История болезни [Jolly Workaholic] (fb2) читать онлайн

Jolly Workaholic История болезни

«Посмотри на себя.

Где твоя одежда?» Скриптонит.

 Сухие щелчки поворотника солировали над хором барабанящих по крыше машины тяжелых капель дождя.

– Что за блядский день! – Выругалась Карина.

Длинная пробка выстроилась в один ряд на узкой дороге, извивавшейся по совсем дикому лесу на краю города. Это была единственный путь, ведущий к огромному жилому массиву в пригороде и к нескольким коттеджным поселкам подальше. Завернув сюда, уже нельзя было ни вернуться назад, ни свернуть куда-то. Даже обочины почти не было: за узкой полоской грязи сразу начинался безмолвный коридор вековых елей.

– Твари, нормальную дорогу не могут сделать!

 Карина ехала не вместе со всеми: нужно было попасть к концу рабочего дня в  ЦРБ. Туда, добрая родственница отправила с ее головными болями, на визит к известному врачу. Чем ближе было время, назначенное доктором, тем сильнее бились злые молоточки в висках, раздражали звуки дождя, и запах ароматизатора салона автомобиля.

– Взорвется сейчас голова по дороге к врачу. – Со злорадным мазохизмом подумала она.

 Несмотря на солидное опоздание, Карина не повернула назад, а обреченно поднялась по широкой мраморной лестнице и, назвав пенсионеру-охраннику фамилию врача, в одиночестве поехала в, сияющем ярким светом лифте, на шестой этаж.

«Коммунисты целый храм построили» Удивлялась она про себя величественным интерьерам огромного больничного здания.

  Пройдя по темному коридору до единственной двери из под которой виднелась светлая полоса, Карина пару раз вяло стуканула костяшкой пальца. За дверью не раздалось ни шороха, но она открылась. На пороге возник высокий и, неожиданно, довольно молодой блондин и пригласил ее в кабинет.

– Сергей Сергеевич, я от …

– Понял, проходите. Раздеваться там.

  Неспешно и деловито он начал осмотр, казалось, чем больше он работал- тем больше уходил в себя. Длинные худые пальцы зажили своей жизнью: рыскали по телу беспокойными пауками то поглаживая, то недолго топчась на одном месте. Иногда он командовал «Встаньте. Руки через стороны. Ложитесь. Правую ногу на 90’. Смотрите на молоток» равнодушным тоном, как робот роботу. Затем, невозмутимо вымыв руки он сел писать заключение.

– И давно беспокоят боли? – Спросил он, карябая неразборчивым докторским почерком на вырванном из самого сердца чьей-то карты двойном листке.

– Лет семь, наверное.

– Семь лет? – Впервые с интересом он заглянул в ее лицо. – А сами с чем связываете?

 Память как по шпалам запрыгала по всяким неприятным эпизодам, от недавнего к забытому: много всего накопилось, но что-то конкретно упомянуть было неловко- все события были слишком незначительны.

– Не знаю…то одно, то другое…– Промямлила она.

–Ясно: множественные психические травмы. – Заключил Сергей Сергеевич и продолжил наносить неразборчивую вязь на листок. Карина сидела и рассматривала его прямые светлые волосы и благородный немного ассиметричный нос. " Из хорошей семьи, видно."– Подумала она.

 Вопросы были разные, о нагрузке на работе, перенесенных травмах и болезнях, у кого уже консультировалась и что принимала. В отображении его вопросов жизнь Карины предстала такой жалкой и пресной, что она сама изумилась этому. «Пью таблетки, собираюсь и работаю.»– Ответила она на вопрос: почему так долго терпела.

– Вернем радость в жизнь- назначаю антидепрессант, три месяца попьете, а потом ко мне. – Сказал доктор.

– Но ведь у меня нет депрессии! – Убежденно начала Карина.

– Вы не понимаете: мы используем один из эффектов. Если нет сниженного настроения- до эйфории он Вас не развеселит, это не наркотик.  Препарат снизит чувствительность к боли и постепенно вернет Вам работоспособность. Вы ведь этого хотите? – Устало закончил он, видимо, утомившее его разъяснение.

– Наверное.

– Решение за Вами. За семь лет само не прошло. Не хотите лечиться – будет и дальше беспокоить. Я бы такую жизнь не выбрал.

 Карина взяла рецепт и постаралась поймать серый взгляд.

– Как я могу Вас отблагодарить?

– Потом. Поможет – придете…– Замялся доктор и бережно вытолкал ее за дверь.

 Обратно пришлось ехать уже в кромешной темноте, зато без пробок. Она включила погромче радио и понеслась по узкому, освещенному только ее фарами, шоссе в лесу. Под сентиментальные мотивы вечернего эфира глаза быстро заволокло пеленой невыплаканных слез.

***

  Она купила препарат на следующий день. Фармацевт, молодая девушка, с исполинскими ресницами наращенными на самом заурядном лице шанежкой, чуть ли не обнюхала рецепт, но оказалось он оформлен верно, и ей пришлось откуда-то из самых дальних углов аптеки найти и отпустить небольшую белую коробочку.  Сначала ничего не происходило, но еще через день появилось странное распирающее ощущение в груди, и сердце стало колотиться как при быстром беге. Сухость во рту заставляла в течение рабочего дня бесконечно бегать к кулеру, установленному у стены в центре большой комнаты, разделённой перегородками для удобства работы менеджеров.

– У тебя из зарплаты надо воду вычитать. – Буркнула менеджер Татьяна, хотя на покупку воды никто не скидывался, и ее неизменно оплачивало предприятие.

– Ты чего не обедаешь? – Выглянула из-за перегородки менеджер Люба- Я жду пока пожрешь и заявку " Галы" тебе на обработку кину, она от вчерашнего числа. Уже срочно. Мне некогда.

 Пытаясь взбодриться, Карина пила много кофе, но это уже давно не помогало. Дико раздражала пустопорожняя болтовня сотрудниц, пересыпанная взрывами громкого хохота и телефонными звонками. Клиенты беспорядочно звонили то на городской, то на мобильный, о чем-то постоянно справлялась и путалась экспедиция, да и сами менеджеры не привыкли работать молча.

– Карина, ты этой скотине Карандашику напечатала сертификаты? – Вытянула шею из-за монитора менеджер Татьяна.

–Делаю. – Выдохнула она, пытаясь сконцентрироваться на складской странице.

–Смотри, не забудь опять- он нудный. Заест тебя потом. – Беззлобно поворчала Татьяна.

– Еще Субареныш просил пересорт у него забрать. Отправь кого-нибудь.

 У большинства постоянных клиентов были клички, чаще всего обидные. Карина в первый же рабочий день вызвала истерический хохот, спросив почему Виктор Анатольевич Белых- "Карандашик".

–Это ты у Таньки лучше спроси. – Задыхаясь от смеха, сказала менеджер Лариса.– Где там у него "карандашик"– только она знает.

 Карину сначала коробило, что сотрудники прямо и без стеснения обсуждают такие вещи, но потом она стала воспринимать это как одно из проявлений  грубости натуры, свойственной битым жизнью и непритязательным людям.

 Только начальник отдела Евгений Викторович был всегда приветлив и до крайности скрытен. Невысокий и холеричный, несмотря на лёгкую, как у женщины словоохотливость, он обладал удивительной способностью дозировать правду. На любой вопрос искренне глядя в глаза он давал конкретный ответ, только в его словах всегда был минимум информации, позволявший не останавливаться разговору, но не дававший ни капли на мельницу сплетников или болтунов.

 Евгений Викторович редко одергивал кого-то, упорно не замечал, что сотрудники иногда немного выпивали на работе и, выполнив все заказы старались уйти пораньше, и поэтому поначалу его приняли за чьего-то протеже, равнодушно усевшегося в свободное кресло на лакомую начальницкую зарплату. Но постепенно стало заметно, что после того, как он стал ходить на собрания к директорату и оплата труда поднялась, и претензий у других отделов стало заметно меньше. В итоге коллектив с ним примирился, и стал в его присутствии выпивать и шутить по-свойски грубо, и уже совсем расслаблено.

 Менеджеров было несколько, все старше Карины. Татьяна около пятидесяти лет- со следами былой красоты, злобная и уродливая Люба- немного помоложе, Ирина- миниатюрная жеманная брюнетка, Лариса- самовлюбленная и ограниченная красотка, похожая на эскортницу, и сильно битая жизнью Катя, прошедшая путь от go-go танцовщицы до примерной матери семейства. Все они наперебой козыряли своим цинизмом, и часто их слова надолго занозами застревали в больной голове Карины. Из-за загруженности она никогда не находила вовремя, что ответить и не могла выдержать нужной интонации, чтобы парировать нападки. Каждый вечер она приходила домой истерзанная постоянными усилиями, чтобы не сорваться на очередной выпад. Откровенную ругань Евгений Викторович прерывал, но в эти, внешне шутливые, перепалки, особо, не вмешивался.

***

 Дома никто не ждал… Небольшая, но очень удобная квартира в новостройке, которую Карина с огромным трудом купила в ипотеку,  только поначалу казалась благом, когда она смогла жить отдельно от новой семьи матери. В первые месяцы она развила бешеную деятельность и сделала небольшой ремонт. Бралась ради этого за любую подработку и сверхурочные. Но через два года пребывания в одиночестве и, нерушимом никем порядке, вдруг поняла, что больше времени наблюдает за жизнью на улице, покуривая на лоджии, чем наслаждается тишиной и покоем в своей квартире. Делать особо ничего не хотелось и почти все вечера она проводила перед телевизором, печальные новости из которого на много дней портили настроение. Постепенно перестала готовить, и в холодильнике было чисто и пусто, как во всей квартире.

 Как-то вечером звонок в дверь вывел ее из привычного оцепенения. У двери стоял сосед- Николай, который был другом во всех соцсетях, но попадался только по утрам в лифте, где считал своим долгом   по дороге на работу в силовых структурах, в отглаженной рубашке и неплохом костюме, говорить о своих эпикурейских взглядах на жизнь. Он как будто постоянно пытался убедить кого-то, что его беспутные загулы- единственный способ сохранить душевное равновесие в этом мире. Встречая его вечером сильно пьяным, с такими же друзьями и женщинами, Карина вспоминала смешную надпись к картинке в интернете:

"Ехал грека через бездну,

Чует грека бездны взгляд.

Манит бездна пальцем греку

В экзистенциальный ад.".

 Но сегодня Николай был бел как полотно и стоял на одной ноге, держась обеими руками за стену подъезда.  Вторая нога была бережно поджата, а на ступне неумело и, карикатурно-толстым слоем, был намотан бинт, обильно пропитанный кровью. След из капель крови шел от его двери, ярко заметный на бежевой плитке.

– Ногу порезал на рыбалке…– Смущённо сказал он.

– Скорую вызвать? – Переполошилась Карина.

– Нее…– Отмахнулся Коля- надо друзьям позвонить, что бы все мне принесли. Телефон сдох. Зарядку где-то потерял. А городского не было никогда.

– Сильно ведь кровь идет. Зашить бы надо…– Пыталась уговорить Карина. Но Коля был непреклонен: ничего, кроме друзей и пива, для себя не желал.

 Карина прихватила ему одну из своих зарядок, перекись и помогла доковылять до квартиры и там, чуть ли не силой обработала довольно глубокую рану и забинтовала чистым бинтом.

– Может все-таки вызовем. – Опять начала она уговоры.

–Не поеду ни за что. Дома буду отлеживаться. – Упрямо настаивал он на все уговоры. Устав от препирательств, Карина пошла домой и, разбитая, уселась на диван перед телевизором.

"Вот и сдохнешь тоже так, никому не нужная. Этот хоть пьет- гуляет". Подумала она, не видя ничего на экране. И впервые за много лет ощутила потребность услышать мать.

 Звонок явно оторвал родительницу от дел:

– Привет! Что-то срочное?

– Просто узнать, как вы.

– Говори уже! Готовлю на всю шоблу.

  Совсем рядом раздались звуки драки детей. Потом взвизгнула и мать.

–Кто мяч в суп закинул, дебилы! Сейчас обоим шкуру спущу! – Забыв о телефоне заорала мать.

–Да что за шум, постоянный? Невозможно отдохнуть после работы! – Плаксиво заныл на заднем фоне отчим.

– Ладно, пока! – Подытожила Карина, хотя мать ее уже давно не слышала.

***

 В понедельник на работу пришла пожилая женщина, представительница из конторы, поставляющей разнообразные товары из Белоруссии.

 Она принесла каталоги косметики и одежды. И даже несколько сумок образцов со склада.  Хотя Евгения Викторовича давно никто не стеснялся, чтобы не коробить лишний раз экспедиторов и клиентов, иногда приезжавших в офис, примерку организовали в соседнем кабинете, где сертификатами занимался полностью женский коллектив. Карину тоже отпустили, и она пошла больше, чтобы отдохнуть от неумолкающих телефонных звонков, чем желая что-то купить.

– Прямо в глаз! Глянь как идет! – Не терпящим возражений тоном старшей, порекомендовала очередную блузку Татьяна.

– Бери и не думай. Ходишь как моль, вот никто замуж и не берет.

 Вещь, действительно, смотрелась хорошо, только стоила очень недёшево. От скромной бабушки-коммивояжёра никто не ожидал такой дороговизны, но она спокойно объяснила, что цена фабрики-изготовителя за натуральный шёлк высока и уступить никак нельзя.

 Карина вернулась на место и открыла складскую программу.

– Ну как- выбрали что-нибудь? – Поинтересовался Евгений Викторович.

– Дорого все. Не для нас ипотечников.

– Карина, ты же молодая. Приоделась бы, как старуха ходишь. – Неприязненно сказала, вернувшаяся Татьяна. Свои советы она ценила высоко и не прощала игнорировавших.

– А зачем ей? Хата есть- кошек разведет. – Ядовито вступила Люба.

– Ты опять неправильно провела накладную на «Оптимистов». Будь внимательнее- они заметили завышение наценки. – Тоном заботливой матери сказала Ирина.  И быстро посмотрела на Евгения Викторовича, чтобы убедиться, что он слышал об ошибке Карины.

– О чем ты думала? Всех моих клиентов разгонишь! На обед выйти нельзя. – С наигранным гневом начала Лариса, немедленно отложив все дела для своего выхода на сцену. Карина хотела ответить последней, что в, общем-то, выполняла ее работу, пока они с Катей ушли на обед и вернулись только через два с половиной часа, а клиент не соглашался подождать. Но тут с примирительным видом стала говорить Катя:

– Кариночка будь внимательнее. Это серьезная ошибка, сложно теперь исправить. Ты зачем за все хватаешься? Мы же тут. Всегда поможем. Спрашивай, если не понятно. – Карина задохнулась от гнева, злые молоточки сразу стали бить сильнее и больнее.

– Вы купите себе, что понравилось. С зарплаты вернете. Или как получится. –  Вдруг весело сказал Евгений Викторович, оторвался от монитора и положил ей сложенные пополам купюры на краешек стола. Менеджеры в отделе переглянулись, и работа продолжилась в молчании.

– Идите и купите. – Глядя на оторопевшую Карину сказал Евгений Викторович. Уставшая от бессильной злобы и назойливых молоточков, она не нашлась, что ответить и безвольно побрела к старухе-коммивояжеру.

 Когда она вернулась с небольшим пакетом, Евгений Викторович ушёл на совещание, и в отделе ее встретили ухмылки.

– Интересно, сколько раз надо под стол начальнику залезть, что бы полностью одеться? –  Громко , как клоун в цирке, на все помещение выкрикнула  Люба. Грохнул сатанинский смех.

– Вы бы на фаворитку не наезжали, неизвестно чем обернётся. Ох, будут ли держать- то на работе. Теперь молодых и красивых начальникам подавай. – С нарочитым мелодраматизмом запричитала Татьяна.

 Ответить было нечего и сил на перепалку не было. Карина молча достала сигареты из ящика стола и на нетвёрдых ногах пошла к двери. На лестничной площадке, которая служила курилкой, она долга не могла совладать с трясущимися руками что бы закурить.

***

 К вечеру головная боль достигла какого-то нового и небывалого уровня. Карина измерила давление автоматическим тонометром в бухгалтерии, он показал удивительные 60/40. При перемене положения тела сильно кружилась голова и перехватывало дыхание. Сердце колотилось как загнанное, и стук его отдавался во всем теле.

 Вернувшись в отдел, она позвонила Сергею Сергеевичу.

– Здравствуйте! Это Исаева. Я была у Вас. Стало хуже. – Еле выдавила она.

– Здравствуйте! Завтра в обед приезжайте. – Очень уставшим голосом ответил доктор. На секунду этот голос перенёс Карину в его замерший во времени и пространстве кабинет и, как будто, облегчил ее боль.

 На следующий день она отпросилась у Евгения Викторовича подольше задержаться с обеда, чтобы попасть к врачу. Это вызвало новую волну недовольства в отделе, оказалось все очень заняты и работу перераспределить не на кого, хотя по отчетам Карина видела, что 70% работы в отделе выполняет она сама и было не понятно, чем так заняты сотрудницы. Работала она очень быстро, и небольшие, но оскорбительные штрафы за операторские ошибки, вырабатывали точность. Со временем она пришла к выводу, что много успевает потому, что совсем не отвлекается и, ни с кем не разговаривает.

– Платные клиники у нас круглосуточно работают. – Зло вытаращила неё глаза Люба.

– Надо же так себя любить, что даже с головной болью к профессору бежать. Молодец- сто лет проживёт. Надо поучиться, девочки. – Поддержала нападение Лариса.

– Карина, собирайтесь и сразу обратно. – Прекратил гвалт Евгений Викторович, и все умолкли.

 Молча, под неодобрительные взгляды Карина накинула плащ и побрела из здания. На улице она подставила голову моросящему с утра дождю, но только продрогла. Взбодриться не удалось. Затылок наливался чугуном, и казалось виски стискивали железным обручем. Она потеряла за рулём бдительность и пропустила момент, когда можно было перестроиться в нужный ряд и свернуть под стрелку. Пришлось нестерпимо далеко ехать, чтобы развернуться и попасть на нужный выезд из города.

 Снова с опозданием Карина шла к больничному зданию, но сил ускориться не было. Даже для того, чтобы просто идти прямо и не заваливаться в стороны, приходилось напрягаться изо всех сил. Просторное фойе и широкие коридоры заполняли разные люди: родственники , чаще родственницы, навещали больных с сумками снеди,  сотрудники больницы с видом хладнокровных убийц ходили туда-сюда; мелькали свежие и  очень растерянные лица студентов. Особенно привлекали внимание неимоверно обезображенные не то травмами, не то операциями, пациенты отделения челюстно-лицевой хирургии. Нисколько не смущаясь своего вида, они слонялись по зданию и, даже, выходили курить на площадку у парадного входа.

 Карина постояла возле кабинета. Потом постучалась, не услышала ответ, и робко заглянула в дверь. Сергей Сергеевич что-то усердно печатал в компьютере.  Он сразу узнал ее и указал на стул возле себя.

– Сейчас, отправлю и займёмся Вами. – Сказал он.

 Поблуждав взглядом по кабинету, Карина непроизвольно уперлась взглядом в лицо доктора. Ночные дежурства уже оставили непроходящие темные круги под широко расставленными серыми глазами. Крупные и резкие черты лица теряли свою яркость и экспрессию из-за застывшего выражения усталости и печали.

– Сколько дней пьёте препарат? – Начал он опрос, вооружившись ручкой и листком бумаги.

– Четыре.

– Это очень мало. Надо набраться терпения.

– Стало хуже. Намного. У меня дядя умер от рака, пока доказывал врачам, что болен.

– Давайте закроем этот вопрос раз и навсегда. Если хотите – сделайте МРТ. Я не вижу необходимости, но, думаю, Вас это успокоит. – Он написал направление на сероватом бланке и отдал ей.

 Выйдя из больницы, она закурила у одного из входов. Взрослые люди редко смотрят на небо, изредка поднимают на него глаза, но не видят. Карина вдохнула так, что голова закружилась, и с удивлением обнаружила, что боль отступает. Глядя на свинцовые тучи, она впервые подумала, что болезнь пройдёт.

***

 На МРТ работала очень вежливая кореянка. С непроницаемо-приветливым лицом она выдавала заключения, содержащие как смертный приговор, так и свидетельства о ложной тревоге.

– Ну как там? – Внезапно охрипнув, спросила Карина.

– Все хорошо. Не облучайтесь зря. – Ответила кореянка, улыбаясь, как и всем другим пациентам.

 Вернувшись на работу, Карина снова огребла по полной. Прямо и честно ответив Татьяне, что ничего опасного доктора не нашли, она несколько дней была вынуждена выслушивать истории об ипохондриках и любителях прикрываться от работы болезнями.

– Чего-то окрысились наши девушки на Вас. Тяжело Вам. – Евгений Викторович внимательно заглянул в глаза Карине в курилке.

– Ничего. Работать можно. – Вздохнула она.

– Да, Вы очень правильно относитесь. Мы ведь на работу ходим не для того, чтобы найти друзей и близких.

 На следующий день Евгений Викторович отмечал день рождения. От руководства на импровизированный в отделе фуршет пришла поздравить коммерческий директор Анна Александровна, высокая кариатидного телосложения блондинка. Она сказала короткую речь и представила отделу практикантку Лену.

– Обучайте помощницу. Надеюсь под Вашим руководством этот «агнец отрастит зубы железные и когти медные».– Непонятно пошутила Анна Александровна,  закусила кофе долькой апельсина, поморщилась и окропив  всех огромной энергией своих сияющих глаз умчалась, оставив светлую и нежную, как новорожденные зверьки, Лену посреди кабинета умирать от смущения. Евгений Викторович усадил девушку к менеджеру Татьяне на обучение, и та с огромным удовольствием и, страшно важничая, взялась за дело.

***

 Несколько дней боль удавалось как-то терпеть, потом стало совсем невмоготу. Снова с кровопролитным сражением, вырвавшись на визит к доктору, Карина только в его кабинете смогла немного прийти в себя после вываленного на ее больную голову ушата помоев. Сергей Сергеевич впервые был в приподнятом настроении.

– Через несколько недель полегчает. Потерпите немного, не прерывайте прием препарата. Любой пациент в отделении отдал бы все, чтобы поменяться с Вами местами. Вы молоды и здоровы. Избегайте пока больших дел. Найдите источник положительных эмоций, и Вы постепенно избавитесь от этой повышенной чувствительности. – Говорил он с большим воодушевлением, которое не вязалось с печальным взглядом его уставших глаз.

– Долго ждать…

– Все будет хорошо. Могли бы Вы подвезти меня до центра. Вы ведь на машине?

– Да, конечно.

 Она подождала его в фойе и провела по стоянке к своей машине. Он шёл, печально улыбаясь, как святой на казнь, и, здороваясь чуть ли не с каждым встречным в коридоре. Его путь, как лепестками цветов был усыпан тёплыми приветствиями. Никто даже не взглянул на идущую рядом Карину, отчего она особенно остро осознавала себя пустым местом.

 Как ни странно, хотя они несколько раз были наедине, в машине «на своей территории» Карина ощутила себя смущенной и очень обрадовалась, когда Сергей Сергеевич сам начал светскую беседу.

– Аудиокниги слушаете? Надо тоже взять за правило. Как раз много времени трачу в дороге.

– Я раньше любила читать, но сейчас глаза очень устают от монитора, и голова к вечеру всегда болит.

– Это скоро пройдёт. Потом не сможете вспомнить, где болело.

 Солнце выглянуло из-за облаков, и Карина сразу потянулась за солнцезащитными очками. Сергей Сергеевич порекомендовал несколько неизвестных Карине авторов. Его сдержанная манера говорить не позволяла понять: то ли ему действительно понравилось эти книги, то ли он просто поддерживал разговор. Карина слушала его тихий голос и тихонько цепенела в мягкой истоме.

– Я не помню, куда Вас отвезти? – Спохватилась она, проехав уже достаточно много.

– Это гостиница «ХолидейИнн». Представляете?

– Найду. – Ответила она и включила навигатор.

 Он тепло попрощался и пожелал здоровья, прежде чем исчезнуть в стеклянной вертушке входной двери отеля.

 Ночью Карина долго не могла уснуть, вспоминая печаль и свет в глазах доктора. Щемящая нежность, невысказанная и переполнявшая ее сердце без остатка, не давала успокоиться и забыться, хоть ненадолго.

 Она увидела себя на поле боя. Раскисший мартовский снег не скрывал всех разрушений прошедшего сражения. Окопы были разворочены воронками взрывов. Там и сям лежала искореженная техника, и ещё не оттаявшие тела бойцов, с опустошенными птицами глазницами. Карина видела, что безнадежно отстала от своей армии. Все убитые были в зимнем обмундировании, а она, спотыкаясь, брела под ледяным ветром в летней гимнастерке.

 Тревожно озираясь вокруг на полусогнутых ногах, она уловила блоковым зрением нечто удивительное: на пригорке стоял танк. Он был новеньким и так сиял модным оттенком хаки, как будто только что сошёл с конвейера. Башня бесконечно медленно повернулась в сторону последней живой мишени и взяла ее на мушку. Запинаясь и петляя, Карина побежала.

 Она неслась изо всех сил, постоянно падая и сползая в ямы и траншеи, оставленные снарядами. Иногда приходилось бежать прямо по трупам, иногда падать, хватаясь для опоры об их заскорузлые тела и одежду.  Но в конце концов из одной ямы вырваться не удалось: подтаявшая земля осыпалась под бешено загребавшими руками и ногами. Равномерно и мирно работавший двигатель было слышно все ближе. Мучительно неспешно танк заехал на окоп, из которого Карине никак не удавалось выбраться и начал кружиться на месте, заваливая стылыми комьями земли последние глотки воздуха. Когда скрючиваться дальше стало некуда, она закрыла голову руками, но скоро и их придавило.

***

 Неожиданный звонок выдернул из долгожданного сна в субботу. Накануне Карина, как водится, проснулась от внезапного импульса в час быка и просидела до семи утра безо всякого намёка на сонливость. Но под утро ее сморило так, что, казалось, жизнь замерла в каждой клетке на несколько месяцев.

– Кариночка, здравствуй. – Проскрипел голос тети в трубке, пока Карина пыталась понять: кто она, и где находится.

– Здравствуй, тетя Маша. – Еле выдавила она слабый звук из недр своего оцепеневшего тела.

– Как к врачу сходила? Помог?

– Не совсем. Но спасибо.

– По голосу слышу, что болеешь. Народную медицину тоже попробуем. Чем черт не шутит!

 После долгих препирательств тетя Маша настояла на поездке к испытанной знахарке, которую все ее подруги наперебой хвалили. Карина не нашла вовремя уважительную причину, чтобы отказаться, и уже через час поджидала свой скрипучий навигатор у серой пятиэтажки.

– Сейчас кошек своих накормлю и тронемся. Надо пораньше, а то очередь большая будет. – Сказала тетя Маша и стала раскладывать кошачий корм у каждой продухи подвала, используя в качестве тарелок листья лопуха. Длилось это невыносимо долго и сопровождалось такими обстоятельными рассказами о каждом подопечном, что Карина уже не раз горько пожалела, что поддалась на уговоры.

 Наконец, они тронулись по направлению к северу от города к деревне «испытанной знахарки» сквозь, оплакиваемый бесконечным дождем промозглый день.

 Карина еле дышала от недосыпания и раздражения, пока тетя Маша рассказывала, не в первый и не во второй раз, свои запутанные и неинтересные истории. Стала понятна ее настойчивость в организации этой поездки: она везла с собой в сумке фото сына, уже совсем спившегося мужчины, в надежде, что знахарка отвадит его от спиртного. На фото времён военной службы двоюродный дядя был совсем не похож на себя и выглядел как актёр вестернов, и, видимо, таким его и хотела мать всегда видеть.

 По указке мятой бумажки тетя Маша приказала повернуть в лес на неприметную просёлочную дорогу, к которой в молчаливом проклятии тянулась тень огромного высохшего дерева. Долго и с опаской Карина объезжала немыслимые колдобины, и в конце концов выехала к тупику. В низине, окружённой сутулыми елями и кривыми осинами виднелся один единственный дом из потемневшего бревна с покосившиеся деревянным забором. Место было на редкость не подходящее для земледелия, и в огороде колосился только смятый непогодой бурьян. Невидимая сила придавила свинцовые тучи к раскисший земле с особенно близко в этом гиблом месте.

– Приехали. За скотовозкой вставай. Знахарка по одному принимает. – Подсказала тетя Маша, и Карина обреченно припарковалась за вместительным «Ленд Крузером».

 Связи не было, радио заглохло, и в машине стало тяжело как в клетке. Капли бесконечного дождя били по крыше, сводя с ума. Через несколько минут это ожидание стало восприниматься как пытка. Наконец из дома вышел бородатый худой мужчина с лицом белым, как мел, и сел в машину. Карина с тетей отправились на прием.

– Можно войти? – Спросила тетя Маша, открыв скрипучую дверь в кромешную тьму. Ответа не последовало и схватив руку Карины своей сухой шершавой ладонью, она начала поход внутрь дома. Они осторожно пошли вперёд, когда внезапно перед ними распахнулась следующая дверь и на пороге показалась высокая костлявая старуха.

– Проходите. – Строго сказала она.

– Вы Тоня? – Робко спросила тетя Маша, трусливо кутаясь в шаль.

– Нет, я ее сестра. Рассчитываться со мной.

– Мы приготовили. – Засуетилась тетя, но старуха остановила ее одним гневным взглядом.

– По цене Тоня скажет. Беды бывают всякие. Цена у каждого своя.

 Она указала на прикрытую деревянную дверь, над которой была прибита соломенная кукла без лица.

 В комнате знахарки сначала бросились в глаза деревянные лавки, стоявшие вдоль всех стен, как будто ожидая собрания хора пенсионеров в сельском клубе. На одной из них у засиженного мухами окна сидела сухонькая старушка, на вид выжившая из ума и, поэтому, потерявшая всякий интерес в жизни. Никаких других вещей и мебели больше не было.

– Садись ко мне. – Сразу обратилась она к Карине.

– Спасибо. – Ответила Карина, и у неё появилось ощущение, что с ней разговаривает неодушевлённый предмет. Старушка бережно взяла ее ладонь обеими руками, безмолвно уставившись в стену. Шумно вздохнув, Карина решила идти до конца, чтобы не расстраивать тетю.

– Детей не будет. – Сказала знахарка, хотя ее ни о чем не спрашивали.

– Она болеет. Полечить бы. – Ответила сидевшая рядом тетя.

 Посидев несколько минут, Карина попыталась отнять ладонь, но к ее огромному удивлению, это не удалось. Старушечьи желтые лапы с неживыми когтями держали так крепко, что даже пошевелиться не удавалось. Стало очень громким жужжание многочисленных мух, бившихся с оконным стеклом и целыми ротами, несших потери в этой войне, судя, по высохшим трупам на подоконниках. Этот безумный звук нарастал вокруг и стал оглушительным, как гром. Карина начала изо всех сил вырываться, молча ерзая на скамейке, но знахарка крепко держала ее свой каменной хваткой. В конце концов Карина упала на неимоверно грязный пол, и старуха склонилась к ней, безотрывно глядя прямо в глаза. Капли пота выступили на изрезанном траншеями морщин лбу. В кипящем воздухе за головой ведьмы проступил темный контур: казалось, какая-то огромная фигура загородила свет. Тень начала приобретать все более четкие контуры: исполинская яйцевидная голова в высоком головном уборе возвышалась над невероятно покатыми плечами, неспособными поднять длинные, как плети, руки. Карина попыталась криком отогнать наваждение, но голос изменил ей.

 Физиономия старухи с ощерившимся беззубым ртом, из-за плеча которой неподвижно выглядывала кошмарная фигура, все приближалось к лицу Карины, когда, сильно вздрогнув, она пришла в себя. В комнате ничего не изменилось: так же, глядя на свои руки, на соседней лавке пригорюнилась тетя, а пасмурный день хмуро заглядывал в немытые окна.

– Он очень хороший. Ты люби его. – Сказала знахарка, хотя никто ничего не спрашивал, и отпустила руку Карины. Сразу подсела Тетя и начала свой бесконечный рассказ о беспутном сыне, стала шмыгать носом и иногда шумно сморкаться.

– В тюрьму сдай. – Поморщившись ответила знахарка, но тетя настойчиво требовала волшебства и заговоров, постоянно указывая на привезённое фото и сбивчиво рассказывая о своих страданиях.

– Ладно. Сделаешь капли. Надо святую воду и свою кровь. Будешь капать ему.

 Тетя сразу с энтузиазмом закивала. Было видно, что именно этого она ожидала и хотела. Знахарка оттолкнула ее от себя, а потом жестом погнала из комнаты, как муху.

 На выходе стояла привратником ведьмовская сестра.

– С девочки пять, с тебя семьсот. – Озвучила костлявая. Карина поразилась расценкам и точности калькуляции, и молча оторвала от сердца указанную сумму.

 На обратном пути, сгорающая от нетерпения тетя, заставила заехать в церковь, чтобы добыть для колдовства святой воды. Вид у неё был довольный и воодушевленный, поэтому Карине стало не так жалко потраченных денег и целого дня.

 Вернувшись к себе, она провалилась в беспробудный сон, и без еды и воды проспала целые сутки, постоянно ощущая вцепившиеся в неё костлявые руки и поднимающуюся над головой чёрную тень.

***

 С самого утра кто-то уже въезжал в квартиру в подъезде Карины, пока она грела машину и курила под моросящим дождиком. Возле подъезда, как кубики ребёнком, были разбросаны запечатанные скотчем коробки. К ним подобрался бродячий черный кот, тщедушный и с гноящимися глазами. Его привлекли края скотча, торчавшие по бокам некоторых коробок. Нежно обнюхав их, он стал самозабвенно жевать хрустящие хвостики. Затравленный взгляд усатого дегустатора стал таким довольным и отрешенным, что Карина непроизвольно рассмеялась.

 Она вернулась в квартиру, достала новую блузку из шкафа и переоделась. Немного посмотрела она себя, и поняла, что нарядная вещь требует макияж повеселее и ярко накрасила губы.

 С опозданием явившись на работу, сразу столкнулась с Любой.

– А что у нас, режим работы у всех разный?

– Я всю неделю тебя хотела спросить. – Отрезала Карина и молча стала смотреть ей в глаза. Та побагровела от ярости, отскочила на свое место и стала что-то зло печатать: явно в чат с коллегами. Карина не спеша причесалась перед зеркалом, осталась не довольна результатом и перекинула звонок одного клиента на безответную практикантку, чтобы довести непослушную шевелюру до нужной кондиции. Глядя в нечестное отображение мира в зеркале, в памяти мелькнула длинная зловещая тень с яйцевидной головой, но Карина отогнала ее, как воспоминание о кошмарном сне.

 Наконец усевшись на своё рабочее место, она поняла, что было бы приятнее работать под негромкую музыку. Достала из сумки флешку и включила музыкальный центр, утопающий в комнатной растительности на шкафу. Из листвы заструился блюз: переливаясь всеми гранями нежности, напоенный солнцем и теплом других берегов бархатный голос пел, может о грустном, может о веселом, но с неизменным жизнелюбием чёрного человека.

– Не возражаете? – Спросила едко Карина. Никто не посмел.

***

 Через несколько дней проставлялась Татьяна: ее беспутная дочь-наркоманка выходила замуж. На столе красовались немного кривобокие, но потрясающе приготовленные пироги и торт. Под громкий хохот она рассказала об обидах и даже побоях, нанесённых дочерью, неизменно заканчивая каждую историю фразой: «Пусть теперь муженёк с ней мучается». Гости ели еду с тарелок, но насыщались чужим неприятностями: лица расслабились и раскраснелись.

 Старательно отводя глаза от энергичных челюстей сотрудниц и, игнорируя подмигивания Татьяны, разливавшей в чайные кружки коньяк, Карина тоже взяла на блюдечко слоеный кусочек торта и была поражена его вкусом. Даже по-новому посмотрела на вечно-недовольную обрюзгшую Татьяну, пытаясь понять: как это грубоватое существо может в чем-то достичь такого неимоверного совершенства.

– В жизни ничего вкуснее не ела. – Совершенно искренне сказала она Татьяне.

– Бери ещё. Когда же мы тебя пропьём? – Самодовольно улыбнулась, размякшая от коньяка Татьяна.

– Когда мне кто-то понравится.

– О, Каринка-малинка все ещё принца на белом Лексусе ждёт! – Рассмеялась Люба

– Сейчас много желающих на путных мужиков. Там знаешь какой надо быть! – Начала со знанием дела Лариса, считавшая себя непревзойденной обольстительницей, но коньяк, лёгший с утра на «старые дрожжи», напрочь лишил ее красноречия.

– Семья – это главное, Кариночка. Где-то надо промолчать, где-то потерпеть. Жизнь прожить- не поле перейти. – Как выжившая из памяти старушка на завалинке, воспроизвела свой обычный текст Катя.

– Я не о семье. И точно не о содержании. Мне нужно то, ради чего стоит жить. – Неожиданно для самой себя выдала Карина. Она почувствовала, что эти нетрезвые люди помогли ей выразить давно назревавшую мысль.

– А, это! – Поморщилась Татьяна. – Это у всех было, хотя ты нас калошами старыми считаешь. И не поверишь, конечно. Слава Богу все выжили. – И задумчиво пожевала очередной пирожок, видимо, что-то вспомнив.

– Как это? Не пизди! Я сразу замуж вышла. Ничего такого. – Возразила Люба.

– Конечно, тебе надо было быстрее, пока лошара твой не понял, что тебя страшнее только атомная война. – Вкусно рассмеялась Татьяна.

– Отъебись! У тебя такого-то нет. – Приняла вызов Люба. Ее злоба постоянно искала выход, но у Татьяны не было настроения для битвы. Судьба пощадила уродившую Любу, потому что в гневе Татьяна была непобедима. Годы Гражданской войны с тремя мужьями позволили усовершенствовать как тактику, так и стратегию. Она повернулась к Карине:

–Обманет какой-нибудь балалаечник. Знаем мы эту ихнюю любовь. Штаны модные одели, волосы начесали и идут дурить людей. Думай головой.

– Я же не на всех кидаюсь. Пока не буду готова своей кровью о своих чувствах писать на каждом заборе- нечего и связываться.

– Ну ты идеалистка! – С отвращением сказала Лариса. Щедро налила себе в кружку и обиженно отправилась к своему компьютеру: Кармен всего предприятия вывели из себя эти разговоры. Евгений Викторович сидел на своем месте и молча улыбался монитору.

 В дверном проеме ангелом возмездия белом костюме и со своим белым каре возникла Анна Александровна. Под безжалостными прожекторами ее глаз моментально куда-то испарились с обеденного стола и алкоголь, и угощения. Хотя начальница ничего не сказала, все разбежались по своим рабочим местам пристыженные и накинулись на работу.

***

 Шабаш продолжился вечером, когда клиенты получили, все что хотели. На этот странный праздник приходили делегаты из других отделов. После их ухода, гостям тщательно перемывали кости, не стесняясь в выражениях, и выдавая любые догадки и предположения за самую непогрешимую истину.

 Когда Татьяна начала исполнять стриптиз возле напольной вешалки, зацепилась ногой за крючок и не смогла отцепиться, Евгений Викторович решил откланяться. Карине тоже наскучили кривляния и похабности сотрудниц, и они вместе вышли в пасмурный вечер.

– Вам вроде полегче? – С участием спросил он по дороге.

– Немного. – Ответила Карина.

– Ну и хорошо. – Ответил он, вроде бы хотел еще что-то сказать, но смутился, торопливо попрощался и быстро уехал, нырнув лоснящимся серебристыми боками «Тойоты» в дождь, как лосось в хрустальную воду.

 Дома Карина сладко уснула сном сильно уставшего человека, когда сновидение унесло ее неведомо куда.

 Ледяной ветер нёс ее, играя и переворачивая, как осенний лист, подхваченный неумолимой осенью. В небесах сгрудилось тучи, а внизу клубился сизый туман. Ток воздуха все быстрее относил Карину к какому-то определённому месту. Сопротивляться не было сил и, она просто смотрела, как приближается земля. Но оказалось, что пункт назначения не на поверхности: невидимое течение закрутило и занесло свою безвольную ношу в чёрную пещеру.

 Она пристально вглядывалась в забрезживший впереди свет, но смогла что-то различить, только когда сама оказалась вплотную к нему. В неверном колыхании толстых  чёрных свечей она упала на каменный пол темного грота. Кругом царила тишина. Толстый слой пыли скрадывал очертания и предметы. Карина замерла прислушиваясь, но ничего не уловила. Стала успокаиваться, но через мгновение заметила в углу за камнями движение. Приподняв голову, она с ужасом увидела, как из темного закоулка на неё надвигается сразу много змей. Они наползали друг на друга, сцепляясь и переплетаясь, как в сумасшедшем безногом вальсе. Прямо перед лицом Карины, клубок приостановился и начал подниматься вверх, образуя из маслянистых тел, что-то наподобие человеческой фигуры в высоком головном уборе.

 Карина набрала изо всех сил воздуха, чтобы закричать, но фигура схватила ее за плечи своими бесконечными костлявыми руками, приподняла и вдохнула рой мерцающих пылинок в ее открытый для готовившегося крика рот. Тысячи болезненных уколов пронзили плоть: казалось, каждая клетка горит и вопить от боли. Ещё во сне Карина стала отчаянно извиваться и биться, пытаясь избежать этой жгучей агонии. Она проснулась в ледяном поту и огляделась по сторонам, не узнавая свое жилище в свете молний начавшейся за окном грозы.

***

 Во дворе дома в уголке возле подъезда, где таилась дверь в камеру мусоропровода, трое мальчиков что-то увлечённо делали.

– Скотчем коробку залепим и бросим в костёр…– Услышала мимоходом Карина. Из коробки раздалось ожесточенное царапанье и один громкий крик предсмертной тоски. Мальчики не заметили, как сзади подошла Карина. Она сильно взяла одного из них за ухо и приподняла. Он оторопел от боли и неожиданности: вцепился в ее руку и пытался разжать ее пальцы своими руками.

– Не ори, оторву. -Тихо проворковала она ему в растянутое малиновое ухо. Потом медленно повернула лицом к остальным и очень дружелюбно сказала:

– Коробку открыли.

 Дети не осмелились возражать и засуетились. Когда Карина убедилась, что кот цел и невредим, она отпустила горячее ухо мальчика, но очень сильно пнула его пониже спины. Он пролетел пару метров и упал. Она взяла коробку и понесла его к себе.

– Ну вот, первый есть. – Вздохнув занесла она оборванца в квартиру. Кот выскочил из коробки и сразу забился сначала под кровать, потом и окончательно нашел себе надежное укрытие под ванной, по вековой традиции всех своих сородичей при попадании в новое жилище.

 Карина долго не могла уснуть взбудораженная донельзя горячим приступом гнева. Долго прислушивалась: угостился ли спасенный, оставленными на кухне сосисками. Под утро приснился очень реалистичный сон: она курила на балконе отеля с видом на очень ясное море и рядом стоял Сергей Сергеевич. Сон несколько раз прерывался, она небольшим усилием воображения снова вызывала этот дарящий негу образ в сознание. Утром она проснулась от сильного возбуждения, что, бывало, очень редко и, в общем, совсем давно.

«Не отблагодарила как положено, вот и во снах является.» Посмеялась она по пути на работу, слушая веселые песни и глупые шутки по радио под аккомпанемент нескончаемого дождя.

 ***

 Рабочий день сразу не задался. Татьяна и Лариса не смогли выйти по состоянию здоровья. Леночка была бесполезна по неопытности, Ирина из-за медлительности. Как назло, клиенты как с цепи сорвались, к обеду Люба уже кризанула. Разговаривая с клиентом по телефону, она перегнулась через перегородку с багровым лицом и мутными полупьяными глазами, и сдавлено сказала Карине:

– Добей заявку, мне нехорошо. – И по сложившейся традиции всех хворых побрела в бухгалтерию измерять давление и лечится, чем предложатискушенные в любых областях человеческого знания бухгалтерши.

 Карина выдернула из розетки свой телефон и пересела на место Любы. Клиент бесконечно долго уточнял условия поставки и оплаты. Пока они разговаривали, во внутренний чат пришло сообщение, и Карина, совсем забыв, что работает с чужого компьютера, машинально открыла его. В каждой переписке было ее имя: Люба, не стесняясь в выражениях, обсуждала со всеми и каждым на предприятии свои подозрения по поводу романа Евгения Викторовича и Карины. Закончив с заявкой, с неожиданным мазохизмом, Карина изучила весь спектр общественного мнения о своей персоне. Большинство склонялись к тому, что роман имеет место быть и Карина- выскочка, делающая карьеру через постель. Она закрыла чат и отправила заявку на сборку. Если бы кто-то ее спросил, положа руку на сердце, Карина бы искренне стала бы уверять, что совершенно спокойна. Казалось, пламя злости полыхает где-то рядом, а не в ее собственном сердце.

 На обед сходить не удалось, и накачавшаяся кофе до отказа, Карина закончила работу только в восемь вечера. Испуганную шквалом звонков и претензий от клиентов Лену она сама отпустила, а Ирина под предлогом визита к внезапно заболевшей матери, ушла даже пораньше. Евгений Викторович пытался помочь, но не зная наизусть условия работы с каждым клиентом, и не владея как следует складской программой, только дергал Карину. Бесконечно звонила экспедиция, тоже задержавшаяся в полном составе на складе, торопя и отвлекая. После работы оба вышли из офиса оглушённые, как шахтеры из забоя.

– Дали родине угля. – Посмеялась Карина, пытаясь прикурить у машины на стоянке под небольшим дождем.

– Восхищаюсь Вашей работоспособностью. Поговорю с Анной Александровной, может удастся что-то выбить для Вас. Даже если не сразу, но на вид поставлю. –  Щелкнул своей дорогой зажигалкой Евгений Викторович.

 Пришлось заехать в ветеринарный супермаркет, чтобы приобрести для Кота все необходимое. Звякнув на входе трубчатыми колокольчиками, которые вешают только в тех торговых точках, где продавец не впадает в кому от количества посетителей после рабочего дня, Карина столкнулась нос к носу с пенсионеркой- продавщицей, самодовольной и важной как императрица дикарей.

– Что хотели? –  Неприветливо процедила она, раскладывая товар на полке.

– Лоток, корм и лекарства.

– Я вам не ветеринар. Что конкретно нужно?

– От блох, глистов и что-то для ушей. Может какие-то игрушки предложите…

– Понятно. Детей нет, кошек балуем. – Презрительно отвернулась продавщица и продолжила раскладывать корма на полке. Огонёк ненависти полыхнул, сразу придав сил и решительности. Карина сама выбрала на полках все необходимое и бесконечно долго молча ждала, пока продавщица закончит свои дела и соблаговолит рассчитать ее.

 Сложив покупки в багажник, Карина закурила, глядя на ненавистное окно. «Добро пожаловать!» Издевательски светилась в нем надпись, выложенная светодиодными лампами. Вся усталость и злость многих дней сконцентрировались в одном моменте, и Карина поняла, что они требуют немедленного действия: в душе проснулось новое существо, готовое ответить обидчикам сполна. Поискав глазами вокруг, она нашла на краю парковки достаточно крупный кусок асфальта и с силой запустила его в окно. Пластик пошёл крупной паутиной, но выдержал. Карина сладострастно представила, как звонко разлетелось бы настоящее стекло. Никто из немногочисленных прохожих в этот дождливый вечер не стал свидетелем этого вопиющего хулиганства, и она, преспокойно села на машину и удалилась, весело подпевая песням по радио.

 Вечером она впервые за много месяцев уснула легко, как уставший ребёнок, стоило только вызвать в памяти тёплый южный ветерок и комнату отеля, где она была не одна. Снились прекрасные сны, полные тёплой телесности и сладкой неги.

***

  Утром, бесконечно долго пропуская умилительную процессию школьного лагеря, переходящую нерегулируемый пешеходный переход, Карина слушала сухие щелчки поворотника и шорох дождя, и внезапно созрела. Пока разномастно одетые дети, под руководством высокого носатого парня, важного как деревенский гусь, и миниатюрной, и грациозной, как куколка вожатой, переходили дорогу, Карина достала телефон и замерла на секунду в нерешительности. За отрядом бежала, прихрамывая и размахивая хвостом, чёрная собака, придавая ещё больше комизма нелепой процессии. Карина выдохнула и написала в WhatsApp

«Добрый день!» Кинула на заветный номер, но ответа не поступило. Ещё долго она ловила взглядом экран, постоянно отвлекаясь от дороги, но ее сообщение не было просмотрено.

 Она влетела на работу взволнованная, стряхнула капли дождя с зонта и плаща и сразу попала в эпицентр бури: когда-то на днях была потеряна электронная заявка от самого крупного клиента. Евгений Викторович был в ярости: никто его таким не видел.

– Ваше отношение к работе меня не устраивает. Я вынужден провести разбирательство и депримировать виновного. – Полыхал он чисто мужской злостью, которая требует немедленного выхода.

 Карина, не чуявшая за собой вины, села к компьютеру и начала работать. Сотрудницы молчали, опустив глаза, как дети перед проверяющим урок учителем. Раньше всех нашлась Ирина:

– У меня мама болела, и я уходила в этот день пораньше. Это ведь Катина сетка, почему она не проконтролировала?

 Катю чуть не парализовало от ужаса. Она быстро пролистала блокнот, и не не нашла, что ответить.

– Я вообще никакого отношения не имею к этим козлам. – Фыркнула Люба и уставилась прямо в глаза Евгению Викторовичу, пытаясь подтвердить свою невиновность этим наглым взглядом.

– И я ни при чем. Вообще не трогала эту заявку. –  Улыбаясь со смесью страха и неубиваемой надежды на «авось» выпалила, набиравшись духу, Лариса, сразу став похожей на уголовницу, пойманную с поличным.

– Евгений Викторович, конечно же, разберётся, чего мы шумим. – С обожанием глядя на начальника сказала Ирина. Казалось, у неё уже готов план, как перейти беду вброд по чужим головам.

– Я посмотрела по базе заявки до и после. Их всех приняла Карина. Значит ее ошибка. – Радостно выкрикнула Люба.

– Может звонок отвлёк. Я же не могла все тут делать за всех. – Спокойно возразила Карина, но Люба уже все для себя решила.

– Так ты за все в базе хватаешься. Своё, не свое. За премию, видать, борешься. Или может клиентов наших отбить хочешь? Везде лезешь. Невозможно спокойно работать! – Перешла на крик Люба. Карина снова ощутила, как внутри проснулась и подняла голову страшная чёрная тень.

– Придётся мне распределить равными объемами работу и самому контролировать заказы ключевых клиентов. – Перебил ее крик Евгений Викторович.

 После работы Карина первая вышла на стоянку с горящими щеками и ушами. Каждый мускул налился кровью и трепетал от ярости. Злость в сердце снова как будто обособилась в отдельное осязаемое существо. Щёлкая ключом от машины, она увидела в соседнем автомобиле куртку Любы, и поняла, что стоит рядом с ее машиной. Не раздумывая, она с нажимом провела ключом по корпусу, оставив глубокие царапины на ненадежном лакокрасочном покрытии дешёвой иномарки, с такой неожиданной силой, как будто кто-то другой завладел ее руками.

 Ехать домой не хотелось, но больше двинуться было некуда. Карина повернула в лес и подъехала к зданию ЦРБ. В большей части окон ещё горел свет, но сотрудники, поодиночке и группами уже разъезжались по домам. Она долго сидела в машине, выглядывая знакомый образ. Казалось, что стоило на минутку увидеть доктора, и ее боль затихнет и ещё долго не посмеет вернуться. Галерея сладостных видений вытеснила из сердца все волнения рабочего дня.

***

 На следующее утро Карина приехала пораньше, но в кабинете уже сидели и что-то обсуждали Евгений Викторович и Анна Александровна. Они очень обрадовались, ее раннему приходу.

– Внедряется новая иногородняя контора. Пока открывается восемь точек в районах области. Мы хотим отдать ее Вам. – Сразу перешла к делу Анна Александровна.

– Работы добавится, но и оплата будет уже процентом от поставок. Вместо того, чтобы работать за других, Вы будете развивать своего клиента. Согласны? – Спросил Евгений Викторович.

– Да, конечно. – Обрадовалась Карина.

– Договорились. В пятницу вечером поедем праздновать с ними день работников торговли. Познакомитесь и наладите отношения. – Сказала, вставая Анна Александровна, и подзарядив всех энергией своих сияющих глаз, удалилась, быстро, как метеор, рассекая пространство.

***

 Пятница, которую нервно ждала Карина, наступила очень быстро. После обеда Евгений Викторович, который, видимо, тоже очень волновался, отправил ее прихорашиваться дав команду сообщением в мессенджере.

 Когда она вернулась с укладкой и в нарядном платье, в отделе снова встретили всезнающими ухмылками.

– Плоскодонка ты, конечно. Но зато любая одежда хорошо смотрится. – С одобрением сказала Татьяна, которая считала себя непревзойдённым экспертом в мире моды.

 Вечером поджарый, похожий на цыгана, водитель повёз Карину с Анной Александровной на празднование. Клиентом была арендована большая база отдыха на реке, к которой после шоссе вела почти горная дорога с настоящим серпантином и головокружительным спуском.

  Дорога в полтора часа прошла в молчании. Анна Александровна о чём-то напряжённо думала, и Карине не хотелось ее отвлекать.

 Празднование уже началось, когда цыганский кучер доставил их на базу. Возле самого большого корпуса стояла толпа принарядившихся женщин и свежепричесанных мужчин, и аплодисментами встречала выступления каждого докладчика. Руководители подразделений наперебой состязались в оптимизме касательно будущего компании в целом, и каждого ее сотрудника в отдельности. Анна Александровна тоже сказала короткую речь, тщательно выдержанную в общем настрое выступавших. Затем директор компании предложил всем располагаться и веселиться и пригласил на фуршет. Столы были накрыты прямо на широкой асфальтированной дорожке вдоль пляжа.

 Справа у административного корпуса на происходящее с укоризной смотрели прямые честные профили гипсовых пионеров, которых новые владельцы подновили и жутковато подкрасили. Слева- немым маслянистым потоком поблескивала река, много часов терзаемая влажными поцелуями неутомимого дождя.

 Обилие горячительных напитков быстро расслабило уставших людей. Разговоры стали смазанные и невнятные, но очень громкие.  Гости разбрелись по территории и визгливый смех и неразборчивые выкрики стали раздаваться то из банного комплекса, то с пляжа, растворяясь невнятным гулом во влажном тепле летнего вечера. Небольшая морось не разогнала празднование, а даже наоборот придала многим ухарства. Белые рубашки и вечерние платья, прилипшие к разгоряченным телам, мелькали там и сям. Рабы дресс-кода уже сидели толпой в предбаннике и на перилах бани в бесконечном перекуре и, даже, играли на каблуках в волейбол.

 Карина с Анной Александровной преданно стояли с бокалами в руках возле директора конторы, который оказался довольно образованным и замкнутым типом. Он по-хозяйски благодушно смотрел на безудержное веселье вокруг, но разговорить его не удавалось. В стакане в его руке плескался морс, и, видимо, это самоограничение разрушало его праздничное настроение. В конце концов, устав от разговора, он подвёл и представил Карину с Анной отделу закупок.

 Роль самой доминантной самки в прайде, в отделе закупок играла приятная блондинка с очень русским лицом. Ее зычный смех и, в общем-то, банальные высказывания заставляли вежливо умолкнуть всех остальных. Карина смотрела на ее тщедушную фигуру, и не понимала в чем секрет. Блондинке понравилось внимание к себе, и она несколько раз упомянула в шутках нового поставщика, которого представляли Анна и Карина.

 Спокойно пообщаться с блондинкой, которую звали Надя, не давал полноватый менеджер Алмаз. Сначала он довольно мило шутил: называл Карину Карой Делевинь и всячески превозносил ее внешность, но вскоре опьянел и стал очень назойлив. Он неприлично близко подходил и все время находил повод приблизиться ещё, и, вскоре, Карине стало тошно от его липких прикосновений и запаха алкоголя.

 Удалившись в туалет, Карина была неприятно поражена, что на выходе Алмаз снова поджидал ее, преградив дорогу, пошатываясь с раскинутыми руками и пьяной ухмылкой. Попытка обойти его не удалась, он больно схватил ее за плечо. Несмотря на выполнение женской работы, его хватка была по-настоящему медвежьей. Вырваться никак не получалось и молча расшатывая каринино плечо в суставе, они постепенно начали смещаться к чернеющим в темноте зарослям. Алмаз просто вытолкал ее с дорожки своим значительно превосходящим весом. Карина уже решилась изо всех сил кричать, не стесняясь огласки, но подвели каблуки и, провалившись ногой в ямку, она потеряла равновесие и свалилась на спину на хвою и шишки.

– Ага! – Радостно воскликнул Алмаз и подмял ее под себя. Карина в панике стала загребать руками вокруг и схватила какую-то палку. Не раздумывая, она попыталась воткнуть ее в глаз нападавшему, не попала, но поранила ему лоб и веко. Кровь моментально залила ему глаза и сильно испугала. Он откатился в сторону, мыча и прикрывая рану руками. Потом встал и пошатываясь пошёл куда-то к воде, видимо, чтобы промыть раны. Карина быстро вскочила и побежала к машине, чтобы привести себя в порядок и продолжить участие в фуршете, потому что со встречи с клиентами уйти было никак нельзя.

 Пробудившаяся в душе чёрная тень была не удовлетворена, и Карину колотило от возбуждения и злости.

 Возвращаясь вдоль берега к месту празднования она увидела знакомую тушу. Алмаз неуклюже снял свою белую рубашку и чёрные брюки и, очень уж сильно пошатываясь, пошёл купаться. Карина с ненавистью проводила взглядом его заплыв и, вдруг, не издавая ни звука, он пошёл ко дну на совсем небольшой глубине всего в нескольких метрах от берега. Видимо, уклон дна был большой и совсем рядом, под всполохи начавшегося салюта, она увидела, как пару раз с отчаянной скоростью мелькнули над водой толстые руки, и через несколько секунд всплыл большой пузырь. Как заворожённая Карина стояла на берегу, боясь пошевелиться. Потом внимательно, как преступник улики, изучила свой наряд, посветив телефоном, и отправилась на продолжение знакомства с отделом закупок. Тень в душе поликовала и удалилась вполне удовлетворённая.

– Я уже пьяная. Пошли танцевать! – Радостно встретила ее Надежда и сразу потащила в круг, вяло топтавшихся очень нетрезвых людей. Несмотря на хилую нескладную фигуру, Надежда двигалась с изяществом, недостижимым для многих годами упорных тренировок. Карина одним глотком не разобрав проглотила содержимое бокала и поддержала ее. Казалось, что их тела вступили в диалог без слов, сразу поняли друг друга и, по-настоящему, радовались этой удивительной встрече.

 На обратной дороге Анна Александровна была более расслаблена, и Карина решилась заговорить.

– Вроде на позитиве все прошло. Дружелюбные товарищи. Приятно будет работать с ними.

– Сразу не скажешь. Я сама так много раз изображала дружелюбие, что сейчас, мне кажется, не могу по-настоящему чувствовать. Все наши бриллианты только на продажу. – С неожиданной грустью ответила Анна Александровна. Карину передернуло от слова «бриллиант»; она вспомнила большой пузырь, вызвавший медленные круги на чёрной воде при вспышках огней салюта.

 Пустота ночных дорог ввела в исступление демонического цыгана, и автомобиль летел уже совсем с предосудительной скоростью.

 ***

 Благодаря появлению новой сетки, работы заметно добавилось. Карина задерживалась допоздна, постоянно утрясала с экспедицией и с Надей время поставок и сопровождающие документы. Вечерами, выжатая, она не хотела идти домой, а подолгу сидела в машине возле ЦРБ и с волнением буравила жадным взглядом заветное окно. Увидеться никак не удавалось. Иногда она ездила принаряженная и накрашенная, как на праздник, но ее усилия видел только дождь.

 Отражение в зеркале стало постепенно таять, все сгорало в плену этой страсти, только, горящие безумным блеском глаза, становились все больше и чернее. Ночами подушка обжигала пылающие щеки и подолгу невозможно было уснуть. Казалось, что при сомкнутых веках лучезарный образ горит в сознании особенно ярко. Сознание щедро одаряло его всеми возможными достоинствами и, казалось, на свете нет и быть не может кого-то, столь достойного любви.

 Через несколько дней нестерпимого желания увидеть объект страсти, Карина решилась напроситься на приём. Она приготовила лучшую одежду и собрала всю волю в кулак, чтобы набраться духу и сказать о своих чувствах. С утра она чувствовала себя цистерной с опасной жидкостью: ходила и говорила осторожно, чтобы не расплескать ни капли своего едкого содержимого, способного прожечь полотно мироздания. Есть и пить было совершенно невозможно. Миллионы слов и признаний распирали грудь и мешали вдохнуть как следует, как будто внутри больше не было места даже для воздуха.

– Не лучше Вам? – Грустно спросил доктор, когда она позвонила.

– Не совсем. – Решительно соврала она.

 Знакомая дорога в ЦРБ снова тянулась невыносимо долго. Казалось, Карина едет не на машине, а как во сне летит, вознесенная над землей силой мысли, и за ней тянется шлейф ее нервного возбуждения, как хвост кометы.

 Лихорадочно подавившись водой из кулера в фойе здания, Карина ступила в сияющий лифт как на плаху. Часть сознания сохраняла трезвый взгляд на происходящее и понимала, что никаких поводов доктор не давал и скорее всего будет неприятно удивлён, но неведомая сила гнала и гнала ее вперёд.

– Странно, что нет динамики. Но думаю, что лечение нужно продолжить. – Растерянно сказал Сергей Сергеевич, увидев окаменевшее от напряжения истощенное лицо Карины.

– Я не знаю…Со мной что-то странное творится. Я все время думаю об одном и том же…

– Навязчивые мысли не укладываются в картину. Давайте поговорю с психиатром. Проконсультирует хороший специалист. Вы очень плохо выглядите.

 Пока они говорили, в кабинет без стука с кипой карт в руках вошла ординатор. Ее халат был карикатурно короток и декольтирован, как будто позаимствован со съёмок порнофильма. Смуглые бёдра состязались в сочном загаре со свежайшим декольте. При этом лицо было не накрашено, а идеальные русые волосы аккуратно заплетены. Казалось, что воспитанная девушка из хорошей семьи нарядилась шлюхой на маскарад.

 Не обращая никакого внимания на Карину, ординатор подошла к Сергею Сергеевичу и стала подсовывать карты одну за другой, уточняя, что написать или назначить. Делала она это крайне медленно, то ли важничая, то ли получая удовольствие от напряжённого ожидания пациентки. Закончив с картами, она ещё немного постояла, улыбаясь возле доктора, как-то очень близко придвинувшись к его плечу изгибом бедра.

– Я приду позже. Когда будете свободны. – Пробормотала Карина, и быстро схватив в охапку плащ и сумку выбежала из кабинета. Пока она бежала к машине, ей все мерещились насмешливые взгляды в спину.

 Она сильно ударила ладонями по рулю от досады, потом зло вскрикнула. Этот отчаянный вопль немного облегчил ее страдания. Впервые ей самой захотелось пробудить злобную тень, обладавшую такой силой и решительностью. Дико нарушая правила, чудом не попав в аварию, Карина в страшной ярости вернулась на работу. Казалось, весь мир знает о ее слабости и позоре. Ледяной дождь, зарядивший с утра, моментально вымочил ее платье и склеил в шлем волосы.  Упиваясь этим ощущением разрушения всего и вся, Карина окинула безумным взглядом сотрудниц, но ее состояние заметил только Евгений Викторович. Он сразу стал спрашивать во внутреннем чате: что случилось и чем он может помочь, но она была не в силах разговаривать.

 Дома вечером, Карина не находила себе места от бессильной злобы и металась из угла в угол, как разъярённая тигрица. Кот забился под мебель и не высовывал носа. Наконец, она пришла к выводу, что вынести все это не в состоянии и необходимы немедленные действия.

***

 На следующий день она безмерно удивила Евгения Викторовича, попросив отпуск за свой счёт. Он пытался отговорить, аргументируя появлением новых клиентов и плохой погодой, но Карина настояла. В итоге он сдался, и она одним движением смахнула все вещи со стола в верхний ящик, закинула офисные туфли в сумку и ушла не оглядываясь, на провожавшие ее изумленные взгляды.

 В магазине посуды она купила очень остро отточенный нож, ручка его создавала одну идеальную матово-серебристую линию с длинным широким лезвием. Она с удовольствием взвесила нож в руке, внутри которой уже кипела и требовала работы могучая сила Тени. Завернув его в рекламную листовку, Карина поняла, что он слишком острый и легко проткнет дешевую сумку. Достав из багажника старое полотенце, она надежно запеленала свою дорогую покупку.

  Не в состоянии вести машину, Карина поехала к концу рабочего дня в ЦРБ на автобусе. Огородники и жители окрестных посёлков энергично толкаясь брали на абордаж, редко, хотя и по расписанию, ходивший транспорт. Было ощущение, что чем сильнее возрастное угасание разума, тем больше требовалось пространства человеческой особи. Карина ясно припомнила, почему она купила машину, хотя это стоило больших ограничений.

 Она расположилась в фойе возле буфета со стаканчиком кофе. Ожидание увенчалось успехом. Сергей Сергеевич вышел с работы и сел в машину, в которой его поджидала ординаторша. Карина запомнила номер машины и стала лихорадочно соображать. Вскоре ее осенило: она постучалась вечером к соседу Николаю и сказала, что ее машину немного царапнул неизвестный водитель, и она думает: стоит ли с ним связываться.

 Сосед был на больничном с чем-то серьезным и на все расспросы загадочно, и самодовольно улыбался. Через час Николай скинул сообщением адрес и имя.

 Карина недолго поворочалась в кровати, не выдержала и поехала ночью по добытому адресу. Двор кирпичной пятиэтажки не был ничем огорожен, поэтому каждый клочок хаотично заставили вездесущие автолюбители. Новенькая «Мазда» ординатора стояла после подъезда. Карина сразу нашла ее по густому вишнёвому цвету.

 Остальное было дело техники. Карина походила по двору, обнаружила, что никаких камер нет, смело пнула по колесу и стала ждать. Девица вышла не сразу и не с первого раза. Она несколько раз выключала сигнализацию из дома. Карина притаилась у подъезда в кустах сирени, которые уже давно отцвели и выглядели мрачно и таинственно. Там, в темноте, Карина вдруг сама почувствовала себя чёрной тенью, а не живым человеком.

 Ординатор несколько раз обошла вокруг машины, даже наклонилась и заглянула под неё и не торопясь отправилась домой. Пока электрический замок подъезда пищал и не захлопнулся, Карина успела подлететь и рвануть за ручку. Она ворвалась в подъезд и совсем не таясь сразу накинулась с ножом на девицу.  Белая ветровка и пижама с совами сразу обрели окраску, гармонирующую с сияющей «Маздой». Девица не успела издать ни звука, прежде чем испуг навсегда угас в ее глазах. Карина не соображала, что делает: казалось, у ее тела появился другой владелец- невероятно сильное и злобное существо. Но Тень снизошла ненадолго. Придя в себя, Карина стала прислушиваться: в подъезде царила тишина. Она вытерла руки полотенцем и снова завернула в него дорогой немецкий нож и, старательно придерживая шаг, пошла к далеко оставленной машине.

 Домой она приехала взбудораженная: долго не могла уснуть, перебирая в памяти картинки и пытаясь понять, заметил ли ее кто-то.  В подъезде и на входе камер точно не было, во дворе она старалась не попадать в поле обзора автомобильных регистраторов.

 Сначала сон никак не шел, но после пары стопок коньяка, она как в омут провалилась.

***

 Утром ни свет, ни заря разбудил Кот. Он настойчиво ворошил и нюхал волосы Карины, ее осенило, что он чувствует запах крови и гадливость прогнала прочь сонливость.

 Дома было скучно, и она решила всё-таки отправиться на службу.

– Поработать захотелось. – Едко бросила Люба вместо приветствия.

– Сюрприз. – Буркнула расслабленная и вялая с утра Карина.

 Евгений Викторович сразу повёл ее в курилку.

– Карина, что с Вами происходит? Я понимаю, что зарплата у нас не огромная, но я делаю все возможное, чтобы все были довольны.

– Да нет. Это личное.

– Вы такая яркая эффектная девушка. Трудолюбивая. Неконфликтная. Любого сделаете счастливым. Не позволяйте с собой плохо обращаться.

– Я разберусь. – Пообещала Карина, глядя в сторону: ее очень нервировал по-настоящему встревоженный взгляд Евгения Викторовича. Все время хотелось сказать ему, что у него нет права так смотреть.

 Несколько дней она пыталась сосредоточиться на работе, но, впервые, физически не могла собраться, ничего не успевала и постоянно делала ошибки. Она бесконечно просматривала страницы Сергея Сергеевича в сетях и не могла понять ничего о его жизни. Единственное, что удалось выяснить: у него была жена и сын. Страница жены была закрыта, а у сына и вовсе отсутствовали следы пребывания в сети. Наверное, с самых удачных фотографий смотрели невыразительные лица, не добавившие ничего к пониманию того, чем являлся объект страсти.

 Карина не пошла на приём к психиатру, как рекомендовал Сергей Сергеевич и давно бросила принимать назначенное лекарство, но повод увидеться был нужен.

– Здравствуйте! Исаева. – Набравшись духу позвонила она.

– Здравствуйте! Вам не лучше? – Ответил усталый голос, как показалось Карине после некоторой паузы.

 «Догадался!» Внутри скрутило страхом так, что казалось все органы раздавят сами себя от напряжения.

– Давление падает.

– Хорошо, приходите завтра утром.

 Карина встала ни свет ни заря, чтобы привести себя в порядок и явиться при полном параде. Для поднятия боевого духа и решимости выпила много кофе и поняла, что из-за волнения не в состоянии вести машину. Пришлось вызвать такси и нестерпимо долго ждать его, уже собранной и с гулким сердцебиением.

 С утра к Сергею Сергеевичу стояла и беспокоилась большая очередь. Почти все больные были с сопровождавшими родственниками и, действительно, нуждались в кураторах. Галерея лиц, измученных либо болезнями, либо уходом за немощными, вызвала у Карины почти нестерпимое раздражение. Все пациенты, сильно ругавшие предыдущих за медлительность, сами старались подольше засидеться на приеме у врача и как следует наговориться.

 Наконец попав в кабинет, она поняла, что не в состоянии ничего сказать. Голос сел до шепота, и она еле выдавила из себя приветствие. Сергей Сергеевич был крайне сух и деловит. Постоянно заглядывали пациенты, поэтому осматривать он не стал.

– Характер жалоб изменился? Голова по-прежнему болит?

– Только от недосыпания.

– По объективным причинам она имеет право болеть. Лечение все-таки помогает. Продолжайте прием препарата, тем более что побочных эффектов нет.

– Я хотела поговорить…

 Без стука, вцепившись друг в друга в кабинет стала заходить пара: довольно моложавая мужеподобная женщина и костлявый мужчина с тиками.

– На госпитализацию. – С вызовом бросила женщина, подбоченясь прямо над столом Сергея Сергееевича после того, как кинула свою немощную ношу на стул в углу.

– А что у Вас?

– Я ваши сложные слова знать не обязана. Смотрите направление. – Заводясь с пол-оборота ответила женщина.

– Клещ не кусал? – С интересом глядя на тики больного, проигнорировал агрессию доктор.

 Пациент с энтузиазмом задергался ещё сильнее, но сопровождающая не сочла нужным ответить. Карина с тоской смотрела на мощную спину женщины: избавиться от прирожденной скандалистки не представлялось возможным.

– Вы очень заняты. Заеду потом. – Сказала Карина в надежде, что он ее удержит, но, похоже, интересный случай всецело завладел вниманием доктора.

 Карина закурила у больничного здания, пытаясь избавиться от колотившего ее волнения. Мышцы были сведены, и каждое волокно подрагивало, как у очень сильно замерзшего человека; даже зубы стучали. С трудом совладав с сигаретой, она стала думать о том, что же делать дальше. Ледяные капли дождя неласково тыкали, застывшую до онемения кожу, злыми пальцами, тревожа и не давая сосредоточиться.

 «Напишу!» Решила она и отправилась на работу, но толку от неё там не было: в ватной голове все терялось и путалось. Как ни странно: с тех пор, как она стала из рук вон плохо работать- сотрудницы стали относиться к ней намного лучше. Весь день прошёл в бесплодных размышлениях.

«А приходите в гости ко мне» Единственное, что смогла выудить из лихорадящего сознания после многих часов сосредоточенных размышлений Карина.

«Кто это?» Пришёл ответ, когда она еле пережила бесконечно-длинную паузу.

«Исаева. Я у Вас лечусь.»

«Вы милая девушка, но я женат» Светилось на экране. Содержание не сразу дошло до сознания. Телефон разлетелся на неаккуратные обломки от удара об стену. Карина схватилась за голову и повалилась на кровать и до утра пролежала в сумрачном состоянии.

 Утром с постели поднялось новое существо.    Что бы действовать, нужно было освободиться от работы. Не размышляя, Карина забежала в ближайшую поликлинику и оформила больничный. После отправки сообщения Евгению Викторовичу, старенькая Nokia стала разрываться от звонков. Карина выключила звук и снова поехала по знакомой дороге в ЦРБ.

 Народу у кабинета было снова много. Карина просидела несколько томительных часов и, сколько бы ни хитрила и не изворачивалась, проникнуть в кабинет не удавалось- запись на приём была поминутно. Иссохнув от голода и жажды она покинула пост и отправилась в машину. Там, глотнув воды, стала соображать нормально и решила, что лучше подловить Сергея Сергеевича после работы.

 Разочарованием закончился и вечерний заход: к концу рабочего дня к кабинету подошли две оживлённые нарядные женщины с портфельчиками, и решительно заявив, что они «по-работе», надолго засели в кабинете. Через дверь стал доноситься веселый говор и смех. Карину обожгла ненависть, когда она представила, что он смеётся над шутками этих высокооплачиваемых торгашек.

 Наконец он вышел из кабинета в своём сером плаще, устало повисшем на ссутулившихся плечах.

– Вы ко мне? – Вяло и без удивления спросил доктор. Казалось, он напрочь забыл о ее сообщении.

– Да, я хотела поговорить. – Судорожно сглотнув, начала она.

– Сейчас не могу. – Ответил он и бойкие женщины потащили его к своей машине.

 Карина поехала следом, но, к ее удивлению, автомобиль поехал к гостинице, в которой, по-видимому проходила какое-то массовое мероприятие. Машины стали разъезжаться уже в сумерках, но Карине удалось увидеть, что Сергея Сергеевича подвозит синий Форд. Она пристроилась за ним и без труда выяснила адрес.

 Вялые мальвы с больными коричневыми листьями клонились под шквалом неутомимо молотившего их дождя. Дверь в подъезд скрыла серый плащ прежде, чем Карина успела припарковаться в заставленном дворе. Она нарисовала пальцем сердце на пыли, покрывавшей дверь и стала смотреть: в каком окне включится свет, подавляя желание разбежаться и пробить хлипкую порошковую сталь силой своего влечения.

***

 Каждое пробуждение теперь начиналось со сладкой истомы и любовного бреда. Потеряв способность работать и вообще, что-то делать, Карина подолгу лежала с утра в постели, предаваясь фантазиям. Неизвестно: удавалось бы встать вообще, если бы не настойчивость Кота, мучимого с утра пустотой своего сложного тёплого нутра. Он терся о руки и мурлыкал, потом не выдерживал и начинал покусывать за пальцы, подчёркивая свое нетерпение.

 Выйдя с больничного, Карина сразу сцепилась с Ириной. Евгений Викторович поручил ей на время больничного Карины заняться новой сеткой. Крючкотворствуя и не исполняя вовремя заказы, Ирина сделала все возможное, чтобы навредить работе. Когда-то Карина пасовала перед лисьей изворотливостью сотрудницы: такого продуманного и расчетливого врага было не победить. Но сейчас после того, как Карина обрела внутри источник силы, она прямо обвинила Ирину в саботаже.

– Что значит не работала нормально? Все заказы отправлены с сопроводительными документами. – Невозмутимо ответила Ирина на все обвинения. Судя по тому, что безоблачная доброжелательность ни на секунду ее не покинула, Карина поняла, что она ждала нападок и неизвестно, что приготовила.

– Я к вашим клиентам так не отношусь. Получают все, что просят. Всегда в срок.

– И твои получили. Как и к кому я отношусь на работе не важно.

– Мы на работу не за отношениями ходим. – С недовольным видом встряла Люба, которую с утра мучило похмелье.

– Это ты о чем? – Неожиданно для себя закричала Карина. Пробудившаяся злость сразу придала ей сил для схватки.  Ирина лучезарно улыбнулась монитору, радуясь, что удалось поддеть, да ещё и чужими руками. Карина почувствовала, что обитавшая в ней сущность, из ее собственных глаз, как змея из террариума выглянула во внешний мир, чтобы оценить врага. Увиденное так раззадорило Тень, что она заговорила голосом Карины. Точнее на сотрудниц полился неимоверный поток брани, который Карина пыталась остановить, но он никак не прекращался. Все головы в отделе изумлённо повернулись к ней. Евгений Викторович спохватился первый и потащил в курилку.

– Что происходит? Вы не здоровы. – Впервые он обратил на неё свой гнев.

– Отпустите! Все замучили! – Бурлящий грязный поток иссяк, похоже Тень уже выговорилась и остыла.

– Я увезу Вас домой. Придете в себя- выйдите на работу. – Сказал он с нажимом глядя прямо в глаза.

– Отстаньте все от меня! – Как подросток родителю воскликнула Карина, но он решительно потащил ее на машине.

***

  Перед шеренгой ржавых больных мальв возле дома Сергея Сергеевича не было ни одного парковочного места. Карина проехала пару кругов вокруг дома и остановилась поодаль. Она долго сидела в машине, размышляя: для чего она приехала.

 Нерешительно выйдя, она остановилась и стала смотреть в окна. Волосы и плечи стала покрывать морось, зарядившая ещё со вчерашнего дня. Она уставилась невидящим взглядом в то окно, за которым он жил своей уютной жизнью.

 Карина очнулась, когда поняла, что вода уже струйками бежит по лбу и, намокшая одежда стала тяжёлой, как панцирь. Она стояла в круге красноватого луча, падавшего из окна одной из квартир. Рука стискивала рукоятку ножа так давно, что костяшки пальцев уже побелели и занемели. Неожиданно она издала протяжный тоскливый крик, и сама с удивлением к нему прислушалась: собственный голос показался ей неузнаваемым.

 Она отряхнула с себя воду и случайно увидела отражение в луже: знакомая Тень в развевающихся лохмотьях в полуприседе хищно озиралась по сторонам, выискивая новую жертву. Карина чуть не подпрыгнула от ужаса и стремглав помчалась к машине, задыхаясь от ужаса.

***

 Промозглое утро не озарил ни один лучик. Машина с утра была покрыта мутными бисеринками, а внутри сырость застоялась и стала тяжёлой, как воздух склепа. Карина, не мигая смотрела на дверь подъезда, на котором ещё сохранилось нарисованное ею сердце и ждала. Ждала она уже с ночи, боясь пропустить. И все-таки не успела: Сергей Сергеевич вышел неожиданно рано и быстро уехал на такси.

 «Ладно. Потом.» Решила Карина и продолжила буравить дверь подъезда. Она сразу опознала по фото невысокую брюнетку по фотографиям в соцсетях. Сердце гулко застучало и тело мгновенно пришло в готовность к действию.

 Брюнетка быстро пошла от дома, но к разочарованию Карины, они ни мгновения не оставались в безлюдных местах. Промозглое моросящее утро привело в движение множество людей, которые проплывали во влажном тумане, как видения во снах. Карина шла за брюнеткой, держа руку наготове в сумке на прохладной металлический ручке.

 Внезапно брюнетка оглянулась и пристально посмотрела прямо в глаза Карине. Насмешливая полуулыбка на ее лице была обращена к преследовательнице, губы хищно обнажили белые мелкие зубы. В лисьих глазах сквозила такая самоуверенность, которую можно было принять за откровенную угрозу.

«Ведьма!»– Опешила Карина и в панике побежала в противоположную сторону, не чуя под собой ног. Она знала, что Ведьма ее не преследует, но животный ужас, взявший в ледяные тиски сердце, не отпускал и гнал дальше, пока обессиленное тело не свалилось прямо на мокрый асфальт.

 Из тумана моментально выплыло много сочувствующих голосов, сразу несколько рук перевернули обмякшее тело и стали заботливо поправлять одежду и укладывать поудобнее.

 Скорая приехала не быстро. Молодой фельдшер, не сильно осматривая затащил безвольную Карину в дребезжащую газель и аккуратно повалил на кушетку. Глаза видели лицо фельдшера, освещённое экраном телефона, но сил отвечать на его вопросы не было. Голова Карины болталась по каталке на безвольной шее, как на нитке.

– Что у Вас? –  Не отрываясь от компьютера быстро печатал врач в приёмном покое.

– Упала…– Пробормотала Карина, едва видя его.

–Сейчас что-то беспокоит?

– Нет. – Соврала она, опасаясь быть закрытой в больничных стенах

***

 Несколько дней прошли в терзаниях. Карина изо всех сил пыталась лишить сил, поселившуюся в ней Тень. Отказ от еды не сильно помог, приступы злобы и бесконечные эротические фантазии не давали ни минуты покоя. В отчаянии Карина решила ограничить воду.

 Жажда чувствовалась истязаемым телом каждый день в новом качестве. Оказалось, что у только кратковременного страдания нет оттенков. Каждый день по-новому Карина изумлялась метаморфозам своей бесконечной жажды. В сновидениях постоянно являлись пустыни и полчища насекомых, пожирающих остатки плоти на костях и, мерещившийся вдали мираж терзал сердце вестником разочарования. Днём, вид дождя или фонтанов мог привести к настоящему экстазу. Карина подолгу смотрела на потоки текущей воды, превозмогая жажду, и сильно сожалея, что не пишет ни картин, ни поэм, чтобы донести до всех людей осознание бесконечной красоты и благодати, рождаемые стихией. Хотелось трясти за плечи каждого встречного и кричать ему в лицо, что наивысшую радость приносит вода.

 Тело заметно иссохло: из-под кожи проступили и сосуды, и мышечные волокна, но лишить власти над собой злобную Тень никак не удавалось. Она как будто становилась даже сильнее, по мере отмирания физической оболочки. Карина видела и осязала ее, и чувствовала ее торжество.

 Уже теряя способность двигаться и почти умирая, Карина осознала, что страдает напрасно. Вдруг при двенадцатом прочтении кроваво-красного томика до ее сознания дошло, что чем больше святые и грешники презирали и иссушали свою плоть, тем сильнее становилась их духовная сущность.

«Надо обратиться к специалистам»– Подумала она и разом выпила два литра воды.

***

 Зачахшие в одиночестве блеклые женщины в платках покидали службу, когда Карина с отвращением вдохнув запах ладана, однозначно напоминавший о смерти, шагнула в вечный сумрак храма.

– Подождите! – Сдавленно крикнула она священнику, устало уходившему со службы.

– Что такое? – Неприязненно откликнулся довольно молодой и желчный батюшка. Его кожа была ярко окрашена загаром и желтухой одновременно.

– Мне нужно поговорить. – Не обращая внимание на его раздражение ответила Карина.

– О чем? –  С нарочито-деловитым видом, но пытаясь осадить, ответил священник. Сразу все головы в платках с напряженным любопытством провернулись в сторону дерзкой прихожанки.

– Я не могу при всех. Не такая тема.

– А какая?

– Я не могу при всех!

– Так хоть скажите о чем? Что это? Хоть словом обозначьте: рука, нога, о чем?

– О демоне! Во мне живет демон! – Вдруг смело и никого не стыдясь, на всю церковь звонко выкрикнула Карина.

– Я полицию сейчас вызову! – Ничуть не кривя душой ответил батюшка.

– А я думала мне тут помогут! – С вызовом глядя ему в глаза съехидничала Карина.

– Тут Вам не психбольница!

 Злая сила снова проснулась и придала нечеловеческих сил хилым рукам: Карина толкнула массивное кандило, и оно со страшным грохотом свалилось вместе с тщедушными десятирублёвыми свечами и даже немного покатилось по каменному полу, издавая при этом грозный гул.

 Блеклые женщины дружно ахнули от такого святотатства и стали отступать подальше, будто громкое эхо откинуло их к стенам, как порыв ветра увядшие листья. Батюшка тоже попятился, но зло прикрикнул на неё:

– Уходите!

– Богадельня! – Грубо выкрикнула Карина и опрокинув по пути ещё пару подсвечников, красиво, как по подиуму, удалилась из церкви.

***

 Ночью в темноте спальни послышалось тихое хихиканье. Карина изо всех сил прислушивалась, и не могла пошевелиться. По этому параличу, она поняла, что уже спит. Комната была как наяву, но откуда-то все время доносился этот шкодливый смешок. Меняя тональность, он звучал все время в разных углах, как будто играя с несчастной хозяйкой квартиры.

 Пристальный осмотр не выявил источник веселья. Карина зажала руками уши и спряталась под одеяло, но перестать его слышать было невозможно. Звук нарастал и становится все более угрожающим. Ни руки, ни подушка не могли защитить от него.

 Во сне Карина с трудом припомнила слова молитвы, но они не имели силы над этим сатанинским смехом. В дорожке лунного света посреди комнаты стала клубиться тьма, неотвратимо принимая до ужаса знакомые очертания. Содрогаясь от припадка безудержного смеха Тень медленно подняла бесконечно-длинную костлявую руку и указав на скрюченную от страха Карину. Этот звук стал содрогать стены, как если бы гром прозвучал в помещении. Он ощущался уже не только слухом, но даже вибрацией передавался по мышцам и костям.

 Внезапная тишина испугала ещё больше. Тень заколыхалась в воздухе как мираж, хотя до этого имела очень четкие очертания, и одним прыжком оказалась рядом с Кариной, вцепилась своими неимоверно костлявыми руками в плечи, парализованной ужасом жертвы и стала оборачиваться и сливаться с ней, как два куска пластилина разного цвета. Карина билась и извивалась, как могла, изо всех сил молотя своими исхудавшими руками по остову в развеивающихся лохмотьях, но огромная чёрная масса безжалостно поглощала ее.

 Задыхаясь от страха, Карина все никак не могла придти в себя после пробуждения. С бешено колотящимся сердцем она бессмысленно озиралась по сторонам. Дождь барабанил по отливу окна, как будто стараясь достучаться и скорее сообщить что-то очень важное.

***

 Размокшая от дождя в сумке почтальона газета содержала несколько объявлений необходимых услуг. Благодаря самой дешёвой полиграфии и готическому макияжу все «колдуньи» и «гадалки» на расплывчатых фото походили на изображения неустановленных трупов в объявлениях полиции.

– Что хотели? – С сочетанием напускной ласки и пожизненнойусталости ответил прокуренный голос по телефону.

– Порчу снять. – Не сразу собралась с мыслями Карина. – Точнее демона изгнать.

– Так, за этим точно ко мне. Сейчас на смену ухожу, потом сплю. Завтра в обед позвоните, и я приму Вас.

 На следующий день, в указанное время Карина мокла под дождем возле панельной девятиэтажки. Прокуренный голос бодро откликнулся в домофон: «Девятый этаж». В лифте и в подъезде крепко пахло мочой, и Карина сильно порадовалась, что желудок пуст.

 В квартире Гадалки тоже пахло мочой, но по-другому. Среди множества старых книг, картин, коробок и статуэток сновало множество дворовых кошек самого унылого чёрно-белого окраса. В углу высилась на столике огромная клетка со старым попугаем, который раскидал вокруг помет и корм. На подоконнике на опоре из пропылившихся обтрепанных книг пристроилась переноска, в которой жили хомяки.

 Карина в нерешительности остановилась в заставленной незнамо чем комнате.

– Я- Мадина. – Сказала рыхлая брюнетка с копной чёрного невообразимого хаоса на голове.

– Я Карина.

– К столику присаживайтесь. – Взмахом переливчатого рукава шелковой хламиды Гадалка пригласила вглубь заставленного лабиринта.

 Не задавая вопросов, и не глядя на оторопевшую Карину, Гадалка начала сосредоточенно раскладывать карты. Пики и висельники вызвали мину разочарования на ее рыхлом безрадостном лице, и сила тяжести в полной мере овладела властью над ее нижней губой. Закончив с раскладкой, она тяжело вздохнула.

– Сильный дух. Так просто не выгнать. – С видом кредитного специалиста сказала Гадалка, испытующе глядя клиентке в глаза.

– Это значит дорого? – Раздраженно поинтересовалась Карина. Она уже чувствовала, что пришла зря.

– Я дёшево вообще не работаю.  Надо ценить потомственный дар! – Возмутилась Гадалка и начала длинный и однообразный  рассказ о том, где и при каких обстоятельствах свои феноменальные способности проявляли предыдущие представители женского пола ее семейства. Карина брезгливо смотрела на ее трясущиеся нарумяненные щеки, пока застоявшийся воздух комнаты сотрясали истории невероятного триумфа прабабок и бесчисленных страданий поверженных врагов.

 Озвучив славную историю своего рода, Гадалка достала большой стеклянный шар с явными отпечатками жирных пальцев и энергично начала делать над ним пассы. Не владея латынью и не имея готовых эффектных заклинаний, она просто повторяла строгим тоном, как будто прогоняя прожорливого пса от миски: «Демон уходи! Оставь рабу Божью!». Длилось это минут двадцать, и одержимая начала тихонько засыпать под однообразные призывы Гадалки.

 Очнулась Карина как от толчка, и сразу поняла, что в комнате что-то изменилось. Застоявшийся воздух стал вязким как патока. Гадалка вспотела от однообразных телодвижений и завываний, и не заметила перемены в помещении. Казалось, время остановилось в этом душной комнате, как вдруг внезапный взрыв обрушил мироздание: шар лопнул на миллионы сверкающих пылинок, разлетаясь во все стороны и, на миг превративших его в солнце. С истошным воплем Гадалка рухнула под стол. Карина увидела, как медленно поднялась ее невероятно удлинившаяся рука в лохмотьях и страшным когтистым пальцем указала на укрытие Гадалки.

  Вздыбив шерсть и грозно шипя, коты кинулись врассыпную. Запертые в клетках хомяки и попугай стали отчаянно биться о прутья. Карина зарычала в ответ и воздух в комнате пришел в движение: сначала медленно и только вокруг одержимой, а потом все по большему радиусу. Смерч стал захватывать в свое кружение бумажки и мелкие предметы. Хозяйка квартиры не осмеливалась даже взглянуть на анархию и самоуправство ее домашней утвари.

 Длинные ноги легко оттолкнулись от пола и перенесли невесомую Карину к укрытию Гадалки. Бесконечная рука одним движением отбросила тяжелый стол в сторону. Гадалка, сжавшись в комок, беззвучно рыдала, обхватив патлатую голову руками. Сползшие с дряблых рук переливчатые рукава, скрывали лицо несчастной. Второй, неимоверно вытянувшейся рукой, Карина подняла ее за шею и отбросила к стене.

 Гадалка беспомощно загребала руками и ногами, пытаясь встать и старательно отводя взгляд от фигуры в развевающейся одежде, вокруг которой в центре комнаты все ускоряясь кружились в потоке воздуха разные предметы, вовлекая в свой стремительный хоровод, все, что попадалось на пути.

 Фигура медленно нагнулась и подняла Гадалку за рыхлое плечо и потянуло к окну, с развивающимися под действием смерча бархатными портьерами. Гадалка стала хвататься за них, стараясь запутаться и скрыться, но дьявольская сила неумолимо придавливала ее к закрытому окну, грозя выкинуть вместе со стеклом. Барахтаясь и беспорядочно отбиваясь, Гадалка несколько раз взвизгнула и внезапно в тон ей ответил пронзительный дверной звонок.

 Когда в дверь неожиданно позвонили, а потом начали решительно стучать, смерч в комнате остановился сам собой, и все вещи, внезапно рухнули на пол с оглушительным треском. Карина тоже упала, выпустив свою жертву.

– Откройте! Старшая! – Раздалась команда. Запинаясь и всхлипывая, Гадалка рванула к двери.

– Это что тут такое? –  Захлебнулся командирский голос. В квартиру бесстрашно вошла женщина в очках с кипой бумаг в руках и остановилась. Было видно, что этот воин за порядок во всем мире готов отступить перед масштабами хаоса. Она растеряно посмотрела на Карину и спросила:

– Вам помощь нужна?

– Вы мне не поможете. Я уже ухожу. – Почти шепотом ответила Карина и с трудом поднялась. Гадалка сразу спряталась за спину Старшей.

 ***

 Как муравьи, ползущие с добычей к своему муравейнику, скрюченные тяжелыми рюкзаками школьники, со всех сторон стекались к серому школьному зданию. Высокий мальчик лет пятнадцати шёл, в болтающемся на его худом теле костюме, отстранённо глядя перед собой сквозь массивные стекла очков. Его сходство с отцом ошеломило, но не остановило.

 Вечером, после уроков, мальчик сначала отправился в шахматную школу, а потом целеустремленно двинулся в противоположную от дома сторону. Карина оставила машину и пошла за ним пешком, ласково, как успокаивают злую собаку, поглаживая заветный клинок. Мальчик был рассеян и не замечая слежки, зашёл за угол здания и, остановившись, наконец-то воровато оглянулся. Карина сразу сделала вид, что идёт мимо.

  За забором студенческого общежития начинался настоящий лес: сначала сосняк, посаженный много лет назад советской властью, а потом и настоящий глухой частокол деревьев, с буреломом и печально опустившими намокшие лапы елями. Мальчик зашёл не далеко. Посветив фонариком, он стал рыться в выцветшей хвое, видимо, в поисках закладки. Карина достала из сумки свое надежное оружие и начала медленно подкрадываться к беззащитной спине ребёнка. Когда серебристый клинок уже был занесён для удара, заливистый лай заставил обоих оглянуться.

 По парку неслись две таксы. Хаотичные и невообразимо резвые, они почти тащили за собой хозяина, на лице, которого, смесь умиления и досады на хулиганящих питомцев, вызвала бесконечную извиняющуюся мину, обращённую ко всему окружающему миру. Острые морды нацелились в сторону Карины и через мгновение она упала с ногами, опутанными поводком. Мальчик подпрыгнул и побежал изо всех сил.

– Вот взял на передержку. Не слушаются. – Интеллигентно пояснил собаковод, с трудом оттаскивая разбушевавшихся питомцев от впадающей в ступор подверженной Карины.

Беспомощно загребая по хвое, она стала уползать в сторону, куда-то растратив всю силу и решительность.  Собаки рвались с поводка, провожая ее отступление оглушительным лаем.

***

  На автовокзале почти не было толкотни. Из-за плохой погоды заметно уменьшилось число желающих съездить в деревню к родне. Карина долго курила возле заплёванной мусорки, собираясь с силами, чтобы встать в очередь в единственное окошечко, работавшее с утра.

– Такси до Николаевки желаете?– Доброжелательно поинтересовался толстяк в кожаной куртке. Видя нерешительность пассажирки, Водитель успокоил:

– Ещё одного пассажира найдём и поедем.

– Мне бы в Балаково. –  Продолжала сомневаться Карина.

– Это ближе. Соточку скину. – Заговорщицким тоном увещевал водитель.

«Кто кого бояться должен.» Посмеялась про себя Карина, глядя на нелепую фигуру водителя и студентов-пассажиров с их огромными рюкзаками. Когда все прогрузились в чистенькую «Мицубиси», и накрапывавший с ночи дождь вдруг многократно усилился и с автовокзала тронулись под канонаду грома и шум бешено ударявшихся о крышу потоков воды.

«Что за Чертовщина!» Озадачено пробурчал водитель и, видимо, для большего сосредоточения, включил шансон погромче.

 Вялый осенний дождь утром совсем не предвещал такой бури. Сильные порывы ветра гневно терзали ветви деревьев на фоне почерневшего неба. Всполохи молний и бесконечная канонада грома не унимались всю дорогу. Водитель ехал на самой маленькой скорости, почти наощупь. Студенты не волновались, по-детски доверив свои жизни взрослому, а водитель заметно раскраснелся и вспотел. Карина апатично сидела рядом.

 Наконец добравшись до поворота на хутор знахарки, несмотря на уговоры водителя сойти на обратном пути, Карина шагнула в дождь. Из машины было сложно предположить, что идти будет настолько тяжело. Молнии часто-часто освещали глубокую грязную колею, в которую превратилась от непогоды петляющая просёлочная дорога. Кроссовки полные воды мерзко чавкали по смятому птичьему горцу на обочине- единственной надежде пройти путь до конца. Низко нагнувшись, как больной с радикулитом, Карина шла бесконечно долго и уже была не в состоянии обрадоваться, когда дорога уперлась в покосившийся забор.

 Знакомая низкая дверь была закрыта и в окнах в доме не горел свет. Вернуться обратно к шоссе сил уже не было, и Карина молотила в дверь, пока она наконец не открылась.

– Чего хулиганишь? – На пороге стояла ведьмина сестра.

– Помогите…– Ответила Карина.

– Тебе уже помогали. Чего ещё нужно?

– Тень. Она меня совсем захватила. Как от неё избавиться?

– Вам не угодишь! – Недовольно буркнула ведьмовская сестра, но дверь за собой не закрыла. Карина восприняла это как приглашение и сразу рванула за ней в дом, оставляя за собой лужи воды на грязном полу.

 Свет нигде в доме не горел и ставни были закрыты, только красноватые отблески догорающих углей из затопленной печи немного позволяли осмотреть помещение.

– Сегодня Тоня не принимает. – Как про себя сказала сестра ведьмы.

– Не могу ждать.

 Из темноты рядом с сестрой материализовалась сама Знахарка. Она была одета в старую ночнушку с накинутой на плечи шерстяной шали.

– Вернулась красавица. – Никому сказала знахарка.

– Она заставляет меня делать ужасное! Я так больше не могу! – Закричала Карина.

– Не шуми. – Поморщилась ведьмина сестра.

– Я вам сейчас головы обеим отрежу! – Искренне пригрозила Карина, и обе старухи крепко задумались. Потом знахарка молча пошла вглубь дома.

 В пустой кухне стоял потемневший от старости, изрезанный при готовке стол. С одного угла стояла свеча. Знахарка зажгла ее и махнула рукой. Карина в сырой одежде и грязных ботинках неуклюже легла на липкую столешницу.

 Старухи взяли с разных сторон Карину с обеих сторон за руки и что-то невнятно зашептали беззубыми ртами. Обессиленная после тяжёлой дороги Карина лежала без сил, как выброшенная на песок медуза. Когда она потеряла счёт времени и почти задремала, старухи безо всякого сигнала одновременно отпустили руки девушки и присели на деревянные табуреты.

– Слезай. Чего разлеглась. Чай пить будем. – Строго сказала ведьмина сестра, доставая с полки электрический чайник.

– И всё? – Не могла успокоиться Карина.

– Живи спокойно. – Прошамкала знахарка.

 Карина неохотно пересела со стола на табурет. Нервно озираясь, она выпила странный чай с незнакомым вкусом, и неведомая сила потянула ее прилечь, так неотвратимо, что пришлось подложить рюкзак под голову прямо на грязном полу.

 Солнечный день пытался пробиться сквозь ставни, когда Карина проснулась вспотевшая как в бане. Она так и лежала в одежде и грязных ботинках. Из окна виднелась вереница из пяти машин, уже с утра выстроившихся в очередь на «приём».

– Сейчас мы тебя отправим в город с кем-нибудь. – Неслышно подошла ведьмовская сестра и, действительно, скомандовала как своей прислуге какой-то толстой девице довезти Карину,  и та очень охотно кинулась выполнять указание.

 На обратной дороге Карина впала в оцепенение, но все не могла уснуть из-за отвратительной музыки по радио и слишком агрессивной манеры вождения толстой девицы. Дома, измученная, она рухнула на постель прямо в ботинках.

***

 Звонок в домофон никак не унимался. Сознание много раз пыталось пробиться через пелену сна, но захватившая много дней назад оцепенение никак не отпускало. Карина спала по много часов каждый день, но усталость никак не уходила. В набитой ватой голове не было никаких мыслей, звуки доносились как издалека.

– Кто там? – Еле выдавила она в трубку домофона, удивившись глухости и осиплости своего голоса.

– Женя. – Бодро ответил голос непосредственного начальника.

– Вы ко мне?

– Проверить как дела.

– Не надо.

– Выйдите тогда на минуту.

 Карина накинула прямо на пижаму плащ и нехотя отправилась на улицу. Евгений Викторович стоял возле мусорки и курил со своим всегдашним видом бегуна, готового к старту. В его глазах мелькнула жалость, когда он окинул ее быстрым взглядом.

– Вы одна не справляетесь. Надо жить вместе. – Без подготовки начал он.

– Не могу. Я люблю другого человека.

– Про любовь говорить рано. Она становится надёжной, как земля под ногами, только через много лет. Сейчас точно не скажешь. Поехали в больницу. – Деловито скомандовал он и распахнул дверь машины. Карина нехотя села.