего обещала, чтоб я остановился.

– Прекрати!

– Что? – янтарные глаза расширились, теперь в них плескалось искреннее непонимание.

– Что?! Да ты только что убил меня!

– Вовсе не тебя.

– Кого-то, кто выглядел, как я, и считал себя мной! И тебе это, мать твою, понравилось!

Я со всей силы ударила его кулаком в грудь, заметив, как на лицо дроу снова выползает усмешка.

– Как тебя схватили и заперли в этой камере?

– Ну, наконец-то! – патетически воскликнул Скримджой, приобнимая меня за плечи и увлекая дальше по галерее. – Я уж думал ты и не спросишь! Берсов предшественник торговал с моим домом, как раз поставлял рабов в обмен на камешки и вытяжку из светящихся грибов, не суть. И вот однажды королева попросила его об услуге: подержать у себя в подвале кое-что ценное, ну тот и согласился. Явились жрицы, помогли зачаровать камеру, а потом подстроили мне ловушку, перекинув телепортом как раз внутрь. Погибли, зачаровывая ремни и цепи, все семеро, хотя их благословила Лосс. Так что, если желаешь повторить, тебе придется как-то поискать ее жриц. Ты хочешь посмотреть, чем сейчас занят наш новый друг?

– Н-нет…

– Да ладно! – мы подошли к выходу с галереи, и темный аккуратно придержал тяжелую дверь, пропуская меня вперед. – Я оставил ему записку на столе, моя поделка очень хороша, но не проживет дольше суток, так что он может… не церемониться. Все, что только может скрываться в самых темных уголках его сознания. Неужели не любопытно?

– Нет!

– Ну и ладно, тогда пошли хоть перекусим пока, да выпьем по бокалу.

Выпить мне было решительно необходимо, так что против такого плана я не протестовала.

– Кто еще может с тобой справиться? Кроме толпы жриц?

– Эльдар, моего возраста или старше, если хороший маг и не слишком щепетилен, – дроу галантно придвинул мое кресло, и только потом опустился в собственное.

Приборы были на троих, значит, подразумевалась камерная обстановка.

– Кто еще? Серьезный шаман, несколько толковых мистиков. Теоретически. Ну, разумеется, боги и аватары, это и так понятно. Лич. Сильный ангел или демон. Ну и очень хороший стрелок с зачарованным оружием.

– А что будет, если я плюну на все и пожалуюсь Шаггорату? – поинтересовалась я, так на всякий случай.

Скримджой пожал плечами.

– На что? Что я вытащил тебя из камеры и поделился кое-какими талантами? Да брось. А к играм и пари, насколько я знаю, он и вовсе относится весьма серьезно. Вина? Позволь за тобой поухаживать.

Дверь открылась за моей спиной, когда я делала первый глоток.

– Надеюсь, я не слишком опоздал? – поинтересовался веселый голос господина Марстена, а он сам обогнул стол и уселся в третье кресло. – Еле успокоил девушку, пришлось влить в нее полграфина коньяка и уложить поспать. Ты что серьезно создал существо, которое проживет всего сутки? Еще и додумался ей об этом сказать?

– Шутка, – покачал головой Скримджой, – а может, и нет, вот сам завтра и посмотришь.

– Не удивительно, что она наотрез отказалась спускаться сюда к обеду, предпочитая алкоголь и сон.

– Так я с кого ее создавал? – развел руками эльф. – Оригинал тоже капризничает и пьет не в меру. Вот и результат.

– Слушай! А ты бы мог мою такую копию сделать, а? А то вечно рук не хватает…

Я перестала прислушиваться к беседе, потерявшей последние представления об этичности магических методов, и просто лениво ковырялась вилкой в салате. «Наш новый друг» сделал нечто очень важное: отвлек на себя внимание дроу, а у него-то нервы покрепче моих. Все ужасы этих дней померкли и теперь напоминали тупую ноющую боль в виске – изматывающую, но с которой ничего нельзя поделать. Может, стоит пойти поговорить с… этой девушкой? А что я ей скажу? Все твои воспоминания и жизнь на самом деле мои? Пф-ф! Хотела бы я, будь на ее месте, увидеть себя настоящую? Вот вообще нет. Ни разу. Та и боги с ним.

Главное, меня хоть ненадолго оставили в покое, и я могу передохнуть. Ванна, поющая жемчужина, да пара часов сна, и я смогу начать соображать, а мир перестанет казаться затянутым дымкой.

Я выскользнула из-за стола, и никто не возражал, так что мой план удалось привести в действие. Включая даже сон, на сей раз – вовсе без сновидений.

15. Побег

Зато к вечеру, когда я проснулась на удивление бодрой, кто-то робко постучал в дверь, за которой обнаружился Леви, вполне живой, но бледный, как вампир. И глаза, как у перепуганного подкроватным букой ребенка: размером с плошку, на дне которой плещется чистый ужас.

– Привет, – поздоровалась я.

– Крис, – парень замялся на пороге, теребя рукава своей старенькой сиренево-серой мантии, – можно я войду?

– Разумеется!

Он просочился в комнату и аккуратно присел на край дивана в гостиной, прямой, как палка, еще и ручки на коленях сложил.

– Выкладывай, – велела я, поняв, что ждать, пока он заговорит сам, я буду до полуночи, в лучшем случае.

– Помоги мне сбежать! – тихо, но горячо проговорил парень. – Помоги. Ты же не заодно… с ним!

О, в нашем сумасшедшем доме нашелся один разумный. Настаиваю на таком определении: именно разумный, а не трус. Не со всяким, выпавшим на долю, человек может справиться без серьезного ущерба для здоровья и рассудка, правильно оценить свои силы и вовремя отступить – хорошая стратегия для выживания.

– Помогу. Только объясни в чем дело.

– Скримджой – чудовище! – выпалил молоденький маг с таким видом, будто бы ему лично только что открылась большая вселенская истина, а туповатые обыватели, окружающие его, и не знают.

– Я в курсе.

Но Леви хотел выговориться, невольно напоминая мне Берса перед его смертью. Я пожала плечами и сунула в руки парня все тот же бокал с водой.

– Позавчера я вышел на балкон, знаешь, я курю, а мэтр мне запрещает. Вот я и выбираюсь по карнизу от моего окна на балкон. Там есть такое удобное место, между стеной и кадками с цветами… А окна господина Берса выходят как раз туда.

– Подслушивал? – усмехнулась я, соображая, как бы его успокоить.

– Нет!.. Ну то есть, да… К господину Берсу часто дамы заходили… – я была уверена, что он покраснеет, но мальчишка был все так же бледен.

– Понятно.

Молодость, молодость. Сколько ему? Двадцать?

– А позавчера слышу шум, голоса, больше, чем двое…

Тут он наконец-то и покраснел, как раскрывшийся мак.

– И ты заглянул?

– Да…Там были господин Берс, Скримджой и четверо женщин. Сначала. Но потом… Это чудовище, он сломал одной из девушек шею, кажется, случайно, но там, кто его знает? Остальные женщины закричали, но его лозы… В общем, он убил и их. Но не сразу…

Парень всхлипнул, а я, снова поддаваясь жалости, обняла его и принялась гладить по голове. Как же ты таким неприспособленным-то вымахал, если жил под крылом у Кассэла? Он тут химерологией балуется, цветочки страшные выращивает, и ничего? По принципу, ничего не вижу, ни чего не слышу, что ли? В одном мальчишка был прав – валить ему отсюда надо, бегом и на закат, а не истории рассказывать.

– Господин Берс сначала разволновался, но дроу просто выбросил тела на балкон, сказал, что потом избавится от них. Они выпили еще, а потом… Он подвесил его на своих лозах… и…

– Понятно,– прервала я его, – женщин эльфу оказалось мало.

Леви кивнул. Логично, что после такого зрелища парень решил сбежать. Странно, что только сейчас.

– А сегодня, – продолжил он внезапно, глядя на меня круглыми от ужаса голубыми глазами, – он велел мне вечером быть у себя. Сказал, что зайдет поболтать.

– Так, стоп. Ты заключал с ним какие-то сделки? – попыталась я сосредоточиться на главном.

– Нет! – парень подскочил на кровати, будто его ударило слабенькой молнией. – Что я – больной?!

Да нет, похоже, единственный тут здоровый.

– А чего ты хочешь от меня?

– Платье… – прошелестел он, едва шевеля губами.

– Чего?! – мне показалось, что я ослышалась.

– Меня тут знают все в лицо и не позволят уехать! Переодень меня в свою служанку! И отправь в город за… не знаю, за лавандовым маслом! Повозка отсюда уходит в девять вечера, мне нужно уехать на ней, иначе…

– Я поняла, – мысли лихорадочно скакали.

Я могла бы выйти на балкон и открыть для него портал. Но. Я создавала его с использованием запрещенных в Ойкумене знаний. Специально парень меня не выдаст, но вот случайно… Нет, это не только моя тайна. Рисковать нельзя. Но как ту не помочь.

– Хорошо. Спрячься у меня в спальне, если что, лезь под кровать. Я раздобуду тебе платье к девяти.

– Спасибо! – он хлюпнул носом.

– Но ты никогда больше не свяжешься с работорговцами.

– Никогда, – закивал он быстро, – даю слово.

Я оставила его скрываться у себя, а сама пошла искать единственного человека, к которому могла обратиться.

Господин Марстен нашелся в холле замка, где, развалившись в кресле, рассматривал привезенных откуда-то девушек в кричащих нарядах.

– Эта, эта и эта. И те одиннадцать, которых я отобрал раньше, остальных отправьте обратно. И мне нужны еще двенадцать уже завтра. И кстати, когда привезут одежду для них нормальную? Не на панель все-таки.

Тут он увидел меня.

– О! Крис! Кто на твой взгляд симпатичнее, брюнетки или блондинки?

– Рыжие, – вздохнула я.

– Точно! – просиял мужчина. – Привези парочку рыжих обязательно! Самые горячие!

Я фыркнула и отвернулась.

– Ты что-то хотела? – обратил он, наконец, на меня внимание.

Нужно было придумать какой-то повод.

– Мне скучно, – капризно скривила я губы, придавив немного гламоуром, – выпей со мной.

Он облизнул слегка пересохшие губы.

– Ладно. Так, девочки, перерыв, скоро вернусь, – он похлопал в ладоши, выпроваживая их, а потом встал сам и указал мне рукой на дверь, – пойдем, покажу тебе свою комнату. Если, конечно, тебе не зазорно навещать незнакомого мужчину.

– Ты можешь обойтись без балагана? – поинтересовалась я. – Тут и Скримджоя хватает за глаза.

– Кстати! Твое альтер эго сбежало, представляешь? Пока мы обедали.

Я нахмурилась, пытаясь сообразить, чем мне это вообще грозит. К счетам в Дварфийском банке она доступа не получит, там все на магии завязано. Мои тоже отличия заметят, а вот что будет, примись она кареты по дорогам грабить, к примеру? Я вон сама не могу сказать, что я сделаю в следующий момент. Хотя я знаю, что она сделает наверняка: захочет увидеть Дэвлина. Я бы захотела.

– Прэлес-с-с-стно. И где мне теперь ее искать?

– Зачем?

– А вдруг она явится к моим родителям?

– Так с ее точки зрения, это ж и ее родители, – пожал плечами Рой, – встретится разок, что тебе – жалко? Да и воспоминания у нее далеко не все, так, в общих чертах только.

– В любом случае, это не первостепенная проблема сейчас, – вздохнула я.

Мы вошли в просторную светлую комнату. Интересно, а следит ли за нами дроу в этот момент?

– Вина? – спросил господин Марстен.

– Давай.

Пока он возился с бутылкой, я подошла к нему вплотную и обняла за шею.

– Даже так? – усмехнулся он, прижимая меня к себе. – Похоже, мне надо было отпустить девочек на подольше.

– Знаешь, чего я хочу?

Я легко поцеловала его в шею, а потом зашипела на ухо.

– Мне нужно платье как для служанки, размер – больше моего на два-три, чтобы налезло на худощавого мужчину, через час. Вопрос жизни и смерти.

– Ого, – рассмеялся он в голос, – ну и фантазии у тебя!

– Пожалуйста! – зашептала я.

– Ну, если девушка просит…

Он нагнулся, тоже целуя меня в шею, добрался до уха, чуть прикусил зубами мочку.

– Достану, – прошептал он, – с тебя поцелуй.

– А кто-то не наглеет?

– А как еще-то? – искреннее удивление мелькнуло в зеленых кошачьих глазах.

Мне хотелось, чтобы он никогда не разжимал рук. Никогда не отпускал меня. А губы у него были соленые, как море…

Я вернулась к себе, упала на диван и закрыла лицо руками.

Боги, только бы поскорее все это кончилось.

Леви тихонько вышел из моей спальни, настороженно вглядываясь в мое лицо.

– Что-то случилось?

– Будет тебе платье,– проговорила я, не отнимая ладоней.

– Спасибо, я…

В этот момент в дверь снова постучали, и парень пулей метнулся обратно, а я потащилась открывать. На сей раз это был мэтр Кассэл, и он тоже выглядел на удивление испуганным. Надо посмотреть, не висит ли у меня на двери табличка «Мистик Маахве. Успокаиваем страждущих», а то паломничество какое-то.

– Крис, – прямо с порога спросил мэтр, яростно теребя остатки своей косы, – ты Леви не видела?

– Нет, – покачала я головой.

Из спальни раздался какой-то шорох, видимо мальчишка и вправду пополз под кровать. Вот чудной.

– Что это? – встрепенулся маг, напоминая вспугнутого тетерева.

– Кот, – отмахнулась я, ляпнув первое, что пришло в голову.

– Какой кот?

– Скримджой подарил мне кота. Хочешь, чтобы я сейчас попыталась догадаться, зачем?

– Н-нет. Мне нужно найти мальчишку,– лицо мага было таким же бледным, как у его ученика, только синяки под глазами были поярче, да двухдневная щетина пробивалась клоками по щекам.

– Понятно, – пожала я плечами, – если увижу, скажу, чтоб зашел к тебе.

– Нет! Просто скажи мне, где ты его видела.

Я нахмурилась. Весь этот балаган начинал меня откровенно бесить.

– Что случилось?

Глаза мага забегали по сторонам.

– Дроу хочет его видеть… Вечером.

– Так…

– И если не найдет, придет поискать его у меня. А ты же знаешь, что случилось с Берсом, да?

– Да, – кивнула я, – чего ты-то его так боишься? Ты же маг?

– Точно, – с горечью кивнул Кассэл, – изучаю магию двадцать лет. А он – тысячи! К тому же я понятия не имею, что противопоставить силам дроу! Это же совсем другие чары!

Логично-то логично, вот только…

– И ты решил вместо себя отдать ему собственного ученика, – констатировала я, разглядывая бисеринку пота, стекающую по лбу мага.

Тот фыркнул.

– Я солидный человек, богатый, как я могу…

– Понятно, – снова кивнула я, – можешь не продолжать. Дверь там.

– Ты не понимаешь…

Я схватила его за воротник мантии.

– Все я понимаю! Хочешь откупиться от чудовища ребенком. Демона лысого! Взял золото, теперь отрабатывай. Я тебе говорила, что все закончится… неинтеллигентно.

– Да кто ты такая, чтобы…

– Пошел вон, – процедила я сквозь зубы, отворачиваясь к окну.

Дверь хлопнула спустя пару секунд. Вот урод!

Леви вышел из спальни бледный и злой.

– Спасибо, – проговорил он с чувством.

– Не за что, – пожала я плечами, раздумывая, стоило ли вообще заводиться с магом? Не он причина моих проблем. А с другой стороны, и бездна с ним. Сам виноват.

Парень помолчал немного, будто бы подбирая подходящие слова.

– Если все закончится хорошо, ты возьмешь меня в ученики? – выпалил он внезапно.

– Че-го? – изумилась я. – Я даже не маг больше.

– Ну, подумай хотя бы…

– Леви, – вздохнула я, – почему ты не учишься нормально, в Академии?

– Она же в Дайсаре, – пожал парень плечами, – а я из Ронда, как туда попасть без денег и рекомендаций?

Ну, вот это как раз вообще не проблема.

– Так, слушай сюда. Добираешься до Дайсара, идешь в Академию и ищешь мэтра Ольсина, говоришь, что от меня. Это мой куратор, и он мне немного должен как бы. В общем, он немного побегает, повоздевает руки к небу, а потом поможет. Ясно?

– Спасибо…

– Рано благодаришь. Тебе еще выбраться надо.

В этот момент снова раздался стук. Парень проделал привычный уже маневр «нырок с разбегу под кровать». Наловчился, бедолага.

Какой-то совершенно уголовного вида мужик протянул мне сверток, подмигнул, ничего не сказал и ушел. Что ж, господин Марстен оказался расторопен. Я отдала принесенное платье парню, понаблюдала за его мучениями, потом плюнула и сама принялась помогать ему одеваться. Завязали на голове платок, добавили косметики, хотя он жутко смущался, вышло неплохо. Миловидная барышня, хотя рослая и ярковато накрашенная.

Часы меж тем пробили половину девятого.

В это время и явился очередной посетитель.

– Проходной двор, – бурчала я себе под нос, – кого еще принесло?

На сей раз, это оказался Линд. Он него пахло вином, а глаза блестели совершенно нездорово, будто бы удав успел выкурить сигариллу с семилистом, а то и чего посерьезнее принять. Странно. Друзьями мы, помнится, не были. Чего это он явился? Я насторожилась, и попыталась незаметно сделать шаг назад, в сторону стола, где лежал в ножнах подаренный керамбит. Так, на всякий пожарный.

Глава охраны усмехнулся криво и закрыл за собой дверь.

– Я видел, как ты смотрела на меня за завтраком…

О боги! Это когда я новоприобретенный гламоур попробовала же…

– Давай не сейчас, – покачала я головой, – должен прийти Скримджой, и…

– Он не придет еще полчаса,– головорез не стал терять времени, в два шага оказался рядом и сгреб меня в охапку.

От него вправду пахло семилистом горьким, и я невольно снова вспомнила Кейна виконта Дэрэта, к которому я под этим самым семилистом и завалилась. Неделя же всего прошла, а кажется, вечность.

– Да ты охренел! – заорала я в лицо наемника, толкая его ладонями в грудь.

– Хочешь поиграть? – рассмеялся он. – Прекрасно! Пошли!

Линд волоком потащил меня к спальне, заломив руку, будто стражник, поймавший на площади карманника. Как же неудачно-то! Леви тем временем замер возле зеркала, совершенно не зная, что делать.

– Выметайся нахрен! – бросил ему головорез, не присматриваясь, кто там под платком.

Ну, хоть не узнал, и то хорошо.

– Уходи! – подтвердила я. – Ты должна еще купить мне лавандового масла в городе, ты помнишь.

– Но как же… – пропищал мальчишка совершенно неестественным голосом.

– Бегом! – велела я, тщетно пытаясь высвободить руку.

Иногда нужно просто поступать правильно.

Он, спотыкаясь, и неуклюже подбирая юбки, выбежал из комнаты.

Бесы в полосочку ушли, остались бесы в горошек.

– Линд! – попробовала я достучаться до его разума. – А ну стой! Да хватит уже! Линд!!

– Всегда хотел трахнуть эльфийку, – ухмыльнулся он, – а тут такой случай.

Не получится диалога, понятно. Я, совершенно забыв про эмпатию, извернулась и пнула его между ног. Мужчина зарычал и коротко ударил меня в подбородок. Профессионально, ничего не скажешь. Комната закружилась перед глазами, и я рухнула спиной на кровать. Головорез пришел в себя быстрее и принялся расстегивать ремень, прижав меня к кровати коленом. Мертвяки! Я попыталась дотянуться до стоящей у изголовья бутылки, хоть что-то, раз уж оружия все равно нет. В этот момент раздался оглушительный звон. Глаза удава собрались у переносицы, и он рухнул на кровать рядом со мной, а позади обнаружился Леви с решительной физиономией и фаянсовым блюдом в руках. Почти как в истории про графа и его женушку, о чем так сочно рассказывал недавно господин Марстен. Парень выглядел настолько потешно со сбившимся на бок платком, размазанной помадой и насупленными бровями, что я рассмеялась, и попыталась подняться.

– Ты почему не уехал?

– Успеваю еще, – отмахнулся он, – пойдем, может, ты тоже?..

– Не могу, – покачала я головой, – но тебя провожу.

До повозки мы почти бежали. Успели в последний момент, надо сказать. Леви быстро обнял меня.

– Удачи, Крис. Выберись живой.

– И тебе, Леви. Навещу тебя в Академии.

Заскрипели колеса, а я стояла и смотрела, как мальчишка выезжает за ворота. Первый, кто сумел вырваться из когтей Скримджоя.

Кстати, когда я вернулась к себе, Линда там уже не было. Сил идти на ужин я не нашла, поэтому разделась и просто упала на кровать, закутавшись в одеяло. С одной надеждой, что больше сегодня никто не придет.

Ага. Аж дважды.

Дроу явился к середине ночи, когда я уже давно спала. Он снова выплыл из тени и уселся на край моей кровати, этим и разбудив.

– Сядь, – велело чудовище, выглядящее невероятно довольным.

– Не хочу, – помотала я головой, – зачем ты пришел?

Он рассмеялся, а потом запросто устроился рядом, сверкая в темноте янтарными глазами. Приподнял мою голову и положил себе на плечо. Я осталась индифферентна.

– Подумываю оставить тебя себе, – усмехнулся он, – насовсем.

– Это как? – насторожилась я, чувствуя, как с меня слетают остатки сна.

– Ты первая за много сотен лет, кто действительно умеет и любит развлекаться.

– Говори толком, если хочешь, чтобы тебя понимали.

– Я выбрался из камеры, но именно ты освободила меня, я предложил поиграть на спящих, а ты устроила целое сражение, подключив магов и стражу. Я развлекся с Берсом, а потом нашел в твоей комнате его труп. Мне захотелось потолковать с Леви, а ты нарядила его портовой шлюхой и спровадила из замка. Я только-только разобрался с охраной, а ты уже вывела из строя ее командира. Я придавил тебя гламоуром, а ты проделала тоже самое с Роем. У этого человека просто ум за разум зашел из-за тебя. Он согласился на все мои условия.

– Оставь мальчишку мага в покое, – покачала я головой, невольно слушая, как стучит его сердце: сильно и ровно.

– Да само собой, – он протянул руку и провел ладонью по моей щеке, – его ты честно выиграла. Так что он свободен.

Своя извращенная логика в этом была.

– А что с Линдом? – спросила я. – Завтра он явится, чтобы огреть по голове уже меня?

– Нет, – пальцы легко скользнули ниже, медленно прошлись по шее и замерли на границе одеяла, – он приносит свои искренние извинения.

– Понятно.

– Хочешь еще спросить насчет Кассэла?

– Нет, на него мне плевать.

– Вот и хорошо, – Скримджой внезапно оказался совсем близко, и я снова ощутила действие гламоура.

Но сейчас мне было проще: перед глазами стояла ослепительная улыбка господина Марстена. Тем временем, тонкие пальцы спустились еще ниже и сжались на моем плече, слегка поглаживая кожу.

– Хочешь, чтобы я остался? – промурлыкал темный эльф, придавливая посильнее.

– Шутишь? После того, что ты сделал с моей копией?

Он расхохотался, весело и звонко, будто бы я сказала что-то остроумное, и приятное лично ему.

– Ну, ты же понимаешь, ненаглядная, что с тобой я буду обращаться иначе?

– Нет, – пытаясь сделать так, чтоб голос не дрожал, ответила я, глядя ему в глаза.

– Не веришь?

– Нет – я хочу, чтоб ты оставил меня в покое и ушел.

Он удивился. Мало сказать, что удивился, и настроение у него мгновенно испортилось.

– Что ж, тогда у меня есть вопрос. Кажется, моя очередь спрашивать?

– Да.

– Этот человек, Ройланд? Дело в нем? Насколько он тебе нравится?

Я отвела взгляд, не зная, как бы уклониться от прямого ответа.

– Ну? – поторопил меня дроу.

– Очень, – тихо проговорила я.

Янтарные глаза смотрели на меня почти с изумлением.

– Ты что, серьезно? О! Да, я чувствую. Но как? За какой-то день? Нет, меня он тоже очаровал, но чтобы так…

– Ты сам хотел, чтоб так получилось!

Скримджой встал на ноги и прошелся туда-сюда по комнате. Я прислушалась к его ощущениям и неожиданно уловила оттенок недовольства. Нотки удивления и раздражения. Более того, эльф был зол. Кажется, это чувство удивило его самого.

– На тебя даже гламоур толком не действует! Что ты могла найти в каком-то обычном человеке?

Я молча и с некоторой опаской наблюдала за ним. Будто хищник меряет шагами клетку. Хищник, у которого только что изо рта вырвали кусок мяса.

– Ладно, – фыркнул он, наконец, – добавим-ка мы интереса происходящему.

Темный эльф налил из бутылки вина в хрустальный бокал, дунул на него и жидкость засветилась сиреневым. Янтарные глаза уставились на меня, горя, как фонарики.

– Я не буду это пить! – пытаться отползти на другой край кровати можно было и не пробовать.

– Еще как будешь.

И снова светящиеся лозы обвили меня, я сама не поняла, как проглотила непонятную субстанцию, а он придерживал мой затылок вливая заколдованное вино в горло.

– Вот так…

– Ты что, отравил меня?

– Это зелье. Усиливает все ощущения. Вкус еды, запахи, тактильные, эмпатию – все. А вот еще один штрих – лоза. Тихо-тихо. Не дергайся. Вот так. Считай ее ожерельем. С розами. Но. Если ты просто коснешься Роя Марстена, эта штучка чуть придушит тебя. Не до смерти, конечно. Но сознание потеряешь. Как тебе такое?

Я уставилась на него во все глаза.

– Ты что – псих?! Что ты опять творишь?!

– Это твой вопрос? Ладно. Я хочу, раз уж ты внезапно обратила внимание на этого парня, сделать эти несколько дней для тебя… более интересными.

– Я тебя ненавижу… – прошипела я ему в лицо, ощупывая машинально неожиданный импровизированный ошейник.

Ошейник!!

Я убью его.

– О да, – кривая ухмылка исказила лицо дроу, – да! Вот это мне нравится. Ненавидь. Пусть это чувство сводит тебя с ума!

Я коротко, без замаха ударила его кулаком по лицу. Потом еще раз. Я била и била, обдирая руки о пирсинг на его лице, а он только хохотал. Так, что не смог сидеть прямо, и снова повалился на кровать. Кровь стекала по разбитым губам, пачкая шелковые простыни.

– Немедленно сними с меня эту дрянь!

– И не подумаю.

– Я убью тебя!

Тут он перехватил мои запястья и добавил проникновенности в голос.

– И все-таки мы оба будем у Лосс, ненаглядная моя. Вечно!

Я пыталась освободить руки, пока на коже не проступили лиловые синяки, и только тогда сдалась, опустив голову, задыхаясь от гнева. В этот момент-то и зашел господин Марстен. Зеленые глаза метнулись по комнате и остановились на нас. Дроу встал и ухмыльнулся, направившись к двери.

– Зашел поболтать перед сном? Не буду мешать.

Человек молча подождал, пока мы останемся вдвоем, проводив темного эльфа взглядом.

– Ты как?

Я трясущимися руками достала сигариллы и закурила.

– Не спрашивай.

Зелье начинало действовать. Шелк внезапно стал прохладным и слишком гладким. Ветер из окна принес запах цветов. Ярче стали все цвета. А мужчина рядом… Демоны!

– Тебе лучше уйти, – покачала я головой.

Зеленые глаза сузились, а потом в них появилось понимание.

– Какая-то магия опять?

– Да, – выдавила я, пытаясь не смотреть на него.

– Что он сделал?

– Если я дотронусь до тебя, меня задушит призванная колючая лоза.

Мужчина сел в кресло и взлохматил челку.

– Охренеть.

– Ага.

– Ладно, послезавтра Игры, и все это кончится.

– Очень надеюсь.

– Успокойся. Тебе нужно поспать, а то совсем слетишь с катушек. Мы со всем разберемся, помнишь?

– Спасибо тебе…

Он покачал головой и оставил меня одну: смотреть на восходящие луны. И выть.

Впрочем, спасибо предусмотрительности, завтра к обеду будут готовы два неплохих успокаивающих зелья, по крайней мере, так я гарантированно не рехнусь.

Следующий день я практически не выходила. Ощущения были такие, будто у меня лихорадка. Свет слепил глаза. Каждый звук или запах бил по нервным окончаниям, будто молотком.

Ближе к обеду зашел Рой. Он был в толстой кожаной куртке и перчатках.

– Как ты относишься к экспериментам? – жизнерадостно поинтересовался он.

– Смотря к каким.

Он плюхнулся на кровать рядом и взял меня за руку. Ничего не произошло.

– Вот видишь! Формально ты меня не касаешься.

Мужчина схватил меня в охапку и прижал к себе, чуть раскачиваясь из стороны в сторону. Будто маленького ребенка успокаивал.

– Потерпи немного, – попросил он, – все кончится хорошо. Ты потом будешь смеяться, вспоминая этот бедлам.

– В сумасшедшем доме?– уточнила я, подняв к нему лицо.

Господин Марстен прыснул.

– Приди в себя уже! Тебя никто не убивает, ты получила новые способности, и я, я! говорю тебе, что все будет хорошо. Расслабься. Ты вообще хоть представляешь, насколько невероятно встретить на поверхности дроу? Который еще и не прочь поболтать.

– Ты говоришь это мне после того, как я вчера полюбовалась на собственный изуродованный труп? Ну, извини, нервы у меня не такие крепкие, как у тебя!

Он только рассмеялся тихо и потрепал меня по челке.

– Что ты собираешься делать завтра?

– Увидишь.

– И это – все? Такой план – сидеть и смотреть, что будет?

– Чем меньше ты будешь знать, тем меньше будешь дергаться. Просто продержись денек, ага?

Мне очень хотелось надеяться, что он знает, что делает.

– Можно, ты еще немного так посидишь?

– У меня есть еще с четверть часа.

Я свернулась в клубок у него в руках и закрыла глаза. А выпитое накануне зелье настолько усилило ощущение тепла, уюта и безопасности, что слезы на глаза навернулись. И что-то еще, от чего замирало дыхание в груди. Пронзительное чувство, щемящее, хрустальное, радостное и грустное одновременно. Как теплый осенний день, когда солнышко еще греет во всю, но в душе уже поселилась тоска по прошедшему лету и радостное ожидание нового. Куда там дроу с его колдовством.

– Мне кажется, твоя эмпатия стала пробивать мои талисманы, – произнес неожиданно мужчина.

– Возможно, – улыбнулась я, не желая открывать глаза.

– Точно, надо же. Потом надо будет разобраться с тем, что ты теперь умеешь.

– Ага…

Он ушел, а я осталась валяться на кровати, глядя в потолок и пытаясь навсегда запомнить это хрустально прозрачное чувство, которому даже названия-то нет.

Впрочем, долго отдыхать в моем проходном дворе не получалось никогда. Явился Линд с повязкой на голове. Хмуро глядя в окно, он произнес короткую, прочувствованную речь на тему, как он относится к тому, когда в его мозги лезут своими грязными лапами посторонние. И если он ощутит еще хоть малейшее воздействие, то я буду ублажать его разными естественными и не очень способами вот на этом вот столе. И плевать он хотел на всех темных эльфов скопом. И вообще, лучше бы мне держаться от него подальше.

Он вышел, хлопнув дверью, а я подумала, не посмотреть ли, как там поживает маг? Он конечно, сволочь последняя, но если он в том же состоянии, что был недавно Берс… Вряд ли тут есть еще кто-то с кем он может поговорить.

Наверное, на меня так подействовало присутствие господина Марстена. Тем не менее, я выбралась из постели, оделась и пошла искать мэтра Кассэла.

Маг обнаружился в своей комнате, дверь в которую была не заперта. Он тихо сидел в кресле и смотрел в окно, попивая из кружки чай. Он не реагировал на меня, пока я не села рядом.

– Эй, – позвала я тихо, – ты как?

Маг молча скинул капюшон, все виски у него были совершенно седые. Ха, нашел, чем удивить, у меня вот седая вся голова.

– Он поделился воспоминаниями,– безо всякого выражения проговорил маг, – что ты знаешь о Доме Боли?

– Это обиталище Лосс.

– Да.

Больше он не сказал ничего, как я ни пыталась разговорить мэтра Кассэла. Наконец, плюнула и воспользовалась эмпатией. Внушила этой измученной душе немного мира и покоя, какие сама ощущала совсем недавно. Маг послушно лег на кровать, позволил завернуть себя в одеяло и через десять минут уже беспокойно спал, постанывая и вздрагивая. Что я еще могла для него сделать? Только попросить дроу отпустить его, разве что.

Я дошла до башни Скримджоя и остановилась у двери: оттуда неслись чьи-то громкие голоса. Странно, что никто не кричал. А через пару секунд и вовсе раздался взрыв хохота. Что еще за ерунда? Я привычно уже ушла в тень и тихо открыла незапертую дверь. В полутемной гостиной на пушистом ковре вокруг единственного горящего светильника сидела пестрая компания. Темный эльф, Рой, оба без рубашек, а дроу еще и без ремня, и четверо девиц в корсетах и чулках. У одной была, правда, еще нижняя юбка.

– Вышел, – усмехнулся дроу, кидая на пол карту и показывая пустые ладони.

У господина Марстена тоже руки были пусты. Девицы принялись азартно доигрывать между собой, пока с картами не осталась только одна, яркая брюнетка в алом корсете. Девушки снова завизжали и захлопали в ладоши. Брюнетка, чуть жеманясь, выставила вперед точеную ножку, а человек и эльф со смехом принялись стягивать с нее чулок. Карты на раздевание. Ух ты. Я потянулась эмпатически, надо же. Скримджою было забавно. Он не выглядел опасным. Он выглядел… нормальным. Поразительно.

Тем временем проигравшая раздавала по новой.

– Давайте еще выпьем! – предложила девушка, льнущая к Рою.

Она была рыженькая, и отдаленно напоминала меня, как я выглядела раньше. Тот охотно поухаживал за всеми: дамам вина, эльфу и себе какой-то прозрачной настойки. Девушки звонко сомкнули бокалы по очереди с обоими мужчинами.

– А почему вы не чокаетесь? – поинтересовалась лишившаяся чулка брюнетка.

– Возможно, скоро одному из нас придется убить другого, – жизнерадостно улыбнулся господин Марстен, – вот и не хотим привыкать.

Девушки расхохотались, приняв это за шутку, а эльф глянул с уважением. Он еще не обратил на меня внимания, а остальные и вовсе увидеть не могли.

– Господин Скримджой! – попросила рыженькая. – Расскажите еще что-нибудь? Ваша очередь! Пока играем?

– А может, ну их, эти карты? – усмехнулся дроу, прижимая к себе одной рукой аппетитную блондинку. – На нас и так уже маловато одежды.

Новый взрыв смеха, какая-то возня, и девицы с визгом убегают в спальню. Темный закурил сигариллу и выдохнул дым через тонкие ноздри. Человек усмехался уголком рта и потягивал из бутылки эль.

– А ты очень не прост, – проговорил, наконец, Скримджой, – жалко тебе не нравятся мужчины.

– Извини, совсем не нравятся, – очень спокойно развел руками Рой, прислонившись спиной к креслу.

Похоже, у дроу больше не получалось вывести своего нового приятеля из себя, и темный одновременно испытывал невольное восхищение и раздражение. Так или иначе, компания этого человека доставляла ему явное удовольствие.

– Жаль, жаль… Ты придумал ставку? Ну, или цену?

– Да, завтра скажу, перед началом.

– Зачем тебе Крис?

– А тебе?

– Хочу, чтобы она была моей. Слишком уж… необычный трофей.

Господин Марстен широко ухмыльнулся.

– Моя причина схожая.

– У нас много общего.

– Да?

Дроу наклонил голову вбок, туша недокуренную сигариллу в все в той же пепельнице из зеленого стекла.

– Больше, чем ты думаешь.

– Возможно, мне придется тебя убить, – повторил Рой.

– Или мне тебя. Хорошо, когда можно говорить начистоту, правда?

Зеленоглазый кивнул.

– Почему ты меня не боишься? Ты уже общался с такими, как я?

Мужчина помолчал пару секунд.

– Я общаюсь с очень разными живыми существами. Среди них не все безобидны, привык.

– С тобой что-то не так,– покачал головой Скримджой, – ты не совсем человек. Ты… Не знаю. Мне любопытно, я ни разу не встречал таких.

– Ты ж понимаешь, что я не расскажу?

– Да-а-а…

Они смотрели друг на друга пару секунд и оба расхохотались.

– Пошли, – господин Марстен встал и потянулся, разминая мышцы, – бабы заждались уже. Слушай! Во-первых, рыженькая – моя! Маленькая моя слабость. Во-вторых, никого не убивать. Это развлечение для гостей.

– Пошли уже, – хохотнул дроу, – без тебя знаю.

Я не стала ждать продолжения, только покачала головой и вернулась к себе.

Сложно сказать наверняка, что именно меня спасло: эльфийская ловкость или полнейшее дилетантство нападающего, но острое лезвие кинжала только оцарапал плечо, довольно болезненно впрочем. Я коротко, почти без замаха ударила противника куда-то в область солнечного сплетения и кинулась зажигать свет. На ковре скрючилась упавшая Одетта, и глаза ее светились ненавистью. Представляете себе бешеную лань? Я вот до того момента тоже не представляла.

– Ты! – темпераментно прошипела она, поднимаясь на ноги, девушку изрядно трясло.

Я машинально сделала пару шагов в сторону столика и взялась за горлышко бутылки: другого оружия у меня под рукой не было, а поворачиваться к гостье спиной сейчас было чревато.

– Я все видела!

Прекрасно. Понять бы еще, о чем она вообще?

«А это она про ту ночь, – ехидно проговорил Шепот, – когда вы со Скримджоем отношения выясняли».

– Ты в состоянии успокоиться? – спросила я, не торопясь подходить к ней ближе. – И нормально вести беседу?

Вместо этого девушка снова на меня кинулась, впрочем, с тем же результатом, выученный у Эрика крюк отправил безумную обратно в теплые объятия пушистого ковра, только юбки кремового цвета взметнулись. Дури много, а вот сноровка отсутствует напрочь. Наверняка ведь и эту сцену в каком-то романе вычитала. Ишь ты, кинжал даже где-то раздобыла же.

– Хватит! – заорала я на нее, не понимая, как даже в двадцать можно докатиться до такой дешевой мелодрамы. – Уймись, дура!

– Сама – дура, – обиделась Одетта, сидя на ковре и потирая припухшую скулу, – ты спала с ним!

Можно было взять ее за шкирку и вытряхнуть ее отсюда, но тогда кто гарантирует, что девчонка не сыпанет мне какого-нибудь яда в вино или еду? Ума хватит.

– Ты всегда сначала кидаешься на людей, и только потом разговариваешь? – полюбопытствовала я, наконец, раздумывая, что бы приложить к порезу, из-за мертвячьей магии дроу и боль стала куда острее. – С какого перепуга тебя вообще так разобрало?

Она закусила губу и перебралась в кресло.

– Ты даже не представляешь, как мне жилось, – мрачно проговорила девушка, – одна из четырех дочерей, еще и незаконнорожденная. Я полжизни молилась встретить кого-то, кто бы меня вытащил… Увез из этого дома, где разве что куском хлеба не попрекали, понимаешь? А Скримджой… Он необыкновенный.

– Да уж, – проворчала я, – уникум еще тот.

– Это – мой шанс! – вскинулась Одетта. – И я никому не позволю его у меня отобрать!

– Какой шанс? – изумилась я. – Он же – напрочь чокнутый!

– Ты просто не понимаешь… Не знаешь, какой он…

– А ты типа знаешь?

– А вот и знаю! – девушка тряхнула челкой, как норовистая кобыла, и снова уставилась на меня горящими глазами.

Едва успела сдержаться и не выдать что-то язвительное. А чем я, собственно, лучше-то? Особенно, когда дело касается Дэвлина, я что – хоть на грамм более здраво рассуждаю что ли? И сказать мне ей, по большому счету – нечего. Рассказывать историю нашего знакомства? Не поверит, или все с ног на голову перевернет. А так на лицо конфликт интересов: я хочу избавиться от дроу, а она влюблена в него, как кошка.

– А давай проверим? – попыталась я извернуться. – Попроси его меня отпустить. Если согласится – ты права, это твой шанс, и он сделает ради тебя многое. А если нет – тут уж думай сама.

Одетта нахмурилась, и в глазах у нее появилось подозрение.

– Что значит – отпустить?

– Да поймал он меня на одной игре, – с досадой, что приходится излагать эту набившую оскомину историю в сотый уже раз, объяснила я, – и теперь удерживает в этом замке.

– Врешь!

– С какойстати мне врать? Да ты сама спроси его. Спроси! Если он отпустит меня отсюда – всем ведь хорошо, верно?

– С чего бы мне вообще тебе верить? Ты спала с ним.

Снова здорово.

– На самом деле – нет, – не без некоторого злорадства ответила я, – но вот конкретно сейчас он развлекается с какими-то барышнями.

Девушка с глазами лани уставилась на меня изумленно.

– Давай! Иди и посмотри сама, если не веришь!

– Ты специально здесь осталась? – спросила похоже игнорирующая все мои предыдущие реплики несостоявшаяся убийца. – Хочешь, чтобы он был твоим?

Я не выдержала и расхохоталась, выплескивая стресс, усталость и страх этих нескольких дней.

– Да это Скримджой не выпускает меня из замка! И играет со всеми его обитателями! Берс – мертв, Жанетт и Кассэл – не в себе, а я мечтаю только об одном: сбежать! Чего и тебе советую.

Девушка поднялась на ноги и, покачнувшись, двинулась к выходу.

– Я тебе не верю, – тихо и зло проговорила она напоследок, – я люблю его. И не отдам.

Как же так выходит, – размышляла я, кое-как перевязав порез, и укутываясь в одеяло, – почему ж мы такими дурами-то становимся, как только дело касается эмоций? Все, даже самые умные и адекватные. Может, есть какая-то другая порода женщин, но я таких еще не встречала.

Но интересно, как я уклонилась от первого удара? Я же вошла в темноту с яркого света, ничего не видела. Могу ведь поклясться, что плечо само собой дернулось, уводя из-под клинка. Я снова зажгла свет, размотала повязку и уставилась на черный грубой формы орочий символ, порез пришелся чуть ниже. А ведь эта штука не первый раз меня выручает. Еще в камере, когда я пыталась выбраться из цепей, меня именно эта, с позволения сказать, татуировочка и выдернула от границы Мертвого мира. Может, еще были случаи, да я внимания не обращала? Надо разобраться с этим символом, да и с самим этим замужеством, кстати…

Я немного повспоминала Морриса, где-то он сейчас? Надеюсь, цел, с его-то образом жизни. А ведь это практически единственный нормальный человек из тех, с кем я столкнулась за прошедший год, даже не маг. И неожиданно мне захотелось его увидеть. Не столкнуться случайно в каком-нибудь дворце или на крыше горящего города, а по-человечески. Поужинать, поговорить. Нравился он мне. Да и в отличие от Дэвлина и Эрика, мысли о нем не напоминали прикосновение к открытой ране.

Надо уже как-то навести порядок со всеми этими мужчинами…

16. Поединок

Темный эльф появился из теней к середине ночи. Я открыла глаза и поняла, что он валяется рядом и смотрит, как я сплю.

– Ты ушла в самый интересный момент.

– Заметил?

– Это же моя магия.

Я пожала плечами, чего я, мол, не видела-то?

– А меня Одетта убить пыталась.

– Серьезно? – дроу рассмеялся, откинувшись на подушки. – Какой темперамент!

– Дурь это, – фыркнула я, – что ты с ней делать собираешься?

– А ничего.

Я нахмурилась, поворачиваясь к нему в ожидании комментариев, но Скримджой только улыбался криво.

– Завтра все закончится, ненаглядная. Так или иначе.

Игры, ну конечно.

– А знаешь, – неожиданно вскинулся темный, – почему бы нам не прогуляться? У меня для тебя сюрприз.

– Только не это…

– Давай-давай, подъем. Не заставляй меня снова таскать тебя на плече.

Я выбралась кое-как из кровати и принялась одеваться. Свет обеих лун заливал комнату призрачной взвесью нефритового и нежно-розового оттенков. Пиллз едва подбирался к середине своего пути, а стремительная Орхидея уже во второй раз за ночь успела его обогнать. Значит, около трех ночи.

Он заставил меня вылезти в окно, пройти по карнизу, а потом еще и спрыгнуть о стены башни на покатую крышу центральной части замка, на плоском коньке которой обнаружился низенький столик, на каких приносят завтрак в постель, да разбросанные по обеим сторонам от него подушки. Эльф знаком показал мне на стол, и уселся за него сам, скрестив ноги на орочий манер. Пара бутылок, пара бокалов, кое-какая еда, будто бы второпях стащенная с кухни.

И море призрачного лунного света.

– Твоя очередь задавать вопрос, – собеседник пренебрег бокалами и сунул мне в руку всю бутылку, отхлебнув предварительно, мол, не отравлено, не переживай.

– Что бы ты сделал на моем месте? – спросила я. – В моей ситуации и с моими возможностями?

Скримджой подумал немного, а потом пожал плечами:

– Проиграл.

– Смешно.

– Это не шутка. Один на один – я сильнее и умнее, тебе просто нечего мне противопоставить. Проигрыш позволил бы тебе действовать свободнее, убраться из-замка, попросить помощь у кого-то кто мог бы со мной сравниться. А еще из любого условия можно найти казуистический выход, соблюдая только букву договора. У тебя же есть знакомый демон, как я понимаю, верно? Вот они мастера выкручиваться. Ну и конечно, я бы выяснил, что нужно моему противнику на самом деле.

– Тебе же просто скучно? – нахмурилась я, и эльф расхохотался.

– Слова, Крис! Слова важны. Важно, что именно ты спрашиваешь, и что именно я тебе отвечаю. Что ты спросила?

Я попыталась вспомнить, но не смогла. Зато смог Лусус.

– «Чего ты от меня хочешь?» А стоп, подожди, я…

– Моя очередь, ненаглядная, – он забрал у меня бутылку сделал несколько хороших глотков, и вернул, – зачем ты понадобилась этому своему демону? Что именно ему от тебя нужно?

Вопрос был неожиданным, неприятным, и отвратительно конкретным.

– Сейчас – помощь, а потом, возможно, и душа, – пожала я плечами.

– И ты так спокойно об этом говоришь? Чудно как-то.

– Что именно от меня нужно тебе – вот в чем вопрос.

Он кивнул, будто бы учитель выучившему урок ученику.

– Выход отсюда.

– Какой еще выход?

– Не жадничай, ненаглядная, сейчас моя очередь. Ты связана с этим демоном договором?

– Нет. Почему тебя это вообще интересует?

– Я должен понять, какими осложнениями грозит мне эта ситуация. В обмен на что, он согласится отдать тебя мне?

Я едва не выронила бутылку, и уставилась на него ошарашенно.

– Понятия не имею! Что конкретно и в подробностях ты собираешься сделать, для чего тебе нужна я?

Скримджой протянул руку и неожиданно потрепал меня по макушке, вогнав тем самым в дичайший ступор.

– Ладно, ты права, чудесная ночь, отличное вино – и самое время раскрыть карты. Есть два момента, никак не связанных между собой. Во-первых, твоя эмоциональная нестабильность, заставляет меня искренне желать оставить тебя себе. По крайней мере, до тех пор, пока все твои чувства не выгорят и не притупятся. Они заставляют меня чувствовать себя живым. Но это то, чего я хочу. А есть и то, что мне нужно. Ты в курсе, что этот мир – заперт для эльфов? Оставшиеся находятся здесь, как в тюрьме, знаешь, да? А из-за чего это произошло, знаешь? Правильно, дракониды. Их магия запечатала все выходы на Звездные мосты из этого мира. Теперь, чтобы выйти отсюда, нужно, чтобы нашелся драконид, который снимет с двери щеколду, и светлый эльф, который сможет, воззвав к Серебряному городу, открыть эту дверь. Я тысячи лет считал, что это невозможно, пока не встретил наивного остроухого ребенка, на голубом глазу рассказывающего первому встречному незнакомцу, что водит дружбу с богом драконидов. И этот самый бог этому самому ребенку благоволит. Да бывают ли вообще такие совпадения?

В голове у меня лихорадочно крутились мысли, перескакивая с одного момента на следующий.

«После тысяч лет весь этот мир, как камера».

«Только скука».

А историю об эльфах и драконидах я вообще прекрасно знала со слов снежного альфар по имени Вэль. Неужели сложно было сложить два и два? Видимо, да, сложно. Да и когда мне вообще было размышлять-то? Со всем, что этот безумец заставил меня пережить?

– Так что я выбрался из камеры с мыслью, где бы мне найти безопасное место, чтобы немного восстановить силы, а то ведь на ходу шатало же. И тут – как по заказу – практически бесхозный замок с рабами в подвалах – сам в руки идет, и еще и игры через неделю – крови и боли хватит вполне, чтобы ожить. Ты в курсе, ненаглядная, что… гм-м, скажем так: приносишь удачу? В курсе, вижу. Разумеется, я не мог после такого замогильного везения отпустить тебя куда-то. Поймал на простенькой игре, как бабочку в паутину. Понятия не имел, что ты окажешься такой забавной, и будешь так меня развлекать.

Он протянул ладонь и провел кончиками пальцев по моей щеке. Можно было перевернуть стол, сбросив его с крыши. Можно было отшатнуться или спрыгнуть с крыши самой. Но было… было что-то в этой, в мирной почти дружеской беседе перед тем, как все между нами окончательно полетит в бездну. Особая болезненная красота, подобная неверному лунному свету, в застолье с противником, которого ты ненавидишь до судорог, накануне того, «как все начнется». Ненависть вполне может идти рука об руку с невольным уважением. Надо же, как бывает.

Скримджой тоже вел себя на удивление пристойно: ментальной магией не баловался, вообще не чудил, да и выглядел расслабленным и умиротворенным.

– А потом появилась проблема, – продолжал меж тем рассказ дроу, – оказалось, что ты потеряла магию. Единственный эльф без магии, которого я знаю! И именно тот самый, которому магия просто необходима, чтобы открыть дверь отсюда! Да такого просто быть не может! Само по себе – не может. Кто мог забрать магию в обмен на чудо у такой, как ты? Только тот, кто не желает, чтоб отсюда кто-то вышел. То есть сохранить текущий порядок вещей. Это – не дракониды, не Шаггорат точно, а значит – только одно, хранители порядка. Эрллийствр – больше-то твоя магия никому не сдалась. Вот тут-то я и задумался, а что ж мне такое, собственно, в руки-то попало? Шаггорат, Эрллийствр, демоны какие-то, нежить… Сначала проверил осталась у тебя хотя бы теоретически возможность вернуть чары, в смысле не санировали ли тебя физически? Нет, нормально и тень и эмпатия отлично на физическую оболочку легли. Следующим шагом нужно было выяснить, уничтожили канал или просто перекрыли. Единственный достоверный способ – те самые внутренние голоса, хотя я ожидал, что он еще пока только один. Нужно было тебя вывести из себя настолько, чтобы основная личность спряталась за созданной. И это тоже сработало, а значит, на канал всего лишь плотину эдакую поставили, да и то не намертво, давится вон сила по капле. А что лучший катализатор для размывания такой «плотины»? Или как люди это называют «пробуждения дара»? Шок. Стресс. Ну и до последнего я надеялся, что мы обойдемся без того, чтоб причинять тебе физические страдания. Так, нервным истощением отделаешься, но, похоже, не срабатывает. Увы. Тогда я немного поэкспериментировал, создал твои химерические копии – нужно же было выяснить твой болевой порог, чтоб не убить ненароком? Заодно и выяснил интересную вещь: наш новый друг очень близко к сердцу воспринимает твою судьбу.

Я чувствовала себя разбитой и уставшей, да к тому же предрассветный ветер начинал пробираться под одежду.

– А просто попросить помочь – такой вариант не пришел тебе в голову?

– Нет, крокодил не выпустит меня отсюда, если ты просто его попросишь. А вот если притащить тебя к нему с кинжалом у горла, тогда другое дело, поверь мне.

– И почему ты мне все это рассказываешь?

Скримджой пожал плечами, допивая остатки вина. Далеко на горизонте посветлела предрассветная каемка.

– Потому что у нас осталось всего несколько ходов. И завтра все закончится… О, ненаглядная, да тебя трясет. Замерзла? Идем обратно. Давай руку.

Мы прошли тем же путем обратно, и с помощью лоз поднялись на башню, вернувшись в мою комнату.

– Давай-ка, я чуть облегчу тебе остаток игры, – предложил эльф, – озвучим заранее желания, согласна?

– Согласна.

– Озвучь.

– Если я выиграю, – дроу при этих моих словах коротко хохотнул, – ты научишь меня всем чарам, каким сможешь, так же, как эмпатии и тени, оставишь в покое и больше не причинишь никакого вреда ни мне, ни моим близким.

– Ты не покинешь замка до конца этих суток, а после боев, если выиграю я, – промурлыкал Скримджой, – ты сама, добровольно позволишь сделать с собой все, что я захочу. И с телом, и с разумом. А потом я покажу тебе Дом Боли, обитель Госпожи Лосс. И моя очередь спрашивать: Рой, ты знала его до того, как встретила здесь, это очевидно, кто или что он такое, и как его настоящее имя?

Хреновый вопрос. Именно тот, на который я совершенно не хочу отвечать. Да твою ж мать… Дроу увидел, что попал в точку, глаза вспыхнули, как два фонарика, и он стал весь азарт и слух.

– И это – шах, ненаглядная. Следующим вопросом будет имя, которое в этом мире носит этот твой демон. Мат?

И правда, один мат на уме.

«Ничего, – проговорил Шепот, – это даже к лучшему, проиграешь, и ваши жизни больше не связаны. Тебе останется за сутки придумать, как его убить, и не обязательно самой, помощи попросишь».

И я, наконец, успокоилась. Все непонятки закончились. Или завтра я убью его, или он меня. Нормальный сравнительно честный расклад. И набросок плана у меня уже был. Осталось узнать, что собирается делать Рой. А пока надо было выспаться.

– Иди в бездну, – с улыбкой предложила я темному, – я ничего не расскажу тебе о Рое Марстене.

Он растянул губы, глядя, как сиреневые светящиеся символы закрепили итог игры.

– А знаешь, почему я оттягиваю все это до конца игр? Именно из-за твоего приятеля. Он потрясающе необычный и, похоже, пойдет на многое, чтоб вытащить тебя отсюда. Он обещал придумать пари, а единственную ставку, которую я приму от него – это что он позволит добровольно делать с ним все, что мне захочется. Практически нет шанса, что человек меня переиграет, а если я получу себе вас обоих… Это будет прямо как подарок на день рождения. Даже не знаю, чего мне больше хочется, чтобы он смотрел, что я делаю с тобой, или чтобы ты смотрела, что я делаю с ним… Думаю, я брошу монетку.

– Сделай одолжение, дай мне хоть немного поспать. Солнце всходит.

– Сладких снов, ненаглядная, – и он исчез, растворяясь в предрассветных сумерках.

В худшем случае следующего рассвета я могу и не увидеть. Но поспать действительно необходимо, а пугать себя – совершенно излишне.

День этих дурацких игр был солнечным, хотя проснулась я только после полудня. Служанки принесли умопомрачительное алое платье с открытыми плечами. Мне шло, судя по отражению в зеркале.

Пришел Линд, прилип взглядом к вырезу, не сказал ни слова и отконвоировал меня на уровень Арены. Там была отдельная ложа: столик и мягкие кресла. Дроу сидел снова с бокалом вина. На нем была черная шелковая рубашка, расстегнутая до пояса, и кожаные узкие брюки со шнуровкой. Рой Марстен развалился рядом с неизменной кружкой светлого пива. Ему потрясающе шла белая сорочка, оттеняющая бронзовый загар.

Я села на свое кресло между ними и осмотрелась. Зал был полон: и ложи, и ряды скамей для зрителей победнее. На многих были маски. Напитки на столах, полуобнаженные женщины с подносами, везде факела, освещающие Арену. Полутьма, мечущиеся тени, пещера, огонь, маски, гулко бьющие из темноты в качестве сопровождения действа барабаны: было во всем этом что-то первобытное. Взывающее к инстинктам. Что будет, когда польется кровь, и представить боюсь. А некислую работу тут провернули.

– Как это вы успели? – поинтересовалась я. – Все это подготовить за несколько дней…

– О! – поцокал языком дроу. – У господина Марстена оказался потрясающий талант к организации различных… мероприятий.

– Даже не сомневалась, – фыркнула я.

– Так что, – обратился к своему компаньону Скримджой, – ты придумал, что мне предложить в обмен на девушку?

Зеленоглазый отставил кружку и широко улыбнулся.

– Да. Я предлагаю тебе бой на Арене. Один на один. Ты и я.

– Ты серьезно? – я ощутила чужой интерес и азарт. – А ты хорошо подумал? Я – эльф. Мне тысячи лет. Ты представляешь, что я сделаю с тобой в таком поединке?

– А у меня полно талисманов. На все случаи жизни, я бы сказал. Ты сделаешь со мной все, что захочешь, если я проиграю, – Рой безмятежно ухмылялся, угадав ту самую ставку.

– Все? – янтарные глаза сверкнули.

– Да. Но перед этим ты снимешь с нее все чары. И закончишь вашу дурацкую игру.

Холеные пальцы цвета черного дерева побарабанили по столу.

– Она уже закончена. И Крис проиграла. Получается, ты удваиваешь ставку.

– Поясни.

– Проиграешь, будешь сегодня вечером любоваться на то, что я с ней сделаю. Просто смотреть. Добровольно. И снимешь все свои талисманы при этом. Выиграешь – заберешь ее.

– И уйду сам.

– Идё-ё-ёт, – согласился дроу, протягивая руку.

Зеленоглазый пожал ее, ухмыляясь почти так же криво, как Скримджой.

– А теперь, извини, мне нужно начинать нашу вечеринку.

Темный эльф вышел на центр Арены, чуть поклонился, и зал разразился приветственным ревом.

– Господа! – разнесся низкий бархатный голос, усиленный чарами. – Так начнем же наши игры! Пусть горит пламя, льется кровь. Наслаждайтесь этим вечером, господа! Он только для вас!

Я нагнулась к уху Роя, отвлекаясь от происходящего в центре зала.

– Что ты задумал? – прошипела я. – Поединок – чистое безумие.

– Как только все начнется – беги отсюда.

– Я не могу покинуть замок до полуночи!

– Так спрячься где-нибудь в подвале! Что ты ему проиграла?

– То же, что и ты! После игр…

– Время уточнили?

– Какое время?

– Точное! Через час, там, или сразу же после?

– Н-нет…

– Ну и славно. После – это и через сто лет после. Придумаем, как его убить, даже если у меня это сегодня не получится. Короче – бежишь и прячешься, поняла? Хоть в ту же камеру, куда вас посадили, она, вроде, зачарованная.

– А ты?!

– Ты что, переживаешь за меня? – развеселился он.

– Кретин…

– Ну, например, я могу красиво умереть за тебя. Хочешь?

Я потерла лицо руками.

– Только бы все кончилось…

– Успокойся. Жди, когда мы выйдем на Арену и беги, после полуночи сможешь уйти отсюда телепортом.

– Слушай, я…

– Все потом, – оборвал он меня.

Дроу закончил речь и теперь возвращался к нам. Головорезы темного эльфа вывели первых двух поединщиков. Высокий мощный человек с темной кожей с бритой головой, откуда-то из-за пустыни против светловолосого громилы, родиной которому приходился явно северный Сэндис. Два кривых ятагана против меча и щита.

– Ну? – полюбопытствовал у меня мой тюремщик, а при плохом стечении обстоятельств в недалеком будущем и палач, – чисто ради любопытства уже, на кого ставишь?

– Блондин, – предположила я, и Рой поморщился, похоже, он был не согласен.

– Ставлю на темного.

Сталь зазвенела, а меня захлестнуло чужим азартом. Чужой жаждой крови. Меня начало трясти. Зеленоглазый мужчина протянул ко мне ладонь, но остановился и бессильно уронил руку на стол, застывая под усмешкой темного эльфа. Тот дразнил нас обоих. И получал от этого огромное удовольствие. Когда я кое-как взяла себя в руки, блондин уже хрипел в луже крови, а его противник рычал, потрясая клинками.

– Один – ноль, – тихо заметил дроу, рассмеявшись, – простите, не могу думать ни о чем, кроме того, как мы повеселимся вечером. Все втроем.

– Не расслабляйся раньше времени, – посоветовал Рой.

Дальше мне везло не больше. К финалу между все тем же темнокожим громилой и здоровенным орком счет был четыре – два.

– Который?

– Какая разница, – фыркнула я, – даже если я выиграю сейчас, на результат это не повлияет.

– Ну а все-таки?

– Орк.

– Не буду спорить: орк.

И мы оба оказались правы.

– Идем? – усмехнулся дроу своему противнику, поднимаясь на ноги.

– Сними с нее свои чары. Все.

– Хорошо. На ней, собственно, только это… ожерелье и осталось…

Стало свободно дышать, это лоза исчезла с шеи. Пропала мучительная острота ощущений. Я повернулась к зеленоглазому мужчине. Он подмигнул и коротко поцеловал меня.

– На удачу.

Темный эльф только фыркнул.

– Да ты же и правда влюблена в него. Надо же! Пошли, компаньон, повесели меня. Жди нас здесь, ненаглядная.

Они спустились на Арену. У Скримджоя в руках были два кривых кинжала, а у его противника обычный прямой нож. С широким лезвием, такими пользовались военные времен существования старой Империи. Зал затаил дыхание. То, что в итоговом поединке сойдутся двое организаторов этого вечера, не ожидал никто. Никто и не обратил внимания, когда я выскользнула из-за столика.

Беги, он сказал.

Умру за тебя, он сказал.

Демона лысого!

Только бы успеть.

Как только я вышла в коридор, сердце застучало быстро-быстро. Я почти бегом кинулась к лестнице вниз, в подвал. Теперь все зависело от того, сколько продержится человек против эльфа.

Около нужной мне двери стояли стражники. Четверо. Они преградили мне дорогу, немного неуверенно улыбаясь.

– Госпожа? Чего вы хотели?

– Попасть внутрь, – процедила я, изобразив самое надменное выражение лица, на какое была способна.

– Но это невозможно, госпожа.

– Да? – изогнула я бровь. – Хотите объяснять Скримджою, почему его желание не выполнено, сами? Пожалуйста. Вы в курсе, что сталось с Берсом?

Я придавила их гламоуром. Я добавила эмпатию и передала им ощущение неуверенности. Я, пожалуй, даже могла бы убить их из тени, если бы это не подействовало. Но они купились.

– Ладно-ладно! Заходите.

Дверь распахнулась, и я остановилась перед цветком, Глаза Киссарэ. Источник магии. Я подошла, положила правую руку на зеленый кристалл, а левую – на красный. Глубоко вздохнула и потянулась к силе…

Каждая клеточка тела завопила от восторга и наслаждения. Сила возвращалась, струилась ровно, как огненная река, собираясь в тугой горячий ком в груди, пока оба кристалла не потускнели, и не начали облетать лепестки. Все. Больше я не была беззащитна. Пусть это и временно.

– Госпожа! Что вы сделали?! – воскликнул один их охранников, когда я выходила из потемневшей комнаты. Я обернулась и растянула губы в ухмылке, не хуже, чем это делает Скримджой.

– Спать.

Вся четверка, подчиняясь движению руки, опустилась на пол. Только бы не опоздать теперь. Обратную дорогу я летела, как на крыльях, и только проклятая алая юбка путалась в ногах.

На арене все шло не очень. Темный эльф чуть прихрамывал, кровь текла с его разбитого лица и пачкала белоснежные волосы. Рана в боку дорисовывала картину. Человек висел, оплетенный магическими лозами. Выглядел он отвратительно. Белая рубаха изрезана и залита красным, кажется, сломана левая рука, да и нога неестественно выгнута. Но жив. Жив!

Я пробежала по лестнице вниз и выскочила в центр – на саму арену. К демонам правила. Бить этого ублюдка нужно в спину. Иначе я не справлюсь.

Две огромные огненные змеи хлестнули эльфа, сметая его в сторону и швыряя о стену.

Скримджой встал, хоть и не без труда, уставившись на меня.

– Ты выпила мой цветок?! – зарычал дроу, когда я встала между ним и его противником, ставя щит.

Я не собиралась отвечать. Огненные плети хлестали по нему, заставив зрителей шарахнуться назад от невыносимого жара. Кто-то закричал. Лозы исчезли, и зеленоглазый мужчина упал на песок арены, привалившись к стене. Продолжая держать щит, я попятилась и присела рядом с ним.

– Жив?

– Вроде того! – фыркнул он. – Какого демона ты еще здесь?! Откуда магия, кстати?

– Это временно. Я кое-что съела.

– Не можешь не чудить, да, принцесска?

– Эрик Бреннон, – фыркнула я, – если ты не прекратишь меня дразнить, я сама тебя убью.

Дроу поднялся на ноги, и вокруг него взвились две огромные зелено-фиолетовые змеи.

– Ну, все, моя ненаглядная. Теперь повеселимся!

Я облизала внезапно пересохшие губы и мельком глянула вокруг: зал был полон. Люди отошли назад, но не расходился никто. Какая, должно быть, экзотика, со стороны: дроу против эльфийки. Архетипичное противостояние для какой-нибудь пьесы. Или архитипичное. Одна суть. А тут еще и все взаправду.

Ладно. Магия у меня одноразовая, а значит, жалеть ее не стоит вообще. Что мы там всегда хотели попробовать, но боялись? Огненных птиц? Огненный шторм?

Не выдержит канал, говорили уважаемые мэтры.

Перегоришь, говорили они же.

А теперь терять нечего. Уже перегорела.

Я раскинула руки в стороны, вызывая вихрь пламени. Оно взревело, как живое, метнувшись в сторону противника, наткнулось на стену из лоз, спалило их к демонам, но и само опало, дойдя до эльфа слабой волной.

Резкий перекат в сторону, и две призванные гигантские змеи взрывают воронку на том месте, где я только что стояла. А под потолком арены уже расплескивали искры с крыльев призванные огненные птицы. Фас, мои хорошие. Скримджой кинул змей против них, и в центре забился яростный клубок практически противоположных сил природы.

А теперь огненный шторм.

Вся реальность между нами стала суть пламенем. Ревущим, обжигающим легкие, но подчиняющимся. Я ударила, вливая в атаку все до последней капли. И тут что-то дернуло меня вверх, стягивая руки, царапая шипами. Новая петля захлестнула шею, лишая возможности дышать.

Дроу шел ко мне сквозь пламя. Шелк рубашки давно сгорел, волосы опалены до короткого растрепанного ежика. Он сильно прихрамывал на одну ногу. Жуткие ожоги на груди и левом плече, и полыхающие тигриные глаза. Самое жуткое, что он улыбался. Пламя постепенно опадало. Когда он приблизился ко мне, вокруг остались отдельные островки живого огня. Таяли в воздухе и разорвавшие змей птицы.

Скримджой, морщась от боли и выглядя совершенно невменяемым от ярости, повел ладонью, и лозы растянули в стороны мои руки.

– Планы меняются. Ты выпила мой цветок. Я вырежу твое сердце,– с жуткой обыденностью пообещал он, доставая короткий изогнутый клинок,– сломаю основание ребер и раскрою твое тело, как устрицу.

– Да ты знаешь толк в извращениях, – прорычала я от бессилия.

Пальцы цвета черного дерева резко разорвали ворот платья.

– Но сначала маленький долг.

Четыре острых ногтя впились в кожу над сердцем и медленно двинулись вниз, оставляя глубокие царапины. Точно. Именно с этого и началось наше с ним знакомство.

– Хотя, ты знаешь, я передумал, у меня есть идея получше. Убей его. Медленно.

Лозы распустились, и я с ужасом поняла, что тело мне больше не подчиняется, а дроу с ядовитой улыбкой вложил мне в ладонь подаренный керамбит. Мертвячий менталист! Да чтоб его! Когда чужая воля заставила меня сделать первый шаг, у меня от отчаянья потекли по щекам слезы. Неужели это конец, а?

– Эй! Скримджой! – крикнул с другого конца арены Эрик.

Бам!

Темный эльф повернулся, и я успела увидеть, как в правой руке мнимого Роя Марстена дергается маленький револьвер странной конструкции, выплевывая с невероятной скоростью четыре пули подряд.

«Не смогу увернуться, если стрелок хороший».

Не хороший. Самый лучший, которого я встречала в жизни. И он даже в таком состоянии не промазал ни разу. Даже с такой дистанции.

Дроу отбросило назад, на оплавившийся до стеклянной корки песок, а я оказалась на свободе.

– Это еще не все! Перережь ему горло! – заорал Эрик, который просто не мог сам шустро передвигаться. – Быстрее же, пока он не очухался!

Он все-таки поднялся и кое-как ковылял в нашу сторону.

Скримджой лежал на спине, и его тело толчками выбрасывало кровь. Глаза закрыты, от роскошных длинных белых волос не осталось почти ничего. Я приставила лезвие к его горлу. Он не просто убил бы меня. Это было бы страшнее любого кошмара. И он играл со мной с самого первого момента, доводя до безумия. Мне его не жалко. Это – чудовище! Эгоистичное инфантильное чудовище, склонное к садизму. Если я не ударю сейчас, если дам ему возможность очнуться…

Мне не жалко!

Янтарные глаза чуть приоткрылись, а окровавленные губы расползлись в ухмылке.

– Давай, Крис. Ты выиграла. Теперь ты можешь забрать мою жизнь.

Я смотрела на него безумными глазами, собираясь с духом.

– Кристина! – закричал Эрик. – Ну! Ну же! Давай! Ты должна это сделать!

– Стой! – раздался женский крик. – Отойди от него немедленно!

На Арену откуда-то сбоку вышла Одетта, сжимавшая в руках револьвер Берса. Просто прекрасно. Весь цирк в сборе. Хотя о чем это я? Не могла она не наблюдать…

Дроу закатил глаза, а Эрик принялся в голос материться.

– Лосс… Она же все портит…

Я удивленно моргнула.

– Ты что, хочешь, чтоб я тебя убила?..

Он закашлялся.

– Боги с ним с выходом… Я получил то, чего мне так хотелось. Какие эмоции! Ты ненавидишь меня так сильно, что не можешь думать ни о чем другом и готова пойти против своей природы, всех принципов и убить. Что может быть прекраснее?..

«Я добился того, чтобы ты меня безумно полюбила, – мрачно перевел Шепот, – похоже для дроу оно того стоило».

– Медленно встань и отойди в сторону! – снова крикнула умненькая девушка с глазами бешеной лани.

Интересно, а стрелять-то она вообще умеет?

– Ладно-ладно…

Впрочем, желания заканчивать дело миром у нее не было. Револьвер дернулся в ее ладонях в тот момент, когда я почти распрямилась. И в тот же момент что-то резко дернуло меня за ноги, бросив на спекшуюся от жара корку. Темный, швырнув в девушку заклинание, перекатился, закрывая меня от пуль, снова нечеловечески быстро, так что и глаз не уловил, а Одетта, выронив оружие, без чувств упала навзничь. Револьвер от удара выстрелил еще раз, на сей раз, к счастью, ни кого не задев. Твою ж мать…

– Боги! Крис! – заорал Эрик, преодолевший только половину расстояния.

А я смотрела в янтарные глаза прижимавшего меня к полу чудовища, сжимая кинжал в руке и все еще чувствуя, как вздрогнуло его тело, когда эта дурочка случайно попала в него. Попала в него вместо меня.

– Почему?.. – только и смогла спросить я.

– Это же – наша игра. Ей не стоило вмешиваться.

Скримджой снова перекатился на спину и хрипло рассмеялся, а потом с трудом поднял руку и дотронулся до кожи над моим сердцем.

– Из тебя получится отличная Мист-эр-моэрт… Госпожа. Ты повела себя, как настоящий дроу, и это было действительно весело…

– Что? – не поняла я.

– Использовала других, чтобы отвлечь мое внимание… нарушила обещание и забрала мой цветок себе… ударила со спины… – он усмехнулся. – Ты доставила мне истинное удовольствие, так легко бросив всякие принципы и начав выбирать самые легкие пути. Быстро учишься. Теперь можешь убить меня, а мои чары и мой яд будут жить в тебе до конца твоей жизни. Но только сделай все правильно: смотри мне в глаза до конца.

Я приставила клинок к его шее, сжимая его обеими ладонями до побелевших пальцев, чувствуя, как лихорадочно дрожат руки.

И только кровь орочьим барабаном колотилась в ушах, причиняя боль.

Бей. Бей! Бей!!

Я замахнулась.

Не смогла.

Еще раз замахнулась.

А потом откинула от себя керамбит, как ядовитую змею, осознав совершенно нелепую вещь: я не хочу его смерти. Вот не хочу и все. И убить его, пока он криво ухмыляется, не пытаясь сопротивляться, я не смогу.

Паскудство! Да что ж оно все так запуталось-то?!

– Эрик! – крикнула я жалобно преодолевшему половину расстояния другу и любовнику. – Эрик, я не могу…

Он снова грязно и витиевато выругался.

Янтарные глаза распахнулись широко и посмотрели на меня с веселым изумлением.

– Ты настолько азартна, что готова дать мне возможность реванша? Серьезно? При том, что ты мне все еще должна? Так ты действительно так сильно меня любишь, что не хочешь заканчивать наше веселье? Ты прекрасна, ненаглядная!

– Нет! – с ужасом воскликнула я, видя, как вокруг его тела начинает кружиться зеленоватый туман возникающего телепорта. – Нет, Скримджой! Я не это имела в…

Ладонь цвета эбенового дерева легла на мою щеку.

– Я даю слово, что вернусь к тебе и придумаю для тебя достойную игру в ответ. А та ночь, которую ты мне должна… ты никогда уже не будешь прежней после такого, клянусь матерью моей матери. Не важно, какого цвета твоя кожа, ты – темная…

Он исчез, а я осталась, придерживая на груди обрывки платья. Да твою ж мать!

Нужно было посмотреть, как там Эрик.

Кстати.

А чего со зрителями? Я совсем забыла про то, что мы вообще-то на Арене…

Но зал был пуст. У выходов стояли какие-то люди в серой форме. Знакомый покрой. Двое скручивали руки за спиной бесчувственной Одетте.

Я подошла к зеленоглазому авантюристу, помогая тому опуститься на песок. Сероформенные мгновенно притащили носилки и перенесли авантюриста на кровать в его комнату, после чего были отправлены, разбираться с последствиями боя. Я присела на его кровать рядом с ним.

– Не двигайся, сейчас я тебя подлечу молитвой.

Он только улыбнулся и покачал головой.

– Ты, блин, неисправима. Ты хоть вообще понимаешь, что натворила?

Я положила руки ему на лоб и попросила Да Ки Нэ, божество, адептом которого я была, об исцелении. На такие просьбы оно всегда отвечало.

– Уф, прямо сразу легчает, – видимо, боль отступала, и тело его расслабилось, – слушай, принцесска, ты только что поощрила маньяка за тобой охотиться, ты это понимаешь? Тебе что – мало всего, что уже с тобой произошло?

– Да не смогла я его убить, – простонала я, – ты что, не видел, что он сделал?

– Видел. Эх ты. Я закрою глаза, ладно?

– А что за люди в серой форме? – спросила я.– Твои?

– Само собой. Скримджою похрену было на то, кто здесь ходит, вот я и подтянул пару сотен в замок. Рабочие, декораторы, повара… Ты не видела, кстати, они людей вывели?

– Да, и охраняют входы.

– Хорошо. Надеюсь, ты не совсем разрушила зал.

– Да какая разница-то?

– Как какая? – проворчал он. – Я купил этот замок.

У меня челюсть отвисла.

– Чего?!

– Нашел наследника Берса, это его племянник, и выкупил. Выложил двадцать штук золотом.

Я ахнула.

– Да он не меньше двух сотен стоит!

– Ага, – ухмыльнулся авантюрист, не открывая глаза, – но парень дико рад, что я снял с него все эти проблемы, еще и хоть немного денег отвалил. Берсовские компаньоны бы его в ковер закатали и утопили попросту. Они такие ребята, без фантазии. А со мной связываться не будут.

– Эрик, – тихо спросила я,– зачем тебе Арена?

– Знаешь, сколько получилось за этот вечер? Почти десятка.

– Десять тысяч?! – изумилась я.

– Ага. И это еще разогрев. После сегодняшнего толпы повалят.

Я отняла руки от его лба, и он открыл глаза. Теперь нужно было напоить его чем-нибудь таким, лечебным. Вроде эликсира «Клеверная эссенция». Где у него сумка? Ага. Есть.

– Ты собираешься устраивать бои насмерть?

Авантюрист аккуратно сел и положил руки мне на плечи, после того, как я заставила его выпить два флакона зеленой жидкости.

– Это все равно не остановить. Слишком много интересов завязано. А я хотя бы могу контролировать, чтобы на смертельные бои попадали только заключенные, из тюрем. За тяжкие или вообще, приговоренные к смерти. Не можешь бороться – возглавь.

– А рабы? – спросила я.

Эрик покачал головой:

– Нет, этим я не занимаюсь. Да не парься ты. Кстати, десять процентов с предприятия – твои, за наводку.

У меня внезапно заболела голова.

– Лучше бы я спалила тут все, в Бездну. Кстати, погоди. А Берс? Кто его убил?

– Я, – признался зеленоглазый,– пуля особая, из зачарованного льда. Тает через пять секунд после попадания. Изобретение нашего инфернального друга, кстати.

– Но зачем?!

– Во-первых, я думал, он напал на тебя. Да он же схватил тебя и тряс, как грушу. Что мне было делать? Ждать, что будет дальше? А во-вторых, он знал настоящего Марстена и наверняка узнал бы меня. Так что оставлять в живых, один бес – не вариант. Прости, принцесска, я думал только, как тебя вытащить. Увидел тебя в окне, понял, что ты почему-то не можешь воспользоваться телепортом, договорился с Роем, перекрасил волосы и явился сам. Вот и вся история.

Я помолчала.

– Что не так, принцесска?

Обняла его, уткнувшись лицом в плечо, пытаясь как-то уложить в очередной раз в голове, что такой родной мне человек из средств гнушается только работорговлей и веществами. Насколько я знаю.

– Я думала, что… ну ты понимаешь, что поступаю правильно. Не просто пытаюсь выжить. Я думала, вся эта история с боями закончится с его смертью. А получается, он прав. Просто теперь вместо него – ты.

Авантюрист покачал головой.

– Я не буду тебя успокаивать. Ты знаешь, кто я, знаешь, кто такой Дэвлин. Я – никогда не был хорошим человеком, но сейчас я пришел за тобой. Разве это не главное? Я мог бы взорвать этот замок для тебя, прекратив игры, но тогда люди, заинтересованные в них наверняка захотят отомстить, и явятся они за тобой. Или за твоими родителями. После того как ты так засветилась с этой магией, тебя наверняка сделают крайней, и не будут разбираться в деталях. Вариант, который выбрал я, с твоей точки зрения – зло. Но для меня это – меньшее зло. Боги, принцесска, если для того, чтобы обезопасить тебя хотя бы от этих людей, мне придется убивать по сотне в месяц – я пойду на это, и буду спать спокойно по ночам

Эрик откинулся обратно на подушки, заставляя меня улечься себе на плечо. Сразу стало тепло и уютно. И я снова вспомнила то пронзительное чувство. Я люблю его. Просто любовь у меня такая. С вывертами. Его и еще нашего инфернального друга. Двоих, короче. Только не спрашивайте, как это возможно. И он был прав. Если бы мы поменялись местами, я бы тоже пошла ради него на все. Это, конечно, не успокаивало, но ведь и не должно было, верно?

Жизнь вообще сложная штука.

– Я слегка боялся за тебя, – тихо проговорил Эрик, касаясь губами моего виска, – что ты не выдержишь, сделаешь какую-нибудь глупость героическую и погибнешь. Совсем. Так что мы никак не сможем тебя потом вернуть. Но из-за Скримджоя мы даже нормально поговорить не могли.

– Прости. Я все время попадаю в какую-то ерунду.

– На сей раз это было из-за меня, – перебил он, – все, завязывай рефлексировать. Мы живы, это сейчас главное.

– А что будет с Линдом?

– Ему плевать, на кого работать. Теперь работает на меня.

– А Кассэл?

– Должны доставить в госпиталь при храме Маахве Милосердной. Подлечат. Потом подумаю, что с ним делать.

– Одетта?

– Девушка с револьвером? Не знаю, потом разберемся.

– Жанетт?

– А что – Жанетт? Как была управляющей, так и останется. Мы с ней уже договорились.

В этот момент его взгляд упал на что-то на полу, и лицо его просияло.

– Смотри-ка! Ящик пива еще остался со вчерашнего! А день-то налаживается!

Он потянулся, открыл бутылку с сэндисским элем и с удовольствием жадно приложился к горлышку.

– А почему ты не стрелял сразу?

– Я хотел, но кобура скрытая, в сапоге, а он сразу мне руку этим своим вьюнком переростком зацепил. Смог добраться, только когда ты его отвлекла. Предвосхищаю следующий твой вопрос: пули особые, зачарованные, подробности можешь спросить у нашего инфернального друга. Это его работа. Слушай, хватит уже об этом. Все, проехали, пережили. Ты лучше скажи мне, ты вернешься, наконец, домой? Потому как мне как-то неспокойно, когда ты демоны знают куда пропадаешь.

– Я сначала должна навестить родителей, обещала. А потом разобраться с гильдией Магов. Формально я должна сдать медальон. Я же больше не маг…

– Ты же колдовала? Только что? И это было охрененно, надо сказать.

Я покачала головой.

– Это был единичный случай. Больше я такого не смогу.

– Зато у тебя теперь есть эмпатия, – усмехнулся Эрик, поворачиваясь на бок, – и этот… гламоур. Надеюсь, я ответил, наконец-то, на все твои вопросы?

– Еще один,– я смотрела, как он улыбается, и боролась с желанием со всех сил стиснуть его в объятиях, чтоб прямо до хруста костей, или разреветься и приняться взахлеб рассказывать, что я пережила, – какого мертвяка твоя вчерашняя шлюха была похожа на меня?!

– Упс, – он усмехнулся, и вместо нормального ответа притянул меня к себе на плечо здоровой рукой.

– Он вернется за мной, да?

– Наверняка. Но мы придумаем, как с ним справиться, принцесска. Закрой глаза, это был мертвячьи тяжелый день.

Так мы и замерли, боясь спугнуть это короткое, тайком украденное у жизни мгновение тепла и покоя.

3. Аукцион

Мне пришлось выкрасть яйцо дракона с аукциона, из-за этого я, кажется, нашла остров Дракона. Рептилии подчистили мне память по этому поводу, хорошо еще – не убили.

Возможно, память вернется, и эта история будет написана позднее?

4. Серебряный гамбит

1 Задание

Бывают такие дни, когда мир цветом похож на кусок свинца, люди напоминают тени, а солнце кажется бледной унылой монетой. Пережить это время можно только, пообещав себе вечером неспешно выцедить в одиночку несколько бокалов вина, что послаще и покрепче, запершись в темной комнате. Так вот, это был именно он. Такой день. В конце концов, найти новое занятие и наладить свою жизнь ты всегда успеешь, а кабак закрывается в полночь, как говорил один хороший человек. Важно правильно расставлять приоритеты.

Я поднималась по укутанным толстенным ковром ступеням центрального здания Гильдии магии в Дайсаре, медленно оттягивая неприятный момент. Могущественная организация, жаль, больше я к ней не принадлежу. А при этом день вокруг солнечный, птички поют, и окружающий мир откровенно демонстрирует, насколько до фонаря ему твои личные проблемы и переживания. Жизнь идет себе и идет дальше, а заодно и тебя тащит вслед за собой, сколько ты не упирайся. М-да…

У здания гильдии есть центральный вход с площади Пурпурного Сердца – роскошная лестница из розового мрамора, раскинувшаяся полукругом: будто птица крылья расправляла, а потом внезапно увидела прицеливающегося в нее охотника и застыла на половине движения. Ведет она к ослепительно-белым совершенно воздушным на вид колоннам, взлетающим вверх на три человеческих роста. За ними для контраста широкие тяжелые двери из черного дуба с позолоченными ручками в виде львиных голов и огромная семиконечная звезда на фасаде – символ организации. Посетитель, как бы знатен и богат он ни был, должен вполне прочувствовать, насколько же он мал и незначителен, еще в тот момент, когда возьмется пальцами за отполированное до яркого блеска кольцо в львиной пасти. Пасть, кстати, зачарованная: умеет скалить клыки и рычать – но это уже тяжелая кавалерия, для особо толстокожих гостей.

Для тех же, кто может предъявить маленький серебряный медальон с такой же звездой, как на фасаде, есть сбоку скромный служебный вход, к которому ведет теряющаяся между старыми, не знавшими садовых ножниц, каштанами боковая дорожка. Я воспользовалась этим путем, вероятно, в последний раз.

Потерять способности к магии на профессиональном сленге называется «перегореть». Самые глупые студиозусы в Академии, пробующие втихаря наколдовать в свою комнату ванну с пьяными девственницами, да самоуверенные трехсотлетние мэтры, возомнившие, что могут двигать горы и обрушивать небеса – вот основной контингент перегоревших. Я не относилась ни к тем, ни к другим.

Большую часть своей жизни, на вопрос «кто ты?», я уверенно отвечала – маг, так что потеря сил здорово выбила меня из колеи, и приходила в себя я до сих пор.

«Кризис самоидентификации»,– подсказал первый из двух моих внутренних голосов, Лусус, изобразив скорбный тон.

Боги, да откуда я слова-то такие знаю. А главное, зачем?

Недавно, правда, знакомство с безумным дроупозволила мне частично компенсировать потерю сил новыми фокусами. А заодно, в полной мере ощутить, как рассыпается на кусочки собственный разум, но это же детали, верно?

Случались ночи, полные кошмаров. Стоило закрыть глаза, как в темноте до сих пор принимались светиться, как два фонаря, безумные оранжевые глаза. Так что я подскакивала на постели, под все еще разносящиеся внутри черепа отзвуки смеха, от которого по коже бежали отряды отвратительно холодных мурашек. Попытка восстановить дыхание, отвратительно тянущиеся минуты, во время которых ты просто таращишься в темноту, наполовину уверенная, что во-он та тень от занавески выглядит как-то подозрительно антропоморфно. И если она только шевельнется, боги свидетели, я закричу и швырну в нее подушкой. Не то, чтоб это могло чем-то помочь, но все, что я могла попробовать ему противопоставить, не превышало по эффективности упомянутый бросок постельными принадлежностями.

Рано или поздно дроу за мной явится. Что ж, в очередь. В очередь…

Занятая такими невеселыми мыслями, я преодолела три лестничных пролета и оказалась в просторном холле Зала Славы. Здание нарочно было выстроено так, что куда бы ты ни шел – все равно пройдешь через это воплощение коллективного тщеславия. Мимо меня спешили по своим делам люди в мантиях: веселые и озабоченные, компаниями и по одному. Пока поздороваешься со всеми знакомыми – вечность пройдет. И ведь при этом еще улыбаться надо. Паскудство!

Вынырнул из-за мраморной колонны вечно встрепанный и погруженный в собственные мысли мэтр Слиттер в роговых старомодных очках с большой желтой папкой в мосластых ладонях – приятель и однокашник. Чуть не врезался, едва узнал, изумился изменениям внешности, потом обрадовался, похлопал по плечу, стрельнул сигариллу и побежал дальше. Над группой водников в синих мантиях со звоном взвилась в воздух стая ледяных, искрящихся, как топазы на солнце птиц, раздался смех и аплодисменты. Жизнь кипела, как булькающее варево в ведьмовском котле.

С грохотом протащили через дальнюю часть зала клетку с кем-то рычащим внутри, неаккуратно задрапированную сверху куском ткани, подозрительно похожим на штору.

Гильдия…

Как бы объяснить, что это за феномен такой – Гильдия…

Здесь все быстро. Чтобы кратко описать, что это такое, нужно очень много глаголов и очень мало других частей речи.

Магия требует с одной стороны способности к дисциплине, дотошности и предельной концентрации, а с другой стороны – безудержного полета мысли и воображения. Большинство магов, выбирают путь «ремесленников», дотошно изучающих книги и оттачивающих конкретные практические навыки. Но иногда среди очередного поколения попадаются «художники», те, кому по силам изобрести новое заклинание и раздвинуть границы. Их могилы обычно располагаются в особенно почетном углу сквера позади центрального здания, зато те, кто переживает пятый десяток (а бывают и такие уникумы)… О… это – достояние Гильдии. Так что молодежь ходить строем вовсе не заставляют, наоборот, среди выпускников Академии расцветает вольнодумство, непомерная амбициозность и изрядная широта взглядов, пока старшие товарищи присматриваются. А вдруг попадется самородок, которого можно взять в личные ученики? Тогда надо быстрее хватать и опережать конкурентов. Так что интриганство тут развивается куда быстрее магических дисциплин.

Я по новоприобретенной привычке постояла пару минут перед одним из портретов на стене, появившимся совсем недавно. Громовой Клавиус Джэлл демонстрировал широкую белозубую улыбку так, будто был еще жив, и все у него было впереди. Единственный, у кого получались ярко-синие молнии. Звезда местная. Боевой маг, знатный дворянин и выдающаяся личность, гордость гильдии. Погиб вместе с напарником при штурме Аскары – столицы соседнего государства Аскота. Хреново погиб, вопя от ужаса в разрушающейся башне.

Ладно, хватит тянуть время. Надо идти.

Я задрала подбородок, поднялась еще на несколько пролетов по мраморной монументальной лестнице и, постучавшись, вошла в приемную мэтра Тадеуса Ллойда, архимага и главы Гильдии, судя по размерам, тут можно было бы играть в крокет. Да только все помещение заполнено декорациями для посетителей: резные полки и мрачные старые книги, сверкающие реторты, светящиеся хрустальные шары, зловещие фигурки – все, рассчитанное на простачка. Секретарь за небольшой изящной конторкой занимался крайне важным делом: полировал ногти, выкрашенные в черный. Судя по всему, огромное мягкое кресло убаюкало его бдительность, и теперь медленно поглощало свою жертву. По крайней мере, из предмета мебели торчали уже не более трех четвертей парня, и я могла бы поклясться, что прямо на моих глазах исчезла еще порция.

Молодой, наверное, прошлогодний выпускник. Волосы по последней моде прямые и высеребренные художественно обрамляли лицо, а глаза цветом напоминали последние отсветы заката поздним вечером, явно цвет добавлен магом-косметологом поверх родного: карего или орехового. Очередная жертва последней столичной моды «чтоб как темный эльф», вон и макияж уголки глаз к вискам визуально растягивает, да и на одежде характерное обилие черных декоративных ремешков из лакированной кожи с серебряными застежками. Перед ним лежало какое-то явно недописанное письмо. Он услышал, как открылась дверь, встрепенулся, оторвался от маникюра и посмотрел на меня несколько недоумевающе.

– Добрый день? – поинтересовался вьюноша несколько неуверенно, что никак не вязалось с хищностью черт, тщательно подчеркнутых косметикой.

Точно, совсем новичок.

– Добрый, – соврала я, – у меня с мэтром встреча в полдень.

– А! – на лице парня появилась улыбка облегчения. – Мэтресса Ксавьен? Простите, я немного удивился, увидев эльфа.

Сказал разодетый и накрашенный под эльфа же парень. Хех, иронично.

– Только на четверть, – машинально поправила я его.

– Подождите одну минуту.

Он вспорхнул вспугнутой птицей и скрылся за широкой темной дверью в кабинет своего патрона. Кресло разочарованно чавкнуло, выпуская добычу, и у меня возникло ощущение тяжелого укоризненного взгляда исподлобья, вроде, «Тьфу ты! Все утро насмарку!».

Я повертела головой, ожидая, когда меня примут, и уперлась взглядом в здоровенное зеркало, с потемневшей от времени амальгамой. Отражение почти не отличалось от реальности, только в глубине его прохаживалась, чуть улыбаясь, потрясающе красивая женщина в переливающихся перламутром легких одеждах, чуть развеваемых потусторонним ветерком. Длинные тяжелые волосы цвета воронова крыла забраны в высокую прическу и украшены темно-красными цветами. Женщина улыбнулась мне, да и сгинула в отражениях, как и не было. Призрак, похоже. Чем-то она меня обеспокоила – эта зеркальная дама, будто откуда-то холодком потянуло, впрочем, сейчас мне было не до того…

Секретарь тем временем выскользнул из кабинета и придержал для меня дверь.

– Входите, мэтресса. Вас ждут!

Я мысленно скривилась. Да какая я, к демонам, теперь метресса?

Кабинет всегда прекрасно иллюстрирует образ жизни и мыслей своего хозяина. В обиталище главы магов доминировал напольный монстр, по капризу реальности возомнивший себя часами. Огромные, явно работающие на магических кристаллах, старинные они с неодобрением нависали из угла над любым посетителем. Причем, располагались так, что из-за рабочего стола было прекрасно видно, как бегут, обгоняя друг друга, стрелки из потемневшей от времени бронзы. Хозяин кабинета явно ценил время и пытался не терять ни секунды. Стол завален пожелтевшими свитками и бумагами, в углу высится груда деревянных ящиков, полных неведомых окаменелостей, а рядом коробка с чистыми бирками. В Академии мы вечно спорили – есть ли у архимага хотя бы обои на стенах? Их никто и никогда не видел: абсолютно все более или менее доступное пространство занимают полки с книгами, коробками и шкатулками. На вид – полнейший хлам, способный вызвать ироничную улыбку у городского старьевщика, если забыть о том, что этот мусор может при правильном использовании разнести добрую треть столицы. Рехнись архимаг одним скверным днем.

Алхимическая ступка, полная окурков, прижимала к столу куцую стопку гербовой бумаги, в воздухе плыл крепкий ароматный запах кофе, а феерический творческий беспорядок на столе только дополнял обстановку, делая композицию законченной. В этом кабинете именно что – работали, горели, лихорадочно и с неподдельным вдохновением, так что воздух искрил. Хозяин кабинета, управляя Гильдией, заставлял крутиться столько шестеренок, как явных, так и тайных, что ленивый или глупый на его месте просто не продержался бы и нескольких недель. Причем, большая часть этих шестеренок кроме зубцов имела еще и зубы, а так же яд, и умела шипеть.

Странно вообще, что он пригласил меня сюда, в свою святая-святых. Тут явно мало кто бывает. Слишком уж непарадно.

Мэтр Тадеус Ллойд, крепкий мужчина с выразительными желтыми глазами и коротко подстриженной бородой указал мне на зеленое кожаное кресло. Сложность была в том, что предложенный мне предмет мебели уже был занят: на нем, свернувшись здоровым пуховым неподвижным шаром, спал кот, толстый, черный и мохнатый. Только правое ухо немного подрагивало. Кто знает, что снится кошкам? Я пожала плечами, взяла оказавшегося поразительно тяжелым питомца на руки и все-таки присела, водрузив его себе на колени. Кот открыл один глаз, зевнул, продемонстрировав красную пасть с белыми клыками, и тут же снова задремал, расползшись, как густая жидкость, по всей предложенной ему поверхности и даже стекая с нее: справа свесился хвост, слева передние лапы. Фамильяр, наверное, вот и наглый.

– А, Кристина! Хорошо, что зашла. Чудно выглядишь.

– Здравствуйте. Спасибо, – проявила я вежливость, а потом просто положила на край его стола серебряный медальон с семиконечной звездой. Беззвучно скользнула серебряной змейкой цепочка и повисла, раскачиваясь на краю столешницы, не сумев все же перевесить сам значок. Медальон мага… Тадеус уставился: сначала на статусное украшение, как на гусеницу в своем салате, а потом на меня, чуть приподняв брови и изображая удивление. Еще маленький штришок к портрету, рукава серебристо-серой мантии закатаны почти по локоть, чтобы не мешались, а руки и лицо – загорелые. Деятельный дядька. Энергичный.

– Это… что значит? – поинтересовался маг, еще раз мазнув коротким взглядом по медальону.

– Ну, вы же за этим меня пригласили? Я лишилась сил, магом больше не являюсь. Возвращаю.

Он уставился на меня своими круглыми совиными глазами, изобразил удивление, а потом оглушительно расхохотался.

– И ты подумала, что я лично пригласил тебя… чтобы забрать… значок? Ха-ха-ха! Я так похож на мелкого канцеляриста? Одеваюсь простовато или что?

Я нахмурилась. Развалившийся кот от шума пошевелился, дернул ухом недовольно и попытался закопаться поглубже в складки одежды, хорошо еще, когти не выпускал. А теплый пушистый бок так и завибрировал под пальцами: животина едва слышно мурчала.

– Не понимаю вас, мэтр.

Смех оборвался, будто по движению палочки невидимого дирижера, маг отрепетировано мягко улыбнулся, сложив широкие ладони домиком под подбородком. Меня всегда настораживало, когда собеседник принимал вид эдакого доброго дядюшки, и этот раз – не исключение.

– Да, ты больше не можешь вызвать какой-нибудь огненный шторм, признаю. Но какая была твоя основная специализация в Академии? Помнишь еще? Верно. Алхимия. И надо сказать, твой куратор говорил, что ты очень талантлива. Более чем, я бы сказал.

Если тебе сказали, что ты умный и талантливый – погоди радоваться. Спроси, что конкретно им от тебя нужно? А перед этим лучше еще проверь карманы.

– Я не уверена, что понимаю… – повторила я.

Он встал, прошелся по кабинету и неожиданно взгляд желтых совиных глаз уперся в уже в голос замурлыкавшего кота, которого я все еще машинально чесала за ухом.

– Да что ж ты будешь делать! – всплеснул руками мэтр, совершенно внезапно переходя на повышенные тона. – Слышь, ты, а ну прекрати! Приведи себя в нормальный вид уже!

Я только изумленно захлопала глазами на эту немотивированную вспышку, едва не вскинув инстинктивно ладонь в защитном жесте. Впрочем, на сей раз обращались не ко мне. Кот что-то прошипел коротко, подобрался, одним движением спрыгнул на пол и побрел куда-то в угол, за ширму, расписанную диковинными цветами. За зеленоватой вспышкой, последовала негромкая возня, и из-за ширмы вышел встрепанный, заспанный мужчина лет тридцати пяти на вид. Босые ноги бесшумно ступали по полу, каждое движение его все еще сохраняло ту плавную пластичность, свойственную кошачьим. Надо же, анимаги – большая редкость, и, похоже, он накинул черную очень простую мантию прямо на голое тело сразу после трансформации. А у меня совершенно неаристократично челюсть отвисла, когда я поняла, кого именно он мне напоминает… Мужчина почесал щетинистую худую щеку и мутно оглядел окружающее пространство пронзительными зелеными глазами.

– Я те говорил, что у меня похмелье будет? – хриплый спросонок голос звучал как отзвук низкой ноты, заблудившейся в изгибах здоровенной медной трубы. – Что я после поездки? Что спать хочу? А ты? «Посидим», «по одной», «в кабинете выспишься», и где мне было спать? На ковре? Нечего теперь!

Кончик тонко вылепленного носа чуть побелел, а крылья ноздрей дернулись, то ли выдавая раздражение, то ли по привычке пытаясь принюхиваться.

– Я думал, ты домой ушел!

– Ага, – фыркнул совсем по-кошачьи мужчина, попытавшись пригладить черную непослушную копну на макушке ладонью, – простите, мэтресса. Мое поведение недопустимо, извиняет меня лишь то, что я три недели проторчал в экспедиции в пустыне, а этот у… уважаемый мэтр Ллойд не отпустил меня отсыпаться, пока я не написал ему отчет.

– Иди уже! И приведи себя в порядок! Не позорь мои седины! – прокричал глава гильдии в захлопнувшуюся дверь.

Я, наблюдая эту сцену, млела про себя: иногда гильдия напоминает очень могущественный филиал скорбного дома. Хозяин кабинета тем временем вернулся за свой стол, порылся в бумагах, нашел портсигар и прикурил тонкую длинную сигариллу, замахав руками перед носом, когда дым попал ему в глаза. Тут же по комнате поплыл запах хорошего крепкого табака, кажется «Черный дуб», отец предпочитает этот же сорт.

– Извини. Недоразумение. Это – мэтр Валленберг, прямой потомок, кстати, легендарного Кристиана Валленберга, если слышала про такого. Умница и талантище, но невообразимый хам. Но ничего же страшного, да? Что ты знаешь об Аргентерии? – без паузы перешел к делу мэтр Ллойд, хитро глядя на меня поверх какой-то папки.

Так и знала. Валленберг! Потомок Даро. А манеры-то у них обоих – похоже, это что-то наследственное…

Стоп.

Что спросил мэтр? Аргентерия?

Легче всего припоминать что-то, уставившись в потолок, особенно, когда он – единственное не захламленное место в комнате.

– Означает «серебряный». Город на востоке от границы Дайса. Вернее, полис, объединяющий в себе пять городов, центральный и четыре сателлита. Вроде, управляется герцогской семьей Аргенси и городским советом. Основное занятие – добывают сырье для красок и разрабатывают медные и серебряные копи в горах чуть севернее. Регулярно подвергаются «дружеским» набегам из орочьей степи. Торгуют со всеми странами, богатое место. Все, пожалуй, больше ничего.

– Верно, – кивнул маг, выдыхая кольцо дыма и извлекая из-под стола круглый пузатый латунный кофейник и две чистые чашки из белого фарфора с зелеными узорами, – была там? Кофе будешь?

Магу пришлось подождать немного: его привычка задавать по несколько вопросов одновременно попросту выбивала из колеи.

Покидало меня по континенту, надо сказать, изрядно, но до Аргентерии я не добиралась, о чем честно сказала Тадеусу. Он тем временем разлил черный терпко пахнущий напиток по чашкам, пододвинув одну ко мне, взял с подоконника серебряную сахарницу, а из ящика стола добыл пару серебряных же ложечек. Лицо его тут же приняло строгий и серьезный вид.

– Ты когда-нибудь видела город, подверженный эпидемии?

– Нет, а что? – поинтересовалась я, с подозрением, размешивая в кофе два кусочка коричневого тростникового сахара.

Не упоминать же заражение Хаосом? Как-то все меньше начинала мне нравиться эта беседа.

– То, что я сейчас скажу, не должно выйти за стены гильдии, это ясно? Хорошо. Так вот, все пять городов на карантине. «Некрочума» тебе о чем-то говорит?

А полчаса назад я думала, что хуже это утро стать уже не может, а выходит, достаточно было просто дать ему шанс.

Итак. Смертность выше девяноста пяти процентов, причем гибнет от этой заразы любая органика, вплоть до растений. А почив, поднимается в виде разномастной нежити, сплошь плотоядной, и с упоением начинает догрызать живых и друг друга. В случае особого везения, заболевший может вернуться кем-то из высших андедов, вроде вампира или умертвия. В свое время, эта дрянь здорово проредила население Ойкумены. С тех пор существует даже отдельная страна – Дарсул, где обитают только немертвые. Около тысячи лет уже. Но некрочума – сейчас?..

– Судя по твоему лицу, говорит, – покивал мэтр Ллойд, – хорошо. Туда нужно отвезти груз, это только что созданное лекарство, пока случаи заболевания еще малочисленны, не приняли лавинообразный характер и не перешли в полноценную эпидемию. Новейшая разработка, совершенно секретная. Я правильно понимаю, что эльфийская кровь дает тебе иммунитет? Как кстати, кофе?

– Правильно, – к чему отрицать то, что уважаемый мэтр и так уже знает, – кофе отличный, спасибо.

– Сам варил! Чудно! Чудно, – он едва ли не потирал руки, но те все еще были заняты чашкой и сигариллой, – ты понимаешь, насколько важная задача перед тобой стоит? Ты одна из немногих, кому это можно поручить: алхимик с эльфийским иммунитетом. Для тебя там безопасно! Все подробности по поводу зелья тебе расскажет мэтр Вилльямон, знаешь такого?

А то. Три раза откровенно заваливал меня на экзаменах по алхимии, за что становился неизменным героем карикатур на полях моих рабочих тетрадей. Когда же мы разговорились на выпускном, подвыпивший маг расчувствовался. В общем, по его словам, произнесенным с пафосом уже изрядно перебравшего человека, к алхимии у меня действительно талант. Причем, под словом талант он подразумевает особое специфическое чутье, вроде «кажется, тут не хватает еще одной капли, хотя в рецепте написано иначе, но вот чую – нужно».

– От некрочумы же нет лекарства? – осторожно попробовала я уточнить подробности.

Совиные глаза моргнули, а по лицу мэтра пробежала едва уловимая тень.

– Существует несколько разновидностей болезни, вообще говоря, – медленно и сумрачно проговорил архимаг, – от этого конкретно случая – уже есть, да и разработки не стоят на месте.

Если и правда, то далеко не вся. Ну, уж если тебя собираются отправить по делам в Бездну, не обязательно соблюдать вежливость, верно?

– Впервые слышу.

– А это как раз нормально. Секретность, знаешь ли.

Повисла некоторая пауза, во время которой мэтр Ллойд пытливо изучал что-то в моем лице, а я допивала кофе и пыталась разгадать загадку: что именно тут сейчас происходит?

– До Аргентерии – месяц пути, – это для затравки, чтоб хоть что-нибудь сказать.

– Воспользуешься королевским порталом, – отмахнулся почти докуренной сигариллой архимаг, едва не подпалив край пожелтевшего от времени (или табачного дыма?) свитка.

«Королевский портал, – подсказал Лусус, – сложное комбинированное заклинание, создается тремя весьма сильными телепортистами. Пропускает до пятнадцати всадников. После использования от создавших требуется отдых не меньше двадцати суток. Используется в исключительных случаях и практически только для королевских нужд. Круто».

Оставалось от души согласиться с его оценкой.

– Большой вес? – поинтересовалась я, прикидывая, как лучше поступить с грузом, если я таки соглашусь.

Была у меня одна артефактная штука – сумка с увеличенным пространством внутри. Безразмерная. Расфасуем этот груз по пакетам, если он не слишком велик, засунем внутрь и поедем налегке. Так и обычным порталом можно обойтись.

– Его разделят на десять пакетов, которые провезет твоя охрана.

– Какая еще охрана? – быстро подняла я на него глаза.

Компания посторонних людей, каждый из которых может в любой момент заразиться и превратиться в кровожадного упыря – так себе новость. На любителя. Да и вообще, что значит, «у тебя иммунитет, для тебя там безопасно»? Эпидемия некрочумы, это на минуточку, не просто болезнь. Это потенциальные зомби, беспорядки в городе, отсутствие продовольствия, разбойники и прочие сопутствующие проблемы. Как там в песне было?

А вдруг меня во сне укусит волколак?

А вдруг меня придушит спьяну гном-маньяк?

А вдруг меня в лесу раздавит пьяный энт?

И кто тогда заплатит детям алимент?

А тут еще и какая-то непонятная охрана, хотя я бы предпочла в качестве компаньонов своих друзей или хотя бы знакомых наемников.

– Ну, ты же не думаешь поехать с таким ценным грузом в одиночку? Ты хоть представляешь, сколько он стоит? – неожиданно жестко проговорил мэтр Тадеус, туша окурок в алхимической ступке. – А кроме того, это задание весьма деликатное. Политика, знаешь ли…

– Какая еще политика? – иногда и старших перебивать не зазорно.

– Это предприятие в интересах большого числа сторон…

Я потихоньку начинала догадываться о подтексте.

– С кем вы договорились о поставке?

– С герцогской семьей, через местное отделение Гильдии. Там наш представитель – мэтр Онтар Сэрри, он же и посредник.

– А деньги через векселя дварфийского банка? Их уже перевели? Или нет?

Ллойд усмехнулся, откинувшись на спинку кресла и чуть прищурив глаза. Забытый кофе остывал перед ним.

– Верно мыслишь. Деньги будут только по факту получения. И установления работоспособности эликсира.

– То есть, у нас могут его попытаться по дороге отобрать люди герцога? – озвучила я мнение второго своего внутреннего голоса – Шепота.– В плохом случае?

Маг тяжело – напоказ – вздохнул.

– Ты преувеличиваешь.

– Люди членов совета? А еще и какие-нибудь местные, прознавшие о нашей цели?

Он уставился на меня своими совиными глазами уже безо всякого намека на улыбку. На миг мне показалось, что сейчас он недовольно заухает и, взлетев, усядется на часы, но обошлось.

– Это крайние случаи, – не стал окончательно завираться мэтр.

– А значит, маг с иммунитетом вам нужен в основном, чтоб проконтролировать сделку? И в ящике, видимо, пара флаконов с зельем на пробу, а остальное – в виде только ингредиентов, поэтому маг должен быть алхимиком, чтоб по получении денег смешать основную партию?

Во взгляде главы гильдии мелькнуло коротко раздражение, которое он тут же подавил. Но тон его сразу стал холодным и деловым.

– Общение с господином Бренноном пошло тебе на пользу. Так понимаю, этой подозрительности ты нахваталась от него?

Я фыркнула. Рыжий авантюрист Эрик Бреннон был одной из причин того, что моя жизнь превратилась в бардак. С недавних пор он был мужем моей младшей сестры, что, к сожалению, так и не прервало окончательно наш нездоровый роман. Не смотря на то, что я без памяти была влюблена в его лучшего друга, баронета Дэвлина Купера, впрочем, безо всякой надежды на взаимность.

Я уже говорила? Моя жизнь – дистиллированное безумие. Впрочем, глупо жаловаться, лучше безумная, беспокойная жизнь, чем тихое место на кладбище.

– Что я не угадала? – вздохнула я.

– Ты сгустила краски прям таки до похоронных, – Тадеус побарабанил пальцами по столу, – все совсем не так мрачно, просто до отъезда тебе придется разобраться, как готовить лекарство. С организационными вопросами тебе поможет мэтр Онтар Сэрри. Так что саму сделку в основном будет контролировать он. На тебя эти проблемы не лягут.

То есть, если есть опасность, она будет поджидать по дороге. Понятно. Не поймите превратно, не то, чтоб мой стакан всегда был наполовину пуст, просто я стараюсь постоянно проверять уровень воды. Во избежание. А кофе вправду был преотличный.

– Мэтр, если честно, я продолжаю не понимать, – покачала я головой, ставя на стол опустевшую чашку, – а мы что, не можем открыть портал сразу в здание гильдии Аргентерии?

– А не можем, – пожевал он губами, – карантинная зона. Не ближе двух дней пути до границы любого из четырех городов-спутников можно телепортироваться, внутри периметра магия переноса заблокирована. Поэтому и охрана нужна.

– Ладно, но хотя бы эту… охрану я могу сама выбрать? – отступать нужно, по крайней мере, небольшими шажками.

Губы мэтра Ллойда немного растянулись в усмешке, обнажая белые, как у молодого парня, зубы, и это не смотря на то, сколько он курит.

– Нет, дело под контролем короля, поэтому и охрана будет из его гвардейцев.

– Гвардейцев короля? – очень медленно и раздельно уточнила я, не совсем веря своим ушам. – Господа из самых знатных семей? А если мы попадем в проблемы по дороге? Кто будет защищать их?

– Никто ни на кого не нападет. Все кто мог покинуть Аргентерию – сделали это, остальные в основном заперлись в полисе и его сателлитах. Охрана у тебя скорее… почетная.

– А если они заразятся?

– Трое – после мощного благословения Маахве Милосердной, им примерно дней семь ничего не грозит вообще. Остальные тоже не без защиты… Да и эпидемия еще массовая не началась. Заболеют – вылечишь. Лекарство у тебя.

И вот тут мы подошли к основному вопросу. Демонски важному вопросу!

– А оно точно поможет? – вкрадчиво поинтересовалась я, перестав для убедительности даже моргать.

– Должно, – лаконично проговорил мэтр Ллойд, играя со мной в гляделки и нетерпеливо барабаня пальцами по краю столешницы.

Прэлес-с-с-стно.

Вся эта история выглядела подставой. Звучала и пахла подставой. Что можно было заподозрить в первую очередь такого, не слишком изощренного? Например, что герцог чем-то насолил Гильдии. Притеснять стал, например, как-то. Аргентерия – не часть Дайса, официально. Отдельное герцогство. И мэтр Тадеус может решить вопрос исторического сепаратизма по-совьему… простите, по-своему. Меня, как отныне бесполезный для гильдии элемент, охраннички же тайком прикопают где-нибудь в леске по дороге, лекарство доставят тайком, нескольких заболевших вылечат, а потом обвинят герцога Аргенси. Вроде как, не захотел платить, убил мага нашего, дворянку к тому же и присвоил дорогостоящий груз. И аккуратненько скинут его под эти обвинения.

А может бенефициаром этого маленького предприятия быть и наше величество, серебро и медь независимого полиса на краю Ойкумены – лакомый кусочек, ради которого в свете последних событий вполне можно поиграть и погрязнее.

И это только то, что пришло мне в голову сходу.

С другой стороны, если архимаг не врал, там погибали люди. К тому же о вспышке некрочумы нужно узнать как можно больше, это не шутки.

Не сказать ли об этой истории тому же Эрику? Или пока и говорить-то особо нечего? А с другой стороны – что я теряю-то? Узнаю рецепт лекарства от некрочумы – это же бесценная формула! А так… У меня иммунитет и есть свой, нигде не задокументированный способ телепортироваться. Правда, это – запрещенная технология, которую в принципе нельзя никому показывать. Но я же и не собираюсь из своих прыжков по миру делать публичное зрелище, верно? Не такой уж и большой риск за практически бесценный рецепт лекарства, если задуматься.

Тадеус тем временем все-таки забрал мой медальон, а вместо него положил другой, почти такой же, только звезда на нем была нефритово-зеленой. Знак – «абсолютный иммунитет», а значит, право проходить через любые карантинные кордоны. Только переодеваться придется на выходе из запретной зоны. Мэтр пододвинул новый знак мага к моему краю стола и выжидающе глянул.

– Ты возьмешься, – он не спрашивал, – пойми, что больше просто некому. Не могу я другого алхимика практически на смерть отправить…

– А если благословить? Как гвардейцев?

– К сожалению, среди наших мэтров нет никого из паладинов или хотя бы адептов божеств, чтобы жреческая магия действовала на полную мощность. Ты единственная, для кого это безопасно.

«Это очень, очень плохая идея…» – привычно завел Лусус.

– Какая оплата? – просто уже чтобы потянуть время и посмотреть на его реакцию.

Маг всплеснул руками.

– Я так понимаю, про ценность человеческих жизней тебе говорить не стоит? Ладно. Десять тысяч. Минус гильдийский процент. Это много на одного, за небольшую поездку. Но оплата только по возвращении. Контракт возьмешь у моего секретаря в приемной, сумма уже проставлена. Подробности насчет эликсира – узнаешь в лаборатории у мэтра Вильямона, у тебя пять дней, чтобы научиться готовить его. С сопровождающими познакомишься уже перед отправкой.

Он явно потерял интерес к нашей беседе. И ему совершенно точно не понравился тон моих вопросов. Вероятно, когда при выпуске из Академии год назад составляли мою характеристику, портрет нарисовали совсем другой.

А…

Я не золотой сольден, чтобы нравиться всем подряд.

И на сей раз никто из друзей меня не страхует.

Я подписала оба экземпляра контракта и теперь спускалась по лестнице.

По дороге мне навстречу попался мэтр Валленберг, уже в обуви, но все такой же встрепанный, небритый и мрачный. Пахло от него кофе с нотками добавленного в бодрящий напиток коньяка.

– Простите, – обратилась я к нему, – мэтр, а вы действительно потомок Кристиана Валленберга? По прозвищу Даро?

Он тихо сквозь зубы выругался, а я уже и сама видела – точно! И внешне похож, и порода чувствуется. А уж манеры…

– Да. Простите, мэтресса, за… мучило, что этот муд… рый человек хвастается мной, как породистой собачкой! – он машинально потер ладонью заживающий белый шрам на щетинистой щеке. – Су… ма сойти от него можно. Доброго вам дня.

– И вам, мэтр.

Я усмехнулась, взглядом провожая мага-анималиста. Похоже, он понятия не имел, кем стал его легендарный предок, и что он вполне себе здравствует до сих пор в каком-то смысле. Даро… От старого имперского еще слова «дарониер» – самый темный час в сутках прямо перед рассветом.

Такая встреча – забавное совпадение, одно из очень многих в моей жизни.

Теперь предстояло обдумать, на что это я такое подписалась на сей раз.

Во-первых, я все еще официально маг. Учитывая, что привыкать к мысли о расставании с медальоном пришлось довольно долго, новость слегка ставила в тупик. Более того, зеленая звезда повышала мой уровень в глазах всяких чиновников и служивых. Я могла явиться почти куда угодно и потребовать, чтобы меня впустили посмотреть, что внутри. «Подозрение на магическое заболевание» – и привет. Максимум – потом придется какую-нибудь бумажку заполнить. Специалистов с иммунитетом – минимум, и зеленая звезда пугает, она означает потенциальную проблему такого характера, что даже нормальный маг туда не сунется.

С другой стороны, я все еще практически беспомощна, по сравнению с тем, что умела раньше. А с третьей, в результате насильственной и очень короткой дружбы с сумасшедшим темным эльфом, который едва не свел меня в могилу, я получила от него несколько возможностей: гламоур – ослепительное умение нравится любому разумному существу, эмпатия – чувствовать или внушать эмоции и вуаль – почти невидимо передвигаться в тенях. Надо сказать, я не успела еще толком ни привыкнуть к ним, ни научиться пользоваться. Пока гостила у родителей, попробовала поверхностно пощупать эмоции всех в доме на моем этаже. Человек семь. Внезапно зацепила стайку птиц в саду, и одну очень расстроенную ссорой с парнем горничную. Ее отчаяние так резануло по моим нервам, что я получила шок, потеряла сознание и три дня пролежала в постели с сильнейшей головной болью. А когда пробовала гламоур на одном мужчине, так едва потом от него отбилась, и то только потому, что он получил удар по голове фаянсовым блюдом. Словом, те еще подарки… Как обоюдоострое оружие: пока научишься управляться – весь изрежешься.

А дальше все пошла по накатанной. Я почти неделю проторчала в гильдийской лаборатории в компании своего бывшего учителя алхимии, вечером приходила домой к родителям, наскоро съедала все, что подавали к обеду, а потом валилась с ног от усталости. А вечерами каждая ерунда напоминала мне о моих друзьях, иногда я сжимала пальцами артефакт для связи – «колокольчик», но так и не позвала никого из них. Не могла придумать с чего начать разговор: как вы там вообще? Чего делаете? Выходило похоже на забытого пожилого родственника, который требует внимания. В Бездну! Захотят – сами найдут.

Кейн в компании папеньки и Тревора уехал в охотничий домик: я заглянула к нему, желая как-то объяснить свое внезапное исчезновение, но, разумеется, никого не застала.

Зато в один из вечеров я внезапно столкнулась в «Лани», куда зашла поужинать, с Моррисом, моим фиктивным мужем. Тем самым, застрелившим как-то старшего принца Найса. На сей раз, он изображал не слишком богатого дворянина из Сэндиса, и так как мы случайно оказались в одной компании, нас заново в какой уже раз представили друг другу. Весь вечер аскотский убийца развлекал меня игрой в «нет-нет, мы никогда не были знакомы!», что внезапно подняло настроение. Мертвяки его знают, какого именно дурака он валял на сей раз: я не стала задавать лишние вопросы, даже когда мы вышли вдвоем на балкон, выкурить по сигарилле. Зато почему-то выложила ему истории про Абао и дроу, причем, ни как источник преследующих меня теперь кошмаров, а скорее, в виде эдаких забавных приключений.

Наверное, его учили: как помочь человеку выговориться. Наверное, я слишком скучала по своим, и облегчить душу было просто необходимо. Кажется, будто это такая малость – когда тебя слушают и пытаются понять. Но никто из моих друзей, кроме Десятого, был просто не способен на такое. Я делала несколько попыток объяснить им, что такое психологический шок, и почему именно мне не нравится перманентно в нем пребывать, но как-то не преуспела. Химерик же невольно принимался жалеть и опекать, что весьма било по самолюбию. Но мой собеседник слушал, немного сочувствовал, немного посмеивался, иногда своими вопросами менял акценты в процессе повествования. Так что совершенно для меня неожиданно воспоминания об ужасах общения с дроу померкли. Время пролетело незаметно, после чего Моррис отправился провожать меня до дома.

– Ну и зачем? – полюбопытствовала я, откидываясь на кожаные подушки диванчика в нанятой лакированной карете.

– Ну как же! – ухмыльнулся спутник. – Отличная легенда, почему я буду две недели таскаться по всяким вашим салонам. Влюбился! Ищу! Надеюсь на новую случайную встречу! Скорбным на ум всегда помогают, и их не воспринимают всерьез.

– Ну-ну. Я-то все равно уеду из Дайсара.

– М-да? Жаль.

– Почему это?

Он ухмыльнулся.

– А тебе что, не было весело сегодня?

За окном проплывали теплые желтые огни вечернего Дайсара, карету уютно покачивало на упругих рессорах, а я бездумно рассматривала профиль курящего крепкую сигариллу мужчины. Сломанный нос, кривая ухмылка, грубые черты лица и уши почти без мочек – чувствуется примесь орочьей крови. Колоритный, прямо таки, просится на портрет. И пахло от него так же, как при нашей первой встрече: порохом, дымом, немного степными травами – терпко и дразняще. Если закрыть глаза и привалиться щекой к его плечу, можно легко представить себе, будто едем мы куда-то путешествовать. И нет ни некрочумы, ни поездки в Аргентерию, а проблемы мои вовсе перестали казаться неразрешимыми.

– Да не то чтоб весело, – отобрала у него сигариллу и едва не зашлась в приступе кашля, табак был мертвячьи крепким, какой разве что в порту моряки курят, – Что за дрянь?

– А мне нравится.

Пришлось запивать вином, прямо так, из бутылки.

– Не то, чтобы весело. Ты – легкий.

– Это в каком смысле? – Моррис повернулся, приподняв одну бровь.

– Говорить с тобой легко, и мысли становятся легкими. Не знаю, как объяснить проще.

– А-а… Обращайся! – махнул рукой мой спутник. – Что-то подсказывает, что это не крайняя наша случайная встреча.

Я все-таки закрыла глаза и уткнулась носом в его плечо, а он взял меня за руку. Ощущение, будто покурила семилиста. Или будто весь день ходила в затянутом наглухо корсете и, наконец, распустила шнуровку, так что снова стало можно дышать. Что-то под ребрами внезапно перестало болеть, странное чувство вытащенной из груди иглы, когда давным давно привык к тому, что она ноет, никогда не отпуская. И только, когда боль прошла, ты понимаешь, насколько она тебя изматывала. Я не понимала причины происходящего, но просто боялась пошевелиться и спугнуть это волшебное ощущение.

– Забей, – негромко проговорил мужчина куда-то мне в макушку, будто понимая, что со мной происходит, – все будет хорошо.

– Думаешь?

– Конечно!

И я поверила. А когда он подал мне руку, помогая выбраться из кареты, тепло уюта и вовсе переросло в ощущение невесомого пухового одеяла, в которое тебя заворачивают, пряча от всего внешнего мира. Для меня, уже вполне привыкшей запивать успокоительное алкоголем, это чувство было совершенно непривычным. Если только…

– Стоп! – рассмеялась я, неожиданно догадываясь, в чем тут дело. – Так ты что – эмпат?

– А ты что, только поняла? Ты ж сама такая. Тупим слегка к вечеру, да?

Пришлось шлепнуть его перчаткой по груди, чтоб не дразнился. Уехал он довольный, хотя, видят боги, не могу понять – чем.

Я же добралась до собственной комнаты, улеглась на кровать, заложив руки за голову, и уставилась в потолок. Чуть-чуть внушенного оптимизма, капля подаренной уверенности, а еще приправить хорошей дозой покоя – теперь, пожалуй, эта ночь пройдет без кошмаров. А если очень повезет, то и следующие ночи.

И, спасибо Моррису, все именно так и оказалось.

2 Отъезд

Так или иначе, спустя пять дней после получения задания я стояла во внутреннем дворе столичной гильдии магов, придерживая за узду выданную мне на время этой поездки лошадь: одну из тех, на ком и испытывали поначалу новое лекарство. Животина каурой масти по кличке Тара косилась на меня немного недоверчиво, но предложенные сухари с ладоней ела со здоровым аппетитом, щекоча кожу мягкими губами. Вообще-то у меня было собственное транспортное средство – золотистая кобыла Муха, но рисковать ей я не стала бы ни в каком случае. Так что, красавица, давай дружить.

Неугомонный мэтр Тадеус Ллойд прибыл самолично – проводить, и теперь шептался о чем-то с телепортистами, сверкая время от времени в мою сторону желтыми совиными глазами. Не нравилось мне что-то в этих косых взглядах, интуитивно, до мурашек на затылке. Мелькнула малодушная мысль – отказаться, прямо сейчас, здесь, но я не смогла. Отчасти, представив, насколько глупо я буду выглядеть, отчасти, еще раз вспомнив об умирающих людях. Телепортисты же поглядывали с любопытством, но в разговоры не вступали.

Но небо было таким прозрачно-синим, таким высоким, а птицы выводили свои партии настолько самозабвенно, что поневоле хотелось думать только о хорошем. Что сопровождающих пришлют приятных и веселых, дорога не займет много времени, а в Аргентерии мне потребуется просто приготовить лекарство, которое сразу же подействует, вылечив весь город. Так что за неделю мы управимся со всем и вернемся героями. Чтоб никаких монстров, демонов и дроу. А может, еще и Моррис к этому времени не закончит свои, наверняка сомнительные дела. Просто посидели бы где-нибудь, поужинали. Так, безо всяких…

Тут мое внимание привлекли цокот копыт и чьи-то голоса: в ворота дворика въезжал десяток всадников в лазоревых с золотом плащах королевских гвардейцев.

В Дайсе есть несколько гвардейских полков: Королевский, Столичный и Жреческий. Первый, как и следует из названия, служит и присягает лично монарху. Второй – попроще, это тоже выпускники Военной Академии, будущие полковники, генералы, если повезет, туда берут дворян победнее, которых можно отправить руководить армейскими частями на месте, а не из штаба, и в случае гибели, особой трагедии не произойдет. Под «трагедией» в данном случае понимается вероятность того, что какое-то старинное и знатное семейство сильно обидится и устроит заговор. Гвардейцы-жрецы несут службу в храмовом квартале – почетная синекура для очень знатных, но не очень амбициозных, да и богам угодно такое внимание. Младшие отпрыски, как правило, налаживающие отношения семьи со жречеством. Вообще, хороший тон, когда дворянская семья охватывает своими связями побольше сфер влияния: военные, маги, клирики, контрразведка (для тех, кто попрактичнее), но тут очень много зависит от способностей, конечно.

Словом, гвардия короля – цвет благородной аристократии Дайса. Это почетнее для мужчины, чем любая другая служба. Дамы собирают альбомы с их портретами, им дозволяются всякие вольности, они купаются в обожании, а сплетни о них – любимые темы для обсуждения в столичных салонах. Иерархия проста: гвардеец, сержант, лейтенант, капитан, и вот он отчитывается только перед королем. В общем, эдакий закрытый клуб молодых мужчин, будущее которых, как их плащи: все в золоте и лазури. Охраны почетнее найти невозможно.

Но у меня краска с лица сошла не от этого: я рассмотрела того, кто ехал впереди, и вот это было уже перебором. Самолично капитан, назначенный на эту высочайшую должность в прошлом году благодаря своему папеньке. Идиллическая картина мира, нарисованная в моем разуме теплым весенним утром, с треском разбилась, так что меня с ног до головы осыпало мелкими осколками.

Твою ж мать…

Да быть этого не могло.

Голубые глаза молодого мужчины прекрасно гармонировали с цветом его формы, а только что взошедшее солнце запуталось своими лучами в бледно-золотых коротко подстриженных волосах. Он скупо улыбался, отвечая на какую-то шутку своего спутника слева, симпатичного остроглазого брюнета. Капитана гвардейцев можно было хоть сейчас на парадный портрет в полный рост.

Леонард виконт Селеретто, Королевский Защитник, претендент на трон и мой бывший любовник.

Запутанность наших весьма непростых отношений напоминала моток пряжи, которым полдня играл выводок нанюхавшихся валерианы котят. Теперь Лео мог с равными шансами как рискнуть своей жизнью ради меня, так и прикопать где-нибудь по дороге под шумок. За все хорошее.

С самого начала я вела себя с ним отвратительно: использовала, чтобы досадить графине Шатт. Потом бросила его, даже не подумав, что он мог относиться к этой интрижке чуть серьезнее, чем я сама. Бросила некрасиво, без объяснений, оставив ощущение выдернутого изо рта куска мяса. С тех пор он, вероятно, хотел доесть свою порцию. Каждый раз, когда нужно было сесть и поговорить, разрешив уже раз и навсегда все недопонимания, я только отмахивалась от виконта,заново бередя рану на его самолюбии и изрядно посыпая ее солью. Отчасти, это моя вина, отчасти – так вышло, вот только нельзя дразнить охотничьего пса вечно, рано или поздно он на тебя кинется.

«Это будет очень-очень долгая поездка», – медленно проговорил Шепот, сочась ядом.

«Ага», – подтвердил Лусус.

Лео, разумеется, заметил меня, и лицо его вытянулось, а сам он замер на месте, натянув поводья, так что его белый конь всхрапнул, недовольный таким обращением хозяина. Голубые глаза виконта глядели пару секунд с совершенно детским недоумением, а потом он нахмурился.

Мэтр Ллойд поспешил навстречу: бодрый и деловитый, как всегда в мантии с закатанными рукавами.

– Виконт, вот и вы! Прекрасно, у нас все готово. Вы можете отправляться прямо сейчас. Познакомьтесь: мэтресса Кристина графиня Ксавьен, а это капитан королевской гвардии Леонард виконт Селеретто.

– Ну, надо же. Какая встреча, – медленно процедил бывший любовник, ощупывая взглядом мою мантию, видимо, на предмет поиска спрятанного оружия, – вот уж не ожидал.

– Вы знакомы? – обрадовался глава столичной гильдии. – Вот и отлично. Значит, не будем терять время на церемонии.

Но виконт был с ним решительно не согласен по данному вопросу.

Он спрыгнул с коня, слегка звякнув перевязью с тяжелой шпагой. А еще я заметила под плащом очертания скрытой револьверной кобуры. Интересно, револьверы у всего отряда? И какие у них пули? Зачарованные или обычные? Он коротко мазнул взглядом по зеленой звезде на моем медальоне, а я уставилась на его золотую круглую подвеску со львом – знак Королевского Защитника.

– Пара вопросов, мэтр, – Лео так и не отводил от меня взгляда, соперничавшего по тяжести с гранитной скалой, – кого я в первую очередь должен охранять: мэтрессу или груз?

Тадеус Ллойд был умным человеком: он сразу просек, что чего-то в происходящем решительно не понимает, особенно учитывая странный тон и совершенно неподобающую грубость фразы. А потому тут же принялся удовлетворять информационный голод.

– Что вы имеете в виду, виконт?

А виконт решил педантично прояснить все детали.

– Предположим, встанет ситуация: или груз, или жизнь мэтрессы? Как мне поступить в таком случае?

Маг нахмурился, и подозрений в его взгляде прибавилось.

– Странный вопрос. И то и другое. Только она в Аргентерии сможет из ингредиентов приготовить лекарство.

– Понятно, – поджал губы капитан гвардейцев с таким видом, будто маг только что предложил ему съесть бурую пупырчатую жабу. Живьем и без предварительных ста грамм бренди для храбрости.

Гвардейцы переглядывались с некоторым недоумением. Я молча стояла рядом, не зная, плакать или смеяться.

Весенний день был теплым и солнечным. Птицы пели, будто опрокинули по паре бокалов энтильского и были изрядно навеселе. А в голове моей составлялся мысленный список насущных проблем. Некрочума – раз, отсутствие магии – два, возможная попытка герцога Аргенси нас перехватить по дороге – три, упыри и зомби – четыре, вероятные беспорядки в городе – пять, вооруженный Леонард со своим отрядом под боком – шесть, и никого рядом, кому можно доверять. Прэлес-с-с-стно! С такой раздачей на руках даже блефовать как-то неприлично. Нужно бросить карты на стол, мило улыбнуться, посетовать, что день не твой, и ехать домой. Или в театр.

А Лео все никак не отставал от насупившегося Ллойда.

– Допустим. А рецепт этого… лекарства? Его случайно не мэтресса предложила?

– Нет, это разработка мэтра Тео. Но какое это имеет значение? Вы интересуетесь алхимией?

Виконт покачал головой, и мрачно предложил собираться.

– Что это все значит? – прошипел мне на ухо глава гильдии, пока гвардейцы разбирались, в каком порядке они пойдут через телепорт.

– Долгая история, мэтр, – вздохнула я, перекидывая повод на спину своей кобылы.

– А ты коротко!

– Я не вышла за него замуж.

У Ллойда продолжить беседу возможности не было: мы уже выстраивались в колонну. Трое магов открыли королевский портал, и все по очереди проехали через светящийся серебристым туманом овал, оказавшись на обочине песчаной дороги, ведущей с юга на север через густой лес. Аргентерия гораздо восточнее Дайса, так что тут время было уже к полудню.

Неплохое местечко. Тут было прохладнее. Песчаная, не облагороженная магией дорога вилась весело между огромных раскидистых дубов, тянущих могучие ветви к теплу и свету и радовавших глаз молодой яркой зеленью. Похоже, здесь деревья скидывали листву на зиму.

Дубовые леса – светлые и спокойные. Почему-то в них редко водится всякая хищная нечисть. То ли дело в самих деревьях, каким-то образом очищающих место, то ли они пропускают достаточно солнечного света, не позволяя появляться дурным пятнам. А вот полупрозрачные нарядные березняки почему-то наоборот – излюбленное пристанище всяких непонятных существ. Вдоль дороги пестрели желтые и голубые лесные звездочки мелких лесных цветов. Мирный пейзаж, словом.

«Ага, – буркнул Шепот, – вообще ничто не предвещало…»

Когда портал закрылся, Лео предложил всем еще раз проверить сбрую, глотнуть воды или что там еще кому нужно сделать перед дорогой. Сам же виконт почти сдернул меня с лошади, и, сжав пальцами чуть не до синяков локоть, потащил в лес – побеседовать о вечном. Подчиненные его, надо сказать, даже не принялись зубоскалить на эту тему. Похоже, капитана любили и уважали, или, по крайней мере, считали неуместным комментировать его действия. Ну и, разумеется, манеры гвардейцев сильно отличаются от поведения тех же наемников. Цвет золотой молодежи Дайса, я уже говорила, да?

Мы прошли молча метров тридцать. Я оглядывалась по сторонам, вдыхая приятный запах влажной земли, свежей зелени и незнакомых цветов. Местность чуть изгибалась, открывая справа и слева облитые золотым солнечным светом поляны, разрезанные тенями от деревьев, как праздничный пирог. Было здесь хорошо.

Нужно было вести себя с Лео иначе с самого начала. Честнее. Если бы у меня была возможность все переиграть… Ладно. Пора бы уже перестать строить планы на прошлое.

Наконец, мой спутник счел, что мы достаточно далеко отошли от дороги.

– Что ты тут делаешь? – поинтересовался виконт, почти впечатав меня спиной в ближайшее дерево, видимо для убедительности.

Манеры в личном общении и без свидетелей мы отбросили давным давно. Я вот вообще как-то усыпила его и оставила лежать на скамейке в королевском парке.

Местная природа настраивала на вполне миролюбивый лад, ругаться не хотелось. А вот у Лео наоборот потемнели глаза, приобретя цвет моря после шторма.

Все-таки, он красивый мужчина. Разумеется, если вам нравятся здоровенные блондины.

– То же, что и ты, я тут делаю, – пожатие плечами постепенно давно становится моим любимым жестом, – выполняю задание гильдии.

– Ха! После того, как ты потеряла магию? И с чего бы это именно тебе тащиться в такую выгребную яму?

Я только фыркнула и закатила глаза: повторять аргументацию мэтра Ллойда не хотелось, а оправдываться – тем более.

– Ты собираешься украсть лекарство? – предположил виконт, продолжая упорствовать в своей паранойе.

– Нет, только доставить его, у меня контракт с гильдией. Могу повторить еще раз. По буквам!

От него пахло порохом и «холодными» мужскими духами, и мне приходилось задирать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Близко-близко, напряженно до искр в воздухе, но даже без капли интимности. Судя по всему, теперь я была для него даже не врагом, враг достоин уважения и манер, а кем-то вроде бешеной собаки, которую ему и хотелось бы пристрелить, да нельзя. Да и мертвяки с виконтом и его бурными переживаниями, я тут – по делу.

– Просто учти, если твои мертвячьи дружки ждут где-то в засаде, первое, что я сделаю в случае чего, это сверну тебе шею.

Начинало утомлять. Серьезно.

– Лео! Хватит нести чушь.

Он коротко и зло хохотнул, делая, наконец, шаг назад. Молния не ударила. Взрыв отложен на какое-то время, только гром еще грозно рычал в отдалении.

– Напомнить тебе, что случилось в поместье, наших друзей, когда тебя туда пригласили в гости? Между прочим, это было две недели назад! (Виконт намекает на события третьей, предыдущей истории, пока, увы, недописанной).

Я поморщилась и почесала кончик носа. Дурацкое стечение обстоятельств – вот что там было.

– Слушай, подумай спокойно, – попросила я, сменив тон на более мягкий, – я ж и так знаю, как приготовить этот элексир, и из чего он состоит. Зачем мне что-то выдумывать? Что вообще может быть ценнее самой формулы? И возможности на деле ее проверить?

Мимо нас пролетели две небольшие серые птицы, отчаянно вырывая друг у друга какой-то клочок серого пуха.

– Тебе зачем-то нужно пробраться в Аргентерию, – продолжил допытываться виконт, мой ответ явно его не устроил, – что-то выкрасть, или кого-то. Или вообще убить. Но сейчас телепорты не работают, карантин, и туда можно попасть только по заданию от гильдии. Поэтому ты взялась за это. Так?

А знаете, что самое обидное? То что на сей раз никакого подвоха-то действительно нет. Но убедить в этом бывшего любовника мне, похоже, не удастся. Аж кулаки сами собой сжимались.

– Да оставь ты меня в покое! – рявкнула я на него.– Ничего такого! Я просто хочу помочь, ясно?

Шейный платок чуть распустился, обнажив бьющуюся под кожей жилку.

– Слабо верится! Ехать в опасное место без магии! У тебя должна быть на это очень серьезная причина!

Бах! В десяточку, друг мой.

– Да в этом-то и причина! – он здорово разозлил меня, и слова полились сами, будто вода, прорвавшая по весне плотину. – Боги, Лео, – всплеснув руками, я чуть оттолкнула его от себя, – ты хоть представляешь, насколько я себя чувствую теперь неполноценной? Я должна проверить, что я хоть что-то еще могу сделать! Вот такая! Без чар! Понимаешь?!

Он уже набрал полную грудь воздуха, чтобы продолжить в том же духе, но внезапно остановился и сник, даже отступив еще на шаг назад. Лицо Леонарда смягчилось. Он вздохнул, а я кусала губы, пытаясь не наговорить еще больше лишнего. А главное, не собрать в тугой горячий комок вновь всколыхнувшуюся в груди злость, как учил дроу, и не ударить виконта. Тогда шансов на мирную дорогу у нас точно не останется. Плохо, что такая реакция, похоже, у меня становится инстинктивной, в будущем это может стать проблемой. Руки сами собой сжались в кулаки, и только боль от впившихся в ладони ногтей отрезвляла.

– Я не подумал об этом, – уже вполне мирно проговорил виконт, совершенно неправильно истолковав мою реакцию, – извини. Конечно, можешь. Большинство людей всю жизнь проводят без магии, и…

Только рукой махнула, заставляя его замолчать. Еще не хватало почувствовать, что тебя жалеют.

– Просто давай отвезем этот мертвячий груз, – попросила я, рассматривая собственное отражение в его глазах, – не надо мне сочувствовать. И жалеть меня не надо. Можешь даже не делать вид, что я тебе симпатична. Считай, у нас чисто деловые отношения. Доехали – разбежались.

– Ты думаешь, получится?

– Мы – взрослые люди, в конце концов.

Он покачал головой, машинально отцепляя от плаща какую-то колючку, грозившую порвать лазурную ткань.

– Я никогда не мог тебя понять.

– Да не надо меня понимать! Считай, что у нас просто мирное соглашение на неделю, по рукам?

Он кивнул, не произнеся больше ни слова, так что обратно мы шли в полном молчании. Только вот пейзаж уже не радовал.

Это будет очень-очень долгая поездка.

Дорога всегда способствует размышлениям. Мои были мрачные, как свинцовые тучи, постепенно закрывшее небо после обеда. Резкий ветер налетал порывами, обещая прохладную ночь и дождь, забирался под мантию, холодя кожу, заставляя поплотнее закутываться в складки ткани. Много бы я сейчас отдала за возможность надеть свою броню, или хотя бы за плотный плащ с капюшоном.

Навстречу нескончаемыми вереницами тянулись груженые деревянные повозки и подводы: люди бежали, надеясь выбраться из закрытых на карантин областей Аргентерии. Эдакий густой поток тянущего, гнетущего страха, мутного, как болотная вода, и такого же засасывающего. Большинству беженцев было некуда идти, даже пройди они заслон. В крупные города или деревни никто их не пустит – слишком велик страх перед болезнью. А отходить от центральных дорог – чревато. Что только не водится в глубине лесов. Наследие древних магических войн, обзаведшееся в результате совершенно противоестественного отбора – броней, зубами, когтями, ядом и очаровательнейшей жаждой крови. Мне было жаль встречных, а им, как ни странно – нас. Ехать туда, откуда все нормальные люди бегут, сломя голову – край идиотизма, с точки зрения нормального человека.

Лица, на которых застыла обреченность, становятся похожими одно на другое, будто эпидемия роднит. Никто не ронял слезы, не заламывал руки, страх изматывал их, лишал сил, будто бы выжигал изнутри. Куда они ехали? Зачем? Вряд ли кто-то из беженцев смог бы внятно на это ответить. Унылые возницы, уставшие лошади, небогатый скарб. В одном месте мы наткнулись на затор. Мужчина в богатой одежде малинового бархата и черном замшевом берете с белым пером верхом на игреневой лошади пытался заставить посторониться с дороги крестьян и использовал для этого плетку. Карета с его женой, следовавшая за ним, видите ли, спешила. Я обрадовалась ему, как родному, потому что не знала, как скинуть с себя накатывающие серые волны чужой тоски, а орать на спутников было вовсе не конструктивно.

Малиновый увидел зеленую звезду на медальоне, выпучил глаза, как болотная лягушка, и мгновенно затих. Окружающие крестьяне с удовольствием слушали все, что я хотела ему сказать. Некоторые выражения вызывали на лицах тени улыбок: они радовались даже малейшей возможности отвлечься. Высказав миру, в лице случайно подвернувшегося хама, все, что о нем думала, я почувствовала себя гораздо лучше, так что мы проехали еще пару часов, пока от долгой дороги в седле не начала побаливать спина. Поболтать бы хоть со спутниками, но объезжая основной поток, мы продвигались по одному, так что оставалось только глазеть по сторонам.

На привале я отошла немного в лес и все-таки вызвала Эрика при помощи колокольчика.

– Привет! – раздался в моем ухе жизнерадостный и слегка нетрезвый голос.

На душе потеплело. Рыжий авантюрист с зелеными кошачьими глазами всегда поднимал мне настроение. Жаль, его сейчас не было рядом.

«Лучше Моррис, – неожиданно выдал Шепот, – вот кто точно смог бы разрядить обстановку в этом путешествии. Сдается мне, Эрик с куда большей охотой спровоцировал бы с Леонардом еще больший конфликт».

– Ты что, пьешь уже? – полюбопытствовала я, проигнорировав свой внутренний голос.

– Да у нас же еще только солнце встало, – заржал он, – а ну стихли! Не слышно нихрена! Это Крис!

– Ты за Хребтом?

– Ага. Привет тебе большой.

– Знаешь такой город – Аргентерию?

Эрик на пару секунд задумался, и в голосе его появились нотки подозрения.

– Да, был пару раз, а что?

– Возможно, там очаг некрочумы, – постаралась я придать голосу беспечности.

Он громко и витиевато выругался, услышь я подобное год назад, покраснела бы до макового цвета.

– Вот только не говори мне, что ты сейчас там, – проникновенно попросил он.

– В гильдии магов узнала, объявили карантин, поставили кордоны.

Признаться сейчас, и вся моя поездка на этом и закончится: рыжий без особых церемоний вмешивается в мою жизнь. Иногда это ее спасает, но сейчас пока что непосредственной опасности не было.

– И беженцев, небось, тьма, – протянул Эрик, внезапно протрезвев.

Вот как он это делает? В момент берет себя в руки.

– Наверное. Что ты задумал?

– Да так, думаю, найдется несколько тысяч, кого можно будет переправить за Хребет. Заселим немного местные владения.

– Думаешь, кто-то согласится? – засомневалась я, машинально разгребая носком сапога прошлогодние сопревшие до бурой паутины листья. – В такую глушь перебираться добровольно?

– А чего б – нет? Тут конечно ни магии, ни роскоши, но для крестьян-то какая разница? Зато ни чудищ по лесам, ни магических болезней. Короче, спасибо за наводку.

– Не за что, – уму не постижимо, как рыжий из чего угодно пытается извлекать пользу.

– Завтра и займусь. Высплюсь только. И не забывай! Через неделю ждем тебя дома, помнишь? И постарайся не влезть в очередную историю.

– Да, – улыбнулась я невольно, и он, не попрощавшись, отключился.

Лео коротко, остро глянул на меня, когда я вернулась на обочину дороги, и в глазах его мелькнуло давешнее подозрение. Но он ничего не спросил. Перекусывали взятыми с собой припасами возле небольшого ручья справа от дороги, усевшись на поваленный ствол старого дуба, сваленного молнией. Копченое мясо, сыр, хлеб и фрукты – не роскошь, но вполне приемлемо. Отряд помалкивал, чутко улавливая настроение своего командира. Они понимали, что между нами происходит что-то маловразумительное, но тактично старались не замечать. Да и держались настолько отстраненно, что мне даже не удалось за полдня толком запомнить их по именам. Мы ехали, вытянувшись цепью, так что завязать непринужденную беседу с кем-то из мужчин возможности не было. Да и плащи… Вы никогда не замечали, что если одеть десяток самых разных людей в абсолютно одинаковую одежду, вы перестаете их различать? Будто бы форма стирает любую индивидуальность. Магам проще, у мантий – десятки цветов и фасонов, а проявление некоторой… хм-м… самобытности негласно поощряется.

К вечеру первого дня, когда огненное колесо торжественно укатилось за кромку леса, дорога окончательно обезлюдила. Отряд ехал все также молча, бдительно посматривая по сторонам. Виконт Селеретто держался рядом, изредка кидая в мою сторону все те же косые взгляды. Когда мне окончательно это надоело, я плюнула на конспирацию и попробовала таки эмпатически проверить его эмоции, чтобы догадаться, о чем все-таки он сейчас думает? Чем ближе была ночь, тем сомнительнее мне казалась идея нашей совместной поездки. С сумерками всегда так, приходят мрачные мысли, и бороться с ними становится все сложнее, особенно, если они обоснованы. Лучше о возможных проблемах узнавать заранее, да? Ну, или наоборот, можно было попробовать внушить Лео немного благодушия. Так, на всякий случай.

Это вовсе не сложно. Вы когда-нибудь пробовали закрыть глаза и несколько минут вслушиваться в тишину? Пройдет совсем немного времени, когда сама ткань тишины начнет распадаться на отдельные нити едва слышных звуков. И с каждым ударом сердца эти звуки становятся все сочнее, гуще, заполняют ушную раковину, просачиваются в мозг. С эмпатией – похожая история.

Стоило прислушаться, как на меня обрушился горной лавиной, вмиг оглушая и ослепляя, поток чужого ужаса и ослепительная вспышка боли… Будто бы тысячи раскаленных игл впились в виски, а мир потерял цвета, исказился, став плоским и черно-серым. Будто сворачивался на огне лист плотной бумаги с нарисованным углем пейзажем. Из звуков остался только бешеный гул стучащей в ушах крови, – тудум-тудум! – словно степные орочьи барабаны перед атакой. Желудок жалобно дернулся пару раз, но таки сумел удержать обед внутри. Ощущение было таким сильным и неожиданным, что я едва не упала с лошади, вцепившись судорожно в луку седла.

Лео, ехавший рядом, схватил меня за плечо, и наш маленький отряд остановился. Гвардейцы посматривали напряженно. Я теперь закрывалась наглухо, но держаться в седле уже не могла: в глазах темнело, а все тело била дрожь от ватной, предобморочной слабости. Ничего, спустилась кое-как.

– Простите… Минуту… – попросила я, сползая по высокому, тонкому дереву у обочины и пытаясь напиться терпким вечерним воздухом.

Во время этой вспышки, мне удалось уловить не только ужас, но и голод. Голод и злобу. Чудовище? Мертвецы, жадные до плоти, уже покинувшие стены города? Нет-нет, тут что-то другое… Тянущее. Зовущее, будто кто-то веревку накинул на шею и тащит в сторону леса. Вроде, эмпатия сработала, а вроде и не совсем. Слишком сильно, слишком болезненно, словно источник был прямо здесь, но ведь нет же. Странно…

– Ты как? – пробился, наконец, к моему сознанию голос Лео, похоже, он задавал этот вопрос уже куда больше, чем один раз. – Что происходит?

Он присел рядом, одной рукой держа меня за подбородок, а указательным пальцем другой нажимая на верхнюю губу чуть ниже носа – простейший способ привести человека в чувства при отсутствии медикаментов. Впрочем, он тут же убрал ладони, будто боялся, что я могу его укусить.

– Там, – ткнула я пальцем себе за спину, в сторону леса, – совсем недалеко.

Говорить пока получалось с трудом из-за сжимавшего ребра спазма, воздуха хватало только на совсем короткие рубленые фразы.

– Что? – не понял виконт.

– Там кого-то убили. Или еще убивают. Очень плохо.

– Ты-то откуда знаешь? – нахмурился он.

Гвардейцы поглядывали на нас удивленно. О них сейчас только так и можно было говорить – как о группе людей, а не об отдельных личностях, потому что реакция на происходящее, по крайней мере, внешне у всех была одинаковая.

– Эмпатия, – призналась я, – чувствую… такое.

– Мы не можем отвлекаться от основной задачи, – нарушая свою роль статиста, медленно проговорил молодой темноглазый брюнет по имени Георг – тот самый приятель Лео, с которым они перешучивались утром.

Похоже и верно, не просто подчиненный – хороший приятель, как минимум.

Само собой, не можете, у вас груз и приказ. Военные! А вот мне посмотреть стоит, как в себя приду. Вечер уже, темно, пойду под вуалью и просто гляну, что там за ерунда происходит. И это не прихоть и не глупость. Мы только приближаемся к краю места бедствия. Что бы ни творилось сейчас в лесу, скорее всего, оно имеет отношение к происходящему в Аргентерии. Лучше увидеть авангард, чем столкнуться с основными силами непонятно чего, оставив какую-то тварь за спиной. Мы, конечно, не на войну едем, но правила поведения в подобных ситуациях вбили мне в голову намертво. Разведка нужна всегда.

«Давай, – фыркнул Лусус, – придумывай разумное подтверждение своему нездоровому желанию пойти туда, люди любят так делать».

Он был прав. Фигуральная веревка на шее не просто тянула – дергала в сторону леса, как хозяйский поводок – расшалившегося щенка. Я попробовала отмахнуться – тело отреагировало вернувшимся головокружением и каплями холодного пота, стекающими по спине.

Ловушка? Но на кого? На проезжающих мимо эмпатов? Чушь. Не хочу туда! После этого враз стало еще хуже, и оранжевые кольца побежали уже перед глазами. Да что за тварь там может быть, с такой-то силой?

Ладно.

Ладно. Я посмотрю одним глазком, что там. Близко даже подходить не буду, завернусь в тени и погляжу из-за деревьев.

Ловушка же…

А какой выбор? Снова обморок?

Пойдет что-то не так – уйду телепортом. Сразу же.

Так что идти нужно одной. К тому же господа гвардейцы в их приметной одежде и обуви на каблуке на роль разведчиков ну никак не годились.

– Леонард, послушай. Вы просто подождете меня тут. Полчаса. Мне нужно посмотреть, что там происходит, – я с силой потерла виски, чтобы быстрее прийти в себя.

– Исключено, – отрезал виконт, поднявшись на ноги и непримиримо скрестив руки на груди.

– Что бы там ни было, оно почти наверняка связано с проблемами Аргентерии, – немного бесило смотреть на него снизу вверх, особенно пока все еще кружилась голова.

– Мы НЕ должны справляться с проблемами Аргентерии,– заметил Лео холодно, – мы должны только доставить груз, а ты – смешать его в правильных пропорциях. Это все.

– Слушай, если оттуда расползаются упыри или еще какая нежить, я хочу знать это заранее! До того, как мы очутимся за стенами.

– Ты что, умеешь упокаивать нежить? – он скривился.

– Я могу стрелять нежити в голову. В чем, собственно, вопрос?

Виконт смотрел с прищуром, чуть насмешливо:

– Допустим, в лесу действительно упырь, что это изменит? Ты что, откажешься от дальнейшей дороги?

– Н-нет, – нехотя покачала я головой, – но тогда мы будем дальше двигаться медленнее и осторожнее. Это вопрос выбора тактики.

Он немного подумал и кивнул, принимая аргументацию.

– Возможно, ты и права. Но пойдет кто-то из отряда, тобой рисковать нельзя.

Я только закатила глаза. Ладно. Один – ноль, готовимся ко второму раунду.

– Шутишь? Твои парни в сапогах для верховой езды на каблуках и в яркой одежде. Темнеет, а никаких дополнительных чувств у них нет. Ну, сам подумай, это глупо! Они банально не поймут, куда идти, а то еще и заблудятся. А мне ничего не грозит, – произнесла я, как можно более убедительно, – смогу подобраться так, что меня никто не заметит, и вернуться назад.

– Как именно? – резонно поинтересовался он.

– Я умею.

Леонард вздохнул, потерев пальцами переносицу, будто едва сдерживался от того, чтобы рявкнуть на меня и просто велеть заткнуться.

– Или ты сейчас внятно объясняешь свой план, или мы едем дальше. Выбирай сама.

– Что ты знаешь об эльфах? – немного раздраженно поинтересовалась я, тоже поднимаясь на ноги, и ему даже в голову не пришло подать мне руку.

– Ты – не эльф, – отрезал капитан гвардейцев, подтверждая слова рубящим движением ладони.

Веревка снова начала затягиваться, мешая дышать. Объяснять было слишком долго, придется ему показать. Я молча потянула на тебя тень, демонстрируя виконту, как мое тело медленно растворяется в сиреневых сумерках. Спорить с ним мне уже очень надоело.

Лео в чем-то – все еще совсем мальчишка, по крайней мере, он совсем по-детски удивился показанному фокусу.

– Невероятно, – выдохнул виконт, протягивая руку и находя меня на ощупь, – но как?

Я рывком вышла из-под вуали, становясь вновь видимой, пока Лео продолжал сжимать пальцы на моем плече.

– Небольшая прогулка по лесу, – тихо проговорила я, пытаясь развить успех, – справлюсь без особых проблем.

– Я иду с тобой.

Да чтоб тебя, Лео Селеретто! Отряд заволновался еще сильнее. Однако, лицо виконта приобрело ту знакомую мне каменною твердость, которая говорила об одном: мой бывший любовник уперся рогом. А это значило, никакая сила в мире не способна теперь изменить его решение.

– Хорошо, – вздохнула я, сдаваясь, – могу провести так еще одного человека, но это – гораздо сложнее.

– Или мы едем дальше прямо сейчас.

Снова издалека пришло ощущение ужаса, словно сбивающая с ног приливная волна холодной черной воды. На сей раз только отголосок, я все-таки закрылась, как могла.

А может, это просто правильно – попробовать вмешаться? Как-то помочь. Это хороший поступок. Иногда после истории с Абао мне нравилось баловать себя мыслями, что где-то там, на весах скапливаются на одной из чаш все мои хорошие поступки. И чем мертвяки не шутят? Вдруг когда-нибудь кто-то в такой же ситуации решит не проехать мимо и помочь мне? В мире, где есть боги, суеверия очень быстро превращаются в технику безопасности.

– Мы только посмотрим, – пообещала я, уже и сама почти веря в это, – ничего не случится.

Отряд мне дружно не доверял. Даже лошади смотрели с подозрением. Я пожала плечами и двинулась в темноту леса, аккуратно защищая голову руками, чтобы ветви не посекли лицо. Виконт следовал за мной по пятам. Прохладный весенний вечер, дождь так и не начался, так что – отличная пора для прогулки на природе.

– Кстати. Если ты собираешься заманить меня в ловушку… – завел он любимую песню.

Да-да-да…

– Ты свернешь мне шею, ты говорил. Дай руку. Ну же!

Вообще беда. А зачем ты тогда со мной собственно увязался-то?

И неожиданно я поняла: да он же в глубине души умирает от любопытства. Я приложила массу усилий, чтобы не пустить его в свою жизнь. Он видел внешние перемены: седые волосы, еще не до конца заросшие шрамы на руках, но об их причине мог только догадываться. А сейчас, словно занавес приоткрывался, и вот виконт без колебания готов рискнуть миссией для того, чтобы одним глазом подсмотреть – что же именно со мной не так. Воспаленное любопытство, с которым уже невозможно бороться. Так же, как я сама относилась к Дэвлину.

Я взяла ладонь Леонарда в свою, пальцы были горячими и сухими. Потом осторожно потянулась, подцепила край тени и завернулась в нее. А потом втянула за собой пассажира. Готово. Обе наши фигуры растаяли в вязких вечерних сумерках, сделав нас похожими больше на бесплотных духов леса, чем на обычных смертных. Зато воздух стал еще гуще и со всеми весенними запахами больше всего напоминал льющийся сладкий мед, которым по какой-то причине можно дышать, хмельной и пьянящий. Да, к перемещению в тени надо привыкнуть, пространство всегда немного сопротивляется, словно идешь сквозь толщу воды…

3 Первая стычка

Надо сказать, с первыми же шагами невидимая веревка перестала меня душить.

На соседнем дереве вспыхнули первые голубые огоньки ночных светлячков, а по низинам поползли легкие нити сиреневого тумана, превращающего пейзаж в иллюстрацию к сказке про волшебный лес. Шептала неведомые древние слова листва, перекликались резкими голосами ночные птицы, заухала пролетевшая мимо сова. А где-то далеко послышались отзвуки крика. Впрочем, я и без этого смогла бы определить направление, фонило оттуда серьезно.

– Это невероятно, – прошептал мне на ухо виконт, вертя головой по сторонам, словно подросток, первый раз в жизни приехавший в столицу, – мы здесь будто призраки…

Он протянул руку, чуть не коснувшись кончиками пальцев расправляющей крылья мелкой летучей мыши. Мышь спросонок была взлохмачена, ленива и индифферентна.

– Способность эльфов, – отмахнулась я, не выпуская его руку, – не сбивай и пошли. Медленно, и старайся быть бесшумным. Смотри под ноги! Не экскурсия!

Он покачал головой, но пока что замолчал. Я же пыталась по возможности не хлопать ветками и выбирать дорогу в обход колючих кустарников. Разодранный какой-нибудь ежевикой-переростком гвардейский плащ виконт мне определенно не простит.

Идти, впрочем, пришлось недолго, впереди раздались голоса и заметались оранжевые отсветы. С темноты смотреть на свет огня – легко.

Посреди лесной поляны растянутый на веревках трепетал легкий шатер, светлая ткань вся была в темных, влажных, набухших пятнах, похожих на омерзительный след гниения. Шевелился без единого порыва ветра, будто внутри что-то большое и угловатое переворачивалось с боку на бок. Прямо перед шатром лениво облизывала языками пламени вечерний воздух огненная яма. Горько и резко, до слезящихся глаз пахло паленым, будто бы мясо на кухне подгорело. Сбоку стояли несколько железных клеток, в таких обычно аристократы перевозят крупных животных, вроде гепардов, но сейчас они были под завязку набиты людьми. Бедно одетые, но не нищие. Видимо их поймали на дороге. Захныкал какой-то ребенок, слишком тесно прижатый к прутьям клетки, и заплаканная женщина в длинном темном платке попыталась освободить ему немного места, а потом принялась что-то тихо говорить. Тут же откликнулись другие дети, их было немного, но держали их в тех же клетках. В свете мечущегося оранжевого света лица пленников были похожи на скорбные маски с черными безжизненными провалами глаз и ртов.

Рядом стояли несколько телег, груженых свертками и тюками, в которых с энтузиазмом копались двое мужчин в темной кожаной одежде, вооруженные короткими рондскими палашами. Револьверов я не заметила, да и вообще, не слишком презентабельные личности. А уж речь…

– Работорговцы, похоже, – шепнул мне на ухо Лео, – в Дайсе за это лет двадцать дают, а тут…

Логика в его речи была. На любую беду слетается много всякой швали, как шакалы на запах крови. Мародеры, грабители, почему бы и не работорговцы, собственно? Столько народу сейчас идет по дороге на юг, да такие, кого никто не хватится.

Но я не могла долго рассматривать пленников, взгляд помимо воли ускользал в сторону шатра и замирал на нем, словно под действием гипноза. Так смотришь на белесую личинку, копошащуюся в расползшейся ране трупа: мутит от омерзения, но болезненное любопытство зачаровывает и не дает отвести взгляд. Я закрывалась, как могла, но отголоски все равно долетали. Горячего голода, предвкушения и дикой злобы. Странно, при приближении к источнику этой мерзости сильнее ощущения не стали – как было на дороге, так и в шаге от шатра. Что, кстати, нарушало несколько фундаментальных законов магии, в формулировках которых фигурировала фраза «на квадрат расстояния».

Ткань дернулась особенно сильно, натянулась с одной стороны, чуть не лопаясь, и в свете костра стало видно, что вся ее поверхность лоснится, будто пропитанная какой-то слизью. Что бы там ни было, это не нежить. Даже сходящий с ума от жажды вампир ощущается иначе. Скорее…

На миг у меня перед глазами встал заполненный мраком балкон Замка, лезущий в уши, сводящий с ума шепоток тьмы, жадно касавшейся кожи на спине и плечах. И разумеется две разгорающиеся золотые искры – глаза жуткой непостижимой сущности, изучающей меня с любопытством и даже одаривающей неким странным подобием дружбы. Только вот за всем этим прятался точно такой же пугающий до одури голод, какой ощущался сейчас в шатре.

А дурнота эта и пот холодный – это потому что тело пытается трансформироваться, поняла я внезапно, обзавестись чешуей и когтями, расправить крылья и… и не знаю. Инстинктивная реакция, подавить которую оказалось не так уж просто.

На секунду я попыталась представить реакцию своего спутника на такую трансформацию. Хех, нет уж. Вот тогда он меня точно пристрелит.

В этот момент светлая ткань колыхнулась, и, откинув полог, из шатра вышли еще двое людей, вытащив за руки и ноги то, что недавно совершенно определенно также было человеком. Только теперь кто-то превратил его торс и голову в мясной фарш, сквозь который проглядывали обломки ребер и куски сломанного позвоночника. Лео тихо выдохнул что-то среднее между: «Солнцеликий Аллеар!» и «Твою ж мать!» Труп полетел в здоровую яму с полыхающим в ней костром, а мужчины двинулись в сторону клеток. Огонь зашкворчал, получив добычу, ну чисто раскаленная сковорода, на которую кусок жира бросили, а дым враз почернел. Мерзость!

Люди с воплями и ужасом сбились у дальних стенок клеток, чудом не подавив друг друга. Понятно теперь, откуда запах.

– Кого? – сплюнув на землю, поинтересовался тот, что потолще с обвисшими щеками.

– Давай потом этого, – ткнул пальцем второй – повыше и постройнее со сломанным носом, – а пока хоть отдохнем чутка.

У них лица тоже были полускрыты капюшонами. Или идиоты, добровольно закрывающие себе обзор, или вообще считают себя тут бессмертными. А значит, тем более – идиоты.

Это – люди? Разумные? Да твари они, похуже той, что сидит в шатре.

– Их всего четверо сейчас, – прошептала я на ухо виконту, для чего мне пришлось встать на цыпочки и вцепиться свободной рукой ему в воротник, – к двоим у повозок мы сможем подобраться в тени.

– Нет! – зашипел Леонард в ответ, обернувшись ко мне. – Кто-то еще в шатре. Нужно вернуться за остальными.

А можно вообще просто подождать, пока оно убьет здесь всех, ага.

– Времени нет! У меня тоже револьвер с собой. И на меч чар наложено – боги не сосчитают. Двоих у повозки клинками со спины, а потом тех, двоих у шатра. Если не сможем тихо – стреляем.

– А если у них тоже револьверы?

– Да откуда?! Ты посмотри на их одежду, Лео! Ты хоть представляешь, сколько стоит огнестрельное оружие, и как мало людей могут себе его позволить?

– А шатер?

– Да мертвяки с ним! Оно пока занято. Что-то не хочу я с этой дрянью связываться. Просто отопрем клетки по-тихому и уходим! Спасти сейчас – спасем, а дальше они и сами ногами шевелить смогут.

– Но кто там? – допытывался мой спутник, зачарованно глядя на еще одно бурое пятно, расползающееся по ткани. – Кто внутри?

– Не знаю, – признала я, тоже разглядывая колышущуюся на ветру ткань и кусая губы.

– Только охранников?

– Только охранников.

– Боги с тобой, Кристина, пошли, пока я не передумал. Твой правый.

Ладно, все не страшно, эти четверо нам двоим вообще не противники. К тому же они, похоже, слегка пьяны. И не военные, те бы позаботились об охране. Да любой нормальный отряд выставил бы хоть одного часового.

Мы двинулись к намеченным жертвам по самой границе видимости, все также держась за руки, как сбежавшие на ночь глядя из дома дети. Было бы забавно, если бы рядом не умирали от страха люди в клетках. Они скулили и причитали, заглушая наши шаги. Толстый заскучал и от души пнул под ребра какого-то мужчину прямо между прутьями решетки, и вскрик захлебнулся надсадным грудным кашлем. Высокий рассмеялся. Так, главное, сейчас – не отвлекаться. Важнее всего сейчас спасти детей и не привлечь внимание того, что в шатре. Наконец, перед нами замаячили две спины возле повозки. Тот, что справа, нашел какую-то шкатулку и пытался вскрыть ее коротким кривым ножом, тот, что слева, наблюдал и поддразнивал, высказывая предположения, откуда именно у его приятеля растут руки.

Лео вытащил шпагу, а я свой изогнутый клинок. По светло-серому лезвию струились ледяные узоры, пробегали бело-фиолетовые разряды, а самую кромку лезвия облизывало пламя. Виконт вытаращился на мое оружие, как давно переставший верить в чудеса ребенок на внезапно явившегося к нему в ночь Зимнего Солнцестояния самолично Вечного Почтальона с мешком подарков. Похоже, чуть позже мне придется ответить еще на ряд интереснейших вопросов… Та и Бездна с ним…

Мой бывший любовник продемонстрировал, что и для него этот год не прошел даром. Он нанес один короткий удар, распоровший горло правому, удачно повернувшемуся на звук извлекаемого оружия. Один укол, и хрипящее тело валится на спину, заливая куртку и руки кровью. Неплохо: точно и хладнокровно. Левый даже вскрикнуть не успел. Он вытаращился на внезапно соткавшегося перед ним из воздуха гвардейца и не успел ничего сделать. Я снесла ему голову. Не так красиво, как виконт, слегка неуклюже, но не менее действенно. Даже кровь не взорвалась фонтаном – огненная гемма сразу прижигает разорванные жилы. Хорошее у меня оружие. Даже металл режет, что говорить о плоти.

Что касается убийств – это страшнее всего – во второй раз. В первый – ты даже толком не понимаешь, что происходит. Шок и осознание настигают потом, и ко второму разу ты начинаешь вполне ясно понимать, что человек, которого ты сейчас ударишь клинком или в которого выстрелишь, просто перестанет существовать. Легче, если приходится убивать, защищая собственную жизнь, тогда решение – ударить – дается намного проще.

Бой – самое хреновое время и место для рассуждений о ценности человеческой жизни, но демон Дома Ледяной Пустоты по имени Феникс, которому я излагаю сейчас эту историю, обожает прерывать рассказ, задавая совершенно идиотские вопросы.

Впрочем, я опять отвлеклась.

Вуаль рассеялась, и люди в клетках, вмиг замолчав, уставились на нас. Женщины закрывали детям глаза. Представляю, как мы должны были выглядеть со стороны: материализовавшиеся из ночной тьмы с оружием в руках. Я прижала палец к губам, и пленники понимающе закивали.

В этот момент из шатра вновь раздался дикий, полный боли и муки вопль, резанувший по ушам. Толстый и высокий поглядывали в ту сторону и нас пока не видели.

– До утра управимся, – ответил высокий на вопрос, которого мы не слышали, – только бы она сдержала слово.

– Они не могут нарушить условия сделки, – помотал головой толстый, подтверждая мою догадку, – есть табак? Хоть вонь эту заглушить.

– Да, ща.

Виконт первым сорвался с места, а я чуть замешкалась, и когда была у шатра, толстый уже лежал в луже крови, глядя в небо стекленеющими глазами. В пальцах его белела так и не зажженная сигарилла. Высокого легко теснил мой спутник. Справится, без сомнения.

Теперь все, что отделяло меня от неведомой твари, был тонкий, грязный полог шатра, и нужно было бежать отсюда. Движение внутри прекратилось, смолкли звуки, и все исчезло: люди в клетках, Леонард, звон клинков, ночь, лес. Я, оно и разделяющая нас заляпанная кровью тряпка, такая тонкая, такая ничтожная преграда. Незримая черта. И надо бы сваливать оттуда, да только ноги подкашивались.

Тишину нарушило жужжание, когда изнутри вылетела жирная белесая муха, размером с фалангу моего пальца. Вылетела, уселась на мою руку, и я несколько мгновений, не в силах пошевелиться, зачарованно наблюдала, как темнеет от высасываемой крови ее подергивающееся лоснящееся брюшко.

А дальше все произошло одновременно.

Шепот резко шлепнул по паразиту моей ладонью, раздалось отвратительнее чавканье, и по коже потекла слизь вперемешку с кровью.

«Бежим!» – потребовал Лусус.

Но я, не в силах противиться снова стягивающей горло невидимой удавке, на ватных ногах шагнула навстречу скрывающемуся внутри чудовищу. Оно достучалось до меня на дороге. Оно очень сильно.

Отдернула полог и, держа клинок перед собой, уставилась внутрь, уже абсолютно точно понимая, кого именно там увижу. Кто не нарушает условия сделки? Хотя бы формально? Кто вечно голоден? Для кого лучший ужин – страдания и ужас разумного существа? Вот-вот.

Весь шатер был залит кровью, волны удушливой вони едва не сбивали с ног, а посреди, на животе очередной жертвы сидела на корточках женщина. Жирные насекомые висели в воздухе, отяжелевшие от крови, как разбухшие – еще мгновение и лопнут – ягоды клубники.

Боги, я больше никогда не смогу есть клубнику.

Она методично рвала обсидиановыми кривыми когтями бьющееся в агонии тело, и уставилась на меня черными провалами глаз, как только я вошла. Возможно, тварь выглядела бы человеком, если бы не покрытые сизой чешуей ноги с тремя мосластыми суставами, не когти на руках и не полное отсутствие губ. Кожа переходила сразу в багровые ссохшиеся десны, из которых росли острые белые клыки. Узкое бледное, как у трупа, лицо обрамлено длинными спутанными черными волосами, переходящими в трепещущие в воздухе жгуты вязкого мрака. Человеческие черты красивы, нечеловеческие – ужасны, сочетание – отвратительно. Как краснобокое наливное яблоко, но подгнившее и которое уже начали жрать черви. Но даже если бы не эти морфологические моменты, я бы все поняла по глазам. Демон. Благо, не высший. Просто вылез полакомиться. Падальщица. Фу-у-ух…

Я даже не успела дернуться, когда тварь в одно короткое движение оказалась возле меня, вцепившись когтями в ворот мантии. Но не напала. Повернула голову набок под немыслимым углом и смотрела своими черными пустыми глазницами, в которых клубился мрак, не без любопытства, надо сказать. Все движения ее были ломаными. Боги, надеюсь, она видит мою Печать. Надеюсь, она понимает, что эта отметина означает. Иначе, я больше не выйду из пропитанного кровью и разлившимися нечистотами шатра. Сложно придумать более глупую смерть после всего, да ведь?

«Мертвяки! – ругался на грани слышимости Лусус. – Мертвяки! Мертвяки!»

– Удивительно, – прошепелявила клыкастая, показав раздвоенный кончик толстого багрового языка, – увидеть тебя вживую. Я думала… – онаклацнула зубами. – Думала, ты выглядишь более… внушительно.

– Почему? – пожалуй, я ожидала чего угодно, но не этого. – Ты меня знаешь?

– Зерно раздора между двумя Домами. Вызвавшая Абао. Игрушка судьбы. Смертная с печатью Рхашасы. Убери оружие, я любознательная, но без суицидальных наклонностей. Только вот как ты сюда попала?

– Игрушка? – отличная формулировочка, но требет некоторого уточнения.

– Ну, или как у вас называют таких, как ты?

– Я такая одна.

Она коротко хохотнула.

И все. Звук голоса, суть вопросов – все это разрушило ядовитую магию, притащившую меня сюда. Падальщица. Разумная. Видела я уже таких. Мерзкая – да, но даже мой домашний демон Тузат – и тот пострашнее будет. Зато я почувствовала себя донельзя глупо – сжимающая до побелевших костяшек рукоятку меча. Впрочем, это ее дружелюбие было не совсем убедительным.

Только вот как она смогла достучаться до меня на таком расстоянии? У нее совершенно точно не должно было хватить на это сил. Непонятки. Стоит прояснить, или меня это не касается?

– Я с дороги тебя учуяла. Наелась? – буркнул раньше всех пришедший в чувства Шепот моим голосом, демонстративно скидывая ее когтистые лапы с нашей одежды. – Тогда тебе лучше уходить.

Демон закудахтал, запрокидывая голову, видимо, это был смех. Она одним смазанным движением оказалась за моей спиной и принялась когтями перебирать мои волосы.

– Наглая… – констатировала тварь, будто бы в ответ на мои мысли, – Думаешь, Печать тебя защитит.

Я развернулась и оказалась к ней лицом к лицу. Странно, но от нее самой ничем не пахло. Вообще: ни кровью, ни гарью, не потрохами агонизирующих жертв со вспоротыми животами. Вот только взгляд… Искра неугасимого голода, где-то там в самой глубине.

– А зачем, ты думаешь, мне эту отметину оставили?

– Ве-е-ерно, – протянуло существо, кивая и снова принимаясь медленно обходить меня по кругу неуклюже переступая своими многосуставными ногами, будто огромный костяной кузнечик, – вот только с какой стати мне уходить?

И она при этом все время трогала меня руками: волосы, одежду, только к коже не прикасалась. Однако, с каждым ее движением страх окончательно растворялся, а ситуация становилась… не знаю, привычной? Рутинной? Огромное облегчение, словно мельничный жернов упал с шеи.

– Совсем без ума что ли? – попробовала я криво улыбнуться. – Клириков привлечешь в момент, если еще не привлекла, а их тут должно быть полно на границе карантинной зоны. Если я совершенно случайно учуяла твои выходки с дороги, то пара хороших мистиков Маахве и в дне пути тебя засекут. Хочешь новый жизненный опыт? Узнать, каково это – развоплощаться?

В черных провалах глазниц не отражалось вообще ничего. Теперь они казались шариками из полированного темного стекла – холодными и безжизненными.

– Ла-а-адно, – капризно протянул, наконец, демон, рот падальщицы внезапно оброс плотью, даже губы появились, а волосы легли на плечи тяжелой волной цвета воронова крыла, – уела. Я и правда тут уже неплохо перекусила. Бессмысленный риск – удел глупцов.

Надо же, рассудительная. Век живи, век изумляйся.

Тело ее укрылось складками черного шелка, красиво подчеркивающего изгибы, спрятав под драпировкой нечеловеческие ноги.

Но теперь уже у меня еще была пара вопросов.

– Кто эти четверо, которые притаскивали тебе людей?

– Эти-то?.. Да, никто. Предложили не убивать их самих и взамен послужить. За какие-то крохи силы.

– Понятно. Расходный материал.

Кивок в ответ. Она покрутилась перед стоящим у сундука зеркалом, прихорашиваясь. Фигура окончательно перестала быть костлявой, теперь все, что выдавало ее, это походка, пальцы и глаза. Она ткнула пальцем в разлитую кровь, потом посмотрела на тяжелую каплю, собирающуюся на когте, и выругалась на уже знакомом мне шипящем наречии.

– Сделай одолжение, – неожиданно оказалась она снова прямо передо мной, – накрась мне губы. А то, сама понимаешь…

Она показала свои когти уже мне и пожала плечами. Шутки шутит, понятно. Я опустила указательный палец в багровую жижу на полу и аккуратно провела им по ее губам, подсознательно ожидая, что она вцепится мне в палец зубами. Главное, больше я не боялась. От страха, как и от крови большинство из них дуреют.

Тварь собрала волосы в кокетливый пучок, в котором тут же появился темно-красный цветок, похожий на колючую хризантему.

– Слушай! Смертная, а у тебя нет чего-нибудь сладкого при себе?

Так. Они все – разные, все – совершенно непредсказуемые, невозможно угадать, в чем пунктик каждой конкретной твари из Бездны. Я без возражений пошарила по карманам мантии, достала половинку маленькой плитки шоколада, оставшуюся с обеда, и протянула падальщице. Обертка сгорела при ее прикосновении и осыпалась выцветшими хлопьями пепла. Острые белые зубы откусили кусочек лакомства, она на миг зажмурилась от удовольствия и стала похожа на огромную кошку.

– М-м-м! Если бы ты знала, как мне по нраву сладкое. И как редко получается пробраться сюда, чтоб его попробовать… Если, кстати, собираешься в город,– бросила она уже через плечо, – смотри по сторонам внимательно, там сейчас веселье в самом разгаре…

– В каком смысле?

– А-а-а-а… – протянула она манерно. – Угадай, откуда я здесь? За кем следом прошла в мир? – снова закудахтало существо. – Там есть кое-кто…– она изобразила двумя пальцами рога на голове, а потом крылья – ладонями. – С кем тебе лично лучше не встречаться.

– Высший?

– Аг-га…

– А Дом?

– Да прекрати уже наглеть! – делано возмутилась падальщица,

– Спасибо и на том, – нет, ну а что бы вы ответили?

– Да не за что… Не за что…

Огонь охватил тело, и она исчезла в пламени, не опалившем ничего. Все, можно выдыхать. Ушла на слой Инферно. Я машинально вытерла дрожащую от распадающегося в крови адреналина ладонь о мантию, и поняла, что ткань тоже влажная и липкая. Мертвячья кукла всю меня перемазала кровью! То ли пошутила, то ли… Да Бездна ее знает. Не скажу, что я прямо вот перестала бояться демонов, но и попривыкла к ним уже изрядно.

А потом обернулась и увидела смотрящего на меня от входа Лео, откинувшего полог шатра. А глаза у него были, как две большие голубые плошки из рондского фарфора. И такие… дикие-дикие… Интересно, сколько он тут наблюдает уже. Поговорили-то мы коротко, время опять же наверняка замедлялось, да только виконту, похоже, хватило.

Не суть, живы оба, это самое главное.

– Пойдем, – проговорила я, – Лео, пойдем, надо выпустить людей.

Он не ответил ни слова, только чуть посторонился. Молчал, и когда я принялась обшаривать трупы толстого и высокого в поисках ключей. Заодно забрала сигариллы. Дешевенькие, но после такого приключения нельзя без табака.

Нас благодарили со слезами на глазах. Я быстренько сочинила байку про главаря разбойников, поехавшего головой садиста, и уверила, что он мертв. Учитывая, что с ног до головы пятнами крови была покрыта я, кто тут поехавший головой, можно было поспорить, но я их отпускала, так что детали моей внешности деликатно игнорировали. Славно.

Тот самый плакавший мальчик осторожно взял меня за рукав.

– Ты – эльф? – с детской непосредственностью спросил он, подняв ко мне перепачканную чем-то черным мордашку.

– Эльф, – кивнула я.

– Всамделишный? Светлый?

– Да.

– Как в книжке? – не унимался малыш. – А где твой лук? И лунные стрелы?

Мать забрала его, велев не доставать меня, им всем нужно было уходить и как можно быстрее. Пленники посматривали мрачно на братскую могилу, в которую превратился костер, но желание жить перевешивало приверженность традициям. Мертвым – память, а живым еще долгая дорога. Они сбились в кучу и запрягали лошадей в повозки, когда мы покинули их. Я велела срезать растяжки шатра и спалить его целиком в яме, не открывая. Еще дурное место разрастется, чего доброго.

И дала пацану серебряную монету – на удачу. Велела просверлить дырочку и повесить на шнурок. Сама такую ношу.

Когда мы шли обратно, я внутренне приготовилась к сложному разговору, но виконт спросил только, что у меня под мантией. А узнав про нижнюю рубашку и штаны – посоветовал снять официальную одежду мага. И волосы попытаться оттереть платком. На этом он замолчал. Всю дорогу пришлось в тишине ломать себе голову вопросом: что теперь делать. Демоны с непривычки шокируют. Сумерки сгустились окончательно, но взошла восхитительная полная луна, и направление Леонард как-то по ней умудрялся выбирать.

Что ж, выходило, что напугала я себя сама. Но по какой причине слабенькую инфернальную сущность можно учуять издалека? Вот что меня беспокоило. Возможно, там был кто-то еще более сильный, был и ушел. Или где-то рядом со мной оказался проклятый предмет, ставший невольным усилителем. Или падальщица целенаправленно пыталась повлиять на меня. Да нет, чушь, она не ожидала меня увидеть, хотя и узнала.

А может, все вообще просто: это мертвячий дроу что-то такое сделал с моим восприятием, что теперь на чужую боль я стану реагировать именно так. Неприятная мысль. А еще неприятнее думать, что накипает сейчас в голове виконта после встречи с падальщицей.

Ладно, может, я и преувеличиваю проблему: доберемся до ночлега, а там спокойно подумаем, что делать.

Тем временем мы вернулись к остальным. Виконт коротко рассказал байку про нескольких разбойников отряду, который уже откровенно терял терпение. Ночь на дворе, а до придорожного трактира, который мы наметили, как место ночевки, оставался еще где-то час пути. Георг, рассматривая в свете полной луны темные пятна у меня в волосах, поинтересовался, целы ли мы, и капитан гвардии только кивнул. Он вытащил из седельной сумки еще один лазоревый плащ и без слов отдал мне. Мужчины косились, но вопросов никто не задавал. Я устала, замерзла, до смерти хотела есть и спать, а больше всего – смыть чужую кровь и переодеться. И меня раздражало многозначительное молчание виконта, накручивающего себя всю оставшуюся дорогу. А ведь завтра все это пойдет по новой…

В темноте мысли стали цвета грозовой тучи. Игрушка судьбы. Ха! Нет, ну в чем-то она конечно права, если вдуматься. Увы. Но мы еще почудим.

Бездна! С такой, простите, судьбой нужно было учиться на демонолога. Или на некроманта, учитывая, как часто я сталкиваюсь с дружелюбнейшими подопечными Хэль и обитателями Бездны.

«Кларисса Леми на нашем месте справлялась бы куда лучше», – задумчиво проговорил Шепот.

Ага, вот только я ее убила. О чем совершенно не жалею, кстати.

«Знаешь,– протянул Лусус задумчиво,– а ты никогда не задумывалась, как могли два геоманта оказаться в одной Академии? Вы примерно одного возраста, родились в одном городе. Это же невероятная редкость. Это, как минимум, странно».

Совпадение.

«А если твои случайности опять не случайны?»

Тебе придется пояснить.

«Тебя создал демон, и Феникс говорил, что попыток у него было много. Больше полутысячи. А если…»

А если и ее тоже? Стоп. Я пережила этот… процесс, потому что на четверть эльф, даже если извлечь ненадолго мою душу из тела, оно еще проживет какое-то время на крохах эльдарской магии вечного Звездного города. Но ведь и Клэр могла выжить, она некромантка, талант с рождения, убить ее не так уж просто. Любопытная мысль.

«А что если есть еще другие?»

Странно, что эта мысль никогда не приходила мне в голову раньше. Куратор, мэтр Ольсин сделал все, чтобы никто не узнал обо мне. Так же могли покрывать и других. Это нужно было прояснить, как только я вернусь. А если нас человек пять хотя бы? Тогда у нас отличные шансы потягаться с нашим… создателем. Это стоило обдумать хорошенько.

А потом пришла еще одна мысль, от которой меня бросило в холодный пот.

Я же убила Клэр. Но почему тогда я не получила ключ от ее Замка? Фиолетового?

А что если она не умерла окончательно? Как и бывший владелец Красного замка?

Тогда…

Боги.

Тогда у меня еще больше проблем, чем я думала. От этой мысли окончательно разболелась голова. Захотелось обхватить шею лошади, закрыть глаза, и чтобы все это оказалось просто дурным сном.

А еще, как вообще связаны демоны, шатающиеся по округе, и некрочума? Это же – совершенно разные проблемы. Мертвецы никак не относятся к Инферно. Как в Аргентерии могли появиться сразу две смертельные напасти в один и тот же момент? Это не может быть естественным.

Опыт прошлого года подсказывал, что когда разум при оценке ситуации говорит «да ну, бред какой-то», это означает одно. Большие неприятности, сути которых я пока не понимаю. Ну у меня был шанс исправить ситуацию.

4 Проблемы ночевки

Трактир, к которому мы подъехали уже в полной темноте, оказался просторным, на удивление чистым, и забитым под завязку людьми и нелюдями. По счастью, нам все же нашли одну на всех большую комнату, поглазев немного на мой медальон мага и форму моих спутников. Не удивлюсь, если из нее кого-нибудь выставили, но я так устала, что морально-этическая сторона вопроса не имела уже никакого значения. Составили вместе несколько кроватей, получилась вполне себе лежанка для мужчин, тесновато, но мы же не на пикнике. Впрочем, мне кровать выделили отдельную, в самом углу, да еще и хозяин расстарался: натянул веревку, да завесил угол старым клетчатым покрывалом. Ну что ж, минимальные приличия соблюдены. Ужин подали в комнату, но Лео предложил мне спуститься вниз, посидеть немного, послушать, что говорят. Звучало более-менее разумно, и только Георг проводил нас слегка недоуменным взглядом, но потом пожал плечами и принялся за принесенное рагу, запивая его пенящимся кисловатым квасом из большой деревянной кружки.

Внизу шум подвыпившей толпы перекрывали тягучие, пронзительные звуки скрипки: играл пожилой мужчина в синем камзоле с грустными темными глазами. Рядом танцевала, ритмично ударяя в бубен, что-то такое зажигательное красивая фигуристая брюнетка. Неплохо так танцевала, знойно: длинные двойные юбки взлетали и опадали красными лепестками, то скручиваясь вокруг бедер в тугой бутон, то раскрываясь, как майская роза. И тогда быстро-быстро мелькали стройные ноги в алых матерчатых туфельках. Лео чуть на стул не налетел, заглядевшись, но обошлось. Две общие залы занимали весь первый этаж. В первой – маленькая сцена с артистами и камин – у дальней стены напротив. Длинные столы из потемневшего от времени дерева отполированы за долгие годы множеством локтей по краям, да украшены кое-где с боков разными вырезанными надписями. Стульев нет, вместо них тяжелые массивные лавки, через которые нужно перелезать, чтобы усесться за стол. Зато вполне приличная для дороги публика: несколько обстоятельных купеческих компаний, явно переезжают, а в углу громко стучит кружками за очередным тостом десятка гномов, похоже, тоже радуются, что смогли выбраться из Серебряного города. Впрочем, если повертеть головой по сторонам, есть народец и попроще, а есть и вовсе подозрительные личности в надвинутых капюшонах, облюбовавшие темные углы.

Во второй, маленькой зале потише и столики отдельные, еда получше, но и стоит все дороже. Стены отделаны все тем же темным деревом, а по ним развешаны большие масляные лампы в бронзовых подставках. На столах темно-зеленые скатерти с белой вышивкой по краям, и свечи в железных подсвечниках, приятно пахнущие горячим воском. На мой личный вкус – вполне уютно. Надо сказать, хозяин выделил нам свой особенный столик в самом углу у окна, принес вина и скворчащего мяса с тушеными овощами, вкусно, разве что перца и гвоздики многовато. Я полюбопытствовала, может ли кто-то постирать одежду, мы договорились, включить это в счет, и я отдала ему свернутую мантию, а потом вернулась за стол к Леонарду. Тот оставил приличествующее его статусу надменное выражение лица, при том был мрачен и сидел, тяжело навалившись обоими локтями на стол, наплевав на этикет. Белоснежные манжеты на рукавах его рубахи за день пропылились и посерели, а в уголках губ появились горькие складки – предвестники будущих морщин, да и под глазами уже заметна тонкая сетка.

Я впервые задумалась, а как дался этот год ему? Как он решился ввязаться в сумасшедшую игру – кому достанется трон? Понимает он, что у него просто не было выбора: приди к власти Алесий – и перспективы на долгую и счастливую жизнь у моего бывшего улетучатся в момент. Или же это была целиком идея его отца, а Лео – просто орудие старого опытного интригана? Нравится ли ему самому сложившаяся ситуация, или он, как и я, просто не знает, как выпутаться?

– Я, честно говоря, очень хочу напиться, – тихо и медленно заговорил виконт, глядя мне в глаза.

– Да, пожалуйста. Только вставать завтра…

Но он меня не слушал:

– А сейчас ты объяснишь мне, что именно я сегодня видел. Иначе я нахрен сдам тебя твоим же гильдийцам, – капитан королевской гвардии, напрочь забыв о манерах, выплевывал слова, будто бы они были горькими на вкус.

Когда он перестает выбирать выражения, это вообще плохой знак.

– А что именно ты видел? – осторожно уточнила я, отпивая глоток из бокала.

– Какую-то мерзкую противоестественную тварь! Я видел, как она всю тебя вымазала человеческой кровью, пока вы спокойно вели светскую беседу. А потом ты проделала то же с ее губами. Это было отвратительно! – рявкнул он, и пара человек из-за соседнего столика обернулись на нас.

– Тише, не кричи, – собеседника нужно было как-то успокоить, – слушай… Слушай, ты бы что, предпочел драться с ней? Или чтобы она озверела и убила еще кого-нибудь? Я просто постаралась никем больше не рисковать.

– Во-первых, с кем это – «с ней»? Что это вообще было?

Времени придумать правдоподобную ложь не хватало. Мертвяки! Надо было сочинить что-то пока мы ехали вместо абстрактных размышлений на предмет геомантов, а теперь поздно фантазировать. Пусть будет правда.

– Демон. Кто-то из низших. Пришел подкормиться.

Светлые брови виконта сошлись на переносице, а в голосе мелькнуло сомнение.

– Демон? Ты уверена?

– Глаза черные видел?

– А что значит – «низший»?

– Не умеет поглощать души.

Он нагнулся над столом ко мне, и ухмылка его стала еще неприятнее.

– Эта тварь вполне доброжелательно сказала тебе, что неплохо перекусила. И невнятно предупредила насчет каких-то проблем в городе.

– Точно, – глупо отрицать очевидное.

– Каких проблем? – не отставал неугомонный сотрапезник.

Я отставила бокал и выпрямилась.

– А вот как ты сам думаешь? Там некрочума, Лео!

– Почему она не напала на нас?

– У меня особенный меч, с благословением, – пожала я плечами, уже не зная, как закруглить этот разговор, – а она правда наелась. Низшему можно повредить оружием, посвященным божеству, зачем ей рисковать попортить себе шкуру ради того, чтобы добавить к ужину еще два блюда из нас с тобой, а? Все-таки, разум-то у них есть, хоть и совершенно не похожий на человеческий…

Вместо того, чтоб наконец успокоиться, виконт принялся за неоднозначные выводы:

– А ты неплохо в этом разбираешься, да?

В неровном свете свечей глаза Леонарда казались совсем темными, и мне окончательно стало не по себе. Он спросил, что со мной случилось за все это время? Ха, вопрос был взаимный.

– Как ты лишилась магии? – внезапно сменил тему компаньон, опрокидывая в себя разом целый бокал, похоже, предыдущий вопрос был риторическим.

– Создала сложные чары и перегорела.

– Что за чары?

– Мне что, читать тебе лекцию по основам магии?

– Это было как-то связано с демонами? Отвечай!

– Да нет же! И не кричи! С чего ты вообще это взял? – а вот это не стоило выдавать настолько поспешно.

Леонард покачал головой, будто бы сдаваясь. Он устало откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и разглядывал меня, как диковинную жабу: всю в бородавках и ядовитую – смесь любопытства, брезгливости и неприязни. Я пододвинула бокал к середине стола, и виконт без единого слова наполнил снова и свой, и мой. Красное вино казалось совершенно черным в полумраке, как глаза давешней падальщицы.

А вот интересно, то, что договориться с инфернальной тварью мне оказалось проще, чем с человеком, это как? Нормально?

«А чего ты хотела? – хмыкнул Шепот. – С ней ты же была сама честность. Вот, мол, Печать, почуять тебя можно с дороги, первый проезжающий мимо клирик – твой, а это драка и всплеск инфернальных сил, и скоро тут будет отряд демонологов. А я тебе не враг, только предупреждаю. Что касается бывшего любовника – ты же ни разу не была с ним откровенной. Нет, ну, серьезно. Ложь, еще раз, ложь и увертки, с какого перепуга ему тебе доверять?»

«Так вышло, сам помнишь».

«Знаешь, в чем основная ошибка людей вроде тебя, тех, кто связывается с обитателями Бездны? Особенно все эти доморощенные «темные властители»? Они с каждым шагом уходят от человечности и уверяются, что Бездна начинает принимать его за своего. Но это иллюзия, Крис. Итог всегда один: для демонов мы в первую очередь – еда, так что все сказки кончаются обрушением Темного замка и гибелью его хозяина не просто так. Итогом всему бывает зубастая ухмылка недавнего наперсника и якобы друга, а еще коготь, указывающий на, казалось бы, незначительный пункт договора, по которому душа идиота в черной мантии принадлежит Бездне. Так что не обольщайся, думая, будто научилась находить с ними общий язык».

Вот прямо много нового сказал. Но размышлять на эту тему сейчас мне не хотелось, так что оставалось молчать и вяло ковырять остывающее мясо.

– Не опускайтесь до примитивной лжи, графиня, – снова заговорил сотрапезник, прерывая невеселые размышления, – оно не было сытым. Оно просто не захотело с тобой связываться. И не говори мне, что дело в мече, хотя, конечно, он у тебя тоже, мягко говоря, необычный. Но про него разговор отдельный. Она приняла тебя за своего, да? Ты умудрилась-таки продать душу? Или может, это уже вообще – не ты, а?

Дело плохо. Если я не найду подходящего объяснения… в общем, он был близок к тому, чтобы вытащить меня на улицу и попросту вытрясти интересующие его ответы. И причем виконту нужна была вовсе не правда – только подтверждение его дурацкой теории. Что там у нас самое невинное?

– Да прекрати, я – адепт божества Воздаяния, а падальщица просто не захотела связываться с моим покровителем. Вот и все.

– Какого-какого божества?

– Да Ки Нэ.

– Ни разу не слышал.

– Это старый бог. Он недавно вернулся из-за Завесы в наш мир.

Виконт устало потер ладонями лицо. Желал поверить, но, видимо, не мог.

– Ты думаешь, это звучит правдоподобно, да?

– Я просто хотела спасти этих людей. Что в этом плохого?

– А как на счет того, что ты знала, кто там, с самого начала? Ты как-то почуяла эту тварь еще с дороги и специально пошла туда, якобы, просто посмотреть. А потом вы поговорили, и она исчезла. Вот это мне кажется совсем ненормальным. Ты что, каждый день общаешься с демонами?

– Да не напала бы она на человека под защитой, – начала снова заводиться я от того, что виконт не желал принимать состряпанную специально для него версию, – и она там правда края потеряла, и знала об этом, потому и сгинула.

– О, – с сарказмом проговорил Лео, бросив вилку на стол и откидываясь на спинку стула, отгораживаясь от меня скрещенными на груди руками, – так значит, чтобы изгнать такую дрянь, достаточно сказать ей, что она немного охренела, да? И она извинится и уйдет?

Я смотрела ему в лицо и пыталась внушить ощущение покоя: ноль. Увешан он что ли амулетами против внушений?

– Что с тобой случилось за этот год? – снова спросил виконт с сожалением, когда молчание затянулось.

– Очень многое.

– Вопрос был риторический. Забудь, – мрачно усмехнулся он в ответ, – пойдем наверх, если ты больше не голодна, завтра нам рано выезжать.

Я поймала его за рукав и потянула, заставив опуститься на место. Подчинился он нехотя.

– Лучше скажи мне, Лео, а что это тут делает Королевский Защитник? Его собственной аристократичной персоной? Совершенно не его уровень же, а?

– Собирается спасти целый город, – ухмыльнулся виконт, – как и ты, если не врешь. Если хочешь завтра страдать от похмелья, можешь забрать бутылку с собой.

– От похмелья не нужно страдать, – машинально повторила я любимую фразу Эрика, – им нужно наслаждаться…

– Так и спиться не долго, – возразил мой так называемый охранник, уже практически таща меня за локоть обратно в комнату.

Я уснула в тот момент, как голова моя коснулась подушки, а вот снился мне… внезапно Моррис. Кажется, его физиономия со сломанным носом и кривой ухмылкой начинала действовать на меня успокаивающе, даже в виде воспоминания.

Под утро я проснулась, будто от несильного толчка плечо. В комнате было свежо, не смотря на еще десятерых спящих. Кто-то из них приоткрыл ночью ставни, так что через щель тек холодный весенний воздух, терпкий от запаха распускающихся листьев. А еще из-за этого всю ночь пришлось сворачиваться в клубок и натягивать одеяло так, чтоб наружу торчал один нос.

Некоторое время я бездумно смотрела в высветленный временем деревянный потолок, пока все усиливающееся ощущение тревоги не начало отдаваться острой болью в виске. Кровать, кстати, была так себе: узкая, жесткая, с подушкой, набитой соломой. Даже на такой можно устроиться с уютом, если сдвинуть две рядом и устроиться головой на плече у кого-то из друзей. Просто выспаться, безо всяких. Но, увы. А неприятное тянущее ощущение все не унималось.

Я откинула грубое шерстяное одеяло, тихо встала и выглянула в приоткрытое окно: там в предрассветной мгле беззвучно спешивались какие-то люди, одетые в темную одинаковую форму. Ага, похоже, снова эмпатия. «Обнаружение врагов», что-то вроде того. Хорошая штука, полезная. Интересно, что еще из ее разновидностей впихнул в мою голову дроу? Мысль, что непонятная толпа под окном явилась по чью-то еще душу, даже не пришла в голову. Не тот случай, чтобы проявлять беспечность.

Итак, вариант первый – тут у нас появился отличный повод тихонько выскользнуть за дверь и уходить огородами, как я почти уже решила после вчерашнего разговора с Лео. Вариант второй – разбудить господ гвардейцев и выкручиваться всем вместе.

Дел-то – подойти к двери, потянуть за ручку, и выйти, пока не поздно. А потом крыша и телепорт. А они сами разберутся, не маленькие. Решили же уже! Ну!..

«Не маленькие, – хмуро согласился Лусус, пока я натягивала сапоги, цепляла кобуру с револьвером и перекидывала через плечо ремень сумки, – а вот вахту на ночь не оставили. Трактир, не трактир, а когда рядом уже и демоны бродят преспокойно, позаботиться стоило бы».

«А с чего бы им это, собственно, знать? – хмыкнул Шепот, они любят поспорить. – Их учили фехтовать, стрелять, рисовать и читать карты, и передвигать по ним фигурки, изображающие подразделения».

«Тогда что они вообще тут делают?»

А потом опять пришло ощущение сдавливающей шеи удавки – не сильно, так, будто кто-то только обозначил прикосновение шнурка к коже. Я стояла на пороге, держась за дверную ручку, совершенно не в силах открыть дверь. Там, за порогом был телепорт, безопасность, возможность попросить помощи у друзей, вот только что-то не давало мне этот порог переступить. Хреново. Больше всего это было похоже на какие-то чары, вот только в их природе разобраться я не могла.

Ладно, я подумаю об этом позже в более спокойной обстановке.

А время шло, и ребята на улице, в отличие от меня, явно не стояли соляными столбами.

Вдох, выдох, еще одна попытка выйти…

Проклятье! Я отпустила дверную ручку и бросилась к виконту, принявшись тормошить его за плечо.

– Ау! – прошипела я ему на ухо. – Подъем! У нас проблемы!

Взлохмаченный и нахмуренный спросонок Леонард мгновенно открыл глаза, наверное, любопытство на счет проблем у людей неистребимо.

– Что? – спросонок он первым делом схватился за револьвер, спрятанный на ночь под подушку.

Я на это только головой покачала. Надеюсь, он хотя бы не думает, что я могу попробовать придушить его во сне?

– Снаружи какие-то люди. Похоже, пришли за нами.

– Почему за нами? С чего ты взяла? – он потер лицо, скинул ноги с кровати и аккуратно выглянул в окно. – Может, они тут просто проездом?

– Это военные или стража. Черный с зеленью. Цвета Аргенси.

– И что?

– Что – что? Их там – толпа. Какого мертвяка им на рассвете окружать выход из замызганного придорожного трактира? Думаешь, тут есть кто-то кроме нас, кто может вызвать такой интерес у герцога?

Лео кинул короткий взгляд в сторону сложенных в углу седельных сумок с нашим грузом.

– Ладно, в нашем случае бдительность не помешает. Хотя мне кажется, ты изрядно перебарщиваешь…

– А давай, если я ошиблась, лучше потом ты будешь считать меня параноиком, а?

Он только плечами пожал, да машинально попытался ладонью пригладить волосы. Надо отдать должное: мужчины пришли во вполне боеготовое состояние за пару минут. Кстати, револьверы действительно оказались у всех.

– Во дворе сейчас человек двадцать, – тихо проговорил Георг, аккуратно выглянув из-за ставни в окно, – или сейчас кто-то пойдет через дверь, или ждут, пока мы сами выйдем. При условии, конечно, что графиня права. Что будем делать, капитан?

Официальное обращение? Подчеркивает, что помнит о субординации в сложной ситуации? Ждет прямого приказа? Хотя даже эмпатии не нужно, чтобы ощутит его азарт, вон как глаза заблестели, будто угли. Молодые парни из столицы. Жадные еще до приключений и романтики. Непобитые.

– Подождем, – негромко проговорил Лео, – пока что они ничего не предприняли, так что не факт, что это вообще имеет к нам отношение.

– А если имеет? Упустим инициативу, – поцокал языком темноглазый приятель виконта, продолжая рассматривать сцену перед трактиром сквозь щель между деревянными ставнями.

Вот нравился он мне, чисто по человечески – нравился.

Остальные молча ждали распоряжений своего капитана.

– У тебя есть какие-нибудь еще фокусы в запасе? – поинтересовался у меня Леонард, проверяя патроны в револьвере, который я наконец-то смогла толком рассмотреть. Очень тяжелый, с перламутровой инкрустацией, только для мужской руки и пули – явно гномской работы. Достаточно дорогие игрушки у них. Я не очень хорошо в этом разбираюсь, но основных знаний нахвататься успела.

Надо же, поглядывает искоса и улыбается криво. Пф-ф! Фокусы ему. Все-то тебе покажи.

– На самый крайний случай только, – покачала я головой, мучительно пытаясь придумать выход, и ни секунды не сомневаясь, что господа во дворе – именно наша головная боль.

Ну, или станут таковой в ближайшей перспективе.

– Конкретнее! – в голосе Леонарда зазвучали металлические властные нотки.

Еще чего не хватало, я не в твоем отряде, парень, хоть и кутаюсь в плащ твоих гвардейцев. Использовать вуаль после восхода солнца на открытом пространстве – верх идиотизма, спадет, остается только эмпатия и гламоур. Прямо скажем, не слишком боевые умения. Дроу, конечно, заставил меня пару раз и их использовать, практически, как оружие, но получится ли сейчас?..

– Могу попробовать внушить какое-то чувство или эмоцию, – не слишком уверенно поделилась я, пожимая плечами, – возможно, даже нескольким людям, или услышать, что чувствуют они.

– Даже на расстоянии?

– На таком – да. Если они без специальных амулетов и среди них нет магов.

– Хо-ро-шо, – раздельно проговорил виконт, тоже, вероятно, судорожно размышляя, как найти выход, – если нам придется прорываться, сможешь отвлечь нескольких.

– Знать бы еще, чего ждать… – протянул Георг себе под нос, проверяя, легко ли выходит шпага из ножен. – Вряд ли они будут там просто стоять до полудня. Никто не заметил, не было внизу какого-нибудь черного хода?

Впрочем, узнали это мы очень скоро. В дверь негромко постучали, и раздался прямо-таки истекающий медом голос хозяина таверны.

– Господа! Я прошу прощения, господа. Кое-что случилось, серьезное, вы бы не могли открыть дверь?

Русоволосый сероглазый гвардеец по имени Клод, самый молодой и симпатичный в отряде, остановившись у двери, вопросительно посмотрел на своего капитана. Так, закрываем глаза и дышим медленно, а заодно слушаем, что там за дверью. На сей раз отклик пришел почти мгновенно: четверо, один нервничает, еще трое переливаются гаммой ощущений, от легкой нервозности до предвкушения. Контакт наладился легко, и, вероятно, внушить им что-то будет не намного сложнее. Стоп, а почему их так мало-то?

«Они думают, что все еще спят, – предположил Лусус, – хозяин выманит одного, и у них будет заложник. А четверо… Так на площадке в коридоре больше народу и не поместится: только мешать друг другу будут».

Логично. А что если развернуть ситуацию? Оглушить их каким-нибудь ощущением, да втащить внутрь? Сначала схватить открывшего дверь, использовать, как заложника и живой щит, чтобы остальные не напали сразу. Не идеальный план, да только времени на раздумье не оставалось. Я двинулась к Клоду, но Лео схватил меня за руку.

– Ты что надумала? – поинтересовался он полушепотом, сверкая глазами из-под нахмуренных бровей.

– Есть идея, – зашипела я в ответ, не пытаясь выдернуть ладонь, – за дверью четверо, я сейчас попробую их слегка дезориентировать, они замешкаются, хватаете и затаскиваете внутрь. А потом запираем дверь и баррикадируемся мебелью. Узнаем, кто такие, и что им нужно – придумаем, что делать.

– Уверена, что справишься? – только и уточнил он.

– Господа? – продолжала вопрошать тем временем запертая дверь.

– Да долго объяснять! Соглашайся! Нам нужно выяснить, кто это, прежде чем что-то предпринимать. Или у тебя есть план получше? – я машинально ткнула его кулаком в грудь, и виконт внезапно вздрогнул.

Пару секунд мы буравили друг друга взглядами, и я бы дорого дала за то, чтоб узнать, о чем он в тот момент думал. Наконец, виконт сдался, кивнул и только руками развел, отступив на шаг, а Георг и Клод замерли сбоку от двери.

Георг напоминал мне чем-то пантеру. Гибкий и стройный, не лишенный врожденной грации. Голубой плащ ему не шел. Смуглый и черноволосый, явно, предки из южного Ронда. Он бы куда органичнее смотрелся в черном или темно-красном.

«Алё, болезная! – взвыл Лусус. – Вот вообще не лучший момент, отвлекаться на мужиков!»

Дверь отворилась и за ней в тускло освещенном коридоре ожидаемо обнаружился хозяин и еще три мрачные личности в форменных плащах, также вооруженные револьверами. О как. Это уже – совсем серьезно. Повторюсь, огнестрельное оружие – дорогие игрушки в Ойкумене, кого попало ими не вооружают. Вид незваных визитеров окончательно убедил и меня, и моих спутников, что паранойей я все-таки не страдаю. Три черных дула смотрели мне в лицо, вызывая желание отшатнуться вбок, спрятаться за стеной и двумя стоящими возле нее моими охранниками, а по венам застучал, разгоняя кровь, адреналин.

Спокойно. Просто повторяем то, чему нас учил долбаный дроу. Как на уроке в Академии.

Страх! Тот, какой я испытала, когда впервые увидела Абао. Так что отнимается голос, ноги становятся отвратительно ватными, и приходится приложить усилия, чтоб не обмочиться. Вот вам, господа, забирайте! Жрите полной ложкой! Бледные полупрозрачные щупальца, голод, маленький рот, полный игольчатых клыков – каждая деталь вызывало новую волну воспоминаний о пережитом ужасе.

Канал налаживался легко, так что вооруженные личности напрочь позабыли, зачем вообще они сюда явились. О как. Нужно будет потратить время и узнать-таки, где сейчас мой предел. А визитеры стояли и смотрели на меня во все глаза, будто потеряв связь с реальностью, только оружие в судорожно сжатых пальцах заходило ходуном. Твою ж мать! Только б палить не начали! Хозяин трактира, белый, как полотно, и обливающийся потом, охнул и схватился за косяк, будто у него подкашивались ноги.

– На пол! – рявкнул Леонард за миг до того, как у стоящего чуть впереди не выдержали нервы, и он принялся беспорядочно палить в противоположную стену, сопровождая грохот выстрелов бессвязными воплями.

Его двое приятелей не отставали от него, и только толстый трактирщик вжимался в косяк и трясся, как кусок студня, потеряв, казалось остаток разума.

Нужно было уходить с траектории, пока не раздались выстрелы, но я так и торчала посреди комнаты, как пугало на огороде, наслаждаясь внезапным осознанием силы. Я испорченная. Мне демонски не хватало этого ощущения власти, и теперь желание потянуть это подольше едва не стоило мне жизни.

А еще было один момент слабости. Такой, когда хочется только улыбнуться пошире и, не двигаясь с места, ждать горячего укуса разогнанной взорвавшимся порохом пули. Так чтоб больно стало в последний раз. Вам никогда не хотелось, стоя на краю обрыва, спрыгнуть? До того, чтоб засосало подложечкой? Такое безумное желание, непонятно откуда взявшееся, пугающее и притягивающее одновременно. Многие отшатываются от края, не потому что боятся упасть, а потому что боятся спрыгнуть.

Екнуло сердце сладко и жутко, время замедлилось…

А потом я вспомнила про Хэль, и весь этот идиотизм мгновенно выветрился из головы, как пузырьки шампанского на свежем воздухе.

И да, мне повезло: Клод успел дернуть меня за руку к себе, вытащив с траектории полета пуль, пока я дожимала наших гостей. И только когда вместо выстрелов раздались сухие щелчки, те почти без сопротивления позволили гвардейцам скрутить себе руки за спиной, отобрать оружие, и приходить в себя начали только привязанными попарно к деревянным спинкам двух узких неудобных кроватей. Увы, стульев в комнате не оказалось. И кстати, веревки были тоже моими, припасенными как раз на такой случай в дорожной сумке. Вот обо всем надо самой думать!

Еще три кровати придвинули вплотную к двери, подперев ее. Надо сказать, гвардейцев тоже слегка задело, так что они старались больше вообще не смотреть на меня.

Я тем временем обшаривала вещи нашей добычи, отчасти потому что больше никому это не пришло в голову, отчасти, чтобы самой успокоиться. Внушать что-то очень сильное сразу четверым, да еще и без предварительного налаживания нормального контакта – тяжко. Вместо того, чтоб аккуратно открыть дверку в чужой разум, приходится врезаться в него с размаху собственным и пытаться проломить стену. Так что стучащее барабаном сердце, трясущиеся руки и струйка холодного пота между лопаток – это, считаем, мы дешево отделались. Обыск – как и любое методичное занятие, требующее концентрации, неплохо успокаивает. И что же мы имеем? Револьверы, кожаные мешочки с боеприпасами, амулеты, кошельки, все хоть немного напоминающее талисманы, кинжалы. Выглядели гости, кстати, вполне прилично: одинаковая черно-зеленая форма, перегаром не пахнут, да и золотишко имеется. Никто из спутников ко мне так и не присоединился: похоже, рыться в чужих карманах и вправду было ниже их достоинства, ну да боги с ними.

Я вспомнила, как впервые обыскивала троих усыпленных наемников посреди дороги у Дай-Пивка. Кажется, с тех пор прошла вечность.

– Кто вы такие? – холодно процедил Леонард, обращаясь к одному из пленников.

Мужик лет тридцати пяти с серыми глазами и черной трехдневной щетиной молча отвернулся в сторону, полностью игнорируя навязанного ему собеседника.

– Вы не выйдете отсюда живыми, если не объяснитесь, – продолжил виконт, чуть повысив голос.

Ноль реакции.

Вот в чем беда гвардейцев в подобной ситуации: королевская военная академия, балы, долг, честь и благородство. А еще молодость и всякие романтические пьесы про героев. Отсюда пока что очень-очень много «не подобает». Нет, Лео-то стал сейчас куда циничнее, чем даже еще год назад, но как отнесутся его подчиненные, если он деловито начнет резать пленников на лоскуты в поисках информации? Он же создает себе ореол героя. То есть мы зашли в логический тупик: схватить – схватили, а вот что делать дальше? А время-то идет. Я знала, как бы поступили мои друзья в таком случае. Тот же Эрик, например, вышиб бы мозги первому попавшемуся, и предложил остальным выбрать, кто будет говорить, чтобы остаться в живых. Я же все-таки отношусь к человеческой жизни куда трепетнее. А вчера? Вчера было другое дело, люди, скармливающие за мелкие подачки низшему демону своих соотечественников, вообще людьми для меня не являлись.

Но не обязательно убивать или калечить противника для его деморализации, достаточно иногда просто сделать такой вид. Попробуем-ка изобразить какой-нибудь номер из репертуара господина Бреннона… И еще эмпатия. Вспомним что пострашнее из того, что с нами случалось. Чтоб не до потери разума, а для сговорчивости. Заодно и попрактикуемся, нужно же нащупать пределы того, что я умею?

Знаете, что такое «предел»? Это граница, которую можно пересечь. И именно этим в последнее время и приходиться заниматься. Попробуйте сами, вам тоже наверняка понравится.

А спектакль, между тем, перешел к уже совершенно нетеатральной паузе: визитеры лежали распластанные, как дохлые вороны, гвардейцы стояли вокруг, Лео молча соображал, что делать. Что ж, пугать, так пугать.

– Ну, прекрасно, – фыркнула я, раз уж мой бывший любовник понятия не имел, как лучше поступить, – господа, тащите сюда бочку с водой для умывания и полотенце. А то так до обеда провозимся.

Палитра взглядов, которые кидали на меня присутствующие, была богата и разнообразна: от непонимания, до отвращения.

– Начнем с тебя, – предложила я хозяину трактира, нагибаясь к самому его лицу и рассматривая чернильные пятна расширенных зрачков: в них плескался страх, – и поступим мы вот как: я положу тебе полотенце на лицо и начну лить на него воду. Ткань плотная и вода по ней будет стекать тебе в нос и в горло, пока ты не начнешь захлебываться. А если и это не подействует, в качестве десерта, сломаю тебе пальцы. И заметь, пока что я еще не хочу тебя убивать. Давай не будем менять эту ситуацию?

Глаза немолодого уже мужчины забегали по сторонам. Он весь взмок, а по виску прокатилась капелька липкого холодного пота. Я взяла его за подбородок, вновь заставляя смотреть на меня. Страх. Чужой страх ощущается по-разному. От тяжелой давящей волны, до панических вспышек. Основное отличие эмпатии от классических заклинаний, позволяющих узнать, что ощущает человек, это то, что организм эмпата в прямом смысле слова испытывает те же чувства или эмоции. Поэтому из-за трактирщика у меня заколотилось бешено сердце, а в кровь выплеснулась очередная доза адреналин. Главная штука в том, чтобы уметь отделять свое от чужого, а это у меня пока выходило из рук вон плохо.

– А мы имеем право так поступать? – тихо полюбопытствовал Клод, наклонившись к моему уху. – Мы не на территории Дайса, а это – мирный горожанин из дружественного полиса.

Детский сад! Да что ж такое-то?

– А с чего ты взял, что мирный? По мне, так разбойник. Явился с вооруженными дружками, пока мы спим. Стрелять в дворян принялись. Сговор на лицо, а это, друг мой, виселица. Так ведь? – дружелюбно улыбнулась я серевшему на глазах трактирщику.

Тем временем, виконт дал знак, и двое гвардейцев все-таки притащили воду. Я демонстративно намочила полотенце, прижала его к лицу жертвы ипотребовала ковшик.

– Это стража, люди герцога! – чуть приглушенно заверещал мужчина, извиваясь под моими ладонями. – Они сказали, что вы – бандиты! Ограбили отряд королевской гвардии Дайсара и переоделись в их форму! У них и ордер был! И перстень его высочества!

Я усмехнулась, наглухо закрываясь от чужих ощущений. Леонард скрестил руки на груди и безучастно смотрел на происходящее. Изо всех присутствующих толику любопытства проявлял только все тот же Георг, остальные выглядели мрачными и напряженными. Все, вне зависимости от цвета носимого плаща.

– Знала ведь, – обратилась я к виконту, не в силах скрыть некоторую досаду, – знала, что он не захочет платить. Как в воду глядела. А что? Отряд стражи – прекрасный способ сэкономить. Слушайте сюда, гении хреновы. Мы везем не само лекарство. Мы везем ингредиенты для него. В ваш город, в котором, кстати, эпидемия! Кроме меня никто не в курсе, как их смешивать. Понимаете?

Или не понимали, или просто были неразговорчивыми от природы. Бараны упертые! Я сдула челку со лба, кинув один взгляд в окно: там над верхушками деревьев медленно разливалось золото зари. А коллеги наших пленников наверняка теряли терпение.

– Вот ты меня понимаешь? – поинтересовалась я лично у трактирщика, снимая с его физиономии полотенце.

– Д-да… Простите, мэтресса! Это чудовищная ошибка!

– Ты сейчас выйдешь и объяснишь этот простой факт тем, кто ждет внизу, четко и ясно, – переход на вкрадчивый тон тоже хорошо срабатывает, – мы тут – вполне официально, и не хотим проблем. А вот устроить таковые в ответ на… неправильные действия вполне можем.

– Да, мэтресса…

– Передашь, что мы согласны поговорить с главным, пусть поднимается сюда, а если боится, что ж… окна для короткой беседы тоже вполне хватит. А чтобы ты не сказал о нас лишнего, вроде численности, вооружения и прочих деталей, вот…

Я достала кинжал Да Ки Нэ и нацарапала на его груди в вырезе рубахи абсолютно бессмысленный, но жутко выглядящий символ, похожий на кособокую букву «Ф». Впрочем, требовалось еще некоторое пояснение для убедительности.

– Это символ духа болезни,– выдала я спонтанную бредовуху, – захочешь излишне пооткровенничать с ребятами снаружи, через три дня получишь себе некрочуму.

– По… По…

Второй мужик, привязанный к той же кровати, сделал попытку незаметно отползти от меня подальше. Мой вариант: не нужно быть чудовищем, чтобы вызывать страх и отвращение, достаточно просто им выглядеть. Изобразить кровожадную мегеру я могу с полпинка, а вот действительно пытать или убить безоружного, извините, нет. Этот момент в прошлом году мы уже выяснили. Плохо только, что мои сопровождающие так легко уступили инициативу. С другой стороны, почетный караул ну никак не предназначен для таких вылазок. А Лео…

«А он не хочет портить свою репутацию некрасивыми действиями перед своими аристократичными дружками, – усмехнулся Шепот, – и любезно уступил тебе право побыть монстром в этом спектакле».

«Заодно потом, если ваш конфликт выльется в… более активную фазу, никто из этих парней даже не усомнится, на чью сторону встать, – поддакнул Лусус, – разумно. Так стоило поступить тебе».

А-а-а… Поздно переигрывать.

– Ну? – рявкнула я на своих сопровождающих, чтобы не выходить из образа. – Отпустите этого.

Клод без слов разрезал веревки, остальные отодвинули кровати от двери и выпустили белого, как полотно мужчину наружу.

– По… – шевелил он губами, глядя на меня уже с порога глазами-плошками и пытаясь машинально растереть запястья.

– Что?

– По-ща-ди-и-ите…

– Не скажешь лишнего – ничего с тобой не будет. Иди уже!

Дверь и вновь прислоненная к ней мебель скрыли от нас трактирщика. Судя по шаркающим шагам, он таки поплелся вниз.

– Они не будут договариваться, – заметил Лео, – ты сглупила.

– Сама знаю, что не будут,– возникло внезапное и совершенно неуместное желание погрызть ноготь, от чего маменька отучила меня еще лет в восемь.

– Тогда в чем смысл?

– Пока они выслушают, пока попробуют детали узнать, потянем время.

– Ну-ну…

Пренебречь, вальсируем. Я обернулась, улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов, и с хрустом размяла пальцы.

– Ну-с, господа! Побеседуем. Кто вы такие? Что дальше по дороге? Численность, количество отрядов, вооружение, местоположение других засад, конкретный приказ, который вы получили?

Тринадцать пар глаз не сводили с меня немигающих взглядов. Ладно. Импровизируем дальше. Спасибо тебе, рыжий авантюрист, за наглядные примеры. Вот уж не знала, что пригодится.

– Знаете почему «три» – оптимальное количество пленников? – спросила я дружелюбно у щетинистого мужика, ставшего единственным обладателем кровати после ухода его соседа-трактирщика. – Ну? Неужели никто не знает? Откуда вы только взялись такие… Эх… ладно, делюсь жизненным опытом. На первом показываешь наглядно, что собираешься сделать. Можно, конечно, убить, но я предпочитаю что-нибудь поинтереснее. Например, лишить какой-нибудь важной части тела, причем так, чтоб никакие целители потом не смогли помочь. А мы все помним, – я принялась расхаживать перед аудиторией, наставительно подняв вверх указательный палец, – что я – маг. А значит, знаю, как, это сделать. Это – сразу прояснит ставки.

Слегка передернуло почти всех.

– После этого, – продолжила я все в той же манере, – остальным двум предлагаешь вариант: один из вас говорит, со вторым я проделаю то же самое. Понимаете… это вносит некий соревновательный момент в ситуацию. Вы никогда не можете быть уверены, что у вашего… хм-м… коллеги не сдадут нервы, и он не согласится сотрудничать. Это, знаете ли, подстегивает.

Лица гвардейцев излучали отвращение и брезгливость. Не перестараться бы, а то свои же потом и придушат втихаря. Под впечатлением-то.

– Главное, – вещала я, будто с кафедры в лекционной аудитории, судорожно соображая, что делать дальше, когда банальное запугивание не сработает, – правильно выбрать первую жертву. Тонкий психологический момент, знаете ли! Но есть еще кое-что, о чем обычно все забывают. В итоге я все равно узнаю все, что мне нужно, и получится, что кто-то из вас погибнет, а кто-то будет покалечен – и все совершенно напрасно. Потому что сейчас этого всего еще можно избежать, понимаете? Но секунды, пока все еще хорошо истекают, прямо сейчас. Каждая следующая четверть часа будет приносить не только боль, но и необратимые повреждения, господа. И все это – совершенно напрасно. Тик-так. Тик-так…

Я набрала в грудь побольше воздуха для следующей тирады, поэтому сказанное шепотом кем-то слово «чудовище» прозвучало очень отчетливо.

– Вот, например, ты, – улыбнулась я худощавому, жилистому человеку со шрамом во всю щеку, все еще делящему кровать с коллегой, – у тебя есть семья? Судя по тому, как расширились зрачки – да, есть. Так какого же хрена ты подвергаешь их опасности, не позволяя привести в Аргентерию лекарство? Хочешь посмотреть, какие зомби из них получатся? Ты видел зомби, приятель? А упырей? А я видела. И поверь мне, зрелище – отвратное. Самое мерзкое – запах. Если разнести такому башку из револьвера, – я прижала указательный палец к его виску, – тухлятиной несет на пару километров вокруг. А уж если это замкнутое помещение… Хочешь увидеть своих – такими, а?

– Можно подумать, эльф знает так много о мертвецах, – буркнул в сторону сосед человека, которого я планомерно доводила до истерики.

Отлично! Лед сломлен. Главное в такой ситуации – получить от кого-то первую фразу. Остальные тоже начнут нервничать и присоединятся к беседе охотнее.

– За мою голову как-то назначала награду богиня смерти, – улыбнулась я ему, – так что – да, я знаю о мертвецах дофига. Почему, по-твоему, сюда послали меня? Потому что помочь могу! – заорала я внезапно ему в лицо. – Если всякие уроды мешать не будут!

– На улице пятнадцать человек, – проговорил внезапно обладатель кровати-люкс негромко и как-то обреченно, – на лестнице десять и семеро за стойкой. Все с револьверами. Личная стража герцога. Сейчас наверняка спешно советуются. Мы не ждали мага, мы ждали алхимика, не обладающего такими… силами. Что? У меня сын и дочь в Аргентерии остались! На дороге еще один отряд стражи на въезде в город. Еще отряд наемников в полудне от ворот, численность не знаю.

– Что именно вы должны были сделать?

– Забрать лекарство и алхимика. Остальных убить.

Я присвистнула и уставилась на виконта.

– Отойдем на секунду? – попросила я, и он кивнул неохотно.

Мы зашли в так называемую ванную комнату: маленькое помещение с минимальными удобствами, из которого и притащили бочку. Когда закрылась дверь, мы невольно оказались почти прижатыми друг к другу.

– Бред, – тихо проговорила я,– если они тебя убьют, не будет иметь значения, что будет с лекарством. Независимой Аргентерии – крышка, а герцог в итоге вообще на плахе окажется. Не может же он оказаться настолько жадным идиотом?

Запах его одеколона так и не выветрился за сутки в пути и приятно щекотал мне ноздри. Виконт покачал головой и «включил дурака».

– Аргенси мог просто не знать обо мне.

– Не знать?! С этой твоей золотой бляхой на шее? Кто вообще был в курсе, что ты едешь?

Мой бывший любовник задумался, и как всегда в такие моменты принялся теребить кружево длинного рукава рубахи.

– Гвардия, канцелярия, контора, гильдия магов.

– Короче, весь Дайсар. Это может быть попытка избавиться лично от тебя руками герцога Аргентерии?

Он и бровью не повел.

– Разве что, это – затея Алесия.

Я мысленно застонала. Деятельный парень Алесий, в прошлом году захватил соседнее королевство Аскот, потом тайно женился на нашей принцессе – единственной наследнице трона Дайсара, и оказался претендентом еще и на второй раззолоченный стул. Леонард, тоже королевских кровей по материнской линии решил поучаствовать в веселой и шумной игре «отгрызи себе кусок Ойкумены», но подошел с другой стороны. Он создавал себе ореол героя: усмирял какие-то восстания, блистал на военных парадах, теперь вот – «спасал союзный полис». О сложившихся у меня отношениях с Лео сказано уже предостаточно, но так вышло, что последнее время я частенько работала на Алесия. Если виконт здесь погибнет, контрразведка и отец Лео – человек настолько могущественный, что его даже не называют по имени, просто – «герцог», без колебания объявят меня соавтором этой постановки. По совокупности прошлых эпизодов. И со всеми вытекающими из этого последствиями. Теперь уйти одной не получится в принципе. Прэлес-с-с-с-стно! Вот работенка, а…

– Если мы выберемся сейчас, – не сумела я скрыть досаду, – нам нужно будет очень серьезно поговорить.

Виконт кивнул, открывая передо мной дверь в общую комнату. Обстановка в ней не поменялась. Зато оживились товарищи на улице.

– Эй! – раздалось со двора. – Я лейтенант стражи герцога Аргенси! С кем из вас я могу говорить?

Тут уж Леонард решительно отодвинул меня в сторону от окна, а сам укрылся за крепкой деревянной ставней.

– Я – капитан королевской гвардии Дайса! Требую, чтобы вы немедленно покинули это место и дали нам дорогу! Мы везем ингредиенты для лекарства в Аргентерию про договоренности с герцогом!

– Мы поедем все вместе, – предложили с улицы, – проводим вас до герцога.

Виконт коротко глянул на меня.

– Точно, – фыркнул Георг, – а там мы, судя по встрече, отправимся в темницу, а мэтресса Ксавьен будет работать бесплатно и, возможно, в кандалах. Как вы относитесь к цепям, графиня?

– Строго отрицательно, – мотнула я головой.

Георг все больше казался мне самым адекватным их этих парней.

– Мы не можем на это пойти, – крикнул Лео.

– Тогда, прошу прощения, капитан, – погрустнел голос со двора, – но мы вынуждены будем вас атаковать.

– У нас ваши люди, лейтенант.

– Это прискорбно, – отозвались с улицы, – но у нас нет выбора. Потери допустимы.

Я бы удивилась, будь у меня чуть больше времени. Хотя бы отсутствию всяких попыток прояснить ситуацию. Эти парни пришли сюда просто убить всех, кроме алхимика, любой ценой. Но чей это приказ? Герцога? Или это все еще чьи-то игры?

– На скольких сработают эти твои… чары? – спросил виконт тихо, оборачиваясь ко мне.

– Не знаю, – пожала я плечами, – ты что, думаешь, я пробую их массово?

Это была плохая идея. Нужно или видеть того, с кем налаживаешь контакт, или раскрываться всему окружающему миру. А это шаг до шока, два – до палаты в скорбном доме и три – до маленькой уютной ямки в земле под какими-нибудь потрясающей красоты кустом сирени. Но чтобы увидеть моих потенциальных жертв – надо высунуться в окно. Ровно под револьверы. Впрочем, если попытаться внушить что-то очень сильное… Чтобы они сразу потеряли боеспособность… Страх или смертельную тоску. Но это снова возвращает нас к перспективе трех маленьких шажков. Мне же самой придется вспомнить что-то очень хреновое, и практически заново пережить.

– Когда вы… э-э-э… колдовали в прошлый раз, графиня… Четверо было за дверью, – чуть замешкавшись при упоминании «чар», проговорил сероглазый Клод, – да нас двое, еще в комнате нескольких слегка зацепило…

– А если вы еще при этом еще попробуете другие… чувства, да снимете одежду, – немного нервно хохотнул Георг, – сможете складывать людей, как вязанки дров, я думаю.

Я ухмыльнулась, шутка не показалась мне дурной. Слишком давно я не вращаюсь в высшем обществе, зато Лео чуть побледнел.

– Виконт Левьер, немедленно извинитесь!

– Прошу прощения, мэтресса, это было неуместно, и извиняет меня лишь некоторая напряженность ситуации, – он коротко поклонился, – но что мы все-таки будем делать?

Тут-то и прилетел первый удар в дверь. Вся комната содрогнулась. Ага, или патроны экономят, или действительно боятся убить меня. И то – хлеб. Виконт принялся командовать. Трое гвардейцев отошли к окну, спрятавшись за ставнями, как и он сам раньше, остальные составили из оставшихся кроватей и опрокинутого на бок шкафа укрытие. Похоже, заложникам придется побыть живыми щитами, а что с ними еще делать сейчас? Те пытались возражать, так что пришлось затыкать им рты простынями.

Дверь начала поддаваться, тут-то я вспомнила про ледяную гемму в моем мече. Магия из города снежных эльфов. Их же можно использовать по отдельности. Я выхватила оружие, прижав лезвие к дверному косяку.

– Воду! – закричала я. – На дверь, быстро!

Вот и бочка с ковшиком пригодились. Все те же Клод и Георг без возражений с помощью ковша и кружки повычерпывали литров пять, и дверь оказалась намертво приморожена к косякам, а те в свою очередь – к стенам. Удары стали глуше, а вместо дерева трещал и хрустел магический лед, мерцавший и переливавшийся в первых золотых лучах восходящего солнца. И еще немного времени выиграно. Хотя при отсутствии плана я просто оттягиваю неизбежное. От страха? Похоже на то.

– Будем стрелять, потом прорываемся и пытаемся уйти, патроны не жалейте, защищайте графиню, – решил, наконец, Лео, и у моих сопровождающих появилось по револьверу в руках. Уже лучше. Георг, Клод и еще один парень – высокомерный, красивый, с медовыми волосами – не побрезговали взять оружие наших бесполезных заложников во вторую руку.

А все равно страшно. Первая серьезная перестрелка в моей жизни, и ни щита, ни магии, ни брони, ни друзей рядом. Паскудство! И телепорт под крышей не открывается. От напряжения воздух чуть не искрил, лица мужчин окаменели. А вот они-то как раз не боятся, очко в их пользу. Сейчас все будет очень быстро. Очень-очень. Но после штурма Аскары, это ерунда, справимся.

Теперь оставалось только жалеть о фокусе со льдом на двери – ожидание изматывает преизрядно. Да еще делегация под окном, надо что-то с ними делать, а то мы между двух огней.

– Попробую внушить что-нибудь парням во дворе, – предложила я, сама не веря, что говорю это, – замешкаются – выносите как можно больше.

Возражений не последовало. Но даже эмпатии не нужно было, чтобы понять: я не нравлюсь большинству подчиненных моего бывшего любовника. От слова «совсем».

Перенапрягусь – получу шок.

В виконта попадет пуля – скрываюсь до конца дней. Или придется убить еще и его батюшку.

«А с этого и надо было начинать! – отозвался внезапно Шепот. – И никаких проблем с Лео сейчас бы не было. Без отца за спиной он бы все эти авантюры не потянул».

Хреновый какой-то расклад, вы не находите?

Внутренние голоса использовали более сильные эпитеты.

Ладно, жаловаться будем потом.

А вот что б такое на вас излить из своих эмоций, господа во дворе? Чтоб вот прямо проняло до самых печенок? А может, есть, чем усилить, кстати? Я порылась в сумке и нашла заначку, тот самый сверток с маленькими красными леденцами. Оно. Изобретение Бэррила Ганна – гениального алхимика, которого мы вытащили когда-то из тюрьмы. Конфетки со вкусом малинового варенья обостряли все чувства и эмоции. Плохое решение, вообще-то. В прошлый раз после их употребления, я чуть не поехала рассудком, но выбора особого сейчас не было.

– Попробую накрыть максимальное количество человек, но тебе придется меня вытаскивать отсюда, – тихо проговорила я Лео, – потому что в сознании я долго оставаться не смогу.

– Разберемся, – отмахнулся от моих проблем виконт.

– Не переживайте, графиня, – пообещал Георг, – делайте, что нужно, мы или покинем это негостеприимное место все вместе, или все же здесь останемся.

Охренеть как обнадеживает.

А почему они позволяют мне самой решать такие вещи? Да просто маг в отряде второй после командира. Негласно, а иногда и официально. И всем абсолютно наплевать, какого пола существо, способное, скажем, швырнуть огненный шар. Маг – это и звание, и образ жизни, и гендерная идентификация. И диагноз, чего уж там…

Я съела леденец, разгрызая его зубами, и открылась для мира, начав отдавать. Эмпатия – палка о двух концах. С одной стороны, ты в состоянии почувствовать врага, или наоборот внушить человеку какое-то ощущение, а с другой стороны мир становится для тебя, как лезвие очень острого клинка. Ты режешься об него. Так уж вышло, что отрицательных эмоций в нем куда больше, чем положительных. Недовольство, депрессии и зависть, ревность, ненависть, алчность – если не закрываться большую часть времени, будешь ощущать это постоянно. Выйдет мне боком еще эта выходка. Я высунулась из-за ставни, разглядывая по возможности прячущихся за бочками и стволами деревьев людей в черно-зеленом. Теперь – почувствовать. Что-то сногсшибательное. Я закрыла глаза и представила лицо баронета Дэвлина Купера. Несчастная любовь – хороший выбор в данном случае. Вспомнила нашу первую встречу. Как он приподнимает одну бровь, когда показывает, что удивлен. Как отодвигает меня себе за спину. И тот единственный день на турнире, когда, казалось, были только он и я. И понимание того, что все мои чувства – бессмысленны. Безнадежны. Вот оно, нужное чувство, да. Будто померкло солнце, а небо навсегда стало серым, и из-за горизонта наползает огромная свинцовая туча. Нет в застывшем мертвом воздухе ни ветерка, ни звука. Мир погиб, и надвигающейся беззвучной буре остается только закончить дело и смахнуть оставшийся пепел. Все кончено. Смысл потерян. Безнадега… Тоска… Оно сжалось в тонкую невидимую нить и потекло в сторону людей на улице, обвиваясь вокруг шей и голов. Визуализация всегда помогает.

А потом потемнело в глазах.

Звук первого выстрела толком даже не вернул меня толком в реальность. Ожидала подсознательно обжигающей боли от входящего в тело раскаленного куска металла, но ее все не было. Промазали что ли? Я чувствовала только, что по щекам у меня текут слезы, и кто-то поддерживает меня на ногах.

Дверь наконец-то слетает с петель, и ответственный Георг заставляет меня нырнуть в укрытие за перевернутым шкафом. Гремят новые выстрелы, и дым от пороха ест глаза. Реальность воспринимается урывками, отдельными картинами, потрясающе ярких цветов, и сумасшедшей детализации. Рядом падает весь в крови один из парней в лазоревых плащах и… внезапно исчезает в облачке классического телепорта. Почему все так медленно? Пытаюсь помахать рукой перед лицом, но ладонь едва шевелится в густом воздухе. Все звуки низкие и гулкие, тянутся как вязкий звон большого медного колокола, а потом и вовсе переходят в глухое рычание…

Я плохо понимаю, что происходит…

И все еще будто бы вижу людей во дворе, с посеревшими лицами, по очереди поднимающих револьверы к вискам…

Странно. Я их убила просто внушением…

Прямо как дроу…

Запоздалая и никому не нужная мысль.

Бездна знает, что их приятели сделают с нами, если мы проиграем…

Наконец, мир с сочным хлопком…

проваливается…

в блаженную…

тьму.

Шок, я же говорила.

5 Нежданная встреча

…А потом не смогла вдохнуть – вокруг была вода. Я взмахнула руками, пытаясь инстинктивно рвануться туда, где при определенном везении могла бы быть поверхность. Нет, не вода – слишком густая жижа. Когда воздуха в легких уже не оставалось, я наконец-то вынырнула на поверхность, и иллюзия глубины мгновенно пропала –сидела по плечи в чем-то вроде ванны, пытаясь стереть неведомую липкую дрянь с лица ладонями. Где я? И где, нахрен, моя одежда?

Глаза открыла с трудом, ресницы слипались, а увидев собственные ладони, чуть не завопила. Ванна была заполнена кровью. Судорожно цепляюсь пальцами за ноздреватые, выщербленные каменные края, поскальзываюсь, вылезаю с третьей попытки. Комната маленькая, тускло освещенная мерцающими фиолетовыми изображениями пауков на каменных же стенах, холодный пол, а потолок теряется где-то в темноте.

А потом за спиной я слышу его. Тихий смешок. Не-не-не, это сон.

И тут же ночные кошмары любезно оживают.

– Быстро ты, ненаглядная, – мягко звучит за спиной, – как умудрилась так перенапрячься? Демона своего пыталась соблазнить с помощью новых талантов?

Оборачиваюсь и замираю, как кролик в клетке удава. Янтарные глаза, кривая ухмылка, только вместо роскошной гривы белоснежных волос – короткий ежик. Моя работа.

– Где я? – сначала стоит выяснять насущные вопросы и только потом – отношения.

– В своей комнате, – шутливый поклон, – теперь в Доме Боли у тебя есть своя комната. Пока, правда, убогая совсем, но ничего, со временем…

– Как я сюда попала? Ты что тут делаешь? Какая комната?

– Я же дал тебе собственные умения, помнишь? Сделал из некоторых частей твоего тела живые артефакты, зачарованные на конкретный эффект. А питают их мои силы, я ими с тобой делюсь. Ты использовала весь доступный тебе запас, потеряла сознание и оказалась здесь. Немного восстановишься и вернешься в собственное тело. Теперь понятно?

Даже близко не понятно.

– Почему в ванне кровь?

Он пожал плечами.

– А откуда еще в Доме Боли черпать силу? Лезь обратно, кстати, быстрее придешь в себя.

Мерзко? Еще как. Но это быстрее вернет меня в мир живых, где с моим бесчувственным телом сейчас вообще не понятно, что происходит. Скрипнула зубами, но полезла обратно. Теперь стоило прояснить еще один важный вопрос.

– Слушай. Я же предала тебя. Почему ты мне помогаешь?

– Я же говорил, – он присел рядом на край, опустив кисть в густую багровую жижу, – ты поможешь мне, если все пойдет правильно. Считай, что это аванс.

– Думаешь, драконидский бог послушает мою просьбу и выпустит тебя из этого мира? – припомнила я нашу беседу на крыше. – Он так не поступит. Зря надеешься.

– Поступит, – криво ухмыльнулся Скримджой, – просто чуть позже. Не парься, ненаглядная, как именно это сделать, уже – моя забота. Или?.. – он поднял одну бровь. – Или ты предпочтешь, чтоб я забрал свои подарки обратно, и ты больше никогда меня не увидишь?

И остаться снова совсем беззащитной? Отказаться от только что возвращенного ощущения силы?

Не-на-ви-жу.

Приходилось признать, что темный эльф нужен мне. Вероятно, даже больше, чем я ему. Паскудство-то!

– Так как?

– Нет.

– Что, прости? Не расслышал, ненаглядная.

– Нет! – не-на-ви-жу. – Мне нужна твоя помощь.

– Вот и разобрались, – усмехнулся дроу, а глаза его полыхнули оранжевым, – ладно, твой запас вполне восстановился, пора просыпаться, ненаглядная! С добрым утром!

Ладони резко надавили мне на плечи, заставляя уйти в жуткую ванну с головой. Я вырывалась, пыталась царапаться и пинать его, пока я, кажется, не утонула в мерзкой загустевшей жидкости с железным привкусом.

Впрочем, до конца тогда было еще ой как далеко.

У каждого человека, наверное, есть что-то, в чем он постепенно становится настоящим профессионалом. Для меня этим «чем-то» стал процесс открывания глаз после потери сознания. Где и как я только не приходила в себя. Если мне везло – в постели. Если очень везло – в своей. Первым делом нужно смотреть наверх. Знакомый потолок или нет? От этого зависит, стоит ли демонстрировать окружающим, что ты снова присутствуешь в мире живых. Еще важный фактор – осторожно проверить, связаны ли у тебя руки и ноги. А также, что именно вернуло тебя в сознание.

«С добрым утром!»

Бр-р-р…

Отношение к окружающему миру полностью зависит от того, зачем он тебя окружает…

На сей раз меня разбудил колокольчик в ухе.

«Крис, – снова повторил голос Дэвлина, – если можешь ответить, сделай это».

Глупое сердце ударилось о ребра и застучало быстро-быстро, как хвост полугодовалого щенка, встречающего хозяина на пороге.

– Я в норме, – по возможности оптимистично прохрипела я, обозревая кроны деревьев и клок головокружительно-высокого синего неба в обрамлении яркой весенней зелени.

«Что случилось? Тебе нужна помощь?»

– Пока не знаю, – честно ответила я, пытаясь понять, где мы вообще, и кто находится вокруг.

В этот момент на меня обратил внимание Георг. Он сидел на поваленном дереве и не слишком умело зашивал неаккуратную дыру в поле своего короткого лазурного плаща.

– Пришла в себя! – позвал кого-то черноглазый гвардеец. – Только сама с собой разговаривает.

«Я настаиваю на том, чтобы ты вернулась домой, – безо всяких эмоций произнес любимый голос, – у тебя было более чем достаточно времени, чтобы прийти в себя после произошедших с тобой изменений».

– Ладно. Дай мне только несколько дней – закончить дела.

«Сейчас».

– Да у меня все нормально. Правда.

«Что это тогда была недавно за вспышка?»

Я улыбнулась от осознания, что он все равно за мной каким-то образом приглядывает. А вот про дроу рассказывать сейчас вообще не время. Долгая история.

– Просто пробовала эмпатию. Сейчас уже все нормально.

«Хорошо. Но связывайся со мной утром и вечером, не хочу… неожиданностей».

– Ладно.

«И будь осторожна».

Шестеро гвардейцев тем временем смотрели на меня с некоторой опаской. Когда маг, только что заставивший застрелиться почти полтора десятка человек начинает вести беседы с голосами в собственной голове, не слишком понятно, какую линию поведения стоит выбрать. Судя по выражению лиц, Георг был за вариант «подождать», Клод – «связать на всякий случай», а остальные во главе с Лео – «пристрелить к мертвякам лысым, во избежание».

А где это мы, собственно? Как мы выбрались из трактира?

Вокруг шумел весенний лес, сияя молодой листвой в лучах солнца. Птицы заливались на все голоса. Где-то трещал валежник, наверное, крупный олень. Огромные стволы, заросшие бархатным изумрудно-зеленым мхом, потрясали воображение. Хотелось, остаться тут подольше, просто лежать на земле и бездумно таращиться в далекую лазурь небес. И чтобы никто не пытался тебя убить или похитить. Ну и чтобы спутники как-то сменили выражения лиц. А еще зверски хотелось есть. Увы, действительность требовала совершенно иных действий.

– Со мной все в порядке, – еще раз пояснила я для окружающих, приподнимаясь на локтях с разложенного на земле плаща.

Голова закружилась, но не более того, похоже, дроу не врал – после отвратительной процедуры я чувствовала себя вполне бодрой. Встать или подождать немного?

– С кем вы говорили, графиня? – полюбопытствовал Георг.

– С магом из гильдии, – даже врать не пришлось, – с помощью артефакта, вроде магического зеркала, но передает только звук. Разума не лишилась, если вы этого опасаетесь. Что я пропустила?

Подошел Леонард, он был в когда-то белой рубашке, теперь расцвеченной кровавыми пятнами и чем-то зелено-бурым, похоже, именно его плащ служил мне сейчас импровизированной кроватью. Все лучше, чем голая земля.

– Мы потеряли всего четверых, – проговорил он, присев на корточки и разглядывая мое лицо, – талисманы перенесли их в карантинную часть гвардейского госпиталя, там отличные целители, так что прогноз, полагаю, неплохой.

Ладонь защекотало, я поднесла ее к лицу и увидела двух больших черных муравьев. Надеюсь, пока я тут валялась, они не заползли массово под одежду.

– А нападавшие? – насекомые послушно перебрались на подставленный им на пути лист, и мы окончательно распрощались.

– Никто не ушел.

Вот и повоевали…

– А груз?

– Лошадей и поклажу забрали, все на месте.

– Хорошо. Раненые есть?

– Только легкие, – поморщился Леонард, – царапины. Встать можешь?

– Кажется, да…

– Тебе нужно умыться.

– М-м-м?

– Я помогу тебе дойти до ручья, это недалеко.

Впрочем, идея прогулки пока что казалась сомнительной. Я вытащила из своей артефактной сумки флягу с водой, а заодно и зеркальце в стальной оправе с чеканкой на крышечке.

Красавица.

Из отражений на меня смотрел кто-то встрепанный, с помятой щекой и шишкой на лбу. Видимо, из носа текла кровь, так что губы и подбородок в бурых засохших разводах, да и с волос кровь я вчера так и не отмыла – слишком было свежо в трактирной комнате. Форменное чучело.

Та и боги с ним, зато жива. Кое-как села, скрестив на орочий манер ноги, плескала водой из фляжки, пока не отмыла лицо, и вытерлась платком. Порядок. Бывало куда хуже. Пожалуй, теперь было можно попробовать встать на ноги. Главное, шевелиться медленно.

Потом достала запасной флакон с клеверной эссенцией – мощное лечебное зелье – и выпила одним глотком. Действует почти мгновенно.

Спутники, в основном, делали вид, что не замечают меня, кто перевязывал руку или ногу, кто штопал одежду. Надо же, они и это умеют? Так, вот и встала. Первая остановка – во-о-от этот поваленный молнией дуб, заросший малахитовым мхом и оранжевыми древесными грибами. Заодно стоит попытаться слегка растопить лед.

– Господа, я немного умею лечить, давайте по очереди со своими царапинами.

– Я думал, ты потеряла магию! – фыркнул Лео, скрестив руки на груди.

Нашел время для дурацких комментариев. Да не чары это!

– Говорила же, я – адепт божества. Могу немного подлечить молитвой,– чтобы тебе поверили, нужно повторять одно и то же несколько раз, причем, очень спокойно и доброжелательно. Для убедительности.

Ну, или один раз хорошенько ткнуть в подбородок револьвером.

– Так чего же ты вообще переживаешь? – не отставал виконт.

– В смысле?

Лео подошел и приблизил свое лицо к моему.

– Во дворе было шестнадцать человек,– медленно проговорил он, – двенадцать из них покончили с собой. Лечить ты умеешь. При желании можешь стать невидимкой. Какая еще магия тебе нужна?

«Только вот, хреново, что он теперь все это знает»…

Георг и Клод рискнули подойти первыми. Хотя и в их взглядах было что-то такое. Эдакое. Будто бы им в руки дали здоровенную змею и сказали, что в малых дозах ее яд очень полезен. А потом предложили попробовать его извлечь.

Обращаться мысленно к Да Ки Нэ, прося об исцелении, стало для меня за последний год уже привычным. Не то чтоб само божество в этот раз откликнулось, но ладони мои слегка засветились серебристым, а мелкие раны частично затягивались. Вслед за первыми двумя подошел Лео, а потом оставшиеся трое. Надо хоть имена их что ли запомнить.

Итак, оставшиеся.

Молодой парень, но уже с седыми висками – Лэнсон, угрюмый и молчаливый, за всю дорогу всего пару раз вообще подавал голос. Похоже, изо всей этой компании именно ему довелось пережить больше всех, и единственный, кроме меня, кто курит, судя по запаху трубочного табака от его рубахи. Плотный усач – Мортимер – кажется, что он едва сдерживает внутреннюю кипучую энергию, глазами сверкает совсем по-мальчишески, иногда усмехается в усы, но изо всех сил копирует Лэнсона. Холеный и немного андрогинный парень с медовыми волнистыми волосами – Эленор, не смотря на томный взгляд фиалковых глаз, излишнюю манерность и многочисленные вмешательства мага-косметолога в его внешность, именно он пострадал больше всех: получил рикошетом пулю в плечо, но, тем не менее, предпочел продолжить путь, а не уйти телепортом, как остальные трое. Именно он тот третий, не побрезговавший трофейным оружием. Повезло, что рана сквозная, так что моих скромных сил вполне хватило, чтобы и Эленор отделался шрамом. Впрочем, вид белого неровного пятна на его коже, вызвал у гвардейца неприкрытую брезгливость, так что благодарил он меня сквозь зубы. Да и мертвяки с ним.

– Ну что, господа? – почувствовав себя после выпитого зелья совершенно здоровой, полюбопытствовала я, в основном у Лео, когда все страждущие были излечены. – Что будем делать дальше? Наши приметы еще у одного отряда на въезде в город и у каких-то наемников. Возвращаться обратно сейчас, я так понимаю, в планы ни у кого не входит?

Виконт покачал головой. Мы всемером сидели на двух поваленных деревьях, пачкая зеленью одежду, и дружно пытались шевелить извилинами.

– Нам необходимо выполнить это задание. Будем пробираться осторожно. К тому же у меня теперь перстень герцога. Надеюсь, послужит пропуском.

Логика в этом определенно есть. Я вздохнула и принялась грызть сорванную травинку. Она была сочная и сладкая, какой бывает зелень только весной. Ужасно хотелось курить, но, разумеется, никому в голову не пришло прихватить с подоконника мою пачку с сигариллами.

– Снять плащи с нападавших вы не догадались? – уточнила я на всякий пожарный.

– Увы, графиня, – пожал плечами Георг, – нам было как-то не до мародерства.

– Жаль. И трофеи – не мародерство. Могли бы переодеться и это бы здорово облегчило нам жизнь. Ну, нет, так нет. Да только теперь уже разницы никакой… Кто сейчас кроме нас по доброй воле туда поедет? Так что любая засада – наша. Нужно придумать какую-то причину для поездки в Аргентерию и если что – показывать перстень.

– Может, пойдем по лесу, параллельно дороге, – предложил внезапно молоденький Клод

Я приподняла одну бровь, подцепила эту манеру от аристократичного Дэвлина.

– В этой одежде? – поинтересовалась я, поставив ударение на слове «эта». – Без припасов? С грузом на плечах, в кавалерийских сапогах и пешком? Да у вас даже капюшонов нет, любой клещ – ваш. Спать на земле в этом тоже нельзя, а пешком мы будем идти дня четыре, воды нет, еды на несколько дней нет. А мой статус адепта божества позволяет исцелять раны, но не лечить воспаление легких. Добавим к этому, что от вас пахнет кровью, а вокруг, если вы, господа, не заметили… демонов лес!

– У тебя что, есть идея получше? – прошипев что-то себе под нос, поинтересовался мой бывший любовник.

– Твой вариант с перстнем хорош, но нужна другая одежда. Осталось детали продумать. А подумаю я по дороге, пока буду ходить вам за этой самой одеждой.

Они заговорили все сразу. И резюме всего сказанного сводилось к достаточно простому вопросу: какого хрена я несу? Разумеется, в куда более приличествующих дворянскому сборищу выражениях.

– Серьезно? – полюбопытствовала я, поднимаясь, наконец, на ноги. – С вашим золотом, лазурью и потеками крови вас не узнает только идиот.

– Мундир для нас священен, графиня, – проговорил Клод, но уже и в его голосе появилась некоторая неуверенность.

– Точно! – согласилась я, тыкая пальцем в сторону севера, ну, по крайней мере, туда, где, как я считала, был север. – Но во-о-он там сейчас умирают люди. Из-за каких-то странных игр их герцога. Эта малость никого не интересует?

Лео фыркнул, смерил меня мрачным взглядом и указал в противоположную сторону.

– Аргентерия – там.

Это слегка уменьшило пафос произносимой речи, но других идей у них все равно не было.

– Где вы собираетесь достать для нас костюмы, графиня, позвольте спросить? – поинтересовался практичный усач Мортимер.

– Деревня, караван повозок – что увижу первым, – пожала я плечами.

– Вам не следует идти одной.

– Да ваши цвета в момент нас выдадут! – завелась я.

– А твоя совершенно неприличная одежда – нет?

– Сейчас полно беженцев!

– Бред!

– В таком виде мы гарантировано не доедем!

– Я не могу тебя отпустить одну! Я отвечаю за твою безопасность.

– Да ты сам видел, что я умею!

Виконт с досадой махнул рукой, понимая, что спорить уже бесполезно. Все и так пошло, мягко говоря, не по плану.

– Сколько времени ты на это потратишь?

– Не больше часа.

Еще раунд игры в гляделки.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Абсолютно!

– Я провожу тебя до дороги.

– Ладно.

Разобравшись, наконец, мы двинулись к опушке в сторону дороги, доверив выбирать направление Лео.

– Надо поговорить.

– Надо.

Он обернулся, и лицо его было напряжено.

– Что ты задумала на самом деле?

– Достать вам одежду.

– Или сбежать?

Снова здорова.

– А смысл? – скривилась я, обходя цветущий куст бузины, пребольно хлестнувший меня веткой по руке, когда через него ломился виконт. – Даже если ты все еще думаешь, что я хочу украсть лекарство, ингредиенты все равно остались у вас.

Он сжал губы, а глаза его потемнели, как море после шторма.

– Меня бесит то, что я совершенно не понимаю, что происходит, – проговорил он, поиграв желваками, – что ты делаешь и на что способна. И то, что ты сотворила с теми людьми… Откуда я знаю, что ты не перебьешь моих, когда мы доберемся до места?

– Зачем это? – не поняла я, аж останавливаясь от такого идиотского предположения. – Я что – похожа на маньяка?

– Мы довезем тебе груз до места и станем не нужны.

Я расхохоталась.

– И что я буду делать потом?

– Продашь груз, например.

Оставалось только похлопать его по груди.

– Чушь! Ты подозреваешь меня в какой-то ерунде, просто потому что теперь подозреваешь вообще во всем. Ты что, думаешь, у меня мало денег? Серьезно? Ладно, не отвечай, вон уже и дорога. А лучше скажи мне вот что, – я остановилась и подошла к нему вплотную, – что у нас тут, собственно, за детский сад?

Лео моргнул, не ожидая такого вопроса.

– Что ты имеешь в виду?

Прикидывается? Или вправду не понимает?

– Какой к мертвякам «священный мундир»? Какое «пешком по лесу в кавалерийских сапогах»? Ты откуда набрал этих детей, Лео?

– Последи за тоном, – разозлился виконт, – это гвардейцы, цвет дворянства и военной академии.

Я покивала и задала еще только один вопрос:

– И некоторые еще ее не закончили, да?

– А это имеет значение? – раздраженно дернул он плечом.

– Да нет.

Понятно. Его младшие дружки по академии. Будущая опора, если у него получится все же занять трон. А потом внезапно вспомнила, что виконт и сам на полтора года младше меня.

– Думал, поездка будет легкая? – спросила я, глядя ему в глаза. – А спасение целого города – невероятно почетная миссия. Хотел по-быстрому продвинуть своих ребят? Будущие лейтенанты?

– Ты имеешь что-то против? – медленно спросил он, и на лице виконта снова появилось то странное, оценивающее выражение, на которое я обратила внимание вчера.

– Никто не гарантирует, что твои протеже-е-е вернутся домой полным составом. Что ты тогда будешь делать?

– У всех благословение Маахве Милосердной от болезней, – тщательно подбирая слова, ответил виконт, – амулеты для экстренной телепортации в госпиталь, благословение Аллеара Солнцеликого. Плюс, амулеты с заклинанием щита. В такой ситуации, больше обезопасить своих людей я бы не смог. А они – гвардейцы, а не девицы на балу.

– Ты знаешь, почему Аргенси хочет тебя убить? – без обиняков спросила я.

– Я не думаю, что он хочет убить меня, – недобро усмехнулся мой бывший любовник, качая головой, – я думаю, он хочет захватить тебя. А что с тобой за сопровождение, он не знает. Подумай на эту тему, пока будешь шататься по округе.

– Это почему?

– Они же прямо сказали: «захватить алхимика». Алхимика. Не мага. Ты много знаешь в вашей гильдии алхимиков, совсем без способностей к чарам? Сдается мне, дорогая, что таких у вас больше вообще нет. А значит, сведения об этом Аргенси мог получить только от ваших же магов. Если, кстати, это вообще герцог, а не кто-то его подставляет. Вот дорога, жду тебя здесь.

Понятно, что ничего не понятно. С такой точки зрения я на этот вопрос еще не смотрела. Умеет вот настроение испортить.

Лео присел на ствол лежащего дерева и больше не смотрел на меня. Кусты полностью скрыли его, стоило мне на несколько шагов отойти. Я вышла на дорогу, приметила большую сломанную березу в этом месте, и двинулась на север. Наверное, на север, это если я опять не перепутала направление. Мне не нужна была деревня. Мне нужно было пройти пару поворотов, чтобы Лео не увидел, как я открою телепорт.

Предположение виконта расстраивало. Эпидемия – самый лучший повод заставить меня поехать куда-то одной. Причем, именно поехать верхом из-за карантина. Гильдия, скорее всего, отправила бы именно меня, а я бы обязательно взялась за работу на радостях, что у меня не забрали медальон. Может это быть ловушкой? Мертвецы, Хэль или Клэр… Да нет, слишком сложно. И при чем тут, кстати, демоны, если падальщица не врала? Не складывалась пока картина.

Занятая этими мыслями, я пропустила пару повозок, подождала, убедилась, что дорога пуста, запомнила координаты и открыла алую сияющую арку. Мой телепорт – лучше любого классического, даже Королевского. Он гораздо стабильнее и способен пропустить не просто человека – несколько телег и карет или целый отряд всадников. Другой вопрос, что если кто-то из посторонних меня обнаружит за играми с запрещенными во всех королевствах Ойкумены древними технологиями, закончится все… неинтеллигентно. О

Впрочем, что-то я отвлеклась.

Портал открылся в подворотне около рыночной площади в моем любимом маленьком просоленном морем городке со смешным названием Дай-Пивка. Впервые за два месяца я была дома. От вида ставшего родным пейзажа предательски защипало в носу. Дэвлин прав. Разберусь с Аргентерией и вернусь, хватит переживать о потере сил.

Пора домой.

Трехэтажные дома из желтого камня дремали, пережидая полуденный зной. Окна открыты и кое-где слышится музыка. На балконах, увитых темно-зеленым плющом и обвешенных ящиками с яркими красными, белыми, голубыми цветами, сидят женщины и болтают с соседками. А если повернуть голову налево, видна красная башня ратуши со сверкающей на солнце медной крышей, наверняка в своем кабинете бушует по какому-нибудь поводу бургомистр Идальго, полковник наемников и мой хороший друг. И люди в небольшой таверне «Свинья и сковородка», на которую выходят окна его кабинета, жмурятся от удовольствия, слушая особенно забористыевыражение, разносящиеся в жарком весеннем воздухе. Мир и пасторалька. Мой город. Мой дом.

Мимо прошли две молоденькие горожанки, укрывающиеся от солнца под кружевными зонтиками: лимонно-желтый шелк и винно-красный атлас. Забавно, чем больше в Дай-Пивка появляется серых и черных наемничьих мундиров, тем ярче цвета женских платьев. Совпадение? Хех.

Надо быстрее разбираться с вещами для спутников. Через час уже ничто не заставит меня покинуть этот самый лучший в мире город.

Пока я дошла по базару до рядов с одеждой, со мной успели раз десять поздороваться, всучить чашку свежего ароматного кофе и один раз приобнять и сунуть в руки краснобокое яблоко. Я быстренько купила шесть курток с капюшонами, шесть пар свободных штанов с ремнями, а от обуви отказалась. Потому что мне пришла в голову идея. Я дополнила свертки несколькими цветными шейными платками, перчатками и разномастными подвесками на кожаных шнурках. Сойдет. Потом меня осенила еще одна идея, и я купила коробочку вишневых сигарилл. Вот теперь другое дело!

Вернулась я без приключений все из той же подворотни. Никто даже не интересовался, как я появляюсь в городе, и как ухожу. Маг и маг, и нечего лезть в чужие дела, да и нравы тут куда проще, чем в столице. Мне повезло – дорога была пуста, да и береза, возле которой я вышла из лесу, нашлась легко. Приметная больно.

Лео был уже не один, рядом с ним сидел Георг, грызущий сорванную травинку.

– … Да какая там любовь, – отмахнулся мой бывший любовник от вопроса, которого я не слышала, – думаю, это вообще – химера, Ги.

– Но ты на ней женишься? – я замерла, навострив уши, в тысячный раз благодаря судьбу за свое превращение: слух эльфа с человеческим не сравним.

– Разумеется! Тайя – лучшая из женщин, каких я встречал. Умная, красивая, сильный маг, род опять же. Это именно то, что мне нужно. Но когда я вижу Кристину… – Леонард вздохнул, покачав головой, словно наваждение отгонял. – Я хочу сжать пальцами ее шею и просто придушить.

– Почему?

– А ты что, не видишь, какая она?

Георг выплюнул травинку.

– Если честно, я и не узнал ее, когда увидел вчера. Мы встречались раньше на паре приемов и в театре. Она была, как бы сказать, нормальной. Веселой, взбалмошной. Эксцентричная мэтресса. Слушай, а помнишь, как она в фонтане купалась? Пены напустила, так что пузыри до дворцовой ограды долетали?

Лео чуть улыбнулся, и выражение лица его стало мягче.

– Было такое.

– А теперь я не понимаю, кого вообще вижу.

– Теперь она может убить, не моргнув глазом, – покачал головой мой бывший любовник.

– Это как раз нормально, – покачал головой Георг, – огненный факультет, «бей-ломай», боевой по сути своей. Мне другое не нравится гораздо больше.

– М-м-м?

– Она чуть не лишилась жизни в этом трактире. Я знаю, я выносил ее на руках, если ты помнишь, у нее кровь из носа текла ручьем, и я уверен, что какое-то время она вообще не дышала. И ты знаешь, у нее даже сомнения не возникло – пробовать не пробовать.

– И что? – Леонард вновь начал хмуриться.

– А то, что инстинктом самосохранения графиня обделена в результате каких-то обстоятельств. Будто бы и жить она вовсе не хочет. Или же смирилась с тем, что выжить не сможет. Это – плохая черта для компаньона в таком походе. Как она сама рискует, так и нашими жизнями рискнет запросто.

А прелюбопытнейший диалог. Вовремя я.

– Это все закончится через несколько дней,– пожал плечами Лео, – Кристина не твоя проблема.

– Как угодно, – Георг чуть склонил голову.

Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, наконец, Георг выиграл этот раунд.

– Я не мог успевать за ней, – покачал головой виконт Селеретто, уставившись на собственные сапоги, – когда мне казалось, что я понимал, что она делает, где она находится и о чем думает, она уже снова была далеко. Меняла внешность, умения, образ жизни. Словно гоняться за призраком или миражом, а стоит протянуть руку, как он исчезает.

– Это сбивает с толку, – покивал его приятель, тактично подбирая слова, – понимаю.

– Это не сбивает с толку. Это просто сводит с ума!

– «Черная невеста», – невесело усмехнулся Георг.

Капитан гвардейцев так же невесело хохотнул.

– Тоже мне! Сюжет пьесы!

– Тогда забудь о ней. Довези ее до места и прощайся, твоя задача на этом окончена.

– Именно это я и собираюсь сделать, – с фальшивой бодростью кивнул Лео.

– Но присматривай за ней.

– Ги!

– Извини.

Диалог их увял, так что я двинулась к ним с ворохом одежды через кусты.

Виконт взял свертки и пару минут зубоскалил на тему: всегда ли я так хожу по магазинам? И если да, как управляюсь, если не имею сопровождающего. А мне до скрипа зубов хотелось обратно. Дай-Пивка, Замок с маяком на скале: вот он, предел мечтаний. Так что я почти всю дорогу молчала, позволяя своему бывшему упражняться в остроумии. Когда мы вернулись к остальным, я озвучила свою идею. И снова они принялись возражать в один голос.

– Вы хотите, чтобы мы переоделись какими-то головорезами, графиня? – уточнил Георг, с сомнением вертя в руках легкую куртку, какую в столице, наверное, носил помощник его конюха.

– Ага.

– И сделали вид, будто конвоируем вас к герцогу?

– Точно. Лекарство все равно по седельным сумкам распихали, скажете, что груз уже забрал отряд стражи, а вас отправили лично за мной. В случае чего, колечко продемонстрируете. Для поверхностной проверки – кто есть кто – за глаза хватит.

– И полагаете, что это избавит нас от лишнего внимания?

– Конечно! Вас шестеро, а не десять, все вооружены, я – весьма сомнительный повод вступать в драку. Чего каким-то наемникам на дороге напрасно рисковать шкурами? В любом случае, лучше остальных вариантов, которые я вижу.

Клод с не меньшим сомнением покачал головой, рассматривая желтый шейный платок с явной неприязнью, будто тот лично гвардейцу причинил уже какие-то проблемы.

– И как мы объясним, что так просто захватили вас?

Я улыбнулась.

– Перебили остальных, вот и все. В доказательство можете одним из своих плащей перед носом потрясти. А я надену вашу рубашку, она вся в крови. Свяжете мне руки, поставите синяк на скуле или разобьете губу – и все, готовый портрет пленника.

Клод выронил платок на траву и посмотрел с изумлением в серых глазах.

– Ударить женщину? Графиня, как вы можете такое предполагать?! Мы королевские гвардейцы, а не кабацкая рвань!

Оу. Ну да. Все время забываю.

– Простите, напомните мне ваш титул?

– Баронет Вилоссо, к вашим услугам, графиня.

– Баронет, – я подошла к нему вплотную и проникновенно посмотрела в глаза, – я тут внезапно осознала, что очень хочу домой. Давайте поскорее покончим с этим заданием, а? Или у вас есть собственная идея? Например, пойти пешком?

– Поступим, как предложила графиня, – поддержал меня неожиданно Лео, – она великодушно пожертвует своим внешним видом ради спасения людей. Так что и нам не стоит отказываться от маскарада.

О, сколько сарказма. Море бескрайнее.

Я подождала, пока они переоденутся, сидя под деревом и уставившись на большой деловитый муравейник. Так себе план, если честно. Может и не сработать. Но раз у господ гвардейцев с собой одноразовые амулеты с порталами – рискнем.

Наконец-то, все были готовы. Я невольно рассмеялась, увидев хмурые лица. Простые куртки, капюшоны и разные цветные побрякушки полностью их преобразили. Передо мной стояла кучка мрачных парней, то ли удачливых разбойников, то ли наемников на отдыхе. Георг что-то тихо говорил себе под нос, кажется, весьма неизысканно ругался. Клод протянул мне свою залитую кровью рубашку. Я скинула плащ, оставшись в тонких бриджах и майке, и натянула поверх чужую одежду. Грань приличия, надо сказать, а то и за ней. М-м-м. А у Клода неплохой одеколон. Какой-то совсем новый запах, похоже, только в этом сезоне появился.

– Ну как?

Мужчины смотрели на меня… странно.

– Графиня, вы выглядите практически неприлично, – пожал плечами Георг, пытаясь отлепить взгляд от моих обтягивающих ноги штанов.

– Зато буду отвлекать внимание от вас, – пожала я плечами, – и начинайте уже говорит на «ты» и без титулов.

Лео подошел ко мне, криво усмехаясь. Вот он-то теперь точно выглядел головорезом. Высокие сапоги, бриджи, ворот когда-то дорогой белой сорочки выглядывал из под дешевой кожаной куртки, и на нем изрядно выделялись уже чуть затертые бурые пятна. Золотые волосы он повязал темно-синим головным платком, удивительно шедшим к его глазам, а на шею повесил шнурок с дешевым серебряным амулетом неопознанного божества. На лице кривая ухмылка, а взгляд – совершенно шальной, похоже, виконт только что перешел какой-то свой порог и был, казалось, слегка не в себе.

– Ну что? – проговорил он, разглядывая меня с ног до головы. – Маскировка, говоришь? Синяк на скуле или разбитая губа? Не передумала? Ты и так выглядишь, мягко говоря… непрезентабельно.

Это было не обязательно, но слегка успокоит виконта, а остальным будет повод мне немного посочувствовать. А то так скоро шарахаться начнут.

– Давай уже! И поехали, время к обеду!

Я посмотрела на него не без некоторого вызова, видимо, потому что усмешка на лице виконта стала откровенно недоброй. Остальные молча наблюдали разворачивающийся спектакль, не очень понимая, как реагировать. Лео почти демонстративно потер запястье и хрустнул костяшками пальцев, подходя ближе, а потом коротко без замаха ударил меня по лицу. Спасибо – не сильно, и на ногах я устояла. Губу слегка рассек, неприятно, но не более того. Впрочем, внезапная резкая боль вызвала злость, и я едва сдержалась, чтоб не ударить в ответ. Коленом между ног, хлопок ладонями по ушам, а потом сильный удар по переносице. Или собрать все свои ощущения в один тугой жгучий комок, как учил дроу, и… Мы встретились взглядами именно в этот миг, и мелькнувшее в синих глазах удовольствие, переплавило злость в бешенство. Ему понравилось, и я отлично это видела. А сама я закипала от гнева, и это прекрасно понимал он. Воздух снова заискрил, но и в этот раз обошлось.

Ничего. Ничего… Несколько глубоких вдохов. Сдержалась, только кулаки сжала до побелевших пальцев, да на шаг отступила, чтоб искушения такого не было. Так надо, Крис, все нормально.

– Довольна? – такая неприкрытая издевка в сочувствующем тоне.

Я вытерла кровь с подбородка рукавом за неимением платка, чувствуя солено-металлический вкус во рту, ставший за этот год уже вполне привычным.

– А ты?

Он наклонился к самому моему уху и произнес очень тихо, но с большим чувством.

– Ты даже не представляешь, Кристина, как же давно мне хотелось это сделать.

– Рада за тебя, – буркнула я, – веревку дай, намотаю на руки, будто связаны. Пленник со свободными руками – нонсенс.

Кажется, это ему понравилось еще больше. Вот такие у людей маленькие слабости. Пусть его. Клод только головой покачал, Георг протянул платок, остальные тоже как-то потеплели немного. Уже хорошо.

Пройдет совсем немного времени, прежде чем я пойму, почему не стоило позволять ему бить себя.

Я взгромоздилась на Тару, намотала пару петель на запястья, что ж, теперь при самом богатом воображении не предположить, что остальные шестеро – моя охрана и сопровождение.

Переодетые гвардейцы расселись в седла, и скоро мы покинули гостеприимную поляну, приютившую нас на это утро. Мысли в пути всегда текут медленно и лениво, проплывающие мимо деревья убаюкивают одним своим видом. К тому же, солнце спряталось за легкой пеленой облаков, и я больше не рисковала получить солнечный удар.

Меня несколько удивила собственная реакция на удар виконта. Когда я впервые зацепила эмпатией Эрика, так что мы оба напрочь перестали соображать, и мои ногти до крови впились в его плечи, тогда он тоже единственный раз в жизни отвесил мне оплеуху. Если конечно, отрывочные воспоминания того дня мне не врут. Тогда реакция на боль была совсе-е-ем иная.

Или взять случай с Дэвлином, после того, как я как-то вызвала инкуба. Он настучал мне тренировочным мечом так, что пришлось пить лечебное зелье, но ведь даже обидно-то не было. Хотя, теперь-то я отлично понимаю его реакцию. Ха! Демон сладострастия не только принял его облик, явившись ко мне, но и изобразил крылья – атрибут высшего. Наверное, та моя выходка должна была показаться ему серьезным оскорблением. Вот ведь хорошо иногда, что он такой непрошибаемо-ледяной, а? А ведь, будь у него побольше эмоций, вполне мог тогда и убить.

Кто еще за всю мою жизнь поднимал на меня руку? Ныне покойный Морель не считается – он псих. Ангел Андре пользовался совсем другими… м-м-м… методами. А! Углук-Два-Ятагана во время тренировки. Больно, еще как, но это было нормально. Адреналин и жажда реванша – да, желание всерьез вцепиться в горло орку – определенно нет.

Ах да, темный эльф. Но тогда я была вообще не в себе от его поступков, его гламоура, и его безумия, поэтому, что было с дроу – останется с дроу. Не будем об этом.

И вот теперь, Леонард. Почему сейчас-то я никак не могу успокоиться?

Потому что ему понравилось. Мертвяки! Не смеет он от этого получать удовольствие! Вот что бесит…

Солнце, скрытое низкими тучами и похожее на белую тусклую монету, перевалило зенит, мы снова ехали по дороге в сторону Аргентерии. Я тряслась в седле и начинала помаленьку ненавидеть ее мертвячьего герцога. Надо будет ему припомнить этот день. Как-нибудь. Единственное, что отвлекало меня от мрачных мыслей, была дорожная беседа, ставшая крайне занимательной.

Господа дворяне учились говорить, как нормальные люди.

– Вы… ты… не дашь мне флягу? – поинтересовался Клод у молчаливого Лэнсона, это тот, у которого седые виски. – Моя вода кончилась.

– Прошу.

Я закатила глаза. И затопала бы ногами, не болтайся я в седле.

– Еще раз! И что-то вроде: «Эй, чел, поделись водичкой» «Держи, братан».

– Я не буду так выражаться! – фыркнул сероглазый парень, метнув в меня испепеляющий взгляд.

Вот уже почти час я ощущала себя дрессировщиком в цирке: тигра научить курить проще, чем этих трижды благородных господ говорить, как нормальные люди. Ниже достоинства, видите ли.

– Будешь, если не хочешь, чтоб опять пришлось драться, – флегматично возразила я, – давай!

– Эй, чел, – буркнул невыносимо страдающий от происходящего Клод, – дай попить.

– На, – обошелся Лэнсон без моих подсказок.

Парень жадно приложился к горлышку, закрыв от удовольствия глаза, видимо, действительно страдал от жажды, и попросил воды, только когда стало совсем невмоготу. Какие, однако, у него длинные, пушистые ресницы, прямо как у женщины.

– Благодать! – выдохнул он, затыкая флягу пробкой.

– Нет, не «благодать», – продолжала я занудствовать, – выругайся как-нибудь.

– Я. Не. Буду. Ругаться. При. Даме! – медленно и раздельно ответил обернувшийся ко мне баронет, и даже слегка побледнел.

– Тогда изображай на людях немого! Такой отряд, как ваш, и слова-то такого знать не должен!

– Меня больше удивляет, графиня, – запальчиво возразил он, – откуда таких манер нахватались вы?

– От наемников, – честно призналась я.

– Вы сопровождали отряд? – изумился Клод. – Как маг?

– Вроде того, – сказать ему, что формально я – капитан или не стоит?

Неожиданно Георг расхохотался. Он смеялся и смеялся, утирая выступившие на глазах слезы. Мне нравился звук его смеха, очень заразительно он это делает. Может, когда все закончится, закрутить с ним коротенький яркий роман? Или тогда Леонард точно меня убьет?

«Ага, он тебя пару часов назад в сумасшедшие записал, какой роман?» – хмыкнул Шепот.

– Лео, – простонал тем временем виконт Левьер сквозь смех, – кончится тем, что графиня заставит нас захватить корабль и пойти в пираты, попомни мое слово! И даже найдет разумную, а возможно, и благородную причину для такого поступка!

– Не так, – снова возразила я, – не выходи из образа и говори проще.

– Твоя девица стопудово втравит нас в какую-нибудь хрень, чел. Зуб даю, дружище!

Все уставились на него ошеломленно, не в состоянии произнести не слова, и только я привычно возмутилась:

– Я не «его девица».

– Точно! – похлопал меня по плечу виконт. – Это – не моя девица, это – мой пленник!

К заставе мы подъехали вечером, гораздо позже, чем планировали. Все-таки времени на споры и переодевания мы потеряли порядочно. Лиловые сумерки лениво затопили лес, а на горизонте догорали ярко-розовые отсветы отправившего на отдых светила. Все сильно устали и ехали молча. Сто раз пожалела, что не додумалась купить какую-то верхнюю одежду и себе: к закату стало прохладно, и я уже откровенно замерзала. Налетели тучи, и небо изредка проливало на дорогу по нескольку капель дождя, будто отряхивая руки после умывания. Когда холодная вода попадает тебе за шиворот, начинаешь помаленьку ненавидеть весь мир, так что я ехала мрачная и злая, готовая уже убить за горячий ужин, место у костра и минимально удобную постель. Далеко впереди, сверкали зарницы, и временами ветер доносил отзвуки грома. Похоже, гроза шла в нашу сторону, и на ночь лучше найти какое-то убежище.

В общем, когда почти в полной темноте какие-то мужчины с факелами перегородили дорогу, я была им почти рада. Темно-серая форма, а вот эмблемы, к сожалению, при таком освещении не разобрать совсем. За поворотом угадывался небольшой лагерь, доносились отзвуки голосов, а в вечернем воздухе разливался непередаваемый запах жарящегося на огне мяса. Я невольно шумно сглотнула.

– Немедленно остановитесь! Именем герцога Аргенси! Кто такие?

– Это не стража, – тихо проговорила я едущему рядом Георгу, – похоже, те наемники, про которых нам говорили.

– А кто спрашивает? – с ленцой протянул виконт Селеретто, положив руку на эфес шпаги, из его голоса исчезли и все высокомерие, и привычка цедить слова сквозь зубы при обращении к кому-то не своего круга.

В жизни бы не подумала, что это произнес сейчас именно Лео. А он быстро обвыкается, молодец. Да и актерским талантом, оказывается, не обделен, кто б мог подумать.

– Дорога в Аргентерию закрыта!

– Не для нас. Мы тут герцогу подарок везем. Он сильно обидится, если мы не доставим посылочку вовремя.

– Какую еще посылочку? – напрягся мужик с факелом, а второй осторожно сделал шаг в сторону.

– Да вот девицу эту, – Лео ткнул в меня пальцем, – так что лучше пропусти нас, парень.

Темные глаза часового, сверкавшие при свете факела, как у голодного упыря, попытались рассмотреть хоть что-то в указанной ему стороне, и он чуть замешкался, почесав кончик носа.

– Нас не предупреждали.

– А это узнаешь? – виконт протянул к свету кулак с золотым перстнем герцога, чем вызвал у часового еще большую задумчивость.

– Эй, Тоф, позови-ка сержанта, пусть сам решает, что делать с этими…

Видно было, что шестеро вооруженных молчаливых людей слегка напрягали парня.

Сержант присоединился к нам через пару минут.

– Ну-ка, кто тут у нас? – проговорил он недовольно, вступая в круг света, похоже, его оторвали от ужина.

Плотный мужчина средних лет с уже побелевшим шрамом на левой щеке. Короткий ежик волос, тяжелые брови и колючий подозрительный взгляд прищуренных глаз. Ладонь с рукояти палаша он вообще не убирал. Сплюнул на землю, отобрал у Тофа огонь и придвинулся к нам поближе, пытаясь рассмотреть получше. Наверняка за ближайшими деревьями, кстати, уже притаились несколько человек с арбалетами. Револьверы – дороги, как и патроны к ним, а в привычных руках арбалет огнестрелу ничем не уступит. Даже наоборот, учитывая его сравнительную бесшумность. Мои спутники смотрели мрачно, ожидая неприятностей. У меня же расширились глаза, как два чайных блюдца, потому что я узнала этого человека. Да не может быть…

– Говорят, везут герцогу какую-то девицу, – проговорил темноглазый, уступая инициативу командиру.

– Покажите! – велел мужчина, подходя уже ко мне – моя рубашка выделялась в темноте белым ярким пятном.

Факел, поднятый повыше, осветил мое лицо, и уже сержант захлопал короткими ресницами чуть растеряно. За миг он узнал меня и разглядел все детали: отсутствие верхней одежды, связанные руки, кровь на тонкой блузе, растрепанные волосы и разбитые губы.

– К оружию! – коротко рявкнул он, выхватывая палаш. – Немедленно спешились и отошли от девушки! Живо, уроды!

Ну, конечно! А как иначе! Вот оно – мое исключительное везение. Гвардейцы тоже мгновенно повыхватывали клинки. Больше всего ненавижу такие моменты: адреналин уже зашкалил, две стороны замерли у какой-то незримой черты, после которой все и начнется. Напряжение заставляет воздух дрожать, а ты мучительно соображаешь, как бы все это остановить?

– Сержант Сквоззи! – завопила я, перекрывая поднявшийся шум. – Стоп! Все нормально! Это – маскировка! Эти люди меня охраняют! Смотрите, веревки – только для вида, вот! Даже узлов нет!

Я скинула петли с рук и первая спрыгнула с лошади, направляясь к встречающей делегации.

– Капитан! – разулыбался мой старый знакомец, тут же убирая оружие. – Тощая! Какими судьбами?

Мы коротко крепко обнялись. Цвет аристократии Дайсара взирал на эту сцену с немым изумлением.

– Мы едем в Аргентерию, – проговорила я, когда сержант разжал руки, – дела.

– Понятно, а мы на службе герцога. Должны перехватить каких-то парней в лазурной форме.

Я усмехнулась.

– Тогда последние новости. Была перестрелка в трактире в дне пути отсюда. Там полно трупов. Думаю, стражники герцога сами разобрались.

Теперь уже усмехнулся мой старый знакомец.

– Стражники. Ленивые задницы. Признайся уж лучше, капитан, ваша работа? И чего вы еще в седлах, господа? Ужин ждет! Друзья капитана – мои друзья.

– Они просто сопровождающие, – махнула я рукой, – но ребята хорошие. Их главный – Леонард, тоже капитан, познакомьтесь, а это сержант Сквоззи!

Виконт, опять же безо всякого высокомерия и церемоний, пожал протянутую руку и даже изобразил ответную улыбку.

– Ужин – это именно то, что нам нужно, сержант. Будем вам мертвячьи благодарны.

Увидев такое дело, остальные спешились, и пошли за Тофом, привязать лошадей к коновязи с поилкой.

– Что у вас на этот раз за дела? – деловито поинтересовался сержант, когда мы втроем подошли к большому костру на обочине, возле которого суетились люди, готовя ужин, и присели на бревно. – Не за головой ли герцога? Я к тому, что он заплатил только аванс, и стоит ли ждать вторую часть?

– Пока не знаем, – честно пожала я плечами, а Лео при этом ткнул меня локтем в бок, – это для вас критичный вопрос?

– Да, как сказать… Будь на вашем месте еще кто-то… но я помню, как вы спасли наши шкуры в Аскаре… Так что за мной должок. Да и вряд ли вы бы приехали сюда, если бы не намечалась еще большая заварушка.

А вот этого ему со-о-овсем не стоило упоминать. Леонард и бровью не повел, вот только глаза виконта при упоминании штурма разгорелись, как два сапфира в луче солнечного света. Он все-таки не дурак и в состоянии сложить два и два.

Да я там просто пару минут заклинание щита подержала! Эту тему нужно было срочно сворачивать. Штурм Аскары – отдельный момент моей биографии. Я оказалась там случайно. И так же случайно спасла жизнь сержанту. И вот этого всего Леонарду, виконту Селеретто, сопернику Алесия в смысле претензий теперь уже на трон Дайса знать было вообще не нужно.

– Ладно вам, – изобразила я приступ скромности, – ничего особенного. Лучше расскажите, что сейчас в Аргентерии? Мы что-то слышали про некрочуму.

Мужчина сразу помрачнел и прикурил от вытащенной из костра ветки.

– Похоже на нее. Мы ушли за стены, когда заболевших было под тридцать. Пока все только в центральном городе, не в сателлитах. Но долго ли…

– А трупы уже вставали?

– Нет. Пока, по крайней мере, я не слышал.

– А как вас вообще сюда занесло? – поинтересовался Лео.

Сквоззи пожал плечами.

– Заказ, от этого самого герцога Аргенси. Вроде как, ему казалось, что в городе беспорядки начинаются. Как только вся эта ерунда с чумой пошла, мы ушли из города, и он нам задание выдал – встречать какую-то десятку людей в форме. Вообще, подумываю уходить совсем. Некрочума – одна из стандартных причин легального расторжения контракта, сами знаете.

Мы с умным видом покивали. Знаем, мол, ага.

– Ладно, – воспринял по-своему наступившую тишину сержант, – вы, небось, устали с дороги. Ешьте и ложитесь спать, выделю вашей компании свой шатер, так и быть, хе-хе. Лошадей мои ребята покормят. Утром поедете дальше.

– Спасибо! – искренне улыбнулась я, усталость сказывалась, как и утренняя выходка с эмпатией.

Тело ломило, дико хотелось есть и спать. Перспектива согреться и ночевать на нормальной походной постели в шатре, да еще и не с пустым желудком – весьма радовала. Сержант на миг задержал меня за рукав рубахи, когда Лео пошел показывать своим, где тут перекусить, а где преклонить голову.

– Давай тебе пока плащ сообразим, а то зуб на зуб же не попадает. Держи вот.

– Спасибо.

– Точно – твои друзья? – негромко проговорил он мне почти что на ухо, окончательно переходя на неформальный тон. – А то, если что, только скажи… Мы мигом вопрос решим.

– Точно, – улыбнулась я, – и на счет герцога… я правда, не уверена.

– Некрочума, – он покачал головой, – в самое пекло тебя все время заносит. Это как-то связано с Аргенси?

– Возможно, – пожала я плечами, не желая ни врать напрямую, ни выкладывать всю правду, – в первую очередь нужно разобраться с болезнью. И, наверное, на твоем месте я бы и вправду увела отсюда людей.

Сквоззи вздохнул и посмотрел на меня с укоризной.

– Тощая, не темни, а? Не можешь ответить – скажи прямо. Только давай без намеков этих многозначительных.

Я вздохнула и еще понизила голос.

– Если тебе мало некрочумы, хорошо. По дороге я видела демона. Самого настоящего, прямиком из Бездны.

У нахмурившегося Сквоззи выпал изо рта окурок, он выматерился и затоптал уголек каблуком.

– Твою ж мать… Ты серьезно?

– Серьезно, и вполне вероятно, в городе тоже какая-то нечисть.

– Так вы с этими сумели изгнать тварь Инферно?

– Вроде того… Сержант! Ну, вот эти подробности я не могу рассказывать! Имей совесть! Сигариллу нормальную будешь?

– Опять вишня? – усмехнулся он.

– Ага.

– Бабское курево.

– Так не будешь?

– А… Давай.

– Прошу.

– А две – можно?

– Да хоть три.

Мы снова закурили, глядя в огонь. Вот, традиция соблюдена.

– В городе мертвячьи неспокойно, – медленно и сумрачно проговорил Сквоззи, – и я говорю не о болезни. Герцог весь из себя чудной стал, как его сын слег. Слыхала про такое? Или еще и побольше моего знаешь?

– Он договорился о поставке некоего лекарства от чумы. Но, похоже, кто-то решил сорвать сделку.

– О как. Это что же, настолько идиот нашелся?

Я пожала плечами, поплотнее кутаясь в плащ.

– Похоже на то. То ли цена слишком высокая, то ли кто-то жестко подставляет Аргенси.

– Расследование целое? – снова покачал головой сержант. – Не-е-ет, на участие в переделе власти наш контракт никак не тянет по цене, тем более на тварей из Бездны.

– Разумно, сержант. Есть еще что-нибудь интересное об обстановке в городе?

Он задумался ненадолго, пуская колечки дыма.

– Не знаю, насколько это имеет отношение… с наркотой проблемы, в самой Аргентерии притоны чуть не в каждом подвале. Нигде больше такого не видел, даже на курортах Ронда. Просто имей в виду.

– Н-да, не повезло полису, похоже.

– Словом, если ты все еще собираешься туда сунуться, захвати самую большую лопату, Тощая, дерьма там разгребать…

– Угу, спасибо за предупреждение.

– Это тебе спасибо, – очень серьезно сказал он, слегка сжимая мой локоть, – если речь о демонах – к мертвякам, завтра через городского стражника официальное письмо передадим и свернемся. Форс-мажор, аванс получили, двинем на юг. Ладно, отдыхайте, если еще чего нужно, найди меня или Тофа. Спокойной ночи.

– И тебе, сержант.

Когда я, перекусив куском жареного мяса с подогретым вином, вошла в шатер, там был только Лео, остальные, похоже, еще заканчивали ужин. Виконт подошел ко мне, а глаза его лихорадочно горели, как угли в камине.

– Этот парень, Сквоззи, называл тебя капитаном. Так это была не уловка, ты и правда подалась в наемники? И ты работаешь на Алесия? – тихо спросил он с непонятным выражением.

Я вздохнула, чуть-чуть отодвигаясь на всякий случай.

– Это просто череда совпадений. Давай поговорим, когда выберемся из Аргентерии, а? Не забывай, что формально эти парни ловят все-таки нас. Он широко, криво ухмыльнулся.

– Ты врешь. Всем врешь. Этому сержанту, мол, якобы это не на нас засада, мне, гильдийцам своим – всем!

– Дурак ты, – грустно покачала я головой, – подумай сам, я столько раз за все это время могла бы причинить тебе вред, но ничего страшнее здорового сна не произошло. Хотя ты делал все, чтобы…

– Штурм Аскары! – виконт хлопнул себя по лбу, прерывая меня, и принялся расхаживать туда-сюда по шатру. – Уму непостижимо! И что? Ты прямо в бой полезла что ли? И сколько человек убила?

– Не знаю, – пожала я плечами, и тут же вскинулась – какого мертвяка он вообще такие вопросы задает? – да кто там считал? Но ты ни за что не докажешь, что я там была, если что.

Он только фыркнул пренебрежительно. Кому, мол, чего еще доказывать?

– Тогда у тебя есть отличный повод заманить меня в ловушку, да, дорогая?

– Сколько можно страдать этой паранойей?! Бездна! Лео, то, что мы год назад провели вместе пару недель, ну никак не должно было вылиться в это безумие! Потерпи сутки, завтра, если ничего не помешает, мы будем в Аргентерии, вы проводите меня до отделения гильдии, и все. На этом мы распрощаемся. Влезай в интриги, добивайся трона, делай что хочешь, мне плевать!

– Плевать на трон? – чуть усмехнулся он, мгновенно беря себя в руки. – Ах, ну да, ты же и принца Найса тоже бросила, помнится.

– Все сложно, – вздохнула я.

– А я вот все думаю… – виконт теперь стоял прямо передо мной, неприятно близко. – А что если это так же, как с твоей магией, а?

– В каком смысле?

– Ты лишилась чар, но нашла, скажем так, альтернативные силы, и теперь вовсю ими пользуешься. Что если ты также нашла и альтернативный способ получить власть и свободу делать все, что хочется?

– Я все еще не понимаю…

Выражение лица виконта стало жадным, исказилось какой-то внутренней хищной мыслью.

– Договор с Бездной, а? Тогда признаю – и корона может ничего не значить по сравнению с открывающимися возможностями…

Шах и мат. Близко… близко, ничего не скажешь. И вот что теперь с ним делать, с таким догадливым? Спокойно. Тихо. Понятия не имею, о чем он говорит.

– Контракты с Инферно под серьезнейшим запретом, Леонард, – твердо проговорила я, глядя ему в глаза, – для взаимодействия с демонами требуется специальное обучение и разрешение на подобную деятельность. В зону моих компетенций это никак не входит. Так что я не понимаю, как ты вообще додуматься мог до такого?

Лео не поддержал официальность тона, хоть и понизил голос.

– Да после вашего милого разговора с той тварью в шатре. А может, после твоих фокусов в трактире, таких, что трое военных без вопросов позволили себя разоружить и связать? Или нет! После того, как дюжина вооруженных головорезов на моих глазах повышибали себе мозги. Я много раз видел, как колдует Тай, но это вот все – это была не магия! Откуда у тебя такие силы, а? Ответь мне, и я клянусь, что оставлю тебя в покое.

И вот что ему сказать? Дроу научил? Ха!

– Я – на четверть эльф, – проговорила я как можно мягче, – но пока я не встретила других эльфов, я понятия не имела, что умею подобное. Признаю, тебе это должно казаться странным…

– Странным?!

– …но каждая мелочь имеет совершенно разумное объяснение. Твоя ошибка в том, что ты мешаешь все в одну кучу: падальщицу, иммунитет, эльфов, магию, наемников, посмотри на все по отдельности.

– Разумное?! – он метнулся по шатру прочь, потом вернулся, сжимая кулаки. – Мы рядом чуть больше суток! А впечатлений мне хватит уже по горло! Если все так просто, почему бы тебе просто не сесть на эту мертвячью постель и не дать мне, наконец, объяснения.

Я молча смотрела на него исподлобья, позволяя выговориться.

– Знаешь, – он не дождался ответа и осторожно взял меня за подбородок, казалось, пытаясь прожечь во мне взглядом дыру, – чем дальше, тем больше я радуюсь, что ты не вышла за меня замуж, Крис.

– Так почему ты так долго этого добивался? – задала я давно интересовавший меня вопрос, чувствуя, что усталость перерастает в ощущение тяжести гранитной плиты на спине.

Он усмехнулся, отпустив меня. Будто внутреннее пламя погасло.

– Представь себе, что ты подобрала драгоценную, совершенно уникальную безделушку на камин, похвасталась ею перед друзьями, тебе уже позавидовали, а потом ее кто-то у тебя стащил. Да я тогда из принципа пошел бы на все, чтоб вернуть то, что я считал своим.

Ну да. Как-то так я себе все это и представляла.

– Что ж, считай, что тебе повезло.

– И еще, – его улыбка стала злой, – сейчас мы вынужденные союзники, и мы выполним это мертвячье задание, чтоб ни ты, ни я не потеряли при этом лицо. Но потом, – он нагнулся ко мне так, что между нами остались считанные сантиметры, – не попадайся мне на пути, Кристина. Ты меня понимаешь?

– Вполне.

Виконт отвернулся, отошел в дальний угол и улегся на походную постель. Я пожала плечами и тоже улеглась. Вызвала Дэвлина, отчиталась, что все еще жива и здорова. Не было смысла прятаться, про артефакт для связи виконт и так уже знает.

Постепенно подтянулись и остальные. Сон не шел. Вот что мне с ним делать, а? Он еще наверняка принесет мне кучу неприятностей, особенно теперь, когда он считает, что я связана с его соперником. Можно сказать Сквоззи, что мне нужна помощь. Или связаться с Эриком. И тогда ближайшую пару лет этот беспокойный виконт проведет в каком-нибудь подвале. Но я все еще испытывала по отношению к нему дурацкое сентиментальное чувство. Не влюбленности, нет. И не привязанности. Просто Леонард виконт Селеретто не был для меня чужим человеком, несмотря ни на что. И я не хотела для него неприятностей. В смысле, самой устраивать ему проблемы. Глупость несусветная, и все же.

Боги с ним. Сейчас у меня намечается проблема посерьезнее: разгуливающий по Аргентерии высший, который судя по словам падальщицы отлично знает, кто я такая. С этим нужно было разобраться как можно быстрее.

«У тебя есть, к кому обратиться за информацией», – проговорил неожиданно Шепот.

Да? И к кому же?

«Феникс».

Мысль была неожиданной, но чем больше я катала ее в голове, тем больше она мне нравилась. Феникс обожает истории. А что происходит в этом полисе… это наверняка крайне интересная история. Если я выясню для него подробности, может он мне и подскажет – кто именно из высших шатается по округе. Ну, или хотя бы из какого именно Дома.

А потом пришла идея еще лучше: попросить демона одолжить мне амулет Джазира. Он же заточен под то, чтоб реагировать на обитателей Инферно. Так, по крайней мере, я смогла бы держаться от предполагаемых проблем подальше. Но решить этот вопрос нужно немедленно.

Я убедилась, что мои спутники улеглись спать, и выждала еще с час – на всякий случай, а потом аккуратно натянула на себя вуаль и двинулась к выходу из шатра. Вроде, все в порядке, все спят. Потребовалось еще с четверть часа, чтобы выбраться в тенях из лагеря и отойти в лес, а потом еще подождала – вроде никого вокруг.

Красная арка отправила меня прямиком в палисадник за домом Феникса в Дайсаре. Окна были распахнуты, из них лился теплый желтый свет и музыка. Смех и пение, запах сладкого кальянного дыма. Все это означало только одно – у неугомонного демона была вечеринка.

Я проскользнула в открытую дверь и невольно присвистнула: кутеж был в полном разгаре, дорогие наряды и драгоценности переливались до ряби в глазах.

Феникс собственной персоной сидел на подлокотнике кресла и шептал что-то на ухо молоденькой темноволосой девушке, та очаровательно краснела и смеялась. Я, с трудом лавируя между гостями, пробралась к демону, нагнулась и дунула уже в его ухо. Изумрудная радужка переместилась к внешнему углу глаза, но никого не нашла.

– В кабинете поговорим? – шепнула я.

Длинные ресницы опустились и поднялись, так что мы через четверть часа уже сидели на втором этаже в уютных креслах. Все тот же очаровательный золотоволосый подросток с самой порочной в нашем мире улыбкой.

– Оу… Тебя не узнать… – Феникс откровенно развлекался, разглядывая мою непрезентабельную внешность. – Не желаешь полежать в ванне? Ты смахиваешь на огородное пугало.

– Нет, – отмахнулась я, – времени нет, и у меня просьба.

– Погоди! – тонкая ладонь взлетела в останавливающем жесте. – Как на счет Абао? Ты так и не рассказала подробности? Как ты справилась?

Желание тихо и спокойно посидеть с Фениксом, рассказать историю, полежать в ванне и позволить ему подливать сладкого вина чуть больше, чем надо, неожиданно стало крайне сильно. Увы, сегодня только дела.

– Давай потом? У меня сейчас более насущный вопрос.

– Ну что ты, дорогая! Сначала та история, а потом уже новая. Давай-ка придерживаться порядка.

– А гости? Тебя не хватятся?

– Оставь, – отмахнулся Феникс.

Отмахнулся и принялся вытягивать из меня душу. Фигурально, к счастью.

– Позволь уточнить, – кожа демона слегка искрилась голубой изморозью, а глаза затянула чернота, когда мой рассказ подошел к концу, – мой друг Кейн. Он отправился с тобой в этот подвал? И ты, по сути, спасла ему жизнь, так?

– Я не знаю, – пожала я плечами, – кто теперь может сказать наверняка? Может, ничего ему бы Абао и не сделало, а может, попыталось бы напасть. Я там, честно говоря, не слишком соображала. Вообще, до девушек было ближе, так что ему незачем было добираться до Кейна.

Феникс помотал головой, словно наваждение прогонял, потом покивал и снова обратил внимание на меня.

– Ну ладно, ладно. Теперь можно и к делу. Ты говорила, тебе нужна какая-то помощь? И почему ты все же в таком виде?

– Мне нужен амулет Джазира, Феникс,– негромко проговорила я, внимательно глядя ему в глаза, – и слухи.

– Вот как… – демон встал и прошелся по комнате.

Он налил два бокала темного вина и протянул один мне.

– Не крепко? А то я не на отдыхе.

– Нормально, не переживай. Так с каких пор ты собираешь сплетни?

– С тех пор, как меня занесло в Аргентерию.

Он сделал круглые глаза и развел руками. Самоцветы вспыхнули в тяжелых перстнях синим и красным.

– Я все еще ничего не понимаю, дорогая.

– Там некрочума.

– О! Да ты умеешь развлекаться! И?

– Встретила по дороге падальщицу, она лакомилась беженцами. И знаешь, она рассказала что-то про какого-то высшего в городе…

Я смотрела на Феникса, а тот на меня. Какой же он все-таки… ядовитый. Просто видишь его, и по всему телу слабость и лень разливаются. И ведь не хочется уже никуда уходить, ничего делать. А хочется вытянуть ноги поближе к камину с синим пламенем, не дающим тепла, расслабить все мышцы и болтать с архивариусом Дома Ледяной Пустоты, пока сами собой не опустятся веки. Пока сон не накроет своим мягким невесомым одеялом и не унесет в далекие дали, чудесные и безмятежные.

– Так в чем вопрос, собственно? – вырвал меня из этого зачарованного состояния голос хозяина дома.

Пришлось открывать глаза.

– Феникс, дорогой, кто из ваших может там быть? Зачем? Из какого Дома? И как связан с чумой? Любые подробности.

– Да тебя-то туда зачем понесло?

– Да…– только рукой махнула. – Дела гильдии.

Он встал, еще походил по комнате, что-то обдумывая. Ну никак не вязались у меня его внешность с сутью и возрастом.

– И что в обмен на помощь?

– А чего ты хочешь?

– Давай так, – предложил золотоволосый демон, – я дам тебе амулет, это хорошая идея, он покажет присутствие такого, как я. И попробую что-то разузнать. Навести меня через пару дней. Тогда я наверняка найду что-нибудь любопытное, а заодно и цену придумаю. Идет?

– То есть пока ты ничего не слышал?

Феникс вздохнул, вытащил из ящика стола амулет на длинной цепочке и протянул его мне. Камень засветился ожидаемо золотым, а на лице демона отчетливо мелькнула брезгливость.

– Я этого не говорил. Однако, знаю я сейчас совсем немного… это тебе ничем не поможет, подожди до послезавтра.

– Договорились.

– Крис?

– М-м-м?

– Не желаешь ли, немного расслабиться? Я не шучу, ты выглядишь просто ужасно.

Да, именно этого я сейчас хочу больше всего на свете!

– Благодарю, мне вставать через три часа, – Шепот заставил мое тело принять вертикальное положение, помахать рукой и поплестись к двери.

– Тогда позволь хотя бы проводить.

Он поймал меня за локоть уже на выходе, развернул к себе и уставился в глаза.

– Слушай, такое дело… Вообще-то у меня есть еще кое-что. Я искренне желаю тебе помочь, но тебе придется поклясться, что ты никогда не попытаешься обернуть эту вещь против меня. А о второй…приспособе даже никому не расскажешь.

– Клянусь,– легкомысленно пожала я плечами, – мне любая помощь пригодится.

– Идем!– Феникс утащил меня обратно в комнату, потом повернул каменную завитушку над камином, и часть стены отъехала в сторону, открывая проход – мрачный, темный и пахнуло оттуда сыростью и склепом.

Вот оч-чень в духе конкретно этого демона. Декорации из бульварного романа ужасов, сейчас еще факелы на стенах зажгутся сами собой. И точно – заполыхали, как только мы ступили в проход.

По ту сторону обнаружилась небольшая комната – помесь сокровищницы сказочно богатого короля с лавкой нищего сильно пьющего старьевщика. Оружие, сосуд, маски, доспехи, украшения, какой-то непонятный хлам, а между стеллажами – прямо на полу навалено золото. Много золота! Впрочем, после пещеры Шаггората – впечатляло не особо. Демон сделал странный выбор: он подвел меня к старому котлу, высотой мне по колено и заполненному мерзкой даже на вид жижей: черной с маслянистыми пятнами и комочками, как в манной каше. Фу! Но Феникс смотрел на эту мечту чернокнижника чуть ли не с благоговением.

– Уникальный артефакт. Один из Котлов Помощи, слышала о таком? Нет? Один парень душу мне за него продал, было дело… Не суть. Действует, к сожалению, только на людей и не каждый раз. Но очень советую попробовать. Да не морщись ты, это не шутка. Суешь руку внутрь и пытаешься выловить предмет. Какой? Понятия не имею. Котел создает то, что нужно тебе больше всего. Вот такой вот артефакт!

Ему определенно было дико любопытно, что я смогу выудить, а я просто хотела покончить с нашей беседой, вернуться под стены Аргентерии и лечь уже спать. Так что послушно сунула руку в мерзкую жижу и почти сразу же пальцы что-то нащупали. Маленькое, гладкое, непонятной пока что формы. А когда я извлекла свою находку, она оказалась серебряным свистком, каким собак зовут на охоте.

Я уставилась на свисток.

Феникс уставился на свисток.

Свисток спокойно лежал на ладони.

– И что это? – но демон только пожал плечами, он выглядел не менее озадаченным.

Повертел непонятную штуку в ладони, а потом внезапно она слегка засветилась, вернее даже не сам свисток, авправленная в него маленькая гемма, которую я и не разглядела в начале.

– Эй!– демон отдернул руку от стоявшего на полке закупоренного бронзового сосуда, также засветившегося.

И сосуд, и свисток тут же принялись вести себя прилично и погасли.

– Эта штука вытягивает магию! – с отвращением проговорил Феникс. – Не вздумай дунуть в нее тут. Пошли в кабинет. И вот еще, кстати, держи. Это пирамидка Бенту, на один заряд, знаешь, что это? Отправит одного не сильного демона в Бездну. На крайний тебе случай.

Мы вышли наверх, демон запер свою лавку чудес и кивнул – пробуй мол.

– Но если ты вызовешь какую-нибудь тварь, я тебя спасать не буду, – усмехнулся он.

Когда я таки помру, на моей могиле напишут: скончалась от жалости и любопытства. Теперь же, глядя на неведомый артефакт, я понимала: уйду сейчас – до конца жизни буду гадать, что же эта штука такого могла. А-а-а… В бездну!

Я поднесла свисток к губам и дунула.

Твари из Бездны не появились. Никакие собаки не примчались на зов. Просто стало очень больно ушам, а потом в комнате полопались все стекла: от бокалов до старинного зеркала в дорогой серебряной оправе.

– Да Саргесс шах! – всплеснул руками демон. – Признайся, Крис, ты стала адептом какого-то из богов разрушения?! Бездна! Сихотовы копыта! Не удивлюсь, если это для Черного Пса свисточек! Вот тебе под него мешочек, можешь на шею повесить, он как раз для артефактов, экранирует. Чтоб эта штука втихаря не набрала энергии. Это еще хорошо, что он был почти пуст! Одна Тьма знает, кого этим можно вызвать.

– Да ты сам велел мне попробовать! – сумела-таки я вставить слово. – И успокойся, мне уже пора, и я не собираюсь продолжать эксперименты с этой штукой. Тем более, у тебя дома.

Он вздохнул и сразу принял человеческий вид.

– Ты уверена, что не хочешь хотя бы умыться? Ты вся в крови, как поехавший головой вампир после вакханалии.

– Так вышло.

– А разбитая губа? Хотя бы – кто это? Да ладно, Кристина, мне же до смерти любопытно!

– Леонард, – чуть улыбнулась я уже с порога, – виконт Селеретто.

– А почему ты не попросишь помощи у своего огненного друга?

Осталось только приподнять одну бровь.

– Потому что справлюсь сама. Доброй ночи. И Феникс… не понимаю, почему ты мне помогаешь, но спасибо тебе.

На сей раз он изменился в один миг: вытянулся под два метра, по лунно-голубой коже зазмеилась серебристая изморозь, а изумруды глаз обернулись антрацитами. Когтистая ладонь протянулась в мою сторону в совершенно непонятном мне жесте, но потом так и застыла в воздухе, не дотронувшись.

Наверное, в этот момент нужно было что-то сделать, потому что вот сейчас, здесь, ему очень хотелось быть откровенным. Оставалось совсем чуть-чуть его подтолкнуть. Но я не знала, как реагировать, и упустила шанс.

– Помогаю, – уже совершенно нейтрально усмехнулся Феникс, – во-первых, мне любопытно, что с тобой станется, а во-вторых, меня попросил Кейн. А мы друзья, знаешь ли. Удачи, дорогая, надеюсь, за два дня ты не свернешь себе шею. И возвращайся за новостями.

Мне удалось вернуться незамеченной, или же мне так только показалось. Да все верно, спать оставалось всего ничего.

Наконец, под барабанный звук начавшегося дождя меня накрыл сон, любимый сон о море и пляже в маленьком просоленном городке со смешным названием Дай-Пивка.

6 Мистрэ Салли Клиф

Утром сержант Сквоззи сердечно попрощался с нами, накормил завтраком и выделил пять человек, включая вчерашнего Тофа – проводить, чтобы на въезде в Серебряный город со стражей не возникло проблем, а заодно передать официальное письмо о расторжении контракта. Путь стал совсем мрачным, как только мы оказались в пригороде. Тянулись вдоль дороги заброшенные дома, забитые окна, ни голоса человека, ни лая собаки. Гнетущая тишина. Господа гвардейцы почти все время молчали. Логично. Вместо парадного въезда в главные ворота в качестве спасителей, они тащились продрогшие, в маскарадных костюмах и в сопровождении непонятных наемников, еще и потеряв треть отряда по дороге. И, разумеется, они не могли не обдумывать: что же именно тут происходит? И почему все пошло не по плану? Но поговорить по дороге возможности не было, так что догадки приходилось оставлять при себе.

Провожающие нас наемники, во главе со все тем же Тофом, тоже были не в духе. Никому не хотелось подъезжать близко к городу, в котором уже начала вовсю хозяйничать смерть. Лошади хлюпали по грязным лужам, оставшимися после вчерашнего ливня, и разделяли всеобщее уныние. Даже караванов с беженцами больше почти не попадалось навстречу.

Как выяснилось с утра, застава наемников располагалась не в чистом поле, а на окраине так называемого «Перекрестка», неогороженного стенами поселка в предместьях полиса. Тракт здесь разделялся на три дороги: центральная сохраняла направление в сторону самой Аргентерии и была, судя по картам, самой широкой, когда-то вдоль нее даже поставили фонари – Аргенси были богаты и любили это демонстрировать. Направо через лес шел путь до сателлита Ортинари, до него от Перекрестка было ближе всего, и там расположилось большое торжище, куда сходились торговые потоки со всех пяти городов полиса. Налево от центральной отходила дорога на Виор – местный сельскохозяйственный центр, расположенный на берегу живописного озера и окруженный ухоженными садами. Севернее находились еще промышленные Свелл и Келлис. Насколько оправдывала себя такая специализация сателлитов экономически в лучшие времена – судить не берусь, но дома и многочисленные трактиры и лавки вдоль дороги после Перекрестка выглядели весьма благополучно, не смотря на серый цвет камня, из которого они были в основном построены. Вернее, выглядели бы, если бы не большое количество заколоченных дверей и ставней. Как скоро может обезлюдеть большой город в случае опасности эпидемии? Быстро, очень быстро. Мы телепортировались уже внутрь карантинной зоны, и к счастью, не были вынуждены любоваться на давку на выезде из нее. Наверняка, маги и клирики просто не могут проверять здоровье людей с той же скоростью, с какой они прибывают, а значит, лагеря беженцев вдоль дороги и все сопутствующие прелести жизни, вроде еды и воды втридорога, массы всяких нечистых на руку людей и нелюдей. Мутная вода для многих – повод порыбачить. Невольно вновь вспомнилась давешняя падальщица. Эх… Кто-то там еще бродит по этим улицам из темного камня. Высший, а? Ну-ну. Ощущение тянущего вперед поводка возвращалось время от времени, что было еще одним поводом для беспокойства.

После обеда впереди, наконец, замаячили серые стены самой Аргентерии, скрытые отчасти деревьями. На въезде мы попрощались с парнями Сквоззи и благодаря их объяснению со стражей спокойно проехали за стены. Формально, задача была почти выполнена – доехать, мы доехали.

За стенами все было еще хуже. Те же закрытые лавки, опущенные ставни на окнах и забитые двери, а на улицах – ни бездомной собаки, ни птицы. Жители, кто затаился и молчал, кто наоборот пил и гулял, как последний раз в жизни. Возможно, именно так оно и было. Возле фонтана пьяно и заливисто хохотали две девицы в дорогих платьях их яркого бархата с неприлично распущенной шнуровкой. Первая сделала большой глоток прямо из узкой бутылки синего стекла и передала сосуд второй. Размазанная от слез косметика и покрасневшие глаза подсказывали, что это истерика, а не веселье. Мы не стали останавливаться. Дальше в подворотне два мужика тискали кого-то, и я даже не разобрала – парень это или девушка: видела только порванный рукав белой тонкой сорочки. Еще через два квартала, когда мы выехали на набережную, стражники вязали кому-то руки, а рядом на мостовой из того же серого камня в растекающейся луже крови лежало тело бородатого толстяка с ножевой раной.

На миг мелькнула безумная мысль: попросить помощи у ангела. Смог бы Андрэ совершить чудо и очистить город от демонов и умертвий? Что-то подсказывало мне, что да, мог бы. Гнать такие идеи надо, да побыстрее.

Хотя, знаете, если оглядеться, несколько месяцев назад, это наверняка был красивый город. Набережная сковала реку, рассекающую Аргентерию на три неравные части, гранитными оковами, и дома на противоположной стороне стояли вплотную к воде, выстроенные по одной линии и впритык друг к другу. Три-четыре этажа, включая мансарду, узкие будто взлетающие крыши из темно-коричневой черепицы. А еще везде над домами – высокие декоративные башенки, протыкающие серое небо стремительными чернеными и высеребренными шпилями, и будто соревнующиеся друг с другом в их длине. На одних – часы, на других флюгеры или затейливо окованные фонари. Наверное, красиво тут по вечерам, когда зажигается иллюминация и все это великолепие отражается в воде.

Аргентерия – не только город серебра, это город камня и металла, которые добывают в горах чуть севернее, город шпилей и каминных труб, город огней и кованых мостов. Георг заметил, что я совершенно неаристократично верчу головой по сторонам, поравнялся со мной и рассказал, что заинтересовавшие меня башенки – для наблюдения за фейерверками, которые в лучшие времена герцог устраивал в конце каждого месяца. Было время, когда полис работал, как один отлично налаженный и хорошо смазанный дварфийский механизм, из которого теперь под свист пара вылетали последние закрепленные шестеренки. Вековой уклад пошел прахом, и взрыв был только вопросом времени.

Вообще изо всех сопровождающих Ги держался со мной наиболее тепло, настороженность, конечно, не пропала совсем, однако, теперь ее здорово разбавляло любопытство.

– Часто бывали тут раньше, виконт Левьер? – поинтересовалась я.

– Приходилось по семейным делам. А вы, как я понимаю, впервые? Да, неудачное время для экскурсий, увы. При более приятных обстоятельствах я бы с удовольствием показал вам город.

– Не всегда получается выбирать обстоятельства. Зачастую, они сильнее нас.

– Вы о поездке? – чуть вздернул бровь Ги, понижая голос. – Или о вашем… недопонимании с виконтом Селеретто? Ничего, что я напрямую спрашиваю?

О как. В лоб без намека на реверансы. Этот парень мне определенно нравится.

– Ваш капитан сам не знает, чего хочет. В этом на мой личный взгляд его основная проблема. Хочет он быть сыном своего отца? Каким-то там наследником чего-то? Мужем графини Шатт? Королевским защитником? Или же это все его тяготит? Спросите его как-нибудь во время совместного ужина, виконт, может, вам он ответит.

– А вам?

– А мне он вчера губу разбил, причем, на глазах шестерых гвардейцев, и сделал это с откровенным удовольствием. Это все, что нужно знать, о его отношении ко мне.

Виконт Левьер бросил на меня короткий острый взгляд искоса.

– Считаете, вы это заслужили? Если объективно?

Я посмотрела на удушливо низкое небо, на реку, несущую куда-то свои свинцовые волны, и почему-то захотела быть честной.

– Вероятно, да, заслужила, впрочем, это не сильно меня волнует.

Он промолчал, поэтому пришлось продолжать снова мне.

– Не считайте меня чудовищем, виконт, я просто старше вас. А крайний год дался мне весьма нелегко. Некоторые события не проходят бесследно, понимаете. Сейчас вопросы, кто кого больше обидел в прошлом, кажутся мне достойными подростков.

– Считаете Леонарда подростком? – чуть помедлив, уточнил Ги.

– В чем-то все мужчины – дети, – пожала я плечами, – не в обиду, так считают все женщины. А желаете убедиться в этом самостоятельно, попробуйте убедить своего друга собрать вещи и после обеда вернуться домой. В Дайсар. И послушайте, что именно он вам ответит.

Георг одарил меня очень внимательным взглядом, но ответить ничего не успел: мы вывернули на более широкую улицу, на которой своего товарища догнал Клод. Так что беседа увяла сама собой.

На площади, называющейся отчего-то Площадь Тишины, мы полюбовались помещением местной тюрьмы очень необычного для этих мест вида: длинное четырехэтажное здание выстроено из темно-красного кирпича, а окна – прямоугольные и забраны почерневшими от времени решетками. Табличка на стене кроме названия «Тишинская тюрьма» содержала только дату постройки: 723 п. и. – «После Империи», датировка принятая в Ойкумене. Не дварфийская постройка, но и не местный архитектор – вон, никаких украшений или барельефов. Перед зданием на самой площади рабочие споро готовили виселицу, за этим из прочной железной клетки наблюдало мрачное существо в драном балахоне, похоже, гоблин. Оливковая кожа, спрятанное под грязным капюшоном лицо, он сидел в углу, не шевелясь. Кажется, у него предстояло с возводимым шедевром инженерной мысли близкое свидание. На клетке висела криво прикрепленная табличка «Убийца».

Добро пожаловать в веселый город – Серебряную Аргентерию.

И вот тут снова случилось оно. То, чего не происходило со мной пару месяцев.

Сладкое до головокружения, давящее до боли, драгоценное, долгожданное ощущение неправильности… Понять бы еще, из-за чего это оно?

А в паре кварталов от Тишины мы наткнулись и на первую труповозку. Серая лошадь тащила небольшую низкую деревянную тележку, поскрипывающую всеми осями. Рядом шел пожилой мужчина в светло-оранжевом балахоне жреца Маахве Милосердной и вел конягу в поводу. У него была бледная кожа и синяки под покрасневшими глазами. Или он потерял кого-то близкого, или несколько дней не спал. Тела были укрыты рогожей, но и так было понятно, что их там не меньше десятка. Позади с тележки свесилась, выглядывая из-под покрывала, длинная когда-то каштановая коса с вплетенной в нее ярко синей лентой, сейчас мертвячьи грязной. Вид ее вызвал у меня внезапный приступ жалости.

Тридцать заболевших, говорил Сквоззи? Это ж как быстро-то она распространяется…

– Неприятное место, – подал голос Георг, провожая повозку взглядом.

– Я бы тут лишней секунды не задержался, – вторил Клод, его тонкие ухоженные пальцы чуть нервно теребили бронзовый амулет на шнурке, к которому парень, кажется, преизрядно привык за сутки.

Само собой, откуда им было видеть подобное? Атмосфера угнетала. Где-то выла собака, изредка доносились издалека чьи-то крики или взрывы пьяного хохота. Но все так же – ни одной птицы, даже ворон нет. Небо нависало и давило тяжестью гранитной плиты. Временами вновь начинал накрапывать дождь, и я в который раз с благодарностью вспоминала сержанта Сквоззи, кутаясь в его плащ.

А еще поглядывала изредка на спрятанный в вырезе рубахи талисман охотника на демонов, иногда он чуть мерцал, но не светился. Может, все еще и обойдется. Однако же, стоило прояснить тот самый вопрос, который я только что задавала Георгу.

– Как только доберемся и получим деньги, – проговорила я, поравнявшись с Лео, – вам лучше уезжать. Сразу. У вас же есть на этот случай телепорты, да?

– А ты? – спросил виконт, мрачно оглядывающийся по сторонам. – Желаешь задержаться здесь в одиночестве?

– Моя работа еще не закончена, – пожала я плечами.

– Сколько времени это займет?

– Дней пять, семь – это если все пойдет хорошо.

– Пять дней… А мы сейчас – твоя охрана, у троих еще на эти самые пять дней иммунитет. Так что мы с Клодом и Георгом останемся, – это решение шло вразрез с разговором, который я подслушала накануне, зато полностью подтверждало мое мнение об умственных способностях этого упертого идиота!

Вот что заставило его изменить мнение на сей раз?

– Это крайне неразумно, – я попыталась выглядеть равнодушно и только плечами пожала.

Он в точности повторил мой жест.

– Мы же должны вернуть тебя назад живой. Помнишь, что говорил архимаг? Твоя жизнь не менее важна, чем наш груз.

– Да я даже из здания гильдии выходить не собираюсь! – опрометчиво предположила я, что имею представления о собственных планах на ближайшее будущее.

Будущее в ответ мерзко захихикало. Виконт тоже коротко невесело хохотнул.

– Крис, а как ты потом собираешься отсюда выбираться? Свиток-то для возврата у тебя есть?

Язык прикусила, чуть не ляпнув на голубом глазу – телепортом. Порталы-то вокруг зоны эпидемии закрыты, только свитки с королевским и могут работать, какими раненые гвардейцы ушли. И ведут они на всякий пожарный случай – в карантинную часть госпиталя в Дайсаре. Иммунитет, не иммунитет, а вещи придется сжечь или продезинфицировать, прежде чем выходить на люди.

– Так оставь один мне, – пожала я плечами, – а сам уходи.

– Я, пожалуй, задержусь. Хочу удостовериться, что все здесь пройдет… штатно.

Упертый идиот. Переупрямить его было невозможно. Пусть делает, что в голову взбредет.

Не. Мои. Проблемы.

«Он только начал наблюдать за тобой, – протянул Шепот, – и уже увидел многое. Теперь он желает большего. Видишь, даже сейчас, пока вы просто едете бок о бок, он то и дело поглядывает на тебя искоса. Будто бы его грызет какой-то вопрос, спросить ответ на который он не решается. И это не раненая гордость, о нет, это не «почему ты меня бросила?», а что-то иное. Что-то, что волнует его гораздо больше. Леонард тянет время, оставаясь с тобой даже в зараженном городе, желая дождаться момента, когда он сможет задать этот вопрос».

Да с чего ты взял?

«Эмпатия. Тебе стоит прислушиваться к тому, чем тянет из открытой форточки».

В этот момент передо мной так ясно встало лицо дроу, что я вздрогнула. Спорить с Лео не хотелось.

– Как хочешь, последствия-то – полностью на тебе. Нам, кстати, направо, если я помню карту. Местное отделение гильдии за следующим поворотом.

Мы добрались без приключений до трехэтажного облицованного мрамором здания со все той же семиконечной звездой над воротами. Когда на входе в приемной узнали, кто мы, Онтар Сэрри, главный маг местного отделения, сам поспешил навстречу. На вид ему было лет сорок, самым выдающимся в его облике была борода: белая, пушистая и густая, он зарос ей по самые глаза, скрытые за желтыми стеклышками эксцентричных квадратных очков. Длинная темно-фиолетовая мантия из плотного рондского шелка ничего не говорила о его специализации. Он явно обрадовался нам и даже машинально принялся потирать руки, при этом на пальце его вспыхивал искрами тяжелый перстень с крупным аметистом. Пока все не полетело в Бездну, Аргентерия явно не бедствовала. Панели из темного резного дуба, очень старые на вид, украшавшие стены, и высеребренная по краям лепнина на потолочных плафонах выглядели не менее роскошно, чем шитая серебром и шелком одежда местных магов.

Я передала мэтру Сэрри темные флаконы с готовым лекарством, и вот тут он чуть замялся. Нужно было проверить на ком-то из заболевших действие перед тем, как начать работу над остальным зельем. В лазарете при местном храме Маахве – буквально перейти через площадь – лежало сейчас уже больше сотни человек, так что в подопытных недостатка не было. Но богиня давала своим адептам некоторый иммунитет, а вот у магов такового не было вовсе. Ставить столь рискованный эксперимент на себе не хотелось даже самому недалекому. Менее недалекие вообще предпочитали более не покидать стен гильдии. Гвардейцы делали лица кирпичом, ожидая решения уважаемых мэтров. Так что через четверть часа они договорились до того, что нужно собрать заседание гильдии и принять общее решение: кому выпадет эта почетная обязанность. Я вздохнула, забрала обратно пробники и пошла в лазарет сама, пообещав привести свидетелем настоятеля храма, кем бы он ни был.

Этот вариант устроил всех. Тогда же мы и распрощались с тремя из шести гвардейцев, достаточно прохладно, надо сказать. Похоже, парни изрядно устали от дороги, проблем и моего общества и рады были вернуться в столицу, к нормальной жизни. Все трое отдали честь своему капитану и растаяли в серебристых облачках одноразовых королевских телепортов. Ну и прекрасно. Мне же меньше проблем.

А вот Леонард увязался в храм со мной: похоже, совсем не доверял, или действительно серьезно относился к задаче «стеречь и охранять».

Площадь была одна из трех самых больших в Аргентерии, как рассказал мне мимоходом мэтр Сэрри. Она называлась Площадь Солнца, благодаря огромным солнечным часам, расположенным прямо перед зданием гильдии. Тучи разошлись, наконец, снова выглянуло солнце, и бронзовые цифры, обозначающие часы в сутках сверкали в его лучах, как драгоценности в королевской сокровищнице. Напротив гильдии располагался самый большой в городе храм. В Ойкумене сейчас так редко строят, обычно выделяют целый квартал, называют его площадью Всех Богов, и ставят все часовни рядом, но тут адепты Маахве содержали еще и городской госпиталь, так что потребовалось отдельное большое здание – даже в храмовых делах проявлялась склонность жителей Аргентерии к специализации. Это была длинная постройка из серого камня, расположенная буквой «Г», примыкающая непосредственно к храму и окруженная парком.

– И тут маги выпендриваются, – усмехнулся виконт.

– А?

– Весь город серый – а эти облицевали стены мрамором. Розовым!

– И чего смешного?

– На дорогой бордель похоже в этом окружении. Или на торт глазированный.

Да я даже отвечать на это не стала. Пусть его.

Мы пересекли выложенную светлыми плитами площадь с фонтаном и вошли под сень деревьев храмового парка. Дело шло к обеду, и храмовый колокол сообщал об этом всем присутствующим. Любопытно, а чем обычно питаются местные мистики?

Парк был красивым и ухоженным, ровные ряды деревьев отделяли друг от друга небольшие теплицы и просто грядки с лекарственными растениями. Леонард тоже оглядывался вокруг с изрядной толикой любопытства.

Что нужно знать о богах? Ну, они есть. Обитают в Эмпиреях. На нижних их слоях, почти явленных, живут разные наяды, нимфы и прочие мелкие божества природы. Выше обитают именно те, кого мы и называем богами. Иногда они вмешиваются в жизнь смертных. Иногда даже активно. У каждого божества свои принципы и кодекс поведения для смертных. Выполняешь – получаешь благословение и вкупе с ним разные приятные мелочи вроде способностей к исцелению, или изгнанию нежити, например. В них не верят, им служат или поклоняются – в зависимости от конкретного божества. А еще выше – собственно место, как раз и называемое Кущами или Эмпиреями. Миры застывшего света и порядка. Оттуда приходят ангелы и прочие существа, питающиеся именно верой. И вот от них лучше вообще держаться подальше. Что такое слепая вера? Это отсутствие критического мышления. А когда его нет, горят на кострах книги и люди, зато плодятся фанатики. Плавали, знаем. Нездоровое, словом, общество получается.

К счастью, в Ойкумене в основном служат богам со средних Небес.

Маахве Среброволосая, Маахве Сильваринн, кстати, воплощение милосердия. Одна из самых адекватных представительниц пантеона, позаимствованная людьми чуть ли не у эльфов. Впрочем, я опять отвлеклась.

Нас встретил настоятель мистрэ Клиф. Совсем молодой еще парень, лет двадцати пяти, с большими серыми глазами и облачком вьющихся светло-русых волос. Чуть вздернутый нос и пухлые губы здорово отнимали его возраст, а вот ранние морщинки вокруг глаз добавляли. Детское лицо, недетское выражение глаз – вот исчерпывающее описание мистрэ настоятеля. Он споласкивал ладони около небольшого садового рукомойника, а рядом с ним обнаружилась корзинка с какими-то травами. Я опознала пушицу, мяту, остальное было прикрыто желтой льняной тряпицей. Вся его светло-оранжевая мантия была в зеленых пятнах, или настоятель много времени проводил на грядках и не обращал внимания на собственную внешность, или рук у них тут серьезно не хватало, и стирка отошла на десятый план.

– Мэтресса, виконт, – поздоровался он, разобравшись, кто перед ним, – мы ждали вас. Прошу, сюда. Сколько у вас с собой готовых порций?

– Четыре. Остальное сделаем, когда увидим эффект.

Мистрэ посмотрел чуть напряженно, отвел взгляд на пару секунд, а потом снова уставился прямо мне в глаза.

– Понятно. Кого выберете? Самых тяжелых или детей? – прямо спросил он. – Период до кризиса короткий.

– Детей.

– Хорошо, – он кивнул, кажется, кажется, испытывая облегчение, что решать в этот раз пришлось не ему.

Я уже привыкла к подобным… решениям, и больше не испытывала внутренних терзаний. Это не «решение – кому жить, кому умереть», это возможность спасти хоть кого-то. А как выбрать – кого? Иногда он есть, этот выбор, и тогда его стоит делать разумно. Меду жизнями незнакомых булочника и разбойника, я выберу первого, вне зависимости от деталей и их личных качеств. Просто потому что, когда все немного устаканится, булочник будет кормить квартал хлебом, и возможно, этим спасет еще чью-то жизнь, а разбойник, скорее всего, наоборот чью-то отнимет. Если не быть добрым и человечным, не колебаться в таких вопросах – в итоге можно принести больше пользы, как это ни парадоксально.

Другой вопрос, когда выбирать не из чего, ты понятия не имеешь, что за люди лежат на узких койках. Тогда – «метод тыка» ничем не хуже любого другого, главное, потом не приняться сомневаться – изматывает только.

Но одно правило. Я должна всегда видеть последствия, чтобы знать, что именно я сделала. Если спасти четверых детишек, а в это время погибнут другие люди, я хочу хотя бы увидеть их лица. Чтобы узнавать их в той веренице теней, которая уже идет за мной попятам. Эрик говорит, что это самоистязание чистой воды. Я называю это ответственностью. Мы никогда не сходимся с ним во мнении по некоторым вопросам.

Поэтому я прошла по всему госпиталю, вглядываясь в покрытые воспаленными язвами лица. Выбрала двоих братьев близнецов лет по шесть, рыжеволосую девочку чуть старше и совсем маленького беловолосого малыша. Адепты Маахве быстро унесли их в отдельную палату и влили в них по порции. Лео и настоятель следовали за мной по пятам, но не произносили ни слова.

– Теперь только ждать, – проговорила я, – если через пять – шесть часов станет лучше, значит, все работает. Я пока начну смешивать остальное.

– Вы, верно… устали с дороги? – участливо спросил мистрэ Клиф, разглядывая все ту же залитую кровью рубашку и мои разбитые губы. – Сложно было сюда добраться?

– Терпимо, – дернула я уголком рта, хотя на самом деле, больше всего на свете мне хотелось домой, есть и спать.

– Могу я навестить вас вечером? – чуть помявшись, спросил парень. – Расскажу, как действует ваш элексир?

– Разумеется. Мы поселимся в комнатах при гильдии. Заглядывайте.

– Спасибо, мэтресса. Виконт.

Мы попрощались и двинулись обратно, а адепт Маахве, видимо все-таки решил пообедать. Что ж, нам следовало брать с него пример. Эти несколько дней будут долгими и утомительными.

– Я наблюдал за тобой. У тебя совсем нет чувств? – проговорил молчащий все это время Лео. – Ни один мускул на лице не дрогнул, когда ты выбирала.

– Кому бы помогло, если бы я начала дергаться? – парировала я безразлично, насколько могла.

– Мне, – буркнул он, – я бы меньше сомневался, что ты еще человек.

Я вздохнула. Что-то все-таки надо делать. С ним.

– Сейчас мы пообедаем в гильдии, потом мне нужно несколько часов на первую партию. А потом просто необходимо будет отдохнуть. Алхимия – точная наука и не терпит дрожащих рук. Давай посидим вечером, выпьем? Это – достаточно человеческое желание?

– Хорошо, – кивнул виконт, помедлив секунду, – мне это, пожалуй, тоже нужно.

Мимо снова проехала труповозка. До госпиталя добирались не все…

Я провозилась до самого заката, колдуя над ретортами и ступками. Лаборатория была не плохая. Далеко не лучшая, из того что я видела, но вполне сносная. Под нее маги выделили половину первого уровня подвала, хорошо, что мне местные выдали мантию, иначе в тонкой рубашке я бы точно уже зубами лязгала от холода. Серые камни пола и стен, никакой отделки, даже в комнате, где хранились книги и свитки. Удивительная беспечность, учитывая, что зимой в сезон дождей тут должно быть довольно сыро. Неплохие перегонные кубы, вполне приличный дистиллятор. Вообще, их три, но два сломаны, с ними возится, переругиваясь, пара мрачных гномов. Мы не мешаем друг другу, даже наоборот, с некоторых пор я очень не люблю оставаться одна.

Я считаю капли и щепотки, они ковыряются в медных трубках и клапанах. Через некоторое время бородачи разругались окончательно, и для примирения решили перекусить. Я покосилась равнодушно на вытащенную из котомки еду, и с куда большим интересом – на баклагу со светлым пивом. Гномы – братья, мастер Корри и мастер Строн – усмехнулись в рыжие бороды и пригласили присоединиться. А заодно познакомиться и найти нам всем чашки. Я пожала плечами, укрылась вуалью и совершила набег на кухню, откуда стащила три кружки и кусок сыра. После первой – за знакомство, стандартного вопроса по поводу моей расовой принадлежности и «а чё это у тебя лицо разбито?» беседа пошла веселее. Говорливые и шумные, собутыльники оказались прекрасным источником сплетен. Гномы выполняли последний заказ в городе, после чего они намеревались уйти какими-то «своими путями». Проклят, мол, город – столько бед на его правителя свалилось. Сначала заболел маленький сын, по слухам, а может, герцог его подменил на кого-то, Бездна его знает. Но вот уже полгода Аргенси практически не выходит из своего дворца на холме в южной части города, отделенной двумя рукавами реки. Разве что стражей как-то руководит, да налоги собирает. Но так как свято место пусто не бывает, центральный город поделили несколько банд, как лужи после дождя появились какие-то подвальчики и притончики, где можно достать что угодно: от девочки на ночь, до запрещенного артефакта. Владельцу города было решительно наплевать. Так что не удивительно, что началась некрочума, а удивительно, что огонь с неба не пролился. Так что после заката ходить по улицам нужно очень-очень осторожно. Но мне-то с моей тенью, конечно, такое не страшно! Хотя, вообще-то это – магия дроу, что само по себе противно природе. И любопытно, откуда это у меня она вообще?

Я отшутилась.

Гномы весьма не любят темных эльфов.

Эту расу больных на голову садистов никто не любит, если уж говорить откровенно, просто гномы чаще всего с ними сталкиваются. Причем, в замкнутых помещениям, под землей, где на узкой дороге ну никак не разойтись.

Постепенно пиво и закуска подошли к концу, гномы поблагодарили меня за компанию и пообещали явиться завтра утром – закончить с дистилляторами, а я опять вернулась к работе. Никогда так не делайте. Подходить к алхимическому столу после алкоголя или сильно не выспавшейся – чревато, хорошо еще, что я не смешиваю ничего взрывающегося.

Когда перед глазами от горящих спиртовок уже плыли цветные огоньки, а голова нещадно болела от усталости, духоты и выветривающегося алкоголя, пришел мистрэ Клиф. И лицо его сияло надеждой.

– Мэтресса! Простите, но выглядите вы… краше хоронят. Давайте выйдем в сад? Немного воздуха пойдет вам на пользу.

«На пользу нам пойдет большой стакан коньяка. И четырнадцатичасовой сон», – усмехнулся Лусус.

«И симпатичный парень, чтобы расслабиться», – добавил Шепот.

Я отмахнулась от обоих. До ужаса однообразные советы у плодов моей шизофрении, надо сказать.

– Подождите немного, мистрэ, я почти закончила. Сейчас только смесь докипит положенное.

Адепт богини милосердия посмотрел на три кружки на столе, но ничего не сказал и присел на стул в углу, аккуратно подобрав полы мантии.

– Гномы были?

– Ага.

– Понятно. Что бы они ни собирали, получается оборудование для пивоварни.

Я усмехнулась. Мне нравились гномы. Конкретикой во взглядах и основательным подходом ко всему. И да, гномы любили пиво. Это стало расхожим стереотипом и поводом для множества анекдотов и баек. Впрочем, в глаза такие вещи, разумеется, не говорят. Только гном имеет право прикалываться над гномами.

К тому же «гном» – это общее название нескольких родственных народов, та же история, как с эльфами. Гномы, это – собственно, сами гномы, дварфы, цверги и карлики. Кроме некоторых морфологических различий у каждой ветви есть своя специализация, первые – прирожденные рудокопы и торговцы, дварфы – инженеры, изобретатели и лучшие из всей своей расы бойцы. Цверги – гениальные ювелиры, именно их любовь в золоту и драгоценным камням настолько сильна, что стала стереотипом при описании всех подгорных обитателей, но и подобной красоты создать не может больше никто, а секреты мастерства для них куда ценнее жизни. Карлики же – поголовно «каменные» или «металлические» шаманы. Конечно, все они живут вместе и практически нераздельны. Например, взять самую дорогую отцовскую огнестрельную пару: руду добыли гномы, сработали оружие – дварфы, украсили цверги, а карлики зачаровали на точность и надежность. В итоге стоят эти револьверы, как стальной мост с золотыми опорами.

Но, так или иначе, все подгорные ребята обожают пиво.

– Мистрэ, – полюбопытствовала я, закрывая коробочки и флаконы, – вы никогда не задумывались, как вообще наша Ойкумена не скатилась в пучину межнациональных конфликтов?

Во взгляде молодого настоятеля промелькнул острый интерес любителя философских бесед.

– По сути, государства создают только люди. Те же подгорные королевства гномов – просто огромные города-дворцы, никто к ним не лезет, а им в большинстве своем не слишком комфортно на поверхности. Вот и получается, что делить нечего.

– Агорафобия?

– Не совсем… У них просто есть отдел мозга отвечающий за что-то вроде эхо-локации, слышали такой термин?

– Серьезно? – изумилась я. – Как летучие мыши?

– Почти, но гораздо сложнее, они каким-то образом чувствуют не только полости, но даже руду в породе. А люди…

– Люди – агрессивнее. Но соваться в подземные дворцы – чистое самоубийство, так что статус-кво сохраняется.

– Вы не любите людей? – усмехнулся Клифф.

– Да не то чтобы… Я не делаю различий.

– Интересно услышать подобное от эльфа.

– Я не эльф, только на четверть, – в тысячный раз покачала я головой, – и если говорить честно, то больше всего мне нравятся орки. В плане общего менталитета.

Настоятель выразил неподдельное изумление подобной точке зрения.

– Вы меня разыгрываете, мэтресса?

– Нет, – я сняла с огня котелок, больше всего напоминающий сосуд для варки кофе, – если честно, самое психически здоровое общество. Ни социального расслоения, ни излишеств. Вы никогда не увидите старого орка, а знаете почему?

– Воюют много, – пожал плечами мистик, подавая мне полотенце, пока я споласкивала руки после работы.

– Не угадали, – улыбнулась я, – они просто не стареют, они растут до конца жизни. Ни морщин, ни сопутствующих болезней, представляете? А после смерти – гарантированное перерождение в каком-то из миров, так уж устроили их боги. Благо, миров по их верованиям – бесконечное множество.

– Воинственные дикари, не боящиеся смерти, это… страшновато.

– Так, я все. Пойдемте, подышим воздухом. Кажется, за зданием гильдии был вполне симпатичный сад.

– Да-да, идемте, мэтресса.

– А орки – никак не дикари, – покачала я головой, – Они нашли для себя ответы на вопросы, которые мучают всех остальных. Вроде, «зачем мы живем».

– И зачем они живут? – улыбнулся невольно мистик, отвечая на мою улыбку.

– Потому что это весело. И здорово. Никто не любит жизнь так, как орки.

– Зато люди изобретают массу всего нового. Я бы сказал, что человечество двигает прогресс! Простите за пафос, мэтресса.

– Зеленокожие берут от прогресса только то, что им нужно, – пожала я плечами, – например в их школах дети учатся чертить простенькое огнестрельное оружие. Представляете? Не гномское, конечно, и даже не хорошие реплики, но этому учатся все. И представляете, что будет через пару поколений, если у них найдется толковый вождь?

Он промолчал, и не проронил ни слова, пока мы не обогнули мраморное здание и не вошли в неприметную калитку в ограде, ведущую во внутренний двор гильдии. В саду при гильдии магов Клиф вежливо предложил мне опереться на его локоть и повел в сторону видневшихся оранжерей. Что бы ни хотел он обсудить, прелюдии закончились. Кстати, молодой настоятель изрядно волновался и все время теребил край рукава своей мантии. Что ж, сейчас все узнаем. Хорошо, хоть дождь временно перестал, правда, лужи все так же хлюпали под ногами.

– Мне бесконечно интересно разговаривать с вами, но давайте перейдем к делам. Сначала про ребят, которых мы начали лечить. Всем четверым стало лучше, – улыбнулся мистрэ, – начальный эффект проявляется от двух до пяти часов. Жар спал, а девочка даже пришла в себя.

– Это отличная новость, – мы присели на деревянную, потемневшую от времени и влаги скамью в тени разросшейся старой груши.

Легкий ветерок шевелил пушистые волосы мистика, делая его невообразимо милым. Судьба у меня в этой поездке сталкиваться с мужчинами младше меня.

– Что мне нужно засвидетельствовать, чтобы подтвердить результат, мэтресса?

– Подпишите бумаги у метра Сэрри. Я не помню, что именно, в гильдии должны знать точно.

– Вы заключали сделку с герцогом?

– Кажется, да, – кивнула я, – административными вопросами меня не нагружали.

Клиф немного замялся. Эмпатически я чувствовала все нарастающую тревогу и неуверенность, причины которых не понимала. Ну не считая распространения самой страшной болезни тысячелетия, конечно. Но к этому обстоятельству молодой настоятель должен был уже привыкнуть.

– Мэтресса… – начал мистик немного неуверенно.

В этот момент мне за шиворот упала с груши здоровенная капля, и вдруг ужасно захотелось пропустить все этапы вежливости, перейти к делу, а потом как можно скорее добраться до горячей ванны.

– Зовите меня Крис.

– Это какое-то звание? Или обращение?

Я искренне рассмеялась, впервые с того момента, как мы въехали в этот проклятый город.

– Это имя. Сокращенно от Кристины.

– А. О, – он улыбнулся, – простите, я не подумал. Мое имя Салли. От Салливана.

– Давай на «ты», Салли? – предложила я. – Мы сейчас вообще не в той ситуации, чтобы разводить церемонии.

Он снова замялся и чуть покраснел.

– Вы знаете… Дело в том… Я не дворянин, – признался он и с некоторым вызовом посмотрел мне в глаза.

И чего он ожидал? Какой, интересно, реакции? Высокомерия? «О, ну тогда другое дело! Вести беседы накоротке я согласна – минимум с герцогом!» – так что ли?

– И? – подняла я бровь. – Какая мне разница, есть ли драгоценные перстни у твоего отца? Я ж не вор.

Он невольно улыбнулся, еще не совсем уверенный, как реагировать:

– Не слишком уважаешь традиции, да?

– Не те, которые мне мешают.

Небо залилось закатным багрянцем, пробивавшимся сквозь свинцовые тучи: тревожный цвет. Я еще вчера обратила внимание на этот оттенок. Я машинально принюхалась, ожидая уловить сладковатый металлический запах крови, но в вечернем воздухе струился только аромат свежей зелени, да цветов. А вот птицы все так же молчали. Странно. Шелест листьев, журчание воды в фонтане, а птичьего пения нет.

«Не к добру», – буркнул Лусус.

«Да ладно, – отмахнулась я, – лекарство действует, добьем дозы и домой, главное – добрались».

«Поверь мне, своей интуиции».

«И мне, – вклинился Шепот, – своей циничной практичности».

– Я хотел с тобой поговорить, – прервал мою внутреннюю беседу Салли, – вернее посоветоваться. Тут происходит кое-что весьма неприятное. А ты – человек со стороны, и явно не замешана ни в чем…

«А что я говорил!» – возопил Лусус.

– Продолжай, – предложила я Салли, одновременно мысленно велев заткнуться внутреннему голосу под номером один.

Но настоятель, видимо, по сложившейся привычке пустил дело кружным путем.

– Я сначала хотел поговорить с виконтом Селеретто, все-таки, он – мужчина, военный… Но потом передумал, когда увидел, что решения здесь ты принимаешь. К тому же, ехали вы вместе, а… повреждений у тебя больше, это бывает или у жертвы, или у того, кто первым не боится влезть в проблемы…

– Давай к сути.

Он глянул остро: отмахиваюсь от него или просто хочу сразу к делу? Остановился на втором варианте и продолжил:

– Ты могла бы… м-м-м… передать некоторые сведения в гильдию или кому-то из… э-э-э… конторы в Дайсаре.

– Ты меня заинтриговал.

Салли наклонился к самому моему уху, так, что я ощутила на шее его дыхание.

– Некрочума появилась не просто так! – прошептал он. – Прости, если я впутываю тебя в чужие проблемы, но больше мне просто не с кем посоветоваться, а на кону жизни людей! И никто не должен знать, что я тебе это говорю.

Ага. Опять тайны. А, собственно, доверяю ли я этому пареньку? Первый день знакомы все-таки. Эмпатия подсказала, что да, доверяю. Салли Клиф был искренен и очень встревожен. А что еще хуже, при взгляде на меня он испытывал надежду. Нет ничего более настораживающего, чем смотрящей на тебя с надеждой незнакомый человек. Серьезно. То есть, проблемы, которые сейчас на вас свалятся, никакими штатными методами этот незнакомый человек решить не может. И хорошо еще, если в просьбе фигурирует нечто вроде «долг» и «карты». «Некрочума» и «жизни на кону» – гораздо, гораздо хуже.

– Рассказывай, – сдалась я, внутренне смиряясь, что, похоже, придется все-таки просить помощи у моих компаньонов.

Он вздохнул глубоко и начал.

– Я почти уверен, что изначально некрочума в Аргентерии – это результат употребление траммо. Это такой новый наркотик. Быстрое привыкание и необратимые изменения в организме. Те, кого ты видела в госпитале – это вторичные больные, заразившиеся уже от носителей-наркоманов.

Я, ожидавшая «раскопанный могильник», «свихнувшегося некроманта» или «древнее проклятие», изумленно на него уставилась.

– Ты серьезно?

– Да! – горячо зашептал Салли. – К нам попал один человек, употребляющий его, у него определенно была чума, но иная, в скрытой форме. Он даже не представлял, что является разносчиком, пока не стало поздно.

– Поздно?

– Он почувствовал себя плохо, но списал это на ломку, денег на очередную дозу у этого человека не было, и он пришел к нам с просьбой хоть как-то облегчить страдания. Я проверил его и нашел эту странную форму болезни. И все закончилось – за пару часов, я еще ни разу не видел столь быстрой деградации организма.

– Он потом поднялся? – уточнила я.

– Да, простым зомби, мы быстро его упокоили и сожгли. Но я пошел к ближайшему притону, дождался темноты и проверил жреческими заклинаниями нескольких людей, выходящих оттуда. У них у всех была эта нетипичная форма болезни! У всех! Это чудовищно! Потому что, если я прав… – парень сглотнул, а в глазах его появилась обреченность. – Если я прав, то через несколько недель весь город погибнет. А кто знает, сколько несчастных наркоманов прошли за карантин, пока военные из Дайса и Ронда не перекрыли все дороги?

Вот тут мне больше всего захотелось ущипнуть себя и проснуться.

– То есть, хочешь сказать, некрочума – просто побочный эффект?

Салли помотал головой.

– Ерунда! Кто может случайно создать такое страшное оружие?

– И правда… Но подожди. Стоп. Ты говоришь, траммо – наркотик? Кто будет синтезировать вещество, которое убьет того, ктобудет его употреблять? Зомби не могут платить за новые порции. Да еще и других заражают.

– Я и говорю, это больше всего похоже на оружие…

– Но зачем? Кому могло понадобиться уничтожить целый город?.. – а потом подумала, что странный отряд стражи, с которым у нас вышла перестрелка, прекрасно вписывается в концепцию: «захватить ингредиенты и алхимика и не дать приготовить лекарство».

– Я не знаю, – сокрушенно вздохнул мистрэ Клиф, – я даже не знаю, кто в этом может быть замешан… Тут такой размах… Никому из местных я не могу доверять. Поэтому я к тебе и обращаюсь, кто-то должен сообщить о происходящем… кому-то, не знаю, кому. Ты же сможешь выбраться из города, верно? Зеленая звезда – это иммунитет?

– Смогу. Но я кое-чего не понимаю, Салли. Разве ты не мог сообщить об этом, – я задумалась, – в какой-то центральный ваш храм? У вас же есть кто-то вроде… главы гильдии?

Он бледно усмехнулся и устало потер лицо ладонями.

– Что ты знаешь об устройстве Храмов?

Я вспомнила Да Ки Нэ, Короля Мертвых, Шаггората…

– Да почти ничего, извини.

– Если вкратце, то любой Храм в глобальном смысле – это дом бога, а отдельные храмы как здания с адептами – что-то вроде комнат в этом доме. Хозяин у всего этого – один, и это именно тот, кому служат люди. Он – глава всего. Ну, или она, как в моем случае. Служат богам тоже по-разному, я настоятель, содержу дом, выполняю угодную моей богине работу. Есть проповедники и странствующие адепты, есть храмовые школы, а есть и вовсе закрытые монастыри. Что касается…главы гильдии, – он снова улыбнулся и покачал головой,– такого нет. Есть ложа или круг, не важно, как называется, но это что-то вроде совета настоятелей. Он собирается по желанию бога, на большие праздники, и еще в нескольких конкретно прописанных в правилах случаях. Сами мы общаемся между собой, но ничего не можем сделать без воли бога.

– Даже в таком крайнем случае? – изумилась я. – Город может погибнуть!

– Это… сложно, Крис. Нам не ведомы пути высших существ и их планы. Бог может допустить гибель города ради каких-то своих целей, и мы не вправе выходить из повиновения. Я умолял Маахве о помощи, умолял собрать всю Ложу, коллективная молитва могла бы благословить Аргентерию, дать еще здоровым людям иммунитет.

– Но она не ответила? – догадалась я.

– Ответила. Сказала, что поможет мне в каждом исцелении, о котором я попрошу. И теперь я просто не понимаю… Моя помощь – капля в море, но может, маги смогут что-то сделать? Раз уж вы взялись за это?

– Может быть, – согласилась я, – но мне нужно больше информации, извини, но пока это только твои догадки. Мы можем достать где-то этого вещества? Траммо, да?

Салли поморщился.

– Для этого придется идти в очень опасное место, к очень опасным людям, кроме того… я уверен, что создан траммо при помощи каких-то сил Инферно! – протараторив это, молодой настоятель замер, уставившись на меня, и ожидая реакции.

– Че-го? – изумилась я уже по-настоящему, вытаращившись на собеседника. – Демоническая наркота, вызывающая некрочуму? Ты именно это имел в виду?

Шестеренки в моем мозгу завертелись, обрисовывая возможную картину событий.

А что, вообще – хорошая идея, с точки зрения тварей из Бездны. Тянуть жизненные силы из употребляющих, а после смерти получать их души. Люди сами будут приносить себя в жертву, по сути, просто медленно. И дело не в золоте и сбыте вещества, а в массовом добровольном жертвоприношении. Если до этого додумался кто-то из демонов, это плохо. Это очень плохо. Значит, Аргентерия – только проба пера. Отдельно стоящее объединение: Серебряная столица и сателлиты. Народу много, но вроде как на отшибе цивилизации. Да и демонологов в местной гильдии я не видела.

Возвращаемся к вопросу, заданному Фениксу: откуда здесь взяться демону? Его должен был кто-то вызвать. Кто-то, кто хотел… Хотел что, кстати? Кому выгодна обезлюдевшая Аргентерия при ее богатейших рудниках? Увы, но это соседи: либо Дайс, либо Сэндис. Причем, скорее, именно моя родина, нежели наш северный сосед. Прислать лекарство, потом пару тысяч солдат, под шумок Аргенси не выживает, а потом останется только поставить в управляющие нужных людей и «Полис официально попросил помощи и защиты, и вошел в состав…» А кто разработал лекарство? Гильдия магов Дайса, так? А не проще ли готовить противоядие, если ты же сделал и яд? Хм-м… Дайс решил расширить территорию и попросил гильдию об услуге? Вполне реально. Но как тогда тут вписывается отряд черно-зеленых в трактире? А легко! Застрели один из парней в цветах герцога Лео, и наш король убил бы двух зайцев: подставил Аргенси, чтоб официально ввести войска, и избавился от беспокойного виконта, подбирающегося к трону с целеустремленностью почуявшей кровь акулы. Точно! А с магами договорились, что я останусь в живых – поэтому те парни и хотели меня именно захватить. Не убить. Очень похоже на правду.

Политика. Опять долбаная политика.

– Я почти уверен, что тут замешаны демоны, – повторил мистик, глядя на меня так, будто ждал какого-то чуда. Я сдалась.

Мне было тупо жаль погибающий ни за что город. И конкретно, ту девушку, коса которой волочилась по грязной мостовой за труповозкой.

«А разве один наш знакомый демон не поступил точно так же? – поинтересовался Лусус. – Когда целый город заразился Хаосом?»

«Не наш знакомый демон же заразил его. Да и Хаос – не ветрянка, человек может ему сопротивляться».

«И что теперь?»

«Все как обычно: оденем сапоги потяжелее и полезем в местную посудную лавку. А когда начнут рушиться полки, примемся в голос звать на помощь наших друзей. Обычно – срабатывает».

– Вы знаете, где находится… э-э-э… курильня? Или как его, кстати, употребляют вообще?

– Все верно, вдыхают дым, – кивнул Салли, – я могу показать пару мест неподалеку. А что вы хотите сделать?

А ты сам как думаешь?

– Ну, ты же сказал мне об этом не просто так, верно?

– Ты можешь сообщить кому-нибудь? Наружу? Я просто не представляю, кто в городе замешен в этом. Я даже… – он смутился окончательно. – Подозреваю кого-то из людей герцога.

Ага. Или его грубо и внаглую подставляют.

– Сообщу, – пообещала я, – но на притон этот все равно взглянуть не помешает. Найдем подходящего человека и позадаем вопросы. Заодно и дозу вещества неплохо бы поизучать.

Мистрэ снова бледно улыбнулся и покачал головой. Облачко его пушистых вьющихся волос казалось золотым, так обычно изображали на фресках особо отмеченных доброжелательными богами – святых. Было что-то детское в его искренности и растерянности, в том, что доверился он, по сути, первому встречному. Салли Клиф мало что мог сделать сам, если то, что он рассказал о храмовом укладе – правда, но и не делать ничего – он просто не мог. Не был приспособлен. Совести и неравнодушия у этого человека хватило бы на десятерых. Отвыкла я от таких людей. От хороших людей. Когда привыкаешь, что тебя пытаются или использовать, или подставить всю дорогу, искренность хорошего человека выбивает почву у тебя из-под ног. Напрочь.

– Не боишься? – серые глаза смотрели прямо и серьезно.

– Немножко, – улыбнулась я.

– Но идти нужно ночью, до заката эти заведения закрыты.

– Сегодня?

Он покачал головой.

– Один день ничего не изменит. Завтра. А сегодня тебе нужно отдохнуть. Извини за бестактность, но выглядишь… мои пациенты краше.

Это еще мягко выражаясь.

– Не без этого.

– Тогда пойдем, провожу тебя, заодно бумаги подпишу, – он поднялся, снова галантно предложив мне руку.

– Хорошо.

Мы вернулись в здание гильдии. Салли попрощался и пошел разбираться с административными вопросами, а я двинулась за одним из младших мэтров в приготовленные для меня комнаты. Нормально. Гостевая. Кровать, стол и пара зеленых кожаных кресел у забранного решетчатыми ставнями окна, маленькая ванная за одной дверью, маленькая библиотека или кабинет за другой. Жить вполне можно. Я упала на кровать, бездумно таращась в потолок. Сил больше не было ни на мысли, ни на чувства.

Нужно было привести себя в порядок, так что через некоторое время пришлось плестись в ванну. От горячей воды мышцы расслабились, а веки наливались свинцовой тяжестью. Что может быть приятнее, в конце-то концов? Кристаллы, зачарованные на воду и жар, были, похоже, только что заряжены, так что я вывернула бронзовый вентиль крана на максимум, не стала затыкать сливное отверстие. Так и лежала в проточной воде, бездумно разглядывая узоры на зеленоватой каменной плитке. Потом пришлось приложить еще больше усилий, чтобы вылезти из ванны, вытереться и наконец-то переодеться в свежую одежду, извлеченную из моей безразмерной сумки. По дороге на глазах у гвардейцев совершенно не хотелось светить этот артефакт. Нижнее белье, рубаха, бриджи – позаимствованный у Сквоззи плащ и выданную мантию повесила на спинку кресла, а потом растянулась на кровати. Благодать! Нужно было доползти до местной столовой, поесть чего-нибудь, но на этот подвиг сил уже не было. Нет бы нашелся кто-нибудь догадливый, поухаживал и принес еды прямо сюда!

Мечты…

Через полчаса, когда я уже начала засыпать, словно ироничным ответом на мои мысли явился Лео с бутылкой чего-то крепкого и свертком сэндвичей. Мясо, сыр, хлеб, крабы – то, что нужно! То ли усталость, то ли общая атмосфера в городе, но черты виконта смягчились, а из глаз исчезло настороженное выражение. А может, без плаща и официальной бляхи с еще не высохшими толком, а потому смешно взъерошенными волосами он выглядел совершенно по-домашнему. Может, стоит рассказать ему, что здесь творится? Посмотрим…

«Вы доехали, – пояснил Шепот, – не смотря на засаду, демона, наемников и чуму, он – выполнил то, что был должен. Теперь он в любой момент может вернуться обратно, как и хотел – героем, а пока, стены гильдии – одни из самых безопасных в этом городе. Вот тебе и причина расслабиться».

«Точно, – согласился Лусус, – это у тебя проблемы, видимо, только начинаются, а он – все. Отделался».

Мы расположились за столом и выпили по первой, чокнувшись, но так и не произнеся ни слова. Леонард слопал кусок ветчины прямо с ножа и уставился на меня.

– Все еще паршиво выглядишь, – заметил он.

– Бить надо было аккуратнее!

Он усмехнулся, а следом прыснула и я, сбрасывая накопившееся за эти двое суток напряжение.

– Что, давно хотелось, говоришь?

– Ты даже не представляешь, насколько! – с чувством проговорил виконт, разливая по второй. – Почему ты не вылечишь ссадину?

– Я не умею лечить себя, – пожала я плечами, – зелье на нее тратить жалко, а вот как ты не боишься оставаться тут даже лишние четверть часа? Благословение, это конечно, штука мощная, но…

Леонард хитро подмигнул и улыбнулся, блеснули в свете свечи ровные белые зубы, похоже, этот бокал сегодня у него далеко не первый. Виконт расстегнул верхнюю пуговицу и оттянул в сторону ворот рубахи. Возле левого плеча прямо на коже было золотое изображение стилизованного солнечного круга.

– Ты стал паладином? – от изумления я забыла про еду, ткнув вилкой в его сторону. – Аллеара Солнцеликого? Когда?!

– Только никому не говори.

– Сильно…

– А то!

Аллеар – специфическое божество, как и все солярные. Он давал своим священным войнам много преимуществ: отгонять нежить, очищать оскверненные места, иммунитет к болезням, но в качестве служения он требует славу. Героическую, сияющую, как само солнце славу. Что ж, теперь присутствие Лео в Аргентерии перестало быть загадкой: поступок более чем угодный этому богу. Никто из пантеона не содействует так своим адептам в получении власти, но никто и не наказывает так бессмысленно-жестоко, если человек не смог ее удержать.

Серьезный настрой. Похоже, в игре «захвати трон» Лео поставил на кон собственную жизнь. Что тут скажешь?

– Здравы будем, – предложила я традиционный первый тост, и мы снова опрокинули бокалы.

– Ты же сама меня провоцируешь! – воскликнул виконт.

– В смысле?

– На счет этой ссадины…

А, это он все про то, что сегодня губу мне разбил. Точно, суток же еще не прошло.

– Я?!

– Где ты была прошлой ночью?

– Выходила подышать воздухом.

– Каким воздухом? Я обошел весь лагерь. Тебя нигде не было.

– Мне нужно было поговорить с сержантом, вот и все. Мы давно не виделись.

– Да? А сегодня! Я выпустил тебя из поля зрения на несколько часов, и что? Ты уже обжимаешься на скамейке в саду с этим мальчишкой мистиком! Ты хоть одного смазливого парня пропускаешь?!

Я снова рассмеялась, расслабляясь окончательно.

– Да все вообще не так!

– Вот только не начинай оправдываться. Мне это уже в печенках сидит.

– Ладно, – пожала я плечами, рассказывать виконту о подозрениях Салли я передумала.

Мы помолчали и выпили по третьей. За родных и их здоровье. Мягко извиваясь, плясал огонек единственной свечи на столе, оставляя в пятне уютного оранжевого света только нас, кусок стола, бокалы, да пузатую бутыль темного стекла. Сверкали драгоценные камни в перстнях виконта, гипнотизируя и притягивая взгляд. И мысли вились в голове лениво и уже совсем сонно.

Надо как-то убедить его вернуться в Дайсар. Непонятно, чем тут все дальше обернется, так что чем меньше он увидит, тем лучше.

– Почему ты не с этим баронетом? – спросил внезапно Лео, катая в руках опустевший бокал. – Как его? Купер?

В узорчатых стеклянных гранях блики отраженного света свечи играли в прятки. Я кивнула.

– Он меня не любит. А я не навязываюсь.

– Не любит? – изумился виконт Селеретто. – Это с твоим внешним видом и эльфийской способностью нравиться?

– Ага.

– Он что, мужчин предпочитает? – приподнял одну бровь мой собутыльник, вновь продемонстрировав привычку рассуждать по шаблону.

– Не-ет, – покачала я головой, – он предпочитает свои дела.

– Ничего не понял. Кстати, я видел его на зимнем балу в Дайсаре с Мэган Лорес.

Я кивнула, не желая вспоминать подробности той истории.

– И что? – продолжил допытываться Лео. – Больше тебя что, никто не интересует?

– Интересует. Но второй женился на моей сестре, – повисла небольшая пауза, – я вообще как-то застрелиться хотела. Да револьвер отобрали.

«Зря», – фыркнул Лусус.

«Усмехнись хотя бы! – потребовал Шепот. – Сведи тему к шутке! Ну!»

Опекуны хреновы. Вот забавно, я пью, а они не пьянеют. Хоть и часть меня. Как так-то?..

Виконт глянул с откровенным изумлением, но не успел спросить ничего.

– Чего мы все обо мне? – фыркнула я, наливая еще крепкого пойла со вкусом апельсина, от которого уже начинала изрядно кружиться голова. – Ты помирился с графиней Шатт?

– Да, – лаконично ответил Лео, в свою очередь не желавший обсуждать подробности уже этой темы.

– А скажи, зачем тебе сдался трон Дайса? Ну, серьезно, это же такая головная боль…

– Ты спрашиваешь, как наемник Алесия? – усмехнулся он.– Моего прямого соперника?

Давно надо было сделать именно это: сесть, выпить и поговорить. Может, мы бы давно уже разрешили все наши проблемы.

– Спрашиваю как твой собутыльник.

– Тогда, собутыльник, скажу. Но снова по секрету. Идет?

– Ага.

– У моего отца с самого моего рождения был этот план. Так что я в каком-то роде действую в интересах семьи. Ну и азарт, признаю.

– Это как со мной было? Ты с детства уже считал его «своим»? – догадалась я. – А отдавать кому-то «свое» ты просто не в состоянии?

Леонард наклонился над столом, и в расширившихся зрачках появился нездоровый блеск. На миг стало тихо-тихо, пока он подбирал нужные слова, а потом колебался – стоит ли их произносить. Особенно при мне.

– Я завидую Алесию, – глухо произнес виконт, наконец, – этот выскочка сумел сам подняться из ничего и заполучить себе мертвячью страну. Своими силами, своими мозгами. За какой-то долбаный год. А я… Я ничего не добился бы без отцовской поддержки. Когда я думаю об этом…

Он сжал кулаки и не договорил.

Вот это была самая правдивая правда. Суть. Виконт тщеславен, любой, кто хотя бы кажется ему более успешным, вызывает у него приступ раздражения. А нынешнего короля Аскота он и вовсе ненавидел. До скрежета зубов. И чувство это разъедало его изнутри, как кислота, не давая забыть о себе ни на мгновение, как невозможно забыть о воспаленной ране. И видимо, его отношение ко мне было той же природы, поскольку питалось из того же отравленного источника.

«Дело не в безделушках на камин, – проговорил Шепот, – дело в том, что ты была первой, кто его так уязвил. До тебя он получал все, что хотел. А уже после была Аскара, Алесий, Ирен, интриги и все остальное, что его мучает в глубине души. А ты… Именно с тебя это все началось – в этом вся суть».

«Это к тому, что не сможем мы стать друзьями?»

«Именно».

– Алесий тоже не сам по себе, – проговорила я уже вслух, невольно испытывая к виконту жалость.

– Это как западня, – продолжил между тем Лео, словно размышлял вслух, – у меня нет выбора. Это водоворот, Кристина, он затягивает. Если Алесий получит Дайс, я не проживу и месяца. И все те, кто сейчас стоят за мной, что с ними будет, представляешь? Я как золотая рыбка в аквариуме, на виду, негде спрятаться, – он потер лоб ладонью, – некуда деться. Остается только поставить все на эту карту. Или трон, или пуля.

– Звучит совсем невесело…

– Сменим тему,– попросил он, – давай сюда бокал.

Тост за удачу – обязательный в программе любой посиделки.

– Те двенадцать застрелившихся, – я выпила уже почти не чувствуя вкуса, крепкая настойка хорошо легла на гномское пиво, – я не думала, что они погибнут просто от внушения. И не считай, что я не переживаю. Или что мне все равно. Знаешь, когда умираешь, видишь призраков. Они встречают тебя… На той стороне… Поэтому я всегда стараюсь запоминать лица…

– Откуда знаешь? – встрепенулся виконт, и на лице мелькнуло недоверие.

– А-а-а… Побывала.

– Ты что – умерла?!

– Да нет. Не совсем. Проводила один ритуал как-то, провожала душу через мертвый мир. Вот и повстречалась… Знаешь, это так… Словами не передать.

– Чувство вины, – кивнул Лео с видом, будто бы произнес это вслух случайно.

Его заметно передернуло.

– Мертвый мир? Какой же хренью ты занимаешься, Крис?

Я коротко зло хохотнула, пожалуй, слишком громко стукнув бокалом по столешнице.

– Ты не поверишь. Пытаюсь выжить. Но чем дальше, тем больше запутываюсь в происходящем.

Он вздохнул и накрыл мою ладонь своей.

– Не надо, – попросила я, – не надо меня жалеть. Не стоит оно того. Вообще, не нужно было тебе всего этого говорить…

– Поздно.

– Что – поздно?

– Я уже жалею тебя, – улыбнулся он невесело, и я ответила такой же кривой усмешкой.

– Просто мы уже изрядно пьяны.

– Вполне возможно, Крис.

– И, пожалуй, мне пора спать.

– Да. Завтра тебе до мертвяков много придется делать.

Он встал, сделал большой глоток прямо из горлышка и направился к выходу уже не совсем твердой походкой. Я пошла провожать, комната в ответ слегка покачнулась, но устояла в границах разумного. Лео обернулся уже у самого порога. Он улыбался так, будто не было этого года, не было всех наших недоразумений и обид. Даже голос смягчился.

– Я должен извиниться. Не стоило называть тебя чудовищем. Я только сейчас понял, ты просто устала и тоже понятия не имеешь, что будет дальше. Влипаешь в какие-то дурацкие истории и защищаешься от всего мира. Даже от друзей.

Не самая неправильная трактовка, признаю. Он обнял меня, прижав к собственному плечу. Иногда очень хочется, чтобы тебя обняли и погладили по голове. Особенно, когда пьяна и действительно устала. Хочу домой. К своим. Расскажу им все про этот мертвячий наркотик, демонов и пусть придумывают, как разбираться.

Леонард оторвал меня от всех размышлений самым простым и действенным способом. Я сама не поняла, как вышло, что он держал меня в объятиях и целовал. И почему-то еще и отвечала ему, а вот это было уже совсем неправильно. Он становился жадным. Настойчивым. Сейчас, главное – аккуратно высвободиться, а не оттолкнуть. Если виконт разозлиться, он совершенно перестанет соображать, что светит мне всякими разными не нужными проблемами.

– Стой, – попросила я, отодвигаясь, – не стоит все еще больше усложнять.

Он криво усмехнулся, даже не подумав разжимать кольцо рук, и теперь с нехорошим любопытством наблюдал: что я предприму по этому поводу? Все-таки я разозлила его.

– А если нет? Что ты тогда сделаешь? Магию-то ты потеряла, а от любых ментальных и эмпатических воздействий у меня теперь – коллекция амулетов, сама меня к этому приучила. И еще, – уголки его губ растянулись шире, сделав выражение лица хищным, – я сильнее.

Нет, вот надо было ему все испортить.

Я вот вообще много чего могу. Коленом между ног, бутылкой по голове, внушить Георгу и Клоду, что они ненавидят своего командира. Но стоило мне представить себе, что кроме некрочумы, демона и непонятной наркоты мне придется еще и участвовать в никому не нужных разборках с виконтом… Боги, да пошел он. Пусть считает, что хочет, попрошу вот мэтра Сэрри выпроводить его отсюда завтра, и проблемам конец. А сейчас я хочу только одного – спать.

Виконт резко притянул меня к себе и снова поцеловал, задев ссадину на губе, случайно или нет.

– Вот, – проговорил он тихо, разжимая руки, – вот чего мне хотелось. Это ощущение. Я прямо сейчас могу сделать с тобой все, что мне заблагорассудится. Такая маленькая месть за весь прошлый год. Спокойной ночи, Кристина.

Виконт широко улыбнулся и вышел. Я не чувствовала ни бешенства, ни злости, только детская обида на само его совершенно свинское поведение. Стоило только попробовать довериться кому-то, показать слабину, и тебя уже тыкают в это носом.

Я сделала единственное, что мне оставалось: допила остатки алкоголя и, скинув одежду, легла спать. Выпендриваться дальше не имело смысла, поэтому я активировала колокольчик.

– Привет, – раздался в ухе голос Дэвлина.

– Я в Аргентерии, – без предисловий начала я, – поговорила с местным мистиком, он считает, что некрочума началась из-за какого-то демона. Думаю, тебе стоит приехать и посмотреть. Это по твоей специальности.

– С кем ты там? И где именно?

Вот так – все вопросы строго по существу.

– В гильдии магов, местное отделение на центральной площади города. Мне дали задание отвезти ингредиенты для лекарства. Еще одна проблема, в качестве сопровождающего ко мне приставили виконта Селеретто.

Дэвлин помолчал несколько секунд.

– Насколько много виконт узнал о тебе? – угадал он с первого раза причину моего дурного настроения.

– Про Да Ки Нэ, – призналась я, – и про способности, доставшиеся мне от темного эльфа. Про тебя и остальных – ничего.

– Хорошо.

Судя по тону, возможно, я только что спасла Лео жизнь.

– Ладно, – решил мэтр Купер, – постарайся ни во что не влезать. Дождись меня.

– Я могу открыть портал отсюда прямо сейчас, – предложила я, – только скажи, куда.

– Мы сейчас под землей, выберемся примерно за двое суток с небольшим.

– Хорошо, – неслышно вздохнула я, понимая, что спрашивать сейчас подробности бессмысленно, – Дэвлин, я совсем беспомощная, да?

– Нет, – ответил он без паузы.

И все. Считает, что этим все сказал. Тот кто не жалеет себя, не в состоянии испытать сочувствие к другому.

– Спокойной ночи.

– И тебе. Будь осторожна.

– Ты тоже.

Из окна светили обе луны: зеленый Пиллз и розовая Орхидея, превращая комнату в царство теней и призраков.

Почему я сбежала от тех, кто заботился обо мне?

Дело же не в потерянной магии.

Я вела себя, как обиженный ребенок, убежавший из дома в ближайший лес. Назло. Из-за того, что один не смог полюбить меня, а второй выбрал мою сестру. Я ничего не могла сделать, чтобы показать, насколько хреново мне от этого. Только демонстративно уйти. Совершенно по той же причине тот же Лео ненавидит уже меня. Потому что не понимает, в чем проблема? Что с ним не так, из-за чего мы не вместе?

Потом я тешила себя мыслью, что смогу сделать что-то сама, своими силами, после чего буду иметь право говорить с моими компаньонами на равных. Но и этого не произошло. Хуже того, каждый раз, когда я попадаю в неприятности, я в итоге зову кого-то из них. А они понимают это, и позволяют мне так поступать.

Стыдобища, откровенно говоря.

Та и боги с ним.

В этот момент кто-то постучал в дверь, прерывая мой приступ самобичевания. Я завернулась в клетчатое покрывало из тонкой шерсти, снова зажгла свечу и пошла открывать. Если это Лео, я воткну ему в глаз вилку, полагаю, от этого мне полегчает.

Но за дверью стоял Георг. Смуглое лицо выглядело бледным даже в полумраке при свете огня, только глаза казались на его фоне двумя скорбными чернильными пятнами. Он тоже снял плащ и остался в рубахе и штанах. Плотно сжатые губы, зрачки почти во всю радужку, нервно сжатые в кулак пальцы на руке. Сердце у меня застучало быстрее, прогоняя остатки сна.

– Что случилось?

– Простите, графиня… Я очень сожалею, что побеспокоил в столь неурочное…

Тут он разглядел покрывало и быстро отвел глаза в сторону.

– Заходите виконт, – предложила я, посторонившись.

Когда он проходил мимо меня, я с удивлением уловила сильный запах коньяка, причем, не из самых дорогих. Не должен при этом он таким трезвым выглядеть. Я прикрыла дверь, поплотнее закуталась в покрывало поплотнее и последовала за ним к столу. Георг опустился в кресло, где полчаса назад сидел Лео.

– Я не знал, к кому еще пойти… Взгляните…

Он протянул ладони, позволив свече осветить их тыльные стороны. На смуглой коже явственно различалась темная сыпь. Глаза у меня расширились, когда я поймала его взгляд: в нем полоскался затаенный ужас.

– Графиня, скажите честно, это чума? – голос не сорвался, но был глухим, будто доносился из глубокого погреба.

Я только кивнула, не зная, что и сказать.

– Но как, виконт? Я не понимаю… Как вы заразились, на вас же благословение?

– Я не знаю.

– Где вы были сегодня?

– Почти не выходили из здания гильдии, только перекусить, тут за углом. Таверна называется «Шмель». Вроде, возле храма должно быть безопасно. Боги…

Виконт Левьер потер ладонями лицо. Он ждал чуда, но у меня такого в запасе, увы, не было.

– Ничего не понимаю, – я потерла лоб, – вы извините меня на минутку.

Пришлось взять одежду и закрыться в библиотеке. Как-то не получается у меня выспаться. Когда я вернулась в комнату, Георг сидел, облокотившись на стол, и смотрел куда-то в пространство.

– Так, – голос должен быть бодрым, Крис, постарайся, – без паники. У нас почти готово лекарство, уж на вас – точно хватит, потом перенесетесь в госпиталь в Дайсаре. У вас же есть экстренный телепорт?

– Я не могу, – мрачно покачал он головой, поднимая на меня взгляд, в котором страх уступил место мрачной решительности, – а если я заражу кого-нибудь в столице? Слишком большой риск.

– Сейчас рискуете вы!

– Да, графиня. Но я на службе короля. Выполняю задание. И намерен продолжить это делать. И уж точно не намерен подвергать опасности из-за собственной слабости жизни его подданных.

Что ж, полагаю, он был прав. Что я там говорила про гвардейцев, честь и благородство? Беру свои слова назад. Побольше бы таких людей.

– Ладно. Тогда такой вариант: вы переберетесь в госпиталь при храме Маахве, найдем вам комнату, и я дам вам эликсир. Отлежитесь и придете в себя.

– Какой шанс, что лекарство поможет? – спросил Георг, и ему нужен был честный ответ.

– Шансы хорошие, если у вас нет врожденной предрасположенности.

– Хорошо. Спасибо вам, что… я сейчас не один.

– Не за что пока благодарить. Ждите меня здесь.

Я сходила в лабораторию за порцией только что приготовленного зелья и проводила гвардейца до храма. Салли, тоже все еще не спавший, нашел для больного отдельную комнатку и пообещал проследить, чтобы Георг ни в чем не нуждался. Мистрэ Клиф заставил виконта лечь и сам набросил шерстяное одеяло, а потом замер на миг и принюхался.

– Прошу прощения, но куда вы ходили сегодня? После того, как приехали?

– Поужинать с другом. С ним все в порядке, если вы об этом.

– Нет-нет, – мистик быстро покачал головой, – я имею в виду, куда именно вы ходили? И что было на ужин?

– В «Шмель», это здесь за углом. А ужин – обычно, мясо, тушеные овощи, немного вина, кальян…

– Кальян? – встрепенулся Салли.

– Ну да, – кивнул Георг, – расслабляющий, я бываю в Аргентерии по делам и люблю местную экзотику.

Мистик растопырил пальцы, и ладонь его слегка засветилась золотым, он поднес руку к лицу Георга, потом опустил ее до низа шеи – на смуглой коже пациента вспыхивали ярко красные пятна. Я поднапряглась, вспоминая курс анатомии – лимфоузлы, вот это что.

– А этот кальян, он не показался вам странным?

– Да нет… Думаете, причина в нем? В принципе… Клод не пробовал, действительно.

– Мне нужно немного вашей крови, виконт. Потом вы выпьете лекарство и поспите. Я благословлю вас.

– Думаете, я поправлюсь? – прямо спросил Георг, приподнимаясь на локтях.

– Думаю, вам повезло, что вы сразу оказались здесь, а мэтресса не стала сегодня отдыхать с дороги. Особенно учитывая, насколько эта дорога ее… утомила.

Я машинально потерла заживающую губу.

– Спасибо, – гвардеец снова откинулся на подушки, улыбнувшись мне, – графиня, я ошибался в вас, вы во всем были правы с начала этой поездки. Клянусь честью, когда все это закончится, у вас не будет более преданного и надежного друга, чем я.

Виконт Левьер принял лекарство, которое еще не успело толком настояться, потом какое-то успокоительное, чтобы уснуть поскорее, и мы с настоятелем оставили его отдыхать.

– Почему он вообще заболел? – задала я самый важный в этой ситуации вопрос, как только мы остались одни. – И почему – так быстро? И что это за красные…

Было уже совсем поздно и в длинном коридоре госпиталя кроме нас не было ни души. Мистрэ Клиф качнул русыми кудрями, сделав ладонью знак – помолчи, не все сразу. Привычный жест, все-таки я все время забываю, что этот молодой парень – настоятель большого храма и привык управлять кучей народу.

– В этом кальяне вполне мог быть траммо. Влияние – то же самое, как я видел – сначала поражаются бронхи, от непосредственного контакта с дымом, и лимфатическая система, пытающаяся бороться.

– Но почему так быстро?

– Возможно, у него предрасположенность к болезни.

– Но тогда…

– Да. Тогда не поможет и лекарство. Кстати, ты сама понимаешь, что оно еще до конца не готово.

– Настаиваться до нужной консистенции оно должно двое суток. Но не могла же я не попробовать?

– В худшем варианте он не протянет двух суток. К сожалению.

Слова звучали, как падающая могильная плита, и я схватилась за голову. Лео идиот. На кой хрен ему понадобилось тащить сюда своих ребят? Почему они не свалили еще сегодня утром? Боги, тщеславный идиот!

– Можно еще хоть что-то сделать?

– Крис, – настоятель взял меня за руку совершенно профессиональным жестом доброго целителя-психиатра, – иди и ложись спать. Отчаиваться рано. Я провожу тебя, а потом помолюсь о его здоровье и попрошу у богини благословения. Паника сейчас никому не поможет.

– Но…

– Иди спать!

– Но тебе бы помог образец зелья, которым он отравился?

– Крис! – голос обрел доселе незнакомые мне металлические нотки. – Мы сделали все, что могли. Ты сделала все, что могла. Все, что от тебя требуется сейчас – лечь спать. Завтра будет очень тяжелый день, а времени уже час ночи. Не заставляй поить успокоительным и тебя.

Он думал, что я смогу уснуть. Наивный.

Минут десять ушло у меня на разглядывание теней по углам комнаты и осознание того простого факта, что сна-то ни в одном глазу. Ладно. Я – не слишком хороший мистик, зато я отличный алхимик. И как минимум, я могу понять, из чего именно состоит дрянь, которой, по мнению Салли, отравился Георг. Он же сам сказал мне: сообщи кому-нибудь. Значит, нужно узнать побольше, вот и все.

Я встала и снова полезла в сумку в поисках приличного плаща, нашла, завязала под горло, накинула капюшон и снова пошла на улицу. Охранник на выходе из гильдии посмотрел с удивлением, но потом только пожал плечами и посоветовал быть осторожнее.

Вход в «Шмеля» действительно обнаружился за углом и выглядел вполне респектабельно. Разумеется, при нормальных обстоятельствах молодая женщина, являющаяся в кабак одна ночью – нонсенс, но Серебряный город уже погрузился в пучину безумия, и на такие мелочи всем было уже плевать. Внутри было светло, жарко натоплено и звучала громкая музыка. Несмотря на поздний час, заняты были почти все столики, рекой лилось вино, слышался смех, а под потолком плавали клубы сладкого сиреневого дыма. Бархат, шелк, золотое шитье и целые созвездия драгоценностей. В правом углу играли в королевский покер. Похоже, все, у кого еще оставались деньги, и кто не смог покинуть город по какой-то причине, вели именно такой образ жизни.

Распорядитель нашел мне маленький столик возле колонны, увитой темно-зеленым плющом, а официант ушел за вином, фруктами и кальяном. Не то, чтоб у меня было желание хоть что-то здесь съесть или выпить, так для вида.

В это время музыка смолкла, и на маленькую сцену вышел худощавый высокий человек. Он был странно одет: вместо камзола, нечто темно-лиловое, напоминающее по покрою одежду на статуе Шаггората в его подземном храме – слишком прямые линии и никакого шитья и кружев. Под ним белоснежная сорочка и атласная фиолетовая штука, которую все тот же Шаггорат называл «жилетом». На голове человека была высокая черная шляпа с прямой высокой тульей и неширокими полями, украшенная темно-фиолетовой лентой, удерживающей цветные петушиные перья. Лицо его было раскрашено белым и черным – как череп. Мужчина потешно раскланялся, подчеркивая нескладность каждого своего движения, зал мгновенно затих. Любопытно, вместо оркестра – маленький спектакль из одного актера для развлечения? Немного экзотики, как говорил Георг.

– Знаете, – человек повертел в руках блестящую лакированную тросточку с посеребренным набалдашником, – зашел я вчера к целителю. Не, правда, без дураков! Зашел, значит, и спрашиваю – сколько у вас стоит удалить зуб? А он мне – три золотых. Три! Представляете? Это за две минуты работы! А он мне на это – а хотите, я попробую специально для вас удалить его ме-е-е-едленно?

Зал нашел в этой шутке что-то смешное и разразился истерическим хохотом.

– Ну, я ему на это: «Мистрэ! Мистрэ, вы не любите людей!». «Да вы знаете, люблю, но среди пациентов их попадается так мало…»

Снова смех. Похоже, все здесь были пьяны настолько, что не важно было уже, над чем хохотать. Мне тем временем принесли вина, бокал, тарелку с нарезанными фруктами и высокий кальян из синего стекла. Я видела такой у Эрика, он же и показал мне, как с этой штукой обращаться, в Дайсаре же традиция курить пар не прижилась. Я достала платок и аккуратно вытащила из чашки немного табачной смеси, влажной и сладко пахнущей. Завернула свою добычу в ткань, что ж, пожалуй, больше здесь делать было нечего: расплачусь и назад.

– Знаете ли вы, – продолжал юродствовать раскрашенный под скелет, – что в поэзии называется «Я помню этот чудный миг, когда вас встретил…», в медицине зовется просто: «беспорядочные половые связи».

Теперь хохот просто оглушил, но я замерла не поэтому: артист окидывал взглядом весь зал, и когда уставился на меня, глаза его почернели, очень знакомо так почернели. Я глянула за собственный ворот – амулет сиял мягким золотистым светом. Мертвяки! Да сколько же их тут? Тонкие губы существа растянулись еще шире, совсем как у лягушки. Он дал знак музыкантам, что теперь их очередь, а сам, лавируя между столиками, добрался до меня и снова изобразил шутовской поклон, взмахнув странной шляпой с петушиными перьями.

– Похоже, вы скучаете? Могу я?.. – мой ответ не требовался, он уже уселся на второй стул, буквально сложившись пополам, как пляжный шезлонг.

Худой и длинный, нескладный, такой забавный и такой неопасный на вид.

– Прошу, – я пожала плечами, изображая равнодушие, – не боитесь глазками сверкать при всех-то?

Он взялся за одну из двух гибких трубок, затянулся и выпустил несколько колец розового дыма под потолок.

– Никогда не слышал, чтоб Дом Багрового Пламени покровительствовал смертным.

– Первый раз вижу демона, питающегося смехом, – парировала я, не отводя от него взгляда.

Косяками прямо прут ведь господа из Бездны, как форель на нерест в верховьях реки.

– Растягиваю удовольствие! Смех, знаешь ли, продлевает жизнь.

– Это смотря над кем смеяться, – отрезала я, – может и сократить…

– Ты можешь называть меня – Сам.

– А ты меня – Крис.

Существо ухватило мою руку длинными пальцами, напоминавшими паучьи лапы, и коснулось губами кисти. Прикосновение было неприятным и холодным, от него по коже побежали омерзительно похожие на лапки насекомых мурашки.

– Это не смех, кстати, – он откинулся на спинку стула и обвел рукой свои охотничьи угодья, – я за несколько часов довожу их до истерики. Страх, ужас, смех, слезы – очень вкусный и питательный коктейль. Понимаю, что проще было бы устроить тут кровавую баню, но я не любитель таких методов. Это как мороженое, понимаешь? Можно заглотить всю вазочку разом, а можно втыкать шпажки в шарики и облизывать их. Предпочитаю растягивать.

Длинный розовый язык облизнул черно-белые губы, и меня невольно передернуло от отвращения.

«Да он совсем молодой, кажется! – пробормотал Шепот. – До того что выпендривается перед смертной, просто потому что увидел на ней Печать чужого Дома».

Да, любопытно. Та тварь возле города все-таки сомневалась, не попробовать ли сожрать, а у этого даже мысли подобной не возникло.

– Любопытная тактика, – кивнула я, кидая пробный шар, – как, впрочем, и вся затея с Аргентерией.

– Понравилось? – довольно ухмыльнулся демон. – Мой Дом в плане задумок – жутко прогрессивный! Всякого рода задумок, – добавил он, глумливо ухмыляясь мне в лицо.

Этого еще не хватало!

А ведь еще где-то тут бродит, тот самый высший, о котором говорила падальщица.

– Но устраивать эти твои… представления в шаге от храма Маахве… – я покачала головой, изображая улыбку. – Это тоже твой Дом одобряет?

– Пф-ф! Милосердные братья? Да что они могут? Их задача – мясо лечить, а не бороться с кем-то. Куда интереснее, зачем ты меня нашла? – чернота снова медленно затопила глаза. – Ладно, можешь не говорить. И так понятно, что ты – наблюдатель. Явись сюда кто-то из Дома самолично, вышла бы провокация, а так – мясо и мясо, что тебе предъявить? Умно. Но мы не против, смотри, сколько душе угодно!

Я кивнула, снова изображая улыбку. Болтун – находка для шпиона, ага. И о себе разболтает, и твоим действиям причину и повод придумает. Молодец какой. Вот сейчас и проверим заодно теорию мистрэ Клифа.

– Отравить целый город, стоявший на отшибе Ойкумены, а потом медленно попивать его агонию. Как коктейль. Странно, что твой Хозяин не срывается от такого изобилия. Видимо, смакует, как и ты?

Он дурашливо изогнул бровь и похлопал ресницами.

– Так с каждого смертного получается в два три раза больше. Хорошее сравнение с алкоголем, кстати. Ты права, мой Хозяин предпочитает потягивать коктейль, а не глушить залпом крепкие настойки.

А пока мой принц ждет тебя в темноте,

Ловит каждый твой взгляд, упоения вой,

Я с тобой, я твой меч, да полягут все те,

Кто ломает кайф нам с тобой. Нам с тобой.

Не слишком хороший перевод, но человеческий язык слишком беден, увы.

– Да? – приподняла я одну бровь. – Любопытно было бы с ним познакомиться. С твоим Хозяином. Похоже, совершенно незаурядное существо.

– И не думай, – покачал головой Сам, – инкогнито – важная часть плана на это место. Узнает, что шпионишь за ним – убьет, и никакая Печать Рхашасса тебе не поможет. Зачем лезть в разборки тех, кто… выше? Только лишние проблемы.

– Разумно, – пожала я плечами, – разумно, полагаю, тело герцога носит твой сородич?

– Э-э-э, нет, – усмехнулся нарисованный череп, – подробностей не расскажу. Да и к чему тебе?

Да и мертвяки с тобой, попробовать стоило.

– Ладно, спасибо за компанию, – пожалуй, на сегодня событий с меня хватит, – а то твой «ужин» остывает.

– Провожу, – он встал и снова издевательски раскланялся.

Плохая идея, не стоит ему связывать меня с гильдией.

– До храма? – приподняла я одну бровь, изображая Дэвлина.

– Ты что, остановилась в храме? – нахмурился он. – Хотя… Умно! Люди не видят твою отметину, даже мистики, если они конечно, не освященные, она только для таких, как я. Ха! Лучший способ скрываться – быть на виду. Нагло, мне нравится.

Я потянулась за кошелем, но существо театрально закатило глаза.

– Да что ты! Угощаю, дорогая. К тому же, ты ни к чему толком не притронулась.

Когда мы вышли на свежий воздух, мне стало гораздо легче: от мертвячьего дыма, шума и духоты голова изрядно заболела.

– Какая ночь! – воскликнул демон, раскидывая руки и кружась, задрав лицо к небу. – Как бриллианты горят звезды, рассыпанные по ее бархатному покрывалу! Мерцают своим далеким светом. Ты же знаешь, что все звезды – это такие же явленные миры? Просто они далеко-далеко отсюда.

Жаль, реки времени нам вспять не повернуть,

И остается любоваться в старом зеркале

Осколками чужих миров,

Обрывками далеких слов,

Свечами, гаснущими где-то на чужом столе.

– Красиво, – удивилась я, уже вообще не зная, что и думать.

– Балуюсь, – отмахнулся Сам, но похвала явно даже ему была приятна.

А у меня натурально вскипал мозг. Какой бы Дом не устроил весь этот кошмар, они – уж совсем странные. Демон, читающий посреди улицы стихи? Это вообще – как? Это вот – норма?

– Ты зарываешь свой талант, – внезапно произнес Шепот моими губами.

– А? – он оказался за спиной каким-то неведомым образом, стоял на тумбе фонарного столба и обвивал тот руками, изображая влюбленного.

– Тебе нужен большой роскошный театр, а не это фиглярство.

Внутренние голоса, не смотря на свою изрядную долю самостоятельности, редко ведут себя настолько бесцеремонно с моим телом.

– Театр? – чуть нахмурила брови человеческая оболочка. – Это ты к чему?

Шепот прищурился и изобразил светскую улыбку.

– Представь, шикарное здание, талантливые актеры, пылающие души, которые ты вдохновляешь, доводишь их до пика возможностей и медленно смакуешь. М-м-м. Деликатес! Тот случай, когда качество компенсирует количество за глаза. Внушаешь им строки собственных стихов или мелодию собственного сочинения. А еще зрители! Сколько эмоций можно вызвать у людей! Сопереживание, смех и слезы. Театр демона…

Пока мой внутренний голос разливался соловьем, губы существа растягивались в широкой, уже совершенно нечеловеческой ухмылке. А когда я моргнула, поняла, что под странной шляпой больше не раскрашенное лицо – а самый натуральный череп, отполированный до блеска.

«Что ты делаешь?» – полюбопытствовала я, не вмешиваясь в диалог.

«Пытаюсь разговорить. Нам нужно узнать, кто стоит за этим. Подумай сама, это может быть другой наш демон, тот, кто сделал тебя такой, понимаешь? Разве найти его – не наша первоочередная задача?»

«Дас чего ты взял, что это он?»

«А ты считаешь, что в нашем мире высших демонов – толпы бродят? К тому же, чем-то он мне Феникса напоминает, такой же: со своей придурью, и ему комфортно среди смертных».

«Сдается мне, Дэвлин разберется куда лучше, чем мы…»

«Они – в сосудах, дорогая! Демоны тоже не чуют друг друга в сосудах, пока желают скрывать свою суть и не призывают силы Инферно, в этом суть. И даже этого парня мы бы никак не опознали, если бы не талисман Джазира или он сам бы не выдал себя. Доверься мне уже! Найдем того, от кого амулет засветится фиолетовым – и скажем Дэвлину, дальше он и правда разберется лучше, но найти сейчас этого парня можем только мы! С помощью амулета, разумеется».

Я машинально огляделась вокруг, но площадь была совершенно пустынна. Только небо обвисло на шпилях, как мокрая черная тряпка.

– Какая идея… А ты умна для смертной! Пожалуй, можно попробовать. Театр! Именно то, что надо! Изысканно! – Сам застыл, бездумно глядя на бронзовые часы посреди площади.

– А представь себе, какие страсти бурлят за кулисами… – мои губы произносили ему это в спину. – Отдал роль не той актрисе… И все: зависть и ревность, бессонные ночи в слезах, козни друг другу.

«Кажется, я начал понимать образ мыслей ребят из этого конкретного Дома», – мрачно усмехнулся Шепот.

Коллективный разум, это – странно. Никогда не знаешь, чего от себя ждать.

– Заманчиво. Я подумаю, – кивнул он, – может быть. Может быть. А теперь позволь откланяться, мой ужин действительно стынет.

Он крутанул в воздухе тросточку и отправился обратно – длинная несуразная тень с подпрыгивающей, как у гигантского кузнечика походкой.

Ничего, что-то подсказывало, что мы еще встретимся.

Шепот вернул мне контроль над телом, и я только тут поняла, что руки дрожат, как у алкоголика, ноги подкашиваются, а пальцы машинально сжимают пирамидку Бенту в кармане плаща. Это был слишком долгий день.

«Тебя до комнаты довести?» – полюбопытствовал сочувственно Лусус, и мне оставалось только кивнуть. Охранник на входе посмотрел на меня неодобрительно, потом демонстративно – на часы и снова на меня, но только покачал головой.

В моей комнате было прохладно, я кое-как добралась до ванной и принялась плескать холодную воду в лицо.

«Это влияние Сам, – заметил Шепот, – он туманит разум и отравляет организм, у тебя сейчас отходняк, теперь стоит поспать».

«В Бездну! – фыркнул Лусус. – Клеверная эссенция, выпей, если это вправду какой-то яд…»

Мысль была дельной, так что пришлось выхлебать вторую порцию за сутки.

– И что это было? – полюбопытствовала я у внутреннего голоса за номером два. – Придумать театр? Предложить демону еще более изощренный способ жрать наших же сородичей? Что за выходка?

«Зато мы заинтересовали этого парня».

– И к чему нам его интерес?

«Нам. Нужно. Узнать. Кто. Его. Хозяин. Я прямо чую ниточку к нашему врагу».

– Очень в стиле дроу, знаешь ли. Я про образ мыслей.

«Пф-ф! Тот же Эрик бы поступил так же».

Ну и чего? Явится к нам этот высший, что делать будем?

«Откроем телепорт и свалим, как только опознаем».

Сил не было ни на споры, ни на что другое.

«Ты, кстати, забыла про платок с табачной смесью».

Пришлось снова вставать, копаться в сумке, доставать контейнер для алхимических образцов и перекладывать добычу туда. Когда я брела до кровати, я заметила краем глаза какое-то движение. Зеркало! В его глубине стоял, не скрываясь, давешний призрак, виденный в приемной мэтра Ллойда. Привязался что ли?

– Чего ты хочешь? – полюбопытствовала я.

Но бледная черноволосая женщина, колыхнула перламутровыми одеждами и растаяла в глубине зеркала. Та и боги с ней. Еще призраков мне не хватало. Начнется сейчас, проводи, отпусти, проведи ритуал. К мертвякам.

«А вдруг, это – жена Аргенси? – мелькнула в голове мысль. – Вдруг это с ее смерти началась вся эта ерунда? Надо бы как-то с ней поговорить…»

Я не успела додумать эту мысль, сон набросился, подобно бешеной собаке, не успела я коснуться головой подушки.

7 Под каждый камень

Впрочем, идея пообщаться с местным крылатым очень быстро потеряла свою привлекательность.

Всю ночь меня душили липкие кошмары. Огромный переплетенный клубок черных теней протягивал в мою сторону длинные тонкие щупальца. Я попыталась оглядеться – реальность вокруг плавилась, как лава из жерла вулкана, и текла, подобно крови. Красные и фиолетовые вихри над моей головой сплетались в болезненном ритме, пронзаемые молниями, бившими снизу вверх. Слишком похоже на какой-то из слоев Инферно, чтобы быть просто страшным сном.

Тонкое гибкое щупальце мрака обвилось вокруг локтя, и я едва не закричала: будто в этом месте в кожу впились тысячи мелких острых зубов. Крика не было, из в момент пересохшего горла не вырвалось ни хрипа, ни вздоха. Тьма сдавила ребра, не позволяя дышать, сжала виски, вызывая пульсирующую боль под черепом. Из глаз потекли слезы от тяжелого неизбежного ужаса, но поднявшийся горячий ветер мгновенно иссушал их, оставляя на губах привкус пепла. Здесь все имело этот мерзкий солоноватый привкус. Щупальце притянуло меня к черной кляксе, на которой тут же раскрылись желтые глаза.

– А ты еще кто? – на все лады спросили, прошептали, прокричали тысячи голосов.

– Мимо проходила, – прохрипела я, даже не пытаясь освободиться.

Не имеет значения, как вести себя с демоном. Все равно никогда не знаешь, что приведет его в ярость, а что рассмешит.

– А-а-а! Я знаю тебя! – взвыл торжествующе ураган теней, оглушая. – Это ты… Смертная, которая смогла вызвать Абао, Пожирателя миров! О тебе говорил кое-кто из моих ребят. И ты где-то недалеко от меня… Почему бы нам не познакомиться поближе?

Все желание узнать, что это за существо – пропало, как ни бывало. Да о чем я вообще думала? Дэвлин с этим чудищем пусть разбирается. Не мой уровень.

– Спасибо. Не тороплюсь.

Желтые глаза приблизились, заслоняя собой все, лишая воли к сопротивлению.

– Так даже интереснее. Охота! Я поймаю тебя. Найду.

Похоже, Сам еще не говорил с ним. Иначе, искать меня ему бы не понадобилось.

– И будешь иметь дело с моим покровителем?

– Почему бы и нет? – это предположение почему-то изрядно развеселило черную кляксу. – Здесь я справлюсь с любым из них! Огненные… Пф-ф!

Щупальце сжалось еще сильнее, вызывая острую боль, от нее я и проснулась.

Солнце было уже высоко. Бледные лучи света, кое-как просочившегося сквозь пелену дождя, медленно скользили по комнате, облизывая подушку и мое лицо. Я подняла руку и увидела возле локтя отчетливый багровый след.

Прэлес-с-с-стно.

Итак, Клякса знает про Абао, а значит, знает, и кто я. Мертвяки! Шепот ошибся. И это никакой не высший из Дома Ледяной Пустоты.

А если он ошибся, то все еще хуже, и это уже представитель третьего Дома, который ошивается в нашем мире. Не было печали…

Стоп. Про Абао знал тот парень, Потрошитель. Как его? Солдат из Дома Пронзающих. Н-да, туго как-то я соображаю с утра. Мне нужен кофе. Мне нужен таз крепкого черного кофе с сахаром, если быть точнее.

Несмотря ни на что, пришлось встать и плестись умываться. Прохладная вода немного освежила, но бодрости не прибавила. Однако выбора не было, время брать себя в руки и заниматься делами.

Сначала попыталась связаться с Дэвлином, но в этот раз у меня не получилось, где бы он сейчас не был, связь там отсутствовала. Потом взяла контейнер с табачной смесью и пошла в лабораторию. Дошла до стола, посмотрела на оборудование, плюнула и двинулась в сад, подальше от сторонних глаз. Осмотрелась, пощупала эмпатически пространство вокруг – вроде никого. Оставалось только открыть портал и шагнуть во двор замка мэтра Кристиана Валленберга – Даро, по счастью, некроманта поблизости видно не было, так что я беспрепятственно добралась до лаборатории его соседа: гениального алхимика и бывшего каторжанина Бэрилла Ганна. Тот обрадовался, когда увидел меня, а когда узнал, зачем я тут – нахмурился. Выглядел алхимик форменным пиратом. Смоляные кудри оттеняют здоровое золотое кольцо в ухе, а поверх повязан черный же шелковый платок на морской манер. Ясно, что это правила предосторожности при работе у алхимического стола, но менее колоритным от этого Бэрилл не выглядел. Кстати, лаборатория его вызвала привычный приступ антрацитовой зависти: лучшая, какую в принципе можно собрать, включая клетки с канарейками по углам – контролировать утечки всяких газов. Реторты шипели, пламя в горелках гудело, канарейки верещали, где-то что-то издавало негромкое «ву-ух!», словом, сосредоточиться для нормального разговора сложновато.

– И что ты хочешь от меня?– полюбопытствовал непризнанный гений, сунув горбатый нос в контейнер для образцов.

– Скажи мне – что именно это такое.

– Эта странная розовая дрянь? Позволь спросить – она откуда?

– В смысле?

– Инферно, Хаос, Крис, не тупи! Я пытаюсь понять, какие меры предосторожности нужны для работы?

– По максимуму, – призналась я,– испарения могут быть заразные.

– О как! Биолохич-ское, стало быть, оружие. Любопытно. Ладно, сделаю, что смогу, но уйдет время. Зеркало для связи у тебя есть? – он еще что-то спрашивал, но судя по напрочь отсутствующему взгляду, ум алхимика уже прикидывал, как решать поставленную задачу.

– Есть.

– Свяжусь, как что-то узнаю. А теперь – брысь!

– Будь только осторожен, ладно?

Он покивал головой и выпроводил меня из лаборатории, чтобы заняться делом. Так что через четверть часа я снова была в Аргентерии и корпела над очередной порцией лекарства, а заодно, пыталась выстроить в нечто цельное все, что я уже узнала с момента приезда.

Итак, в городе демон, из высших. Что мы уже о нем знаем? Похоже, он из Дома Пронзающих. Вслед за ним в явленный мир могут спокойно выбираться другие, низшие, может, кстати, отсюда ноги растут и у названия Дома? Пронзающий. Прокладывающий путь. У него изощренный ум, если не сказать больше, и он предпочитает есть медленно. Может, это вообще существо женского рода? Или скорее андроген, наподобие суккубов? Теперь дальше, он живет в сосуде, скрывается, и, похоже, уже достаточно продолжительное время. Связано ли это со слухами о болезни сына герцога Аргенси? Возможно. Это хороший способ контролировать правителя полиса. Потом город заполоняет траммо, провоцируя заражение некрочумой, и после первых же заболевших всю территорию закрывают на карантин общими усилиями всей Ойкумены. Никого не впускают и не выпускают, а тем временем по этой замкнутой площади шляются падальщики, практически, как у себя дома.

Могут ли не знать об этом маги и мистики, поддерживающие карантинный барьер?

Да щаз! Вопрос, почему ничего не делают? Это же натуральная подготовка прорыва. Тут должны быть десяток отрядов паладинов, толпа мистиков и магов, и все эти господа должны каленым железом и огнем выжигать заразу. Но ведь никого же! Больше похоже, будто все стоят на границе безопасной территории и наблюдают: что же будет дальше? Почему не суетится герцог? Почему не требует помощи, не раскатывает все эти притоны тонким слоем по мостовой? Ему мешает этот самый демон? Тогда зачем этот контракт на поставку лекарства с Дайсом? Зачем тут мы с Леонардом и его ребятами? Откуда вообще взялся рецепт? Я – хороший алхимик, и то в жизни бы не могла предположить, что такое сочетание ингредиентов может помочь. И, в конце-то концов, кто послал черно-зеленых перехватить нас по дороге? Аргенси? Демон? Еще кто-то?

И кстати, метр Тадеус Ллойд, глава гильдии, не мог не знать. Не с его хрустальными шарами, засекающими влияние Инферно или Хаоса, установленными в каждом городе, где есть хоть захудалое отделение. Он отправил сюда меня, ни словом не обмолвившись о ситуации. И, кстати, без свитка телепорта. У каждого из гвардейцев есть экстренный способ вернуться обратно, в моем случае, мэтр этот момент как-то… упустил. Бред какой-то.

Бред, если только не подразумевалось, что в моем случае это – дорога в один конец. А может…

Нет, закравшаяся мысль была совершенно дикая. Но что если Ойкумена позволяла Аргентерии потихоньку умереть? Зная о демонах, но как-то с ними договорившись.

И рискнуть новой эпидемией? Не-ет, на это они не могли пойти.

А если могли, то ради чего?

И почему никак не вмешиваются боги?

А может, не мое это дело, а? Завтра-послезавтра тут будут Дэвлин или Эрик, и скорее всего, они просто заберут меня домой. А я успею выполнить свою часть контракта и приготовить столько зелья, сколько смогу. Жаль, если дело в траммо, моя работа все равно бессмысленна…

Когда магическое зеркало издало мелодичный звон, я подпрыгнула на месте от неожиданности. Бэрилл на той стороне выглядел озадаченно и хмурил черные кустистые брови.

– Где ты взяла эту дрянь, Крис? – проникновенно поинтересовался он безо всяких вступительных речей.

– Сначала скажи, что это? – я уселась на подоконник и закурила, небольшой отдых не помешает никогда, так что, я ловила момент.

– Только не говори мне, что ты сейчас куришь этот табачок. Нет? Уже хорошо. Пропитка смешанная: пара галлюциногенов, вызывающих привыкание, искусственный серотонин, если знаешь, что это.

– Знаю.

– А вот еще одно соединение, органическое – полный трандец. Человеческая кровь, неизвестный мне до сих пор некротик и боги знают, что еще. Оно не просто убивает живые клетки, оно…

– Превращает их в нежить, – мрачно кивнула я.

– Это уже стоило мне настурции, – мрачно усмехнулся Бэрилл, – я смог их разложить на составляющие, но соединить обратно – нереально. Не в наших условиях.

– В смысле – не в нашем мире? – такие вещи лучше спрашивать прямо.

– Или при помощи артефакта или устройства не из нашего мира.

– Как на счет Инферно?

Он задумался на миг.

– Вполне вероятно, да. Слушай! Одна моя часть хочет попросить тебя добыть этот артефакт. Но другая говорит, что знать об этом ничего не желает. В общем, решай сама, но если добудешь… А, Бездна! Попробуй лучше его уничтожить.

Ага, отнять у демона и уничтожить. Да легко. Как конфетку у ребенка.

– Бэр, ты раньше никогда с таким не сталкивался? Или хоть что-то похожее?

– Никогда. Давай, я дождусь, когда вернется Даро? С некротиком он сможет разобраться, я уверен.

– Спасибо.

– И постарайся не влипнуть до этого момента окончательно, – проворчал алхимик, переворачивая свое зеркало.

Ох, Бэр… Я очень постараюсь.

Для полного счастья в тот день мы с Лео были приглашены на обед к герцогу Аргенси. Утром правитель города оформил через дварфийский банк оплату и теперь якобы желал проявить внимание и благодарность. Ну, или приглядеться получше, как это нас не смогли угробить по дороге. Это было весьма кстати, если демоны во дворце, талисман мне это покажет.

Я наплевала на приличия, достала из своего безразмерного мешка смену одежды: рубаху, штаны, сапоги и куртку, а на пояс прицепила ножны с мечом. Просто и привычно. Виконт был на редкость в хорошем расположении духа, видимо, ничего еще не знал про болезнь своего друга. И в отличие от меня не мучил себя вопросами, остающимися без ответов, а еще он определенно выспался. Лео всю дорогу до герцогского дворца рассказывал какие-то смешные байки и истории, и то, что я практически все время молча смотрела в окно кареты, казалось, только улучшало его настроение. Я не решилась сказать ему о Георге, предоставив это сомнительное удовольствие мистрэ Салливану.

Ладно. Зато мы посмотрим наконец-то на Аргенси и его окружение.

Герцог оказался высоким черноволосым мужчиной лет сорока с чеканным профилем и бородкой клинышком. Солидный и импозантный. Интересный, я бы сказала. Он извинился за отсутствие своей жены, она была слишком занята их маленьким сыном. Вместо нее на обеде присутствовали некий господин Перш, являющийся главным казначеем и господин Вильдерфор, глава городской стражи. Казначей, невысокий пухлый человек, совершенно лысый с двойным подбородком и маслеными темными глазками. Он постоянно потел и вытирал лысину платком, возникало впечатление, что он сильно нервничает. Стражник – полная его противоположность, худощавый и жилистый, с резковатыми манерами и пронзительными серыми глазами. Он мало говорил, зато очень внимательно вслушивался в беседу.

Я убедилась, что талисман горит ровным светом, не давая возможности определить, кто именно вызывает этот эффект, а потом все застолье пыталась мирно дремать с открытыми глазами, способная поддерживать только один тип диалога:

– Как вы устроились, мэтресса?

– Спасибо, хорошо. Не сплю вторые сутки и чувствую себя в порядке

– Но вы налили кофе в тарелку и едите его ложкой…

– Сказала, я чувствую себя нормально! Передайте соль!

В таком духе. Лео, впрочем, довольно успешно сглаживал углы. Так что я даже сошла за относительно адекватного человека.

Герцог источал радушие. Приглашал перебраться в его дом на время нашего пребывания здесь. Я вежливо отказалась, сославшись на то, что работы много, а времени мало. Жить вне гильдии просто неэффективно. Он не слишком настаивал.

Н-да. А ведь кто-то из этой милой троицы и устроил на нас засаду.

Я несколько раз как бы невзначай касалась ладонью своей Печати, но ни один из мужчин не реагировал: то ли были людьми, то ли старательно маскировались. Ладно, есть и другие варианты. Попробовала внушить присутствующим ощущение расслабленности и непринужденности – разговор пошел живее, но ничья реакция не выбилась из ожидаемой. Упомянула, какой потрясающе вкусный в «Шмеле» кальян – и бровью никто не повел, да, мол, традиция местная.

Пошарить бы нужно по дворцу, оглядеться. И по домам остальных двоих господ. Эрик так бы и поступил.

К моменту, когда подали горячие блюда, Аргенси поинтересовался, не моргнув глазом, как мы вообще добрались. Отлично! – заверили мы его. Вообще без приключений. Эта весть обрадовала герцога настолько, что он засиял, как начищенный медный котелок на солнце. Мы в свою очередь были счастливы его порадовать этим обстоятельством.

Я плюнула на все, и придавила сотрапезников гламоуром – всем стало жарко, разговор пошел туго, а глава стражи и вовсе убежал курить на балкон – нормальная реакция нормальных людей. Да чтоб вас! Сосуд на то он и сосуд – не распознаешь подселенца, пока он хоть чем-то себя не проявит, так что четыре часа были угроблены абсолютно впустую.

Возможно, я смогла бы узнать об этой троице побольше, перелови я их по одному, тогда талисман Джазира однозначно покажет, кто есть кто. Но увы. Теперь оставалось лишь гадать, кто из них связан с траммо? Может, вообще все трое?

В конце концов, почему ни один из них не покинул город в такой момент? Если стражник еще мог поддаться чувству долга, то что на счет казначея? В чем его выгода торчать здесь?

А кстати, стражник! Где его люди? Почему на улицах почти нет патрулей? И гвардия черно-зеленых, они-то кому подчиняются? Вильдерфору или герцогу? Надо, надо ночью пошарить по их домам. Осмотреться.

Когда, наконец, мы ехали обратно, а я пыталась составить разваливающиеся кусочки паззла в более менее цельную картину, Лео развалился в карете и демонстративно потирал щеки.

– У меня лицо затекло улыбаться, – проговорил он с досадой, – интересно, из-за кого из этих троих нас чуть не убили по дороге?

– Герцог мог отдать приказ напрямую, – пожала я плечами, – и Вильдерфор мог его именем, а Перш мог, например, отсыпать золота и попросить. Да что угодно могло быть.

Виконт откинулся на чуть скрипнувшем кожаном диванчике и приобнял меня за плечи.

– Да все равно. Через пару дней ты закончишь, и мы вернемся в Дайсар.

– Ты вернешься. Убери руку, – бесцветным голосом произнесла я, все еще пытаясь прикинуть – кто же из троих? Выяснять отношения с Леонардом мне уже очень надоело.

Виконт рассмеялся и послушался.

– Ладно-ладно, вечером обсудим планы. За ужином.

– Это вряд ли.

– Мне кажется, мы вчера все уже выяснили. В смысле, кто из нас принимает решения.

Я не отвечала, рассматривая улицу, по которой мы проезжали. По выложенной квадратными желтыми плитками мостовой полз человек. Возможно, он был просто пьян, или под действием траммо. Только почему вот губы, подбородок и одежда у него были в засохшей крови?

Прэлес-с-с-стно. А вот и немертвый. Значит, у меня точно нет времени ждать своих. К тому же, я обещала мистрэ Салли потрясти кого-нибудь из притона. И само собой, вероятность отбиваться от кровожадных упырей радует меня куда больше, чем предполагаемый ужин с виконтом. А еще был Георг. И демоны. И в целом, какой-то бардак с этой Аргентерией, не укладывающийся у меня в голове.

Незачем отвлекаться на провокации виконта. Это – не важно. Выяснять, кто из нас с ним самый большой медведь в берлоге – нет. И вообще, что значит, «что я могу ему сделать»?

А что он может сделать мне? Ну, в самом худшем случае пересплю с ним, и что такого страшного, если вдуматься? Когда-то мне это даже нравилось. Заставить вернуться в Дайсар он меня не сможет. Вообще ничего не сможет, я ж телепортист. Да и боги с ним, пусть тешит самолюбие, сколько влезет. Наплевать.

Мысль успокоила меня окончательно, и я принялась обдумывать планы на вечер и ночь.

Во-первых, нужно сообразить себе чего-нибудь бодрящего. Во-вторых, побеседовать с кем-нибудь из держателей этих притонов – попробуем размотать клубок с конца нитки. Пробраться бы во дворец… Но это даже с тенью слишком рискованно. Что я знаю о взломе, охране, сигнализации? Ни-че-го. Но у меня есть вуаль и крылья. И Феникс, возможно, подскажет что-то.

Вот с него и начнем.

Я выскользнула из гильдии, когда Лео отвлек Клод, и плутала по городу, пока не забралась в пустынную подворотню, откуда и ушла телепортом.

Феникс на сей раз был один, открытая входная дверь, синее пламя в камине, длинный лиловый халат из бархата – все как при нашей первой встрече. Он лихорадочно листал сразу несколько книг, а глаза его то и дело затапливала изливающаяся из зрачков чернота.

– О! Дорогая! Присаживайся и дай мне минуту, – даже глаз не поднял на меня ведь!

– И тебе привет, – кресло уютно скрипнуло темно-зеленой кожей, призывая расслабиться и больше уже никуда не торопиться.

– Премиленькая история выходит, Крис, демоны из Дома Пронзающих создают некрочуму в явленном мире, а их внезапно никто пинками обратно в Бездну не выгоняет. Каково, а? Вот это сюжет!

– Рассказывай! – подалась я вперед, невольно вцепившись в подлокотники. – Что ты узнал?

Феникс совсем по-человечески потер переносицу, лицо его приняло чуть озадаченное выражение.

– Да немного. Что ты вообще знаешь о Доме Пронзающих?

– До Аргентерии видела один раз их солдата и все.

– Интересный Дом, представители княжеской семьи могут сами проходить через Завесу в явленый мир, без вызовов, без крови и без посредников-смертных. А за ними, как по тропинке, выбираются и другие. Хорошее умение. Полезное.

Вот тут мне стало нехорошо.

– Княжеский? Ты уверен?

– Уверен.

– Как они это делают?

– Нужен какой-то символический путь, – Феникс подумал, – такой, которым пользуется высший. Например, если этот конкретный парень вылезает из колодца, то и следующие за ним используют тот же способ, понятно? Как рой насекомых – много рабочих, одна матка. То есть, хочешь понять, что происходит – ищи хозяина.

На миг перед глазами встали желтые глаза Кляксы, а потом холодные акульи зрачки расширились, и осталась только чернота. Ищи, ага. Пошел цыпленок искать коршуна.

– Боюсь, для меня это чревато.

Золотоволосая голова пару раз качнулась, подтверждая очевидное.

– Ты пришла за советом, так? Как выполнить твой контракт и не попасть на ужин к одному из пронзающих?

– Н-не совсем, – я не выдержала, стащила сигариллу из его шкатулки и с удовольствием закурила. «Черный дуб», отличный сорт. А то прав Сквоззи, вечно я курю бабскую сладкую травку, – еще я хочу понять, почему Ойкумена не вмешивается, и зачем именно туда отправили меня? Совпадение или какая-то многоходовка?

Губы демона растянулись слишком широко, обнажая влажные треугольные зубы.

– И ты не желаешь оставить все, как есть, и просто уйти?

– Это на крайний случай, если этот пронзающий совсем идиот и не побоится связаться с двумя Домами.

Он оказался рядом совершенно внезапно, от чего я вздрогнула, нагнулся над креслом, буравя мое лицо двумя чернильными пятнами на месте глаз, и промурлыкал:

– А ты хоть понимаешь, сколько сил и бодрости дает завтрак из души геоманта, а? Это впа-а-алне себе причина рискнуть. Особенно для демона – ну как же! Отобрать чужое! Получить силу! Праздник. А если он очень молод и «совсем идиот», как ты выражаешься, то это прекрасный способ устроить заварушку между ними и Багровым Пламенем – подсунуть тебя. Рхашасса – очень формальная штуковина, ее нельзя игнорировать.

– Н-да? И кому могло бы прийти это в голову?

– Да в первом приближении – никому, – пожал плечами Феникс, вернувшись за стол, – не знаю. Честно. Можем разве что совместно попытаться выяснить этот вопрос. Ты как? Не боишься?

Я покачала головой, а в голове моей с бешеной скоростью крутились шестеренки, выстраивая новую картину мира. Гильдия! Узнали про семью Дэвлина, а тот парень из пронзающих, Чиз – и вообще сам им попался. И решили избавиться от опасного соседства, стравив два Дома. Пусть, мол, между собой разбираются, в своих доменах Инферно. Но тогда мэтр Ллойд должен знать и про мою геомантию и про Печать…

Боги.

Я не хочу, заметая следы после этой истории, избавляться от главы собственной гильдии! Сколько можно?!

– Не то, чтоб «не боюсь», боюсь. Но еще больше боюсь, что прямо сейчас вся эта ситуация заводит меня или моих друзей в ловушку, а я ничего не делаю, просто пассивно жду.

– Хорошо. Сможешь для начала узнать, как распространяется источник чумы?

– Похоже, что через местный наркотик.

На лице Феникса проступила нешуточная заинтересованность.

– Серьезно? Так люди еще и сами его употребляют? Какой пассаж! Массовое добровольное жертвоприношение! А создают как? Заклинание или артефакт?

– Я думала, ты мне подскажешь, – фыркнула я, – затем и пришла.

Феникс побарабанил пальцами по столешнице.

– Я хочу предложить тебе сделку, дорогая.

– Какого рода?

– Собери для меня сведения об этом артефакте? С помощью которого создают эту…субстанцию. Да, это наверняка артефакт. С меня нужные для исследования приспособления и все последующие выводы, с тебя… хм-м… оперативные действия. Как тебе мысль? – у демона было лицо игрока в покер.

– Ты – мозг, я – ноги?

– Вроде того, – накалывает где-то, ой, накалывает…

– И что именно нужно сделать?

Демон, даже не делая вид, что эта идея пришла ему в голову только что и случайно, вытащил свиток и мешочек, как для игральных костей.

– Вот. Держи, это карта Аргентерии, видишь отметки? Я тебе дам шесть кристаллов, они вот, расположишь, как на карте указано. Потом на бумаге проявятся отметки и пятна цветные. Карту привезешь потом мне.

– Диагностика? – вспомнила я слово, которое как-то употреблял Эрик.

– Да! – обрадовался Феникс, что не приходится тратить время на пояснения. – Именно!

– Но информация будет полная, все, что ты узнаешь, все и расскажешь. Безо всяких незадокументированных моментов?

– Конечно, дорогая! Как ты могла сомневаться?

Мы посмотрели друг на друга. Доверять? Ему? Ха. Но как временный союзник – сойдет. А вот любопытно, за что это он так задолжал Кейну? Надо будет поинтересоваться.

– Идет, – согласилась я, – карта за выводы.

Но он хотел еще что-то сказать. Пальцы продолжали выстукивать чуть нервную дробь.

– Но вот если бы ты сумела добыть артефакт, с помощью которого создают этот наркотик…

– Траммо.

– Пусть будет траммо.

– Даже не думай, я на самоубийство не подписывалась.

Знаете, умение вовремя послать называют тактикой, послать туда, куда надо – стратегией, а если еще и вовремя – талантом. Так вот, слать Феникса надо было с такими предложениями, прямо в…

Не в Бездну, конечно, это как-то двусмысленно получится, нет? Хотя… Откуда вышел, туда и посылают. Люди всегда так делают.

– Да подожди ты, – отмахнулся мой собеседник,– ну вдруг каким-то чудом… геомантия же – штука непредсказуемая…

– Ну? И что тогда?

У него бегали глаза. На кончиках пальцев отросли когти, машинально царапающие столешницу.

– За этот артефакт я подскажу, кто тебя создал.

А вот тут меня как молнией ударило.

– Он что, настолько ценен? – голос охрип и едва не дал петуха.

– Скажем так, мне очень хочется его получить.

– Но ты же понимаешь, что это почти невозможно? Выкрасть у высшего…

– Я говорю об этом на всякий случай. А вдруг? Ты вообще талантливая.

Хрена себе ставочка у архивариуса, предать собственного Хозяина! Что же это за артефакт-то?

– Я попробую.

– Попробуй.

– Кстати! Не узнал, что за свисток я выудила из твоего котла?

Демон пожал плечами.

– Нет, увы. Да и не до того мне было. Наверное, призывает какую-то тварь. Ну, или наоборот – останавливает.

В общем, конструктивная часть диалога была закончена. Мне предложили очень странную и почти невыполнимую по условиям сделку, которую стоило хорошенько обдумать в спокойной обстановке.

– Ладно, мне пора возвращаться, у меня еще прорва дел на сегодня. Постараюсь разобраться с кристаллами завтра.

Феникс проводил меня до дверей и на прощание чмокнул в щеку.

– Удачи, дорогая. Пусть у тебя все получится.

Вышло это до странного по-домашнему.

В гильдии все время до вечера я снова провела в лаборатории, смешивая очередную порцию. Рядом возились давешние гномы, заканчивая работу. Бородачи слегка страдали от похмелья, похоже, несколькими кружками накануне они не ограничились. Изредка заходили уважаемые мэтры, слушали речь гномов и, морщась, уходили. Пусть их.

Надо сказать, Феникс здорово обескуражил меня, проявив столь нешуточную заинтересованность вопросом. Что ему может понадобиться? Технология? Можно ли вообще делиться такой информацией с другим демоном? Где гарантия, что он не найдет ей применение, да вот хоть тут же, в Дайсаре?

Ладно. Это потом, сегодня неплохо бы потрясти кого-то из хозяев курилен и вытрясти, откуда они эту дрянь вообще берут. И при этом не слишком шокировать мистрэ Салливана.

Кстати о предстоящей вылазке. Чем мы можем себе помочь? Ха! В лаборатории да с моими познаниями! Начнем с «синей смерти» – увеличивает скорость и усиливает все рефлексы, часа на два. «Лимонный стох» усиливает эмпатию и ментальные способности. Несколько лечебных зелий. Склянку со сжиженным дымом – тоже пригодится. Не арсенал, но мне хватит. Не воевать же в конце-то концов. Так, считай, подурачиться.

Вернувшись к себе, я добавила еще тонизирующего зелья, потому что глаза после предыдущих почти бессонных ночей откровенно закрывались. Поэтому вздрогнула, увидев в зеркале в ванной лицо давешнего привидения. Теперь можно было различить черты на бледном лице – красивые до черной зависти. Тонкий нос, мягко очерченные скулы, брови взлетают, как крылья морской хищной птицы, а глаза темные-темные, почти как у демонов. Но не черные – темно-вишневые, бархатные, без единой искры в обрамлении длинных густых ресниц. Тяжелые волосы цвета воронова крыла забраны на этот раз в высокую прическу, украшенную цветами.

– Да чтоб тебя…

Женщина протянула руку и что-то написала на стеклянной поверхности кончиком пальца. Потом изобразила, будто дышит на зеркало. Я повторила ее жест и прочитала три слова: «Зло. Дворец. Подвал».

О как.

– Кто ты?– спросила я, но призрак уже растаял.

Похоже, и правда, жена герцога, что ли? Недаром, никто ее давно не видел. Вот только как она меня нашла? Причем, еще в Дайсаре, в приемной архимага? Похоже, гильдия в этом кошмаре таки замешана.

Немного подумав, я вытащила снова зеркальце и позвала Тайю Шатт. Можно любыми подозрениями делиться, не сдаст, раз уж тут ее драгоценный Леонард, и от наших общих действий зависит его безопасность. Ледяная графиня ответила почти сразу, я застала ее на балконе какого-то загородного поместья в компании бокала вина и дымящейся сигариллы.

– Жизнь несправедлива, Крис! – это у нас вышло вместо «здравствуй», похоже, подруга приканчивала уже не первый бокал.

– Не то слово. Отдыхаешь?

– А-а-а… – она отмахнулась, запутавшись в дыме. – Устала. Ты-то где?

– Тай, долго рассказывать, потом. Мне помощь нужна.

– Давай, – меланхолично предложила графиня, – излагай. Сегодня я мертвячьи добрая!

– Ты все еще на Кловера работаешь? – осторожно полюбопытствовала я. – И в гильдию наведываешься?

Упоминание шефа конторы всегда вызывало у меня желание быть осторожной. Инстинктивно.

– Допустим, – насторожилась подруга, – допустим по обоим пунктам, а что?

– Узнай мне все, что сможешь, об Аргентерии.

Точеные брови сошлись на переносице.

– Это там, где сейчас находится Лео, – заметила она, – и ты, видимо, тоже.

– Да, – закивала я, – и, знаешь, тут какая-то ерунда происходит…

– Это ты так некрочуму называешь? Ерунда? – идеальная бровь приподнялась ровно на четверть дюйма.

– Кроме нее. Какой-то непонятный наркотик, по дороге мы вообще в засаду попали, а еще столкнулись с демоном-падальщицей.

– Че-го? – голубые глаза подруги стали размером с кофейные блюдца. – Какие еще демоны? Ты что – пила?

– Боги, Тай!– оставалось только картинно глаза закатить. – Я говорю тебе – тут полный бардак. Я не понимаю, что происходит, поэтому прошу помощи. Любая информация, любые слухи, что угодно. Аргентерия, ее герцог, его ближайшее окружения, сама эта некрочума, лекарство это от нее… Все, любые мелочи.

– Тебе придется задавать конкретные вопросы, – судя по голосу, трезвела она мгновенно, – если хочешь получить внятные ответы. Давай самое основное.

Разумно, чего уж…

– Когда стало известно про чуму? Как в эту историю попал Лео? Откуда взялся рецепт лекарства? Кто сейчас контролирует периметр карантина? Знают ли в гильдии про траммо?

– Про что? – перебила подруга.

– Траммо – наркотик, результатом употребления которого и стала болезнь. Почему при такой массовости ограничились одним алхимиком?

– Как же ты во все это влипаешь-то? – задумчиво протянула Тайя. – Ладно. Что с Леонардом?

– Все с ним нормально. Узнай, что в конторе говорят. И в гильдии. Слухи, сплетни, шепотки по углам. Мне что угодно поможет.

– Да поняла я, – уже совершенно трезвым голосом заверила меня подруга, – будут тебе завтра новости, какие смогу собрать. И Крис… – она покусала губу. – Я понимаю, что тебе говорить «Будь осторожна» – бесполезно, только не втягивай в эту историю Лео, хорошо? Мы с ним только помирились.

– Даже не собиралась.

– Хорошо. Я тебе верю. До завтра.

– Пока.

Заодно позвала Бэрилла. Алхимик выглядел озадаченным, а на заднем плане маячила мрачная бородатая физиономия Даро.

– Сколько ты еще будешь тащить в мой дом всякую дрянь?! – без приветствий вызверился некромант. – Где ты взяла это?

Ха, до того я притащила в его дом только двух его же старых друзей. Ладно, не время настолько откровенно язвить.

– Доброго вечера, мэтр, – с некоторых пор мне доставляло непередаваемое мелочное удовольствие – бесить его вежливостью, – Аргентерия. Замешаны демоны. Кстати, а я познакомилась с вашим много-раз-правнуком.

Мне показалось, что будь Даро все еще человеком – поперхнулся бы.

– Он анимаг в гильдии, – уточнила я, – и очень на вас похож, надо сказать.

– Да это вообще не твое дело! – рявкнул Даро. – Эта твоя пакость, некротик, создать в условиях нашего мира – нереально, кто-то открыл портал, из которого просачивается влияние слоя Инферно, только так. И вот на стыке двух реальностей эту хрень и варганят какие-то умельцы.

– То есть, человек сам по себе такое не создаст? – уточнила я.

– Ну, мы с Бэром могли бы, – признал Даро, чуть поколебавшись, – теперь, когда поняли, как это работает. Аналог, но на основе чисто магии смерти, а не демонических сил.

– К счастью, таких, как вы, в одной команде больше в Ойкумене нет, – кивнула я машинально, – мэтр, еще вопрос. Влияние можно обратить, если закрыть портал в Бездну? Для заразившихся или у кого болезнь еще в скрытой форме?

– Нет, – покачал головой некромант, – только лечить. Гнилая история, Крис, – добавил он внезапно ровным голосом, даже почти доброжелательно, – я бы бороду поставил на то, что эту дрянь и лекарство разрабатывал один и тот же ум. Гениальный ум, надо сказать. Нет таких в гильдии сейчас, да и при мне – не было.

– Хотите сказать, что демон создал траммо, и он же – лекарство? Но зачем? И почему отдал рецепт магам?

– Возможно. А вот так или нет – сама разбирайся, – со злорадством фыркнул маг,– меня это вообще не касается. Хендрика спроси вон, раз уж вы с ним поладили! Может, чего подскажет.

– Кого?.. – не поняла я.

– Короля Мертвых! – и отключился даже не попрощавшись.

Нет, ну каков грубиян! Ладно, привыкла уже.

Впрочем, на счет Короля он был прав, мертвецы как-никак – его вотчина. Если он, конечно, ответит. Ладно, на обращение к божеству нужно время, попробуем этот фокус позже.

Разобравшись со всеми разговорами, я достала из безразмерного мешка подаренную когда-то Эриком имперскую броню. Оделась, взяла меч, пару револьверов и сумку с эликсирами. И вот в таком вот виде я по темноте и отправилась в храм Маахве.

Сказать, что Салли изумился моей экипировке, значит не сказать ничего. Но надо отдать ему должное, тактично промолчал. Сам он не поражал экзотикой, был в простой темной одежде – свободные штаны, заправленные в мягкие сапоги, да широкая куртка с капюшоном, так что выглядели мы вороватыми криминальными личностями, вышедшими на промысел. Я рассказала про виденного днем кандидата в немертвые, и мистрэ только сокрушенно покачал головой.

До нужного подвала мы добрались быстро, аккуратно обходя шумные пьяные компании. Я подробно вполголоса объяснила, что такое вуаль, и как я хожу в тени. Салли посмеялся немного нервно, и предложил податься в домушники. Я возразила, что начинаем мы с похищения наркобарыги, и опускаться после этого до лазанья по форточкам я не согласна. План был прост, если не сказать – примитивен. Входим в тенях внутрь подвальчика, я внушаю присутствующим что-нибудь такое… расслабляющее, чтобы отвлечь внимание от происходящего. Потом ищем наиболее похожего на хозяина этой богадельни, грохаем дым, надеваем ему мешок на голову, приставляем револьвер к шее и выходим на улицу. Оттуда в подворотню, телепортом за город, на дорогу. А там и расспросим, как следует. Вроде все просто. Я выпила усиливающих эликсиров, и мы спрятались под вуалью.

Первой же совершенно непредусмотренной проблемой оказался амбал на входе. Он стоял, дымя дешевым табаком, и бездумно глядя в темноту, загораживал дверь. Простая кожаная одежда, ножны на поясе, бритая голова и дешевая серебряная серьга в ухе. Судя по мутным глазам, мужик был под чем-то или банально пьян.

– Не хочу убивать, – прошептала я на ухо Салли, – а оглушать не умею.

– Подберись поближе, – так же шепотом отозвался мистрэ, которого, похоже, разбирал нешуточный азарт, – на теле человека есть точки, нажав на которые его можно лишить сознания.

Все-таки, он еще очень молод, этот настоятель храма Маахве Милосердной. Прям вот везет мне на детей в этой поездке. Прям намек что ли, что своих заводить пора?

– Ты знаешь такие точки? – тем временем изумилась я.

– Теоретически.

– Теоретически?!

К этому моменту мы были уже сбоку в шаге от нашей потенциальной жертвы, так что вопрос был уже чисто академическим. Амбал, будто дикий зверь, что-то почуял. Он завертел круглой лысой башкой в разные стороны, выискивая опасность. Салли вытянул вперед руку с оттопыренным указательным пальцем, примерился и ткнул охранника куда-то между ребрами. Тот выронил окурок, взвился в воздух и с приглушенным воплем выхватил кривой нож. Мы синхронно отскочили назад. Теоретически, блин!

– Надо было сильнее, – с досадой прошипел мистик, машинально вытирая рукавом со лба каплю пота, – прости. Никогда не пробовал вот так… Ну, ты понимаешь…

– Ничего, – успокоила его я, начиная осознавать, в какую авантюру, и в какой компании влипла, – сейчас он уймется, попробуешь еще раз. У нас, в конце концов, вся ночь. Не спеши.

Охранник перестал дергаться через пару минут, нашел выроненный окурок, подул на него и снова сунул в зубы, благо конец сигары еще тлел.

Еще через минуту мы решились на вторую попытку. Совершенно некстати я представила, как мы должны выглядеть со стороны, и зажала себе рот ладонью, чтобы не расхохотаться. Держась за руки с мистиком, который передвигался на полусогнутых ногах, инстинктивно не принимая, что нас не видно, мы подкрадывались к уже один раз вспугнутому амбалу. Салли снова выставил руку вперед и со всей силы ткнул охранника туда же. Мужик выматерился в голос и снова схватился за нож, в этот момент я не выдержала и расхохоталась. Совершеннейший водевиль, господа. Вот вся эта поездочка. Что бы сказал Дэвлин, втихаря понаблюдав за мной безнадзорной пару дней?

Вуаль спала, и на глазах изумленного бандита из тени соткались двое: закатывающая в истерике женщина с эльфийскими чертами лица и взлохмаченный парень с сосредоточенным лицом, тянущий в его сторону палец.

– Тьфу ты, – только и сказал вроде-охранник, с отвращением отбрасывая остаток сигары, – эльфы уже мерещатся.

Убрал нож, преспокойно повернулся к нам спиной и принялся справлять малую нужду на стену. Мы пожали плечами, снова ушли в тень и проскользнули в дверь. Повезло на этот раз.

– Наркоман, – прошептал Салли, – может, поэтому не подействовало? Точки-то эти я хорошо знаю, честно!

Я покосилась на него, но ничего не ответила.

Главного мы нашли легко, мужик в бархатном красном халате поверх белой сорочки в обнимку с двумя светловолосыми женщинами потягивал какой-то дым из странного стеклянного сосуда, напоминающего причудливой формы кальян с длинной трубкой, в дальней комнате. Я даже удивилась, насколько же архетипично он выглядит.

– Сейчас постарайся не реагировать, – прошептала я, открываясь навстречу миру и начиная отдавать, пытаясь зацепить как можно больше людей.

Конечно, я вспомнила ночь с Эриком. Со всеми непристойными подробностями, смакуя каждую деталь. Ощущение, что тебя больше нет, остался только контур тела, через который свободно течет плотный вязкий поток. Не давится по капле, не проламывает дыру в твоей же голове, а ровно, сильно бьет реальность наотмашь, разливаясь вокруг горячим озером. Спустя пару минут Салли тихо вздохнул, а у окружающих из глаз окончательно пропала даже тень разума. Ничего себе, как получаться стало. Хех! Главное – опыт. Опыт – лучший учитель! Доходчиво объясняет, еще б, зараза, цены такие не заламывал… И ведь сознание уже не теряю, только голова заболела.

Настало время более решительных действий. Я достала склянку с дымом и наступила своему спутнику на ногу, приводя того в чувства.

– Мешок готовь, – прошипела я, – не зевай!

Вытащитьпробку и прокатить стеклянный сосуд по полу в сторону общей комнаты – дело пары секунд. Вырвавшийся наружу дым привлек слабое внимание охранников, но мы уже вцепились в мужика в халате.

– Ни звука, – прошипела я ему, вдавив дуло под скулу так, что кожа вокруг покраснела, – пошли, быстро. Обыщи его.

У обалдевшего мужика оказался нож, которого он тут же и лишился. И мы быстро-быстро в дыму потащили его к выходу. Охранники, наконец, подняли тревогу, кинувшись за нами. Я всего раз пальнула в потолок из револьвера, и бравые бандиты рыбками метнулись за перевернутые в суматохе столы. Заняло все это не больше минуты. В лоб, примитивно и донельзя нагло. Зато сработало. Как хорошо, что мои этой самодеятельности не видят. Ведь специально хотела пожить отдельно, повзрослеть, начать все с чистого листа, в конце концов, и что? Ворую немолодых мужиков в клубах дыма, как маньячка какая, простите боги. Не зря говорят, начать с чистого листа – просто, куда сложнее изменить почерк.

На улице я открыла портал прямо на глазах все еще индифферентного амбала. Тот снова только сплюнул на землю и пробурчал что-то вроде «пора притормозить».

Только тут я поняла, куда мы вышли. И это была не дорога к городу. В лицо пахнуло морем и свежим ветром.

– Где это мы? – удивился Салли, оглядывая темные силуэты деревьев.

– Дома, – невольно разулыбалась я, – а ты иди, давай, команды «привал» не было.

– Это – беспредел! – прогудел из мешка не привыкший к такому обращению пленник, но ничего, дотопал до дальнего угла сада, как миленький.

Вот что ствол животворящий делает!

Я передала револьвер напарнику, сама достала стяжки из кармана, связала ими мужику в красном халате сперва руки, а потом и ноги. Ночной сад в моем поместье в Дай-Пивка был по счастью пустынным.

– Что вы собираетесь делать? – зарычал мешок. – Вы хоть знаете, с кем связались, детишки?

Я стянула с него мешок, и две только что поднявшиеся из-за горизонта полные луны отлично осветили мое лицо.

– Эльф… – изумленно проговорил он, проглотив заготовленные угрозы, как ложку рыбьего жира – не по доброй воле и морщась.

– Точно! – плюшка внешности – незнакомца на пару секунд эльфийское лицо обескураживает.

– Где мы? – потребовал он, беря себя в руки.

– В эльфийском лесу, – нагло соврала я, – где ты берешь траммо?

– Что? – изумилась жертва межрасового произвола, никак не ожидавшая такого вопроса.

– Траммо, приятель, не заставляй выбивать из тебя ответы.

Он нахмурился, я прям слышала, как крутятся в его голове шестеренки, выбирая нужную линию поведения.

– Я не собираюсь с вами разговаривать, – неправильное решение, дядя.

– Придется по-плохому, – вздохнула я и снова принялась внушать.

Страх. Дикий страх кролика в клетке удава, лишающий воли и разума. Это чувство вцепляется в душу мелкими коготками и начинает медленно раздирать ее на кусочки. Тот миг, когда я смотрю в страшные золотые солнца, служащие глазами инфернальной жути. Слышала давным давно стихотворение, из которого четверостишье теперь постоянно на ум лезет:

«Это абсурд, вранье:

череп, скелет, коса.

Смерть придет, у нее

будут твои глаза» (Бродский, кстати).

Это и представила.

Конечно, похищенный выложил нам все, трясясь от ужаса, как студень на тарелке. Звали его Крыл, и я не стала уточнять причину такого странного прозвища.

Траммо появился три месяца назад, быстро распространился по городу благодаря исключительной дешевизне и быстрому привыканию. Стража курильни особо не прессовала. Ходили слухи, что зелье для пропитки табака вывозили из подвалов герцогского дворца. Но, откуда именно, наш пленник не знал. Конкретно ему товар привозил некто Сэм Вирс, деньги забирал тоже он. Странный такой высоченный, худощавый парень в смешной шляпе. А глаза – страшные, у Крыла мурашки от него шли по коже.

– Сам, – буркнула я, недовольная, что ниточка оборвалась, – Сам, а не Сэм.

Кто его знает? Может и Сам. Крыл особо им старался не интересоваться – чревато. Ладно. Хорошо. Раз не получается понять, кто же из глав города является сосудом для демона и затеял весь этот кошмар, попробуем с другой стороны. Масштабы – серьезные, где-то должно быть производство, а значит – помещения: место с артефактом или устройством – недоступное для посторонних, хорошо экранированное, чтобы влияние Инферно нельзя было засечь снаружи. Где-то здесь, в городе. А еще склад, приличная дорога, по которой можно вывозить товар на телегах днем или ночью. Охрана. Много охраны, присутствие которой не особо привлекает внимание. А значит, вероятнее всего, это или дворец, или тюрьма, которую тут называют «Тишиной». Начнем мы с герцога, пожалуй. К тому же, именно на это и намекал мне призрак женщины из зеркала, которую я уже мысленно считала ни кем иным, как убиенной женой герцога Аргенси.

– Кто может тайком устроить прогулку в подземельях дворца? – настаивала я. – Знаешь таких?

Крыл задумался, а потом обрадованно закивал плешивой головой.

– Тэрьен! Он точно сможет! Только… Только его схватили, он в тюрьме, и на днях его должны казнить.

– Что за птица? – уточнила я.

– Он гоблин, – заискивающе посмотрел на меня пленник.

– Гоблин? – изумилась я.

– Да, вор и убийца.

– И он сможет поработать проводником? Это точно?

Неожиданно я вспомнила непонятное существо в клетке на площади перед «Тишиной». Да неужели…

– Если не он, значит никто! – пафосно воскликнул Крыл, будто бы этот Тэрьен был ему братом или сыном.

– Я оставлю тебя в паре дней пути до Аргентерии, – проговорила я, – внутри карантинной зоны, домой доберешься. Что сказать про отсутствие, придумаешь. Упомянешь эльфов – найду и сверну шею. Понятно?

Пленник мелко закивал, а я накинула ему на голову все тот же мешок.

8 Смерть и гоблин

Через час мы с Салли сидели в храмовом парке и соображали, как бы добыть гоблина. Вернее, соображала я, а мистрэ вовсю сопротивлялся накатившему на меня энтузиазму. Деревянная скамейка возле ограды в окружении грядок с разномастными травами была расположена под небольшим масляным фонарем, так что можно было худо-бедно друг друга видеть.

– Мы не сможем так же вломиться в тюрьму, – уверял меня мистик, чуть нервно барабаня пальцами по собственному колену, похоже, сегодняшних приключений Салли хватило за глаза, – ты, конечно, очень храбрая, Крис, но такая жизнь не для меня.

– Да не хочу я вламываться, – пожала я плечами, закуривая, – охрана – это не кучка наркоманов. Да и после прошлого раза в том трактире они должны перестраховываться по полной… раз уж никто тогда не вернулся…

– Прошлого раза?! – подскочил на месте мистрэ Клиф.

– Да-а…– отмахнулась я от его переживаний. – На нас напали по дороге сюда, в трактире. А потом еще засада была, н-не бери в голову.

Мы снова замолчали, разглядывая пляшущую возле фонаря ночную бабочку.

– Зачем конкретно ты хочешь влезть в подземелья? – вяло поинтересовался мистрэ, потерявший всякий запал.

– Ты был прав. Я похимичила с образцами табака с траммо, и ты был прав.

– Это – причина чумы?

– Ага. Содержит неизвестный нам некротик. Сколько человек может на нем сидеть? Ну, так, в общих чертах?

Порыв ветра, мигнувший фитиль, глубокие почти старческие складки в уголках губ такого молодого Салли.

– Город большой. Пусть сотня заведений – от респектабельных до притонов, пусть по сотне человек в сутки, кто вдыхает эту отраву, десять тысяч. По самым скромным оценкам.

– Десять тысяч порций зелья, – продолжила я мысль, – пусть ну даже по пять грамм, итого, минимум – пятьдесят килограмм в день. Где-то кто-то должен все это делать. Создавать, разливать, упаковывать. Нужно большое помещение, куда случайный посторонний не попадет.

Салли поджал губы и покивал, соглашаясь с моими выводами.

– Вообще, под городом целая сеть старых тоннелей, никто не знает, что там может быть.

– Для алхимической лаборатории нужны не только стены и крыша, – покачала я головой,– это еще свет, температура, влажность, горелки спиртовые, куча капризного оборудования. А еще круг вызова, поддерживающий портал в Бездну, потому как без ее влияния эту дрянь просто не сварить. И не забывай об охране, кстати.

– В смысле?

– Заставь группу людей охранять нечто непонятное в подземельях, слухи пойдут. Кто-то что-то ляпнул по пьяни, вот тебе и городская легенда готовая. Нет, чуши, конечно, напридумывают, но это был бы дым. А раз дыма нет, то и наличие огня очень сомнительно.

– А дворец так и так охраняют… Разумно… – мистик устало потер лицо руками, похоже, больше всего ему хотелось отделаться от меня и лечь спать.

– Ага, – кивнула я, – или ту же тюрьму. Да не переживай, не потащила бы я тебя туда, мне просто нужен проводник. Этот гоблин, будь он не ладен.

Порыв ночного прохладного ветра принес с собой запах гари, впрочем, наверное, это от фонаря.

– Салли, слушай, а остальные мистики из твоего храма, они же по всему городу ходят, да? Беспрепятственно и не вызывая подозрений, так?

– Да, – настороженности в его голосе прибавилось, – а почему ты…

– Смотри, мы знаем, что зелье поставляет Сам, знаем, что его достаточно много. Пусть пару дней твои ребята побродят по городу и последят за ним, а? Узнаем точно, где склад.

Мистик долго смотрел на меня, казалось, что-то прикидывая про себя, и наконец, покачал головой.

– Вот только я понятия не имею, кто такой этот Сам. А так да, отличный план.

– Так в чем проблема? – приподняла я бровь. – Он по вечерам в «Шмеле», юродствует со сцены, хоть сейчас могу показать. И к чему этот сарказм?

– Кристина, здесь храм. Дом Богини, а не отдел конторы!

– Салли! Ты сам хотел разобраться с этой ситуацией, попросил помощи, вот я и предлагаю тебе помощь! Но и тебе самому придется кое-что сделать. Так это работает. Отправь пару своих в «Шмеля». Там будет высокий, тощий клоун с лицом, раскрашенным под череп, пусть посмотрят, каким он выйдет после представления. У тебя есть, кстати, кто-нибудь, кто умеет рисовать? Конкретно – лица?

Взгляд против взгляда, кураж против осторожности, неразборчивость против щепетильности. Ну, и кто кого?

– Есть, – сдался мистрэ со вздохом, – но я бы не хотел подвергать опасности своих людей.

– Да и не надо! Слушай – пошли сейчас того, кто может хорошо рисовать в «Шмеля», а потом покажем всем и пару дней последим за этим Самом, а? Маршрут с грузом траммо, места курилен, с кем он дело имеет, а? Такое подспорье будет, когда эти притоны разгонять будут.

И неожиданно Салли согласился. Вероятно, заразившись, наконец, моим тем самым нездоровым энтузиазмом. Хорошо, что он не догадывался, что оптимизм – результат выпитых перед вылазкой зелий. Но чего мистрэ не знал, то и не могло ему повредить.

Могу я поделать что-то с крылатым? Нет. А с притонами этими, глядишь, и смогу. Так к чему терять время?

– Почему только Маахве не разберется с этим?.. – поинтересовалась я у вселенной в целом, когда импровизированные художники-криминалисты были отряжены на задание, а мы с Салли снова сидели на скамье в парке.

– Я не знаю. А почему боги не вмешивались в прошлые случаи эпидемии? Может, это испытание?

А может, им просто наплевать. Боги такие боги.

«А может, – задумчиво проговорил Лусус, – как раз не наплевать? Может, это какие-то отголоски разборок Хэль и Короля Мертвых, а? Тоже, кстати, не без нашего участия эта каша заварилась».

– Хочешь, я избавлю тебя от тяги к табаку? – предложил Салли неожиданно, неодобрительно глядя на догорающую сигариллу в моих пальцах.

– Нет, спасибо. Мне так думается лучше.

– Я могу сделать, чтоб тебе лучше думалось от того, что ты будешь крутить в пальцах монету.

Я покосилась на него и покачала головой.

– Эй, давай без экспериментов на людях! Терпеть не могу, когда кто-то копается в моей голове.

– Да какой ты человек? – усмехнулся он. – Посмотрись в зеркало.

– А тем более на мне, – я замерла и уставилась в пространство перед собой, – эксперименты на людях…

Шестеренки в моих мозгах завертелись с огромной скоростью. Но Салли стал относиться к моим идеям крайне настороженно.

– Я не знаю, что ты сейчас задумала, но мне это уже не нравится.

– Слушай! – возбужденно схватила я его за рукав. – У вас ставят эксперименты на людях?

– Да ты что! – всплеснул руками мистик, невольно вскочив на ноги.

Он потер руками лицо и принялся нервно расхаживать перед скамьей.

– А новое лекарство? Которое уже я смешала? Надо же проверить, что оно работает, так ведь?

– Ты уже дала его гвардейцу.

– Но никто этого не знает, кроме тебя!

– И?

– И! Для эксперимента нужен подопытный!

– Ты меня пугаешь…

– А кто для этого подойдет больше, чем и так приговоренный к смерти убийца?

– Но он же гоблин… – неуверенно проговорил Салли.

Неуверенность, это хорошо. Надо было додавливать парня.

– Слушай. Ты хочешь спасти свой город от этой дряни или нет?

– Хочу, разумеется! Но, знаешь, я как-то не предполагал, что мне придется делать это такими методами!

– Сядь! Чье разрешение в принципе нужно на такой эксперимент? – перешла я к сути вопроса. – Чтоб этого Тэрьена мне отдали?

– Мое, – снова сдался мистик, – и начальника стражи господина Вильдерфора или коменданта тюрьмы.

– А-а-атлична! – обрадовалась я. – Навещу завтра сурового главу стражи.

– Я не думаю… – внезапно он прервался, и на лице его отразилась тревога. – Ты не чувствуешь запах дыма? Или мне чудится?

Я потянула носом воздух, и верно. Снова в воздухе тянуло гарью, даже еще сильнее, чем в первый раз.

– Что-то горит… Только я не понимаю, где…

– Идем, – поднялся побледневший Салли.

Стоило только обогнуть храм, чтобы увидеть зарево пожара в западной части города. Языки пламени облизывали небо, подсвечивая низкие темные тучи, окрашивая их в красный и фиолетовый. На секунду, мне показалось, что я снова вижу кошмар, заменяющий свод в Инферно.

– Боги! – выдохнул мистик. – Скорее туда!

Я побежала за ним, не особо задаваясь вопросом, чем, собственно смогу помочь я, оставшаяся без магии. Ладно, ведерки с водой потаскаем, если что. Или с песком. Или помогу Салли лечить пострадавших. Ха, а не такая уж я и бесполезная!

Хотя была у меня еще одна мысль. Город, в котором орудует демон и пожар, причем, пока что пожар – явно локальный. Однажды я такое видела. Талисман Джазира разгорался по мере приближения к пламени, что наталкивало на вполне понятную мысль о природе возгорания, впрочем, не слишком ярко, а значит – не крылатая Клякса. И то – хлеб.

Горели пока только несколько кварталов. Броня хорошо защищала от жара, но вот моему спутнику нельзя было соваться в огонь.

– Слушай, а ты хороший мистик? – выдохнула я в спину спутника, когда первый охваченный пламенем четырехэтажный дом был уже перед нами. – Вопрос не праздный.

– Смею надеяться…

– «Теоретически»?

– Нет, – твердо ответил Салли, и серые глаза впервые за время нашего знакомства сверкнули отнюдь не кротостью, – я служу богине и чувствую ее присутствие. А что?

Я взяла его за руку и попыталась объяснить ситуацию в двух словах.

– Там может быть инфернальная тварь, раздувающая пожар. Видишь амулет? Он как раз на них реагирует. Я уже видела таких. Если все пойдет плохо, я выманю ее на тебя, а ты изгонишь, сможешь?

Вокруг тем временем бегали и кричали люди, кто-то звал какую-то Мари, кто-то плакал навзрыд. Черные тени метались, оранжевые искры, как стая мотыльков, рванулась в небо от провалившейся крыши. Пламя гудело, будто гигантский улей с рассерженными шмелями.

– Смогу, – очень серьезно кивнул побледневший парень, даже не думавший спорить.

– Ну, смотри.

– Крис.

– А?

– Удачи.

– И тебе.

Вот и все. Никаких «ты – рехнулась». Полагаю, он считает, что я смогу справиться с чем угодно. Мне б его уверенность…

Я нырнула в подворотню между двумя пылающими зданиями, вытащила из безразмерной сумки шлем и надела, фильтры в нем очищали воздух, а стекло корректировало видимость с помощью техномагии. Я же говорила? Шикарная броня.

Посреди пламени обнаружился какой-то пустырь, совершенно нетронутый огнем. Когда-то это был внутренний дворик, но теперь от скамеек и кустов остались только угли да пепел. Я добежала до него, шарахаясь от падающих горящих досок, и огляделась. Судя по значкам на стекле забрала, тут было прохладно и более чем достаточно кислорода. А значит, можно скинуть капюшон и снять шлем. Надо же, действительно, дышится свободно и ни травинки не тлеет. Вот он – сверхъестественный глаз огненной бури.

– Эй! – завопила я, нервно оглядываясь по сторонам. – Я знаю, что ты тут! Ау?

«Что ты будешь делать, – бесцветным голосом поинтересовался Шепот, – если это все-таки высший?»

«Нет, не та манера поведения, – возразила я, – мы уже видели такого когда-то в Даэле, помнишь? Попробуем провернуть ту же штуку и поговорить».

Говорят, если ты на дне ямы, надо как минимум прекратить копать. Но это – определенно не мой вариант.

Он показался почти сразу. Трехметровая невероятно тощая фигура с обугленными руками, сжимающими четыре цепи, удерживающие огненных псов. Длинные, ниже пояса волосы, перламутровые узоры, змеящиеся по пепельного цвета коже. И, конечно же, антрацитово-черные провалы глаз. Не красавец, но и не уродлив. И, похоже, обладает разумом.

Впрочем, проверить свою догадку я не успела: все четыре пылающих собаки без единого звука бросились на меня.

«Баргест», – пришло на ум слово.

Он него повеяло запахом книг, шумом аудитории в академии, смехом студиозусов.

Та боги! Вот вообще не вовремя в воспоминания ударяться!

«Свисток!» – во всю свою метафизическую глотку кричал Лусус, пока в моей голове билась единственная мысль: не сбегу. Не успею.

Вот оно.

Вот зачем котел выдал мне эту странную безделушку. Свисток против собак!

Рука сама собой сорвала артефакт с шеи, и я что есть силы дунула в него…

Оглушительный свист разорвал ткань ночи, прорезал гудение пламени, полностью заглушил далекие крики людей. Он рос, ширился, становился объемнее и заполнял собой все мыслимые диапазоны, так что казалось, сейчас из ушей кровь брызнет, а за ней и мозг, вот такой вышел этот свист…

…к которому все четыре баргеста остались полностью индифферентны.

Оп-па! Ошибочка.

Зато из ближайшего здания с зубодробительным звоном повылетали все стекла.

– Это что было? – неожиданно приятным баритоном осведомился демон, в последний момент легко удержав рвущихся с поводков огненных тварей. – А ну притихли!

Псы мгновенно замерли по бокам от хозяина.

– А ты в курсе, что ты не один здесь охотишься? – нагло поинтересовалась я, проигнорировав его вопрос.

– Поясни, – внезапно миролюбиво попросил пришелец, подходя поближе.

Собаки снова рванулись в мою сторону, но хозяин и тут удержал их.

– Огонь начинает перекидываться на соседние кварталы. Если весь город сгорит, больше никому ничего не достанется.

– Интересно, – растянул губы в усмешке демон, – ты сама интересная. И я не могу тебя съесть из-за того, кто взял тебя под охрану. Это делает наш диалог куда более забавным, чем может показаться с первого взгляда. Как к тебе обращаться?

– Крис, – короткая форма относительно безопасна.

– А ко мне – Савватамасариус. Присядь, – указал он обугленной рукой на землю, перехватив все поводки другой. Сам демон опустился на корточки в метре от границы нетронутой земли, позволяя рассмотреть себя в подробностях. В его коже торчали какие-то железки, протыкая плоть, но кровь не текла. Узкие черные губы раздвинулись, показывая игольчатые полупрозрачные зубы, расположенные в несколько рядов. На нем не было одежды, так что мне приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы смотреть ему только в лицо.

– Погаси огонь, – попросила я, садясь на землю на орочий манер.

– Зачем?

– Ты разве не поужинал уже?

– Я хочу еще.

При общении с демонами его уровня я обычно могу использовать только одну стратегию: прекрати, придет тот, кто сильнее тебя, и надает тебе по рогам, если они у тебя есть. А потом молиться, чтоб собеседник повелся на эту дешевую риторику. Но сейчас у меня был еще один аргумент.

– Как на счет этого? – полюбопытствовала я, выставляя перед собой пирамидку Бенту, подаренную Фениксом.

Существо нагнулось, рассматривая артефакт, однако не прикасаясь.

– Любопытно… И откуда у тебя эта милая вещь?

– А это имеет значение?

– И она даже заряжена?

– Желаешь проверить?

– Пожалуй, нет.

– Прекрасный выбор.

Мы немного помолчали. Обугленная когтистая рука царапнула землю скрюченными пальцами, миновав границу пламени и зайдя на «мою» территорию.

– Я желаю что-то взамен.

– Например?

Он думал почти минуту.

– Немного боли, а то я не успел доесть десерт.

– Поясни?

– Три минуты четыре секунды ты можешь ощущать ее. Да, дольше не выдержишь. Это доставит мне удовольствие, и я покину это место.

– А если я скажу – нет – и просто вышвырну тебя отсюда? – полюбопытствовала я.

– Так я же вернусь, – пожал он плечами.

– Ах да, Дом Пронзающих. Не подумала. Впрочем, это все равно займет у тебя некоторое время. А уж как испортит репутацию…

– Хорошо, – согласился он внезапно, – сыграем в кости. Три раунда. За каждый – минута боли против баргеста? – он подергал цепочку, заставляя взвиться в воздух огненных псов. – После этого я уйду, но если выиграю два и больше раундов – заберу и твою пирамидку, идет?

Я колебалась недолго: горящие зеленоватым пламенем псы – прекрасное оружие, скрытное, призываемое в момент нужды, способное само преследовать врага – просто песня, а не оружие. Они мне в билете на экзамене попались по Нижнемирной бестиалогии. Заполучить хотя бы одного такого – фантастическая удача!

– Идет, если это не приведет к моей смерти или не покалечит меня.

– Согласен. Игра!

О демонах нужно помнить одно: все они разные. Конкретно у этого – вполне может быть такой заскок – кости. А выпивать души он все равно не умеет, не тот уровень. Похоже, весь этот Дом – слегка сумасшедший.

Перламутровый демон махнул рукой, и пламя вмиг опало. Тогда жуткое существо протянуло мне ладонь, на которой лежали две пары костей – из красного и зеленого перламутра. Я выбрала красные.

– Возьми и начинай.

Я случайно дотронулась до его пальцев – горячие! Кожу не спалят, но ожоги я получу. Но сделка есть сделка. Для таких, как он, умение сдержать слово – необходимое условие для того, чтобы воспринимать собеседника хотя бы как что-то разумное. Савватамасариус закрыл глаза, и зеленые кубы покатились по горячей земле. Я глубоко вздохнула и бросила свои. Семь – десять – не в мою пользу.

– Прекрас-с-сно! – прошипел он, вытаскивая прямо из воздуха песочные часы, совершенно пустые, но по щелчку пальцев в нижней их части появился черный песок.

Я потрясла кости еще раз: на этот раз выпало восемь. Демон ухмыльнулся и кинул собственные – девять. Да твою ж мать. Меня начинало серьезно беспокоить его замечание про «не выдержишь», а в часах тем временем песку прибавилось вдвое против первого раунда. Если я проиграю в третий раз…

Четыре.

Да какого мертвяка лысого?!

Черные губы разъехались широко, обнажая ряды полупрозрачных игольчатых зубов, когда он кидал собственные кости. А потом мы оба уставились на результат.

Два.

– Что ж-ш-ш, два-один, – прошипел мой партнер по азартным играм, его зубы стали еще тоньше, язык уже, а в голос прокралось шипение, – начнем с тебя. Дай мне руку. С-с-с…

Он сжал мою ладонь горячими до ожогов пальцами, перевернул часы… и мир впился в кожу миллионами острых длинных игл, а потом каждая из них принялась медленно наматывать на себя жилку или нерв. Я даже не кричала – голос быстро сорвался на визг. Не было ни света, ни цвета, ни звука, только ослепляющая боль.

А потом все кончилось. Я лежала на земле, трясясь как от мороза, похоже меня вывернуло в процессе этого кошмара, потому что весь левый рукав был испачкан. Интересно, я хоть не обмочилась? Кажется, нет, но с уверенностью судить не возьмусь.

– Хорош-ш-шо, – прошипела тварь, расстегивая мою куртку.

Надо было спросить – что он делает, но я не могла, с трудом балансируя на краю сознания. Саввамасариус не спеша задрал майку, потрогал горячими пальцами бок и нащупал нижние ребра справа. Я могла только наблюдать за его действиями сквозь застилавший глаза туман. А демон снял одну из цепей со своими огненными тварями, и на конце ее оказался здоровый острый крюк.

– Можеш-ш-шь еще покрич-ш-шать, – глумливо ухмыльнулся он, – это единственный с-с-способ передать его.

Я потом он воткнул этот крюк в мой бок. Медленно, все с той же зубастой ухмылкой.

Кусок металла прогрызал тело, брызнувшая кровь залила живот, а я вцепилась зубами в относительно чистый рукав, и выла в него, пока крюк не зацепился за ребро…А потом мертвячий демон проделал то же со второй горящей тварью.

– Вот, – прошептал демон, поднимаясь на ноги, – теперь они твои. Как вызывать, сама разберешься. Да-да, забирай двух, они один без другого заскучают. Парные. Я себееще наловлю, на полях Шартарлора их завались бегает.

Цепочки и баргесты замерцали и втянулись под кожу, бок жгло, а кровь все так же продолжала течь.

– Подожди… Кто пришел в этот город? За кем ты последовал в явленный мир?

– Зачем тебе это знать?

– Хочу знать, что это за демон. Чего от него ожидать?

Он долго-долго смотрел на меня и, наконец, кивнул.

– Да, тут есть высший демон. И этот город – его добыча.

Вот, спасибо, новости!

– Но кто он?

Савватамасариус не ответил. Не обращая больше внимания на меня, он притянул поводки поближе и принялся, как по лестнице, спускаться прямо в землю. Я ждала, пока существо уйдет, даже не пытаясь подняться. Когда на поверхности осталась одна голова, антрацитовые глаза снова уставились на меня.

– Это было приятно, Крис.

И сгинул совсем. А у меня в дополнение ко всему начался откат от всех выпитых накануне зелий.

Пламя на мгновение полыхнуло со всей яростью только что пробужденного вулкана и опало, оставив облака удушливого дыма да кружащийся в воздухе пепел, облеплявший лицо.

Хлынул ливень. Тяжелые струи стучали по лбу,щекам, стекали по коже, а я пыталась слизывать языком прохладные капли. Казалось, небо прохудилось, и перекрученные облака сочились влагой, словно где-то высоко-высоко великан выжимает мокрую черную тряпку. Нормально.

Нормально…

У меня есть баргесты. Пара мертвячьих баргестов и рецепт лекарства от некрочумы! Поездка уже окупилась, не смотря на всю нервотрепку. Баргесты… М-м-м…Живое оружие…

Можно, кстати, пока немного вот так полежать. Совсем немного, пока текущая по земле вода не затопила эту площадку к мертвякам. Бывало нам и хуже, Крис.

Когда казалось, что сознание окончательно ускользает, мне почудилась рядом фигура. А когда фантом приблизил ко мне лицо, у него оказались янтарные глаза и кривая ухмылка.

– О, нет… – проныла я, пытаясь отползти от него.

– О, да! – возразил дроу, и мы оба снова провалились в комнату Дома Боли.

Я снова лежала в кровавой ванне и рассматривала ухмыляющегося Скримджоя.

– Нет, ну это просто уму не постижимо! – хохотнул он. – Опять?! Как ты это делаешь?

– Я баргестов выиграла, – только и ответила я.

– Да? – дроу заинтересовался настолько неподдельно, что это даже польстило.– У кого?

– У демона какого-то.

– Неплохо! Вызывать умеешь? В первую очередь их, кстати, нужно накормить, в курсе? Да-да, кем-то живым, именно. А потом дать имя. Дашь имя – эта тварь твоя до последней искры.

Я кивнула, поражаясь тому, как меняется отношение к чему-то в зависимости от контекста. При мысли о возвращении в тело, к ожогам, тошноте, боли, дырке в боку – ванна остывающей крови была демонски приятной и освежающей. И где это моя брезгливость, интересно?

– Лучше? – в голосе дроу промелькнуло участие, а глаза его стали желтыми – о, а вот и условно нормальная ипостась.

Ура, блин.

– Лучше.

– Тебе пора возвращаться. Не стоит твоему мистику чуять мои силы.

– А он что – может?

– Теоретически.

Вот достало меня за сегодня это слово, не пересказать как.

– А ты что, следишь за мной? Откуда ты вообще про мистика знаешь?

А он только расхохотался, снова топя меня в мертвячьей ванне и разглагольствуя о пригляде за удачными вложениями. Сволочь он все-таки.

Салли и пара стражников нашли меня, лежащей на том самом пустыре. Я была снова в сознании, но все еще мутило так, что я не могла даже шевельнуться, кровь едва сочилась, в голове гудело как после страшнейшего похмелья. А еще проклятая слабость и поднимающаяся из-за ожога и принудительного пирсинга температура. Маловато дроу полоскал меня в метафизической крови.

Мистик всплеснул руками, велел немедленно нести полумертвую тушку в храм Маахве, и стражники послушались парня безропотно.

– У тебя получилось, – заглядывая мне в лицо, повторял Салли, идя рядом с носилками и все норовя потрогать мой лоб, – огонь погас, теперь все будет хорошо. Это было потрясающе!

– Дай… мне… гоблина… – что же язык-то так заплетается? Ведь самое время просить «все что угодно», пока парень под таким впечатлением.

– Кажется, мэтрессе совсем плохо, – проговорил с сожалением один из тех, кто тащил мои носилки.

– Если бы! – фыркнул мистик. – Ей понадобился Тэрьен, знаете такого?

– Это чудовище?! Зачем?

Салли посмотрел на меня, головой покачал и все-таки сдался. Сегодня я его дожимала вчистую.

– Она готовит лекарство от чумы. Я почти уверен, что оно поможет, но ей нужен подопытный для испытания. Говорит, что гоблин подойдет идеально.

Мужчины переглянулись.

– Вы, правда, полагаете, что лекарство поможет, мистрэ?

– Да, – отмахнулся Салли устало и нервно.

– Гоблин… – полумертвым голосом провыла я.

– У тебя навязчивая идея!

– Да как же она работать сможет? – изумился тот, что шел позади и видел меня.

– Вы ее плохо знаете, – фыркнул мистрэ, успевший сегодня получить годовую дозу адреналина, от чего его изрядно трясло,– если я не ошибаюсь, она только что выгнала отсюда какого-то демона.

– Демона?!

Салли даже не стал отвечать, только плечом раздраженно дернул, идем, мол.

– Будет вам гоблин, – тихо проговорил тот, что шел впереди, чуть обернувшись через плечо, – в том здании, у которого только начинала крыша тлеть живу я с женой и двумя дочерями. А мой тесть – комендант тюрьмы. Не знаю, жизнь вы им спасли, или только наше имущество, но гоблина я вам притащу.

Это была невероятная удача. Это стоило того, чтобы поваляться в полуобморочном состоянии и пострадать от ожогов.

«Какая удача? – фыркнул Шепот. – Геомантия опять, недаром мы что-то чувствовали, когда этого Тэрьена увидели впервые».

«Бедолага…» – протянул Лусус с жалостью.

В храме Салли принялся за работу по специальности – молился об исцелении. Видимо, он и вправду был хорошим мистиком, вся фигура его засветилась золотом, а мне сразу стало легче. Я валялась на лавке и рассматривала отделанный светлым деревом потолок. Есть ли более приятное ощущение, чем когда у тебя что-то перестает болеть? Ожог побледнел, жар спадал, зато вместо него волнами накатывала смертельная усталость.

– Все, – проговорил мистик, подходя ко мне, – даже щеки порозовели, поспишь в храме сегодня?

Попытка сесть увенчалась успехом со второго раза – уже неплохо.

– Нет, я к себе. В гильдию, а то потеряют. Спасибо тебе, Салли, у тебя настоящий талант.

– Мне?! – он всплеснул руками, но потом запал кончился, все-таки мистрэ тоже сильно умотался и перенервничал. – Да брось. Это ты сегодня почетный пожарник. Безрассудный, но героический.

Салли улыбнулся мне, а я ему.

– Пойду я.

– Тогда я тебя провожу хотя бы до ворот. Только тебе стоит переодеться. В темноте и неразберихе твоя одежда не слишком бросается в глаза своей необычностью, но не думаю, что стоит продолжать в том же духе.

Я засунула плащ в безразмерный мешок, подумала и кинула туда же майку, заменив ее широкой белой рубахой. Сил переодевать штаны и тяжелые шнурованные ботинки уже не было.

– Салли, раз уж я здесь, сделай одолжение. Узнай, как там Георг?

– Надеюсь, ему стало лучше, – покачал головой целомудренно отвернувшийся мистик и покинул центральную комнату храма.

Значит, можно полежать тут еще буквально минутку. Закрыть глаза и сосредоточиться на собственном дыхании, случая, как ровнее и спокойнее стучит сердце, как меркнет и исчезает боль в виске, а пробивающиеся из внешнего мира свет и звук перестают быть формой пытки. По щекам побежали тоненькие дорожки соленой влаги, это нервная система пыталась сбросить напряжение. Так. Терпим до своей комнаты. Нехрен реветь у кого-то на глазах. До своей кровати доберемся, залезем с головой под одеяло, и вот там – можно.

Мистрэ Клиф вернулся через пару минут, лицо его было бледным.

– Ты только лежи, – начал он, а я уже понимала, что именно он хочет сказать.

– Георг?

– Прости.

– Что?!

– Мы сделали все, что могли. У него была предрасположенность.

Я заставила себя сесть на лавке и потерла лицо здоровой ладонью. Будто бы я была дварфийской механической игрушкой, и кто-то выдернул из меня пружину. «У вас не будет более верного и преданного друга…»

Мертвяки! Да что ж за паскудство-то!

– Когда он умер? – это вообще голос или шорох листьев?

– Часа три назад. Он не мучился. Ему дали успокоительное, и он просто не проснулся.

Я должна была хотя бы попрощаться. Я же обещала ему, что все будет хорошо.

– Кто-то должен сказать Леонарду.

– Я надеялся, что это сделаешь ты, – признался Салли со вздохом, – все-таки, ты знаешь его лучше.

– Только не сегодня. Где тело?

– В подвале, на леднике.

– Не сжигайте его завтра, хорошо? Могут возникнуть какие-то юридические вопросы. Он был очень знатным дворянином в Дайсе.

Салли кивнул, закинул мою здоровую руку себе на плечо, и, поддерживая за талию, побрел со мной к воротам храмового парка. Я просто пыталась не думать о лежащем на льду черноглазом парне. Самом адекватном изо всех моих спутников в этой мертвячьей поездке. Что ж, теперь у действительно меня появилась весьма серьезная мотивация найти виновного. По крайней мере – приложить к этому все усилия.

– Мне почему-то кажется, что ты не выглядишь шокированной, – заметил мистрэ Клифф, искоса на меня поглядывая, и не понимая, каких усилий стоит мне сейчас не разреветься.

– Я не в шоке. Просто очень устала, расстроена и до смерти хочу спать.

– Это был самый сумасшедший день в моей жизни, – продолжал размышлять не менее измученный мистик, – даже при всем том, что в последнее время происходит в городе. Как ты-то справляешься?

– Добро пожаловать в мой мир.

– Часто такое у тебя?

– Бывает. Под дворец со мной полезешь?

Он тихо рассмеялся. Слезы полились из его глаз, а он все не мог остановиться.

– Прости, – простонал он, подавляя истерику, – не спрашивай сегодня. Это все для меня – слишком. Там, и правда, был демон, кстати?

– Был.

– Как ты избавилась от него?

– Договорилась. Справиться с такой тварью я бы вряд ли смогла.

– О как. И что ты ему пообещала?

– Ничего. Мы сыграли в кости.

– Кости?

– Именно.

– И он… э-э-э…

– Ушел. В итоге. Знаешь, все демоны со своей придурью, – отмахнулась я, – а в этом городе – и подавно.

– Демоны с придурью? В этом городе? Что ты имеешь в виду?

– Они еще страннее, чем все, кого я видела до того.

– Понятно. Нет, вру, ничего не понятно. Ладно. Завтра зайду тебя проведать. Надеюсь, тебе будет лучше, – он помолчал немного, – надеюсь, и мне станет лучше.

Мы попрощались, и я поплелась к себе, опираясь о стены. Скоро начнет светать, а край свинцового неба зальет жидким золотом. Миру глубоко плевать на чьи-то смерти и чьи-то переживания. Самое неприятное открытие, которое ты делаешь в своей жизни.

Шататься мимо охранника не хотелось принципиально, так что я с трудом перевалилась через невысокую ограду и пошла в обход – к задней двери, ведущей из сада. Меня остановили негромкие хлопки в ладоши. Я не успела обернуться на звук: что-то впечатало меня в ствол дерева, я едва успела отвернуть лицо – нос не сломала, только щеку и бровь расцарапала. Да когда уже кончится он, этот мертвячий день?!

– Ты кого-то расспрашивала обо мне, так? Сегодня? – голос был возле самого уха.

– Привет, Сам, – прохрипела я, пытаясь восстановить дыхание.

– А я уже решил, что мы стали добрыми друзьями! А что делаешь ты?

– Что я делаю?

Меня развернуло, и я оказалась лицом к лицу с тварью. Череп медленно оброс мышцами, волокно за волокном, разжился сосудами, затянулся бледной кожей тут же покрывшейся черно-белой краской.

– Ты расспрашивала обо мне одну из моих маленьких птичек. Обо мне и моих делах. Это – не хорошо…

– Я – любознательная.

Он встряхнул меня за ворот, как нашкодившего щенка.

– Знаешь, что произошло с любопытной кошкой?

– В чьем теле твой Хозяин? – прямо спросила я.

– А ты угадай, – тонкие губы растянулись в лягушачьей ухмылке, – дам целых три попытки.

– И если я угадаю…

– Я честно скажу тебе об этом.

– А если нет…

– Сделаю тебе больно. Не убью, не переживай, и не покалечу. Просто глоток страха и боли. Согласна?

Где-то это сегодня уже было.

– Бездна с тобой!

Он осклабился еще шире и крепко обхватил меня костлявыми руками.

– Первая попытка, – прошипела тварь, проводя толстым липким языком по моей шее, слизывая стекающую из ссадины на щеке кровь. Меня чуть не вывернуло наизнанку от отвращения.

– Герцог?

– Тепло,– зубы чуть прикусили кожу на изгибе между шеей и плечом.

– Вильдерфор? Глава стражи?

– Холоднее.

Я дернулась, попытавшись оттолкнуть его – бесполезно, будто дварфийские тиски.

– Прекрати! Ты мешаешь мне думать!

– А та-а-ак?

Это был даже не поцелуй. Это было похоже, будто в горло заползла отвратительно скользкая здоровенная змея, от которой несло тленом. Сам отступил на шаг, расхохотавшись, резко, будто ворона закаркала, а я упала на четвереньки, и меня таки вывернуло наизнанку. Он крутил тросточку и насвистывал, терпеливо ожидая, когда я снова смогу говорить.

– Нахрена, – поинтересовалась я, едва отдышавшись и вытерев платком губы, – ты это делаешь?

– Скажу, когда доиграем. Итак! Третья попытка!

Полагаю, никто не смог бы соображать в такой обстановке. Я не исключение.

– Казначей? – вяло попыталась я. – Перш?

– Не-е-ет…

Он снова вздернул меня на ноги, и теперь вместо лица снова был голый череп с тьмой внутри. Только зубы стали треугольные и даже на вид бритвенно острые.

А потом он медленно потянулся ко мне, и тут действительно стало больно.

А через миг все было кончено, я даже испугаться толком не успела. Стояла, хлопала глазами, да прижимала ладонь к левому уху, у которого больше не было мочки. Горячая кровь тонкой струйкой текла по шее за шиворот. В крови был и длинный розовый язык, на котором лежал кусочек плоти, минуту назад бывший частью моего собственного тела. Тварь захлопнула пасть и сделала глотательное движение.

Это все было одним долгим, мучительным, и не желающим заканчиваться кошмаром, вся эта мертвячья поездочка.

– Ты же понимаешь, что я сделал?

– Ты откусил мне кусок уха!! – вот они, первые ростки истерики, которую невозможно контролировать.

– И ты понимаешь, зачем?

– Нет! А знаешь, почему? Потому что я – нормальная!! – я ударила его кулаком в грудь, и только потом поняла, что делаю.

Отступила. Замерла. Ждала реакции.

– Скажу только одно слово. Сопричастность. Понимаешь? Нет? Жаль, жаль… Я считал тебя умнее, дорогая. Я рассказал о тебе, и представь, тебя прекрасно знают. И знают, что ты постепенно становишься причиной конфликта двух Домов. А еще подумывают, не съесть ли тебя все же? Ты глупенькая, но необычная, дорогая. Очень необычная, раз уж сумела притащить в явленный мир Абао, Пожирателя Миров. А потом еще и смогла от него избавиться. Кто бы ни покончил с тобой… Хех. Кто бы это ни был, это станет интереснейшей историей. Громкой! Я с удовольствием послежу, как закончится твоя жизнь. Но при этом кусочек тебя – всегда останется со мной. Как часть меня. Сопричастность, понимаешь? И именно я! Сам! первым начал тебя есть. Я потом с огромным удовольствием буду рассказывать эту историю другим. Мое почтение! – он приподнял шляпу. – Скоро рассвет. Пора заняться рутинными обязанностями. А тебе стоит выспаться, дорогая, выглядишь… измочаленной. Это не слишком привлекательно, знаешь ли.

– Сын герцога? – спросила я у его спины, ни на что не надеясь.

– Тепло! – он не обернулся, но помахал рукой, затянутой в белую перчатку.

«Все-таки лезть в подвалы…»

К себе я практически вползла по стенам и, не раздеваясь, рухнула ничком на кровать, прижимая к пострадавшему уху окровавленный платок. Что-то сдвинулось. Это был первый раз, когда я не отделалась только шрамами. Может, прав этот мертвячий фокусник с черепом на месте лица? Может, он знает или чует что-то такое, чего я не могу, и конец всей моей истории уже близок? Страх сменился апатией, а потом пришел такой же вялый протест. Выкручусь, думала я, это всего лишь мочка уха.

А потом был мрак. Словно удар по голове. Мир вздрогнул и пропал. Мне снился Дэвлин, как я засыпаю у него на руках после все того же памятного турнира. Он обнимал меня, и было хорошо и уютно, как уже никогда не было позже.

– У тебя волосы пахнут дымом, – произнес он неожиданно, – ты, что, спалила храм?

– Пожар тушила, – проворчала я сквозь сон, и внезапно очнулась.

Рядом кто-то был. Я прижималась невредимой щекой к чьему-то плечу, да и объятия не приснились. Да твою ж мать, это еще что значит?

Я подняла голову и уставилась в лицо Леонарда, освещенное первыми, робкими еще лучами солнца.

– Что ты здесь делаешь? – устало спросила я.

Откровенно говоря, мне было глубоко наплевать, что он ответит.

– Я-то? Пытаюсь понять, где тебя носит всю ночь. Какой еще пожар?

Я застонала, освобождаясь от его рук, и не рассчитанная на двоих кровать вторила жалобным скрипом.

– Слушай, я умираю от усталости. И ничего не соображаю. Пожалуйста, давай все завтра.

– Так спи, кто тебе… стоп! Это еще что? Какого мертвяка ты вся в крови? Ты что, ранена?

Леонард распахнул шторы, заставив меня зажмуриться, и сразу увидел все. Недозаживший ожог, кровь на рубахе, пострадавшее ухо, ссадину на припухшей щеке. Красавица!

Он заставил меня сесть на кровати, стянул расцвеченную бурым рубаху, скомкал и бросил в кресло. Потом посмотрел на собственную, тихо выругался и тоже скинул ее.

– Где болит, Крис? – говорил виконт спокойно, ровно, таким голосом он, наверное, своих охотничьих собак успокаивает.

Я послушно повернулась к нему нужной стороной, и Лео, будто нашкодившего кота практически за шкирку, потащил мое несопротивляющееся тело в ванную, пустил воду, смывая кровь с волос и кожи. Промыл ранку, потребовал у меня лечебное зелье, залил «Клеверной эссенцией» ухо, щеку и остаток ожога на руке, потом завернул в полотенце и уложил под одеяло.

– Рассказывай.

– Не хочу… – язык еле ворочалсяво рту.

– Кто это сделал? Ну!

– В городе был пожар. Мы с мистрэ Клиффом разбирались с поджигателем.

– И как? Успешно?

– Он ушел.

– Ушел? А что с твоим ухом?

Я попыталась сфокусировать взгляд на его лице.

– Мне откусили мочку. И я совершенно не обязана тебе рассказывать, при каких обстоятельствах это произошло. Я устала и хочу спать, так что виконт, окажите любезность, завязывайте с допросом и валите уже в собственную спальню.

– Ладно, поговорим днем, похоже, сейчас ты вообще не в состоянии.

Я отвернулась, отползла по возможности на край, свернулась в клубок и закрыла глаза.

Ладно! Мои нервные клетки не только восстанавливаются, но ещё отомстят

виновным в их гибели. Потом. Наверняка.

А еще надо было сказать, что Георг мертв. Но я просто не могла. Не сейчас.

Сон вновь вынес меня, будто океанская волна, на берег красно-фиолетового небесного океана. На сей раз желтоглазая Клякса приняла почти человеческую форму: антрацитовый силуэт с огромными крыльями за спиной.

– Все любопытнее, – на черном лице появилась белозубая хищная ухмылка, – Савватамасариус рассказал мне о вашей встрече. И Сам – тоже. Ты им понравилась, знаешь?

Я слушала молча, напоминая себе, что это – только сон.

– Вот чего я не понимаю, – продолжило существо, обходя меня вокруг, – ты осознаешь, что я такое?

– Пожиратель душ, – пожала я плечами.

– И тебе совсем не страшно?

Я покачала головой, невольно пытаясь отодвинуться.

– Страшно. И что?

– Но ты все равно тут.

– Ага. Собираюсь прекратить твою долбаную эпидемию.

Хохот. Инфернальная тварь смеялась и смеялась, не в силах остановиться.

– Из какого ты Дома? – спросила я.– Пронзающий, так?

– Зачем тебе?

– Хочу удостовериться, что ты не ледяной.

– Верно. Меня зовут Вердан из Дома Пронзающих, если тебе это о чем-то говорит.

Мне говорило.

– Ваши нашли Абао первым, так? И отправили того парня попробовать сдерживать его какое-то время. И найти меня. А значит, ты знаешь, кто я. И можешь попробовать напасть, не смотря на возможную последующую грызню с кем-то из Домов Ледяной Пустоты и Багрового Пламени.

Снова смех.

– Не вводи в искушение, Крис!

Короткая форма имени – почти безопасна. К тому же для человека имя не так критично, как для подобного существа. Впрочем, истинного и он мне все равно не назвал. Я, кажется, уже говорила это сегодня, определенно.

– Оставь город, – в конце концов, это сон, во сне власть этой твари ограничена.

– Наглая, – усмехнулась Клякса, – вкусная черта характера.

– Хорошо, – кивнула я, – «вкусная», вот мы все и прояснили. Терпеть не могу недосказанностей.

– Я. Могу. Тебя. Съесть, – медленно проговорило существо, – ты это понимаешь?

– Ты что – предупреждаешь меня? – удивилась я.

– Разумеется. Наличие у тебя целых двух покровителей дает тебе такое право. Право знать правду.

Это было высшим проявлением уважения, какого смертный может вообще добиться от такого как Вердан, насколько я в этом начала разбираться. А нехрен! Пусть и дальше будет Кляксой.

– Ты дашь мне немного поспать спокойно? – поинтересовалась я.

– Почему бы и нет. Ты похожа сама на несвежего зомби.

Ага, что б нового сказал.

Что-то вырвало меня из сна. Я распахнула глаза и уставилась на виконта Селеретто. Тот весьма неделикатно тряс меня за плечо, а за его спиной в комнате толпились еще какие-то люди.

– Что еще? – поинтересовалась я, обращаясь скорее ко вселенной в целом, чем к одному отдельно взятому мужчине.

Позади него обнаружилась парочка магов и мрачный, бледный Салли с темными кругами под глазами. Эта ночь как-то его изменила, мне кажется.

– Видишь ли. Городская стража Аргентерии, – нездорово дружелюбным голосом проговорил Лео, – твой… заказ привезла. Теперь половина гильдии гадает, что делать с клеткой.

– С какой клеткой? – не поняла я, рывком принимая вертикальное положение.

– В ней сидит… э-э-э… гоблин, – осторожно пояснил мэтр Онтар Сэрри.

– О! – обрадовалась я, скидывая ноги с кровати. – Это подарок за то, что я вчера пожар потушила. От коменданта тюрьмы.

Все обернулись к Салли за более внятными объяснениями. Тот был невозмутим. Он развел руками, извините, мол, я тут только для того, чтоб посмотреть спектакль из партера. А участвовать в нем не собираюсь. Чувствовала я себя, надо сказать, получше, а главное, вместо апатии или истерики пришло ощущение протеста и жажда какой-нибудь деятельности. Вот в этом вся моя суть. После самого темного момента, когда кажется, что выхода нет, а самый адекватный план – медленно ползти в сторону кладбища, я оживаю переполненная жаждой деятельности. Кажется, это называется «второе дыхание».

– Зачем тебе этот гоблин? – потребовал ответа виконт.

– Надо, – отмахнулась я, пытаясь вспомнить, куда вчера дела одежду и свою безразмерную сумку, – на опыты.

– Мэтресса, – проговорил мэтр Сэрри, – это не этично, я не уверен, что руководство одобрит…

Ага. Он бы еще меня Букой пугать пытался.

– Слушайте, – уставилась я на мага, – вы вообще в курсе, что вчера был за пожар?

– Э-э-э, да, – осторожно кивнул он, – мистрэ Клиф как раз рассказывал о вашей помощи…

– А он упомянул демона? – полюбопытствовала я. – Нет? И эта тварь была уже не первой, которую я встречаю в вашем славном городе. Мне нужно понять, что тут происходит. И для этого мне нужен гоблин. И поверьте, если мы прохлопаем Прорыв Инферно, это руководство точно не одобрит. А этого парня, кстати, все равно казнить собрались.

– Что?! – схватился за сердце маг.

– Какой опять демон? – заорал Лео. – Ты спятила?!

– Господа! – перекричал обоих внезапно сильным голосом Салли. – Как бы безумно это не было сейчас изложено, но я вынужден признать, мэтресса Кристина – знает, что делает. Я был вчера с ней, и видел, как она рисковала жизнью ради жителей нашего города. Позвольте ей действовать по своему усмотрению. Я в свою очередь поддерживаю любое ее действие. А теперь, думаю, нам нужно вспомнить о приличиях и покинуть комнату мэтрессы, позволив ей привести себя в порядок.

«Спасибо, Салли», – кивнула я благодарно, встретившись с ним взглядом.

Обожаю этого парня! Одуванчик, белый и пушистый, в чем-то наивный до жути, совершенно неиспорченный, а внутри – твердый стальной стержень. Вон даже Леонард послушался и без возражений двинулся на выход.

Пока я одевалась, в голову пришла еще одна идея – поискать еще союзников, для чего требовалось расспросить мэтра Сэрри. Я нашла его в небольшом мрачном кабинете, рассеянно листавшим книгу по демонологии. У меня дома такая тоже была.

– Мэтресса, проходите.

Я села в небольшое кожаное кресло и уставилась на мага.

– Я обойдусь без вступлений, ладно, мэтр? В вашем отделении гильдии есть демонологи или некроманты?

– Нет, – покачал головой белобородый, – артефакторы и элементалисты, в основном. Боги, да кто бы мог подумать, что в Аргентерии может понадобиться демонолог! Да в городе дварфийские механизмы распространены куда больше, чем магия. Как огромные часы. Вон самому приходится в книгах копаться…

– И не было? – настаивала я.

– За последние три года – нет.

Обидно. Ладно, пришлось попрощаться и оставить уважаемого мэтра дальше пребывать в растерянности.

По дороге в лабораторию я снова связалась с Дэвлином. Хорошо, что мертвячий фокусник вчера не откусил мне ухо с колокольчиком. Вот бы смешно вышло, если б он оставил меня без связи этой своей выходкой.

– Привет, все чуть хуже, чем я думала. Здесь кто-то из высших. Вердан из Дома Пронзающих. Черный, крылатый, желтые глаза, не слыхал про таких?

– Прорыв? – лаконично уточнил мэтр Купер. – Как ты это узнала?

Я коротко описала предыдущую ночь, а он слушал, не прерывая.

– Если ты помнишь, я просил тебя не ввязываться. И лучше будет, если ты сейчас вернешься домой. Ты и так достаточно рисковала.

– Я не могу, слишком я в это все влезла, да и мне нужно доделать лекарство. Когда вы будете здесь?

– Скоро. Хорошо, если ты считаешь, что должна по какой-то причине быть там, хотя бы дай мне слово, что в первую очередь ты попытаешься выжить. А лучше вообще не покинешь стен гильдии.

– Хорошо, – вздохнула я, – по первому пункту – даю слово. А вот не выходить совсем, боюсь, не получится. Просто поторопитесь, ладно?

– Разумеется.

– Дэвлин… Мне немного страшно. И мне очень вас не хватает. И я хочу домой.

– Мы вернемся все вместе, – медленно проговорил мэтр Купер, – ты очень…оживляешь Замок. Без тебя он кажется сонным.

Это у нас вместо «я тоже по тебе скучаю». Сойдет и так.

Впрочем, он уверен, что его метка меня защитит, так что довольно спокойно отреагировал на мое желание подзадержаться в Серебряном городе.

Клетка была из стали с толстыми прутьями, но этого коменданту показалось мало. Пленник был скован. Невысокий, метр двадцать – метр тридцать, оливково-зеленая кожа, сверкающие из-под капюшона злые желтые глаза. Существо было опасно.

– Привет, Тэрьен, – проговорила я, усаживаясь перед клеткой на орочий манер, прямо на пол, – я хочу предложить тебе сделку.

Он не шевельнулся. Я вытащила сигариллу, прикурила и затянулась ароматным дымом.

– Если мы договоримся, – продолжала я, – после того, как ты окажешь мне услугу, ты будешь свободен, тебя никто не казнит, и я отправлю тебя телепортом настолько далеко отсюда, насколько ты захочешь.

Гоблин растянул черные губы, показывая острые белые треугольные клыки.

– Кого ты хочешь, чтобы я убил? – голос был низкий, глубокий и чрезвычайно богатый интонациями.

Я ожидала подсознательно чего-то скрипучего или рычащего, но никак не низких чарующих ноток от этого существа.

– Я хочу, чтобы ты провел меня в подземелья под дворцом герцога Аргенси, а потом невредимой вывел обратно.

– И почему ты считаешь, что я могу это сделать? – м-м-м… хотелось закрыть глаза и просто слушать, как он говорит.

– Потому что если этого не сможешь ты, не сможет никто, – пожала я плечами.

– Что ты хочешь найти в подземельях?

– Скорее, я хочу там не найти. И ни что, а кого. Демона.

– А-а-а… – Тэрьен усмехнулся, слегка расслабляясь. – Желаешь героически погибнуть?

Я помотала головой.

– Узнать о нем что-то, что сможет помочь моим друзьям от него избавиться.

– То есть, ты – эльф, собралась на совершенно безнадежное предприятие, и в компаньоны себе выбрала убийцу, которого должны вот-вот казнить. Гоблина. Да ты безумна.

Я вздохнула с сожалением.

– То есть ты отказываешься?

Тут он вовсе расхохотался.

– Будь ты нормальной – отказался бы. Но теперь… Как я могу пропустить такое веселье?

Я посмотрела на него с любопытством. Мне понравился этот парень, хотя я и не могла понять, почему. Он встал и подошел к краю клетки. Длинные пальцы с черными ногтями сжались на стальном пруте.

– Кстати, те, кто вез меня сюда, считали, что ты собираешься ставить на мне какие-то опасные опыты.

– А как я еще могла объяснить, зачем ты мне нужен? – пожала я плечами.

Тэрьен протянув мне закованную в цепи ладонь.

– Сделка? Провожу тебя в подвалы, и я – свободен?

– Проводишь в подвалы, выводишь обратно, если я жива. И мы не причиняем друг другу никакого умышленного вреда. А потом – да, свободен.

– Идет! – усмехнулся он. – Но выходить нужно ночью, лучше всего – завтра или послезавтра. До того мне нужно отдохнуть и поесть.

Надо было быть идиоткой, чтобы доверять ему. Я и не доверяла. Но эмпатия подсказала, что гоблин не врет. Он, и правда, в восторге от ненормальности происходящего. И вреда мне не желает. Пока что.

– Ладно. Сейчас открою клетку, но по зданию пройдешь в цепях, я не знаю пока, чем можно их открыть.

– И куда мы пойдем?

– Переждешь пока в моей комнате. Чем меньше будешь попадаться на глаза местным, тем лучше.

– Логично, – он почесал кончик длинного носа.

– Пойдем через вуаль, по теням. Днем, конечно, это совершенно ненадежно, но лучше, чем ничего.

– Вуаль? – сощурил глаза Тэрьен. – Магия темных эльфов? У тебя?

– А-а-а, долгая история, – отмахнулась я.

Потом отперла замок выданным мне магами ключом, и мы двинулись, перебегая от тени к тени. Ладонь гоблина была крепкой, а кожа на пальцах на удивление тонкой и мягкой. Странно. Хотя, если он вор, ему просто необходимы чувствительные пальцы.

Выдохнула я только когда заперла изнутри дверь в свою комнату. Не хватало еще кому-то увидеть тут моего… гостя. А тот осмотрелся немного и первым делом вскрыл замки на цепях стащенной со стола вилкой, даже не погнув последнюю. Это не составило для него никаких трудностей. И верно, вор.

А потом гоблин полез плескаться в ванну. Даже не удосужившись закрыть дверь.

– Я, кстати, не знаю твоего имени, благодетельница, – полюбопытствовал он, перекрикивая плеск воды.

– Крис.

– Ого! Да это судьба!

– В смысле?

Он забулькал, будто прополаскивал горло.

– Крис – нож такой есть, знаешь? Обожаю ножи. Больше всего в жизни.

– А ты, правда – убийца?

– Ага, – жизнерадостно согласился он, – а еще вор, лазутчик и прекра-а-ас-с-сно разбираюсь в ядах и взрывчатых веществах.

– Серьезно? – удивилась я, тоже посвятившая ядам и противоядиям не один семестр в Академии.

Пока мы болтали через открытую дверь, обсуждая тонкости определения причины отравления в криминалистике, до меня дошло, чем именно мне так понравился Тэрьен. Последнее время меня окружали только нормальные люди, а гоблин больше напоминал моих друзей. Мне казалось, будто бы я снова не одна.

Он вышел из ванной, завернутый в мое же полотенце веселенькой расцветки, уселся за стол и принялся методично уничтожать еду.

– Поешь тоже, – ткнул он пальцем с черным ногтем в тарелку с ветчиной, – когда есть возможность, надо набивать брюхо и высыпаться как следует. Я бы отвел тебя сегодня, но боюсь, пока я немного истощен.

Его правда. Тэрьен орудовал вилкой с таким аппетитом, что мне тоже невольно захотелось. Когда же гость обнаружил у меня сигариллы, восторгу его и вовсе не было предела.

– Сколько сидел во всяких темницах, больше всего не хватает табака. А чего он у тебя, вишневый что ли? Эх… Ладно, сойдет.

Он затянулся с таким наслаждением, что я тоже закурила. Сидели вот так оба-двое, разглядывали друг друга, да кольца дыма вверх пускали.

– А как же нормальная еда?

– Да чего еда, в дополнение к тому, что дают, я еще крыс ем. Нормально, белок.

– Бр-р.

– Не пробовала? Они вполне съедобные. Слушай, – желтые раскосые глаза уставились на меня, – а ты совсем древняя что ли?

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, ты – эльф, а никакого высокомерия нет. Никаких этих «мы – высшая раса», «а вы все тут ваще никто». Вещички у тебя интересные, я вижу. Демона и некрочумы не боишься, на род моих занятий тебе плевать. Куришь, вон. Да и вуаль – магия дроу. А столкнуться с ними, скорее всего, можно было, когда ваши с ними воевали. Короче, такими долбанутыми на башку ваш брат становится после пяти – шести тысяч лет. Вот я и спрашиваю, ты из перворожденных?

Я расхохоталась.

– Не угадал вообще. Мне тридцати лет еще нет. Я эльф на четверть, а то, что так выгляжу – это стечение обстоятельств.

Тэрьен талантливо изобразил отваливающуюся челюсть.

– Так мне что, с ребенком нужно возиться? Вот это я попал…

– Не хами, – фыркнула я, ничуть, впрочем, не обижаясь.

– Я не хамлю, я вообще очень воспитанный! У нас в степях знаешь, какой способ передачи манер от поколения к поколению считается лучшим?

– И какой же?

– Подзатыльник.

– И тебя так же растили?

– Нет, меня по-другому. Ложь, угрозы, шантаж, в основном.

Пару минут мы молча мерили друг друга взглядами, а потом оба прыснули со смеху.

– Слушай, а у тебя есть эта штука… как вы называете? Синдром Геллера?

– Фактор. Угадал, есть. А что?

Гоблин смотрел чуть задумчиво.

– А в семье ты не старшая, случайно? А не, неправильно спросил. У кого старше тебя с кровью эльфов еще есть этот синдром… фактор?

Я подумала, припоминая разговор с папенькой: вы с Еленой в меня, а Француаза в маменьку.

– Только младшая сестра.

– Ага, – он еще затянулся, разглядывая меня повнимательнее.

– Что?– я не выдержала первая, когда пауза затянулась.

– Значит только вы с младшей сестрой – законные наследники вашего эльфийского предка.

– Почему? – не поняла я.

– Потому что у всех эльфов есть аналог этого Геллера – легкомыслие и некая инфантильность – единственный способ для бессмертного, но телесного существа, какими являются эльфы, сохранить рассудок. Поэтому я и принял тебя за перворожденную. То есть ты для своих предков «скорее эльф». Имей в виду, может когда-нибудь воспользуешься! Говорят сокровищ в эльфийских лесах… – гоблин глумливо присвистнул, не закончив фразу.

– Прощупываешь, не с эльфами ли я уже?

– Ага, – признался он.

– И зачем?

– Хочу понять, с кем я все-таки имею дело.

Хотелось бы и мне это понимать, но в злых желтых глазах полоскалась только насмешка. Впрочем, эмпатия подсказывала, что гоблину я скорее нравлюсь, чем наоборот. Ну и определенно, его забавляет сама ситуация.

– Значит, ты намереваешься вломиться в логово демона? – продолжил Тэрьен после паузы. – А зачем, если не секрет? Я вот тут посидел, расслабился и внезапно осознал, как сильно хочу жить. Не, сделка есть сделка, без базара. Но хотелось бы знать, ради чего я собираюсь совать башку в петлю в этот раз?

– Мы не собираемся с ним прямо вот встречаться лицом к лицу, – покачала я головой, присоединяясь к трапезе, – так, понаблюдать за его имуществом. Может, украсть чего выйдет, если сильно повезет. Это, вроде, как раз по твоей части.

– Что, например? – прямо спросил зеленокожий собеседник.

– Артефакт, – неуверенно проговорила я, – или устройство… но это так, опционально, основная задача – опознать демона и вернуться живыми.

– В смысле как – опознать?

– Он в сосуде. А у меня как раз для этого талисман есть. Кажется, каких-то змеепоклонников.

Тэрьен весьма недоверчиво изогнул бровь.

– Стигийцев? Так. Расскажи-ка мне все поподробнее, глядишь, чего умного вдвоем насоображаем, – попросил зеленый, и я ничтоже сумняшеся выложила ему все: и про лекарство, и про демонов, и про просьбу Феникса, и про некрочуму, и про траммо, и про все мои подозрения.

Он вовсю работал челюстями, но и слушал очень внимательно, ни разу не перебив.

– Ну, что боги не вмешиваются – это ни о чем не говорит, – флегматично пожал собеседник оливковыми плечами, – это вообще нормально для них – окружить зараженную территорию тремя рядами колючей проволоки и оттуда наблюдать, чего происходит. Остальные смертные больше бояться будут.

Я вспомнила про охваченный Хаосом город, в сожжении которого я участвовала, и вынуждена была согласиться. Тогда тоже никто особо вмешиваться не спешил, только Да Ки Нэ – и то в виде помощи мне, да Шаггорат, но безумный бог – это вообще отдельная история.

– Я бы только вот что выяснил, – продолжал Тэрьен, – некрочума, это все-таки – смерть. А у нас в мире, так уж вышло, сейчас двое божеств смерти, и неплохо бы узнать, конкретно эти поднимашки – в чьем ведении. Чтоб знать, чего ждать впоследствии.

И снова я кивнула, об этом я уже думала.

– А то, что инфернальная дрянь тут косяками бродит… Так тот же Дайсар мог договориться с высшим: мы не вмешиваемся, пока ты тут отъедаешься, а ты нам что-нибудь вкусное взамен. А уж обезлюдевший город мы потом как-нибудь заселим, вы не переживайте.

Я покачала головой.

– Это что за цена такая должна быть? Чтобы риск Прорыва посчитали уместным?

Желтые глаза уставились на меня насмешливо.

– А что ты везла-то сюда? Думай! Ну!

– Только ингредиенты лекарства…

Я открыла рот…

Я закрыла рот.

Лекарство! От самой страшной болезни Ойкумены. То, что не могли изобрести тысячу лет. И не просто лекарство, а технологию его приготовления с возможностью тут же испытать на заболевших людях…

Мысль слегка ошарашила.

– Этого не может быть.

– Почему же? – вилка описала в воздухе замысловатую петлю, будто дирижерская палочка. – Допустим версия такая: герцог под контролем у демона. Ойкумене делается предложение, от которого она не может отказаться: панацея и опустевший богатый город с приисками, заметь, в обмен всего лишь на души местных. Не все, конечно, но и половины – уже хватит на отменно пожрать. И всем хорошо, а? Как тебе? А по периметру – карантин. Мистики, маги, барьер, телепорты глушат и никого не впускать, никого не выпускать. Оно и понятно, больных или инфернальных тварей выпускать с подконтрольной территории – чистое безумие.

– Добро пожаловать в веселый город Аргентерию, – проворчала я себе под нос, – потрясающая версия. Только нахрена тогда за это лекарство платить?

– Пф-ф! А конкретно гильдии этой твоей? За беспокойство, значит? Ну, или… – он замолчал, выразительно глядя на меня исподлобья.

– Или – что?

– Или за твою голову. Может такое быть? Тебя ж сюда послали, а? В этот весь трандец?

Вот чего мне определенно не хватало до этого момента, чтобы кто-то со стороны сел и прошелся по всей этой истории непредвзято. Хотя сейчас мы уже лихим галопом приближались к конспирологической паранойе.

– Н-нет, не думаю.

А потом в голове щелкнуло. Допустим, Тэрьен прав. Ведь Вердан знает, кто я, из-за Абао. Вердан же мог заманить меня сюда, заплатив гильдии за мою голову из денег герцога, дальше уважаемые мэтры все сделали сами. Он просто обязан был так поступить, потому что кордон по периметру не позволит не только кому-то выбраться за его пределы, но и попасть в город тому, кто оставил мне свою Печать. Классические телепорты тоже не работают, так что при прочих равных, сейчас Аргентерия – единственное место и время, где я осталась абсолютно безо всякой защиты. А учитывая, что свитка телепорта в отличие от гвардейцев у меня нет, то и деться я по идее отсюда никуда не могу.

Просто эти мифические «они» не знают про техномагический портал. И про то, что таким же может пользоваться и другой демон. Ха.

Спасибо отцу Эрика, в бытность свою главой конторы он знатно повыкорчевывал все записи по техномагии, оставив таковые только в подвале собственного особняка. А заодно устроил «охоту на ведьм», для тех, кто слишком активно интересовался темой. Спасибо вам, милейший господин Бреннон, что теперь мы с вашим сыном обладаем уникальным средством перемещения по Ойкумене, о существовании которого никто не догадывается. Пожалуй, только оно в этот раз поможет мне выкрутиться.

– Да. Ты прав. Вероятно, я тут действительно, не случайно. Увы…

Гоблин вздохнул, опрокинул в себя кружку с оставшимся вином и посмотрел на меня добрым взглядом целителя из скорбного дома.

– Так может, того? Когти рвать, а?

– Я еще не закончила свою работу, да и артефакты Феникса…

Он аж руками всплеснул, изобразив театральную патетику.

– Ну, какая работа, благодетельница? Все равно большая часть местного населения – не выживет. Ну и зачем тебе все это? Чтобы наблюдатели из безопасной зоны посмотрели и убедились, что зелье не паленое? И что любой хороший алхимик может его приготовить?

– Я хочу разобраться с причиной, – упрямо тряхнула я челкой.

– Да как?

– Может, Феникс поможет…

– Пф!

– Или Король Мертвых.

– Пф-ф-ф!

– И не фыркай! Вполне может ответить на обращение. Встречались.

Тэрьен прищурился, поглядывая искоса, а потом поднес к кончику длинного носа кончик собственной влажной, выкрашенной в желтый цвет косички и от души втянул сквозь нее воздух. Зрачки его стали на миг оранжевыми, потом почернели и расширились. Теперь он откровенно таращился на меня, а я вспомнила, где видела этот эффект. Шаман в орочьем лагере нюхал какой-то желтый порошок, когда пытался понять, кто такой Дэвлин. Давным-давно, кажется, вообще в прошлой жизни.

– Ты – шаман? – прямо спросила я.

– А на тебе – Печать? – так же прямо потребовал ответа зеленый висельник.

Я только руками развела, что, мол, тут скажешь.

– Бред какой-то, – покачал ушастой головой гоблин, – ну, серьезно! Если у тебя покровитель – демон, какого мертвяка лысого на тебе проклятый предмет?

– Какой проклятый предмет? – и сама удивилась вкрадчивым ноткам в собственном голосе.

– Да вот эта твоя побрякушка, – ткнул он пальцем в медальон с зеленой звездой.

Я посмотрела немного ошарашенно на выданный мне архимагом Ллойдом предмет. О как. Проклятый значит.

– А что за проклятие? Не можешь разобрать?

– Да чего ж не могу-то? – проворчал собеседник, отпивая с шумом из бокала. – Могу. «Иди ко мне». Зов это, силы Инферно, просто, но эффект мощный.

Прэлес-с-с-с-стно!

Я сняла подвеску и положила ее на стол, рассматривая совсем по-новому. И стоило разжать пальцы, как навязчивое желание находиться в Аргентерии, лезть в подвалы герцогского дворца, да и вообще разбираться с этими проблемами – пропало, как и не было. Как удавку с шеи сняли. Сразу задышалось, что после твоей грозы.

Вот же урод старый! Впрочем, вспышка гнева тут же угасла. Не урод, а действовал строго в интересах гильдии, если Тэрьен прав, и платой был рецепт лекарства. А я так, побочный момент. Впрочем, это не значит, что данный конкретный старик не заслуживал мести.

– То есть архимаг заставил меня явиться сюда и полезть в эти проблемы. Любопытно. Зачем, интересно?

– Погоди-погоди про архимагов, так твою Рхашасу и это проклятие оставили разные демоны? Зов – авторства местного наркобарыги, а Печать – кто-то еще, так?

– Так. Разные.

– А побрякушка эта у тебя…

– В гильдии выдали.

Он демонстративно похлопал в ладоши.

– Хо-хо! Благодетельница! Да тебя продали, по-ходу. Свои же!

– Суки, – грустно пожала я плечами, на этот раз даже уже возмущаться не хотелось.

Ну, подставили, ну решали при этом какие-то свои проблемы. Нет, бесит, конечно, и запомним мы это крепко, но поделать сейчас с этим ничего нельзя. А значит, не стоит и нервы тратить.

Понимание происходящего приводит к свободе. Сначала в бешенство, а потом – да, к свободе.

– Понятно, – кивнул Тэрьен, – местный заставил тебя сюда приехать по какой-то его причине, а значит, твой… покровитель явится сюда за тобой. Не может не явиться с такой-то отметиной. А ты к этому времени хочешь… что?

– Узнать о ситуации как можно больше.

– Помочь, вроде как? Опознать, кто тут главный враг в сосуде? Вроде как, разведка?

– Точно.

– Но сама связываться не планируешь?

– Ни боги мои!

Желтые глаза смотрели не то с жалостью, не то с насмешкой.

– И часто ты ввязываешься в такую ерунду?

– Часто, – лаконично буркнула я, крадя крайний кусок ветчины с тарелки.

Гоблин помотал ушастой головой, не обратив внимание на пропажу еды.

– И как ты до сих пор выжила… – будто бы про себя проговорил он. – Ладно, сделка есть сделка. Но учти, пойдем – делаешь все, что я скажу. Никакой самодеятельности. Че улыбаешься так?

– Внезапно почувствовала себя, как дома.

– Ты живешь у орков? – снова поднял бровь зеленокожий.

– Нет, иногда гощу у одного клана, очень знакомые интонации просто. «Никуда не лезь», «дождись нас», «не трогай этот скелет».

– То есть за тобой обычно есть, кому приглядывать, – покивал он головой, – чудно. Короче, кончай болтать, доедай, и отдыхать.

Мы прикончили всю снедь, а потом поделили пополам кровать. Тэрьен позубоскалил на тему того, чтоб я не решила приставать к нему во сне, а то эльфийки же все озабоченные! Получил заслуженный щелчок по уху и угомонился, завернувшись в покрывало.

– И не вздумай на меня руки – ноги закидывать, – хрюкнул он из своего кокона, – терпеть этого не могу.

А я впервые за последнее время уснула спокойно, привалившись к нему спиной. Видимо, гоблин прав, и я, вправду – сумасшедшая.

Тэрьен все еще спал, когда часы в гильдии пробили три часа по полудне. Нужно было разобраться с фениксовыми кристаллами. Гоблин открыл один глаз, посоветовал не делать глупостей, и тут же снова заснул.

Впрочем, до того со мной успела связаться Тай.

– Выбирайтесь оттуда немедленно! – не поздоровавшись буквально прорычала подруга.

– И тебе не хворать…– я пыталась удерживать зеркало и одновременно прикурить сигариллу на выходе из гильдии.

– Я серьезно! Я видела своими глазами – Аргентерию накрыли сетью! Узлов на тридцать!

– Ого…– «сеть» – наблюдательное заклинание, передающее изображение, звук, магические воздействия через специальный артефакт – хрустальный шар, тридцать таких шаров на одной территории позволяли распознать половую принадлежность пролетающей над городом мухи.

– Сама видела?

– Да. Не могу долго говорить, следят за городом пристально. Зал призывов весь отвели под это дело.

Я с удовольствием затянулась дымом.

– Тай, попробуй убедить Лео уехать, а?

– Я и пробую, – буркнула подруга и отключилась.

Шары, значит. Шарики.

Снаружи лил дождь, низкие темные тучи нависали тяжелыми мокрыми тушами над самыми крышами. Я натянула капюшон, и пыталась сообразить, как добраться до ближайшей отмеченной точки. Судя по карте Феникса, мне нужно было обойти почти равносторонний треугольник – по два в каждой вершине, красный и зеленый. Начнем с площади и пока пойдем вдоль реки.

Без весеннего солнца над головой, город казался погруженным в беспросветные сизые сумерки, невозможно разобрать – день или уже вечер. Людей стало еще меньше, впрочем, немертвых пока тоже не видно. Иногда все также поскрипывают проезжающие мимо труповозки. Аргентерия умирала тихо, не было ни агонии, ни предсмертных судорог – только эта серо-желтая мгла.

Первая точка располагалась в небольшом сквере, выходящим на набережную, я легко отыскала старую каменную статую в его центре, ножом выкопала под постаментом ямку и сунула первую пару следящих кристаллов в землю. Никто не пытался остановить и задать вопросы. Мимо прошел только старик с шарманкой, в сопровождении двух оборванных детей. Визгливые звуки расстроенного инструмента заглушала ритмичная барабанная дробь не прекращающегося дождя. Было это тоскливо и жутковато. Старик не обратил на меня никакого внимания и просто прошел мимо. Больше всего мне хотелось бежать отсюда. Куда угодно, где нет этой серой безнадежной хмари, пожирающей город вместе с болезнью.

Тем временем магия кристаллов каким-то образом заработала, и по статуе мужчины со свитком в руке поползли зеленые и красные прожилки, чуть светящиеся, если смотреть не прямо, а краем глаза. Больше тут было делать нечего.

Вторая точка располагалась за зданием местного театра. Перед ним под цветными зонтиками летнего кафе сидели нахохлившиеся, точно стая замерзших попугаев, люди в театральных костюмах.

Мне предложили выпить вместе, но я отказалась. Хотелось поскорее вернуться в гильдию. И я почти не удивилась, когда самый пьяный на вид внезапно кинулся на соседа и вцепился зубами в его руку. Мутно-желтые глаза, бледная кожа, синие губы – долбаный упырь!

Актеры разлетелись стаей вспугнутых цветных птиц, и только пострадавший все вопил и вопил на одной протяжной ноте, зажимая рану на руке скомканной курткой. Упырь только поднялся, был медлителен и дезориентирован, а еще он только-только попробовал кровь. Так что прострелить ему голову было не сложно. Правда, пришлось потратить еще пять патронов, чтобы продырявить его как следует. Кажется, гномы оставили в лаборатории молоток, стоит взять с собой и носить на подобные случаи. Патронов можно и не напастись, разбивать череп проще так.

Боги, о чем я думаю, какой молоток? У меня зачарованный меч в гильдии лежит. Это усталость, прямо мысли путаются.

Недвижимое уже тело истекало бурой дурно пахнущей сукровицей, а актеры таки не думали возвращаться. Только укушенный так и торчал посреди хаоса перевернутых столиков и хлебнувших грязи из луж разбросанных цветных зонтиков. С четверть часа я успокаивала пострадавшего мужчину, велев тому идти в храм Маахве, может и выживет, раз уж лекарства я намешала уже вполне достаточно. Он побрел прочь, а я установила еще два кристалла, на парапете здания театра, точно по указаниям Феникса.

Крайние два нужно было расположить недалеко от дворца. Я шла по улицам, проклиная дождь, демонов, чуму и вселенную в целом.

По дороге мне пришлось стрелять еще дважды. Один раз во вполне безопасного зомби, едва ковыляющего по улице, а второй раз снова напоролась на упыря. Тварь кинулась на меня, и спасло только то, что после сцены у театра револьвер я не выпускала из руки. Правда патронов на этот раз ушло много – все семь из опустевшего барабана, да и потом два мужика из соседнего дома добили нежить двумя лопатами.

А на обратном пути со мной поравнялась карета, вторая или третья, которую я вообще здесь видела. Дверца распахнулась, и сидящий внутри мужчина махнул рукой.

– Влезайте, мэтресса! Так и быть, подкину до гильдии.

– Доброго дня, командор.

Вильдерфор невесело хохотнул над подобной формулировкой. Глава стражи был явно не в духе: вон как жилка дергается, улыбается тут мне сейчас, но нихрена он не шутит. О как. Шанс разговорить. А на непредвиденный случай… так у меня теперь есть пара баргестов! Да пусть только попробует хоть что-то мне сделать.

– Не желаете рассказать, что это вы тут делали? – он подвинулся, давая мне место на кожаном синем диванчике.

– Если скажете, как вы меня нашли.

– Ха, у нас нечасто палят из револьвера посреди города, знаете ли.

– Это был упырь, – пожала я плечами, – больше его нет.

– Рад, что вы в здравии.

Я по привычке машинально глянула за собственный ворот, и обнаружила, что амулет Джазира светится приятным золотистым. Но не ослепительно ярким, значит, хоть не высший. Прелэ-э-э-эстно! От моего попутчика тянуло силами Инферно. А что это значило? Что можно попытаться разжиться еще информацией. А вдруг?

– А я, собственно, к вам и направлялся, мэтресса.

– Да что вы говорите,– пробормотала я, пытаясь отряхнуть мокрый капюшон.

– Что за самоуправство? Какого мертвяка лысого вы вообще себе позволяете, а? – тон его мгновенно изменился, посуровев, а вот и причина недовольства. – Явились сюда, забрали заключенного. Вы не у себя дома, мэтресса!

Ну, все, вот теперь время делать ставку. И изображать возмущенное лицо, разумеется! Если Тэрьен не прав, и у местных тварей нет договора с гильдией магов, прикинемся сумасшедшей и все.

– Н-да? – смерила я его взглядом. – И где прикажете брать гоблиноида для проверки эффективности лекарства? У вас тут что-то орки толпами не ходят. Что вы на меня так смотрите? Конечно, я должна все проверить, имеешь дело с демонами и договорами – проверяй детали до мушиного следа на бумаге. Или кому-то понравится, если из пустыни явится толпа зеленокожих зомби? Нет уж! Гоблин был необходим!

Глава стражи внезапно ухмыльнулся.

– Какая прямота! Вы прямо будто и не маг вовсе.

– Командор, – изобразила я вселенскую усталость, – у меня уже в печенке сидит этот серебряный город, по которому шляются упыри и демоны. Мне не нравится сама идея – приносить в жертву столько людей с этим вашим траммо. Будь моя воля, мистики и маги не периметр карантинной зоны бы охраняли, а наводили бы тут порядок, да еще корпус паладинов Аллеара бы утюжил все. Но как есть – так есть. И я не хочу изображать вежливую улыбку.

Лицо главы стражи окаменело.

– Думаете, это вы – белые овечки? Это ваша долбаная гильдия заключила соглашение! Лекарство за город! И не нужно строить из себя оскорбленную невинность! Вы выигрываете от сделки!

– Да-да-да… – покивала я печально, осознавая, что нет предела человеческой мерзости.– Вопрос цены. Так вот, считайте, что гоблин в нее входил. Не мелочитесь, в конце-то концов.

Он помолчал с минуту, отвернувшись к своему окну.

– Хоть сработало? – поинтересовался командор, наконец.

– Еще не знаю, поверьте, если не сработает, ваш Вердан узнает об этом первым.

– Вас отправили сюда, потому что вас защищает Печать, -хмыкнул Вильдерфор, – иначе вы бы не были такой наглой.

– И Печать, и эльфийская кровь, и многое-многое другое. Вы-то что получили от этой истории? Я не слишком разбираюсь, вы – одержимый?

Командор покачал головой.

– Бывший человек.

– А-а-а… Бывший… Бессмертие и сила взамен души… И не побоялись? Что превратитесь во что-то иное?

– У вас-то самой разве другие планы?– усмехнулся спутник.

– Совершенно другие. А скажите-ка, командор, единственное, чего я не понимаю, на кой нужно было отправлять за нами отряд гвардии? Ну, тех, кого мы по дороге положили?

– Понятия не имею, – пожал плечами мужчина, – это не мой приказ был. Наверное, Аргенси устроил, а я у него отчетов не спрашиваю.

– Я уж решила, что гильдийцы ему голову мою продали, – ухмыльнулась я.

– Не имею понятия. Ваша гильдия, мэтресса, вы и разбирайтесь. Просто постарайтесь больше не красть у меня заключенных.

– Постараюсь, – и меня выпустили из кареты.

В комнате сбросила мокрые плащ и ботинки, да и упала на кровать – спина к спине с гоблином – с единственным желанием – поспать хоть час.

Проснулась я от тихого стука, когда солнце уже село. Гоблин подскочил в момент.

– М-м-м? – желтые глаза выразительно посмотрели на пару столовых ножей на скатерти.

Я отрицательно покачала головой и ткнула пальцем на ванную, прижав палец к губам. Зеленокожий исполнил выразительную пантомиму «а если это – проблемы?» Я еще раз покачала головой. Тэрьен пожал плечами и послушался, беззвучно прикрыв дверь за собой за секунду до того, как в комнату вошел Леонард.

Виконт был бледен, а взгляд его казался почти безумным. Он прикрыл дверь и сел на стул, уставившись на меня.

– Ты знала, – констатировал он, – про Георга.

– Мистрэ Клиф сказал тебе?

– Да.

– Я ничего не могла сделать, – покачала я головой, – у него была предрасположенность к…

Он грохнул кулаком по столу.

– Это – твоя вина! – рявкнул Леонард. – Ты должна была спасать людей тут! А вместо этого ты убила моего друга!

– Че-го? – изумилась я подобной трактовке.

Виконт вскочил на ноги, оказавшись возле меня, и схватил за горло.

– Я разозлил тебя позавчера! И ты отомстила мне! Так!

– Дурак… – прохрипела я, пытаясь разжать его пальцы. – Я пыталась его спасти… Это ты притащил его сюда! Нечего меня винить в собственном идиотизме! И я сказала вам уезжать сразу же!

Он отступил, отпустил, сгорбился, будто кто-то выпустил из него весь воздух.

– Что я скажу его отцу?.. – спросил так, будто ожидал от меня ответа.

Я осторожно подошла к нему поближе.

– Не знаю, Лео…

– Прости…

Виконт обнял меня, уткнувшись лицом в плечо, как утопающий хватается за соломинку.

– Сделаешь для меня кое-что?

Вот тут на всякий случай стоило снова отойти. Мало ли.

– Что?

Леонард снял с пальца перстень и положил его на стол.

– Георг был моим старым другом. Меня не пустят к его телу, а ты можешь пройти. Оставь у него это кольцо.

– Его тело сожгут,– уточнила я зачем-то.

– Я знаю.

Он ушел, а я все еще стояла в центре комнаты и вертела в руках фамильный перстень с большим изумрудом.

– Кто был этот сумасшедший? – поинтересовался толстокожий Тэрьен, выходя из ванны.

– Леонард виконт Селеретто, капитан королевской гвардии Дайсара.

Гоблин приподнял одну бровь. В такие момента со своими желтыми глазами он казался карикатурой на Дэвлина.

– Неожиданно изысканное общество. Слушай, а ты сама? Не герцогиня какая-нибудь случайно?

– Графиня Ксавьен.

– Потрясающе,– фыркнул зеленокожий, – если ты погибнешь в герцогских подвалах, за мной будет гоняться вся армия Дайсара?

– Нет, – покачала я головой, – никто не знает, куда я собираюсь, кроме одного мистика.

– Лады, это прояснили. А что там с этим виконтом? Что у вас такого, что искры летят?

– Долгая история.

– А ты коротко.

– Ну… – протянула я философски. – Я ему встретилась, а он мне – попался.

Зеленокожий хохотнул.

– Не переживай, – похлопал меня по плечу гоблин, – у каждого мужчины есть женщина, предназначенная ему судьбой, и если он не встретит ее – он спасен. Но не всем так везет. Но такова жизнь. И потом ты убила его друга?

– Не смогла спасти. У него была некрочума.

Тэрьен изобразил губами «О!» и больше ничего не спрашивал.

– Я дойду до храма, – поднялась я на ноги, – жди меня тут, ладно?

– Естессссно! Еда есть, вино есть, кровать есть. Даже табак есть, хоть и сладкий! Сейчас мне больше ничего не нужно.

В подвал меня пропустили без вопросов. Привыкли уже, что я шастаю по храму, как у себя дома. Салли на месте не было, и может, оно и к лучшему. Мне не хотелось отвечать на бесконечные вопросы о гоблине.

Тело Георга лежало на большом куске магически созданного льда, укрытое белым куском полотна. Других трупов тут не было, обычно их теперь сразу сжигали.

– Прости, – тихо проговорила я, останавливаясь возле него, – ты мне нравился. Просто я ничего не могла поделать.

Следовало сказать что-то еще, не факт, что у парня будут еще хоть какие-то речи до того, как его холодное тело отправится в огонь. Но я слишком мало его знала.

Разумеется, он ничего не ответил. Теперь нужно было вложить перстень в его ладонь и уходить. Я отодвинула край полотна, невольно боясь открыть лицо, и взяла его за руку. И замерла. Ладонь была ледяная, но проблема была не в этом. Пальцы – тонкие и холеные, с отличным маникюром делали то, чего не должны были ни в каком случае – преотлично гнулись.

Что это еще за ерунда?

Я повидала немало тел, у Георга сейчас должны быть сжаты пальцы. Вот только вопреки всему курсу по анатомии кожа его была бела, гладка и безупречна. И ни следа сыпи. Будто фарфоровую куклу за кисть берешь.

«О! – зловеще проговорил Шепот. – А ведь ты знаешь, что это значит».

«Аккуратно опусти мертвячью ткань обратно, и валим отсюда! – заорал Лусус, как только дошло и до него. – Этого еще не хватало!»

Я не послушалась, откинула полотно с лица гвардейца, просто, чтобы полностью убедиться в правильности догадки.

Умерший от некрочумы, если не сжечь тело, восстает чаще всего упырем или зомби. Но бывают исключения. Белая кожа, обретшие в смерти идеальность черты лица и вишневого цвета губы.

Передо мной на куске льда лежал в блаженном сонном неведении относительно своей новой судьбы новорожденный вампир.

С которым я теперь вот вообще не представляла, что делать!

Что-то мне подсказывало, что недолгое, но весьма бурное знакомство с адептами Маахве закончится для парня колом в сердце и все тем же костром. На всякий пожарный, простите за дурацкий каламбур. И мистрэ Клифф по-своему будет абсолютно прав! Еще ему не хватало, чтоб по городу начала шляться безнадзорная высшая нежить, притом совершенно необученная бороться со своими, так сказать, специфическими наклонностями.

Можно было, конечно, сказать Леонарду и спихнуть эту проблему на него.

«Леонарду. От которого абсолютно неясно, чего ожидать. Гениальная мысль!»

Проблемка. Но и оставлять парня тут было нельзя – это как если бы я не спасла его в первый раз, и собственными руками убила во второй. Но что делать-то? Донести его до своей комнаты я тоже не смогу. А значит, остается только один вариант. Хреновыйтакой вариант, надо сказать. Но мне было слишком жаль парня.

Я достала кинжал, закатала рукав и, сама не веря, что это вытворяю, сделала небольшой порез на предплечье.

«Ой, дура…» – завел привычную песню Лусус.

Как только первые капли крови упали на губы Георга, пушистые черные ресницы того дрогнули. Он облизнулся и инстинктивно схватил меня за руку, прижимая ее к своему рту. В голове тут же приятно зазвенело. Когда вампир целует, это доставляет удовольствие. Часть их магии. Главное, чтоб не перестарался. Я отняла руку, и нежить открыла глаза, в которых появился характерный алый огонек.

– Привет, – попробовала я, попятившись.

Он нахмурился, приподнялся на локтях и, кажется, пытался прийти в себя, очнувшись от смертельного сна.

– Графиня… – голос обрел новые бархатистые нотки и серебристые обертона. – Полагаю, мне стало легче?..

Скорее вопрос, чем утверждение. Но хоть узнал, и то – хлеб.

– Да как сказать…

Он провел ладонью по лицу и уставился на испачканные в крови пальцы. Брови его нахмурились.

– Или нет. Окажите мне услугу, графиня, скажите, что происходит? Лекарство не помогло? Я умираю?

Так прыгают с берега в ледяную воду. Зажмурившись и одним коротким движением.

– Лекарство не помогло. Ты умер, – честно призналась я, – от некрочумы. Теперь ты – вампир.

Георг посмотрел на меня недоверчиво, а потом неуверенно улыбнулся.

– Это – такая шутка?

– Да какие уж тут шутки, – буркнула я, – надо отсюда выбираться, пока никто из мистиков тебя не заметил. Хорошо, что уже ночь, а за день все так умаиваются, что валятся с ног. Встать сможешь?

– Мы уже на «ты»? – парень все еще не понимал. – Я не против. А не подскажешь ли, чем это так вкусно пахнет? Кажется, кто-то варит глинтвейн…

– Ага, – мрачно кивнула я, начиная все больше нервничать, – точно. В морге. Самое оно.

Георг наконец-то пришел в себя настолько, чтобы осмотреться по сторонам и тут же перестал улыбаться. В черных с красными искрами глазах медленно проступало понимание.

– Морг? – уточнил он зачем-то, невольно облизнув губы.

– Морг. Ледник. Вставай, у нас мало времени, пока никто не вошел.

Он скинул полотно, неуверенно встал на ноги и принялся разглядывать свои ладони.

– Знаешь, – проговорил он медленно, – я, наверное, должен быть в шоке. Но его почему-то нет. Только я очень голодный.

Георг поднял лицо, и в ставших черными глазах вспыхнул, разгораясь ярче, все тот же красный огонек. Плохо дело.

– Послушай, – попыталась я достучаться до его разума, медленно пятясь, так, чтобы кусок льда оказался между нами, – я накормлю тебя, но не раньше, чем мы выйдем отсюда. Ты только потерпи немного, ладно? Эй? Ты меня слышишь?

Он оказался рядом слишком быстро, одним незаметным глазу движением, размазавшись на миг по воздуху серой дымкой, потом взял за руку, поднял ее вверх к собственному лицу, зачарованно глядя, как из пореза стекают рубиновые капли. Между вишневых губ явно проступили вытягивающиеся фарфорово-белые клыки. Твою ж мать.

– Что со мной? – спросил бывший гвардеец как-то жалобно, не в силах ни отвести взгляд, ни разжать пальцы.

– Так! Стоп! – не пальцы на запястье – мертвячьи тиски! – Это жажда. Я дам тебе, чем ее утолить. Только не так и не здесь, прошу! Возьми себя в руки! Георг! Виконт Левьер!

А бесполезно. Алое зарево затопило его глаза целиком, веки потемнели, а на лице появилось новое, не знакомое мне до тех пор хищное выражение.

– Не-не-не, – оставалось только отступить хоть на полшага, но там я прижалась спиной к холодной стене морга, – нет! Георг! Не делай этого!

Вампир не понимал, не осознавал, напрочь потеряв свою идентичность. Все, что существовало для него – только жажда. Безумный голод, заполнивший все его тело, ставшее таким холодным и незнакомым. Только согреться. Только не остаться в этом мраке и холоде, когда скулы сводит от желания… желания чего?

Клыки… Они должны войти в тело, мягко прорезав кожу, плоть, так чтоб потрясающе вкусная и горячая кровь с запахом глинтвейна целебной амброзией хлынула в горло. Пить ее. Глотать. Захлебываться от жадности. Он схватил меня за плечо, запустив пальцы другой руки в волосы, и медленно отогнул голову в сторону, обнажая шею.

– Стой! Сопротивляйся! Ты сможешь! Георг! Ги!

Ги смог. Он оказался лучше, чем он сам думал о себе. Алый огонек мигнул и чуть отступил в глубину зрачков, затаившись там голодным хищником. Гвардеец отшвырнул меня к противоположной стене и упал на колени, закрыв лицо руками. Толи не желая видеть, то ли – слышать такой дразнящий запах крови.

– Уходи, – глухо прорычал он, – беги…

Отлично! С самоконтролем у парня все более чем хорошо. Нам обоим здорово повезло, надо сказать, особенно ему, потому что еще миг, и я выпустила бы баргестов. Как быстро две инфернальные твари разорвут новорожденного немертвого – вопрос хороший, но узнавать ответ на него мне не хотелось.

– Считай, – велела я, вспомнив другого вампира – Вегу, – до тысячи, быстро, как только можешь. Я помогу тебе, но только если ты сейчас сможешь взять себя в руки. Понимаешь? Ну! Считай!

– Один, два, три…

9 Отличная компания

Мы вывалились из храма вместе, пошатываясь, как пара хорошо так подвыпивших бродяг. Я накинула на него стащенную там же в морге белую холстину, в некоторых ситуациях саван – вполне сойдет за плащ, и потащила новоявленную нежить за локоть через площадь в сторону гильдии. Казалось бы, расстояние – всего ничего, а вот поди ж…

– Ты, я вижу, вообще не спишь по ночам, а?

Я замерла и выругалась про себя. Да чтоб его! Как же не вовремя!

Сам соткался из ночных теней, помахивая тросточкой с беззаботностью столичного двадцатилетнего гуляки. Он заступил нам дорогу, с любопытством рассматривая моего спутника. Тот упрямо сверлил взглядом мостовую, до скрипа сжав зубы. Или клыки? Как они их называют? Боги, о чем я только думаю.

– А тебе не говорили, что отращивать поверх черепа плоть для маскировки, а потом раскрашивать ее же под череп – это не авангард, а дурость? – фыркнула я, просто, чтоб он отвязался.

Демон хохотнул и медленно подошел поближе, наклонив голову набок. Воздух сгустился вокруг нас и чуть ли не звенел от напряжения. От-вя-жись. Просто отвяжись, парень.

– А это у нас кто? Ну-ка, подожди. Кажется, я уже где-то тебя видел…

Нет, поймите меня правильно, самообладание у Ги – выше всяких похвал. Принципы, идеализм, воспитание – все то, над чем я по дороге втихаря хихикала – именно это и спасло мне жизнь в этот раз. И пока вампир считал – он сосредотачивался на этом процессе, не позволяя себе сорваться. Но согласитесь, сложно оставаться спокойным, когда какая-то пакость, раскрашенная, как клоун, тянет к тебе паучью лапку с явным намерением потрепать за подбородок. Тут и ангел бы психанул.

Я поняла, что танцев не избежать за миг, до того, как все и началось.

Георг поднял лицо, бледное, мраморно-красивое, резко очерченное сбоку тревожным оранжевым светом уличного фонаря. Жилы на лбу напряжены, разве что кожу не прорывают, поза напряженная, куда там натянутой струне. Черные вмиг намокшие под дождем волосы облепили его щеки и лоб, придав гвардейцу вид совершенно безумный. Он еще продолжал шевелить губами, считая, но я понимала – сейчас сила воли проиграет. Понимать – понимала, а поделать ничегошеньки не могла.

А потом за долю секунды алый цвет затопил его глаза. И это – не фигура речи, зрачки зажигаются красным, будто две лампочки, что само по себе жутко, но когда этим светом поблескивают мокрые от дождя щеки и капли на ресницах, совсем никуда не годится. Жутко это, господа.

– Стой! – пришлось повиснуть на локте нежити, но он стряхнул меня со своей руки вместе с куском белого полотна так, что я покатилась по мостовой кубарем, здорово ушибив плечо. – Стой! Да он упокоит тебя! Ги! Ги!!

Но не успевала даже на ноги вскочить, не то что что-то предпринять.

Проклятье!

А потом оба силуэта размылись, став призрачными, пропуская через себя лунный свет. А я благоразумно отодвинулась еще подальше – вот уж во что не стоило вмешиваться: одуревший от голода только что обращенный вампир и вселившийся в сосуд демон – сами как-нибудь разберутся. Я-то, в конце-то концов, смертная, в отличие от некоторых.

Танец – смерть против бездны, больная страшная кадриль под косыми тугими струями дождя. Завораживало.

А закончилось все внезапно быстро и совершенно неожиданным для меня образом: Георг сидел верхом на теле Сама, жадно глотал кровь, хлещущую из разодранного в клочья горла, а рядом собиралась в силуэт черная полупрозрачная фигура.

– Какого хрена?! – прошелестел настоящий Сам, глядя, как конвульсивно дернулись ноги его недавнего сосуда. – Мне его еще носить и носить! Что за беспредел?! И как он вообще это сделал?! Это – вампир? Хрень! Не должно быть у вампира такой скорости. Я это так не оставлю!

Ветер уносил отзвук его бесплотного голоса, пока темная фигура таяла, истончаясь в сверкающем от капель воды воздухе.

Георг поднял белое лицо, с губами и подбородком перемазанными темным. В обрамлении черных спутавшихся волос, он больше напоминал горгулью с храма какого-то злобного божества. Он повернулся в сторону растворяющегося в воздухе демона и выплюнул целый сгусток крови на мостовую, машинально вытирая губы ладонью, но лишь еще больше размазывая кровь.

– Дрянь,– хрипло проговорил он, выталкивая с трудом слова языком между непривычно отросшими клыками, – гниль.

– Это же сосуд был, идиот! – взвыла тень напоследок, да и сгинула без следа.

Вампир с трудом поднялся на ноги, его изрядно шатало. Два шага, Георг нагнулся, и его вывернуло прямо на серые камни.

– Боги… Какая гадость…

Я осторожно убрала длинные волосы от его лица, пока нежити не полегчало. Наконец, на меня уставились совершенно нормальные темные глаза, без единой красной искры.

– Я что, – хрипло спросил бывший гвардеец, выглядевший в этот момент по-детски растерянным, – я… загрыз человека? Боги…

– Ну… Технически – нет, – покачала я головой, нервно оглядываясь по сторонам, не несет ли кого, центральная часть города все-таки, – но нам нужно убираться отсюда. Давай, обопрись о меня.

– Что значит – технически? – не смирился с такими общими формулировками Ги.

– Это был бывший человек. А сейчас – только тело, одержимое демоном.

– Каким демоном?!

– Да какая разница? Не убил ты никого. Точка. Но со стороны все это выглядит – очень плохо, так что пошли быстрее.

– Но куда?..

– Для начала, ко мне. Потом разберемся.

– Он вернется?

– Наверняка, – мрачно покачала я головой, – но не сразу. Давай решать проблемы по мере поступления, а? Дойдешь?

– Дойду, – глухо проговорил спутник.

Я закинула его руку себе на плечи, видимо, Георга снова стало накрывать, потому что счет он возобновил. Мы бочком-бочком попыталась пробраться мимо охранника, и удачно сошли за пьяных. Мужчина вздохнул, и темные кустистые брови его были насуплены, делая желчное лицо старше и некрасивее.

– Мэтресса, если мне будет позволено спросить, уместны ли столь поздние прогулки? Поверьте, они не идут на пользу ни здоровью, ни, простите, репутации…

– Тысяча триста восемнадцать… – пока подбирала подходящий ответ.

– Что? – не расслышал охранник.

– Ничего-ничего, мэтр, спокойной ночи, – пробубнила я, пытаясь заслонить собой едва передвигающего ноги вампира.

Надо было в тенях идти, с самого начала. Бездна! Как это я не сообразила? Мы проскользнули в коридор и кое-как дотащились до моей комнаты.

Когда за нами закрылась спасительная дверь, было уже тысяча восемьсот одиннадцать.

Тэрьен, валяющийся на кровати, уставился на нас с любопытством.

– Это – что? – поинтересовался он, отрываясь от чистки ногтей при помощи ножа.

– Георг – Тэрьен, – устало проговорила я, – потом все объясню, ладно?

Мы добрались до середины комнаты, и Георг без сил упал на стул, закрыв лицо ладонями. Я пыталась отдышаться – нежить все-таки весила немало.

– Так. А чего он бормочет?

– Считает.

Похоже, гоблину хватило такого ответа, он пожал плечами и снова занялся ногтями.

Я полезла в сумку, извлекая один специфический алхимический ингредиент: ампулы с консервированной кровью.

– Тэрьен, помоги, дай-ка стакан.

– Да, пожалуйста!

Я вылила три ампулы, заполнив сосуд почти до краев, и протянула его новоявленному вампиру. Тот осторожно взял стакан и принялся жадно пить. Мы молча наблюдали, как расслабляются скрюченные пальцы, разглаживаются черты лица, и как с уголка губы стекает темно-рубиновая капля. Наконец, Георг вздохнул и откинулся на спинку стула, полностью забыв о манерах и вытирая рот ладонью.

– Боги, кажется, мне лучше… Но та, первая была гораздо вкуснее.

– Ты что, поила его своей кровью? – заржал гоблин, точным броском всадив нож для чистки ногтей в центр резного цветка на двери. – Он же только что встал, я правильно понимаю? Это ж тот парень, про которого говорил твой дружок, да? Гы-гы. Ну, ты и психопатка!

– А как мне еще было вывести его из храма? – полюбопытствовала я. – На руках нести?

Зеленокожий покивал с глубокомысленным видом и почесал длинное ухо.

– А этот человек на улице… – Ги замялся, подбирая слова.

– Забудь, – посоветовала я, – сказала же – одержимый, там от человека-то ничего не осталось.

Тэрьен уселся на край стола и так оказался почти одного со мной роста.

– Благодетельница, – вкрадчиво поинтересовался он, – вы что, кого-то завалили по дороге? Двести метров – площадь в диаметре, – он сделал театральную паузу, – как?!

– Да демон это был! В сосуде из человеческого тела! – в третий раз повторять это все мне уже очень надоело. – И он заслужил развоплощения!

Мужчины переглянулись.

– Он мне вчера кусок уха откусил, – буркнула я, тоже присаживаясь к столу, – так что поделом.

– З-зачем? – оторопело спросил вампир, все еще никак не просекая, что мир вокруг него уже никогда не станет нормальным, а жизнь размеренной.

Добро пожаловать в наш скорбный дом, Ги.

– Он вернется? – перешел к конструктивным вопросам гоблин.

– Не так скоро, – покачала я головой, – и нас никто не видел, так что проблем быть не должно. Давайте уже забудем к мертвякам об этом существе! Ой. Прости, Ги, я не это имела в виду.

Но его мысль вывернула уже в другую сторону.

– А если бы я и тебя убил? – поинтересовался бывший гвардеец с каким-то нездоровым любопытством.

– Ну… Такой шанс был, в принципе, – кивнула я, – но все же кончилось хорошо. Теперь мы все успокоимся, и подумаем, что делать дальше.

Георг, наконец, начал приходить в себя, и только тут обратил должное внимание на зеленокожего коротышку в одном полотенце в ромашку на поясе, сидящего на столе.

– А это, кстати, кто? Случайно не тот преступник, которого должны были казнить?

– Пф-ф! А ты вообще – умер! – бестактно парировал Тэрьен.

У меня снова разболелась голова.

– Я попробую еще раз, – медленно проговорил Георг, машинально беря меня за руку, чтобы привлечь к себе внимание, – ты вытащила смертника из камеры, особо опасного, заметь, убийцу. Привела его в свое жилище. А потом еще и вампира? И тебе не страшно?

Мне не было страшно, даже скорее – наоборот. Потому что жизнь наконец-то возвращалась в привычное русло.

– Слушайте, – проговорила я, доставая из сумки еще ампулы, – если я часок посплю, вы сможете тихо-мирно подождать меня тут? Я ужасно устала. Я, наверное, просто умру от усталости, если не прилягу.

Нечисть и нежить переглянулись.

– Конечно, благодетельница. Не вопрос! Но только вот что мы будем с ним делать потом? – полюбопытствовал гоблин. – И, кстати, дорогой друг, ты не хочешь умыться? Выглядишь, прямо скажем, трандец…

– Георг, – мягко проговорила я, перебираясь тем временем на кровать и взбивая подушку, – у тебя есть несколько вариантов…

– Не говори со мной, как с тяжело больным, – отмахнулся вампир, поднимаясь на ноги и направляясь в ванную, – я уже умер, и повторяю, я не в шоке.

– Хорошо. Так вот, вариант первый: расскажем обо всем Лео, и дальше ты сам думаешь, что говорить, а что нет своей семье.

– Не оценит, – отозвался немертвый, перебивая плеск воды, – да и как я такой дома покажусь? А вдруг еще убью кого ненароком? Как с тобой сегодня чуть не вышло. Или с этим типом с испорченной кровью.

– Вариант второй, – продолжила я, укладываясь поудобнее, и ощущая, как сон начинает накатывать теплыми волнами, – ты немного приходишь в себя, а завтра я отправляю тебя в страну мертвых Дарсул, телепортом.

Он молчал дольше, пока не вышел из ванной, умывшийся, с мокрыми волосами и без рубашки.

– Прости, сорочка вся была…

– Не переживай, – отмахнулась я, с трудом вставая и снова залезая в сумку, – вот, держи, похоже, она мужская, разве что маловата немного будет.

Пол был прохладным, из гладкого дерева, и ступать по нему босиком было приятно.

– Спасибо.

Пара пуговиц не застегнулась, ткань на плечах натягивалась, как кожа на хорошем орочьем барабане, но в целом, сойдет.

– Дашь мне время подумать до завтра? – попросил, наконец, Георг, снова присаживаясь к столу.

– Разумеется.

– Я теперь боюсь солнца?

– Не особо, пьешь кровь, тратишь силы и вообще можешь хоть сердце на некоторое время запустить.

Георг задумался, машинально вертя в пальцах еще одну ампулу.

– Не знаю, как спросить…

– Да, – снова заржал Тэрьен, – вампиры тоже трахаются. И удовольствие от этого получают. Слушай, давай выпьем? Мне кажется, что тебе это сейчас необходимо. Да и ты, вроде, нормальный.

– А я умею? – простите за каламбур, оживился новорожденный немертвый.

– Только надо научиться, как именно, – кивнул гоблин, – не суть, ща поэкспериментируем.

– Наливай, – кивнул головой Георг с какой-то обреченной решимостью, – мне и правда нужно.

Гоблин забулькал вином.

– Крис, – позвал он.

– Я не буду, – покачала я головой, натягивая на себя шерстяное одеяло.

Ничто не заставит меня вылезти из кровати сегодня. Ни-что.

– Да я не о том… Зашла бы ты посмотрела, как там твой виконт перед сном? Че-то не понравился мне его настрой.

– Леонард что, тебя видел? – изумился Георг.

– Я его, – уточнил зеленокожий, – и поверь мне, к нему сейчас стоит зайти.

Нужно было сказать, что мне наплевать. Что сил моих нет таскаться по гильдии, проверяя состояние бывшего любовника. Я и так сегодня спасла от небытия двоих. Правда один убийца и вор, а другой вампир, но это детали. Все, господа, хватит. Лимит добрых дел на сегодня закончен.

А, чтоб тебя!

Я вздохнула, в третий раз спустила босые ноги на пол и потащилась к виконту. Тэрьен был, конечно, прав. Но нашли, блин, няньку. Часы медленно приближались к отметке «два ночи», так что свет в коридоре был приглушен, и по дороге никого не встретилось. Я постояла минуту перед его дверью, разглядывая резные узоры на ее поверхности, и гадая – в каком настроении этот человек сейчас? Вот не хотелось мне его видеть.

Дэвлин бывал жутким, Эрик – тоже, от Скримджоя меня трясло, но никто из них не пытался полоскать мне мозги. Выяснять отношения, или пытаться вызвать вину. Даже тот же Тэрьен сейчас. С ним было легко.

С Леонардом было тяжело. Слушать, пытаться объяснить, прорываться сквозь амбиции, шаблоны мышления, гордыню. Но, мертвяки, я сама пришла же!

Виконт открыл сразу. Он занимался тем же, чем и его умерший друг – заливал вином душевную рану.

– Заходи, – посторонился Лео, пропуская меня внутрь,– пить будешь?

Встрепанный, с расстегнутыми верхними пуговицами, словно рубаха его душила, дополняли картину морщина на переносице и горькие складочки в уголках губ. Во взгляде мелькала тоска, то уходя в глубину зрачков, то всплывая масляными пятнами на поверхность.

– Я пришла посмотреть, как ты тут, – пить совершенно не хотелось.

Он с размаху уселся на жалобно скрипнувшую кровать, указывая на место рядом с собой.

– Я только на минутку…

– По одной, – настоял он, не принимающим возражения тоном, – за светлую память. Он был мой лучший друг. С самого-самого детства.

Где ж это я так накосячила-то?

Пришлось присесть и взять полный бокал вина из его рук.

– За Георга, – просто сказал капитан гвардейцев, – за верного друга, надежного товарища и благородного дворянина. Светлая ему память.

Вино было крепким, сладким, ближе к тому, какое любит Дэвлин.

– Мы познакомились, когда нам было лет по двенадцать, у нас поместья рядом, и на лето и его и мой отец отправили нас туда. Охота, ужины, общие увлечения. Однажды он на себе притащил меня из лесу, когда моя лошадь провалилась в овраг, и я сломал себе ногу. А я спас его от здоровенного волка. Он был мне, как брат. Нам нравились одинаковые книги. И одинаковые девушки, – лицо виконта исказила кривая усмешка, – знаешь, он был влюблен в Тайю, но когда мы начали встречаться, предпочел отойти в сторону. Наша дружба была для него важнее. Человек чести. Человек слова. Как же так, а? Как это вышло, Крис?

Его горе было таким неподдельным, что мне искренне захотелось рассказать Лео, что его друг сейчас пьет в соседней комнате в компании зеленокожего висельника. Но Георг просил дать ему время для решения. И вот вообще непонятно, что в таком состоянии выкинет виконт. Не пошлет ли он за мистиками и стражниками с вилами? Кто знает…

От полного бокала, выпитого почти залпом на голодный желудок, в голове изрядно зашумело. Виконт мягко потянул меня за плечи, укладывая головой на подушку.

– Стой, – попросила я уже второе существо за этот вечер, – ты сделаешь так только хуже…

– Останешься сегодня со мной, – негромко проговорил мужчина.

«Давай! – фыркнул Лусус. – Где две глупости за день, там и третья, чего уж… Хоть расслабишься».

«Ага, – язвительно заметил Шепот, – и вот после этого вы не разберетесь в своих взаимоотношениях уже никогда!»

– Лео,– тихо проговорила я, когда его губы заскользили по моей шее, а руки и не думали разжиматься, – ты помолвлен с моей подругой. Я не могу. Я понимаю, как тебе плохо сейчас, но я просто не могу.

– Ты не совсем поняла, Крис, – поднял он лицо, и выражение его мне совсем не понравилось, – это не была просьба. Это констатация факта. Сегодня ты останешься со мной.

Ну, просто прекрасно. Нашла ведь, кого пожалеть, идиотка.

Я рассмеялась. Я хохотала до слез в глазах, до истерики. Вот все и вернулось на круги своя. Лежу на кровати Лео, в соседней комнате меня ждет убийца гоблин и только что поднятый вампир, а где-то рядом бродит демон. А вокруг ночь и дождь, скрывающий поднимающихся немертвых. Прямо почувствовала себя, как дома.

– Убери руки, – простонала я, пытаясь перестать смеяться.

– Или что? Что ты можешь без своей дурацкой магии?

Есть мужчины, которые, чтобы затащить женщину в постель, способны на любую низость. Переплюнуть их в этом могут только женщины, твердо решившие выйти замуж. Это как-то уравновешивает вселенную.

А что я могла?.. Немногое, но попробовать стоило, так что некоторое время мы боролись, уронив на пол обе подушки и сбив покрывало в сторону. Неудачное движение, и ворот моей рубашки лопнул, а на пол с дробным стуком посыпались маленькие перламутровые пуговицы. Зато я порвала его шнурки с амулетами. О да. А вот теперь я могла многое.

Какое у нас там воспоминание посвежее? Голодный вампир тянется к шее. Опасность, от которой исходит смертельный холод. Влажно поблескивают удлиняющиеся клыки. Даже симпатичное лицо Ги становится перекошенным и от того гротескным, как жуткая карнавальная маска. Пустые глаза с равнодушным зрачком затапливает алым. И ни звука, ни дыхания. Смерть, скользящая к тебе в полной тишине. Я открылась и отдала виконту это чувство во все его полноте. Виконт замер на миг, а потом буквально впился в губы.

Ошибочка. Кажется, кому-то нравится опасность. Ладно, другой вариант.

Ностальгия, тоска по дому, щемящее чувство в груди. Виконт оторвался от меня, и я не успела среагировать, когда он отвесил мне звонкую пощечину. Да так, что в глазах заплясали звезды.

– Пошла вон из моей головы, – процедил он, вставая с кровати и собирая свои амулеты с пола, – еще раз выкинешь подобное – убью.

Затылок подставил. Боги, какое искушение. На какой-то миг мне до смерти захотелось сжать в ладони тяжелый бронзовый подсвечник. Один удар, и никаких больше проблем от него.

Я почла за лучшее сбежать. Скорее от этого желания решить вопрос пресловутым «простым способом», чем от самого виконта. Хех. Хороша бы я потом была. «Эрик, а помоги мне вынести труп из комнаты, пожалуйста».

Когда я вошла к себе и заперла дверь, возникла немая сцена.

– Налейте мне тоже, и побольше.

– Ого! – заржал гоблин. – Ты что, пыталась воспользоваться ситуацией и приставала к нему?

Я выдала самое цветистое ругательство, какое подцепила в свое время от Бреннона.

– Поругались изрядно?

– Вроде того.

– Зря. Есть смысл сориться с теми, с кем хочешь потом помириться. Остальных проще посылать.

– Если б я это умела!

– Так, я понял, все хреново, и надо расслабиться. Сколько наливать? До краев? Ну и отлично, держи.

Стол всегда объединяет, особенно круглый. Невольно вспомнилась мне, как мы так же вот сидели с Тузатом, Вэлем и Вэрелом Вегой. Это когда Дэвлин отдал меня в заложники. Будто вечность с тех пор прошла.

Налили. Выпили.

– Я вообще не хотел лезть в политику, поступать в военную Академию, – проговорил, наконец, Ги, разглядывая пламя свечи, – у меня, конечно, не было выбора, отец… Но это не значит, что я не сопротивлялся. А знаете, кем я хотел быть? Натуралистом!

– Серьезно? – внезапно заинтересовавшийся Тэрьен поднял бровь.

– Да! Путешествовать, изучать животных. Сделать, наконец, правильную классификацию видов. Вы знали, что та, которой мы до сих пор пользуемся, устарела семьсот лет назад, как минимум? После всех этих… катастроф прошлого. Новые виды пытаются впихивать в существующие еще с имперских времен таблицы признаков. Представляете, какая ерунда получается? – вампир осекся и впервые улыбнулся. – Простите, похоже, я увлекся.

– Никогда бы не подумала, – я разлила еще по одной, улыбаясь в ответ.

– Теперь я хотя бы понимаю, что это не со мной проблемы, а просто интуиция. Как чувствовал, что так все и закончится.

– Ну, это не самый плохой итог, – пожал плечами Тэрьен, сграбастывая собственный бокал, – отхватить бессмертие нахаляву! Вместо того, чтобы ползать по улицам безмозглым зомби и жрать мозги. Ты мертвячьи везучий сукин сын, парень!

– Зомби едят мозг? – изумилась я. – Разве им не наплевать, какое поглощать мясо?

Тэрьен посмотрел на меня, как на убогую, и театрально поджал губы.

– Это – просто фигура речи, благодетельница. Зомби необходима жизненная сила, а не само мясо. Не суть!

– Ладно, – пожал плечами вампир, – да, ты прав. Мне исключительно повезло, учитывая обстоятельства.

– Ну, ты, конечно, никогда не станешь так силен, как укушенные, но тебе, как я понял, особенно сила и не нужна, а?

– В каком смысле? – Ги перемежал вино кровью из ампулы, выбирая, видимо, оптимальное сочетание.

– Есть два типа вампиров, – ответ на этот вопрос я знала из курсов в Академии, – те, кого укусили, они получают способности клана, к которому относился родитель, и в целом – сильнее. А есть те, кто обратился в результате некрочумы – суррогаты, так называемые. Они не имеют наследственных возможностей, медленнее регенерируют, но зато не подвержены всем этим… – я пошевелила пальцами, подбирая слова. – Заскокам, типа абсолютно неконтролируемой жажды, приступов безумия и разной клановой ерунды.

– Суррогаты ближе к людям по менталитету, – кивнул гоблин, – все верно. Некоторые считают, дело в том, что перерождение происходило без травмирующего укуса. Хотя лично я считаю, что это – чушь.

– Суррогат – не суррогат, – пожала я плечами, чувствуя, как наконец-то отпускает напряжение, – а с мелким демоном справился. Только встав на ноги.

Ги тоже расслабился, попытался принять более непринужденную позу, откинувшись на спинку, но не преуспел. Слишком узкая рубашка изрядно мешалась.

– Да у меня тогда просто помутнение какое-то было…

– А вот это – и вправду странно, так быть не должно, – зеленая голова чуть наклонилась к плечу, выставив вперед одно длинное ухо, – ты же только ее кровь пил, когда поднялся, да? Благодетельница, не расскажешь, что с тобой еще не так?

Я подумала о любовнице Феникса – Марии, вампирессе со шрамом через все лицо. Она пила мою кровь, а потом мне пришлось отпускать ее только прямым приказом. С Ги не было ничего подобного, он не проявлял ни малейшего намерения падать на колени.

– Я пила лунное серебро, – призналась я, – в мертвом мире Хэль. Вампиры на него странно реагируют…

Гоблин в этот раз выглядел действительно удивленным.

– Ты была в мертвом мире? И вернулась живой? А, не, стоп. Не отвечай. Мне и дела нет до таких чужих секретов, это слишком хлопотно. Но что получается? Этот парень, – вилка ткнула в сторону Георга, – получил тот же подарок, что и основатели кланов, тысячелетия назад, понимаете? Но он сам не имеет прародителя, что это значит?

– Не знаю, – пожала я плечами, – не очень разбираюсь в вопросе, но у меня есть, у кого спросить.

– Лучше скажи, – вампир перехватил инициативу, – как ты сам-то умудрился попасть в клетку, из которой тебя вытащили?

Тэрьен растянул губы в кривой усмешке.

– Невезение, дорогой друг, обычное невезение, – мы ждали продолжения, – слушайте, да ладно! Неужели вам интересно? А, мертвяки с вами! Я хотел стащить фамильный клинок Аргенси.

– Что? – изумилась я. – Тебя отправили на виселицу всего лишь за какой-то ножик?

– Ножик! – гоблин срифмовал словом с непечатным корнем, чем-то неуловимо напомнив Даро. – Прапрапрадед герцога получил его во время одного из столкновений с орками на границе с нашими степями. И знаете, это не просто кусок металла, остро заточенный. Ну, то есть, конечно, нужно лезвие, рукоять, режущая кромка, но это только физическая часть. У оружия есть дух. У старого оружия, которое не пылилось на полке – и дух особый. Сильный. Живой. А витрина домашнего музея… пфф! Он медленно умирает там, я всего лишь желал спасти его. Ну а по дороге прихватил еще кое-какой мелочи. Герцог как-то учуял меня – другого слова я не подберу. Клянусь, что не задел никакой ловушки, но если ты права, благодетельница, и речь идет о демонах, это многое объясняет, – он задумался на пару секунд, допивая вино, а потом разливая нам всем еще по одной, – да, многое объясняет. Словом, потом явилась охрана, и я убил нескольких, пока меня не скрутили. Вот и вся история.

– А как ты не испугался вообще в Аргентерию сунуться? Тут же некрочума? – полюбопытствовал Ги.

– Я уже был тут, когда все это началось. Думал, проверну эту вылазку, да буду рвать отсюда когти. Но дело обернулось клеткой и виселицей. Твою историю, благодетельница, я вкратце знаю, а вы, как я понимаю, и так знакомы. Так что предлагаю еще раз – за знакомство.

– И как мы завтра полезем в подземелья? Если такими темпами будем?

– Послезавтра. Ты ж еще не закончила всю работу? А после этой вылазки вполне возможно так придется рвать когти. И кстати, дело к рассвету уже, благодетельница, поспала б ты. А мы с нежитью еще посидим, да?

Георг кивнул, выглядели они с гоблином надо сказать весьма довольными своим существованием и окружающим миром. Новоявленный вампир отнесся к происходящему вполне философски, наверное, благодаря тому, что сейчас был сыт.

– Почему ты графиню так странно называешь?

– А? А! Так если б не она, я б в петле завтра болтался. Уже после второй сотни лет, парень, такие мелочи начинаешь весьма ценить…

– А тебе сколько? – изумилась я, уже устроившись головой на подушке.

– Много, – хихикнул Тэрьен, – спи, давай.

Ночь в последнее время не приносила мне ни отдыха, ни покоя. На сей раз был алтарь. Ничего не имею против алтарей, как таковых, но вот лежать на нем, связанной, как жертвенный баран – неприятно.

– Что тебе от меня сегодня надо? – громко и отчетливо вопросила я у окружающего мира. – Как же вы все меня задолбали, кто бы знал!

Вердан на этот раз выглядел сгустком черных щупалец наподобие каракатицы с единственным желтым огромным глазом.

– М-м-м, сколько эмоций!

Ах да, для тебя же это – еда.

– Уйди, а? – попросила я, зажмуриваясь. – Дай мне хотя бы одну ночь выспаться.

– Зачем ты развоплотила моего помощника?

– А то ты вернуть его не можешь…

– Могу, – посреди черной кляксы появилась клыкастая пасть, – но это займет лишнее время. А он, знаешь ли, выполнял работу, был полезен.

– Он первый полез, – ответила я, чтоб хоть что-то сказать.

– Угу, – с невероятным сарказмом отозвалась инфернальная тварь, – он откусил тебе ухо, а ты разорвала ему горло, думаешь, теперь вы квиты?

– Нет, – выплюнула я в сторону, где должно было быть его лицо, будь он человеком, – его сосуд уже гнилой был, как старый костюм с дырявыми рукавами, а уха другого у меня не будет. Так что твой Сам мне еще преизрядно должен.

Во сне все не так страшно. Это только эхо ужаса. С эхом можно бороться.

– Ты будто бы не понимаешь, кто я? – ему было забавно что ли?

– Понимаю, – попыталась я пожать плечами.

– И не боишься?

– Боюсь. Да что толку? Это может мне как-то помочь?

– Открой-ка глаза.

Смешной такой. Смотри сам на свою дурацкую плавящуюся реальность, пусть она и лишь часть сна.

– Ни за что.

– Не заставляй отрезать тебе веки.

– Умеешь уговаривать…

Черный ком щупалец свернулся в силуэт, у которого уже угадывались антропоморфные черты. Теперь он плавал возле алтаря в позе человека, развалившегося в шезлонге.

– А вот любопытно, – протянул демон, – почему маги отправили сюда именно тебя, а? Будто прямо меня подразнить?

– Что значит – «почему»? – опешила я.

– На что они рассчитывали, отправляя тебя в Аргентерию? При том, что я после истории с Абао гарантированно знаю, что ты – геомант, а кордон и запрет на перемещения телепортом затруднит твоему покровителю дорогу сюда. Он просто не успеет прийти на помощь.

– Ты что – издеваешься? – полюбопытствовала я, даже открыв от удивления глаза.

– Отвечай, когда тебя спрашивают, смертная! – прорычал мрак вокруг.

Черное щупальце оказалось бритвенно острым, оно метнулось ко мне и оставило длинный, глубокий порез на плече… В этот момент что-то выдернуло меня из сна, заставив открыть глаза уже на самом деле.

Солнце давно взошло. На кровати рядом со мной сидел Георг, а у изголовья стоял Тэрьен, хмуро разглядывая проступившее на порванной белой рубахе кровавое пятно.

– Ты кричала, – проговорил вампир, стараясь смотреть в сторону и прятать снова изменившийся цвет глаз.

– Кошмар.

– Нет, не кошмар, – мотнул головой гоблин, – ты права, благодетельница, это определенно демон.

– Я знаю.

– И чего ему от тебя надо? Душу?

Я чуть оторопело помотала головой, пытаясь очнуться.

– Не знаю, наверное. Хотя уже не уверена, он еще более сумасшедший, чем все, кого я из его сородичей встречала… Ты не знаешь, в Инферно бывают шизофреники?

– По мне так каждый первый, – пожал плечами Тэрьен, нашедший на полке в ванной аптечку, – но ты это сейчас к чему?

– Спросил, зачем меня сюда отправили гильдийцы. Типа это не он через архимага мне проклятый медальон всучил. С зовом.

– А-а-а… – отмахнулся собеседник. – Кто может понять, в какие игры играет демон? Может, пошутил так? Или раздвоение личности у него. Эй? Ты чего, благодетельница? Че загрустила?

Я позволила затылку утонуть в подушке. А может, ну его все? Покидать вещи в сумку, да валить отсюда? В Красный замок, например.

– Кого я обманываю? Не те у меня силенки, чтоб с таким существом в игры играть…

– Я те щас одну штуку скажу, благодетельница, – проворчал себе под нос Тэрьен, ковыряясь в коробке, – выживают не самые сильные и даже не самые умные. Выживают – самые везучие и хитрожопые. А демоны слишком высокомерны, чтоб это понять. В этом их основная слабость.

Я уставилась на него, изумленная такой точкой зрения, а зеленокожий принялся деловито перевязывать мне предплечье.

– Я не уверена, что поняла тебя.

– Да чего непонятного? Шизофреник из Инферно – не приговор. Его можно стравить с сородичем, заманить в ловушку, а? Понимаешь, а? В крайнем случае – просто свалить отсюда, раз уж у тебя есть возможность телепортироваться.

– Не вариант, – покачала я головой, приподнимаясь на локтях, – он знает, кто я. Лучше уж решить проблему побыстрее. Разведать о нем побольше, да скинуть это на… друзей.

Тэрьен фыркнул. Ну да, он же видел мою Печать.

– Полагаю, «друзья», – гоблин выделил голосом это слово, добавив весьма ядовитого сарказма, – сильно обрадуются такой перспективе, впрочем, это хорошее решение в данных условиях.

Тут Георг не выдержал, отошел к столу и вылил себе в горло очередную ампулу. Он здорово проредил мои запасы, надо заметить, но, полагаю, ему это было просто необходимо.

– Ты как? – спросил Тэрьен, кинув на нежить косой взгляд.

– Нормально.

– Держись, братан. Понимаю, сначала – вообще чума.

– Поздно.

– Че – поздно?

– Была уже чума. Теперь в основном сложности с гастрономическими пристрастиями.

Я чуть расслабилась, радуясь, что хоть между этими двумя проблем не возникло.

– Крис, ты что-то говорила про страну мертвецов? Про Дарсул?

– Надумал? – улыбнулась я Георгу.

– Да. Лучше быть среди таких же, как я.

– А семья?

– А что – семья? У меня еще два брата младших. Вдруг я потеряю контроль и кого-нибудь еще загрызу? Нет уж, не желаю рисковать.

Я кивнула, поднимаясь с кровати.

– Мы спрячемся в тень, не спрашивай, что это, и отойдем в дальний конец парка. Я открою портал и отведу тебя к одному своему знакомому в Дарсуле. Он поможет.

– Хорошо.

– Переоденься, – фыркнул гоблин, – не пугай местных своим видом.

Я послушалась, взяла предпоследнюю смену из безразмерной сумки и привела себя в порядок. Тэрьен и Георг пожали друг-другу руки, и я, спрятав нас с вампиром под вуаль, увела бывшего гвардейца в сад. За сиреневые кусты, подальше от глаз возможных свидетелей.

Из воздуха возникла алая арка, и мы оба шагнули на ту сторону. Зеленоватые и фиолетовые низкие тучи, яркая в свете фонарей, цветная почти ювелирная роспись стен. Чистые краски, пирамиды и колонны и ни одного островка зелени. Тут еще была ночь. Дарсул.

– Тут… странно, – Георг с любопытством осматривался вокруг, – мы на Запретном острове?

– Именно, давай, нам вот в это здание.

В здании комендатуры я бывала уже частенько, особенно после истории с сожжением зараженного Хаосом города, так что Вэрела Вегу, еще одного вампира, я нашла за несколько минут. На Георга по дороге поглядывали, но вопросов никто не задавал и остановить не пытался. Репутация у меня тут после всего была несколько неоднозначная. Может, потому что я побывала в Мертвом мире и вернулась обратно? Или в том, что за мою голову награду предлагала богиня смерти Хэль. Или так, по совокупности эпизодов, но пока я не пыталась влезть в закрытые для посторонних помещения, могла шататься тут, сколько влезет.

На объяснение ситуации ушло несколько минут, после чего Георг был сдан с рук на руки несколько ошалевшему от такого поворота младшему Веге, и мы тепло распрощались с нежитью. Простите за каламбур. Снова.

Аргентерия. Опять мертвячья Аргентерия. И мертвячий же дождь – промокла до нитки, пока вернулась к себе.

Тэрьен встретил меня с открытой ампулой крови в руках.

– Ты сколько не спала нормально? – спросил он.

– Дня три.

– Ложись. Я знаю, как сделать, чтобы кошмары не беспокоили. Тебе необходимо хотя бы несколько часов. Да и мне, раз уж всю ночь за твоим приятелем присматривал. Только дверь запри на засов.

Доверять ли шаманству гоблина? Академический вопрос, учитывая, что следующей ночью мы собираемся лезть вместе в какие-то подземелья. Я вытянулась на кровати, а он принялся рисовать что-то кровью у меня на лбу и щеках, невольно напомнив безумного темного эльфа. Потом улегся рядом и по привычке завернулся в покрывало, как гусеница в кокон. Я уснула, чувствуя спиной тепло его тела. И снов в этот раз не было вовсе. Никаких.

Разбудил меня, разумеется, привычный стук в дверь. Тэрьен, мгновенно проснувшись, тенью метнулся к двери и замер в углу с парой столовых ножей. Другого оружия у него не было, но, полагаю, при необходимости ему хватило бы и обычного карандаша.

– Крис? – позвал приглушенный голос Салли. – Ты там?

О как. Обнаружил, что пропал труп из морга что ли? Я открыла дверь и впустила его, сделав гоблину знак расслабиться.

– Привет.

– Привет. Дали людям первую порцию твоего зелья, первые улучшения уже есть, и я… – мистрэ Клифф пару раз моргнул, его огромные круглые серые глаза стали еще больше, разве что из орбит не полезли. – И я вижу гоблина на твоей кровати. И тут пахнет кровью. И у тебя кровь на лице… О, Маахве…

Есть один талант, о котором я мечтаю: умение быстро и доходчиво объяснять людям, что происходит. Чтобы избегать вот подобных моментов.

– Все в порядке, не напрягайся. Салли, это Тэрьен, Тэрьен – Салли, – представила их я друг другу, потянув мистика за рукав светло-оранжевой мантии и заставив его сесть на стул.

– Ты все-таки собралась лезть в подземелье? – как-то обреченно вздохнул молодой настоятель. – Не передумала?

– Приехали! – удивилась я. – Ты ж сам попросил меня что-нибудь сделать, помнишь? Потому как ты не можешь. Вот я и делаю! Хочешь остановить распространение чумы? Нужно найти и уничтожить место, где производят траммо.

– Как – уничтожить? Ты знаешь?

– Да хотя бы сжечь, – пожала я плечами, – огонь – хорошее окончательное решение большинства неприятных вопросов.

Мистик потер лоб рукой.

– Как бы лекарство не оказалось хуже болезни… – пробормотал он себе под нос.

– Это ты о чем? – не поняла я.

– А если будет только хуже? Если облако пепла от такого пожара разнесет болезнь за пределы Аргентерии? Или вообще мелкие частицы попадут в облака, и их развеет вообще по всей Ойкумене?

– Салли, – я старалась, чтоб мой голос звучал мягко и убедительно, – я же только на разведку. Узнать – под дворцом ли хранится эта дрянь. Я ничего не буду предпринимать, пока не посоветуюсь с очень толковыми алхимиком и некромантом.

Мистрэ Клифф слегка поджал губы и сразу стал выглядеть гораздо старше своих лет.

– Я хотел, чтоб ты просто сообщила главе вашей гильдии о происходящем. Я не думал, что это обернется похищениями, освобождением преступников, – он выразительно посмотрел на Тэрьена, впрочем, тому все было, как с гуся вода.

– В этом городе обосновался высший демон, Салли, – очень спокойно произнес гоблин, – никто снаружи не поможет. Не из каждой ситуации можно выйти белым и с чистенькими руками, иногда приходится действовать, наплевав на правила.

Мистик покачал головой, мрачно переводя взгляд с меня на Тэрьена.

– Демоны – это только мое предположение.

– Так поздравляю! – зеленокожий вор хлопнул в ладоши.– Ты оказался прав!

– Я иду с вами.

– Куда? – непоняла я.

– В подземелья эти. По крайней мере, пригляжу за тобой.

– Эй! – встрепенулся гоблин, чуть оскалив острые зубы. – Такого уговора не было.

Мистик ничего не ответил, и Тэрьен долго не мигая смотрел на человека.

– Зачем это тебе? – поинтересовался он уже вполне миролюбиво.

– Если б я знал, что она сделает, добравшись до места… – покачал головой Салли, красноречиво показывая рукой на меня.

– Отличный ответ! – ухмыльнулся зеленокожий. – Ты принят. Только переоденься в че-нть такое, потемнее и поудобнее.

– Сейчас?

– Ну, подготовка еще… выходим, давай, послезавтра, часов в одиннадцать вечера. Смотрите, мы пойдем по городскому ливневому коллектору. Не слишком приятное место, если слухи не врут про некрочуму, то немертвые, пока не переродятся окончательно, будут прятаться там. Добавьте крыс, завалы местами, воду под ногами и местных бомжей. Залезем в северной части, у рынка, знаете, где рынок? Благодетельница, ты двоих в тени вести сможешь? Нет? Жаль… Было бы куда проще. Ладно, нет и нет. Идем по широкому проходу километра три, потом залазим в один отнорочек, и петляем в сторону дворца. Под дворцом выход в его коммуникации за грудой хлама, на самом нижнем уровне. Оттуда идем наверх, и смотрим, че найдем. Кстати, че-нть еще мы ищем? Ну, в плане, залезть во дворец герцога и уйти с пустыми руками – это ж бред! Не? Эх. Скучные вы.

У меня-то было большое желание пошуровать в сокровищнице Аргенси. За засаду, за то, что пришлось на себя взять еще полтора десятка душ, за потерянную мочку уха, за все оптом, короче. Но Салли смотрел с таким неодобрением, что я прикусила язык.

– Короче,– резюмировал Тэрьен, – встречаемся у рынка завтра за час до полуночи. Ты сам туда дойдешь, Салли-далли?

– Завязывай хамить, – снова щелкнула я его по уху.

– Дойду, – с достоинством проговорил мистик, – а сейчас подлечу еще Крис, и пойду искать одежду.

– А чего с ней? – встрепенулся гоблин, присевший за стол. – Слышь, благодетельница, ты больная что ли?

– Позавчера перебрала с эликсирами и обожглась о демона, – лаконично ответил Салли.

Гоблин заржал, уронив ушастую голову на локти.

– Да с тобой скучно не бывает, походу!

– Есть еще кое-что, – проговорил мистик,– я не знаю, как сказать…

– Труп один пропал, да? – подсказал зеленокожий. – Нехорошо… До чего люди доходят! Небось, на сапоги хорошие кто польстился, а?

Серые газа настоятеля полезли на лоб. Потом он нахмурился, и во взгляде его появилось новое выражение: усталость пополам с укоризной.

– Крис, зачем ты украла тело?

Хорошее предположение. А ведь он меня еще и недели не знает.

– Скажи остальным, что его сожгли, – попросила я.

– Скажу, – проворчал мистик, – раз уж мы оба во всем этом замешаны, но что ты с ним сделала?

– Да ничего я с ним не делала, – вздохнула я, – он обратился. Ради разнообразия в высшую нежить…

– Что?! – не дослушал настоятель, вскочив на ноги.– По Аргентерии бродит высшая нежить?!

– Да не бродит тут никто, – взял гоблин объяснения в свои руки,– она вампира отослала. Далеко. Вы с ним и не встретитесь никогда.

– Хочешь сказать, труп с разорванным горлом на площади – это не его работа?!

– Сядь, – снова попросила я, – и успокойся. На площади – только уже подпорченный сосуд одержимого. Причем, именно он развозил траммо по курильням, тот самый Сам. Теперь его нет, и на несколько дней с этим будут перебои, так что у нас есть как раз время для маневра.

– И много здесь еще демонов?

– Я не знаю, Салли, если не веришь мне, проверь останки какими-нибудь своими способами. Ты убедишься, что я говорю правду.

– Попробую. А сейчас, извини, у меня не очень много времени. Давай полечим тебя. Ты смоешь эти кровавые символы с лица, или будем так?

– Пусть пока остаются, – проворчал зеленокожий.

Мистик покачал головой, ничего больше не сказав, положил ладони мне на лоб, и его пальцы снова засветились золотистым. Гоблин молча наблюдал. Когда процедура была закончена, Салли слегка прохладно попрощался и ушел.

– Нам нужно прояснить один момент.

– М-м-м?

– Зачем нам этот святоша? Он же может запороть всю вылазку. Да и вообще, ты могла потребовать у меня самому слазить туда и разобраться, что там. И не рисковать самой. При прочих равных я бы все равно вынужден был согласиться. Петля – выбора не оставляет, знаешь ли.

Я покачала головой.

– В чем-то Салли прав, чем бы ни закончилась эта история – даже изгнание демона точку не поставит. Потом будет долгое дурацкое расследование от гильдии, от мистиков, от других заинтересованных сторон, понимаешь?

– Резонно. И?

– Я – дворянка двух государств, и я тут официально, по заданию гильдии с официальным же значком и договором, я могу рассказать, что увидела, на Совете гильдии или где угодно еще. И другие будут вынуждены меня слушать и верить. Знаешь, я действительно хочу, чтоб причастные понесли наказание. С Салли – та же история. А вот выставить в качестве свидетеля беглого убийцу – сам понимаешь. Не очень красиво может выйти, и тебе проблем добавится.

Гоблин смотрел на меня, как на умалишенную.

– Слышь, благодетельница, какие разбирательства? Если наша теория верна, тебя ж убьют, и всего делов. Следы замести. Шутка ли, город скормить Инферно.

Я вздохнула, разматывая не нужную уже повязку на руке.

– Ты сам сказал: тот, кто послал меня сюда, понимал, что происходит. А значит, и так отправил сюда умирать. Так что нужен второй свидетель – им и будет Салли. Да может еще, и перемудрили мы…

– Это просто моя версия, – пожал плечами Тэрьен, – я много болтаю, когда пью.

– Вот это я и хочу выяснить: прав ли ты с этой конспирологической теорией. Потому что если прав… значит, я больше не могу доверять ни магам из гильдии, ни Дайсу. А это такая штука, которую нужно выяснять как можно раньше. Это теперь стало личным, понимаешь?

– Полагаешь, герцог или тот, кто его контролирует, ответит на твои вопросы?

– Полагаю, он ответит моим друзьям. А я могу – немного: выяснить, кому именно эти вопросы нужно задавать.

– Уела. Я начинаю верить, что ты не сумасшедшая. Ха! На самом деле это самое разумное решение в твоей ситуации: искать союзников и идти на разведку, – он ухмыльнулся, – а где можно найти кого-то, кому можно доверять? Кого-то гарантированно не связанного с правителем города?

– В городской тюрьме, – кивнула я ему, улыбнувшись.

– Пойду-ка я переодеваться, мои шмотки должны были уже подсохнуть.

Он пошлепал босыми ступнями в ванную.

– Ты не представляешь, что творится в городе,– раздалось прямо за моей спиной.

10 Передислокация

Ясно. Я не заперла засов, когда провожала Салли.

Леонард хлопнул дверью так, что звякнули стекла в окне. Он выругался сквозь зубы и, похоже, мечтал запустить что-то бьющееся в стену. Потемневшие глаза запали от усталости, черты заострились, а под ногтями собралась грязь. Трезв, но пахнет от него, как от винного погребка дядюшки Таори в Дайсаре – это после вчерашнего. Я мельком глянула в сторону ванной – все закрыто, уже хорошо. Правда, на столе настойчиво бросаются в глаза три стакана, в одном из которых остатки крови. Но с виду – вино и вино. Надеюсь, не заподозрит. Но после всего явиться как ни в чем не бывало…

– Собирай вещи, – велел виконт, хмуро оглядываясь по сторонам, будто был намерен самолично помогать мне со сборами.

Бегу уже.

– Что случилось? – я сложила руки на груди и, как могла, высоко задрала подбородок.

– Зомби, – выплюнул он с омерзением, – штук шесть повылезали на улицы. Стража усилила все патрули и маги с ними. А утром кто-то похитил одного местного бандита, из заправил города. Нашли труп, но в таком состоянии… Короче, пытали его долго. Горячие головы списали на его партнера и погромили лавки на его территории. В общем, только войны банд тут и не хватало. А у этого второго, Лоренцо Сиплого, откуда-то взялись бойцы, о которых никто не знал. И принялись методично вычищать какие-то притоны, чисто, ни одного живого не остается. Еще пошли слухи о каких-то эльфах, но это, наверное, из-за твоего недавнего появления на пожаре. В общем, собирай вещи. Мы задачу, как могли, выполнили, дольше тут пребывать опасно.

Я покачала головой, что за ерунда? Какие еще банды? Какой-то передел из-за смерти Сама что ли? Быстро они как…

– Мне нужно еще задержаться, а ты возвращайся, у тебя через пару дней иммунитет закончится.

Виконт взорвался. Может, виновата усталость, а может, досада: он же на трон хочет, очки популярности зарабатывает. Хотел приехать, привезти лекарство и героем вернуться в Дайсар. Вот, мол, заботится о людях, молодец какой. Текущее же положение дел ничего хорошего принести ему не могло, и оставаться тут дольше и правда, не имело смысла. Для него.

– Ты что, не слышала? В городе – полнейшее безумие! Ты уходишь!

– Не-ет. Это ты уходишь, – снова поправила его я, добавив в голос холода.

Леонард схватил меня за плечи и затряс, удивительным образом напомнив ту нашу давнюю беседу в его спальне в день моего распределения. Вот только куда делись длинная челка и растерянность во взгляде?

– Мы уже выясняли, кто и что может, забыла?! Я – решаю, что мы делаем! И сейчас мы уходим телепортом в Дайсар! Не хочешь собирать свои вещи – пойдешь так!

– У меня нет свитка! – рявкнула я в ответ, скидывая его руки, и делая шаг назад. – Они одноразовые и на одно лицо!

– Значит, хорошо, что у меня их два, – глухо проговорил мужчина, – можешь считать, что Георг погиб, чтобы спасти жизнь тебе!

Я открыла рот, пытаясь найти какие-то подходящие слова, но не успела.

– Убери-ка лапы, громила, – оч-чень выразительно попросил Тэрьен, похоже, его окончательно достало просто наблюдать за спектаклем.

Лео не успел обернуться, как что-то смело его, швырнув на стол, разлетевшийся от удара. Гоблин, совершив совершенно невозможный для человека прыжок, сидел на его груди, а столовый нож замер в миллиметре от глаза виконта.

– Разобраться? – поинтересовался зеленокожий, не отводя напряженного взгляда от Леонарда, когда окончательно стих звон разлетевшихся на осколки бокалов.

– Прекрати, – вздохнула я, махнув рукой, и действительно принявшись собирать вещи в свою безразмерную сумку, – боги с ним, он уже уходит.

– Как скажешь.

Еще одним прыжком, как кожаный мяч, Тэрьен оказался на кровати, и уселся на ней, скрестив ноги на орочий манер. Только злые желтые глаза настороженно и пристально следили за каждым движением виконта.

Мы оба невольно ждали реакции Лео. А тот встал, отряхнул одежду и слегка улыбнулся. Он полностью растерял и давешний пафос, и злость, аж глаза посветлели. Не слишком ожидаемо, надо сказать.

– Ну, слава богам, – проговорил Лео неожиданно ровным и спокойным тоном, – я-то, идиот, несколько дней ломал голову, зачем ты тут? «Помочь людям…», «задание гильдии»… Почти поверил же! – он сунул большие пальцы за пояс и пару раз качнулся с носка на пятку и обратно. – А тебе просто нужно было выкрасть этого заключенного. Теперь все становится на свои места. Кстати. Напавшая на нас стража в трактире приходила за тобой, да? Мы с ребятами попали в эту историю случайно? И этот пожар, после которого комендант был так благодарен, что отдал тебе гоблина, не твоих рук дело, случайно?

А знаете, обидно! И ведь совершенно не справедливо.

– Да ты вообще все не так понял! – взвыла я, всплеснув руками, и сама же устыдилась этой театральщины.

– Ну да, – никто бы не позволил мне объяснить.

Я бы сама не стала объяснять, если уж откровенно.

Па-а-а-ашел он!

Вот Леонард виконт Селеретто и пошел, и даже хлопнул дверью. Очень-очень громко. Похоже, это была последняя возможность для нас двоих поговорить. Нормально, по дружески, без оружия. Не крайняя, а именно что – последняя.

– Зря ты его отпустила, – покачал головой гоблин, прерывая мои размышления, – проблем от него у тебя еще будет…

– Наверное… Не могу же я его убить. Не чужой он мне.

Гоблин чуть прикрыл глаза, а в голосе появились бархатно вкрадчивые интонации.

– Раненое самолюбие и возможности – опасное сочетание. Ты понимаешь это? Понимаешь? Ну, хорошо – не мое дело. Твоя песочница – тебе играть. Единственное предложение – давай-ка переберемся отсюда куда-нибудь в тихую нору в городе. Если уж этот твой здоровяк прав, и что-то началось, лучше, чтоб никто не знал, где тебя искать.

– Думаешь, стоит уйти из гильдии?

– Уйти? – переспросил гоблин, задрав одну бровь и чем-то карикатурно напомнив Дэвлина. – Не-ет, не уйти. Валить. Рвать когти.

– Прямо сейчас? – это было настолько неожиданно, что я растерялась.

– А ты хочешь дожидаться еще сюрпризов что ли? – добавил он в голос вкрадчивых бархатных интонаций.

«Он прав», – Лусус подал голос впервые за несколько дней, как подал, так и затих снова. Они с Шепотом вообще всю поездку были удивительно неразговорчивыми.

– И куда мы? – поинтересовалась я, как придется бросая вещи в сумку.

– Есть одно более-менее безопасное местечко… Нам пора выдвигаться, а по дороге я еще должен кое-что забрать. Сможешь провести меня несколько кварталов тенями? Не хотелось бы встревать в местные разборки.

– Думаю, да. Вечер скоро, идти будет проще. Но и немертвые активнее по ночам.

Все это было демонски не вовремя. Проблемы с Лео и какие-то чисто житейские разборки непонятных криминальных личностей казались мне уже чем-то вроде досадной помехи. Демон, пожирающий город, заговор гильдийцев, некрочума – вот вопросы, отвлекаться от которых мне не хотелось.

– Благодетельница? – мрачно позвал от окна Тэрьен, прерывая мои размышления. – Я говорил, что самое время смываться? Так вот, сейчас – самое-самое. Зуб даю.

– Что еще там? – не до окон, когда судорожно вспоминаешь, что ты забыла.

– Какие-то слишком целеустремленные парни в черном. Форма мне такая не знакома, и как-то не хочу я их дожидаться, знаешь ли, учитывая ситуацию. Да не подходи ты к окну! Да чтоб тебя, Крис!

Я все-таки высунула нос, бросив взгляд наружу: действительно, ко входу, кутаясь в капюшоны от дождя, угрюмо топала группа личностей, не вызывающих и тени доверия. Все как один в угольно-черном – чисто вороны.

– Накидывай тень! В темпе! И давай двигай в коридор! – зашипел гоблин, хватая меня за руку и забрасывая себе на плечо мою сумку.

Я обернулась к зеркалу и невольно вздрогнула: настойчивый призрак снова был там. Черноволосая женщина манила меня пальцем и делала грустное лицо. Прости, дорогая, вот вообще сейчас не до тебя!

Мы успели выскочить как раз вовремя: в конце коридора уже показались эти «черные». Не бандиты, судя по четкости действий, но и не военная выправка. Да кто же это? Зеленокожий за руку втянул меня в темную нишу, и втиснулся сам. За третьего у нас была кадка с флюоресцирующим в полумраке растением, занимавшая большую часть пространства. В тесноте, да не в обиде. Когда визитеры шли мимо нас, мне показалось, ближайший должен услышать, как бешено колотится о ребра мое сердце. Комнату они, кстати, выбрали безошибочно: вошли и принялись осматриваться. Гоблин потянул меня из ниши, а после буквально потащил по временно опустевшему коридору к выходу.

Только бы не какие-нибудь амулеты у этих парней. Только бы никто из них не видел сквозь иллюзии! Шаг, еще шаг, метр до поворота, десять метров до выхода. Я ожидала окрика в любой момент, а когда мы проскользнули в беззвучно открывшуюся дверь, едва сдержалась, чтоб не кинуться бежать во весь опор.

Боги. Какая я молодец, что вытащила Тэрьена из тюрьмы. Не знаю, что это были за парни, и что им было надо, и знать не хочу. Люди герцога, бандиты – у меня тут в любом случае друзей нет.

– Стой! – гоблин зашипел, дернув меня за руку. – Смотри!

Шестеро чернышей притулились под фронтоном за курением сигарилл и практически перегородили лестницу от дверей. Мы не пройдем, это было совершенно точно. Тень – не тень, но днем и так близко она не скроет. Да они банально услышат шаги!

– Как бы их отвлечь?

– Не знаю…

«Эй! – ожил снова Лусус. – Эй-эй-эй! Я знаю! Подарок Феникса!»

За время пребывания в гильдии свисток насосался магией так, что приятно грел кожу. Пожалуй, для чего бы он ни был предназначен своим неизвестным создателем – но пару окон побочным эффектом разобьет гарантировано. А дальше посмотрим на реакцию, хоть кто-то да пойдет посмотреть, что случилось.

– Давай к стене, – велела я, Тэрьен не возражал, – есть идея.

Я извлекла мягко мерцающий свисток из-за ворота и поднесла к губам. Эффект превзошел все мои ожидания: с оглушительным звоном, единой пронзительной нотой резанувшим уши, взорвались все стекла на фасаде, осыпав чернышей острым сверкающим водопадом. Та же история приключилась и с двумя соседними зданиями.

Парни же мои ожидания как раз оправдали: двое ринулись внутрь к товарищам, остальные отскочили от здания, выхватив громоздкие угловатые револьверы незнакомой конструкции и профессионально занимая импровизированные укрытия.

Путь между ними за этой суетой был временно чист, если идти в тени. Мы пулей ринулись вниз по ступенькам, прочь от здания гильдии и нырнули в ближайшую подворотню, раньше, чем черные смогли что-то еще предпринять.

– Просто прекрасно! А это-то кто? – опередил меня с вопросом гоблин, когда нас от преследователей отделяла, кажется, уже пара километров.

– Бездна его знает, – пожала я плечами, – может, это Сам вернулся и жаждет реванша?

– А… Это которого Ги загрыз, – вяло кивнул мой спутник, помню, мол,– а чего там с людьми герцога?

– Нет. Не похоже, у его ребят черно-зеленые плащи. А это вообще не пойми кто.

– Угу,– неопределенно буркнул Тэрьен, – шмотье у них больно хорошее, это настораживает.

– Почему?

– Не видел я тут раньше таких, ни здесь, ни в сателлитах, понимаешь? А откуда могли они взяться, если вся область закрыта карантином? То-то и оно. Ладно, идем, потом гадать будем.

С городом тем временем творилась настоящая лихорадка: на крупных перекрестках горели большие костры, вокруг которых сбивались группами вооруженные до зубов стражники, все знают, что немертвым большой вред приносит огонь. Что, кстати, на самом деле в корне неверно – трупы отвратительно горят. Вот раскроить зомби череп – гарантировано его отправит туда, откуда он выбрался. В дружелюбнейшие объятия Хэль, чтоб ее.

Битые витрины, несколько трупов на улицах, которые уже никто и не пытался вывезти. По оставшимся кабакам допивали все, что горит, да допевали песни пьяными голосами, словно чувствуя каким-то немыслимым звериным инстинктом приближение конца. Лил дождь, косой, по-осеннему холодный, даром, что канун лета, что тоже настроение не прибавляло.

– Я б назвал эту картину «Накануне катастрофы», – проговорил Тэрьен задумчиво.

– Куда тебя, кстати, потом отправить? – без особого интереса спросила я. – Если мы нормально вернемся?

– Никуда пока, – покачал он головой.

– Хочешь поживиться чем-нибудь? – обвела рукой ближайший богатый с виду дом с забитыми ставнями.

– Нахрен грабеж. Хочу сдать тебя с рук на руки кому-то из твоих «друзей». Тока вот не спрашивай сейчас, нафига мне это, лады?

Я чуть сжала его ладонь, испытав детскую, непрошенную благодарность, и мы двинулись дальше.

– Куда мы теперь?

– До вечера в какую-нибудь подворотню. Берлогу свою я по дню светить не хочу, да и еще к одному камраду заглянуть надо по сумеркам. Потерпишь неудобства, благодетельница?

Что тут скажешь? Наверное, ему виднее, что делать сейчас, а на меня напала апатия. Мутная история, мутный демон, мутная болезнь. Как же все это надоело.

– А скажи-ка мне еще, а что это за свисток у тебя такой? – проявил любопытство Тэрьен, прячась поглубже в капюшон.

– Понятия не имею, подарили.

– Артефакт?

– Угу.

– А делает что?

– Да так… Стекла бьет.

– У-у-у! Полезная вещь, аж зависть берет.

– Ну, пригодился же вот…

– Надо потом поэкспериментировать что ли? Наверняка же мощная крутая штука с такой-то побочкой!

Посидели в небольшом городском парке возле реки, забившись в самый его угол и спрятавшись под маленьким навесом, прибитым к дереву – что-то вроде большущей кормушки для птиц в непогоду. Я от нечего делать рассказала всю историю наших с Лео взаимоотношений. Гоблин оказался отличным слушателем. Ближе к десяти вечера двинулись дальше. Дождь еще усилился, превратившись в ливень, я куталась в плащ и снова мысленно благодарила Эрика за броню. Хотя в ботинках все равно уже изрядно хлюпало.

Где-то ближе к вечеру через зеркало со мной связалась Тай. Подруга была хмурая и говорила коротко. Она в гильдии (под предлогом поиска архимага с сообщением от главы конторы) видела своими глазами комнату с огромной картой Аргентерии, какие-то отметки заклинаниями на ней, и человек двадцать, что-то химичивших в смысле следящих чар. Потом ее заметили и вежливо так выставили. Ледяная графиня предложила мне затаиться где-то в безопасном месте и пережидать, а потом еще минут пять терзала навязчивыми вопросами о Лео, ответов на которые у меня не было.

Беседа оставила привкус горечи во рту и желание добраться до мэтра Ллойда и потрепать хорошенько за бороду. Похоже, Тэрьен-то был прав в своих предположениях.

В одной подворотне мы свернули к какой-то неприметной двери. Гоблин аккуратно приоткрыл ее, отпуская мою руку. Вуаль спала, и мы оказались в маленькой конторке, за которой сидел немолодой респектабельного вида мужчина в очках-полумесяцах. Он уставился на Тэрьена, на меня, и челюсть его отпала.

– Чтоб меня…

– Здорово, Кречет.

– Чтоб меня…

– Я за своими шмотками, надеюсь, ты их еще не пропил?

Мужчина очнулся.

– Ты – больной?! Ты в курсе – кого похитил?

– Я? – изумился уже гоблин.

– Да прямо перед вами заходили люди от Сиплого с портретом. Ты ее из гильдии магов вытащил? Ее полгорода будет искать через час!

– Меня? – не поняла уже я.

– Ты чет попутал, – покачал головой зеленокожий, по-хозяйски откидывая крышку большого, обитого металлическими полосами сундука, и принимаясь доставать какие-то вещи, – это она вытащила меня из тюрьмы.

Кречет протер очки несвежим платком и снова надел их.

– Только ради нашей дружбы, Тэрьен. У Сиплого какой-то новый партнер. Походу откуда-то из какого-то сателлита, он дал ему людей, чтобы защитить территорию. Ты в курсе, что тут случилось сегодня?

– Местами.

– Жуткие люди. Они, я так понял, заявились в гильдию за ней вот, никого не нашли, зато узнали про тебя. Теперь за эту живую эльфийку награда нехилая. Десятка.

– Ничего не понимаю, – покачала я головой.

– А этот твой Леонард мог ввязаться? – спросил гоблин. – Дал бабла Сиплому, чтобы тот нанял новых людей из какого-то сателлита, да снаряжения подкинул.

– Зачем ему это?

– Ты ж говоришь, он хочет вернуться героем? А значит, ему нужно взять город под хоть какой-то контроль и разобраться с траммо. Переправить сюда людей контрабандой, и не дать тебе слишком много увидеть. Как думаешь, он – рисковый парень? Хватит у него соображалки на такой шаг?

– Кто такой Леонард? – осторожно поинтересовался Кречет, как бы между делом.

– Не суть, – отмахнулся от него зеленокожий, – ну как? Вписывается в картину, благодетельница?

– Вообще-то логично, – признала я, – но только это не его почерк. Он же хотел уехать из Аргентерии.

– Он хотел, чтобы уехала ты, – поправил Тэрьен, – например, чтобы избавиться от свидетеля. Он один не смог бы со мной справиться, поэтому вроде как ушел, а сам потом прислал людей в гильдию после вашей ссоры. А мы от них свалили. Ну? Складывается?

Я кивнула. За рабочую версию вполне сойдет, ничем не хуже других. Кому в Аргентерии я могу быть нужна, кроме Вердана, Сама и Лео? Во-от. А заварушка, про которую он сказал… так и придумать ведь мог, чтоб напугать меня. Кому тут можно вообще верить-то?

Гоблин хмыкнул, нацепил странную ременную конструкцию с несколькими ножнами.

– Все, я готов. Кречет, ты нас не видел, понял? А то я ж вернусь.

Мужчина только махнул на нас рукой, и мы выскользнули в темноту.

Дальнейшая дорога заняла совсем немного времени: Тэрьен свернул в арку одного из домов, во дворе спустился на несколько ступенек к неприметной двери, обитой темным металлом, и отпер ее.

– Прошу! Вот мы и на месте, – он закрыл за мной дверь и задвинул тяжелый засов.

Полуподвальное помещение оказалось на удивление уютным: маленькая комната с камином, небольшая кухня и вполне приличная ванная. Возле камина, наполовину утопленного в стене на полу, расстелена здоровенная мохнатая шкура бурого цвета, и больше всего мне хотелось растянуться на ней. Снять мокрую обувь и одежду, завернуться в одеяло, открыть бутылку вина и смотреть на огонь. Чтобы никуда не нужно было торопиться, чтобы никто не пытался убить, и никаких зомби поблизости. Боги, да у нее ворс – в длину моей ладони толщиной!

– Как тебе берлога? – полюбопытствовал Тэрьен, кинув сумку на стол и разжигая огонь в камине. – Сейчас раскалю на огне песочек и кофейку сделаем. Кофе пьешь, благодетельница?

– У меня имя есть. Но кофе – да, обожаю.

– Тогда располагайся, тут нас никто не найдет. Шмотки мокрые развешивай у камина, и обувь рядом ставь.

Я ничтоже сумняшеся скинула плащ, штаны и ботинки, а потом завернулась в найденное на полке шерстяное одеяло и таки устроилась у камина, уставившись на пламя. Где-то сейчас Дэвлин…

От тепла огня тут же начало клонить в сон. Руки-ноги, словно ватные, а голова сама клонится набок, будто бы под тяжестью свинцовых век. Треск огня, стук дождя по стеклу, шум кипящей воды – все это превращается в ровный убаюкивающий гул. Голова пустая, как храмовый колокол. Усталость всех предыдущих дней навалилась гранитной плитой на плечи, хотелось просто свернуться клубком и уснуть.

– Так почему мы сразу сюда не пошли? – поинтересовалась я. – Дождь и все такое…

– Чтобы идти по темноте и гарантированно не привести хвост. Заклинание отвода глаз, но, увы, старое и при свете дня сбоит.

Сидеть стало невыносимо сложно, я растянулась все на той же шкуре, уставившись на теряющийся в неверных бархатных тенях потолок и закинув руки за голову. Тело просто утопало в пушистом ворсе.

– Понятно. А как ты вообще обзавелся этим домом? Ты местный?

– Нет, – Тэрьен сочно гремел металлическим кофейником, – тут жил приятель, к сожалению, уже покойный. Ну, а раз ему без надобности, я и прибрал.

– Как все просто…

– Ну да, – Тэрьен почесал кончик уха и уселся рядом, – а ты что, не любишь простые решения?

Я пожала плечами, когда-то, помнится, я страстно возражала против простых решений. Когда-то я переживала, правильно ли я поступаю. Но оказалось, если все принимать близко к сердцу – сердца не хватит.

– Почему ты мне вообще помогаешь? – знаю-знаю, идиотские вопросы и не вовремя – это вот прям мое.

– Ты же мне выбора не оставила, – усмехнулся гоблин, присаживаясь рядом и всучив мне чашку ароматного крепкого напитка, – или так, или виселица. С тобой шансов все же больше.

Обжигающе горячий глоток сладкого напитка. Как же вкусно. И согревает мгновенно.

– А чего потом не сбежал?

– Так мы же сделку заключили, – теперь в голосе скользило снисхождение, – не буду слово держать, удача отвернется, а мне без нее – сама понимаешь, никуда.

– Ну да…

– Эй! Чего мрачная такая, благодетельница? Все у нас получится! Опознаем демона этого с помощью твоего талисмана и моих умений да свалим спокойно, а твой покровитель с ним уже разберется. Не грусти!

Тэрьен потрепал меня по плечу, какой-то уж слишком дружеский жест от недавнего знакомого. Или это снова паранойя?

Здравствуйте, я – Кристина Ксавьен, и у меня ба-альшие проблемы с доверием.

А кофе, кстати, да. Кофе был действительно хорош.

– Я не грущу. По горло мне этой Аргентерии уже хватило! Домой хочу.

– М-м-м? А дома у тебя как?

– Тепло там, солнце, море.

– И это – все?

– Что – все?

– Когда скучают по чему-то, вспоминают хоть какие-то детали. Ну да это – твое дело. Устала сильно?

– Да мы же ничего не делали толком сегодня. Спали полдня вон.

Мне нравилось смотреть, как отблески пламени пляшут в желтых чуть раскосых глазах, сверкающих, как уголья. Хотелось просто тупо ему довериться.

А ведь год назад я жила в столице, подумалось внезапно, училась в Академии, играла в покер, танцевала на балах. Вся жизнь моя была – сладкие пузырьки энтильского. И к чему все пришло? Сижу посреди зараженного некрочумой города, плечом к плечу с гоблином – вором и висельником. И заметьте, собираюсь лезть вместе с ним по канализации под дворец местного правителя – демонов там ловить. Да год назад мне такого с перепою привидеться не могло.

– У меня идея, – продолжал между тем Тэрьен, – может, потренируемся в передвижении под землей сегодня, а? Заодно навестим второго приближенного Аргенси, Перша, казначея, а? Я знаю, как добраться до него тоннелями. Плюс, посмотрим, что на счет мертвецов в коллекторах.

Я прислушалась к ощущениям – а знаете, казначей, так казначей. Авантюрой больше… Кофе изрядно взбодрил, а Перш действительно как-то выпадал до сих пор из поля моего зрения. А вдруг повезет и это – он расскажет, кто именно этот демон? И больше никуда не придется лезть, только назвать Дэвлину имя. Заманчивая мечта. М-да.

– А не опасно нам сейчас бродить по городу?

– Так ведь пойдем под землей. Заодно и потренируешься. Ходила вообще когда-нибудь по тоннелям?

Я ухмыльнулась, повернувшись к нему.

– А что, похоже?

На что Тэрьен только фыркнул.

– Вообще, все предельно просто – главное держись строго за мной, у тебя как со зрением в темноте? Не прям вот кошачье, как у чистокровных эльфов? Жаль, жаль. Ладно. У меня есть фонарь с крышкой, а там может, где еще и освещение сохранилось. Гномы эти коллекторы когда-то строили, а они, сама понимаешь, ребята обстоятельные.

– И что, прямо сейчас пойдем?

– Нет, у тебя одежда не высохла. Обождем часок.

– И что делать будем? Пока?

Тэрьен ухмыльнулся, потом потянулся к камину и достал из стоящей возле шкуры шкатулки пару сигарилл, прикурил обе от полена и протянул одну мне.

– В доме… – поморщилась я, все же принимая ее.

– У камина вытяжка – зверь, хоть мясо тут коптить можно.

– Магия что ли?

– Магия.

– Будем сидеть и молча курить твои сигариллы?

– А тебе бы чего хотелось?

Я прислушалась к себе, снова уставившись в потолок.

– Думаю, коньяка.

– Увы, – хмыкнул хозяин этой берлоги, – идти куда-то надо на трезвую голову. Но если просто помолчать ты не в состоянии… Хм-м… Хочешь, расскажу тебе орочью легенду? О демонах?

– А то!

Гоблин смотрел в огонь, не мигая, будто был мыслями своими далеко-далеко отсюда. Я поднялась со шкуры и уселась рядом, придвинулась и привалилась к нему плечом. Это все от усталости, но чувствовала я себя маленьким ребенком, потерявшимся в большом столичном магазине, которого сердобольный взрослый взял за руку и пошел отводить домой. Похоже, я вызываю желание заботиться даже у воров и убийц.

«А то ты этого не знала, – фыркнул Шепот, – Эрика вспомни того же».

Я не хотела о нем вспоминать. Я хотела сидеть плечом к плечу с гоблином и слушать его сказки.

– Мы не знаем, кто создал вселенную, – негромко начал Тэрьен, – но еще до богов и до Эрллийствр был некий творец. Ну, или много творцов? Не суть. А кроме того был Ящер. Не то бог, не то чудовище, жившее еще в прошлой вселенной, до создания нашей. Факт в том, что нашу он хотел сожрать – до последней звезды. Творцы объединились кое-как, создали себе в помощь Владык Застывшего Света – это те, кто сейчас создает миры Эмпиреев. И вот всей толпой они напали на Ящера, и даже смогли его победить. Но что с ним делать? Нельзя оборвать время жизни того, кто начал жить до создания нашего времени. Парадокс, понимаешь?

Я кивнула, припоминая историю про Парадокс и Эрллийствр. Что они как воплощение Порядка охраняют вселенную от Парадоксов любыми способами, допуская даже появление пожирателей миров Абао.

– Так вот, они придумали, что с ним делать – они отправили его в небытие.

– Ты же говорил…

– Не убили, – помотал гоблин ушастой головой, – отправили в небытие. Это пространство явлений, которых не существует. Как фиолетовые кролики или чьи-то похмельные галлюцинации. И с тех пор Ящер жаждет выбраться в бытие, и когда у него это получится – наша вселенная будет уничтожена. Наверное, чтобы появилась новая? Цикличность… Закон жизни… Чтобы он смог начать выбираться и нужен Парадокс – ситуация, когда грань небытия и бытия становится зыбкой достаточно, чтоб ее прорвать.

– Для охраны от этого и нужны Эрллийствр.

– Не только они. Но ты уловила суть. Вселенную нашу нужно охранять. Когда битва закончилась, Ящер был ранен, и кровь его, растекшись, принялась разъедать вселенную – так и появился Хаос.

– Хаос? Только лужа крови какого-то…?

– Именно. Представляешь, что мог бы устроить он сам? Тогда те, самые первые творцы создали заслон от Хаоса. Слой, отделяющий ирреальность от явленных миров, угадай что? Не знаешь? А ты подумай! Хе-хе. Инферно. Самые мощные бойцы, жесткий естественный отбор из-за их жажды власти, и ненависть к Хаосу. Такими их создали, да. А чтобы лекарство не стало хуже болезни, как говорит твой приятель-святоша, заставили соблюдать Договор. Любой договор, если говорить точнее. Поэтому у демонов – нет свободы воли, в отличие от смертных. Они вынуждены держать любое данное слово. Это – слабое место любого демона. Как и жажда власти, кстати. Так что столкнуть двоих – не большая сложность, им достаточно оказаться на одной территории.

Это не было похоже на сказку.

– А зачем ты мне это рассказываешь?

– Да кто ж его знает? Ты меня из петли вытащила. Тебе поможет в твоей ситуации знать чуть больше о… тех, с кем ты связываешься.

– Спасибо.

– Это еще не все, точнее, не главное. Что ты знаешь о мультивселенной?

Одна из гипотез в курсе теории магии, если мне не изменяет память. К сожалению, тема эта пришлась на весну. В это время я как раз была влюблена в некоего Клайда Балледо, так что подробности этих лекций прошли как-то мимо.

– Имеешь в виду, что каждый наш выбор создает параллельные вселенные? Ты об этом? Если у тебя монета выпала решкой, значит, у другой тебя это был орел?

Гоблин кивнул. Похоже, тепло и огонь в камине подействовали и на него расслабляюще.

– И самые маловероятные постепенно пропадают из реальности, переходя в то самое небытие, но все равно, реальность ветвится.

– Боги, да где ты этого набрался-то?

– Я старше, чем выгляжу, – нагло ушел от ответа коротышка, – так вот, Хаос, просачивался во все параллельные реальности, кровь Ящера законам нового бытия не подчинялась. Поэтому, внимание, класс, – он поднял палец, изображая пародию на профессора в Академии, – демонов создали многомерными. Чтобы бороться с многомерным же Хаосом.

Он уставился на меня, ожидая реакции, но я откровенно тупила от внезапно навалившейся усталости.

– В каком смысле?

– Эх ты, благодетельница… Ты, бросившая орла, и ты, бросившая решку – двое разных людей с момента выбора. Обитатель Инферно – один и тот же. Часть его сознания находится в одной ветви реальности, часть в другой. Просто чем большее число ветвей оккупировал один конкретный демон, тем каждая его отдельная часть слабее, понимаешь? Его словно бы размазывает по вероятности более тонким слоем. Ну как блин на большей по размеру сковороде.

– Спасибо, я поняла, – мне внезапно и очень остро захотелось блинчиков.

Знаете, таких тонких, которые делают на скисшем молоке, чтоб чуть кисловатые и совсем ажурные. И обязательно с черничным вареньем.

Гоблин смотрел на меня так, будто бы ожидал какой-то реакции, не дожидался и все больше разочаровывался. Наконец, он потер ладонью лоб и покачал головой.

– Ну, ты, блин, совсем не соображаешь к ночи, походу.

Оставалось только согласиться с выводом – я в упор не понимала, чего он от меня хочет.

– Твой покровитель, – медленно и сумрачно проговорил Тэрьен, – оставил тебе Печать Рхашассы, обещание защищать, по сути. Обычно, ее дают взамен на душу, и после такого договора демон с удовольствием помогает происходить несчастным случаям с копиями своего компаньона во всех ветвях реальности. То есть одна душа – это целая уйма душ, по такому договору, тем контракты со смертными для демонов и ценны. Но. Твоя-то принадлежит тебе, так?

– Ну да…

– Ну! Все еще не понимаешь?

– Не совсем, я…

– С каждым выбором, – перебил Тэрьен, – твоих копий должно становиться все больше, а демоны – не могут не сдержать данное обещание – например, «защищать».

– Стоп! – я выпрямилась и уставилась в ответ на зеленокожего коротышку. – То есть, Дэ… демон «размазывается» по вероятностям вслед за мной, так что ли? И становится все слабее?

– И идет на добровольное самоубийство в итоге. Скажи, благодетельница, этот парень – совсем молодой дурак?

– Не думаю…

– Тогда… – он сделал театральную паузу, выразительно приподняв бровь.

– Да не знаю я!

Внезапно стало очень тихо, казалось, даже пламя перестало гудеть, а ветер в каминной трубе – выть.

– Тогда, должно быть, ему не нужно быть во многих ветвях. А это может быть, только если твои копии не существуют.

Я уставилась на Тэрьена, как в свое время Дик, сосуд Тузата, смотрел на пряники. Ну, пока сотник еще не починил разболтавшиеся человеческие мозги. Открыла рот и хлопала ресницами.

– Скажи честно. Твоя душа сконцентрирована в одной ветви?

– Я не…

– Иными словами, ты – геомант? – прямо спросил гоблин.

– Да.

– Понятно.

Мы замолчали, снова глядя в огонь. Я отстраненно изумлялась тому, как легко выдала почти незнакомому убийце самую страшную свою тайну. А о чем думал мой спутник, представления не имею.

– Ну, хорошо, – наконец проговорил он, – с такими силами, по крайней мере, у тебя есть шанс. И становится понятно, почему местный уроженец Инферно мог подстроить твое присутствие в закрытой на карантин зоне. Душа геоманта дает огромный запас сил. Гигантский. Для пожирателя это прыжок через несколько ступеней по силе сразу.

– Увы. Я не умею ими толком пользоваться.

Узкая длинная ладонь внезапно погладила меня по макушке.

– Вот ты дура-то, благодетельница. Но не обижайся, это по молодости. Как ты себе представляешь процесс «пользования»-то? Заклинания читать, что ли? Или пыжиться от концентрации, пока не пукнешь? Хе-хе. Все проще и сложнее, тебе надо тупо поверить, что ты можешь все, и сильно чего-то пожелать. Элементарно же, а?

Я мрачно кивнула. Куда уж проще, возьми да поверь. Доступно, не смотря на грубоватое изложение.

– Кстати, если тебе интересно, «свобода выбора», которая дана только смертным, это как раз возможность ветвить вселенную, делая одновременно оба выбора. Так они творят мультивселенную, а вот демоны, ангелы, боги – все они способны только проникать в эти ветви, не более. Следовательно, свободы выбора не имеют и творить не способны.

– Почему ты все это мне рассказываешь? – повторила я, подозревая, что пришло время для более вразумительного ответа на этот вопрос.

– Если ты – в одиночном экземпляре, – Тэрьен снова принялся говорить медленно и вкрадчиво, – значит, ни в одной другой версии вселенной меня от виселицы не спасли. И для мультивселенной вероятность того, что я остался жив – оч-ч-чень мала, а значит, она попытается избавиться от погрешности. Но! Воля геоманта, которому я нужен, позволит мне продержаться, пока версия, в которой я жив, не станет стабильной. Ты не спасла мне жизнь, благодетельница, ты продолжаешь ее спасать прямо сейчас. И я постараюсь продержаться рядом с тобой, всячески заботясь о твоей сохранности по возможности подольше. Из чисто эгоистических побуждений: ты для меня в прямом смысле слова – жизнь. Сечешь?

Я потерла лицо ладонями, пытаясь собрать в единое целое все, что наговорил гоблин. Вера. Как просто все, а? Верить.

А потом неожиданно пришла в голову другая мысль. Дэвлин. Заклинание Потока, которое создал его отец, насколько оно было реализуемо вообще в условиях нашего мира изначально? Зато потом я совершенно случайно встречаю Тузата, сотника из их Дома, который совершенно случайно живет у меня дома. И он же рассказывает мне прямо в вечер знакомства, что мол, демон он. И надо ему как-то мирно есть, собирать «негативную энергию» из окружающей среды, чем аккуратно подталкивает меня к мысли о все том же Потоке. И я «догадываюсь» о нем. Молодец, говорит мне потом Дэвлин, сама смогла придумать, как это может работать, чем окончательно «уверяет» меня, что это в принципе «возможно». А потом меня нужно держать близко, чтобы… как там Тэрьен сказал? – версия вселенной, в которой это работает стала стабильной.

А как в эту циничную версию вписывается такой подарок как Печать?

Хотя что – Печать? Сильно она помогла, когда полоумная сестрица Дэвлина, располосовала мне спину чуть не до смерти? Рхашасса говорит, что я важна для Дома, в том плане, что чужие не могут меня тронуть и не поиметь конфликта с Багровым Пламенем. А вот свои – и сожрать могут, наверное. Такой вот нюанс. Демоны – в деталях.

Стоп. Если дело в вере – то как я одолела Лорда Хаоса в проклятом городе? Я наелась красных леденцов Бэрила Ганна, усиливающих эмоции и… И отключающих критическое мышление. Ну все логично, я не соображала нормально, потому и не сомневалась, что справлюсь.

А драка с Клэр Леми? Легко! Безумная некромантка показала мне, что она может пользоваться силами по желанию, чем убедила меня в тот момент, что и я могу. Я и смогла.

А, например, Шаггорат? Не сложнее, Эрик привел меня в его храм после того, как я вслед за Дэвлином пробилась через ловушку мертвого мира к храму Да Ки Нэ и смогла услышать его. То есть, не сомневалась, что смогу проделать это и во второй раз.

Боги, да даже Шис, скавен, вывалившийся из телепорта у меня на заднем дворе. Он искал Шамана, а Шаман до того еще сказал мне, что я смогу в будущем им помочь. Вот и смогла.

«Не пори горячку, – проговорил давно молчавший Лусус, – Дэвлин не такой».

«Какой – такой? – влез Шепот. – А что он мог раньше делать в Дай-Пивка, если не решать вопросы с сотником?»

«С чего это ты взял?» – не сдавался первый внутренний голос.

«Включи логику. Откуда он мог знать, на какой скале поселится? В первый же день, как мы приехали? Если только он не бывал уже там раньше, конечно. Спросишь – как? Легко. Эрик с его телепортами».

«По твоей теории заговора, это он должен был велеть Тузату рассказать о своей инфернальной природе».

«Он это и сделал», – безапелляционно заявил Шепот.

«Это почему?».

«Не стал бы сотник нарываться на высшего, тем более на третьего наследника Дома, к которому он сам и принадлежит, это раз. А два – ему нужно было, чтоб ты все узнала».

Лусус только фыркнул.

«Подумай сама, – продолжил тем временем второй мой внутренний голос,– ты знаешь, что он демон, и ты не веришь, что можешь на него как-то повлиять. Ты априори считаешь его сильнее, и потому… ну не знаю, например, не веришь, что он способен тебя полюбить, он обезопасил так себя от твоего влияния, кстати, Морельвыбирал весьма похожую тактику – заставлял думать, что ты ничего не можешь с ним сделать».

Так почему же они оставили меня одну так внезапно?

Мне казалось, будто ответ вертится прямо в голове, почти оформившийся, остается только ухватить его за хвост.

«А не начали ли они тебя опасаться? – негромко предположил Шепот. – Ты сделала Эрика бессмертным, Дэвлин выжил, поглотив Сердце Хаоса, а ты сама теперь имеешь эту свою крылатую форму. А еще явившийся Эрллийствр…»

«Или наш демон узнал про Абао,– ахнул Лусус, – и предпочел держаться подальше от тебя!»

Размышления выливались в стройную, хорошо аргументированную паранойю. Бессмысленно было мучить себя подобными мыслями.

Огромная, но совершенно пассивная сила. Убеди меня любой проходимец, что небо зеленое, оно и позеленеет. Дела…

– Чего молчишь? – полюбопытствовал Тэрьен.

– Это все немного безумно.

– Ха! Если я прав, у тебя по другому и быть не должно!

Нужно было что-то сказать. Но мне внезапно расхотелось говорить. И говорить и слушать. Рассказ Тэрьена нес с собой и новые неприятности, я чуяла это всеми печенками. Если я сейчас задам ему хоть один вопрос, это будет как лавина: и придется снова размышлять, что на самом деле хотят Дэвлин, Андрэ… Да ну его. Эта пара месяцев вдали от Дай-Пивка изменила меня, как меняет проточная вода русло горной реки, вымыла самое мягкое, остались только отполированные потоком камни. Меня перестала устраивать роль не то питомца, не то дорогой безделушки на камине. И тем более – любовницы мужа собственной сестры. Я хотела вернуться домой, очень хотела, Дэвлин так вообще чудился мне в каждом втором прохожем, но что-то вот захотелось мне чуть больше уважения что ли? В конце концов, с Абао я справилась сама. И магию Дома Боли дал мне безумный дроу, а не мои компаньоны, да плюс пара выигранных баргестов – псов Бездны.

И так уже в продолжение моих размышлений невольно закрадывалась мыслишка: а вот что будет, если я научусь осознанно пользоваться геомантией? Дэвлин должен понимать, что при моем к нему отношении я могу стать опасной для его планов. Обижусь как-нибудь по-настоящему, и выйдет для него «живая удача» боком. А если у нас и вовсе столкнутся интересы?

Короче, рассказ гоблина наталкивал на целый сонм тревожных мыслей, которые гнала я от себя метафорической поганой метлой. В Бездну такие размышления перед вылазкой.

– Пожалуй, нам пора выдвигаться, не находишь?– прервал Тэрьен невеселые размышления о вечном. – Одежда высохла, и полночь скоро. Не передумала?

– Потрясти казначея-то?– зевнула я демонстративно. – А то.

– Блеск. Тогда одевайся и выдвигаемся.

Как только дело подошло к конкретным действиям, сонливость и меланхолию у меня как рукой сняло. Пока я затягивала шнуровку на просохших ботинках, Тэрьен откинул старый половик в углу между двумя креслами, под которым оказался люк в полу. Металлическая лестница уходила тронутыми ржавчиной ступенями в липкую темноту подземья. Гоблин не долго думая спустился первым, разве что не насвистывая себе под нос, я немного подождала предполагаемых ЦУ, не дождалась, пожала плечами и полезла следом. Пахло сыростью и застоявшейся водой, по стенам кое-где сочилась влага, а камень стен расцвечивали пятна бледной плесени. Кое-где путь вел по мосткам над текущей отвратительно пахнущей жижей сточных вод. Из-за постоянных дождей уровень их поднялся и был теперь в паре сантиметров под подошвами ботинок. Неприятно, но хоть неопасно. Надеюсь, в этой подземной реке хотя бы мутантов каких не водится.

– Стой! – велел неожиданно гоблин. – Нежить. Обходи справа.

Он указал на почерневшие раздувшиеся пальцы с сорванными ногтями, вцепившиеся в мостки с левой стороны, рука же сама была неподвижна и уходила под воду. Я не могла отделаться от иррационального страха, что она схватит меня за лодыжку, и это неприятное чувство сохранялось, даже когда мы давно миновали этого утопленника и саму сточную реку.

До сих пор не могу понять, как именно зеленокожий коротышка выбирал путь, сворачивая в неприметные лазы, спускаясь и поднимаясь по разрушающимся от времени кирпичным лестницам, давно распрощавшимся с перилами. Снова где-то закапала вода – в подвалы вели все городские ливневки, а однажды мы наткнулась на десяток крыс, глодающих утопающий в нечистотах скелет. Зверьки прыснули в боковой узкий тоннель, но писк так и не затих. Плохо, что крысы тут пугливые, знать бы еще, что именно их напугало.

Когда новизна приключения пропала, отвратительно воняющая вода осталась позади, сменившись относительно сухим коридором, и монотонность прогулки начала меня помаленьку убаюкивать, Тэрьен снова замер.

– Опаньки, – прошептал он, ловя меня за рукав, – вот это ж нихрена себе…

Тоннель, по которому мы шли минут десять, обрывался, преграждая путь обломками двери, под которыми мы не без труда пролезли. Перед нами был старый зал, похоже, когда-то над ним находился небольшой заводик, чуть ли не дварфийских технологий, потому что сохранились еще проржавевшие остатки каких-то здоровенных устройств и очистных сооружений. Там и тут поблескивала в свете догоравших магических светильников сквозь зелень окислов латунь, торчали рычаги и вентили неясного назначения. Но вовсе не это привлекало внимание.

Тела. Сотни тел, лежащих в разных позах на полу. У кого-то не хватало частей туловища, кто-то был весь перемазан в крови. Невидящие белесые глаза таращились в потолок. Обманчиво неподвижная картина.

– Немертвые, – прошептала я, – зомби, возможно, несколько упырей.

Волнительно-то как, аж нос зачесался.

– Вижу, – с досадой мотнул ушастой головой гоблин, – гнездо у них тут что ли?

– Тут, наверное, остаточный магический фон, – предположила я, – он их притягивает. Не так как живое мясо, конечно.

– Да как же не вовремя…

– Они вроде в спячке, – мне оставалось только неуверенно пожать плечами.

Я слишком мало знаю о нежити, учитывая, как часто мне приходится с ней сталкиваться. Факт. Хоть учись заново, но уже на некроманта.

И снова вспомнилось разбитое в мясо лицо Клэр и перемазанный ее кровью мой кулак.

Бр-р-р.

Все потом, сейчас нужно сосредоточиться.

– В спячке, это да, сколько она продлится вот… – протянул гоблин.

– Делать-то что будем?

– А хрен его знает, благодетельница, пошли по-тихому, может, и проскочим.

– Может, под вуалью?

– Нахрена? У них обоняние и слух – самые используемые. Короче, смотри лучше под ноги и старайся не шуметь.

Мы двинулись осторожно справа от живописно расположенной нежити, вдоль стены, а я снова невольно вспомнила и прогулку по мертвому миру, и Хэль, и еще раз Клэр, так что настроение у меня испортилось вконец.

Благо хоть мусор под ногами не хрустел, весь пол был покрыт пахнущей гнилью массой. Даже думать не хотелось, откуда она тут, и чем была раньше. Из стен торчали остатки крюков, на которых когда-то лежали трубы, нужно было идти очень осторожно, чтобы не зацепиться. Тэрьен остановился и поманил меня пальцем, а когда я нагнулась – зашептал на ухо:

– Впереди на той стороне проход, видишь? Над лестницей? Нам главное до него добраться. Если что – беги к нему со всех ног.

Я закусила губу, тут вообще-то был простой вариант – крылья. Но стоит ли показывать гоблину и это? Бездна! Но при этом полет был полностью безопасен, а вот на счет пешей прогулки я сомневалась. Хотя, знает же Тэрьен уже про Печать, а хреновой нежити тут слишком много. Нам ни за что не справиться с таким количеством. И в этой темноте неясно, то ли они шевелятся, то ли нет? Рискнем?

– Ну? – поторопил спутник. – Все поняла? Крадемся, если что – бежим.

– Слушай…

– Что?

Я потерла кончик носа, все же решаясь.

– Есть идея получше.

– Благодетельница? – вкрадчиво поторопил Тэрьен.

– Мы полетим.

– Че?

Я скинула плащ, свернула его и сунула гоблину, а потом оставалось опереться о стену, позволяя пальцам впиться в ноздреватую поверхность старого камня. А потом это началось. Боль. Это все еще была мертвячья боль. До прокушенной губы, до искр в глазах. Треск рвущейся ткани показался грохотом, а потом – вух! – и за спиной с хлопком разворачиваются кожистые крылья. Сильные, широкие, мощные. Стоп. Стоп-стоп-стоп! Никакой чешуи. Камень принялся крошиться под отрастающими когтями.

– Воу-воу-воу! Крис!

Боль. Чтобы остановить трансформацию нужно потратить куда больше сил, чем на запуск. А потом все случилось.

Ставшее привычным зеленовато-фиолетовое свечение залило глаза, и я снова вынырнула из мертвячьей ванны с кровью в какой-то каморке на плане Дома Боли. Вопя и матерясь в голос.

– Так-так! – хохотнул дроу, отрываясь от перелистывания страниц какой-то огромной черной книги. – И что у нас на сей раз стряслось?

– Верни меня назад! Сейчас! – заорала я, расплескивая содержимое ванны.– Я без сознания, в пещере, полной голодных зомби!

Темный эльф вскинул брови и рассмеялся, звук серебряным звоном колокольчика раскатился под сводами неведомого места. Более внимательный взгляд прояснил для меня одну важную вещь: не повезло. Оранжевые безумные глаза – это хреновая ипостась.

– То есть, пока ты тут, – промурлыкало чудовище, нагибаясь ко мне, – там тебя жрут заживо? Как мило. Тебе страшно, ненаглядная?

– Скримджой, – я умоляюще сложила руки, – прошу! Пожалуйста! Верни меня назад!

Он нагнулся ко мне, сверля плоскими точками антрацитовых зрачков.

– И ты умрешь, если останешься здесь?

Кивок. Удар сердца. Боги! Да могла ли быть более идиотская смерть! Пирожком подавиться разве что. Но он и не ждал ответа, горящие, как два фонарика, глаза смотрели на развернувшиеся за моей спиной крылья.

– Это твоя итоговая форма? – задумчиво полюбопытствовал эльф.

– Н-не совсем…

– Прими итоговую. Сейчас!! – неожиданно рявкнул он. – Иначе останешься тут навсегда!

Что мне оставалось?

– Невероятно, – он подал мне руку, помогая выбраться из ванны, – ты выглядишь, как демон, и от тебя фонит, как от демона, но душа у тебя на месте. Как так?

– Это Эрллийствр сделал, – пожала я плечами, – верни меня, пожалуйста, в явленный мир.

– Чуть позже. Не возражай! Тут иначе идет время, вернешься через пару секунд. Идем.

Так мы впервые покинули маленькую комнатушку из ноздреватого камня на плане Дома Боли Великой Паучихи Лосс.

За дверью начиналась широкая, дворцового вида лестница, изящным изгибом ведущая вниз, но стоило взглянуть на перила… Прямо в ступени были вмурованы люди, так что наружу торчали только торсы, руки и головы, причем, верхние конечности были причудливо изогнуты и сшиты с соседями металлической проволокой. Вся эта жуткая конструкция слегка шевелилась и издавала протяжный стон, от которого хотелось только завизжать и сойти с ума на месте. По их головам проходил металлический блестящий поручень, и крепления были буквально ввинчены в головы несчастных.

– Конкретно эта лестница, – изобразил любезность дроу, – мой шедевр. Тел тут, разумеется, нет, мы не в явленном мире. Это – души, Крис. Ну, вернее, то что от них тут осталось после всего.

Мне было плохо до того, что двоилось в глазах.

– Не надо, – тоненько провыл Лусус моим голосом, – я не хочу туда…

И противореча самой себе, я сделала шаг к ближайшей жертве. В груди жгло, будто я выпила неразбавленный алхимический спирт, в горле стоял ком, мешающий говорить, а ноги сами несли меня в сторону полупрозрачного тщедушного мужчины.

– Веришь ли, – продолжал тем временем дроу, – а ведь это был когда-то император один, великий воин и завоеватель. Ха. При звуках его имени дрожали крепости, а люди падали ниц. И смотри, какой финал.

– Что со мной? – жалобно спросила я, почти вплотную подходя к растерявшему предполагаемое величие мужчине.

Меня лихорадило, в глазах плыла красная дымка, и мне зверски хотелось пить из-за нестерпимого жара внутри. Жара, вводящего в какое-то подобие транса. Я помимо своей воли коснулась пальцами груди мужчины.

Он закричал.

Этот крик, переходящий в визг свиньи, на которую ставят клеймо, резал уши, но я не могла даже отшатнуться. Смотрела в ужасе в его глаза, которые… меркли? блекли? из которых уходила жизнь и остатки разума? Зрачки стали огромными, и мне показалось, что в них отражается сама Бездна.

Дроу оттащил меня назад, когда несчастный истаял, подобно призраку на рассвете.

– Все-все, давай-ка назад.

Только у двери обратно в комнату я поняла, что это жжение в груди прошло.

–Что это была за хрень? – процедила я сквозь выстукивающие быстрое стаккато зубы.

– Это был эксперимент. Твоя вторая форма – чудесна! – усмехнулся дроу. – Поздравляю, если ты не поняла. Твоя чешуйчатая ипостась только что съела душу. Ослабленную, конечно, и давно лишенную тела, но факт есть факт – ты это можешь. А теперь нам пора взглянуть на этих твоих зомби. Я иду с тобой. Тс-с-с! – тонкий палец прижался к моим губам, останавливая поток протестующей брани. – Мы же оба хотим, чтоб тебя не съели или нет?

– Д-да… – а что, собственно, оставалось?

На этот раз я ушла с головой в отвратительную жижу только на миг, и тут же открыла глаза.

– …твою мать, – прохрипел Тэрьен, вцепившийся обеими руками в лозу, захлестнувшую его горло.

Дроу застыл, сжав между средним и указательным пальцем пойманный метательный нож. Он явно решал, стоит ли ему шевелиться, или один из двух баргестов, вылезших проветриться, успеет отгрызть эльфу что-нибудь ценное быстрее. Я же валялась на краю какой-то гнилостной лужи, неуклюже распластав крылья, и зажимала рукой вновь кровоточащую рану в боку, из которой струилась, мелодично позвякивая, собачья цепь.

Ах, да! Движимые жаждой свежей крови на запах ее двигалась толпа зомби.

Трандец. Как обычно.

– Оставим на потом, – светским тоном предложил Скримджой, освобождая гоблина и вытаскивая из ножен пару хищно изогнутых скимитаров. Он был все в той же странной одежде из ремешков и казался в этом подвале до странности неуместным.

А потом они с Тэрьеном принялись сносить нежити головы. Медлительность последних превратила этот процесс в какое-то избиение. Я пожала плечами, поднялась к потолку и натравила на толпу собак – не так красиво, но не менее эффективно.

– Уму не постижимо! – ругался гоблин между делом, перемежая цензурные слова портовой бранью. – Ты притащила сюда темного принца! И демонических псов! Вместо того, чтоб просто тихо пройти мимо! И мертвячьи крылья! Что за херню ты творишь?!

– Польщен, что ты помнишь мой титул, шаман, – хохотнул дроу, снося очередную голову.

Голова медленно прокатилась до стены, а там за нее взялись вылезшие из какой-то норы крысы.

– Я не с тобой разговариваю!

Оставалось только наблюдать, да меланхолично рассуждать, что же мне с этими двумя делать, когда хреновы зомби закончатся? Нет бы просто пройти вдоль стеночки, а? Нет! Вот решила же повыпендриваться. Пожалуйста, итог.

Тем временем этот момент и настал.

Мы стояли втроем посреди заброшенного подвала, забитого отвратительно воняющей тухлятиной. Тухлятина же, перестав быть опасной, теперь вызывала только брезгливость.

– Давайте выбираться отсюда, – попросила я, с трудом избавляясь от крыльев и натягивая верхнюю одежду на разорванную майку, – поговорим по дороге.

– Нет не давайте! – голос гоблина подрастерял свои чарующие интонации. – С какими еще тварями ты водишь дружбу, благодетельница?! Кого мне еще ждать?! Шаггората?

– А при чем тут…– начала я, но дроу меня совершенно невежливо перебил.

– Давай-ка полегче, шар-Тарэн, бывший великий шаман. Видишь, и я о тебе не забыл.

Гоблин щелкнул зубами, а золотые глаза сверкнули такой лютой злобой, что я невольно попятилась. Да кто ж мог знать-то!

И надо было спросить, откуда они друг друга знают, и что это сейчас вообще происходит, но в голове у меня была в тот момент одна единственная мысль: я съела человека. Мысль эта ширилась, росла, пока не затопила все сознание. Это вышло так… буднично. Только вот что теперь? Никогда не принимать вторую форму? А как же полеты?

Боги, да какие полеты, это сознание пытается цепляться за всякие мелочи, чтоб избежать чего-то очень простого и страшного. Я съела человека.

Не важно, хорош он был или плох.

Так. Стоп. Хватит, Крис. Я обдумаю это позже.

– Идем, – буркнул зеленокожий коротышка, – на выходе ты от него избавишься, или я расторгаю нашу сделку и сам возвращаюсь в камеру.

О как.

– Да я сюда так, одним глазком взглянуть, кто это тут вознамерился сожрать мою ненаглядную. Любопытно же. А вдруг не зомби, а упыри какие-то, а? А она мне еще должна, знаешь ли. Так что я защищаю инвестиции. Но с ва-а-ами, – издевательски протянул эльф, – уважаемый шар-Тарэн, я, пожалуй, могу отпустить ее пошляться по подземельям. Что там, кстати, у вас за сделка?

– Не твое дело, паучье отродье!

А вот мне внезапно стало интересно: что зеленокожий вор имеет против Шаггората?

– Перед тобой, – дразняще громким шепотом продолжил нарываться на ссору дроу, – пример прискорбный, как некоторые не могут справиться с собственной силой и долгим сроком жизни.

Мы дошли до старой металлической лесенки на той стороне помещения и теперь поднимались по очереди. Гоблин первый, эльф последний, и я вместо водораздела – посередине.

– Он был могущественным. Когда-то. Давно. По его меркам – давно, разумеется. А потом задумался о лишнем, и видишь, до чего скатился великий шаман? Оборванец, ползающий по подземельям с мертвечиной.

– Ты щас ползаешь прям рядом со мной, – фыркнул Тэрьен.

– Знаешь, как эта болезнь называется? – не унимался Скримджой. – Тщета всего сущего. Эй, тебе интересно вообще?

А ведь это он. Он знал, что делал, когда подталкивал меня к несчастному на лестнице. А потом просто стоял, жадно всматриваясь в каждое малейшее движение, вслушиваясь в слабейший стон, наблюдая, изучая. Это он заставил меня съесть человека…

Мертвяки! Да сказала же – потом!

Я попыталась прожечь его взглядом, обернувшись, но увы, никакая геомантия тут не сработала – дроу продолжал бесшумно передвигаться следом за мной, продолжая болтать вполголоса.

– Иногда могущество становится в тягость, и тогда возникает вопрос – зачем? Зачем защищать свой клан, если каждый в нем так или иначе однажды покинет этот суетный мир? Зачем что-то делать вообще, если все в жизни – временно? Сначала ты начинаешь отказываться от политики, управления, потом от войнушек, а в итоге и вовсе перестаешь, вон, даже за собой следить.

– Я тебе язык отрежу.

Темный в одно движение обогнал меня и поравнялся с гоблином, наклонившись к нему так, что две пары золотых глаз принялись буравить друг друга.

– Ты был отличным врагом, – промурлыкал эльф, – но ты позабыл, кто ты такой, и превратился в собственную тень. Ты стал жалок! И разочаровал меня.

Миг воздух искрил между ними.

Миг Тэрьен был выше ростом, а одежда его колыхалась безо всякого ветра.

Миг мою кожу щекотали мурашки от присутствия чуждой силы, которую я ощущала каким-то звериным инстинктом.

А потомвсе в момент и закончилось.

– Пошел на …, – демонстративно сплюнул под ноги гоблин, обошел дроу и двинулся дальше.

– Ну, прости-прости! – Скримджой скривил лицо в ухмылке. – Но позвольте спросить – а мы вообще где? И куда идем?

– Ты идешь нахрен!

Эльф дернул меня за рукав перед входом в тоннель.

– В чем на сей раз у тебя проблема?

А почему бы и не ответить?

– Демон один, – я пожала плечами, наблюдая с удивлением, как ухмылка превращается в почти восхищенное выражение, – что еще?

– Ненаглядная… – промурлыкал темный. – Ты превзошла сама себя, клянусь Лосс. Не понимаешь? Дело в том, что сейчас рядом с тобой двое разумных, которые в своей жизни успели поохотиться на демонов. Причем, заметь, – кончик языка пробежался по нижней губе, – успешно поохотиться.

Он проскользнул мимо и двинулся рядом с Тэрьеном, оставив меня в недоумении позади. Да что опять происходит-то?!

– Это правда?

– Правда, – буркнул гоблин,– а теперь не мешайте, тут замок на двери.

– Посветить? – светски осведомился темный, за что удостоился свирепого взгляда желтых глаз.

Что бы ни было у них раньше, Тэрьен ненавидел моего бывшего сокамерника. Я чувствовала, как ненависть разливается вокруг гоблина в воздухе, как кровь из ножевой раны.

– Значит так,– начал зеленокожий, чем-то ковыряясь в большом висячем замке, изрядно подпорченном ржавчиной, – выходим, и дальше я с этим никуда не пойду.

– Да я сам не жажду с тобой компанию делить, – пожал плечами эльф, – выйдем наверх, и я пойду прогуляюсь, посмотрю на округу.

– Там немертвые, – уточнила я на всякий пожарный.

– Я заметил, – насмешливо отозвался тот

Замок поддался, лязгнув хрипло напоследок. За решетчатой дверью наверх вела узкая винтовая лестница. Мы преодолели этажа три, после чего нашли очередную дверь.

– Постучим? – ухмыльнулся дроу.

Не думаю, что кто-то открыл бы нам, так что Тэрьен снова вскрыл замок, не удостоив эльфа и взглядом.

– Зачем ты пошел со мной? – потребовала я у Скримджоя, пока длинные пальцы гоблина виртуозно играли отмычками.

Тот пожал плечами.

– Было любопытно, во что ты ввязалась на этот раз. Ну и мало ли? Вдруг тебя тут правда упыри жрали. Совершенно бездарная смерть была бы.

– Мы в Аргентерии, – начала я, – некрочума…

– Ш-ш-ш, – эльф прислонил палец к моим губам, – я сам поброжу в округе и посмотрю, что мне интересно. Не утруждайся.

В это время щелкнул замок, так или иначе прерывая наш диалог, и Тэрьен сделал знак рукой-вперед, мол. Мы со Скримджоем практически одновременно ушли в тень, только я еще и гоблина с собой прихватила. Н-да, а ведь привыкла, факт. Если послать эльфа подальше, сложновато будет обходиться без новых умений.

Мы вышли из потайной дверцы, замаскированной панелью с резными птицами неясной видовой принадлежности, прошли небольшую приемную и оказались в кабинете. Ярко горящие магические светильники развеяли магию дроу, так что мы снова стали видимыми.

Казначей был там и был занят: сжигал в камине бумаги. Вообще, кавардак в доме был преизрядный, будто не то кто-то проводил обыск второпях, не то хозяин готовился к поспешному бегству.

– Добрый вечер, – я не успела договорить, когда он обернулся, и заготовленная фраза застряла у меня в горле.

– А, это ты, – он махнул ладонью, подожди мол, продолжая кидать что-то в камин, – пестрая у тебя компания в этот раз как я вижу.

Вот только это был не Перш. Уже не Перш. Демоническая сущность пробивалась сквозь человеческий сосуд, как молодая весенняя трава через трещины в старой дороге. Я видела это в черноте глаз, нечеловеческих движениях, отросших черных когтях. Но это не была и Клякса, не высший, однозначно, но и не Сам. Впрочем, что-то неуловимо знакомое в нем все же было.

– Что, не узнала? – чуть иронично буркнул он, пока я пыталась понять, что же именно тут происходит. – Кстати, справа видишь дверца секретера отломанная? Отличный бар, угощайтесь.

– Ты кто?– полюбопытствовала я, когда гадать мне надоело.

Мои спутники быстро просекли, что опасности непосредственной прямо сейчас нет, а вопросы к этому господину пока что только у меня. Тэрьен уже, не стесняясь, копался в каком-то ящике комода, а вот Скримджой последовал приглашению и принялся исследовать содержимое бара. Эльф всем своим видом давал понять, что происходящее вокруг его вообще не касается.

Это было непривычно. Будь со мной Дэвлин или Эрик, а тем более – Десятый, они бы аккуратно оттеснили меня в сторонку и сами занялись этим типом, оставив мне в большей степени роль наблюдателя. Сейчас же гоблин и дроу предоставляли мне возможность действовать по собственному усмотрению, не вмешиваясь. И знаете, я немного растерялась, но мне это нравилось.

– Не узнаешь, – констатировал тем временем бывший Перш.

Он покопался за пазухой и вытащил… предмет женского белья. Кружевной. Знакомый.

Да что там – знакомый: мой, собственно.

Только, помнится, его съели, в качестве уплаты за ответы на вопросы о пропавших девчонках и Абао. Зато я сразу поняла, где видела эти изломанные движения.

– Это же ты! – я чуть не подпрыгнула на месте. – Потрошитель! Чиз!

– Традош, если угодно. Чизом звался мой сосуд. Как сама? Примчалась сюда все-таки?

– У меня не было выбора, собственно… – протянула я, судорожно пытаясь собрать все детали в одно целое.

Вот они все в одной комнате: Традош – солдат из Дома Пронзающих, Скримджой и Тэрьен. Три разные истории, никак не связанные между собой. Ведь не связанные же? В этот момент меня привлекло движение справа – в зеркале стоял, прижимая тонкие белые ладони к стеклу с той стороны, давешний призрак. Умершая вроде-как-жена Аргенси.

– Традош! – я махнула я рукой в сторону глядящей умоляюще нежити. – Ты знаешь кто это?

Демон распрямился, видимо, покончив с уничтожением архива казначея, и тут же стал на голову выше, продолжая трансформацию.

– Все, что ты хочешь найти, в подвале под дворцом герцога, Крис. И знаешь что, советую поспешить, через пару дней все кончится, и будет поздно искать ответы.

– Что кончится?

– Это. Все, – он неопределенно помахал рукой в воздухе.

Громкий звон разбившегося стекла прервал нас на минуту.

– Это было поддельное бархатное плери, – пояснил дроу, только что запустивший бутылью зеленого стекла в стену, – что смотришь, гоблин? Давай! Займись тем, что ты умеешь лучше всего!

Скримджой с ухмылкой повел рукой вдоль комнаты, видимо, обозначая пространство, доступное для грабежа. Та боги с ними, я помотала головой, вновь сосредотачиваясь на демоне.

– А с чего ты взял, что я вообще собираюсь под дворец?

– А то я тебя не знаю, – хохотнул демон, – не нужно быть сверхзнатоком человеческих существ, чтобы понять, что твое любопытство и желание вмешаться и в этот раз перевесит осторожность.

– Ты хочешь сказать, – медленно полюбопытствовала я, – что знал, что я тут уже некоторое время? Ты уже давно в этом сосуде?

– Догадался еще до того, как увидел тебя здесь, – пожал плечами бывший Потрошитель, – когда узнал, что какая-то вроде-эльфийка развоплотила Сама, а у Саваматариуса выиграла пару его собачек. Сложнее было НЕ догадаться. И теперь ты тут. Вроде как на разведке, да? И у тебя куча вопросов. Ты же любишь задавать вопросы, Крис. Большую часть времени, пока мы общались, ты именно это и делала. И ты, конечно же, теперь желаешь спасти и этот город, да? Ты любишь спасать. Дайсар – от Абао, Аргентерию – от некрочумы. Это прямо какие-то комплексы, Крис. Так что по знакомству даю подсказку – ответы в подвале под дворцом.

– Я догадалась.

– Это ловушка, – подал голос Скримджой, отрываясь от зеленой бутылки и выуживая из зеркально-хрустальных недр – новую, синюю, – причем, совсем топорная какая-то.

Он рассматривал призрака в зеркале так пристально, что даже покойнице это, видимо, не понравилось, так что она скрылась в глубине отражений.

– Ловушка или нет – тебе решать, я сказал тебе правду в оплату за то милое развлечение, что ты мне устроила в Дайсаре. Ну-с, а, собственно, я тут уже закончил, мне пора, – Традош ухмыльнулся и двинулся к дверям, – можете пока тут пошарить, ценностей уйма, а хозяину уже не нужны, сами понимаете.

– Стой. Посмотри на меня, – холодное шипение, а не голос, таким дроу я еще не видела, – ты знаешь, кто я?

А главное, глаза. Я видела ипостаси с золотыми, желтыми, янтарными, сейчас же цвет стал красным, практически, какой бывает у вампиров.

Гоблин же принял предложение о мародерке с энтузиазмом, ничтоже сумняшеся стащил со стены ковер, швырнув его на пол возле двери, и принялся складировать на него вазы, картины, кубки, все, что попадалось более менее ценного. А вот интересно, как он это все потом потащит?

Ни Скримджой, ни Традош не обратили на эту возню никакого внимания.

– Я не знаю, кто ты, эльф, – пожал плечами демон, – да мне и наплевать на это. Я ухожу, и тебе лучше не мешать мне.

– Думаешь? – промурлыкал тот, перетекая на шаг вперед.

Он что, собирается сражаться? Чокнутый дроу.

Бывший казначей и бывший Потрошитель пожал плечами и демонстративно направился к дверям. Он посмотрел на сваленную кучу ставшего бесхозным добра и даже не подумал обходить ее – пошел прямо по дорогому ковру, пинками расшвыривая добычу гоблина. Серебряные чашки, сложенные до того аккуратной горкой со звоном раскатились по полу. Мне показалось, что Тэрьен, оказавшийся на пути инфернального существа, устроит драку из-за такого неуважения, но тот лишь потупил взгляд и отступил в сторону. Традош ухмыльнулся презрительно, сделал еще пару шагов по ковру и… замер, не дойдя до дверей. На уже получеловеческом лице появилось искреннее недоумение, потом изумление, потом ярость, и он нечеловечески быстрым движением рванул края ковра, располовинивая тот. Все награбленное с грохотом разлетелось по всей комнате, а на лицо гоблина выползла широкая глумливая ухмылка.

– Нехрен было отвлекаться на этого павлина, дружок, – зеленокожий коротышка демонстративно поднял ладони, показывая испачканные мелом пальцы, а потом вытер их о ближайшую портьеру.

– Какого?!.. – взвыл демон, рванулся к двери, но с места не сдвинулся, только почерневшие глаза вылезли из орбит от напряжения.

Под ковром на полу был пантакль-ловушка. Круг призыва для демонов, в котором и стоял теперь Традош.

Как призыва, так и отзыва, полагаю.

Дроу рассмеялся звонким серебряным колокольчиком и захлопал в ладоши, словно бы увидел отличный фокус или что-то не менее забавное.

– Браво! Навыки, я вижу, не потеряны.

– Сам сказал, что я умею это лучше всего, – буркнул Тэрьен, демонстративно сплюнул себе под ноги и великодушно разрешил, – теперь спрашивай, не станет отвечать, и я его отсюда не выпущу. Протупит на одном месте, пока здание не рухнет.

– Ш-шаман! – прорычал демон, окончательно перетекая в свою настоящую форму.

– Зачем Вердану понадобилось меня сюда заманивать? – потребовала я.

Серая физиономия скривилась, будто бы слопала целый лимон:

– Лорд Вердан и не слышал о тебе, он здесь занимается оперативными делами в основном.

– Да?! – фыркнула я, чувствуя, как буквально взрывается мозг по мере разрушения принятой на веру теории – что тут, собственно, происходит. – А какого хрена мне подсунули проклятый медальон? Который меня сюда и притащил, а?

– Дай слово, что выпустишь, если я отвечу, – потребовал пленник у гоблина, – даю слово, что не попытаюсь навредить вам в этот раз и просто уйду.

– Ответишь честно на ее вопросы и вали отсюда, – фыркнул Тэрьен, буравя пленника взглядом злых желтых глаз.

– Наши, – мягко поправил Скримджой.

– На наши вопросы, – переобулся на ходу гоблин.

– Договор?

– Он самый.

– Не расслышал…

– Да договор-договор. Говори.

На меня уставились черные провалы глаз, которые давным давно перестали пугать. В прошлой жизни. Именно там осталось время, когда низший демон казался чем-то пугающим или хотя бы необычным.

– Я не догадался, что ты здесь, я знал это. Это я дал вашему архимагу проклятый медальон, когда договаривался о сдаче Аргентерии.

Видимо, у меня был слегка ошарашенный вид. Боги, надеюсь, я хоть рот не распахнула.

– Да-да, – повторил Традош, кивая, – и медальон, и рецепт лекарства от некрочумы, взамен на то, что маги поставят кордон, перекроют телепорты и не будут вмешиваться. Поработал дипломатом, хе-хе.

– Да ладно! – вырвалось у меня невольно. – И вот ты прямо сам придумал эту формулу? Которая лечит самое страшное заболевание в нашем мире? И отдал ее людям за всего один город? Приступ альтруизма накатил, а?

Демон заржал. Он хлопал себя по ляжкам и вываливал черный толстый язык.

– Ты вызвала Абао, – провыл он сквозь смех, – а потом – вышвырнула его отсюда, значит, ты геомант! Ну, дальше надо объяснять?

Да, блин, надо. Потому что лично я ничего не…

И тут неожиданно хохотнул Тэрьен. Прыснул в кулак, а после и вовсе рассмеялся в голос. И Скримджой присоединился к нему. Только я все так же ничегошеньки не понимала. И что, что я геомант? Зачем мне, геоманту, быть в Аргентерии? Как это вообще связано?

– Нет, ты поняла, что эти хреновы хитрые жопы провернули? – обернулся ко мне гоблин.

Стоп. Они о чем вообще?! Я уже начала забывать, каково это – чувствовать себя настолько дурой. А потом… Потом я вспомнила давнюю-предавнюю беседу с мэтром Наргином. «Они возили геоманта по провинции, охваченной некрочумой, пока он настолько не наглотался чужого ужаса, что больше всего на свете пожелал, чтоб эпидемия закончилась». Так мы тысячу лет назад, собственно, и одолели самую страшную болезнь Ойкумены.

– Не было никакого лекарства…– мрачно проговорила я, и демон закивал, а потом снова зашелся в приступе истерического смеха, как когда-то в камере генерала Кловера. – Ты сказал архимагу, что это лекарство, а он передал твои слова мне, и я поверила. А мир типа услышал.

– И оно начало работать! Прикинь! Я расплатился… – он хохотал так, что не мог говорить. – Расплатился… Шагесшах! Расплатился за целый город живых душ рецептом специй к жареному спайклу! Люди такие идиоты.

«Надо будет спросить у Дэвлина, что такое спайкл».

– И что архимаг? Как ты ему объяснил, что тебе нужна я?

– Да никак, просто включил в сделку, и все. Сказал, что хочу тебя себе.

– Вот сукин сын! – выматерилась я, подразумевая дрожайшего мэтра Ллойда.– Так, стоп, а Вердан? Можно подумать, ты не сказал обо мне своему…как ты его назвал?.. лорду?

Но Традош и глазом не моргнул, похоже, для него во всем этом была своя железная логика.

– А какая выгода? Что я получу в Доме с такого подарка? Я вообще думал дать тебе уйти мирно и тихо, выполнив свою часть работы. В память о твоей помощи с Абао, разумеется. Кто ж знал, что ты начнешь нарываться на проблемы с самого момента приезда? Не обессудь – сама виновата.

Все оказалось просто. Совсем просто. Вопрос академический – облапошил ли демон архимага, или сыграл в его пользу? Думаю второе. Разоренная Аргентерия со всеми ее производственными мощностями, да еще лекарство от некрочумы в придачу. Поди плохая сделка.

– Так что там, в этом подвале под дворцом? – поинтересовалась я, но уже вяло – загадка перестала быть загадкой, и предстоящая вылазка вместо жгучего интереса вызывала понимание, что влезаю я в опасную и совершенно меня не касающуюся авантюру.

– Лаборатория по созданию траммо и… барабанная дробь… хранилище душ. Как только лорд Вердан через пару ночей подаст сигнал, немертвые устроят оставшимся в живых бойню, и оно заполнится окончательно. Тогда мы и уйдем.

– И ты прям вот так честно все это рассказываешь?

– Он не слишком любит своего лорда, – ухмыльнулся Скримджой, – и рассчитывает, что ты сможешь устроить тому какую-нибудь пакость.

Демон изобразил поклон.

– Ты прав, эльф. Я-то свою работу уже выполнил, и за то, что будет дальше, не отвечаю.

Я открыла рот, чтобы объяснить пленнику, как он ошибается. Что ничего-то я больше делать не буду. Что лесом бы он шел со своими гамбитами и подставами, а я прямо сейчас телепортом ухожу домой…

А потом я вспомнила детишек из лазарета. Тех первых, кого я вылечила, но так и не навестила. Близнецы, рыжая девочка и белокурый малыш. А потом представила толпу голодных зомби.

Твою ж мать.

Я потерла лицо руками, отгоняя непрошеное страшное видение. Ничего не поделаешь. Если сейчас уйду – никогда себя простить не смогу. И еще, нужно связаться со своими. Где они уже, в конце-то концов?

– Может, ты еще скажешь, как остановить этого твоего лорда?

Традош мигом перестал дурачиться.

– А вот тут меня держит слово. Ничего не могу сказать. Все ответы, которые ты ищешь, в подвалах.

Неожиданно я почувствовала, насколько устала от всей этой веселой Аргентерии. Пусть оно завтра кончится уже, и если я останусь в живых, заберу этих четверых детей, да отвезу в Дайсар. Все равно уже сироты. Что я со своим запасом мифрилла четверых ребят на ноги не поставлю что ли? Ха.

– Счастливо, солдат из Дома Пронзающих,– покачала я головой, все еще плавая в своих мыслях, – спасибо, что в этот раз мне в процессе нашей беседы не пришлось раздеваться.

– Прощай, Крис, – он ухмыльнулся и пошевелил в воздухе пальцами, – вполне вероятно, что больше мы не встретимся.

– Идите, – махнул рукой дроу, – а мы с этим парнем еще побеседуем обо всяким. Я знаю, как потом его выпустить, так что договор не нарушится.

– Эй! – зашипел демон. – Мы так не дого…

– «На все НАШИ вопросы», – промурлыкал Скримджой, – а у меня вот их еще масса. Будь осторожна, ненаглядная, не сверни себе шею где-нибудь.

Да и пусть его. Хочется мертвячьему психопату дроу пошляться по городу, полному смерти и ужаса – добро пожаловать! Желает он выбить что-то из демона, да пожалуйста. Не моя забота. Кстати, кажется, я даже знаю, что – это же Дом Пронзающих. Те, кто прокладывает пути в явленные миры. А Скримджой отчаянно хочет покинуть наш. Вероятно, сейчас он примется искать попутку…

Мы с Тэрьеном решили обратно идти по улицам и вышли под мерзкий холодный дождь. Дождь, который пахнет не водой, а сырым склепом. Мне хотелось пойти и сломать что-нибудь, или разбить, но так, чтоб стекла фонтаном и грохот на квартал. Даже подумала о висящем на шее свистке, да передумала.

– Че раскисла, благодетельница? – поинтересовался тем временем гоблин. – Ну, подставили тебя, да и хрен с ним, ты же все это выяснила. Ну и забей.

– Я не могу, – ботинки снова шлепали по лужам, а на лицо попадали холодные капли, и как это гоблину все ни по чем – ни тьма, ни дождь?

– Не можешь – плати по счетам, – пожал он плечами.

– Дельно, зеленокожий. И я даже знаю, с чего начать.

– М-м-м?

– Помнишь, на карте Феникса была какая-то горящая отметка? Она в шаге отсюда же. Посмотрим? Мне кажется, я знаю, что это такое.

– Когда на улице такой бардак, а за тобой какие-то бандиты охотятся? – скептически поинтересовался гоблин. – А че, весело, я – за.

Мы укрылись вуалью дроу и по карте дошли до небольшого сквера, в центре которого на карте горела одна из серебристых точек. А еще через пару минут, взобравшись на декоративную башенку, увитую больше не светящимися гирляндами, я с удовлетворением смотрела на мерцающий в темноте хрустальный шар. Точно такой, какой стоял у меня дома в башне – следящий шар гильдии магов. Магический фон, звук, изображение, мертвяки знают, что еще. Значит, я не ошиблась.

– Они действительно следили, – бесцветно проговорила я, таращась на артефакт, – я ведь не могла до конца поверить Тай, но этих шаров, получается, тут штук тридцать. Они не просто следили, они и вправду готовились ко всему этому бардаку заранее. Готовились, а теперь закрыли город, собирают непрерывно информацию и… изучают. Пока тут труповозки по улицам ездят.

Гневом накрыло так, что в горле образовался ком, мешающий говорить, а руки мелко задрожали.

– Эй, благодетельница, ты чего?

– А меня отравили сюда – не предупредив, без телепорта и с проклятой подвеской!

– Зачем тебе молоток, а? Откуда он вообще у тебя? Ты его в сумке носишь? И как он туда поместился?

– Столкнулась с зомби недавно, а им хорошо для контроля головы прошибать.

– Только вот тут нет зомби, благодетельница, – желтые глаза смотрели хитро, – здесь ты, я и твои согильдийцы на той стороне от этого шара.

– Суки, – резюмировала я, с грохотом опуская гномский молоток на поверхность хрупкого артефакта, брызнувшего осколками.

Мы оба посмотрели на разбитый передатчик.

– Полегчало?– поинтересовался Тэрьен.

– Еще нет, – покачала я головой, – где там ближайшая такая же отметка?

– Ты что, хочешь перебить все оборудование? Это что еще за истерика? Да у нас вся ночь уйдет!

Но это была не истерика, о нет. Если тут появится Дэвлин, если ему придется пользоваться силами Инферно, и никакие маги не должны наблюдать за этим. Лучше перестраховаться, я считаю.

– Ничего, днем отоспимся. Но нужно еще кое-что сделать.

Я достала зеркало и позвала Бэра Ганна. Когда зевающий алхимик ответил, попросила описать подоступнее процесс создания лекарства, ингредиенты и принципы создания. На случай, если у меня это сделать не получится. А потом наделать копий и разослать ко всем дворам Ойкумены по нескольку экземпляров. Такое знание должно быть общедоступно. Бэр пожелал удачи, пообещав просьбу выполнить. А мы тем временем подходили к расположению второго шара. Он был под самой крышей опустевшего дома, с забитыми окнами, и тут-то снова пригодился свисток Феникса. Бесполезный с виду артефакт высасывал магию из окружающих предметов, и при этом начинал светиться, позволяя искать магический шар в режиме «холодно – горячо». Это здорово упростило мне процесс. Что ж, кажется, я поняла, зачем котел подсунул мне именно эту штукенцию.

– Мэтресса! – раздался чуть приглушенный голос с той стороны стеклянной поверхности. – Что вы делаете, мэтресса?!

Наблюдатели.

Беспокоятся.

Ой, ну надо же.

– Я-то? Ломаю вашу систему слежения, а что?

– Погоди… – звук оборвался, когда молоток опустился на второй артефакт.

Гоблин промолчал, но покивал одобрительно

Дальше все пошло как по писаному. Спустя еще три шара на той стороне объявился самолично архимаг, чтоб его, Тадеус Ллойд. Правда, диалог у нас вышел рваный. Перемежающийся длинными такими паузами.

– Кристина! Ты с ума сошла? – сперва вкрадчиво любопытствовал уважаемый мэтр.

– А вы чего ждали? – хмыкнула я, влезая по ажурной лесенке к основанию шпиля, где был очередной шар. – Отправили меня на смерть, практически, и чего? Предлагаете быть за это благодарной?

Бздынь!

– Постой! Ты все не так поняла! – вот и исчезли из голоса эдакие покровительственные нотки, быстро он.

– Что – все? Проклятый медальон? Или демон в Аргентерии и ваш с ним договор? Или, что вы позабыли дать мне свиток с телепортом?

– Кристина! Позволь мне все объяснить. Ты совершаешь огромную…

Бздынь!

– Кристина, подумай, мы пытаемся победить самую страшную болезнь нашего мира. Только изучив… – а вот и голос строгого, но утомленного выходками подопечных, учителя.

– Болезнь, значит? Ради всеобщего блага?

– Разумеется!

– Ну, так я копию своих заметок о лекарстве к каждому двору Ойкумены выслала. В подробностях. На благо всех!

– Стой! Подожди, ты не…

Бздынь!

– Ты, и правда, все это осознанно делаешь? – полюбопытствовал Тэрьен, пока мы брели по очередной пустынной ночной улице, а я просто таки мечтала встретить сейчас зомби и расшибить молотком хищной нежити черепушку. – Не потому что ты «ой, обиделась»?

– На что обижаться? Это как весы, понимаешь. С одной стороны, они объективно правы, если Вердан предложил якобы технологию лекарства от некрочумы, жизнь одного человека ничего не стоит по сравнению с этим. Я – зла, потому что эта жизнь – моя, но я понимаю мэтра архимага. Вероятно, и поступила бы так же на его месте. Но тут сейчас другое. Интересы и безопасность моего… хм-м… покровителя для меня важнее. Поэтому, нельзя допустить этой тотальной слежки. Но в гильдии… В гильдии пусть думают, что уменя истерика, и не ищут других причин.

Гоблин покивал, принимая объяснение, а мы, тем временем, добрались до очередного шара.

– Выслушай меня! – снова мэтр Ллойд.

– Вы дали мне проклятый предмет? – перешла я к прямым вопросам.

– Кристина…

– Да или нет?

– Он не проклятый! Он всего лишь должен был успокоить тебя в момент принятия сложного решения об этой непростой поездке.

Тэрьен хохотнул.

– Во свистит! Аж восхищение берет от таких трактовок.

Я нагнулась к шару, пытаясь различить, кто именно стоит на другой стороне артефакта.

– Мэтр Ллойд, я выхожу из вашей организации. Официально. Я уже отослала все данные по лечению некрочумы ко всем дворам Ойкумены, дальше я намереваюсь разнести вашу сеть, а потом остановить вашего компаньона.

– Мэтресса! Присяга…

Я выдала что-то нецензурное, а потом внезапно увидела его очень четко – глаза в глаза.

– От вашего неблагоразумия, – проговорил ледяным тоном мэтр Тадеус Ллойд, – последствия могут ощутить члены вашей семьи, мэтресса.

Напугал, ничего не скажешь.

– Если хоть у кого-то из моей семьи случится хоть малейшая неприятность вроде сломанного ногтя, я пущу за вами лично, мэтр, двух баргестов. Лич-но. Я не буду разбираться, кто виноват, кто нет. А от псов бездны не так легко уйти. И больше говорить нам не о чем.

Бздынь!

Что ж, давно следовало валить из этой гильдии. Что она мне, когда ни одно из моих новых умений не относится к их классическим школам? И что я так переживала, что перестала быть магом? Глупости какие. Надо на геомантии сосредоточиться, а не размазывать сопли, что вот, ой, меня больше не возьмут в этот кружок по интересам.

Па-а-ашли они.

Тэрьен выслушал, почесал кончик уха и одобрил такой подход, так и прошел остаток ночи. А день мы дружно продрыхли в берлоге гоблина. И лишь один раз меня навестила мысль – а где там сейчас дроу? Мелькнула и пропала.

На следующий день я едва смогла проснуться после обеда. И дело не в ночной вылазке, свинцовые тучи стали настолько низкими и тяжелыми, что, собственно, день так и не наступил. Просто чернильная мокрая ночь сменилась такими же мокрыми сумерками, в которых утонула Аргентерия. Если кто-то и сомневался, что жуткий конец всему этому кошмару не за горами, то тут рассеялись последние сомнения. В подворотне, куда выходило окошко в жилище Тэрьена, кто-то принялся внезапно кричать истошным голосом – Солнце больше не взойдет! Солнце больше не взойдет! Потом внезапно голос его перешел в душераздирающий вой и окончательно захлебнулся в хрипе, то ли у безумца начался приступ, то ли на вопли сползлись немертвые.

– Знаешь что, благодетельница, – апатично проговорил хозяин жилища, протягивая мне чашку кофе,– ты не думаешь, что пора сваливать? Зачем тебе сдались эти подвалы?

– А как же это хранилище душ? Не попробовать вмешаться и дать погибнуть всему городу? Да я потом сама себя заживо съем.

– А твои друзья? Ты уверена, что они не успеют сами явиться сюда и все решить?

Я пожала плечами. Надо было связаться со своими, гоблин прав, но в десятый раз спрашивать – вы где? – это отдавало паникой. Завтра, перед выходом и спрошу.

– Мы ждали, сколько могли. Я бы посоветовала тебе уходить, но, извини, без тебя я просто не доберусь на место.

– Да все нормально.

– Уверен?

– Я должен туда пойти, по той же причине, что и ты. Гребаный дроу напомнил мне то, о чем я пытался забыть лет сто, – он ухмыльнулся, потягивая кофе, – я – шаман, защищать души смертных – мое призвание и ремесло.

Я глянула на него и на один миг увидела что-то такое в выражении его лица… Будто что-то там, по ту сторону его зрачков брезжило, искрило, начинало сиять… А потом он усилием воли подавил это, чем бы оно ни было, и только поглубже натянул капюшон.

Так и стемнело совсем за разговорами. Сумрак медленно перетек обратно в чернильный мрак, и, похоже, безумец был прав: солнце не взошло.

Дорога до рынка прошла без приключений, если не считать того, что снова шли мы какими-то невнятными подворотнями, не выходя на центральные улицы. Мрачный и чуть бледный Салливан Клиф ждал нас на крыльце трехэтажного дома из красного крошащегося кирпича, двери которого были забиты досками. В руке у него был посох, а одет он был в темное и удобное.

– Что за посох? – поинтересовался Тэрьен, выходя из тени.

– Благословлен Маахве, – лаконично ответил Салли, – вы же не хотите отбиваться от зомби внизу ножами и мечом?

– Не очень, – признала я, внезапно идея брать с собой мистика показалась мне глупой, из его взгляда исчезла теплота, теперь он посматривал на меня настороженно.

– Тогда пошли, че тянуть? – Тэрьен повернулся и двинулся обходить дом сбоку, а за ним обнаружился люк вниз – вход в ливневку.

Лесенка была старая, но должна была выдержать. Гоблин скользнул вниз первым, второй Салли пропустил меня, а потом полез и сам. Внутри была темень, но на посохе мгновенно засветился мягким золотом символ Маахве, очерчивая резкими тенями крошащийся кирпич стен.

– Погаси свет, – недовольно проговорил зеленокожий, чуть щурясь на мистика.

– А как мы пойдем? Ты видишь в темноте, а мы посворачиваем шеи. Хоть часть пути, пока тут есть перепад высоты.

Гоблин сплюнул себе под ноги, на лице его было брезгливое выражение.

– Ну, хорошо. Связался я с вами…

Он тихо ругался себе под нос, продвигаясь по тоннелю, а мы старались не отставать.

Первый упырь выскочил из какого-то бокового лаза. Таких я уже видела, только не настолько свежих, конечно. Но он успел только зашипеть, свет от посоха стал ярче, и тварь вспыхнула с диким визгом. Спустя момент его тело рассыпалось прахом.

– Неплохо, – оценил зеленокожий, – как думаешь, скольких он еще привлек этим воплем, а?

– Так подойти они все равно не смогут, – парировал Салли, приглушая свет.

«А на волшебном посохе нехилый набалдашник…» – мрачно пропел Лусус и снова умолк.

Тэрьен же почесал кончик уха и пожал плечами.

– Логично, а всякая местная живая шваль уберется с дороги сама. Громковато, но сойдет.

– Попробую связаться со своими друзьями, – проговорила я, понимая, что дальше оттягивать завуалированную очередную просьбу о помощи нельзя, – подождите минутку… А, чтоб меня!

Серьги в ухе не было. Когда и где я могла ее потерять? В гильдии? Когда Лео тряс меня, как грушу?

– Что случилось?

– Связи нет, – мрачно покачала я головой, – мне нужно вернуться за артефактом в гильдию, кажется, я выронила его там.

– Где тебя уже ждут, – фыркнул Тэрьен, – гениальная идея.

Он был прав. А мой телепорт под землей не работает. Ни связи, ни пути к отступлению. А наверху меня ловит какая-то невнятная банда. Прэлес-с-с-стно!

Упыри встречались нам еще несколько раз, но ни один не смог преодолеть границу света. Салли был отличным мистиком, кроме шуток. Хотя, о чем я думала? Настоятель в таком молодом возрасте. Конечно, он силен.

Наконец, мы свернули в боковой отнорок, о котором говорил гоблин.

– За нами кто-то следует, – проговорил он тихо, – возможно, еще какая-то нежить, близко пока не подходит, будьте осторожнее оба.

Пропетляли еще час, я пару раз ударилась локтями о выступы и неплохо приложилась плечом. Наконец, мы остановились на площадке перед старым дощатым щитом, закрывающим проход. Впрочем, в центре его зияла проломленная дыра.

– Все, – сказал Тэрьен, – дальше со светом нельзя. Ты сможешь как-то его заглушить?

Салли покачал головой.

– Я подожду вас тут. Прикрою со спины, если что. Мало ли кто там идет?

– Мы не можем тебя тут оставить… – начала я, но гоблин дернул меня за рукав.

– Мысль дельная. Мы ненадолго, только посмотреть, туда и обратно.

– Будьте осторожнее, – чуть улыбнулся Салли, хотя сам был бледен, как полотно.

Вернее не так, улыбнулись губы Салли, а вот глаза его были беспокойные, бегали по сторонам, как у начинающего жулика.

– Ты тоже, – искренне пожелала я ему остаться в живых, – мы скоро вернемся.

За щитом оказалась маленькая комнатушка, а за ней три коридора, и мы уверенно свернули в правый.

– Запоминай, – втолковывал мне Тэрьен, – на всякий пожарный, если что вдруг, мы выберемся в большой подземный зал сейчас, оттуда есть выход наверх во дворец, а есть и второй выход сюда. Идешь влево до упора, там ищешь деревянную двустворчатую дверь, за ней коридор. Идешь и идешь прямо, мимо дверей и поворотов, пока не упрешься носом в стену. Там снова налево, метров тридцать и ты в круглом зале – это была когда-то карстовая пещера, переделали и обустроили. Там тоже есть лестница наверх во дворец, а еще – три узких коридора, пойдешь в средний – выйдешь обратно к этому щиту. Запомнила? Повтори.

– Влево до двери, потом прямо до стены, влево до круглого зала, средний коридор, и я на месте.

– Ну, вроде того.

Скоро впереди послышались голоса, а мы замерли перед решетчатым окном. Старый вентиляционный тоннель – вот по чему мы шли. Красный свет сполохами прорывался в темноту и слепил глаза. Я прикрыла их ладонью, как козырьком, и заглянула за решетку.

Внизу была целая лаборатория, освещенная тем самым красноватым светом, мерцающим, как больная глубоководная медуза. Мне было не по себе: привычное уже чувство, подсказывающее, что впереди не самая слабая инфернальная тварь. Да и вообще, влияние их плана чувствовалось здесь куда явственнее и агрессивнее, чем в девлинском замке.

– Я все возьму под контроль, – проговорил герцог Аргенси, нервно расхаживая туда-сюда.

Камзол застегнут не до конца, между верхними пуговицами неряшливо торчит сбившийся на бок шейный платок. Лицо его в красноватых сполохах – гротескная маска, а глаза были полны ноющего, изматывающего ужаса, который лишает воли к жизни. Ужас кролика, бредущего навстречу удаву.

Его собеседник, невидимый нам, коротко хохотнул.

– Конечно, возьмешь, ты же должен выполнить свою часть сделки, иначе твой сын опять…

– Да, я все понимаю! Хватит угроз!

– Нет,– возразили ему, – ты даже не понимаешь, что у тебя под носом происходит. Кто-то принялся выкашивать наш рынок сбыта и уничтожать мое изобретение. А ты даже не в состоянии выяснить, кто.

– Это как-то связано с этими приезжими! – с досадой покачал головой правитель Аргентерии.

Я заметила, что руки у него трясутся.

– А вот приезжие – это интересно… Особенно, женщина. Я хочу ее видеть. Доставь ее ко мне.

– Зачем? – не понял герцог.

– Очень любопытный персонаж.

– Хорошо, в такой неразберихе это будет проще.

Второй силуэт вышел из-за какой-то гудящей установки, он стоял между нами и светом, так что казался плоским, вырезанным из черного картона.

– Слушай, – поинтересовался он, – ты, что, опять закурил?

– Н-нет…

– Ты же знаешь, меня бесит, когда от твоей одежды пахнет табаком.

– Нет! Честное слово, я…

А потом Клякса поднял лицо наверх, и я увидела желтые, чуть сверкающие в полумраке глаза. Очень-очень знакомые глаза.

– Валим, – прошипел Тэрьен, отползая от решетки.

Но я не могла пошевелиться, потому что мы встретились взглядами. Помните, кто не выносит табак? Демоны.

Решетка вылетела, выдернутая обретшими внезапно материальность тенями. Я успела отпихнуть подальше Тэрьена. Должен остаться кто-то, кто расскажет моим, что именно со мной произошло. Тени ухватили меня за лодыжки и вытащили из вентиляции, как того самого кролика из норы, похоже, у удава будет ужин из двух блюд. Я бы упала на каменный пол и наверняка что-нибудь сломала бы, если бы существо не поймало меня за плечи.

– У тебя большие проблемы с контролем, мой друг, – снова обернулся к герцогу желтоглазый, не выпуская меня, – что в городе творится, не понимаешь, по лаборатории шпионы лазают. Стоило ли мне вообще с тобой связываться? Ладно. Можешь идти.

– Это та женщина, Вердан! – воскликнул Аргенси, глаза его вылезли из орбит. – Это она все устроила! Она явилась сюда…

– Уйди, – тихо прервал свою марионетку обитатель Инферно, разглядывая меня.

Он выглядел, почти как человек. Узкое лицо обрамляли черные вьющиеся жесткими локонами волосы. Тонкий нос с красиво вылепленными ноздрями, бледная кожа, даже губы светлые, растянутые в улыбке. И клыки вместо человеческих зубов. Глаза желтые – ни белка, ни радужки, только черная точка зрачка. На нем были какие-то кожаные штаны с широким ремнем, украшенном металлическими бляхами в виде черепов, такие же вычурные наручи закрывали почти все предплечья. Ни рубахи, ни Куртки. А по всему торсу змеятся черные узоры, похожие на татуировки.

– Ну, привет, Крис. А теперь ты, наконец, боишься? – поинтересовался Вердан, нарушая молчание.

– Пока не знаю, – призналась я, поднимая подбородок, как могла, высоко, – зависит от того, что именно ты собираешься делать.

– Избавиться от пришельцев в городе и вернуть все на круги своя.

– Хочешь съесть весь город? – покачала я головой.

– Да.

– Понятно.

– Теперь боишься?

– Пока не очень.

Он усмехнулся и принял настоящую форму. Почти как во сне. Не сильно изменился кстати, только черты стали более совершенными, рос за два метра, и пара крыльев за спиной. Высший. Ба-а-альшая проблема.

– Теперь боюсь, – признала я, – у тебя крылья. Ты – пожиратель душ.

– Верно. Почему ты даже не дрожишь, в конце концов? – фыркнул Вердан. – Во сне ты была более… внушаемая. Ты понимаешь, что я… съем тебя?

– Сейчас? – уточнила я.

Он моргнул и расхохотался.

– Уже не уверен. Пожалуй, тебя действительно стоит… употреблять без спешки. Смакуя, так сказать. Но попробовать уже в реальности, что мне досталось, я просто обязан.

Тени метнулись, оплетая мои руки и ноги, заставляя держать голову прямо, а желтые глаза засияли, как два солнца. Ага, плавали, знаем. Я зажмурилось, но веки не слишком помогали. Вот и он, парализующий ужас, от которого теряются мысли, а кровь застывает в жилах. В этот момент все кончилось. Я упала на колени, на сей раз, впрочем, не потеряв сознание. Вердан с удивлением ощупывал рукоять ножа, торчащего у него в горле. Он выдернул оружие, и на лезвии слегка засветились символы.

– Убери-ка лапы, громила, – уже во второй раз за последнее время оч-чень выразительно попросил Тэрьен, – а ты давай назад, быстро.

– Ша… манская… магия… – прохрипел желтоглазый, приходя в ярость, выдрав из тела клиноки сжав его в пальцах так, что раскрошилось лезвие. – Ты бу… дешь… очень дол… го… подыхать…

Тени метнулись к гоблину, но тот, как мячик с невероятной скоростью метался между ними. Пара хлестнула по мне, распарывая броню, сдирая полоски кожи. В подвале мгновенно запахло кровью, а из глаз сами собой потекли слезы. Я попыталась добраться до заветной дыры в вентиляцию. В этот момент обратно в подвал влетел герцог.

– Вердан! Там! Наверху! Они вломились в дом!

– Подвал… найдут? – все еще хрипя, спросил демон.

– Как? Про него вообще никто не знает!

– Тогда как эти сюда попали? – фыркнул он, спеленывая-таки нас обоих черными тугими канатами.

– Зови тех, кто сверху! – прошипел мне гоблин. – Наш единственный шанс!

– Как?

– Ты же эмпат! Почувствуй что-нибудь сильное! Азарт, агрессию, что-то, что привлечет их внимание! И передавай окружающим так сильно, как сможешь! Если с ними маг – а с ними должен быть маг – сразу засечет направление. Давай! Ну! Ну же! Единственный шанс отвлечь эту тварь!

Я вспомнила кое-что «сильное». Однажды я влезла в голову Эрику, когда тот шел по следу человека, который пытался меня убить. Тогда я едва не лишилась рассудка от чужих ощущений. Охота на человека! Весь мир становится красно-черным. Только цель мелькает впереди и режет взгляд невыносимо зеленым и серебристым. Вот вам! Чувствуйте! Найдите! Поймайте!

Неожиданно именно герцог поддался первым, безумно заорал в голос и разорвал ворот своей рубахи, отшвырнув в сторону шейный платок. А потом выхватил шпагу и принялся крушить лабораторию. Глаза его вылезали из орбит, а из носа ручьем текла черная в красном свете кровь. Тэрьен смотрел на все, сквозь полуприщуренные веки и слегка улыбался. А Вердан… Вердан тоже смотрел, но с восхищением и удивлением. Крики наверху сменились ревом.

– Да, тебя нельзя сразу убивать… – проговорил он, уже полностью восстановив голосовые связки. – Тебя нужно держать при себе и смаковать вот это. Беречь и заботиться, позволить прожить очень долгую и полную сильных ощущений жизнь. И только потом поглотить твою душу, лет через пятьсот…

Желтые глаза сверкали в полумраке. Тени подтащили меня поближе, и я ощутила прикосновение острых когтей к щеке. На фоне продолжать бушевать герцог, завывая и разнося остатки лаборатории.

– Как же мне повезло…

Дверь в подвал взорвалась. Разлетелась осколками под напором огненного шторма, прокатившегося по подвалу, взрывая все стеклянные предметы. Пламя облизало стены и потолок, ударив демона в спину. Нас с гоблином, по счастью защитили коконы из теней, только волосы опалило. Впрочем, тени тут же отпустили нас, взвившись вокруг своего хозяина. Еще несколько огненных шаров влетели, взорвавшись о стены, пол и потолок, расплескавшись огненными символами, мгновенно соединившимися между собой огненными нитями. Останавливая демона. Заточая его в огненной фигуре. По обожженной лестнице медленно спускался человек. Он не казался опасным или угрожающим. Простая кожаная куртка, шпага на боку, пара револьверов в кобуре. Черные волосы забраны в хвост, перевязанный алой узкой лентой, только две пряди выбиваются по бокам. Высокие скулы, узкие губы, один шрам на брови, другой – тонкий и почти незаметный пересекает щеку. Он молча спускался по лестнице, а на лице не отражалось ни одной эмоции. Зато вокруг него бились в воздухе языки пламени. Хорошее заклинание, жаль я не успела его выучить, когда еще умела колдовать. Эффектно выглядит.

– Повезло, – согласился вошедший, – но не тебе.

11 Выбор

Сердце дернулось, и забилась часто-часто, пытаясь пробить ребра, а губы сами собой расплылись в глупой улыбке.

– Дэвлин… – не веря своим глазам, позвала я, поднимаясь на ноги.

Шатало, кровоточили порезы, а на глаза наворачивались непрошенные слезы. Идиотское желание кинуться навстречу, обнять, и повести себя совершенно по-женски – спрятаться за спину. Вот только нельзя так поступать.

– Цела?

«Боги, я не верю, что снова вижу тебя, я так скучала. Да я дышать без тебя не могу…»

– Да.

– Держи.

Он кинул что-то, ярко сверкнувшее в свете пламени, я не успевала поймать, зато успел гоблин. И Тэрьен протянул мне на ладони мой же колокольчик.

– Постарайся не терять больше, – попросил мэтр Купер, – и бегите отсюда.

Он не задался вопросом – с кем это я шляюсь по подземельям, и как вообще сюда попала. Или как-то знал, или было не до того ему сейчас.

– А ты…

Тут Вердан расхохотался, поняв окончательно, что именно тут происходит.

– Ну, надо же! Кого я вижу! И что это за знаки?

Мне казалось, я смотрю на замершие лесной пожар и ураган, готовые ринуться друг на друга. Реальность тут и так была уже не вполне наша, а теперь она и вовсе потекла, плавясь от присутствия двух инфернальных существ. Я видела Дэвлина не человеком, и в виде алого крылатого существа, с расплесканными по коже рваными золотыми узорами, и в виде неосязаемой шепчущей тьмы, но сейчас все было куда хуже. Они оба будто бы вбирали в себя этот участок мира, растворяя его, выпивая до капли.

– Люди, знаешь ли, придумали такой раздел магии: демонология, – невозмутимо ответил Дэвлин, подходя еще ближе, он все еще выглядел полностью человеком, но от взгляда на него резало глаза, будто бы силуэт едва заметно размылся и принялся дрожать, как в раскаленном воздухе, – будь ты полностью в сосуде – смог бы пройти не моргнув, а то и сам бы научился такие рисовать. А так…

«А ведь и Вердан – молод, – проговорил неожиданно Шепот, – не сильно старше Дэвлина».

Но мне было не до рассуждений.

– Я и так выйду, – прорычал желтоглазый, приходя в ярость, перетекая окончательно в истинную форму и врезаясь всем телом в невидимую преграду, – и ты пожалеешь, что существуешь!

С тем же успехом можно было орать на мраморную статую.

– Посмотрим. Крис, что я тебе сказал? Уходите. Вы будете меня отвлекать.

– Он прав, – проговорил гоблин, не сводя глаз с крылатой фигуры, – иди, да и Салли уже заждался. Любой люк из основной ливневки наверх, и затаись где-нибудь. В идеале, вообще в тени.

– А ты? – изумилась я, глядя, как два иззубренных временем ножа словно сами собой возникают в его руках и принимаются светиться бледно голубым. Этот свет успокаивал мир вокруг, как снимающее воспаление лекарство.

– А я шаман, – бросил Тэрьен, – одна падла мне это соизволила напомнить, чтоб его. И меня учили, как иметь дело с такими вот крылатыми. Да и оружие имеется подходящее. И вообще, он меня бесит! Парень, как тебя, Дэвлин? Я те помогу, чем смогу. Ненавижу в долгу оставаться.

– Как хочешь, – не шевельнулся мой друг, – защищать я тебя не смогу.

Тэрьен посмотрел на перекрученную искореженную решетку, намертво перегородившую вход в вентиляцию, и махнул рукой влево.

– Беги-ка в обход, благодетельница. И беги так, будто за тобой вся Бездна гонится, сейчас тут будет очень скверно.

– Вернись живым, – тихо попросила я гоблина, и уже громче, – Дэвлин, я люблю тебя.

– Ты говорила, – холодно отозвался мэтр Купер, глядя, как начинают поддаваться огненные линии, – а теперь – уходи. Найди Эрика.

Я не стала больше их отвлекать и кинулась по извилистому узкому коридору до неведомой «круглой пещеры», о которой говорил гоблин по дороге сюда – о запасном выходе все к тому же деревянному щиту. Позади раздались грохот и нечеловеческий рев, от которого закладывало уши. Спину опалило волной нестерпимого жара. И присутствие Инферно стало почти физическим. Будто позади открылся проход в Бездну, возможно, так оно и было. Стены задрожали, струйки пыли сыпались с потолка и попадали в глаза, а позади, кажется и вовсе обвалилась часть тоннеля. Я не могла бежать из-за пыли, а шлема на сей раз со мной не было, не взяла с собой, чтоб не мешался. Кто ж знал…

Пришлось отрывать кусок майки и лоскутом завязывать рот и нос, помогало не слишком хорошо, но это было лучше, чем вообще ничего. По дороге мне встретились несколько человек, в ужасе перебегавших из одного неведомого мне помещения в другое, кто-то где-то заунывно и долго кричал, зависнув на одной ноте. Грохот позади перешел в равномерный приглушенный гул.

А я брела по коридору, указанному Тэрьеном, и улыбалась под своей импровизированной маской, как идиотка.

Теперь я знаю, зачем я полезла сюда, да и зачем вообще приехала в Аргентерию.

Чтобы он пришел за мной, когда все станет безнадежно опасным.

Убедиться, что я для него не просто безделушка на камин, как говорил Леонард, не питомец, не артефакт с живой удачей и не будущий ужин.

Я должна была знать, что могу доверять ему, что он сделает ради меня то же, что и я могла бы ради него – рискнуть существованием. Только тогда я смогу вернуться в наш ставший общим дом. А именно этого я и желала больше всего на свете.

Когда я влипла в историю с дроу, а Дэвлин не вмешался, червячок сомнения принялся больно грызть меня изнутри: а не стало ли ему все равно? Не смотря на все печати мира, и на то, что я была полезной раньше. Эрик вот явился почти сразу, а вот мэтр Купер не соизволил с ним даже весточки передать.

Я поступила так же, как год назад, когда полезла одна к оркам: только вот теперь та вылазка казалась детскими играми.

Но он снова пришел за мной.

Я была так рада, что в мою бестолковую голову даже мысль не пришла, что он может пострадать, или попросту не справиться с Верданом. Он сказал – уходи и не мешай, я достаточно долго его знала, чтоб без колебаний послушаться. Он всегда знает, что делает.

Тем временем коридор вильнул в последний раз, подводя меня к той самой круглой пещере, если гоблин не ошибся в объяснениях. Я замерла на пороге, удивленно разглядывая помещение, утопающее в призрачном фиолетовом свете, и это не был обычный зал. Передо мной сверкала непонятными кристаллами и металлическими приспособлениями еще одна лаборатория. В центре нее стоял огромный сияющий мягким золотом кристалл, окруженный десятком больших – выше человеческого роста – зеркал. Золотое зарево посреди фиолетового полумрака, пульсирующий свет в объятиях плотных густых теней. Короткие вспышки и разряды пробегали по его поверхности. Зеркала мерцали, они располагались одно напротив другого, образовывая пресловутый бесконечный коридор, какими пугали нас, еще новичков, старшекурсники в академии. Мол, заглянешь в такой, и душа потеряется в зеркальном лабиринте, так и останешься там навеки бродить.

Но что-то с ними вправду было не так – здесь явленый мир казался еще более призрачным и далеким, а реальность напоминала густую текучую карамель фиолетового цвета. На миг мне даже почудился привкус черники во рту, и тут же захотелось есть. А еще очень не захотелось входить туда, впрочем, другой дороги я не знала.

А еще в одном из зеркал была она. Все тот же призрак, преследовавший меня еще с приемной мертвячьего архимага Тадеуса Ллойда. Женщина стояла и улыбалась, положив ладонь на зеркальную поверхность с той стороны, чем бы эта самая «та сторона» ни была.

Да все понятно, в принципе. Золотой кристалл – то самое хранилище душ, о котором рассказал Традош, и прямо на днях им собираются полакомиться. Похоже, душа женщины застряла в ловушке, и она искала помощь, как могла. Я улыбнулась в ответ ободряюще, хотя пока понятия не имела, как ей помочь. Но мы же все равно разберемся, верно?

А потом она просто вышла из зеркала. Шаг, и вот тонкий изящный силуэт стоит прямо напротив меня, а фиолетовые тени так и льнут к ее ногам.

– Так ты можешь выйти?..

Но я не успела договорить – талисман Джазира враз нагрелся до того, что обжигал кожу. О как.

Знаете это ощущение, когда ты звериным чутьем, интуицией уже понял, что случилось что-то очень плохое, а мозг все еще не может этого осознать? Это было оно, ага.

– Ты не призрак, да? – уточнила я на всякий случай, лихорадочно пытаясь понять, что именно тут происходит.

Она улыбнулась обворожительно, а потом обернулась той самой падальщицей, которую мы встретили на подступах к Аргентерии. Еще шаг – и еще изменение – жемчужная кожа с черными узорами, черная грива волос и желтые глаза.

Да бездна сними – с глазами. А вот крылья…

– Я – Варди, – низким грудным голосом представилась она, – и полагаю, у тебя масса вопросов.

Щупальца мрака плотно обхватили меня за пояс, подтягивая поближе к чудовищу.

Прэлес-с-с-стно.

– Вас двое, – пробормотала я себе под нос, опустив голову, будто бы черный полированный пол стал дико интересным, – твою ж мать…

– Что?

– Вас – двое, – оставалось только простонать это, поражаясь своей тупости, – это не у Вердана шиза, он обо мне вправду не знал. Ты знала. Традош работал на тебя, а не на него. Ты притащила меня сюда. Боги, я не смогла сложить два и два, Феникс же сказал – Пронзающие! Прошел один – за ним хоть целый цирк со слонами и бородатыми женщинами может выбраться. Я должна была понять, что вас – двое!

Варди чем-то напоминала мне сестру Дэвлина, не внешностью – манерами, кошачьей пластикой и сытым равнодушным взглядом обожравшегося удава. И, конечно же, потрясающая красота. Перламутровая кожа без единого изъяна, вишневые губы, тяжелая волна смоляных волос, забранных в сложную прическу, украшенную мелкими темно-красными цветами с острыми лепестками.

– Верно, – улыбнулась она, проходя мимо и проводя ладонью по кристаллу, – я его сестра. Об остальном тоже догадаешься сама?

– Ты хочешь забрать хранилище душ себе? – кинула я пробный шар, и жемчужная демонесса рассмеялась низко, с хрипотцой, а следом за ней захохотала вся тьма в мертвячьей круглой комнате.

Хохотала и ухала, тоненько подвывала и подрыкивала басом. Слишком много голосов, мозг пожелал отключиться от перегрузки, но пока мы с ним еще держались. Я закусила губу и впилась до крови ногтями в ладони. Боль. Боль усиливает мой канал, подаренный дроу, сейчас придет немного силы и мне полегчает. Сейчас.

Варди была довольной, как сожравший банку хозяйской сметаны вороватый кот, она тоже чувствовала мою же боль, а еще страх, и смаковала их.

– Я расскажу тебе, – пообещала она, – не потому, что мне важно твое мнение, я даже не думаю, что ты способна оценить всю красоту этой маленькой изящной интриги, я просто желаю произнести это вслух в момент триумфа, а ты все-таки чуть разумней спайкла.

Мне было нечего ей ответить, так что Варди продолжала, снова принимаясь обходить меня по кругу.

– Все началось, когда тебя нашел Традош, это мой маленький посыльный, как ты догадалась. Такая находка – смертная, вызвавшая Пожирателя миров с Печатью Дома Багрового Пламени. Они сейчас, кстати, наши временные союзники, знаешь ли. Это факт номер один. Мой брат – второй наследник Дома Пронзающих, а я – только четвертый, он стоит на две ступени ближе меня к княжескому трону, это факт номер два.

Она сделала паузу, видимо, давая мне шанс разочаровать ее окончательно своими умственными способностями. Если у меня и был шанс угадать, что она хотела этим сказать – она сама же меня его и лишила, встав за спиной, от чего волосы встали дыбом, а соображать стало еще сложнее.

– Ты решила заманить меня на закрытую территорию, чтобы твой брат съел меня, а Дэвлин за это убил его?

Тяжелый вздох, переходящий в инфразвуковое рычание, никак не вязавшееся с хрупким на вид телом.

– Вот же бестолочь. Ты – геомант! Как Дэвлин смог бы победить Вердана, если бы тот тебя съел? Ты хоть представляешь, какую силищу бы он получил?

Теперь Варди стояла прямо передо мной, как тогда, в провонявшем кровью шатре, когда я не смогла опознать в ней высшую. А как бы смогла? Не было у меня тогда джазирова талисмана. Вот жеж…

– Ну, хорошо, – демонесса картинно развела руками, – слушай и пытайся осознать красоту. Идея вот в чем – мой брат не сможет справиться с Дэвлином один на один, но ему и не нужно. Мы – Дом Пронзающих, мы можем привести за собой в явленный мир целую армию! Так что мой брат и не будет один. Он убьет огненного мальчишку. Развоплотит, и выпьет его силу. Тогда твоя Печать и пропадет, и больше ты к Багровому Пламени не будешь иметь никакого отношения, – глаза ее затапливала желтизна, точь в точь как у ее брата, – я съем тебя, как только это случится, и получу огромную силу безо всяких последствий. Вердан же, по сути, напавший на одного из союзников, не сможет больше быть наследником. Его, чтоб не провоцировать новую резню с багровыми, уберут куда-нибудь подальше на несколько тысяч лет, а я из Четвертой стану Третьей. Да еще и принесу отцу души целого города, – она снова глянула в сторону золотого кристалла, – так что, может, и не Третьей, может и Второй. Чувствуешь, какое изящество?

– Ты подкинула идею с Аргентерией и некрочумой брату, – медленно проговорила я, все еще пытаясь осознать, что возможно, из-за моей собственной глупости ни я, ни Дэвлин не выберемся из этого подвала-ловушки, – чтобы создать его руками область, закрытую от телепортов и окруженную периметром из магов и мистиков. Ты предложила им лекарство от самой страшной болезни, чтобы они согласились на это… непотребство, но тебе даже не нужно было его создавать – ты знала, что я геомант, ты знала, что я заставлю заработать любую херню, если буду в это верить. Но что бы все получилось, – вместо страха откуда-то изнутри начал подниматься удушливый гнев, – ты должна была заставить меня приехать сюда, для этого и нужен был проклятый медальон гильдии. А сама ты явилась встретить меня на полпути до города. Ты хотела убедиться, что я вмешаюсь. Попытаюсь спасти незнакомых людей, не смотря на опасность. Чтоб проверить, поступлю ли я так же и в Аргентерии? И ты являлась мне в каждом зеркале, и толкала меня на эту вылазку в подвал под дворцом. А что если бы Дэвлин не успел, а?

– Успел бы, – повела она плечом, – у всех нас есть свои пути, когда мы уже в явленном мире, а он должен был защитить тебя. Рхашасса – это договор, мы не можем нарушить договор, знаешь ли.

– Вас такими создали, ага, – фыркнула я, – чтоб защищать явленные миры от разъедающей реальность крови Ящера.

На ее лице промелькнуло озадаченное выражение. Как промелькнуло, так и исчезло.

– Ты права, да. Хотя понятия не имею, кто тебе об этом рассказал.

Я с горечью вспомнила Тэрьена, который тоже вряд ли покинет это место, и снова исключительно через мою затею.

– Это не важно. А сейчас ты просто тянешь время, пока твой брат… – закончить фразу не вышло, раздался мелодичный вибрирующий звон от зеркал, и они замерцали серебристым.

– А вот и Вердан, – усмехнулась мертвячья интриганка, – понял, что проигрывает, и теперь открывает путь для своих помощников.

Мир сжался в безумную черную точку, и время замедлилось настолько, что я видела, как проползает по поверхности хранилища душ белая искра. Надо было что-то делать, но я застыла как камень. Тупо смотреть в пространство, пытаясь услышать, что происходит за много коридоров отсюда. И всего три коротких, болезненных, как удары бичом, мысли бьются под черепом.

Он пришел.

А сейчас он погибнет.

Из-за меня.

– Ты можешь это остановить? – хрипло попросила я. – Съешь меня. А твой брат и так проявил себя уже никудышним политиком. Зачем доводить все до смерти? Дэвен… Он не простит вам смерть своего сына.

– Зато мы ослабим их Дом, – усмехнулась Варди, – твой приятель становится слишком перспективным, знаешь ли. Таких нужно уничтожать, пока они еще совсем юные.

Оставался еще один вопрос. Не то чтоб это было еще важно, ничего уже не было важно. Я просто слишком боялась момента, когда наступит тишина. Я должна была говорить или слушать, иначе, казалось, голова просто взорвется. Вероятно, я потеряла бы сознание, если бы раскаленный амулет не жег кожу.

– Как… – ком в горле мешал говорить. – Как ты договорилась с богами?

– Очень просто, дорогая. Я пообещала выпустить некрочуму по всем крупным городам, если кто-то вмешается, зеркала есть по всей Ойкумене, а значит, и мне есть туда ход. Кому хочется остаться без почитателей и исчезнуть из этого мира, а? А взамен хорошего поведения пообещала им лекарство. И знаешь, что? – она приблизила свое лицо к моему, и почему-то она пахла клубникой, – Боги тоже купились.

Геомантия.

Геомантия, боги.

Мне нужно чудо, прямо сейчас. Хоть что-то. Срабатывала же она в городе, одержимом Хаосом…

Полагаю, что произнесла это вслух, поскольку Варди снова рассмеялась.

– Это место, не совсем в явленном мире, дорогая, частично оно – в Инферно. И твои силы здесь… ну не совсем бесполезны, но скажем так, приглушены. Твоему миру сложновато тебя услышать.

Что ж, была еще одна идея, как и в истории с орками года назад – блеф. И поувереннее.

– Стоп! – рявкнула я на нее. – Останови их немедленно! Твой план – не сработает!

– Да что ты говоришь, – она щелкнула пальцами, и в ближайшем зеркале отразился тот первый подвал, куда мы пробрались с Тэрьеном. Торнадо, окруженное толпой меньших по размеру вихрей уверенно теснило столб пламени, – он проиграет и потеряет свою сущность, и ты сможешь только смотреть. А ведь это – твоя вина, а?

– Да меня не Дэвлин создал! – заорала я, чувствуя, что возможно, нащупала инстинктивно решение. – А один из княжеской семьи Дома Ледяной Пустоты! И поверь мне, он будет в такой же ярости, как и отец Дэвлина. Хочешь, чтоб твою голову потребовали ДВА княжеских Дома, а?

Реальность вокруг потекла быстрее, запульсировала черными пятнами – Варди быстро-быстро просчитывала вероятности будущего.

– Если ты думаешь, что из-за смертной…

– А при чем тут смертная-то? Это вопрос статуса и уважения! Ты наносишь оскорбление двум домам сразу, если берешь то, что каждый из них считает своим, разве нет?

– Я, пожалуй, рискну, – увы, но она колебалась лишь миг – или не поверила, или ей было плевать, когда она так близко от завершения своего маленького коварного плана. Причина – чисто академический интерес, потому что скоро мне будет совсем не до того.

А потом я увидела какую-то тень, отделившуюся от стены. Варди была занята исключительно мной и не смотрела за спину, да и с чего бы ей ждать сюрпризов?

Тени. Люди боятся беспросветного мрака и совершенно безответственно забывают о полутонах, сумерках, существующих на границе света и тьмы. И о тех, кто может жить в этих тенях, ничуть не менее опасных, чем демоны. Так или иначе, тени колыхнулись, выпуская из своих мягких объятий чей-то силуэт.

Моргнула, чтоб убедиться, что мне не почудилось. Да нет, вон же… Нужно было отвлечь демонессу.

– Варди, скажи, а это ты послала отряд стражи перехватить нас?

– Через Традоша. Вернее, его сосуд – казначея. Не хотела, чтоб паладин путался под ногами, хлопот от них многовато, он бы тебя охранял, а если бы я сама его убила – мог и Аллеар явиться и что-нибудь такое сделать, необдуманное. А так – люди убили парня, ну и отлично. Жаль, не сработало…

Болтливая курица. Теням хватило этого времени. А потом все стало оч-чень быстро.

В тот неуловимый момент, пока глаза были закрыты, ситуация в комнате стремительно изменилась. Зеленые и фиолетовые призванные лозы создали в воздухе объемную сложную фигуру, переплетясь причудливой вязью. Варди начала оборачиваться, да так и застыла соляной статуей внутри этой магической клетки. Когда щупальца мрака распались, я поняла, что ноги меня попросту не держат. Осела на пол мешком овощей, и смотрела во все глаза на одного из немногих живущих, кто знал, как охотиться на демонов.

– Опять ты.

– Я, – он приблизился к нам, протянул руку и вытащил из волос Варди один из цветков, а понюхав – уронил на пол и наступил каблуком сапога.

– Как?.. – меня хватало только на это.

– Расспросил ее маленького подручного, – криво улыбнулся Скримджой, подавая мне руку, – узнал про весь план, про вторую высшую тварь, про это место ну и про кристалл, разумеется. Вставай, ненаглядная, у нас мало времени.

– Времени – на что?

– На собственную маленькую импровизацию.

Я кое-как поднялась на ноги и направилась обратно ко входу в тоннель, из которого я попала в это место, но дроу поймал меня за рукав.

– Не пройдешь, судя по грохоту, там был обвал. У тебя сейчас совсем другая задача.

– Нет! – я выдернула ладонь. – Мне нужно туда!

– Не нужно. Судя по моим ощущениям, там та еще мясорубка.

– Пожалуйста! – голос предательски сорвался. – Там огненный… в общем… боги, Скримджой, помоги ему! Пожалуйста! Я сделаю что угодно, но помоги! Ты же знаешь, как противостоять…

Он покачал головой.

– Туда сейчас не пройти, ни мне, ни тем более, тебе. Поиск пути займет слишком много времени, мы явились бы после финала, да и эта курица к тому времени выберется из клетки.

– Но…

Темный эльф встряхнул меня, пытаясь вернуть к реальности.

– у нас нет ни одного шанса успеть! Мы явимся уже после победы тех, которых там много. А их там много, я это чувствую. Приди уже в себя! Такое изощренное самоубийство для тебя – слишком большая роскошь. И ты мне нужна живой, помнишь?

– Зачем?! – я машинально все еще пыталась выдернуть руку.

– Мне нужно, чтобы ты открыла мне дверь из этого мира на звездный мост, – терпеливо повторил Скримджой, – для этого ты должна быть живой, и вернуть свою магию. И сейчас мы с тобой займемся именно этим.

Он чуть ли не за шиворот подтащил меня обратно к кристаллу, все так же мягко сияющему золотом. Варди столбом стояла в ловушке из сияющих призванных лоз, только глазами следила за нами. И взгляд ее… Многое обещал.

– Смотри, – проговорил темный, указывая на сверкающую поверхность, – тут души целого города, выпей их, и этой силы хватит, чтоб пробить твой перекрытый канал. Ты снова станешь магом, причем на несколько уровней выше, чем было. Давай!

А я вспомнила труповозку и волочащуюся по земли тонкую руку – первое впечатление о веселом городе Аргентерии.

– Нет, – покачала головой, не в силах отвести взгляд от переливающегося живого золота, – я не буду есть людей. Ты свихнулся что ли? Они же еще могут переродиться! Их нужно как-то выпустить…

А он только прижал меня к кристаллу плечом и щекой, и острые ногти впивались в кожу на шее. Мои протесты действия не возымели, только, похоже, разозлили его конкретно.

– Нет на это времени! Пей! Потом будешь морализаторствовать! Это – твой шанс вернуть все свои силы!

Я кое-как смогла повернуться и посмотрела в снова ставшие безумными оранжевые глаза.

– Да я и не смогу. Я ж не демон!

– Твоя вторая форма. И не вздумай отпираться, я собственными глазами видел твои крылья, и как ты проглотила того парня в доме Боли. Твоя вторая форма позволяет выпивать других, как бы ты там ее не заполучила! Перекинься, и твое тело само все сделает!

Че-го?..

Я уставилась снова на кристалл, в котором фейерверком бились искры, бывшие когда-то людьми, и более того – еще могущие снова стать людьми. Вот уж, дудки.

– Нет…

– Да.

– Нет, – я снова и снова пыталась вырваться.

– Перекидывайся! Заклинание не вечное! Скоро эта тварь освободится!

– Нет!

Скримджой покивал каким-то своим мыслям, поджав губы, а потом взял, да и отпустил мой рукав.

– Я, разумеется, знал, что с тобой возникнут проблемы, но тебе все равно придется это сделать, – произнес он оч-чень спокойно, отойдя на полшага назад.

Пугающе спокойно.

– С чего ты взял?

– Без крыльев ты не сможешь взлететь во-о-он на ту галерею, видишь, где сиреневое сияние?

Полупрозрачные тени снова принялись ластиться к его сапогам.

– И зачем это мне наверх? Мне нужно попасть обратно в тоннель!

– Не-е-ет. Тебе нужно на галерею, в комнату за дверью с сиреневым «светляком» над ней. Посмотри, видишь? Потому что там я оставил для тебя ванну с водой.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что ты несешь?! Какая ванна?!

Он ухмыльнулся, и вложил что-то мне в ладонь, слегка сжав пальцы.

– Потому что только в воде ты сможешь использовать это. Ты потеряла ее, когда мы дрались на Арене, помнишь?

Я опустила взгляд, в ладони была прохладная на ощупь поющая жемчужина. Лечебный и омолаживающий артефакт?

– На кой… – но я не успела закончить вопрос, потому что пришла боль.

Я едва не выронила поблескивающую жемчужину, прижав руки к боку, из которого торчала рукоять ножа. Как?

Да ну понятно, как. Вердан исполосовал своими мертвячьими хлыстами всю мою броню, приведя ее в негодность, так что дроу оставалось только выбрать, куда именно ударить. Ноги окончательно отказались держать, навалилась свинцовая усталость, и я съехала спиной по поверхности одного из зеркал, да так и уселась на пол, привалившись к холодной поверхности. Неужели же это конец? Дурацкий такой, в подстроенной какой-то инфернальной куклой ловушке.

Боги. Как же глупо. И как же жжет хренов талисман.

Холодный пот струйкой бежал по позвоночнику, да и лоб весь в испарине.

– Ненаглядная, – вкрадчиво проговорил Скримджой, присаживаясь на корточки возле меня, – увы, но ты никогоне сможешь спасти. Ни в этой ситуации. Шансов нет, понимаешь? Твоя геомантия здесь не сработает, магии у тебя нет… Да даже разбей ты этот кристалл – тут слишком сильно влияние Инферно, и куча голодных демонов неподалеку, понимаешь? Ты не освободишь эти души, их все равно сожрут. А ты истечешь кровью и попадешь прямиком в объятия Хэль, и знаешь, как она обрадуется? Мать моей Матери рассказала мне про ваши непростые отношения. А может, заклинание мое истает раньше, и вот эта подруга съест тебя. Поступи же разумно.

– Иди к мертвякам, – ком в горле мешал дышать, а прижатой к боку руке было горячо и мокро.

– Перекинься, ненаглядная. Так ты выживешь и вернешь магию, освободишься от Печати и от этой твоей болезненной привязанности, а мертвячьи Пронзающие останутся с носом. Только этот путь для тебя ведет к жизни. Путь наверх, ненаглядная, а для этого тебе нужны крылья и твоя вторая форма.

Он был прав. Он был тысячу раз прав, и каким-то звериным чутьем он понял, что я начинаю поддаваться уговорам. Боги, как же я не хочу умирать, если хорошенько подумать.

– А еще, ненаглядная, я предлагаю тебе не просто побег отсюда. Я предлагаю тебе месть. Ты должна выжить, понимаешь? Ты должна рассказать семье твоего… хм-м… огненного приятеля, что именно тут произошло. Они должны все узнать, и только ты можешь это сделать. Ты поможешь им отомстить. Демоны ценят месть. Поверь мне, он бы хотел именно этого.

И снова мне было нечего возразить. А магическая клетка из лоз тем временем начала поддаваться, и Варди слегка пошевелилась. Что ж, время шло на минуты. Надо решаться. Надо перетечь в другою форму, надо отрастить крылья и покрыться чешуей, надо выжить. Инстинкты всегда говорят одно – надо выжить.

«Решайся», – подал голос Лусус, такой молчаливый в последнее время.

«Альтернатива – Хэль», – вторил Шепот.

– Ну, хорошо, – Скримджой встал, потянулся и пожал плечами, – ты должна сама принять это решение, я не могу никак заставить тебя, иначе так бы и сделал. Увы, даже ментальный контроль бесполезен, если не понимаешь, как именно работает эта твоя особенность и что именно тебе приказать сделать. Решайся, я слишком много поставил на этот твой выбор. Я найду тебя через пару дней. Я знаю, ты не позволишь этой красавице очухаться и съесть тебя, и тем уйти от ответственности за смерть твоего демона, которая, кстати, что-то долго не наступает. А он неплохой боец, жаль, числом все равно задавят. Увидимся.

Он двинулся к скоплению теней у стены, из которой вышел, а потом обернулся через плечо, криво зло ухмыляясь.

– А если ты умрешь сейчас, ненаглядная, я прирежу твоих родителей и драгоценных сестер.

– Тогда я приду за тобой с того света, дроу. Ты знаешь, я смогу. Вопреки всему.

Но он уже не слушал, силуэт дроу растаял в тенях так же легко, как и появился из них.

Да уж. Я могла отказываться наперекор ему, пока он был рядом. Когда мы остались вдвоем с демонессой, доводы дроу стали казаться неоспоримыми. Я вытащила из кармана помятую пачку с сигариллами, вытряхнула несколько на пол возле себя, а потом сунула одну в зубы и прикурила. Табак проветривает мозги. Табак облегчает боль. И еще такие, как инфернальная тварь передо мной, не выносят его запаха. Я выпустила струю дыма ей прямо в лицо.

А Варди, кстати, смогла сделать первый маленький шажок в мою сторону, физиономия, искаженная бешенством, отросшие на пальцах когти, разгорающиеся страшными желтыми пятнами глаза.

– Твоя Печать… начала мерцать…– прошипела она, с трудом пока выталкивая слова из горла. – Значит скоро… все будет… кончено. Разве ты хочешь… – она с размаху рухнула на пол в момент, когда потухли сразу несколько лоз, а потом медленно поползла ко мне, царапая когтями полированный черный камень и извиваясь всем телом, как змея. – Разве ты хочешь жить? Без него?

Хороший вопрос. Философский. Время внезапно замерло, и поползло лениво, как стекающая по ложке капля меда.

Надо было решаться. Перейти черту, чтобы измениться безоглядно и безвозвратно. Съесть всех этих уже погибших людей и попробовать пробиться к Дэвлину. И если не повезет – погибнуть вместе с ним, а если повезет – согласиться стать одной из его Дома. Вся эта ситуация – результат того, что я так долго не могла ни на что решиться, в смысле – что делать дальше со своей жизнью-то? Я выпустила еще одну струю дыма. Последняя сигарилла, демоны не курят. Как жаль…

Жаль, что все кончается именно так. Я не хочу быть демоном, никогда не хотела, если говорить честно. Стану такой же ледяной, как Дэвлин, один плюс – все это перестанет меня волновать, как только я съем собственную душу.

Боги, если бы не Дэвлин и ползущее ко мне чудище, я бы лучше честно умерла.

«Стоп! – заорал внезапно Шепот, резко вырывая меня из некоего странного подобия транса. – Стоп!! Тут уже не явленный мир! Талисман Джазира тут не работает! Вспомни, что говорил Феникс!!»

Феникс? Что хочет заполучить этот кристалл, видимо. И назовет взамен имя того, кто создал меня – да к чему оно уже, это имя?

«Да нет! Нужен какой-то символический путь, такой, которым пользуется высший. Например, если этот конкретный парень вылезает из колодца, то и следующие за ним используют тот же способ, понятно? Как рой насекомых», – процитировал Лусус архивариуса.

И что? Да Варди и Вердан прошли сюда первые, а следом за ними все остальные, но что это нам дает сейчас? Что бы ни было точкой входа – сидя тут с ножом в боку я ничего с ней не смогу поделать.

«Ну же!! Крис!!» – Шепот чуть не подвывал.

Я выкинула сигариллу, сунула руку за пазуху и потерла обожженную кожу…

Так, стоп. Но если талисман Джазира тут не работает, а что тогда жжется? Я потянула цепочку и вытащила… свисток. Тот самый странный подарок Феникса. Магии-то в этом месте – хоть ложкой ешь, вот он и напитался ею до того, что раскалился и мерцал собственным голубым светом.

Это действие потребовало от меня усилий, голова закружилась, и я снова облокотилась на зеркало, из которого вышла Варди, прижавшись к его холодной поверхности пылающим затылком.

Стоп.

Зеркало, через которое прошла Варди. Варди прошла сюда через зеркало.

Ха.

– Архимаг считал себя очень умным – сдал чужой город и получил лекарство от самой страшной болезни. Но Вердан знал, что мэтр – идиот. А вот сам твой брат – огого! Заставил людишек отдать ему город, а взамен они же сами создали лекарство, еще и геомант ему под руку притащился. Но ты знала, что он – легковерный кретин, – я успевала выплюнуть все это скороговоркой, пока прятала жемчужину в карман и поднималась на ноги, – и твой план подразумевал подставить Вердана и занять его место у папочкиного трона, и ты тоже считала себя дохрена умной. Но самым сообразительным считает себя дроу, он появился тут, обездвижил тебя и отдал хранилище душ мне. Надо же! Переиграл двух демонов!

– Что ты несешь? – прорычала она, когда ей до меня оставалось метра три.

– Но вы все – идиоты, – покачала я головой, – тупоголовые кретины, помешанные на якобы тонких интригах и манипулировании. Но знаешь что? Самую изящную сеть рвет удар простой дубины. И имя этой дубине – случай.

Я показала ей маленький серебряный свисток.

– Вы явились через зеркала, все вы, поэтому их столько вокруг, и могла ли ты предположить, что у меня совершенно случайно окажется артефакт, способный на лишь одну, казалось бы, такую бесполезную вещь. Бить стекла. БЫТЬ СТЕКЛА, ВАРДИ!

И я смотрела демонессе в глаза – пару мгновений всего, но я выдержала ее взгляд.

– Хрень был твой план, сука.

Ее лицо на миг приняло совершенно не пафосное, озадаченное выражение, а я зажала в губах свисток и закрыла уши ладонями. Такой я ее и запомнила – пытающейся встатьс пола и с ба-альшим удивлением на физиономии.

А потом мир взорвался оглушительным свистом, и наступила гулкая вязкая тишина. Контузия в дополнение к ранению, так что я могла только увидеть, как разлетаются сверкающими осколками зеркала, разбрызгивая остатки фиолетового свечения. Демонесса замерцала, а потом исчезла, как только исчезли все проходы в округе, через которые она могла бы вернуться, а следом за ней – и болезненные изогнутые колонны, отполированный черный пол, черные металлические колючие растения по углам. Это место всплывало в реальный мир, оставляя глубины Инферно позади. Остался только старый подвал, да все еще сияющий золотом кристалл посередине. Снова наш мир и только он.

«Она может выбраться где-то в городе?» – забеспокоился Лусус.

«Да сейчас! – хмыкнул Шепот. – Ей придется заново открывать проход через какое-то зеркало, а не использовать уже протоптанную тропу, это время, да и все равно она уже проиграла – ни кристалла, ни нас».

Выигрывают не самые сильные и не самые умные. И не самые хитрожопые, как говорил Тэрьен, выигрывают самые удачливые. Надо поставить Фениксу бутылку.

Печать еще была, я чувствовала ее, а значит, Дэвлин был жив, хотя не знаю, в каком состоянии, но уж кто может о себе позаботиться, так это он. Оставались те, кто позаботиться о себе не мог – пойманные души.

Я с трудом поднялась на ноги, взяла какой-то камень с пола, а потом с силой опустила его на поверхность хранилища душ. И еще раз. И еще. И каждое движение отдавалось болью.

Сначала не произошло ничего, а потом по поверхности его поползла первая тонкая трещина. Правильно ли я поступаю? Освободит ли души разрушение их хранилища? Я не знаю, будем надеяться, что да.

Пора было сваливать.

Хромаем, хромаем в сторону тоннеля, а там меня ждет мистик Маахве. Настоятель храма, прекрасно умеющий лечить. Он вытащит нож дроу. Никто сегодня не умрет. Никакой Хэль. А потом я вернусь и найду Дэвлина, и мы вместе вернемся домой. Боги, я лягу сегодня спать в собственной кровати.

Нет, до того заберу детишек, как собиралась. Но сначала нужно дойти.

Больно-больно-больно. И еще не потерять сознание.

Взрыв раздался, когда я почти добралась до нужного мне среднего тоннеля, и слух едва начал возвращаться. Я успела обернуться и увидеть, как полупрозрачная стена золотистого пламени движется на меня. Оно догнало и прошло насквозь, не причинив, впрочем, никакого вреда. Золотой луч, толщиной со столетний дуб прорезал подвал, уходя вверх, разнося крышу, перекрытия, рассеивая облака, а потом прорывая небо. Удачного перерождения, господа и дамы, я сделала для вас все, что только было возможно.

Я смотрела, открыв рот, как благодаря моим, вероятно, не слишком умелым и разумным действиям в таком далеком небе появилась совершенно неметафорическая дыра. Из нее вывалилось что-то вроде огненной звезды, разбилось на шесть частей и вспыхнувшими метеоритами рухнуло вниз, по небу же шли круги, как по воде. Только эти круги мерцали золотом, и осыпались вниз золотистой же пылью.

Ну…

Я опять что-то натворила. Но пока этот вопрос стоял ниже по приоритету, чем торчащая из бока рукоять ножа. Шаг. Шаг. Бредем сквозь тоннель. Туда, где ждет меня мистик Салливан Клиф. Шаг. Шаг.

Шаг, шаг, в пустоте над бездной,

Вдох в такт, стали бесполезны

Все попытки уйти,

Оказались пути

Тупиком и провалом без дна…

Кажется, это пропел Шепот на мотив незнакомого мне танго.

А где-то позади тряслись стены, что-то рушилось, воздух заполнился пылью, от которой я постоянно кашляла, матерясь от боли.

Танго с тьмой, объятья с пламенем

Хорошо не кончаются,

Лишь паденьем, отчаяньем

На камнях разбиваются.

Здесь у ног пасть разверстая,

Здесь в лицо Бездна скалится,

А любовь к тем, кто в Бездне той,

Хорошо не кончается.

– Что это? – проныла я, преодолевая последние метры до щита и отплевываясь от пыли.

Стены и пол продолжали мелко подрагивать, а кое-где уже крошился камень. Не завалило бы.

«Песня, подбадриваю тебя».

– Ничего себе, подбодрил!

«Как умею».

– Но это твое?

«Твое, глупая, – вздохнул он, – я – часть тебя».

Я уже почти ползком добралась в комнатушку, где ждал Салли, и привалилась к стене, пытаясь отдышаться.

– Помоги, – выдохнула я, уставившись на настоятеля.

– А где Тэрьен? – спросил мистик сухим, напряженным голосом. – Что произошло? Вы что, взорвали дворец?

Он упорно не смотрел мне в глаза, и потому не замечал, в каком я виде, а у меня внезапно волосы на макушке встали дыбом.

– Салли? – тихо позвала я. – Слушай, Салли, у меня за спиной что-то есть, да?

– Прости меня, – покачал он головой, – но так действительно будет лучше…

Я не успела обернуться, когда к носу и губам прижалась какая-то ткань, я вздрогнула, и больше уже не могла сопротивляться сну.

И вот это уже было до нелепости обидно.

Карета слегка покачивалась, скрипели рессоры, а снаружи кто-то негромко переговаривался. Я открыла глаза, но увиденное мне настолько не понравилось, что пришлось снова опустить веки.

– Я знаю, что ты очнулась, – проговорил Леонард, сидящий на диванчике напротив.

Что мы имеем? Руки связаны, ноги нет. Скосила глаза – на боку повязка, вроде бы рана больше не кровоточит. Наверное, Салли постарался. Предатель!

Попробуем выпрыгнуть? Можно. А главное – где колокольчик? В ухе нет… Да и вообще ни одного украшения, кажется. Вот это я попала.

«Он в кармане брюк, – подсказал Лусус, – гоблин отдал его тебе, а ты не успела надеть, помнишь? Теперь он впивается нам в бедро».

Слава богам…

Я с трудом села на красном кожаном диванчике. А дорогая карета.

– Салли… – вспомнила я последнее, что видела. – Сдал. Вот козел! И кому?! Тебе!

– Он поступил так из милосердия, – покачал головой Лео, – я пришел к нему после… встречи с гоблином и все рассказал о тебе. Салли считает, что ты опасна, и в первую очередь – для самой себя. Я убедил его, что смогу о тебе позаботиться и обеспечить тебе нормальную жизнь.

Я откинулась на спинку диванчика и уставилась в окно. Там выкатывалось из-за горизонта солнце. Птички поют.

– Как мы выбрались из подвалов?

– Свитками портала, ты еще помнишь, что они у меня оставались?

– И что теперь? – поинтересовалась я. – Трибунал при гильдии магов?

Кривая ухмылка выползла на его лицо.

– Да что ты? Ты же погибла в Аргентерии. Спасая жизни людей. Тебя убил гоблин. А там такие беспорядки начались, что в суматохе тело сожгли вместе с остальными. Наверное, доску свою получишь в вашем Зале Славы.

Ой, вот это вряд ли, учитывая нашу прощальную беседу с архимагом мэтром Ллойдом. Хотя… Если только представить, как он обрадуется, если узнает, что я погибла. Может и впрямь доску соорудит. Иронично выйдет, если мой портрет будет висеть рядом с портретом Громового Клавиуса.

Теперь нужно остаться одной на минуту, и достать колокольчик. В кустики что ли попроситься?

– И куда мы тогда едем?

– В поместье одно. Кстати, не так далеко от твоего Дай-Пивка. Теперь ты будешь жить там.

– И зачем мне это?

– Ну… Сначала расскажешь мне про свою очень интересную жизнь. Странный телепорт, демонов, темных эльфов – все. А пока я найду подходящего мага, который сотрет тебе память. Ты опасна, Кристина, со всеми этими тайнами и непонятками.

А то прям вот стертая память лишит меня геомантии. Ха! Но, конечно, досадно это все.

– Где мы хотя бы?

– О, мы, как и планировалось, выполнили задание и ушли по свитку в Дайсар. А оттуда в один восточный город. Не скажу, в какой. Наняли карету и едем в твой новый дом.

– Слушай, раз уж все равно ты вряд ли отпустишь меня, может ответишь на вопрос?

– Какой?

– Мэтр Ллойд договорился с твоим отцом об Аргентерии? Ваши люди должны были занять опустевший город, да? И дать твоему маленькому мятежу промышленную поддержку?

Он покивал, теребя пальцами мочку уха.

– Если вкратце, то да. Как догадалась?

– Ты же тут, – пожала я плечами, вспоминая неопознанных ребят в черном, – «спасти город», «человеческие жизни»… Хрен бы ты рискнул собой ради этого, а вот занять Аргентерию.

– Не вижу смысла отпираться.

– Я все равно не выйду за тебя замуж, – на всякий случай предупредила я.

Он рассмеялся, вскинув ладони.

– Какое замуж? Да какая из тебя жена бы получилась? Ты эгоистичная, импульсивная и неуравновешенная. Нужно тратить двадцать пять часов в сутки, чтобы уследить за тобой, чтобы ты ничего не учудила. Тебя не сдерживают ни нормы морали, ни приличия, ни традиции. Да тебе и на законы страны, в которой ты живешь, плевать. Будешь считаться дочерью моего управляющего. Найму толпу народу тебя охранять. Ну и буду навещать иногда, не без этого. Даже баловать буду всякими подарками. Красиво ухаживать, чтобы ты в меня влюбилась. Как тебе такая перспектива?

Хорошенькая такая перспектива, ага. Лишиться вообще всего. Твою ж мать! Родители! Им же наверняка сообщат!

Я ухмыльнулась ему в лицо и пожала плечами.

– Надо было убить тебя. А я все жалела.

И отвернулась к окну, перестав реагировать на его реплики. Оказывается, нас сопровождала толпа вооруженных до зубов парней. Наемники что ли?

Ждать пришлось не очень долго. Мы остановились у обочины, и Лео вышел из кареты. Маленькая естественная надобность. Сопровождающие нас все те же Клод и Эленор встали около дверей кареты. На всякий случай.

– Не пытайся выйти из кареты, – предупредил Клод, заметно напрягаясь, – я знаю, что ты умеешь телепортироваться. И знаю, что для этого тебе надо тридцать секунд. Так что без виконта из кареты не выходишь.

Вот сволочь! Предусмотрел.

Тем временем Лео вернулся, а я улеглась на диванчике на бок, делая вид, что собираюсь дремать, нужно было решить, что делать дальше, и чтоб виконт при этом разговорами не отвлекал.

– Отдыхай. Ты сейчас не ценишь, но я о тебе забочусь. Но так действительно будет лучше.

– Много ты понимаешь.

– Ты уже хотела застрелиться. Ты погибнешь рано или поздно, если не остановишься. И я тебя остановлю.

Так мы и ехали какое-то время в молчании, пока тени не начали удлинняться.

«Сама додумаешься, как выбраться или подсказать?» – чуть иронично буркнул Шепот.

Но на этот раз подсказка не была нужна, идея у меня появилась. Я пожала плечами, садясь поудобнее, и принимаясь монотонно раскачиваться в такт движению кареты. Даже глаза закрыла. Лео не беспокоил меня, считая, что его добыча задремала. А я проделала тот же фокус, что и в камере со Скримджоем – сдвинулась на грань мертвого мира и вытащила из наручников одну руку. Больше это вообще не было проблемой.

– Кое-что изменилось, – мягко проговорила я, привлекая к себе внимание виконта.

– И что же?

– Меня больше не надо спасать.

Он только усмехнулся, ничего не ответив. Смотрел в окно, откинувшись на подушки, да теребил машинально пальцами распахнутый ворот белой рубахи. Плащ и шейный платок валялись рядом, а голову он повязал все тем же маскировочным синим платком, который я всучила ему, когда мы добирались до Аргентерии. Надо же, понравилось ему. Расслаблен непозволительно, вон даже край золотого изображение солнца на коже выглядывает. Паладин хренов.

– А на твоем месте я бы задумалась, не опасно ли было позволять мне прийти в сознание.

– Пф-ф! – он досадливо дернул плечом, будто от назойливой мухи отмахиваясь.

– Лео.

– Что, Крис?

– Это – последний раз. Попадешься еще на дороге, и больше я не буду тебя жалеть. Потому что ты трандец как не понимаешь хорошего к себе отношения. И меня от свободы сейчас отделяет только одно слово. Очень короткое. Из трех букв, если тебе интересно.

Вот тут он уставился на меня и даже рот открыл, чтобы ответить что-нибудь эдакое, едкое, но не успел. Слово-то, и правда, было короткое.

– Фас! – ласково предложила я, высовываясь в окошко кареты и вызывая телепорт.

Баргестам нужно давать имена, тогда они привязываются к тебе намертво, но при этом инфернальные псы должны попробовать кровь. Не обязательно убивать, достаточно, например, вырвать кусок кожи с золотым солнцем на нем, да прокусить бедро.

Ну да, я его снова не убила.

Боком мне выйдет это однажды, но я же обещала – сегодня никто не умрет.

Из-за воплей виконта карета остановилась, в этот момент и открылась моя красная арка портала.

Несколькими пинками вышибла дверь, помахала рукой, а потом выпрыгнула из кареты. Псы выметнулись вслед за мной, и мы снова оказались на улицах Аргентерии. Бок, из которого шли цепи снова кровоточил, но теперь звенья распадались на глазах – теперь баргесты будут и так привязаны, и поводки им больше нужны не будут. Я присела на корточки, потрепав псов по жутким морщинистым макушкам.

– Ты будешь Левый, – предложила я одному, – а ты – Правый. Это в память о двух хороших парнях, погибших когда-то при штурме Аскары, потому что остались со мной.

Инфернальные твари, кажется, были не против. Вот и славно.

Только тут я огляделась по сторонам в недоумении – Аргентерия неуловимо изменилась. На улицах тут и там деловито шагали люди, на каждом перекрестке вместе со стражей торчали все парни в черной форме, вооруженные до зубов, те самые, от которых мы с Тэрьеном убегали не так давно и недавно.

«В Храме Маахве есть лекарство!»– взывали таблички с каждого столба.

Где-то дымили трубы, по улице плыл запах свежего хлеба, а главное – солнце. Впервые с момента нашего приезда над городом светило яркое дневное светило, склоняясь, впрочем, к закату.

Город оживал, скинув с себя инфернальные губительные чары.

– Мэтресса Кристина? Мэтресса!

Я обернулась и увидела какого-то светловолосого парня из «черных». Он держал руки на виду и широко улыбался.

– Мэтресса, ну слава богам! Мы ищем вас!

Псы синхронно оскалились.

– Эй-эй! – блондин вскинул ладони в миролюбивом жесте. – Все нормально! Я не собирался делать ничего глупого! Мэтресса Кристина, вам нужна помощь? Вы ранены?

Он говорил как-то… не знаю, привычно, будто повторял подобное множество раз.

– Все в порядке. Кто вы?

– Сержант Селлер, мэтресса. Слава богам, мы нашли вас! Вам нужно во дворец!

– Не уверена, – прислушавшись к себе, вынесла я вердикт.

– Вас ждут.

– Кто?

– Герцог.

– Герцог вчера поехал умом, и, наверное, умер.

– Новый герцог, мэтресса! Кузен прежнего, по завещанию он унаследовал титул.

Мы преодолели пару улиц, когда нас нагнала вычурная карета, в которой, откинувшись на подушках, сидел полноватый черноволосый человек лет сорока. Я была уверена, что никогда не встречала его раньше. Чем-то он неуловимо напоминал достопамятного Орена Берса. Он широко улыбнулся, раскрыв перед нами дверь, на широких коротких пальцах сверкнуло добрых полкило золота.

– Мэтресса,– просипел он, – наслышан-наслышан, сатитесь, потфесу. И фы, сершант, тафайте, места хфатит фсем.

Я пожала плечами и полезла внутрь, баргесты послушно растаяли в воздухе, втянувшись под кожу зеленым дымком.

– Хороший фокус, – добродушно проговорил сиплый мужчина.

Сиплый…

Что там Леонард рассказывал про войну банд?

– Вы – Лоренцо? – поинтересовалась я.

– Так фы опо мне слышали! Отлично. Но посфольте претставиться официально, касначей Аркентерии Лоренцо Тфарти. К фашим услукам, мэтресса.

Я покивала, начиная понимать.

– Так это ваши люди взяли под контроль Аргентерию?

– Частично, сершант, к примеру, рапотает на моеко партнера.

Селлер скупо улыбнулся и кивнул:

– Если вам любопытно, наши люди вычищают город от нежити и патрулируют город.

– А траммо?

– После того, как пропал поставщик, некто Сам, все прекратилось. Цепочка оборвалась на нем.

Я потерла лицо руками.

– А вчера? Во дворце? Там был взрыв, вы не знаете, кто выжил?

Мужчины переглянулись.

– Тафайте тоетем то керцока, – предложил бандит, совершивший только что головокружительный прыжок в карьере, – он фсе фам расскашет.

Дворец был разрушен, похоже, и резиденция местного правителя теперь временно размещалась в ратуше.

– Герцог ждет вас! – радостно улыбнулся очередной черноформенный, встретивший нас в холле. – Господин казначей, сначала мэтресса. Я прикажу подать пока что вам кофе.

Лоренцо без возражений остался ожидать, а у меня засосало под ложечкой. Будь я проклята, если это не какая-то ловушка. Впрочем, отступать было некуда. Нужно было узнать, что с Дэвлином.

Когда я вошла в кабинет, он поднялся из-за стола. Бледное лицо, черную буйную гриву удерживает герцогская корона. Совсем как человек. Но я узнала его и в таком виде. Сердце дернулось и упало в пятки, когда Вердан из Дома Пронзающих убийственно медленно двинулся ко мне.

Боги, но если он тут, значит, Дэвлин…

Брат переиграл сестру. Он не получил хранилище душ, зато получил целый город, домен в явленном мире. А теперь, видимо, получит и меня.

Вот это трандец.

Все это пронеслось в моей голове за тот момент, пока тонкие губы демона разъезжались в улыбке.

– Крис, – он изобразил шутливый поклон, – позволь выразить восхищение. Насколько я понимаю, это ты разобралась с моей ненаглядной сестрой?

Откуда он тут?! Я же перебила все зеркала! Ни одного пронзающего не должно было тут остаться! Как?!

– Я и с тобой разберусь, – прошипела я, голос не слушался, – где Дэвлин?!

– Послушай…

– Где, мать твою, Дэвлин?! – заорала я в лицо чудовищу, схватив того за ворот темно-красной рубахи.

Вердан снова улыбнулся, легко поймав меня за запястья.

– Идем, я обещал доставить тебя своему Хозяину.

Пальцы сжались на моем локте железными тисками, когда он буквально потащил меня к небольшой дверце в глубине кабинета. А мне внезапно стало все безразлично.

Выходит, все было зря. Так тоже бывает.

– А вот и Крис, Хозяин, – окликнул Вердан сидящего за столом, вынуждая того отложить в сторону какие-то бумаги.

Документами, кстати, были завалены и стол, и подоконники, и вообще все горизонтальные поверхности, похоже, когда-то тут был архив Аргенси.

– Благодарю, – безукоризненно вежливо отозвался Дэвлин, – ты можешь идти.

Мэтр Купер подошел ко мне, так мы и стояли, глядя друг на друга и не произнося ни слова. А потом я обняла его. Хотя нет, обняла – совершенно неподходящее слово, я вцепилась в его куртку, намертво сжав побелевшие пальцы и уткнувшись лицом в ворот рубахи.

– Я думала, ты погиб!

– Я думал, Варди убила тебя. Не чувствовал Печать.

– Это потому что я была в компании паладина Аллеара Солнцеликого. Аура благословения на какое-то время блокирует влияние Инферно,– всхлипнула я, вспоминая уроки в Академии, – но послушай, что произошло?

Дэвлин подтолкнул меня к креслу, а потом заставил выпить стакан воды, прежде чем голос у меня перестал предательски дрожать.

– Когда противников стало слишком много, что-то случилось с их порталом, связь с доменом Пронзающих прервалась, и они просто исчезли. Кроме Вердана, разумеется, у него-то был сосуд. Один на один я с ним справился. Теперь он служит мне.

В этот момент скрипнула дверь.

– Ты идешь уже? Все ждут, я… – даже не нужно было оборачиваться, чтобы почувствовать, как озабоченное выражение пропадает с лица Эрика, а губы сами собой разъезжаются в ухмылке. – Твою ж мать, Крис! Иди сюда!

Я едва успела повернуться к нему лицом, как рыжий сграбастал меня, аж приподняв в воздух, и прижался губами к виску. А когда поставил на ноги, казалось, еще несколько секунд не мог насмотреться, уверяя себя, что я все-таки жива.

– Какого мертвяка ты без колокольчика?

– Его забрал Леонард, – пожала я плечами, – это долгая идиотская история.

– Расскажешь попозже, – лицо авантюриста вновь приняло озабоченное выражение, – давайте в обеденную, почти все собрались. Да. Кстати, ты вроде познакомилась с Лоренцо Сиплым, моим новым деловым партнером?

– Что?! – вытаращилась я на него, чуть не подскочив на месте. – Так это ты вместе с ним прибираешь к рукам весь город? Твои люди разнесли эти притоны с траммо? В черной форме?

Эрик широко улыбнулся.

– Я протянул моему новому другу руку помощи, когда ему это было необходимо. И мы отлично обо всем договорились. А что проще, когда у тебя единственного в этом мертвячьем городишке есть телепорт. Проще простого.

– Погоди… и это твои люди искали меня? И награду назначили?

– Разумеется! – фыркнул рыжий. – Ты пропала, в твоей комнате в гильдии разгром, серьга еще на полу валяется. Как я еще должен был тебя искать? Все, пошли. Остальные заждались.

Дэвлин чуть нахмурился.

– Эрик, окажи мне услугу, задержи их как-нибудь на полчаса.

– Смысл?

– Кристина попала в серьезнейшую переделку, в первую очередь, я хотел бы убедиться, что с ней все в порядке.

– Не вопрос, – рыжий примирительно поднял ладони, – ты прав, сначала главное, а потом местные дрязги.

Когда он ушел, у меня пересохло в горле. Когда Дэвлин так вот ненавязчиво вынуждал меня остаться с ним тет-а-тет, это всегда означало что-то нехорошее.

– Что?

– Прекрати пятиться, – вздохнул мэтр Купер, – с каких пор ты начала меня бояться?

– Я не боюсь, – ложь вышла неубедительная.

В этот момент одна из стенных панелей беззвучно отъехала в сторону, и оттуда вышел совершенно не ожидаемый мной барон Дэвен Купер. Он был в бордовом камзоле с безупречно белым шейным платком, сколотым булавкой с крупным рубином.

– Добрый день, мэтресса Ксавьен, рад видеть вас в добром здравии.

– Добрый, барон, благодарю вас.

– Присядьте, вы верно, устали после всех ваших приключений. Я здесь лишь для того, чтобы поговорить с вами.

Я пожала плечами, откинувшись в кресле, барон занял второе, Дэвлин же остался стоять у окна.

– Я хотел бы прояснить детали инцидента, – перешел к делу барон, – расскажите мне, что именно вчера произошло?

– После того, как мы разделились с Дэвлином, я нашла комнату, в которой располагалось хранилище душ. Там была Варди, младшая сестра Вердана, – кивок: «да, знаю», – она и рассказала мне, что вся история с Аргентерией – ее затея. План был – оградить участок от телепортов и свободного въезда в принципе, заманить сюда меня и подсунуть братцу под нос, она считала, что он не удержится. А так как на мне Рхашасса, Дэвлину придется меня защищать. Вердан – Пронзающий, он может провести по своему пути толпу помощников, так что у сражении у него было серьезнейшее преимущество. Он просто не мог проиграть, учитывая, что это место было уже не совсем в явленном мире, и геомантия моя практически не работала.

Дэвлин кивнул.

– Все именно так и произошло, его «помощников», – мэтр Купер особо выделил голосом это слово, – оказалось слишком много.

– И как же вы справились? – барон поднял одну бровь точь-в-точь, как его сын.

– Портал, пропустивший их сюда, закрылся, – пожал плечами тот, – связь с манором Пронзающих прервалась, и остался только Вердан, потому что был в сосуде. Я быстро разобрался с ним, теперь его жизнь принадлежит мне. Так что, полагаю, основная заслуга тут принадлежит Кристине.

Оба синхронно посмотрели в мою сторону, заставляя невольно вжаться спиной в кресло.

– Варди ошиблась в одном, – прочистив горло, начала я соображать, что из произошедшего нужно излагать папеньке Дэвлина, да и ему самому, – она желала подстраховаться и следила за мной через зеркала. Так я и догадалась, что именно является для них порталом. Да, пронзающие могут притащить хоть войско, но в этом их слабость – закрой проход, открытый первым из них – закроется дорога для всех. У меня есть безделушка – свисток, бьющий стекла в округе, я дунула в него, и это уничтожило материальные носители портала в их манор. Вот, собственно, и вся заслуга.

Барон молча смотрел на меня, и глаза его ничего не выражали.

– Кто-то подсказал тебе эту идею?

– Внутренний голос, – усмехнулась я, радуясь, что формулировка вопроса именно такая.

– А откуда взялся шаман гоблин?

– Я вытащила его из местной тюрьмы. Это он провел нас в подвалы под дворец.

– Вас?

– Был еще мистрэ Салливан Клиф из храма Маахве Сильваринн, но он ждал у выхода в тоннели.

– Там был кто-то еще? – вкрадчиво поинтересовался барон. – Кроме вас с Варди?

– Там была толпа народу, – изобразить усталость было не сложно, – дворец же штурмовали в тот момент.

Я не желала рассказывать о Скримджое. И мертвяки меня знают, почему. Может, потому что он знает, как охотиться на демонов? В крайнем случае…

– А почему ты вернулась только спустя сутки?

– Мистрэ Клифф сговорился с виконтом Селеретто и отвлек мое внимание, а тот усыпил меня и попытался куда-то там увезти.

– И как ты справилась? Наверняка, были охрана и наручники, так ведь?

Теперь нужно было улыбнуться. Вышло, кажется, довольно криво.

– У меня есть баргесты, барон. С ними не нужно оружие. Баргесты, личный телепорт, и на крайний случай – крылья.

Барон кивнул, поблагодарил, и сказал, что более нас не задерживает. Мы уже попрощались, когда с порога Дэвен Купер обернулся и изобразил подобие призрачной улыбки.

– Вы отлично справились, мэтресса Кристина, и помогли моему сыну. Я не забуду этого.

– Ничего такого, – помотала я головой, – он спасал меня куда чаще.

– А, кстати. И еще одно… – он второй раз обернулся, и я всей кожей ощутила, как напрягся Дэвлин. – Как долго вы еще планируете еще оставаться человеком? Я ни в коем случае вас не тороплю, но чтобы полноценно войти в Дом, вам все равно придется стать одной из нас.

– Пока не знаю…

– Ну что ж, подумайте об этом. Как человек вы весьма уязвимы, а перестав им быть, вы потеряете… это свойство, которое заставляет других охотиться за вами. Решайтесь, мэтресса, решайтесь, пока не стало поздно.

Он вышел, а я требовательно обернулась к Дэвлину.

– Это вот сейчас что было?

– Выход, – пожал тот плечами, – отец прав, как ни полезна твоя геомантия, без нее все станет куда проще.

Кажется, он был солидарен с дроу по этому поводу.

– Ты все еще хочешь сделать меня демоном?

– Да. Не все еще. Теперь – да, определенно.

Это был тот самый поворотный момент. Кто бы ни лишился души в обмен на возможность быть рядом с тем, кого любишь больше всего? Какая идиотка бы отказалась? Я хотела именно этого с момента, когда мы приехали в Дай-Пивка. И все. И вместе на остаток вечности, разве ни это – счастье, а?

– Я не хочу, – произнесли мои собственные губы.

– У тебя еще есть время подумать, – и он прошел мимо меня к выходу, – и знаешь что, в отличие от отца Дэвлин даже не обернулся, – позже мне было бы любопытно услышать, откуда ты столько знаешь о Пронзающих, что догадалась об их слабом месте? Или это твой секрет?

Совещание прошло быстро, Лоренцо стал новым казначеем официально, а Вильдерфор так и остался командовать стражей. Вердан взял себе титул герцога Аргенси и оставался править на ближайшие нцать лет тут. Похоже, Дэвлину приглянулся город, и он опосредованно прибрал его к рукам. Пополам с Эриком, разумеется, который уже принялся обтяпывать тут какие-то свои дела.

Я оставила их и забрала из храмового лазарета детей. Девочка – Алия, близнецы Трой и Ларик и малыш Рональд. Как я и ожидала – все сироты. На выходе мы нос к носу столкнулись с Салли.

– Прошу прощения, что не оправдал твоего доверия, – прохладно проговорил он, – но кто-то должен тебя остановить на этом пути саморазрушения. Я надеялся, что виконт даст тебе второй шанс.

А мне внезапно захотелось не прощать. Сказать что-то такое, неприятное.

– Надеюсь, виконт потерял не слишком много крови и выживет.

– Это все плохо кончится, Крис.

– Пф-ф! Я и не сомневаюсь.

– Ты шагаешь прямиком в Бездну.

– Лучше, чем к Хэль или в Дом Боли. Салли! Ну чего ты взъелся? Все же кончилось хорошо.

– Хорошо… Для кого? Моим городом теперь правит демон. Тот самый, который планомерно уничтожал жителей. Казначеем стал бандит. Ничего хорошего, Крис, ничего.

Можно было сказать, что это я остановила эпидемию. Что без мертвячьей геомантии не было бы никакого лекарства. Но я не стала.

– У тебя над бровью – перевернутая набок девятка, – негромко проговорил Салли, – это знак скорой смерти, еще не ярко, но проявляется.

Как же, помню, был такой у Эрика, перед тем как он таки умер в первый раз. Мы с этим справились.

– Тебе пора подумать, что дальше, Крис. Куда ты попадешь потом?

– Знаешь, Салли, лично мне хватает настоящего. В будущее я и заглядывать не хочу.

Он вздохнул, сделал над собой усилие и кивнул на прощание.

– Приходи, когда захочешь поговорить. Я всегда выслушаю тебя. А пока прощай.

И пусть его.

Я переместилась в Дайсар, где потратила остаток дня на то, чтоб пристроить ребят в самый дорогой пансион в столице, потом купить им одежды и разных личных вещей. Открыла на каждого счет в Дварфийском банке и положила по десятке тысяч. Потом буду добавлять, а на текущее должно хватить. Дети пришли в восторг, но взяли слово навещать не реже, чем раз в пару недель.

Это как те щенки из зараженного Хаосом города, думала я. Я должна спасти хоть кого-то.

В Аргентерии мы попрощались с Верданом и Лоренцо, и через пару минут стояли в саду за дворцом, собираясь наконец-то вернуться домой. Я, Эрик Бреннон, Дэвлин Купер и гоблин Тэрьен. Впрочем, я, помнится, обещала зеленокожему отправить его, куда душа пожелает.

– Ты не против, если я присоединюсь к вам? – вместо этого спросил он прямо. – С вами, я так понимаю, скучно не бывает.

Я немного беспомощно посмотрела на двоих своих компаньонов.

– Нам весьма не помешает шаман, – пожал плечами Дэвлин,– но капитан – ты, тебе решать.

– И диверсант очень не помешает, – кивнул Эрик.

Это решило вопрос, мне-то гоблин ужасно нравился. Я обернулась к Тэрьену и протянула ему руку.

– Добро пожаловать!

– Спасибо, капитан.

Эрик открыл портал и первое, что я ощутила, шагнув на балкон дэвлинского Замка на скале – соленый запах моря. Стол уже был накрыт, и остальные действительно собрались.

Гигант-химера, весь покрытый чешуей, по имени Десятый,

снежный эльф Вэль,

мелкий ехидный демон-прихвостень с единственным золотым глазом – Гнарл,

костяная фигура, обвитая железными полосами и закутанная в серый драный плащ – Жнец,

алый обитатель Инферно с волчьей мордой, бывший сотник в демоническом легионе – Тузат,

широко ухмыляющийся Эрик,

холодный и невозмутимый Дэвлин,

слегка удивленный таким сборищем Тэрьен

и я, Кристина Ксавьен.

Я наконец-то была дома. Оставалось понять, из-за чего же это я должна умереть.

Ну и предотвратить, разумеется.

Если отбросить в сторону кокетство, я люблю жизнь.

Оглавление

1. Абао

  1

  2

  3

  4

2. Дом Боли

  1. Камера

  2. Игра

  3. Цветок

  4. Путь наверх

  5. Смена диспозиции

  6. Ужин…

  7. … и синяки

  8. Еще труп

  9. Срыв

  10. Ставка

  11. Командные игры

  12. Маленькое домашнее развлечение

  13. Трудности перевода

  14. «Наш новый друг»

  15. Побег

  16. Поединок

3. Аукцион

4. Серебряный гамбит

  1 Задание

  2 Отъезд

  3 Первая стычка

  4 Проблемы ночевки

  5 Нежданная встреча

  6 Мистрэ Салли Клиф

  7 Под каждый камень

  8 Смерть и гоблин

  9 Отличная компания

  10 Передислокация

  11 Выбор