Предпочтение смерти [Алексей Григорьевич Киндеев] (fb2) читать постранично

Киндеев Алексей Григорьевич
Предпочтение смерти

1

.

В неверном, тусклом свете горящей свечи, выстланный черным мрамором пол, казался сосредоточием бездны, распахнувшейся под ногами. Столь же зловеще выглядел и каменный, потрескавшийся свод, готовый обрушиться наголову молодого человека, посягнувшего на священный покой древней усыпальницы, многие столетия пребывавшей в забвении. Этим человеком был Орадо Кастильский, бывший веналий одной из пограничных крепостей Ахерона. Со свечей в руке он неторопливо расхаживал вдоль стен погребальной камеры, рассматривая стены, предметы убранства и скульптурные изваяния. Здесь имелось множество предметов быта, инкрустированных драгоценными камнями, общую стоимость которых можно было приравнять к состоянию некоторых богатейших вельмож современности. Кроме того, на полках во множестве лежали золотые и серебряные побрякушки, а в глубоких нишах стояли алебастровые статуи - лакомый кусок для искателей легкой наживы. Но ничто из этого молодого человека не привлекало. Он с легкостью прошел мимо золотых чаш, доверху наполненных жемчугом, изумрудами и алмазами, достойными королей и приблизился к серому ковчегу, установленному на высоком постаменте, промеж двух каменных горгулий - омерзительных статуй, по всей видимости отображавших существ из древних кхарийских легенд. Изваяния чем-то напоминали огромных змеев, обвивавших длинными хвостами саркофаг и, судя по всему, создавались с единственной целью - привести в неописуемый ужас всякого человека, осмелившегося переступить границу между миром живых и миром усопших. Что-то похожее можно увидеть в стигийских храмах, однако истуканы, нависшие над этим саркофагом, превосходили их по меньшей мере в два раза и казались особенно отвратительными.

Размеры погребального ящика, хранившего в себе прах одного из самых влиятельных жрецов древности, тоже были весьма внушительными. Он заполнял значительную часть пространства и был установлен на высокой плите, вытесанной из черного мрамора. Угрюмое порождение фантазии древнего мастера. Была в саркофаге заключена какая-то невидимая человеческому глазу мощь, волнующая мысли, заставляющая дрожать тело. Эта незримая сила, насыщенная страшными тайнами древности, берущая свое начало, казалось, из самой первозданной Бездны, готова вырваться наружу, чтобы сотрясти миропорядок. Было бы непростительной ошибкой назвать того, кто лежал в погребальном ковчеге, обычным змеепоклонником. Под сводами храма мертвых, в каменном саркофаге лежало тело могущественного первосвященника, - верховного жреца Сета. При жизни усопший являлся порождением страшной, кровавой эпохи - времени становления могучих государств, расправивших крылья над равнинами и песками, в которых еще можно было повстречать руины городов древних, полузабытых королевств. Имя его, - имя зверя в человеческом облике, сохранялось в преданиях, что брали свое начало во тьме веков. Но много ли осталось ныне от внушавшего некогда ужас владыки старого мира, верховного жреца змееликого бога? Лишь кучка костей, лежавших в каменном гробу. И ничего более.

Ахеронец коснулся надгробной плиты, провел по ней пальцами, стирая многовековую пыль, всматриваясь в древние письмена. Символы и рисунки, которым надлежало сохранить и укрепить последнее обиталище покойного, хорошо различались в свете пламени. Здесь были изображения звероликих богов и причудливых существ - обитателей мира мертвых, красочные отражения погребального обряда, а также семь магических весел, тех самых, что помогают всякому стигийцу переправляться через воды загробного царства. Они служили напоминанием о непрекращающихся циклах рассвета и угасания человеческих цивилизаций, тонущих в глубине многих тысяч лет. Открывшиеся взору слова Орадо прочесть не мог, но иероглифы вовсе не случайно, скорее всего, напоминали знаки, что имелись на некоторых из старинных манускриптов библиотеки Камеспеса.

Осветив факелом ту часть погребального ковчега, что находилась в тени, молодой человек обнаружил на каменной поверхности рельефные изображения умершего, воспроизводившие повседневные его занятия и развлечения при жизни. На одном рисунке тот восседал на троне, поставив ноги на спины рабов, на другом уже сам преклонял колени перед странного вида существом, лишь отдаленно напоминающим человека. Навряд ли резчик изобразил таким образом какого-то бога, поскольку рост этой твари был невелик.. Но перед кем же, в таком случае, мог преклонять колени верховный жрец Сета?

Задавшись этим вопросом Орадо обошел саркофаг, разглядывая замысловатый орнамент, пока не наткнулся на изображение чего-то очень похожего на алтарь, или жертвенник, на котором лежало человеческое тело. На первый взгляд, ничего необычного. Такие рисунки во множестве имелись на стенах храмов, к западу от унылых, покрытых пеплом равнин Ахерона. Но все они создавались по определенным канонам, от