Вернуть Небо (СИ) [Alexandrine Younger] (fb2) читать онлайн

OST:

— Алексей Шелыгин — Возвращение (из т/с «Бригада»)

Санкт-Петербург

За окном балтийский дождь, небо неприветливое, облака тяжелые. Вполне обычная природная картина для питерского марта. Двенадцать часов дня, полет нормальный.

Привычная обстановка, ничего удивительного.

Если бы не молчаливое гнетущее напряжение, витающее в воздухе и грозившееся вырваться на свет человеческий.

Бам!..

Делая старательный вид, что рисует гелиевой ручкой в блокноте, Лиза впервые за долгое время пытается пропустить слова тётки мимо ушей. Конечно, Елена-Ёлка для неё — ближе матери, предчувствия редко её обманывают, но Павлова не собирается изводить себя пустыми переживаниями, которых извечно хватало, если не падало на голову с избытком.

Жизнь достаточно пестрит неприятными сюрпризами, чтобы разводить суету без меры, и надо ли поддаваться панике? Причин для которой не существует!

Однако нервозность Елены Владимировны ясна и понятна. Тётя волнуется и накручивает себя, боится, что Москва закрутит в водоворот. Да и привыкли они жить под одним северным кровом, покидая родной Питер лишь по причине служебных командировок. Но в этот раз всё иначе, масштабнее и радикальнее. Ёлка не скрывает волнения из-за того, что племянница снова решила обосноваться по старым адресам, которые явно несли за собой и возрождение прежних знакомств. Как будто медом поманили Лизу на эти галеры.

Сердце материнское чувствовало.

Тяжёлый случай…

Знать бы, где соломку подложить на случай вероятного падения. Хоть и помнят, как бывает тяжко и больно, птицы битые и закалённые.

Чернова убеждена, что полузабытые грабли поджидают Елизавету за первой московской заставой.

Год, два или больше? Насколько долго Лиза сможет терпеть Москву или она её? Шут его знает, пусть и Санкт-Петербург будет оставлен не только в силу личных причин. Перевод в одну из районных прокуратур, где начальствовал старый приятель семьи Павловых — дело решенное. Елена знает, что с головы её Лизы не упадёт и волоса, тем более она фигура не слишком приметная; занимается вопросами семейного правопорядка. Послушно ходит на судебные процессы, заключения ночи напролет пишет и проявляет себя дисциплинированным сотрудником. Всем бы так!

Но Елена Владимировна не сомневалась, что приезд Лизы в город юности готовит определенные сценарии драмы, и держаться бы её хорошей питерской девочке подальше от московских волков. Но где там? Если Лизка что-то втемяшила в свою светлую голову, то пиши-пропало…

— Мы же уже сто раз обсуждали, — не отрывая взгляда от желтоватой бумаги, спокойно произносит Павлова. — У моей лучшей подруги, которую ты прекрасно знаешь, случилась огромная беда. Филатовы приезжали к нам не раз. Ты можешь убедиться, что Томе без Валеры очень тяжело. Она одна почти, а наша Софочка слишком упорно следит за Витей!

— Что ты мне каждый день рассказываешь одно и то же? — Елену не поколебать в уверенности: не помощью Филатовым дело закончится. — Взяла бы отпуск для зондирования почвы, поехала бы на месяцок, но зачем с согретого срываться? Тебя же тянет, как будто вакцины вечной от этой белокаменной нет! Давно уж уяснила, что там за обстановка. Нашей не лучше, но тебе ли туда соваться?

— На то и есть она вакцина безразличия, что мне абсолютно фиолетово на всё в этом городе, кроме своих, — Лиза старалась вложить в голос гораздо больше убедительности, чем обычно. Говорить о прошлых потерях нет никакого желания, а метаться поздно. — Билеты куплены, Пчёлкина предупредила. Баста, еду!

— Да, а твой брат готовится встречать тебя в Домодедово с транспарантами, — не пытаясь напомнить Лизе о том, чего ей действительно следовало опасаться, Ёлка продолжает говорить загадками. — И его вечные провожатые тоже. Нет, дочка, ты вообще думаешь? А вдруг?..

— Думаю о том, что уже давно не была в Москве, где меня ждут близкие, и о том, что куда направили по приказу — там и служу, — Павлова сохраняет максимальное спокойствие, хоть и получается это с трудом. Тонкие костяшки пальцев стучат по столу заведёнными механизмами, и Лиза надеется, что у неё не вырвется имя того, о ком нельзя говорить. Заколдованная, блин, сказка!

— Образцовый сотрудник! Выучила тебя на свою голову…

— Больше в моей жизни ничего не изменится, а всё остальное давно устоялось.

— Тебе двадцать шесть лет, ты настолько в этом уверена?

— У тебя есть аргументы против, каких я ещё не слышала?

— В конце концов, Лиза, ты умеешь бронировать билеты!

Чернова поднимает белый флаг. Спорить с этой неугомонной бесполезно, как и удерживать. А надо будет, то сама поймет, куда следует идти. Однажды же сообразила и не ошиблась.

Не могло же быть иначе?!..

В последнее время Елена приходила к мысли, что очень даже могло. Вину свою в чем-то чувствовала, зачем глупой юной девчонке потакать стала, почему пустила ход событий так, как захотела Лиза.

Не была же Чернова сторонником жёстких методов общения с людьми, во всем искала компромиссы, а тогда отразилась в зеркале покойной матерью-НКВДшницей. Не к ночи упомянутой.

— Это отработанный навык, а кассы в Москве работают без перебоев.

— Я помню.

— Прости, я умею разочаровывать.

— Ну не меня же?

— Обнадёживает, родная!

Лиза осознает, чего опасается Ёлка. Более того — она и сама боится, что о ней вспомнит тот, кому этого делать не следует. Ведь прошло семь лет с последнего нелестного разговора, поставившего точку в трепетно-страстных отношениях, затмевающих разум. Павлова могла сказать, что давно выплыла из омута, в который кинулась без раздумий и сомнений, выбрав размеренную дорогу без оглушительного стука сердца. Она сделала ставку на себя, не приехала, отделилась и сумела начать с чистого листа. Без шуток, но…

Если бы в девяностом году всё пролетело для неё ровно и бесшовно. Без последствий, слёз и безнадежной тоски, которая ничего не могла вернуть на прежние круги.

Поздно поняла, что допустила ошибку. Променяла настоящую любовь на отчуждение, загоняя бедное сердце в клетку. И с каждым годом сильнее то осознавала, не высказывая потаенной грусти.

Никакая она не умная Лизка.

Брат ошибался.

Но Космосу Холмогорову должно быть всё равно на ту, с кем не случилось совместной дороги. Достиг всего того, о чём когда-то мечтал, а до несчастной тени прошлого дела нет. И правильно, и не надо. Слишком много чести.

Забыть, Павлова!

Кому какая важность, что она может чувствовать?

Сама же сделала выбор.

Прекрасно!

— Хорошо, закрыли тему. И что это я? — молчание прерывается возгласом Елены, старающейся настроить себя на рабочий и бодрый лад. — У тебя всё хорошо! Полный порядок. Езжайте спокойно, а я вырвусь в московское логово по первой возможности. В отпуск. Держу пари, что в квартире на Профсоюзной ремонт делался при царе Горохе!

— На том и договорились, а самолеты задом не летают, и дорога зовёт, — послезавтра помощник районного прокурора Павлова улетит в столицу, и проживание в Петербурге останется воспоминанием. Возможно, что самым важным на свете. — Готова к труду и обороне!

— А я, пожалуй, пойду на кухню, — Ёлка поднимается со старого отцовского кресла, чтобы наконец-то снова ощутить себя хозяйкой медной турки. — Мне кажется, что эта кошка таки столкнула мою посудину с кофе на пол, подозрительная тишина!

— Отлично, мне нужно сделать пару звонков, — Лиза забыла сообщить брату про час прилёта, — и все для Пчёлкиных.

— Что же, дорогая, передай привет рыжему бедствию и его прайду!

— Может, не такое уж он и бедствие? Состоятельный человек!

— Вопросы к Софе, которая поймала его за загривок.

— Так поступают продуманные хваткие девочки, не в пример мне!

— Я в этом сильно сомневаюсь.

— У каждого своя философия…

Через полчаса необходимые звонки совершены, а родные обнадежены тем, что стоит готовиться к встрече. Пусть и пересекаются в Петербурге примерно два-три раза в год — всех к себе приглашает Ёлка, но теперь всё иначе, меняется.

Лиза может прикрыть глаза, борясь с накатившей обеденной усталостью. Кофе бы ей тоже не помешал. Наверное, дожди на неё плохо влияют, делая сонной и рассеянной. Или зима уходит из оков подсознания именно так поступательно.

Странно, а в детстве любила зиму.

Сейчас же относится к ней с сомнениями.

— Ты про меня забыла? — в дверном проёме появляется хитрющая физиономия с характерным прищуром.

— Я всё помню, — отвечает Павлова нарушителю спокойствия, — жди меня в коридоре. Шапку не забудь!

— Ненавижу шапки!

— Не спорь со мной!

— Ладно, не буду…

— Не будешь, знаю тебя!

Вскоре просторный кабинет с видом на Мойку пустеет, а дождь перестает тарабанить по подоконникам. Последнее служило добрым знаком. С тучами следует попрощаться, хороших новостей они не приносят.

И нечего прозябать в четырёх стенах.

***

OST:

— Григорий Лепс — Вьюга

Москва

День Холмогорова не задался в одиннадцать утра. Встал не с той ноги. Телефон, обнаруженный почему-то под кроватью, сверкал пятью пропущенными вызовами, но перезванивать никому не хотелось.

Обойдутся.

Этот мерзкий март, за которым пакостно скрылся мразотный февраль, сотворивший с «Бригадой» злую шутку по велению одного заднеприводного режиссёра, можно признать сносным. Если можно сквозь пальцы смотреть на то, что Фил не выходит из комы, Пчёла также с придыханием считает несметные зеленые бумажки, а Белый продолжает искать свои точки опоры. Управляет.

Вот такие дела в королевстве.

А как делища у Космоса?

Где потерялся, Ёжик в тумане?

Начнём с того, что дня три не появлялся в офисе на Цветном; настроение к тому не располагало, да и не было важных сходок, требовавших его участия. Один день посвятил ремонту машины: деньги деньгами, а отправлять железную птицу на металлолом раньше времени Кос не желал. Другой день методично выяснял отношения с Боровицкой, заметно встревоженной происшествием с Филатовым.

Казалось бы, успокоил эту суровую дочуру полковника, но дело не сдвинулось с мертвой точки — каждый остался при своём. Карина требует невозможного, а выходить из игры раньше времени Кос не собирался.

По крайней мере, пока не урвёт своё.

И второй день, дорожкой… известного свойства и райского эффекта, перетекший в третий, прошёл в приятном тумане. Ни о ком не думалось, ни за что не болело. Часа полтора так точно вокруг плясала радуга и чистый кайф, но после надоедливые звонки пытались привести Космоса в чувство. Он сбрасывал, а в один момент просто кинул трубку об стену. Как оказалось, чудо техники улетело под кровать, а Холмогоров почти сразу же уснул, видя цветные сны, в которых точно не было будничной сатиры.

Сегодня четвертый день молчания ягнят. Космос открыл глаза, прополз к ванной и понял, что очень даже похож на адекватного человека. Пусть временами смеётся как-то нервно, но это не он такой плохой, а жизнь его так лупцует.

Стал подозревать, что все пять пропущенных от Карины. Собственно, догадка оказалась верной, предсказывать поведение Карыча он давно научился, не переставая дивиться тому, как их на азартных поворотах свело. С его-то стороны точно солнце не грело, растратился Кос уже в своё время, а с её…

Впрочем, Космос не веронский влюбленный и не надо мучить его горячий котелок дурацкими вопросами. Себе дороже.

Часа в три к Холмогорову приходит осознание, что всё-таки следует доехать до матери. Не виделись уже месяца два, потому что Ада Борисовна вместе с мужем-адвокатом кочевала по Европам. Счастливая и беззаботная женщина без возраста, однажды сделавшая выбор в пользу себя. К слову, за это Космос никогда не корил мать, понимая, что с отцом ей ничего не светило. Глухо. Но отчима по малолетству принять не смог, и получилось…

Что стал головной болью отца, который думал, что сформированную личность можно перевоспитать. Мама подобной стратегией не пользовалась, потому что знала о Космосе главное — он её характерное эксцентричное подобие. Не пытайтесь сломать. Может, поэтому отношения с матерью всегда были на порядок лучше.

Ада просто понимала сына.

Собравшись с силами и приведя себя в божеский вид, Космос вышел на улицу, чтобы сразу спрятаться в автомобиле. Погода баловала не только свежестью, но и зябкостью и холодом.

Телефон тревожно взревел ещё раз, и, нажав на кнопку принятия вызова, Кос услышал голос Голиковой, которая в девяносто втором году всё-таки оказалась Пчёлкиной. Опять муженька разыскивала, многострадальная.

— Генераловна, блять, я для твоего мужа нянька? Охуели вы там с ним оба! — на роль всевидящего ока Космос Юрьевич точно не номинант.

— Братец, ну вдруг знаешь! — Софа говорит с Холмогоровым достаточно спокойно, пускай голосок выдает мнительность. — У него телефон в отключке, я волнуюсь…

— Не передёргивай, мать, скоро позвонит, — и куда он денется, — а не перезвонит, то я датчик какой-нибудь ему куплю. Чтоб вы, два дурачка, не терялись.

— Космос, блин, ты зараза, а! Как тебя земля выносит?

— Я сам без понятия, Софико!

— Ок, родственник, если жук тебе отрапортует, то направь его на родину.

— Слушаюсь и повинуюсь, Пчёлкина.

— Не пропадай…

— Привет Темычу!

Не получилось из Космоса купидона, но он не расстроился. Отправился в путь-дорогу, обманывая разрешенные скоростные режимы, чтобы быстро оказаться на улице Серафимовича. Дом второй, подъезд двенадцатый, этаж десятый.

Здравствуй, мама!

Ровно два коротких звонка. Когда-то они с матерью договорились, что именно так Кос будет звонить в её квартиру, чтобы не перепутать. Космос немного подождал, прежде чем мать появилась на пороге и не спросила:

— Сын, почему не открыл своими ключами?

— Забыл их у отца на квартире, да и неудобно как-то.

— Неудобно на потолке спать, одеяло падает!

— Мам, чего ты начинаешь?

— Разгалделся, ворон! Проходи, разувайся, давно пора было прийти.

— Сразу бы так!

— Не спорь с матерью!..

Ада Борисовна жестом ладони пригласила Космоса за порог, и когда он оказался внутри квартиры, поспешила закрыть входную дверь. Она прислонила руки к щекам сына, вглядываясь в его темно-синие зрачки, которые без особой периодичности радовали её хорошим, однако её мальчик выглядит вполне презентабельно. Лёгкие сероватые круги под глазами уже не считались грехом.

Живём.

— Ма, ну чего ты? Нормальный я, — Космос не разговаривает, а будто бы рапортует матери. — Надеюсь, что дядя Кока надолго застрял в Люксембурге?

— Угадал, застрял. В марте его не жду.

— Сменил товарищ, значит, адвокатскую ниву?

— Космос, Николай Владимирович очень хорошо к тебе относится, имей совесть!

— Чего нет, того нет.

— Тебе нельзя отказать в остроумии…

— Есть в кого, мам!

Ада обняла сына, незримо подавляя в себе неуместные эмоции полнейшей слабости перед судьбой.

Космос — самая большая радость и самое большое горе её жизни. Она давно развелась с его отцом, а позже сама позволила непокорному подростку жить с Холмогоровым, а не с ней и отчимом. И этот жест доброй воли имел самые неблагоприятные последствия. Юрий не смог совладать с вулканом, а Ада невольно стала виновницей положения, в котором новости о сыне узнавала последней. Зато лично от Космоса, который не боялся рассуждать при матери вслух.

Поздно искать виноватых. Всё зависит от самого Космоса. Но, как и всякая любящая мать, Ада Борисовна верила, что многие неурядицы её единственного сына будут побеждены. А она поможет ему, одного не оставит.

— Что-то случилось, сынок? — обычно Кос заезжал к матери, когда собирался уехать из Москвы больше, чем на неделю. — Ты опять на самолёт?

— Нет, — Космос прошел на кухню, соединённую с гостиной, где находился умывальник, — нас и тут неплохо кормят, маман!

— Маман, придумал же! Но тебе бы, в свете последних событий, вообще послать свою камарилью далеко и надолго, — назидательно проговорила Ада, но следующим вопросом перевела тему. — Как Филатовы? Без изменений?

— Хреново, мам. Никакого просвета пока нет, врачей надо других искать, а то одно вещают, — Космос присел на диван, думая, с чего начать собственную шарманку. — Ничего, блин, не меняется, все мозги вымораживают, а особенно другие стороны баррикад…

— Карина? При всём уважении, Космос, но я тебе о ней уже всё поведала. Не дури ей голову, и сам себя не дури!

— Мамк, что за песня новая на старый лад? Чем тебе Карыч не угодила?

— Раньше головой своей надо было думать!

— У меня в голове наполеоновские планы тогда были.

— Были, — неудовлетворительно для себя отмечает Ада, — и все вышли!

— Заладила! Нахер я ещё кому-то нужен?

— Матери ты всегда нужен, — поставив чайник, женщина спешит вытащить из кухонного гарнитура банку с любимым печеньем Космоса, — что-то посерьёзнее есть будешь?

— Нет, только чай!

— Отлично, скоро закипит, — буднично замечает Ада Борисовна, — вот прям как ты…

И вроде бы всем была хороша девочка, подобравшая Космоса на самом изломе, но Ада не могла объяснить причин, по которым категорично считала — ничего из этого союза не выйдет. И не только потому, что Карина Боровицкая — дочь старого приятеля Юрия Ростиславовича.

Максимум, что замечалось за Космосом по отношению к Карине — это добрая привязанность, помноженная на давнее знакомство, и чувство банального удобства близкого существования. С одной стороны, можно было обрадоваться — гостевой брак ничем не обременял сына, а с другой — от души посочувствовать девушке, которая заслуживала чего-то большего, чем скользкий тип, к тому же ведущий борьбу с наркотическим пристрастием. Но если они вместе уже четыре года…

Видит Небо, Ада не препятствует! И не высказывает, что ни Карина, ни прочие мимолётные шашни Космоса не выдерживали сравнения с…

Её несостоявшейся невесткой Ады, фотография которой до сих пор прячется где-то на старом письменном столе Коса в квартире на Ленинском проспекте.

Но история минувшая и болезненная. Не трогать. Взрывоопасно.

Если бы ещё Космос не бередил себя не угасшим помешательством. Для его матери это не было большим секретом…

— Хорошо, Космос, я зря завела эту тему, — Ада разливает кипяток по фарфоровым чашкам, переводя свое настроение в сторону мира и добра, — а ты во всем разберёшься. Старой маме сложно в тебя не верить.

— Мам, ну чего ты? — Космос допускал, что, глядя на Аду Борисовну, женщину сорока восьми лет, никто не верил, что у неё настолько великовозрастный сын.

— Говорю с тобой об обыкновенных вещах, чтобы не забывал.

— Я люблю о таком говорить, если уж по чесноку…

— Тогда меня понимаешь.

— Без дураков!

И если мать сдалась, переставая влиять на Космоса в вопросе его профессиональных занятий (проще остановить на скаку резвую лошадь), то в чем-то не собиралась сдавать позиций. Он знал, кого она попыталась припомнить сегодня, в пользу кого сравнивала всех его пассий. И самое худшее: Холмогоров признавал за Адой Борисовной её абсолютную правоту.

Но лишнее напоминание являлось ключиком к бешенству Космоса. В какие-то закоулки души он никого не пустит, оставляя их тайнами, покрытыми мраком. Занято.

Да и можно ли вернуть Небо?!..

Байховый чай стынет в чашке, Космос развлекает мать разговорами о последнем просмотренном кино и ремонте своего «Мерседеса». Ада делает вид, что увлечена важностью поднятых сыном тем, но в действительности терзает разум другими вопросами.

Почему жизнь складывалась так, а не иначе? Больше настойчивости, а где-то уступчивости, и, может, скомпонуйся оно по-другому? Но поздно пить «Боржоми», когда почки не к чёрту. Надо жить настоящим. Таковы реалии!..

— Приезжай ко мне чаще, — произносит Ада, когда Кос засобирался домой, — правда! Вот так, не дай Бог, конечно, подженишься на ком-то, а я не буду знать! Или ещё что похуже.

— Мам, не выдумывай, — мимолётно бросает Космос, завязывая шнурки на черных лакированных ботинках, — я коллекционирую неудачи, но не чтоб прям сказочный придурок!

— И, Кос, прошу, — более строго продолжает далеко не молодая мать (хоть ей и любили льстить по этому поводу), — береги себя! Это все, что я от тебя, в самом деле, прошу. Ты знаешь, что я от тебя требую, но это задача твоей воли и ответственности. Ещё вопросы?

— У матросов нет вопросов, — в руке Космоса звякнули ключи от машины. — Звони, пиши, если нужно — я на месте. Коке передай привет, и харе ему уже скакать по заграницам на старости лет. Спечётся!

— Так, это следовало говорить твоему папашке-академику, когда он женился на сызранской доярке. Надя или как её звать? Неважно! — не могла не уколоть бывшая Холмогорова, а ныне Переяславская. — Спёкся же! Хорошо, что без особых потерь.

— Мам, — Космосу остаётся прокачать головой, нисколько не удивившись, — прости ты его!

— Равнодушие не прощают, — и Ада в этом искренне убеждена, — а за любовь надо бороться!

— Совет беспроигрышный!

— У твоей матери других не бывает…

— Я это учёл.

— Верю, верю!

Скоро от сына в квартире остаётся лишь запах терпкого французского одеколона. У её мальчика хороший вкус!

Ада Борисовна вынуждена считать часы до следующей встречи, надеясь, что Космос не набьет себе новых шишек.

Со старыми разобраться бы.

Комментарий к I

Важная деталь, отличная от «Алмазов»/«Огня»: блистательной маме Космоса Юрьевича — многая лета и крепкого здоровья!

И если AU вас заинтересовала, то ставьте лайки, «жду продолжения» и оставляйте отзывы — это отличная плюшка для вдохновения:)

========== II ==========

Комментарий к II

AU касается не только Кос/Лизы, но и Пчёл/Софы.

Мораль сей басни будет ясна позднее, ибо события развиваются постепенно, знакомя с тем, насколько изменилась жизнь героев с начала 90-го года…

OST:

— Roxette — It must have been love (Холмогоров/Павлова)

У Софьи Константиновны Пчёлкиной немного поводов для искренней радости. Как правило, все они заключались в сыне, с которым она редко разлучалась. У домашнего Тёмки плохо складывались отношения с детскими садами, которые представлялись заботливой матери сплошными рассадниками инфекций. Потому мальчик постоянно с ней, под неусыпным присмотром, окружённый теплой и вниманием. Тёмыч присядет рядышком, обхватит материнские плечи хлипкими ручонками и опять за окном виднеется радуга. И что, спрашивается, нужно от жизни ещё? Чего не хватает?

Здоровы же, успешны, ни у кого ничего не просят. Ребёнок хороший получился, если не сказать, что лучезарный и добрый мальчик!

Картинка давно сложилась.

Витя и Софа женаты шестой год, разделяя на двоих печали и радости, но что смущает бывшую Голикову, которая, влюбляясь в Пчёлкина однозначно и безумно, с трудом добилась того, что можно рассматривать под уютным понятием «женское счастье»? В зеркале Софка видит привлекательную молодую особу, которая должна быть довольна своей безбедной жизнью в комфортабельной квартире в центре Москвы. Не думает, где и что раздобыть, на кого нужно опереться; отец и муж никогда не бросят в беде. Цветёт же и пахнет дорогими духами из самих зарубежных столиц, одевается стильно, как с обложки модного журнала. Сбывшаяся мечта, не иначе!

Однако зачастую Софа не узнает в отражении прежнюю себя, у которой не было поводов для подозрений и потаенной грусти. Голиковой, оставленной за рубежом девяностого года, чужды бесполезные обиды и недоверие к людям, а Пчёлкиной из девяносто седьмого…

Только и держит руку на пульсе, когда Виктор внезапно пропадал из её поля зрения. В такие моменты Софка чувствовала себя соломенной вдовой, будучи скованной страхом одиночества и потери. Заслужила же, чтобы Витя проявлял уважение к тому, что они создали не за один год. Семья у них сложилась, и хотелось бы верить, что крепкая и дружная. И поэтому Софа старалась не обращать внимания на то, что из раза в раз выглядит глупо, звоня близким друзьям Пчёлы, когда сама не может до него добраться.

Пусть и смеются родимые, ругаются за ненормальную обеспокоенность, как недосупружница Холмогорова Боровицкая, с которой у Софки свои старые счёты, порой переходящие в откровенные претензии. Имела дочурка полковника наглость задеть Генераловну укором о хлипкой верности Пчёлкина ещё на заре девяносто четвертого года, думая, что замечание будет пропущено мимо ушей.

А что Софа? Забудет нахалке поганый язык, вдобавок помня, чьё место занимает ненастная следачка?

— Пчёлкина, — в одну из совместных встреч с друзьями Космоса и их женами, Карина Боровицкая не выдержала громких возгласов Софы, которая никогда не была сдержана в эмоциях, выражая свою точку зрения по тому или иному поводу, — ну вот что ты всё время транслируешь речи, как ящик с новостями? Самой не надоело?

— Боровицкая, ты что-то имеешь против? — все собрались в доме Пчёлкиных, и Софка считала, что любые замечания на её счёт были бы неуместны. — Ты, кстати, у меня в гостях, имею право сказать то, что думаю.

— Не дури! — Карина понимала, что навсегда останется чужой для жён друзей Космоса, но гнула свою линию до конца. — Ты думаешь, что умнее всех, рассказываешь тут, как детей воспитывать и как надо себя с мужиками вести, а не хочешь ли проследить за любимым муженьком? Может, это полезное занятие?

— На твоё счастье ни Холмогорова, ни Пчёлкина в комнате нет! — Софа не слыла жалобщицей, но вновь приобретенная пассия Космоса, появившаяся на пороге их с Витей квартиры, её порядком нервировала.

— Решила запугать меня моим же мужчиной и своим бабником? — Боровицкой терять нечего, а худой мир с женой Пчёлкина ей и даром без надобности.

— Девчат, ну что вы? — Тома с опозданием вмешивается в разговор. — Каждая при своём останется! Никто же не заставляет мнением менять!

Однако Тому уже никто не воспринимал, а Карина ждала ответной реакции.

Софке же безразлично, как сложатся её отношения с Кариной в дальнейшем, но в ситуации, когда ей снова намекнули о больном, молчать не может. И палит по мишени оружием того же калибра. На здоровье!

— Слушай сюда, Карина Георгиевна, запоминай раз и на вечность! Мне не жалко! — голос Пчёлкиной потерял прежнюю беззаботность, окрасившись в цвета ненависти и глухого непонимания. Она никогда не пожалеет о сказанных словах, не ведая, что однажды они окажутся пророческими. — Ты помни, на чьём месте находишься… Как все на тебя смотрят. Что ты ни в жизнь не поменяешь, в отличие от своих званий! Поверь, оленёнок, ты в положении не лучшем, чем я! Слова мои припомнишь…

— Соф, остынь, — Филатова беспокойно поворачивает голову от растерянной Карины до взбешённой Софки и обратно, — Софа!..

— Это был бесплатный совет, — недобро и грустно рассмеявшись, Софка встаёт из-за стола, желая отлучиться в детскую, где спал сын, — бесплатный совет от жены преуспевающего бизнесмена Пчёлы! На будущее!

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, — не зная, чем ответить Пчёлкиной, Карина проявляет совершенное спокойствие, прекрасно понимая, о ком намекала ей радушная хозяйка дома, — а я обойдусь и без чужих наветов!

— Не препятствую, — на ходу сказала Софа, поправляя на плечах теплую шаль, — у каждого своя голова на плечах!..

Стоит ли говорить, что после этого сыр-бора Пчёлкину и Боровицкую старались не оставлять друг с другом наедине?

Софка не простит и не спустит с рук. Стойко будет настаивать на своём. И плевать она хотела, что земля московская полна слухами. Она жена и мать, хозяйка в доме, а значит найдет в себе силы противостоять внешним мнимым и очевидным врагам.

Тем более теперь жить станет, если не легче, то определенно веселей. Её незаменимая Лизка вернулась в Москву, бросив сумрачный Питер, и это радует не только отца и мать Вити. Софа не только таила надежду, что приезд Павловой хоть как-то приободрит Филатову, у которой в судьбе уж точно случилась главная беда — муж ни жив, ни мёртв, но и верила, что в какой-то момент всё вернётся на давние круги своя.

У Лизы на то бесспорная причина. Часто Софу просто распирало из-за упорного молчания подруги, но верно следовала завету Павловой, не нарушая границ её личного выбора. Не спрашивая родственницу, собирается ли она что-либо предпринимать, Софка пребывала уверенности, что присутствие Лизы рядом с прежней компанией поставит на место некоторых неуёмных следачек. Давно пора. Сколько ошибок было бы исправлено!

Лиза, сохраняя эмоции внутри, не делится переживаниями, которые не могли миновать её души, стоило впервые за семь лет появиться в Москве. Играет в молчанку, стоит задеть тему её взаимоотношений с Холмогоровым, из-за которого до сих пор спать спокойно не может, но зато с избытком делится впечатлениями от работы, к которой чувствовала несомненное призвание. Пару слов о жизни в Петербурге, о которой Пчёлкина уже знала с избытком. Никаких отступлений в сторону. Выдержка…

К слову, с грехом пополам и Софа могла похвастаться статусом дипломированного юриста, как и Лиза, но по специальности не проработала ни дня. Высшее образование, полученное в престижном институте, оказалось для дочери профессора уголовного права сомнительным мероприятием. Зато у Пчёлкина жена красивая и хваткая, как часто выражался Белов. Не пропадёт!

— Лизк, вот ты продуманша, молодец! — задорно тараторит Пчёлкина, вспоминая, как свекровь любит единственного внука. — Полный боекомплект на радость пожаловал! Класс, хвалю тебя! А сами посидим, погутарим. Как в старые добрые…

— Это ненадолго, Соф, не обольщайся, — несколько часов назад оказавшись в Москве, Лиза всё ещё привыкает к переменчивой атмосфере и ритму города, и поэтому удобно устроилась в мягком кресле, накрывшись плюшевым пледом, как в сокровенном домике. — Но что поделать? На Профсоюзной у меня конь не валялся. Буду терпеть твое общество, мне же нужна рабочая сила на ближайшее время?

— Павлова, уйми свой вечный сарказм! Мы будем танцевать с тобой танцы, петь песни и вообще заставим Пчёлу быть диск-жокеем. Кепку старую отроет в шкафу, так вообще будет картина маслом! — Софке, видевшей Лизу два раза в год, а то и меньше, радостно, что теперь досадная ситуация исправлена. — Он-то, зараза, знает, что сегодня в мире модно!

— Нет, Софа, погоди! — Павлова спешит умерить пыл развеселой родственницы. — Завтра мы едем к Филатовым, совершаем необходимый променад по магазинам, а после отмываем мою берлогу. Как тебе мой план, подруга? Ты же мне это обещала?

— Пропал в тебе, дорогой товарищ прокурор, дух авантюризма, — однообразная жизнь Софы потеряла ещё один шанс на яркие краски. — Но, Лизок, что это я? Из нас троих я заводилой была в любой движухе!

— Софокл, давай обойдёмся без резких движений! — у Лизы нет настроения для обсуждения подвигов шальной юности. — Но сразу спасибо, что воскресили старую машину Вити, про которую и думать забыли. Знаешь, села за руль и как своя!

— Забирай, мать, тебе нужнее, а мне не жалко… — появившийся в гостиной Пчёлкин нарушает спокойствие весеннего вечера, устроившись на подлокотнике кресла рядом с сестрой. — Чё, девки мои, морды скисли? А я же предлагал культурную программу. Сугубо культурную, то есть, Лизк, без твоей жужжащей подружки!

— Пчёла, не гони на жену, а то спать сегодня придётся на коврике в коридоре, — Софа намеренно говорит о себе в третьем лице, с азартом поглядывая на мужа, — и какие тебе развлечения? Отбегался уже, а на этой неделе мы помогаем нашей Лизке обжиться на старом месте. Усёк, труженик любовного тыла? Отговорки не принимаются!

— Видишь, Лиза, что есть замужняя жизнь, о которой ты когда-то мечтала? — не без иронии замечает Пчёла, подавив в себе смешок.

— Никогда не стремилась, не преувеличивай, — нечего напоминать Павловой об ошибках юности, и она совсем не меняется в лице, продолжая попивать свой чёрный чай из объемной кружки, — а кому, как не тебе, Витя, знать про перипетии обстоятельств?

— Многое повидал, разные повороты на понт брать пробовали, пока тебя, Лизка, по Петербургу носило в темпе вальса, — и один всё же окончательно ухватил за рога, но Пчёла не сказал бы, что страдает. Живет и получает от жизни всё, что пожелает. Таков закон. — Отрицать не станешь, Софико?

— В этот раз тебе повезло, Витя, не стану, — Пчёлкина пытается догадаться, о чём размышляет её супруг, но его мысли по-прежнему окутаны дымкой тайны. — Чаю предложить?

— Предлагай, — кивок рыжеватой головы послужил Софе сигналом о том, что нужно удалиться на кухню, — и две ложки сахара, как обычно.

— Пчёл, официанты в «Метле» остались, — несложно обрадовать мужа чаем, но Софка по привычке метает в него саркастические замечания, — в следующий раз сам пойдешь напрягаться!

— Свои люди — сочтёмся, — отношения с женой напоминали Пчёле бесконечную битву темпераментов, в которой трудно было найти победителя. — Лиз, родимая, мы тебя не утомили?

— Я почти соскучилась по вашим склокам, — если за этими театрализованными представлениями не скрывается серьёзный надлом, то Лиза не таит переживаний за семью двоюродного брата, — а ведь когда-то я думала, что ты не женишься, Вить…

— Видишь, сестрёнка, говно случается!

— Пчёлкин, ё-мое!..

— Не восклицай, а твоя подруга всё прекрасно знает.

— Спешу тебе напомнить, что брак с Софой — твой выбор, ни чей больше!

— Напомнить тебе про твой выбор, алмазная ты наша? Мне иной раз аж совестно!

— Не начинай, Витя, я не хочу никому исповедоваться!

— Еханный бабай, высказаться нельзя, дерьмократия!

— Я бы не сравнивала разные материи. Совсем разные, Витя!

— Каждый карандаш по-своему рисует, а особенно если это карандаш сына профессора астрофизики, то вообще кранты…

— Да иди ты, Пчёл, с тобой явно можно свихнуться…

— А ещё спрашиваешь, чё у меня чумичка такая дерганная?

— У нас вечер воспоминаний или мы просто рады встрече, распивая хороший английский чай?

— Ты же теперь Питер только в снах кошмарных вспоминать будешь?

— Максимум год, брат мой, и я отсюда уеду.

— Человек предполагает, а Бог располагает, сама ж знаешь.

— Не сыпь мне на рану свою несуществующую мудрость!

— Хорошо, не буду тебя смущать.

— А у Софки чайник вскипел.

— Наконец-то!..

Семья Пчёлкиных могла бы считаться образцовой, если не знать, с чего всё начиналось и какие скелеты в шкафу желали бы скрыть вполне любящие супруги.

Лиза помнила большинство факторов, складывающих общую картину поспешного брака Вити и Софы, и ничем незаурядным она не отличалась. Никто не клялся в любви, не сочинял громких обещаний, не пел серенады у ночных окон. Пчёлкины использовали житейский сценарий создания каждой третьей российской семьи (несмотря на то, что оба — необычные экземпляры), в котором нет ничего плохого, как бы поборникам морали не хотелось помахать платочками перед лицами беспутной молодежи.

Молодые действовали в предлагаемых обстоятельствах, потому что осенью девяносто первого Голикова забеременела. Пчёла, осознавая, что не может оставить девушку в сложившемся положении, женился на ней, чтобы летом девяносто второго года на свет появился Артём Викторович. Знакомых и друзей молодой семьи несомненно обрадовало это счастливое событие, а Лизе можно было бы и отбросить сомнения: её брат не смог бы стать мужем дамы, с которой его соединяла случайная связь. Значит, что есть в этой привязанности что-то большее, чем эмоциональные качели, на которые Софка жаловалась в том же заклятом девяносто первом.

Но нет смысла городить вселенские секреты: в этом браке и через пять с лишним лет мало кто друг другом доволен. Софа полна подозрений насчёт подведения бесценного супруга, хоть и играет роль влюбленной жены, а Пчёла не останавливается, ведя неусыпный счёт своих амурных побед. Странно, но всех всё устраивало то, что не укладывалось в голове Павловой. Не смирилась бы она с граблями лучшей подруги, просто бы не смогла переносить рядом благовидную декорацию.

Не смирилась же с другой, куда более основательной… моделью будущей семьи.

Софка не желает рушить устроенность быта и психику единственного сына, постоянно выслеживая мужа, как дичь, а странная любовь неисправимого Пчёлкина к жене оставалась самой сильной его привязанностью, потеснив с пьедестала запретное помешательство чужой скрипачкой. Каждая супружеская пара имеет свои критерии бесконечной любви, а Вите и Софе не стоит навязывать чуждые им идеалы.

Уживались же.

— Блять, какого хрена? — Пчёла прерывает минутное молчание, услышав, что во дворе взревела сигнализация автомобиля, которая могла быть свойственна лишь его собственности. — Лиз, сигналка сработала! На твоей старой-новой, я пойду и посмотрю.

— Сиди на месте, мало тебе сегодня чемоданы тягать было? — после несколько напряженного разговора с братом Лиза только рада шансу выбежать на воздух. — Скажи Софе, что я скоро вернусь!

— Ладно, ты там без оров давай, а то не в болоте своём!

— Знаю я, что у вас тут дом высокой культуры.

— Верю.

— Я в темпе…

Быстро накинув на плечи черное драповое пальто, Елизавета скрывается прочь из квартиры Пчёлкиных. Витя, подгоняя Софку орудовать на кухне быстрее, прохаживается по залу, и, подойдя к окну, рассчитывает увидеть, что около его старой белой иномарки никаких нежелательных элементов не присутствует, а Лиза просто зря с места ринулась.

С виду молчаливая и спокойная, а по факту Лизка вечно оказывалась самой беспокойной из всех.

Однако надежда на мирный вечер умирает последней.

— Софка! — Витя подзывает жену к себе, надеясь, что в ближайшие пять минут на Большой Ордынке не произойдет атомного взрыва. — Софико, шевели булками!

— Твою мать, рыжее бедствие… — наскоро выключая газовую плиту, Пчёлкина возвращается в гостиную, понимая, что случилось непредвиденное. — Помог бы!

— Софа, пошли, бля, быром на улицу! — Пчёла ускоренно стал искать свой пиджак. — Нахер, она же нас хлопнет, на Темыча бедного не посмотрит!

— Чего, Вить? — Софья спешно подбегает к окну, чтобы в секунду обескураженно вскричать: — Блин, а я же ей и не сказала ничего за этими разговорами!..

— Она бы тогда сюда ни хрена не поехала!

— Стоп-машина, а разница-то теперь какая?

— Большая, Соф, спускаемся!

— Чай остынет!

— Похуй, не до чая будет.

— Мне в студию корвалол!

— А мне коньяка ящик…

***

Лизе не довелось услышать того, о чем громко голосили брат и золовка, но с тем, кто покусился на парковочное место для её новой ласточки она точно собиралась разобраться. Павлову не запугаешь правом сильного и удачливого хозяина. Кто первый встал, того и тапки.

Голубоглазая не отличалась внимательностью, оказавшись на улице. Времени смотреть по сторонам не было. Мужчина, стоявший к ней спиной, ритмично бил каблуком по качественной резине белого «Мерседеса», который пригнали Пчёлкину из Германии четыре года назад, и Лизу крайне возмутило такое поведение. Медом, что ли, ему здесь намазали?!..

— Эй ты! От машины отошёл, а то в другом месте разбираться будем! — Елизавета не отличалась добродушием и тактом, отрицая саму суть приличного воспитания, данного строгой матерью и выдержанной в поведении тёткой. — Оглох, охреневший? Повернись к лесу передом и отлипни от тачки!

— Пчёлкин опух совсем уже своих баб под домом родным парковать, пока жена не видит?!..

— Изыди! — скоропалительно бросает Павлова, обиженная на то, что её приняли совсем не за ту, за кого следовало бы.

И когда мужчина медленно оборачивается Лиза готова взять свои слова обратно, молясь, чтобы этот кадр её не узнал. Лучше бы страдал потерей памяти!

Но заветного чуда не случилось.

— Чего?!..

Мысль о горе-муже Софы Генераловны оказалась лишней. По крайней мере, именно так показалось Космосу Холмогорову, когда его нелестный разговор с наглой гостьей парковки вылился в неожиданную встречу с Павловой.

Кто же знал? За какие грехи?..

Лиза не собирается молчать, а будто хочет удостовериться, что рядом не он. И поэтому обречённо на выдохепроизносит:

— Ты?!

Внезапный незнакомец оказался для Елизаветы неприятным открытием, от одного вида которого она пожелала бы провалиться сквозь землю. Прыгать по бордюрам и аккуратным дорожкам, скоро оказываясь в темноте подъезда, но только бы не видеть, не слышать и не осязать то, что расцветало перед глазами.

Злость, гнев?

— Я…

Космос не ждал, что во дворе собственного дома столкнётся с той, о которой хотелось бы думать меньше всего. Выжечь эту ведьму из памяти раскалённым железом, поддаваясь её пагубному примеру.

Неизвестно, каким боком она оказалась в Москве, прокурорская жёнушка, а ещё и старую пчёлкинскую машину к своим рукам прибрала. Но в моменте это не имело значение…

Кос не знал, чего хочет больше: смотреть на Лизу Павлову во все глаза или телепортироваться со стоянки со скоростью реактивной ракеты?

И всё же смотреть.

— Дамам уступаю, — глухо отозвавшись на ледяное молчание Лизы, Космос продолжал стоять вкопанным в асфальт, — прошу прощения, что смутил спокойствие!

— Не стоит.

— Раз такое дело…

— Никаких проблем!

Лиза практически прытью скрылась из поля зрения Космоса, пройдя мимо появившихся во дворе Пчёлкиных. Кажется, что к подъезду подъехал кто-то ещё, но смутной тени она не разобрала. Внимательность опять ей отказывала или же ей элементарно наплевать на то, как на неё посмотрят?

Не надо топтать ногами то, что давно скрылось за семью печатями.

Не ради этого она сюда приехала…

***

Москва располагала к пробкам ежедневно. Рабочий день уже закончился, вернее, сегодня Карина сама подвела себе критическую черту: работа следователя имеет ненормированный график, но в вечернюю пору Боровицкой меньше всего было дело до просиживания в кабинете над отчётами и протоколами. Предполагала, что на выходных обложит себя по полной программе кипой отчётов и протоколов, а сейчас же мчалась по известному адресу проживания Космоса Юрьевича Холмогорова.

Может быть, он даже её ждёт?

Хотелось бы верить.

Дорога располагала к размышлениям, потому что Карина не имела возможности что-либо поделать с непослушными мыслями, грозившимися пробить оборону в её голове и пустить на самотёк всё то, что они так долго выстраивали все четыре года.

Или она?

Стоит ли лгать самой себе, говоря, что Космос всецело погряз в той же зависимости, в которой зарывала себя страж правопорядка…

Более сумбурный союз вряд ли можно представить, хоть и надеялась она отчасти, что не у них худшая сказка на свете! Есть же и другие антипримеры — медовая парочка, с которой у Боровицкой так и не сложилось дружбы. Особенно с Софой, которая, видимо, не могла простить Боровицкой и всё хорошее, и всё плохое. Обоюдная неприязнь…

Но нет, зависимость Космоса крылась явно в другом омуте.

Или в другой?..

Факт оставался непонятен, но наблюдения прошедших лет прочно показывали пугающую истину: Холмогоров плотно сидел на коксе, срывая себе и окружающим остатки здравого смысла и спокойствия, а ко всему прочему не переставал хранить в стенах собственной квартиры фотографии и вещи той, чьё имя Карина видела в своих самых страшных снах.

Шутка ли? Почему у Космоса весь свет на этой Лизе сошёлся? Что в юности, что поныне. Карине не понять слепой любви или же ноющей болезни, которые связывали Коса с сестрой Пчёлы.

Каждый раз, ловя на себе взгляд синих глаз, Карина надеялась, что рано или поздно болячка отступит и раны заживут, как зажили у неё в ситуации с Громовым. Хотя это, пожалуй, не поддаётся столь оплошному сравнению, но ошибки прошлого не под силу исправить. Во всяком случае, за минувшие годы, что Карина находилась около Космоса, Лиза не подавала никаких новостей со своей стороны, и узнать о бывшей невесте профессорский сын мог только из уст ближайших друзей. Сам ехать в Санкт-Петербург не стремился, да и оттуда гостей не ждал.

Сроки давности истекли?..

Светофор загорелся зелёным, и Карина нажала педаль газа, пытаясь оставить негативные мысли позади. Их отношения с Космосом сложно было назвать идеальными, а её попытки изменить в его жизни зачастую воспринимались в штыки. Тот же порошок или вещи Павловой, которые её глаза силились не знать и не видеть! В результате приключилась ссора, а лимит встреч сошёл на ноль.

Положение стоило исправить. Карина завернула в знакомый двор, пытаясь найти место, чтобы припарковать машину и судорожно подбирая в голове слова, которые скажет Космосу при встрече. Погорячилась? Нет, слишком банально. Забудем? Но забывать Кос, как показывает практика, не умеет.

И столкновение произошло раньше обычного. Вылезая из машины, Боровицкая завидела объект своих постоянных метаний. Настойчивый ветер задувал за воротник Холмогорова и настраивал уйти прочь со двора, но ему было, похоже, всё равно. Он не поёжился от зябкости раннего апреля, жестикулируя и размахивая руками, а потом вмиг застыл. Карина, приметив рядом Пчёлкиных, поспешила навстречу.

Зря?

— Ты?!

— Я…

Очевидцы немой сцены поздно заметили её присутствие. Софа Пчёлкина хищно усмехнулась, а Витя кивнул в знак приветствия, попутно уловив косящий взгляд жёнушки. Женщина в пальто с раскиданными золотистыми волосами стояла спиной к Карине, но ей уже стало плохо от осознания, кто именно появился здесь.

Неужели опоздала?

Проклятье!

Лиза Павлова выпустила рваный вдох и пулей развернулась, удаляясь от взыскательного взора когда-то родных глаз. Космос хмуро провожал её синими осколками, не в силах признать того, что в одну секунду сотворила с ним эта встреча.

Боровицкая отчётливо увидела, как между тёмными бровями Космоса залегла тяжёлая угрюмая складка. Тревожный знак.

Напряжён, обескуражен. Ушёл в себя.

А Пчёлкины задержались на месте не дольше родственницы, пусть и явно знали все ответы на вопросы давным-давно брошенного жениха.

— Космос… — тихо позвала Карина, когда он собрался идти в подъезд, словно и не заметив её. Холмогоров обернулся раза с третьего, точно его ударили, как обухом по голове.

Никаких слов не понадобилось.

Карина просто пошла за ним в квартиру. Тихо разулась в прихожей следом, когда Кос, оставив свои туфли у порога, прошёл в гостиную. Медленно, словно на цыпочках, Боровицкая появилась следом.

Масса нужных и не очень слов вертелось в голове, но сейчас отчего-то язык пересох и ком встал в горле, когда она застала его у стенки с фотографией в руке. Гадать, кто именно изображён на снимке, не приходилось. Космос всегда смотрел на свою несостоявшуюся жену, как заворожённый, светясь чувствами, которые, казалось бы, не свойственны его характеру.

Даже с фотографией своей алмазной не мог расстаться. В новой-то квартире.

Боровицкая решилась подойти ближе к Холмогорову, разрушая его одиночество. На свой страх и риск.

Пора ломать стены…

— Космос, успокойся, пожалуйста, — тихо попросила Карина, понимая, что тему его личного прошлого лучше замять, — ничего не случилось. Остынь!

— Я спокоен, Карыч, — отрезал Холмогоров, — очень спокоен. На сто баксов. Не веришь?

И какой-то разряд тока прошёл по воздуху, шибанув лёгкие напрочь. Но Боровицкая не сдается, пытаясь вывести Космоса на чистую воду.

— Хочешь поговорить, Кос?

Кажется, этот вопрос разрушил тонкий барьер. Он словно очнулся от своей сжатости и злости, накатившей внезапностью, и выдохнул, закрыв глаза рукой.

Всё это похоже на бред.

И плохо, что мысли сходятся в этой точке, хоть и имеют основой разные весомости.

— О чём?

— Обо всём… — Карина нервно сглотнула.

Дурацкий разговор, который совсем не клеился.

Встреча идёт не по плану!

— Космос, я погорячилась, правда…

— Карин, — Холмогоров перебил девушку, а она посмотрела на него и услышала тонкий, но твёрдый вердикт, на который он только и был способен в эту минуту. — Уйди, а? Оставь меня сейчас одного, потом поговорим.

— Я…

— Иди, — Космос сдерживался, понимая, что Боровицкая не виновата, — недалеко только.

— На кухне буду!

— Понял… — как будто бы это имело важность.

Да, Карина не виновата, не её это война и лезть ей в чужие потемки не следует.

Но кто виноват?!..

Семь лет почти ни слуху ни духу, кроме того, что во всем состоялась так, как наверняка хотела: завершила обучение в институте, нашла непыльную работу по душе, а ещё покровительством влиятельной тётки пользовалась. Как же!

Помнил Холмогоров эту властную даму, с порога цековской квартиры прогнавшую. Сказала тогда, чтобы племянницу больше не смущал, не приезжал, цветов не носил и нервы не изматывал. Не хочет Лиза говорить, не простила, выбрала себя, а ты выводы делай, профессорский сынок. Двадцатилетний дурак и поверил, не стал бороться, чтобы через год-другой услышать, что Павлова вышла замуж за какого-то козла с образцовой биографией. Прокурорского, наверное, или из самих кабинетов Смольного. Подобрали, походу, как породистого кобеля. По заказу.

После этой новости, которую каким-то ветром случайно разузнал Белый, Космос снова впустил в свою жизнь миловидную Карину, а на тройку месяцев спустя в двери постучался и кокаин, как самый главный светоч радости и безмолвного понимания. От последнего Холмогоров давно бы и с удовольствием открестился, если бы ещё это и было так легко и бесследно, а вот от вымученных отношений с Боровицкой…

Сказать по правде, Космос плыл по течению, не ожидая от судьбы особенных сюрпризов. Руководствуясь тем, что они сошлись взрослыми людьми с собственным личным прошлым, Кос не подстраивал Карину под себя, не диктовал правила игры, но всё чаще замечал, что это лишь его модель поведения, а ей будто нравилось ходить за ним по пятам, одновременно показывая то, как же хреново он себя ведет. Боровицкой явно хотелось иного сценария совместного существования, на который Космос не ставил ни гроша, и поэтому конфликты стали неминуемы.

Вот и сейчас…

Случай и до этого представился идеальный: внеочередной загул заставил Карину обрывать провода, а Кос не собирался реагировать на её праведный гнев. Вроде бы приехала и помириться хотела, а тут…

Здравствуйте, любуйтесь, выдавайте свою обескураженность полностью!

Не показал бы Космос тревожного вида, если бы был предупреждён. Не тот он влюбленный и безумно одинокий парень, у которого внезапно отняли самое дорогое. Не романтик и не собирается больше рассыпаться в громких словах. Слишком многое было сказано, чтобы стать околесицей. Пылью бессмысленной.

За окном разразился непослушный апрельский дождь, а Кос, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, пытался оставить своих демонов ни с чем. Не рвался к трубке, чтобы набрать номер Пчёлы, высказывая ему пару ласковых про возвращение пропащей сестрицы на ночь, и тем более не тревожил одиночество Карины, которая попивала свой любимый зеленый чай, прячась от возникшего колкого безразличия.

Космос не помышлял, что запретная тема вновь всколыхнёт его существо, потому что кто-то обещал не напоминать о себе, не просить помощи и вообще…

Справляться без него!

И Холмогоров не подозревал, насколько Лиза оказалась верна своему слову.

Комментарий к II

И если AU вас заинтересовала, то ставьте лайки и оставляйте отзывы — это отличная плюшка для вдохновения:)

З.Ы. В следующий раз встречаемся здесь: https://ficbook.net/readfic/9687498

========== III ==========

Комментарий к III

Ну не может госпожа Пчёлкина терпеть пушистую и добрую Карину!

Лиза и Космос же пока (ноу спойлерс): https://m.vk.com/wall-171666652_1249

Но продолжение на сайте, дорогой читатель! Устраивайтесь удобнее, наливайте чаек-кофеёк и поехали:)

OST:

— Hi-Fi — Чёрный ворон

Утро вечера мудренее, как говорят в народе. Особенно если на календаре долгожданная суббота, а за окошком расцветает апрель. Можно отпустить призраков вчерашнего дня далеко и надолго, мысленно прощаясь с причинами вечерних беспокойств. Вздохнуть полной грудью, выпустить из легких пар, освободиться от оков суетливых будней.

Хотя бы попробовать…

Однако новое утро располагало Софку не только к поеданию омлета с аппетитными булочками под раскаты тонкого мелодизма Натальи Ветлицкой, но и к обстоятельному разговору с Лизой, которую любой ценой следовало вывести на чистую воду. Ведь после происшествия во дворе мрачная Павлова не проронила и слова, одаривая домашних странной молчаливостью, а с утра встала с постели как ни в чём не бывало.

Закрыла тему, начала день с чистого листа, вспоминая, что у неё по расписанию встреча с Филатовой, визит в старую квартиру и нервный поход с Пчёлкиным в магазин стройматериалов.

И ещё успевает по телефону разговаривать, отдавать указания и выслушивать целый вагон капризов по душу того, что Питер в чем-то лучше, чем Москва. Вечный спор двух столиц в отдельно взятой семье!

Софа завидовала терпению Елизаветы. Целых десять минут переносить надуманные претензии, а в ответ мирно ворковать в трубку, уговаривая недовольного потерпеть. Пчёлкиной казалось, что с ней бы в подобной ситуации точно никто не церемонился, а Лиза просто проявляет мягкость, где, казалось бы, нужно командовать, не сдавая своих позиций. Но не тут-то было.

— Понимаю, не отрицаю твоей правоты. Я тоже скучаю по нашей квартире, городу, но здесь много близких мне людей, помнишь? Ты всех их знаешь почти, всё не так плохо! Мы с тобой не расписывали все плюсы и минусы? Тебя это не убедило? Как так-то, сто раз одна шарманка? Ладно, пожалуйста, говори, что надумалось. Без фанатизма!..

Помешивая кофе в изящной фарфоровой чашечке, Павлова пытается окончательно сбросить с себя любые признаки сна. Утренняя беседа нисколько не выводила её из себя, как бы то не казалось Софке, а наоборот. Голос настойчивого собеседника приятен, потому что иначе и быть не может. Лиза постепенно выходит из пятничного транса, убеждая себя, что морок лишь временный, а от любых катаклизмов, ураганов и бурь у неё есть действенное лекарство.

Однажды урвала в единственном экземпляре.

— Не меньше твоего хочу домой, поверь мне! Что? Всем про Эрмитаж и Летний сад свой любимый рассказываешь, слушают с открытыми ртами? Молодец, хвалю, но где мы служим теперь? Москва! А теперь какой вопрос? Когда приеду, сколько ждать? Жди к шести. Обещаешь не уронить нос, Буратино? Ловлю на слове! Ладно, просыпайся окончательно, привыкай к столице. До скорого, хороший мой…

Закончив разговор, Лиза как ни в чем не бывало продолжает попивать ароматный кофе, а Софа картинно зевает во весь рот. Жена Пчёлы хорошо и давно помнит, что золовка демонстративно закрывала уши, когда кто-либо поблизости изображал из себя огнедышащего дракона, но её это не смущает.

Павловой остаётся обречённо вздохнуть, досрочно завершая завтрак. Ей не до сонных позывов, когда впереди масса дел, которые заставляли не думать о посторонних вещах.

Не думать, Лиза!

Или подумать об этом завтра. Как та самая Скарлетт…

— Софка, да вижу я, что у тебя зубья свои акульи, а не вставные, — Елизавета поднимается из-за стола с твердым намерением растормошить родственницу, — но ты поторопись, нас же Томка с Марусей ждут. У меня перед ними штраф в один день накапал, пока я тут неожиданные факты о вашей жизни узнаю.

— Всегда готова, как пионер, товарищ семейный капитан, но знаешь, что скажу тебе? — медленно вставая вслед за Лизой, Софа резко трясёт головой, пытаясь придать себе бодрости. — Ты удав, Павлова! У меня бы уши завяли столько предъявы слушать, как будто, блин, в тундру переехали, а не в столицу родины. По ушам надавала бы…

— С чего бы мне не дать слово человеку, мнение которого меня действительно волнует больше всего?

— На шею сядет, помяни моё слово!

— Кто б говорил, Софико, не преувеличивай!

— О человеках, кстати, Лиз, больших и маленьких… — без сына дома стало ощутимо тише, и не сказать, что Пчёлкиной по нраву это предательски ровное спокойствие. — После больницы шуруем к свёкрам, а то у Темыча от обилия сладкого слипнется одно место!

— Ладно тебе, Соф, внуков любят больше, — и всё спускают им с рук, не видя греха в безобидных лицах. — Сама-то себя помнишь?

— Фиг с ним, пусть ребенок развлекается, — про себя Софка подсчитала, что на дополнительные сборы ей нужно не более трех минут. — Ты пошла машину прогревать?

— Да, Пчёлка, жду тебя внизу, — крепче запахнув пояс черного пальто, Лиза несколько раз покрутилась перед зеркалом, убеждаясь в том, что всё в порядке.

— Неотразима, — Софа отвешивает Павловой обширный комплимент, хитро подмигивая, — красива и несравнима, чтоб там некоторые следачки при твоем виде воздухом поперхнулись!

— Софа, мать твою, ну прекрати, это не твоя война!

— Я не воюю, подруга, я констатирую.

— Константиновна, собирайся, а то пешком пойдешь!

— Всё, бегу галопом!

— Я запомнила!..

Лиза с удовольствием бы поставила вчерашний вечер на паузе девятнадцати часов, не вспоминая то, что пыталось вывести её из душевного равновесия.

Ну подумаешь, что Витя и Софа совершенно случайно забыли ей поведать о том, что её бывший жених живет с ними в одном доме, разве что подъезды разные. И машины то они рядышком паркуют, и Космос к ним в гости захаживает, но без Карины; о последней Лиза предпочитала вообще не рассуждать, потому что не питала к ней теплых чувств с более давних времен, чем можно представить.

В конце концов, что в этом факте необычного? Преодолев первую пору праведного гнева, Павлова, было, пыталась скоординировать себя на том, что остановка у брата временная, а им с Холмогоровым нет друг до друга дела. Он не заметит то, что знать ему необязательно. У обоих давно сложились разные жизни, никак не связанные общими ценностями и устремлениями.

Софа может сто тысяч раз убеждать Лизу в том, что она в чём-то точно ошибается, но пожинать плоды юношеских промахов не хотелось бы именно сейчас, когда близкие нуждаются в присутствии, а служба дает всего лишь неделю отдыха на раскачку.

Не стоит пичкать себя обманными иллюзиями.

Воздух после дождя приятен и свеж. Сидя на лавочке у железных качелей, Лиза почти с блаженным видом подставляет лицо молодому солнцу, радуясь новому дню.

Ей нравилось искать в обыденных вещах прекрасное. Однажды за то качество характера её прозвали мечтательницей, но изменять себе Павлова не собиралась. Нужно просто во всем видеть свои плюсы…

— Заждалась, алмазная ты наша? — Софка появляется на площадке неслышно, отвлекая незаменимую родственницу от собственных витающих мыслей.

— Медитировала, солнышку радовалась, — Лиза даже не испугалась внезапности Софы, про которую успела позабыть, наслаждаясь весенней погодой, — хорошо, Соф! Весна…

— Слушай, мать, вернись на землю, ты здесь объективно нужнее всем нам, а не своим астральным космическим силам, — покопошившись в сумке, Софка вытаскивает из неё непочатую пачку «Самца», позаимствованную у супруга. — Курнуть хочется, что сил нет, пошли к машине, я там попыхчу наконец-то!

— Пошли, паровозик, и со мной поделись.

— Павлова, опять стреляешь, ничего не меняется!

— Нет, чумичка, бросаю…

Софу вполне устроил ответ Лизы. Не роняя лишних слов по поводу хорошей погоды и того, хватит ли им бензина на два ближайших дня, женщины уселись в автомобиль, не закрыв двери. Пчёлкина затянулась табачным дымом первой, удобно расположившись на пассажирском сидении, а Лиза не спешила поджигать сигарету, задумчиво покручивая в пальцах посеребрённую зажигалку. Её мысли обратились к человеку, которому точно нелегко даётся переезд в город, где Павлова прожила целых восемнадцать лет. И школу закончила, и замуж чуть не вышла, и совершила много других достопамятных глупостей.

Как пройдет год, который они точно проведут в Москве?

Как примет их столица, которую однажды Лиза так бездумно покинула?!..

Признает же, что бездумно. Пусть и кажется до сих пор, что не зря.

Всё правильно сделала, разумно.

Вот такая двусмысленность с поломанными линиями на ладони…

— Ой, смотри, побежала коза рогатая, — у Софы отсутствуют причины, чтобы не язвить и не злословить, при виде выбежавшей из соседнего подъезда Боровицкой, — сбылся твой кошмарный сон, деточка. Больше мы её здесь не увидим! Глаза б не видели стерву крашенную…

— Может, родимая, это её натуральный цвет? — ещё в восемьдесят шестом кто-то из окружения подшутил, что Лиза и Карина во многом похожи внешне.

И ведь накаркали неладное, дьявол!

— Тебя здесь семь лет не было, а я-то всё об этой дочуре полковника знаю! Не вышло у нас нормального общения, Лиза, и не только по моей вине…

— Софка, сколько раз тебе говорить, что я в твоей травле не участвую? Мне нет дела, что вы столько лет одну обиду топчете, а меня в эти паутины кидать не надо… — и Павловой не стоит напоминать о том, что ещё не отболело и саднило, как ноющая рана под коркой. — Какой кошмарный сон? Что ты себе навыдумывала?

— Лизка, дура ты! Мы с Пчёлкиным вчера слепыми котятами не притворялись, когда увидели, как Кос по тебе глазами шарит, — сложно переубедить Софу в том, что она отлично изучила друга семьи за период многолетнего знакомства, а в какой-то мере и его отношение к Лизе Павловой.

— Это его проблемы, не мои, — рассуждать о Космосе Юрьевиче Холмогорове в это дивное погожее утро Елизавете не хочется. — Ты хочешь, чтобы я тебе вчерашний день припомнила? Сказала, что чуть сквозь землю не провалилась, когда с ним лбом ко лбу столкнулась? Ты знала, чего я больше всего на свете хотела избежать! Лучше всех знала, Голикова! Тебя бы закопать, нахер, за твою осведомленность обо мне!

— Не ломай комедию, Павлова, в твоем случае эта встреча неминуемо бы произошла, — Софа уверена в том, что слухи — вещь, которая любой ценой доходит до того, кому бы их знать нежелательно. — Как бы я сказала тебе про то, что Кос здесь же квартиру купил? Тогда бы ты ко мне точно не приехала, а я тут и так со скуки помираю…

— Ремонт на Профсоюзной следует ускорить, чтобы тебе не скучалось без дела и проку, — Лиза и в самом бы деле не согласилась бы жить в четырехкомнатной квартире Пчёлкиных, если бы узнала, что Холмогоров находится в шаговой доступности, но отступать некуда. — Поняла, Соф? И тогда тебе точно будет найдено занятие, а одна парочка неразлучников будет знать, с кого в этой семье надо брать пример.

— Я не хочу быть напримером…

— Классно я придумала! Что ты отмазываешься?

— Блин, Лизка, мы последний хрен без соли доедаем? Решит Пчёлкин всё с твоим ремонтом, раз в этой квартире двадцать лет никто и ничего не менял.

— Действительно, какая-то польза должна же быть от жука?

— Жука?

— Ну не птеродактиля же!

— Павлова, ты фразами-то великого и ужасного не разговаривай, раз такая умная мадама и слышать ничего не хочешь!

— Софа, оправдай свои гены профессорской дочки!

— Они мне за двадцать шесть лет ещё ни разу не пригодились.

— Ради прикола!

— Какого фига?

— Помолчи хоть немножечко!

— Ладно, поехали. Тому два дня не видела, а уже тревожно…

— Правильно, направь своё беспокойство в нужное русло.

— С нашей бесовской семейкой это бесполезное занятие!

— Все жалобы на Пчёлу прошу предоставлять в письменном виде, а то я со счёта собьюсь…

— Ты что, сестрица, разве я жалуюсь?

— Да я уверена, что цветёшь и пахнешь, красотка!

— Знай наших, — видя, что Лиза закрывает дверцы по обе стороны, Пчёлкина спешит настроить магнитолу на нужные мотивы, — а я что-нибудь заводное включу, как мы любим!

— Пожалуйста, Голикова, только не «Ясный мой свет».

— Я же сказала, что заводное!

— А тебя по-разному заносит…

Темпераментная Софа никогда не уставала спорить с собеседником, доказывая свою правоту, но всю дорогу до пункта назначения предпочла изучать городской пейзаж, не тревожа сосредоточенности Лизы.

Слишком много впечатлений за такой короткий промежуток времени. Не надо усугублять.

***

Пчёла искусно делает вид, что занят изучением проекта договора с зарубежным инвестором банка. Финансовая сторона любой сделки всегда волновала его больше, чем правовой или имиджевый аспект, но в данном случае официальные бумажки служили отличным предлогом не говорить с Холмогоровым о том, что у него там чешется.

Неизлечимый, мать твою, астронавт!

Как прилично обозвать состояние Космоса, у которого после вчерашнего случайного столкновения с Лизой приличные тараканы собрали вещички, сваливая из удалой черепушки далеко и надолго, Витя не знал. Зато точно выиграл спор у Софы: если Лизка деликатно промолчала на то, кто в ближайший месяц будет её соседом, то Космос вспыхнул следующим же утром, злобствуя на то, с какого хрена его царское величество не предупредили о новом распорядке в танковых войсках.

Хоть ему и фиолетово…

— Нет, блять, мне похуй, честно, — Кос, развалившись на кожаном диване прямо в пальто, продолжал философствовать, поражая друзей высоким уровнем актерского мастерства. — Не надо смотреть на меня, как на дурака! Говно случается, не вам ли знать, друзья-товарищи?

— Почему «как»? Все поняли, что тебе срать на всё хотелось, ты неприкасаемый Рембо! — Виктор не отрывает голубых радужек от белых листов, пытаясь выделить в пунктах соглашения самую суть, но колкие слова сами бегут впереди паровоза. — Тебе по фигу, ей по фигу, а главное, чтобы не сцепились случайно или не прицепились друг к другу. Я тогда точно в монахи уйду, грех замаливать за то, что познакомил вас однажды. Усёк, Кос? К сестре моей яйца не подкатывай, а рот захлопни!

— Пиздуй ты куда хочешь, Пчёл, но ты б мог хоть слово сказать! Друг называется, смотрите на эту наглую рыжую морду! — в последнее время отношения с другом ощутимо потеплели, но сегодня Космос решил, что просто не может не высказаться. — Хренов ты молчун! Но чего это я удивляюсь? Ты её всегда покрывал, доброжелатель! Старался!

— И чё, Космос, ты бы в другую страну свалил? — Александру Белову оставалось только рассеянно курить, наблюдая за тем, как Холмогоров вскипает. И не только из-за того, что десять минут назад не смог открыть бутылку коньяка, по случайности её разбив.

— Без меня, друзья, я пойду к себе и контракт в тишине почитаю, — разговаривать по душу своей сестры вместе с Космосом — очень опасное мероприятие. — Чао! Сань, удачи!..

— Хорошо, что не бамбино, — дверь за Пчёлой закрывается, и Кос может продолжить рассуждения о своей судьбе, которая не каждый раз поворачивается к нему приглядной стороной. — Ведьма ленинградская! Приехала, блять, работать, не усидела в своем болоте гнилом. Служба наша! И опасна, и трудна…

— Космос, харе гнать на девчонку! Ты сам дурень первостатейный, а теперь сидишь, слюнями брызгаешь, фу… — Саша пытается заразить друга рациональностью, которая редко посещала космическую орбиту. — Она живет в другом измерении, где явно есть прихваты, раз никто не тревожит. Всё, чужие люди! Вопрос исчерпан, брат? Можем ради интереса с Пчёлкиным новый контракт обсудить или нет?

— Она меня променяла… На вот эти блестящие погоны! — сказать, что Космос Холмогоров испытывал некую долю презрения к людям в чинах, означало промолчать в тряпочку. Хватило по жизни знакомств, весьма нелицеприятных! А теперь вот, получите и распишитесь. Бывшая невеста по ту сторону баррикад. Ну смех один! С такой-то роднёй…

Чего ещё ожидать от этой неугомонной?!

Всё сделает по своему усмотрению, наплевав на противоположную точку зрения.

— Кос, остынь, — Саше приходится повторять другу очевидные вещи, которые тот не в состоянии понять в силу своей вспыльчивости. — Было бы тебе по фигу, разводил бы ты здесь эту тему? Уймись, Пчёла прав! Грех тебе о былом заикаться, сам знаешь, что напортачил. Кто раскандалился в пух и прах, скажи? Пушкины? Нет, это были вы, два слепошарых, сопливых придурка! Раньше надо было в кошки-мышки играть, а не когда всем под тридцатку…

— Белый, ты меня учить будешь с бабами обращаться?! — Космосу нет дела до чужого мнения насчёт своей личной жизни, прекрасно помня, что в семье Беловых тоже не всё ладится, а похождения Сашки с подругой Кордона гремели на всю Москву и область. — Интересно девки пляшут, заебись! Оба с Пчёлой с одной грядки, а я, значит, баран неотёсанный, о другом подумать не могу?!

Белов вздохнул, признавая про себя, что Пчёла, пожалуй, избрал лёгкий путь отступления, и следовало бы брать пример!

— Думай, чё хочешь, Косматый, а от людей отстань, надоел, — Саша вставляет в спор свои последние пять копеек, признавая, что Холмогорова не переубедить в своей абсолютной правоте. — Работы до жопы полно, не до твоих болячек. Вон, блин, к психологу сходи, развейся! Скинемся на это доброе дело всем табором…

— А лучше — к психиатру, — из соседнего кабинета раздался саркастический голос Вити Пчёлкина, лишенного надежды на всякую тишину вокруг себя, — такого клиента с кошельком ни один врач не упустит!

— Совет бесплатный, пользуйся!

— Да ну вас к чёрту, бля, доктора!

— Нет, Кос, мы ж с благими намерениями…

Космос, сверкнув разъярённым взглядом, снова погрузился в размышления, не прекращая вспоминать то, о чём бы лучше никогда не думалось. Но очевидно фортуна, повернувшись к нему спиной вечером пятницы, не думала улыбнуться ко дню раскаленной субботы. Наверное, потому что законный выходной отняли. Или…

Нет, хватит грызть себя изнутри. Нытьем себе не поможешь, а нервы все-таки стальные канаты. Дорогие и непробиваемые.

— Братья, чё, к Филу сегодня поедете? — запоздало спрашивает Белый, собираясь скорее покинуть помещение.

Сын ждал.

— Через час где-то, как договаривались вчера утром, — Витя посматривает на часы, подумывая о том, что минут сорок свободного времени у них имеется, — да, Кос?

— Поедем, поедем, — Холмогоров монотонно соглашается, не двигаясь с удобного дивана, — проведать пора, а не всё по стрелам шарахаться.

— Японский городовой, смотрите, у Космосилы разум пробудился!

— Мы уж не ждали!

— Выкусите!

— Обязательно.

Друзья слишком рано понадеялись на то, что Космос вернул себе ровное расположение духа.

Впрочем, кого это могло удивить?!..

Комментарий к III

И если AU вам понравилась, то ставьте лайки и оставляйте отзывы — это отличная плюшка для вдохновения авторов:)

========== IV ==========

Комментарий к IV

Мы снова на борту!

Спасибо всем, кто ждал новую главу!

Эксперимент с Кос/Лизой и Пчёл/Софой продолжается)

Лиза с детства ненавидела атмосферу медицинских учреждений и всячески избегала лишних встреч с докторами. Клиническая стерильность, звуки ломающихся ампул и скрипы каталок не сулили ей ничего хорошего, служа знаком карающей беды. Шрамы на ладонях не позволяли забыть пережитое.

Не отпустит.

Однако сейчас Павловой необходимо задвинуть свои предрассудки в долгий ящик, потому что она стоит у больничной койки верного друга и ничем не может ему помочь. Только ободряюще пожимать плечо его жены ладонью, заставляя миролюбивую Томку быть стойкой. Ей есть, ради кого двигаться дальше, а вера в Валеру подвести не могла. Он закален жизнью, а значит сможет преодолеть любые недуги. Лишь бы близкие были рядом.

Фил не забывал лишний раз напомнить своим друзьям, что сила — в единстве.

Теряться просто, а вот собирать кусочки единой мозаики по углам тяжело.

— Кто бы знал, что вместе теперь так соберемся? Девчат?..

Софа первой подает голос, разрезая пятиминутную тишину, воцарившуюся в палате после того, как Лиза и Тома наконец-то увиделись и обнялись. Много слов и объяснений не понадобилось, а Павлова и без дополнительных разъяснений Тамары прекрасно знала, когда и как случилось покушение, из-за которого Филатов впал в кому. Софа постаралась рассказать, доподлинно описывая всё отчаяние, окружившее Тому плотным кольцом тревожности и неизвестности, но…

О том, что сначала в подстроенной Кордоном аварии на полном серьёзе обвинили Пчёлкина и какую роль во всем действии сыграл Космос, Лизе решили не сообщать во избежание скандалов и недопонимания. Достаточно того, что её отношения с Холмогоровым давно испорчены по другой причине, а Пчёла сам предпочёл сохранить относительное спокойствие сестры на свою душу.

Тем более Витя находился в полной уверенности насчёт того, что, оказавшись в Москве, Елизавете точно понадобятся крепкие нервы. А иначе, чего она хотела, возвращаясь туда, где однажды успела кого-то здорово зацепить?!

Прерванную пьесу необходимо отыграть по всем правилам жанра.

Но сейчас эта мысль интересует Лизу меньше всего. Она смотрит на Валеру, переводит взгляд на Тому и замечает совершенно потерянные глаза шестилетней Маруси, примостившейся на стульчике у окошка. Девчушке не объяснишь, что её любимый папа третий месяц ведёт неутешительную борьбу со смертью, а доктора с завидной регулярностью разводят руками.

— Кто бы знал, кто бы знал, — глухо произносит Тома, жестом руки показывая дочери на большую подарочную коробку, привезенную Лизой из Петербурга. Но младшая Филатова отрицательно качает головой, всем видом показывая, что ей не до игрушек.

Совсем взрослая!

— Мы не знали, — Павлова с трудом сдерживает слезы. Держать лицо получается слабо, несмотря на многолетнюю закалку.

— Может, не будем о грустном? — неожиданно для самой себя предлагает Филатова.

— Не будем, Томочка, — соглашается Софа, по обыкновению выступая среди подруг незаменимым элементом бодрости. — Не думаю, что Валера хочет, чтобы мы сокрушались. Он же у нас храбрый и стойкий, и не из такого вырваться сможет!

— Это уж точно, — не может не признать Лиза, вспоминая, что в дружной компании Фил всегда был примером для подражания. — Не сомневайтесь!

— Скоро Витя с ребятами подъехать обещали, — выдает Софка, надеясь, что Лиза не запланирует уйти по-английски.

— Раз обещали, то пусть подъезжают, — не поворачивая головы на Пчёлкину, Лиза ровно цедит свой ответ.

— Валера же чувствует, когда они приходят!

— И то верно…

Три подруги, три пути.

В восемьдесят девятом году никем не предполагалось, что дороги Лизы Павловой, Софы Голиковой и Томы Бессоновой будут существенно различаться. Никто не собирался резко менять концы географии, а решающие приоритеты казались просты и понятны, потому что исходили из сердца. Море было по колено, горы преодолимы и уступчивы, а деревья поголовно усыпаны зелёной листвой. Беззаботный смех раздавался из каждого угла, и никому не было стыдно показаться нелепым или смешным.

Жизнь казалась разложенной по полочкам, устроенной и ясной, а мелкие катаклизмы были незаметными. Может, неурядицы просто никто не желал улавливать и толковать, скрываясь за ширмами весны, юности и настоящей любви.

Куда исчезли вчерашние мечтательницы, сменившие школьные парты на институтские скамьи? Почему трагичная полузабытая осень всё сломала, а последующая зима нарисовала тягостную черту между прошлым и настоящим?

Лиза не может ответить себе на эти вопросы. Она вообще не узнает ни в себе, ни в своих лучших подругах прежние дни. Наверное, воды много утекло, прибавляя не только годы и заботы, но и наводя на знакомые лица тени неизвестности.

К чему пришли за семь лет?

Софа вырвала из лап судьбы победный куш в лице Виктора Пчёлкина, сделав его своим мужем при прозаично: долгие нестабильные отношения, регулярные ревнивые сцены и полная неразбериха в чувствах, а затем беременность, поспешная свадьба, рождение сына. Казалось, что все утихомирилось, вошло в свою колею. Возможно, что ради Софки Витя отказался от некой душевной склонности, которая раньше немало терзала его сознание и душу одним отзвуком скрипки, но его ритм Голикова поменяла мало.

Или сама подстроилась под обстоятельства и бесконечный риск?!..

Но Софа продолжала изводить себя подозрениями и не признавалась даже самой себе, что её иллюзия идеального мира рушилась. Как карточный домик…

Лиза обманула предсказания судьбы. Резала по больному, разводила мосты, улетала черной птицей, но только бы не вспоминать, что едва ли не стала женой Холмогорова. Не простила ему ультиматумы, не захотела жить так, как того желал он. Космосу не нужен её устроенный Ленинград, а ей без надобности его прогнившая Москва. Обиды не отпускали, и хоть двоих неизменно тянуло друг другу Лиза давно решила порвать многолетнюю связь безвозвратно.

Окружающие твердили, что глупая ссора случилась, зелено и молодо, нельзя настолько долго перекрываться, но у Павловой были свои причины для строгого молчания. И ей не стыдно!

А погоны не жмут, если и говорить о том, что после окончания юридического факультета, Лиза Павлова не сидела сиднем в уютной петербургской квартире на Московском проспекте. Не в её это характере. И обстоятельства складывались таким образом, что работа служила не только источником удовлетворения собственных амбиций. Собственно, именно последние ей и не простил сын профессора астрофизики.

Как и она не смогла закрыть глаза на то, что криминальные таланты Космоса не давали ему спокойного сна.

Лиза не захотела рискнуть.

Пожалела ли об этом?

Никому не скажет.

Только задастся простым вопросом: всё ли на местах?!..

И лишь Тамара могла бы с чистой душой признаться, что она во всем неизменно счастлива. Вместе с Валерой раз и навсегда, дочка не переставала радовать, а на остальное могла и не обращать внимания. Жизнь пошла суровая, но за могучими плечами мужа не виделось неприглядной изнанки. Тома никогда не подозревала Фила в неверности, не мучилась из-за разбитого сердца и подруги могли бы позавидовать доброму ветру в её семейной гавани.

События текли бы прежним порядком, Филатова бы продолжила воспитывать дочь и терпеливо дожидаться мужа каждый вечер, но автомобильная авария, случившаяся в начале февраля, перечеркнула размеренность на корню. Завидовать точно больше нечему, слезы застилали разум густой пеленой, но незримая надежда и крепкая любовь закаляли её волю. В конце концов, никто и никогда не говорил, что будет легко. А ей не позволено сломаться или поникнуть сгубленным цветком.

Это же почти как предательство?!..

— Лиз, — встав с кушетки мужа, Тамара пересаживается на кресло, продолжая мельком наблюдать за дочкой, — ну ты хоть надолго? Понимаешь же, что нечего тебе теперь в этом Питере ловить? Вот оно как всё оборачивается!

— Служебный контракт на год, — Лиза словно повторяет заученную фразу, выловленную из страницы официального документа, — а дальше загадывать не хочу, не люблю я этого дела. Боком выходит.

— Валера говорил, что выборы пережили, всё бы и устаканилось скоро, — Филатова привыкла полагаться на верность слова мужа, — но не угадал…

— Вот поэтому и не загадываю. Лишний раз!..

Тома и Лиза переглянулись, понимая, что многих вестей рассказать при маленькой Марии не выйдет, но Софе не нужно подавать опознавательных знаков.

— Маруся, иди-ка к старой фее крестной поближе! — неунывающая Пчёлкиной решила, что следует немного поразвлечь ребенка, которому противопоказано плохое настроение, а взрослым женщинам необходимо перемыть кому-то кости. — Тётя Лиза и мама пока поговорят, уши развесят, а мы с тобой в сквере немножко погуляем! Да?..

— Тётя Лиза, а ты потом в гости придёшь? Как мы к тебе в Питере? — Маруся в свои неполные семь лет могла похвастаться самостоятельностью и недетским взглядом на многие вещи, но в сущности своей оставалась милым непосредственным ребенком.

— Обязательно, Машунь, но я ещё никуда не уехала! — почти хором отвечают Филатова и Павлова, прежде чем Софа и Маруся успевают снять белые халаты.

— И не уезжай, а мы с крестной пойдем, я там на дереве вчера белочку видела, — любовь к животным отличала Марусю среди иных сверстников. — Я знаю, кому я её скоро покажу, мам!

— Покажешь, доченька, уверена, что твоей подружке тоже понравится, — отвечает Филатова, а Лиза согласно кивает головой, оценивая верное предположение.

— Не скучайте, дамы, — Софа, придерживая Марусю за капюшон курточки, направляет её вперед, — а мы и белочек посмотрим, и привет от них дяде Вите передадим!

— Большой игорячий, не забудьте! — говорит Лиза вдогонку, прежде чем Софка и её временная подопечная успевают убежать на прогулку. Павлова мысленно благодарит золовку за то, что может поговорить с Филатовой без посредников.

— Лиза, всё в порядке?.. Лиза? — Тома видит, что подругу что-то гнетет, несмотря на то, что в ход пошли шутки. И чем быстрее Павлова расскажет ей о наболевшем, тем скорее ей станет легче. — Как Софа сказала, что Витя с ребятами приедет, то ты в лице поменялась. Вижу же я!

— Том, никаких проблем, не о чем переживать, а с дороги быстро в себя пришла, правда… — уверяет Елизавета, начиная неспешно расхаживать по просторной и чистой палате. — Просто не было бы у бабы забот! То в квартире ремонт сделай, на службе освойся, а ещё эта адаптация, тоска по дому. У меня телефоны два дня обрываются, а Ёлка смириться до сих пор не может с тем, что опять Москва на пути!

— Может, Лиз, оно и к лучшему. Пора выходить из заколдованного леса, тем более не одна ты в нём плутаешь… — здраво рассуждает Тамара, лучше других зная спорную ситуацию Лизы. — Ты, конечно, сразу уловишь, куда ветродуй направит. Сама наслышана же, что здесь постоянно происходит. И…

— Есть ложь, а есть истина, — Павлова не спешит напрямую касаться темы, которая точно изранит её в бесчисленный раз, — и истина в том, что я стою перед тобой и знаю, что ещё год точно никуда не денусь. Надо — останусь здесь больше, мне несложно. Мы не опустим руки. И это главное!

— Иногда думаю, Лизк, что это всё — сон дурной, не меньше, — сложно свыкнуться с тем, во что превратилась счастливая семейная жизнь, пускай у Филатовой есть стимул, не позволяющий безоглядно биться головой о стену. — Эта тишина домашняя, докторов молчание. Ходят, смотрят на меня, как на больную, советую уехать и отвлечься, а я же чувствую, что он не безмолвный. Ему и там всё видно и слышно!

— В этом тебя никто не сломит и не разубедит, — Лиза понимает, что и сказать-то в этой ситуации нечего. Поддержка не выражается словами, а быть рядом — малое из того, что она может пообещать подруге, с которой они не прерывали связи все семь лет, которые Лиза отсутствовала в столице. — Не обращай внимания на них, Том! Живи как живется, а Валера диагноз обманет. Ты же веришь?

— Иначе меня бы тут не было, — Филатова, смахнув в щеки едва проступившую слезу, скоропалительно осознает, что следует взять себя в руки. Не хватало, чтобы Маруся второй раз за день увидела материнские слёзы. — Всё, прекращаю! Не нравится ему, когда я такая, мне кажется, что хуже всё становится… — Тамара уловила звук открывающихся в бокс дверей. — Кажется, что наша чумичка с Марусей вернулись. И не одни!

— Пчёлкина или Сашку принесло? Давно не виделись! — видимо, непредвиденная прогулка Маруси и Софы оборвалась, стоило ей начаться. — Дело хорошее…

— Да, Лизка, Валера гостей любит!

На пороге палаты и вправду появилась знакомая дружная компания: Софа с развеселившейся Марусей, Пчёлкин, Холмогоров и лысоватый высокий мужчина, незнакомый для Павловой. Дочь Филатовых сразу же подбежала к Лизе, обнимая её и делясь как бы по секрету, кого она к ним привела. Павлова изо всех сил старалась не подвести Марусю, делая вполне приветливое лицо, улыбаясь хотя бы брату. А не…

Ничего личного!

И не надо кидать удивлённые взгляды в её сторону, надеясь, что она исчезнет из поля зрения.

Он же точно на это рассчитывает?

Они же друг друга терпеть не могут…

Но Космос хотел кинуть в Пчёлу чем-то тяжелым, предполагая, что друг ничего не задумывает без подвоха. Присутствие Томы и Маруси не позволяло устроить бунт на корабле, и этот факт удерживал от неосторожных слов. Пришлось поддакивать Вите и Шмидту, которые добродушно здоровались с женщинами, убеждая самого себя, что ничего, мать твою, не случилось!

Люди приезжают, уезжают, встречаются, расходятся. Клянутся в вечной любви, а потом замуж за прокурорских мажоров выходят, карьеру успешно строят. С ровной миной красивого лица выдавливают из себя вялое приветствие, но даже по имени не называют.

Он ей кто вообще?!..

Судя по тому, что на безымянном пальце правой руки поблескивало золото, то лох какой-то педальный. Дурной.

И не надо тут ему говорить про то, что он не ценит того, что имеет на данный момент. Космос давно принял к сведению, что Карина достойна лучшего отношения и обручального кольца на пальце, но не выходило у него соответствовать высоким моральным стандартам. Холмогоров не желал плясать под чужую дудку, пускай и тянул хлипкую нить с Кариной уже четвертый год.

Зачем только?!

— Собрались почти как в старые добрые! — опрометчиво бросает Софа, поочередно смотря то на отстранённую Елизавету, то на хмурого Космоса. — Эх, ребята!..

Столкновение неизбежно!

Лиза не оценила сентиментального порыва жены брата, недовольно вздёрнув бровь. Она помнит, что Голикова почитает себя правым звеном в оценке её гиблых отношений с Космосом, но Павлова редко прислушивалась к настоятельным советам.

У неё совсем иная жизнь. Не стоит кидать её в реку, из которой Лиза и так еле выплыла.

— Добрые-предобрые! — Холмогоров догадывался, что Софа до сих пор считала его дураком, упустившим удачу и поймавшим «вялую Боровицкую», поэтому ответно мог лишь исключительно язвить.

Кому надо, тот поймет!..

— Что бы делали без твоего острого словца, Софа? — в неловкой ситуации у Пчелы один выход: поддержать свою неуёмную жену.

Они работают в команде.

— Зачахли бы, кактусы!

Сказал бы Космос Юрьевич, какие нечисти на метле привели в Москву его бывшую…

— Извините, телефон! — на везучий случай Пчёлкиной, Лиза отвлеклась от окружающих, доставая из сумки трубку.

Через считанные секунды она уже бодро отвечает кому-то на звонок, отходя в сторону от окружающих. Её встревоженное лицо вмиг просветлело, как от хорошей новости, а голубые глаза лишились ноток тревожности и грусти.

Видимо, на всякий яд есть своё противоядие.

— Да, мой хороший! Где мы с Софой и Витей? Ждёшь? Плохо тебя слышно, сделай телевизор тише! Никуда я не пропала, просто мы же пообещали, а обещания надо выполнять, солнце! Понимаю, что тебе скучно… Мы же с тобой уже говорили! Через час буду на месте, готовься… Да!..

Лиза ретируется из палаты в коридор, а Софа и Витя, окружив Филатовых дружной волной, не подают опознавательных знаков о том, что им интересно то, куда ушла их вновь прибывшая родственница.

Немного посидев около кушетки Фила, который вряд ли слышал то, что около него собралась такая разношёрстная группа лиц, Космос удаляется, чтобы перекурить, обещая всем, что скоро вернётся, но…

Космический полет обрывается в коридоре, когда в Холмогорова опрометью врезается Павлова, не рассчитав траекторию движения. Кос не успевает убрать руки, машинально расставленные вперед, а Лиза не имеет шанса ретироваться. Несколько секунд оба стоят в ступоре, не решаясь двинуться в нужном направлении, но, сцепив ладони за спиной, Космос трезво оценивает, что телепортация алмазной заразы случилась как нельзя кстати.

По заказу, нотам и его любопытству.

Ничего более!

И грех упускать такой случай…

— Полет нормальный?

Космосу кажется, что в Павловой ничего не поменялось. Такая же нежная и трепетная наедине, смущается и едва ли не краснеет; безвозвратно пронзает ледяными зоркими осколками, потому что умеет общаться с ним без слов.

Сейчас и голос задрожит…

— Аэродром проверенный.

До напряженного сознания Лизы не сразу доходит, что от Космоса не так-то просто избавиться. И если вчерашним вечером она достаточно быстро ушла прочь, то сегодня находилась от него в слишком опасной близости. Прохода он ей не дает, смотря в упор и без опаски, а убежать она не может: в палате ждали близкие.

И показать, что растерялась тоже не вариант…

Что остаётся?!

— Не скажу, что рад тебя видеть, Павлова, — Лиза не ошибётся, если скажет, что Космос зол, особенно если сразу начал называть её по фамилии. — Но прости, красивая, что я без фанфар. Птица ж важная приехала. Умереть — не встать!

— Прибереги эмоции, Кос, — перебрав в голове знакомые имена, Лиза готова была припомнить Холмогорову ту, которая должна была его беспокоить, но почему-то не в этом моменте. — Сдерживай восторги, чтобы я не подумала что-то неладное. Понял?

— Да чего, блин, давно же не виделись? — семь грёбаных лет!

Иногда Холмогорову не верилось, что встреча с Лизой возможна. Оказалось, что да.

— Давно. Заметь, я не первой высказала свою радость, — если не получается сбежать, то получится же у Лизы обменяться любезностями по старой памяти?

— Извиняй, просто от твоих разговоров аж тошно стало, — скривив физиономию, Кос изобразил самое недовольное лицо из всех возможных. — Так с хахалем своим при всех базарить уж постеснялась бы при людях, аж противно!

— Не твое собачье дело, чудовище ты косматое!

— Нехер мне тут своим замужним перстом махать, я учёный в этой жизни получше твоего!

— Не указывай мне, долбанный регулировщик!

— Ведьма…

— Иди в задницу!

— Грубо, мадам-прокурор!

— Зато по факту.

Против собственной воли Лизе хочется смотреть на лицо Холмогорова, без оценки на то, насколько кардинально он поменялся. Стал грубее или мягче? Жёстче, безжалостнее? Увереннее?

Наверное, всё вместе. Полный набор противоречий в одном человеке!

— А ведь говорил, что тебе хвост в этом болоте прижмёт. Говорил, а ты ни хрена не слушала! — Космос слабо сомневался в том, что родной город так и не смог принять Лизу. — Что же ты, как не с родным? Фактически мужем бывшим, а это, знаешь ли, офигительное родство, мать!

— Себе дороже, — Лиза готова вспыхнуть спичкой, но вместо пытается напомнить Космосу, что не она нуждается в его советах и предостережениях, — и тем более, что у вас, гражданин Холмогоров, почти жена есть. Вы её пользуйте без особой пользы, что аж слухи до Питера ползут, так и пользуйте дальше. Жизнь прекрасна, а у меня и без ваших пожеланий каждый день своё приключение!

— Чего сразу с козырей? — сплетники работали слаженно, или же Пчёла с Софой проболтались Павловой по душевной доброте? Непонятно почему, но Космос не хотел, чтобы Лиза знала о нём больше, чем могла узнать до их расставания.

— По мне и этот козырь мелковат, а об остальном тоже наслышана, — не время говорить Космосу о том, как вредно воздействие кокаина на организм, да и поздно ей что-то ему втолковывать, — но сейчас, Космос, мне нужно пройти. Уступи дорогу!

— Куда, блять? А волшебное слово? — Холмогоров мог бы с лёгкостью продолжать нервный разговор с Лизой хоть целую вечность, но трубка в её руках снова зазвонила.

Закон подлости или у Павловой всё идёт по плану?!..

Опять.

Лиза резко отходит в сторону, и почти сразу же громко и с расстановкой отвечает на звонок:

— Аря!..

А вот и волшебное слово!

И на Космоса просто перестали обращать внимания…

За половину минуты Лиза перетерпела целую гамму разнообразных по свойству эмоций: от крайнего раздражения до полного облегчения. Очевидно, что сначала ей хотелось отчитать на свою беспокойную собеседницу менторским тоном, а после шумно выдохнуть, потому что мимолётная тревога явно оказалась ложной.

— Да, дочур, ничего страшного! В первый раз, что ли, Темыч коленку сбивает? Хороший мой, скоро приедем, ну что ты с самого утра галдишь, а?! Господи, успокойся ты, поедем мы ещё обратно, когда у меня снова будет отпуск!..

Дочь.

Всё ясно.

Космос не задумывался о том, почему внимательно слушал половину разговора Лизы, пока она в наглую не отодвинула его в сторону, пройдя обратно в палату. Не сопротивляясь Павловой, Кос остался стоять на месте, продолжая сжимать в ладони полупустую пачку любимых сигарет.

Так и забыл, что собирался покурить.

Красно-белые. Неизменно.

Космос вообще редко меняет свои вкусы.

И одному всё никак не изменит.

Былому…

Он, конечно, мельком улавливал, что судьбу свою Лизка устроила, не промах девчонка была и осталась. Возможно, что не горевала долго и смогла отпустить то, что до сих пор держало Космоса стальными когтями у одного колодца. Но почему-то весть о том, что все укоренилось настолько серьезно и основательно, стала для Коса неприятным подарком.

Осадком.

Жизнь не стоит на месте, день то дня меняется и бежит вперёд, но лишь у Космоса Холмогорова всё статично и без прогрессии.

Завис на дальнем повороте…

Комментарий к IV

Следующее обновление ловим в основной истории:

https://ficbook.net/readfic/9687498

========== V ==========

Комментарий к V

А вот и большая глава)

Выражаем благодарность тем, кто ждал и интересовался!

А эксперимент продолжается…

Женатый Пчёлкин, разделенная Космос/Лиза. Чем чёрт не шутит?)

Софа старается не сболтнуть лишнего, видя, что Лизе нелегко после не самой приятной беседы с Космосом. И как разговор между ними мог сложиться иначе, чем печально, если когда-то они молниеносно разрезали свои пути, не идя ни на один компромисс? Эмоции Павловой явно преобладали над разумом, а в висках беспокойно бились мысли о случайных встречах и их возможных последствиях. Какие марсианские тучи бродили в голове Коса — это ещё один вопрос, на который, как полагала Софка, скоро будет найден подходящий ответ.

Катализатор приехал, катализатор на месте.

И если Лиза всеми силами убеждала себя, что на этот раз её пронесёт и очевидное не будет мозолить глаза, то Софка была убеждена в обратном. Холмогоров не будет собой, если приезд Павловой останется проходным событием; следовало ждать нового витка бури, здесь не стоит давать ложных прогнозов. Это лишь начало возобновленного пути, жену Пчёлы не стоит в этом разубеждать. Уж людей то она знала, а тем более близких. И без гнусавых следачек обойдёмся.

Но Боровицкая беспокоила в тридцатую очередь, где подавно занимала последнее место из возможных, а Софа терпеливо ждёт, когда её бесценная золовка наконец-то снова даст волю своему красноречию. Уж пропесочить кого-то на пару у них с Лизой получалось. Главное, что после таких сеансов психотерапии обеим становилось куда легче оценивать окружающую обстановку. Кажется, что когда-то Софа и Лиза стали подругами именно на этой почве?

И не вспомнить…

Но Лиза думает вовсе не о Карине, которую толком и не знала. Павлова пытается отпустить грустные мысли о Космосе прочь, потому что так правильно и нужно в эту же минуту. Она внимательно следит за дорогой, интуитивно вспоминая старые маршруты, а до молчаливых укоров Софы ей вовсе нет дела. По крайней мере, она старательно убеждает себя в этом, надеясь, что любопытство неуёмной Софы поутихнет на какое-то время. Хоть оно совсем не праздное, а закономерное в данной ситуации.

Какого чёрта Холмогорову надо от неё, раз уличил удобный момент и прицепился в своей инопланетной манере? Столько лет друг без друга жили, как-то справлялись же с новыми порядками и строили иную жизнь, как и когда-то эгоистично желали, а сейчас за два дня произнесено слишком много пустых звуков. И про муженька прокурорского, и про прижатый хвост. Хорошо, что не про радость после долгой разлуки!

Пусть Космос воображает себе всё, что его беспросветной душе угодно, а Лиза не хочет и слышать его бесполезные упрёки. Нужно сказать спасибо одной неугомонной проказнице за то, что своим звонком она умело оборвала разговор матери с Космосом Юрьевичем, в победный сотый раз пожаловавшись на свою откровенную скуку, но в то же время поругать себя за восклицания, так не вовремя вырвавшиеся наружу. И если внезапность дочери никогда не была для Лизы необъяснимой с рождения, то собственные проколы по реакции душили до невозможности.

Однако, скажите, кому какое дело до её семьи? Лучше бы кому-то разобраться в собственных омутах, прежде чем обнаружить готовность тонуть в чужих. Павлова уже показала всем и каждому, что справилась со всеми неурядицами и переживаниями без помощи своего бывшего жениха, а на внезапное чудо и просветление космического разума не рассчитывает. Силы ей ещё понадобятся, а растрачиваться по пустым поводам себе дороже. Нужно уметь себя беречь, особенно в нынешнее неспокойное время.

Припарковав автомобиль возле подъезда типовой панельной девятиэтажки, Павлова с облегчением выпускает руль из рук, а после переводит свой задумчивый взор на Пчёлкину. Софа редко унывала, обладая качеством неизменной непотопляемости, и Лизе бы поучиться у родственницы этому полезному умению. Но они были слишком разными натурами, несмотря на то, что дружили почти целое десятилетие. Мир воспринимался лучшими подругами совершенно неодинаково. То, что Софка бы никогда не смогла утаить, Елизавета могла скрывать годами. Разные тактики.

— Выдохнула? — первой спрашивает Софа, видя, как голубые зрачки подруги налились синевой от пережитого сиюминутного гнева.

Ну и какая из неё Снежная Королева получается? Нет, это расстроенная в чувствах Снегурочка, не больше. Наша свою стужу мутную, но только глаза бесполезно отводит.

Кто бы сомневался, что так себя поведёт? Наверное, Софа и сама бы недалеко ушла от Лизы при подобном раскладе. Дурацком!

— Ничего особенного, — Лиза старается вести себя непринужденно, — я в порядке, Софокл! Сейчас покажемся на глаза старшим, заберём двух пупсов и всё своим чередом. У меня квартира пустая стояла сколько? Все-таки дом родительский…

— Ага, а на казенные хлеба мы кочевать не хотим, потому Москвы окраина, — Пчёлкина не делает секрета из того, что не верит словам Павловой, — чему там Аря понаберётся, кроме насморка хронического? Ты это сказать хотела?

— Примерно это, — Лиза коротко кивает головой, — не только о себе думаю. А ребенку город чужой, что и говорить. Я могу понять дочь. Мою…

— Ты мне зубы не заговаривай, мать честная! — Софа громко хлопает себя по коленкам, едва ли не закатываясь от накатившего смеха. Лиза зря старалась её перехитрить. — Стартанула от госпиталя так, что я думала — всё, кранты! Вмажемся! Быть Пчёлкину молодым вдовцом, а Холмогорову вечным, твою мать! Гонки устроили, пока за разными поворотам не разъехались. Дебилы великовозрастные! Оба!

— Никто не пострадал, — безразлично произносит Лиза, внутренне настраивая себя на то, что скоро её займут совершенно другие дела и люди, — но не пытайся повторить, Софк, тем более с твоими-то купленными правами…

— Такие же купленные, как и твои, — от правды не уйти, — а как иначе бы ты эту войнушку с гайцами выиграла?

— Меня хотя бы учили, — Лиза искала любой повод, чтобы свернуть на самую нейтральную тему, — сцепление не кидать…

— Расскажи-ка мне, Лизка, кто?!..

— Дед Пихто!

— Персонаж легендарный, не спорю, — Софка не спешит вернуть себя к сыну, который ждёт её с самого утра, — но, Лиз, ты подумай. Как дальше будешь тут жить? Мы-то рядом, что с нами будет, но видишь, что дурь у кого-то в башке живет и царствует. Без вариантов!

— Софк, не мои проблемы, какого рода там дурь, — но Лиза не могла не признать, что пристрастия Холмогорова внушали ей спокойствие. — Он чего хотел? Быть круче, чем вареные яйца? Денег, власти, авторитета? Мы же гордые! Получил всё с горкой, а остальное — следствие! Я не знала, что будет так, но, Соф, значит, иначе быть не могло…

— И тебе по барабану, Павлова? — Пчёлкина знает, что получит утвердительный ответ. Но только будет ли он правдив? — Год здесь проработаешь, контракт не продлишь и усвистаешь? Не смеши мои штанины! Куда? Век куковать на своей даче под Гатчиной?

— А что прикажешь делать, Софка? — обманывая ожидания жены брата, Лиза отвечает вопросом на вопрос. — Хочешь, чтобы я без тормозов на крутые виражи помчалась? Ребенок по боку, как растёт, так и растёт, а что там до семьи, то само всё решится. Но нет, я должна кому-то в ноги бросаться, потому что дура полная! Да? Такова твоя бабская логика? Так за Пчёлкиным и живёшь?

— Ладно бы ты сбоку припёка была… — Софья не сдаётся, понимая, что ковать железо лучше тогда, когда оно разгорячено воскресшими переживаниями. — Об Арьке заботишься, всюду за собой таскаешь? Хорошо, я это вижу и понимаю твои порывы, но, может, о ней кто-то ещё должен думать? Всё слишком хорошо устроилось!

— Муженёк прокурорский, кто ж ещё? Ночей не спит, бдит за мной да Арькой!.. — озлобленно отвечает Лиза, используя фразу Холмогорова. Своими интонациями она дает Софке понять, что тема её отношений с Космосом давно веет запахом нафталина. Пора бы её заколотить суровыми заводскими гайками, но не получается ни разу!

У Павловой?..

— Оно и видно, но мы обе знаем, что это одна сторона медали, — в том, какие секреты хранила Лиза, предстоит разобраться точно не Софе, но чем нелёгкая не шутит? — Карты на стол, Лизка?

— Меня всё устраивает! — судейским голосом заявляет Елизавета. — Всё! Никто никому и ничего не должен!

— Тебя-то!.. — но Софа нисколько не верит спокойствию подруги. — Конечно, слушаю твои песенки, Павлова, и как будто верю, что твоему величеству всё фиолетово! Сидит, блин, губы жуёт!

— Лимоново, — едко говорит Лиза, готовясь выйти из машины на свежий воздух. — Покромсало и забыла. Взрослая девочка!

— Ладно, но если тебе настолько пофиг, то, дорогая, прояви уважение, — чем не шутит чёрт? Не всех же друзей детства Лиза ещё повидала, а это означает, что поездка в офис на Цветном, где большую часть времени обитал Пчёлкин, не станет для неё обременительной. — Адресок подсказать? Или сама догадаешься, куда тебя отправить хочу?

— Конкретизируй, Софа, самой интересно, — Лизе казалось, что сегодня она уже не увидит ни дочери, ни племянника, ни тётки с дядей, выслушивая Софкины аргументы. — Скучно тебе здесь живётся, Голикова, скучно! Без меня-то…

— Если ничего не болит, то проверь, прокуратура, как братец в трудах окапывается, — не мешки ворочает, конечно, но что-то от Софы точно утаивает. — Секретарш погоняй, чтобы глазки бандитам не строили…

— Софа, вот как с тобой разговаривать?!..

— А что? Лиза, я называю вещи своими именами!

— Мало Пчёлкину твоей слежки, Софкин? — посочувствовать ли брату? — Это Вите, которого клешнями в ЗАГС надо было тащить! Напомнить, сестрица, как оно было?

— Кому ещё и что напомнить, Павлова, а Вите полезно! — Пчёлкина не считала зазорным быть осведомленной о любых приключениях своего супруга. Одна сатана!

— И кому ещё, Соф? Расскажи по секрету! — Лиза знает, к чему ведёт Софка, но теперь хочет показать ей, что ни разу не проявит слабости. Идея неплохая, пускай по роду деятельности Павлова и на метр не должна приближаться к фонду «Реставрация».

— Все пиздюли Пчёлкину, — отговорилась верная жена, не решаясь раздувать спор до вселенских масштабов, — а мне спокойнее!

— Ради себя стараешься? — странные вещи творила с Голиковой замужняя жизнь. Лиза и представить себе не могла, что однажды умная голова Софы настолько заполнится подозрениями.

— Это общее дело, — Софка не могла сдать своей высоты.

— Твою мать!.. — Лиза согласна на любую авантюру, лишь бы Софа больше не поднимала темы не такого уж и далёкого прошлого. Её прошлого. Лизы Павловой. — Ладно, Софка! Хочешь явление моё народу? Будет тебе! Благо, что у меня есть пару свободных деньков. Довольна?

— Для первого раза сойдёт, — Софа учтиво кивает темной головой, а в следующую минуту выпрыгивает на улицу, — а ты, Лиза, всегда быстро училась. Я права?

— Ни слова больше, — Павлова прячет ключи от иномарки в кармане пальто, быстро запахивая на груди плотную ткань, — вперёд, к детям!

— Давай наперегонки? — Софка энергично следует к нужному подъезду, на ходу перепрыгивая недавние лужи. — Спорим, что мой кудряш соскучился по мне больше, чем твоя егоза по тебе?

— Поспорь ещё со мной, Голикова, — но у Елизаветы мало моральных сил на новые распри с Софьей, — мне же только этого не хватает. Как с горы качусь!

— Не хватает, а как же?

— Как бы не так…

Лиза не знала, что обещает ей ветер апреля. Алмазное небо или бушующее пламя?

Лучше бы тихую гавань.

***

Лиза попросила таксиста притормозить у массивного двухэтажного здания. Недавнее родственное пари не шло у неё из головы, а вредная Пчёлкина четко дала понять, что от своего не отступит. И с детьми посидит, чтобы наследники случайно не разгромили интерьеры, и подберет обои нужной расцветки в новую детскую Ариадны, потому что у неё-то уж глаз намётан. Но Павлова хотела зарубить тему извечных обсуждений Софы на корню, чтобы снохе стало неповадно учить её уму-разуму.

Волков бояться — в лес не ходить!

Повод был оговорён с Пчёлой заранее, а Лизе лишь нужно доехать до нужного места, пробраться к брату и перекинуться парой долгожданных слов с Беловым. Казалось бы, к чему Павловой эта ностальгическая беседа? Но если Софа хотела доказательств неуязвимости, то она их получит. Елизавете вовсе не жалко растратить своё время, а закалить свою волю никогда не бывает поздним поступком.

Выйдя из побитой временем девятки, Лиза внимательно огляделась по сторонам. Ничего примечательного, кроме крепкого вида ребяток, гуляющих возле офиса.

Сомнительно, что Витя ждёт её, ведь на гениальные идеи Софки он нередко реагировал с пренебрежением, но почему бы не проведать брата? Тем более крепкие ребятки на входе явно поняли её кодовую фразу «к Пчёле», а один боец, чем-то смутно знакомый, прошептал односложное — «сестра». Москва не резиновая и спустя столько лет, а с Сашкой парочкой словечек перекинуться незазорно.

С Сашкой Беловым, который ей букетик цветочный на пятнадцатый день рождения принёс, а не с маститым криминальным авторитетом Сашей Белым. Последний не был знаком Лизе, как и трое других опричников небезызвестной «Бригады».

Или она слишком хорошо знала одного из них? Настолько хорошо, что однажды не выдержала и оборвала все связи. Дурная!..

Однако обновленные ипостаси брата и его друзей не внушали Павловой никакого доверия. Да и кому есть возможность доверять в нынешнее беспокойное время?

— Я думал, что опять они…

— Кто?..

— Глюки!

— Не белочка же, Саш!

— Да ладно, мать вашу! Предупредила бы?.. — Белов был приятно поражен тем, кто явился его гостьей. Конечно, он помнил, что подруга дней его суровых вернулась в Москву на целый год, но ожидал увидеть Лизу в другой обстановке или в сопровождении заместителя по фамилии Пчёлкина. — Опять, что ли, у Софки мигрени? Такую птицу одну полетать выпустила! Ленинградскую!

— Прохладно, дядь Сань, и у тебя не глюки… — отвечает Лиза в своей саркастичной манере, подыгрывая собеседнику. — Не триста лет не виделись!

— Красивая, красивая… — будто бы подытожил Белов все семь с лишним лет, которые не видел сестру Пчёлкина. — Что ж с тобой сделается, Лизка?

Когда они в последний раз виделись, то Саня собирался поступать в Горный институт и упорно грызть гранит науки. Лиза же планировала выйти замуж за Космоса Холмогорова, наверняка имея свой идеальный план построения счастливой советской семьи. Фату примеряла, платье шила. Кос готовил сценарий незабываемой свадьбы.

Не вышло. Сначала накрылся Сашин институт, а затем и свадьба его лучших друзей. К большому сожалению.

— Ты об этом жене заливать будешь, босс, — церемонии между старыми приятелями оказывались бесполезным делом, — а я на комплименты не напрашиваюсь, не моя тема. И сыта по горло!

— Не знал бы, что ты нагрянула домой, то Кондратия бы схватил на месте… — у сестры Пчёлы, впрочем, как и у него самого, присутствовало врождённое качество внезапности. Как снег на голову, как обухом по голове. Космос соврать бы не дал! — Ну, мать героиня, чем занята будешь?

— Договорилась с Пчёлой, что за ним заеду, — а ведь Пчёлкин обещал, что Белов будет предупреждён. Но по рассеянности обо всем забыл, если сейчас не спешил вспомнить про сестру. — Но, Саш, видимо, к простым смертным вы себя теперь не приравниваете. Ни тебе гвоздь вбить, ни ремонт организовать!

— Обижаешь мужиков, — Белов и не предполагал, что на вопрос о занятости, Лиза ответит о самом насущном. Обманный маневр!

— И как меня сюда вообще пустили? — Лиза пытается изобразить на лице возмущение.

— Ну быкам моим моргнула, а остальное дело техники — распугала народ по пути, — и без лишней откровенности Саша знал, что из их общего окружения никто и него не мог внятно сказать про Лизу. И не только из-за того, что при Косе старались о ней упоминать. Так Пчёла установил, а с ним никто не спорил.

Чужая семья — потёмки!

— А я вроде не при погонах, чтобы пугать, — да и слишком скромны полномочия Лизы. И она никогда не желала обрастать связями, подробными тем, что были у её старшего брата.

— Нет, мать, уж с твоей конторой я давно могу договориться, — занесло же сестру Пчёлы на казённые галеры. Хорошо, что хоть не трогают. Но сколько это будет продолжаться?

Саша вовсе не был оптимистом, но предполагал, что в итоге Лизе повезёт. А если нет, то дорожка к отступлению никуда не девалась, если слухи и разумные выводы не врали Белому. А они его никогда не обманывали. Да?..

— И всё-таки, Сань, где мой брат?

— Хрен бы с ним, ему Шмидт доложил уже, — Белов махнул рукой, мысленно представляя, что Витя занят совсем не деловыми вопросами. — Лучше поделись! Слышал, что не одна приехала?

— Ага, с обозом, цирком и собаками, — на вопросы о семье Лиза отшучивается, — одну не отпускают. Цирк же гастролировать должен!

— Ёпт твою дивизию, не извиняйте!.. — со спины послышался вопль Пчёлкина, громко хлопнувшего входной дверью. — Лизка, прости! С подругой твоей посрался по телефону опять. Реально попутала она! Где ты, чё ты? Ни хрена нормально объяснить не может!

— Витя, я в Москве не потеряюсь. Тем более я предвидела твою рассеянность, но сейчас тебе не удрать, — Лиза почти расслаблена и весела. От Пчёлы и Софки можно ожидать всего, что их мятежным душам угодно. Чем они могли удивить? — В жизни ко всему нужно быть готовой! К цунами, пожару, извержению вулкана…

— Точно подмечено, — грозный мужской голос окрестил большой кабинет, заставляя присутствующих ждать ответной реакции Лизы. Ей и самой интересно, как реагировать на Космоса, видя его слишком много раз для трех-то дней в Москве, но выход только один…

Никаких дешевых драм и истерик. Лиза училась обманывать ожидания.

— Одна и без охраны! Чего ж так неосмотрительно? — Космос не дает никому сказать и полуслова, наслаждаясь собственным красноречием. — Московские волки не съедят, Елизавета Алексеевна?

— Один точно подавится. Подсказать, как зовут?..

Лиза ничего не может поделать с собственной дерзостью по отношению к колкостям от бывшего жениха.

— Космос, чёрт дери! — Белый и Пчёла попробовали бы оборвать лучшего друга, но знали, что бесполезно. Всё равно не послушает.

— Я просто решил лично засвидетельствовать мое почтение к гостье… Когда ещё так повезёт? — Космос подходит ближе к Лизе, и, наклоняясь, церемонно целует женские ладони. Нашел же время для демонстрации хороших манер!

Прислоняется темной головой к тоненьким нежным пальчикам, и Лизе казалось, что сейчас он упадёт в ее руки, но…

Выпрямился, убирая руки за спину. Лиза кивнула головой, не понимая, куда ведёт эта встреча.

Издевается, переиграл!

Как знала…

— Кто б сомневался, что здесь будет концерт! — Белый не скрыл задорного смеха. — Вы из одного флакона — подходите друг другу! — однако, увидев недобрый взор Лизы, Александр решил сбавить обороты. — Ладно, ладно, молчу…

— Санёк, сплюнь нахуй… Перекрестись! — Пчёла разводит ладонями, понимая, что ещё немного и ящик Пандоры взорвётся. — Я второго предшествия не выдержу.

— Спокойствие!.. — смущение Лизы выразилось её покрасневшими щеками, и она спешит скорее увезти брата с собой. — Пчёл, мы с тобой везде опоздаем. Закругляйся!

— В самом деле… — Кос изобразил на лице хищную улыбку, откровенно говорящую о том, что он надсмехается. — Пчёл, вали отсюда!

— Задерживать не будем, — Белов прерывает речи Космоса, говоря куда более мирно, — а увидеться были рады. Все лучше, чем никогда. Правда, Косматый?

— Спорить не буду…

— И не надо!

Лиза сдержала слово, данное во внезапном споре с Софкой. Но новое усилие над собой породило лишь смятение в сердце. Или углубило яму горечи?

Выбор невелик, но для Павловой важнее ответить на другие вопросы. Не свои, но не менее значимые.

Заснуть не давали.

— Мам!..

— Да, зайчик?

— Ты сказала, что здесь мы будем жить также? — неожиданное умозаключение не вводит Лизу в ступор. Привыкла.

— Я помню, что ты просила кота, Аря! — может, это успокоит?

Срабатывало же.

Иногда. У Пчёлы.

Умел же взаимодействовать с дамами, гад!

— Также не будет, — дочь сама отвечает на свой вопрос, а Лиза пытается сбить себя с мысли, что судьба не спросит, в очередной раз совершая кульбит через голову.

— Приговор Ариадны обжалованию не подлежит?

— Не-а!..

— А особое мнение для мамы?

Павлова наблюдает за тем, как хитрющие глаза дочери заново приобретают свой синеватый блеск, но не спешит надеяться, что скоро Арька привыкнет к чужой столице. Ей с первых дней милее северная. Ещё одна ленинградская пташка.

— Люблю тебя, — перевоплощаясь в игривого котёнка, Аря даёт понять, что поблажки для матери всё-таки допустимы.

— И я люблю тебя, — обнимая понурые плечики дочери, Лиза очень хочет верить, что скоро она перестает грустить. Не одна же.

— Машке тяжелее… — Аря будто припоминает себе выученный урок, но только он совсем не детский.

— Теперь же у неё есть ты? — Лиза учит дочь искать во всем плюсы.

— Есть, — на симпатичную физиономию Арьки снизошло озарение.

Наверное, и впрямь отлегло. Отчасти.

Комментарий к V

Много артов здесь:

https://vk.com/alexandrine_younger

========== Вне ==========

Комментарий к Вне

Зарисовка писалась под впечатлением, в “запой”.

Может, здесь дикие спойлеры, но это не точно.

OST:

— Ирина Круг, Михаил Круг — Тебе, моя последняя любовь

На пожелтевших черно-белых фотографиях Лиза лучисто улыбалась. К новой счастливой жизни готовилась и примеряла свадебное платье. Верила в то, что Космос безгранично любит её, и сама дарила любовь, в которой Холмогоров не видел фальши. Добрая и светлая девчонка, в чем-то наивная, но все-таки своя и незаменимая.

Своя…

Его?

Космоса, который не признавал людских слабостей, а сам скрывал за душой колотую рану?

Ведь пацаны бы подумали, что западло так переживать из-за девчонки, которая тебя бросила.

Его девчонка?..

Пожалуй, так оно и было. Понятно и без слов, что март девяностого года почву из-под ног выбил, когда Кос всё-таки вспылил, узнавая решение Лизы…

Остаться в Ленинграде, живя по заранее заготовленному сценарию: институт, служба, суетливые будни и долгожданные выходные. Ничего необычного, но и не надо этих американских горок, а хотелось бы спокойной тихой гавани.

Никакой Москвы, где Космос намечал для себя полулегальные высоты, из-за которых его близкими овладевал страх. Лиза видела в столице свою боль, и поэтому решила рвать незамедлительно. А если уж Космос не желал разделить её выбор…

— Тебя эти старшие либо порежут, либо застрелят, — твердила Лиза Космосу, упорно не соглашаясь возвращаться к нему, — не они, так другие доброжелатели найдутся. А я хочу жить, не оглядываясь на страх!

— Тебе бояться нечего! — Холмогоров считал себя истиной в последней инстанции. — А в твоем городишке я не пришей кобыле хвост! Сопьюсь с горя, пока какие-то комсомольцы вчерашние барыши заколачивают!

— Выбирай, Космос! Либо я, либо…

— Чего?!..

— Либо не звони мне больше! И приезжать не вздумай… Тебя всё равно ко мне не пустят, но о чём это я? Дела в Москве же важнее!..

— Лиза, да что ты несёшь?!..

— Выбрать не можешь? — жестче произносит Лиза, чеканя каждый слог. — Тогда я опять всё сделаю за двоих!

— И что ты сделаешь? — разделяющие расстояния ещё не казались Косу помехой, пусть, судя по всему, от него отказываются. Видеть не хотят!

— Всё кончено, Космос, — голос девушки становится спокойным, как будто Павлова заглотила успокоительную пилюлю, — ты выбрал себя, и я себя выбрала. Всё!

— Я приеду, дурная! Я приеду, и ты слова сказать не посмеешь!..

— Это ничего не изменит…

Запоздалый приезд Космоса и вправду ничего не поменял. Холмогорову строго указали на Московский вокзал, заявляя, что Лиза приняла окончательное решение, а с его криминальными устремлениями и амбициями лучше бы совсем не приближаться к девочке с распланированной судьбой, где он явно оказывался лишним. Ощущая огромную усталость, Кос сломался, решив, что если уж его бросили, то и он не будет бежать за уходящим поездом, а жизнь всё расставит по своим местам.

Мудрое ли это было решение?

У него, у нее?..

Осознание придёт позже, несмотря на то, что гордые характеры не позволяют преждевременно посыпать голову пеплом, а пока…

Космос смотрел на старые фото любимой девушки, и они казались ему одушевленными. Сила взгляда оказывалась красноречивее любых признаний, а в её голубых озёрах не жалко было потонуть и потеряться с концами.

На снимках Лиза по-прежнему была его Лизой Павловой, а он любил её так, как никого и никогда в жизни больше не полюбит.

Он и сейчас любит её. Во сто крат ощутимее, чем отчужденной Елизавете могло это ненароком показаться, но нужна ли ей эта ноющая рана?

Если они оказались вне…

По разные баррикады.

***

Лиза чувствует себя растерянной, когда оказывается за дверьми квартиры Холмогорова. Что она здесь делает, что ищет?

Свой день вчерашний?

Да некогда ей в прошлом копаться, не для себя одной живет. Какой толк вспоминать то, что давно стало прекрасной былью, если труды и силы требовались для будущего дня. И он на плечах Лизы. Робкий, но уверенно сжимающий её ладонь.

Цепкий.

За него она и в ответе, а об остальном ей думать не хочется.

Или трудно? Больно?

Как о фотографиях, где ей едва исполнилось восемнадцать.

— Не знала, что ты хранишь эти фотофакты, Кос…

— И тебе нечего больше сказать, алмазная?

— Нечего, — покорно отвечает Павлова, — я просто ошеломлена…

— Мне всегда нравилось всё красивое!

— Тачки, дома, женщины… — список можно продолжать бесконечно, и Лиза готова была бы рассмеяться, если бы мужчина не перебил её:

— Женщина! — вкрадчиво уточняет Космос, продолжая нескончаемую эмоциональную игру.

— Космос, нам уже поздно флиртовать, — если не сказать, что слишком, — очень поздно…

— Да какой там уж! — остаётся согласиться Холмогорову, вспоминая, что ещё пять минут — и навстречу с одним важным человеком он опоздал.

— Но фотографии…

— Стоят на месте!

— Всё же убери, — просит Лиза, понимая, что Кос не послушает её, но и смотреть на эти отпечатки безоблачного прошлого ей до слёз обидно, — пожалуйста!..

Потому что в свои восемнадцать она жизни верила? Любовью дышала, без опаски тонула в своей вселенной?

Показалось, что захлебывается душной несвободой, а после билась в истерике, понимая, насколько сильно ошибалась. Вставала с колен из-за того, что приходилось двигаться дальше, а не просто глупо смотреть на мир стеклянными осколками. Но из космического пространства не выбралась, так и оставаясь для чужих закрытой.

А для Космоса понятна и ясна. Как день ясный. Как книгу её читает, не ошибаясь в том, что у неё на сердце.

Потому что его?..

Потому что любит?..

Здесь без вопросов. Точно.

Но…

На юная Лиза уверенно приподнимала бровь, бросая в камеру светлую загадку своих глаз, а сегодня…

Потерялась?..

Комментарий к Вне

https://vk.com/wall-171666652_1407

========== VI ==========

Комментарий к VI

Глава, в которой Космос и Лиза решают взять паузу…

И насколько их хватит?

OST:

— Филипп Киркоров — Раненый

Космос догадывался, что рыжий хмырь скрывается от домашних в офисе всвой выходной. Сложно Пчёлу в четырех стенах удержать, как бы Софочка наивно не надеялась на то, что постояльца ресторана «Метелица» можно удержать на коротком поводке. Возможно, что гад квасит в одиночку, потому что воскресенье уже звучит праздником, а Пчёла шанс на алкогольное опьянение никогда не терял. Тем лучше.

Не исключено, что сегодня Кос и сам доберется до дома на бровях, но любопытство раздирало сверх меры. Нет, ему западло так из-за бывшей переживать, особенно если учесть то, что Лиза давно ему замену нашла со всеми вытекающими, но пролить свет на ситуацию всё-таки следовало. Ни к чему хорошему такие возвращения после долгой отлучки не приносили, а вот что знает Пчёла? Да всё он знает про свою неугомонную сестрицу, потому что вечно покрывает. Зараза!

— Ты на кой чёрт тут взялся? — вместо приветствия спрашивает Виктор, не пуская Космоса на порог. Он не слишком желал кого-либо видеть, ценя своё редкое одиночество.

— Готовься, жук, долгий разговор будет, — не факт, что душевный, как во времена золотой юности, но обстоятельный.

Наверное…

Космос этого сам себе не обещает, ибо в последнее время хреново у него с душевностью. Только поорать и тянет.

— Да ну тебя в баню, я не мозгоправ, — знает Пчёла все уловки Коса, и поэтому заранее готовит его к тому, что от него не ждать откровенности. — Я всё сказал, Косматый, не беси!

— Заладил-то!..

Прежде всего в кабинете Пчёлы появилась рука друга, державшая бутылку с фирменным коньяком, а потом и сам Холмогоров во всей красе. Космос не привык отступать от поставленной цели, и поэтому торжественно объявил вечную мантру:

— Наливай, Пчёл, — с этого и следовало бы начинать, но Кос привык к извилистым тропам, — трубы горят!

— Ты нанюхался уже что ли, баран?!..

— Я же сказал, что в завязке!

— Хер ли тебе верить, если за пазухой не только пушку носишь, родственник?

— Я смотрю, Пчёл, тебе нравится меня так называть? И горгулье твоей тоже?

— Косматый, ты про которую из моих? — не хватало бы, чтобы этот ворон и в сторону Софки проклятия посылал. — Софокл-то? Ну называет и называет… Права же, чума! Даже в доме одном живем, мать его, как так вышло-то…

— Спорить с твоей благоверной опасно для жизни, — Софа не была мягка характером, — она же и с того света достанет. Строга, но справедлива!

— Так, Кос, за что ты пить собрался? — при желании повод можно найти очень легко. — За мать моего сына? Я столько за неё выпил и пропил, что там на сотню лет вперед хватит. Какие варианты?

— За наши погубленные жизни, Пчёл, — по-философски замечает Холмогоров, — потому что круче нас никого, а тошно. На Луну выть хочется, мать твою!

— Чё за похоронные выражения, чудище ты инопланетное?

— Ну тост же, Пчёл, разве непонятно? За нас, за тех и этих!..

— Ой, Космосила, завязывай нюхать, завязывай!..

Так и не дождавшись того, что Пчёла приготовит рюмки, Кос быстрым движением откупоривает бутылку, опрокидывая в себя спиртное залпом. Хуже не будет. И он не под коксом. Сознание кристальное, мотивы поведения ясные. Не ищите, если опять потеряется, найдет себя сам. И вообще… Сам себе хозяин!

К Карине Космос сегодня не попадёт, но его не расстраивал этот факт. Боровицкая опять начнёт говорить о том, какой он дерганный и нервный, тревогу в душе поднимать и суету наводить. Холмогоров опять наорёт на неё, заставляя не лезть не в своё дело, всё больше печально осознавая, что любые связи с дочкой отцовского друга давно следует прервать. Потому что четыре года вместе ни к чему не приводили. Кос пришёл в эти отношения со своим неугомонным неутешительным опытом, который так и не отпустил его ни с одной из сторон. Хренушки, Павлова его прокляла.

Боровицкая, однажды пережив не менее болезненное расставание с Громовым, вроде бы и хотела идти дальше, но часто сталкивалась с тем, что Космос закрыт для неё.

Глухо!

Что удерживало на близком расстоянии? Может, боязнь одиночества или привычка?

Или всё вместе…

— Веришь или нет, но бросаю, — Космос роняет свою мощную фигуру на кожаный диван, сложив ногу на ногу, — но ты поделился бы со мной по-братски? С первого класса вместе всё-таки! Для меня это всё не пустое.

— Бабла в долг не дам, я сыну на безбедную Англию коплю, — и если сейчас речь зайдет о Лизе, то… Пчёлкин не виноват!

— Да погоди ты со своей заграницей, пусти мелкого во двор мяч пинать без нянек, — Космос не замечал за Пчёлкиным обострённого отцовского инстинкта, но видел, что единственный сын для Пчёлы — человек, которому он безусловно привязан без двойного дна. — Чё, Пчёл, скажешь, за какой грех скоро в морду получишь? Имя подсказать?

— Так, блять!.. — Витя понимает, что больше не может ходить вокруг да около, и поэтому сразу хочет закрыть больные темы. — Выйди, зайди заново и предложи просто нажраться! Ты задолбал! Лизке давно на тебя…

Пчёла, предвидя свою очередную ложь, запинается, не зная, как выкрутиться из ситуации. Если по-хорошему, то следовало бы Лизу за уши оттаскать, как мелкую собачонку, чтобы наконец-то по-человечески поговорила с Космосом. Однако однажды Пчёла сам решил скрывать свою сестру от любой страшной вьюги, и от своего пути не отступал. Очень старался. Родная же кровь.

— Да вкурил я, Пчёлкин, что ей плевать с высокой колокольни, — прошлое ведь должно оставаться прошлым? Космос хотел бы быть в этом абсолютно уверенным, но его поведение свидетельствовало об обратном. Карина, например, это чувствовала, потому то и мучилась своей неопределенностью. — Но предупредил бы меня, как брат брата, а то вечно себе на уме!

— А предупредил бы, то чего? — Пчёла не видел особой разницы: ну узнал бы Кос о том, что Лиза возвращается? В другую страну эмигрировал бы? Смех же! — Аля-улю, ты б стартанул в ебические дали, что поминай тебя потом всеми матами?

— Какой ветер ей здесь надул? Кто мне трындел, что ноги её здесь не будет!

— Считай, что стечение не самых лучших обстоятельств, а с Томкой у них какие-то своих уговоры по старой дружбе, — Пчёла старается отбрехаться от Космоса любыми методами. — Я одного, Кос, в толк взять не могу? — закурив, он пытается привести свой потревоженный разум в порядок, а заодно уточнить: — А тебе-то чего? Опять двадцать пять? Баб не хватает?

— Мне? — Холмогоров и сам не рад, что заварил эту кашу с допросом Пчёлкина. — Тебе сдалось моё чистосердечное?

— Вот не всё ли равно, Кос? — Пчёлкин пытается разбудить заблудший разум друга, стараясь играть по тем правилам, которые продиктовала ему сестра.

И не вчера, и не сегодня. Давно.

Ни слова Космосу!..

— Выяснить вот просто хочу, — не унимался Кос, — какого лысого лешего мимо меня всё проходит? Знали всё, походу, а я так, мимо лавки!

— Какого хрена тебе надо? — Пчёлкин бы рад был тому, чтобы Космос никогда не приближался к его сестре. Хоть и поздно это уже, по всем параметрам. — Раз ты ей жизнь поломал, второй неймется? Не охуел ты часом, а, Кос?

— Лучше бы охуел, — Космос перестаёт отрицать то, что в последнюю неделю его, мягко говоря, потрясывает. И на этот раз дело не в кокаине, с которым он упорно борется, но в часы отчаяния находит в нём спасение по расписанию. — Мозги бы забивать херней перестал, — следуя заразительному примеру Пчёлы, Космос достаёт из кармана пачку красно-белых, словно панацею от своих бед находит. Затягивается так, что прогоркло во рту становится, — тебя бы сейчас не вымораживал.

— Не страдай, — сухо произносит Пчёла, зная, что это слово подденет Холмогорова, — а то пристрелить не жалко будет. Зуб даю.

— Мне-то по барабану, если по чесноку, — говорит Космос так, будто убеждает себя жить в привычном распорядке, — но дураком я выглядел. От неожиданности.

— Ну… Не от детской же неожиданности? — шутливо пробурчал Виктор, не замечая, как лицо друга меняется в эмоциях. Он всё ещё зол. Или про человеческое вспомнил? Надо же. — Кос, шут тебя знает с твоей выдержкой, но давай договоримся? Чтобы потом без воплей!

— Рискни…

Пчёлкин не откроет всех карт, как бы того не хотелось.

Что ж, Космос переживет, тем более и сам не понимает, чего хочет от внезапно появившейся на горизонте Лизы в данной ситуации…

Вернись, я всё прощу? Чтобы обратила на него внимание, а потом он сам покажет даме сердца, куда космический корабль полетит? И плевать, что там раньше было…

Нет, Космос и этого не знает. Думать не хочет про своё «завтра», не нагнетает переменчивое «сегодня». И это не боязнь, а попытка уберечь себя от необдуманных действий. Хоть раз…

И когда Пчёла заклинает навсегда зарыть мысли про его сестру в глубокий ящик без ключа, то Кос ничего не отвечает. Без слов вливает в себя ещё одну рюмку добротного коньяка, жмурится, крутит темной головой и вздыхает.

Загадочное полупьяное молчание не служит знаком согласия.

Космос не обещает, что буря не накроет…

***

Весна…

Лизе бы пора снова полюбить это время года, невзирая на то, что расцвет природы ничего хорошего ей не приносил.

В марте восемьдесят третьего она осталась круглой сиротой, а в марте девяностого года с грохотом и взаимными обвинениями рассталась с Космосом Холмогоровым. И потеря родителей, и разрыв с самым любимым на свете человеком оставили на душе больные метки, которые, очевидно, никогда не сотрутся, но всё ли складывалось так плохо, как изначально виделось? Заколдованный лес переставал быть страшен?

У Лизы за спиной своя семья и исполненные желания. Сомнительно, что кто-то мог с уверенностью похвастаться таким же устроенным бытом и уверенностью в том, что несёт в себе завтрашний день. А Лиза могла, отмечая, что у неё росла прекрасная дочь, ради блага которой она вновь готова сделать важный выбор, нисколько не жалея о том, что теряет. Всё прекрасно!

И поэтому…

Весна, апрель!..

Звучит бодрее, чем переменчивый март, который Лиза по праву ненавидела.

— Мам!..

Дверь на лоджию открывается, и Павлова не успевает среагировать перед тем, как её крепко обняли детские руки. Арька совсем тёплая со сна, а её светло-русые пряди не знали порядка — косы безнадежно растрепались. Видимо, бесёнок выспался, а значит, что ей не усидеть на месте. За окном светило приветливое солнце, у мамы есть парочка выходных и Аре обещан поход в магазин игрушек. Заманчивый понедельник!

— Доброе утро, кошка! — Лиза ответно прижимает к себе ребёнка, попутно смотря вниз: надела ли её уменьшенная копия тапки?

— А я сама встала, — несмотря на то, что сегодня Аря могла поспать подольше, её глаза открылись на встречу миру в половине восьмого утра, — зато больше успеем, да, мам?

— Рано вскочила, попрыгунья, ещё успеешь в садик с утра наподниматься, — Лиза напоминает дочери про то, что детский сад для неё неизбежен, и она может даже не говорить, что делать ей там совершенно нечего.

Арюша недовольно морщит симпатичную мордашку, обреченно вздыхая.

— Ёлка сказала, что в школе тоже самое будет.

— Предлагаешь дать тебе отсрочку перед большим рывком? — Арька ещё не успела задуматься о том, что среднее образование — это надолго, но что-то понимала в том, что откровенно ей не нравится. Да и в детском саду нескрываемо скучала.

— Я себя вести хорошо буду, — послышалось наивное обещание.

— И заставлять Темыча кушать свои котлеты тоже больше не станешь?

— Ну, мам, ему нравится, — Ариадна искренне убеждала мать в том, что троюродный брат всё стерпит. Он же так ждал, что она приедет, — это же его мама готовила? Ну вот!..

— Обижаешь тётю Софу, Арюшка, а она старалась, — на своенравную дочь не подействует подобное увещевание, но Лиза не теряет веры в свой дар убеждения. — Мы же пока в гостях, помнишь?

— Пока… — Аря ещё таит надежду, что скоро они вернутся обратно в Петербург, но если мама сказала, что родной город подождёт. Что поделать?..

— А через пару недель, когда в квартире дедушки и бабушки закончат ремонт, мы переедем туда. Ты увидишь свою новую комнату, которая будет не хуже старой детской, поверь маме, солнце!

— А чего будет, если поверю? — не тая озорных искорок в синих глазах, Арька улыбается матери.

— Что-то будет, хитруля, — здраво оценив, что ещё с полчаса им нужно посидеть в комнате, потому что хозяин дома не просыпался раньше восьми, Лиза подталкивает дочь к выходу с лоджии, — иди, Арь, немного отдохнем, а потом пора завтракать!

— Ладно.

Ближе к половине девятого взрослая часть семьи собралась на кухне: Пчёла сонно потягивал кофе, Софа упорно пыталась проснуться, а Лиза готовила всему честному народу завтрак. Омлет с вермишелью требовал чуточку терпения и минимум кулинарного мастерства, а Павлова не терпела помощников у плиты. Супруги Пчёлкины предпочли подождать, пока несравненная родственница сама сытно накормит их блюдом из детства, а пока молча смотрели, как будто сквозь друг друга.

По крайней мере, Софа думает о том, что её Темычу и Арьке — двум сонным котятам — явно интереснее смотреть мультфильмы на видеомагнитофоне, а Пчёла…

Бог знает, где его мысли шатались в данный момент, потому что домой Виктор вернулся поздно. Софа уже спала, да и в час ночи не сильно среагировала на то, что кровать временно, но ощутимо просела от тяжести падения не совсем трезвого мужского тела. Это, впрочем, не удивило Софку, которая многое прощала бедовому супругу, но…

Что Витя на этот раз отмечал? С Космосом сидели в офисе, шальную юность вспоминая? Допустим, что Холмогорову теперь можно, повод сам просился в руки, пусть и огрызался, неприступность изображал. На Боровицкую Софка принципиально не обращает внимания, да и кому следачка интересна? Не того круга птица, да и рождена ли такая, чтобы летать в открытом космосе? С последним пунктом больше к Лизе вопрос, как бы она не отмахивалась.

И если тоску брата по разуму Пчёлкина ещё понимает и отчасти разделяет, то моральные терзания собственного мужа ей непонятны. Витя вообще оставался для неё закрытой книгой, вопреки тому, что они старались жить дружно и без лишних скандалов. Ради блага Артёма, ради спокойствия пожилых родителей и внешних приличий. Чтобы никто и подумать не смел, что у Пчёлкиных дела идут туго. Да и не страдала Софка в традициях русской драматической школы. Мужской неверностью её удивишь.

Все бабы терпят и не жалуются, детей на ноги поднимают и сопли на кулак наматывают, а она, стало быть, особенная? Нет, ни разу, вот и поэтому Софья не мучала свою здоровую голову призрачными мотивами. Не в пример Елизавете, которая во всем была куда более категоричной. Максималистка, чёрт возьми!

— Кушать подано! Садитесь жрать, пожалуйста!

Голос Лизы выводит Софу из прострации так, что она спешно встает, доставая свою чашку для чая, а Пчёла, оглушительно зевнув, хлопает себя по щекам. Новая неделя медленно вступала в свои права, дети галдели из соседней комнаты и можно смело начинать свой понедельник. Еда, приготовленная сестрой, действительно оказалась очень вкусной, и, может быть, что от несварения и Софкиной готовки он всё-таки не скончается. Панацея есть, пускай и каркали цыганки с рынка в своё время…

Поднимайся, но не забывайся. Иначе солнца света видно не будет.

Но Пчёлкину не время рассуждать о жизни и судьбе. О премудростях фортуны лучше потолковать с Космосом, причем в стельку пьяным, а у Виктора на это слишком мало времени — дела не ждут. На сегодня назначены важные встречи по деятельности фонда «Реставрация», Белый не только во благо подпольного бизнеса старается, а у Коса после аварии второе дыхание к общему делу проснулось. Надо ловить момент, пока братьев снова не занесёт по разным углам, и поэтому через полчаса от Пчёлы в квартире остаётся лишь легкая отдушка дорогого парфюма.

На быстрое исчезновение мужа у Софы однозначная реакция.

Вздыхает почти по-мученически.

Ей его не хватает. Дико, ужасно. Хотелось, чтобы Витя чаще рядом был, а сына не только вечерами и по выходным видел, но не того формата человек. Софа когда-то сама на это согласилась. Жена декабриста же, по-другому никак не получилось бы.

Вот и не ныть. Баста!

— Переживаешь? — Лиза прекрасно знает о том, что однажды Софа полюбила совсем иного Пчёлу, который успешно отбивал её у дипломата из МГИМО и цветы ей с клумб срывал. Мечты разбивались о реальность быта, извечных переживаний и одиночество вдвоем. И как так получилось?..

Потому что плохо, когда один любит очень странной и переменчивой любовью. Не то, чтобы позволяет себя любить, но спускается до искренне любящей души.

Или Софка всё сама себе придумала?

— Привыкаю, — ответив, Софа хмыкнула, медленно ковыряя вилкой в тарелке, — последние года два, закусив щёку, но кому какое дело? Семью потерять не могу, а Темка — отцовский сын. Ничего не поделаешь!

— Руки опускать нельзя, Софк, — семейная лодка вместе с Пчёлой не может не подвергаться дуновению встречных ветров, — если хочешь, то я с ним поговорю? Мы с Витей, конечно, можем закончить этот разговор как кошка с собакой, но пусть знает, что ничего не остаётся незамеченным. Соф, ты киснешь, а так и себя потерять недалеко…

— Чего мне там терять? — Пчёлкина не хочет продолжать беседу о собственной беспросветной глупости. — Всё путем, Лиз! Ты лучше расскажи, что Тома тебе вчера по телефону сказала? Всё же хочет годовщину свадьбы справить… Семь лет прошло, а Валера никогда этот праздник не пропускает!

— Именно, — Филатовой не до увеселений, но она сама приняла решение, что хочет видеть всё близкое окружение у себя в загородном коттедже. И если Софе удобно говорить о подруге, то Лизе не будет чинить препятствий. — Столько лет нормально не виделись, а Тома тоже не может всё время в палатах жить. Мы ей поможем со всем, я уже пообещала, Соф, но это будет май… Первого апреля собраться мы уже точно не успели.

— Надеюсь, что ты понимаешь…

— Что, Соф?

— Не с муженьком же прокурорским тебе туда заломиться!

— Очень смехуёчный персонаж, слов нет, — Лиза и рада поддержать интригу. — Но, Софа, если людям нравится эта вводная, то я не препятствую. У кого-то следачки под рукой, а у меня прокурор целый! Чем тебе не катит такой карточный расклад?

— Ага, благородные лгут короли, а не у кого-то фетиш на девиц при форме! — умел же Космос выбирать себе спутниц…

— Здрасте, представитель власти, — Лизе остаётся только отшутиться на едкое замечание Софки. — О вкусах не спорят, и, Голикова, избавь меня от подробностей! Знать не хочу про неё!

— Я же говорила, что у тебя на эту мадам с давних пор аллергия, — бесполезно утверждать об обратном, когда Софа всё по лицу и глазам подруги видит. Значит, что нужно снова поставить ребром вопрос, который не может не всплыть в складывающихся обстоятельствах. — За нос долго будешь его водить? Как котяру слепого…

— Брось, твоему братцу Косу я уже в жизнь неинтересная, он это доказал, — время разлуки должно было искупить многое, а свои секреты Лиза раскрывать не собиралась. — Просто злю вашего дружка своим присутствием, что у него пар из ушей, а так — ведьма ленинградская! Ни больше ни меньше! Потратил на меня всю юность, а я стервой оказалась, жить по-своему захотела… Дура!

— То есть ты всё хочешь просто так оставить? — порой, Пчёлкина не понимает сестру мужа от слова «совсем». И почему всё её окружение должно согласиться с обиженным поведением тоже. Страдала же другая жить, от которой всё ещё аукнется. — Все мимо пройдет, думаешь? В нашей-то клоаке!

— Соф, не выдумывай! Никто не был на моем месте, и ты, пожалуйста, не суди! — Павлова останавливает бессмысленную беседу. Софка могла сколько угодно радеть за иллюзии, потерявшие право на реальность много лет назад, а Лизе нужно жить дальше, не оглядываясь. — Всё, я к детям. Мой посуду, а потом едем на старую квартиру. Мы с Арькой всё-таки когда-то должны переехать!..

Рядом с дочкой и племянником Лиза забывает о том, что ещё несколько минут назад ей хотелось взвыть от поднимаемых в разговоре с Софой тем. У детей всё проще и яснее; они облепили Елизавету по обе стороны, заражая своей веселостью на целый день.

На том и жизнь строилась…

Комментарий к VI

Думаете, что у Пчёлы и Софы всё прекрасно?)

https://vk.com/wall-171666652_1411

========== VII ==========

Комментарий к VII

Не ждали? А вот оно! Приятного чтения и жду ваших отзывов!

https://vk.com/wall-171666652_1476

OST:

— Александр Панайотов — Чёрные нити (Космос/Лиза)

Лизе свойственно долго размышлять, а особенно о себе и своих надеждах и опасениях. Главная её тревога негласно была известна почти всем, но Павлова нашла выход и из такого щекотливого положения. Ведь очень часто дистанция — это самый лучший выход из возможных, а Лиза прекрасно знала, что первое время в Москве ей будет нелегко. Не оглядываться же всё время на Холмогорова, который за несколько лет не потерял дружбы её старшего брата. Были, конечно, катаклизмы, о которых Лиза смутно догадывается, но ссорить старых друзей — дело подлое и глупое.

Павлова и семь лет назад зарекала Витю не портить отношений с Космосом, и сейчас осталась при своём мнении. А сегодня нужно думать о своей семье, двигаясь целенаправленно и чётко. Не дать себе шанса растеряться и закиснуть.

И чтобы глаз не дёргался желательно…

Во-первых, нужно обживать старую квартиру Павловых — придать ей божеский вид, заново обустроить спальню, ставшую снова детской. Ремонт кухни тоже не помешает, а линолеум в коридоре давно пора заменить. В ведомственной квартире, где Лиза вместе с маленькой Арей жили почти полтора месяца, разумеется, было всё обустроено, но она дышала казенным бытом. Оставаться там Павлова не хотела.

Во-вторых, дочь не сразу привыкнет к обстановке чужого города. Пока Арька удручённо мирилась с тем, что по будням ходит в детский сад и часто видится с московскими родственниками, но тоску по Питеру не отменял никто. Девочка часто спрашивала мать о том, поедут ли они домой к Ёлке на Московский проспект, а ответ, что они уже дома, её впечатлял мало. Проблема небольшая и разрешаемая новым окружением и знакомствами, но Лиза понимала, что если бы дочь осталась в родном городе без неё, вопросов было бы ещё больше. Оставить дочь с тёткой она не могла.

В-третьих, необходимо подстраиваться под уже забытый ритм суеты, не забывая про подруг и родственников.

А если вспомнить, что нервы у Павловой вовсе не из стали…

Нарываться на Космоса тоже не следует. И целый месяц это вполне получается, потому что у Лизы просто нет времени на вспышки гнева, цунами и бывших женихов, которые недоумевают, какого чёрта она потеряла в городе, в который однажды решила не возвращаться. Лиза не считала себя обязанной кому-то, кроме дочери и близких людей, и поэтому сторонние мысли были направлены далеко и надолго.

Тем более на Профсоюзной всё оказалось не так уж и плохо. Можно уже и въезжать, как бы Софа не хотела лишаться общества, которое здорово скрашивало её тоску.

— Тесновато помещение, конечно, не развернуться, и как мы тут по юности гульбанили? — со скучающим видом замечает Софка, рассматривая узоры на коврике в гостиной. — И чего-то здесь не хватает, Лиз… Вот точно, не вру. Клянусь поломанным носом Пчёлкина! Рассказать, дорогая, кого?

— Нам с Аречкой всего хватает, тёть Соф, — Павлова заранее знает, что может выпалить гордая Софико, и поэтому не поддерживает бесполезной игры.

— Мужика здесь нету, — конкретизирует Софка, намекая на определенного персонажа, — хозяина, отца, мужа. Отрицать будешь?

— Я тут одна за всех, — строго заключает Лиза, поправляя картину, висевшую на стене, — и баба, и мужик, и монтёр, и кем хочешь быть могу. Вот такая вот мать!

— Твою мать! — Лиза со своим независимым поведением по-прежнему не внушает доверия Софе. — Ладно, поехали к нам, иначе дети разнесут дом, а у Пчёлкин у них не авторитет. Чутье материнское подсказывает.

— Софка, ну вы же вроде бы восемь лет вместе, — для Пчёлы — это результат весомый, не поспоришь, — и ты чего его так шпыняешь?

— За дело, родимая, за дело, — и слёз выплакано достаточно, но кому какая разница?

Софа же переживёт. Встанет, отряхнёт усталые колени и в бой. Со всем миром.

— Это дело его…

Лиза в полной мере осознает, что брат никогда не был подарком с красной ленточкой. На месте Софы она бы убежала от него, забирая сына и сверкая пятками.

Стоп.

На её месте…

Она же так и сделала.

Или нет?..

Разные ситуации. Разные!

— Не тебе ли понять?

А Лиза понимала лучше других. Потому что обожглась.

Хоть и не такая у них была история.

У них…

Правда ли, что дистанция — лучший выход?..

— Когда там у Томки собрание? — запоздало спрашивает Пчёлкина, когда они закрывают квартиру на Профсоюзной на ключ.

— Она решила, что на субботу… — хотелось все-таки собрать всех вместе.

Как любит Фил. Пусть и в крайне смутных обстоятельствах.

— Тридцать первое, — Софа согласна с решением подруги. — Томе выдохнуть надо немного, если уж никуда уехать не хочет. Хоть на денёк.

— Поддерживаю, Софокл, — впервые за день Лизе не хочется спорить с вездесущей родственницей, — категорически.

Должно же в этой весне быть что-то хорошее?

Возможно, что это будет её завершение.

***

Пчёлкин попросил Космоса купить две коробки с куклами «Барби». И если с одной было все предельно понятно — это сюрприз дочке Филатовых, не в первый раз подарок презентовать (в этот раз сказано, чтобы не дарил деньгами и гелиевыми шарами), то со второй Холмогоров смутно догадывался и криво усмехался. И эта догадка не приносила ему никакого облегчения, несмотря на то, он и понимал, что надо подсобить, раз просят.

Пчёлкину он ещё это припомнит.

Но хватит уже нервы его тягать!

Подумаешь, Лизкина девчонка. Всего лишь ребенок, от которого никакого вреда. Павлова родила от какого-нибудь прокурорского недоумка и воспитывает себе на радость. Надо же, он был о ней лучшего мнения. Могла бы и ради приличия сделать вид, что уязвлена расставанием с сыном профессора Холмогорова, а нет…

Решила приключения искать на свой зад?

Замуж выскочила?

Похеру, всё равно Павлова!

Сколько там её егозе, лет пять? Шесть? Без разницы!

Не сидела, значит, Лизка без дела. Молодца. Сказал бы Космос Юрьевич, кто она после этого, но для себя он всю ситуацию переварил. И неважно, что с погрешностями…

Но, назначив Карине встречу у детского магазина, Космос сильно её озадачил, говоря, с чем ему нужно помочь. И это не шутка.

— Холмогоров, ты ударился или опять нюхнул? — Карина не совсем отошла от протоколов, чтобы так резко менять вектор проблемы. — У меня-то и у подруг все пацаны. Откуда мне знать, какие куклы лучше?

— То есть лет пятнадцать назад они у тебя были, а сейчас не бум-бум? — Кос верит в помощь от Карины, почему бы и нет? Баба ж она всё-таки, а не следак днём и ночью?

Или просто следак?

За его жизнью…

Но только отношения этот фактор портил уверенно. Карина мало понимала Космоса, а он не пытался быть к ней ближе. И подозрения Боровицкой довершали мозаику напряжённости и отсутствия взаимности. Увы.

— Нет, были когда-то, но Кос, — с таким же успехом Космос мог позвать с собой кого-нибудь из подручных мордоворотов. Не задавали бы лишних вопросов. — Я тебе так себе помощник. Что красивее, может, скажу, но с тем же успехом обратился бы к продавщице там какой…

— Блин, Карыч… — Кос мгновенно вспыхивает, но сразу остывает, доказывая, что не он замутил эту баламуть. — Это всё Пчёла. Со своим спиногрызом-то вечно провисает, и Филовой Маньке и племяннице своей попросил меня купить. Я ж не жмот? Нет!

— Какой племяннице, Космос? — уточняет Карина, всерьёз думая, что ошиблась.

Всё она слышала. И то, что Павлова, приехав в Москву, неплохо устроилась. К Холмогорову бить клинья не желала, как бы Карина не напугалась первой реакции Коса на бывшую, а дома её ждала семья. Но только факт замужества Елизаветы — тайна, покрытая мраком, а взлёт по карьерной лестнице можно списать на влияние тётки, которая до сих пор располагает властным ресурсом.

У человека давно другая жизнь расцвела. Однако приносило ли это Карине спокойствия, зная то, как в самом деле Космос относится к Лизе Павловой?

Ничуть!

— Такой, — Холмогоров не хотел бы акцентировать, для кого просил постараться Пчёла, — наверное, мелкой и с бантиками. Лет пять.

Выражение лица Космоса меняется в худшую сторону, и Карина хорошо замечает эти неприветливые нотки. Что ж, вариантов мало. Проклятье!

Пора бы уже давно привыкнуть, что ничего не меняется с годами. Чёрт бы побрал эту Лизу Павлову!

Но Карина не ревнует, нет.

Можно ли ревновать к прошлому?

Вот и Карина не будет, но…

Гарантий нет.

— Какой племяннице, Кос? — лишь переспрашивает Боровицкая.

Без эмоций.

— Дочура Павловой, а мне велено самую лучшую в Москве куклу купить, — Космос нехотя отчитался, как школьник, которого застигли врасплох. — Пчела ж, гад, лишнее движение булкой не сделает. Болеет опять, никакой закалки. А скоро ж к Томке надо, помнишь?

— И тебя ничего не напрягает? — на месте Космоса Карина бы отказалась от гудвинской роли.

— А должно? — Кос проблемы не видит.

— Ну, — задумчиво произносит Боровицкая, пытаясь сформулировать свой вопрос, — и ты уверен, что хочешь видеть Павлову? Ехать на эту встречу, где все будут трындеть только об одном!

Карина давно перестала любить общество близких друзей Космоса и особенно их жён. Самой приятной из компании безусловно была жена Филатова, ночным кошмаром — Софа Пчёлкина, а Ольга Белова тоже не внушала великодушия и приветливости.

Всё трое будто намекали Карине, что она никогда не будет элементом их сборища, и более того — занимает чьё-то место. То ли солидарность к старой подруге, то ли обычное неприятие. Карина не страдала по этому поводу, но в глубине души обида всё-таки была. Не сложилось!

— Мне по барабану, Карыч, — заверяет Холмогров, — по барабану, там другое важно будет. Тамару поддержать надо. Ясен пень?

— Было и прошло? — Боровицкая не соскакивает с темы.

— Было… — если это то, что Карине хочется узнать, то Космос юлить не станет.

Пора делать выводы.

— Понятно, — Карина убеждается в том, что догадки верны, а дружеская встреча в загородном доме Филатовых обойдётся без её участия. А с игрушками поможет, но только ради Космоса. — Что всё куклы? Плоские лица у всех, ничего нового. Бери двух зайцев в коробке, девочки любят такое.

— Сойдёт, как раз последние, — вот и помощь женская пригодилась.

— Мне звонок сделать надо по службе, — Карина вовремя вспоминает, что рядом с магазином есть телефонная будка. Ей нужно переварить то, что сама себе надумала. — Я на улице буду.

— Ага, давай, — почти равнодушно произносит Холмогоров, наблюдая за тем, как продавец упаковывает коробки со зверьём в подарочные пакеты.

Ну и правильно, что не куклы. Карина права, а у Пчёлы в голове одни бабы из «Метлы» и модели с частных конкурсов красоты, поэтому и фантазии нет совсем ни на что другое. И Софке можно только добра и удачи пожелать рядом с этим мавром.

Тоже, кстати, мнение Карины. Кос в дела семейные друга лучшего не лез, но мог бы дать Софе при случае совет: чтобы при разводе не тупила, а характер показала жёсткий.

Не только же ей с Карычем на повышенных тонах общаться?

***

— Ну чё, Космос, купил?

— Купил, а как же? Пока ты от похмелья лечился и футбол посматривал!

— Да, Косматый, бля буду, с сыном дома был, оба болели, — только смысл у этого сидения на одном диване у двух Пчёлкиных был разный. — Тёмыч за «Спартак», фанат растёт, какая ему футбольная Англия? А я минералкой лечился. Как-то…

— Кто б сомневался?

— Не мороси, Космос!

— А чё? Не нравится?

— Да хорош тебе, Кос, — потягивая верблюжью сигаретку, Виктор не хочет излишне напрягать себя. Все действия сегодня давались ему через силу, а все вокруг что-то ещё требовали. Особенно Софа. — Подарки в машине оставь, всё равно ж вместе поедем. Сам понимаешь, что если есть одна дама, то и вторую надо уважить. С пацанами там легче разобраться.

— Не объясняй, Пчёл, не моя это война, — облокотившись на капот машины, Космос также курит, пытаясь найти утраченное спокойствие для своих нервов, — а я один, кстати, поеду. Карина в отказ пошла.

— Ну… — не сказать, что Пчёлкин расстроен. Кому-то это даже на руку. Главное Софе пока не говорить о том, что её врага номер один на поляне у Томы не будет. — Может, так оно и лучше?

— Не спорю.

— Оно и правильно.

Пчёлкин мог стоять рядом с Космосом неограниченное количество времени, перебрасываясь фразами то о состоянии Фила, то о дела внутри фирмы, но дворовое спокойствие под подъездными окнами нарушает громкий детский топот ног. Его обладательница, не боясь незнакомого дядьки в лице Космоса Юрьевича, ухватила Пчёлкина за руку, чтобы он наверняка пошёл за ней. Как будто выбор есть?

— Здрасьте! — не забыла поздороваться синеглазая стрекоза, кинув взгляд на Холмогорова, но после сразу же переключаясь на Виктора.

— Привет!.. — успевает вымолвить Космос, перед которым будто вторая Лиза стояла. Но поменьше, да и другая какая-то.

Вариантов, кроме того, что Кос видит перед собой отпрыска Павловой, нет. Впрочем, ничего не случилось, но Лиза снова всплывает в близком окружении.

Прекрасно!

Тем временем девочка продолжает гнуть свою линию:

— Дядя, если ты тут долго стоять будешь, то тётя Софа тебя на шашлык пустит, — заявляет Павлова номер два совершенно непосредственно, пускай Голикова явно негодует, — велела передать. Пойдем?

— Арька, не слушай ты свою тётку, — Пчёла понимает, что сестра бы не хотела, чтобы её дочь познакомилась с Космосом. Нужно срочно вернуться домой, а Софке втык дать за самодеятельность. Пользуется же тем, что Аря — девочка сознательная и умная. — Кос, мы лыжи домой навострим, раз такое дело. Завтра в офисе увидимся, а тебе спасибо. Давай!

— Бывай, Пчёлкин… — запоздало кидает Космос в след другу, когда тот, взяв племянницу на руки, уходит.

Спешка-то чего такая?

Кто хвост прижал? Не Софа же?

Или опять поет под дудку одной алмазной…

Ариадна машет Холмогорову рукой в знак короткого знакомства и вежливого прощания, и Космос, уловив жест девочки, отвечает ей тем же. Почти улыбается, потому что всё ещё смешно с того, как Пчёла пообщался с маленьким командиром. Не иначе!

— Арёк, — Пчёлкин опускает племянницу на ноги у лифта, собираясь сделать ей строгое внушение, — маме про моего друга ничего не говори. Дядя Витя просто курил стоял, отдыхал. Договорились?

— Мне Ёлка рассказывала, — час от часу не легче, а Чернова старалась, когда этого вовсе не стоит делать, — фотку показывала. И тоже маме сказала ни-ни…

— Чего? — Пчёле тоже интересно, что девчонке под шумок успела напеть самая умная женщина их семьи. — Арька, отпусти душу, скажи дядьке правду?

— Его звать Космос, и он сын профессора астрофизики, — Аря разводит руками, выдав крестному отцу источник осведомленности.

— Ну и молодец, Батьковна!

— А что мне за это будет?

— За Тёмычем следить в следующий раз не будешь, ок?

— Конечно, не буду, — дочь Лизы и не скрывает, что в няньки не нанималась.

Тем более Ариадна не на много старше своего троюродного брата.

Комментарий к VII

Настроение не очень хорошее, а AU располагает к переживаниям.

Формат у истории другой, поэтому позволю себе не быть такой многословной в объяснении многих обстоятельств, но…

Да я всё так задумала. И кайфую с этого!

========== VIII ==========

Комментарий к VIII

https://vk.com/wall-171666652_1488

OST:

— Звери — Говори

Раз затяжка, два затяжка…

Однако Космосу не легче, а в висках беспокойно стучит.

Надвигающийся зной не способствовал разумным размышлениям, надвигающиеся девятнадцать часов тоже не вносили ясности в озлобленное сознание.

Повинуясь давней юношеской привычке, изредка Космос наводил красоту железной птицы самостоятельно, а не при помощи подручных столбов, чего и другим автолюбителям желал. Но сегодня старое правило сработало против него.

Надо было отдать долбанные куклы Пчёле, а потом свалить куда-нибудь отдыхать без промедления. Но нет же.

После разговора с Пчёлкиным Холмогоров не успокоился, решив удовлетворить собственное любопытство любой ценой. Если дочка Лизы выбежала из подъезда, значит, что Павлова снова здесь. И каким ветром её сюда задуло? На чай к братцу или с Софкой посплетничать? Вопрос не столь принципиальный, но Космосу просто нужно знать, что случилось в Питере. Если однажды Лиза сказала, что никогда не вернется в Москву, а свою жизнь устроит так, как ей необходимо.

Что же полет стремительный прервало? Или карьерные амбиции в Москве куда более лояльны к племяннице питерской чиновницы? Не только же вернулась из-за того, что у Софки вечно мозг в панике из-за личных качеств её бесценного супруга, а у Томы Филатовой беда приключилась. Не готов Холмогоров поверить в стечение обстоятельств.

Так или иначе, но Космос сам хочет убедиться в том, что всё перегорело.

И нужный случай сам примчался в руки. Косу не пришлось ухищряться военными стратегиями и далеко от машины отходить, чтобы дожидаться под балконами как раньше. Ведь каких-то добрых лет десять назад сын профессора астрофизики придумывал любые предлоги лишь бы сестра лучшего друга пошла с ним на свидание. Бодрой и уверенной походкой. А тут сама вышла, размахивая мусорным пакетом. Картина маслом!

Космос загадал желание: чтобы Лиза не вздумала убегать и впервые за семь лет по-человечески на него посмотрела, а не как…

Ведьма. Самая красивая во всех галактиках.

— Далеко ли собрались, Елизавета Алексеевна? — неужели не остановиться рядом с ним?

Остановилась.

Мешок с мусором удерживает, но смутное чувство, что одно неосторожное слово — и киданёт в обидчика.

Кос не сомневается в женщине, на которой когда-то собирался жениться. Она может.

— Чтобы ты спросил, Космос Юрьевич, — пройти мимо невозможно, а сбежать от Холмогорова глупо. Пусть его это совсем не увидишь. — От тебя подальше. Но пока три дня лесом, три дня полем, а везде твоя физиономия недовольная. Спрашивается, а какого хрена? Или у тебя для меня отдельный котёл?

— Стою, курю, — пытаясь быть спокойным, Кос сам себя обманывает, — никому не мешаю, законопослушный гражданин. Машину караулю от хулиганов…

— Брось, Холмогоров, рядом со мной вижу только одного такого, — спасу нет, — как там было в песенке? Скажите, как его зовут?

— У меня нет конкуренции? — в этом Холмогоров убеждён свято.

Как иначе?

— М-да, тебя же ничего не изменило, а где-то совсем труба, — кинуть бы в Коса этим желтым мусорным пакетом, но только костюм его жалко. Качественный. — Или думаешь, что ничего не доносили?

— Да уж, головы бы, блять, открутил тем, кто старался, — найдутся же доброжелатели!

— Не осуждаю, но и не понимаю, — Лиза сбавила обороты, переходя на более мягкий тон, — как обычно, Кос, ты думаешь только о себе. Как же Карина? Сколько ты с ней? Года три-четыре? И не думаешь, что ей не в радость бороться с твоими кайфами?

— Павлова, разобралась бы со своим мужиком, который тебя одну в это днище московское пустил да с ребёнком малым, — Кос пытается говорить об этом без обиняков, — а там дальше перестала бы учить людей уму-разуму. Ну, красотка, скажи злому дяде Косу, где твой муж? Что за кент-смертник?

— Космос, мужу хорошо и без знакомства с тобой, — если уж врать, так уверенно. Тем более Космоса устраивает эта версия, — а вот Боровицкой про то, с кем ты лясы точишь, лучше не знать. Невесело будет девочке, а ты козлом окажешься. Согласен?

— Что ты за неё переживаешь? — не хотел Космос говорить о своих загнивающих отношениях с Кариной, а тем более с женщиной… Единственной в своём роде. — Дама она сознательная, из мухи раздувать слона не будет. Не всем же с тебя пример брать?

— Это намёк, Холмогоров? — странно, что они разговаривают почти светски. Потому что Лиза с трудом сдерживает себя, а иначе бы давно разругалась с ним. — Поздно спохватился!

— Да нет же, милая моя, смутное напоминание тебе, но тыне мучайся, — Космос подходит ближе к голубоглазой, воруя её шанс уйти от него незамедлительно, — и, Павлова, кстати, вот чего тебе расскажу…

— Чистосердечное и валишь домой, Кос? — Елизавета пристально смотрит в синие глаза Космоса, не теряя его взгляда. В этих омутах ничего не меняется. Потонуть всё также не жаль, и она не скрывает, что тонет. Но всячески будет это отрицать, потому что к прошлому возврата нет. Нет!

Поэтому убедительно разыгрывает перед Холмогоровым неуязвимость. Чтобы он сейчас не сказал…

— Да чего ты мешок этот дурацкий выставила? — Космос выхватывает из руки Павловой её лёгкую ношу, и, не слишком волнуясь за то, что не попадет в близлежащие баки, избавляется от странной преграды. — Вот! Видала, эмигрантка?

— Заценила, — Пчёлкин и Софа посчитают, что Лиза пропала без вести, но чумные же черти наверняка подглядывают за ними в окно и делают ставки.

Не в этот раз!

— Хотел сказать, что ничем наши столкновения не закончатся, — и за себя Космос не отвечает, — лучше бы уехала, и нервы мне лишний раз своим присутствием не трепала. Раз такая хорошая прокурорская жена. Чё, не увидела, что все твои подруги — другого окружения?

— Жёны бандитские? Их личное дело! — и чего Холмогоров добивается? Покаяния?

Спорно. Оба хороши.

— Да все тут знают, чья ты!.. — Космос хочет протянуть руки к лицу Лизы, смотрящей на него без отрыва, но вместо этого просто подходит к ней ближе, борясь с желанием обнять спустя долгое время разлуки.

— Ну и? — Москва все помнит. Лиза с сожалением для себя отмечает, что лицо у Холмогорова ожесточилось, и не только возраст и образ жизни были тому виной.

А то, что теплилось между ними забыть невозможно. С ужасом осознавать, что ни она, ни он ничего не растеряли в потоке времени и чужих людей, но ничего не поменяется. И жизнь продолжает свой бег, заставляя Лизу обходить личное пламя стороной.

— Сама-то не хочешь сказать?

— Зачем мне говорить о том, чего боишься ты?..

И Кос в действительности боялся напомнить. Потому что не хотел быть осмеянным, непонятым. Да и кто бы захотел?

— Напугала…

Не выдержал первым. Как обычно.

Кос коснулся остриженных волос Лизы, будто осуждая её за то, что локоны такие короткие, всего-то по плечи. Шелковистое струящееся золото, которое он так любил разбрасывать по подушкам…

Где оно?

Но Лиза всё такая же прекрасная и своя, и Космос понимает, что проиграл. Хотел лишь намекнуть Павловой, что зря приехала, а вскорости и самому надо будет собирать чемоданы. Хорошо, чтобы не в жёлтый дом. С ума же сойти!

Лиза не отодвигает от себя Холмогорова. Только смотрит в его синие глаза, ловит блики того, что никогда в них не меняется и с ужасом для себя обнаруживает, что для Космоса ничего не изменилось. Она всё та же неугомонная алмазная мечтательница, которую он поймал на свою беду, а отпустить не хочет. Или непонятно, кто кого поймал? Если она стоит, с места не двигаясь. Про время забыла, не дышит. Почти.

— Раз уж ты решил мою проблему с мусором… — Лиза отпрянула первой, делая шаг назад. — Космос, я не могу больше тебя задерживать. Сам понимаешь, меня ждут. Тебя тоже. Надумают ещё чушь всякую, и что прикажешь делать?

— Ясен пень, я не ко двору пришёлся, — Кос грустно усмехается, понимая, что ничем его разговор с Лизой не закончится, — ты дама женатая, в семье хозяйка, а я тебе ауру порчу. Снова.

— Именно, Космос Юрьевич, — Лизе легче согласиться с мнением бывшего жениха, — и муж у меня ревнивый. А ребёнок беспокойный, всё глаз да глаз нужен. Идти нужно.

— Да видел я твою девчонку, предательница, — Космос решает признаться в своей осведомленности, вопреки тому, что Елизавета так неохотно рассказывает о себе. — На тебя похожа — хоть стой, хоть падай. Но у твоего прокурорского муженька даже фантазии на имя не нашлось? — Кос смотрел в кристальные зрачки Елизаветы, будто испытывая её на прочность. Может, ещё что скажет?

— На что? — Лизе нелегко поддерживать игру с огнём, но она очень старается не проявить слабости. Иначе будет хуже.

— Думаешь, что просто так приехала? Прикалываться со мной, как с двадцатилетним придурком, ни хрена не выйдет!

— У тебя Карина, опомнись! — с небес на землю. Обратно к следачке. — И про мою семью не выражайся. Как захотела, так и назвала. Моя дочь. Понял? — последние фразы Лиза буквально чеканит, будто бы ставя границы между Холмогоровым и собой.

— Ведьма ленинградская! — Космос снова зол на Павлову. Как и обычно в последние семь лет. — С какого хрена ты вообще явилась?

— Не твоё дело, Холмогоров!

Лиза отворачивается от Космоса, когда в подъездной двери снова замелькала вездесущая Арька, заскучавшая по матери. Девочка быстро вклинивается между Космосом и Лизой, совершенно беззастенчиво и обыденно.

Софа и Витя…

Вашу ж пчелиную дивизию, почему нельзя было проследить за ребёнком?

Ладно, ладно…

Попробуй за такой уследить. Арька-то и Лизу не всегда слушает.

— Тётя Софа передала, что рагу из вас сготовит, — сама непосредственность в белом платье и с розовыми заколочками на светлом хохолке говорила с Космосом и Лизой, — да, мама, так и сказала…

Аря пожимает плечами, всем видом показывая, что она всего лишь посыльный. И не надо на нее ругаться, смотря грозно, будто бы она ещё маленькая и ей нельзя выйти дальше, чем до почтовых ящиков.

Ариадна во всем считала себя самостоятельной.

— Значит, из Пчёлы — шашлык, ну с него мяса больше, а из нас рагу, стрекозка? — Холмогорова не удивляют речевые обороты Софки, но в исполнении Елизаветы номер два это звучит комично. — Скажи дяде Космосу, не стесняйся!

Синие глазки Ариадны внимательны и зорки, и она явно выбирает, каким образом ответить новому знакомому. Надо же, мелкая совсем, а повадки уже материнские, пусть и есть в этом детском взгляде нечто суровое и тяжёлое. Не от Лизы.

Но знакомое. Виденное.

— Ещё пирожки может, а я с яблоками люблю, — и не надо ругать тётю Софу. У неё для нервных встрясок есть дядя Витя, — мам?

— Арька, я же сказала, что скоро вернусь, а это друг нашего Вити — поняла меня? Никто меня не украл… — Лиза прижимает девочку к себе с трепетом, как будто бы защитить старается. От всего мира. — Да, Космос, это моя дочь, и мы уже уходим. Ты, видимо, хотел сказать, что очень рад меня видеть? Взаимно!

— А вы давно не виделись, мам? — Аре интересно вместе со взрослыми, и она совсем не хочет уходить обратно так сразу.

Ёлка столько ей про Москву и москвичей говорила, раз даже сказала про Космоса и про то, что про него нельзя маме рассказывать, а тут торопятся они и времени нет. Всё же не так, пусть Арька вцепилась в мать, не зная, как подступиться к незнакомцу.

Ну почти…

Космос улыбнулся девочке. Если подумать, то ей просто любопытно, что за монстр здоровенный с её мамой беседы ведёт. Доложит и тёте Софе, и Пчёле, и отцу своему расскажет.

Гела Сванадзе папаша у нас, что ли? А кто же ещё?..

Собственно, на месте Ариадны Космос тоже всех бы сдал. Ещё и конфет за выполненное задание получил с горкой. Павлик, блин, Морозов!

— Ты таких цифр не знаешь, Арюша, — Лиза берёт дочь за руку, поторапливая её, — а мы с тобой не будем отвлекать человека. И Софа нас заждалась, правда, Ёжик?

— Я знаю, — но Аречку больше заботит диалог с Космосом, — мне моя Ёлка говорила, что ты — мамин космонавт. Я тебя на фотке видела.

— Ёлка всегда права, — Холмогоров вспоминает старую присказку Лизы, с которой мог бы поспорить, но не в этот раз, — что скажешь, Павлова?

— Ты всё сказал, Космос? — вне зависимости от ответа, который бы прозвучал, Елизавета в одностороннем порядке прощается с возмутителем своего спокойствия: — Всё лучшее, что мы друг другу дали, остаётся при нас. Запомни это и ничего не вороши. А сейчас, генерал, прости, мы в гостях. До свидания!

— Аря, ещё увидимся, — Космос делает вид, что не заметил дерзости Лизы, обращаясь к ребёнку дружелюбно и мирно. Хоть и вопросов у него ещё больше. Которыми стыдно ему задаваться, а голова мучается. Дурная. — Маму береги. И Софе скажи, что кулинар из неё не вышел. Рагу из нас — отрава!

— Расскажу… — успевает проронить Ариадна, прежде чем Лиза успевает увести её в дом.

С трудом!

Павлова заметно успокоилась, когда вдохнула запах свежей краски, сковавший пространство на лестничной площадке, не отпуская ладошки своей неугомонной дочери. Не пришлось объяснять Космосу лишнего, в чем-то признаваться. Врать пришлось убедительно, но это грехом не считалось. Срок давности вышел. Никаких проблем!

Жизнь продолжается…

Пускай Космосу и дальше кажется, что Лиза приехала не ради добра и собственной работы. Это исключительно его мнение, в котором опять не существует рационального начала и рамок приличия.

И вообще…

Когда кажется — крестится надо.

— А ещё… — произносит Аря, но осекается.

— Договаривай, дочь, — Лиза останавливается, чтобы взглянуть на Арю.

— Ёлка сказала, что он — москвич проклятущий, — цитата великой Черновой сомнению не подвергалась, а Аречка всё очень хорошо запоминала, — и где его черти носили, она не знает, мам…

— Солнышко! — и если допроса от Холмогорова Лиза избежала, то перед дочерью юлить не хочет. Но и сеять в её умной головке сомнения никак нельзя. — Обещай слушать меня, а я обязательно придумаю, как нам быть. Хорошо?

Аре остаётся только кивать головой, не подвергая внушения мамы подозрениям.

Комментарий к VIII

Любит ли Кос Лизу? Шо за вопрос…

========== IX ==========

OST:

— Валерий Меладзе — Самба белого мотылька (Космос/Лиза)

Впервые в жизни Космосу Юрьевичу Холмогорову конкретно обозначили его принадлежность.

Однозначную.

По-другому он не скажет, а вот совершенно незнакомая ему девочка всё ловко расставила на свои места. Чтобы после у Космоса в голове стучал набатом детский голосок, а печальный взгляд Лизы оставил очередное больное клеймо. И не лечите. От этого нет лекарства и иных противоядий. Не изобрели ещё.

Ты — мамин космонавт…

Поразительная осведомленность.

— Ещё б я с тобой спорил, дитя раздора! — невесело раздумывал Космос, когда Лиза вместе с дочкой воровато покинула его.

Убежала. Мать-волчица!

Видеть его не хочет.

Но устами младенца глаголет истина. Космос не скрывает того, что ни с кем, кроме Павловой, не мог и не желал уживаться, ни к кому больше не хотел так привязываться. Ни от Боровицкой, которая без успеха тратила рядом с Космосом лучшие годы своей жизни. Ни от родителей и друзей, которые и рады бы его уже кому-то сбагрить, вешая ярлык остепенившегося уважаемого беса. Ни от самой Лизы, у которой семья другая и погоны на солнце блестят. И не давала она за два месяца ему никаких авансов.

У Павловой есть дела поважнее. Дочку в сад отвести, бумажки на работе с места на место покидать и чай распить (а чем ещё в пыльных казенных кабинетах заниматься?), с Софой кому-то кости перемыть от души, с Томой быть постоянно на связи. Прекрасный и удобный план, о котором Космосу поведал Пчёла, попросив не совать породистый нос в чужие дела. Иначе Холмогоров рискует нарваться на разбор полетов.

Но повод был дан, чёрт возьми!

Не самой Лизой, которая осторожничала и о себе говорила крайне неохотно, так её маленькой копией по имени Ариадна, которая одним своим видом вызывала в душе Космоса массу вопросов и противоречий.

Чего же Черновой не ко двору её благополучный зятёк? Внучке по шумок рассказывает про счастливое прошлое матери? Тем более в детсадовском возрасте, пусть по девочке видно, что она смышлёная и неугомонная. Запоминает, чтобы в нужный момент выстрелить. Как мать, впрочем. Чему удивляться?

Хоть Космос и не видит в дочери Лизы её прямого отражения. Кроме того, что волчонок какой-то, как и сама Павлова после смерти родителей. Ничего не боится и за словом в карман не лезет, но тревога в движениях заметна и за мамку цепляется, будто отнимут. Космосу знакомо это холодящее кровь чувство, но однако на месте недобитого муженька Лизы он бы лохмы всем поотрывал, чтобы не повадно было ауру в доме портить. Все словили бы по ушам звуковой волной. Но Космос надеялся, что Лиза просто не знала о казусе своей тетки. Не уследила. Все бывает!

Несмотря на то, что вопрос остался открытым…

Чья?

А если?..

Да нет, быть такого не может! Вариант невероятный, а домыслами по собственную душу Холмогоров питаться не хотел. Здоровее не будет.

Космосу должно быть безразлично, но однажды впустив Павлову в свою душу, он не может не думать о ней и не знать, чем она живет и дышит.

Неоспоримо, что самое главное — это дочь. Везде по всюду таскает её с собой, растит из бесёнка вторую себя и смотрит с обожанием и гордостью. Логично.

Почему Пчёла ни разу не обмолвился о том, с кем его сестрица новый светлый мир строит? И вообще ничего про Лизу не говорил. Табу нарушать не хотел. Негласное.

Может, что Гела, полузабытый с годами, всё-таки оказался не друг?

Не друг, а вдруг!

Сработался, значит, горячий грузинский парень с холодной ленинградской пташкой. Но с чего Сванадзе в главных подозреваемых? Других акул возле Лизы и не плавало? Да потому что слух навязчивый гулял и до сына профессора астрофизики доходил. И кому там ещё? Явно же был всё время недалеко, лечил подругу от нервно-космического потрясения: вот и решил, что нечего Лизке одной скучать. И без москвичей обойдемся, а дальше дело техники. Наверное.

Но не по тому сценарию дружок работал. Кос же знал, что вся эта гнилая питерская обстановка не для Лизы. И когда она приехала обратно в Москву, несмотря на то, что прошло семь лет, не удивился точности своего прогноза. Рано или поздно бы вернулась.

Однако с чего треклятой Ёлке говорить о нём — Космосе Холмогорове, который её ребёнка чуть до ручки не довел, в позитивном ключе? Когда чиновница указала Космосу на дверь и забвение в сердце Лизы, то ни о каких добрых чувствах и речи не шло, а тут…

Дело нечистое? Кого-то на старости лет потянуло на искупление грехов? Спасибо, но в чудеса покаяния Космос тоже не верил. И никогда ни о чём не жалел, чего и другим советовал. Но знать правду хотел. Обычное стремление.

Ничто человеческое нам не чуждо!

— Космос, ты зачем это делаешь? — недоумевала мать Холмогорова, меняясь в выражении красивого лица. Сын не всегда внушал ей доверие своим поведением, несмотря на то, что она принимала многое из того, что следовало искоренять в зародыше, но с приездом Лизы Павловой Космос ещё больше погряз в размышлениях о том, что же на самом деле ему нужно от судьбы. И с чем нужно развязаться. — Оставь девочку в покое! Ты знаешь ровно столько, сколько тебе нужно знать…

— Правдоруб я, — совершенно равнодушно цедит Кос, пощелкивая крышкой железной зажигалки, — а то мутно всё слишком. Ведёт она себя странно, а в глаза про мудака какого-то рассказывает и про то, какой же я… Чудак. На ту самую букву!

— У тебя столько связей, сынок, — Ада Борисовна недоумевает, наблюдая за тем, чем мучается всю последнюю неделю её Космос, — ну отказали бы тебе, что ли? Ты решил обходным путём… Нам, конечно, было несложно. В первый раз тебе такое за много лет говорю, но, Космос, а посоветоваться с отцом? С Сашкой твоим распальцованным в конце концов?

— Я сам не лучше… — Кос прекрасно знает, что мать не в восторге из-за того, кем стали он и его друзья. — Отчим не сдаст, а свои ржать будут на все лады. Отцу говорить рано, не дело. — Космос хочет сохранить свои происки в тайне. — И за каким хером мне лишний раз палить себя? Мне мало?

— Космос, сынок, — Ада пытается говорить с сыном спокойно, лучше других изучив его неровный характер, — а ты не пробовал поговорить с Лизой сам?

— Поговорить? — мать как всегда подсказывала Космосу самые простые вещи.

Или верные?

— Без упрёков, без обвинений, — Космосу не кажется это возможным, но Ада Борисовна не хотела, чтобы сын в очередной раз поддался собственной слабости, — если ты и вправду думаешь, что никто не остался друг другу чужим. И если ты обеспокоен.

— Не остался, но смотрит волком, — слишком много раз за сегодня Холмогоров думает про это хищное божье создание, — а твой адвокат всё выяснил? Или иначе, мам, зачем ты меня позвала?

— Мой муж, в отличие от твоего папаши, зря авансов не дает, — Юрию Ростиславовичу снова прилетело камнем в благоустроенный огород, — а всё, что я могу сказать о твоей Лизе… Заметь, о Лизе, а не о Карине, о которой ты мне ни слова не говоришь!

— Не о ней речь, мам! — мысль о Боровицкой не колет, но и отдаёт неприятным осадком. Они как бы и вместе, но тапки врозь. И возможно, что Карина устала стучать в закрытые двери. А Космос устал от отношений, в которых оказывался неблагодарной свиньёй. Но неопределенность никуда не уходила.

— Мам!.. — беседа становилась всё более и более эмоциональной. — Двадцать восемь лет уж как «мам», а всё одно!

— Мам, договаривай, — не умел сын профессора астрофизики говорить волшебных слов.

— Ещё скажи, чтобы резче! Чистая биография у неё, о семье в личном деле одно — дочка, — Ада пока не понимает, как её сын распорядится с этой информацией, но не жить бедной Лизе спокойно, — года рождения девяностого, а больше я тебе ничего не скажу. Делов наворотишь раньше времени, а мне оно надо?..

Ада бы и рада, чтобы сын жил без тревог и печалей. Но он же в неё.

— Твою дивизию, — считать Космос умел складно и быстро, пускай его блистательная маман и думает, что делать поспешных выводов не стоит, — и больше нечего?

— Тебе достаточно, — стараясь не предполагать, что произойдёт в скором времени, Ада Борисовна настраивает своего отпрыска на рациональность мышления. Которой не обладала и сама. — Но «Санта-Барбара» долбанная, признаю. Шито-крыто!

— Белыми нитками, мать его, — нелегкая дёрнула Космоса докапываться.

К добру?

— И что делать будем? — и сколько бы ребенку не было лет, он нуждается в поддержке. Хотя бы моральной. — Ответ — набить кому-то морду — не принимается!

— Спасибо, мам, — опомнился, было, Кос, скоро поднимаясь с удобного кресла, — и Коке твоему тоже…

— Но дальше ты сам? — знакомая присказка в отношениях с сыном пришлась на ум Ады как нельзя вовремя.

— Сам, — громогласно отрезал Космос, — разберусь!..

Что-то подсказывало Аде Борисовне, что в словах сына не было доли шутки.

Но ему бы с собой разобраться.

***

Лиза уже пять минут разговаривает по телефону, пока подруги пьют чай, обсуждая новости, накопившиеся за неделю. Ей же надо переговорить с Петербургом, иначе её вместе с Арькой объявят без вести пропавшей. Панику разведут.

Не привыкли, что Лизы и милого Ёжика так долго нет дома.

Пусть последнее для Павловой понятие относительное. Она же эмигрантка!

— Гела, всё у нас в порядке, даже не сомневайся. Арька накормлена, уламывает меня купить собаку, а я не соглашаюсь, тема не меняется. Я — кремень! Что, Багратион, предлагаешь приобрести, побаловать? Оторвался совсем от реальности? Кто гулять будет, чья это в самом деле будет собака? Вот, понял меня! Вот!..

Положа руку на сердце, Лиза собак не любит, и поэтому уступать не собирается.

А Гела всё продолжал расспрашивать…

— Где мы сейчас? У Софы с Пчёлой сидим, от жары спасаемся, — только Вити след пропал ещё утром, а Софка смотрит на Лизу как на врага народа, не меньше. Тома, собственно, тоже недалеко ушла. — Привет девчонкам передать? А как иначе, дамский угодник! Софа целует тебя в твои грузинские щёки, да, дорогой, как обычно! Тому обниму, конечно. Приедешь? А, ладно, пока не думаешь? Поняла…

Разговор ни о чём продлился ещё две минуты, пока Сванадзе не отключился.

Лиза не могла продолжать беседу хотя бы потому что Софа и Тома обсуждали не самую приятную для неё тему, которая, как им казалось, грозилась обернуться стальным клинком в бок. В переносном смысле, разумеется, но Павлова и сама понимает, что дела для неё плохи. Она влипла, если кому-то не всё равно. А что-то ей подсказывало, что так оно и будет, так оно и есть. Надо же знать этого человека, жить с ним под одной крышей хоть малое время, понимая, что если ему надо — он докопается. В этом весь Космос.

Несмотря на то, что Лиза до последнего будет настаивать: в положении, в котором она оказалась в свои юные девятнадцать, иного выхода…

Не было?

Кому она была нужна?!..

Кроме Ёлки, для которой навечно осталась большим ребёнком.

— Ситуация не из приятных, Лиз, — первой делает вывод Филатова, с грустным видом размешивая сахар в чашке.

В последние месяцы её редко увидишь в ином настроении, но на неделе она держит себя мыслью о том, что должна собрать своих подруг и друзей мужа вместе. Дай бы Бог, что почувствовав то, что близкие едины, Валера стал выздоравливать. Но пока никаких гарантий. Надо набраться терпения.

Терпения!

Но где его взять?

— Ситуёвина хреновая, Том, а наша краса по телефону лялякает и делает вид, будто позавчера ни хрена не произошло… И что теперь будет на даче? — Софа в бешенстве. Она понимает, что новый скандал захлестнет их близкое окружение уже очень скоро. Но куда Лизе деваться с космического корабля?

Билет, аэропорт, Питер?

Вариант заранее обреченный!

— Что ещё делать? Живу дальше, — Лиза пытается не выдать растерянности, которая сковывала её, стоило обратиться к волнующей теме, которая вот-вот обретёт свою, казалось бы, потерянную актуальность. — Но кто бы мне поверил, дуре ленинградской? Тогда, сейчас? Да что я вам заливаю? Как будто ничего не знаете!

— Я тогда тебе ещё говорила в девяносто первом, когда к тебе ездила, — Тома готова отчитать Лизу, как непутевую школьницу, — что это всё неправильно, нельзя, нечестно. Не должно было так сложиться. Тебе и Валера говорил, что молчит исключительно из-за уважения к тебе и твоей семье! И что сейчас? Лучше?

— Мы не жалуемся, — сделанного не исправить, — спросит — отвечу честно. Но нужно ли это ему? Хотел ли? Вижу я, как некоторые по нему плачутся, а толку?

— Вот человека-то нае… Обманули!

Пчёлкиной жаль Космоса. Честное пионерское. Вопреки тому, что и она — действующее лицо фарса, автором которого являлась её обиженная золовка.

Лизка что-то там себе надумала, отсекла Коса за худые слова и горькие обиды, а он по итогу со следачкой ошивается от безысходности и сильнее во все тяжкие ныряет. Нет, чуда бы не случилось, если Лиза в молчанку играть перестала, ведь также бы и жил по понятиям, но с оглядкой на то, что есть ради кого стараться. Серьезный же мальчик!

— Софа!..

Тома и Лиза хором пытаются утихомирить матерный фонтан, бьющий из подруги.

— А что «Софа»? Что? Скажите мне ещё раз, что я не права! — и в чем жена Пчёлы на правду не укажет? Если она на поверхности. — Тебе же первой прилетит кирпичом, мамаша, у Арьки язык в свои года отлично подвешен. Ты дала ей самостоятельность, одна дома она у тебя в шесть с половиной сидит и во дворе ворон считает? Ну и что ты удивляешься, что она такая проныра? Да иначе не умеет, в тебя пошла! Ещё и Ёлка…

— Не знала я, что у неё грехи за душой заболели, — в девяностом Чернова без особого труда отвадила жениха племянницы так, чтобы он больше не вздумал соваться в Ленинград. — Напрямую не сказала, но почву для размышления дала. И ведь не хочет, чтобы мы здесь оставались. Понять её не могу!

— Одно хорошо — Боровицкой не будет, — гораздо спокойнее говорит Тамара, протягивая ладонь к пустой пачке сигарет, лежавшей на кофейном столике. Следом комкает, бросая ошмётком в урну. Софино богатство, но курить Тому не тянет. Не принято у них это дома, и не считала она, что никотин спасает от переживаний. — Но если приедет, а отказать я ей не могу, то всё ещё более печально. Причем, Лиза, для тебя!

— Как будто это серьёзное препятствие, — жена Пчёлкина не видит проблемы, — любил бы он её, так давно замуж позвал. Понимаю, я тоже не пример со своим четырехмесячным пузом была, но что-то, Лизка, Космос быстро тебя к рукам прибрал. Весь институт завидовал, что у Павловой жених — сын членкора!

— Накаркали, гады, — теперь Тома верит, что люди в действительности могут накликать беду.

И ей говорили же, что она такая счастливая. И всё-то у них с Валерой хорошо.

— Что мы разводим суету? Чёрт дери, замужем я! — Лиза помахала перед подругами правой ладонью, безымянный палец которой не пустовал, а отдавал золотистым блеском. — И плевать, что серебряное кольцо… Ну денег на другие не было!

— Скажи ещё, Лиз, что времена тяжелые были, — Филатова готова была бы рассмеяться, если бы не было так грустно.

— Пиздишь, Лиз, как дышишь, — Софа готова повторить ещё раз, что не все, что казалось ложью во благо является добром, — и обожжёшься. Готова?

— Мне не привыкать, не переживай… — хладнокровно бросает Павлова, не без томной задумчивости поглядывая на тоненькое колечко, которое носила взамен помолвочного, подаренного Космосом в восемьдесят девятом году.

Стоит ли говорить, что несчастный символ бесконечной любви Лиза так и не вернула брошенному жениху?

Комментарий к IX

https://vk.com/wall-171666652_1524

========== X ==========

Комментарий к X

Арты к главе:

https://vk.com/wall-171666652_1606

https://vk.com/wall-171666652_1609

OST:

— Слава & Стас Пьеха — Я и ты

Небо не спешило полностью нырнуть в темноту ночи, но время на часах явно не располагало к длительным прогулкам. Лиза отвыкла от подобных мероприятий, но, видимо, Космос продолжал в том же духе, что в восемьдесят девятом. Иначе зачем он позвонил ей почти что на ночь глядя, попросив уделить ему лишних полчаса. С дочкой за это время ничего не произойдет, благо ребенок большой и бабайку из-под кровати не ждёт, это видно невооруженным взглядом. Если Космос вообще в этом что-то понимал.

Однако что ей, Павловой, так жаль снизойти? Не кусается же Космос Юрьевич. Сразу стреляет. Просто поговорить.

Ничего больше, он не настаивает, а там уж…

По ситуации. Привыкать друг к другу не надо. Давно привыкшие.

Привязанные.

— На сходки бандитские звать перестали или же госпожа Боровицкая продохнуть не даёт, Космос? — в голосе Лизы плещется ревность, которую она никогда не пыталась скрыть.

Ничего не скажешь. Радушно встретила. Злая бывшая.

— Здесь вопросы задаю я, — раскрывать карты Кос не спешит, хоть и отвечает Лизе резко. Отрезает. То ли потому что мать послушал, стараясь горячку раньше времени не пороть, то ли потому что не хочет, чтобы Павлова от него в очередной раз смылась.

Заяц-побегаец!

— Не наглей, — Лиза не спешит терять бдительности. — Номер мой откуда взял?

— Не проблема, — спорить с этой дьявольской женщиной невозможно, так и приходится поддаваться, сжав зубы, — а думаешь, красивая, не сдали бы?

— Я давно поняла, что Пчёла и Софа тебе сочувствуют, — мог бы Кос быть куда спокойнее, если бы в его жизни не мелькала Лиза. — Ты настаивал, Кос? Я пришла. Что не даёт тебе спать? Видишь, я не убегаю. И не надо говорить, что совсем не уважаю старые связи…

— Настаивал, — давно между ними не было так мало пространства. Но Лиза сама согласилась сесть к нему в машину, а в сквере, где и в десятом часу многолюдно, говорить неудобно. Наедине куда лучше. — А Пчёлкин со своей язвой сочувствуют? Я бы так не сказал! Это игроки твоей команды…

— Даже так? — Лиза поняла, что Космосу хочется выяснить отношения.

Вариантов мало, вариантов ноль!

Либо Холмогоров зачем-то стал узнавать, что с ней было все семь лет по разные баррикады, либо кто-то проговорился ему бесплатно, поняв, что связь Космоса и Лизы снова набирает свои нездоровые обороты. Но Тома из цепочки проговорившихся исключалась автоматически: Филатовой не до мексиканских страстей.

Софа и Витя представляли, какой громыхнёт скандал при случае, если чей-то длинный язык окажется слабее давних обещаний. Да и своих проблем бытия Пчёлкиным хватало с избытком.

И тогда как?!..

И нужна ли Космосу та, которая ничего не забыла, любит его ещё сильнее, чем прежде, но отчётливо понимает, что никому не принесет добра своими чувствами. Это же Лиза Коса бросила, это же ей, дуре набитой, стало душно. Ей не захотелось жить по его неровным правилам, видеть в нем мужа и отца, но с каждым днём приходилось крупно жалеть о расставании. И не поворачивать на него головы и сейчас, в машине. Не переворачивать их разделенный мир с ног на голову. И только курить в приоткрытое окошко, ощущая на себе взгляд. Любящий?!..

Мать его! Если он что-то и в самом деле узнал, то нелегко будет всем!

Лиза не знает, как Космос отнесётся к своему же ребенку. А если он и заявит свои права, то сможет ли изменить свое поведение. А Аря?

Поймет ли мать, примет ли отца?

Вопрос времени, но реакция характерной дочери была малопредсказуемой.

И Космос!..

О следачке бы своей наивной подумал. Каково ей жить, когда даже обещания на «долго и счастливо» не маячит по всем прогнозам? Мало ли Боровицкая его по притонам ловила, пыталась быть женой? Пусть и говорят, что гостевой брак и тот постоянно по швам трещал. Никто ни на что не надеялся, но привычка тянулась четвертый год.

Ведь Космос слишком во всем разочарован. Кого благодарить?

— Опять я причина раздора, — и всё же Карина будет недовольна выходками Холмогорова, — а на мой вопрос, Кос, можно было и ответить. С чего Пчёлкины оказались в немилости? Вот уж кто за тебя заступается!..

— Будем это выяснять или ты мне всё-таки расскажешь что-нибудь? — не зря же Космос вызвал свою неугомонную головную боль на очную ставку? — О себе, обо мне…

— Скажу, что тебе меня завтра у Филатовых не хватит, — Лиза едва ли не кокетничает, — и ты сегодня решил посмотреть?

Кто любит проигрывать? Точно не Павлова!

— Единолично хотелось…

Космос смотрит на милый женский профиль, чтобы в сотый раз убедиться в том, что однажды и навсегда он полюбил самую замечательную девушку на свете. Но почему-то отпустил, чтобы она глаза свои полупрозрачные в пол опускала, молчала и грустила, пташка его бедная. Потому что здорово усложнила их и без того запутанную историю, а для Коса проще было придумать складную легенду: у помощника районного прокурора Елизаветы Алексеевны Павловой дома полная чаша и муж доволен не будет, что вчерашний женишок-неудачник опять на пороге возник тучей грозовой.

Ужас, летящий на крыльях ночи. Черный плащ долбанный.

Обдолбанный!..

Уже иногда…

Да только был ли он, муженёк, о котором Лиза с такой интригой заявляла, чтобы Космоса позлить? Если в личном деле никакого свидетельства о штампе в паспорте, о разводе ни слова, а вот дочка девяностого года рождения — это человек целый. И что должен подумать Космос? Что ему рога наставили семь лет назад ещё до ссоры? Или?!..

— Посмотрел?

Выбросив потухший бычок, Лиза решила со всей смелости взглянуть на Холмогорова. Ей хочется до него коснуться, в чём она себе не отказывает, прислоняя пальчики к гладкой мужской щеке. У неё нет сил, чтобы не притянуться к нему. И видит Лиза в Космосе не бандита и коксомана, о скандальной славе которого известно всей Москве, а отца своей единственной и обожаемой дочери. Мужчину, без которого жизнь не была бы возможна. И почему Кос не отстраняется от неё?

Что в ней высмотрел? Девочку, которая влюбилась в него вопреки всему?

Или чуждую и холодную даму, у которой в груди камень…

Последнее воспринималось бы легче. Если бы оно так было.

Наверное, они оба устали друг без друга. Устали настолько, что Космос ловит каждый взмах её ресниц, впитывает случайные вороватые касания. Лиза быстро убирает руку, а Холмогорову изменяет выдержка — накрывает её губы своими, чтобы хотя бы на несколько мгновений никуда от него не улетала. И Павлова отвечает нежно и безропотно, не мучая себя губительным осознанием того, что всё, абсолютно всё могло быть по-другому, если бы однажды им хватило терпения и понимания. Она бы не чувствовала то, что буквально крадёт Космоса у всего мира, а он не помышлял бы о том, что одно слово — и нет с ним рядом его Лизы. Нет!

Но сердца глупые, как и в беспечные восемнадцать. Поцелуи нескончаемые и манкие, и Лиза не замечает, как скоро оказывается сидящей на коленях Космоса. Он так сильно прижимает её к себе, так сладко целует в открытую шею, что у Павловой нет мысли о неправильности происходящего.

Лиза проводит носом по мужской щеке, пристально заглядывает в синие глаза, как будто душу у Космоса украсть хочет. В самом деле — давно украла, не постеснялась, заворожила. Захватывает пухлые жаркие губы, которые ей покоя не дают, и, на немного отпустив, тихо шепчет:

— Здравствуй, солнце, — Павлова прислоняет лоб ко лбу Холмогорова, с блаженством ощущая его руки, гладящие её по спине и плечам.

— Это уже другое дело, алмазная… — Кос расцеловывает раскрасневшиеся щёки Елизаветы, борясь с желанием вынужденно пересадить Лизу обратно в пассажирское кресло, чтобы в следующий миг отвезти её к себе домой. Но не мог, помня о том, о чём она всё ещё молчит!

И отпустить её невозможно. Его самый чистый кайф…

Самый!

Лиза давно не сходила с ума настолько стремительно. Её пальцы дрожат, но робко расстёгивают мелкие пуговицы на рубашке Коса, и когда она касается его груди ладонями, то склоняет к нему голову, слушая биение беспокойного сердца. Оно никогда её не обманывало, он стремился к ней, и Павлова с трудом сможет снова променять Холмогорова на холодное одиночество. Это другие безуспешно пытаются его у неё отнять. Это Лиза имеет полное право говорить, что они с Космосом произносили друг другу громкие клятвы.

И всё…

И всё зашло бы слишком далеко, если не раздавшийся телефонный звонок, на который Кос всё равно не ответил.

— Блять!..

— Успокойся, — обездвиженная Павлова медленно возвращается на землю, одновременно помогая смириться с реальностью и своему мужчине, — Кос?

— Прости…

Космос бросил трубку на коврики, не рассчитывая мощность удара. Это было ожидаемое, потому что Космос редко умел останавливаться. Но Лиза отстранилась от него, нервно передернула плечами, а после понимающе усмехнулась.

Она поняла, кто был на проводе. Вот чуйка-то!

И на ум Елизаветы приходит лишь единственное…

— Я… — голубые глаза растеряны. Алмазная мечтательница давно поняла, что любовь свою разбила на куски. Вдребезги. — Я не хочу быть твоей любовницей! Ты понимаешь, Космос?

— Ты и не будешь, — Космос знает, что для того, чтобы быть рядом с Лизой и дочкой, ему нужно очень сильно постараться, — скажи мне только? Сколько бы ещё…

— Давай поговорим о ней потом, я должна объяснить, подготовить… — Лиза перебивает его, понимая, что он хочет больше узнать о дочери, — а ты до конца принять это, правда?

— Я устал жить так эту хуевую жизнь, — Космос никуда не отпускает Лизу, несмотря на то, что волнующая его тема осталась без существенных объяснений. — Кому лучше? Скажи?

— Может, Карине. Она любит тебя, Кос, а я между вами всегда стояла! — видела же Павлова Боровицкую единожды. И хватило ей этой встречи короткой, чтобы понять, что привязывать к себе Космоса преступно. После всего…

— Ещё скажи, бля, что между нами хер твой воображаемый стоял! — ребус о муже, который каждый вечер ждёт Лизу с работы, в прошлом. Она и не отрицает.

Не о том Павлова думает!..

— Ну узнал и узнал, а твоя Карина никуда не делась!

Лиза пытается прийти в себя, но ревность захватывает её куда сильнее, чем в забытые шестнадцать лет. Непослушные ладони мнут ткань тёмно-синей рубашки Космоса, давая понять ему, что для неё невозможно с кем-то его делить. Никогда.

И до Холмогорова доходит долгожданное осознание. Обух по голове, не меньше.

Ничего, блин, не изменилось! Лиза любит его, Лиза третьего лишнего не потерпит. И измена для них — понятие нереальное. Никто друг от друга не будет свободен.

Обречены.

И как двум зверькам из лабиринта выбираться?

— Иди домой…

Кос всё понял. То, что знать должен был первым. Что скрывалось от него из-за обоюдной обиды. И девчонка неспроста его так точно незнакомому дядьке диагноз поставила, смотрела на него внимательно и не по-детски, а факты и даты не врали. Лизу хотелось к стенке прижать, душу вытряхивать долго и разнообразно, пока не признает свою ошибку, но что-то не давало Космосу надавить. Не мог.

Потому что Павлова сломается, закроется и не видать ему нового разговора. Как и не доказать ему в противном случае того, что он и в девяностом был серьёзен. И от своего никогда бы не отказался.

Мог ли Космос сказать, что при его неспокойной жизни ему не нужен его родной ребёнок? Нет, и должно быть, именно этот грех был бы для Холмогорова самым страшным.

Однажды Лиза подумала иначе, пестуя свою обиду. Кос тоже недалеко от неё ушел, довольствуясь тем, что изредка наводил справки о том, как она, что с ней, чем дышит…

Результат налицо. Точнее, с его лицом. Смотря на фотографию Арьки с боем отнятую у Пчёлкиных, Космос не верил, что на него можно быть настолько похожим…

Но сейчас необходимо отпустить Лизу от себя. Сложно, больно, но нужно. Не получается у них диалога в расстроенных чувствах. Вечно обо что-то спотыкаются. Друг о друга.

— Тебя дочь ждёт, — хватка у Космоса ослабевает, а Лиза, смахнув с покрасневшего лица одинокую слезу, читает его без слов.

Неважно, каким способом Холмогоров обо всем узнал. Просто семь лет сожжено в обжигающей лаве. У Арьки с каждым днём вопросов больше, чем у её матери разумных ответов, а оказывается, что Лиза глупостью беспросветной страдала. Но Кос не говорит о том, что она натворила. Сама же знает.

— Вот и поговорили, — мрачновато заключает Лиза, протягиваясь к дверной ручке автомобиля. Уже не «Линкольна». Интересно, где ржавеет их старый друг?

— У нас с тобой своё общение, алмазная, — Кос хмыкает, но без всякой злобы.

Лиза ни в чём не собирается признаваться, а он не представляет, почему весной девяностого она вдруг подумала, что резко окажется ему не нужна. Почему?

Не собирался Космос ни на что разменивать то, что обрел рядом с Лизой. А потеряв её, и не пытался сделать новую попытку убедить себя в том, что у него может быть всерьёз и надолго. Судьба такая насмешливая, всё время задом к нему поворачивается!

Карину мучал и доводил, пускай мысленно давно отпустил. Разные же дороги.

Что ей, ментовской дочке, до него, придурка?

— Странное общение, — замечает Лиза, продолжая чувствовать на своих губах желанные поцелуи, — руки уберешь?

Лизу послушно ждёт Арька, а Космосу бы поехать домой, чтобы снова попытаться принять к душе обновленную реальность. Или свой день завтрашний?

— Сегодня уберу, — Холмогоров отпускает Павлову очень нехотя, — но разговор продолжим…

— Ты прав, — усилием воли Лиза открывает дверцу, медленно ступая на серый асфальт. — Прости! Пойду…

— Тебя… Ждёт… Арька… — повторяет Космос, закрывая широкой ладонью глаза. — И до завтра?

— До завтра…

Завтра будет тяжелее. Потому что сегодня Павлова ни в чём не призналась, но не устояла перед собственным сердцем, безмолвно подтверждая то, что любит Космоса и ничего не может с этим сделать. Полное бессилие!

Но руки не опускались, а жизнь цвела яркими красками.

Что, собственно, и подтвердила Аря, когда мама вернулась домой…

— Ну и что это, юный художник? — Лиза внимательно осматривает новую пижаму дочери, испачканную акварелью разных цветов. И на лбу у Арьки синяя краска, а на альбомных листах море, солнце и чайки. Красота!

И как же жаль тревожить покой мечтательного ребёнка…

— Дом, — Ариадна снова непрозрачно намекает матери о том, что скучает по Петербургу. И по набережным, и дворцам, и старому дому на Московском проспекте.

Но Лиза ничем не обрадует дочь. Понимает же, что разговор с Космосом не закончен. Пожалел её или сам не может в голове уместить, куда пропали целых семь лет?

— Арюш, а что бы ты сказала, если мы с тобой навсегда остались здесь?

Мечтать в возрасте Павловой глупо. Никто и никому ничего не обещал, ничего неизвестно и то, что произошло в машине — это крик души двух разбросанных по жизни людей. Но мнение Арьки Лиза знать обязана. Не москвички они с ней обе, как никак.

А ветер дул неразгаданный. Куда только?

—Вырасту — обратно поеду, в гости, — ещё одна гордая ленинградка, — но поможешь всё убрать, мам?

— Помогу, конечно, — Лиза крепко-крепко обнимает дочурку, не боясь, что испачкается, — моя хорошая девочка… Я так тебя люблю! Больше всех на свете!..

— И я тебя, — Арька хохочет совершенно счастливо и беззаботно, — во-о-о-от так!

— Много-го?.. — чуть поддразнивая девочку, Лиза щелкает её по прямому носику.

— До самой Луны… — вспомнив одну из своих любимых сказок, Аречка уворачивается от материнских пальцев, но лишь затем, чтобы боднуть маму лбом.

— Космический ты мой ребёнок!..

В прямом и переносном смысле.

Но как теперь Лизе спокойно спать?..

========== ХI ==========

Комментарий к ХI

Спасибо за внимание к основной истории!

Но вернемся к альтернативе. Переживания бывают полезны)

https://vk.com/wall-171666652_1624

OST:

— EMIN — На обратной стороне (Космос/Лиза)

— Полина Гагарина — Смотри (Космос/Карина)

Боровицкой казалось, что Холмогоров далеко от неё.

Физически сын профессора астрофизики расхаживает по кухне с чашкой чёрного чая, делая вид, что внимательно слушает то, что доносится из телевизора, а фактически витает в непонятных инопланетных плоскостях, о которых материалист-Карина только наслышана по воле нелепого случая. Вроде бы и заехала по традиции на пару фраз после того, как Космос объявился, перезванивая спустя десять часов. Культурно, а главное, что пунктуально. В огромных кавычках. Неудивительно!

Но никаких сантиментов при встрече: перекур на лоджии, короткое обсуждение общеизвестных новостей и дежурный разговор о погоде. Оба делают вид, что верят друг другу, потому что невольно нахамить нельзя. Хоть в последнее время Карине так и хочется спустить на Коса всех собак. Похлеще, чем за его былые наркоманские заходы.

Поэтому Карина должна перестать удивляться поведению Космоса. Пускай и прогнило что-то в её отношениях с Холмогоровым давно и безнадежно, а крыша хилого замка, в который Боровицкая прячет свои чувства, вот-вот рухнет ей на голову.

Кос едет к Филатовым? Так Боровицкая вежливо отказывается, у неё ужин с подругами намечается по распорядку, но настоятельно попросит Космоса передать Томе свои извинения. Томка же наверняка знает, что лишнее пересечение Карины вместе с Софой грозит атомной войной. А добавить в этот адский коктейль ещё и Павлову, для которой Боровицкая по определению не была положительным предзнаменованием…

Нет, Карина предпочитает держаться в стороне от таких компаний. На большом расстоянии, чтобы духом не падать.

И Космос будто бы обрадовало её поведение: переубеждать не стал, тем более он с Пчёлой собирался ехать. Камень с души упал, взгляд немного оживился, но задумчивости своей Холмогоров не терял. Затаился, а Карина продолжала гадать, что ждёт её в проекции ближайшего получаса?

Взрыв?

Или пронесёт на этот раз?..

И почему Карина держится за эту химеру?

Сегодня Космос вообще был крайне неразговорчивый, тучный и сосредоточенный на себе. Несвойственная для него манера поведения, на смутные думы наводящая, но уходящая весна многое выяснила для Карины. Каждое слово приходилось вытягивать, выманивать, ненароком боясь наткнуться на глухую стену непонимания. А если бы Кос умел свои бумажки и чужие фотки в стол прятать, не выставляя на всеобщее обозрение…

Карине стало бы легче, а поведение Холмогорова показалось бы куда более понятным. Но чуйка ищейки Боровицкую не подводила: если Пчёлкин о сестре и слова не скажет, то Космос разведает своё сам, не гнушаясь пользоваться всевозможными источниками. То ли мужской эгоизм был сильно задет, то ли вредный первоапрельский характер покоя не дает, либо же старая любовь не имела шанса заржаветь при новом раскладе карт. Скорее, всё три элемента вместе, но крайний — самый важный.

И как Карина забыла про эту мозоль?

Ленинградскую…

Предпочитала не думать о ней, чтобы случайно не отравить своё существование.

Однако пришлось краем глаза и под шумок взглянуть на папку с документами, чтобы убедиться в том, что Космос мог не брать трубку по единственной причине. И имя ей Лиза Павлова, от роду двадцать шесть лет. Девушка из славного города на Неве.

И надо же было вновь докопаться до этой голубоглазой ведьмы?

Даже косвенно, даже помня то, что это она бросила его тогда, когда следовало сделать решающий выбор!

И что они друг от друга хотят? Карина на вопрос этот ответить не решается, понимая, что Кос и сам рвётся в свою старую сказку с плохим концом.

Лиза казалась более серьёзной дамой. Наверное…

Что он задумал? В чём не может признаться? На что Космос решился, два месяца наблюдая за тем, что его большая любовь здесь и никуда уезжать не собирается?

Или напомнить Холмогорову, как в самом деле картина рисуется?

— И чего ты молчишь, Космос? — после очередной тоскливой сигареты Карина решается вывести мужчину на чистую воду. Самой смелость на это нужна, но надо же вскрыть нарыв. — Только не говори, что думаешь над своим поведением? Звонок ты вчера сбросил, не ответил. Всё в делах?

— До хрена занят, — честно отвечает Холмогоров, вспоминая расстроенное лицо Лизы, сразу смекнувшей, кто ему звонит. По закону подлости!

Как же разбить этот несчастный телефон хотелось, чтобы только Лиза рядом с ним осталась и не было бы и следа ревности в её теплеющем взгляде. Но пришлось отпустить Павлову, надеясь, что теперь она не убежит от него далеко.

Куда ещё? Да и зачем?..

— И как дела у твоего строптивого занятия? — Карина наслышана, что Кос не теряет времени зря. Околачивается возле сестры друга то во дворе, то в других неожиданных местах, а значит, что не всё так просто с этим внезапным возвращением пропащей невесты в родную гавань. Космос и Лиза лишь делали вид, что им всё равно? Что ж, это очень похоже на правду. — Скажи ещё, что ты не специально с ней виделся!

— А теперь иначе не выйдет, — Москва не без добрых людей, а Боровицкая везде копать начнёт. Профессия обязывает. — Понимаешь?

— Аргументируй!

У каждой проблемы есть свои имя, фамилия и отчество. Прокручивать в голове биографию Павловой Карина не хочет, слишком много чести, но она решилась идти напролом, зная, что терять уже нечего. Кос не сможет долго притворяться, делая уверенный вид, что его всё устраивает. Космос давно не скрывал от Карины безразличия, а она не гнушалась собственного недоверия. Так и пересекались, оказываясь друг для друга не лучистым солнцем, а северной стеной промозглой боковой комнатки. Не больше.

Кто был у Космоса, кроме неё? Случайные интрижки, служебные романы на пару недель, девицы лёгкого поведения? До Карины Боровицкой доносились разные слухи и сплетни, помноженные на то, что в компании жён друзей Коса она оказалась чужим и неуверенным элементом, но в действительности стоило бояться другого. Это стало очевидно, когда Павлова вернулась в Москву, а уязвленная гордость Космоса требовала реванша. Или возврата на прежние позиции? Чёрт возьми!

Хочет сделать себе больнее? Не дурак ли?

— Правду знать хочешь? — Кос и не собирался отпираться. В его-то новом статусе блудного папашки это смехотворно. О другом голова болит. Раскалывается.

— Хочу, — честно признается Карина, надеясь услышать правду, — ты никогда не таил, что рассчитывать мне особо не на что. И, Кос, скажешь, на меня мало пальцем показывают? Могла не догадаться, что происходит?

— Всего рассказывать не буду, сам не разобрался, — и разобраться одному не выйдет. Только вместе с Павловой, для которой любая тень между ними равнозначна предательству. А выбор между Лизой и Боровицкой изначально не мог стоять перед Космосом в пользу последней. Ничего не меняется, — но чем дальше я от тебя…

— Тем лучше?

Последнее следовало понять ещё в девяносто третьем, когда Карина решила развеять космическое одиночество, суетливо начав наводить в его холодной вселенной свои неумелые порядки. Не преуспела. Кос же сразу обозначил границы, решив, что звать замуж точно не будет. Да и какой из Космоса муж для полностью положительной работницы правоохранительных органов? Такого бы ей не простили, а Космос бы заскучал, не видя в грустных глазах Карины того, что не смог ни забыть, ни разлюбить.

Это болезнь?..

Да похуже, чем тяга к пакетику с коксом!

От химической привязи, говорят, можно вылечиться, если сильно захотеть.

Как отринуть себя от Лизы? Космос предпочел никогда бы не узнать ответа на этот вопрос, потому что устал жить без своей неугомонной заразы…

О чём ей вчера честно признался. И не жалеет.

Пусть делает с его признанием, что хочет, но не бросает в него камень{?}[https://www.youtube.com/watch?v=-1sXSv-0rww да, да, это именно тот случай!].

Лиза…

— Просто из дальнего плавания вернулась твоя прекрасная бывшая, — Карина не смогла спокойно реагировать на короткое признание Космоса. Наверное, потому что ей тоже больно? Не стерпела! — С мутной историей за плечами, потому что непонятно, что о себе она всё скрывает, а ты и рад за ней бегать! Или скажешь, что это не так?

— Это дело моё, — Космос по-прежнему говорит неохотно, потому что не хочет делиться с Кариной тем, что занимает его мысли последние пару дней, — но я не тот, на кого тебе стоит рассчитывать…

— Скажешь, что у тебя своя нора? — Боровицкая припоминает старый разговор, давно затертый осколками времени. Её первое расставание с Космосом. Не столь драматичное, но в сути такое же.

— Номер раз, я ничего не признаю, мы не в прокуратуре…

— А номер два какой?

— Я ни о чем не жалею, но обиды ловить тоже не хочу, — сейчас не помешала бы пачка сигарет, которую Космос забыл в старой куртке, но если уж Карина не любит запах его сигарет, то один разок он стерпит, — знаешь, ты права была, наверное. У каждого норы свои. Ты вот в своей спряталась, мышка, а я другого хочу! *

Тогда отпускать было легче…

— Давняя и глубокая, — ничего не поменялось со времён юности. Умело пытались стереть, забывая адреса и телефоны, но от правды не скроешься. Иначе захлебнешься к чертовой матери от своих же загонов.

— Кто бы сомневался!

— Я и не сомневаюсь…

Расставаться по-человечески у Холмогорова не выходит. Озвучивать Боровицкой то, что давно уже было ясно, вдвойне сложнее, но тянуть надорванную струну невмоготу. Даже если у него ничего не получится, он столкнется с равнодушием, продолжая пестовать своё гордое одиночество. Но о подобном раскладе Холмогоров не думает, не позволяет себе проявить малодушие, потому что за целую ночь его мир перевернулся с головы до ног. И каким подонком Космос будет после, если скажет Павловой, что семь лет назад она правильно рубанула с плеча, ничего у него не спросив.

Они же не этого хотели…

Почему обиды перевесили?

— Идиотом себя не чувствуешь? Или Лизу дурой сделать хочешь? Любит — простит, куда денется, а потом узнает, каким ты стал! — сомневалась Карина, что Космоса возможно угомонить. Или он готов меняться ради того, кто от него зависит? Боровицкой сложно ответить на этот вопрос, потому что Лиза Павлова знает совершенно иного Космоса Холмогорова. А Карина совершенно не представляет, что это за зверь. — Ты ей нужен? Со всем списком грешков…

— Боровицкая, ты, конечно, следак, и следак хороший, — нельзя отрицать профессионализм упорной и амбициозной в работе Боровицкой. Не зря на пятерки училась и надежды родителей оправдывала. — Но, мать твою, не надо меня добивать? Меня уже добили! Семь, нахуй, лет ни хрена не знал! Разгребай теперь!

— Разгребать, значит? — Карина привыкла к загадкам космической дыры, но ситуация для неё мало, но прояснилась. Не в одной Лизе дело!

Пусть и Павлова сама по себе — главный фактор неожиданности.

Чего Космос не знал? Что племяннице второго секретаря Ленинградского горкома КПСС в своё время он не ко двору пришёлся? Либо тётушка строго приказала делать выбор, либо душно девке стало в столице. Жить иначе захотелось, чем за бандита вечно слёзы лить. Баста! Или проблема крылась в другом? Маленьком и важном?..

Однажды Карина увидела этого маленького и важного человека вместе с Софой, пробегая мимо детской площадки, чтобы поскорее оказаться в квартире Коса. Но только Пчёлкина зачем-то срочно стала отвлекать девчонку: то ли потому что боялась, что Боровицкая станет рассматривать дочь Павловой, то ли потому что остроглазые семилетки отличаются умом и сообразительностью, а Софка очень хорошо разбиралась в детях. Карина не придала значения выходке Софы, только пальцем у виска покачала, а сейчас сопоставляет события и людей. Ничему не удивляется, но лишь задумывается о том, что на этот раз Космос точно к ней не вернётся.

При любой тасовке карт.

— Я справлюсь! — уверенно произносит Космос, давая понять, что больше не потерпит пререкательств. С него хватит.

В пачке осталась всего одна сигарета, которую Холмогоров нетерпеливо раскуривает, всем своим видом показывая, что сказал слишком много.

И Карина понимает, что ей лучше уйти. Дальнейшие объяснения будут похожи на унижение, а за четыре года ей с избытком хватило марсианских причуд.

И ведь теперь её точно никто не держит. Никто!

Боровицкой и забрать-то из этой квартиры нечего. Типичная холостяцкая берлога, которую Космос обустраивал по своему уму. Не терпел чужого вмешательства. По рукам можно было получить, стоило сказать Холмогорову, что рамка с фотографией его старой знакомой явно лишняя. Говорила же Ада Борисовна Карине, что за непреодолимую вершину она взялась. Сломаться недалеко, упасть навзничь, лицо разбивая.

Карина и не сломается — не картонная кукла. Несмотря на то, что освобождение от многолетнего груза дастся ей непросто. Она откроет все форточки и сожжёт воспоминания в ярком свете летнего ослепляющего солнца.

Не в пример той, ради которой Космос уходит.

Навсегда…

Комментарий к ХI

* — «Дыхание юности»: https://ficbook.net/readfic/9353722

========== XII ==========

Комментарий к XII

Отдых на море позволил мне написать довольно большую и эмоциональную главу)

Приятного чтения! И пусть у моих читателей всё будет хорошо)

https://vk.com/wall-171666652_1629

23.09.2022: перезалив с добавлением новой сцены (Пчёлу и Софу в студию!)

А ещё сегодня «Бригаде» двадцать лет (Господи, какая же я старая, моя единственная мысля об этом знаменательном событии…)

OST:

— Стас Пьеха — Мы расстались с тобой

— Мам?!..

Новый выпуск журнала «Микки Маус» отброшен в сторону, когда уединение Ари нарушается присутствием мамы. Не получилось у Арьки скрыться от всех, тем более они дома у тёти Томы, а настроение почему-то располагало к тому, чтобы сидеть в комнате и пить черный чай с маленькой плиткой «Сударушки». Эту шоколадку с изюмом не любит Тёмыч, а значит ей больше достанется. Так-то!

Но в синих глазах у Ариадны затаились неозвученные вопросы, которые она старательно готовит для матери. Она же очень многое запоминает и понимает, так ей Ёлка сказала. Не зря же они почти каждый день по телефону говорят, и любимая родственница отмечает, что к школе Арька точно готова. Вместе они и на выборы ходили, и в Смольном и у мамы на службе Аря тоже была. Не сказать, что многое, но что-то в жизни видела, а поэтому в свои почти семь лет могла судить о людях и вещах. Например о том, что тётя Софа спустит всех собак на Пчёлу всех собак, если он опоздает. У Артёма второй молочный зуб выпадет, если он съест последний «Грильяж» из вазы. Со свистом!

А мама…

А мама без охоты и с недовольством в голубых глазах говорит о том, придёт ли в гости к тёте Томе Космос, которого Аря в прошлый раз прекрасно узнала. Если он наконец-то нашёлся, вопреки тому, что Ёлка ругала его на все лады, а маме про «беса-москвича» просила не говорить. Мама плакать будет из-за него и переживать. Неминуемо!

Но если он в Москве, то значит скоро всё изменится. Может, они и вправду не будут жить в Петербурге, как это было всегда, но мама точно будет больше улыбаться. Видела же Аря, как мама за руку этого Космоса держала. Недолго, но крепко, а чужих рядом с ними не бывает. Пусть Ёлка и твердила в сердцах, чтобы «этот проклятущий провалился!». Однако запрещала Аре думать и рассуждать о нём плохо. Как о папе?

Ведь у всех её друзей папы живут с ними и за веселье отвечают в семье, а Арька раньше верила в мамину легенду про то, что папка в космос улетел. Когда ей исполнилось шесть, поняла, что мама сказку сочинила, как про Деда Мороза, а правду следует выведать у Ёлки.

— Так, Ариадна, давай я тебе лучше про выборы расскажу?

— Да ходили мы с тобой туда, я там все видела!

— Как это не веришь, что он в космосе? Работа ответственная, между прочим…

— И космонавтам отпуск положен!

— Отпуск, запомнила же. Выучили на свою голову!..

— Ты же сама говоришь, что я умная?

— И дохлую лошадь из гроба достанешь, как папашка твой!

— И в Деда Мороза, кстати, тоже не верю…

— Ладно, твоя взяла!

— Взяла?!..

— Скажу, но матери — ни звука!

— А придётся же…

— Предупреди хотя бы, чтобы твоя молодая бабка успела эмигрировать!

— Ты дальше дяди Рафа не уедешь…

— Проныра!

Мама обо всем узнала. Пришлось сказать, когда незнакомый высоченный дядя показался в поле зрения, но на проверку оказался тем человеком, о котором Ёлка приказала молчать. Аря и назвать его папой не могла, потому что совершенно не знала его, а мама слишком быстро увела её домой. Но почему?

— Что такое, доченька?

— Расскажи…

— Что тебя тревожит?

— Смотри, мам, — задумчивым голоском произносит Ариадна, поправляя лямку джинсового комбинезона. — Наш Пчёла — папа Тёмыча?

— Верно, — Лиза таит надежду, что больше нигде по матушке-России не бегают незаконнорождённые дети её-то брата. Не летают, вернее. При случае же эту ораву не прокормить!

— Машка — дяди Валерина, — маленькая Филатова заслуженно обрела статус верной спутницы Ариадны, — а мелкий самый — это сын дяди Саши, который мне собаку пообещал…

— Арюша, ну что за поведение? — Лиза любила животных, но вставать рано утром на выгул собаки в этой семье не будет никто. Лиза себя знает, а ещё лучше оценивает перспективу того, что со временем Аря перестанет быть совёнком. — Какую нам с тобой собаку?

— Таксу, — Ариадна решает продолжить свой логический ряд, заготавливая для мамы главный вопрос с пробросом. — С этими разобрались… Но я? Я чья?..

Действительно.

Лиза зря подумала, что Арька забудет разговор про Космоса. В свете последних событий тема отцовства Холмогорова становилась для Лизы тревожным сигналом, потому что теперь он узнал всё, что семь лет от него умалчивалось. И потому что поссорились без шанса на примирение, и потому что папаша-бандит мог и под монастырь семью подвести. Перекрылись друг от друга, Лиза в Москву и на свадьбу к брату не приехала. Глухие стены!

Но что случилось минувшим апрелем? Накрыло? От осознания того, что все должно было быть не так, а жизнь по отдельности разрушала изнутри. Лиза внутри пустой считалась бы, если бы не дочка, а Кос окончательно запутался, ища свое место под солнцем. Арюшка же просто хотела, чтобы папа и мама были вместе. И папа нужен только свой, а не чужой дядька. И не тот, который всего лишь дарит подарки по большим праздникам и приезжает по воскресеньям на обед.

И что сделать, не зная, нужна ли Космосу дочь? Собственную ошибку исправить, сперва всё рассказав Арьке? Или дождаться действий Космоса? Лизе же проще именно так!

Первый шаг всегда делал Холмогоров, а после Павлова сама додумывала, как идти дальше. Но в последний раз этот трюк не сработал.

Однако почему бы не пойти по старой схеме?

Или Аря не простит малодушия?

— Ты… — Лиза без труда понимает, к чему клонит дочка. Она смотрит прямо в глаза, испытующе, не оставляя у матери сомнений в том, что и без её утверждения всё доподлинно разузнала. — Аря, ты моя. Моя неповторимая и самая лучшая дочурка. Ты сомневалась?

— Нет, мама, — Ариадна очень сильно любит маму, больше всех на свете, но девочка не то о себе хотела бы узнать. Мама же всегда понимает! — Почему я «Космосовна»?

Действительно!

— Тебя это тревожит, Ёжик? — и как не подтвердить очевидное?

Жаль, что у Лизы сил на это нет. Слабой и глупой себя чувствует, потому что уверенности мало. А вчерашний вечер не внёс ясности в отношениях с Холмогоровым. Он же не сказал, что хочет. Только…

Не закончили!

— Но он приехал, тебя беречь сказал, — Ёлка пообещала, что приедет. И вон он какой большой, маму за ним совсем не видно, — а мы от него убежали…

— Приехал, Арь, — и почему Чернову потянуло рассказать Арьке про Космоса? Грехи ей замаливать рано, а вот Лиза в моменте не представляет, как быть. Надо же было понимать, что переезд заставит ход событий поменяться. В корне. — Но ты всё равно моя Аря? Это так?

— Так, мам, — подперев румяные щеки кулачками, Арюша недовольно смотрит на мать, понимая, что прямого ответа не получит, — но он хороший?

— Хороший, — когда в четыре года Аря впервые спросила про папу, Лиза и не подумала говорить про него гадко. Про космонавта речь придумала, а потом справедливо рассудила, что всё забылось. Если бы не постаралась тётка, в последний год как бы осторожно намекающая, как плохо живется ребёнку без отца. Конкретного родного отца, на фотографии с которым мама безбрежно улыбается.

Потому что было хорошо?

Лето, солнце, любящая пара и огненный «Линкольн».

Мечты о будущем…

— Тогда не понимаю!

Громкий удар детской ножки о лакированный паркет подсказал Елизавете, что дочка и без путаницы своих родителей сама во всем разобралась. Но и осознать то, почему мама и папа не вместе, Аре сложно. Обиды взрослых ей неведомы, а тем более секреты матери. Целая шкатулка с тайнами, из которых Аречка — самая главная.

— Вот вы где, мои синички! Куда запропастились от Софьи Генераловны? — эмоциональный разговор Лизы с дочерью прерывает Софа, появившаяся в комнате как нельзя кстати. По лицам матери и дочери Пчёлкина понимает, что Арьку надо скорее переманить в другое помещение, к детворе, а Лизе… Винца предложить? «Чары Диониса»! Знакомые с Геленджика целых пять литров посыльными передали. — Арь, дуй к Марусе! Ей без тебя скучно…

— Только осторожно, доченька, — добавила Лиза, всем видом показывая Ариадне, что возражения не к месту, — на качелях её сильно не раскачивай, хорошо?

— Ладно, — синеглазка медленно удаляется по лестнице, намекая маме, что к своему разговору ещё вернётся, — но я всё помню!..

— Елизавета Вторая{?}[в том смысле, что очень похожа на мать], ей Богу! — Софка подталкивает золовку выйти на открытую веранду второго этажа коттеджа Филатовых, пытаясь развеять её задумчивость. — Что на этот раз? В Питер опять просилась?

— Отлегло, — но сейчас Лизу не радует этот факт, — но припечатало другое. Особенно после того, как увидела меня с Холмогоровым. А уж как меня унесло… Вчера. Зачем-то!

— Стесняюсь спросить, мать, — Софа чего-то не знает. Как и не знает Лиза того, что Космос уже высказал им с Пчёлой, что о них думает. Лиза-то как обычно люлей получит только в решающий момент, если и получит порцию гнева, а друзей Кос не пожалел. — Про Арьку сказала хоть или сразу гормоны заиграли у обоих?

— Он всё узнал без моей помощи, а я даже не знаю, — Лизе совсем не важно, кто сыграл в команде Космоса. Больше беспокоила дочка и её реакция на происходящее. — Каким боком, кто помог… Чёрт дери!

— Ты нормальная, Павлова? — не думала Софа, что Лиза не сможет признаться во всем отцу своего ребёнка самостоятельно, но только на это следовало полагаться. Клешнями слова тащить. — Нельзя было по-человечески рассказать? Самой! Цирк с конями! Убью обоих!..

— Слушай, Софокл, — чума же спокойно не уснёт, не узнав, на какой стадии отношений находятся Космос и Лиза. Несмотря на то, что Павлова эти моменты ни с кем, кроме Коса, обсуждать не готова. — Не торопись махаться!..

И Лиза начала свой рассказ о встрече с Космосом, не вдаваясь в интимные подробности уединения в машине. В общих чертах. О своем месте в мире и в жизни Коса, который однозначно указал на две вещи: устал без неё и говорить надо. О звонке несчастной Боровицкой Лиза умолчала, но сознание тешило то, что он всё равно не ответил. Нельзя так думать и ультиматумы ему спустя столько лет ставить тоже грех, но между ними не должно быть третьего лишнего. Никогда.

И думать надо сперва про Арю. Это реальность Лизы и основной ориентир, и если Космос готов принять ответственность на себя, ему придётся исходить из тех же принципов. Не иначе.

— У меня сейчас челюсть на пол рухнет, Павлова!

Что делать-то?..

— Не благодари. Но может, я опять всё накрутила? — Лиза делает не очень успешную попытку себя успокоить. — Семь лет только слухи, а тут…

— Обиженки долбанные, отобрать бы у вас дитя, а вас в больничку подлечиться, — или в санаторий. Софа не берётся судить о том, что больше подойдёт Космосу и Лизе в свете последних событий, — но чует моё сердце, попомни мои слова, не через Сашку он связи поднял. Мама Ада постаралась!

— Аде Борисовне это зачем? — несостоявшаяся свекровь Лизы была дамой пытливого ума, всегда до истины любила докопаться, но не в каждую же авантюру Космоса вписываться? Мальчику двадцать восемь годков. — Сынок — лоб здоровый, сам проблемы решает! И подкидывает…

— Каждая мамаша своему дитю желает счастья, — Софа прекрасно помнит о том, что Лиза пришлась до душе своеобразной матери Космоса, — а Боровицкую там никто не признает, кроме академика. И он-то чисто из уважения к её семейке!

— Так, стоп! — Лиза решительно остановила поток красноречия Софы, понимая, что больше не хочет слышать и слова про несчастную пассию Космоса. — С отцом своего ребёнка я разберусь сама. Препятствия чинить не стану, но и не позволю ему гнуть только свою линию! И ты не будешь больше говорить про Боровицкую, Софокл!

— Разберёшься, куда ж ты денешься, мать? — соглашается Софа, поглядывая на террасу через окошко. Сейчас что-то будет!.. — Тем более твой царь Салтан и Пчёла пришвартовались. Арька узрела подарки первой, так и спрыгнет с качелей. Вот же умная голова!

— Что он выдумал? — Лиза не знала, что Витя попросил Коса купить подарки для детей, поэтому очень очень удивилась, когда увидела Холмогорова в роли запоздалого Деда Мороза. — «Детский мир» на пару грабанули? Софа?..

— Все гуд, — рационально заключает Софка, собираясь помочь Томе на кухне, — дитю игрушка огромная, а цветы он тебе потом сворует где-нибудь. Что ты, Павлова, первый раз прощать?

— Я, пожалуй, к дочери пойду, — Лиза не хочет отвечать на вопросы Софы, — помощник из меня сегодня никудышный.

— Да мы с Суриковой на пару нарежем этот салат морской, что ты?..

— Не знаю, Соф, — бросает Лиза, прежде чем убежать к Ариадне, — уже ничего не знаю!

— Сильно друг друга не бейте, — шутливо предостерегает Софа, — а то мозгов у обоих нема! В кого Арюха только такая сообразительная?

— Голикова, твою дивизию!..

— Молчу, молчу!

Пчёлкина за свои отношения меньше переживала, чем за разруху в космическом мирке.

Но может, задуматься о поведении Пчёлкина всё-таки стоило?..

***

Космос никогда бы не подумал, что самой сложной дипломатией его жизни окажется первый нормальный разговор с собственной дочкой. Во-первых, она куда смелее и отца, и матери, раз сразу примчалась встречать его и Витю. Во-вторых, факт родительства накрывал стремительно и тормозил подбор подходящих слов. В-третьих, Кос поверить не мог в то, что их с Лизой девочка получилась настолько славным и пригожим ребёнком. С его-то наследственным шилом в одном месте. Или он рано радуется?

Арька начала брататься с Пчёлой и весело переговариваться, когда Космос беспокойно курил, стоя у машины. На детском личике всеми гранями играла улыбка, и она довольно бодро отбила лапу дяди, протянутую в приветствии. На мать, затаившуюся на пороге коттеджа, Аря не обратила должного внимания, но Кос сразу заметил, что стал объектом её пристального изучения. Тепло!

— Арь, глянь, какого крокодила привёз. Тебе и мамке твоей!..

За вчерашний вечер и последние полчаса Пчёла постоянно огребал от Космоса «за многолетнее наебалово» то в режиме телефонного разговора, то в лоб. Более цензурно Кос не выражался. Одно Виктора радовало в этой ситуации: как и предполагалась, от своего Маугли друг не откажется. Дети есть дети.

— Сволочь патлатая, ты надо мной издевался все эти семь лет! Думал, что сестру свою выгораживаешь? Хуй, ты друга за лоха держал!

— Скажи спасибо, что от тебя сразу не отшили с твоими прибабахами! А то хрен бы Лизка тебе показала…

— Она уже всё мне показала! Так допоказывалась, что в роддоме тужиться пришлось!

— Слушай, Кос, чего бы ты мне не брякнул, всё Лизке же решать. Явился такой охуенный и уверенный… Ты не забывай, в чём нос гваздаешь!

— Даже твоя баба все знала, покрывали на пару!.. Папаша, говорит, молодец! А? Красотку заделал. Наебали!..

Наверстывать придётся немало (все-таки человек скоро в школу пойдёт), где-то себя менять (самый важный пункт программы, потому что умыть руки от воспитания при Лизе не выйдет), но Космоса определённо обрадовало, что шедевр по имени Ариадна был создан их совместными с Лизой стараниями. Душа оттаивает.

— Привет, Арька… — спешно растоптав сигарету, Кос подходит к девочке, садясь перед ней на корточки, чтобы получше рассмотреть милое лицо. Вся она казалась ему похожей на Лизу, сотканная по её подобию. Но глаза синие, а взгляд тяжёлый. Каждое утро Космос безрадостно видел такой же в зеркале, но в дочери эта черта подкупала.

— Привет! — Аря протягивает ручку, желая поздороваться совсем не по-детски, а как взрослая, но Кос заключается маленькую ладошку в свои широкие ладони, дивясь тому, что всё происходит с ним. И эта девочка могла быть только его ребёнком. Дурак он, знатный, ревновал жутко, думая, что Лизка замуж сразу выскочила. Нет! Дочь растила… — Почему крокодил, если ты — космонавт?

— Не слушай Пчёлу, стрекоза, — Космосу нравится реакция дочери на заявление родственника, — а меня слушай… — Кос поднимает Арьку на руки, надеясь, что она не будет вырываться. И Аря не стала, но больше ничего не говорила, а просто опустила глаза, грустно вздохнув.

Совсем как Лиза.

— Чего такое? — всё идет нормально. Правда, Космоса распирает от того, что дочь с самого начала встаёт на его сторону, так и хотелось её вверх подбросить, но он боялся, что не поймёт. Привыкала.

— Мама мне проиграла…

— Почему, маленький?

— Ну ты-то приехал!

— Куда бы я делся? — Космос добродушно хмыкнул, но сразу понял, что энтузиазма собеседница не разделяет. — А я тебе зайца привёз, — Кос не знает, с чего Арька нос резко повесила, но решает выдать первый из своих козырей, — заяц для зайки, видишь короб?

— Я вижу, — Лиза появилась рядом в мгновение ока, а Аря, будто чувствуя, что мать может отчитать её, не стала смотреть в её сторону. Кос подмигнул дочери, но обстановка не становилась более лёгкой. Да, Лиза? — Очень хорошо вижу и слышу…

— Так, семья Штирлица, — Пчёлкин, нагруженный сумками, спешит удалиться, чтобы дать встрече состоятся, — ждём через пять минут, не опаздывать!

Холмогоров не хочет никуда спешить, потому что заготовил для Лизы столько речей, что она должна сесть рядом и покорно слушать. Он не снимает с себя вины за события, послужившие основой их расставания семь лет назад, но как ей и в голову могло прийти то, что она сможет поднять ребёнка одна? Кос на ней жениться не хотел? О семье не говорил? Причины поступка Лизы он искать не будет, потому что понять её страхи всё равно не сможет. Но всё могло бы быть по-другому.

— Привет, Космос… — несмело роняет Павлова, по привычке пригладив шевелюру Космоса нежной ладонью. Брат ушёл, а Аря ещё не знает, почему мама не сводит взора с папы, а он… Он точно её папа, дальше можно не пояснять и не ходить вокруг да около. — Арь, нам с папой нужно поговорить, а ты иди и поиграй с Машей. Обещаю, мы скоро вернёмся. Хорошо?

— Да я не хочу!.. — девочка не на шутку злится, потому что трюк с разговорами взрослых видит сегодня не впервые. Спрыгнув на землю, Ариадна смотрит на мать и отца не слишком довольно, метая маленькие молнии своими серьёзными глазками. — Вы опять ругаться будете! Знаю!

— Не будем, — Кос ласково похлопал девочку по спине, подталкивая в сторону дома.

— Мы недолго… — тон Лизы смягчился.

— Я вас жду, — сделав вид, что на первый раз поверила родителям, Арька уходит.

— Хорошо, солнышко, — миролюбиво отвечает Лиза, прежде чем Аря, обуреваемая любопытством, скрывается за дверьми коттеджа. — Только объявился и уже чудеса доброты. Заяц, медведь в половину тачки… Космос, что это?

— Беседа есть на пару лимонов, — была бы воля Космоса, то он бы к стенке Лизу прижал в прямом и переносном смысле. Чтобы не было возможности уйти. — Или сколько я задолжал за семь лет? Соображаешь?

— А тебе оно надо? Ты же за два месяца ни разу не чухнул про нас с Арькой, пока всё очевидно не стало. Гордость взыграла, одумался, но напомню — однажды ты уехал! Не я одна во всем виновата…

— Да я её вижу и места себе не нахожу, а ты как катком по мне… — Космос не знает, на каком месте рвать на себе волосы. Ничего не знал, папаша? Арьке это объяснишь? — Сквозь землю провалиться готов! Папка, где ты шлялся? Мне сказать нечего. Меня же мать наша наебала… Наебала! Какого хера только?

— Не привязывай ребёнка к себе, прошу, если не понимаешь, как дальше… — гораздо спокойнее говорит Елизавета, делая новую попытку отделить себя и Арю от Космоса. — Наиграешься, надолго тебя не хватит. Она всё время ждёт, что папа будет с нами… Нормальный папа, а не твои бандитские амбиции каждый день! Ты это успел обдумать?

— Дура!.. — Холмогоров чуть наклоняется, чтобы посмотреть прямо в глаза Лизы, крепко удерживая её за плечи. Всё равно не убежит, но так казалось ему надёжнее. — Да ты не видишь, бля, что мне никто нахер не сдался, кроме тебя! Мне как это ещё объяснять?

— Если я такая хреновая, то что ж ты мне шагу ступить не даёшь? — Павлова не вырывается, но смотрит на мужчину уязвлённой и раненой птицей. Не она одна во всем виновата. Ни за что, Космос Юрьевич!

— Спасаю мир от неугомонной проблемы…

— От себя спаси!

Ни у Космоса, ни у Лизы больше не находится слов для продолжения борьбы. Нет сил соревноваться в пафосном красноречии. Они устали.

Лиза шумно выдыхает, как невысказанными словами бросается. Кос не отпускает её, а напротив…

Обнимает. Со всей своей медвежьей хваткой.

Голову поднимает, чтобы в глаза посмотреть, прижаться лбом ко лбу и затихнуть.

— У нас всё не как у людей, — тихо отзывается Лиза, тайно сходя с ума от близости Холмогорова, — Кос?

— Зато всё правильно, — а семь лет шло против порядков, на которые юные Космос и Лиза надеялись в восемьдесят девятом году.

— Я больше не могу…

— Ну и я не ругаться с тобой приехал, — положа руку на сердце, и не о гостях он думал, а про Лизу и Арьку.

— Иди, Кос, — Павлова показывает мужчине на оставленные в машине коробки, — ты хотел быть… Бандитом Морозом?

— Оборжаться! — Кос щелкает Лизу по носу, развевая её грусть.

Зачем плакать? Он рядом, он никуда от них не уйдет. И что сказать Лизе за её многолетнее молчание Космос не знает. Ведь это уже не имеет значения.

— Вы идёте?.. — в проёме входной двери показалась Тамара, придерживающая за плечи Арю.

Вероятно, Филатова поймала шпиона, присматривающего за родителями из своего укрытия.

Кто бы сомневался в Арьке?..

***

Витя ценил свою жену. Серьёзно, без шуток и хитрых ухмылок. В нужный час они работали командными методами, и никто не мог сказать о том, что в их многолетних отношениях существуют противоречия. Противоречия, из-за которых их брак можно было назвать душным и тесным, и из-за которых в тревожные моменты Софа не перестаёт смотреть на Пчёлу волком. Он предпочитал в них не разбираться, а если жена и ставила ему в укор частое отсутствие дома и невнимание к семье, то настоятельно напоминал, что профессорская дочка знала, на что шла, выходя замуж за Виктора Пчёлкина. Звёзд с неба не будет — это не их официальная программа, но насчёт достатка и благополучия Софка могла не переживать и не дергаться. Всё путём!

— Пчеломать, ты что-нибудь поняла?..

Витя не пытается угадать, до чего договорились Космос и Лиза, когда после часа проведённого за столом, удалились на разговор, не терпящий стороннего вмешательства. И теперь вокруг тишина, не вселяющая спокойствие в умы. Даже страшно. Наобещали Арьке с три короба: и мороженое, и пирожное, и… так быть, что собаку, но сами уже с полчаса стояли у окна, взявшись за руки. То ли присматривали за дочкой, которая громче всех галдела во дворе дома Филатовых, то ли просто наслаждались своим молчанием. Космонавты, мать их!

— Всё поняла, — спокойно отвечает Софка, покручивая на запястье серебряные часики, инкрустированные бриллиантами, — а что тебя смущает?

— Как-то они мало орали, — Пчёлкин к другим разборкам в отношениях с противоположным полом привык. У Космоса с Лизой же всё наоборот стало. Наверное, устали бодаться. — Сколько можно молча уже стоять? Свиданка у них там?

— Пусть стоят, им это нужно, — Софа оглушительно чихнула, заставляя Витю невольно отстраниться. Вот ведь, нашёл от чего шарахнуться. — Блин, платочек не мог протянуть? Муж называется!

— С утра был муж, — объелся груш, — а Арька что-то про них забыла. Ей бы объяснить, что вот он, батёк! Любить и не жаловаться, какой есть…

— Вить, это больше на рассказ про тебя похоже, — прогнозы Софы оправдались: Кос оттаивал при виде дочери. Аря к нему присматривалась, а вопросы задавала с оглядкой на мать и постепенно, но плюшевого зайца с радостью приняла и охотно болтала с отцом. У Космоса отлегло: говорить о том, кто он, ей не приходилось, но в глазах ребёнка он точно был значимым персонажем. Главным. Папой. — Батёк обыкновенный, а по пятницам ещё и под мухой. Я цензурно выражаюсь, заметь!

— Блять, Соф, ты умеешь нагнетать, — Пчёла, скосив взгляд на жену, отхлебнул щедрую порцию коньяка из горлышка. Таким образом ему легче переживать любые её заморочки. И заморозки. — Но у Лизки с этим хмырём всё по плану будет, если опять оно во все щели не занюхает. Порадуешься?

— Больше всех, — Софка опять не станет нагружать себя личными проблемами, полагая, что для разбора полётов с жуком время ещё найдётся, — но подглядели и хватит. Пойдем ко всем нашим.

— Разберутся? — с ноткой недоверия спрашивает Пчёлкин у жены.

— Лучше нашего, — во всем лучше, как подсказывало Софке её безнадежно глупое сердце, — и, Пчёлкин, запомни…

— Чего ещё? — ну что мог забыть Витя?

Почему у Софы вечно для него в запасе какие-то ребусы?

— Если убегу… — многозначительно протягивает Пчёлкина, внимательно всматриваясь в голубые зрачки мужа. Испытывая. — Не найдёшь. Попомни моё слово!

— Дипломата найдешь, дурная? — Витя не может не припомнить Милославского. — Куда поедешь? Греция, Дания? К туркам или арабам? Не выдержат же!

— Да хоть в Гренландию!..

— Ужас, летящий на крыльях ночи!

— Не без этого, — неожиданно для себя соглашается Софа, — но ты меня понял…

Комментарий к XII

Кто тут главная звезда? Ариадна Космосовна!

Но глава по мне каточком проехалась, тяжело…

Потому что некоторые моменты жизненные, в чем-то так и оставшиеся мечтами.

Но у Арьки всё сбудется!

P. S. Желаю всем также кайфовать от результата своего труда, как я кайфую от КосЛизы:)

========== XIII ==========

Комментарий к XIII

Приятного чтения, мои дорогие читатели! И хорошего вечера)

https://vk.com/wall-171666652_1632

OST:

— Владимир Понкин — Наверное, нервы{?}[https://stihi.ru/2013/04/21/9106]

— Bryan Ferry — Slave to love

Солнечный свет заливает комнаты, намекая обитателям квартиры, что новый день вступил в свои права. И Елена Чернова уже полчаса как бодрствует, кофе попить успела, но Лизу нужно будить пушками из Петропавловки. Чтобы никуда не опоздала, не бежала впопыхах, на ходу застегивая своё чёрное драповое пальтишко. И не заставляла бы тётку нервничать на свой счёт, ведь расстройств Ёлке хватит на службе. С избытком.

Вотже непробиваемая девчонка!

Хоть говори, хоть нет, что спать перед поездкой надо вовремя ложиться, но Лиза никого не послушала. Опять настраивалась на то, как поведёт себя первого апреля на свадьбе Валеры Филатова. Ёлка слышала о том, что бедовые подружки собрались прятать Лизу в шкафу от Космоса. Для многогранного эффекта.

Цирк!

Но Лиза, похоже, решила игнорировать тётку…

— Лизка, проснись! Отоспишься в Москве, пора вставать, — однако спящая красавица никак не реагировала на бодрые скандирования любимой тётушки, бессовестно продолжая мять щекой подушку. — Ты слышишь меня? Ау-у-у, Лиза!..

Чернова уже две минуты стучится в комнату племянницы, пытаясь заставить её встать с кровати и позавтракать. Но Лиза совершенно не отзывалась на просьбы, а дверь к себе закрыла по старой привычке, приобретённой во время житья с Пчёлкиными. Елена не сомневалась, что, находясь в раздумьях над своей юной судьбой, Лиза уснула часа в три, а то и позже. Может, письма в столицу писать пыталась, а может, что опять обдумывала то, каким образом явит себя народу на свадьбе подруги. Фантазёрка!

— Лизка, да что такое, поросёнок? — голос чиновницы стал громче, а терпения явно не хватало. Не быть ей гуру воспитания. — Самолет скоро, машину даю, а ты дрыхнешь! Нет, ну что у меня за ребёнок?!..

— Ты точно там ищешь, дорогая? — совершенно неожиданно для Ёлки Лиза появляется из-за спины, заставляя тётку невольно перекреститься. И как только младшая Павлова умела так быстро и тихо перемещаться в пространстве, что Чернова и не заметила подвоха? — Знаю, знаю. Зараза редкая. У деда в кабинете сидела, думала, в себя приходила. Комнату закрыла. Сквозняк!..

— Доведёшь старую клячу до инфаркта, — Ёлка картинно хватается за сердце, но тут же приходит в себя, — ладно, не радуйся, мне тридцать девять всего. Не дождутся!

— И сегодня у тебя два совещания, а вечером летучка с начальниками отделов, я всё помню, — Лиза действительно живо интересовалась тем, чем занимается её тётка на государственном посту, — но можно вопрос?

— Что тебя тревожит, сокровище?

Теперь Елену Владимировну беспокоит вид племянницы. Встревоженный. Спала плохо. Или вовсе не спала?

— Какой сейчас год? — почти беспомощно спрашивает Елизавета.

Нет, вроде бы календарь не соврал, когда спозаранку и впопыхах Лиза кинулась его искать. Упала даже, когда встала с кровати, потому что торопилась. Заодно лишний раз открыла паспорт, чтобы убедиться, что ей девятнадцать лет и её зовут Елизавета Алексеевна Павлова. Не замужем, детей пока нет. Никаких прочих отметок в этой заветной книжечке, кроме московской прописки, не было. Можно выдохнуть.

— Девяностый, ничего не поменялось за ночь, а я всё ещё твоя тётка, — Ёлка на всякий случай трогает лоб племянницы холодной ладонью, чтобы удостовериться в том, что температуры у неё нет. — Что ещё спросишь? Горбачёв — генсек, перестройка и гласность, но полки в магазинах такие же пустые. Вот они ваши хвалёные перемены!

— А день какой? — произносит Лиза с опаской, сама себе напоминая озадаченного Винни Пуха с опилками в голове. — Март же, и я не сошла с ума?

— Тридцать первое, сегодня родилась Коллонтай, — Чернова неплохо помнит биографии государственных деятелей, но наконец-то нелюбимый месяц для Павловых заканчивался. Это радовало. — Завтра день рождения у твоего благоверного астронавта или как ты там его называешь? Солнце, лучик, Космик… Вроде не служил, но генералом зовёшь часто. Слышала я ваши воркования. Тьфу!

— Хватит издеваться, я же любя его так называю, — шумно выдохнув, Лиза открывает дверь в свою спальню, чтобы в следующий момент болванчиком рухнуть на кровать, закрывая светлую голову подушкой, — блин, тяжко! Не добивай…

— Сон плохой? — Ёлка усаживается рядом с Лизой, крепко ухватив её за руку. Сердце Черновой, полностью материнское по отношению к этой девушке, не знает покоя за неё. И не узнает никогда. — Лизка, расскажи мне. Ты же помнишь, как я тебя в детстве учила?

— Куда ночь, туда и сон. И так — несколько раз, — гнусаво отвечает Павлова, поворачиваясь лицом к тёте, — и главное, что надо до двенадцати дня рассказать, а то ещё сбудется, не дай Бог! Тётя Ада, кстати, тоже такое Косу рассказывала. Давно.

Тётя Ада…

Ада Борисовна, привидевшаяся мимолётным гостем, показалась Лизе именно такой, какой они с ребятами её запомнили: яркой, веселой и очень душевной. Любящей Космоса и жизнь. Замечательной. Как она была всем нужна!..

Чтобы Ада сказала, узнав, что они с Косом с трудом ищут точку опоры, добрых полгода сидя по разным городам?

Да тоже самое, что и Ёлка, в том же ключе и характере, напоминая, что они не слышат друг друга, но обязательно прибавив неизменное:

— Чёртовы детишки, и кто вас только придумал? Один ущерб!..

— Давай пугаться вместе, — Лиза с самого своего начала формировалась в натуру впечатлительную и эмоциональную. Ёлку это и радует, и печалит. — Всё настолько плохо? Семеро по лавкам от разных отцов-молодцов? Или замуж выскочила за ботаника какого-нибудь?

— Хуже, родная, — Лиза пытается размышлять о своем странном и сумбурном сне спокойно, не поддаваясь панике и врожденной импульсивности, — там Витя выскочил. То есть женился…

— Точно наш? — Елена сомневается, что племяннику грозит скорая степенность. Ветер он вольный, а когда наступают на пятки, то чётко выстраивает свои границы.

— На Софе, Ёлочка, другой героини любовного фронта нет, но это полбеды, — и всё так чинно и благородно бы выглядело, если бы не несчастные глаза Голиковой, ставшей Пчёлкиной. Нужно будет поинтересоваться, что там у них происходит по приезду. — Всё знакомо, а чужое. Изменившееся. Я в холодном поту проснулась, сразу в дедов кабинет пробежала. Сидела у камина, думала. Похоже, надо собираться скорее.

— На метле летала? — впереди много забот. И поэтому Ёлка не поддается слезам, а Лизу веселит.

— Из Ленинграда в Москву, — и скоро опять полетит, ничего никому не сказав, кроме подруг и брата. Она же умеет делать сюрпризы? Не только же Космосу валиться ей на голову январским снегом. — Но представляешь? У меня дочь во сне была. Своя такая, обняла бы и не отпускала. В ней всё доброе. Одна радовала…

— Это же хорошо, что девочка — нам компания, — дети — цветы жизни, которыми Чернова искренне надеялась обзавестись. С бывшим мужем не случилось, потому что не слишком-то и хотелось, а карьера всегда занимала лидирующие позиции в жизни Елены. Но у неё были Лиза и Витя, с детства к ней привязанные, и это уже давало ей веру в то, что она никогда не будет одна. — Но лица-то на тебе нет. Как поедешь теперь?

— Десять минуточек полежу и встану, — честно пообещала Павлова, понимая, что обманет тётку, пролежав ещё три штрафных минуты, — но половины не вспомню, много всего. Безумно!

Куда ночь, туда и сон!..

Эту присказку первым делом сказала себе Лиза, проснувшись и не касаясь пятками холодного паркета квартиры на Московском проспекте.

Подумать только…

Они с Космосом расстались. Не как обычно, постоянно переговариваясь по телефону и бегая друг к другу выяснять отношения, а взаправду, что и поверить было можно. С треском, с грохотом, с болью. Обида оказалась сильнее привязанности. Лиза и не помнит, что они могли наговорить в запале и в гневе, но сон из-за этого ещё больше казался нереальным. Тем более в нынешней ситуации.

Лиза ревновала, а Космос почти четыре года был с Кариной, которая…

Чёрт, которая скоро выйдет замуж за Славку Громова по всем прогнозам. Ну не бред ли? И которая едва ли не сразу поняла, что строить долгосрочные отношения с Космосом может лишь одна отчаянная. Это выяснили ещё три года назад.

А Павлова честно забывала Холмогорова целых семь лет. Значит, что однажды напугалась, как и прошлой осенью, но на месте застыла, а на деле…

Та повзрослевшая Лиза Павлова не отпустила Холмогорова от себя и жила воспоминаниями. Как не отпустила бы и в реальности, не смирилась бы с тем, что её место в его судьбе кто-то попытался занять. Лиза многое смогла бы простить Космосу и забыть, перетерпеть вместе с ним и справиться, выправить поломку. Ничего не бывает просто. Но не отпустить!..

И пускай окружающие и дальше задаются вопросом о том, что же дурная Павлова нашла в сыне профессора астрофизики.

Завтра она в очередной раз всем докажет, что сделала свой выбор

Собственно, сон кончился благополучно, этим можно было и успокоиться и не думать о секундах свысока. Тени мимолетно перестали тревожить Лизу, но почему же так больно от осознания непоправимости некоторых ошибок?

Прав Космос, иногда в сердцах называя её ведьмой. Надо меньше на ночь карты материнские тасовать, чтобы потом во сне всякую чертовщину не видеть. Пасьянс у неё, видите ли, в ноль часов сложился!

Что-то в увиденном откровенно пугало, но Лиза быстро отгоняла от себя ужасные видения, о которых и вслух говорить не хотела — пустое и дурное, быть такого с ними не может. Что-то заставляло подумать о том, что надо не разлеживаться, чтобы и в самом деле не опоздать на московский рейс. Часы торопили.

Во-первых, потому что жребий брошен. Во-вторых, она просто не сможет иначе. Не сможет спокойно жить, зная, что своим решением действительно перевернула бы мир вверх дном. К худшему. В-третьих…

Космос же из-под земли достанет, а Лиза лучше других знает о том, как он может быть разгневан. И… противоположную сторону, приоткрывающую занавесу его души, тоже. Потёмки. Но ей там уютно. Поселилась безвозвратно.

— Жизнь целую прожила, — сказала Чернова, мысленно сравнивая сон племянницы с собой настоящей, — а самую её суть прохлопала, верно?

— Я снова жила здесь, дома, — Лиза очень любила свой родной город. Но Москва держала куда сильнее, чем казалось на первый взгляд, — как всё, дочь поднимала, но…

Опрометчивый поступок и нежелание решать проблему разрушили то, во что Лиза верила и чем жила. Сложно было прийти к себе, признаться в слабости. Правде в глаза посмотреть, понимая, что выплыть из пучины хаоса можно лишь вместе. И нет значения, когда, и каковы препятствия на пути. Космос дороже любых предрассудков, она больше, чем любит его, и завтра Павлова обязательно скажет ему об этом. И не потому что напугалась своего бредового сна, половины которого не помнит.

Это правда. И это правильно.

— Делов натворила, гордая и смелая, — простецки замечает Чернова, ободряюще пожав ладонь Лизы, — а потом сама себя напугалась. Бывает.

— Почему-то только со мной, — Лиза приходила в себя не так быстро, как ей бы того хотелось. Несмотря на то, что сны свои она часто забывает. И сегодняшний исключением не станет, потому что Павлова не живет видениями.

— Ты взрослеешь, — только для Черновой Лиза навсегда останется ребенком, — ты понимаешь, что между вами с Космосом нет сильных противоречий, кроме ваших похожих характеров. В остальном — я к вам не лезу. Решаемо.

— Спасибо, — Павлова привыкла к тому, что они с Космосом — два упёртых барана, — если первого он не отправит меня обратно, то я передам ему твои пожелания.

— Не надейся, Лизка, этот не отправит, — иначе что тогда Чернова наблюдала у себя дома в конце январе и начале февраля, — а сон позабудешь… И ничего страшного!

У Ёлки много вопросов к сыну академика Холмогорова. Золотой же мальчик, непростой. Была бы она чуть строже, то к дьяволу отправила недосказанность о том, чем он по жизни собирается заниматься. Но пойти против Лизы не может.

Проходили, плавали. Сломали напрочь.

А жизнь одна.

***

— Ну и как в шкафу было?!..

Свадьба Филатовых отплясала и отпела своё. Космос и Лиза наконец-то оказались в стенах сталинки на Ленинском проспекте, пользуясь шансом на уединение, потому что Юрий Ростиславович уехал на дачу. Нет, не царёвскую, там все концы, как известно, паленые, а на свою. Короткий отпуск. К детям потом наведается.

Кос и Лиза не стали прохлаждаться на Ленинских горах после вместе с Пчёлой, Белым и Софой, и, не объясняя свой дальнейший план действий, скрылись в темноте московской ночи. Положа руку на сердце, всю свадьбу они думали только о том, как окажутся наедине друг с другом. Проводив Фила и Тому в семейную жизнь, будущие Холмогоровы решили, что со своим долгом свидетелей на этот раз справились.

Блестяще!

— С тобой, скажу, получше, — гортанно и со смешком произносит Лиза, косясь в сторону красного платья, которое Холмогоров таки порвал в порыве страсти.

Белая рубашка Космоса послушно лежала рядом. О порядке в этой комнате можно было только мечтать. Потому что последние несколько часов они вообще не могли разомкнуть объятий, плавая в своём счастливом обладании. Всё предсказуемо, но одновременно абсолютно прекрасно. И Лиза сладко и трепетно целует Холмогорова в шею, давая ему понять, что стала его самым лучшим подарком на день рождения.

Любимым…

— А если бы я тебя нашёл сразу? — Кос искренне сожалеет о том, что так бездарно профукал момент, когда Лиза выжидала свой звездный час, прячась в шкафу дома у Томки. Но что с ней делать, если она такая зараза? Правильно, поцеловать. И Космос не собирался отступать от намеченной цели, с головой теряясь в своих чувствах.

— Тогда мы были бы бесстыжими друзьями, солнце, — сидеть молча в замкнутом пространстве было сложно и неудобно для рослой девушки, а выкуп невесты, ко всему прочему, оказался веселым предприятием, — и ты порвал моё платье с концами… Кос!

Лиза сделала попытку встать с постели, чтобы прибрать вещи с пола. Она довольно потянулась, изящно выгибая ровную спину, поднимая руки к потолку, но Космос не дал и шанса для нового побега. Нежная женская грудь согрелась теплом мужских ладоней, и молодой мужчина снова прижал Павлову в собственническом жесте, показывая, что он совсем не устал быть только вдвоем, и знает, чем они сейчас снова займутся.

— Хер бы с этими тряпками, — Кос рывком прислоняет Лизу за бедра к своему паху, чтобы она в очередной раз ощутила его возбуждение. Сил сдерживаться рядом с ней больше не было, а голубоглазая как никогда была с ним откровенна и близка, — ко мне иди!

— Космос…

Лиза с блаженством окунается в родной водоворот, полностью погрузившись в мир собственных ощущений, и, почувствовав, как он устраивается сзади, нетерпеливо вздыхает. Она касается его ладоней, обхвативших её тело, едва уловимо, даря своему мужчине всю возможную ласку, на которую была способна. И ей нет дела до того, что ещё совсем недавно их разделяло, а что предсказывало им будущее.

Небо точно можно было вернуть. Пройдя через испытание разлукой и сложность выбора, Лиза убедилась в этом, как и в том, что глухое одиночество не помогло бы им справиться с противоречиями и проблемами. И сны здесь вовсе не причем.

— Люблю, — медленно раскачиваться на волнах удовольствия, входя в неё такую теплую и сонную, было нереально и необходимо. Его девочка не побоялась отдаться ему, а значит, что она ему доверяет. Плевать на всех тех, кто предсказывал Космосу то, что Лиза не вернётся. Она же его любит, он в ней уверен!

Холмогоров почувствовал ладошку Лизы на своем бедре, и, довольно поменяв позу, вжал девушку в кровать, подминая под себя. Длинные ножки сомкнулись за мужской спиной, он жарче заполнял её целиком, а пальцы Павловой бережно проводили по темным волосам Космоса и глаза терялись в глазах. Лиза задыхается от своей любви, дразня синий взгляд красотой своего открытого тела. Сердца стучат в унисон, движения становятся ещё более стремительными, а поцелуи будто оставляют на коже ожоги. Метки.

Чувства окончательно снесли им головы.

Нет, не стыдно.

Особенно когда они перестают ощущать связь с реальностью, окончательно упав друг другу в объятия. Этот путь был тревожен, но разлука преодолена.

И вместе им не страшно.

— Ничего не чувствую!.. — сквозь гулкий стон, роняет Лиза после. У неё распухшие от поцелуев губы, голова лежит на животе у Космоса и он игриво перебирает рукой её спутанные золотистые локоны. Всё у них складывается так, как им давно нужно.

О чём можно было только мечтать?

Лиза не любила загадывать, хоть и фантазировала от сердца. Космос любил в ней эти черты.

— Алмазная моя, — Космос более чем доволен. Лиза никуда не уйдёт, — ты в курсе, что уже утро… Наверное?

— Или не утро? — они потеряли счёт времени.

— И ты тётке забыла позвонить?

— Ой, — Павлова скоропалительно прикрывает лицо, — и вправду…

— Всё потом!..

***

— Вить, и ты уверен, что им сейчас реально гости сдались?

Софа идёт за Пчёлой послушно, потому что кто, если не она? А у Пчёлкина сегодня замечательное настроение и желание обнять весь мир. И особенно Софу…

— Четвертый день свадьбы надо отметить, — Пчёла старательно удерживает за пазухой бутылку «Столичной».

— Ты дурак или нет? — лишь бы повод найти.

— Когда с тобой сошёлся, то понял, что терять мне нечего! — и никакой жалости к себе.

— И зачем мы идём? — Софка рассуждает здраво. — Они ж там наверняка…

— Пример с людей брать, — плотоядно усмехнулся Пчёла, обхватывая свою зеленоглазую чуму за талию, — профессорша, мать твою!

— Трутень ты, — Софа оставил след поцелуя на щеке парня, — но нет, пусти. Звоним!

— Давай, красивая…

Через несколько минут Пчёле и Софье всё же открыли заспанные и поддерживающие друг друга за локти Космос и Лиза. Видимо, они всё ещё плохо ориентировались в пространстве, а опрятность одежды покинула их общество: Лиза куталась в махровый польский халат, а Кос, к облегчению, не забыв по дороге трусы, стоял в расстёгнутой рубашке. Идеальная пара.

— Бля, чё это за «Плюс шестнадцать и старше»? — Пчёлкин для вида возмутился.

— Пчёл, какого хрена? — любит этот друг-диагноз ходить в гости по утрам.

— Уже четвертое, — напомнила куда более деликатная Софа, — вас все потеряли. Пропали всё-таки?

— Географически обрисовать? — Кос не настроен на то, чтобы рассказывать о своём приятном времяпровождении с собственной невестой.

— Привет, Софокл, — лениво выговаривает Лиза, одновременно почесывая Космоса по плечу, — спасибо, что навестили, но нам пора. Да, Кос?

— Спать, — оглушительно зевая, заявляет Холмогоров.

— Твою налево, — Пчёлкин хватает Софу под руки, и, качая своей рыжей гривой, советует: — Потолок соседям не проломите. В подоле не принесите!

— Иди нахер, жучар… — сегодня Космос не самый гостеприимный человек, но по уважительной причине. Не без помощи друзей, но он отблагодарит их потом. Всё завтра. Может, и послезавтра, когда они с Лизой всё-таки вспомнят, что ей нужно что-то сделать с институтом, а ему помогать Белому освоиться в Москве. — Софа, извиняй!

— И тебя туда же! — напоследок желает Витя.

— Счастливого пути!..

Дикий конский смех, разразившийся как за закрытой дверью в квартире Холмогоровых, так и на лестничной площадке «Дома академиков», довершил исключительность момента.

Четвертое апреля тысяча девятьсот девяностого года…

А Лиза не проронит ни единой мысли о своём сне. Космос просто не дал ей такой грустной возможности, сразу же сгребая в свой захват, когда они снова остались вдвоем.

— Никому больше не откроем? — удобнее устраивая Лизу на своих руках, интересуется Космос.

— Ни за что, генерал, — оставив на щеке Коса след своих губ, Лиза прячет лучезарное лицо у него на груди, а сердце заходится от невозможного счастья и любви, которая отогрела их укромную вселенную.

Любовь и ветер неповторимой юности…

— Вот это правильно, алмазная!

Ёлка снова оказалась права.