Кольца времени [Максим Владиславович Мочейко] (fb2) читать онлайн

Парень из города

Все началось с того дня, когда мой друг пригласил меня на рыбалку в одну из деревень, где жила его тетка. Сам он поехал вперед, оставив мне только схему и адрес, где будет меня ждать. Наступил выходной день, я завел свой старенький «Москвич» и отправился в путь. Основной маршрут пролегал в стороне от крупных автотрасс, и заправок по пути как нарочно не попадалось, и я заехал в одну из деревень по пути в надежде отыскать хоть немного бензина. Свернул с трассы и остановился перед крепким деревянным мостом через небольшую речку. Мост был ладным, доска к доске, а на противоположном берегу я увидел шикарные кирпичные дома с красивыми оградами и заборами, и гаражами. Здесь видно богатые люди живут. Возле нескольких домов стояли красивые автомобили. Хотя и было совсем не раннее утро, но на улице было безлюдно. Я взял канистру и перешел через мост. Всматривался в окна домов, залитых ярким солнцем, но все было тщетно. Городок будто вымер.

Я совсем отчаялся, когда на конце улицы увидел красивую, стройную, белокурую девушку, которая не спеша шла, прогуливаясь по улице. Стараясь не показаться диким, прибавил шагу и вежливо поздоровался. Спросил, может ли она мне помочь? Она повернулась и весело рассмеялась. От этой улыбки и веселого смеха мне показалось, что солнце стало ярче светить, воздух стал более прозрачным и чистым. «Чем же я вам могу помочь?!» – спрашивает.

– Мне бы бензинчику, где добыть?!

Она вновь рассмеялась глядя на меня. Я даже смутился, видимо, вид у меня был таким нелепым, что на меня иначе не взглянешь.

– Это к деду Макару тебе надо,– ответила она.

– А где он живет?! – спрашиваю.

– Там, в самом крайнем доме, – и она хотела было повернуться и идти обратно. Она так безумно мне понравилась, я готов был все что угодно сделать, только бы она не уходила.

«Извини меня, пожалуйста, но я ведь здесь человек случайный и никого не знаю. Представь себе, какие глаза будут у деда Макара, когда я завалюсь к нему с канистрой: «Дед Макар, я знаю, что у тебя бензин есть, налей чуток».

Она снова рассмеялась и сказала: «Хорошо я покажу и даже с ним познакомлю, но только если не будешь ко мне приставать!»

«Ну, я постараюсь!» – ответил я, не сводя глаз с ее очаровательного личика. Мы шли по широкой пустой выложенной камнем дороге. Меня так и тянуло подойти как можно ближе к ней, а обнять ее – было за счастье. Мы долго шли по длинной улице. Вышли на окраину, пейзаж изменился. Мы сошли с мощеной улицы и дальше уже шли проселочной, где стояли старенькие и потемневшие от времени бревенчатые дома. Мы подошли к крайнему дому, где мое внимание привлекла заброшенная стройка. Проходя мимо, спросил у своей спутницы, что это такое было или будет. Она уклончиво ответила: «Церковь, ее еще очень давно начал строить один заезжий священник, да так и не достроил».

–Почему? – спрашиваю.

–Не знаю. Одни старики говорят, что деньги тогда у него закончились. Другие говорят, погиб прямо на стройке, глупо погиб.

–Как же?! – не унимался я.

–Я точно не знаю, вот дед Макар он точно знает.

Мы подошли к еще крепенькой избушке, которая слегка завалилась назад, к берегу речки. Спутница открыла калитку и мы, пройдя по узенькой тропинке, подошли к крыльцу.

«Он сначала ругаться будет, но ты не переживай. Он всегда такой вечно недовольный, но очень добрый и знающий».

Мы постучались в окошко, постояли, подождали, но ответа не последовало. Еще раз постучали – тишина. Тут я заметил на входной двери старый висячий замок и обратил на это внимание спутницы.

–Значит, в старое село ушел к слепому. Придет только к вечеру.

–Что же теперь делать? – расстроено сказал я, а сам в душе порадовался, что смогу провести больше времени со случайной спутницей.

–Вот мы уже сколько времени идем, а я даже не знаю твоего имени.

Она хитро улыбнулась, но в этой улыбке было что-то теплое и таинственное.

–А тебя как зовут? – спросила она.

Я представился, стараясь сделать это как можно элегантней, но с пустой канистрой в руке это не получилось. Она рассмеялась и сказала: «А меня зовут Мария».

–Очень приятно! Мария, раз уж я здесь застрял, то не могла бы ты рассказать что-нибудь? О твоем городке, например?

–Хорошо, если ты так просишь. У нас есть замечательное озеро, и даже есть своя легенда, связанная с ним!

–Легенда?! Не может быть! Здесь, в этом поселке?!

–А что?! – возмутилась она. Мария свела руки за своей спиной и мечтательно, тихим тоном начала свой рассказ: «Это была самая прекрасная и печальная история о любви. Давным-давно у одного местного барина была дочка невиданной красы. Была она невестой на выданье с богатым приданным. В те времена появился здесь злой разбойник Влад. Он из местных подонков сколотил такую беспощадную и кровожадную шайку, что держал весь поселок и соседние деревни в страхе. Он много раз пытался склонить к себе дочку барина, но та наотрез ему отказывала, не хотела выходить замуж за убийцу и насильника. Барин несколько раз посылал в город за отрядом полиции, но Влад не выпускал никого из своего «королевства». Он убивал и грабил у всех на глазах, но стоило кому-нибудь вступиться за жертву, расправлялся с ним с особой жестокостью. Однажды мимо проезжал торговец керосином, не то телега у него сломалась, не то лошадь пала, неизвестно. Пошел он пешком с банкой керосина по домам. Хотел не то продать, не то обменять на что-то. Ему везде отказывали, так как боялись Влада и принимали его за одного из его подельников. Влад не обращал на торговца внимания до тех пор, пока тот не вмешался в его дела. Он стал за ним охотиться, но торговец был неуловим. Когда торговец случайно встретил в парке дочку барина, они сразу же влюбились друг в друга с первого взгляда. Стали встречаться тайком от всех. Влад был в ярости, узнав об этом. И вот однажды члены банды выследили этого торговца, стали пытать и терзать его, заставляя отказаться от барской дочки, но торговец был непреклонен. Он полюбил ее больше жизни. Влад замучил бы торговца, если бы не дочь барина. Чтобы спасти жизнь любимого человека, она отдалась Владу.

После этого торговец поклялся отомстить Владу и его подельникам. Назло им они устроили свадьбу. Барин вместе с приданным дал золоченую карету и четверку лучших лошадей. И торговец повез ее к себе в город».

Мария замолчала и тяжело вздохнула.

–А дальше что?! Смогли они уехать от Влада?! – спросил я.

После их отъезда Влад ворвался в дом барина вместе со своей бандой.

Они убили барина, его жену и прислугу и подожгли дом. Затем бросились вдогонку за золоченой каретой. Они настигли ее почти у озера, завязалась схватка. Им удалось скинуть кучера, который помогал торговцу в борьбе с Владом и его прихвостнями. Неуправляемая карета въехала в озеро и в ней погибла дочь барина. Когда муж вынес ее на берег, было поздно. Он вернулся в поселок и уничтожил одного за другим всех членов шайки, Влада он убил первым.

Потом постригся в монахи. На том месте стали строить церковь в память погибших от рук шайки Влада»,– тихо закончила Мария, грустно вздохнув, точно она пережила это сама.

–Да, какая печальная история, – задумчиво произнес я.

–К счастью, все это в далеком прошлом и Влада давно уже нет. Но старики рассказывают, что иногда они видят зарево над местом, где стоял барским домом. «Вон там»,– и она показала за поле на лес. «Потом появляется призрак, мчащийся золотой кареты и исчезающий в озере. Говорят еще, что она до сих пор на дне озера, но призрак Влада стережет ее, как свою собственность, вместе с сокровищами, которые везли молодожены в ту роковую ночь. Некоторые рассказывают, как видели призрака торговца, сидящего над телом возлюбленной. А потом он начинал бродить по берегу озера между тем местом, где покоится карета, и недостроенной церковью».

–Вот так легенда?! – поразился я. «Честно говоря, я не завидую этому торговцу».

–Да, это была настоящая любовь! – мечтательно продолжила Мария. «Ну вот, я и дома!» – оживленно сказала она, когда мы остановились возле двухэтажного кирпичного особняка с украшенным завитушками забором.

–Можно водички попить? – вымолвил я.

Она хитро улыбнулась, одарив меня каким-то чудесным теплом, и сказала: «Какой хитрец, к девушке в гости напрашиваешься? Некрасиво!»

Я смутился, замешкался и выдавил из себя: «В горле пересохло».

-Ну, хорошо. Проходи. Только канистру оставь на улице, а то таскаешься с ней как сродной».

Я немедленно выполнил просьбу и, оставив канистру возле крыльца, вошел вслед за Марией. Холл был просторный и светлый, она провела меня в столовую. И пока хлопотала на кухне, я разглядывал фотографии, висевшие на стене и стоявшие на тумбочках. Неожиданно я заметил две совершенно одинаковые фотографии Марии. Одна была очень старой, надорванной и чем-то темным испорченной в правом нижнем углу. Вторая – была совершенно новой. Только на ней Мария была в другом платье. На обеих фотографиях Мария стояла в легком летнем платьице на берегу озера. Неудержавшись, я спросил у появившейся на пороге столовой с графином сока и пустым стаканом Марии: «Скажи, а почему твоя фотография выглядит такой старой?»

–Какая, именно? – спросила Мария.

–Вот эта?! – и я показал на пожелтевшую фотографию.

–Это не моя фотография, это фотография сестры моей прабабушки!

–Поразительное сходство! – обалдевшим голосом произнес я.

–Мне мама то же самое говорит! Мои предки были когда-то очень богатыми людьми, имели поместье. А потом, в революцию, все отобрали. А вот эта фотография моей прабабушки,– и она показала серьезную черноволосую девчурку лет тринадцати. Бабушка рассказывала, что эти две фотографии были сделаны в один год».

Она все рассказывала и рассказывала, а я слушал и не сводил с нее глаз.

Неожиданно она прервала рассказ и сказала: «У меня такое странное чувство, что мы с тобой уже где-то встречались и очень давно друг друга знаем».

Я не стал отрицать, что у меня точно такое же чувство. Рассказал о себе: где я живу, где работаю и чем увлекаюсь. За беседой время для нас пролетело незаметно, и наступил вечер.

Мне так не хотелось расставаться с девушкой, что набравшись смелости, попросил Марию подарить мне на память ее фотографию с телефоном и, если возможно, с адресом, а сам тем временем на листочке бумаги написал свой адрес и телефон.

Мы спохватились, что пора идти к деду Макару.

Уже смеркалось, когда прошли по той же пустынной улице. Все точно сговорились, никто не появлялся на улице. А вламываться в дома, где и хозяев то не было, было нетактично. Мы еще не дошли до дома деда Макара, когда случайно увидели огромное зарево за лесом.

–Пожар что ли? Пожарных вызвать надо?

–Не надо! – серьезно сказала Мария. И тут мы услышали звон бубенцов, и увидели светлую карету, мчащуюся прямо на берег озера. Мария вся задрожала и плотно прижалась ко мне. Я выпустил канистру из рук и обнял ее, пытаясь успокоить. Хотя у самого сердце норовило вылететь из груди, и тряслись все поджилки.

Карета неслась по дороге на нас. Я услышал треск дерева. Карета вильнула и понеслась прямо в озеро, а четверка белых призрачных коней галопом промчалась мимо нас. Вместо ветра на нас потянуло могильным холодом. Из воды появился темный силуэт человека, несущего на руках женское тело. Он подошел к нам довольно близко и положил тело на траву. Поднял голову и поманил нас рукой, что-то беззвучно крича. Я рассмотрел фигуру девушки, лежащей на траве, и едва не упал в обморок. Это была Мария или, вернее, ее точная копия.

«Так значит, сестра ее прабабки была именно дочь барина, которая погибла тогда»,– пронеслась в голове обжигающая мысль. Мое сердце словно остановилось, мне стало тяжело дышать.

Мария, рассмотрев призрак, посмотрела мне в лицо и вдруг с ужасом завизжала и вырвалась из моих объятий. Она бросилась бежать, оставив меня в недоумении. Призрак все что-то кричал и кричал. Я не мог разобрать, что именно он кричал.

От увиденного я как будто врос в землю, потом сорвался с места и бросился бежать за Марией. Меня просто выворачивало от ужаса, я бежал за Марией, чтобы успокоить ее и успокоиться самому.

Когда я ее догнал, она остановилась и сказала: «Я не буду провожать тебя к слепому, где может находиться дед Макар». Она нарисовала схему, написала адрес и сказала: «Если хочешь – иди, не хочешь – не иди, твое дело».

Когда я спросил, что ее так испугало, она ответила: «Сходство!»

–Какое сходство?! – спросил я.

Она залилась слезами и побежала к себе в дом, захлопнув железную калитку прямо перед моим носом.

Я стоял перед закрытой калиткой в полном недоумении. Почему Мария вежливая и веселая так переменилась за считанные секунды. Постояв перед захлопнутой калиткой, я чтобы ни усугублять свое положение, решил идти по указанному адресу.

Смеркалось, но было еще достаточно светло. Пройдя по дорожке между домами, как было нарисовано на схеме рукой Марии, я вышел на голую поляну со скудно растущей травой, в центре которой полукругом вокруг обгорелого пня стояло несколько опаленных берез. «Березовый трон»,– невольно вырвалась у меня насмешливая фраза. Я прошел по тропе дальше, и она вывела меня на заросшую бурьяном дорогу, посыпанную мелким щебнем. Дорога оказалась короткой и упиралась в ржавый забор с завитушками. В нескольких метрах от него были видны руины двухэтажного дома, за которыми проглядывал старый и одичавший парк. «Это, наверное, старое поместье, про которое мне рассказывала Мария»,– подумал я. Внимательно рассмотрев схему, я понял, что прошел дальше, чем надо было. Вернувшись на поляну, которая была отмечена кругом с пометкой «логово дьявола», повернул в ту сторону, куда была нарисована стрелка, но опять уткнулся в тот же забор.

Третий раз пройдя через поляну, я вышел к исходному месту. Было уже совсем темно, но я твердо решил разыскать деда Макара.

Взглянув еще раз на схему, я решил, что в принципе можно срезать угол, не идя через «логово дьявола», а пройти мимо школы.

Задумано – сделано. Я направился по узенькой дорожке, идущей, судя по всему, к школе. Мне уже виделось двухэтажное здание школы, когда как-то сразу вокруг все стемнело.

«Наверное, тучка набежала?» – подумал я, припоминая прогноз погоды по «Авторадио». Посветлело так же неожиданно быстро, как и стемнело.

–Вот чертова погода,– сказал я сам себе, когда небо среди вершин деревьев снова прояснилось. Я шел с пустой канистрой по дорожке, когда услышал голос мальчишки, умоляющего не делать этого с ним, обещая взамен деньги, которые он согласен выкрасть у матери. Но в ответ я услышал только грубый издевательский смех с угрозой: «Отгуляю». Мне это не понравилось, и я свернул с тропинки в сторону голосов, доносившихся со стороны школы. Каково же было мое негодование, когда я увидел двоих здоровенных парней, один из которых насиловал маленького мальчишку.

–Эй вы! Что вам делать нечего! – крикнул я, когда увидел согнутого мальчишку, которого один держал, зажав его голову между ног, а второй оголив его зад, расстегивал свои штаны. Мальчишка продолжал умолять насильников не делать этого, говоря, что такого позора ни он, ни его мать не переживет. Но те только смеялись над ним и продолжали свое дело.

–Эй вы, я вам сказал! Отпустите пацана! – крикнул я, прибавив шаг в их сторону.

–Вали своей дорогой! Пока ты нам не понравился! – услышал в ответ.

–Отпусти парня! Я сказал!

–Кто ты такой есть, придурок?! – разгибаясь, сказал педофил.

–Справедливость! – ответил я, стараясь держать тон.

–Ферзь, бросай малолетку, у нас дело поинтересней будет!

Ферзь, который держал мальчишку, отшвырнул его в сторону, так

что тот кубарем упал в кустарник, где темные прошлогодние листья устилали землю. Педофил натянул свои штаны и направился ко мне навстречу.

Взошла луна и тут я увидел, как в лунном свете, в руке у Ферзя блеснул нож. Сначала я пошел на попятную. Однако, видя всю серьезность их намерений, стал вспоминать приемы самообороны, которые когда-то изучал.

Первым на меня напал педофил, но я, увернувшись от его удара, наотмашь свалил его, врезав по физиономии пустой канистрой из-под бензина. Гулкий звон полого металла разнесся по округе. Второй удар сбил его с ног. Ферзь наскочил на меня с ножом, целясь мне в живот. Но я, заслонившись от удара все той же канистрой, услышал противный скрежет металла о металл. Сбил нападавшего верзилу банальной подножкой. В следующий момент на ноги вскочил педофил и успел ударить меня ногой в бок. Дальше – больше. Я бил их канистрой направо и налево. Приложил Ферзя к дверному косяку школы, которая оказалась не школой вовсе, а жилым двухэтажным домом. Изнасилованный мальчишка судорожно натягивал штаны и с ужасом следил за потасовкой. Когда обезоруженный Ферзь лежал на дорожке перед домом, и с разбитого лба кровь заливала ему глаза, педофил больше не возобновлял попыток напасть на меня. Они оба тяжело поднялись на ноги и, выкрикивая, что еще отомстят мне, бросились наутек.

На меня неожиданно с кулаками набросился мальчишка. С полными слез глазами он кричал, осыпая меня слабыми и частыми ударами в грудь, что мне не надо было лезть в драку и что он и я наверняка поплатимся жизнью. Что Влад этого не простит и всех убьет. Я даже не защищался. Поймав его руки и крепко держа его кулаки на расстоянии от своей груди, я успокаивая произнес: «Какой такой Влад, он давным-давно умер, и его уже сожрали черви, и эти подонки только используют его имя для устрашения». Он дернулся, пытаясь вырваться из моих крепких и сильных рук. Я разжал пальцы. Вырвавшись, мальчишка бросился бежать по дорожке вглубь поселка, оставив меня в полной растерянности.

«Черт знает что!» – выругался я. Поднял с земли поцарапанную канистру и нож, взглянул на схему, нарисованную Марией, и отправился разыскивать написанный на ней адрес.

Побродив среди пустынных улиц, я, хотя и с трудом, нашел нужный мне дом и постучал в окошко. То там, то здесь лаяли собаки и виднелись огоньки в окнах. Они были какие-то неестественно тусклые, как будто горели свечи, но я, честно говоря, не обратил на это внимания, да и не до этого было. Мне нужен был дед Макар.

Но вместо лохматой бороды деда Макара я увидел в окне лицо миловидной женщины средних лет.

–Кого надо?! – услышал я ее вопрос.

–Деда Макара позовите, пожалуйста! – попросил я.

–Нету здесь таких, иди своей дорогой! – услышал я в ответ.

–Как же нет? Мне написали, что он должен быть здесь! Его ведь дома нет, значит здесь! Позовите, пожалуйста. Очень вас прошу! – настаивал я.

–Да что ты будешь делать? Нет у нас таких, и не было никогда!

Как же не было? Вот мне тут даже написали, как его найти?! – произнес я, разворачивая помятый листок бумаги со схемой и адресом, и прислонил его к стеклу окна. После минутной паузы, потребовавшейся хозяйке дома для изучения схемы, раздалось недовольное ворчание, и женщина отошла от окна. По удалению от окна горящейлампы, я понял, что она пошла отпирать дверь. Я подошел к крыльцу и поднялся по ступенькам. Когда на крыльце появилась женщина, то первое на что обратил я свое внимание – это на ее старинное платье.

–Кто тебе сказал про мой дом? – спросила она.

Я растерялся и понял, что не знаю фамилии Марии и, поколебавшись, ответил: «Мария из большого кирпичного дома с красивым железным забором!» – хотя у меня были сомнения, потому что у речки много больших кирпичных домов с красивыми железными заборами.

-Какая такая Мария?!

Я совсем растерялся и не нашел ничего лучше чем достать фотографию Марии и показать женщине, полагая что такую красивую девушку в поселке должны знать все.

Женщина осветила керосиновой лампой фотографию. Рассмотрев ее повнимательней, она сразу изменилась в лице и на губах засветилась улыбка.

–Так вы от барышни? Что же вы сразу-то не сказали. Я бы сразу вас пустила,– смягчившись в голосе и пропуская меня в дом, произнесла она, закрывая за моей спиной дверь на засов.

–Только ее не Марией зовут, а Евфросиньей. Славная девушка.

–Но она мне сказала, что ее зовут Мария!

–Нет! Ее зовут Евфросиньей. Она, наверное, просто так вам сказала, что ее зовут Марией. Вы же сами знаете этих светских дам.

–Может вы и правы? Только где же мне найти деда Макара? – допытываюсь я.

–Ой, извините, пожалуйста. Может, что я взболтнула лишнего, дура старая. Вы уж не осудите. А Макар вовсе не дед. Он у барина конюхом служит.

Я стал понимать, что я чего-то не понимаю? Какой конюх, какой барин, он же умер давно. И Мария, которая не Мария, а Евфросинья. В моей голове все перемешалось и, пытаясь как-то прийти в себя, я решил сменить тему разговора.

–А что у вас в поселке электричество отключили или бомжи электрический провод украли на цветной металл? – спрашиваю у женщины, зажигающей вторую керосиновую лампу. Когда она повернулась, то по выражению ее лица я понял, что из того, что я ей сказал, она не поняла ни слова, кроме одного.

–Как в нашем селе появились бандиты, у нас теперь каждый день воруют.

Я инстинктивно стал искать выключатель или розетку, обшаривая взглядом стены комнаты. И каково было мое удивление, когда я ничего этого не нашел. «Может быть, во всем виновато слабое освещение?

А может быть, я просто туго соображаю из-за того, что Ферзь меня очень сильно ударил по голове»,– пытался я доискаться до причины отсутствия выключателя.

-Вот я застрял здесь у вас, – глядя в окно, за которым опустилась ночь, произнес я.

–А что у вас случилось? – участливо спросила она у меня.

–Ехал мимо и у меня, как нарочно, бензин закончился. Вот теперь хочу купить, если у кого есть, да и ехать обратно. К другу на рыбалку я все равно уже не успею, и так целый день потерял.

–Что говоришь, закончился?

–Да бензин закончился! – стараясь изъясняться доступней, произнес я.

–A-а, а с керосином в селе плохо, лавка давно у нас не работает.

Я понял, что мы говорим о разных вещах и перестал развивать эту тему. Мне некуда было деваться, и я попросил женщину оставить меня на ночлег. Достав из бумажника сотню, протянул ей. Увидев деньги, она замотала головой и оттолкнула мою руку. «Это очень большие деньги. Не надо»,– сказала она. Я в недоумении продолжал ей протягивать розовую бумажку. Деньги она так и не взяла.

Постелила она мне на лавке. И я расположился на ночлег, но на душе было как-то неспокойно. Я поворочался на жесткой скамейке и решил, что беспокойство вызвано неудобствами, вечерней дракой и новым местом, где я остался ночевать. Представил лицо ждущего друга, к которому я так и не доехал из-за нехватки бензина и, с грустью на сердце, потихоньку забылся сном.

Утром, по подсказке хозяйки, я прошел через два дома от нее к дядьке Михею. Увидев дядьку Михея, запрягавшего лошадь, я понял, что бензина у него явно нет. Но на всякий случай спросил, представившись, что я иду от Марты Николаевны. Вместо ответа я услышал отборную брань и явный отказ. Я, как оплеванный, пошел от него прочь. Отправился на поиски деда Макара, о котором слышал и от Марии и от Марты Николаевны. Я пошел по маршруту, подсказанному Мартой Николаевной, помня, что мне лучше сторониться отмеченной Марией поляны. Дорога, посыпанная свежим белым щебнем, привела меня к красивому, хорошо покрашенному забору. В этой дороге было что-то знакомое. Когда я подошел к кованым воротам, то прямо за ними увидел красивый особняк. Где-то в глубине памяти я, точно в тумане, вспоминал это место, только там были опаленные руины, а здесь стоял шикарный дом. Я, не веря своим глазам, провел пальцем по ограде и проколол нечаянно палец до крови, попав, видимо, на какой-то заусенец.

–Перестроили что ли? И сад обиходили. За такое короткое время? Не может быть! Может, мне это приснилось? – стремительно пронеслось в моей голове.

Знакомство

Я толкнул кованую калитку и вошел в сад. Дорожка, на которую я вступил, утопала в цветах, рядом с которыми соседствовали шикарные яблони, буквально усыпанные спелыми яблоками. К моему огромному разочарованию в саду не было ни души. Я уже было направился к парадному входу узнать у хозяев, где здесь находится конюшня, когда боковым зрением заметил как в глубине сада, справа от меня, промелькнула какая-то фигура в белом платье. Кричать с дороги через весь сад: «Хозяйка! Где тут конюшня?» -посчитал, что это будет невежливо и неприлично выглядеть со стороны. Я сразу же изменил направление и свернул в сад по направлению к женской фигуре, находящейся в его глубине.

По каменной дорожке я прошел вглубь сада и, возле маленького фонтанчика на скамеечке, увидел, сидевшую ко мне спиной, девушку в розовой шляпке с ленточкой завязанной бантом. Я намеревался зайти немного со стороны, чтобы ее не испугать. Мой взгляд был прикован к светлым волосам с красивым бантом, и я даже не сразу заметил розовый куст, разросшийся у дороги. Мои ноги запутались в низких стеблях, и я вместе с канистрой грохнулся прямо на розовый куст, едва не выругавшись от неожиданности. Канистра с пустым грохотом, как барабан, упала на каменную дорожку и, с противным скрежетом, про-скользила по ней еще с метр. В следующий момент я услышал пронзительный женский визг, но пока я выпутывался из колючих и цепких объятий куста, осыпавшего меня нежными лепестками, надо мной возник здоровенный бугай с дубиной, а за его спиной я увидел ту, кого напугал до смерти. Но разглядеть сразу не получилось, ее загородил бугай.

–Лежать! – приказал он. – Кто такой?»

Я попытался встать с колючек, но он придвинул торец дубины к моему лицу и рявкнул: «Лежать! А то башку снесу! Кто такой?! Зачем пожаловал?!»

Я начал свой рассказ с того, что у меня кончился бензин в машине, и я встретил девушку Марию, которая дала адрес, по которому можно найти деда Макара. Даже схему нарисовала. Пришел туда. Там мне сказали, что дед Макар работает на конюшне и у него естьбензин, который мне нужен. Мне нужно его найти, купить у него бензин и вернуться домой.

а

Лицо бугая постепенно менялось, и я понял, что он меня не понял, так как продолжал нависать надо мной, как скала.

–Где твой дом? – спросил он недоверчивым тоном.

–Господи, да в городе я живу, у меня даже документы есть, могу показать и права тоже.

–Показывай!

–Может вы все-таки, позволите мне подняться, а то в розах сами понимаете, как на ежах.

Бугай отступил, но продолжал закрывать собой девушку. Я кое- как поднялся из кустов поломанных роз, отряхнулся, чувствуя, как все тело начинают колоть, застрявшие в одежде, шипы роз.

–Ну, давай показывай! – требовательно настаивал бугай. Я полез во внутренний карман, выкинув из-за пазухи ветку розы, достал документы, за которые зацепилась и фотография Марии.

–Это что такое?! – недовольным тоном произнес бугай. – Ну- ка дай сюда!

Я протянул фотографию вместе с документами. Он поставил дубину на дорожку и взял мои документы с фотографией. Рассеянно полистал их и оставил у себя. Я протянул руку, чтобы их забрать. Он снова рявкнул на меня: «Стоять!» – и стал разглядывать фотографию Марии с обратной стороны. Потом повернулся, и мои ноги просто подогнулись: за его спиной стояла она и не сводила с меня глаз.

–Та-ак! Это что еще за история? – строго спросил он у Марии. Я понял что, видимо, нарвался на ее папашу.

«Наверное «новый русский», раз у его дочери дом на берегу реки, а сам живет здесь и держит конюшню», – подумал я.

Та в удивлении пожала плечами.

–Господи, что за болваны там, в полицейском управлении. Я их просил прислать целую армию полиции, а они мне прислали юнкера- недотепу.

После чего он вернул мне документы и пошел прочь. Однако фотографию забрал себе. Я хотел попросить вернуть мне фотографию, но он только отмахнулся от моих слов.

Я извинился за кусты сломанных роз и спросил ее, зачем она послала меня сначала к одной женщине, а потом к ее отцу.

Она смутилась и растерянным голосом произнесла, что я что-то путаю. И спросила, откуда у меня ее фотография.

–Как откуда? Ты мне ее сама дала!

Я свои фотографии не дарю парням из города, и тем более из полиции. У меня совсем все в голове перемешалось, и я перестал соображать, что к чему. Казалось, все говорят на разных языках.

–Мария, вы, наверное, меня разыгрываете? – сбивчивым голосом произнес я, потому что «ты» после беседы с ее отцом как-то не выговаривалось.

–Почему вы меня называете какой-то Марией? Меня зовут иначе. А как же мне вас называть, – растерянно спросил я.

–А что у вас так принято знакомиться в городе с барышнями? – и в голосе девушки угадывалась нотка кокетства.

—

-Там немного попроще. Там знакомятся сначала с девушками, а потом с их родителями, а не наоборот.

Она звонко рассмеялась, и я узнал этот звонкий веселый смех.

–Хорошо, меня зовут Евфросинья Марковна! – и она красивым жестом протянула мне руку. Я был в такой растерянности, что даже не знал, как поступить в этой неожиданной ситуации. У меня в памяти всплыл один исторический фильм, где дамы, протягивая руку, заставляли ее целовать кавалерам. Я со смешанным чувством взял ее прохладную руку и приложился к ней губами, затем сказал, что мне очень приятно такое знакомство и назвал себя.

Она улыбнулась, чуть присела, сделав это красиво и изящно. Второе знакомство с одной и той же девушкой превратилось в какую-то светскую встречу.

Я потерял всякое чувство реальности. Мне казалось, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. Общаясь с этой замечательной девушкой, я даже забыл, зачем пришел. Мы долго сидели напротив фонтанчика и рассказывали разные небылицы.

Неожиданно я вспомнил про деда Макара и бензин и попросил Фросю проводить меня к конюшне. Мы вместе пошли по дорожке парка, который находился позади дома, и подошли к конюшне. Фрося позвала дядьку Макара. Неожиданно из глубины конюшни вышел небольшого роста мужичок с вилами в руках и наставил их на меня.

–Все в порядке. Это юнкер из города,– заступилась за меня девушка. Дядька Макар недоверчиво посмотрел на нас и сказал: «Извините меня, пожалуйста, милая барышня, но он как-то одет не

по-нашенски».

–Да все в порядке. Отец уже проверил его документы.

–Тогда другое дело,– сказал конюх и опустил вилы.

–Мне сказали, что у вас бензин есть. Я заплачу, сколько скажете.

–Как? Как? Бензиен? Такого не знаю! Керосин может быть? А бензиен, тфу ты, язык свернешь, такого не знаю. Это к барину идти надо.

–Ну что, тогда я узнаю, а канистру можно тогда у вас оставить пока, чтобы с ней не таскаться.

–А банку-то оставляй!

Мы с Фросей отошли от конюшни, и тогда я спросил: «Почему на меня все кидаются: кто с вилами, кто с дубиной?»

Фрося изменилась в лице и помрачнела: «Это из-за Влада. Он меня добивается и разные гадости подстраивает».

–Как он может добиваться, он же покойник?

Она вздохнула и с грустью сказала: «Хорошо бы так».

Я сразу изменил тему разговора, на что-то более веселое.

Мы прошли по дорожке сада к парадному входу. Меня мучили сомнения. Я осторожно и как можно деликатнее спросил, какое сегодня число. Когда она назвала мне дату, я вообще растерялся. Оказывается, был август 1898 года.

–Господи, это же девятнадцатый век, – вырвалось у меня.

–Да! Ну и что?! – удивленно произнесла Фрося.

–Нет ничего. Есть кое-что, что я сказать не могу, пока сам не разберусь.

–У вас все такие скрытные в городе? – пытаясь разрядить обстановку, спросила Фрося, увидев, как я изменился в лице от такой ошеломляющей новости.

–Почти! – ответил я.

–Ты зайдешь к отцу? – спросила Фрося.

–А смысл? – спросил я.

–Хоть попрощаться?

–Думаю, пока не стоит.

Логово дьявола

Я вышел из усадьбы и в глубокой задумчивости пошел по засыпанной щебнем дорожке, пытаясь сопоставить весьма необычную ситуацию, в которой я оказался. Мне это казалось чем-то нереальным. Не хотелось верить в то, что я уже не в своем времени, а в каком-то другом, мне не принадлежащем. Я брел в глубокой задумчивости, полагая, что если я сюда пришел, то есть отсюда и выход. Внезапно мои размышления прервал оклик: «Эй, ты! Дуй сюда!» Я в полной озадаченности поднял глаза и увидел три березы с живыми зелеными листьями и пнем в центре. Из-за берез вышли три рослых парня. Один был черноволосый и очень походил на цыгана, а два других – с острыми контурами лиц и немного выдающейся нижней челюстью.

Одеты были в темную одежду, ворота у рубах были расстегнуты. Злые бегающие глаза смотрели на меня. На их лицах был виден отпечаток забияк. Цыган походкой и замашками, вовсе смахивал на уголовника. Я не сразу узнал поляну, которую Мария называла «логовом дьявола». Она не объяснила, почему все местные эту поляну так прозвали. Теперь я уже начал догадываться о причине.

–Вы меня?! – спрашиваю.

–А ты разве видишь здесь еще кого-нибудь?! – сказал цыган.

–Может его? – Я кивнул в сторону парня с выпяченной челюстью. «Или его?» – кивком головы указал на парня с расстегнутым воротом рубашки.

–Умный, да?! – продолжал цыган.

Видя, что идут препирания, я счел разумным смолчать, внимательно наблюдая, что они будут делать дальше.

Они вышли из-за берез. И цыган уселся на пень, точно на трон.

Его дружки стояли по бокам, облокотившись на две крайние березы. Мне стало как-то не по себе. Я осмотрелся, стараясь подготовить путь к отступлению и пожалев, что оставил канистру на конюшне. В случае драки, я с пустыми руками могу их и не одолеть. За моей спиной стоял какой-то сарай, и из него выглядывали еще двое, ожидавшие, видимо, команды «фас».

–Ты знаешь, что за то, чтобы пройти по этой дороге, надо заплатить дань?!

–Извините, конечно, но я не видел нигде вывески, что это платная дорога, – сохраняя самообладание, произнес я.

–Влад, дай мне его тряхнуть?! – рвался парень с выпирающей челюстью.

Угрюмый, не мешай. Видишь, мы беседуем. Парень, видно, не дурак, сам поймет!»

–Значит, ты тот самый Влад и есть?! – говорю.

–Браво! Я рад, что ты обо мне слышал. Может, ещё чего нового расскажешь?

–Да нет. Нового ничего!

–Ну, так что с оплатой? – спросил он, закуривая самокрутку.

–Боюсь, что в этом плане, я вам помочь не смогу.

–Ты знаешь, что я не терплю тех, кто не платит.

Я сделал шаг назад, уже примерно выбрав направление, и развел руками.

–Извини Влад, но говорить на эту тему бессмысленно.

Пока я говорил, мой мозг отрабатывал варианты самообороны на тот случай, если вся эта шайка налетит на меня. Тут я услышал удручающую команду Влада: «Взять его! И вытрясти из него все, что есть!»

Два рыла, как цепные псы, сорвались со своих мест и ринулись на меня. Я рванул бежать, но передо мной возникли двое из сарая. Одним приемом свалил одного, увернулся от другого, едва не попавшись третьему. Я, сколько было возможности, расталкивал, раскидывал и отбивался от нападавших на меня парней. Влад продолжал сидеть на пне-троне, пока не увидел своих троих, лежащих на мятой траве. Он вскочил и тоже набросился на меня. Угрюмый и остальные поняли, что по одному им меня не взять и тогда они сразу, одновременно, навалились на меня, буквально подмяв под себя.

Влад подошел и что было силы, стал пинать ногами, стараясь попасть по мне, но из нескольких ударов я получил только один и то он был слабеньким. Основные удары пришлись по его же человеку, которого я при падении подмял под себя.

«Поднимите его!» – раздался злобный голос Влада.

Меня, осыпая тычками по бокам, подняли на ноги, держа вчетвером. Влад ударил меня впод дых, свалив тем самым с ног. Выдернул из кармана мой бумажник и долго и упорно пытался открыть молнию. После неудачных попыток он разорвал бумажник. Из него посыпалась мелочь. Тут он добрался досвятая святых – четырехсот рублей. Собрав горсть железных рублей, он разглядел бумажки, и как заорет на меня: «Ты, что мне, сволочь, фуфло толкаешь! Что это такое?! Где настоящие деньги?!» Он наотмашь швырнул мне в лицо горсть монет, больно ударивших меня, и разорвал деньги. Меня это так взбесило, что я вывернулся из рук одного из конвоиров и ударил пяткой в челюсть второго, того кто первым подвернулся под удар, но двое других, навалившись на меня, снова схватили за руки, и смогли меня удержать. Конвоир с подбитой челюстью, хотелна меня накинуться, оря ругательства, но Влад его остановил, достал нож и, покручивая им в руке, так чтобы отблеск от лезвия постоянно слепил мне глаза, подошел уголовной походкой и приставил острие к моему горлу. Я почувствовал его ледяной холод, который пробрал меня до костей. Но страха не было, была только злость, которая переполняла меня. Я готов был взглядом уничтожить его, испепелить. Мое сердце бешено колотилось, готовое выскочить наружу. Если бы не крепкие руки державших меня подельников Влада неизвестно чем бы все это закончилось. Влад неожиданно изменился в лице, его зеков кая ухмылка дернулась и приобрела глупый вид.

–Сдается мне, что ты легавый, а не торговец керосином?

У меня появилась тревожная мысль, что про керосин он мог узнать только от женщины, у которой я ночевал.

–Дерешься ты конечно слабовато, но что-то мне подсказывает, что ты опасный человек?! А я люблю опасных людей!

–Очень удобно судить о человеке, когда его держат четверо не очень сильных отморозков. А со сколькими людьми одновременнотебе приходилось, биться, а? Влад?

Он убрал нож от горла и приказал: «Отпустите его!»

Я отдернул ноющие вывернутые руки. Державшие меня парни, отскочили в стороны, готовые к драке, заодно обезопасить себя от возможных подленьких приемов с моей стороны.

–И без глупостей! Не разочаровывай меня, – Влад повернулся и направился к своему трону. И еще, убирайся из моего «королевства» и не попадайся мне на пути! Разорву на клочки!

Два верных «дуболома» вновь встали на пути между мной и Владом, словно преданные телохранители.

Я сам был рад убраться из этого поселка, но как, это сделать я не знал. Осмотрев на себе надорванную одежду, я подобрал разорённый бумажник и направился в сторону тропы. Стараясь держать шаг, стал удаляться от поляны. Вслед слышал гогот и оскорбления. Я пришел в дом, где ночевал. Хозяйка была несколько напугана моим появлением и не хотела меня пускать, но я убедил ее, что все в порядке и чтобы она зря не боялась. Нехотя она пустила меня в дом. Выяснилось, что Влад уже справлялся обо мне, спрашивая, не её ли я родственник. Я аккуратно решил узнать у нее о происхождении Влада. Она села за стол и мы за самоваром начали беседу.

Семья Влада появилась в поселке достаточно давно. Его мать была самогонщица, отец – пропащий пьяница. Разбойничать Влад стал с детства, сначала кур воровал, потом – коней. Его, когда поймали на грабеже, отправили в Сибирь на каторгу. Несколько лет в поселке был мир и порядок. Однако каким-то образом он сбежал и вернулся в поселок. Первым делом он убил помощника судейского пристава, а потом подкараулил и самого судейского исполнителя. Расправился с ним так, что поверг в ужас всех жителей. И с того самого дня он собрал свою банду из таких же как он, кровожадных отморозков. Грабить и убивать он стал чуть позже, когда его власти уже ничто не угрожало. Так что теперь не барин всем управляет, а Влад при помощи своих подручных.

-Неужели вы жители поселка не могли противостоять этому?!

–Кто становился поперек дороги, тех он всех убивал.

–А где его дом находится? Может, удастся на него через родителей как-то повлиять?!»

–Что ты, что ты, не вздумай! Если Влад узнает, что ты появился на его улице, беды не миновать.

–Разберемся! – твердо сказал я, чувствуя, как злоба с ненавистью подкатывают к груди.

Марта Николаевна долго не решалась рассказать, где живет Влад. Но я все-таки настоял на своем уговоре, и она рассказала, где этот мерзавец обитает. Я вновь предложил немного денег, которые каким- то чудом остались в карманах, за ночлег, но она вновь отказалась от них, сказав, что главное, чтобы я остался жив и здоров.

Буквально на следующее утро я обнаружил одежду, которую Марта Николаевна любезно поправила после стычки с отморозками Влада. Поблагодарив её, я прошел по всему поселку, осматривая и изучая его улицы. Чертил приблизительную карту, масштаб соблюдать не получалось, но дело не в этом: я внимательно запоминал и зарисовывал где и что находится, отметив крестиком дом Влада. Его дом находился на перекрестке двух улиц. Это был хороший, крепкий, бревенчатый дом лучший из многих стоявших в округе, часть из которых была просто заколочена. На дверях некоторых были приколочены засохшие венки, а на дорожках лежал лапник елки. Было ясно, что в этом доме был покойник. Но одно было странным: на углах некоторых домов висели прибитые непонятные останки крыс. Я догадался, что здесь не обошлось без рук Влада. Я вышел к озеру и совершенно не узнал места. Это был абсолютно пустой берег. Барский дом стоял на нем, величественно сверкая в лучах солнца красивыми флигелями. Я хотел пройти дальше, но услышав крик, повернулся и увидел бежавшую Фросю и гнавшихся за ней двоих парней. Одного я сразу узнал – это был Ферзь, второй был мне незнаком. У меня все вскипело внутри, я двинулся навстречу, прибавляя шаг. Первым кто мне попался под руку, был Ферзь, которого я, сходу сшиб с ног, второй остановился и не стал даже что-либо предпринимать. Фрося спряталась за моей спиной, буквально прижавшись ко мне.

Ферзь, ты снова за свое? Сменил напарника?» – нависая над ним, произнес я.

–Это опять ты?! – удивленно произнес Ферзь.

–Вали отсюда пока хребет не переломил. И подельника своего забери. Еще раз увижу, что ты с ней только рядом стоишь, убью! Понял?!

–Это девушка Влада! Он нас за ней послал, а она бросилась бежать,– залепетал Ферзь.

–Я его ненавижу и лучше умру, чем стану его! – рыдая, произнесла Фрося.

И тут неожиданно она обняла меня и крепко поцеловала. Такое поведение было неожиданностью не только для меня, но видимо и для всех остальных. Ферзь поднялся и, точно побитая собака, направился в сторону поселка.

Немного придя в себя, Фрося спохватилась и стала извиняться за глупость. Я принялся ее успокаивать, говоря, что;«все нормально и ее поведение глупостью не считаю». Мы долго ходили по берегу озера до моста через речку. По берегу реки были видны льняные поля, по краю которых шла дорога. Мы говорили много и о разном. Это был единственный человек, кому я доверил свою тайну. Я влюбился в нее до беспамятства и ради нее готов был опрокинуть весь мир. Уже начало садиться солнце, когда я проводил ее домой. В радостном расположении духа, направился по дороге в поселок. Я был так счастлив, что от счастья забыл об осторожности. Но прихвостни Влада, быстро вернули меня в реальность, напав на меня прямо на дороге, и как я не пытался оказать сопротивление, взяли меня численностью. Приволокли в «логово дьявола» и поставили на ноги, пытаясь удержать мои попытки высвободиться.

Влад сидел на своем березовом троне, пил самогон и курил махорку. Поднялся и, держа в одной руке бутыль, а в другой самокрутку, подошел ко мне.

–Я же тебе уже, кажется, говорил, чтобы ты больше здесь не появлялся!

–А я и не собирался здесь появляться.Твои ребята меня сюда приволокли. Так что это их вина.

–Ты тут не умничай!

Я увидел, как из-за его спины появились Ферзь и педофил, с которым я столкнулся в первый вечер своего появления здесь.

–Ты что же ребятам удовольствие испортил?! Зачем же так!

–А что твои – все мальчиков любят? Девочек уже нет?

–Раз ребятам нравится, пускай отдыхают! И раз ты испортил им удовольствие, с тебя причитается. Ну что там у тебя еще есть.

–Извини Влад, но я за ваши удовольствия не плачу.

–Жаль, он этого не знал! – он отошел в сторону, и я увидел того мальчишку, которого я спас в тот вечер. Он умоляюще смотрел на меня.

–Ладно, Влад, будем считать, что твоя взяла. Скажи своим дубо- ломам, чтобы мальчишку отпустили и освободили мне руки.

Влад кивнул головой. Меня и мальчишку отпустили. Я снял серебряную цепочку и протянул Владу. Ты так мало его оцениваншь держа в руке цепочку посмотрел на мальчишку которого держал за воротник Ферзь. Я снял наручные часы и протянул их Владу.

–О, штука то заморская? И носиться по чудному,– разглядывая английскую надпись на циферблате наручных часов, произнес Влад:«Аглицкие. Годится!»

Влад забрал их, и мальчишку толкнули прямо ко мне.

–Будем считать, что ты купил его для себя!

–Влад, будем считать сделку завершенной, но если кто хоть пальцем тронет его, за последствия не отвечаю.

–Ты еще смеешь мне угрожать? – и Влад с разворотаударил меня по лицу кулаком с зажатой самокруткой. Удар был сильный, но тупой. Я сплюнул кровь с рассеченной губы и ответил: «Влад ты мерзавец порядочный, но не дурак».

Влад повернулся ко мне лицом, и я увидел в его глазах отблеск дьявольского огня.

–Ты, знаешь, что мне достаточно только щелкнуть пальцами, и тебя разорвут на клочки, и мне такое говоришь? – он буквально сверлил меня взглядом, от чего по моей спине пробежал легкий морозец.

–Ты глупец! Но то, как ты держишься, мне нравится, люблю смелых!… Отпустить его!

Бандиты освободили мои руки, и расступились. Судя по возгласам за моей спиной, его молодчиков они не одобряли решения своего главаря.

Я отправился на квартиру Марфы Николаевны. Мальчишка шел по пятам, ни на шаг не отставая. Повернувшись к нему, я спросил, почему он не идет к себе домой. Он испуганно замотал головой и ответил, что он теперь моя собственность, как приказал Влад.

-Да ваш Влад сумасброд и маньяк! И рабства давно нет! – потом, опомнившись и вспомнив в каком времени, я нахожусь, я прикинул, как можно воспользоваться помощью мальчишки. Тот дернул меня за рукав и тихо произнес: «Спасибо, что спасли меня. Нас у мамы только двое. Отца Влад еще в прошлом году убил».

–Как звать-то тебя?

–Мишей.

–А второй кто?

–Мой младший брат Витя.

–А лет тебе сколько?

–Я уже большой. Все, все, все могу делать. Корзины плести, мешки шить, даже плотничаю немного.

–Ты читать то умеешь?

Мальчишка промолчал.

–Вот тебе и ликвидация неграмотности на Руси – пробормотал я.

–А кузнец у вас есть?

–Да, дядька Митрофан!

–Можешь меня с ним познакомить?

–Вы мой хозяин, что прикажете, то сделаю.

–Так, прекрати, ты мне не раб.

–Вы ходики заморские за меня отдали.

–Зови меня просто по имени. – Я назвался и после этого мы, спокойно разговаривая, подошли к его дому. Навстречу выбежала его мать с заплаканными глазами, и свирепо посмотрев в мою сторону, бросилась к сыну, расспрашивая, что просит Влад. Миша, успокаивая свою маму, сказал, что если бы не я, то тогда пришлось бы ей плакать по-настоящему. И рассказал, что я за его свободу заплатил заморскими ходиками и теперь он принадлежит мне. Я вновь запротестовал, но мать прижала палец к губам и пригласила в дом. Я рассказал, что и как было, опустив все позорные детали, которые могли серьезно расстроить и сына, и мать. Она внимательно выслушала меня и, заливаясь слезами, горячо поблагодарила. Я уже собрался идти к Марте Николаевне, но меня уговорили остаться на ночь. Я не отказался. На следующее утро я пришел в дом Марты Николаевны. На душе было какое-то беспокойство. Я увидел страшную картину, которая повергла меня в шок. Калитка была сорвана с петель, окна перебиты, а шторы валялись прямо на цветах под окнами. На углу дома я увидел прибитую дохлую крысу, с которой по бревнам сруба дома стекала крысиная кровь. Мишка, следовавший за мной как привязанный, побледнел, и лицо его исказила гримаса ужаса.

–В чем дело?! – спрашиваю я у Мишки.

Тот испуганно встрепенулся и забормотал: «Это плохо! Очень плохо! Влад сердится, он злой».

–Разберемся! – ответил я и шагнул в выломанную дверь.

В комнате все было перевернуто, перебито, стол разломан в щепки, иконы валялись на полу. Но не это повергло меня в шок.

К одной из скамеек была привязана Марта Николаевна. Одежда на ней была разорвана и изрезана ножом. Ноги были прибиты к полу огромными гвоздями. Я подобрал тесак и бросился к ней обрезать веревки. Она была еще жива, хотя и находилась уже без сознания. Я попросил Мишку принести холодной воды, а сам, оторвав от стены два брусочка и крепко сжав их руками вокруг шляпок, упер бруски одним концом в скамью, а за второй резко потянул руками. Выдернув с противным скрипом гвозди из пола, я освободил окровавленные ноги бедной женщины. Когда обернулся в ожидании воды, то увидел опешившего Мишку с пустым котелком.

–В чем дело?! Где вода?!

–А как это?! – удивленно спросил он.

–Потом! Все потом! Сейчас принеси воды, только быстрей, в темпе!

Я впервые в жизни пожалел, что в своей той, другой жизни, я не придавал значения оказанию первой медицинской помощи. Я не знал с чего начать и как продолжить. В дверях появился Мишка с котелком воды. Я выхватил его и буквально выплеснул его на лицо Марты Николаевны. Она зашевелилась и, увидев меня, слабым голосом, который слышал только я, сказала: «Они приходили за тобой. Помоги мне».

Я хотел поднять ее и усадить на скамейку, но она слабым жестом остановила меня и тихо сказала: «Я знала, что будет тот человек, кто сможет убить дьявола. Я всегда знала. Обещай мне, что ты отомстишь за все погубленные Владом души. Обещай!»

–Обещаю! Сам умру, но отомщу!

–Не надо умирать. Ты молод и барышня тебя любит. Выслушай меня и выполни мою последнюю просьбу. Ты хороший человек, я это сразу поняла. Похорони меня рядом с мужем. За печкой, под третьей доской от угла найдешь сверток. Там в свертке все есть для похорон.

–Вы не умрете, вы не можете умереть. Мы позовем на помощь врача, лекаря. Вас спасут.

–Нет, милый, мое время уйти к мужу и родителям пришло.

После этого она тяжело вздохнула и повисла на моих руках.

Когда я осмотрел место, где она лежала, мне стало ясно, что она

умерла от большой потери крови. Вся скамейка и пол под ней были буквально пропитаны ее кровью. Тут моему хладнокровию и спокойствию пришел конец.

Ярость

Вооружившись топором, который нашел в сарае убитой женщины, я точно обезумевший ворвался в дом родителей Влада. С ходу взломал входную дверь и вломился в дом. Его родители были в ужасе от моего появления. Я громогласно им объявил, что если они не в состоянии повлиять на сына, то я убью его вместе с ними.

Пьяный отец, громко рассмеявшись, набросился на меня со своим топором, но в следующий момент он уже лежал на полу, хрипя и истекая кровью. Последний, сокрушительный удар пришелся по обеденному столу, заваленному едой. В момент все оказалось на полу. Я в ярости замахнулся на мать Влада, но, увидев в ее глазах слезы и ужас передо мной, невольно перенес удар на полку с горшками, которые со звоном посыпались на пол, разлетаясь на мелкие черепки.

Выйдя на улицу, я увидел собравшихся селян, которые были в восторге от погрома, устроенного в доме их врага.

Стараясь сохранить хоть немного здравого смысла и логики, я отыскал третью доску от печки, оторвал ее и обнаружил нехитрый сверток с погребальной одеждой и небольшими сбережениями. Я был вне себя от ярости и жаждал крови тех, кто совершил убийство человека, к которому успел привязаться.

Мишка, зная всех к кому можно обратиться, буквально спас меня, отговорив от желания нанести повторный визит в дом Влада.

Тело Марты Николаевны поместили в часовню при церкви «При- святой богородицы». Похороны решили устроить сами священнослужители, как безвременно усопшей от злых деяний. У меня в голове созрел жестокий и кровожадный план мести.

В тот же день Мишка познакомил меня с кузнецом Митрофаном. Это был единственный человек, который не пострадал от жестокой власти Влада. Кузнец был на голову выше меня, а в плечах втрое шире. Его физической силы боялся даже Влад со своей шайкой. Кузнеца отличала безмерная доброта и легковерие. Про таких людей говорят – «они мухи не обидят».

Когда я рассказал Митрофану о том, что происходит в поселке, он огорчился, но на этом все и закончилось. Я старался как можно грамотней и понятней объяснить, что я хочу у него заказать.

И в качестве оплаты я выудил «счастливый» серебряный перстень,который чудом уцелел, завалившись под порванную подкладку.

Еще в своем времени, когда мне пришлось,чистит карбюратор,он за все цеплялся и мешал, я снял его с пальцаи кинул во внутреннийкарман, не подозревая о внутренней дырке. Он так и болтался там, в течение всего путешествия. Выудив его из недр подкладки, япротянул его кузнецу, это был последний резерв из моих личных вещей. Тот замахал руками, говоря, что это слишком много за такую пустячную работу. Я объяснил что, кроме того, что я уже заказал, мне необходим арбалет и настойчиво протянул перстень вторично. На том и сошлись. Всю ночь я не мог уснуть, ворочался и не спал, злоба просто кипела во мне, я разрабатывал план действий и планировал следующий день.

Утром я отправил Мишку к кузнецу узнать про свой заказ, а сам направился к Бариновой дочке, чтобы заручиться через нее поддержкой ее отца.

Когда я вошел через калитку в поместье, то случайно услышал громкое переругивание между Фросей и кем-то еще. Я направился на звуки ссоры. Пройдя по каменной дорожке возле фонтана, я увидел ругающихся между собой Влада и Фросю. Влад крепко держал ее руки и пытался поцеловать. Фрося с отвращением отворачивалась от его слюнявых губ и кричала, что ненавидит вора, убийцу и насильника. Тут он схватил ее, крепко прижал к себе. Пытался задрать ей юбку, все время, крича, что раз он насильник, то может изнасиловать кого угодно и ее тоже.

Я подошел к Владу и, крепко схватив его за плечи, отдернул его от Фроси. Влад от неожиданности даже остолбенел.

–Ты-с?! – зашипел он на меня.

–Отстань от нее! – сказал я.

–Если девушка тебя ненавидит, то лучше не приставай!

–Значит, это ты во всем виноват! Ты даже не представляешь, какую ошибку ты только что совершил.

–Это уже вторая ошибка, которую я совершаю! И совершу еще одну, она может оказаться последней для тебя и для многих.

Влад отшвырнул Фросю от себя, так что она, не удержавшись на ногах, упала в фонтан, зацепившись за бордюр. После чего с размаха хотел ударить меня кулаком по лицу, но я успешно увернулся, опрокинув его через бедро. Влад после падения вскочил, как ошпаренный, с осоловевшими глазами и, крепко выругавшись матом, процедил сквозь зубы: «Ты мне заплатишь за это, и дорого заплатишь».

«Взаимно!» – ответил я совершенно уверенный, что заказ у кузнеца выполнен, и Мишка наверняка его уже принес к себе домой.

Влад пошел по каменной дорожке шаткой походкой, сгорбившись и оглядываясь по сторонам, как побитая собака. Не успел я сделать и двух шагов к фонтану, чтобы помочь выбраться из него Фросе, как услышал быстро бегущие шаги. Последнее что я успел заметить – это бегущего с дубиной дядьку Макара. В следующий момент сильный удар сбивает меня с ног и я рыбкой оказываюсь в фонтане. В следующий момент я слышу крик Фроси, и второй удар меня просто вырубает.

Очнулся я от головной боли и холодного компресса, который лежал у меня на голове. Я лежал на огромной кровати, вокруг стояли бронзовые подсвечники с несколькими горящими свечами. Рядом с кроватью стоял маленький резной столик, на котором стоял небольшой графин с водой. Сверху над кроватью, почти до самого пола, свисали тонкие, подобно марле, шторы. Одна сторона штор была приподнята, и я увидел двухстворчатую дверь, но саму комнату я разглядеть не мог. По привычке откинув одеяло, спрыгнул на мягкий половик и обнаружил, что я совершенно голый. В следующий момент я услышал шорох в углу невидимой для меня комнаты и вскрик Фроси. Из-за темной ширмы я увидел Фросю в длинной ночной рубашке и с небольшим тазиком воды в руках. Я на секунду замешкался от такой неожиданности и пулей нырнул под одеяло, сгорая от стыда. Я готов был провалиться сквозь землю, когда увидел, как она подошла к кровати и с заискивающей улыбкой на лице поставила тазик с водой на резной столик и присела на край кровати. Она все с той же неизменной улыбкой подобрала с

подушки мокрый компресс, смочила его в тазике и положила его мне на раскалывающуюся, на части голову.

«Болит?!» – спросила она, проводя влажной рукой по вискам и

лбу.

Пока я тщательно соображал что ответить, терпя головную боль, она продолжала: «Ты уж извини дядьку Макара. Он тебя с Владом перепутал».

–У вас не поселок, а ужас какой-то! Там бьют, здесь бьют!

–Я же извинилась за случившееся! – виновато произнесла она.

–Хорошо хоть не убили!

Фрося сняла компресс, отжала воду, смочила в тазике и, плотно придвинувшись, положила его вновь. От такого плотного соседства и глядя на прекрасную фигуру, просматривающуюся сквозь ночную рубашку, у меня учащенно забилось сердце.

–А как я сюда попал?

–Я дядьку Макара попросила тебя перенести в спальню.

–Это комната для гостей?

В этот раз мой вопрос ее уже смутил, но в ее глазах заиграл таинственный озорной огонек.

–В гостевой отец устроил кабинет. А это – моя спальня.

Я даже приподнялся от таких слов, ощутив всем телом странную дрожь.

–Если я задам тебе один вопрос, ты ответишь на него честно?

Я совсем растерялся, во мне боролись два противоположных

чувства.

–Смотря, какой вопрос?

–Откровенный.

Я, немного замешкавшись, сказал: «Встречный вопрос задать могу?»

–Задавай.

–Это ты меня раздела?

Она ожидала услышать этот вопрос, и, видимо, подготовилась. Она уклончиво ответила: «Мы промокли после фонтана, и одежда на тебе была странная. Я такую еще ни разу не видела, и еще она была рваная. Поэтому я отдала ее прачке для починки».

Она наклонила голову, и ее глаза таинственно заблестели.

–Что, еще странного? – смутился я, заметив куда она смотрит и чувствуя, как я начинаю краснеть от нескромного взгляда девушки.

–Как ты ко мне относишься?

–Так, как ни к одной девушке в мире! Я как тебя увидел, так сразу… – договорить она не дала, прислонив свой палец к моим губам.

–Я тоже, знала, что судьба меня не оставит! – восторженно произнесла она.

–Скажи мне, пожалуйста, ты считаешь меня легкомысленной?

–Что ты, никогда в жизни! Ради тебя, что хочешь, сделаю. Горы сдвину, если попросишь. Я даже представить себе не мог, что могу влюбиться с первого взгляда как мальчишка.

Я протянул к ней руки и слегка потянул ее к себе. Она поддалась и нежно прижалась головой к моей груди.

–Я тоже! – тихо ответила она и вся засияла. Ее светлые волосы рассыпались по плечам и стали приятно щекотать мне грудь.

Тонкие красивые руки Фроси обняли меня с такой нежностью, что я просто разомлел в ее объятиях. Я тоже дал волю своим чувствам.

Мы закружились в сладостном поцелуе. Все остальное уже не имело значения. Мы оба были переполнены любовью.

Все вокруг растворилось, остались только Я и Она. Я никогда в жизни не ощущал столько вдохновения от любви, сколько ощутил в эту ночь.

Сколько проспали: ни я, ни она не знали. Мы проснулись от постукивания в дверь и услышали голос дядьки Макара: «Барыня, ваш отец едет, приготовьтесь встречать. Фрося подобно мотыльку выпорхнула из постели и прямо на голое тело надела платье. Я тоже выскочил из постели и озадаченно спросил у Фроси: «А мне то, как быть? Мне ведь тоже надо одеться?»

«Черт, я забыла, про одежду-то», – испуганно сказала она. «В углу стоят сундуки, там какие-то вещи еще моего кузена остались. Посмотри, может что подойдет, и выпорхнула из спальни. Я совершенно голый выскочил из постели и, обвязав бедра вышитой цветами мокрой скатеркой, которую Фрося смачивала и клала мне на лоб в качестве компресса, быстро ступая по холодному полу, подошел к стоявшим сундукам. Я старался отметать любые мысли о том, что будет, если в спальню войдет ее отец. С трудом нашел то, что подходило мне по размеру. Это была какая-то старенькая непонятная форма со шнуровками. Я понятия не имел, как ее надевать. Долго крутил в руках китель и штаны, пока разобрался: где у них перед, а где зад. Мундир одел прямо на голое тело, путаясь с завязками.

К счастью, форма пришлась впору. Но как она должна выглядеть я понятия не имел. Даже треугольную шляпу нашел с бляхой на одном из полей. От формы пахло чем-то неопределенным и сногсшибательным.

Я понятия не имел, что мне делать: ждать здесь или тайком выбраться из дома. Пока я разрабатывал план, под дверью кто-то зашуршал. Я весь насторожился и стал прислушиваться. И тут я услышал голос дядьки Макара: «Сударь, выходите. Барыня с отцом наверху, выходите скорей». Когда я вышел, дядька Макар чуть не рухнул на пол от моего внешнего вида. Я подхватил его и удержал, спросив куда идти.

«Туда»,– и он показал в сторону небольшой двери под лестницей. А сам глаз с меня не сводил. Но как только я смотрел в его сторону, он сразу же опускал голову. Я понимал, что выгляжу глупо, но решил для начала выбраться из дома. Меньше всего мне хотелось в таком смешном виде предстать перед отцом Фроси. Я догадывался, что если он что-то заподозрит, то мне не поздоровится. Едва я только об этом подумал, как услышал за своей спиной голос Фросиного отца: «Так значит это ты?»

«Пропал»,– мелькнуло в голове, и я невольно остановился. Остановился и дядька Макар.

«Что будет, то будет!» – подумал я про себя, повернулся и, обращаясь к отцу Фроси, сказал: «Я полюбил вашу дочь и готов сделать ради этого что угодно».

Тут я увидел отца Фроси, который доброжелательно и с интересом рассматривал меня, надетый на мне мундир и непросохшие ботинки. Я понял, что мундир я одел совершенно неправильно.

«Вот поэтому мне и хотелось бы с тобой поговорить, поднимайся ко мне в кабинет». Я, не чувствуя под собой ног, побрел следом за барином, продумывая как и что буду говорить.

«Макар, распряги лошадей и дай им свежего овса!» – отдал распоряжение он дядьке Макару, и встал на ступени лестницы ведущей на второй этаж.

Я поднялся следом за ним на второй этаж. Мы вошли в большое просторное помещение, где по стенам на полках стояли книги. Почти в центре, чуть ближе к окну, находился огромный дубовый стол с резным орнаментом. В кабинете сидела Фрося с задумчивым видом.

В глубине моей души что-то сразу затеплилось прекрасное и нежное. Мне так захотелось ее снова обнять, прижать ее светлую голову к своей груди и расцеловать. Но присутствие ее отца останавливало от необдуманных действий. Когда я вошел в комнату, она посмотрела в мою сторону, и я увидел, как она вся засияла.

Дочка, выйди на секунду. Я хочу поболтать с твоим кавалером о нашем, о мужском. И скажи прислуге, пускай завтрак принесут сюда.

Тут я понял, что разговор будет долгим.

Фрося улыбнулась и тихо вышла из комнаты, оставив меня наедине со своим отцом. Но страха уже такого не было.

За ночь с Фросей я готов был вынести все муки ада, которые приготовил ее отец.

-Присаживайтесь, корнет! – произнес он, указывая на резное кресло, обитое темно-зеленым бархатом. Я нерешительно присел, чувствуя как узелки на одежде, начинают давить на тело.

–Вы уж простите за столь официальную обстановку, но я не люблю беседовать в столовой. Здесь моя стихия, книги, летописи. Обожаю собирать книги. А у вас есть увлечения?

–Конечно, есть! Я люблю дальние поездки. Жаль не всегда получается, но я уже был в Баку, на Новодевичьей башне. Был в Ташкенте, в старом городе. Довелось быть в Гагарине Смоленской области. Был в Петербурге, на байк шоу.

–Хотел попутешествовать по миру, но не все так просто.

–Да времена сейчас неспокойные, везде разбой и грабеж. Да вы и сами уже знаете, что у нас творится.

Я стал понимать, к чему он клонит. Но старался поддержать беседу. Хотя, как только он упоминал о разбойниках и бандитах, я сразу вспоминал наглую рожу Влада с его прихвостнями, Ферзя и Угрюмого.

–А путешествуете вы как?

–В основном, на мотоцикле.

–Извините, на чем?

–На мото… В общем, верхом, если с друзьями.

–Если со знакомыми или дамами, едем тогда на маши… В общем, на коляске с лошадьми.

Тут он поднялся, посмотрел на часы, которые стояли в углу за его спиной, и взял колокольчик в руку.

–Водочки или вина?! – спросил он меня.

–Вина, если возможно.

–А я, с вашего позволения, выпью водочки.

Он позвонил в колокольчик, и спустя некоторое время вошла служанка.

–Чего изволите-с?!

–Мариша, принеси-ка мне водочки, а моему гостю винца.

–Слушаю-с,– произнесла Мариша и удалилась.

Когда она вновь появилась, то в руках у нее был поднос с двумя графинами и бокалами. Служанка поставила все на стол и удалилась.

Разлив по бокалам вино и водку, отец Фроси произнес:

–Ну-с, по маленькой за приличное знакомство! Не как в самый первый раз, в кустах эдемских роз.

Мы оба рассмеялись, и выпили за знакомство. Я стал чувствовать себя поспокойней и попросил руки его дочери. Он видимо к этому моменту меня и подводил.

–Мне нравятся смелые и открытые люди, к черту этикет и приличия, пусть это все остается в Петербурге и Москве, на светских балах. Скажи мне, ты серьезно хочешь жениться на моей дочери?

–Целиком и полностью!

-Я тоже хочу, чтобы она вышла за приличного человека. Извини за нескромный вопрос, а какое у тебя содержание?

Я сначала не понял вопроса, но где-то внутренний голос мне подсказывал, что он спрашивает про мою зарплату.

–Честно или как?! – спрашиваю, прикидывая в уме цифры, чтобы не ошибиться в ответе.

–Конечно, честно! – произнес он.

Выдержав паузу, я ответил: «Со злата, серебра кушать не будем, а на хлеб с маслом хватать будет всегда».

–Более прямого и честного ответа я не ожидал услышать! – воскликнул он.

У меня даже от сердца отлегло.

–Дочка, кажется, тоже в тебя влюбилась, раз она выкопала для тебя мой старый мундир.

–Я бы вас женил хоть завтра, но здесь есть одна проблема, о которой мне не хотелось бы говорить. Но, не решив ее, вы не сможете жить счастливо.

–Я знаю, про кого вы говорите.

–Всего не знаешь. Этот негодяй домогается моей дочери.

Тут он вскочил и стал мерить комнату шагами.

–Хочет склонить ее к замужеству за него. Она отвергает его. Я его тоже ненавижу. Все попытки приструнить негодяя ни к чему не привели. Работники, запуганные им, боятся выходить на поля, ухаживать за льном, которым я торгую. Я терплю убытки.

–А если с ним поговорить?

–Если ты сможешь решить эту проблему, в этот же день я вас и повенчаю.

В следующее мгновение мы услышали вскрик за дверью и падение. Я вскочил с кресла и кинулся к двери. Открыв ее, я обнаружил Фросю, лежавшую в обмороке.

–Она подслушивала, ох уж эти дамы,– произнес отец и махнул рюмку водки.

Он хотел нагнуться и поднять ее. Я остановил его, прося дозволения отнести ее в свою комнату. Когда я нагнулся и приподнял обмякшее бесчувственное тело Фроси, то заметил на лице ее отца все ту же таинственную улыбку, с веселыми искорками в глазах. Что-то мне подсказывало, что он знает чуть больше, чем мне бы этого хотелось. Я поднял Фросю и отнес в ее спальню, положив на кровать. Теперь уже я делал ей влажный компресс. Когда она очнулась, она сжала своей тонкой и нежной рукой мою и тихо произнесла: «Не надо, не ходи к Владу, он убьет тебя».

–Если бы Влад хотел меня убить, он убил бы меня еще раньше. Он конечно мерзавец, но не дурак.

В этот момент в комнату вошла служанка и сообщила, что барин меня ждет с ним откушать, а барыне все готово в столовой. Я поднялся в кабинет. При виде обилия еды у меня даже живот свело. Но я старался не подавать вида, что я здорово проголодался, соблюдая элементарное приличие. Вспомнив, что в таких случаях нужно пользоваться ножом и вилкой как на светском банкете. Он спросил про самочувствие дочки, после чего предложил присесть и разделить с ним этот скромный завтрак. Я вежливо сообщил, что буду весьма признателен за угощение.

Я никак не мог отделаться от странного чувства, что он меня проверяет на знание этикета. Меня мучила масса вопросов, которые я боялся задать открыто. Я случайно увидел на полке с книгами фотографию, которую отец Фроси забрал у меня и оставил у себя при первой встрече. Я увидел рядом точно такую же, но в другом платье фотографию небольшой, черноволосой, тринадцатилетней девчушки. В глубине души что-то зашевелилось, и я поймал себя на мысли, что я все эти фотографии уже где-то видел, но где и когда вспомнить не

смог. Мое положение было весьма щепетильное. Но пока все шло нормально. Я придвинул кресло и, сдерживая чувство голода, дал возможность хозяину начать кушать первому. Он одобрительно кивнул и взял в руки нож и вилку. Я сразу вспомнил, как меня учила моя бабушка. Придерживаясь этикета, мы с ним позавтракали, запивая еду горячительными напитками. За завтраком, при возлиянии спиртного, язык немного развязался и мы стали беседовать на разные посторонние темы. Судя по всему, отец Фроси остался доволен. После еды я спустился в сад к Фросе и спросил про одежду, мотивируя, что в форме мне как-то неуютно. Мы зашли к прачке и узнали, что все уже готово. После этого я переоделся в свою одежду. Попрощавшись до следующей встречи, я в благодушном расположении духа направился в дом Мишки, узнать принес он мой заказ от кузнеца или нет. Только я отошел от барского дома, как мне дорогу перегородили молодчики Влада.

«Черт бы вас побрал, вы хоть когда-нибудь отдыхаете или у вас круглосуточная вахта?!»

«Поостри нам еще. Тебя хочет видеть Влад»,– сказал один из них. Они дернулись вперед, но я резким жестом руки остановил их порыв.

«Спокойно, не дергайтесь. Мне только что починили рубашку после последней с вами встречи», – сказав это, я шагнул в их сторону по направлению к поляне Влада. Молодчики явно этого не ожидали и растерянно расступились, пропуская меня вперед. Настроение резко испортилось, но к Владу у меня было много вопросов. Хотя ответов от него я, честно говоря, услышать не надеялся.

Влад восседал на своем березовом троне и, увидев меня, поднялся и направился ко мне своей блатной походкой.

«Ты че, еще не понял, что этот городишка, слишком мал для нас обоих, а?!» – начал он. «Ты живой только потому, что я этого хочу! Всюду суешь свой любопытный нос, мешаешься под ногами у моих ребят».

–Влад, попридержи коней, ты гонишь!

–Ты че, смелый стал, мою бабу отбить хочешь?

–Влад, не обольщайся, она никогда не была твоей.

–Ну, ты и бурый,– произнес он. «Но в моем городишке за свои слова отвечать надо, и за парк тоже. Но раз тебя вчера не нашли, за тебя ответил другой». Влад щелкнул пальцами и передо мной появился педофил с окровавленным мешком, в котором лежало что-то круглое. Он одним резким движением вытряхнул содержимое мешка мне под ноги. Из мешка с гулким стуком вывалилась голова и покатилась к моим ногам. Перевернувшись на вытоптанной траве несколько раз, она остановилась, ударившись о мои ботинки. Я к своему ужасу увидел бледное, точно восковое, лицо головы, со следами побоев.

–Узнаешь?! – надменно произнес Влад.

Я, конечно, к своему ужасу узнал голову. Увидел, что это была голова Миши. Мне казалось, что я спас ему жизнь. А оказалось, что я, всего-навсего, только оттянул его смерть на небольшой срок.

–Ты отдал мне его в собственность. Или ты не держишь свое слово?!

–Я дал, я взял!

–Ну что же, значит, ставки растут?!

–Ты торговец, тебе лучше знать. Хотя… Сдается мне, что ты не простой торговец, воняешь как легавый.

Я старался сохранять хладнокровие и самообладание, хотя готов был вцепиться в глотку Владу и руками, и зубами рвать и грызть его, произнес: «Раз цена оплачена, сдачу могу взять?»

–Да можешь,– безразлично произнес Влад. «Даже мешок в заклад, он может потом для тебя еще пригодится!» И все грохнули диким гоготом.

Педофил подошел ко мне, сунул мешок мне в руки и, брызжа слюной мне в лицо, сказал: «А задница у твоего «крысеныша» все-таки узкая. Я даже удовольствия от нее не получил, она так себе». После чего громко рассмеялся мне в лицо. Я даже побагровел от злобы, но в мозгу у меня созревал коварный план, от которого у меня самого на голове волосы зашевелились. Я подобрал голову несчастного мальчика, положил в мешок и, обращаясь к Владу, спросил: «Где бросили тело?»

–Прислали маме! – услышал ответ.

Я повернулся и уже хотел уходить, когда в спину я услышал слова Влада: «Отчима замочил профессионально. Я сам хотел, но мать жалко было!»

Я не ответил.

После этого я ушел с поляны. Там продолжилось гульбище подонков. Я вспомнил слова Миши. Он говорил, что Влад боится кузнеца. И сразу направился к кузнецу. Но в кузнице как нарочно никого не оказалось, и я ни с чем отправился в Мишин дом. Чтобы положить к его телу голову. Теплого приема я естественно не ожидал и был готов ко всему. Рыдания его матери услышал еще с улицы. Я вынул голову из мешка, отшвырнув его в сторону, и сиплым от горечи голосом, глядя в безжизненные мертвые глаза Миши, произнес: «За одну голову я положу две тех сволочей, что убили тебя»,– и вошел в избу. Я увидел кузнеца, Мишиного брата, гроб с телом и убивающуюся мать над телом своего сына. Когда я вошел, все, кроме матери, посмотрели в мою сторону с глазами полными горя и отчаяния. Я с трудом выдавил из себя фразу: «Я забрал у них его голову». Мать подняла глаза и подобно дикой кошке набросилась на меня. Крича, что это он из-за меня погиб и я виноват в том, что Влад всех снова начал убивать. Кузнец придержал ее, чтобы она в порыве горя и гнева не наделала глупостей. Я быстро и аккуратно уложил голову в гроб, где находился обрубок шеи и выскочил вон из избы.

Весь день я провел на берегу озера, бросая камешки в воду, пытаясь проанализировать происходящее. То и дело в памяти всплывали обрывки бесед с Марфой Николаевной, ее участливый голос. Они сменялись картиной истерзанной женщины в последние мгновения ее жизни. Вспоминался также голос веселого и жизнерадостного Мишки, счастливо приплясывающего в высокой траве луга, когда шли к кузнице. Эти теплые воспоминания сменяла страшная картина, когда его отрубленная голова с застывшими безжизненными глазами катится по траве и ударяется о мои ноги. Я сидел и плакал, когда почувствовал, как на мое плечо легла чья-то тяжелая, но теплая рука. Смахнув слезы, я поднял глаза. Рядом стоял кузнец со скорбью в глазах.

–Пойдем со мной, я сделал то, что ты просил. Он не успел взять твой заказ и никто не знает про него,– и протянул мне мой перстень.

–Но ведь это за работу,– судорожно всхлипывая, произнес я, утирая слезы рукавом.

–Я знаю ради чего ты здесь, многие это знают.

–Я сам не знаю для чего я здесь, и тем более как сюда попал? – с горечью в голосе произнес я.

–Разберешься. Но то, что Влад тебя зауважал – это уже кое-что.

–Зауважал?! Ерунда! Он просто не знает, как меня убить: быстро или медленно.

Мы пришли в кузницу и кузнец Митрофан, выложив на стол кованую опасную бритву, сказал: «Я видел много разного оружия, даже пострашней твоего ножа. Но вот это что такое?» Выложил на стол тряпку, развернул заказанные мной острозаточенные звезды с отверстиями внутри и указал на них рукой.

–Вы действительно хотите знать, что это такое? – спросил я

его.

Дядька Митрофан с нескрываемым любопытством закивал головой.

Я взял одну первую попавшуюся звездочку, выбрал приблизительную мишень – сучок, и метнул в него звездочку. Я даже точно не целился, когда она блеснула в воздухе, и раздался глухой стук о дерево в конце кузницы. Когда мы подошли к противоположной стене, я даже сам удивился, как точно попал в центр сучка одним из лучей звезды, от которой в разные стороны разошлись мелкие трещинки. Я, покачав звезду из стороны в сторону, с силой выдернул ее из бревна.

Дядька Митрофан даже присвистнул от такого зрелища и стал разглядывать ромбовидный след, оставленный звездочкой в центре сучка.

–Это, значит, тоже оружие?

–В общем, да! А арбалет есть?

–Еще не готов, основу плотник сделает не сегодня, а завтра.

А механизм уже готов.

Кузнец предложил попить чаю, оказывая мне тем самым гостеприимство, и обеспокоенно заметил, что его племяннице пора уже прийти к нему с гостинцем. Вежливо поблагодарив за приглашение, я сказал, что лучше как-нибудь в следующий раз зайду на чашечку чая. Простившись с ним, я вышел на улицу. Мне надо было побыть одному и собраться с мыслями. Необходимо было разработать план действий, душа горела адским пламенем ярости и мести. На улице уже совсем стемнело, когда я в раздумьях оказался недалеко от дома Марфы Николаевны и услышал плач девчонки, просившей не делать ей больно и отпустить ее. Я сразу понял, что там происходит и, сжав звездочку в руке, бросился на крик. Мои ноги буквально сами принесли меня на крик о помощи. На заднем дворе я видел уже знакомого мне педофила и вместе с ним еще какого-то парня. Только педофил держал девчонке руки, а его подельник рвал на ней легкое платьице, возле забора валялось лукошко с рассыпавшимися пирожками. Я без лишних слов метнул в затылок насильника первую звездочку. Насильник замер, а затем медленно повалился на прижатую к земле девочку. Из его затылка вырвалась струйка крови. Педофил, державший руки девочки, в растерянности смотрел на лежавшего в судорогах подельника. Вторая звездочка с глухим ударом врезалась уже в его грудь. Он схватился за грудь и с тупым изумлением стал рассматривать на своих руках свою собственную кровь. Девчонка, почувствовав, что ее не держат, вырвалась и ударила педофила в пах. Вскрикнув от боли, она отскочила в сторону, сжимая свою окровавленную руку. Затем схватила лукошко с пирожками, пробежала мимо меня, даже не посмотрев в мою сторону, и бежала она в сторону кузницы.

Педофил осел и со сдавленным вздохом повалился на своего подельника, и забился в предсмертных судорогах. Я осмотрелся вокруг, но на улицах было темно и безжизненно, только в нескольких домах горел свет. После этого я дождался, когда судороги затихнут. Откинув тело педофила, пальцами нащупал холодную металлическую звезду в затылке подельника и с чувством невероятного отвращения выдернул ее из головы. Потом подошел к еще теплому телу педофила и выдернул звездочку из грудной клетки, едва не обрызгавшись струйкой крови, вырвавшейся из груди. После чего я спокойным шагом пошел отмывать руки в умывальнике, так как расположение дома Марфы Николаевны я знал великолепно. Меня терзало чувство горечи за то, что я тоже стал одним из них – безжалостным и хладнокровным убийцей. Мне казалось, что Фрося мне не простит этого и никогда не захочет быть со мной. Я почему-то был уверен, что я все делаю правильно. Чтобы изменить мир к лучшему, приходится поступаться своими принципами. И все равно в душе творилась сумятица: мои поступки вошли в конфликт с моим сложившимся мировоззрением. Я даже не мог представить, что когда-нибудь стану убийцей. Мои душевные метания успокаивало только одно, я спас маленькую девочку от изнасилования, отомстил за Мишку, но корень зла: Влад все еще был сильнее меня. Я был уверен, что большинство жителей поселка спят и видят, как они собственными руками разрывают негодяев на части. Необходимо было из них собрать свою команду, которая сможет противостоять шайке Влада.

Было очевидно, что партизанская война в этом случае не даст того результата, на который стоит надеяться. Задачу ликвидации банды надо было решать кардинально. И этому реально сможет помочь изготовление арбалета. Также необходимо было вычислить само ядро этой шайки негодяев, всех до одного, и отсеять случайно вовлеченных в эту шайку парней. Все упиралось в информацию, но как мне найти того, кто мне поможет. Все жители были запуганны до полусмерти, а те, кто пытался противостоять, уничтожались.

Я только одного не понимал, почему Влад до сих пор не убил меня. Может это связано как-то с Фросей? Или же он меня недооценивал. Я вышел во двор и сев на пенек, на котором кололи дрова, сначала просто смотрел на валявшиеся мертвые тела, а затем стал обдумывать дальнейшие свои действия. Неожиданно я вспомнил эпизод, когда из мешка выкатывается голова Миши и я произношу слова, обращенные к Владу, о растущих ставках и клятве мести. Я вскочил, подхватил тело одного из двух убитых мной бандитов, подтянул к пеньку, подобрал топор и одним движением отрубил голову у трупа. У меня точно помутнение прошло, когда я пытался выдернуть топор из этой «плахи». Но злость кипела в груди. Со вторым телом я поступил так же. После чего, точно хладнокровный убийца, я оттащил оба тела в сарай и, завалив чем попало, запер его, оставив только головы. Затем сходил за мешком, который лежал возле Мишиного дома, и в него сложил головы педофила и его подельника. Подумал и решил что этим поддонкам место в компостной яме а не на кладбище. Задумано сделано. Я перетащил тела в компостную яму за туалетом и присыпал тела перегнивающей травой, «Пусть черви попируют» подумал я, приваливая досками кучу; «а это чтобы не выскочили».

Вернувшись в дом Марфы Николаевны, я занялся приготовлением ловушек, на тот случай, если шайка Влада решит наведаться уже за моей головой. Мой мозг работал с невероятной скоростью. Я легко вспомнил все ловушки, которые когда-либо видел в фильмах. Ставил я их с таким расчетом, чтобы они срабатывали только в ночное время. После чего я забрался на чердак и немного вздремнул.

Проснулся я только тогда, когда стали кричать петухи. К кузнецу идти было еще рано, и к Фросе тоже. Подумав немного, устроил в избе небольшой тир. Нарисовал на стенах силуэты врагов и стал тренироваться в метании звездочек, как в одну цель, так и в несколько. Даже поранился, когда неправильно взялся за звездочку.

Выждав время, взял мешок с головами и отправился к барскому дому в надежде напроситься на чашечку чая. Спрятав мешок с головами в укромном месте на барской конюшне, подошел к кованой калитке и толкнул ее. В саду у фонтанчика я встретил Фросю, она сидела на обвитых вьюном качелях, слегка покачивалась и напевала какую-то французскую песенку. Я, конечно, французским языком не владел, но произвести впечатление хотелось. И я стал вспоминать когда-то услышанные мимолетные и распространенные фразы «Бон-жур, миледи, посицуа». Фрося поднимает глаза и обалдевшим взглядом смотрит на меня. Мне показалось, что я что-то не так сказал. Хотя это должно было звучать как: «Приветствую молодую даму, которую приятно слушать».

Она задала вопрос по-французски. Я растерялся и ответил на немецком языке, что я не понял. Немецкий язык я учил еще в школе, кое-что все-таки осталось в моей памяти.

Она рассмеялась, видимо догадавшись, какой кавардак творится в моей голове со знаниями иностранных языков.

–Может, ты еще, британский знаешь?

Я замотал головой из стороны в сторону, чувствуя, как у меня начали гореть кончики ушей. А ее это, видимо, забавляло.

–Не расстраивайся, просто у меня нянечка была француженка, она меня и научила этой песне.

–О чем она?

–О несчастной любви красивой девушки к прекрасному принцу, жившему в высоком дворце, возле подножия которого жила эта бедная девушка.

–Это случайно не та девушка, которая пасла гусей у стен его дворца? Ты тоже знаешь эту песенку?

–Нет, но я когда-то ее слышал в русском переводе еще на грампластинке.

–На чем ты слышал?

–Ну, это неважно. Если мы когда-нибудь выберемся отсюда, я обещаю ее отыскать.

Тут мы услышали колокольчик, доносившийся из столовой.

–Ты завтракал или еще нет?!

–Да нет, еще, не успел.

«Тогда пойдем. Отец про тебя уже спрашивал, за одно и с моей сестрой познакомишься. Она приехала на пару дней из гимназии, послезавтра уедет. Только переоденься, а то ты весь в соломе». Мы вошли через дверь летнего сада к ней в комнату. Она достала тот самый мундир, в котором я был в первый раз, и поторопила меня с переодеванием, а сама пошла к столу. Я уже знал, как его одевать и в этот раз это заняло меньше времени. Вскоре я вышел к столу, отец радушно встретил меня и пригласил сесть за стол.

–Ну что же, я наслышан о твоих подвигах, и про историю с внучкой кузнеца тоже. Присаживайся за стол и заодно познакомься с моей младшенькой.

И он широким жестом показал на черноволосую девчушку лет четырнадцати.

Тут я поймал себя на мысли, что я уже где-то ее видел, правда, на фотографии, на очень старой фотографии. А вот где никак не мог вспомнить. Я сделал кивок головой в ее сторону и сообщил, что рад нашему знакомству.

-А сейчас познакомься с моей супругой – и он показал на вошедшую в столовую женщину в широком платье. Я поднялся из-за стола и в знак уважения поклонился ей навстречу. Откуда у меня такие знания этикета я сам не понимал. Видимо, подобные знания передаются с генами. Ведь мой дед был когда-то поручиком царской армии. А может из фильма «Война и мир» набрался, не знаю? А может на меня повлияла такая светская обстановка в доме? Может, конечно, не все так гладко у меня получалось, как бы этого мне хотелось. Но, видимо, это и нравилось окружающим в этом доме.

После приветствия мы расселись по местам и приступили к завтраку. Я был страшно голоден, но, стараясь держаться культурно и сглатывая слюнки от изобилия еды, взял ножик и вилку. Приступил к еде, только после того как начал есть хозяин дома. Я, держа себя в руках, приступил к разделыванию курочки, которая была подана вместе с картошкой. Возле стола прислуживал слуга. После бокала вина я стал немножко поуверенней. И вскоре светский завтрак плавно перетек в душевную беседу. Я тогда наелся до отвала. Мы беседовали о многом и о разном.

Многие вещи я не понимал, но как умел, старался поддержать разговор. Первой из-за стола вышла младшая дочь, потом – старшая. Я тоже хотел удалиться, но барин настоял на моем присутствии в этот замечательный день. Меня стали расспрашивать о серьезности моих намерений в отношении Фроси.

Я не стал скрывать своих чувств, относительно их дочери и сказал: «Что готов ради нее пройти и огонь, и воду, и медные трубы»

Эта фраза польстила и отцу, и матери Фроси.

Мы еще какое-то время посидели за столом, после чего вышли в сад. Общаясь с этими людьми, я даже забыл, что я нездешний, что за забором орудует кровожадный Влад, что моя машина уже, наверное, заржавела за то время, пока я здесь пребываю. Мы сидели вокруг фонтана и все беседовали, и беседовали. Потом отец Фроси вежливо извинился, сославшись на незаконченные дела, и удалился, оставив меня наедине с двумя барышнями и их мамой. Часы пробили полдень. Это меня вернуло к реальности. Яспохватился, что мне пора идти к кузнецу. Я вежливо извинился и покинул дам. Сняв мундир и аккуратно его сложив, надел свою одежду и пошел на конюшню. Я не успел даже взвалить мешок на плечо, когда услышал оклик Фроси.

На вопрос: «Что там?», я без утайки сказал: «Должок для Влада».

Крепко-крепко поцеловавшись с Фросей, отправился к кузнецу. Я уверенно шагал по дороге, когда путь мне перегородили молодчики Влада.

–Тебе, кажется, говорили о том, чтобы ты забыл сюда дорогу! – выступая из-за расступившихся парней, произнес Влад.

–Ну что ты на этот раз несешь в мою казну!

Я швырнув мешок с содержимым ему под ноги, я рукой коснулся кармана и к своему ужасу обнаружил, что я, по-рассеянности, оставил звезды в комнате, когда переодевался. У себя в кармане нащупал только одну звезду. Я крепко сжал ее в руке, решив уже не метать ее, а отбиваться, удерживая в руке. И если повезет смогу полоснуть гранями по сонным артериям врага. Это не нож и выглядит не опасно, пока его не применили по прямому назначению.

–Что за хрень? – спросил Влад, ударив ногой по мешку, откуда раздался глухой звук.

–Открой и увидишь! – стараясь держать тон в голосе, сказал я.

Влад подозрительно посмотрел на мешок, потом на меня. Замышляя что-то явно недоброе, кивком головы дал команду своим прихвостням развязать мешок и высыпать содержимое. Те с ухмылкой раскрыли мешок. Но заглянув в него, неожиданно отшатнулись и в смятении и страхе обратили свой взор в сторону Влада и меня. Не ожидавший такой реакции своихподельниковиков, Влад с непроницаемым выражением лица сам заглянул в мешок.

Его лицо прямо на глазах стало меняться и багроветь.

–А ты смел, торговец! – прошипел он.

–Просто я не люблю оставаться в долгу перед теми, кто мне верит!

–Ты смел также как и глуп! – взревел Влад.

–Мои ребята из тебя рагу сделают! А ну, преподайте ему урок, но не убивайте, я хочу насладиться его терзаниями.

Четверо парней ринулись ко мне. Я знал, что количественное преимущество на стороне врага, но мне необходимо было дать им понять, что не стоит меня трогать вообще.

Я увидел, как дьявольски загорелись глаза нападавших на меня подонков, двое из них доставали ножи. Мне необходимо было обезвредить хотя бы одного из них и завладеть его ножом. Мозг работал с невероятной ясностью и быстротой. В голове мелькнула фраза, сказанная кем-то из мыслителей: «Тактика обороны – это нападение».

И, не дожидаясь, когда они подойдут достаточно близко, шагнул первым. Прежде, чем те успели опомниться, один из нападавших уже лежал на земле. Второй с ножом, держась за кровоточащее горло, пытался нанести мне удар. Двое остальных остановились в нерешительности. Спустя мгновение все завертелось вокруг меня, удары наносились буквально со всех сторон. Я почти в тумане ярости и боли увидел, как замертво упал один из первых с перерезанной глоткой. Вооруженный двумя ножами я отбивался как зверь. При реве драки и поножовщины я неожиданно, сквозь дикие пляски схватки, увидел Фросю. Она стояла среди берез, в развивающемся легком платье, и ее глаза были полны слез. Фрося кричала Владу что-то, что я не мог разобрать. В следующее мгновение я был просто подмят и задавлен массой разгоряченных тел, поваливших и прижавших меня к земле.

«Вот и все!» – мелькнула мысль.

Последнее что я увидел, как Влад, шагая, как победитель, подошел к Фросе, прижал к березе и резким движением порвал легкое платье на ее плече.

-Я убью тебя, Влад! – заорал я, и у меня точно второе дыхание открылось. Сбросив с себя всю кучу тел, я вскочил на ноги и сделал буквально несколько шагов в сторону своей любимой и Влада. В этот момент сильный удар по голове погрузил меня во мрак.

Мне казалось, что я сплю и это все кошмарный сон. И как только я проснусь, все будет в полном порядке. Проснусь в своей квартире на мягкой кровати и услышу мамин голос, который будит меня на работу. Вроде бы я его слышу, но он от меня далеко. Но вот он становится все ближе и ближе, но это уже не голос мамы, а другой добрый мягкий голос. Темнота постепенно отступает, я ощущаю резкую боль, с трудом открываю глаза и вижу вершины берез. Рядом слышу всхлипывания, поворачиваю голову и вижу Фросю. Она в разорванном платье сидит на коленях и плачет. На ее белом теле замечаю много синяков и ссадин.

–Не плачь, не надо,– с трудом выговариваю я эту фразу, чувствуя, как у меня опухло лицо и губы. Услышав это, она разрыдалась и, обхватив меня обеими руками, залилась слезами и стала целовать. Не обращая внимания на боль в теле, я с нежностью и состраданием обнял ее. Сквозь рыдания она спросила меня: «Ты сможешь идти? Я помогу. Я тебя не оставлю. Попытайся до нас добраться. За слугами не пойду, боюсь оставить тебя одного беззащитного».

Не без труда, с ее помощью, я поднялся на ноги и увидел, как по разодранным ногам Фроси потекла кровь.

–Ты ранена?

–Это ты ранен, а я так. Давай потихонечку, осторожненько, тут недалеко, -ласково сказала она.

Каждый сделанный шаг отдавался дикой болью. Я едва мог встать на ногу всюду виднелись мелкие порезы, с которых сочилась кровь. Голова кружилась, и идти становилось всё тяжелей. Сколько времени мы брели неизвестно, но мне тогда показалось, что брели бесконечно долго. Вот, наконец, появилась кованая калитка, и послышались крики и причитания прислуги. Нас буквально на руках внесли в дом и уложили в разные комнаты. Спустя некоторое время в комнате появился отец и серьезно, без скрываемой гордости, обратился ко мне:

–Я рад, что на земле есть такие отважные молодые люди, которые в одиночку идут на правое дело. Я готов пересмотреть свои условия, как только вы оба поправитесь. Немедленно повенчаю со своей дочкой, даю слово чести.

–И еще…,– он хлопнул в ладоши и в комнату вошел дядька Макар, в руке он нес какой-то сверток. Отец Фроси развернул его, и я увидел саблю, вложенную в ножны.

–Много врагов ею было уничтожено, и теперь я вручаю ее тебе, отомсти за поруганную честь нашей семьи.

Меня все ещё шатало, но Я, старался держаться достойно, встал перед отцом на холодный каменный пол и почувствовал, как ко мне в руки погрузился, тяжелый холодный металл.

–Клянусь, что отомщу за кровь пролитую Владом!

Отец удовлетворенно крякнул и удалился, а я рухнул на кровать, крепко прижимая к себе саблю. «Вот бы еще ей научится драться» подумал я, почувствовав что меня снова накрывает слабость.

Месть

Несмотря на то, что отделали меня лихо, за неделю я почти полностью поправился, не считая синяков ссадин и мелких порезов. Фрося поправилась раньше, но в ней что-то изменилось. Она уже не была такой жизнерадостной как прежде, скорее таинственной и какой-то загадочной. Про Влада мы слышали, что он подыскивает себе в банду пополнение, на место тех, кого я убрал с дороги.

Слышал, что подельники наведывались в дом Марфы Васильевны, видимо что-то искали, несколько человек там и остались пришпиленными к стенам.

Ко мне пришла внучка кузнеца, принесла гостинцев и сообщила, что некоторые из жителей готовы помочь мне кто, чем может. Таким образом, набралось человек пять вместе с дядькой Макаром.

В один прекрасный солнечный день я увидел всех своих сторонников, и мы стали разрабатывать план мести. Взрослых было только двое, я и Сеня. Он был среднего телосложения, занимался тем, что обжигал уголь на продажу. Остальные были мальчишки по тринадцать – четырнадцать лет. Среди них я увидел Митьку. Я настоятельно попросил его не участвовать в возможно последнем для всех нас бое. Но он решительно заявил, что намерен отомстить за погибшего брата, даже если придется выцарапать врагу глаза голыми руками.

Выяснив для себя настроение каждого, приступил к обучению ребят некоторым приемам, которым учили меня, когда я еще занимался в спортивной школе.

Фросин отец с удовольствием начал обучать нас фехтованию на деревянных саблях.

Но мне казалось, что этого для победы над бандой Влада мало и я рассказывал ребятам о некоторых орудиях и технологиях, которые смогли бы нам в этом помочь. После того как Влад выследил и едва не убил Сеньку, решили держаться все вместе. Видя это, Влад начал давить на родных моих сторонников, угрожая им расправой. Ждать было нельзя. Мы разработали шикарный план, выбрав для схватки соседнюю поляну, рядом с «логовом дьявола».

Я, обладая знаниями из своей прежней жизни и благодаря содействию веривших мне людей, начал воплощать его в жизнь. Убедившись, что ловушки в доме сработали, я задумал подобное воплотить в лесу.

Весь лес был нами буквально напичкан капканами и ловушками. И только мы знали, где можно пройти, а где нет. Оружие было тоже спрятано в определенных местах. Кузнец изготовил несколько комплектов звезд для меня и моих сторонников. Были готовы и два арбалета, которые мы закрепили в кроне деревьев. Женщины по моему заказу сделали нечто в виде бронежилета и вшили пластины в обычную одежду, оставив открытыми только руки и ноги, и кармашки под звездочки. И вот наступил решающий день. Мы встретились на поляне возле «логова дьявола». Я дал короткое указание ребятам наблюдать за сараем. Зная, что там наверняка будет засада, велел держать наготове бутылки с керосином и огниво для того, чтобы забросать сарай «коктейлем Молотова». На вопрос: «Кто такой Молотов?» – я ответил: «Он жил давно,– но, запнувшись, поправился.– Ну, в общем, будет жить, когда-нибудь потом». Проверив наличие у каждого стальных звездочек, мы двинулись в расположение банды. Внешне могло показаться, что мы идем в бой с пустыми руками. В руках у ребят были видны лишь дубины, но это только для вида и затравки врага.

Пройдя метров пятьдесят, мы увидели дружков Влада. У каждого в руках был топор или тесак. Мой вызов Владу явно не понравился. Влад сидел озадаченный на своем березовом троне, крутя золоченую саблю за ручку, острие которой упиралось в небольшой камень, лежащий в траве. Разговор завел он первым.

–Слушай, торговец! Кто же ты на самом деле? Или господин полицейский?

–Тебе, не все ли равно?

–Слушай меня, ты! Ты убил много моих людей, и мне эта игра уже поднадоела. Мне же надо знать, кого я убью сегодня! Я, конечно, хотел, чтобы ты захлебнулся в собственной крови, но Фроська уплатила за тебя собой!– и он сделал неприличный жест, – Я пошёл ей на встречу и не убил тебя там. Думал, что ты умный, и свалишь по-тихому. Ребята горели желанием тебя распустить на ремешки. Вот-только Папаша со своей свитой вмешался.

Влад поднялся и его приспешники тоже. Кто, скребя нож об нож, кто, щелкая пальцами по топору, выбивая из него протяжный звон.

Передо мной стояла свора разбойников, каждый из которых был крепче и сильней любого из моих сторонников.

Я еще раз оценивающее осмотрел свое немногочисленное войско и количество негодяев.

-Я уже говорил тебе что, я твой страшный сон!

–Ты просто говорящий труп!

«Надо было арбалетчиков припрятать, а не вешать оружие на деревья» пришла запоздалая мысль.

–Влад, хочешь, дам тебе один совет?!

–Ты мне?! Ха-ха!

– Жить хочешь?!

–А ты, наверное, нет?! Вдову оставишь для меня! Ха-ха!

–Что?!

–Да все мы знаем, и чтоФроськин папаша, нанял тебя, чтобы убрать меня, и о свадьбе, которую он собирается на моей могилке сигать.

–Влад, вали из этого города, пока жив!

–Парни, вы слышали?! Легавый торговец со своей мелюзгой нам указывать смеют! Мы просто дрожим от страха, ха-ха! Смотрите, сами не описайтесь!

–Я убью тебя, Влад, за моего брата! – закричал Митька, м кинулся вперед, но я остановил его.

–Что мы их слушаем, давить их надо и дело с концом! – раздались голос самого ярого разбойника.

–Пусть выговорятся перед смертью! Она-то, вот! – и Влад потряс золоченой саблей, показывая ее всем, высоко подняв вверх. Пристава она не спасла, я зарезал его как свинью, он даже дотянутся до неё, не успел.

–Влад, неужели ты хочешь умереть этим прекрасным солнечным утром?!Извлекая саблю Фросиного отца, демонстрируя, что он не один он с такой красивой штукой.

–Влад хватит с этим уродом письками меряться, замочи его и дело с концом,– доносились разгоряченные голоса за спиной Влада.

Что-то мне подсказывало, что Влад тянет время или не решается выступить первым.

–О играешь по крупному? Я люблю высокие ставки.

–Торговец, ты наглеешь на глазах, жаль мне тебя!

–Ты становишься сентиментальным Влад!

–Ну, что устроим кровавую баню торговцу и его малолеткам?! Крикнул Влад.

–Да-а!!!

–Парни, начнем! – скомандовал я, -не дайте им сообразить как этим пользоваться!-и услышал как просвистели звездочки мимо моих ушей.

В разбойников, блестя в лучах восходящего солнца, взметнулись искры, трое рухнули на землю. Сзади идущие запнулись, когда на них повалились передние. Еще раз взметнулись искры, оставив корчиться на земле еще двоих.

–Что за хрень?! – взревел Влад и бросился на меня с саблей, я метнул в него звезду, и он повалился на землю, зацепив мой бронежилет острием сабли, издавшей противный скрежещущий звук. В следующий момент я обрушил на его голову свою саблю. Вокруг все вертелось и кружилось. Дубины крушили направо и налево, перешибая топоры и ножи.

Мимо меня просвистел топор и врубился в бревенчатый сруб сарая. Вокруг была неистовая пляска смерти. Я услышал, как звонко царапнул нож по спине бронежилета и соскользнул в сторону.

«Пожар! Пожар!» – вдруг раздались крики в сарае в перемешку с отборной бранью. Разбойники, сидевшие в сарае, в засаде, пытались выскочить из сарая, но его дверь была уже подперта Митькой. Однако случилось непредвиденное обстоятельство: в сарае вместе с разбойниками оказались и родственники моих сторонников.

Этого я никак не предвидел. Митька открыл дверь и вновь в воздухе блеснули звезды. Я выдергивал из тел бьющихся в предсмертных судорогах звезды и тут же отправлял их в новую цель. Ворвавшись в охваченный огнем сарай, я крикнул мальчишкам, чтобы они уводили всех в лес.

Но когда я весь в дыму выскочил из сарая, обрезав веревки, которыми были связаны родственники моих сторонников, то застал иную картину. Поляна была красна от крови, на зеленую траву осыпался пепел пожарища, у дверей лежали двое разбойников Влада. Тело Влада все еще подавало признаки жизни. Увидев меня, он простонал: «Надо было тебя убить сразу!» – и его голова гулко ударилась о его собственную саблю.

Из пятерых моих сторонников в живых осталось только трое. Двоих я нашел позже, погребенными под трупами разбойников.

–Я дал приказ столь циничный, что сам этому ужаснулся: «Всех в огонь!» Как всех? – переспросили меня.

–Врагов? Только врагов, пусть горят в адском пламени- и забрал саблю из рук Влада, отсек ему голову и пригвоздил ее к пню, на котором он некоторое время назад восседал а тело швырнул в пылающий сарай.

–Остальные где?! – спросил я, насчитав только восемь трупов из двенадцати. Тела Ферзя я тоже не обнаружил.

–Сбежали как жареным запахло!

–«Ушел собака!» – мелькнуло в голове.

–Разбежались кто куда! Мы победили! Ура-а! – закричали оставшиеся в живых, хотя и подраненные мальчишки.

Нога у меня тоже была порезана и кровоточила. «Все же достал он меня паразит, напоследок»,– подумал я.

Оптимизма своих сторонников я не разделял. Что-то меня беспокоило, но что я не мог объяснить.

Когда вернулся в дом будущего тестя, в качестве доказательства смерти Влада принес золотую цепочку с ушными кольцами, снятыми с тела разбойника, и хотел вернуть его саблю. Фросин отец подержал в руках саблю и отдал ее обратно: «Она твоя. Ты человек слова и заслужил ее».

Я душевно поблагодарил его за такую честь.

Пока я залечивал свои раны, а родители погибших оплакивали своих детей. В лесу мальчишки нашли еще двоих мертвяков из банды Влада нарвавшихся на лесные ловушки. Но и среди них Ферзя не обнаружили.

Отец невесты приступили к венчальным приготовлениям.

Остатки шайки Влада в поселке не показывались. Видимо они, тоже где-то зализывали свои раны после сокрушительного разгрома. Может, ушли в лес, из которого вероятно половина, просто уже не вернется.

Ко мне прислали портняжку, который снимал мерку для свадебного мундира. Отец послал благодарственное письмо в департамент полиции столицы. Он отправил письмо со своим курьером, который занимался его бумажными делами. Я не стал его разочаровывать и переубеждать, что я в департаменте полиции не служу. Хотя честно признаться, я уже окончательно запутался, откуда я и что со мной. Две совершенно разные жизни окончательно сбили меня с толку. От сумасшествия меня спасала только любовь Фроси.

Вот наступил назначенный день. Тревожные приготовления к венчанию закончились, и я буквально витал на седьмом небе от счастья. Сеня и Митя были первыми, приглашенными на свадебный пир. Дядька Макар, наряженный как франт, восседал на козлах кареты, разукрашенной позолотой, лентами и цветами. Мы поехали через весь поселок в местную церковь за батюшкой и привезли его в семейную церковь. До этого я не заходил в нее. Но когда вошел и увидел ее убранство, то ахнул. Теперь я понял, почему она была заперта, когда в поселке хозяйничал Влад. Столько сокровищ я никогда в жизни не видел. Все блестело и переливалось червонным золотом, сверкали серебряные оклады с ликами святых. Это было поистине непередаваемое зрелище. Когда мы вошли в большой зал, где горели сотни свечей, раздался голос священника: «Подойдите ко мне, дети мои!»

Нам дали по свече, и мы подошли к алтарю. Сеньке дали корону и подсказали, как ее держать. Вторую дали кузине Фроси. Батюшка одобрительно посмотрел на присутствовавших и приступил к обряду. Я не верил своему счастью и боялся, что это прекрасное мгновение вот-вот оборвется, развеется как сон. Крепко держал свечу и молил Бога, чтобы это не кончалось. Опьяненный счастьем, я даже не слушал чтение и улавливал лишь фразы: «И в счастье, и в горести…».Я был на вершине блаженства, забыв о том, что у меня все еще не зажила нога и ныла спина. «Согласен ли ты, раб божий… связать супружескими узами рабу божью…»,– я чувствовал, как за моей спиной переминался с ноги на ногу Сенька, уставший держать венчальную корону.

«Всегда и во всем помогать друг другу, до самых последних дней…»

Выдержав паузу, я громко ответил: «Да!»

«Согласна ли ты, раба божья… быть супругой рабу божьему…»

«Да!» – раздался незамедлительный ответ Фроси.

«Во имя отца, сына и святого духа объявляю вас мужем и женой. Прошу молодых обменяться кольцами». Нам поднесли обручальные кольца, и я нежно надел тонкое колечко на узкий пальчик своей любимой.

Она, в свою очередь, с той же нежностью надела более широкое колечко мне на палец, до конца еще не зажившей руки.

После обряда мы вернулись в усадьбу. Гостями на свадьбе были лишь самые надежные и верные друзья. И кузнец со своей семьей, и Митька с матерью и многие другие. Гуляла, гудела свадьба, вскружив всем голову. Посидев со всеми за столом, мы пьяные и расцелованные ушли в покои. Теперь у нас была самая настоящая брачная ночь. Я был по-настоящему счастлив, счастлив до беспамятства. Только затягивающиеся рубцы напоминали нам о кошмарах, сквозь которые мы прошли.

От пиршества отошли лишь к вечеру следующего дня. Фросин отец распорядился продолжить свадьбу уже в городе в его городском особняке. Мы сели в позолоченную карету, а отец решил ехать следом на коляске. Хмель все еще кружил мне голову, когда мы тронулись от дома в сторону городской дороги.

Подвыпивший дядька Макар забрался на козлы, и мы не спеша поехали. Чтобы дать возможность тестю со своей супругой и младшей дочерью нас нагнать.Дядька Макар сразу же запел какую-то приятную протяжную песню. Мы уже отъехали на приличное расстояние, а отец так и не появился, я начал беспокоится Фрося тоже, когда мы услышали топот копыт. Судя по звуку, это была одна лошадь, и она мчалась галопом прямо за нами. Дядька Макар перестал петь и остановился. Я заподозрил что-то неладное и выглянул в окно.

К нам на лошади мчался Митька. Вид у него был испуганный и растрепанный. Лошадь под ним была без седла и подпруги.

–Что случилось?! – кричу.

–Скорее, уезжайте! Спешите!

–Объясни, что случилось, черт тебя побери!

–Влад… Ферзь напал на дом со своей шайкой, сколько их?

–Я видел пятерых?

–Откуда столько?

–Не знаю, видимо у ферзя была своя банда, барин как раз садился в коляску с маменькой вашей, когда они выскочили из кустов и всех….они всех убили и дом подожгли! Часовню разграбили. Скорее спасайтесь, они гонятся за вами!

–Разворачивай лошадей я с ними еще поквитаюсь, прохрипел я, от злости ухватившись за клинок.

–О господи! – воскликнул дядька Макар и в воздухе просвистел кнут и щелкнул по лошадиным спинам. Лошади заржали, и карета дернулась так резко, что я просто вывалился из нее на сухую землю. От неожиданности закричала Фрося. Я кубарем прокатился по траве и вскочил на ноги, увернувшись от открытой дверки кареты. Моему взору предстало зарево от пожара, бушевавшего где-то в глубине леса, его отблески плясали на дороге, по которой мы только недавно проехали. Сразу же я увидел всадников, выскочивших из глубины леса на дорогу и мчащихся в мою сторону. Я схватился за саблю. К счастью, она оказалась на месте. Теперь я понял, почему Фросин отец настаивал на том, чтобы даже на свадьбе она была пристегнута к моему ремню.

Тут ко мне подскочил Митька.

«Митька, гони за каретой. Уведи Фросю и дядьку Макара в безопасное место. Я постараюсь их отвлечь или задержать. Эх! Не поминай меня лихом!» – сказал я и хлопнул ладонью по крупу Митькиного коня. Тот припустился галопом за каретой.

–Ваша светлость я вернусь и помогу и ребят созову.

Стоять посередине дороги, с обнаженной саблей против лошадей с наездниками, было тоже, что с дубиной против электрички. Осмотревшись, я заметил дерево с низко висящими ветвями. «Вот оно-то мне и поможет»,– сказал я сам себе. С ловкостью кошки забрался на дерево и стал ждать.

Всадники стремительно приближались. Вот уже различимы контуры их лиц, вот первый всадник поравнялся со мной. Теперь пора. Моя сабля блеснула в воздухе, раздался звук раскалывающегося черепа преследователя. Лошадь под ним заржала, запутавшись в поводьях, и с висящим трупом замялась на месте.

Я вспрыгиваю на лошадь второго разбойника, и, прежде чем он успевает крикнуть, срубаю ему голову, а тело скидываю с лошади. В следующее мгновенье лицом к лицу сталкиваюсь с Ферзем. В его руках блеснула уже знакомая мне золоченая сабля Влада. Я едва успел увернуться, подставив под удар свою саблю заблокировав удар.

–Это ты, торгаш! Что, думал, если Влада нет, значит все можно! Ошибаешься!

–Ферзь, помочь?!

–Девчонку мне притащите, а с этим ублюдком я сам разберусь!

–Ты много на себя берешь, Ферзь! -гаркнул я, ему в лицо.

–Торгаш, ты мертвец!

–Я уже это слышал от кого-то другого!

Вновь взметнулись сабли. И тут-то я в душе поблагодарил Фросиного отца за уроки фехтования на саблях. Но Ферзь тоже был силен. Как я не старался задержать или помешать остальным в преследовании кареты, они все же выскользнули, благодаря усилиям Ферзя.

В меня точно дьявол вселился. Я с ожесточением отбивался от ударов Ферзя и пытался достать кого-нибудь из его шайки. Один раз это удалось, но тот отбился косой и ранил меня в руку.

Но это было последнее, что он сотворил в своей жизни. Он окровавленный упал с лошади, и она умчалась куда-то в лес. На дороге, заваленной трупами и затоптанными лошадьми, в кровавом угаре я наносил удары преемнику разбойничьей шайки Влада. Сцепившись мертвой хваткой, мы свалились на дорогу и продолжали с ним биться. Моя рука отяжелела, Ферзя, видимо, тоже. Удары были уже не такими сильными и точными, я уже бил, несмотря куда, лишь бы ударить и достать своего врага. Внезапно Ферзь замер и в его глазах что-то затуманилось и он, обмякший, повалился на меня. Я оттолкнул его от себя из последних сил, когда почувствовал, что сабля застряла. Я с силой дернул ее и только сейчас заметил, что я пригвоздил его к дереву, пробив его живот насквозь. Забрав его саблю, взял лошадь, которая не успела убежать из-за трупа, лежавшего на земле и запутавшего уздечку. Вскочил на нее и бросился вдогонку за каретой, боясь, что могу опоздать. Догнал карету, когда она, неуправляемая, неслась по берегу озера.

При лунном свете я увидел лежавшего без движения на траве Митьку.

Дядька Макар, пытаясь остановить карету, отбивался от двоих молодчиков одновременно. Я старался нагнать ее, когда услышал крики Фроси, зовущие на помощь. Меня это подстегивало еще сильней, чем я подстегивал лошадь. Я почти догнал карету, и осталось чуть-чуть, чтобы дотянуться до нее рукой, когда сбросили дядьку Макара, и карета вильнула в сторону, едва не сбив меня вместе с лошадью, которая просто хрипелаи с пеной у рта неслась во весь апорт. Мелкие капельки лошадиного пота забрызгали мне лицо от этой бешеной погони. Еще немножко, и я, вцепившись в золоченый угол кареты, повис над безумно крутящимся колесом. А моя лошадь упала в траву, поднимая копытами комья грязи и земли. «Загнал кобылку», мелькнуло у меня в голове. Закинул ногу через окно дверки, я уже был внутри. Я увидел, как один из молодчиков рвал на моей возлюбленной свадебное платье, а она отбивалась, как только могла.

Увидев меня, он вскочил и с топором в руках ринулся на меня.

Но прежде чем он успел замахнуться, как золоченая сабля Влада, с хлюпающим звуком вспорола его брюхо. Молодчик осел и повалился на меня, издав последний стон. Я скинул его на пол, вытер саблю, ногами вытолкнул его из кареты и он шмякнулся на землю, как мешок с углем, попав под колесо кареты, которая с противным хрустом ломающихся костей переехала тело. Зная, что на карете до сих пор находится враг, я вылез через окно на крышу кареты и сцепился с дюжим детиной.

Но совладеть с ним там мне так и не удалось, мы свалились с верхотуры на землю, больно ударившись. Я ударил его головой о землю и саблей полоснул по шее. Когда я вскочил на ноги, то увидел, как карета мчалась вдоль берега озера, подскочила на ухабине, и жуткий треск раздался под каретой. Я бросился бежать за каретой, когда увидел как лошади, освободившиеся от ноши, резко свернули в льняное поле и помчались прочь от озера. Неуправляемая карета, без кучера и лошадей, покатилась по отлогому берегу озера в воду. Я кричал как сумасшедший, мчался сломя голову, вслед за каретой. До озера оставалось метров сто, когда на моих глазах карета въехала в воду, покрыв безмятежную гладь поверхности воды рябью расплескивающихся кругов. Я с ходу вбежал в воду, забыв, что сам-то плавать, не умею, бросился спасать Фросю.

В мутной непроглядной воде я наткнулся на карету, которая, благодаря позолоте и яркой луне, отражалась в воде.

Я открыл дверку и увидел лежавшую на бархатных диванах Фросю. Я поднял ее на руки и начал выбираться, когда увидел под сдвинутым бархатным сидением драгоценности и украшения. Я даже представить себе не мог, что ее отец в приданное отдаст целое состояние. Но в тот момент я был равнодушен к сокровищам.

Вынеся на берег свою любимую, я первым делом аккуратно уложил ее на траву и стал щупать пульс. Я был в отчаянии, так как пульс не прощупывался, не прослушивалось и сердце. Попытался сделать массаж сердца, искусственное дыхание, все то, что я когда- то изучал, но все было тщетно. Я рыдал над ней от горечи, от обиды и от бессилия.

Когда я поднял глаза, то, к счастью, увидел безмятежно прогуливающуюся по берегу влюбленную парочку, парня с какой-то банкой и светловолосую девушку. Я увидел их и закричал что было сил: «Помогите!!! Ради Бога!!! Врача или скорую! Кого-нибудь! Помогите!» – но они как будто не слышали меня и шли, продолжая спокойно разговаривать. Я орал что было мочи: «Да помогите же! Черт бы вас побрал!» Первой меня услышала девушка.

Она обернулась в мою сторону, потом парень. Они переглянулись и она, визжа, бросилась бежать, оставив парня в недоумении.

«Парень, помоги! Умоляю!» – взмолился я. Но он только тупо смотрел на меня.

«Черт тебя побери! Мне помощь нужна! Врача или скорую помощь! Господи, чего я несу. Какая скорая в этом веке. Врача, найди врача!» Наконец он понял меня и тоже бросился бегом за помощью. Я вернулся к бездыханному телу и снова пытался сделать хоть что-ни будь для того, чтобы оживить ее. Оставалось только одно – ждать помощи. Сидя над телом и рыдая, я поклялся, что в ее честь воздвигну памятник и такой, что все цари мира позавидуют. Я не знал, куда себя деть. Я то и дело ходил по берегу взад вперед и подходил к дороге в надежде увидеть хоть какую-нибудь повозку или лошадь с всадником. Но ни через час, ни через два, я так никого и не дождался

Когда я вновь подошел к месту, где оставил свою любовь, я к своему ужасу увидел пустое место, даже примятой травы не было. Что это значит? Кто? Когда? Кто мог увезти Фросю? Ведь никого кроме меня на берегу не было, и мимо пройти тоже никто не мог, все вокруг открыто. Мне казалось, что я схожу с ума, такого не может быть? Душа рвалась и рыдала. К моим телесным ранам добавились и душевные.

«Господи, за что?! За что мне такое наказание?!» – взмолился я, простирая руки к равнодушной луне, которая как будто в насмешку озаряла ровную поверхность озера без единой морщинки на воде. Сколько я так просидел не знаю, кажется, даже уснул измученный, усталый и опустошенный.

Спас на крови

Очнулся я от звука работающего трактора. Когда я поднялся на ноги и посмотрел в сторону дороги, то увидел, что за дорогой трактор перепахивает поле. Но выглядел он как-то странно и в тоже время знакомо. Я, кажется, видел такой трактор в музее, но этот был совсем новенький и блестел на солнышке. Я совершенно перестал что-либо понимать в этом мире. Но клятва о памяти не давала мне покоя, и я решил достать приданое и на все деньги начать строить часовню в честь памяти своей любви. Но меня терзал вопрос, куда делось тело моей супруги и где оно или у кого можно узнать про него. Первое что пришло в голову, это вернуться в дом Фросиного отца. Может, кто спасся? Может, кто выжил?

Я увидел сорванные с петель ворота и заросшую кованую калитку, прошел на пепелище. Но все было странно заросшим. Пожар был вчера, а было, похоже, что прошел не один год. Я вошел в обугленные развалины и вновь разрыдался, вспомнив как здесь было уютно и хорошо, когда мы с Фросей ходили по дому и парку.

Барин, это вы?!» – неожиданно услышал голос дядьки Макара.

Я обернулся и застыл в растерянности, утирая слезы рукавом, пропитанным кровью и разорванным в схватках. Передо мной стоял старец со шрамом на лице, седой бородой и усталым видом.

–Боже мой, как вы постарели! – вырвалось у меня.

–Когда вы меня к себе с барыней пригласите?

–Она живая? Где? Веди меня к ней!

Я сделал шаг в его сторону, но он как-то странно попятился и, запнувшись, стал падать. Я метнулся к нему и, поймав его на лету, удержал. Он ойкнул и повис у меня на руках.

–Может, я уже умер?! – простонал он.

Я пощупал его лоб и возразил.

Но как такое может быть, вы с барыней умерли тридцать лет назад на берегу озера. Ты мне мерещишься, призрак?!»

После таких слов у меня подкосились ноги, и я рухнул на землю. И вскрикнул, больно ударившись о каменную ступеньку локтем. Дядька Макар, вернее, дед Макар, присел на ступеньки, дрожащей рукой пощупал саблю. Потом мою ногу, коснулся раны, от чего я поморщился, потом – плечо, голову, волосы и пробормотал в полуобморочном состоянии: «Невероятно, этого не может быть! Святой!» – и лишился чувств.

«Черт! Я ничего не понимаю! Тридцать лет прошли за одну ночь. Не понимаю!»

Деда Макара я не стал теребить, уложив его на тачку, отвез на конюшню, в пристройке которой он когда-то жил, но там было запущеннее. Видимо, после пожара он перебрался в другой дом. Я не знал его нового адреса и поэтому уложил его на старый топчан. А сам устроился на скамейке напротив. Мне не спалось, и в голову лезли всякие странные мысли. Но с горем пополам я задремал, проснулся от истошного крика деда Макара. Он с ужасом смотрел на меня.

«Господи, да живой я, живой!» – не вытерпел я. Поднялся, подошел к нему, сел на топчан рядом с ним и расстегнул изодранный мундир. Взял его руку и приложил ладонь к своему сердцу: «Чувствуешь сердце?»

–Не может быть? Как это вообще возможно, мундир раны молодость, сабля именно таким я тебя видел в последние мгновения- пробормотал он.

–Все верно.

–Но как? – и он коснулся меня причинив дикую телесную боль.

–Я сам не знаю, как так получилось! Я только вчера рвал подонков Влада! Потерял любимую, и тут я узнаю, что вчерашний день был тридцать лет назад. Лучше проводи меня на нашу с Фросей могилку.

В тот же день дед Макар отвел меня в фамильный склеп, где все мы были похоронены. Это было тяжелым зрелищем среди надгробий я прочитал и свое имя. Я стоялвозле своей собственной могилы, в склепе,где были похоронены все ставшие мне дорогими людьми.

–Как хоронили?

–Барина и его жену опознали сразу, прислугу кое-как они сильно обгорели во время пожара. А вас и жену…. -и Дед Макар потупил взгляд

–В закрытых гробах, ваших тел так не нашли, все решили что вы утонули вместе. Потом приезжал пристав из самого главного городского управления жандармериивсе о вас расспрашивал, обещал к награде представить посмертно и уехал.

Я два раза терял сознание. Из раны на ноге время от времени сочилась кровь. В общем, довел он меня до своего нового дома и пригласил свою бабку меня лечить.

–Неделю мне даже подняться с кровати не давали, опасаясь за мое здоровье. Но что-то странное стало происходить в поселке. К деду Макару стали приходить люди и как бы случайно заглядывать в комнатку, где я находился. Когда я поправился, ко мне пришел священник. Что-то очень знакомое было в нем. Господи, это же тот самый батюшка, который нас венчал. Он сильно изменился, постарел. Он тоже, судя по растерянному выражению лица, меня узнал. И начал как бы издалека расспрашивать: «Кто я? Откуда?» И еще массу разных вопросов. Я, как на исповеди, рассказал ему кто я, откуда и все что помнил. Он тяжело вздохнул и произнес: «Значит, правда, ты не простой человек, парень из города. Что теперь ты намерен делать? Как поступить?» Я рассказал, что хочу в честь Фроси и всех погибших от рук Влада, построить часовню на берегу озера. Батюшка сказал, что примет все необходимое для такого благого деяния. И предложил, чтобы не будоражить народ, пожить мне в келии при церкви. Меня это, в общем, вполне устраивало. Мне не хотелось почему-то видеть людей, я сильно страдал об утрате. И сидя в своей комнате, время от времени плакал, не стесняясь, что меня кто-нибудь услышит или внезапно войдет. Саблю и мундир я завернул в тряпицу и хранил в кованом сундуке. Я часто выходил на берег озера, где я вынес из воды погибшую свою любовь. Мою душу разрывали воспоминания, и я решил достать приданое вместе с каретой. Я вошел в воду и с немалым трудом нашел карету, увязшую наполовину в иле и опутанную водорослями. Дерево местами прогнило и представляло жалкое зрелище. Золотые украшения кареты потускнели, но сохранили первозданный вид. Единственное правильное решение было – вытаскивать карету целиком.

Вернувшись в церковь, я сообщил о своем намерении. На следующий день несколько прихожан во главе с батюшкой Михаилом запрягли лошадей, взяли несколько длинных веревок и пошли на озеро. Мужики, нырнув, стали откапывать колеса кареты, время от времени всплывая на поверхность глотнуть воздуха.

Я сам лично принимал участие в высвобождении кареты от водорослей, но вода вся замутилась так, что различить можно было только контуры. Когда все было уже готово, привязали веревки и в воздухе просвистел кнут, громко щелкнув в воздухе. Лошади заржали и уперлись в сырую траву. Как ни пытались, как ни старались люди и лошади вытащить карету, озеро не отпускало сокровища из своих глубин. Я тоже выбился из сил.

«У вас ведь трактор есть, он без труда ее вытянет!» – сказал я.

«Верно, есть. С Виктором поговорить надо?» – отозвались мужики.

«Но для верности и лошадок впряжем».

Через час я услышал уже знакомый рокот приближающегося трактора. Привязали к нему веревку и он, копая железными, зубастыми колесами землю, натянул веревку. Она, как струна, зазвенела под напру- гой, трактор дернулся, и веревка на моих глазах стала расплетаться и рваться. Я только успел крикнуть: «Ложись!» – как она звонко лопнула и с силой хлестнула зазевавшегося мужичка, сбив его с ног. Снова ныряли и привязывали еще веревки и цепи.

Трактор, вгрызаясь в землю, напряженно начал рычать и дернулся под всеобщие крики и восторги, на поверхности воды побежали разводы волн. Сначала появилась верхняя задняя часть кареты, потом задняя стенка, затем вся карета. С пронзительным скрипом появилось заднее обитое металлом колесо. Что-то треснуло, и передняя часть с хрустом рухнула на землю, бороздя траву. Передние колеса остались в озере. Карета, блестя в лучах заходящего солнца, заставила всех ахнуть красотой исполнения. Простым людям такое великолепие и не снилось. Все точно под гипнозом бросились к карете, пытаясь отломать или открутить кусочек золота. «Стойте!» – заорал я не своим голосом.– «Это золото проклято! Оно кованное на крови!» Люди отпрянули назад, с ужасом смотря на золоченую карету. Крикнув это, я сам себя испугался, не веря своим собственным ушам.

«Оно не принесет никому счастья, если не будет использовано во благо Господа!» – буквально на распев пропел отец Михаил. Я подошел к двери и сквозь окно увидел, хранившиеся под сидением и грязные от ила сокровища.

Карету частично погрузили в телегу и повезли в церковь. Все жители поселка от мала до велика с трепетом, восторгом и ужасом в глазах следили за этой странной процессией. Перешептываясь: «Это он,святой».

«Ее все-таки нашли. На то божья воля».

Я шел молча, не обращая ни на кого внимания. В душе все переворачивалось. Я не мог смириться с мыслью, что еще недавно беззаботно счастливым я ехал в этой самой карете с человеком, который был мне дороже жизни. А теперь я шел рядом, отправляя в последний путь свою счастливую жизнь.

Мы вошли на задний двор церкви, поставили карету в каменный амбар и заперли ее на замок. Отец Михаил вручил мне ключ.

«Это – твое проклятье и твое благословение. Господь мудр и если он предначертал тебе такую судьбу, то вынеси ее с честью», сказав это мне, он удалился.

Благодаря участию деда Макара и отца Михаила, при содействии председателя коммуны, которой принадлежал трактор, единственный на всю округу, на указанном мной месте начали строить часовню. Я сам следил за строительством и очень не любил, когда мужики приходили работать изрядно подвыпившие.

На моих глазах часовня начала расти и преображаться. И когда она была построена наполовину, то ужаснулся. Я видел незаконченную стройку когда-то очень давно, поросшую бурьяном и полынью. Предчувствие чего-то плохого все больше и больше нарастало по мере застройки часовни. Однажды я собрал всех мужиков, деда Макара и отца Михаила и взял с них клятву: «Чтобы ни случилось, чтобы ни произошло часовню достроить любой правдой и неправдой, нанять иконописцев и завершить ее возведение».

Строительство часовни продолжалось. Я приходил туда каждый день, чтобы отдать необходимые распоряжения и высказать замечания. Часто жители поселка приходили посмотреть на строительство и на меня. Для них я был чем-то вроде ходячей энциклопедии, порой необычным и странным, когда рассказывал о вещах, о которых они еще не знали. Про историю тридцатилетней давности меня расспрашивали редко. Если кто-то имел неосторожность спросить, то я, рассказывал с неохотой и в общих чертах, замыкался и уходил прочь. Все понимали, что мне больно вспоминать то время и тогда слушатели начинали бранить неосторожного человека.

На следующий день я, как обычно, отправился к часовне, ставшей моим детищем и целью жизни. Вместе с архитектором я постоянно вносил новшества и улучшал часовню. И в тот день я хотел активно участвовать в строительстве, тем более, что строители начали ставить крышу. В какой-то момент я вдруг услышал, что меня кто-то окликнул, я оглянулся и застыл в удивлении. Сквозь пелену строительной пыли я увидел Фросю, она звала меня и манила рукой. Я забыл обо всем и пошел к ней навстречу. «Берегись!» – услышал я чей-то голос сверху. Я машинально повернул голову вверх и к своему ужасу увидел как веревка, которой поднимали бревно, стала распускаться и лопаться. Бревно, сметая все на своем пути, повалилось вниз. Спасаясь от летевших сверху досок и балок, я бежал навстречу Фросе, которая с ужасом в глазах смотрела в мою сторону. Я почувствовал сильнейший удар по голове и плечам от валившихся на меня брусьев и бревен. Наступила темнота. Последняя моя мысль была: «Господи, как глупо, как глупо я умер». Я слышал, как надо мной что-то говорили, читали молитвы, и слышал одно единственно утешение: «Мы выполним последнюю просьбу усопшего!»

–что происходит святой отец, как вы можете это объяснить?

–Божественное чудо сын мой»

–Господи он святой он тает как туман!

Потом наступила полная тишина…

Яркая вспышка поразила меня, точно электротоком, я очутился в своей машине, голова гудела, затылок ныл, а стрелка бензина безжалостно клонилась к нулю. «Что за чертовщина?! Я что уснул?! Уснул за рулем?!

–Как это возможно?» – произнес я, рассматривая обручальное кольцо на своем пальце. «Это не сон это всё было на самом деле?» я посмотрел на дорогу. Перед капотом увидел широкий мост через небольшую речушку, а за мостом – красивые, шикарные кирпичные дома с гаражами, с садиками и огородиками, с витыми железными, кружевными заборами. «Как же так, я уже был здесь, и машина у меня встала перед мостом. Ну уж нет!» Я нажал педаль газа, машина набрала скорость и предательски заглохла перед мостом.

—

Ну уж нет! Врешь, не возьмешь!

Я схватился за ключ зажигания и повернул его на стартер.

Машина, нехотя, урча и жужжа, вползла на мост.

Аккумулятор начал сдавать, но я был упрям.

Перебравшись через мост, я выключил стартер и передачу, выскочил из машины и, упираясь изо всех сил, подкатил к очень знакомому мне дому.

Остановился, перевел дыхание и присел на край сидения, когда неожиданно передо мной возникла живая и невредимая любовь моей жизни. Я вскочил, как ошалелый, и радостно вскрикнул; «Фрося, ты?! Глазам своим не верю!»

Белокурая девушка смутилась и, таинственно улыбнувшись, произнесла: «У вас в городе так принято знакомиться с девушками, а?»

Я не знал что сказать. Видимо, я выглядел растерянным, и это импонировало девушке. Потом, спохватившись, спросил: «Мне бен-зинчику надо. Поможете?»

–Это к деду Макару надо, у него всегда есть.

–Точно, есть?! – я все никак не мог отвести от нее глаз. Вот она живая передо мной, она и в тоже время не она.

–А где он живет?!

–Там, в самом крайнем доме.

Господи, я когда-то это уже спрашивал, подумал я. Чтобы убедиться, я попросил ее проводить. Открыл багажник, взялпустую канистру и пошел следом за ней. У меня было четкое ощущение,то, что это уже со мной было.

По пустой безлюдной улице мы шли вдвоем, солнце перевалило через зенит и стало клониться к вечеру. Она хотела повернуть назад, но я уговорил ее не покидать меня.

Кирпичные дома закончились, начались потемневшие от времени избы. Мы подошли к последней избе, когда спутница меня предупредила: «Сначала дед Макар ругается, а потом уже спрашивает что надо. Не принимай на свой счет. Он вообще-то дед добрый, но крепкое словцо любит, не обращай внимания».

И тут я увидел часовню, запущенную, но красивую. Верхний купол слегка покосился, но сохранил часть позолоты. Крест покосился, но продолжал величественно возвышаться.

«Как же ее назвали?» – подумал я. И рассмотрев получше, спросил у спутницы: «Что это такое?!»

–Церковь. Ее еще очень давно начал строить один заезжий священник и не достроил. Не то погиб, не то еще что-то, тогда стали достраивать сельчане.

–Как называется?!

–Спас на крови.

–Что, так и называется?!

–Ну, у нее есть еще одно название какой-то святой мученицы из легенды. Ты у деда Макара спроси, он точно знает.

–Это что за легенда такая? – точно проверяя свою память, спросил я.

«О, это давняя и чудесная легенда о бессмертной и нераздельной любви». И она с таким воодушевлением стала рассказывать легенду, что я, держась за щемящее от тягостных воспоминаний сердце, не смел ее прервать. Мне так и хотелось рассказать, кто я такой и сквозь что прошел, и что я и есть часть этой легенды, которой она упивается, и что она как две капли воды схожа с Фросей. Но язык точно онемел, я смотрел в ее искрящиеся глаза, и мечтательный вид, и не смел, даже слово проронить. Мы не заметили, как пролетело время, она пригласила на чашечку чая, я с превеликим удовольствием согласился.

Мою спутницу звали Марией, я где-то уже слышал это имя, но не смог вспомнить где. Уже стемнело, когда мы пошли к избе деда Макара. Как назло его не оказалось дома.

–Он, наверное, ушел к слепому в поселок, я тебе нарисую, как его найти.

–Пойдем со мной, Мария! – уговаривал я ее. Но она наотрез отказалась, опасаясь злых сплетен и пьяных парней. Внезапно я увидел зарево над лесом. «Черт возьми»,– не сдержался я. И в следующий момент из леса вынырнула карета и помчалась прямо на нас. Ею никто не управлял. Но вот карета отвернула в сторону озера, а лошади помчались на нас. Я с ужасом следил за происходящим. Лошади мчались на нас. Не достигнув места, где мы стояли как вкопанные, они исчезли. Я оглянулся и увидел застывший страх в глазах Марии.

«Призрак»,– прошептала она.-«Я говорю с призраком».

Тут-то я и увидел себя со стороны, идущего по зеленой траве и держащего на руках белокурую девушку.

«Боже мой!» – я обращался к самому себе, прося помощи, но мы были разделены невидимой стеной. Мария завизжала и бросилась бежать. Я не знал, что делать и шагнул вперед, но все растворилось и исчезло. Стоя на берегу озера, увидел только луну. Она, как бы потешаясь надо мной, освещала лунную дорожку на поверхности озера. Мои нервы не выдержали: «Отыскиваю деда Макара, заправляюсь и убираюсь отсюда к чертовой бабушке!»

Я бросился за девушкой но, сделав пару шагов, остановился, что-то не так и я оглянулся в сторону озера.

На берегу озера, где среди травы все еще белело тело призрачной девушки, оно не выглядело размытым туманом, когда я впервые, её увидел, я резко развернулся и громко выругавшись, побежал на берег.

Она лежала в истерзанном свадебном платье лицом вверх, глаза были закрыты, я приложил руку к шее, пульс не прощупывался, но тело было теплым. Вновь сердце отозвалось жуткой болью утраченной любви «Фрося!»

О господи! она же нахлебалась воды, какой я идиот, я неправильно тогда оказывал помощь.

Господи сколько времени прошло с момента утопления кареты пять, шесть минут? Или десять? Если шесть, то я смогу её спасти!

Мой мозг работал как компьютор выхватив инструкции которые как мне казалось я уже забыл.

–Необходимо положить человека на горизонтальную поверхность на спину, аккуратно разместить голову, положить под шею валик.

Я снял куртку, свернул её и положил девушке под голову.

-Господи она вся ледяная. Я добежал до багажника и выдернул из него старый полушубок, который я обычно стелил под машиной и закутал в него Фросю, разорвал мокрое платье и сжимавший её карсет, если не поможет, буду согревать своим телом.

–Так следует раздвинуть губы, удалить слизь, водоросли с помощью пальца, обмотанного тканью. Я оторвал подкладку кармана и обмотал палец. Рот чистый только вода. Я перевернул её набок и взявшись за язык слегка потянул за него, чем вызвал судорожный рвотный спазм. Мутная жидкость схлынула изо рта. Но Фрося еще не приходила в сознание, я удержал её на боку и дождался когда стечет остаток воды. Аккуратно похлопывая её по спине.

–Так готово, что там еще, а да обхватить щеки, чтобы рот не закрывался, наклонить голову назад, поднять подбородок. Готово.

–Зажать нос спасенного, вдохнуть воздух прямо ему в рот. На доли секунды, кажется 12 раз в минуту.

–Проверить пульс на шее. Умничка пульс появился как я его сразу не почувствовал?! Ну! Фрося не вздумай умирать, я здесь с тобой нас даже в фамильном склепе нет, ну дыши.

Через некоторое время грудь начала приподниматься. «Вот молодец держись».

«Ну, давай, давай милая, у нас все впереди давай, пожалуйста, я и тогда в склепе не верил, что ты умерла я же живой, и ты должна быть живой давай!» Тут я услышал долгожданный кашель, легкие освободились, но спазмы всё еще продолжались.

Я согнул ей колени и заметил, как цвет её кожи стал приобретать свой естественный цвет.

«В автомобильной аптечке есть то, что может её привести в чувство», вспомнил я про пузырек, который катался в машине с момента покупки этой самой аптечки. Я поднял девушку и, побрел к машине. Когда услышал крики, обернулся и увидел как в мою сторону бегу я сам, размахивая руками.

Я не знал, что делать, и шагнул вперед, но все растворилось и исчезло. Стоя на берегу озера, увидел только луну. Она, как бы потешаясь надо мной, освещая лунную дорожку на поверхности озера.

Мои нервы не выдержали, «девушку в машину, привожу в чувство, отыскиваю деда Макара, заправляюсь и убираюсь отсюда к чертовой бабушке!»

«Эх, как все-таки далеко идти», глядя на длинную улицу, подумал я «но ничего было и хуже». Уложил Фросю по удобнее и побрел к машине. Дойдя до машины с несколькими остановками чтобы перевести дух, я осторожно опустил девушку возле машины, которая медленно сползла по двери и шлепнулась на асфальт.

Девушка дышала прерывисто, но дышала.

Я открыл машину, залез в салон и разложил сидения.

Ухватив по крепче тело девушки, поднял её и как можно аккуратнее, чтобы она не ударилась о металлические арки дверей, и стал укладывать на разложенные сидения. Пружины сидений заскрипели, исправно принимая её вес.

Порывшись на задней полочке, вытащил аптечку, «что за черт!» выругался я, когда понял, что в пузырьке оставалось несколько капель.

«М-мда-а, с пузырьком облом получился, ну да ладно я надеюсь, что к моему возвращению, она все-таки проснется или попробовать?».

Я достал ватку и долго тряс пузырек, пропитывая ватку нашатырем буквально выдавливая последние капли. В салон просочился резкий запах «надеюсь, сработает?» проговорил я и поднес ватку к бледному носику Девушки.

Через мгновение её вновь затрясло от кашля, и остатки воды выплеснулись прямо на сидения. «Хорошо, что сидения из кожзаменителя» усмехнулся я, наблюдая за оживанием девушки.

Едва открыв глаза, она бросилась на шею, крепко обняв меня. «Мы смогли мы вырвались!»

Но приступ нового кашля вынудил её вновь выгнуться, откашливаясь остатками мутной жидкости.

«Ой! где мы это же не наша карета?!» Испуганно воскликнула Фрося.

–Наша карета утонула, а это моя.

Какая она странная, а лошади где?

Разбежались, и мне надо их отыскать побудь здесь я сейчас.

–Не уходи мне страшно и холодно.

–Я сейчас!»

Открыл багажник достал оттуда свою старую куртку.

«Невесть какое, но покрывало, но тебя согрет», произнес я, укутывая, дрожащие от холода, тело девушки.

«Главное мы безопасности!» произнес Я и уже хотел вылезти из машины, когда Фрося вцепилась в меня железной хваткой, не выпуская из машины.

«Фрося!»

–Не оставляй меня мы столько пережили ели спаслись, едва не погибли и мы только, только обвенчались.

–Влада и его отморозков больше нет на свете.

–Ты убил их?

–Да!

–А Мама и Папа?

– Им не удалось выбраться из пожара, который устроила шайка Ферзя, но и он отправился следом за Владом на корм червям. Надеюсь, это ничего не меняет, правда?

–Любимый!

–Любимая ты моя Я тебя сильно, сильно люблю. Мы здесь, и мы живы и у нас все впереди. И ещё у нас с тобой столетний юбилей свадьбы…..

                        

                                                       В издании использованы художественные работы автора. Любое совпадение имен и историй является случайным.

Оглавление

Парень из города

Знакомство

Логово дьявола

Ярость

Месть

Спас на крови