Птенец [Zaynul!n] (fb2) читать постранично

Zaynul!n Птенец

Сумрак… Грань между небом и землей осторожненько затёрта… Видна дорога, окунающая свои концы в полужидкую консистенцию тумана… Высоковольтные столбы, словно ноги невидимого тела, тяжко упираются в твердь автомагистрали.

По течениям Неба неслышно, но статно, как бы в замедленной съёмке, плывут белые лебеди. Вдруг от неожиданного удара молнии один из них вспыхнул ярким пламенем, освещая собой тусклое пространство, панически пикируя, вычерчивая хаотическую траекторию. Уцелевшие пернатые товарищи уносятся прочь, изредка озираясь на обречённого собрата.

Белые голуби, сидевшие в это время на электрических проводах, словно что-то предчувствуя, начали по цепочке вскакивать ввысь. Не успевшие взлететь были повержены электрическим током. Странно: ведь до этого он их не обжигал. Но что случилось сейчас?

Белая пылающая горлица, как пуля, вломилась в стаю чаек, пролетавших мимо. В результате пламя раскрылось огненной лохматой астрой, многочисленные лепестки которой пробивались во всевозможных направлениях из центра скопления птиц, поедая их белые пушистые тела.

Провода, соединявшие высоковольтные столбы, вдруг заискрились. Осколки электричества стали густо осыпаться вниз… Я же чудом увернулся от них.

Немного погодя запылали и остальные птицы, чьи метания оставляли на фоне серого неба яркие кольца огней. Но я не слышал криков. Неужели им не больно? Эти белые небесные существа превращались в пепел, что осыпался вниз, словно хлопья чёрного снега. Я же, взяв в руки лист белой бумаги, бегал из стороны в сторону, собирая его. Но на фига он мне? На фига?

***

«ТУК» – неожиданно, глухо, но громко разнеслось в моей сонной башке… Я проснулся… Каждый раз меня будит этот стук из глубин моей головы. Это был сон? Что за сон? К чему он? Эти пылающие белые птицы… А почему не красные? Неважно – это всего лишь сон… Какое время суток? Я туго ориентируюсь во времени… Хотя, судя по всему, уже глубокий вечер… сумерки… Значит, пора вставать. Почему я одет? Почему спал в обуви? Неужели опять блуждал?.. Как же стыдно: надеюсь, никто не видел. Вышел во двор родительского частного дома… Белые листы устилают землю тонким слоем ковра… Откуда они появились здесь? Не помню…

Выхожу за ворота… направляюсь в магазин. Куплю шоколад, чтобы с чаем заесть горечь одиночества. Я даже стал ценить это изысканное сочетание вкусов: уж слишком дорого оно мне обходится.

Иду по узкой улочке с деформированным покрытием. Как будто бы она была под метеоритным обстрелом: всюду мелкие язвы рвов. По краям проезда – однотипные частные дома и корявые фруктовые деревья, что втыкают в раннее весеннее небо свои тонкие деревянные пальцы, пытаясь дотянуться до края атмосферы и навсегда удержаться в ней.

Сумерки играют вдоль линии Запада, словно причуды фата-морганы… как красиво… Это особое время суток. И не нужно быть сексуально озабоченным, чтобы понять: сумерки – это интимный процесс между днём и ночью… Именно сейчас противоположности соединяются, рождая этот великий экстаз, который испытывает вся природа, начиная с травинок, заканчивая горными вершинами… Я тоже включаюсь в цепочку природного кайфа… И мне неважно, какое я там звено, – мне просто приятно.

Вспоминаю сон. Нет, даже не хочу! Реальность! Реальность реальна… Как хорошо, что я в ней. А что в ней?..

Вижу силуэты людей, что проносятся мимо… С наступлением темноты их лица исчезают… Они сильно преобразуются… поэтому не узнаю никого из прохожих… Знаю-знаю, они всё те же. Просто с темнотой мне приходит иное видение. Это как бы виртуальное измерение, в котором преображается весь окружающий мир. В нём меркнут лица… Это обезличивает всех до одного… контуры тел будто стеклянные. Вижу насквозь… В каждом есть самое сокровенное, чего многие так сильно стесняются… Это свеча… она пылает в каждом… крепится к грудине изнутри. Огонь плавит воск, который струится по жилам и затекает в сердце… Оно же, сокращаясь, ритмично прогоняет «жидкость» по всему организму… это не кровь, а сама жизнь, что насквозь пропитывает плоть, оживляя её.

Сияние свечи такое искреннее и даже трогательное. Мне кажется, тела – это тени пламени, что дребезжит внутри них самих. Казалось бы, тени должны повторять движения огня. Повторяют, но, как и многие другие контуры, имеют свойство делать это порой преувеличенно, порой искаженно, порой извращённо. И чем больше тень, тем больше отклонение от изначального, что даёт им существование. Напрашивается пресловутый вывод: самое настоящее, что есть в нас, в тенях, прячется в недрах тел маленьким осколком огня.

Однажды ветер проносится вдоль улиц, проникает сквозь всевозможные щели, наполняет собой внутренности помещений, достигая людей… В своей невидимой массе он растворяет фитиль предызбранной свечи. Огонь затухает, превращаясь в клубок белого густого дыма, что стремительно уносится в небо… Без света пламени не проживёт ни одна тень. Жар прекращает плавить воск… Вся жидкость