Митра [Кир Семенов] (fb2) читать постранично, страница - 3

седой простак Сом Нгуен, бившийся так рьяно, что мог посоперничать в жестокости с тумёган годжон. Его добродушное лицо сияло бесконечной глупой улыбкой даже тогда, когда он с силой вынимал меч из тела каннибала, вызывая фонтаны крови обдававшие всех вокруг.

Каннибалам не было числа. Там где умирал один, в следующую секунду появлялось десять вражеских рыцарей. Они не стесняясь жрали трупы прямо на поле боя, и лающий громоподобный годжон сопровождал их голод в виде выкриков, каких-то призывов и боевых кличей.

Еще живых людей, клокочущих вскрытыми глотками, утаскивали в угол и быстро пожирали. Вскоре каннибалы Тумёган Годжон заполнили все улицы и закоулки храма Митры.

В итоге, за спиной Хван Самнанга образовалась лишь горстка воителей, что едва ли могла противостоять превосходящим силам каннибалов, однако их роль в Идее сосуществования была выполнена. Они познали годжон и обратили его в хабчан насыщая пространство теми словами, что между строк читались в годжоне но не были противны сущности Митры.

Кости обратились в причудливые костяные цветы, а человеческое мясо ритуальным яством.

Оскверненный храм обретал свою первоначальную чистоту, ибо даже кровь собиралась в рубиновые ручьи, чтобы питать скорбные цветы из костей. Сосуществование что должно было обратить каннибалов к Митре, должно было быть достигнуто. Эта мысль придавала митраитам сил.

Измененная хабчаном речь была похожа на годжон но рыцари-каннибалы не восприняли её сущность и подняли мечи на горстку воинов, молчаливой ордой двинувшись на скудные ряды защитников. Зазвучали голоса, и та действительность, что мы познаем посредством туманного, отвлеченного восприятия прорвалась, растаяла. Стал слышен голос Хван Самнанга.

– Поднять щиты! Слово за нами!

Митраиты решительно двинулись строем на безумствующих каннибалов, что с животным воплем, остужающим кровь, бросились прямо на щиты и мечи наступающих.

Буря лепестков встретилась с кровавым фонтаном и с обеих сторон несколько человек упали поверженные, хватаясь за отсеченные части тел и кровавые раны. Тела мертвых митраитов прорастали альстромериями, а рыцари-каннибалы оставались гнить, источая сладкий аромат человеческой плоти, что смешивался с запахом цветов. Вселенский вихрь забвения, кружащий в водовороте красоты и плоти, описываемой в терминах не подвластных сознательному пониманию, но описуемых посредством символов и идей годжона и хабчана, порочных братьев разведенных по разные стороны темной воды.

Удары клинков о щиты выбивали снопы искр, которые оседали над бойцами красным дождём окалин. Мечи каннибалов разрывали плоть, отыскивая её под доспехами. Мечи митраитов милосердно пронзали сердца. То и дело падали тела, рубка была нескончаемой.

Рыцари-каннибалы быстро теснили митраитов к крипте. Кто был моложе, видя за спиной приближающиеся врата святилища, не исполнялись мужества, но наоборот теряли самообладание, и оказывались повержены. Хабчан медленно обретал зловещие черты годжона. Рубиновые реки дурно пахли, а костяные цветы разверзли пасти, впиваясь в истекающий кровью белый камень, медленно разрушающийся и обнажающий никем не читаемый версуман, без идей, холодный.

Годжон обнажал натуру людей, их жажду выживания, и вот уже рыцари-каннибалы приступали к очередному пиршеству, словно питая безумный окружающий эрос своей страстью к поглощению плоти.

В проломы стен прибывали новые враги. Священная Башня рушилась, заставив Колаб Ханъюла отступить. Сом Нгуен и Ванна Йунг присоединились к отступающему Хван Самнангу.

Хван Самнанг глухо застонал и втолкнул выживших бойцов в крипту.

Внутри тихо горела свеча, одна единственная на весь оставшийся мир. К остаткам стен жались женщины и дети, оруженосцы стояли, обнажив оружие, связанные клятвой, не в силах покинуть крипту, чтобы помочь своим товарищам.

– Нужно бежать… – Сказанная маленькой рыжей женщиной, как приторно сладкий запах розы эта идея пошла по головам. Страх маскировал тот немаловажный факт, что бежать из закрытой со всех сторон крипты не представлялось возможным.

– Что делать, рыцарь? – голос сержанта Тханг Висны, капитана оруженосцев, едва подрагивал от ужаса. Он вышел из темноты с оружием наголо. Его узкие и абсолютно черные глаза с соколиной внимательностью оглядывали каждый миллиметр пространства. Высокие скулы на вытянутом лице, подрагивали от напряжения. Разорванная и сползшая на спину нонбайтхан обнаружила взъерошенную черную копну волос, отдельными прядями ниспадавшую до его вечно поджатых в раздражении губ.

Как раз в этот момент рыцари-каннибалы с голодным хрипом пытались пробиться в крипту. Было слышно, что за толстыми дверьми толпятся несметные их когорты. Наверху так же слышались звуки резни, видимо цитадель была взята еще раньше.

– Что