Звёздный луч (ЛП) [Эдриенн Вудс] (fb2) читать онлайн

- Звёздный луч (ЛП) (пер. ЭКИП: Электронные книги и переводы книг Группа) (а.с. Драконианцы -7) 1.3 Мб, 271с. скачать: (fb2) - (исправленную) читать: (полностью) - (постранично) - Эдриенн Вудс

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]

Эдриенн Вудс

Звёздный луч

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтези†•°*"˜

Оригинальное название: Starbeam

Автор: Эдриенн Вудс / Adrienne Woods

Серия: Луч (Драконианцы) / Beam (Dragonians)

Переводчики: Мария Ивахнова, Дарина Ларина, Аня Белая

ГЛАВА 1

КЭТИ

Стояло холодное утро, ветер завывал за окнами нашего двухкомнатного дома, стены которого едва ли защищали от зимних морозов. Дома, в котором лежал больной отец. Дома, где мне приходилось делить комнату с тремя другими детьми, тогда как двое младшеньких спали у родителей.

Я глубоко вздохнула, когда дом заскрипел.

Самая страшная часть зимы уже прошла, снег начинает таять, и природа потихоньку оживает. Но ветер пока что не знает покоя, принося холода с севера.

Я уже в том возрасте, чтобы называться молодой женщиной, но замуж меня не зовут. Плохой знак, для моих-то лет. Даже Маргарет — или Мэгги, как мы её называем, — помолвлена. Женщина хороша только для нескольких вещей: готовки, уборки и рождения детей. А я не гожусь ни для чего из этого. Родилась бесплодной — ну, так считает моя мать, поскольку у меня так и не было признаков женской зрелости. И, что хуже, у меня нет никакого фильтра между тем, что в голове и что на языке. Из-за этого я часто попадала в неприятности, хотя и выбиралась тоже.

Тем не менее, мои родители не разделяли всеобщие взгляды на брак. Папа относился к маме как к равной, они вдвоём показывали нам на своём примере, какой может быть настоящая любовь между мужчиной и женщиной. Я люблю их обоих, и потому мне невыносимо видеть папу в таком состоянии, слышать его тяжёлое дыхание по ночам, когда вся семья Сквайр ложится спать, и просыпаться под его сильный хриплый кашель.

У нашей семьи была небольшая лавка, где продавалось всё от лечебных снадобий (ах, если бы только они могли помочь отцу!) до разных травок и специй. Там я работала с тех пор, как папу свалила болезнь.

Вечером я возвращалась домой, чтобы проследить за младшими сёстрами и братом: чтобы они поели, сделали домашнее задание и не беспокоили папу.

Я скучала по школе — жизнь тогда была намного проще, — но у меня есть обязанности, и помогать маме — моя первостепенная задача.

У папы начались проблемы со здоровьем после того, как он последний раз ездил закупаться для нашей лавки. Сначала он просто чихал, потом начался грипп, а теперь уже поражены лёгкие. И всё это в разгар зимы.

Единственное, что могло бы ему сейчас помочь, так это прикосновение Ласточкокрылого. Они относятся к хорошим драконам, но у нас нет денег на их услуги. Мама пыталась копить, но налоги в королевскую казну съедают большую часть наших доходов, и в итоге денег всегда не хватает. К тому же мы люди простые, незнатные. А поддерживают связь с Ласточкокрылыми только члены королевской семьи и придворные.

Я не знаю никого, кто общался бы с Ласточкокрылым.

Я надела ботинки, которые папа сделал мне из кожи животного, некогда пойманного им на охоте.

— Кэти, — позвала мама из спальни, — это ты?

— Да, мам, не волнуйся, спи дальше.

— Снова идёшь гулять?

— Ненадолго. Встретимся у лавки.

Я надеялась, что она не выйдет из комнаты, иначе бы она увидела мои лук и стрелы. В прошлый раз я не успела спрятать их в тайник, потому что папе срочно нужна была помощь. Если бы мама узнала, что Николас Сквайр, то есть папа, научил меня управляться с оружием, то не стала бы дожидаться развития болезни и сама бы придушила его. «Охота для мальчишек», — всегда говорила она. — «Не женское это дело и уж точно не для юной девушки».

Я завязала шнурки и надела шубку, скрывавшую мой любимый инструмент.

Я закрыла деревянную дверь, ведущую во вторую спальню, где спали трое остальных, а затем входную дверь, оказавшись посреди бело-зелёного пейзажа. Ветер дул в мою шею, и я сильнее укуталась в пальто.

Никто ещё не проснулся, кроме пекаря Тони, чья лавка находилась на дальнем конце улицы. У меня есть подозрение, что он не человек, потому что ни один смертный не может готовить такой потрясающий хлеб. Он лучший в своём деле, и люди со всех уголков Пейи приезжают попробовать его райскую выпечку. Однажды он готовил торт на день рождения самому королю. По какой-то причине Тони отказался работать во дворце — и уже это говорит о том, что у него есть какой-то секрет. Среди бедняков часто живут Ластохвосты, и отчего-то я легко могла представить, как по ночам, пока никто не видит, он покрывается золотыми чешуйками. В то же время все знают, что Меднорогие используют магию, когда готовят еду.

Я постучалась в его окошко, и он весь просиял, когда увидел моё сердцевидное лицо среди меха шубки — тоже подарка отца.

Тони открыл дверь.

— Снова сбегаешь в лес до рассвета, Кэти?

Я улыбнулась.

— Вы хорошо меня знаете.

Пожилой пекарь рассмеялся и пустил меня внутрь. Запах мёда и жареного миндаля наполнил мой нос. Следом за ним я уловила аромат свежеиспечённого хлеба и глубоко вдохнула его, невольно закрыв глаза. В животе заурчало, и Тони это услышал, бросил косой взгляд и усмехнулся.

— Вот, возьми, — он протянул мне поднос с круглыми булочками.

Я сняла одну из перчаток и потянулась к угощению.

— Только осторожно, они ещё горячие.

Я улыбнулась ему.

— Вы же знаете, я люблю, когда только из печи.

Я выбрала самую большую из всех. С тех пор, как папа слёг, маме приходится совмещать две работы, чтобы оплачивать счета и еду. Я почти не ела, потому что брату и сёстрам нужнее. К тому же Тони каждое утро оставлял мне свежую выпечку.

— Как там твой отец? — он налил в кружку горячее молоко.

— Мама не унывает, но врач сказал, что долго он не протянет. Болезнь не отступает, а кашель становится всё хуже.

Папа кашляет чем-то склизким и зелёным, но я не могу говорить об этом за столом со всей этой чудесной выпечкой, которую только что достали из печи.

— Твоя мама продолжает работать в таверне?

— Каждый вечер, — ответила я, сделав глоток невероятно вкусного молока. — Ей нужно платить налоги, иначе лавку закроют, а это всё, что у нас есть.

Тони наклонился, достал коричневый мешочек и бросил на стол. По звяканью я сразу догадалась, что там внутри.

— Прошу, возьми. Мне больно видеть, как вы страдаете.

— Тони, я не могу, — возразила я. — Вы заработали их честным трудом, да и мама никогда бы их не взяла.

— Её гордость однажды сведёт её в могилу, — ответил Тони и убрал кошель обратно под стол.

— Вы и так невероятно помогаете тем, что каждое утро даёте свежую булку и кружку потрясающего молока. Это уже много.

Тони улыбнулся.

— Тогда позволь мне хотя бы сложить тебе несколько булок в дорогу.

У меня всегда было такое чувство, будто Тони знает о том, что нам не хватает еды. Он даже не представляет, как я благодарна ему за эти булки для остальных.

— И пообещай мне кое-что, Кэти. Если у вас закончится еда, ты дашь мне об этом знать. Нельзя выжить на одних только травках и специях и никакими зельями сыт не будешь.

Я фыркнула.

— Ладно, — я дожевала булку и допила молоко. — Мне пора идти, пока все белки не разбежались.

Тони засмеялся.

— Если вообще вылезут из своих гнёзд. Ты продаёшь белок Марко, у которого лавка за углом?

— Любой заработок нелишний, но ему нужны именно шкуры. Он неплохо мне заплатил несколько месяцев назад.

— Тогда иди лови своих белок, пока их не напугал вой ветра.

Я подняла свой лук и колчан со стрелами, надела их на плечо. На выходе из пекарни прозвенели колокольчики на двери.

— Хорошего вам дня, Тони.

— И тебе, Кэти.

Я направилась по уже хорошо известной тропинке, ведущей в лес. Спустя пару минут дошла до ручья, вода в котором была жутко ледяная, но всё же не покрывалась льдом.

Через пару миль я нашла место, где, как я знала, жили белки и белые зайцы. Зайцы уже давно не попадались, и я молилась, чтобы сегодня мне повезло.

Присев у дерева, я старалась не издавать ни звука. Тихая, как и лес вокруг. Мои глаза и уши подмечали всё. Вся во внимании.

Я скучаю по отцу. Именно он научил меня пользоваться луком и стрелами, когда я была маленькой, и как убивать, чтобы не испортить мясо и шерсть.

Он был ловким и чего только не умел делать руками, даже вышивать. В последнее время он ничего не может удержать в пальцах, потому что его трясёт даже под всеми одеялами. Надо было взять деньги Тони. Кошель выглядел большим — может, этого хватило бы, чтобы отвезти отца к Ласточкокрылому.

Звуки маленьких лапок, скачущих по ветке, донеслись до моих ушей, и взгляд выцепил шерсть, сливающуюся с деревом. Руки действовали так же быстро, как и глаза: через две секунды я уже натягивала стрелу, которая полетела прямо в голову зверька.

Я услышала, как белка упала, и подбежала к месту. Крупный, это самец. Я мысленно поблагодарила Господа. За шерсть белки мне удастся выручить не меньше пятнадцати серебряных, а за мясо — от пяти и больше. Этого хватит, чтобы оплатить налоги за месяц, маме не придётся так много работать в таверне, и она сможет больше времени провести с семьёй.

Ненавижу королевскую семью: они думаю только о себе, а не о своём народе. У них каждый день пир, тогда как другие рвут жилы, чтобы оплатить налоги. Они наслаждаются жизнью за наш счёт.

Нет, признаюсь, Альберт симпатичный. Мы с Мэгги видели его как-то раз на параде. Это было странно: единственный парад за всю нашу жизнь. После того, как королевскую карету закидали гнилой едой, в Эйкенборо больше не проводили ярмарок и парадов.

Я начала разделывать белку своим кинжалом. Хвост оставила для младшего брата, Сэмюэла, потому что прошлый бросила в огонь Филайн, наша сестра, которая младше меня всего на два года. Она очень красивая: у неё светлые волосы, как у мамы, и светло-голубые глаза. Её уж точно позовут замуж в ближайшие год-два. У меня же папины тёмные волосы и его серые печальные глаза.

Дорога обратно мне особенно понравилась, потому что я пошла другим путём и свернула к вершине горы, откуда открывался захватывающий вид.

В голове крутилась вчерашняя дурацкая шутка Мэгги. Я то ли прослушала что-то, то ли не поняла, потому что смеялась только она.

Но всё же я обожала свою лучшую подругу. Как и у Сквайров, у Тринов была своя лавка, но в ней продавали вино и ром. Отец Мэгги, Питер, предложил моей маме подработать в таверне. Он поставлял нам всевозможные горячительные напитки, чтобы лечить папино горло. Вроде бы даже помогало, когда кашель не прекращался.

Мы с Мэгги знакомы с четырёх лет и всё это время были неразлучны. Вот уже десять лет как она официально встречается с принцем Гельмутом, но загвоздка в том, что эти отношения существуют только в её голове.

Я поднялась на вершину и села на свой любимый камень. Убрала беличью шкурку в сумку, а мясо оставила висеть на верёвке в моей руке. Марко ни за что не купит его, если оно в чём-то запачкается.

Внизу простиралась вся Пейя, вдалеке виднелся замок. Итан огромен, но всё внимание привлекают к себе башни. Я много раз пыталась представить себе этот вид без дурацких башен вдали, и в то же время мне бы хотелось выглянуть из них самих. Когда солнце начало приятно согревать мою кожу, я поняла, что пора уходить. Брат и сёстры скоро пойдут в школу, а я обещала маме встретить её в лавке.

Порой я мечтала отрастить пару крыльев и улететь прочь, но что тогда будет с Филайн, Кассандрой, Габриэллой, Сюзанной и Сэмюэлом, нашим четырёхлетним братиком? Я люблю его больше всех на свете, а он меня. Он сам так говорит перед сном, когда я рассказываю ему сказки.

Лавка Марко была ещё закрыта, но я знала, что он уже там, занимается приготовлениями. Я постучалась в дверь, и через пару секунд из окна высунулась голова. Мясник улыбнулся мне, подошёл к двери в своём кровавом фартуке и с тряпкой, которой он вытирал руки. Ему где-то лет сорок пять, и он всё пытается свести меня со своим старшим сыном, Сетом, о котором я ничего не знала.

Дверь открылась под звон колокольчиков.

— Доброе утро, Кэти. Дай угадаю, ты не с пустыми руками?

— Иначе зачем бы я пришла? — весело ответила я.

Марко впустил меня внутрь. Мне не нравилось в его лавке — полная противоположность пекарни Тони. Здесь холодно, нет такой гостеприимной обстановки, хотя сам Марко довольно дружелюбен… Со мной, по крайней мере.

— Давай посмотрим, что ты принесла.

Я достала беличью шкурку и положила на прилавок.

— Отличный улов, Кэти.

— Сколько вы дадите за него?

— Десять за шерсть и три за мясо.

То есть на семь монет меньше, чем я надеялась.

— Марко, вы же знаете, шерсть стоит все пятнадцать. А мясо — только посмотрите.

— Знаю, Кэти, но вчера приходил сборщик и… Сама понимаешь.

— Они снова повысили налоги?

Мама ничего нам не сказала.

— Да, так что больше я тебе сейчас предложить не могу.

Моё сердце ухнуло вниз. Мы не переживём этот месяц, если налоги снова повысили.

— Ладно, всё лучше, чем ничего, — я выдавила улыбку. Он бы не стал врать, будь у него деньги. Просто королевская семья продолжает закручивать гайки. Если так пойдёт и дальше, то я подумаю о том, чтобы запустить стрелу в голову кого-нибудь из них.

«Выброси такие мысли, Катрина Сквайр», — грозно произнёс мамин голос в моей голове. — «Ни одна из моих дочерей не станет убийцей».

«Да, мам», — мысленно ответила я. — «Прости».

Я взяла у Марко деньги и пошла на выход.

— Ты уже виделась с Сетом?

— Нет, Марко, я была занята, — мило улыбнулась ему, открывая дверь под звуки колокольчиков.

— Ой, девочка, тебе уже почти шестнадцать, не затягивай, а то останешься без мужа.

— У меня нет времени на ваших дурацких мужей, — пробормотала я так, чтобы Марко не услышал, и направилась домой, чтобы переодеться и пойти в лавку помогать маме.

АЛЬБЕРТ

Я смотрел в её большие карие глаза, пока её губы жадно искали правду о том, что происходит между нами. Я никогда не понимал, как люди могут целовать друг друга с закрытыми глазами. Это был один из первых уроков, которым научил меня отец. Когда берёшь женщину в постель, всегда смотри в оба, чтобы не пригреть змею на груди.

Но Эмили не такая. Её отец управляет одним из небольших городков. Сама девушка — красавица с длинными светлыми локонами и белой кожей.

Она снимала боль.

Я никогда не чувствовал к ней ничего больше плотского желания. Надо будет сказать ей, что мы никогда не поженимся. Она не моя судьба.

Если бы моя мать знала, что отец тайно пускает девушек в мои покои, она бы с него шкуру спустила.

Но он считал важным, как и его отец до него, чтобы я приобрёл большой опыт в этом деле.

Я жёстко вбивался в неё, а её зубы впивались в моё плечо.

Она любила кусаться и громко кричать.

— Да, Альберт, сильнее, — простонала она, тяжело дыша, и я откликнулся.

Я чувствовал боль, она становилась всё больше и больше, надо было дать ей выход.

Я кончил и вышел.

Эмили не получила удовлетворения, но она здесь и не за этим. Её задача — доставить мне удовольствие.

Я не любил её настолько, чтобы отвечать тем же.

Я поднялся с кровати.

— Уходи, — холодно произнёс я. — Если королева увидит тебя здесь, она может приказать тебя повесить.

Эмили приподнялась.

Атласное покрывало соскользнуло с её обнажённой груди, она вновь попыталась растопить мой лёд.

— Я серьёзно, Эми. Увидимся через два дня.

— Кто я для тебя, Альберт?

— Скажем так: больше, чем Дризельда.

Она улыбнулась. Встала и начала одеваться.

Я собирался пойти в душ, но тут увидел в окно своё место для размышлений.

Оно находится на территории, принадлежащей лично королевской семье. Там рядом пруд с прозрачной водой и светящимися камнями. По большей части бесполезными — они просто освещали водопад и пруд.

Как только Эми ушла, я пошёл к конюшне.

Взял одного из коней и поехал к пруду.

Время позднее, но страх — это не про меня.

Учитывая, что я должен сделать через пару месяцев.

Боюсь, это станет большим ударом для отца, но иначе он даже слышать ничего не хочет о Хроматических драконах.

Его волнуют только его любимые Металлические виды.

Я разделся и вошёл в пруд.

Вода была холодной, но освежающей.

Я нырнул с головой и вынырнул только для того, чтобы сделать вдох.

Я мог бы здесь поселиться и навсегда забыть о своих обязанностях принца.

Пара женских рук обняла меня со спины.

Она напугала меня.

Двое за одну ночь — ну разве я не счастливчик?

Её запах подсказал мне, кто это. Подруга, которая могла бы стать кем-то большим. Отец любил одну Ласточкокрылую, до того как в его жизни появились моя мать и я.

Я обернулся. При виде её серых глаз и сверкающих серебряных волос моё сердце пропустило несколько ударов.

Драконы поразительно красивы в человеческом облике.

Мои губы молча нашли её.

Её горячее тело разогрело воду, она обхватила меня своими длинными ногами и за считанные секунды насадила себя на мой ствол.

Из моего рта вырвался стон, когда она начала медленные движения.

Она заводила меня вновь.

— Скучал по мне? — прошептала она мне на ухо.

— Даже больше, чем ты думаешь, — ответил я, и она сладко улыбнулась.

Какая же она красивая.

Я вышел из пруда вместе с ней и уложил на мягкую траву, давая именно то, чего она хотела.

Секс с человеком совсем не то же самое, что секс с драконом.

Чтобы справляться с ними, нужны дополнительные средства.

Они могут заниматься этим часами, а Констанс не из тех девушек, что просто откатится в сторону, как только ты получишь своё.

Она способна исцелять людей, и каждый раз, когда я уставал, она проворачивала этот свой трюк, от которого я снова был полон сил и энергии.

Это продолжалось, по ощущениям, целую вечность.

Я как будто оказался в мире, где секс и оргазмы были вместо воздуха.

Боль возникала и тут же пропадала, а у меня снова был прилив сил, чтобы продолжить наше увлекательное занятие.

Я кончил раз пять, пока она, наконец, не была удовлетворена.

— Солнце вот-вот взойдёт, — прошептала она мне в губы.

— Мне нужно возвращаться. Сможешь отсыпать мне ещё одну дозу энергии?

Она рассмеялась.

— Как я могу отказать принцу Пейи.

Я засмеялся вместе с ней, и она положила ладони на мои виски.

У меня закружилась голова, когда её магия начала стирать мою усталость и наполнять энергией всё моё тело.

Мне было интересно, сколько я смогу продержаться без сна, если она будет поддерживать меня вот так, но вслух никогда не спрашивал.

Через несколько секунд она закончила.

— Этого должно хватить до следующей ночи.

Я засмеялся.

По ощущениям казалось, будто я отлично выспался.

— Увидимся.

— Не могу. Моя сестра начинает подозревать, куда я хожу, и она точно добьётся, чтобы меня отправили на виселицу, если узнает, чем мы с тобой занимаемся.

— Ну и пусть узнает. Ты нужна мне, Конни.

— Никакие сладкие слова тебе не помогут, Альберт.

Я улыбнулся.

— Ладно.

Она завязала свою мантию и уже собиралась уйти.

Я резко потянул её на себя, прижимая к своему телу.

Мои губы снова нашли её.

— Я всегда могу вызвать тебя во дворец.

— Твой отец будет в восторге, — Констанс хихикнула. — Мне правда нужно идти, Альберт. Скоро встретимся, — она отстранилась, — обещаю.

Она исчезла в лесу, через пару минут деревья затрещали, и она взлетела в облике дракона над кронами.

Я снова оседлал коня и вздохнул, понимая, что ждёт меня в замке. Очередная лекция от матери.

Можно мне хоть раз в жизни не пойти на бал? Ну пожалуйста.

ГЛАВА 2

КЭТИ

Колокольчик на двери прозвенел — в нашу лавку заглянула Мэгги. На её красивом круглом лице, обрамлённом тёмно-рыжими локонами, играла улыбка, при виде которой я сразу же напряглась.

— О боже, во что ты втянула нас на этот раз? — простонала я. — Вечно ты ни о чём не думаешь!

Она опустила уголки губ

— Ты такая зануда! Только представь: королевский бал, маски и красивые платья…

— Платья, которых у нас нет.

— …танцы всю ночь напролёт, — продолжала Мэгги, пропустив мои слова мимо ушей.

— Очнись, нам это не грозит. Это всё не для таких, как мы.

Она шлёпнула меня по руке.

— Ох, Кэти, ты такая ворчливая сегодня. Где же твоя жажда приключений, где любовь к жизни? Если выберут меня, я возьму тебя с собой, а если ты победишь, то пригласишь меня. Будет весело!

— Ага, Золушка-номер-один и Золушка-номер-два. Вот только у нас нет крёстной феи, Мэгги.

— Зато есть зелья, — возразила она.

— Зелья стоят денег. А денег у нас никогда не будет, и бал, на который ты так сильно хочешь пойти, это одна из причин, почему мы живём в чёртовой нищете.

— Тогда попросим наших мам сшить нам платья, у твоей это хорошо получалось когда-то.

— На такое платье нужно несколько месяцев, а у моей мамы нет времени даже сделать выкройки, не говоря уж о шитье.

— Да придумаем что-нибудь, только улыбнись ты ради бога.

Я покачала головой, но улыбнулась своей сумасбродной подруге. Она всегда была такой. Впрочем, признаюсь, моя жизнь была бы серой и унылой без коварных планов Мэгги по проникновению во дворец и других способов встретиться со своим принцем в реальности.

Она хотела жить, как в сказке. В той, где Гельмут не козёл, а прекрасный принц, готовый пойти на всё ради своей возлюбленной незнатного происхождения (речь, конечно же, о Мэгги).

— Мне надо бежать. Я сказала маме, что отлучусь всего на минутку. В таверне сегодня много народу.

— Желаю, чтобы никто не распускал руки.

Мэгги развернулась ко мне и упёрла руки в боки.

— О, я знаю, как с ними справляться, — она поиграла четырьмя пальцами в воздухе, насмешив меня.

Колокольчики снова прозвенели, когда она вышла. Я смотрела в окно, как Мэгги болтает с каким-то прохожим, будто они давние друзья. Есть у неё такой талант — с ней ты всегда чувствуешь себя кем-то особенным.

— Маргарет заходила? — мама вышла из дальней комнаты.

Я усмехнулась.

— Да, у неё появилась новая безумная идея.

Мама тоже хихикнула.

— Что на этот раз?

— Она записала нас на очередной бал-маскарад, который снова проводят во дворце, — я заметила, как она посерьёзнела. — Я не пойду, мама. Я сказала ей, что нам нечего надеть.

Мама улыбнулась и посмотрела на прилавок.

— Напротив, мне кажется, это одна из её лучших идей. Тебе следует пойти, если выпадет такой шанс.

— Нарядившись кем?

— Что-нибудь да придумаем, Катрина Сквайр. Ты всегда такая серьёзная, — произнесла она загадочным тоном. Я покачала головой. Должно быть, она приняла какую-то успокаивающую настойку, потому что прежде она не поддерживала ни одну из затей Мэгги.

Чтобы я пошла на бал… Тяжелый вздох.

— Судьба не так добра к нам. И не так жестока. Хотя будь у меня шанс, я бы прямо сейчас пошла к Альберту и высказала ему всё, что о нём думаю.

Мама усмехнулась.

Колокольчик снова звякнул, вырывая меня из ворчливых мыслей. В лавку вошла девушка, на пару лет старше меня, в пышном платье, в сопровождении своей чванливой маменьки. Она была дочкой королевского генерала, жила в Эйкенборо и вечно доводила меня до кипения.

— Что она здесь забыла? — пробормотала я, и мама слегка толкнула меня локтем, предупреждая, чтобы я следила за языком.

— Леди Эмберс и Дризельда, — мама присела в реверансе. Гостьи выглядели как две капли воды, только одна старше, а другая младше. Старшая просто взглянула на мою маму с фальшивой улыбкой и вскинула бровь, размахивая веером на бешеной скорости.

— Чем могу вам помочь? — спросила мама, в то время как я старалась показаться выше своих ста пятидесяти пяти сантиметров.

— Лавандовая туалетная вода, — снизошла до ответа Дризельда. — По какой-то неясной причине её продают только в этой лавке.

Её взгляд скользил по полкам и остановился на моём прилавке.

Дризельда изогнула губы в кривой ухмылке и подошла к кассе.

Она подняла лотерейный билет на бал, который Мэгги оставила там пару минут назад, и прочитала. Засмеявшись, она посмотрела на меня.

— И кем же ты нарядишься, если тебя выберут? Горничной?

Я молча прожигала её взглядом, пока мама, проходя мимо, всем видом намекала, что сегодня мне лучше помолчать. Я опустила глаза.

— Язык проглотила? — спросила Дризельда.

— Я подожду снаружи, милая, — сказала мама Дризельды, сделав забавный жест пальцем перед своим носом. Я знала, что это значит: специи и парфюм плохо сочетались, и в лавке стоял сильный запах, к которому мы с мамой просто привыкли.

— Хорошо, я буду через минуту, — откликнулась дочурка.

— Что-нибудь ещё, леди Дризельда? — поинтересовалась мама.

— Нет, спасибо, в этой вонючей лавке мне больше ничего не нужно, — она закатила глаза.

До боли прикусив язык, я смотрела, как Дризельда слегка надрывает мой билет.

— Ой, случайно.

— Ничего страшного, всякое бывает, — вмешалась мама и протянула лавандовую воду.

— Запишите на мой счёт, оплачу в следующий раз, — бросила Дризельда и вышла из лавки.

Я посмотрела на маму.

— Ты же понимаешь, что она не заплатит?

— Кэти, не начинай.

— Мам, мы едва сводим концы с концами, а она никогда не платит по счетам. Ты должна просто сказать ей, что оплата сразу.

— И что потом? Она помолвлена с принцем Альбертом, и однажды станет нашей королевой.

— Помолвки ещё не было.

— Пустая формальность, все и так знают. И тебе лучше быть милой с ней. Я не хочу лишиться лавки из-за того, что ты не способна улыбнуться ей.

— Она этого не заслуживает, — процедила я. — Ни моих улыбок, ни нашей лавандовой воды.

Я развернулась и поспешила уйти в дальнюю комнату, где была кладовка.

Села на ящик, чувствуя, как злость и унижение после встречи с этой стервой комом застряли в горле.

Только не плачь, Кэти. Оно того не стоит. Эта Дризельда не стоит твоих слёз. Скорей бы она переехала во дворец и навсегда покинула Эйкенборо. Они с принцем стоят друг друга — боюсь только представить, что будет с народом. Простым людям и так живётся несладко, а если эти двое поженятся, то привычному порядку придёт конец.

АЛЬБЕРТ

— Отец, я не хочу снова тратить время на бессмысленный бал. Это мамина затея, не моя, — я вздохнул. — Просто отпусти меня. Мне уже двадцать лет, скоро свадьба с Дризельдой. Не понимаю, зачем мне туда идти.

— Альберт, мы всё делаем вместе, как семья. Без тебя…

— Ты должен прийти, — перебила мама. — Дризельда тоже там будет.

— Прячась за маской, да. Ты хочешь, чтобы я нашёл её, и что? Это будет значить, что мы созданы друг для друга? — фыркнул я.

— Не смейся над тем, во что верит твоя мать, Альберт.

— Это глупо, отец. А вдруг я ошибусь и выберу не ту девушку? Она станет моей суженной? — усмехнулся я. — Или мне всё-таки придётся жениться на Дризельде?

— Ты пойдёшь на мой глупый бал в глупой маске и будешь глупо танцевать! — приказала она, будто не слышала моих слов.

— Ладно, приду, — я бросил салфетку на стол и встал.

— В маске?

Теперь она спрашивает?

— Да, в маске.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что она улыбается, глядя мне вслед.

За двадцать лет своей жизни я много раз говорил «нет.» Это очень простое слово. «Нет» — всего-то. Легко, правда? Но по какой-то причине я никогда не мог сказать его королеве. Моей любящей матери, которая не раз вступалась за меня, защищая от отцовского гнева. Только в такие моменты проявлялась её любящая сторона.

Я был их единственным сыном, но знал, что отец любил другую. Та девушка давно погибла, и это было так неправильно. Мой дед лишил жизни единственную любовь моего отца. Моей матерью могла быть драконица.

Я вырос среди Металлических драконов. Это было одним из первых постановлений короля Луи после смерти моего деда, короля Александра. Отец подписал мирный договор с Металлическими драконами, зная, что они не представляют угрозы людям. Он любил их.

Моя няня и мой наставник были Металлическими драконами, как и большинство членов Королевского Совета. Всем было очевидно, откуда взялась такая любовь, но для меня, его сына от другой женщины, на которой ему пришлось жениться, у него этой любви не было. Он лишь изредка уделял мне внимание — и то в основном в последнее время.

Если бы я был ребёнком от его возлюбленной драконицы, всё было бы совсем иначе. Но мать постоянно твердит мне не принимать это близко к сердцу.

Я бы любил своих детей, кем бы ни была их мать, пускай даже Дризельда Лонгботтом. Я ненавидел её во всех отношениях. Она была кузиной Калеба. Её отец женился на сестре короля Норманда и стал генералом армии короля Луи. Его сестра — тётя Дризельды, одна из самых мудрых женщин, которых я когда-либо встречал, — руководила школой в Итане и открыла вторую в Тите. Говорят, это приносит ей и всей семье Лонгботтомов хороший доход. В итоге мы имеем Дризельду: юную леди с блестящим образованием и жестокостью к беднякам. Не то чтобы я питал какую-то любовь к нищим. У них всегда много детей и мало денег и ума, чтобы вырастить их достойными людьми. Если бы я был бедным… Нет, такого я даже представить не могу.

Я невольно вздрогнул от жуткого рёва из подземелий. Второй раз за месяц. Я никак не мог понять, зачем отец это делает.

При всей его любви к Металлическим драконам он так чудовищно обращался с Хроматическими.

Да, они несколько отличаются от его любимцев. Они не любят принимать человеческий облик и не так милы, как Металлические.

Хроматические драконы свирепы, у них есть свои способности, и по какой-то причине люди считают их неукротимыми. Но они ошибаются. Я укротил Ночного Злодея — это название придумал я, потому что у них тёмная чешуя и непростой характер.

В человеческом облике он дьявольски хорош собой, но отец не желает ничего слышать из-за жестокости Хроматических драконов.

Моего дракона зовут Роберт. Поначалу он был диким, но после нашей стычки мне открылась его добрая сторона. Как если бы серия ударов выбила из него всё плохое. Но подобную взбучку приходится повторять каждый месяц, как бы это ни было мне ненавистно.

А ещё драконы чертовски умны, в интеллекте они значительно превосходят людей. И очень быстро учат языки.

Заговорить на английском для Роберта было не сложнее, чем прогуляться по парку. А мне легко было его учить, поскольку сам свободно владею латынью.

Знать латинский язык было обязательно, потому что драконы говорили только на нём.

Единственное, чего я опасался, так это кислоты, которую он выдыхал. Мой щит был сделан из особого материала, который не берут ни огонь, ни кислота. Он спасал мне жизнь пару раз, когда Роберт терял контроль и хотел поджечь мою задницу. А ещё на Ночном Злодее можно ездить.

Весь двор научился летать на Металлических драконах. Даже отец нашёл себе Меднорогого. Ему нравилось слушать его теории, от которых у меня плавились мозги, но не могу не признать, что дракон всегда говорил дельные вещи.

Я направился в покои женщины, вырастившей меня. Она была Огнехвостом и даже как-то раз показала своё пламя. О такой способности я мечтал сам, и она смеялась каждый раз, когда я пытался зажечь огонь так же, как она. У Горана получалось, как и у его брата-близнеца Гельмута. Они были точной копией друг друга, внешне и не различишь, только способности разные.

Гельмут родился первым, поэтому он кронпринц Тита, а Горан часто влезает в неприятности. И как раз поэтому с ним так весело.

Он говорил не только на латыни, но и на вивернском. Его отец считал это признаком прогнившей, поглощённой тьмой души и часто избивал сына, пока тот был маленьким. Гельмут пару раз брал удар на себя, притворяясь своим братом, но Горан был совсем другим. Он из тех, кто поможет вырыть могилу, пока Гельмут стоит на стрёме.

Горан владел снежной стихией: он мог заморозить цветок жарким летом. Это поразительное зрелище. А ещё он устойчив к низким температурам. Это началось после заболевания лёгких, когда мы уже думали, что он не выживет. Даже прикосновение Серебрянокрылого ему не помогло.

Он был серьёзно болен, но выкарабкался той зимой, и с тех пор никакой мороз ему не страшен. Более того, холод словно бы стал частью него.

У Гельмута было примерно такое же пламя, как у моей няни. Но только синее. Совпадение или нет, но его тоже свалила болезнь через пару месяцев после Горана. Только уже другая: у него поднялась настолько высокая температура, что Ласточкокрылые просто разводили руками.

Король Магнус был уверен, что кронпринц, его любимый сын, умирает. Он винил Горана в том, что тот заразил брата. Несмотря на то, что симптомы были совершенно разные.

Лихорадка Гельмута была настолько сильной, что его выздоровление показалось всем настоящим чудом.

Моя няня уже стара, но отец позволил ей остаться во дворце.

Для себя я решил, что она ещё и моих детей воспитает. Она как-то признавалась мне, что ей почти двенадцать тысяч лет, так что всё возможно.

Я постучался в дверь и сразу открыл. Она улыбнулась мне, как это сделала бы любящая мать, отложила своё вязание и распростёрла руки.

Я присел у её кресла-качалки и положил голову ей на колени. Она начала нежно гладить меня по волосам.

— Королева казнит меня, если узнает, что ты предпочитаешь меня ей.

— Она никогда не узнает, — я поднял глаза на няню. — К тому же это не беспокоило её, когда я был ребёнком и пачкался в грязи, разбивал коленки или даже лежал в постели с температурой.

— Осторожнее со словами, Альберт.

Я рассмеялся.

— Она моя мать по крови, но ты моя настоящая мама.

Няня снова мне улыбнулась, и я ответил ей тем же.

— Позволь угадаю: ты не смог отвертеться от бала?

— Нет, даже спустя столько лет я всё ещё пытаюсь угодить ей.

— Она любит тебя, Альберт. Сильнее, чем ты думаешь.

— Знаю, — вздохнул я. — Просто пообещай мне, что переживёшь её. Пожалуйста. Я не знаю, что буду делать без тебя.

Она вновь улыбнулась.

— У меня есть ещё порох в пороховницах, юный принц.

Я засмеялся.

— У тебя уже есть маска? — поинтересовалась она.

— Нет, но я уверен, что она обязательно передаст через слуг. Я буду выделяться, как белая ворона.

— Тогда позволь мне сделать такую маску, в которой тебя никто не узнает. И ты сможешь спрятаться ото всех.

Я рассмеялся. Как же я люблю эту женщину! У неё всегда есть джокер в рукаве и она частенько помогает мне обыграть мать в её глупых играх.

— Что-то мне подсказывает, в этот раз на балу будет весело.

КЭТИ

Прозвенел самый большой колокольчик над дверью. Мама добавила его недавно, и теперь у меня болит голова каждый раз, когда в нашу лавку кто-то заходит. Такой бесящий звук.

Я подняла глаза и увидела Мэгги. Она была на седьмом небе, безумно счастлива. Не помню, чтобы хоть раз видела её настолько взволнованной.

— Успокойся, Маргарет, — остановила её моя мама. Мэгги чуть ли не прыгала от счастья и говорила так быстро, что мы не успевали разобрать ни слова.

Мама схватила её за плечи, чтобы удержать на месте.

— Глубокий вдох и выдох, — инструктировала мама, и Мэгги наконец прислушалась. Отдышавшись немного, она пришла в себя.

— Я победила! — выдохнула она и потрясла двумя свитками в руке.

Мама взяла у неё один, развернула и начала читать вслух:

— Поздравляем, вы победили в розыгрыше билетов на бал королевы.

Мэгги завизжала, и мне пришлось закрыть уши и просто смотреть, как шевелятся губы мамы, пока она зачитывает приглашение.

Мэгги потянула меня за руки, чтобы открыла уши.

— Не будь такой затворницей, — рассмеялась она.

— Так ты пойдёшь на королевский бал? — мама была в таком же восторге, что и Кэти.

— И Кэти со мной.

— Стоп, что?

Я правильно её услышала? Я пойду с ней? На бал?

— Это так романтично, Кэти! Маски и красивые наряды… — она закружила по лавке, мысленно уже танцуя на балу.

— Я не могу. Где я возьму платье, не говоря уже о маске? Я же тебе уже объясняла, Мэгги.

— Что-нибудь да придумаем, — улыбнулась Мэгги.

— Нет, в лавке много работы, да и папе не становится лучше. Так что нет.

— Аргх, — простонала она и вышла.

Мама посмотрела на меня, вскинув бровь.

— Кэти.

— Мам, нет, — ответила я и, к счастью, в этот момент зашёл посетитель.

Мама направилась к кассе, а я сложила последние несколько бутыльков с лекарством от кашля, приготовленным сегодня.

Я ушла в кладовку, пока мама всё ещё была занята заказом покупательницы.

Помню, в детстве лавка была набита товарами. Сейчас всё наоборот.

Я не могу пойти на бал. Даже если это моя единственная возможность увидеть принца. Я бы, конечно, хотела высказать ему всё, что думаю. Это единственная причина, по которой я могла бы принять приглашение.

Мэгги — красивая девушка, за которой все мальчики хотят ухаживать. Последние несколько месяцев она принимала знаки внимания Фредерика, сына мэра Эйкенборо, он даже сделал ей предложение, но она отказалась.

Мне она сказала, что Гельмут ревновал. Такое вот объяснение. Иногда я сомневалась в её психическом здоровье. Но у Мэгги всегда был своеобразный способ справляться с проблемами.

Я догадывалась, что Фредерик сделал что-то, что ей не понравилось, но она предпочла придумать глупое оправдание, наподобие ревности воображаемого принца, чем сказать правду.

Хотя это было глупо, потому что лучшего варианта, чем сын мэра, ей не светит.

Тогда как мне остаётся только присмотреться к кому-то вроде Сета, сына мясника…

Я ничего не имею против мясников и их сыновей. Проблема в самом Сете.

Он даже более женственный, чем я.

И он был единственным, кто пытался за мной ухаживать… ну, типа того. Остальные видели только то, как я умею стрелять из лука и размахивать кулаками. У меня вечно неподобающий вид, в отличие от Мэгги, которая всегда выглядит так, будто только вышла из душа.

Меня это не сильно парит.

Я надеюсь, что мои отношения будут, как у мамы с папой. Я жду, когда появится тот, кто перевернёт мой мир — не буквально, но хотелось бы. Тот, кто будет прислушиваться к моим словам и оценит меня по достоинству.

Тот, кто станет мне самым близким другом и даже больше.

Наверное, только самые большие везунчики находят таких партнёров, а остальные соглашаются на то, что есть.

Но ведь можно помечтать?

Дверь в комнату открылась, в дверном проёме стояла мама.

— Сейчас вернусь, — откликнулась я, чувствуя, как приподнимаются уголки губ.

— Почему ты не хочешь идти на бал с Маргарет?

Всё моё тело напряглось на этом вопросе.

— Мам, у нас нет денег на платье и даже на ткань, чтобы самим сшить. Про маску вообще молчу. И как мы доберёмся до дворца? Есть сотня вопросов, на которые у Мэгги нет ответов. Поэтому я сказала ей «нет».

Мама подошла ко мне и убрала выпавшую прядку за моё ухо. Прикусила свою губу. Я понимала, что это значит. Она обдумывала, как справиться со всеми перечисленными мнойпрепятствиями, чтобы я всё-таки пошла. Оценивала наши возможности.

— Не надо, мам. Я просто не пойду и всё.

— Маргарет права. Ты ужасная затворница.

Я надулась, и мама вернулась к прилавку. Я подняла последнюю коробку товаров и вынесла из кладовки.

ГЛАВА 3

АЛЬБЕРТ

— Я сказал Роберту, что он может прийти сегодня, — сообщил я Делиле, пока она помогала мне с костюмом, приготовленным моей матерью на бал.

— Альберт, ты уверен, что это хорошая идея? Ты же знаешь, Хроматические драконы не могут слишком долго ходить в человеческом облике.

— Он справится. К тому же он был очень рад приглашению. Он понимает, что в случае чего он всегда может уйти.

— У тебя всегда была тяга к опасным авантюрам. Девушка, которой посчастливится украсть твоё сердце, должна быть по-настоящему особенной.

— Это не имеет значения, — вздох. — Я же принц, помнишь? У нас нет привилегии жениться по любви. Отцу пришлось усвоить это на своём горьком опыте.

Делила поправила мои рукава — камзол сидел замечательно. Я выглядел как самый настоящий принц. Улыбнулся Делиле в отражении, пока она смотрела на мои пуговицы. На её лице не было никаких эмоций. Она просто смотрела.

— О чём задумалась?

— Я тут подумала, что вы с Гейбом очень похожи. Даже твоя мать не раз принимала его за тебя со спины.

— И ты предлагаешь… — я бросил на неё косой взгляд.

— Я хочу дать тебе глоток свободы сегодня вечером, Альберт. Пусть Гейб притворится тобой, а ты насладишься балом, делая что захочешь. Уверена, мы сможем найти тебе другой костюм.

Я улыбнулся.

— Ты гений, — поцеловал её в щёку. — Мне нравится эта идея. Давай запутаем всех на балу!

Она рассмеялась. От её смеха у меня разлилось в груди тепло. У неё такое большое доброе сердце.

— Твоя мать не обрадуется, когда узнает, — предупредила Делила.

— Оставь это на моей совести. Хочет моя дорогая мамочка, чтобы я пришёл на её дурацкий бал, так я буду.

КЭТИ

Я посмотрела на себя в зеркале. Мамино свадебное платье за эти два дня преобразилось до неузнаваемости. Она полностью его переделала, и теперь у меня на глазах стояли слёзы. Я была похожа на настоящую принцессу в красивом платье, у которого были спущенные с плеч рукава, подчёркнутая талия и пышные белые юбки.

Мама Мэгги, Ровена Трин, подкрасила мне губы, придав им более яркий оттенок.

Вокруг глаз нанесли блёстки. Это казалось лишним — всё равно ведь не будет видно под маской, которую предстоит носить весь вечер.

— Ох, Кэти, — мама накрыла рот рукой. В её глазах тоже блестели слёзы. — Ты выглядишь совершенно потрясающе.

— Но кое-чего не хватает, — прозвучал от двери слабый голос отца. Он прислонялся к дверной раме и опирался на трость.

— Папочка, — я подбежала к нему, — тебе нельзя вставать.

Я попыталась подхватить его под руку, чтобы он мог опереться на меня, но встретила сопротивление.

— Ты же помнёшь своё чудесное платье. Не надо, пожалуйста, я в порядке.

— Нет, пап, вернись в постель, — я старалась, чтобы мой голос звучал настойчиво.

— Да погоди ты, Кэти, пожалуйста, — ему не хватало дыхания. Я так хотела, чтобы он поправился! — У меня есть кое-что для тебя.

— Покажешь в спальне, пап. Тебе нельзя напрягаться и желательно оставаться в тепле под одеялом. А здесь холодно…

Папа мягко улыбнулся мне.

Вместе с мамой мы отвели его обратно к кровати.

Как только нам удалось его уложить и поправить одеяла, он что-то тихо сказал маме.

Она улыбнулась, кивнула, поцеловала его в лоб и вышла.

— Куда она пошла?

На уставшем лице отца играла улыбка. Я закрыла глаза, борясь с желанием расплакаться. Раньше он часто смеялся, причём так заразительно, что все присоединялись. Я скучаю по этим моментам.

Мама вернулась в спальню с удивительно красивой накидкой и изящным произведением искусства.

Оно сверкало в свете свечи.

Как будто сделано из стекла.

Мама протянула его мне, а я боялась даже прикоснуться.

Она просто улыбнулась.

Я посмотрела на папу, который едва-едва держал глаза открытыми, но тоже улыбался.

Наконец, я взяла в руки этот шедевр и поняла, что это крылья.

Не из стекла, но, честно говоря, не знаю, из чего.

Папа всегда хорошо умел создавать красоту из ничего.

Они были совсем не тяжёлыми.

Мама отвела меня к зеркалу, у которого быстро пришила крылья к платью.

Я всё гадала, откуда у папы нашлись силы и время, чтобы смастерить их.

— Как?

— Шшш, Кэти, — прошептал папа. — Ты заслуживаешь сказочный вечер.

Мама усмехнулась.

— Я согласна с твоим папой, — она обняла мои плечи. — Мы хотим, чтобы ты насладилась каждой минутой этого бала.

Я кивнула.

— Спасибо, мам.

— Не за что, милая.

Никогда не видела ничего прекраснее этих крыльев. Два сверкающих сверху и два поменьше снизу.

Я словно принцесса фей, а мои родители — две феи-крёстные.

— Иди, покажи им всем, что, даже не имея голубых кровей, мы способны на большее, чем красть объедки со стола.

Я засмеялась на её причудливый намёк, что сегодня мной будет украдено немало сердец. Я чувствовала себя красивой, по-настоящему красивой.

Я поймала на себе папин внимательный взгляд. Беспредельное счастье смешалось с грустью и благодарностью от всей души. Я подбежала к его кровати и крепко его обняла.

— Я люблю тебя, папочка. Они великолепны.

Ночную тишину прервал стук копыт лошадей, тянущих карету.

— Пора, Кэти. Повеселись там за всех нас.

— Обещаю, мам.

Мой брат и сёстры, сонные, стояли на пороге родительской спальни. Я обняла их всех.

— Будь хорошим мальчиком, Сэмюэл, возвращайся в постель. Завтра я расскажу тебе, как прошёл бал.

Его глаза загорелись.

— Ты похожа на принцессу фей, Кэти.

— В кровать, скорее, — я слегка пощекотала его, и он понёсся к своему месту в маминой спальне.

Я улыбнулась ему вслед и поцеловала Сюзанну в щёку. Она была немного старше него и так же, как и мы с Сэмюэлом, унаследовала папины тёмные волосы.

— Иди, Кэти, не надо тратить время на прощания, — мама мягко коснулась моего плеча.

— Спасибо тебе огромное, мам! Это платье просто восхитительно.

— Ты восхитительна, — мама накинула плащ на мои плечи, надела на меня капюшон, поцеловала в щёку на прощание и помахала Мэгги, уже ждущей меня в карете.

— Хорошо вам провести время, девочки.

— Непременно, миссис Сквайр, — ответила Мэгги. Я улыбнулась напоследок маме, брату и сёстрам, перед тем как закрыть дверцу.

Карета тронулась, и я улыбнулась Мэгги, поразительно прекрасной в своём сиреневом платье и маске.

— Выглядишь потрясающе, Кэти.

— Чувствую себя странно, — призналась я. Никогда на мне ещё не было столько слоёв одежды.

— Пришло время тебе поносить нечто волшебное, — Мэгги откинулась на спинку сиденья. — Только представь, что нас сегодня ждёт!

Она закрыла глаза, уже погружаясь в мечты. Скоро она встретит Гельмута в реальной жизни.

Я улыбнулась, качая головой, и выглянула в окно, наблюдая за сменявшимся видом.

— Только помни, Кэти: Рамон будет ждать нас до полуночи. Иначе он не успеет вернуться к мистеру Флетчеру.

— Он же знает, что Рамон согласился подвезти нас до дворца?

— Да не переживай ты так. Где твоя жажда приключений? Конечно, он знает, — Мэгги улыбнулась.

«Ладно», — подумала я и расслабилась.

Этот вечер пройдёт в точности, как в той сказке. Про Золушку.

Всё будет точно так же.

ГЛАВА 4

АЛЬБЕРТ

Бальный зал начал постепенно заполняться. План Делилы отлично сработал.

Все гости представились (ну, по крайней мере, все важные).

В первый раз за долгое время я наконец почувствовал, каково это — быть обычным.

Леди меня не обступали. Дризельда не обхватывала меня своими грязными руками и, что самое лучшее, я с трудом сдерживал смех, наблюдая, как Гейб играет мою роль.

Делила была безукоризненно точна в своих наблюдениях.

Он и вправду выглядел совсем как я.

Вечер выдался роскошный. Мать и отец на удивление вели себя спокойно.

Я смотрел, как они восседали на троне и приветствовали кивком всех без исключения. Жаль, что в действительности они никогда не были близки к народу.

Я поклялся, что буду другим королем, когда придет время.

Мой взгляд снова упал на Дризельду, которая напоминала павлина в своем синем платье и маске, прекрасно дополняющей этот образ. Я очень не хотел, чтобы когда-нибудь она стала королевой.

Все в ней меня бесконечно раздражало.

Источая благородство, я стоял, облокотившись на стену, в наряде, который ни один принц в жизни бы не надел.

— Эй, Ал, — позвала Дризельда, беря под руку Гейба.

Я усмехнулся, когда Гейб в точности скопировал мой голос.

Дризельда сто раз провалилась бы под землю, узнай она, что флиртовала с одним из конюхов.

— Смотри, это он! Какой красавчик, — произнесла девушка рядом.

Она пришла в сиреневом платье. Платье было нетипичным, довольно простым по сравнению с другими.

Я вспомнил, что моя мать организовала лотерею для простолюдинов. Это, должно быть, победительница.

Девушка, прячущаяся за ней, вздохнула. Я передвинулся, чтобы поближе взглянуть, и при виде неё, одетой так же просто, у меня перехватило дыхание.

По какой-то причине я не мог оторвать от неё глаз.

Она выглядела как принцесса фей, которая вот-вот упорхнет в любой момент.

— Не понимаю, почему ты пускаешь на него слюни.

Я нахмурился. Что-то мне подсказывало, что я ей не сильно нравился.

— Да ладно тебе, расслабься. Мы же здесь!

— Да уж! — проворчала девушка. — Ты только посмотри: здесь столько еды, что можно было бы прокормить весь Эйкенборо.

Она была одной из нищих. Все мысли только о том, где бы раздобыть поесть. Были бы они чуточку умнее, не умирали бы с голоду.

— Серьёзно, наслаждайся вечером и хватит заботиться об Эйкенборо и его народе.

Я снова улыбнулся. Её подруга нравилась мне всё больше.

— Кто-то же должен, раз принцу и его семье нет дела.

Я прищурился. Что она хотела этим сказать?

Я не мог перестать смотреть на дерзкую девчонку всего в нескольких шагах от меня.

Официант подошел к ним и дал каждой по бокалу шампанского. Девушка в сиреневом пришла от него в восторг, но её подруга не сказала ни слова, когда взяла фужер.

Я тоже подхватил бокал, встал неподалеку и, медленно пробуя шампанское, прислушался к продолжению их спора.

Девушка в сиреневом действительно была рада оказаться здесь, чего не скажешь о ее подруге.

Она вписывалась в обстановку, но что-то в ней выдавало нежелание здесь находиться. Она отличалась от других, и я не мог не разглядывать ее, потягивая шампанское и прячась за своей маской.

— Знаешь что, — сказала она и, опустошив содержимое бокала, передала пустой фужер своей подруге. — Я пойду к нему прямо сейчас и скажу всё, что думаю.

Она обвела рукой зал.

Чёрт!

Я последовал за девушкой, легко скользящей между людьми без всякой суеты.

Я же со своим умением держаться испытывал некоторые трудности — толкал и распихивал людей в роскошных бальных нарядах и масках.

— Прошу прощения, ваше высочество, — обратилась девушка к Гейбу, делая реверанс. — Мне очень нужно…

Она сейчас испортит всё веселье.

— Простите, ваше высочество, моя сестра слегка пьяна, — я изменил голос. — Пожалуйста, простите ее.

Гейб знал, что это был я. Уголки его губ слегка дёрнулись, и он кивнул.

— Ничего я не пьяна! Пусти! — выкрикнула она, сопротивляясь, когда я потянул её к боковым дверям.

Она ударила меня по руке, довольно-таки сильно. Как в таком маленьком создании может быть столько силы?

— Ты успокоишься наконец?

— Отпусти меня, — отчеканила она. — Он заслуживает всё, что я собираюсь ему сказать.

Она была в ярости, но по какой-то причине это меня рассмешило. Я никогда не встречал девушку, настолько закипающую от злости, и осознание этого вызывало во мне особые, доселе не испытанные чувства.

— Ты хоть понимаешь, что с тобой сделают, если ты отчитаешь принца Пейи на глазах у всех?

— Думаешь, меня это волнует? — бросила она, и я снова улыбнулся. Этой девушке и вправду неведом страх.

Она расправила платье, раздувая ноздри от негодования.

Может, она дракон? Она в точности напоминала мне Конни, когда та злилась.

— Прогуляйся со мной. Может, это прояснит твою голову, и ты сможешь размышлять, как нормальный человек.

Девушка закатила свои красивые серые глаза и надула губы.

— Пожалуйста, — попросил я снова, не желая, чтобы она возвращалась обратно в зал.

К моему удивлению, она еще раз тяжело вздохнула и кивнула. Мы спустились по лестнице, которая вела в сад.

— Итак, что бедный принц Альберт тебе сделал?

— Этот бедный принц, — протянула она язвительно, — какой угодно, но только не бедный.

— Хорошо, то есть ты ненавидишь его, потому что он богат, а ты нет?

— Нет, я ненавижу его по другой причине, — она определённо была в гневе. — Говорила же, что это всё будет пустой бессмысленной тратой времени.

Я снова засмеялся.

— Ты не любишь балы, но отлично вписываешься. Я видел, как ты входила в зал вместе с гостями, — солгал я. — Ты мастерски скрыла своё отвращение.

Она ничего не ответила, но я чувствовал, что начинаю ее раздражать.

— Что ж, давай попробуем сначала, чем принц Альберт заслужил все эти упреки? — весело спросил я.

— Это не смешно, так что сотри эту ухмылку со своего лица.

— Ладно, ты не слишком-то дружелюбна.

— О, я могу быть дружелюбной по отношению к правильным людям.

— А я, значит, неправильный?

— Нет, ведь ты точно какой-нибудь лорд или генерал, или что-то в этом роде.

— Так, уже претензии не только к принцу, но и к лордам с генералами. Что насчет губернаторов? — поддразнил я.

— Вот только не надо смеяться. Мне есть что высказать этим важным, как они себя считают, людям.

— А ты, значит, не считаешь их важными.

— Они думают только о себе. Ты же в курсе, что налоги повышаются каждый месяц. А хачем? Якобы из-за нападений драконов. Вот только народ Пейи губят эти так называемые высокопоставленные люди своими дорогущими балами с идиотскими масками. Не драконы.

Я и вправду не знал о повышениях налогов и их причине.

— Ладно, с этим я могу полностью согласиться.

— Что?! — она была застигнута врасплох. — Тогда что же ты здесь забыл?

— Так же, как и ты, я здесь не по своей воле, — я бросил взгляд на дворец. — Так они правда повышают налоги каждый месяц?

— Да, — она снова взглянула на меня. — Почему ты об этом не знаешь? Разве ты не платишь налоги, как все?

Я оборонительно поднял руки.

— Конечно-конечно, просто не знал об этом, так как мой отец платит налоги за нас обоих.

Я соврал.

— Круто, должно быть, когда у тебя есть богатый и здоровый папа.

Мне стало жаль её из-за того, как она это сказала.

— Твой отец болен?

Она вздохнула и повесила голову.

— Всё гораздо хуже. Ни один врач не может спасти его. Он одной ногой в могиле, и мы уже смирились с этим.

— Почему не отведёте его к Ласточкокрылому?

— Потому что нам в любом случае не хватит денег, чтобы оплатить услуги Ласточкококрылого.

Я кивнул и задумался о многих вещах. Обычно мне было до лампочки, что происходит у бедняков, и потому я многое додумывал. Идиот. Почему они платят за все даже против своей воли? Мы с Гельмутом и Калебом никогда не платили за свое лечение.

Мой взгляд остановился на ней. Наконец я начал понимать, почему эта девушка ненавидела мою семью всем сердцем. То, что мы делаем, — это самое настоящее вымогательство.

— У меня есть подруга Ласточкокрылая, — сказал я шепотом.

— Серьёзно?

— Если ты пообещаешь больше не ругать нас — бедных богатых людей — я попрошу её навестить твоего отца.

Она молча уставилась на меня.

Неужели судьба никогда не была к ней благосклонна?

Она откашлялась, и наш зрительный контакт прервался. Она изогнула губы в мягкой прекрасной улыбке.

Я почувствовал облегчение.

Да кто она такая?

— А что насчет других заболевших? Она им тоже поможет?

Я нахмурился.

— Ты всегда такая?

— Какая?

— Заботишься обо всех вокруг.

— Так поступает каждый крестьянин — мы привыкли брать на себя долг короля и принца, которого ты так обожаешь.

Я снова прыснул.

— Знаешь, они не так уж ужасны. Они такие же люди, как и ты. Избалованные, признаю, и, как сейчас выяснилось, невежественные.

Девушка усмехнулась.

— Ты что, умеешь читать мысли?

— Кажется, только что научился, — ответил я, заигрывая с ней. Она прикусила губу и отвела взгляд.

— И что же мы должны сделать, чтобы доказать, что мы не монстры, которых ты чувствуешь себя обязанной уничтожить для спасения своего народа?

Она засмеялась. Музыка для моих ушей.

— Заботиться о своих людях, перестать вымогать деньги, накормить голодных, дать кров бездомным. В нынешней королевской системе нет ничего для людей.

— Я не понимаю.

— Что непонятного?

— А в чем виноват принц?

— Принц будет править так же, как и его отец. Он не знал доброты и потому будет забирать последнее у простого народа для своих гулянок и нарядов.

— То есть ты ненавидишь принца за то, как он будет, по твоему мнению, править? Тебе не кажется, что это немного глупо?

— Это факт. Спорим, что он будет управлять Пейей так же, как его отец?

— Спорим.

— И что дальше — ты пойдёшь и передашь ему мои слова?

Я взорвался хохотом. Если бы она только знала…

— У меня большие связи. Не сомневайся: твои слова так или иначе скоро дойдут до принца.

— Что ж, если это произойдёт, я перестану так сильно ненавидеть губернаторов.

Я снова не смог удержаться от смеха. Она была такой забавной, и я никогда раньше так не смеялся и ни с кем не дурачился до этого вечера.

Часть меня хотела сдернуть маску и показать, кто я на самом деле, но тогда бы все закончилось.

Я знал это наверняка. Поэтому оставил маску, чтобы поговорить с ней чуть подольше.

— Расскажи мне о себе. Если я собираюсь сказать кому-то, чтобы он передал принцу, как управлять страной, я бы хотел иметь возможность объяснить, что за человек поведал мне это.

Она рассмеялась.

— Просто скажи ему, что это слова человека, который хочет, чтобы у него с семьей тоже было будущее и чтобы они не умерли от голода.

— Ох, сколько драмы.

Мы почти дошли до маминых роз.

— Нет, серьёзно. Именно так я себя чувствую.

— Сколько у тебя братьев и сестёр?

— А ты мне собираешься прочитать знаменитую королевскую проповедь?

— Что это за проповедь?

— Поверь, до нас, простолюдинов, все быстро доходит. Мы знаем, что вы, богатенькие, думаете о нас: «У них нет денег, зато куча ртов, которые нужно прокормить. Неудивительно, что они живут в нищете», — она произнесла это с манерным британским акцентом.

Я опять рассмеялся. Она звучала точно как Конни, хотя та не была манерной вообще.

— У них не поэтому так много детей. Мои мама и папа любят нас всех. И да, если бы нас учили другим порядкам, таким, как у богатых, возможно, детей было бы поменьше. У бедняков нет средств контрацепции, и отчего-то простолюдинкам достаточно лишь посмотреть на своих мужей, чтобы забеременеть — вот как, по-твоему, это происходит?

Я усмехнулся.

— У тебя прекрасное чувство юмора, хоть и своеобразное. Я не припомню, чтобы когда-либо смеялся в присутствии женщины.

— Ох, поверь, меня сложно назвать женщиной.

— А как — мужчиной?

Она ахнула и игриво хлопнула меня.

— Нет, я не мужчина. Они настоящие, — она тронула свою грудь и на долю секунду у меня вспыхнуло желание ее схватить, чтобы убедиться в реальности.

Я прогнал эту мысль и тихонько вздохнул.

— У меня есть все, чем обладает женщина, но я просто не та, за кого ты меня принимаешь.

Я улыбнулся.

— У тебя еще не было мужчины.

Она вспыхнула и прикусила губу, сводя меня с ума.

Я запустил руку в волосы.

Кто она такая? Желание ее разгадать разжигало грани моего сознания.

— Да, не было, и не планирую еще по крайней мере пару лет.

— Ну и ну, так ты из этих? Тебе нравятся женщины?

— Нет! — она рассмеялась. — Они не вызывают у меня интереса в этом плане… Но по какой-то причине я могу спокойно говорить только с женщинами. Я никогда не разговаривала ни с одним мужчиной, кроме моего брата и отца.

— Сочту это за комплимент.

Она вновь залилась смехом.

— Никогда не целовалась?

— Нет, я не из тех, бродит и собирает парней по всей деревне, чтобы поцеловаться.

Уголки моих губ легонько приподымались, когда мысли об этом хрупком создании все больше наполняли мое сознание. Я хотел узнать, как она выглядит под всеми этими слоями. Её плечи без тени сомнения сводили меня с ума.

— Значит, если я схвачу тебя прямо сейчас и страстно поцелую, то буду твоим первым.

Девушка усмехнулась.

— Попробуй и поймешь, с кем связался. Ты будешь ходить с доказательством еще неделю.

Я вскрикнул и поднял руки защищаясь.

— Теперь все ясно. Ты тот редкий вид девушек, которые существуют лишь в мечтах.

Повисла тишина. Мне это не нравилось.

— Вот почему Марко хочет свести меня со своим сыном, — наконец произнесла она, нарушая молчание. — Я размышляла об этом. Спасибо, что прояснил.

Она сказала это так серьезно, что мы оба захохотали.

Я в мгновение возненавидел Марко и его сына.

Она рассказывала о своей семье, об отце и своем маленьком брате, которого она так сильно любила.

Еще она охотилась. А затем продавала мясо и шкуру, чтобы помочь матери уплатить налоги.

Я был действительно расстроен тем, что налоги повышались так часто.

Но почему? Что отец делал со всем доходом с этих налогов?

Я точно усвоил, что эта девушка была далека от простолюдинки. Я хотел узнать о ней как можно больше.

Я многое узнал о ней, например, что она любила постоянно сравнивать. Делила гордилась бы мной. Ее расстраивало то, что я все еще холодно отношусь к простолюдинам, и теперь я начинаю ее понимать.

Я был полным идиотом.

Вскоре она закончила рассказ о себе, ни разу не упомянув ни одного имени. Что было мне на руку, потому что и я не хотел лгать ей о своем. Мы дошли до лабиринта.

— Пойдем? — спросила она.

Я ненавидел этот лабиринт, терялся в нем неисчислимое количество раз. Нервный смешок вырвался из моих губ.

— Только не говори, что ты никогда не был в лабиринте.

— Был, — ответил я. — В этом полно ловушек, особенно в лунную ночь.

— Я не боюсь, пошли, — она протянула руку. — Обещаю, что ты выберешься отсюда.

Я взял ее руку, и меня будто ударило током.

Я понял, что это было. Кажется, дурацкие мамины сказки оказались не такими дурацкими.

Она всегда говорила, что я сразу пойму, когда встречу родственную душу. Это похоже на взрыв фейрверка.

Это была любовь с первого взгляда, хотя я не имел ни малейшего понятия, что это такое.

Девушка побежала через лабиринт, будто точно знала, куда нужно идти.

Я бросился за ней.

Ее русые кудри мягко отскакивали от ее спины.

Тут лабиринт начал демонстрировать свои забавы, и я потянул ее назад. Я испугался, что нас сейчас разделят или отгородят друг от друга.

Она вновь засмеялась, когда мы смотрели, как лабиринт меняется.

— Вот почему ты его недолюбливаешь.

— Я его ненавижу, — сказал я мягко.

— Я слышу, как бьется твое сердце. Тебе реально страшно здесь.

Мне захотелось рассказать ей, как я потерялся и застрял здесь на всю ночь. Но она бы сложила два плюс два, и все бы закончилось лютой ненавистью ко мне.

Страх этого был сильнее, чем страх лабиринта. Он заполнял меня.

Она должна знать, как ошибалась на мой счет.

Тогда до меня дошло, что лабиринт больше не был главным моим страхом по сравнению с тем, что она могла бы узнать, кто я на самом деле.

Она подняла глаза, и наши взгляды встретились.

Она была так красива в лунном свете, и ее запах был непередаваем.

Я не мог сообразить, что это было, но это было божественно.

Я не мог перестать смотреть в ее глаза, и моя голова медленно наклонялась к ней.

Пожалуйста, не бей меня. Мне стоило спросить ее, но я боялся, что она скажет «нет».

Наши губы соприкоснулись.

Все, что было неясно до этого, стало прозрачным. Она была создана для меня.

Ее губы были совершенны, а ее теплое дыхание нежно меня ласкало.

Я притянул ее ближе к себе.

Наш поцелуй стал более страстным, и вновь появились фейерверки.

В этом поцелуе не было похоти и желания, как я представлял. Он был нежным и таким, что я никогда не забуду.

Впервые в жизни я все-таки закрыл глаза при поцелуе.

ГЛАВА 5

АЛЬБЕРТ

Грохот лабиринта давно прекратился.

Наши губы в конце концов разомкнулись.

Я не мог сказать ни слова. Она ободряюще улыбнулась, снова схватила мою руку и побежала по тропинке, которая открылась справа.

Я никому не доверял так сильно, как этой девушке в этот момент, и что самое ужасное, я даже не знал ее имени.

Наш смех разносился по всему лабиринту и эхом раздавался в ночи.

Лабиринт снова менялся, и в этот раз я поцеловал ее быстрее.

Я ничего не мог поделать, я был одержим ею.

Я знал, что мы близки к выходу, когда услышал звон часов.

Была полночь, и фейерверки стали убывать.

Я взглянул наверх в то время как она тяжело дышала.

Она отпустила мою руку, когда грохот стал нарастать, а затем исчез. Стена лабиринта передвинулась на новое место.

Нет, ты не сделаешь этого.

Я засмеялся, последовал ее смех, но он слишком быстро прекратился.

— Прости, мне нужно идти.

— Нет, нет, нет, пожалуйста, не уходи.

— Ты найдешь выход, просто следуй за фиолетовыми цветами. Я должна уйти, прости! — прокричала она, убегая, и страх наполнил мое сердце.

Меня больше не пугали заколдованные кусты. Если бы я взял с собой меч, от лабиринта бы ничего не осталось.

— Как тебя зовут? Как тебя найти?

Она не ответила, а страх взбудоражил меня еще сильнее в этом идиотском лабиринте.

Он снова загрохотал.

Наконец-то.

Когда он остановился, на прежнем месте больше не было входа.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за фиолетовыми цветами.

Я бросился по тропинке, смеясь.

Это было не взаправду.

Нет, только не это.

Вечер начинался как в сказке. Кто она, кто я? Это была сказка, как та, что мне однажды рассказала Делайла. Девушка-крестьянка с хрустальными туфельками.

Конечно, эта сказка не была моей любимой, но сейчас я ее вспомнил.

Она танцевала с принцем, он был безумно в нее влюблен, и как только пробило полночь, она убежала в спешке, оставив хрустальную туфельку.

Он также не знал ее имени, прямо как я.

Я просто надеялся, что туфелька этой девушки где-то меня ожидала.

А иначе как мне найти мою Золушку?

КЭТИ

Часы уже пробили девять раз к тому моменту, как я вернулась в бальный зал и едва не налетела на Мэгги, стоявшую прямо передо мной.

— Где, чёрт возьми, ты была?

Я просто улыбнулась в ответ.

— Ты не поверишь, если я расскажу.

Мэгги схватила меня за руку. Карета уезжает в полночь, и это наш единственный способ вернуться домой. Иначе придётся идти пешком, а это займёт всю ночь и нет никаких гарантий, что мы доберёмся в целости и сохранности. По ночам любят летать кислотники, а ещё ведь есть красные драконы, дышащие огнём и обожающие девственниц.

— Ты так и не ответила на мой вопрос: где ты пропадала весь вечер? — снова спросила Мэгги, когда мы добежали до гардеробной, где висела наша верхняя одежда. Мэгги протянула парнишке билеты, и тот пошёл искать наши пальто.

— Я кое с кем поцеловалась, — я не могла перестать улыбаться.

— Что?! Кто ты такая и что сделала с моей подругой?

— Кажется, он сын какого-то губернатора. Тот самый незнакомец, который увёл меня в сторону, когда я пыталась высказать принцу всё, что о нём думаю. Это было невероятно.

— Катрина Сквайр, умоляю, скажи, что ты узнала его имя.

— На это не было времени, — я бросила взгляд на вход, куда вбежал мой таинственный незнакомец, ища меня глазами.

— Вот чёрт, — я спряталась за Мэгги. Гардеробщик как раз в этот момент принёс наши пальто.

— Который из них? — Мэгги вытянула шею, глядя в том же направлении, что и я.

— Тот, что только что вошёл.

— Оооо, — пропела Мэгги. — Он ищет тебя, как сумасшедший.

— Мы можем ещё немного подождать? Я хочу увидеть его лицо.

— Рамон ждёт. Ему нужно за час успеть вернуться в Эйкенборо, — напомнила она, пока я надевала пальто и капюшон, чтобы спрятать лицо.

— Ну пожалуйста! — снова взмолилась я.

— Кейт, я тебя, конечно, люблю, но у нас нет времени. Прости.

Я кивнула и сделала глубокий вдох.

— Ладно, пошли, — сказала я и последний раз взглянула на маску, скрывающую его черты.

Я не могла оторвать глаз от тех губ, страстно желая ещё хотя бы разочек оказаться в его объятьях. Да что со мной такое? Мэгги права. На меня это совсем не похоже. Толпа начала обратный отсчёт до снятия масок: десять, девять…

А я всё смотрела в его сторону, пока мы пробирались через всю эту толпу к лестнице.

Он по-прежнему искал меня. Мне хотелось бросить всё и побежать к нему, рассказать, кто я, и попросить отвезти нас домой. Но Мэгги быстро утянула меня за собой.

Пять, четыре, три…

— Всего одну секундочку, умоляю, — попросила я последний раз.

— Мы уже опаздываем, Кейт.

Один.

Я оглянулась и увидела, как он снимает маску.

Я ахнула. По всему телу побежали мурашки.

— Ты кто?! — раздался визг, очевидно, его наречённой.

Мои ноги грозили превратиться в желе, но Мэгги неутомимо тащила меня к выходу из замка.

Принц Альберт посмотрел в нашу сторону и улыбнулся.

Я всё ещё была в маске.

Он попытался догнать меня, но его тут же окружила стайка девушек. Похоже, он не скоро от них отделается.

Я поцеловалась с принцем Альбертом.

Какого чёрта.

Зачем он прикинулся сыном губернатора?

— Нам надо уходить, Кейт. Бежим, — Мэгги приподняла полы своего платья.

Я последовала её примеру. В душе зародилось множество новых страхов.

Рамон позвал нас, как только мы выбежали на крыльцо замка, и мы рванули к карете.

И только оказавшись внутри и закрыв за Мэгги дверцу, я смогла перевести дух.

Моё сердце стучало в одном ритме с топотом лошадиных копыт в ночной тишине.

— Мне очень жаль, Кейт, но ещё минута — и он бы уехал без нас, — извинилась Мэгги. — Ты в порядке?

Я замотала головой. Нет, я не в порядке. Я ведь высказала всё, что хотела. И, что ещё хуже, я высказала это лично ему. Закрыв глаза, я сделала ещё один глубокий вдох.

— Я узнала его.

— Всё-таки успела увидеть его лицо? — уточнила Мэгги, уголки её губ дёрнулись вверх. — Что-то мне подсказывает, он оказался не тем, кем ты думала.

— Да, ты права. Не тем. Я поцеловала принца Альберта.

Глаза Мэгги округлились.

— Шутишь?

— Я видела, как он снял маску. Это точно был он, — я прислонилась затылком к сиденью кареты. — Я по уши вляпалась.

— А он знает, кто ты?

Я покачала головой, пытаясь вспомнить, упоминала ли какие-то имена. Нет, иначе он бы сказал мне, кто он такой.

— Вряд ли, но ему не составит труда выяснить. Мы много о чём говорили. О моей семье — я сказала ему, что мой отец болен, — я схватилась за голову. — Ох, Мэгги, что я наделала?

Мэгги внимательно смотрела на меня. Возможно, прикидывала в уме, чем это нам грозит.

Как вдруг взорвалась бурным смехом.

— Что смешного?

— Ты поцеловала принца Альберта, — объяснила Мэгги. — Ты ненавидишь принца Альберта.

— Я сказала ему это в лицо, но он всё равно поцеловал меня.

— Что?

— Ему было интересно, за что я так ненавижу аристократов, и я просто высказала всё, что думаю. Не смогла удержаться. Я была так зла и… Я влюбилась в принца, — я застонала, снова рассмешив Мэгги.

— Влюбиться в принца — это абсолютно нормально, моя милая Кэти, — она ласково погладила меня по голове, и я, наконец, сняла маску. — Все девочки королевства в какой-то период своей жизни сохнут по принцу.

Я хихикнула и прикусила нижнюю губу. Мысль о королевских губах, прижатых к моим, вызвала трепет в груди.

— Удивительно только, что он знает, кто ты такая, но ему всё равно. Я видела, как он искал тебя, Кэти. Тебе удалось то, чего раньше не получалось добиться ни одной простолюдинке: наш принц втрескался в тебя по уши.

ГЛАВА 6

КЭТИ

Наконец, карета остановилась.

Мы вышли.

— Спасибо, Рамон! Прости, что заставили торопиться.

— Всё в порядке, Маргарет. Оно того стоило. Однако мне уже пора.

— Надеюсь, у тебя не будет проблем! — крикнула она вслед уезжающей карете.

Я прокручивала в памяти встречу с принцем Альбертом. Реально получилась история Золушки со мной, Кэти Сквайр, чёрт возьми, в главной роли.

— Так, Кэти, пора спускаться с небес на землю.

Я усмехнулась. Она чертовски права.

Поскольку он знает, что я простолюдинка, то женится всё равно на Дризельде. Ещё одна причина ненавидеть его.

Я попрощалась с Мэгги. Она перебежала дорогу, махнула мне на прощание и скрылась за дверью своего дома.

Я зашла к себе и закрыла за собой дверь, стараясь не шуметь.

— Кейт, это ты?

— Да, — откликнулась я, прислоняясь спиной к двери. В моём голосе звучала безнадёга.

Мне хотелось расплакаться.

«Зачем он меня поцеловал?» — мысленно спрашивала я, разглядывая потолок. — «Почему именно он?»

Со вздохом опустила глаза и увидела маму, стоящую в комнате.

Она посильнее закуталась в одеяло и улыбнулась.

— Всё прошло удачно?

— Ты не поверишь, если я расскажу, — хмыкнула я.

— Даже так? Тогда рассказывай. Мне интересны все подробности. Идём.

Она повела меня к столу на нашей маленькой кухне.

Пока я описывала события этого вечера, мама просто с любовью смотрела на меня — вероятно, радовалась, что, наконец, кому-то удалось перевернуть мой мир. Я опустила некоторые детали — например, поцелуи, — но она всё равно поняла по моим описаниям, что он втрескался по уши, как сказала Мэгги.

— Так и кто же он? Тебе удалось выяснить?

— Да, — грустно ответила я.

— Катрина Сквайр, — произнесла мама тем самым тоном, который использовала всякий раз, когда я начинала сомневаться в себе. — Ты очень красивая, и если богатый дворянин…

— Он принц, мам, — перебила я.

Она замолчала, долго глядя на меня.

— Принц Альберт? — спросила она после паузы. Я кивнула. — Ох, милая.

По её лицу было видно, что она переживает за меня.

— Знаю. Мне лучше забыть об этм вечере. Что было, то было. Волшебные несколько часов, но не более того, верно?

Она выглядела опечаленной. Я прекрасно понимала, что в моей истории не будет счастливого финала, как у Золушки.

— Всё нормально, — я вскочила на ноги. — По крайней мере, я могу сказать, что, возможно, ошибалась насчёт принца, и он будет больше заботиться о своих подданных, когда станет королём, чем его отец сейчас.

— Это несправедливо. Он ведь собирается жениться на Дризельде.

— Такова жизнь, мам.

— Катрина, ты же понимаешь, что вам больше нельзя встречаться? Нас всех отправят на виселицу, как это сделал его дед с Ласточкокрылой.

— Знаю, мам, — на глаза набежали слёзы.

Это было так неправильно. всё это. Почему им нельзя выбирать? Почему нас обоих лишили выбора? Ну, мне повезло, что мои мама с папой не обращались со мной как с племенной кобылой. У меня всё ещё есть выбор. Но после этого вечера я знаю, что не выберу никого не другого.

Никто не заменит Альберта. Никогда.

АЛЬБЕРТ

Мне не досталось даже туфельки.

Каждый раз, когда я закрывал глаза, я видел, как она убегает и пропадает. Исчезает из моей жизни.

Я понятия не имел, кто она такая. Знал только, что она из Эйкенборо.

После нашей встречи у меня возникло множество вопросов к отцу, но сначала я хотел попросить совет у Делилы.

Её посадили под домашний арест из-за того, что она помогла мне с этим балом.

Мне пришлось выслушивать, как мама всю ночь отчитывает Делилу за закрытыми дверьми.

Теперь пришла моя очередь.

Она была недовольна моей выходкой и едва не наказала заодно и Гейба, хотя это была не его вина.

Однако в их глазах притворяться принцем сродни измене.

— Я просто хотел узнать, каково быть обычным человеком. Я не собирался бунтовать против твоего бала или типа того.

— Альберт, ты выставил идиотами не только нас, но и бедняжку Дризельду.

— Мне плевать на Дризельду, мам, я не собираюсь на ней жениться.

Она ахнула.

— Ты с ума сошёл?

— Пожалуйста, не заставляй меня жениться на ком-то, кого я не люблю. Тем более из неё не выйдет хорошей королевы.

— Раньше тебя не волновало, кто станет твоей королевой, Альберт. Что же изменилось?

Я взял её за руки.

— Кажется, я начинаю верить во всё, что ты рассказывала, — я поднёс её ладони к губам и поцеловал костяшки.

Она ласково улыбнулась.

— Я почувствовал это.

— Что почувствовал? — её улыбка слегка померкла.

— То, о чём ты всегда говорила, мам. У меня ещё никогда не было ни с кем такой связи, как с той девушкой, с которой мы познакомились вчера вечером.

Она закрыла глаза.

— Мам?

— Альберт, не начинай. Я не хочу это слышать. Ты женишься на Дризельде и забудешь ту девушку, пока об этом не узнал твой отец.

Она развернулась и ушла.

Я запустил обе руки в волосы и недовольно застонал.

И почему у меня такие бессердечные родители?

Отец, которому плевать на меня, потому что я сын женщины, которую он никогда не любил.

Мать, которая не видит ничего дальше своего очерствевшего сердца.

Я найду ту девушку и воплощу все планы, что уже крутятся в моей голове. Онабудет рядом со мной, рука об руку сражаться за свободу всех драконов.

Ноги сами привели меня к покоям, где была заперта моя нянюшка-дракон.

Она уже давно немолода, и домашний арест едва ли можно счесть жестоким наказанием, но ей запрещено покидать свою спальню. И это достаточно сурово.

— Открой дверь, — приказал я стражнику.

— Ваш отец…

— Я сказал открыть дверь! — крикнул я. Стражник уставился на меня и кивнул.

Как только он открыл дверь, я увидел её, сидящую в кресле.

С закрытыми глазами она сидела перед стеной.

Здесь даже не было окна.

— Прости, — произнёс я, чувствуя, как глазам подкатили слёзы.

Она открыла глаза и улыбнулась. А затем раскинула руки, приглашая в свои объятья, и я бросился к ней.

Я опустился на колени перед ней и положил голову на её колени.

Она гладила меня по волосам, а я расплакался.

До чего же это всё неправильно.

— Шшш, со мной всё хорошо, — прошептала она.

Я шмыгнул носом и посмотрел на неё.

— Просто расскажи мне всё. Как тебе в роли простого человека?

Я усмехнулся, вытирая мокрые щёки.

— Это было восхитительно.

Она кивнула.

— Я так и знала. И кто же она?

Я уставился на неё.

— Как ты поняла?

— Поняла по слезам, увидела в твоих глазах. Ты изменился, Альберт.

— Ты будешь смеяться.

— Давай проверим.

— Она простолюдинка.

Она действительно рассмеялась, но по-доброму.

— Ты, наконец-то, понял.

Я кивнул.

— Я был таким идиотом.

— Все мы с этого начинаем, но к счастью для тебя, ты извлёк урок. Некоторые так и остаются идиотами до конца своих дней.

Я снова засмеялся.

— Почему ты не моя мама?

— Я всегда буду рядом, Альберт, — она положила руку мне на сердце.

— Она даже слышать ничего не хочет. И папа, скорее всего, отправит девушку на виселицу, просто потому что она не из знати.

— Не будь так в этом уверен, сынок. Борись за то, что хочет твоё сердце, и никогда не сдавайся. Если она именно та, кто тебе нужен, тогда ты должен идти до конца.

Я кивнул.

— Так как её зовут?

Я снова рассмеялся.

— Не знаю.

— Как это — не знаешь? — в её голосе появился упрёк.

Я рассказал ей всё, что произошло вчера. На многих моментах она весело смеялась, особенно на тех фразах, что сказала мне моя прекрасная незнакомка, не подозревая, что я принц.

— Похоже, что она создана прямо для тебя.

— Так и есть. Я чувствую это всем своим существом.

— Тогда борись за неё.

— Я даже не знаю, кто она или как её найти. Эйкенборо огромен, а мама раздала довольно много приглашений простолюдинам.

— Да, это было очень великодушно с её стороны. Сейчас, я думаю, она уже не рада своей щедрости, но задумка была хорошей.

— Зачем отец так часто повышает налоги?

— Это тебе нужно спросить у него, Альберт. Скажи, что ты хочешь узнать это, потому что однажды тебе придётся стать королём.

Я снова кивнул.

— Почему я так боюсь его?

Она вновь коснулась моей щеки, и я посмотрел ей в глаза.

— Он любит тебя больше, чем ты думаешь, Альберт.

Я замотал головой. Вот уж вряд ли.

— Он просто дурак.

Я хмыкнул, чувствуя, как уголки губ ползут вверх.

— Спроси его. Он тебе расскажет.

ГЛАВА 7

КЭТИ

Прошла неделя, но так и не было ни единого признака того, что Альберт собирается что-то предпринять.

Наверное, той ночью он просто играл со мной.

Я ненавижу его за то, как он со мной поступил. Развёл как полную идиотку. Я и есть идиотка.

Колокольчик на двери звякнул. Мама была в кладовой, когда в лавку вошла Дризельда Лонгботтом.

Я всё ещё на дух её не переносила, но теперь я перешла к стадии убеждённости, что эти двое стоят друг друга.

— Ах, только посмотрите, кто у нас тут. Мисс Золушка. Хорошо провела время на балу? Или тебя никто не пустил в твоих обносках?

— О нет, я замечательно провела время, Дризельда, — ответила я и хотела рассказать, с кем я провела тот вечер, чтобы сбить с неё спесь, но в этот момент из кладовки вышла мама.

— Приветствую, леди Лонгботтом, — поздоровалась она. Дризельда прожигала меня взглядом.

— Ну хотя бы твоя мать знает, как правильно обращаться к будущей королеве. Знаешь, когда я выйду за Альберта, то смогу казнить тебя, если не будешь достаточно милой, Кейт.

— Кейт, займись инвентаризацией, — шепнула мама. Я направилась в кладовую, не сводя глаз с избалованной стервы.

Снова зазвенели колокольчики. У нас сегодня определённо насыщенный день.

— Добрый день, сэр, я подойду к вам буквально через минуту, — милым голосом встретила мама нового покупателя.

— Чем могу вам помочь?

— Лавандовой воды, будьте добры.

— Оплата наличными или…

— Нет, запишите на мой счёт.

— Позвольте узнать, когда вы собираетесь рассчитаться…

— Да как вы смеете! Просто дайте мне то, за чем я пришла, — возмутилась Дризельда.

Как же я хотела врезать ей.

— Я клянусь, вы у меня без лавки останетесь! — выкрикнула она и ушла под звон колокольчиков.

— Простите, что вам пришлось это выслушать, — извинилась мама перед другим покупателем.

— Не самая приятная леди, — ответил джентльмен. — Так у вас можно записать в долг?

— Вообще-то нет, но будущая королева Пейи ждёт к себе особого отношения.

Мужчина усмехнулся.

— Ну, это ещё вилами по воде писано. Кто знает, может, другая девушка уведёт принца из-под носа Дризельды.

Мама сменила тему:

— Я могу вам чем-то помочь, сэр?

— Да, просто дайте мне то же, что и ей.

— Вы уверены? — засомневалась мама.

— Пожалуйста, госпожа.

Мама хихикнула.

— Вы весьма обаятельны.

Я услышала, как открылась касса. До чего же приятный звук.

Они попрощались, и мужчина покинул лавку.

АЛЬБЕРТ

Мой отец не думал, что для меня пришло время узнать все тонкости того, что нужно, чтобы править Пейей.

Короче говоря, я понятия не имел, почему он повысил налоги. Что я скажу своей прекрасной леди, когда снова найду ее?

Мне пришлось затаиться, чтобы моя мать подумала, что я забыл о своей леди, но на самом деле я не мог перестать думать о ней.

Я рассказал о ней Роберту. Роберт, как и Гельмут, и Горан и Калеб, был похож на меня во многих отношениях, когда дело касалось простолюдинов. Они бы никогда не одобрили мой выбор, но они ее не знали. В ту ночь они с ней не разговаривали.

Я умирал от желания поехать в Эйкенборо, чтобы попытаться найти ее. Роберт помогал всем, чем мог.

Я знал только одного человека, который знает Эйкенборо как свои пять пальцев. Дризельда.

Роберт следил за ней на прошлой неделе, чтобы выяснить, где она купила этот сладкий аромат, которым пользовалась моя леди.

Наконец он вернулся, отчитался и дал мне повод отправиться туда.

— Она что? — съязвил я.

— Да, и она обращается с ними как с крысами, даже хуже, бросая свой королевский статус в лицо хозяйке лавки и угрожая закрыть ее лавку.

Я был так взбешен. Неудивительно, что моя леди была такого мнения о людях моего круга.

— Прости, я знаю, что ты отправил меня туда не по этой причине.

— Нет, все в порядке, Роберт. Если есть в этом мире кто-то, на кого я могу положиться, так это ты.

Роберт улыбнулся.

— Вы победили меня честно и справедливо, ваше высочество, — пошутил он.

— Я же просил тебя не называть меня так. Я не такой. Со мной ты свободен.

— Прости меня. Я научился этому на собственном горьком опыте. Я просто боюсь, что она испортит все наши планы.

— Этого не будет. Планы все еще продвигаются вперед, но мне нужно найти эту девушку моей мечты, прежде чем мы начнем.

— Кстати, я ж купил духи. Те, из-за которых Дризельда продолжает влезать в долги.

Он протянул мне флакон с сиреневой жидкостью.

— Это лавандовая туалетная вода.

Я открыл флакон, и в памяти ожили воспоминания о ней в тот вечер. Тот самый аромат. Я закрыл глаза и улыбнулся.

— Дай угадаю. Её запах?

— Точно. И Дризельда тоже его использует.

— Какое подозрительное совпадение, — отметил Роберт, и мы оба рассмеялись.

— Не переживай, я найду её.

Он забрал флакон. Я не хотел расставаться с этим запахом, но Роберту он был нужен, чтобы найти мою прекрасную леди и привести её ко мне.

***

— Слышал, Дризельда приедет сегодня.

— Да, я пригласил её.

Оба мои родителя резко замерли за столом и уставились на меня.

Я поднял голову.

— Что? Если я должен жениться на ней, как вы чётко обозначили, то мне бы хотелось получше узнать, к чему может привести наш союз.

Отец вернулся к своему завтраку, но мама продолжала смотреть на меня с выражением, которому я не могу подобрать описание. Словно она понимала меня и даже сочувствовала, но я знал, что это не так, потому что до этого ей не было никакого дела до моих чувств. Только Делила интересуется, что творится у меня на душе.

Я не хотел встречаться с Дризельдой, но у меня не было выбора. Мне нужно было узнать больше об Эйкенборо, чтобы разработать план, как туда попасть.

Дризельда приехала в полдень.

— Ваше величество, — они с её матерью присели в реверансе перед моей мамой и мной.

— Добро пожаловать во дворец, Дризельда. Надеюсь, ты не держишь на нас зла за ту возмутительную выходку моего сына на балу.

— Не переживайте. Думаю, я отчасти даже понимаю, почему он так поступил.

Они разговаривали так, будто меня здесь не было.

— Мам, можно я поговорю с Дризельдой наедине?

— Конечно.

— Спасибо, — я направился к беседке в саду, которую специально подготовили к чаепитию, и стал ждать Дризельду, задержавшуюся, чтобы осыпать мою маму комплиментами.

Когда она наконец догнала меня, я схватил её за руку.

— Ай! — шёпотом возмутилась она. — Я вообще-то леди и всё ещё крайне зла на тебя за то, что случилось на балу, Альберт.

Я расхохотался.

— Тебе далеко до леди, — огрызнулся я и увёл в противоположную сторону от беседки.

— Зачем ты хотел меня увидеть?

— Надо поговорить. До меня дошли слухи из Эйкенборо.

Она закатила глаза.

— Дризельда.

— Не нужно раздувать из мухи слона. Подумаешь, задолжала денег какой-то мелкой лавочке…

Я прожёг её взглядом.

— Альберт, я им всё заплачу.

— Когда?

— Как ты вообще об этом узнал?

— Сорока на хвосте принесла.

— Если эти простолюдины нажаловались, я их лавку с землёй…

— Нет, ты ничего им не сделаешь. Тебе нужно научиться вовремя платить по счетам, иначе это плохо отразится на моей репутации. И не забывай: нашу помолвку можно разорвать в любой момент.

Её глаза округлились.

— Что ты такое говоришь? Всё ведь давно решено, Альберт.

— Я ещё никаких клятв не давал, милая.

— Ладно, ладно, я заплачу им.

— Нет, я сам это сделаю, раз уж ты заноза в моей пятке. Но в следующий раз будь добра платить до того, как выходишь из лавки.

Я развернулся и пошёл прочь..

— Ты уходишь? — позвала она.

— Да. Не хочу проводить с тобой ни одной лишней минуты.

Она недовольно взвизгнула и топнула ножкой.

Иногда я готов поклясться, что она ненавидит меня так же сильно, как и я её. Она просто хочет стать королевой, а на меня ей плевать.

КЭТИ

Прошло две недели.

Как бы я ни ненавидела принца, я не могла перестать вспоминать нашу встречу. В ту ночь он был само совершенство.

Мы с мамой снова перебирали наши запасы. Она заготавливала партии сладкой воды и разные травы со специями, пока я укладывала их в ящики.

Звякнули дверные колокольчики.

— Чем я могу вам… — мама запнулась, следующие слова прозвучали потрясённо: — Ваше высочество!

Я застыла.

Этого не может быть.

— Прошу, встаньте, — донёсся его голос. Я зажмурилась.

Мне хотелось выбежать к нему, но я вспомнила мамины слова.

Король отправит всю нашу семью на эшафот, если узнает об этом.

— Я пришёл погасить долг мисс Лонгботтом.

— Ваше высочество…

— Нет, я должен извиниться, что накопилась такая сумма. Я только недавно об этом узнал, наряду с ещё кое-какими её делами. Больше она не будет злоупотреблять своим положением, обещаю.

— Но я не могу отказать будущей королеве.

Он резко втянул воздух и что-то тихо пробормотал.

— Можете. Я даю вам королевскую печать.

Я ахнула. Королевская печать означает, что он будет закупаться в нашей лавке. Во всём Эйкенборо только у Тони есть такая.

— О боже мой! Спасибо вам огромное, — мама явно не знала, что ответить, в то время как все мои двухнедельные старания забыть его полетели в тартары. Он действительно совершен.

— Пускай я не могу помочь всем, когда речь заходит о чересчур высоких налогах, но по крайней мере эта печать защитит вас. Если когда-нибудь возникнут проблемы со сборщиками налогов, приходите во дворец.

— Благодарю, ваше высочество, — мамин голос надломился от волнения.

Почему он пришёл сюда? Почему именно в нашу лавку?

— Я бы хотел попросить вас кое о чём, — бархатным голосом произнёс Альберт.

— Сделаю всё, что в моих силах, — мама нервно хихикнула. Я мягко улыбнулась.

— Вы случайно не ведёте список покупателей, кому вы продавали лавандовую воду?

— Мисс Лонгботтом её обожает.

— Я спрашиваю не про неё.

Чёрт, мама не знает, что я использовала эту воду в ночь бала.

— Понятно. Вы кого-то ищете, — тон мамы внезапно стал серьёзным.

— Можно сказать и так. Она определённо пользовалась этим парфюмом.

— Понятно, — повторила мама. — Мне жаль, ваше высочество, но у меня нет такого списка. Видите ли, сюда приезжают даже из самых дальних краёв за этой туалетной водой, я не могу записывать всех покупателей. Я бы с удовольствием вам помогла, но…

— Ничего страшного. Я всё равно найду её. Я не привык сдаваться.

У мамы вырвался нервный смешок.

— Удачи.

Колокольчик прозвенел, сообщая о его уходе.

Альберт был здесь. В нашей лавке. И дал маме красную королевскую печать.

— Катрина Сквайр, что ты наделала? — прогремел мамин голос на всю лавку.

— Прости, мам, я не думала, что так выйдет. Я даже предположить не могла, что он запомнит аромат.

— Он не остановится. Я поняла всё по его лицу…

— Что?

— Меньше знаешь — крепче спишь, — разозлилась мама.

Мама развернулась, а мои губы растянулись до ушей.

— И сотри с лица эту глупую улыбку. Нам сильно не поздоровится, если об этом узнают его родители.

Она продолжала ворчать, но я уже погрузилась в свои мечты о нём. Мне уже хотелось, чтобы он поскорее меня нашёл.

Сомнения нахлынули огромными волнами. Я видела Альберта той ночью. Я поняла, что это он. Принц и в самом деле очень красив, но я не могу знать наверняка, как он отнесётся к настоящей мне.

ГЛАВА 8

КЭТИ

Я проводила своих сестёр и брата к небольшой школе рядом с церковью.

Стоял чудесный летний день. Я закрыла глаза, наслаждаясь тем, как лучики солнца ласкают кожу.

Я терпеть не могу зиму. Если б только она не была такой холодной…

С наступлением лета папе стало заметно лучше. Он хорошо держался, и часть меня хотела разыскать Альберта и напомнить ему о его предложении отвести моего отца к его знакомому Ласточкокрылому.

Мама уже была в лавке, когда я пришла.

У кассы стоял джентльмен. Он медленно развернулся, стоило мне войти.

У него весьма привлекательная внешность: чёрные как смола волосы и необычные ореховые глаза.

И он часто бывает на солнце.

— Доброе утро, — улыбнулась я.

Он ничего не ответил, только разглядывал меня.

— Простите нас. Катрина, в кладовую.

— Да, мам, — ответила я и пошла туда, всё ещё чувствуя на себе взгляд джентльмена.

Мне это не нравится.

— Красивая девушка.

— Да, все молодые люди Эйкенборо влюблены в нашу Кэти, но она у нас крепкий орешек.

— Кэти?

— Сокращённо от Катрины.

— Она работает здесь?

— Она моя старшая дочь. Вам упаковать?

— Нет, заберу так. Спасибо, — сказал он, и мама открыла кассу.

С тех пор, как мы получили королевскую печать, лавка не закрывается. Дризельда больше ни разу не приходила, и я сомневалась, что когда-нибудь придёт.

Её счёт, оплаченный принцем, помог закрыть нам несколько наших. И даже хватило ещё на лекарства отцу и еду на всю семью.

Мама остановилась на пороге кладовой.

Я посмотрела на неё.

— Он ушёл?

— Да, — тихо ответила она.

— Он уже заходил сюда, да?

— Несколько раз. Эта туалетная вода серьёзно становится хитом продаж.

— Я рада.

Не знаю, стоит ли озвучивать свои тревожные мысли.

— Не переживай, Кэти, у него уже есть дама сердца.

— Мне не понравилось, как он на меня смотрел, мам.

— Сколько раз мне повторять, что ты настоящая красавица. Даже принц так считает.

— Принц понятия не имеет, как я выгляжу.

— Он чувствует это, — она подошла ко мне и крепко обняла. — Все парни в деревне смотрят на тебя влюблёнными глазами, Кэти, а ты всё думаешь не о том.

— Дело не в этом. Они все считают, что я какая-то девица в беде, а это не так.

— Да, ты определённо не девица в беде.

АЛЬБЕРТ

Спустя три недели после бала меня переполняли самые разные чувства. В том числе раздражение.

Роберт проверил десятки лавок и городских девушек. Нашёл парочку, от которых пахло так же, но ни одна из них не подходила под описание. А та единственная, что подходила, пахла иначе.

Но я всё равно хотел узнать о ней больше.

— Ну не знаю, Альберт. Как по мне, обычная девчонка. Даже слишком юная.

— Чёрт, — ответил я и тяжело вздохнул.

— Она точно сказала тебе, что уже взрослая?

— Да, у неё была грудь, Роберт.

— Эта ещё совсем ребёнок. Это не может быть она. Эй, не вешай нос. Мы найдём её, обещаю.

Я улыбнулся. Мне уже в голову начали закрадываться мысли, что моя леди — лишь плод воображения.

— А что тебе удалось выяснить насчёт тяжело больных? У неё отец болен.

— Да почти ничего. Стоит только заикнуться, как все уходят от вопроса. Это очень закрытая деревня, Ал, и некоторым уже не нравятся мои поиски. Я начинаю привлекать ненужное внимание.

Я кивнул.

Что, если она использовала заклинание тем вечером? Это могло бы объяснить, почему она убежала, когда пробили часы. Но это же дорого. Будь у неё деньги, она бы потратила их не на зелье, а на оплату лечения отца у Ласточкокрылых.

— Что, если мы просто пошлем Конни и Исси лечить всех больных в Эйкенборо?

— У твоего отца появятся вопросы. Ал, ты же понимаешь, что это не вариант.

— Черт возьми, Роберт. Мне нужно…

— Что тебе нужно?

— Изменить ее мнение о том, какой я на самом деле.

— Альберт, мы найдем ее. Я уверен.

Я не мог выбросить ее из головы и начинал терять надежду. Возможно, она даже не живет в Эйкенборо.

Где мне ее искать?

У меня есть хижина — маленькое, но мое личное убежище. Там стоит кровать, которой я пользовался много раз, когда был с Конни.

Я не видел ее с той ночи.

Теперь я не могу быть ни с какой другой женщиной. Мне нужна была только моя прекрасная леди.

Я словно бы нахожусь под действием чар, любовных чар.

Горан и Гельмут узнали о моей одержимости Эйкенборо. Они дразнили меня из-за нее. Они не понимали.

Рано или поздно они кого-нибудь встретят. Кого-то, рядом с кем пульс будет учащаться, ладони потеть, дыхание затрудняться настолько, что каждый вдох будет даваться с трудом. Я просто должен найти ее.

***

Роберт приземлился. Я чувствовал, как вибрирует земля всякий раз, когда он касался земли.

Я ждал его на крыльце моего маленького домика.

Мгновение спустя он вышел из затянутого облаками леса, обмотав тряпкой бедра, и побежал к хижине.

— Есть какие-нибудь новости? — спросил я с надеждой в голосе.

— Никаких, мой принц. Все женщины, которых я встречал с этим ароматом, либо замужние, либо старые. Судя по описанию, которое ты мне дал, это не одна из них. Мне жаль, что я подвел тебя.

Я печально вздохнул, когда он подошел и сел в одно из кресел-качалок.

— Все в порядке. Давай посмотрим правде в глаза. Мама никогда не позволит мне быть с ней, а отец… ему нет дела до того, чего я хочу. Вот как это бывает, Роберт. Но я ценю, что ты стараешься.

Я улыбнулся ему. Не моей великолепной счастливой улыбкой, но все же улыбкой.

— Ополчение прислало сообщение. Ты нужен им в лагере на постоянной основе.

— Да, я знаю. Это разобьет сердце моей матери, не говоря уже о сердце Далилы.

— Я позабочусь о том, чтобы она как можно скорее узнала правду.

— Спасибо, Роберт.

Остаток дня мы просто болтали в хижине. Калеб, Гельмут и Горди присоединились к нам где-то в районе трех часов.

Мы обсудили наши планы по убийству наследного принца Пейи. Меня.

Гельмут вздохнул и провел рукой по волосам.

— Не знаю, сработает ли это, Ал.

— Что не сработает? Это надежный план.

— Он Хроматический дракон. Вид, который ты пытаешься спасти. Но если наши отцы поверят, что он убил тебя, то начнется новая расправа над Хроматическими драконами.

— Этого не произойдет, — тихо сказал я.

— Я знаю, ты думаешь, что твой отец не любит тебя, потому что ты сын нелюбимой жены, но он любит, Ал.

— Нет, поверь мне, он не любит. Его волнует только то, что я займу после него трон. И все. Моя мать — это совсем другая история.

— Хорошо, даже если твой отец не озвереет и не начнет убивать каждого Хроматического дракона в поле зрения, пока не доберется до него, — он кивнул головой в сторону Роберта, — это сделает кто-то другой.

— Я готов ко всему, что должно произойти, — заверил Роберт Гельмута.

— Отлично, — сказал Гельмут. — Но ты ошибаешься. Это приведет…

— К чему? — перебил его Альберт. — К войне? Что бы ни собирался сделать мой отец, это то, чего мы от него хотим, Гельмут. Война — это то, что нам нужно. Без этого не может быть мира, и я устал слышать о том, как в очередной раз убили Хроматического дракона. Они так же благородны, как и Металлические. Мы оба это знаем. Я знаю, тебе кажется, что ты никогда не найдешь своего, но ты видел тот Солнечный Взрыв в подземелье, Гельмут. Твое пламя имитировало его. Это было то же самое. Он доверял тебе из-за этого.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю, что это может быть больше, чем просто совпадение.

— Я потерял нить, — ответил Гельмут.

— Впервые я понимаю Гельмута, — сказал Калеб.

Я посмотрел на Горана, и он кивнул, соглашаясь с Гельмутом и Калебом.

Я улыбнулся.

— У тебя то же голубое пламя, что и у Солнечного Взрыва, — я посмотрел на Гельмута. — Твой снег имитирует снежного дракона.

— И ты клонишь к тому, что…

— У меня нет кислоты, мы все это знаем, но есть причина, по которой некоторые люди обладают теми же способностями, что и ты, и мы должны изменить закон, чтобы использовать магию во благо. Уверяю, тогда люди со способностями перестанут скрываться, и мы увидим, что их магия созвучна магии Хроматических драконов.

— Ал! — хором простонали все три принца. Роб просто уставился в землю.

— Я знаю, это звучит нелепо, но у вас обоих есть эти способности. Это не совпадение. Это магия драконов. И что-то подсказывает мне, что это еще не все.

— Роберт, — позвал Гельмут, и Роб посмотрел на него. — В том, что он сказал, есть доля правды?

— Я не знаю. Но если он хочет мечтать, пускай мечтает.

Я рассмеялся, увидев выражение лица Гельмута.

— Ревность тебе не идет, Гельмут.

— Я не ревную, — он схватил меня за шею и взъерошил мои волосы. — Я беспокоюсь обо всем, через что ты собираешься пройти, не только о своих родителях, но и обо всех подданных нашего мира.

— У меня нет выбора. Всех драконов, независимо от их вида, нужно спасать.

Они молча сидели, размышляя над моими словами. Я пытался обдумать план, который мы разработали год назад, когда начали вербовку, вернее Роберт начал от моего имени.

— Значит, все решено, — первым заговорил Калеб.

— Через две недели. Если план сработает, мы больше не можем ждать. Мы нужны армии, ну, я точно нужен и как можно скорее. Если будет война, то вы двое тоже должны инсценировать свою собственную смерть. Я поговорю с одним из Солнечных Взрывов. По плану вы погибнете на войне, и очень важно, чтобы вы все вызвались выследить Роберта. Не отклоняйтесь от плана.

— Это если твой отец не бросится в охоту на него первым…

— Нет. И если он с чего-то вдруг этого захочет, вы используете его уязвимость против него. Проклятие. Ни один Ласточкокрылый не сможет спасти его.

Гельмут кивнул, затем Калеб и, наконец, Горан. Я бы доверил этим троим свою жизнь, жизнь моего дракона и всех своих будущих детей.

От этой мысли у меня снова защемило сердце. Я никогда ее не найду.

ГЛАВА 9

КЭТИ

Всё вернулось на круги своя.

С Альбертом мы больше не встречались. Но по ночам мне снилось, как он находит меня и забирает с собой, прямо как в сказке про Золушку.

В моих снах папа выздоровел, мама перестала работать по ночам, а я… Я осталась с Альбертом навсегда.

Но сон так и не стал реальностью. Остался всего лишь сном.

Всё, что было связано с Альбертом, казалось плодом моего воображения, даже тот бал.

Рано утром я открыла лавку.

Папе снова поплохело вчера, и мама кружила над ним всю ночь.

Поэтому я сказала ей, чтобы отдыхала, а я обо всём позабочусь. В том числе и о лавке.

Она приготовила ещё одну поставку лавандовой воды, которую мне предстояло разлить по флаконам и поставить на полку.

С тех пор, как разнеслись слухи, что это любимый аромат принца Альберта, лавандовую воду раскупают с небывалой скоростью.

Но даже на те деньги, что нам удаётся откладывать, мы никогда не сможем позвать Ласточкокрылого для папы, так как цены на их услуги тоже росли, а мы не знали никого, кто мог бы за нас поручиться.

Словно бы сама судьба не хотела, чтобы папа выздоровел.

Колокольчик прозвенел, в лавку вошла Мэгги.

Щебеча, как всегда, она начала рассказывать о своей прошлой ночи в таверне.

Я искренне сочувствовала ей.

— В общем, Фредерик опять за своё, — она бросила на меня осторожный взгляд, следя за реакцией.

— Сын мэра.

Она кивнула.

— Отец заставил меня принять его предложение, — в её глазах заблестели слёзы, она часто заморгала. — Сказал, что свадьба состоится осенью.

— Но ты же ненавидишь осень.

— Ага, — уголок её губ дёрнулся вверх.

— Мэгги, у тебя с Фредериком нет ничего общего, не соглашайся.

Она посмотрела на меня.

— Мои родители не такие, как твои. Они не позволят мне выбирать самой.

— Мне жаль, — тихо ответила я.

Снаружи кто-то закричал, и следом присоединились ещё несколько голосов.

Я нахмурилась, перевела взгляд на Мэгги, она смотрела на дверь. Мы обе рванули к выходу — нам не терпелось выяснить, что же там такое происходит.

Колокольчик громко звякнул, когда мы открыли дверь. Мэгги выбежала, а я попыталась разглядеть с порога.

Люди толпились. Мужчины были в гневе, женщины плакали… ну, большинство из них. Многие окружили доску новостей, читая новый листок пергамента.

На их лицах был написан ужас.

— Пойду поближе, — сообщила Мэгги и потерялась в толпе, желающей узнать, что там за новости такие.

С моего места ничего понять было нельзя, поэтому я вернулась в лавку, зная, что Мэгги вернётся и расскажет, что там за очередное объявление короля, грозящее испортить нам жизнь.

Мысли вернулись к Альберту.

В моих мечтах мы часто разговаривали о его обязанностях как принца. О том, как он не согласен с решениями отца.

Он был совсем не таким, каким я представляла его до нашей встречи на балу, но опять же — это всего лишь мои фантазии.

Возможно, на самом деле он полная противоположность того человека, с которым я познакомилась тем вечером. С другой стороны, он всё же дал моей маме королевскую печать.

Дверь снова открылась. Мэгги вернулась.

Она была бледная, как привидение.

Я вышла из-за прилавка, за которым разливала по флаконам туалетную воду, и направилась к Мэгги.

— Ты в порядке? — я взяла её за плечи, она подняла на меня глаза, в которых появились слёзы.

— Что такое, Мэгги? Что они придумали на этот раз? — моя тревога нарастала.

Она покачала головой и опустила глаза.

— Нет, это не новый указ, Кэти, — она снова посмотрела на меня. — Мне очень жаль.

— Чего жаль? — я начинала паниковать.

— Тебе лучше присесть, Кэти.

— Нет, говори сейчас. Что случилось? Почему тебе жаль?

— Альберт… Он мёртв.

Лучше бы я реально села. Теперь же я грохнулась на пол посреди лавки.

Мэгги повесила табличку «перерыв» и заперла дверь.

Она села рядом со мной, прямо на пол, пока мой мозг пытался осмыслить услышанное. Как он может быть мёртв?

Слёзы текли по моему лицу. Мэгги крепко обняла меня. С моих губ сорвался крик.

— Мне так жаль, — продолжала повторять она, пытаясь утешить меня, тогда как я, по ощущениям, разваливалась на части.

Я плакала целую вечность, пока слёзы не закончились.

— Что произошло? — прохрипела я.

— Кислотник. Он… — она замотала головой.

— Будь прокляты хроматические драконы. В них нет ничего хорошего, — выдавила сквозь зубы.

— Говорят, король Луи сам не свой. Никто не знает, что будет дальше.

— Когда это произошло?

Мне было плевать на короля.

— Два дня назад.

— Прошло уже два дня, а они только сейчас сообщили нам.

— Эйкенборо находится далеко от дворца. Их гонцы добрались сюда только сегодня утром. Мне жаль.

— Перестань повторять, что тебе жаль! — я снова разрыдалась.

Она обхватила меня руками и крепко сжала.

В дверь постучали. Мэгги подняла глаза.

— Там твоя мама, — она поднялась, а я осталась сидеть на полу.

Мэгги открыла дверь. Голос мамы прогремел на всю лавку:

— Что вы тут…

— На доске новостей появилось объявление. Принц Альберт убит кислотником.

Мама ахнула. Я почувствовала на себе её взгляд.

Она метнулась ко мне и крепко обняла.

— Мне так жаль, Кэти. Я знаю, как он был дорог тебе, милая.

Не зная, что ответить, я просто посмотрела на неё. Тут нечего говорить.

Это конец. Всему. Даже моим мечтам.

АЛЬБЕРТ

План сработал. Меня немедленно доставили в ополчение, которое завербовал Роберт. Они были размещены глубоко в горах, далеко от деревни драконов, в лесу.

Ополченцы уже создавали секретный комплекс — базовый лагерь, как мы его называли, глубоко в лесу Аекен вудс. Он был защищен драконьей магией, и только другой дракон смог бы его обнаружить.

Это отличное укрытие для нашего восстания, потому что об этом лесе ходят разные зловещие слухи. Все в них верят, и мы этим воспользовались, чтобы отпугнуть любых незваных гостей. Жители деревни верили, что всякий, кто войдет в лес, уже никогда не сможет его покинуть.

Они создали для нас безопасное место в лесу, среди деревьев, недалеко от горы, обеспечивавшей укрытие и блокировавшей большую часть ветра зимой.

Война — дело грязное и отнимает много времени. Эта не исключение.

На деревьях было несколько платформ. Они были похожи на деревянные ящики. С каждым днем строились все новые и новые спальные помещения.

Когда я вошел с Робертом, то увидел, что среди ополченцев было много оборотней. Я посмотрел на Роберта.

— Я завербовал не только драконов. Многие из оборотней сочувствуют Хромитическим драконам и возмущаются, что у них тоже нет голоса. Они надеются, что эта война изменит жизнь не только Хроматических драконов, но и всего населения Пейи.

Я улыбнулся Роберту.

— Ты и вправду хорошо меня знаешь. Мне нужно, чтобы ты как можно быстрее передал сообщение Далиле, Роберт. Дай ей это, — я протянул ему свой носовой платок, тот, который она сама вышила для меня. Он был дорог моему сердцу. — Скажи ей правду о том, кто ты и обо всем этом, но, умоляю тебя, не попадайся. Я не смогу сделать это без тебя.

— Обещаю, твоя мать-дракон узнает правду о тебе еще до того, как закончится этот день.

— Спасибо, Роберт.

Все, кто был здесь, подходили ко мне, трогали меня за плечи, выражая поддержку. Наконец мы добрались до места, где, как я понимаю, начали строительство основного здания. Это было похоже на бревенчатый дом. Частично его уже построили, но постепенно расширяли.

Дверь за нами закрылась после того, как Роберт сказал им, что я выступлю перед ними через несколько часов. Мне просто нужно было немного отдохнуть.

— Ты проделал огромную работу.

— Ну, все те деньги, которые ты продолжал нам давать, я должен был использовать с пользой.

Я рассмеялся. Через несколько недель ко мне присоединится Гельмут. Затем, несколько месяцев спустя, Калеб. Горан будет передавать нам информацию с той стороны и тайно вербовать лучших солдат короля, чтобы они сражались вместе с нами за наше дело.

— Мне нужны новости, Роберт. Сработало ли? Как Гельмут и остальные справляются с планом?

— Гельмут симулировал травму, ваше высочество. Полагаю, что позвали Конни.

— Я бы хотел, чтобы ты перестал называть меня высочеством и принцем. Я только что умер, Роберт. Так что с этого момента просто Альберт. Мы равны до самого конца. Ты же знаешь.

Он улыбнулся.

— Тебе нужен отдых. Я вернусь позже вечером с любыми новостями. Зигфрид здесь за главного в мое отсутствие, он присмотрит за тобой, Альберт, — он мягко улыбнулся, прежде чем развернуться на пятках и выйти через дверь. Я подошел к кровати и упал на нее.

Мои мысли снова блуждали. Но думал я не о матери с отцом. Весть уже наверняка достигла Эйкенборо, и моя прекрасная леди узнала печальную новость.

Как она это восприняла?

Моим самым большим сожалением было то, что план с ее участием не сработал.

План состоял в том, чтобы найти ее, потому что, в конце концов, у нее было самое большое достояние — мое сердце.

Я хотел рассказать ей о плане и убедить ее притвориться убитой горем, если она неравнодушна ко мне так же, как я к ней.

Через что ей пришлось пройти? Как она восприняла известие о моей смерти?

Единственным приятным бонусом к этому плану было то, что я наконец-то освободился от Дризельды. Может быть, ее выдадут замуж за кого-нибудь другого.

Я мог только надеяться.

ГЛАВА 10

КЭТИ

Следующие несколько месяцев, казалось, я провела на замедленной скорости, но в итоге они пролетели быстро.

Я чувствовала себя потерянной. Мысли о том, что будет с моей жизнью теперь, когда я утратила всякую надежду на счастливое будущее вместе с принцем Альбертом, терзали меня каждый день.

Сказки не случаются в жизни, какими бы прекрасными ни казались отдельные мгновения. Вот она, настоящая история Золушки, разве что без хрустальной туфельки.

Надо было мне надеть эти туфли и потерять одну по пути. Может быть, тогда бы он нашёл меня, и я бы узнала настоящего Альберта.

Теперь же я ещё сильнее возненавидела драконов.

В королевстве провели грандиозные похороны.

Мы с Мэгги и её родителями ездили в Элм, где я рыдала навзрыд вместе с многими жителями королевства. Дризельда была там, шла следом за своими отцом и матерью.

Король всё ещё не оправился от потрясения, но мать Альберта вовсю плакала, стоя над гробом принца.

Дризельда устроила целое представление со слезами и завываниями, её подражательницы повторяли за ней. Я смотрела на гроб и вспоминала бал. Как он весело смеялся. Как дал мне почувствовать себя кем-то значимым. Я тогда ещё понятия не имела, что он принц, а теперь его тело лежит в гробу. Я никогда не смогу узнать его настоящего.

Мэгги высморкалась в платок и приобняла меня, пока по моим щекам текли слёзы.

Мы не могли подойти ближе, но я видела алтарь издалека и видела, как король толкает гроб в бескрайнее озеро.

Прощай, мой принц. Я снова смахнула беззвучные слёзы. Горящие стрелы полетели в гроб.

За ними последовали двадцать залпов из пушек.

Ему было всего двадцать лет.

Тем же вечером за столом в таверне я краем уха слышала, как Питер говорит об охотниках на драконов и трёх лучших друзьях принца, выслеживающих кислотника, убившего Альберта.

— Флетчер мне сказал, что они так и не нашли остальные части тела. Его лицо было настолько изуродовано, что даже его собственная мать не смогла узнать. Но на нём было королевское кольцо, его кольцо.

Я не хотела больше ничего слышать, зная, что ночью мне это привидится в кошмарах.

Я закрыла глаза и вздохнула.

С его похорон прошло больше месяца.

С того самого дня король просто озверел. Он созвал лучших охотников, чтобы те убивали Хроматических драконов. Начался хаос, как и предсказывал Питер, отец Мэгги.

Хроматические драконы начали мстить, разрушая одну деревню за другой.

Всё больше людей бежали в Эйкенборо, и жена мэра — женщина с большим сердцем — не могла отказать им в убежище.

Мама Мэгги и моя заботились о детях-сиротах в ратуше Эйкенборо.

Жена мэра лично занималась организацией помощи, чтобы убедиться, что всем хватает еды.

Единственный плюс войны — к нам больше не приходили сборщики налогов. Но с другой стороны, покупателей тоже не было.

Всё вокруг нас превращалось в пепел.

Мужчины во главе с пекарем Тони и мясником Марко строили всякие приспособления, чтобы не подпустить драконов к небу над Эйкенборо.

Я хотела помочь им — я умела охотиться, но мама чётко обозначила, что я должна сидеть дома и заботиться о своих сёстрах и брате, присматривать, чтобы с ними ничего не случилось.

Это казалось мне несправедливым, но я понимала, что она боится потерять хоть кого-то из своих детей.

Вот только я уже была потеряна, и со временем она это заметила.

Вскоре до меня дошли вести о Гельмуте, принце Тита, который погиб, пытаясь отомстить за Альберта. Его убил огнедышащий дракон. Это стало огромным потрясением — не только для нас, но и для всех жителей Тита.

Я побежала к таверне, зная, как расстроит это известие Мэгги. Распахнув дверь, я увидела её плачущей за одним из столов. Ровена крепко обнимала её.

class="book">— Ох, Мэгги, — выдохнула я. Она вырвалась из объятий матери и побежала ко мне, врезаясь на полной скорости.

— Ненавижу их. Я ненавижу их всех…

— Знаю. Мне очень жаль.

Вот уже десять лет она была безумно влюблена в Гельмута. Это началось, когда ей было всего семь. Она видела его только раз. Ему и его брату-близнецу тогда было лет двенадцать.

Она ни разу с ним не разговаривала, все их отношения развивались только у неё в голове.

Но теперь все её мечты разрушены, как и мои. Наших принцев больше нет.

Я осталась рядом с ней на всю ночь. Она всё это время плакала.

Я понимала её боль.

Спустя неделю пришли ещё более ужасные новости. Калеб, принц Ариса, тоже погиб. Его тело сгорело в огне — не нашли ничего, кроме пепла. Из всех принцев остался только Горан. По какой-то причине все короли его недолюбливали, но у них не остаётся выбора: когда всё закончится, Горан будет править Пейей.

— Да что ж творится-то? Все как обезумели, — воскликнула мама, когда узнала про Калеба.

— Мы должны сражаться, мам.

Она посмотрела на меня так, словно у меня внезапно выросла вторая голова.

— Катрина Сквайр, ты девушка. Не лезь в мужское дело.

— Но, мама, я не такая, как другие женщины. Вот увидишь, это только вопрос времени, когда король Луи начнёт призывать в армию всех, кто может сражаться. И когда это время настанет, я вызовусь.

Я встала и выбежала из лавки, пока мама не успела что-нибудь ответить.

Она прям как Мэгги: видит всё не так, как оно на самом деле. Они всегда и во всём искали положительные стороны. А вот я была реалисткой, как мой отец.

Сыновья губернаторов, лордов, сэров погибали один за другим. Целые рода были стёрты с лица земли.

А впереди нас ждут ещё более суровые времена.

Поля, которые мы засеивали фруктами и овощами, начали приносить плоды.

Мы с Мэгги каждый день работали в поле вместе с моими сёстрами и многими другими девушками.

С утра до ночи.

В Эйкенборо никогда ещё не было так много еды.

Мы возвращались поздно вечером, после захода солнца, после того, как все повозки с овощами и фруктами отправлялись в места назначения.

По ночам мы помогали готовить еду сиротам, а потом ели вместе с ними.

Так странно, что в трудные годы войны люди держатся вместе, невзирая на благосостояние и социальный статус.

Мы были не единственным выжившим городом.

Просто Эйкенборо один из немногих принимал беженцев, как и Диссельхорф, и Алкадин.

Эти города были лучше всего оснащены и готовы отбить атаки драконов.

Мамы не было в ратуше, и это напрягло меня, но я не забывала о своих обязанностях.

— Где мама? — спросила Фэллон.

— На задании, наверное, — ответила я. — Просто занимайся своей работой, Фэллон. Уверена, с ней всё будет в порядке.

Сестра кивнула, и мы вместе продолжили готовить еду детям.

Их здесь было так много. Но ещё больше погибших.

Сильные мира сего не понимают, как разрушительна война.

Драконы не остановятся, пока не уничтожат нас всех.

Всех живших на нашей улице развезли по домам на карете после того, как мы закончили в ратуше.

Мэгги была сама не своя в последнее время. Слишком тихая. Я сочувствовала ей и скучала по ней прежней.

Я взяла на руки уснувшего в карете Сэмюэла и занесла его в дом. С каждым днём он становится всё тяжелее.

— Спокойной ночи, Мэгги.

Она просто улыбнулась в ответ и махнула мне, перед тем как зашла в свой дом, а я в свой.

— Где ты была? Мы переживали, — донеслись до меня голоса Кассандры и Фэллон.

— Не волнуйтесь, девочки, — ответила мама, — всё будет хорошо.

Я занесла Сэмми в спальню родителей и положила его на кровать. Папы в постели не было — я нашла его на кухне, сидящего за столом, с каким-то пергаментом в руке.

— Что там? — спросила я, не отрывая глаз от листка.

— Призыв, — ответил он. — Садитесь.

Мы все сели. Что ещё за призыв?

— Мне придётся уехать на некоторое время. Король требует по одному мужчине из каждой семьи.

— Зачем? — вскрикнула я.

— Кэти, — строго одёрнула мама.

— Чтобы сражаться на войне, — ответил папа.

— Но, папа, ты не можешь пойти. Ты же болен!

— Я единственный мужчина в этом доме. Твой брат слишком мал.

— Нет, пожалуйста, не ходи.

— У меня нет выбора, Катрина. Это война. Я нужен королю, и это не обсуждается, — прогремел он.

Мой отец не воин. Да, он отлично управляется с луком и стрелами, но и только. Он охотился на животных, а не на людей.

Он поднялся. И, опираясь на трость, вышел из кухни.

— Мама, он даже ходить не может без трости, — зашептала я.

— Хватит, Катрина, — она закрыла глаза.

— Это верная смерть. Неужели только я это понимаю?

— А что ты предлагаешь? У нас едва хватает денег на свечи и отопление. Никакой Ласточкокрылый не согласится исцелить его по доброте душевной.

— Он может спрятаться. Скажем, что он погиб зимой.

— Это измена. Ваш отец кто угодно, но только не трус.

— Упрямец он, вот кто. Вы оба! — закричала я и выбежала из дома.

Папа не может отправиться на войну. Оттуда не возвращаются живыми.

Николас Сквайр не может погибнуть вот так.

Я направилась к Тони. У пекаря всегда был наготове отличный совет или решение любой проблемы. Он чрезвычайно умён.

— Вот что я скажу тебе, Кэти, милая, — он вытер мои слёзы. Сколько же в нём добра и любви! — Я лично пойду к королю и спрошу, можно ли мне вызваться добровольцем вместо твоего отца.

— Вы правда это сделаете? — я улыбнулась, вскочила на ноги и крепко его обняла. — Спасибо, Тони!

— Только не плачь, пожалуйста. Не разбивай сердце старика.

— Но теперь я чувствую себя виноватой, что вынуждаю вас заменить моего отца.

— Вовсе нет. Я только рад, — он улыбнулся. — Да и не такой уж я старый.

Он подмигнул.

Я вернулась домой и никому ничего не сказала. Папа убьёт меня, если прознает о нашей договорённости с Тони.

Весь следующий день пекарня была закрыта. Все интересовались у мамы, где же Тони. Она понятия не имела.

Мама увидела его, когда мы вечером закрывали свою лавку, и мы направились к его пекарне. Я знала, что он ничего не скажет в её присутствии, но он сообщил ей, что ему нужно было решить одно дело с королём. Я собиралась тайком ночью сбежать из дома, чтобы прийти к Тони и узнать судьбу папы.

— В Эйкенборо было пусто сегодня без тебя, Тони.

Он рассмеялся, и мы распрощались.

— Катрина, — мамин голос прозвучал сурово.

— Что, мам?

— Если сегодняшняя поездка Тони к королю имеет какое-то отношение к призыву твоего отца, я тебе клянусь, ты у меня ещё неделю сидеть не сможешь.

Я опустила глаза в пол.

— Да, мам, — только и ответила я. Она больше ничего не сказала.

Поздно вечером я зашла в пекарню. Как оказалось, король даже слушать ничего не желал. Он ответил, что Тони слишком важен для королевства, и его умения понадобятся при восстановлении Пейи.

— Прости, Кэти.

— Вы сделали всё, что могли, — я вздохнула.

— Есть ещё один вариант.

— Какой?

— Обратись сама. Пойди к королю и объясни ему ситуацию. Возможно, они согласятся отправить к нему Ласточкокрылого.

Я кивнула. Папа не может уйти на войну. Он нужен маме и своим детям. А вот я ни перед кем не несу ответственности. Ни детей, ни мужа. Я обращусь к королю.

Я написала письмо, как и посоветовал Тони, той же ночью, при свете свечи, и передала его гонцу Патрику, когда тот проходил мимо нашего дома утром.

Я заплатила ему пейголиан и сказала, что это чрезвычайно важно.

Несколько дней спустя я получила ответ. Он отклонил мой запрос и отказался даже отправить Ласточкокрылого. Поверить не могу. Моему отцу придётся сражаться.

Этим же днём в город привезли военную форму для всех мужчин. Теперь мы все сидели за столом в полной тишине.

Если бы только я могла найти Ласточкокрылого, о котором мне говорил Альберт! Того, который исцелил бы моего папу. Но я понимала, что это невозможно. И я понимала, что папа на войне долго не протянет.

Наконец, я не выдержала.

— Папа, — прервала я молчание.

— Катрина, это мой долг. У меня нет выбора.

— Ты болен. Ты не можешь пойти. Ты погибнешь и даже не от огня или кислоты драконов.

Он громко ударил ладонью по столу. Я и все остальные вздрогнули.

— Я всё ещё твой отец. Эта тема закрыта, и если ты не знаешь своих обязанностей как женщины, то можешь покинуть мой дом.

Мама ничего не сказала. Просто опустила голову. Я знала, что она думает то же, что и я, обо всей этой военной нелепице. Вот только она боялась высказать своё мнение вслух.

Папа никогда ещё не разговаривал со мной так сурово. У меня на глаза набежали слёзы. Я встала и выбежала из кухни.

Я не могу дышать.

Я ненавижу эту войну.

Я расплакалась, не сумев даже добраться до пекарни.

Я просто упала перед дверью Тони и зарыдала.

Все знают, что папа умрёт на войне, но никто ничего не может сделать.

Он намерен отправиться на эту чёртову бесполезную войну.

Пара рук крепко меня обняла.

Тони. От него пахло свежим хлебом.

— Кэти.

Я не могла говорить. Я просто рыдала. Он завёл меня в свою пекарню. У самого Тони был сын, готовый идти воевать. Тони предложил мне занять место моего отца, но король не стал его слушать. Его фамилия же не «Сквайр». Он мог вызваться добровольцем сам, но не вместо кого-то.

Как же это несправедливо.

Он дал мне что-то успокаивающее.

Я лила слёзы, копившиеся месяцами.

Слёзы по принцу, слёзы по папе, слёзы из-за того, что я девочка, а не мальчик.

Тони дал мне время успокоиться и предложил свежеиспечённую булочку и молоко. Я залпом выпила стакан молока.

— Почему он такой упрямый?

— Кэти, милая, если бы я только мог занять его место…

— Почему я не родилась мальчиком? — слёзы текли по моим щекам.

Тони застыл.

— Будь я парнем, я могла бы отправиться на войну вместо него.

— Вместо него? — потрясённо переспросил Тони.

— Честное слово! Вы же знаете, какая я. Я должна была родиться мальчиком. Я бы вызвалась добровольцем, будь я парнем.

— Кэти, остановись.

— Нет, я не такая, как другие женщины. Я не готовлю, не вышиваю, даже не умею вести хозяйство.

— А по-моему, у тебя всё отлично получается.

— Мне это не нравится. Я люблю стрелять из лука. Люблю носить мужскую одежду и заниматься мужскими делами. Зачем Господь сделал меня женщиной, если мне интересно другое?

— Я так понимаю, король тебе отказал?

Я кивнула. Я просила короля освободить моего отца от воинской обязанности, потому что он болен.

Я рассказала Тони всё.

О нашей ссоре.

О папиных словах.

Тони держал меня за руку и внимательно слушал.

В конце концов я закончила свой грустный рассказ.

Он смотрел на меня с сочувствием.

— Будь я парнем, я могла бы воевать, но я девушка, — я выплюнула это слово, будто оно было ядовитым. — Король не позволит мне занять место отца.

— Кэти, ты бы погибла на войне.

— Я бы с радостью умерла вместо отца. Маме он нужнее. Ему нельзя умирать.

— Если ты пойдёшь, и король узнает о том, что ты женщина, это будет расценено как измена, Кейт. Не говоря уж о позоре, который покроет всю твою семью, и опасности, что ждёт молодую девушку в военном лагере. Война творит страшные вещи с мужчинами. Твоя мать права: это не место для женщин.

— Знаю. Но мне плевать. Он не может сражаться. Я никогда ещё не чувствовала себя настолько… — я не смогла договорить и снова расплакалась.

Тони обнял меня.

— Тише, тише, — он вздохнул. — Твоя мама убьёт меня, если узнает.

Я проглотила слёзы.

— О чём?

— Хотел бы я такую дочь, как ты. Добрую и смелую. Может, именно такие люди и нужны на войне.

— Но вы же сами только что сказали, что я не могу пойти. Если король узнает…

— А если нет?

Повисла пауза. Я даже перестала плакать. Так вот что значит видеть свет в самые тёмные времена. Иметь надежду.

— Что вы такое говорите…

— Я тоже не такой, как все, Кэти.

Мои глаза округлились.

— У меня есть магия.

— Магия? Но как? Только драконы могут… — я посмотрела на него. — Вы?..

Я перешла на шёпот. Я всегда это подозревала, но за все эти годы он ни разу не спалился. Ни единой чешуйки, ни единой искорки изо рта.

Он подмигнул и поднялся.

— У меня не так много сил. Я превращаюсь намного реже, чем делал это раньше. Но немного магии всё же есть. Так что, если позволишь и если — это важно! — если это то, чего ты действительно хочешь, то я помогу тебе.

Я закивала так быстро, что моя голова могла бы оторваться.

— Я готова на всё ради отца. Но что будет с вами?

— Ничего. Я так и буду простым пекарем, каким был раньше. Подожди здесь, — он улыбнулся.

Он вышел через заднюю дверь.

Может ли его магия превратить меня в парня?

Я вскочила со стула и начала расхаживать по пекарне. Я боялась надеяться, но если Тони правда может это сделать… Я закрыла глаза, и впервые за долгое время уголки моих губ дёрнулись вверх.

Стоит только представить, сколько будет у меня возможностей, если я стану парнем. Папа сможет остаться, ему не придётся идти на войну.

Мой брат будет в безопасности. Я вызовусь добровольцем от своей семьи и умру ради Альберта. В память о нём. Убью того мерзавца, что лишил его жизни своей кислотой.

Без него у меня всё равно нет будущего. Я не найду никого другого. Моё сердце принадлежит только ему, даже после его смерти.

«Ты говоришь как последняя идиотка», — прозвучал голос Мэгги в моей голове.

Нет, неправда. Она просто не целовала его. Не чувствовала той связи, что возникла между нами в тот вечер.

Я бы сражалась за свой народ, за свою семью и за перемены. В надежде, что потом наступит мир.

Наконец, Тони вернулся с каким-то пергаментом. Он хотел, чтобы я достала несколько вещей из маминой лавки.

Он написал список на пергаменте.

— Кэти, будь осторожна. Если твоя мама тебя поймает…

— Не поймает, — я схватила пергамент со списком ингредиентов и тайком пробралась в нашу лавку. У меня ушло некоторое время на то, чтобы найти все необходимые травы.

Я не должна была так удивляться тому, что Тони оказался драконом, но всё же я была потрясена. Я всё пыталась представить его в драконьем облике. Прежде я уже видела драконов, но только издалека. А Тони… Он очень добрый. Все Металлические драконы такие добрые?

Мне нужно было поторопиться, потому что время играло не в нашу пользу, и когда я всё нашла, тут же рванула обратно в пекарню.

Я смотрела, как он берёт ступку и начинает перемалывать травы в порошок.

Его губы при этом быстро шевелились. Он что-то тихо шептал, но я не могла разобрать ни слова.

В самом конце он взял нож, сделал надрез на руке и поднёс к ступке. Кровь капала на порошок.

Я ахнула, когда порез моментально затянулся. Моргнула и уставилась снова.

Тони усмехнулся.

— Как?

— Магия в самой нашей крови, Кэти.

Магия была запрещена на протяжении многих веков, потому что её считали злом. Но вот Тони использует её ради благого дела. И для этого ему не нужно никаких особых ингредиентов, просто травы, специи и пара капель волшебной крови.

Он взял две горсти зёрен и добавил их к порошку. Перемешал всё, пока от порошка не осталось и следа — только чистая крупа.

Он сложил зёрна в бархатный мешочек для монет.

— Один день, Кэти. Заклинание держится только один день. Запомни это. Используй по одному зёрнышку в день. Их тебе хватит надолго. Будь осторожна, прошу тебя.

— Я превращусь в парня?

Он улыбнулся и кивнул.

Я закрыла глаза и встала, чтобы крепко его обнять.

— Спасибо, Тони!

— Но думать ты всё равно будешь как девушка, поэтому за оставшееся время я должен рассказать тебе несколько вещей о мужчинах. Тебе предстоит вжиться в роль, милая Кэти.

АЛЬБЕРТ

Прошло два месяца.

Восстание действительно началось.

Новые атаки уничтожали все больше деревень, о каждой нам сообщали Роберт с Гораном.

Я был рад, что название Эйкенборо ни разу не упоминалось.

Сначала ко мне присоединился Гельмут, а через несколько недель — Калеб.

Базовый лагерь становился все больше. Конни и еще несколько человек регулярно приводили сюда детей.

Мы продолжали строить новые спальные помещения на деревьях, делая бревенчатый дом больше. Мы даже начали сажать зерна для дополнительных овощей и фруктов, и у нас был отряд, который обыскивал вагоны всех трех королей в поисках средств.

Другая сторона за стеной регулярно отправляла корабли с монетами и артефактами.

У нас было взаимное соглашение с Францией, Англией и Китаем.

Всякий раз, когда начиналась война, по эту или по другую сторону стены, выделялись средства на поддержку. У меня даже были люди, размещенные на границах.

Драконы со способностями оказали там большую помощь, особенно Зеленые Пары с их даром убеждения.

Это тоже не по-дружески.

Обязанность Горана была самой важной из всех. Его смерть не повлияла бы на короля Магнуса так, как смерть Гельмута. И он был великолепен в том, чтобы скрываться и вербовать новых людей для нашего восстания.

Теперь нас становилось все больше с каждым днем.

Вдали от базового лагеря разбивалось все больше других лагерей.

Все больше драконов и оборотней становились частью нашего ополчения.

Но по ночам, когда я лежал в своей спальне, глядя на луну и звезды, я тосковал по своей леди.

Была ли она в безопасности?

Я надеялся, что ночь бала была для нее такой же волшебной, как и для меня.

Я знал, что она увидела, кто я такой, перед тем как убежать.

Что промелькнуло у нее в голове, когда она узнала меня? Жаль, что я не мог прочитать ее мысли.

Она все еще ненавидит меня?

Вот почему я был так настойчив в том, чтобы Роб нашел ее. Мне нужно было знать, что она чувствовала ко мне, думала ли она обо мне так же, как я думал о ней. Но ему не удалось выследить ее.

И теперь я боялся, что произойдет еще что-то, чего не должно было случиться.

Я каждый день боялся за ее благополучие.

Армия моего отца тоже росла с каждым днем.

Другие военные объединения, дислоцированные в разных частях лесов, гор были свидетелями боевых действий каждый день.

Многие из моих людей пали, но мы также выиграли несколько сражений. Мы использовали множество приманок, чтобы сохранить в секрете местоположение нашего базового лагеря.

Многие из них тоже притворялись мной, но не принцем, а главой восстания.

В новостях Пейи были признаки того, что меня видели в разных местах.

Но никто не видел моего лица, потому что это был не я, а образ, который я пытался создать.

Фигура в капюшоне и железной маске.

Приманками были драконы в человеческом обличье, верхом на драконах.

Образ, который я пытался создать, заключался в том, что Хроматических можно приручить.

Но это разозлило Хроматических драконов, которые не хотели сражаться ни на чьей стороне. Которые были потеряны для нас, которые несли слишком много ненависти в сердце, чтобы измениться. До них невозможно было добраться, и они начали уничтожать множество деревень по ночам.

Горан чуть не умер во время одного из таких нападений, но Конни и ее сестра Исси довольно быстро вылечили его. Я был удивлен, что король Магнус позвал их.

Исси постоянно находилась в лагере. Зеленый Пар, Тания, приходила время от времени вместе с отрядом, который перехватывал финансирование войны, присланное с другой стороны.

Могу только догадываться, как это выводило из себя моего отца.

Тания хотела остаться и немного помочь с детьми, но она отказывалась говорить по-английски и даже пытаться изучать язык.

Она тоже была не очень дружелюбна к Исси. Она считала свой вид предателями из-за союза с людьми.

Она презирала и меня, но была верна делу. Она была союзником, какой бы хитрой она ни была. Она всегда справляется со своей задачей.

Вся ее семья была убита для продажи на черном рынке. Конечно, мой отец называл это просто рынком. Он не видел в этом ничего плохого. Я же считал эти рынки злом, поскольку они были полны магии, которую использовали на драконах, чтобы убить их и забрать их органы.

Однажды, когда мне было лет тринадцать, отец взял меня с собой, чтобы посмотреть, что это такое. Долгие годы мне снились кошмары об этом месте, и мне казалось, что я почти чувствую их боль.

Моим самым большим желанием было сжечь его дотла. Чтобы уничтожить эту магию.

Тания ненавидела черный рынок, ненавидела моего отца за то, что он ничего не сделал, чтобы остановить убийства драконов ради зелий. Особенно ради того, которое было нужно ему против проклятия, наложенного на него, когда казнили любовь всей его жизни.

Почему он не боролся за нее?

Я постоянно задавался этим вопросом. Если бы он чувствовал что-то подобное тому, что я испытывал к своей леди, я бы умер вместе с ней, почему он этого не сделал?

Не знаю, что бы мы делали без женщин.

Я не мог покинуть базовый лагерь. Я мог только слушать новости, с которыми приходили Роберт, или Зигфрид, или кто-то еще из людей из другого лагеря.

Гельмут и Калеб тоже должны прятаться, пока не придет время для финальной битвы.

Мы много тренировались. Обучали новичков, которые никогда раньше не сражались, но хотели знать, как владеть оружием или как сдерживать свои способности, если они драконы.

Оборотни тоже невероятные. Среди нас были химеры и гигантские орлы. Женщины и мужчины.

Женщины были очень храбрыми, и я удивлялся, почему отец никогда не позволял им сражаться.

Наконец-то пришел Роберт с новостями.

— Альберт, все плохо.

Он протянул мне пергамент, и я прочел это ужасное послание. Я стиснул зубы. Неужели мой отец сошел с ума?

Он требовал, чтобы по одному мужчине из каждой семьи в Пейе сражались в его войне. Это было плохо.

Никто из нас не ожидал этого, и я боялся за жизни стольких людей.

Без мужчин в деревнях, которые остались нетронутыми, одной из которых был Эйкенборо, что будет с женщинами и детьми?

— Говорят, он словно обезумел. Месть — это все, ради чего он сейчас живет.

— Месть за что?

— За твою смерть.

Я уставился на Роба. Я знал, что другие короли будут подталкивать моего отца к мести, но чтобы он мстил за меня?

Мой отец ненавидел меня, никогда не находил доброго слова для наследного принца Итана… или мне только так казалось.

ГЛАВА 11

КЭТИ

Я покинула пекарню Тони глубокой ночью.

Взяла папину военную форму вместе с повесткой и направилась в конюшню, с некоторых пор ставшей курятником. Раньше там была лошадь и коза моей сестры Фэллон, но нам пришлось продать их, чтобы оплатить налоги, когда у мамы ещё не было королевской печати.

Я достала из кошеля зёрнышко, положила в рот, прожевала и проглотила.

Это было странное ощущение.

Покалывание по всему телу. Мурашки по коже. Волоски дыбом. Внутренние органы как будто пришли в движение, а в голове появилась необычайная лёгкость. Словно моя душа собиралась покинуть тело.

Я упала на землю, точно пьяная. Но мне было хуже, чем тем вечером, когда я выпила шампанское. Мне совсем не нравилось это чувство потери контроля над собой.

Головокружение, наконец, остановилось.

Я застонала, но это уже был не мой девичий голос.

С трудом села. Платье сбоку порвалось. Грудь стала плоской. Я посмотрела на свои мужские руки.

Коснулась лица, ощупывая точёный подбородок с лёгкой щетиной.

Шатаясь, поднялась на ноги. Кажется, я стала выше. Ну, типа расстояние до земли стало больше, чем раньше.

Я легко разорвала своё платье.

Я стала явно сильнее. Намного сильнее.

Усмехнулась. И звук получился такой, будто его издал молодой парень.

Спустила трусы и увидела там мужские причиндалы.

Я долго пялилась на них в лунном свете.

Это было совсем не как у малыша Самуэля. Намного больше, но я не рискнула потрогать. Ходить с этой штукой будет… дико непривычно.

Я надела армейские штаны и рубашку, а затем куртку и сапоги.

Удивительно, что всё так хорошо подошло. Будто было сшито специально для меня, а не прислано отцу.

Я оставила свою одежду на полу и побежала обратно к Тони.

Он немного оторопел, увидев на пороге парня в солдатской форме.

— Кэти?

Я кивнула.

— Спасибо, Тони. Даже не знаю, как мне вас отблагодарить, — голос был совсем не мой.

Он рассмеялся.

— Мне ничего не нужно, Кэти. Просто береги себя.

— Хорошо. А вы, пожалуйста, присмотрите за моей семьёй.

— Обещаю, — кивнул он. — Одну минуту, я тут кое-что подготовил тебе в дорогу. Лестер уже ждёт тебя за углом. Ты уже придумала себе имя?

— Эндрю.

— Хорошее имя, — он вручил мне котомку с хлебом и сыром и флягу с козьим молоком. — Тебе пора.

Он отвёл меня к чёрному ходу, где уже ждали лошади и повозка с хлебобулочными изделиями.

— Ты сказал ему, кто я?

— Нет, просто попросил подвезти одного парня.

— Спасибо, Тони, — я обняла его, он похлопал меня по спине.

— Будь осторожен, Эндрю.

Я улыбнулась.

— Буду. Поговорите с моим отцом, ладно? Если несложно. Иначе он сойдёт с ума.

— Я постараюсь, Эндрю.

Я села в повозку, представившись как Эндрю.

— Лестер, — улыбнулся кучер.

— До скорого, Лестер. Удачи, Эндрю.

— Спасибо.

— Я могу высадить тебя через пять миль. Прости, дальше не по пути.

— Хорошо, пусть будет пять миль. Спасибо, Лестер.

Повозка тронулась, и я оглянулась напоследок на свою деревушку, думая о её жителях.

Я вспоминала Мэгги, маму, папу, сестёр и брата.

У малышей останутся оба родителя. Это лучшее, что я могу для них сделать.

Тони расскажет им наш план. Надеюсь, по крайней мере.

С первыми лучами солнца Лестер остановил повозку.

Я спрыгнула. Дорога до лагеря была мне известна, но я всё равно выслушала инструкции Лестера. Он же не знал, что я Кэти.

— Удачи, сынок. Надеюсь, вы положите конец этой войне. Уже слишком много сыновей погибли просто так.

— Благодарю за вашу доброту и за то, что подвезли.

Я попрощалась с ним глубоким голосом Эндрю Сквайра, который до шестнадцати лет рос у дяди.

Следующие пять миль пешком дались тяжело. Не из-за вещей, которые я несла. Их было немного. А из-за душевного состояния. Не знаю, увижу ли я когда-нибудь вновь семью и друзей. Меня тяготили мысли об опасности, которая может им грозить.

Я добралась до лагеря, когда солнце было уже высоко в небе.

Множество белых палаток были выстроены рядами. Это большой лагерь, среди солдат в нём есть и взрослые мужчины — ровесники моего отца и мальчишки младше меня, собирающиеся группками, чтобы поболтать.

— Извините, — обратилась я к первому встречному парню, но тот меня проигнорировал.

Попыталась снова, не зная, куда идти, чтобы отметиться, но также безуспешно. Тогда я вспомнила слова Тони про то, что мужчины не спрашивают направления.

Закатила глаза.

Сделала глубокий вдох.

Катрина Сквайр, чтобы осуществить задуманное, выглядеть как мужчина недостаточно. Нужно сыграть роль. Помни, что тебе сказал Тони.

Не проси ни у кого помощи.

Я последовала за двумя мужчинами, у которых были вещи на плечах. Мы прошли вглубь лагеря и остановились у длинного ряда солдат.

Я встала за ними, ожидая своей очереди.

Меня зовут Эндрю Сквайр. Я пришёл сюда вместо своего дяди и опекуна, Николаса Сквайра. У него проблемы со здоровьем и нет взрослых сыновей. Я с радостью займу его место.

Это моя «легенда», надо её придерживаться.

В очереди я простояла долго, пока, наконец, не подошла к месту регистрации.

Двое крупных мужиков лет под сорок, похожие на огров, явно пережили немало боёв, прежде чем их усадили за стол регистрации.

Они пообщались с мужчинами передо мной — очевидно, давними знакомыми, распределив их по группам и палаткам.

Теперь моя очередь.

— Имя.

— Ке… Эндрю, — я прочистила горло.

Он вскинул бровь и спросил фамилию.

— Сквайр, — я протянула ему папину повестку. — Я буду сражаться вместо своего опекуна, моего дяди, Николаса Сквайра.

Мужчина выругался.

— То есть у тебя нет нормальных документов?

— Это война. Не думал, что какие-то бумажки могут стать такой большой проблемой. Решение было принято в последний момент. Кузина с трудом связалась со мной.

— Глянь, какой умник выискался! — выкрикнул он, и все, кто стоял рядом, уставились на на нас.

— Будет весело выбить из тебя всю дурь. Поставить на место, показать, что ты никто и ничто…

— Угомонись, Тревор, — вмешался некий парень и взял мои бумаги. Я уставилась на документы в его руках, прежде чем поднять глаза на него.

— Ваше высочество, — потупился тот, кого назвали Тревором.

Моё сердцебиение участилось. Принц Горан.

— Сквайр, — принц посмотрел на меня. — Дай угадаю, ты никогда не был на поле боя?

Мотаю головой, позабыв все слова.

— Тогда ты пришёл по адресу. Завтра на рассвете мы начинаем тренировки. Тревор, покажи парню дорогу. Он прав: бумажки на войне роли не играют.

— Да, ваше высочество.

Потеряв дар речи, я просто смотрела Горану вслед.

Так значит, он тоже в лагере, и все слухи о том, что его тщательно охраняют в замке, чтобы однажды он стал правителем Пейи, врут.

Тревор пихнул мне в руки спальный мешок с одеялом и подушкой.

— Сектор С, палатка номер 1254. Брифинг сегодня вечером в главной палатке, — он указал пальцем в сторону, и я увидела верхушку самой большой палатки в лагере. — Участие обязательно.

Я кивнула, забрала свои бумаги и направилась к палатке.

Мой кошель с волшебными зёрнами висел на поясе под курткой.

Я нашла свою палатку быстро. Несколько ребят, ровесники Эндрю, уже болтали друг с другом.

— О, пушечное мясо, — встретил меня крепкий парень с волосами мышиного цвета и ямочками на щеках.

— Мы все тут пушечное мясо, Крейг, дебила ты кусок, — ответил ему другой. — Я Том, Том Хаддлсон.

Он протянул мне руку.

— Эндрю. Эндрю Сквайр, — улыбнулась я.

— Этого придурка зовут Крейг, а это Раф и Стьюи.

Я кивнула.

— Так ты готов сражаться в этой проклятой войне? — спросил Том.

— А у нас есть выбор?

Он хмыкнул.

— Откуда ты?

— Издалека. Но мой опекун живёт в Эйкенборо.

— Мы все из Диссельдорфа. Из Эйкенборо мало кто.

— Да я всё равно почти никого не знаю. Говорю же, там живёт мой опекун.

— Да, точно. Ну, добро пожаловать в ад, — сказал Том.

Он был не таким крупным, как Крейг. Примерно одного роста со мной.

Я забралась в палатку, надеясь, что ко мне больше не будут приставать с разговорами.

Раскатала спальный мешок и выкопала небольшую ямку для кошеля с зёрнами. Мне нельзя ни потерять их, ни попасться с ними.

Поверить не могу, что я здесь. Иду на войну вместо отца. Я наделась, что с моей семьёй всё будет в порядке и что Тони сумеет их успокоить насчёт меня. Я уже скучала по ним, но гордилась собой, потому что смогла попасть сюда, и радовалась, что Николас Сквайр останется в семье. В Эйкенборо он нужнее.

На вечернем собрании многие солдаты ушли со своими командирами, чтобы разбить лагеря в других местах.

Осталась только четверть от изначального количества.

Принц Горан также пришёл на брифинг, но почти ничего не сказал.

Мне было интересно, каково ему сейчас. Выглядел он так, будто всё нормально. С другой стороны, мужчинам полагается скрывать свои эмоции.

Рядом с ним была лиса, на которую пялились все. После того, как принц ушёл, мы его больше не видели.

После собрания мы отправились на ужин. Нам раздали кашу, я целиком съела свою порцию.

С собой у меня всё ещё были булочки и сыр, приготовленные Тони. Я собиралась съесть их ночью.

Эндрю был постоянно голоден. Кэти едва ли ела вообще.

После ужина я залезла в палатку.

Завтра начнутся тренировки.

Меня пугали обещания сделать из нас «настоящих мужиков». Интересно, как к этим заявлениям относились остальные ребята.

Быть мужчиной страшно.

Я всё ещё не могла привыкнуть к некоторым сторонам мужской жизни. Ходить по-маленькому было проще, будучи девушкой, потому что если не держать… эту штуку… можно всё обрызгать мочой.

Постоянно находиться среди парней тоже было непросто. Да, я выглядела как один из них, но не чувствовала.

Мысленно перебирала все инструкции Тони. Как ведут себя мужчины, как они думают…

В какой-то степени я боялась, что перестану быть Катриной, но это война: меня убьют, если узнают, что я женщина. Или поступят со мной так, что смерть покажется милосердием.

Я достала одно зёрнышко из кошеля, а затем вернула его в ямку.

Теперь это моя жизнь.

Я спрятала зёрнышко под подушку. Съем утром, прежде чем кто-то обнаружит, что я девушка.

От этих зёрен теперь зависит моя жизнь. Я должна быть осторожной.

АЛЬБЕРТ

Зеба вернулась. У нее была записка от Горана.

Я развернул записку. Он был в новом лагере, собираясь завтра начать тренировать много мальчиков, едва ли мужчин. Он не видел моего отца целую вечность, но обязательно сообщит новости, если что-то изменится.

Его новый приказ шел вразрез с нашим планом. Армия моего отца за считанные дни стала в разы больше.

— Ал, — Калеб увидел беспокойство на моем лице.

— Все хорошо, Калеб. Горан уговорит некоторых из них сражаться за наше дело. С нами все будет в порядке, — я пошел искупаться в озере.

Вода была теплой, а озеро скрыто деревьями. В такие моменты я всегда думал о ней. О моей прекрасной леди.

Я не мог перестать видеть эти глубокие печальные серые глаза каждый раз, когда закрывал свои. Я так старался воспроизвести в памяти ее запах. Ее смех и ее голос.

Но память все сильнее подводила меня.

Руки обхватили меня сзади.

— О чем задумался, Ал? — Конни всегда была такой теплой.

— Об этой войне. О том, что мы сделали. Я не ожидал, что мой отец станет таким невменяемым.

— Ал, он любит тебя.

Я фыркнул.

— Он слишком странно это выказывал, Констанс.

Она была Ласточкокрылой, которую я хотел отправить к отцу моей леди, чтобы он исцелился. Моя леди сказала, что он болен и умрет без магии Ласточкокрылых.

Подозреваю, его уже нет в живых.

— Что происходит между тобой и Робом? Каждый раз, когда он возвращается, ты дуешься.

Я усмехнулся. Она далеко не идиотка. Наблюдает за мной слишком пристально.

— Военные дела, он добывает для меня информацию, Констанс.

— Не лги мне. Я не Дризельда.

Я обернулся. Она очень красива, но она не моя леди.

— И даже твоя сексуальная ухмылка не смягчит меня. Ты уже некоторое время что-то скрываешь. Откройся мне. Может быть, я смогу помочь.

— Боюсь, на этот раз ты не сможешь помочь.

— Что, ты не доверяешь тому, насколько хорошо я могу быть информирована?

Я усмехнулся.

— Нет, позволь мне перефразировать: на этот раз ты не станешь помогать.

Ее улыбка исчезла, и она посмотрела вниз на воду.

— Кто она?

Я уже говорил, что она умна?

— Не Дризельда.

Она рассмеялась.

— Мы все это знаем.

— Мне жаль. Я знаю, что это не входило в план, — тихо сказал я.

— Она знает, что ты жив?

Я покачал головой.

— Дай угадаю, это встретился с ней там, на балу.

Мои губы слегка изогнулись, и я кивнул.

— Главное, что это не Дризельда, — тихо сказала она. — Она красивая?

— Не знаю, на ней была маска, а в момент снятия масок она просто сбежала, — в моем тоне чувствовалась печаль.

— Ты понятия не имеешь, как она выглядит?

— Нет, но она была особенной, Конни. Как будто ее душа резонировала с моей. Между нами была связь, которую я не мог отрицать.

— О, Ал, ты влюблен в девушку, которую даже не знаешь.

— Я знаю достаточно. Она из Эйкенборо. У нее был странный запах ванили и розы и самые грустные серые глаза, — я хохотнул. — Знаю, что звучит по-идиотски, — между нами воцарилось молчание. — Ее отец болен, и я хотел, чтобы ты помогла ему. Все это жутко неправильно, да?

— Нет. Ты хотел помочь кому-то, кому повезло меньше, чем тебе. Это впервые, Ал.

— Я так ошибался насчет бедных. Она думала, что я самый высокомерный ублюдок в мире.

— Что?

— Я не стал говорить ей, что я принц, я не такой уж большой идиот, но она что-то во мне разбудила. Я хочу быть лучшим королем, чем мой отец, и она помогла мне увидеть, что для этого нужно, — я вздохнул. — А я даже не представляю, как она выглядит.

Конни мягко коснулась моего лица, и в ее глазах заблестели слезы.

— Я должна ненавидеть эту незнакомку всем сердцем, я хочу этого, но мне не нравится твое разочарование или тот факт, что какая-то простолюдинка помогла тебе понять, каким королем ты бы хотел стать.

— Кто бы мог подумать. Девушка из бедной семьи перевернула мой мир.

— Эйкенборо, говоришь?

Я кивнул.

— Я посмотрю, что могу сделать.

— Конни!

— Несколько драконов держат связь с деревнями. Из-за приказа твоего отца женщинам придется нелегко: в одиночку растить детей и заботиться об их здоровье. Я попрошу знакомых присматривать за этой удивительной девушкой и передать ей, что с тобой все в порядке.

Я коснулся ее руки, которая все еще лежала на моей щеке.

— Спасибо тебе, Конни.

— Все, что угодно для тебя, Ал. Только попроси.

— Прости меня. Я не думал, что так получится.

Она фыркнула с легкой улыбкой.

— Думаю, теперь я наконец понимаю, о чем всегда говорила моя мама. Сердце не выбирает, кого любить. Надеюсь, ты найдешь ее, Ал. Я бы тоже хотела с ней познакомиться.

Она опустила руку и вышла из озера.

В лунном свете ее кожа была как молоко. Красивые серебряные чешуйки прятались внутри ее тела.

Она накинула на себя мягкий шелк и отправилась в свою комнату в бревенчатом доме.

Исси, вероятно, прочитает мне целую лекцию о том, какой я идиот, раз позволил ее близняшке ускользнуть у меня из рук. Но их мать права. Нельзя предавать свое сердце, когда дело касается настоящей любви. Мое сердце принадлежало той странной девушке с бала. Она украла его в тот вечер, невзирая на происхождение. И теперь, боюсь, я уже никогда не получу его обратно.

ГЛАВА 12

КЭТИ

Я проснулась в палатке сдлинными кудрями на лице.

Услышав голоса снаружи, я тут же схватила зёрнышко из-под подушки и проглотила его.

Щекочущее ощущение возникло мгновенно. Я вздрогнула, когда мои волосы резко выпрямились.

Это было странное чувство, чем-то похожее на тот момент, когда Альберт поцеловал меня.

Как только оно прошло, я открыла глаза.

Мои волосы вновь стали короткими, а грудь — плоской.

Я снова превратилась в парня.

Я встала и натянула на себя рубашку и штаны.

Стоит отметить, что эта часть жизни стала намного проще, чем когда я была девушкой. Не надо затягивать корсет и надевать многочисленные юбки.

Мне нравятся штаны.

Как будто я с самого начала должна была родиться мальчиком. Меня всю жизнь преследовала эта мысль. Единственный раз, когда я почувствовала себя девушкой, был на балу, во время поцелуя с Альбертом.

Но теперь, когда его больше нет, это уже неважно.

Я отправилась на завтрак, после того как в палатку заглянул Том, чтобы убедиться, что я проснулась. Мне надо быть осторожнее. Нельзя, чтобы он узнал, кто я на самом деле.

Кормили в военном лагере отвратительно.

Нам подали слипшуюся овсянку и крепкий кофе без сахара.

Я никогда не любила кофе и мечтала о чае. Что-то мне подсказывало, что сегодня мне понадобятся силы.

Я села за один стол с Томом и парнями из Диссельдорфа.

Для парней они как-то слишком много болтали. Причём то, что Крейг рассказывал о девушке, с которой познакомился в Диссельдорфе, было просто мерзко. Неужели все мужчины такие? Не верю, что мой папа такой же.

Я старалась не думать об отце. Потому что начинаю сильно скучать по нему, а ещё по маме, сёстрам и брату.

Нет, мысли о них нужно задвинуть подальше.

Я теперь Эндрю Сквайр и не могу позволить себе излишнюю сентиментальность.

Я с трудом проглотила кашу. Слипшуюся и безвкусную. Может, мне стоило вызваться добровольцем на кухню, но я боялась, что пропущу все тренировки, постоянно готовя еду.

Я застыла, увидев мальчика лет двенадцати, максимум четырнадцати, заходящего в палатку.

— Его зовут Мейз, — сказал Том. — Его отец погиб из-за язвы прошлой зимой. Он остался старшим мужчиной в семье.

— Но он же ребёнок! — возмутилась я.

— Королю нет дела до того, сколько нам лет. Я вообще думаю, что Альберт погиб чисто назло ему.

— Никто не умирает для того, чтобы позлить других.

— Я бы так и сделал, будь король моим отцом.

Крейг расхохотался, и остальные присоединились.

Мне не понравилась эта мысль. Ведь в таком случае получается, что наша встреча на балу для него ничего не значила.

— Я слышал, что он питал слабость к хроматическим драконам. Иронично, что именно такой его и убил.

— Дракон просто хотел позабавиться с ним, — парни рассмеялись над тем, с какой интонацией произнёс эти слова Том.

— В смысле позабавиться?

— Ой, да ладно тебе, Эндрю. Просто это было ненормально, что четыре придурка проводили всё время вместе. Никто никогда не видел Альберта с девушкой.

— Ходили слухи, что в его покои частенько захаживала одна.

— Чтобы поиграть с ним в шахматы, не иначе, — снова расхохотались они.

Он был не такой.

— Или чтобы он научился, как по-настоящему удовлетворять женщину, — возразила я, и смешки смолкли.

— Сомневаюсь, что если бы в его комнате появилась голая девка, он бы понял, что с ней делать.

Снова хохот. Я уставилась на Тома.

— Он же принц, идиот. Их с ранних лет — возможно, в возрасте Мейза, если не раньше, — учат, как обращаться с женщинами. Те слухи, что доходили до меня, говорили совершенно противоположное.

Они все посмотрели на Мейза.

— Ты это серьёзно? — спросил Крейг.

— Ага, — кивнула я. — Думаю, секс у него был каждую ночь. И самое главное, что никакой сифилис ему не страшен, потому что прямо в замке живёт Ласточкокрылый.

— Откуда ты так много знаешь про жизнь принцев?

— Говорю же, я много где был, много чего слышал.

Мой взгляд остановился на Мейзе, который сидел за столом в одиночестве. В свои двенадцать лет он уже вынужден сражаться в этой дурацкой войне.

Кто-то сел перед ним, и я переключила внимание на него.

Это был Горан, который тут же завёл разговор с мальчиком.

— Как вы думаете, почему он здесь?

— Самому интересно. Говорят, король Магнус стал сам не свой после смерти Гельмута. Ходят слухи, что он презирает младшего сына.

— Мы все об этом слышали, но интересно почему, — задумался Том.

Я бы тоже хотела знать ответ на этот вопрос.

После завтрака Горан куда-то ушёл, а вместо него пришли офицеры, и мы все встали.

— Выстройтесь в ряд, — командовали они, и мы тут же бросились исполнять приказ. Моё сердце стучало, как бешенное, когда они проходили вдоль нашего ряда.

Один из них остановился перед мальчиком, стоявшим через пару человек от меня.

— Сколько тебе лет?

— Почти тринадцать, сэр, — его голос звучал испуганно.

Офицер хмыкнул.

Война жестока.

— Сегодня мы начнём тренировки с оружием. Посмотрим, какое вам лучше подходит, — он оглянулся. — Кто-нибудь раньше держал в руках оружие?

Я подняла руку наряду с ещё несколькими парнями.

— Я думал, ты новичок, — рявкнул на меня офицер.

— Я охотился с луком и стрелами и знаю, как пользоваться топором, — произнесла я своим мужским голосом.

— Понятно. Посмотрим, помогут ли тебе навыки охоты с мишенью посерьёзней какого-нибудь беспомощного оленёнка, — он оскалился и направился к следующему идиоту, осмелившемуся поднять руку.

— Ты умеешь стрелять из лука? — прошептал Том, стоявший рядом со мной. Я кивнула. — Научишь меня?

— Что-то мне подсказывает, что они научат, — прошептала я в ответ.

— За мной шагом марш, — выкрикнул офицер, добавив что-то ещё про скорость и порядок.

Я пошла вместе с остальными, и мы остановились в открытом поле.

Здесь были мечи, луки, молоты и топоры — всё оружие, которое я только могла себе представить, и даже то, которое никогда раньше не видела.

— Стрелки, сюда.

Несколько из нас, имевших опыт охоты с луками, подошли к офицеру.

Мишени были расставлены всего в пятидесяти футах от нас. И одна стояла на расстоянии в сто пятьдесят футов.

Офицер, который был явно немногим старше меня, натянул тетиву и выпустил стрелу, попав в дальнюю мишень. Просто показушничал.

Даже не в яблочко.

Дальше была наша очередь.

Мы все попали в мишень. В мужском теле я стала в тысячу раз сильнее, и моя стрела чуть было не пробила мишень насквозь.

Но я несколько промахнулась и едва задела край мишени.

Не учла рост Эндрю.

— Не можешь разглядеть мишень, охотник? — съязвил офицер, и все рассмеялись.

Мишени перенесли подальше, футов на двадцать.

Мне нужно освоиться в теле Эндрю. Я вспомнила папины слова, чему он учил меня вначале.

Не торопиться.

— Что тут у нас, нерешительный солдат? — все снова рассмеялись на слова офицера, кроме меня. Что с ним не так?

«Не обращай на него внимания», — раздался голос папы в моей голове и продолжил объяснять, как держать лук и целиться.

Собравшись, я выпустила стрелу, и на этот раз она попала чуть выше центра мишени.

— Ну наконец-то. Будь это реальный враг, тебя бы уже сто раз убили.

Я взяла ещё одну стрелу, натянула тетиву, целясь в дальнюю мишень. Я выстрелила быстрее, чем кто-либо успел бы сосчитать до трёх, и попала в самое «яблочко» мишени, стоящей в ста пятидесяти футах от меня.

Все тут же замолкли, ведь даже офицер не попал в центр мишени. Он стиснул зубы и начал надвигаться на меня широким шагом.

Чёрт, что я натворила?

Он остановился, заметив что-то за моей спиной. Я обернулась и увидела принца Горана, разглядывающего мишень со стрелой в центре.

— Какая твоя максимальная дистанция? — спросил он у меня.

— Я занимаюсь охотой. Я никогда не измерял дистанцию.

Он улыбнулся.

— Не против, если мы проверим сейчас?

Я кивнула.

— Джеймс, переставь мишень на пятьдесят футов дальше.

На этот раз он не сказал ни слова и просто пошёл исполнять приказ принца. Перенёс мишень и ушёл с зоны стрельбы.

Я встала напротив мишени, взяла стрелу, натянула и отправила в полёт.

У меня округлились глаза, когда стрела запела. Такой свистящий, слегка певучий звук. У Кэти никогда не получалось добиться этого эффекта, а вот папа умел. Он называл это голосом стрелы. Прекраснейшим звуком в мире.

Не в «яблочко», но близко. Мне всё ещё нужно приспособиться к росту и силе Эндрю, привыкнуть к этому телу.

— Джеймс! — крикнул Горан. — Ещё на пятьдесят.

Джеймс побежал отодвинуть мишень ещё дальше.

Подхватив новую стрелу, я натянула тетиву.

На этот прицелилась чуть ниже и выстрелила.

Стрела со свистом пролетела через поле и пробила центр мишени.

— Похоже, чем дальше мишень, тем лучше ты стреляешь, Эндрю, — пошутил Горан.

Я улыбнулся.

— Типа того.

— Джеймс, давай ещё на сто футов.

Все ахнули, включая меня.

— Подожди, — Горан направился к своей палатке и вернулся с красивейшим луком и кочаном стрел. — Попробуй эти.

— Я не могу, они ваши.

— Возьми и стреляй.

Я посмотрела на мишень. Дистанция в триста пятьдесят футов.

Сложив свои прежние лук и стрелы, я взяла предложенные принцем.

Крепкая и изящная конструкция. Стрелы тоже высочайшего качества.

Переведя внимание на мишень, я натянула стрелу. Для этого мне пришлось приложить больше усилий, потому что тетива была жёстче.

Я навела прицел и сделала глубокий вдох. Выстрелила, и только затем выдохнула, услышав пение стрелы.

Я рассмеялась, когда стрела попала в мишень. Горан посмотрел в свою подзорную трубу.

И улыбнулся.

— Можешь забирать. Ты с ним справляешься намного лучше меня. В яблочко, — объявил он. Все ахнули и начали хлопать мне. — Ты очень талантлив. За всю жизнь я видел только одного человека, кроме тебя, кто мог заставить стрелы петь.

— Всего одного?

Принц кивнул.

— Могу я узнать, кто это был?

У меня на уме был только один человек — Николас Сквайр.

— Кронпринц Итана. Бывший, к сожалению.

Альберт? Я посмотрела на мишень и своё новое оружие.

— Это его лук?

Горан улыбнулся.

— Нет, он твой, — принц развернулся и ушёл.

Он не ответил на мой вопрос. Этот лук принадлежал Альберту? Вполне возможно. Это же просто произведение искусства. И стрелы тоже потрясающие.

Тренировка продолжилась, как только Горан скрылся в своей палатке.

Меня назначили главным стрелком тем же вечером и поручили показать нескольким новобранцем, которые проявили неплохие задатки, как нужно обращаться с луком и стрелами.

В их числе оказался Мейз.

Меня прозвали Соколиным глазом.

На ужине все звали меня к себе за стол, но я села рядом с Мейзом.

К нам присоединились Том, Крейг, Раф и Стьюи.

— Ты очень круто стреляешь, — восхитился Мейз.

— Ты скоро тоже научишься, Мейз. Это вопрос практики.

— Я слышал, ты быстро заткнула рот Джеймсу, — сказал Том.

— И привлёк внимание Горана, — добавил Крейг. — Ну, ты помнишь наш утренний разговор про принцев и их интересы.

— Закрой рот, придурок. С его стороны не было никаких поползновений. Он просто восхитился тем, что мои стрелы поют в полёте, вот и всё.

— Поют?

— Просто термин такой. Это значит, что стрела так быстро рассекает воздух, что издаёт свистящий звук. Говорят, что не все лучники на такое способны.

— Понятно, — ответил Крейг.

Дальше мы ели молча, а позднее вечером я отправилась к ближайшему источнику, чтобы окунуться.

Пускай я выгляжу как парень, я не имею ни малейшего желания мыться вместе с ними.

Мой мешочек с зёрнышками был надёжно закопан в палатке.

Я чувствовала себя дико уставшей. Вымывшись, я вернулась в палатку, закрылась и рухнула на спальный мешок.

Достала одно зёрнышко и спрятала по подушкой. Хоть бы превращение в девушку разбудило меня.

С этими палатками никакого уединения.

Всё будет в порядке. Надо просто повторять это себе, пока не поверю.

Надеюсь, завтра будет лучше.

АЛЬБЕРТ

Роберт вернулся. От моей леди не было никаких известий. Как могла девушка вот так просто исчезнуть? В смысле она же обычная девушка, где бы она могла спрятаться?

Моя надежда когда-нибудь узнать, кто она на самом деле, таяла. Мой отец набирал все больше и больше солдат для своей армии. Горан прислал сообщение, что ему дали группу для тренировок, и там был мальчик по имени Эндрю, у которого обнаружился настоящий талант к стрельбе из лука. Они прозвали его Соколиным глазом. Нам нужно дать Горану время на то, чтобы завоевать доверие Соколиного глаза, и мы надеялись, что нам удастся переманить его на свою сторону.

Нам нужны хорошие лучники. Я сам тренировал нескольких из них.

Конни и Исси также приводили все больше и больше Хроматических детей.

Это выходило из-под контроля. Они были сильно напуганы, когда видели людей в лагере, но благодаря дружелюбным улыбкам и обещаниям Конни, что им не причинят вреда, а еще тому, что им дали время узнать меня получше, в итоге они начали расслабляться. После этого момента они показали нам, на что они способны.

Они действительно талантливы. Из их рук исходили огонь и молнии, мороз и зеленый туман.

Один парень — Зеленый Пар — постоянно огрызался и заговаривал нам зубы. Но в целом они были хорошими ребятами.

Гельмут и Калеб помогали строить бревенчатый дом, расширив его площадь, чтобы хватило места для всех детей. Чем больше детей собиралась привести Конни, тем больше места должно было быть.

— Я прошу прощения за лишние рты, Ал.

— Не надо. Они не виноваты, и я сам сказал тебе приводить всех детей, оставшихся без родителей, чтобы мы могли позаботиться о них. С нами все будет в порядке.

Она кивнула и мягко улыбнулась.

С тех пор как я рассказал ей о моей леди, она держалась немного отстраненно.

Я ее понимаю. Теперь она знает, что мое сердце принадлежит другой, и пытается защитить свое собственное.

Я тоже помогал строить бревенчатый дом и пытался примирить некоторых Хроматических и Металлических драконов. Они не так уж хорошо ладили. В течение многих лет Хроматические считали Металлических предателями.

Но все это изменится со временем. Должно измениться. Пришло время нам всем измениться.

Они найдут взаимопонимание и научатся сосуществовать вместе, а через много лет даже не вспомнят о том времени, когда их виды не ладили друг с другом.

Это была моя мечта о лучшей Пейе. Той, в которой мы все могли бы жить в мире.

ГЛАВА 13

КЭТИ

Тренировки были тяжёлыми. И каждый вечер я чувствовала себя более уставшей, чем в предыдущий.

Но в то же время я улучшила свои навыки стрельбы и реально претендовала на место лучшего лучника. Горан сам так сказал.

Он был неплохим человеком. Честно говоря, он добр и по нему не скажешь, что он голубых кровей.

Он создавал впечатление потерянной души, будто дракон со сломанными крыльями, и мне хотелось позаботиться о нём.

Он тоже был умелым воином, особенно с мечом.

Бесчисленное количество раз мы видели, как он сражается с четырьмя или пятью своими подопечными сразу, и каждый раз он надирал им задницы.

Мне надо быть осторожнее со взглядами в его сторону. Я испытывала к нему некую влюблённость.

И это вызывало у меня чувство вины, но я старалась напомнить себе, что Альберта больше нет. Поэтому я здесь. Чтобы сражаться. Чтобы отомстить за его смерть.

Как и Горан. Ему нужно отомстить за троих.

Я скучала по дому. Мне не хватало папиных объятий и маминого сочувствия. Когда я была чем-то расстроена или подавлена, рядом с ней мне всегда становилось лучше.

Она могла утешить меня одним-единственным словом, и небеса знают, как сильно мне это было нужно несколько раз за последние месяцы.

Новости, дошедшие до нас, были не про Эйкенборо, Диссельдорф или Алкадин.

Они касались маленьких городков и деревушек, которые были уничтожены, но три главных города были хорошо оснащены. Мы также слышали о гибели многих Хроматических драконов.

Также мы узнавали новости о военных. Несколько групп, которые собрались здесь в первый день и покинули лагерь тем же вечером, были атакованы и разгромлены.

Я снова заметила лису. Видела её уже несколько раз. Она всегда забегает в палатку Горана и спустя несколько минут возвращается обратно в лес.

Я встала со своего места у костра, как только лиса вошла в палатку, и подошла ближе.

— Будь осторожна, ладно? — тихо произнёс Горан, и лиса выбежала.

Я села на корточки и протянула лисе кусочек вяленого мяса, добытого во время последней охоты.

Она приблизилась ко мне, долго принюхивалась, но в итоге взяла.

И тут я заметила Горана, стоящего на выходе из палатки.

Лиса, забрав мясо, рванула прочь от него со скоростью света.

— Красивый зверёк, — сказала я, поднимаясь.

— Спасибо. Её зовут Зеба.

— Зеба, — попробовала кличку на языке.

— Она была лисой Альберта. Теперь она передаёт мне сообщения от королей. Ал хорошо её натренировал.

— Не доверяешь воронам?

— Доверяю, но короли считают, что их использовать опасно. Мятежники знают, что вороны доставляют сообщения и убивают всех чёрных птиц в небе. А про лису они не знают.

Я усмехнулась.

— Как он её обучил?

— Когда дело касается животных, у него безграничное терпение. Мы нашли её ещё лисёнком. Её маму убили стрелой, она лежала мёртвая уже несколько дней. Зеба голодала, и Альберт взял её к себе. Он буквально нянчился с ней, пока она не окрепла.

— Нянчился?

Горан рассмеялся, заметив моё выражение лица.

— Ему помогали, конечно же. Теперь она наша большая помощница.

— Не боишься, что кто-то может её подстрелить?

— Нет, она чрезвычайно ума. Чует опасность за милю. Лисы, они такие. Очень умные животные.

— Должно быть, она скучает по нему.

— Очень. Меня беспокоит, что она так смело подошла к тебе за куском мяса.

— Я тоже умею находить общий язык с животными. Думаю, она почувствовала, что я ей не угроза.

— Можно попросить тебя кое о чём?

— Конечно, что угодно.

— Не говори никому о Зебе.

— Горан, она приходит и уходит, когда ей заблагорассудится.

— Ты очень наблюдателен, Эндрю, всё замечаешь. Другие, если и видели, не задавали вопросов.

— Почему?

— Потому что в любом лагере бывает один или два чужака, если ты понимаешь, о чём я.

Я прищурилась.

— Нет, не понимаю.

— Мятежники, Эндрю.

— Что? Они же Хроматические драконы!

Он внимательно посмотрел на меня.

— И что?

— Они драконы, Горан.

— Они могут принимать человеческий облик, как и Металлические.

Я застыла.

— Ты не знал?

— Я никогда в жизни не видел дракона, кроме как высоко в небе. Откуда мне, чёрт подери, знать, что они могут превращаться в людей?

Он улыбнулся.

— Они во многом схожи с Металлическими.

— Только злые.

— Ну да, — его улыбка исчезла. — Я не хочу, чтобы они узнали про Зебу и то, чем она занимается. Пожалуйста.

— Мой рот на замке.

— Спасибо.

— Так как же понять, кто перед тобой? Если Хроматические драконы могут притворяться людьми.

— Никак. Если у тебя нет кучи зелий, что могут заставить их превратиться обратно в драконов.

— Ты уже видел такое?

— У наших отцов есть для них специальные камеры в подземельях. Конечно, мы все видели превращение.

Холодок пробежался по моей спине.

— Тебя не пугает, что они дышат огнём?

Горан рассмеялся.

— Магия под запретом, но только не для королей. То, что я видел, заставило меня задуматься, кто на самом деле монстр.

Я кивнула, пытаясь представить то, что ему довелось видеть своими глазами.

— А теперь извини, Эндрю, но мне нужно вернуться к работе, — он криво улыбнулся, развернулся и зашёл обратно в свою палатку.

Я вернулась к своей.

Я очень устала, но не могла перестать думать о словах Горана.

У меня было странное чувство, словно часть его понимала Хроматических драконов лучше любого из нас.

Эта часть наверняка предвидела войну задолго до её начала.

Но всё же Хроматические драконы убили его брата и друзей. Он должен ненавидеть их не меньше меня.

Я взяла зёрнышко и положила его под подушку.

Надеюсь, что проснусь раньше остальных.

Я закрыла глаза и погрузилась в сон. Мне снились лисы и Хроматические драконы, дышащие огнём.

Я слышала их рёв. Почти как наяву.

— Эндрю, просыпайся! — крикнул Том, и я сразу же открыла глаза. Схватила зёрнышко и положила в рот.

Дракон всё ещё ревел, как безумный.

Мою палатку осветил оранжевый свет. Крики доносились со всех сторон.

Я схватила свой лук и колчан со стрелами и вынырнула из палатки. Даже не успела надеть рубашку.

На многих форма горела, другие всячески уворачивались от драконьего огня.

Я побежала навстречу этому пламени. Со мной явно что-то не так.

Я увидела Фрэнка, оружие которого выпускало сети. Он лежал обгорелой грудой на этом самом оружии. Я оттолкнула его безжизненное тело и прицелилась на дракона в небе.

Они умны. И быстры.

Думай как дракон, Кэти.

Быстро и изобретательно.

Я прицелилась не прямо на дракона, а чуть дальше, и нажала на спусковой крючок.

Сеть вылетела и поймала дракона за лапы, связав их в воздухе.

Земля задрожала, когда дракон рухнул. Двое других улетели, сжигая всё по пути.

Мои руки задрожали. Солдаты вокруг ликовали.

Получилось. Я поймала своего первого дракона.

— Эндрю? — позвал Горан. Он был верхом на коне.

Я посмотрела на него.

— Где Фрэнк?

Я указала на тело.

— Мёртв, — произнесла едва слышно.

Горан перевёл взгляд на упавшего дракона.

— Отличный выстрел. Давай со мной.

Я снова ожила, и ноги вернули чувствительность. Горан помог мне взобраться на своего коня, и мы поехали к дракону.

— Я рад, что ты всё ещё жив.

— Нам никогда не победить в этой войне.

— Не теряй веры. Эта война длится уже не первый год. Мы не так невинны, как пытается заверить людей король.

Я уставилась на него, а он спустился с коня и пошёл к дракону, которого я только что подстрелила.

Я пошла за ним.

К тому моменту, как мы приблизились к дракону, вокруг уже собралась толпа. Дракон рычал, плюясь кислотой в каждого, кто подходил слишком близко.

Кислотник.

Горан внимательно рассматривал Ночного Злодея. Его глаза чуть было не вылезли из орбит, но быстро сменились прищуром, как только принц разглядел морду дракона.

Он схватил щит, когда кислота полетела в его сторону, и отразил его. Вот это рефлексы!

Горан заговорил на латыни. Хотела бы я понимать, что он говорит, но это слишком сложный язык для меня.

Меч возник из неоткуда и пробил череп дракона. У меня на глазах зверь издал последний рёв и затих.

Это был меч Тревора. Совсем спятил, кретин.

Горан бросился к нему и со всей силой врезал Тревору по лицу, а затем пнул в живот. Принц был настолько зол, что чуть было не убил парня. Ребята едва оттащили Горана от Тревора.

— Я мог выяснить, где они живут, тупорылый ты идиот! — выплюнул он в сторону Тревора.

— Как? Он же размером с дом! Он убил бы нас всех.

— Он был ранен. Есть способы заставить их говорить. Способы, о которых никто из вас не знает. Которым отцы учили нас с детства. Либо ты будешь следовать приказам, Тревор, либо немедля отправишься на передовую. Своеволия не потерплю. Уведите его с глаз моих.

— Да что за бред? Его мяса хватит нам на месяц, Горан!

Меня чуть было не стошнило: ведь я знала, что они могут превращаться в людей.

— Не говори о том, чего не знаешь или не понимаешь, — Горан был вне себя. Он развернулся и бросил горящую палатку поверх дракона.

Мы все разбежались по сторонам, когда его кислотное дыхание встретилось с огнём. Пламя взвилось ввысь, и дракон сгорел. В воздухе пахло жареной птицей.

— Всех раненых в главную палатку. О них позаботятся Ласточкокрылые.

Он даже не взглянул на меня, проходя мимо, слишком расстроенный, чтобы волноваться о мнении окружающих.

Он вёл себя не так, как обычно. Хотела бы я знать, что сейчас творится у него в голове. Какие ужасы он видел ещё ребёнком. И я была права насчёт того, что он предвидел эту войну задолго до её начала.

Что он имел в виду, когда сказал, что мы не такие уж невинные жертвы, как пытаемся показать?

Я никогда прежде не убивала дракона. Да что там — я и представить не решалась, как могу подстрелить такого зверя, до этой самой ночи.

Что он имел в виду, говоря, что мы вовсе не невинны?

Я бросилась обратно к своей палатке, надеясь, что кошель с зёрнами не пострадал. Он всё ещё был закопан, я достала его и привязала к поясу. А затем вернулась к другим, чтобы помочь раненым добраться до главной палатки и закопать мёртвых.

Нас осталось всего несколько сотен, тогда как было не меньше тысячи.

Утром снова начались крики, когда люди заметили в небе двух драконов.

— Отставить! — выкрикнул Горан. — Это Ласточкокрылые.

Их чешуйки сверкали так ярко на солнце, что я не могла на них смотреть, но почувствовала их приземление.

Какие же они большие.

Горан ждал их с заранее приготовленной одеждой. Один из них преобразился прямо у меня на глазах из огромного серебряного зверя в красивую женщину. Горан накинул на неё мантию. Она поймала мой взгляд.

Она даже не улыбнулась мне. Словно бы чуяла, что я подстрелила дракона, что я тоже причастна к его смерти.

Она расцеловала Горана в обе щеки, тогда как её спутник превратился в мужчину.

Он тоже взял мантию у Горана, и они вдвоём направились к главной палатке.

— Они могут принимать человеческий облик? — спросил меня Том.

— А Тревор хотел съесть убитого.

Том вздрогнул.

— Стоп, те тоже превращаются в людей?

— Они все драконы, Том. Суть одна, пусть даже одни злее других.

— Твою ж мать. А вдруг они среди нас? Как драконы узнали, что мы здесь?

— Хороший вопрос. Будь бдителен и не доверяй кому попало, — ответила я и поспешила к палаткам, чтобы успеть собрать побольше вещей.

Нам нужно как можно скорее передислоцироваться. Что-то мне подсказывает, что Зеба скоро будет здесь.

Краем глаза я увидела, как Ласточкокрылые исцеляют пострадавших.

Простым прикосновением.

Их ладони и волосы начинали светиться, а через несколько секунд все раны и шрамы уже исчезали.

Вскоре я уже откровенно пялилась. А вот Горан был привычен к этому зрелищу.

Сколько раз он уже видел, как они это делают?

Он повернул голову и заметил потрясение на моём лице.

— Эндрю, иди сюда. Я хочу познакомить тебя с Конни. Она моя хорошая подруга.

Подруга? И с Альбертом она тоже дружила?

— Эндрю, — я осторожно протянула руку. Девушка улыбнулась и встала.

— Ты не пострадал?

— Вроде нет, — ответила я. Но она всё равно коснулась моего лица, и я почувствовала лёгкое покалывание, словно мой лоб преображался.

— Готово.

Я дотронулась до своего лба. Даже не знала, что меня задело.

— Горан рассказал мне о том, что ты сделал сегодня. Как тебе это удалось?

Я пожала плечами.

Она улыбнулась.

— У тебя отличные инстинкты — сразить дракона с первой же попытки.

— Это почти то же самое, что стрелять из лука. Надо просто хорошо прицелиться.

— И попасть точно в цель, — добавила она. Мне не понравилось, каким тоном она это сказала. Словно бы намекала, что я знала, как это сделать. А мне на самом деле просто повезло.

— Приятно познакомиться, Эндрю. Постарайся не умереть, — улыбнулась она и пошла к следующему пациенту.

— Как они узнали, где наш лагерь?

— Не знаю. Помнишь, я рассказывал тебе об их второй ипостаси? У меня смутное подозрение, что драконы есть среди нас, Эндрю. Будь осторожен.

Я кивнула.

— Мы переедем?

— Да, иначе они снова нападут. И можешь мне поверить, они знают все наши ловушки. Они также понимают, что мы не сможем сделать новые или переместить старые за день.

— И как же мы их заберём?

— Никак. Отправимся в горы и разобьём новый лагерь. Осталось только дождаться указаний короля.

Я кивнул.

— Я могу чем-то помочь?

— Ты уже достаточно сделал. Иди отдыхай. Мы отправимся ближе к сумеркам.

— Лучшее ли это время?

— Да, лучшее. Поверь мне. Я знаю, что делаю.

— Это был тот самый Ночной Злодей, убивший принца Альберта?

Горан мотнул головой.

— У того зверя был шрам на голове и белые чешуйки только вокруг носа.

АЛЬБЕРТ

Констанс вернулась. Она получила весточку от Горана и письмо.

— Насколько все плохо?

— Очень, у них осталось около ста пятидесяти человек из полутора тысяч, — слезы навернулись на ее глаза.

— Горан?

— Он невредим. Тебе нужно найти этих идиотов, Ал. Они только ухудшают положение восстания.

— Они уменьшают армию моего отца, Констанс.

— Они еще совсем юные. Ты знаешь, что новобранцы Горана — это молодые парни и совсем мальчики.

— Мальчики?

— Твой отец потребовал призвать по мужчине из каждого дома, неужели ты думал, что он спросит их возраст? — она умчалась, как будто действия моего отца были моими.

Я вскрыл письмо Горана.

Он отступал с выжившими новобранцами в горы. Те, в которых мы обычно ночевали летом.

Я хорошо знал эти горы.

Эндрю был одним из выживших, и он сбил дракона. Но сумасшедший идиот по имени Тревор убил его до того, как Горан смог поговорить с ним, чтобы дать ему понять, что если он хочет сражаться в этой войне, то лучше делать это со мной, а не против меня.

Я закрыл глаза.

«Я пытаюсь завербовать нескольких, — писал Горан. — Эндрю не идиот, Ал, он видел Зебу, она взяла у него немного мяса. Не наказывай ее, но убедись, что в следующий раз ее накормят».

Я догадался, к чему он клонит. Она проголодалась, а охотиться особо не умеет, потому что я всегда кормил ее едой с нашего стола. Мне придется тренировать ее получше.

Он написал, что объяснил Эндрю действия Зебы тем, что, мол, она раньше принадлежала мне, а сейчас передает сообщения моего отца. Тот купился, но, вероятно, скоро узнает, что здесь замешано что-то еще. Он задавал много вопросов о Хроматических драконах, и это хорошо, но Горан полозревал, что Хроматический дракон убил кого-то, кого он любил. Его ненависть к ним была очевидна. Надо постараться изменить его отношение, прежде чем раскрыть ему правду.

«По какой-то причине ему очень интересно, каким человеком ты был. Может быть, ты станешь ключом к завоеванию его доверия. Будем надеяться. Он принесет большую пользу на нашей стороне».

Я сжег письмо и молча сидел, думая о том, как тяжело Хроматическим драконам, которые отказывались выбирать чью-либо сторону, делать все это ради нашего дела.

Погибло полторы тысячи юношей и мальчиков. Среди них мог быть Горан или даже этот Эндрю.

Горан очень им восхищался.

По описаниям он казался человеком, который легко бы мог стать охотником на драконов, и я согласился с тем, что от него будет много пользы на моей стороне, в моем деле. Я надеялся, что он прислушается, когда узнает, что никто из нас не умер, что мы сами участвуем в восстании.

Оставалось только надеяться и молиться о лучшем.

ГЛАВА 14

КЭТИ

Семь месяцев прошло с тех пор, как мы разделились на небольшие группки.

Мейз был в моём отряде, наряду с Гораном и другими.

Я уже давно не видела Тома и Крейга.

Мы передвигались днём, разведывали местность и разбивали лагерь на ночь.

Сражались при необходимости.

Большинство восставших драконов были в человеческом облике, но они пользовались своими способностями: огнём, снегом, кислотой и молниями.

Убивать их было непросто, и мы теряли одного-двух солдат при каждой стычке.

Драконы отделывались царапинами. Я ранила нескольких. Горан требовал, чтобы я не жалела их, знал, что я могу убить выстрелом, но что-то в глубине души мешало мне это делать.

С тех пор, как он рассказал мне, что эта война давно назревала, меня одолевали смешанные чувства.

Мне казалось, будто я предаю наследие Альберта, и каждый раз мне хотелось пнуть себя за это. Я слишком размякла. Эндрю стал таким же мягкосердечным, как Кэти.

Мы нашли убежище в пустой пещере, и сегодня дежурила я.

Горан рассказал мне, что это драконья пещера. Она достаточно велика, чтобы вместить как минимум троих.

Я пыталась представить, какой была жизнь до всей этой войны из-за чьей-то жадности. Войны за земли, за территории…

Да, внутри меня шла отдельная война.

Если они могут превращаться в людей, то мы можем с ними договориться.

— Привет, — ко мне подошёл Горан и сел рядом.

— Привет. Прости за…

— Нет, это ты меня прости. Я всё время забываю, что ты новичок. Пускай ты отлично стреляешь из лука — возможно, даже лучше кронпринца, — он усмехнулся, — но ты не убийца. Тебе не рассказывали с самого детства о том, как всё обстоит на самом деле.

— Почему так? Почему нам не рассказывают об этом? О том, что они могут принимать человеческий облик.

— Из-за невежества, может быть. Не знаю.

— Как много тебе известно?

Горан улыбнулся.

— Альберт придумал названия их видам, точно так же как это сделал его отец в своё время с Металлическими драконами.

— Правда? — улыбнулась я.

— Ага. Кислотника он называл Ночным Злодеем.

Я рассмеялась.

— А потом этот Злодей убил его. Интересно, если бы он знал о том, какая судьба его ждёт, стал бы давать имя своему убийце?

— Хочешь узнать названия остальных?

— Нет, мне и так сложно их убивать. Пожалуйста, давай обойдёмся без имён, — Горан внимательно посмотрел на меня. Я вздохнула и добавила: — Знаю, ты не это хотел услышать. Но прежде я убивал только ради еды и относился с глубочайшим уважением к тем, кого лишал жизни. Мой опекун учил меня убивать только при необходимости, а не ради забавы.

— Мы убиваем, чтобы выжить, Эндрю.

— Прости, что считаю любую жизнь ценной, Горан. Хотел бы я быть как ты.

— Нет, поверь мне, ты не хотел бы. Я завидую тебе.

— Нечему тут завидовать.

— Ошибаешься. У тебя был тот, кто любил тебя, раз научил уважать всё живое, а не выборочно.

— А у тебя нет? — выпалила я. Последовало молчание. — Прости, я забылся, тебе необязательно отвечать.

— Нет, всё в порядке. Я доверяю тебе, Эндрю, а со мной это бывает нечасто. Тех, кому я доверяю, можно пересчитать по пальцам одной руки.

— Тогда я польщён.

Он выставил перед собой руку ладонью вверх, и та побелела, над ней закружились белые снежинки, формируя шар, который Горан бросил в костёр.

Я, не отрываясь, смотрела на то место, где только что огонь поглотил снежок.

— Теперь ты знаешь.

— Ничего не понимаю… Ты владеешь магией?

Он покачал головой.

— Это не магия.

— А что тогда?

— Снег.

— Снег, — тупо повторила я. — И как ты это сделал?

— Я заболел, когда мне было где-то шестнадцать. Думал, что помру, но оклемался. И после этого обнаружилось, что я могу создавать снег из ничего.

— Так у тебя есть сверхспособность?

Он кивнул.

— Как и у снежника. Но я не дракон. У меня в роду никогда не было драконов. Я понятия не имею, как это произошло, но это произошло.

— Вот почему твой отец так к тебе относится.

— Это одна из причин.

— А какая ещё?

— Я не так идеален, как Гельмут.

— Поверить не могу. Это какой-то бред.

— Ты про моего отца или про мою способность?

— Нет, про королей в целом. Почему они даже не попытались заключить союз с Хроматическими драконами? Если те могут превращаться в людей.

— Ты видел, что эти «люди» делали и на что они способны?

— Они боятся своих человеческих форм, но у них нет проблем с отключением своих драконьих форм. Я на это не куплюсь. Они подвергают своих людей опасности, и им на это наплевать. Короли должны быть храбрыми, править мозгами, а не мускулами.

— Согласен. Как ты думаешь, почему я пытаюсь узнать их местоположение?

Я посмотрела на него.

— Ты хочешь провести переговоры?

— Предложить перемирие. Ты думаешь, я хочу, чтобы бойня продолжалась? Я потерял трёх своих лучших друзей, одним из них был парень, с которым я делил утробу своей матери. Я устал от всего этого, Эндрю. Я хочу мира.

Повисло молчание. У Горана была своя цель.

— Знаешь, почему Ал выбрал для них имена? Потому что это была его мечта. Жить в мире. Он столько раз предупреждал своего отца, что скоро начнётся война, что ему нужно изменить свой образ жизни, но тот не слушал. Даже смерть единственного сына не заставила его прислушаться. Ничто не поможет.

— Альберт тоже хотел мира?

Он улыбнулся.

— Как и Гельмут, и Калеб. Это была одна из тех вещей, которые они хотели изменить, когда станут королями. Теперь это моя задача. Я никогда не хотел править.

— Говорят, что тот, кто меньше всех хочет править, больше всего этого достоин.

Горан снова усмехнулся.

— Хотел бы я, чтобы это было правдой. Он считает мой дар злом. И верит, что мне судьбой предназначено стать злодеем.

— Я не верю в этот бред. Ты можешь управлять снегом. Это не делает тебя злодеем. Только твои намерения определяют, хороший ты или плохой. Никак иначе.

Он посмотрел на меня.

— Ты говоришь прямо как Ал.

Я хмыкнула.

— Вряд ли я когда-нибудь стану таким, как он. Я даже не знал, что он был таким. Честно говоря, я всю жизнь недолюбливал членов королевских семей. Считал, что они думают только о себе.

— А теперь?

— Жизнь показала, что всё бывает не так, как кажется на первый взгляд.

— Так часто бывает, Эндрю. Почему бы тебе не пойти поспать? Завтра будет долгий день, после которого, надеюсь, мы сможем вернуться на базу.

Я кивнула, пожелала ему спокойной ночи и пошла к своему спальнику. Положила в рот ещё одно зёрнышко и закрыла глаза.

***

Прошло ещё два года.

Нас с Мейзом прикрепили к другому отряду. Ему исполнялось шестнадцать лет, и я приготовила ему пирог на костре.

Поверить не могу, что мне скоро стукнетдевятнадцать.

С Гораном мы почти не виделись. Он занимался обучением новой группы.

Для меня он стал отличным другом, и каждый раз, когда в наш лагерь приходил новый солдат от Горана, он приносил мне письмо.

При каждой встрече принц рассказывал мне о своём детстве вместе с Альбертом, Гельмутом и Калебом.

В его рассказах они были не королевскими отпрысками, а обычными людьми, как я или Мэгги.

Многие города и деревни пали за эти два года, в том числе и Диссельдорф.

Только Эйкенборо и Алкадин держались до последнего.

Когда эта война закончится, людей просто не останется в живых.

Завтра мы собираемся вернуться на базу, и молва о том, что происходит в городах, снова дошла до нас.

Я скучала по дому. Скучала по маме, папе, брату, даже сёстрам и, конечно же, Мэгги. По ней я скучала чуть ли не больше всех.

Я даже скучала по своей девчачьей жизни. По прежней Кейт.

Когда эта война закончится?

Я много думала о Горане.

Постоянно молилась за него и надеялась, что он сможет построить будущее, где люди и драконы будут жить в мире и гармонии.

Я узнала от него, что в Пейе обитают и другие существа. Русалки и перевёртыши.

Интересно, может ли Зеба быть кем-то из них? Она слишком умна для лисицы, но Горан говорит, что даже если она и может превращаться в человека, то она сама об этом не в курсе, поскольку он ни разу не видел её обращений.

Я проглотила ещё одно зёрнышко и закрыла глаза, когда на дежурство встал Эбен.

Я всегда старалась не размыкать глаз во время его дежурств, потому что он любил заниматься кое-чем неприличным, когда думал, что все спят.

Забавно, что у меня ни разу не возникало потребности потрогать себя там. Я делала это только, когда ходила пописать и нужно было прицелиться. Ничего не «вставало», как это описывал Эбен.

Видимо, в этом плане я всё ещё оставалась женщиной.

Я скучала по жизни в женском теле.

Рано утром мы отправились на базу.

До неё был день пути, и мы добрались поздно вечером.

У меня было вяленое мясо фазана, которого я подстрелила в прошлом месяце, и я протянула кусочек Мейзу, пока мы шли.

Лук висел на моём плече, колчан со стрелами — на другом, а спальный мешок — на спине.

Мне было нужно немного. Я делала охотничьи ловушки из веток, а костёр разжигала при помощи камней. Мои навыки выживания в дикой природе существенно улучшились, и я не знала, смогу ли вновь привыкнуть к городской жизни.

Мы слушали, как Зак и Эбен в очередной раз болтают о женщинах. Как правило, о груди и промежности.

Мерзкие разговоры, но, когда живёшь как мужчина, привыкаешь.

У Эбена были дикие фантазии о том, что бы он сделал с той, которая бы согласилась уединиться с ним. Меня бросило в дрожь, и я была безумно благодарна, когда Рубен сказал им заткнуться, пригрозив разбудить спящих чудовищ.

Мы все усмехнулись на это. Остаток пути прошёл в относительной тишине.

Мы добрались до базы на закате, и я увидела Горана, стоящего у моей палатки.

Мейз побежал к нему навстречу. Принц потрепал его волосы.

— Ты уже почти взрослый, — отметил Горан.

— На днях исполнилось шестнадцать.

— Горан, — поприветствовала я.

— Эндрю, — он обнял меня, а когда отстранился, на его лице появилось угрюмое выражение. — Я приехал, как только услышал.

— О чём?

Его лицо превратилось в маску.

— Как долго ты отсутствовал?

— Девяносто дней, а что?

— Так ты не знаешь?

— Чего не знаю? — мне не нравилось, как это звучит.

— Тебе лучше пройти за мной, — сказал он. Мейз остался стоять у своей палатки.

— Горан, что происходит?

— Наедине, Эндрю.

— Это касается Эйкенборо, да?

Он остановился.

— Горан!

Он кивнул.

— Я думал, ты уже знаешь.

— Когда?

— Десять дней назад.

— Что произошло?

Я думала, что рухну в обморок прямо перед ним.

— Драконы напали. Город ещё стоит. Его не постигла участь Диссельдорфа, но жертв было много.

— И женщины? И дети?

Он кивнул. Мои глаза наполнились слезами, плечи задрожали. Горан крепко обнял меня.

— Я постараюсь разузнать побольше. Сейчас восстанавливают стены, чтобы обезопасить тех, кто остался в живых. Проверяют оружие. Второй атаки не последовало, и нескольких дней хватило, чтобы восстановиться. Прошло четыре дня, но врагов пока не видно. Король послал своих драконов, чтобы защитить Эйкенборо.

— А мой опекун? О нём что-нибудь известно?

— Не могу сказать точно. Но я выясню.

Я кивнула.

— Мне жаль. Я договорился, чтобы вас с Мейзом вернули на базу. Мне нужен лучник, который будет тренировать новобранцев. И я полагаю, что они научатся быстрее, если кто-то примерно их возраста расскажет всё о войне.

Я снова кивнула.

— Я могу что-нибудь сделать для тебя? — предложил Горан.

— Разузнай про моего опекуна, пожалуйста.

— Я попрошу выяснить. Посмотрим, что удастся узнать.

Я развернулась и направилась к своей палатке.

Забравшись внутрь, я рухнула на спальник и плакала, пока не отрубилась.

Перед этим только съела ещё одно зёрнышко, зная, что ночью уже не проснусь.

Следующие несколько дней я жила в неизвестности.

Я ненавидела извиняющийся взгляд Горана каждое утро, но набиралась терпения.

На пятый день мы отправились на его базу.

Моё сердце болело, инстинкты не работали. Я даже не заметила летящую стрелу, пока она не пронзила мой бок.

Последнее, что я увидела перед отключкой, — это руки, поднятые Гораном, заморозившие лес вокруг.

— Держись, Эндрю, ты только держись, — услышала я, и затем всё потемнело.

Когда я очнулась, боли не было. Я находилась в палатке вместе с Гораном.

Он смотрел на меня сквозь прищур.

— Что слу… — я зажмурилась, потому что услышала не голос Эндрю, а свой собственный.

— Не хочешь объяснить, каким образом на месте Эндрю оказалась девушка с той же самой раной?

На глаза набежали слёзы.

— Что ты собираешься сделать?

Он не ответил.

— Ладно, признаюсь: мой отец был болен, а король не желал ничего об этом слышать. Я не могла допустить, чтобы он ушёл на войну, поэтому мой друг-дракон помог, как никто другой не смог бы. Он дал мне зёрна, на которые наложены драконьи чары. Я стала Эндрю, чтобы сражаться вместо отца.

— Ты лгала мне.

— У меня, чёрт возьми, не было выбора, Горан!

Он закрыл глаза.

— Я всё тот же человек, только с другими половыми органами.

— С другими половыми органами, значит. А зовут тебя как?

— Это уже не имеет значения. Я понимаю, что это измена, и… — я вздохнула. — Это всё неважно, так что делай, что должен.

Он хмуро посмотрел на меня.

— А именно?..

— Вели отрубить голову, повесить — мне без разницы. Моя семья всё равно, скорее всего, мертва, поэтому нет никаких вестей. Весь мой обман был зря, так что делай, что нужно. Тем скорей я присоединюсь к своим близким.

Повисла тишина, которую прервал смех Горана.

— Ты с ума сошла?

Я уставилась на него.

— Ты самый смелый человек, которого я когда-либо встречал. Мне плевать, женщина ты или мужчина. Ты приносишь армии неоценимую пользу. Вот только заранее прошу прощения, если наши отношения с этого дня немного изменятся, Эндрю.

Я улыбнулась, и он кинул мне мой кошель с зёрнами.

— Другие, возможно, не поймут, но я не выдам твою тайну. Уж точно не мне тебя судить. Обещаю, что не скажу об этом ни одной душе.

— А Мейз?

— Он не видел. Я отправил его охотиться на фазанов. Билл, ласточкокрылый, был слегка шокирован, но тоже поклялся, что сохранит твой секрет. Так как же тебя зовут на самом деле?

— Кейт. Друзья зовут меня Кейт.

— Что ж, Кейт, на мой взгляд, ты просто невероятная девушка, — он вздохнул. — Чёрт, если бы король позволил женщинам воевать, я бы выкинул этот кошель куда подальше, но поскольку я ещё не король, можешь хоть объесться.

— Мне достаточно одного зёрнышка в день, — я открыла кошель.

Горан вышел, и я положила зёрнышко в рот.

Голова закружилась, и покалывающее ощущение было сильнее, чем прежде. А затем всё прекратилось, и я вновь стала Эндрю.

Горан не шутил, когда сказал, что отныне наши отношения изменятся.

Он пытался объяснить, почему обеспечивал мне возможность помыться в одиночестве и тому подобное. Не из-за того, чтобы я, не дай бог, узнала, как выглядят голые мужчины, а для того, чтобы я хоть немного отдохнула от пенисов.

Я была ему благодарна за это.

Также он хотел узнать всё обо мне — и не ту лапшу, которую я вешала всем на уши, а настоящую меня.

Мы обучали новобранцев, а после тренировок исполняли новые поручения.

Зеба прибегала несколько раз в год.

Мы провели Рождество в лесу, скучая по своим семьям.

Мейз и я с упоением слушали рассказы Горана о том, как отмечали Рождество во дворце Тита. Когда он договорил, несколько секунд стояла тишина. Мы с Мейзом переглянулись и одновременно воскликнули: «Зажрались!»

Горан рассмеялся на этот упрёк.

На следующий день всё снова полетело к чертям.

Мейза подстрелили. Он был мёртв.

Горан перекинул меня через плечо, потому что я застыла, как парализованная, а тело Мейза оставил лежать там.

Принц смыл кровь с моих ладоней. Кровь Мейза. Очнувшись, я оттолкнула Горана.

— Как ты мог бросить его там? Это же Мейз!

— Прошу, успокойся.

— Мы должны вернуться за ним и похоронить как подобает!

— О нём позаботятся, не переживай, — Горан слегка встряхнул меня. — Всё не так, как кажется, Кейт, — тихо добавил он. — Доверься мне. Пожалуйста.

— Что?

— Ты мне доверяешь?

— Ты знаешь ответ. Что значит «о нём позаботятся»?

— Долгая история. Я расскажу тебе её, но нам надо уходить. Здесь небезопасно.

Я кивнула, и мы выбрались из воды, убегая в тёмный лес.

Этой ночью мы спали под деревом.

Горан миллион раз спросил, проглотила ли я зёрнышко и всё ли в порядке.

Я не хотела разговаривать. Он даже не дал мне возможности попрощаться с Мейзом.

Утром мы молча пошли в лагерь.

Он вздохнул и бросил взгляд в мою сторону.

— Я в порядке, — опередила его вопрос.

— Пора рассказать тебе правду.

— Правду о чём?

— О моей роли в этой войне.

Я прищурилась, но продолжила идти.

— Я не совсем тот, кем ты меня считаешь.

— В каком смысле?

Он вздохнул, его желваки выступали из-под кожи.

— Моё дело — благое, Эндрю.

Почему он не назвал меня Кейт?

— Я должен знать, можно ли тебе доверять.

— Доверять?

— Да, доверять. Ты отличный солдат, вот только… — он посмотрел вглубь леса и затем опустил глаза в землю, перед тем как вновь посмотреть на меня. — Ты сражаешься не на той стороне.

ГЛАВА 15

АЛЬБЕРТ

Я получил весточку от Горана.

Он собирался привести Эндрю. Мальчик Мейз, всюду тенью следовавший за Эндрю, не собирался идти с нами. Я получил снотворное от Маркуса. Он использовал свою драконью магию, чтобы заколдовать стрелу, которой я собирался выстрелить в мальчика. Он не будет дышать, и его сердцебиение ослабнет на некоторое время.

Конни пойдет со мной.

Она должна была быть где-то поблизости. Горан позаботится об Эндрю.

Он сказал, что мне нужно быть на месте встречи. Я был ключом к тому, чтобы Эндрю принял все это.

Мы выследили их троих на следующее утро после Рождества.

Эндрю было легко обнаружить: это крепкий молодой человек, который включал режим защитника всякий раз, когда дело касалось мальчика.

Горан сказал мне быть осторожным: рефлексы Эндрю срабатывали быстро, а стрелы попадают точно в цель.

Я знал, что его стрела пела так же, как моя.

Я сидел высоко на дереве и ждал их.

Мои стрелы и лук уже были на месте.

Я прицелился мальчику в грудь. Конни схватит его, потом вылечит и отвезет домой в Алкадин, где его ждет мама.

Я затаился, а потом пустил стрелу в полет.

Едва я ее отпустил, как тут же встречная стрела пролетела мимо меня всего в нескольких дюймах от моего лица.

Руки Горана покрылись инеем, как мы и говорили, и он заморозил окружающий лес.

Эндрю закричал, решив, что его друг мертв.

Слышать его крики было невыносимо.

— Нам нужно идти, Эндрю, — сказал Горан, но тот не двинулся с места. — Эндрю?

«Забирай его и уходи», — мысленно кричал я, и, к моему удивлению, только после третьего раза, когда он не получил ответа от Эндрю, он, наконец, поднял его и убежал.

Констанс выбежала из своего укрытия и опустилась на колени рядом с Мейзом. Она вынула стрелу и исцелила мальчика.

Снотворное продействует еще минут десять или около того.

Она подняла его, как будто он ничего не весил, а затем побежала с ним в противоположном направлении через поляну, достаточно большую, чтобы она могла обратится в дракона.

Я выбрался из своего укрытия, когда берег был чист, и побежал к тому месту, где я должен был встретиться с Гораном и Эндрю.

Там заняли посты наши люди.

— Все прошло, как планировалось? — спросил Маркус, и я кивнул.

— Они скоро будут здесь. Я был примерно на полдня впереди них.

— Ал, ты в порядке?

— Я могу поспать позже. Я в порядке. Мы не можем все испортить.

Они кивнули.

Они все знали, что нам нужен Эндрю на нашей стороне.

Мы прождали где-то полдня т, наконец, услышали голос Горана.

Они ссорились. Пора.

Господи, пожалуйста, пусть все пройдет нормально.

КЭТИ

— Да что с тобой?! — кричала я на Горана.

— Всё не так, как ты думаешь, Эндрю.

— Они убили Мейза!

— Они не убивали его. Только ранили. Он вернётся домой.

— Они убили его, — настаивала я.

— Никто его не убивал, Эндрю, — возразил Горан.

Я не могла поверить, что всё это время он был двойным агентом. Мне следовало догадаться.

— Твой отец был прав насчёт тебя.

Всё случилось мгновенно: лучники просто появились из ниоткуда и окружили нас.

Я мигом вооружилась своим луком, прицеливаясь на нескольких. Я быстрая, но без помощи Горана… Чёрт, кого я обманываю. Тот бред, что он обрушил на меня пару минут назад, не укладывался в моей голове.

— Опусти лук, Эндрю, — попросил Горан.

— Ни за что.

— Они нам не враги.

Я прожгла его осуждающим взглядом.

— Они убили принца Ариса, наследника престола, твоего брата-близнеца, — выплюнула я.

— Никого они не убивали, — Горан всё ещё держал руки поднятыми, защищаясь.

Раздался смешок.

— Я думал, ты уже рассказал всё мальчишке.

Мне знаком этот голос.

Один из лучников вышел вперёд и откинул капюшон. Альберт.

— Здравствуй, Эндрю, рад встрече. Мне много про тебя рассказывали.

Он обнял Горана, а я выпала. Я ведь была на его похоронах!

— Ты же умер…

— Так ты видишь призраков, Эндрю? — спросил он, и его люди рассмеялись. — Всё не так, как кажется, — он перевёл взгляд на Горана. — За вами следили?

Горан фыркнул.

— Тебе лучше знать. Ты там был.

Альберт улыбнулся.

— Просто хотел убедиться.

— Мальчик? — спросил Горан.

— Его зовут Мейз, — я снова разозлилась.

— Это был чистый выстрел. Он будет жить, — сказал Альберт.

— Нет, не выживет. В отличие от вас, придурков, его дома не ждут Ласточкокрылые, — я была в бешенстве, и Катрина Сквайр прорывалась наружу.

— Эндрю, я понимаю, почему ты злишься, но Альберт всё ещё кронпринц. Констанс была поблизости. Военные хитрости, понимаешь?

— Так она тоже причастна. Зачем вы вообще стреляли в него? — заорала я на этого кретина, которого считала мёртвым.

— А ты хотел, чтобы он сражался на этой войне? — спросил Альберт.

Я фыркнула.

— Он сражался последние три года, идиот.

— Мне жаль, что так вышло. Иногда на реализацию планов требуется время. Вот почему мне нужен помощник, такой же, как я, — он указал на меня. — Мой отец зашёл слишком далеко. Не успеешь оглянуться, как он прикажет женщинам воевать.

Все рассмеялись, кроме Горана, который бросил на меня взгляд.

— Эта идея кажется всё более вероятной, — заметил Горан.

— Если ты про драконов, это другое дело, — Альберт улыбнулся, и Горан ответил тем же.

— Как успехи с Зелёным Паром? — спросил он Альберта.

— Зелёным Паром? — не поняла я.

— Ты же не хотел запоминать их имена, или что-то изменилось? — Горан улыбнулся мне.

— Поэтому ты заговорил о них? — я всё ещё была дико зла.

— Успокойся, — вмешался Альберт. — Нам надо уйти с тропы. Переночуете сегодня у нас? — обратился он к Горану.

— Конечно, утром что-нибудь придумаю.

Мы последовали за принцем Пейи.

Я не могла поверить, что он сражается на стороне восставших. Мир сошёл с ума.

Хорошо, что мой кошель с зёрнами при мне.

Осталось всего пара сотен зёрнышек, и я сомневалась, хватит ли этого до конца войны.

Я не знала, позволит ли Альберт мне сражаться дальше, если узнает мою тайну, как и Горан.

Я даже не была уверена, помнит ли он меня.

Вокруг были сплошные деревья. И темно.

Мы шли молча несколько часов. Завеса из лиан приподнялась, пропуская нас, и опустилась за нами. Валуны отъехали в сторону, и вокруг нас раздались голоса: женский завизжал, затем мужской закричал.

Я вздрогнула, но остальные вели себя так, будто всё нормально.

— Это магия драконов. Крики ненастоящие, — пояснил Горан, шедший позади меня.

Я никак не отреагировала на его слова. Я всё ещё чертовски обижена.

Каждый раз, поднимая глаза, я видела Альберта, опережающего меня на несколько шагов, и злилась всё сильнее.

Поверить не могу, что он жив.

Я зазря оплакивала этого придурка столько лет. Зачем он ввязался в эту дурацкую войну? И, что хуже всего, против родного отца. Эти королевские семьи точно ненормальные. Им плевать на своих подданных. Скоро я снова выскажу ему всё, что о нём думаю. И на этот раз мне даже не понадобится чёртова маскарадная маска.

Ну, это буду не совсем я, так что это тоже своего рода маска. Маска Эндрю.

Какая же я была дура, что поцеловала Альберта.

Мы, наконец, добрались до лагеря.

Он был похож на деревню посреди леса.

На ветвях деревьев были возведены дома, внизу горели костры, на которых жарили кабанов.

— Горан, — позвал кто-то, и у меня отвалилась челюсть при виде ещё одного принца Ариса. Близнец Горана обнял брата. Я первым делом отметила, что ему не помешало бы побриться.

Мэгги будет в восторге.

— Где Калеб?

— Так принц Ариса тоже жив, — сквозь зубы выдавила я.

Они все замерли, уставившись на меня.

— У нас проблемы? — спросил Гельмут брата, переводя взгляд с меня на него.

Горан продолжал смотреть на меня.

— Думал, что не будет, но похоже, что есть, — Горан стал вести себя со мной кардинально иначе. Не удивлюсь, если он расскажет им правду обо мне.

— Зачем вы это устроили? — спросила я. — Вы хоть понимаете, сколько жертв остаётся после войн?

Все молча пялились на меня.

— Нет, вы даже близко не представляете. Семьи умирают, а для вашей четвёрки это просто очередная игра. Рискну предположить, что вы сами её и затеяли. Такая вот игра в геноцид: давайте избавимся от всех нищих ничтожеств.

— Эндрю, остановись, — Горан попытался призвать меня к благоразумию.

— Я думал, что сражаюсь, чтобы отомстить за смерть твоего брата, Горан, и твоего лучшего друга, кронпринца Пейи. А теперь я начинаю понимать, почему ты был так равнодушен, когда кто-то упоминал их, потому что они не умирали. Кто-нибудь из вас, имбецилов, вообще задумывался о том, что вы делаете, что будет с вашими подданными, а?

— Хватит, — тихо произнёс Альберт. — Ты злишься, я понимаю, но эта война назревала десятилетиями.

— За что ты сражаешься, Альберт?

— Эндрю, — одёрнул меня Горан.

— Нет, он имеет право знать, — перебил Альберт. — Я сражаюсь за свой народ — за тех из них, что скрываются за чешуёй.

Я уставилась на него. Он и вправду выступает на стороне восставших.

— Ты в своём уме?

— Ну, меня за сегодня уже успели обозвать идиотом, придурком и имбецилом.

— Они же дикие.

Все рассмеялись. Я непонимающе оглядела каждого из них.

— Я чего-то не знаю?

— Да. И, если позволишь, я покажу тебе, как сильно ты заблуждаешься, — он жестом показал, чтобы я следовала за ним, и я пошла.

Мы зашли глубже в лес, Альберт привёл меня к большому бревенчатому дому.

Альберт постучал в дверь и вошёл внутрь.

Я увидела множество столов, за которыми сидели дети от семи до пятнадцати.

Мальчик — ровесник Сэма — побежал навстречу Альберту и обнял его.

— Доложи обстановку, Эйб, — попросил Альберт.

— Сегодня без происшествий, но за Малькомом нужно присматривать. Он сегодня впал в истерику.

— Я с ним поговорю, — Альберт улыбнулся и сказал Эйбу, чтобы возвращался к своему ужину.

— Исси, — позвал Альберт, и девушка, как две капли воды похожая на Констанс, подошла к нам. — Я хочу познакомить тебя с Эндрю.

— Тот самый Эндрю, который мог бы составить тебе конкуренцию? — поддразнила она. — Я Изабель. Слышала, ты отменный стрелок.

Я кивнула.

— Эндрю, — представилась ей. — Что всё это значит?

— Я сражаюсь за этих детей, Эндрю, чтобы Эйб мог пойти в школу, которая была бы не только для людей, но и для драконов, в том числе Хроматических.

Я оглянулась на мальчика.

— Он Хроматический дракон?

— Да, все они могут принимать человеческий облик, как и Металлические драконы. Я думал, ты знаешь. Они не так уж сильно отличаются от Металлических. Мы сражаемся, чтобы они были свободны, чтобы на них не охотились, как на животных. Они больше, чем набор ингредиентов для зелий.

Я почувствовала себя идиоткой, припоминая всё, что рассказывал мне о них Горан. Злость потихоньку начала отступать, сменяясь шоком.

Я окинула взглядом всех детей в комнате.

— Слово «прости» не кусается, — пошутил он и сел рядом с одним из детей.

— Прости, — прошептала я.

— Неожиданно, да? — сказала Изабель. — Понимаю, он кажется резковатым и порой ведёт себя как капризный ребёнок, но Альберт на самом деле один из добрейших людей, который я когда-либо знала.

Я вздохнула и кивнула.

— Так странно видеть его живым.

— Многие считают его мёртвым, — ответила она, и я посмотрела на него. — Твои глаза всегда такие грустные?

— Наверное, — я пожала плечами, она усмехнулась.

— Присаживайся, не стесняйся, — она подвела меня к одному пустому рядом с детьми, и я села.

Изабель поставила передо мной тарелку и начала накладывать еду.

— Ты, должно быть, умираешь с голоду.

Я кивнула. Вот теперь я реально чувствовала себя идиоткой. Думала, что это просто забава для богатеньких избалованных ребятишек, которым наскучила размеренная жизнь. Но он сражался за всех этих детей.

— А где их родители?

— Убиты. Выслежены, как дикие звери, ради того, чтобы алчные людишки получили ингредиенты для магических зелий, как уже сказал Альберт. И если ничего не изменить, их станет только больше.

— Меня зовут Агата, — сказала семилетняя девочка рядом со мной.

— А я К… Эндрю, — на долю секунды я забыла, что всё ещё играю роль мужчины.

— Хочешь, покажу фокус, Эндрю?

— Ой, покажи, пожалуйста, — я улыбнулась.

На её ладони вспыхнул огонёк и заплясал. У меня мелькнула мысль, что я должна была испугаться, как минимум, но девочка была такой маленькой и красивой… Она не могла никому причинить зла.

— Гаточка, что я говорил тебе о хвастовстве? — окликнул Альберт с другого конца стола.

— Я просто показываю Эндрю, что умею, — она показала ему язык, и он сделал то же самое.

Это заставило меня рассмеяться.

Ладно, я совсем не жалела, что поцеловала его.

Остаток ужина детей развлекал Альберт. Они много смеялись, и я не могла не влюбиться в него ещё больше. Он был чертовски обаятелен.

После ужина мы помогали мыть посуду.

Мы дали Исси заслуженный перерыв, и она дала мне шанс извиниться.

— Итак, я все еще идиот, — спросил Альберт.

— Нет, мне очень жаль. Я не должен был предполагать худшее.

— Э, — сказал Альберт. — Знаешь, предположения часто бывают ошибочными, потому что в слове предполагать есть слово «лагать».

— Прости ещё раз. Как идиот идиота. Хотя я уже не так уверен в том, что ты идиот, но я — однозначно.

Он рассмеялся и посмотрел мне прямо в глаза.

У него были самые красивые зеленые глаза на свете.

— У тебя, случайно, нет сестры? — спросил он меня, когда я вытирала тарелку, и я удивленно приподняла брови.

— Нет, извините. Ни братьев, ни сестер.

— И не было или что-то случилось?

— Никогда не было.

Он вздохнул.

— Как бы то ни было, — сказал он, — я не в восторге от того, что происходит с деревнями. Это не наша вина, это всё Хроматические, которых мы не можем убедить присоединиться к нам. Тех, кто не хотят мира, мечтают, чтобы Пейя принадлежала только им.

— Я и не знал, что они так сильно нас ненавидят.

— Их можно понять. Веками мы убивали им подобных, чтобы добыть их органы и магические способности для черного рынка, Эндрю. Убивали их детей, никогда не хотели ни договора, ни компромисса. Это восходит еще задолго до того, как Уильям убил их альфу.

— Если ты так говоришь, то, наверное, я понимаю, почему они нас ненавидят. Но мы не все такие.

— И все же несколько часов назад ты оценивал Хроматических, имея очень мало знаний о них.

— Сколько раз нужно повторить, что я прошу прощения, ваше высочество?

Он рассмеялся.

— Просто сказать это один раз более чем достаточно.

Мы продолжили мыть посуду.

— Так что же это за место? Своего рода лагерь повстанцев?

— Здесь мы присматриваем за детьми-драконами, пока ситуация не разрешится.

— Но твой отец думает, что тебя убил Хроматический дракон. Зачем это было нужно?

— Нам нужно было начать войну, Эндрю. Без войны не будет мира. Я не думал, что моя смерть на что-то повлияет. Отец никогда не выказывал большой любви ко мне.

— Ах, вот оно что.

Я сочувствовала ему.

— Я не хочу становиться таким королём, как он. Я хочу быть лучше.

Я улыбнулась.

— Поэтому ты спросил, есть ли у меня сестра? Не знаешь, где искать девушек? — я оглянулась по сторонам. — Как-то слабо верится. Исси, кажется, без ума от тебя.

Он рассмеялся.

— Нет, найти девушек не проблема. Я не знаю, где найти одну конкретную.

Моё сердце забилось сильнее.

— И ты подумал, что она может быть моей сестрой? — я нахмурилась, тем самым рассмешив его.

— У тебя такие же глаза, — он вздохнул. — Это всё, что я о ней знаю.

Я пристально смотрла на него. Играть роль Эндрю внезапно стало намного сложнее.

— Я ничего не понял, — тихо произнесла я.

— Это долгая история.

Я окинула взглядом горы тарелок, которые нам предстояло помыть.

— У нас много времени.

— Для того, чтобы ты окончательно убедился в том, что я безнадёжный дурак?

Я усмехнулась.

— Любовь ещё никогда никого не делала слабым или безнадёжным, Альберт. Наоборот. Из-за любви начинают войны. Тебе ли не знать.

Я видела, что он понимает, о чём я говорю. Его отец любит его, даже если самому Альберту всю жизнь казалось иначе.

— Да ты философ, — отметил он.

— Когда растёшь в нищете, многое узнаёшь о жизни, ваше высочество.

— Просто Ал, — он передал мне следующую тарелку, чтобы я вытерла. — Ладно, уговорил, — он вздохнул. — Это случилось на одном из маминых балов, за два месяца до того, как мы заварили всю эту кашу. Я не ожидал, что познакомлюсь с кем-то, а уж тем более, что настолько потеряю голову.

— Ты влюбился? — ком застрял в горле.

— Да, — засмеялся он. — Я был переодет, и один из конюхов, у которого такие же черты лица, как у меня, притворился на ночь мной, чтобы я мог сделать перерыв. Итак, эта девушка, которая думала, что конюх — это я, хотела отругать его, и я остановил ее, потому что это все испортило бы. Во всяком случае, в то время я не знал, что она была одной из женщин, выигравших в лотерею моей матери. Она совсем не была похожа на простолюдинку.

— Вижу, ты не думал, что одна из бедных девушек сможет выбить почву у тебя из-под ног.

Он тепло рассмеялся.

— Виновен. Честно говоря, в ту ночь я выставил себя полным идиотом, а не она.

— Ты притворялся.

— Ты быстро учишься. Да, я притворялся, и когда спросил ее, почему она так сильно хотела отругать наследного принца, ее ответы заставили меня понять, каким королем я хотел быть. Ее душа была точно такой же, как у меня. Я знаю, это звучит глупо, но она знала о моем народе больше, чем я когда-либо знал, а она жила только в Эйкенборо.

— Ты нашел ее?

— Нет, мой дракон все еще пытается выследить ее.

— Твой кто?

Он снова рассмеялся.

— Его зовут Роберт Лиф. Я понятия не имею, сколько ему лет, но знаю, что их можно приручить. Он — Ночной Злодей, которого все считают убившим меня.

— Твой дракон — плеватель кислоты.

— Ночной злодей, плеватель кислотой звучит так грубо.

— Ночной Злодей. Горан сказал, что ты дал им всем имена.

Он снова рассмеялся.

— Было нелегко приручить его, но я это сделал, а потом показал ему, что я не такой, как все остальные. Он доверял мне все больше и больше и показал мне свой человеческий облик. Если бы я мог изменить его, у них у всех была бы надежда.

— Как тебе удается держать его прирученным?

— Это нелегко. Он говорит мне, когда все становится слишком сильным, и тогда я облегчаю это.

— Облегчаешь, как?

— Теперь это разговор для другого раза, так как ты могла бы подумать, что я — варвар.

Я просто уставилась на него. Почему я должна подумать, что он — варвар?

— Так ты понятия не имеешь, как выглядит эта девушка, не так ли?

— Нет, кроме цвета ее волос и характерных грустных серых глаз, очень похожих на твои, я понятия не имею, как она выглядит.

— Теперь я жалею, что у меня нет сестры.

Он снова усмехнулся и вымыл еще одну тарелку.

— Как ты узнал, что она жила в Эйкенборо?

— Мой дракон отследил ее запах только для того, чтобы понять, что бакалейщик в Эйкенборо продавал его большинству женщин. Так что один только запах не помог.

— Он не нашел ее.

— Нет, она умеет прятаться. Честно говоря, я не знаю, живет ли она все еще в Эйкенборо.

Я кивнула.

— Твоя история чрезвычайно сложна.

Он рассмеялся.

— Расскажи мне об этом.

— Ты ведь знаешь, что случилось с Эйкенборо, верно?

Он кивнул, и грустная улыбка задержалась на его губах.

— Я не могу отказаться от надежды. Она отлично умеет убегать. Я должен верить, что она одна из выживших.

— Ты знаешь ее имя?

— Даже его нет, — усмехнулся он.

— Тогда как ты собираешься ее найти? — В моем голосе звучало разочарование, что заставило его улыбнуться мне.

— Не буду, я сомневаюсь, что Роберт сможет, но моя душа найдет ее. Я знаю, что так и будет.

Его душа. Это было так глупо, потому что я была рядом с ним, а его душа абсолютно ничего не говорила.

Он продолжал рассказывать мне о нашей совместной ночи. Для него это было так же волшебно, как и для меня.

Тарелки, наконец, подходили к концу, когда он попросил меня об одолжении.

— Каком?

— Я хочу посмотреть, насколько хорошо ты управляешься с этим луком. Ты готов принять вызов?

— Ты наследный принц Пейи. Мой долг — проиграть.

Он рассмеялся.

— Даю тебе разрешение не сдерживаться.

Он нравился мне все больше и больше.

— Что ж, тогда будь готов к королевскому пинку под зад.

Он снова рыкнул, и мы направились в лагерь.

Здесь было так много людей, и я поздоровалась со всеми, он представил им меня.

Горан только улыбнулся:

— Я знал, что он убедит тебя.

— Да, мне жаль, — сказала я.

— Уже прощен, — сказал Горан.

— Ладно, Эндрю сказал, что готов принять вызов. Кто-нибудь хочет посмотреть, так ли хорошо слово Горди, как его зрение.

Все засмеялись. Включая Горана.

Он подошел ко мне и склонил голову набок, показывая, что я должна следовать за ним.

Все мужчины и некоторые мальчики последовали за нами в другую часть леса.

— Ты действительно так же хорош с луком, как Альберт?

— Думаю, увидим.

— Я Эйб, — он протянул руку, и я действительно начала скучать по Сэмми.

— Эндрю. — Я пожал ему руку, как подобает мужчине.

Я подняла глаза и рассмеялась как раз в тот момент, когда мимо нас прошла женщина со светлыми волосами и зелеными глазами.

Все ее тело напряглось, и она зашипела мне в лицо.

Я взглядом следила за тем, как она шла в противоположном направлении. Она смотрела на меня несколько мгновений, а затем откинула голову назад, когда несколько мужчин поздоровались с ней, но она не обратила внимания ни на одного из них.

— Не обращай на нее внимания. Она такая со всеми, — сказал Ал.

— Она не очень дружелюбна, не так ли?

Альберт улыбнулся.

— Ее зовут Тания. Она дает шанс своей человеческой форме, но ей удобнее в другой форме, чем в этой.

— Она — дракон.

— Да, все хорошенькие такие.

Я поняла, о чем он говорил. Тони тоже был красив для своего возраста.

— Так вот что они говорят.

— Если ты умный, то да. С Хроматическими все проще. У большинства из них рыжие или голубые волосы. Зеленые глаза или ярко-голубые. Они должны найти способы скрыть это, и, как ты можешь себе представить, это нелегко.

Я посмотрела на Ала.

— Ты тоже дракон?

Все, кто был рядом, рассмеялись.

— Он желал бы, — крикнул Хельмут в нескольких шагах позади нас.

— Нет, но Хельмут прав, я бы хотел.

— Думаю, я понимаю, почему ты пытаешься освободить их.

— Ты быстро учишься.

Мы остановились на поляне, но и не совсем поляне, так как вершина была защищена верхушками деревьев.

— Как ты… — я посмотрела на вершину.

— Драконья магия, — сказал Ал.

Я хорошо знала драконью магию. Мои зерна были наполнены ею.

Я остановилась рядом с Алом. Он поднял лук, прислоненный к дереву.

Я огляделась.

— Где цель?

Он потянул меня перед собой и указал на маленькую точку вдалеке.

— Ал, это больше четырехсот ярдов.

— Четыреста пятьдесят, если честно. Давай посмотрим, насколько ты хорош. — Он улыбнулся, отчего у меня внутри все перевернулось.

— Значит, ты можешь попасть в это?

— Пока нет. Но я всегда заставляю себя.

Я с трудом сглотнула. Он пытается осилить четыреста пятьдесят ярдов.

Он пошел первым. Мой пульс снова участился.

Он был таким красивым и имел все, о чем только может мечтать девушка.

Его стрела запела, когда он выпустил ее. Это тоже был знакомый звук, так как я слышала его прошлой ночью, когда в Мейза стреляли.

Настала моя очередь, и я отложила лук Альберта и взяла свой собственный.

— Что, мой лук недостаточно хорош?

— Первое правило: никогда не одалживай кому-либо деньги, свою жену или свой лук. — Я пошутила, и все засмеялись.

Я взяла стрелу. Это была летящая стрела, и расстояние, которое могла преодолеть эта малышка, составляло всего четыреста ярдов.

Я отгрызла одно из перьев сзади, когда почувствовал на себе взгляд Альберта, и облизала остальные, прежде чем вставить стрелу в лук.

Я изо всех сил потянула за тетиву и сосредоточилась на этой точке.

Она никогда не уйдет так далеко, но я отпустила ее, и она запела в темноте.

Отец был бы так горд, если бы услышал звук, издаваемый моей стрелой.

Потребовалось некоторое время, чтобы дойти до цели, и мы нашли стрелу Альберта в десяти футах перед деревом. Он может стрелять с четырехсот сорока футов, но мы не смогли найти мою стрелу.

— Возможно, твоя распалась. — Альберт пошутил, и все засмеялись.

— Или врезалась в дерево в нескольких ярдах позади, мы просто этого не увидели.

— Мы посмотрим утром. — Все приветствовали своего принца. Я знала, что он скоро достигнет этой цели.

Мы все пожелали спокойной ночи после того, как мне показали лагерь.

Мне пришлось поселиться с Гораном, что было неплохой идеей. Он знал Кейт.

— Я сожалею об этом соглашении, — он огляделся.

— Я нет. По крайней мере, я знаю, что ты разбудишь меня, если я буду другой собой.

— Ты уверена в этом? Ты намного красивее на вид, чем этот крепкий ублюдок.

Я рассмеялась и покачала головой.

— Это был флирт? Будь осторожен, Горди, они могут подумать, что ты совершенно другой, — мягко сказала я. Он громко рассмеялся.

— Итак, — спросил Горан, когда мы забрались в наши постели. — Не то, что ты думал.

— Вовсе нет. Ал — это нечто другое. То, как он видит вещи.

— Это особенное. Он один из моих лучших друзей, не считая моего брата.

Между нами воцарилось молчание.

— Мне жаль, что я не сказал тебе правду.

— Все в порядке. Мы все иногда говорим чистую ложь, Горан.

— Нет, это было большое дело.

— Мое больше. Он знает?

— Нет, я обещал тебе, что не скажу ни одной живой душе. Я серьезно, Кейт, — прошептал он, и я улыбнулась.

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — сказала я и повернулась, чтобы немного закрыть глаза.

Альберт не сражался с мятежниками, он был их лидером.

АЛЬБЕРТ

На следующее утро я отправился на поиски стрелы Эндрю. Утренний лесной воздух был великолепен, чтобы разбудить и укрепить легкие.

Охотничий отряд уже рассеялся сегодня утром. Но я высматривал что-нибудь дикое поблизости от лагеря. Количество ртов, которые нам нужно было накормить, всегда вызывало беспокойство, но Эмануэль также очень помогал, следя за тем, чтобы, если там не было диких животных, по крайней мере, на ужин была рыба. Он был исключительным рыбаком.

Мы спасли ему жизнь несколькими годами ранее, и когда мы начали ловить повстанцев, он очень хотел помочь делу.

Я внимательно осматривал каждое дерево, мимо которого проходил, в поисках стрелы Эндрю. Она запела, когда он отпустил ее, что означало, цель была прямой.

Стрелы просто нигде не было.

Я добрался додерева-мишени и мельком увидел дерево прямо рядом с ним.

Мои пальцы мягко коснулись его.

Ни за что.

Я посмотрел мимо дерева-мишени и увидел его стрелу, застрявшую в траве.

Я измерил расстояние от дерева-мишени до стрелы.

Затем я поднял ее с земли, вложил в ножны и начал смеяться.

Он действительно был замечательным лучником и лучшим в Пейе.

Я развернулся и пошел обратно в лагерь.

По дороге я мельком увидел оленя и выследил его.

Он накормил бы лагерь по крайней мере на несколько дней.

Я взвалил его на плечи и отдал группе, которая готовила мясо.

Охотничий отряд еще не вернулся.

Горану тоже нужно было готовиться к возвращению.

Он регулярно приводил одного или двух человек, которые, по его мнению, могли бы способствовать нашему делу.

Эндрю сидел у утреннего костра и разговаривал с мужчинами.

Я бросил его стрелу к его ногам.

— Значит, она не распалась? — улыбнулся он.

— Нет, была за деревом, на котором была мишень.

Его глаза метнулись в мою сторону.

— Что?

— Ты надрал мою королевскую задницу, Эндрю, и ты, безусловно, самый дальний стрелок в Пейе. Однако мы должны поработать над твоей целью.

Все засмеялись.

Мы все завтракали вместе с детьми. Я посмотрел на Эндрю, когда он играл с кем-то из детей. Он был великолепен с ними.

— У него доброе сердце, Альберт, — улыбнулась Исси. — Но в нем есть что-то такое, чего я не могу понять.

Я посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не знаю. Как будто он что-то скрывает. Назовем это интуицией дракона, — сказала она.

Гордон вообще не испытывал этого чувства. Он бы сказал мне, если бы не подходил для этого дела.

Я снова посмотрел на него.

— Может быть, я просто нервничаю из-за того, что не тот человек найдет лагерь и снова разочарует тебя.

— Я буду осторожен, обещаю. — Я улыбнулся и продолжил есть.

Мне не понравилось то, что сказала Исси. Всякий раз, когда у нее возникало странное чувство, драконы обычно оказывались угрозой, и мы изо всех сил старались держать их в порядке. Я вообще не получил этого от Эндрю.

Мы оба посмотрели на него, когда он драматично притворился, что Эйб пронзает его своим игрушечным мечом.

Все дети, игравшие с ним, смеялись, когда он упал, и прыгали на него.

Мы с Исси оба рассмеялись.

— Ладно, ребята, дайте Эндрю подышать свежим воздухом, — Я встал.

— Я должен быть мертв, сказал он, приоткрыв один глаз, поймал Эйба, который был рядом, и пощекотал его как сумасшедший.

Он притворился, что ест его, а затем велел ему притвориться мертвым, а затем посмотрел на остальных с диким выражением лица.

— Кто будет моей следующей едой? — прорычал он, и все они с визгом разбежались.

Он все еще был просто ребенком во многих отношениях.

Я покачал головой Исси. Он ни за что не предал бы наше дело. Он просто слишком сильно любил детей, как и я.

Странное чувство возникло у меня в животе. Это должно было быть восхищение парнем, потому что я никак не мог в него влюбиться. Нет, это было восхищение.

Тот факт, что у него были глаза моей леди, играл в мои игры. Это должно было быть восхищение.

Я сосредоточился на чем-то другом.

Но на то, как смеялись дети, и как Эндрю играл с ними, было трудно не смотреть.

Я не мог быть здесь.

Я встал и ушел. Мне нужно было очистить свой разум. Я не мог влюбиться в этого парня. Я не такой, и мой отец никогда бы этого не принял, не говоря уже о жителях Пейи.

— Эй, ты в порядке, Ал? — спросил Эндрю, и я кивнул, углубляясь в лес.

Что, черт возьми, происходит? Это было именно то, что я чувствовал с моей леди в ту ночь.

Этот мальчик пробуждал во мне чувства, которые не следовало пробуждать. Чувства, которые мне не подходили.

Они были чужеродными.

Я был рад, что Эндрю не последовал за мной. Мне нужна была Констанс, чтобы разобраться в своих эмоциях.

Это то, что война делает с человеком, или это были истории, которые я слышал от солдат, когда отец думал, что я сплю.

Мне нужна женщина, и быстро.

ГЛАВА 16

КЭТИ

— Так когда ты вернешься?

Горан рассмеялся.

— Тебе здесь будет хорошо. Просто ешь свои зерна вовремя, и тебе не о чем будет беспокоиться.

— Я не за себя беспокоюсь, а за тебя. Как ты объясняешь, где ты пропадал?

— Я сообщаю о драконьих базах по предварительной договорённости с Альбертом. Он же устраивает так, чтобы места казались разграбленными восставшими.

— Вы действительно все продумали.

— На подготовку к войне уходят годы, Эндрю.

Горан запрыгнул в одну из повозок, а затем помахал мне рукой, когда экипаж отъехал.

Он действительно стал замечательным другом за все эти годы, а когда он узнал, кто я на самом деле, стал еще лучшим другом. Я вернулась в лагерь и приступила к своим повседневным обязанностям. Обычно это была стрельба по мишеням с девяти утра, сразу после завтрака и до полудня, а затем во второй половине дня я помогала охотничьей группе искать любых животных поблизости. По ночам мы помогали женщинам со всем, в чем они нуждались.

Тания тоже внимательно следила за мной. Она заставляла меня нервничать.

Как будто она видела меня насквозь, видела женщину, скрывающуюся под мужчиной.

Мне это не очень нравилось. Если она раскроет мой секрет, Ал ни за что не позволит мне сражаться дальше.

Но она держалась на расстоянии.

На следующее утро после ухода Горана Ал дал мне еще одну постоянную обязанность — присоединиться к охотникам, которые каждое утро рано выходили на охоту. Приготовление вяленого мяса из мелких грызунов, которых я ловила, стало еще одной обязанностью. Мужчины были без ума от вяленого мяса.

Я беспокоилась о Мейзе.

— У меня есть немного трав, если хочешь, — сказала Исси.

Я посмотрела на нее.

— Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ты выглядишь точь-в-точь как Констанс Ласточкокрылая?

Она рассмеялась.

— Да, потому что было бы глупо отрицать. Мы близнецы.

Я застыла.

— Так ты тоже дракон.

— Ты раскрыл меня, — усмехнулась она. — Я живу здесь. Я не такая предприимчивая, как моя сестра. Я работаю с ней, только когда это приказывает король.

— Откуда ты знаешь, когда ему нужна?

— Все просто — Зеба.

— Значит, лиса не принадлежит королю?

— Нет, на самом деле она ненавидит короля, но любит Ала. Так когда, говоришь, эта партия будет готова?

Я повесила кусочки прямо на дерево и накрыла их ветками, чтобы дикие животные не могли до них добраться.

— Недели через две или около того.

— Ты действительно дикий человек, Эндрю.

Я рассмеялась.

— Боюсь, что после этого я больше не смогу вписаться в общество.

— О, ты был бы удивлен, как легко человек приспосабливается, но ты встретишь здесь замечательных друзей, Эндрю. Друзей, которые отдали бы за тебя свою жизнь, если бы ты обращался с ними правильно.

В ее тоне было предупреждение, как будто она знала, что я что-то скрываю. Я кивнула.

Калеб, принц Ариса, отвечал за охотников.

На самом деле он не привлекал внимания, но у него была замечательная личность. Он очень заботился о подчиненных ему людях, и я начала понимать, что зря осуждала принцев Пейи.

Они определенно будут править Пейей иначе, чем их отцы.

Они инсценировали собственную смерть, чтобы развязать войну.

Войну, которая остановит черный рынок и сохранит Хроматических драконов в безопасности.

У всех них были великие сердца.

После охоты я пошла к ручью внизу, чтобы умыться.

Мужчина из меня получился лучше, чем женщина, и я хотела бы быть Эндрю, а не Катриной Сквайр.

Мне нужны были какие-нибудь вести о моей семье. Я не рассчитывала на хорошие новости. Просто знать всегда лучше, чем не знать.

Вода в небольшой речке за бревенчатым домом была холодной. Но она делала свое дело, и после этого я лежала на солнце.

Да, я была более расслаблена как мужчина, чем как женщина. Я должна была родиться мальчиком.

Я закрыла глаза, когда утренние лучи высушили мою кожу, а потом внезапно солнце исчезло.

Когда я открыла глаза, женское лицо нависло над моим.

Тания.

Я встала, она отпрыгнула в сторону.

— Да что с тобой? Почему ты преследуешь меня?

Лучшая защита — это нападение.

Она принюхалась.

— Что ты скрываешь? — у нее был другой акцент. Сильный, как будто она приехала из другой части света, а не просто из Пейи.

Я фыркнула.

— Я знала, что ты можешь говорить по-английски, — сказала я, и ее глаза стали еще больше.

Я проигнорировала ее комментарий и прошла мимо нее, но она сильно толкнула меня к дереву.

Она была сильной.

Она снова принюхалась.

— Кто ты? — на этот раз она спросила мягче. Ее глаза были полны тревоги.

Чувствовала ли она запах магии? А пахнет ли вообще магия? Черт, надо было спросить об этом Тони.

— Я ничего не скрываю, — попыталась я придать своему тону строгость, но мне это не удалось.

Честно говоря, знание того, что люди могут приручать драконов, напугало меня до смерти. Это было не для меня.

Она сильнее прижала меня к дереву и схватила за промежность.

— Что ты делаешь? — я попыталась оттолкнуть ее.

Она фыркнула.

— Ни один мужчина не смог бы устоять перед моими прикосновениями. Ты все еще вялый, как и несколько секунд назад.

Она смотрела мне прямо в глаза, пытаясь разозлить.

— Ты сумасшедшая, — закричала я и оттолкнула ее, а затем огромными шагами помчалась обратно в лагерь.

Она знает.

Знает, что я не мужчина.

Я выглядела как мужчина, но мое тело работало не так, как мужское, потому что мой разум не был мужским. Я все еще Катрина Сквайр.

Эта драконица выдаст меня всем. Это всего лишь вопрос нескольких дней.

В тот вечер я сидела рядом со смелым парнем, кажется, его звали Эмануэль. Он тоже был драконом, по крайней мере, я так думала. Я не была уверена.

Его английский был ломаным, как у Тании, но он улыбался мне каждый раз, когда наши глаза встречались.

Как будто он тоже мог видеть сквозь мою мужественную маску. Видеть хрупкую женщину, которая пряталась за спиной Эндрю Сквайрса.

Тания шла огромными шагами, бормоча что-то на другом языке и свирепо поглядывая на меня.

— Что все это значит? — Эмануэль посмотрел на меня сверху вниз. У него был сильный европейский акцент.

— Она точит на меня зуб, и я не знаю почему. Все время спрашивала меня, что я скрываю.

Он посмотрел на Танию, скрывшуюся за углом бревенчатого дома.

Рев разнесся по округе, и деревья содрогнулись, когда драконица покинула лес.

— Что это только что было? — Ал тоже это видел.

— Думаю, она неравнодушна к Эндрю, — пошутил Гельмут, и все рассмеялись.

— Она заноза в заднице, — пробормотала я.

— Нет, это невозможно, — выдохнул Эмануэль, и это заставило всех нас пристально посмотреть на него.

— Что невозможно? — спросил Гельмут. Казалось, между ними была крепкая дружба.

— Я только слышал истории и никогда не видел этого своими глазами, — он похлопал глазами, как будто сам себе не верил. — Между драконами иногда возникает связь.

— Да, мы видели, — пошутил Калеб, и все снова засмеялись.

— Нет, — улыбнулся Эмануэль. — Не такая. Я имею в виду тесные узы. Не у всех драконов есть такая крепкая связь, — он сжал руки вместе, что аж костяшки побелели, чтобы показать, насколько крепкая эта связь.

— Есть истории, больше похожие на мифы, о том что иногда драконы разделяют эту связь с людьми.

Все мы уставились на него.

— Отец говорил мне, что это противоестественно. И если я когда-нибудь почувствую подобное, я должен убить человека.

— Погоди, — перебил Ал. — Ты хочешь сказать, что есть драконы, у кооторых возникает связь с определенным человеком?

— Он сказал, что его отец однажды видел, когда он был мальчиком, как дракон и человек пришли в их колонию, чтобы показать им другой путь. У этого человека из руки исходила та же молния, что и у дракона.

— Лунный Удар? — спросил Альберт.

Мне нравились его названия для Хроматических драконов.

Эмануэль кивнул, а затем посмотрел на меня.

— Думаю, что Тания испытывает связь с Эндрю, вот почему она так ведет себя с ним.

Они все посмотрели на меня.

— Нет, нет, нет, — начала отрицать я и рассмеялась. — Я не подхожу для драконьей связи. Уж поверьте. Особенно с этой драконицей.

Я встала, все пытались меня остановить, но я не хотела больше слушать эту чушь.

Этого не может быть. Она была Хроматическим драконом. Она убьет меня.

Я пошла проверить, не нужна ли Исси помощь на кухне или с детьми.

Мне нужно было свалить от этого абсурда. У меня не могло быть дракона. Никак.

АЛЬБЕРТ

Эмануэль продолжил свой рассказ.

Потребовались годы, чтобы он начал нам доверять после того, как мы освободили его из темницы моего отца. Они с Гельмутом были большими друзьями, поскольку разделяли один и тот же магический огонь, но он просто сказал Гельмуту, что не чувствует с ним такой связи. Это было не так уж и плохо. Дружба, которая у них была, сформировалась естественным путем. Он не чувствовал особой связи ни с одним человеком.

То, как Таня вела себя по отношению к Эндрю, говорило о том, что ей не нравится испытывать эти чувства. Миф или не миф, но драконы выросли на этих легендах.

— Так ты хочешь сказать, что когда дракон чувствует угрозу со стороны человека, он ведет себя вот так, — я указал большим пальцем назад, в ту сторону, куда улетела Тания. — Ты говоришь об этой связи?

— Она попытается убить его, или он должен попытаться укротитить ее. Мой отец называл ересью все, что рассказал деду тот дракон. Другие драконы из колонии попытались убить человека, потому что верили, что человек заколдовал дракона, но дракон сразился со всеми, защищая человека. Он бы умер за этого человека, не раздумывая. Поэтому они с человеком ушли, и с тех пор их никто никогда не видел.

— Он сказал тебе, что рассказывал тот дракон?

— Немного.

— Эмануэль? — взмолился я о продолжении.

— Он сказал, что после укрощения дракон будет бунтовать еще больше, но он не сможет убить человека. Это уже будет невозможно.

— Невозможно? — хором переспросили все мы.

— Словно некая магия защищает человека от дракона, которого он приручил. Она меняется, а вместе с ней и сам дракон, и после этого он ведет себя неестественно.

— В каком смысле «неестественно»?

Эмануэль вздохнул. Его расстраивало, что его не понимают. Гельмут научил его говорить на английском несколько лет назад, и хотя его словарный запас рос с каждым днем, ему все еще было трудно что-то объяснять.

— Вместо того, чтобы сражаться с человеком до последнего вдоха, дракон готов умереть за своего всадника. Это противоестественно, Альберт.

Я понял, о чем он говорит. Почему Роб не рассказывал мне об этом? Если все драконы выросли на этой истории, почему он не поделился со мной столь ценной информацией?

Я сделал себе мысленную пометку спросить его.

Я предположил, что наша дружба с Робом тоже возникла естественным путем, поскольку я не разделял его дар кислоты. У меня вообще не было дара, но это не помешало мне приручить дракона.

Он все еще был диким во многих отношениях, из-за чего мне приходится регулярно избивать его. Этим, однако, он поделился со мной только через год после знакомства.

Удивительно, насколько они бывают похожи на нас в некоторых отношениях. Хорошая книга научила нас наказывать детей, пока они маленькие и не понимают слов. Драконов же, судя по всему, это касается и во взрослом возрасте. Хорошая взбучка удерживает их темную и зловещую сторону.

Мне невыносимо причинять ему боль, но он сам умоляет меня об этом, едва почувствовав, как подкрадывается тьма.

Я боялся этого каждый раз и знал, что скоро это повторится.

Мои люди знали, что после этого мне нужно несколько дней просто побыть одному, пока Роб выздоравливает.

Это тоже не были обычные избиения. Это было такое же зло, как и некоторые Хроматические драконы, но Роб клялся, что только это помогает ему.

А теперь еще и это.

Если Лунный Удар так сильна благодаря связи, то эта связь должна стать законом. Нужно запретить всем вставать на пути человека и дракона.

Я пошел искать Эндрю, чтобы поговорить с ним.

Он понятия не имеет, как ему повезло.

Тания — один из самых интересных драконов на свете. Она может навязать свою волю кого угодно. С таким союзником, с таким защитником…

— Можно тебя на пару слов? — я застал его за мытьем посуды.

— Если это из-за того дракона, забудь об этом.

— Какого дракона? — спросила Исси.

— Эмануэль рассказал нам об особой связи между человеком и драконом.

Она закатила глаза.

— Это миф, Альберт.

— Не по словам его деда, который видел это своими глазами.

Ее глаза расширились.

— Что?

— Он только что сказал нам об этом, и он думает, что причина, по которой Тания так ведет себя с Эндрю, заключается в этой связи.

Исси посмотрела на Эндрю.

— Не смотри на меня так. Я не хочу дракона. Я согласнн с Эмануэлем. Не обижайся, Ал, но это неестественно.

— Эй, дружба с Робом — одна из лучших вещей, которые когда-либо случались со мной. Он не мой питомец, Эндрю, и я не его раб.

— Связь действительно существует? — Исси все еще казалась шокированной.

Я кивнул.

— Так ты тоже выросла на подобных легендах?

— Их рассказывали скорее как предупреждение. Эти узы против нашей природы, Ал. Драконы должны быть свободными.

— Да, и все же Металлических всегда тянет к людям.

Она улыбнулась.

— Потому что мы знаем, насколько вы хрупкие.

Мы с Эндрю рассмеялись.

— Если связь настоящая, для этого есть причина, Исси.

Эндрю вздохнул.

— Я не могу владеть драконом, Ал.

— Ты и не будешь ей владеть, идиот. Отношения должны быть взаимными.

— Взаимными, — засмеялся он. — Я и Тания. Она откровенно враждебна, когда дело касается меня, постоянно обнюхивает, это ужасно.

Он скривился от отвращения.

— Ну, может быть, от тебя воняет.

— Я мылся сегодня утром. У нее серьезные проблемы с доверием.

— Мы все это знаем, — сказала Исси.

— И она может говорить по-английски, — добавил Эндрю.

— Что? — хором спросили я и Исси.

— Она определенно заговорила сегодня днем.

— Она говорила по-английски?

— Да. Так что кто тут еще хранит секреты.

Я фыркнул и вернулся, чтобы спросить Эмануэля о том, что узнал от Эндрю, но дракона нигде не было видно.

***

В ту ночь я сделал запись в своем дневнике. О связи между драконами и людьми. Я бы все отдал, чтобы встретиться с теми двумя, которых видел дед Эмануэля. Человек и его дракон, на равных.

Нам нужно место, где мы могли бы узнать больше друг о друге, и мне в голову пришла блестящая идея. Школа для драконов и людей.

По каким критериям туда зачислять? Должен быть какой-то отбор, некие требования, иначе школа будет переполнена.

«Тогда ты откроешь еще одну, Ал», — сказал голос в моей голове.

Мы можем позволить драконам учить людей, а людям — драконов. При правильном воспитании Хроматические драконы могут быть такими же благородными, как и Металлические.

Мы доказывали это ежедневно с этими детьми.

Идеи проносились у меня в голове.

Если бы мы могли учить драконов другому, рассказывали, что нужно принять эту связь, которую драконы называют мифом с юных лет, тогда, возможно, этот мир был бы другим.

И Эндрю — ключ к разгадке.

Что не так с этим парнем?

Все само плывет к нему в руки, а он от всего отказывается.

Мой отец всегда говорил мне, что лучшими королями становились те, кто не хотел править.

Значит ли это, что из Эндрю вышел бы лучший король, чем из любого из нас?

Он определенно достоин восхищения, и я пытался убедить себя, что именно это к нему и испытываю. Глубокое искреннее восхищение. Не любовь. Я не влюблен в него. Точка.

Я отложил свой дневник и закрыл глаза, лежа на кровати.

Я скучал по Констанс, я даже скучал по Робу.

Я продолжал думать о связи, и когда мой мозг устал, мысли переключились на воспоминания о моей леди.

Я даже не знал ее имени, но я бы сделал все, чтобы мечтать о ней.

Воспоминание исчезло, и в моем сознании промелькнули образы школы.

Я перемещаюсь в другое время. Время, когда драконы и люди стали друзьями, как я и Роб, Эмануэль и Гельмут. Но вокруг нет ни одного ребенка.

Все здесь подростки или взрослые. Трудно с ходу сказать, кто ученик, а кто преподаватель.

Я посещаю отдельные занятия, не понимая тарабарщину, исходящую из уст преподавателей, как будто они преподают на языке, которого я не знаю, но чувства, которые я испытываю, такие радостные, умиротворяющие, и я знаю, знаю наверняка, что школа существует, хотя пока что лишь в моих мечтах.

ГЛАВА 17

КЭТИ

Проходили дни, а Ал все продолжал доставать меня из-за этой истории с драконом. У него было много грандиозных планов, и он ни секунды не колебался, прежде чем поделиться ими.

Школа была одной из самых блестящих его идей.

Он рассказал об этом детям перед сном, ночью у костра, и они были в восторге.

Часть меня скучала по Горану, но другая часть не так сильно, потому что с каждым днем я все сильнее влюблялась в Альберта.

Я ненавидела волшебные зерна. Я хотела рассказать ему, кто я на самом деле. Я также не могла перестать думать о том вечере. Но потом мне пришло в голову мамино предупреждение о том, что произойдет, когда все это закончится.

Мне будет больно, потому что ни один принц никогда не женится на простолюдинке.

Принцу Луи довелось узнать это на собственном горьком опыте, когда его отец, король Александр, выяснил, что первой любовью сына была драконица.

Ее обезглавили, и он был вынужден жениться на другой.

Это сломало его.

Я не желала такой судьбы ни Альберту, ни себе.

Так что держать Катрину в тайне до конца по-прежнему было моим главным приоритетом.

На следующий день прилетел серебряный дракон.

Земля содрогнулась, когда она приземлилась, а когда она обернулась человеком, это оказалась Конни.

Она бросилась прямо в объятия Альберта и горячо поцеловала его. Мне это не понравилось, и я была рада, что мужчины, заметившие мою реакцию, поняли это как-то по-своему.

Они начали смеяться, и мне пришлось сдержать слезы и подыграть им, улыбаясь вместе со всеми.

— Я чего-то не знаю?

— Это близнец Исси, — сказал Гельмут. — Констанс.

— Я видел ее раньше в лагере, когда она лечила наших раненых. Драконы напали… — я посмотрела на мужчин и улыбнулась. — Но вы и так уже об этом знаете.

Они засмеялись, когда я украдкой взглянула на Конни и Ала.

У него были отношения с драконицей. А как же Дризельда?

Мне хотелось обругать его. Он помолвлен с другой, и если даже невеста для него пустое место, то каковы шансы, что я что-то значу для него?

— Эндрю, — голос Альберта раздался прямо рядом со мной, он стоял с сетрой-близняшкой Исси на руках. — Я хочу познакомить тебя с Конни. Или Констанс.

— Мы уже виделись, Ал. В лагере, куда мы с Биллом летали.

— Прости, запамятовал.

Мы оба рассмеялись.

— Похоже, Горан не единственный, кто глубоко восхищается тобой, Эндрю.

Я фыркнула, а Альберт улыбнулся.

— Ну что тут сказать? — сказал принц. — Он надрал мою королевскую задницу в стрельбе из лука.

Конни рассмеялась.

— О, Ал, тебе, должно быть, тяжело далось поражение.

— Нет ничего плохого в здоровой конкуренции, Конни.

— Уверена, так ты себя успокаиваешь по ночам, — Конни поддразнила, что заставило нас всех рассмеяться, ну, я притворялась, что смеюсь, потому что мое сердце было занято тем, что слегка разбивалось.

— Конни, — донесся голос Исси из бревенчатого дома. Она подбежала к сестре и крепко обняла ее. — Я так по тебе скучала, — она тихо заговорила со своим близнецом. — Что нового? Что происходит в Эйкенборо?

— Ты была в Эйкенборо? — Ал озвучил вопрос, который хотела задать я.

— Да, там все ужасно, Ал.

Я посмотрела на его лицо: он больше не улыбался. Он был встревожен, и это немного приободрило мое сердце.

— И у меня есть новости, — ее голос звучал серьезно, что заставило меня насторожиться. — Но мы должны поговорить наедине.

— Просто скажи вслух, Конни.

Она посмотрела на всех нас.

— Пожалуйста, наедине, — попросила она.

Что там за новости? Теперь мы не узнаем их, потому что Ал просто кивнул.

Я смотрела, как они уходят к бревенчатому дому.

Дети играли на улице.

Гельмут хлопнул Эмануэля по груди, и тот закрыл глаза.

Я прищурилась.

— Драконы могут слышать невероятно далеко, — прошептал Гельмут, и мой взгляд метнулся к Эмануэлю.

Мы все притихли, и Эмануэль сильнее зажмурился.

— Что? — прошептал Гельмут.

Из бревенчатого дома донесся крик. Ал? Что, черт возьми, сказала ему Констанс?

Гельмут встал со своего места и пошел к ним. За ним последовал Калеб.

— Она не выжила.

— Кто не выжил? — спросила я.

— Он не рассказывал тебе о своей таинственной девушке? — спросил Эмануэль.

— Что? — мой голос прозвучал резко. — Извините, я в замешательстве.

— Это запутанная история.

Он сейчас бушует из-за того, что эта чертова драконица сказала ему, что я мертва?

— Констанс, скажи мне, — потребовал Альберт из бревенчатого дома так громко, что услышали все.

Она выбежала из бревенчатого дома, а Гельмут и Калеб вернулись.

Я знала, почему она соврала. Она хотела, чтобы он принадлежал только ей. Должно быть, он рассказал ей о бале. Что она ему сказала? Откуда она вообще могла знать, что со мной случилось?

Она мне не нравилась. Как она могла с ним так поступить?

Он выбежал за ней со слезами, текущими по щекам.

— Пожалуйста, — он поймал ее и дернул на себя. — Просто скажи мне, как она умерла.

— Я ничего не скажу, Ал. Ты будешь винить только себя.

Он что-то проворчал ей и бросился в лес, а Гельмут и Калеб последовали за ним.

— Так ты нашла ее? — спросил Эмануэль, когда Конни с виноватым видом села на одно из бревен. В ее глазах блестели слезы.

— Я нашла девушку, которая выиграла в лотерею на тот бал в Эйкенборо.

Мэгги?

Мэгги все еще жива.

— Она сказала мне, что она мертва.

Что? Мэгги никогда бы такого не сказала, разве что намеренно соврала, что в принципе похоже на Мэгги. Она наверняка понимала, что если скажет им, что я пошла на войну вместо своего отца, меня убьют. Это было самым простым объяснением, но почему Конни сказала Альберту, что не хочет вдаваться в подробности? Потому что она их не знала.

Она могла бы просто сказать ему, что не знает.

Мэгги, ты идиотка. Так мало веры в меня.

Я должна была бы радоваться, что он действительно испытывает ко мне такие чувства, но мне больно видеть его таким сломленным.

Черт возьми, он даже не видел моего лица. Что, если ему даже не понравилось бы то, что он увидел?

Но я знала, через что он проходит. Я страдала несколько месяцев, думая, что он мертв.

Я не знаю, смогу ли я продержаться месяцы с ним, пока он убивается по мне.

— Ты хотя бы выяснила ее имя? — спросил Эмануэль.

— Катрина. Это все, что та девушка была готова мне рассказать.

Мэгги все еще жива. Моя лучшая подруга на всем белом свете все еще жива.

Может быть, только может быть, моя семья… нет, надеяться нельзя.

Надежды на это не существует.

***

Я не видела Ала, Гельмута или Калеба до конца дня и даже ночью.

Я как раз помогала мыть посуду, когда Конни закатила небольшую истерику.

— Констанс! — просила ее успокоиться Исси.

— Черт возьми, он только сегодня узнал ее имя. Он даже не знает, как она выглядит.

— У него была настоящая связь с ней, Конни.

— Он в своем уме? Она была простолюдинкой!

— И что? Это не делает тебя лучше нее. Ты просто завидуешь, вот и все. Эта девушка действительно мертва?

— Да! — крикнула Конни. — Ты так плохо думаешь обо мне?

Она не мертва, она просто в этот момент не совсем девушка.

— Тогда как же она умерла?

— Я не могу тебе этого сказать.

— Констанс! — предупредила Исси.

— Здесь слишком много ушей.

— Ой, я тебя умоляю, Эндрю своих проблем хватает.

— Ты о чем?

Она вздохнула.

— Связь, о которой нам рассказывали в детстве. Тот самый миф, — сказала Исси.

Я не видела реакцию Констанс.

— Она реальна, — продолжала Исси. — Дед Эмануэля видел такую пару своими глазами.

— Такие узы противоестественны.

— Абсолютно согласен, — наконец сказала я, все еще злясь на эту Серебряную Ласточкокрылую за то, что она лгала и не краснела.

— Эмануэль полагает, что у Эндрю возникла такая связь с Танией.

— С Зеленым Паром?

— Она враждебна к нему без причины.

Мой взгляд остановился на Констанс.

— Кто-нибудь спрашивал его? — ее голос тоже звучал враждебно.

— Спрашивал меня о чем? — резко ответила я.

— Ты никогда не встречал ее раньше. Она Хроматический дракон. Что мы вообще о тебе знаем? Вдруг ты мечтаешь стать драконоубийцей?

— Констанс, что на тебя нашло? — возмутилась ее сестра.

— Если бы все было так просто, — горько усмехнулась я. — Нет, я никогда раньше ее не встречал, и к твоему сведению, я держался подальше от драконов, насколько мог. Я не такой, как Альберт, но и не монстр.

— Могут быть и другие причины, — сказала Конни.

— Например, какие? — спросила Исси, явно раздраженная своим близнецом.

— Не знаю. Может быть, он ей нравится, и это ее бесит.

— Или, может быть, она чувствует что-то, что не может объяснить ему. Дракон всегда знает.

— Что это значит?

— Ты знаешь, что это значит, Исси.

— О, ради всего святого, это же Роб. Он же прибьет этого человека, если вернется и узнает всю эту нелепую историю, которую вы все придумали. Ему это не понравится, и он никогда не посмотрит на тебя так, как ты бы того хотела, Исси. Что бы ты ни чувствовала к Робу, это не взаимно.

Выпалив это, Конни выбежала из комнаты.

— И чувства Ала к тебе тоже, — крикнула ей вслед Исси, и уголки моих губ слегка дернулись, когда Исси зарычала.

— Извини, — сказала она и взяла следующую тарелку, чтобы вытереть. — Временами она просто выводит меня из себя.

— Ты правда считаешь, что твоя сестра сказала бы Алу, что девушка мертва, если бы это было не так?

— Нет, она не жестока. Ревнует, да, но она никогда бы не сказала что-то подобное просто для того, чтобы добиться своего. Однако есть что-то, о чем она нам не говорит. Извини за ее возмутительные намеки.

— Не волнуйся, она не первая женщина в этом лагере, ненавидящая меня до глубины души.

Исси рассмеялась.

— Пойми, Эндрю, чона не ненавидит тебя. Она просто не хочет этого.

— Я тоже.

— Ей, конечно, повезло, но если эта связь настоящая, что-то все равно произойдет. От этого нельзя убежать, Эндрю.

Мне это совсем не понравилось, ни капельки.

— Значит… ты и Роб.

Она снова хмыкнула и закрыла лицо руками.

— Это безнадежный случай.

— Не такой уж и безнадежный. Ты добрая, а Тания — нет. По крайней мере, на мой взгляд.

— Он Хроматический дракон, а я нет.

— Ты дракон. Не человек.

— Честно говоря, разница не велика. Они тоже ненавидят нас до глубины души.

Я прищурилась.

— Почему ненавидят?

— Потому что мы любим людей, они ненавидят нас за это. Честно говоря, когда Алу пришла в голову эта глупая идея, я даже не думала, что мы сможем зайти так далеко, но вот мы здесь.

— Ты знаешь его уже давно, не так ли?

Она кивнула.

— Наши с Конни родители входят в королевский совет короля Луи. Мой отец тоже Ласточкокрылый. Мы практически выросли с Альбертом.

— Понимаю. Так он правда сильно привязался к той девушке?

— Любовь с первого взгляда. То, как Ал рассказывает о той ночи, просто волшебно, и думаю, мы больше никогда об этом не услышим.

Я мрачно кивнула.

— Роб уже много лет пытается найти ее. По крайней мере, теперь он знает ее имя.

— Не то чтобы это могло помочь теперь, когда она мертва.

— Жаль, но это правда. Пожалуйста, просто дай ему побыть в одиночестве несколько дней.

Я кивнула, и посуду мы домывали молча.

АЛЬБЕРТ

Я был опустошен. Вымещал свое отчаяние на дереве, пока Гельмут и Калеб терпеливо ждали.

Констанция отказалась рассказывать, как умерла моя леди, как умерла Катрина.

Мое сердце было разбито вдребезги.

Ну и что с того, что я понятия не имел, как она выглядит.

Тот вечер был идеальным, волшебным, до нашей встречи она ненавидела меня до глубины души, и я понятия не имел, что она чувствовала ко мне после этого, а теперь… Теперь я никогда не узнаю, потому что она умерла.

Роб мог бы разыскать ее подругу. Констанс скажет мне, как зовут ту девушку.

Я выбью из нее имя, если придется.

Мне нужно выяснить, как умерла Катрина, даже если это будет последнее, что я сделаю.

— Ал, — позвал Гельмут. — Как думаешь, Конни могла сказать это из-за того, что она чувствует к тебе?

— Нет, Гельмут, Констанс никогда бы так не поступила. Мы живем в несовершенном мире, вот и все. Но я знал, что она была единственной для меня.

Я вздохнул, Гельмут и Калеб тоже.

— Давай будем честны здесь на секунду, Ал. Я знаю, что ты испытывал что-то глубокое к этой девушке, — сказал Калеб. — Но твой отец все равно не позволил бы вам быть вместе.

— Он любил драконицу, Калеб. Он увидел бы ту же любовь в моих глазах. Я знаю, что он мог бы понять. Дризельда — ничто по сравнению с Катриной.

Катрина. У нее даже имя было королевское.

— Она любит людей так же, как я люблю Хроматических драконов. После короткой встречи с ней я уже захотел измениться, стать лучше, а главное, мне казалось, что я действительно стал лучше. Она произвела на меня настолько сильное впечатление, что я переосмыслил свое отношение к простолюдинам. Но у меня даже не было возможности сказать ей об этом.

— Она знала это Ал, если она умерла, она действительно знала, — сказал Гельмут.

— Мне нужно узнать, что произошло. Мне нужно увидеть могилу, Гельмут.

Он снова вздохнул.

— Ал, а вдруг у нее была собачья морда?

Калеб начал смеяться, и мне захотелось ударить Гельмута по лицу.

Вместо этого я зарычал на них, срываясь с места.

— Да ладно тебе, Ал, — закричали они оба, когда я рванул обратно в лагерь. Они оба последовали за мной. Я хотел, чтобы они свалили на все четыре стороны.

— Ты видел только грустные серые глаза и красивые губы. Она действительно могла быть уродиной под этой маской.

— Да хоть даже с собачьей мордой, Гельмут, — взревел я. — Мне все равно.

— Ладно, извини. Связь была реальной. Я просто хотел убедиться, что ты плачешь по-настоящему, а не выдуманного образа. Извини.

— Я ничего не выдумывал. Ее душа говорила с моей.

— Ты ведь понимаешь, как это звучит?

— Мне все равно! — снова закричал я. — Она мертва, а вы оба ведете себя как идиоты. Просто оставьте меня в покое.

Я бросился к своему дереву и оставался там до тех пор, пока не пришло время снова сражаться. Надеюсь, я умру на этой войне и на том свете воссоединюсь с ней.

Мое тело сотрясалось от беззвучных рыданий. Моя леди исчезла. Ее больше нет в этом мире.

КЭТИ

Исси отругала Гельмута и Калеба, когда они вернулись. Она отчитывала их за то, как невнимательно они отнеслись к чувствам друга. Чувствам Ала ко мне. Это все еще не укладывалось в моей голове.

Мне хотелось смеяться от радости, потому что он и вправду тоже почувствовал связь, которая возникла в ту ночь, но мне не нравилось, что он так несчастен. Я жива, я прямо у него под носом, а он и понятия не имеет.

— Для него это было по-настоящему. Мне все равно, как это звучит. Придет день, Гельмут, когда ты потеряешь голову из-за девушки, как это сделал он, и я надеюсь, что она отнесется к тебе холодно.

— Исси, — голос Гельмута звучал потрясенно, и я усмехнулась.

— Ты его не слышал, заткнись, — в шутку бросил Гельмут. — Я не создан для таких слащавых разговоров, — он поежился.

— И все же Исси в чем-то права. Я слышал, что после встречи с единственной, ты уже не будешь прежним.

— На твоем месте я бы помолчал, — сказал Калеб. — Любовничек драконицы.

— Заткнись, она не в моем вкусе, — прорычала я, и подшучивание прекратилось.

Мы сидели и обсуждали информацию, которую Горан получил от людей, которые обследовали периметр. У них действительно была хорошая тактика, и я видела, что все трое выросли на военных дискуссиях. Вероятно, у них были талантливые наставники, которые учили их, как начинать войны и как их заканчивать.

Я легла спать рано и все думала о том бале.

Это было волшебно. Но мне невыносимо видеть, как он раздавлен всего лишь неподтвержденным известием о моей смерти. Мы были знакомы всего один вечер. Мы не выросли вместе, у нас не было ничего общего, и, честно говоря, я до сих пор страшилась дня, когда он узнает, кто я на самом деле.

Он теперь знает мое имя.

Я вздохнула, осознав, насколько это безнадежно. Надо было выйти из кладовки в тот день, когда он приходил, чтобы оплатить долги Дризельды. По крайней мере, мы могли бы встретиться по-настоящему, но тогда, наверное, было бы тяжелее, а может быть и нет. Я не была такой красивой, как Мэгги, или такой непосредственной, как Фэллон. У меня всегда были трудности в общении с противоположным полом, и сейчас получалось только через Эндрю.

Надо просто перестать мечтать об Альберте. Пусть верит, что я мертва. Так лучше для нас обоих.

ГЛАВА 18

КЭТИ

Дни пролетали незаметно без Альберта.

Я должна согласиться с Калебом и Гельмутом в том, что это уже чересчур. Технически он меня вообще не знал. Это был просто бал-маскарад, и я была немного пьяна. Но я знала, что между нами есть связь. Честно говоря, если задуматься, я влюбилась в него здесь сильнее, чем в тот вечер, и у меня все еще оставались смешанные чувства к Горану.

Тот вечер определенно был чем-то большим для Альберта.

Женщины в его жизни, должно быть, несчастны.

Ну, Констанс точно.

Что Мэгги ей сказала?

Наконец он вышел на четвертый день, но полдняходил угрюмый.

Он много разговаривал с Конни, и я видела, что она раздражена.

Это всегда вызывало у меня улыбку.

Но и это тоже сошло на нет. Он больше не разговаривал с ней так часто.

Я невольно вбила клин между ними.

Наконец он подошел ко мне и сел рядом.

— Ты в порядке?

— Да, со мной все будет в порядке, — сказал он и отправил в рот тушеное мясо — наш сегодняшний обед.

Ты идиот, я прямо рядом с тобой. Я закатила глаза.

— Так как она умерла? — спросила я.

— Конни отказалась говорить мне, но я получил от нее то, что мне было нужно.

— Хочу ли я знать?

Он фыркнул, и улыбка тронула его губы.

— Имя.

— Я слышал. Катрина.

— Нет, той, кто сказал ей. Я добьюсь от нее правды.

— Как, Ал? Никто не должен знать, что ты жив.

— У меня есть дракон, он скоро вернется. Он творит чудеса с именами.

Вот черт. Я еще не встречалась с Робом, и я бы ему не понравилась.

— К слову о нем. Я слышал, как он и Тания…

— Нет, они не пара. Я много раз говорил ему, чтобы он забыл о ней. Она презирает его так же сильно, как презирает людей.

— И ты еще хочешь, чтобы я с ней поладил.

Ал рассмеялся, что заставило меня тоже рассмеяться.

— Ваша с ней связь — это что-то удивительное, Эндрю. Мы могли бы узнать от вас двоих больше, чем я когда-либо узнал от Роба. Я был уверен, что он рассказал мне все, но он никогда не упоминал об этой связи.

— Может быть, он не верит в это так, как верит Эмануэль.

— Может быть, но все же он бы упомянул об этом. Мы как-то давно обсуждали легенды и предрассудки.

— Это притянуто за уши и — не могу не согласиться с драконами — немного кощунственно.

— Ты не знаешь, что говоришь, Эндрю. Если связь между драконом и человеком существует, и мы сможем найти для них способы взаимодействия, признаки, это может уменьшить необходимость в побоях.

— Побоях? Каких еще побоях?

— Роб сказал мне, что хроматические драконы нуждаются в регулярной взбучке, чтобы оставаться хорошими.

— Ты бьешь его?

— И это ломает меня сильнее, чем его. Я ненавижу избивать его, но у меня нет выбора. Он говорит мне, когда тьма внутри него начинает выходить из-под контроля, и это не доставляет мне удовольствия, поверь. Если альтернатива существует, мне плевать, насколько неправдоподобно она звучит.

Я видела по его глазам, что он искренен.

— Мне придется избивать Танию? Я не смогу этого делать.

— У вас есть связь, идиот. Ей это не понадобится, если она пройдет через все, что нужно, чтобы измениться с помощью связи.

— Это звучит нереально, даже как-то пугающе, Альберт, я не хочу быть частью этого.

— Ты слышал, что сказал Эмануэль той ночью. Может быть, так и должно быть. Иначе зачем существуют наши виды? Если мы не можем учиться у них, а они у нас, то какой смысл им быть здесь? Или нам?

Я вздохнула.

— Мы ничего о них не знаем. Но школа сможет это изменить.

— Кого будут брать в эту школу и может ли кто-нибудь иметь дракона, Альберт?

— Я еще не знаю этого, но точно так же, как мы обнаружили связь, мы выясним и это.

— Хорошо, — улыбнулась я. — Кто я такой, чтобы разрушать твои мечты.

Его улыбка исчезла.

— Моя мечта уже никогда не сбудется, а это моя цель.

Мое сердце растаяло. Неужели я была его мечтой?

АЛЬБЕРТ

В ту ночь я спал с Конни.

Мои чувства к Эндрю сегодня нельзя было игнорировать. И это не восхищение: есть в этом парне что-то такое, чему я не могу дать определение.

Он олицетворяет все, чем я хотел бы быть, но то, что я испытываю к нему, это не восхищение. Это нечто гораздо более глубокое, чем восхищение.

Конни наслаждалась каждой минутой нашей встречи, и давайте будем честными, мне нужно было женское внимание.

На следующий день я встретил Эндрю, когда он возвращался с охоты.

Что-то беспокоило его… И тут меня осенило, почему он его так пугала связь с драконицей.

Черт, у Эндрю были чувства к мужчинам.

Это было противозаконно, но не было чем-то неслыханным. Вот почему с ним было так легко разговаривать, вот почему он притягивал меня к себе. И поэтому Тания сказала, что ее прощупывание его не сработало. Это все, что она сказала мне, никаких деталей. Она тоже думала, что он что-то скрывает. Может быть, это было его влечение к мужчинам.

Надо держаться на расстоянии.

— Роберт идет! — крикнул один из разведчиков с дерева.

Я посмотрел на небо. Его очертания виднелись на горизонте.

Чертовски вовремя.

Он был очень быстр, и когда он приземлился, земля содрогнулась.

Эндрю даже упал, потому что Роб был размером с дом. Он сразу же принял свой человеческий облик.

Я посмотрел на Эндрю.

Роб был красивым парнем — по крайней мере, так говорили Исси и Конни.

Десять из десяти по мнению дам.

Эндрю определенно тянуло к мужчинам, а не к женщинам, потому что он не мог отвести глаз от Роба. Он потупил взгляд, заметив, что я смотрю на него.

Роб обнял меня первым.

— Что случилось? — спросил он, и мои глаза тут же наполнились слезами. — Давай поговорим.

— Нет, нам нужна информация.

— Нет, сначала мы поговорим. Разведка может подождать.

Он взял меня за руку и повел в заднюю часть бревенчатого дома.

Мы сели, и по моей щеке скатилась слеза.

— Поговори со мной, Ал.

— Это глупо, я даже не знал ее так хорошо.

— Твоя леди.

— Ее больше нет, Роб.

— «Нет» в смысле она… — он не договорил. Я кивнул.

— Как ты узнал?

— Ее звали Катрина. Констанс нашла девушку, которая выиграла мамину лотерею. Она рассказала ей.

— Как это случилось?

— Конни не хочет мне говорить. По ее словам, я буду винить себя, так что это может быть только то нападение на Эйкенборо.

— Ты не виноват.

— Мне нужно знать как, Роб.

— Я выясню. Имя той девушки известно?

— Маргарет вроде как, или просто Мэгги.

— Я найду ее и узнаю от нее, как это случилось, обещаю.

— Спасибо. А что сейчас происходит в замке?

— Твой отец сошел с ума. Ты не уменьшил численность его войск, Ал. Он получает помощь извне.

— Из-за стены? Но ведь эти люди никогда не смогут покинуть Пейю, Роб.

— Они будут здесь через девяносто дней. Ты можешь остановить это.

— Девяносто дней. Этого слишком мало.

— У тебя есть драконы.

— У него тоже.

— Я имею в виду Хроматических.

— Ты же знаешь, что у них нет ни единого шанса против армии Жако.

— А если они узнают, что сражаются против тебя, Ал? Я никогда не видел твоего отца таким расстроенным за все время, что работаю в замке.

— Ты же сказал, он сошел с ума.

— Это днем, а ночью он совсем другой. Он прислушается, — настаивал Роб.

— А что, если нет? Если я сейчас вернусь, он не увидит во мне угрозу, он увидит во мне лжеца. Нам нужно сражаться, чтобы он увидел, насколько сильна моя убежденность в необходимости перемен.

— Как скажете, милорд. Но если ты хочешь выиграть эту войну, Ал, это должно произойти за девяносто дней.

Я кивнул.

Мы встали.

— Эндрю наконец-то здесь.

— Эндрю, лучший лучник Горана?

— Лучший из лучших, — сказал я.

— Лучше тебя?

Я кивнул. И с трудом сглотнул.

— Есть еще кое-что.

— Что?

— Почему ты не сказал мне о связи?

— Какой связи?

— Между драконом и человеком.

— Серьезно, Ал? Эта связь — сказка старого дракона.

— Это не так.

Он посмотрел на меня и прищурился.

— Мы видели своими глазами. Эмануэль объяснил нам, что происходит.

— Видели связь? Между кем?

— Тебе это не понравится.

Он хмыкнул.

— Выкладывай.

— Между Танией и Эндрю.

— Что?

— Роб, она ненавидит его, без каких-либо видимых причин, и он тоже этого не хочет.

Он прищурился.

— Он не хочет дракона?

— Нет, он заставляет меня чувствовать себя монстром.

— Ты не монстр. Я уже много раз тебе это говорил.

— Это не меняет того, что я чувствую. Он не хочет дракона, он сопротивляется так же сильно, как и Тания. Я думаю, мы собираемся испытать первого дракона, выпущенного на свободу.

— Никто раньше не выпускал дракона на свободу. Не с Металлическими, и этого никогда не произойдет с Хроматическими. Их способности… Когда их пытаются укротить, льется много крови..

— Знаю, — я запустил руки в волосы. — Этот парень невероятен, Роб. Нам есть чему у него поучиться.

— Ты наследный принц Пейи, у тебя было много наставников.

— Я не это имею в виду. Быть человеком. Он определенно дает мне фору.

— Я понимаю. Просто будь осторожен, Ал. Я знаю, как легко и быстро ты начинаешь доверять другим. Ты недостаточно хорошо его знаешь. Я поговорю с Танией, выясню, почему она так себя ведет. Она очень чувствительная драконица, не похожая на остальных.

— Знаю.

Мы вернулись к остальным, и я представил Эндрю Робу — или, если полностью, Роберту Лифу.

На самом деле он был так заворожен им, что стало очевидно: его больше привлекают мужчины, чем женщины. Но мне нужно было убедиться на сто процентов, что это правда.

И все же держал дистанцию с Эндрю, проводя больше времени с Робом. Он скоро снова полетит узнавать о судьбе моей леди, о том, как она ушла в мир иной.

Мне нужно было сосредоточиться на делах, и я отправил Эндрю с отрядом разведчиков. Он не понимал почему, считал, что в лагере он нужнее, но сделал то, что я ему сказал.

Роб подошел и сел рядом со мной за обедом.

— Будь осторожен, Ал.

— С чем?

— С Эндрю. Он что-то скрывает. Я не знаю что.

— Ты тоже это почувствовал.

Уже три дракона сказали мне об этом.

— Он тебя разочарует, а я не хочу этого для тебя. Ты же знаешь, что тебе будет трудно справиться с таким разочарованием.

— Я знаю, кто он, Роб.

— Тогда как ты можешь впускать его в этот лагерь?

— Это противозаконно, но не опасно для жизни.

Роб прищурился.

— Ал, он может поставить под угрозу всю миссию. Если он сообщит твоему отцу…

— О чем ты говоришь? — мы определенно были не на одной волне.

— Я говорил с Танией. Она чувствует, что он скрывает что-то важное.

— Типа он шпион? Нет.

— Тогда о чем ты говоришь?

— Его привлекают мужчины.

— Нет, — сказал Роб. — Я не… вот дерьмо.

Я рассмеялся.

Роб посмотрел на меня.

— Ты уверен?

— Как ты думаешь, почему я держусь от него на расстоянии?

— Это не заразно, но парней надо предупредить.

— Нет, Роб, не надо. Эндрю — хороший парень. Мы привыкнем к этому.

— Тогда почему ты держишься на расстоянии?

— Это богохульство, и я чувствую что-то, чего не понимаю.

— У тебя есть чувства к этому парню?

— Сначала я принимал это за восхищение, но все гораздо глубже. Он заставляет меня смеяться, заставляет меня чувствовать то, что я не хочу чувствовать.

Я был абсолютно честен с Робом.

— Значит, это заразно?

— Это не болезнь, Роб. Я не знаю, что это такое. Могу сказать только, что все сложно. Прошу, разузнай о моей леди.

— Хорошо, — сказал он. — Все равно будь осторожен. Тания не сказала, что он скрывает, но, как мне кажется, речь не о его влечении к мужчинам.

Я кивнул.

— Буду иметь в виду. Он был сильно недоволен тем, что я его отослал.

— Я тоже заметил, и это обычно говорит само за себя, — между нами повисло молчание, а затем Роб прищурился. — А может, Тания именно это и имела в виду.

— О чем ты?

— Она несла какой-то бред, и мне показалось, что она намекает на шпионаж. Но теперь я начинаю подозревать, что она говорила совсем о других ролях. Она не понимает Эндрю, потому что его тянет к мужчинам.

— Роль?

— Она сказала, что Эндрю скрывает, кем является на самом деле, играет двойную роль.

Я прищурился. В его словах не было никакого смысла.

— Думаю, ты прав, он не шпион, просто у него сильные чувства к тебе, и как дракон, не привыкший к обществу людей, она воспринимает его как женщину, Альберт.

Мы оба рассмеялись. Ладно, Эндрю влечёт к мужчинам. Это будет непросто.

КЭТИ

Мне не нравился Роберт. Конечно, он был чертовски красив, но он вбивал клин между мной и Альбертом. Альберт в последнее время держался на расстоянии, а сегодня утром отослал меня прочь.

Я стояла на стрёме, и мои мысли были полны беспокойства.

Что Роберт сказал Алу? Может, он тоже учуял на мне драконью магию?

Тони сказал, что я должна быть осторожна с некоторыми драконами. Он имел в виду Хроматических?

Во всем виновата Тания. Скорее всего, она сообщила ему, что я скрываю свой пол.

С другой стороны, Ал сказал, что она ненавидит Роберта так же сильно, как ненавидит людей.

Зачем мне вообще дракон?

Меня не волновало, что Альберт хочет исследовать связь. Этому не бывать.

Я должна забыть об Альберте. Я приняла решение.

Но вот он провел ночь с Констанс, и мне жаль, что не со мной.

Как мужчины могут так легко отказаться от своих чувств к кому-то и просто переключиться на другую?

Я вытерла слезу. Хорошо, что никто этого не видел.

Я почувствовала покалывание и открыла мешочек, чтобы взять еще одно зернышко.

Как долго будет продолжаться эта война?

Я много думала о Мэгги.

Мне хотелось предупредить ее, что если появится красивый мужчина, который будет задавать вопросы обо мне, надо просто сказать ему, что я мертва.

Что она сказала Конни?

Вопросы, на которые я, вероятно, никогда не получу ответов, занимали мой разум.

Я никак не была готова к тому, что случилось дальше.

Стрела попала мне прямо в ногу.

Мой крик мгновенно насторожил остальных. Я достала из колчана три стрелы и вложила их в лук.

Заметив движение, я выпустила все три стрелы.

Я потеряла равновесие и покатилась вниз по склону. Я оказалась слишком далеко от отряда и потеряла сознание.

Когда я открыла глаза, то увидела, что нахожусь у подножия длинной каменной лестницы.

Вершину заволакивал туман. Я могла бы спрятаться в этом тумане до наступления темноты.

Я все еще слышала голоса вдалеке. Ни один из них не показался мне знакомым.

Все ли в порядке с ребятами из отряда?

Станет ли Ал нас искать? Что будет, когда ему сообщат об исчезновении нашего отряда? О том, что враги взяли нескольких в плен. Спасёт ли их Горан?

Я начала подниматься вверх по лестнице, несмотря на кровотечение.

Стрела всё ещё торчала. Я старалась не смотреть вниз, пока не села на ступеньку.

Я отломала наконечник и стиснула зубы.

Несколько глубоких вдохов, и я приготовилась вытаскивать древко из ноги.

Это оказалось больнее, чем я думала, и я опять отключилась.

Когда я очнулась, вокруг стояла темень, а я вновь превратилась в девушку.

Я схватила свой мешок и достала ещё одно зёрнышко.

Я могла потерять лук и стрелы, но от этого кошеля с волшебными зёрнами моя жизнь зависела куда сильнее.

Превращение прошло быстро, и вот я снова Эндрю.

Сил у меня было меньше, чем обычно, пока я карабкалась по ступенькам.

Когда я в конце концов добралась до самого верха, туман рассеялся, но я уже была не одна.

Ко мне бежали мужчины. Из-за тумана они не могли меня видеть, поэтому моей единственной надеждой оставалась пещера.

Я вбежала внутрь без раздумий, и за мной закрылась стена. Спасибо!

Я громко выдохнула, слыша мужские голоса снаружи.

— Здесь кровь! Всё ещё тёплая, — заметил один из них. — Он должен быть где-то рядом.

— Он уже не жилец, — сказал другой.

— В смысле?

— А сам не видишь, где ты стоишь? Нам надо сваливать. Эту пещеру охраняет дракон.

— Так пусть покажется, — тут я услышала звон извлекаемого из ножен меча.

— С этим драконом ты не захочешь связываться. Уходим. Никто из тех, кто вошёл в эту пещеру, из неё живым не выходил.

Я ахнула, и огонь вспыхнул со всех сторон, озаряя пещеру. Я оглянулась вокруг и заметила небольшой алтарь с песочными часами.

Голоса снаружи стихли, как и шаги.

Я поняла, где оказалась. Это Священная Пещера. Я не хотела сюда забредать. Меня не пугало само место. Но я знала, что сюда часто приходили, потому что здесь есть магический пруд, который может показать всё, что захочешь: прошлое, настоящее или будущее.

Будущее должно оставаться тайной.

— Нет, у меня нет времени на всё это. Я зашла по ошибке, — крикнула я в глубины пещеры, но никто не ответил. На стене было что-то написано. Слова были на каком-то странном языке, но внезапно стали английскими.

«Загадку разгадать — вот и весь труд, чтобы увидеть, что скрывает пруд. Но всего один шаг не туда — и ты останешься здесь навсегда».

Платформа поднялась выше, и я прыгнула на здоровой ноге в её сторону.

Штука с песком перевернулась, и я увидела кусочки головоломки, выцарапанные на платформе. Десять небольших плиток, двигать можно только одну за раз.

Я разобрала, что изображено на нескольких из них. Картинка складывалась в голове во что-то знакомое.

Оружие! Я начала двигать плитки в правильном порядке.

Закончила в ту же секунду, как последняя песчинка упала вниз и сверху полилась вода. Я внезапно оказалась на тонущем корабле. Если вода наполнит пещеру, я умру.

— Нет, я же справилась с заданием в срок. Это нечестно! — закричала я. Вода полилась на мои штаны, я отпрыгнула назад и тут заметила, что моя рана начала затягиваться.

Я снова посмотрела на воду. Так она целебная!

Я подставила ногу. Сначала было неприятно, но затем боль прошла.

Вода на полу смешалась с моей кровью, но рана от стрелы закрылась.

В лицо подул ветер, и я превратилась из Эндрю обратно в Кэти.

— Нет, нет, нет, — я потянулась к зёрнам, но те исчезли с пояса.

На платформе вместо головоломки стояла тарелка еды. Я знала, что её нельзя есть. Интуиция кричала, чтобы я остановилась, но я была слишком голодна.

Стоило мне проглотить всё, что было на тарелке, как из ниоткуда появилась дверь.

Я уставилась на неё. У меня на ногах были слишком большие ботинки.

Я вышагнула из них и пошла босиком.

Оглянулась, зная, что выход должен быть с другой стороны, но дверь-то открылась другая.

Значит, я должна идти вперёд.

Закатав штанины и подвязав пояс потуже, я направилась к появившейся двери.

Она моментально захлопнулась за мной. Первый зал исчез, теперь есть только этот.

В пещере было темно. Я дышала тяжело и часто. Сердце стучало, как копыта коня по сухой земле.

Огонь снова вспыхнул на стенах.

Я знала, что нужно делать. Мне даже не требовались подсказки на стенах.

Это была полоса препятствий. Мечи и топоры размером с дом, заточенные лезвия которых могли разрубить человека пополам, летали из стороны в сторону. А молот запросто превратит любого в лепёшку.

Начинали они медленно, поэтому я не стала терять время.

Миновала топоры, уклонилась от шаров, через несколько шагов поспешила упасть на живот, и надо мной со свистом пролетели лезвия.

Клинки пронеслись в паре дюймов от моей спины.

Будь я сейчас Эндрю, они бы рассекли мне кожу.

Мой взгляд скользнул вверх, по балке под потолком, и я заметила небольшой выступ.

Я прыгнула к этой балке, качнулась, запрыгнула наверх и начала идти, ставя одну ступню перед другой.

Равновесие я держала идеально.

Я дошла до края и спрыгнула.

Третья дверь распахнулась, и я тут же побежала через неё.

В пещере горел свет, и двое мужчин, выглядевших так, будто их только что разбудили, вышли из двух противоположных дверей. Оба тёрли заспанные глаза.

Надписи на стене подсказали, что это два брата: один всегда лжёт, другой говорит только правду. Я могла задать им только один вопрос, но учесть при этом, что они не знают жизни за пределами пещеры. По вопросу я должна определить, кто из них честен, а кто нет.

Если я правильно выберу того, кто говорит правду, он проведёт меня к следующей двери.

Это было просто.

Они постоянно спорили друг с другом.

— Дверь из этой пещеры приведёт меня в следующую? — перекричала я их.

Они остановили свой спор и посмотрели на меня.

— Нет, — выкрикнул один, тогда как второй крикнул:

— Да.

Они снова начали ссориться, доказывая, кто прав.

— Ты, — указала я на того, кто ответил «да». — Ты говоришь правду.

— Видишь, что ты наделал? — заорал второй.

— Заткнись!

— Покажи мне дверь в следующую пещеру! — снова вмешалась я.

— Да-да, сейчас, не нужно выпрыгивать из штанов, — они оба уставились на мои штаны, которые были мне слишком велики, и засмеялись.

— Дверь, сейчас же! — крикнула я, и они замолкли.

Тот, что говорил правду, повёл меня за собой вглубь пещеры.

Там была огромная пропасть. Он снова начал смеяться.

— Боишься высоты?

— Как нам перебраться на другую сторону?

— С помощью магии, — он округлил глаза и направился к пропасти.

Я ахнула, когда он шагнул в воздух, и бросилась к нему.

Это было странно, потому что там ничего не было, но в то же время я заметила краем глаза слабое свечение.

Я пошла за правдолюбом, внимательно вглядываясь в воздух на каждом шагу, пытаясь не упустить из виду свечение.

Я будто шагала по деревянному мосту, который с помощью магии сделали невидимым.

Внизу из темноты раздался вой, и я отвлеклась, бросив взгляд вглубь бездны.

— Не обращай на них внимания, — сказал мой провожатый.

— Там люди.

— Ага. Недостойные.

Я прищурилась. Простое же было задание.

И в результате не заметила, как этот крысёныш подкрался ко мне и попытался столкнуть.

Но что-то схватило его за руку и скинуло с моста, пока тот орал. Как незнакомцу удалось забраться наверх, я понятия не имею.

Худой парнишка, весь в чёрной слизи, залез на «мост», оказавшийся деревянной балкой, что стала видимой несколько секунд назад.

Заклятье спало, и вопли правдолюба стихли вдалеке.

— Он мне никогда не нравился, — сказал парнишка с сильным британским акцентом.

— Кто ты?

— Тот, кто здесь уже давно. Ему не положено так делать.

— Как?

— Обманывать. Но с ним ещё будет отдельный разговор. Ты, случаем, не ела еду из первой пещеры?

Я знала, что этого делать не стоило.

Парень засмеялся.

— Просто скажи ему об этом. Он никак не сможет удержать тебя здесь, если ты пройдёшь четвёртое испытание.

— Почему ты помогаешь мне?

— Мне здесь не место. Он позволит мне уйти, если я спасу достойную деву, такую как ты.

— Как тебя зовут?

— Стэн. Надо спешить, пока сюда не пришёл его брат. Дверь вон там.

Он привёл меня к двери, и мы оказались снаружи.

Стоял густой туман, но чем дальше я шла за Стэном, тем больше он рассеивался.

Мы нашли лодку и сели в неё. Он взял вёсла и начал грести.

Вода была чистым серебром, и мне хотелось коснуться её.

Нечто схватило меня за руку. Оно было сильным. Стэн ударил по воде веслом, и оно неохотно меня отпустило.

— Что это было?

— Я слышал об этих водах. В них обитают недостойные. Но ты ведь достойная?

— Достойная, достойная. Меня вообще здесь быть не должно. Я просто хотела спрятаться от солдат и не знала, что это Священная Пещера.

— Будем надеяться, что ты достойная, — сказал он и продолжил грести.

Туман вернулся. Стэн продолжал грести, пока мы не добрались до противоположного берега.

Мы медленно ступили на твёрдую поверхность. Сильный порыв ветра потянул нас со Стэном к чему-то невидимому.

Я упёрлась обеими ногами в землю и ухватилась за какое-то подобие перил.

Стэн взлетел в воздух, и его крик постепенно стих вдалеке. Я не успела его спасти.

Наконец ветер прекратился. Я открыла глаза и увидела дракона. Но он был не похож на других.

Его чешуя переливалась радугой. Это их альфа?

— Девица. Достойная, вне всяких сомнений. Что за мужчина был с тобой, моя прекрасная леди?

— Я встретила его в третьей пещере. Он помог мне, когда крысёныш, говорящий только правду, попытался столкнуть меня в пропасть.

Дракон взревел. У него буйный нрав.

— Я с ним разберусь. А ты дай ответ на загадку, и если он будет правильным, ты получишь свою награду.

— Не нужно награды. Я зашла в Священную Пещеру по ошибке. Даже не знала, что это за место.

— Ты не хочешь взглянуть в пруд?

— Нет, мне это не нужно. Просто отпустите меня, пожалуйста.

— Нет, это так не работает. Ты должна дойти до конца. Скажи мне, что было и уже не вернётся, что есть и останется с тобой, и что будет, но всегда впереди?

Я хотела сказать «время», но он не просто так задал три вопроса.

— Ответ нужно дать до рассвета, — он развернулся, собираясь уйти.

— Прошлое, настоящее и будущее, — закричала я, и он остановился.

Я увидела трёх девушек, играющих в прекрасном саду. Они вскрикнули, заплакали, начали носиться туда-сюда.

Дракон выдохнул пламя и громко топнул.

Я присела за валуном и стала ждать, когда он успокоится.

На это ушло несколько минут, но когда всё стихло, я выглянула из-за камня. Прекрасный сад был разрушен.

— Прости, я не часто встречаю девиц, которые с лёгкостью могут пройти все мои испытания. Ты, конечно же, достойная. У меня нет иного выбора, кроме как позволить тебе заглянуть в пруд и отпустить на свободу.

— Нет ничего, что я бы хотела увидеть в пруду.

— Нет, так нельзя, — он схватил меня лапой и взмыл в воздух. Незабываемый полёт.

Я приземлилась на лугу.

Если бы не знала правды, то подумала бы, что это райский сад Эдем. Неподалёку сверкал пруд.

— Иди, проси чего хочешь. И мы будем в расчёте, — дракон лёг, а я поднялась на ноги.

У меня не было вопросов, но я всё равно присела на берегу и посмотрела в кристально чистую воду.

Некоторое время я обдумывала вопрос, и внезапно на меня обрушилось осознание того, что я по-настоящему хотела узнать.

— У меня когда-нибудь будут дети? — спросила я пруд.

Вода пошла рябью, и я увидела молодого человека, который был жутко похож на Эндрю. Как две капли воды. Картинка снова зарябила, парень сменился светловолосой девушкой с яркими зелёными глазами. Очень красивой. Она не была похожа на меня, а скорее на Альберта. И что же это значит?

Мы сможем быть вместе? Король примет меня?

Девушка оглянулась и улыбнулась кому-то, побежала навстречу. В сцене появился Альберт.

Он совсем не изменился.

Он крепко обнял её и поцеловал в макушку.

Снова появился парень и сделал то же самое, только не побежал к Альберту, а спокойно подошёл.

Я ахнула, когда они обнялись. Это был не Альберт, а Горан.

Вода вновь стала ровной и прозрачной.

У меня не будет двоих детей. Только один и от того мужчины, которого я выберу.

Я встала и направилась к дракону.

— Я закончила.

— Таки нашла кое-что для себя?

Кивнула.

— Есть правила, Катрина.

— Как ты узнал моё имя?

— Я знаю всех. Тебе нельзя рассказывать о том, что находится внутри Священной Пещеры. Можешь поделиться тем, что увидела в пруду, но никому не говори обо мне и испытаниях. Иначе я заберу твоего первенца. Это понятно?

Я кивнула.

— Тогда на этом всё.

Он снова подхватил меня лапой и прилетел к первой пещере.

А затем обернулся красивым мужчиной. Даже у него есть человеческий облик. Он ласково коснулся моего лица.

— Уверена, что не хочешь остаться?

Я покачала головой.

Он надулся.

— Ну, я должен был попытаться. Вот, — он кинул мне кошель с зёрнами. — Даже знать не хочу, зачем ты пытаешься скрыть себя настоящую, Катрина. Ты, — он вздохнул, — удивительная.

Мои уголки губ слегка приподнялись. Честно говоря, он меня пугает. Не понимаю, как вообще кто-то может захотеть остаться с ним.

Дверь пещеры открылась, я схватила ботинки и выбежала.

Снаружи меня ждал дракон.

— Просто распишись и можешь идти, — сказал хозяин пещеры. — Не забывай правила, Катрина.

Дверь за ним закрылась. Я посмотрела на дракона.

У него была открытая книга, а в ней пять имён, моё последнее. Только четверо сумели выйти из Пещеры.

Дракон надрезал моё запястье острым когтем. Кровь забрызгала всё.

Он захлопнул книгу, схватил меня за руку. Яркая вспышка света — и всё, включая боль, исчезло.

Когда я открыла глаза, дракона уже не было. Это всё казалось странным сном, но шрам на запястье говорил обратное.

Нет, это был не сон.

Я стала пятой, кому удалось выйти из Священной Пещеры.

ГЛАВА 19

АЛЬБЕРТ

Несколько человек вернулись из отряда Эндрю, который мы отправили на разведку.

Двое из них были тяжело ранены, их несли другие.

— Констанс! — крикнул я, и они с Исси прибежали.

— Что случилось? — спросил я одного из вернувшихся, пока Гельмут и Калеб занимались ранеными, положив их на землю, чтобы им могли помочь Конни и Исси.

— Где Эндрю? — я нигде его не видел.

— Мы попали в засаду, Ал. Едва спаслись. Айвен и Майкл, так же как Зен с Фоули, были схвачены.

— Проклятье! — выругался я. — Напиши записку Горану, передадим через Зебу, он должен их найти.

Эмануэль кивнул и пошел за бумагой и ручкой.

Я присел рядом с Зебой, которая уже была на изготовку.

— Девочка моя, ты должна найти Горана. Прошу тебя, будь осторожна, — я поцеловал ее в макушку.

Эмануэль вернулся с шлейкой, записка уже была в прикрепленном к ней мешочке. Я надел шлейку с мешочком на лису, и Зеба со скоростью света бросилась в лес, а я мысленно помолился, чтобы с ней все было хорошо. Если с Зебой что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу.

— Эндрю с ними?

— Нет, в Эндрю стреляли, Альберт. Мы не знаем, где он.

Еще больше страха закралось в мою душу.

— Завтра я пошлю отряд на поиски. Мы найдем его.

В него стреляли. В какой момент все пошло наперекосяк?

Мне нужен был Роберт. Мне нужно было, чтобы он с высоты прочесал местность и нашел Эндрю.

Черт, и как это понимать? Что я чувствую к нему то же самое, что и он ко мне? Что я влюблен в мужчину? Ох, отцу бы это не понравилось.

Но я волновался так, как волнуется влюбленный.

Все это напоминает какой-то бред сводит меня с ума.

Мы сразу же провели совещание. Все, кто руководил отрядами, знали, что им нужно делать завтра.

— Не переживай, мы найдем его.

— Это моя вина. Он не хотел идти.

— Ал, — сказал Гельмут и вздохнул. — Пожалуйста, скажи мне, что ты в курсе.

Я посмотрел на него.

— В курсе чего?

— Эндрю странный, ему нравятся мужчины.

— Я знаю. Это не делает его менее ценным.

Гельмут кивнул.

— Что? — удивился Калеб, и мы оба рассмеялись. — Так вот почему он не хотел уходить.

— Пожалуйста, не додумывайте лишнего. Он один из нас, он ценный солдат, лучший лучник в Пейе. Мы должны найти его и вернуть обратно.

Они оба кивнули и ушли.

Я сильно потер лицо.

Как бы я ни пытался это отрицать, у меня были чувства к другому мужчине, было ли это противозаконно или нет.

***

Прошел день, и Зеба наконец вернулась.

В мешочке на ее шлейке было ответное сообщение от Горана.

Он найдет пленных и постарается из спасти, но ему придется убить их, если не удастся предотвратить допрос.

Этот план мне не нравился.

На четвертый день все разведчики, которых я послал, вернулись. Эндрю исчез, как иголка в стоге сена.

Где он, черт побери?

— Роберт летит сюда! — крикнул один из разведчиков.

— Наконец-то, — сказал я и подождал, пока мой дракон приземлится.

Его лапа была сжата, из кулака доносились приглушенные женские визги.

— Роб, что ты сделал? — спросил я на латыни у зверя, стоящего передо мной, и он разжал лапу.

Из нее выкатилась девушка с каштановыми волосами. Она была разъярена и в то же время напугана. И тут ее взгляд упал на меня, Гельмута и Калеба.

— Идиоты! — закричала она.

— Прошу прощения.

— Ты не мертв, — она смотрела прямо на меня. — Какого черта я здесь?

— Мэгги, — донесся голос Конни из бревенчатого дома.

— Ты! Это все из-за тебя! Вот почему ты хотела узнать о Катрине, из-за него! — она указала на меня пальцем.

— Что она здесь делает, Альберт? — спросила Конни.

— Я как раз собирался спросить об этом Роба, — я посмотрел на дракона, который принял человеческий облик.

Мэгги снова взвизгнула.

— Ты? — она выплевывала слова так, словно в них был яд.

— Роб? — снова окликнул я.

— Она отказалась рассказывать мне, как умерла девушка, поэтому я принес ее сюда.

Я зажмурил глаза и потер уголки большим и указательным пальцами.

— Я думал, ты хочешь знать.

— Я не хотел, чтобы ты похищал девушку. Как ты не понимаешь, что за твою голову назначена награда, Роберт.

— Спасибо, Роб, что нашел девушку. О, всегда пожалуйста, Альберт, — кривлялся Роб. — Допрашивай ее сам.

Он умчался прочь.

— Я хочу домой, это все какой-то бред. Война, — хмыкнула она. — Тоже мне герои войны, вы думаете только о себе.

— Констанс, пожалуйста, — попросил я, и Констанс усыпила ее легким прикосновением. Девушка мгновенно заснула, и Гельмут вовремя спохватился, чтобы поймать ее тело.

Он уставился на нее так, словно она была драгоценной жемчужиной.

— Что будем с ней делать? — он, наконец, посмотрел на меня.

— Просто запри ее.

— Альберт! — возмутилась Конни.

— Иначе она сбежит, Конни, а мне все еще нужно с ней поговорить. Пожалуйста. Я зайду к ней позже.

— И поставишь под угрозу всю нашу миссию. Она болтушка. Ты никогда не продумываешь свои действия до конца, Альберт.

— Забавно, что ты это говоришь. Она ничего не сказала Роберту, потому что иначе ее бы здесь не было.

Я свирепо посмотрел на нее, а затем увидел, как Гельмут отнес спящую фигурку в одну из построенных нами тюрем.

Поверить не могу, что собираюсь запереть там девушку, и не какую-нибудь, а лучшую подругу Катрины. Но мне нужны ответы.

— Она дерзкая, — со смешком сказал Гельмут, когда вернулся.

— Вы все идиоты, — Конни умчалась обратно в бревенчатый дом.

— Я не хотел, чтобы он привозил ее сюда, — сказал я Калебу и Гельмуту.

— Ты же понимаешь, что не можешь просто отнести ее обратно, верно? Конни права, она поставит наш секрет под угрозу.

— Но и оставить ее здесь мы не можем.

— Она может помогать Исси. Если покажешь ей детей, она смягчится, как и все остальные, — заметил Гельмут.

Я снова потер свое лицо. Весь этот бардак случился из-за моей сумасшедшей одержимости девушкой, даже лица которой я не знал.

— Я поговорю с Робом, — сказал я и ушел, чтобы найти своего дракона.

***

Я понимал, что Роберт сделал это ради меня, но я честно не хотел, чтобы он приносил ее сюда. Теперь девушка не сможет вернуться домой.

Я сказал ему, что нам нужно попробовать поискать Эндрю.

— Ал, ты думаешь, это разумно?

— Я сохну по этому парню, Роб, — я был зол, и сарказм слетел с моего языка. — Нет смысла отрицать это. Пожалуйста, помоги мне.

— Хорошо, хорошо, полетели.

Он преобразился, и как раз в тот момент, когда я был готов забраться ему на спину, Эндрю вышел из леса.

Я замер. Мне так сильно хотелось обнять его, но я не мог. Это было неправильно. Но еще никогда я не был так рад возвращению кого-либо.

Я прищурился, а затем все вокруг засыпали его вопросами, больше похожими на обвинения. Он был цел и невредим.

— О, заткнитесь, — Эндрю, наконец, вышел из своего оцепенения. — Я исцелился.

— Как?! — закричал один из ребят-разведчиков. — Я сам видел, как стрела попала тебе в ногу. Как она зажила, Эндрю?

— Маркус, дай мне пройти.

— Ты гребаный шпион! — он толкнул Эндрю.

— Нет, я был в Священной пещере! — выпалил он, и весь лагерь затих. Мы все уставились на него.

— Ты все еще девственник? — спросил Калеб, и несколько мужчин рассмеялись.

— Ха-ха, смейтесь сколько влезет. Мне все равно. Мне нужно выпить, — сказал он, и я увидел, как его рука слегка задрожала, когда один из мужчин протянул ему бурдюк с вином.

Эндрю сел на бревно, а мы все собрались вокруг него, ожидая, что он заговорит, но он не произнес ни слова.

— Эндрю, — позвал я, и он посмотрел на меня. — Что находится внутри Пещеры?

Он покачал головой.

Мы все застонали в унисон. Никто никогда ничего не раскрывает, и это сводило меня с ума. Ну почему?! Мне дико интересно, что там внутри.

Он сделал еще глоток, и край его рукава слегка сдвинулся. Я увидел отметину у него на запястье. Метка, которая была у всех, кому удалось выйти оттуда живыми.

— На что это похоже? — спросил Нил.

— Это то же самое, что спросить меня, что внутри. Цена слишком высока. Прошу, не спрашивайте меня, — он встал и пошел к своему домику на дереве с бурдюком в руке.

— Ты видел метку? — спросил Гельмут, и я кивнул.

— Я начинаю тебя понимать, — сказал Роб, уже вернувшись в свой человеческий облик. Он понял, чем меня так зацепил Эндрю. Этот парень был воплощением того, кем я хотел быть.

Я не мог влюбиться в парня. Это ж вообще в голове не укладывается.

КЭТИ

На следующее утро я почувствовала себя лучше, но у меня было сильное похмелье от всего выпитого вина.

Я вытащила еще одно семечко и почувствовала, как происходит трансформация.

Я проспала еще час или около того и проснулась, когда послышались голоса.

Я встала, пошла к озеру умыться.

Я продолжала смотреть на метку.

Почему я видела двух детей?

Что это значит?

Я всегда думала, что пруд точно показывает, каким будет будущее, но я не могла иметь детей от обоих мужчин, это само по себе было бы изменой.

Если только это не означало, что я не собираюсь быть с Альбертом?

По крайней мере, у меня будет ребенок или два, даже если они будут от двух разных мужчин.

Я пожалела, что вообще вошла в эту чёртову Пещеру. Мне ещё много лет будут сниться кошмары. Но моё имя уже написано кровью в книге дракона, а у меня навсегда останется эта метка, которую все хотят, но не все достойны.

— Ты в порядке? — спросил Альберт.

Я вздрогнула, тем самымрассмешив его.

— Прости, я не имел в виду…

— Все в порядке.

Я села.

— Почему ты пошел в Священную Пещеру?

Я покачала головой.

— Я не хотел. Услышал голоса, у меня кружилась голова от потери крови. Я не понимал, что это за место, пока не стало слишком поздно. Я просто хотел доставить свою задницу в безопасное место, Ал. У меня не было другого выбора, кроме как дойти до конца.

— Ты знаешь, что заставляешь меня чувствовать себя все менее и менее достойным быть королем?

Я посмотрела на него.

— Прости.

— Тебе не нужен дракон. Ты искренне заботишься о других. Ты лучший лучник в Пейе.

— Ой, да ладно тебе, — разозлилась я.

Он рассмеялся.

— Я серьезно. Ты настоящий мужчина, Эндрю.

Я не мужчина, и когда он узнает об этом, то почувствует себя еще менее достойным.

Я встала и надела рубашку.

— Конни уже приготовила чистую одежду. Просто отдай ей грязное, она выстирает и заштопает.

— Спасибо, — хмыкнула я и прошла мимо него.

— Не за что, — тихо проговорил он. — Я рад, что с тобой все в порядке, Эндрю.

— А я-то как рад.

Шок, должно быть, все еще не прошел, потому что я даже говорила не так, как Эндрю.

Мне все еще нужно было осознать то, что я сделала. Я стала пятым человеком, который вышел из Священной Пещеры живым.

***

Я вошла в бревенчатый дом, и Конни протянула мне стопку чистой одежды. Она взяла мою после того, как я переоделась, и сказала, что вернет ей прежний вид.

Никто больше не дразнил меня из-за девственности.

— Она проснулась, — сказал Гельмут Алу, и тот встал.

— Кто проснулся? — спросила я Исси.

— Идиоты, — она покачала головой и ушла, не ответив на мой вопрос.

Я последовала за Алом в ту часть лагеря, где они сажают в тюрьму всех, кто был против них, и замерла, когда услышала хорш знакомый голос.

— Черта с два я вам что-то скажу.

— Мэгги, пожалуйста!

Мэгги здесь.

Я ворвалась внутрь и уставилась на свою лучшую подругу. Я посмотрела на Ала.

— Это не то, о чём ты подумал, — оправдался он.

Думай, Кэти, думай.

— Кто она такая и что, черт возьми, она здесь делает?

— Я не просила за меня заступаться. Отвали, — закричала на меня Мэгги.

— Закрой рот, — я посмотрела на нее несколько коротких секунд и снова на Ала.

— Ты разговариваешь с леди, — предупредил Ал.

— О, теперь она леди. А я думал, тебе не нравятся простолюдины.

— Это было раньше. Что с тобой не так? Священная Пещера тебя испортила?

— Ты был в Священной пещере? — снова заговорила Мэгги, но я проигнорировала ее.

— Кто она, Ал?

— Мэгги.

— Мэгги, которая… — он кивнул. — Черт возьми, ты говорил, что от нее тебе нужна только информация.

— Да, Роб привел ее сюда, когда она ничего ему не сказала. Я здесь ни при чём.

— Если хочешь победить в этой войне, перестань циклиться на девушке, с которой встречался всего раз, и сосредоточься на деле. Она мертва, Ал. Информация о том, как именно она умерла, не вернет ее обратно.

Я развернулась и ушла.

— Вот почему я здесь, из-за Катрины, — Мэгги хмыкнула.

— Просто скажи мне, как она умерла.

— Верните меня домой.

— Ты же понимаешь, что я не могу.

Их разговор затих на расстоянии, а у меня заурчало в животе.

Я ела как зверь и ничуть не удивилась, когда Ал вернулся с Гельмутом и Калебом, но без Мэгги.

Я покачала головой. Я должна рассказать ей, кто я такая.

Я встала и положила бутерброды на тарелку со стаканом козьего молока.

— Мы собирались отнести ей еду, — сказал Гельмут.

— Я отнесу, — сказала я и пошла в тюрьму.

Я наблюдала за ней сквозь перекладины.

— Не надо прожигать меня взглядом, я не голодна.

— Мэгги, тебе нужно поесть.

— Ты что, не понимаешь…

— Это я, не узнала? Теперь ешь, — я поставила тарелку под дверь, а она продолжала смотреть на меня.

— Кто ты?

Я закатила глаза, и она ахнула. Она прикрыла рот ладонью и подошла ближе к решетке.

— Кэти, — прошептала она. — Как?

— Тони, — прошептала я в ответ. — Он дракон, — я сняла с пояса кошель и показала ей. — Эти зерна, они волшебные и делают меня таким каждый день. Только никому не говори, Мэгги, пожалуйста.

— Он не знает?

— Никто не знает. Он думает, что я мертва. Почему он думает, что я мертва?

— Ты же ушла на войну. И как тебя теперь зовут?

— Эндрю, запомни. И еще мы должны притвориться, что не знаем друг друга, потому что, если Альберт узнает, что я из Эйкенборо… Прошу тебя! Он уже спрашивал, есть ли у меня сестра.

— Он тебе не нравится?

— Дело не в этом. Нравится, но ты же сама понимаешь, что у нас ничего не получится. Он из королевской семьи.

Она хихикнула.

— Мэгги, — застонала я. — Так и знала, что надо держать рот на замке.

— Я никому не расскажу твой секрет. Если бы я знала, что такое возможно, я бы не говорила этой Ласточкокрылой правду.

— Ты сказала ей правду?

— Да, а потом твоя мать расстроилась из-за меня….

— Мама все еще жива? — спросила я.

— И Сэм, и Фэллон, — сказала Мэгги.

— А что с остальными? — слезы навернулись мне на глаза.

— Твой отец скончался через несколько недель после твоего побега. Он был серьезно болен, Кейт, и остальные бы не выжили, если бы не Тони. Я должна была догадаться, что он дракон.

Молчание затянулось, слезы потекли по моим щекам.

— Мне жаль, Кэти, — прошептала она.

— Эндрю, — поправила я, после чего встала и ушла.

Я пошла в лес и плакала о тех, кого потеряла. Я больше никогда их не увижу.

ГЛАВА 20

АЛЬБЕРТ

Я отпустил Мэгги после того, как Эндрю сказал мне вытащить голову из облаков и вспомнить, зачем мы здесь.

Нам нужно планировать дальнейший ход войны.

Эндрю определенно стал вести себя иначе, и это вызвало у меня еще большее любопытство. Я даже не знал, изменился ли он.

Мэгги оказалась милой девушкой. После того, как я объяснил ей, зачем мы затеяла эту войну, почему это было необходимо, она стала дружелюбной и помогала на кухне.

Исси, конечно, была только рада лишней паре рук, и она тоже готовила.

Одно я могу сказать о простолюдинах: они могут приготовить еду из ничего.

Нам уже не надо так много охотиться, с тех пор как Мэгги сменила Исси, но ей все еще нужна помощь Исси, поскольку они готовили для кучи голодных драконьих пастей. Они мало чем отличаются от людей в этом плане, просто у них больше места в желудке, чем у обычных детей, и они всегда голодны.

Мы тоже многому научились у Мэгги, когда она готовила.

Я проникся уважением к простолюдинам. У них была своя магия.

Мэгги ещё не рассказала мне, как умерла Катрина, но я не купился на её слова о том, что они с Эндрю не были знакомы.

То, как они вели себя друг с другом, сводило Гельмута с ума.

Он был влюблён в Мэгги, и она устроила ему настоящий ад.

У Эндрю и Мэгги была связь, это точно, но никто из них не был драконом.

Может быть, они были похожи на нас с Катриной — или Кэти, как называла ее Мэгги.

Хотел бы я знать ее так же хорошо, как знала она, но, как бы я ни старался, она категорически отказывалась рассказывать мне о том, как умерла Катрина.

Однажды я застал Эндрю и Мэгги на озере в весьма компрометирующей ситуации. Он показывал ей свой член. Мне оставалось только развернуться и уйти.

У них была очень странная дружба, и когда я спросил Эндрю об этом, он сказал, что ему было любопытно, и она сказала, что покажет ему свою «подружку», если он покажет ей своего «дружка».

Гельмуту бы это понравилось.

И все же это был не очень хороший ответ. Мужчины возраста Эндрю так не делают. Это скорее свойственно двенадцатилетним мальчикам.

Он был странным, иначе и не скажешь.

Я собрал новый отряд разведки и был удивлен, когда Эндрю попросил меня записать его в этот отряд.

Пещера изменила его, это точно.

Мне все еще было интересно, что он увидел в пруду.

В конце концов, именно за этим все и хотят попасть в Пещеру.

Но о том, что он увидел, Эндрю никому не рассказывал.

Эти двое сводили меня с ума. Черт возьми, я точно был уверен, что Мэгги и Эндрю знали друг друга раньше, но из этого следует, что он солгал мне о Катрине.

Я собирался пойти в заднюю часть бревенчатого дома, чтобы принести Конни еще дров, но услышал голоса Мэгги с Эндрю и остановился.

— Я по-прежнему не понимаю, зачем тебе идти с ними. А вдруг с тобой что-то случится?

— Со мной ничего не случится, женщина, я могу позаботиться о себе.

— О, как мы заговорили, тоже мне мужик, — хмыкнула она.

— Замолчи, я не шучу.

— Молчу как рыба.

Тания права: Эндрю что-то скрывает.

Я отступил на шаг и проскользнул в темный закуток. Я вышел, когда они прошли мимо моего укрытия. Мэгги должна мне что-нибудь сказать, что угодно. Если я запру Эндрю, она заговорит, я уверен.

Мне придется сделать это, когда он вернется.

Мне нужно выяснить, что они скрывают.

В тот вечер после ужина я помогал мыть посуду.

— Я все еще не могу поверить, что принц моет посуду.

— Мне нужно оставаться на месте. Если нас кто-нибудь увидит, все будет напрасно.

Мэгги засмеялась, и Гельмут тоже попытался помочь.

— Одного принца более чем достаточно, кыш, — сказала она ему, и он вышел.

Я улыбнулся.

— За что ты так с ним, женщина?

— У меня есть свои причины.

— Ох, звучит страшно. Бедный Гельмут.

— Да ну, он какой угодно, но только не бедный. Кроме того, он же член королевской семьи.

— Кэти тоже была незнатного происхождения, но это не изменило моих чувств к ней.

— Да ладно тебе, Альберт, ты почти не знал ее.

— Спасибо, Мэгги, — спросила Конни.

Она просто улыбнулась Конни. Между ними что-то затянулось.

— Просто скажи мне, как она умерла, пожалуйста.

— Нет. Не скажу. Эндрю прав, тебе нужно забыть ее и вспомнить о своей цели.

— Что происходит между тобой и Эндрю?

— Ничего, просто… Просто он мне нравится, вот и все.

— Ты помогла ему снять напряжение.

Она посмотрела на меня непонимающе, а затем до нее дошло.

— Что? — спросила Мэгги. — Нет! У нас не такие отношения.

— А какие? Ты же знаешь, что Гельмута с ума сходит.

Мэгги покраснела.

— Перестань, я все еще безумно расстроена из-за вас, ребята. Катрина думала, что ты мертв, Альберт, ты не представляешь, как эта новость ударила по ней.

— Правда?

— Конечно. Ее мать даже поверила, что это была настоящая история о Золушке, ведь до этого она ненавидела тебя до глубины души, думала, что ты большой избалованный ребенок, и просто хотела высказать тебе все, что о тебе думает.

— И ей, можно сказать, это удалось.

— Она не знала, что это был ты, но после той ночи для нее все изменилось. Жаль, что она была простолюдинкой, а ты принц.

— Однажды я стану королем, это первый закон, который я изменю.

— А что, Дризельда тебя не устраивает?

— Умоляю тебя, она хуже всех. Я бы затевал войны каждую неделю, лишь бы сбежать от нее.

Мы рассмеялись.

— Это не смешно, Альберт. Эта война серьезно сказывается на Пейее.

— За мир нужно бороться, Мэгги.

— Я знаю, но все же. Ты не думаешь о людях, которые уже зависят от тебя. Людях, о которых беспокоилась Катрина.

— Хватит вызывать у меня чувство вины.

— Она была бы зла, — пробормотала Мэгги.

— Наверное, она бы отругала меня, как и ты.

Мэгги усмехнулась.

— Это да, но и влюбилась бы без памяти, узнав твои мотивы, — она вздохнула.

— Хотел бы я знать ее так, как ты.

— И я, — сказала Мэгги и улыбнулась.

— Так вы с Эндрю реально не были знакомы раньше?

— Нет, не были.

— И между вами ничего нет.

— Ничегошеньки.

— Тогда почему ты не хотела, чтобы он уходил?

Она перестала мыть посуду и уставилась на меня.

— Когда это?

— Я случайно услышал часть вашего разговора. Тания считает, что он что-то скрывает.

— Зеленая драконица. Разве этот вид не относится к патологическим лгунам?

— Это правда.

— И я слышала, что у Эндрю с ней связь.

— Так и есть, — это прозвучало как вопрос с подвохом.

— Эндрю не такой.

— Откуда тебе знать? Ты знаешь его меньше, чем я.

Она застыла на секунду, но быстро взяла себя в руки.

— Мы много разговариваем.

— И многое показываете друг другу, — поддразнил я.

Она густо покраснела.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты этого не видел.

— Я все вижу.

Она хмыкнула.

— Я не виню тебя за любопытство, — продолжил я. — Мне просто интересно, каковы намерения Эндрю.

— В смысле?

— Ты же знаешь, что Эндрю больше по мальчикам, Мэгги.

— Нет, это не так, — она была шокирована.

— Да ладно, ты не могла не заметить.

Она начала смеяться.

— Ладно, ладно, но ты идиот, Альберт Мэлоун.

Она положила тряпку, которой мыла, и вышла из кухни.

Мы с Конни рассмеялись и закончили мыть посуду.

— Как она умерла, Констанс?

— Хорошо, после войны я расскажу теье, но сейчас тебе нужна ясная голова. Просто перестань допытываться у Мэгги. Ей должно быть тоже нелегко об этом думать.

Я улыбнулся и кивнул.

— Одно я могу сказать, Альберт. Она правда была особенной. Я понимаю, почему она украла твое сердце, ведь ее смерть была благородной. Я бы не отказалась, чтобы в моей жизни был хоть один человек, который так сильно бы меня любил.

Она положила тряпку, и я понял, что ответ Конни будет мучить меня еще долго.

Кэти умерла за свой народ, спасая Эйкенборо?

Мое сердце болело при одной мысли о ней.

Из нее вышла бы чертовски хорошая королева, а я был бы самым счастливым королем.

КЭТИ

Я приняла решение держаться как можно дальше от Альберта.

Было нелегко находиться в одном лагере с ним и Констанс.

Он продолжал разбивать мне сердце. Я знала, что он член королевской семьи и не будет хранить верность незнакомке. Мертвой незнакомке, если уж на то пошло. Надеюсь, Мэгги и дальше будет держать рот на замке.

Я знала, что зеленые глаза и королевское происхождение были ее слабостью, не говоря уже о Гельмуте.

Но надо отдать ей должное, она была чертовски зла на него.

Они ведь были парой последние десять лет, пускай и только в ее воображении.

Мои губы слегка изогнулись при мысли об этом.

Любовь простолюдинок и принцев никогда не была рецептом счастливой жизни.

Такое хорошо заканчивается только в сказках, да и там девушки на самом деле оказывались из какого-нибудь знатного рода, а то и королевской крови.

Это так несправедливо, что сказки на самом деле не о простолюдинах.

В любом случае, каковы шансы? У нас не могло быть будущего. Но тогда почему в видении была дочь? Она была желанным ребенком? Отсюда вытекает другой вопрос. Если бы я выбрала Горана, что бы это сделало с ним, с их дружбой?

Это был единственный вопрос, который не давал мне покоя, и я не хотела признаваться в ответе. Мне придется до конца дней оставаться на обочине его жизни, растить его дочь, скрывать ее происхождение.

Я не могла этого допустить.

— Эндрю, ты в порядке? — спросил Эмануаль.

— Да, просто устал.

— Могу себе представить. Ты, знаешь ли, первый мужчина, который вышел из Священной Пещеры.

— О, я не знал, что Священная Пещера отдает предпочтение женщинам.

— Или Пещера просто немного запуталась, — сказал Дэррил.

— В смысле? — не поняла я.

— Ничего, глупая шутка, — перебил Эмануэль. — Дэррил, идиот, заткнись. Я бы хотел попытаться немного поспать.

Эмануаль забрался в свой спальный мешок, и я сделала то же самое.

На что, черт возьми, намекал Дэррил? Мог ли он знать, кто я на самом деле?

Как же меня бесит, что я стала пятым человеком, который вышел из этой Пещеры. Все пять были женщинами, включая меня.

Что, если это могли сделать только женщины? Нет, это явно связано с девственностью.

Дракону все равно, мужчина ты или женщина. До тех пор, пока ты чист. Это все, что имело значение.

Я была достойна, так как никогда не была ни с одним мужчиной.

Время шло, пока мы исследовали эту сторону Тита. Вокруг нас были только звуки животных. Вдалеке завыл волк и ухнула сова. Пейя засыпала.

Я закрыла глаза после того, как положила в рот еще одно зернышко. Нельзя рисковать во время разведки.

Никто не должен узнать, что я девушка.

Мэгги просто нужно держать рот на замке.

***

В конце концов мы вернулись в лагерь с пустыми руками.

По итогам нашей разведки вообще можно засомневаться, а есть ли война.

Горан вернулся. Я скучала по нему.

Он привел с собой еще нескольких новобранцев.

— Вижу, ты уже проводишь разведку.

— Похоже, что он с каждым днем доверяет мне все больше и больше, — попыталась я пошутить.

— До меня дошли вести, что ты побывала в пещере. Ты выставила нас в плохом свете.

— Может быть, если бы вы, отпрыски королей, не валяли дурака все эти… Сколько? Двенадцать лет? Вы тоже могли бы получить потрясающий шрам на заднице.

Горан рассмеялся.

— Туше, — уступил он. — Но это наша королевская привилегия. Чтобы однажды мы могли сделать наших женщин счастливыми.

Он снова флиртовал.

— Прекрати это, и ты свинья, — сказала я и пошла искать Мэгги.

Я нашла ее и Гельмута за домом. Что ты творишь, Мэгги?

Я прочистила горло, заставив ее подпрыгнуть на месте от неожиданности.

— Ты вернулся, — взвизгнула она и прыгнула в мои объятия. Она слегка подняла глаза.

— В чем дело, Мэгги? Я не могу читать твои мысли.

— Черт, ладно. Я поговорю с тобой позже, — бросила она Гельмуту.

— Серьезно? — прорычал Гельмут.

— Извини, — я пожала плечами. Мы ушли, оставив его ругаться тихонько под нос.

— Он возненавидит тебя, если узнает правду, — шепотом сказала она, потому что я предупредила ее, что у драконов невероятно чуткий слух.

— Что случилось, Мэгги?

— Я ничего не говорила, клянусь, но он сам заговорил об Эндрю.

— Что?

— Он думает, что ты не такой, как они.

Я прищурилась.

— В каком смысле?

— В смысле тебе нравятся мужчины. Ты можешь выглядеть как один из них, но твои чувства выдают тебя.

Я фыркнула, наконец-то поняв, что имел в виду Дэррил. Повезло так повезло. Они все поверили, что Эндрю просто голубой.

— Мне все равно, — сказала я вслух.

— Это не так.

— А ты что творишь, Мэгги? Ты же знаешь, что это ничем хорошим для тебя не кончится.

— Ничего не могу с собой поделать, это все Гельмут Маккензи. Моя тайная любовь на протяжении последних десяти лет.

Я рассмеялась.

— Тебе будет больно.

— Может, хватит? Они прямо сейчас меняют мир, они могут изменить все, что угодно. Имей немного веры в них. Однажды они станут королями, которые надерут всем задницы.

— О, а ты, значит, собираешься стать королевой?

Ее улыбка погасла.

— Мне не нравится, когда ты такая практичная. Я возвращаюсь к Гельмуту, — она развернулась, чтобы пойти обратно к нему.

Я же пошла к озеру.

А когда я захотела вернуться, из кустов вышла Тания. Она была быстра и навалилась на меня сверху.

— Прекрати, я не собираюсь играть в твою долбаную игру.

— Ты умрешь сегодня, независимо от того, кем или чем ты являешься.

Она выпустила зеленый туман, и я закашлялась, но он не задушил меня. Просто ввел в транс. И я увидела своего отца.

— Папа, — позвала я. Я снова была Кейт.

Я бросилась в его объятия и заплакала.

— Ты жив, Мэгги сказала… — его улыбка исчезла, и он покачал головой.

— Ты мертв? — слезы навернулись мне на глаза

— Я не знаю. Это кажется таким реальным. Я не понимаю.

— Я понимаю. Она убила меня, и тебя послали встретить меня.

— Нет, милая. Не думаю, что дело в этом.

Дракон исчез. Эндрю исчез.

Здесь были только я и Николас Сквайр.

— Тогда что мы тут делаем, папа?

— Я не знаю, милая, — его глаза тоже наполнились слезами. — У нас так и не было возможности попрощаться. Я был неправ.

— Папа…

— Нет, для меня большая честь, Кэти, что ты моя дочь. Твоя любовь ко мне была одной из величайших радостей в этом мире, и я горжусь тем, что являюсь твоим отцом. Ты заняла мое место на войне, в которой я бы не выжил, — он коснулся моей щеки. — Я не знаю, что я здесь делаю, но я постараюсь задержаться как можно дольше. Итак, где мы находимся?

— Я сражаюсь за повстанцев, папа.

— Что?

— Это не то, что ты думаешь. Альберт не умер, как и Гельмут, и Калеб. Они во главе восстания.

— Значит, война была напрасной?

— Нет, она нужна для чего-то большого. Они пытались обойтись без войны, но не смогли, потому что наши замечательные короли думали только о себе.

— Почему ты решила, что умерла?

Я рассмеялась и рассказала ему историю обо мне и Тании. Он слушал внимательно. Он не был таким предубежденным, как я.

— Может быть, именно эта связь и привела к тому, что мы сейчас здесь, Кейт.

— Связь? Пап, ты не можешь говорить об этом всерьез.

— Тогда что мы здесь делаем?

— Должно быть, она убила меня.

— Я так не думаю. Тебе сказали, что в той связанной паре у человека были те же способности, что и у его дракона.

— У меня из рук не выходит зеленый туман, папа.

— Нет, но у тебя есть способность выпутываться из щекотливых ситуаций.

— Только потому, что у меня язык без костей. Но я не умею убеждать людей.

— Думаешь?

— Я ведь не смогла убедить тебя, не так ли?

— Нет, потому что я твой отец и не представляю для тебя угрозы.

Я поняла, что он имеет в виду. Это случалось только тогда, когда я попадала в непростые ситуации.

— Приручи ее и посмотри, что произойдет.

— Она дракон, пап.

— Ты можешь это сделать, Кейт. Ты сражалась на войне последние три года. Приручить дракона должно показаться тебе пустячным делом.

Папе всегда удавалось внушить мне чувство, что я способна на все. Я крепко обняла его.

— Я люблю тебя, милая.

— Я люблю тебя сильнее, — ответила я и внезапно перестала чувствовать его объятья.

Я открыла глаза и оказалась окружена густым темно-зеленым облаком.

Я оттолкнула Танию от себя. Я все еще была Эндрю и видела перед собой толькое ее огромные глаза.

— С меня хватит! Хочешь сразиться? Ладно, давай покончим с этим, — крикнула я голосом Эндрю.

Она хотела превратиться в дракона, но я прижала ее к земле.

Чей-то голос кричал, чтобы мы остановились, но я не могла.

— Ты прекратишь это сейчас же и отпустишь меня. Ты забудешь все это, забудешь обо мне, забудешь о том, кто ты есть.

— Что ты делаешь? — спросила я, и ее лицо онемело.

— Нет, этого не может быть, — пробормотала она, тщетно пытаясь сменить облик.

Она сделала глубокий вдох.

— Покажи себя, — заговорила она еще более низким голосом. Ее глаза стали ярко-зелеными, и на долю секунды я превратилась обратно в Кейт: я почувствовала себя меньше, одежда Эндрю повисла на мне, как лохмотья, но стоило мне оттолкнуть Танию, и одежда снова стала как раз, и я была выше, и сил у меня было больше. Эндрю вернулся.

Сколько очевидцев успели заметить Кейт, я не знала, но Тания — лгунья и обманщица. Мне плевать, что и кому она расскажет.

Она ударила меня, и я отпустила ее. Она сразу же обернулась драконом, пока я вставала и сплевывала кровь на землю.

— Ты в порядке? — спросил только что прибежавший Ал.

— В порядке, — хмыкнула я. — Я навалял ей, Ал. Она пыталась убить меня.

Он посмотрел на меня.

— Что это было? Мы видели, что она сделала. Что ты скрываешь? — налетел на меня с вопросами Маркус.

— О чем ты? — не понял Альберт.

— Он изменился.

— О, да ладно вам. Это все ее драконья магия. Она может заставить любого из вас увидеть все, что угодно.

Альберт посмотрел на меня.

— Знаете что? Верьте, во что хотите. У меня нет на это времени.

Я пошла в свой домик на дереве. Умоюсь позже.

Я видела отца. Почему я увидела Николаса Сквайра? Это странно и непонятно.

Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, и думала о том, что же, черт возьми, только что произошло. Я тихонько вздрогнула, услышав, как кто-то поднимается по лестнице.

Запах Мэгги заполнил комнату.

— Прости меня. Если бы я знала, что она следит за тобой, я бы не ушла.

— Нет, ты ушла, потому что не можешь смириться с правдой, Мэгги.

Она подошла и села рядом со мной.

— А Горан знает о тебе?

— Да, он знает. А теперь, пожалуйста, уходи, я хочу побыть одна.

— Что случилось?

— Ничего, просто уходи, пока у Ала не возникло еще больше вопросов, пожалуйста.

Она кивнула и ушла.

***

Ближе к ночи я отправилась к озеру. Я застыла, увидев, что Альберт и Констанс тоже наслаждаются купанием.

Я спряталась за деревом, но не смогла уйти.

Мне нужно было услышать их разговор, услышать все. Чтобы мое сердце разбилось окончательно, чтобы я больше никогда не поддалась обаянию принца.

Но тут Конни упомянула имя Эндрю.

— То, что сказал Эндрю, действительно правда. Тания — Зеленый Пар. Она сделает все, чтобы вбить клин между ним и тобой.

— Не знаю… Роб считает, что он скрывает что-то еще, помимо своей ориентации.

Я закрыла глаза. Вот что он думает.

— Ты все еще веришь в это? Может, Пещера исправила его.

— Пещера, конечно, волшебная, но не настолько.

Идиоты. Любовь есть любовь, неважно к кому.

Я встала, не заботясь о том, услышат они меня или нет, и направилась обратно в лагерь.

Мэгги чуть было не врезалась в меня.

— Где Альберт?

— Мэгги, что-то случилось?

— Его дракон…

— Что с ним? — голос Альберта раздался прямо у меня за спиной.

Мэгги запнулась, уставившись на его обнаженное тело. Я отвела взгляд.

— Эммм.

— Мэгги! — разозлилась я.

— Ой, прошу прощения. Он сейчас убивает Исси.

— Что? — воскликнул Альберт, и они с Конни бросились к лагерю.

— У него действительно красивое тело.

— Серьезно,? Это все, о чем ты думаешь? Что значит «он убивает Исси»?

— То и значит. Кислотой. Тания отвергла его. Причем жестко, Кэти, — тихо добавила она.

— Эндрю, — поправила я сквозь стиснутые зубы.

— О, ты все еще Кэти, независимо от того, как ты выглядишь и что у тебя между ног. Исси подошла слишком близко к нему. Не знаю, чем, черт возьми, она думала. С его рук сорвалась кислота и попала прямо ей на лицо. Это ужасно.

— У нее связь с Робертом, — сказала я.

— Что?

— Все сложно. Это такая же связь, которую Тания чувствует ко мне.

Мы побежали к бревенчатому дому и, приблизившись, услышали плач Исси.

Ее сестра ухаживала за ней.

Альберт пытался поговорить с Робом, тот был не в себе, а я пошла в противоположном направлении.

Как, черт побери, мы рассчитываем победить в этой войне?

***

Лагерь затих до позднего утра.

Я изо всех сил старалась заснуть.

Конни сказала, что Исси исцелится сама, но на это потребуется время, может быть, годы, и была зла на Роберта за то, что он так разозлился.

Роберт ушел, и на этом все закончилось.

Конни, Ал, Гельмут и Калеб по очереди наблюдали за ней.

Горан пришел поговорить со мной обо всем этом, так как я приручила Танию.

— Я не хочу дракона, Горан. Слишком много драмы.

— Это не значит, что тебе нужно жениться на ней. У нее просто связь с тобой.

Я фыркнула.

— А как насчет следующего раза, когда на этой кровати буду я, а не Исси?

— Ал с ним разбирается. Роберт плохо себя чувствует.

— Она могла умереть. А ведь Исси — самая добрая девушка, которую я знаю, Горан.

— И ей не стоило к нему лезть.

— Мне все равно, мы не сможем победить, если будем нападать друг на друга.

— Я согласен с тобой. Но у нас есть кое-что, чего нет у них.

— Что?

— Магия. У меня есть мороз, у Гельмута — огонь. Все драконы на нашей стороне обладают способностями. Они могут не нравиться друг другу, но все в лагере борются за одно и то же. За свободу.

— За свободу? Думаешь, твой отец сможет это понять? А король Пейи? А король Ариса? Честно, Горан.

— Нет, не знаю. Поживем — увидим.

— И что тогда? Выяснится, что война напрасной? Так много людей погибло ни за что?

— Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что война не сказалась ни на ком из нас? Сказалась. Что случилось с тобой в той Пещере? Ты изменилась.

— О, это чистая правда. Я и не думала никогда заходить в Пещеру, но у меня не было выбора. Чтобы выбраться из нее и жить дальше, я должна была дойти до конца. Вопрос только в том, какая жизнь у меня будет?

— Когда закончится правление короля…

Я начала смеяться.

— У него есть Ласточкокрытый, Горан. Это никогда не закончится.

— Королю Луи не такой уж счастливчик. Он был проклят отцом своей возлюбленной. Это драконья магия, и никакой Ласточкокрылый не сможет его исцелить. Он умрет.

Он встал и пошел прочь.

Что со мной не так? То, что я была Эндрю, сильно портило мне жизнь, и Горан это знал. Скоро он расскажет кому-нибудь или заставит меня рассказать Альберту.

Я посмотрела на свой кошель с зернами. Скоро он станет бесполезен. Зерен едва ли хватит на две недели, а это еще затянется минимум на месяц.

Хочу я того или нет, но скоро все узнают самый большой секрет Эндрю.

ГЛАВА 21

АЛЬБЕРТ

Проходили дни. Исси потихоньку шла на поправку, но на ее лице оставался ожог. Я не мог поверить, что Роб вот так взял и потерял самообладание.

Он вернулся вчера. Он охотился за Танией, чтобы вытянуть из нее правду. И по итогу сообщил мне, что на этот раз понял ее слова правильно.

Он сказал, что она пыталась раскрыть всем секрет Эндрю. Что он скрывает? Мы так и не добрались до этой части, так как Эндрю потерялся.

— С Эндрю что-то не так. Роберт чувствует, что в обвинениях Тании есть доля правды, что бы там ни заявлял Эндрю.

— Она — Зеленый Пар, — тихо заговорил Горан.

— Мэгги что-то знает. Почему все что-то скрывают? Мы не можем сказать Гельмуту, Горан.

— Ты играешь с огнем, Ал. Оставь Эндрю в покое.

— Мне нужно знать, можно ли ему доверять, вот и все. В данный момент я не знаю, кому доверять. Тания дала мне слово, что ни один двойной агент не проникнет в наши ряды.

— Значит, ты мне не доверяешь?

— Я этого не говорил. Но Эндрю что-то скрывает. Я чувствую это.

— Ты невыносим. Он был одним из лучших лучников твоего отца, и я подумал, что ему лучше служить на этой стороне, а ты вонзаешь ему нож в спину.

— Ничего я не вонзаю. Я просто доверяю своему дракону, и я доверяю Тании. Она с самого начала сказала, что с Эндрю что-то не так. Я знаю их дольше, чем его.

— О, ну и что. Я вырос с тобой, Ал. Мы лучшие друзья, если уж на то пошло.

— Ты и раньше ошибался, Горан.

— Ты мне до конца жизни будешь припоминать?

— Пожалуйста, я не хочу ссориться. Я всего лишь стараюсь прислушиваться к своей интуиции.

— Твоя интуиция ошибается, у этого парня благородное сердце.

— Мне нужно знать наверняка.

— Твоя проблема в том, Ал, что ты не ценишь то, что имеешь.

— И как это понимать?

— У тебя есть Констанс, но ты тоскуешь по мертвой девушке, наплевав на ее чувства.

Мой кулак прилетел ему в лицо, и Горан упал.

Гельмут и Калеб сразу же вмешались.

— Ты понятия не имеешь, что было между мной и ней. Мне все равно, кто ты, но ты будешь уважать память о ней, Горан.

Я развернулся и стремительно прочь.

— Что случилось? Это из-за Горана? — Калеб последовал за мной.

— Из-за Тании.

— Мы же сказали, что разберемся с этим.

— Горан не с нами.

— Что?

— Он считает, что мы параноики. Как обычно.

— Да ладно, он много раз ошибался в подобных вещах. Ты нет. Доверяй своей интуиции. Это не повод его избивать, Ал.

Я не хотел пересказывать ему, что сказал Горан, поэтому просто замял тему.

Все равно никто из них не поймет. Они никогда не поймут.

Я больше не знал, чему верить. Драконы один за другим твердили, что Эндрю что-то скрывает. И меня не покидало чувство, что Горан единственный знает, что именно, но не хочет мне говорить.

***

На следующий день наш план вступил в действие.

Мне было невыносимо слышать мольбы Эндрю, видеть предательство в его глазах, когда Эмануэль и Роберт схватили его.

Мэгги выбежала ему на помощь, мне пришлось остановить ее.

Она изо всех сил боролась со мной, крича, что я совершаю огромную ошибку, и спрашивая, почему я это делаю. Тания лгала, вот почему.

Даже Гельмутне смог ее успокоить, и у меня не оставалось другого выбора, кроме как тоже запереть ее в камере.

Она ненавидела Гельмута за это, и я понимал, что в конце концов он обвинит меня.

Мы забрали все, что было при Эндрю.

Кошель, который он всегда носил с собой. Его лук, колчан и стрелы.

Я открыл мешочек и нашел в нем зерно. Там оставалось около пяти зернышек. Горан сказал, что Эндрю нравится жевать их помаленьку.

Я бросил кошель на землю.

Время шло, и я ненавидел этот план все больше и больше, чувствуя себя идиотом.

Как никак Эндрю стал пятым человеком, вышедшим из Священной Пещеры…

Но я должен верить своему дракону и Тании.

— Ты поступил правильно, — сказал Роб и поднял мешочек с зерном. — Что это? — спросил он.

— Зерно.

— Зерно?

Роберт открыл мешочек и понюхал.

Прошло уже больше двадцати четырех часов. Эндрю так и не заговорил. Я совершил ошибку. Огромную.

Роберт молчал, и я посмотрел на него.

Он все еще нюхал зерно.

— Что такое?

— Я чувствую слабый запах… — он снова понюхал, и на его лице появилось хмурое выражение. — Драконьей магии.

— Что?

— В этих зернах есть драконья магия.

— Драконья магия? Зачем Эндрю использовать драконью магию? Для чего?

Я почувствовал, как разочарование растекается по моим венам.

— Не знаю, но мне это не нравится. Это магическое зерно может делать что угодно. Например, создавать порталы для передачи сообщений.

— Значит, ты был прав. Он что-то скрывает.

Я встал, забрал кошель у Роба и огромными шагами направился к тюремным камерам.

Гельмут и Горан, стоявшие у входа, были злы на меня.

— Драконья магия. Я не дурак.

Проходя мимо, я сунул кошель им обоим под нос.

— Что? — они бросились к нам с Робом.

— В смысле драконья магия? — спросил Горан.

— Роб почувствовал ее. И я думаю, что Тания тоже чувствовала именно это. Он что-то скрывает прямо под нашим гребаным носом, У тебя под носом, Горан!

Я чувствовал себя преданным. Он предпочел кого-то, кого едва знал, тому, кто вырос вместе с ним. Тому, кто был его лучшим другом.

— Ал, прекрати, — сказал Горан. — Это не то, что ты думаешь. Пожалуйста.

Я остановился и оглянулся на него.

— Ты знал.

Он кивнул.

— Просто верни ему его кошель, пожалуйста.

— Почему ты мне не сказал?

— Потому что ты бы стал относиться к нему по-другому. Черт, я стал относиться к нему по-другому после того, как узнал. Он ценный человек, Ал. Это все, что имеет значение

— Что он скрывает?

— Тания была права, — сказал Горан, выглядя усталым.

— О чем ты?

— Иди и посмотри сам. Двадцать четыре часа истекли.

Я направился к тюремным камерам и обнаружил, что камера Эндрю пуста.

— Горан! — закричал я, и он прибежал внутрь.

Из камеры напротив донесся смех Мэгги.

— Где он? — я посмотрел на нее.

— Мои уста запечатаны.

Как меня бесит ее поведение!

— Горан, что это такое?

— Ты обещал, что не расскажешь, они убьют его.

Мэгги посмотрела на Горана.

— Я дал слово, Ал, — взмолился Горан.

— Я твой лучший гребаный друг. Ты знал, что он что-то скрывает. Ты предал меня.

— Серьезно? Мир не вертится вокруг тебя. Не понимаю, что, черт возьми, она в тебе нашла.

Мэгги развернулась и пошла в дальнюю часть камеры.

— Ты ведь знаешь, не так ли?

— Я обещала, что никому не скажу.

— Ну, милая, скажешь ты или нет, у него осталось всего пять зерен, так что правда рано или поздно выплывет наружу.

— Ал, — позвал Гельмут.

— Что?

— Эндрю никак не мог сбежать через это.

Я подошел к его камере, чтобы посмотреть, что так удивило Гельмута, и обнаружил небольшое отверстие. Эндрю бы не пролез через него.

Что, черт возьми, это за зерна такие?

Я взял одно, положил в рот и прожевал.

— Ты спятил?! — взвизгнула Мэгги.

— Ал! — тоже закричал Горан, схватившись за голову.

— Что, он все еще жив, значит, это не опасно. Если никто из вас, идиотов… — я съежился на фут и почувствовал себя по-другому. Голова начала покалывать и кружиться.

— О боже мой, — пробормотала Мэгги.

Я прислонился к стене с закрытыми глазами.

— Что, черт побери, происходит? — я замолчал. Голос был не мой, а женский.

Я тут же распахнул глаза. Горан, Гельмут и Калеб уставились на меня большими круглыми глазами. Они были на голову выше меня.

Мэгги фыркнула.

— Вот дурак! — она громко рассмеялась.

Я посмотрел вниз и увидел грудь там, где раньше была моя грудная клетка. Я дотронулся до своей паховой области. Он исчез.

— Я женщина? — хмурюсь.

Гельмут и Калеб разинули рты.

— Ты действительно горячая цыпочка, Ал, — сказал Калеб.

— Закрой рот. Что это значит? — мой голос звучал по-женски.

— Это драконья магия, идиот, — сказала Мэгги. — Эндрю не мужчина, а женщина, Ал.

Я замер.

— Что?

— Она не умерла, она была прямо у тебя под носом. Ее отец был болен, он не мог сражаться, и она заняла его место. Я не знала, что дракон дал ей эти зерна, я думала, что она мертва, пока твой тупой дракон не привел меня сюда и я невстретила Эндрю. Она сказала мне, кто она такая. Она знала, что женщине не позволят сражаться на войне. Горан догадался, почему ты не смог?

Я посмотрел на Горана.

— Ты знал.

Тот в шоке пялился на Мэгги.

— Погоди, Эндрю это?..

— Катрина, да. А теперь откройте эту дурацкую дверь и верните меня домой. Вы все идиоты.

Мэгги была вне себя от злости.

Гельмут открыл ее камеру, пока я все еще пытался прийти в себя. Она была прямо у меня под носом.

Вот почему у меня были такие чувства… Я улыбнулся. Я не был влюблен в мужчину, это была моя леди.

— Сотри эту ухмылку со своего лица. Она не глупая кукла, Альберт, и если ты считаешь, что я дерзкая, то ты совсем не знаешь Катрину. Ты предал ее, она не вернется.

Мэгги вышла из тюрьмы.

— Мэгги, подожди, — Гельмут побежал за ней. — Я не знал.

— О, ты такой же идиот, как и он. Я пробыла в этой камере больше суток, Гельмут. Больше. Суток. Оставь меня, черт возьми, в покое.

Она умчалась прочь.

— Ты знал об этом? — спросил я Горана.

— Ее ранили стрелой после того, как она получила известие о нападении Эйкенборо. Пришел Билл, и когда он исцелил ее, магия исчезла. Эндрю превратился в девушку, — рассказал он и вздохнул.

— Почему ты мне не сказал? Я искал ее много лет, Горан!

— Я не знал, что это была она, Ал! Мне очень жаль.

— Вот черт, — я пораженно выдохнул. — Ты влюблен в нее, не так ли?

— Ты сам говорил, Эндрю — невероятный парень. Вот только он никакой не парень.

— Я не могу так с тобой поступить.

Я натянул штаны поплотнее и поплелся в слишком больших ботинках.

— Конни, — крикнул мой женский голос, и в дверях бревенчатого дома появилась Констанс.

Она прищурилась.

— Мне нужна одежда, — сказал я.

— Кто ты такая?

— Это придурок Альберт, — громко ответила Мэгги, находясь где-то в доме, и дверь в одну из комнат захлопнулась.

— Мэгги, перестань. У нас не было выбора! — взмолился Гельмут.

— Ал? — удивилась Конни. — Что случилось?

— Драконья магия. Тания была права, — прорычал я.

— О чем ты?

— Это все Эндрю, а точнее Катрина.

— Что?

— Ты сказала, что она мертва. Но на самом деле она пошла на войну вместо своего отца, Констанс.

— Эндрю — это Катрина?

— Не начинай. Просто не надо.

Я вошел в бревенчатый дом прямо в комнату Конни.

Вся одежда буквально падала с моего тела, и я закрыл за собой дверь.

Я открыл сундук Конни, чтобы найти что-нибудь хотя бы отдаленно подходящее этому телу.

Дверь открылась.

— Разве тебя мама не учила, что нехорошо заглядывать в женский сундук?

— Если ты не заметила, я теперь тоже женщина.

Я стянул с себя рубашку, и женская грудь прижалась к моей груди.

Они были круглыми и большими.

— Перестань пялиться на них, — возмутилась Конни.

Я стянул брюки, и то же самое произошло с моей промежностью.

— Альберт!

— Что? Это мое. Могу смотреть, сколько захочу.

Она рассмеялась.

— Ты все еще думаешь как мужчина. Теперь ясно, почему Эндрю испытывает привязанность к мужчинам. В глубине души она все равно оставалась женщиной.

— Я запер его… ее. И больше ничего не знаю, — я сидел голый на кровати, чувствуя себя проигравшим. — Как долго это вообще продлится?

— Как она это сделала?

— Почему ты не сказала мне, что она это сделала?

— Потому что я знала, что ты бросишь все силы на ее поиски. Я боялась, что ты так сделаешь.

— Ты сказала мне, что она мертва, Конни.

— Я правда так думала, Ал.

— Это все магические зерна.

— И ты решил попробовать?

— Я не знал, как они действуют, теперь знаю.

Она коснулась моих волос и заправила их мне за ухо.

— Из тебя получилась красивая женщина, Ал.

— Не начинай, — я все-таки не сдержался и засмеялся, и Конни присоединилась ко мне.

— Теперь ты знаешь, почему я тебе не сказала. Когда Мэгги рассказала мне, что Катрина пошла на войну, я внезапно почувствовала себя такой слабой, а я вообще-то дракон, на секундочку.

— Поверить не могу, что она заняла место своего отца.

— Но ведь она здесь, не так ли? Однажды она станет великой королевой. Она искренне любит свой народ.

— Если только она сможет меня когда-нибудь простить.

— Она не могла уйти далек, Ал. Что-то подсказывает мне, что она все еще хочет сражаться. Вопрос в том, позволишь ли ты ей.

Я посмотрел на нее.

— Горан знал.

— Неужели? — спросила Конни.

— И не сказала. Он тоже в нее влюблен.

— Я даже не удивлена.

Я посмотрел на Конни.

— Как это понимать?

— Он всегда хотел то, что есть у тебя, Ал. Ты не мог этого не заметить.

— Это неправда.

— Правда-правда. Я только переживаю, что на этот раз ни один из вас не захочет отступать. Это может плохо кончиться для вашей дружбы.

— Я не откажусь от нее.

— Она не вещь, Альберт. Она должна решить сама. С кем она хочет быть, если она вообще выберет кого-то из вас, идиотов.

Конни протянула мне рубашку и брюки.

— Нижнее белье надо?

— Не, у меня теперь нет ничего, что могло бы застрять.

Она рассмеялась.

— Да, но они подпрыгивают.

Она ушла, и я надел ее вещи.

Ни за что бы не подумал, что когда-нибудь я надену женскую одежду.

Но Катрина оказлась жива, и я невероятно рад, что люблю ее, а не парня.

Эндрю все это время был Катриной.

Мне бы впору злиться от всего того, что я ей наговорил, но я не злился. Я только рад, что она знает, как много она значит для меня.

Мне нужно найти ее и вернуть обратно в лагерь.

ГЛАВА 22

КЭТИ

Я не знала, как мне отнестись к такому положению дел. Мои волшебные зерна исчезли. Я снова стала Кэти Сквайр.

Но за то, что сделал Альберт… Мне еще никогда не было так стыдно.

Мне повезло, что там уже было отверстие, и я расширила его руками Эндрю. Превратившись в Кэти, я легко проскользнула через него и уже несколько дней была предоставлена самой себе.

Я ставила ловушки и разводила небольшие костры по ночам, постоянно высматривая людей Альберта.

Я понятия не имела, что он сделает с Мэгги.

Так-то у нее не должно быть проблем, потому что, в отличие от меня, она не сражалась на войне.

Горан смог понять. Он понял мои мотивы, так почему Альберт не смог?

Почему он посадил меня в камеру?

Но я все равно буду сражаться.

Я нашла отличную ветку для лука, нужна только тетива и стрелы.

Лес полон веток и цесарок.

Их перья идеально подходят для стрел.

Я держалась поближе к лагерю, насколько могла, серьезно рискуя быть пойманной кем-то из людей Ала.

Но не самим Алом. Он не покидал лагерь.

Я надеялась, что с Мэгги все в порядке.

Я счищала ветки для стрел и точила камни, которые добыла на озере.

Отец научил меня делать их давным-давно. Я все еще думала о нашей встрече во время нападения Тании. Если он мертв, то что это тогда было?

Не могу поверить, что его больше нет.

Это все еще причиняет боль моему сердцу каждый раз, когда я думаю об этом.

Жаль, что у меня нет больше зерен. Нет драконьей магии.

И все же я не ожидала, что Альберт настолько не доверял Эндрю. Каковы шансы, что он доверится Кэтрин?

Пришло время, наконец, отпустить его.

Сова слетела со своего дерева, и я вздрогнула.

Я встала, потушила костер, схватила лук со стрелами и забралась на дерево так быстро, как только могла.

Я замерла максимально неподвижно, и, слава небесам, сейчас стояла ночь. До полнолуния еще далеко, поэтому земля почти не освещена.

Первым делом я увидела огни, пока сидела высоко на своем дереве.

Это определенно были люди из лагеря.

Один наклонился, чтобы посветить факелом.

— Она наверняка не ушла далеко, — раздался голос Горана.

Он всегда хорошо понимал меня. Вот почему мне было так трудно определиться, кто из них моя судьба.

У меня было странное предчувствие, что я никогда не увижу ту девушку из пруда.

Это должен был быть мальчик.

Горан здесь, ищет меня.

— Ал, перестань корить себя. Она где-то рядом, и если ты хочешь ее найти, нам нужно двигаться.

Я застыла. Ал здесь. Его лицо скрыто капюшоном.

— Ты должен вернуться. Если кто-нибудь посторонний увидит тебя, вся наша миссия окажется под угрозой.

— Почему ты меня отговариваешь? Чтобы ты мог найти ее сам? — в его голосе слышались ревнивые нотки.

— Ал, — Горан вздохнул. — Я не знал, что это была она. Я ничего не могу поделать с тем, что я чувствую к ней.

— Я тоже не могу, Горан.

— Тогда пусть она выбирает. Констанс права, она не вещь.

— Я знаю, что она не вещь, но ты мог бы сказать мне правду.

— Как? Она умоляла меня не делать этого. А Констанс сказала, что твоя леди мертва. Если бы Констанс рассказала нам, как она умерла, или если бы ты просто назвал мне ее имя, тогда да, все было бы по-другому.

— Ладно, иди. Просто верни ее обратно в лагерь. Пожалуйста. Мне действительно нужно с ней поговорить.

Горан кивнул и ушел с двумя другими ребятами.

Ал остался и сел у огня.

— Мне жаль, — сказал он. — Я не знал.

К кому он обращается? Он знает, что я здесь?

Ал вздохнул.

— Пожалуйста, просто вернись. Ты можешь сражаться. Ты — ценный солдат, а не какая-то девица в беде. Ты никогда ей не была, — продолжал он говорить в пустоту. — Я просто хотел узнать тебя настоящую, прежде чем все это может закончиться. Это все, чего я хотел.

Он выдохнул.

Я с трудом сглотнула, когда он встал, огляделся и ушел.

В ту ночь я спала на дереве.

Размышляя о том, что он сказал.

Он позволил бы мне сражаться. Но много ли толку от Катрины Сквайр? Эндрю хорош во многих отношениях, он ценный солдат. Я хотела вновь стать Эндрю и остаться им навсегда.

Мужчина из меня лучше, чем женщина.

Но этот их разговор о том, что они оба что-то чувствовали ко мне, намного усложнял мне выбор.

Я видела в Горане хорошего друга, почти как Мэгги. К слову, мама вышла замуж за своего лучшего друга и была счастлива. Но Ал… В кронпринце было что-то такое, что затронуло мою душу.

Как я могу выбрать кого-то из них? Они же лучшие друзья, черт возьми. Что будет с их дружбой, если я сделаю выбор?

Ужасное чувство. Я не очень хорошо разбираюсь в женских чувствах. У Эндрю не было проблем в этой сфере. И хуже всего то, что теперь у меня есть дракон. Тот, которого я вот уж точно не хотела.

Я открыла глаза, когда солнце только-только выглянуло из-за горизонта.

Утро в Пейе всегда было самым прекрасным.

Но я думала о том, что сказал Ал. Я уязвима здесь одна, и эта одежда, независимо от того, насколько туго я затянула пояс или завязала узлы на рубашке, была мне слишком велика.

Я слезла с дерева и пошла к озеру, чтобы умыться.

Вода была ледяной, но мне нужно было помыться.

Здесь было так спокойно, просто мирное течение воды.

Шум среди деревьев заставил меня спрятаться.

Это было не животное, я уверена.

Нет, сюда пришли люди.

Неужели Горан все еще ищет меня?

Я услышала тихий шепот. Пожалуйста, не спускайтесь сюда.

Я схватила свою рубашку и прикрыла тело, став настолько неподвижной, насколько могла.

Визг дракона в воздухе отвлек группу людей, и они испугались, когда увидели зеленого дракона. Тания.

Я подняла глаза и увидела ее очертания в небе.

Они торопливо развернулись и пошли прочь от озера. Я подождала, пока не убедилась, что больше их не слышу.

У меня было странное чувство, что это были люди из армии короля Луи.

Они были близко к лагерю Ала и в любой момент могли обнаружить его.

Я оделась, завязала рубашку узлом, закатала брюки и затянула пояс.

Я схватила спрятанные лук и колчан с несколькими стрелами, которые я сделала в походных условиях, и проследовала на расстоянии за этой группой.

Деревья.

Я забралась на одно из деревьев так высоко, как только могла, и начала перепрыгивать с ветки на ветку.

Я снова услышала голоса и затихла.

Их разговор было трудно расслышать, но они говорили тише неспроста.

Они тоже кого-то выслеживали.

Кого-то, кто должен был привести их к трем принцам.

Я закрыла глаза.

Ситуация скверная, и у меня мало стрел.

Но я не могу просто сидеть на месте. Я должна помочь, эта миссия важна не только для Ала, меня и Горана, но и для всей Пейи.

Кронпринц прав: кто-то должен положить конец страданиям Хроматических драконов, чтобы наступил мир.

АЛЬБЕРТ

Все произошло так быстро.

Я ничего не мог сделать, кроме как помочь Исси и Конни спрятать детей. Я думал, что у меня достаточно времени, чтобы добраться до моего лука, но нет.

Это были люди моего отца, обученные Жако Лемье, его верным драконом.

Половина мужчин были на разведке. Горан и Эмануэль все еще искали Катрину. В лагере были только я, Гельмут и Калеб с несколькими ранеными солдатами.

Я вышел из бревенчатого дома и увидел Мэгги, схваченную одним из мужчин.

— Не причиняйте ей вреда, — крикнул я, и солдаты подняли глаза на меня.

— Как это возможно? — спросил один из них.

— Если вы опустите свои мечи, я объясню.

— Нам было приказано привести мятежников.

— Я — мятежник, Гельмут и Калеб — мятежники. Мы все трое — наследные принцы Пейи. Опустите оружие.

— Мы подчиняемся приказам короля, а не его мертвого сына.

— Ал, просто делай, как он говорит, пожалуйста. Если ты умрешь… — сказал Гельмут. Он стоял на коленях с ножом у шеи.

— Я не уступлю, — зарычал я. — Опустите оружие.

Что-то твердое ударило меня сзади, и я упал на пол.

— Он наследный принц Пейи, идиот!

— Он все равно мне никогда не нравился, — произнес парень с сильным британским акцентом.

Засмеявшись, он схватил меня за волосы и притянул мою голову к своим ногам.

— Думаете, что вы сильные и крепкие мужчины? Война не для неженок, Альберт.

— Не будь глупцом, — хмыкнул я.

— Твой отец уже оплакал твою смерть.

— Тревор, — предупреждающе произнес один из мужчин.

— Приказ был убить всех повстанцев, кем бы они ни были.

— Он наследный принц Пейи!

— Это не моя проблема.

Я услышал свист стрелы, и Тревор упал рядом со мной, стрела вонзилась ему прямо между глаз.

Еще один упал, и мы с Гельмутом и Калебом вступили в бой. Я бросилася на того, кто удерживал Мэгги, когда она наступила ему на ноги.

Я оттолкнул ее в сторону и ударил солдата коленом в пах.

Прилетело еще больше стрел, и тот, которого я ударил, повалился на землю.

Мэгги плакала в объятиях Гельмута.

Калеб помог мне связать выживших, и мы бросили их в камеры.

Как, черт возьми, они нас нашли?

Я застыл, осознав, кому принадлежали стрелы. Это была она, она где-то рядом, она вернулась.

Горан тоже близко?

Я знал, что он найдет ее, и это выводило меня из себя.

Я подошел к тому, кого они называли Тревором, и вытащил стрелу.

Внимательно осмотрел ее. Это была аккуратная стрела, и на ее древке были вырезаны маленькие инициалы. К.С.

— Она здесь, — сказал я Калебу, стоящему рядом со мной.

— Катрина?

— Горан был прав, она — ценный солдат.

Война продвигается все дальше, и этот район уже не безопасен. Нам нужно что-то, что защитит нас.

Где же разведчики?

— Не понимаю, как они нашли нас, — я потер лицо.

— Все просто: они проследили за Маркусом, он мертв, — произнес женский голос. Я поднял глаза и увидел, что Мэгги бежит к кому-то.

Мое сердце подпрыгнуло. Это она.

— Я в порядке, Мэгги.

— Никогда больше не поступай так со мной! — взвизгнула Мэгги, мягко шлепнув ее по руке.

— Успокойся. Я могу позаботиться о себе, и, если ты не заметила, я спасла твою задницу.

— Это она? — спросил Калеб, и я слабо кивнул. — Значит, не собака.

— Ты вернулась, — снова сказала Мэгги.

— Не благодари.

— Горан нашел тебя? — спросил я, и она, наконец, посмотрела на меня. Эти печальные серые глаза проникли мне в душу.

— Нет. Я увидела солдат короля и поняла, что они направляются в сторону лагеря. Поэтому я последовала за ними.

— Спасибо, — сказал я и улыбнулся ей. — Могла бы и сказать мне, что Эндрю — это ты.

Она закрыла глаза.

— А ты мог бы довериться мне. Я не так уж сильно отличаюсь от Эндрю, — она подошла к одной из своих стрел, торчавшей из солдата, и вытащила ее.

Ее волосы были собраны в узел. Черт подери, как же она красива.

«Дети!» — вдруг вспомнил я, побежал в бревенчатый дом и открыл люк.

Конни схватилась за сердце.

— Все закончилось?

— Да. Не могу поверить, что говорю это, но нас спасла девчонка.

Она стукнула меня по груди.

— Ой, — я потер ушибленное место.

— Мы тоже не лыком шиты, Ал. Не всегда нуждаемся в спасении.

— Буду знать, Конни.

Я помог ей выбраться, а потом и детям.

— Я был готов, Ал, — пожаловался Тим, юный Лунный Удар, которого не пустили сражаться.

— Твое время еще придет. Но если бы мы потерпели неудачу, знаю, ты бы подпалил им всем задницы, — я взъерошил Тиму волосы.

Когда все они вышли, мы дали каждому из них по стакану козьего молока.

Я видел, как Конни разговаривала с Катриной, а затем повела ее в свою комнату.

Уж мне-то известно, как неудобно в одежде не по размеру.

— Так это и есть Кэти? Паренёк был довольно смазливым, но девушка — настоящая красотка, — отметил Гельмут.

— Это моя леди, — сказал я. — Как там Мэгги?

— Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть ее расположение.

— Гельмут.

— Что? Она неумолима, поверь мне.

Мои губы изогнулись.

— Горан…

— Он сказал мне. Просто позволь ей сделать свой выбор, Ал. Что-то мне подсказывает, что она не из тех девушек, которых легко напугать.

Я рассмеялся, понимая, что он имел в виду. Она не Мэгги, никакая угроза для жизни не заставит ее прибежать в мои объятия.

Я не знал, смогу ли и дальше общаться с Гораном, если она выберет его. Я увидел ее первым. Я полюбил ее первым.

Все так запутано.

Наконец она вышла из комнаты в брюках Конни и женской рубашке с корсетом. Ее волосы были собраны в узел.

От ее красоты захватывало дух, и у меня болела душа при мысли, что она, возможно, никогда не будет моей. Мне нужно поговорить с ней. В тот вечер между нами пробежала искра. Я точно знаю.

Она взъерошила волосы По, и тот покраснел.

Они шутили и смеялись, а я не мог перестать смотреть, как она разговаривает с Агатой.

Они, вероятно, понятия не имели, кто она такая.

— У тебя уже слюни потекли. Пялиться неприлично, — Калеб сел передо мной.

— Заткнись. Мои глаза — куда хочу, туда и смотрю.

Я схватил тарелку и разложил по тарелкам завтрак, который мы собирались съесть.

Моя леди помогала Конни, Мэгги и Исси с детьми и сначала накормила их всех, прежде чем взять свою тарелку.

Она села в самый дальний конец стола рядом с Ронни, еще одним Лунным Ударом, и завела с ним беседу. Они завтракали с огромным аппетитом.

Мне реально нужно поговорить с ней, извиниться за то, каким идиотом я был, и просто подождать. Это все, что я могу сделать.

ГЛАВА 23

КЭТИ

Неловко — это еще мягко сказано. Ал держался на расстоянии, но я постоянно чувствовала на себе его взгляд.

Теперь он начнет относиться ко мне по-другому. Это было ожидаемо, но он не лип ко мне, как я предполагала.

Я помогала мыть посуду и замерла на моновение, услышав его голос на кухне. Он разговаривал с Конни.

В памяти всплывают ее стоны каждый раз, когда вижу их вместе.

— Катрина, — позвал Альберт. — Могу я поговорить с тобой? Пожалуйста?

Мое сердце, казалось, вот-вот убежит в пятки. Я скучала по Эндрю.

— Иди, — улыбнулась Конни, и я улыбнулась в ответ.

Она вела себя совсем не так, как я представляла. Как будто она была искренне рада, что я жива, хотя это вообще не имело никакого смысла.

Я вышла из кухни, Альберт следовал за мной по пятам, пока мы не вышли из бревенчатого дома. Затем он взял инициативу на себя и повел к озеру, где я застала их с Конни голыми в воде.

— Прости меня.

— За то, что, не доверял мне? Ты имел полное право этого не делать. Я притворялась парнем. Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу. Я не могла позволить своему отцу участвовать в этой дурацкой войне.

— О, теперь это дурацкая война. Нужно ли мне быть готовым к лекции о том, как я облажался с этим решением? — он засмеялся, но остановился.

— Нет, — вздохнула я. — Твои причины благородны, как я уже говорила тебе раньше.

— Это не считается, ты не была собой.

— Это не имеет значения, глубоко внутри все равно была я.

Он фыркнул.

— Я, конечно, сильно протупил. В смысле я же знал, что Священная Пещера неравнодушна к женщинам.

— Да.

— Я помню, что ты вошла туда, чтобы спастись от врагов, но все же что ты спросила у пруда?

— Это мое дело, Альберт.

Его губы изогнулись.

— Извини, мне очень любопытно, когда речь заходит о тебе. Наверное, потому что я почти ничего о тебе не знаю, Катрина.

— Ты много чего знаешь. Говорю же, я не так уж сильно отличаюсь от Эндрю.

— Ты выглядела совсем по-другому, что заставило меня по-настоящему волноваться.

Я посмотрела на него.

— О чем?

— Меня тянуло к Эндрю. Вот почему я некоторое время старался тебя избегать.

— Да-да, конечно, — я закатила глаза.

— Я серьезно, если ты мне не веришь, можешь спросить Роберта.

— Он скажет что угодно в твою пользу.

— Он не будет лгать. Он не такой.

— Неужели?

— Нет, он благороден, как Металлические драконы. Хроматическим просто никто никогда не давал шанса проявить свои положительные качества.

— Понятно. Напомни, пожалуйста, как ты его называешь?

— Ночной Злодей.

— Злодей, — подчеркнуто повторила я.

— Он не злодей. Это просто классное название. Мне все равно, что ты скажешь.

— Отлично. Надеюсь, теперь ты понимаешь, почему я не могу завести дракона.

— Нет, на самом деле не понимаю.

— Я женщина, Ал. Мы пьем чай с куклами, а не катаемся на драконах.

— И все же именно женщины выходят живыми из пещеры, из которой не вернулся ни один мужчина, — он нахмурился. — Почему так?

— Прекрати, я не могу это рассказать.

— Иначе придется заплатить свою цену?

— Огромную, — я улыбнулась. — Поэтому, пожалуйста, перестань спрашивать меня.

— Хорошо, я перестану.

Мы сели у озера под деревом.

Альберт просто пялился на меня.

— Что? — спросила я.

— Я не видел тебя три года, и в единственную нашу встречу на тебе была маска.

— Я думала, ты мертв.

— Извини за это. Роберт старался изо всех сил, чтобы найти тебя.

— Я знаю, он напугал меня до чертиков тем, что продолжал преследовать меня.

— Извини за это. Мне безумно хотелось найти тебя, прежде чем все это началось.

— Ты наследный принц, Альберт, — тихо произнесла я.

— И?

— Простолюдинки и наследные принцы не могут быть вместе.

— В моем мире могут.

Я отвела взгляд. Мама была права. Мое сердце будет разбито вдребезги.

— А ты как считаешь?

— Как раз наоборот. Знаю, тебе кажется, что все просто. Я тоже так думала в тот вечер, но мама объяснила, что будет в дальней перспективе.

— Она растоптала твои мечты.

Я покачала головой. Он не принимал ничего из этого всерьез.

— Она плохая мать.

— Неправда. Она добрая и любящая и всегда говорит правду.

Он вздохнул.

— Ладно-ладно, я понимаю, что все не так просто. Я принц, немного дурак, но не идиот, — он улыбнулся. — Мой отец любил Ласточкокрылую до слез, и ничего не мог поделать, когда ее обезглавили, но его любовь к ней многое изменила для Металлических драконов. Я буду бороться до последнего вздоха, чтобы добиться того же для Хроматических. Думаешь, я не стану бороться за тебя?

Мое сердце забилось быстрее.

— Пускай сейчас я просто принц, но однажды я стану королем, Катрина, и я обещаю тебе: ты будешь рядом со мной, если ты тоже этого хочешь.

Я рассмеялась.

— Мы знакомы один вечер, Альберт.

— Теперь ты знаешь, насколько сильное впечатление произвела на меня тогда.

— Я думала, ты просто аристократ, а не член королевской семьи.

— И если бы ты знала, что это я, ты бы не была так откровенна.

— Да.

— Хорошо, но ты бы тогда меня не выслушала, и ничего другого бы не случилось.

Я слегка покачала головой.

— Я могу смириться с тем фактом, что та ночь значила для меня больше, чем для тебя, но я знаю, чего хочу. Я всегда знал, чего хочу, и я всегда получаю то, что хочу, и нет, не потому что я принц, Катрина Сквайр.

— Ты запер меня в камере.

— Нет, я запер не тебя, а Эндрю. Если бы я знал, что Эндрю — моя леди, все было бы по-другому.

Я не сдержала смех.

— От всего моего королевского сердца я сожалею. Я не знал, кто ты на самом деле.

— Хорошо-хорошо, просто перестань извиняться, пожалуйста, тебе это не идет.

— Почему? Потому что я принц?

— Да, я не люблю ошибаться в чем-то. Я думала, ты высокомерен и заботишься только о себе.

— Эх, если бы это было правдой.

— Да уж, если бы, — съязвила я, рассмешив его.

— Я был искренен с тобой, покак ты была Эндрю, ты могла бы сказать мне правду. Я бы понял.

— Я была напугана, понимаешь? И, кроме того, Эндрю намного сильнее меня и полезнее как солдат. Я бы не могла стрелять так далеко, если бы не его сила.

— Дай угадаю, ты хочешь сражаться в этой войне в теле Эндрю?

— Сколько зерен осталось? Я слышала о твоем небольшом опыте в чужой шкуре.

Он рассмеялся.

— Мне нравится быть собой. Осталось четыре.

— Тогда да, я бы с удовольствием сражалась с силой Эндрю. Он лучше меня.

— Нет, это не так. Но я согласен на все, что ты захочешь

— Прямо-таки на все?

— Ты еще не поняла? Я идиот, когда дело касается тебя.

— Перестань так говорить.

— Но это правда, — он снова надулся. — Я знаю, что у тебя более сильная связь с Гораном, Катрина, и он может выбирать, кого хочет. Он более популярен среди дам, потому что у него есть эта фишка с разбитой душой, но я говорю тебе, что он тебе не подходит.

— Дай угадаю, подходящий прямо у меня под носом.

— Если туфелька подойдет, — ответит он, и я снова рассмеялась.

— Я действительно скучаю по жизни в теле Эндрю.

Он рассмеялся.

— Я не хотел смущать теья, Кэти. Надеюсь, ты не против, что я зову тебя Кэти?

— Все друзья так меня называют, — ответила я.

— Тогда с этого мы и начнем: станем друзьями. Я говорил правду в ту ночь, когда мы искали тебя.

— Ты знал, что я была там и все слышала?

— Я только что сказал тебе, что я дурак, а не идиот. Тот огонь еще не успел остыть, ты не могла уйти дальше чем на милю от него, и было слишком тихо, поэтому я знал, что ты прячешься на одном из деревьев.

— Черт.

Он снова рассмеялся.

— Я рад, что Горан не нашел тебя.

— Просто представь, что было бы, если бы нашел.

— Ну спасибо. Я уже давно так не боялся.

— Ты бы что-нибудь придумал.

— Ты уверена в этом?

— Да. Я уже знаю тебя намного лучше, чем в тот вечер, Альберт. Тебе просто нужно было отвлечься.

Он хмыкнул.

— Я так отвлекся, что потом долго не мог думать ни о чем другом

— Перестань.

Я не хотела краснеть. Он играл с моим сердцем.

Он подошел ближе и присел прямо передо мной.

Он мягко коснулся моего лица и заправил прядь волос за мое ухо.

— Ты хоть представляешь, насколько ты красива?

— Я не чувствую себя такой уж красивой.

— Рядом с тобой мне хочется стать лучше, Катрина. Тогда на балу ты сказала мне, каким должен быть настоящий король, и я решил, что должен измениться, чтобы соответствовать. Вот как я понял, что ты та самая. Твое сердце похоже на мое. Хорошее и доброе. Я никогда не причиню тебе вреда. Даю слово.

Наши губы соприкоснулись, и это был, безусловно, лучший поцелуй в моей жизни. От него у меня закружилась голова, и — клянусь — я почти забыла, кто я такая.

Все ли принцы так хорошо целуются или только он?

Поцелуй стал глубже, и с моих губ сорвалось тихое ворчание. Это было ненормально.

Я открыла глаза и обнаружила, что сижу у него на коленях.

Я стряхнула с себя его чары и заставила себя подняться.

— Прости, — я изо всех сил пыталась успокоить свое колотящееся сердце.

— Почему ты извиняешься? Это был, черт возьми, лучший поцелуй в моей жизни.

— Это ненормально, — тихо сказала я.

Он засмеялся, вставая с земли, и посмотрел на меня.

— Нет ничего плохого в том, чтобы говорить о своих чувствах, Катрина. Я знаю, что ты мне еще не доверяешь, и знаю, что предал тебя, когда ты была Эндрю. Но давай будем честны, мы оба хороши. Ты тоже не была откровенна. Так что давай просто начнем все сначала.

— Начать все сначала? По-твоему, это так легко?

— Нет, но с каждым днем будет становиться все легче, — он снова коснулся моей щеки и поцеловал меня в макушку. Я закрыла глаза.

— Я не жалею о поцелуе. Надеюсь, ты не против?

— Как скажете, ваше высочество.

Он рассмеялся.

— Ты тоже привыкнешь к этому. Потому что ты будешь рядом со мной.

— Не все так просто, Альберт, — сказала я.

— Все просто, если ты действительно этого хочешь.

Я улыбнулась и покачала головой.

— Хорошо, хорошо. Кто я такая, чтобы рушить твои мечты?

— Вот увидишь, я никуда не уйду, если ты не захочешь, чтобы я ушел.

Мое сердце застучало еще быстрее.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

— Пока нет, — я улыбнулась.

— Тогда я прямо здесь, — сказал он и снова поцеловал меня.

АЛЬБЕРТ

Мне казалось, что я пьян. Опьянен любовью, опьянен Катриной.

Она была очень практична, как и Горан. Но я всегда был мечтателем. Полная противоположность Катрины Сквайр. А противоположности, как известно, притягиваются.

Этим утром на озере я пожалел, что не могу остаться там с ней навсегда. И я видел ее сомнения. Ее беспокоило, что я наследный принц. Что мой отец не примет ее, но ему придется это сделать. Я не оставлю ему выбора.

Мы ужинали, и Кэти снова сидела не со мной.

Она была окружена детьми.

Я сосредоточился на еде. Видит небо, на одной любви долго не протянешь.

Она плюхнулась на место передо мной и застонала, закрыв лицо руками.

Я убрал ее руки, потому что мне не нравилось, когда она закрывала лицо. На нее так приятно смотреть.

— Что случилось? — я улыбнулся. Я всегда улыбался рядом с ней.

— Это не так просто, Альберт.

— Хорошо, я не буду с тобой спорить. Но оглянись вокруг, другим это кажется легко, — я кивнул на Гельмута и Мэгги, которые наслаждались беседой друг с другом. Они не могли оторваться друг от друга, как магниты.

— Он не… — она отвернулась.

Это меня рассмешило.

— Ее сердце будет разбито.

— Не будет. Знаешь, почему?

— Почему?

— Потому что она тоже этого хочет.

— А, то есть я, по-твоему, не хочу?

— Я не могу ответить на этот вопрос за тебя.

— Это не так просто.

— Хорошо, тогда сделаем это проще: выходи за меня замуж. Прямо здесь и сейчас.

Она застыла.

— Теперь тебе нечего возразить? — улыбнулся я.

— Погоди, что?

Я снова рассмеялся.

— Ты хочешь, чтобы я опустился на одно колено? Или говорил громче, чтобы все слышали?

— Нет, нет…

Я встал.

— Могу я попросить минуточку внимания?

— Альберт, сядь, — громким шепотом потребовала она.

— Катрина Сквайрс, — я посмотрел на нее. Она снова закрыла лицо руками, опираясь локтями на стол, и тихонько застонала. Я снял кольцо, которое было у меня на мизинце, и облокотился на стол так, чтобы мое лицо оказалось прямо перед ней. — Не окажете ли вы мне честь, став моей женой?

Дети зааплодировали, а Мэгги ахнула.

Гельмут расхохотался.

— Ну же, Кэти, не томи! — закричал Калеб.

Она открыла лицо и посмотрела на меня.

— Ты идиот.

Я пожал плечами.

— Это просто, — прошептал я, когда ее нижняя губа начала тихо дрожать, а на глаза навернулись слезы. И затем она кивнула.

Я поцеловал ее снова, пылко, пока все аплодировали и подбадривали. Поцелуй закончился, и она, наконец, рассмеялась.

— А как же Дризельда?

— Серьезно? Ты правда думаешь, что я взял бы ее в жены? Я лучше умру тысячью смертей, чем женюсь на ней.

Она рассмеялась.

Я надел кольцо ей на палец, и она снова поцеловала меня.

Это было просто. Мой отец, когда увидит нас, сразу все поймет. Наверняка я не единственный принц за всю историю, который так сделал. Нет, я уверен, что уже были такие, женившиеся на своей второй половинке.

***

Мы снова провели ночь на озере, просто глядя на воду и ночное небо.

Я постоянно прикасался к ней, целовал ее в щеку, пока она сидела, прислонившись спиной к моей груди.

Я рассказал о школе, которую хотел открыть, как только война закончится. Она спросила меня, правда ли, что мой отец проклят.

Мы были настолько противоположны друг другу, что это веселило меня.

— Может, ты перестанешь беспокоиться о моем отце?

— Он все еще король, Альберт, даже если ты уже занял его трон в своей голове.

— Я не такой. Мне еще многому предстоит научиться, прежде чем я смогу стать королем.

— Понимаю.

— Мы можем снова поговорить о школе?

— Хорошо, — засмеялась она. — Давай поговорим об Академии Драконии, если ты так этого хочешь.

— Что?

— Ничего, — она улыбнулась.

— Нет, как ты ее назвала?

— Академия Дракония. Я знаю, это звучит глупо, но я так ее называю.

— Это действительно сильное название, Кэти. Ты гений.

— Ха-ха, — ответила она. Я крепче обнял ее сзади. Я никогда не был так счастлив за всю свою жизнь.

— Академия Дракония…

— Не надо ее так называть.

— Нет, я хочу. Школа в небе.

— Что?

— О, я попрошу драконов провернуть это. Если они могут превратить красивую леди в крепкого парня, то смогут и поднять мою школу в воздух.

Она снова рассмеялась, когда я рассказал ей, чему там будут учиться дети. Магию можно использовать. Ей просто нужно научиться правильно пользоваться.

— Твоему отцу это не понравится. Не просто так магия была запрещена, Альберт.

— Не все так плохо, Кэти. Если научить детей хорошим заклинаниям, а не темным, и правильно их воспитать, магия может быть использована во благо.

— В твоих устах все звучит так просто.

— Это не так уж и сложно. На это просто нужно время. Никогда не переставай бороться за мечту, Кэти.

Ее рука была в моей, и я поднес ее ладонь к моим губам, нежно целуя костяшки ее пальцев.

— Ты правда хочешь жениться на мне? — спросила она.

— С первой секунды, как только увидел тебя, — усмехнулся я.

Она тоже хихикнула.

— А я хотела отругать тебя.

— Это был не я.

— Ты всегда притворяешься кем-то другим на балах своей матери?

— Нет, это была идея моей няни, которая для меня как родная бабушка. Она — Меднорогая, и я люблю ее, наверное, больше, чем своих родителей вместе взятых.

— Она тоже верит, что ты погиб?

— Нет, Далила точно знает, чем я занимаюсь. Роберт работает в замке, он регулярно держит ее в курсе событий и привел бы ее сюда, если бы что-нибудь просочилось.

— Так вот где он пропадает все время.

— Что я могу сказать? Я забочусь о том, чтобы люди, которых я люблю, всегда были в безопасности.

— Ты совсем не тот, за кого я тебя принимала.

Я усмехнулся.

— Я могу быть лучше. Я вижу это твоими глазами, и я знаю, что рядом с тобой этот мир станет лучше. Так что да, Катрина Сквайр, я очень хочу жениться на тебе.

Я уткнулся лицом в ее шею и нежно поцеловал. Она боялась щекотки и смеялась, извиваясь в моих объятиях. Мне все это нравилось.

— А как насчет Констанс?

Я хмыкнул.

— Я проклинаю себя за то, что ты это слышала.

— Ты разбил мне сердце, — сказала она, и я посмотрел на нее.

— Я думал, ты мертва, ты же знаешь.

— Прости, — она закрыла глаза и, когда снова открыла их, улыбнулась. — Я просто дразнила тебя. Но я правда во многом сомневалась, Альберт.

— Я думал, что ты мертва, — повторил я медленнее.

— Быстро же ты переключился.

— Нет, — засмеялся я. — Это был утешительный секс и попытка не испытывать чувств к Эндрю.

Она рассмеялась.

— Серьезно?

— Ты хоть знаешь, как я волновался, когда ребята из разведки вернулись тем утром, а тебя с ними не было? Я уже не мог отрицать этого и списывать все на глубокое восхищение тобой. Ты реально запудрила мне мозги.

Она снова рассмеялась.

— Я не шучу. Куда, по-твоему, я собирался пойти, когда ты вернулась в лагерь в полубессознательном состоянии?

— Подожди, что?

— Я отправился на твои поиски, Кэти. Я только что сказал тебе, что у меня есть к тебе чувства. Я уже говорил тебе раньше, что моя душа всегда найдет тебя.

Она хмыкнула.

— Перестань говорить такие вещи.

— Почему?

— Ты — наследный принц, если уж на то пошло. Тебе нужно больше… — она рассмеялась. — Ладно, тебе ничего не нужно, ты само совершенство, — сказала она, развернулась и поцеловала меня.

Поцелуй стал глубже, и она прижалась всем телом ближе ко мне.

Она дико заводила меня. Мои руки сжимали в кулаки ее одежду.

Рядом с ней я терял голову, и мне хотелось большего.

— Альберт, остановись, — тихо проговорила она, тяжело дыша.

— Что?

— Мы еще не женаты. Я не такая.

— Тогда перестаньте заводить меня, миледи.

— Я ничего такого не делала, прекрати говорить мне такие вещи.

— Какие?

— Ты говоришь так, будто я воздух, которым ты дышишь.

— Ну, так иесть. И ты всегда будешь им для меня. Во веки веков.

ГЛАВА 24

КЭТИ

За последние несколько дней мы с Альбертом действительно сблизились.

Он дал мне свое кольцо с мизинца и сказал, что после окончания войны заменит его.

Горан вернулся из леса, куда уходил искать меня, и Альберт долго извинялся за то, что забыл сказать Горану, что я вернулась.

Он был эгоистом во многих отношениях.

Все было тихо — совсем не похоже на войну или на преддверие войны.

Я сказала Альберту, что хочу сообщить Горану о нашей помолвке.

И мне было жаль Дризельду… Хотя нет, не жаль.

Мы сидели у озера и бросали камни. Кое-чему он научил меня, когда я еще была Эндрю.

— До меня дошли слухи, Кэти, — сказал он, и его голубые глаза проникли мне в самую душу.

— Прости, Горан.

— Почему ты извиняешься? Он ведь не заставлял тебя?

— Нет, не заставлял. Но ему невозможно противостоять.

— Это же Альберт. Он мечтатель, и он готов на всё, чтобы воплотить мечту в реальность.

— Ты не злишься?

— Нет, он чертовски везучий парень, но он всегда был таким.

— Это не разрушит вашу дружбу или нашу, правда?

— Никакие обстоятельства не могут разрушить мою дружбу с кем-то, только я сам. Ты мне небезразлична, Кэти, но у вас с Альбертом есть что-то волшебное. Кто я такой, чтобы мешать этому?

— Ты знаешь, что он хочет изучать магию? И собирается переписать закон.

— Он снова говорил о школе?

— Да, теперь уже она должна парить в небе.

Горан рассмеялся.

— Если Альберт этого хочет, уверяю, так оно и будет.

Я рассмеялась. С ним все сложное кажется таким простым. Я переживаю, что однажды его сердце будет разбито.

— Спасибо, что хранил мою тайну до конца, — я мягко толкнула его в плечо.

— Должен сказать, ты чуть не довела меня до сердечного приступа. Я знал, что драконья магия сильна, но не знал, что настолько.

Я рассмеялась, вспомнив ту ночь.

— Это всё лихорадка.

— Теперь ты винишь в своей забывчивость лихорадку?

— Я не забыла взять зерно, я была без него, Горан, и чуть не умерла.

— Да уж.

— Не знаю, что делала бы, если бы Мейз очнулся раньше.

— Он бы смог понять. Так же, как и я. Ты тоже сила, Катрина, со временем из вас с Альбертом выйдет отличная команда. С вами Пейя станет лучше.

— Я искренне надеюсь на это.

Он рассмеялся.

— Рано или поздно Ал заразит тебя своими идеяии. Ты увидишь, что нет ничего невозможного, когда он рядом с тобой.

Горан невероятно милый. Не могу сказать, что он не тот, кто мне нужен, или что в наших отношениях нет чего-то особенного, что есть с Алом. Нет, с Гораном тоже это есть. И это приводит меня в замешательство.

— Так когда же состоится великий праздник?

— Он сказал «скоро». Священник будет здесь через несколько дней. Это значит, что Тания тоже вернется. Потому что она принесет его, — молчание. — Как она вообще узнала?

— Ал говорил, что она почувствовала на тебе запах драконьей магии.

— Как? Здесь ведь есть и другие драконы. Они ничего не почувствовали.

— Потому что она не так часто общается с людьми и потому что она — Зеленый Пар.

Я рассмеялась.

— Так он назвал её вид?

— Да, — усмехнулся Горан. — Она замечательная драконица. Ты бы видела ее в действии.

— Да видела. Она уже попробовала это на мне, но не сработало.

— Что не сработало?

— Ее фирменные штучки. Она говорила странные вещи, мол, я даже имя свое забуду… Я думала, что она пытается напугать меня, но потом поняла по ее глазам, что у нее просто не получилось. И это дико ее напугало.

Горан рассмеялся.

— Она правда не смогла воздействовать тебя?

— Нет. Думаешь, дело в магии зёрен?

— Не знаю. Возможно, это из-за связи — она защитила тебя от способностей Тании.

— Но у меня нет этих способностей, Горан.

— Может, сейчас нет, но вдруг появятся позже, Кэти.

— Вдруг?

— Мы мало знаем о том, на что способны люди и драконы. Ал прав, вам с Танией нужно найти взаимопонимание, чтобы мы могли узнать больше.

— Так вот почему Гельмут и Эмануэль…

— Не говори это слишком громко. Эмануэль видит это иначе, пока что. У них нет такой связи, как у вас с Танией.

— Это всё так сложно, — выдохнула я.

— И не говори, но нам уже удалось выяснить кое-что.

— Что, например?

— Например, мой мороз означает связь со Снежным Драконом

Я снова рассмеялась.

— Что, не Ледяной Хвост или что-то в этом роде, а просто Снежный Дракон?

— Видимо, у него закончилось вдохновение.

— Так ты собираешься приручить Снежного дракона?

— Черт, нет.

— Почему?

Он посмотрел на меня.

— Ты когда-нибудь видела здесь Снежных Драконов?

— Пока нет.

— Они все трусливы. Я ни за что не стал бы связываться с таким. Я собираюсь найти себе хорошего Ласточкокрылого, поскольку что-то подсказывает мне, что в будущем мне часто будут нужны его способности к исцелению.

Я рассмеялась над тем, как он это сказал.

С Гораном легко смеяться. Все говорят, что он выстроил вокруг себя стены, но их словно бы нет, когда он со мной. Он всегда такой открытый. Альберт говорит, мы очень похожи.

Он тоже был внимательным к другим и понимающим.

Это заставило меня вновь задуматься о моем решении выйти замуж за Альберта.

Мы проговорили допоздна и наконец вернулись в лагерь.

Альберту это не понравилось, и он сердито смотрел на Горана, пока тот шёл в свой домик на дереве.

Только когда я села рядом с Альбертом, его губы изогнулись.

— Ты в порядке?

— Буду.

— Ревнуешь?

— У него есть чувства к тебе, Катрина. И он популярен среди девушек. Конечно, я переживаю, особенно когда вас так долго нет.

— Мы просто разговаривали.

— О чем?

— О драконах. О Тании. О тебе и твоих дурацких названиях. Снежный дракон? Почему так просто?

Он расхохотался от души.

— Вдохновение иссякло. Может быть, у тебя есть хорошее название?

— Нет, раз уж ты назвал их Снежными, значит, будут Снежными.

Он снова поцеловал мои костяшки пальцев. Мы хорошо провели вечер с другими ребятами из лагеря.

Он проводил меня до моего домика на дереве, в котором мы с Мэгги теперь жили вместе, и поцеловал меня, перед тем как я начала подниматься по лестнице.

— Скоро ты станешь моей.

— Звучит как угроза.

— Нет, тебе нечего бояться. Тебе понравится, обещаю, — прошептал мне на ухо, отчего у меня по коже побежали мурашки. — Спокойной ночи, милая.

— И тебе, мой прекрасный принц, — поддразнила я, и он усмехнулся. Я быстро поднялась по веревочной лестнице и послала ему воздушный поцелуй, который он поймал.

Он такой банальный, но как же мне это нравится.

— Кто-то влюблен… — пропела Мэгги.

— Тише ты. Будь осторожна, чтобы я не сказала Гельмуту, как долго у него на самом деле были с тобой отношения.

— О, ты этого не сделаешь!

Я рассмеялась, потому что она реально забеспокоилась, но через мгновение мы уже хохотали вместе.

Смех стих, и она посмотрела на меня.

— Кто бы мог подумать, что жизнь может быть такой удивительной, а?

— Ты не беспокоишься, что его отец может не принять ваши отношения?

— Нет, — усмехнулась она. — Потому что он откажется от короны ради меня, Кэти. У него ведь есть близнец, и, по словам Гельмута, их отец согласится на любую невестку, но не отдаст корону Горану.

Мне это не понравилось, и моя улыбка исчезла.

— Почему он так с ним обращается?

Пускай он всё время ведёт себя как птица со сломанным крылом, которую нужно спасать, но на самом деле он ведь не такой.

— Это из-за того, что он может делать. ь?

— Из-за мороза? Но у Гельмута же есть огонь..

Мэгги нахмурилась.

— Он никогда не говорил тебе?

— Чего не говорил?

— Может, тебе лучше спросить его.

— Я спрашиваю тебя. Что?

Она вздохнула, и на некоторое время воцарилась тишина.

— Он может говорить на вивернскомна вивернском, хотя его этому никто не учил.

Я застыла. Горан говорит на ввивернском?

Вивернский считается языком дьявола, поскольку никто не видел виверн уже много лет. Они были намного хуже Хроматических драконов, по крайней мере, как мне рассказывали.

— Катрина?

— Все в порядке. Это не значит, что он плохой. Он же не специально.

— Знаю. Альберт, Гельмут и Калеб тоже это знают. Но король Магнус считает иначе.

— Это неправильно. Нельзя так относиться к собственному сыну.

— И не говори.

Я перевернулась на спину и закрыла глаза.

Горан может говорить по-вивернскина вом. Я думала, что знаю о нем все. Почему я не знала этого?

Мы обязательно поговорим об этом утром.

***

Утром я пошла к Горану.

Альберт перехватил меня, когда я проходила мимо дерева, и страстно поцеловал.

— Всего один день, и ты будешь моей, — его улыбка была настолько широкой, что могла бы обернуться вокруг головы, если бы не уши.

У меня вызвало улыбку то, как он радуется этому факту.

— Всего один день, — повторила я, и он опустил меня на землю. — Ты не видел Горана?

Он замер.

— Я должен беспокоиться?

— Нет, мне нужно поговорить с ним кое о чем важном.

— Ладно, но помни, что он мой шафер.

— Да, да.

Я оставила его у дерева после того, как он сказал мне, что Горан сейчас у озера.

Я знала, что Альберту не нравится моя дружба с Гораном, но ему нужно научиться доверять мне.

Я застала Горана за тем, как он бросал камни в воду, размышляя. Один из камешков у меня на глазах пять раз скользнул по поверхности воды.

— Хороший бросок, — сказала я. Он оглянулся через плечо и улыбнулся.

— Альберт знает, что ты здесь?

— Знает. Но я не его собственность, Горан.

Он улыбнулся.

— Нам нужно поговорить, — добавила я.

— О чем?

Я присела на камни, пока он играл со следующим камнем в руке, приготовившись бросить его.

— О твоей способности.

— О моем морозе?

— О другой.

Он опустил глаза в землю и начал горько смеяться. Это был звук, которого я раньше не слышала, и от него у меня по спине пробежал холодок.

— Невероятно.

— Что?

— Он готов на все, чтобы ты возненавидела меня.

— Кто?

— Не строй из себя дурочку, Катрина. Глупость тебе не идет.

— Что? — я вскочила на ноги. Да что это с ним?

— Я знал, что Альберт не сможет удержаться и расскажет тебе. Я не хотел этого, Катрина. Я просто таким родился, вот и все.

— Мне сказал не Альберт.

— Не ври.

— Я не вру. Мне сказала Мэгги. А ей Гельмут. Альберт и словом не обмолвился. Почему ты мне не сказал?

— Вот из-за этого.

— Из-за чего? — он уже бесил меня.

— Из-за этой твоей реакции.

— Это ты настроен враждебно, а не я. Я думала, что знаю о тебе все, Горан, и все же я не знала самого важного.

— Это не определяет меня.

— Хорошо, я рада.

Он нахмурился.

— Ты не думаешь, что я злодей по определению?

— Нет, ты идиот. Я думаю, что это уникальная способность, которая рано или поздно пригодится.

— Пригодится?

— О, да ладно тебе. Как думаешь, сколько времени пройдет, прежде чем Альберт захочет признать права еще и виверн? Он-то вивернский не понимает.

Горан рассмеялся, и я тоже.

— Прости, — сказал он.

— Простила. Но ты должен был рассказать мне, идиот.

— Я давным-давно научился держать это в секрете до последнего.

— Не надо, это твоя особенность.

— Особенность?

— Оглянись вокруг, Горан. Мы боремся за права Хроматических драконов. Несколько месяцев назад я думала, что восстание подняли несколько Хроматических драконов, а потом выяснилось, что за них сражаются принцы Пейи. Альберт пытается доказать, что магия не так уж плоха. Он говорит о вещах, о которых я могла только мечтать, и которые, вероятно, в конечном итоге станут нашим будущим. Я ошибалась во многом. Так, может быть, виверн просто неправильно поняли, как Хроматических драконов? И у нас есть тот единственный, кто может с ними общаться.

Он пристально посмотрел на меня, а затем ни с того ни с сего поцеловал меня.

Я оттолкнула его.

— Зачем ты это сделал?

— Ты не можешь выйти замуж за Альберта, — тихо сказал он. — Его отец никогда не примет тебя, Кэти.

— Ты этого не знаешь.

— Нет, знаю. Я вырос с этим человеком.

— Это другое. Как только он узнает, что Ал жив, все будет по-другому.

— Некоторые вещи никогда не изменятся. Точно так же, как мой отец никогда не будет гордиться тем, что я его сын. Я должен притворяться Гельмутом, просто чтобы почувствовать себя нормальным.

— Это неправильно. Мне жаль, что тебе приходится проходить через это. Но я собираюсь выйти замуж за Альберта. Он будет бороться за меня.

— Его отец — король, Кэти. Он хорошо знает Альберта, все его выходки, и знает, как с ними справляться. Пожалуйста, не выходи за него замуж, это разобьет тебе сердце.

— Перестань. Я должна доверять ему.

Я хотела уйти, но он схватил меня за руку.

— Я никто. У меня нет королевства. Я никогда не разочарую тебя, прошу.

— Горан, остановись. Я люблю Альберта.

— Ты его не знаешь.

— Я знаю тебя, но то, что я сейчас слышу, — это не тот Горан, который мне дорог. Я выхожу замуж за Альберта, и это окончательное решение.

Я вырвала свою руку из его хватки и бросилась обратно в лагерь.

Слезы подступали к глазам, и я молилась, чтобы не столкнуться с Алом, потому что он бы убил Горана за то, что тот сделал.

Я нашла свой домик на дереве и быстро поднялась по лестнице. Оказавшись наверху, я рухнула на кровать и расплакалась в подушку.

Я была так зла, что хотелось кричать.

Но пока что с меня хватит и слёз.

АЛЬБЕРТ

Я нашел Горана у озера, он бросал камни в воду.

— Эй, ты не видел Кэти?

— Нет, она была здесь, но ушла. А что, она пропала?

— Надеюсь, нет, — пошутил я. — Ты в порядке?

— В порядке. Она знает, что я говорю на вивернском.

Я замер.

— И?

— И всё. Она думает, что это потрясающе. Что однажды ты захочешь помочь вивернам, и тебе понадобится моя помощь.

— Это немного радикально, — сказал я, и он рассмеялся. — Она действительно так думает?

— Да, ты счастливчик, Ал.

— Знаю, — я улыбнулся.

Я чувствовал, что он хочет побыть один.

— Думаю, мне лучше найти ее, пока она реально не пропала, — я развернулся.

— Ал, — позвал Горан, и я обернулся. — Ты же знаешь, что это долго не продлится.

— Что именно?

— Ты, она. Твой отец даже слушать не станет.

— Я заставлю его выслушать.

— А если этого будет недостаточно?

— Достаточно. Почему ты заговорил об этом?

— Она этого заслуживает. Быть королевой. Но если твой отец напомнит ей, что она простолюдинка?

— Что? — я расстроился. — Пожалуйста, скажи мне, что ты не говорил этого ей.

— Я просто не хочу, чтобы она пострадала.

— И я тоже! Она не пострадает. Я разберусь с отцом. Мы с Кэти поженимся, и ему придется принять это, у него нет выбора.

Я снова развернулся, чтобы уйти.

— Я не смогу остаться, Ал.

Я закрыл глаза.

— Ты мой лучший друг, Горан. Тот, кому я доверяю больше всего. Не делай этого.

— Прости, я не смогу, — в его глазах стояли слезы, и мои собственные наполнились слезами. Конни была права. Кэти разрушит нашу дружбу.

— Не проси меня выбирать, я не могу. Пожалуйста, — взмолился я.

— Я не прошу тебя выбирать. Она заслуживает самого лучшего, и если ты лучший, то так тому и быть. Я просто не смогу остаться.

Его мольба была едва ли громче шёпота..

Свадьба Катрины разбивала ему сердце. Но если я не женюсь на ней, разобьётся мое. Я закрыл глаза и кивнул.

Я почувствовал, как он проходит мимо меня, и открыл глаза только тогда, когда услышал, как его шаги сминают листья.

Катрина выбрала меня, и я не собираюсь отказываться от неё только для того, чтобы он был счастлив. Есть люди, от которых невозможно отказаться.

ГЛАВА 25

КЭТИ

Я отрубилась и проснулась от урчания собственного желудка. Было уже время обеда, Альберта в бревенчатом доме я не нашла.

Я помогла детям накрыть обед, а затем села за стол и слопала тарелку рагу, приготовленного Мэгги.

Слова Горана никак не выходили у меня из головы, и Альберта не было рядом, чтобы успокоить мои разбушевавшиеся нервы и пообещать, что всё будет хорошо. Поэтому я вновь запереживала.

После обеда мы с Мэгги и Исси помыли посуду. Они очень сильно сблизились за эти дни.

Ожог на лице Исси, который оставила кислота Роберта, уже выглядел не так плохо.

Их способности к регенерации реально впечатляют.

Она снова воспрянула духом. Казалось, ничто в мире не сможет её сломать, даже дракон, с которым она связана узами.

Мне есть чему у неё поучиться.

— Ты сегодня какая-то молчаливая. Ждёшь не дождёшься завтрашнего дня?

— Ага, — уныло ответила я.

— Хочешь пойти на попятный? — спросила Исси.

— Нет, не в этом дело. Я очень хочу замуж за Альберта, — я улыбнулась.

— Что случилось, Кэти?

— Ничего такого, с чем я бы не справилась, — вздох. — Почему быть женщиной так тяжело?

Исси засмеялась.

— Потому что Господь сделал нас особенными.

— Что тебя беспокоит, Кэти? — спросила Мэгги. — Это из-за того, что я сказала тебе вчера?

— Нет, — протянула я. — Это из-за того, что он сказал мне сегодня утром.

— А что он сказал?

Я покачала головой.

— Неважно, забей.

Мы продолжили мыть посуду в неловкой тишине.

В кухню влетела Конни.

— За мной, — она схватила меня за руку.

— Конни, я занята.

Меня позабавило её рвение.

— Они справятся без тебя.

— Точно?

— Иди, — Мэгги вытолкала меня из кухни. — Не забудь позвать нас, Конни, — крикнула Мэгги вслед.

— Обещаю, — пропела та в ответ.

— Позвать куда?

— Просто пойдём, сама увидишь.

Она привела меня к своей комнате, и я ахнула, увидев на кровати чудесное длинное белое платье.

— Разве оно не прекрасно? Знаю, оно не совсем подходит под ваши обычаи, но тебе всё к лицу.

— Оно идеально, Конни, спасибо.

— Это самое малое, что я могла сделать. Я не видела его таким счастливым уже целую вечность, — в её глазах стояли слёзы.

— Прости.

— Не надо. Он заслуживает счастья, а его счастье — это ты, Катрина Сквайр. Борись за него и вместе с ним, иначе потом будешь лезть на стенку.

Я рассмеялась, и она тоже.

— Давай, примерь его.

Она закрыла двери и помогла мне раздеться.

Я надела платье, и оно оказалось невероятно красивым.

— Мы можем сделать тебе высокую причёску и выпустить несколько прядок. Ты будешь такой красавицей, Кэти.

Моя нижняя губа задрожала. Конни обняла меня.

— Эй, что не так?

— Это глупо. Просто глупые мысли, не обращай внимания.

— Нет уж, колись.

Я вздохнула и посмотрела на неё.

— Это невероятно, Констанс. Ты оказалась совсем не такой, какой я считала тебя раньше.

— Перестань. Мы едва знали друг друга, первое впечатление часто бывает ошибочным.

— Нет, я не про это. Я всегда представляла себе, как отец поведёт меня к алтарю. Но он не сможет. Думала, что мама будет рядом. Но нет. Всё совсем не так, как было в моих мечтах.

Её взгляд смягчился. Какая же она красивая.

— Всё будет хорошо, обещаю.

Я кивнула. Она опустила руки, обнимавшие меня, и я смахнула слёзы.

— Всё пройдёт идеально.

Я улыбнулась ей, и тут дверь распахнулась.

— О, Кэти, — Мэгги крепко обняла меня. — Когда ты выйдешь, все забудут как дышать.

— Ой, да ну тебя.

Она засмеялась и снова обняла меня.

— Завтра ты станешь ты принцессой.

Я хихикнула ей в плечо.

— Ты заслуживаешь этого, Кэти, целиком и полностью, — она коснулась моего лица.

— Ты тоже. Две королевы родом из Эйкенборо.

Все рассмеялись.

— Так вот зачем тебе Альберт, — пошутила Конни, и мы расхохотались ещё громче.

Я точно самая везучая девушка во всей Пейе.

АЛЬБЕРТ

Гельмут нашел меня тем вечером под деревом. Я не покидал это место с тех пор, как Горан сказал мне, что он не останется на свадьбу.

— Привет, тебя все искали, — сказал Гельмут и замер, увидев мое лицо. Мои эмоции.

— Что случилось, Ал? Это Кэти?

— Нет, — успокоил я его и тихо добавил: — Это твой близнец.

Он вздохнул.

— С ним все будет в порядке.

— Нет, не будет. Он ушел. Его не будет здесь на завтрашней свадьбе.

— Что?

— Он ясно дал это понять, Гельмут. Его здесь не будет. То, что я женюсь на ней, разбивает ему сердце.

— Не женившись на ней, ты разобьешь свое. Он знает это, Ал.

— Я потеряю друга.

— Не потеряешь. Горан переживёт.

— Она назвала его особенным, Гельмут. Она узнала о том, на что он способен, и назвала это его особенностью. Она не испытывала отвращения, она приняла его так же, как мы. Он не сможет её отпустить.

Гельмут закрыл глаза.

— Ты не можешь отдать её ему, Альберт. Ты слишком сильно её любишь.

— Она его тоже любит, — я вздохнул.

— Не так, как тебя.

— Ты этого не знаешь. Что, если я навязал ей эту свадьбу? Что, если она проснется послезавтра, а искра исчезнет? Что тогда? Если я не тот, кто ей нужен, я никогда не прощу себе этого.

Гельмут снова закрыл глаза.

— Она любит тебя, Ал. Я видел вас двоих вместе. Не делай этого. Она выбрала тебя.

— Она выбрала меня, потому что он ее не спрашивал.

— Тогда что ты хочешь делать? Выследить моего брата, заставить его попросить ее сделать выбор и что, Ал? Что потом?

— Я не знаю. Это не только мой выбор, Гельмут.

— А если она выберет Горана, что тогда?

— Я не знаю, — я был на грани срыва. — Я разберусь с этим.

— Знаю я, как ты разберёшься. Ты всегда даешь ему то, чего он хочет, Ал.

— У него была трудная жизнь, он заслуживает счастья.

— Это не только твой выбор. Она выбрала тебя.

— Ты этого не знаешь, — я прошел мимо него. Мне нужно спросить её. Ради Горана. Если она заколеблется и скажет мне, что он тот, с кем ей будет лучше, тогда я попрошу Зебу разыскать его и рассказать ему правду. Я готов отпустить Кэти, потому что я чертовски сильно её люблю.

— Ты не видел Кэти? — спросил я Эмануэля.

— Она была здесь минуту назад. Ты проверял её домик на дереве?

— Спасибо, — я подошёл к её домику на дереве и поднялся по ступенькам.

В дверном проёме появилось лицо Мэгги.

— Уходи, тебе нельзя видеть её в платье.

— Мне нужно поговорить с ней. Это срочно, пожалуйста.

Улыбка Мэгги исчезла, и она заглянула в домик на дереве.

— Всё в порядке. Я всё равно не верю в эти предрассудки, — раздался голос Катрины.

Я спустился обратно и стал ждать её внизу.

— Где ты был сегодня? — спросила она, и когда я посмотрел на нее, она тоже увидела, что что-то не так.

— Нам нужно поговорить наедине.

Она кивнула и последовала за мной.

Когда ее рука коснулась моей, и она положила голову мне на плечо, пока мы шли бок о бок к озеру, мое сердце перестало биться так бешено.

— Ты пугаешь меня. О чем нам нужно поговорить?

— Это важно, Кэти.

— Хорошо, — ее голос прозвучал угрюмо.

Я отвел ее не слишком далеко от лагеря.

— В чем дело, Альберт? — спросила она меня.

Я молчал, не зная, как задать этот вопрос.

— Ты не хочешь жениться на мне? — спросила она, и мой пристальный взгляд метнулся к ней.

В ее глазах блестели слезы.

Я притянул ее к своей груди.

— Не думай так. Я же сказал, что хотел жениться на тебе с первого дня, как увидел тебя.

— Тогда в чем дело? Ты меня пугаешь.

— Я был трусом, Катрина, — произнес я в ее макушку.

— В каком смысле?

— Я притворился, что не замечаю некоторых вещей, но мне нужно, чтобы ты была честна со мной.

Она кивнула.

— Ты хочешь выйти за меня замуж?

Она вырвалась из моих объятий и растерянно посмотрела на меня.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом?

— Просто ответь на мой вопрос. Ты хочешь выйти за меня замуж или хочешь быть с Гораном?

Она хмыкнула.

— Он сказал тебе, не так ли?

Я прищурился.

— О чем?

— О том, что произошло на озере. Я бы сказала тебе, но не смогла тебя найти.

— Что случилось на озере? — спросил я.

— Значит, он тебе не сказал.

— Нет, мы поговорили, но мне нужно узнать у тебя. Тебе кажется, что я заставил тебя согласиться? Ты хочешь выйти за меня замуж или хочешь быть с Гораном?

— Нет, я не хочу быть с Гораном. Я люблю его, но не так, как тебя, Альберт. Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что он не предлагал тебе. Я не хочу, чтобы завтра ты пожалела, что вышла за меня замуж.

— Он предлагал.

— Что?

— Сегодня утром на озере. Он спросил, и я сказала «нет».

— Правда?

— Я хочу выйти замуж за тебя! — закричала она на меня.

Я крепко обнял ее.

— За меня?

— Да, идиот, — пробурчала она, уткнувшись мне в грудь. — Перестань меня так пугать.

— Прости. Так что произошло на озере сегодня утром? — я отстранился от нее, чтобы посмотреть в глаза, а она опустила взгляд в землю. — Катрина, что случилось?

— Он поцеловал меня. Это ничего не значило, клянусь! Я сказала ему, чтобы он больше никогда так не делал.

— Он поцеловал тебя?

Она кивнула. Я хмыкнул.

— Прости. Мне кажется неправильным разрушать вашу дружбу…

— Нет, я был неправ. А Конни права.

— Насчёт чего?

— Он всегда хочет то, что есть у меня, и всегда это получает.

— Альберт, я хочу быть с тобой. Придется ему смириться, что он не всегда получает то, чего хочет.

Я посмотрел на нее.

— Просто ради любопытства, что бы ты сделал, если бы я выбрала Горана?

— Отпустил бы тебя, — эти слова я едва выдавил.

Она схватила меня и страстно поцеловала. Я поцеловал ее в ответ, и наш поцелуй прервался. Мы тяжело дышали, прижимаясь лбами друг к другу.

— Прости, — сказала она.

— Я не жалуюсь.

— Ты бы отпустил меня?

— Я настолько сильно люблю тебя, Катрина.

Она улыбнулась.

— Никогда больше не спрашивай меня об этом.

— Хорошо, не буду, — сказал я, и наши губы мягко соприкоснулись.

Не могу дождаться завтрашнего дня.

ГЛАВА 26

КЭТИ

Утром Исси и Мэгги помогали мне собраться.

День стоял чудесный. Я жутко нервничала, пока меня одевали в платье.

Конни не появлялась, и меня это серьёзно беспокоило.

— А где Констанс?

— Бегает по одному поручению. Не переживай, скоро вернется.

Боюсь, она может вообще не прийти.

Альберт сказал, что Горана не будет. Я знала о том, что нравлюсь ему, но не думала, что всё настолько плохо.

Но я сделала свой выбор и ни капельки не жалею.

Мой выбор — Альберт.

Платье было восхитительным. Сшитое из мягкой ткани с кружевом, оно закрывало мои руки и шею.

Я понятия не имела, где его взяла Констанс, но оно было идеально.

Мэгги помогла мне уложить волосы, как и говорила Констанс.

Она надела мне на голову венок из тех же полевых цветов, что и мой букет.

— Это потрясающе, Мэгги, спасибо!

— Для тебя — всё, что угодно, Кэти. До сих пор не могу поверить, что выходишь замуж за принца.

Я улыбнулась.

Дверь открылась, и глаза Мэгги распахнулись. Видимо, там стоял Альберт.

— Я же сказала, что не верю… — начала я, оборачиваясь, и застыла, уставившись на маму.

— Кэти, — произнесла мама и подошла ко мне, чтобы крепко обнять.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты жива, — она расцеловала всё моё лицо.

— Мама! — остановила её. — Разве Констанс тебе не сказала?

— Она сказала, что ей нужна моя помощь. Я подумала, что речь о ком-то из её пациентов. Но ни слова о тебе.

— Я жива.

Она снова обняла меня, по её щекам потекли слёзы.

— Ах, какая же ты красавица. Что за повод?

— Ты не сказала? — крикнула Мэгги.

— Я не успела, — крикнула в ответ Конни.

Я закрыла глаза.

— Что происходит? — растерялась мама.

— Я выхожу замуж, мам.

Она ахнула и заулыбалась.

— Ты? За кого?

Я улыбнулась. Больше всего на свете мама мечтала, чтобы нашёлся кто-то, кто возьмёт меня в жёны. Она очень переживала, что я могу остаться старой девой.

— Думаю, тебе лучше присесть, — я указала на кровать.

Я посмотрела на Конни.

— Мама же знает, что не сможет уйти?

— О, об этом я рассказала. И я уже позаботилась о твоих сёстрах и брате.

Я закрыла глаза.

— Мне так жаль, милая.

— Всё нормально, мам. Это ты прости меня.

— Нет, Кэти, будь ты там, я, возможно, потеряла бы и тебя тоже, — она коснулась моего лица. — Ты у меня такая красавица, милая.

— Мам, — улыбнулась я. — Кто-нибудь должен предупредить Ала, потому что я могу немного задержаться.

— Хорошо, я передам ему, — сказала Конни и вышла.

— Замечательная драконица.

— Это правда. Она предлагала исцелить папу. Как он погиб?

— Болезнь прогрессировала. Он сильно переживал за тебя.

— Я этого не хотела. Но я не могла поступить иначе, мам. Он уже был не в состоянии сражаться на войне.

— Он уже был не в состоянии вообще что-либо делать, Кэти, — грустно улыбнулась она. — Это не твоя вина, что он погиб, милая.

Я кивнула.

— Так за кого ты выходишь замуж? — мама вытерла слезинку с моей щеки.

— За призрака.

Мама нахмурилась, а Мэгги начала смеяться.

— За призрака?

— Пожалуйста, только не пугайся, — предупредила я.

— С чего бы мне пугаться?

— Хорошо. В общем, сначала я сражалась в армии короля Луи, но теперь уже нет.

— Вот и правильно, война не место для леди, Кэти.

— Мам, мы оба знаем, что я далеко не леди, — мой голос прозвучал сурово.

— Но очень скоро станешь. Как только перестанешь размахивать мечом, швыряться шишками или что ты там делаешь.

— Моё оружие — лук и стрелы, и я хорошо им владею.

— Во всём виноват твой отец. Да упокоит господь его душу, но всё это из-за него.

Я прикусываю губу, пытаясь сдержать смех.

— Я всё ещё сражаюсь, и со мной всё в порядке.

— Кэти, умоляю тебя…

— Мам, у меня своя роль в этой войне. Знаю, тебе это не нравится, но я не какая-то дева в беде.

— О нет, Кэти не дева в беде, Кэти — всего-навсего принцесса.

Я ахнула.

— Мэгги!

— Принцесса?

Мэгги рассмеялась.

— Это твоя мама, Катрина, тут никак соломку не подстелешь.

— Принцесса? — повторила мама, уже чуть громче. — Катрина, что происходит?

— Они не погибли, понимаешь?

— Кто не погиб?

— Принцы Пейи.

— Тогда где они, чёрт побери?

— Сражаются…

Она нахмурилась.

— На стороне мятежников.

Её глаза округлились.

— Что?!

— Мама, успокойся. Это не то, что ты думаешь. Мятежники — не Металлические драконы, и они не нападали на Эйкенборо, клянусь. Это сделали Хроматические. Они хотят, чтобы в Пейе не осталось людей. Это сложная война, но она была неизбежна. Я всё объясню тебе позже, и ты поймёшь. А пока ты здесь в безопасности, даю слово.

— Короли знают, что их дети живы?

— Мама, принцы сражаются против своих отцов. Говорю же, они и есть мятежники.

— Ах, эти, эти…

— Осторожнее со словами. Один из них скоро станет моим мужем.

Мама застыла, уставившись на меня.

Я улыбнулась.

— Альберт.

Я улыбнулась.

— Эти чувства оказались настоящими и взаимными, мама.

Мои глаза наполнились слезами.

— Ох, Кэти, — она крепко обняла меня. — И ему всё равно, что ты из Эйкенборо?

— Да, ему всё равно.

В дверь постучали.

— Это он? Ему нельзя тебя видеть.

— Успокойся. Я не верю в эти суеверия.

Мэгги приоткрыла дверь и выглянула.

— Тебе нельзя видеть её в платье.

— Маргарет, это же кронпринц! — тихо возмутилась мама.

Ал засмеялся.

— Он идиот, — Мэгги бросила взгляд на мою маму и снова на Альберта. — Уходи!

— Где твои манеры? — у мамы чуть не случился сердечный приступ. Она отодвинула Мэгги и сама вышла к принцу.

— Ого, какой красавчик, — она оглянулась на меня. — Ты прекрасно выглядишь, милая.

Она переступила порог и закрыла дверь, а мы с Мэгги расхохотались.

— Теперь я поняла, в кого ты такая, Кэти, — заметила Исси. Она не произнесла ни слова с тех пор, как мама вошла в комнату.

— Надеюсь, она это нормально переживёт.

— Она справится. Думаю, ты уже готова. Время пришло.

Я улыбнулась.

Констанс вернулась, и я крепко её обняла.

Она ойкнула от удивления.

— Спасибо тебе, Конни.

— Я же говорила, что всё будет идеально?

— Да.

Она отстранилась.

— А теперь вытри слёзы и вперёд — замуж за принца, о котором мечтают все девчонки.

Я рассмеялась и кивнула.

Дверь открылась. Конни повела меня к месту церемонии.

Мама ждала у двери.

Она коснулась моих волос и улыбнулась.

— Я была неправа насчёт того бала. Прости за всё, что я тебе наговорила, милая.

— Всё в порядке, мам, — ответила я. Сейчас она проводит меня к Альберту.

Из музыки была только флейта. Свадьба в лесу не предполагает излишеств.

Альберт совсем не выглядел как принц, но был им от макушки до пят. Как сказала Конни — принц, о котором мечтают все девчонки. О котором мечтала я.

Он взял меня за руку и нежно улыбнулся моей маме после того, как она поцеловала меня.

Священник провёл эту небольшую церемонию, и мы с Алом обменялись клятвами.

Мама дала мне папино кольцо, а откуда взял кольцо Альберт, я понятия не имела.

— Я его позаимствовал на время, но обещаю, что как только всё это закончится, я подарю тебе настоящее.

Я улыбнулась сквозь слёзы.

— Оно идеально.

Мы обменялись кольцами. Священник наконец объявил нас мужем и женой и сказал, что жених может поцеловать невесту.

Ал наклонил меня и нежно поцеловал в губы.

Я не могла поверить, что стала его женой. Это всё казалось чем-то нереальным.

Празднование прошло весело. Не знаю, как ещё это описать.

Мы пожарили огромного кабана на костре. Дети с удовольствием плясали под музыку, и мы веселились до глубокой ночи.

Я всё ещё немного нервничала, потому что это будет мой первый раз с мужчиной. И не с каким-то там — Альберт очень опытен в этой сфере. Это я знала наверняка.

Я видела, как Тания отводит священника туда, откуда его привела Конни. Хотела бы я увидеть, как она будет действовать.

Альберт пошёл вместе с ней, а вернулся один.

Моё сердце колотилось, потому что я не знала, чего ждать. Мама ничего мне не рассказывала. Мэгги тоже не говорила. Это была своего рода запретная тема.

Альберт взял меня за руку, и мы пожелали всем спокойной ночи.

Но он повёл меня не к лесному домику.

— Куда мы идём? — спросила я.

— Роб подготовил кое-что особенное, пока его не было. Он уже успел показать мне перед свадьбой. Уверен, тебе понравится.

— Что понравится?

— Подожди и сама всё увидишь, Кэти, — он улыбнулся, ведя меня к озеру.

Мы далеко ушли от лагеря.

Вечер был чудесным и не слишком холодным.

Я ужасно нервничала.

— Всё будет хорошо, любимая.

— Так заметно, что я нервничаю? У меня нет никакого опыта, Ал.

— У меня хватит на двоих.

— Ладно, — я была так смущена, что он рассмеялся и чмокнул меня в нос.

Он отодвинул рукой шторку из лиан, за которой оказалась скрытая полянка.

Мы прошли по тропинке и увидели на дереве чудесный домик.

— Его построил Роб?

— Он очень талантлив, — сказал Альберт и поднял меня на руки, поднимаясь по лестнице.

Я рассмеялась, мысленно представляя, как он вот-вот уронит меня или упадёт вместе со мной, но ничего подобного не случилось.

Моё сердце стучало в груди.

— Расслабься, — он поставил меня на ноги. — В этом нет ничего страшного.

— Прости, — я закрыла глаза и неуверенно улыбнулась.

— Боишься?

— Нет, просто никогда этого не делала, — быстро выпалила я.

— Это просто, — он шагнул ближе и мягко поцеловал меня в губы.

Его поцелуи были невероятны, и мой разум тут же затуманился.

Ал прижал меня сильнее к своему телу, поцелуи стали более жадными.

Моё дыхание потяжелело, мне нужно было больше воздуха, но в то же время я не хотела, чтобы Ал останавливался.

Его губы оставили мои и спустились ниже по шее к ключице.

С моих губ сорвался стон, тело покрылось мурашками.

Руки Альберта скользнули по моей спине и начали расстёгивать платье, тогда как губы не отрывались от кожи.

Он стянул с меня платье, и я предстала перед ним в одном корсете и нижнем белье.

Его губы снова нашли мои, а руки сжали мою попу. Он поднял меня.

Я инстинктивно обхватила ногами его талию, словно это самое естественное движение в мире.

Ты его жена, Кэти. Ты его жена.

Не прекращая поцелуй, Ал понёс меня к кровати.

Он уложил меня на мягкие шкуры каких-то животных и накрыл меня своим телом.

Его рука забралась под мою сорочку и погладила внутреннюю сторону бедра.

Мы прервали поцелуй, чтобы отдышаться.

— Вот видишь, это весело, — прошептал он мне на ухо, и я тихонько хихикнула.

— Мне кажется, это ещё не всё, Альберт.

class="book">— Нет, не всё, но ты ведь уже не нервничаешь, верно?

— Нет, не нервничаю, — я покачала головой, и наш поцелуй возобновился.

Он был так нежен, и я решила для себя, что не надо нервничать.

Он теперь мой муж, и у меня есть супружеский долг.

Он оттолкнулся от кровати и сел на колени, чтобы стянуть с себя рубашку, открывая великолепный пресс.

Его бронзовая кожа казалась настолько гладкой, что мне немедленно захотелось к ней прикоснуться.

Он вновь наклонился ко мне, удерживая вес на руках, и просто смотрел на меня.

— Ты даже не представляешь, насколько ты красива.

От его слов у меня вспыхнули щёки. Он нежно поцеловал меня в каждую. Я вновь закрыла глаза.

Я безумно хотела его, но меня не отпускал этот извечный страх, что вот-вот с нами что-то случится.

Я хотела отдаться ему, но боялась близости, боялась привязанности.

И всё же мы теперь женаты.

Его губы дразнили мои, и что-то подсказывало мне, что он слишком любит дразнить меня.

Я смяла его губы своими, его язык проник в мой рот.

Поцелуй становился глубже, вновь перерастая в дикий первобытный голод. Ладони Ала скользили по всему моему телу, настойчиво и соблазнительно.

Я не знала, что мне делать со своими.

Я была настолько неопытна в этой сфере.

Он снова разорвал поцелуй, когда моя голова уже кружилась от желания, и начал снимать моё нижнее бельё.

Он поднял меня, чтобы распустить корсет.

Он хорошо справлялся с завязками.

— Большой опыт, — пошутил он, и я смутилась.

Он усмехнулся и поцеловал меня в щёку.

Я осталась в одной сорочке.

Мы вновь начали целоваться. Альберт лёг на меня.

Он медленно поднимал рубашку. Мои ноги постепенно оголялись, пока Ал продолжал гладить мои бёдра.

Он сильнее прижался ко мне.

Это было потрясающе. Волна жара распространилась по моему телу.

Господи, как горячо.

Он сорвал с меня сорочку, и вот я уже лежу под ним полностью обнажённая.

Его тёплая грудь прижалась к моей, а губы прокладывали дорожку на шее.

Моя кожа горела под его губами, и желание росло всё больше и больше, по мере того как он всё сильнее вжимался своим телом в моё.

Его губы были повсюду. Сначала на шее, затем на ключице. Я тихо втянула воздух, когда он захватил мою грудь своим ртом и пососал.

Это сводило меня с ума.

Он застонал.

Я была так ослеплена желанием, что даже не переживала о том, что я сейчас абсолютно голая рядом с ним.

Моё тело двигалось по наитию, лучше меня зная, что нужно делать. Губы Ала продолжали оставлять поцелуи повсюду, мягкие и страстные.

Я даже задрожала, но не от страха. Честно говоря, я вообще не понимала, что происходит с моим телом, но знала, что всё это из-за Альберта.

Его губы наконец вновь нашли мои, а мои пальцы запутались в его волосах.

Его руки исследовали моё тело. Я ахнула прямо ему в рот, когда его палец скользнул внутрь меня. Я застонала от того, как он меня касался.

Его рот приблизился к моему уху.

— Тебе нравится?

Я кивнула напротив его шеи, не в силах вымолвить ни слова. Это было потрясающе.

Он снова поцеловал меня в губы, и жар, смешанный с неким зудом и чем-то ещё, накрыл меня. Это был не тот зуд, который хочется почесать. А то самое ощущение, которое заставляет меня стонать и мычать во время поцелуя.

Ал убрал руки, чтобы снять с себя штаны.

Я не стеснялась члена, потому что много раз видела его, пока была Эндрю. Даже однажды показывала Мэгги, что было очень неловко, учитывая, что Альберт видел нас.

Мы оба оказались полностью обнажены, и щекочущее ощущение начало проходить быстрее, чем мне бы того хотелось.

Но тут Альберт вновь коснулся меня.

Это было так восхитительно, и часть меня хотела сказать об этом вслух.

— Как ты? — спросил Ал.

— Замечательно. Я даже представить себе не могла, что может быть так хорошо.

— Тебе повезло, что я принц. Любой другой не был бы так терпелив.

Я начала смеяться над его ответом. Но я правда благодарила звёзды за такой подарок судьбы.

Щекочущее ощущение вернулось, и поцелуй прервался.

— Что-то не так?

— Что ты чувствуешь?

— Не могу описать словами. Жарко и зудит.

— Потому что твоему телу это нравится. Ты возбуждена.

— Становится хуже. Будто я сейчас взорвусь. Я не хочу взрываться.

Он усмехнулся.

— Это приятный взрыв, любимая. Ты уже близко.

— Близко к чему?

— К лучшему ощущению в мире, которого я и добивался.

— Что?

Он снова поцеловал меня, и убрал палец, заменив кое-чем посущественнее.

Мы оба застонали.

— Матерь божья, — выпалил Альберт. — Какая же ты узкая.

— Это хорошо? — заволновалась я.

— Лучше не бывает, — он снова смял мои губы и начал двигаться во мне.

Теперь к удовольствию прибавилась капелька боли, но не страшной— не как в тот раз, когда я чуть было не сломала ногу. Эта боль была другой.

Альберт стонал, пока мы целовали друг друга, оставляя влажные дорожки на коже друг друга.

Мне было очень жарко и немного больно, но я не хотела, чтобы он останавливался. Это было терпимо.

Альберт тяжело дышал и двигался всё быстрее внутри меня.

Он вбивался в меня, пока со стоном не вошёл до конца, крепко обнимая. Он слегка вышел и снова прижался ко мне.

Я больше не чувствовала себя на грани взрыва.

Он оставался внутри меня, переводя дыхание.

— Ты в порядке? — спросила я.

— Это было невероятно.

Я улыбнулась.

— Взрыва не было?

— Всё прошло.

— Я сделал тебе больно?

Я замотала головой.

— Катрина, не ври мне. Скажи правду.

— Было немножечко больно, но всё в порядке. Я не хотела останавливаться.

Он нежно поцеловал меня в губы и снова посмотрел в глаза.

— Дальше будет только лучше, и ты обязательно дойдёшь до пика вместе со мной. Прости. Я думал, ты уже на грани. Тогда не так больно.

— Погоди… Это что, нормально?

— Для женщин, — кивнул он. — Но только в начале, милая.

— То есть потом не будет больно?

— После нескольких раз.

Он хочет сделать это ещё раз?

Я кивнула.

— Ты наверняка хочешь помыться.

— Я бы с удовольствием, но слишком устала, чтобы идти до озера.

— Роберт об этом позаботился. Не спрашивай как, — Ал закатил глаза и вышел из меня.

После чего взял за руку и помог подняться.

Он повёл меня к другой шторке из лиан, за которой оказалось что-то вроде природного источника. Над водой стоял пар.

Ал забрался первым, проверяя, чтобы не было слишком горячо. Я следом.

Водичка была потрясающая, и я с удовольствием окунула ноющее тело.

Как же приятно.

Ал притянул меня к себе. Я надеялась, что он не захочет повторения прямо сейчас. Но мы только целовались и болтали.

Он рассказывал о своих родителях, о замке, о своих отношениях с Робертом и о том, как ему удалось заявить права на дракона, даже не имея такой же магии.

Я была обеспокоена, но он выглядел спокойным, и то, как он говорил об этом, меня только радовало.

Я совсем забыла о том, что произошло до этого. Не то чтобы это был плохой опыт, просто секс оказался не тем, чего я ожидала.

Я знала, что Мэгги захочет узнать все подробности, что да как.

Мама не предупреждала, что поначалу будет больно. Надеюсь, Альберт прав, и со временем это пройдёт.

Он спрашивал о моём отце. Я рассказала то, что узнала от мамы: что он тяжело кашлял и сильно переживал за меня.

Ал извинился за то, что не смог найти меня, и я даже призналась, что однажды он был совсем близко — когда пришёл оплачивать долги Дризельды.

— Мне показалось, что твоя мама выглядит знакомо. Будто я видел её раньше. Но не мог вспомнить, когда именно.

Я засмеялась.

— Я очень хотела выйти тогда к тебе, но не знала, был ли вечер на балу таким же волшебным для тебя, каким он был для меня.

— Тогда почему ты сбежала?

— Повозка до Эйкенборо не стала бы нас ждать. К тому же ты был окружён толпой девиц.

Я усмехнулся.

— Теперь для меня существует только одна, и она сейчас именно там, где и должна быть, — он вновь поцеловал меня, и в этот момент я осознала: что бы ни случилось, он будет бороться за меня так же, как я за него.

ГЛАВА 27

АЛЬБЕРТ

Первая ночь Катрины была для нее не такой чарующей, как для меня. Ей было больно, но я не мог дождаться, когда снова окажусь внутри нее. Я не мог дождаться, когда она достигнет той стадии, когда она тоже не сможет думать ни о чем другом. Но прямо сейчас она убегала от меня.

Последние две ночи она умоляла меня просто подождать. Наконец я понял, почему она хотела, чтобы я подождал. Ее мать ни черта ей не рассказала.

— Сейчас не то время месяца, милая.

— Откуда ты знаешь?

— У тебя больше нет девственной плевы.

Она с трудом сглотнула.

— Я знаю.

— Я по сути порвал ее, вот почему у тебя шла кровь.

— О, — она покраснела.

— Твоя мать тебе ничего не говорила?

— Нет, она никогда не говорила со мной об этом.

Я хмурюсь.

— Почему?

— Думаю, она думала, что еще будет такая возможность. Или потому что я еще не достигла подходящего возраста, Ал. Я даже не знала, смогу ли иметь детей. Я должна была сказать тебе это до того, как ты захотел жениться на мне.

Слезы наполнили ее глаза.

— Тихо, тихо, всё нормально. Это не конец света.

— Я знаю, что у меня будет ребенок, я просто не знаю, когда.

— Откуда знаешь?

— Я спросила пруд.

— В Священной пещере?

Она кивнула.

— Я должна была спросить его о чём-нибудь, и мне захотелось узнать это.

— Что пруд тебе показал?

— Мальчика и девочку. Девочка была очень похожа на тебя.

— А мальчик?

— Копия Эндрю.

Я рассмеялся.

— Она была очень красива, совсем как ее отец.

Я поймал ее ладонь и поцеловал костяшки. Кэти — воздух, которым я дышу.

Она вздохнула.

— Ладно, хорошо. Я вижу, что ты хочешь сделать это снова, — сказала она, и я взволнованно поднял глаза.

Это рассмешило ее, но смех утих, когда мои губы коснулись ее губ.

Я люблю эту женщину всем своим сердцем, и на этот раз я покажу ей, насколько это может быть удивительно.

Я начал быстро срывать с нее одежду.

— Ты сегодня очень нетерпеливый, — обратила она внимание на мою скорость.

— Два дня — это долгий срок, Кэти.

Она засмеялась, когда я, наконец, высвободил ее из корсета.

Я толкнул ее на спальный мешок и снял с нее штаны. Сегодня обойдемся без промедлений.

На ней даже не было нижнего белья под брюками, что ошеломило меня.

Я наклонился и зарылся лицом между ее ног, облизывая ее между складок.

Она ахнула.

— Ал, что ты делаешь? — тихо простонала она.

— Показываю тебе, каким потрясающим может быть секс.

Она усмехнулась и затаила дыхание, когда мой язык снова скользнул в ее лоно. Я быстро щелкнул языком, поглощая ее.

Она снова начала стонать, когда мой палец скользнул в ее вход.

Она потянула меня за волосы сильнее.

— Снова начинается зуд, — сказала она.

Я двигал пальцем все быстрее, а она дышала громче и стонала.

— Это невероятно, — выпалила она.

Она была мокрой, и по мере того, как она стонала все громче, я знал, что она уже близко.

Я развязал шнурки на штанах одной рукой, желая оказаться в ней как раз перед тем, как она взорвется.

— Не останавливайся, — взмолилась она сквозь стиснутые зубы. Я спустил брюки и помедлил, направляя свой член в ее вход. Я толкнулся в нее, бормоча, какая же она узкая, и ускорил темп, потому что она уже была на грани.

Она сильно укусила меня за плечо, заглушая свои стоны.

— Тебе это нравится?

Она кивнула.

— Не останавливайся.

Я двигался быстрее, и она больше стонала.

Это чувство внутри меня тоже становилось все сильнее, и я уже был близок к финалу. Она издала приглушенный крик, прижимаясь губами к моей коже, когда я почувствовал, как она сжимает мой член.

Это сводило меня с ума, но я протолкнулся сквозь ее стоны и приглушенные крики, входя в нее все быстрее и сильнее.

Я был на грани, и мне казалось, что мой разум вот-вот взорвется.

Я тяжело застонал, кончая в нее снова и снова.

Я поцеловал ее в губы.

Ее поцелуй снова был жадным, и она просто посмотрела на меня глазами-полумесяцами, когда поцелуй прекратился.

— Что, черт возьми, это было?

Я хохотнул.

— Тебе понравилось?

— Это было совсем не похоже на ту ночь, — она тяжело дышала.

— Знаю. Это вызывает привыкание.

Она усмехнулась.

— О да.

Ее губы снова нашли мои, и пришло время посетить гейзер.

Внутри было волшебно. Это было место, где мы многое узнали друг о друге, обсуждая прошлое и будущее.

Ей нравились все мои идеи.

Она снова оказалась у меня на коленях, и я усмехнулся, когда она захотела большего.

Она дошла до этой стадии быстрее, чем я ожидал.

В конце концов, это был наш темп.

Ее прикосновения сводили меня с ума, и было невероятно, как быстро ей стало так комфортно со мной.

Я сосал ее грудь, пока она терлась об меня, настраивая меня для большего.

И прямо там, в гейзере, мы снова занялись с ней любовью.

Это было медленно и страстно.

Она видела детей в пруду. У нас будут дети, и я не вижу причин беспокоиться о том, что она еще не проявила признаков своей женственности.

Она женщина во всех отношениях, и она моя.

***

Дни становились такими длинными, что мы оба не могли дождаться ночи. Катрина была в огне. Я этого и добивался, так что мне не на что жаловаться, да и с каждой ночью становилось все лучше и лучше. Ей тоже с каждым разом было все более приятно заниматься сексом со мной, и она хотела попробовать разные вещи, которые сводили меня с ума.

Кто бы мог подумать, что я разбудил в ней зверя? Мне даже не нужно было играть с ней, чтобы настроить на нужный лад. Она была готовой каждую ночь и просто хотела, чтобы я поскорее оказался внутри нее.

Я ненавидел дни и мечтал, чтобы мы могли просто оставаться в постели сутками напролёт, занимаясь любовью, пока не пройдет эта стадия ненасытности, но я сомневался, что с ней это когда-нибудь пройдет.

В один из вечером, когда моя потребность была особенно велика, я с удивлением обнаружил, что ее желание не меньше моего.

Она толкнула меня к дереву и возбудила прямо там.

Она была смелой и обладала всем, чего я когда-либо хотел видеть в своей женщине.

Мы занимались любовью под деревом, и она оставила меня в изнеможении, насвистывая на ходу.

Взволнованный и жаждущий большего, я должен был ждать до ночи.

Я уже хотел уйти на пенсию.

И в ту ночь она позаботилась о том, чтобы мы оба насладились вдоволь.

Это продолжалось несколько часов. Я очень устал, но не мог сказать ей «нет», и на следующее утро все продолжилось.

— Что ты со мной сделал? — плакала она, лежа в моих объятиях.

— Я же говорил тебе, это вызывает привыкание.

Я поцеловал ее в макушку.

— Привыкание? — она посмотрела на меня. — Это не просто привыкание, Ал, это хуже. Я не могу остановиться.

Я усмехнулся.

— Я не жалуюсь.

— А стоило бы. Это все, о чем я могу думать.

— Я тоже не могу думать ни о чем другом.

— Это ненормально.

— Это нормально. Расслабься, — усмехнулся я.

Она снова поцеловала меня. Остановить ее было невозможно. Я самый везучий мужчина на свете.

КЭТИ

— Мы с тобой почти не видимся, — пожаловалась Мэгги.

— Прости.

Я была на грани истерики. Что бы там ни говорил Альберт, это не нормально. Слезы наполнили мои глаза.

— Что не так?

— Я не знаю, — расплакалась я.

— Или сюда, — она крепко меня обняла. — Это из-за Альберта? Он плохо с тобой обращается?

— Нет, — я хлюпнула носом. — Дело не в Альберте, а во мне.

— Не вздумай винить себя, Катрина. Что случилось?

Я замотала головой.

— Я никогда не испытывала такого ни к кому другому, Мэгги.

Она улыбнулась.

— И правильно, он же твой муж.

— Горан говорит, что его отец не примет наш брак.

— Я тебя умоляю, он же уже взрослый человек!

— Я не могу потерять его, Мэгги. Я умру без него.

— Так, вот теперь ты меня пугаешь. Кто ты и что ты сделала с моей подругой? Кэти, которую я знала, никогда бы не позволила другим определять себя.

— Да, но я не знаю, что буду делать, если всё это закончится.

— Кэти, ты чего? Он любит тебя. Глаз с тебя не сводит.

— Я знаю, я тоже. Когда я с ним, я словно бы превращаюсь… в одну из тех девиц в таверне.

Мэгги ахнула.

— Катрина Мэлоун Сквайр!

Я рассмеялась. Впервые она назвала меня полным именем. Я смахнула слезу.

— Это правда. Мне лучше держаться подальше от него. Мне его уже даже жаль, правда.

— Так тебе это нравится?

— Мэгги, я конкретно подсела на это. Первый раз был не очень, но дальше всё становилось лучше и лучше с каждым разом. Он уже еле ходит, честное слово!

Она прыснула.

— Он не жалуется.

— А стоило бы. Я монстр.

— Мужчинам это нравится. Гельмут чуть ли не умоляет меня, но я говорю, что только после свадьбы. Раз он так сильно меня хочет, пусть сначала окольцует.

— Правильно. Во время близости происходит нечто важное. Он должен быть твоим мужем. Не поддавайся ему раньше времени, Мэгги. Обещай мне.

— Обещаю. Меня не так легко взять. Даже самому принцу Тита.

Я снова обняла Мэгги.

— Не переживай, Кэти. Идёт война. Может случиться что угодно.

— Не говори так, пожалуйста. Я даже думать об этом не могу.

— Мы же говорим об Альберте Мэлоуне, Катрина. О кронпринце с драконом. Он не погибнет в этой войне. И ты тоже. Всё будет так, как полагается.

Я улыбнулась, кивнула, отстраняясь, и встала.

— Мне нужно поохотиться. Проветрить голову. Или ещё что-нибудь.

Мэгги снова прыснула. Ей смешно. А мне вот нет.

Я взяла лук и колчан, не пытаясь разыскать Альберта. Ему тоже нужна передышка.

Я отправилась в лес и попыталась отвлечься, вот только всё было тщетно.

Но я не собиралась сдаваться раньше времени.

Я разогнала мысли, прислушиваясь к лесу, пытаясь уловить шорохи от маленьких лапок или больших.

Две руки обхватили меня сзади, и я взвизгнула.

Альберт рассмеялся, и моё сердце тут же успокоилось.

— Что ты здесь делаешь? Я же даю тебе передышку.

— Передышку от чего? — улыбнулся он.

— От меня. Знаю, я монстр.

— Ох, Кэти. Ты последняя, от кого мне нужна передышка.

— Альберт, я серьёзно. Это ненормально.

— Тогда мы оба ненормальные, потому что я не могу выкинуть тебя из головы, — он поднял меня на руки, и мы поцеловались.

Он завозился с моими штанами и поставил меня на землю, чтобы поскорее стянуть их.

Моё нижнее бельё прикрывало попу. Он начал раздеваться сам.

Мы просто животные: отключили мозг и живём инстинктами.

Это. Не. Нормально.

Но когда он оказался во мне, меня это уже не волновало. Я просто хотела, чтобы он не останавливался.

Я заглушила стоны, прикусив его плечо. Кора больно вонзалась в спину, пока он брал меня у дерева.

Но эта боль примешивалась к урагану удовольствия, и я была близка к взрыву.

— Я уже близко, — сказала я и поцеловала его в губы.

Он ускорился, и мы оба достигли пика одновременно.

Он всё ещё был внутри меня и застонал напротив моей шеи, вновь вызывая мурашки по всему моему телу и оставляя меня полностью удовлетворённой.

Я захихикала.

— Нас кто-нибудь может увидеть.

— Нет, все знают, что надо держаться подальше от нас.

Я негромко рассмеялась.

— О женщина, ты станешь моей погибелью.

— Не говори так. Я умру, если с тобой что-нибудь случится.

Он усмехнулся.

— Значит, наши чувства взаимны.

— Ты даже не представляешь насколько.

Он вышел из меня и поставил на землю.

— Увидимся вечером, миссис Мэлоун.

— «Ваше высочество» вообще-то.

Он зарычал.

— Простите мне моё невежество, — он поклонился, как раз когда я натягивала штаны.

— Иди уже, пока я снова на тебя не набросилась, — я оттолкнула его, пытаясь вновь сосредоточиться на охоте, но меня отвлёк его смех.

Я не могла стереть с лица улыбку, мысли всё возвращались к видению в пруду. Девочка. У нас будет девочка. И если мы продолжим в том же духе, то это случится очень-очень скоро.

ГЛАВА 28

КЭТИ

Война становилась всё ближе.

Тания вернулась и была вынуждена остаться.

Но при этом она старалась держаться от меня как можно дальше.

Она ненавидела эту связь так же, как и я. Не стоило мне тогда сражаться с ней в лесу. Это сломило её. Хотя тогда я была уверена, что она меня убьёт.

Это было так глупо, мне следовало просто уйти.

Если бы проблема была только в этом. Я реально не хотела себе дракона. Я не такая, как Альберт, для которого это всё захватывающее приключение.

Он обещал прокатить меня на Робе, когда война закончится. Постоянно говорил, что специально на Роберта изготовят седло, потому что у того был слишком «скелетный» вид, из-за которого Ал постоянно рвал штаны, когда слезал со своего дракона.

Эта деталь рассмешила меня, но теперь он летает на Роберте только в кожаных штанах.

Я вновь почувствовала на себе взгляд Тании. Она не понимает, что мне это всё нравится не больше, чем ей.

У неё нет выбора, кроме как остаться здесь.

У нас было собрание. Горан сообщил, что войска короля приближаются.

Разведчики, охотники и все-все-все возвращались в лагерь. Здесь становилось всё больше людей и драконов.

Они постепенно узнавали, что Альберт женился. Теперь они кланялись мне, что невероятно бесило.

— Мне нужны мои зёрна, Ал, — сказала я ему в одну из ночей, сидя сверху на нём.

— Катрина, — застонал он.

— Мне нужна сила Эндрю. Ты же знаешь, на что способен твой отец.

— Он узнает, что всё это время сражался против собственного сына. Короли узнают, что их сыновья живы и настолько не согласны с их политикой, что развязали войну.

— Эндрю стреляет дальше. Он нужен мне так же, как и ты, — я поцеловала Ала в шею.

Он снова застонал.

— У моего отца будет сердечный приступ, если он увидит.

Я усмехнулась.

— Только представь, как он вздохнёт с облегчением, когда магия развеется.

Ал рассмеялся.

— О, я знаю это чувство.

— Да ладно тебе, не начинай. Ты не был влюблён в Эндрю.

— Был. Клянусь. Ты не представляешь, как я боролся со своими желаниями. Если бы я знал, что за мужским обликом скрывается прекрасная девушка, это была бы совсем другая история.

Он сел вместе со мной.

— Пожалуйста, — взмолилась я.

— Ты тоже сильная.

— Пожалуйста, — попросила я, вновь поцеловав его в основание шеи.

— Хорошо, только не надо больше этого жалобного голоса.

Я рассмеялась.

— Спасибо!

Мы снова поцеловались. Мы постоянно это делали в последнее время. Мне всегда его мало. Он реально становится для меня всем.

— Я не знала, что на твоей стороне столько людей.

Он улыбнулся.

— Большинство из них драконы, но да, многие уже устали от этой войны, которая ни к чему не приведёт, и от тяжёлых условий, в которых им приходится жить.

Я улыбнулась. У него доброе, чистое сердце. Мне не терпится увидеть, каким королём он станет в будущем.

— А теперь, когда ты рядом со мной, нас ничто не остановит.

— Мне нравится, как это звучит. Я рядом с тобой.

— Так и есть, нравится это тебе или нет.

Я засмеялась, пока мы продолжали наши постельные игры.

Он воплощал в себя все мои мечты. Никогда бы не подумала, что найду всё это в парне, которого презирала всем сердцем.

Собрания проводились каждый день. Я получила задания для Эндрю и собиралась стать им вновь в ближайшее время.

Альберт вернул мне мой лук. В теле девушки я даже не могла натянуть тетиву, а тот лук, что я сделала в лесу, Эндрю бы сломал своей силищей.

Я ежедневно вытачивала себе всё больше и больше стрел, на каждой вырезая свои инициалы.

— У тебя настоящий талант, — сказал Альберт, подойдя ко мне сзади и поцеловав за ушком.

— Что я могу тут сказать? Я викинг, — подразнила я.

— Нет, ты принцесса. Не забывай этого, — он поцеловал меня в кончик носа и вернулся к своим делам.

Дни пролетали незаметно, и, честно говоря, я дико нервничала из-за всего, что ждало нас впереди.

Я вспоминала видение о мальчике, которое видела в Пещере, и переживала, что оно могло значить.

Я отогнала эту мысль подальше и продолжила изготовлять стрелы, пытаясь не беспокоиться слишком сильно о грядущих событиях.

АЛЬБЕРТ

Разведчики приближались. Армия была близко, и мы все отступили в горы, где собирались вести эту войну.

Никаких переговоров не будет.

Катрина не будет рядом со мной. Я проверил, что она достаточно хорошо спряталась и будет сражаться на расстоянии — луком и стрелами. Она будет забирать жизни, чтобы спасти свою собственную. Такова война.

Сегодня утром она превратилась в Эндрю.

— Увидимся, когда все закончится, — сказал Эндрю, обнимая свою мать. Я уже скучал по Кэти, и мне было странно обнимать Эндрю.

В глазах Мэгги стояли слезы.

— Просто береги себя, Кэти, Пожалуйста.

— Я Эндрю, Мэгги.

— Перестань, ты меня пугаешь, — упрекнула она, и Эндрю рассмеялся, поднимая колчан. Я могу никогда больше ее не увидеть.

— Катрина, подожди, — позвал я перед тем, как Эндрю исчез, и мне было все равно. Это же Кэти.

Я схватил его и притянул к себе, чтобы обнять.

— Я скучаю по твоей груди, — сказал я, и он рассмеялся.

— Со мной все будет в порядке, Ал. Постарайся не умереть.

— Согласен с Мэгги, это странно, — я поцеловал его в макушку.

— Это всё ещё я, идиот. Но я понимаю, — он улыбнулся и коснулся моей щеки, прежде чем посмотреть на Роберта. — Позаботься о нем, — сказал он на латинском.

— Как всегда, — ответил Роберт, и Эндрю побежал за отрядом лучников.

Так странно.

Я забрался Роберту на спину, Гельмут — на Эмануэля, а Ивонна предложила Калебу сражаться на ней.

— Эй, Ал, — окликнула Констанс. — Ты только там не умри, пожалуйста.

— Я не собираюсь умирать, Конни, — ответил я и надел маску.

Роберт взлетел, и мы в два счета оказались в небе.

Через несколько мгновений мы приземлились на горе. Они уже сражались. Роберт дыхнул на нескольких людей моего отца, а Эмануэль выдохнул огонь с другой стороны.

Я спрыгнул со спины Роба и начал сражаться мечом, пронзая одного солдата за другим.

Я должен был добраться до отца, заставить его понять, что это нужно прекратить, пока не погибло еще больше людей.

Когда я отбивал атаку сразу нескольких солдат, они загнали меня в угол. Мне нужно было остаться в живых.

Трое мужчин вскрикнули один за другим, падая. Стрелы торчали из их спин и шей. Стрелы Катрины (или Эндрю). Она не спускала с меня глаз.

Битва продолжалась, и все больше и больше людей моего отца падали на землю. Я мельком увидел его самого на спине Жако.

Я свистнул Роберту, и он поймал меня в воздухе.

Он перевернул меня на спину, и мы последовали за ними в погоню.

Жако изменил маршрут, заманив нас в ловушку. Я должен был это предвидеть.

Сеть накрыла тело Роба, и он начал падать.

Я пытался перерезать сеть, но ничего не получалось.

Это была драконья магия.

Жако поймал сеть и жёстко ударил Роба со мной на его спине об гору.

Он был холоден как лед.

Мы вот-вот проиграем эту битву.

Он сильно ударился о землю вместе со мной, и все потемнело.

КЭТИ

Я пыталась держаться в укрытии и тоже присматривать за Альбертом, но когда он исчез на спине Роберта, я поняла, что это было ошибкой.

Моё внимание привлек дракон на горизонте.

На спине у него был всадник. Длинные волосы развевались на ветру.

Кем бы они ни были, они были не из нашей армии, и я натянула тетиву лука, прицелившись во всадника.

Этот дракон был самым большим, которого я когда-либо видела, и я выпустила стрелу.

У меня на глазах всадник упал.

Дракон быстро нырнул вниз и просто исчез из моего поля зрения.

Бой приближался к нам, и мы пытались убежать от него.

У меня тоже есть своё задание: мне нужно остаться в живых.

Лучники со стрелами одолели нас на бегу, и одна из стрел попала мне в бок.

Я потеряла много крови, пока пыталась убежать.

Зов дракона напугал меня еще больше, но он поднял меня, и его лапа сомкнулась вокруг моего тела, поднимая меня в воздух.

Это Роберт?

— Держись, человек, — сказал драконий голос Тани.

Она спасала мне жизнь. Почему?

Я потеряла сознание и очнулась, когда взошло солнце.

Мы были на берегу реки.

— Что случилось? Где Альберт?

— Я не знаю. Битва закончилась. Это все, что мне известно.

— Ай, — я коснулась своего бока.

Я снова стала женщиной, а одежда Эндрю была слишком большой.

— Где мои зерна?

— Не знаю. Вот кое-какая одежда, — она кинула в меня брюки и женскую рубашку. — Я не могу исцелить тебя. Ты потеряла много крови.

— Ты не обязана была спасать меня.

— Я и не хотела! Что-то заставило меня спасти твою жизнь. Я сама не в восторге! — крикнула она в небо.

— Почему ты солгала, сказав всем, что не говоришь по-английски?

Она резко повернула голову ко мне.

— Я и не говорю по-английски, это ты говоришь на латыни.

— Что? Не говори глупостей. Я не говорю на латыни. У меня полный отстой с латынью.

— Ну, сейчас ты весьма свободно на ней говоришь.

— Я говорю на английском.

— Подумай еще раз, — она посмотрела на меня. — Вероятно, идиоты, которые хотят этого, сделали тебе подарок.

— О ком ты говоришь?

— Кто бы там ни был на небесах, они явно хотят этого.

Я закрыла глаза и покачала головой.

На моей ране была слизь и какая-то гадость с парой листьев, и все вместе это заглушало боль.

Она весьма находчива.

— Если тебя это хоть как-то утешит, то я, знаешь ли, тоже об этом не просила.

— Просто заткнись.

— Как бы то ни было, спасибо тебе.

— Мне не нужна твоя благодарность, — процедила она.

— Ты невыносима, ты знаешь это? Дуешься из-за всякой ерунды. Люди умирают, Тания. Я даже не знаю, жив ли еще Ал.

Она посмотрела на меня.

— Я не видела, что с ним случилось. Знаю только, что все закончилось.

— Кто победил?

— Не знаю, но они значительно превосходили нас численностью. Альберт — наивный дурак, раз думал, что сможет положить конец всему.

— Эй, ты говоришь о моем муже.

— Да мне плевать. Это было глупо. Мы можем позаботиться о себе сами, нам не нужны люди.

— Те идиоты думают иначе, — я указала на небо.

— Как же ты бесишь, просто заткнись.

— Чего ты не понимаешь? Мне тоже это все не нравится.

— Вы, люди, скажете все, что угодно.

— Я не такая, как они.

— Да-да, конечно, мне все равно.

— Отлично! Значит, тебе нужны доказательства?

Она кивнула.

— Ты свободна, иди. Ты мне не нужна. Я не хочу дракона.

Она застыла.

— Ты это серьезно?

— Да, я серьезно. Уходи! — крикнула я, а она просто стояла на месте. Но затем она кивнула и скрылась в лесу.

Деревья загрохотали, и из леса вылетела фигура дракона. Она была в воздухе. Я продолжала смотреть на нее, а потом увидела, как сеть поймала ее и повалила на землю.

— Нет, нет! — закричала я и встала.

Она была слишком далеко, чтобы я могла добраться до нее вовремя.

Они наверняка пустят ее на органы.

У меня был лук Эндрю и сила Кэтрин. Это ни хрена мне не поможет.

Но я все равно бежала вперед.

Моя рана снова сильно кровоточила, и мне нужно было отдохнуть.

И все же я продолжала следить за ними.

Я даже не подозревала, что у меня дар к отслеживанию. Раньше он так сильно не проявлялся.

Когда солнце начало садиться, я услышала голоса.

Они разбили лагерь, и я подошла ближе.

Я увидела Танию, пойманную в сети, все еще в драконьей форме. Она не хотела показывать им свой человеческий облик. Ее рот был чем-то завязан, веревкой или каким-то хитрым приспособлением, иначе она смогла бы выйти из этой ситуации. Каким-то образом они это знали.

Давай, Катрина. Ты должна спасти ее.

Я взяла лук и наложила стрелу на тетиву, но тетива не хотела сдвигаться с места из-за того малого количества силы, которое у меня осталось.

Я попробовала еще раз.

Если где-то там, на небесах, есть кто-то могущественный, пожалуйста, помоги мне спасти ее. Они пустят ее на органы.

Я открыла глаза и потянула за тетиву со всей силой, на которую была способна, и прицелилась в сеть, которая удерживала ее.

Я выпустила стрелу на пределе своих сил, и она перерезала веревку наполовину по ширине.

Вес порвал веревку, и Тания с глухим стуком приземлилась на землю.

Мужчины сразу же побежали в мою сторону, когда я ударилась о дерево.

Все, больше не могу. Я потеряла слишком много крови и все равно не узнаю судьбу Альберта или Пейи, если уж на то пошло.

Все почернело.

АЛЬБЕРТ

Я очнулся в лазарете.

У меня болела грудь, и я увидел длинный след от ожога.

— Ты жив, слава небесам!

Мать обняла меня.

— Что случилось?

— Я думала, ты умер, — плакала мама.

— Что случилось, где Катрина, Роберт?

— Кто такая Катрина?

— Где она, мам?

— Я не знаю. Меня волнуешь только ты. Я думала, ты умер… Как ты мог, Альберт?

— Что случилось, мама? — я попытался встать, и это было так, словной мой разум был открыт нараспашку. Голоса, которых не было в этой комнате с нами, оглушали.

Я застонал.

— Ляг обратно! — крикнула мама.

— Не кричи на меня. Мне нужны ответы.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Мне тоже нужны ответы.

— Твои ответы могут подождать, — сказал я сквозь стиснутые зубы.

Слезы катились по щекам матери.

— Я думала, что ты мертв. Твой отец думал, что ты мертв. Ты хоть представляешь, через что заставил пройти нас… Через что пришлось пройти ему, когда он увидел тебя на спине того кислотника?

— Ночного Злодея, — поправил я ее. — Его зовут Роберт. Где он?

— А ты как думаешь? — она выглядела грустной

— Нет, мам, пожалуйста. Он мой дракон, был им последние шесть лет. Где он?

— Твоим драконом? Ал, их нельзя приручить, о чем ты думал?

— Я приручил его. Где он?

Она отвела взгляд и уставилась в пол.

Нет, он не может быть мертв.

— Где он?!

Она вздрогнула от моего тона.

— Он сказал твоему отцу, что может спасти тебе жизнь, — она посмотрела на мой шрам. — Он отдал тебе частичку своего сердца.

— Что?

— Я не знала, что драконы могут это делать.

— Где он?

— Твой отец подождал, пока ты поправишься, а потом запер его со всеми другими драконами.

Они отказывались меняться.

— Где Далила?

— Она спит, Альберт. Уже поздно. Отдохни, твоему отцу тоже нужно будет с тобой поговорить, когда тебе станет лучше. Ты понимаешь, что это государственная измена?

— Я наследный принц Пейи.

— Это все равно государственная измена! — крикнула она и направилась к выходу.

— Мама! — взмолился я.

Она остановилась и вздохнула.

— Ты видела девушку с каштановыми волосами?

Она прищурилась.

— Не то чтобы я что-то знала, но разведчики приводят в подземелья все больше и больше мятежников, Альберт. То, что ты сделал…

— Они тоже драконы, просто они другие.

Слезы текли по моим щекам.

Она ушла.

Где, черт побери, Кэти? Жива ли она еще?

ГЛАВА 29

КЭТИ

Я очнулась в камере с Танией, сидящей в углу.

У меня болела грудь.

— Чёрт, где мы находимся?

— Ты проснулась! — она подошла ко мне и обняла меня.

Я замерла.

— Что, черт возьми, с тобой случилось?

— Прости. Я была идиоткой, Кейт, — она впервые назвала меня по имени.

Я дотронулась до груди и сморщилась от боли.

— У меня не было выбора.

— У тебя не было выбора насчет чего?

— Ты бы умерла. Я отдала тебе свою сущность.

Она распахнула платье и показала мне похожий шрам.

— Что ты наделала, Тания?

— Все заживет, Кейт, просто успокойся.

Внезапно в моих ушах зазвучали голоса. Очень громкие голоса.

Я заткнула уши и застонала, лежа на полу.

— Что происходит?

— Дыши глубже, — услышала я бормотание Тании. — Ты теперь слышишь, как мы. Ты можешь это контролировать, просто сделай голоса потише.

— Как? — я застонала. Мне казалось, что мои барабанные перепонки вот-вот лопнут.

— Давай, Кейт, ты сможешь.

— Что происходит, Тания?

— Я приняла связь.

— Почему, глупая женщина? Я же освободила тебя.

— А потом ты спасла мне жизнь. Твоя доброта стала поворотным моментом. Прости, я не знала. Я понимаю, ты не хочешь дракона, но я буду такой, какой ты захочешь меня видеть. Я даю тебе свою клятву: я умру за тебя и с тобой.

— Остановись, это не ты, — я посмотрела на нее, все еще пытаясь заглушить далёкие голоса.

— Это правда. Клянусь. Я просто была слепа.

Голоса все еще звучали громко, но уже стали терпимыми.

— У тебя тоже есть дар, Кейт. Им об этом неизвестно. Мы можем выбраться из этой передряги.

— Альберт жив? — мне важно было узнать ответ. Она заворчала.

— Тания, скажи мне, он жив?

— Я не знаю. Думаю, что да, но его ведь здесь всё равно нет, Кейт.

— Он придет за мной.

Она покачала головой.

— И тобой. Он сказал, чтомы нужны ему для его школы.

Она рассмеялась.

— Ты правда веришь, что такая школа будет? Тогда ты такая же наивная, как и он.

— Он придет за нами. Что за сущность ты мне дала?

— Часть меня. Мы исцеляемся быстрее, мы все делаем лучше, чем люди. Это не бессмертие, но ты будешь жить веками.

— Что?! — я не хотела жить веками. Если Ал погиб… — Что, черт возьми, ты сделала?! — закричала я и схватилась за голову.

— Ты была на грани смерти.

— Тогда ты должна была позволить мне умереть.

— Я не могла этого сделать. Я только что сказала тебе, что все наши чувства глубже ваших. Я связана с тобой. Я не смогу жить без тебя, Кейт.

Я хмыкнула.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты тоже в меня влюблена.

— Нет, это не совсем так. Я знаю, что ты замужем. Считай меня своей старшей сестрой.

— Старшей сестрой?

— Да, той, что всегда рядом. Всегда.

Я прищурилась. Слишком сложно, не могу уловить смысл.

— Кейт, — позвал меня кто-то знакомым голосом.

— Фред, это ты? — закричала я.

— Ты жива! Мы так волновались, когда тебя привезли, — нас разделяло несколько камер.

— Альберт жив? — драконы взревели. Я замерла. — Они тоже здесь?

— Ал жив. Это Роберт, — сказал он.

— Что они с ним делают?

— Ничего, их судьба будет решена вместе с нашей.

— Их судьба?

— Ты не знаешь короля Луи, Катрина.

Я поняла, о чём он говорит, и слова Горана заиграли в моей голове, как заезженная пластинка. Он никогда меня не примет. Я же простолюдинка.

— У меня есть план. Как только нас выведут, начнём действовать. Они не знают, что я дракон. Мы выберемся отсюда.

Я не хотела кивать, но кивнула. Моя жизнь с Альбертом закончилась.

Это кольцо не значит ровным счетом ничего, если его отец не примет меня.

Я заплакала, и Тания крепко обняла меня.

— Все будет хорошо, Кейт.

— Нет, не будет. Горан предупреждал меня, что это произойдет. Я не послушала.

— Я вытащу нас всех отсюда, обещаю.

АЛЬБЕРТ

Я поговорил с Делилой. Сказал ей, что мне нужна ее помощь, чтобы найти Катрину.

— Кто такая Катрина, Альберт?

— Девушка с бала, моя жена.

Делила ахнула, но затем улыбнулась. Она с любовью коснулась моего лица, а затем ее улыбка исчезла.

— Твой отец никогда не примет ее.

— Мне все равно, что он говорит. Мы поженились перед лицом Бога. Она моя жена.

— Он возомнил себя Богом, а потому аннулирует ваш брак.

Я вздохнул.

— Нет. Как только увидит ее.

— Мальчик мой, он говорит о суде за измену. Он взял в плен всех мятежников. Принцев тоже держат взаперти в их комнатах. Короли так просто это не оставят.

— Есть ли предел его ненависти? Когда это всё закончится? Разве что с моей смертью, настоящей смертью. Он ничему не учится.

— И не собирается.

— Ненавижу его, — я положил руки на колени и просто заплакал.

— Ты пытался услышать её голос?

Я кивнул.

— Но я не слышу, что происходит в подземельях.

Делила вздохнула.

— У меня тоже проблемы с этим.

— Я безумно ее люблю.

— Он намеревается заставить тебя жениться на Дризельде, Альберт, как и собирался.

— Я не люблю Дризельду.

— А как твоя леди оказалась в подземельях?

— Она сражалась вместе с мятежниками.

— Что?

— В ней есть всё, о чём я мечтал.

Слезы навернулись у нее на глазах.

— Тогда давай надеяться изо всех сил, что твой отец увидит это, Альберт.

Делила поняла, о чём я говорю. Катрина — идеальная королева для меня.

Я кивнул.

Дверь открылась, и вошел мой отец.

— Ваше величество, — Делила поклонилась, встала и вышла за дверь.

Отец закрыл дверь, и воцарилась тишина.

— Даже не знаю, с чего начать, — сказал он.

— Как насчёт объяснений, зачем ты это сделал?

— Я не хотел, Альберт. Я думал, что ты мёртв. Я был ослеплён гневом и даже не понял, что ты стоял за всем этим мятежом. Первым тебя узнал Жако. Я мог убить тебя. Зачем? Зачем ты пошёл на это?

— Потому что они тоже драконы. Так нужно было.

— И начал войну. Ты хоть понимаешь, чего стоила эта война нам и нашим людям?

— Людям? А как же детёныши Хроматических драконов, отец? На которых ведут охоту, чтобы продавать на чёрном рынке.

— Ты же знаешь, я не могу уничтожить рынок, Альберт. Нам нужны зелья.

— Нет, тебе они нужны только из-за проклятья.

— Ты совершил измену! — закричал он.

— Не бывает мира без войны, ты сам меня так учил.

— Но у нас был мир!

— Нет, не было. Просто ты был слишком слеп, чтобы заметить. А я-то думал, что истинная любовь тебя чему-то научила.

— Она была Металлическим драконом.

— Она была драконом, отец. Дракон есть дракон. Независимо от того, как ты к ним относишься. Одни чуть страшнее других, но все они драконы

— Меня проклял Хроматический дракон.

— Потому что ты ничего не сделал, когда казнили его дочь.

— Это неправда. Я сделал всё, что было в моих силах. Мне пришлось сделать выбор.

— Пришлось сделать выбор? — фыркнул я. — Делай что хочешь. Если будет суд, то отправь меня тоже в подземелья. Я начал это восстание. Если мой дракон погибнет… Если хоть кто-то из моих союзников погибнет, будь готов казнить и меня тоже.

— Альберт!

— Нет, закон есть закон, отец. Если только ты решил переписать его, — я встал и ударил в дверь. Вошел охранник.

— Заберите меня в подземелья, — сказал я и протянул ему руки, чтобы на них надели наручники.

— Не говори ерунды, — отрезал отец и бросил охраннику: — Оставь нас.

Охранник закрыл двери.

— Альберт, ты не понимаешь. Я потерял много людей из-за этого восстания.

— Я тоже.

Он закрыл глаза.

— Значит, будем искать компромисс.

Я кивнул.

— Отдыхай. Сначала мне нужно посоветоваться с Жако.

Он ушел.

Я знал, к чему приведут его переговоры.

Главное, чтобы она была в безопасности. Это все, чего я хочу.

КЭТИ

Следующие несколько дней к нам в камеру приходил законник.

— Меня зовут Уильям Тайм, — представился он. Ровесник Альберта, не старше. — Я буду вашим адвокат, если суд состоится.

Таня издала скептичный смешок.

— Тебя прислали защищать нас?

— Не в данный момент. Король настроен на переговоры.

— Переговоры. Слова не имеют значения. Всех драконов в этих подземельях убьют, и ты это знаешь.

Он молча посмотрел на нее.

— Что за переговоры? — спросила я.

— Наследный принц сказал своему отцу, что он умрет вместе со всеми вами, если будет суд. Я на вашей стороне. То, что он сделал, было государственной изменой, но он наследный принц. Если бы это было не так, все бы уже были казнены. Так вот, не буду врать. Вы женщины, и ваши шансы невелики.

— Потому что женщины куда менее значимы, — съязвила Таня.

— Таков их закон.

— Их? — удивилась я.

— Я знаю, что она — дракон, — сказал он.

— Ты тоже дракон, — сказала Тания. — Дай угадаю, Коронохвост.

— Я был нанят принцем задолго до того, как все это началось. А теперь скажите, есть ли у вас двоих какие-нибудь рычаги воздействия?

— Да, — ответила Тания. — Она жена Альберта.

Он замер и нахмурился, глядя на меня. Я прожгла взглядом Танию.

— Это правда? — спросил Уильям.

Я кивнула.

— Мы поженились около двадцати дней назад.

— Может ли священник подтвердить это?

— Нет, потому что мне было приказано использовать на нем внушение, — съязвила Тания. — Принц может подтвердить это.

Адвокат кивнул.

— Я поговорю с ним. Он наверняка беспокоится о вас.

Он вышел и зашел в другую камеру, но почти сразу же покинул ее.

— Зачем ты ему сказала?

— Ты же сама слышала: нам нужны рычаги воздействия. Если то, что ты жена Альберта, не является рычагом, то я даже представить не могу, что является.

Я ничего не ответила на это. Я просто беспокоилась о том, чем это может обернуться для нас.

У меня перед глазами все еще стоял образ мальчика, похожего на Эндрю. Девочка была лишь одним из вариантов, не гарантией.

АЛЬБЕРТ

Я сильно ударил рукой по столу.

— Нет, я не дам убить ни одного дракона.

— Альберт! — выкрикнул отец. В этот момент открылась дверь. Его стражники составили список выживших.

Я не видел в нем имен Катрины или Тании.

Я нанял Уильяма, Коронохвоста, для выступления в суде, если разбирательство все-таки состоится.

— Вы ко мне? — спросил король.

— Это Уильям, он будет говорить от имени мятежников.

— Я думал, переговоры между нами, — сказал отец.

— Если это можно так назвать, отец. Я не дурак. Я знаю твой ход мыслей.

Я встал и подошел к Уильяму, в то время как мой отец остался сидеть за столом, разъяренным тем, что я вообще посмел привлечь адвоката.

— Альберт, среди мятежников были женщины?

— Они в подземельях? — спросил я, и он кивнул.

Я закрыл глаза.

— Одна из них утверждает, что она твоя жена.

— Катрина.

— Что? — сказал мой отец. — Ты женат?!

— Это моё дело, отец. Если ты правда думал, что я женюсь на той капризной девице, у которой даже нет своего мнения, то ты ошибался. Она жестокая, я бы никогда не согласился, чтобы она стала моей королевой. Это даже не обсуждается. Бог свидетель, я женат на Катрине. Точка.

— Я хочу увидеть священника.

— Он был под внушением.

— Тогда свадьбы считай что не было.

— Это решённый вопрос. Всё уже сделано. Я принёс ей клятвы перед Богом. Она станет моей королевой.

— Из какого она рода?

— Мне плевать на её происхождение.

— Альберт, это просто смешно. Кто она?

— Девушка, выигравшая мамину лотерею.

— Плебейка! — закричал он.

— Возьми свои слова обратно, она не какая-то там простолюдинка. Она пятая женщина за всю историю, которая смогла выйти из Священной пещеры. В каждом её движении есть величие, для этого не нужно быть голубых кровей.

Мой отец замолчал, так как знал, что все женщины до нее, вышедшие из Священной Пещеры, были королевами.

— Нет, я не опущусь до такого.

— Это не тебе решать! — взревел я.

— Даже слушать не собираюсь. Хочешь суда? Будет тебе суд.

Широким шагом он пересек зал, направляясь к выходу.

— Альберт, останови его! Вспомни о других! Женщин тоже казнят!

— Я уже всё сказал. Если он тронет кого-то из моих союзников, то ему придётся убить и меня.

Адвокат ахнул.

— Ты наследный принц!

— Он может изменить закон. Он думает, что он выше Бога. Я заставлю его изменить решение.

Уильям кивнул.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Альберт.

— Как она? Мне нужно ее увидеть.

— Ты же понимаешь, что никто тебя сейчас не пустит. Она жива, даже здорова. С ней воинственная драконица, Зеленый Пар.

— Тания? Я думал, все драконы заперты отдельно.

— Она в человеческом облике. Всячески оберегает девушку.

Я улыбнулся.

— Так я и думал.

Он кивнул.

— Она — ее дракон, — добавил я.

— Что?

— Я же уже говорил: Хроматические не так уж сильно отличаются от Металлических.

— Однако для Хроматических все по-другому. Я слышал о связи, которую нужно установить. Наездник должен их сломать.

— Это не так уж сложно. Роберт — мой дракон.

— Ты приручил кислотника?

— Ночного Злодея, да, и он поделился со мной своей сущностью.

Уильям ахнул.

— Я даже представить не мог, что такое возможно, Альберт.

— Они не так уж сильно отличаются от вас, Уилл. Тебе нужно найти способ, чтобы я остался женат на Катрине.

— Без подтверждения священника, Ал, этот союз не считается закрепленным Богом. Ты же знаешь.

— Мне пришлось использовать на нем внушение.

— Использовать дар дракона! — рассмеялся Уильям.

— Я попросил, она согласилась. Я никого не заставлял.

Он вздохнул.

— Не думал, что доживу до этого дня. Ты действительно человек слова, — он поклонился. — Я всем сердцем надеюсь, что не разочарую тебя.

Он вздохнул, развернулся и вышел.

Я закрыл глаза, когда дверь закрылась за ним.

Есть у меня подозрение, что не стоило использовать внушение на священнике.

Тания не сможет вернуть ему воспоминания, на разбирательства уйдёт время, а потом уже будет слишком поздно.

ГЛАВА 30

КЭТИ

Спустя несколько дней пришли стражники и грубо выдернули меня из камеры.

Тания попыталась вмешаться, но ее оттолкнули к стене.

— Не нужно, все в порядке, — крикнула я ей, когда дверь камеры закрылась.

Она выкрикивала ругательства, пока они уводили меня, угрожала, что с ними сделает, если со мной что-то случится.

— Куда вы меня ведете?

— Вам нужно привести себя в порядок, — сказал один из стражников.

Он отвел меня в замок. Стоял день, и эта яркость ослепила меня, когда мы вышли на солнечный свет.

У входа нас встретила пожилая женщина.

— Дальше ей займусь я, — сказала она.

— Король приказал…

— Я ее заберу. Она жена вашего кронпринца. Вы хотите, чтобы я обсудила это с ним?

— Нет, миледи, — сказал он и развернулся.

— Вы знаете Альберта? Вы видели его?

Она кивнула.

— Давай мы отведем тебя в ванную, хорошо? — она была добра ко мне.

— Зачем все это? — спросила я.

— Король и королева хотят с тобой поговорить.

— Что?

— Не волнуйся, они ничего тебе не сделают. Король знает, что Альберт никогда не простит его, если он в запале причинит тебе какой-либо вред.

В запале…

Она привела меня в красивую ванную и помогла мне раздеться. Ее взгляд остановился на шраме.

— Ты тоже получила сущность.

— Сущность? — я посмотрела на свой шрам. — Ах, это.

Она рассмеялась.

— Ах, это? Тебе был преподнесен огромный дар, Катрина. Как и Альберту.

— Погодите, Альберт тоже получил сущность дракона?

Она кивнула.

— Он чуть не умер?

— Грубо говоря, он был мертв.

Слезы навернулись мне на глаза.

— Идиот! Зачем он только погнался за тем драконом?

— Все это было частью плана, милая. Он хотел, чтобы король Луи пережил сильное потрясение. Они не так уж сильно отличаются друг от друга. Альберт знает, что он делает. Если это не поможет, у вас еще будет время, Катрина. Время, которого нет у других, — она коснулась моего лица.

Мне это не понравилось. Как долго мне придется ждать Альберта?

Она помогла мне залезть в ванну, а потом искупала меня, рассказывая о детстве Альберта. Я догадалась, кто она такая. Его няня.

Она вымыла мне волосы, и когда вода начала остывать, пришло время выходить.

— Он очень вас любит. Много о вас рассказывал, — сообщила я ей.

— Могу сказать то же самое о тебе.

Я усмехнулась.

— Он был так потерян после того бала, витал в облаках, до которых я не могла дотянуться.

— Я должна была раскрыться ему, — я рассказала ей о том случае, когда он пришел оплатить счета Дризельды в лавке моей матери и дал нам печать, чтобы избавить от налогов.

Она смеялась над глупостями и просто мягко улыбалась тому, как я была по уши влюблена в него.

Она одела меня в красивое платье, о котором я могла только мечтать, а затем, когда я наконец была готова к тому, чтобы быть представленной королю и королеве, она повела меня к ним в сопровождении стражи.

Меня привели в тронный зал, где они оба ждали.

Король некоторое время рассматривал мое платье, а королева прищурилась. Мое сердце бешено колотилось.

— Как ты могла? — спросил король.

— Что?

— Её вещи остались у меня. Как хочу, так и распоряжаюсь, — ответила няня Альберта.

Так он обращался к Делиле?

Король кивнул и стиснул зубы.

Он говорил о платье.

— Так ты, значит, Катрина Сквайр? — спросил он, и я кивнула.

— Ты вышла замуж за моего сына?

— Да, ваше величество, — я склонила голову.

— Что ж, это можно решить довольно просто, Катрина.

— Милорд, — вмешалась Делила. — Я умоляю вас не делать этого.

— Ему пора понять, что жизнь — не сахар. Быть правителем непросто. И даже кронпринц должен уважать решения своего короля.

Слова Горана промелькнули у меня в голове.

— Твоя жизнь в обмен на жизни их всех.

Я посмотрела на короля. Моя жизнь?

— Ваше величество, умоляю, не надо, — снова взмолилась Делила.

— Он сам виноват. Будет ему уроком.

— Это слишком суровый урок.

— Моё решение…

— Ты поступаешь в точности, как твой отец, Луи! — не отступала Делила.

— Думай, с кем разговариваешь! — закричала королева.

— Я прекрасно осознаю, с кем разговариваю. Твой отец поступил с тобой так же. Ты уже простил ему то решение? — это было дерзко.

Ноздри короля раздулись. Он был в ярости.

— Пожалуйста, не делай этого. Он никогда тебя не простит.

— Тогда мне пришлось сделать выбор. Хочешь сказать, что мой выбор был неправильным?

Она закрыла глаза и покачала головой.

Что там был за выбор?

— Нет, но ты идёшь тем же путём со своим сыном, через который проходил сам. Я люблю вас обоих. Не делай этого, прошу.

— Её казнят на закате.

Мне казалось, что я вот-вот упаду.

Из дальнего конца тронного зала донесся шум, и я обернулась, когда стражник уже хотел было отвести меня обратно в подземелья.

Кулак и колено сильно ударили его в лицо и пах, а в следующую секунду я оказалась в объятиях Альберта.

— Ты сошёл с ума? — взревел Альберт, обращаясь к отцу.

— Ты начнёшь меня уважать, мальчик.

— Я уже давно не мальчик. Раскрой глаза. Я сделал свой выбор. Мама, как ты можешь просто сидеть, будто тебя всё устраивает?

— Но, Альберт, он твой король.

— Тогда пусть казнит нас обоих! Я не смогу жить без неё.

— Альберт, кто-то должен заплатить за твои решения.

— Тогда позволь заплатить мне!

— Ты кронпринц Пейи. Тебя никто не казнит.

— Клянусь, если её казнят, я сам убью тебя.

— Альберт! — закричала его мать.

— Я не успокоюсь, пока от тебя не останется одна горстка пепла! — закричал он.

— Альберт, прекрати, — испуганно зашептала я.

— Нет, они не могут тебя казнить, — у него навернулись слезы.

— Но после этого твой отец всех отпустит. Пожалуйста.

— Нет, я этого не допущу. Мы должны бороться, Кейт. Борись вместе со мной, на кону наше будущее, — умолял он меня.

— Ты же знал, что так и будет, — я тоже плакала. — Я просто хочу, чтобы наступил мир. Прошу тебя.

Он крепко обнял меня, и его губы коснулись моей макушки.

— Не делай этого, пожалуйста, — снова обратился он к отцу.

— Есть второй вариант.

— Нет, — простонал Альберт.

— Это не тебе решать, Альберт, а ей.

— Прошу, не надо. Я выбрал её, так же как ты выбрал Ласточкокрылую.

— И в итоге потерял её.

— Потому что отец поступил с тобой так же, как ты собираешься поступить сейчас со мной.

— Отпусти её, Альберт. Женись на Дризельде, и все твои союзники будут свободны. Все до единого. Ей не причинят вреда.

«Если это не поможет, у вас еще будет время». Я поняла, что значили те слова Делилы. Время на нашей стороне. В конечном итоге я буду с Альбертом. В очень далеком будущем. После смерти Дризельды.

— Нет, пожалуйста. Я же сказал, что она пятая…

— Она всё ещё простолюдинка.

— Блядь, нет. Она намного больше. Я не люблю Дризельду.

— Альберт, — я коснулась его груди.

— Нет, этого он и добивается, Катрина. Он не собирался никого казнить. Вот почему меня привели сюда — чтобы я услышал его приговор. Чтобы начал умолять. Это с самого начала было его планом.

Его отец вздохнул.

— Не сдавайся, Катрина.

— Чёрт, Альберт. Мы знали, что так будет, но время лечит.

Я коснулась его шрама. Он уже знает, что у меня есть такой же?

— Хватит. Пожалуйста. Всё будет в порядке, — я крепко обняла его, он задрожал всем телом.

— Не делай этого, Кейт.

— Ты хотел, чтобы я стала королевой. Мы не всегда получаем то, что хотим, иногда приходится делать то, чего не хочется. Но надо, — я посмотрела на короля и кивнула.

— Тогда решено. Ты и все остальные вернётесь в Эйкенборо, все обвинения будут сняты.

Стражник схватил меня. Ал не выдержал и упал на колени.

— А ты женишься на Дризельде, когда я скажу, и не будешь искать встречи с тем Ночным Злодеем.

Я закрыла глаза. Меня привели к карете, и как только дверца закрылась, я разрыдалась.

Его отец так жесток… Он лишил Альберта всего, что у него было.

У меня даже не было возможности попрощаться.

Поездка заняла несколько часов, и я ахнула, когда увидела, в каком состоянии находится Эйкенборо.

Город был практически разрушен, сохранилось лишь несколько построек.

В том числе лавка моей матери и таверна.

Карета уехала сразу, как только я вышла. Я подошла к лавке и открыла дверь.

Фэллон расставляла на полке флаконы с лекарствами.

— Проверь, чтобы там была синяя мазь, — донесся голос моей матери.

— Да, мам, — ответила Фэллон.

— Кэти! — крикнул мой брат и врезался в меня. Он заметно подрос.

Моя сестра обернулась и ахнула, а из кладовой вышла мама.

Я поцеловала Сэма в макушку.

— Ты уже такой большой.

— Ты принцесса!

Я покачала головой.

— Была, но совсем недолго.

— Ох, Кэти, мне так жаль, — мама подошла, чтобы обнять меня, и я разрыдалась у нее на плече.

— Все будет хорошо.

— Как, мама? Король заставляет его жениться на Дризельде Лонгботтом! — ее имя было на вкус как яд.

— Все будет так, как суждено свыше. Вот увидишь, — дала она мне свой любимый ответ.

— Не в этот раз, — я выплакала все глаза в ее объятиях.

— Шшш, шшш, — продолжала повторять она. — Тебе нужно что-нибудь поесть и отдохнуть. Ты через многое прошла.

Моя мать вывела меня из лавки в таверну.

— Где Мэгги? — спросила я.

— Все еще с детьми.

— Они все еще прячутся?

Мама кивнула.

— Она сказала, что Альберт пошлет сообщение, когда будет безопасно. Тебе нужно поесть.

— Кэти, — Ровена бросилась ко мне и крепко обняла. — Я так счастлива видеть тебя!

Полились новые слезы. Когда же я перестану чувствовать эту печаль?

— Шшш, ты знала, что это произойдет. С тобой все будет в порядке, Катрина, — мама погладила меня по спине.

Мама Мэгги дала мне тушеное мясо, которое она приготовила сегодня для посетителей таверны, и я ковырялась в еде, пока мама сидела со мной.

— Мы отстраиваем дома и остаемся здесь на короткое время, пока у нас не будет другого места. Тони оказал огромную помощь. Он наконец-то открыл всем, что он дракон. Он защитил нас от стольких нападений. Мы обязаны ему всем.

Я просто кивнула, ковыряясь в рагу.

— Катрина, съешь что-нибудь, пожалуйста.

— Я не могу, мам, — сказала я, и мой взгляд упал на кольцо, которое подарил мне Альберт.

Я закрыла глаза.

— Папино кольцо все еще у него.

— Пусть он оставит его себе.

Я посмотрела на мать, и еще больше слез потекло по моим щекам, а плечи затряслись.

— Я не хочу быть королевой. Если мне постоянно придется принимать подобные решения…

— Шшш, — она встала и отвела меня в нашу комнату.

Она уложила меня в постель и поцеловала в обе щеки.

Я не хотела ни есть, ни спать. Я не могла. Потому что я знала, что мне приснится он.

И тот несовершенный мир, в котором мы живем.

Реальность сломила бы меня.

— Постарайся немного отдохнуть, Кэти, — она поцеловала меня в макушку и вышла из комнаты.

Я плакала до тех пор, пока не выплакала все слезы, а потом усталость взяла верх.

***

Я проснулась и обнаружила, что Тания сидит в кресле. Она разговаривала с Сэмом.

— Кэти, — он увидел, что я проснулась. — У тебя правда есть свой дракон? — спросил он.

Я посмотрела на Танию. Она была здесь, а это означало, что король выполнил свою часть сделки.

— Как долго я была в отключке?

— Около суток. Вы, люди, любители поспать, не так ли? Я слышала, что ты сделала все, как он хотел. Ты меня совсем, что ли, не слушала?

— Это уже неважно.

— Я отдала тебе свою сущность.

— Я не просила об этом.

— Я тоже. Черт возьми, Кейт, а чего ты ждала? Что он благословит ваш брак? Он — член королевской семьи, а ты — нет.

— Ладно, да. Я была настолько наивна. Я потеряла все, Тания, мне нечего тебе предложить, — плакала я.

Она встала и крепко обняла меня.

— Это не так работает, детка. Я буду с тобой в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит нас.

— Я не из этих…

— Я не это имела в виду, дурочка, — пошутила она, и мой брат рассмеялся.

— Так ты все-таки говоришь по-английски.

Она пожала плечами.

— Ну и что, подай на меня в суд. С тобой все будет в порядке. У него есть сущность, у тебя тоже. Несколько десятилетий — ничто по сравнению с тем, что мы с Робертом дали вам.

— Всех отпустили?

— Да, его отец сейчас уступает всем его требованиям. После того, как он вытеснил Роба и тебя из его жизни. Альберту уже все равно — так, по крайней мере, говорит Роб.

— Ты видела его?

Она кивнула.

— Альберт получил то, что хотел.

— Нет, Кейт, не получил. Он потерял тебя. Он на собственном горьком опыте убедился, что не все можно выиграть войной и что иногда приходится идти на жертвы, чтобы получить то, что принесет мир.

Я кивнула.

— У тебя есть время. Однажды ты снова будешь с ним. Когда старый пердун отбросит копыта.

— Альберт все еще будет женат на Дризельде.

— К тому времени он станет королем. Будет издавать новые законы и нарушать старые.

Я снова кивнула. Сколько лет мы потеряем в ожидании?

***

Следующие несколько дней все только и говорили о королевской свадьбе.

Я старалась постоянно быть при деле. Я познакомила Танию с Тони. Он за милю учуял, что она Хроматический дракон, и проявил огромный интерес к нашей с ней связи, хотя мы неохотно говорили на эту тему. Он отреагировал так же, как и другие. Мол, это противоестественно, и он крайне удивлен, что стал свидетелем чего-то подобного.

Тания тоже помогала в лавке. Мы снова открылись для покупателей, пока по соседству шло строительство. Все были заняты. Я скучала по Мэгги и хотела увидеть ее вновь.

Раздался колокольчик на двери, и я застыла, увидев, как внутрь вплывает Дризельда.

— Я обслужу ее, — сказала мама.

— Мне нужна ваша лавандовая вода. Альберту она безумно нравится.

— Конечно, сколько бы вы хотели? — спросила мама.

— Обращайся ко мне «миледи», — поправила она. — Однажды я стану твоей королевой, прояви немного уважения, простолюдинка. Радуйся, что я вообще прихожу в это отвратительное место. Давай все, что есть, чтобы мне не пришлось возвращаться снова.

— Конечно, давайте я подсчитаю стоимость…

— Стоимость? Серьезно? Однажды я стану королевой. То, что я хочу, я всегда получаю, — она посмотрела на меня. — О, привет, Золушка.

— Золу… что? — возмутилась Тания.

— Тания, — одернула ее моя мама.

— Нет-нет, я хочу услышать, — настаивала Дризельда. — Что ты там тявкнула?

— Я не боюсь тебя, кем бы ты ни была, — засмеялась она. — Мне жаль Альберта.

— Он кронпринц! Кем бы ты ни была, не смей так панибратски говорить о нем.

— Кем бы я ни была? Милая, ты понятия не имеешь, с кем разговариваешь.

— Ну, ты не можешь быть кем-то реально важным, если работаешь здесь.

Тания ахнула.

— Тания, хватит, — вмешалась мама.

— Я сожру тебя…

— Стоп! — крикнула я и отвела ее в подсобку.

— Прошу прощения, — услышала я мамин голос.

— Альберт узнает об этом, вот увидите, — ответила Дризельда, пока я пыталась угомонить Танию.

— Он женится на этой?!..

— Не напоминай мне, пожалуйста, — взмолилась я.

— Его отец понятия не имеет, что он с ним делает. Ставлю на то, что на следующий же день после его смерти Альберт прибежит к тебе.

Я покачала головой и проглотила слезы.

Я услышала, как прозвенели колокольчики, и расплакалась на плече Тании.

— Тише, тише, все будет хорошо.

Снова раздался звон колокольчиков. Мне было все равно, кто там пришел. Я просто хотела проспать сто лет, как спящая красавица. Тания будет драконом, который защитит меня, пока за мной не придет прекрасный принц Альберт.

Дверь кладовой открылась.

— Кэти, — заглянула мама. — К тебе пришли.

Я посмотрела на нее и увидела широкую улыбку на ее лице.

Альберт! Я промчалась мимо нее и замерла, увидев Горана.

— Привет, Кэти, — улыбнулся он.

Я вздохнула и закрыла глаза, но все равно побежала к нему. И в очередной раз расплакалась, теперь уже у него на плече.

Он крепко обнял меня.

— Я предупреждал тебя. Я знаю его отца. Они все одинаковы.

— Я должна была послушаться тебя.

— Мы можем пойти куда-нибудь, чтобы поговорить наедине?

Я кивнула, и он отпустил меня.

— Мам, я могу?.. — я шмыгнула носом.

— Иди, милая.

— Миссис Сквайр, — Горан поклонился. — Тания, — поприветствовал он, и я услышала тихое ворчание, исходящее от нее.

Мы вышли на улицу и прошли мимо мужчин, занятых строительством соседнего дома.

— Слышал, вы с Танией наконец-то помирились.

— Да, после того, как я спасла ей жизнь и выяснила, что она может говорить по-английски

Он рассмеялся.

— Как бы то ни было, я рад.

Я улыбнулась.

— Что ты здесь делаешь?

— Ты знаешь, что я здесь делаю, Кейт.

— Горан… — вздохнула я.

— Я знаю, что я не Ал…

Эндрю в пруду промелькнул у меня в голове.

— Дело не в этом. Мы все еще можем быть вместе.

— Король не изменит своего решения, Кейт.

— Но когда-нибудь он умрет.

— И сколько времени, по-твоему, пройдет?

— Это не имеет значения.

— Кейт, ты потеряешь лучшие годы своей жизни.

— У нас обоих есть сущность, Горан. Я могу подождать.

— У меня нет сущности. Ты можешь сделать нас обоих счастливыми. Я умру. Она тоже умрет.

— Я… — он приложил палец к моим губам.

— Подумай об этом. Тебе не обязательно быть одной, Кейт. Я согласен на любые условия.

Я улыбнулась.

Он поцеловал меня в макушку, и его губы ненадолго задержались там.

— Я сожалею о том, как его отец обращался с тобой. Я предупреждал Ала, что так и будет.

— Я подумаю об этом, хорошо?

Он отпустил меня и пошел со мной обратно в лавку.

Мы попрощались на пороге.

— Погоди, — окликнула я его, и он остановился. — Как там Мэгги?

— Она скоро будет дома, Кейт. Вот увидишь, тактика моего брата тоже не сработает.

Я не кивнула. Мэгги была стопроцентно уверена, что получит свое долго и счастливо.

Горан помахал рукой и ушел. Я снова вошла в лавку, возвращаясь к своей привычной жалкой жизни.

Мой взгляд упал на Танию, и тут я забыла как дышать.

— Милая, — испугалась моя мама. — Что случилось?..

На меня резко обрушилось осознание. Как должна сложиться моя жизнь. Долгие годы без Альберта. Мальчик и девочка. Мальчик сейчас с Гораном, а девочка спустя десятки лет с Алом. Я не могла дышать.

Я выскочила за дверь и побежала так быстро, как только могла.

Я не оглядывалась назад.

Я даже не обращала никакого внимания на крики жителей деревни. Я просто бежала. Я больше не хотела думать, я больше не хотела чувствовать себя такой опустошенной. Я не хотела любить Альберта так, как любила его я. Я просто хотела быть подальше отсюда.

Меня подняли с земли и швырнули на что-то твердое. Ветер завывал у меня в ушах, и когда я открыла глаза, то увидела зеленую чешую.

— Куда? — спросила Тания.

— Подальше отсюда, — сказала я и вцепилась в нее изо всех сил.

АЛЬБЕРТ

Дризельда переехала в западное крыло со своей проклятой семьей. У меня уже уши завяли от ее болтовни.

— Ты даже не слушаешь, что я говорю. Что с тобой не так?

Я посмотрел на нее пустым взглядом.

— Давай проясним одну вещь: я никогда не полюблю тебя. Мое сердце принадлежит другой.

— Мне все равно. Со временем ты полюбишь меня.

— Нет, не полюблю. Этот брак долго не продлится, Дризельда, — я встал и ушел.

Она не последовала за мной, что само по себе было чудом.

Я скучал по Катрине и знал, что Горан уж постарается добиться ее расположения. Вмешается и сделает все возможное, чтобы быть в ее жизни.

Как долго мне придется ждать нашего воссоединения?

— Сын, на пару слов, — позвал мой отец, но я просто продолжал идти. Мне все равно, что он хочет сказать.

Он отнял двух самых близких мне людей.

Я был пленником в своем собственном замке.

— А что ты ожидал, Луи? — сказала мать, когда он пожаловался, что я хожу как привидение.

— Я не собираюсь терпеть такое отношение.

— Ты можешь перестать считать себя центром вселенной? Ты же знал, как он относится к Хроматическим драконам. Но предпочёл не придавать этому значения. Ты ни во что не ставил его мнение.

— Не говори мне, как…

— Как воспитывать твоего сына? Но это я воспитала его. Делила воспитала его. Ты не сделал ничего, даже старался не смотреть на него.

Я не стал слушать дальше. Я сыт по горло их препирательствами. Я так устал. И ведь это станет моей жизнью через несколько лет. Я застряну в браке, в котором не хочу быть.

Он такой же, как его отец.

***

Дни шли за днями, и Гельмут прислал весточку, что его отец уступил.

Я скомкал записку. У него теперь есть Мэгги, но я не смог получить Катрину.

Отцы Калеба и Гельмута приезжали к моему. Я подслушал их разговор из своей комнаты.

— Как ты мог позволить ему жениться на простолюдинке?

— Он мой сын, — сказал Магнус. — Я не могу сделать его несчастным, только не таким образом. Чего ты добился с Алом? Он возненавидит тебя, Луи, так же, как ты возненавидел своего отца. Эта девушка была его Гвиневрой.

— Не произноси ее имени.

Гвиневра, так ее звали. Я даже не знал об этом.

— Гельмут будет править не железным кулаком, а сердцем, потому что он будет счастлив. Мне все равно, что это за девушка, она — его выбор. Мы не вечны, Луи. Еще не поздно передумать.

— Я не могу.

— Ты такой же упрямый, как твой отец. Ты потеряешь Ала, а после твоей смерти он принципиально разрушит все, над чем мы трудились столько лет.

— Переживет.

— Она пятая женщина, вышедшая из Священной Пещеры. Ты знаешь, что это значит. Однажды она станет королевой. Вопрос только в том, доживешь ли ты до этого дня.

Мой отец ничего не ответил, и я перестал слушать.

Дризельда была похожа на тявкающую собачонку, раздражала мою мать до чертиков и начинала подбешивать моего отца.

Как он может заставить меня жениться на ней?

Она жестока к слугам. Заставляет их убирать каждую пылинку и выполнять дурацкие поручения, которые только отнимают у них время. Унижает ради собственного удовольствия.

Скоро она попытается так же вести себя со мной.

Но отец все равно не собирается отменять свадьбу.

***

В день бракосочетания я облачился в парадный наряд принца. Я чувствовал оцепенение. Отец даже не дал мне попрощаться с Катриной. Горан, вероятно, получил то, что хотел, потому что его тоже здесь не было.

Пришел Гельмут.

Он был счастлив, потому что с ним Мэгги.

— Он не пришел, да?

Гельмут покачал головой.

— Он с ней?

— Альберт, не надо.

— Мне нужно знать.

— Ей тяжело, понимаешь? Мэгги навещала ее вчера. Ей было нелегко принять тот факт, что мой отец уступил, а твой нет.

— Горан?

— Он крутится вокруг нее. Ты же знаешь Горана. Всегда хочет то, что есть у тебя.

В моих глазах заблестели слезы.

— У тебя есть сущность, и у нее она тоже есть, — напомнил Гельмут.

— О, и что я буду делать, если твой брат получит ее, а? Я никогда не буду с ней, Гельмут. Ты это знаешь.

Он закрыл глаза.

— Он не получит. Я обещаю тебе, этого не будет. Я прослежу.

— Не так я себе это представлял, — я шмыгнул носом.

— Серьезно, Альберт? Мы все знали, что твой брак с ней не продлится долго. По крайней мере, у вас было время, которые вы провели вместе.

— Почему он так сильно меня ненавидит?

— Он любит тебя, просто показывает это хреновым образом. Хотел бы я, чтобы все было иначе. Мэгги просто ненавидит Дризельду.

— Она здесь?

— Конечно. Дело не в том, что ты недостаточно старался, Альберт. Она была идеальна от начала и до конца. Однажды она станет великой королевой.

— Давай просто сделаем это поскорее, — я подошел к двери. Мое сердце разрывалось при мысли, что она сейчас с Гораном. Он знает, как утешить девушку с разбитым сердцем. Она выйдет за него, и это будет самой большой ошибкой в ее жизни.

Я ждал у входа. Мои родители сидели на своих тронах.

Заиграл свадебный марш, и слезы наполнили мои глаза. Я опустил взгляд в пол и не поднимал.

Дризельда стояла рядом со мной. Она не говорила ни слова. Священник начал церемонию. Я не слышал его слов.

— Стоп, — прервал церемонию отец, и я поднял глаза. — Альберт, нам нужно поговорить.

— Серьёзно? Сейчас? — спросила Дризельда.

Мой отец прожег ее взглядом, и она опустила голову.

— Пожалуйста, сын.

Я встал и подошел к нему. Он вывел меня из церкви к месту, освещенному свечами.

Он закрыл дверь, когда гости начали шептаться.

Он прислонился к закрытым дверям и вздохнул.

— Я не могу позволить тебе жениться на этой избалованной девице.

Я правильно расслышал?

— Что, прости?

Он обернулся и впервые за долгое время посмотрел на меня с состраданием.

— Прости. Мне очень жаль.

— Ты о чём?

— Я люблю тебя, сын, больше всего на свете, хоть ипонимаю, что не показываю это должным образом. Твоя мать умоляла меня не говорить тебе, но я больше не могу это скрывать.

— Скрывать что?

— Ты думаешь, что я ничего не сделал, когда казнили мою возлюбленную. Но это неправда. Меня заставили сделать выбор, — слезы навернулись на его глаза. — Выбор, который я никому не пожелаю.

— И ты выбрал корону.

— Нет! — закричал он, и слеза скатилась по его щеке. Спустя столько лет он все еще любил ее. Он посмотрел на меня.

— Я выбрал своего сына. Она, не раздумывая, выбрала тебя. Выбор был либо ты, либо она.

Что он такое говорит?

— После этого я не мог смотреть на тебя, потому что ты очень сильно напоминаешь мне её.

— Что ты такое говоришь?

— Мой брат был кронпринцем. Он был женат на женщине, которую ты называешь матерью. А я женился на Гвиневре. У нас родился ты, но мой брат-идиот пострадал во время охоты на драконов. Я не хотел, чтобы мой отец узнал правду о твоей матери, поэтому я позволил своему брату умереть.

— Ты знал, кем она была?

— Конечно, знал. Я всегда знал. Но сердцу не прикажешь. А потом ты заболел. Так как у тебя не было драконьего облика, она исцелила тебя, когда это не мог сделать ни один врач. Но папа поймал её. Он всей душой ненавидел драконов. Он узнал, что они могут превращаться в людей.

Её тут же арестовали. Вместе с тем он хотел сохранить договорённость с семьёй Магдель. Она должна была стать королевой, но брат погиб, наследником стал я, а я уже был женат. Соглашение грозило быть расторгнутым.

— Он сделал это из-за какого-то блядского соглашения? — я резко разозлился.

Отец кивнул, его плечи затряслись. Я подошел, чтобы обнять его.

— Прости, я не знал. Что случилось после того, как он велел арестовать её?

— Он дал ей зелье, из-за которого она обратилась в дракона против воли. Вопрос был простой: она или ты. Чего не скажешь об ответе… — я шмыгнул. — Меня заставили жениться на вдове брата, после того как имя Гвен было предано забвению, — я коснулся лица Альберта. — Ты очень похож на неё. Она тоже хотела, чтобы драконы были свободны. Прости. Мне просто больно было смотреть на тебя. Я не хочу быть таким, как мой отец, Альберт. Если ты любишь ту девушку, то вы должны быть вместе.

Я снова обнял отца.

— Спасибо, пап. А как же та свадьба, что уже идёт?

— Это уже моя проблема. Я разберусь. Иди к своей любви.

В коридоре появился Роб.

Я посмотрел на отца.

— И да, у тебя классный дракон.

Я улыбнулся ему, а затем побежал к Роберту.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь, где она?

— Я присматривал за ней. Несколько раз пытался заговорить с ней, но не вышло. Нам нужно поторопиться, Ал. Она собирается выйти замуж за Горана.

— Что?

— Я просто понесу тебя в своей лапе. Не хочу портить королевский наряд, — он обернулся драконом и схватил меня когтями.

Кольцо ее отца висело у меня на шее на цепочке, и я сорвал его.

Я надел его обратно на безымянный палец, когда Роб понес меня туда, где стояли Горан и Катрина.

Прошу, Господи, дай мне успеть. Это все, о чем я прошу.

КЭТИ

Голос Ала в моей голове кричал мне подождать. Но сколько мне придется его ждать?

Я во второй раз стояла перед священником. Я предложила Горану отказаться от клятв, мне не в чем было ему клясться, но он не послушал. Я дала свою клятву Альберту, который сегодня женился на Дризельде.

— Если у кого-то из присутствующих есть причины, по которым эти двое не должны пожениться, говорите сейчас или молчите вечно.

— Стойте! — голос Альберта прозвучал громко и отчетливо.

Я зажмурилась. Все гости ахнули.

— Кейт! — позвал он, и я обернулась. Все кланялись ему.

— Альберт? — расстроенно произнес Горан, направляясь к Альберту.

Кулак Ала появился из ниоткуда и прилетел Горану в лицо. Тот грохнулся на землю и закрыл ладонями нос.

— Я люблю тебя как брата, но она не твоя, — сказал Ал.

— Альберт, — мой голос звучал потрясенно.

Он посмотрел на меня.

— Вот и все. Я же сказал тебе не сдаваться, женщина, — он крепко прижал меня к своей груди.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я.

— Не даю тебе совершить худшую ошибку в твоей жизни.

— Черт возьми, Ал! Серьезно? — снова закричал Горан.

Роберт пнул Горана, и тот упал навзничь.

— Не мог бы ты перестать бить своего лучшего друга? — накричала я на Альберта.

— Не он мой лучший друг, а ты, — он опустился на одно колено и начал смеяться.

— У меня нет кольца, — он посмотрел на меня. — Но у меня есть сердце, и душа, и тело — и все это твое. Выходи за меня, Кейт, на этот раз навсегда.

Моя нижняя губа задрожала.

— По-настоящему?

— Навсегда, — повторил он.

Я кивнула. Он крепко схватил меня и закружил в воздухе, после чего прижался губами к моим и долго не отпускал.

Я прервала поцелуй.

— Подожди, а как же твой отец?

Альберт усмехнулся.

— Он наконец-то пришел в себя.

— Правда? — улыбнулась я.

Альберт тоже улыбнулся, вздохнул и кивнул.

— Он хочет встретиться с тобой, и на этот раз он клянется не использовать слово «простолюдинка».

Я рассмеялась и снова поцеловала его.

Он поставил меня на землю, и Тания дала ему пощечину.

— Вы можете перестать избивать друг друга? — я посмотрела на них всех.

— Если ты когда-нибудь снова разобьешь ей сердце, я убью тебя, — пригрозила Тания и направилась к поляне. Она превратилась в дракона и улетела.

— Тания совсем не изменилась.

— Изменилась. У нее ко мне чувства. Глубокие, — сказала я.

Альберт рассмеялся.

— Тогда ей придется смириться с тем, что я не собираюсь делиться.

ГЛАВА 31

КЭТИ

Альберт отвез меня в замок. Король хотел снова увидеть меня.

Но на этот раз все было по-другому.

Мы летели в лапе Роберта, так как Ал не хотел испортить свою одежду или мое красивое платье.

Его лапа был большой, и я прижималась к одному из когтей, пока Ал закрывал меня своим телом, стоя на двух других драконьих когтях.

— С Гораном все будет в порядке? — громко спросила я, так как ветер завывал в ушах.

— Ты беспокоишься о Горане? — голос Ала прозвучал расстроенно.

— Он все еще мой хороший друг, Ал. Все было совсем не так. Я думала, пройдет целая вечность, прежде чем я снова увижу тебя.

— С ним все будет в порядке, — только и ответил Ал. — Он всегда приходит мириться, после того как остынет.

Впереди показался замок, и Роберт начал спускаться.

Он очень осторожно держал нас в своей лапе и высоко поднял ее, приземлившись только на три оставшиеся.

Настоящий профессионал.

Альберт спрыгнул первым, а потом поймал меня.

— Скоро увидимся, — сказал Альберт Роберту, и мы вошли внутрь.

Я вцепилась в руку Ала.

Я так нервничала, потому что прошлая наша встреча с его родителями не заладилась.

Мы вошли в ворота и направились к парадной двери замка.

Я сделала глубокий вдох.

— Это нечестно, — голос Дризельды разнесся по коридорам, и Ал усмехнулся.

— Не смейся, — я легонько шлепнула его.

— Она ужасна. Не надо жалеть ее, Кэти.

Дризельда заметила его.

— Ты издеваешься, Альберт? — она бросилась к нему. — Как ты мог так поступить со мной?

— Я не люблю тебя, вот как. Я уже говорил тебе это, Дризельда.

Ее взгляд переместился на меня.

— Золушка? — спросила она и растерянно посмотрела на Альберта и снова на меня.

— Это твоя госпожа, Дризельда. И однажды она станет твоей королевой, так что в следующий раз прояви к ней больше уважения.

Она ахнула, когда до нее дошло, кем я на самом деле была для него.

— А теперь извини, нас ждет король.

Мы оставили ошеломленную и окончательно потерявшую дар речи Дризельду в коридоре. Альберт открыл дверь тронного зала.

Мы вошли, и он опустился на одно колено перед тронами своих родителей. Я сделала то же самое.

— Альберт, встань, — сказал его отец, — вы оба.

Ал встал, потянув меня за собой.

— Отец, мать, я хотел бы представить вам любовь всей моей жизни. Самую храбрую и неукротимую женщину, которую я когда-либо встречал. Катрину Сквайр.

Я присела в реверансе.

Родители Ала улыбнулись.

Король встал со своего трона и подошел, чтобы встать передо мной.

— Я ужасно сожалею о своем поведении на нашей первой встрече, — сказал он.

Я посмотрела на Альберта, и тот улыбнулся.

— Короли тоже иногда бывают ослами. Это официальное извинение.

Я улыбнулась.

— Извинения приняты, ваше величество.

— Так ты действительно пятая женщина, вышедшая из Священной пещеры?

— Отец, она не скажет тебе, что там внутри. Все знают, что выжившие никогда не признаются, что было в Пещере.

Его лицо вытянулось.

— Очень жаль, миледи, — сказал он, и я рассмеялась.

— Просто цена слишком высока, — я снова поклонилась.

— Так за раскрытие тайны придется заплатить?

— Ничто не дается даром. Особенно возможность заглянуть в будущее.

— Хорошо отвечает, Альберт. Однажды из нее получится прекрасная королева, — он коснулся лица Ала.

— Спасибо, отец.

Королева подошла к мужу.

— Мам, не надо, — сказал он, и легкая улыбка тронула ее губы, когда он обнял ее.

— Я любила тебя как родного, Альберт. Прости, что не сказала правду, — прошептала она ему на ухо. Я бы не услышала этого, если бы не драконий слух.

Я не смотрела на Альберта, но мне до смерти хотелось узнать, что она имела в виду под этим.

Он нежно поцеловал ее в макушку.

Их объятия разомкнулись, и она посмотрела на меня. Она мягко коснулась моего лица.

— Ты очень красива. Я рада, что он нашел тебя. Пожалуйста, останься с нами. Мы хотели бы узнать тебя получше, и для меня было бы честью обучить тебя, как подобает вести себя принцессе и будущей королеве.

— Благодарю вас, ваше величество. Для меня это было бы честью.

— Восточное крыло уже подготовили. Приводи сюда свою семью, Катрина.

Я ошеломленно посмотрела на Альберта. Он рассмеялся и поднял руки.

— Им ведь здесь понравится, не так ли? — спросила королева.

— Не переживай, мам. Здесь любому понравится, — поддразнил Альберт.

— Ал, — она покачала головой.

— Спасибо, ваше величество, — я почувствовала, как у меня сжалось горло.

— Мы пришлем за ними экипаж.

— Позволь мне показать тебе твой новый дом, — сказал Альберт, и я больше не знала, что сказать. Тронный зал был почти таким же большим, как улица, на которой мы жили.

Мы вышли из тронного зала и пошли по коридору.

— Ущипни меня. Боюсь, я сплю.

Ал рассмеялся.

— Я не собираюсь щипать тебя, любимая. Я тоже боюсь, что это всего лишь сон. И если это так, то я никогда не хочу просыпаться. Но вместо этого я поцелую тебя, — он прижал меня к стене и страстно поцеловал.

У меня снова закружилась голова.

— Что имела в виду твоя мама?

— Ты это слышала?

Я кивнула.

— Это нельзя рассказывать ни одной живой душе, Кэти. Из уважения к королеве.

— Конечно.

— Она не моя мать. Оказывается, Гвендолин, первая любовь моего отца, была вычеркнута из истории Пейи.

— Что?

— Она должна была стать королевой. Она была первой женой моего отца и моей матерью.

Я ахнула.

— Твоя мать была драконом?

— Видимо, да. И поэтому отец так относился ко мне — его собственный отец заставил его выбирать: либо я, либо моя мать. Они оба выбрали меня.

Слезы навернулись на его глаза.

— Король Александр был ужасно жесток.

— Да. Он вычеркнул мою мать из истории и заставил моего отца жениться на жене моего дяди. Мой дядя, который должен был стать наследным принцем, погиб в результате несчастного случая на охоте.

— Он не мог посадить дракона на трон.

— Я тоже об этом подумал. Но настанет день, я точно знаю, когда дракон станет королем. Вместе мы изменим будущее, Кэти.

— С твоей школой?

— Смейся, смейся. Мы будем жить бок о бок с драконами во взаимном уважении. Драконы и люди станут друзьями, вырастут вместе. Между драконами и их всадниками установятся связи.

Я коснулась его лица.

— У тебя такие прекрасные мечты, Альберт. Это то, что я люблю в тебе больше всего.

— И я знаю, что осуществлю их все, если ты будешь рядом со мной.

Он наклонился и снова поцеловал меня.

Это начало нашей жизни. Нашей вечности вместе.

Та девочка, которую я видела в пруду, непременно появится у нас. А сейчас, глядя в голубые глаза ее отца, я верю, что и мальчик тоже будет.

ДВЕСТИ СОРОК ЛЕТ СПУСТЯ

— Кейт, я стараюсь, правда, — Ал вздохнул. — Тебе не стоит сидеть взаперти в этой комнате весь день.

— Прошел почти год, Ал. Ты даже понятия не имеешь, кто собирается нас предать. Мне нужно, чтобы она вернулась домой, ко мне. Ты обещал мне.

— Я тоже хочу ее вернуть, но ты же знаешь, что мы не можем.

Слезы навернулись мне на глаза

— Я стараюсь.

— Недостаточно! Найди этого мерзавца, который нам угрожает. Заставь Ирэн.

— Ее дар работает иначе. Она провела в отключке почти две недели, когда получила предсказание, предупреждающее нас. Я знаю, ты скучаешь по ней. Я тоже.

— Она даже не узнает, кто я такая. Первый год жизни ребенка имеет решающее значение. С тем же успехом я могла бы отдать ее Тании и Жако. Она никогда не примет нас, Ал.

— Елена примет. Как только я выясню, кто наш враг. Обещаю.

— Это всего лишь слова. Мне нужно побыть одной. Уходи, — рявкнула я на него.

Он обещал мне, что это займет всего несколько месяцев. Прошел почти год, черт возьми.

Это сработало. Это было все, что я знала. Она рассказала мне о том, что в восемь месяцев Кара получила свое тело, и это была Елена.

Я хотела, чтобы она вернулась.

Я затряслась от беззвучных рыданий. Я нуждалась в своем ребенке так же сильно, как она нуждалась в своей матери.

Ал дал слишком много обещаний. Обещаний, которые он никогда не должен был давать. Я была так зла на него, потому что он клялся своей жизнью, что это был не Роб.

Ирэн сказала, что это был кто-то близкий, и единственным, у кого была такая тесная связь с Альбертом, был его дракон.

Но Ал был убежден, что Ночной Злодей не мог сделать ничего плохого. Хотя его название говорит само за себя…

Я встала и направилась к своей двери.

Он был прав. Прошло несколько дней с тех пор, как я последний раз выходила из этой комнаты.

Я вышла в сад.

Я увидела его. Рубикона. Однажды он станет ее драконом.

Я так сильно ненавижу его за это.

Сейчас он такой невинным, но скоро он начнет превращаться в человека, и нет никаких сомнений, что он будет похож на своего отца.

Роберт красив, Исси тоже.

Их дочь, должно быть, внутри. Она еще совсем маленькая, юная Огнехвостка, ровесница Елены.

Я села в саду на скамейку.

Мечты Альберта о лучшем мире сбылись. И школа в небе действительно существует — Академия Дракония. Открыта вот уже сто двадцать лет.

Он получил все, а мне пришлось отказаться от нее. До чего же несправедливо.

Мне всегда приходится идти на жертвы.

Рубикон пронесся мимо меня, преследуя бабочку. Охотясь, как кошка. Он не заметил, что я сижу здесь.

А потом он наступил на бабочку. Она умерла, и он жутко взвыл.

Его взгляд метнулся ко мне.

Мы уставились друг на друга. «Позаботься о ней, пожалуйста».

Я протянула руку.

— Подойди ко мне, — тихо сказала я на латинском, и, к моему удивлению, он подошел.

Я мягко коснулась его лица, а потом он просто взял и убежал.

Я вздохнула.

Для альфы всех драконов он как-то трусоват.

Я вздохнула. Это не его вина, что он связан с Еленой.

Я просто хочу, чтобы она вернулась.

Я встала и вернулась в свою комнату.

Этим же вечером мы отправились к хранилищу в Элм.

Подземные туннели будут запечатаны сегодня вечером.

За последние несколько месяцев мы с Алом слишком много всего сделали втайне. Никто даже не знал о существовании Елены.

Хранилище было расположено под землей. Каждый месяц я заговаривала старых работников и нанимала новых.

Мы зачаровали дерево нашей родословной, это будет ключ к открытию нашего хранилища.

Ал сказал, что это нужно для прикрытия.

Я взяла свой третий дневник. Дневник моей жизни. И запасной вариант, подробно описывающий всю мою жизнь.

Я даже не могла вспомнить всего, что произошло во время войны, и я выдумала некоторые события. Надеюсь, что однажды она услышит эту историю от меня и Тании, а не прочитает из дневников.

О чем только думали Ал и Тания, когда решили переправить ее на другую сторону?

Я не могла последовать за ними. Я безумно хотела, но стена бы убила меня.

Елена была недосягаема для меня, а я просто хотела обнять ее. Это все, чего я хотела. Крепко держать и никогда не отпускать.

Я так долго ждала ее.

***

— Дело сделано. Я передал Бургендорфу документацию. Он хотел получить больше информации о том, с чем это связано. Кейт. Прости, я так и не вычислил предателя. Горан тоже старается изо всех сил.

— Мы должны рассказать ему о Елене.

— Рассказать Горану, но не Робу?

— Это же Горан Ал.

— Нет, если скажем ему, то и Робу тоже.

— Ты так уверен, что это не он.

— Потому что это не он. Он беспокоится о Блейке. Что с ним будет без нашей дочери, Кейт? Он бы не стал. Возможно, мы не разделяем ту связь, которая есть у вас с Танией, но наша связь крепка.

— Это сильная связь обернется страшным предательством.

— Это не Роб.

— Тогда кто же еще?

— Я не знаю. Но мы сделали выбор. Никто не знает о Елене. Жако и Тания скажут им, если с нами что-нибудь случится.

— У меня плохое предчувствие, Ал. Все эти письма…

— Просто для подстраховки.

— Ужасно, что нам вообще нужна подстраховка.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Вернул ее обратно? Пусть ее жизнь тоже будет в опасности? Она тоже моя дочь, Кейт. Я хочу, чтобы она была здесь, с нами, но мы не можем, — его глаза наполнились слезами. — Мне жаль. Меньше всего на свете я хотел, чтобы ты расстраивалась. Я не хочу тебя подвести.

Я покачала головой. Ал встал, поцеловал меня в висок и ушел.

Мы не делили постель последние шесть месяцев.

Я была так зла на него.

Я легла спать, просто думая об этом.

Раздался стук в дверь. Я открыла ее, и в дверном проеме стоял Горан.

— Твой эликсир, Кейт.

Я забрала у него эликсир.

— Просто скажи, чтобы она вернулась. Ал не может так поступать с тобой.

Я нахмурилась.

— Ты знаешь?

— Он сказал мне. Поверить не могу, что он заставил тебя выбирать между ним и ней.

Я снова нахмурилась. Ал сказал мне сегодня вечером не говорить ему.

— Это несправедливо, что он может оставить своего дракона, но ты не можешь оставить своего.

Он говорит о Тании. Нет, он все еще не знает о Елене.

Он крепко обнял меня.

— Тебе не следовало выходить за него замуж, Кейт. Его любовь к тебе не так сильна, как моя.

— Пожалуйста, не начинай, — попросила я.

— Мы все еще можем быть вместе. Я буду обращаться с тобой как с королевой, которой ты и являешься. Ты будешь счастливее со мной, Кэти.

Он с любовью посмотрел мне в глаза. Мне так сильно хотелось сказать ему, что я тосковала не по Тании, а по своей дочери, но я не могла.

— Выпей эликсир, пожалуйста, и просто постарайся немного отдохнуть. Я обещаю, завтра тебе станет лучше.

Я кивнула, и он ушел.

Я так много раз задавалась вопросом, какой была бы наша жизнь, если бы я вышла замуж за Горана, а не за Ала. Но тогда у меня не было бы Елены. Но был бы Эндрю.

Я приняла эликсир. Сегодня вечером у него был другой вкус, и тяжелая усталость одолела меня.

Все вокруг оцепенело. Я добралась до кровати и с трудом заползла в нее.

Связь… Это был Горан. Все погрузилось во тьму.

АЛЬБЕРТ

Я скучал по своей жене в своей постели и по своей дочери. Я хотел, чтобы она вернулась домой так же сильно, как и Кейт.

Я тоже плакал из-за нее по ночам, как и Кейт.

Она наказывала меня за то, что я не мог найти того, кто собирается нас предать.

Это не мог быть Роберт. Он рыл носом землю так же усердно, как и все остальные.

Я задремал, но вдруг заорала сирена.

Что-то случилось.

Я надел халат и тапки.

Роб остался в замке, пока Исси и дети навещали его мать.

Я открыл дверь одновременно с ним.

— Что происходит?

— Я не знаю.

— Нам нужно к Кейт.

Мы оба остановились, когда стены и замок начали содрогаться. Я посмотрел на него, и он подошел к ближайшему окну:

— Ал, замок атакован.

— Что? — я бросился к окну и увидел армию драконов и солдат, атакующих мою стражу.

Что это значит? Почему драконы нападают друг на друга?

Издалека послышались шаги, и с ладони Роберта уже капала кислота, готовая к нападению, если это кто-то незнакомый.

Из-за угла выбежал Калеб вместе с Этьеном.

— Что происходит? — спросил я Калеба.

— Это война внешнего мира. Нам нужно вытащить тебя отсюда.

Это случилось. Мой дракон ни при чем.

Я посмотрел на Роба. Еще один взрыв потряс замок, мы все постарались удержать равновесие.

— Они разрушают замок.

Началось. Кто бы ни стоял за всем этим, именно он предатель. Калеб здесь, Роберт тоже.

Я посмотрел на Роберта.

— Тебе нужно идти.

— Что, ты с ума сошел?

— Роб, ты нужен Блейку больше, чем мне. Что бы ни случилось, ты должен убедиться, что он в безопасности.

Я обхватил его шею рукой.

— Нет, я поклялся защищать тебя, Ал. Ты выберешься из этого, живым, ты и Кэти, вы оба.

— Нет. Уходи!

— Я не могу, — прорычал он.

— Нет, можешь, — мой лоб коснулся его лба, и я освободил его от клятвы. Если я умру, с ним ничего не случится.

Мощная волна подбросила его в воздух прежде, чем я успел сообщить ему о существовании моей дочери.

— Прости! — закричал я, глядя, как его драконья фигура пытается прорваться. Он хотел остаться, но магия возвращала его к своей семье в Тит. Он нужен Елене. И Блейку.

— Что ты делаешь? — спросил Калеб.

— Мне нужно добраться до Кейт.

Мы повернули за угол, но тут же попятились, так как враги уже ждали нас там.

— У меня есть моя молния. Этьен, — сказал Ченг Ли Лонгвей, генерал армии Итана. С ним был Чонг Лонгвей, сын директора Драконии.

— Я разберусь. Ал, иди к Кейт, — сказал Калеб. — И бегите отсюда вдвоём.

Я побежал в противоположном направлении, прижимаясь к стене, к месту, где был потайному вход, который должен привести меня в крыло Кейт.

За углом я столкнулся с Гельмутом и несколькими его людьми.

Он был в шоке, в его глазах стояли слезы.

Горан? Видимо, с ним что-то случилось.

— Ал, нам нужно уходить, — похоже, он испытал облегчение, увидев меня.

— Что случилось?

— Это Горан, — сказал он, но не с грустью, а злостью.

Что?

— Горан — предатель, Ал. Это виверны. Он не пытался договориться с ними. Он хочет править ими.

— Это бред, Гельмут. Нет. Я не могу в это поверить.

— Это правда. Я видел это своими собственными глазами. Он всегда хотел то, что есть у тебя.

Кейт. Он делал это из-за Кейт.

— Нет…

— Нам нужно вытащить тебя и Кейт отсюда, он уже не контролирует себя. Мой отец был прав. Он был обречен стать злом. Мне жаль, Ал. Если бы я только знал…

Слезы набежали мне на глаза от осознания. Я думал, он уже смирился и забыл про Кейт. Думал, что он простил меня за то, что я помешал их свадьбе. Как же долго он таил эту обиду, притворяясь моим братом. Он был моей правой рукой, черт возьми! Я посмотрел на Гельмута. Он был явно потрясен открывшейся правдой.

— Это не твоя вина, — едва выдавил я.

Послышались новые шаги, и люди Гельмута приготовились к бою. Сам он потянул меня к проходу в стене.

Я последовал за ним, и стена открылась, когда он дернул светильник.

Мы вошли, и дверь закрылась с помощью рычага с другой стороны.

Кейт тоже была бы здесь, если бы сегодня вечером не приняла свой эликсир. Мы бы встретились в туннеле.

Ей будет нелегко принять эту правду. Мы даже не подозревали, что Горан может оказаться предателем.

Стены продолжали вибрировать, и куски мелких камней падали нам на головы.

— Нам нужно выбираться отсюда, Гельмут!

— Согласен! — крикнул он, и мы двинулись к ближайшему выходу.

До моста западного крыла было около десяти футов.

Гельмут потянул за рычаг. Его ладони уже горели магическим огнем.

Берег был чист.

Появились виверны, и нам пришлось сражаться.

Гельмут направил свой огонь на одного солдата, и я забрал его меч.

Я рубил одного за другим.

Когда все они пали, мы продолжили путь к мосту.

Неподалеку прогремел мощный взрыв, вокруг нас посыпались обломки замка, закрыв вход в западное крыло.

— Нет! — заорал я.

— Она наверняка выбралась. Она не глупа.

— Горан уже месяц дает ей эликсиры. Чтобы крепче спать. Если она приняла эликсир…

Раздался взрыв. Мне хотелось кричать, звать Кейт.

Я с ужасом наблюдал, как ее башня взорвалась и была охвачена пламенем.

— Нет! — снова закричал я, содрогаясь от слез. — Нет, нет…

— Альберт, нам нужно убираться отсюда.

— Я не могу, — я рыдал.

— Ты — король. Мне жаль Кейт, но нам нужно идти, иначе мы умрем.

— Так иди. Я не пойду с тобой. Я ничто без нее.

— Ты нужен Пейе. Пожалуйста. Умоляю, — я опустился на корточки у стены, когда замок снова затрясся.

Моя любимая мертва. Она мертва.

— Она могла выбраться. Не теряй надежды. Просто идем со мной. Пожалуйста.

Я не двигался, только всхлипывал.

— Это же Кейт, черт возьми!

Его слова подействовали, и я встал, когда прогремели новые взрывы. Они раздирали замок на куски.

Мы добрались до лифта.

Калеба там не оказалось, но были другие наши люди.

Мы все вошли. Я был никем без Кейт. Зачем Горану убивать ее? Он же любил ее.

Дверь никак не могла закрыться, но с ней справились. Однако лифт все еще не двигался. Он был переполнен.

Я должен рискнуть. Я не мог уйти без нее. Я вышел и запихнул Гельмута обратно, когда он попытался последовать за мной. Я попытался закрыть дверь. Наша дочь вернется домой.

Кейт все еще здесь. Я найду ее.

Я сорвал с шеи цепочку, на которой висело кольцо Катрины. Однажды ночью она швырнула его мне в лицо, а потом так и не попросила вернуть. Я сохранил его для себя. Я снял свое и вложил их в руку Гельмута, даже когда он умолял меня вернуться в лифт.

— Ты поймешь, что с ними делать, когда придет время, — слезы навернулись мне на глаза. Он в замешательстве посмотрел на кольца.

— Не делай этого, пожалуйста.

— Я не могу жить без нее. Иди! Мне очень жаль, Гельмут.

Я закрыл дверь, нажал на рычаг, и лифт помчался вниз.

Я заплакал и опустился на корточки.

Как раз в тот момент, когда я собирался пробраться к отсеку в стене, я почувствовал жар и увидел перед собой огромный огненный шар.

Грохот был оглушительный, и все рухнуло подо мной.

***

Когда я проснулся, вокруг раздавались крики.

Я не мог пошевелиться. Мое лицо болело, и я закашлялся, так как мои легкие наполнились дымом. Я лежал на краю крытого бассейна. Должно быть, я упал с пятого этажа и все еще был жив.

Камни и обломки были повсюду. Снаружи доносились крики.

Мой народ будет страдать, если Горан доберется до власти. Он чистое зло.

Я вознес молитву высшим силам и увидел маленький крошечный корень, который торчал из земли. Я капнул на него немного своей крови и произнес заклинание с любовью — моей и Кейт.

Земля начала трястись и не собиралась переставать.

Я был истощен, магия забрала все мои силы. Моя драконья кровь исчезла. Истощенная жертвой, которую я принес ради своего народа. Они спасены.

***

Я проснулся и обнаружил, что Горан стоит рядом со мной.

— Почему ты не можешь просто умереть?

Злые слезы наполнили мои глаза.

— Я должен был догадаться, что это был ты. Почему? Почему ты убил Кейт?

Он усмехнулся, но по его щекам покатились слезы.

— Она не должна была умереть, Ты должен был. Почему ты не мог просто оставить ее в покое в тот день, Альберт? Я знал, что твоей любви к ней было недостаточно. Ты только причинял ей страдания последние двенадцать месяцев.

— Она мертва, Горан. Любовь всей моей жизни мертва, а ты ничего не знаешь, — я тоже усмехнулся со слезами злости на глазах.

— Со мной она была бы счастливее! — закричал он, глядя на меня сверху вниз.

Я плюнул ему в лицо.

— Она выбрала меня. И выбрала бы снова.

Горан сильно ударил меня по лицу, и я выплюнул кровь.

— Это за то, что помешал нашей свадьбе.

Двести сорок лет он ждал этого момента, чтобы предать меня. Следовало догадаться, что он не отпустит Катрину.

— Виверны, которые убили ее, заплатили за это жизнью. Они все мертвы.

— Она тоже. Это на твоей совести. Ты убил Кейт.

— Я не убивал ее, я любил ее.

Я усмехнулся.

— У тебя странный способ показать свою любовь. Твой отец был прав. Он должен был убить тебя, когда обнаружил, что ты можешь говорить на их языке.

Он снова ударил меня и присел рядом со мной. Он поднял мое лицо и прижался лбом к моему.

— Я знал, что однажды все вы покинете меня. Так оно и вышло. Твои дурацкие чары не сработают, Ал. Я пройду через все твои преграды и заберу то, что было твоим, то, что ты мне задолжал, — прокричал он, а затем рассмеялся. — Ты знаешь, что я прав. Твоя магия долго не продержится, у тебя не хватит сил.

Я рассмеялся ему в лицо. Драконья магия продержится столько, сколько нужно.

— Опять ошибаешься, Горан. Магдель не была моей матерью.

Его улыбка исчезла.

— Я отдал все силы, чтобы запереть тебя в этом аду до конца твоих дней. Рубикон никогда не будет твоим.

Он зарычал и ударил меня ногой в лицо.

Свет погас.

Спасение мира зависело от Елены и Блейка. Я лишь надеюсь, что Кейт не рассказала ему о ней. Я сделал все, что мог.

Последние комментарии

Впечатления

Звёздный луч (ЛП) [Эдриенн Вудс] (fb2) читать онлайн