Магия прорывается (ЛП) [Илона Эндрюс] (fb2) читать онлайн

Илона Эндрюс Магия прорывается

Информация о переводе:

Оригинал: Magic Breaks

Автор: Илона Эндрюс / Ilona Andrews

Серия: «Кейт Дэниелс» 7 / The Kate Daniels Novels 7

Переводчики:dias, Jasmine

Редактор: Дианова Светлана

Вычитка: SD

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

КЕЙТ ДЭНИЕЛС: Главный персонаж. Женщина, на момент повествования приблизительно двадцати семи лет. Бывшая наемница, бывший член Ордена, нынешний консорт Кэррана, Царя Зверей вольных людей, и женская альфа Стаи оборотней. Носит меч, именуемый «Погибелью». Дочь Роланда, от которого она скрывалась всю свою жизнь; воспитана его военачальником-отступником, Вороном. Кейт принадлежит «Новый рубеж», небольшое детективное агентство, финансируемое Стаей.

КЭРРАН ЛЕННАРТ: Царь Зверей. Альфа и лидер оборотней Атланты. Мужчина, около тридцати трех лет. Стал Царем Зверей с пятнадцати лет. Оборачивается в североамериканского серого льва. Сероглазый блондин, ростом примерно 5 футов 10 дюймов, телосложение штангиста с большим стажем. В человеческом обличье предпочитает рукопашный бой с упором на захват, который основывается на его подготовке в дзюдо, вольной борьбе и джиу-джитсу.

ДЖИМ ШРАПШИР: Оборотень-ягуар и альфа клана котов. Мужчина в возрасте тридцати пяти лет, рост 6 футов 2 дюйма, телосложение как у боксера среднего веса. Смуглая кожа, карие глаза. Джим передвигается с легкой спортивной походкой, которая противоречит сдерживаемой энергии и насилию, бурлящим в его крови. Джим — глава службы безопасности Стаи. Он параноидальный зануда, который видит угрозы Стае за каждым углом. У него своя история с Кейт Дэниелс (неромантичная), относящаяся к их совместной работе в Гильдии наемников.

БАРАБАС ГИЛЛИАМ: Оборотень-мангуст, но член клана буда (гиен), рост 5 футов 9 дюймов, стройного телосложения. На вид ему под тридцать. Барабас слишком белокожий с копной ярко-рыжих волос, обычно уложенных гелем и схваченных на макушке. У него худощавое телосложение фехтовальщика или танцора. Барабас — ведущий юрисконсульт Стаи и одна из «нянек» Кейт, назначенный тетей Би до ее смерти в «Магия восстает». Барабас — опытный боец с ножом, обладающий энциклопедическими знаниями законов как человеческих, так и Стаи.

АНДРЕА НЭШ: Женщина, 5 футов 2 дюйма, блондинка. Андреа — лучшая подруга Кейт. Бывший рыцарь Ордена и опытный стрелок. Андреа — звереныш, а это значит, что она чрезвычайно редкий отпрыск самки буды и гиены-оборотня, гиены, который может превращаться в человека. Во многих стаях оборотней зверолюдей в лучшем случае терпят, но с ними плохо обращаются, а в худшем случае считают мерзостями и убивают при рождении. Андреа с матерью подверглись гонениям и жестокости со стороны своей родной стаи. Будучи подростком, Андреа сбежала и, притворившись человеком, поступила в Рыцарскую Академию Ордена, с отличием окончив ее. После событий в «Магия крови» Андреа была разоблачена и уволена из Ордена. Впоследствии она присоединилась к Кейт в детективном агентстве «Новый рубеж». Андреа помолвлена с Рафаэлем, альфа-самцом клана буда, с которым она вместе управляет кланом после смерти тети Би.

РАФАЭЛЬ МЕДРАНО: Отпрыск и альфа клана буда, двадцати лет с хвостиком, ростом около 6 футов 3 дюйма. Единственный оставшийся в живых сын тети Би и ее покойного мужа. Рафаэль — настоящий мачо, высокий, темноволосый и необычайно красивый, с дьявольской улыбкой, намекающей на жаркий секс. Как и большинство членов клана буда, у Рафаэля большой послужной список романтических отношений, но влюбившись с первого взгляда в Андреа Нэш, он неустанно преследовал ее, пока, несмотря на ее здравый смысл, она не приняла его ухаживания. Кэрран с неохотой уважает Рафаэля, хотя до недавнего времени считал его избалованным и тщеславным, несмотря на его статус, возможно, лучшего бойца на ножах в Стае.

ДЕРЕК ГОНТ: Оборотень и протеже Джима и Кэррана. Будучи еще подростком в «Магия ранит», сейчас Дерек молодой мужчина девятнадцати лет, опытный боец. Во время событий «Магии побеждает» красавчик Дерек был жутко изуродован. Во время нападения также были повреждены его голосовые связки, в результате чего у него теперь постоянно низкий и угрожающий голос. Кейт часто называет Дерека «чудо-мальчиком», и его преданность ей почти фанатична, она уступает только его восхищению и преданности Кэррану. Дерек, как и Кэрран, питает глубокую ненависть и презрение к лупам (одичавшим оборотням).

АСКАНИО ФЕРАРА: Подросток-буда, шестнадцати лет. По сути, более юная версия Рафаэля, но еще более неисправимая. Появившийся в «Магия губит», Асканио — молодой буда, выросший до недавнего времени в религиозном комплексе, защищенном от внешнего мира. Он полон решимости наверстать упущенное, и иногда его поведение бывает экстремальным, даже по стандартам буды. Его выходки часто привлекают нежелательное внимание к клану буда и Стае. Дерек видит его примерно в том же свете, в каком Кэрран видит дикого и недисциплинированного Рафаэля. На момент написания книги Асканио числился неоплачиваемым стажером в «Новом Рубеже», где Кейт с Андреа могут присматривать за ним.

ДЕСАНДРА: Женщина, двадцати с небольшим лет, оборотень. Появившись в «Магия восстает», Десандра является загадкой. Ее отец был одним из самых безжалостных и садистских альф среди средиземноморских стай оборотней. Единственная из его детей, дожившая до совершеннолетия, Десандра, выжила, притворяясь тщеславной и глупой. Вернувшись в Атланту со своими маленькими сыновьями-близнецами, она быстро поднялась по карьерной лестнице клана волков и стала бетой, уступая лишь Дженнифер. Под ее внешне грубой и шокирующе прямолинейностью скрывается дочь своего отца — хитрая, умная и способная на внезапное шокирующее насилие женщина.

ДОКТОР ДУЛИТТЛ: Главный медмаг Стаи. Дулиттл — афроамериканец, мужчина, пятидесяти пяти лет, с короткими седеющими волосами, очками в проволочной оправе и коренастым, мощным телосложением. Чрезвычайно талантливый врач и медицинский маг, Дулиттл склонен посвящать свое время науке и лечению Стаи, но, как и его альтер-эго, барсук, он бесстрашен и готов противостоять любому, включая Кэррана и Кейт. Дулиттл был серьезно ранен в «Магия восстает», в результате чего он теперь передвигается в инвалидном кресле.

ДЖУЛИ: Девочка-подросток, которую Кэрран называет «детеныш Кейт». Белокурая, миниатюрная и симпатичная, Джули воспитывается Кейт после потери матери в «Магия горит». Как и Кейт, она обладает магией, живет среди Стаи и под ее защитой. Джули обладает уникальной способностью видеть магию; она — человеческий м-сканер, и ее способности все еще развиваются. Она влюблена в Дерека, который видит в ней младшую сестру, и во враждебных отношениях с Асканио, который рассматривает ее как соперницу и потенциальное романтическое завоевание. Во время событий в «Магия губит» Джули была заражена Lyc-V, вирусом оборотня, и становилась лупой. Кейт использовала один из ритуалов своего отца, чтобы спасти жизнь Джули, смешав ее кровь своей собственной, что привязало Джули к ней. Джули не может отказаться от прямого приказа Кейт, факт, который Кейт и Кэрран скрывают от нее.

ДЖЕННИФЕР: Женщина-альфа клана волков и вдова Даниэля, погибшего в «Магии губит». Дженнифер все еще держит обиду на Кейт за убийство своей сестры и теперь ненавидит ее еще больше за то, что она притащила Десандру в Атланту. Дженнифер знает, что она слаба, и это только вопрос времени, когда ее новая бета сделает свой ход. Она боится за себя и своего ребенка.

РОБЕРТ И ТОМАС ЛОНЕСКО: Супруги-альфы клана крыс. Уступая по численности только волкам, крысы являются отличными разведчиками и шпионами. Супруги Лонеско чувствуют себя недооцененными и не доверяют Джиму, главе службы безопасности Стаи.

КРИСТОФЕР: Когда-то любимец двора Роланда, Кристофер был отдан Хью д'Амбрею, который наказал его за какой-то неизвестный проступок, медленно морив голодом почти до смерти. К тому времени, когда Кейт спасает его в «Магия восстает», месяцы, проведенные в плену в клетке Хью д'Амбрея, оставили Кристофера в поврежденной оболочке своего прежнего «я». Кристофер, похоже, слабо осознает реальность и иногда верит, что может летать, но просто забыл, как это делается. Он беззаветно предан Кейт за то, что она освободила его, и считает Барабаса, своего фактического куратора, ангелом.

Орден

ТЕД МОНАХАН: Белый мужчина, за пятьдесят. Крепкого телосложения, как стареющий боксер или футболист, Тед, ростом 5 футов 10 дюймов, весит более двухсот фунтов. Как рыцарь-защитник, Тед курирует отделение Ордена милосердной помощи в Атланте, и поэтому он также является бывшим начальником Кейт и Андреа. Тед — фанатик, который одинаково не доверяет и презирает оборотней и Племя. Когда-то он считался крупным игроком в Ордене, но его звезда была запятнана, когда офисы Ордена были атакованы и сожжены одним из приспешников покойной тети Кейт, Эрры. План Теда остановить Эрру привел к обратному результату и к десяткам жертв среди гражданского населения (см. «Магия крови»). Его последующее решение ситуации с Андреа Нэш еще больше навредило его репутации. Сейчас его считают скорее стареющим позором, но из-за его долгой службы Орден не может заставить его уйти в отставку, если только он не совершит колоссальную ошибку. Тед полон решимости уйти с фанфарами и высоко поднятой головой.

МАКСИН: Могущественный телепат, давний секретарь и сторож Ордена. Будучи не боевой единицей, Максин обращается ко всем «дорогой (дорогая)». Она любит Кейт, несмотря на враждебность Теда по отношению к ней.

МАУРО: Неуклюжий самоанский рыцарь Ордена, Мауро — последний из старой гвардии Теда, остальные либо перевелись, либо погибли во время нападения на Орден в «Магии крови». Мауро — вежливый гигант, умный и медлительный в гневе, с массивной фигурой 6 футов 8 дюймов, весом триста с лишним фунтов, покрытый татуировками, которые светятся, когда он использует свою силу для перенаправления огня.

Племя (навигаторы нежити)

ГАСТЕК: Худой и смуглый, возраст не определен, может быть, как за тридцать, так и чуть за сорок лет. Могущественный повелитель мертвых, Гастек, вовлечен в борьбу за власть с Малрадином Грантом, ради заполнения вакуума власти, образовавшегося в результате недавнего и необъяснимого исчезновения Натараджи, бывшего главы некромантов Атланты. Гастек чувствует, что Кейт что-то утаивает, и хочет узнать, кто она на самом деле. Он высокомерен и в курсе, что очень умен и одарен. Данное знание иногда заставляет его совершать ошибки.

МАЛРАДИН ГРАНТ: главный соперник Гастека за власть в Племени Атланты. Стая мало что знает о Малрадине, кроме его репутации надежного семьянина.

Плохие Ребята

ХЬЮ Д'АМБРЕЙ: военачальник Роланда, почти десять лет назад выследивший и убивший Ворона. Он узнал, кто такая Кейт, и полон решимости предоставить ее отцу. Кейт представляет для него неотразимый приз: она дочь Роланда, ее обучал Ворон, как и самого Хью. Его ненависть к Кэррану сравнима только с его решимостью преодолеть сопротивление Кейт. Он полон решимости заставить ее подчиниться его воле, даже если ему придется сжечь Атланту дотла или утопить ее в крови оборотня. На самом деле ему все равно, придет ли она к нему по собственной воле или ее притащат к нему в цепях. Хью — превосходный стратег и исключительный медмаг. Он также является наставником Ордена Железных псов, элитного подразделения военного подразделения сил Роланда.

ХИБЛА: Женщина, происхождение неизвестно. Хибла — одна из Железных псов Хью. Оборотень и эксперт по владению клинком, Хибла несет прямую ответственность за смерть тети Би, а Кейт хочет заставить ее поплатиться за это с момента окончания «Магия восстает».

РОЛАНД: Отец Кейт — мифическая фигура, происхождение которой лежит где-то между фактом и выдумкой. Он — строитель Башен. Он спал веками, но теперь возрождение магии положило конец его долгому отсутствию в мире людей. Роланд обладает почти божественной силой.

КАРТА АТЛАНТЫ

ИЗ ДНЕВНИКА БАРАБАСА ГИЛЛИАМА

МЕНЯ ЗОВУТ Барабас^[1]. Меня так назвали, потому что моя мать была честолюбива. Могло быть и хуже. Одного из моих двоюродных братьев зовут Люцифер. Однажды я спросил свою тетю, почему, и она ответила: «Потому что я хотела, чтобы он был красивым и думал сам за себя». Буды или гиены-оборотни, как нас знает большинство людей, имеют интересный взгляд на мир. Технически, я не буда. Я мангуст, но моя мать — буда, и я вырос среди них.

На момент написания этой статьи мне двадцать девять лет. Я получил степень юриста в Университете Вирджинии, и в настоящее время я проживаю в Атланте. Я работаю адвокатом Стаи, то есть являюсь членом крупнейшей организации оборотней на Юге и второй по величине на континенте Северной Америки. Я также работаю на консорта Стаи в качестве специального советника. Консорт иногда называет меня своей няней, и я нахожу этот термин исключительно точным. Я, если бы мог, надел бы на нее один из этих отвратительных детских поводков, за исключением того, что я вполне уверен, что тогда она отрубит мне руку.

Я нахожусь в странном временном промежутке. Что-то важное разворачивается прямо передо мной, что-то, что, как я подозреваю, кардинально изменит будущее не только Стаи, не только моего поколения, но и будущих поколений. У меня занято место в первом ряду. Я в самой гуще событий. И все же никто вокруг меня, кажется, не понимает, что через много лет наши потомки будут оглядываться назад и удивляться, как все это произошло. Кто-то должен это задокументировать. В конце концов, история пишется выжившими и для них, и прямо сейчас я не уверен, кем будут эти выжившие. Не поймите меня неправильно, я не собираюсь оборачиваться и растворяться в ночи. Я буду приходить в неистовство с лучшими из них, как советует стихотворение Дилана Томаса^[2]. Но на тот случай, если мы не победим, должна быть запись о том, как упорно мы боролись. Похоже, я буду тем, кто сделает эту запись, так как никого другого это не волнует. Забавно, что так все выходит.

Итак, полагаю, я начну с самого начала. Мир пережил магический апокалипсис. Как и ожидалось, это была полностью наша собственная чертова вина.

В древние времена технологии и магия существовали в идеальном равновесии, но затем появилась человеческая раса. Люди построили цивилизацию, основанную на магии. Создания ужаса и красоты бродили по земле. Маги, обладающие божественной силой, за одну ночь строили целые города и обрушивали на своих врагов дождь из крылатых змей и расплавленного металла. (Кстати, то время, должно быть, было сущим кошмаром. Сосредоточить столько власти в руках отдельных людей? Да ведь это никогда не могло пойти не так или привести к ужасным зверствам. Просто почитайте Библию.) В конце концов, баланс между магией и технологиями был настолько нарушен, что магия отступила. Города, созданные магией, разрушились, их чудеса превратились в пыль, а их звери стали мифами.

Перенесемся на пять тысяч лет вперед. Сейчас начало двадцать первого века, и мы создали цивилизацию, основанную на технологиях. В очередной раз мы нарушили равновесие, и магия вернулась с удвоенной силой, чтобы дать нам подзатыльник. Она волнами затапливает планету. В один прекрасный момент правят технологии, работают двигатели внутреннего сгорания, стреляет оружие, а электричество отпугивает монстров. В следующий момент невидимая магическая волна захлестывает местность, заглушая оружие и порождая существ с кошмарными зубами и хорошим аппетитом. Затем, без предупреждения, магия ослабевает, и магический спецназ перестает плеваться огнем и возвращается к винтовкам.

Данный апокалипсис называется Сдвигом. Сдвиг уничтожил технологическую цивилизацию. Авиаперелеты больше невозможны, потому что самолеты падают с неба, когда проявляется магия. Интернет практически мертв, потому что половину времени у нас нет электричества, а магия превращает компьютерные детали в прах. Сотовые телефоны не работают, если только вы не служите в армии и не имеете действительно хороший допуск. Высотки и небоскребы рушатся, обглоданные до костей зубами магии, но жизнь продолжается, и люди живут. А новой же Атланте после Сдвига в игру вступили новые фракции и силы.

Во-первых, Стая. Как уже упоминалось, я оборотень и работаю на Стаю, поэтому я кровно заинтересован в том, чтобы точно объяснить, кто мы такие и чем занимаемся. Стая является второй по величине организацией оборотней в стране и насчитывает более полутора тысяч членов. Она разделена на семь кланов, в зависимости от вида зверя, такие как: буды, волки и так далее. Каждый клан возглавляется парой альф. Вместе альфы составляют Совет Стаи. Но, как учил нас Дисней, должен быть король, и наш король известен как Царь Зверей, потому что у нас, чистокровных американцев, есть проблемы с монархией. Его зовут Кэрран Леннарт. Кэрран возглавил Стаю, когда ему было пятнадцать, победив безумного медведя-оборотня, к которому никто не мог подойти. Он объединил нас. Он убедил альф коллективно купить землю и построил крепость, нашу Крепость, дав нам безопасное место, чтобы быть самими собой. Он ввел правила и законы и научил нас, что жестокое обращение недопустимо. Благодаря ему мы живем вместе в относительном достатке. Когда Кэрран говорит «прыгай», мы прыгаем так сильно, что земля трясется. Это не значит, что у него нет приступов идиотизма, но, учитывая все обстоятельства, они простительны. Он к тому же действительно страшный ублюдок, который любит стиль управления «так и никак иначе». Подробнее об этом позже.

Остальная часть Атланты относится к нам, оборотням, с открытым подозрением. Наше существование — результат вируса Lyc-V, и иногда вирус поражает наши тела, превращая нас в лупы. Лупы — злобные, безумные убийцы-каннибалы. От лупизма нет лекарства, вот почему мы все практикуем строгую дисциплину и подвергаемся интенсивной умственной подготовке, чтобы держать свои эмоции под контролем. Когда все катится в тартарары, на то есть панацея, травяной отвар, приготовленный с помощью магии. Он не излечивает лупизм, но примерно в тридцати процентах случаев он обращает вспять происходящую трансформацию. Подробнее об этом тоже позже. В глазах широкой публики каждый перевертыш — потенциальная лупа, а «оборотень» по-прежнему остается ругательным словом.

Далее у нас есть Племя. Это общенациональная организация с офисами в каждом крупном городе. Племя управляет нежитью, особенно вампирами, для развлечения и получения прибыли, но если вы попросите их пояснить, они объяснят, что занимаются этим в каких-то сомнительных научных целях. У вампиров нет собственного разума. Патоген Immortuus, который приводит к смерти и последующей реанимации своих жертв, очищает их тела от всего, что ему не требуется, включая внутренние органы, волосы, гениталии и сознание. Вампир — это машина, снедаемая нескончаемым голодом. Они не говорят, они не думают, они убивают одним импульсом, и для того, чтобы остановить их, требуется мощная противопехотная гаубица или обезглавливание. Расчленение их на мелкие кусочки так же, как известно, срабатывает, как неоднократно доказывала консорт. Один вампир на свободе в городе приводит к немедленной эвакуации в радиусе десяти кварталов и отправке нескольких подразделений полиции по чрезвычайным ситуациям, потому что у одной команды спецназа закончатся боеприпасы, прежде чем они его уничтожат.

Некроманты (они предпочитают, чтобы их называли навигаторами) телепатически захватывают пустой разум вампира, навязывая свою волю этому чистому холсту. Это называется пилотированием. Навигаторы управляют вампирами, как автомобилями с дистанционным управлением. Они видят то, что видит нежить, они слышат то, что слышат они, и когда вампир говорит, голос навигатора исходит из его рта. Они могут подвергнуть вампира опасности, потягивая кофе в бронированных недрах Казино. Лучшие навигаторы называют себя повелителями мертвых, потому что скромность, очевидно, является их самой ценной добродетелью.

Племя сделало своей штаб-квартирой Казино, в то время как наша штаб-квартира находится в Крепости. Племя — самые главные конкуренты Стаи в городе. Люди погибают, когда мы сталкиваемся лбами, поэтому некоторое время назад, стремясь уменьшить возможное кровопролитие, мы номинально разделили город на их «территорию» и нашу. Это немного сложно объяснить с конкретными улицами и районами, но для простоты север и северо-восток принадлежат нам, а юг и юго-запад — им. Именно это имеется в виду, когда вы слышите, как один из нас говорит «городская территория». Мы не владеем собственностью в определенных районах друг друга, и мы патрулируем наши воображаемые границы.

Прямо сейчас Племя вовлечено во внутреннюю борьбу за власть. Глава офиса Атланты ушел в отставку (или, возможно, они убили его, никто не знает), и двое мастеров мертвых пытаются добраться до вершины первыми. Один из них — Гастек, настоящий гений, компетентный, чрезвычайно опасный и облаченный в защитную оболочку утомленного миром высокомерия. По сути, всезнайка с опытом и группой вампиров для своей поддержки. Другой — Малрадин, о котором мы мало знаем, кроме того, что он человек семейный, и приходит в смятение, когда люди говорят безобидные вещи, вроде «Святое дерьмо!» в пределах слышимости его жены, которая не должна быть запятнана такой грубостью. Укусите меня.

Есть загвоздка: большинство людей этого не знают, но все Племя подчиняется одному человеку. Помните эпоху магии и магов с божественными способностями? Оказывается, когда магия начала исчезать из мира, не все эти маги умерли. Некоторые из них впали в спячку. Тысячи лет спустя Сдвиг разбудил одного из них. Вдумайтесь. Возникает человек, не ограниченный границами этики и морали. Человек, который когда-то правил империей. Король-маг, сам себе закон, который прожил тысячи лет, обладающий силой сокрушить тысячи жизней одним-единственным толчком магии. Ходячая ядерная бомба. Человек настолько могущественный, что ему не нужно имя. За ним закреплены имена, начинающиеся со всех заглавных букв. Отец Нежити. Строитель Башен.

Сейчас он называет себя Роландом. Я спросил консорта, почему так, и она показала мне «Песнь о Роланде». Это баллада двенадцатого века о рыцаре, который попал в засаду из-за предательства и отказывался трубить в свой рог из гордости, пока все его солдаты не погибли. Когда он, наконец, трубит, то делает это так сильно, что у него лопаются виски, и он умирает мучеником. Вот и думайте.

Тысячи лет назад Роланд создал вампиров, сейчас же он управляет людьми со своей территории на Среднем Западе. Легенды и мифы о нем разлетелись по фольклору, Торе, Библии и другим священным писаниям под разными названиями. Очевидно, Роландом движет две навязчивые мысли. Во-первых, он социальный инженер. Он строит империи и ничего не может с собой поделать. Он знает, что единственный способ достичь просветления — это подчиниться его правлению. Демократия — не та концепция, которую он считает актуальной, и для нас это действительно плохая новость. Во-вторых, он любвеобилен. Он влюбляется и заводит сверхсильных детей, которые рано или поздно противостоят ему, так что Роланду приходится их убивать. Например, Авраам был одним из них, у него была какая-то размолвка с Роландом, и последний сослал его, пока Авраам, в конце концов, не умер позже в бедности. Не совсем так, как об этом говорится в Библии, но что есть, то есть.

Перед тем как Роланд решил прикорнуть, он, по-видимому, поклялся отказаться от продолжения рода. Но после пробуждения во время Сдвига, его, должно быть, охватила эйфория оттого, что он жив. Видимо по той же причине, по которой люди занимаются сексом после похорон. Позже Роланд влюбляется в женщину по имени Калина. Она хочет иметь детей, и он, по-видимому, не парится по этому поводу, пока не зачинается ребенок, дочь, что заставляет Роланда действовать стремительно, и он пытается убить ее в утробе матери. Калина сама обладает магией, магией принуждения, и она отчаянно хочет спасти своего ребенка. Она околдовывает военачальника Роланда, Ворона, и заставляет его думать, что он влюблен в нее. Вместе они сбегают. Калина рожает, но Роланд, в конце концов, нагоняет их. Калина понимает, что из них двоих у Ворона больше шансов остаться в живых и вырастить ребенка, поэтому она велит ему бежать, а сама остается, чтобы противостоять Роланду. Она ударяет его ножом в глаз, и он убивает ее.

Невеселая история.

Итак, Ворон — редкостный безжалостный ублюдок, в том числе талантливый боец, который должен был возглавить армии Роланда, когда тот собирался захватить наш континент. Парень, который, вероятно, убил сотни людей, чтобы занять место военноначальник — остался один на один с ребенком. Его мозг был промыт магией Калины. И когда он смотрит на эту крошечную, воркующую, магически одаренную малышку, дочку, вероятно, единственной женщины, которую он когда-либо любил, он не говорит себе: «По крайней мере, у меня что-то осталось от нее. Я буду воспитывать эту малышку и сделаю все, что в моих силах, чтобы охранять ее, защищать, любить и быть уверенным, что у нее будет счастливая жизнь». Нет, он смотрит на нее и думает: «Я в долгу не останусь, я отомщу». Что еще можно ожидать от редкостного безжалостного ублюдка?

Он берется за воспитание этой малышки, оттачивает ее и формирует, пока она не превращается в живое оружие. Она может зарубить тебя своим мечом. Она может убить тебя зубочисткой. Она может убить тебя голыми руками. Я оборотень. Я чертовски быстр. Когда мне становится скучно, я играю со своей любимой коброй, и это не в переносном смысле. Меня она никогда не кусает, потому что я достаточно быстр, чтобы легко увернуться от нападающей змеи. Иногда, когда Кейт размахивает своим мечом, я этого не вижу. Она жутко быстрая.

Итак, пока эта маленькая девочка растет, они с Вороном путешествуют по всей Америке. Они никогда не задерживаются надолго на одном месте, один месяц она тренируется с кем-то в Оклахоме, а на следующий она в гладиаторской яме в Бразилии. Он не дает ей забыть, что ее отец убил ее мать, и что он убьет ее, если когда-нибудь обнаружит. Все это правда. Но Ворон также говорит ей, что единственный способ выжить для нее — убить Роланда. Она узнает, как покончить с человеческой жизнью, прежде чем достигнет половой зрелости. Ущерб, нанесенный ей в детстве, ошеломляет. Но это еще не самое худшее.

Ворон намеревался создать из нее идеального убийцу, но не мог научить ее пользоваться магией. Сам он не владел магией, поэтому она научилась общим магическим навыкам, немного у ведьм, немного у магов, но она никогда не практиковала магию крови, магию Роланда. Во-первых, потому что никто не мог ее научить, а во-вторых, потому что Ворон думал, что это выдаст ее. Но была и третья причина. В этом не было необходимости, потому что Ворон знал, на что способен Роланд. Он знал, что мастерства Кейт достаточно, чтобы проложить себе путь к Роланду, но у нее не было никаких шансов против своего отца. В этом была суть его мести. Он воспитывал эту девочку с младенчества, исключительно для того, чтобы однажды увидеть, как Роланд убивает или будет убит своей собственной плотью и кровью. Я позволю этому немного осесть.

У него не было возможности увидеть это своими глазами. Роланд решил, что ему нужен новый военноначальник, поэтому он взял лучшего ученика Ворона, мальчика, которого он воспитал как сына, и сделал его своим военноначальником. Его зовут Хью д'Амбрей или Больной ублюдок, что более ему подходит. Хью д'Амбрей вел охоту на Ворона с момента его предательства. Однажды, когда Кейт не было дома, Хью нашел и убил его. Он утверждает, что несколько расстроен из-за этого, но вы не можете доверять ни единому слову, которое слетает с уст этого лживого ублюдка.

После смерти Ворона Кейт осталась одна. Рыцарь Ордена милосердной помощи временно взял на себя опеку над ней и попытался отправить ее в Академию Ордена, но она бросила учебу. Орден является полуофициальным правоохранительным органом. Их правовой статус неясен, как я уже неоднократно указывал всем, кто готов слушать. Они фанатики, у них жесткий склад ума, и они верят, что любое отклонение от вашего среднего ванильного Homo sapiens делает вас нечеловеком.

Вы прочитали то, что я написал. Как думаете, я человек?

Для этих парней Чарльз Мэнсон^[3] и Джек Потрошитель более человечны, чем я. Если бы не тот факт, что наши силы правопорядка перегружены, их присутствие было бы недопустимо. В любом случае с этим нельзя мириться. Но, как это обычно бывает, когда кто-то приходит к вам и предлагает убрать этого надоедливого грифона, который убивает людей в вашем районе, и предлагает сделать это бесплатно, если вы не можете позволить себе заплатить, большинство людей отказываются смотреть дареному коню, то бишь рыцарю, в рот.

Поэтому Кейт решила, что промывание мозгов Ордена не для нее. Она моталась по Джорджии, то и дело заезжая в Атланту. Некоторое время работала в Гильдии наемников. Это те парни, которым вы звоните, если у вас есть деньги и монстр на заднем дворе, а копы слишком заняты ядовитой летающей медузой в центре города. Она пыталась спрятаться у всех на виду. Она могла бы преуспеть, если бы не столкнулась с Царем Зверей. Как я уже упоминал, он опасный, властный ублюдок. Она ненавидит всякую власть. Он сказал: «Прыгай». Она ответила: «Пошел ты». Конечно, после этого они безумно влюбились друг в друга. И когда я говорю «безумно», я имею в виду именно это.

Кейт никогда ничего не делает наполовину. Я уверен, что Ворон пытался создать психопатку, но почему-то потерпел неудачу. Кейт каждый раз будет ставить себя между опасностью и какими-нибудь идиотами-прохожими. Она нашла на улице полуголодного ребенка алкоголички, чуть сама не погибла, спасая ее от демонов, а затем удочерила. Джули — исключительный ребенок во всех отношениях, включая количество неприятностей, которые она может создать. Ее нелегко воспитывать. Я никогда не слышал, чтобы Кейт жаловалась.

Кейт считает меня одним из своих друзей. Это большая честь. Это значит, что когда я буду в нескольких штатах отсюда и позвоню ей и скажу: «У меня неприятности», она достанет свой меч и придет за мной, ничего не ожидая взамен. Это такая редкость. Кэрран мог быть Царем Зверей и редкостным упрямцем, но он понимал, как у него обстоят дела, когда встретил ее. Вот почему она теперь консорт Стаи. Мы давно нуждались в консорте, в ком-то, кто уравновесит Кэррана. Вот так появилась она. Кейт разумна и старается быть справедливой. Какое-то время все шло так хорошо.

Помните, я упоминал панацею, фитотерапию, которая помогает нам не сходить с ума, не превращаться в лупу? До недавнего времени у нас не было к ней доступа. Она была создана где-то в Европе, и никто не продал бы ее нам ни за какие деньги. Внезапно прошлым летом Царь Зверей со своим консортом получили приглашение разрешить семейный спор оборотней в маленькой стране на берегу Черного моря. Им обещали заплатить панацеей. Мы все знали, что это ловушка, и мы все отправились выяснить, кто ее соорудил. Это был Хью д'Амбрей. Он, идя по следу из хлебных крошек, нашел Кейт. Вот женщина, которую обучал мужчина, которого он считал своим отцом. Она лучше владеет мечом, чем он. Она дочь парня, которого он боготворил. Вы понимаете, к чему я клоню? Хью хочет ее и не понимает слова «нет». Она же ненавидит его, потому что он больной ублюдок, и убил ее учителя. События быстро закручиваются и заканчиваются гигантской дракой и пожаром в замке.

Итак, мы здесь. Мы не получили панацею, но мы получили Кристофера, безумного мага, которого Кейт вытащила из клетки, где Хью медленно морил его голодом до смерти. Кристофер не совсем в себе. Оказывается, он умеет создавать панацею, так что теперь у нас есть собственный запас, но цена была высокой. Мы потеряли тетю Би, альфу клана буда. Буда — неудачники. Другие оборотни нам не доверяют. Мы совсем не придерживаемся правил. Тетя Би заботилась о нас. Обо мне. Словами не описать, что она значила для меня. Теперь она ушла. Кейт смотрела, как она умирает. Это гложет ее изнутри. Я вижу это по ее лицу. Она навещает могилу тети Би чаще, чем ее сын, Рафаэль, бывает там.

Итак, мы здесь, на распутье. Мы не знаем, жив ли Хью или мертв. Кэрран сломал Хью позвоночник и швырнул его в огонь, но Кейт говорит, что почувствовала, как он телепортировался. Мы понимаем, что скрываться больше не за чем. Роланд придет за своей дочерью. Он и раньше нападал на Стаю через своих агентов. Мы ему не нравимся, потому что мы разрастаемся и набираемся сил. Но теперь, независимо от того, выжил Хью или нет, Роланд точно придет. Если Хью мертв, Роланд придет посмотреть, кто его убил. Если Хью жив, то наверняка рассказал Роланду о его дочери, и Роланд приедет повидаться с ней.

Как я уже сказал, это тот момент, когда все висит на волоске. Если Роланд нападет на нас, мы будем сражаться не только за консорта, но и за наши жизни, как бы драматично это ни звучало. Роланд понимает концепцию личной свободы. Он просто считает, что она сильно переоценена. Свобода для нас — это все. Мы не будем рабами. Кейт — наша единственная надежда остановить его, но (опять это надоедливое слово), она знает, что ее магия не может сравниться с его. Ковены Атланты связали с ней свою судьбу и снабжают ее кровью нежити, чтобы она могла практиковать магию крови своего отца. Она учится, но, боюсь, недостаточно быстро. Если Роланд захватит Атланту, за ним последуют другие города. У нас, у Стаи, больше всего шансов отбиться от него.

На горизонте надвигается буря. Мы будем отстаивать свою позицию, но мне интересно, будет ли это, в конце концов, иметь значение.

Глава 1

— Кейт, это правда очень опасно, — сказал Асканио.

У оборотней-подростков интересное определение слова «опасно». Lyc-V, вирус, ответственный за их существование, регенерирует их тела в ускоренном темпе, так что тычок ножом под ребра для них грозит необходимостью вздремнуть и плотно пообедать, а перелом ноги означает две недели покоя и можно без проблем бежать марафон. В довесок к этому, Асканио был ещё и молодым оборотнем-буда, или гиеной, которых хлебом не корми, дай рискнуть. Поэтому если буда называл что-то опасным, значит, это вполне могло испепелить вас на месте и развеять пепел по ветру.

— Так, — сказала я. — Держи верёвку.

— Будет лучше, если туда пойду я.

Асканио одарил меня обворожительной улыбкой. Я позволила ей отскочить от меня и припечатала его тяжелым взглядом. Около пяти десятков килограмм и все еще худосочный из-за слишком быстрого роста, Асканио был не просто красив, а ослепителен: пропорциональное лицо с четко-вычерченной челюстью, скульптурные скулы, темные волосы и того же оттенка глаза. У него было такое лицо, которое можно было описать только как ангельское. Однако, хватает одного взгляда на эти большие глаза, и вы понимаете, что он никогда не был на небесах, но где-то в аду пара падших ангелов точно скучает по шестнадцатилетнему подростку. Он в раннем возрасте осознал, какой эффект производит на людей, и стал пользоваться этим по полной программе. Примерно через пять лет, когда это лицо повзрослеет, эффект станет разрушительным. Если он проживет так долго. Что прямо сейчас казалось маловероятным, потому что я была зла на него.

— Держи верёвку, — повторила я и сделала первый шаг.

— Не смотри вниз, — посоветовал Асканио.

Я посмотрела вниз. Я стояла на металлической балке шириной около восемнадцати дюймов. Подо мной остатки отеля «Терраса Георгин» печально оседали на разрушенную улицу. Магия не была добра к некогда гордому зданию.

Его восемнадцать этажей рушились постепенно, создавая лабиринт проходов, отвесных обрывов и осыпающихся стен. Весь этот беспорядок грозил превратиться в пыль в любую секунду, и я была на самом верху этой кучи обломков. Если бы я поскользнулась, то упала бы примерно на сотню футов вниз на тротуар. Мое воображение нарисовало мою голову, раскалывающуюся, как яйцо. Только этого мне не хватало. Как будто балансировать на обледенелой балке было недостаточно сложно.

— Я же сказал, не смотри вниз, — услужливо напомнил Асканио. — И ещё, будь осторожна — лёд скользкий.

— Спасибо, Капитан очевидность.

Передо мной, поодаль, простиралось кладбище центра Атланты. Массивные здания рухнули более десятилетий назад, некоторые рассыпались в щебень, некоторые остались почти целыми, распростертыми на земле с обнаженными балками, как гниющие, выброшенные на берег киты с выставленными напоказ хребтами. Кучи щебня завалили улицы. Среди обломков разрослись странные оранжевые растения, каждое с тонким стеблем, заканчивающимся одним треугольным листом. Обычно летом сточные воды и дождевые потоки ручьями неслись по открытым местам, но суровая зима заморозила их, покрыв землю черным льдом.

Вокруг меня кружилась опасная и извращенная магия Юникорн-лейн. Магия волнами затопляла наш мир, в одну минуту она была здесь, в следующую — исчезала, но Юникорн-лейн был милым местечком, которое сохраняло свою силу, даже когда технология была на пике. Это было то место, куда вы приходили, когда жизненные невзгоды становились для вас непосильной ношей. Там, среди рухнувших небоскребов, расплодились существа с горящими глазами, и если вы задерживались в этих руинах, одно из них гарантированно избавляло вас от всего, что беспокоило.

Любой, у кого была хоть капля мозгов, избегал Юникорн-лейн, особенно после наступления темноты. Но когда ваш бизнес терпит крах, вам приходится браться за любую подвернувшуюся работу, особенно если она начинается с того, что главный редактор «Атланта Джорнал Конститушн» плачет в вашем офисном кресле, потому что пропал ее редкий и дорогой питомец. С тех пор как магия уничтожила Интернет и искалечила телевидение, газеты снова стали основным источником новостей, и одобрение крупнейшей газеты в регионе было на вес золота. Кроме того, она плакала в моем кабинете. Я взялась за эту работу.

Будучи консортом, мне не нужно было зарабатывать себе на жизнь. Стая позаботится обо всем необходимом, но я хотела, чтобы «Новый рубеж» преуспел, и я сделаю все возможное, чтобы заставить его встать на ноги. Даже если это включало выслеживание сбежавших домашних животных.

К сожалению, пушистик, о котором шла речь, направился прямиком на Юникорн-лейн, и мне потребовалось несколько часов, чтобы отыскать его. И я позволила своему шестнадцатилетнему стажеру-буде пойти со мной, потому что он мог выследить зверя по запаху, а я нет. Асканио был неплох в драке. Он был физически сильным и быстрым, и у него была сильная полуформа, слияние человека и животного, которое делало оборотней невероятно эффективными убийцами. Рафаэль, альфа клана буда, за последние месяцы превратил Асканио в достойного бойца. К сожалению, все эти тренировки никак не помогли его здравому смыслу.

Наконец-то я загнала маленькое существо в угол, он забился в щель. Пока я на цыпочках приближалась к нему, издавая тихие, неугрожающие звуки, Асканио решил помочь, прорычав: «Вытуривай его», что заставило меня чуть не упасть в дыру в полу и отправило запаниковавшего зверька прямо на вершину ненадежно стоящего здания. Вот так я оказалась с веревкой вокруг пояса, пытаясь маневрировать на балке шириной в полтора фута, выступающей на двадцать футов над отвесным обрывом, в то время как экзотическое и редкое домашнее животное дрожало в самом конце.

— Пожалуйста, позвольте мне сделать это, — попросил Асканио. — Я хочу помочь.

— Ты уже достаточно помог, спасибо. — Я сделала еще один шаг вдоль балки. Если я упаду, с его силой оборотня у него не будет проблем вытащить меня. Если упадет он, мне будет значительно труднее поднять его обратно на крышу здания. Мертвый вес человеческого существа совсем не шутка.

— Прости, что испугал его.

— Извинишься, когда я его поймаю.

Маленький зверек задрожал и на цыпочках подошел к другому концу балки.

Отлично.

Асканио зарычал себе под нос.

— Я слышу, как ты рычишь. Если тебя слышу я, то и он тоже. Если ты напугаешь его так, что он прыгнет насмерть, я буду очень зла на тебя.

— Я ничего не могу с собой поделать. Он уродец.

Уродец уставился на меня большими зелеными глазами.

Я сделала ещё шаг.

— Он не уродец, а котокролик.

Котокролик продвинулся еще на дюйм к концу балки. Он напоминал преступно-пушистого домашнего кота среднего размера. Его хозяйка описала цвет меха как сиреневый, который мне показался бледно-серовато-коричневым. У него была милая мордочка котенка, обрамленная двумя длинными ушами, будто кто-то взял обычные кошачьи уши и растянул их, увеличив до размера кролика. Его задние лапы были полностью кроличьими, мощными и мускулистыми, в то время как передние лапы были намного короче, чем у обычной кошки, и выглядели абсолютно кошачьими. Его хвост, похожий на беличий пушок, встревожено затрясся. Первые котокролики были результатом какого-то неудачного магического эксперимента в ветеринарной школе Калифорнийского университета. Их продали частным заводчикам, и, поскольку они были редкими и милыми, они стали последней модой среди ужасно дорогущих домашних питомцев.

На меня налетел ветер. Я боролась с дрожью.

— В любом случае, в чем твоя проблема с ним?

— Это неправильно и неестественно, — сказал Асканио.

— А превращение в гиену значит естественно?

— Кошка — это хищник. Кролик — добыча, и он грызун. Они взяли кошку и смешали ее с грызуном. Он неправильно пахнет.

Я сделала еще пару шагов. Черт, эта балка была высоко.

— Я имею в виду, как бы он сам себя прокормил? — спросил Асканио. — Если он не охотится, он не может выжить сам по себе, и это то, чего не должно существовать. Если он действительно будет охотиться, то, вероятно, будет ловить мышей — единственное достаточно маленькое существо, кроме птиц, а это значит, что он будет питаться своими сородичами. Получается грызун-каннибал. Звучит как плохой фильм.

— Грызуны итак являются каннибалами. Спроси клан крыс, они тебе расскажут. —Стая состояла из семи кланов, разделенных по видам животных, и члены клана крыс были довольно прагматичны в отношении привычек своих естественных собратьев.

— Чем они его вообще кормят? — спросил Асканио.

— Беконом с клубникой.

Позади меня воцарилась возмущенная тишина.

— Беконом? — выдавил он, наконец.

— Угу. — Я продвинулась вперед еще на шесть дюймов. Аккуратнее.

— Это потому, что в дикой природе он бы ловил кабанов? Хотел бы я посмотреть, как стая котокроликов на своих коротких лапках загоняет дикого борова. Представь себе удивление кабана!

Куда ни плюнь, попадешь в комедианта.

— Может, если я громко хрюкну, он перепрыгнет через балку и попытается меня сожрать.

Подул ледяной ветер, пробрав меня до самых костей, несмотря на три слоя одежды. У меня застучали зубы.

— Асканио…

— Да, консорт?

— По-моему, ты не совсем понял, что значит быть наемным работником. У нас есть работа, и мы ее выполняем. Вернее, её выполняю я, а ты её ещё больше усложняешь.

— Я не работник, а стажёр.

— Постарайся побыть молчаливым стажёром.

Я опустилась на корточки. До дрожащего котокролика оставалось меньше фута.

— Иди сюда… — Котик? Кролик? — Иди сюда, пушистик… Не бойся.

Котокролик сжался в крохотный комочек, выглядя мило и невинно. Я уже видела подобное у диких кошек. Такой вид означал, что они превратятся в торнадо из острых когтей, едва вы окажетесь в пределах досягаемости.

Я сгребла его в охапку, готовясь быть исцарапанной до крови.

Котокролик посмотрел на меня своими круглыми зелёными глазами и замурчал. Я встала и развернулась.

— Попался.

Балка рухнула под моими ногами, и мы стали падать вниз. Мой желудок попытался выскочить у меня изо рта. Веревка дернулась, обжигая мои ребра, и я повисла над отвесным обрывом с котокроликом, уютно устроившимся у меня на руках. Балка с громким лязгом упала на землю, пробив крошащийся тротуар.

Веревка слегка повернулась. Котокролик замурлыкал, ничего не замечая. Над разрушенным городом солнце спускалось к горизонту, окрашивая небо в оранжевый цвет. Я была жива. Как вам такое? Теперь мне нужно было просто оставаться такой.

— Лааадно, теперь подтяни меня. — Веревка не дернулась.

— Асканио? — Что это сейчас было? Неужели он увидел бабочку и увлекся? Веревка скользнула вверх так быстро, словно наматывалась на лебедку. Я рванула вверх. Что за…?

Я преодолела край и оказалась лицом к лицу с Кэрраном. Ну, дела.

Он одной рукой держал веревку, мышцы бугрились на его руке под толстовкой. На лице Кэррана не отразилось никакого напряжения. Хорошо быть самым крутым оборотнем в городе. Позади него неподвижно стоял Асканио, притворяясь невидимкой.

Серые глаза Кэррана смеялись надо мной. Царь Зверей протянул руку и коснулся моего носа пальцем.

— Бииип.

— Очень смешно, — сказала я ему. — Не мог бы ты опустить меня?

— Что вы делаете на Юникорн-лейн после наступления темноты?

— Отлавливаем котокролика. Что ты делаешь на Юникорн-лейн после наступления темноты?

— Ищу тебя. Я забеспокоился, когда ты не пришла домой к ужину. Похоже, я нашел тебя как раз вовремя. Снова. — Он опустил меня на разрушенную крышу.

— У меня все было под контролем.

— Ну-ну. — Он наклонился над котокроликом и поцеловал меня. На вкус он был точно таким, как я помнила, и ощущение его губ было похоже на возвращение домой из темной холодной ночи в светлый теплый дом.

Я засунула котокролика в переноску для домашних животных, и мы ретировались с крыши.

***

Я ПЕРЕПРЫГНУЛА ЧЕРЕЗ металлическую балку, покрытую розовой слизью, от которой шел пар, несмотря на низкие температуры. Холодный ветер лизал мою спину сквозь куртку.

Впереди меня Кэрран запрыгнул на бетонный обломок. Для крупного мужчины он был удивительно грациозен.

— Я припарковался на Четырнадцатой.

Ммм, машина. Теплая, хорошая машина. Мы пришли пешком, и прямо сейчас автомобильная печка манила божью благодатью.

Кэрран остановился. Я приземлилась рядом с ним.

— Что случилось?

— Помнишь?

Я посмотрела на Юникорн-лейн. Передо мной старый многоквартирный дом осел на улицу, его вес был слишком велик для ослабленных магией стальных костей. Справа иней превратил искореженную кучу бетонного мусора и арматуры в лабиринт из белой решетки. Выглядело знакомо… Ах.

— Что такое? — спросил Асканио.

Я указала на полуразрушенный жилой дом, где темная прореха открывала путь внутрь.

— Здесь мы впервые встретились.

Я расследовала смерть своего опекуна и обнаружила, что в этом замешана Стая. В то время я изо всех сил старалась не высовываться, поэтому обо мне было ничего неизвестно, из-за чего Кэрран пригласил меня на личную встречу в этот многоквартирный дом. Он хотел посмотреть, осмелюсь ли я ночью прийти на Юникорн-лейн. Я осмелилась.

Сейчас кажется, что это было очень давно.

Кэрран обнял меня одной рукой.

— Здесь было кис-кис-кис?

— Я должна была что-то сказать, чтобы заставить тебя выйти из темноты.

— Здесь? — спросил Асканио. — Вы встретились в той темной дыре?

— Да, — ответила я.

— Зачем кому-то хотеть встречаться на Юникорн-лейн? Могло случиться что-то плохое. Почему бы не сходить в хороший ресторан? Женщины любят рестораны.

Я рассмеялась. Кэрран сверкнул ухмылкой, и мы слезли с бетонного блока в переулок.

Кэрран припарковал джип на углу переулка и Четырнадцатой улицы. Трое головорезов, двое мужчин и женщина, пытались взломать замок. Ох. Спасибо, Атланта.

Потенциальные угонщики машины увидели нас. Мужчина в синей куртке развернулся и направил пистолет в нашу сторону. Большой ствол, микроскопический мозг. Смотри-ка, вот пипл, вышедший ночью с Юникорн-лейн. Они в хорошей форме и выглядят так, будто могут надрать мне задницу. Думается, я смогу забрать их машину под дулом пистолета. Шикардос. Да, это точно сработает.

Не сбавляя шага, Кэрран слегка опередил меня. Я не сомневалась, что если головорез выстрелит, Его пушистое величество скорее закроет меня собой, чем позволит пуле попасть в меня. Он уже проделывал такой маневр пару раз. Я все еще не уверена, что чувствую по этому поводу. Мне бы совсем не хотелось, чтобы его застрелили из-за меня.

— Ключи на базу! — прохрипел Синяя куртка.

Глаза Кэррана засветились золотом, когда его голос перешел в грубое рычание.

— Если ты собираешься стрелять, обязательно разряди обойму, потому что после того, как ты закончишь, я засуну этот пистолет тебе в задницу.

Синяя куртка моргнул.

— Ты можешь даже такое сделать? — спросила я.

— Давай выясним. — Кэрран уставился на головореза. — Ну? Стреляй, чтобы мы могли начать этот эксперимент.

Синяя куртка сунул пистолет в карман и убежал. Его приятели бросились за ним по улице.

Кэрран покачал головой, достал ключи и открыл багажник. Мы разместили переноску с котокроликом внутри, Кэрран скользнул на водительское сиденье, завел двигатель, и мы тронулись в путь, направляясь через город на северо-восток, где Стая оборотней устроила свое логово в Крепости.

Включилась печка, и мои зубы перестали стучать.

— Я так голоден, — сказал Асканио. — Что у нас на ужин в Крепости?

— Мы направляемся в Крепость, — сказал Кэрран. — Ты же едешь в дом своей матери.

Асканио ощетинился.

— Почему?

— Потому что тебя не было там последние три дня, и ей хотелось бы увидеть твое лицо. И потому что она захочет обсудить твои школьные оценки.

Черт! Его и Джули, обоих. Моя пятнадцатилетняя подопечная впечатляюще провалила экзамен по алгебре. Вначале, она попыталась убедить меня, что учительница потеряла ее домашнее задание, все четыре разных задания. Затем она некоторое время разглагольствовала о том, как тяжело учиться в школе, и как мы предъявляем к ней необоснованные требования, а затем, в довершение всего, сообщила нам, что предпочла бы бросить учебу и стать бездомной. Мы с Кэрраном целую минуту медленно хлопали в ладоши.

— Что ты провалил на этот раз?

— Я ничего не провалил. Я сдаю все экзамены.

— У него сорок баллов по алгебре, — сказал Кэрран.

Снова алгебра.

Я повернулась, чтобы посмотреть на Асканио.

— Как, черт возьми, ты получил сорок баллов?

— Не знаю.

— Он не сдает домашнюю работу. Половину своего времени он проводит с Рафаэлем, а остальное — с тобой в «Новом рубеже».

— Школу переоценивают, — сказал Асканио. — Мне там не нравится, и меня она не интересует. Я просто хочу работать на Стаю.

— Позволь мне разъяснить тебе ситуацию, — сказал Кэрран. — Стае нужны образованные люди. Если ты хочешь подняться вверх по пищевой цепочке, тебе нужно знать, что делать. Большинство альф имеют высшее образование. На самом деле, у большинства людей, которых ты знаешь, есть ученые степени.

— Типа у кого? — спросил Асканио.

— Рафаэль закончил MBA. У Барабаса есть юридическая степень. Андреа закончила Академию Ордена. Дулиттл окончил медицинскую школу. У Мэхона докторская степень по средневековой истории.

Это кое-что объясняло. Мэхон руководил кланом тяжеловесных, и я всегда думала, что его рассуждения уходили в средневековья. Ух, я должна как-нибудь сказать ему об этом, ему бы это понравилось. Только не тогда, когда он будет в медвежьем обличье. Для человека я неплохо бегаю, но у меня было предчувствие, что разъяренный кадьяк будет быстрее.

— У тети Би не было ученой степени, — высказался Асканио.

— Да, верно, — сказал Кэрран. — Она училась у Агнес Скотт и специализировалась на психологии.

Асканио уставился в окно.

— Что делать собираешься? — спросил Кэрран. — Тебе шестнадцать, у тебя должен быть план. Или ты собираешься позволить своей матери оплачивать твои счета до конца жизни?

— Нет. — Асканио проглотил это слово.

— Тогда я предлагаю тебе переосмыслить алгебру, — сказал Кэрран.

***

МЫ ВЫСАДИЛИ АСКАНИО, доставили котокролика, получили деньги, и Кэрран двинулся в сторону Крепости. Я поудобнее устроилась на своем сиденье. Хорошо, что хорошо закончилось. Я не умерла, я заработала деньги, я, наконец-то, согрелась, и теперь, после долгого рабочего дня, я могла пойти домой и принять душ.

— Ты слишком присматриваешь за ним, — произнес Кэрран. — Словно ожидаешь, что он сломается. Он крепкий парень. Он может постоять за себя, и я знаю, что ты это знаешь, так в чем же дело?

Это был сложный вопрос.

— Прошлой ночью мне приснился сон. Я была поймана в ловушку в башне замка. Крыша была в огне. Вокруг меня было пламя, и оно обжигало мои ноги. — В реальной жизни замок был поглощен магическим пламенем, но он так и не добрался до этой конкретной башни. Она была слишком высоко. — Во дворе Хибла убивала тетю Би.

Эта часть сна родилась из моих воспоминаний, настолько ярких, что даже было больно. Когда мы отправились на Черное море за панацеей, мы встретили Хью д'Амбрея, военачальника моего отца и наставника Ордена Железных Псов. Хибла была его заместителем. Когда замок загорелся, я оказалась в ловушке на вершине башни. Я видела, как наши люди пытались выбраться из замка, преследуемые Железными Псами Хью, и тетя Би пожертвовала собой. Она знала, что Железные Псы убьют ее, прежде чем двинутся дальше. С ними был маг. Я мысленно видела это: серебряные цепи, сорвавшиеся с мага и пригвоздившие тетю Би к месту, град стрел, пронзивших ее тело, и, наконец, Хибла, идущая к ней с мечом в руке.

— Я пыталась помочь ей, — продолжила я. — В моем сне. Я пыталась помочь ей, но у меня не было ног.

Кэрран протянул руку. Его теплые пальцы сомкнулись на моей руке, когда он нежно сжал мои пальцы.

— Я помню, как тетя Би зарычала как раз перед тем, как Хибла отрезала ей голову. Это рычание крутится в моей голове снова и снова. Я была в ста пятидесяти футах над ними. Я не могла его слышать.

— Это был первый раз, когда тебе приснился сон?

— Нет. Я должна была как-то помочь, сделать… больше.

— Я люблю тебя, — сказал он. — Но даже если бы это было не так, я бы все равно сказал тебе то же самое. Ты ничего не могла сделать. Это помогает?

— Нет.

— Сожалею.

— Спасибо.

— Ты разговаривала с кем-нибудь, кроме меня?

— Нет.

— Тебе следует с кем-нибудь поговорить. У нас в Стае двенадцать психотерапевтов.

Верно.

— Я в порядке, — сказала я ему. — Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь из них умер.

— Кто-нибудь из кого?

— Из клана буда.

Он снова сжал мои пальцы.

— Детка, ты не можешь завернуть их в пупырчатую пленку. Они прорвут ее и вцепятся тебе в горло. Они самостоятельны. У Асканио есть две альфы и две беты, а также мать, которая, кстати, является лицензированным терапевтом Стаи. Поговори с Мартиной. Это поможет. Разговоры об этом всегда помогают.

— Я подумаю.

Он поцеловал мои пальцы.

— Если бы Дерек пришел к тебе с этим, что бы ты сказала?

— Я бы сказала ему, чтобы он поговорил с кем-нибудь, и что у Стаи есть двенадцать лицензированных терапевтов на зарплате.

Я точно знала, что мне бы помогло. Мне нужно было убить Хиблу. После замка, когда мы поднялись на борт нашего корабля, полумертвые и едва держащиеся на ногах, я слишком устала, чтобы оглядываться по сторонам. Но Дерек, наблюдавший за пирсом, видел, как Хибла взбежала на него с обнаженным мечом. Она выжила и смотрела, как мы уплываем. Ее убийство не вернет тетю Би, но это нужно было сделать. Я хотела отправить сообщение. Если ты убил кого-то, кто был мне небезразличен, я найду тебя и заставлю заплатить за это. Не имело значения, куда ты убежал или как хорошо спрятался, я накажу тебя и сделаю это так жестоко, чтобы никто больше не посмел снова причинить боль кому-то из моих близких. Я заставила Джима искать Хиблу, но пока мы оставались с пустыми руками. Насколько я знала, она осталась в Европе, и я вряд ли когда-нибудь увижу ее.

— Тебе не обязательно идти одной, — сказал он. — Если ты решишь пойти, и я тебе понадоблюсь, я пойду с тобой. Я пойду с тобой или подожду у двери, пока ты не закончишь.

— Спасибо, — сказала я ему, и это было искренне. Мы погрузились в тишину.

— Я должен уехать утром, — сказал Кэрран. Он сказал «я», а не «мы».

— Почему?

— Ты помнишь Джина Монро.

Я кивнула. Семья Джина Монро владела рудником «Сильвер Маунтин», недалеко от ущелья Нантахала, который был одним из основных источников серебра для юго-востока. Джин утверждал, что его семья прослеживала свои корни вплоть до Мелунджонов, испанских мавров, которые поселились в этом районе столетия назад, пытаясь спастись от преследований испанской инквизиции. Учитывая, что некоторые члены его семьи превращались в иберийских волков, его заявление имело некоторый вес. Джин был интровертом по натуре, и с ним было трудно иметь дело. Он руководил небольшой группой оборотней, и хотя его соседи давным-давно присоединились к Стае, Джин держался поодаль.

— Он доставляет нам неприятности?

— Не совсем. Очевидно, раз в год мужчины их стаи собираются вместе и отправляются в горы на охоту на кабанов. Только семья и близкие друзья.

— Тебя пригласили? — догадалась я.

— Ага.

— Они знают, что ты ненавидишь охоту?

— Возможно, я забыл упомянуть об этом. — Кэрран повернул руль вправо, избегая выбоины размером с шину, заполненные люминесцентной фиолетовой слизью неизвестного происхождения. — Он хочет панацею.

Я не совсем понимала масштабы дипломатических интриг Кэррана, пока не увидела, как он работает с панацеей. Первое, что он сделал, вернувшись домой из этой поездки, — это принял закон, согласно которому ни одному оборотню, подверженному риску лупизма, не будет отказано в панацее на территории Стаи. В результате семьи оборотней со всей страны начали селиться на границе территории Стаи, образуя буфер между нами и внешним миром. Некоторые ждали официального приема в Стаю. Некоторые просто хотели совершить короткую поездку через границу, если у их ребенка начнут проявляться признаки лупизма. Если бы пришла беда, они бы сражались за Стаю, потому что мы были их единственной надеждой. Тем временем Кэрран использовал панацею и как дубинку, и как пряник, замышляя заговоры, подкупая и заключая сделки, чтобы стабилизировать Стаю и укрепить нашу оборону. Надвигалась война, и мы делали все возможное, чтобы подготовиться.

Размышления о панацее и войне заставили меня вспомнить о моем отце. Я отбросила эту мысль, пока та не испортила мне вечер.

— Итак, Джин хочет получить панацею. Чего хочешь ты?

— Я хочу, чтобы он был более разборчив в покупателях своего серебра. Он торговал со Средним Западом.

— С Роландом? — Имя моего отца слетело с моего языка. Вот тебе и не думать об этом ублюдке.

— С его агентами.

Серебро было ядом для оборотней. Если мой отец начал покупать его в больших количествах, значит, он направлялся в нашу сторону и точно не без подарков. Он рассматривал оборотней как угрозу. Меня он ненавидел. Он пытался убить меня в утробе матери, но моя мама сбежала и пожертвовала собой, чтобы я могла жить. Мой отчим прятал меня и на протяжении многих лет, превращая в оружие против моего отца. Меня вырастили с одной целью: убить Роланда. К сожалению, мой отец был живой легендой, и убить его было бы непросто. Мне понадобится несколько бронетанковых дивизий и ядерная поддержка.

Кэрран поморщился.

— Джину не понравится, что я диктую правила, но я точно знаю, что двое из его внуков при рождении стали лупами, так что он захочет заключить сделку. В этом и состоит суть приглашения.

Ему надо было ехать. Все, что ослабляло Роланда, шло нам во благо. И все же мне было не по себе. Со времени поездки за границу я остро осознала, что мы жили в долг. Мы не знали, жив Хью д'Амбрей или мертв. Лично для меня было бы лучше, чтобы он был мертв, но в любом случае мои дни прятанья на виду закончились. Роланд не задержится, чтобы выяснить, кто сбросил ядерную бомбу на его военноначальника. Каждый день без него был подарком.

— Как долго тебя не будет? — спросила я.

— День, чтобы добраться туда, два дня на охоту и день обратно. Я вернусь к пятнице.

Я сделала несколько быстрых вычислений. Помимо Стаи, в Атланте обитало несколько сверхъестественных фракций, из которых Племя были самым опасным для нас. Племя было подвластно Роланду, и именно поэтому я делала все возможное, чтобы избегать их. В прошлом Стая и Племя чуть не утопили Атланту в сверхъестественной войне из-за недоразумения. Теперь мы встречались каждый месяц в местном ресторане, чтобы разрешить наши конфликты, прежде чем они выйдут из-под контроля, на встрече, образно названной «Конклав». Потому что простое название «ежемесячное собрание» не заставляло всех чувствовать себя достаточно особенными.

— Уезжая завтра и возвращаясь в пятницу, ты пропустишь Конклав в эту среду. — И это означало, что мне, как консорту Царя Зверей, придется вести дискуссию со стороны Стаи. Я бы лучше проткнула себя ржавой вилкой.

Он посмотрел на меня.

— Правда что ли? Конклав состоится на этой неделе? Треш, конечно.

Я закатила глаза.

Кэрран ухмыльнулся. Ему нравилось присутствовать на заседаниях Конклава примерно так же, как и мне.

— Все пройдет хорошо, — сказал он.

Он был прав. Сегодня было третье декабря. Это было время, когда отдельные кланы Стаи проводили свои встречи в конце года. Сезон охоты все еще был в самом разгаре, и большинство молодых, возбужденных оборотней были за городом, гоняясь за оленями и дикими кабанами, развлекаясь, а не затевая драки с Племенем.

— Джим говорит, что более трети наших людей отсутствует, — сказала я. — Это делает его параноиком.

Кэрран посмотрел на меня.

— Параноиком?

— Ну, больше, чем обычно.

Джим всегда был параноиком, но во время нашей поездки за панацеей Хью д'Амбрей проговорился, что у него есть крот в Совете Стаи. С этого момента уровень паранойи Джима взлетел до стратосферы. Он прочесал всю Крепость в поисках жучков. Его люди обнюхали каждый квадратный дюйм зала совета. Он опрашивал всех снова и снова, пока альфы не пригрозили насилием, чтобы это прекратилось, и когда он больше не мог их опрашивать, он попытался проследить за ними. У нас чуть не случился бунт. У каждого отдельного клана было свое место встречи, и Джиму ничего так не хотелось, как вывернуть их наизнанку, но его никто не впускал. Приближалось Рождество, а мы все еще понятия не имели, кто снабжал Хью д'Амбрея информацией. Джим воспринял это близко к сердцу, что заставляло его лезть на стену.

— Когда все отправляются на охоту, Джим жалуется на уменьшение силы, — сказал Кэрран. — Когда все вернутся на рождественский ужин, он будет жаловаться, что здесь слишком много людей и ему нужна дополнительная рабочая сила, чтобы следить за ними.

— Правда.

Кэрран пожал плечами.

— Приближаются праздники. Никто не хочет затевать драки перед Рождеством. Племя будет ныть и жаловаться на нас из-за каких-то незначительных вещей, затем мы будем ныть и жаловаться на них из-за каких-то незначительных вещей, затем все поедят, выпьют и разойдутся по домам. Просто не бей никого из повелителей мертвых по лицу, и все будет в порядке.

— Не волнуйтесь, Ваше пушистое Величество. Я смогу удерживать оборону до пятницы.

Он сделал паузу, а потом в его голосе проскользнула серьезная нотка.

— Просто оставайся в безопасности.

— Что со мной может случиться? Когда ты уйдешь, Джим войдет в режим овердрайва, а это значит, что я буду окружена веселыми убийцами и охраняема, как алмаз Хоупа^[4]. Это ты уходишь в лес с людьми, которых мы едва знаем. Ты берешь кого-нибудь с собой?

— Мэхона, Рафаэля и Колина Мазера, — сказал Кэрран.

Альфы клана тяжеловесных, клана буда и клана шакалов. Мило.

— Я вернусь раньше, чем ты успеешь оглянуться.

С такой поддержкой он мог бы уничтожить небольшую армию.

— Передай мои наилучшие пожелания Джину. И, пожалуйста, дай ему знать, что если ты не вернешься ко мне в целости и сохранности, у меня не будет проблем с мобилизацией нашей орды оборотней и вторжением в Северную Каролину. — И если Джин сделает что-нибудь, что причинит ему боль, он проживет достаточно долго, чтобы глубоко пожалеть об этом.

Царь Зверей ухмыльнулся мне.

— Я сомневаюсь, что до этого дойдет.

Мы ехали молча. Мне нравилось сидеть рядом с ним. Ночь за пределами машины была необъятной и холодной, а он сидел в тепле рядом со мной. Если что-то неприятное попадалось нам на пути, он выходил из машины и разбирался с этим. Не то, чтобы я не могла сама это сделать, но знание того, что он рядом со мной, меняло весь мир. Три года назад в такую ночь, как эта, я бы одна ехала домой на своей старой машине, молясь, чтобы она не погибла благородной смертью в каком-нибудь снежном заносе. Когда я подъезжала бы к дому, было уже темно. Моя печка была бы выключена в целях экономии денег, моя кровать была бы холодной, и если бы я хотела рассказать кому-то о своем дне, мне пришлось бы поговорить со своим мечом и притвориться, что он слушает. «Погибель» была отличным оружием, но она никогда не смеялась над моими шутками.

— Ты все еще не сказала мне, что хочешь на Рождество, — сказал Кэрран.

— Время, — сказала я. — Для нас с тобой. — Я так устала жить в Крепости, как в аквариуме.

— Проверишь бардачок? — спросил он.

Я открыла его и вытащила листок бумаги. «Сердечно приглаш… Спасибо за ваш заказ…»

— Это…?

— «Домик черного медведя», — сказал он.

Двумя неделями ранее нам пришлось отправиться в округ Джексон, Северная Каролина, чтобы обезвредить кампус от бродячего тролля. В Аппалачах было большое поселение оборотней, и многие из их детей учились в университете Западной Каролины. Мы остановились в «Домике черного медведя», недавно построенном деревянном доме с хорошей едой и уютными номерами с огромными каминами. Мы провели там два великолепных дня: охотились на тролля, вечером пили вино и занимались любовью в огромной мягкой постели. Я так сильно хотела остаться, что мне было почти больно.

Он забронировал его для меня. Теплое счастливое чувство разлилось по моей груди.

— Как долго? — спросила я.

— Две недели. Мы могли бы уехать, как только я вернусь, и остаться до Рождества. Нам придется вернуться на каникулы, иначе Стая будет кричать и выть, но с лей-линией это всего в двух днях пути.

Две недели. Святое дерьмо.

— А как насчет слушания петиции?

— Я уладил это, — сказал он. — Помнишь ту экстренную сессию, которая закончилась в прошлый четверг? Я все разрулил.

— Судебный процесс Гарднера?

— Уладил и это тоже. — Кэрран наклонился и посмотрел на меня. Его серые глаза светились крошечными золотыми искорками. Он медленно нахмурил свои светлые брови и пошевелил ими вверх-вниз.

— Это твой горящий взгляд?

— Да. Я пытаюсь передать обещание ночей экстаза.

Я рассмеялась.

— Ты читал ту пиратскую книгу, которую Андреа оставила для меня?

— Я, возможно, пролистал ее. Так как насчет этого? Не окажешь ли ты мне честь сопровождать меня в «Домик черного медведя», чтобы мы могли весь день валяться в постели, напиваться и толстеть, и все это время не думать ни о чем, связанном с Атлантой?

— Будут ли у меня ночи экстаза?

— И дни. Все время в экстазе.

Две недели, только я и Кэрран. Звучало божественно. Я бы убила, чтобы иметь возможность уехать, и это было буквально.

— Договорились, Ваше величество.

Глава 2

Я СТОЯЛА В маленькой бетонной комнате и смотрела на нежить, лежащую в безмятежной луже крови у моих ног. Поощряющая и жаждущая магия в ней звала меня, шепча тихую, соблазнительную песнь.

Иногда Вселенная улыбалась мне. В основном она пинала меня в лицо, наступала на ребра, когда я падала, и смеялась над моей болью, но время от времени она улыбалась. Была среда. Я пролистала всю стопку отчетов о деятельности Конклава с подробным описанием всех инцидентов и конфликтов между нами и Племенем, которые могли бы причинить нам неприятности. Никаких убийств, никаких нападений, никаких жарких перепалок. Никто не крал ничью собственность. Никто не напивался и не приставал к чьему-то парню. Аллилуйя.

Закончив свою работу, я заперлась здесь, в маленькой прямоугольной, герметичной комнате из покрашенного бетона. Раньше здесь хранился спортивный инвентарь Кэррана, но он перенес его и отдал комнату мне. Ничто не нарушало светло-коричневый бетон, за исключением стока на полу. В большинстве дней мне он был не нужен.

Моя магия вытекала из меня, как пар из кипящего котла, выброшенного наружу на холод. Если бы она светилась, я бы выглядела будто горю. Большую часть времени я скрывала магию внутри себя. Выставлять ее на всеобщее обозрение было крайне неразумно для человека моего происхождения.

Я призвала кровь своей магией. Слабая дрожь пробежала по луже крови на полу, словно что-то двигалось под поверхностью.

Мой приемный отец, Ворон, всегда учил меня, что подавление силы моей крови — лучшая стратегия. «Не высовывайся. Прячься. Не практикуй магию, которая может тебя выдать». Больше это было не вариант. Мне нужна была эта магия. Мне нужно было ей овладеть. Никто не мог научить меня, поэтому я училась сама. Я практиковалась, практиковалась и практиковалась. Часть крови попадала ко мне от Джима. Он покупал ее для меня на черном рынке. Немного крови нежити приходило от Ровены, повелительницы мертвых, которая была в долгу перед местными ведьмами. Ведьмы знали, кто я, и поддерживали меня. Они увидели предзнаменование: когда придет Роланд, я буду единственной, кто будет стоять между ними и моим отцом, поэтому они заставили Ровену снабжать меня вампирской кровью. Она понятия не имела, для чего это было. Я практиковалась каждый день, когда царила магия.

Мой прогресс был медленным, настолько медленным, что я стискивала зубы, когда думала об этом. Я начинала ненавидеть эту комнату. Она напоминала мне гробницу. Может, мне стоит нанести немного граффити, чтобы оживить ее. «Заскучал — позвони консорту, скучно не будет». «Царь Зверей сожрет вашу еду и превратится во льва во сне». «У Мэхона геморрой». «Буды делают это лучше». «Предупреждение: параноидальная атака ягуара на охоте…».

Тихий стук эхом разнесся по комнате. Я слегка подпрыгнула.

— Да?

— Это я, — сказал Барабас.

Я отперла дверь.

— Входи.

Он неторопливо вошел, двигаясь с непринужденной элегантностью. Независимо от того, во что он был одет, Барабасу всегда удавалось создать атмосферу изысканного лоска, в котором чувствовалась острая грань. Высокий, худощавый и бледный, у него были огненно-ярко-рыжие волосы, которые торчали на голове, как лес агрессивных шипов. Если бы он когда-нибудь покрасил волосы в голубой цвет, то был бы похож на газовую горелку. И если бы кто-то посмотрел на меня не так, он бы прорвался сквозь свою цивилизованную оболочку и превратился в маниакальное торнадо из бритвенно-острых когтей и кинжальных клыков. Попробуй связаться с мангустом на свой страх и риск.

— Если что-то плохое, я не хочу это слышать.

Барабас был одним из адвокатов Стаи, и он сделал все возможное, чтобы провести меня через коварную трясину политики и законов оборотней.

— Все не так уж плохо. — Барабас сел на пол, закинув одну длинную худую ногу на другую, и поморщился. — Что ж, беру свои слова обратно. Все возможно.

— Тебя не испугает, если я закончу? Я уже залила пол кровью.

— Нет, нет. Зачем же позволять хорошей крови нежити пропадать даром?

Я уколола иглой предплечье и позволила единственной капле своей крови упасть в лужу. Магия, как молния, пронзила кровь нежити. Кровь скользнула вверх изящной алой дугой.

— Ух, ты! — пробормотал Барабас.

Кровь коснулась моих пальцев и обвилась вокруг них, скользя по моей упругой и податливой коже. Моя рука оказалась в кровавой перчатке. Выглядело некрасиво, но было функционально. Я вытащила из-за пояса нож и полоснула по перчатке.

Барабас издал сочувственный сосущий звук.

Кровь не полилась. Я почувствовала давление лезвия, но оно не проникло внутрь. Я согнула пальцы, пытаясь сжать их в кулак. Я проделала примерно две трети пути. Около года назад моя тетя Эрра приехала в Атланту с намерением устроить разрушительный хаос. Я убила ее. Это было самое трудное, что я делала в своей жизни. Когда она умерла, я обнаружила на ней кровавые доспехи. Они сидели на ней, как спандекс. Она бежала и извивалась в них, и у нее не было проблем с тем, чтобы достаточно быстро размахивать топором, противостоя мне. Я снова попробовала сжать перчатку. Кровь отказывалась сгибаться. Я явно делала что-то не так. Пока ничего не срабатывало. Если я не смогу держать меч, я могу с таким же успехом подписать себе смертный приговор.

Я сосредоточилась на разжижении крови, превращая ее в сегменты, которые располагались друг на друге, как пластины брони броненосца.

— Так в чем дело?

— Две вещи. Во-первых, Кристофер хочет поговорить с тобой.

Общаться с Кристофером было все равно, что играть в русскую рулетку: иногда в нем, с трудом, пробивался проблеск разума, а иногда он нес полную чушь. Мы спасли его от Хью д'Амбрея. Должно быть, в какой-то момент он был исключительно умен, и у него определенно были знания о продвинутой магии, но либо Хью, либо мой отец сломили его разум. Связь Кристофера с реальностью часто терялась, и время от времени нам приходилось бросать все и выбегать к парапету, чтобы убедить его, что нет, он не умеет летать. Обычно я могла его уговорить, но если был сложный случай, требовался Барабас, чтобы заставить его остановиться.

— Последние два дня он был взволнован, — сказал Барабас. — Я понятия не имею, в состоянии ли он вообще соображать.

— Где он сейчас?

— Прячется в библиотеке.

Нехороший знак. Библиотека была убежищем Кристофера. Книги были для него драгоценны. Он обращался с ними как с сокровищем и прятался среди них, когда мир становился для него невыносим. Должно быть, что-то засело у него в голове.

— Он сказал, о чем хочет поговорить?

— Только то, что это важно. Тебе не обязательно с ним разговаривать, — сказал Барабас.

— Да не вопрос. Я поговорю с ним после Конклава. — Я проверила перчатку.

Будто у меня на пальцах надета жестяная банка. Вот же! Что я делаю не так? Что?

— Что, во-вторых?

— Джим собрал преторианскую гвардию и ждет твоей проверки.

Ух, ты! Джим, должно быть, собрал беспощадную команду оборотней, готовых защитить меня на Конклаве.

— Насколько я помню, преторианская гвардия убивала римских императоров так же часто, как и защищала их. Должна ли я начать волноваться?

— Ты планируешь поджечь Крепость, играя захватывающие мелодии на скрипке?

— Нет.

Барабас одарил меня быстрой улыбкой, обнажив острые зубы.

— Тогда, вероятно, нет.

— Что-нибудь еще?

Барабас внимательно посмотрел на меня.

— Клан проворных спрашивает, назначена ли дата свадьбы.

— Снова?

— Да. Они хотят подготовиться и выбрать подходящий подарок. Ты действительно выбиваешь их из колеи, отказываясь назначить дату.

Я никогда не представляла себя замужем. Я никогда не придумывала свое будущее платье и не заглядывала в свадебный журнал. Это не было моим будущим. Мое будущее состояло в том, чтобы выжить, пока я не стану достаточно сильной, чтобы убить отца. Но потом Кэрран нарушил эти планы и сделал мне предложение, а я ответила «да», потому что полюбила его и хотела выйти за него замуж. Мое будущее повернулось на сто восемьдесят градусов. Теперь мне нужно было подумать о деталях. Я хотела провести небольшую церемонию с как можно меньшим количеством свадебных прибамбасов. Тихую, уединенную, может быть, с несколькими друзьями.

Как только было объявлено о помолвке, кланы Стаи собрались и разнесли в пух и прах идею о тихой церемонии, а затем продолжили стрелять в нее, пока та не перестала биться в конвульсиях и не умерла. Они хотели, чтобы присутствовала вся Стая. Они хотели подарков, ритуалов и грандиозного пира. Они хотели свадьбу с большой буквы С. Клан тяжеловесных и клан крыс владели кондитерскими, и кондитеры чуть не подрались из-за того, кто будет печь торт. Должна ли церемония проходить зимой или весной? Кто пошьет мое платье и как оно должно выглядеть? Уместно ли мне будет носить белое или оно должно быть серым, официальным цветом Стаи? Агрх.

Каждое мгновение, которое мы с Кэрраном проводили вместе, было нашим. Только нашим. И поэтому мы продолжали откладывать свадьбу. Мы никогда не сговаривались делать это. Мы оба были слишком заняты, чтобы сыграть свадьбу, и когда у нас выдавалось несколько свободных часов, мы берегли их, чтобы провести время с друг с другом и Джули.

— Я уже сыта по горло своей свадьбой, — сказала я. — На днях Андреа пыталась объяснить мне, что, видите ли, у меня должна быть новая вещь, старая вещь, синяя вещь и что-то украденное.

— Заимствованное, Кейт, — пробормотал Барабас.

— Кто, черт возьми, вообще это придумал?

— Это традиция, — сказал он.

— Даже Джули затронула эту тему на днях.

— И что она сказала? — спросил Барабас.

— Она считает, что я должна быть в черном.

Барабас вздохнул.

— У кланов будет коллективный сердечный приступ.

Перчатка все еще отказывалась сгибаться. К черту все. Я извлекла свою магию. Кровавая броня стала темно-коричневой и рассыпалась в порошок.

— Я устала от того, что они третируют меня по этому поводу. Я бы предпочла, чтобы меня пристрелили.

— Я понимаю. Однако, если ты хочешь, чтобы они отстали от тебя, я должен им что-то дать.

Я зарычала в его сторону. К сожалению, рычание срабатывало намного лучше, когда ты был львом-оборотнем.

— Не могла бы ты сузить круг поиска до сезона? — спросил Барабас.

— Весна, — сказала я. Почему бы и нет. Мы всегда могли отложить ее на потом.

Барабас вздохнул.

— Я дам им знать.

***

ВОПРЕКИ РАСПРОСТРАНЕННОМУ мнению, большинство оборотней не были закоренелыми убийцами, жаждущими крови. Они были нормальными людьми — учителями, каменщиками, специалистами по кадрам, которые просто практиковали строгую умственную дисциплину, и время от времени обрастали шерстью. Некоторые из них научились достаточно контролировать себя, чтобы поддерживать форму воина, смесь человека и животного, пугающе эффективную в убийстве. Из них еще меньше становились полноценными солдатами Стаи. Лучшие из лучших среди солдат становились рендерами. Рендеры были оружием массового уничтожения, и они любили свою работу.

Собрать более пяти боевых оперативников в одной комнате было редкостью. Если только мы не собирались сражаться с целой армией, что до сих пор случалось только один раз, одного или двух солдат было достаточно. Я смотрела на двенадцать из них. Десять боевых оперативников, два рендера, плюс Барабас и Джим. С ростом шесть футов два дюйма, со ста девяносто фунтами стальных мышц, Джим был одет в черное, подчеркнутое таким взглядом, который заставлял людей бежать в укрытие. Его кожа была темной, черные волосы коротко подстрижены, и он был сложен так, словно мог проходить сквозь сплошные стены. Ты знал, что если он ударит тебя, что-то внутри тебя сломается. Быть оборотнем-ягуаром вдобавок ко всему этому было просто бонусом.

— Что, Рембо нет?

Джим хмуро посмотрел на меня. Обычно, когда он хмурился на людей, они издавали тихий писклявый звук и старались выглядеть маленькими и неопасными. К счастью, мне удалось наскрести достаточно храбрости и не упасть в обморок.

— Если ты будешь продолжать так делать, твое лицо таким и останется.

— Ты когда-нибудь бываешь серьезна? — прорычал он.

— Ладно. — Я оглядела команду злобных убийц. — Дай угадаю: элитное подразделение, коммандос из какой-то империи зла вторглось в ресторан «Бернард» и осело там. Теперь они пытаются отделиться от Атланты, и город попросил нас отправить их обратно?

Никто не засмеялся. Должно быть, я теряю навыки.

Джим нахмурился сильнее. Божечки. Я не думала, что такое возможно. Покажи, что я знаю.

— Тебе не кажется, что это перебор? — спросила я.

— Нет.

Задай глупый вопрос…

— Джим, здесь достаточно людей, чтобы уничтожить маленькую страну.

Он ждал.

— Тебе не кажется, что это даст понять, что мы боимся Племя?

— Это будет означать, что если они даже подумают о том, чтобы начать какое-то дерьмо, мы разорвем их на кусочки размером с укус.

Я посмотрела на рыжеволосого рендера, стоящего впереди. Его звали Майлз Кингсбери, и он был сложен так, что спокойно ломал кости: широкие плечи, крепкая грудь, узкая талия и спокойный взгляд. Майлз был моего возраста, и несколько раз, когда мы разговаривали, он показался мне компетентным и разумным.

— Мистер Кингсбери, что вы думаете?

Рендер открыл рот и сказал глубоким голосом:

— Я думаю, это говорит о том, что мы без колебаний проявим инициативу и будем решительно агрессивны.

Я на секунду закрыла глаза и выдохнула.

— Джим, если бы я была Кэрраном, ты бы приставил ко мне столько телохранителей?

— Нет.

Что ж, по крайней мере, я все еще могла рассчитывать на честный ответ.

— Значит, ты согласен с тем, что из-за усиленной охраны я кажусь слабой?

— Да. Тем не менее, это заставляет Стаю казаться сильной. Я не склонен рисковать твоей безопасностью. И, — он поднял руку, — я бы заставил Кэррана тоже иметь охрану, если бы этот упрямый ублюдок не отказывался от меня.

Я посмотрела на Барабаса.

— Есть ли у меня право отказаться от него?

— Да, — сказал Барабас.

Джим пристально посмотрел на Барабаса.

Барабас пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы я лгал?

Джим повернулся ко мне.

— Не могли бы вы, консорт, уделить мне минутку вашего времени?

Ох, теперь этот «консорт», м-да.

— Конечно, Начальник службы безопасности. Я была бы польщена.

Обычно достаточно было пройти несколько футов, чтобы оказаться вне пределов слышимости, но все в Крепости наслаждались потрясающими преимуществами улучшенного слуха. Мы с Джимом прошли пятьдесят ярдов по коридору.

— У нас собрано меньше половины нашей обычной силы, — сказал Джим. — Кэрран находится далеко от Крепости. Независимо от того, достоверно или нет, ты представляешь гораздо меньшую угрозу, чем он. Если бы я что-то планировал, я бы ударил по нам сейчас и ударил бы в самое больное место.

Я понизила голос.

— Эта штука со шпионом в Совете действительно действует тебе на нервы.

Он медленно вдохнул и посмотрел на меня.

— Ты пытаешься сказать, что я заморочился?

— Может быть, немного.

Он наклонился ближе ко мне. Его голос слегка дрожал, но не от страха, а от сдерживаемого концентрированного гнева.

— Три месяца. Шестнадцать моих лучших людей. Более тысячи часов наблюдения. Мне нечего предъявить. Нечего. У нас есть крот, и я понятия не имею, кто это.

Кэрран намного лучше управлялся с этим дерьмом, чем я.

— Ты помнишь гидру?

Джим поморщился.

Это случилось много лет назад, в мой первый год пребывания в Гильдии. У нас была адская зима, и пока я пыталась понять, как согреться в моем старом доме, шабаш ведьм-любительниц возле Франклина бросал странные вещи в гигантский котел. Я не знала, что, черт возьми, они надеялись приготовить, но то, что вышло из кастрюли, стало известно как Гидра Франклина. Это не был классический дракон со множеством голов. Это было что-то со щупальцами, шипами и пастями с акульими зубами в тех местах, где ртов быть не должно. Она сожрала ведьм и ускользнула в замерзшие глубины озера Эмори. Подо льдом она превратила озеро в ил и съела все, что оказалось поблизости. Город обратился за помощью и выделил некоторые средства. Две недели спустя двадцать наемников и подразделение национальной гвардии вышли на лед. Он сломался под нами. Выжили четыре человека.

Я не должна была стать одной из тех четверых. Я провалилась под лед в ил по грудь и продолжала тонуть, в то время как шипастые щупальца скользили вокруг меня. Я знала, что с меня хватит, а потом какой-то наемник, которого я не знала, скользнул ко мне по льду и бросил ремень в мою сторону. Он упал далеко от меня.

Если бы я дернулась, щупальца затянули бы меня под воду. Поэтому я медленно продвигалась вперед, на один болезненный сантиметркаждые несколько секунд.

— Ты помнишь, что ты мне сказал? — спросила я.

Он пожал плечами.

— Ты сказал: «Расслабься. Не делай резких движений. Двигайся аккуратно и медленно».

Он посмотрел на меня без всякого выражения. В яблочко. Один ноль в мою пользу.

— «Бернард» — нейтральная территория, где запрещено оружие, включая вампиров. — И моего меча, от чего я была не в восторге. — Племя придет на эту встречу без оружия. Наши люди всегда вооружены, потому что они могут обратиться в любой момент. Привлечение такого количества обученных бою оборотней может быть воспринято как угроза. С альфами из других кланов мы превзойдем Племя численностью два к одному.

Я кивнула на набор биологического оружия, приготовленный для моего осмотра.

— Это внезапный шаг. Ты нагнетаешь обстановку. Племя почувствует давление, вынуждающее их принять ответные меры. Это значительно усложнит дипломатические отношения.

Джим выдавил.

— Достаточно справедливо. Однако… — Я начинала по-настоящему ненавидеть это слово.

— У меня есть разведданные, которые указывают на то, что Племя купило одно из зданий рядом с «Бернардом» и создало внутри командный центр. Сегодня вечером в нем будет несколько подмастерьев и, по меньшей мере, шесть вампиров. Ты знаешь, на что способны шесть вампиров.

Шесть вампиров могли бы опустошить Атланту за неделю. Шесть вампиров, управляемые навигаторами, сделали бы это за три дня. Вампир, телепатически управляемый навигатором, был точным инструментом с разрушительным потенциалом небольшой ядерной бомбы.

— Это предосторожность, — сказала я. — Гастек не собирается ставить под угрозу свое восхождение на вершину.

Самые искусные навигаторы были известны как повелители мертвых. В Атланте их было семеро, и двое из них, Гастек и Малрадин Грант, в настоящее время плели интриги и строили заговоры, пытаясь получить контроль над отделением. Я ставила на Гастека. Мы и раньше сотрудничали по необходимости. Он был умен, расчетлив и безжалостен, но в то же время разумен. Настала его очередь присутствовать на Конклаве.

— Может быть, война со Стаей — это именно то, чего он хочет, — сказал Джим. — Я не хочу рисковать. Подожди. — Он вгляделся в дальний конец коридора.

Мужчина с белоснежными волосами вывернул из-за угла и помчался к нам. Худой, как палка, он почти бежал, прижимая к груди стопку книг. Джинсы на нем обвисли, а водолазка, которая большинству людей была бы тесна, висла на нем как на вешалке. Кристофер иногда забывал поесть. Рано или поздно Барабас заметил это и стал заставлять его есть три раза в день, но Кристофер, похоже, никак не мог обрасти жирком.

Джим повернулся и посмотрел, как он приближается. Он не питал к нему светлых чувств. Джим рассматривал Кристофера как головоломку, которую можно было решить и обнаружить сокровище или бомбу, и Джиму не нравилось не знать, что там было.

— Помнишь, когда нам приходилось работать телохранителями? — спросил Джим.

— Помню. Ты пытаешься сказать мне, что меня трудно охранять?

— Что-то типа того.

Кристофер добрался до нас. Его голубые глаза были широко открыты. В некоторые дни они были похожи на ясное летнее небо, ни единой мысли в поле зрения, но прямо сейчас они были сосредоточены с целеустремленностью, граничащей с одержимостью. Какая-то идея овладела им и столкнула с обрыва. Он, вероятно, даже не знал, что у него были книги.

— Госпожа!

Я уже отказалась от того, чтобы просить его называть меня Кейт. Он всегда игнорировал это.

— Да?

— Вам нельзя идти.

Брови Джима сошлись вместе.

— Куда идти, Кристофер? — спросила я.

— В то место. — Слова так и сыпались из него. — Я пытаюсь быть в здравом уме.

— Ага. — Если вы сомневаетесь, что ответить, придерживайтесь простых слов.

— Я знаю, кем я был раньше, но я больше не могу быть таким. Я стараюсь. Я так стараюсь. Но мой разум распластан, а нити слишком запутаны. Остались только кусочки меня. Я разбит вдребезги. Он сломил меня.

— Кто сломил тебя? — спросил Джим.

Кристофер посмотрел на него. Его голос был всего лишь шепотом.

— Строитель.

Мой отец. Строитель башен. Гнев вспыхнул во мне. Мне хотелось протянуть руку сквозь время и пространство и ударить Роланда по лицу.

Кристофер повернулся ко мне.

— Если бы я знал, каково это — быть разбитым вдребезги, я бы предпочел умереть.

Ох.

— Не говори так, — попросила я.

— Это правда.

— Кристофер, ты важен для меня. Разбитый или нет. Ты мой друг.

Кристофер раскрыл объятия. Книги упали на пол. Он вцепился в меня, длинные пальцы вцепились в мои плечи.

— Не ходите. Не ходите в это ужасное место, иначе он разобьет вас вдребезги, и тогда вы останетесь одна. Вы будете такой же, как и я. Не ходите, госпожа.

Джим дернулся, но я покачала головой.

— Что за ужасное место? — спросила я, стараясь, чтобы мой голос звучал успокаивающе.

Он покачал головой и прошептал:

— Не ходите… Не уходите.

— Не буду, — пообещала я ему. — Я не уйду, но ты должен сказать мне название этого места.

— Вы не понимаете. — Кристофер посмотрел на меня, и в его голубых глазах я увидела чистую панику. — Вы не понимаете. Я последую за вами на край света, но не туда. Я не могу пойти туда снова.

Я бы тоже туда не пошла, если бы знала, где это «туда».

— Все в порядке. Просто скажи мне…

Он покачал головой.

— Нет. Нет. Не так.

— Все будет хорошо.

Он протянул руку, коснулся пряди моих волос, выбившейся из косы, и дернул ее, вырвав несколько волос.

Ай.

Джим бросился на Кристофера, отбросив его назад. Худой мужчина упал на пол. Я толкнула Джима плечом.

— Остановись!

Кристофер вскочил на ноги с дикими глазами, держа в руке выдранные волосы.

— Не доверяй волку!

Он повернулся и побежал по коридору.

— Что за черт? — зарычал Джим. — Я собираюсь дать ему успокоительное.

— Он что-то знает, — сказала я ему. — Я не знаю, было ли у него видение или кто-то ему что-то сказал, но это его так напугало, что он не может ничего объяснить. Давай посмотрим, что он сделает с волосами. Возможно, я смогу разобраться с этим.

Волосы, подобно жидкостям организма, сохраняли магию своего владельца, как только их вырывали из тела. Год назад я бы убила Кристофера за забирание волос, потому что их изучение раскрыло бы все мои секреты. Но мои секреты все равно должны были вот-вот вырваться наружу. Хью знал правду, Роланд, вероятно, тоже знал, и рано или поздно все узнают. Я смирилась.

— Если кто-то ему что-то сказал, то это должен быть либо кто-то из Стаи, либо магия предсказания, — подумала я вслух.

Даже сейчас в Крепости находилось, по меньшей мере, двести оборотней, и чужакам здесь были не рады. Кристофер никогда не покидал Крепость и территорию.

Джим зарычал.

— Я приставлю к нему охрану. Кого-то аккуратного. Если он получает информацию от какого-то призрака, который появляется ночью в его спальне, я не хочу, чтобы он делился с ним твоими волосами.

Я посмотрела на него.

— Как думаешь, о каком волке говорил Кристофер?

— Понятия не имею.

Их было более шестисот, и среди них у меня было не так уж много поклонников.

— И ты говоришь, что я параноик. — Джим указал в направлении побега Кристофера. — А что насчет него?

— Он сломлен. Какое у тебя оправдание?

— Я должен иметь дело с твоей задницей. Ты сводишь меня с ума.

Я вздохнула. Я могла бы отменить решение Джима и пойти на Конклав на своих условиях, но мы с Джимом должны были работать вместе. По линии его челюсти я могла сказать, что он умер бы на этом посту, если бы ему пришлось. Согласие с ним ничего мне не стоило, кроме небольшого кусочка гордости, а гордость была одной из тех вещей, которыми я не возражала пожертвовать.

— Что, если мы пойдем на компромисс? — спросила я.

Джим смотрел на меня долгую секунду.

— В аду им понадобятся свитера.

Потому что я, пытаясь быть голосом разума, морожу ад.

— Ха-ха. Ты сказал, что у них будет прикрытие в виде вампиров. Давай разделим наших людей надвое. Одна группа идет с нами, другая ждет в качестве прикрытия. Назначь кого-нибудь ответственного, кого хочешь, и пусть они будут держаться поблизости. На расстоянии бега.

Джим размышлял.

— Я выберу обе команды.

Я развела руками.

— Хорошо.

— Я могу жить с этим. Я подготовлю для тебя пару стратегий отхода на случай, если дерьмо попадет в вентилятор. Если я ошибаюсь, мы ничего не теряем. Если я прав…

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

— Я тоже надеюсь, что ошибаюсь, — сказал он.

— Хорошо, на этом и закончим. — Я отошла от него, пересекла коридор и начала подниматься по лестнице. Этого было достаточно для волнения на весь день. Если никто не сделает ничего сумасшедшего, я могла бы спрятаться в наших комнатах и почитать…

Ханна, одна из моих и Кэррана охранников, сбежала вниз по лестнице. Пожалуйста, только не ко мне, пожалуйста, только не ко мне…

— Консорт!

Черт возьми!

— Да.

— Здесь рыцарь Ордена хочет вас видеть.

Ну что еще? Орден Милосердной помощи выполнял функции полуофициального правоохранительного органа. Компетентные и эффективные, но жесткие в своем мышлении, они помогали частным лицам решать их проблемы с магической защитой. К сожалению, как только вы обращались к ним за помощью, они делали это на свой лад, и не всем это нравилось. Раньше я работала на Орден. Они постановили, что оборотни не люди, я же решила, что люди, и наши пути разошлись. Тед Монахан, глава рыцарей, все еще злился из-за этого.

— С ним Асканио и Джулия. Он говорит, что никаких обвинений предъявлено не будет.

— Почему я?

***

Я ВОШЛА В конференц-зал, готовая к бою. Асканио сидел в одном кресле, выглядя соответственно, виноватым и сожалеющим, и если бы я не работала с ним последние несколько месяцев, я бы даже поверила в это. Джули сидела напротив него — стройная, светловолосая и дерзкая. Она, в основном, уже прошла через свою готическую фазу взросления, но черный все еще был ее любимым цветом, и я была одета в прекрасный ансамбль из черных джинсов, угольно-черной водолазки и пронзительного взгляда.

Огромный мужчина занял единственное свободное кресло. Массивный, мускулистый и покрытый замысловатыми татуировками, он обладал открытым взглядом, красивыми чертами лица, смуглой кожей и темными глазами жителя тихоокеанских островов.

— Мауро! — Из всех рыцарей Ордена он нравился мне больше всех.

— Привет, консорт, — прогремел Мауро. Он поднялся на ноги, развел руки и присел в реверансе.

Асканио зажал рот рукой.

— Я вижу, ты все еще считаешь себя забавным.

— Чертовски верно. — Его лицо расплылось в счастливой улыбке.

Я повернулась к Ханне.

— Не могла бы ты принести нам горячего чая?

— Конечно.

Мауро кивнул на мою подопечную и Асканио.

— Я привел к тебе этих двух оболтусов.

— Что случилось?

— Я был на неком вызове в Шивер-Оукс, когда женщина выбежала из дома через улицу и спросила меня, могу ли я помочь ей с парочкой грабителей, которых загнала в угол ее собака.

Я повернулась к Асканио и Джулии. Выражение моего лица, должно быть, было пугающим, потому что они в унисон вздрогнули. Ха! Пока не потеряла хватку.

— Кража со взломом? — тихо спросила я. Стая негативно относилась к любой преступной деятельности. У нас и так было достаточно неприятностей.

Асканио вздохнул, явно смирившись со своей судьбой.

— Она хотела посмотреть на котокроликов. Это был дом заводчика. Мы нашли объявление в газете. Женщина не впустила нас, потому что мы не показали ей, что у нас есть деньги, и поэтому мы решили перелезть через забор, когда она ушла куда-то. Я мог бы справиться с ротвейлером. Я просто не хотел причинять ему боль.

Конечно, Джули захотелось увидеть котокроликов. Черт возьми, я бы тоже хотела посмотреть на котокроликов. И, конечно же, он принял вызов. Проблема была в том, что их поймали.

— Мы не собирались их красть, — сказала Джули. — Просто погладить.

— Она выдвигает обвинения? — спросила я Мауро.

— Я убедил ее, что это не очень хорошая идея.

— Спасибо.

— Обращайся, — сказал он.

Я посмотрела на детей.

— Проваливайте! Я поговорю с вами позже.

Они выбежали, чуть не сбив Ханну с ног с подносом с чаем. Она оскалилась на них.

— Спасибо. — Я взяла поднос. Ханна вышла и закрыла дверь.

Я подала чай Мауро.

— Как идут дела?

Мауро взял чашку и подул на нее.

— Спасибо. — Он чуть отпил. — Боже, как хорошо. Я продрог до костей. Проклятая погода. Дела… идут. Селена все еще считает, что я слишком много работаю.

— Как поживает твоя жена?

— Она в порядке, спасибо. — Он заколебался. — Я подумываю о переводе.

Вот так новость. Атланта считалась одним из наиболее важных Орденских отделений на юге. Не только это, но и то, что рыцарям не нравилось менять место службы. Как только они были назначены в отделение, у них завязались уличные контакты и профессиональные отношения. Большинство из них сделали бы все, что угодно, лишь бы не начинать все сначала.

— О переводе куда?

— Куда-то. Чарльстон. Орландо.

Странно. Я долила еще чая в его чашку. Я поняла, что если молчать, люди скажут больше, чтобы заполнить тишину.

— Спасибо, — вздохнул Мауро. — Стараешься пораньше занять пост, потому что это полезно для карьеры. Ну, знаешь, карьерная лестница. Где всякое случается.

— Всякое всегда случается.

— Не те вещи, которые нужно делать. — Мауро поставил чашку на стол. — Ты знала, что Тед Монахан был одним из первых Девяносто Восьми?

Двадцать три года назад первоначальные Девяносто Восемь человек, набранные из разных правоохранительных органов, составили ядро Ордена Милосердной помощи. Они были драматически посвящены в рыцари на одной церемонии перед памятником Вашингтону. Орден хотел сделать заявление.

— Что делает Теда рыцарем-основателем, — сказала я.

Мауро кивнул.

— За последние три года у нас текучесть кадров составила триста пятьдесят процентов. Типичный показатель для отделения — около двадцати процентов.

В этом был смысл. Рыцари умирали, но они умирали время от времени. Они были действительно хорошо обучены, и их было трудно убить.

— У Атланты были трудные три года.

— Люди, стоящие выше по служебной лестнице, заметили это. Следственная группа из трех рыцарей прибыла из Волчьей Ловушки. Было слушание. Был поднят вопрос о некоторой текучести кадров. Говорили и о тебе.

— Обо мне? — Я никогда не была рыцарем, скорее неофициальным сотрудником.

— На тебя смотрели как на ценный ресурс, а потом ты стала консортом, и был задан вопрос, почему не наладили мосты. Говорили об Андреа. Они потратили на это много времени.

Чертовски правильные вопросы они подняли. Я никогда не была рыцарем, но Андреа была награжденным ветераном и мастером по оружию, на что начхали, и как мусор выбросили ее за борт, когда узнали, что она оборотень.

— Орден не может позволить себе раскидываться мастерами по оружию, — сказал Мауро. — Мне никогда не нравилось то, как с ней обошлись. До этого никогда не должно было дойти. Не было никакой необходимости прижимать ее, как это сделал Тед. Я уважаю ее и ее навыки.

Трудно не уважать того, кто может выстрелить тебе в глаз с расстояния в милю.

— Она знает, что ты ее прикрывал.

— Как у нее дела?

— Она управляет кланом буда вместе с Рафаэлем. У нее полно дел. — К тому же тетя Би задрала высокую планку, и это была та работа, которую я бы никому не пожелала.

— Приятно знать. — Большой рыцарь заерзал на стуле. — После того, как они закончили с Андреа, они отправились прямо к Шейну Андерсену и Хранителям Маяка.

У Теда не было никакой возможности выйти на этот раз сухим из воды. Один из его рыцарей оказался террористом. Если бы Тед знал, он был бы так же виновен, как и Шейн. А он этого не ведал, значит, был некомпетентен.

— Так к чему же это привело?

— Это плохая часть. Ни к чему. Они провели слушания и вернулись в штаб-квартиру. Затем пришло время наводнить отделение новым персоналом. К нам пришли совершенно новые люди. Единственные, кто остались из старой команды, кроме Теда — это я, Рихтер и Максин.

Мауро был хорошим рыцарем, а Максин, телепатический секретарь Ордена, была основой Ордена Атланты, но Рихтер был психопатом и помехой.

— И все? — спросила я.

— Мм-хм. Остальные… новые.

— Не нравятся новички?

Мауро поморщился.

— У нас работают люди, которые поменяли второе или третье отделение. Их командование не приложило никаких усилий, чтобы удержать их, потому что они ничем не отличились. Большинство из них совершали какие-то ошибки. Некоторые совершили много ошибок.

Забрезжил свет. Поскольку Тед был рыцарем-основателем, имел хорошие связи и, вероятно, энергично защищался, высшее командование Ордена не могло выгнать его без каких-либо явных доказательств его некомпетентности, поэтому они укомплектовали его отбросами. Либо он увидит зловещие предзнаменование и уйдет на пенсию, либо его новички так сильно облажаются, что это даст им основания убрать его. Мауро не хотел быть частью команды неудачников.

— Мауро, ты хороший рыцарь. Любой Орден будет сражаться, чтобы заполучить тебя.

— Ага. Мне нравится этот город. Это мой дом. Но да, пора двигаться дальше. — Он поднялся. — Спасибо за чай.

— Спасибо, что уберег детей от неприятностей.

— В любое время. — Он ухмыльнулся. — В любое время.

Я проводила его до выхода. Было почти пять. Я займусь Джулией и Асканио после Конклава. А сейчас мне нужно было одеться, взять свой меч и пойти вежливо пошуметь с повелителями мертвых.

Глава 3

ДЖИП СТАИ катил по залитым сумерками улицам. Другая машина, в которой ехал мой склонный к убийству почетный караул, следовала за нами. Джим вел машину. Барабас сидел на заднем сиденье.

После Сдвига в Атланте было много районов, некоторые старые, некоторые новые, рожденные магией. На юго-западе появилось Улье, место, где словосочетание «сплошная стена» обрело новый смысл. На юго-востоке был Уоррен — грязный, бедный район, погрязший в насилии, охраняемый бродячими бандами, преследующими друг друга. А еще был Нортсайд, где богачи Атланты вкладывали деньги, чтобы сдерживать хаос разрушающегося города.

Магии нравилось грызть асфальт, но здесь тротуар казался гладким, чистые улицы были далеки от забитых отбросами и мусором дорожек Уоррена. Большие дома, каждый на своем участке размером с акр, глазели на нас зарешеченными окнами из-за железных заборов, увенчанных мотками колючей проволоки. Большинство домов были построены после Сдвига, высотой не более трех этажей, с толстыми стенами, усиленными дверями и зарешеченными окнами. За деньги можно было купить безопасность, землю и хороших каменщиков.

Солнце село, и огромная, темно-оранжевая, словно облитая кровью луна заняла небо. Магия ослабла, но город все еще настороженно затаил дыхание. В такие ночи монстры выходили поиграть.

Мой меч, «Погибель», лежал у меня на коленях. Я погладила ножны. Меч всегда сопровождал меня, но сегодня вечером мне придется оставить его здесь. В «Бернарде» была строгая политика отказа от оружия. Без него я чувствовала себя голой.

— Кто еще придет? — спросила я. Протокол Стаи требовал присутствия представителей, по крайней мере, трех кланов на каждом собрании Конклава. Поначалу каждый альфа хотел быть включенным, но теперь у нас возникли проблемы с тем, чтобы затащить туда троих. Джим был альфой клана котов, так что он засчитывался. Оставались еще двое.

— Роберт Лонеско и Дженнифер, — сказал Барабас.

Роберт Лонеско был супругом Томаса, и вместе они управляли кланом крыс. Дженнифер возглавляла клан волков. Мы с ней не особо ладили. Во-первых, мне пришлось убить ее сестру после того, как магия моей тети свела ее с ума. Затем ее муж пожертвовал собой, чтобы предотвратить магическую катастрофу, о которой мы узнали через мой офис. Дженнифер винила меня и в том, и в другом. Мы заключили шаткое перемирие, потому что нам приходилось работать вместе, но не убивать друг друга было так же приятно, насколько это могло быть. Предупреждение Кристофера всплыло у меня в памяти. Когда дело дойдет до волков, которым я не должна была доверять, она определенно будет в верхней части списка.

— Что насчет вызовов? — спросила я. Дженнифер родила больше месяца назад, и ее тридцатидневная отсрочка от вызова закончилась в прошлую среду.

— Нет, — ответил Джим.

Странно.

— Я думала ее вызовет Десандра.

— Как и я, — сказал Джим.

Как и Кристофер, Десандра была освобождена во время нашей поездки за границу. Она была дочерью самого могущественного альфы в Карпатах. Он был жестоким, самовлюбленным психом, который создал свою стаю из ничего и правил всем регионом стальными когтями, терроризируя своих внешних и внутренних врагов. У него было одиннадцать детей. Десандра была единственной, кто дожил до совершеннолетия, и она сделала это, притворяясь избалованной, раздражительной идиоткой. Ее отец был одержим идеей найти наследника, который соответствовал бы его стандартам. Он понятия не имел, что она была прямо у него под носом, и когда она пробила его грудную клетку и вырвала сердце за несколько мгновений до рождения своих близнецов, он ужасно удивился.

Десандра закончила тем, что поехала с нами в Атланту. Она была умна, хитра и безжалостна. Когда мы вернулись, Дженнифер все еще была беременна, и ее место нельзя было оспорить. У Десандры также оставалось две недели отпуска по беременности и родам, но она им не воспользовалась. Она совершила свое первое убийство в течение сорока восьми часов после того, как поклялась в верности Стае, и начала карабкаться вверх по пищевой цепочке. Теперь она занимала бета-позицию в клане волков, и Дженнифер было не до сна.

— Дженнифер с Десандрой заключили сделку или что-то в этом роде? — спросила я.

— Насколько я знаю, нет, — сказал Джим. — Дженнифер ненавидит ее даже больше, чем тебя. Если бы Десандра была в огне, Дженнифер не стала бы даже мочиться на нее, чтобы потушить.

— Тогда из-за чего задержка?

Джим пожал плечами. Я взглянула на Барабаса. Барабас тоже пожал плечами. Никто из них ничего не слышал. Такое было редкостью.

— Из нее получился бы лучший альфа, — сказал Джим. — Она сильнее.

Несмотря на мнение Дженнифер, у меня никогда не было с ней проблем. Она начинала драку, и я сильно била в ответ, но я никогда не преследовала ее. Тем не менее, я должна была признать, что Десандра была бы чертовски хорошей альфой. Это не означало, что я горела желанием иметь с ней дело.

— С нетерпением ждешь возможности посидеть рядом с Десандрой в Совете Стаи? — спросила я.

Джим бросил на меня взгляд полный чистой ненависти. Барабас рассмеялся.

Джим позволил себе легкую полуулыбку, не показывая зубов. Он очень редко улыбался — это противоречило его крутому имиджу. За все годы, что я его знала, я видела, как он обнажал зубы только перед тремя людьми, и двое из них были мертвы. Третий был бы мертв, если бы не формальность того, что он был другом Стаи.

— Им нужно разобраться в этом беспорядке, и как можно скорее, — сказал Джим. — Здесь шестьсот волков, и все они затаили дыхание. Ходят слухи, что Десандра отправилась к Орхану и Фатиме, чтобы попросить их благословения.

Орхан и Фатима управляли кланом волков до того, как Даниэль занял их место. Они подготовили его как своего преемника, ушли в отставку и отошли от политики Стаи. Они жили во фруктовом саду недалеко от Крепости и придерживались строгого нейтралитета. До сих пор я видела их ровно дважды, на обеде в День благодарения и на свадьбе, и они оба показались мне людьми, с которыми я не хотела бы связываться.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что она пошла просить их благословения? — спросила я.

— Это термин Стаи, — ответил Барабас. — Альфа может быть либо убит во время испытания, либо уйти в отставку. Когда альфа уходит в отставку, он дает своему преемнику свое благословение продолжить с того места, на котором он остановился. Это в значительной степени гарантирует, что сторонники старой альфы поддержат новую альфу из уважения, по крайней мере, на какое-то время. Это передача ключей от королевства, вот почему Даниэлю не бросали вызов почти шесть месяцев, пока он не стал альфой. Если Десандра ходила к Орхану и Фатиме, то это дурной тон. Они ясно дали понять, что не хотят, чтобы их беспокоили.

Дорога повернула. Я вспомнила, как около года назад делала этот поворот, стремительно несясь в противоположном направлении. Удивительно, как аккуратно можно вписаться в поворот, когда за тобой гонится разъяренный Царь Зверей.

В поле зрения появился «Бернард». В городе, гордящемся своим южным наследием, ресторан выделялся, как английский лорд среди ковбоев. Широкий, двухэтажный, построенный из красного кирпича, он напоминал британские особняки в георгианском стиле, которые иногда показывали в старых фильмах, за исключением того, что владельцы «Бернарда» отказались от всей этой симметрии в пользу богато украшенных балконов. Длинные плотные пряди кудзу взбирались по его стенам, их края покрылись инеем наступающего холода. Теплый желтый свет сочился из зарешеченных окон.

Мы припарковались на зарезервированном месте в первом ряду. У двери стояли четыре человека. Фары машины осветили их, и их глаза вспыхнули знакомым сиянием оборотня. Трое мужчин и высокая женщина. Женщина наблюдала за нами с явным отвращением на лице. Дженнифер. Высокая и худощавая, с телосложением бегуньи на длинные дистанции, сейчас она выглядела еще худее. Большинство женщин прибавляли в весе во время беременности, но если Дженнифер и набрала несколько лишних килограммов, то сейчас они исчезли. На ней была куртка, отороченная кроличьим мехом, и облегающие черные брюки. Длинные, стройные икры ее ног и узловатые колени проступали сквозь ткань. Я тренировалась каждый день, потому что у меня была опасная работа, и когда придет время, мне придется бороться, чтобы остаться в живых, но мои ноги были полнее. Казалось, она стерла все намеки на мягкость со своего тела. Это была не просто самоотдача. Это была паника.

Джим заглушил двигатель. Они с Барабасом вышли и постояли секунду, подняв лица, пробуя ароматы в воздухе, и сидение в машине, пока они это делали, не заставляло меня чувствовать себя идиоткой. Нисколько. Я вздохнула и сложила с колен «Погибель». Я согласилась быть паинькой. Теперь мне придется с этим жить.

Отвратительное чувство окутало мой разум, как жидкость от разложения гниющего трупа. Вампиры. Я сосредоточилась. Шесть. Но не в зданиях поблизости — эти были ближе. Прямо над нами, на крыше. Я не должна была чувствовать их так ясно, когда магия была отключена. Должно быть, мои способности возросли. Это заставило меня почувствовать себя еще большей мерзостью. Чтобы сразиться с отцом, я должна была практиковать свою магию, и чем больше я практиковалась, тем больше становилась похожей на него. Чертовски скользкая дорожка.

— Джим.

Джим открыл водительскую дверь. Холод дохнул мне в лицо, покусывая кожу.

— Шесть вампиров на крыше, — тихо сказала я ему.

Он поднял глаза.

— Либо «Бернард» в этом замешан, либо они не знают, что у них есть дополнительные гости.

— В любом случае, к тому времени, как мы доберемся до крыши, они уйдут, — сказал Барабас.

И мы будем выглядеть как испуганные идиоты.

— Предупреди наших, — пробормотала я Барабасу.

Он кивнул.

— Если мы разделимся… — сказал Джим.

— Мост горы Паран. Помню. — Именно там скрытно сидела наша подмога.

Барабас постучал в мое окно. Я опустила его.

— Теперь запомни, Кейт. — Барабас наклонился ко мне, ухмыляясь. — Ты консорт. Будь им. — Он растянул «будь» в слово из трех слогов. — Думай как…

— Открой дверь, или я дам тебе морде, — прорычала я.

Барабас усмехнулся и открыл мою дверь. Снег захрустел у меня под ногами. Рядом с нами из второго джипа вывалились пятеро моих телохранителей, включая двух рендеров, Майлза Кингсбери и Сейджа Рима. Я обошла джип и встретилась взглядом с Дженнифер. Она уставилась на меня долгую секунду и отвела взгляд вправо. Ее лицо дернулось.

Я взглянула в сторону. Рядом с нашими двумя машинами остановилась еще одна машина. Дверь распахнулась, и Десандра выскочила наружу. На ней была куртка из овчины с капюшоном. Ее волосы, длинная светлая коса, рассыпались по плечу. От холода ее щеки порозовели. Ее глаза сияли оранжевым. Она махнула мне рукой и направилась в мою сторону.

Лицо Дженнифер стало жестким, словно высеченным из камня.

— Моя любимая альфа. — Десандра одарила меня широкой ослепительной улыбкой. Боже, боже, какие у тебя большие зубы.

— Десандра, — поприветствовала я.

Дженнифер выглядела суровой и изможденной, как полуголодная волчица, которую загнали в угол, и теперь она скалила зубы. Десандра же была воплощением здоровья, пышущая, улыбающаяся со сверкающими глазами. Дженнифер излучала беспокойство, Десандра излучала уверенность. Невозможно было не сравнить их, но я тоже не доверяла Десандре…

Дженнифер нужно было уйти в отставку. Я видела, как сражалась Десандра. Я бы не пошла против нее без крайней необходимости. Дженнифер была хороша в драке, но она была предсказуема, и когда ее дерьмо не срабатывало, она выходила из себя. Ее тревога явно снедала ее, сводя на нет.

— Стоит ли тебе быть такой дружелюбной со мной? Я не очень-то популярна среди волков.

Десандра широко улыбнулась, лукаво посмотрев зелеными глазами.

— Да уж, разве не печально, как пострадал дух сотрудничества за последние девять месяцев или около того? Каким-то образом нам удалось оттолкнуть все остальные кланы. Некоторые даже предполагают, что это может быть связано с неудачами в руководстве.

Нам? Ну-ну.

— Избавься от этой мысли.

— И подумать только, что клан волков упускает все привилегии и преимущества, которые могут принести хорошие отношения с Царем Зверей и консортом. Какой позор. — Десандра вздохнула и подмигнула мне. — Но не беспокойся. Я, в отличие от некоторых, командный игрок. У меня нет проблем быть дружелюбной и даже скромной, если мой клан может извлечь из этого выгоду.

Ага. И она тыкает Дженнифер в это носом перед свидетелями.

— Ты сама дьявол.

— Спасибо, консорт. Ты говоришь такие приятные вещи. — Десандра понизила голос до шепота. — Она смотрит?

— Смотрит.

— Видишь тех троих парней с ней? Они ее телохранители. — Десандра усмехнулась. — Кейт, у нее должны быть телохранители. Я слышу запах страха. — Она помахала рукой перед лицом, словно вдыхая аромат. — Ммм, восхитительно.

Я кивнула на Джима и на небольшую группу бойцов, которые держали дистанцию в целых десять футов вокруг меня.

— Это другое дело, — сказала Десандра. — Ты — консорт и человек, и вся эта вечеринка посвящена церемонии. Мы должны защищать тебя до самой смерти, но альфа клана никогда не должен нуждаться в телохранителях.

Дженнифер резко развернулась и вошла внутрь. Трое мужчин последовали за ней. Она должно быть все слышала.

— Я думал, ты уже должна была бросить ей вызов, — сказал Джим. — Чего ждешь?

— Есть ли у меня одобрение Царя Зверей с консортом? — спросила Десандра.

Ее вопросы были не просто вопросами, а медвежьими капканами, готовыми захлопнуться.

— Руководство кланом волков — это личное дело, которое должно решаться внутри клана. Мы не вмешиваемся. Я не буду говорить за Царя Зверей, но скажу тебе, что я предпочитаю мирное решение.

— Это было очень дипломатично, — сказала Десандра. — Не очень понятно. Кроме того, с каких это пор ты предпочитаешь мирные решения?

— С тех пор, как я не хочу иметь дело с кровавой баней на Рождество. Она вдова человека, который пожертвовал собой ради Стаи. Если ты хладнокровно убьешь ее и оставишь ее дочь сиротой, я усложню тебе жизнь. Так же поступят и другие волки. Справляйся с этим как альфа, которой ты хочешь быть.

Десандра поморщилась.

— Я не собираюсь делать из нее мученицу. И я не хочу оставлять ее дочь сиротой. Нет необходимости в трагедиях. Все равно еще не время. Клан еще не полностью мой, но я приближаюсь к этому. Дженнифер знает, что я жду, когда она споткнется, поэтому она колеблется. Она откладывает важные решения и занимает оборонительную позицию, когда люди задают ей вопросы, из-за чего она выглядит слабой и робкой. Тем временем я сижу в тени и жду своего часа, обращая клан одного за другим. Волкам нужен сильный лидер, и чем дольше Дженнифер балансирует на грани, тем громче они рычат. Скоро они придут ко мне. Они скажут, что это прискорбно, но клану надоело лидерство Дженнифер. Я буду нерешительной и скромной. Мне нужно будет убедиться, что это правильный, благородный поступок. Потребуется кое-что сделать, чтобы убедить меня, и когда я изгоню ее, весь клан будет вне себя от радости.

Десандра ухмыльнулась нам.

— Так что тебе не о чем беспокоиться. Я не убью ее посреди какого-нибудь официального ужина. В конце концов, я не мой отец. Приятного аппетита. — Она подмигнула, повернулась и ушла.

Ничего себе!

— Это превратится в гигантскую занозу в заднице, не так ли? — спросил Барабас.

— Верно, так и будет. — Внезапно я затосковала по своей квартире. Она была маленькой и тесной и располагалась в труднодоступной части города, но все это принадлежало мне до того, как моя тетя ее разрушила. Теперь это были руины, но я действительно хотела пойти домой, закрыть дверь и не иметь дело со всем этим дерьмом.

Темный внедорожник свернул за угол. За ним последовал другой, потом еще один. Племя прибывало.

— Да начнется шоу, — сказал Джим.

«Домик Черного Медведя». Если я справлюсь с этим, то проведу две недели с Кэрраном в «Домике Черного Медведя». Я напустила на себя деловой вид и зашагала в «Бернард» в сопровождении десяти оборотней, следовавших за мной по пятам.

***

— МЫ НЕ говорим, что Стая не может купить здание на границе территории. — Райан Келли постучал указательным пальцем по столу. — Мы говорим, что когда они это делают, мы замечаем.

Я подавила зевок еще до того, как он начался. Большинство повелителей мертвых носили строгую корпоративную униформу, которая была бы хороша в любом зале заседаний с повышенным градусом. Райан звучал и выглядел соответственно, насколько это касалось его одежды. Его темно-синий костюм явно был сшит на заказ, квадратный подбородок чисто выбрит, а одеколон дорогой. А еще у него был огромный фиолетовый ирокез. Ирокез в настоящее время был опрокинут на левую сторону головы, но Райан продолжал запрокидывать голову назад, потому что волосы все равно попадали ему в глаза. Взмах фиолетовых волос оказался странно гипнотическим, и мне приходилось заставлять себя прислушаться к тому, что он говорил, вместо того, чтобы ждать еще одного запрокидывания головы.

— Дело не в том, что мы возражаем против покупки этого конкретного здания. — Запрокидывание. — Это принцип…

«Бернард» отвел для нас отдельную столовую с длинным столом. Мы сидели по одну сторону, Племя по другую. Справа от меня Джим осматривал комнату, периодически поглядывая на дверь. Слева от меня Роберт Лонеско играл вилкой, его красивое лицо было погружено в раздумья. Помощница Райана, которую звали Меган, и которая стояла за креслом своего босса, украдкой разглядывала его. Роберт обращал на себя внимание. У него была та тихая красота, которая при правильном фотографе и большом рекламном щите остановила бы движение. Его кожа была светло-бронзового цвета, волосы мягкие и такие темные, что казались почти иссиня-черными, а серьезные и большие глаза казались бездонными.

Справа от Райана, Гастек с нейтральным любопытством наблюдал за томлением Меган. Худой до измождения, ему было где-то на стыке тридцати и сорока лет, его короткие каштановые волосы все еще не были тронуты сединой, и он носил интеллектуальность, словно это были духи. Там где Райан Келли выглядел бизнесменом, у которого каким-то образом вырос ирокез, Гастек больше походил на ученого, который случайно оказался приглашенным на официальную вечеринку, где все были глупее его, и теперь он раскидывал мозгами, как заставить себя сойти за своего.

Малрадин Грант числился пропавшим без вести, поэтому настала очередь Гастека участвовать в Конклаве. Жена же Малрадина, Клэр, присутствовала. Ей было под тридцать, блондинка, ухоженная, среднего телосложения с подтянутой фигурой. Ее брючный костюм выглядел дорого, а прическа говорила о том, что она баловала себя и часто посещала салоны красоты.

Райан продолжал бубнить. Он поддерживал Малрадина, и ему бы ничего так не хотелось, как создать какую-нибудь проблему между Стаей и Племенем, а затем свалить ее на колени Гастеку. К несчастью для него, ничего потенциально проблематичного не произошло, и поэтому он был вынужден делать из мухи слона. Он знал это, все остальные знали это, и теперь нам всем это до смерти наскучило. Из соображений удобства Племя и Стая разделили город на воображаемые территории, причем каждая сторона патрулировала свои собственные воображаемые границы, а утилизационный бизнес Рафаэля случайно купил здание на границе.

Клэр потянула за металлический браслет на своем запястье. Сегодня все Племя носило по одному, и, зная их, новые украшения были фирменным заявлением о моде.

— …мы возражаем против продолжающегося игнорирования Стаей…

Двойные двери, отделяющие отдельную столовую от остальной части «Бернарда», распахнулись. Высокое широкоплечее тело заполнило дверной проем. В комнату вошел Хью д'Амбрей.

На мгновение мой мозг попытался переварить тот факт, что Хью был здесь, а затем каждая клеточка моего тела пришла в полную боевую готовность, будто кто-то вылил на меня ушат ледяной воды, а затем потряс меня проводом под напряжением.

Моя память вернула меня к прошлому лету. Я услышала хруст его спины, когда Кэрран переломил его тело о каменный парапет. Я почувствовала запах дыма от магического огня, плавящего камни, который поглотил замок Мегобари, и увидела, как Хью упал в пламя внизу. И все же он был здесь, одетый в джинсы и кожаную куртку поверх черной футболки. Этот ублюдок казался ничуть не потрепанным. Никакой хромоты. Никакой скованности. Даже его волосы, темные, почти черные, были той же длины и ниспадали на плечи. Тот же мощный подбородок, та же твердая квадратная челюсть, та же щетина. Ростом более шести футов, он был покрыт крепкими, гибкими мышцами и двигался с грацией фехтовальщика, идеально уравновешенный, уверенный и ловкий в своем контроле.

Как такое могло быть?

Он был весь переломан. Он был весь переломан, черт возьми! Его кости были раздроблены. Его лицо было разбито. Кэрран сломал ему позвоночник, словно зубочистку, и вот он небрежно вошел, будто ничего этого не было. На его лице нет никаких признаков сломанных костей. На его коже нет следов ожогов. Шрам на его щеке отсутствует. Он выглядит… моложе. Меньше боевых порезов. Может, это не он. Может, это Сайман, выглядящий как Хью, или…

Хью встретился со мной взглядом. Ледяные голубые глаза смеялись надо мной.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Это был он. В этих глазах был Хью, и я узнала бы его где угодно.

Я в душе не чаяла, что сделал мой отец, но он каким-то образом починил своего любимого разрушителя. Боже милостивый, сколько магии на это ушло? Как…?

Это означало, что Роланд знал. Я пыталась притвориться, что Хью умер, и мне почти удалось убедить себя, что Роланд не знает обо мне, но продолжающееся существование Хью просто прорвалось сквозь мое отрицание. Роланд исцелил его. У них был разговор. Мой отец знает. Мой отец шел за мной.

Дерьмо.

Джим улыбнулся, обнажив зубы. Рядом с ним замер Барабас.

Тихий истеричный голосок в моей голове кричал: Беги! Беги!

Я угомонила его. У меня не было меча. Ни у кого из нас не было никакого оружия. Сейчас было не время паниковать.

Мы сидели на третьем этаже. Было только два выхода: парадная дверь, ведущая наружу, и задняя дверь, которая была не выходом, а входом в узкий коридор, ведущий в солярий. Мне пришлось бы миновать Хью, чтобы добраться до входной двери. Хью весил больше меня на шестьдесят пять фунтов, и я испытала, на что способно его тело. Я бы не проскользнула мимо него без меча. Задняя дверь была нашим единственным вариантом отступления с минимальными потерями. Я должна была вывести своих людей отсюда в целости и сохранности. Я могла взбеситься из-за всего этого позже.

Подмастерья уставились на Хью, разинув рты. Большинство из них, вероятно, не узнали его. Лицо Гастека побелело, как и Райана. Они точно знали, кто он такой и на что способен.

Гастек пришел в себя первым и встал.

— Мы не ожидали вас, коммандер.

Перевод: Какого хрена ты здесь делаешь?

Хью подошел и встал рядом с Гастеком. Гастек был высоким, но Хью затмевал его.

— Моя вина. Мне следовало позвонить заранее.

Хью улыбнулся. Он прикрылся своей приветливой, приятной личиной. Не нужно беспокоиться, я простой парень. Я свергаю правительства, пожинаю урожай смерти и наслаждаюсь насилием, но, пожалуйста, не вставайте из-за меня.

Это плохо кончится.

Хью ждал. Гастек очнулся и отступил в сторону.

— Пожалуйста, садитесь.

— Ты должен представить меня, — сказал ему Хью и сел.

Гастек секунду обдумывал это. Вот мой коллега, почти бессмертный военачальник-психопат…

— Пожалуйста, поприветствуйте Хью д'Амбрея, — сказал Гастек. — Он является представителем нашего главного офиса и обладает широкими исполнительными полномочиями.

— Давайте не будем такими официальными, — сказал Хью. — Пожалуйста, продолжайте. Я просто посижу тут и понаблюдаю.

Мы с Гастеком переглянулись.

— Пожалуйста, — продолжил Хью. — Я полагаю, там было что-то о здании?

Рот Райана Келли оставался плотно закрытым. Все посмотрели на меня.

Очевидно, я должна была что-то сказать.

— Здание, о котором идет речь, представляет собой руины, которые «Медрано Рекламейшн» собирается разобрать на части. Они утилизируют материалы, продадут их и двинутся дальше.

— Я в курсе того, как работает процесс рекультивации, — сказал Райан, его голосбыл тщательно нейтральным. — Проблема не в рекультивации, а в расположении здания. Мы возражаем против того, чтобы Стая играла в опасные игры с нашей городской границей. — Опасные игры? Кто-то ежемесячно продлевал подписку на эту коронную фразу. — Вы знаете, где проходит граница?

— Конечно я в курсе.

— Значит, вы признаете, что здание находится на нашей стороне?

— Да, но здание, как вы сами указали, представляет собой руины. Оно частично и на нашей стороне, и, согласно нашему соглашению, Стая не может приобретать недвижимость на нашей территории.

— Вы правы. — Я подняла руку, и Барабас вложил в нее бумагу. — Независимая оценка, проведенная городом, показывает приблизительно четыреста пятьдесят пять кубических ярдов мусора на вашей стороне границы, из которых семьдесят пять процентов определяется как сыпучий бетон и порошок с пониженным содержанием магии, пятнадцать процентов — дерево и десять процентов — металл, все это оценивается примерно в полторы тысячи долларов. Именно поэтому мы подготовили этот грант. В знак доброй воли к продолжению сотрудничества и дружественных отношений между нашими двумя фракциями, Стая настоящим дарит ценный, указанный мусор Племени, с которым они могут поступать так, как им заблагорассудится.

Я протянула бумагу. Райан взял ее и неуверенно остановился.

— Коммандер, не хотели бы вы…?

Хью покачал головой.

Зачем ты здесь? Что удумал?

Райан прочитал бумагу.

— Похоже на правду.

— Племя благодарят Стаю за щедрый подарок, — сказал Гастек.

— Стая благодарит Племя за постоянное сотрудничество. — Хорошо, отлично, давайте убираться отсюда к чертовой матери.

Хью наклонился вперед, посмотрел на меня и сказал тихим, приветливым голосом:

— Тебе разве никогда не надоедает это все и не хочется кого-нибудь ударить?

— Ударишь любого из моих, и я отломаю тебе руку и забью тебя ею до смерти.

— Кейт. — Голос Гастека вибрировал предупреждением. — Я не думаю, что ты вполне понимаешь ситуацию.

Хью ухмыльнулся.

— Моя девочка.

Гастек моргнул.

Джим обнажил все свои зубы в диком рычании.

— У Племени есть еще что предъявить? — спросила я.

— Не сейчас, — сказал Гастек, пристально глядя на меня и Хью.

— Фантастика. У Стаи тоже больше нет претензий.

Хью прочистил горло.

Двери распахнулись, и четыре человека, которых я никогда раньше не видела, втащили брезент.

Я вскочила со стула и попятилась. Мои люди отступали вместе со мной.

Четверо с глухим стуком уронили брезент на стол. Тарелки и чашки разлетелись в стороны. Окровавленное, разорванное тело мужчины распростерлось перед нами, его одежда была разорвана и испачкана липкой краснотой. Густой металлический запах крови ударил в нос.

Двое мужчин позади меня покрылись шерстью в вихре извивающейся плоти.

Живот трупа был вспорот, по краям виднелись характерные следы когтей оборотня. Его кишки выпирали толстыми комками. Его лицо было в кровавом месиве, но я сразу узнала его.

Клэр закричала. Подмастерья шарахнулись от стола. Все сказали что-то одновременно.

— Ваши люди убили Малрадина Гранта, — сказал Хью, его голос заглушил остальных.

— Давайте не будем терять головы, — предупредил Гастек.

— Предъяви мне доказательства! — зарычал Джим.

— Посмотри на тело. — Хью указал на труп. — Оно — единственное доказательство, которое кому-либо понадобится.

Даже самый зеленый новобранец, только что окончивший полицейскую академию, мгновенно опознал бы эти раны. Распространение порезов, рисунок, размер вмятин — все это было безошибочно узнаваемо. Малрадин был убит оборотнем.

— Нет никаких доказательств того, что это сделал член Стаи, — рявкнула я. — Вы нанимаете оборотней в свой отряд головорезов.

Клэр раскачивалась взад и вперед.

— О, Боже мой, о, Боже мой, о, Боже мой.

— Давайте не будем делать поспешных выводов, — попросил Гастек.

Хью указал на него.

— Ты — помолчи. Стая претендует на власть над всеми оборотнями в штате. Они несут полную ответственность.

— Не втягивай в это моих людей, — сказала я. — Я заставлю тебя пожалеть об этом.

— Мне нравится, когда ты угрожаешь, — сказал Хью.

— То, что последует дальше, тебе понравится еще больше.

Гастек продолжал смотреть на Хью, потом на меня, на Хью, потом на меня.

— Я не могу дождаться, детка, — сказал Хью.

Только Кэрран называл меня деткой. Он подначивал меня.

— Вы убили его! — закричала Клэр, ее голос был пронзительным. — Вы убили моего мужа!

Хью шагнул к ней. Его голос стал нежным.

— Так и есть. Смотри. Посмотри на него. Твой муж страдал перед смертью. Разве ты не хочешь что-нибудь с этим сделать? Разве ты не хочешь заставить животных заплатить?

Лицо Клэр побледнело. Она схватилась за металлический браслет на своей руке.

— Остановись! — голос Гастека щелкнул, как хлыст.

Хью резко повернулся к нему.

— Это его воля. Позволь этому случиться.

Гастек сделал шаг назад.

— По моему усмотрению это наш город.

— Больше нет, — сказал Хью, и встретившись со мной взглядом, подмигнул.

Ах, ты сукин сын! Это было именно то, чего он хотел: большой уродливый публичный инцидент, являющийся точкой невозврата. Мы могли бы повернуть все вспять после убийства вампиров — они были собственностью, но нас уже обвинили в убийстве. Весь город отвернется от нас, если мы сейчас уничтожим кого-нибудь из Племени, когда тело Малрадина лежит на столе, а его скорбящая вдова сходит с ума. Они любили Племя не больше, чем любили нас, но если бы у Атланты был шанс избавиться от любого из нас, город воспользовался бы им. У Хью был бы повод объявить войну Стае и прославиться на этой почве.

Клэр сорвала браслет. Он запульсировал красным, и потолок обрушился.

Шесть вампиров ввалились в комнату. На долю мгновения они замерли, трое взгромоздились на стол, трое остались на полу, их глаза светились алым голодом. Истощенные, безволосые скелеты, обмотанные жесткими веревками мышц и одетые в резиновую кожу, больше не люди, больше не в здравом уме и всегда голодные.

Райан рванул вперед, широко раскрыв руки. Глаза вампира потускнели. Его лицо дрожало от напряжения. Он пытался удержать их, но его хватка ослабевала.

— Отступаем! — рявкнула я.

Оборотни по обе стороны от меня устремились к задней двери, все, кроме двух рендеров. Глухой стук возвестил о том, что дверь слетела с петель, когда кто-то пинком долбанул по ней.

Хью развернулся и нанес удар Райану в челюсть. Глаза здоровяка закатились, лицо обмякло, и он рухнул на пол.

Вампиры рванули вперед, как бешеные собаки, совавшиеся с цепей. Одна из них — крупная, недавно обращенная женщина — бросилась на Хью. Пятеро приближались к нам по воздуху, их глаза горели ярко-алым, свободные от любых ограничений навигатора, их разумы были похожи на открытые раны, сочащиеся нежитью. Пятеро. Слишком много.

Племя выбежало через парадную дверь. Гастек остановился, его лицо исказилось.

Я схватила пятерых вампиров своим разумом. Это было легко, так потрясающе легко. Нежить обмякла в середине прыжка, скорее упав, чем прыгнув.

За столом один из людей Хью шагнул вперед, подтянутый, с небольшой, темной щетиной, двумя пистолетами в руках, и выстрелил в упор в лицо женщине-вампиру. Пули вонзались в нежить, прожевывая высохшую плоть.

Мои рендеры двигались как один. Сейдж справа от меня выдернул вампира из воздуха, прежде чем он успел даже упасть на землю, и открутил ему голову своей огромной чудовищной рукой, вооруженной когтями леопарда. Оборотень слева от меня выпотрошил второго кровососа. Я пододвинула к ним следующую пару.

Женщина-вампир продолжала продвигаться вперед, навстречу потоку выстрелов. Мужчина продолжал стрелять, его резной профиль был холоден. Яркие клубы красного тумана вырывались из затылка вампира, когда пули пробивали голову и мышцы. Верхняя часть его черепа распалась. Нежить остановилась, слегка повернулась, нетвердо держась на ногах, и я увидела стену через зияющую дыру там, где раньше был ее мозг. Вампирша сделала еще один неуверенный шажок и обмякла, ее конечности подергивались.

Хью рассмеялся.

Да, да, твой лакей знает, как нажимать на спусковой крючок. Укуси меня. Я подтянула последнюю нежить к выходу. Кто-то выбежал из-за моей спины к столу. Она перепрыгнула через трупы вампиров и приземлилась рядом с телом Малрадина. Десандра. Черт возьми!

Рендеры рвали последнего вампира.

Мужчина с оружием повернулся, и я увидела его лицо. Его пристальный взгляд пронзил меня.

Ник. Господи, Боже мой.

— Десандра! — зарычала я.

Ник заметил Десандру и выстрелил. Пистолеты взревели, выплевывая пули быстрыми одной-двумя очередями. Десандра дернулась, развернулась и побежала прямо ко мне.

Рендеры сбросили двух последних вампиров на пол. Десандра пронеслась мимо меня в дверной проем. Рендеры сомкнулись, закрывая меня от взглядов Племени своими телами. Я повернулась и выбежала в коридор. Последнее, что я видела, было лицо Гастека из другого дверного проема. Он выглядел как человек, который только что стал свидетелем начала войны.

Коридор был пуст. В двадцати ярдах, в конце коридора, луна светила сквозь разбитые окна солярия. Джим стоял в стороне, рыча, когда оборотни один за другим выпрыгивали из окон. Я подбежала к нему, двое мужчин прикрывали мой выход.

— Беги! — прогремел Хью, его голос преследовал нас. — Беги в свой жалкий замок! У тебя есть время до завтрашнего полудня, чтобы выдать мне убийцу, или я прикончу тебя! Если я увижу тебя на нашей территории, я убью тебя!

Я хотела развернуться и переломать ему все кости, прежде чем отрубить голову. Он убил моего отчима, уничтожил тетю Би и сломал ноги Кэррану. Он заплатит. Я повернулась обратно к комнате. Если я просто убью его…

— Консорт! — окликнул Джим.

Если я просто убью его, оборотни будут расплачиваться за это годами. И у меня нет с собой меча. Аргх.

Я пробилась сквозь туман ослепляющей ярости и побежала к разбитым окнам. Хью ожидал, что я войду в часть города Племени. Это было не предупреждение, это был вызов.

Разбитые окна солярия маячили передо мной. Три этажа, жесткое приземление.

Джим схватил меня и выпрыгнул в разбитое окно. Мой желудок подскочил к горлу. Мы приземлились на землю, и он перекинул меня на тротуар. Я сорвалась с места и побежала трусцой к нашим машинам.

Джим вставил ключ в дверцу машины.

Вампир прыгнул сверху и приземлился на крышу джипа. Безумные красные глаза уставились на меня. Я заполнила его разум своим.

Прежде чем я успела сделать что-нибудь еще, в поле зрения появился оборотень, рыжий мех встал дыбом, розовые глаза с горизонтальными зрачками выглядели демонически. Сверкнули когти. Голова вампира полетела в одну сторону, его труп — в другую. Я рывком открыла дверь и скользнула на пассажирское сиденье. Джим вставил ключ в замок зажигания, и Барабас плюхнулся на сиденье позади меня. Двигатель заурчал.

Накатила волшебная волна. На стенах «Бернарда» зажглись обереги, светящиеся бледно-зеленым. Двигатель затарахтел и заглох.

Да катись все в тартарары. Джим выругался.

Потребуется пятнадцать минут воспевания, чтобы прогреть машину и запустить двигатель, работающий на магической воде. С каждой секундой, которую мы откладывали, подкрепление Племени приближалось к нам. Нам нужно было убираться отсюда к чертовой матери и добраться до моста горы Паран, пока этот инцидент не стал еще серьезнее.

***

Я ВЫПРЫГНУЛА из машины и сунула «Погибель» в ножны на спине.

— Мы пойдем пешком. — Я повернулась и, не оглядываясь, побежала. Мгновение, и два рендера сравнялись со мной.

Позади меня Джим крикнул:

— Постройтесь в линию. Сара, указывай. Родригес, арьергард.

Мы выбежали со стоянки.

— Я могу нести тебя! — Демон-Барабас предложил из-за моей спины.

— Я в порядке. — Пока они не бежали на полной скорости, я могла не отставать. Надолго меня бы не хватило, но мне и не пришлось бы. Дорога на гору Паран была в полутора милях отсюда. Именно там ждала подмога Джима. Мы перегруппировывались, а потом я заставлю Хью пожалеть, что он вообще нашел Атланту на карте.

Глава 4

ХОЛОДНЫЙ ВОЗДУХ обжигал мои легкие. Деревья вокруг меня загромождали дорогу. Растения любили магию, она стимулировала их рост, будто с подпиткой «Миракл-Гро»^[5] по полной, поэтому деревья вокруг нас выглядели древними, их ветви переплетались в единую массу.

Мои мышцы под одеждой казались разгоряченными и расслабленными. Мы бежали уже девять минут, а оборотни со всех сторон от меня казались ничуть не измотанными. Для них это был бег трусцой. Для меня же это был спринт.

Мысленно я убила Хью д'Амбрея в четвертый раз. Фантазия не приносила такого удовлетворения, как реальность, но мысль о том, чтобы пронзить его грудь «Погибелью», заставляла меня бежать быстрее.

Время не могло быть выбрано хуже. У нас было меньше половины сил, а Кэрран уехал. Хью отлично все спланировал. Он никогда не оставлял все на волю случая. Либо у него был действительно хороший источник информации в Стае, что соответствовало какому-то высокопоставленному кроту в Совете Стаи, либо он все это спланировал, что означало, что Джин и его иберийские волки были в кармане Хью, а Кэрран попал в ловушку. Меня пронзил страх. Я набрала скорость, и оборотни ускорились вместе со мной.

Кэрран мог постоять за себя. Он был совсем уж не из робких. Если они были настолько глупы, чтобы попытаться заманить его в ловушку, он вернется ко мне домой весь в их крови.

Позади меня в пределах досягаемости мелькнул разум нежити. Он не был свободным, кто-то управлял им. Еще один вампирский разум присоединился к первому. Потом еще один. Сопровождение до границы. Как заботливо со стороны Племени.

Вампиры приближались. Я оглянулась и увидела их, три кошмарные фигуры, скачущие рывками, но быстро вниз по дороге.

Я разогналась, выжимая каждую каплю скорости из своих ног. Дорога повернула, и я увидела провал горы Паран, дыру размером с футбольное поле, похожую на полуоткрытый рот великана в земле. Провал возник во время сильной магической волны, и толстосумы Нортсайда позаботилось о том, чтобы почти за одну ночь над ним был построен однополосный мост. Лунный свет заливал каменные перила и шестерых оборотней, ожидавших на мосту с тремя знакомыми джипами.

Один оборотень стоял перед остальными. Его куртка была снята. Он наклонился вперед, его темные глаза уставились на вампиров позади нас с холодным хищным выражением, его мускулистое тело напряглось, как сжатая пружина. Раньше я называла Дерека «чудо-мальчиком», но на «мальчика» он больше не походил. Он был не чем иным, как твердыми мышцами, обвивающими кости, соединенными сухожилиями. Его внешнему облику можно было дать лет девятнадцать, но глазам под темными бровями было тридцать пять. Ладно, это ведь я попросила Джима, поставить кого-нибудь надежного во главе резервного подразделения.

Второй оборотень взгромоздился на каменные перила моста справа от Дерека. Лунный свет скользнул по его лицу. Проклятие моего существования! Могла и догадаться.

Дерек и Асканио. Пока их разделяло расстояние в футбольное поле, они прекрасно ладили. Подвести их поближе друг к другу было все равно, что поднести зажженную спичку к дому, полному газовых паров. Удивительно, что мост не взорвался под давлением.

Расстояние между нами и вампирами сокращалось. Нежить приближалась. Мое горло горело огнем. Мгновение, и мы ворвались на мост. Белая линия, нарисованная мелом, пересекающая камень была границей. Мы миновали ее.

Ведущий кровосос был так близко, что, если бы мы остановились, он бы накинулся на нас. Дерек промчался мимо нас, как пуля из пистолета.

Я оглянулась, когда вампир перешагнул меловую черту. Дерек прыгнул и пнул нежить. Его нога соприкоснулась с головой вампира. Удар отбросил мерзость на двадцать футов назад. Тот упал, снова вскочил, замер и побежал обратно к остальным живым трупам, ожидавшим его на тротуаре.

Я продолжила двигаться мимо шеренги оборотней, переходя на шаг. Мне очень хотелось согнуться пополам, но я была на виду, и поэтому я заставила себя оставаться в вертикальном положении. Дыхание было похоже на езду на велосипеде. Вы никогда не забываете, как это делается, и, в конце концов, мое тело вспомнило, что оно тоже может дышать, вместо того чтобы хватать воздух и глотать его большими глотками. Я шла дальше, мимо машин, пока громада джипов не скрыла нас от глаз кровососов. Остальная часть группы последовала за мной.

Я наконец-то осмыслила то, что произошло на Конклаве. Хью д'Амбрей пришел за мной. Все, кто был связан со мной, только что получили большую мишень на груди. Он убьет их одного за другим или дюжину за раз, чего бы это ни стоило. Моя память воспроизвела голос Хью. «Это его воля. Позволь этому случиться». Мой отец и раньше нападал на оборотней, но никогда так открыто. Роланд знал, что я здесь, и он послал Хью сломать хребет Стае и заодно вызволить меня. То, чего я так боялась, свершилось. Мои друзья умрут из-за меня.

Признать это было все равно, что окунуть голову в ведро с холодной водой.

Так не должно было быть. По моим представлениям Кэрран всегда был со мной. В моих планах мы стояли вместе, мы сражались вместе, и мы делали это на наших условиях. Вместо этого Кэрран исчез в глуши Аппалачей, а я застряла здесь, с убийством на руках и пятнадцатью сотнями людей, которым нужно было сохранить жизни. Я была консортом. У меня была работа, которую нужно было сделать. Я должна была прекратить эту войну.

Мне придется ступать аккуратно. Шаг первый: найти убийцу.

Джим подстроил свой шаг под мой.

— Что, черт возьми, там произошло? Ты почти позволила ему подтолкнуть тебя к тому, чтобы вернуться обратно к нему.

— Мне нужно, чтобы ты нашел Кэррана. Хью ненавидит его, и он, скорее всего, точно знает, где находится Кэрран. В лучшем случае Джин удерживает его подальше отсюда, в худшем — это ловушка.

Джим наклонился ко мне. Его взгляд встретился с моим.

— Эй. Посмотри на меня. — Я посмотрела.

— С Кэрраном все будет в порядке. Он справится. Им пришлось бы послать армию в Северную Каролину, чтобы заполучить его. У меня есть люди, которые следят за территорией Джина. Никто не входил и не выходил.

Верно. Джим поручил бы кому-нибудь присматривать за ними.

— Хью попытается заморочить тебе голову. Не позволяй ему. Делай свою работу. От тебя зависят полторы тысячи человек.

— Потрясающе ободряющая речь.

— Если ты хочешь ободряющую речь, найди себе чирлидершу. Ты узнала крестоносца с Хью?

— Да. — Я сразу узнала Ника. Я видела, как он стрелял в Десандру.

— Почему мы сбежали? — запросил мужчина позади меня.

Я остановилась и повернулась на пятках, чтобы посмотреть ему в лицо.

Это был один из телохранителей Дженнифер. Ему было чуть за двадцать, он был крупным, с копной растрепанных светлых волос, спортивного телосложения. Его глаза светились желтым, отражая лунный свет. Его губы задрожали, обнажая зубы. Здорово, прожекторы направлены, пока он выдыхает агрессию с каждым вдохом. Адреналиновый наркоман. Плохой выбор для телохранителя.

— У нас хватило бы сил. Мы могли дать отпор.

— Заставь его тормознуть на оборотах, — сказала я Дженнифер. — Или это сделаю я, и ему не понравится. — Выражение лица Дженнифер было пустым.

— Мы выглядим как гребаные трусы, — прорычал блондин. — Мы должны были…

Десандра рванула вперед, схватила блондина за горло и швырнула его на каменную поверхность моста. Его спина ударилась о камень. Голос Десандры был хриплым рычанием.

— Не задавай вопросов консорту! Не позорь клан перед своим альфой!

Блондин ахнул, пытаясь вдохнуть.

Одна ничего не делает, другая делает все с удвоенной силой. Я не знала, кто был хуже.

Десандра подняла блондина на ноги и посмотрела ему в глаза, ее лицо было в дюйме от его.

— Посмотри на меня.

Мужчина потрясенно уставился на нее.

— Дженнифер снисходительна. Посмотри мне в лицо, ты думаешь, я снисходительна?

Блондин сглотнул.

— Нет, бета.

— Ты хочешь, чтобы я продемонстрировала, что я не снисходительна?

— Нет, бета.

— Когда ты заслужишь право задавать вопросы консорту, ты сможешь говорить. А до тех пор, пока она не отдаст тебе приказ, ты будешь держать рот на замке и будешь повиноваться, или я вырву тебе язык. Однажды мне так сделали, и на то, чтобы отрастить его снова, уходит шесть месяцев. Все ясно?

Блондин кивнул.

— Достаточно, — сказала Дженнифер.

Десандра разжала руку и наклонила голову в мою сторону.

— Приносим свои извинения, консорт.

— Мне не нужно, чтобы ты извинялся за меня, — сказала Дженнифер. — Следи за собой.

Спина Десандры напряглась, а затем расслабилась так быстро, что я бы пропустила это, если бы не заострила внимание. Она пожала плечами, опустила глаза и промурлыкала.

— Прости, альфа.

У меня не было времени на их игры.

— У нас меньше восемнадцати часов до того, как Хью д'Амбрей со своими людьми нападут на Крепость. Как только начнется война, ее будет трудно остановить.

Племя и Стая никогда не сходились во взглядах, и с обеих сторон было много идиотов, которые думали, что им есть что доказывать.

Десандра сбросила куртку и повернулась спиной к волку-самцу. Он вытащил нож и вспорол ей спину. Она обнажила зубы на крошечную секунду. Пуля, вероятно, все еще была в ее теле.

— Мы должны предотвратить войну, — сказала я. — Тело Малрадина, мысли?

— Убийца — перевертыш, — сказал Джим. — Не медведь. Они склонны давить. На теле были проколы, соответствующие собачьим или кошачьим зубам.

— Согласна. — Я посмотрела на Дженнифер. Мне нужен был консенсус, потому что никому из них не понравится то, что я собиралась сказать. — А ты что думаешь?

— Возможно, это был оборотень, — сказала Дженнифер. — Кто-то не из Стаи. Я не могу представить, чтобы кто-то из наших людей сделал это.

— Я хорошо учуяла запах. Волк, — сказала Десандра. — Один из наших.

— Ты лжешь! — сплюнула Дженнифер.

Десандра пожала плечами.

— Зачем мне лгать? Я узнала этот запах. Я уже слышала его пару раз в Крепости и в доме клана. Он не тот, кто часто бывает в Крепости, но я узнала запах, и это один из наших.

Гнев и ненависть боролись друг с другом на лице Дженнифер.

— Зачем ты это делаешь? Что ты можешь получить от этого?

— Я говорю правду, — сказала Десандра.

— Это один из твоих планов, не так ли? Не в этот раз.

Три волка, сопровождающие Дженнифер, и волк, стоящий рядом со мной, одновременно решили смотреть куда угодно, кроме двух женщин. Позади них Дерек тоже делал вид, что ничего не происходит. Асканио закатил глаза.

— Не в этот чертов раз, ты меня слышишь? — голос Дженнифер сорвался, в нем появились истерические нотки. — Больше никаких заговоров, Десандра. Больше никакого «Шоу Десандры».

Дженнифер только что потеряла самообладание на публике. Потрясающе. Потому что нам только этого не хватало, чтобы устроить дерьмовый поединок прямо в эту секунду на глазах у свидетелей.

— Притормозите, — сказала я. — Вернемся к телу Малрадина.

— Десандра права, — холодно и четко произнес Роберт.

Мы все повернулись к альфе крыс. Он вел себя так тихо, что я совсем забыла, что он здесь.

— Это волк, — сказал он. — Я не уловил запаха, потому что запах крови был слишком густым, но я был достаточно близко, чтобы разглядеть раны в деталях. Малрадин сопротивлялся. Должно быть, он схватил нападавшего, потому что я увидел мех, прилипший к его окровавленным рукам. Волчий мех.

Дженнифер уставилась на него. Это было все равно, что чиркнуть спичкой по леднику. Роберт оставался невозмутимым.

— Нам нужно найти убийцу до истечения крайнего срока, — сказала я, прежде чем она снова могла взбеситься. Если мы задержим убийцу, у нас еще будет шанс разрядить ситуацию.

— Если он или она все еще живы, — сказал Джим.

Хорошее замечание. Если бы я была Хью, я бы убила этого волка, чтобы убедиться, что мы не сможем выдать его или ее.

— А если мы найдем эту персону, что произойдет? — спросил Роберт.

Вопрос был задан мягким голосом, но у меня возникло ощущение, что многое зависит от того, как я отвечу.

— Если убийца будет задержан, внутри Стаи будет проведено расследование, — сказала я.

— А если его признают виновным? — настаивал Роберт.

— Роберт, о чем ты на самом деле спрашиваешь?

Роберт помолчав, ответил:

— Я спрашиваю о задержании.

— У меня нет намерения выдавать Племени одного из членов нашей Стаи для их вечеринки «сожжем оборотня заживо», — сказала я. — Мы не прогнемся под них, но нам нужно найти того, кто несет за это ответственность. Мы не можем действовать, пока не узнаем, что произошло.

— Нам нужно осмотреть место преступления, — сказал Джим. — Тело не пахло аконитом.

Волчий аконит использовался, чтобы скрыть след запаха. Как только оборотень чуял его, даже лучший следопыт разразился бы приступами чихания. Отсутствие аконита означало небольшую вероятность того, что где-то нас ждало нетронутое место преступления, и оборотни могли читать его запахи, как открытую книгу.

— Мы даже не знаем, существует ли место преступления, — сказал Роберт. — Они могли сжечь его.

— Нет, оно существует, — сказал Барабас.

— Д'Амбрей любит игры, — сказал Дерек. — Он хочет, чтобы мы поиграли.

Если и было место преступления, то где оно могло быть? Кровь на теле Малрадина была свежей.

— Десандра? У тебя есть представление о том, как давно он мертв?

— Я бы сказала, меньше двух часов, — сказала она.

Джим кивнул.

— Похоже на правду, но это указывает, что Малрадин был в Казино в момент смерти.

В моем носу было шесть миллионов обонятельных рецепторов. В волчьем носу было двести восемьдесят миллионов. Если Десандра сказала, что он был мертв пару часов, я была склонна ей поверить, но оборотень никак не мог войти в Казино, убить Малрадина и уйти. Я повернулась к Джиму.

— Ты уверен, что он был в Казино?

— Да, — сказал Джим. — Гастек и Малрадин ведут наблюдение, так что один из них всегда находится в Казино. Раз Гастек был на Конклаве, значит, в вечернюю смену дежурил Малрадин. Он бы не покинул Казино.

— Не обязательно, — тихо сказал Роберт.

Джим повернулся к нему.

— Две недели назад я получил сообщение, что один из моих людей видел его снаружи, когда он должен был быть на дежурстве, — сказал оборотень.

— Где? — спросила я.

— В Уоррене, — сказал Роберт. — Мой разведчик видел, как Малрадин вошел в здание, но не смог проследить за ним, потому что в ту ночь у него была другая цель.

— И ты планировал поделиться этим с аудиторией? — спросил Джим.

— Есть ряд вещей, которыми аудитория решила с нами не делиться, — сказал Роберт.

Очевидно, существовала какая-то напряженность.

— В какое здание в Уоррене? — спросила я.

— Разведчик не уточнил.

Это сузило круг поисков примерно так же, как указание на то, в каком из стогов сена была спрятана иголка. Когда магия разрушила Атланту, она вторглась в Уоррен, сокрушив целые улицы. Любой, кто мог умотать оттуда, сделал это. Теперь Уоррен состоял из трущоб, населенных обездоленными, преступниками и беспризорниками, и он был огромен.

— Можем ли мы попросить разведчика сузить круг поисков? — спросила я.

Роберт выглядел слегка смущенным.

— Да, но он на наблюдательном пункте.

— Где? — Пожалуйста, не говори «на территории Племени».

— На территории Племени.

Не моя ночь.

— Телефон? — спросила я. Роберт покачал головой.

Ну, конечно. Телефон, вероятно, все равно не сработал бы с магией в зените.

— Мне понадобится небольшая ударная группа, которая отправится со мной на поиски наблюдательного пункта.

— Нет, — сказал Джим. — Ты не можешь пойти.

— Отклоняется, — сказала я ему.

— Кейт!

— В последний раз, когда я проверяла, я была главной. Не хочешь ли ты бросить мне вызов, чтобы уладить это дело?

Джим хмуро посмотрел на меня.

— Очень страшно, но я все еще главная. Роберт, где находится наблюдательный пункт?

— На Сентенниал-драйв.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— На Сентенниал-драйв? Напротив Казино?

Роберт кивнул.

Чудненько. Проникнуть на территорию Племени, в то время как у Хью каждый вампир в Атланте ищет что-нибудь с хвостом или саблей, найти крысу-оборотня, который сидит в засаде, что практически невозможно, а затем сбегать в Уоррен. Проще простого. Позвольте мне просто взять мою мантию-невидимку и устройство для телепортации…

— При всем моем уважении, консорт, вы никогда не найдете наблюдательный пункт, — сказал Роберт. — И даже если ты это сделаешь, мой разведчик не будет с тобой разговаривать.

— Ты пойдешь со мной?

Роберт кивнул.

— Да.

— У нас достаточно людей, чтобы доставить тебя туда, — сказал Барабас. — Мы могли бы пойти напролом.

— Нет. Идея состоит в том, чтобы незаметно прийти и уйти. Если мы пойдем большой группой, то потерпим неудачу. Во-первых, мы будем более заметны. С таким же успехом мы могли бы повесить неоновую вывеску с надписью: «Цель. Укуси, чтобы убить». Во-вторых, если мы приведем с собой народ, они воспримут это как вторжение на их территорию. В-третьих, если мы действительно столкнемся с какими-нибудь вампирами, план будет заключаться в том, чтобы убежать и спрятаться, дабы свести к минимуму любой ущерб, а не сражаться с ними. Нет, мы пойдем небольшой группой, и тот, кто пойдет с нами, сохранит свое человеческое обличие.

— Этот ублюдок все спланировал, — сказал Джим. — Он злорадствовал. На месте преступления будет ловушка.

— Скорее всего. Вот почему мне надо идти. Из всех нас у меня лучшие шансы пережить встречу с Хью и вывести людей живыми.

— Ты, похоже, очень уверена в этом, — сказала Дженнифер. — Может быть, все это простое совпадение. Этот д'Амбрей прибыл, чтобы проинспектировать Племя, поискал ответственного человека, не смог его найти и обнаружил убийство.

О, заткнись.

— Каковы бы ни были его мотивы, мы должны добраться до места преступления. Этот вопрос не подлежит обсуждению. — Я подняла ногу и намеренно топнула по мосту. — Я настаиваю на своем. Смиритесь.

Все посмотрели на меня.

— Больше никаких возражений. Просто помогите мне добраться туда и выбраться живой.

— Я пойду, — сказал Джим.

— Мне нужно, чтобы ты запустил протокол осады. — Согласно протоколу осады, каждый оборотень в городе будет вызван в Крепость. Тем, кто живет в ближайших городах, рекомендуется эвакуироваться в огромный лес на севере.

— Барабас может это сделать.

Кэрран уехал, я уйду, а еще уйдет и Джим. Как насчет «нет»? Как насчет того, чтобы хоть раз в жизни Стая просто сделала то, что я ей сказала?

— Совету Стаи может понадобиться кто-то, кто непосредственно осведомлен об инциденте и имеет опыт управления делами. — И я не хотела, чтобы Дженнифер была единственным голосом, сообщающим о том, что произошло.

Джим посмотрел на меня. Я точно знала, о чем он думал. Ему бы ничего так не хотелось, как затащить меня обратно в Крепость и окружить кольцами боевых оборотней, но Хью все изменил. Я была лучшим выбором Стаи против Хью. Он был врагом, к которому я была уникально подготовлена для борьбы. Кэрран десятки раз рисковал своей жизнью ради Стаи. Настала моя очередь. Если я не вернусь, кто-то должен был удержать Стаю вместе. Джим был этим кем-то, он был лучшим кандидатом на эту работу, и он был чертовски зол из-за этого всего.

— Ты берешь Роберта, — сказал он очень спокойным голосом. — Еще возьми Дерека.

Я открыла рот, чтобы сказать «нет», и остановилась. Я понятия не имела, кому предан Роберт, но Дерек был готов умереть за меня. Ему было почти двадцать, он проходил боевую подготовку с шестнадцати лет, и он прошел через такое дерьмо, с которым большинство людей не смогли бы справиться за свою жизнь. Возражать ему, потому что я все еще думала о нем как о ребенке и не хотела видеть, как ему причиняют боль, означало бы просто унизить нас обоих.

— Ты в деле? — спросила я.

Дерек выглядел слегка обиженным.

Верно. И как я посмела спрашивать? Подростки-оборотни и их ранимость. Я повернулась к остальным.

— Нам нужен еще один.

Была причина, по которой все, от спецназа до морских пехотинцев и морских котиков, создавали команды из четырех человек. Они были быстрыми, маневренными, прикрывали вас со всех четырех сторон, и в нашем случае наличие четырех человек значительно облегчило бы проникновение на территорию Племени. Мы могли бы разбиться на пары. Пара, гуляющая ночью по Атланте, не сразу привлекла бы внимание. Три или четыре человека вместе привлекли бы.

Майлз, волчий рендер, выступил вперед. Идеально.

— Нет. — Дженнифер прищурила глаза. — Возьми с собой Десандру.

Серьёзно? Сейчас она даже не пыталась. Я была любителем, когда дело касалось политики Стаи, но это было просто вопиюще очевидно. Если бы я настояла на Майлзе, я бы оскорбила Десандру. Если Десандра откажется, она потеряет лицо.

Джим и Роберт посмотрели друг на друга.

— Это опасная миссия, и клан волков хочет помочь консорту, — сказала Дженнифер. — Мы по-прежнему самые крупные в Стае, и как альфа, присутствующий на Конклаве, я чувствую, что наш клан должен сделать все, что в его силах, чтобы помочь. Десандра знает запах, и она отличный боец.

— Ты отсылаешь ее в надежде, что она умрет, и ради чего, чтобы ты могла ухватиться за власть на пару дополнительных дней? — спросил Джим.

Дженнифер вздернула подбородок.

— Тебе есть, что сказать кот, так скажи это.

— Я только что это сделал, — сказал ей Джим.

Если я не прекращу это прямо сейчас, они будут препираться всю ночь.

— Достаточно. Десандра, ты готова?

Десандра выглядела так, словно предпочла бы пососать несколько гнилых лимонов.

— Сочту за честь, консорт.

— Чудненько. — Теперь на моей веселой вечеринке было два волка. Моя стратегия избегания волков до сих пор оказывалась эпическим провалом. — Мы пойдем северным путем.

Мы планировали как северный, так и южный путь, но северный проходил прямо мимо конюшни. Мне понадобится лошадь, чтобы не отставать от оборотней. Хорошо, что я уже забронировала ее.

— Помнишь, как д'Амбрей выл о том, чтобы убьет любого, кого поймают на территории Племени? — спросил Джим. — Чтобы это дерьмо произошло, д'Амбрей, должен был договориться с копами. Я не знаю, подкупил ли он их, шантажировал или что-то еще, но он что-то сделал. Держись подальше от Отдела паранормальной активности.

— Будет сделано, — сказала я.

— У кого ларец с сокровищами? — спросила Десандра.

Сейдж, другой рендер, подошел к левому джипу и открыл крышку багажника. На нас смотрел ассортимент оружия: мечи, ножи и дубинки. Ничего сложного, простые функциональные инструменты для ускорения путешествия в загробную жизнь. Дерек долго осматривал шведский стол и выудил тактический топор. Совершенно черный, длиной около восемнадцати дюймов, он имел шестидюймовое лезвие с одной стороны топорища и острый шип с другой. Десандра вытащила твердую металлическую булаву длиной в два фута. Ее утяжеленная головка была украшена восемью острыми выступами. Я взглянула на Роберта.

Он улыбнулся.

— Я в порядке. Я забрал игрушки из своего джипа, прежде чем мы ушли.

Я повернулась к Барабасу.

— Могу я перекинуться с тобой парой слов, прежде чем мы уйдем?

— Конечно.

Он отошел со мной. Я проложила сотню ярдов между нами и остальными оборотнями, убедилась, что стою к ним спиной, и сказала:

— Барабас, прежде чем ты покинешь город, мне нужно, чтобы ты остановился у курьера и отправил несколько сообщений. Призови всех, кто у нас есть в городе, и любую добрую волю, которую мы оказываем правоохранительным органам. Используй все, что мы приберегли на черный день, потому что ураган уже здесь. Пожалуйста, позвони Евдокии или кому-нибудь из ее детей. Расскажи ей, что случилось.

Евдокия была одной из выдающихся ведьм в ковенах Атланты и одной из немногих, кто знал мое прошлое. Ковены будут сражаться с Роландом до конца, и если они узнают, что Хью вышел на тропу войны, это даст им время подготовиться.

— Будет сделано.

— Как только доберешься до Крепости, пожалуйста, собери боевую группу и отправь ее в Северную Каролину, чтобы найти Кэррана. Держи это в секрете. Нам не нужна паника.

Барабас кивнул.

Джим захочет отправиться один, но я хочу, чтобы ты присмотрел за ним. Используй рендеров, используй боевиков, лучшее, что можешь заполучить, не оставляя нас слишком уязвимыми. Меня не волнует, если им придется разбирать горы камень за камнем. Им нужно найти Царя Зверей, и сделать это быстро.

— Понимаю. А как насчет Совета Стаи?

— Они проблема Джима. Если сможешь, постарайся задержать их. Отложи принятие любого решения до завтра. Мы должны вернуться к утру. Если я не появлюсь до полудня, я мертва, и ты будешь предоставлен сам себе.

— Понял.

— Барабас, найди его.

— Кейт, я все сделаю. Обещаю, сделаю все, что в моих силах.

— И еще, пожалуйста, скажи Иезавели, чтобы она увезла Джули из города. Ей понадобится подкрепление, потому что Джули хорошо умеет сбегать. Если Хью захватит Атланту, Джули не должна здесь быть. Он будет использовать ее и превратит во что-то ужасное.

— Он не захватит Атланту, — сказал Барабас.

— Знаю. Пожалуйста, сделай это для меня.

— Конечно. Удачи.

— Спасибо, нам она нужна.

Мы вернулись к машинам. Лицо Джима выглядело мрачным.

— Для протокола: мне надоело оставаться в стороне, — сказал он.

— Для протокола: меня тошнит от того, что Хью жив.

Мангуст махнул нашим людям.

— Мы выдвигаемся.

Джим сделал паузу.

— Не дай себя убить и не заставляй меня приходить и спасать твою задницу.

— Спасибо, мамочка. Я тоже тебя люблю.

Джим что-то проворчал себе под нос и направился к джипу.

— Джим! — позвала я слишком громко.

Он повернулся.

Я подождала секунду, чтобы убедиться, что привлекла всеобщее внимание.

— Если я не вернусь к завтрашнему вечеру, а Царь Зверей все еще будет отсутствовать, я даю тебе свое благословение.

Джим моргнул, открыв рот.

— Понял, альфа.

Кто-то должен был управлять Стаей. Он делал это раньше, и если я не вернусь, он сделает это снова, и теперь у меня была дюжина свидетелей, которые поддержали бы его право сделать это.

Дженнифер покачала головой и села с телохранителями в машину. Темноволосый мужчина, который порезал спину Десандры, задержался. Десандра подошла к нему вплотную.

— Иди с нашей альфой. Когда доберетесь до Крепости, пошли кого-нибудь к Орхану и Фатиме. И если Дженнифер попытается сделать что-нибудь глупое, задержи ее насколько сможешь. Попроси Джорджа помочь тебе.

Итак, она ходила навестить вышедшую на пенсию пару альф. Мужчина кивнул и ушел.

Мы развернулись и побежали вниз по мосту, скрытые от вампиров машинами. Оборотни начали петь, уговаривая заработать магические водяные двигатели джипов.

— Орхана и Фатиму? — спросил Роберт.

— М-м-м, — произнесла Десандра. — У меня есть их благословение, чтобы возглавить клан.

Представляете, эта сука толкнула меня под автобус?

***

МЫ ПРОБЕЖАЛИ ПО мосту, потом еще четверть мили по лесной дороге, затем свернули с едва заметной тропы налево. Деревья загромождали тропинку, их корни торчали из земли, почти невидимые в ночных тенях. Чудненько. Существовала вероятность, что я споткнусь, сломаю шею и избавлю Хью от необходимости выслеживать меня.

— Дело не в том, что Дженнифер столкнула меня со скалы, — сказала Десандра. — Я понимаю. Дело в том, что она была так неуклюжа в исполнении этого. Сколько эта женщина была самостоятельной альфой к тому времени? Шесть месяцев? Справедливо ожидать некоторой утонченности.

— Когда ты ходила повидаться с Орханом и Фатимой? — спросил Роберт.

— Несколько дней назад, — сказала Десандра.

— Они не хотят участвовать в делах Стаи, — сказал Роберт. — Они совершенно четко дали это понять. Альфа, который уходит в отставку, отказывается от всех прав вмешиваться в дела своего клана. Ты поставила их в трудное положение.

— Они пригласили меня встретиться, я не просила. Ты хочешь знать, почему Орхан и Фатима послали за мной? — Десандра указала на меня, затем на Роберта. — Альфа, альфа… — Она указала на себя большим пальцем. — Бета. Это совсем не одно и тоже. Дженнифер должна быть здесь, а не ехать со своими телохранителями в удобной машине. Вот почему.

— Я не альфа, — сказал Дерек.

— Ты как младший брат Кэррана. — Десандра махнула рукой. — Ты не в счет. Так что нет, я не нарушала правил и не ходила беспокоить Орхана и Фатиму по собственной воле. Отдайте мне должное.

Роберт изо всех сил старался выглядеть неприступно спокойным. У него отлично получалось, но меня это не остановило.

— Итак, Роберт, что думаешь об этом?

Роберт посмотрел на меня, явно не зная, как реагировать.

— О, и еще кое-что, — сказала Десандра. — Ты права, что Хью все это спланировал.

Она сбросила куртку с плеча и повернулась к нам спиной. Ярко-красная рана от пули, все еще влажная, отмечала кожу над лопаткой. Пуля, должно быть, вошла спереди и прошла прямо через верхнюю часть груди к спине. Темно-серое пятно окаймляло рану. В нее стреляли серебряной пулей. Когда ядовитая пуля прошла через тело, Lyc-V в окружающих тканях погибал. Когда тот волк порезал ей спину, она, должно быть, истекала серой кровью.

Никто не носил с собой серебряные пули, если только не собирался сражаться с оборотнями. Серебро было слишком дорогим, а в наличии имелись более качественные и точные патроны.

Разрывающий барабанные перепонки рев магических водяных двигателей возвестил о том, что по дороге позади нас проезжают автомобили Стаи. Мы продолжили движение.

Последние отзвуки двигателей стихли.

— Куда мы направляемся? — спросила Десандра.

— Мы направляемся в конюшню «Блу Риббон», — ответила я. — Этоближайшее место, где можно взять напрокат лошадь.

— Зачем? — спросила Десандра.

— Потому что я не могу угнаться за вами на своих двоих, — ответила я.

— И она бегает, как носорог, — добавил Дерек. — Ее слышно за милю.

Предатель.

— Я думала, ты на моей стороне.

— Так и есть, — сказал Дерек. — Бег носорога — это здорово. Позволяет легко следить за тобой. Если я когда-нибудь потеряю тебя, мне просто нужно будет прислушаться и вот ты здесь.

— Да, — согласилась Десандра. — Это удобно.

Я рассмеялась.

— Ты всегда такая простая? — спросил Роберт.

— Мы с Дереком долгое время работали вместе, — сказала я ему. — Ему позволена некоторая свобода.

— А что насчет Десандры?

— Она беспокоится о протоколе только тогда, когда ей что-то нужно. В остальное время это непристойные шутки и описания слив.

Десандра хихикнула.

Брови Роберта поползли вверх.

— Слив?

Я отмахнулась.

— Не спрашивай.

Десять минут спустя лесистая тропинка вывела нас на Троллс-Ферри-роуд, а пятнадцать минут спустя мы остановились рядом с забором возле ворот, ведущих в конюшни «Блу Риббон». Прошло полчаса. У нас было не так уж много времени.

— Тебе лучше пойти одной, — сказала Десандра. — Иначе они могут испугаться, что нам с Дереком придется разнести их дом.

— Если будут проблемы, — сказал Роберт, — мы всего в нескольких футах.

Я услышала низкий гортанный звук и поняла, что это смеялся Дерек. Что ж, по крайней мере, к нему возвращалось чувство юмора. Поблагодарите вселенную за маленькие одолжения.

Я подбежала к двери и постучала. Дверь распахнулась, и пожилой чернокожий мужчина направил на меня арбалет. Я подняла руки.

— Мистер Уолтон? Мне нужна лошадь. Я звонила вам вчера и просила придержать одну для меня.

Мистер Уолтон покосился на меня.

— Насчет этого…

— Да?

— Я уже отдал их все.

Ты, должно быть, издеваешься надо мной.

— Вы сказали, что у вас есть одна, и вы придержите ее для меня. Я послала сюда одного из своих людей, и он сказал мне, что вы взяли деньги.

— Я действительно сказал это, и я действительно взял их. Но вы знаете, деньги — забавная штука. Чем их больше, тем приятнее их иметь. Вы сказали, что вам может понадобиться лошадь, а это было не совсем точно.

Агрх.

— Вы хотите вернуть деньги?

— Я хочу лошадь.

— На этой неделе у меня закончились лошади, но у меня есть мамонтовая дженни.

— Что?

— Пойдемте, я вам покажу.

Он повел меня в конюшню. Внутри, в третьей кабинке, шевельнулось что-то большое. Оно было похоже на лошадь, ростом примерно в шестнадцать ладоней или около того. Мужчина поднял фейри-фонарь. Длинная морда с ушами длиной в два фута смотрела на меня большими голубыми глазами. Ослица, только ростом она была около восьми футов, от копыта до уха. Большие белые пятна покрывали ее черную лохматую шкуру.

— Кто это?

— Перед вами стоит мамонтовая дженни. Самка американского гигантского осла.

— Она порождение магии?

— Не-а. Их создали их в начале двадцатого века, главным образом для разведения мулов. Она хорошая кобылка. Хорошо идет по следу. В крайнем случае, она выдаст тебе галоп со скоростью двадцать миль в час, но ненадолго. Но есть одна загвоздка. Большинство из ее вида очень милые. Она — то, что мы называем в бизнесе причудой природы. Умная, упрямая и злобная.

— Как ее зовут?

— Обнимашка.

Чудненько.

— Я ее беру.

В тот момент, когда я вывела Обнимашку из ее стойла, она повернулась ко мне мордой, выпрямилась и выставила уши вперед. Ладно. Когда лошадь была готова проявить агрессию, она обычно прижимала уши назад. Что удумала эта особа, я не знала. Ослы были для меня неизведанной территорией.

— Что означают ее уши?

Мистер Уолтон пожал плечами.

— Это значит, что она не уверена в вас. Ослы — стойкие животные. Это не лошади с длинными ушами, вы же понимаете.

Ладно. Если бы Обнимашка была лошадью, я бы махнула ей уздечкой, чтобы она сделала шаг назад. В играх с доминированием лошадей тот, кто двигался первым, терял лицо. Что-то подсказывало мне, что здесь так не сработает.

— У вас есть морковка?

Мистер Уолтон пересек конюшню и принес мне несколько морковок.

— Спасибо. — Я взяла одну, откусила верхушку и издала громкие жевательные звуки. — М-м-м, вкусная морковка.

Обнимашка расширила глаза.

— М-м-м, вкуснятина.

Обнимашка сделала шаг вперед. Я повернулась боком и попыталась жевать громче. Обнимашка подошла ко мне и ткнулась мордой в мое плечо. Я держала морковку перед ней и гладила ее по щеке. Она съела морковку и посмотрела на меня.

— Очень мило, — одобрил мистер Уолтон. — Вы укротительница ослов.

— У вас есть еще морковка?

Две минуты спустя я упаковала три фунта моркови в седельные сумки Обнимашки. Он позволил мне взять их бесплатно «из-за того, что Обнимашка не лошадь, и я увел вашу кобылу у тебя из-под носа». Если стадо гигантских ослов пересечет наш путь и его нужно будет усмирить, я все предусмотрела.

Я выехала из конюшни верхом на восьмифутовой ослице, которая выглядела так, словно ограбила голштинскую корову и теперь была одета в украденную одежду. Роберт уставился на меня, разинув рот. Десандра сделала странное лицо: ее правая бровь поползла вверх, левая опустилась, а рот застрял где-то между удивлением и началом слова «что». Рот Дерека открылся и не закрывался, пока мы не остановились рядом с ним.

— Что это, черт возьми, такое? — спросила Десандра.

— Это Обнимашка. Она мамонтовая ослица.

Дерек ухмыльнулся, облокотившись на забор.

— У тебя осталось хоть капля самоуважения?

— Нет.

— Я думаю, что она милая. — Десандра протянула руку.

Обнимашка тут же попытался укусить ее. Десандра отдернула руку и оскалила зубы.

— Ослица, ты не знаешь, с кем связываешься. Я съем тебя на завтрак.

— Куда теперь? — спросила я.

— Подожди, — сказал Роберт. — Я все еще… свыкаюсь с твоим способом передвижения.

— Не торопись. — Я подтолкнула Обнимашку локтем, поворачивая ее, чтобы ему было лучше видно. Обнимашка щелкнула ушами, подняла ноги и запрыгала. О Боже милостивый.

Дерек опустил голову на забор и издал стонущий звук.

Десандра фыркнула.

— Ладно, — сказал Роберт. — Я думаю, что переварил. Теперь я готов к стратегическому планированию. Не могли бы вы, пожалуйста, перестать прыгать?

— Вряд ли.

Потребовалось еще тридцать секунд и морковка, чтобы взять Обнимашку под контроль.

— Как нам попасть на территорию, не будучи убитыми? — спросила я.

— Мы можем попробовать зайти с северо-запада, — сказал Роберт. — Там слабо патрулируется, но при нынешнем положении вещей они, скорее всего, удвоили меры безопасности. Они будут нас искать.

Это было преуменьшением века.

— Я могу пойти один, — предложил Роберт.

— Если они обнаружат тебя, мы никогда не найдем твоего разведчика или место преступления, — сказала Десандра

Он бросил на нее взгляд.

— Они не найдут меня.

Конечно, они найдут. Указывать на то, что он слишком тщеславен, будет не особо политично. Я должна была сказать что-нибудь нейтральное.

— Всякое случаются. — Кейт Дэниелс — мастер дипломатии.

— Мы можем проникнуть на линии их обычных маршрутов патрулирования, — сказал Дерек. Мы повернулись к нему.

— Они знают наши маршруты патрулирования, — сказал чудо-мальчик. — Поэтому мы меняем их, когда возникает чрезвычайная ситуация. Скорее всего, они сделают то же самое, оставив первоначальный маршрут открытым.

— Скорее всего? — Десандра покачала головой.

— Скорее всего — это то, что у нас есть, — сказал Роберт.

— Мне это не нравится, — сказала Десандра. — Я не знаю, как у вас, но мне есть к кому возвращаться домой, у меня двое детей. Мы можем наткнуться прямо на их патруль.

— Не наткнемся, — сказала я.

— Почему ты так уверена? — спросил Роберт.

— У нас с собой настоящий детектор вампиров, — сказал Дерек. Настала моя очередь, чтобы на меня посмотрели.

— Если вы продолжите пялиться, мне придется станцевать или что-то в этом роде.

— Ты можешь чувствовать вампиров? — спросил Роберт.

— Да.

— С какого расстояния? — спросил альфа крыс.

— Достаточно далеко, чтобы дать нам время спрятаться.

— Хорошо, — сказал Роберт. — Тогда я голосую за маршрут патрулирования.

Десандра оглядела меня так, словно встретила впервые.

— Какие еще забавные штучки ты можешь делать?

Я подмигнула ей.

— Оставайся со мной, и ты, возможно, узнаешь.

— Мы можем пройти через карантинную зону, — сказал Дерек. — Даже кровососы держатся оттуда подальше.

— Вероятно, для этого есть причина, — сказала Десандра.

— Фортуна благоволит храбрым, — сказала я ей. И также убивает глупых. Но я решила оставить этот факт при себе. — Давайте. Нам нужно поторопиться.

Глава 5

ИССИНЯ-ЧЕРНАЯ, ВЯЗКАЯ, как чернила, ночь окутала улицы Атланты. Она стекала по разрушенным зданиям, собиралась в зияющих отверстиях окон и капала на заваленные обломками переулки. Обнимашка топала по улице, звуки ее копыт тонули в темноте. Роберт и Десандра двигались слева от меня, Дерек справа. Роберт не бежал трусцой, он совершенно бесшумно скользил по улицам, его движения были аккуратными и быстрыми. Десандра и Дерек перешли на тот размашистый волчий шаг, который позволял бы им преодолевать милю за милей. Лицо Дерека стало плоским, ни задумчивым, ни жестким, просто решительным.

Я тоже отбросила все мысли. У меня была цель, и я должна была идти к ней. Хитрость заключалась в том, чтобы не думать о том, что я потеряю, если потерплю неудачу.

Я должна была уделять больше времени себе и Кэррану. Я должна была…

Я закрыла мысли на замок. Сначала разберись здесь, чувство вины, сожаление и стоны оставь на потом.

Наши люди найдут Кэррана, и если они потерпят неудачу, я найду его. С ним все хорошо. Мы снова будем вместе. Я похороню голову Хью рядом с могилой Хиблы. Я уже выбрала для нее место: прямо рядом с тетей Би. Может быть, тогда с моими кошмарами будет покончено.

Дерек остановился и повернулся на пятках, смотря назад. Он наклонил голову, выражение его лица было хищным, немигающие глаза смотрели в неподвижную точку вдалеке, где разрушенные дома отбрасывали глубокие ночные тени на улицу. Его мышцы напряглись, а рот слегка приоткрылся, обнажив лишь намек на зубы, словно он был волком, застывшим за мгновение до удара.

Я потянулась за своим мечом. Роберт сунул руку под пиджак. Десандра улыбнулась.

— Выходи, — сказал Дерек. — Ты попался.

Тень отделилась от более глубоких ночных теней и вышла на улицу. Ангельское личико смотрело на нас дьявольскими глазами.

Черт бы все это побрал!

— Асканио!

Буда неторопливо вышел вперед с выражением абсолютной невинности на лице.

— Что, черт возьми, ты делаешь? — прорычала я.

Он натянул обезоруживающую улыбку, используя ее как щит.

— Следую за вами.

— Зачем?

— Потому что.

Да поможет мне Бог или через минуту я размозжу ему голову чем-нибудь тяжелым.

— Потому что, почему?

— Я хотел быть с вами. Это слишком опасно для тебя, и я беспокоюсь.

Дерек тихо зарычал себе под нос.

— Ты не можешь меня винить, — сказал Асканио. — Любой на моем месте был бы обеспокоен. У тебя даже нет настоящей лошади. Ты едешь верхом на лошади-мутанте неизвестного происхождения.

— Не проявляй неуважения к моей ослице. Если ты хотел пойти, почему ты не сказал об этом?

Асканио пристально посмотрел на меня, излучая искренность.

— Потому что ты бы сказала «нет». И я бы никогда не ослушался тебя, альфа.

Агрх.

— Ты сказал Джиму, куда направляешься?

Он выглядел озадаченным.

— Конечно, нет!

— Почему нет?

Он развел руками.

— Потому что он сказал бы «нет».

Я закрыла лицо рукой.

— Технически, я не нарушал никаких приказов, — сказал Асканио.

Я указала на него.

— Ладно. — Асканио сделал шаг назад. — Я понимаю, тебе нужна минутка.

— Хочешь, устрою ему взбучку? — спросил Дерек.

— Лично я не думаю, что сейчас подходящее время для ссор между собой, — сказал Асканио. — Но если мистер Угрюмость захочет увидеть, как многому я научился за прошедший год, я буду рад показать ему. Это наделает шума и привлечет внимание, забрызгав все вокруг кровью.

Мистер Угрюмость сделал шаг вперед.

— Нет, — сказала я.

Дерек тихо зарычал себе под нос.

Асканио одарил меня еще одной ослепительной улыбкой.

— Я прошу прощения за все эти неприятности. Я, честно говоря, просто пытался помочь. Но теперь, когда я здесь, я не могу вернуться один и без защиты. Если только ты не хочешь обречь меня на верную смерть. Одного. В ночи. Под ледяным дождем.

Десандра рассмеялась.

— Где ты нашел дождь? — спросила я его.

— Сколько тебе лет? — спросил Роберт.

— Шестнадцать, — сказал Асканио, внезапно сбросив жалобный тон. — Не настолько взрослый, чтобы пить или подписывать контракт, но достаточно взрослый, чтобы меня судили как взрослого, если я убью человека. Также достаточно взрослый, чтобы сражаться за Стаю.

Брови Роберта поползли вверх.

— Достаточно взрослый, чтобы принять последствия своих решений?

— Да, — сказал Асканио. Роберт взглянул на меня.

Это было именно то, что мне было нужно. Кипящие сто сорок фунтов подросткового безумия в скороварке.

— Хорошо.

Дерек взглянул на меня.

— Серьезно?

— Да.

Он недоверчиво уставился на меня.

— Значит, он получит то, что хочет?

— Да. Мы слишком близко к территории Племени. Если мы его прогоним, он просто продолжит преследовать нас и вляпается во что-то, из чего ему не выбраться. И если Племя доберется до него, они будут использовать его в качестве рычага давления на нас.

Асканио просиял.

— Посмотри на меня, — выдавила я сквозь зубы. — Ты будешь повиноваться мне. Если я скажу «стоп», ты остановишься. Если я скажу «прыгай», ты прыгнешь. Если я скажу «задержи дыхание», тебе будет лучше потерять сознание, прежде чем ты снова начнешь дышать.

— Да, альфа.

— Это еще не конец. Если мы переживем это и вернемся в Крепость, я поговорю с твоими альфами. Ты думаешь, что Царь Зверей страшен, подожди, пока мы не вернемся. Я обещаю тебе, что после того, как я закончу с тобой, ты пожалеешь об этом.

— Я уже сожалею об этом, — сообщил он.

Я развернула Обнимашку. Асканио подбежал к Дереку. Дерек щелкнул зубами. Асканио подмигнул ему.

— Да ладно, ты скучал по мне.

Мы свернули на улицу.

Теперь у меня было два моих личных телохранителя. Жаль, что их средний возраст составлял семнадцать с половиной лет. Это напомнило мне…

— Десандра?

— А?

— Светловолосый кудрявый парень с Дженнифер. Расскажи-ка мне про него.

Десандра вздохнула.

— Брэндон. Ему только месяц назад исполнилось двадцать. Классический случай синдрома второго ребенка: у него есть старший брат, который во всем лучше него, и он злится на своих родителей, потому что они, в основном, игнорируют его. У Дженнифер хорошо получается заставлять его почувствовать себя особенным. В этом ее скрытый талант. Она уловила его неуверенность и заставила его почувствовать себя ее героем. Из того, что я узнала, именно так она и заполучила Даниэля. Должно быть, у него были какие-то внутренние демоны, которых нужно было успокоить. Эта женщина очень хороша в этом, надо отдать ей должное.

— Насколько предан Брэндон?

Десандра пожала плечами.

— Дженнифер старше, привлекательнее, опытна в сексуальном плане и занимает более высокое положение в пищевой цепочке. Брэндон умирает от желания, чтобы его ценили и хвалили за то особое сокровище, которым он является. Плюс, я почти уверена, что она разыгрывает всю эту карту запрещенного секса: «Я хочу тебя, но мы не можем. Это будет так неправильно». Я знаю, что они еще не переспали, но она, должно быть, намекала, потому что у него поводок вокруг члена, и когда она дергает, он подбегает. Он бы бросился со скалы ради нее. То, что я сделала на мосту, было сделано не для его пользы. Это было для других, на случай, если у них возникнут какие-то неправильные идеи, потому что позволь мне сказать тебе, Кейт, если Дженнифер скажет ему ударить тебя в спину, Брэндон сделает это.

Приятно знать. Еще один волк, которого следует остерегаться.

— Дерек? — Десандра посмотрела на него.

— Да?

— Допустим, я действительно заявлюсь на место альфы. Что потребуется, чтобы заручиться твоей поддержкой?

Он пожал плечами.

— Я простой волк.

— Мы оба знаем, что это чушь собачья, — сказала Десандра. — Ты член внутреннего круга Кэррана. Вы практически семья. У тебя большой авторитет в клане. Что для этого потребуется? Хочешь место беты?

Дерек улыбнулся.

— Нет.

— Целишься выше? — Десандра подняла брови.

— Нет. Я насмотрелся на них. — Дерек кивнул в мою сторону. — Я вижу, как они «счастливы» быть альфами.

— Сарказм больно бьет, — сказала я.

— Зачем тебе оно надо? — спросил Дерек.

— Я могу сделать все лучше, — сказала Десандра. — Я могу сделать так, чтобы в клане не было особых проблем, все шло гладко. Я могу сделать так, чтобы люди чувствовали себя в большей безопасности и счастливее. И один из моих детей монстр.

Если младший из близнецов Десандры когда-нибудь попробует человеческую плоть, он станет ламассу, как его отец. У него вырастут крылья и огромные зубы. Мы особо даже не знали, на что еще он будет способен.

— Какое это имеет отношение к чему-либо? — спросил Асканио.

Десандра улыбнулась ему.

— Дженнифер никогда не позволит ему вырасти в Стае. Она почти так и сказала.

Дженнифер, какая же ты тупица.

— Я провела свою жизнь под жестоким альфой, — сказала Десандра. — Я знаю, каково это — быть в чьей-то власти. Мои дети не вырастут преследуемыми. Если мне придется занять место альфы и удерживать его, чтобы у них было счастливое детство, я это сделаю.

Слева от нас стояло заброшенное здание, наклоненное к улице, тонкие полосы граффити, как слезы, покрывали его стены. Роберт прищурился, глядя на него.

— Минутку.

Он разбежался, подпрыгнул и взбежал по почти вертикальной стене. Его пальцы вцепились в подоконник третьего этажа, и он нырнул в окно. Десандра тихо присвистнула.

— Ты знаешь, что он женат, верно? — уточнила я.

— Я могу просто наслаждаться, глазея на его задницу.

Ее глаза загорелись.

О нет.

— Она как две…

— Харош.

Десандра хихикнула. Это было очень близко к истине.

— Знаешь, если у тебя есть определенные разочарования, — сказал Асканио, — я был бы рад помочь тебе с ними разобраться.

Дерек посмотрел на меня, указал на Асканио и несколько раз ударил себя по левой ладони правым кулаком. Я покачала головой. Нет, ты не можешь ударить его.

Десандра рассмеялась.

— Может быть, лет через двадцать. Когда у меня будет, как это называется? Конфликт среднего возраста?

— Кризис среднего возраста, — подсказала я.

— Да. Именно. При условии, что ты проживешь так долго.

— Тут больше «если», — сказал Дерек.

Появился Роберт, неся маленький грязный мешок, он спрыгнул вниз и подбежал к нам.

— Что это? — спросила я.

— Это крысиная закладка, — сказал Дерек. — Они прячут их по всему городу.

Роберт полез в мешок, вытащив большой моток скотча и связку холщовых тряпок, и улыбнулся.

— Для чего это? — спросила Десандра.

— Увидишь, — ответила я ей.

Мы направились дальше по улице.

Десандра пожала плечами.

— Эй, Кейт? Ты не думала о том, чтобы подойти к Хью и сказать ему, что у него самый большой член на свете? — Она развела руки до размеров бейсбольной биты.

— Нет, ты думаешь, это сработает? — спросила я.

— Стоит попробовать. Может быть, он будет так рад, что ты заметила его «биг дик», что забудет о попытке убить нас.

Биг дик. Убей меня.

— Я подумаю об этом.

Асканио начал похлопывать себя по одежде.

— Что? — зарычал Дерек.

— Ищу что-нибудь, чем можно было бы делать заметки.

Роберт никак не показал, что слышит нас, но я знала, что он слушает. Любой идиот мог понять, что у нас с Хью была своя история, а Роберт был далек от того, чтобы быть идиотом. Скоро посыплются вопросы, я это чувствовала.

Асканио перестал себя похлопывать и посмотрел на Десандру с чем-то похожим на восхищение. Что, нашел себе образец для подражания? Будто он и так не доставляет достаточно хлопот.

— В чем дело, дитя? — спросила Десандра.

— Тебе действительно отрезали язык? — спросил Асканио.

Глаза Десандры сузились.

— Когда мне было двенадцать, моему отцу не понравилось то, что я говорила, поэтому он взял нож и отрезал мне язык. Потребовалось шесть месяцев, чтобы отрастить его снова, и как только я смогла говорить, я сказала ему, чтобы он отвалил. Тогда я решила, что никто и никогда не заставит меня заткнуться. Я не буду держать язык за зубами. Я не буду затыкать себе рот.

— Как и я, — сказал Асканио.

— Если вы двое не прекратите это прямо сейчас, я дам задний ход и отправлю вас обоих домой, — сказала я им.

Они закрыли свои рты.

Улица сузилась. Толстый деревянный столб, воткнутый прямо в середину тротуара, поддерживал знак карантина. Жирные черные буквы на белом фоне гласили:

IM-1: ОБЛАСТЬ ИНФЕКЦИОННОЙ МАГИИ

НЕ ВХОДИТЬ

ТОЛЬКО УПОЛНОМОЧЕННЫЙ ПЕРСОНАЛ

Под вывеской кто-то нарисовал череп с костями, просто чтобы подчеркнуть суть.

Мы остановились у знака. Улица катилась дальше, тротуар то тут, то там шел рябью. Куски стекла торчали из крошащегося асфальта, некоторые голубые, некоторые зеленые, другие полупрозрачно-белые, как верхушки подземных айсбергов. Вдалеке вздымались шпили и листы стекла, превращая то, что когда-то было Инман-ярдом, железнодорожной станцией «Норфолк-Саутерн», в массивный стеклянный ледник. Как только мы пересечем стеклянный лабиринт, мы официально окажемся на территории Племени.

— У вас, в Атланте, самое наркоманское дерьмо, — сказала Десандра. — Что здесь произошло?

Я спешилась.

— Раньше это была огромная железнодорожная станция, более шестидесяти путей. Город построил огромный новый железнодорожный вокзал прямо перед Сдвигом, весь из стекла и стальных балок, очень современный. Когда магия ударила, поезда столкнулись, и станция рухнула. Повсюду были разбросаны горы стекла, а потом люди начали замечать, что оно плавится и растет, пока с годами не произошло это.

— Его называют «Стеклянным зверинцем», — сказал Роберт, передавая мне скотч и тряпки. Я обернула переднее левое копыто Обнимашки тряпкой и закрепила его скотчем.

— Там опасно? — спросила она.

— О, да, — сказал Асканио. — Я вместе с Андреа убил там монстра. Он был больше, чем дом.

Дерек закатил глаза.

— Там есть дерьмо, которое никто не знает, как классифицировать, — сказала я. — Магический колледж изучал его в течение многих лет, и они все еще не уверены, как стекло растет или разрастается. Вот зачем скотч и тряпки. Как только мы пройдем через него, мы выбросим их, чтобы не растаскивать инфекцию по всему городу.

Я закончила обматывать копыта Обнимашки скотчем, закрепила тряпки на своих ногах и передала моток Роберту. Он обмотал свои ноги скотчем, а затем моток отправился по очереди к Десандре, Дереку и Асканио.

Роберт переступил с ноги на ногу.

— Все хорошо? — спросила я.

— Мне не нравится, когда у меня что-то на ногах. — Он пожал плечами.

— Ну, ты же носишь обувь, — заметила Десандра.

— Да, но я привык к тому, как она выглядит. — Роберт уставился на обмотки и вздохнул.

Еще есть время повернуть назад, — тихо сказал Ворон у меня в голове.

Этого не произойдет, — подумала я и изгнала его призрак.

Это опасно. Не делай этого. Уходи.

Это то, к чему ты меня готовил. Позволь мне быть той, кем ты меня задумал.

Я ждала ответа, но мои воспоминания хранили молчание.

— Кейт? — тихо окликнул Дерек.

Я подтолкнула Обнимашку, и мы направились в «Стеклянный зверинец».

***

ЛУННЫЙ СВЕТ ПРОСАЧИВАЛСЯ сквозь стеклянный айсберг, рассеивался и дробился, пока, казалось, не исходил отовсюду сразу, заливая внутреннюю часть ледника мягким призрачным сиянием. Сплошные листы стекла покрывали землю. Я направляла Обнимашку, двигаясь так быстро, как только могла, чтобы не заскользить. У меня не было часов, но должно было быть уже за полночь.

— Вампиры на горизонте? — спросил Роберт.

— Не-а.

— Как давно у тебя появилась способность чувствовать вампиров? — спросил Роберт.

Началось.

— С чего такой внезапный интерес? — спросила я.

— До нас кое-что доходит, — сказал Роберт. — Слухи.

— Какого рода слухи? — спросила я.

— Тревожные слухи, — сказал Роберт. — Мы недовольны нынешним уровнем раскрытия информации. Мы обеспокоены.

Мы… мы как клан крыс. Альфы кланов очень не любили, когда их не держали в курсе событий, и Джим всегда шел по тонкой грани между угрозой безопасности Стаи, говоря слишком много, и раздражением Совета Стаи, говоря слишком мало. К счастью для меня, я не отвечала за безопасность.

— Если у вас есть проблемы, вам следует обратиться с ними к Джиму, — сказала я.

Альфа крыс кивнул.

— Потому что он будет прикрывать тебя, затягивая время, не отвечая ни на один из вопросов, которые мы задаем?

Я одарила Роберта своим лучшим суровым взглядом.

— Прикрывать меня?

Крыса-перевертыш выдержал мой пристальный взгляд.

— Да.

— Он не кажется напуганным. Тебе нужно поработать над своим свирепым взглядом альфы, — заметил Дерек. Он наблюдал за Робертом со спокойным, расслабленным выражением лица, которое я очень хорошо знала. Если альфа-крыса хотя бы чихнет в мою сторону, Дерек попытается разорвать ему горло, а Асканио поможет. — Может, тебе стоит выбрать более легкую мишень для тренировки, типа, маленького пушистого кролика?

Асканио прижал руку к груди и, пошатываясь, подошел ближе к Роберту.

— Похоже, что мистер Угрюмость только что пошутил. Я… я не знаю, что делать. Всё тлен.

Они подстрекали его. Если бы Роберт двинулся ко мне, Дерек ударил бы его в лоб, а Асканио врезался бы в него сбоку. Глаза Десандры сузились. Она тоже это заметила.

Дерек притворился, что изучает Асканио, и взглянул на меня.

— Хочешь, чтобы я и над ним шутканул? — Его глаза были совершенно серьезны. Он спрашивал, хочу ли я, чтобы Роберт отвалил.

— Нет, я хочу, чтобы вы двое отошли примерно на пятьдесят ярдов, чтобы мы с Робертом могли поговорить.

— Но… — начал Асканио.

— Отойди, — сказала я ему, вложив в свой голос приказ.

— Ты слышал ее, — сказал Дерек.

— Ухожу, — сказал Асканио.

Они отступили на несколько футов. Мы продолжили наш поход по стеклянному лабиринту в том же темпе.

Десандра тихо рассмеялась.

— Так вот на что похож мальчик-буда.

— Обычно они хуже, — сказал Роберт. — Я знаю Рафаэля с тех пор, как ему было шесть, а мне одиннадцать. В подростковом возрасте он был невыносим. Красив, но так дорого обходился. Асканио такой же.

— Буды чувствуют себя аутсайдерами, — сказала я Десандре. — Их не так уж много, и вероятность лупизма в их клане высока, так что каждый ребенок — драгоценный подарок, насквозь испорченный. Но Асканио учится в классе один. Это долгая история.

— Возвращаясь к моим вопросам, — сказал Роберт. — Как давно у тебя появилась способность чувствовать вампиров?

— Роберт, ты не можешь заставить меня ответить.

— Нет, не могу, — сказал он. — Тем не менее, я могу объяснить причины, по которым я спрашиваю. У крыс-оборотней есть определенные преимущества, когда дело доходит до тайной работы.

Крысы-оборотни были тихими и скрытными, и они могли, в крайнем случае, вывихнуть себе кости, что позволяло им прятаться в очень маленьких местах. Многие из людей Джима, занимающиеся наблюдением, были выходцами из клана крыс.

Когда вы не уверены, в какую сторону пойдет разговор, скажите что-нибудь неопределенное и лестное.

— Клан крыс хорошо известен своей сверхъестественной скрытностью. — Да поможет мне Бог, я говорила как Кэрран. Стая медленно сводила меня с ума.

Тревога пронзила меня, как нож.

Кэрран в порядке. Беспокойство о нем никак не поможет ему быть в порядке, просто отвлечет меня. Мне пришлось отключиться от этого.

— У нас также есть собственная сеть сборщиков информации, — сказал Роберт. — Мы получаем нашу информацию по двум каналам: официальные отчеты Джима и от наших собственных людей. Всегда существует разрыв между информацией, поступающей к нам от Джима и по нашим собственным каналам. С тех пор как ты переехала в Крепость, этот разрыв существенно увеличился.

Роберт ждал.

Я молчала, мое терпение было на исходе. Я могла просто представить голос Барабаса в своем воображении. Игнорировать клан крыс не очень хорошая идея. Они являются вторым по величине кланом…

— Консорт? — окликнул Роберт.

О, значит, теперь мы вернулись к «консорту».

— Получается, ты расстроен, потому что чувствуешь, что Джим утаивает информацию?

— У меня есть доказательства, что это именно так.

Я должна была сформулировать это осторожно. Дипломатия не была моей сильной стороной, но у меня была хорошая память, и я несколько раз прочитала кодекс законов Стаи от корки до корки.

— Помешало ли его сокрытие информации вашей способности эффективно управлять кланом или поставило под угрозу безопасность членов вашего клана?

— Если ты цитируешь шестую статью… — начал Роберт.

Я цитировала шестую статью. В ней были изложены обязанности Начальника службы безопасности Стаи.

— Пожалуйста, ответь на мой вопрос.

— Еще нет, — сказал Роберт. — Однако мы обеспокоены тем, что это может произойти.

— Пока это не произойдет, как консорт, я не обязана предпринимать никаких действий.

— Она права, — сказала Десандра.

Роберт взглянул на нее.

Она пожала плечами.

— Я читала эту книгу.

Глаза Роберта сузились.

— Я могу высказать свои опасения Совету и сделать так, чтобы тебе будет очень трудно избежать вопросов.

Лучшая защита — это нападение.

— Мы оба знаем, что это противопоставит Кэррана и меня к клану крыс.

— Мы уже как изгои! — сказал Роберт.

— Как это вы изгои? — Десандра уставилась на него, разинув рот. — Вы второй по величине клан в Стае!

— Да, это так, но когда пришло время идти за панацеей, наш клан не был представлен. — Он поднял руку и начал считать на пальцах. — В состав делегации входили клан тяжеловесных, клан буда, клан проворных, клан волков, клан котов…

О, боже мой.

— Шакалы тоже не ездили.

— Шакалы не просились. Мы специально запросили место, но нас вычеркнули из списка.

— Это не был заговор против вас. Вас исключили из списка, потому что на меня давила тетя Би, и я попросила Кэррана освободить для нее место.

— Именно это я и хочу сказать! Ты предвзято относишься к нашему клану, потому что мы голосовали против тебя, когда Кэрран впал в кому.

Я не могла в это поверить.

— Ты серьезно?

— Да!

— Это смешно!

Роберт покачал головой.

— Нет, это совсем не смешно. Когда Джим предоставил нам отчет о вашей поездке на Черное море, в нем не было трех вещей. Во-первых, в нем ничего не говорилось о твоих предыдущих отношениях с Хью д'Амбреем, которые, очевидно, существовали. Во-вторых, он не включал тот факт, что вы с Хью д'Амбреем ужинали наедине. В-третьих, в нем полностью отсутствовало видение, которое все испытали на заключительном ужине.

— Какое видение? — спросила Десандра. — То, где ты рубила людей на куски?

Я уставилась на нее.

— Спасибо, что подтвердила его паранойю.

— Не за что, — сказала она. — Делаю, что могу.

Роберт, должно быть, какое-то время сдерживался, а теперь разгонялся, как мчащийся поезд.

— Я несу ответственность перед своим кланом. Это мои люди. Ничто не удержит меня от того, чтобы выступить от их имени. Отсутствие раскрытия информации в сочетании с твоей личной предвзятостью…

— У меня нет личных предубеждений, но ты работаешь над этим.

— … с твоей личной предвзятостью, опасно для моего клана. Я хочу знать природу твоих отношений с Хью д'Амбреем…

— Он хочет трахнуть ее, потому что она выбила из него все дерьмо, и у них обоих проблемы с папой из-за одного и того же парня, — сказала Десандра.

Роберт замер на полуслове, моргнул и посмотрел на меня.

— Хью д'Амбрей — твой брат, и вы имеете сексуальную связь?

За что мне это? За что?

— Десандра, знаешь что, не помогай мне больше.

— Я устала его слушать, — сказала она.

— Может быть, кто-нибудь из вас объяснит мне все? — потребовал Роберт.

С меня было достаточно.

— Ты действительно хочешь честного объяснения?

Он повернулся ко мне лицом.

— Да.

— Ладно. Хью служит Роланду, который является лидером Племени.

— Я знаю, кто такой Роланд, — сказал Роберт.

— Хорошо, тогда все будет проще. Роланд хочет править. Ему пять тысяч лет, он обладает божественной магической силой, и он не верит, что слово «нет» применимо к нему. Хью — его военачальник. Думай о нем как об огромном неудержимом разрушительном шаре. Туда, куда указывает Роланд, Хью наносит удар. Прямо сейчас Роланд указывает на Стаю. В прошлом он сражался с оборотнями, и они надрали ему задницу, поэтому он хочет пресечь все в зародыше. Хью здесь, чтобы раздавить вас. Хотели бы вы точно знать, что Хью думает о вас? Он думает, что вы что-то типа собак.

Роберт оскалил зубы.

— Если он не может заставить вас сесть, значит, вы ему не нужны. Он перебьет всех — детей, пожилых, беременных, никто не имеет значения — и за ужином дольет себе еще пива, чтобы отпраздновать хорошо выполненную работу. Его нельзя подкупить, нельзя переубедить, и его, черт возьми, почти невозможно убить. Кэрран сломал ему спину и бросил в огонь, который расплавил бы камень, но вот он здесь.

Я сделала паузу, чтобы перевести дух.

— Нас с Хью обучал один и тот же человек. Я лучше, чем он. В бою один на один я убью его, и он это знает. Он хочет меня, мой меч и мою магию. Пока мы были на Черном море, он показал мне комнату, полную оборотней, и сказал, что убьет каждого из них за возможность поужинать со мной.

Десандра пожала плечами.

— Это довольно горячо. В болезненном смысле.

Я проигнорировала ее.

— Джим, который отправил меня с отрядом телохранителей на Конклав, не слишком сопротивлялся, когда я решила отправиться в это веселое приключение. Он знает, что когда я стала парой Кэррана, я пообещала встать между Стаей и Хью. Он ожидает, что я выполню свою работу. Этим я сейчас и занята. Я — ваша лучшая защита. Так что, если мы наткнемся на него, и Хью убьет меня, вам нужно бежать.

Они оба посмотрели на меня.

— Я серьезно. Если я исчезну из поля зрения, вам нужно будет уйти, но прежде нужно будет вытащить Дерека и Асканио отсюда, потому что они меня не оставят. Не оставайтесь. Не сражайтесь. Просто хватайте двух пареньков и уходите. Это вся информация, которой я собираюсь с вами поделиться. Я должна остановить эту войну. Позвольте мне делать свою работу, и если ты собираешься высказывать недовольства, как я ее выполняю, можешь предъявить свои претензии на моей могиле или лично мне на следующем Совете. А до тех пор я больше не хочу заниматься политикой. Это усложняет мне работу, а она и так достаточно сложна. Это приказ.

— Да, альфа, — сказала Десандра.

— Очень хорошо. Я… — Роберт остановился и сморщил нос. Десандра резко вдохнула. Что-то явно пахло не так.

Я оглянулась, к нам в ускоренном темпе приближались Асканио и Дерек. На лице Роберта было выражение глубокой сосредоточенности. Я тоже это чувствовала, тревожное чувство, что кто-то за тобой пристально наблюдает, ждет, когда ты споткнешься, чтобы оно могло прыгнуть тебе на спину и вонзить острые, холодные зубы в твой затылок. Я чувствовала пристальный взгляд на спине и знала, что если обернусь, то ничего не увижу, кроме теней между стеклянными скалами. Но что-то наблюдало за мной. Что-то там было.

Дерек пристроился рядом со мной и обернулся. Я проследила за его взглядом. Четыре глаза вспыхнули в тени, одна пара прямо внутри другой, блестящие, ярко-бирюзовые, примерно в четырех футах от земли. Глаза сверкнули один раз и исчезли за наклонным стеклянным айсбергом.

Мы перешли на шаг, выстраиваясь в строй: мы с Дереком впереди, Роберт и Асканио по бокам, а Десандра охраняла тыл. Если мы побежим, хищники погонятся за нами. Мы не будем убегать.

Еще одна пара из четырех глаз сверкнула слева от нас, отразившись в стекле на полсекунды, прежде чем растаять в ничто.

— Они пасут нас, — сказала Десандра.

Впереди из мрака материализовались три пары одинаковых глаз. Они пытались заставить нас повернуть направо. Я вытащила «Погибель» из ножен.

Три приземистые, широкогрудые фигуры вынырнули из мрака и шаг за шагом двинулись к свету. Размером примерно с маленького теленка, они стояли на шести мускулистых конечностях. Их конечности заканчивались похожими на руки, лапами с проворными пальцами, каждый из которых заканчивался коротким изогнутым когтем. Бледная шкура покрывала их тела, за исключением позвоночника и груди, где костные пластины образовывали защитный панцирь. У них были массивные челюсти, острые зубы, и они смотрели на мир четырьмя глазами, расположенными в два ряда.

— Я с Андреа дрался с таким, — сообщил Асканио. — Это всего лишь детеныши. Их мать была огромной.

Потрясающе.

— Кто-нибудь из вас видит хвосты? Они сегментированы, как у скорпиона? — Шесть ног — беспроигрышный вариант. Не так уж много существ имели шесть конечностей, но я хотела быть уверенной.

— Да, — подтвердил Роберт сбоку.

— Это тараск. Он родом с юга Франции, вырастает до огромных размеров и, как предполагается, дышит огнем.

Также, согласно легендам, тараск был драконом. Эти парни больше походили на кошек, у которых каким-то образом выросла броня, похожая на броню носорога, но кто я такая, чтобы жаловаться?

— Как французы справились с ним? — спросил Дерек.

— Они подослали к нему христианскую девственницу, которая связала его своими волосами, привела обратно в город, где горожане убили его. У нас нет под рукой девственницы.

— Ни хрена себе, — сказала Десандра.

Монстр в центре оскалил зубы. Они были большими, острыми и кривыми.

— Быстрее, Дерек, это твой шанс блеснуть, — сказал Асканио.

Дерек бросил на него уничтожающий взгляд.

— Десандра — мать, Роберт женат, Кейт помолвлена, а я старая душа. Ты самое близкое существо к девственнице, которое у нас есть. Продолжай отращивать ниспадающие локоны.

Роберт рассмеялся. Его смех стал такой неожиданностью, что я чуть не подпрыгнула. За все время, что я с ним общалась, осторожная улыбка была всем, чего от него можно было ждать.

— Я сделаю тебе больно после этого, — пообещал Дерек.

Асканио ухмыльнулся.

— Эй, моя ошибка, что я просто предположил, что ты бережешь себя для брака.

Роберт вытащил два комплекта стальных кастетов из внутреннего кармана своего костюма. Длинное изогнутое лезвие было по всей длине костяшек пальцев. Мило. Справа от меня Асканио откинул волосы назад и достал короткий меч из своей кожаной куртки. Лезвие было длиной пятнадцать дюймов и шириной не менее двух с половиной дюймов, с одним лезвием, с профилем, который выглядел почти как кухонный нож-переросток, но с простой поперечной гардой в стиле сабли. Асканио потянулся к рукояти левой рукой и выхватил другой меч из первого. Баат Джам До. Мечи-бабочки. Обращение с двумя мечами требовало большой практики. Хорошо. Интересненько.

Трое тарасков появились слева, двое справа.

— У нас за спиной двое, — сообщила Десандра.

Мы были окружены.

Толстые передние конечности тарасков напряглись. Ноздри раздулись, выпуская клубы пара в холодную ночь. Хвосты изогнулись вверх, хлопая взад и вперед.

Я повернула свой меч, разогревая запястье.

Чудовищные губы растянулись. Отвратительные зубы впились в воздух.

— Погнали! — рявкнула я, — а то скучно.

Монстры понеслись вперед, как гигантские тараканы, двигаясь в странной манере, поднимая переднюю и заднюю ноги с одной стороны, а среднюю — с другой. Самый крупный из трех монстров ухнул, как сова. Он был почти рядом со мной. Мысленно я шагнула в сторону, размахнулась и перерезала ему шею классическим диагональным ударом. Сабля отскочила от панциря. Жесть.

Десять футов. Стой спокойно. Пять…

Монстр бросился на меня. Я уклонилась влево. Злобные зубы щелкнули в полу дюйме от моей руки, и я вонзила «Погибель» в бледный бок существа. Мой магический клинок вспорол плоть и сухожилия. Темная кровь цвета ржавчины хлынула из раны и омыла серый бок монстра.

Слева Дерек выдернул тараска из воздуха, перевернул его на спину и перерубил ему горло своим топором. Справа Асканио развернулся на месте, рубя монстров. Его мечи вращались в знакомой горизонтальной восьмерке… Он пытался использовать мою технику бабочки. Получалось неплохо. Стойка же была неправильна, он слишком сильно наклонялся вперед, но не ужасна. Я понятия не имела, где он этому научился.

Если мы переживем это маленькое, адское приключение, мне придется исправить его стойку, пока не стало слишком поздно.

Знакомая тошнотворная магия нахлынула на мой разум. Только этого нам не хватало.

— Приперлись вампиры.

Тараск бросился на меня, и я полоснула его по носу.

— Сколько их? — спросил Роберт.

Мой тараск завопил и убежал.

— Двое. Они стремительно направляются в нашу сторону.

Мы должны были закончить бой сейчас. Если мы прольем кровь, все будет кончено. Вампир был подобен акуле — одна капля человеческой крови притягивала его за милю, как магнит.

Второй монстр напал на меня справа. Я перерезала ему горло сбоку. Он рухнул, и я вонзила «Погибель» в его левую верхнюю глазницу.

Десандра выплюнула какое-тослово, которого я не поняла. Бледное тело пролетело над нами по воздуху, с тошнотворным хрустом врезалось в стеклянный айсберг, соскользнуло вниз и замерло, обмякнув на шести ногах. Ничего себе. Позади меня влажный хруст возвестил о том, что кто-то рассек плоть.

К нам приближались две отвратительные искры немертвых разумов.

— Тысяча футов, — прошептала я. — Приближаются слева. Они нас увидят.

Тараск размером с лошадь вылетел из темноты и прыгнул на нас всеми шестью ногами. Я отступила в сторону. Вот в чем проблема с прыжками. Как только вы поднимаетесь в воздух, вы мало что можете поделать с тем, чтобы изменить место приземления. Монстр рухнул прямо между нами. Я прыгнула на него сверху и вонзила меч ему между ребер. Когти царапнули мой ботинок со стальным носком, разрывая скотч и усиленную кожу.

Дерек раскроил монстру череп топором, схватил дергающееся тело и швырнул его вправо от меня, в тень. Десандра схватила еще одного и швырнула его в темноту. Тела летали вокруг меня. Мгновение, и все трупы исчезли.

— Пятьсот футов, — прошептала я

Роберт повернулся. Красный ручеек тек по его пальцам из небольшого пореза на руке. Дерьмо.

Вампиры ускорили шаг.

Он засунул пальцы в рот. Порез на его руке уже закрылся — Lyc-V пытался быстро все восстановить.

Бирюзовые глаза загорелись по обе стороны дороги. Сколько же тут этих чертовых тварей?

Десандра указала вверх. В тридцати футах над нами вздымался стеклянный айсберг, образуя почти горизонтальный выступ. Дерек схватил меня и подбросил вверх. Я ухватилась за выступ и подтянулась. Он разбежался и прыгнул на самую нижнюю часть выступа. Десандра последовала за ним, поскользнулась, но Дерек поймал ее за руку и поднял. Асканио подпрыгнул прямо, словно у него были пружины, и взобрался на стекло рядом со мной.

Осталось меньше сотни футов, и вампиры доберутся до нас.

Роберт подбежал к почти отвесной стеклянной стене, быстро и бесшумно вскарабкался наверх, будто его руки были покрыты клеем, и скользнул на место рядом с нами. Мы плашмя легли на стекло, достаточно близко к краю, чтобы смотреть вниз. Если кровососы посмотрят вверх, то увидят очертания наших тел через стекло.

Два истощенных крепких существа вприпрыжку появились прямо под нами. Мужчина и женщина в их прошлой жизни. Самец все еще сохранял какое-то подобие человечности на лице, и его тело не казалось таким сухим, но самка была старше. Должно быть, при жизни она была темнокожей, а нежить придала ее коже неестественный синеватый оттенок. Она присела на корточки и подняла голову, оглядываясь вокруг. Патоген Immortuus вымывал весь жир и мягкость из своих жертв, атрофируя их внутренние органы. Ее груди висели, как два пустых кармана кожи. На ее шее вздулись жилы мышц.

— Это было здесь, — произнес молодой мужской голос изо рта женщины-вампира. Я могла опознать всех повелителей мертвых в Атланте по звуку. Я его не узнала, так что он, должно быть, был подмастерьем или новеньким. Возможно, один из Хью.

— Здесь ничего нет, — ответил другой мужской голос.

Правильно, здесь ничего нет. Двигайтесь дальше, потому что у нас нет на это времени. Нам нужно добраться до скаута Роберта, а время шло.

— Говорю тебе, я почувствовал кровь, — сказал первый навигатор.

Мужчина-кровосос поднял руки.

— Где же, Джефф? Я ничего не чувствую.

Нет. Определенно подмастерья. К тому же не очень высокого ранга.

Женщина-вамп повернулась и скользнула по влажному пятну темной крови.

— Смотри. Что это, черт возьми, такое?

— Что бы это ни было, в нем нет гемоглобина, потому что мой мальчик не тянет за поводок. Может, это рвота. Может, одна из тех извращенных тварей, которые здесь живут, подошла и наблевала прямо на стекло, и теперь ты ковыряешься в этом. Хочешь, я позвоню вниз и попрошу принести опилок, чтобы ты освежил ее, когда мы вернемся?

Подмастерья. Как же приятно.

Женщина-вамп скривила лицо, пытаясь подражать выражению лица Джеффа.

— Очень смешно, Леонард. Ты гребаный комик.

— У нас был намечен маршрут, но нет, тебе приспичило покинуть резервацию, потому что ты где-то учуял призрачный запах крови.

— Мы должны патрулировать. Я патрулирую, потому что это наша работа, Леонард. Если ты не хочешь патрулировать, ты можешь подойти к той шишке и сказать ему это. Просто дай мне знать заранее, чтобы я мог запечатлеть, когда он оторвет твои орехи и заставит тебя съесть их.

— Хорошо, хорошо, успокойся. — Мужчина-вамп вгляделся во мрак. — Предположим, мы действительно найдем оборотней. Мы пойдем к Гастеку или пойдем с этим к д'Амбрею?

— К Гастеку, — сказал Джефф.

— Да, но д'Амбрей находится выше в пищевой цепочке. Можно сказать, что Гастек взбешен, но он держит рот на замке. Понимаешь, мы могли бы продвинуться вперед.

— И что произойдет, когда д'Амбрей уедет, а Гастек снова станет главным? — спросил Джефф.

Убирайтесь отсюда. Валите. Кыш.

— Нет мужества, нет славы. — Леонард, должно быть, пожал плечами, потому что его вампир резко поднял плечи.

— Мы прикрываем свои задницы и следуем субординации. Никто никогда не ошибался, следуя субординации, — сказал Джефф.

Что-то стукнуло в тени. О нет.

Вампиры напряглись, как две мутировавшие кошки, готовые к прыжку.

Обнимашка вышла на открытое место. Я совершенно забыла про нее. Роберт закрыл лицо рукой. Десандра закатила глаза.

— Что, черт возьми, это такое? — спросил Джефф.

Почему это со мной? Почему?

— Это лошадь, — сказал Леонард.

— Ты что, слепой? Как эта штука может быть лошадью? Ее уши высотой в два фута.

— Тогда это мул.

— Это не мул. Шея не та, а хвост…

— А что насчет хвоста?

— У мулов конские хвосты. У нее ослиный хвост, как у коровы. Она похожа на осла, но эта чертова штука, по меньшей мере, в шестнадцать ладоней высотой. Я никогда не видел ничего подобного.

— Это мул. На ней есть седло, значит, кто-то на нем ехал. — Мужчина-вамп двинулся вперед.

— Куда ты идешь?

— Я собираюсь поймать ее и посмотреть, кому она принадлежит.

Обнимашка навострила уши.

— Она не выглядит дружелюбно, — заметил Джефф.

— Брось. Если бы у нее были уши, тебе пришлось бы остерегаться. Все дело в голосе. Смотри и учись. Иди сюда-а, девочка. Иди сюда-а… Кто такой хороший чокнутый мул? Ты.

Мужчина-вамп медленно двинулся вперед. Обнимашка чуть выпрямилась.

— Какая хорошая девочка.

Вампир потянулся за поводьями. Его пальцы сомкнулись на коже.

Обнимашка заржала. Это был не ржач, а оглушительный вопль чистого ослиного негодования, будто кто-то схватил сирену и попытался ее задушить.

— Ниче… — начал Леонард.

Обнимашка встала на дыбы и вскинула голову. Вампир скользнул по стеклу, и она потащила его влево.

— Ого…

Она потащила его вправо.

— Давай же!

Обнимашка продолжала поворачиваться и вставать на дыбы, ее огромное тело поднималось и опускалось, дергая нежить взад и вперед, как болельщица с помпоном.

— Ха, да ты идиот, — хихикнула женщина-вамп голосом Джеффа.

Я видела точный момент, когда Обнимашка поняла, что за ней что-то есть, и это что-то было таким же неестественным, что цеплялось за ее поводья. Ее глаза расширились, она опустила передние лапы и лягнулась. Женщина-вампир пролетела около двадцати футов и врезалась в стеклянный айсберг. Ой-ё.

Мужчина-вамп, наконец, отпустил ее, упал и заскользил по стеклу. Обнимашка попятилась и собралась с духом. Мужчина-вамп вскочил на ноги и приготовился к прыжку.

— Остановись! — Джефф переместил женщину-вампира между нежитью Леонарда и ослицей.

— Я собираюсь убить это тупое животное.

Если он прикоснется к моей ослице, я разорву его вампира на части.

— Нет, ты этого не сделаешь. Она кому-то принадлежит, и если ты причинишь ей вред, нам придется возмещать ущерб. Мне не хочется, чтобы мне урезали зарплату.

— Эта сука пнула нас! — прорычал Леонард.

— Ты положил на нее руки. Она защищалась. Да ладно, повреждения незначительные. Мы накормим их сегодня вечером, и никто ничего не узнает. Но если какой-нибудь деревенщина заявит, что мы ранили его ослицу, будет расследование. Гастек расхаживает так, словно готов взорваться. Я не хочу находиться в зоне его взрыва.

Вампир Леонарда скривил лицо в ужасающей гримасе.

— Нам все равно нужно двигаться дальше, — сказал Джефф. — Через пять минут Ровена пойдет по периметру с проверкой. Я не хочу объяснять ей, что мы забавлялись с тем, что может быть или не быть гигантской ослицей, вместо того, чтобы прочесывать периметр.

Мужчина-вамп покачал головой и обошел Обнимашку по кругу, а потом две нежити скрылись в стеклянном лабиринте. Мы лежали неподвижно еще пять минут, пока они не оказались в полутора милях от нас.

— Я беру назад то, что сказал об ослице, — сказал Асканио. — Она потрясающая.

Хотела бы я, чтобы Кэрран это видел. Он бы умер со смеху.

Мое сердце на мгновение замерло. Я соскользнула по стеклу, приземлилась на ноги и отправилась скармливать Обнимашке морковку.

Глава 6

ДО СДВИГА Столетний парк в Атланте занимал двадцать один акр, являясь увеселительным парком, наводненным резными дорожками, газонами и прекрасными фонтанами. После того, как ударила магия, и здания вокруг парка рухнули, он несколько лет стоял заброшенным. В конце концов, ковены ведьм Атланты объединились и выкупили его у города вместе с близлежащими руинами. Вскоре после того, как они прибрали его к рукам, растительность в парке взбунтовалась. Разрастались деревья, пуская толстые корни по окрестностям и раскидывая массивные навесы, словно они росли здесь сотни лет. Парк увеличился в три раза. Теперь его окружала плотная стена зелени, непроницаемый барьер из дубов, вечнозеленых кустарников, ежевики, которая каким-то образом сопротивлялась морозу, и шипов. Что касалось обороны, то ведьмы заставили бы злую королеву из «Спящей красавицы» рыдать из-за ревности.

Сейчас я ехала на Обнимашке рядом с этим зеленым барьером, направляясь по Сентенниал-драйв к Казино. Оборотни окружали меня по бокам. Я не спускала глаз с зелени. Ведьмы утверждали, что относятся ко мне дружелюбно. Евдокия, одна из трех ведьм-пифий, даже утверждала, что мы были дальними родственниками. Но их помощь всегда была условной, а сейчас я никому не доверяла.

Кусты впереди нас зашуршали.

Я приостановила Обнимашку и потянулась к «Погибели».

Коричневый кролик выскочил на тротуар и посмотрел на меня.

— Закуска, — сказала Десандра.

Кролик внимательно посмотрел на меня крошечными глазками и повернулся к кустам.

Ну да.

— Иногда это бывает кролик, — сказала я. — Порой это утка, также бывает и котенок.

Роберт поднял брови, глядя на меня.

— Нас приглашают посетить пифий. — Я спешилась и последовала за кроликом.

— Только не снова, — проворчал Дерек.

— Почему, что такого плохого в ведьмах? — спросил Асканио.

Брови Дерека поползли вверх.

— Увидишь.

Кролик прыгнул в кусты. Зелень раздвинулась, отойдя в сторону, открывая узкую тропинку.

— А у нас есть выбор? — спросил Роберт.

— Не особо.

Я ступила на тропинку. У нас было мало времени, но злить ведьм было чем-то средним между тем, чтобы сунуть руку в осиное гнездо, и тем, чтобы сказать Кэррану, что я приготовила брокколи на ужин. К этому времени они уже должны были знать, что Хью в городе. Если они хотели меня видеть, это должно было быть что-то важное.

Мы прошли сквозь густой зеленый барьер и оказались в сосновом лесу. Снег окутал землю плотным покрывалом. Высокие сосновые стволы возвышались по обе стороны от нас, будто испанская армада плыла под снегом, и были видны только ее мачты. За соснами простиралась поляна, посеребренная в лунном свете. За ней в ночи поблескивали полупрозрачные стены оранжереи, укрывая ряды трав. Столетний парк служил центром для большинства ковенов Атланты, и им нравилось иметь свежие травы.

Кролик прыгал между деревьями, мы следовали за ним, хрустя снегом под ногами. У нас действительно не было на это времени, но, к сожалению, мне нужны были пифии. Если Хью и Роланд намеревались напасть на Атланту, мне понадобится их помощь и магия. И я не могла позволить себе игнорировать их советы. Если бы я отказалась встретиться с ними, а у них была бы магическая самонаводящаяся ракета, которая могла уничтожить Хью, я бы кляла себя годами.

Дерек сморщил нос.

— Началось.

Я вытащила из кармана полоску марли и передала ему.

— Что за запах? — Десандра сморщила нос.

Дерек порвал марлю пополам и протянул ей кусочек.

Деревья расступились, и мы подошли к холму, стоящему посреди большой поляны. Идеально сферический и гладкий, он выступал из-под снега, как купол затопленного собора. Я помнила, что он был темно-серым с золотыми вкраплениями и зелеными завитками, но лунный свет превратил его в глянцевый индиго.

Кролик остановился.

Земля под нашими ногами загрохотала. Дерек чихнул. Десандра прижала марлю к носу. Холм содрогнулся и пополз вверх, снег соскользнул с его вершины.

Роберт отпрыгнул на десять футов. Асканио просто уставился широко раскрытыми глазами.

Гигантская голова вырвалась из-под снега, ее шея превратилась в коричневую массу морщинистых складок. Привет, красотка. Давно не виделись. Колоссальная черепаха уставилась на меня радужками размером с обеденную тарелку и открыла свой гигантский рот.

Ну, блин, по полной программе. Ну, хоть раз бы по-другому. Неужели их убьет встреча со мной в какой-нибудь беседке или в забегаловке с жареной курочкой?

Дерек и Десандра согнулись пополам в приступе чихания.

Мех кролика стал сползать, вскипел и вытянулся в форму маленькой черной кошки. Кот прыгнул в пасть черепахе.

— Ух, ты, — сказал Асканио. — Жесткач.

Я отложила новое словечко подросткового сленга для дальнейшего использования.

Десандра указала на открытый рот, другой рукой зажимая нос.

— Ту-а?

— Э-э-э, — произнесла я.

— К щерту! Я оста ту.

— Я крыса, — сказал Роберт. — Я не собираюсь лезть в пасть рептилии.

Божечки. Прекрасное время для развития фобий.

— Все в порядке, — сказала я им. — Они, вероятно, все равно отключат вас от разговора.

— Я пойду, — заявил Асканио.

Дерек кивнул, прижимая тряпку к носу, и подошел, чтобы встать рядом со мной. Я шагнула в пасть черепахи.

***

ТОЛСТЫЙ, ГУБЧАТЫЙ язык немного прогнулся у меня под ногами. Я пошла вперед, мимо неба, в горло, задрапированное гирляндами замерзших водорослей и сосулек. Впереди темный лед покрывал пол горловины туннеля. В последний раз, когда я проходила здесь, я принимала ванну в том, что, как я сильно подозревала, было слюной черепахи. Я ступила на лед. Он выдержал. Один ноль в мою пользу.

— Это потрясающе, — высказался Асканио позади меня. Кому-то было слишком весело.

Туннель в горле закончился, и я вышла на покрытый льдом пруд посреди колоссального купола. Стены, темные на уровне глаз, изгибались вверх, светлея, пока не становились наверху прозрачными. Ночное небо, усыпанное звездами, проливало лунный свет на скопления голубых сосулек, свисающих с потолка. Сосульки светились мягким голубым светом, освещая очертания прямоугольных склепов в стенах, каждый из которых был отмечен светящимся золотым символом.

Передо мной на прямоугольной платформе расположились три женщины. Первой перевалило за семьдесят. Жизнь изуродовала ее, превратив в скелет, а лицо — в остро-хищное. Она сидела в большом черном кресле, как хищная птица. Старая карга Мария. Рядом с ней в удобном кресле сидела молодая женщина. Стройная, со светло-русыми волосами до плеч, она выглядела юной, едва вышедшей из подросткового возраста, и хрупкой. Ее сила была совсем в другом. Сиенна — дева. Я спасла ей жизнь во время последней вспышки. Справа, в кресле-качалке, сидела Евдокия — мать. Пухленькая, с тяжелой косой рыжевато-каштановых волос, она вязала свитер из серой шерсти, раскачиваясь туда-сюда. Он выглядел почти законченным.

Черный кот подбежал к ней и потерся о ноги.

Позади них большая фреска изображала их богиню — высокую, царственную женщину, стоящую за котлом, который расположился на пересечении трех дорог. В трех руках женщины были нож, факел и чаша. Черная кошка, жаба, метла и ключ довершали картину. У нее было много имен: Повелительница ночи, Прародительница ведьм, Геката. Ее власть была огромной и ужасной, и я была не склонна проявлять к ней неуважение.

Евдокия указала на Дерека и Асканио.

— Вы! Ждите там.

Стена льда сомкнулась вокруг двух оборотней, заключив их в ледяное кольцо.

Сиенна повернулась ко мне.

— Твой отец идет.

***

ВСЕЛЕННАЯ ПРОСТО продолжала выливать ведра ледяной воды мне на голову.

— Как скоро?

— Скоро, — сказала Евдокия, щелкая спицами.

— Он идет, чтобы заявить права на город, — сказала Сиенна. — Мы это предвидели.

Мария подняла костлявую руку и указала на Сиенну.

— Покажи ей.

Сиенна встала. Фреска позади нее поблекла, растворившись в виде городской улицы. Слева улицу окаймляли типичные старые здания, одно из темного кирпича с заколоченными окнами, другое в лучшем состоянии, покрытое бежевой штукатуркой. Справа большое здание песочного цвета из римского кирпича и гранита занимало большую часть квартала. Его нижняя часть, типичное прямоугольное строение, возвышалась примерно на четыре этажа. На его вершине к небу тянулась башня высотой в сто пятьдесят футов. Мне было видно всю дорогу вниз по улице, мимо уличных фонарей, до далекого шпиля какой-то церкви.

Небо над городом заволокло яростными и темными грозовыми тучами. Ветер мощными короткими порывами разносил мусор по улице. Воздух вибрировал от напряжения и магии, будто заряженный и только и ждущий удара молнии. Волосы у меня на затылке встали дыбом. В этом шторме было что-то опасное. Что-то могущественное и пугающее.

Из-за угла вышел мужчина. Он был одет в белую мантию. Ветер разметал его длинные светлые волосы по лицу.

— Утер Стоун, — сказала Мария.

— Имя кажется знакомым, — сказала я.

— «Цыганская резня», — сказала мне Евдокия, отрываясь от вязания. — Ты смотришь на Су-Сити.

А. Теперь я вспомнила. Утер Стоун был действительно могущественным заклинателем, магом стихий, который имел дело с электричеством. Он прославился, защитив город от чудовищного гигантского буйвола. Горожане избрали его мэром, и он начал издавать законы о том, каким людям не рады в Су-Сити. Затем исчезла группа цыган. Их тела были найдены в общей могиле, и Утеру Стоуну пришлось бы ответить на несколько вопросов, но ему не представился шанс.

В видении за Стоуном следовали люди, некоторые в современной одежде, некоторые в мантиях. Всего восемь человек. Стоун распахнул дверь здания и ворвался внутрь. Его отряд последовал за ним.

Угол обзора изображения скользнул вверх, показывая здание более детально. Пространство над дверями украшала резьба с изображением мускулистого бородатого мужчины, окруженного с обеих сторон шестью фигурами поменьше. Выше были слова, написанные заглавными буквами: «СПРАВЕДЛИВОСТЬ И МИР ВСТРЕТИЛИСЬ ВМЕСТЕ. ИСТИНА ВОЦАРИЛАСЬ НА ЗЕМЛЕ».

Видение поднималось все выше и выше, к вершине башни, пока мы не увидели плоскую крышу и небольшой вход, закрытый зеленой металлической дверью. Дверь распахнулась, и появился Стоун, ветер трепал его мантию. Люди следовали за ним, образовывая круг. Женщина с фиолетовыми волосами вытащила из рюкзака кувшин с красной жидкостью и начала пригоршнями раскидывать ее взад и вперед, ее губы шевелились в песнопении.

— Местный ковен, — сказала Евдокия. — Все, кого он смог собрать. Они наделяют его своей магией.

Грозовая туча над зданием почернела. Небо вскипело. Магия сжала город в незримый кулак. Давление у меня в груди усилилось, внезапно стало трудно дышать. Внутри меня моя магия поднялась в ответ. Если бы она была животным, она бы зарычала. Это был вызов.

Женщина с фиолетовыми волосами вылила содержимое кувшина на ноги Стоуна. Стоун вытянул руки, сжимая в правом кулаке посох. Люди, окружавшие его, застыли, их тела стали неестественно неподвижны.

Грозовая туча раскололась. Магия затрещала. Светящееся копье, словно сделанное из расплавленного золота, ударило в Стоуна. Он вскинул свой посох, блокируя его, и я почти двинулась вместе с ним. У него было недостаточно сил.

Наконечник копья коснулся древка посоха. Сила прогремела в воздухе, сотрясая город. Дыхание застряло у меня в горле. Мое сердце колотилось в груди слишком быстро. Так много силы…

Дерево рассыпалось.

Секунду Стоун стоял неподвижно, очертания его тела светились яростным красным, а затем оно развалилось на части, и мужчина превратился в пепел. Копье вонзилось в крышу. Его кончик засиял ярким светом, и взрывная волна прокатилась по городу по огромному кругу, сметая пепел, который раньше был ковеном, с крыши.

Я напряглась, ожидая удара, но магии было уже недостаточно. Копье затупилось.

Мужчина, возникший из воздуха, приземлился на крышу. Он был закутан в простой серый плащ, который был явно поношен, с рваным подолом и глубоким капюшоном, скрывавшим его лицо. Если бы я увидела его на улице, я бы не обратила на него внимания.

— Я хочу увидеть его лицо. — Мне нужно было его увидеть. Я хотела увидеть своего отца.

— Я не могу, — прошептал голос Сиенны. — Он мне не позволяет.

Мужчина схватил копье и вытащил его. Он окинул взглядом город, повернулся и медленно, неторопливо направился к двери.

Видение исчезло. Я судорожно глотнула воздуха. Сиенна откинулась на спинку кресла. На ее лице выступили капельки пота.

— Магический импульс, что это было? — спросила я.

— Притязание, — сказала Мария. — Он сделал эту землю своей.

— У каждой земли есть свой народ, — сказала Сиенна. — Те, кто поселяется на ней, те, кто рождается и умирает на ней, их родословные связаны с ней поколениями. Их тела погребены в почве, питая ее. Их магия укореняется в ней и вырастает из земли, как лес.

— Думай об этом, как о фермерстве, — сказала Евдокия. — Прежде чем фермер сможет использовать землю, он должен вырубить деревья, удалить их корни, выкопать валуны и вырвать сорняки. Очень трудно это сделать, если лес старый и крепкий, а деревья растут уже тысячи лет.

Мария пошевелилась.

— Но здесь мы сделали за него работу фермера. Мы убили коренных жителей этой земли. Леса больше нет. Есть только молодые деревца, семьи поселенцев и иммигрантов, самые старые из которых живет тут с семнадцатого века, но большинство еще моложе. Их связь с землей слаба. То, что вы делаете с другими, всегда возвращается к вам, и баланс всегда восстанавливается. Мы совершили геноцид. Мы уничтожили народ, и теперь нам приходится расплачиваться за совершенные нами ужасные преступления. Земля здесь вспаханная и без защиты. Все, что нужно сделать твоему отцу — это заявить на нее права.

Так вот почему он пришел сюда. Я всегда удивлялась, почему он покинул Ближний Восток и отправился в Северную Америку. Теперь я поняла. Он пришел сюда, потому что не было местной власти, которая могла бы противостоять ему. Земля была вспаханной и созрела для захвата.

— Что происходит, когда он заявляет права?

— Он пожинает урожай, — сказала Евдокия. — Магия земли питает его и делает сильнее.

— И защищает его, — вставила Мария. — С ним гораздо труднее бороться на его территории. Чем дольше он ей владеет, тем сильнее его связь, тем труднее его изгнать. — Она повернулась ко мне, ее пронзительный взгляд впился меня. — Он идет. Что ты собираешься с этим делать?

— Если он придет, я попытаюсь убить его. — Чего ж еще?

Мария развернулась на стуле лицом к Евдокии и ткнула в меня костлявым пальцем.

— Она идиотка! Я же говорила тебе! Я говорила тебе, но нет, ты сказала…

— Может, ты пока перестанешь поносить ее? — огрызнулась Евдокия. Она наклонилась вперед, глядя на меня. — Если ты будешь сражаться со своим отцом напрямую, ты умрешь. Ты недостаточно взрослая, недостаточно сильная или образованная.

— Спасибо вам за вотум доверия.

Евдокия поморщилась.

— Если бы все ковены, и все язычники, и все маги Атланты собрались вместе и направили свою силу, мы, вероятно, смогли бы остановить твоего отца, но мы точно не сможем собрать всех вместе вовремя. Мы не знаем, как собрать всю нашу мощь воедино. Мы не знаем, когда произойдет заявление. Мы не знаем, где именно.

Это могло произойти на какой-нибудь башне. Именно этим занимался мой отец — он строил башни. Они были связующим звеном его силы, и теперь я знала почему. Чем выше башня, тем больше он мог захватить одним импульсом.

— Ты — наш лучший вариант, — сказала Евдокия. — Есть вещи, которым мы можем тебя научить, но на это потребуется время. На этот раз ты должна предотвратить притязание.

— Как?

— Мы не знаем, — сказала Сиенна.

— Мы поддерживали тебя, — сказала Мария. — Мы помогали тебе и снабжали тебя кровью нежити. Мы сделали все это не для того, чтобы ты отправилась жертвовать собой, как идиотка.

Я всегда знала, что ведьмы помогали мне не по доброте душевной. Они хотели получить выгоду от своих инвестиций.

— Он убил мою мать.

— Obnyat e pluhkuht, — вздохнула Евдокия.

Обнимемся и поплачем. Так говорили русские, когда больше ничего не оставалось.

— Твоя мать отдала свою жизнь ради тебя, — сказала Евдокия. — Твоя драматическая смерть никому не поможет. Она не почтит ее память и не защитит никого из нас. В этом городе есть люди, которые зависят от тебя. Делай все, что должна, а ты должна предотвратить притязания.

Я развела руками.

— Что вы хотите, чтобы я сделала? Должна ли я подойти к Роланду и вежливо попросить его: пожалуйста, не претендуй на город в качестве одолжения мне?

— Если это то, что нужно, то да! — огрызнулась Мария.

Это был нелепый разговор.

— Вы понимаете, что он попытается убить меня, как только увидит?

— Не обязательно, — сказала Сиенна. — Вот уже почти шесть месяцев я только и делаю, что заглядываю в твое будущее. Я видела, как ты умирала десятками способов, и я видела, как ты выживала. Но я никогда не видела, как умирает он.

Потрясающе. Просто потрясающе.

— Спасибо. Это действительно полезно. Есть что-нибудь еще?

Евдокия откусила нитку и бросила свитер мне. Я поймала его.

— Чистая шерсть, — сказала она. — Будешь оставаться в тепле, даже когда промокнешь. Надень его и не снимай в течение следующих двадцати четырех часов.

Я сбросила куртку, стянула свитер и натянула шерстяной.

— Ты знаешь что-то, чего не знаю я?

Евдокия вздохнула.

— Дорогая, мы можем заполнить это место тем, что знаем мы, а ты нет.

Спроси глупый вопрос.

— Если я смогу найти способ разрешить эту дилемму с Хью д'Амбреем, мне могут понадобиться свидетели для моих переговоров с Племенем. Будут ли ковены выступать в качестве моих свидетелей?

— Да, — сказала Сиенна. — Мы пошлем представителей в Крепость.

Я развернулась и направилась к выходу. Позади меня треснул лед, выпуская Асканио и Дерека.

Снаружи ждали Роберт и Десандра.

— Как все прошло? — спросил Роберт.

— Роланд идет, чтобы заявить права на город. Они хотят, чтобы я не допустила этого.

— Как? — спросила Десандра.

— Они не знают. Они не могут ничего предложить. Они говорят: «Просто сделай это», — прорычала я и направилась к выходу из леса. Что за адский день.

***

Я ПРИСЕЛА В тени жилого дома. Десандра, Дерек и Асканио расположились рядом со мной, в то время как Роберт разбежался и взбежал по, казалось бы, отвесной стене. Мы оставили Обнимашку привязанной к дубу в Столетнем парке. Никто в здравом уме не стал бы красть животное, принадлежащее ведьмам. Если вампиры увидят ее, они оставят ее в покое.

Мы находились на краю «Загона рабов», жилого комплекса рядом с Казино, предназначенного для сотрудников Казино и подмастерьев, которые и дали ему название. Первоначальный план предусматривал движение по Сентенниал-драйв, но плотность вампиров возрастала. Нам пришлось развернуться, сделать петлю на север и запад и подойти к Казино со стороны «Загонов рабов». Это стоило нам драгоценного получаса, и если я думала об этом дольше секунды, это заставляло меня скрипеть зубами.

Со своего наблюдательного пункта мне было видно аллею Нежити, четырехполосную улицу, которая сейчас была пустынна. За ней простиралась обширная асфальтированная стоянка, достаточно большая, чтобы вместить сотни автомобилей. В ее центре возвышалось Казино, сияющее, как мираж, рожденный из холодного воздуха и асфальтовой пустыни. Огромные своды главного купола сияли бледным голубоватым сиянием фейри-фонарей, окруженного стройными минаретами и высокими текстурированными стенами из белого камня. В хороший день от этого зрелища захватывало дух, а потом становились заметны вампиры, ползающие по нему, как блохи по белой кошке.

Главный вход на парковку, которая окружала Казино, находился на западе. Мы были на юго-западном углу.

Пара вампиров пробежала по краю парковки. Я затаила дыхание. Они скрылись из виду. Это была третья пара, которую я видела за последние пять минут. Племя было в состоянии повышенной готовности. Я чувствовала восемь вампиров, патрулирующих парковку, и еще трех, размещенных в случайных точках, одного на севере, а двух других к западу и югу от нас.

Роберт соскользнул вниз и приземлился рядом со мной, не издав ни звука.

— Где находится наблюдательный пункт? — прошептала я.

— Там. — Он указал на восток, на разрушающиеся остатки эстакады Сентенниал-драйв, выступающие на фоне ночного неба. В какой-то момент там пересекались три эстакады, одна над другой, но теперь две верхние обрушились на нижнюю. Изморозь покрывала бетон и части эстакады, и, покрытые эмалью в серебристом лунном свете, они почти светились. Все это выглядело шатко.

— Есть два входа, — выдохнул Роберт мне в ухо. — Один на востоке и один на юге. Южный вход находится там. — Он указал на груду щебня через дорогу слева от нас. На нем сидел вампир.

— Как далеко находится восточный?

— На Мариетте.

В миле отсюда, половина из которой на виду у казино. Если бы мы повернули назад, чтобы обойти по более широкому кругу, нам пришлось бы обойти обломки Филлипс-арены, что обошлось бы нам еще в полчаса или больше. Забраться так далеко незамеченным было чудом. Пытаться обойти Казино с таким количеством патрулей, было бы невозможно.

Я повернулась к вампиру, сидящему на обломках. Даже если бы нам удалось застать его врасплох так близко к Казино, это не принесло бы никакой пользы. Когда вампир внезапно умирал, его навигатор обычно впадал в ступор или паниковал, потому что его разум, все еще связанный с нежитью, думал, что это навигатор умер. Опытные мастера мертвых достаточно отточили свои рефлексы, чтобы вовремя отключиться, и некоторые навигаторы переживали внезапную смерть, но большинство превращались в овощи. В тот момент, когда мы убьем этого вампира, один из навигаторов внутри Казино либо закричит в панике, либо станет пускать слюни, и Казино извергнет достаточно вампиров, чтобы превратить нас в вяленое мясо.

— Нам нужна диверсия, — пробормотал Роберт.

— Если мы отступим, то, возможно, сможем что-нибудь поджечь, но это не гарантирует, что вампиры покинут свои посты. Скорее всего, они пошлют разведывательную группу. Мы застряли.

Думай. Думай, думай, думай…

Десандра пригнула голову.

— Куда мы пойдем после этого?

— В Столетний, — прошептала я. — Если у нас все получится, нам нужно будет забрать мою ослицу.

— Увидимся там.

— Не смей! — Я попыталась удержать ее. Мои пальцы поймали воздух, промахнувшись на волосок. Она вскочила и побежала через улицу. Черт возьми!

Десандра преодолела половину дороги. Вампир развернулся к ней лицом. Она взмахнула булавой и размозжила ему голову. Вампир, дернувшись, упал на тротуар, половина его черепа проломилась. Десандра пнула его ногой.

— Подавись и подохни!

Она официально была сумасшедшей и решила сделать Дженнифер одолжение, самостоятельно покинув этот мир.

Четыре худые тени метнулись через парковку, направляясь к ней, две с севера и две от эстакады. Десандра развернулась и побежала прочь, на восток, длинные ноги двигались быстро, стуча по тротуару.

Я припала к земле у стены. Роберт распластался рядом со мной.

Позади нас Асканио и Дерек замерли, пытаясь слиться с камнями.

Четыре вампира пронеслись мимо нас, сверкая глазами, когтями царапая тротуар. У нас были считанные секунды до прибытия подкрепления.

Вдалеке от руин донесся гортанный смех Десандры.

Очевидно, ей было весело.

Я вскочила на ноги и побежала так, словно от этого зависела моя жизнь. Роберт и парни понесли следом за мной, как выпущенные три пули из пистолета. Мимо промелькнул жилой дом. Тротуар… улица… Мне просто нужно было спрятаться за грудой щебня. Перед моими глазами поплыли круги.

Дверь ближайшего минарета открылась, и вампиры высыпали на стену, карабкаясь по ней, как бледные ящерицы.

Я нырнула за обломки, поскользнулась на льду и чуть не столкнулась с Робертом, прислонившимся к огромному куску бетона. Под ним зияла темная дыра. Роберт указал на дыру. Я прыгнула в нее, пролетела примерно двенадцати футов и приземлилась на твердую землю в шахте шириной около шести футов. Удар пронзил болью мои ноги.

В моей голове я чувствовала, как шесть немертвых движутся к нам, их разумы расходились все шире, когда они веером расходились по парковке в нашем направлении.

Асканио тоже прыгнул в дыру. Я отпрянула к стене, и его ноги промахнулись мимо меня на полсекунды. Дерек был следующим.

Один из вампиров направился прямо к нам.

Роберт прыгнул в дыру и дернул за металлический рычаг в стене. Над нами двигалась металлическая платформа, увлекая за собой бетонный валун. Платформа скользнула на место, погрузив нас в полную темноту.

Мы стояли совершенно неподвижно.

Вампирский разум был прямо над нами.

Мое тело жаждало воздуха, ему не хватало кислорода после пробежки. Я открыла рот и сосредоточилась на медленном и спокойном дыхании. Вдыхай. Выдыхай. Тихо.

Сверху донесся слабый скрежет, когти заскользили по бетону. Нежить расположилась прямо на валуне.

Мои легкие горели.

Уходи.

Минута тянулась медленно. Другая.

— Командир второй группы вызывает Мать, — произнес сверху приглушенный женский голос. — Домашний конверт запечатан, пульса нет, пугала нет, повторяю, пугала нет, уведомите?

Иди домой, пожелала я. Иди домой.

— Вас понял. Вторая команда, зачистка завершена, бинго Матери.

Вампирский разум развернулся и убежал, направляясь к Казино. Все стихло. Я вспомнила, как правильно дышать.

— Иди вперед, — прошептал мне Роберт. Я развела руки. Мои пальцы нащупали каменные стены по обе стороны. Проход между ними был едва достаточно широким, чтобы пройти. Было темно, тесно и страшно, как я люблю. Я протиснулась в узкий коридор и побрела вперед. Стены сужались, я плечами задевала камень. Ты, должно быть, издеваешься надо мной. Когда я выберусь отсюда, я убью Хью за это. Медленно. Чем-то тупым.

Коридор должен будет когда-то закончиться. Стены надвигались на меня.

Что, если потолок рухнет? Я даже не знала, что, черт возьми, было надо мной. Я бы просто осталась погребенной здесь, под тоннами земли и обломков.

В любой момент все могло закончиться. Сейчас было в самый раз.

Насколько далеко простирается это место?

Внезапно стены расступились. Я замерла. С моей удачей, сделав шаг, я могла угодить в яму с бешеными гадюками или расплавленной лавой. Нет, подождите, лава лучший вариант. По крайней мере, я смогла бы осмотреться.

— Протяни руку вперед, — пробормотал Роберт позади меня.

Я пошарила вслепую и коснулась чего-то металлического. Лестница. Хорошо. Теперь становится веселее. Я ухватилась за нее и полезла наверх в полной темноте. Роберт был прав, я бы не нашла это место и за миллион лет.

Моя голова ударилась обо что-то твердое. Ой.

Потолок надо мной сдвинулся, впуская бледное свечение. Рука с длинными когтистыми пальцами схватила меня за запястье и дернула вверх. В поле зрения появилось ужасающее лицо, освещенное слабым голубым светом фейри-фонаря: бледное, с пятнистым мехом и розовым носом на конце вытянутой морды. Длинные жесткие усы веером торчали изо рта, усеянного резцами длиной в палец. Темные, тревожно-человеческие глаза уставились на меня.

В моей голове за полсекунды пронеслась цепочка мыслей.

Убей. Подожди. Оборотень в боевой форме = друг. Остановись.

Я остановила метательный нож на четверть дюйма, прежде чем вонзить его в трахею крысы-оборотня. Хорошо, что у меня были быстрые рефлексы.

— Конс-с-сорт, — сказало кошмарное существо. — Что ты здесь делаешь?

Я заставила свой рот пошевелиться.

— Ищу тебя.

Крыса-оборотень улыбнулся. Мое тело вздрогнуло и попыталось убежать из чистого чувства самосохранения, и если бы я не висела над темной дырой, это бы удалось.

— Вы нашли меня! — объявил крыса-оборотень. — Я в-в-всегд-д-да хотел встретиться с вами. Я оч-ч-чень п-польщ-щ-щен.

Голова Роберта высунулась из дыры.

— Джардин, опусти консорта, пока ты не вывихнул ей плечо.

— Альфа! — Джардин оттащил меня в сторону. — Эт-т-то та-а-кая честь.

Роберт подтянулся и вошел в комнату. Дерек и Асканио последовали за ним. Я огляделась. Мы находились в узком прямоугольном пространстве шириной примерно со средний фургон. Три стены выглядели как бетонные, четвертая была закрыта темной занавеской.

— Какая-нибудь активность? — спросил Роберт.

— Не в последние десять минут, а до этого просто возбуждающая. Я видел, как пробегала бета-волчица. За ней гнались вампиры. Она кричала: «Выставьте мне счет, кровопийцы!»

Ага, бета-волчица, правильно.

— Я думаю, что влюбился, — сказал Асканио.

Дерек шлепнул буду по затылку. Асканио щелкнул на него зубами.

— Прекратите, — прорычала я себе под нос.

Джардин набросил тряпку на фонарь. Комната погрузилась в темноту. Занавеска зашуршала, когда он отодвинул ее в сторону, открывая длинное узкое пространство, залитое лунным светом. Джардин согнулся, изогнув свое тело в шесть с половиной футов, и проскользнул в отверстие. Роберт последовал за ним, и я тоже. Мои глаза привыкли к темноте, и я увидела Роберта и Джардина, прислонившихся к стене у узкой щели в бетоне. Места едва хватало для нас пятерых.

Я присела на корточки рядом с ними и заглянула в щель. В сотне ярдов слева светилось Казино. Вампиры рыскали по стенам, ползали по текстурированным парапетам. Мы были внутри эстакады.

— Как ты вообще нашел это место?

— Случайно, — сказал Роберт так тихо, что я едва расслышала его. — До того, как обрушились путепроводы, они пересекались в этом месте. Эта секция была усиленная, предназначенная для того, чтобы выдержать вес всех трех в случае обрушения. Когда верхние эстакады рухнули, магия начала пожирать их изнутри, и, в конце концов, три участка дороги слились, образовав эту дыру.

— Чем я обязан шакому удовольшствию? — спросил Джардин.

— У нас война, — сказал ему Роберт. — Кто-то из Стаи убил Малрадина.

Крыса-оборотень моргнул.

— Ох. Я в-в-видел, как он покидал Казино сегодня вечером.

— Как давно это было? — спросил Дерек.

— Пять ча-а-асов на-а-азад.

Малрадин, должно быть, сбежал сразу после того, как Гастек уехал на Конклав. Что могло быть такого срочного?

— Ты говорил, что так же видел его еще и в Уоррене, — сказал Роберт. — Где?

— В Кор-р-рнер из Маршарета и ДжонсшБоро.

Брови Роберта поползли вверх.

— В Лисьем логове?

— Да.

— С кем ты его видел? — спросил Роберт.

Джардин покачал головой.

— Но я в-в-видел его там дважды. — Он поднял два длинных пальца.

— Лисье логово — это хит-н-сплит, — сказал мне Роберт.

«Хит-н-сплит» был прекрасным эвфемизмом после Сдвига. Это был не совсем публичный дом и не совсем отель. Большинство хит-н-сплитов были созданы в переоборудованных многоквартирных домах. Если вы хотели заняться сексом с кем-то, у кого рос мех, чешуя или перья, и хотели сделать это в частном порядке, вы отправлялись в хит-н-сплит, чтобы удовлетворить свою извращенную натуру, оставив свою человечность в основном незапятнанной. Никто не догадался бы.

За время, проведенное в Гильдии и Ордене, я наткнулась на пару хит-н-сплитов. Большинство действовало скрытно. Потенциальный клиент каким-то образом раздобывал номер телефона, звонил администратору, излагал свои предпочтения и платил указанную цену. Взамен он получал ключ по почте. В назначенное время он появлялся в квартирах, пользовался ключом, получал свое извращенное удовольствие и уходил. Это было своего рода предприятие «на свой страх и риск». Ни охраны, ни стойки регистрации, ни свидетелей. Администрация взимала с обеих сторон фиксированную плату, но там не было ни сутенера, ни мадам. Каждый действовал независимо. Если Малрадин часто посещал хит-н-сплит, у него был фетиш, и он хотел это скрыть.

— Здание из красного кирпича, — сказал Джардин. — Второе на восток.

— Сначала нам нужно вернуться в Столетний парк, — сказала я ему. Я не брошу Десандру в затруднительном положении. Не после того, что она сделала. Насколько я могу судить, она заслужила от меня любую поддержку, какую захочет.

— Вы можете уйти через другой туннель, но не прямо сейчас. Пересмена через десять минут, и они пронесутся прямо мимо входа.

— Как долго? — спросила я.

— Ч-ч-через минут сорок все будет ч-ч-чисто.

— Тогда мы подождем. — Я свернулась калачиком на бетоне.

Асканио приземлился рядом со мной.

— Ты все еще злишься на меня за то, что я отправился с тобой?

— Да.

— Все будет хорошо, — сказал он мне.

Дерек сел напротив нас.

— Ты знал о генеральном плане Асканио? — спросила я.

— Нет, — сказал Дерек. — Но я видел, как он ушел в лес, пока все разговаривали.

— Я не знаю Десандру, — сказал Асканио. — Я так же не знаю Роберта.

— А я вот знаю Десандру, — сказал Дерек. — Асканио раздражает, нодополнительная поддержка всегда приятна.

Роберт тихо усмехнулся.

— Вы двое планировали сразиться со мной?

— Не планировали, — сказал Асканио. — Просто готовы. На всякий случай.

Телохранители-подростки. Я закрыла глаза. Это будет долгая ночь, и мне нужна была каждая капля сна, которую я могла получить. Я позволила себе расслабиться, пока тихие голоса Роберта и Джардина погружали меня в дремоту.

— Спасибо тебе, Джардин. Это нам очень поможет.

— Рад слышать это, альфа.

— Как только мы уйдем, мне нужно, чтобы ты вернулся в крысиный дом.

— У меня хватит еды на две недели, — сказал Джардин. — Я мог бы быть полезным.

— Нет, — сказал Роберт. — Ты слишком ценен для нас, а этот пост слишком опасен. Твоя жизнь не стоит риска…

Сон окутал меня, как одеяло, обернутое вокруг моего тела.

***

МОРЕ БЫЛО гладким, как поверхность монеты. Я лежала на песке рядом с Кэрраном. Моя щека покоилась на его груди, его кожа была нагрета солнцем. Моя рука лежала на его животе, бугорки твердых мышц были горячими под кончиками моих пальцев. Его правая рука обнимала меня, и он играл с прядью моих волос. Ленивые волны плескались у наших ног, теплые и успокаивающие.

— Детка, нам нужно вставать, — сказал он.

— Нет.

— Мы должны встать, начинается прилив.

— Пусть начинается, — пробормотала я. — Я просто хочу, чтобы у меня было больше времени. Никогда не хватает времени…

— Кейт.

Я прижала его к себе.

— Кейт.

Что-то коснулось меня. Я дернулась, мои глаза резко открылись. Я сидела на Джардине, приставив меч к его горлу.

Это был сон. Это было не по-настоящему. Кэррана все еще не было. Мне хотелось выть, как животному.

Это было не по-настоящему.

Потерять его было больно, как удар в живот. Я проснулась и вернулась к своему кошмару.

— Уже дважды. — Джардин улыбнулся.

— Прости. — Я слезла с Джардина.

— Плати, — сказал Дерек Джардину.

Крыса-оборотень вскочил на ноги и бросил доллар в ладонь Асканио.

— Вы двое поспорили с ним, что я сделаю это?

Брови Дерека поползли вверх.

— Мы не можем ни подтвердить, ни опровергнуть, что пари имело место быть.

— Но мы видели, как ты просыпаешься, когда испытываешь стресс. — Асканио подмигнул.

— Я не могу дождаться, когда вернусь в Крепость, — прорычала я.

— Да ладно, эти двое снова начнут ссориться? — спросил Роберт.

— Определенно. — Эта объединенная команда Дерека и Асканио действовала мне на нервы.

Роберт вскочил на ноги.

— Еще раз спасибо тебе, Джардин.

— Я мог бы ос-с-статься, — предложил оборотень.

— Нет, — сказал Роберт. — Ты отправляешься домой. Твоя работа выполнена. Теперь пришло время нам заняться своими делами.

Он был прав. Время покончить с этим и убраться подальше.

Глава 7

МЫ НАШЛИ ДЕСАНДРУ, сидящую на дереве над Обнимашкой. Ее одежда была забрызгана кровью. Она улыбнулась нам.

— Прекрасные духи, — отметил Роберт.

— Рада, что тебе нравятся. — Она спрыгнула с ветки. — Я называю их «Мертвый вампир».

— Как тебе удалось сбежать? — спросил Асканио.

— Да я тебя умоляю. — Она посмотрела на него. — Я оборотень, выросший в Карпатах, а они не могут ни учуять, ни выследить дерьмо. Я могу убежать от них во сне.

Я села в седло, и мы направились на восток. Двадцать минут спустя мы повернули на юг и углубились в плотную путаницу улиц, которая была Уорреном.

Я ехала на Обнимашке. Дерек рванул вперед на разведку, Асканио бежал слева от меня, Десандра и Роберт справа. Уоррен уставился на нас черными глазницами разбитых окон: злобными, подозрительными и хищными, как у бандита, которому расквасили лицо, и который жаждал поквитаться. О Джонсборо, самом прямом маршруте, не могло быть и речи — слишком очевидно и слишком хорошо патрулируемо — поэтому мы пробирались по извилистым закоулкам. Стены ветхих домов были испещрены длинными шрамами, будто по ним пронесся смерч из стальных лезвий. На Гарпии-драйв мы миновали ряд деревьев, ствол каждого из которых был неестественно раздут и покрыт черным пушком. Я понятия не имела, что делал пушок, но мы держались от него подальше. Закон навигации по Атланте после Сдвига был прост: если не знаешь, что это такое, не прикасайся к нему.

Луна катилась вниз. Должно быть, было около трех часов утра. Зимняя ночь зажала город своими зубами и сильно прикусила. Тут и там стояли старые машины. Кончики моих пальцев превратились в болезненные сосульки. Если еще немного похолодает, мне придется спешиться и идти рядом с Обнимашкой, просто чтобы согреться.

Я хотела, чтобы ко мне вернулся Кэрран. Это была совершенно эгоистичная потребность, такая же насущная, как дыхание. Я хотела знать, что с ним все в порядке. Я скучала по нему. Если я достаточно сконцентрируюсь, то смогу услышать его голос в своей голове. Забавно, вчера я не могла дождаться, чтобы сбежать с ним из Крепости в «Дом Черного Медведя». Теперь я бы с радостью просидела на сотне заседаний Совета, спина к спине, только чтобы получить от него десятисекундный звонок, зная что с ним все в порядке.

Вдалеке что-то завизжало. Это был торжествующий яростный вопль хищника, нашедшего свою добычу. Сегодня вечером Уоррен ничем не отличался от других дней. Если подумать, то это был первый звук, который я услышала за последний час. Здесь было слишком пустынно и слишком тихо. Мороз или Племя, должно быть, загнали падальщиков Уоррена по домам.

Я чувствовала два вампирских разума позади нас. Они были примерно в полутора милях позади и не двигались. Скорее всего, наблюдательный пост, который был укомплектован персоналом после того, как мы прошли.

Мы миновали ржавые обломки грузовика. Дорогу покрывал лед, вероятно, возникший из-за разлившейся воды, которая попала на улицу из-за переполненной канализации или лопнувшего водопровода. Впереди в тротуаре зияла дыра шириной около пяти с половиной футов. Крышка люка вмерзла в лед. Выглядело так, словно что-то вырвалось из канализации и унесло с собой много земли. Если бы какие-то таинственные люди-кроты загнали нас в угол, я бы указала им на Казино и сказала, что там живет наш лидер.

Мужчина в темной одежде вышел на середину дороги и преградил нам путь. Он был худощав, с короткими темными волосами. Мужчина поднял голову и посмотрел на меня. У меня возникло внезапное желание проверить, есть ли куда улизнуть.

— Это тот ублюдок, что стрелял в меня. Что ж! — Десандра хрустнула костяшками пальцев. — Позволь мне позаботиться об этом…

— Притормози, — сказала я ей.

— Что? Почему?

— Да, почему? — спросил Роберт.

— Ты помнишь историю про Красного сталкера? Серийного убийцу, который похищал и пытал женщин, и ел вампиров?

— Да, — ответила Роберт.

— Он ел вампиров? — спросил Асканио.

— Тебя тут еще не было, — сказал ему Дерек.

Красный сталкер также убил Грега Фельдмана, моего законного опекуна и рыцаря Ордена, который заботился обо мне после смерти Ворона. Тогда произошло мое первое общение со Стаей, моя первая встреча с Дереком, и в первый раз, но не в последний, я почувствовала непреодолимое желание ударить Кэррана по руке.

— Во время расследования Стая захватила крестоносца.

— Я помню, — сказал Роберт. — От него несло тухлятиной. Помнится, нам пришлось помыть его. У него были вши.

Я кивнула в сторону мужчины.

— Это он.

Роберт прищурился.

— Не может быть.

Тогда Ник выглядел как бродяга. Он носил грязное пальто, измазанное тухлой едой, у него были сальные до плеч волосы, и он культивировал такую гигиену, которая гарантировала ему массу личного пространства от любого, у кого были нос или пара глаз. Вымытый, он выглядел подтянутым и спортивным, но обычным. Сейчас мужчина перед нами выглядел жестким и злым, лишенным всякой мягкости. Его волосы были так коротко подстрижены, что казались почти щетиной. Его треугольная челюсть была чисто выбрита. Он выглядел как солдат или боец, чистый, худощавый и суровый.

— Это он, — сказала я. — Я видела его с Хью на «Полуночных играх».

Таков был план игры Хью. Он хотел отделить меня от Стаи. Когда мы разговаривали во время путешествия по Черному морю, он сказал, что вытащить меня из Крепости было бы довольно сложно. Он размахивал местом преступления передо мной, как приманкой, расставил своих людей вдоль приближающихся маршрутов и ждал. Ник был здесь не для того, чтобы убить меня. Он был здесь, чтобы задержать меня. Вероятно, он послал сигнал Хью, давая ему знать, что заметил меня, и теперь он сделает все возможное, чтобы задержать, пока не прискачет Хью.

Дерек уставился на него. Выражения их лиц были почти одинаковыми: плоскими, несущими в себе осознание того, какой порочной может быть жизнь, и знание того, что они об этом не забудут.

— Он выглядит так, будто прошел через какое-то дерьмо, — сказал Дерек.

Ты себе даже не представляешь.

— Кто такие крестоносцы? — спросила Десандра.

— Крестоносцы — рыцари Ордена, — сказал Роберт.

— Вот дерьмо, — проворчала Десандра.

Стае ни в коем случае нельзя было связываться с рыцарями Ордена. С таким же успехом можно было войти в полицейский участок и застрелить полицейского.

— Они не приписаны ни к какому отделению, — сказала я. — Они идут туда, куда нужно, и нарушают правила. Они как уборщики. У тебя большая проблема, перебрось нее на крестоносца. Он разберется с ней и уедет из города.

— Но он стрелял в меня! Разве это ничего не значит? Какого черта он вообще делает с д'Амбреем? Если он переметнулся на другую сторону, я могу убить его.

— Крестоносцы — фанатики, — сказал Дерек. — Маловероятно, что он переметнулся на другую сторону. Джим думает, что он работает под прикрытием.

— Даже если это так, это не имеет значения, — сказала я. — Он принял решение не дать нам пройти, но подбегать к нему и пытаться ударить его — плохая идея. Мы не знаем, на что он способен.

Мы должны были пройти Ника. У нас за спиной были вампиры, и выбор другого маршрута занял бы слишком много времени. Теперь мы были полны решимости. Мы должны были идти вперед.

— Мы не хотим драться, — крикнул Роберт. — Мы знаем, кто ты такой. У нас нет причин убивать тебя.

Ник стянул перчатки и бросил их на лед.

— Может, тебе следует начать вести переговоры? — Роберт взглянул на меня.

Ну, еще б. Я прочистила горло.

— Проваливай, или я отрублю тебе голову. — Ник снял свою кожаную куртку и отбросил ее в сторону.

— У него нет оружия, — сказал Дерек. Роберт поморщился.

Отсутствие оружия означало магию, и что бы у него ни было, это было бы отвратительно, потому что нас было пятеро, а он один, и он не выглядел обеспокоенным. Ник, которого я знала, обладал довольно специфическими способностями. Он мог сказать, прикоснувшись к тебе, сколько в тебе магии, и у него была сверхъестественная координация рук и глаз, что делало его очень точным в обращении с оружием и ножами. Если у него и была боевая магия, он не использовал ее, даже когда боролся за свою жизнь, что, вероятно, означало, что в то время у него ее не было. Но он общался с Хью больше года, возможно, еще больше. Теперь Ник был как черт из табакерки. Никто не мог сказать, какие забавные сюрпризы он приготовил.

Ник стянул с себя свитер. Его мускулы на руках были не просто очерчены, они были вырезаны, будто кто-то вырезал их из каменной плиты острым ножом. У него была толстая шея, широкие плечи, а серая футболка, обтягивающая плечи, свободно болталась на животе. Это тело было результатом долгих часов в тренажерном зале, потраченных не на то, чтобы набирать вес, поднимая все более и более тяжелые веса, а на удары ногами, удары руками, схватки и бег. Он не был совершенен, он был просто тверд, приучен наносить сокрушительный удар, принимать его и отвечать. Он выглядел так, словно его можно было бить часами, что только разозлит его еще больше.

Дальше последовала футболка. Ага. Как я и думала.

— Прежде чем ты начнешь танцевать, у нас нет денег! — прокричала я.

— Ууу! — Десандра замахала руками. — Снимай!

— Как ты думаешь пройти его? — тихо спросил меня Роберт.

— Я могу попробовать, — предложил Асканио.

— Сиди на попе ровно, дон Хуль, — сказал Дерек.

— Дон Хуль? — Асканио вытащил свои мечи.

— Дон Хуан Подражатель, — объяснил Дерек. — Понимаешь ли, я сократил. Если ты все еще не понимаешь, я разъясню тебе после боя.

— Ты превысил свою норму остроумия за ночь, — сказал Асканио.

— Я только начинаю.

— Будь осторожен, ты можешь растянуть что-то в своем мозгу.

— Тихо, — рыкнула я.

Я знала, почему Ник присоединился к Хью. Орден ненавидел Роланда. Он был их врагом номер один. Для него имело смысл работать под прикрытием с военачальником Роланда. Если Хью перетащил его на свою сторону, тогда я была бессильна. Но если этого не случилось, то при мысли о том, что пришлось пережить Нику, пережидая время, проведенное с Хью, у меня скрутило живот. Для него это был сущий ад. Каким-то образом Ник сделал это, и я не хотела, чтобы его жертва была принесена впустую, убив его здесь.

— Давайте попробуем сохранить ему жизнь, если сможем, — сказала я. — Если нам придется убить его, то убьем, но только в крайнем случае. Если мы убьем его, его смерть будет лежать на моей совести. Вы не будете нести за нее никакой ответственности.

Ник сгибался, разминаясь.

Я соскользнула с Обнимашки и обнажила «Погибель». Нам нужно было понять, с чем мы столкнулись.

— Десандра, хочешь прощупать почву?

— О, да. — Она оскалила зубы.

— Он реально быстрый, не дай себя убить. Просто поднажми на него, чтобы он открылся и показал нам, на что способен. — Я взглянула на Дерека. — Прикрой ее.

Десандра шагнула вперед, снимая шерстяные перчатки по пальцу за раз. Ник наблюдал за ней.

— Помнишь меня? — Она сняла куртку и откинула назад свою длинную белокурую косу. — Ты стрелял в меня.

Он наклонил голову вправо, потом влево, вытягивая шею. Дерек последовал за Десандрой, держась примерно в двадцати футах позади.

Десандра рванула, словно для удара. Ее нога двинулась вперед, потом назад. Она прыгнула и нанесла молниеносный перекрестный удар по голове Ника. Он едва увернулся и ударил ее левой рукой по затылку.

Она блокировала удар левой рукой. Ник повернулся и нанес ей жестокий хук по ребрам, в то время как она сильно ударила его правой рукой в челюсть. Удар отбросил Ника назад. Он упал и перекатился, встав на ноги. Десандра отшатнулась, держась за левый бок. Ребра либо треснули, либо были сломаны.

Ник потряс головой. Мне как-то доставалось от оборотня. Совсем не весело.

Они кружили друг вокруг друга. Десандра держала оборону, подняв руки, раскрыв ладони, и нанесла низкий удар ногой. Ее нога едва ли высоко пришлась по ноге Ника, иначе она бы вывихнула колено. Он отшатнулся, раскинув руки, и она обрушила на него шквал ударов. Он пригнулся, и нанес удар раненой ногой прямо ей в живот. Его нога вылетела вперед, как молот, уклониться было невозможно. Десандра отшатнулась. Ее одежда лопнула. Кости взметнулись вверх, сухожилия и мышцы спиралью закрутились вокруг них, темная кожа покрыла новое тело, а из пор выступил мех. Оборотень семи футов ростом оскалил свирепые зубы.

Две оливковые лозы вырвались из груди Ника, обвились спиралью вокруг его рук и обхватили Десандру, обвившись вокруг нее, как два хлыста.

Что, черт возьми, это было?

Я двинулась вперед. Роберт и Асканио последовали за мной. Жуткий хрип вырвался у Асканио.

— Пока рано, — сказала я ему.

Десандра изогнулась, пытаясь вырваться, но виноградные лозы держали ее. Они были гибкими, толщиной около дюйма и длиной не менее двадцати футов. Я никогда не видела ничего подобного.

Дерек рванул вперед и схватил виноградные лозы, подняв топор, чтобы разрубить их. Шипы вырвались из двух побегов, впиваясь в кожу Десандры и Дерека.

О нет, ты не смеешь. Я побежала.

Окровавленные кончики шипов торчали из тыльной стороны ладони Дерека. Кожа вокруг проколов посерела. Яд. Дерьмо.

Десандра закричала. Дерек перерубил виноградные лозы и вырвал руку. Концы виноградных лоз снова потянулись к Нику. Тиски виноградных лоз вокруг Десандры треснули и мгновенно высохли, превратившись в твердое дерево.

— Так не лучше! — зарычала Десандра.

Я бросилась между ними и Ником. Роберт приземлился рядом со мной.

Дерек рубил дерево топором. Окаменевшие лозы держались.

Оборотни обладали устойчивостью к болезням, но токсины могли их убить.

Ник сосредоточился на нас и начал раскручивать виноградные лозы все быстрее и быстрее. Я уже видела эту технику раньше. Китайский цепной хлыст, сделанный из металлических стержней, соединенных кольцами. Это считалось мягким оружием, но в нем не было ничего мягкого, и требовалась чертовски большая концентрация, чтобы поддерживать его в рабочем состоянии.

— Асканио, оббеги его и бросай камни. — Буда метнулся в сторону.

— Разделяй и властвуй, — пробормотал Роберт. — Давай сделаем это.

Мы рассредоточились. Ник продолжал вращать хлысты. Они заключили его в оболочку — оружие и щит одновременно.

Я сделала ложный выпад вперед. Хлыст полоснул по моему ботинку, разорвав его, но не разрезав насквозь.

— Вытащи меня отсюда! — взревела Десандра.

— Я пытаюсь, — прорычал Дерек, рубя виноградные лозы.

Я метнула нож. Он отскочил от виноградных плетей. Я могла бы использовать слово силы, но это одновременно истощило бы меня и сообщило бы Хью о нашем точном местоположении. В словах силы было много магического эха.

Камень ударил Ника в спину. Асканио бегал вокруг нас по кругу, швыряя в него куски льда и бетона.

Роберт атаковал, петляя и извиваясь, как дервиш. Ник бросил в него виноградные лозы. Роберт увернулся. Костяшки его пальцев разрезали плети. Левая лоза соскользнула на лед и мгновенно высохла. Ник повернулся к Роберту. Я нырнула в прореху в обороне, скользя по льду, и вонзила меч ему в бок.

Он повернулся и пнул меня, ударив коленом в ребра как раз в тот момент, когда я выпрямилась. Мои кости, ломаясь, завыли. Роберт подпрыгнул и пнул Ника ногой в голову. Ник увернулся. Хлыст обвился вокруг меня, и я рубанула по нему, прежде чем он поймал меня. Ник отскочил назад, как акробат, раз, другой и приземлился на расстоянии двадцати футов. Два новых виноградных хлыста соскользнули с его груди.

Я стряхнула кровь со своего меча. Роберт выпрямился. Мои ребра горели огнем. На правом боку Ника виднелась темно-красная рана, из которой текла кровь, увлажняя его кожу. Я не задела ничего жизненно важного. Он будет жить, особенно если Хью будет рядом, чтобы исцелить его.

Ник увернулся от куска грязного льда, летящего ему в голову. Асканио метнул еще один, и Ник развернул свою новую лозу, выбросив ее в сторону. Нам просто нужно заставить Ника двигаться. Чем больше он будет вращать хлыстами, тем быстрее истечет кровью.

— Как далеко ты собираешься зайти? — спросила я. — Чего ты не сделаешь для него? Ты бы убил нас ради него?

Ник посмотрел на меня холодным взглядом.

— Чего бы это ни стоило.

Я перевела это на свой лад. Он не будет раскрывать свое прикрытие. Хорошо. Мы выпустим из него кровь, медленно и аккуратно.

Ник набросился на меня. Виноградные лозы ломались вокруг меня, царапая лед своими шипами. Я инстинктивно увернулась и пригнулась. Влево, вправо, влево, влево. Мы танцевали по льду. Мои ноги скользили. Шипы царапали мои руки, как жалящие пчелы. Я была недостаточно быстра.

Роберт сделал выпад справа от меня. Виноградная лоза ударила его прямо в грудь. Одежда разорвалась, и оборотень в полуформе упал на землю. Одна виноградная лоза просвистела у него над головой. Он бросился под нее, зарычал и одним сокрушительным ударом выбил ноги из-под Ника.

Ничего себе.

Ник споткнулся. Десандра, огромная и лохматая, перепрыгнула через мою голову и врезалась в крестоносца. Дерек, должно быть, наконец-то освободил ее. Ник скользнул по льду в дыру, зияющую в тротуаре. Его виноградные лозы вырвались наружу и впились в лед своими шипами. Я бросилась вперед, опустилась на колени и перерубила виноградные лозы «Погибелью». Ник рухнул в яму.

— Отойди, — прорычал Дерек позади меня.

Я откатилась в сторону. Ржавый грузовик заслонил небо. Дерек повернул его и отправил в дыру, капотом вперед. Машина проскользила пару футов и, застряв, остановилась. Раздался отчаянный скрежет по грузовику — виноградные лозы Ника царапали металл.

Я выдохнула. У меня заболели ребра. Небольшие порезы на моих плечах и боках запылали, словно ожог.

— И оставайся там! — прорычала Десандра.

Я повернулась к Дереку.

— Дай мне посмотреть твою руку.

Он протянул мне левую руку. Порезы от шипов не закрылись. Кожа вокруг них потемнела. Из ран сочилась кровь с серыми прожилками. Токсин убивал Lyc-V внутри его тела. Царапины на пушистых руках Десандры тоже еще кровоточили.

— Я в порядке, — сказал Дерек.

— Да. У нас все хорошо, — добавила Десандра.

Ничего было не в порядке, но лучшее, что мы могли сделать, это добраться до места преступления и вернуться в Крепость, где Дулиттл мог бы их подлатать.

Асканио понюхал руку Дерека.

— Пахнет неправильно, думается, нам следует ее отрезать. Так, держи ровно.

Дерек изобразил, как другой рукой сжимает горло Асканио.

Вдалеке два вампирских разума перестали расхаживать и двинулись в нашу сторону. Дерьмо.

— Нам надо уходить. — Я вскочила на ноги. — Немедленно!

***

ОБНИМАШКА ГАЛОПОМ СКАКАЛА ПО улицам. Сейчас не было ни необходимости, ни времени для скрытности. Мы должны были добраться до места преступления и убраться оттуда к чертовой матери.

Мы свернули на Джонсборо, и Обнимашка понеслась по улице. Перед нами маячило Лисье логово — чередующиеся многоквартирные дома из красного кирпича и желтой штукатурки, окончательно слившиеся в один гигантский комплекс.

Штукатурка знавала лучшие времена. Осыпающиеся стены были испещрены граффити. Мусор кучами расположился по углам. Если бы вы увидели это место при дневном свете, вы бы держались от него подальше. Ночь делала его еще более мрачным. Это выглядело как место, которое могло бы приютить людей, доведенных до отчаяния человеческими хищниками и нищетой. Таких людей, которые увидев, как тебя зарезали на лестничной площадке, заперли бы свои двери, пока ты звал на помощь.

— Я слышу запах Малрадина. — Роберт повернул направо и побежал ко входу в одно из кирпичных зданий. Я спрыгнула с Обнимашки, перекинула поводья через крюк, вбитый для этой цели в стену, и последовала за Робертом вверх по лестнице. В своей форме воина он не просто бежал, он мчался так быстро, будто его лапы горели. Я старалась не отставать.

Один пролет. Второй, третий.

Кровь на лестнице. Небольшие пятна, становившиеся все крупнее по мере того, как мы поднимались выше. Над нами распахнулась дверь.

Я миновала лестничную площадку и поднялась как раз во время, чтобы увидеть, как Роберт вырывает арбалет из рук мужчины, крепкого латиноамериканца, примерно моего возраста.

— Запри за собой дверь, — сказал ему Роберт.

Мужчина нырнул в квартиру, а затем раздался щелчок засова, вставшего на место. Роберт бросился вверх по лестнице, и я последовала за ним. Мы пронеслись мимо третьего этажа, еще одной лестничной площадки…

Роберт остановился. Я чуть не столкнулась с его хвостом.

— Защита, — сказал он и отступил в сторону.

Я подошла к двери. Невидимая стена магии окутывала дверь.

— Может, мы проникнем через окно? — предложил Дерек у меня за спиной. Рядом с ним расположились Асканио и Десандра, чтобы наблюдать за лестницей.

Я покачала головой. Хью защитил бы и окна.

Я вытащила «Погибель» из ножен и проверила защитный оберег. Магия коснулась острия, и меч остановился, не в силах двигаться дальше. Обычно обереги оказывали упругое сопротивление, будто пытаешься проколоть баскетбольный мяч, который был немного сдувшимся. Этот оберег был абсолютно твердым. Я сталкивалась только с одним таким типом защиты, который был бы одновременно невидимым и твердым, как эта.

Я присела на корточки и наклонилась вперед, обыскивая грязный пол. Вот оно, едва заметное темное пятно. Хью запечатал это место своей собственной кровью.

— Это кровавый оберег. — Я выпрямилась.

— Ты можешь его разрушить? — спросил Роберт.

Когда Джули заразилась Lyc-V несколько месяцев назад, я провела ритуал, чтобы очистить ее кровь, добавив свою. В результате она сохранила часть моей магии. Мой отец использовал тот же ритуал или очень похожий, чтобы привязать к себе Хью. В этом обереге была кровь моего отца, что должно было облегчить мне его разрушение. Но в нем, в тоже время, была сила собственной магии Хью, а у Хью было куча магии.

— Если я разрушу его, ответная реакция будет ужасной. Я на какое-то время выйду из строя. — И пока я пыталась бы не упасть в обморок, что бы ни находилось внутри квартиры, оно схватило бы меня. Хорошо сыграно, Хью. Одна ловушка за другой.

— Надолго? — спросил Дерек.

— Я не знаю. Может на секунды, может на минуты. Вы можете почувствовать отсюда какой-нибудь запах? Кого-нибудь внутри?

Все четверо стояли очень тихо.

— Нет, — сказал Роберт. — Будто стена.

— Это какое-то редкостное дерьмо, — высказалась Десандра.

Я опустилась на пол и осмотрела дверь. На замке было несколько царапин, все старые. Вероятно, его уже выбивали, и не один раз, что ожидаемо, учитывая расположение двери. Сама дверь не выглядела взломанной. Не так уж много, чтобы продолжать. Я понятия не имела, была ли квартира за дверью пустой или же в ней обитал гигантский огнедышащий земной осьминог в плохом настроении. Невозможно было сказать наверняка. Мне придется разрушить оберег.

— Хью любит магию и ловушки. Как только мы войдем, ничего не трогайте. Приготовьтесь защищать мою беспомощность.

— Дерзай, — сказал Дерек.

Я задрала левый рукав и полоснула «Погибелью» по коже, ровно настолько, чтобы потекла кровь. Завитки пара соскользнули с непрозрачного меча. Я перевернула лезвие вверх дном, позволяя крови омыть его, подняла его, и, собравшись с силами, вонзила в оберег.

Магия изогнулась, лягаясь на лезвие, как дикая лошадь.

Я медленно и уверенно надавила. Моя кровь, закипая, зашипела на лезвии. Я вложила свою магию в клинок.

Оберег не дернулся.

Ну же. Я надавила сильнее.

«Погибель» остановилась, будто я пыталась воткнуть ее в твердый камень. Если я надавлю еще немного, лезвие может сломаться. Если бы у меня было время, я бы просто просидела здесь следующие пятнадцать минут, постоянно поднадавливая на меч, пока оберег не сдался бы, но у нас не было времени.

— Не сработало? — спросил Роберт.

— Для него это игра. — Я вытащила «Погибель» и полоснула ею левую руку. Лучший способ сломать оберег — это медленно, методично пробиваться сквозь него. Медленно и методично потерпело неудачу, что оставило меня с грубой силой. Если бы защита разрушилась слишком быстро, последствия магии были бы довольно сокрушительными. Это будет не самый удачный мой ход, но нам нужно было попасть в квартиру, а времени в обрез. — Ладно, хорошо. Я в игре. Отойдите немного в сторону. Я не знаю, к чему это приведет.

Я зажала порез на левой руке, размазывая кровь по пальцам, и сунула руку в оберег. Магия натянулась, поймав мою руку в ловушку. Сотня крошечных магических игл пронзила мою кожу, почувствовала вкус моей крови и отпрянула. Ярко-красные трещины рассекли пустой воздух, расходясь от моей руки.

Я толкнула.

В моей голове прогремел гром, ударив по мозгам. Оберег сломался и, трепеща, упал на пол, тая при падении. Мир вокруг меня поплыл, края стали размытыми. Я тряхнула головой, пытаясь удержаться на ногах.

Роберт толкнул дверь и проскользнул внутрь. Десандра последовала за ним. Дерек и Асканио зависли рядом со мной.

Наверное, мне стоит войти. Если бы я только могла остановить звон в ушах…

— Чисто, — крикнул Роберт.

Я потрясла головой. Ой, это только усилило боль. Дверной проем размылся передо мной. Мне нужно было попасть в квартиру. Ладно, дверь должна быть шириной не менее трех футов. Если я просто направлю себя в правильном направлении, я справлюсь. Я стиснула зубы. Шаг. Шаг. Еще один шаг. Я вошла. Накуси-выкуси! Теперь мне просто нужно было оставаться в сознании и не упасть в пол лицом.

Я прищурилась: старый диван, потертый коврик и шест для стриптиза. Длинный кровавый след вел из гостиной через узкий коридор. Кто-то вытащил оттуда истекающее кровью тело.

— Ого, вот это новость. — Роберт сухо рассмеялся. Дерек поморщился.

— Да уж. — Асканио закатил глаза.

— Введите человека в курс дела, — попросила я.

— Дори Дэвис, — сказал Дерек. — Иначе известная как Дабл Ди.

— В этой квартире ее запах повсюду. — Роберт пошел по коридору.

— Ого! — Десандра щелкнула пальцами. — Так вот в чем дело.

Я последовала за ними по коридору в спальню. Вонь крови забила мне нос, такая сильная, что я чуть ли не давилась ею. Большую часть спальни занимала гигантская кровать, оснащенная мягкой кушеткой в изножье кровати и стальной стойкой над ней с несколькими металлическими кольцами, прикрепленными к стене. На кровати валялась, скомканная в узел, красная простыня, пропитанная темно-красным, таким же красным, что и неприкрытый матрас. Малрадин был убит здесь, в этом нет никаких сомнений. В человеческом теле было не так много крови, и большая ее часть осталась в этой комнате.

Дерек повернул направо, Роберт налево. Десандра глубоко вдохнула, медленно обойдя вокруг кровати. Они прошлись по комнате, останавливаясь у случайных предметов, пробуя запахи. Асканио остановился у входа в комнату, чтобы видеть входную дверь.

— Сочно.

Мои ноги решили отдохнуть, а комната поползла вбок. Мне нужна была стена, чтобы опереться на нее, но прикасаться к чему-либо здесь было не очень хорошей идеей.

— Дабл Ди, о чем мне должно сказать это имя?

— Она софи, — сказал Дерек таким тоном, будто говорил, что она растлительница малолетних.

— Я могу сказать по твоему тону, что это плохо, но я понятия не имею, что это такое.

— Большинство перевертышей не занимается сексом в животной форме, — сказал он.

— Это не совсем так, — сказал Роберт. — Большинство перевертышей занимаются сексом в животной форме, но только один раз. Это не так уж и здорово. Это длится недолго, это неловко, и нет никакого общения. Давайте просто скажем, что ты не ценишь наличие рук, пока они не исчезают.

— Ни хрена себе, — отозвалась Десандра.

— Исключение составляют буды, — сказал Дерек.

Асканио поднял брови. Если бы взгляды были ножами, Дерек истекал бы кровью.

— Неудовлетворенный пытается сказать тебе, что некоторым людям нравится трахать оборотней в животной форме, в то время как сами они остаются людьми, — сказал Асканио. — Они называются софи. Кожа на меху.

Роберт закатил глаза и опустился на пол, чтобы понюхать ковер.

— Ладно, — сказала я. — Хотела бы я этого не знать.

— Добро пожаловать в Стаю, — сказал Роберт. — Это одна из тех серых зон. Технически, это не запрещено, то, что двое взрослых по обоюдному согласию делают в свободное время — это их дело.

— Но это скотоложство, — сказала я.

— Да, — сказал Роберт. — Вот почему это категорически не приветствуется.

Десандра наклонилась над кроватью и сглотнула.

— От здешних запахов у меня сводит живот.

— Не только у тебя, — сказал Дерек.

— И для протокола, мне нравятся женщины, — сказал Асканио. — Может, некоторых волков там и заводит мех, но мне нравится кожа.

— О, может быть, вы двое прекратите это, — сказала Десандра. — Это извращенный, запрещенный секс. Некоторые волки делают это, некоторые буды делают это, некоторые люди делают это. Все одинаково, пипец, как испорчены.

— Мы и так получаем достаточно негативного внимания от обычных людей, — сказал Роберт. — Три года назад была кампания по запрету посещения крысами-перевертышами ресторанов, потому что мы — зараженные болезнями грызуны. Петиция собрала три тысячи подписей, прежде чем мы ее уничтожили. Годом ранее на клан волков подал в суд фермерский кооператив, который утверждал, что они будут охотиться на скот. Главным аргументом было то, что волки не могут побороть свое естественное желание охотиться и загонять добычу. Если бы эта информация вышла наружу, общественному возмущению не было бы предела. Мы не хотим, чтобы нас обвинили в том, что мы держим контактный зоопарк для извращенцев.

— Дори — софи, а игры с ней не бесплатны, — сказал Дерек. — Она берет плату за свои услуги.

— У нее нет нужды заниматься проституцией, — сказал Роберт. — Она бухгалтер с приличной зарплатой. Она занимается этим потому, что решила, что это простой способ подзаработать и потому, что у нее видимо где-то зудит. Когда муж Дженнифер был жив, он предпринял пару попыток отправить ее на консультацию, но она так и не пришла. Она взрослая и то, каким образом она занимается сексом — ее личное дело.

— Она одна из двух оборотней на сегодняшний день, которым удалось подхватить венерическое заболевание, — сказал Асканио. — Второй — самец пантеры, с которым она была. Они подхватили его вместе на, хм, групповом мероприятии.

Да уж, для этого требуются некие усилия. Lyc-V с крайним предубеждением уничтожает всех захватчиков на своей территории.

Дерек поморщился.

— Венерическое заболевание?

— О, ты не слышал об этом? — спросил Асканио. — У них какое-то магическое бешенство.

Дерек открыл рот и закрыл его.

— Как они…? Неважно, я не хочу знать.

— Я тоже. — Лучше всего было сообщить об этом до того, как они решили просветить меня.

— Мы расширяем твой кругозор, консорт, — ухмыльнулась Десандра.

— Мой кругозор достаточно широк, спасибо. — Ох, если бы все еще перестало шататься. — Я понимаю, откуда Роберт с Десандрой знают о Дабл Ди. Я хочу знать, откуда вы двое знаете?

Дерек и Асканио предприняли отважные попытки выглядеть непринужденно.

— Все знают, — сказал Асканио.

— Тогда почему Десандра не опознала запах?

— Когда Дабл Ди появилась в медицинском центре Дулиттла с венерическим заболеванием, он прочитал ей нотацию по поводу безопасных сексуальных связей, — сказал Роберт. — Ей это не понравилось, поэтому она избегает его, как чумы. Что на самом деле иронично, потому что чума — это именно то, чего она не избежала.

— Я не совсем уловила, — сказала Десандра. — Что тут смешного?

Роберт нахмурился.

— Не бери в голову. Я хотел умно сострить, но мне удалось все испортить. Дело в том, что Дабл Ди считает себя нежеланным гостем в Крепости.

— Ее не особо видно и в доме клана, — сказала Десандра. — Я, кажется, видела ее один раз. Дженнифер ненавидит ее до глубины души. В последний раз, когда упоминалось ее имя, наша прославленная альфа назвала ее «грязным аморальным созданием».

— При свидетелях? — спросил Роберт.

— В комнате полной людей, — сказала Десандра.

Чудненько. Существовала иерархия оскорблений, которые вы могли бы нанести оборотню. Сказать им, что от них плохо пахнет, было, вероятно, одним из худших. Но, назвав одного из них «существом», переходило на другой уровень. Это подразумевало, что оборотень не был человеком. Лупы были существами. Дженнифер никогда не следовало так говорить, только не об одной из своих соплеменниц.

Губы Роберта приподнялись, сморщив морду и обнажив острые зубы. Он издал короткий сердитый звук, нечто среднее между глубоким рычанием и ворчанием.

— Я знаю, знаю… — сказала Десандра.

— Мы такого не одобряем, — сказал Роберт, его голос был четким и холодным. — Мы находим это отвратительным, мы можем рычать и ворчать на наших людей в частном порядке, но мы не можем выделять наших людей и делать их объектом публичного позора. Так просто не делается. Дженнифер сделала ее мишенью. Теперь любой член клана волков, который проявляет хоть каплю доброты к Дори, делает это вопреки желанию своего альфы.

— Я согласна, — сказала я ему. — Мы можем разобраться с этим позже, у нас мало времени. Мы должны двигаться дальше.

— В комнате нет других запахов оборотня, — сказал Роберт. — Только Дабл Ди и людей.

— Я учуял Малрадина, Дабл Ди, Хью и еще несколько человек, которые, вероятно, являются людьми Хью, — подтвердил Дерек.

Я попыталась сосредоточиться, что оказалось непросто. Мой ошеломленный магией мозг все еще хотел уплыть в потрясенный туман.

— Вы можете сказать, что произошло?

— Дори вошла первой, — сказал Роберт. — Малрадин прибыл примерно через полчаса. Они занимались сексом, один раз на кушетке, другой раз вон там, в углу. — Он указал налево от кровати, где на пол упала цепь. Один ее конец был прикреплен к кольцу в стене, другой — к шипастому ошейнику.

— Потом Дори убила Малрадина на кровати, — сказала Десандра.

Дерьмо.

— Ты уверена?

Дерек кивнул.

— Как только ты привыкаешь к запаху крови, это становится ясно, как день. Ее запах на кровати и простынях, а ее мех пропитан кровью Малрадина. Никаких других запахов на кровати.

— В какой-то момент вошел Д'Амбрей с пятью людьми. Они вошли группой, — сказал Дерек. — Также кто-то выпустил пулю из дробовика в эту стену. — Он кивнул на противоположную стену.

— До или после убийства?

Он покачал головой.

— Невозможно сказать. Оно свежее.

Асканио кивнул в сторону коридора.

— Дори ушла после убийства. Ее запах отделен от остальных, запятнан кровью и старее. Ты могла видеть ее кровавые следы. — Он указал в сторону. — Она убежала отсюда.

Член Стаи убил повелителя мертвых. Маленькая часть меня надеялась, что обвинение Хью было неправдой, и теперь эта надежда скоропостижно умерла.

Я попыталась разобраться.

— Значит, она убила Малрадина по какой-то причине. Либо это был какой-то несчастный случай, либо она сделала это специально. Если это был несчастный случай, то как Хью оказался замешан в этом? Если это было преднамеренное убийство, Хью либо нанял ее для него, либо заставил ее сделать это, либо каким-то образом наблюдал за квартирой, когда она его совершила. — Последнее казалось маловероятным. — Стала бы она убивать за деньги?

— Я сомневаюсь, — сказал Дерек. — Она не склонна к насилию. Я бы не назвал ее приятной, но она не стала бы убивать кого-то.

Почему Хью отпустил Дори? Я потерла лицо. Это не сделало меня умнее. Если бы я была Хью, что бы я сделала с Дори? Как я могла использовать ее? Если бы Дори была мертва, Стая не смогла бы выдать ее вовремя к крайнему сроку, что гарантировало бы войну. Мы все еще могли предъявить ее труп или признать, что она была убийцей, и предложить выплатить компенсацию. Но если Дори была жива, все стало бы действительно сложно. Если бы мы сдали ее, то выглядели бы слабыми. Если бы мы этого не сделали, то выглядели бы так, будто считаем себя выше закона. Хорошего способа разрешить эту ситуацию не было, и ответственность за нее легла бы на мои плечи. Какое бы решение я ни приняла, Стая возненавидит меня за это.

Нет, Хью не стал бы ее убивать. Зачем, когда он может убить целую стаю зайцев одним выстрелом?

— Дори все еще жива.

Асканио поднял брови, глядя на меня.

— Вопрос не в том, почему Дори убила Малрадина, а в том, что мы сделаем с Дори. Мы должны убираться отсюда.

— У нас гости, — объявил Роберт, выглядывая в окно.

Я заставила свои ноги двигаться и пересекла комнату. У меня все еще кружилась голова. Всадники заполонили улицу, один, два… двенадцать. Лидер ехал на знакомой темной лошадке. Хью.

Мы пробыли в квартире около шести минут, и вот он здесь.

Десандра высунулась, чтобы заглянуть за спину Роберта. Ее когтистые пальцы задели стену.

Магия запульсировала в окне вспышкой темно-зеленого цвета. Десандра отдернула руку-лапу и выругалась.

— Я знаю, знаю. Я коснулась чего-то. Моя вина.

Крошечные руны вспыхнули на краске подоконника, запульсировали и исчезли, когда защита закрылась.

Я резко обернулась.

— Дверь?

Асканио уже проверял.

— Под защитой, — крикнул он секунду спустя.

Мы оказались в ловушке. Чудненько. Я подошла к окну и ударила по оберегу ладонью. Он впился в меня магическими зубами. Не кровавый оберег.

Его основой было заклинание, и кто-то вложил в него огромную силу. Дерьмо.

Вернулся Асканио.

— Его возможно взломать? — спросил меня Роберт.

— Конечно. Дай мне час, чтобы выяснить, как он был создан.

Дерек выругался.

Я опустилась на колени у окна и провела рукой по оберегу, пытаясь проследить ее границы. Магия царапнула мою кожу бледно-зеленой молнией. Ой. Если Хью защитил все здание, у нас будут проблемы.

На улице всадники спешились.

Я нашла край оберега. Другой край.

— Он не охватывает все здание. Он просто нанес его на открытие окон и дверей.

Дерек оскалил зубы.

— Потолок или пол?

— Потолок, — сказал Роберт.

Им потребуется, по меньшей мере, несколько минут, чтобы пробить потолок и выбраться на крышу. Несколько минут, и ничего между нами и Хью, кроме взломанной двери. Я побежала к двери.

— Куда собралась? — окликнул меня Асканио.

— Собралась выиграть нам немного времени. Оставайтесь в спальне, подальше от посторонних глаз.

— Спроси его о копах! — крикнул Роберт.

Точно. Если Хью подкупил копов Атланты, нам нужно это знать.

Входная дверь осталась приоткрытой. Послышались звуки людей, бегущих вверх по лестнице.

Я не могла разрушить тот оберег, но у меня осталось достаточно магии, чтобы создать свой собственный. Я окунула пальцы в свою кровь и коснулась нижнего угла дверной рамы со своей стороны.

Стучащие шаги приближались.

Я сосредоточилась. Магия вырвалась из меня, скрутилась в невидимый поток, поцеловала пространство дверного проема и лопнула, как порванная резинка. Боль пронзила мою голову, и на секунду мир заволокло красной дымкой. Ау! Я заставила себя выпрямиться. Попробуй, отвори, ты, сукин сын.

Шаги раздались с лестничной площадки прямо под нами.

Я прислонилась к стене и попыталась выглядеть непринужденно. Вся эта практика, похоже, приносит свои плоды, потому что пару летназад я не смогла бы сломать оберег и поставить свой собственный в течение пятнадцати минут. Это все еще причиняло боль, но, по крайней мере, я не доставлю Хью удовольствия упасть в обморок у него на глазах.

Хью преодолел последние несколько ступенек и остановился у двери. На нем все еще были джинсы, заправленные в высокие сапоги для верховой езды, черный шерстяной свитер и простой плащ, забрызганный грязью и тающим снегом. Перчатки защищали его руки. Его рост и широкие плечи гарантировали, что люди будут держаться на расстоянии, но если бы он натянул капюшон на лицо, то не слишком выделялся бы. Хью и его неприметная манера.

Теперь капюшон был опущен. Я внимательно вгляделась в лицо Хью, ища хоть какие-нибудь следы ран, которые мы с Кэрраном оставили на нем. Я понимала, что их там нет, но мой мозг отказывался признавать это. Я просто ничего не могла с собой поделать. Никаких старых шрамов на квадратном подбородке или рассеченной челюсти. Никакого намека на раздавленный хрящ в носу. Я посмотрела выше и наткнулась прямо на его глаза. Они были полны высокомерия, силы и юмора. Хью веселился.

Я достала тряпку из кармана и начала чистить «Погибель», проводя тканью по светлому лезвию.

За Хью следовал Ник. Он был в одежде и выглядел ничуть не хуже. Рядом с ним шла женщина, по меньшей мере, лет пятидесяти, но сильная и подтянутая, и сложенная так, словно могла пробить танк. Ярко-красная, перевернутая буква «Т» красовалась на ее левой щеке. Краска была размазана, надпись, вероятно, была нарисована пальцем. Это означало «Уат» — шестая буква алфавита огама, используемого древними кельтами, что означало ужас или страх. По словам Ворона, Уат заслужила свое имя. Мой приемный отец нашел ее много лет назад. Она состояла в команде его элитных солдат, которые позже составили костяк Ордена Железных псов. Должно быть, Хью унаследовал ее. Я понятия не имела, что она все еще жива. Ворон знал, как их выбирать.

Хью щелкнул пальцами. Ник и Уат отступили, сделав пару шагов вниз по лестнице, и стали ждать.

Хью стянул с руки перчатку и потянулся к двери. Его защитное заклинание вспыхнуло зеленым и исчезло. Его пальцы коснулись невидимой стены моей кровной защиты. Он толкнул.

Я продолжала чистить меч.

— Умная девочка, — сказал Хью.

— Учусь по ходу дела.

Он сунул руку под плащ и вытащил маленькую белую бутылочку.

— Что это?

— Ибупрофен, — сказал он. — От твоей головной боли. Я знаю, что она у тебя есть.

Хью — добрый и внимательный массовый убийца. Всегда думающий наперед. Хью потряс передо мной бутылкой.

— Нет, спасибо. Я уже получила свою ежедневную дозу яда.

Хью улыбнулся.

— Что смешного?

— Чем больше ты сопротивляешься, Кейт, тем больше я узнаю о тебе.

— Узнал что-нибудь интересное?

Он стал расхаживать по лестничной площадке. Казалось, он каким-то образом стал больше после нашей встречи на Черном море. Выше, шире, сильнее. Возможно, это моя память играет злую шутку, а может быть, это просто плащ.

— Ты можешь взломать мою защиту. Этим утром я знал об одиннадцати людях в мире, которые могли бы. Теперь их двенадцать.

— Пу-пу-пиду.

Хью пожал плечами.

— Знаешь, что я ненавижу в этом городе зимой?

Чем дольше мы продолжали разговаривать, тем больше времени я выигрывала для Дерека, Асканио и Роберта, чтобы разобрать потолок. Я приподняла одну бровь.

— Эм?

— Здесь так чертовски холодно, я бы не выпустил собаку на улицу, но снега нет. Есть только эта гадость: не дождь, это не снег, какая-то замерзшая грязь, падающая с неба. — Он оперся рукой о стену рядом с дверью. — Я предлагаю, чтобы мы прекратили это. В новом отеле Four Seasons есть вип-люксы. Я останавливался там во время своей последней поездки сюда. Мы попросим их развести для нас камин и спрячемся в комнате, где жарко, сухо и уютно. Мы закажем немного еды, приличного вина и поговорим.

— О чем же мы могли бы поговорить?

— О будущем.

Я притворилась, что размышляю об этом.

— Я пас.

Хью сверкнул зубами в растянувшейся улыбке. Перед тем, как голодный тигр набрасывается на свою добычу, он скалится точно так же.

— Где Хибла? — спросила я.

— Хибла переведена в другое место.

— Куда?

— Забей, — сказал он таким добродушным тоном, словно мы сидели где-нибудь в баре, пили вместе, и я рассказывала ему о коллеге, которая меня раздражала. — Ее трудно убить, и она не стоит того, чтобы тратить на нее время.

— Когда ты увидишь ее, дай ей знать, что я выбрала для нее место могилки. С надгробием и всем прочим.

— Как насчет вот чего: если ты пойдешь со мной, я доставлю ее тебе. Ты можешь играть с ней столько, сколько хочешь. Я даже исцелю тебя, если она тебя разорвет.

— Все еще пас.

— Тебе стоит передумать. Просто дружеский совет.

— Я так не думаю.

Хью наклонился вперед, в его глазах стояло веселье, и он медленно оглядел меня с головы до ног.

— Ты хорошо выглядишь.

Пощади.

— Отличный ход — отпустить Дори. Если я не выдам ее, ты устроишь кровавую бойню, и в этом будут обвинять меня и альф. Если мы все-таки выдадим ее, мы будем выглядеть слабыми, и наши собственные люди потеряют доверие к своему руководству. В любом случае, Стая дестабилизирована, а я плохая.

— Ты начинаешь понимать, как ведется игра, — сказал Хью.

— Есть и третья возможность. Я могла бы убить Дори и бросить ее труп к твоим ногам.

— Я так не думаю.

Он сказал это с абсолютной уверенностью, ни секунды не колеблясь. Заметка для себя: если блефуешь, то делай это уверенно.

— Почему нет?

— Потому что тебя могут неправильно понять. Если ты убьешь Дори, каждый оборотень, который когда-либо нарушал закон, будет задаваться вопросом, будет ли он следующим в твоем списке убийств. Если ты пойдешь этим путем, никто не последует за тобой. Я ублюдок, но даже я не убиваю своих людей, если в этом нет крайней необходимости.

— Нет, ты просто сажаешь их в клетки и позволяешь медленно умирать от голода.

Он закатил глаза.

— Конечно, есть и четвертый вариант.

— И какой же?

— Сейчас ты пойдешь со мной, — сказал он. — И вся эта хрень прекратится.

— Я тебе не верю. — Слова вырвались почти сами по себе, но взгляд в его глаза сказал мне, что он не лжет. Дерьмо. Он действительно приехал ради меня. Я была единственной причиной смерти Малрадина, и теперь Стая проводит эвакуацию. Что ж, вот одна из разгаданных тайн.

Я не нуждалась в таком давлении. У меня и так было достаточно причин для отчаяния.

Хью переступил с ноги на ногу, протянул руку и нарисовал каракули на моем обереге. Магия укусила его за палец. Должно быть, это было больно.

— Я имел в виду то, что говорил. Их жизни для меня ничего не значат. Если мне придется раздавить уголь, чтобы добраться до алмаза, я это сделаю.

— Ааа. А алмаз это я?

— Подобна ему.

Ха!

— Лесть, реально? — Тонко, как удар молотка.

Он пожал плечами.

— Почему нет? Неужели оборотням требуется время, чтобы польстить тебе? Они говорят тебе, как они благодарны за то, что ты подставила свою шею ради них? — Он снова коснулся кровавого оберега. — Разве они не просят у тебя прощения каждый раз, когда проливается эта драгоценная кровь?

Нет, как правило, они этого не делают. В основном они жалуются на меня, но я не собиралась говорить ему об этом.

— Ответ: нет.

— Нет, они тебе не льстят?

— Нет, я не пойду с тобой.

— Полагаю, тогда мне придется прийти и забрать тебя.

— Самоустранись. У меня есть меч, который я умираю от желания познакомить с твоей кровью. — Подождите-ка. Самоустранись. Забавно, что я так сказала. В моей голове начала формироваться идея.

Краем глаза я увидела Роберта, высунувшегося в коридор. Он наблюдал. Он, наверное, слышал каждое слово. Чудненько. Уже жду новых вопросов, на которые не хочу отвечать.

— Пойдем со мной, — сказал Хью. — Позволь мне показать тебе, какой силы тебе не хватает. Никто больше не должен умирать. Он ждет тебя.

Каждый нерв во мне напрягся.

— Не понимаю, откуда у него есть время на меня, подготовка к притязанию и все такое.

Брови Хью приподнялись на четверть дюйма.

Я тихо рассмеялась.

— Вижу, он не все тебе рассказывает. Думается, что останусь прямо здесь.

Он покачал головой.

— Серьезно, какого хрена ты делаешь, Кейт? Бегаешь ночью по мерзлому городу, как какая-нибудь грязная подстилка, играющая в королеву оборотней. Пойдем со мной. Я преподнесу тебе город на блюдечке с голубой каемочкой. В подарок.

— Если бы я хотела город, я бы взяла его.

— Мне нравится это рычание в твоем голосе, — сказал он. — Сексуально.

Я закатила глаза.

— И это мне тоже нравится, — сказал он.

— Просто из любопытства, — спросила я. — В прошлый раз, когда я проверяла, копы неодобрительно отнеслись к случайному убийству гражданских лиц. Неужели ты думаешь, что Отдел паранормальной активности Атланты просто позволит тебе ошибиться в охоте на оборотней?

Хью сделал вид, что долго размышляет над этим.

— Дай мне подумать. Да.

Джим был прав. Он договорился с кем-то высокопоставленным в полицейской пищевой цепочке.

— От самомнения не помрешь?

— Вот что происходит, когда ты играешь в высшей лиге.

— Высшей лиге, да?

— Верно. — Он подмигнул мне. — Будь со мной, я покажу тебе, как это делается.

— В этом нет необходимости. Я уже получила соответствующие инструкции от моей тети. — Высшая лига, я покажу тебе высшую лигу. Это была авантюра, но если она сработает, то даст нам достаточно времени, чтобы убраться отсюда к чертовой матери. — Кстати, Кэрран сломал оберег Эрры.

Глаза Хью сузились.

— Так восхитительно, когда ты пытаешься манипулировать мной. Я нахожу это очаровательным.

— Я не манипулирую тобой. Я констатирую факт. Мужчина, с которым я делю постель, сломал кровный оберег Эрры. — Я указала на оберег. — Мой все еще на месте.

Роберт на секунду высунулся из спальни, чтобы поймать мой взгляд. Да, да, я знаю, что делаю.

— Я ждала, когда ты сломаешь мой. Я должна сказать, твоя техника действительно отличается. Кэрран колотил по заклинанию, пока оно не разрушилось. Ты просто разговариваешь. Помоги мне, какова стратегия? Ты надеешься, что оберег устанет и покончит с собой, чтобы ему больше не пришлось тебя слушать?

Глаза Хью потемнели.

Я зевнула.

— Не знаю как ты с оберегом, но я закончила болтать. Собираюсь пойти и вздремнуть.

— Последний шанс, — сказал Хью. В его голосе пропало все веселье. — Пойдем со мной, и я пощажу твою драгоценную Стаю. Все твои домашние животные лягут спокойно спать, и им не придется утром бороться за свою жизнь. Или они могут проснуться из-за резни и обвинить тебя, когда их дети и возлюбленные начнут умирать.

Я сунула «Погибель» в ножны за спиной и скрестила руки на груди.

— Время болтовни закончилось. Давай уже, наставник. Мужчина, с которым я сплю, сломал оберег Пожирательницы городов, тебе же просто нужно сломать мой. Сделай это, Хью, покажи мне хоть что-нибудь.

— Помни, ты сама это попросила, — предупредил он.

Я порылась в памяти и вытащила худший упрек, который Ворон когда-либо произносил. Он говорил это мне, и он говорил это Хью, потому что Хью бросил мне его в лицо, когда мы встречались в последний раз.

— Хью, если ты слишком напуган, чтобы попытаться, просто скажи, что напуган.

Нет ничего хуже, чем быть недостаточно храбрым, чтобы попытаться.

Хью вытащил нож, порезал себе предплечье и уронил лезвие на пол. Выпендрёжник. Ножом не будешь пользоваться?

Он сжал свое предплечье. Выступила ярко-алая кровь. Он медленно растер ее по рукам. Его пристальный взгляд остановился на мне. Неужели. Хью был взбешен.

Я приподняла бровь, глядя на него.

Он наклонился вперед, ноги на ширине плеч, руки согнуты в локтях, пальцы разведены, направлены вверх. Все тело напряглось, собираясь вместе, как перед большим прыжком. Мускулы вздулись на ногах. Бицепсы натянули рукава свитера. Живот затвердел. Тонкие струйки голубого пара соскользнули с него, становясь все сильнее и сильнее, пока бледно-голубая дымка не начала исходить от всего его тела. Я видела это раньше, когда он вытащил Дулиттла с почти того света. Оберег не позволял мне ощущать, но я помнила величину этой силы.

Может быть, это была не такая уж хорошая идея.

Ник присел на корточки на лестнице. Уат ухватилась за перила. Краем глаза я заметила Роберта, стоявшего на виду в коридоре.

Глаза Хью стали ярко электрически-голубыми. Сияние цвета индиго окутало его руки.

— Наше время, — крикнула я.

Он рванул вперед обеими руками. Его пальцы вонзились в оберег, как когти.

Кровавый оберег вспыхнул ярким красным светом, магия затрещала, как молния. Хью отлетел на десять футов и ударился о лестницу, ведущую на верхний этаж. Его затылок отскочил от ступенек. Он соскользнул вниз и не двигался.

Ха! Так тебе и надо!

Позади меня Роберт сказал невозмутимым голосом:

— О боже.

Стена полупрозрачного красного цвета запульсировала в дверном проеме и стала прозрачной.

Мое заклинание все еще действовало. Я рассмеялась.

Ник и Уат бросились вверх по лестнице к распростертому телу Хью. Я развернулась и поспешила в спальню.

В потолке рядом с кроватью зияла дыра, у которой ждал Дерек. Асканио вылез из дыры и протянул мне руку. Я схватила ее, и он потянул меня вверх, пока я не смогла ухватиться за какие-то деревянные балки. Асканио отпустил меня и полез наверх, а я поползла за ним. Мое сломанное ребро кричало.

Дерек последовал за мной в потолочную конструкцию. Балки, битый кирпич, изоляция и еще больше балок.

Холодная капля упала мне на голову. Я подняла глаза и увидела, как ноги Асканио исчезли, сменившись ночным небом. Мои пальцы нащупали холодный металл, и я выбралась наружу, на крышу. С серого неба лил ледяной дождь. Вдалеке Десандра в форме воина присела на краю крыши, похожая на гладкую чудовищную горгулью.

— Ты знала, что это произойдет? — Роберт вылез из дыры.

— Я надеялась, что так и будет.

— А если бы он прорвался?

— Тогда нам пришлось бы убегать очень быстро. — Ну, нам все равно пришлось бы убегать очень быстро. Люди Хью не двинутся с места, пока он не придет в себя, а голова будет реально сильно болеть. Он скоро придет в себя.

Покрытая инеем крыша спускалась под острым углом. Земля казалась очень далеко внизу.

Асканио побежал по скользкой крыше к крысе-оборотню. У меня закружилась голова.

Крыша качнулась передо мной.

Не думай об этом. Просто сделай это. Я побежала. Мой желудок скрутило. Крошечные черные точки поплыли перед глазами. Ладно, бегство, возможно, было амбициозной затеей.

Крыша закончилась. Двадцатифутовый промежуток отделял нас от следующего здания.

Далеко внизу твердая земля обещала болезненное приземление.

Роберт перепрыгнул через пропасть и помчался дальше.

Двадцать футов для меня были бездной, что было даже не смешно. Хорошо отдохнувшая, на твердой поверхности и с некоторой подготовкой, я, возможно, смогла бы перепрыгнуть, но прямо сейчас, на скользкой крыше, с таким же успехом это могло быть и сто футов. Мне придется как-то слезть с крыши. Когда Хью, наконец, справится с моим оберегом, реакция будет ужасной. Мне нужно дистанцироваться, но я застряла.

— Кейт. — Дерек схватил меня и прыгнул. Земля разверзлась подо мной, а затем мы приземлились на другой крыше.

Роберт преодолел крышу и спрыгнул вниз, прямо через край. Я последовала за ним и чуть не соскользнула с покрытой льдом черепицы. Пожарная лестница была десятью футами ниже.

Я спрыгнула вниз, приземлилась с глухим стуком и соскользнула по пожарной лестнице, стараясь не споткнуться о собственные неуклюжие ноги. Ветер свистел вокруг меня, а затем мы оказались на земле рядом с Робертом, который держал поводья Обнимашки.

Я вскочила в седло и обняла ее, нам нужно было спешить. Обнимашка не пошевелилась.

— Давай же! — Я пнула ее по бокам. — Сейчас не время быть ослом! — Обнимашка опустилась. Не сейчас, ты, глупая ослица!

Асканио зарычал и шлепнул ее по заднице. Обнимашка вскочила и пустилась галопом, с глухим стуком несясь по улице.

Глава 8

МЫ ПРОНЕСЛИСЬ ПО Уоренну, свернули направо и вырвались на Габидж-роуд^[6], где у стен заброшенных зданий кучами громоздился мусор, образуя каньон между кучами глубиной в двадцать футов. Если мы прорвемся, то доберемся до Уайт-стрит.

Обнимашка начала сдавать, и я пустила ее легким галопом. Миля галопа по пересеченной местности — это все, о чем я могла просить, даже с Хью на хвосте. Или так или еще через милю, она сбросит меня.

Маленькие падальщики-зверьки с длинными хвостами, чьи глаза светились желтыми точками в темноте, бегали взад и вперед по горам мусора. Оборотни бежали по обе стороны от меня, периодически перепрыгивая через мусорные склоны. Габидж-роуд появилась из-за Фантом-реки. Она, невидимая глазу, текла по Уоренну, собирала мусор и сыпучие отбросы и тащила их сюда, на Габидж-роуд. Фантом-река заканчивалась, когда достигала Уайт-стрит, у которой была своя собственная разновидность испорченной магии. Люди говорили, что «воды» реки собирались здесь, сдерживаемые Уайт-стрит, как плотиной, прежде чем они складывали все свои украденные сокровища.

Дорога расширилась, и мы выскочили на то, что в какой-то момент, должно быть, было кольцевой развязкой. Теперь, когда боковые улицы были завалены горами мусора, остался только узкий проход: один вход, один выход.

Дерек впереди споткнулся.

Я натянула поводья, пытаясь заставить Обнимашку остановиться.

Дерек попытался продолжить бег, но снова споткнулся и покатился по мусорному склону прямо под ослицу. Копыто Обнимашки на волосок промахнулось мимо его головы. Наконец она остановилась, и я спрыгнула на землю.

Дерек неуклюже перекатился на четвереньки, и его вырвало потоком серого. Меня обдало гнилостно-кислой вонью. Воняло так, словно кто-то разрезал тушу коровы, которая несколько дней пеклась на солнце. Меня тоже накрыло, и я опустилась на колени рядом с ним. Рвота была наполнена темно-серой слизью с черно-красными прожилками.

Асканио и Роберт опустились рядом со мной. Десандра приземлилась рядом с нами, вздрогнула, и ее вырвало в сторону тем же потоком слизи и крови. С ними творилось что-то ужасно неправильное.

— Я в порядке, — откашлялся Дерек.

— У тебя все еще идет кровь?

Он не ответил.

Я схватила его руку. На коже вздулись волдыри в тех местах, где ее прокололи шипы. Из ран все еще сочилась серая кровь. Токсины магии Ника разъедали их изнутри.

Десандра повернулась ко мне. Открытые раны, из которых сочилась серая кровь, отмечали ее мохнатые руки.

Позади нас что-то завизжало. Протяжный, завывающий вой поднялся над крышами и повис где-то между небом и городом, сплетенный из голода, хищного ликования и скорби, будто существо, которое его издавало, точно знало, насколько это ужасно. Только человеческое существо может быть настолько осознанным. От этого у меня кровь застыла в жилах.

Асканио резко обернулся.

— Что это, черт возьми, такое? — Это был вопрос на миллион долларов.

— Ты можешь идти? — спросил Роберт.

Дерек, пошатываясь, поднялся и покачнулся на ногах.

Я схватила поводья Обнимашки и подвела ее.

— Залезай на ослицу.

— Я могу идти.

— Не смеши, — рявкнул Роберт.

— Садись на ослицу. У нас нет времени на это дерьмо. — Я уставилась на Десандру. — Ты тоже.

Десандру снова вырвало. Вонь окатила меня. Мой желудок изо всех сил старался опорожниться. Я подавилась желчью.

— Слушайтесь, черт возьми. Немедленно!

Десандра, пошатываясь, подошла к Обнимашке и забралась на седло. Роберт поднял Дерека, словно семифутовый оборотень в форме воина ничего не весил, и посадил его в седло, как ребенка. Обнимашка дернула ушами, не обращая внимания на двух оборотней на ее спине.

Позади нас снова раздался вой: душераздирающий, голодный, полный отчаяния. На этот раз ближе.

Мусор по обе стороны от нас зашевелился. Десятки маленьких существ пронеслись мимо нас, их светящиеся бусинки-глаза были широко раскрыты. Вот дерьмо.

Обнимашка завопила и бросилась вверх по улице, увлекая с собой двух оборотней. Роберт, Асканио и я погнались за ней. Боль в боку давала знать о себе с каждым шагом, словно мои сломанные ребра превратились в шипы и пронзали внутренности. Я стиснула зубы. Ну и хрен с ней. Раньше я справлялась с большим количеством боли, справлюсь и сейчас.

Позади нас одинокий вой потряс ночь. Я обернулась.

Колоссальное существо двигалось по мусорному каньону. Оно возвышалось даже над мусорными завалами: гигантское, белое, с бахромой жестких светлых волос на тыльной стороне огромных рук. Таз был низко опущен к земле, руки были непропорционально длинными и вооружены длинными когтями размером с садовые ножницы. Кожа обтягивала кости, живот так впал, что если бы я увидела его в дикой природе, я бы подумала, что оно больно и умирает с голоду. Голова у него была круглая и бледная, сидевшая на короткой шее. В какой-то момент показалось, что его морда имеет отчетливую костную структуру, но все его кости, казалось, вплавились в череп, чтобы освободить место для широкого рта. Губы у него отсутствовали, а ряды длинных острых зубов во рту, обнажаясь, выступали. Нос был чуть больше шишки с двумя отверстиями, но глаза, шириной в три дюйма с запавшими орбитами, выглядели совершенно человеческими.

Луна пробилась сквозь облака, ее свет осветил эту мерзость. Белая плоть существа светилась, просвечивая, и внутри нее я увидела его бледные легкие и розовый живот, а посреди этого месива, в клетке из ребер, темную, похожую на человеческую фигуру, будто монстр проглотил человека целиком, и труп стал его сердцем.

Мурашки побежали по моим рукам. Я видела такое раньше на фотографиях, но никогда в реальной жизни.

Асканио вздрогнул и изменил форму так быстро, что превратился в размытое пятно.

— Вендиго, — прошептал Роберт рядом со мной.

— Бежим! — Я стартанула. — Бы-ы-ыстрее!

Мы помчались вниз по улице. Сломанные ребра жгли бок. Скорость была нашим всем. На Габидж-роуд негде было спрятаться. У нас не было ни численности, ни средств, чтобы убить его, и каждая секунда, потраченная на борьбу, стоила бы нам времени, которого у нас не было.

Легенды гласили, что вендиго обитали зимой на атлантическом побережье в Штатах и Канаде, питаясь алгонкинскими племенами. Согласно мифам коренных американцев, те, кто вернулся к каннибализму, в конце концов, превращались в вендиго, обреченных на бесконечный голод по человеческой плоти. Я никогда с ними не сталкивалась, но разговаривала с человеком, который с таким дрался. Вендиго невозможно было переубедить, их голод пересиливал все остальное. Они пожирали свою добычу, даже когда их самих разрезали на части, и единственный способ убить одного из них — расчленить его и сжечь останки. Если вы этого не сделаете, он восстановится за считанные минуты, связанный вместе с помощью магии.

Вендиго не появился бы в Атланте сам по себе. Мы были слишком далеко на юге, и даже если бы он каким-то образом прибыл, как только он вступил на землю, он бы отправился на долгие обеды. Мы бы услышали об этом. В этом и заключалась суть Хью. Специальный подарок только для Стаи.

— Быстрее, быстрее! — прорычал Роберт.

Я не могла бежать быстрее. Я оглянулась. Вендиго сокращал расстояние.

Впереди Обнимашка остановилась и заржала.

Асканио бросился вперед и резко развернулся.

— Проход заблокирован!

Массивный, промышленный мусорный контейнер лежал на боку, преграждая путь. По меньшей мере, восемнадцать футов длиной и до краев заполненный кирпичами и бетоном. Должно быть, одна из банд Уоррена установила его здесь, чтобы заманивать прохожих в ловушку для легкого грабежа. Нам придется идти в обход.

Вендиго открыл пасть и завыл. Оставалось всего двести ярдов.

Я схватила поводья Обнимашки и потянула ее, пытаясь поднять по мусорному склону. Обнимашка завопила и остановилась как вкопанная.

Роберт схватил поводья рядом со мной и потянул.

— Давай.

Дерек соскользнул с седла и закричал:

— Стой, придурок! — Я резко обернулась.

Асканио бежал к вендиго, выхватив ножи.

Нет, нет, нет, ты тупой идиот!

Мое тело двинулось еще до того, как мозг осознал, что я бегу за ним.

Вендиго остановился, зачерпнул что-то из мусорного контейнера и засунул себе в рот. Огромные зубы щелкнули ножницами, и из его пасти выпал кусок деревянной балки, срезанный начисто.

Асканио прыгнул и нанес удар по ногам вендиго, его ножи превратились в вихрь.

Существо взвыло.

Я бежала так быстро, что почти летела.

Асканио закружился вокруг ног вендиго, как дервиш, рубя и режа. Розовая кровь забрызгала мусорные кучи. Левая лодыжка вендиго подкосилась, и он упал на одно колено.

Быстрее, черт возьми, я должна была бежать быстрее.

Асканио попятился в мою сторону, чтобы не быть раздавленным. Рука вендиго с поразительной скоростью сомкнулась вокруг мальчика. Он рывком поднял его и ударил буду о землю.

О нет.

Роберт пронесся мимо меня и прыгнул на лицо вендиго, полоснув его когтями.

Вендиго рывком поднял Асканио, не обращая внимания на крысу-оборотня, царапающую его лицо, и снова ударил его о землю. Хрустнули кости. Вендиго поднял руку. Она была кроваво-красной. Когти царапнули распростертое тело Асканио. Если я не остановлю его сейчас, он убьет его.

Я остановилась, чтобы вдохнуть немного воздуха. Существо наклонилось…

— Агрх! — Остановись.

Слово силы вырвалось из меня в порыве агонии. Вендиго замер. Роберт тоже замер, когти его левой лапы вонзились в лицо вендиго, правая лапа поднялась, чтобы вцепиться в человеческий глаз существа.

Четыре секунды. Вот настолько заклинание могло их удерживать.

Справа надо мной, пролетев по воздуху, подняв руки, с топором в правой руке прыгнула мохнатая фигура. Дерек приземлился на лицо вендиго и разрубил его шею своим топором.

Я рванула вперед и перерезала сухожилия на обеих ногах.

Десандра подхватила Асканио и, спотыкаясь, попятилась назад.

Вендиго затрясся. Дерек рубил его снова и снова, отбрасывая розовый туман крови.

Чары рассеялись. Вендиго рухнул, и я вспорола ему бок, вонзившись сквозь ребра в губчатые легкие внутри. Восстанови это, сукин ты сын. «Погибель» пронзила толстые мышцы, и влажный хлопок возвестил о разрыве желудка. Меня обдало запахом кислоты и серы. Кровь залила мои руки, стекая по боку вендиго.

Массивное существо содрогнулось, пытаясь подняться.

Роберт резал, пробив себе путь к спине вендиго. Яркая человеческая кровь запятнала его мех. Альфа крыс-оборотней разрезал полупрозрачную плоть, расставил ноги, наклонился, сомкнул пальцы на обнаженном ребре и потянул, сломав кость. Он выбросил ребро, сунул руку в дыру, вытащил пригоршню ткани органа и отшвырнул ее в ночь.

Я пронзила клинком сердце вендиго, так похожее на человеческое. Я измельчила его печень. Я превратила его легкие в кровавую пасту. Я перерезала ему артерию. Розовая, почти прозрачная кровь брызгала на меня снова и снова, ее вкус обжигал мои губы. Надо мной Роберт бросил кишки на мусор. Я мельком увидела, как рядом со мной Десандра разрывает тело вендиго.

Внезапно массивная ужасающая голова наклонилась, свисая с обрубка шеи на тонкой нити плоти. Одним последним ударом Дерек рассек ее, и голова упала на землю. Дерек приземлился рядом с ней, пнул голову, отправив ее катиться по забитой мусором улице, и рухнул, как срубленное дерево.

Его тело задрожало и превратилось в человеческое.

В нескольких ярдах от него, на земле, кричал голый Асканио, в человеческом облике и весь в крови. Все внутри меня похолодело. Их травмы были настолько серьезными, что Lyc-V, пытаясь исцелить, превратил их обратно в людей.

Я опустилась на колени рядом с Дереком и приподняла его голову. Он был без сознания, но дышал. Раны на его руках перестали кровоточить, и я не могла сказать, хорошо это или плохо.

— Кейт! — позвала Десандра дрожащим голосом. Я подбежала к ней.

Длинные раны рассекли грудь и живот Асканио. Окровавленные внутренности зияли сквозь порезы. Его кожа была разорвана там, где была проткнута осколками сломанных ребер. Его лицо было в крови. Он дышал короткими резкими вдохами. О Боже.

— Вылечи его! — Десандра посмотрела на меня.

Я не могла. Он получил тяжелейшие травмы. Нам нужно было обратиться за медицинской помощью. Мы должны были получить ее немедленно.

Взгляд Асканио остановился на мне.

— Что ж… прости.

— Не говори. — Мы не могли погрузить его на ослицу. Разложить его на ней было невозможно.

— Я… — Асканио сглотнул и закашлялся кровью. Он выглядел таким молодым. — Я не… хочу умирать. Пожалуйста.

— Ты не умрешь. — Я стала намного лучше врать.

— Прости, — прошептал Асканио. — Прости.

— Еще бы. Когда мы доберемся до Крепости, ты будешь еще больше просить прощения. О чем, черт возьми, ты думал?

Он попытался улыбнуться, его зубы были в крови.

— …купить Наседке… немного времени.

Ах ты, юный глупец!

Из-за спины вендиго донесся громкий вой, дикий человеческий вопль.

Железные псы Хью вели охоту на нас.

Десандру снова вырвало.

Мои внутренности превратились в холодный скрученный комок. Три человека ранены. Я не могла позволить им умереть. Они пошли, чтобы защитить меня. Я должна была найти медмага, даже если бы мне пришлось вызвать его из воздуха. Дерек не умрет у меня на руках. Асканио и Десандра тоже не умрут. Я не буду стоять перед могилой тети Би и говорить ей, что позволила одному из ее детей из клана буды умереть. Я не скажу Кэррану, что из-за меня убили чудо-мальчика.

Я представила себе карту данной местности в голове. Я хорошо знала эту часть города. Я покрыла почти каждый квадратный дюйм этого места во время пребывания в Ордене.

Орден.

Это было безумие, но нищие не выбирают.

— Роберт, ты можешь нести его?

— Да. Куда мы направляемся? — спросил Роберт.

— В Орден.

— Но они ненавидят нас, — выдавила Десандра сквозь зубы.

— У Ордена в штате есть медмаг и такие обереги, взломать которые сможет только целая армия. Они помогут любому, кто в этом нуждается. Мы в нужде. Они ненавидят Хью д'Амбрея больше, чем нас.

По крайней мере, я на это надеялась. Как бы сильно Тед Монахан ни презирал меня, он все равно оставался рыцарем-защитником. Он не позволил бы моим людям умереть на улице перед его Орденом. И я поставила на это три жизни.

***

ЗАВЫВАЮЩИЙ ВОЙ Железных псов теперь постоянно разносился позади нас, как жуткий, леденящий душу гул. Как только заканчивался один, начинался другой. Как они могли бегать и выть одновременно, было выше моего понимания. Должно быть, они ехали верхом и приближались. Мы потеряли две драгоценные минуты, уговаривая Обнимашку залезть на мусор, чтобы обойти мусорный контейнер, и двигались не быстро.

Десандра держала Дерека в седле перед собой. Он совершенно обмяк. Ее глаза были дикими, и она дрожала во время езды. Она долго не протянет. Рядом со мной бесшумно бежал Роберт, неся Асканио на руках.

Улицы мучительно медленно ползли мимо. Теперь у меня так сильно болел бок, что даже я не ожидала такой боли. Я просто продолжала двигаться.

Мимо проскользнула знакомая витрина магазина. Теперь мы должны были быть в пределах досягаемости.

Я напряглась, пытаясь послать сфокусированную мысль.

Максин?

Телепатический секретарь Ордена не ответила.

— Максин! — прошептала я. Иногда помогала озвучка. — Максин!

Знакомый сухой голос прозвучал в моей голове.

Привет, Кейт.

Я на Нью-Пичтри, меня преследуют сверхъестественные существа. Я прошу защиты для пяти человек.

Максин сделала паузу.

Кейт, Орден — не самое безопасное место для тебя. Монахан не считает тебя добропорядочным гражданином.

Монахан может укусить меня.

У меня двое раненых подростков, и один умирает. Скажи Теду, что я убегаю от Хью д'Амбрея.

Продержитесь, пожалуйста.

Мы резко свернули налево. Вой, преследовавший нас, становился все громче и громче. Совершенно пустая улица раскинулась перед нами. Еще десять кварталов до Ордена. Насколько мне известно, защита Ордена была нарушена только один раз, и для этого потребовалась моя тетя. Мы должны были пробраться за эти защитные стены.

Стук копыт. Я обернулась.

Хью завернул за угол. Он ехал верхом на огромном черном коне. С ним ехала дюжина мужчин и женщин.

Защита предоставлена, — сказала Максин в моей голове. — Пожалуйста, пройдите в здание Ордена.

Мы, видимо, этого не сможем сделать. Я остановилась и повернулась лицом к Железным псам, обнажая меч. Хью хотел меня. Хью меня получит. Будьте осторожны в своих желаниях.

— Вниз! — прогремел Мауро позади меня.

Я припала к земле. Воздух засвистел, когда полдюжины стрел пролетели над моей головой и вонзились в асфальт, воткнувшись в нескольких футах от лошади Хью.

Болты запульсировали ярко-синим. Ночь взорвалась. Я мельком увидела, как гигантский черный конь Хью встал на дыбы.

Я вскочила на ноги и повернулась. Четыре рыцаря Ордена направлялись к нам: Мауро, Рихтер, еще один незнакомый мне мужчина и рыжеволосая женщина с короткой стрижкой. У них были арбалеты. Привет, кавалерия! Позади них Роберт со всех ног мчался к Ордену.

— Иди, Кейт! — Мауро махнул мне рукой.

Рыцари перезаряжали оружие. Я побежала в отделение.

Передо мной вырисовывалось невзрачное здание Ордена. Роберт нырнул в двери. Я выжала из себя последний рывок скорости, ворвалась в двери и чуть не столкнулась с двумя рыцарями, направившими на меня заряженные арбалеты.

— Отдай мне свой меч, — сказал тот, что повыше.

— Я так не думаю.

Я бы лучше сделала то, что он говорит, дорогая, — сказала Максин в моей голове. — У них приказ стрелять в тебя, если ты этого не сделаешь.

Глава 9

ОРДЕН перестроил подвал после того, как моя тетушка сожгла это место. Массивная дверь исчезла. Щиты и оружие все еще висели на трех стенах, но четвертая теперь была заставлена клетками для луп, прутья которых были сделаны из сплава серебра толщиной в два дюйма. Орден не поскупился на расходы, а у меня был прекрасный вид на прутья изнутри.

Я ходила взад и вперед, в то время как Роберт, растянувшись на полу клетки рядом со мной, отдыхал, давая своему телу исцелиться. Если бы он перенапрягся, Lyc-V вырубил бы его ради восстановления, а он хотел оставаться в сознании.

Мой бок все еще болел, а ребра время от времени напоминали мне о себе.

Справа, отделенные решеткой от нашей с Робертом камеры, Дерек и Десандра, растянувшись в своей клетке, спали под одеялами. Медмаг Ордена, высокий мужчина с длинной косой каштановых волос, которого звали Стейнлэйном, осмотрел их и заявил, что ничем помочь не может. Токсин распространился по их организмам, и они либо придут в норму, либо нет. Похоже, он решил, что все будет хорошо, потому что, как только они превратились в людей, их раны затянулись, что было хорошим знаком.

Сквозь решетку мне был виден Асканио. Он безвольно лежал голый на столе. Они сковали его лодыжки и запястья цепями. Цепи не были серебряными, но они были достаточно толстыми, чтобы удержать его. Стейнлэйн пел над ним, раскачиваясь взад-вперед. Я не знала, помогало ли его пение. Мальчик выглядел ничуть не лучше.

Я чувствовала себя такой опустошенной, словно кто-то выпотрошил меня. Я не знала, о ком беспокоиться больше: об умирающем Асканио или о едва дышащих Дереке и Десандре.

Рыжеволосая женщина-рыцарь с короткой стрижкой — Стейнлэйн называл ее Дианой — наблюдала за нами. Рядом с ней худощавый, мускулистый рыцарь лет двадцати пяти бросал на меня свой вариант жесткого взгляда. В руках у него был тактический меч. Длинный шрам пересекал его лицо от коротких светлых волос до подбородка. Они оба, казалось, были убеждены, что если один из них отвернется на секунду, я вырвусь из запертой клетки и взорву Орден.

— Если вы продолжите пялиться, то прожжете взглядом, — сказала я им. Ни один из них не ответил. Чудненько.

Мауро вошел в подземелье.

— Ты позвонил Стае? — спросила я его.

— Телефоны не работают.

Могу я просто, черт возьми, передохнуть?

— Но я послал курьера в медицинский центр Атланты с просьбой о помощи, — сказал Мауро. — У них появился новый дополнительный офис примерно в четырех милях отсюда.

— Спасибо тебе, — сказала я.

— Это не поможет, — сказал Стейнлэйн. — Его грудь и все, что внутри нее, разворочены. Будь он менее живучее, то уже был бы мертв. Я просто оттягиваю неизбежное.

Асканио доверял мне. Он доверял мне, и я позволила ему пойти со мной. У него напрочь отсутствует чувство страха, потому что он молод и считает себя бессмертным и потому, что он рассчитывал, что я спасу его если что. Я не могла потерять его.

— Если ты закончил, приковывай меня цепью рядом с ним, и я продолжу петь.

Медмаг повернулся ко мне.

— Я не говорил, что сдаюсь. Я просто говорю вам, что в конце этого туннеля не будет света. У тебя есть пара часов, чтобы смириться с этим.

Дулиттл проделал бы в нем какую-нибудь дыру за его манеру держаться у постели больного. Если бы он не держал жизнь Асканио в своих руках, я бы точно сказала ему, что я об этом думаю.

— У нас нет пары часов, — сказал Роберт, его глаза все еще были закрыты. — Д'Амбрей идет.

И скоро будет. Мы пробыли в здании капитула около пятнадцати минут. Все, что я читала о вендиго, говорило о том, что они регенерируют где-то от пяти минут до получаса, в зависимости от длины магической волны. У нас не было времени разрезать его на мелкие кусочки, а затем сжечь. Как только вендиго встанет на ноги, придет Хью. Я насмехалась над ним, а мой оберег надрал ему задницу. Он этого не оставит.

— Д'Амбрей будет идиотом, если нападет на Орден, — сказала Диана.

— Мы ожидаем подкрепление, — сказал Мауро. — Я разговаривал с рыцарем-защитником. Тед связался с отделом полиции и Национальной гвардией.

Ни полиция, ни Национальная гвардия не доберутся сюда вовремя.

— Мы уже сражались с одной из них раньше, — сказал Мауро. — Это были я, Кейт и Нэш, и мы все выжили.

Мы выжили, потому что я была одной из «них». Указывать на это было не в моих интересах.

— Выпустите меня. Я буду сражаться вместе с вами.

— Извини, Кейт. — Мауро поморщился. — Приказ есть приказ.

Кейт, — произнес голос Максин в моей голове.

Да?

Меня эвакуируют из офиса. Мне приказано оставаться в пределах досягаемости, чтобы я могла составить полный отчет о происходящем.

Тед ожидал неприятностей.

— Спасибо тебе за помощь, — прошептала я. — Я действительно ценю это.

Я знаю, дорогая. Мне очень жаль, что ты ушла. Без тебя и Андреа все стало по-другому.

На лестнице раздались тяжелые шаги, и в комнату вошел Тед Монахан. Рыцарь-защитник постарел с тех пор, как я видела его в последний раз. Когда мы встретились, ему было чуть за пятьдесят. Теперь ему, казалось, было ближе к шестидесяти. Он был плотного телосложения и стал еще толще. Слой жира был обманчив — под ним были твердые мышцы — да и Тед не выглядел мягкотелым. Он выглядел как боец-тяжеловес, который немного расслабился. На нем были синие джинсы, серая рубашка, ковбойские сапоги и ремень с пряжкой, создававший иллюзию величия. На голове у него была черная ковбойская шляпа, и если становилось по-настоящему жарко, он мог укрыть в ее тени кучку беспризорников.

Тед остановился у моей клетки и уставился на меня, сжав квадратные челюсти. Я уставилась в ответ. Он не хотел делать мне одолжений, да я и не ожидала от него ничего подобного.

— Вот ты и в клетке, Дэниелс. Я всегда знал, что ты окажешься в одной из них.

Я не ответила. Если он решил разродиться тирадой, у меня будет больше шансов заставить его понять, что произойдет дальше.

— Вы посадили консорта Стаи в клетку, — сказал Роберт.

— Я не вижу консорта. Я вижу ту же бойкую наемницу с острым мечом, только теперь она одета получше. У наемников нет преданности, а у этой нет мозгов. Из-за нее тебя убьют точно так же, как вон того парнишку. Тебе следовало бы найти себе кого-нибудь поумнее, за кем можно было последовать.

— Скоро здесь будет Д'Амбрей, — сказала я. — С ним отряд Железных псов и, по крайней мере, один вендиго. У него также есть доступ ко всей конюшне вампиров Племени. Он хочет уничтожить Стаю, и он решил, что убить меня — это один из способов сделать это. — Это была не совсем правда, но достаточно близко. — Он взбешен. Если вы меня отпустите, д'Амбрей последует за мной.

— Хм, — произнес Тед.

— Он превосходит численностью, и он полон решительности. У вас нет людей, чтобы противостоять ему. Выпустите меня. — Мне просто нужно было, чтобы они охраняли Асканио, Дерека и Десандру. Это все. Мы с Робертом могли бы увести Хью за собой.

Тед покачал головой.

— Нет. Это человеческая битва, и ты выбрала не ту сторону. Живи со своим выбором.

Упрямый ублюдок.

— У вас нет полномочий задерживать меня.

— Да, я знаю. Когда ты обратилась в Орден с просьбой о защите, это дало нам широкие полномочия охранять тебя так, как мы считаем нужным. Наслаждайся тем, что тебя охраняют, Дэниелс.

Тьфу! Услышь меня, ты, тупой засранец.

— Они прорвут вашу оборону. Вы бросаете своих людей на произвол судьбы. Хью — не какой-то левый чувак, он наставник Ордена Железных псов. С ним Уат. Ей нравится сдирать с людей кожу заживо.

Тед улыбнулся. Он хотел этого.

Этот сумасшедший сукин сын на самом деле хотел выстрелить в Хью д'Амбрея. Пока Орден удерживал нас, существовал шанс, что Хью затеет драку, и все, что я только что сказала, только подтвердило решение Теда оставить нас здесь. Мой мозг вскипел, и я прикрыла рот.

Почему? В чем его выгода? Моя тетка оставила это здание в дымящихся руинах, а она даже не сделала этого лично. Она использовала голема из плоти. Тед был фанатиком, но он не был идиотом. Он должен был знать, чтоесть шанс, что Хью прорвется сквозь оборону Ордена. Железные псы были элитой из элит, и, по словам Мауро, его рыцари, которых превосходили в два раза, совсем не были сливками Ордена.

Зачем рисковать своими людьми? Была ли это какая-то попытка в последнюю минуту добиться славы перед тем, как умереть?

Мне пришлось изменить свою стратегию, и быстро. Я порылась в памяти в поисках содержания Устава Ордена. Я запоминала медленно, но как только мне удавалось вбить информацию в свой мозг, она оставалась там.

— Согласно пункту седьмому статьи первой, просьба действительна только в том случае, если она подписана заявителем после того, как условия просьбы были разъяснены указанному заявителю. Покажите мне эту подпись.

Тед взял со стола бумагу и поднял ее. Роберт Лонеско. Ага! Роберт пожал плечами.

— Только так, а иначе они бы нас не впустили.

— Пункт двенадцатый статьи один, групповая просьба может быть подана отдельным лицом при условии, что указанное лицо было выбрано группой в качестве ее представителя. Роберт, тебя выбрали в качестве нашего представителя?

Альфа-крыса улыбнулся.

— Не-а.

Рыцарь со шрамом поднял брови. Он понял, к чему я клоню, и знал, что я права.

— Тебе известно, кто имеет право представлять нашу группу?

— Ты, консорт, — сказал Роберт.

Я посмотрела на Теда.

— Эта просьба недействительна. Вы задерживаете нас незаконно. Освободи нас немедленно.

Магия потрескивала по зданию, сопровождаемая отчаянным воплем, от которого волосы встали дыбом. Вендиго Хью только что проверил силу оберегов.

— Она права, — сказал рыцарь со шрамом. — Мы не имеем права удерживать их.

Тед посмотрел на него.

— Сегодня день-Д^[7], Тауэрс. Это то, ради чего ты тренировался. — Его голос повысился. — Это то, ради чего мы все тренировались. Это очень важно. Сегодня мы отстаиваем свою позицию. Могу ли я на тебя рассчитывать?

На челюстях Тауэрса заиграли желваки.

— Да.

— Хорошо. Мы продолжим этот разговор после того, как закончим. — Тед подошел к стойке с оружием и взял булаву. Диана начала напевать себе под нос.

— Выпустите нас! — зарычала я.

Тед проигнорировал меня.

— Диана, Тауэрс, Мауро, со мной. — Он указал на медмага. — Стейнлэйн, прикрой нас.

— Тед, послушай меня, ты, тупой сукин сын! Может быть, ты хочешь уйти в сиянии славы, но…

Они вышли. Стейнлэйн, медик с длинной косой, последовал за ними.

— Извини.

Нет, нет, черт возьми.

— Стой! Мальчик умрет!

— Мне жаль, но он все равно будет мертв. — Рыцарь вышел из комнаты. Раздался разъяренный вой вендиго. Здание содрогнулось.

***

Я ДОТРОНУЛАСЬ ДО решетки. Магия пронзила меня вспышкой агонии. Наложена защита. Асканио умирал, ломился Хью, а мы были заперты в клетке. Какая легкая добыча! Что ж, лучше не придумаешь.

У меня на поясе была отмычка, но рыцари забрали мой пояс, куртку и меч.

Над нами что-то содрогалось от ритмичных, громких ударов, будто кто-то бил по зданию огромной кувалдой.

Роберт вскочил на ноги, склонился над замком и попытался просунуть руку между прутьями. Магия впилась в его когти. Он скорчил гримасу, обнажив злобные клыки, и попытался дотронуться до замка. Его предплечье задело прутья решетки. Он отдернул руку. Серый шрам пересекал его кожу в том месте, где серебро убило Lyc-V.

Роберт вцепился когтями в пол клетки, отодвинул доску и опустил ее обратно.

— Серебро и сталь.

То же самое было и с потолком. Сбежать не получится. Если бы я использовала слово силы, оно отскочило бы от защитного заклинания, защищающего решетку, и нанесло бы мне ответный удар. Я пробовала такое в камере под защитой оберегов при других обстоятельствах, и боль оставила меня калекой на час.

Удары становились все громче.

Я повернулась к Роберту.

— Если Хью прорвется, и у тебя появится шанс сбежать, мне нужно, чтобы ты оставил нас и сбежал. Кто-то должен рассказать Стае, что случилось.

Роберт слегка улыбнулся мне.

— Если Хью прорвется, маловероятно, что я выживу.

Магия ударила меня невидимой рукой. Я пошатнулась.

— Что? — спросил Роберт.

— Кто-то только что взломал главную защиту Ордена.

Что-то сорвалось с лестницы, и Хью ворвался в комнату. Кровь пропитала его одежду и плащ, но они были целы. Ничто из этого не было его собственным. Хреново. Никто не откажет женщине в надежде.

Он увидел меня и остановился.

— В клетке. — Точно-точно.

Хью покачал головой.

— Как, черт возьми, ты позволила посадить себя в клетку?

Он казался оскорбленным за меня. Ну, разве это не мило?

— Извини, я тебя не слышу. У меня до сих пор звенит в ушах от того сильного удара, который произвела твоя голова, ударившись о лестницу. С твоей головой все в порядке? Потому что твоя черепушка кажется пустой.

Следом за ним в дверь вошел Ник. Крестоносец холодно посмотрел на каждого из нас по очереди. Может, я ошибалась. Может, Хью обратил его.

Хью прошелся по комнате, остановился у распростертого тела Асканио и поморщился.

— Ненавижу дилетантов.

Я хотела рявкнуть на него, чтобы он оставил ребенка в покое, но вовремя спохватилась. Все, что я ценила, и всех, о ком я заботилась, Хью использовал бы против меня. Он наслаждался моментом.

Хью прошел в дальний конец комнаты, Ник следовал за ним по пятам, повернулся и посмотрел на вход.

— Не вмешивайся.

Ник кивнул и прислонился к дальней стене.

Диана ворвалась в комнату, ее лицо и руки были перепачканы сажей. Тауэрс, тот, что со шрамом, отставал всего на шаг. Рваная рана зияла на его груди слева направо. Кровавая, но неглубокая.

— Это все? — спросил Хью.

Два рыцаря уставились на Хью. Тауэрс вскинул арбалет.

Хью что-то произнес. Магия лопнула, как взорвавшийся огромный воздушный шар. Слово силы. Клетки затряслись. Обломки арбалета с грохотом упали на каменный пол.

— У вас проблема. — Хью сбросил плащ и повесил его на оружейный крюк на стене. — Вы знаете, кто я такой. Вы знаете, что я могу сделать. Я здесь ради нее. — Он кивнул на меня. — Я не уйду без нее. Я не позволю вам застрелить меня. Вы можете попытаться запереть меня, но ваши стены меня не удержат. И задержание — это не совсем то, чего вам хотелось бы, не так ли?

Хью обнажил гладиус. Простой древний меч с прямым обоюдоострым лезвием, длиной двадцать пять с четвертью дюймов, шириной два с четвертью дюйма, весом всего два фунта. Простой и смертоносный. Меч, который вырезал Римскую империю из Европы.

Диана ссутулила плечи, что-то шепча себе под нос. Тауэрс настороженно смотрел на него.

Над нами снова закричал вендиго. Что-то глухо стукнуло, за чем последовали хриплые человеческие крики.

Хью поднял гладиус и повернул лезвие, разогревая запястье. Глаза Тауэрса сузились. Хью держал меч так, словно он был продолжением его самого, словно у него не было веса. Он был хорошо знаком с ним. Должно быть, он так долго пользовался им, что если бы закрыл глаза, то, вероятно, смог бы протянуть руку и коснуться его кончика, потому что точно знал, где заканчивается лезвие. Я знала, что он так мог, потому что даже в абсолютной темноте я точно знала, какой длины «Погибель».

— Вытащи меня из этой клетки, — прорычала я.

— Ш-ш-ш, — прошипел Хью. Его взгляд был жестким. — Просто смотри.

Он пожал плечами, потянулся и кивнул рыцарям.

— Если я вам нужен, вам придется подойти и схватить меня.

— Не надо, — сказала я. — Он убьет вас.

Диана вытащила тонкую саблю. Она держалась так, словно знала, что делает, но Хью был на класс выше. Огонь вырвался из руки Дианы на лезвие, покрывая саблю пламенем.

— Пылающий меч. — Хью покачал головой. — Подходи. Давай сделаем это.

— Стой, — предостерег Тауэрс.

Диана рванула вперед, занеся саблю для удара. Это был хороший удар, меткий и быстрый. Хью встретил ее на полпути. Его гладиус скользнул в ее бок почти сам по себе. Он развернул ее, прижал спиной к своей груди, и приставил лезвие, покрытое кровью, к ее горлу. Это заняло меньше секунды.

Агрх. Я схватилась за решетку. Магия обожгла меня, и я отпустила ее.

— Скажи мне, Кейт, — сказал он небрежным голосом. — Когда Леннарт на тебе, и ты ждешь, когда он кончит, ты когда-нибудь думаешь обо мне? Просто, чтобы оживить обстановку.

Диана захрипела, хватая ртом воздух. Ее бок кровоточил, когда ее тело выкачивало жизненную силу из раны.

— Нет, — процедила я сквозь зубы. — Но когда я чувствую себя подавленной, я представляю, как убиваю тебя, и это меня подбадривает. Это заставляет меня хихикать.

Хью рассмеялся и рывком поднял Диану, ее висок прижался к его щеке.

— Видишь ту женщину, которую ты посадила в клетку?

Дыхание Дианы вырывалось отрывистыми всхлипами.

— Попроси у нее свою жизнь, — сказал Хью.

— Ты, гребаный ублюдок. — Когда я выберусь отсюда, я буду отрезать от него по кусочку, пока он не перестанет двигаться.

— Попроси ее по-хорошему, — повторил Хью. — Если она вернет тебе твою жизнь, я отпущу тебя.

— Ты высказал свою точку зрения. Я не хочу, чтобы она умерла, — сказала я.

— Попроси ее, — сказал Хью.

Губы Дианы зашевелились.

— Пошел ты.

— Неправильный ответ. — Хью перерезал ей горло и отступил. Женщина-рыцарь застыла, выпрямившись, широко раскрыв глаза. Темная кровь хлынула из ее горла. Ее глаза закатились, она споткнулась и рухнула. Ее кровь растеклась широкой лужей по полу.

Глаза Ника были пусты. Он посмотрел на кровь, казалось бы, ничуть не обеспокоенный ею. С таким же успехом он мог быть мертв.

— Пустая трата времени. — Хью стряхнул кровь со своего меча.

Тауэрс осторожно двинулся вперед. Он двигался, как испуганный кот: легко, на цыпочках и нервно.

Неужели все сегодня сошли с ума?

— Что ты делаешь? Просто пристрели этого ублюдка! Он больше не может использовать слова силы. Он выйдет из игры раньше, чем у тебя кончатся арбалетные болты.

— Фехтовальщик, ха! — Хью положил гладиус на смотровой стол позади себя. — Смотри, ма, никакого меча^[8].

Тауэрс метнулся к нему и молниеносно нанес удар. Хью отклонился в сторону ровно настолько, чтобы лезвие промахнулось, схватил Тауэрса за запястье, откинулся назад и нанес боковой удар ногой в ребра рыцаря, чуть выше его правого бедра. Удар не просто пришелся в цель, он взорвался. Тауэрс отшатнулся, склонившись над раненым боком.

Хью улыбнулся и жестом подозвал его к себе.

— Давай же.

Тауэрс бросился вперед и рубанул слева направо, целясь в горло Хью. Слишком медленно, я бы откинулась назад.

Хью откинулся назад, и лезвие задело его левое плечо.

Тауэрс замахнулся по-другому, пытаясь ударить рукоятью меча в лицо Хью, оставив свой живот беззащитным. Можно было проехать на чертовой телеге через этот проход.

Хью увернулся, схватил гладиус со смотрового стола и нанес удар Тауэрсу. Первый удар распорол рыцарю живот. Прежде чем он успел пошатнуться, Хью нанес рыцарю резкий точный удар в бок, прямо между ребер в печень.

Тауэрс упал на колени, прижимая к себе внутренности. Хью схватил его за волосы.

— Проси у нее свою жизнь.

— Я хочу, чтобы он жил, — выдавила я.

— Он должен попросить, — сказал мне Хью.

Тауэрс выхватил из-за пояса нож и вонзил его в бедро Хью.

— Я думаю, у нас есть ответ «нет». — Хью вонзил гладиус в грудь рыцаря.

Тауэрс забулькал и осел на пол.

Я беспомощно завертелась в клетке. Он продолжал убивать, люди продолжали умирать, а я могла только наблюдать. Ярость вскипела во мне.

— Зачем ты это делаешь?

Хью стряхнул кровь с меча.

— Ты хотела, чтобы я тебе что-нибудь показал.

— Ну, пока все, что я видела, это то, что ты убиваешь второсортников Ордена. Выбери кого-нибудь себе по плечу.

— Всему свое время. — Хью улыбнулся мне, его глаза были холодны.

Где, черт возьми, полиция и Национальная гвардия? Сколько времени им требуется, чтобы мобилизоваться?

— Нравится тебе это или нет, — сказал он, — ты остаешься его дочерью. Беги от этого, плюй на это — твой выбор. Те, кто принадлежит к крови, могут оскорблять кровь. Больше никто. Я этого не допущу.

Наконец-то я поняла. Дело было не только во мне, дело было в том, что Орден втоптал мое имя в грязь после того, как я ушла, а сейчас запер меня здесь. Это было не просто устранение. Это было наказание. Он убил бы каждого рыцаря Ордена, но не раньше, чем заставил бы их всех подчиниться мне и умолять меня сохранить им жизнь.

Я должна была что-то сделать.

Защита оберега между прутьями клетки была не прочной. Было чертовски больно, когда я просунула руку, но я могла просунуть ее. Я повернулась спиной к Хью и схватилась за порез на левом предплечье. Боль пронзила меня. Багровый цвет омыл мою кожу, магия в ней ожила и была готова. Я потянула за нее, усилием воли придав ей форму шипа, длиной в пять дюймов. Он был длинным и острым, а глаз был такой легкой мишенью, да и прямо за ним находился мозг. Мне просто нужно было подозвать его поближе к клетке.

— Ты захочешь увидеть эту следующую часть, — сказал Хью. — Я только начинаю. Или это слишком много для тебя?

Я повернулась к Хью.

— Я продолжаю думать о пожаре, который уничтожил твой замок. Никто не смог бы пережить это. Что, если ты даже не ты?

Хью подошел ближе к клетке.

— Что, если у моего отца в шкафу полно Хью, и каждый раз, когда мы с Кэрраном ломаем одного, он просто вытаскивает другую копию?

Хью перешагнул через тело Тауэрса и медленно, неторопливо подошел к решетке. Правда, вне досягаемости удара. Все, что мне было нужно — приблизить его еще на два или три дюйма.

— Однажды я смотрела фильм, где человек создавал клонов самого себя, — сказала я ему. — Каждый клон был глупее предыдущего. Я думаю, что такое действительно может быть правдой. Ты напал на Орден. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо видела, чтобы ты делал.

Хью наклонился вперед. Его жесткие и хищные, голубые глаза уставились на меня. Правильно, покажи мне, какой ты большой и плохой. Ну же. Расскажи мне все об этом. Подойти ближе. Ближе.

— Скажи мне, какой у тебя номер, Хью-клон?

— Ты хочешь знать, как я выжил? Он украл яйцо феникса и поместил меня в него. В течение двух месяцев я впитывал содержимое, выращивая новую кожу и новый позвоночник, и думал о том, что я сделаю с Леннартом и тобой, когда выйду. — Хью наклонился ближе. Еще дюйм, и все бы срослось. — И позволь мне сказать тебе, что выражение твоего лица, когда ты смотришь, как они умирают, делает все это стоящим того.

Лестница содрогнулась от быстрых шагов. Хью обернулся. Нет! Агрх, он почти был у меня в руках.

В комнату ворвались четыре человека: темноволосая женщина-рыцарь, которую я не знала, Тед Монахан, медмаг Стейнлэйн, а перед всеми ними стройный мужчина с лысой головой и кельтско-синей боевой раскраской, вытатуированной на его лице. Рихтер — психопат Ордена.

Чудненько. Больше людей, которых он сможет убить.

— Рыцарь-защитник. — Хью лениво взмахнул мечом, разминая запястье. — Наконец-то. А я-то думал, ты спокойно дашь мне разрушить твой дом.

— Откройте клетку, и я разорву его на части, — сказала я. — Однажды я уже взяла над ним верх. Я могу сделать это снова.

Хью усмехнулся.

— Да ладно тебе, Кейт. Не ставь их в неловкое положение. Они же рыцари. Время проверить их на прочность.

Тед посмотрел на два распростертых тела на полу вокруг него и улыбнулся.

Его люди мертвы, а он улыбается.

Осознание происходящего обрушилось на меня, как тонна кирпичей. Тед хотел резни. Он был на пути к тому, чтобы либо опозориться, либо уйти в отставку, и, должно быть, хотел, чтобы это было засчитано. Должно быть, он решил уйти в сиянии славы. Но одной его смерти было бы недостаточно. Если бы Хью убил его, Орден мог бы найти способ не обратить на это внимания, но если военачальник Роланда уничтожит весь Орден, рыцари сделают все, что в их силах, чтобы выследить его. Расправа должна быть жестокой и кровавой, чтобы те, кто погиб, были не просто павшими рыцарями или жертвами, они должны были стать мучениками.

Хью хотел убить их всех. Тед хотел, чтобы все они умерли. Он хотел свой собственный Аламо. Рыцари должны были отдать свои жизни, каждый из них, после драматического финального противостояния, а Максин должна стать свидетельницей всего этого. Мы же становились свидетелями начала войны между Роландом и Орденом.

Ничто из того, что я могла бы сделать или сказать, не имело бы никакого значения. Я опустилась на пол рядом с Робертом. На другом конце комнаты Ник посмотрел на меня, его лицо было бледным, как снег снаружи. Наши взгляды встретились. Он понимал и наблюдал за всем этим точно так же, как мы с Робертом.

Тед указал на Хью.

— Схватить его.

***

РИХТЕР ВЫТАЩИЛ два коротких лезвия и расплылся, разделившись на три прозрачные версии самого себя. Два были фальшивыми, а один — настоящим. Тройняшки бросились в атаку, обрушив на Хью шквал ударов. Наставник Ордена Железных псов отступил под шквалом, блокировал и пнул, вложив в это всю силу своих массивных ног. Настоящий Рихтер пролетел через всю комнату и отскочил от стены.

Темноволосая женщина сделала выпад сбоку и быстро ударила Хью, целясь между его левыми ребрами. Хью откинулся назад, отпустил меч и ударил левым локтем в лицо женщины-рыцаря. Она отшатнулась. Рихтер метнулся и резанул Хью по правому плечу. Брызнула кровь. Хью оттолкнул Рихтера с дороги.

Женщина снова бросилась вперед и замерла, пойманная клинком Хью, как рыба на крючок. Он вонзил его ей в грудь, повернул, вырезая сердце, и швырнул ее труп в Рихтера. Рыцарь поменьше увернулся и снова в бешенстве бросился на Хью. Хью отступил назад, блокируя удар плоской стороной клинка, его лицо было спокойным и собранным. Его глаза стали расчетливыми. Это было так, будто Ворон воскрес и вселился в Хью, и я точно знала, что будет дальше. Он разрежет Рихтера на части, медленно, методично, используя каждое отверстие. Он не выйдет из себя, потому что в этом месте, где угол лезвия отделял жизнь от смерти, Хью было невозможно расшевелить. Если бы раскаленный метеорит пробил крышу и взорвался, он бы и глазом не моргнул. Я хорошо знала, что это такое. Именно в таком состоянии я была в своей лучшей форме.

Рихтер снова и снова пускал кровь, каждый удар его клинков открывал еще одну незначительную рану. Хью отступал.

Затем Рихтер взмахнул правой рукой чуть шире, чем следовало.

Меч Хью рубил точно и беспощадно. Он ударил Рихтера в живот, развернулся и выбил ноги рыцаря из-под него. Когда Рихтер упал на колени, Хью ударил его в то место, где шея соединялась с плечом. Рихтер ахнул. Хью взмахнул мечом, и голова Рихтера покатилась по полу.

У меня заныла грудь. Я запомню это чувство на всю оставшуюся жизнь, ужасное чувство, когда тебя запирают в клетке, и ты ничего не можешь сделать.

Тед Монахан заревел. Темно-красный контур вспыхнул вокруг его тела, скользнув по булаве. Очевидно, рыцарь-защитник обладал какой-то собственной магией.

Хью присел и выхватил второй меч из тела Тауэрса, распростертого на полу.

Тед бросился в атаку. Хью отодвинулся в сторону. Тед взмахнул булавой, словно она ничего не весила. Хью блокировал удар, позволив булаве соскользнуть с меча Тауэрса, но его рука немного дрожала. Он переступил с ноги на ногу. Это был адский удар. На его месте я бы постаралась избежать блокировки.

— Ты знал, кто она, когда решил принизить ее? — спросил Хью.

— Мне не нужно, чтобы ты сражался за меня в моих битвах, — сказала я.

— Кто-то должен это сделать, раз ты этого не делаешь.

Тед развернул булаву и замахнулся на Хью. Хью снова блокировал удар, и наконечник булавы переломил лезвие пополам. Хью полоснул Теда по руке сломанным лезвием и отдернул руку. Сломанный меч со звоном упал на пол. Чем бы ни была эта красная аура, она причиняла боль сукину сыну.

— Ты знал, кто она такая? — повторил Хью.

Тед снова взмахнул булавой. Хью пригнулся, перепрыгнул через труп Рихтера и схватил щит со стены.

— Ты не знал. Ты все еще этого не понимаешь, не так ли?

Тед снова замахнулся, и Хью преградил ему путь щитом. Булава ударила по щиту. Бум. Щит зазвенел, как гонг.

— Я считал, что ваши парни владеют информацией.

Бум.

— По крайней мере, сделай свою чертову домашнюю работу. Неаккуратно, Монахан. Очень неаккуратно.

Бум. Хью ждал, когда Тед войдет в привычный ритм. Тед бил все сильнее и сильнее, пытаясь пробить щит с необузданной силой. Как только противник попадал в шаблон, он становился предсказуемым… и его можно было победить.

— Когда на твоей стороне такая сила, ты двигаешь небо и землю, чтобы удержать ее.

Бум.

— Но ты этого не сделал, не так ли?

Бум.

— Потому что ты идиот.

Тед замахнулся, вложив в удар всю свою силу, ожидая пробить щит. Хью шагнул вправо и повернулся. Булава просвистела в воздухе на волосок от его груди. Тед вложил в удар столько энергии, что не мог остановиться. Тяжесть булавы сбила его с ног, и Хью ударил его ножом в грудь. Если он и не попал в сердце, то был чертовски близок к этому.

Кровь хлынула рекой. Глаза Теда выпучились.

— Нет, — сказал Хью. — Нет, это было слишком просто.

Что?

Тед изо всех сил пытался поднять булаву. Красная аура вокруг него погасла.

Хью прижал руку к груди Теда.

— Возвращайся. Ты можешь больше.

Вокруг пальцев Хью вспыхнуло голубое свечение. В горле у Теда что-то булькнуло. Красные пузыри вырывались у него изо рта.

Он исцелял его. Это была пытка.

— Просто дай ему умереть!

— Нет, еще рано. — Хью покачал головой. — Давай. Вернись ко мне. — Руки Теда дрожали. Он втянул в себя воздух.

Хью отпустил его. Рыцарь-защитник отшатнулся.

Хью ударил своим гладиусом по щиту.

— Давай, рыцарь. Покажи мне еще.

Вокруг Теда снова вспыхнула красная аура. Он бросился вперед и врезался плечом в Хью. Хью отлетел назад, перекатился и встал на корточки рядом с медмагом. Стейнлэйн стоял так неподвижно, что все мы даже забыли, что он был здесь, прижатый к стене и держащий топорик. Прежде чем Хью успел подняться, медмаг замахнулся топориком. Хью двинулся, но недостаточно быстро. Топорик вонзился ему в левое плечо.

Хью ударил ногой, сбивая с ног медмага. Стейнлэйн упал. Хью небрежно, почти мимоходом, вонзил гладиус в живот Стейнлэйна, и откатился влево как раз во время, чтобы избежать булавы Теда. Рыцарь-защитник погнался за ним.

Стейнлэйн содрогнулся на полу. Его ноги дрожали. Из зияющей раны в животе хлынула кровь.

У меня больше не осталось никаких чувств. Просто холодная тихая ненависть.

Хью набросился на Теда, как загнанный в угол тигр. Они столкнулись, булава к щиту, толкая друг друга. Хью уперся ногами в пол и оттолкнулся, отбросив Теда. Рыцарь-защитник взмахнул булавой, целясь в голову Хью. Хью взмахнул щитом, чтобы отразить удар, вложив в него всю свою огромную силу. Щит выстоял, отбросив булаву Теда в сторону. На долю секунды рыцарь-защитник потерял всякую оборону. Хью размахнулся и открыл второй рот в животе Теда. Тед прислонился к стене и соскользнул вниз.

Окровавленный и перепачканный сажей Мауро ворвался в комнату. Кровь капала с его короткого, широкого меча.

— Я не могу их удерживать. Вытащи… — Он увидел тела. Его глаза выпучились, и он выронил свой меч.

— Нет! — закричала я.

Мауро взревел и сорвал с себя рубашку. Татуировки вились вдоль его торса завитками темных чернил. Он хлопнул в ладоши, как борец сумо. Его кожа почернела. Края его татуировок вспыхнули ярко-красным, слегка смещаясь, словно его обсидиановая кожа треснула по их линиям, открывая проблеск лавы под ними. Жар, волнами скатываясь с него, окутал меня.

Хью пожал плечами.

— Давай, качок. Давай посмотрим, с чем пришел.

Мауро бросился в атаку. Хью отскочил в сторону и полоснул Мауро гладиусом по животу. Лезвие отскочило. Мауро врезался плечом в Хью. Наставник отлетел на несколько футов и отскочил от стены. Мауро с ревом бросился на него. Хью отпрянул в сторону, избежав ловушки.

Хью лучше владел мечом, но однажды я видела, как Мауро поднял машину, когда под ней оказалась кошка. Сделай это, ты можешь это сделать.

Хью вонзил гладиус в бок Мауро. Лезвие соскользнуло. Хью выронил гладиус и ударил кулаком в горло Мауро. Это был сильный, мощный удар. Кожа Хью зашипела. Он отшатнулся. Достаточно горячо для тебя, придурок?

Мауро сомкнул руки на горле Хью и прижал его к стене. Спина Хью с удовлетворительным хрустом ударилась о камень. Мауро бил его снова и снова.

— Сверни ему шею, — крикнула я.

Мауро снова ударил Хью о камень, раскачивая его взад-вперед.

Он меня не слышал. Он зашел слишком далеко.

Хью поднял руки вверх, между массивными руками Мауро, пытаясь вырваться из его хватки. В воздухе запахло паленой плотью. Хью вскинул руки вверх, руки Мауро широко раскрылись, и большой рыцарь ударил Хью головой в лицо. Кровь залила губы Хью. Нос сломан, это точно.

Мауро схватил Хью в медвежьи объятия, оторвав его от земли. Кости затрещали.

— Кейт! — Роберт указал направо. Я взглянула в том направлении, увидев медмага, лежащего в луже крови. Стейнлэйн напрягся, чтобы что-то сказать, и полез в карман.

Хью ткнул большими пальцами в глаза Мауро. Мауро отшвырнул его в сторону, будто Хью ничего не весил.

Стейнлэйн вытащил окровавленное кольцо с ключами.

Ключи. Ключи от клетки. Я опустилась на колени у решетки.

— Ну же. — Если я смогу выбраться из клетки, при помощи Мауро, с Хью было бы покончено.

Мауро схватил Хью, но наставник отодвинулся в сторону. Его руки были покрыты ожогами. Плоть на шее Хью покрылась волдырями.

Рука Стейнлэйна дрожала. Он пополз к клетке, оставляя кровавую дорожку по полу за собой. Быстрее. Быстрее.

Мауро снова взревел.

Стейнлэйн протянул ко мне руку с ключами. Я потянулась за ними. Кончики моих пальцев просто коснулись ключей. Магия пронзила мою руку огненными зубами, и я отдернула пальцы назад. Черт возьми.

Хью метнулся за спину Мауро, схватил его за правое запястье левой рукой, положил правую руку на плечо Мауро и выдернул его ноги из-под него. Здоровяк рухнул, как колосс на песчаных ногах. Комната содрогнулась от удара. Голова Мауро отскочила от пола.

Стейнлэйн подтянулся вперед еще на фут и рухнул, протянув руку к решетке. Я просунула руку через защиту. Магия обожгла меня, так сильно, что слезы потекли из глаз. Я стиснула зубы и потянулась сквозь агонию.

Я не могла позволить Мауро умереть, не большому, доброму, забавному Мауро. Он прикрывал мою спину, приносил лакомства для моей собаки, помогал людям… Я хотела, чтобы он жил и был счастлив. Я хотела, чтобы он вернулся домой к жене. Я так сильно этого хотела. Я не хотела, чтобы он умер здесь.

Магия отрывала мне руку.

Мауро был моим другом. Я не могла позволить ему здесь умереть. Мир растворился в боли. Я закричала.

Что-то потянуло меня назад. Я моргнула и поняла, что руки Роберта схватили меня. Мои пальцы сжимали покрытые кровью ключи.

Хью схватил свой меч обеими руками, острием вниз, и вонзил его в грудь здоровяка, вложив в него весь вес и силу своего тела. Гладиус погрузился на три дюйма. Мауро закричал.

Я рванула к двери.

— Нет! — Роберт прижал меня к себе.

Хью поднял булаву Теда и обрушил ее на гладиус, как молот. Меч скользнул в грудь Мауро.

Мауро ахнул. Его кожа побледнела, татуировки поблекли. Его тело содрогнулось.

Массивный рыцарь сделал один хриплый вдох и затих.

Он убил его. Он убил Мауро. Мне казалось, что кто-то разверз подо мной большую темную пропасть, и я с криком падала в нее. Я потерпела неудачу. Я опоздала. Мой друг был мертв, и я ничего не могла сделать, чтобы вернуть его. Вчера утром он был жив. Он приседал в реверансе в моем кабинете.

Он убил Мауро. Я была рядом, и он…

Я не могла дышать. Моя ярость и горе душили меня, пытаясь вырваться наружу.

О Боже, что же я скажу его жене?

Хью со стоном выпрямился, сплюнул кровь в сторону и присел рядом с Тедом. Его лицо превратилось в кровавое месиво. На полу лежали семь человек, мертвых или умирающих. В углу Ник бесстрастно смотрел на все это.

Хью осмотрелся и посмотрел на рану, зияющую поперек живота Теда.

— Мне так нравится больше… приносит больше удовлетворения. Дает нам несколько минут, чтобы сблизиться, прежде чем ты уйдешь. Я должен рассказать тебе секрет об одной из твоих бывших сотрудниц. — Хью повернулся и обнял Теда, повернув его лицо так, чтобы он видел меня. — Вот об этой. Кстати, она действительно ненавидит клетки. Тебе это понравится.

Он наклонился ближе к Теду и прошептал ему на ухо. Глаза Теда выпучились.

— Жизнь полна сюрпризов, не так ли? — Хью улыбнулся.

Он выпрямился и закрыл глаза. Магия сгустилась вокруг него. Бледно-голубое свечение лизнуло его плечо. Его раны затянулись. Его нос восстановился. Он пожал плечами и подошел к моей клетке, с его меча капала кровь.

— Это никогда не длится долго. Они слишком быстро умирают у меня. Дай мне ключи, Кейт. Ты хорошо сражалась, но все кончено.

— Нет.

Раньше я бы покинула клетку, чтобы сразиться с ним, чтобы спасти их. Теперь в этом не было необходимости. Теперь они были мертвы. Мауро был мертв.

— Он был твоим другом? — Хью взглянул на тело большого рыцаря. — Так жаль. Отдай мне ключи.

— Я собираюсь убить тебя, — сказала я ему. — Если я этого не сделаю, это сделает Кэрран.

— Вот почему ты мне нравишься. Ты не выбираешь легких путей. — Хью повернулся на пятках, его ботинок скользнул по крови, и подошел к Асканио. — Что у нас здесь?

Я не думала, что у меня осталось достаточно сил, чтобы бояться. Я была неправа.

Он взглянул на труп Стейнлэйна.

— Предполагалось, что он должен был это сделать. Терпеть не могу дилетантов. Этот парнишка — подросток-оборотень. Коэффициент его регенерации зашкаливает. Неужели, действительно, настолько трудно его вылечить?

Не прикасайся к нему. Не надо…

Хью вытянул руки и начал напевать себе под нос. Магия двигалась, сначала медленно и вяло, затем все быстрее и быстрее, обвиваясь вокруг Хью и обрушиваясь дождем на тело Асканио. Раздробленные ребра заползли под кожу мальчика, восстанавливаясь.

Хью перестал петь. Поток магии прекратился, будто его отрезали ножом, и я чуть не вскрикнула.

Бледный и перепачканный кровью Асканио лежал на столе. Он выглядел таким молодым. Такой юный, обыкновенный ребенок, медленно умирающий на металлическом столе.

— Так что же это будет, Кейт?

Хью протянул руку, и раны Асканио начали затягиваться сами по себе.

— Да? — Он сжал руку в кулак. Исцеление прекратилось. — Или нет?

— Не надо. — Голос Роберта дрожал от нетерпения. — Не заглатывай наживку.

— Да? — Сломанные осколки ребер встали на место.

Асканио доверил мне свою безопасность. Я обещала тете Би. Я пообещала ей на ее могиле, что буду заботиться о ее народе.

— Или нет? — Плоть перестала двигаться.

— Может быть, ты хочешь, чтобы я сделал это в обратном порядке? — Хью поднял брови.

— Нет. — Слово вырвалось прежде, чем я успела закрыть рот.

— Не смей! — Голос Роберта щелкнул, как хлыст.

Хью поморщился, его лицо дернулось от напряжения. Кости Асканио хрустнули.

О, Боже.

— Решайся, — сказал Хью. — Потому что я переломаю каждую косточку в его теле. К тому времени, как я закончу, он станет мягким, как тряпичная кукла.

Я не могла позволить Асканио умереть. Это было не по мне.

Мне казалось, что слова режут мне рот на пути к выходу.

— Вылечи его, и я открою клетку.

— Это ошибка, — сказал Роберт. Хью улыбнулся.

Я подняла ключи.

— Даю тебе слово. Вылечи мальчика, и я открою клетку.

Хью повернулся к Асканио и поднял руку. Магия нарастала вокруг него, как волна, готовая вот-вот разразиться. Ровное голубое свечение медленно разгоралось вокруг его тела.

Магия потоком обрушилась на тело Асканио. Он вскрикнул.

Тед попытался что-то сказать. Его большое тело затряслось. Крепкий, старый ублюдок отказывался умирать.

Хью проигнорировал его, его магия перетекла в Асканио.

Голос Теда был хриплым, словно ему на грудь легла наковальня, и он не мог набрать достаточно воздуха.

— Твоя… миссия…

Грудная клетка Асканио расширилась, кости медленно втянулись обратно в грудную клетку.

— …считается…

Тед ахнул. Кровь хлынула у него изо рта.

— Проваленной.

Что?

— Вступает в силу немедленно.

Ноги Теда задергались. Он ухватился за край стола, удерживаясь на ногах усилием воли.

— Центральный, подтвердите.

Принято, — произнес голос Максин в моей голове. Роберт испуганно огляделся. Хью остановился и поднял голову. Все в комнате, должно быть, услышали ее. — Рыцарь-крестоносец Николас Фельдман, настоящим вам приказано вернуться к обычным обязанностям.

Я знала только одного Фельдмана — Грега, моего покойного опекуна.

Рука Теда соскользнула, и он осел на землю. Кровь хлынула у него изо рта.

Ник шагнул вперед. Две шипастые лозы вырвались из его тела и ударили Хью в грудь, сбив его с ног. Наставник Ордена Железных псов отлетел и рухнул на пол за пределами комнаты. Ник сорвал со стены зеленый щит, открыв всем на обозрение переключатель, и ударил по нему. Металлическая решетка скользнула на место, отделяя Хью от нас.

У них была решетка! Я чуть не задохнулась. Ладно, итак я не знала, что она там была, другие рыцари, возможно, тоже не знали. Но Тед знал! Он мог поймать в ловушку Хью в любое время.

Хью вскочил на ноги и закричал, издав вопль чистой ярости. Уат сбежала вниз по лестнице.

— Нам надо уходить.

Хью ткнул рукой в решетку.

— Я хочу, чтобы она была сломана.

— У нас нет времени, — сказала она.

Он повернулся к ней, его лицо исказилось.

Уат отпрянула назад.

— Прибывает взвод Национальной гвардии. Они меньше, чем в миле отсюда.

— Как много?

— Два отделения. Восемнадцать солдат и отряд магов. Мы можем уничтожить их, но это займет слишком много времени. К тому времени, как мы закончим, нам будет противостоять половина города.

Хью посмотрел на потолок.

— Сэр, — сказала Уат. — Должна ли я занять оборонительную позицию?

Гнев Хью взорвался. Его лицо приобрело ледяное спокойствие.

— Нет. Выведи наших людей отсюда.

Уат побежала обратно вверх по лестнице.

Хью указал через решетку на Ника.

— Хорошо сыграно. Мы с тобой еще не закончили. — Он повернулся ко мне. — В полдень я приду за тобой.

Он развернулся и стал подниматься по ступенькам.

Я просунула руку между прутьями и отперла клетку.

Ник подошел к Теду, присел на корточки и коснулся его шеи. Его голос дрожал от сдерживаемой ярости.

— Ну, вот мы здесь, и ты мертв, гребаный тупой ублюдок. Два года моей жизни под прикрытием. Ты хоть представляешь, какое дерьмо я видел? Ты знаешь, что мне приходилось делать? То, что они делали со мной? Два года сбора информации, ожидания шанса что-то изменить. И ты подставил меня! Ты все это отбросил, чтобы поиметь свидетеля своей священной войны! — Ник поднялся и пнул Теда в голову. — А теперь ты мертв, ублюдок, и мне приходится жить со всем этим!!!

Я распахнула дверь и подбежала к Асканио. Он дышал. Раны все еще были открыты, но его грудь больше не представляла собой бесформенное месиво. Я повернулась к Мауро и пощупала пульс. Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Нет. Ни намека. Мауро был мертв. Он был мертв. Как я вообще объясню это его жене? Как…? Кто будет присматривать за всеми собаками, которых он вырастил…? Он был жив всего минуту назад. Он никогда не вернется домой. Он умер. Я чувствовала себя такой опустошенной, такой измученной, будто моя душа была разорвана на куски. Это было больно. Так больно.

Когда пришли гвардейцы, чтобы вытащить нас из подземелья, я сидела у тела Мауро, Роберт пытался дозвониться до Стаи с телефона Ордена, а Ник пинал труп Теда Монахана и рычал, как бешеное животное.

Глава 10

КАК ТОЛЬКО ГВАРДИЯ оказалась на месте происшествия, они нашли петицию Ордена и освободили нас. В последний раз, когда я видела Ника Фельдмана, он был окружен солдатами. Добраться до него было невозможно. Мы убедили Национальную гвардию подвезти нас до одного из офисов Стаи. Оттуда мы с Робертом погрузили Десандру, Дерека и Асканио в машину Стаи и поехали в Крепость. Никто из троих не шевелился. Они все еще дышали, но нам нужно было доставить их к Дулиттлу.

Я вошла в Крепость за два часа до рассвета, покрытая засохшей кровью, и хромая. Мое лицо, должно быть, выглядело ужасающим, потому что люди расступались передо мной.

В Крепости было многолюдно. Каждый оборотень в городе, который не эвакуировался, пришел сюда.

Барабас сбежал вниз по лестнице.

— Кэрран?

— Пока никаких известий.

— Джули?

— В данный момент должна быть в Вирджинии.

Я огляделась. В Крепости вокруг меня воцарилась тишина. Люди, ожидая, стояли в коридорах и на лестницах. Я была консортом. Я была их альфой.

Мой голос разнесся во внезапной тишине.

— Приведите ко мне Дори Дэвис! Приведите ее ко мне живой!

Все зашевелились. Люди бросились врассыпную, некоторые в человеческой форме, некоторые мохнатые. Крепость ожила.

Позади меня взревел Роберт:

— Нам нужен медик!

Джим появился как по волшебству.

— Мне нужно тебе кое-что сказать. Давай наверху.

Я поднялась по лестнице в один из конференц-залов и опустилась в кресло. Некоторое время назад я была в таком месте, где боль не имела значения, но теперь она снова возвращалась, терзая меня. Все болело. Джим последовал за мной.

Через тридцать минут я закончила говорить.

Джим наклонился вперед и сверкнул зубами.

— Хью облажался.

— Да. У него было преимущество, поскольку мы были виновной стороной, и он испортил все, напав на Орден. Он, без всякого сомнения, приведет сюда Племя, но теперь город ему не поможет.

— Мы можем это использовать, — сказал Джим.

Я почти видела, как вращаются колесики в его голове.

— Нам нужна Дори Дэвис.

— Я найду ее, — пообещал Джим. — Мы можем с этим поработать, Кейт. Гвардия и полиция будут держаться нейтралитета, но это изменит правила игры.

— Максин назвала Ника крестоносцем Николасом Фельдманом, — сказала я.

— Интересная фамилия, — заметил Джим.

— Он родственник Грега Фельдмана?

— Я не знаю, — ответил Джим.

— Ник появился сразу после убийства Грега, он участвовал в расследовании, и у него та же фамилия. Когда все закончится, мне нужно, чтобы ты выяснил, был ли у Грега Фельдмана младший брат или сын. — Потому что это было бы просто вишенкой на кровавом мороженом за последние двадцать четыре часа.

— Скорее всего, брат. Грегу было около сорока, когда он умер, — сказал Джим.

— Нет, Грег выглядел лет на сорок. Он выглядел так последние пятнадцать лет, что я его знала. Кого ты послал в Северную Каролину?

— Подразделение с тремя рендерами и двумя нашими лучшими следопытами. Они найдут его, Кейт. Не беспокойся.

Если они этого не сделают, я сделаю. Я буду искать Кэррана без остановки.

— Я все понял, — сказал Джим. — Отдыхай. Я пришлю Дулиттла.

В последний раз, когда я проверяла, добрый доктор все еще был в инвалидном кресле. Мне было бы намного легче спуститься по лестнице, чем ему подняться.

— Не сейчас. Внизу трое больных. Он все равно будет занят какое-то время.

Я все еще не знала, будут ли они жить или умрут.

Джим встал и облокотился на стол, сокращая расстояние между мной и ним.

— Ты выглядишь ужасно.

— Спасибочки. — Я чувствовала себя как в аду. Я чувствовала себя так, словно прошла через него, пробираясь сквозь кровь и волоча за собой гигантский камень.

— Иди наверх, прими душ и поспи. Ты вытащила нас из зыбучих песков. Теперь у нас есть шанс побороться. Ты заслужила час сна.

Я выдавила из себя слова. Мой голос был хриплым.

— Целый час, о боже!

— Час, потом я пришлю Дулиттла. Мне нужно, чтобы ты была в игре. Иди, — сказал Джим. — Я разбужу тебя, если небо начнет падать.

И он ушел.

Я сидела в одиночестве в кресле. Я чувствовала себя совершенно опустошенной, будто кто-то высосал из меня всю тревогу, страх и гнев. Эта смесь все еще была там, кипела под поверхностью, но усталость взяла верх.

Я так устала. Боже мой, я так, так устала.

Я закрыла лицо руками и стала ждать слез. Я навлекла это на нас. В конце концов, это бы случилось. Стая разрослась, и Роланд хотел ограничить ее власть. Но мое присутствие ускорило процесс. Я наблюдала, как убивали весь Орден Атланты. Мне хотелось плакать, просто чтобы боль ушла, но мои глаза оставались сухими.

Я бы все отдала, чтобы Кэрран вошел в дверь. Я могла представить, как он это делает. Он бы вошел, обнял меня, и все стало бы лучше.

Я уставилась на дверь.

Пожалуйста, войди. Пожалуйста.

Дверь оставалась закрытой.

Все шло не так, как должно было быть. Когда мы готовились к бою с д'Амбреем, мы всегда предполагали, что будем вместе. Мы должны были быть командой. Я не осознавала, насколько сильнее меня сделала эта вера, и как сильно я опиралась на нее, пока он не уехал. Теперь я чувствовала себя так, словно у меня вырвали костыль. Что ж, судьба еще раз подтвердила, что, когда ты предполагаешь, ты выставляешь себя идиотом.

Я откинулась и положила голову на спинку кресла. Прошло двадцать четыре часа с тех пор, как я спала. У меня болел бок. Моя левая рука начинала неметь. Разрушение оберега Хью дорого мне обошлось. У меня болели ребра.

Так устала…

Крепость выдержит всех, кого соберет Хью. Конечно, она выдержит. Даже если бы Хью привел всех вампиров из стойла Племени, она выстоит.

Мне нужно было встать и спуститься на третий этаж, чтобы узнать, есть ли у Дулиттла новости. Еще одна минута отдыха, и я встану…

***

ПЕРЕДО МНОЙ РАСКИНУЛАСЬ РАВНИНА, уходящая далеко за горизонт. Она выглядела так, словно какой-то великан разрезал мир пополам: внизу было огромное поле, стебли сухой травы были покрыты белым снегом, а над ним, бесконечное, окрашенное розовым и оранжевым восходом солнца, парило небо. Колоссальная, невероятно высокая башня возвышалась из травы, вырисовываясьсилуэтом на фоне неба.

Ветер развевал мои волосы, неся запах пшеницы. Облака клубились над башней.

Меня охватило тревожное чувство. Я стиснула зубы.

По траве ко мне направлялся мужчина. На нем были черные брюки и рыбацкий свитер из неокрашенной серой шерсти. Снег хрустел под его ботинками. Магия окутывала его лицо. Она контролируемо исходила от него, но была слишком мощной, чтобы ее можно было скрыть, складывалась вокруг него так, как кондор мог бы сложить крылья, когда не был в полете.

Голос прокатился по полю, поднимая сухую траву.

— Дитя…

Я резко выпрямилась.

Дверь комнаты распахнулась, и в нее вкатился Дулиттл. Он выглядел как обычно: чернокожий мужчина лет пятидесяти, с короткими волосами, тронутыми сединой, с умными и добрыми глазами.

— Я сказала Джиму, чтобы он тебя не беспокоил.

— Во-первых, тут не о чем говорить, это моя работа. А с тобой, юная леди, это очередной вызов. Каждый раз, когда ты возвращаешься в Крепость, я задаюсь вопросом, какой новый и изобретательный способ ты нашла, чтобы нанести себе вред. — Дулиттл посмотрел на меня. — Если только ты не намекаешь, что мое кресло-каталка каким-то образом мешает мне выполнять свою работу. В таком случае, я могу…

— Нет, я не об этом. Я просто подумала, что по лестнице тебе будет неудобно.

— Вот почему у меня есть стажеры. Они подняли меня сюда. Я подумываю о том, чтобы заказать паланкин. Такой… неприметный.

— Шелковый с малиновым бархатом?

— И с золотыми кисточками. — Дулиттл покатился вперед. — Тогда я мог бы быть перенесен способом, соответствующим моему огромному опыту и мудрости. Снимай кофту.

Спорить с Дулиттлом было все равно, что пытаться остановить прилив. Я стянула свитер, который мне дали ведьмы. Ай. Ай.

— Это были охранники, не так ли?

— Справедливости ради, они позволили тебе поспать два часа, прежде чем забеспокоились и позвали на помощь.

Я разделась до спортивного лифчика. Дулиттл вздохнул.

Я посмотрела вниз. Вся моя левая сторона стала сине-фиолетовой.

— Кажется, у меня сломано ребро.

Он осмотрел мой бок, что-то шепча себе под нос.

— Я думаю, три.

Оу.

Я больше не могла сдержаться от вопроса.

— Как они?

— Дерек и Десандра будут жить, — сказал Дулиттл. — Они потеряли зубы, ногти и волосы, им пришлось сделать несколько переливаний крови, но теперь яд вышел из их тел. Они слабы, но это ничего из того, что не исправит несколько хороших приемов пищи и немного отдыха.

— А Асканио?

— Он ест суп внизу. — Я моргнула.

— Да ты шутишь.

— Нет. И поверь мне, прямо сейчас у него гораздо более серьезные проблемы. Его альфа с матерью, обе в Крепости, и в унисон песочат его с обеих сторон. Это довольно пугающе. Больше никаких вопросов, пока я не закончу.

Дулиттл сунул два пальца в рот и свистнул. Дверь распахнулась, и Агата, одна из наших с Кэрраном охранников, просунула голову в комнату.

— Вкати мою тележку, пожалуйста. Мне нужна вода, а консорту нужна свежая сменная одежда.

***

Я НАТЯНУЛА футболку. Мы с Агатой слегка поспорили из-за свитера Евдокии. Я хотела надеть его обратно, но она указала, что он грязный и пахнет неестественными и очень вредными вещами. Мы пришли к компромиссу. Она постирает и высушит его, чтобы смыть с него кишки вендиго, а я потом снова надену его. Ведьмы велели мне носить его. Я не видела причин не делать этого. Мой бок все еще болел, но боль утихла до тупой боли. Я села рядом с Дулиттлом. Агата принесла нам чай со льдом и мед. Охранники сами приготовили чай, так что на этот раз я была в безопасности от того, чтобы заснуть сразу после лечения. У Дулиттла была дурная привычка подмешивать в чай успокоительное.

По его словам, это спасало его от споров с тяжелобольными пациентами по поводу предписанного им отдыха.

Мы потягивали чай. Было затишье перед бурей, и я приветствовала его. Эгоистично, но в присутствии Дулиттла было что-то такое, что успокаивало меня.

— Кто исцелил Асканио? — тихо спросил Дулиттл.

— Хью д'Амбрей.

— Тот самый человек, который исцелил меня, когда у меня была сломана шея?

— Да. — Из-за травмы, ноги Дулиттла были парализованы, но без Хью он бы умер. Я так и не поняла, почему Хью это сделал. Он спросил меня, хочу ли я, чтобы Дулиттл жил, я сказал «да», и он вытащил Дулиттла с того света.

Дулиттл нахмурился и отпил чая.

— Асканио стал на семь фунтов легче, чем на его последнем взвешивании, которое было меньше недели назад. Хью не просто вправил кости. Он заставил тело Асканио поглотить костную матрицу и построил совершенно новую ткань.

— Ты мог бы так сделать?

— Да, но это заняло бы у меня несколько часов. Возможно, несколько дней. Как долго, ты говоришь, он над ним работал?

— Где-то шесть или семь минут.

Лицо Дулиттла стало серьезным.

— Позволь мне показать тебе кое-что. — Он посмотрел вниз. Я тоже посмотрела вниз на его ноги в белых носках.

Дулиттл сжал пальцы ног. Я моргнула, чтобы убедиться, что мне не мерещится. Нет, он сжимал пальцы ног.

— Тебе становится лучше. — Облегчение нахлынуло на меня. Я тонула в горе, и у меня не было никакой защиты от него.

— Похоже, так оно и есть. Вполне возможно, что через несколько лет я даже смогу снова ходить.

Я обняла его.

Он бережно обнял меня в ответ.

Что-то горячее и влажное скользнуло по моим щекам. Я поняла, что плачу.

— О нет, — пробормотал Дулиттл и погладил меня по волосам. — Нет, нет, сейчас не надо. Если ты это сделаешь, я разрыдаюсь, а я слишком стар для этого.

Я отпустила его и села. Он прочистил горло.

— Это кресло, Кейт, не так уж плохо.

— Но ты не можешь ходить.

Он поднял руку.

— Выслушай меня. До этой травмы я никогда серьезно не болел. Я врач, который понимал, каково это — быть больным, но никогда лично не испытывал последствий опасного для жизни заболевания или серьезной травмы. Это кресло сделало меня лучшим врачом. Это открыло мне новую перспективу. Скажи мне, когда ты видишь, как я качусь к тебе по коридору, ты видишь меня или кресло?

— Я вижу тебя. — Конечно, я видела его. Он все еще был Дулиттлом.

Он улыбнулся.

— Значит я прав. Я пришел к выводу, что слово «инвалид» — неправильное определение. Инвалид означает, что ты сломан и не можешь быть полезным. Больше не функционируешь. Я же вполне могу. Возможно, я больше не участвую в полевых операциях, но теперь я больше знаю. Мне требуется дополнительная помощь, чтобы преодолеть лестничный пролет, но я теперь чаще останавливаюсь, чтобы понюхать пресловутые розы. Мне повезло, что у меня есть контроль над кишечником, и хотя мой мочевой пузырь время от времени требует использования катетера, я отказываюсь определять, какие функции мое тело может или не может выполнять хорошо. Откровенно говоря, я больше, чем сумма моих физических возможностей. Я смирился со своей новой жизнью и достиг личного счастья. Выздоровею я или нет, бледнеет по сравнению с этим всем. В этом есть смысл?

— Есть.

Я налила ему еще чаю и немного себе.

— Я должен был быть мертв, — сказал он. — У меня нет предыдущего опыта работы с этой конкретной травмой, на которой можно было бы основывать свое суждение, поэтому я не знаю, происходит ли это частичное восстановление из-за того, что Lyc-V восстанавливает мое тело, или это результат того, что сделал Хью, продолжительное остаточное исцеление. Я верю, что каждый раз, когда приходит магическая волна, она исцеляет меня немного больше, но это не то, что я могу измерить. Асканио тоже должен быть мертв.

— Но этого не произошло. — Я все еще не могла до конца в это поверить. Как только у меня будет свободная минута, я спущусь в медицинское отделение и выбью дерьмо из Асканио за его героизм с вендиго. Предполагая, что от него что-нибудь останется после того, как Андреа и Мартина покончат с ним.

Может, мне все приснилось. Может, все это было просто принятием желаемого за действительное.

— Он выдающийся, — сказал Дулиттл.

— Хью?

— Да. Я могущественный медмаг, но он действительно одарен. — Дулиттл посмотрел на меня. — Он чудотворец.

— Иногда. В основном он мясник.

— Я пытаюсь понять почему.

Я вздохнула.

— Ворон, мой приемный отец, нашел Хью на улице в Англии. Хью было семь лет. Его мать умерла, когда ему было четыре года, и каким-то образом он закончил тем, что стал просить милостыню вместо того, чтобы быть отправленным в приют. Бездомные кормили его, потому что он лечил их. Когда Ворон нашел его, он был на грани одичания.

— Ворон забрал мальчика к Роланду, который решил, что в распоряжении Хью огромный магический резервуар. Его грубая сила ошеломляла, и Роланд увидел возможность. В то время Ворон служил военачальником Роланда, но Роланд знал, что ему понадобится замена. Ворон не обладал магической силой. Он был превосходным фехтовальщиком и стратегом, но его время подходило к концу. Магия становилась все сильнее и сильнее, и Роланд понял, что ему понадобится кто-то, кто сможет ею пользоваться. Хью оказался в нужном месте в нужное время. Роланд отдал его Ворону, и мой приемный отец выковал из него генерала, как выковывают меч. Он проделал отличную работу, и именно так Хью стал милым психопатом, которого мы все знаем и хотим убить.

Глаза Дулиттла расширились.

— Он мог стать кем угодно. Он мог бы спасти тысячи людей. Сколько добра он мог бы сделать. Что за извращенный ум мог посмотреть на это чудо-дитя и превратить его в убийцу?

— Вот как работает Роланд. Он видит скрытый потенциал в людях.

Дулиттл откинулся назад.

— Это не потенциал.

— Да, верно. Хью наслаждается тем, что делает. Он пугающе хорош в этом.

Дулиттл покачал головой.

Я встала.

— Посмотри в окно.

Дулиттл подкатил кресло к окну и на мгновение выглянул во двор.

— Что ты видишь?

— Люди работают.

Я повернулась к окну, мельком взглянул вниз, а затем повернулся к нему спиной.

— Левая башня, четыре человека, двое мужчин наверху работают над «скорпионом», женщина в окне второго этажа с арбалетом, мужчина на балконе. Внутренний двор слева направо: две женщины в дальнем левом углу занимаются «Джипом»; Джим, разговаривает с Иоландой и Колином, которые являются следопытами; мужчина и два подростка несут балки, вероятно, для укрепления ворот. У мужчины травма колена, он опирается на левую ногу.

— Три подростка, — сказал Дулиттл. — Третий догнал, пока ты говорила.

— Вот чему меня обучали. Это часть набора навыков, который мне были нужны, чтобы выжить. Это то, что я умею. Если бы мне понадобилось, я могла бы пройти через этот двор с мечом и прорубить себе путь. Это обошлось бы мне дорого, но в конце я бы убила или покалечила их всех, и на каком-то глубоком уровне мне бы это понравилось, потому что я бы делала то, в чем я хороша, чему меня научили. Хью такой же, как я. Ты смотришь на него и видишь особенного ребенка, которого сбили с пути истинного. Я смотрю на него и вижу человека, который наслаждается тем, что он делает. Хью мог бы исцелить тысячи, но он никогда не был бы так счастлив, как тогда, когда убивал рыцарей Ордена в их собственном здании капитула.

— Речь не всегда идет о личном счастье. Иногда речь должна идти об обязательствах, которые мы несем перед другими. О долге отплатить за подарок, который тебе сделали.

— Так вот почему ты стал врачом?

Дулиттл вздохнул.

— Я уже был врачом, свежеиспеченным, но все-таки врачом, когда понял, что обладаю медицинской магией. Это пришло вместе с изменением формы. Последнее я держал при себе. Я не был уверен, что думать или как с этим справляться. На тот момент медицинская магия была в новинку, и иметь кого-то с такими способностями, кто уже обладал медицинскими знаниями, было очень редким явлением. Я был одним из двух врачей с медицинскими способностями в нашем выпускном классе. Отец Джима, Эрик Шропшир, был вторым. Мы оба оказались в щекотливом положении. Было очень много давления, чтобы заняться исследованиями. Мы оба получили предложения заняться частным бизнесом, обслуживая одну семью на эксклюзивной основе. Многие предложения были очень выгодными, и я серьезно рассматривал некоторые из них.

— Так почему же ты их не принял?

— Однажды вечером Эрик позвонил мне и сказал, что принял решение. Он посмотрел документальный фильм о лупизме. Это глубоко тронуло его, и он понял, что это его призвание. В хаосе Атланты после Сдвига он осознал, что оборотни с их регенерацией и устойчивостью к болезням будут упущены из виду. Внимание медицинского сообщества было сосредоточено на человеческих болезнях, потому что обычные люди были бы наиболее уязвимы. Нормальные люди видели в оборотнях монстров, и монстры были последними в списке, независимо от того, насколько сильно они нуждались в помощи. Он чувствовал, что может реально изменить ситуацию, помогая оборотням. — Дулиттл поднял на меня глаза. — Он не знал, что я был одним из «монстров». Он видел, что нуждающимися людьми пренебрегают, и решил помочь им. Он считал это своим долгом, в то время как я эгоистично пытался выбрать наилучшее сочетание преимуществ и денег. Тогда я решил, что не могу сделать меньшего.

Отец Джима умер за то, во что он верил. Однажды ему привели малышку, которая стала лупой и совершила несколько убийств. Несмотря на это, он спрятал ее, а не подвергнул эвтаназии, как того требовал закон. Преступление было раскрыто, он был осужден, и в первую неделю его тюремного заключения другой заключенный зарезал его. Годы спустя Джим выследил убийцу своего отца и заставил его заплатить.

— Я присоединился к Стае, — сказал Дулиттл. — Взял новое имя. Беатрис, тетя Би, поручилась за меня. Она с моей женой были лучшими подругами.

— Я не знала, что ты был женат.

— Она скончалась давным-давно. В другой жизни.

— Если бы ты не стал доктором монстров, ты бы все еще занимался медициной? — спросила я.

— Да.

— А мы бы с Хью все равно практиковали убийство. Мы — две стороны одной медали.

— Вот именно, — сказал Дулиттл. — Противоположные стороны. Почему ты решила работать на Гильдию?

— Отчасти потому, что я пряталась у всех на виду.

— И?

Настала моя очередь вздыхать.

— Потому что я хотела жить в согласии с самой собой. Я кое-что делала, когда была ребенком. Я не виню себя. Я делала это, потому что взрослый в моей жизни направлял меня на такие поступки и хвалил меня, когда я преуспевала. Но когда я выросла, оглядываться назад на то, что я делала, стало трудно. Ради разнообразия я хотела помогать кому-то. Гильдия позволила мне выбирать, за какую работу браться, и я могла стать «хорошим парнем», хотя бы на какое-то время.

— И в этом решающее различие между тобой и Хью. Он агрессор, а ты защитник. — Дулиттл наклонился вперед. — Ты могла стать наемным убийцей или чьим-то личным оружием. Вместо этого ты решила защищать всех вокруг себя. Для тебя это так же естественно, как дышать, и я эгоистично считаю, что мне очень повезло извлечь из этого выгоду, даже если это побуждение иногда заводит тебя слишком далеко.

То, как он сказал «слишком далеко», отбросило меня на несколько месяцев назад, когда он пришел в себя после того, как Хью исцелил его. Я села так, чтобы мы были на одном уровне. Это должно было быть сказано. Я просто не знала, с чего начать. Я решила пройти через это.

— Тебе не нужно беспокоиться. Я знаю, как ты относишься к моей особой разновидности магии. Я надеюсь, что до этого никогда не дойдет, но если это произойдет, я не буду вытаскивать тебя с того света, как я сделала с Джули.

То, что я сделала с Джули, было не исцеление. Она этого не знала, но это делало ее неспособной отказаться от моего прямого приказа. Я вспомнила страх в глазах Дулиттла, когда он пришел в сознание и подумал, что я лишила его свободы воли своей магией. Иногда я мечтала об этом.

Дулиттл замер на мучительную секунду. Его голос был тихим.

— Неужели меня так легко было прочитать?

— Ты только что вернулся с того света, — сказала я.

— Я не хотел никого обидеть. Когда я сказал о том, что заводит тебя слишком далеко, я имел в виду, что твое стремление защитить иногда заканчивается тем, что тебе причиняют боль. Ты берешь на себя слишком много. Но с таким же успехом мы могли бы поговорить об этом открыто. Я ценю все, что ты готова сделать, но я не собираюсь быть чьим-то рабом. Моя семья юридически свободна с 1865 года, и я не откажусь от свободы, какой бы великодушный хозяин мне бы не достался. Я бы предпочел смерть.

— Понимаю, — сказала я ему.

Несколько долгих мгновений мы сидели молча.

Дулиттл протянул руку и коснулся моей руки.

— Твоя разновидность магии…

— Злая?

— Я собирался сказать пугающая. Я тебя не боюсь. Я не боюсь того, кем ты хочешь быть. Я действительно боюсь того, кем ты можешь стать вопреки себе. Но тебе не нужно определяться с твоей магией или страхами старика. Для такого человека, как ты, есть хорошее слово — благородство. Это может быть старомодно, но подходит. Я рад, что имею честь знать тебя.

Я заставила себя улыбнуться.

— Даже если я не буду следовать твоим рекомендациям, и тебе придется накачать меня своим чаем со льдом, чтобы я не чувствовала ног?

Дулиттл улыбнулся.

— Даже так. Кстати, о рекомендациях, ты должна оставаться в лежачем состоянии как можно дольше.

— Безусловно. — Я встала. — Я открою тебе дверь.

Дулиттл зарычал.

— По крайней мере, имей порядочность подождать и игнорировать меня, после моего ухода.

— Э-э-э, извини. — Я придержала для него дверь.

— Моя жизнь была бы намного проще, если бы в ней не было так много сложных случаев, — проворчал он.

— Ты любишь нас, Док, ты знаешь, что это так. Мы не даем тебе скучать. Без нас никто бы представил, в какие неприятности могут втянуть тебя твои праздные руки.

Глава 11

Я УШЛА В СВОЮ комнату, приняла душ и легла на смехотворно большой диван в нашей гостиной. Покои Кэррана были соизмеримы с его звериной формой. Кровать, ванна, диваны — все было подстать размеру огромного доисторического льва. Но за все время, что мы были вместе, я ни разу не видела, чтобы он использовал диван в львином обличье. В те редкие дни, когда он забегал в наши комнаты в меху, он обычно валялся в ванне или бездельничал на полу, где я обычно располагалась рядом с ним, прислонившись к его боку и читая книгу. Может быть, дело было в принципе.

Я скучала по нему. По-прежнему ни весточки о том, жив он или мертв.

Я взглянула на часы. Восемь сорок пять утра, три часа пятнадцать минут до срока, назначенного Хью.

Они уже должны были найти Кэррана.

Я разорву Хью на кусочки. Я сотру эту самодовольную ухмылку с его лица. Он останется без лица, как только я закончу.

Но мне надо подождать. Дождаться Дабл Ди, дождаться следующего хода Хью, дождаться, пока Кэрран не будет найден. Я чертовски ненавидела ждать.

Я заставила себя подняться с дивана. Мне нужно было одеться и показаться на глаза. Без Кэррана, Стая будет опираться на меня. Скоро тут появится Племя. Мне нужно было проверить нашу оборону и ответить на вопросы Совета Стаи. Мне нужно проверить Дерека, Десандру и Асканио.

Раздался стук в дверь.

— Входите.

Вошла Андреа с каменным лицом.

— Ты в порядке?

— Норм.

— Я уже дважды пыталась пробиться к тебе, но твои головорезы не пускали меня. — Андреа плюхнулась на стул. — У меня никаких вестей от Рафаэля.

Она понимала, что я спрошу.

— А от Кэррана есть?

Я покачала головой.

— Я должна тебе кое-что рассказать, и тебе это не понравится. — Я рассказала ей о Нике и о резне в капитуле.

Лицо Андреа побледнело. Она сжала кулаки и склонила к ним голову, ее пальцы побелели от давления.

— Они все мертвы?

Я кивнула.

— И Мауро?

— Да.

— Как ты? — спросила Андреа.

— Замечательно. — Мой голос прозвучал ломко и горько.

— Я думала, что что-то может случиться с Орденом, но не это, — сказала она. — Не такое плохое.

— Ты думала, что случится что-то плохое?

Она скривилась, будто откусила гнилой лимон.

— После того, как Эрра чуть не уничтожила отделение Атланты, Тед впал в немилость.

— Следила за новостями?

— О да. Я всегда слежу за людьми, которых мне, возможно, придется убить. — Она говорила точь-в-точь как тетя Би.

— Монахан никогда не был одним из лучших рыцарей-защитников, но он был в Ордене с самого начала.

— Рыцарь-основатель, знаю. Мауро мне рассказал.

Андреа откинулась назад.

— Я начала догадываться, в какую сторону дует ветер, когда узнала, что он неоднократно отказывался от попыток увеличить численность отделения.

— Почему? — Я никогда не понимала, почему в городе размером с Атланту было назначено всего семь рыцарей.

— Потому что Ордену из десяти или более членов требуется рыцарь-прорицатель, — сказала Андреа.

Рыцарь-прорицатель действовал как капеллан в регулярных армейских подразделениях. Грег Фельдман, мой ныне покойный опекун, был одним из них. Он решал любые личные проблемы, которые другие рыцари могли бросить на него, а они бросали немало.

— Я поговорила с парой рыцарей-новичков, которые перевелись, — продолжила Андреа. — Тед не стеснялся нарушать правила, чтобы добиться того, чего хотел, и ему нужна была группа рыцарей, достаточно лояльных, чтобы нарушать правила вместе с ним. Рыцарь-прорицатель ослабил бы его авторитет. Кстати, это одна из причин, почему он тебя принял. После смерти твоего опекуна он увидел в тебе ничтожество с талантом и занозой в заднице. Он думал, что если он даст тебе такой огромный шанс, ты проведешь остаток своей жизни, благодаря его за это.

Что ж, разве его не ожидал сюрприз?

— Держу пари, он открыл бутылку, когда умер Грег.

— Возможно. — Андреа вздохнула. — Я никогда не думала, что он уйдет на пенсию. Его эго было слишком велико. Он хотел бы уйти в сиянии славы. Что ж, этот придурок сделал это, ушел с фанфарами, а люди умерли за это. Боже, бедный Ник. Должно быть, он прошел через ад, а Тед просто уничтожил все его дело. Годы оказались потрачены впустую. Я бы убила его.

— Он пинал его труп, когда я видела его в последний раз. — Андреа поморщилась.

— Орден не собирается нам помогать, не так ли? — спросила я. Она посмотрела мне прямо в глаза.

— Нет.

Дерьмо.

— Так я и думала. — Ордену не нравится ни Стая, ни Племя. У него нет причин вставать между ними. Они проведут расследование и будут охотиться на Хью, как на бешеную собаку, но рассчитывать на то, что они встанут сейчас на нашу сторону, было бесполезно. Даже если бы они захотели помочь, они не добрались бы сюда вовремя или в достаточном количестве, чтобы что-то изменить.

— Что ты собираешься делать? — спросила Андреа.

— Я не знаю. Спроси меня после того, как мы разыщем Дабл Ди.

Она подняла голову.

— Что бы это ни было, клан буда поддержит тебя.

— Спасибо. — По крайней мере, моя лучшая подруга все еще была на моей стороне.

— Спасибо тебе за спасение Асканио, — сказала она.

— Я этого не делала.

— Делала. — Андреа посмотрела на меня. — Я должна была пойти на Конклав с тобой.

— Ты ходила в прошлый раз.

— Тебе нужно было, чтобы я прикрывала твою спину, — вздохнула она. — Сару арестовали в Южной Каролине, и я лично отправилась туда, чтобы вызволить ее. Мне следовало бы просто послать адвоката Стаи, но я пошла сама, потому что чувствую, что тетя Би следит за мной. Я чувствую, что должна быть везде и делать все. Я никогда не думала, что скажу это, но я скучаю по ней. Я так хочу, чтобы она была здесь.

— Мне знакомо это чувство.

Андреа заколебалась, открыла рот и закрыла его, не сказав ни слова.

— Что?

— Я беременна.

Я захлопнула рот.

— Поздравляю!

Она уставилась на меня и развела руками, как бы говоря: вот оно.

— Как ты? Как долго?

— Четыре недели. Пока не тошнит. У меня просто было предчувствие, вот я и проверила.

— Все хорошо?

Она наклонилась вперед, ее голос был едва громче шепота.

— Мне так страшно. — Я понятия не имела, что ответить. Я бы тоже испугалась.

— Ты сказала Дулиттлу?

— Еще нет.

— Тебе нужно рассказать Дулиттлу. Тебе нужно принять панацею. — И я была почти уверена, что ни она, ни я не знали, сколько нужно принять. — А Рафаэль знает?

Она покачала головой.

— Я вчера сделала тест.

Вот дерьмо. Мы все еще не знали, живы ли вообще Кэрран и Рафаэль.

— Я точно знаю, что чувствовала Дженнифер, когда Даниель умер, — сказала Андреа. — Рафаэль даже не хотел идти. Он пытался выиграть тендер на какое-то здание под бизнес, но я сказала ему: «Иди, дорогой. Мы совершенно новые альфы, и это покажет нас с хорошей стороны».

— С ними все будет в порядке, — сказала я.

— Конечно, с ними все будет в порядке.

Мы посмотрели друг на друга и сделали молчаливое усилие, чтобы поверить в нашу собственную чушь.

***

АНДРЕА УШЛА, А я спустилась в медотсек. Десандру и Дерека обработали, накормили обедом, и оба спали.

Одна из медсестер Дулиттла сказала мне, что Асканио сейчас вместе с мамой. Вероятно, им нужно было немного побыть наедине, поэтому я просто решилась пройти по смотровому коридору. Тусклый и узкий, он тянулся вдоль палат, предлагая одностороннее окно в каждую комнату. Шон, медбрат на стажировке, кивнул мне со своего места на подушке в углу. Отделение интенсивной терапии для оборотней означало пациентов, которые могли сойти с ума в любую минуту. Комнаты были укреплены, и всегда кто-нибудь следил за ними 24 на 7, пока не минует опасность.

Асканио лежал под простыней. Цвет его лица почти вернулся к норме. Его мать сидела у его кровати и читала ему книгу. Он что-то сказал. Судя по его ухмылке, он считал себя смешным. Его мать вздохнула.

Дверь открылась, и Роберт присоединился ко мне.

— Он идет на поправку, — сказал альфа крыс.

— Ага.

Роберт взглянул на Шона.

— Ты не мог бы оставить нас на минутку? — Шон встал и вышел из помещения.

— Я говорил со своим мужем, — сказал Роберт.

— Звучит зловеще.

— Ты мне очень нравишься, — сказал он. — Он уважает и ценит мое мнение о тебе.

— Но? — Всегда было какое-то «но».

Роберт долго смотрел в потолок.

— Я пытаюсь подобрать правильные слова, чтобы сказать это.

— Давай, я собралась с духом.

— Если смерть Кэррана подтвердится, встанет вопрос о твоем сохранении лидерства. Может быть вынесен вотум недоверия.

Что ж, это не заняло много времени.

— Ты что-нибудь слышал?

— Да.

Вот те на. Похоже, я слишком расслабилась, и это стало для меня тревожным звоночком. У меня не было планов возглавлять Стаю без Кэррана, но это все равно задело. Я упорно сражалась за них, и я думала, что заслужила уважение Стаи. Что еще им было от меня нужно?

Роберт нахмурился.

— Меня могут спросить о пережитом прошлой ночью. Я планирую ответить правдиво. Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время, но я не хочу, чтобы ты почувствовала удар ножом в спину.

— Было ли что-то не так в моем поведении прошлой ночью?

Роберт встретился со мной взглядом.

— Людям нравится приписывать своим лидерам благородные качества. Щедрость, доброту, бескорыстие. Горькая правда заключается в том, что лучшие лидеры безжалостны. Кэрран безжалостен. Пока есть шанс, что он жив, мы будем поддерживать тебя. Вы нам нравитесь как пара. Вы уравновешиваете друг друга.

— Значит, ты не считаешь меня достаточно безжалостной?

Роберт кивнул на Асканио.

— Мне нравится этот мальчик. Он умный и храбрый. Забавный. Но когда Хью играл с его жизнью, я бы позволил ему умереть. — Я повернулась к нему.

— Я бы оплакивал его вместе с его матерью, — сказал Роберт. — Я бы чувствовал себя ужасно и горевал, но я бы позволил д'Амбрею убить его. Он всего лишь один из детей Стаи. Ты — консорт. Если бы ты позволила д'Амбрею захватить себя, мы остались бы без лидера. Мне пришлось бы пойти к Стае с новостями о том, что д'Амбрей захватил тебя, и они бы двинулись на Казино, чтобы либо спасти тебя, либо отомстить. Это была бы настоящая кровавая бойня. Так что, как бы это ни было больно, я бы позволил Асканио умереть.

— Я так не могу. — Я не хотела быть лидером, но теперь была, и это был единственный известный мне способ.

— Я знаю, — сказал Роберт. — Я думаю, это противоречит твоей натуре. Это делает тебя лучшим человеком на фоне многих. Вот, что я пытаюсь сказать. Мы, альфы, не всегда хорошие люди. Мы стараемся быть такими, но бывают моменты, когда невозможно сделать правильный выбор. Если бы мой клан бежал от врага, я бы пожертвовал собой ради них в мгновение ока, но если бы они бежали к двери, которую только я знал, как открыть, я бы побежал впереди них, даже если бы это означало, что некоторые из тех, кто позади меня, могут пасть. Мы мыслим цифрами, а не отдельными людьми.

Я не знала, как бы я поступила. Все зависело от того, кто стоял за мной.

— Ты спасла Асканио, — сказал Роберт. — Но теперь Роланд и д'Амбрей знают, что у тебя есть слабость, и они используют ее против тебя. Они схватят кого-то, кого ты любишь, и пригрозят убить его, потому что знают, что ты не сможешь не заглотить такую наживку. Ты должна быть готова пожертвовать своими друзьями.

Если бы мне пришлось делать это снова, я бы сделала то же самое.

— Я буду отстаивать тебя так долго, как смогу, — сказал Роберт. — Но если меня спросят о том, что произошло в здании Ордена, я выскажу Совету Стаи свое мнение об этом. Независимо от того, как я его сформулирую, все они увидят это в том же свете, что и мы с Томасом. Мне очень жаль.

— Не нужно извиняться. — Я посмотрела на него. — Я уважаю тебя как бойца и как альфу. Без тебя мы бы не пережили эту ночь. Если тебе когда-нибудь понадобится помощь, я помогу тебе. Возможно, ты захочешь сообщить Совету Стаи, что они могут набрать столько голосов, сколько хотят, когда этот беспорядок закончится. Однако, если кто-нибудь из них сделает что-нибудь, чтобы сорвать мои усилия по спасению нашего народа, начав своего рода, вотум недоверия, пока я пытаюсь предотвратить войну, я прикажу запереть их в их комнатах. Я устала от того, что меня судят на каждом шагу, и мое терпение на исходе.

Роберт кивнул.

— Да, консорт.

Он вышел. Я прислонилась к стене. Только этого не хватало. Я не открыла Хью ничего нового. Он уже все знал, он вычислил меня прошлым летом. Теперь Стая тоже знала. Совет Стаи устроит разбор полетов, когда все закончится.

Просто прекрасно. Я подвела Мауро, но Асканио, Дерек и Десандра выжили.

Я начала мыслить цифрами. Ну, разве это не грустно?

Дверь распахнулась, и на пороге возник Джим.

— Мы нашли Дабл Ди.

***

Я ПОЧТИ БЕЖАЛА по коридорам.

— Где ты ее нашел?

— Она пряталась в доме своей кузины на чердаке, — сказал Джим.

— Ты вызвал альф?

— Да.

— И крыс тоже?

Он ощетинился.

— А что у нас с крысами?

— Они думают, что ты скрываешь от них информацию.

— Я скрываю информацию от всех. Они думают, что они особенные?

Я вошла в комнату Совета Стаи. Большой стол доминировал в пространстве, и те, кого можно было собрать из Совета Стаи, занимали стулья: Роберт и Томас Лонеско, Марта — женщина-альфа клана тяжеловесных, беты из клана проворных, женщина-альфа шакалов, Андреа из клана буда и бледная и лысая Десандра.

— Где альфа волков?

Джорджия, дочь Мэхона, подняла глаза со своего места за маленьким столом.

— Та отказалась присутствовать и шлет свои извинения. — Женщина указала на Десандру. — Она — это все, что мы смогли раздобыть за столь короткий срок.

— Да, — сухо сказала Десандра. — Я замещаю альфу.

Ну, конечно. Ясно, как день, что эта встреча не закончится хорошо для Дабл Ди, и Дженнифер не хочет иметь дело с последствиями. Когда волки устроят истерику и потребуют объяснить, почему одного из них сдали Племени, она скажет им, что не имеет к этому никакого отношения. Во всем виновата Десандра. Изумительно.

— Я думала, у тебя выпали зубы.

— Так и было. — Десандра оскалилась на меня новенькими зубами. — Я узнала, что иду на эту встречу, и они выросли сами по себе.

Кто-то был взбешен.

Я подошла к столу и села во главе на свое кресло, стараясь мужественно игнорировать тот факт, что кресло Кэррана пустует. Если я позволю себе проявить хотя бы малейшую тревогу, я потеряю Совет Стаи. Они начнут препираться, и мы не придем ни к какому-либо решению.

— Приведите ее, пожалуйста, — сказала я.

Дверь открылась, и Барабас ввел Дори Дэвис внутрь. Она не выглядела как разорвавшаяся бомба. Она также не была похожа на уличную проститутку. Она выглядела совершенно заурядно. Женщина лет тридцати с небольшим, с округлым лицом, голубыми глазами и светлой стрижкой до плеч. Не слишком спортивная, не слишком соблазнительная. Мягкая. Из тех женщин, которые, вероятно, живут в пригороде, готовят школьные обеды для своих деток и позволяют себе днем выпить бокал вина.

Барабас прочистил горло.

— Начинай, — сказала я ему.

Он повернулся к Дори.

— Прежде чем мы начнем, ты должна знать свои права. Каждый здесь либо альфа, либо действующий за альфу, либо сотрудник юридического отдела. Согласно законодательству штата, ни один альфа не может быть принужден к даче показаний против члена своей стаи. Штат Джорджия не обладает юрисдикцией в этом зале. Ничто из того, что здесь раскрыто, не может быть использовано против тебя в суде.

Но это может быть использовано против нее с нами.

— Расскажи мне, что произошло прошлой ночью, — попросила я.

Дори вздохнула, ее лицо выражало поражение.

— Я встретила Малрадина в «Лисьем логове».

— Он был постоянным клиентом? — спросил Роберт.

— Да, последние десять месяцев. Он хорошо платил. У нас был секс. Он готовился ко второму раунду, когда кто-то вломился в дверь. Их было шестеро, и у них были дробовики. Я была в волчьем обличье, в ошейнике, прикованная цепью к стене. Один из них выстрелил в стену и показал мне остальные пули. Они были серебряными. Здоровяк с темными волосами сказал мне, что они будут стрелять в меня по очереди. Он сказал, что я не умру сразу. Он сказал, что они будут продолжать стрелять в меня, пока я не сделаю то, чего они от меня хотят.

— Ты пыталась сбежать? — спросила я.

— Они направляли на меня дробовики.

Я восприняла это как отказ.

— Опиши мне здоровяка.

— Ему за тридцать, рост более шести футов. В хорошей физической форме. Мускулистый. Темные волосы. Голубые глаза.

Хью.

— Что случилось потом?

— Он сказал мне, что я должна убить Малрадина. Если я разорву его на части, они меня отпустят.

Она замолчала.

— И?

— Так я и сделала, — ровно сказала она. — Он много кричал. Это было ужасно. Потом они сняли с меня ошейник, и я убежала.

Так просто. Никакой большой тайны. Хью держал ее на мушке, чтобы сфабриковать весь этот инцидент.

— Куда ты убежала? — спросила я.

— В дом своей двоюродной сестры. Она задолжала мне немного денег, и я знала, что она меня спрячет.

— Ты не уведомляла свой клан или своего альфу? — спросил бета клана проворных.

— Нет.

— Почему нет?

Дори снова вздохнула.

— Почему нет, почему нет? Потому что я не хотела, чтобы меня арестовали. Я не хотела садиться в тюрьму. Я просто хотела все позабыть. Я хотела вернуть свою жизнь.

— Я уверена, что Малрадин тоже, — сказала я. — Кто-нибудь видел, как ты покидала место преступления?

— Нет.

Я посмотрела на Джима.

— У нас нет свидетелей, и Хью переместил тело с места преступления. — Хороший адвокат защиты мог бы творить чудеса, утверждая, что любые улики, найденные на теле, были сфабрикованы.

— Ты думаешь о сдаче? — Брови Джима приподнялись на одну восьмую дюйма.

Я думала, что хочу избежать убийства Дори и насаживания ее головы на пику.

— Они сняли это на видео, — сказала Дори.

Я повернулась к ней.

— Что?

— Они сняли это на видео, — сказала она. — Как я убивала его.

Хью снял видео с убийством. Почему я не была удивлена?

— Это меняет дело, — сказал Томас Лонеско.

Я кивнула Хуану, одному из людей Джима, стоявшему у двери.

— Помести ее под охрану, пожалуйста. Убедись, что за ней наблюдают.

Он взял ее под локоть.

— Что со мной будет? — спросила Дори.

— Пошли. — Хуан потянул ее.

Она внезапно ожила, извиваясь в его руках.

— Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Не убивайте меня!

Он поднял ее и вынес из зала.

Я подождала, пока ее рыдания утихнут, и посмотрела на Совет Стаи. Моя память прокрутила в голове совет Кэррана о том, как вести себя с Советом. «Я никогда не вхожу в зал Совета без плана. Надо предоставить им целый ряд возможностей, но если они будут обсуждать их слишком долго, то никогда не примут решения. Направь их к правильному выбору и не дай им пустить поезд под откос».

Направь их к правильному выбору. Конечно. Как два пальца об асфальт.

— Как вы знаете, Племя намерено начать войну. Скорее всего, сейчас они движутся к Крепости. У нас есть несколько возможных вариантов действий. Мы можем сдать Дори Племени. Мнения?

Я ждала.

— Нет, — сказал Джим.

— Мы потеряем влияние, — сказала Марта. — Пас.

— Нет, — сказала Андреа.

— Нет, — сказал Томас Лонеско.

Это дало мне большинство голосов. Сдача Племени не обсуждалась.

— Вариант второй, мы можем казнить Дори и предоставить доказательства этого Племени.

На этот раз пауза была более продолжительной. Они обдумывали.

— Нет, — сказал Роберт.

— Нет, — согласилась Марта. — Мы не убиваем своих без суда и следствия. — Судебное разбирательство потребует времени. Мы все это знаем.

Больше никто ничего не сказал, так что я продолжила.

— Вариант третий: мы оставляем Дори и говорим Племени, чтобы они катились к черту.

— Потери будут ошеломляющими, — сказал Томас Лонеско.

— Если они хотят драки, мы можем дать им бой, — сказала Десандра. — Но у нас мало сил, и это будет кровавое месиво.

— Этот не вариант для меня, — сказал Джим.

— Итак, мы не хотим казнить Дори или выдавать ее Племени, и мы не хотим начинать войну, — сказала я. — Это оставляет нам только один вариант. Мы можем передать ее правоохранительным органам штата.

Тишина упала на стол, как тяжелый кирпич.

Десандра нахмурилась.

— Это как, например: вот Дори, вот ее признание, заберите ее от нас?

— Да, — сказала я. — Технически убийство было совершено в Атланте, что делает ее делом Атланты. Если они возьмут ее под стражу, Племени придется иметь дело с ними. Наши руки будут чисты. Мы, таким образом, устраним их предлог для войны.

— Таким образом, мы отказываемся от контроля над ситуацией, — сказал Томас Лонеско.

— Да, — подтвердила я.

Марта повернулась к Барабасу.

— Если мы, таким образом, сделаем, каковы ее шансы в суде?

Барабас поморщился.

— Согласно законодательству Джорджии и общему праву США: в целом принуждение или насилие не являются защитой от убийства. Идея заключается в том, что человек не должен ставить свою жизнь выше жизни других.

— Возможно посчитать это самообороной? — спросил бета клана проворных.

— Нет, — сказал Барабас. — Самооборона, по определению, применима только против агрессора. Малрадин не был агрессором, он был жертвой. Чтобы привлечь к какой-либо уголовной ответственности, нужно доказать как actus reus — виновное деяние, так и mens rea — виновный ум. Дори совершила это деяние, и как не отрицай, есть видеозапись доказательств. Это дает нам actus reus. Даже если все поверят в ее оборону, что ей пришлось выбирать между своей жизнью и жизнью Малрадина, остается факт того, что она сделала этот выбор, а это значит, что она намеревалась убить его. Теперь у нас оба ингредиента для скорейшего вынесения обвинительного приговора.

— Значит, смертная казнь? — спросил альфа шакалов.

— Не обязательно. Большой вопрос в том, что окружной прокурор захочет с этим делать. Если это умышленное убийство, то они будут дураками, если не обвинят ее в нем. Тогда нам придется противостоять смертной казни. Мы можем попытаться договориться вплоть до добровольного убийства, что является бессмысленной битвой, если у нас нечем торговаться. Возможно, они ненавидят д'Амбрея и захотят получить ее показания, на основании которых им удастся задержать его и предъявить обвинение. Также возможно, что им не нужен д'Амбрей, тогда они предпочтут похоронить Дори на глубине шести футов. Можем ли мы использовать это в своих интересах? Это зависит от того, кто возглавит обвинение. Приближаются выборы. Захотят ли они спокойно заявить об этом или захотят сделать это вопросом выборов? Если мы все-таки дойдем до суда, сможем ли мы проделать дыры в их доказательствах? На данный момент мы даже не знаем, каковы доказательства, но видео будет трудно обойти. Самой Дори будет нелегко. Она неприятная обвиняемая: проститутка, которая занималась скотоложством с женатым мужчиной.

— По мне женатый мужчина более неприятный, — проворчала Андреа.

— И ты права, но он не под судом. Мы можем отдать его под суд, но это всегда рискованно. Кто судья? Кто присяжные заседатели? Будет ли нападение на жертву предрасполагать их к ненависти к нашей клиентке? Дори — оборотень, — продолжил Барабас. — Широкая общественность считает ее склонной к насилию.

— Ты можешь просто дать нам прямой ответ? — прорычал Джим.

Барабас указал на Джима.

— Видишь? Склонен к насилию. И нет, не могу. Вы дали мне клиентку, которая совершила убийство под давлением и которой, вероятно, придется признаться в этом, чтобы удовлетворить людей, а мне задали вопрос о ее шансах. Я отвечаю.

У меня начала болеть голова.

— Тогда не мог бы ты выдать нам идиотскую версию?

Барабас поднял руку.

— Возможные исходы в порядке от наиболее вероятного. — Он согнул один палец. — Первый: осуждение судьей или присяжными за умышленное убийство, пожизненное заключение без возможности условно-досрочного освобождения или смертная казнь. Второй! — Он согнул второй палец. — Осуждение судьей или присяжными за менее тяжкое преступление — сознательное непредумышленное убийство. Третий: сделка о признании вины в обмен на согласованный приговорили, возможно, иммунитет, в зависимости от того, чего они хотят получить от Хью д'Амбрея. Все зависит от множества различных факторов. Четвертый: оправдание судьей или присяжными на основании обоснованных сомнений. Такой исход чертовски маловероятен. Пятый: аннулирование решения присяжных. С нашей стороны это будет «Аве Мария». Аннулирование решения присяжных происходит гораздо реже, чем думают люди, и нам пришлось бы доказать присяжным, что Дори стала жертвой какой-то большой несправедливости. Шестой: мы каким-то образом проделаем дыры в деле обвинения и добиваемся, чтобы дело было закрыто. Вероятность последнего исхода трудно оценить, потому что мы даже не знаем, какими доказательствами располагает обвинение. Позвольте мне напомнить всем вам, что они, возможно, не были уведомлены об убийстве Малрадина.

За столом воцарилась тишина.

— Если мы пойдем с этим в штат, — сказала Марта, — они используют все, что у них имеется, чтобы очернить всех нас. Цена, которую нам придется заплатить.

— Верно, — сказал бета-самец клана проворных.

— Мы снова столкнемся с ограничениями, — сказала женщина-альфа клана шакалов.

— Альтернатива хуже, — сказала я.

— Зависит от того, как ты на это смотришь, — сказала Марта. — Нет хорошего выбора, это правда.

Я теряла их. Мой поезд быстро сходил с рельсов.

Роберт взглянул на меня и сказал очень осторожно.

— Каково наказание за действия Дори по закону Стаи?

— Смерть, — сказал Барабас. — Это было злонамеренное убийство. Применяется принцип «жизнь за жизнь».

Он помогал мне. Я ухватилась за соломинку. Это была слабая соломинка, но у людей, тонущих в зыбучих песках, не бывает выбора.

— Как у альф, у нас есть обязательства перед членами нашей Стаи. — Я сделала мысленную заметку еще раз поблагодарить Барабаса за то, что он заставил меня выучить законы Стаи вдоль и поперек. — Мы должны обеспечить общую безопасность Стаи и ее отдельных членов. Наш главный приоритет — сохранение жизни.

— Мы знаем, дорогая, — сказала Марта. — Мы читали законы.

— Барабас, какой приговор будет вынесен Дори, если мы отдадим ее Племени?

— Смерть, — сказал он.

— А мы что вынесем?

— Смерть.

— Что она получит, если мы передадим ее государству?

— Я не знаю, — сказал Барабас. — Я могу сказать тебе, что мы будем изо всех сил бороться за то, чтобы смертная казнь не стояла на повестке дня.

— Значит, это «пятьдесят на пятьдесят»?

— Возможно. — Он кивнул.

— Смерть, смерть, возможно. — Я оглядела Совет. — Я голосую за «возможно». Кто со мной?

Пять минут спустя члены Совета вышли из зала. Марта остановилась рядом со мной.

— Отлично сработано.

— Не совсем, — сказала я. — Есть ли какие-нибудь вести от Мэхона? — Она покачала головой.

— Не волнуйся. Они появятся. — Я надеялась, что она была права.

У двери Джим с кем-то поговорил и повернулся ко мне.

— Мне только что позвонили из города. Племя опустошило конюшни Казино. Они идут за нами.

Глава 12

Я СТОЯЛА НА балконе, наблюдая приход последних задержавшихся. Они кидали взгляды на меня, когда входили. Я была одета в свитер Евдокии и изо всех сил старалась излучать уверенность. Было десять восемнадцать. Племени пока не было видно, но разведчики Джима сообщили о большом количестве вампиров, движущихся из города по направлению к Крепости. По оценкам разведчиков, их было не менее семидесяти. Навигаторы имели ограниченный радиус действия, что означало, что повелители мертвых и их подмастерья должны были быть неподалеку от нежити.

Это было крайне неразумно. Где-то в пути Гастек скрипел зубами. Удержание такого количества нежити в одном месте требовало железного контроля со стороны навигаторов. Была причина, по которой вампиры проводили большую часть своего времени под Казино, заключенные в стальные клетки и прикованные цепями к стенам. Даже один свободный кровосос был катастрофой.

Если бы я была безжалостной, я бы собрала отряд рендеров, расчистила путь через нежить и позволила моим парням уничтожить Племя. Как только навигаторы будут мертвы, освобожденные вампиры набросятся на нас. Я не знала, со сколькими смогу справиться я, но была готова поспорить, что смогу контролировать достаточно, чтобы отправить их в лесную глушь, откуда они проберутся в город и убьют все, что дышит. К утру Атланта превратилась бы в мертвый город. Вина падёт на Племя, и мы будем жить долго и счастливо, по крайней мере, до тех пор, пока мой отец не решит отомстить за ту бурю дерьма, которую эта бойня обрушит на его голову.

К счастью для Атланты, я не была Хью д'Амбреем. Атланта не умрет сегодня, если я смогу помочь. Как только будет замечен первый вампир, ворота будут заперты. Я бы сделала все, что в моих силах, чтобы вразумить навигаторов, но если я потерплю неудачу, мы не станем атаковать. Кэрран построил Крепость, готовую выдержать осаду. Если это то, что они хотят, пусть будет так. На ум пришла строчка из моей любимой книги. Повеселись, штурмуя замок^[9], Хью.

В ворота вошла женщина в выцветших джинсах и пуховике. Капюшон скрывал ее волосы. Она шагала по снегу так, будто была серьезно настроена: широкие шаги, решительная осанка и прямая спина. Высокий мужчина в черной мантии шел рядом с ней, неся посох на плече. Верхушка посоха была вырезана в виде головы ворона со злобным клювом. Я узнала посох. Однажды он пытался укусить меня. Но тогда, учитывая, что его владелец был черным волхвом на службе у древнего славянского бога тьмы и зла, следовало ожидать злобного поведения. Из очень достоверных источников я узнала, что Роман так же носил пижаму с осликом Иа, что заставило меня несколько переоценить его.

Роман к тому же приходился сыном Евдокии, что означало, что женщина с ним, скорее всего, была ведьмой. Прибыла нейтральная сторона в качестве свидетелей.

Женщина что-то сказала Роману. Он остановился, повернулся к ней и потряс своим посохом.

Она скрестила руки на груди. Я не могла видеть ее лица, но достаточно хорошо читала язык тела. «Как тряхну на тебя своим магическим посохом!» «Позволь мне сказать тебе, что ты можешь сделать со своим посохом…»

Один из оборотней, мускулистый мужчина лет сорока, двинулся, чтобы преградить Роману путь. Роман указал на меня. Мужчина повернулся, чтобы посмотреть на меня, и я махнула им рукой. Оборотень отступил в сторону, чтобы пропустить Романа и женщину.

— Дженнифер хочет поговорить с тобой, — сказал Барабас. Я обернулась.

Барабас стоял в дверях комнаты позади меня. Он не спал последние двадцать четыре часа, но это почти никак не сказалось на нем. Его лицо казалось более резким, чем обычно, а волосы немного растрепались, но в остальном он был как огурчик.

Я пересекла балкон и вернулась в комнату.

— Вам удалось дозвониться до детектива Грея?

Он покачал головой.

— Мы все еще пытаемся.

Среди наших контактов в полиции, Грей больше всех симпатизировал оборотням. Обычно он всегда отвечал на телефонные звонки, но сегодня он оказался неуловимым. Я надеялась, что это было совпадением. Если он намеренно избегал меня, у меня были большие неприятности.

— Чего хочет Дженнифер?

— Она не уточнила. Хочешь, я скажу ей, что ты занята?

— Нет. — Может, лучше покончить с этим.

Он кивнул и открыл дверь.

— Консорт примет тебя.

Вошла Дженнифер. Она выглядела изможденной. Ее спортивные штаны висели на ней, а в руке она держала бутылку с водой. Судя по ее глазам, в ней, вероятно, было что-то более крепкое, чем вода. Если бы мой организм перерабатывал алкоголь так же быстро, как ее, я бы тоже заимела себе одну из таких бутылочек с водой.

Белокурый телохранитель Дженнифер, Брэндон, тот, который спорил со мной на мосту, попытался последовать за ней. Барабас преградил ему путь. Брэндон отступил. Барабас вышел вслед за ним и закрыл за собой дверь.

— Что я могу для тебя сделать?

Дженнифер облизнула губы.

— Я пришла поговорить о Десандре.

Ну, еще бы. Племя с Хью д'Амбреем были практически на пороге нашего дома. Конечно, сейчас идеальное время, чтобы докучать мне своими проблемами.

— Ты хочешь говорить сейчас?

— Да.

Я прислонилась к стене.

— Ладно. Что насчет Десандры?

Она сглотнула.

— Я хочу, чтобы ты изгнала ее из Стаи.

— На каком основании?

— Она угрожает стабильности клана волков.

— У тебя есть доказательства?

Дженнифер оскалила зубы.

— Она пытается заставить меня уйти.

Я села на скамейку рядом с окном.

— Ты не синоним клана волков. Она не угрожает клану. Она угрожает твоему руководству над ним.

— Смена руководства прямо сейчас дестабилизирует клан. Мы все еще скорбим по Даниэлю.

Даниэль был мертв уже больше шести месяцев. Она все еще горевала, и я это понимала, но клан двинулся дальше.

— Ты просишь меня вмешаться в выбор альфы для отдельного клана. У меня нет на это полномочий. Мало того, что другие кланы будут кричать о кровавом убийстве, но даже если я могу как-то повлиять на процесс, я этого не сделаю. Не мое дело указывать твоему народу, кого они должны поддерживать и выбирать, чтобы справляться самостоятельно.

— Они поддерживают меня.

— Тогда почему ты здесь?

Секунду она боролась с этим.

— Я альфа. Она… — Дженнифер сжала руку в кулак. — Она вульгарна. Один из ее сыновей — чудовище.

Десандра была права. Дженнифер не собиралась позволять малышу ламассу расти в ее клане. Если бы я была Десандрой, дикие лошади не смогли бы оттащить меня от борьбы с Дженнифер за место альфы.

— Ребенок Десандры — младенец и член Стаи.

Дженнифер продолжила:

— Что будет, когда он вырастет?

— Мы сожжем этот мост после того, как перейдем его.

— Я не позволю ей вытолкнуть меня. Это мой дом. Я делаю это ради своего ребенка. Ради ребенка Даниэля. Она вырастет и станет дочерью альфы.

У нее в глазах был этот наполовину отчаянный, наполовину решительный взгляд. Да уж. Там нет разумной жизни.

— Почему так важно быть альфой? Почему бы просто не уйти в отставку?

— Потому что это мое место. Даниэль выбрал меня. Он выбрал меня из всех других женщин в Стае, чтобы я могла быть на его стороне. Даниэль не совершал ошибок. Он умер, и теперь я должна возглавить Стаю в память о нем, потому что иначе он умер ни за что.

О Боже, она обожествляла своего мужа. Оборотни итак были параноиками, но горе Дженнифер в сочетании с беременностью, должно быть, катапультировали ее в очень плохое место. Сколько бы рациональных доводов я ни привела, она не послушает, потому что я не могу соперничать с памятью о Даниэле.

— Некто задал Десандре тот же вопрос, — сказала я. — Она ответила: «Я могу сделать так, чтобы люди чувствовали себя в большей безопасности и счастливее».

Дженнифер уставилась на меня, ее глаза светились зеленым.

— Ты у меня в долгу. Ты убила мою сестру, мой муж погиб в бойне, в которую ты нас втянула, а потом ты привезла сюда Десандру. Если она победит, если ты можешь представить такое на секунду, и будет мне указывать, что делать, я не буду подчиняться приказам этой суки! — Ее голос повысился. — Я не буду! Мой ребенок не назовет эту хамоватую сучку альфой. Ты заварила эту кашу, ты и исправляй, или пожалеешь об этом.

Ладно, этого было почти достаточно.

— Нет.

Дженнифер уставилась на меня, ее глаза сверкали зеленым.

— Притуши фонарики, или я разрешу эту борьбу за власть прямо здесь и прямо сейчас.

Она отстранилась. Свечение потускнело.

— Читай по губам. Я убила твою сестру не потому, что мне так захотелось. Я убила ее, потому что она превратилась в лупу и испытывала боль. Прекращение ее жизни было актом милосердия. Даниэль умер не для того, чтобы ты могла стать альфой. Он умер, чтобы фанатики не взорвали устройство, которое убило бы каждого оборотня в радиусе десяти миль. Ты сражаешься с Десандрой за доверие своего клана и проигрываешь. Сам факт того, что ты сейчас здесь, делает тебя слабой. Если я помогу тебе, это только заставит тебя выглядеть слабее. Ты должна стоять на своем. Никаких телохранителей, никакого Царя Зверей, за которым можно было бы спрятаться, только ты.

Она уставилась на меня, ее лицо было совершенно белым. Я должна была остановиться, но за последние двенадцать часов я бегала по замерзшему городу, пытаясь предотвратить сверхъестественную войну, я чуть не потеряла ребенка, который полагался на мою защиту, и я наблюдала, как Хью д'Амбрей убивал людей, и ни черта не могла с этим поделать, и все это время мужчина, которого я люблю, отсутствовал. У меня отказали тормоза, и я продолжала мчаться вперед, как поезд под откос.

— Объясни мне, почему я должна помогать тебе? За все время, что ты меня знаешь, ты только и делала, что бросала в меня камни. Прошлой ночью мне пришлось отправиться на территорию Племени, и я не знала, выживем ли мы. Я пошла, потому что от этого зависело будущее всей Стаи. Альфа крыс вызвался пойти со мной. Альфа котов тоже. Член твоего клана не мог дождаться, чтобы присоединиться ко мне. Ребенок буда последовал за мной, потому что хотел что-то изменить. Они сделали это, потому что чувствовали ответственность за безопасность своих друзей. Они сделали это, чтобы защитить Стаю. Ты вызвалась помочь мне добровольно?

Мой голос щелкнул, как хлыст. Дженнифер вздрогнула.

— Ты пошла со мной, Дженнифер? Ты дралась со мной? Ты пожертвовала собой, отвлекая четырех вампиров, чтобы я могла добраться туда, куда собиралась? Ты сражалась с рыцарем с какой-то магией, которую мы никогда раньше не видели? Ты бросилась на гребаного вендиго, будучи отравленной и изрыгая свои кишки, чтобы спасти мальчика? Нет. Ты сидела здесь, строила планы и жалела себя. И меньше часа назад, когда Совет Стаи пытался решить, что делать с Дори, где, черт возьми, ты была? Ты послала Десандру, потому что не хотела сталкиваться с проблемами.

Дженнифер оскалила зубы, отступая назад.

— Десандра может быть грубой манипуляторшой, но знаешь что, она не прячется за чужие спины. Она не боится грязи и крови, и вместе с остальными из нас пачкает руки. Никому это не нравится, но мы это делаем. Я не помогу ей стащить тебя с твоей альфа-скалы, но и останавливать ее тоже не буду. И после того, что она сделала, если я ей понадоблюсь, я буду рядом, чтобы поддержать ее, потому что она прикрывала мою спину, когда это было важно. В тебе нет ничего особенного. Ты прячешься. Тебе не удастся избежать трудных решений. Ты залезешь в грязь вместе с остальными из нас. Так что, если ты хочешь быть главной, прекрасно. Проникни поглубже, найди опору и разберись со своим собственным дерьмом. В противном случае уйди в отставку и уступи место тому, кто действительно готов к такой работе.

Дженнифер с ошеломленным лицом осела, застыв. Ее рука сжимала бутылку. Я ждала, не взорвется ли она.

Кто-то постучал, и дверь распахнулась. Барабас нырнул внутрь.

— У меня Грей на линии.

Наконец-то! Я повернулась к Дженнифер.

— Мы закончили?

— Я не могу этого сделать, — тихо сказала она печальным голосом. — Я должна это сделать, но я не могу. Это неправильно. Это все равно, что плюнуть на его память.

О чем она говорит? Как бороться с Десандрой, плюющей на память Даниэля? Я совсем ее не понимала.

— Ты можешь уйти в отставку и быть матерью…

Она встала и выбежала из комнаты.

***

БАРАБАС ПРОВЕЛ МЕНЯ в один из конференц-залов. Джим уже был там, стоя, прислонившись к стене, как мрачная тень, его взгляд был жестким. О-о-о.

— Как ты сумел достать его по телефону? — спросила я.

— Двое наших людей вошли в его офис и отказались уходить, — сказал Джим. — Он был там все утро.

Грей уклонялся от наших звонков. Это было именно то, чего я не хотела услышать. Я приземлилась в кресло и нажала кнопку громкой связи.

— Детектив Грей.

— Привет, Кейт.

— Ты неуловим.

— Чего ты хочешь? — Голос Грея звучал устало.

— Я хочу передать подозреваемую, причастную к убийству Малрадина Гранта, под вашу опеку.

Тишина.

Ни звука.

Я представила себе дыру, внезапно появившуюся под ногами Грея и поглотившую его целиком. Учитывая, как до сих пор протекал мой день, я бы не удивилась.

— Нам неизвестно ни о каком убийстве, — сказал Грей.

Ага.

— Значит, я ставлю тебя в известность об этом сейчас. Мистер Грант мертв, он был убит оборотнем, и член Стаи был замешан в этом убийстве. Я обращаюсь к тебе и предлагаю передать ее под вашу опеку.

— Встает вопрос юрисдикции, — сказал Грей. — Крепость находится в округе ДеКалб.

Ты что шутишь?

— Убийство было совершено в городской черте Атланты.

— Предполагаемое убийство.

Агрх. Я наклонилась ближе к телефону.

— Мы всегда стремились поддерживать хорошие отношения с полицией. Только за последний год мы помогли вам с…

Джим поднял девять пальцев.

— … с девятью делам. Я прошу тебя помочь нам.

Тишина.

— Прости, — сказал Грей. — Я не могу.

Ярость накатила на меня волной. Мой голос слегка дрожал.

— У меня намечается кровавая баня.

Грей понизил голос.

— Нам сверху сказали, что мы не можем ввязываться в войну между Стаей и Племенем. У нас нет ни численности, ни огневой мощи. Нас перебьют. Мне жаль, но это касается только вас и их.

Он не станет нам помогать.

— Сегодня у вас был шанс что-то изменить, а вы отступили. Ваш авторитет хорош только в том случае, если вы его поддерживаете, а вы предпочли ничего не делать. Поступайте так чаще, и довольно скоро никто вообще его не признает. В следующий раз, когда тебе понадобится моя помощь, не звони.

Я отключилась.

— Дипломатично, — сказал Барабас.

— К черту дипломатичность.

Зазвонил телефон. Я взяла трубку.

— Остается вопрос юрисдикции, — сказал Грей напряженным голосом. — Крепость находится не в нашей юрисдикции.

Он повесил трубку.

Ладно.

— В чей мы юрисдикции? — спросила я у комнаты.

— Большая часть наших земель находится в округе ДеКалб, — сказал Барабас. — И немного в Клейтоне тоже.

Ни ДеКалб, ни шериф округа Клейтон не захотят нам помочь. ДеКалбу на нас наплевать, а Клейтон испытывал нехватку персонала.

— И в Милтоне тоже, вдоль северного края, — сказал Джим.

Подожди-ка.

— В Милтоне?

Он кивнул.

В последний раз, когда мне довелось бывать в Милтоне, это было потому, что Андреа расстроилась из-за того, что какая-то шлюха флиртовала с Рафаэлем, она наставила на нее пистолет и чуть не утопила в горячей ванне. Бо Клейтон, шериф округа Милтон, лично уговорил ее спуститься со скалы и запер всех, пока я не добралась туда.

Я набрала его номер.

— Бо?

— Кейт, — ответил глубокий голос, окрашенный фирменным кантри-стилем Джорджии. — Тут произошла забавная вещь. Один из моих помощников только что видел то, что он описал как «целую кучу нежити», движущуюся в вашем направлении. Теперь мне стало любопытно. У тебя что, вечеринка?

— Бо, — сказала я. — Мне нужна твоя помощь.

***

Я СТОЯЛА НА стене Крепости. День был прекрасный. Солнце освещало бирюзовое небо, окрашивая его бледной золотой вуалью. Передо мной чистое снежное поле простиралось до зубчатой темной стены леса. Ветер шевелил выбившуюся прядь моих волос.

Позади меня ждал Совет Стаи.

Что-то двигалось вдалеке, у дальней линии деревьев. Одинокая скелетообразная фигура появилась из кустов, темная закорючка на белом снегу. Нежить остановилась на четвереньках. Его магия прошла сквозь меня, вызывая отвращение, как пятно разлагающейся плоти на поверхности моего разума.

Вампиры высыпали из леса, их изможденные, гротескные тела двигались до смешного быстро. Так много… Позади них на поле выехали четыре бронированные машины. Выкрашенные в яркие цвета и установленные на восьми колесах, они выглядели как маленькие танки. И они, вероятно, были битком набиты навигаторами.

— Племя купило себе несколько «Страйкеров», — сказала Андреа. — Предкрылковая броня, полная защита корпуса. Они покрыты слоем стали, затем слоем керамической брони против бронебойных снарядов, затем больше стали, а затем, вероятно, плитки реактивной брони. Можно выстрелить в эту штуку из ракетницы, и она даже не чихнет.

— Насколько они тяжелые? — спросила Марта.

— Чуть больше шестнадцати тонн, — ответила Андреа.

— Получается, около тридцати трех тысяч фунтов, — пробормотал Роберт.

Марта пожала плечами.

— Слишком тяжелые, чтобы катиться.

Вытаскивать Гастека и его отряд из «Страйкеров» было бы сучеством.

Боевые бронированные машины выдвинулись на позицию и остановились. Вампиры окружили их.

Где ты, Кэрран? В моей голове я думала, что он каким-то волшебным образом появится. Но его не было, я была предоставлена сама себе.

Я повернулась в сторону двора и махнула Роману и ведьме рядом с ним.

— Это его сестра? — спросила меня Андреа.

— Нет. — Я разговаривала с ними обоими. — Я спросила ее об этом. Ее зовут Алина, она не его сестра, и ей глубоко жаль его сестер, потому что, если бы ей пришлось мириться с его присутствием дольше одного дня, она бы бросилась с ближайшего моста, только чтобы прекратить агонию.

— Хорошо, — сказала Андреа. — Рада, что она прояснила это.

Темный волхв помахал мне в ответ и крикнул:

— Время шоу!

Алина вздохнула рядом с ним.

— Чему ты так радуешься? Нас убьют.

Они вдвоем направились к воротам.

— Это захватывающе, — сказал Роман. — Посмотри на всех этих оборотней и вампиров. Это исторический момент, и Стая будет у нас в долгу.

— Как так получилось, что у тебя нет здравого смысла? Он ушел в отпуск, когда ты родился?

Роман указал на свое лицо.

— Мне не нужен здравый смысл. У меня двойная порция обаяния.

— Ты имеешь в виду двойную порцию дерьма…

Они прошли через ворота под нами, и Дерек с двумя оборотнями освободили им путь, подняв огромную балку. Лысый и бледный, чудо-мальчик решил, что достаточно отдохнул. У меня не было сил спорить с ним из-за этого.

Роман с ведьмой остановились примерно в пятидесяти футах от ворот. Один вампир отделился от орды нежити и подбежал к ним. Роман заговорил с ним. Он будет перечислять наши условия: мы встретимся с двумя повелителями мертвых перед воротами и обсудим убийство Малрадина. Роман и ведьма выступят в качестве беспристрастных свидетелей, и если Хью приблизится к этой встрече на расстояние пятидесяти футов, все переговоры прекратятся.

Вампир вернулся. Ведьма подняла голову и развела руки. Темно-зеленая искра вырвалась из нее и разделилась на тысячу тонких зеленых лент. Они выстрелили из нее, падая в снег. Когда снег растаял, поднялся пар, и зелень зарылась в землю, образовав идеальное кольцо диаметром около пятидесяти футов. Тонкие зеленые стебли прорастали из обнаженной земли и тянулись вверх, превращаясь в шипы высотой по колено.

Здесь и будет место нашей встречи.

***

Я ВЫШЛА на заснеженное поле вместе с Джимом. Ворота Крепости закрылись за нами. На стене стояла Андреа с силовым арбалетом. Она прихватила снайперскую винтовку на случай, если магия ослабнет.

Море вампиров расступилось, пропуская Гастека. Высокий, стройный он был одет в длинную белую шинель военного образца и белые брюки, стратегически разбавленные маленькими коричневыми пятнышками. Белые ботинки и шлем с таким же рисунком завершали наряд. Очевидно, он намеревался зарыться в снег и стрелять в нас из своего укрытия. За ним следовала женщина. На ней была такая же униформа, а шлем скрывал ее волосы, но я бы узнала Ровену где угодно. Она была в долгу перед ведьмами и тайно снабжала меня вампирской кровью. Она не знала, что я с ней делаю, но если она когда-нибудь узнает, ее шлем слетит с головы, потому что волосы встанут дыбом.

— Во что, черт возьми, они одеты? — пробормотал Джим рядом со мной.

— Они играют в солдатиков. Вероятно, это стало им в копеечку.

— Все может быть, — предположил Джим.

Гастек осторожно перешагнул через шипы. Ровена последовала за ним.

Орда нежити снова зашевелилась, когда выехал Хью. На нем были темные кожаные доспехи и длинный плащ, отороченный волчьим мехом. Милый штрих. Когда вы собираетесь столкнуться с Крепостью, полной людей, которые становятся пушистыми, убедитесь, что на вашем плаще надета шкура какого-нибудь мертвого животного. Его огромный, черный конь, массивный фризиец, гарцевал под ним. Его длинная черная грива развевалась, черные перья на его ногах поднимали снежную пыль. Из ноздрей жеребца выбивался пар.

Хью должен был принести баннер с надписью «Я ПЛОХОЙ», вышитой золотом.

Лошадь, доспехи и мех не производили достаточного впечатления.

Джим наклонился вперед, пристально глядя на Хью.

— Не надо, — пробормотала я.

Хью направил коня вдоль границы терновника. Фризиец кружил вокруг нас, ни разу не пересекая границы. Хью явно был из тех парней, которые «повинуются букве закона, а не духу соглашения».

Мне хотелось стащить его с лошади и втоптать лицом в грязь.

— Вы задержали убийцу? — спросил Гастек.

— Да. — Я передала ему листок с написанным от руки признанием Дабл Ди. Он прочитал его и взглянул на Хью. Хью пристально смотрел на меня. Смотри, пока можешь. Попробуй подойти ближе, и я вылечу то, что беспокоит и тебя и меня.

Гастек читал дальше. Отвращение исказило его лицо.

— Это… прискорбно.

— Лично я думаю, что это трагично, но мы можем назвать это несчастным случаем, если хочешь. — Время было на исходе, а Бо Клейтона нигде не было видно. А вдруг он решил подставить меня.

Гастек сложил бумагу пополам и передал Ровене. Она прочитала ее и подняла глаза. За глазами Ровены происходили быстрые мысленные вычисления. Она руководила отделом по связям с общественностью. Все это было пиар-кошмаром для всех участников.

— Вы прочитали ту часть, где д'Амбрей вошел к ней, приставил пистолет к голове и заставил ее убить Малрадина, чтобы он мог спровоцировать эту войну?

Гастек выглядел так, словно надкусил персик и понял, что он гнилой.

— Я уверен, что она говорит, что он это сделал. Я не читал ту часть, где она представляет доказательства этой дикой истории. Может быть, там есть наездник или экспонат, которых я пропустил?

Ладно, отступать некуда.

— Зачем ей лгать?

Хью продолжал кружить вокруг нас. Легкая улыбка изогнула его губы. Он выглядел как человек, который наслаждается жизнью. Снег, солнце, свежий воздух, быстрая лошадь… и надвигающаяся бойня. Все, что нужно растущему мальчику.

— Чтобы предотвратить этот конфликт. Возможно, это была ссора влюбленных, — сказал Гастек. — Возможно, она хотела ограбить его. Я не знаю, и, честно говоря, в данный момент мне все равно. Можете ли вы доказать, что она убийца, а не какой-то жертвенный ягненок?

— Вы можете провести анализ ее ДНК. Она будет соответствовать той, что есть на Малрадине.

— Вы готовы передать ее нам?

— Нет.

Гастек наклонился вперед.

— Кейт, я ненавижу прибегать к угрозам, но есть определенная ответственность, которую мы оба несем перед людьми, которых мы ведем в этом конфликте…

Слева от него из-под деревьев выехали три всадника. Бо или не Бо?

— Потери и финансовые издержки войны будут катастрофическими, — сказал Гастек. — Я понимаю, что вы рассчитываете на помощь того навигатора, которого вы наняли, но я уверяю тебя, мы более чем способны нейтрализовать его или ее.

— Что за навигатор?

— Тот, кто помогал тебе прошлой ночью на Конклаве.

О чем он говорил?

Ох.

Очевидно, я слишком хорошо скрываюсь. Несмотря на весь свой блестящий ум, Гастек все еще не сложил два плюс два. Он знал с абсолютной уверенностью, что я не могу управлять вампирами. Он много раз видел, что я не умею управлять ими. По его мнению, я не могу этого делать, поэтому я должна была нанять кого-то другого, и этот кто-то, должно быть, захватил контроль над вампирами на Конклаве. Верно.

— Мы обязаны предотвратить это, — сказал Гастек.

— Ты прав. Ты должен отправить свою армию нежити домой, и мы обсудим это как разумные люди.

Гастек вздохнул.

— Я реактивная сторона кровопролития.

— Гастек, ты умный человек. Ты стоишь здесь в нелепой униформе и готовишься напасть с ордой вампиров на место, полное семей и детей. Тебе это кажется правильным?

Лицо Гастека дернулось.

— Понятия правильного или неправильного в данном случае несущественны.

— Понятия правильного или неправильного всегда являются косвенными. Это не может быть ситуативным, или это правильно или неправильно.

— Я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать с тобой этические вопросы, — сказал Гастек.

— Ты открыл дверь. Я только что прошла через нее.

— Вы укрываете беглянку. Отдайте ее под нашу опеку.

Крик заставил меня обернуться. Со стены Крепости спрыгнул человек и побежал к нам. Брэндон, ручной волк Дженнифер. Что теперь? Если он сделает что-нибудь не так, я сверну ему шею.

Брэндон несся по снегу и прыгнул в круг. Он что-то сжимал в руке.

— Что, черт возьми, ты удумал? — зарычал Джим.

Брэндон увернулся от него. Он разжал пальцы, и я мельком увидела то, что он держал — бутылку с водой Дженнифер. Он сорвал с нее колпачок и плеснул на меня жидкость.

Я дернулась, но недостаточно быстро. Холодная вода плеснула мне на правую щеку, намочив волосы. Позади меня Гастек вскинул руки, и то, что промахнулось мимо меня, приземлилось на его пальцы. Повелитель мертвых в замешательстве уставился на них, с рук капала вода. Его глаза выпучились в гневном замешательстве.

Джим двинулся. Его рука сомкнулась на запястье Брэндона и вывернула его. Брэндон упал на колени в снег с вывихнутой рукой.

По мне, так весь мир сошел с ума. Я даже больше не могла злиться. Ярость у меня иссякла.

— Дело сделано, — выдавил блондин. — Я сделал это для нее.

Какого черта? Я убью Дженнифер. Я сделаю это сама и избавлю Десандру от лишних хлопот.

Джим вывернул ему руку, согнув ее в крендель.

— Я на минутку.

Он схватил Брэндона за воротник и потащил его из круга к Крепости. Ворота открылись ровно настолько, чтобы пропустить человека, и Дерек и еще один оборотень выскочили наружу. Джим подтолкнул Брэндона в их сторону, развернулся и вернулся в круг.

К Гастеку, наконец, вернулась способность говорить.

— Как ты смеешь? Это оскорбление?

— Да, — сказал я ему. — Но для меня, а не для тебя. Приношу свои глубочайшие извинения.

Хью усмехнулся.

Дерек и другой оборотень силой затащили Брэндона за двери.

Гастек открыл рот, но не было произнесено ни звука. Он явно изо всех сил пытался взять себя в руки.

— Мне очень жаль, — повторила я. Теперь я извинялась перед человеком, который угрожал убить меня. Я надеялась, что мои артерии не взорвутся от давления.

— Это возмутительно.

— Как и бросать свободных вампиров в разгар собрания Конклава.

Гастек зажал рот ладонью.

— Сейчас мы заберем обвиняемую, — сказала Ровена.

К нам направлялись трое всадников. Шляпы шерифа. Это должен был быть Бо.

— А если мы отдадим ее вам? Что после? Линчевание? Может быть, вы сожжете ее на костре? В прошлый раз, когда я проверяла, мы, по крайней мере, притворялись цивилизованными людьми.

Гастек стиснул зубы. Он держал пару цепей, используемых в процессах над ведьмами, на стене своего кабинета. Напоминание о сожжении ведьм попало в цель.

— Ей будут предоставлены все возможности доказать свою невиновность, — сказала Ровена.

— Да будет так, — сказал Джим. — Мы передаем ее человеческим правоохранительным органам.

Полуулыбка исчезла с лица Хью. О нет. Ты нашел половинку червяка в яблоке, которое только что откусил?

— Это было бы крайне неразумно, — сказал Гастек.

— Почему?

— Во-первых, это подвергает обе наши фракции общественному контролю, — сказала Ровена.

— Я думал, вы всецело за то, чтобы избежать кровопролития, — сказал Джим.

Я одарила Гастека своей лучшей психованной улыбкой.

— Я думаю, что мы все могли бы извлечь выгоду из небольшой прозрачности.

— Ты охренела, — сказал Хью со своей лошади.

— Заткнись, черт возьми, — сказал я ему. — Никто с тобой не разговаривает.

— Ты блефуешь, — сказал Хью. — Ты не найдешь никого, кто забрал бы ее.

Я указала на приближающихся всадников.

Гастек обернулся. К нам приближались Бо с двумя помощниками шерифа: невысоким плотным мужчиной с рыжими волосами и латиноамериканкой лет сорока.

— Бо Клейтон? — Гастек опустил голову и потер переносицу. — У него здесь нет юрисдикции.

— У него имеется. Вон те леса находятся в округе Милтон.

Глаза Хью потемнели.

— Он пользуется уважением и большим авторитетом, — крикнул Гастек. — Если ты убьешь его, все правоохранительные органы ополчатся на нас.

Бо был всего в нескольких ярдах. Ростом шесть футов шесть дюймов и сложенный, как один из древних саксов, которые размахивали топорами такого же роста, как и они, Бо ехал на пестром першеронском кроссе, который был около восемнадцати ладоней высотой и выглядел достаточно сильным, чтобы тянуть полуприцеп. Два помощника шерифа ехали на теннессийских ходунках. Три всадника, три дробовика. Ничего больше.

Бо остановился. Вампиры уставились на него, сдерживаемые разумом навигаторов.

— Хорошо, — прогремел Бо. — Я, Бо Клейтон, законно избранный народом округа Милтон в качестве своего шерифа. В обязанности моего офиса входит добросовестное выполнение всех предписаний, ордеров и процессов, направленных мне, как шерифу этого округа. Я здесь, чтобы исполнить ордер.

Кровососы уставились на него.

Взгляд Хью стал расчетливым. Он раздумывал.

— Вот что должно произойти. Я собираюсь взять дамочку под стражу. Вы собираетесь развернуться и пойти домой. Самосуд ныне отменен. Расходитесь. Здесь не на что смотреть.

Жеребец Хью заплясал под ним.

— Расходитесь, — повторил Бо.

Хью потянулся за мечом.

Я подняла руку. Ворота Крепости распахнулись. Оборотни в форме воинов ждали рядами, заполняя двор, их шерсть поднялась дыбом, клыки обнажились. Я отправила всех оборотней, способных принимать полуформу, во двор. Шестьдесят четыре человека. Только восемнадцать имели боевой рейтинг, но отсюда казалось, что каждый из них был рендером.

— Если ты нападешь на представителя закона, Стая отомстит, — сказал Джим.

— Ваши лучшие люди ушли, — сказал Гастек. — У вас, в лучшем случае, полсилы.

Я кивнула.

— Да, большинство наших молодых одиноких людей отправились на охоту. Вы столкнетесь с родителями, чьи дети находятся в этой Крепости. Вы когда-нибудь пытались отобрать детеныша у волка? Вы можете попробовать это сделать.

Рука Хью лежала на мече.

Я потянулась к «Погибели». Меня распирал смех.

— Продолжай, Хью. Сделай мой день лучше. Я сейчас действительно расстроена. Мне нужно выговориться. Пожалуйста.

Он пристально посмотрел на меня.

— Ты проиграл, — сказала я ему. — Я раскусила твой блеф. Забирай своих головорезов и иди домой.

— У нас нет законного права нападать на шерифа, — сказал Гастек.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — ответил ему Хью.

— Нет, он не будет, — сказала я ему. По глазам Гастека я поняла, что он отключился. Что бы Хью ни решил сейчас, я сделала свою работу. Я предотвратила эту войну.

Рев прокатился по заснеженному полю, сотрясая зимний воздух, как внезапный, ужасающий раскат грома. Фризиец Хью дернулся. Рев обрушился каскадом, пенясь от угрозы и ярости, пробуждая какой-то давно забытый инстинкт, который отделял рациональную часть мозга от тела и оставлял открытыми только три варианта: сражаться, бежать или замереть.

Кэрран.

Облегчение захлестнуло меня, сделав невесомой, и на короткое блаженное мгновение я была полностью и совершенно счастлива. Кэрран!

Деревья на северном краю поля затряслись, когда взлетела стая птиц. Кэрран спрыгнул в снег. Он был почти восьми футов ростом в форме воина, мускулистая ужасающая смесь человека и хищной кошки, покрытая серой шерстью и вооруженная когтями размером с мои пальцы. Его голова была чисто львиной. Он открыл рот и заревел.

Огромный кадьяк вышел из кустарника, встряхивая своим большим пушистым телом. Рядом с ним хихикнул буда. Я никогда в жизни не была так счастлива услышать этот жуткий смех, от которого волосы встают дыбом.

Оборотни высыпали из леса, десять, двадцать, больше… Где он их взял…?

Должно быть, он пошел в лес и отвлек наших людей от охоты. Он привел с собой целую армию. Да!

Кэрран перешел на бег. Оборотни последовали за ним, поднимая в воздух снежную пыль.

— Мы здесь закончили. — Гастек повернулся к морю вампиров. — Миссия прервана.

Вампиры потоком стали покидать поле. Я рассмеялась.

Хью повернул коня лицом ко мне.

— Я пытался быть милым, но у меня есть свои пределы. Ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с животным, я буду обращаться с тобой как с животным.

Он открыл рот. Магия вырвалась из него, как приливная волна, и оборвалась, поймав меня. Слово силы.

Правая сторона моего лица стала горячей. Бледно-золотой свет закружился вокруг. Рядом со мной дернулся Гастек, захваченный таким же светящимся торнадо.

На стене позади меня Кристофер закричал:

— Госпожа!

Хью ухмыльнулся.

Что бы ни происходило, он умрет прежде, чем все закончится. Я бросилась к нему по снегу, выхватив меч. Свет двигался вместе со мной, струясь вокруг меня яркими солнечными лентами. Я перепрыгнула через колючки.

Хью соскользнул с лошади.

Кэрран подбежал ко мне, его глаза светились чистым золотом.

Я нанесла удар. Клинок Хью встретился с моим. Он оскалился на меня.

Торнадо света вокруг меня запульсировало красным, разрезая клинок «Погибели» там, где он коснулся меча Хью. Лезвие переломилось пополам.

Нет!

Поле, Хью и Кэрран исчезли.

Глава 13

КТО-ТО ВЫБИЛ почву у меня из-под ног. Я оказалась в невесомости, болтая руками. Передо мной мелькали кирпичи. Я падала в круглую шахту. Прямо подо мной толстая металлическая решетка перекрывала темную воду.

Смерть была близко.

Я ударилась о решетку, прошла сквозь нее, будто она была призрачна, и погрузилась в воду.

Прохладную. Мокрую.

Мое тело обрело вес. Я оттолкнулась, вынырнула и уставилась на обрубок меча в своей руке. Хью сломал мой меч. Он сломал «Погибель».

Он сломал мой меч.

Я свернулась калачиком вокруг своей сабли и нырнула под воду. У меня была «Погибель» с пяти лет, мне ее дал Ворон. Я спала с ней под кроватью почти каждую ночь в течение последних двадцати двух лет. «Погибель» была частью меня, и теперь она была сломана. Сломана пополам. Мне казалось, что кто-то отрезал мне руку, и она болела.

Я убью его. Это не было «если». Это было «когда».

Он сломал «Погибель».

Надо мной кто-то еще прошел через решетку и упал в воду. Я поперхнулась и поплыла вверх. Мгновение спустя Гастек вынырнул рядом со мной, тяжело дыша. Он в панике заметался по сторонам. Я освободила ему место. Примерно через десять секунд он перестал метаться и уставился на меня.

— Во всем виновата вода. Она пометила нас и сделала уязвимыми для магии д'Амбрея.

— Да. Хью, должно быть, подкупил одного из моих людей. Или шантажировал их. Или угрожал.

Это была Дженнифер. Никто иной, и если бы это было так, Хью не пришлось сильно угрожать. Она сидела там с бутылкой в руках и пыталась набраться храбрости, чтобы выплеснуть воду на меня, но не смогла.

Это не сломит меня. Мой меч мог сломаться, но не я. Я буду бороться. Я выберусь отсюда. Я буду жить. Я снова увижу людей, которых люблю.

Это не первое мое родео. Я погрузилась в тихое, холодное спокойствие. Голос Ворона всплыл и глубин моей памяти, и я оперлась на него, как на костыль. «Сперва ищи выход».

«Да. Я помню».

Я наклонилась в воде, пытаясь засунуть то, что осталось от моего меча, в ножны, оставаясь на плаву. Я промахнулась.

Я мать вашу промахнулась. Я не промахивалась уже два десятилетия.

— Ты была целью, — сказал Гастек. — Я неудачливый свидетель.

— Похоже на то. — Мне, наконец, удалось засунуть обрубок «Погибели» в ножны.

— Где мы находимся?

— Понятия не имею.

— Он знал, что нас перенесет сюда. Он знал и ничего не сделал, чтобы остановить мою телепортацию, — сказал Гастек.

— Похоже, д'Амбрей считает тебя расходным материалом.

Гастек долго смотрел на меня. Мускул на его лице дернулся. С гортанным рычанием Гастек ударил кулаком по воде.

— Вот и все. Это, черт возьми, все!

О-о-о. За все время, что я общалась с Гастеком, он ни разу не выругался. Вообще. «Главный» повелитель мертвых был готов закатить истерику. Я собралась с духом.

— Он приходит в мой город, он прогоняет моих людей, он командует мной, словно я его слуга, и теперь это? Да как он смеет!

Я вздохнула.

— Да как он смеет! — вырвалось у него. — Неужели вопрос: «Знает ли он, кто я?» не волновал его?

— Я не какой-то неуч, которым он может помыкать. Я не потерплю, чтобы со мной так обращались. Я чертовски много работал в течение многих лет. Годы! Годы учебы, и этот гребаный неандерталец входит и начинает командовать. — Гастек скривил лицо в гримасе. Вероятно, он стремился выдать себя за Хью, но в основном ему удавалось выглядеть крайне страдающим запором. — Ооо, я Хью д'Амбрей, я начинаю войну!

Смеяться прямо сейчас было не очень хорошей идеей. Я должна была экономить силы.

— Войну, которую я годами пытался избежать. Годами!

Он никак не мог угомониться.

— Неужели он думает, что легко вести переговоры с жестокими психами, которые не понимают элементарных вещей?

Приятно знать, кем он нас считает.

— Я этого не потерплю. Лэндон Нез услышит об этом.

Лэндон Нез, вероятно, отвечал за повелителей мертвых. Мой отец любил делегировать полномочия. Хью руководил Железными псами, военным подразделением. Кто-то должен был руководить Племенем, исследовательским отделением. Это была должность с большой текучестью кадров. Лэндон Нез, должно быть, был самым последним.

— Ископаемый. Тупица. Дегенерат! — Проклятия сыпались из Гастека, как из рогаизобилия. — Когда я выберусь отсюда, я брошу на него каждого вампира, который будет в моем распоряжении, пока он не высушит его досуха. Потом я разрежу его на куски и подожгу его выпотрошенное тело!

— Возможно, тебе придется встать в очередь.

Он, наконец, вспомнил, что я рядом.

— Что?

— Я дам тебе кусочек Хью, чтобы ты поиграл с ним, когда я закончу.

Казалось, он меня не услышал.

— Никто так со мной не поступает! Я вырву его сердце. Он знает, кто я такой?

— Ладно, — сказала я ему. — Выброси пар, не сдерживайся. — Гастек разразился потоком ругательств.

Я отвернулась. Мы должны были выбраться из этой передряги, и я должна была проверить место на предмет возможных путей отхода.

Решетка над нами была бледного цвета, что обычно означало, что металл содержит серебро. Над решеткой на сотню футов вверх поднималась шахта диаметром около двадцати футов. Синие фейри-лампы торчали из стен через равные промежутки, освещая кирпичи. Слишком отвесная, чтобы карабкаться.

Сама решетка состояла из прутьев шириной в дюйм, расположенных крест-накрест. Обычно решетки, подобные этой, имели поперечины, которые были приварены или зафиксированы обжатием, но на этой вообще не было швов. Должно быть, она была изготовлена на заказ специально для этой шахты.

Концы прутьев исчезали в стене. Я оттолкнулась ногой, чтобы приподняться, потянулась и ухватилась пальцами за решетку. Пока все хорошо. Я подняла ноги и изо всех сил пнула решетку. Не просто твердая, неподвижная. Что ж, по крайней мере, отверстия между прутьями не были крошечными.

Я стащила куртку, просунула один рукав сквозь решетку и привязала его к другому рукаву. Так хорошо.

Я сделала глубокий вдох и нырнула в мутную воду. Не холодно, но и не особенно тепло. Свитер Евдокии помог бы мне выиграть немного времени. Шерсть сохраняла тепло, даже когда была мокрой. Я поплыла вниз вдоль стены. Темнота и кирпичи. Никаких потайных ходов, никаких туннелей, никаких труб с крышками, которые можно было бы открутить.

Кровь стучала у меня в ушах. Я должна была повернуть назад, иначе у меня кончится воздух. Я развернулась на сто восемьдесят и стала выныривать на поверхность. Надо мной жидкое небо обещало свет и воздух. Я оттолкнулась сильнее. Мои легкие отчаянно нуждались в кислороде.

Я вынырнула на поверхность и глотнула воздуха.

— … он так себя считает?

Это была тюремная камера, предназначенная для содержания оборотня. Серебро в решетке удержит его от того, чтобы прикоснуться к ней. Воды было слишком много, чтобы оттолкнуться от дна и попытаться протаранить решетку. Даже если бы мне каким-то образом удалось вырвать прутья решетки, что было чертовски маловероятно, решетка упала бы на нас, и мы бы утонули под ее тяжестью. В моем сознании возникла кошмарная картина того, как решетка падает на меня и толкает глубоко в темную воду. Нет уж, спасибо.

Фонари только сыпали соль на рану. Можно было с определенностью осознать, насколько безнадежной была ситуация.

«Ты хочешь, чтобы с тобой обращались как с животным, я буду обращаться с тобой как с животным». Спасибо, Хью. Так рада знать, что тебе не все равно.

Я могла бы это сделать. Я готовилась к этому всю свою жизнь. Гастек замолчал.

— Я полагаю, эта модная униформа не поставляется с устройством для телепортации?

— Не смешно.

— Девушка может надеяться. — Я нырнула и развязала шнурки на левом ботинке. За ними последовали на правом ботинке. Я вынырнула на поверхность, чтобы глотнуть свежего воздуха.

— Что ты делаешь? — спросил Гастек.

— Облегчаю нагрузку. — Я нырнула, осторожно стянула левый ботинок, вынырнула, ухватилась за решетку и перекинула шнурки через перекладину. Я завязала узел и оставила ботинок подвешенным, затем проделала то же самое с правым ботинком. — Я устану через час или два, а мне понадобятся ботинки, если мы выберемся отсюда.

Я сняла ремень, продела его сквозь прутья и закрепила в петле. Гастек поднял брови. Я просунула руку в петлю и ухватилась за решетку. Ремень удерживал меня, без трепыхания в воде.

Лицо Гастека вытянулось.

— Как думаешь, как долго он продержит нас здесь?

— Понятия не имею.

Он вздохнул и начал снимать ботинки.

***

Я НЕПОДВИЖНО ВИСЕЛА в воде. Время ползло незаметно. Я понятия не имела, как долго мы здесь пробыли. Мы по очереди ныряли, чтобы найти выход, но ничего не нашли. В конце концов, мы прекратили это дело. Когда-то, пока мы ныряли, закончилась магическая волна. Теперь шахту освещали четыре тусклые электрические лампы. Тусклый и водянистый свет казался угнетающим, просто еще одна форма пытки.

Мы использовали куртку Гастека и его пояс, чтобы сделать две петли, для удерживания его в вертикальном положении. С двумя опорами мы могли бы спать. Слабое утешение, но это было уже что-то.

Некоторое время назад у меня пересохло во рту, и я отпила немного из своей фляги и передала ее Гастеку.

— Ты всегда носишь с собой флягу?

— Сила привычки. Можно многое пережить, если у тебя есть фляга и нож.

Он сделал глоток и передал ее обратно.

— Что произойдет, когда у нас закончится вода?

— Будем пить эту. — Я кивнула на темную воду, заливающую шахту.

— Она не кажется чистой, и даже если это так, она не останется такой надолго.

— Люди, умирающие от жажды, не выбирают.

Мы висели в воде.

— Что ты сделал с Натараджей? — спросила я. Гастек удивленно моргнул.

— Я задаюсь тем же вопросом. Он просто как бы исчез. — Гастек вздохнул.

— Мы никуда не торопимся, — сказала я ему.

Он поднял взгляд к потолку, задумался и пожал плечами.

— Почему нет? Натараджа всегда любил бесконтрольное управление. Я никогда не понимал, почему его вообще назначили главным. Он выглядел впечатляюще, но имел очень мало общего с управлением офиса. Я курировал исследования и разработки, а Малрадин занимался финансовыми аспектами. Год назад поведение Натараджи стало еще более непредсказуемым. Он бродил вокруг, бормоча что-то себе под нос. Он убил то чудовище, которое держал как домашнее животное.

— Виглес? Его гигантскую змею?

— Да. Подмастерье обнаружил ее части, разбросанные по всему верхнему этажу. Отчет был направлен в главный офис. Прибыл высокопоставленный член «Златого легиона» и провел небольшое расследование. Натараджа исчез. Нам сказали, что его отозвали.

— Ты думаешь, его отозвали?

Гастек пожал плечами.

— Какой смысл строить догадки? Малрадин и я были оставлены, деля ответственность за офис до тех пор, пока один из нас не «отличится» или не будет назначена замена. Я полагаю, что теперь вопрос об отличии является спорным. Он мертв, а я здесь. — Последнее слово он выплюнул.

Сейчас он спал. Мне тоже было лучше поспать. Я закрыла глаза и представила, что нахожусь на пляже с Кэрраном. Это был такой приятный сон…

***

НАША ФЛЯГА иссякла. В ней было достаточно воды более чем на два дня, если тщательно дозировать, а мы разделили ее пополам. Мы были заключены здесь более чем на двадцать четыре часа. Вероятно, ближе к сорока восьми. Мы начали пить воду, окружающую нас, и она не так хорошо оседала в моем желудке.

Вода в шахте несколько часов назад стала холоднее. Температура на самом деле не изменилась, но вода высасывала тепло тела примерно в двадцать пять раз быстрее, чем воздух. Мы мокли достаточно долго, чтобы по-настоящему это почувствовать.

Я умирала с голоду. Мой желудок превратился в бездонную яму, наполненную болью. Мне хотелось пнуть себя за то, что я не наелась чего-нибудь вкусненького тем утром, пока была в Крепости, но это отняло бы слишком много энергии. Я должна была беречь каждую каплю. Виси в воде. До конца. Выживай.

Когда меня пробрал холод, я отстегнулась от пояса и поплыла. Напряжение сожгло те скудные запасы энергии, которые у меня оставались, но от этого мне стало теплее. Пока снова не началась дрожь.

— Мы здесь умрем, — сказал Гастек.

— Нет, — сказала я ему.

— Что заставляет тебя так говорить?

— Кэрран придет за мной.

Гастек рассмеялся — резкий кислый звук.

— Ты даже не знаешь, где мы находимся. Мы можем быть на другом конце страны.

— Это не имеет значения. Он придет за мной. — Он вывернет планету наизнанку, пока не найдет меня… и я бы сделала то же самое для него.

Гастек покачал головой.

— Ты должен заставить себя выжить, — сказала я ему.

Он не смотрел на меня.

— Я не собираюсь умирать в этой дыре. Кэрран придет за мной, и мы выберемся отсюда. Так все не закончится, Хью не выиграет. Мы переживем это. Однажды я собираюсь вонзить свой сломанный меч прямо ему в горло.

Гастек пристально посмотрел на меня. Его голос был хриплым.

— Позволь мне повторить. Нас телепортировали в какое-то неизвестное место, вероятно, за тысячи миль от всех, кого ты знаешь, возможно, на другом континенте. Человек, который поместил нас сюда, вероятно, тоже телепортировался, забрав с собой информацию о нашем местоположении, так что никто из наших знакомых не имеет даже малейшего представления о том, где мы можем быть. У нас нет возможности общаться с внешним миром. Даже если бы мы могли каким-то магическим способом общаться с теми, кого мы знаем, мы бы ничем не помогли, потому что мы не знаем, где находимся. Мы плаваем в холодной, мутной воде.

— На самом деле здесь довольно тепло.

Он поднял палец.

— Я еще не закончил. У нас нет еды. Мы здесь уже, по меньшей мере, сорок восемь часов, потому что муки голода, которые я испытываю, теперь не так сильны. Прямо сейчас наши тела сжигают те скудные запасы жира, которые у нас есть, что приведет к тяжелому кетозу, который, в свою очередь, приведет к ацидозу крови, что ведет к тошноте и диарее. Вскоре последуют слабость, обмороки и головокружение. Поскольку наш мозг лишен необходимых питательных веществ, у нас начнутся галлюцинации, а затем мы будем страдать от катастрофических поражений органов, пока, наконец, не умрем от остановки сердца. Это жестокая и мучительная смерть. Махатма Ганди выжил в течение двадцати одного дня, когда проводил кампанию за независимость Индии, но, учитывая, что мы находимся в воде, и наши тела усваивают питательные вещества ускоренными темпами, я даю нам максимум две недели.

— Если ты когда-нибудь решишь сменить карьеру, я бы избегала мотивационных разговоров.

— Разве ты не понимаешь? Единственный человек, который знает, где мы — это д'Амбрей, и он отправил нас сюда, чтобы мы медленно умирали с голоду. Даже если он передумает и решит вытащить тебя, поскольку у него есть какое-то странное увлечение тобой, у него нет таких отношений со мной. Я — разменная монета. Те немногие делишки, которые у меня были с этим человеком, были на грани грубости. Он явно не испытывает ко мне никакого уважения.

— Я обещаю тебе, что мы вошли сюда вместе и уйдем вместе. Кэрран вытащит меня, и я не оставлю тебя здесь.

— Ожидать, что Кэрран каким-то образом придет и спасет тебя, прежде чем мы умрем, абсурдно.

— Ты не знаешь его так, как я.

— Кейт! Ты бредишь!

— Это не первый раз, когда я в ловушке без еды, — сказала я. — Раньше мне часто приходилось это делать. У нас есть вода, что является огромным преимуществом. Мы еще не умерли.

Он уставился на меня.

— Я пережила аризонскую пустыню. Я выжила в лесу, выжженном пожарами. Меня морили голодом, топили, морозили, но я все еще здесь. Ключ к выживанию — не сдаваться. Ты должен бороться за свою жизнь. У тебя должна быть надежда. Если ты отпустишь надежду, все кончено. Сдаться — значит тихо умереть со связанными руками в хижине, куда тебя бросил человек, который тебя связал. Надежда — это пробить себе дорогу и пробежать десять миль по снегам и лесам, несмотря ни на что.

Гастек моргнул.

— Ты действительно это сделала?

— Да.

— Кто поместил тебя в хижину?

— Мой отец.

Гастек открыл рот.

— Зачем? Что за отец так поступает с ребенком?

— Единственный, который у меня был. Не сдавайся. Гастек, не дай ископаемому победить.

Он покачал головой.

Его мозг работал слишком громко. Ему нужно было перестать думать, потому что его разум продолжал бегать по кругу, все глубже погружая его в отчаяние. Отчаяние было поцелуем смерти.

Нам нужно было экономить энергию, но если я не отвлеку его, он совсем загнется.

— Ты продолжаешь анализировать ситуацию, и чем больше ты ее анализируешь, тем более безнадежной она кажется. Постарайся не думать об этом. Поговори со мной вместо этого.

— О чем?

— Не знаю. Почему ты решил стать навигатором? Ты всегда хотел управлять нежитью? Почему ты не выбрал что-либо другое? Почему Племя? — Итак, это должно было занять его.

Он неподвижно висел в воде.

— Гастек — это не мое настоящее имя. Я вырос в Массачусетсе, недалеко от Андовера. Я был умен и беден. Не ошеломляюще беден. Я знавал детей, которые были беднее. Бедность — это когда твои родители возвращаются домой с первой работы и спешат съесть свои макароны с сыром, потому что через пять часов им нужно вставать на вторую работу, а они хотят немного поспать. Мы были не так уж бедны. У нас была еда. У нас был дом. Я видел обоих своих родителей за обеденным столом одновременно.

В восьмом классе был научный турнир между местными школами. Местная частная подготовительная академия принимала участие, главным образом для того, чтобы продемонстрировать огромное превосходство своего образования над государственной системой. Я выиграл. Академия выделила мне стипендию. Я помню, как радовались за меня мои родители. Это была школа Йельского университета, и они думали, что теперь у меня есть будущее. Итак, следующий учебный год я начал в подготовительной школе. Это было в сороках пяти минутах езды, и каждый день мой отец возил меня туда на своем рабочем фургоне. Мой отец ремонтировал газовые линии. На фургоне был логотип, написанный большими желтыми буквами: GasTek. Название компании. Никто не был заинтересован в том, чтобы узнать мое имя. Я стал тем парнем из Газтека, затем Гастеком, а потом один из классных клоунов подумал, что было бы забавно поменять буквы. Жустек. Не такая уж тонкая ассоциация со словом «жуткий». Жустек или иногда просто Жуть. К концу года даже учителя не называли меня по имени.

Я слышала закоренелую горечь в его голосе. Он смирился с этим, и это больше не причиняло боли, но она все еще была там.

— В тот первый год я понял, что меня никогда не примут. Все понимали, что как бы я ни старался, каким бы блестящим умом я не был, лучшее, на что я мог надеяться — это работать на одного из моих более тупых одноклассников, когда мы вырастем. Они станут владельцами, а я буду наемным работником. Видишь ли, недостаточно быть умным. Если вы красивы или хороший спортсмен, они могут в какой-то степени принять вас, потому что подростки поверхностны. Ты мог бы стать трофеем для одного из них, если бы позволил использовать себя, но я не был ни тем, ни другим. Быть богатым — это как приоткрыть дверь, но тебя никогда не впустят полностью. Они будут тратить твои деньги, и смеяться над тобой за твоей спиной. Я понял это. Видишь ли, денег, мозгов, внешности — всего этого недостаточно. Есть такая штука, которая называется наследием. Дело было не только в том, куда ты ходил в школу или с кем. Речь шла о том, в какую школу ходил твой дедушка и кто были его лучшие друзья.

— Я так понимаю, школа не была твоим любимым местом.

— Я чертовски ненавидел ее. Потом туда пришел рекрутер Племени. Они привели вампира в клетке и позволили нам попробовать по одному. Чувство, когда я впервые понял, что могу контролировать… Я не могу его описать. Это было правильно. Впервые в моей жизни что-то казалось правильным. Я заставил нежить отпереть дверь клетки, а затем погнал ее за моими дорогими одноклассниками. Вербовщик был недостаточно силен, чтобы отобрать у меня вампира. Все разбежались. Не имело значения, насколько они были богаты. Не имело значения, как их звали. Их августейшие бабушка и дедушка не могли спасти их, потому что, если бы они были там, они бы тоже убежали от меня.

Гастек улыбнулся яркой счастливой улыбкой.

— Некоторые из них умоляли меня остановиться.

Он выглядел таким счастливым, что я изо всех сил старалась отодвинуться от него подальше в своих поддержках.

— Они исключили меня в течение часа. — Он рассмеялся. — К концу дня Племя принесло моим родителям чек на общую сумму больше, чем они заработали вместе за предыдущие три года. Плата за трудности, чтобы немного облегчить их жизнь, если я решу уйти из дома и учиться вместе с Племенем. Но мои родители не хотели меня отпускать. Деньги не имели для них никакого значения.

— Они любили тебя, — догадалась я.

Он кивнул.

— Именно. Я сунул им в руки чек и вышел из дома. Я хотел власти. Я также хотел уважения и денег, но больше всего я хотел власти. Ты спросила меня, почему я навигатор. Потому что мне это нравится. Мне нравится, когда моя магия устанавливает эту первую связь. Мне нравится ее точность, тонкость, искусство. Если бы ты умела управлять, ты бы поняла.

Ох, если бы он только знал.

— Это как быть подключенным к источнику чистой силы. Она питает тебя. Я высоко поднялся. Сейчас я занимаю семнадцатое место в «Златом легионе».

Легионы Роланда были передовыми отрядами повелителей мертвых. «Золотой» был в первой полусотне, а «Серебряный» — в следующей полусотне.

— Я думала, что называется «Золотой легион».

— Название изменили в прошлом году, — сказал Гастек. — «Златой» звучит лучше. Управление вампирами похоже на все остальное. Оно требует практики и дисциплины, но, в конечном счете, тяжелая работа окупается. С каждым годом моя сила возрастает. Я мог бы быть в первой десятке, но я предпочитаю не делать ставку на это место.

— Почему нет?

— Ты не поймешь, — сказал Гастек.

— Испытай меня.

— Нет. Достаточно сказать, что я работал годами, и теперь все мои усилия привели меня сюда. В эту… дыру в земле. А сейчас я собираюсь отдохнуть. На сегодня я наговорил достаточно.

Гастек притих. Шли минуты. Его голова опустилась.

Я могла представить его во дворе школы, тощего ребенка в дешевой одежде, посылающего нежить за людьми, которые смотрели на него свысока. Кто знал?

Я закрыла глаза. Это было все, что я могла сделать. Мы выберемся отсюда.

Кэрран придет за мной. Конечно, он так и сделает.

***

КОМНАТУ ОСВЕЩАЛ КАМИН, и от него исходило тепло, такое роскошно горячее и мягкое, что долгое время я просто купалась в нем. Мне было тепло и сухо. В воздухе витал пикантный запах жареного мяса. Еда. Это был рай.

— Привет, детка, — сказал Хью. Небеса взяли и отменили.

Я обернулась. Он развалился в большом деревянном кресле, прислонившись к спинке, вытянув перед собой большие ноги в синих джинсах. Он был без рубашки, и свет камина играл на резко очерченных мышцах его груди и рук. На шее у него висел маленький кулон на простой стальной цепочке. Мне нравилось, как он сидел, такой свободный и расслабленный. Ему было бы труднее увернуться, а рядом со мной стоял прекрасный тяжелый стул.

Я схватилась за стул. Только я не пошевелилась.

И у меня не действовали ни руки, ни ноги. Потрясающе. Хью усмехнулся.

— Дай угадаю, это один из тех особенных снов. — По крайней мере, я могла говорить.

— Что-то в этом роде. Это проекция.

— Ага. Ведь магии сейчас нет.

— Есть. Вернулась минут пятнадцать назад. Ты почувствуешь ее, когда проснешься.

— Как долго я нахожусь в твоей маленькой тюремной камере? — С таким же успехом я могла бы получить любую информацию, какую смогу.

— Три дня.

— Так долго. Ад.

— Как там водичка? — спросил Хью. — Еще не остыла?

Сволочь.

— Так вот как ты телепортировался из горящего замка? У тебя где-то была с собой вода?

Он дотронулся до кулона, висевшего у него на шее, и поднял его. Свет огня играл на стекле кулона в форме пули. Внутри плескалась вода.

— У меня она всегда есть при себе. Чтобы раздавить, требуется секунда. Как только вода касается тебя, слово силы тянет тебя к источнику воды.

Итак, вода, которую Дженнифер вылила на меня, поступила из шахты, где в данный момент плавало мое тело.

— Телепортация — это последнее средство, — сказал Хью. — Перенос занимает несколько секунд, в зависимости от расстояния. Если технология нахлынет, пока находишься в пути, ты мертв. Но ты не оставила мне выбора.

— Что ты пообещал Дженнифер, чтобы предать меня?

— Власть, — сказал он. — Она должна была облить тебя наедине, чтобы никто не заподозрил ее, как только я активирую телепортацию. Ты бы исчезла, и она использовала бы время, пока все бегали вокруг в поисках тебя, чтобы укрепить свою власть в клане. Через неделю или две один из моих людей убрал бы Десандру вместо нее, что бы все упростить. За исключением того, что она облажалась, а потом ее парень облажался еще больше. Я полагаю, что сейчас устанавливают камень на ее могиле. Я уже говорил тебе раньше: оборотней трудно обучить, надо истреблять их еще по малолетству.

— Ты больной ублюдок.

— Я знаю. — Хью кивнул на стол рядом с ним. — Голодна?

Стол был накрыт едой. Свежий хлеб, еще теплый и хрустящий из духовки, ждал на разделочной доске. Жаркое из ребрышек, с хрустящим и тающим жиром, возвышалось над миской супа, бочонком золотистого масла и блюдом с картофельным пюре. В воздухе пахло жареным мясом, жареным чесноком и свежим хлебом.

У меня потекли слюнки, а желудок сжался от боли. Почему у меня не было рук, чтобы швырнуть в него стулом, но у меня все еще были рот и живот? Вселенная несправедлива.

— Я в часе езды, — сказал Хью. — Если ты попросишь меня, я приду и выловлю тебя, и все это будет твоим. Все, что тебе нужно сделать, это сказать: «Пожалуйста, Хью».

— Засунь большой палец себе в задницу и покрутись на нем.

Он улыбнулся, отрезал кусок хлеба и намазал его маслом. Я наблюдала, как масло скользит по ломтику. Он откусил кусочек и прожевал.

Ублюдок.

— Ты закончил со своим пищевым порно-шоу? У меня есть холодная, мокрая адская дыра, в которую мне нужно вернуться.

— Рано или поздно ты сломаешься, — сказал он.

— Продолжай надеяться.

— Ты борец. Ворон снова и снова ставил тебя на край обрыва, пока не научил цепляться за жизнь. Ты сделаешь все, что нужно, чтобы выжить, и я — твой единственный шанс выбраться. Сначала ты будешь сопротивляться, но с каждым часом мое предложение будет выглядеть все заманчивее и заманчивее. Ты убедишь себя, что смерть ничего не даст, и ты должна, по крайней мере, уйти с помпой. Ты скажешь себе, что принимаешь мое предложение только для того, чтобы воткнуть этот сломанный меч мне в грудь и почувствовать, как он пронзает мое сердце. Даже если ты потом умрешь, тот факт, что я перестану дышать, делает твою смерть что-то значащей. Так что ты позовешь меня. И ты попытаешься убить меня. За исключением того, что ты провела три дня без еды, и это тело… — Он наклонил голову и медленно оглядел меня. — Это тело сжигает калории, как огонь поглощает бензин. У тебя заканчиваются резервы. Я могу уложить тебя одним ударом.

— Ты прав насчет меча. Ты его сломал, значит, ты мне должен.

Он постучал себя по обнаженной груди над сердцем.

— Это то самое место. Попробуй, Кейт. Давай посмотрим, что произойдет.

— Чего ты хочешь от меня, Хью?

— В краткосрочной перспективе я бы хотел, чтобы ты произнесла мое имя с прикрепленным к нему «пожалуйста». Я бы хотел прогуляться по Джестер-парку с тобой под руку.

Джестер-Парк, Айова. Когда-то это был парк в Де-Мойне, а теперь одно из убежищ моего отца.

— В долгосрочной перспективе я хочу победить. И я выиграю, Кейт. Ты будешь хорошо сопротивляться, но, в конце концов, ты будешь спать в моей постели и сражаться со мной спина к спине. Нам будет хорошо вместе, я обещаю тебе.

— Какую часть «нет» ты не понимаешь?

— Ту часть, где я не получаю того, чего хочу. Тебе нужно показать твое место, и оно не в Крепости.

Что-то внутри меня оборвалось.

— И ты собираешься показать мне, где мое место?

— Да.

Время для проверки реальности, Хью.

— Ты имеешь то, что имеешь, только потому, что мой отец смешал твою кровь со своей. Все, что ты делаешь, и всем, чем ты являешься, ты обязан кому-то другому, и когда он перестанет тебя использовать, он отшвырнет тебя в сторону.

Брови Хью сошлись на переносице.

Я продолжила.

— Я вырезала свою собственную жизнь из этого мира. Ты пытаешься обойтись без помощи Роланда, а потом возвращаешься и читаешь мне нотации. О, подожди, ты это сделал, и сначала я надрала тебе задницу, потом Кэрран сломал тебе позвоночник и бросил в огонь. Как ты себя чувствуешь, Хью? Знать, что ты на втором месте?

— Ты нарываешься, — сказал он мне.

— Ты наемный работник. Ты даже не можешь сказать Роланду «нет». Так как насчет того, чтобы ты заткнулся и вернулся к тому, что у тебя получается лучше всего? Сапоги Роланда нужно почистить.

— Поступай, как знаешь. — Он заложил руки за голову и улыбнулся. — У меня нет ничего, кроме времени.

Я резко проснулась. Холодная вода окатила меня. Гастек уставился на меня затуманенными глазами.

— Кэрран придет за мной, — сказала я ему.

***

МОИ НОГИ СВОДИЛО судорогой. Судороги приходили с тошнотворной частотой, скручивая меня, так больно, что я бы закричала, если бы не была так слаба. Теперь мы прошли через четыре магические волны. Во время третьей Гастек обратился к стене, умоляя свою мать не умирать. Сейчас мы были на четвертой волне, и он молчал уже несколько часов.

Я пробовала использовать слова силы, но ни одно из них не сработало. Они просто отскакивали от стен шахты. Должно быть, Хью защитил их.

Я старалась спать как можно больше. Когда у меня не получалось, я пересчитывала кирпичи. В последнее время они стали размытыми и не в фокусе, словно я смотрела на них сквозь горячий воздух, поднимающийся от тротуара. Я больше не была Кейт. Я была вещью. Холодной. Измученной. Голодающей. Мерзкой.

Я не хочу умирать в этой темной дыре. Я не хочу умирать!

Я просто хочу увидеть солнце. Я хочу еще раз обнять Джули. Я хочу поцеловать Кэррана.

Может быть, я ошиблась.

Может быть, он не найдет меня вовремя.

***

ТЕПЛО. СУХО. ЕДА. Хью.

— Прошло пять дней. Это годовщина. Я решил проверить, как ты. Предложение все еще в силе.

— Пошел ты.

— Тогда ладно.

Холодная, влажная тьма. Гастек бьется в конвульсиях в своих поддержках. Держи голову над водой. Не умирай. Мы сделаем это. Мы должны это сделать.

***

ВОДА ЗАБРЫЗГИВАЕТ меня. Я больше не знаю, теплая она или холодная.

Стена шахты разваливается на части. Кэрран смотрит на меня. Я вижу его. Я вижу его серые глаза. Я слышу его голос.

— Я пришел, детка. Держись. Просто держись за меня.

Он пришел за мной! Он пришел, чтобы вытащить меня отсюда.

— Я так сильно тебя люблю…

Я просто хочу прикоснуться к нему, но не могу дотронуться. Что-то блокирует меня. Он прямо здесь. Я вижу его прямо здесь. Я не могу…

— Кейт! Кейт! — Что-то пытается удержать меня, но я должна добраться до Кэррана. Я должна выбраться отсюда.

— Это нереально. — Голос Гастека. — Это нереально. Понимаешь?

Кэрран исчезает. Есть только камни, темные холодные камни и пятна моей крови там, где я царапала их.

***

ШЕСТЬ МАГИЧЕСКИХ ВОЛН. Я плаваю в озере крови. У меня галлюцинации, но я чувствую ее вкус на своих губах, соленый горячий вкус человеческой жизни.

Это пройдет. Это просто голод.

Гастек, размытый, его лицо не в фокусе, плавает в крови рядом со мной.

— Я боюсь.

Нужно сохранить ему жизнь.

— Мы справимся.

— Я просто хотел жизни, — шепчет он. — Я видел, как умирала моя мать. Она страдала. Она так много страдала. Я не могу этого сделать. Я не могу. Я слишком боюсь. Я делал все это, потому что хотел получить подарок Строителя. Я хотел, чтобы он сделал меня бессмертным.

Он смотрит на меня безумными глазами и, на самом деле, он меня не видит.

— Гастек?

— Меня зовут Мэтью. — Его голос — лихорадочный шепот. — Если Строитель заботится о тебе, если ты ему нужен, он позволит тебе жить вечно. Он не позволит тебе умереть.

— Я забочусь о тебе, Мэтью. Держи меня за руку. Я не позволю тебе умереть.

***

СЕМЬ МАГИЧЕСКИХ ВОЛН.

Кэрран стоит на решетке надо мной, и я разговариваю с ним. Я говорю, что всех люблю. Это еще не конец. Я не перевернусь и не умру.

Хотела бы я быть лучшим человеком. Я хотела бы, чтобы все было по-другому. Это место меня не убьет. Я выживу. Я не сломаюсь.

Кэрран улыбается мне. Он протягивает мне руку. Я знаю, что он придет за мной.

Он придет за мной. Он просто может опоздать.

***

ШУМ. НИЗКИЙ РИТМИЧНЫЙ шум, похожий на стук какого-то гигантского сердца.

Он становится все громче. Он словно приближается.

У меня снова галлюцинации. Больно.

Моя левая рука сжимает решетку. По другую сторону решетки рядом с ней лежит кусок кирпича.

Кусок кирпича.

Мой разум начинает медленно работать, как ржавый двигатель, пытающийся вернуть себя к жизни.

Глухой удар! Что-то ударилось в стену над нами. Еще один кирпич отскочил от решетки.

Я протягиваю руку и трясу Гастека. Он неподвижно висит в своих поручах. Я едва могу сдвинуть его с места.

Удар!

— Гастек, — шепчу я. — Гастек… — Его глаза медленно открываются.

Удар.

Кирпичи сыпятся на решетку. В тусклом свете электрических ламп шахта колеблется, расплывается, но я вижу отверстие примерно в двадцати футах над землей. Еще один глухой удар. Еще больше кирпичей полетело вниз, отскакивая от металла. Кто-то мелькнул в верхней части отверстия, прыгнул и приземлился на решетку. Серые глаза впились в меня.

Кэрран.

Пожалуйста, пусть это будет по-настоящему.

Он уставился на меня. В его глазах застыл ужас.

— Кейт? Господи Иисусе.

Мои губы шевельнулись.

— Пожалуйста, будь настоящим.

Он вытаскивает из рюкзака ножовку по металлу и начинает пилить решетку.

— Оставайся со мной, детка.

Это сон, еще одна галлюцинация. Или Хью морочит мне голову. Я собралась с духом. Я проснусь, а он исчезнет.

Еще двое приземлились на решетку. Джим. Томас, альфа крыс. Джим увидел меня и выругался.

— Вытащите меня отсюда, — прошептал Гастек. — Пожалуйста.

— Мне следует оставить тебя здесь, сукин ты сын, — прорычал Кэрран. — Вытащите его.

Джим достал еще одну пилу.

Лезвие пилило решетку надо мной. Туда-сюда. Туда-сюда.

Пожалуйста, будь настоящим. Я протянула руку через решетку и коснулась его пальцев в обрезанных перчатках. Его рука была теплой.

— Держись, детка. Я держу тебя.

Какое-то существо вывалилось из дыры и приземлилось на решетку. Безволосый и мускулистый, он присел на четвереньки, будто никогда не ходил прямо. Толстые изогнутые когти венчали пальцы его ног. Грудь у него была широкая, задние конечности мускулистые, как у собаки-боксера. Из его позвоночника торчал костяной гребень. Массивные челюсти разжались, и клыки размером с палец пронзили воздух. Его глаза, глубоко посаженные и ярко-красные, горели голодом.

Вампир. Древний вампир, такой старый, что у меня по спине пробежали мурашки.

Кэрран резко обернулся. Вампир прыгнул. Правая рука Кэррана сомкнулась на горле вампира. Он развернулся, не обращая внимания на когти, рвущие его куртку, и впечатал голову нежити в стену. Череп вампира отскочил от кирпича. Кэрран оскалил зубы и снова и снова вбивал его в стену со свирепым лицом.

Кости затрещали. Кровь нежити забрызгала кирпичи. Кэрран в последний раз запустил кровососа в кирпич и открутил ему голову, будто отжимал белье. Тело вампира упало в одну сторону, голова — в другую.

— Показушник, — прошептала я.

— Держись. Почти закончили.

Он схватился за решетку. Кожа на его пальцах посерела — серебро обжигало его. Кэрран напрягся. Его ноги дрожали от напряжения. Последние две перекладины согнулись, и он отодвинул часть решетки в сторону, как крышку от консервной банки. Он упал на колени и потянулся ко мне. Я выскользнула из своих поручей. Должно быть, кто-то превратил мои ноги в свинец, потому что они тянули меня вниз, как якорь. Я тонула. Вода достигла моей шеи, рта… Он схватил меня за руку, вытащил через решетку на воздух и прижал к себе.

От него пахло Кэрраном. Он чувствовался так же. Я уткнулась лицом в изгиб его шеи. Его кожа была такой горячей, что обжигала.

— Не умирай у меня в руках. — Он поцеловал меня в лицо, снимая куртку. — Не умирай у меня на глазах.

Я не могла стоять. Я просто рухнула на решетку, держась за него.

Он завернул меня в свою куртку, обхватил руками и прыгнул.

Потом мы оказались в узком коридоре. Он пронес меня через него.

— Я люблю тебя, — сказала я ему.

— Я тоже тебя люблю. — Его голос был грубым. — Останься в живых, Кейт.

— Гастек…

— Они вытащат его, не волнуйся. Останься со мной.

— А куда мне идти?

Он прижал меня к себе.

— Я собираюсь убить этого ублюдка.

— В очередь, — сказала я ему. — Он сломал мой меч.

— К черту меч, я чуть не потерял тебя. — Он пинком распахнул дверь и опустил меня рядом с костром, разведенным на бетонном полу. — Андреа, одежда! Скорее.

Кэрран разорвал мою рубашку пополам. Мои штаны слетели — кто-то стаскивал с меня промокшую одежду. Жар костра окутал меня. В поле моего зрения появился Кристофер с белоснежными волосами, и он поднес термос к моим губам.

— Пейте, госпожа.

Я сделала глоток. Куриный бульон. Я снова выпила, и он убрал его от меня.

— Не так быстро. Вам будет плохо.

— Притормози, — сказала мне Андреа и надела носки мне на ноги. — Никогда больше не выкидывай это дерьмо, слышишь меня?

— Конечно, — прошептала я.

— Вот. — Роберт протянул Кэррану рубашку.

— Что вы все здесь делаете? — прошептала я, когда Кэрран надел ее на меня.

— Мы пришли, чтобы спасти вас, — улыбнулся Кристофер. — Даже я. Я не хотел возвращаться в это место, но я должен был. Я не мог оставить вас в тюрьме.

Он дал мне еще бульона. Я выпила. Кэрран прижал меня к себе.

Мы находились в какой-то большой комнате. В центре горел костер, пожиравший остатки офисной мебели. У одной стены стояла груда перегородок из кабинок. В потолке были окна. Комната выглядела так, словно лежала на боку. В этом не было никакого смысла.

— Где мы находимся? — прошептала я.

— Вы не знаете? — Голубые глаза Кристофера расширились. — Мы в Мишмаре.

Башня-тюрьма Роланда. Я знала только то, что Ворону рассказал о ней Роланд. Когда пал деловой район Омахи, мой отец выкупил остатки обедневшего города. Он взял колоссальные куски упавших небоскребов, высотой в два, три, четыре этажа, перетащил их на отдаленное поле где-то в Айове и сложил их друг на друга в огромную башню, скрепленную магией и окруженную стеной. Это было порочное место, постоянно меняющийся лабиринт, где выходы запечатывались сами собой, а стены принимали новые формы. Здесь бродили дикие вампиры. Здесь охотились существа, которым никто не давал названия, потому что они не имели права на существование. Из Мишмара не было спасения, никто не выбирался оттуда.

— Ты пришел в Мишмар ради меня?

Кэрран прижал меня к себе, баюкая, как ребенка.

— Конечно.

Я так сильно любила его.

— Ты гребаный идиот. — Мой голос был хриплым. — Какого черта ты это сделал?

— Потому что я люблю тебя. Дайте ей еще бульона. Она приходит в себя.

— Мы должны убираться отсюда, — сказала я. — Хью проверяет меня в моих снах.

Глаза Кэррана стали золотыми.

— Пусть приходит.

— Вампир! — крикнула Андреа.

Разбилось окно над нами и слева от нас. Осколки стекла и дерева каскадом посыпались на пол. Вампир ввалился в комнату, его разум вспыхнул горячей искрой передо мной. Он приземлился на четвереньки, старый, изможденный и нечеловеческий. Из его спины торчал острый костяной гребень. Еще один древний.

Вампир рванул вперед, а затем резко остановился.

— Я все еще… повелитель мертвых, — сказал Гастек с одеяла на полу. — Убейте его, пока я не потерял сознание.

Глава 14

Я ОТКРЫЛА ГЛАЗА. Я лежала на одеяле, завернутая в несколько слоев одежды.

Кэррана нигде было не видно. Он держал меня, казалось, несколько часов.

Каждый раз, когда я просыпалась, он был рядом, но не сейчас. Я забеспокоилась.

Ладно, пора приводить себя в порядок. Он не собирался испаряться. Он не был галлюцинацией. Он был рядом… где-то здесь.

Надо мной маленькие ненавистные точки магии двигались взад и вперед. Вампиры. Один, два… Девять. Я откинула одеяло. Комната была почти пуста. Кристофер дремал, прислонившись к стене. Слева от меня на своих одеялах лежал Гастек. Роберт, альфа крыс, сидел рядом с ним. Ни Кэррана, ни Джима. Мне также показалось, что я видела Андреа, но это не могло быть правдой. Андреа не могла быть здесь. Она была беременна. Она не стала бы рисковать ребенком.

Кареглазая женщина опустилась на колени рядом со мной. Она была моего возраста, с темными волосами, полными губами и смуглой кожей. На ней была черная свободная абайя, халат в исламском стиле и такой же хиджаб, широкий шарф, накинутый на голову. Мне она показалась арабкой. Я уже видела ее раньше среди сотрудников Дулиттла.

— Кто ты такая?

— Меня зовут Насрин. — Она нежно коснулась моего лица, изучая мои глаза. — Я здесь, чтобы исцелить тебя.

— А где Кэрран?

— Он проверяет баррикады, — сказала Насрин. — Джим с другими стоят там на страже. Как ты себя чувствуешь?

Что за баррикады?

— Комната не плывет перед глазами.

Она улыбнулась.

— Это хорошо. У нас была короткая магическая волна, и я немного поработала над тобой.

— Мне кажется, я помню.

В какой-то момент я теряла сознание, но Кэрран будил меня каждые пять минут, чтобы покормить. Сначала это был бульон, которым меня вырвало один или два раза. Я смутно помню, как Андреа передала мне мокрую тряпку, чтобы вытереть лицо, а Насрин что-то бормотала и подносила флягу к моим губам. Что бы я ни выпила, мне стало лучше. Затем мне дали какую-то таинственную смесь, которую приготовил Дулиттл и отправил с ними специально на случай, если мы умираем с голоду. Я спросила, что в ней, и Кристофер очень серьезно ответил мне: «Сорок два процента сухого обезжиренного молока, тридцать два процента масла и двадцать пять процентов меда». Я не стала спрашивать об остальных процентах, боясь выплеснуть все это наружу. Затем пришла магическая волна, и кто-то пропел надо мной заклинание, и внезапно я почувствовала голод. Я проглотила два литровых контейнера этого вещества, и мой желудок захотел еще, но я потеряла сознание. Казалось, что вся эта последовательность повторялась не один раз, но я не была уверена.

— Что было в бутылке, которую ты мне дала? — спросила я.

Она улыбнулась. Она совсем была не похожа на Дулиттла, но что-то в ней передавало ту же успокаивающую уверенность.

— Воду «Зам-зам».

— Благословенную воду из Мекки?

— Да. — Она, улыбаясь, кивнула и поднесла бутылку к моим губам. — Пей.

Я сделала глоток.

— Когда Пророк Ибрахим изгнал Хаджару с их малолетним сыном, Исмаилом, в бесплодную пустыню Мекки, он оставил их там только с мешком фиников и бурдюком с водой. — Насрин коснулась моего лба. — Температуры нет. Хорошо. Когда вся вода кончилась, Исмаил заплакал, потому что хотел пить, и Хаджар начала искать воду. Она взбиралась на горы и ходила по долинам, но земля была бесплодной. Есть какое-нибудь головокружение?

— Нет.

— Это тоже хорошо. Наконец на горе аль-Марва Хаджаре показалось, что она услышала голос и окликнула его, умоляя о помощи. Ангел Джибриль спустился на землю, коснулся ее своим крылом, и излил источник «Зам-зам». Его вода утоляет как жажду, так и голод. — Насрин снова улыбнулась. — Мы привезли часть ее с собой домой, когда моя семья отправилась в святое паломничество. Моя медицинская магия побуждает организм к самоисцелению, заставляя его усваивать пищу с двойной скоростью. У тебя не было ран, так что, поскольку твое тело поглощало питательные вещества, все они направлялись прямо туда, куда должны были поступать, а вода еще больше ускорила процесс. Если у нас получится продолжить в том же духе, ты скоро будешь ходить. Не так уж плохо для тридцати шести часов лечения, и, похоже, мы сможем избежать синдрома повторного кормления. Без магии восстановление твоих сил заняло бы несколько недель.

Я посмотрела на Гастека.

— Он восстанавливается медленнее, — сказала Насрин. — Ты с самого начала была в лучшей форме, и у тебя было больше резервов, чем у него. Не волнуйся. Я верну тебя в боевой вес. Это моя специальность. Я глава восстановительного отделения Крепости. Мы подозревали, что ты можешь страдать от недоедания, поэтому мы с доктором Дулиттлом решили, что я буду наиболее эффективной.

— Спасибо тебе.

— Не за что.

Я попыталась поднять голову.

— Ты сказала, что есть баррикады. Где?

— Они в обоих концах коридора. — Насрин подняла глаза. — Этаж над нами кишит дикими вампирами. Гастек попытался сосчитать их в какой-то момент и упомянул четыре один раз и шесть два часа спустя. Мы убили парочку, но они уже были покалечены. Это место вредно для вампиров.

Теперь вампиров было девять. Они каким-то образом чуяли нас и продолжали кучковаться. Мы должны были сбросить на них ядерную бомбу или переместиться.

— Они питаются друг другом, — сказал Гастек. Он повернулся и лег на бок, лицом ко мне. Его глаза ввалились в глазницы. Он выглядел как призрак самого себя.

— Я никогда не слышала, чтобы нежить делала это, — сказала я.

— Бывали случаи, — сказал он. — Они включают в себя сильное голодание или контролируемое кормление. Мне раньше удавалось воспроизвести такое в лабораторных условиях. Здесь, — он зевнул, — много переменных. Вампир, питающийся другой нежитью, претерпевает морфологические изменения. Это должно быть сделано очень осторожно, иначе вампир может умереть. Некоторая нежить… — он снова зевнул. — Постоянная диета других вампиров с течением времени… О чем я говорил?

Мне тоже было трудно сосредоточиться.

— Что-то о вампирах, питающихсядругими вампирами.

— Эти вампиры ощущаются нами старше, более могущественными, — сказал Гастек. — Навигаторы могут чувствовать возраст нежити, а диета из другой нежити заставляет вампира казаться старше.

Я встречала вампиров, которые чувствовались достаточно старо, будто существовали еще до Сдвига, и я никогда не могла понять как так. Такого не должно было быть. До Сдвига магия была настолько слабой, что была практически не заметна. Возбудитель Immortuus проявился только после первой катастрофической магической волны. Теперь я поняла, на самом деле они не были старыми, они были каннибалами.

— Насколько старше? На десятилетия?

— Да. — Гастек зевнул. — Если тебе не нужна слабая особь, продолжать кормить вампира другой нежитью с течением времени экономически нецелесообразно. Закупка вампиров обходится дорого. Это действительно пустая трата времени. — Он снова зевнул. — Ты должна сказать своему льву, чтобы он не убивал их. Вампиры-каннибалы нападают на более слабых представителей своего вида, и они реагируют на кровь нежити. Убей одного, и на труп соберется целый рой.

Он закрыл глаза.

— Сколько вампиров в Мишмаре? — спросил Роберт.

Гастек открыл глаза.

— Я был здесь только один раз, пять лет назад. Я должен был пройти тест, чтобы быть принятым в «Златой легион». Ты должен войти в Мишмар и вывести оттуда вампира. Тогда я чувствовал сотни.

Сотни. Нам пора было уходить. Чем быстрее мы выберемся отсюда, тем больше у нас шансов выжить. Мы с Гастеком держали всех здесь на якоре. Мне нужно было быстрее стать мобильной.

Я потянулась за контейнером и начала есть пасту Дулиттла.

— Спасибо, — сказал Гастек.

— За что?

— За то, что сохранила мне жизнь. — Он закрыл глаза и заснул.

Кэрран толкнул дверь. Его светлые волосы выглядели длиннее, чем до того, как он уехал в Северную Каролину. Густая щетина покрывала подбородок, похоже, он не брился уже пару недель. Кровь забрызгала его одежду, часть ее была старой, часть новой.

Он приземлился рядом со мной. Я обняла его и поцеловала. Его вкус на моем языке был волшебным. Он поцеловал меня в ответ и прижал к себе.

— Ты поела?

— Да. Это гораздо вкуснее, чем угощение, которое предлагал Хью.

— Я сверну ему шею, — прошептал Кэрран, его голос вибрировал от такой угрозы, что я чуть не вздрогнула. Мышцы на руках Кэррана затвердели от напряжения. Вероятно, в своей голове он представлял себе убийство Хью. Я бы не хотела быть Хью д'Амбреем в данный момент. Между нами с Кэрраном, его прогноз на долгую жизнь выглядел смутно.

— Гастек сказал, что вампиры здесь жрут друг друга. Если ты убиваешь одного, они собираются в рой. Что с баррикадами? — спросила я.

— Продержатся еще пару часов. — Он погладил меня по плечу и поцеловал в волосы. Я прислонилась к нему. Было так хорошо просто знать, что он рядом.

— Ты можешь еще раз вздремнуть, а потом я понесу тебя, — сказал он.

— Возможно, я справлюсь с прогулкой.

— Это было бы хорошо, но если нет, я помогу.

Я снова обняла его. Были вещи, которые я хотела сказать, но я не знала как. Он пересек полстраны, проник в неприступную тюрьму и нашел меня, несмотря ни на что. Не было слов, чтобы объяснить ему, что я чувствую по этому поводу.

— Я люблю тебя, — сказала я ему. Вот. Мило и просто. — Я знала, что ты найдешь меня.

Он улыбнулся мне.

— Я бы никогда не перестал искать.

И он не перестал бы. Он бы продолжал поиск, пока не нашел меня. Я в этом не сомневалась.

Он сунул руку в карман куртки и протянул мне что-то завернутое в тряпку. Я развернула ткань. Вторая половина «Погибели». Я представила, как вонзаю ее в глаз Хью. Или так или начать плакать, а я не буду плакать в Мишмаре.

— Ее можно починить? — тихо спросил Кэрран.

— Нет. — Однажды я уже отломала кончик, и «Погибель» отрастила его заново, но этот разрыв был прямо посередине. С моей саблей было покончено. Умерла старая подруга. Мысль об этом заставила меня съежиться. Я погладила лезвие. Это было так, словно часть меня была отрезана. Я чувствовала себя… обнаженной. — Даже если бы мне удалось как-то ее починить, у лезвия всегда будет слабое место.

— Мне жаль.

— Спасибо. Хью достал меня, и я потеряла бдительность.

— Не волнуйся, я тоже планирую достать его. — Он скрючил пальцы, как делал, когда у него были когти. — Ему это не понравится.

Долгую минуту мы сидели молча.

— Я принес твою вторую саблю, — сказал он.

— «Черкасса»?

Кэрран кивнул.

— Можно мне ее взять?

Он протянул руку и вытащил ее из кучи рюкзаков. Я вытащила слегка изогнутый металлический клинок из ножен и провела по нему пальцами. Не то же самое.

Кэрран подтолкнул контейнер с едой ко мне.

— Ешь.

— Снова кормите меня, Ваше пушистое Величество?

— Конечно, — сказал он. — Я люблю тебя. — Его слова заставили меня почувствовать тепло во всем теле.

— Я выяснила, как Хью телепортируется, — сказала я между укусами. — Он носит на крайний случай пузырек с водой на шее. Он разбивает его, вода смачивает его кожу, он произносит слово силы, которое телепортирует его к источнику воды. Как только процесс начинается, на несколько секунд ты становишься эфирным от начала и до конца маршрута. Он телепортируется только в крайнем случае… если придет техноволна во время перемещения, ему конец.

— Приятно знать.

— Было ли приглашение Джина подставой?

Кэрран пожал плечами.

— Я не знаю, но когда мы вернемся, я планирую спросить его. Он наш гость в Крепости. — То, как он произнес «гость», не сулило Джину ничего хорошего.

— Что случилось после того, как я пропала?

Кэрран прислонился к перевернутому стулу.

— Я гнался за Хью через поле, но он телепортировался прежде, чем я успел добраться до него. Я забрал его коня. Хочешь его?

— Его фризийца? Нет, спасибо. Он выглядит красиво, но из них получаются не самые лучшие верховые лошади. Тебе рассказали, что я ездила верхом на гигантской ослице?

Он моргнул.

— На ком?

— Гигантской черно-белой ослице. Она около двенадцати футов ростом и с плохим характером. Я оставила ее в конюшне Крепости. Я взяла ее напрокат, так что нам, возможно, придется выкупить ее, потому что я не вернула ее вовремя. Ее зовут Обнимашка.

С минуту он боролся с собой.

— Иногда голод имеет странные побочные эффекты…

— Нет, я подтверждаю, — сказал Роберт, его глаза все еще были закрыты. — Я видел Обнимашку. Длинные уши.

Глаза Кэррана расширились.

— Если мы выберемся отсюда, я бы хотела оставить ее, — сказала я ему.

— Если ты все съешь, я куплю тебе целое стадо гигантских ослов.

— Это самая странная взятка, о которой я когда-либо слышал, — сказал Роберт.

— Мне не нужно стадо, я хочу одну. — Я съела еще пасты Дулиттла. — Что ты собираешься делать с фризийцем Хью?

— Не знаю. Черт, я могу оставить его себе. Я буду ходить с ним повсюду, как с собакой на поводке.

Я рассмеялась.

— Ты ненавидишь лошадей.

— Не совсем так, — сказал Кэрран. — Я им не доверяю. Есть разница.

— Так что еще произошло после того, как я свинтила?

— Затем у меня возникла проблема, — сказал он. — Тебя не было, Хью исчез, и Гастек тоже исчез. Племя возопило о кровавом убийстве и бегало взад и вперед. Джим рассказал мне о Брэндоне и его выходке с водой. Мне нужно было больше информации, и я хотел знать, что внутри Брэндона сделало его таким глупым, поэтому я вскрыл желудок Брэндона и вытащил его кишки на глазах у Дженнифер. Я сказал ей, что, если она сдвинется хоть на дюйм, я сделаю с ней такие вещи, что то, что я сделал с Брэндоном, покажется цивилизованным и добрым.

Он потерял контроль. Я могла бы пересчитать по пальцам одной руки случаи, когда Кэрран позволял себе забыться, и они запечатлелись в моей памяти. Он гордился тем, что всегда держал себя в руках. Наконец-то я это сделала. Я свела Царя Зверей с ума. Должно быть, он либо очень испугался за меня, либо разозлился, либо и то, и другое. Я точно знала, что он чувствовал. Я не могла рычать, но если бы его телепортировали с того поля, я бы заставила всю Стаю съежиться и обмочиться.

— Дженнифер сбежала? — спросила я.

— Нет, спокойно стояла, пока он кричал. Брэндон не дал мне ничего конструктивного. Именно Барабас вспомнил, что Дженнифер пришла к тебе на встречу с этой бутылкой.

— Она не смогла этого сделать, — сказала я ему. — Я думаю, что она пошла на встречу, планируя это, но в последнюю минуту отказалась.

— Поскольку Брэндон не помог, я отдал то, что от него осталось Мэхону, и сказал Дженнифер, что теперь ее очередь. Она сказала, что я не посмею. Я заверил ее, что нет никаких проблем. Я схватил ее за горло и слегка встряхнул. Возможно, еще зарычал.

Роберт вздохнул.

— Он был в полуформе. У него выросли когти размером с моржовые клыки, и они были мокрыми от крови Брэндона. Его шерсть стояла дыбом, его рот был таким большим, — Роберт развел руки примерно на два фута, — у него вырос дополнительный набор клыков, а его глаза горели огнем. Он ревел так громко, что окна в Крепости вибрировали, и когда он заговорил, его голос звучал как у демона из ада. Я бы рассказал ему все, что угодно.

Я нежно провела пальцами по его заросшей щетиной щеке.

— У вас был сбой в контроле, Ваше пушистое Величество?

— Нет, — сказал Кэрран. — Я полностью контролировал ситуацию.

На другом конце комнаты Роберт покачал головой.

— Он держал Дженнифер в футе от земли все время, пока допрашивал ее.

— Ты задушил альфу волков? — Не то чтобы она этого не заслуживала.

Кэрран поморщился.

— Конечно, нет. Мне нужна была информация. После того, как я взял ее лицо в рот, мы договорились, что в ее интересах рассказать мне то, что я хотел знать. Потом открылись шлюзы, и оттуда посыпались всякие интересные вещи. К ней обратились пять месяцев назад, сразу после смерти Даниэля. Мужчина встретил ее в ресторане и сказал ей, что он из «Ледяной ярости», и что им нужна внутренняя информация. Сначала она посоветовала им отправиться в пешее путешествие, но потом началась паранойя. Когда мы уехали в Европу, они предложили ей панацею. Она приняла ее.

Она была беременна, одинока и напугана. Ее ребенок был также ребенком Даниэля, и она сделала бы все, чтобы ее ребенок не стал лупой. Но предать всех в Стае…

— Она начала снабжать их информацией о нас, — продолжил Кэрран. — Взамен они снабдили ее панацеей и другими услугами. Ты помнишь, что сгорел бизнес Фостера и Кары?

Фостер и Кара Хадсоны некоторое время были бетами Дженнифер. Она унаследовала их от Даниэля. Они владели небольшой текстильной фабрикой и магазином одежды, пока все не сгорело дотла, пока мы не отправились в поездку «давайте заполучим панацею».

— Поджог? Своих собственных бет?

Кэрран кивнул.

— Какое-то время казалось, что Фостер может бросить вызов Дженнифер, но после пожара он взял взаймы у Стаи, и они с Карой ушли с должности бет, чтобы сосредоточиться на восстановлении. Джиму показалось, что от этого дела веет запашком, поэтому он все проверил, но ни Дженнифер, ни кого-либо еще из клана волков в то время не было рядом с пожарищем.

Ничего себе. Я и не думала, что она опустится так низко. Кейт Дэниелс, блестяще разбирается в людях! Нет.

— Потом мы вернулись с Десандрой, она заняла место беты, и все становилось все хуже и хуже, пока Дженнифер не потребовала, чтобы они убили Десандру. Перед Конклавом Дженнифер дали бутылку и сказали что, либо она обольет тебя утром, и о Десандре позаботятся, либо доказательства ее предательства будут представлены Стае.

— Ты можешь получить все, что захочешь, если будешь делать то, что мы скажем, или мы заберем все, что у тебя есть?

— Да. По ее словам, она не могла этого сделать, поэтому Брэндон сделал это за нее. Она не просила его. Он вызвался добровольцем. — Кэрран поморщился.

Роберт пожал плечами.

— Я не могу решить, была ли ее неспособность полностью предать нас заслугой, потому что у нее все еще остались некоторые угрызения совести, или это был признак ее трусости, потому что она манипулировала кем-то другим, чтобы сделать это.

— Пофиг, — сказал Кэрран.

— Что было дальше? — спросила я.

— Когда я вывел Дженнифер на чистую воду, я сказал Десандре, что, если она хочет возглавить волков, сейчас самое подходящее время. К ее чести, она не стала затягивать с этим. Дженнифер хорошо сопротивлялась, но, в конце концов, это было быстрое убийство.

Я должна была ненавидеть Дженнифер. Если бы она каким-то образом избежала разоблачения, я бы убила ее, когда вернулась, не потому, что она мне не нравилась, а потому, что она была предательницей и обузой. Мне следовало бы разозлиться, но в последнее время у Хью была монополия на весь мой гнев. Все, что я чувствовала к Дженнифер — это печаль. Два года назад у нее все было замечательно. У нее был муж, который любил ее, и работа, которая ее удовлетворяла. Они планировали завести детей. В ее жизни было так много обещаний. Вместо этого все пошло наперекосяк и закончилось трагедией.

— Что будет с ребенком? — спросила я.

— Вайнона забрала ее, — сказал Кэрран.

Одна из сестер Дженнифер. У нее их было пятеро.

— Они собираются создать проблемы?

— Мне плевать, — сказал Кэрран. — Если они решат создать проблему, я буду косить их до тех пор, пока они не перестанут быть проблемой.

Ну, ладно.

— Как ты нашел меня?

— Первым я нашел Ника, — сказал Кэрран.

О боже.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты вскрыл желудок крестоносца, чтобы посмотреть, нет ли в нем еще чего-нибудь глупого.

— Мне и не нужно было этого делать, он сказал мне, где ты. — Кэрран махнул рукой в сторону грязного офиса. — Это был запасной план Хью. Если он не добьется своего, ты окажешься в Мишмаре. Я вернулся в Крепость и попросил добровольцев пойти со мной. Мы должны были действовать быстро. Кристофер появился с твоими волосами и сказал, что может выследить тебя по ним.

— Ты привел Джима. — Я улыбнулась.

Кэрран закатил глаза.

— Я такого не планировал. Затем мы с Джимом полчаса рычали друг на друга, и Рафаэль и Мэхон решили, что на этот раз они могут остаться. У меня были Джим и Кристофер. Дерек хотел пойти, но он не был готов на все сто процентов, так что я бы его не взял. Роберт и Томас вызвались добровольцами. Андреа тоже.

Ах ты, чертов идиот! Ей не следовало приходить. Я устрою ей взбучку за это дерьмо, когда мы выберемся отсюда. Я взглянула на Роберта.

— Почему?

Он вздохнул.

— Потому что я понимаю. Если бы моя пара пропала, я бы пошел искать его, чего бы это ни стоило. Он сделал бы то же самое для меня. Куда идет один из нас, другой следует за ним.

— Спасибо.

— Не за что.

— С ними двумя нас было достаточно, но нам нужен был медмаг. Дулиттл не мог поехать, но он попросил добровольцев. — Кэрран кивнул Насрин.

Медмаг пожала плечами.

— Я иду туда, где я нужна.

— Затем мне пришлось принять гребаные меры, чтобы убедиться, что Стая не развалится, пока нас не будет. Совет закатил истерику. Мы отправились в путь только на следующее утро.

То, как он это сказал, не сулило ничего хорошего Совету.

— Они не хотели, чтобы ты уезжал.

— Кое-кто был так взволнован, что сказал мне, что я не могу пойти, так как это не в интересах Стаи, — сказал Кэрран.

Ясно. Неважно, насколько хорошо я служила Стае, моя жизнь не стоила того, чтобы рисковать Кэрраном или другими альфами. Это должно было быть больно, но я уже привыкла.

— Они были в панике, — сказал Роберт.

— Что ты сделал? — спросила я Кэррана.

Он пожал плечами.

— Я напомнил им, что я тот, кто решает.

— Нам потребовалось два дня, чтобы добраться сюда, — сказал Роберт. — Сюда ведет достаточно быстрая лей-линия, которая начинается рядом с Сент-Луисом, но на северо-запад дороги почти нет.

— Дороги — дерьмо, — сказал Кэрран. — Во-первых, мы точно не знали, где находится Мишмар, и когда мы, наконец, добрались сюда, потребовался еще один день, чтобы найти вход. Но настоящая проблема заключалась в том, что мы не могли передвигаться во время техноволны. Кристофер погрузил твои волосы в какой-то раствор, и мы использовали его как компас, но он работал только тогда, когда действовала магия. Половину времени мне приходилось сидеть сложа руки и ждать. Мы уже несколько дней блуждаем по этому проклятому месту.

Бедный Кристофер. «Я последую за тобой на край света, но не туда. Я не могу пойти туда снова». Но он это сделал. Он приехал в Мишмар ради меня. Если мы выберемся отсюда живыми, я найду способ отблагодарить его.

— Кристофер сказал тебе прихватить пилы?

Кэрран кивнул.

— Он сказал, что там были тюремные камеры…

Кэрран поднял голову. Роберт повернулся к двери.

Ритмичное стаккато выстрелов донеслось откуда-то из конца коридора. Десять к одному, что это была Андреа.

Томас просунул голову в дверной проем.

— Мы должны поспешить.

***

МЫ ПОБЕЖАЛИ ПО узкому коридору. Ну, на самом деле, я не бежала. Я тащила себя вперед.

Кэрран наклонился ко мне.

— Ты пытаешь выставить себя крутышкой?

— А ты как думаешь? — Мы уже потеряли одного, потому что Гастек не мог идти, и Джим решил нести его. Я бы не стала связывать руки Кэррану, заставляя его нести и меня тоже.

— Если ты говоришь, что справишься — о’кей, но если ты упадешь, я понесу тебя.

— Договорились.

Падение теперь не казалось такой уж плохой идеей.

Узкий коридор казался бесконечным, его коричневые стены перемежались c дверными проемами, которые вели в кабинеты, загроможденные грязной разбитой мебелью. Две крысы-оборотни шли впереди, оба в полуформе, худые, лохматые и быстрые. За ними следовала Насрин, затем мы с Кэрраном, Джим с Гастеком, а Кристофер и Андреа замыкали шествие. Позади нас вампиры неслись через Мишмар. Я могла чувствовать их. Теперь их было около двадцати, шесть прямо позади нас, а остальные выше и по бокам. Казалось, что они движутся сквозь стены.

Томас, более крупный из двух крыс-оборотней, резко повернул. Я вовремя последовала за ним, чтобы увидеть, как он прыгнул в неровную дыру в полу. Я побежала к тому месту и заглянула в дыру. Прыжок на девять футов. Конечно, почему бы и нет. Я забралась в дыру. Ой. Я сорвалась. Ладно, это была не очень хорошая идея. Кэрран спрыгнул следом за мной.

— Получилось, детка? — тихо спросил он.

— Проще простого.

Насрин уже прыгала через другую дыру в нескольких футах справа. Я проверила высоту. На этот раз больше двадцати пяти футов и слишком узко, чтобы мы с Кэрраном могли поместиться вдвоем.

— Я приму помощь.

Кэрран прыгнул и приземлился внизу.

— Давай.

Я спрыгнула в дыру. Он поймал меня и опустил на пол.

— Нормально?

— Нормально.

— Некро в полете, — крикнул сверху Джим. Я подняла глаза как раз во время, чтобы увидеть, как Гастек падает с потолка. Кэрран поймал и его.

— Очень смешно, — сказал Гастек.

Джим спрыгнул вниз. Кэрран передал Гастека, и мы отправились в путь. Комната, в которой мы сейчас находились, была широкой и тянулась на сотни футов. Напоминало вестибюль отеля: высокие серые колонны из натурального камня, фактурный потолок, ступени с глянцевой черной отделкой, пыльные сложные люстры, которые каким-то образом пережили катастрофу…

Магия накатила на нас, как вязкая невидимая волна. Из пола спиралью стали подниматься черные стебли.

Мы с Кэрраном двинулись одновременно. Он подхватил меня как раз в тот момент, когда я прыгнула в его объятия, а затем он помчался через комнату, как летучая мышь из ада. Когда ударяет магическая волна, и из пола пробивается что-то странное, обычно не ждешь, чтобы разобраться, что это такое. Ты устанавливаешь некоторую дистанцию между собой и тем, чем, черт возьми, является эта штука.

Позади нас закричала Андреа.

— Беги, Кристофер!

Повсюду вокруг нас стебли раздваивались, а их ответвления расширялись в треугольные листья.

Кэрран пролетел через комнату. Впереди нас вырисовывалась стена с широкой каменной лестницей, ведущей наверх. На ступеньках не было цветов. Насрин уже была там и махала рукой.

На стеблях выросли толстые черные луковицы.

Магия нежити затуманила мой разум. Я оглянулась на Кэррана. Андреа мертвой хваткой вцепилась в руку Кристофера и тащила его по полу. Позади них вампир вывалился из дыры в потолке и бросился за нами.

Кэрран подпрыгнул и приземлился на ступеньки. Джим с Гастеком отстали всего на шаг.

Цветы раскрылись, выпустив плотную корону из тонких нитей, светящуюся бледно-фиолетовым, словно кто-то взял бахрому с нескольких пассифлор и нанизал их вместе на один и тот же стебель.

Андреа добралась до лестницы, протащила Кристофера на несколько ступенек вверх и отпустила его. Он рухнул.

Вампир бесшумно и быстро скользил среди цветов.

— Не убивайте его, — пробормотал Гастек. — Меня нужно кому-то нести.

Цветы задрожали. От их лепестков поднялся кремовый, мерцающий туман. Вампир споткнулся, попятился и рухнул в полной тишине.

— Черт возьми, — выругался Гастек.

Стебли зашуршали. Черные волосатые корни потянулись к телу кровососа.

— Красиво, — прошептал Кристофер. — Mortem germinabit^[10].

— Давай, Кристофер. Нам нужно идти. — Андреа подняла его, и мы стали подниматься по лестнице.

— Я знаю, что мы идем по нашему собственному следу, но я ничего этого не помню, — сказал Джим.

— Это потому, что мы пришли не этим путем, — сказал Роберт.

— Но я помню две дыры, в которые мы влезали по пути наверх, — сказала Андреа. — Я учуяла нас. Этого вестибюля или что бы это ни было, здесь не должно было быть. Здесь должен был быть коридор. Ты хочешь сказать, что комната переместилась?

— Кто ж ее знает, — сказал Томас.

Лестница заканчивалась еще одной дверью. Роберт осторожно открыл ее. Перед нами предстал типичный гостиничный коридор с длинным красным ковролином и номерами на дверях.

— Значит, мы понятия не имеем, куда направляемся? — спросила Насрин.

— Мы спускаемся, — ответил ей Кэрран. — Если только это место не развивает собственную гравитацию, направление не должно быть таким уж трудным.

Я бы не стала ставить на это.

***

ЧЕТЫРЬМЯ ЭТАЖАМИ СПУСТЯ закончилась секция Мишмара, которая была позаимствована у отеля. Мы поднялись по лестнице, протиснулись через щель в стене, и внезапно застланный ковролином гостиничный коридор исчез, сменившись деревянными полами и открытой планировкой современной квартиры. Стены сменили цвет с бежевого на полировано-глянцево красный, такой насыщенный, как цвет артериальной крови. Темно-серая мебель стояла нетронутой, диван и кресла были расставлены так, словно ждали начала вечеринки. Даже кастрюли все еще висели на стойке пекаря над плитой. Итак, как моему отцу это удалось? Как можно вытащить кусок здания и установить его поверх других зданий так, чтобы мебель не скользила по нему? Может быть, кто-то собрал все это вместе после того, как оно стало частью Мишмара?

Я старалась не думать о том, какая огромная сила требуется, чтобы разорвать несколько этажей здания и поднять их на сотни футов в воздух, не потревожив содержимое. Это сломало мой мозг.

Мы на цыпочках пошли по паркету. На стенах висело современное искусство, коллекция стратегически расположенных полос красного и белого. Открытый чемодан, наполовину заполненный мужскими рубашками, валялся посреди пола, как раз там, где должна была быть дверь. Длинная коричневая полоса тянулась по полированному дереву к отсутствующей двери. Засохшая кровь.

Крысы-оборотни, крадучись, проверяли коридор, продвигаясь вперед.

— Чисто, — крикнул Томас.

— Не совсем, — пробормотал Гастек.

Я тоже чувствовала их, позади нас, над нами, справа… Теперь их было больше двадцати. Орда вампиров продолжала расти, как снежный ком, скатывающийся со снежного холма. Я не знала, были ли это новые вампиры или те, кого мы оставили позади, которые каким-то образом нашли способ обойти цветы смерти. Мне было даже все равно. Я просто хотела выбраться из Мишмара.

Мы протиснулись в коридор. Усталость замедляла меня, и я тащилась вперед, каждый шаг давался с усилием, словно к моим ногам был прикован якорь. Я хотела прилечь, но вздремнуть было невозможно.

— Сейчас не помешала бы шахта лифта, — сказал Джим.

— Продолжай мечтать, — сказал ему Кэрран.

Широкая щель разделяла пол коридора. Роберт опустился на четвереньки и просунул в нее голову, наклонившись так сильно, что половина его тела исчезла. По всем правилам, он должен был перевернуться.

— Я не вижу ничего движущегося.

— Нежить? — спросил Кэрран Гастека.

Повелитель мертвых посмотрел на него.

— Выбери направление, я скажу тебе, сколько их.

— Есть ли направление, в котором нет вампиров? — спросила Андреа.

— Нет.

Кэрран взглянул на меня.

— Внизу не лучше, не хуже, — сказала я и вытащила саблю. Она была не похожа на «Погибель», вероятно, потому, что была не «Погибелью». Сломанная «Погибель» лежала в рюкзаке Кэррана.

— Вниз, так вниз.

Крысы-перевертыши нырнули в образовавшуюся щель, и Кэрран последовал за ними. Я прыгнула за ним, и он подпрыгнул мне навстречу, поймал меня в воздухе и приземлился на мягкие лапы.

— Шикарно, — сказала я ему, осматривая один конец комнаты, в то время как он вглядывался в другой. Этот этаж оказался высококлассным тренажерным залом, заполненным рядами эллиптических тренажеров и беговых дорожек.

— Пытаюсь произвести впечатление, детка. — Кэрран поставил меня на ноги, поймал Гастека и не слишком нежно передал его Джиму. Мы начали продвигаться. Тренажеры стояли в один ряд слева и еще в два ряда с дорожкой между ними справа. Над ними плоские экраны, теперь тусклые и пыльные, оплакивали уход века технологий на своих поворотных креплениях.

Многочисленные точки магии нежити переместились, устремляясь к нам.

— Приближаются, — сказал Гастек. — Двигаемся быстро. Вероятно, они нашли точку входа на этот этаж.

Мы попятились.

Тощая, похожая на скелет фигура протиснулась сквозь трещину в стене под потолком и сидела там, прикованная к стене огромными когтями, с двумя красными глазами, похожими на горящие угли.

— Выше и правее, — пробормотала я.

— Я вижу его, — ответил Кэрран.

Еще одна нежить протиснулась из щели и поползла рядом с первой. Этот был явно старше. Хребет костных выступов вдоль его позвоночника возвышался, по меньшей мере, на три дюйма, а челюсти были похожи на медвежий капкан. Напротив нас третий вампир выполз из темной трещины в другой стене. Этот тоже казался старым. Длинный рваный шрам отмечал его лицо, спускаясь по груди. Вампир-каннибал. Эти два слова даже не сочетались друг с другом. Что дальше, призраки викингов-зомби-пиратов?

Краем глаза я заметила какую-то фигуру, метнувшуюся за беговые дорожки. Еще один зашевелился в углу. Шесть вампиров вошли в комнату, и они преследовали нас. Это будет не симпатично.

— Здесь много вампиров, — сообщил Кристофер.

— Тсс, — прошипела я ему. — Продолжай идти.

Вампиры реагировали на убегающую добычу, поэтому мы не убегали. Мы тихо и уверенно направлялись к задней части комнаты.

Древний вампир на правой стене сполз вниз. Позади нас нежить запрыгнула на беговую дорожку и уселась там, как какая-то мутировавшая безволосая кошка. Сквозь бреши в тренажерах за нами наблюдало еще больше немертвых глаз.

Плохо.

Впереди что-то лязгнуло. Я взглянула в ту сторону. Томас нашел огромную металлическую дверь.

— Заперто, — тихо отозвался он.

Чудненько. Удар по ней определенно спровоцировал бы вампиров.

Нежить двинулась к нам, двое по земле, двое по стенам, один по верхушкам беговых дорожек. Я собралась с духом. Если мне придется убить их, так тому и быть.

Андреа подняла арбалет.

Ведущая нежить прыгнула. Древний кровосос со шрамом бросился через зал и выпотрошил первого вампира в середине прыжка. Кровь нежити потекла на пол, и Шрам вырвал кусок вампирского позвоночника у своего противника. Раненый кровосос камнем рухнул на пол. Шрам прыгнул, вращаясь, как штопор, его когти широко раскрылись и разрезали плоть двух других вампиров до костей. Два сгустка губчатых сухих легких с раздутыми сердцами упали на пол.

Я захлопнула рот.

Трое оставшихся вампиров, двое старых и один с только начинающим формироваться хребтом, подбежали к нам, пересекая пути друг друга, опустив головы.

Я обернулась. Гастек встал на ноги, его лицо было бледным, глаза полны решимости. Более молодой вампир выпрямился и поднял повелителя мертвых. Двое древних сели на полу, Шрам слева, а другой, большой вампир, такой бледный, что казался совершенно белым, справа, двигаясь в идеальном унисоне.

— Возможно, вы захотите выломать дверь, — сказал Гастек из четырех ртов, трех вампирских и одного его собственного, знакомым сухим голосом, который я помнила. — Остальная нежить почувствует запах крови. У нас не так много времени.

Глава 15

ДВЕРЬ спортзала вела в полуразрушенный ресторан. Затем следовала комната с вампирами, где Гастеку пришлось задействовать свою новую нежить, в то время как мне пришлось использовать запасной меч. Он все еще был не «Погибелью», но отработал достаточно хорошо, чтобы перенести меня из одного конца комнаты в другой. Мы захлопнули дверь и побежали через другой коридор к лестнице. Мы направлялись вниз.

Грязные комнаты, облезлые кресла, этажи, не имеющие смысла, в один момент роскошный небоскреб, в следующий — руины, затем больница… Иногда ледяной холод, иногда духота. В одной комнате находилась груда гниющих трупов, по которым скользили огромные змеи. В другой был воображаемый пол. Пол там был, мы его видели, но когда Томас наступил на него, он полностью прошел сквозь него. Роберт поймал его и вытащил, но не раньше, чем альфа крыс мельком увидел, что находится под ним. Он не сказал, что там было. У него просто было такое дикое выражение на наполовину крысином, наполовину человеческом лице, и он попятился и побежал в обратном направлении, откуда мы пришли. Нам потребовалось десять минут, чтобы догнать его.

В какой-то момент мы добрались до дыры в стене и один за другим высунули головы наружу. Дуновение холодного свежего воздуха было подобно манне небесной. Мы были высоко над землей. Я увидела кусочек неба, далекое снежное поле, а затем гигантская птица, похожая на рептилию, спикировала вниз и попыталась расцарапать мне лицо своими когтями. Спасибо, Роланд. Очень признательна.

Кэрран несколько минут колотил по стене, пытаясь освободить нас. Стена выдержала, но даже если бы нам удалось прорваться и начать спускаться, птицы не оставили бы нас в покое.

Какое-то время мы толпились вокруг этой дыры, не желая уходить, но, в конце концов, нам пришлось двигаться дальше. Все ниже и ниже, подбирая все больше бродячих вампиров в качестве эскорта. Теперь они были повсюду, созвездие грязных магических искр, движущихся вместе с нами, пытающихся сократить расстояние.

— А вдруг в этой адской дыре нет конца, — проворчала Андреа, когда мы открыли еще одну дверь.

— Нет. — Кристофер улыбнулся ей, проходя через дверной проем. — Конец есть. Это заканчивается… — Он замолчал.

Мы стояли в тюремном блоке. Перед нами тянулись два ряда камер, а вдалеке я увидела участок знакомого круглого пространства. Точно такая же структура была под Казино. Ряды камер расходились от центрального круга, как спицы от колеса, за исключением того, что в камерах Казино содержались вампиры. В этих камерах содержались трупы.

— Нет, — прошептал Кристофер и у него подкосились ноги. Он упал на пол и натянул капюшон на лицо, сжавшись своим щуплым телом в маленький комочек. — Нет, нет, нет…

Камеры были заполнены телами. Какой-то скелет, цепляющийся за прутья пальцами, на которых раньше была плоть. Другие более свежие, с гниющими мышцами, все еще цепляющимися за кости. Некоторые были не похожи на людей. Одна из этих камер, должно быть, принадлежала Кристоферу. Он сидел здесь, в клетке, медленно умирая и наблюдая, как мертвецы вокруг него разваливаются на части.

— Какой ужас… — прошептала Насрин.

Я опустилась на колени рядом с Кристофером и обняла его.

— Нет… — простонал он.

Насрин присела рядом со мной и успокаивающе произнесла:

— Все будет хорошо, Кристофер.

— Мы тут не задержимся, — сказала я ему. — Ты не в камере. Ты на свободе.

Он стал раскачаться взад-вперед. Он едва ли слышал меня.

Позади нас, где-то в стенах, как лавина, набухала вампирская орда, готовая обрушиться и похоронить нас под ней.

— Мы не можем задерживаться, — сказал Гастек, ерзая на руках вампира. Двое других кровососов остановились.

— Нет… — бормотал Кристофер.

— Ш-ш-ш. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза, — сказала я ему.

Я позволила своей магической защите немного ослабнуть. Моя сила обвилась вокруг Кристофера. Он поднял голову и посмотрел на меня.

— Госпожа…

— Я не позволю, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. — Я очень хорошо научилась давать обещания, которые не могла сдержать. — Я не позволю тебе застрять здесь, в клетке. Пойдем.

Я подняла его на ноги.

Кэрран посмотрел на Насрин.

— Тащи его, если придется. Нам нужно идти.

Насрин взяла Кристофера за руку.

— Вот, держись за меня. Все в порядке. Все будет хорошо.

Мы побежали мимо камер. Трупы смотрели на нас пустыми глазницами. Гнилостный запах душил меня. Боже милостивый, так много людей.

— Ребенок! — позвал женский голос.

Я остановилась на полушаге, узнав голос.

Рука в темном рукаве просунулась между прутьями над гниющим трупом, прижатым к железу. Из ближайшей камеры на меня смотрела женщина. В последний раз, когда я видела ее, она была средних лет, коренастая, мощного телосложения, с лицом цвета грецкого ореха. Теперь она выглядела на десятилетия старше. Щеки ее впали, кожа свисала. Грязь и засохшая кровь запятнали платок цвета индиго, закрывающий ее темные волосы и лоб. Она была призраком себя прежней.

— Наима.

— Ребенок.

Она была родом из древней семьи оборотней, которые служили телохранителями. Некоторое время назад Хью нанял ее охранять меня, хотя это было и не по доброте душевной. Он начал подозревать, что со мной что-то не так, но Роланд отправил его на другое задание. Поэтому Хью поручил ей присматривать за мной и охранять мою жизнь, пока он не сможет вернуться и продолжить с того места, на котором остановился. Моя тетя выбрала именно этот период, чтобы в ритме вальса устроить погром в городе. Без помощи Наимы я была бы мертва.

Я повернулась к Кэррану.

— Мы должны вытащить ее отсюда.

Он схватился за прутья и отпустил.

— Серебро. Мне нужны пилы.

— У нас мало времени, — сказал Джим.

— Я не сдвинусь с места, пока она не выйдет, — сказала я. Джим пристально посмотрел на меня.

— Она сказала, что хочет освободить ее, — сказала ему Андреа.

— Хватит уже этого дерьма.

— Дерзайте, — сказал Гастек. Его вампиры двинулись, чтобы прикрыть путь, которым мы пришли. — Никто не должен умирать от голода в камере.

Джим вытащил пилы, и они с Кэрраном начали пилить прутья, скрежеща металлом.

Наима наблюдала за мной лихорадочными глазами.

— Что ты здесь делаешь? Это Хью тебя сюда засунул?

— Да. За то, что помогла тебе, — сказала она. — И из-за моего сына.

— Что случилось с твоим сыном?

— Он отказался работать на д'Амбрея. Я — урок, который он хочет преподать моим детям.

Я добавила еще один пункт в свой список причин убить Хью. Он становился все длиннее.

Один прут упал на пол.

В проход влетел вампир. Древние Гастека двигались, как два лезвия ножниц. Два скоординированных взмаха когтей, и башка появившегося покатилась по полу.

Я и не подозревала, насколько устала, пока бежала. Теперь я стояла неподвижно, и усталость пыталась свалить меня. И как только я приземлюсь на пол, то там и останусь.

Второй прут рухнул на землю. Еще один, и щель станет достаточно широкой, чтобы она могла выбраться.

Приближалась лавина вампирских разумов. Третий прут. Наима протиснулась в проем.

— Теперь нам нужно бежать, — сказал Гастек очень спокойным голосом.

— В какую сторону? — спросил Кэрран.

— Сюда. — Наима побежала по коридору. — Я знаю, где выход.

— Ты ей доверяешь? — спросил Джим.

— Да! — Я, спотыкаясь, побежала за ней.

Мы бросились через комнату. Позади нас содрогнулась дверь — это пыталась прорваться нежить. Мои ноги решили, что сейчас именно то потрясающее время, чтобы перестать держать меня. Кэрран схватил меня за руку для поддержки.

В стене перед нами зияла темная дыра. Наима нырнула в нее. Крысы-оборотни последовали за ней.

Вампир упал с потолка, отрезав путь Насрин и Кристоферу. Целительница отступила и ударила нежить по голове, отбросив ее к камере слева. Череп вампира раскололся, как яйцо, упавшее на тротуар. Я повернулась к Кэррану.

— Кто она…?

— Иранский лев. — Он указал на дыру. — Влезай!

Я добралась до дыры и посмотрела вниз. Я увидела шахту, уходящую вниз под острым углом и больше никого. Я прыгнула вперед ногами и плюхнулась на задницу, и заскользила по чему-то мокрому в полной темноте. Я слышала запах водорослей. Мои руки скользили по слизи, пока я мчалась по туннелю. Если внизу меня ждет бетонный пол, мне будет ох как не сладко.

Впереди вспыхнул свет. Я уперлась ботинками в дно туннеля, но скользкий, покрытый водорослями камень не оказал никакого сопротивления. Если бы это был фильм, это была бы та часть, где я должна была выхватить нож и вонзить его в камень, чтобы замедлиться. За исключением того, что я сломала бы свой несуществующий нож, повредила бы руку и все равно превратилась бы в мокрый человеческий блин.

Туннель закончился. Я две ужасающие секунды пролетела по воздуху и погрузилась в теплую воду. Ура, живая! Я вынырнула на поверхность и поплыла прочь от дыры в потолке.

Передо мной предстала огромная комната. Наверху витиеватый желтый потолок, красивый и позолоченный, парил элегантными арками, будто кто-то открыл портал во времени, и оттуда выплеснулось очарование эпохи Возрождения. Золотые завитки светились достаточно ярко, чтобы залить всю комнату успокаивающим светом. Огромная пыльная люстра свисала из круглого углубления в потолке, словно коллекция кристаллов, подвешенных к потолку пещеры. Остатки красных занавесок обвисли по обе стороны от меня. За ними комната расширялась, ее пол затопила изумрудно-зеленая вода. Растения покрывали поверхность воды. Кремовые лотосы, лотосы цвета слоновой кости, кончики лепестков которых были тронуты розовым, плавали рядом с более крупными, ярко-желтыми цветами лотоса. Звездообразные лилии цвели среди широких листьев, некоторые лавандовые, некоторые алые, некоторые с лепестками светло-оранжевого цвета, темнеющими до медно-красного ближе к центру. В десяти футах над водой с балкона, утопающего в зелени, свисали алые и зеленые ото мха виноградные лозы.

Какого черта?

Кэрран подплыл ко мне.

— Ты это видишь? — спросила я.

— Ага.

— Значит, у меня не галлюцинации?

— Не-а.

— Думаешь, если мы заползем на этот балкон, эти растения съедят нас?

— Если они попытаются, я съем их первым.

Наима вскарабкалась по боковой стене и спрыгнула на балкон, исчезнув за растениями. Томас и Роберт последовали за ней.

— Мы в театре «Орфей», — сказал Гастек позади меня.

— Ты здесь был? — спросила я.

— Нет, но я видел фотографии, когда готовился к поездке в Мишмар. Это «Слосбург-холл», одно из исторических зданий Омахи. Он был одним из строений, купленных Роландом.

Я продолжала плыть. Было так тепло, и я так устала.

— Ты как? — спросил Кэрран.

— Если я упаду в обморок лицом в эту воду, ты выловишь меня?

— Ты обещаешь называть меня «Ваше величество»?

— Черт возьми, нет.

— Тогда пока не знаю.

Гастек с тремя вампирами проплыли мимо нас. Эта вода никогда не кончится. Место становилось расплывчатым, и я знала, что исчерпала себя. В моем теле ничего не осталось.

Мои пальцы коснулись стены. Я ухватилась за выбоину в камне, пытаясь подтянуться, а затем Кэрран просунул руку мне под ногу и поднял меня из воды. Я взобралась на стену, схватила Роберта за руку и взобралась на выступ. Балкон поднимался террасами, каждая терраса была заполнена почвой. Тут и там из влажной земли торчали верхушки красных кресел. Террасы были засажены цветами: розами, тюльпанами, маками, маргаритками и странными, но поразительно красивыми цветами, которые выглядели как гроздь перевернутых тюльпанов, свисающих в виде зонтика с одного пурпурного стебля. Захватывающе… Странная безмятежность охватила меня.

— Здесь безопасно, — сказала Наима. — Вампиры сюда не приходят.

Я опустилась на землю и закрыла глаза, и мир исчез.

***

— О ЧЕМ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ты думала? — рычал Кэрран.

Я вскочила на ноги. «Погибель» неправильно чувствовалась в моей руке. Не хватало веса.

Реальность ударила меня, как кирпичом по голове. О, точно. Это не «Погибель».

Черт возьми!

Кислый запах ударил мне в ноздри. Андреа наклонилась в сторону, и ее вырвало на траву. Она вытерла рот и выпрямилась.

— Я думала, что моя лучшая подруга застряла в Мишмаре, и ей понадобится моя помощь, чтобы выбраться.

— Я хотела поговорить с тобой об этом, — сказала я.

— Я вся во внимании, — сказала Андреа.

— Это самоубийственная миссия, а ты беременна. О чем, черт возьми, ты думала?

— Он уже сказал это. С вами, ребята, совсем не весело. Как насчет: «Я рад за тебя» или «На каком ты месяце?» вместо этого?

— Ты идиотка, — сказала я ей.

— Им нужен был стрелок и кто-то, кто знает что-то о Роланде и Мишмаре, кроме Кристофера.

— Ты беременна, — указала я.

— Ты бы сделала то же для меня, — сказала она. — А теперь извините, я пойду пописаю и еще немного поблюю. — Она побрела прочь и скрылась за зеленью.

Кэрран покачал головой и протянул мне контейнер с чудо-едой Дулиттла. Я взяла его и начала есть.

— Как долго я была в отключке?

— Два часа.

— Вампиров не прибегало?

— Нет.

Яогляделась. Кэрран, Кристофер, Насрин, Джим, Андреа и Гастек с затуманенными глазами. Верно. Он должен бодрствовать. Если он сейчас уснет, его вампиры набросятся на нас.

— Где все остальные?

— Крысы с Наимой пошли на разведку, — сказал Кэрран.

Я потянулась своей магией. Нас окружали созвездия вампиров. Некоторые сверху, некоторые по сторонам… Их численность увеличилась, пока я спала. Пятьдесят… шестьдесят? Если они нападут на нас сейчас, даже с моей помощью, мы можем не выжить. Я попросила у Кэррана остатки «Погибели» и спрятала их в свою одежду. Хоть она и была сломана, но это заставило меня почувствовать себя лучше. Я и раньше сокрушала разумы вампиров, когда была заперта в замке Хью. Я могла бы убить несколько, но взрыв их голов забрал бы у меня большую часть магии.

Десять минут спустя я была примерно на полпути к насыщению, когда Томас, Роберт и Наима вошли в дверь в задней части сада.

— Хотите плохие или плохие новости? — спросил Томас.

Кэрран вздохнул.

— Давайте мне плохие новости.

— Отсюда есть только один выход, — сказал Роберт. — Прямо за этой дверью находится огромная круглая комната, очень глубокая. Там есть металлический мост, который должен перевести нас на другую сторону.

— Он разрушен? — предположила я.

— Нет, он убран. С другой стороны.

— Если он убран, то должен быть механизм для постановки его на место, — сказал Гастек.

Томас поморщился.

— Это еще одна плохая новость.

***

КОГДА ДЕЛО ДОХОДИТ до размера, «огромная» может быть преуменьшением. Я стояла на узком выступе. Передо мной открылось похожее на пещеру помещение, сложенное из стен и камней сотни разных зданий. По форме напоминающее яйцо, посаженное на тупой конец, оно тянулось вверх и вниз, по меньшей мере, на сотню футов. Узкий шпиль из бетонных блоков, кусков кирпичной кладки и стальных балок, скрепленных вместе затвердевшей почвой, вырастал из центра помещения. С потолка свисал такой же, но перевернутый шпиль. Они встречались в центре, зажав между собой прямоугольную коробку из цельного камня размером с большой двухэтажный дом. Узкий дверной проем позволял заглянуть внутрь комнаты. Что бы там ни находилось, оно светилось бледно-фиолетовым, словно комната была жеодой^[11], содержащей внутри сокровище.

Металлический проход окружал прямоугольную коробку. Металлический мостик вел от выступа, где я стояла, к проходу. Мне было видно большую дверь в противоположной стене, немного левее. Еще один мостик вел от этой двери к проходу. Но он не оправдывал ожиданий, последние две трети моста были убраны.

— Слишком большое расстояние, чтобы прыгать, — оценил Роберт.

— А как, насчет, спуститься вниз? — спросила Андреа.

Я посмотрела вниз. По дну помещения стелился пар. Из него торчали странные очертания. Я присмотрелась пристальнее — это были кости вампира, наполовину утопленные в красноватой слизи. Пока я наблюдала, кровосос медленно двигался по слизи, не обращая на нас внимания.

— Это было бы очень плохой идеей, — сказал Гастек.

Ни то слово.

— Внутри комнаты есть колесо, — сказала Наима. — Если мы повернем колесо, тот дальний мост раздвинется, и мы сможем перейти.

— Тогда в чем проблема? — спросил Кэрран. — Мы заходим и поворачиваем колесо.

— Попробуй, — предложил ему Томас.

Кэрран начал спускаться по мосту. Пройдя треть пути вниз, он остановился и ухватился за поручни. Мышцы на его руках вздулись. Его лицо изменилось, превратившись в львиную морду. Его волосы встали дыбом. Он зарычал, как разъяренный кот.

— Дорогой? — окликнула я его.

— Ну, он продвинулся дальше, чем я, — сказал Томас.

Тело Кэррана затряслось. Он напрягся, но дальше не продвигался.

— Кэрран! — крикнула я.

Он обернулся и встряхнулся. Его лицо снова превратилось в человеческое. Он выплюнул одно-единственное слово.

— Магия.

— Хорошо, — сказал Гастек. — Моя очередь.

Древний вампир со шрамом выскочил на мост. Кэрран подался в сторону, пропуская кровососа. Вампир прошел около шести футов мимо Кэррана и остановился. Гастек расставил ноги, не сводя глаз с комнаты, и медленно вытянул вперед правую руку. Вампир вздрогнул и прижался к мосту. Вена на щеке Гастека запульсировала. Вампир не сдвинулся ни на дюйм.

— Если у тебя взорвется голова, можно мне забрать твои игрушки? — спросила я.

— Моя голова не взорвется, — сказал Гастек сухим голосом и зашагал к мосту. — Могу я пройти, пожалуйста?

— Флаг тебе в руки, барабан на шею. — Кэрран стал возвращаться и шагнул с моста на выступ.

Гастек зашагал по мосту.

— Это будет интересно, — сказал Роберт.

Гастек замедлил шаг, затем остановился в нескольких футах позади вампира. Он долго смотрел на светящуюся комнату в центре зала, его спина напряглась, и он заговорил приглушенным голосом, слишком тихо, чтобы разобрать слова.

— Что он говорит? — спросила я.

— «Я не могу», — сказал Кэрран. — «Власть. Тьма…» Я думаю, он сходит с ума.

Гастек опустился на колени.

— Возможно, ты захочешь пойти и забрать его, — пробормотала я Кэррану.

— Разве мы не можем просто оставить его там?

— Нет, не можем.

Кэрран пошел обратно, тронул Гастека за плечо и поднял его на ноги. Повелитель мертвых обернулся. Его глаза были широко раскрыты под нахмуренными бровями, рот приоткрыт. Я очень хорошо знала эту эмоцию. Что-то напугало Гастека до полусмерти. Он вернулся на уступ, его вампир с Кэрраном последовали за ним.

— Что там было? — спросила Андреа. Гастек глубоко вздохнул.

— Я думаю, ему нужна минутка, — сказала я.

Лицо Гастека медленно расслабилось.

— Сила, — сказал он, наконец. — Непостижимая сила. Мы находимся в самом центре Мишмара, и эта комната — его сердце. Все, что вы видели, вся магия, которую вы почувствовали, источник всего этого эта комната. Я не могу пройти. Я пытался. Я просто не могу.

— Мы могли бы подождать, пока не появится технология, — сказала Андреа.

Наима покачала головой.

— Магия здесь никогда не исчезает.

Кэрран посмотрел на меня, его серые глаза были спокойны.

— Детка?

— Не надо, — предупредил меня Гастек. — Ты понятия не имеешь, каково это — чувствовать тяжесть этого на своем разуме. Это сожжет тебя. Это тьма в изначальном смысле этого слова.

Вероятно, это была тьма, но это была моя разновидность тьмы. Она породила меня, и ее магия текла в моей крови. Я ступила на мост. Магия коснулась меня, тонкая, как паутинка, но насыщенная силой. Ничего себе.

— По крайней мере, привяжите к ней веревку, чтобы она не упала, — крикнул Гастек.

Я сделала еще один шаг. Тонкая струйка магии сгустилась, скользя по мне, направляя меня, ее прикосновение было мягким к моей коже, но не к моему разуму. Там бушевала ошеломляющая, ужасающая и могущественная магия. Она не оказывала никакого сопротивления. Она просто наблюдала за мной, ожидая, осознанная и живая, настолько сильная, что, если я сделаю хоть один неверный шаг, она лишит меня жизни.

— Это неплохая идея, — сказал Кэрран. — Кейт?

Тонкие вуали пронзили мой разум, проскользнув сквозь меня вспышкой ослепляющей боли.

— Кейт?

Невообразимо древняя магия кружилась вокруг меня. Теперь я ее видела. Она переливалась голубым и золотым, перетекая в серебро, а затем в темно-красный, прозрачный свет, ее собственное северное сияние разливалось передо мной, а за ним древняя бессердечная сила, которая наблюдала за мной.

— Уберите ее с моста! — закричал Гастек.

Магия манила меня. Отказаться означало умереть. Я пересекла мост и вошла в каменную комнату.

Меня встретили голые стены, лишенные каких-либо украшений. Комната представляла собой просто пустотелую каменную коробку с простой каменной платформой в дальнем конце. Но на полу, в центре комнаты, ждало нечто магическое. Оно начиналось как длинная бледная масса, приросшая к полу, и, подобно кораллу, разрастающемуся от общего корня и делящегося на десятки ветвей, оно тоже разрослось, превратившись в лес белых выступов. Они светились бледно-голубым и фиолетовым, некоторые были высотой с меня, некоторые короткие, размером с мою ладонь, но все были острыми и источали магию, которая кружилась, как завитки дыма. Это выглядело так знакомо…

Магия тянула меня вперед. Я последовала за ней, обходя массу, к платформе у дальней стены. Я поднялась по пяти каменным ступенькам, каждая высотой в фут, и обернулась. Странный магический коралл лежал ниже меня на полу. В своей голове я убрала основную массу выступов, пытаясь разглядеть форму под ними.

Магия закружилась на другом конце коралла.

Контуры того, что лежало на полу, внезапно обрели смысл. Скелет.

Огромный скелет, по крайней мере, девяти футов ростом. Его ребра изогнулись вверх, кости вытянулись, искривились, на каждой были ветвистые рога из бледного металла, но это был человеческий скелет.

Магия щелкнула и засияла, как внезапно натянувшийся отрез серебристого шелка. Над скелетом появилась женщина, полупрозрачная фигура, парящая над костями на одном уровне со мной. У нее была смуглая кожа и большие карие глаза. Золото окрасило ее полные губы и припудрило ресницы. Иссиня-черные волосы мягкими локонами ниспадали по ее спине. На ней была диадема из тонкого золота, такая воздушная и замысловатая, что казалась скорее плетеной, чем кованой. Две золотые крылатые змеи, выполненные с тщательной детализацией, обвились вокруг ее рук, их тонкие, как паутина, крылья обнимали ее запястья.

Она была похожа на меня.

Нет, подождите. Не так. Я была похожа на нее.

Давление на меня усилилось. Магия Мишмара ждала, как колоссальный молот, занесенный над моей головой. Если он упадет на меня, то раздробит каждую косточку в моем теле.

Магия сбила меня с ног, я опустилась на колени.

Я залезла в карманы и вытащила остатки «Погибели», завернутые в ткань. Они идеально накладывались на скелет внизу. Тот же материал, не металл и не кость, но и то, и другое. Бледно-фиолетовое сияние, как и от костей, исходило от клинка «Погибели».

Магия проникла в мой разум, и я услышала, как одно и то же слово снова и снова шепчут в моей голове.

— З'эмир-амит. З'эмир-амит. З'эмир-амит.

О, боже мой. Я знала это имя. Я читала о ней. Я изучала ее легенды, но никогда не думала, что наткнусь на что-нибудь из ее легенд, потому что она была мертва уже тысячи лет. Мертва и похоронена в далеком Ираке, где-то на восточном берегу реки Тигр. Это имя принадлежало костям передо мной. Я это чувствовала. Я знала эту магию.

Я смотрела на останки моей бабушки.

Она хотела, чтобы я произнесла ее имя. Она хотела знать, что я все поняла. Я открыла рот и произнесла его вслух.

— Семирамида.

Ее магия окатила меня, не ударом молота, а каскадом силы, изливающейся на меня, словно я стояла под водопадом.

З'эмир-амит. Носительница Ветви. Щит Ассирии. Великая царица Семирамида. В моей памяти всплыла строчка из книги Сарчедона: «Когда она обращает на тебя свой взор, он подобен золотому сиянию полудня, и ее улыбка ярче и великолепнее, чем закат в пустыне… Смотреть на нее с открытым лицом — значит навсегда остаться рабом Великой Королевы».

Она правила древней Месопотамией. Врата Вавилона носили ее имя, но на протяжении веков она снова и снова возвращалась в свою любимую Ассирию. Она строила стены своих городов, она возглавила свою армию и вдохнула жизнь в свои первые висячие сады.

Я носила частичку ее с собой все эти годы и никогда не знала об этом. Ворон вообще знал, откуда взялась «Погибель», когда отдал ее мне? Если он знал, то, должно быть, хотел, чтобы я убила Роланда клинком, сделанным из костей его матери. Как поэтично.

Фигура Семирамиды поплыла вперед. Магия зажала меня в своих челюстях и подняла в воздух. Я поднялась над платформой, меня держали так крепко, что я даже не могла дышать.

Семирамида добралась до меня. Ее темные глаза смотрели в мои. Я уставилась в глубину ее карих радужек и увидела бездну. Время исчезло. Сила била меня, снова и снова обрушиваясь на мой разум. Первая волна взломала мою защиту, вторая разрушила ее, а третья воспламенила мой разум. Все мои секреты, страхи и тревоги лежали перед ней, и она впитывала их, как изголодавшийся вампир. Это было все равно, что быть брошенным в самое сердце солнца и чувствовать, как его бушующий огонь поглощает тебя.

Ее ярость пропитала меня. Мой отец забрал кости моей бабушки из места ее упокоения в Ираке и привез их сюда. Она ненавидела это. Ее магия, ее гнев и ее горе пропитали каждый дюйм Мишмара и превратили его в ад на земле.

Горячие слезы залили мои щеки. Я плакала.

Она узнала меня. Она знала, кто я такая. Это было так, как если бы я была внучкой разрушительного урагана или безумного монстра, который так долго сокрушал и разрушал, что больше не помнил, как воспитывать своих детенышей, но он все еще узнавал свою собственную кровь и пытался быть нежным и удерживать свой собственный гнев от уничтожения меня.

Магия отпустила меня. Я опустилась на пол, приземлившись на ноги, передо мной маячил полупрозрачный образ Семирамиды. Единственный костяной клинок соскользнул со скелета и приземлился у моих ног.

Дар.

«Погибель» с грохотом упала на пол передо мной. Рукоять развалилась, выпустив сломанный клинок. Я вставила в нее новый клинок, и рукоять запечаталась, прикрепившись к новому мечу, словно они были выкованы вместе. Я подняла его. Это была не «Погибель». Клинок был на четверть дюйма длиннее и немного тяжелее, но на ощупь казался правильным. Я точно знала, как бы я его назвала.

Я подняла голову. Моя бабушка ушла, ее магия исчезла. Она не исчезла. Она просто отступила назад, ожидая. Она пропустила бы нашу вечеринку, если бы ее не потревожили.

Я вернулась к двери. Металлическое колесо торчало из стены у выхода. Я крутанула его и услышала лязг металлического моста, вставшего на место. Я вышла на мостик и увидела Кэррана, бегущего по мосту. Остальные ждали на выступе, глядя на нас.

— Ты в порядке?

Я сглотнула и кивнула.

— Не заходи в комнату, она убьет тебя. Пока никто не войдет, мы можем перейти на другую сторону.

— Она кто? Что, черт возьми, там было? — спросил Кэрран.

— Кости моей бабушки.

Кэрран открыл рот, закрыл его и, наконец, произнес:

— Твоя бабушка — магия Мишмара?

— Она хочет вернуться к Тигру. Она ненавидит это место. Я немного вытащила «Саррат» из ножен. — Смотри, она подарила мне новый меч.

Кэрран вгляделся в него.

— Он похож на «Погибель».

— Это потому, что они оба сделаны из ее костей.

— Твой меч сделан из костей твоей бабушки?

— Хорошо, я понимаю, как это странно звучит, когда ты говоришь таким тоном…

Кэрран схватил меня за руку.

— Я больше не собираюсь ничего говорить, давай просто уберемся отсюда.

Глава 16

Я СТОЯЛА В дверном проеме гробницы моей бабушки, блокируя доступ внутрь, пока последний из нашей группы не пересек ее. Она отпустила нас. Когда я добралась до другой стороны, никто не произнес ни слова. Они просто смотрели на меня, их лица были испуганными.

— Не останавливаемся, — прорычал Кэрран.

Мы бежали по извилистым коридорам Мишмара. Мы шли уже большую часть часа. Я так чертовски устала.

— Перерыв, — крикнул Кэрран.

Я чуть не налетела на него, но в последний момент увернулась и привалилась к стене. Кейт Дэниелс, само изящество.

Гастек остановился передо мной, все еще в объятиях своего вампира.

— Я требую объяснений.

Укуси меня. Подойдет объяснение?

— Дай мне знать, как это отразится на тебе, — сказал ему Роберт. — Я требовал объяснений в течение последних двух недель.

— Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать, — сказал Джим.

— Я? — Роберт повернулся к Джиму.

— Нет, он. — Джим кивнул на Гастека.

— Очевидно, что я не был осведомлен о некоторых вещах, и, учитывая, что я невинный свидетель всего этого грязного дела, я заслуживаю знать, что происходит, — сказал Гастек.

Кэрран обернулся. Его голос понизился до ровного тона, который обычно означал, что он был в полусекунде от вспышки насилия.

— Ты и твой выводок нежити пришли в мой дом и угрожали моему народу и моей паре. У меня сильное желание раздавить твою шею зубами. Так вот, до сих пор я сопротивлялся этому желанию, потому что Кейт ты нравишься — за что, я не могу понять. Но мое терпение на исходе.

— Ты не посмеешь, — сказал ему Гастек.

Кэрран взглянул на Джима.

— Посмел бы я?

Джим усмехнулся.

— О, да. На самом деле, я не могу понять, почему ты до сих пор не посмел. Малрадин уже мертв. Если Гастек не выберется, Племя столкнется с вакуумом власти. Либо они будут бороться с этим, либо получат нового босса сверху, который ничего не знает об Атланте. В любом случае, это победа для нас.

— На самом деле нам не обязательно убивать тебя, — сказал Томас. — Это может быть счастливой случайностью. Ты можешь шагнуть в темную дыру и сломать себе шею. Или вы с Джимом можете задержаться на минуту или две, а потом ты поскользнешься и упадешь.

— На моих когтях, — добавил Джим. — Так прискорбно.

— Или я могу случайно выстрелить в тебя, — предложила Андреа сзади. — Было темно, я видела, как что-то двигается. Все знают, что я ужасный стрелок.

— Ха-ха, — сказала я ей.

— Мы бы вернулись, — сказал Роберт. — И Племя спрашивало бы нас: «Где Гастек?», а мы бы отвечали: «Неимоверно жаль, но мы не смогли найти его. Мишмар — большое место, вы же знаете».

— Я чувствую себя так, словно попал в плен к орде дикарей, — сухо сказал Гастек.

— Ты тот человек, который управляет монстрами, — сказала Насрин. Мы — монстры. Мы сами заботимся о себе. Ты не один из нас.

— Сейчас я хотел бы официально заявить: мы должны убить его, — сказал Джим.

— Мы круто облажаемся, если этого не сделаем.

— Да, Кэрран, — сказала Андреа. — В конце концов, насколько на самом деле обозлиться Кейт? Она ведь любит тебя. Она пнет тебя пару раз, а потом простит.

— Вы, ребята, настоящие бунтари, — сказала я. Я не для этого держала голову Гастека над водой в течение нескольких часов, чтобы они его сейчас убили. — Я пообещала ему, что он уберется отсюда. Вы не убьете его.

Поток магии нежити обрушился на нас, когда сотни кровососов устремились к нам откуда-то сверху. Вампиры, должно быть, нашли способ обойти покои Семирамиды.

— Бежим! — закричал Гастек.

Мы побежали по коридору. Поворот, еще один поворот… Коридор открылся в то, что, должно быть, когда-то было вестибюлем. Гигантские двойные двери преградили нам путь, а между дверями слабо светилась узкая, толщиной с волос, щель. Солнечный свет. Мы нашли выход. Я не могла в это поверить.

Роберт врезался в дверь.

— Заперта снаружи. Я вижу балку.

— Отойдите. — Кэрран разбежался и протаранил дверь. Она содрогнулась. Он ударил еще раз. Дерево раскололось, двери распахнулись, и мы вылетели на ослепительный дневной свет. Свежий воздух был таким вкусным. Я споткнулась, моргая, пытаясь привыкнуть к яркому свету.

Перед нами простирался мост, собранный из секций бетонной эстакады, покрытый снегом и кусками льда. Он охватывал пропасть, по меньшей мере, в двести ярдов глубиной и около ста ярдов шириной. Огромная отвесная стена окружала проход. Мост упирался прямо в стену, и в том месте, где они сходились, большая стальная дверь отмечала выход.

На середине моста стоял Хью д'Амбрей.

Адреналин захлестнул меня. Мое сердце бешено колотилось. Мир резко сфокусировался. Я увидела все одновременно, за полсекунды: шесть человек в знакомой черной тактической экипировке Железных псов позади Хью; Е-50, усовершенствованный крупнокалиберный пулемет, который выплевывает пули так быстро, что они разрезают сталь, как консервный нож, установленный на поворотной платформе слева; два артиллериста, наполовину скрытые защитным экраном орудия; сам Хью, огромный, в темной броне; и дверь позади него. Он стоял между нами и свободой. Хью перед нами, орда нежити позади нас. Мы должны были пройти через него или умереть.

— Заприте дверь, пожалуйста, — сказал Гастек. — Кроме того, на всякий случай, если вам интересно, я понятия не имею, как открыть эти внешние ворота.

— Мы разберемся с этим, когда доберемся туда, — прорычал Джим.

Томас поднял сломанный деревянный брус и вставил его обратно в перекладину.

Он не продержится долго, но все лучше, чем ничего.

Лицо Хью было мрачным. На нем был черный плащ, его доспехи тоже были черными. Очевидно, он придерживался стиля. Доспехи не были похожи ни на современное тактическое снаряжение, ни на средневековые доспехи. Они выглядели сотканными, будто крошечные металлические нити каким-то образом стали гибкими, потом кропотливо сплетены в ткань, которая придала мускулистую форму телу Хью. Ткань утолщалась в плотные пластины, имитируя крупные мышцы на его груди, животе и руках, и струилась по конечностям до середины толстой шеи Хью. Часть кровавой брони моей тети выглядела так же, за исключением того, что ее броня была красной. Эта была похожа на то, что сделал бы мой отец, а это означало, что когти, клыки и лезвия не прорежут ее.

Я вытащила «Саррат» из ножен. Меч идеально лег в мои руки.

Куда нанести удар? Тыльная сторона руки прикрыта. Внутренняя поверхность бедра прикрыта. Средняя часть — прикрыта. Его лицо было едва ли не единственной незащищенной частью, но он не собирался просто стоять и позволять мне ударить по нему. К тому же я не была уверена в себе на сто процентов. Мне было трудно стоять.

Глаза Хью обещали смерть, но он смотрел не на меня. Он смотрел направо от меня, на Кэррана.

Кэрран зарычал. Его радужки стали золотыми. Все рациональные мысли исчезли с его лица, и выражение стало свирепым. Он ухмыльнулся, обнажив зубы.

Черт возьми. Очевидно, они были рады видеть друг друга.

Хью сунул руку за спину и вытащил два коротких черных топора. Он направил один из них на Кэррана и проревел:

— Леннарт!

Это был такой рев, который прорвался бы сквозь хаотичный шум битвы. Он отскочил от Мишмара позади нас, и далеко вверху испуганно закричали гигантские птицы.

— Давай же! — Хью закричал.

— Кэрран? — позвала я.

Кэрран даже не слышал меня. Он уже двинулся вперед, на ходу снимая куртку. Куртка упала на мост. Под темной рубашкой бугрились мышцы на его спине и плечах. Он перешел на бег. Кэрран исчез, остался только Царь Зверей.

Хью сжал свои топоры. Должно быть, он решил, что мечи не смогут нанести достаточного урона Кэррану, поэтому он выбрал что-то, что могло отрубить конечность одним ударом.

— Почему Царь Зверей не меняет форму? — пробормотала Насрин рядом со мной.

— Нет смысла, — ответила я. Кэрран дрался вместе со мной с моей тетей. Он помнил про доспехи. — Когти не пробьют эту броню.

— Стреляйте в любого, кто вмешается! — взревел Хью и бросился в атаку.

Они рванули навстречу друг другу. На планете не было силы, которая могла бы остановить их столкновение. Оставалось надеяться, что не наступит конец света, когда они ударят друг друга.

Я хотела разрезать Хью на куски. Я задолжала ему за Мауро, за мой сломанный меч и за семь дней в яме. Но перед Кэрраном Хью в долгу был за то, что он видел, как я исчезла, за то, что узнал, куда я попала, за то, что бежал за мной через полстраны, не зная, жива ли я еще, а затем за то, что пробился в Мишмар только для того, чтобы найти меня полумертвой. Кэррану предстояло свести гораздо более серьезные счеты.

Кровь бежала по моим венам. Я слышала биение своего собственного сердца. Знакомый металлический привкус адреналина накрыл мой язык. Давай, Кэрран. Вломи ему. По крайней мере, хоть магия исчезла.

— Ты можешь нейтрализовать стрелков? — спросил Томас у Андреа рядом со мной.

— Нет, — сказала она. — Нет, пока они прячутся за взрывозащитным экраном. Возможно, я могла бы достать одного.

Двое мужчин столкнулись.

Хью вращал топорами, словно они ничего не весили, и рубил правым топором, вкладывая в удар всю свою силу. Кэрран блокировал удар предплечьем, но левый топор Хью уже двигался. Наконечник топора вонзился в живот Кэррана и рассек его справа налево.

— Нет!

Мир замедлился. Я увидела, как окровавленное лезвие топора выскользнуло, взметнув в воздух тонкий туман крови Кэррана. Мое сердце слишком громко билось в голове.

Кэрран потерял бдительность. Хью продолжил удар левым топором, поднимая его и рубя с головокружительной скоростью. Кэрран отбил руку Хью в сторону, прежде чем Хью успел вонзить правый топор в бок Кэррана. Вместо этого лезвие задело бок Кэррана. Двигайся быстрее, детка. Двигайся. Шевелись!

Кэрран отскочил назад. Его левый бок кровоточил. Порез на животе не мог быть глубоким, но он тоже кровоточил.

Хью взмахнул топорами и швырнул кровь в Кэррана. Красные брызги покрыли шею и грудь Кэррана. Он плеснул в него собственную кровь Кэррана. Урод! Хью улыбнулся. Кэрран шагнул вперед, подняв руки, целясь в лицо Хью. Хью развернулся, набирая оборот, и нанес Кэррану горизонтальный удар в живот правым топором, оставив свое лицо широко открытым. Это ловушка, Кэрран. Не ведись!

Кэрран увернулся и ударил Хью предплечьем в челюсть. Нет!

Хью отшатнулся, откинулся назад, превратив энергию удара в свой собственный удар, и рубанул Кэррана по левому боку. Топор вонзился в плоть, по меньшей мере, на два дюйма. Черт бы все это побрал!

Кэрран отпрянул назад. Хью бросился вперед, рубанув по ноге Кэррана. Кэрран уклонился влево, вскинул кулаки и обрушил их, как молот, на голову Хью.

Что он творит? Я пнула ногой снег. Кэрран был умнее. Я дралась с ним каждый день в спортзале. Он лучше соображал.

Хью вскинул топоры, скрестил рукояти, поймал руки Кэррана и развел топоры в стороны, позволив удару Кэррана соскользнуть. Кэрран ударил левой ногой, выбив из-под себя переднюю ногу Хью. Д'Амбрей покатился по земле и вскочил на ноги. Кэрран погнался за ним. Они двигались по мосту, нанося удары и блокируя их, каждый удар был достаточно быстрым и сильным, что выбило бы большинство бойцов из боя.

Орда нежити позади нас становилась все ближе и ближе.

Кэрран был порезан в четырех местах. Его кровь была повсюду на мосту. Хью предпочитал правую ногу, но не проявлял никаких признаков усталости. Его топоры рубили, рубили и рубили, в одну секунду нацеливаясь отсечь руку, а в следующую угрожая груди Кэррана. Я начала расхаживать взад и вперед. Или так, или я бы взорвалась.

Еще один удар топора. Еще одна открытая рана. Еще больше крови.

У Кэррана было достаточно ран, даже для оборотня. Я не потеряю его на этом дурацком мосту. Так все не закончится. Такого не может быть. Хью не заберет его у меня.

Дверь позади нас содрогнулась под напором тел нежити. Покончи с этим. Закачивай с этим, Кэрран.

Хью отразил удар и вонзил верхнюю часть правого топора в живот Кэррана. Кэрран пошатнулся, и Хью обрушил рукоять левого топора на череп Кэррана.

Мое сердце сжалось в болезненный твердый комок. Кэрран ошеломленно наклонился вперед.

Д'Амбрей демонически заулыбался и замахнулся двумя топорами одновременно. Глупый броский ход. В моей голове острые, как бритва, лезвия соединились, и как ножницы, сомкнулись. Голова Кэррана соскользнула с плеч… У меня перехватило горло. Я не могла сделать ни единого вдоха.

Кэрран вскочил, схватил Хью за запястья, уперся ногой в левую часть живота Хью и упал на спину. Хью повалился вперед, притянутый весом Кэррана. Кэрран занес правую ногу над шеей Хью. Хью рухнул на спину, и Кэрран перекатился на него сверху, зажав руку Хью в своих ладонях, одна нога на горле Хью, другая на его груди. «Дзюдзи Гатаме» — самый мощный захват руки в дзюдо.

Кэрран наклонился назад и потянул за руку. Хью закричал, когда его плечевой сустав развалился на части. Его вращательная манжета, должно быть, порвалась. Трицепсы, наверное, тоже. Кэрран выгнул бедра. Локтевой сустав Хью хрустнул, как сломанная палочка для еды. Да! Исцели это, сукин ты сын.

Хью взревел и попытался рубануть Кэррана оставшимся топором. Кэрран откатился в сторону.

Хью, пошатываясь, поднялся на ноги. Его левая рука бесполезно повисла. Теперь все было кончено. Кэрран разберет его по кусочкам. Лицо Хью стало пепельно-серым. Он был побежден, и он это понимал.

Хью взмахнул топором. Кэрран отклонился в сторону и нанес быстрый удар кулаком в лицо Хью. О-о-о, сломанный нос. Кэрран развернулся и ударил его ногой в грудь. Хрустнула кость. Хью отлетел назад и рухнул в снег.

Дверь скрипнула. В моем сознании пространство за дверью было просто стеной нежити.

— Стреляй в левого стрелка, — тихо сказал Гастек. Андреа моргнула.

Два стрелка стояли вместе, правый был скрыт взрывозащитным щитом, левый стоял так, что только верхняя часть его лица выступала над щитом, когда он вытягивал шею, чтобы наблюдать за боем. Это был невозможный выстрел. Мы были слишком далеко, а цель была размером с большой спичечный коробок.

— Стреляй. В левого. Стрелка, — повторил Гастек, четко выговаривая каждое слово.

Андреа вскинула винтовку и выстрелила.

Пуля попала левому стрелку прямо между глаз.

Покрытый шрамами вампир Гастека выскочил из-под моста и сбил с ног оставшегося стрелка. Его второй вампир прыгнул на Железных псов с другой стороны. Ха! Должно быть, он отправил их под мост, пока мы наблюдали за боем. Они проползли по сторонам моста, скрывшись из виду, и теперь у Хью не было прикрытого тыла.

Хью вскочил на ноги.

Кэрран набросился на Хью. Наставник Ордена Железных псов попытался ударить его ногой. Кэрран схватил ногу Хью и ударил по другой. У Хью хрустнуло колено.

Передо мной двое из четырех оставшихся Железных псов вскинули оружие. Винтовка Андреа дважды рявкнула, выстрелы прозвучали так быстро, что слились почти в один звук, и люди Хью упали.

Дверь заскрипела и застонала под напором вампиров. У нас не было времени.

Я подбежала к Кэррану и Хью.

Кэрран сбил Хью с ног и впечатал его лицом в мостовую. Я схватила Кэррана за руку.

— Мы должны идти.

Он оскалился.

— Немедленно!

Кристофер, два оборотня, Насрин, Наима, Гастек и Андреа промчались мимо. Позади нас хлопнула дверь. Лавина вампиров хлынула на мост. Они топтали друг друга, создавая одну огромную массу корчащейся нежити.

Джим приземлился рядом со мной, его глаза были чисто зелеными.

— Давайте же! — Мы побежали.

Лавина нежити покатилась по мосту. Хью пытался подняться. Он встал на колени, увидел вампиров и замер. Волна нежити поднялась и поглотила его целиком. Пока, Хью. Повеселись с вампирами моего папашки. Было приятно познакомиться.

Андреа опустилась на место стрелка с Е-50. Джим приземлился рядом с ней. Остальные из нас побежали к орудию. Я оглянулась. Е-50 развернулся и стал выплевывать непрерывный поток пуль, превращая переднюю линию нежити в месиво, сама же орда нежити даже не замедлилась.

Я потянулась назад с помощью своей магии, пытаясь сдержать орду. Это было все равно, что пытаться остановить прилив пальцами. Их было слишком много, и их магия объединила их в неудержимую катастрофическую силу.

— К черту это все! — Андреа выпрыгнула с места стрелка. Джим последовал за ней, бросив орудие.

Кэрран схватил меня за руку и потащил вперед. Я не бежала, я летела, превращая воздух в моих легких в огонь.

Перед нами маячила дверь наружу, единственный пролом в отвесной скале.

Мы собирались сбежать с моста.

Кристофер добрался до двери и что-то прокричал. Роберт метнулся влево, к другой стороне двери, и схватился за рычаг, торчащий из стены. Квадратная секция стены шириной около фута скользнула в сторону рядом с Кристофером, открывая сложный механизм из шестеренок и металлических циферблатов. Кристофер начал поворачивать циферблаты.

Мы врезались в ворота. Меня вырвало на землю.

Механизм рядом с Кристофером щелкнул. Дверь распахнулась, открывая узкий каменный проход. Точно такая же дверь преграждала путь всего в двадцати футах впереди.

— Держи рычаг, — крикнул Кристофер. — Поверни правый рычаг с твоей стороны, когда я тебе скажу. Если отпустить, все двери закроются. Они окажутся в ловушке.

Роберт навалился на рычаг. Я понятия не имела, как Кристофер узнал комбинацию ворот Мишмара, но если мы выживем, я узнаю.

Кристофер повернул диски.

Открылись вторые ворота.

Вампиры почти достигли нас. Они толпились позади нас, карабкались друг на друга, кусались и дрались. Если бы они могли бежать свободно, мы бы уже были мертвы, но их было слишком много, и они топтали друг друга.

— Проходите! — заорал Кристофер. — Идите!

Мы не могли этого сделать. Я остановилась рядом с ними и отбросила орду нежити назад. Это было все равно, что пытаться остановить поезд. Извивающаяся масса замедлилась, но все еще продолжала катиться. Кэрран остановился рядом со мной.

Насрин пробежала мимо нас. Томас и Наима последовали за ней. Мимо промчались Джим и Андреа. Гастек, на лице которого застыла маска полной сосредоточенности, медленно пятился.

Давление на мой разум не давало мне сдвинуться с места. Я вздрогнула. Я не могла их удерживать. Их было слишком много. Даже если мы пройдем через ворота, орда будет преследовать нас. Мы не могли убить их всех.

— Уходите сейчас же, госпожа! — закричал Кристофер.

В моей голове всплыла тетя Би, стоящая перед воротами. «Нет, не сегодня. Сегодня никто не пожертвует собой ради меня». Я не могла пройти через это снова.

Кэрран потянул меня за руку. Я отстранилась.

— Я не пойду без них.

Разумы нежити слились в единый красный огонь. Моя ментальная защита сломалась. Я отшатнулась.

Кэрран схватил меня и побежал по коридору.

— Отпусти меня, — прорычала я.

— Нет. — Кэрран сжал меня крепче. — Я тебя не потеряю.

Перед нами открылись третьи ворота. За ними простиралось широкое, покрытое снегом поле. Кэрран вынес меня наружу, поставил на ноги и прижал к себе.

— Роберт! — закричал Томас.

Роберт высунулся в дверной проем. Я увидела Кристофера рядом с ним. Худощавый блондин улыбнулся, его лицо было печальным. Позади, в футах от них, поднималась волна вампиров.

Нет, нет, только не снова, нет, нет!

Роберт оглянулся на орду нежити, затем снова на Томаса.

Не делай этого!

— Не смей! — закричал Томас.

— Я люблю тебя, — сказал Роберт и отпустил рычаг.

Ворота с грохотом встали на место, блокируя лавину нежити. Томас взвыл. Это был крик чистой боли, полный горя и отчаяния.

Только не снова. Все, что я хранила внутри, глубоко в темном месте, куда я все запихнула, чтобы могла функционировать, вырвалось из меня. Жертва тети Би, смерть Мауро, Роберт, Кристофер — все это выплеснулось из меня потоком беспомощного горя, и я не смогла его сдержать.

Я все еще кричала, когда Кэрран уносил меня из Мишмара в зиму.

***

Я СИДЕЛА, ЗАВЕРНУВШИСЬ в одеяло, у костра, разведенного в разрушенной бензоколонке. Крыша и большая часть стен исчезли, но один угол выстоял и сейчас защищал огонь от ветра.

Андреа, Джим, Насрин и Наима уснули. Даже Гастек сдался и потерял сознание, но не раньше, чем мы нашли огромную цепь, чтобы привязать двух его древних вампиров к дереву. Он убил третьего. Было слишком тяжело контролировать их всех, и он устал.

Томас исчез в ночи. Он хотел побыть один. Я тоже. Кэрран сидел рядом со мной.

— Они знали, на что подписались.

— Они мертвы из-за меня. — Мой голос звучал глухо. — Они пошли на эту миссию, чтобы спасти меня, и теперь они мертвы. Кристофер был даже не в своем уме. Он пытался предупредить меня. Он пытался описать мне Мишмар дрожащим голосом. Возвращение туда пугало его до безумия, но он все равно сделал это, и теперь его разорвала нежить. Я обещала ему, что вытащу его живым. Я дала слово. Он доверял мне. Такое не должно было случиться. Я так не могу. Я спасаю людей, а не наоборот.

— Иногда случается по-другому, — сказал Кэрран.

Моя грудь болела, словно кто-то вынул из меня внутренности и заменил их комом ледяных игл.

— Мне просто интересно, кто будет следующим. За кем Роланд собирается охотиться? Джули? Дерек?

— Не делай этого с собой, — сказал он. — Не зацикливайся, Кейт. Мы сражаемся за Стаю, она сражается за нас. Мы истекаем кровью, она истекает кровью. Иногда люди умирают. Все, кто пришел со мной, пришли по собственной воле. Они знали, куда мы направляемся. Все они знали, что на кону стоят их жизни. Это не первый и не последний бой. Люди снова пожертвуют собой ради нас, и мы сделаем то же самое. Я не знаю, насколько все будет плохо, но я обещаю тебе, мы справимся с этим. Ты и я. Вместе.

Я свернулась калачиком под одеялом. Он обнял меня одной рукой.

Ощущение пустоты в животе не проходило. В моей памяти всплыло лицо Роберта, а затем выражение лица Томаса, когда ворота захлопнулись. От этого у меня заболело сердце.

Я выбралась из Мишмара. Я сохранила Гастеку жизнь, но Кристофер и Роберт обменяли свои жизни на наши. Я не хотела такой сделки.

Я не могла этого вынести.

***

Я СИДЕЛА НА КОРТОЧКАХ НА вершине замка Хью, а вокруг меня бушевал огонь. Дым заполнил мои легкие. Внизу ревела тетя Би, придавленная серебряными цепями, торчащими из тела мага. Железные псы стреляли в нее снова и снова, каждая стрела пронзала ее тело. Хибла шагнула вперед и взмахнула мечом. Металл блеснул в свете огня, и голова тети Би скатилась с плеч. Она подкатилась к моим ногам, посмотрела на меня голубыми глазами Кристофера и сказала голосом Роберта: «Ты должна быть готова пожертвовать своими друзьями».

Чужеродное присутствие коснулось моего разума. Мои глаза резко открылись.

Я поднял голову. Кэрран обнимал меня. Все спали, кроме Джима, который сидел на вершине разрушенной стены и наблюдал. Он кивнул мне, в его глазах отразился свет пламени. Полено треснуло, посылая искры в морозный воздух.

Сна больше не было ни в одном глазу.

Вот оно снова, легкое прикосновение чужой магии. Казалось, оно исходило от дерева, к которому привязали вампиров. Я потянулась к нему. Два вампирских разума слабо светились. Позади них на поле неподвижно ждал третий разум нежити. Ну, что теперь?

Я выскользнула из объятий Кэррана. Он открыл глаза.

— Я вернусь, — сказала я ему. — Туалет.

Я встала и направилась к дереву, снег хрустел под моими ногами. Небо было безлунным, но из-за снега ночь казалась светлее. Оба вампира сидели очень тихо. Они натягивали свои цепи после того, как Гастек заснул, но теперь у них не дрогнул ни один мускул. Что-то было не так.

Я миновала вампиров. Их глаза были тусклыми, верный признак того, что кто-то держал их разум в стальных тисках. Это был не Гастек — он был без сознания. Третий разум нежити был прямо передо мной, в поле, примерно в двухстах ярдах с подветренной стороны.

Я прошла мимо кровососов и прислонилась к дереву с другой стороны. Тот, кто держал третьего вампира, вероятно, держал этих двоих, и я не собиралась отправляться на поле в одиночку.

— Чего ты хочешь? — прошептала я.

— Твои друзья живы, — произнес тихий мужской голос.

Надежда затрепетала во мне. Я поймала ее и задушила насмерть. Он лгал. Никто не смог бы сбежать от этой орды. Огромное количество нежити было неимоверным, чтобы кто-то мог его сдержать, кроме, возможно, моего отца.

— Прямо к югу от тебя в поле есть нежить, — сказал тихий мужской голос. — Я собираюсь отпустить его. Пожалуйста, перехвати его.

Разум третьего вампира вспыхнул, и я подавила его своей магией.

— Я жду тебя в двух милях к югу. Мы можем поговорить там наедине.

Я толкнула вампира на юг. Он бежал по снегу, обратная связь от его разума передавалась в мой, словно я наблюдала на полупрозрачном экране за тем, что он видит. Еще минута или две, и Кэрран пойдет искать меня. Я вернулась к Джиму.

— У меня сон как рукой сняло. Давай я посторожу.

Джим пристально посмотрел на меня.

— Уверена?

— Еще как, — ответила я. — Я собираюсь посидеть там и все обдумать. — Я указала на бревно в ярдах в ста от нас. Если бы я говорила потише, они бы меня не услышали.

— Хочешь, я побуду с тобой? — спросил Кэрран.

— Нет. Я бы хотела немного побыть одна.

Он открыл рот и закрыл его.

— Как пожелаешь.

Я тоже тебя люблю.

Я пошла и села на бревно. Джим лег. Кэрран тоже лежал, но я была почти уверена, что он наблюдал за мной. Если бы мы поменялись местами, я бы наблюдала за ним.

Я тихо сидела спиной к Кэррану, пока мой вампир мчался по снегу. Он преодолел открытое поле, затем кустарник, полосу леса… Я оглянулась на лагерь. Кэрран лежал на спине. Он не спал. Он поворачивался на бок, чтобы заснуть, если только я не лежала рядом с ним, положив голову ему на грудь.

Лес кончился. Вампир выскочил на открытое пространство, на гребень пологого холма. Там стоял человек, закутанный в ало-красный плащ, потрепанный и порванный по краям. Его длинные темные волосы свободно падали на лицо. Высокий лоб, высокие скулы, сильный квадратный подбородок, темные глаза, красивый и подтянутый, судя по тому, как он стоял. Коренной американец, немолодой, но нестареющий таким же образом, как и Хью, навсегда застрявший где-то около тридцати.

Мужчина наклонил голову.

— Шаррим.

Это было аккадское слово, оно означало «королева». Мой голос вырвался изо рта вампира без особых усилий.

— Не называй меня так.

— Как пожелаешь.

Я чуть было не сказала ему, чтобы он тоже этого не говорил, но объяснение заняло бы слишком много времени.

— Посмотри вниз, — пригласил мужчина.

Я подвела вампира к краю холма. Подо мной земля скатывалась вниз, к другому полю. Вампиры заполонили его. Они сидели аккуратными рядами, удерживаемые в строю разумом навигаторов. Их должно было быть более двухсот и, вероятно, по крайней мере, вдвое меньше навигаторов. Слишком много для меня. Сдерживание орды нежити давало мне некоторую перспективу. Если бы я захватила всю нежить в этой долине, я, возможно, смогла бы удерживать их достаточно долго, чтобы остальная часть нашей группы могла убежать, но мой контроль над ними будет измеряться секундами.

— Меня зовут Лэндон Нез, — сказал мужчина, стоявший рядом со мной. — Я служу твоему отцу.

Сразук делу. Очевидно, я могла бы перестать притворяться, что не состою в родстве с Роландом.

— Хью д'Амбрей — наставник Ордена Железных псов. Я легат «Златого легиона». Ты знаешь, что это значит?

Это означало, что все мы были в большой беде. Я точно ничего не знала о Лэндоне Незе. Легаты держались недолго, потому что Роланд был требователен и не терпел ошибок. Последний легат, которого знал мой приемный отец, Мелисса Рэнд, умерла примерно через два года после Ворона.

— Это значит, что ты отвечаешь за повелителей мертвых, подчиняешься непосредственно Роланду, и твоя продолжительность жизни довольно коротка.

— В некотором роде. Твой отец выбирает политику Племени, а я ее осуществляю. Я мозг для «мускулов д'Амбрея».

— Хью выжил?

— Да.

Как..?

— Тебя это огорчает? — спросил Лэндон.

— Нет, мне просто интересно, что я должна сделать, чтобы убить его.

Лэндон приподнял брови на одну восьмую дюйма.

— Я часто задавался тем же вопросом. Я уверен, что если я подожгу его и развею пепел по ветру, он не возродится.

— Ты пробовал?

— Пока нет. Но я много раз представлял, как это делаю.

Враг моего врага — не мой друг. Ни капельки.

— Чего ты хочешь?

— У Хью был свой шанс. Он потерпел неудачу. Теперь моя очередь. Я уполномочен предложить тебе это.

Он поднял фотографию. На ней Кристофер и Роберт сидели рядом друг с другом за столом. Умные глаза Роберта были пустыми. Мокрые следы покрывали лицо Кристофера, а его глаза были красными. Он плакал. Он снова был в руках человека, который сломал его разум. Я бы пошла по битому стеклу босиком, чтобы вытащить его, и мой отец это понимал. Теперь он использовал это против меня.

— Они невредимы, — сказал Лэндон. — Его предложение заключается в следующем: если ты сможешь войти в Джестер-Парк, взять их за руку и вывести оттуда, вам всем, троим, будет предоставлен безопасный проход с его территории. Ты должна прийти одна. Независимо от того, добьешься ты успеха или потерпишь неудачу, людям, которые ждут тебя у костра, будет позволено беспрепятственно вернуться в Атланту.

— А если я откажусь?

Лэндон повернулся к вампирам.

— Он хочет тебя видеть. Если ты решишь проигнорировать его приглашение, двое мужчин умрут, и я выпущу то, что ты видишь здесь, на ваш лагерь. Он не сомневается, что ты переживешь резню. Возможно, лев-перевертыш тоже выживет. Остальным так не повезет. Выбор за тобой.

Лев-перевертыш не выживет. Мы оба это знали.

Мне вспомнились слова Роберта. «Теперь они знают, что у тебя есть слабость, и они используют ее против тебя. Они схватят кого-то, кого ты любишь, и пригрозят убить его, потому что знают, что ты не сможешь не заглотить такую наживку. Ты должна быть готова пожертвовать своими друзьями».

Я не могу быть такой. Такое не по мне. Я не могу пожертвовать людьми, которые рисковали всем, чтобы я могла дышать. Я не могу позволить Кэррану или кому-либо еще у того костра умереть здесь, на этом безымянном поле.

Я посмотрела на «Златой Легион», ожидающий внизу. Это была лишь малая часть того, что Роланд мог показать, и я знала, что мой отец не остановится. Он продолжит отбирать у меня друзей одного за другим, пока я не останусь одна. Все, о ком я забочусь, стали мишенью. Я знала, что так произойдет. Ворон предупреждал меня. Он учил меня, что друзья сделают меня уязвимой. Я проигнорировала его предупреждение. Я начала все это с открытыми глазами и решила впустить людей в свою жизнь, зная, что однажды мне придется столкнуться с последствиями. Теперь на мне лежала ответственность за их безопасность.

Это должно было закончиться. Я должна была покончить с этим сейчас. Я должна была встретиться лицом к лицу со своим отцом.

Если я сделаю это на условиях Роланда, между мной и Кэрраном все будет кончено. Я пообещала Кэррану, что, когда придет время, мы вместе встретимся с Роландом лицом к лицу. Он любит меня, но если я скажу ему, что он должен сидеть сложа руки, пока я иду на смерть, он бросит меня. Он простил бы мне почти все остальное, но только не это. Но если мы отправимся туда вместе, это станет двойным самоубийством.

— Как выжили Хью и мои люди?

— За действом наблюдал твой отец. Он удерживал нежить, а мои люди спустились вниз, чтобы забрать двух мужчин и наставника.

Если он не лгал, это означало, что мой отец остановил всю эту толпу нежити одним усилием воли. Масштаб силы были ошеломляющими. Нам с Кэрраном не выбраться отсюда живыми.

— Скажи мне, почему я должна доверять тебе.

— Справедливый вопрос. — Лэндон наклонил голову. — Если бы твой отец просто хотел схватить или убить тебя, он мог бы сделать это много раз. Это одна из причин, по которой д'Амбрей впал в немилость. Телепортация слишком непредсказуема для чего угодно, кроме спасения от неминуемой смерти. Он пошел на неоправданный риск своей и твоей жизни. Уместен вопрос о том, почему д'Амбрей это сделал. Зачем заточать тебя в Мишмаре, когда он мог бы просто телепортировать тебя в Джестер-Парк или притащить туда в наручниках? Инструкция, данная д'Амбрею, была точно такой же, как и та, что была дана мне.

— И что в ней было?

— Убедить тебя приехать в Джестер-Парк по собственной воле.

— Зачем?

— У твоего отца есть свои причины. Он решил не делиться ими со мной. Но ты должна знать, что когда он дает свое слово, он не лжет.

Я тихо рассмеялась. Приходи ко мне в гости, сказал паук мухе.

— Да или нет? — тихо спросил Лэндон.

Если я пойду, Кэрран попытается пойти со мной, и мы оба, вероятно, умрем. Если я скажу Кэррану «нет», между нами будет все кончено, и я, вероятно, умру. Если я скажу Лэндону «нет», все умрут. Нет хорошего выбора.

Настала моя очередь убедиться, что человек, которого я люблю, выбрался из Мишмара живым. Я могу просто улизнуть посреди ночи или запереть Кэррана в обереге крови, как только придет магическая волна. Даже если он прорвется через защиту, потраченное время лишит его направления, и он не сможет последовать за мной.

За исключением того, что я люблю его. После нашего последнего боя он пообещал мне, что всегда будет честен со мной. Я обещала ему то же самое, и теперь я должна была играть по правилам.

— Я дам ответ утром.

— Мне нужен ответ, — сказал Лэндон.

Я уставилась на него. Он не выглядел обеспокоенным.

Мне потребовалось целых десять секунд, чтобы понять, что он не может видеть мой безумный взгляд глазами вампира. Приятно иметь преимущество.

— Ты получишь ответ утром. Если ты хорошо выучил урок, то знаешь, что я считаю, что логику и сдержанность переоценивают. Если ты подтолкнешь меня, я соберу своих людей и посмотрю, скольких из этого знаменитого «Златого Легиона» я смогу убить.

— Ты проиграешь, — сказал Лэндон.

— Да, но я отлично проведу время и заберу с собой чертовски много твоих людей. За последние несколько дней мне угрожали, телепортировали, топили, морили голодом и запирали в клетке, заставляя смотреть, как умирают люди, которые мне небезразличны. Во мне так много ярости, что мне трудно сдерживать ее внутри. Если ты будешь давить на меня, даю слово, что я сделаю своей личной миссией найти тебя в ближнем бою и отсечь тебе голову. Мне бы это понравилось. Для меня это было бы забавно. Если тебе каким-то образом удастся выжить, тебе придется вернуться к моему отцу и объяснить, как ты держал меня в своих руках, но ты был слишком неуклюж и потерпел неудачу, как и Хью, и теперь многие вампиры и я мертвы. Почему-то я сомневаюсь, что он примет мою голову в качестве утешительного приза. Ты получишь мой ответ утром.

Я отпустила разум вампира, встала и подошла к огню. Кэрран все еще лежал на спине.

— Я знаю, что ты не спишь. — Я легла рядом с ним.

Он открыл свои серые глаза и посмотрел на меня. Я любила его так сильно, что это причиняло боль. Мне нравилось в нем все. То, как светились его глаза, когда он смеялся. То, как они сияли маленькими золотыми искорками, когда он хотел меня. То, как его густые брови сходились вместе, когда он злился. Мне нравился его нос, который так и не зажил должным образом. Мне нравилась щетина на его щеках и твердая линия подбородка. Мне понравилось, что он велся на мое дерьмо. Я смеялась над его шутками, и мне нравилось, что он смеялся над моими. Мне нравилось, что независимо от того, где я была, он приходил за мной. Что он всегда будет рядом, помогая мне пробиваться сквозь неразбериху, которой была жизнь.

Я наклонилась к нему и поцеловала. Я поцеловала его, пытаясь сказать ему все то, что не могла выразить словами. Я пыталась сказать ему, что люблю его, что он значит для меня все, и что я буду бороться за него. Никто не заберет его у меня, потому что, если они попытаются, я проложу путь прямо сквозь них. Он поцеловал меня в ответ, и вкус его губ был раем. Он был прямо здесь, живой, теплый и мой… но только до завтра. Я держалась за него. Я только что вернула его. Я не могла потерять его. Не сейчас.

— Я люблю тебя — сказала я ему.

— Я тоже тебя люблю. — Его серые глаза изучали мое лицо. — Что-то случилось, и это плохо.

— Да. Меня навестил Лэндон Нез.

— Кто такой?

— Легат «Златого легиона». Хью присматривает за Железными псами, он — грубая сила Роланда. Лэндон возглавляет повелителей мертвых. Он босс Гастека.

Лицо Кэррана превратилось в нейтральную маску.

— Чего хотел?

— Он показал мне фотографию Роберта и Кристофера. Они живы. Мой отец наблюдал за твоей дуэлью с Хью, а затем вытащил Кристофера и Роберта из Мишмара и отвез их в Джестер-Парк.

— Может ли фотография быть подделкой? — спросил Кэрран.

— Роланд не стал бы напрягаться, — сказала я ему. — Мой отец ждет в Джестер-Парке. Он хочет меня видеть. Я должна прийти одна. Если я смогу войти в Джестер-Парк и забрать наших людей, мы все сможем вернуться домой. Если нет, у Лэндона около двухсот вампиров, готовых стартануть в двух милях к югу от нас.

Лицо Кэррана было непроницаемым. Однако я точно знала, о чем он думал. Я могла сказать это по тому, как он сидел, совершенно неподвижно, и по его глазам. Они покрылись льдом.

— Ты думаешь, твой отец лжет? — спросил Кэрран.

— Нет.

— У нас два варианта, — сказал он тихим и спокойным голосом. — Вариант первый: ты говоришь им «нет», и мы с боем выбираемся наружу. Но мы не можем победить в честном бою.

— Согласна. Возможно, я могла бы убить несколько кровососов, но все они будут контролироваться повелителями мертвых, по крайней мере, уровня Гастека. Прежде чем убить кого-либо из вампиров, мне пришлось бы бороться со всеми этими навигаторами за контроль над их разумом. Это требует усилий и времени.

— Нас схватят. — Кэрран задумчиво смотрел на пламя. — Мы могли бы разделиться сейчас и убежать. Есть шанс, что они нападут на нас небольшими группами. Требуется время и маневрирование, чтобы заставить двести вампиров двигаться. Но как только мы остановимся, чтобы сразиться с одной группой, остальные подтянутся.

— Кроме того, Роберт и Кристофер умрут.

Мы смотрели на огонь.

— Это чертовски крутое свидание, — сказала я.

— Пойманные в ловушку ордой вампиров посреди заснеженного поля, сгрудившиеся на тонких одеялах вокруг крошечного костерка, — сказал Кэрран. — Наслаждайся, детка. Вся эта роскошь только для тебя.

— По крайней мере, дождя нет.

Мы оба посмотрели вверх на случай, если какой-нибудь ненормальный ливень решит промочить нас, но ночное небо было чистым. Ничего, кроме звезд и отчаяния.

Я не хотела умирать.

— Если мы сделаем это слишком дорогим для «Златого легиона», сократят ли они свои потери? — спросил Кэрран.

— Нет. Я думаю, что Роланд принял решение. Пока у Лэндона остается хоть один вампир, он будет пытаться заполучить меня. — Наши возможности сокращались с каждым словом. Я прислонилась к нему. — Роберт сказал мне, что если ты не вернешься, и встанет вопрос о моем лидерстве в Стае, некоторые альфы могут выразить недоверие.

Кэрран тихо зарычал себе под нос.

— Роберт много чего болтает.

— Тед запер нас в клетке в здании капитула, а Хью убил всех рыцарей. Он схватил Асканио и пригрозил убить его. Он исцелял его, а затем останавливал процесс, взад-вперед, и я сказала ему, что если он спасет мальчика, я выйду из клетки.

— Похоже на тебя.

— Роберт думал, что мне не хватает безжалостности, чтобы быть главной. Я должна была позволить Асканио умереть, потому что, если бы Хью добрался до меня, это стало бы катастрофой для Стаи.

— Он был прав, — сказал Кэрран.

— Согласна, но я не могу поступать иначе. Я не могу повернуться спиной к Роберту и Кристоферу. Я просто не могу. Это не по мне.

— Знаю, — сказал он. — Ты такая, но я достаточно безжалостен за нас обоих. Роланд думает, что ты можешь быть его дочерью. Он хочет, чтобы ты пришла к нему. Он хочет грандиозного шоу. Либо ты самозванка и умрешь на глазах у публики, либо ты настоящая, и он сможет показать тебя. Даже если ты выйдешь оттуда, прятаться больше не придется. Вот почему ты не пойдешь.

— Я должна пойти и увидеть его, Кэрран. Если это не Кристофер и Роберт, то в следующий раз на фотографии это будет Джули, или Дерек, или ты. Я не могу больше этого выносить.

Он посмотрел на меня, его взгляд был жестким.

— Нет.

— Да.

Его глаза сверкнули золотом. Я заглянула в его радужки. Меня охватило желание застыть. Вот он, знаменитый альфа-взгляд Царя Зверей. Я уже давно его не видела.

Его голос был глубоким и хриплым, будто львиное рычание разрезало слова на куски, когда они пытались вырваться из его рта.

— Кейт, нет. Ты не пойдешь. Я серьезно.

Я должна была убедить его, иначе между нами все было бы кончено. Я ломала голову, пытаясь найти умные, убедительные слова, правильные слова, но у меня ничего не было.

Он все еще смотрел на меня, ожидая.

Да пошло все.

— Я люблю тебя. Я не хочу драться. Я не хочу спорить. Я должна это сделать, потому что, как ты сказал, я такая, какая есть. Я не бросаю людей, которые сражались за меня. Если я пойду на компромисс в этом, скоро я пойду на компромисс в других вещах, и тогда я больше не буду собой. Я не могу позволить отцу превратить меня в то, чем я не являюсь. Нетушки. Я знаю, это глупо и безрассудно, но я должна хотя бы попытаться, Кэрран. Я должна попытаться, и я боюсь.

Взгляд альфы погас.

— Я не буду просить тебя стоять со мной, — сказала я. — Я не хочу, чтобы ты ходил, потому что он заставит меня бросить ему вызов, и если ты пойдешь со мной, ты тоже бросишь ему вызов. Я не уверена, что останусь в живых, и даже если я это сделаю, он придет за мной со всем, что у него есть. Я хочу, чтобы ты жил и был счастлив, Кэрран. Я хочу, чтобы ты выжил. Я хочу выйти за тебя и иметь от тебя детей, но если я умру, я хочу, чтобы ты женился и родил детей с кем-то, кто сделает тебя счастливым. Я хочу, чтобы ты жил. Все, о чем я прошу, это позволить мне провести с тобой то, что осталось от этой ночи. Не бросай меня сейчас из-за этого и не ссорься со мной. Ты мне нужен. Пожалуйста.

Кэрран притянул меня к себе. Его руки сомкнулись вокруг меня, и на мгновение я почувствовала себя в безопасности. Это была иллюзия, но мне было все равно.

— Мы пойдем вместе, — сказал он.

— Нет.

— Я не говорю тебе, в каких битвах сражаться. Не указывай мне с моими.

— Кэрран, после этого пути назад нет…

Он покачал головой.

— Я люблю тебя. Мы пойдем вместе.

— Но…

— Нет, — сказал он. — Не подлежит обсуждению.

О, ты тупой идиот.

— Ты сумасшедший, ты знаешь это?

— Да, но я демон в постели.

Я рассмеялась.

— Тогда ладно. Это все меняет.

— Так и есть.

Я заснула в его объятиях у медленно угасающего костра в холодном заснеженном поле. Я бы не променяла его ни на какой роскошный дворец.

***

УТРО НАЧАЛОСЬ с магической волны и еще более сильного холода. Я открыла глаза. Небо надо мной было кристально-голубым. Я откинула одеяло, оставив тепло, которое мы с Кэрраном делили всю ночь, и села. Чистый белый снег простирался, насколько я могла видеть, сверкая в лучах утреннего солнца, как дробленый хрусталь.

— Прекрасный день.

Кэрран вскочил на ноги. Я свернула одно одеяло, он свернул другое, и мы проверили рюкзаки.

Андреа наблюдала за нами.

— У вас обоих деловые лица.

— Нам нужно кое-куда сходить, — сказала я.

— Проснись и пой, — крикнул Кэрран.

Остальная часть группы мгновенно проснулась, все, кроме Гастека, который казался мертвым для всего мира. Раз, два, три… Наима пропала. Что ж, мы спасли ее, она помогла нам выбраться из Мишмара. Полагаю, мы квиты. Надеюсь, вампиры Лэндона пропустили ее мимо ушей.

Андреа вскочила на ноги.

— И куда это вы собрались?

— Я должна навестить Роланда, — сказала я ей. — У него Роберт и Кристофер.

— Роберт мертв, — сказал Томас хриплым голосом.

— Есть вероятность, что это не так, — сказал Кэрран.

Томас замер. Мускул на его лице дернулся.

— Тогда я иду с вами. — Томас схватил свой рюкзак.

— Ты не можешь пойти, — сказал Кэрран спокойным голосом. — Если ты пойдешь, он умрет. Условие Роланда, не наше.

Томас бросил сумку и двинулся вперед, расправив плечи. Его глаза стали зелеными. Его ноздри раздулись.

Кэрран преградил ему путь.

На секунду я подумала, что Томас столкнется с ним, но альфа крыс остановился в дюйме от Кэррана. Двое мужчин поравнялись. Томас был шесть футов три дюйма, и он был сложен так, словно мог толкать грузовики, но в драке Кэрран взял бы над ним верх.

Золото залило радужки Кэррана.

— Посмотри на меня. Это прямой приказ. Оставайся на месте. Если ты уйдешь, тебе придется пройти через меня.

Они долго смотрели друг на друга.

— Отойди, — сказал Кэрран тихим голосом.

Томас развернулся на пятках и выругался.

— К югу от нас вампиры, — сказала я. — Я собираюсь установить оберег крови. Он будет защищать вас до тех пор, пока держится магия. Джестер-Парк находится менее чем в двух часах езды на машине. Оставайся на месте. Мы вернемся.

Гастек сел на своем одеяле.

— Что происходит?

— А если вы не вернетесь? — спросила меня Андреа.

— Тогда вам, возможно, придется пробиваться с боем, — сказал Кэрран. — Люди Роланда обещали нам безопасный проход, но я им не доверяю, и вы тоже не должны.

— Сколько вампиров? — спросил Джим.

— Около двухсот. — Я вытащила «Саррат» из ножен, порезала себе руку и начала проливать кровь на снег вокруг них.

Краска отхлынула от лица Андреа.

— Двести. Проще простого.

— Кто-нибудь скажет мне, что происходит? — потребовал Гастек.

Последние капли крови соединились с первыми. Магия исходила от меня, собираясь в кровавый круг. Я разорвала связь. Красная стена взметнулась вверх и исчезла. Кровавый оберег был готов.

Позади меня захрустел снег. Я обернулась. Ко мне шагал Лэндон в изодранном красном плаще, который казался рваной красной раной на фоне снега.

Гастек открыл рот и снова закрыл его.

Лэндон остановился в нескольких футах от меня. Ветер трепал его плащ и длинные темные волосы.

— Я иду с ней, — сказал Кэрран.

— Это невозможно, — сказал Лэндон.

Кэрран ухмыльнулся, и я почувствовала желание отступить назад.

— Неужели Роланд боится того, что я могу сделать? Неужели я такой страшный?

— Запугивание меня или его ничего не даст, — сказал Лэндон.

— Скажи ему, что если он когда-нибудь любил мою мать, он поймет, — сказала я.

Лэндон что-то пробормотал себе под нос. Мы ждали. Ветер впивался в нас ледяными клыками. Когда описывают драматические противостояния в снегу в историях, никто никогда не заикается о том, что отморозил задницу. Я прыгала как мячик, пытаясь согреться. Стало бы еще более драматично, если бы от меня начали отваливаться кусочки.

— Он повстречается с тобой, — сказал Лэндон. Гастек поднялся.

— Мистер Стефанофф, — сказал ему Лэндон. — Мы высоко ценим ваши услуги и поведение во время этих мероприятий. Как только магия спадет, за вами приедет машина.

Знакомый рев зачарованного двигателя прокатился по равнине. Серебристый «Лендровер» выскользнул из-за дальних деревьев, направляясь к нам. Мы с Кэрраном направились к нему. Лэндон следом.

— Ты упомянула о Калине, — сказал Лэндон. — Ради твоего же блага, я надеюсь, что ты настоящая.

Глава 17

ЛЭНДОН ВЕЛ МАШИНУ. Я ехала на переднем сиденье, а Кэрран занял заднее. Если дела пойдут плохо, я отвлеку внимание Лэндона, а Кэрран разорвет ему глотку.

После восхода солнца вокруг засверкал снег. Мимо нас проплыли руины еще одной заправочной станции, обледеневшие за зиму. Внутри «Лендровера» было тепло. Я сбросила куртку перед тем, как сесть в машину, и ехала с комфортом, а «Саррат» в ножнах лежал у меня на коленях. Он станет моим особым подарком отцу. Если у меня будет шанс ударить его.

От мыслей о нашей предстоящей встрече у меня заныли зубы. Давление было слишком сильным. Мне хотелось, чтобы Лэндон остановил машину, чтобы я могла побегать кругами по снегу так быстро, как только могла, просто чтобы сбросить немного энергии. Я ограничилась тем, что гладила ножны «Саррат».

Я не могла победить отца, теперь я это понимала. Проблема была в том, что я понятия не имела, какой выбор мне это оставляло.

— Он претендует на Атланту? — спросила я.

— Нет, — ответил Лэндон.

Итак, притязания не сбывались, что означало, что я все равно должна была как-то предотвратить это.

Мимо проскочила старая вывеска. «I-80 Восток».

Лэндон взглянул на меня. Его умные глаза задержались на моем лице.

— Ты из апачи? — спросил Кэрран с заднего сиденья

— Навахо, — сказал Лэндон.

— Я думал, племена не одобряют некромантию, — заметил Кэрран.

— Есть такое. Им не нравилось то, что я делал, поэтому я нашел того, кому это нравится.

Как однажды выразился Хью, в этом была величайшая сила моего отца. К нему стекались отверженные и неудачники. Он нашел идеальное место для каждого из них и вдохновил их на величие. За исключением того, что его величие вело к смертям, страданиям и тирании.

Лэндон смотрел на меня. Если он продолжит пялиться, мне придется показать фокус или что-то в этом роде.

— Что?

— Ты не такая, как я ожидал, — сказал он.

— А кого ты ожидал? — спросила я.

— Кого-то с большим… присутствием, ты же кажешься обычной.

— Простите, я что должна была приехать на черном внедорожнике, надеть брючный костюм за две тысячи долларов и поджечь свой меч на бис?

— Ты выглядишь ужасно, чего и следовало ожидать после Мишмара, — сказал Лэндон. — Но ты просто не такая, как он. Лицом вы похожи, но это может быть случайным совпадением. С ним, когда ты в его присутствии, и он счастлив, это все равно, что стоять на солнце. Все твое существо поднимается. Когда он тобой недоволен, это все равно, что попасть в снежную бурю. Он замораживает тебя, и нет ничего хуже. С тобой, — Лэндон покрутил рукой передо мной, — я ничего не получаю.

Приятно знать, что мои магические щиты были на месте.

— В том-то и дело, — сказал Кэрран. — Предполагается, что ты ничего не получишь. Дай ей шанс воспользоваться своим мечом, и ты передумаешь.

Лэндон посмотрел в зеркало заднего вида.

— Ты, однако, именно то, чего я ожидал.

— И что же это? — спросил Кэрран.

— Простой человек, который думает, что все можно решить с помощью меча.

— Похоже, тебя оскорбили, — сказала я.

Кэрран улыбнулся.

— Я раздавлен. Я даже не пользуюсь мечами.

Лэндон проигнорировал его замечание и на мгновение повернулся ко мне.

— Если ты та, за кого он тебя принимает, ты изменишь все. Если ты искренняя, твое присутствие изменит структуру власти на всем континенте. Что ты можешь делать? На что ты способна? Такой, как ты, не было уже тысячи лет. Собираешься ли ты поддержать его или выступить против него? Кто последует за дочерью Строителя Башен? Я везу претендента на трон, и мне следует преклонить колени? Д'Амбрей, должно быть, думал, что ты настоящий Маккой^[12]. Я не мог понять мотивацию его странных махинаций в Европе весной и летом, но теперь я вижу — он строил ловушку, которая, по-видимому, не сработала. Но Атланта? То, что он сделал в Атланте, было опрометчиво даже для него. Вопреки всем его смешкам и заявлениям: «Да, черт возьми, я всего лишь простой солдат», д'Амбрей умен и безжалостен. Должно быть, что-то произошло между ним и Роландом, что подтолкнуло его к…

— Ты называешь его Роландом? — спросила я.

Глаза Лэндона сузились.

— Я отвечу на один из твоих вопросов, если ты ответишь на один из моих.

Я уже играла в эту игру раньше. Она никогда не заканчивалась хорошо. Но почему бы и нет?

— По рукам.

— Ты называешь его Роландом в лицо?

— Я зову его Шаррум.

Король. Что ж, в этом не было ничего удивительного.

— Но да, на публике я называю его лордом Роландом. Это имя он выбрал для этого возраста. — Глаза Лэндона загорелись. — Моя очередь. Ты носишь меч Ворона?

— Нет.

Возбуждение погасло в глазах Лэндона.

— Хью сломал «Погибель», — сказала я ему. — Я любила этот меч. Он был частью меня более двадцати лет.

— Удобное оправдание, — пробормотал Лэндон.

Да пошло оно все к черту!

— Я оплакиваю свой меч, но это ничего, бабушка дала мне еще один. — Я вытащила «Саррат» из ножен.

Лэндон крутанул руль. «Лендровер» чуть не накренился, сворачивая с дороги. Лэндон припарковался и выскочил из машины, захлопнув за собой водительскую дверь.

Чудненько. Я напугала легата «Златого легиона», просто показав ему свой меч. Если бы я помахала им, он, вероятно, взорвался бы.

«Саррат» лежал у меня на коленях. Его магия не была тонкой, как у «Погибели». Нет, этот меч излучал силу, которая обвивалась вокруг меня. Я ему нравилась.

Лэндон ходил взад и вперед с немного дикими глазами.

— Ну, он воспринял это хуже, чем я, — сказал Кэрран.

— Не понимаю, что не так.

— Этот меч сделан из костей твоей бабушки, Кейт.

Я пожала плечами.

Лэндон уставился на меня через лобовое стекло, повернулся, прошелся взад-вперед и снова уставился на меня.

— Ты знаешь, что у большинства людей остается от бабушек? Чайный сервиз, ну одеяло. — Кэрран улыбнулся. — Если бы в твоей семье было одеяло, оно было бы сшито из кожи химеры и набито перьями мертвых ангелов.

— Мы говорим об иудео-христианских ангелах, потому что их не существует, или о языческих ангелах, таких как Тедди Джо?

— Кейт, — сказал Кэрран.

— Эй, я предупреждала тебя с самого начала, что это будет странно. Я сидела с тобой в той ванне и говорила тебе, что это действительно плохая идея. Ты сказал, что любишь меня, и остался в ванне. Насколько я понимаю, ты пригласил меня в свою постель. Теперь терпи.

— Я буду лежать в любой постели, пока ты в ней, но это все равно странно.

Я повернулась, чтобы посмотреть на него.

— Мы собираемся навестить моего отца, который, вероятно, раздавит меня, как комара, а тебя пугает мой меч?

Кэрран кивнул на Лэндона.

— Меня не единственного. — Лэндон снова уставился на меня.

— Ты уже дала ему название? — спросил Кэрран.

— Да, «Саррат Иркалли», что означает Великая королева Иркаллы, Страны Мертвых. Мою бабушку иногда путали с ней, и теперь, когда она умерла, это вполне уместно.

Кэрран развел руками.

— Умолкаю.

Это было нелепо. Я перегнулась через водительское сиденье, распахнула дверцу и заорала во всю глотку, пытаясь перекричать зачарованный водяной двигатель.

— Ты закончил?

— Что? — спросил Лэндон.

— Ты! Уже! Закончил?! Если хочешь, можешь остаться здесь. Просто укажи нам, куда ехать, и мы сами поведем машину!

Лэндон скользнул обратно на водительское сиденье и указал на мой меч.

— Убери его.

— Скажи волшебное слово.

— Пожалуйста, — выдавил Лэндон.

Я вложила клинок обратно в ножны и погладила их.

— Все в порядке, «Саррат». Если он оскорбит тебя, я отрублю ему голову, и ты сможешь выпить его кровь.

Лэндон на долгое мгновение закрыл глаза, выдохнул и направил «Лендровер» обратно на шоссе.

Деревья проплывали мимо моего окна, покрытые снегом и льдом. Внутри хорошо звукоизолированного внедорожника царила тишина, если не считать низкого гула двигателя. Лэндон смотрел на дорогу. В его голове, без сомнения, происходили какие-то сложные вычисления. Вероятно, пытается выяснить, как мое присутствие повлияет на его маленькое королевство в империи Роланда.

Дорога петляла по лесу. Снег закончился, и начался асфальт, усеянный большими каменными блоками.

— Зачем камни?

— Его магия разрушает современные дороги, — сказал Лэндон.

За окном тянулся лес. Деревья становились все больше и выше, они тянули свои могучие ветви к солнцу. Снег искрился в слабом зимнем свете, чисто-белый на солнце, голубой в тени. Магия, должно быть, питала этот парк так же, как она питала парки в Атланте, и то, что начиналось как тщательно ухоженный участок зелени, взбунтовалось и превратилось в непроходимый старый лес. Как странно, должно быть, было моему отцу отправиться из древней Месопотамии в эту зимнюю страну чудес.

Ворон посвятил свою жизнь тому, чтобы подвести меня к этому моменту. Если бы он был еще жив, он бы знал, что я еду навстречу своей смерти. Теперь я поняла, что он никогда и не ждал, что я выиграю. Все его планы всегда заканчивались тем, что я сталкиваюсь с Роландом. Никогда не было никакого обсуждения того, что делать после. Он не ожидал, что у меня будет «после».

Лес расступился. Вдалеке маячило здание, окруженное спиралью широкого, покрытого льдом рва, извивающегося вокруг строения, как змея из матового стекла. Продолговатое здание возвышалось, почти паря, над заснеженной лужайкой, его стены представляли собой скопление изящных белых панелей, подозрительно похожих на гигантские перья. Они торчали из самого здания, идеально имитируя птицу. Дорога повернула, огибая здание, и я увидела всё сооружение целиком.

Лебедь.

Здание было построено в форме гигантского лебедя, его хвост лежал на земле, грудь застряла во льду озера, а гордая шея изгибалась на пять этажей над водой. Солнце омывало его, и он слегка светился, будто весь дворец был тщательно вырезан гениальным скульптором из огромной глыбы сверкающего алебастра. Каждое перо отчетливо выделялось, можно было проследить его пушок и стержень. Лебедь, казалось, был готов оттолкнуться от берега и выплыть в озеро. Если бы он был в натуральную величину, я бы подумала, что он настоящий. От его красоты у меня перехватило дух.

Как мог человек, который построил Мишмар, создать это?

— Почему лебедь? — спросил Кэрран.

— Он их любит, — сказал Лэндон, останавливая машину. — Выходим.

Он вышел из машины. Мы с Кэрраном последовали за ним к трем богато украшенным мостам. Один за другим мы прошли через них и через концентрические кольца рва, похрустывая снегом под ногами.

Я шла в самое сердце силы моего отца, в то время как магия была в силе. Я совсем не так представляла себе противостояние с ним, но, по крайней мере, Кэрран был со мной, чтобы мы могли героически умереть вместе. Ладно, это была не самая лучшая мысль, которая могла прийти мне в голову прямо сейчас.

Это не имело значения. Я пришла сюда и выйду обратно с Кристофером и Робертом. Или, по крайней мере, я увижу кровь Роланда на своем новом мече, прежде чем он раздавит меня.

Может быть, мне стоит просто перестать думать вообще. Мосты кончились, а я была не готова.

Кэрран остановился и осмотрел лебедя.

— Какого черта…

— Просто смирись, — сказала я ему.

Широкая арочная дверь ждала меня у бока лебедя, как раз там, где ноги должны были быть поджаты под тело. К двери вела лестница из белого мрамора.

Он убил мою мать. Он собирается заявить права на город, который я называю своим домом.

Он остановил орду вампиров-нежити в Мишмаре.

Это происходило.

Каждый нерв в моем теле напрягся, мое дыхание участилось. Мои мышцы стали расслабленными и гибкими, будто я потратила полчаса на разминку перед большим боем. Мне казалось, что моя кровь кипит. Рядом со мной Кэрран покрутил головой, вытягивая шею и расправляя плечи.

Лестница закончилась и распахнулась арочная дверь. Я вошла через открытые двери во дворец моего отца.

***

Я ОЖИДАЛА увидеть стерильное монохромное пространство. Я не могла более ошибаться. Пол был выложен плиткой теплого песочного цвета. Внутренний сад с пышной зеленой растительностью, раскинулся по обе стороны от меня на изогнутых, приподнятых клумбах, окаймленный плавно извивающимся прудом, где под листьями лилий плавали жирные ленивые кои. В воздухе стоял аромат лотоса и роз. Крошечные насекомые, голубые, зеленые и рубиново-красные, порхали между цветами, как россыпь невесомых драгоценных камней, небрежно подброшенных горстью в воздух.

В центре сада вращался круглый механизм из золотых и серебряных шестеренок, балансирующий на тонком шипе. Тонкие, как волос, проволочные кольца, обернутые вокруг множества шестеренок. Кольца вращались и вращались, гипнотизируя своей красотой. Вокруг него исходила магия. Какая-то атомная разработка?

Я заставила свой рот двигаться.

— Что это такое?

— Я не знаю, — сказал Лэндон. — Он соорудил его однажды днем по наитию. — Гигантская дверь ждала в другом конце комнаты.

Я потянулась вперед с помощью своих чувств. Вампиры.

У меня задрожали руки. Черт возьми, нет. У меня было двадцать семь лет на подготовку. Я не потеряю все сейчас. Я сделала вдох, медленно выпуская воздух. Мои руки успокоились, пульс замедлился.

— Ты не можешь идти дальше этой двери, — сказал Лэндон Кэррану.

— Хорошо, — сказал он. — Я подожду в дверях.

Мы прошли между цветами, обогнули механизм и остановились перед дверью. Я дотронулась до нее, и она распахнулась. Передо мной простиралась длинная комната, ее белые мраморные стены уходили ввысь. Я стояла на приподнятой дорожке двадцати футов в ширину, она занимала всю длину комнаты, простираясь от двери до противоположной стены. По обе стороны дорожки тянулась траншея, заполненная вампирами. За траншеями по бокам, ожидая, спокойно стояли мужчины и женщины. Двор моего отца.

Дорожка заканчивалась возвышением, в самом центре которого, на троне, образованном телами змей, вырезанных из блестящего белого камня, сидел мой отец. Он был одет в белое.

Я взглянула в его лицо.

Он посмотрел на меня в ответ.

В тот момент, когда я увидела его глаза, я поняла, почему моя мать полюбила его. Его кожа была глубокого ровного бронзового цвета, пропитанная солнечным теплом. У него был прямой нос с покатым кончиком, тщательно очерченные скулы, сильная и мужественная линия подбородка. Кусок белой ткани, наброшенный на его голову, закрывал большую часть его волос. Короткая борода с серебристым отливом обрамляла его подбородок, но брови были черными, а глаза молодыми и полными жизни. Он мог быть арабом или евреем, индусом или латиноамериканцем. Будь он на двадцать лет моложе, он мог бы заставить замолчать комнату, полную женщин, просто войдя. Но он предпочитал казаться старше. Когда сироты мечтали о том, чтобы их усыновили, они представляли себе именно такого отца. Его глаза излучали мудрость и доброту, ум и стойкое превосходство, рожденное возрастом и уверенностью в собственных силах. Он мог бы быть древним царем, великим пророком или почитаемым учителем. Он убил мою мать. Я ненавидела его. И все же, пока он смотрел на меня сейчас, мне хотелось стать выше. Это было похоже на пребывание в лучах утреннего солнца. Когда сила этих глаз осветила мою мать, у нее не было ни единого шанса.

Те небольшие сомнения, которые у меня были, испарились. Он действительно хотел убить меня в утробе матери, потому что ничто, кроме полного отчаяния, не оторвало бы мою мать от него.

Рядом со мной остановился Кэрран, готовый, как лев перед ударом. Его лицо было холодным, на ногах вздулись мышцы, натягивая джинсы. Радужки стали полностью золотыми. Он потерял всякое выражение и погрузился в совершенное спокойствие хищника, сосредоточенного на добыче. Он смотрел на моего отца взглядом альфы.

По какой-то глупой причине внутри меня зародился нервный смех. Мой отец и Кэрран пристально смотрели друг на друга. Может, если я свистну и подожду достаточно долго, тогда мимо пронесется перекати-поле.

Каменные змеи скользили друг по другу. Их головы возвышались над плечами моего отца, и они смотрели на меня багровыми глазами. Здесь, внутри Лебединого дворца, чуда нежной красоты, восседая на троне из массивных каменных змей, мой отец знал, что он ублюдок. Он был ядовитой змеей на ложе из роз. По-видимому, он не просто признавал этот факт, он бил людей этим по голове. Все, чего не хватало — это неоновой вывески с надписью «ЗЛО И ПРОТИВОРЕЧАЩЕЕ ЕМУ» с мигающей стрелкой, указывающей на его голову.

Хью д'Амбрей стоял справа от трона, ниже на пару ступеней. Его лицо выглядело так, будто его нужно было физически сдерживать, чтобы он не потерял самообладание и не уничтожил все, что видел. Его взгляд зацепился за что-то за моим правым плечом. Там же стоял Лэндон! На лице Хью дрогнул мускул. О нет, кому-то не понравилось, что его отодвинули на второй план.

Наши взгляды встретились, и я подмигнула ему. Твоя очередь быть в клетке. В ней нет решеток, но это все равно клетка.

По другую сторону трона, на маленькой скамеечке, в одинаковых позах сидели Роберт и Кристофер, их позвоночники были напряжены, колени вместе. Они смотрели прямо на меня остекленевшими глазами. Вероятно, они даже не могли меня видеть.

— Они в стазисе, — прошептал Лэндон позади меня. — Он пройдет на расстоянии и со временем.

Вампиры и придворные Роланда уставились на меня.

— Ты можешь сделать это, детка, — тихо сказал Кэрран, пристально глядя на Роланда. — Иди, забери их, убей все, что встанет на пути. Ты выйдешь оттуда живой, я обещаю тебе это.

Я подняла голову. Мой голос слишком громко прозвенел по комнате.

— Я пришла за своими людьми.

Роланд слегка наклонился вперед, и змеи заскользили, приспосабливаясь к изменению его позы. Его глубокий, насыщенный силой голос резонировал по комнате.

— Если они твои, подойди и забери их.

Хорошо. Это можно устроить.

Я начала спускаться по дорожке. Два вампира выскочили передо мной из траншей, оскалив клыки. О, смотрите, вас пригласили на вечеринку. Чудненько. Люблю вечеринки!

Я вытащила «Саррат» из ножен. Лезвие запело, рассекая воздух. Он прошел сквозь плоть вампира, как нож сквозь хрустящее яблоко. Первая вампирская голова скатилась с обрубка шеи. Я вонзила меч в сердце второго вампира, разорвала его клинком и освободила «Саррат».

Четверо вампиров выскочили на дорожку. Это было испытание. Он хотел продемонстрировать мою силу. У меня не было выбора.

Вампиры бросились в атаку. Четверо — это слишком много.

Я отбросила свой магический щит и схватила четыре разума нежити. Разумы их навигаторов цеплялись за них, но я разорвала их связь. Усилие причиняло боль, но это был самый эффективный способ. Я схватила четыре немертвых разума и сжала. Четыре черепа взорвались, проливая красный туман своей крови на светлый пол. Кто-то ахнул. Я продолжала идти, сокрушая разумы нежити перед собой, как арахисовую скорлупу, хрустящую под моим ботинком. Моя магия бурлила и кипела вокруг меня, если бы у нее был голос, он бы ревел.

Кровососы прыгали на меня из траншеи и отступали, сломленные и искореженные. Траншеи были залиты красным, и зловоние крови нежити пропитало воздух. Я почувствовала, как навигаторы стали разрывать связь всего за полсекунды до того, как я дотягивалась до их нежити.

Последний вампир рухнул на пол. Я перешагнула через него и продолжила идти.

Женщина выпрыгнула на дорожку из траншей. У нее было волевое, суровое лицо и темные волосы, она была одета в темно-коричневую кожу, на поясе висел кинжал, а в руках была катана. Хибла.

Перед глазами встало, как тетя Би рычит от боли, а меч Хиблы перерубает ей шею.

Эй, тетя Би, смотри, что я нашла. Я улыбнулась. Я ничего не могла с собой поделать. Меня ничто не сдерживало, а нам нужно было обсудить так много вещей. Мне нужно было свести счеты, и если я останусь жива, я бы рассказала об этом надгробию тети Би. Черт, если бы я могла, я бы принесла ей голову Хиблы.

Хибла оскалила зубы. Она была своего рода оборотнем. Она утверждала, что она шакал, но ничему из того, что выходило из ее уст, нельзя было верить. Увеличенная сила, сверхъестественная скорость и, судя по тому, как она держала меч, она много тренировалась.

В моем списке людей, которых нужно убить, Хью занимал второе место, а Хибла — третье. Мой отец не хотел отказываться от Хью, но Хибла был расходным материалом. Он хотел продемонстрировать, что я могу делать с мечом, и, должно быть, знал, что я не смогу устоять перед такой приманкой. Очень хорошо. Я была ему очень признательна.

Хибла подняла катану.

Я бросилась в атаку. Она ударила сверху, и я поймала ее клинок с помощью «Саррат». Она толкнула, пытаясь опустить мой меч. Сила оборотня. Как весело. Давление катаны Хиблы обрушилось на «Саррат». Я потеряла бдительность, она взмахнула мечом, чтобы перерубить мне шею, и я полоснула ее по груди. Мой клинок вышел окровавленным. Кровь впиталась в бледный костяной металл. Тонкие струйки дыма поднимались от «Саррат», будучи подпитываемым моей яростью. Мой меч был разъярен и голоден.

Хибла отшатнулась, ее глаза расширились. Больно, не так ли?

Она бросилась на меня, ее клинок был быстр, как атакующая змея. Я блокировала удар, позволив ее мечу соскользнуть с моей ладони. Она толкнула меня назад через дорожку, каждый удар был сильным. Я бы устала раньше, чем она, но она понятия не имела, сколько гнева я носила внутри.

Удар, удар, удар. Она нацелилась на мою впереди стоящую ногу своей. Я изменила равновесие, отбила клинок в сторону и ударила тыльной стороной левой ладони ей в нос. Хрустнул хрящ, и кровь потекла по ее губам.

Она ударила меня, я не успела увернуться. Я повернулась, пригибаясь, и получила удар в плечо. Моя левая рука онемела. Я ударила ее ногой по колену, которое хрустнуло. Я развернулась и ударила ее ногой в голову. Удар сбил ее с ног. Она откатилась назад, потрясла головой, вскочила, и я вонзила «Саррат» между ее шестым и седьмым ребрами. Острие моей сабли царапнуло сердце Хиблы. Ещёнет. Нет, пока нет. Я вытащила лезвие обратно.

Она пнула меня в живот. Я предвидела это и напряглась, когда ее нога врезалась в щит из мышц. Удар отбросил меня назад. Мне показалось, что кто-то ударил меня по животу раскаленным железом. Я хмыкнула и выпрямилась, а Хибла подняла свой меч. Она была хороша и быстра, но я была лучше.

— Я убью тебя и принесу твою голову Хью, — выдавила Хибла.

Нет, даже в самых смелых твоих фантазиях.

— Ты хороша, но не моего уровня. Если бы ты тренировалась всю свою жизнь, ты все равно была бы недостаточно хороша, потому что я действительно хочу убить тебя. Ты убила тетю Би. Она была моим другом.

Хибла атаковала. Я блокировала удар и полоснула ее по груди слева направо. Она развернулась, делая выпады, и я рассекла ей руку, порвав мышцу и сухожилие. Хибла закричала.

— У тебя не хватило порядочности встретиться с ней лицом к лицу или дать ей быструю смерть.

Я перевернула лезвие и вонзила его ей в живот. Хибла забулькала кровью.

— Она умерла в мучениях. Я заботилась о ней.

Мне мешали ее кожаные доспехи, поэтому я отрезала от них кусок и отбросила в сторону.

— Быстро не будет, для тебя это будет больно, но если ты попросишь, я быстро покончу с этим.

— Я вырву твое сердце и съем его, пока ты будешь умирать. — Она ударила меня, задев мечом мой бок.

— Мило. — Я повела ее обратно по проходу, срезая с нее кровавые куски кожи. — Я хочу, чтобы ты меня поняла.

Я сделала выпад. Она попыталась блокировать удар, но промахнулась, и я провела лезвием сабли по внутренней стороне ее бедра, перерезав бедренную вену.

Ее меч задел мой бок, и я вонзила рукоять «Саррат» ей в лицо, выбив левый глаз. Глазное яблоко лопнуло, и белок глаза Хиблы соскользнул ей на щеку. Она споткнулась, и я вытащила кинжал из ножен на поясе. О, смотрите, теперь у меня есть два лезвия. Тем проще причинить тебе боль.

— Это не месть.

Она вздрогнула и выронила меч. Плоть спиралью поднималась по ее кости. Она пыталась измениться. Я рванула вперед и резанула ее по животу, раз, два, три. Ее плоть задымилась. Верхняя половина Хиблы накренилась.

— Это наказание.

Говорят, что нельзя обескровить оборотня до смерти, но никто не говорил о том, чтобы разрезать его на куски.

Она бросилась на меня, огромное неуклюжее чудовище с выпущенными когтями. Я нырнула между ними и провела «Сарратом» через нижнюю часть ее подбородка вверх по ее деформированной морде. Меня оцарапали когти, но мне было все равно. Я вонзила кинжал Хиблы ей в низ живота, выдернула его и вырвалась на свободу. Она зарычала, оскалив зубы. Я взмахнула саблей и погрузилась в плавный легкий ритм. Мир сузился до моего клинка и моей цели перед ним. Порез. Рука Хиблы соскользнула. Еще один порез. Еще один кусок плоти. Она отступила, и я последовала за ней, неумолимая, точная, возвращая должок ей за тетю Би, которая никогда не увидит своих внуков; за Андреа и Рафаэля, которым пришлось наблюдать, как она умирает; за еще нерожденного ребенка Андреа, который никогда не узнает свою бабушку; за мои гребаные кошмары.

Порез. Порез. Порез.

Ты хочешь увидеть, какой жестокой я могу быть? Я тебе покажу.

Хибла упала передо мной, жалкий обрубок существа. С ней было покончено.

На дорожку выскочил высокий и худой мужчина, окруженный магией. Я уже чувствовала такую магию раньше, как раз перед тем, как из него вылетели три серебряные цепочки и пригвоздили тетю Би к земле. Я прижала кинжал Хиблы к своему кровоточащему боку и метнула его в мага. Он впился ему в горло. Я зажгла магию в своей крови, и лезвие превратилось в дюжину острых шипов, проколов горло мага изнутри. Его глаза закатились, и он рухнул.

Я оглянулась на кровоточащий кусок мяса, который раньше был Хиблой. Она не могла причинить больше боли, чем уже причинила. Я взмахнула мечом и увидела, как ее голова слетела с плеч. Я должна была просто оставить ее там страдать, но у меня были дела.

Я чувствовала, что Кэрран наблюдает за мной из дверного проема. Я была не одна. Он был рядом со мной, как скала, на которую я могла опереться. Я, опираясь на это чувство, подняла глаза.

Помост был почти передо мной. Я вытерла «Саррат» о джинсы и сделала шаг вперед. Красная стена запульсировала передо мной. Кровавый оберег. Мой отец запечатал помост своей кровью. Если я нарушу его, ни у кого в этой комнате не возникнет сомнений в том, что я его дочь.

Взгляд моего отца остановился на мне.

Было слишком поздно поворачивать назад. У меня был меч, а он был в нескольких футах от меня. Вся моя жизнь была потрачена, чтобы прийти к этому моменту. Я могу это сделать. Я дочь Нимрода, Великого Охотника, Строителя Башен, Героя своего народа и Бича своих врагов. Королевство моего отца и ему подобные привели к катаклизму, который очистил мир от магии.

Я сунула окровавленную руку в оберег. Он содрогнулся, как живое существо, охваченное конвульсиями, и затвердел, превратившись в полупрозрачную красную стену. Люди позади меня закричали. Стена треснула и разлетелась на куски. Осколки оберега дождем посыпались вниз, растворяясь в воздухе.

Это было не больно. Это было совсем не больно.

Магия моего отца нахлынула на меня. Она поднялась позади него, как крылья, как разорванный на клочья ураган, который в любую секунду мог превратиться в разрушительный шторм. Барьер кровавого оберега сдерживал ее, но теперь оберег был разрушен, и я почувствовала каждую йоту мощи Нимрода. Я забыла, как дышать.

Моя бабушка не была абсолютно мертва, но она и не была живой, не в истинном смысле этого слова. Мой отец был жив. Магия Семирамиды напугала меня до глубины души, но против этой бури ее сила была всего лишь тенью, свечой, пойманная в слепящем свете промышленного прожектора. Это была та сила, которая могла собирать куски небоскребов и сплавлять их в Мишмаре.

Если эта сила обратится против меня, она меня уничтожит. Он просто уничтожит меня, и я исчезну.

Так вот что имел в виду Хью, когда говорил, что я не смогу победить.

У меня не было никаких шансов. Вообще никаких. Если бы я сейчас набросилась на него и попыталась похоронить «Саррат» в его сердце, я бы просто перестала существовать, словно меня никогда и не было. Я чувствовала это с полной уверенностью, с той же уверенностью, которую почувствовала бы, если бы стояла на крыше высотного здания и смотрела на тротуар внизу. Прыгнуть означало умереть.

Кристофер и Роберт умрут через секунду или две после меня, Кэрран никогда не покинет это место, а Атланта падет.

Сделай это! — кричал на меня Ворон в моей голове. — Сделай это! Убей его!

Я не чувствовала страха, только полное спокойствие. Все стало просто. Если бы я попыталась убить своего настоящего отца, все остальные, особенно мужчина, которого я люблю, заплатил бы за это. Я чувствовала на себе пристальный взгляд Кэррана. В Атланте были люди, которые ждали, что я защищу их от Роланда. Я не могла выбросить свою жизнь на ветер, она больше не была полностью моей.

Я остановилась и замерла на месте, на это потребовалась вся моя воля.

Мой отец смотрел на меня, и его глаза сказали мне, что он знает, о чем я думаю.

Сделай это! — взревел призрак Ворона. — Ради этого ты работала. Вот для чего я тренировал тебя!

Что-то затрепетало внутри меня, и я поняла, что это была надежда. Я хотела жить. Я хотела, чтобы Кэрран пережил это. Я думала о нем. Я подумала о Джули, о Дереке и Асканио. Об Андреа и Рафаэле. О Джиме. Я хотела вернуть Роберта Томасу. Я хотела, чтобы Кристофер снова улыбнулся и сказал мне, что он пытается вспомнить, как летать.

Смерть — это навсегда. Смерть — ничто, но сохранить жизнь — это все.

Моя мать понимала это, и теперь я, наконец, тоже поняла.

Ворон вел меня к цели, но это была его цель, не моя. Я любила его, я до сих пор оплакивала его смерть в день его рождения, и я была благодарна ему, потому что он сделал меня такой, какая я есть. Но мне надоело жить ради чужой цели. Я должна была жить ради своей. Мне нужно было защищать людей. Кэрран пожертвовал всем, чтобы спасти меня из Мишмара. Теперь я пожертвую своей местью, чтобы спасти его из Лебединого дворца.

Я поднялась на помост и положила руку на плечо Роберта.

— Я требую их.

Мой отец медленно кивнул.

— Забирай.

Двое мужчин поднялись, их глаза все еще были стеклянными. Я развернулась и пошла обратно по забрызганной кровью дорожке. Они последовали за мной, как два андроида на автопилоте. В дверях Кэрран в последний раз взглянул на моего отца.

— Я увижу вас обоих в Атланте, — сказал мой отец.

Кэрран улыбнулся, его глаза были похожи на две горящие луны.

— Если ты хочешь войны, мы дадим ее тебе.

Я прошла мимо него и продолжила идти, из комнаты, из сада, в зиму. Кристофер и Роберт следовали за мной, а Кэрран прикрывал наши спины. Никто нас не остановил.

***

Я ШАГАЛА ПО мощеной дороге, Роберт и Кристофер следовали за мной. На них все еще была теплая одежда, которую они взяли с собой, чтобы вытащить меня из Мишмара, но я оставила свою куртку в машине Лэндона. Холод сдирал плоть с моих костей.

Я повстречалась со своим отцом. Я повстречалась и выжила.

Я подвела Ворона. Я должна была убить Роланда, но я ушла и сделала это намеренно. Я предала память Ворона, и мне было все равно. Я выжила. Мы все выжили.

Я чувствовала облегчение.

— Мы выжили, — прошептала я. У слов был странный привкус. — Мы выжили.

Кэрран поднял меня и поцеловал, его губы обожгли мои.

— Я прикончила Хиблу, — сказала я ему.

— Я видел, — сказал он. — Ты чувствуешь себя лучше?

— Да.

— Когда мы вернемся, мы славненько поужинаем с Мартиной, — сказал он.

— Я думаю, что это хорошая идея.

Впереди ровный стук копыт возвестил о приближении лошади. В поле зрения появилась повозка, запряженная чалой лошадью. Наима держала поводья. Я ускорилась.

— Залезайте! — крикнула она.

Дерьмо.

— Что ты здесь делаешь? Тебе не следовало приходить.

— Я ходила за повозкой.

О нет. Я обернулась, чтобы посмотреть на дворец.

— Она не знала, что не может пойти с нами.

Воцарилась тишина.

— Она не знала.

Никакого ответа. Почему-то я не думала, что это будет иметь значение.

— Залезайте, — крикнула Наима.

— Забирайтесь, — сказала я Кристоферу и Роберту. Двое мужчин не двигались.

Кэрран поднял их и положил в повозку одного за другим. Наима вытащила одеяло и бросила его в меня.

— Вот. Поехали, пока Роланд не передумал.

Кэрран вскарабкался рядом с ней. Я сидела в повозке с двумя мужчинами, которые лежали неподвижно, как две деревянные статуи. Наима развернула повозку, и лошадь зацокала по дороге, направляясь к выходу из Джестер-Парка.

— Ну? — спросила она. — Как все прошло?

— У меня был шанс, и я им не воспользовалась.

— Ты выбрала жизнь. Разумный выбор. Жизнь должна иметь значение. Смерть — это просто смерть. Если бы ты умерла там, что бы означала твоя смерть? Ничего. Ты бы ничего не остановила. Ты бы ничего не изменила. — Она подула на пальцы и махнула в сторону дороги. — Ты как жук под каблуком, но ты выжила. И теперь они тоже живы.

— Чертовски верно, — сказал Кэрран.

— Я убила Хиблу, — сказала я.

— Ее нужно было убить?

— Да.

— Это было не совсем убийство, — сказал Кэрран. — Это было больше похоже на наказание по частям.

Наима посмотрела на него.

— А ты? Ты рычал на волшебника?

— Нет, — сказал Кэрран. — Я буду рычать на него, если он приедет в Атланту.

— Видите, вы оба хорошо поработали. Вы добились многого и выбрались живыми. Правильный выбор.

Смех, наконец, вырвался на свободу, и я рассмеялась, глотая холодный воздух.

***

МАГИЧЕСКАЯ ВОЛНА отступила через три часа после того, как мы покинули Лебединый дворец. Двадцать минут спустя на поле перед нами появилась одинокая фигура.

— Черт возьми, — выругался Кэрран.

— Точка росла с пугающей скоростью, пока, наконец, не превратилась в Томаса, мчащегося на полной скорости по снегу. Он подбежал к нам, запрыгнул в повозку и прижал к себе Роберта.

— Это пройдет, — сказала я ему, прежде чем он успел взбеситься из-за стазиса Роберта. — Чем больше расстояние между нами и Роландом, тем будет лучше.

Томас повернулся ко мне.

— Заставь ее двигаться быстрее, консорт.

Мы нашли остальных наших людей, ожидающих там, где мы их оставили. Мы погрузили наше снаряжение и направились в сторону Атланты.

В какой-то момент я забралась в заднюю часть повозки и заснула. Мне снилось Рождество и гирлянды. Они обвились вокруг меня длинными блестящими прядями. Я пыталась вырваться, в то время как Джим уверял меня, что я была прекрасной рождественской елкой, и Стая ценит мои усилия.

Ближе к утру обрушилась еще одна магическая волна. Я почувствовала момент, когда мы покинули территорию Роланда. Это было все равно, что наехать на «лежачего полицейского». Я лежала с открытыми глазами и глубоко вздохнула.

Он нас отпустил.

Мы еще не закончили. Он сказал, что увидится с нами в Атланте. Дальше все будет только хуже. И не только это, ведь и Наима, и Томас ослушались. Это было частичное неповиновение — Наима ушла за повозкой до того, как я объявила, что они должны оставаться на месте, а Томас побежал к нам после того, как мы покинули Лебединый дворец, но все же за это можно было заплатить. Я почти ожидала, что их глаза вылезут из орбит.

— Здрасьте, приехали, — сказал Кэрран.

Я подняла голову. На дороге передо мной появился клубящийся сгусток тьмы. Туго намотанный вихрь из темной бечевки, змей и перьев вращался на его конце, достигая семи футов в высоту.

— Что, черт возьми, теперь? — зарычал Кэрран.

— Без понятия, — ответила я.

Сгусток разорвался и выплюнул на дорогу человека. Он или она был одет в штаны и тунику из шкуры животного с нашитыми на нее, казалось бы, случайными участками меха. Руки и лицо человека были покрыты бледной краской, а две алые вертикальные линии тянулись от линии роста волос по обе стороны его или ее носа вниз к губам. Три алые линии изгибались от этих двух, очерчивая скулы. Пара рогов лонгхорна, раскрашенных красными и белыми полосами, держалась на макушке головы человека, расположив их так, чтобы кончики были направлены вниз.

Человек погрозил нам посохом.

— Дочь Нимрода! — Мужчина. — Я смотрю за тобой!

Мужчина бросил что-то на землю. Вырвался красный дым, ветер развеял его, и человек исчез.

Ниндзя-шаман. Чудненько. Теперь моя жизнь стала полной. Кэрран посмотрел на меня.

— Я раскрыла прикрытие, — сказала я ему. — Теперь каждый чудак, у которого есть хоть капля силы, будет появляться на моем пути, чтобы провести расследование.

— Будто у тебя была вечеринка по случаю выхода в свет, — сказала Андреа. — Тебя представили приличному обществу, только теперь все хотят тебя убить.

— Пощади.

— Кейт Дэниелс, дебютантка. — Андреа усмехнулась.

— Это не смешно.

— Это забавно. — Улыбка сползла с лица Андреа, и ее вырвало на снег.

— Карма, — сказала я ей.

— Дочь Нимрода? — тихо спросил Кэрран.

— Нимр Рада, если ты хочешь получить точную информацию. Тот, кто усмиряет леопардов. Великий охотник.

— Нимрод, как в Библии? — спросил Кэрран. — Тот, кто построил Вавилонскую башню?

— Это аллегория, — сказала я. — Мой отец и его современники построили цивилизацию магии. Он был велик и могуч, как высокая башня. Но они слишком много привнесли магии и сделали ее сильной, и вселенная компенсировала это, начав первый Сдвиг. Технологии начали волнами захлестывать мир, и их цивилизация рухнула, как башня. Язык слов силы был утрачен.

— Сколько точно лет твоему отцу?

— Немногим более пяти тысяч лет.

— Зачем он строит башни?

— Я не знаю. Я думаю, он неравнодушен к ним. Думаю, они, возможно, помогают ему заявлять права на территорию.

— Притязание?

Я объяснила, что ведьмы рассказали мне о геноциде местных племен и отсутствии естественной защиты земли, а также о видении пифии о Роланде, претендующем на Атланту.

Кэрран смотрел прямо перед собой с мрачным выражением лица.

— У нас все хорошо? — спросила я.

— Ага, все хорошо, — сказал он. — Мне просто нужно немного времени, чтобы все обдумать.

Одно дело знать, что ты спишь с дочерью Роланда. Совершенно другое дело — встретиться с Роландом и бросить ему вызов.

— Какого черта ты предложил ему развязать войну?

— Ему нужно было знать. Мы готовы и не будем сдаваться ради него. Рано или поздно это должно было случиться. Мы знали, что он придет, и знали это уже некоторое время. Если он появится, мы с этим разберемся. Мы разобрались с Хью и Эррой, разберемся и с ним.

Час спустя Роберт начал плакать. Он ничего не говорил. Он не издавал ни звука. Он просто ехал в повозке, а слезы катились по его лицу. Томас разговаривал с ним, произнося тихие успокаивающие слова. В конце концов, Роберт успокоился, и тогда начал плакать Кристофер.

Полчаса спустя Роберт прочистил горло.

— Том?

— Да? — Томас наклонился к нему.

— Если Роланд снова попытается схватить меня…

— Он этого не сделает.

— Если он попытается, убей меня.

***

К ПОЛУДНЮ МЫ добрались до точки лей-линии и двух джипов, которые они там припарковали. Наима сказала мне, что дальше не пойдет.

— Спасибо, — поблагодарила я ее.

— Увидимся, — сказала она.

Мы сели в джипы и направили их к лей-линии. Магический поток подхватил машины и потащил на юго-восток. Мы катались по лей-линии несколько часов. Я спала. Я так устала. Иногда я просыпалась и слышала, как Джим с Кэрраном обсуждают военные планы, или видела Кристофера, спящего рядом со мной с легкой улыбкой на лице, или слышала, как Андреа рвет в бумажный пакет. В какой-то момент Джим спросил ее, как у нее вообще может остаться что-нибудь, что можно выблевать, и она пригрозила пристрелить его.

Наконец магия сжала джип, уплотнив нас внутри него, будто какая-то невидимая сила каким-то образом сдвинула наши атомы ближе друг к другу. Давление исчезло, и лей-линия выплюнула нас на твердую землю. Я открыла глаза.

— Где мы находимся?

— Камберленд. — Кэрран смотрел на что-то впереди. Северо-западная часть города. Мы были дома.

Я подняла голову и посмотрела в ту сторону, куда смотрел Кэрран. Барабас стоял на тротуаре.

— Как он узнал, что мы сейчас прибудем?

— Он и не знал, — сказал Кэрран.

Мы вышли из машины, и Барабас подбежал к нам.

— Я так рад, что вы живы!

— Мы тоже рады, — сказала я. — Что ты здесь делаешь?

— Племя уведомило нас, что вы прибудете в эту точку лей. На самом деле они дали нам точное время вашего прибытия, что странно.

— Совсем не странно. Очевидно, мой отец следил за нами.

— Племя хочет провести собрание Конклава сегодня вечером, и они попросили присутствия вас обоих и Совета Стаи. Они сказали, что хотят зарыть топор войны. Конклав через два часа.

— Скажи им «нет», — сказал Кэрран.

— Я пытался, — сказал Барабас. — Они сказали, цитирую: «Требуется присутствие Шаррим». Вам это о чем-нибудь говорит?

Кэрран выругался.

— Я послал наших парней прочесать местность и установить наше присутствие, — сказал Барабас. — Они сообщают, что Племя уже на месте. Совет Стаи находится в режиме ожидания. Ты хочешь, чтобы я все отменил?

— Если мы не пойдем, это только ухудшит ситуацию, — сказала я. — Роланд указывает нам время и место. Если мы проигнорируем его, он может ударить по нам в Крепости, и потери будут больше.

Кэрран обнял меня одной рукой.

— Тебе бросают вызов.

На данный момент я была полностью готова. Еще несколько дней или даже несколько недель погоду не сделают. Я бы потратила столетие или два, дожидаясь удобного случая, но это не стояло на кону.

— К черту все. Я устала ждать. Давайте покончим с этим.

Кэрран посмотрел на Барабаса.

— Созывай Совет. Стая будет присутствовать.

Глава 18

РАЗРУШЕННЫЙ ГОРОД мелькал из окон джипа. Атланта. Уродливая и прекрасная, разлагающаяся и возрождающаяся, жизнь и смерть одновременно. Дом. Хорошо это или плохо, но я дома. Солнце только начинало садиться, и небо окрасилось буйством оранжевого и красного. Кэрран мрачно вел машину.

— Это не дорога к «Бернарду».

— Конклав проводится не у «Бернарда», - сказал Барабас с заднего сиденья. — Мы едем в Лейксайд.

— Что такое Лейксайд? — спросила я.

— Это новая застройка там, где раньше была средняя школа Северной Атланты.

— Та, которая была захвачена кабанами со стальными иглами? — Такого не забудешь. Городу потребовалось два года, чтобы обезопасить этот район от кабанов.

— Да. Предположительно, он был построен той же фирмой, что и «Чемпион Хайтс».

«Чемпион Хайтс» был единственным сохранившимся высотным зданием в Атланте.

— Это башня?

— Двенадцать этажей.

Я рассмеялась. Что еще прикажете делать?

— Я что-то пропустил? — спросил Барабас.

— Ты должен высадить меня и свалить, — сказала я Кэррану.

— Что, и пропустить самое интересное? Даже не думай. Мы втопчем его в землю.

Мы не сможем победить. Я понимала это. Он понимал это. Но за эти слова, я влюбилась в него еще больше.

Мы свернули на Нортсайд-Паркуэй. Дорога пошла в горку, и на холме, на его вершине возвышалась башня над длинным узким озером. Построенная из желтого камня и бирюзового стекла, она выходила окнами на заходящее солнце, и небо зажигало ее окна.

Кэрран припарковался перед башней рядом с черными внедорожниками, которые, вероятно, принадлежали Племени. На противоположном конце парковки стоял ряд джипов Стаи. Вечеринка уже на месте. Теперь мне просто нужно было привнести развлечение.

— Кто отвечает за безопасность? — спросил Кэрран.

— Дерек, — ответил Барабас.

Что ж, это место будет в безопасности, правда, Дерек, вероятно, умрет. Мне нужно было вывести его и наших людей из здания.

Второй джип припарковался рядом с нами и выплюнул Джима, Андреа, Томаса и Роберта. Когда я попыталась предложить Роберту остаться, оба оборотня изобразили смертельную обиду. Я отступила. Я устала от попыток отговаривать людей от массового самоубийства.

Мы прошли через двойные двери, охраняемые двумя охранниками. Более высокий из мужчин справа выступил вперед. Кэрран секунду смотрел на него, и двое охранников отвернулись, решив заняться чем-нибудь другим.

Мы пересекли вестибюль.

— Лифт не работает, — сообщил мне Барабас. — Нижние этажи еще не закончены, только три верхних.

— Прекрасно. Значит, поднимемся по лестнице, — сказал Кэрран.

Мы стали подниматься по ступенькам. Я всегда знала, что однажды лестница приведет меня к смерти.

Двенадцать этажей пролетели быстро. Я открыла дверь, и мы вошли в широкий коридор, устланный зеленым ковром. Шесть подмастерьев стояли слева, шесть вампиров сидели у их ног. Напротив них стояли Дерек и пятеро наших людей боевого класса. Дерек увидел нас и оттолкнулся от стены.

Если я вообще что-то знала о Дереке, это не была совокупностью сил Стаи в здании. Они должны были прятаться на крыше, этажом ниже и на парковке.

— Не нужно, чтобы все умирали, — пробормотала я.

Кэрран кивнул Дереку.

— Очисть здание. Выведи наших людей отсюда.

Он даже не моргнул.

— Да, Ваше величество.

— Каждого, Дерек, — добавила я. — Полный отзыв.

— Да, консорт. — Он повернулся к оборотням. — Полная эвакуация.

Они повернулись и побежали к лестнице. Дерек последовал за ними, повысив голос, разговаривая с людьми со сверхъестественным слухом над и под нами.

— Полная эвакуация. Повторяю, полная эвакуация. Очистите здание.

Подмастерья переглянулись. Одна из них, молодая рыжеволосая девушка, едва ли женщина, побежала к двери в дальнем конце коридора. Мы с Кэрраном последовали за ней. Мы не торопились. Мы хотели дать нашим людям достаточно времени, чтобы покинуть Лейксайд.

Коридор закончился. Кэрран толкнул дверь и вошел в комнату сто футов в длину и примерно в два раза меньше в ширину. В комнате стояли два длинных стола: один у левой стены, другой у правой, каждый из которых был покрыт скатертью, пол между ними пуст. Альфы Совета Стаи сидели справа. Племя расположилось слева. Я увидела знакомые лица: Мэхон и Марта, Рафаэль, Десандра… Все были здесь.

Мы заняли свои места. Я протянула руку под стол и сжала руку Кэррана.

Он сжал ее в ответ.

— На нас вот-вот нападут, — сказал Кэрран.

— Мы знаем, — сказал Мэхон.

На другом конце комнаты семь повелителей мертвых уставились на меня, каждый держал двух вампиров, выстроенных в четкую линию у стены позади них. Шесть знакомых лиц и одно новое, пожилой мужчина с седыми волосами. Рыжеволосая подмастерье что-то шептала Гастеку. Он свирепо посмотрел на нас и отмахнулся от нее.

— Мне все равно, кого Леннарт вытащил из здания.

Седовласый мужчина встал, подошел и опустился на колени прямо напротив меня. Ой. Похоже, я слишком рано села.

— Шаррим.

Я уже слышала его голос раньше. Когда мы пытались сбежать из горящего замка Хью, перед смертью тети Би, Хью послал за мной вампиров. Я уничтожила нежить, разрушив разумы навигаторов, которые их пилотировали, но я оставила одного в живых. Когда тот вампир заговорил со мной, он говорил голосом этого человека.

Племя уставилось на нас. Ровена быстро заморгала, ошеломленная. Гастек наклонился вперед, сфокусировавшись на мне с точностью лазера. Мне было интересно, что Лэндон сказал ему. Похоже, ничего. Разве не забавно?

— Шаррим, — повторил мужчина.

Время шоу. Я встала и подошла к нему. Он посмотрел на меня, сложив руки на коленях.

— Ты молода, — сказал повелитель мертвых. — У тебя есть сила, но тебе не хватает контроля. Подумай обо всем, чему он мог бы тебя научить. Подумай о секретах, которые откроются тебе.

Я почувствовала, как за стенами Лейксайда собирается сила, похожая на далекую грозу, сверкающую молниями на горизонте. Окна не позволяли мне видеть небо, но, держу пари, оно было затянуто грозовыми тучами. Мой отец приближался.

— Подумай о том, кем ты могла бы стать.

О, я как раз думала об этом. Я только и делала, что думала об этом все время, пока добиралась из Джестер-Парка в Атланту.

Приближался ужасный магический шторм, бурлящий энергетическими потоками.

В непосредственной близости находились двадцать два вампира. Шесть в коридоре, двенадцать в комнате и четыре в соседней комнате.

В принципе достаточно. Была одна сила, которую я не продемонстрировала своему отцу. Время настало.

— Нет необходимости сражаться в битве, которую невозможно выиграть.

Буря бушевала прямо за зданием, готовая обрушиться на нас.

— Подумай о том, кто ты есть.

Разразился магический ураган. Молния сверкнула за узкими окнами и ударила в стену передо мной. Камень треснул. Я схватила вампиров и притянула их к себе. Разумы навигаторов брыкались, как взбесившиеся лошади. Ровена вскрикнула. Повелители мертвых отступили назад, изо всех сил пытаясь сохранить контроль.

Я открыла рот.

— Хесаад. — Мое.

Слово силы вырвалось из меня, щелкнув, как хлыст. Сопротивление навигаторов исчезло. Повелитель мертвых передо мной поднялся на ноги и прижался к левой стене. Вампиры устремились ко мне.

Стена передо мной раскололась. Куски камня отскочили от меня, отделились друг от друга, повисли в воздухе на долгое мгновение и упали вниз. Небо было черно-серым от разбушевавшегося яростного урагана, а под облаками закат заливал небо кровью. Ледяной ветер, обдувая меня, трепал мои волосы.

Масса вампиров окружила меня, образуя водоворот нежити вокруг моих ног.

Золотой свет ворвался в пространство, где только что была стена. От него поднимались струйки бледного дыма. Стена света переливалась желтым и белым, будто кто-то оторвал кусок солнечной короны и сунул его в озеро Лейксайд. Огромное лицо моего отца проявилось на нем, его глаза пылали силой.

Его голос потряс башню.

— ДОЧЬ.

Я посмотрела на силу, ревущую мне в лицо.

— Отец.

— Отец? — пискнул кто-то слева. У Гастека, возможно, только что случился сердечный приступ.

Сила прокатилась по Лейксайду, сотрясая камень.

— ИДИ КО МНЕ. ВСТАНЬ РЯДОМ СО МНОЙ.

Свет и пламя вырвались наружу, и я увидела себя в алых доспехах. На моей голове покоилась золотая корона. Я была похожа на свою бабушку.

Я выпустила свою силу, и головы вампиров, окружающие меня, взорвались. Кровь нежити залила пол. Я подняла левую руку и порезала ее «Сарратом». Моя кровь стала стекать вниз, смешиваясь с темно-рубиновой жидкостью у моих ног. Моя магия пронеслась сквозь кровь нежити, как огонь по детонационному шнуру. Податливая и послушная кровь нежити потекла ко мне. Она обвилась вокруг моих ног, покрывая одежду, скользнула по рукам и стекала по «Саррату», расширяя лезвие и окрашивая саблю в малиновый цвет.

— ЗАЙМИ СВОЕ МЕСТО.

— Нет.

Кровавая броня поднималась, обволакивая мое тело. Образ меня в короне лопнул и разбился вдребезги.

Я подняла голову.

— Это мой город. Убирайся.

Корональный огонь передо мной разросся. Вылетело колоссальное копье, выкованное из золотого света и силы, целясь в меня. Притязание.

Я сделала выпад, размахивая своим новым кровавым мечом. «Саррат» соединился с копьем. Магия взбунтовалась, взрываясь и крича вокруг меня. Удар чуть не сбил меня с ног. Это было похоже на игру в перетягивание каната с торнадо. Клинок дрожал в моих руках.

Копье силы вибрировало, пытаясь продвинуться вперед. Чудовищность магии моего отца давила на меня, сокрушая меня, перемалывая кости в пыль. Боль, начавшаяся от кончиков пальцев, захлестнула меня. Я горела. Я горела от макушки до пяток. Внешне я не видела повреждений, но мои чувства кричали, что моя кожа пузырится от жара.

Если я сейчас сдамся, Роланд заявит права на Атланту. Я не могла этого допустить. Он не возьмет этот город. Люди, которых я знала, люди, которых я любила, не будут кланяться и преклонять перед ним колени, пока я тут.

— Амехе, — шептала я своему клинку. — Амехе. Амехе. — Подчиняйся. Подчиняйся. Подчинись.

Мои кости закричали. Мне представилось, что мои мышцы начали распутываться, волокно за волокном, истрепанные нервы тряслись на бушующем ветру, но я стояла на своем.

Я не сдвинусь с места.

— Это мой город. Это мои люди.

Я почувствовала на губах острый привкус своей магии. У меня пошла кровь из носа. Крошечные красные капли поднялись с моих щек и поплыли по воздуху, чтобы присоединиться к крови, покрывающей «Саррат». Мои глаза тоже кровоточили.

Мои руки дрожали, ноги отодвинулись на полдюйма назад. Еще на полдюйма.

Мускулистая рука обхватила мой живот, другая сомкнулась на груди. Оглушительный львиный рык, гордый и яростный, прогремел над моими плечами. Кэрран поддержал меня, смешивая свою магию с моей.

Мои ноги перестали отодвигаться.

Мой отец надавил, мы надавили в ответ.

Тонкие, болезненно яркие трещины появились на копье там, где оно встретилось с моим клинком.

Напряжение разрывало мое тело на части. Я вложила еще больше магии в силу своего удара. Я думала, что отдала этому все, что могла, но она продолжала прибывать и прибывать, фонтанируя внутри меня.

Трещины расширились. Еще немного… Копье разлетелось вдребезги.

Я попыталась отстраниться, но не смогла. Магия продолжала изливаться из меня, неудержимая, как поток, все больше, больше, больше… Я изо всех сил пыталась сдержать ее, но она отказывалась останавливаться. Это вырвало меня из рук Кэррана и подбросило в воздух. Моя кровавая броня рассыпалась в прах. На моих руках и предплечьях появились слова, неизвестные слова, написанные темными чернилами. Воздух вокруг меня стал красным. Потолок надо мной взорвался. Мое тело откинулось назад, руки широко раскрылись, спина выгнулась дугой. Здание, сотрясаясь, закачалось. Подо мной люди жались к стенам, пытаясь спрятаться от моей силы.

Магия внутри меня взорвалась. Мой голос раскатился, как звук огромного колокола.

— ХЕСААД. — МОЁ.

Импульс чисто красного вырвался из меня, распространяясь кольцом по Атланте. Взрывная волна прокатилась со звуком, похожим на раскаты грома. Я почувствовала, как она скользит над городом, минуя окраины, мимо Крепости, пока, наконец, не рассеялась. Магия впиталась в землю, и она отреагировала, послав волну магии обратно ко мне.

О, нет.

Я заявила свои права на город. Я отметила Атланту как свой доминион. Мой отец улыбнулся и исчез.

Я нырнула вниз и приземлилась на твердый пол перед Кэрраном, все еще находящимся в его боевой форме. Мы посмотрели друг на друга. Куски чего-то, что, вероятно, когда-то было крышей, дождем посыпались вокруг нас.

Кэрран разжал свои чудовищные челюсти. Я собралась с духом.

— Показушница.

Я уставилась на него. Мой мозг не мог связать воедино ни одного слова. Он ухмыльнулся мне.

— Хорош, детка, поехали домой.

***

СПУСТИТЬСЯ НА нижний этаж к Лейксайду, а затем к джипу Стаи оказалось намного сложнее, чем ожидалось. Кто-то уже запустил для нас магический водяной двигатель. Я села на пассажирское сиденье. Я была так ошеломлена, двигаясь просто на автопилоте. Я должна была что-то почувствовать: облегчение, страх, какие-то человеческие эмоции, но ничего не было — только холодная отстраненность.

Кэрран достал запасной комплект спортивных штанов с заднего сиденья «Джипа Врангеля», принял человеческий облик, надел их и скользнул на водительское сиденье. Он вывел джип со стоянки и направил его на улицу. К нам присоединился караван джипов Стаи.

Грозовые тучи давно рассеялись. Закат догорел, оставив на небе лишь красное пятно, далекое воспоминание о своем умирании. Небо над нами стало темно-фиолетовым.

Мой рот, наконец, шевельнулся.

— Не надо. — Кэрран посмотрел на меня.

— Не отвози меня обратно в Крепость, они потребуют объяснений. Я не могу дать им их прямо сейчас.

Кэрран резко свернул направо на заснеженную стоянку между офисным зданием и развалинами. Машина с визгом остановилась.

Позади нас караван машин затормозил. Дверь ведущей машины открылась, и Джим рысцой подбежал к нашей машине. Кэрран опустил стекло, впустив в машину оглушительное тарахтение зачарованного водяного двигателя.

— В чем проблема? — крикнул Джим, перекрывая шум мотора.

— Нет проблем, — крикнул в ответ Кэрран. — Езжайте без нас.

— Что?

— Езжайте без нас.

— Почему?

— Потому что я хочу провести время со своей женой в покое! — взревел Кэрран.

Джим кивнул, показал нам большой палец и вернулся к своему джипу.

Кэрран поднял стекло.

— Это как жить в гребаном аквариуме.

Автомобили Стаи проехали мимо нас. Кэрран развернул джип и поехал в противоположном направлении, на юго-запад.

— Куда мы?

— Увидишь.

Город проплывал за окном темными силуэтами зданий, некоторыми полуразрушенными, некоторыми крепкими и новыми, подсвеченными голубым сиянием фейри-фонарей. Теперь это был мой город. По-настоящему мой. Я заявила об этом, и теперь была ответственна за него.

— Я заявила права на город, — сказала я Кэррану.

— Хочешь, я построю тебе резиденцию?

— Что? — Я уставилась на него.

— Можно сделать маленькую табличку с твоим именем. «Кейт Дэниелс, Городская владелица».

— Это не смешно.

— Мы можем организовать для тебя проход с поручнями, бархатной веревкой и маленькой подушкой спереди, чтобы люди могли выстроиться в очередь и преклонять перед тобой колени со смиреной мольбой…

— Ты прекратишь?

— Мы можем купить Дереку один из тех классических темных костюмов и солнцезащитные очки. Он может выглядеть угрожающе и вести подсчет. «Вы седьмая в очереди, чтобы поклониться Кейт Дэниелс».

— Я сейчас ударю тебя по руке, — прорычала я.

— Мы можем достать тебе трон со змеями. Я буду стоять рядом с тобой и рычать на любого, кто не будет пресмыкаться. Бойся Кейт Дэниелс. Она могущественная и ужасная правительница. Грендель может помазать просителей своей рвотой. Это будет здорово…

О Боже. Я закрыла лицо руками.

— Да ладно тебе, детка, — сказал он. — Я просто пытаюсь подбодрить тебя.

— Я застолбила территорию, которую хотел мой отец. Теперь он окончательно потеряет самообладание. Не только это, но и каждый амбициозный идиот с каплей магической силы будет знать, что эта территория заявлена, и будет искать того, кто ее притязал. Не говоря уже о том, что прямо сейчас у пифий, нео-язычников и Племени случился апоплексический удар. Я должна была предотвратить притязание, а не прибирать город к рукам. Совет Стаи будет сам не свой и родит котят.

— Пифии и нео-язычники пусть идут лесом, — сказал Кэрран. — Переживут. Если кто-нибудь придет бросить тебе вызов, мы надерем ему задницу. Мы найдем способ справиться с Роландом. И если Совет Стаи произведет на свет котят, мы отдадим их Джиму на воспитание. Ему все равно нужно успокоиться.

Я посмотрела на него.

Он убрал руки с руля и развел их примерно на шесть дюймов.

— Милые пушистые котята, такие сидят на коленях у Джима.

Я представила Джима с его крутым выражением лица начальника службы безопасности, покрытого маленькими пушистыми котятами. Это было слишком. Оцепенение внутри меня прорвалось, как плотина. Я захихикала и рассмеялась в голос. Кэрран тоже рассмеялся.

— Милые котята, мур-мур, — выдавила я. В моей голове Джим поднял палец и строго отчитал котят. О Боже. — Он бы их всех вымуштровал.

— Он брал их в лес охотиться на оленей, — сказал Кэрран между приступами смеха. — Они бы… атаковали.

Я бы согнулась пополам, если бы мне позволил ремень безопасности.

Мы все еще смеялись, как два идиота, когда он заехал на парковку перед темным многоквартирным домом. Место выглядело знакомым. О. Это же мой старый многоквартирный дом. Я унаследовала квартиру от своего опекуна, Грега Фельдмана, и сделала ее своей за то время, пока работала в Ордене. Но моя тетя разнесла ее. В последний раз, когда я видела это место, оно было полностью разрушено.

— Там ничего нет, — сказала я ему.

— Все равно пойдем и посмотрим, — сказал он.

Почему нет?

Я вышла из машины. Удивительно, но мои ноги еще держали меня. Мы вместе поднялись по лестнице. Новая дверь преградила доступ в мою квартиру. Дверь была заперта на механический кодовый замок. Над замком виднелась колонка цифр от одного до пяти, рядом с каждой из которых была кнопка.

— Четыре, четыре, один, два, три, — сказал Кэрран.

Я нажала на кнопки по порядку. Щелкнул замок, и я распахнула дверь.

На меня взглянула чистая, меблированная квартира. Пол в коридоре был деревянным. Через дверной проем я могла видеть небольшую часть кухни, освещенную фейри-фонарями. Новые дубовые шкафы заменили обломки старых. Я шагнула внутрь. Слева гостиная, которую я использовала как спальню, была совершенно нетронутой. Стены были отремонтированы и выкрашены в спокойный сине-зеленый цвет. У стены стояла двуспальная кровать с темным мягким одеялом. Над ней висела еще одна фейри-лампа. На полу лежал мягкий бежевый ковер. В другом конце комнаты, у окна, на стене был установлен плоский телевизор, рядом с книжными шкафами, заполненными книгами. Окно обрамляли серые занавески в тон одеялу. За стеклянными окнами слабо светились стальные и серебряные решетки, реагируя на магию и свет восходящей луны.

Я прошла через гостиную и заглянула в маленькую комнату, которую Грег использовал в качестве своей спальни, а я превратила в библиотеку. Вдоль стен выстроились книжные шкафы, ожидающие, когда в них поставят книги.

— Я знаю, что это не точная копия, — сказал Кэрран, поворачивая клапан радиатора. Он установил радиатор. Круто! Управляющий, должно быть, наконец-то сдался и починил чертов бойлер. — Но я подумал, что ты, возможно, захочешь однажды вернуться сюда.

Это была не точная копия. Это выглядело как совершенно новая квартира, и так было намного лучше. Слишком много воспоминаний было связано со старой.

Кэрран прошелся по комнате, подходя ближе. Он двигался с какой-то плавной сдержанной силой. Его серые глаза сфокусировались на мне. Он посмотрел на меня так, словно на мне ничего не было.

Мы были одни. В квартире. Дверь была заперта.

Я расстегнула пояс, на котором висели ножны «Саррата», выскользнула из него и положила на ночной столик.

Он сократил расстояние между нами. Его руки сомкнулись вокруг меня, одна легла на мою спину, другая прижалась к изгибу чуть выше задницы. Он притянул меня к себе. Мои груди коснулись мускулистой груди, а ноги уперлись в мускулистые бедра, его твердая длина прижалась к моему животу. Я оказалась в его объятиях, как в ловушке. Его тело заключило меня в клетку, в которой я едва могла пошевелиться.

Включившийся инстинкт самосохранения кричал мне бежать. Мои глаза расширились, дыхание участилось, каждый подъем моей груди прижимал мои соски к нему. Мое тело напряглось, как перед боем, мышцы налились в предвкушении, когда я вдохнула его знакомый и соблазнительный запах. Он говорил «Кэрран». Мужчина. Секс. Похоть вспыхнула во мне, как хорошо разведенный огонь.

Он погладил мою задницу, прижимая меня ближе к себе. Узкая хищная улыбка осветила его лицо. Он поймал меня. Я принадлежала ему, и он был полон решимости насладиться каждой секундой. Крошечная искра инстинктивной тревоги вспыхнула во мне и смешалась с непреодолимой потребностью обладать им, словно специя, добавляющие остроты в блюдо. По мне распространилось нуждающееся тепло, превращаясь во влажный жар между ног.

— М-м-м, — произнес он. — Кейт Дэниелс, великая и могущественная.

Я вздернула подбородок и спросила с вызовом:

— Что я могу для вас сделать, Ваше величество?

Он ухмыльнулся безумной дикой улыбкой и поцеловал меня. Его рот накрыл мой, обжигая меня губами и крадя дыхание. Мы соединились, и чистое возбуждение от этого контакта отозвалось во мне электризующим порывом. Страх перед последствиями притязания и воспоминаниями о Мишмаре, который засел у меня в голове, как темный рваный саван, исчез, уничтоженный приливом похоти, потребности и любви.

Кэрран зарылся рукой в мои волосы, притягивая меняближе. Мое тело вытянулось по стойке смирно, будто я спала целую вечность и внезапно проснулась. Мне нравилось, как он целовал меня. Мне нравилось, какой он на вкус. Его язык проник в мой рот, овладевая, соблазняя, втягивая меня все глубже и глубже. Я так сильно любила его. Я любила его больше, чем могла бы выразить словами. Я обняла его и поцеловала в ответ. Я люблю тебя. Я хочу тебя.

Мы оторвались друг от друга. Он издал низкий мужской рык, нечто среднее между счастливым полурычанием хищника, поймавшего свою добычу, и глубоким смешком мужчины, уверенного, что ему сейчас дадут.

— Я скажу тебе, что ты можешь для меня сделать, — прорычал он. — Лучше, я тебе покажу.

Мое дыхание вырывалось неровными вздохами. Мои соски затвердели. Я хотела, чтобы он оказался во мне немедленно.

— Решил сделать какие-то собственные заявления?

— Да. — Его глаза сияли золотом. — Моя.

Он набросился на меня, снова поймал в ловушку и поцеловал. Его руки блуждали по моему телу, лаская мою спину и ягодицы. Это был не поцелуй, это было нападение. Если бы я выставила какую-нибудь защиту, он бы разрушил ее, но я ничего не предложила. Я просто позволила ему опустошить мой рот и наслаждалась этим. На вкус он был горячим и нетерпеливым. На вкус он был как Кэрран, мой Кэрран. Если бы кто-то сейчас вознес между нами гору, он бы прорвался сквозь нее, только чтобы добраться до меня, и мне это нравилось.

Я скользнула рукой в его спортивные штаны, нащупала твердую длину его члена и провела пальцами вверх и вниз по всей длине.

Он стянул с меня рубашку, сорвал лифчик и пососал мой сосок, задев его зубами. Электрическая вспышка удовольствия разлилась из моей груди по всему телу. Я вздрогнула. Я запустила пальцы в его волосы. Он расстегнул мои джинсы и скользнул рукой внутрь, проходя ею по коротким завиткам волос, по чувствительным складкам, погрузив в меня пальцы. Я ахнула. Он потянул скользкую теплую влагу вверх, поглаживая клитор. Вспышки удовольствия сотрясали меня, скользя по моему телу, делая его податливым, гибким и горячим. Я терлась об пальцы, потерявшись в погоне за экстазом, желая большего. Большего…

Кэрран толкнул меня на кровать, и я упала на одеяло. Мои ботинки полетели в воздух, когда он стянул с меня джинсы. Я была обнажена, восхитительно бесстыдно обнажена. Я протянула руки, приглашая его. Он снял рубашку и на мгновение замер, обнаженный, сильный, мускулистый, высокий и мой. Все мое. Его глаза сияли, утопая в золоте. Его мышцы напряглись, как сталь под горячим шелком кожи. Я знала каждую резкую грань этого тела и его абсолютную подавляющую силу. Тело Кэррана опьяняло меня от похоти, его глаза соблазняли меня, но упрямая несгибаемая воля, которая двигала им, заставила меня полюбить его.

Он встал на колени на кровати, просунул руки под мой зад и приподнял меня. Его язык лизнул чувствительный комочек нервов.

О, боже мой. Волна удовольствия накрыла и унесла меня. Я вскрикнула.

Каждое движение его языка разжигало напряжение внутри меня. Я горела и стонала его имя снова и снова. Мое тело напряглось в предвкушении, каждая ласка заводила меня все сильнее, пока я больше не могла этого выносить.

— Я хочу кончить с тобой внутри меня.

— Это можно устроить.

Он оседлал меня и вонзился в меня. Твердая длина его члена заполнила меня. Он отстранился и снова вошел в меня, и я выгнула спину, прижимаясь к нему все ближе и ближе. Я целовала его шею, мой язык скользнул по колючей щетине. Я открыла глаза и увидела его над собой. Меня прошиб пот.

— Сильнее! — прошептала я.

Он ускорился, его темп был неистовым, раскачивая меня с каждым толчком. Я в отчаянии вцепилась ему в спину, желая быть единым целым и соответствовать его темпу. Это казалось таким правильным. Вот какими должны были быть небеса… Мое тело сжалось вокруг него. Напряжение было слишком сильным, почти болезненным. Внезапно он достиг вершины и разорвался в быстрых сокращениях, полных чистого блаженства. Я вскрикнула. Тело Кэррана затряслось, затвердело, мышцы напряглись.

Мне казалось, что я парю…

Он зарычал и опустошил себя внутри меня.

Мы плыли по миру, усталые и счастливые, как единое целое.

***

ЗАГРЕМЕЛ МЕТАЛЛ. Опять.

Кэрран поднял голову и выругался.

Я подняла голову. Как только нега прошла, мы оба поняли, что в квартире не так уж и жарко. Мы натянули на себя одеяло и простыни. Кэрран обнял меня, и я только начала погружаться в мягкий комфортный сон.

Опять грохот. Он доносился от окна.

Боже, что теперь? Неужели у нас не может быть нескольких минут покоя?

— Я собираюсь открутить кому-нибудь голову. — Кэрран скатился с кровати и подошел к окну. Он все еще был обнажен. Что ж, по крайней мере, я получила от этого вида немного острых ощущений.

Я села, завернувшись в простыню.

Он раздвинул шторы и снова выругался.

— Что?

Он отступил в сторону. За нашим окном сидел вампир, стуча кулаком по решетке. Как, черт возьми, он делал это, когда защита была активна? О, подождите, моя тетушка сломала все мои обереги. Если мы сохраним это место, мне придется их переделать. Это будет очень больно.

Кэрран посмотрел на вампира.

— Чего ты хочешь? — Рот вампира шевельнулся, но мне было не слышно.

— Нет, — сказал Кэрран.

Вампир что-то сказал.

Брови Кэррана сошлись на переносице.

— Гастек, если ты не уйдешь, я оторву этой твари голову и засуну ее в его задницу.

Вампир разразился длинной тирадой.

Я не хотела говорить. Я хотела спать, но теперь Гастек отвечал за Племя. Я так не хотела возвращаться к роли консорта. Всего на одну ночь я хотела побыть Кейт.

Гастек продолжал говорить, он не собирался уходить. Он будет продолжать и продолжать. Я покорилась своей судьбе.

— Впусти его. Чем скорее он выговорится, тем быстрее мы сможем вернуться ко сну.

Кэрран поднял окно и отпер металлическую решетку. Вампир проскользнул внутрь и зашагал ко мне на задних лапах.

— Его дочь!

— Это был вопрос?

— Его дочь! Потерянный ребенок! Шаррим! — Вампир рванул вперед и указал на меня пальцем. — Ты мне не сказала! Мы умирали, а ты мне не сказала!

Я пожала плечами.

— Я ничего не могу поделать с тем, что ты последний, кто это понял.

— Кто еще знал?

— Я уже давно знаю. — Кэрран поднял свои спортивные штаны и надел их. — Джим знал об этом раньше меня. Мэхон. Тетя Би. Дулиттл. Андреа. Барабас. Пифии знают. Сайман, по крайней мере, подозревает. Очевидно, Хью д'Амбрей догадался сам.

Вампир побежал в одну сторону комнаты, развернулся и побежал в другую. Гастек, должно быть, расхаживал взад и вперед и был так поглощен своими мыслями, что подсознательно подтолкнул вампира делать то же самое.

— Это основы разведки, — сказал Кэрран. — Ты должен был собрать все воедино. Зацепки то были. Вам нужно заниматься сбором информации. Я понимаю, что вы концентрируетесь на исследованиях и разработках, но ты не можешь управлять Племенем без надежной разведывательной сети. Если ты не можешь этим заниматься, найди кого-нибудь, кто сможет. Я даже не знаю, почему я говорю тебе это, потому что, на самом деле, твое неведение мне на руку.

Вампир остановился и уставился на Кэррана.

— Ты даже не знал, что у твоего соперника был фетиш зоофилии, — сказал Кэрран. — А ты боролся с ним за власть. Тебе нужен был рычаг давления. Если бы ты знал о его поездках в хит-энд-сплит, ты мог бы собрать доказательства. Ты мог бы публично опозорить его; ты мог бы отправить доказательства его жене и разрушить его брак; ты мог бы отправить их в штаб-квартиру, сообщив им, что у тебя есть потенциальное нарушение безопасности; ты мог бы шантажировать его; ты мог бы сесть с ним наедине и сказать ему, что у тебя есть доказательства кое-чего, но ты знаешь, как важна для него его семья… и ты уничтожишь их из солидарности, так что он бы ел из твоих рук. Вот как ты контролируешь ситуацию, Гастек. Ты не контролировал ее, потому что не знал.

И вот он, Царь Зверей во всей своей красе.

— Ты закончил? — спросил Гастек.

— Ты это заслужил, — сказала я ему. — Ты приходишь сюда и требуешь знать, почему тебе не сказали. Племя не раскрывает тебе своих секретов, Гастек. Ты должен выяснять самостоятельно.

Вампир повернулся ко мне.

— Ты хотя бы осознаешь чудовищность того, что ты сделала?

— Да, я знаю. Вот почему мужчина, которого я люблю, пришел со мной сюда, чтобы спокойно провести время перед бурей, а ты этому мешаешь.

— Ты бросила ему вызов. Он не может оставить его без ответа.

— Я знаю.

— Он придет сюда и сожжет это место.

— Я знаю, Гастек. Я его дочь. Я знаю его лучше, чем ты.

Вампир открыл рот.

— Прекрати, — сказала я ему.

Вампир остановился, вырисовываясь силуэтом на фоне окна.

— Он у тебя есть?

— Есть что? — спросил Кэрран.

Он спрашивал, есть ли у меня Дар. Обещание бессмертия, которое удерживало таких людей, как он, привязанными к моему отцу. Я посмотрела на вампира.

— Ты ведь жив, не так ли?

Вампир замер, его рот приоткрылся.

Дверь слетела с петель, и в комнату ворвались четверо оборотней, во главе с Майлзом, волком-рендером.

Кэрран крутанулся и заорал:

— Стоять! — Они застыли.

Кэрран в спортивных штанах, я в простыне, очевидно, голая под ней, вампир посреди комнаты и четверо оборотней с боевым рейтингом. Я закрыла лицо рукой.

Лицо Кэррана было ужасающим.

— Объяснить.

— Нам было поручено оказать необходимую помощь, — сказал Майлз.

— Кем?

— Джимом.

Здорово. Джим велел следить за нами.

— Мы видели, как нежить вошла в комнату, — сказал Майлз.

Глаза Кэррана вспыхнули золотом. Выражение его лица стало безжизненным. Его гнев взорвался. Он взял свою бурлящую ярость и превратил ее в холодную точность. Оборотни не пошевелили ни единым мускулом.

— Вампир выломал дверь? — спросила я. — Или он постучал, и его впустили?

Оборотни оставались совершенно неподвижными.

Кэрран говорил медленно, четко выговаривая каждое слово.

— Что заставило вас думать, что мы вдвоем не справимся с одним вампиром?

Майлз сглотнул.

— Это был мой порыв. Я беру на себя всю ответственность.

— Возвращайтесь в Крепость, — сказал Кэрран устрашающе спокойным голосом.

Оборотни развернулись и выбежали.

Вампир Гастека выскользнул в окно. Мы с Кэрраном посмотрели друг на друга.

Они выломали дверь в квартиру, которую он сделал для меня. По какой-то причине это поразило меня сильнее, чем осознание того, что Совет Стаи не хотел, чтобы он пошел меня спасать.

— Я прикажу ее починить, — сказал он.

В следующий раз они снова сломают ее.

— Все в порядке, — сказала я. — Это всего лишь дверь. Мы можем с таким же успехом вернуться в Крепость.

— Прости, — сказал он.

Я улыбнулась ему.

— Я знала, на что подписалась. — Он того стоил.

***

МЫ НЕ торопились. К тому времени, когда мы въехали во двор Крепости, ночь была в самом разгаре. Мы потащились вверх по лестнице, а Дерек тащился за нами, докладывая: тройное патрулирование, повышенная боевая готовность, бла-бла-бла-бла-бла… Я перестала слушать. Последние капли моего терпения давно испарились.

Мы сразу же пошли в свои комнаты. Кэрран закрыл дверь. Я приземлилась на диван. За большим окном гостиной царила ночь, Атланта казалась далеким пятном более глубокой темноты, усеянным бледно-голубыми огнями фейри-фонарей.

Дом…

Дверь распахнулась. Барабас вошел внутрь, его лицо было серьезным, а взгляд слегка отстраненным, словно он смотрел на что-то далекое. Что-то было не так. Он всегда стучал.

— К вам посетитель, которого вы ждали, — сказал Барабас.

Он отступил в сторону и придержал дверь открытой. Вошел мужчина, закутанный в простой коричневый плащ с глубоким капюшоном. Барабас слегка поклонился, вышел и закрыл за собой дверь. Фигура откинула капюшон, открыв лицо моего отца.

Ну, почему я?

Кэрран направился к Роланду с горящими глазами.

Я проскочила между ними и остановила его своим телом.

— Остановись.

— Отойди, Кейт, — сказал Кэрран спокойным голосом.

Роланд улыбнулся.

— Я не желаю ничего плохого. Я просто пришел повидаться со своей дочкой. Нет зрителей, нет необходимости в каких-либо грандиозных жестах. Я просто хочу поговорить.

Я повернулась к нему спиной, чтобы посмотреть на лицо Кэррана.

— Пожалуйста, притормози. — Он, наконец, посмотрел на меня.

— Стой, — попросила я его.

Он сделал шаг назад, прислонился к дивану и скрестил руки на груди.

— Тронешь ее, и я прикончу тебя.

— Могу я присесть? — спросил меня Роланд.

Магия окутывала его, словно приглушенной мантией. Я все еще чувствовала ее, но сейчас он казался гораздо более человечным. Должно быть, это была его версия путешествия инкогнито. Никто ничего не поймет. Ага, точно.

Я села на диван.

— Конечно.

— Спасибо. — Он сел в мягкое кресло напротив меня.

Роланд прошел мимо наших утроенных патрулей, будто они ничего не значили, а затем заставил Барабаса впустить его. Все оборонительные сооружения, которые мы построили, все стены, ворота и защитные сооружения, означали, что мы бессильны. Он спокойно мог войти в Крепость в любое время. Он спокойно мог войти и сесть у кровати Джули, и я бы никогда об этом не узнала.

Лицо Кэррана стало бесстрастным. Он натянул на лицо маску Царя Зверей. Должно быть, он пришел к тому же выводу. Те маленькие иллюзии безопасности, которые у нас были, только что превратились в прах.

Роланд сел.

— Это хорошо оборудованная крепость. Внутри гораздо комфортнее, чем кажется снаружи.

Прекрасные картины у вас здесь вывешены. Не обращайте на меня внимания, я просто веду светскую беседу.

— Ты никому не причинил вреда по пути наверх? — спросила я.

— Нет. Я пришел поговорить, и если бы я причинил боль одному из ваших людей, вы бы со мной не стали разговаривать. — Роланд взглянул на рукоять меча, торчащую из-за моего плеча. — Ты навещала бабушку.

Я вытащила «Саррат» и показала ему. Он провел рукой по лезвию, его лицо было печальным.

— Лучше бы ты не ходила к ней. Она опасна.

Да, это так. Легенда гласила, что она убила моего дедушку. Учитывая все обстоятельства, он, вероятно, заслужил это.

— Это было не по моей воле.

— Это был неудачный поворот событий, — сказал он.

— Тебе не следовало вывозить ее кости из Персии. Она скучает по ней.

Роланд вздохнул.

— Сегодняшняя Персия непростое место. Старые силы пробуждаются: те, кто спал, те, кто был мертв или, возможно, не совсем мертв. Мишмар сейчас для нее самое безопасное место.

— Достаточно близкое, чтобы ты мог раздавить ее, если она попытается подняться?

— Вот именно.

Это был сюрреалистичный разговор.

— Как поживает дитя? — спросил Роланд.

Что?

— Девочка, чью кровь ты очистила. Как она?

Я наклонилась вперед.

— Оставь ее в покое. Не разговаривай с ней, не преследуй ее во снах, или, клянусь, я закончу то, что начала моя мать. Это был левый или правый глаз? Скажи мне, чтобы я знала, куда целиться.

— Левый. — Роланд постучал себя по щеке под левым глазом. — Ты так похожа на свою мать. Она тоже была свирепой.

— Ты убил ее.

— Да, — сказал он. — Не проходит и дня, чтобы я не оплакивал ее смерть.

— И ты пытался убить меня еще до рождения.

— Да.

— И ты послал своего военачальника выследить и убить человека, который вырастил меня.

— Да.

— А теперь ты хочешь поговорить.

Глаза Роланда потеплели.

— Я любил твою мать. Я так сильно любил твою мать, что, когда она захотела ребенка, я пообещал ей, что подарю ей такого ребенка, которого этот мир не видел уже тысячи лет. — Он потянулся и протянул руку.

Кэрран шагнул вперед.

Я вложила свою руку в ладонь Роланда, его прикосновение было теплым. Магия скользнула по моей коже.

— Я влил в тебя свою магию в день твоего зачатия.

Слова появились на моей руке, потемнели, а затем снова растаяли в ничто.

— Я начертал язык силы на твоем теле, когда ты была еще в утробе матери. Ты должна была стать моим главным достижением, моим подарком Калине. Я был влюблен и слеп. Потом я осознал, что создал. Твоя тетя была Пожирательницей городов, твоя бабушка была Бичом Вавилона, а ты… Ты должна была уничтожать народы. Если я бы оставил тебя в живых, если бы воспитал тебя с твоей матерью, с неистовостью Кали, твоя ярость поглотила бы все. Я пытался рассказать твоей матери. Я пытался объяснить, но она не хотела слушать. Ты была ее ребенком, ее драгоценным ребенком. Ты даже не родилась, а она так сильно тебя любила. Так что да. Я планировал убить тебя в утробе матери. Я планировал сделать это аккуратно.

— Ну что ж, тогда все в порядке, — сказал Кэрран. — До тех пор, пока ты аккуратно душишь ее жизнь, я думаю, нет никаких обид.

Я подалась вперед.

— Какой я оказалась? Ты гордишься монстром, которого создал?

Роланд улыбнулся. Хью и Лэндон были правы. Это было похоже на то, будто взошло солнце. Все равно, что выкопать яму на заднем дворе и найти в грязи сверкающий драгоценный камень.

— Дитя, мое опасное, мое прекрасное. Ты заявила права на свой город. Ты не должна была делать этого еще сто лет. Я так горжусь, что моя гордость может свергнуть горы. Если ты позволишь мне, я покажу тебя всему миру. Я бы показал тебе весь мир.

— Чтобы я могла увидеть его твоими глазами?

— Чтобы ты могла увидеть его своими глазами.

Я наклонилась вперед.

— С тех пор, как я научилась ходить, и до пятнадцати лет каждое мое воспоминание было связано с тобой. Если я не изучала тебя, твоих детей и твое королевство, я тренировалась убивать тебя или прятаться от тебя. Я никогда не боялась монстров в шкафу или под кроватью. Я боялась, что ты найдешь меня. Вся цель моего существования заключалась в том, чтобы однажды я смогла убить тебя.

— Я здесь. У тебя есть меч. Почему бы тебе им не воспользоваться?

Я встретилась с ним взглядом. Лгать не было смысла.

— Потому что я устала жить жизнью в соответствии с ожиданиями Ворона. Я тебя не знаю. Я знаю только то, что мне сказали. Если ты будешь угрожать Кэррану или кому-то еще, кого я люблю, если ты попытаешься уничтожить этот город, я сделаю все, что в моих силах, чтобы убить тебя, независимо от того, насколько это бесполезно. Но я не буду этого делать, потому что мне так сказал покойник.

Он откинулся назад и тихо рассмеялся.

— Ты действительно моя дочь.

— Это не комплимент.

Он улыбнулся мне так, как улыбаются талантливому, но наивному ребенку. Я представила, как бью его ногой по голове. Я бы умерла секундой позже, но это было бы так приятно.

— Может быть, мы поторгуемся за будущее города, которого ты любишь? — спросил он.

— За этим ты пришел сюда, не так ли?

Он потер руки, его глаза заблестели. Он выглядел… счастливым.

— Очень хорошо. Ты знаешь, что ты сделала?

— Я заблокировала твои претензии на Атланту и вместо этого заявила на нее права.

— Любой, кто сейчас въедет в Атланту, почувствует границы твоей территории. Они не обязательно будут знать, что территория принадлежит тебе, что дает тебе некий элемент неожиданности. Заявленная территория — это вызов. На него ответят, если не я, то другие.

— Я понимаю это.

— Со своей стороны, я не могу позволить тебе оставаться в положении видимой власти. Ты и я — захватчики на этой земле. Наша магия родилась не здесь. — Роланд кивнул Кэррану. — Твоя магия отсюда. Где-то в далеком прошлом твои предки заключили договор с существом этой земли. Кровь, возможно, разбавлялась поколениями и смешивалась с кровью чужестранцев, но этого было недостаточно, чтобы иметь значение. Ты представляешь угрозу.

— Вот почему ты пытался уничтожить Стаю, — сказал Кэрран.

— Честно говоря, я особо и не пытался, — сказал Роланд.

— Ракшасы, — сказала я.

— Они были скорее помехой, чем реальной угрозой. Они искали союза со мной. Я нашел их раздражающими, поэтому дал им цель в качестве условия альянса. Они провалились так блестяще, как я и ожидал.

— А моя тетя?

Мой отец наклонился вперед.

— Эаррати. — Он произнес ее имя с грустью, словно что-то очень красивое было потеряно навсегда. — Твоя тетя не хотела просыпаться. Она сделала это вопреки себе, и когда она поднялась, она была всего лишь тенью самой себя. Ей не нравился этот новый мир. Она переживала жизненные трудности, но не могла позволить себе отказаться от жизни. Нас с самого раннего возраста учили, что жизнь драгоценна. Смерть должна действительно что-то значить. Жаль, что ты не видела ее в пике ее могущества. Она была силой. Эрре хотелось чем-нибудь заняться. Я рассказал ей о Стае. Она обдумывала это несколько недель и однажды сказала мне, что поедет и посмотрит, сможет ли она найти что-нибудь интересное в Атланте. Она, должно быть, была так взволнована, что нашла тебя, свою племянницу, в эту далекую эпоху. Ты похожа на нее.

— В курсе, — сказала я. Я так была похожа на нее, что было жутко. За исключением того, что она была чем-то большим. Больше, сильнее, быстрее, с магией, которая делала все, что я на ее фоне была жалкой. Убить ее было самым трудным делом, и для этого потребовались мы с Кэрраном. Я чуть не потеряла Кэррана из-за нее. Он провел одиннадцать дней в коме.

— Она могла бы передать пальму первенства и, наконец, отпустить. Нет ничего постыдного в том, чтобы быть убитым одним из твоих соплеменников. В ночь перед вашей ссорой она позвонила мне. — Его глаза затуманились. — Она хотела поговорить о Водных садах. Во дворце, где мы выросли, были водные сады, акры и акры мелководья, пересеченные узкими тропинками. Это было прекрасное место с песком и теплой водой, где цвели цветы, и туда-сюда сновали маленькие рыбки. Мы плескались там часами. Там родились мои самые теплые воспоминания. Когда она заговорила об них, я понял, что больше не увижу ее. Я почувствовал момент, когда она отдала свою жизнь, и тогда я понял, что ты все еще жива. Она была Пожирательницей городов. Ты, должно быть, поняла, что ее смерть наступила слишком легко.

Я чуть не поперхнулась.

Роланд вздохнул.

— Я полагаю, нам следует вернуться к нашим баранам. Ты не можешь сражаться со мной. Я могу выжечь стены этой Крепости, пока они не расплавятся вместе со всеми, кто в ней находится. Через день все, что вы построили, и все, кому вы служите, исчезнут. Город ничего с этим не сделает, ибо такова природа человеческих предрассудков.

— Он этого не сделает, — сказала я Кэррану. — Когда он решит покончить с нами, он сделает что-нибудь изощренное, например, пошлет нам волшебные семена, из которых вырастут прекрасные цветы с ядовитой пыльцой. Пыльца пустит корни по нашим венам, мы умрем в агонии, но наши трупы будут покрыты великолепными цветами. Если ему захочется сделать заявление, с цветов будет капать кровь забавы ради.

Роланд улыбнулся.

— В смерти должна быть ужасная красота, вам не кажется?

— Чего ты от нас хочешь? — спросила я.

— Я хочу узнать тебя. Ты дорога мне, как была дорога твоя мать до тебя. Но я не могу позволить тебе возглавить Стаю. — Он посмотрел на Кэррана. — Ты один уже представляешь достаточную угрозу. Вы двое вместе у руля такого количества оборотней — это слишком громкое заявление, чтобы я мог его игнорировать. Вас будут считать активно выступающим против меня.

— И? — спросил Кэрран.

Роланд посмотрел на меня.

— Я хочу, чтобы ты покинула Стаю.

Мое сердце забилось чаше. Кэрран никогда не уйдет из Стаи. Он Царь Зверей. Он собрал ее воедино, он дал ей законы и структуру, он жил и дышал ею. Оборотни были его народом. Если я останусь с ним, я буду консортом, даже если откажусь иметь что-либо общее со Стаей. Это не сработает, и мой отец знал это. Единственным способом, которым я могла бы уйти в отставку — это уйти от Кэррана.

— Взамен я позволю тебе сохранить заявленную тобою территорию, — сказал Роланд. — И твой город.

— Этого мало, — сказал Кэрран.

Он действительно думал об этом. В этом был смысл. Мы избежали бы кровопролитной войны. Мы могли бы спасти так много жизней…

— Очень хорошо, давайте подведем черту. Я обещаю не предпринимать никаких прямых действий лично и не давать указания моим людям предпринимать какие-либо действия против кого-либо на территории, на которую претендует моя дочь, в течение следующих ста лет. Если кто-нибудь из моих людей бросит тебе вызов, они сделают это без моего разрешения и навлекут на себя мой гнев. Однако я сохраню численность Племени в Атланте, и их бизнес будет продолжаться в обычном режиме.

Мой мозг лихорадочно заработал.

— Я хочу большего. Я хочу, чтобы ты пообещал, что ни ты, ни люди, действующие по твоим приказам, никогда не причинят вреда Кэррану или Джули, ни на моей территории, ни за ее пределами.

— Я довольно щедр. Это уже хорошая сделка, — сказал мне Роланд. — Ты хочешь защитить свой народ. Я — самая большая угроза, с которой ты сталкиваешься. Устрани меня как опасность. Если ты откажешься, Цветок моего сердца, я приеду в Атланту и принесу огонь и разрушения. Я зачищу Крепость так же, как зачистил Омаху.

Землетрясения в Омахе унесли жизни тысяч людей. Но они всегда рассматривались как причудливый катаклизм, вызванный вспышкой, мощной магической волны.

— Ты…?

Он кивнул.

— Зачем?

— Была местная сила, которая решила выступить против меня, — сказал Роланд. — Не я нанес первый удар, я просто отомстил. Тебя это беспокоит?

— Да.

— В конце концов, ты поймешь. Ни один вызов, каким бы незначительным он ни был, не может остаться без ответа. Даже крик в пустыне должен быть услышан, потому что кто-то мог его услышать. — Роланд улыбнулся. — Мне повезло, что ты выжила. Будет так интересно наблюдать, как ты растешь. У нас в запасе нет ничего, кроме времени.

— Ты предлагаешь мне отказаться от человека, которого я люблю, — сказала я.

— Я не могу сказать, что одобряю твой выбор. Он могущественный, но в то же время параноик и ксенофоб. Его будет трудно подчинить.

— О, очуметь, — сказал Кэрран.

Я разжала зубы.

— Я могу прожить годы, не беспокоясь, одобряешь ли ты меня. И я не заинтересована в том, чтобы подчинять его. Он мне нравится таким, какой он есть. Ты не имеешь права комментировать мои отношения.

— Я твой отец. Это великая привилегия родителей: мы можем комментировать все, что захотим.

— Я не хочу, чтобы ты был моим отцом.

— Еще бы, — сказал Роланд. — Ты хочешь, чтобы тебя любили, точно так же, как все мы хотим, чтобы нас любили наши родители. Разве ты не хочешь узнать о своей матери? Какой она была? О нашей семье?

— Наша семья состоит из монстров.

— Да. Но мы — великие и могущественные монстры. Любовь требует жертв. Когда ты любишь кого-то так, как ты любишь своих людей, Цветочек, ты должна заплатить за это. Кроме того, я не заставляю тебя оставить его, только положение власти, которое приходит с ним.

— Как именно это связано с тем, что я бросаю тебе вызов?

— Ты заявила на территорию. Я в отместку заставил тебя уйти в отставку. Это демонстрирует тем, кто наблюдает, что у меня есть власть над тобой, и наши отношения гораздо сложнее, чем простое твое восстание против меня.

— Ты невероятно силен, — сказала я ему. — Но я твоя дочь. Если ты причинишь вред Кэррану или Джули, я буду охотиться на тебя. Я посвящу каждое мгновение своей жизни тому, чтобы убить тебя, и я добьюсь успеха. Может быть, не сейчас. Может, через столетие или два, но я никогда не сдамся. Твои способности работают в половине случаев, когда магия действует. Мой меч работает всегда. Обещай мне, отец. Обещай.

Роланд посмотрел на Кэррана.

— Да будет так, но это последняя уступка, на которую я готов пойти.

— Итак, сделка, — сказал Кэрран.

Мое сердце разлетелось на мелкие неровные осколки.

Роланд снова улыбнулся.

— Я всегда давал своим детям то, что, как мне казалось, они хотели. Обычно они хотели власти. Вместо этого я даю тебе то, что тебе нужно. Считай это преждевременным свадебным подарком.

Свадьбы не будет. Царь Зверей и Стая были единым целым. Даже если бы мы попытались ее устроить, то потерпели бы неудачу. Стая стала бы тянуть и давить на него, чтобы он проводил время в Крепости, где я не могла быть, в то время как я тянула бы и давила на него, чтобы он остался со мной.

Роланд встал.

— Вам двоим нужно сделать кое-какой выбор, поэтому оставляю вас наедине. О, и я бы хотел, чтобы меня пригласили на свадьбу.

— Нет, — одновременно сказали мы с Кэрраном.

Роланд остановился у двери, его лицо было мудрым, а глаза — неподвластные времени.

— Я часто спрашивал себя, почему я никогда не мог воспитать своих детей такими, какими я их себе представлял. Я думаю, это было потому, что они росли со мной. Власть развращает, это правда, но никто не поддается ее разложению так легко, как молодежь. Ты не под тем углом смотришь, но то, что я даю вам сейчас — это благословение. Со временем ты все поймешь.

Он положил руку на дверную ручку.

— Чуть не забыл. Телепортация через воду требует заклинания и незнания или согласия того, кого телепортирует. Аар натале.

Слова всплыли у меня в голове, их значение стало ясным.

— Прервать?

Отец кивнул.

— Это все, что тебе нужно сказать, чтобы остановить заклинание телепортации.

Он вышел.

Если я останусь с Кэрраном, Атланта сгорит, а Стая погибнет. Я никак не могла остановить это.

— Бороться с ним будет трудно, — сказал Кэрран.

— Да. — Преуменьшение года.

— Тебе нравится быть консортом? — спросил он.

— Ты издеваешься надо мной, да?

Он подошел, присел рядом со мной и взял мои руки.

— Кейт, тебе нравится быть консортом?

Я не могла просить его отказаться от Стаи ради меня, но и солгать ему я тоже не могла.

— Нет. Я никогда не хотела быть консортом. Я просто хотела тебя.

— Тогда проблема решена. Барабас! — закричал Кэрран.

Дверь открылась, и Барабас вошел внутрь с озадаченным лицом.

— Я только что видел, как уходил мужчина. Я был на посту охраны с тех пор, как мы приехали. Я уверен, что он не заходил. Если только я не сумасшедший, никто из нас не впускал его внутрь.

— Я хочу, чтобы ты сделал общее объявление для Стаи, — сказал Кэрран.

— Может, мне взять ручку и бумагу?

— Не надо, оно будет коротким.

— Я готов, — сказал Барабас.

Кэрран посмотрел на меня.

— С завтрашнего дня мы уходим в отставку. Джим получил наше благословение.

— Что?

Барабас открыл рот, но не смог ничего сказать.

— Не торопись, — сказал Кэрран.

— Вы что?

— Мы уходим в отставку, — сказал Кэрран.

— Вы не можете!

— Мы только что это сделали.

— Но…

— Мы поговорим о деталях утром.

— Но что я им скажу?

Кэрран вздохнул.

— Которым из них?

— Им! — Барабас махнул рукой. — Всем!

— Скажи им, что мы уходим. Спасибо тебе, Барабас. На этом все.

Барабас несколько раз моргнул, повернулся и вышел из комнаты. Дверь за ним закрылась.

— Ты покидаешь Стаю? — Я не могла в это поверить.

— Нет, мы покидаем. Вместе. Это свобода, Кейт. Свобода от бумажной волокиты, свобода от разбора петиций. Мы можем взять выходной, когда захотим. Мы можем заниматься сексом, когда захотим. Ты можешь заниматься «Новым рубежом», а я помогу тебе ловить кроликов. Мы можем ходить на спектакли Джули или что там она, черт возьми, делает, не оправдываясь…

Я положила руку ему на губы.

— Но ты Царь Зверей.

Он поцеловал мои пальцы и убрал мою руку со рта.

— Мне уже некоторое время не нравится быть Царем Зверей. Я построил все это, чтобы моя семья — вы — были защищены. Затем мне чуть не пришлось убить свой собственный Совет, чтобы я мог уйти, чтобы спасти свою пару. В конце концов, Роланд просто прошел мимо всех моих защит. К черту все. Я с этим покончил. На данный момент это лучший способ защитить тебя и Джули.

— Ты создал все это. Я не могу просить тебя пожертвовать своей жизнью ради меня.

Он улыбнулся.

— Я знаю. Ты уже сделала это ради меня. Ты переехала в Крепость вместе со мной. Моя очередь.

Слова вылетали из меня, как из пулемета.

— Ты понимаешь, что мой отец не оставит нас в покое? Он ничего не может с собой поделать. Он вмешивается. Он не нападет на нас напрямую, вместо этого он найдет какого-нибудь древнего бога с топором в руках и скажет ему, что Атланта отличное место, чтобы пустить корни, просто чтобы он мог посмотреть, как мы его уничтожим. Разве ты его не видел? Он был так счастлив, что я прошла его маленький тест. Он уже думает о том, как он может манипулировать и использовать меня и тебя.

— Прекрасно, — сказал Кэрран. — Он будет вмешиваться в наши дела, а не в Стаю, и мы разберемся с этим. Настоящий вопрос в том, будешь ли ты по-прежнему любить меня, если я не буду Царем Зверей?

Я обняла его.

— Конечно, я все равно буду любить тебя, глупый ты идиот. Царь Зверей — высокомерный придурок, я никогда не хотела его. Я хотела только Кэррана.

— Будь со мной, — сказал он.

— Всегда, — ответила я.

ЭПИЛОГ

— МНЕ ВОТ ЭТОТ НРАВИТСЯ, — объявила Джули.

Я осмотрела трехэтажный дом. Прочный, с толстыми стенами и решетками на окнах, он был построен после Сдвига из прочного коричневого камня. Кэрран наклонил голову. Объявление о нашем уходе первым делом с утра облетело всю Стаю и вызвало бурю дерьма гигантских масштабов. Мы должны были присутствовать на экстренном заседании Совета Стаи, но вместо этого мы втроем улизнули из Крепости. Мы позавтракали в маленьком семейном заведении, а затем зашли в офис по продаже недвижимости. Как только к Нине, агенту по недвижимости, рыжеволосой женщине лет сорока, вернулась способность говорить, она приступила к делу. Это был третий дом, который мы смотрели, и он мне очень понравился. Он стоял отдельно на участке площадью пять акров на окраине Атланты, всего в трех милях от «Нового рубежа». На заднем дворе росли персиковые деревья, но сам дом стоял посреди того, что весной превратится в зеленую лужайку. Джули обошла вокруг и сообщила о наличии бассейна на заднем дворе.

— Здесь раньше располагались офисные здания. — Нина махнула рукой в сторону улицы. — Как только улицу расчистили, ее решили разделить на участки по пять акров. У вас есть соседи слева и справа, но напротив вас около ста ярдов деревьев, а затем озеро Смоллиш. Бассейн и конюшни для шести лошадей находятся позади дома. Это относительно безопасный район на севере Атланты.

— Безопасность — это не проблема, — сказал Кэрран. — Я сделаю его безопасным.

— Он всего в получасе езды от моей школы, — сказала Джули. — Мне будет в два раза быстрее добираться до нее.

— Возможно, тебе придется брать лошадь, — сказала я ей. — Иезавель больше не сможет возить тебя туда-сюда. — Иезавель работала на Стаю, а мы разорвали связи.

Глаза Джули загорелись.

— Можно мне ездить на лошади Хью?

— Я подумаю об этом, — сказал Кэрран.

Я думала, она будет расстроена из-за того, что придется покинуть Крепость. Вместо этого она пожала плечами и заявила, что пока она может ходить в ту же школу, ей все равно.

— Может, нам войти? — Нина отперла дверь.

Джули вошла внутрь.

— Он довольно большой, — сказала я.

Кэрран ухмыльнулся. Я похлопала его по руке.

— Это хорошо. Много уединения.

— Можем ли мы себе его позволить? — спросила я Кэррана. — Он, должно быть, стоит безумных денег.

— Да, — ответил он. — Я при деньгах.

— Вы так самодовольны, Ваше Пушистое величество.

— Технически, ты больше не можешь называть меня так.

— Я буду называть тебя так, как мне нравится.

Мы вошли внутрь. Пол был выложен плиткой песочного цвета. Дом был светлым и открытым. Свет струился через окна. В воздухе пахло свежеиспеченным печеньем. Ну вот. Здесь было так уютно. А до офиса было меньше двадцати минут езды верхом, словно он был построен специально для нас.

— Четыре тысячи квадратных футов. Открытая планировка, — затараторила Нина. — Плитка на первом этаже, паркетная доска на двух верхних этажах. Красивые окна повсюду, современные решетки с высоким содержанием серебра…

Мы последовали за ней на кухню. Она была почти такой же площадью, как вся моя старая квартира. На столике нас ждало блюдо с печеньем и маленькая записка.

— Печенье — приятный штрих, — сказал Кэрран.

Нина замолкла.

— Я его не пекла. Я понятия не имела, что буду показывать этот дом сегодня.

Я подняла записку со столика.

Мне он понравился. Здесь достаточно места для внуков и много комнат для гостей.

P.S. Нужно усилить защиту на северной стороне.

Р.

Примечания

1

Барабас — это из кабалистики, «Сын Отца», один из эпитетов Сатаны, как отвергнутого Сына Бога. (Здесь и далее примечания редактора).

(обратно)

2

Не уходи безропотно во тьму

Не уходи безропотно во тьму,

Будь яростней пред ночью всех ночей,

Не дай погаснуть свету своему!

Хоть мудрый знает — не осилишь тьму

Во мгле словами не зажжёшь лучей –

Не уходи безропотно во тьму…

(обратно)

3

Американский преступник, создатель и руководитель общины, которая называла себя «семьей» и, по официальной версии прокуратуры США, являлась деструктивной сектой, члены которой в 1969 году, подчиняясь приказам Мэнсона, совершили ряд жестоких убийств, в том числе убили беременную актрису Шэрон Тейт. Был приговорён к смертной казни, впоследствии заменённой на пожизненное лишение свободы. Умер в тюрьме.

(обратно)

4

Крупный бриллиант в истории, массой в 45.52 карата, размерами 25,60×21,78×12,00 мм, глубокого сапфирово-синего цвета при Смитсоновском институте в Вашингтоне. Возможно, самый знаменитый из бриллиантов, находящихся в Новом Свете.

(обратно)

5

Miracle-Gro — это удобрение 15-30-15, а это означает, что порошок внутри содержит 15 процентов азота, 30 процентов фосфоритов и 15 процентов калия.

(обратно)

6

В переводе с английского — «Мусорная улица».

(обратно)

7

«День Д» или D-Day (анг.) — это условное обозначение даты начала военной операции, когда эта самая дата или еще неизвестна или засекречена.

(обратно)

8

Look, Ma, no sword (анг.) — именно так называется 23 эпизод «Легенды о Зельде: Пробуждение Линка» — компьютерной приключенческой игры, разработанной Nintendo в начале 90-х годов.

(обратно)

9

Уильям Голдман, книга The Princess Bride

(обратно)

10

Перевод с латинского — цветок смерти.

(обратно)

11

С геологической или минералогической точки зрения любая жеода представляет собой замкнутую полость в горной породе, внутри которой находятся кристаллы того или иного минерала.

(обратно)

12

Используется как по отношению к предмету, так и к человеку: подлинная вещь, отличная/классная штука, настоящее изделие, оригинал (в значении не подделка), нечто ценное, вещь хорошего качества.

(обратно)

Оглавление

Информация о переводе:

СПИСОК ПЕРСОНАЖЕЙ

КАРТА АТЛАНТЫ

ИЗ ДНЕВНИКА БАРАБАСА ГИЛЛИАМА

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

ЭПИЛОГ

*** Примечания ***