Дурья башка [Игорь Владимирович Марков] (fb2) читать постранично, страница - 3

другую комнату, по дороге бормоча себе под нос что-то о мужиках, чертях и головах садовых, которые надо регулярно колотить для выбивания дури.

Миша мокрым рукавом пальто размазал последние слёзы и посмотрел на девочку. Она ему тоже нравилась, ещё с весны, когда они за домом в палисаднике делали из цветных бутылочных осколков «секретики». Она первая тогда показала ему свой «секретик» с одуванчиком, а потом уже он ей свой.

Девочка стояла к нему очень близко и даже немного касалась рукой, как в тот раз летом, когда старшая Полюськина сестра Нелька заставляла их целоваться. Мише и хотелось этого, и было почему-то стыдно. Он отказывался… А Полюське нравилось, она не видела в этом ничего ужасного, но не хотела целоваться на виду у всех. Нелька обещала, что не будет подсматривать. Говорила, что они, если хотят, могут даже спрятаться – под одеялом, которое висит на турнике для просушки. А сама, конечно, подсматривала, дура…

После этого Петька прозвал Мишку бабником, потому что настоящие пацаны с девчонками не только не целуются, но и вообще не водятся. А может быть потому, … что Полюська выбрала не его…

Прошло двенадцать лет.

Война давно закончилась. Эвакуированные вернулись в свои прежние квартиры. Только Мишина мама и сестра остались в уральском городке в доме Матвея Сергеевича и бабы Кати. Командир Красной армии Рычагов всю свою недолгую жизнь прожил в казённых квартирах и после героической гибели на фронте не оставил семье никакого жилья.

Миша уехал в Ленинград и поступил в артиллерийское училище, готовиться к новым войнам, которые в скором времени должны были развязать оголтелые американские империалисты и их ближневосточные прихвостни – сионисты.

В увольнение из казармы отпускали только по субботам и воскресеньям, но если купить билеты в театр, то можно было отпроситься и в будний день. Командирам нравилось, что будущие офицеры повышают свой культурный уровень. А ещё нравилось, когда они занимаются спортом и другими полезными увлечениями, которых нет в плане боевой и политической подготовки, например, – бальными танцами. Это всё-таки лучше, чем пьянствовать и нарушать воинскую дисциплину.

Новая подружка Мишки Рычагова была девушкой красивой, но бальными танцами не интересовалась. Поэтому, чтобы встречаться с ней не только по выходным, но и в будние дни, … он записался в городскую боксёрскую секцию.

Первый увесистый удар по своей «дурьей башке», из серии, предсказанной злобной Зинаидой Петровной, курсант Рычагов получил не на поле битвы, а прижатый к канатам боксёрского ринга, и не от чёрта, а от такого же как он сам начинающего спортсмена-любителя, у которого ещё не было любимой девушки, и, вероятно, по этой причине не пропускавшего тренировок.

Вспоминая потом этот случай, убеждённый атеист Миша среди прочего допускал версию, что его соперник – студент из общества «Буревестник», – если и не был лично сам чёртом, но, вероятно, предоставил своё тощее тело этому хитрому субъекту во временное пользование для решающего удара. Более того, студент, как выяснилось, учился в педагогическом на факультете русского языка и литературы, и поэтому не мог вот так просто, без помощи потусторонних сил, уже в середине первого раунда классическим апперкотом отправить будущего артиллериста в технический нокаут, разбив ему левую бровь.

Марина не любила Мишу. Она с детства мечтала о сильном, смелом и богатом принце на белом коне. Поверженный в самом начале турнира рыцарь её не вдохновлял. Увидев на полу некрасиво растянувшееся тело своего кавалера, она хмыкнула, встала, отряхнула несуществующие пылинки с плиссированной юбки и потихоньку ушла, боком протискиваясь между рядами болельщиков.

В расплывчатой вышине спортзала, среди круглых жестяных абажуров электрических ламп, Мише мерещилось её красивое лицо с длинными волнистыми волосами и серебристой как у Мадонны накидкой. Она улыбалась ему сверху, а он смотрел на неё… смотрел… пока не потерял сознание.

Больше они не встречались.

Военная служба лейтенанту Рычагову нравилась, и он любил бы её ещё больше, если б не замполиты с идиотскими политзанятиями. Ну скажите пожалуйста, почему артиллерийский офицер, вместо баллистики и теории стрельбы, должен изучать гениальные постановления партии и правительства «о квадратно-гнездовом методе посадки кукурузы в торфо-перегнойных горшочках». Миша абсолютно не разбирался и не стремился изучать сорта навоза, которым партия призывала удобрять колхозные поля и огороды, и справедливо полагал, что его работа – не созидать, а как раз наоборот – разрушать, … но во благо созидания и защиты мирных тружеников. Доктрина несколько парадоксальная, но, безусловно, – правильная.

В конце 1950-х Никита Сергеевич Хрущёв – большой любитель кукурузы и торфо-перегнойных горшочков – провёл глобальную реформу Вооружённых