Слова беспомощной девочки [Оксана Швалова] (fb2) читать постранично, страница - 3

так близко к сердцу. Да и музыка у меня выходила не первого сорта. Хлопает дверь – брат уходит к девушке. Мама и папа на работе. На балконе весна и можно наблюдать за монотонным движением прохожих.

Ему – двадцать четыре, тебе – восемнадцать.

Вы почти не разговариваете. Он приводит новую девушку, на год младше тебя, в вашу однокомнатную. Жить. А ты оканчиваешь школу и уезжаешь в Томск на учёбу.

Ему – неизвестно сколько, тебе – неизвестно сколько минус шесть с половиной.

Ты находишь папин паспорт и узнаёшь, что у него есть ещё сын, Дмитрий. На одиннадцать лет старше тебя. Ты спрашиваешь у брата, знает ли он что-нибудь про этого Дмитрия, брат отмахивается. Видимо, и ему это неинтересно, и тебя он призывает в этом не копаться.

Ему – неизвестно сколько (но больше), тебе – неизвестно сколько (но больше) минус шесть с половиной.

Ты узнаёшь, что ты, оказывается, и у мамы не второй ребёнок. Ты находишь мамину медицинскую карту, где написано: «беременностей – 5, родов – 3». Мама рассказывает тебе про старшую сестру, которая родилась раньше тебя на восемь лет. Её звали Алёнушка, и она умерла, когда ей не было и трёх.

В твоём маленьком мозгу медленно, но верно рождается мысль: если бы она была жива, меня не нужно было бы «заводить». У родителей были бы уже взрослые дети и им, почти пенсионерам, не пришлось бы работать на то, чтобы растить и меня. И эта мысль оказывается очень назойливой.

Но теперь ей надо в универ.

Меняя город, ты меняешь себя – так Я. думала. Её страхи – оставить за гаражами в тёмном безлюдном переулке, её нелюдимость – бросить в раскалённую толпу, её застенчивость – измазать помадной краской. Когда Я. сказала себе, что в новое место нужно брать только самое лучшее, она не знала, что это слова наивной беспомощной девочки. Я. купила новый чемодан и нагрузила его книгами, досадно забыв про зубную щётку и тёплые перчатки. Я. решила, что поступать ей можно только в Томск и только на филологический, на что родители молча за её спиной пожимали плечами. Она верила, что её выбор однозначен и правилен, и не оставила себе возможностей для отступления. Предусмотрительно оставив желудок пустым в тот день, она взяла билет на рейс 600э до Томска, с папиной помощью загрузила тяжёлые сумки в багажный отсек, еле-еле со злостью на маму утрамбовала в ногах пакеты с «самыми мягкими в магазине» подушкой и одеялом и уверенно замахала в окошко всем провожающим, вдыхая душный запах одеколона мужчины слева.

Её имя – Я.

Декламация № 2

Во всём виноват город

в нём

полмиллиона людей

чужих

какой-то плюёт на асфальт

мужик

шалав у машины его

кружит

дюжина

одна из них

(любая)

рушить решила семью

суженых

тут же

обезоружила

жену неуклюжую

муж

объелся её груш

набрал надюш

раскрыл настежь

двери для насть

готов настил

ничего не упустил

кажется

туш победителю

туш

дружба

услужлива:

лужайки – нужным

обыкновенным ужам – лужи

во всеоружии

па́лят в чужие рожи

вырываясь наверх

и наружу

мне – хуже

обслужат

(кушай)

сегодня на ужин

ужас:

они и такими лучше меня

и последний маньяк

потушивший души маяк

и слепой слизняк

выползающий на сквозняк

в стужу

городов не меняя

меняешься так и сяк

но всё наперекосяк

всяко

получено много знаков

о том

что нужно в Томск

в блокноте пустом

писать по-другому

стать незнакомой

самой себе

а потом

воздух глотая ртом

стать одной из них —

чужих для себя самих.

Запись № 2

Я. всегда знала, что будет учиться в Томске. Её семья связана с этим городом.

Папа поехал учиться в Томский политехнический из провинциального городишка (такого, какой в старых книжках называется город N.) со школьными друзьями. Всю ночь перед вступительными они «знакомились с городом», поэтому утром, не протрезвев, он недобрал до поступления два балла. Но остался там, работал, а на следующий год уже знал город (и себя) достаточно для того, чтобы поступать без гудящей головы. С самого детства Я. знала от папы, что только в Томске можно прожить лучшие годы своей жизни. Хоть истории о студенчестве с её годами становились всё страшнее (для неё) и веселее (для него). Ведь когда твоей дочери семь лет, ты рассказываешь про страшный экзамен по камням, который боялась сдавать вся группа. Хотя, казалось бы, экзамен очень