Все к лучшему! [Татьяна Константиновна Фадеева] (fb2) читать онлайн

«Придет время и жизнь покажет, что все, что ни случается – к лучшему»

Народная мудрость

«Все всегда заканчивается хорошо, если закончилось плохо,

значит это еще не конец»

Пауло Коэльо

Любое сходство с реальными событиями и людьми в этой повести – случайность.

Утро

Вита вышла из подъезда, оглушительно бахнув дверью. Таким резким звук бывает только при сильном морозе. На секунду замерла, ослепнув от света утреннего холодного оранжевого солнца. Вдохнула колючий глоток свежего морозного утра. Мириады снежных искорок весело сияли повсюду, как крохотные бриллиантики. Ну да, бриллиантики, а что еще?

      Снег радостно заскрипел под ногами, старательно поддерживая хорошее настроение. В голове зазвучала «Зима» – «Декабрь» из «Времен года» Вивальди. Там прелюдия начинается с мелодии, изображающей скрип снега в трескучий мороз.

      День намечался суетный. До Новогодних праздников оставалось всего три дня. Предстояло завершить кучу важных дел, сделать несколько звонков, пересечься с нужными людьми. Но сначала надо было забежать к врачу городской больницы, где проходила обследование. Вита решила поблагодарить доктора за напрасно потраченное время, обсудить возможные рекомендации и расстаться навсегда. В супермаркете долго выбирала коньяк, шампанское, купила небольшой новогодний презент.

      Почему врачам всегда покупают коньяк или конфеты в коробках? Большинство людей считает самым подходящим выражением благодарности по отношению к доктору подарок в виде коробки конфет или бутылки коньяка. А в роддом тащат шампанское, цветы и торты. Благодарным пациентам хочется не только сказать спасибо, но и выразить признательность, что называется, предметно.

      И не взятка это. Взятку дают перед решением вопроса, а здесь после, когда уже все закончится. И не коррупция. Коррупция – это злоупотребление служебным положением для личной выгоды. А какая же тут личная выгода? Благодарность от души вот что это такое.

      Наверное, надоели эти коробки конфет врачам? Фантазии нет! Все их только и дарят, как будто сговорились докторам диабет наслать. Как будто врачи после операции или приема только и делают, что пьют коньяк и закусывают конфетами. С другой стороны, не всё же им носить анализы? Колбаса или рыба как-то не очень смотрится в подарке, даже хорошая.

      Кстати вспомнилось. На двери кабинета хирурга висело небольшое объявление: «Цветы и конфеты не пью». Подпись – хирург.

      В больнице Вита провела всего пять дней, но удручающих впечатлений набралось немало. Нищета таращилась из каждой щели в потолке, стенах, полу. Больные с сизыми от холода лицами лежали на продавленных койках с рваными, застиранными простынями, жаловались на нехватку бесплатных медикаментов, покупая необходимые лекарства в аптечном киоске на первом этаже.       Даже непрофессионалу было понятно, что кабинеты оснащены морально и физически устаревшим оборудованием. Ветер гулял по коридорам. Стук молотков, перемежался со звуком сверлящей дрели. Видимо, благодаря появлению первых платных услуг, в больнице начался ремонт в палатах на верхних этажах.

      Во времена СССР, когда вся медицина была бесплатной, многие ратовали за платное медицинское обслуживание, думая, что если его будут оплачивать сами больные, к ним будет больше внимания, эффективнее станет лечение, тщательнее обследования, но оказалось, все не так просто.

      Некоторые пациенты придерживаются мнения, что лучше отблагодарить врача лично в бесплатной клинике, чем идти в платную, потому что в платных, в первую очередь заглядывают к тебе в кошелек. Ни для кого не секрет, что платные клиники ориентированы на то, чтобы «раскрутить» пациента на как можно большие траты, для чего могут поставить лишние диагнозы, прописать не нужные процедуры и обследования, проверить необходимость которых практически невозможно.

      Другие же считают, что в платных клиниках врачи квалифицированнее и внимательнее. Плохих специалистов в платных клиниках держать никто не станет. У врача с низкой квалификацией не будет пациентов, соответственно у клиники не будет прибыли.

      В бесплатных больницах и поликлиниках без компьютеров доктора больше времени тратят на заполнение карточек, чем на приём больных.

      В платных клиниках врачи зарабатывают достаточно, чтобы оплатить курсы повышения квалификации. А хорошему медику жизненно необходимо регулярно повышать профессиональный уровень, потому что медицина не стоит на месте. И еще в платных клиниках человеческие условия и вежливое отношение к пациентам. Возле кабинетов стоят удобные кресла, диванчики, в коридорах кулеры с водой, кондиционеры. Больному не надо стоять в очередях. Номерки расписаны не по пять минут на пациента. У платных клиник есть средства приобретать современное дорогостоящее медицинское оборудование, качественные материалы и медикаменты. В платных клиниках у врача есть возможность применить современные знания и умения, в отличие от бесплатных медицинских учреждений.

      Вот только пациентов, которые могут оплатить медицинские услуги в полном объеме пока гораздо меньше, чем малоимущих граждан, для которых просто необходимо сохранить бесплатную медицинскую помощь.

Диагноз

      Доктор ждал ее в кабинете один. Похоже, к разговору готовился. Виту насторожило промелькнувшее на его лице выражение то ли сожаления, то ли сочувствия.

«Не свидание ли хочет назначить?», – с улыбкой подумала Вита.

      За время обследования между Александром Петровичем и Витой установился хороший психологический контакт. Даже слегка флиртовали. На приемах успевали обсудить многие житейские темы.

      Недавние публикации в городской прессе были посвящены медицинской тематике. В Петровске разгорелся скандал. Некоторые городские медицинские учреждения подали иск в Арбитражный суд на министерство здравоохранения и социального развития республики. Поводом послужило – недовольство тарифами, по которым Фонд обязательного медицинского страхования оплачивает работу сотрудников больниц и поликлиник. По этим тарифам работа городских медиков оценивалась значительно ниже, по сравнению с коллегами из республиканских медицинских учреждений. Как рассказывали сами медики, конечно, несколько утрируя ситуацию, мотивировалось это тем, что республиканская больница занимается еще и научными разработками, ведет исследовательскую работу, а городская, скорой медицинской помощи в основном подбирает на улице бомжей и лечит скучающих старух. Вопиющая несправедливость таких суждений естественно возмущала обиженную сторону.

      Вита работала в крупном издательском доме, выпускающем единственную в республике ежедневную общественно-политическую газету и организовала «Прямую линию» с министром здравоохранения, чтобы Александр Петрович и его коллеги могли получить ответы на свои вопросы из первых рук.

      В итоге все недоразумения и недопонимания были разрешены. Высокие договаривающиеся стороны пришли к взаимопониманию. Скорее всего, противостояние закончилось бы миром и без вмешательства Виты, но ей было приятно хоть чем-то быть полезной Александру Петровичу.

      Взаимный интерес, некое эмоциональное созвучие между доктором и пациенткой однозначно присутствовали. Вита даже навела справки и выяснила, что доктор вдовец, несколько лет живет один, взрослый сын женат, навещает отца не часто.

      У женщин так часто бывает, он только сказал: «Привет!», а она за минуту успела мысленно полюбить, выйти замуж, родить троих детей, разлюбить и развестись с ним.

      Кстати о выражении лица. Хорошее у доктора было лицо. Не Ален Делон, конечно, но мужик с характером, это было сразу видно. Хотя еще при первой встрече Вита подумала: «Явно не из потомственных интеллигентов».

      Сам доктор рассказывал, что начинал работать в этом же отделении больницы санитаром, по вечерам мыл полы, днем учился в университете на медицинском факультете.

      Отогнала смутное беспокойство, поздоровалась, присела на краешек жесткого, выкрашенного белой краской стула.

      После небольшого лирического отступления Александр Петрович перешел к главному: «Гистологическое исследование показало, что присутствуют атипичные клетки, слишком быстро размножающиеся. Эти клетки в процессе отбора на выживание внутри организма получают преимущество перед нормальными клетками, поскольку обладают сниженными требованиями к ростовым факторам в окружающей среде и устойчивостью к неблагоприятным условиям. В отличие от нормальных клеток, они не могут выполнять полезные для организма функции, не вступают в прочные контакты друг с другом и с окружающими нормальными клетками и только размножаются».

      «Что такое? Что он говорит?» – мысленно встревожилась Вита.

      «У вас tumor – это по латыни. А по-русски рак. Рак сигмы. Есть такая кишка в пищеварительном тракте, по форме напоминающая латинскую букву», – мягко продолжил доктор.

      «Чтоооооооооо? Нееееет! Не может быть! Этого не может быть!!!», – остолбенев внешне, про себя заорала она.

      «Таким образом, эти клетки ведут себя «ассоциально». В масштабе организма это то же самое, что неразумные молодые матери, беременеющие и рожающие детей в четырнадцать-пятнадцать лет вместо того, чтобы расти самим и давать здоровое потомство, повзрослев, окрепнув, набравшись ума – разума», – образно, видимо для большей доступности, добавил Александр Петрович.

      Сказать, что известие ошеломило Виту – ничего не сказать. Она помертвела. Не могла дышать. Горло перекрыл возникший вдруг твердый ком. Подступившие слезы мешали говорить. По лицу пробежала непроизвольная волна. Вита отвернулась, часто задышала. С трудом справилась с желанием заорать вслух от бессилия перед бедой.

      Взяла себя в руки в буквальном смысле, крепко накрепко обхватив предплечья руками крест – накрест. Не зарыдать и не закричать, почему – она, почему это произошло именно с ней, удалось только благодаря… не знала, чему благодаря. Не осознала, наверное, еще до конца всю глубину свалившегося на нее горя. Да и грузить своими проблемами усталого доктора было совестно. В груди, там, где, как предполагала Вита, находится вместилище души, неведомая сила крепко сжала ее душу в кулак.

      В голове беспорядочно завертелось: «Как быть? Что делать? Что предпринять?».

      «Обращаться к целителям, знахарям, экстрасенсам бесполезно, поможет только оперативное вмешательство. Время еще есть, но тратить его понапрасну не стоит», – как будто прочитав ее мысли, сказал мудрый доктор.

      Не попрощавшись, Вита вышла из кабинета. Еще почти полтора часа пришлось ждать в коридоре документы, их не успела подготовить нерасторопная медсестра из приемного покоя. К Вите подсел тощий мужичонка с внешностью испитого интеллигента. Вита почему-то подумала, что он непризнанный поэт. Долго возмущенно объяснял что-то, на что-то жаловался. Вита слышала только голос, смысл слов до сознания не доходил. Сидела в оцепенении, как истукан, безучастно глядя перед собой. Мимо проходили люди, обсуждая какие-то очень важные проблемы, никому до нее не было дела. Захлестнуло острое чувство одиночества. Как будто между нею и всеми остальными людьми выросла невидимая стена. Ты их видишь, они тебя тоже, но ты не с ними, а отдельно, сама по себе.

      Машинально взяла документы. Вышла на улицу, не замечая уже ни снега, ни солнца, побрела на ставших ватными ногах в сторону дома. По дороге по мобильному телефону отменила все встречи и переговоры. Зашла в магазин, купила бутылку «Мартини». Вообще–то она была человеком непьющим, изредка по случаю могла выпить бокал – два шампанского или сухого красного вина. Не пьянства ради, а здоровья для. Но видимо напиться и забыться когда пришла большая беда – стереотип поведения русского человека.

      В тишине квартиры громко «такали» часы. Так…так…так…, как будто равнодушно подтверждали: все что с ней только что произошло – чистая правда, все именно так!

      «Только бы никто не пришел», – Вита хотела побыть одна.

      Не могла сейчас никого видеть.

      Делиться с кем-то своими переживаниями была не готова.

      И раньше, если происходило нечто из ряда вон выходящее, ей требовалось время «переварить», обдумать, привыкнуть к новым обстоятельствам.

      Налила вина в бокал.

      Сделала несколько глотков: «Нет, не хочется».

      Напиться и забыться не удалось, не брало, да и вино было противное. Раньше от витрин с бутылками, на красивых этикетках которых стояли волшебные слова, похожие на заклинания «Чин-за-но», «Мар-ти-ни» на Виту сладостно веяло чем-то романтическим.

      Попробовала применить не раз испытанный прием: «Об этом»,– как говорила Скарлетт О-Хара, – «я подумаю завтра». Но проверенное средство на этот раз не подействовало.

      Вита с детства очень любила читать, причем не с компьютерного монитора. Раскрыть новенькую, пахнущую еще типографской краской, недавно купленную книгу, для нее было особенным удовольствием. Взяла с полки томик любимой в последнее время француженки Анны Гавальда, недавнее свое приобретение, но чтение не захватило, как раньше, не помогло отвлечься от горьких мыслей. Захлопнув книгу, Вита бесцельно покружила по квартире.

      В комнате сына включила компьютер, нашла нужный сайт, прочла: «Ученые обнаружили поразительные факты – по сохранившимся останкам динозавров выяснилось, что доисторические гиганты тоже нередко страдали от онкологии. Так, например, у одного из скелетов были обнаружены следы метастаз. Симптомы этого заболевания у людей были известны ещё пять тысяч лет назад. Точно известно, что с онкологией сталкивались жители древнего Египта. Это удалось выяснить благодаря тому, что тела умерших мумифицировались – и современные учёные могут досконально изучать внутренние органы египтян, исследуя вскрытые гробницы. Упоминания о разного рода неизлечимых заболеваниях, которые сопровождаются появлением опухолей в разных областях организма, встречаются в медицинских трактатах Индии, древнего Китая, Вавилона. При этом учёные определили, что такое заболевание, как рак, в ходе эволюции не претерпело практически никаких изменений. Часть учёных и современных медиков винят в его появлении разные канцерогены, другие списывают проблему на экологию, третьи – приверженцы теории стрессовой природы онкологии. Причём о причинах развития подобной патологии до сих пор ничего доподлинно не известно», – познавательно, но не утешительно. Вита выключила компьютер.

      Из аквариума на нее внимательно и, как ей показалось сочувственно, смотрели две большие мраморные скалярии.

      «Откуда они уже все знают?», – подумала Вита, – «Да теперь уж все равно».

      Она легла на диван лицом к спинке и безутешно заплакала.

      С этого дня порядок ее мира был нарушен. Началась другая жизнь. Встал вопрос: «Дар напрасный, дар случайный, жизнь, зачем ты нам дана?». За – чем? За чтоооо?

      На следующий день, проснувшись рано утром, не сразу вспомнила вчерашние события, а когда вспомнила, с надеждой подумала: «Может это был сон? Конечно сон! Просто яркий сон, бывают такие, когда переживаешь увиденное, как в реальной жизни!»

      И вдруг поняла: «Нет, не сон»

      «Но этого ведь не может быть?!»

      «Значит, может!».

Экстрасенс

      Как и большинство представительниц слабого пола, особой последовательностью Вита не отличалась, поэтому решила отправиться к знакомой, экстрасенсу с прекрасным именем Ева. Интересно, это настоящее имя или творческий псевдоним? Вита всегда слегка комплексовала по поводу собственного имени.

      Надоели вопросы: «А полное имя как?».

      Да, никак! Угораздило же родителей выбрать такое имечко.

      Хотя в свете последних событий перевод с латыни пожалуй обнадеживал, ведь «вита» означает жизнь.

      Подходя к облезлой блочной пятиэтажке, в которой жила Ева, Вита решила, что не будет ничего ей рассказывать, посмотрим, сумеет ли экстрасенс самостоятельно понять, что происходит в ее жизни. Пусть-ка поработает.

      Войдя в квартиру, Вита осмотрелась, она уже бывала здесь раньше. Тогда ее поразила бедная обстановка, обшарпанные обои, потрепанная мебель, яркие глянцевые плакаты на стенах, как в общаге. А вот Ева ей понравилась. Еще в первый раз, когда Вита пришла просто из любопытства, молодая женщина произвела сильное впечатление. Высокая, стройная, с длинными прямыми темными волосами. Красивая и умная – для женщины редкое сочетание к сожалению. Не было в ее внешности ничего от Гингемы или Бастинды. Правильная речь без малейшего акцента. Манера поведения сдержанная, интеллигентная. В комнате никакой пафосной, профессиональной атрибутики. Лишь зажженная свеча – на шатком столике. Говорили в тот раз больше о проблемах Евы. Не с кем видимо ей было поговорить, и она откровенно рассказывала о себе. Так бывает, когда делишься сокровенным со случайным попутчиком в вагоне поезда, понимая, что вряд ли увидишься с ним снова. Хорошо, если повезет и попадется человек умный, понимающий.

      Ева недавно приехала из Украины, замужем, ей двадцать шесть, муж моложе на несколько лет. Окончила высшую школу парапсихологии. Вита удивилась, раньше думала, что такие учебные заведения существуют только в книгах про Гарри Поттера.

      «Учиться было скучно», – рассказывала Ева, – «потому, что многое знала от бабушки. Я – потомственная ясновидящая и ведовством занимаюсь с детства».

      Ева рассказывала о магии, как о чем-то обычном, само собой разумеющемся.

Нельзя сказать, чтобы Вита верила каждому слову и слушала, простодушно открыв рот, но интерес ко всему таинственному глубоко сидит в природе каждого человека. Любая тайна делает нас любопытными. Полное отрицание и запрещение эзотерики, астрологии, экстрасенсорных воздействий и вообще всего, что не укладывается в материалистическую картину мира со стороны советской власти долгие годы вызывало у людей противоположную реакцию – повышенный интерес ко всякой мистике и чертовщине. Не смотря на запреты, в народ просачивались крупицы сведений об аномальных явлениях.

      Давно, еще в 80-х Вита случайно попала на показ фильма о таинственных «хирургах без скальпеля», или хилерах, живущих на Филиппинах. Знакомая пригласила. Зал был полным, буквально, яблоку негде было упасть. Фильм предваряла короткая лекция о необычных людях и явлениях. Собственно это был и не фильм вовсе, а немонтированные съемки, где оператор зафиксировал на пленку манипуляции хилера. Первой пациенткой была немолодая темнокожая женщина. Хилер быстрыми короткими движениями вытаскивал у нее из груди небольшие шишки, при этом кровь едва струилась. Лицо женщины было спокойным, не отражало ни боли, ни даже дискомфорта. Затем на стол легла другая женщина, тоже темнокожая, с пупочной грыжей. Указательный палец хилера после небольшого массирования вдруг легко вошел в ее живот, как в тесто. Пошла кровь, но совсем немного, и хилер выковырнул оттуда небольшой кусок мяса. Затем стал энергично поглаживать это место, как бы стягивая, смазал каким-то маслом, и женщина спокойно встала со стола. На ее лице не было ни тени страдания или страха. Потом шли кадры об операции на глазе. Другой врачеватель точным движением ввел под веко темнокожего молодого мужчины огромный нож и выковырнул кусочек чего-то лишнего, а пациент и глазом не моргнул. Следом шли кадры телекинеза. За столом сидела полноватая, средних лет черноволосая белая женщина и, напряженно глядя на спичечный коробок, передвигала его по столу усилием воли. Несмотря на то, что озвучки не было совершенно, кадры произвели на Виту сильнейшее впечатление, но уже на следующий день фильм показывать прекратили, хотя желающих посмотреть его было очень много.

      В «перестройку», как только удалось легализовать свою деятельность, из всех щелей полезли экстрасенсы и предсказатели, маги и колдуны, ведьмы и контактеры с инопланетным разумом, а также «народные целители». Газетные полосы запестрели объявлениями: «Светозара – потомственная колдунья», «Белый маг Арладор снимет порчу», «Ясновидящая Бэлла предскажет судьбу». На несколько сотен тысяч шарлатанов возможно приходится один-два действительно одаренных человека, и может быть, Ева была одной из немногих.

      На этот раз Вита вошла в преображенную квартиру, с неплохим ремонтом, в комнате стояли новенькая стенка, диван.

      «Видимо дела у экстрасенса идут неплохо», – подумала Вита.

      Ева и сама изменилась, модная стрижка очень шла ей. Разговор не клеился, поговорили о том, о сем.

      Ева вдруг сказала: «Я почему-то вижу операционную, вижу руки хирурга, скальпель, операцию делают вам? …».

      Вита призналась, что пришла узнать, чем закончится история ее болезни.

      Ева внимательно всмотрелась куда-то позади Виты и выдала результат.

      «Все закончится хорошо, но до «хеппи энда» долгое время будет очень трудно. У вас сильный ангел-хранитель», – сказала она, – «но сильный ангел-хранитель дается высшими силами только тому, кому он действительно необходим. Нет ничего случайного в мире. Наверняка, у вас не простая и не легкая жизнь. Ни что не дается вам на блюдечке с золотой каемочкой. Всего, наверное, приходится добиваться самой?»

      «Ну, да», – Вита не могла не согласиться с ней.

И еще Ева объяснила, что с точки зрения эзотерики, рак – это и не болезнь вовсе, это нерешенная, тяжелая проблема, чье-нибудь злое проклятье или проглоченная жестокая обида. Она даже показала, как проглоченная: «Ам, и все!».

      «В организме каждого человека присутствуют раковые клетки, но они, как будто спят в ожидании сигнала», – сказала Ева.

      «Что же могло стать будильником у меня, что запустило реактор?», – размышляла Вита по дороге домой.

      За плечами большАя или бОльшая, оба ударения здесь равноправны, часть жизни, есть что вспомнить. Биография – это набор фактов, а факты это кусочки судьбы, как в детском калейдоскопе складывающиеся в отдельные картины жизни. Сейчас картина сложилась не самая радужная.

      Наверное каждый, кому поставлен диагноз «онкология», остается один на один со своим горем. И если бы кто-нибудь мог знать, как много сил требуется, чтобы не утратить контроль над собой и никого не грузить своей проблемой, о которой забыть невозможно ни на минуту. Даже родные люди оказываются «по ту сторону» болезни. Об этом не говорят вслух, но человек сначала начинает умирать от страха и обреченности, а не от болезни.

      «Почему это происходит именно со мной?», – часто спрашивала себя Вита и сама давала ответ: «А почему бы и не со мной?».

      Каждое утро, просыпаясь, Вита вспоминала о страшном диагнозе, а в течение дня старалась его забыть. «Не жизнь, а казнь», – теперь часто думала она.

Фильмотека

Давным – давно, как ей теперь казалось, лет сто тому назад, а точнее в начале семидесятых Вита пришла на первую серьезную работу.

      Все предыдущие попытки заработать были обречены на провал. Во время учебы Вита подрабатывала почтальоном, но разносить телеграммы было небезопасно. Неизвестно, кто может оказаться за очередной открывшейся дверью. Да и платили на почте копейки. Интересной была работа на Промкомбинате. Там, в просторном цеху, за большими столами сидели работницы и специальными электрическими приборчиками выжигали на гладко отшлифованных, чудесно пахнущих, деревянных досках картинки на темы местных достопримечательностей. Затем покрывали их лаком и сушили в специальных сушильных камерах. Но Промкомбинат также стал недолгим ее поприщем. А таскать за собой старый пылесос со сломанным колесиком, по длиннющему коридору, застеленному красной пыльной ковровой дорожкой, убирая один из этажей мэрии, было настолько тяжело и скучно, что даже вспоминать об этом не хотелось.

      Первый день в фильмотеке Государственного комитета по телевидению и радиовещанию, вопреки ожиданиям, принес массу разочарований. Рабочие помещения приземистого одноэтажного здания фильмотеки с толстыми кирпичными стенами не впечатляли на эффективный творческий труд. Большую их часть занимали склады с огромным количеством стеллажей от пола до потолка, на полках которых размещались стопы плоских, круглых банок с фильмами. Стеллажи стояли рядами, и были пронумерованы и обозначены буквами в соответствии с каталогом, как в библиотеке.

      В меньшей – располагались монтажные, заставленные специальными столами с подсветкой, двумя крутящимися металлическими дисками, ручкой и моторчиком.

      Здесь же находился и кабинет фильмотекарей. В фильмотеке хранили и проверяли перед телевизионным эфиром, смотанные в большие рулоны тридцати пяти миллиметровые перфорированные киноленты с художественными, мультипликационными, документальными фильмами. Их аккуратно перематывали, проверяя на просвет на наличие разрывов и потертостей. Разрывы заклеивали скотчем с помощью специального пресса, а легкие потертости реставрировали ацетоном.

      Коллектив оказался исключительно женским. Всего здесь прилежно трудилось пять сотрудниц: три монтажницы и два фильмотекаря.

      Ознакомить Виту с профессиональными обязанностями вызвалась монтажница Клавдия Васильевна. Это была дамочка лет сорока – сорока пяти, маленького роста, пухленькая, миловидная, с румяными щечками. Очень доброжелательная на первый взгляд. Широкий выпуклый зад ее так сильно «отклячивался» назад, что Вите захотелось сесть на него верхом и посмотреть, как долго можно проехать, не свалившись.

      «Жена военного и мать двоих детей», – церемонно отрекомендовалась Клавдия Васильевна.

      Как оказалось, сильно выпивавший муж ее служил в армии прапорщиком. Пожалуй, в личном плане она здесь являлась самой благополучной.

      Посвящая Виту в тайны профессионального мастерства, Клавдия Васильевна попутно по секрету сообщила все самые свежие сплетни и слухи. Она являлась здесь чем-то вроде местной живой газеты. Вездесущей и везде сующей свой нос. Обычно сплетни всеми осуждаются, но кто не без греха? Вита сплетни не любила, но сориентироваться в новой для нее обстановке, было полезно.

      Позвякивая в кармане связкой ключей, в дверях появилась заведующая фильмотекой Валя Батанова, худая, высокая, нестарая еще, крашеная блондинка, с прокуренным лицом и незажженной сигаретой в желтоватых пальцах. Курить в фильмотеке строго воспрещалось. Приходилось выходить на улицу, где Валя сильно мерзла и во множестве одежек, беспорядочно натянутых одна на другую, напоминала потрепанный кочан капусты. Весь облик заведующей выражал перманентное уныние.

      По информации, почерпнутой все у той же Клавдии Васильевны, Валя была не замужем, состояла в интимных отношениях со всеми желающими на ГТРК, была не дура выпить, а сигарету просто не выпускала из рук.

      Сегодня она привела на работу пятилетнюю дочку. Увидев ребенка, Клавдия Васильевна немедленно почувствовала себя великим педагогом, кем-то вроде Макаренко, Сухомлинского и Песталоцци вкупе.

      «Чья это такая симпатичная маленькая девочка?», – засюсюкала она.

      «А какое твое собачье дело?», – незамедлительно парировало милое дитя.

      «Бойкая она у меня», – с улыбкой прокомментировала диалог Валя.

      В помещении находилась еще одна монтажница – Надя Крошутинская. Полноватая, натуральная блондинка, с довольно симпатичным, с мелкими чертами личиком. Сидя за монтажным столом, она внимательно проверяла кинопленку. Надя приветливо улыбнулась Вите, обнаружив следы ярко-розовой помады не только на губах, но и на зубах.

      Вита уже знала, что Надя замужем никогда не была, одиноко растила дочь, обретенную в единственном весьма недолгом романе с одним из женатых сотрудников. Невзрачный мужичонка, после каждой ссоры с женой приходил к Надежде, обещая остаться навсегда. Она словно оживала, начиная светиться от счастья.

      Но пожив у Нади пару недель, он возвращался домой. В эти счастливые две недели Надежда преображалась. Надевала самые красивые наряды, записывала рецепты вкусных праздничных блюд. История периодически повторялась по заранее известному всем действующим лицам сценарию. Если же все шло не как обычно, и лысый Казанова задерживался у Нади, то жена его «женщина строгая, но справедливая» приходила за ним и уводила домой. Сопротивление было бесполезно.

      Дальше, в кабинете фильмотекарей за письменным столом что-то увлеченно читала Раиса Ивановна. Дама весьма зрелого возраста, ей наверняка уже было прилично за пятьдесят. Она небрежно взглянула на Виту и углубилась в чтение далее. Не увидела ничего интересного, наверное.

      «Пожалуй, Раиса Ивановна – самый колоритный персонаж», – отметила про себя Вита, – «Как иногда пишут в старых романах: со следами былой, знойной красоты на лице».

      Красоту, правда, сильно портили топорщившиеся на верхней губе редкие, но жесткие на вид, черные усы.

      Позже, когда Вита уже «влилась» в коллектив, Раиса Ивановна, пребывая в хорошем настроении, пускалась в воспоминания о тревожной молодости, но вдруг спохватившись, замолкала в самых интересных местах своей бурной биографии. Прошлое ее было плотно окутано флером таинственности. Она выдавала себя то за армянку, то за еврейку, то за цыганку по мере надобности. Раису Ивановну отличали умение найти во всем выгоду и пылкий темперамент. Эмоциональную выразительность речи Раисы Ивановны усиливали частые включения ненормативной лексики. Владела она ею виртуозно и использовала удивительно метко и смешно. Не ругалась матом, а говорила на языке. Жила она с горячо любимой дочерью в превосходной трехкомнатной полногабаритной квартире в центре города. Тогда такие квартиры были наперечет. Обладала прекрасной, хорошо подобранной библиотекой.

      Художественные книги тогда были в жутком дефиците. Причем, издалека советские книжные магазины казались битком набитыми книгами. Но при ближайшем рассмотрении вся эта «литература» была никому ненужным агитационным хламом. Кто покупал эту макулатуру? Тайна, покрытая мраком неизвестности. А классическая литература, фантастика, детективы, исторические романы на полках книжных магазинов не лежали, их покупали «из-под полы» втридорога.       В этой сфере торговли, как, впрочем, и в других, правил бал его величество Черный рынок. В целях снижения книжного дефицита, конечно, принимались некоторые меры. Например, книги обменивали на макулатуру. Cоветские книголюбы, конечно, не ходили в книжный магазин с пачками старых газет под мышкой и не меняли их на тома Чехова, Толстого или Пушкина. Для приёма макулатуры существовали специальные приёмные пункты. Каждый гражданин мог сдать там любое количество макулатуры и получал талончики с надписью: «1 кг», «5 кг», «10 кг». С талончиками простой советский книголюб шел в книжный магазин, и там приобретал какую-нибудь дефицитную книгу. Только вот макулатуры где же наберешь столько, сколько требовалось, чтобы утолить книжный голод. Вита как-то собрала дома и сдала килограмма три старых подписных журналов. На них ей разрешили купить две книги: «Асканио» Александра Дюма и «Признания Мегрэ» Жоржа Сименона в скромных сереньких обложках.

      Другой способ получения дефицитных книг – подписка. Советские книгочеи подписывались на какие-нибудь многотомные издания и потом в течение двух-трех лет их постепенно получали. У некоторых дома все шкафы были забиты БСЭ, МСЭ, ЖЗЛ и собраниями сочинений Пушкина, Гоголя, Лескова, Дюма, Стендаля и томами других вожделенных авторов. Были и такие «книголюбы», которые выбирали подписки по цвету. Корешки книг подбирались к интерьеру, в тон обоев или обивки мебели.

      «Надо подписываться на собрание сочинений Толстого, обложки книг зеленого цвета идеально подойдут к портьерам», – как-то услышала Вита, стоя в очереди в книжном магазине. Такой вот эстетический пароксизм.

      Но подписаться на вожделенные сборники было не просто. Для этого надо было стоять в очередях ночами. За подписками на собрания сочинений создавались километровые очереди. Отмечаться, в них приходилось по много раз. Надо было уметь ориентироваться, где, когда, в какое время и что дают. Вот тут-то на передний план выходили такие люди как Раиса Ивановна. Она знала все ходы и выходы, всех продавцов и завмагов в лицо, выстаивала ночные очереди, что-то на что-то обменивала, например Пушкина на Чехова, Дюма на Майн Рида. Естественно не безвозмездно. Раиса Ивановна на работе слыла очень начитанным человеком, на ее рабочем столе всегда лежал раскрытый томик. Правда Вите показалось, что книга была одна и та же и раскрыта всегда на одном и том же месте.

      Фильмотека представляла собой крошечное государство, типа суверенного Ватикана. Здесь существовала своя собственная иерархия. Должность заведующей фильмотекой занимала Валя Батанова, но главной, неформальным лидером, несомненно, была Раиса Ивановна. Как известно, короля играет свита. Она же диктует и правила игры на своем поле. Совершенно нормальным считались «стук» начальству друг на друга, и безвкусное «перемывание косточек» той, что во время разговора отсутствовала. Каждая не любила всех остальных так же, как все остальные каждую. Просто так, без причины.

      Да, еще имела место шестая сотрудница, монтажница Тамара, но ее Вита так никогда не увидела, сначала она была на больничном, а впоследствии умерла от рака, как поняла Вита из испуганного перешептывания коллег.

      Серые трудовые будни скудно украшали разговоры о нехитрой еде, кто, что вчера готовил дома, о мужиках – козлах и о тряпках, которые каждая создавала, как могла, кто вязал, кто шил, иногда прямо на рабочем месте в свободное от нудных профессиональных обязанностей время.

      Невероятно умелые люди жили тогда в Стране Советов. С самого детства все готовились многое делать своими руками. В школе на уроках труда девочки учились вязать, шить, варить. Мальчики привыкали держать в руках стамеску с рубанком, строили скамеечки и табуреты. В моде был образ «девушки с веслом», которая слона на скаку остановит и хобот ему оторвет и в горящую избу войдет с этим хоботом вместо брандсбойта. Ценились рукастые молодые люди, умеющие доставать, тащить в дом, ремонтировать все подряд.

      Вечером по дороге с работы домой заходили в продуктовые магазины, где ищущий съестного взгляд неизменно натыкался на унылые батареи консервных банок с «Завтраком туриста». Хотелось бы посмотреть, как далеко ушагал несчастный турист, отведавший такого завтрака. Рядом с этим широко известным продуктовым советским брендом стояли пакеты с серыми макаронами, трехлитровые банки с березовым соком и несъедобными зелеными консервированными помидорами. Большая часть витрин с надписями «Молоко», «Мясо», «Колбасы», «Сыры» хронически пустовала. Легче было голову сломать, чем придумать, что бы такое вкусненькое приготовить на ужин из подсолнечного масла и картошки.

Приходилось, конечно, рассматривать красочно оформленные поваренные книги сталинского времени, сохранившиеся еще кое у кого, но рецепты были уже непонятными по причине отсутствия большей части ингредиентов.

Читали в классических произведениях описания пиров, как в «Евгении Онегине», например:

«…Пред ним roast-beef окровавленный,

И трюфли, роскошь юных лет,

Французской кухни лучший цвет,

И Страсбурга пирог нетленный

Меж сыром лимбургским живым

И ананасом золотым.

Еще бокалов жажда просит

Залить горячий жир котлет…».

Но из пушкинского меню знакомым и понятным являлось только одно слово: последнее. Смутно догадывались, конечно, что котлеты пушкинской эпохи не имеют ничего общего с астеничными изделиями не понятно из чего изваянными в рабочей столовке.

      Как-то утром, придя на работу, Клавдия Васильевна рассказала, что сын прочел в какой-то книге слово «окорок» и спросил у родителей: «А что такое окОрок?», сделав ударение на втором слоге. Все дружно смеялись, предположив, что если и дальше так пойдет, то внуки спросят, что такое мясО, также сделав ударение на втором слоге. Но редкая искорка общего веселья за утренней сигареткой на улице за углом фильмотечного здания потухла так же быстро, как и возникла.

      Не детская загадка тех лет: длинный, зеленый, пахнет колбасой, что это? Это утренний поезд из Ленинграда. По пятницам жители Петровска дружно отправлялись в северную столицу, чтобы купить там все, что только подвернется, в том числе и пресловутую вареную колбасу.

      Нашествия алчных провинциалов у столичных жителей понимания не находили. Сытый голодному, как известно, никогда не был товарищем. В одни загребущие руки продавцы выдавали только по полкило колбасы или сыра, не больше. Иногда из конца очереди брали на прокат детей для того, чтобы взять продуктов побольше. Иногда шли на самую изощренную хитрость: купили, постояли на улице, покурили и снова зашли, предусмотрительно заняв очередь заранее. И все эти ухищрения ради вареной колбасы и сыра без названия? Просто сыра и колбасы, поскольку никто и не мечтал о разных сортах этих продуктов.

      Вита в пятницу вечером садилась в поезд в Петровске, рано утром выходила на перрон в Ленинграде. День субботы посвящался покупкам, а отоварившись, с огромными сумками, буквально отрывавшими руки, вечером отбывала в родной город. Мужчины посильнее сдавали баулы в камеру хранения, ночевали на вокзале или у знакомых, весь день воскресенья опять покупали. Вечером воскресного дня садились в поезд, чтобы рано утром в понедельник высадиться на вокзале в родном городе, привезя колбасу, сыр, сухое печенье «Мария», килограммов десять или двадцать гречневой, манной и перловой крупы, сухое печенье «Мария», шоколадные конфеты производства фабрики имени Бабаева, майонез в пол-литровых стеклянных банках, туалетную бумагу и еще много всякой всячины.

      «Блатники» покупали такие же продукты и выносили их с черного хода.

      Советская элита получала качественные продукты в специальных распределителях.

А рядовые граждане ломились по выходным в очередях столичных городов, приезжая в пахнущих колбасой поездах.

Кстати зеленый поезд – это не метафора, вагоны поезда № 17 «Петрозаводск – Ленинград» на самом деле были выкрашены в темно-зеленый цвет.

      За картошкой стояли в очереди по несколько часов, а она мелкая и наполовину гнилая, а выбирать нельзя.

      «А это я куда дену?», – резонно спрашивает продавец про гниль.

      И не спорили ведь, и правда, куда же она это денет? А если бы даже вдруг и возникло желание поспорить, то пятнадцать усталых человек, стоящих в очереди сзади быстро убедили бы не выпендриваться, а брать, что дают.

      Молочный магазин находился недалеко, буквально через дорогу от дома Виты, и ее обязанностью было сдавать пустую стеклянную тару и покупать свежее молоко каждый день рано утром, еще когда она училась в школе во вторую смену. Днем молочных продуктов уже могло и не быть. В виде поощрения за труды мама разрешала Вите иногда покупать пачку шоколадного, невероятно вкусного масла. Пока шла из магазина, Вита умудрялась слопать пол-пачки холодненького, как мороженое, лакомства просто так без хлеба.

      С молоком и молочными продуктами вообще анекдотичные ситуации происходили. Как-то покупатели на прилавке нашли записку продавщицы, адресованную ее сменщице: «Маша, молоко и сметану не разбавляй, я уже разбавила».

      А еще молоко, кефир и сливки продавались в стеклянных бутылках. Пустые бутылки можно было сдать обратно – по пятнадцать копеек за штуку, в чистом виде. Перед сдачей Вита их мыла ершиком. Если же горлышко оказывалось со сколом, бутылку не принимали. Для различения товара использовались крышки из фольги разных цветов. Серебряная – на молоке. Зеленая – на кефире. Ярко-розовая – на сливках.

«В очередь, сукины дети!»

С промтоварами происходило примерно та же история. В семидесятых-восьмидесятых во всех отделах промтоварных магазинов присутствовал скучный, не модный ширпотреб. Приобрести красивую вещь, да еще и соответствующего размера – непозволительная роскошь тех лет. На полках обувных отделов громоздилась уродливая и неуклюжая обувь фабрики «Скороход», в которой скоро возникали только мозоли. Для стабильного получения плановой прибыли работники советской торговли придумали «выбрасывать дефицит» в конце каждого месяца. Народ приноровился ходить за дефицитом в последние два-три дня месяца. В эти дни в промтоварных магазинах Петровска образовывалась жуткая давка за бельем из ГДР, сапогами и рубашками из Венгрии, джинсами из Индии, лифчиками из Чехословакии и косметикой из Польши.

      Очереди в Советском Союзе были самой яркой приметой времени. Тогда стояли буквально за всем: квартирами, продуктами, одеждой,обувью, книгами, мебелью, автомобилями, бытовой техникой, услугами. Они существовали двух видов: реальные и по записи. Видимые по несколько часов за продуктами питания, одеждой, обувью и невидимые по несколько лет за бесплатным государственным жильем, местом в детском саду, автомобилем.

      В такие очереди по записи приходилось регулярно приезжать и отмечаться, как за книгами. Если кто-то не смог вовремя подъехать и отметиться, его радостно удаляли из списка. Часто возникали дикие скандалы и жестокие потасовки. Нормальным явлением была спекуляция местом в очереди. Выходные дни граждане СССР посвящали тому, чтобы стоять в очереди за чем-либо. Если удавалось что-то добыть, время считалось потраченным не зря. На очереди рядовые советские граждане тратили не только личное, но и рабочее время. Иногда целые организации и учреждения мгновенно пустели от вопля: «В овощнухе за углом – апельсины!» или «Девки! Сапоги дают!».

       Время в стране отмерялось пятилетками. На них осуществлялось централизованное планирование экономики. По плану выпускалось как можно большее количество. Качество было проблемой потребителя. Браком были даже товары со «Знаком качества» по мировым стандартам. Аркадий Райкин, любимец советского народа говорил в одной из своих интермедий: «КаКчества нет, одно колиКчество!».

      На всех всегда всего не хватало. Работники советской торговли смекнули, раз все равно всем всего всегда не хватает, то товар надо убирать «под прилавок».

Товар, который был в магазинах «под прилавком», назывался «дефицитом».

      «Ни у кого нет – у тебя есть. Диффсит!», – говорил все тот же Райкин.

      «Нужные люди» – это все, кто работал в местах скопления дефицита. В кафе и ресторанах, гастрономах, магазинах одежды, обуви и косметики, продуктовых и промтоварных базах, комиссионках.

«Блат» – популярное советское словечко, означающее знакомство с «нужным человеком».       «Нужный человек» «по блату» доставал «дефицит». По спекулятивной цене, разумеется.       Такая вот формула успеха.

      Помните «Блондинку за углом»? Советский художественный фильм режиссёра Владимира Бортко. В фильме очень точно показаны два образа жизни советского общества времён брежневского застоя. С одной стороны – убогая жизнь простых граждан учителей, врачей, инженеров, ученых. С другой – обилие материальных благ у тех, кто имеет к ним доступ. Разумеется, не совсем в ладу с законом жили эти люди. Даже тост появился в их среде на злобу дня: «Выпьем за то, чтобы у нас все было, но нам за это ничего не было!».

       Жизнь советского человека была постоянно наполнена яркими красками и интересными событиями. Простые советские граждане в будни с боем брали по утрам переполненные автобусы, опаздывая на работу. Они тряслись в выходные в зеленом поезде за колбасой. В пятницу вечером ехали в электричках и доверху набитых автобусах на дачу. Летний отпуск проводили стоя «пятой точкой» вверх на шести сотках. Как же без домашних заготовок-то зимой! Добывали дефицит. «Дружили» с нужными людьми. Охотились на рынках за дичью – синей курицей. «Птицей счастья завтрашнего дня». Простой советский человек всегда знал, что если из какого-нибудь магазина торчит хвост очереди – надо пристраиваться. Потому что там что-то нужное дают. Дефицитом было абсолютно все необходимое для нормальной жизни. Сетка-авоська была с собой у каждого. Авось что-то подвернется.

      Класс номенклатуры жил в особом мире. Это называлось «прикрепление к спецраспределителям, спецполликлиникам и другим спец…». Они могли купить вещи, которых в широкой продаже вообще никогда не было. По пословице «по Сеньке и шапка» можно было безошибочно определить социальный статус мужчин. Если на голове пыжик или норка, то это те самые из спецразряда, остальные в лучшем случае довольствовались кроликом или овчиной. Чем выше ранг, тем шире число всего, что можно получить в распределителях.

В народе говорили, что лозунг «Все на благо человека» правильный, добавляя, – «и я видел этого человека, в телевизоре конечно».

Даже имело место мнение, что неэффективное хозяйствование и низкий уровень потребления были вызваны искусственно. Удобно держать народ в «черном теле» и управлять через распределение дефицита. Свободного времени, чтобы подумать о жизни не остается, мысли у народа заняты не политикой, а где, что достать, а время – стоянием в очередях.

«Человек человеку – друг, товарищ и брат»

Теперь часто спорят, когда лучше жили до перестройки или после. Скорее всего люди с советским прошлым ностальгируют не по государственному строю, а грустят по прошедшей в те годы молодости.

      Несомненно одно, в той, «совковой» жизни, было самое главное, что не купишь ни за какие деньги. Чувство уверенности в завтрашнем дне. Несмотря ни на что, человек человеку действительно был «друг, товарищ и брат». Соседи по лестничной клетке легко заходили друг к другу за спичками и солью, «перехватить десятку» до получки.

      Когда родители Виты купили первый в их двухэтажном, многоквартирном доме телевизор, все соседи приходили по вечерам смотреть кино. Дети усаживались на полу, взрослые приносили с собой табуретки. Ну, конечно это было большим неудобством, но как-то не принято было тогда соседям отказывать. Или могли неожиданно нагрянуть троюродные родственники в гости из провинции, о которых ты и не слышал раньше. И ничего, стелили на пол одеялки, не в гостиницу же людям идти, не было лишних денег на гостиницы.

      Первый секретарь КПСС Никита Сергеевич Хрущев, выступая в 1961 году на XXII съезде партии с докладом, заявил: «Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». В документе, который был принят делегатами съезда, указывался и срок завершения «развернутого строительства коммунизма» – двадцать лет.

      Вот интересно, как солидные люди в правительстве на полном серьезе могли пообещать построить коммунизм в стране через двадцать лет? Вот – как? Утопия!

      Повсюду в городе висели лозунги, утверждавшие: «Мы будем жить при коммунизме!». По самым простым подсчетам коммунизм уже должен бы был в стране наступить. Но мало кто из граждан Советского Союза заблуждался насчет построения коммунизма вообще, а не то, что за двадцать лет, но относились к этому иронически-снисходительно. К трескучим лозунгам типа «Экономика должна быть экономной», «Родине – ударный труд!», «Партия – ум, честь и совесть нашей эпохи» относились как к непременному рутинному атрибуту жизни. Давно научились не верить лозунгам.

      На демонстрациях, а они проходили два раза в год 1 мая и 7 ноября, искренне радовались праздникам. Вита и ее одноклассники с утра собирались у школы, учителя выдавали мальчикам транспаранты, флаги, лозунги, а девочкам картонных голубей и пышные цветы из гофрированной розовой бумаги на палочках-держалках, все выстраивались в колонны и очень медленно с долгими остановками шли до центральной площади.

      По площади мимо трибун проходили довольно быстро, дружно выкрикивая «ура», а с трибун, демонстрантов приветствовали руководители КПСС, представители власти, передовики производства, ветераны, почетные граждане, и на этом демонстрация заканчивалась, расходились по домам праздновать дальше уже за столом или шли в гости.

      По телевизору демонстрации смотреть было интереснее, организованные колонны трудящихся шествовали по центральным улицам городов и посёлков, полыхающих красным цветом, под марши и музыку политической направленности.

      Весной в городе повсюду проходили субботники. С самого утра весь дом и взрослые и дети выходили на уборку близлежащей территории двора. Предприятию, организации, институту, школе выделялся земельный участок, который необходимо было привести в порядок, убрать мусор, посадить деревья. Рабочие убирали территории заводов. Школьники занимались уборкой вокруг школы. Студенты – вузов. Совместный бесплатный труд ради общего блага реально сближал людей, особенно за столом после субботника, после «сброса».

      Бывали конечно и некрасивые истории, но без плохого не бывает хорошего.

      Так в недрах фильмохранилища Вите пришлось пережить первую в трудовой биографии производственную драму. Дело было так.

      Раиса Ивановна, в обязанности, которой входила проверка перед эфиром ракордов с опознавательными надписями о фильмах, в один не самый прекрасный день перепутала серии мультфильмов. Одно из многосерийных приключений двух неприятных рисованных уродцев Лелека и Болека. Мало актуальный плод кинематографического искусства одной из дружественных социалистических стран. Вместо объявленной в программе, в эфир пошла другая серия мультика.

      Вероятно, никто из зрителей бы этого и не заметил. Тем более что мультик шел без перевода на русский язык. Но порядки тогда были строгие, испугавшись, что за такой промах ее выпрут с работы, Раиса Ивановна, недолго думая, тайком поменяла и переклеила конечные ракорды.

      Якобы «ошибку» она свалила на Виту. Склейки получились грубые, непрофессиональные и Вита сразу поняла, что сделала их не монтажница. Таким образом, методом дедукции исключались монтажницы Клавдия Васильевна и Надежда. Валя Батанова в этот день отдыхала. Оставалась Раиса Ивановна.

      Но она выдавала такие виртуозные соло фальцетом, обвиняя Виту в халатном отношении к работе и убеждая всех в своей невиновности, что даже Вита чуть было не поверила ей.

      Впервые в жизни столкнувшись с таким вероломством, человек, не закаленный еще в межличностных производственных отношениях, Вита получила не слабый шок. Административное расследование результатов не дало. Вита была оклеветана, без вины виновата, да еще и лишилась месячной премии.

      Но, как известно, все тайное становится явным. Спустя некоторое время, случилось так, что Клавдия Васильевна подслушала, совершенно случайно конечно, телефонную беседу Раисы Ивановны с приятельницей. Телефоны в фильмотеке были смежными. В беседе Раиса Ивановна делилась подробностями своего злодеяния. Не могла, видимо, больше держать свой секрет в тайне.

      Как говорят психоаналитики: «Вы хотите поговорить об этом?».

Видимо она очень хотела. Содеянное быстро стало достоянием широкой общественности. Поднялась вторая волна скандала. Виту оправдали. Раису Ивановну подвергли строгому порицанию в устной форме, но не уволили.

      Вскоре Виту перевели работать в кинокомплекс. В общем, все что ни случается – к лучшему, только понимаем мы это не сразу, а спустя какое-то время.

Кинокомплекс

Кинокомплекс – недавно возведенная, двухэтажная, ярко-красная кирпичная коробка без архитектурных излишеств, располагался слева от основного здания – студии телевидения.

      В целом телестудия представляет собой большой комплекс творческих и производственных подразделений, включающий редакции политического, экономического, художественного, детского, молодежного и музыкального вещания, осветительные и звуковые цеха, съёмочные группы, цеха операторской техники, склады для хранения реквизита и многое другое.

      Надо заметить, что все строения Комитета по телевидению и радиовещанию: телебашня, релейка, студия телевидения, дом радио, фильмотека, кинокомплекс, гараж располагались на окраине города в очень живописном месте. В теплые солнечные дни сотрудники высыпали на природу в обеденный перерыв или в свободное от работы время, чтобы отдохнуть, поболтать, посидеть на лавочке, позагорать на солнышке, сыграть в волейбол. Самые перегревшиеся умудрялись даже сбегать выкупаться на речку. А один звукорежиссер по фамилии Гуляев собирал на территории грибы, похожие на поганки и утверждал, что при правильном приготовлении они вполне себе съедобные. Приглашал коллег на ужин, но никто так и не отважился отведать его экстремальной кулинарной экзотики.

Телепрограмм в Советском Союзе было всего две, и по одной из них несколько часов в день вещало местное телевидение. В кинокомплексе происходили процессы обработки узкой, шестнадцати миллиметровой кинопленки, на которую в то время снимались передачи, новости, фильмы. Здесь осуществлялись все процессы кинопроизводства от первоначального замысла до непосредственного показа готового творения его величеству Художественному совету.

      Первый этаж занимали кинооператоры, проявка, механики, фотографы, осветители. Жизнь била здесь ключом! По коридорам сновали люди. Из курилки клубами вываливался дым. Кто-то отправлялся в командировку, кто-то прибывал. Кинооператоры проверяли камеры. Осветители проносили софиты. Озабоченно пробегали проявщицы в темно-синих рабочих халатиках. На каждый фильм или сюжет затрачивались сотни метров кинопленки. Пленка не только была дорогая, но еще и требовала довольно долгой обработки в проявочных машинах специальными химическими составами, прежде чем кто-либо мог увидеть результат съемок.

      В целом, все происходящее, сильно напоминало мультфильм Федора Хитрука «Фильм, фильм, фильм…». Правдивую и веселую историю о том, что остается за кадром при создании кино, и чего зритель обычно не видит.

      На втором, более чинном этаже находились два кинозала, цех звукозаписи, монтажные, бухгалтерия, кабинеты администрации.

      Людей здесь было очень много, также как и профессий. В кинокомплексе Вите было гораздо интереснее, да и народ оказался не таким «душным». Стало понятно, что кинопроизводство требует привлечения в процесс огромного количества людей, больших временных и не малых материальных затрат.

      Освоить монтаж немых, то есть, озвучиваемых диктором в прямом эфире сюжетов для «Новостей дня», оказалось делом не трудным и очень интересным. Самой же сложной была работа с негативом. По первой, рабочей, позитивной копии, «заезженной» в процессе монтажа, тщательно, по номерам планов собиралась копия из «негатива» и фильм печатался без царапин и других механических повреждений, чистенький «с иголочки». Обычно, так «ваяли» многометражные очерки или представительские фильмы. В творческом коллективе их называли «нетленкой». Ежедневной же работой был монтаж сюжетов для «Новостей дня» и цикловых передач, типа «Сводки с полей», «Зовут стройки пятилетки», «Мы – коммунисты», которых в то время выходило в эфир множество.

      Съемочная группа, состояла из режиссера, кинооператора, звукооператора, осветителя, ведущего программы или редактора, и конечно водителя. В таком составе бригада выезжала на объект съемок. Кинооператором производились съемки на кинопленку, а звукооператором записывался звук на магнитную ленту. Задача монтажниц состояла в синхронизации звука и видеоряда в интервью и монтаже «картинок» – выбранных планов для иллюстрации закадровых комментариев ведущего.

      Поначалу Вите киномонтаж казался магией. Из беспорядочных обрывков пленки в процессе монтажа как по волшебству возникали логичные картины жизни – сюжеты. Естественно, существуют определенные законы монтажа, которые необходимо знать, например, нельзя совмещать планы одной крупности или начинать сюжет с крупного плана. Для того чтобы смонтировать сюжет, монтажница должна скомпоновать беспорядочные и несвязные куски в одно целое. Сопоставить фрагменты в логической последовательности. Так ребенок составляет из кубиков с буквами целое слово. В общем, может быть и не магия, но своего рода искусство. Трудились монтажницы за специальными монтажными столами, оснащенными софитами, мониторами, приборами, воспроизводящими изображение и звук – последним чудом техники того времени, одетые, как врачи, в белые халаты.

      В кинокомплексе Вите присвоили третий разряд и слегка повысили зарплату. Первая скромная трудовая победа! Ликованию ее не было предела. Жизнь налаживается!

      «Профессий много, но прекрасней всех – кино! Кто в этот мир попал, навеки счастлив стал!».

Действующие лица

Замечательный коллектив: четыре монтажницы и киномеханик, три Лены, Галя и Вита, неразлучные на работе и в часы досуга сложился довольно быстро.

      Почти сразу после Виты в кинокомплексе появилась гидропиритовая блондинка, маленького роста, некрасивая, но очень обаятельная Галя Погодина, в прошлом воспитатель в детском саду. Напористая и подвижная как ртуть. Она уже была замужем и вместе с мужем Колей воспитывала сына Дениса. Проживали они в крошечной комнатушке двухкомнатной «хрущевки» родителей мужа. Муж Коля не походил на обычного работягу. Небольшого роста, в стильных очках, длинноволосый, он был фанатом музыкальных групп «Битлз» и «Машина времени». Довольно много читал. Симбиоз рабочего и интеллигента, «два в одном», как теперь говорят, Коля представлял собой отдельное событие жизни. Слесарь на железной дороге, очень хорошо зарабатывающий и почти не пьющий – случай для «эпохи застолья» далеко не рядовой.

      Вскоре после Гали пришла большеглазая, светленькая, очень хорошенькая, Леночка Иванова, тоже в прошлом воспитатель в детском саду. Спокойная, даже немного заторможенная. Она состояла в браке с Костиком. Жили они в отдельной двухкомнатной полублагоустроенной квартире, что тогда было большой редкостью. Не полублагоустроенная квартира, конечно, была редкостью, а молодая небогатая семья, проживающая самостоятельно в отдельной квартире. Они увлекались сложной зарубежной музыкой. Точнее самозабвенно увлекался Костик, а Леночка поддерживала его дорогостоящее хобби, отказывая себе во всем самом необходимом. На последние деньги у фарцовщиков они покупали необыкновенно красивые альбомы с пластинками группы «Пинк Флойд». В магазине «Мелодия» такие пластинки тогда не продавались. Слушали композиции со странными названиями «Животные», «Стена», «Жаль, что вы не здесь», «Темная сторона Луны».

      Еще немногочисленные тогда обладатели телевизоров в Советском Союзе, конечно, имели возможность любоваться на голубых экранах такими замечательными певцами, как Кобзон, Лещенко, Зыкина, Чепрага или вокально-инструментальными ансамблями. Но певцы и музыканты почти неподвижно стояли на сцене в одинаковых строгих костюмах с каменными лицами, исполняя утвержденные строгой цензурой музыкальные произведения на фоне скучных декораций. Поздно ночью можно было увидеть обрывки яркой западной жизни. Эстонскую группу «Апельсин», например. Прибалтика тогда была маленькой заграницей.

      Почему именно Леночка и Костик, а не Лена и Костя или Елена и Константин, объясняет следующая история. Однажды Леночка со смехом рассказала, как к ним в квартиру позвонила страховой агент, и, увидев Леночку и Костика, в одинаковых, спортивных костюмах, открывших дверь, спросила: «А взрослые дома есть?».

      О Лене Кирхонен Вита услышала случайно из разговора двух помрежей.

      «Эта Кирхонен ходит ведь и не здоровается, представляешь. И где только ее воспитывали?», – говорила одна другой.

      «Я ей сделала замечание, отвечает, что не знакома еще ни с кем, не представили ей, понимаешь ли, никого. Можно подумать эта леди местного разлива до сих пор вращалась в высшем лондонском свете», – ответила другая.

      Как оказалось, воспитана Лена была хорошо, английской чопорностью не страдала. Плотненькая, щекастенькая, бровастенькая. Симпатичная, одним словом. Она приехала из Якутии, где жила с родителями в небольшом городке Мирный, алмазной «столице» России. Ее родители, геологи по профессии, попали на дальний север по распределению, после окончания вуза, привыкли к суровым местным условиям, хорошей северной зарплате, обжились, обзавелись детьми и остались там навсегда.

      Лена отправилась в Петровск, чтобы заочно учиться в университете и работать. Место работы долго выбирать не пришлось. На ГТРК в редакциях радио и телевидения финского национального вещания прилежно трудилось множество ее родственниц. Такой уж дружный народ финны.

      Лена жила с бабушкой и дедушкой в их небольшом частном домике в пригороде Петровска и тратила на поездки на работу и обратно по полтора часа в каждую сторону. История умалчивает, в какой из этих часов она заметила высокого мужественного блондина Андрея Лебедева, водителя «гармошки» – желтого двухвагонного «Икаруса», рейсового автобуса номер четыре. Спустя некоторое время Лена уже немножко беременная стала Лебедевой и переехала в четырехкомнатную квартиру, населенную большой не очень дружной семьей. В этой «вороньей слободке» жили бабушка Андрея, его родители, брат и жена брата с двумя детьми. Скоро Лена родила мальчика Кирилла, а еще через три года девочку Катю.

      Единственная не монтажница, а киномеханик – Лена Фишер, внешне напоминала девушек эпохи Возрождения. Если бы Леонардо да Винчи увидел Лену, а не Джоконду, то это ее портретами любовались бы мы теперь. Просто Леонардо и Лена разошлись во времени.

      Лена жила с мамой и сестрой. Папа ее благополучно эмигрировал на историческую родину в Израиль, где и радовался жизни в Иерусалиме неподалеку от Стены плача с новой семьей.

      Своего будущего мужа Лена встретила на работе. Игорь Марков, щедро одаренный природой человек, удивлял разнообразием своих талантов. Он легко разбирался в любой технике, хорошо играл на гитаре. Главным же его дарованием являлся удивительно миролюбивый характер. По профессии Игорь был звукооператором. Хорошие внешние данные, красивый голос и правильная речь позволили ему поработать диктором на телевидении. Но, по – видимому, только этих качеств было недостаточно, поэтому что-то там «не срослось».

      Он Увидел Лену на Новогоднем вечере. А «Увидел» с большой буквы, потому, что до этого вечера Игорь видел ее часто. Они были хорошо знакомы, пересекались по работе и общались. Как-то по-новому, наверное, увидел, а затем прямо на глазах удивленной публики родилась большая любовь.

      За романтическими отношениями Игоря и Лены доброжелательно наблюдали почти все сотрудники, за исключением пары-тройки завистливых старых дев. А один из кинооператоров, учившийся заочно во ВГИКе, даже свою курсовую работу, короткометражный фильм со спецэффектами посвятил истории их любви.

      Свадьбу Лены и Игоря отпраздновали широко, в самом модном ресторане города. Вита была свидетелем со стороны невесты. Со стороны жениха свидетелем стал одноклассник и школьный друг Игоря Павел или, как его ласково называли друзья, Палец.

      После ЗАГСа, вместо традиционного возложения цветов к Вечному огню молодые и свидетели вчетвером отправились в Парк культуры и отдыха. Прокатились на всех аттракционах, хохотали и веселились, как дети. Затем не торопясь, через старый парк пришли в ресторан. Он неподалеку находился, там у входа молодых уже ждали гости. Дети Марковых не заставили себя долго ждать, сначала появился сын Саша, на три года позже дочка Тоша. Забегая вперед, стоит сказать, что из всей компании это единственная пара, впоследствии отпраздновавшая серебряную свадьбу. Может быть, только этот брак был заключен на небесах?

      Спустя некоторое время Павел, вместе со своей симпатичной женой Машей и маленькой дочерью уехали в Финляндию на постоянное место жительства. Там счастливые супруги родили еще и сына. Они и сейчас живут в Суоми. Как одна из многих, их семья, влилась в третью волну эмиграции после того, как был значительно упрощен закон о выезде, и границы стали открытыми.

      Тогда это было не редкостью. Чрезмерная ложь и слишком навязчивая пропаганда делали почти диссидентами многих людей, и не помышлявших никогда о политическом сопротивлении. Тех, кто политикой вообще не интересовался. Особенно это касалось многих деятелей культуры, искусства, спорта, науки. Не инакомыслящие вроде, и в то же время «не свои». Смотрят на жизнь не по-нашему. Не вписываются они в «общую линию партии и правительства». Желающих уехать даже всемогущие власти не могли удержать. Эмиграция была очень высокой. Несмотря даже на то, что уехать на ПМЖ (постоянное место жительства) за границу тогда было равносильно полету в космос. Рвались все родственные и дружеские связи, отрезались все знакомства. Покупался билет в один конец. Слово «диссидент» было очень модным. Инакомыслящий – мыслящий иначе, чем все остальные. Слово существовало само по себе. А конкретно о диссидентах население практически ничего и не слышало.

Вита

Ну и конечно несколько слов о Вите. К тому времени, когда складывалась компания, она была замужем во второй раз и считала себя ну очень умудренной жизненным опытом.

      Первый брак был коротким. По мнению мамы, причиной первого замужества дочери стала игра гормонов двух юных организмов. И мама была не очень далека от истины. До свадьбы оба еще девственники, и что такое секс, знали из рассказов более опытных товарищей. Тема была стыдной. Да и слово какое-то непристойное, считалось синонимом слова «разврат». Никто его не называл, говорили «это». Даже программа по телевидению шла поздно вечером под названием «Про это», вела ее Елена Ханга, телеведущая с темным цветом кожи. Наверное, чтобы не видно было, как она краснеет. Смотрели программу все, признавались в этом немногие.

      Вита с улыбкой вспомнила одну историю из детства. Во время учебы в школе она дружила с девочкой по имени Наташа, им тогда было лет по одиннадцать-двенадцать. После уроков они вдвоем частенько отправлялись гулять в старый парк и конечно много разговаривали обо всем на свете.

      Однажды Наташа спросила: «Ты знаешь, как появляются дети?»

      Вита была не в курсе, смутно догадывалась, но как-то невнятно, да и не задумывалась особенно. Наташа объяснила все в подробностях и добавила: «Твои-то родители один раз это сделали и все, а мои-то вообще ненормальные какие-то».

      Вита была единственным ребенком в семье, а Наташа из многодетной семьи, в которой было десять детей, Наташа – самая младшая.

      Вита, встречаясь с Ромой, чувствовала себя Джульеттой, правда, ей было уже восемнадцать лет, а не четырнадцать, как Джульетте. В лучших шекспировских традициях Ромео, со слегка примятыми за пазухой красными пролетарскими гвоздиками, залезал на ее балкон, находящийся на четвертом этаже блочной пятиэтажки. С поправками на северный климат, события происходили ведь не в Вероне, лез Ромео на балкон с риском для жизни, оставляя клочки примерзшей кожи с ладоней на жестяной, водосточной трубе, в бодрящий двадцатиградусный мороз, а не томной итальянской ночью.

      Почему он не мог воспользоваться входной дверью? Тут надо пояснить ситуацию. Дело в том, что мама Виты, мягко говоря, не приветствовала эти отношения, поэтому не отпускала дочь на свидания, закрывая дома на ключ, несмотря на ее совершеннолетие. Мама считала, что брак может быть счастливым, только если люди вышли из одной среды.

«Духовно близкими могут стать только люди одного круга, обусловленного воспитанием, происхождением, общими понятиями», – говорила мама – «Человек – это продукт среды, в которой он обитает».

Поэтому, как теперь говорят «мажор», из очень обеспеченной по советским меркам семьи «махровых» торгашей не пара девочке из скромной интеллигентной семьи.

Мнение папы по любому вопросу всегда было точно таким же, как мнение мамы. Мама всегда доминировала в семье, она была на несколько лет старше папы, во время войны служила минером, имела награды, делать по дому умела мало что. А тихий невоеннообязанный папа «пороха не нюхал», зато обладал «золотыми руками», умел и пуговицу пришить и утюг починить.       Мама любила руководить, а папа талантливо выполнять руководящие указания. Папа был из редкого, теперь наверное совсем уже вымершего вида мужчин, который называется «хороший семьянин».

Между собой они ладили. Как-то Вита нашла на столе трогательную, вызвавшую невольную улыбку, записку: «Кошечка, я ушел в баню. Твой котик».

Однажды Витина матушка, более бдительная и суровая, чем Джульеттина, обнаружив Ромео в комнате своей дочери, безжалостно вынудила его спуститься с небес на землю. В буквальном смысле слова слезть с четвертого этажа тем же путем, каким он залез на балкон.

Вывод был сделан простой: cкомпрометировал девушку – женись. Пришлось задуматься о свадьбе, хотя отношения были совершенно вегетарианскими. Но кто же этому поверит…

Сыграли шумную многолюдную свадьбу. Взаимоотношения родителей влюбленных были такими же сложными, как отношения «равноуважаемых в Вероне семейств Монтекки и Капулетти».

«Судите ж вы, какие розы им заготовил Гименей». Развод Виты с мужем был предсказуем, устав от постоянных разборок родителей, да чего греха таить, и своих собственных, Ромео и Джульетта разбежались, не прожив вместе и трех лет. Слава Богу, обошлось без смертоубийства и рождения детей. Но что ни говорите, все – таки, «нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте».

Большинство разводов в советское время происходило скорее всего из-за скоропостижных свадеб. Нравы в СССР были пуританские. То есть все конечно можно, но лучше шепотом. Общественной моралью подразумевалось, что до свадьбы между молодыми людьми может быть только ванильная любовь. До свадьбы жить вместе аморально. Встречаться молодым людям было негде. На жилье в стране существовала многолетняя очередь. Квартиру, выделенную государством бесплатно, нельзя было подарить, продать, передать по наследству. Это собственность государства. На жилье существовали определенные нормы. Строго установленное количество квадратных метров на человека. И, если эти нормы позволяли, то на очередь не ставили.

Таким образом получалось, что заниматься сексом есть с кем, есть чем, но нет – где. Кроме того, сексуальные отношения приводят к зачатию детей.

      «Шутки, шутками, но могут быть и дети!», – как говорил известный сатирик Аркадий Райкин.

      А с контрацепцией дела обстояли странно. Презервативы вроде бы лежали во всех аптеках. Народ наверняка знал об их существовании. Но было «стремно», как говорит теперь молодежь, покупать их в аптеках даже мужчине. Женщине вообще было немыслимо приобрести презервативы. Если барышня покупает резинки сама, значит она легкого поведения.

Это сейчас обо всем говорят и показывают по телевизору во всех деталях и подробностях, начиная с гигиенических прокладок, тогда было иначе. Поэтому многие женщины бегали на аборты, чаще, чем к зубному врачу. Не контрацепция, а аборты были естественным средством предотвращения нежелательной беременности. В это трудно поверить, но многие советские женщины делали от десяти до двадцати абортов в течение всей жизни. Откуда же он возьмется – качественный секс? До секса ли тут вообще!

Широко известной не только в Союзе, но и за рубежом стала история, произошедшая в 1986 году, когда телеведущие Владимир Познер и Фил Донахью организовали один из первых советско-американских телемостов.

      В ходе общения, американская участница телемоста задала вопрос: «У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?»

      Советская участница ответила: «Ну, секса у нас нет, и мы категорически против этого!»

      С тех пор фраза «В СССР секса нет» стала крылатой и исторической. Что называется, оговорочка по Фрейду.

      В букетно-конфетный период ухаживание сводилось к кино, кафе и невинным поцелуям в подъезде. Затем свадьба на пятьдесят, а лучше на сто гостей. Обязательно приглашались родственники, близкие и дальние, иногда даже не знакомые молодым, друзья. Воздушные шарики и кукла на бампере «Волги». Белое платье и фата у невесты, черный костюм и галстук у жениха. Ресторан, кафе или столовая, в зависимости от родительского бюджета. На выходе из ЗАГСа родственники посыпали молодых рисом для благополучной жизни. Молодоженам подносили каравай хлеба, считалось что, кто больше откусит, тот и будет в семье главным. Стелили небольшой коврик, кто первый наступит, тот и будет главой семьи. Старые ритуалы проведения многодневного свадебного обряда были напрочь забыты. Из новых традиций возникла одна – возложение молодоженами цветов к Вечному огню.

      Частенько женились и выходили замуж без особых чувств. Девушка понимая, что предложение руки и сердца каждый день вряд ли будут делать, сходила замуж, стала свободнее. Для мужчины не иметь семьи было как-то подозрительно, значит, импотент или «голубой», да и просто не солидно.

      Взрослые дети материально зависели от родителей очень долго. Да и жить молодым семьям приходилось вместе с родителями в родительской же квартире. Поэтому большинство мам и пап бесцеремонное вмешательство в их личную жизнь считало своим священным долгом.

      Да, что там мамы и папы, любопытный нос в личные дела людей совали все, кому этого хотелось, соседи, трудовой коллектив, комсомольская организация, партком. Все жили на виду, как рыбки в аквариуме. Но вмешательство коллектива в личную жизнь не всегда приносило только неприятности. Если муж выпивал и гулял на стороне, то жалоба на работу, в профсоюз или партком являлись действенной мерой. Заблудшего мужа и в семью вернут, и пропесочат хорошенько для профилактики.

      Девяносто девять процентов детей после развода воспитывали мамы, большая часть отцов просто отстранялась. В лучшем случае платили алименты. И не дай бог родить вне брака. Женщина, родившая внебрачного ребенка, становились объектом всеобщего осуждения. Тогда это было неприлично. А сейчас это уже вполне обычное явление.

Второй брак

      Второй муж Виты имел романтическую профессию, был вторым штурманом, моряком загранплавания. После шести месяцев работы ему полагались три месяца отпуска. Вита ждала его верно, «сердце ее не было склонно к измене». Она не умела вести одновременно параллельные, любовные истории. По мнению Виты, в них всегда кто-то один должен быть любим, другой противен. Терпеть «противное» в своей жизни она не хотела.

      Быть женой моряка не просто. Не только потому, что ты перестала любить выходные дни и праздники, которые надоело проводить одной или с подругами. А потому еще, что ты молода и природа требует свое, а редкие встречи с мужем не компенсируют нереализованные желания.

      Тем не менее, позже Вита с удовольствием вспоминала этот период жизни, когда приходилось мчаться на «перекладных», на короткие встречи с мужем – моряком. А страна тогда была большая, многонациональная. В Союз Советских Социалистических входило пятнадцать республик. Для поездки в Прибалтику, Украину, Белоруссию, Азербайджан, Армению или Грузию не нужно было оформлять заграндокументы. Сел в поезд или на самолет и вперед за новыми впечатлениями!

      Где они только ни побывали! В Таллине, Риге, Вильнюсе, Калининграде. Отдыхали в Сочи, Ялте, Гаграх, Паланге, Юрмале. Все разве упомнишь!

      У Виты появились первые по настоящему красивые импортные вещи, косметика, французские духи, изящная удобная обувь, на боны и чеки, покупаемые в специализированных магазинах «Березка» или «Альбатрос». Впервые попав в такой магазин, Вита получила культурный шок, она даже представить себе не могла, что существуют такие! красивые вещи и такие! деликатесы, вина, дефицитные предметы домашнего обихода, бытовая техника. У нее появились первые новые джинсы прямо оттуда, из-за границы, а не купленные у фарцовщиков за месячную зарплату.

      Как же была поражена и возмущена мама Виты, когда однажды застала ее в ванной комнате за вытиранием пемзой новых джинсов!

      Потертые джинсы были самыми модными. Способность протираться как раз и была признаком настоящих джинсов. Целые часы уходили на то, чтобы с помощью пемзы создать на джинсах стильные потертости.

Но с точки зрения мамы, получавшей не очень большую зарплату переводчика, портить, таким образом, новую вещь было преступлением.

      Мода на джинсы в Союзе достигла своего пика примерно в восьмидесятые годы. Но ни одна фабрика в стране их не производила. Позволить себе легально обзавестись вожделенными штанами могли редкие счастливчики: моряки, дипломаты, актеры или спортсмены, которым приходилось часто бывать за границей по роду своей деятельности в странах загнивающего капитализма. Который «загнивал, загнивал да загнить все никак не мог». Но все они подвергались тщательному таможенному досмотру. И если одну-две пары джинсовых брюк еще можно было беспрепятственно провезти через границу, то три-четыре уже вполне могли «потянуть» на статью о спекуляции.

      Цена за джинсы достигала двухсот пятидесяти рублей. А это две средние зарплаты советского служащего. И все равно, спрос превышал предложение. Только синий цвет считался настоящим джинсовым. Молодежи больше всего понравились джинсы таких марок, как «Wranglеr», «Lеe Riders, «Levi Strаuss». Самым крутым был человек в джинсах «Montana». Эти модели были самыми дорогими. Особо ценились джинсы, которые обтягивали тело подобно второй коже, их натягивали влажными в положении лежа.

      Однажды Вита и ее муж – моряк гостили летом у его родителей в небольшом поселке городского типа под Москвой. Свекор внимательно рассматривал Виту, одетую в майку и джинсы с ног до головы, потом сказал: «Вот ведь времена настали, раньше мы, выбирая девушку, видели только лицо, и главным было, чтобы нос не сильно курносым был, а теперь ну прямо все на виду».

      Оклады у советских моряков были маленькие. Как у Довлатова: Деньги-то хорошие получаешь? Хорошие, только мало.

Жили в основном за счёт набегавшей в рейсах инвалюты или чеков. Официально один чек приравнивался к одному советскому рублю. На самом деле с рук один чек стоил пятнадцать «деревянных». Спрос рождает предложение, поэтому чтобы хорошо отовариваться, надо было знать спрос внутреннего рынка. Например, рейсы по Волге к Каспийскому морю в сторону Ирана – это гипюр, ковры, икра, а Балтика – джинсы, парики, женские сапоги, подержанные автомашины. Жены в телеграммах и телефонных переговорах давали соответствующие инструкции. Что и сколько взять для семьи, а что на продажу.

За это и терпели все лишения, связанные с работой на флоте. Долгие разлуки с родными и близкими. Непогода с её муссонами, циклонами, тайфунами и другими штормами. Частая смена климатических зон и часовых поясов. Постоянное воздействие железной коробки судна, с меняющимися магнитными и электромагнитными полями.

На теплоходе «Балтийский», например, численность экипажа обычно составляла семнадцать человек. И вот полгода каждый день с утра до вечера в ограниченном пространстве одни и те же люди, одни и те же лица, разговоры, анекдоты… Единственная женщина в команде повар – кок. Кстати, мужу и жене не разрешалось работать на одном судне, возможно, чтобы за границу не сбежали.

      Однажды теплоход, на котором работал муж Виты, прибыл на рейд порта Венспилс. В небольшой гостинице неподалеку от морского порта уже несколько дней томились жены моряков, приехавшие из разных городов страны. Женщины соскучились и хотели побыстрее увидеться с мужьями, но попасть на судно можно было лишь после длительного таможенного досмотра. Чтобы ускорить процесс дамы скинулись на ящик коньяка для таможенников. Виту командировали на таможенном катере на теплоход. Муж Виты рассказывал позже: «Стою на вахте, на капитанском мостике, смотрю в бинокль, и вдруг вижу несется к судну катер. Рядом с таможенником, стоящим за рулем, дивное видение – прекрасная незнакомка с развевающимися на ветру темными, длинными волосами. Подумал про себя: «Такая баба! Жаль, не моя!». Катер подошел ближе, иллюзия развеялась, а сердце от счастья чуть не выпрыгнуло из груди: «А баба-то моя!». Потом долго смеялись всей командой, моряки все повторяли: «Твоя-то тебя и на дне моря достанет, если ей надо будет».

      Вспоминая события тех лет, Вита понимала, что отношения с мужем – моряком нельзя было назвать безумной любовью или неземной страстью с ее стороны. Скорее это была высокая степень уважения и взаимопонимания, когда люди чувствуют друг друга на расстоянии. Кроме того, Вите всегда было приятно появляться на людях рядом со своим супругом, ловить завистливые взгляды, в которых читалось: «Красивая пара!». Высокие гармоничные отношения, спокойный долгосрочный союз. Единственной проблемой было отсутствие детей. Пока муж находился в рейсах, Вита предприняла несколько попыток обследоваться по поводу бесплодия. Месяцами лежала в больницах, вызвав откровенное недовольство руководства на работе, связав огромное количество свитеров, носков и рукавиц, но, не добившись внятного ответа, в чем, же все – таки дело.

      По мнению пожилой гинекологини, много повидавшей на своем веку, все было очень просто: нужен был муж, не уезжавший бы, так надолго.

«Зато образование в СССР было бесплатное»

Работа монтажниц требовала точности и внимания. Присутствие незанятых делом людей в монтажных помещениях было нежелательно. Поэтому монтажной группе выделили на первом этаже комнату отдыха! Помните «Служебный роман», одну из лучших комедийных мелодрам социализма?

      «Каждое утро в нашем заведении начинается одинаково. Это уже обычай. Традиция. Ритуал», – говорит Новосельцев.

      Так вот, перед тем, как приступить к своим трудовым обязанностям, в комнате отдыха девушки совершали священный для советских учреждений утренний ритуал. Красились, наводили марафет, накладывали макияж, занимались визажом, как хотите, так и назовите.Все происходило точно так же, как в одном из эпизодов этого фильма.

      «А потом работники работали, начальники руководили, каждый в меру сил занимался своим делом».

      В свободное от работы время Вита и Лена Кирхонен писали здесь конспекты, курсовые и дипломные работы, поскольку заочно учились в вузах. А также шпаргалки по совершенно забытым теперь, искусственно созданным, по мнению Виты, наукам, таким, как диалектический материализм, исторический материализм, научный коммунизм. В нашей жизни все проверяется временем и видимо главную проверку эти науки не прошли. В программах современных вузов их давно нет.

Хотя, что говорить, заочники были студентами, которых не озадачило бы предложение «препода» сдать китайский язык, они не стали бы дискутировать, изучали – не изучали, они просто спросили бы в какую аудиторию идти сдавать. Что им диамат с истматом и научным коммунизмом в придачу. Отношение к этим наукам и тогда у студентов было ироничным, скептическим, анекдотов ходило много. Из уст в уста передавалась такая история.

Студент сдает экзамен по научному коммунизму.

      Его спрашивают: «Что вы можете сказать о Карле Марксе?»

      Находчивый студент говорит: «Великий Карл Маркс умер! Почтим его память минутой молчания».

      Комиссия встала, никто не осмелился возразить. Почтили.

      «А кто такой был Ленин?»

      «Ленин умер, но дело его живет. Почтим память великого вождя минутой молчания!»       Встали. Почтили. Профессор шепчет членам комиссии: «Ставьте ему тройку, а то сейчас заставит петь Интернационал, а я только первый куплет знаю».

      Компьютеров в каждом доме еще не было, конспекты писали от руки. Теперь, когда большая часть офисных сотрудников, привыкнув работать на компьютере, вообще разучилась водить шариковой ручкой по листу бумаги, трудно представить, сколько тонн общих тетрадей было исписано студентками за пять лет учебы. Вита и Лена дружно придерживались мнения, что нужные науки надо учить. На экзамены по не нужным, о которых в дальнейшей жизни вряд ли вспомнишь, следует написать шпаргалки.

      Сейчас в сети Интернет можно найти ответ на любой вопрос, готовые курсовые и дипломные работы и даже готовые шпаргалки. Мало того, можно купить диплом. Таких предложений пруд пруди. Студентам же докомпьютерной эры приходилось проводить огромное количество времени в библиотеках, штудируя горы литературы.

Вита очень любила бывать в Публичной библиотеке, ее завораживала чудесная атмосфера и тишина читальных залов с длинными рядами столов, на которых стояли строгие настольные лампы с зелеными, «ленинскими», стеклянными плафонами. Удивительной была и необычная для эпохи малогабаритных квартир, архитектура здания с балюстрадой и торжественной широкой лестницей. Отдельное удовольствие доставляло общение с библиотекарями, по-настоящему интеллигентными людьми, казавшимися Вите особенной профессиональной кастой.

Библиотечные работники беззаветно преданны своему делу. Они не строят никаких иллюзий на предмет того, что их скорбный труд когда-нибудь будет поощряться на достойном уровне. Знают, на что идут и ведь идут же! Это поистине последние русские святые. А питаются, похоже, исключительно Святым духом.

      Вита была твердо уверенна, не смотря на то, что образование тогда было бесплатным, качество его зависело от самого студента. Кто хотел учиться, тот учился. О сдаче экзамена или зачета за деньги даже не слышали. Платных факультетов не было. Толщина кошелька, разумеется, родительского, на результаты, отраженные в зачетке, не влияла.

Обеды

Еще в комнате отдыха компания два раза в день пила чай, иногда обедала. Об этом стоит рассказать поподробнее.

      В городе конечно были ведомственные столовые и в некоторых даже вкусно кормили. Но в окрестностях ГТРК находилось несколько рабочих столовок. Во всех примерно один и тот же весьма ограниченный ассортимент блюд и отвратительное качество пищи. Иногда возникал вопрос, каким образом можно до такой степени испортить простые продукты, типа гречки или макарон. Вонючие залы с грязными пластиковыми столами, усыпанными крошками. Перекрученные алюминиевые ложки и вилки, с торчащими в разные стороны зубьями, горой сваленные в засаленные алюминиевые тазы. По своим важным делам особо не прячась, безнаказанно снуют не пуганные, породистые тараканы. Бумажные салфетки и туалетная бумага повсеместно отсутствуют. Одним словом «тошниловки».

      Популярный лозунг, призывающий сознательных граждан экономить бумагу, гласит: «В стране напряженка с бумагой!».

      Счастливцы, прикупившие по случаю туалетную бумагу, гордо тащили ее веревочные связки, надетые на шею, как огромные бусы. Добытчики! Так некогда купцы, возвращающиеся с ярмарки, несли баранки, нанизанные на бечевку. На улице никто не удивлялся, лишь спрашивали: «Где брали?».

      А салфетки, если конечно они появлялись, в столовых иногда разрезались даже не на квадратики, а на треугольнички, чтобы на дольше хватило.

      Про расположенную неподалеку столовку для персонала больницы ходила злая шутка, что там готовят из того, что удаляют в хирургическом отделении.

      В Доме радио работал неплохой буфет, но в обеденный перерыв там образовывалась жуткая очередь, особенно, когда на перерыв с репетиций отпускали симфонический оркестр. Вот и приходилось иногда приносить нехитрую еду из дома и есть холодной, потому, что до появления микроволновых печей оставались еще десятилетия.

      Зарабатывали монтажницы сравнительно неплохо. Советский инженер получал зарплату сто двадцать – сто тридцать рублей в месяц. Приемлемой считалась сумма от ста восьмидесяти рублей в месяц. Двести двадцать считались очень хорошим заработком, а суммы, превосходящие двести пятьдесят рублей, казались фантастическими. Рабочие зарабатывали гораздо больше инженеров, людей, получивших высшее специальное образование.

      При начислении зарплаты монтажниц учитывались вредные условия труда и премиальные, поскольку все как одна, девушки являлись «Ударниками коммунистического труда». Это звание присваивали тем, кто на работу не опаздывал, не прогуливал, задания руководства выполнял качественно и в срок согласно графику.

      Фотография Виты несколько лет не сходила с «Доски почета» предприятия. Девушки искренне гордились званием «Ударника» и имидж образцово – показательных сотрудниц носили с честью. Премию, как и зарплату, получали каждый месяц. В конце года на радость всему коллективу выдавалась поощрительная тринадцатая зарплата.

      Страдать «вещизьмом» в стране с застойным типом экономики не представлялось возможным. Повышенной склонностью к бережливости монтажницы не отличались. Поэтому компания частенько обедала в ресторанах. Вызывали такси по телефону. На пять человек удовольствие было недорогое. В такси, а тогда все такси были марки «Волга», помимо водителя могли разместиться только четыре пассажира. Одна из девушек, чаще это была Леночка Иванова самая маленькая из всех, чтобы ее не было видно, ложилась сидящим на заднем сиденье на колени. Усаживались в машину шумно и весело, поэтому ни один таксист, ни разу не отказался везти неположенное количество симпатичных пассажирок.

      Обеды были вкусными и не дорогими, как правило, комплексными. Салат, суп, мясо или рыба с гарниром и компот или кофеек. Меню такого обеда формировалось заранее, и приготовлен он был в расчете на людей не располагающих большим запасом времени. Сейчас такой обед называют «бизнес-ланчем».

      Частенько на стол, за которым обедала компания, официанты приносили бутылки с коньяком или шампанским, присланные щедрыми гостями ресторана, подгулявшими уже, лицами кавказской национальности. Но монтажницы были девушками строгих правил и гордо удалялись, не прикоснувшись к подаркам, хотя, что скрывать, слегка польщенные таким вниманием.

Компания

Они были молоды и энергичны, заняты интересной работой, неплохо по тем временам зарабатывали и конечно пользовались успехом у противоположного пола, поэтому неизменно пребывали в жизнерадостном настроении! Так много и искренне, как в тот период времени Вита не смеялась никогда. Весело было встречаться с подругами утром у проходной, идти впятером домой после работы. Обсуждать прочитанные книги и просмотренные фильмы, свидания и кавалеров, а чуть позже семейные проблемы и радости.

      Читали очень много. В семье Виты получали по почте подписки журналов «Иностранная литература», «Новый мир», «Юность», «Вокруг света», «Огонек», «Литературную газету». Подписки не были дешевыми, поэтому их чередовали, например, в этом полугодии подписываемся на «Новый мир», «Юность» и «Октябрь», в следующем – будут другие издания. Номера таких литературных журналов советского времени, как «Новый мир» или «Иностранная литература» передавались из рук в руки, постепенно истрепываясь до предела. За ними охотились, их давали почитать на одну ночь. На них всеми правдами и неправдами стремились оформить подписку – она была лимитирована.

      Еще подруги вместе ходили в сауну, очень модным стало это развлечением в те годы, купались в бассейне, ходили в кино, бары или рестораны, реже – в театр, отмечали праздники, ездили на пикники или на дачу родителей Виты. «Тусовались», одним словом. Правда этого слова в их лексиконе тогда не было, а зря, очень точно выражает смысл происходившего. Причем веселье никогда не требовалось подогревать выпивкой.

Наверное, именно в то «застольное», как теперь говорят время, возникла масса поговорок и анекдотов на тему пьянства: «Без бутылки не разберешься», «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким умрет» или «По рублю, и в школу не пойдем». Вокруг выпивали часто и много, по малейшему поводу и без повода. С сантехником или водопроводчиком рассчитывались по таксе бутылками. Много пили в командировках. Выпивали на праздничных демонстрациях и субботниках. Непьющие люди, так называемые «язвенники или трезвенники» вызывали раздражение окружающих. Про них говорили, что на халяву пьют и трезвенники с язвенниками. Не пить было неприлично, не по – товарищески как-то, не по – русски. Это при том, что за семнадцать лет правления Брежнева прошло три антиалкогольные кампании. Вообще же и в семидесятые и в восьмидесятые годы собирались часто, часами спорили обо всем на свете, много ели и пили. Алкоголь ведь в России – главный коммуникатор.

В кинокомплексе некоторые отделы «сбрасывались по рублю» в обеденный перерыв чуть ли не каждый день, следуя поговорке «Если пьянка мешает работе, то ну ее, эту работу». Непосредственная Витина начальница, Хильда Петровна большая любительница выпить, не понимала, как можно пребывать в хорошем настроении в трезвом состоянии, поэтому монтажниц не любила и при каждом удобном случае интересы их ущемляла. Особенно это касалось поездок в подшефные колхозы или на овощебазы. Тогда убирать урожай в совхозах направляли сотрудников всех учреждений, предприятий, заводов. Ехать естественно никому не хотелось, но каждому необходимо было отработать положенное количество дней.

      На уборочную регулярно выезжало все трудоспособное население города. Для студентов выезд в колхоз был нормой, и в сентябре они отправлялись не в аудитории, а на поля. Мобилизовали в колхозы даже солдат. С крупных городских предприятий отправляли целые автоколонны.

       Общими усилиями собирали рекордные урожаи. В новостных программах по телевидению и радио, в газетах радостно сообщали о великих победах на сельскохозяйственном фронте. Но из-за неправильного хранения на овощебазах половина выращенного картофеля и овощей сгнивала. И все те же служащие, рабочие, студенты и солдаты зимой отправлялись в овощехранилища перебирать овощи. Монтажниц назначали на сельхозработы и на переборку овощей, как самых молодых и вне очереди.

Теперь Вита не могла уже вспомнить, кому из ее подруг пришла в голову идея осуществить страшную месть Хильде Петровне.

      Здесь нужно кое-что объяснить. Кинопленка очень чувствительна к механическим повреждениям, поэтому работы с ней по инструкции должны производиться в специальных белых хлопчатобумажных перчатках. В реальности же пользоваться ими было невозможно, потому, что перчатки были одного самого большого размера.

      Вот такую перчатку в один из вечеров, перед уходом домой монтажницы набили ватой и подвесили на нитке сверху в дверном проеме, примерно на уровне головы входящего.

      На следующий день, как обычно, будучи с бодуна в плохом настроении, Хильда Петровна, как злобная фурия влетела с утра в монтажную. Дабы разрядиться посредством очередного громкого разноса.

      Страшная месть свершилась!

      А страшной она оказалась еще и потому, что голову фурии всегда украшал модный тогда парик, и когда белая хлопчатобумажная рука, провела ладонью по начальничьей голове, парик свалился на пол, обнажив почти голый череп, местами покрытый легким светлым пухом. Зрелище, прямо скажем, не для слабонервных.

      Жестокость этой глупой шутки Вита осознала гораздо позже, когда извиниться было уже невозможно. Вита не вспомнила, чем закончилась эта история, но если бы чем-то серьезным, то, наверное, в памяти всплыли бы ее последствия. Как ни странно, преследования начальница прекратила и давала монтажницам исключительно хорошие характеристики.

«Руссо туристо – облико морале»

А они были очень нужны, потому, что тогда же три Лены, Галя и Вита впервые побывали во время отпусков за границей, естественно в странах социалистического лагеря.

      К середине восьмидесятых к социалистическим относилось пятнадцать стран, среди которых наиболее популярными у советских туристов были Болгария, Венгрия, Румыния, ГДР, Польша и Чехословакия. Капиталистические страны в те времена посещали избранные. Всем остальным преграждал дорогу железный занавес. Через него не могла бы пролететь даже птица.

      Железный занавес – это долгое ограничение контактов советских людей с иностранцами. Видимо, поэтому советские граждане имели сильно искаженные представления о людях из других стран. Каждого иностранца, воспринимали как инопланетное существо. Казалось, что все иностранцы богаты, как Рокфеллер. Возможно, так казалось потому, что они были лучше одеты, вели себя свободнее, но дело не только в этом. Народы, сумевшие организовать в своей стране устойчивый порядок вызывают у русских уважение. Но сам собой возникает вопрос: мы-то почему так не можем?

Переезжая границу с Финляндией, всегда поражаешься: с нашей стороны – грязь, неустроенность, с той – прямо с границы начинаются аккуратно подстриженные газоны, чисто вымытые с шампунем улицы. Финнов считают скучноватыми людьми, но все вместе они сумели построить богатую материальную культуру, организовали всеобщее уважение к закону. В России же даже бомжи зачастую яркие личности, не говоря об остальных гражданах, а жизненный уровень всех вместе оставляет желать много лучшего. Чем же мы хуже?

      Собрав массу справок и справочек, тщательно проверенный всеми полагающимися органами и инстанциями, потенциальный турист, который «никогда, ничем, нигде», перед отъездом подвергался строгому инструктажу, усваивая простые правила – больше трех не собираться, меньше трех от группы не отрываться.

      Короче, как говорил герой Андрея Миронова в известном фильме «Бриллиантовая рука»: «Руссо туристо – облико морале».

Надо было видеть, как трепетно компания собирала счастливицу, выезжавшую за рубеж. Девушкам не хотелось за границей ударить в грязь лицом, да и «за державу было обидно». Без сомнений и жалости отдавали самые красивые вещи из своего гардероба, кто сумочку, кто кофточку, кто босоножки. Одни и те же вещички побывали в разных странах, часто отдельно от своей хозяйки.

      Монтажницы даже одевались тогда не как «инкубаторские» – неприметно, скромненько, серенько, а в своем, присущем только компании стиле. Многие вещи были мастерски связаны или сшиты своими руками. Сиротский ширпотреб брежневской эпохи искрометная фантазия превращала во вполне приличные вещи, как им тогда казалось.

Впервые отправляясь за границу, девчонки самоуверенно надеялись «взлохматить» старушку Европу, но кудри дыбом встали у них самих. Даже Вите, избалованной мужем-моряком, первые поездки за границу принесли шок, что говорить об остальных. Прилавки магазинов в странах социалистического лагеря ломились от изобилия дефицитных на родине товаров народного потребления. Продуктовые витрины с огромным ассортиментом сыров, колбас и таких деликатесов, которых отродясь не видали на родине, да что лукавить, даже не предполагали, что такая еда существует, приводили аскетичных русских туристок к симптомам тихого помешательства.

      Надо заметить, что они были не одиноки, все советские туристы за границей были полными папуасами. Начать с того, что провозили в багаже кипятильники, консервы, сухое печенье. Сами таскали свои чемоданы, чтобы не платить носильщику. Не позволяли себе такие маленькие удовольствия, как прохладительные напитки или мороженое. Скудные задекларированные средства экономили на подарки родным. В ступор приводило многое: одноразовая посуда, платные туалеты. Даже внешне «руссо туристо» сильно отличались от остальной туристической массы своим неповторимым колоритом .

      Однажды в Болгарии, три туристки-подружки, прикупив одинаковые черные кожаные пальто, вечером заподручки вышагивали в ногу на променаде в этих пальто в двадцатипятиградусную жару чуть ли не с песнями.

      Выезжая из номера в гостиницах, забирали все, что попадалось на глаза, как бы оно ни лежало, шампуни, мыло, туалетную бумагу, бывало прихватывали и полотенца с халатами и тапочками.

      Главной отличительной чертой советских туристов была бедность, которая может быть и не порок, но большое все же свинство. Как у Довлатова: «Пересчитывали мелочь, не вынимая рук из карманов, а меню читали как Тору справа налево».

      Немаловажным было и незнание иностранных языков. Удивительно, ведь в каждой советской школе преподавался английский, немецкий или французский языки, но проучившись восемь-десять лет, сдав экзамены, ни один ученик так и не овладевал предметом. Почему? Кто же знает?

Афганская война

История шла своим чередом.

В 1979 году возник военный конфликт на территории Демократической республики Афганистан правительственных сил Афганистана и Ограниченного контингента советских войск, с одной стороны, и многочисленных вооруженных формирований афганских моджахедов – «душманов», пользующихся политической и финансовой поддержкой ведущих государств НАТО и исламского мира, с другой стороны. Совет Безопасности ООН квалифицировал акцию Советского Союза, как открытое применение вооружённой силы за пределами своих границ и военную интервенцию. СССР наложил вето на резолюцию Совета Безопасности, его поддержали пять государств-членов Совета из третьего мира.

Олимпиада-80

В 1980 году с 19 июля по 3 августа в Москве, проходили Летние Олимпийские игры – 1980. Официальное название – Игры XXII Олимпиады. Это были первые в истории Олимпийские игры на территории Восточной Европы, а также первые Игры, проведённые в социалистической стране. Часть соревнований Олимпиады-1980 проводилась не в Москве, а в других городах Советского Союза. Парусные регаты стартовали в Таллине, предварительные игры и четвертьфиналы футбольного турнира состоялись в Киеве, Ленинграде и Минске, а соревнования по пулевой стрельбе прошли на стрельбище «Динамо» в подмосковных Мытищах. Игры известны тем, что более пятьдесят стран бойкотировали Олимпиаду в связи с вводом советских войск в Афганистан. Некоторые спортсмены из стран, бойкотировавших Игры, всё же приехали в Москву и выступали под олимпийским флагом. Этот бойкот стал одной из основных причин ответного бойкота Советским Союзом и рядом его союзников следующих летних Олимпийских игр в Лос-Анджелесе в 1984 году.

Меры по обеспечению безопасности игр отличались своей беспрецедентностью. Был ограничен въезд в Москву в период Олимпиады. Ограничено число командировок в Москву, отменены все экскурсии в Москву из других городов страны, ограничен въезд в Москву на личных автомобилях, поезда направлялись по объездным маршрутам. За сто первый километр от столицы выслали лиц с уголовным прошлым и «антиобщественные элементы», в список которых попали и многие диссиденты. Со спортсменами и зарубежными гостями во время Олимпиады официально не случилось ни одного инцидента.

Эпоха пышных похорон

Восьмидесятые годы в России часто называют эпохой пышных похорон или пятилеткой пышных похорон, а также поздним застоем. Именно в это время с короткими промежутками начали умирать видные политические деятели ЦК КПСС в том числе генеральные секретари Советского Союза. Это время запомнилось не только бесконечной печалью и «Лебединым озером» по телевидению, но и анекдотами, в которых граждане Союза иронически выражали свое отношение к процессам в стране. Похороны проходили пышно и масштабно. Во всех городах объявлялся траур. Во время траура отменялись все увеселительные мероприятия, в том числе развлекательные программы по телевидению. Во всех учреждениях страны проводились траурные митинги. Похороны демонстрировались по телевидению. В газетах под некрологи и соболезнования отдавались целые полосы.

      Смерть Леонида Ильича Брежнева, возглавлявшего СССР семнадцать лет, в ноябре 1982 года никого не удивила. Ему было почти семьдесят шесть лет, телевидение наглядно демонстрировало, что генеральный секретарь тяжело болен. Печальное известие, как тогда было принято, на сутки задержали. Но все поняли: что-то случилось, не увидев вечером объявленной трансляции праздничного концерта, посвященного Дню милиции.

      Дальше события развивались по известному сценарию: траурное извещение, медицинское заключение о причинах смерти, похороны, пленум ЦК КПСС, избрание нового генсека.

      На Пленуме Центрального Комитета 12 ноября 1982 года генеральным секретарем ЦК КПСС был избран Юрий Владимирович Андропов. Многие сейчас вспоминают эпоху Леонида Ильича как «золотой век» СССР. Но ни для кого не было секретом, что коррупция в высших эшелонах власти была настолько тотальной, что практически любого чиновника можно было арестовывать, не заботясь о сборе доказательств. Потому что обыск на квартире давал этих доказательств более чем достаточно. А страна в последние годы его жизни валилась в пропасть.

      Вот такую страну принял Андропов. Особенно запомнились его беспрецедентные инициативы. Во многих городах СССР в рабочее время стали проводиться милицейские облавы в кинотеатрах, крупных универмагах и других местах скопления людей. «Органы» тотально проверяли документы и выявляли прогульщиков рабочего времени. Затем началась кампания по борьбе с опозданиями.

      После смерти Андропова, 13 февраля 1984 года генеральным секретарем ЦК КПСС единогласно был выбран Константин Устинович Черненко. Избрание Черненко вызвало уныние во всей стране. Трудно было представить на высшем посту государства более неподходящую фигуру. Мало преклонного возраста и «букета» болезней, так он еще тяжело отравился в августе 1983 года. Большую часть своего короткого правления, всего год и двадцать пять дней, он провел в Центральной клинической больнице, где иногда даже проводились заседания Политбюро ЦК КПСС. В больнице же, незадолго до смерти ему было вручено удостоверение об избрании народным депутатом РСФСР. Все это продемонстрировали по всесоюзному телевидению.

      С марта 1985-го по 23 августа 1991 года генеральным секретарем ЦК КПСС был Михаил Сергеевич Горбачев. Это при нем начались разговоры о перестройке, ускорении и гласности, появились бесчисленные группировки в защиту «перестройки», продолжилась «критика Сталина», быстро перешедшая в «критику Ленина», превращение Ельцина в общенационального героя.

Авария на Чернобыльской АЭС

В 1986 году произошла крупнейшая техногенная катастрофа на Чернобыльской АЭС на Украине. Чернобыльская катастрофа – разрушение четвёртого энергоблока Чернобыльской атомной электростанции, расположенной на территории Украинской ССР. Разрушение носило взрывной характер, реактор был полностью разрушен, и в окружающую среду попало большое количество радиоактивных веществ. Чернобыльская авария стала событием большого общественно-политического значения для СССР. Подход к интерпретации фактов и обстоятельств аварии меняется с течением времени, и полностью единого мнения нет до сих пор. В законодательстве СССР, а затем и России была закреплена ответственность лиц, намеренно скрывающих или не доводящих до населения последствия экологических катастроф и техногенных аварий. Информация, относящаяся к экологической безопасности,теперь не может быть классифицирована как секретная.

Старый двор

Вита отдыхала на Азовском море. Удалось одной на пару недель вырваться из привычной городской суеты. Станицу Голубицкую выбрала по рекомендации подруги. В забытом Богом и цивилизацией местечке снимала комнатенку. С утра уходила на пляж, купалась в море, читала, загорала, рано просыпалась и рано ложилась спать. Тенистый дворик, увитый виноградом, радовал прохладой. Виноградные гроздья, еще не спелые, зеленые и твердые, свисали прямо над головой как муляжи. Море было чистым, пляж не многолюдным, золотистый крупный песок образовывал небольшие дюны. На маленьком местном рынке Вита покупала овощи и фрукты. Готовить не хотелось, обходилась салатиками. Дипломатично уходила от настойчивых приглашений хозяйки дома выпить вечером домашнего вина или посмотреть телевизор. За неделю прилично загорела и похудела.

      Ей и раньше одной никогда не было скучно, всегда было о чем подумать. Сейчас же она просто наслаждалась одиночеством. Обретала душевный покой. Лежала на пляже, плавясь под лучами горячего южного солнышка, в состоянии исчезновения или растворения, что ли? Когда пропадают все желания и мысли. Нет ни будущего, ни прошлого. Ничего не хочется. Нет даже ощущения собственного тела. Все проблемы отошли на второй план. Здесь время остановилось для нее.

      Совершенно не хотелось думать о муже, о том, что собственных детей у нее, возможно, не будет вообще никогда. Все-таки она состояла во втором браке, а на беременность не было даже намека. Несколько лет назад много времени потратила на обследования, но поняла, что гинекология дело темное в первую очередь для самих врачей – гинекологов. А рождение детей – дело Божье. Но все же не могла не задаваться вопросами: вот интересно, почему дети часто рождаются в семьях, где им не рады? Почему супруги, день и ночь просящие послать им ребенка, остаются бездетными? Положилась на провидение, решила принять все, как есть. Живут же люди и без детей.

      Решить-то решила, но в последнее время такие невеселые мысли особенно часто посещали Виту в городе, когда она проходила по улице, на которой жила. Выйдя из дома, она постоянно наталкивалась взглядом на беременных женщин. По ее улице с утра до вечера ходили женщины с разной степени выпуклыми животами одни или в сопровождении мужей. Сначала нашествие женщин в интересном положении Вита приняла за наваждение, решила, что мысли о ребенке, приняли у нее форму навязчивой идеи. Потом узнала, что все беременные направляются в женскую консультацию, открывшуюся недавно неподалеку, или возвращаются после визита к врачу.

      На пляже по соседству отдыхало шумное семейство толстяков, папа, мама, двое детей мальчик и девочка. Все слишком активные, общительные, обладающие чудовищным аппетитом. Глядя на них, Вита часто думала, что вот вроде бы классический пример семьи, все, что нужно в наличии имеется, но не для нее эта модель семейного счастья. Если так можно выразиться о счастье.

      В общем, «святая Катерина, пошли мне дворянина». «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться». В одно ничем не примечательное утро на горизонте появился Володя. Он тогда еще не знал, что история их с Витой знакомства началась еще в детстве, когда он и Вита учились в школе.

      После уроков из своего тесного, скучного, заставленного автомобилями двора, Вита приходила поиграть со сверстниками в соседний двор, где жила ее одноклассница и подружка Наташа. Дворовая территория казалась ей тогда огромной. По периметру росли старые с толстыми стволами и достающими до земли развесистыми ветвями тополя. Под ними девочки закапывали «секретики». Для «секретика» в земле выкапывалась ямка, на дне ее выкладывался узор из красивых разноцветных черепков разбитой посуды, листиков, травинок и одуванчиков. Вся эта красота накрывалась осколком прозрачного стеклышка, засыпалась землей и забывалась навсегда.

      Узловатые корни деревьев, как огромные когтистые птичьи лапы, мощно выпирали над поверхностью земли. О них часто спотыкался на бегу кто-нибудь из ребятишек. Сорванец падал и с громким ревом уходил домой за маминым или бабушкиным утешением, размазывая грязными руками сопли и слезы. Самые стойкие наклеивали слюной на разбитые в кровь коленки листики подорожника и продолжали игру.

      Когда стала взрослой, Вита сделала интересное наблюдение. Ребенок играет, падает, начинает отчаянно рыдать. А через минуту, позабыв о своих синяках, снова от души хохочет. В отличие от взрослых, дети не цепляются за свои отрицательные эмоции.

      Ребятни из окрестных домов собиралось здесь множество. Дети бегали, орали, качались на качелях, играли в лапту, прятки, войнушку. Незатейливые дворовые аттракционы состояли из двух сломанных скамеек, изрезанных перочинными ножиками, с надписями типа «Верка – б….» или «Света + Вова = любовь до гроба», скрипучих качелей и загаженной кошками песочницы.

      Поздно вечером, после того как малышню родители загоняли по домам громкими криками из окна или с балкона: «Петя, домой!», «Маша, кушать!», скамейки становились пристанищем для ватаги патлатых подростков, гнусаво распевавших мимо нот под гитару: «Знаю я, что ты с Алешкой не счастлива-а, не счастлива-а…».

      В песочнице сидели местные алкаши, степенно беседуя и закусывая «бормотуху» одним на всех плавленым сырком, развернутым из блестящей серебряной фольги.

      Даже зимой жизнь во дворе не затихала, ребятишки прыгали в сугроб с крыши расположенной неподалеку сарайки, катались на коньках по плотно утоптанному и политому водой снегу. Иногда вместе с кем-нибудь из взрослых строили горку и съезжали с нее на санках, картонках или просто на попе, лепили снеговиков или играли в снежки до темноты.

      Родители Виты были заняты с утра до вечера на работе, и ключ от квартиры, чтобы не потерять, она носила на тесемке, надетой на шею. Вот интересно, теперь родители позволят ли своему ребенку гулять так подолгу, да еще и без присмотра?

      Со двора было хорошо видно окно на первом этаже одного из домов. Случайно заглянув в него, Вита заметила, что за окном незнакомый пухленький мальчик в очках старательно разучивал на пианино какие-то гаммы и экзерсисы. На следующий день мальчик прилежно делал уроки за большим письменным столом. Гулять во двор не ходил. Это придавало ему загадочность инопланетянина. Вита впервые влюбилась. Однако эта влюбленность не лишила ее аппетита и не мешала принимать самое активное участие во всех дворовых играх. Домой она приходила такой усталой, что часто засыпала за едой, прижав щеку к клеенке стола, рядом с тарелкой. Уговаривать покушать в семье было не принято. Считалось, что если хочет, человек ест, не хочет – не ест. Тем более что все еще помнили, как в 1963 году хлеб продавался по буханке или по полбуханки в одни руки. Люди занимали очередь с пяти-шести утра и стояли по три-четыре часа до открытия магазинов. Мама Виты рано утром занимала место в такой очереди, а потом возвращалась домой, будила ее, одевала потеплее, и они вместе стояли в очереди. Тогда давали хлеба на двоих. Многие поступали так же, стояли с детьми в очередях на пронизывающем ветру. По талонам покупали сахар, муку, крупы, мыло, стиральный порошок и многое другое, необходимое для жизни.

Наше детство было лучше!

Наступили летние каникулы. Родителям Виты на работе по профсоюзной линии выдали путевки в пионерский лагерь. Часть стоимости путевки оплачивали сами родители, часть – профсоюзные комитеты. Обычно каждое более или менее крупное предприятие в СССР имело собственный пионерлагерь, куда и отправляло отдыхать детей своих сотрудников.

      Вита, как всегда отправилась отдыхать в два пионерских лагеря на две смены. Одну смену в пионерлагерь «Орленок» – от папиной работы. Другую смену в пионерлагерь «Дружба» – от маминой работы. Два пионерских лагеря разделялись между собой не очень высоким забором. Смены были, в основном, по двадцати одному дню.

      Перед отъездом в лагерь начинались радостные сборы. Покупали новенькую летнюю одежду, сандалии, гигиенические принадлежности: земляничное мыло, мятную зубную пасту или порошок. С собой обязательно нужно было взять пионерскую форму.

      Пионером в СССР был каждый ребёнок с третьего класса. В десять лет каждому полагалось выучить «Присягу пионеров Советского Союза». Напечатана она была на последней странице обложки почти всех тетрадей. Как правило, ритуал принятия присяги был приурочен к какому-нибудь празднику и проходил торжественно. После присяги, новоиспечённый пионер был обязан в школе каждый день носить на шее пионерский галстук – красный шёлковый треугольник, который символизировал частицу красного знамени. За этим следили дежурные, если галстука на шее не было, то ученика отправляли домой за галстуком.

      На месте отправления автобусов в лагерь можно было наблюдать, как родители дают последние наставления, а дети в радостном предвкушении относительной свободы их невнимательно слушают. При себе каждый ребенок имел маленький чемодан с вещами. На чемодане сбоку наклеивалась прямоугольная бирка с именем пионера.

      Все пионеры в пионерлагере разбивались по возрасту по отрядам. Самым старшим был первый отряд. Затем второй, третий, четвертый и пятый. Отряд выбирал командира. Заучивал речовку:

«Кто шагает дружно в ряд?

Пионерский наш отряд!

Кто шагает дружно в ногу?

Пионерам дай дорогу!».

Вита как будто попала в фильм режиссера Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Так же как в фильме день в лагере начинался под звуки горна сигналом «Подъем». Еще сонные, дети зевая, шли на зарядку. Потом туалет, уборка постелей. После построения ребята с речовкой отправляются в столовую. Завтрак сытный и полезный: каша, яйцо или творог, белый хлеб, кусочек сливочного масла и чай, кофе с молоком или какао. Стоит заметить, что, проведя все школьные каникулы в пионерских лагерях, Вита ни разу не слышала о случаях отравления детей недоброкачественными продуктами.

      После завтрака проводились мероприятия на воздухе: игры, прогулки, купалки и загоралки на пляже. Свободного времени практически не было.

      Обед, состоял обычно из супа, на второе котлета с пюре и компот или кисель, а после обеда обязательно – тихий час. Мало кто из детей спал в тихий час, обычно болтали, играли в «Крестики нолики», «Морской бой» или бесились, лупили друг друга подушками, прыгали на кроватях, если воспитатели и вожатые отсутствовали, кстати, панцирные сетки металлических кроватей – лучше любого батута.

      Снова подъем, туалет, уборка. После полдника занятия в кружках по интересам, репетиции, участие в художественной самодеятельности.

      Дальше шли на ужин. Вечернее время посвящалось выступлениям и конкурсам.

      На вечерней линейке подводили итоги дня, отмечали тех, кто отличился.

      По субботам проводились дискотеки. Танцевали все, дети, вожатые и воспитатели. Первые самые трепетные «медляки» и не очень умелые твисты с чарльстонами. В знаменитой комедии «Кавказская пленница» Леонида Гайдая туша окурки, твисту за рубль учит молодёжь герой Моргунова. Но это «семечки» по сравнению с тем, что главная героиня Натальи Варлей в бриджах! под чудесную песенку «Где-то на белом свете» танцует твист на огромном камне! Такого авангарда в Страна Советов еще не видала!

      Наконец горн ревет команду «Отбой». Уснуть сразу никто не мог. Шептались, рассказывали разные страшные истории, про «черные комнаты» и «красные руки». Девочки гадали или вызывали «дух Пушкина», и тот послушно отвечал на вопросы. Каждая старалась запомнить, во сколько лет выйдет замуж, имя мужа, сколько будет детей.

      Множество интересных событий происходило за время пребывания в лагере. В День Нептуна все наряжались морскими обитателями, устраивали представления, веселились, посвящали обливанием тех, кто отдыхал в лагере впервые. Или военно-спортивная игра «Зарница». Ребятам на утренней линейке сообщали, что похищено знамя. Его нужно найти. В военных действиях принимают участие две армии из старших отрядов. Синие и зеленые, но ни в коем случае не красные и белые, потому что красными хотели быть все, а белыми никто. Чтобы победить в конкурсе на лучшее оформление, как теперь говорят, креативно, украшали свое отрядное место. В дело шли ветки, мох, ракушки, шишки и камушки. И не известно еще, что было интереснее, подготовка или сами мероприятия.

      Традиционно каждая смена заканчивались большим костром. После ужина вся дружина собиралась вокруг костра, пели про «картошку, тошку, тошку» и про то, что «близится эра светлых годов», смеялись, обменивались адресами. Некоторые даже плакали, не хотели прощаться. Уверяли друг друга, что обязательно встретятся в следующем году. А дома еще долго делились впечатлениями с родителями.

      Дух коллективизма воспитывался здесь наилучшим образом. Не берусь судить, хорошо это или нет, что сегодня нет уже ни пионеров, ни комсомола. Но ведь никто не воспитывает патриотизм у подрастающего поколения. Само это слово как-то «стремно» – стеснительно стало произносить.

      Если бы была такая возможность, то родители «сплавили» Виту и на третью смену, потому что целыми днями работали. Они навещали Виту в лагере по воскресеньям, в родительские дни. Привозили арбуз и еще много разных вкусностей, уходили с Витой на берег озера, загорали, купались.

      Никаких бабушек и дедушек у Виты не было. Смутным воспоминанием о бабушке – папиной маме было светлое впечатление раннего детства: чисто вымытый блестящий крашеный пол в большой светлой комнате с двумя фикусами до потолка по углам. Посередине – громадный овальный стол с выпуклыми черными ножками, как у рояля, накрытый белой крахмальной скатертью. На столе две хрустальные вазы на высоких ножках с красиво уложенными розанцами. Это такое воздушное лакомство, испеченное заранее и щедро посыпанное сахарной пудрой. В воздухе витают восхитительные ароматы праздничных блюд. Все говорит о том, что в доме ждут много гостей. Стол только начали накрывать. Взрослые ушли на кухню за остальными угощениями. А маленькая Вита, лет, наверное, трех – четырех от роду, осталась в комнате играть с толстым, ленивым и очень ласковым полосатым котом, развалившимся в теплом квадрате солнечного света на полу.

      И еще одно, но мрачное впечатление, накрепко врезалось в память. Поздняя осень. Бабушка в темной длинной одежде и маленькая Вита в заячьей белой шубке, садятся в большую черную лодку, на дне которой уже стоят какие-то чужие люди. Виту передают с рук на руки, ставят на дно рядом с бабушкой. Перегруженная лодка медленно плывет, раздвигая носом темную холодную страшную воду. Бабушка крепко держит Виту за руку. Наконец, лодка причаливает к берегу. Больше вспомнить не удавалось ничего. Став взрослой, Вита узнала, что местные жители переправлялись в лодке из ближнего пригорода в город и обратно через пролив до постройки разводного понтонного моста.

      Вита с детства была самостоятельным человеком. В школе умела за себя постоять. Искренне переживала за честь класса. Однажды собирали всей школой металлолом и при взвешивании оказалось, что параллельный класс побеждает всего на несколько килограммов. Тогда Вита с подругой Наташей сбегали к Вите домой и притащили старинный медный самовар с медалями и два дивных тоже медных подсвечника. Победили в соревновании однозначно. Но вечером за ужином, когда Вита радостно рассказала папе и маме о том, какой ценой победа досталась их классу, о своей находчивости, то получила такой нагоняй, что запомнила его надолго. А мама еще и ремнем хотела отлупить за самоуправство. Хорошо, что папа самоотверженно бросился, как Александр Матросов на амбразуру, закрывать Виту своим телом, а то бы досталось ей на орехи.

      В лагере Виту частенько выбирали командиром отряда. Нельзя сказать, чтобы Вита была в восторге от заорганизованного отдыха под рев горна и грохот барабана, но чувствовала себя в лагере как рыба в воде, не скучала, интересных дел было много. Про мальчика в окне стала постепенно забывать, «любовь растаяла в тумане дымкою», как говорится: «с глаз – долой из сердца – вон».

Володя

Судьба распорядилась так, что мальчик, увиденный Витой некогда в окне, спустямного лет материализовался в станице Голубицкой на пляже неподалеку от Виты. Несмотря на то, что мальчик давно превратился во взрослого высокого грузноватого мужчину в очках, Вита узнала его без труда. Она всегда была фаталисткой и искренне верила, что в жизни нет случайностей.

      «Вода холодная?», – спросил Володя, подходя и глядя на капли воды, стекавшие с витиных волос после купания.

      «Бодрит», – легко ответила она. Их глаза встретились. Разговор завязался быстро, как будто знакомы были давным-давно.

А ночью…

Вита отдавалась желанию …

Ее тело пело, как туго натянутая струна …

Звучали незнакомые звонкие и высокие ноты…

Пальцы ее ноги, легонько касаясь его влажной спины, они рисуют контуры его тела…

Ее руки?…

Они давно ласкают его…

Вита в его объятиях…

Вита в плену…

Ты моё счастье, моя любовь!…

Какое наслаждение…

Вита растворялась…

Исчезала…

И возникала снова…

Каждая клеточка тела все больше наполнялась мощной энергией…

Казалось, она не выдержит охватившего ее страстного порыва…

Тело разделилось на миллионы частичек…

Каждая взрывалась фейерверком, и радужные огоньки дарили ей небывалое блаженство…

Вита покинула этот мир…

Она летала далеко среди звезд счастливая и умиротворенная…

Ее рука, сжимавшая его ладонь, таяла…

Расцепились сплетенные пальцы. С трудом унимая стук сердца, вырывающегося из груди, Вита села с ним рядом. Она испытывала невероятное чувство нежности и благодарности. Сердце сжималось от счастья, хотелось плакать. Не ожидала от себя такого шквала чувств…

Представить себе не могла, что поцелуи могут прожигать, всегда думала, что это пошлые литературные метафоры. Никогда ничего похожего с ней не происходило.

Сколько прошло времени?… часы… минуты… секунды… вечность…

Ничто другое не имело больше значения.

      Так вот из-за чего весь сыр-бор про счастье, вот что значит любить!?

      Душа начинает вмещать еще один мир. С любовью приходит понимание смысла счастья. И это полностью меняет твою жизнь. А слова и фразы, сочиненные поэтами, оказывается не просто пафосные обозначения, придуманные для красоты выражения обычного физиологического момента.

      На секунду задумалась: «Что он мог обо мне подумать?».

Но оправдываться, объяснять, что такое стремительное развитие отношений с ней происходит впервые, не стала.

      «Сам все должен понять правильно. Зачем-то ведь мы снова встретились? А перед этим пережили все, что было отпущено судьбой», – решила Вита.

      В свой город возвращались вдвоем, не представляя себе, как могли так долго обходиться друг без друга. Володя стал третьим мужем Виты.

      Отец Володи был известным художником, творившим на заре становления местного телевидения. Непосредственно стоявшим, так сказать, у истоков. Говорили, что таких гениальных декораций и выгородок не создавал ни один студийный художник. Вита никогда своего свекра не видела, он рано ушел из жизни, но на телевидении память о нем была жива. Особенно отчетливо это выражалось в откровенно завистливых поздравлениях и комментариях на тему ее замужества женской части сотрудников ГТРК.

      «Она вышла замуж за сына самого Жени Спажева», – говорили о Вите студийные дамы.

По видимому имели в виду, передачу по наследству витиному мужу генов отца. И судя по однозначно одобрительному мнению лучшей половины коллектива, гениальным свекор был не только как художник.

      По профессии Володя был инженер – физик, работал в научной лаборатории НИИ, что-то там изобретал со своими коллегами, научными сотрудниками. Обладал множеством различных талантов, главным из которых было блестящее чувство юмора. В компании его друзей пили сухое вино, пели под гитару, слушали магнитофонные записи песен Булата Окуджавы, Визбора, Галича, вели казавшиеся тогда важными споры, о том, кто нужнее физики или лирики в общегосударственном масштабе.

      В те годы часто говорили о Сталине, его месте в истории. Объективной информации было крайне мало. На одну ночь давали почитать «Двадцать писем к другу» дочери Сталина Светланы Аллилуевой. В годы своего правления он считался прямым преемником Ленина. В годы правления Хрущева Сталин превратился в преступника, погубившего миллионы ни в чем не повинных людей. В годы правления Брежнева споры вокруг личности Сталина стали камнем преткновения. Для всех передовых людей Сталин был чудовищем. Для многих других великим человеком. Отношение к Сталину в интеллигентских кругах стало лакмусовой бумажкой. По нему определялось: «свой» или «не свой».

      Над Брежневым снисходительно иронизировали. В последние годы жизни Леонид Ильич плохо говорил. По телевизору читал по бумажкам длинные скучные речи, путаясь в цифрах и словах. Он с трудом ходил, с каждым годом все более неуверенно. Но самое главное – он постоянно с кем-то целовался. Был чемпионом по поцелуям среди политиков. Без смущения и скованности раздавал налево и направо, с его точки зрения, знаки уважения видным политическим деятелям. Эта его странная привычка высмеивалась особенно часто. Рассказывали смешной анекдот об этом.

В аэропорту после прощания с одним из политических деятелей и традиционных поцелуев взасос Брежнев горько плачет. Кто-то из его окружения говорит: «Ну что вы так огорчились, он ведь политик-то никакой». Брежнев отвечает: «Зато как целуется!»

      Трилогию Брежнева «Малая Земля», «Возрождение», «Целина» включили во все школьные и вузовские программы. Сделали книги обязательными для «положительного» обсуждения во всех трудовых коллективах на и так нудных собраниях. Думали, таким образом повысить авторитет генерального секретаря. Понятно, что хотели как лучше, но получилось как всегда. Добились прямо противоположного результата.

      А тем временем в «самиздате» давали почитать «на две ночи» Солженицына, Юза Алешковского, Веничку Ерофеева, Войновича.

      Володя умел удивлять. В первый год совместной жизни Вита, проснувшись утром, частенько находила рядом со своей подушкой свежую алую или белую розу, иногда огромное румяное яблоко или любовную записку. При воспоминании о прочитанном в ней, у Виты в течение дня сладко замирало сердце, бабочки порхали в животе, и улыбку невозможно было согнать с лица. Впервые в жизни ее не покидало ощущение счастья. Вита думала о нем, просыпаясь утром и засыпая вечером, на работе, на улице, дома, везде.

      «Так хорошо не может быть долго, счастье вечным быть не может, вдруг все это скоро закончится», – тревожно думала Вита, – «Как жаль, что счастье нельзя накопить или отложить на потом, оно, как дыхание может быть только здесь и сейчас».

      «Интересно, почему словам «хочу тебя» придается такое ограниченное значение?»,– спрашивала себя Вита, – «Почему, если говорят «хочу тебя», это значит «хочу с тобой переспать, хочу с тобой заниматься любовью»?

      «Хочу тебя» – это желание видеть, слышать, дышать одним воздухом, просто быть рядом.

      «Каждая моя клеточка хочет быть с тобой», – хотелось кричать Вите, но, она стойко молчала, спинным мозгом чувствуя, что нельзя мужчине показывать как сильно он нужен. Интуитивно предполагала, что ничего хорошего из этого бы не вышло.

      Иногда, когда Володе не надо было рано уходить на работу, они вместе завтракали под любимую музыку, поставив на диск проигрывателя пластинку, и даже танцевали. Прежде танцевать танго ранним утром ни с кем другим Вите никогда не пришло бы в голову. С Володей это происходило совершенно естественно. В такие дни Вита опаздывала на работу. Оправданием для начальства служили не раз испытанные «отмазки» – «будильник не прозвенел», «троллейбус сломался». Подруги понимающе переглядывались, чуть-чуть завидовали.

Прибалтика

Однажды Володя предложил съездить в Прибалтику. Рассказал, что в Литве живет его дядя, известный художник – график.

      «Тоже художник, как и володин отец», – удивилась Вита и решила, что это у них наверное семейное

      Приехали в Вильнюс глубокой ночью, на такси добрались до нужного адреса, в полутьме разместились на ночлег. Вита от усталости не чуяла под собой ног, мгновенно уснула, едва коснувшись головой подушки. Утром проснулась первой от назойливых лучей солнца, любопытно изучавших ее лицо.

      Обстановка была нереальной. Солнце заглядывало сквозь щели в пыльных, некогда зеленых, старых портьерах из бархата. Они свисали вкривь и вкось с карнизов высоких, полукруглых сверху, готических окон. Давно не мытых, кстати.

      Вита увидела свое слабое отражение в огромном, тоже покрытом толстым слоем пыли, прислоненном к стене зеркале в пол с позолоченной старинной рамой.

      Вокруг царил художественный беспорядок. Большой довольно ободранный письменный стол, заваленный давно вышедшими из употребления утюгами, прялками, чугунками, колесами и еще какими-то неизвестного Вите назначения предметами, стоял посередине. Повсюду валялись выдавленные тюбики от разноцветных красок. В банках торчали букеты, составленные из кистей разных размеров. На полу лежали засохшие, вымазанные масляной краской палитры. Картинами и самописными иконами были увешаны все стены. Один портрет, видимо незаконченный, наполовину прикрытый драпировкой, стоял на большом старом мольберте. Из-за съехавшей драпировки выглядывало молодое красивое женское лицо.

      Стало понятно: их приютили в творческой мастерской художника. Вскоре появился и сам художник, володин дядя, на вид не «самых строгих правил». С первого взгляда богемно – интеллигентный облик выдавал профессию Армаса. Лет сорока, небольшого роста, небрежно одетый, бородатый, с волосами, собранными на затылке в хвостик. С острым, внимательным взглядом. С каким лицом? С таким, каким надо лицом. Бог просто так лица не раздает.

      Эта поездка еще больше сблизила Виту и Володю, обнаружив редкое единство вкусов и взглядов на многие вещи.

      В Музее Чюрлениса Вита открыла для себя особенное, уникальное явление в искусстве – творчество Микалоюса Чюрлениса. Живопись и музыка в его творчестве неотделимы друг от друга, они воплощают одно и то же содержание независимо друг от друга. И это не тот случай, когда талантливый человек талантлив во всем, и в живописи, и в музыке, а наивысшая степень гениального соития двух ипостасей искусства в творчестве одного человека.

      На обоих неизгладимое впечатление произвели экскурсии в Каунас, особенно в мистический Музей чертей.

      Восхитительной была поездка в живописный Тракайский исторический парк, в средневековый замок-музей на острове озера Гальве, прогулки по историческим местам Вильнюса.

      Навсегда остались в памяти средневековая эстетика старинных каменных построек и черепичных крыш, прохлада узких мостовых, уютный сумрак ресторанчиков. Здесь впервые Вита попробовала свиные уши. Вычитала в меню, составленном на двух языках, литовском и русском, названия блюд из хвостов, ушей и других, как ей казалось, не съедобных частей свиной туши. Заказала из любопытства, представив на тарелке реальные свиные ушки с жесткой щетиной на концах. Принесли огромный аппетитный антрекот, величиной с блюдце. Хороша была свинка.

      Запомнились знаменитые часы на колокольне у Кафедрального собора. Оказывается, минутной стрелки на них никогда и не было. А зачем торопиться-то?

      Разливающийся в воздухе аромат крепкого, только что сваренного кофе.

      Брутальные такелажники в брезентовых робах с цепями на поясе, в шлемах с выпуклыми полосками как у танкистов, держащие в огромных, грубых руках крошечные рюмочки с ликером у стойки бара.

      И повсюду цветы, яркие пятна букетов на окнах, на клумбах, на балконах, на подоконниках, в маленьких цветочных магазинах. Крошечные букетики нарциссов на столиках кафе, на прилавках магазинов и даже аптек.

      Вите и прежде нравилась Прибалтика. Но раньше поездки носили скорее практический характер. Братские социалистические республики снабжались значительно лучше городов и весей РСФСР, где в магазинах любой специализации царила полная нищета. Поэтому на многих предприятиях организовывались автобусные экскурсионно – ознакомительные вояжи в Прибалтику.

      Туда транспортное средство шло налегке, обратно же его колеса еле крутились. Автобус, нагруженный под завязку, казался раздутым. Не до экскурсий было, надо же успеть побегать по магазинам, «прикупить кой какого товару». Скупали все, чего в родном городе днем с огнем не найдешь.

      Теперь же, не спеша, углубляясь в детали и фрагменты, они прогуливались по Старому городу. Заглядывали в столетние дворики, впитывая истинный дух древнего города в «свободном полете». Да еще с таким гидом, как Армас, с его профессиональным художественным видением. Вита навсегда прониклась любовью к строгой сдержанной прибалтийской культуре. А Вильнюс с его самобытной романтикой стал для нее городом любви, с которым навсегда связались замечательные очень личные впечатления.

      Не зря говорят: «Если есть сильная любовь, от нее должны рождаться дети». Вернулись из поездки втроем. Вита сразу почувствовала перемены в состоянии своего здоровья, но поделиться новостью даже с Володей не решалась, боялась сглазить. Токсикоз еще не был очень сильным, переносить его пока было легко.

      В целом беременность проходила нормально. Просыпаясь по утрам и ощущая переполнявшее ее счастье, Вита думала, почему же мне так хорошо? И cразу же вспоминала, а! я жду ребенка! Вечером, после работы домой не торопилась. Чаще всего отправлялась ужинать в диетическое кафе «Молочное», а затем в театр на спектакли. Сидя в зале среди немногочисленных зрителей, чувствовала, что не одна. Делиться своим счастьем Вита не желала ни с кем, просто утонула в своих чувствах. Слишком долго ждала.

      Первая беременность в тридцать пять лет! В советской медицине женщина, рожавшая первого ребенка после двадцати пяти, считалась «старородящей». Так прямо и было написано у Виты в карточке «старородящая первородка – первая беременность». Прежде средний возраст матери в первых родах составлял двадцать-двадцать три года, в настоящее время возраст первородящих сдвинулся до двадцати семи-тридцати, а то и сорока лет.

      Женщины, забеременев после тридцать лет, ничем не отличаются от беременных в двадцать. Просто врачи перестраховываются, предполагая риски различного рода заболеваний и трудности протекания беременности и родов. Отношение врачей, ведущих беременную женщину в этом возрасте, к сожалению, может быть диаметрально противоположным. Некоторые стараются сделать всё, чтобы укрепить здоровье и морально поддержать долгожданное материнство, но есть и те, кто сразу начинают с возможных осложнений «поздних родов». В консультации Вите повезло с врачом, молодая доброжелательная женщина вела себя деликатно, находила правильные слова и поддерживала Виту морально.

      Однажды произошел забавный случай, запомнившийся надолго. В октябре Лена Маркова пригласила на свой День рождения в ресторан «Тройка». Собралось несколько молодых семейных пар. Володя внимательно ухаживал за Витой. Рядом, за столом оказалась еще одна молодая супружеская пара, ожидающая ребенка, и Вита познакомившись со Светланой, разговорилась с ней на общую тему. Муж Светланы и Володя вышли покурить. Неожиданно к Вите подошел молодой человек и пригласил на медленный танец. Вита на автомате встала и пошла за ним. Вслед за ними на пустой танцпол вышла Светлана с молодым мужчиной. Вита не сразу увидела целый зал повернутых к ним голов, сидящих за столиками посетителей. Парни, пригласившие их, видимо не обратили внимания поначалу, что девушки-то заметно беременные. Курили тогда на улице, и когда Володя и муж Светланы вошли после перекура в зал, надо было видеть их постепенно вытягивающиеся физиономии, когда они увидели своих беременных жен, танцующих с другими мужчинами посреди совершенно свободного танцпола. Молодые люди, видимо хорошо воспитанные, после танца вежливо проводили дам к их столу, деликатно усадили и больше не подходили. Почему пошла танцевать, Вита объяснить не могла, возможно, чувствовала, что надолго лишается этого удовольствия, в общем, пошла и все. Светлана оправдывалась так – Вита пошла и я пошла.

Сын

Тем временем в стране началась перестройка. Общество, безумно уставшее от дряхлых геронтократов в правительстве, давно созрело для перемен. Не было бы Михаила Сергеевича Горбачева, был бы кто-нибудь другой. Горбачев и его жена Раиса Максимовна, первая леди России, выглядели более симпатичными, больше похожими на людей, а не на памятники по сравнению со своими предшественниками. Когда Вита увидела их вместе по телевизору, то ей сразу стало понятно, что Горбачев типичный подкаблучник. Это даже как-то располагало по отношению к ним людей. Но привычка Михаила Сергеевича до полусмерти забалтывать все и всех раздражала и уважения не вызывала. Задачи, которые стояли перед страной не решались. И это при нем огромная держава прекратила свое существование.

      Вита считала, что, скорее всего, перестройку задумали не сами вожди, а их более молодые и продвинутые советники. Те из них в аппарате ЦК КПСС, кто верил в «социализм с человеческим лицом». Лозунги перестройки, «ускорение» и «гласность» звучали повсюду. Слова вселяли надежду на лучшее будущее. Дела же обернулись самым неожиданным образом…

      Хотя положительное в горбачевской перестройке все таки было. Она вернула из забытья многие имена и произведения ранее запрещенных цензурой деятелей русской и эмигрантской культуры. Поэзию Гумилева и Бродского, творчество Бунина и Набокова. Большими тиражами публиковались произведения Ахматовой и Цветаевой, Булгакова и Платонова, Гроссмана и Солженицына. Не просто значительным событием, а буквально потрясением, взрывом мозга стали романы, посвященные теме сталинизма «Дети Арбата» Рыбакова, «Белые одежды» Дудинцева, «Зубр» Гранина. Были сняты идеологические запреты с «полочного кино», зритель увидел наконец на киноэкране годами пылившиеся, запрещенные ленты «Мой друг Иван Лапшин», «Проверки на дорогах» кинорежиссера Алексея Германа.

      Но в годы перестройки не в лучшую сторону изменилось отношение к науке. Закрывались научно-исследовательские программы и целые институты, прекратилось государственное финансирование многих проектов. Началась «утечка мозгов» за рубеж и в коммерческие структуры. Научную лабораторию, где работал Володя, закрыли. Он остался не у дел. Трудолюбием не отличался, зарабатывать не умел. Подолгу грустил, лежа на диване. Не знал, видимо, что удел мужчин – тяжкий труд, а удел женщин – праздность.

      Главное свое предназначение муж все-таки выполнил. У Виты родился сын!

      Рожала Вита 2 мая в большой советский праздник «День весны и труда», тогда его отмечали как свадьбу два дня. По родильному отделению плавали ароматы вкусной еды, коньяка и кофе.       В роддоме врач попалась, мягко говоря, не самая деликатная. Сразу заявила, что во время потуг в родах Вита, очкарик с детства, может потерять зрение, начнется отслоение сетчатки. Что, если даже роды пройдут благополучно, то кормить малыша грудью Вита не сможет в силу своего возраста.

«Зачем в последние часы перед родами об этом говорить? Рожать надо и все, само уже теперь не рассосется», – думала Вита.

      Кроме Виты в предродовой палате на больничных койках лежали еще три женщины.       Схватки, начавшись дома, все учащаясь, продолжались. Сначала наступала достаточно терпимая, тупая боль, но с каждым часом она становилась всё сильнее, схватки чаще. Часов десять спустя, оставшись уже совершенно одна в палате, остальных благополучно разродившихся, отвезли в послеродовое отделение, Вита стонала и охала от безумной боли все громче. Боль была такая сильная, что казалось она вся одна сплошная боль.

      Пробегая мимо, медсестра сказала: «Держите схватку, накрывают стол для Кесарева».

      Держать схватки Вита не умела, да и не была уверена, возможно ли это.

      Настоящие схватки начинаются потихоньку, усиливаются, достигают пика, ослабевают и проходят. Короткая передышка. Схватка снова подступает исподволь, и у тебя есть возможность сосредоточиться до того, как она наберет силу. Схлынув, она ненадолго оставляет тебя в покое и начинается снова.

      Вита попыталась позвать кого-нибудь из врачей на помощь но, не дозвавшись, уцепилась руками за металлические прутья спинки кровати за головой, изогнулась, как смогла и начала рожать сама. Тужилась, орала, в перерывах между схватками пыталась вспомнить, чему ее учили на занятиях по управлению дыханием, изо всех сил стараясь помочь малышу выбраться.

      Когда, наконец, подошла врач, головка торчала уже прилично. Виту перенесли на каталку и бегом понеслись в родовое отделение. Там опытная акушерка намотала подол сорочки Виты на руку и сильно надавила локтем ей на живот. Ребенок родился. Обиженно заорал басом.

      Мальчик! Слава Богу! Кесарево сечение не понадобилось. Все прошло благополучно.

      Вспоминать несколько дней проведенных в роддоме не хотелось. Общие туалеты без дверей, душевая закрытая на висячий замок и еще много чего неприятного не располагало к возвращению сюда даже в памяти.

      Когда малыша привезли домой, Вита с мужем, две бабушки и дед, окружили дитя самой трепетной и нежной заботой. Молока было много, Вита кормила малыша грудью почти год.

      Посещения бабушек пришлось развести по времени. Одна приходила до обеда, другая – после. Потому, что у каждой бабушки было свое собственное, самое правильное представление о воспитании ребенка.

      Мама Виты считала, что младенца нужно тепленько укрывать, кормить, сколько влезет, закрывать форточки, беречь от простуд.

      Свекровь, кандидат медицинских наук, наоборот стремилась форточки открыть, чаще с ребенком гулять и закалять его, после кормлений настаивала на взвешивании.

      Дед же малыша просто обожал.

      Тогда Вита четко усвоила две важные вещи: когда появляется собственный ребенок, ты начинаешь лучше понимать своих родителей, и это дети нас воспитывают, а не мы их. Из самых сильных впечатлений того времени запомнилось, что с появлением ребенка ты как-будто окончательно становишься взрослым. Появляется огромное чувство ответственности и множество страхов за сына, настолько он еще мал и беспомощен. До этого ты тоже был взрослым, но не до конца.

      Муж тем временем попытался заняться строительным бизнесом, редко бывал дома, денег не приносил. Как оказалось впоследствии, что-то там у него так и не задалось.

      Вита сидела дома в отпуске по уходу за ребенком. Еще ожидая рождение сына, она понимала, что ребенок это не только счастье и радость. В лучшем случае тебя ожидает тяжелая работа и отказ от многих удовольствий. С появлением сына Вита научилась высыпаться за три часа, впрыгивать в одежду за пять секунд и есть за одну минуту. Для себя времени не остается совсем. Работы по уходу за ребенком очень много. Нужно готовить ему кашки – пюрешки, купать каждый день, стирать пеленки и одежду, постоянно убирать за ним, участвовать в детских играх и читать книжки, которые тебе совсем неинтересны, совершать утомительные прогулки, несмотря на то, что очень устала.

      Ты постоянно находишься в сомнениях. Одни говорят, что ребенка можно избаловать, если часто брать на руки, другие что, наоборот, его нужно много ласкать. Одни считают, что сказки возбуждают ребенка, а другие – что сказки благотворно влияют на развитие фантазии у детей. Выясняется, что ребенку нужны витамины и прививки. Одна знакомая говорит, что яйца нужно начать давать как можно раньше, потому что они содержат железо, а другая – что с яйцами надо подождать, потому что они вызывают диатез.

      Свекровь подарила Вите книгу Бенджамина Спока «Ребенок и уход за ним». Американский ученый, детский врач и педагог давно приобрел мировую известность, и уже выросло не одно поколение детей, воспитанных «по Споку». Многие изложенные в ней медицинские сведения показались Вите наивными для современных условий, но в целом книга оказалась очень полезной.

      Несмотря на трудности, ни за что на свете она не поменялась бы местами с бездетными родителями. Сбылась ее заветная мечта – иметь ребенка. На смену эйфории пришло спокойное осознание того, что все другие достижения в жизни не идут ни в какое сравнение со счастьем видеть, как он делает первые шаги и произносит первые слова.

      Строго соблюдая режим дня, Вита с сыном гуляли, кушали, спали, играли. Вита подметила, что малыш лучше всего засыпает вечером под убавленный звук позывных телевизионной программы «Время». Бравурная мелодия Свиридова «Время, вперед!», как это ни странно, служила ему колыбельной. Уложив сына, Вита стирала подгузники, пеленки и крохотные детские вещички. О памперсах еще даже не слышали. Стирки, глажки, уборки накапливалось немало.

      Неожиданно безмятежную, однообразную жизнь нарушило вторжение подруг. В гости пришли две Ленки Маркова и Лебедева и принесли с собой кучу больших новостей. Оказывается, они обе на работе попали под сокращение штата. На ГТРК разворачивались грандиозные события. Растворялась в истории эпоха пленочного кино. Наступила эра видеозаписи.

На телевидении началась реорганизация телевещания. Долгое время фильмы, передачи, новости снимали на кинопленку. А в конце восьмидесятых начале девяностых годов появились первые телемосты «США – Россия», «12-й этаж», видеоканал «Пятое колесо», возникли утренние и ночные передачи, снятые на видео, появились первые коммерческие телеканалы. Главной телепрограммой перестройки стали «600 секунд» Александра Невзорова. Постепенно ведущее место в телеэфире заняли новостные и общественно-политические программы. На видеопленку стали записывать концерты, игры, шоу с участием аудитории в студии. Видеопленка по сравнению с кинопленкой значительно упрощала монтаж.

На ГТРК свертывалось кинопроизводство. В прошлое уходила масса профессий. Надо было срочно переквалифицироваться. «Может быть даже в управдомы», – как говорил Остап Бендер.

      Вита поняла, что пропускает что-то важное в своей жизни. Сидеть дома было нельзя. Как ни хотелось защитить сына от всего мира и все время находиться рядом с ним, пришлось заняться подготовкой к детскому саду. Вита научила малыша быть уверенным пользователем ложкой и горшком, устроила в детский садик рядом с домом и вышла на работу после полуторагодичного отсутствия.

Граждане социалистической эпохи не задумывались о том, что можно остаться без работы, без ежемесячной, пусть небольшой, но стабильной зарплаты. Пенсия тоже была обеспечена пусть и маленькая. Рожденным в СССР с детства внушали, что стремиться к более высокому социальному статусу – быть карьеристом, менять места работы – быть летуном, стараться зарабатывать больше денег – гнаться за длинным рублем – все это плохо. А вот «трудовые династии» на ГТРК всячески поощрялись. Легче всего продолжать быть теми же, что и твои родители. В результате многие вообще ничего никогда не решали. Заведомо было известно, где они будут учиться, какую специальность получат, где будут работать. Родители «грели» на работе местечки своим отпрыскам. А те приходили на производство со школьной скамьи или после вуза и, продолжая работать на одном и том же месте всю жизнь, гордились этим.

      Открыто о профессиональной конкуренции не говорили. Теперь конкурентами за «место под солнцем» стали многие. Обстановка на ГТРК кардинально изменилась. Страшно было всем, и талантливым, и умным, и везучим, и не очень. Страшно выходить из привычного круга. Рисковать. Начинать новое. Делать что-то, к чему еще не привык. Отношения между сотрудниками накалились. Кому остаться, кому уйти решало начальство. Но начальство это тоже люди и к ним тоже можно было найти подход. Кто-то искал, кто-то не стал. В этих перипетиях компания уменьшилась до трех персонажей. Лена Лебедева, Лена Маркова и Вита по-прежнему поддерживали дружеские отношения.

Путч

19 августа 1991 года, в шесть часов утра по московскому времени по радио и телевидению прозвучало «Заявление советского руководства». В нем говорилось о том, что президент СССР Михаил Горбачев по состоянию здоровья больше не может исполнять свои обязанности. В соответствии со статьей 127.7 Конституции СССР полномочия президента переходят к вице-президенту Геннадию Янаеву». Далее следовала бесконечная трансляция балета «Лебединое озеро».

Так Вита услышала о путче ГКЧП, Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР. Тогда она конечно еще не знала, что путч станет первым шагом к распаду Советского Союза. Именно в те августовские дни 1991 года был окончательно решен вопрос о смене государственного строя. И хотя до демократии шведского образца и сейчас не намного ближе, чем тогда, к социализму возврат вряд ли уже произойдет, понимала она. Танки на улицах Москвы и гибель трех молодых людей конечно ужаснули.

       Но сейчас ей было не до великих бед и радостей целого мира. Надоела нищета, заел быт, год за годом в магазинах все давали по талонам с жуткими очередями, даже молоко ребенку приходилось брать с боем. Одежду для сына передавали донашивать подруги. Чтобы получить объективные новости собственной страны приходилось слушать «вражеские голоса». Участники путча, которых показывали по телевизору, симпатий не вызывали. Борис Ельцин на этом фоне располагал к доверию. Возврата КПСС, как партии власти и продолжения застоя никто не желал.      Страна вместе со своими гражданами стояла на пороге новой жизни.

25 декабря 1991 – президент СССР Михаил Горбачёв объявил о прекращении своей деятельности на посту президента «по принципиальным соображениям». 26 декабря Совет Республик Верховного Совета СССР принял декларацию о прекращении существования СССР в связи с образованием СНГ – Союза независимых государств.

От России отделились Литва, Эстония, Латвия, Грузия, Азербайджан, Молдавия, Украина, Белоруссия, Узбекистан, Туркменистан, Армения, Таджикистан, Казахстан, Кыргызстан. Распад СССР привёл к независимости пятнадцати республик СССР и появлению их на мировой арене, как самостоятельных государств.

      Вскоре после бесславно завершившегося путча Вите повезло, она получила приглашение на работу в частную телекомпанию. Сеть кабельного телевидения, развернутая телекомпанией, начала свое вещание сначала в одном из городских районов, позже охватила еще два.

      Вита была очень благодарна людям, которые о ней тогда вспомнили. Но и сейчас не забыла, что суровый, сугубо мужской коллектив встретил ее, мягко говоря, прохладно. Поначалу, скидываясь по рублю, рассчитывали, что Вита, как единственная женщина будет бегать в магазин за едой и мыть за всеми чашки. Хотели, чтобы за рубль носила им горячие обеды, не понимали что на рубль уже давно ничего не купишь, разве что батон хлеба. Сами по магазинам видимо, не ходили. Девочку нашли на побегушках! А самое обидное, никто не стал утомляться, посвящая новую сотрудницу в детали незнакомого дела, что-то ей показывать или рассказывать. Здесь явно с конкуренцией были знакомы хорошо.

      Да, не зря говорят, что в суровом мире мужчин очень трудно слабым и ранимым женщинам. К счастью, Вита себя к особо слабым и ранимым не относила. Никогда голубиной кротостью не отличалась. Видеомонтажу научилась сама путем проб и ошибок, оставалась после работы и настырно долбила пульт, поскольку никаких инструкций по применению не прилагалось. Виту назначили ассистентом режиссера в программу «Новости», чуть позже она стала режиссером.

Поначалу «Новости» выходили в эфир два раза в неделю. Создавала их бригада из четырех человек: ведущая программы – молодая журналистка, Елена Фокина, «талантище необузданное». С первого взгляда определить девушка это или юноша не представлялось возможным. Видеооператор – Александр Захарчук, известный в прошлом кинооператор, сейчас же сильно пьющий, но не плохой, в общем, мужик. Режиссер монтажа – Вита и водитель Алексей Осипов, он же осветитель, симпатичный, на удивление скромный парень.

      Главной отличительной чертой новостной программы была народность. Темы сюжетов подсказывала сама жизнь. У кого-то крыша течет, где-то сарай сгорел вместе с дровами, цены на продукты, погода. Люди запросто приходили в редакцию, просили передать в эфир просьбу найти потерявшуюся собаку или разобрать недавно родившихся котят. Однажды вечером, возвращаясь на базу, съемочная группа подобрала на улице потерявшегося зареванного малыша. В «Новостях» сообщили о находке и немедленно в телекомпанию примчались обезумевшие от счастья родители. Однако, обласканное, накормленное чадо добровольно покинуть редакцию долго не соглашалось.

      Шло время, менялись «Новости». Программа, как живой организм развивалась, взрослела, формировалась, что-то отторгая, что-то как губка, впитывая, изменяясь качественно и количественно, не теряя при этом своего оригинального лица. «Новости» стали ежедневными, и ведущие сменяли друг друга каждый день недели.

      С утра бригада новостийщиков в составе журналиста, оператора и водителя, он же осветитель, выезжала на съемки. Весь день съемочная группа колесила по городу в поисках интересной информации. Вечером вместе с режиссером просматривали и прослушивали привезенный материал. Ведущий садился писать тексты к сюжетам, режиссер выбирал нужные планы, монтировал видеоряд, записывал закадровый текст.

      Работа в «Новостях» позволяла всегда находиться в курсе событий, была живой, азартной, творческой. В эфир программа выходила в четко определенное время, и надо было успеть закончить работу вовремя, но технологическая цепочка часто давала сбой. Да и жизнь вносила в графики свои коррективы.

      Часто бригада задерживалась на съемках, и прибывала позже, назначенного времени. Однажды на съемках в школе, обнаружилось, что у машины, стоявшей во дворе в ожидании съемочной группы, проколоты все четыре колеса. Бывало так, что у журналиста не было вдохновения, и не писался текст, или написанный текст не «ложился на язык» при начитке. Приходилось делать десятки дублей. Часто не хватало отснятых планов, и режиссер судорожно рылся в архиве в поисках недостающих, или вдруг начинал «спотыкаться» пульт.

      Как-то Вите пришлось взять с собой на работу маленького сына. В детском саду возникли проблемы. Были там два брата-акробата по фамилии Старостины, доставали не только Глебку, а всю группу на уши ставили. Родители жаловались, но воспитатели и заведующая откровенно трусили и ничего сделать не могли потому, что отец братьев-разбойников работал какой-то «шишкой» в банке Хопер-инвест. Тогда развелось этих финансовых пирамид не сосчитать. Люди многого не понимали, например, чем закончится история этих МММ, Хопер-инвест, Властелин, Гермесов и многих других. А возглавляли их такие, как папа Старостин – бритоголовые, крепкие ребята с неинтеллигентными лицами. Для них законы ведь не писаны.

Но сейчас не об этом.

Пока просматривали привезенный оператором отснятый материал, малыш бегал по длинному коридору телекомпании, и как уж ему это удалось, не знает никто, поймал мышку. Работа редакции была парализована полностью, все бросились заботиться о мышке, посадили ее в трехлитровую банку и кормили, кидая сверху кусочки печенья и хлеба. Зверушка в ужасе от такой бомбардировки прикрыла лапками голову и возможно получила бы инфаркт, но малыш вернул всех к действительности, заявив свои права на мышку. Время все же было потеряно и со сдачей «Новостей» пришлось поторопиться.

      По множеству причин почти каждый выпуск был экстремальным. Не однажды вечером выяснялось, что оператор, проверяя камеру, случайно стер все съемки, сделанные за день. Режиссеру приходилось выкручиваться, выбирая из архива нужные планы, журналисту по памяти восстанавливать события отснятых за целый день сюжетов и писать закадровые тексты.

      «Новости» все равно в эфир выходили вовремя, но чего это стоило в рамках нормативной лексики передать невозможно. Экспрессию момента могла передать только экспрессивная лексика. Формально все сотрудники имели право разойтись по домам, но зрители ждали программу и ее выдавали любой ценой. Не стоял вопрос, делать или не делать. Наверное, срабатывал совковый «энтузизизм», впитанный с молоком матери и пока еще не изжитый.

      Возможно по этой причине создание «Новостей» часто заканчивалось посиделками с выпивкой. С целью сбросить напряжение дня. Ликер «Амаретто» под бульонные кубики шел на ура. Посиделки были не простые, а что-то вроде заседаний клуба по профессиональным интересам, где обсуждались съемки, монтаж, тексты, фотографии, происходил достаточно жесткий разбор полетов. Часто в гости приходили коллеги из других СМИ. Люди были интересны друг другу, и расходиться по домам не торопились.

      На какой-то праздник одна из ведущих приготовила огромную индейку, фаршированную шампиньонами. Вита не помнила, что отмечали, но восхитительное впечатление от того, как дружно поглощали сочное мясо поджаристо-румяной диковинной птицы время не стерло еще видимо и потому, что регулярно обедать тогда приходилось не всем и не каждый день.

Лихие 90-е

После развала СССР, времена наступили настолько невероятные, что, вспоминая об этом позже, Вита не могла понять, где взяла силы, чтобы выжить, как вообще все происходившее можно было перенести, перестрадать, перетерпеть и еще много чего пере..! Страну, как самолет в зоне турбулентности трясло, крутило и мотало вместе с народом.

      Как там у поэта: «Моя страна идет ко дну со мною заодно, мне страшно очень за страну, а также и за дно».

      В период расцвета гласности и свободы некоторые средства массовой информации начали тесное сотрудничество с АНО «Интерньюс» – «Образованные Медиа», штаб-квартира которого находилась в Москве. Журналисты российских СМИ стажировались в Москве и за границей, а оттуда приезжали иностранные инструкторы, и не столько обучали профессии, сколько пытались воздействовать на, не зрелое, по их мнению, сознание русских коллег. Шло завуалированное завоевание эфирного пространства.

      Один инструктор, американец по имени Дэн был бесконечно потрясен, тем что сотрудники телекомпании почти полгода не получали зарплату, и не смотря на это, каждый день ходят на работу, вместо того, чтобы объявить акцию протеста.

      А люди просто не понимали, что происходит. Предприятие на картотеке, как говорила главный бухгалтер, и поэтому не платят зарплату. На какой такой картотеке? Никто не знал. Без конца подписывали пустые бланки на «авансики». Главные жизненные ощущения тогда – растерянность и нищета. Казалось, что вот-вот все это закончится, и жизнь вернется «на круги своя», но время шло, а ничего не менялось.

      Сначала американец стал всех подкармливать, но потом понял, что это бесполезно, всех голодных не прокормишь, и успокоился. Кстати, сам добрый самаритянин, как профессионал экстра-класса, отметил высокий профессионализм новостийщиков, а Вите, как режиссеру, даже поцеловал руку. Что совсем не в американских традициях.

Счастью его не было предела, когда перед отъездом домой в Америку он выпросил в качестве сувенира завалявшиеся в редакции обшарпанные бухгалтерские счеты с круглыми косточками на металлических прутьях в деревянной раме. Такого бесценного раритета по его словам в Штатах днем с огнем не сыщешь.

С людьми происходили немыслимые, фантастические превращения. Мелкие жулики становились большими людьми. Раньше пределом их мечтаний была пыжиковая шапка, теперь – мерседесы и яхты. Учителя, инженеры, ученые стояли за прилавками рынков в качестве продавцов. Многие подались в «челноки», появилась такая новая профессия. Они привозили из Турции шмотки в огромных клетчатых клеенчатых сумках, продавали их в ларьках, сдавали в магазины.

      Некогда в совдеповской сфере услуг действовала хорошо отработанная схема в ресторанах, барах, гостиницах: на дверь в пустой зал или на стойку администратора вешалась табличка «Свободных мест нет» или просто без изысков «Мест нет» и всем было понятно, чтобы войти, надо заплатить. Кто же хочет жить на одну зарплату?

Так вот, один знакомый вышибала в ресторане, которому мы когда-то стучали по стеклу двери монетой, чтобы впустил, теперь стал олигархом, владельцем заводов, газет, пароходов. И ведь не он один. Кто был никем становился всем.

      Во всех коммерческих ларьках, как грибы после дождя возникших на каждом шагу, торговали польской косметикой, баночным пивом и разноцветными лимонадами в прозрачных пластиковых бутылках, сигаретами поштучно, зато спирт «Ройял» продавался в огромных бутылках.       Бабки на улицах продавали семечки и собранные на улице окурки в стеклянных пол-литровых банках. Инфляция была такой дикой, что коробок спичек стоил тысячу рублей.

      Ну да ведь «времена не выбирают, в них живут и умирают».Кому-то удавалось не застревать в прошлой эпохе и «подняться», начать свое дело и даже разбогатеть, кто-то не вписывался в новые рыночные отношения и пребывал в растерянности. Принцип жизни был жестким до жестокости: «Не можешь – умри». Открывались все новые «комки» – коммерческие магазины, видеосалоны. Было такое ощущение, что все вокруг что-то покупают или продают. Деньги стали фетишем, светом в конце тоннеля.

      Законы работали слабо, как тогда шутили: «Строгость законов компенсируется их повсеместным не исполнением».

      Вряд ли кому-либо из новых русских удалось сохранить «невинность» и капитал обрести. Никто не унаследовал ни приисков, ни кладов. Многие хотели откусить больше, чем могли проглотить. Как пена на кипящем вареве выносит вверх всю грязь, так и круговорот событий тех лет выносил вверх, поднимал на гребень не всегда самых лучших представителей рода человеческого. «Мурло схватило бабло – мурлу повезло».

Зарплата кефиром

Шло время. Телекомпания переехала в отдельное здание. Здесь была создана более комфортная обстановка для продуктивного творческого труда. Просторная редакция, удобная монтажная, дорогостоящее оборудование.

      Но зарплату получали молочными продуктами, кефиром, молоком, йогуртами, на сдачу давали немножко денег. Оплачивать коммунальные услуги, квартплату, детский сад было нечем. Вите становилось все труднее, мама и отец были безнадежно больны, сын пошел в школу. Бесплатное, обязательное среднее образование, требовало все больших вложений. Родители школьников без конца скидывались на ремонт классов, учебные пособия, шторы, настенные часы. Отдельно собирали деньги на компьютеры, которых так и не увидели в классе. В кулуарах родители возмущались, прошел слух, что деньги на компьютеры потрачены на празднование в ресторане юбилея школы. Дата юбилея была «притянута за уши» – столетие со дня открытия первой школы в районе. Негодовали потихоньку, но никто не осмелился выступить публично, боялись, что педагоги отыграются на детях.

      Надеяться Вита могла только на себя. Вот когда пригодились навыки написания курсовых, дипломных работ, рефератов. «Скорбный труд» по перелопачиванию гор литературы во время учебы в вузе не пропал даром. Вита подала объявление, и заказчики появились быстро. Скольким нерадивым студентам она помогла получить высшее образование? Не считала, наверное, многим. Работать приходилось и днем и ночью. К сожалению, эти подработки были не стабильными.

      Телевидение всегда привлекает интересных одаренных людей. Всех как магнитом притягивает обаяние телеэфира, для многих присутствие в кадре в буквальном смысле «хлебом не корми». Вите же нужно было кормить сына и родителей, их крошечные пенсии не выплачивали по несколько месяцев.

      Однажды в квартире отключили за неуплату газ. Пришел мастер и отрезал часть газовой трубы. А в квартире, кроме Виты, ребенок и родители – два парализованных инвалида. Без слез не вспомнишь!

      Слушая в детстве рассказы родителей, переживших Зимнюю финскую и Великую Отечественную войны, о голоде и невзгодах военного времени, Вита думала, что если не будет войны, если ты не лентяй, не дурак, то никогда не подвергнешься таким испытаниям. Довелось пройти и через это. Из песни слово не выкинешь. Нет ничего страшнее для матери, когда ребенка нечем накормить.

      От голода спасла свекровь, с которой у Виты сложились с самого начала теплые доверительные отношения. Мудрая свекровь – подарок от Бога. Исторически запрограммированного конфликта прошлого и настоящего удалось избежать потому, что свекровь была опытным и умным человеком, а Вита никогда не соревновалась с ней ни в кулинарном искусстве, ни в ведении домашнего хозяйства, ни в воспитании детей, всегда признавая ее приоритет.

      После школы Глеб отправлялся к бабушке, где его всегда ждали простая, но вкусная еда и интересные игры. Бабушка Люся готовила грибной суп, каши, винегрет, пекла лучшие в мире пирожки с капустой, с рисом и яйцом, придумывала настольные игры, шила мягкие игрушки, водила гулять. Настоящая классическая бабушка. Как Вите и Глебу с ней повезло! Долгое время у бабушки с внуком сохранялись полное взаимопонимание и крепкая дружба. Людмила Александровна даже называла его чаще не по имени, а «мой дружочек».

      Речь бабушки, в прошлом преподавателя университета, кандидата медицинских наук, отличалась исключительно правильным построением предложений, грамотностью и образностью. Иногда она употребляла архаичную лексику, например, часто говорила «дабы, не быть голословной…» или «ибо может произойти…».

      Глеб от приятелей нахватался сленговых выражений и говорил на чудовищном дворовом жаргоне, что бабушку очень огорчало. Что интересно, пообщавшись с внуком, Людмила Александровна начинала употреблять его словечки. Беседуя по телефону с подругами, говорила: «я выпала в осадок», «чувак», «клево».

      Глеб же почему-то литературной лексикой не заражался. В остальном же бабушка с внуком души друг в друге не чаяли. Сшитые Людмилой Александровной мягкие игрушки по красоте не уступали покупным, каждая из них обладала собственным выражением «лица» и характером. Даже спустя много лет, когда Глеб уже давно вырос, у Виты не поднималась рука отдать или выкинуть большую коробку с бабушкиными поделками, она так и хранилась до сих пор на антресолях.

К этому времени в результате перипетий, которые переживали вместе со страной, Лена Лебедева и Вита развелись со своими мужьями. Лена потому, что муж стал богатым человеком, бизнесменом и ему стало скучно жить в одной семье. Как выяснилось, он завел на стороне любовницу, она родила ему сына и он параллельно жил в двух семьях, объясняя любовнице, что пока не может оставить жену, потому что ее родители из Мирного прилично помогают денежными средствами, которые необходимы бизнесу. Некоторое время спустя Лебедев купил Лене четырехкомнатную квартиру в блочной пятиэтажке, перевез ее туда с детьми и на этом свои родительские обязанности счел исчерпанными. В квартире до этого жили алкаши, там не было даже унитаза, раковина в санузле была разбита. Помогла ленкина свекровь, мать Андрея, она подключила своих сестер-пенсионерок, в прошлом – маляров, и они совместными усилиями сделали ремонт.

      Вита развелась с мужем совершенно по противоположным мотивам. Ее муж и в советское время не особенно отличавшийся трудолюбием, теперь потерялся вовсе, днями лежал на диване, делать ничего не хотел, мотивируя это тем, что «колготками торговать не хочет, не может и не будет». Тяжело болели родители. Надо было растить сына. Вита поняла: «Боливар не выдержит…» и выбрала родителей и сына. Типичная семейная история того времени.

      «Вот интересно, почему одни отношения даже в тяжёлые времена развиваются и крепнут, а другие, хоть и кажутся идеальными, в действительности не проходят никакой проверки на прочность?», – часто думала Вита, – «Почему родные люди, которых на протяжении лет связывало так много общего, в одночасье становятся чужими друг другу?».

Тем временем…

На большой политической арене страны происходили крупные исторические события.

1991 год. Павловская денежная реформа в СССР.

Конфискационная денежная реформа, впоследствии названная «Павловской», в честь министра финансов СССР Павлова Валентина Сергеевича. В течение трёх суток января граждане могли обменять 50 и 100 рублевые купюры на новые. Обменять можно было только наличными сумму до 1000 рублей. В Сбербанке с вклада можно было получить только 500 рублей новыми. Менее чем за две недели до этого события Павлов выступил с заявлением на телевидении, что никакой денежной реформы не будет. По заявлениям властей, эта мера должна была заморозить нетрудовые доходы, средства спекулянтов, коррупционеров, теневого бизнеса и фальшивые деньги, а в результате сжать денежную массу и остановить инфляцию. Одновременно вклады в Сбербанке были заморожены, а 1 апреля произошло повышение цен по всей стране. На замороженные вклады было начислено 40 %, деньги можно было получить наличными только в следующем году. Шоковая терапия привела к гиперинфляции, которая только по итогам 1992 года составила 2600 % и обесценила сбережения граждан в Сбербанке.

1992 год. Начало либеральных экономических реформ. Начало приватизации.

1993 год. Конституционный кризис, нападение сторонников распущенного Верховного Совета на здание мэрии Москвы и телецентр Останкино. Расстрел Российского парламента. Принятие всенародным голосованием Конституции Российской Федерации.

1993 год. Денежная реформа 1993 года в России.

Из-за возросшей инфляции в 1993 году Российское правительство проводит новую конфискационную денежную реформу. Обмен банкнот советских купюр на российские был проведён с 26 июля по 7 августа 1993 года. Граждане России, согласно прописке в паспорте, могли обменять суммы до 100 тысяч рублей, о чём в паспорте ставился штамп. Слухи о реформе ходили заранее, власти их опровергали. Реформа была проведена в июле в период отпусков, когда многие граждане были вдали от места прописки. В результате, люди физически не успели обменять свои наличные сбережения, и эти деньги пропали. В итоге недовольства населения сроки обмена купюр были значительно продлены. Но отсутствие при реформе деноминации указывает на преобладание других причин денежного реформирования. Во-первых, не удавалось контролировать денежную эмиссию рубля как единой валюты на территории СНГ при наличии в каждой из стран своих печатных станков по выпуску денег, что сводило на нет все усилия России по обузданию инфляции. Во-вторых, многие бывшие союзные республики приступили к выпуску своих национальных валют, что угрожало российской денежной единице тем, что старая рублевая денежная масса могла оказаться вся в Российской Федерации. Таким образом её основной замысел состоял в том, чтобы на основе обмена старых купюр на новые прекратить поток не обеспеченных товарами денег из стран ближнего зарубежья. «Хотели как лучше, а получилось как всегда» – историческая фраза, ставшая поговоркой, которую произнёс Виктор Черномырдин, премьер-министр Российской Федерации, рассказывая по телевидению, как готовилась денежная реформа 1993 года.

1994 – 1996 гг. Война в Чечне.

1996 год. Борис Николаевич Ельцин вновь избран Президентом РФ.

1998 год. Дефолт в России. Деноминация 1998 года.

Денежная реформа 1998 года в России.

4 августа 1997 года Президент России Борис Ельцин подписал Указ, в соответствии с которым 1 января 1998 года правительство и ЦБ провели деноминацию рубля. Теперь 1 новый рубль равнялся 1000 старых рублей. Изменился и международный код рубля с RUR на RUB. Вскоре после деноминации 17 августа 1998 года правительство объявило дефолт по внутренним обязательствам, а курс рубля сильно упал по отношению к другим валютам. Несмотря на то, что эти два события отстоят друг от друга более, чем на полгода, люди их необоснованно связывают между собой. В течение 1998 года параллельно обращались старые и новые деньги, а цены указывались как в старом, так и в новом масштабе.

1999 год. Вторжение боевиков в Дагестан, начало Второй чеченской кампании, серия террористических актов в российских городах Буйнакске, Москве и Волгодонске, отставка Ельцина, назначение исполняющим обязанности Президента РФ Председателя Правительства РФ Путина.

2000 год. Президентом РФ избран Владимир Владимирович Путин.

Радиостанция

Вита работала так много, что из того периода жизни помнила только работу и заботу, заботу и работу. Отпусков не брала, старалась взять денежную компенсацию. Все время были нужны деньги. На продукты, лекарства для родителей, квартплату, коммунальные услуги, детский сад, потом школу….

      Время летело, о личной жизни даже не помышляла. Уставала так, что выспаться было за счастье. Радовалась в выходной что, по крайней мере, на работу спешить не надо, можно относительно спокойно готовить, стирать, убирать.

      Инсульт сразил сначала маму, она была частично парализована, у нее наблюдались нарушения речи, потом слег и папа с тем же диагнозом. Не вынесли перипетий с развалом страны, денежных реформ, деноминаций. Никак не могли понять пожилые люди, почему лишились всех не самых больших накоплений. Их просто хамски ограбили. После продолжительной неизлечимой болезни мама умерла.

      Иногда на Виту накатывало такое острое чувство одиночества, что хоть волком вой. И вроде бы есть, кому позвонить, подругам например, но понимаешь, что всем не до тебя. Кому нужна твоя грусть – печаль? Вот радостью бы поделиться! Но поводов для радости не наблюдалось.

      В телекомпании по-прежнему не выплачивали зарплату. Чашу витиного терпения переполнила последняя капля – разговор с главным бухгалтером телекомпании, когда Вита выпрашивала свои честно заработанные деньги.

      «Ну, хоть какой – нибудь «авансик», на лекарства», – попросила Вита.

      Случилось так, что заболели все вместе Вита, ее сын и ее отец. Бухгалтер, сначала заставив расписаться в пустом расходнике, наконец, выдала какие-то гроши. Высокомерно-назидательно посоветовала лечить сына, лечиться самой, а отец уж как-нибудь без лекарств обойдется. Потрясенная таким цинизмом, Вита поняла, что наступил предел. Точка кипения. Она не могла больше выпрашивать «авансики». Ее физически тошнило от самодовольной физиономии бухгалтера.

      Вита понимала, что дело вовсе не в бухгалтере, но как-то уж очень сладострастно та получала удовольствие от унижений. Как там сказал классик: «Чем ниже человек душой, тем выше задирает нос». Все сотрудники тогда «под ней ходили». Деньги выдавались на усмотрение бухгалтера по принципу детской сказки «Сорока-ворона», которая и тому дала, и этому дала, а вот этому не дала – плохо просил. Унижение стало нормой.

      Решение было принято. Надо что-то делать, все равно что. Вита готова была по битому стеклу ползти. Семью надо срочно спасать. Правда, что конкретно делать было еще пока не понятно.

      Тем временем Лена и Игорь Марковы жили-поживали, добра наживали. Работали они на Радиостанции. Лена занимала должность сначала администратора, затем директора программ, Игорь – был исполнительным директором, затем стал генеральным. В годы становления Радиостанции в Петровске они тоже прошли трудный путь, торговали овощами и фруктами, кстати, не простыми, а первыми в городе экзотическими. Но сейчас не об этом.

      Как-то Вита и Лена Маркова болтали по телефону, и Лена предложила Вите поработать на Радиостанции ведущей в программе «Новости». Перспектива нарисовалась неожиданная. К этому времени, Вита готова была по канату в цирке ходить без страховки, а не то чтобы заговорить в эфире Радиостанции. Конечно, да!

Первое время работала и на радио, и на телевидении, еще не решаясь оторваться от привычного круга людей. Кроме того Вита находилась в тяжелой зависимости от ритма прежней жизни, еще не могла остановиться, нормой были тревожные порывы куда-то бежать, вскакивать ночью, беспокойно вспоминать, не забыла ли что-то сделать для родителей или сына. Тогда многие были ранены лихими девяностыми. Так же как ее родители вспоминали об Отечественной войне, как о самом большом горе в своей жизни, также ровесники Виты теперь говорят: «Мы пережили девяностые».

      Отлаженная, размеренная, достойная жизнь на радио поразила ее. Праздники отмечали в ресторанах, компаниями ходили в сауну, посещали вовремя парикмахерские, делали маникюр, загорали в солярии, не пропускали ни одной премьеры в кинотеатрах и гастроли заезжих звезд, летом отдыхали на турбазах, на дни рождения сотрудникам дарили цветы и подарки.

      Вита как будто заново начала учиться жить. Когда же она успела отвыкнуть от всего этого?

      Она старалась не слишком таращиться от удивления, но на фоне всеобщего благоденствия все же сильно выделялась. Коллектив был небольшой, достаточно молодой и очень интересный. Что ни персонаж, то – яркая, выдающаяся личность.

      Надо заметить, что на радио, наряду с ведущими программ, которых хорошо знают слушатели, большую роль в организации вещания играют службы звукозаписи, остающиеся за кадром. В состав сплоченного коллектива входили нескольких ди-джеев, они же ведущие программ, звукооператоры, выводившие в эфир рекламу и необычно большое количество директоров. Был директор эфира, технический директор, генеральный, исполнительный, директор программ, коммерческий директор и еще какие-то директора. Большая часть без зарплаты, видимо престижное название должности служило своего рода поощрением. Дико раздутый штат Радиостанции включал даже астролога и врача. Такое крошечное царство-государство со своим правительством, министрами, шутами, предсказателями и лекарями.

      Нравы на радиостанции были свободные. Частенько сотрудники, хорошо погулявшие в ночном клубе, днем отсыпались на маленьких гостевых диванчиках в офисе. Вита много раз наблюдала безжизненные тела, сраженные сном в самых причудливых позах, приходя рано утром на первый выпуск «Новостей».

      Один из самых талантливых ди-джеев Максим Мамаев, учился в консерватории на композиторском отделении. Сегодня судя по физиономии, он пришел на работу не из филармонии, а скорее всего, после бурной «тусы» в ночном клубе и отсыпался на одном из гостевых диванов. В рабочем графике ведущих программы «Поздравление» стояла его фамилия. Макс был на месте.       Никто не беспокоился. Отоспится и приступит. Время еще есть.

      Попытки разбудить его заблаговременно остались безуспешны.

      Макс почивал.

      Время программы «Поздравления» неумолимо приближалось.

      Макс безмятежно спал, трогательно похрапывая.

      Осталось двадцать минут, пятнадцать, десять, пять…

      Находчивая Лена Маркова полила его из чайника водой.

      Буквально подскочив, Мамаев на автомате проследовал на нетвердых ногах в студию, сел за пульт и провел «Поздравления»… блестяще.

Экспромтом отработать на часовой программе так, чтобы у слушателей даже сомнения не закрались, до какой степени его «тело конфликтует с организмом», мог только профессионал. Высший пилотаж!

Системный администратор, тоже директор чего-то там, Саша Соловьев, человек, кстати сказать, совершенно не пьющий, также представлял собой неординарное явление. Казалось, что он и компьютеры – представители одного неизвестного еще науке вида «homo sapiens-komputerus». При виде Саши, компы, только что нагло отказывавшиеся работать, как по волшебству включались, экраны мониторов ласково мерцали конкретно ему. Он очень любил по выходным разобрать всю технику по винтику и возлежать на диванчике, глубоко погрузившись в размышления о бренности жизни. Грубый Мамаев, проходя мимо, обзывал его «коматозником». Правда, в реальной жизни Саша ориентировался весьма слабо, но это совсем другая история.

      Талантливый сценарист и звукорежиссер, создатель огромного количества рекламных роликов Слава Половицын частенько задерживался на работе по производственной необходимости на два, а то и на три дня. А поскольку молодой организм требовал не только пищи, но и сексуальной разрядки, то и трудиться ему приходилось в двух «ипостасях».

      Однажды Вита мчалась на утренние «Новости». На бегу разминая язык: «У у у, о о о, а а а». Подбегая к зданию, автоматически подняла голову вверх, и оторопела.

      На балконе стояли два совершенно голых человека. Мужчина и женщина. Они, непринужденно облокотившись на перила, курили и дружелюбно беседовали.

      Вита успела подумать, что это долгое воздержание, по видимому, шутит с ней злые шутки. Нереальность ситуации развеялась, когда в мужчине Вита узнала Славу. Женщину не стоило рассматривать, поскольку славины музы исчезали бесследно, часто сменяя одна другую.

      Вита старалась приходить после этого случая попозже. Но по ворчанию уборщицы, махавшей шваброй в коридоре, догадывалась, что Слава себе не изменяет. Он изменяет своим фанаткам.

      Еще на радиостанции не покладая рук трудилось замечательное семейство Алшуниных. Отец семейства Валера числился техническим директором с обязанностями водителя. Его жена Татьяна занимала должность главного бухгалтера. Дочь Катя работала младшим бухгалтером. Сын Витя – ночным сторожем. Зять Вова – охранником. Не заняты были только малолетний внук и парализованная бабушка. Не дай Бог, было сделать замечание кому-либо из членов славного семейства, незамедлительно на защиту своего дружной стеной вставал весь клан.

      Ведущая коммерческой программы Светлана Викторова принимала участие во всех местных конкурсах красоты. Но из-за маленького роста дальше приза «Зрительских симпатий» дело не шло. Цвет и длину волос меняла по настроению. Обладала множеством достоинств и одним маленьким недостатком. Заключался он в том, что на ее хорошеньком личике постоянно отражалось жадное желание получать. Все равно что. Наряды, украшения, удовольствия. Обладая миленькой фигуркой, ходила полуодетая, что вызывало раздражение у женщин и радовало мужчин.

       Правда, когда народ вываливался толпой на балкон курить, а Света кричала, что ей дует, все независимо от пола отвечали: «Оденься!».

       Немыслимые наряды, как у героини фильма «Красотка» до преображения, не позволяли ей пользоваться общественным транспортом, поэтому на работу ее привозил муж, он же и увозил, дождавшись, когда она начитает свою программу.

Спустя некоторое время на радиостанцию пришли трудиться новые люди. У всех были красивые псевдонимы. Один из ди-джеев в эфире называл себя Базаровым.

      «Наверное, любите произведения Тургенева?», – наивно поинтересовалась Вита.

      «Это кто?», – услышала в ответ.

      «Базаров – герой романа Тургенева «Отцы и дети»«, – сказала Вита.

      «Да, нет», – снисходительно объяснил молодой человек, – «Базаров от слова «базарить» – разговаривать в эфире».

      Евгений Кухаренко называл себя Шагалом. Лена Парамонова в эфире работала под фамилией Раневская. Вита не стала спрашивать, знают ли они, чьи известные фамилии носят. Чтобы не расстраиваться.

С радийными «Новостями» в общем, задалось, Вита быстро поняла, как делать три выпуска программы в день. Прорезался голос. «Новости» зазвучали как надо. Появились свои фанаты. На редакционный пейджер номер, которого давали в эфир, приходило множество вопросов и сообщений.

      Самый ранний выпуск «Новостей» начинался в восемь. И первое время Вита по-честному вставала в шесть часов утра. Шла пешком до остановки, где должна была в семь пятнадцать сесть в троллейбус. Доезжала до вокзала, переходила железнодорожные пути, шла по «народной тропе» через дырку в длиннющем бетонном заборе. В семь сорок пять садилась за пульт, читала текст «про себя», а в восемь часов вслух в эфире. Затем записывала еще два выпуска на тринадцать и на восемнадцать часов и уходила работать в «поле». Собирала информацию для следующих выпусков «Новостей», посещая различные мероприятия, проходившие в городе.

      Удивительно острые впечатления оставили у Виты прогулки ранним утром, когда все еще спят, на улице нет даже дворников, мимо с грохотом проносятся лишь пустые троллейбусы. Такое мощное, светлое чувство одиночества охватывало ее, что просто дух захватывало. Как будто на планете никого нет, кроме тебя. Ощущение того, что ты крошечная часть, молекула огромного мира. Затем Вита сообразила, что записывать можно все три выпуска, и утренние прогулки прекратились.

      Позже в качестве главного редактора радиостанции ей довелось вести более крупные программы, беседовать с массой интересных людей, брать интервью у знаменитостей местного масштаба и заезжих звезд шоу-бизнеса, политиков, бизнесменов. И даже представлять радиостанцию в Москве на Большой пресс-конференции журналистов с президентом России Владимиром Путиным в Круглом зале Кремля.

20 июня 2003 года президент провел третью большую пресс-конференцию, продолжавшуюся два часа сорок пять минут. На ней присутствовали более семисот представителей федеральных, региональных и иностранных средств массовой информации. К главе государства обратились сорок восемь журналистов. Большинство вопросов касалось внутренних проблем России, в том числе о борьбе с бедностью, о реформировании армии, о налоговой реформе, а также о предстоящих выборах главы государства, партийном строительстве и изменениях в правительстве. Президент ответил даже на два личных вопроса, которые касались его планов на отпуск и школьных успехов дочерей.

Виту удивили меткие, часто остроумные ответы, непринужденный характер общения и главное – четкое понимание ситуации в стране. Предыдущие руководители государства не отличались подобным демократизмом и находчивостью.

Пресс-секретарь президента, обращаясь к залу, произвольно называл ряд и место, счастливчик поднимался и задавал свой вопрос. Обратиться к главе государства желали все присутствующие журналисты. Как только Путин отвечал на очередной вопрос, лес рук немедленно вздымался вверх. Провокационность некоторых вопросов балансировала на грани фола. К концу второго часа пула эмоциональный накал достиг своего апогея. Казалось, что вопросы не закончатся никогда. Вита тоже изо всех сил тянула руку и тоже хотела задать свои вопросы, но ей не повезло.

Когда вернулась домой, коллеги по радиостанции наивно упрекали, что не видели ее в телерепортажах с пресс-конференции, задающей вопросы. Они не осознавали масштаба мероприятия. Утешила их красочным описанием завтрака и обеда в кремлевской столовой. Там было на что посмотреть. Темные панели стен красного дерева, блестящий дубовый паркет, белоснежные накрахмаленные скатерти на столиках. На витрине огромные хрустальные вазы на высоких ножках с фруктами и выпечкой, как в старых поваренных книгах о вкусной и здоровой пище.       Глаза у Виты разбежались, не знала что бы выбрать повкуснее, ведь такое обилие разнообразной еды ей не часто приходилось видеть. Утром прямо с поезда она сразу отправилась в Кремль, боялась опоздать на столь важное мероприятие и конечно не завтракала. Неслышно подошла пожилая, с осанкой пехотинца официантка в маленьком белом фартучке и предложила присесть за столик, дружелюбно сказав: «Сейчас я для вас все подберу». Быстро принесла поднос с едой и большой чашкой кофе и в это трудно поверить, но на подносе стояло именно то, чего Вите хотелось больше всего. Как она угадала? Высочайший профессионализм. В те несколько минут, пока Вита ждала еду, успела осмотреться. Глазам не поверила. За соседним столиком справа в гордом одиночестве, с аппетитом кушал Сева Новгородцев, радиоведущий Русской службы Би-би-си, британской русскоязычной общественной радиостанции, ведущий музыкальной программы «Рок-посевы», а также разговорных передач «Севаоборот» и «БибиСева». Да, это точно он со своей знаменитой седой кудрявой шевелюрой. Вот это масштаб мероприятия!

      На радиостанции Вита получила первые уроки по работе с рекламой. Поначалу сказывалось совковое воспитание, не могла понять, как это можно просить у кого-то деньги пусть даже за рекламное обслуживание. Но скоро стало понятно, благоденствие не складывается само собой. Все программы должны быть обеспечены спонсорской помощью, и это – правильно.

      «Из ничего не будет ничего», – как сказал великий Шекспир и, как всегда, был прав.

Наставницей Виты стала коммерческий директор радиостанции хваткая, расчетливая Оксана Трубина. Она посоветовала представить себя на ринге с потенциальным противником —рекламодателем и провести схватку. Кто – кого. Поскольку Вита всегда была «азартным Парамошей», то попробовала и увлеклась.

      Реклама – удивительно интересная работа, которую может выполнять далеко не каждый. Хороших менеджеров по рекламе единицы. Директору по рекламе легче с мужем развестись, чем уволить хорошего менеджера. Менеджеру по рекламе не обойтись без коммуникабельности и обаяния, нужно уметь убедительно и непринужденно разговаривать с самыми разными людьми, в том числе и с первыми лицами предприятий, организаций, компаний. Еще одно условие успешной карьеры – стрессоустойчивость. Готовность к отказам должна быть у менеджера по рекламе постоянной. Чаще всего, из ста предложений по рекламе в восьмидесяти случаях будут получены отказы. Готовность услышать «нет» и при этом не злиться, не ругать клиента последними словами за отказ сотрудничать, а философски относиться к этому и искать дальше. Это именно такая работа, где «под лежачий камень вода не течет».

«Комсомольская правда»

Справедливости ради надо отметить, что в провинциальном Петровске медийная жизнь била ключом. Здесь вещали четыре телекомпании и пять радиостанций, регулярно выходило в свет десятка полтора газет, работало с десяток сайтов Интернет-изданий. Среди печатных СМИ особенно популярными считались центральные: «Московский комсомолец» и «Комсомольская правда», не изменившие свои названия и после распада страны.

      Радиостанция, на которой работала Вита и редакция газеты «Комсомольская правда» располагались в одном здании на разных этажах. Особой дружбы не водили, но знакомы все были хорошо. Случилось так, что генеральным директором ООО «Комсомольская правда» был назначен давний приятель Виты, ранее некоторое время возглавлявший редакцию программы «Новости» на частном телеканале Сергей Никудин. Человек чрезвычайно мягкий и добрый, до бесхарактерности, совершенно не умеющий обращаться с финансами и принимать непопулярные решения. Он пригласил Виту поработать в газете директором по рекламе. Главным редактором «Комсомолки» работал также ее старый знакомый Ростислав Гладышев. Мужики между собой давно дружили. Оба ростом метр шестьдесят с кепкой, различались весовыми категориями. Худой жилистый Ростик и толстенький на коротких ножках Сергей частенько с обеда объявляли, что отправляются «к белочкам», что означало: идут в парк выпивать на природе и кормить хлебом, обитавших там белок. У интеллигентных людей и «белочка» интеллигентная. Вита оставалась «на хозяйстве за главную».

Начался следующий этап жизни. С дорогой ее сердцу радиостанцией расставаться не хотелось, новое интересное дело упускать тоже, поэтому Вита решила на собственной шкуре попробовать роль Фигаро. Как в его каватине:

«Все я исполню, только терпенье,

И не все разом,

И не все разом,

И не все разом вы, господа!»

Короче, «Фигаро здесь, Фигаро там».

Было непросто, но очень интересно. «Комсомолка», издавалась во многих городах страны, а в Петровске к этому времени ей «стукнуло» уже пять лет, и по этому поводу было решено широко отпраздновать юбилей. Арендовали банкетный зал, организовали концертную программу, пригласили ведущих, грамотно использовали юбилей как пиар-акцию. Тираж и рейтинг газеты заметно подросли.

      Съездили каждый на свой семинар, они проходили отдельно для генеральных директоров, редакторов, директоров по рекламе. Семинар для директоров по рекламе проводился в Египте в Шарм-эль-шейхе.

      В помещениях редакции поменяли мебель, сделали ремонт, приобрели новые компьютеры. Жизнь налаживалась, несмотря на то, что работать Вите приходилось с раннего утра до позднего вечера.

      Сын тем временем учился в школе. В первый класс пошел хорошо подготовленным, умел читать, писать, считать. Легко освоил приобретенный на первое сентября компьютер.

      Когда Глеб отправился в первый класс, то больше, конечно, волновались бабушка и Вита, а не он сам. А чего ему переживать? Коллектив класса знакомый, не одну тарелку каши вместе еще в детском саду за обедом пришлось скушать. На соседних горшках вместе сиживали.

      По собственному опыту Вита знала, что школа чрезвычайно жесткая организация. Большая часть учителей, как правило, оказывается не самыми справедливыми и умными людьми, как представляется ребенку, отправляющемуся в первый класс. Да и ситуации возникают иногда невероятные.

      Вита и сейчас помнила, как классе в седьмом – восьмом, в пубертатном периоде, когда особенно остро встает вопрос отношения полов у подростков, прыщавые мальчишки на перемене хватали девочек за «вторичные половые признаки» или, вставив в шнуровку ботинок маленькое круглое зеркальце, пытались рассмотреть какого цвета у девочек трусы под форменным платьем. Было жутко и противно.

      Вспомнилось как, учительница математики, пожилая женщина, их классный руководитель долгое время демонстрировала у доски свои панталоны. Не нарочно конечно. Просто, когда она писала мелом на доске условия задач, вместе с рукой приподнималось платье, а из-под него выглядывали трогательные бледно-розовые, голубые или зеленые байковые панталоны с резинками у колен. Назвать это зрелище эротичным, скажем прямо, трудно, но оно вызывало у подростков судорожное хихиканье, перешептывание. Сказать ей об этом конфузе никто не решался. Характер Мария Андреевна имела «нордический, выдержанный». Проявляла его часто, не кричала, как многие другие. Но никогда ничего не прощала, наказания придумывала иезуитские, дико унижающие человеческое достоинство.

      Во многом, наверное, были виноваты обстоятельства жизни. В исключительно женском коллективе, тетки распускались, не особенно внешне следили за собой, не стыдились некрасивых поступков. Обсуждали на уроках друг друга или школьников, кто умный, а кто – дурак, сколько стоят сапоги старшеклассниц – «мажорок». Манипулировали детьми в своих целях.

      Так было раньше, теперь же стало еще хуже. Нищенские зарплаты не способствуют престижности профессии. Те, кто был попроворнее давно покинули школу. Остались не лучшие в профессиональном и человеческом плане.

Близились летние каникулы, сын заканчивал начальную школу. На родительском собрании классный руководитель Елена Александровна объявила, что надо бы родителям скинуться на выпускной, все таки дети закончили начальную школу после четырех лет обучения.

Какой выпускной? Выпускной бал? или утренник? или может быть вечер? Ну да ладно, надо так надо. Скинулись.

Выпускной начался с концерта художественной самодеятельности. Дети читали стихи, спели хором несколько песен, девочки исполнили костюмированный национальный танец. У Виты даже навернулись слезы умиления, когда она смотрела на сына с удовольствием принимавшего участие в концерте. Потом ребята уселись за красиво накрытый для чая сладкий стол. Все было замечательно. Вита с легким сердцем отправилась домой, оставив сына в школе еще немножко попраздновать.

На улице вечерело, Глеб все еще не возвращался домой, и Вита, слегка волнуясь, решила пойти его встречать. Подходя к школьному зданию увидела совершенно дикую картину. Из дверей школы две поддатые мамаши – активистки из родительского комитета под белы рученьки выволакивали классного руководителя Елену Александровну в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения, ноги ее безжизненно волоклись за бесчувственным туловищем по земле. Дети радостно прыгали вокруг.

На следующий день к счастью начинались летние каникулы, а с первого сентября в новом учебном году в средней школе вводилось раздельное преподавание предметов.

В начальной школе сын был «отличником». Потом долгое время ходил в «хорошистах». Занимался легкой атлетикой, неплохо рисовал, с удовольствием принимал участие в художественной самодеятельности. К старшим классам интерес к учебе утратил, появились новые друзья, а с ними проблемы. Из прежних увлечений осталось только одно – компьютерные игры. Спорт и рисование забросил. Виту начали вызывать в школу то по поводу прогулянного или сорванного урока, то еще каких-то не всегда безобидных шалостей.

      В московское руководство «Комсомольской правды» пришли креативные управленцы со свежими идеями. Новая метла, как известно по-новому метет. Пришла беда, откуда не ждали. Наверху было принято решение перевести местную «Комсомолку» во франчайзинг. Нашелся предприниматель, принявший газету, человек с большим опытом издательской деятельности, очень сложным характером и массой вредных привычек. Вита не нашла с ним общего языка и решила уйти из «Комсомолки». Не смотря даже на то, что из всего коллектива новый владелец работать дальше предложил только ей и редактору.

      К этому времени сказалась двойная нагрузка, стресс, работа без отпусков, накопилась усталость. Вита серьезно заболела. Начались проблемы с эндокринной системой, пришлось уйти и с радио. Пребывая в глубоком пессимизме, Вита уже месяц сидела дома на больничном. Делать ничего не хотелось. Как вдруг раздался телефонный звонок.

Ежедневная газета

Звонил известный правительственный чиновник. Предложение поступило совершенно неожиданное. Возглавить издательский дом. Если честно, то Вита не сразу поверила в такую удачу. Болеть стало некогда, и как это ни странно, она действительно быстро поправилась. Тогда Вита еще и представить себе не могла, что ее ждет на самом деле. Но не следует забегать вперед, «всему свое время и место».

Издательский дом издавал единственную ежедневную общественно-политическую, старейшую в республике газету. Восемь полос четыре дня в неделю и тридцать две полосы по четвергам. Газета к тому времени просуществовала уже девяносто лет и сменила десять названий. В начале девяностых годов был даже небольшой период в её истории, когда редакционный коллектив стал собственником издания. Казалось бы сбылась заветная мечта журналистов? Но не тут-то было. Им не хватило солидарности чтобы сохранить на тот момент самое многотиражное в республике издание. В результате редакционных скандалов и склок сотрудники предпочли искать собственника со стороны. Так у газеты появился владелец. Старейшее издание стало принадлежать известному в республике олигарху и политическому деятелю в одном лице. Ни для кого не секрет, что любое средство массовой информации в первую очередь – это политический рычаг. Политика редакции всегда зависит от интересов учредителя. То есть «кто музыку заказывает, тот и девушку танцует», грубо говоря.

Первый день на новом рабочем месте принес много неожиданного. Вита вошла в свой кабинет и оторопела, в нос шибанул тяжелый табачный запах. Небольшая комната была насквозь прокурена трубкой предыдущего директора. Мебель – ветхий хлам, в стиле начала пятидесятых, справа у стены старый продавленный диван с тканевой обивкой сиреневого цвета. Как сообщила Вите одна из шести бухгалтеров, сопровождавших ее в обходе помещений: «Геннадий Петрович – человек пожилой, ему необходимо было отдыхать днем после обеда».

Прошла к окну, открыла форточку, с рамы посыпались лохмотья облупившейся некогда белой краски. На обширном письменном столе не было ничего. Ни компьютера, ни бумажки, ни промокашки. Абсолютно ничего. Сначала Вита приняла это за демарш, но позже поняла, что предыдущий директор был крайне далек от бюджета, финансов, налогов и прочей мути. По образованию Геннадий Петрович был тренер по плаванию и на протяжении трех лет своего директорства ждал, что газета сама со временем наберет силы, как спортсмен-юниор. Юниору к тому времени было уже за девяносто, но это во внимание видимо не бралось. Дела принять не у кого. Значит, придется разбираться самостоятельно.

То, что начальников не любят – истина, не требующая доказательств. В России же их не любят на генетическом уровне. На первую планерку пришли всего три человека. Остальные – демонстративно ее проигнорировали. Пришлось предупредить новых коллег, что в следующий раз неявка на планерку будет сочтена злостным нарушением трудовой дисциплины и потребовать от всех, кто отсутствовал на планерном совещании, написать объяснительные записки. Через неделю на следующей планерке явка была полной.

      После этого случая многие сотрудники зачастили к ней в кабинет в личном, так сказать, порядке засвидетельствовать свое почтение.

Вот интересно, почему чаще всего люди вежливость принимают за слабость?

По прошлому опыту Вита знала, что, приходя на новое место работы нужно, прежде всего, понять по каким законам действует коллектив. Директор большую часть дня отделен от всех остальных стенами персонального кабинета, поэтому ему нужны верные помощники, особенно на первых порах. Надо разобраться, что из себя представляют ее подчиненные, кто и как выполняет свою работу. В любом коллективе у каждого члена есть своя роль, кто-то лидер, кто-то наблюдатель, кто-то спорщик, кто-то миротворец. Вита решила выделить наиболее авторитетных и тех, кто готов ответить на неизбежно возникающие вопросы. Были и те, кто откровенно «стучали» на своих коллег.

Рассказывали, что прежде в газете работали две молодые сотрудницы, обе в юности закончили один и тот же факультет журналистики в вузе. Одна из них вышла замуж, родила дочь, потом развелась с мужем, в общем все, как у людей. Другая вне брака родила двух сыновей от разных отцов. Соперничество в профессии зашло так далеко, что та, что побывала замужем поставила вопрос на общем собрании коллектива об исключении другой из комсомола и увольнении ее с работы за аморальное поведение – рождение детей без штампа в паспорте. Времена были такие, что незамужней пришлось уволиться, хорошо, что разрешили пособственному желанию. Ныне она трудилась в другом издании. «Активистка» же сделала неплохую карьеру, впоследствии много лет работала в газете первым заместителем главного редактора.

      Генеральный директор отвечает за хозяйственные вопросы, рекламу, распространение и развитие бизнеса. Главный редактор – за контент. За творческую часть. Как правило, все же полная ответственность за газету возлагается на генерального директора.

      У гендиректора газеты нет ни первых, ни вторых замов. Есть руководители подразделений: по рекламе, по развитию, по финансовой части, по персоналу и по продвижению и маркетингу. Ну и естественно нужен хороший юрист. Газете приходится много судиться с различными гражданами или организациями. Причиной судебного иска может стать перепутанная фамилия или неточность, допущенная корреспондентом в тексте, и просочившаяся в выпуск газеты.

В идеале, так как видела это Вита, структура редакции проста.

      Отдел новостей – самый главный отдел газеты, отвечает за свежие новости. Подразделяется на подотделы «город», «республика», «страна». Здесь работают самые мобильные, самые проворные.

      Отдел происшествий занимается криминальными преступлениями и ДТП. Там работают те, кто любит «пощекотать нервишки». Отдел, тесно связан с пресс-службами подразделений полиции.

      Отдел специальных журналистских расследований. Это элита любого издания – специальные корреспонденты. Здесь работают журналисты с именем и большим опытом за плечами. Этот отдел занимается «громкими делами». Выводит «на чистую воду» всех, кто не является «священной коровой». Обычно журналисты этого отдела имеют обширные связи в политической сфере и среди руководства республики. Не сдают ежедневно материалы в печать, как все, а работают над материалом столько, сколько понадобится, чтобы произвести сенсацию.

      Отдел политики. Занимается только политическими новостями и публичными деятелями. Для кого-то скучный отдел, зато работая там, можно приобрести необходимые связи и хорошо заработать на выборах.

      Отдел светской хроники или культуры. Занимается новостями шоу-бизнеса и мира искусства. Журналисты этой редакции присутствуют на разных светских тусовках, концертах, вечеринках, выставках и мероприятиях. Знают всех местных и не только «звезд» эстрады, кино и театра. Работать там лучше холостяку или незамужней молодой женщине. Потому, что график работы в этом отделе совершенно непредсказуемый: сегодня ты на концерте у Стаса Михайлова, а утром летишь с ним в Монако по его приглашению. Шутка, конечно, в провинции масштабы не те.

      Далее отдел спорта. Занимается соответственно новостями спорта.

      Отдел, обслуживающий сайт газеты. Без этого сегодня никак, у каждого издания есть свой собственный сайт, на который регулярно и оперативно транслируют материалы газеты и рекламу. Сотрудники его типичные «сисадмины» – тощие очкарики, неотъемлемые придатки компьютерной техники.

      Отдел фотокоров. Это команда фотографов, которые выезжают с журналистами на репортажи, интервью и просто «за фото-новостями».

      Отдел редактуры и корректуры. Там, как правило, сидят интеллектуальные барышни, даже внешне, сильно отличающиеся от всех остальных. Типичные училки – филологи. Обычно это бывшие преподаватели, учителя. Они исправляют ошибки после всех. Сначала заметку пишет журналист, потом заметку редактирует редактор. Далее статья попадает к главному редактору. А вот после главреда текст поступает в корректуру. И эти «филологические девы», все равно находят в тексте ошибки.

      Далее идут технические подразделения: отдел верстки и дизайна. Эти творцы собственно собирают и «рисуют» газету и делают ее такой, какой ее получает читатель.

      Кроме штатных корреспондентов, редакция газеты широко привлекает к созданию материалов внештатных авторов.

      Бухгалтерия считает.

      Секретарь координирует.

      Рекламный отдел добывает средства на выпуск газеты.

      На своих страницах газета стремится регулярно и по возможности объективно освещать наиболее значимые события, но не стоит забывать, что если у СМИ есть владелец, то в первую очередь газета обслуживает его интересы. Все казалось бы очень просто.

Но понять сложную систему взаимоотношений учредителя и правительства республики к газете Вите удалось не сразу. Старейшее издание на протяжении многих лет являлось официальным органом печати Областного комитета РКП(б), позже КПСС и других государственных органов, после перестройки неизменно проводило в жизнь официальную политическую линию правительства республики. Казалось бы этим газета заслуживала финансовую поддержку, льготы и преференции, например, по аренде помещений, коммунальным услугам, но не тут-то было. Учредителем издательства было частное лицо и как-то так исторически сложилось что, когда речь шла о финансах, лицо кивало на куратора газеты из правительства республики, а куратор на частное лицо, как на владельца газеты. «У семи нянек, как известно дитя без глазу».

В городе за глаза редакцию называли «богадельней». Средний возраст «золотых перьев» составлял примерно шестьдесят – семьдесят лет. Все они может быть и легендарные люди, но времена наступили уже совершенно другие. Здесь же все еще процветал стиль ярко выраженного соцреализма. Традиционный кроссворд на последней полосе составляла девяносто двух летняя почитательница газеты. Причиной этого, по мнению Виты, являлась «острая гонорарная недостаточность». Местные молодые «акулы пера», естественно предпочитали трудиться в более высокооплачиваемых изданиях.

При ближайшем рассмотрении устаревшим морально и физически оказалось все. Издание походило на старого нищего, который давным-давно привык к своей нищете и уже не борется с ней, потому что не представляет себе другой жизни, кроме как стоять на паперти с протянутой рукой. Газета, агонизируя, из последних сил просила кредитования. А если без лирики, говоря современным языком, предприятие находилось на грани банкротства.

Не ремонтированные много лет помещения, изношенная мебель начала пятидесятых годов. Доисторическая компьютерная техника. Таким аппаратам явно нашлось бы место в музее. Программное обеспечение «компов» соответствовало их техническому состоянию. Отсюда устаревший дизайн полос.

      Бюджет издательства провальный, с огромным дефицитом. Сумма долга перед типографией, поставщиками бумаги и другими партнерами выражалась семизначной цифрой. При этом редакция занимала целый этаж большого старинного здания в центре города. Многочисленный коллектив располагался в отдельных кабинетах. Персональные помещения занимали даже завхоз, наборщик текстов, три кабинета отводилось бухгалтерии, остальные небольшие комнаты распределялись между корректорами, верстальщиками, корреспондентами. Из просторной приемной выходила дверь в большой зал, закрытый на ключ, здесь раз в год проводились собрания.

Старожилы газеты приписывали ее не успешность тому, что в старом административном здании, где располагалось издательство, некогда находился местный Комитет государственной безопасности. Кто-то даже вспомнил, что в 1920-30-е годы существовал подземный ход между КГБ и прокуратурой, расположенной, напротив, через дорогу, по которому арестованных водили на допросы, а может быть, и в последний путь. К слову сказать, в некоторых помещениях редакции долго находиться было действительно физически тяжело, столько ужаса помнили эти стены.

Сегодня не осталось газет, которые работают в «кабинетной» системе. Современная редакция – это большое помещение, где вся творческая часть сосредоточена в одном месте. Так главному редактору легче контролировать все процессы, да и работается веселее. Но предложение Виты корреспондентам переехать в пустующий зал заседаний, было встречено поначалу в штыки, как личное оскорбление.

      Формат газеты помпезный, сохранившийся лишь в немногочисленных успешных столичных коммерческих изданиях, явно мешал распространению. Вита понимала, что с точки зрения маркетинга, газету с таким форматом продать в киосках невозможно. Огромные простыни полос можно было прочесть, лишь развернув на большом письменном столе. Люди, еще читавшие газеты, покупали дайджесты с небольшим форматом, удобным для чтения прямо на остановках или в транспорте. Другая часть читателей отслеживала новости и газетные статьи на сайтах в Интернете.

Работа печатного ежедневного СМИ – дело весьма дорогостоящее. Это – налоги, зарплата, аренда, коммунальные платежи, типографские расходы и бумага, транспортные расходы по доставке газеты подписчикам и в пункты продаж. Поэтому рекламные отделы играют очень важную роль в редакционной структуре. Создание рекламы – особый вид журналистской деятельности. Написание рекламного текста – своего рода искусство. Но написание текста и согласование его с заказчиком – заключительный этап работы. До этого надо заказчика найти, убедить печататься именно в этой газете, заключить с ним договор.

Должность директора по рекламе в газете занимала Наталья Николаевна Соколовская, личность неординарная, даже можно сказать феерическая.

      Однажды Вита, войдя в рекламный отдел, буквально остолбенела, там на спинках стульев для посетителей были откровенно развешаны купальник и банное полотенце. На ее немой вопрос сотрудники объяснили, что Наталья Николаевна в обеденный перерыв посещает бассейн.

В другой раз с утра внимание Виты привлек резкий специфический запах. Оказалось, что Наталья Николаевна кушает редьку в целях профилактики гриппа, откусывая от целого корнеплода, как от яблока. «Хорошо, что хоть от кожуры очистила», – подумала Вита.

Во второй половине дня Наталья Николаевна отпросилась домой, мотивируя просьбу с детской непосредственностью: у нее от редьки разболелся живот.

Пришлось внести ясность. Редька – овощ несомненно полезный, но едят его дома и в натертом виде с подсолнечным маслом, потому, что при всей своей полезности, обладает она весьма своеобразным, не самым приятным запахом.

      Как-то к Вите в кабинет вошла сотрудница пресс-службы крупного городского предприятия – рекламодателя, периодически размещавшего в газете свои материалы. Она сообщила, что директор по рекламе Соколовская, узнав что сотрудничество предприятия с газетой приостанавливается, откровенно шантажирует ее, угрожая, разместить в газете статью отрицательно характеризующую работу предприятия. Просила принять меры.

      Проверка бухгалтерских документов показала, что дебиторка просто «ломится». Пришлось усадить менеджеров по рекламе за «обзвон» всех должников газеты, юристом были написаны претензионные письма, и деньги потихоньку пошли.

Эпоха Возрождения

Начинать надо было буквально с азов. Основной проблемой, как обычно стал кадровый голод. «Кадры, как известно, решают все». Как говорил один король: «Королевство у нас маленькое, толковых людей мало, все сам, да сам…».

      Постепенно у Виты появились сторонники, люди, которые понимали, что без перемен газета не выживет. Их поначалу было немного, но она уже была не одна. Коллектив разделился на «новых» и «старых», Вита про себя называла их «подчиненными» и «сложноподчиненными».

      «Сложноподчиненные» цеплялись за прежние устои. Эти святые люди представления не имели, откуда берутся средства на издание газеты, не понимали роли рекламы. Прежде еще до перестройки долгие годы газета существовала за государственный счет, поэтому большинство старых сотрудников считало работу с рекламой жанром низким, второсортным. Привыкли жить на государственном обеспечении, зарабатывать сами не умели.

Однажды в кабинет Виты вошла молодая сотрудница, неплохой в общем журналист Саша Арбузова и просит поднять ей зарплату. «Мало зарабатываю», – говорит, – «на жизнь не хватает». А это именно она совсем недавно отказалась писать статью по заданию редактора. «Не хочу, мне тема не интересна», – говорит. Вита попыталась разъяснить, что работать лучше надо, писать интереснее, находить темы, волнующие читателя, тогда и деньги будут, нужно стать необходимой газете, а не наблюдать в сторонке, чем дело кончится, но по глазам прочла: Арбузова не поняла, обиделась.

Как-то на одной из планерок обсуждали модульную рекламу, вышедшую на первой полосе. Известный банк купил всю первую полосу. «Старые» протестовали, считая рекламу на первой полосе чем-то неприличным, «новые» ликовали, понимая, что это первое крупное достижение отдела рекламы.

      Имиджевая реклама дохода не приносила вовсе. Учредитель, используя газету в своих интересах, финансовой помощи не оказывал, настойчиво ссылаясь на самоокупаемость. Все многочисленные сторонники республиканского правительства и оно само печатались в газете бесплатно, оппонентов не велено было пускать даже за деньги. Предприятия оппонентов рекламировать также запрещалось.

Спасти издание мог госзаказ, но вездесущие журналисты проведали, что госзаказы из года в год доставались одному и тому же известному в городе медиамагнату. Информация о госзаказах публиковалась на специальном сайте в Итернете. В маленьком городе шила в мешке не утаишь.

Виту, как генерального директора регулярно приглашали в правительство на совещания и журили за недостаточно хорошую работу с рекламой, налегая на идею самоокупаемости. Вот как объяснить не глупым в сущности людям, но страшно далеким от работы с рекламой, что самоокупаемыми бывают только рекламные издания, где абсолютно все площади до последнего сантиметра заняты коммерческой информацией, рекламными модулями, имиджевыми, хорошо проплаченными статьями?

      При том, при всем ни для кого в сфере СМИ не было секретом, что остальные, еженедельные газеты города, а значит менее затратные, регулярно получали от своих владельцев ежемесячные дотаций. В провинции это было секретом Полишинеля.

Вита настойчиво искала выходы из заведомо безвыходного положения. Предложила параллельно с изданием газеты создать вспомогательный бизнес, печать визиток, листовок и прочего. Но для этого нужно было закупить специальное оборудование, стоимостью почти миллион рублей. На такие затраты не соглашался ни учредитель, ни куратор газеты из правительства.

      По расчетам Виты выходило, что ежедневная газета – проект не рентабельный, в пять раз более затратный по сравнению с еженедельниками. Взять, к примеру, хотя бы транспортные расходы – еженедельник развозят по торговым точкам раз в неделю, а ежедневку пять раз. То же самое с полиграфическими услугами, бумагой. Получить согласие учредителя и куратора от правительства на выпуск еженедельного издания не представлялось возможным. Поэтому пришлось следовать мудрому правилу: «Если не можешь изменить обстоятельства, то измени свое отношение к ним».

Весь год Вита пахала, как лошадь, не покладая рук, как будто от этого зависела ее жизнь. Она и раньше всегда относилась к делу ответственно, считала, что если уж делать, то лучше всех.

      На свой страх и риск поменяла формат газеты с «А 2» на удобный, более востребованный читателем «А 3».

      Изменила дизайн первой полосы, для чего пришлось тесно поработать с версткой. Для стимуляции процесса объявила среди дизайнеров-верстальщиков конкурс и назначила денежную премию за лучший проект дизайна первой полосы.

      Ввела цвет на обложке тридцати двух полосного четвергового номера.

      Завела новые тематические полосы и рубрики для большего привлечения рекламодателей.

      Поменяла типографию с госпредприятия на маленькую, частную в пригороде Санкт-Петербурга. Получалось, что даже с транспортными расходами печатать газету там дешевле.

      А самым главным и сложным было значительно сократить штат. Никто из старожилов насиженные места добровольно покидать не собирался. Даже девяносто двух летняя кроссвордистка написала жалобу и не куда-нибудь, а в правительство, после того, как Вита вежливо отказалась от ее услуг.

      Вита перераспределила обязанности между сотрудниками, было сделано новое штатное расписание.

      Сдала часть освободившихся помещений в субаренду, от другой части отказалась вовсе, чтобы снизить платежи за аренду и коммунальные услуги.

      В целях экономии налоговых средств, по совету юриста, поменяла систему налогообложения с «общей» на «упрощенку».

      Создала собственную службу доставки газеты подписчикам и в точки продаж. Пригласила к сотрудничеству молодых журналистов с «именами».

      Набрала и обучила менеджеров по рекламе.

      Приобрела в кредит и на бартер новую технику, теперь в каждом отделе и у каждого журналиста был собственный, закрепленный за ним компьютер.

      Вита понимала, что, ломая старые устои, не может угодить всем. Да и не в ее характере было угождать.

      «Не пряник, чтобы всем нравиться», – думала она. Понимала, что если все сложится удачно – это общая заслуга коллектива, если что-то пойдет не так, виноватой будет лишь она одна.       Пока все складывалось очень даже не плохо. Газета переживала свой Ренессанс, свою эпоху Возрождения.

      Но «скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается». Год подходил к концу. Первый выпуск цветного четвергового тридцати двух полосного номера в новом формате должен был выйти перед самым Новым годом – это был последний выпуск газеты в уходящем году.

      Утром 31 декабря, тогда это был еще рабочий день, Вита, едва войдя в свой кабинет, не снимая пальто, с нетерпением взяла в руки свежий номер газеты и глазам не поверила: на первой полосе была размещена традиционная фотография новогодней елки, на фоне которой сидела унылая, неказистая, маленькая собачонка с испуганными глазами и каким-то уж очень виноватым видом. Как-будто в углу нагадила только что. Где только главный редактор откопала ее? По астрологическому календарю наступал год собаки и фотографий с этим животным было множество, выбирай – не хочу. Эффект от нового формата и цвета испорчен напрочь. Общее художественное впечатление от цветной обложки убито.

Что главред имела ввиду? Вряд ли обдуманно желала навредить. Скорее всего таким образом подсознательно выразился весь ее страх перед будущим, неумение самостоятельно принимать решения. Молодая женщина до сорока, неглупая, не плохо образованная, но какая-то уж очень робкая, неуверенная в себе. Совершенно не было в ней жизни. В редакции болтали, что замужем не была и никаких романов никогда за ней не замечали. Не комплимент это для молодой женщины. Одним словом, «ни о чем». Все это и «вылезло» на обложку. Газета – отражение личности редактора. А редактор – креатура солидных людей из правительства. Против лома-нет приема.

После Нового года все «шишки» выпало, как всегда, принимать Вите. На следующий цветной выпуск пришлось пригласить другого редактора, более оптимистичного, а это еще одна зарплата плюс налоги!

      Очередную еженедельную планерку проводили в помещении редакции. С большим трудом, все таки удалось убедить журналистов переехать в просторный зал совещаний. Вита вошла в редакцию и еле сдержалась, чтобы не заорать от возмущения. В просторном, удобном помещении стало грязно, как в свинарнике. На письменных столах валялись вонючие объедки в одноразовых тарелках, особенный беспорядок присутствовал на столе единственной молодой женщины-корреспондента по имени Марго. Повсюду – использованные, растрепанные кипы скомканной бумаги, пыль, грязь.

Что это – особые журналистски понты, выраженные в нарочитом неряшестве? Типа, мы такие крутые «на коленке» пишем гениальные тексты? Или протест? Против чего тогда? Не нравится политика газеты – уходи, никто не держит, нет среди вас таких «звезд», которых бы стоило удерживать. Весьма средний в творческом плане коллектив. Ни тем острых, ни аналитики, ни развлекательных материалов. Ни для кого не секрет, что журналисты нередко, используя псевдонимы, печатаются в нескольких газетах, часто трудовая книжка лежит в отделе кадров одного издания, а ее владелец, не покладая рук, трудится внештатником в других.

Как довести до сознания взрослых людей, что большая часть успеха газеты зависит именно от них, от их мастерства, а не от Виты? Нужны интересные материалы, а не обзор новых, прочитанных в рабочее время книжек, как это делал заместитель редактора. Может быть стоит не отсиживать на работе весь день в пустой болтовне, играя в компьютерные игры, а «рыскать» в поисках захватывающих событий, фактов, тем, писать интересно. Тогда и тиражи поднимутся и продажи. Сидят и ждут, что по мановению волшебной палочки газета станет популярной, сами собой вырастут рейтинги, появится признание на рекламном рынке, а значит – деньги! Вита, еле сдержалась, чтобы не высказать все это вслух.

Но сейчас было не до чистоты. Утро началось со звонка топ-менеджера известного развлекательного телеканала. Он выражал претензию по поводу того, что редактор разместила в газете критическую морализаторскую статью о формате телеканала. Статья подписана известной журналисткой. «Той самой, которая некогда свою коллегу, мать двоих детей выжила из газеты», – вспомнила Вита. Теперь она клеймила позором за безнравственность телеканал. Автор статьи понятия не имела, что этот телеканал является партнером, взаимно продвигает газету, создает ей пиар. Причем бесплатно. Вита терпеливо разжевывала, что такое промоушен, пиар, самореклама, необходимость сотрудничества с другими СМИ. Осталось только в рот положить. Прошло время, когда была одна газета, две программы на телевидении и одно радио. Теперь, слава Богу, есть выбор. Ну не нравится формат телеканала – не ешь, то есть не смотри. Утопи пальцем кнопку переключения на пульте и все – перед тобой безупречное во всех смыслах качество программ телеканала «Культура». Другие времена – другие песни.

Плавно перешла к теме чистоты. Безнравственно обходить грязь стороной. Уборщица за свою весьма небольшую зарплату моет пол и туалеты, свой стол каждый сам в состоянии привести в порядок. Свой дом надо содержать в чистоте. «Разруха в головах, а не в клозетах».

Последний вопрос на повестке дня касался беспрецедентной драки в редакции. Два «пылких благородных дона», два журналиста – интеллигента, кроме того два друга, разгорячившись в споре, подрались прямо в редакции и вовсе не из-за идейных разногласий. «Испанские страсти» вспыхнули из-за пропитых совместно денег. У одного из них жена, уехав в отпуск, доверчиво оставила дома накопленную ранее некую сумму в заначке, а приятели совместно эти деньги пропили. Когда проспались, то гость категорически отказался возмещать свою половину убытков. За что сурово поплатился. Вита предупредила, что заниматься разборками, кто прав, кто виноват и воспитанием взрослых мужчин не станет, а если история с дракой повторится еще раз на территории редакции, то уволит обоих.

Была и еще одна весьма неприятная тема для разговора. Но Вита поднимать ее пока не решилась. Дело в том, что каждый вечер системный администратор с помощью специального сервиса составлял для Виты историю поисковых компьютерных запросов, совершенных сотрудниками за день. Поскольку личные секреты и тайны следует хранить дома, а на рабочем компьютере надо работать. Вчера вечером он вошел к ней в кабинет с буквально «перевернутым» лицом. В системе были обнаружены запросы сайтов с детской порнографией. Оказывается есть такие сайты «Малолетка», например, «Маленькая сучка» и тому подобные. Сайты посещались с компьютера известного журналиста, который находится в его персональном кабинете. Доступ к компу был только у него. Но слишком чудовищное обвинение, чтобы вот так просто его предъявить. Вдруг это ошибка? Уж очень щепетилен предмет разговора. Надо еще понаблюдать, решила Вита.

Кризис

Мировой экономический кризис докатился и до окраин России. Сократились доходы от рекламы, рухнула субаренда. Как правило, в трудные времена предприятия, фирмы, организации начинают экономить в первую очередь на рекламе. Предложениями об аренде помещений по смехотворным ценам был обклеен весь город. С 1 января 2011 года в России произошла очередная «налоговая революция». Взносы, которые работодатели должны ежемесячно перечислять в федеральные социальные фонды (пенсионный, социального страхования, обязательного медицинского страхования) от фонда оплаты труда выросли с 13% до 34%. Те кто работал «по-белому», сильно пострадали, те, кто «по-черному» – легко выстояли. Были и другие объективные причины.

Признать свою вину в неоказании помощи газете в «трудной жизненной ситуации» ни учредитель, ни правительственный чиновник, курировавший издание, не пожелали. «Стрелочником» назначили Виту. Добрые дела не остаются безнаказанными. Старое правило межличностных отношений на работе: «Ты – начальник, я – дурак. Я – начальник, ты – дурак» никто не отменял. Газета начала медленно умирать, прожив девяносто семь лет. Долгую человеческую жизнь.

Из них – семь лет жизни Виты. Семь лет много это или мало? Смотря как считать. Семь лет работы, которая всегда с тобой. Работы не за страх, а на совесть. Здесь не получается «выключить станок и по домам». В жизни директора издательства не редкость, когда тебе ночью могут позвонить из типографии, где печатается ночной сменой тираж на завтра, чтобы что-то уточнить. Или службе доставки может приспичить в шесть утра по телефону порешать какие – то вопросы.

      Круг служебных обязанностей директора издательства достаточно широк. Главное все же это работа с людьми. Постоянно надо учитывать человеческий фактор, межличностные отношения в коллективе. Жизнь редакции насыщена общением, событиями, праздниками и не только.

Вита вспомнила, как была неприятно удивлена, обнаружив в рекламном отделе запившую горькую прямо на работе, менеджера по рекламе, Аллу Велехову – в прошлом учительницу русского языка и литературы. Толковая молодая женщина, талантливый менеджер по рекламе, симпатичная внешне оказалась запойной пьяницей. На нее периодически «накатывало», и справиться с этим недугом она то ли не хотела, то ли уже не могла. Муж – моряк работал на рыболовецком траулере, подолгу отсутствовал дома и понятия не имел, о том, что происходит с его женой. Однажды к вечеру она напилась так, что не смогла ответить на вопрос, в какой детский сад ходит ее дочка, чтобы кто-нибудь из сотрудников забрал ребенка вместо нее. Обзвонили все детские сады и забрали ребенка менеджеры из рекламной службы. И вот что интересно, в рекламном отделе все знали про вредную привычку менеджера Велеховой. Даже, как оказалось, с работы ее не раз отправляли домой на такси в известном состоянии, но начальству никто об этом не сообщал, не порядочно, видите ли это по их мнению. В Европе про то, что ты проехал на красный свет, тут же в полицию сообщит масса народу, причем им за это даже не заплатят, просто так положено: увидел нарушение закона – сообщил. Почему-то там скрывать преступления – это преступление.

Как-то пришлось разбираться с крепкими бритоголовыми ребятами неинтеллигентного вида из коллекторского агентства. Появились в 90 – е такие организации в России, которые берут на себя роль посредника между кредитором и должником, и проводят работу по возврату долга за определённый процент. Они разыскивали фотографа газеты. Как известно, фотограф фотографу рознь, этого же смело можно было назвать талантливым фотохудожником. Он как-то незаметно для окружающих и для себя в первую очередь стал заядлым игроманом, и так же виртуозно, как фотографировал, назанимал денег у всех, у кого смог, взял авансы под заказы, которые выполнять не собирался, а в итоге стал проигрывать свою шальную головушку. Кто-то из кредиторов, устав ждать возвращения долга, обратился в коллекторское агентство.

Как поздравляли с днем свадьбы двух корреспондентов, Марго из их газеты и Сашу из другого издания.

Как всей редакцией не раз отмечали Новый год, Дни рождения и другие праздники.

А сколько за это время сотрудникам редакции было вручено дипломов и наград за победы в журналистских конкурсах! Не сосчитать! Стены редакции можно было бы вместо обоев украсить дипломами от потолка до пола. Так много хорошего и не очень произошло за это время.

Даже в отпуск на две недели подряд удалось уйти только раз за семь лет. Зато какой это был отпуск!

Египет

Большая часть самых интересных историй начинается с фразы: «Как вдруг раздался телефонный звонок».

      Эта история тоже началась с телефонного звонка. Звонила Витина подруга детства Анита. «Приходи немедленно, надо поговорить», – сказала она.

      Идти было недалеко, жили подруги примерно на расстоянии одной троллейбусной остановки друг от друга. Дружили с детства, познакомились в пионерском лагере. Знали друг о друге все, вместе растили детей, в трудные времена делились последним. Они притягивались друг к другу как разноименные полюса. Дополняли друг друга.

      Анита, натуральная блондинка со светло голубыми глазами. Финка по национальности, обладала всеми чертами характера, приписываемыми людям этой национальной принадлежности. Всегда спокойная рассудительная неторопливая. Решения принимала, раз пятнадцать отмерив. Вита – кареглазая брюнетка, стремительная, напористая, решительная.

      «Хочешь поехать в Египет?» – спросила Анита, встречая Виту у двери.

      «А то. Кто ж не хочет?», – ответила Вита, проходя на кухню, – «только денег сейчас нет», – добавила она.

      «А денег и не надо»,– сказала Анита и налила Вите кофе, не спрашивая, хочет она или нет.

      За столом на свободном стуле сидел Прохор – дымчатый, пушистый анитин кот. Он умными ярко зелеными глазами все понимающе смотрел то на Виту, то на Аниту. Это было его персональное место за столом. Он всегда принимал участие во всех разговорах. Иногда удивительно впопад вставляя длинные фразы на кошачьем языке.

      «Да ладно», удивилась Вита, – «Бесплатная раздача розовых слонов, что ли?».

      «Замри»,– сказала Анита, – «сейчас все расскажу».

      А дело было вот в чем. Дочь Аниты – Кристина родилась года на три раньше сына Виты Глеба. Она уже несколько лет самостоятельно жила в Санкт – Петербурге, снимала напополам с подружкой квартиру, училась там и работала. Кристина в Питере, в каком-то клубе познакомилась с арабом – египтянином. Неизвестно, как долго длилось их знакомство, но Карим сделал Кристине предложение руки и сердца, от которого она не смогла отказаться.

      «Как быстро растут дети!»,– думала Вита, слушая подругу, – «давно ли бегала с Глебом, наперегонки? И вот уже девочка собралась замуж, да еще и за иностранца».

      Египтянин оказался «парнишей» не простым, а «золотым», владельцем сети отелей неподалеку от Хургады. Он приглашал в Египет родителей невесты и саму невесту с подругой познакомиться с будущими родственниками и заодно отдохнуть пару недель за его счет.

      Анита развелась со своим мужем давным давно. В воспитании дочери непутевый папаша участия не принимал. Материально никогда не помогал. Его следы давно стерлись на просторах страны. Поэтому вместо папы было решено пригласить Виту, как ближайшего друга семьи.

      Решение приняли сразу. Конечно, едем.

      «Мы едем, едем, едем в далекие края хорошие соседи, прекрасные друзья», – не сговариваясь, дурашливо проорали дуэтом Вита и Анита.

Кот недоуменно фыркнул, ему такое исполнение показалось неприличным.

      Вита уже бывала в Египте, в Шарм – эль – шейхе. Правда не только отдыхала, но и работала. Там проходил семинар по рекламе газеты «Комсомольская правда». Пятьдесят четыре директора по рекламе из разных городов России, встретились в Москве, и уже оттуда прилетели на самолете в Египет, чтобы поделиться профессиональными секретами, обменяться опытом.

      Из аэропорта в отель добрались только к пяти часам утра. Семинар начинался в десять. Спать было некогда. Доклад Виты стоял в графике первым. Всю дорогу Вита переживала, что вечно попадает в такие вот экстремальные обстоятельства, когда отдуваться приходится первой. Сомневалась, что успеет адаптироваться к новым условиям, и сможет внятно донести всю информацию, которую собирала и обрабатывала полгода перед этой поездкой.

      К счастью все прошло хорошо. Усталые от долгого перелета, не выспавшиеся директора сидели тихо, слушали доклад невнимательно, рассеянно смотрели на слайды и графики, вопросов не задавали.

      Мысль была одна на всех, и они дружно ее думали: «Как бы поскорее улизнуть на пляж к морю».

      Оказалось, что все, что ни случается – к лучшему. «Отстрелявшись» первой, Вита была относительно свободна все оставшееся время. Семинар, семинаром, но позагорать на горячем солнышке, покупаться в ласковом море и побегать по восточным экзотическим базарам успели все. Месяц был не май, а апрель, и египтяне, натянув теплые куртки, с удивлением наблюдали, как неизбалованные погодой россияне с удовольствием загорают на прохладном пляже и непринужденно резвятся в совершенно холодной с точки зрения египтян воде.

      На этот раз Вите предстоял отдых, и только отдых. Кристина с подружкой выехали на три дня раньше. Анита и Вита отправились на поезде сначала в Москву. Затем из Домодедово на Боинге вылетели в Египет. В Москве было прохладно, лето выдалось не жаркое, поэтому в самолете перед посадкой в Международном аэропорту «Каир» народ расставался с лишней одеждой, запихивая ее в сумки. Прошли таможенный досмотр часам к четырем утра. Группы организованных туристов по спискам встречали местные сопровождающие с табличками, рассаживали в огромные автобусы.

      Фамилий Виты и Аниты ни в одном списке не оказалось, поскольку они прилетели с частным визитом. Огромные, ярко освещенные изнутри автобусы один за другим, как огромные корабли отплывали от аэропорта и, мерцая задними фарами, быстро исчезали во тьме египетской ночи. Задержался один, последний.

      Незнакомый город в незнакомой стране. Глубокая ночь. Стало понятно, что такое египетская тьма. Темнокожие люди в форменной одежде говорят на непонятном языке, подозрительно посверкивая глазами в сторону двух русских теток растерянно стоящих рядом с горой сумок и чемоданов в свете фонарей у входа в здание аэропорта.

Вите и Аните стало не по себе.

      Наконец, появился черный блестящий шикарный автомобиль, из него «как подорванные» выскочили два темнокожих человека и, вежливо приседая и извиняясь за опоздание на ломаном русском языке, начали грузить вещи Аниты и Виты в багажник. Туристы, сидевшие в автобусе, прилипли к стеклам. Было на что посмотреть.

      «Две непонятные тетки, не богато одетые, не похожие на знаменитостей, и такой им почет и уважение? Странно все это…», – было написано на их лицах.

Уже под утро усталых путешественниц привезли в великолепный, как дворец отель, утопающий в пышной растительности, и разместили в дорогих номерах.

      Проснувшись поздним утром от щебета птиц, Анита пришла в соседний номер к Вите, они выпили кофе за низким столиком на белом полукруглом балконе, увитом зеленью и яркими, как будто искусственными, южными цветами. Восхищенно вдыхали удивительно легкий воздух Египта, очарованные пышностью и великолепием окружающей природы крупнейшей страны Арабского Востока.       Про крупнейшую страну Вита только что прочла в справочнике, валявшемся на столике.

      Изумились, что вчера в Москве температура воздуха составляла плюс десять, а сегодня в Африке с утра плюс сорок в тени и отправились на море мимо прохладных бассейнов с ярко голубой водой. Бассейны подождут, решили они, а море хотелось увидеть немедленно.

Красное море оправдало самые лучшие надежды северянок. Естественно красным оно не было так же, как и Черное море никогда не было черным. Упругая прозрачная вода ласково принимала бледные тела, давно не видевшие солнца. Яркие довольно крупные рыбки всевозможных расцветок, любопытно таращась, дружелюбно проплывали мимо.

      Лохматые пляжные зонтики из больших пальмовых листьев издалека выглядели как юбки папуасов, всем своим видом они заботливо приглашали спрятаться в тень от палящего солнца. Мелкий плотный песок обжигал босые ноги. Белые пластмассовые лежаки манили прилечь и позагорать. Все было замечательно.

Поездки своей компанией в комфортабельном белом микроавтобусе с кондиционером по превосходным дорогам среди бескрайних знойных песчаных пустынь на экскурсии и за покупками на колоритные базары близлежащих городов оставили превосходные впечатления.

      Обычный экскурсионный набор составляли древнейшие памятники цивилизации: загадочный Сфинкс, величественный Нил, древний Луксор, великолепные пирамиды, коралловые рифы.

      Завтракали, обедали и ужинали в лучших ресторанах. Официанты ходили на «полусогнутых», с поклоном подавали изысканные блюда и напитки, фрукты и сладости. Впервые в жизни попробовали лангусты и омаров, узнали, чем они отличаются друг от друга. Как оказалось, строение омара отличается массивными клешнями, которые при транспортировке связывают, чтобы они не травмировали своих сородичей. Панцири омаров окрашены в голубоватый, сероватый или стальной цвет. Клешни лангустов намного меньше, тоньше и изящнее, чем у омаров. Панцирь лангуста имеет характерный красно-лиловый оттенок и покрыт множеством шипов.

      Отведали множество фруктовой экзотической всячины. Наверняка, и в России, в крупных супермаркетах, есть многие из этих тропических фруктов и ягод, только для того чтобы они появились на прилавках в товарном виде, их пичкают химикатами или отправляют недозрелыми, что не может не сказываться на вкусовых и полезных качествах.

      Купались, загорали, испытали на себе несколько курсов спа-процедур с обертыванием и массажами, катались на катамаранах, на лошадях и верблюдах, фотографировались.

      По вечерам ходили смотреть концертные программы, в исполнении аниматоров в ярких причудливых костюмах со сверкающими стразами и колыхающимися огромными страусиными перьями, завороженно слушали ритмичный магический бой барабанов, сидя за низкими резными столиками, на ковриках с этническим орнаментом. Курили кальян, пили местное сухое красное вино, одним словом, наслаждались жизнью.

      Возвратившись в номер, каждый вечер находили приятные сюрпризы: бутылку вина и бокалы в белоснежном кружеве салфеток, красиво разрезанный в виде огромной корзины арбуз, этажерку с канапе со всякой вкуснятиной или корзинку экзотических фруктов.

      Постоянно ощущалось пристальное внимание, даже, наверное, ненавязчивое наблюдение, что ли? Стоило полюбоваться огромным кораблем, стоявшим у берега, оказавшимся стилизованным под старинный корвет рестораном, как на следующий вечер для них там был заказан превосходный ужин.

      Однажды, неосторожно «сгоревшая» на палящем африканском солнце Вита, осталась в номере, чтобы денек отдохнуть от жары, и не поехала со всеми на экскурсию. Днем к ней в номер, вежливо постучав, вошел темнокожий посыльный и внес огромную этажерку с канапе всех возможных вкусовых предпочтений. Курьер вежливо спросил: «Не нужен ли врач или лекарства?».

Тем не менее, знакомиться с гостьями никто не торопился.

      «Может, мы им не понравились?», – тревожно спрашивала Анита.

      До последнего дня пребывания на отдыхе никто их так и не побеспокоил.

      «Ну и не надо», – решили они, – «Восток дело тонкое».

      Накупили подарков родным и знакомым и улетели домой.

      Вот такая арабская сказка.

      Бывшие жених и невеста какое–то время переписывались по Интернету. Но виртуальных семей не бывает. Недавно еще пылкие отношения довольно быстро сошли на нет.

      «И, слава Богу», – думали Вита и Анита, когда позже смотрели по телевизору ставшие тогда очень популярными программы о том, как делят детей, женившиеся на русских женщинах, и не ужившиеся с ними иностранные граждане.

Больница

Наступил Новый год. Прошли Рождественские каникулы. Вита собралась ложиться в больницу. С вечера сложила все необходимое, набралась полная дорожная сумка. Рано утром на такси доехала до онкологического диспансера.

      «Не жизнь, а казнь», думала Вита, уже больше часа сидя в очереди в тесном приемном покое. Рядом с ней понуро сидели десятка два людей, кто, где смог пристроиться. На лицах застыло общее безысходно – тоскливое выражение. Казалось, что помещение приемного покоя от пола до потолка заполнено тяжелой энергетикой горя. Вестибюль был уставлен дорожными сумками, пакетами. Это больные из разных районов республики приехали поступать в стационар, кто на лечение, кто на операцию. Сидели молча.

      Лишь одна старушка несмело пыталась заговорить с соседкой: «Милая, знаешь, что у меня? У меня ведь рак!».

      На что молодая женщина вяло отвечала: «Здесь, бабуля, у всех рак, только в разных местах».

Подошла очередь Виты. Привычно-равнодушно заполнив медицинскую карту, медсестра повела Виту в палату. Пока шли по коридору, Вита осмотрелась. Поначалу онкологическое отделение приятно удивило уютом, если так можносказать о незатейливом больничном дизайне. Множество цветов, картины на стенах, явно не подобранные для интерьера, а подаренные больными или попавшие сюда случайно, создавали своеобразную достаточно теплую обстановку. Недавно отремонтированные, ванные и туалетные комнаты были оснащены новой сантехникой и объявлениями с инструкциями для не продвинутых пользователей.

В тесной палате стояли две койки. На одной из них лежала пожилая женщина явно не городского вида. Вторую заняла Вита. Познакомились. Звали соседку Татьяной, она приехала из далекой глухой северной деревеньки. Диагноз – рак груди. Разговаривать обеим не хотелось. Лежали на койках и разгадывали кроссворды. Каждая – свой.

      Ближе к вечеру, когда большая часть ходячих больных переместилась из палат в холл к телевизору, или выбралась на вечерний моцион в длинный коридор отделения, «раковый корпус» предстал перед Витой во всей своей неприглядности и разнообразии. Вита поняла смысл фразы, сказанной пожилым врачом-онкологом на приеме: «Раньше каждого больного знали в лицо, теперь же разве всех запомнишь».

      Стыдно признаться, но, когда Вита собственными глазами увидела масштаб страданий других людей, ей стало немного легче переживать собственную беспомощность перед деспотичной болезнью.

В больнице она попала в определенную упорядоченную жесткую систему координат, где люди умирали или выживали, это уж как пойдет, как Бог даст, как карта судьбы ляжет. Здесь от нее самой не зависело ничего. Смешными показались разговоры друзей о том, что надо быть сильной, чтобы победить болезнь.

      При ближайшем знакомстве соседка удивила житейской мудростью, периодически выдавая озарения типа «мы понимаем, как жить, когда жизнь наша уже прошла» или «жизнь сама по себе – ни благо, ни зло: она вместилище и блага и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее». От чистого сердца, простыми словами она простодушно изрекала всемирно признанные истины. Вита чувствовала, что она не цитировала, а своим умом дошла до них, как и великий мыслитель.

      «Просто Монтень в старом байковом халате и растоптанных тапках», – подумала Вита.

      С соседкой явно повезло. Не навязчива, не глупа, не противна. Деликатность и сдержанность – очень важные качества для соседства в тесной двухместной палате.

      Все таки, древнегреческий философ Гераклит, был прав, сказав: «Многознание уму не научает». Ум и образование это разные вещи. Сколько вокруг ходит образованных дураков!       Многие думaют: интеллигентный человек – это тот, который много читaл, получил хорошее обрaзовaние. А между тем можно иметь все это и быть неинтеллигентным, и можно ничем этим не облaдaть, a быть все-тaки внутренне глубоко интеллигентным человеком.

      Под журчание деревенского говорка Татьяны было приятно засыпать, как дома под тихий звук телевизора.

      На витины жалобные причитания типа: за что мне все это, Татьяна рассказала притчу про то, что все что ни случается в жизни – к лучшему.

      Однажды один человек попал в кораблекрушение и был выброшен волной на необитаемый остров. Он единственный остался в живых и беспрерывно молился о том, чтобы Бог спас его. Каждый день он всматривался в горизонт в надежде, что увидит плывущее на помощь судно. Вымотавшись окончательно от ожиданий, человек решил построить себе шалаш из досок, которые выбросило на берег после кораблекрушения. Но однажды, возвращаясь на берег после поисков пищи, он увидел, что дым столбом поднимался к небу, его шалаш горит ярким пламенем. Человек больше не мог сдерживать своего отчаяния и гнева:

      "Боже, за что мне все это, как ты мог так со мной поступить?», – рыдал он пока в изнеможении не уснул. На следующее утро его разбудил гудок корабля. Корабль плыл к острову, чтобы спасти его.

      "Как вы узнали, что я здесь?», – спросил человек матросов.

      "Мы увидели дымовой сигнал», – ответили они.

      Через три недели Виту поставили в график операций.

      Если человеку предстоит операция, пусть даже самая простая, он все равно испытывает перед ней страх, и все уговоры типа: «Да вы не нервничайте, не бойтесь». Пустое!

Ночь прошла без сна, состояние ожидания и чувство тревоги не покидало ни на минуту. Единственным стимулом держать себя в руках, было как можно скорее избавиться от того, вредоносного, что поселилось у нее внутри.

      С вечера ее подготовили, утром две медсестры попытались вкатить в палату каталку, но она не пролезала в тесный проход между кроватями. Поэтому в операционную Вита пошла своим ходом. Сорочку забрала медсестра. Совершенно не смущаясь своей наготы перед сновавшими мимо людьми в белых халатах, она стояла в коридоре перед операционной, пока ей делали укол. Думала только, что видимо, и через это надо пройти.

      Начало было неудачным, продолжение и того хуже. Уже под капельницей на операционном столе у нее сильно поднялось давление. Операцию перенесли на завтра.

      Когда Вита оклемалась, они с Татьяной сделали перестановку в палате, чтобы на этот раз каталка смогла беспрепятственно проехать между койками.

На завтра история повторилась. Правда, в операционную Вита въехала на каталке, но там происходили производственные разборки между медсестрами, готовившими операционную к работе. Они в запале ссоры громко орали друг на друга, не обращая ни на кого внимания.

«Как они в таком возбужденном состоянии будут работать на операциях?», – подумала Вита и, несмотря на состояние полного бессилия и немощи, которые появляются, как только человека укладывают на каталку, вмешалась в разборки.

«В чем дело», – спросила она громко, «включив» директора.

Медсестры обступили ее каталку как дети, и началось:

«А она…»

«А я…»

«Она сказала…»

«Я не говорила…»

«Ты не поняла…»

«Ты меня на поняла не бери…»

Скандал не стоил выеденного яйца. Просто надо было четко упорядочить рабочее расписание. И все.

Давление опять страшно подскочило. Виту снова вернули в палату. Операцию перенесли на третий день.

      Не надеясь больше ни на кого, Вита решила действовать самостоятельно. Утром перед операцией, начиная с шести часов утра, она начала каждый час принимать таблетки, нормализующие давление, на всякий случай захваченные с собой из дома.

      На этот раз все задалось.

      На операционном столе Вите поставили капельницу, поднесли к лицу наркозную маску, она услышала слова: «Давайте подышим».

      Хотела ответить: «Давайте!»

      Не успела.

      Полетела!

Очнулась Вита ночью в реанимации, лежа рядком с другими прооперированными.

      Вспомнила странный сон, который только что снился. Приснилось, что стоит на верхушке высоченного каменного утеса посреди бездонной пропасти, на маленькой площадке, где умещались только ступни босых ног. Было сумрачно, прохладно, ветрено, страшно. Присела на корточки, чтобы ее не сдуло порывом ветра, обхватила плечи руками, решила подумать, что же предпринять. Услышала наверху знакомый смех. Подняла голову и увидела мужа Володю. Он, смеясь, стоял высоко над ней на белом большом балконе в окружении каких-то призрачных, незнакомых ей людей. Вспомнила, что муж умер несколько лет тому назад, но совсем не удивилась, что видит его живым. Володя опустил веревку с якорем на конце, и не успела Вита ухватиться за него руками, как якорь подцепил ее сзади за ворот легкой сорочки, «за шкирку». Володя легко, без видимых усилий втащил Виту на балкон. Не взглянув на нее, повернулся спиной и пошел от нее прочь. Она, несмотря на возмущение тем, как невежливо он ее вытащил, хотела сказать, что соскучилась по нему, хотела пойти за ним, но он, не оглядываясь, не обращая больше на нее внимания, продолжая разговор со своими призрачными спутниками, удалялся.

      Проснулась от обиды, что опять оставил ее одну. Сон был ярким и реалистичным, все происходило как наяву. Ощущения, переживания, эмоции, запомнились четко.

      Повернула голову направо, там тихо лежала немолодая женщина, ее Вита позже встретит в коридоре больницы, «на променаде», когда начнет ходить.

      Слева на расстоянии чуть более вытянутой руки беззвучно метался и корчился молодой, как ей показалось, мужчина. Впечатление было такое, как будто он борется с кем-то невидимым.

      Рано утром следующего дня Вита, проснувшись в своей палате, по привычке поднялась и отправилась в туалет, придерживая руками шов и резиновую трубку, тянущуюся из живота. В коридоре увидела каталку с мертвым телом, накрытым простыней догадалась, что это был тот самый молодой мужчина из реанимации.

      Путешествие за пределы жизни закончилось. Медалей за волю к победе здесь не давали. Наградой была сама жизнь. Начался реабилитационный период. Татьяна ухаживала за Витой, как мать родная. Она оказалась прекрасной рассказчицей, развлекала описанием деревенского быта, рассказами о своей семье, соседях, а о повадках домашних животных повествовала так душевно, что Иван Затевахин со своими «Диалогами о животных» мог просто «отдыхать» в сторонке.

      Навещали Виту в больнице Анита и Глеб, больше никого видеть не хотелось. Через неделю Виту выписали. Обменявшись номерами телефонов, Вита и Татьяна расстались.

      Пока Вита, ездила каждый день на перевязки, созванивались с Татьяной часто. Ей тоже сделали операцию, но потребовался еще и курс химиотерапии. Позже как-то постепенно общие темы иссякли, стало не о чем говорить и они прекратили созваниваться.

      В общей сложности полгода на больничном прошли для Виты незаметно.

Начали постепенно забываться впечатления последних месяцев, страшная болезнь отступила.

      Осталось такое чувство, как будто постояла на краю пропасти, заглянула в холодную бездну, жутко испугавшись, отошла от края.

      «Поживем еще», – думала Вита, – «наверное, кое-что в этой жизни еще можно будет сделать. По-видимому у Бога на меня свои планы».

      Любые испытания меняют человека, кого-то в лучшую сторону, кого-то нет. Изменилась и Вита, стала спокойнее, мягче. Помудрела, поняв всю тщету пустой суеты.

      Наконец Вита вышла на работу. В ее отсутствие финансовые дела в газете пришли в полный упадок, рекламщики разбежались, журналисты перешли в другие издания. Газета завершала свой жизненный путь. Все, что смогла, Вита для нее сделала.

      Вита всегда была трудоголиком, большую часть жизни занималась интересной работой и труд был главным в ее жизни. Каждое новое дело становилась для нее смыслом существования. Сначала телевидение, потом радио, позже – газеты. Более сорока лет в средствах массовой информации не шутка. А ежедневная газета стала для Виты не просто работой, а живым существом, детищем. Всегда ведь больше любишь детей неблагополучных, тех в кого вложил больше сил, нервов, крови. Но изменить что-то было уже невозможно. Газета погибла. Учредитель принял решение о ее закрытии. Завершив все формальности, Вита оказалась на распутье. Работы нет. Мужа нет. Как-то все некогда было заниматься личной жизнью. Есть сын. Но у него своя собственная жизнь. Есть пенсия. Но прожить на нее весьма не просто. Счет 2:2. Ничья. Пользы никому никакой.

Новый сосед

В общем, Вита решила поехать на дачу и там все спокойно обдумать. Обычно на природе мысли приходят в порядок, сама собой отметается шелуха пустой суеты. Дача, точнее, так себе дачка, зато всего в двадцати километрах от города, расположенная в сосновом бору на берегу озера всегда приносила Вите душевный покой.

      Когда-то в детстве, проводя лето в пионерском лагере неподалеку от этого дачного поселка, Вита мечтала, чтобы у нее была дача именно в этом месте, и ее желание сбылось, не прошло и сто лет. Правда, для этого понадобилось приложить немало усилий. Пришлось продать дачу родителей, уже обустроенную, с гаражом и баней, грядками, клубникой, смородиной, теплицами, летним водопроводом. Но, не лежала у Виты душа к ней. Не нравилось место, где она располагалась, не нравились соседи.

Вита всегда искренне разделяла теорию о том, что каждый предмет, не говоря уже о растениях, животных и человеке, имеет свою ауру. Вещи, предметы, одежда и все, что долго находилось в ближайшем окружении человека, насыщается его энергетикой. Ауру вещей, обстановки, домов, городов и селений можно легко почувствовать. Неприятное или приятное чувство от посещения некоторых мест или помещений и есть ощущение ауры, окружающей их. Обжить новое помещение – значит наполнить его своей энергетикой, аурой.

      Изображения людей, их портреты и фотографии тоже имеют свою энергетику и тоже воздействуют на сознание. В этом отношении велико значение икон. Скорее всего, священные изображения не были вначале священными, когда только были созданы, но чистые мысли, искренние обращения людей и истовые молитвы сделали их такими.

В общем, Вита продала более дорогую нелюбимую дачу, купила дешевую, но обладающую неповторимой, необъяснимо притягательной для нее аурой. Домишко на совершенно пустом участке земли отремонтировала на разницу в цене.

И начала с чистого листа обустраивать территорию.

Нетронутый уголок природы?

Сейчас мы его потрогаем, решила она.

Посадила цветы, несколько плодовых деревьев и кустов, посеяла газонную, бархатную травку.

Получилось совсем неплохо.

Выйдя из автобуса, Вита неторопливо шла по хорошо знакомой узенькой улице дачного поселка. Стояла золотая осень, и с кленов, растущих по обочинам дорожки падали узорчатые цветные листья, легко и приятно задевая ее голову и плечи. Подумала: «Вот интересно, почему в прежние годы я никогда не замечала листопада? Вероятно некогда было. Жила второпях, работала на износ. Не было времени на неспешные прогулки».

Вдруг что-то необычное привлекло ее внимание. Во дворе соседнего, давно заброшенного дома, мимо которого она часто проходила, происходило какое-то движение. Рядом с домом стоял черный джип с иногородними номерами, пожилой здоровяк на вид килограммов этак под сто пятьдесят весом выгружал какие-то тюки и заносил их в дом.

      По-видимому, у нее появились новые соседи по даче, решила Вита. Этот дом всегда привлекал ее внимание. В нем давно никто не жил, и даже на лето никто не приезжал сюда уже несколько лет. Жители поселка судачили, что владелец дома в прошлом авторитетный бандит, а ныне честный бизнесмен имеет возможность отдыхать на самом-самом по российским меркам курорте Куршевеле во французских Альпах, ну и на других престижных зарубежных курортах тоже, зачем же ему сюда ехать.

Чудесный дом располагался в очень живописном месте, на берегу оврага, по дну которого протекал небольшой ручей, через который был перекинут романтичный деревянный мостик. Ландшафт обширного участка не располагал к огородничеству. Дом явно предназначался только для отдыха. Во дворе с небольшим прудом росли яблони, старые, выше человеческого роста кусты шиповника, розы и сирень. Неизвестно, кто и когда построил дом и посадил вокруг небольшой яблоневый сад, но вряд ли это был тот самый бандит. Дом был спроектирован и построен с большой любовью и тонким вкусом. Он напоминал одновременно волшебные сказки Ганса Христиана Андерсена и чеховский дом с мезонином. Несмотря на заброшенный вид, дом явно стоил немалых денег, скорее всего таких, каких у Виты никогда не было.

Хорошо это или плохо, что у нее появился новый сосед? Получалось, что положительного было в этом событии больше, чем отрицательного. Заброшенный дом всегда привлекает асоциальных представителей общества, поэтому если появится в нем хозяин, то спокойнее будет всем остальным соседям, в том числе и Вите. Интересно, почему он один, женат или нет, есть ли дети? Надо будет деликатно расспросить местных жителей.

Новый сосед оказался очень общительным и контактным. В этот же вечер он пришел знакомиться. Из тех, кто чувствует себя женихом на свадьбе и покойником на похоронах. Короче типичный лев по гороскопу. Полковник в отставке, с женой разведен, женат был два раза, два взрослых сына от первой жены имеют собственные семьи, живут в далеком северном городе, откуда собственно и приехал Петр Николаевич. Волшебный дом приобрел у бывшего бандита для летнего отдыха.

      «Увидел этот дом и сразу понял – надо брать», – сказал он без лишней лирики.

      Почему выбрал Петровск? Неоднократно приезжал к друзьям сюда на охоту и рыбалку. Полюбил этот край за красоту природы, мягкий, по сравнению с крайним севером климат. Люди понравились своей простотой, искренностью и гостеприимством.

      Прошлое имел богатое, вырос в детдоме, закончил Суворовское училище, мастер спорта по вольной борьбе, работал учителем физики, художником, служил в армии. В девяностые принял решение уехать на Крайний Север за длинным рублем. Принимал участие в экспедициях на Северный полюс с мастером спорта по туризму, прошедшим на снегоходах и амфибиях не одну тысячу километров по Заполярью Дмитрием Игоревичем Шпаро.

      Ко всем своим прочим достоинствам Петр Николаевич оказался еще и мастером на все руки. Через год Вита вышла за него замуж, и они жили долго и счастливо. У нее появилась большая и очень интересная семья. Но это уже совсем другая история.

      Жизнь всегда намного фантастичнее вымысла, иногда страшнее, иногда – удивительнее и прекраснее. Она всегда происходит здесь и сейчас. Нужно радоваться каждому рассвету и никогда не отчаиваться. Счастье это ведь – мимолетная улыбка ребенка, солнце в окно, шелест листвы над головой… Все, что ни случается – к лучшему!

В оформлении использована фотографии из личного архива автора