Останкинские тайны [Елена Владимировна Уханова] (fb2) читать онлайн

Елена Уханова Останкинские тайны

      После того как погиб в борьбе с буржуинами Мальчиш-Кибальчиш, другие мальчиши продолжили воевать. Несколько лет шла гражданская война. Мальчиши выросли, возмужали и вот, один из мальчишей стал Красным командиром. Из мальчика превратился он в юношу ликом и телом, но старцем душой. Много смертей и горя людского повидал он, поблекли до времени его щеки и потухли юные глаза.

      Стольный город Москва встретил его разрухой и голодом. И заря, что занималась над городом, впервые показалась ему кровавой. Товарищи Мальчиша погибли в боях, и не было у него никого и ничего – только конь верный. Конь как будто разделял усталость всадника – медленно брел по окраине города, наклонив умную голову, ступал осторожно, чтобы не нарушить горьких размышлений своего седока. А мысли у Мальчиша-Красного командира были горькие и страшные – устал он от войны с буржуинами. Хотелось ему домой к мамке родной и бабке – батька-то давно погиб. Что с ними?! Неизвестно… Слишком давно не был он в родной деревне. Бабка старая снилась Мальчишу в короткие часы отдыха – как будто маленький он опять, и гладит она его по голове и укачивает, и поет грустную, но сладкую песню:

«Грушица, грушица моя

Под грушею светлица стоит

Во светлице девица сидит

Что ты уродилась хороша

Нынче стала как не та…»

      И засыпает Мальчиш-Красный командир счастливым. И снится ему прекрасная девушка-краса, длинная русая коса, глаза ясные голубые, бездонные… И вот уже девушка гладит его по голове… Нет, нет, нет! Не пристало Красному командиру и борцу с буржуинами бабку вспоминать и о девушках думать! Рано еще! Отгоняет Мальчиш от себя дрему и видит, что бредут они с конем по берегу пруда, луна светит огромная, и серебряная дорожка от нее ведет прямо к воротам белокаменным. А за воротами и оградой в серебряном лунном свете видит он дворец прекрасный цвета утренней зари. Тут послышалось тихое пение:

«…Нынче стала как не та

Где твоя девалась красота

С твоего со белого лица

Черны брови как не те

Ясные глаза не светлы

Белое лицо не бело…»

      «Сплю я, что ли еще…», – подумал Мальчиш-Красный командир. Встряхнул головой, огляделся и увидел церковь рядом с дворцом – прекрасную как сказочный терем. Рука сама поднялась ко лбу – перекреститься, но… еще раз встряхнул буйной головой Мальчиш-Красный командир: «Вот к чему бабка во сне снится! Разлагают такие сны морально!». Не он ли со товарищами своими расправлялся с попами и монахами– бездельниками? Церковную утварь экспроприировал в пользу Красной Армии? Попов расстреливал, чтобы людей не обманывали, не настраивали против молодой Советской власти? Ох, сколько их было… Бога нет! Но церковь в лунном свете все же сказочно прекрасна… Тут снова послышалось тихое пение:

«Белое лицо не бело

Молодец, молодец, душа

Есть в моем сердце печаль…»

      Тут Мальчиш-Красный командир увидел, как от дворца направляется к нему юная девушка-крестьянка. Тонкая, бледная, коса русая ниже колен, в косе лента, сарафан крестьянский, передник цветастый, ноги босые, а лицо грустное. Такую он во сне видел, только у этой девушки глаза огромные черные, а не голубые.

– Это ты сейчас пела? – строго спросил Мальчиш- Красный командир.

– Я, господин. Простите, если что не так.

– Я не господин, нет теперь господ! Я комсомолец и Красный командир! Как звать тебя?

– Алёна.

– Что это ты товарищ Алёна, песни какие-то унылые поешь? В комсомол вступила?

Девушка испугалась, залепетала испуганно

– Нет, товарищ Красный командир, не вступила. Я здесь день и ночь бабке служу.

– В хоромах этих буржуинских?

– В хоромах, да только не мои они. Я в каморке маленькой обитаю, рядом с печкой, вишь – грязная вся…

Девушка указала на темные пятна сажи на фартуке и на босых ногах.

– А где хозяева хором? Неужто не сбежали еще от Красной Армии?

– Сбежали, родной, сбежали. Только бабка старая и осталась. Сказала – здесь жила, здесь и помирать буду.

– А ты прислуга, что ли у нее? Нехорошо это, – нахмурился Красный командир. – На завод тебе надо идти работать, в комсомол вступать, новую жизнь строить! Нечего тут в буржуинских хоромах прозябать! Или может тебе здесь нравится?

– Нет, нет, не нравится, – поспешила заверить девушка. – Барыни боюсь…

– Нет теперь бар – все равны! Я с ней сам разберусь, с бабкой твоей. Открывай ворота – заночуем у вас. В дом переночевать пустите Красного командира?

– Конечно, как не пустить – испуганно лепетала девчонка, открывая ворота.

Зашел конь со всадником во двор. Перед дворцом лужайка зеленая, а посередине статуя буржуинская в неприличном виде. «Со статуей потом разберемся», – подумал Мальчиш. – «Завтра. Сейчас конь важнее».

– Трава хорошая, – сказал он. – Пусть конь попасется до утра. – Оставили они коня, а сами вошли во дворец.

      При входе Алёна взяла лампу масляную, которая еле горела, и ее неровный огонь осветил дивные комнаты! В первой – колонны стояли рядами как деревья в лесу. За колоннами угадывались темные картины и очертания столов и удобных кресел. Дальше – зал огромный, потолок расписанный, люстры невиданной красы загадочно переливаются во тьме, кругом статуи героев, имен которых Мальчиш-Красный командир не знал. Дальше комнатка маленькая, темная, за ней коридор – и опять статуи людей и животных. В дрожащем свете лампы казалось, что фигуры шевелятся. За ними зеркала и мебель золоченая. Никогда, даже во сне, не видел Мальчиш- Красный командир такого богатства и роскоши и оробел даже. «А вон кто-то идет!» – подумал встревожено юноша. – «Вон – оборванец какой-то и … девушка-то земли не касается! Плывет … Фу, ты! Это ж мы с Алёной в огромном зеркале отражаемся… Тьфу! Надо быть осторожнее, в таком доме подлые буржуины легко спрятаться могут и напасть неожиданно! Может, не стоило заходить одному-то?». Но поздно уже, да и перед девчонкой стыдно в робости признаться. Его долг – научить ее уму-разуму…

– Где бабка то твоя? Что-то ее не видно?

– Спит наверно. Здесь помещений много.

      Так переходили они из зала в зал – один краше другого. Дивные виды и предметы возникали перед ним из тьмы и снова пропадали во тьме. Наконец, пришли в огромный просторный зал, по сторонам четыре двери, с одной стороны – статуя женщины стоит. За ней – возвышение в темноте. Поднялись, направо – дверка маленькая белая, сразу и незаметная. Открыли ее и вошли внутрь.

– Вот она, моя коморочка! Я тут обитаю – сказала Алёна. – Садитесь, пожалуйста, сейчас я Вас напою и накормлю, чем Бог послал

Комнатка маленькая с двумя огромными окнами, за которыми – тьма. Столик стоит, пара стульев, сундук, и в углу дверь открыта, а внутри – печь потрескивает. В комнате тепло, даже душно, и кашей пахнет. «Как же есть-то хочется!», – подумал Мальчиш- Красный командир. А девчонка взяла кувшин со стола, налила в кружку молока, дала ему краюху хлеба.

– Покушайте, товарищ, пожалуйста. Уж чем богаты…

Сама она подошла к печи и заглянула внутрь.

– Ага, каша уже готова! Сейчас кашкой вас угощу товарищ Красный командир.

Взяла ухват, наклонилась, ковырялась, ковырялась – никак горшок достать не может.

– Поможете достать? – обернулась она к Мальчишу. Юноша взял ухват, наклонился, заглянул в печь – вон он, горшок, подцепил – никак не получается! Неловко как-то… Еще раз попробовал – опять неудача. Совсем низко наклонился Мальчиш- Красный командир, поглубже в печь заглянул, уцепился за горшок ухватом, потащил к себе и… Чудным образом дверка расширилась, ведьма-Алёна подпихнула юношу в печь, да и захлопнула дверцу…

      Еще часа три Алена топила печь. Кочергой косточки ворочала, и отпихнула челюсть юноши в дальний угол. Все сгорело – только челюсть в том углу и сохранилась.

Наконец, за окном прокричал петух. А, как известно, вся нечистая сила исчезает с первыми петухами. Вот и Алёна взяла метлу, что скромно стояла в углу коморки, вскочила на нее, вылетела через печную трубу на улицу и исчезла в серой предрассветной мгле.

*****

      Во дворце никогда не было никакой нечисти, нет ее и сейчас. Но во время революции и гражданской войны люди выпускают на волю столько темной силы, столько зла, что заполоняет она в тот момент всю страну, гуляет – где хочет и множество народу губит…

*****

      Прошло несколько лет. Во дворце давно уже музей – государственное учреждение. А раз учреждение, значит и бухгалтерия есть. А как же – хозяйство большое! Опять же билеты посетителям продаются – надо деньги считать. Федор Кузьмич работал тогда бухгалтером. Время то – 1927 год – было тяжелое: еды не хватало, дров не хватало… А Россия страна северная, зима длиться долго! Поэтому обустроился Федор Кузьмич в маленькой комнатке рядом с печной каморкой. Был он аккуратным – все свои бумаги хранил исправно, расписки о получении денег перевязывал бечевкой, входные билеты в музей и в парк складывал стопочкой. Был у него только один недостаток – любил выпить иной раз…

      В тот день к нему в коморку зашел плотник. Подмигнул многозначительно и вытащил из-под полы бутылочку с наливочкой.

– Холодно что-то сегодня. Может, погреемся? И повод есть – вчера у моей жены именины были.

– Ну что ж, – бухгалтер отодвинул в сторонку стопку билетов, – и, правда, холодно. Да и жену уважить надо – сказал он серьезно.

Из стола Федор Кузьмич достал вареной картошечки, что приготовила ему жена на обед, огурчик, маленький кусочек сала, и голубую коробочку, в которой, как оказалось, он хранил две вилки. Ну и стопочки, конечно. Сели, чинно выпили по одной, потом по второй, потом по третьей… Закурили папиросы «БИС». Разговор стал громче и эмоциональней. Обсудили последние новости из газеты, которую купил бухгалтер по дороге на работу – шутка ли! – убили товарища Войкова! Но и за ним грешков много – люди говорят… Царскую семью расстрелял! Но – тсссс… Потом перешли на семейные проблемы. Жена бухгалтера часто болела и просила отвести ее в Крым – подлечиться. Но, разве лечение в Крыму доступно простому бухгалтеру или плотнику? Нет… Хоть и говорят, что все для пролетариев. Крым нынче дорог. Когда наливочка закончилась, подошел к концу и рабочий день. Наши пьяненькие друзья засобирались домой.

      На следующий день Федор Кузьмич обнаружил, что плотник забыл на столе свою кепку и папироски. «Ничего, наверняка он меня сегодня навестит – тогда и отдам ему все» – подумал бухгалтер и принялся за работу. Но плотник не зашел. И вообще на работу не вышел – ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Он исчез. А надо сказать, в те времена люди исчезали часто – бывало, ляжет человек спать, а наутро его уже и нет…. По ночам исчезали люди. Может, кто и знал куда, но сказать боялись. Вот и наш бухгалтер очень испугался. Кепку плотникову спрятал в печной каморке, пустую бутылку туда же, папиросы все выкурил на нервной почве. «Газету, упаковки от папирос, кепку – все сжечь надо! Завтра так и сделаю» – решил Федор Кузьмич. Но назавтра пропал он сам…

      После исчезновения сотрудников долгое время в ту комнату никто не заглядывал. Прошло несколько лет, прежде чем директор музея решил, что в этой комнатушке надо сделать хранилище для экспонатов. А в музейном хранилище печь никогда не топят. Так и остались лежать в каморке газета за 1927 год, упаковки от папирос, кепка плотникова, бутылка, стопки билетов и расписок, да коробочка голубая, которые уборщица также пихнула в печь за ненужностью.

*****

      Прошло много-много лет. Все вернулось на круги своя – буржуины победили пролетариев, комсомольцев и Красных командиров не стало, крестьянские девушки опять работают прислугой. А дворец цвета утренней зари по-прежнему стоит на своем месте. И прекрасная церковь рядом. Во дворце все также музей. За годы дворец сильно обветшал, и началась в нем реставрация. Дворец наполнился людьми, которые везде заглядывали, все измеряли, переносили вещи. В комнатку, о которой мы рассказывали, пришла девушка-красавица в перчатках. Звали ее – Елена и была она научным сотрудником. Заглянула во все дверки, щели, закутки и нашла газету за 1927 год, упаковки от папирос, кепку, стопки билетов и расписок, голубую коробочку, где когда-то лежали вилки, бутылку. Ну, и в печке челюсть, о которой никто не знал…