Jack O Lantern [Мануэлла] (fb2) читать онлайн

AnnotationХэллоуинские истории. Сборник ужасов.

Jack O Lantern

Jack O Lantern

Ведьмин цветок

Майки

Хортлаки

Имитатор реальности

Старик

Jack O Lantern

Jack O Lantern

Мануэлла

Jack O Lantern

Когда-то в деревне одной, на горе,

Кузнец шел под вечер домой.

Озяб и продрог - дождь лил в октябре.

Вдруг- голос зовёт за спиной.

*Кузнец, подожди, за тобой я иду-

То Дьявол сам с ним говорит-

Я душу забрать. Ждут ее уж в аду,

Костер под котлом уж горит".

Кузнец почесал лишь затылок слегка:

Была- не была, умирать

Так рано ещё. Намять бы бока....

Вот  Дьявола бы наказать!

"Послушай, рогатый, в таверну давай

С тобою мы сходим вдвоём?

И душу отдам- выпьем и забирай.

Пред смертью станцуем, споём".

И Дьявол тогда призадумался вмиг:

"Конечно, неплохо б оно...."

Темнее ночи стал сына Тьмы лик,

Кузнец все " там песни, вино".

И Дьявол в таверну с Джеком идет,

Решив, что коль ночь на дворе,

Да холод ещё. Нет, ад подождёт!

В промозглом сыром октябре.

Вино развеселою льется рекой,

Легко так всем петь и кутить.

Но вот закрывается всё на покой,

И нужно по счету платить.

В карманах у Джека с утра пустота,

Он Дьяволу шепчет: " Спасай".

Монеткой стал тот, но Джек неспроста

Просил- встал он за стола край.

Хозяин все в долг записал, Джек идет

К двери и от нервов дрожит-

Монетку наш Джек берет и кладет,

В карман, где уже крест лежит.

И Дьявол в безумии мечется там,

А выйти не может никак:

" Я  буду ходить за тобой по пятам,

Как вырвусь! Пусти же, дурак!"

Но Джек тем речам не внемлет совсем,

Домой он спокойно идёт.

"Проси чего хочешь! Клянусь тебе всем,

Что выполню!"- "Даришь мне год?"

- Чтоб год не ходил за душою моей?

Без страха чтоб жить впереди?"

-Клянусь, обещаю! Джек, вот, ей-ей!

-Ну, ладно, свободен, иди!

И бросил монетку на землю кузнец.

И Дьявол, крича, побежал:

"Тебя ожидает ужасный конец,

Напрасно я слово сдержал!"

Вот год завершился, октябрь наступил,

И тикают мерно часы.

Кузнец ожидает, кузнец загрустил

У края земной полосы.

Стук в дверь - на пороге Нечистый возник.

Его,  усмехаясь, зовёт:

"Ну, что же, кузнец, потемнел так твой лик?

Минул весь обещанный год!"

Кузнец не спеша за Нечистым идёт,

Вдоль леса, домов и полей.

Лишь ад впереди и расплата там ждёт,

А Дьяволу все веселей.

"А помнишь, кузнец, как меня обманул?

Как я обещался тогда

Тебе отомстить? "- Дьявол шею втянул,

И смотрит, не видно, куда.

Он носом повел:" Чуден сей аромат,

Что это за диво, ответь?"

Кузнец отвечает:" То- яблочный сад,

Пора их настала поспеть".

" Ох, яблоки? Что это вдруг за беда?

Не ел я их , верь хоть- не верь"

Кузнец вмиг просек:" И не съешь никогда,

Как ада захлопнется дверь".

" Давай-ка сейчас мы в сад сей войдём?

На яблоки хоть поглядим-

Коль будут спелы- их сразу нарвем,

Под яблоней их поедим? "

Нечистый кивает, вперёд он идёт,

Кузнец вслед за ним поспешил.

Нечистый до яблони не достаёт,

И то кузнец просто решил.

" На плечи ты втань мои, яблок нарви"

И Дьявол на дерево влез.

Кузнец превозмог все волнение в крови,

Достал нож и вырезал крест.

На яблоне крест, Дьявол слезть - а никак!

Он жутко завыл :" Обмануууул!!?

Опять я поверил!!! Дурак я, дурак!"

Кузнец же о просьбе смекнул.

" Ты больше по душу мне не приходи,

Тогда крест я срежу с корой!

Тогда ты свободен, слезай - да иди.

Ну, что там, хвостатый герой?"

И Дьявол поклялся, и кровью, и Тьмой.

Кузнец срезал крест, отпустил-

С ужасными воплями к аду, домой,

Посланец из Тьмы припустил....

Минуло сто лет. Во Тьме Джек-кузнец

Все бродит, и светит углем.

Он мертв, меж миров ходит словно беглец,

И ищет приют он и дом.

Ни в рай не пустили его, и ни в ад.

Несчастного всюду прогнали.

В аду, кинув уголь вдогонку, " Назад

Мы не примем!"-  кричали.

Теперь Джек во Мраке лишь песни поет,

Но бойся его повстречать-

Он душу твою вмиг себе заберёт,

Чтоб жизнь вновь земную начать

Ведьмин цветок

   -Зачем мы забрели сюда, Натаниэль? Мы плутаем у этой опушки уже битые пару часов, а ни цветка, ни дорогу назад  найти так и не смогли !

    Локвид Холстон, молодой рабочий с  фермы Уитхед, испуганно  глядел на своего друга, ожидая ответа. Натаниэль Смит, дюжий красавец- кузнец, промрочав в ответ, лишь попытался вновь вспомнить то место, где он в прошлогоднюю ночь духов видел волшебный цветок. Вот она, тропа, по которой он, весёлый, слегка пьяный и вовсю обласканный ненасытной вдовой из соседней деревни возвращался тогда  к себе домой. Но сейчас, казалось, сама природа с ними шутит,  или духи не желают так просто расставаться с сокровищами- тропа то резко обрывалась, то вновь уводила их поляне, на которой лишь пара горелых пней своими жутковатым глазами-прогалинами молча взирали на глупцов, решившихся выйти в такую ночь в Темный лес. Иногда тропа,  разветвляясь, петляла в разные стороны, скрываясь меж исполинских деревьев.

  Неподалеку раздался крик совы- Локвид вздрогнул, дурной знак! Он уже мысленно проклинал тот вечер, когда опьянённые желанием найти клад, вызвался отправиться с Натаниэлем в лес. В ночь духов по преданию из земли рос волшебный ведьмин цветок. Тому смельчаку, что не побоится темных сил, войдёт ночью в лес да сорвет его, откроются все клады, сокрытые под толщею земли.

  Луна, заливающая лес призрачно - белесым светом, зашла за облака, стало темно. Где-то за деревьями раздалось жуткое заунывное пение, такие песни пели усопшим, провожая в последний путь. Локвид в один прыжок оказался рядом с Натаниэлем, напуганный до полусмерти. Дрожащей рукой он нащупал в кармане крест на тонкой цепочке, и, зажав его в кулаке, стал отчаянно молиться.

   Натаниэль, услышав это, разъярился. Он схватил за шиворот приятеля:

-Так вот почему нас не принимал лес! Ты, идиот, молился?!- он хорошенько встряхнул Локвуда, да так, что у того клацнули зубы, а из руки выпал крест. Луна, освободившаяся от облачного плена, осветила своим сиянием его грани. Натаниэль, наклонившись, поднял крест с земли за цепь- и разразился громкими ругательствами:

-Да ты  совсем ополоумел?! Тащить сюда это?!  Я весь год ждал, а ты... Ты ведь сам вызвался! - он в сердцах зашвырнул крест в чашу и, развернувшись, зашагал по вновь появившейся тропе вперёд.

  Локвуд, прикинув, что выхода нет- нужно держаться вместе, заскулив как побитая собачонка, прытко побежал за ним. Эх, не влюбись он в хозяйскую дочку, которую отец отдает лишь за богатого- не плутал бы сейчас по этому жуткому лесу.

-Ты серьёзно?  - удивленный возглас Локвуда достиг Ната.

-Что? - бросил тот, не оборачиваясь.

-Вернуться назад- на недоуменный взгляд друга Локвуд добавил, уже не так уверенно- мне показалось, будто я слышал, что ты сказал " чтобы спастись, вернись назад".

-Это лес чудит- отрезал Нат. Вдруг невдалеке послышалось пение

   Натаниэль жестом приказал приятелю остановиться- пение становилось все громче. На поляне, куда вновь вывела их тропа, стояли, покачиваясь, три женские фигуры в белых одениях. Спутанные грязные волосы их были черны как ночь, старые лица покрыты огромными бороздами морщин.  Фигуры, словно сомнамбулы, раскачиваясь из стороны в сторону, пели ужасную песню- хвалу Темному Господину. В длинной костлявой руке одной из них поблескивало лезвие ножа, серебрясь в лунном свете. Вдруг послышался какой-то звук, похожий на писк животного. Локвуд, выглянув из-за спины Натаниэля, не сумел сдержать вскрика- на поляне, на большом черном валуне, лежал голый младенец. Локвуд было бросился вперед, сойдя с тропы - это же- невинное дитя, но был остановлен большой рукой кузнеца:

-Не сходи с тропы! Ты знаешь поверье-" сойдешь- смерть!" - зашипел он- мы ничем ему не поможем- тихо добавил кузнец.

Одна из фигур втянула крючковатым носом воздух:

-Здесь кто-то есть, я его чую!- каркающим голосом пролаяла она.

Две других фигуры тоже стали принюхиваться. Одна из них, повернув свое жуткое подобие лица, оскалила жёлтые полусгнившие зубы:

-Человек!- сморщившись выплюнула она, словно само это слово было ей омерзительно.

  Натаниэль и Локвуд, прижавшись друг к другу, едва дыша стояли на тропе, а чудовища уже приближались к ним, не видя, но чувствуя их близость. Одна из них ощерилась почти рядом с Натаниэлем, но вдруг тишину нарушил детский плач. Старухи, завывая, " Дитя", " Дитя", " Жертва", бросились к камню, забыв о поисках.

   Натаниэль и Локвуд припустили что есть мочи назад по тропе, а вслед им нёсся душераздирающий вопль младенца...

  Плутая уже некоторое время меж деревьев, они вышли к темным водам небольшого озера, спрятанного в самой чаще. На берегу сидел грустный юноша, одетый в дорогую вытканную белую рубаху и темные брюки. Поверх них он носил жилет, украшенный каменьями. Юноша вздрогнул, услышав их приближение.

"Значит, живой"- подумалось Натаниэлю- " Нечисть не может увидеть тех, кто на тропе".

-Ты кто такой? Как здесь? Тоже ищешь цветок- решился заговорить он с юношей. Тот, взьерошив свои густые каштановые волосы пятерней, слегка улыбнулся:

-Богатства хотите? - он подошел к друзьям, с интересом оглядывая их- Меня Милрадом кличут, ищу не цветок, но тоже ценность...

 - Кошель свой,  чтоль, ищешь? Или деву озерную, на все согласную - невпопад пошутил Локвуд, и тут же нервно рассмеялся своей глупой шутке.

 -Сокровище ищу- испытующе взглянул на них Милрад- вон оно, в воде поблескивает, да плавать не умею,  как достать.  И, будто в подтверждение его слов, на дне озера вспыхнул ярким колдовским светом размытый силуэт огромного сундука с золотыми монетами.

   Локвуд, ослеплённый богатством, что находилось на расстоянии вытянутой руки, уже в мыслях гулял свадьбу с Радицей! Вот он посмотрит на физиономию отца ее, своего хозяина, когда щеголем на четверке въедет в дом, щвырнет к его ногам кошели с золотом да потребует девушку замуж!

  Он, сбрасывая с себя на ходу рубаху, бросился к озеру, приговаривая на ходу, что лучше пловца, чем он, не сыскать. Натаниэль же, увидев, каким злорадным светом озарились глаза их нового знакомого, громко закричал " Стой!", но Локвуд уже слышал ничего, окрылённый мечтами о будущем богатстве.

Чертыхнувшись, Натаниэль  выскочил с тропы, кляня Локвуда на все лады, и в пару больших шагов догнал его, ухватив у самой кромки воды. Потащив отбивающегося Локвуда обратно, он мельком глянул на Милрада- тот изменился до неузнаваемости. Одежда грязными рваными клочьями свисала с тела, мокрая и покрытая тиной и ряской . Впалые глаза лихорадочно блестели. Лицо его приобрело синеватый оттенок, раздулось и опухло, словно он не один год лежал на дне реки ....Озеро! Точно! Он- утопленник! Да не просто утопленник- самоубийца! Души таких не принимает ни рай, ни ад, вот и ходят души эти  по земле, неприкаянные, вот и видят они людей, сами ни людьми, ни нечистью не являясь.  Для такого нет больше веселья, чем обречь на смерть ещё одну живую душу.

  Милрад лишь усмехнулся, не сходя с места:

-Догадался? Жаль, мне так одиноко здесь одному...

Он ещё долго провожал взглядом поспешивших убраться друзей, не делая ни единого шагу с берега.

 Локвуд, наспех натянув рубашку, принялся благодарить Натаниэля за спасение, но тот лишь отмахнулся. Нужно бросить все силы на поиски! Как только настанет предрассветный час, как запоют в деревнях за лесом петухи- так и скроется под землю цветок, до самой следующей ночи духов. Нужно спешить.

  -Бегите обратно, бегите!- Ната пробрало до дрожи, когда его же голосом духи начали стращать путников. Локвуд, казалось, не слышал. Ничего! Им не запугать его!

   Натаниэль шел по тропе, упрямо стиснув зубы- не зная, куда, не зная, что из себя на этот раз будет представлять цветок. Нет, вопреки легендам, он не горел дивным красным светом, наоборот- встреченный в прошлом году цветок был похож на простейший лесной ландыш, но Натаниэль, с которого тогда разом слетел весь хмель, будто почувствовал- это он! Крохотные белые лепестки его дрожали, словно от дуновения ветра. Хотя в лесу было до того спокойно, что Натаниэль вздрогнул- он осознал, что не слышит ни единого звука. Ни полуночного пения птиц, ни шелеста листвы в густой дубраве старого леса, ни отдаленного журчания крохотного ручейка, змейкой обвивающего тропу...

  Он первым услышал чудесное тихое пение- по тропе, навстречу им,  будто плыла  тонкая фигура в белом одеянии. При ближайшем рассмотрении она оказалась красивой молодой девой в длинном  сарафане, расшитом по подолу чудными лазоревыми цветами. Густая коса пшеничного цвета подрагивала в такт движениям за ее спиной. На нежной шейке блестел крохотный крестик на витой тоненькой цепочке. Девушка, устремив на Натаниэля свои голубые глаза, настороженно спросила:

-Доброй ночи, путники. Вы тоже ищете цветок?

  "Надо же, на тропе, с крестом и видит их! Значит, не нечисть"- Натаниэль облегчённо вздохнул, хоть и странно было это все- чтобы девка , ночью да одна ... Тихий вздох Локвуда, выглядывающего из-за его спины, только подтвердил это.

-А ты? Неужто ищешь сама? - Натаниэль  не поверил тому, что произнес вслух- какая девушка решится на такое?  Но девица, хитро подмигнув ему, улыбнулась:

-А то. Не одни вы богатства алчете.

И, уже серьезнее, добавила:

-Ладно, некогда лясы точить- дайте пройти?

Локвуд вновь ахнул- сойти с тропы?! Да ни за что!

Тут и Натаниэль призадумался- вроде, не нечисть, а с тропы сбить норовит. Но девушка вновь озадачила его:

-Ну, или вместе искать давайте? Не стойте столбами только, ночь на исходе!

Поскребя в затылке, Натаниэль кивнул.

-Мы вперёд идём, с той стороны мы искали. А ты...

 Красавица лишь нетерпеливо бросила:

-Значит, назад пойду!- и, развернувшись, зашагала туда, откуда пришла. Локвуд хотел было спросить, смотрела ли она там, но побоялся, что они вновь остановятся. Стоять было страшно- лес будто приближался к тебе, пытаясь ухватиться цепкими еловыми лапами за одежду, вытянуть из спасительной тропы ...

  Ветвистые деревья сцеплялись над их головами, закрывая единственное ночное светило, луну. Стало совсем темно, шли почти наощупь. Натаниэль почувствовал, что его дёрнул за рукав Локвуд. Он оглянулся назад, но, как ни силился увидеть лицо друга, в кромешной тьме ничего не разглядел. Он сжал рукой руку Локвуда, будто пытаясь передать ему немного храбрости. Да вот беда- у самого она была на исходе. Да и странная девица совсем исчезла далеко впереди....Одни в темном колдовском лесу, может быть, уже давно сошедшие с тропы...

-Я нашла его! Сюда! Скорей!- послышался звонкий девичий голос . Натаниэль, рванувший было вперед, вновь почувствовал руку Локвуда- тот без слов останавливал друга. А вдруг то- нечисть?

  Но выхода не было- не сидеть же им до утра, почти в обнимку, в самой чаще ...

  Чем ближе они подходили, тем ярче становился тот размывчато-красноватый цвет, пока наконец не превратился в удивительной красоты цветок. Рядом с ним стояла девушка, восхищённо глядя на него. Она кивнула путникам, шепотом добавив:

-Это он.

Аккуратно срезав цветок у самого корня, он спрятал его себе под рубаху, искоса глянув на девицу. Та, казалось, не возражала- ещё бы, не до споров сейчас, выйти бы живыми из лесу, да потом делить будут клады- весь год цветок будет их показывать, вести к ним.

Локвуд, мертвенно-бледный, молча поплелся следом за ними. Натаниэль даже повернулся узнать, хорошо ли приятель себя чувствует. Тот, безумным взглядом окинув их, нервно сглотнул слюну и молча кивнул в ответ. Его трясло мелкой дрожью.

  -Цветок крови требует- невпопад хмыкнув, ляпнула девица. Но объяснять не стала, просто шагая позади Натаниэля, который как Данко- освещал им путь.

  Недалеко показалась кромка леса- неужели? Сердце радостно заколотилось в груди- они дошли, спаслись!

   Почти у самой кромки, зияя пустыми глазницами покосившихся окон, стояла старая бревенчатая изба. Дверь, висевшая на одной петле, еле слышно поскрипывала.

  Натаниэль рванул вперёд , окрылённый успехом, и тут же почувствовал, как сердце будто сдавила огромная невидимая рука. Стало трудно дышать, пот ручьями заливал лицо. Едва держась на ногах, он недоуменно повернулся к спутникам. Девица вновь лишь хмыкнула в ответ, дёрнув русой головой:

-До утра из лесу с цветком не выйти. Как же вы искать шли, правил не зная?- круто повернувшись, она зашагала по направлению к хижине- тут переждем, до утра. Всяко спокойнее.

  Локвуд лишь, прислонившись к огромной сосне, стоял, весь дрожа, и молча смотрел вдаль, будто прокляв все на свете, будто мечтая оказаться дома, у огня, забыть все это колдовство как страшный сон.

Натаниэль, крякнув, подхватил почти обмякшего друга подмышки, и потащил к хижине.

    В ноздри ударил запах затхлости, сырости и ещё чего-то, о чем Нат даже боялся подумать. У правой стены стоял хромоногий комод, потрескавшийся от старости, ( им они подперли дверь, подвязав ее на пояс от рубахи Локвуда), в углу- небольшая,  покрытая густым слоем паутины кровать с полуистевшим покрывалом да сгнившими подушками,  рядом - пустой шкаф с запылившимися склянками,  в котором когда-то хозяин хижины хранил припасы да ещё огромный стол в середине. Когда убогий домишко озарил свет от волшебного цветка, что Натаниэль достал из-за пазухи, Локвуд, вздрогнув, мешком осел на пол, привалившись к стене.

Девица же, развязно облизнув губы, улыбнулась Нату:

-Дружок твой слабый совсем, умом-то не тронулся?

  Ната обидело такое высказывание о друге:

-Нормально с ним всё- зло бросил он, кладя цветок на стол. Затем, задумчиво поковыряв грязным пальцем подозрительно свежие бурые пятна, въевшиеся в древесину, добавил уже немного  спокойнее- сейчас посидит чуток, оклемается.

   -Локи, Локи...- тоненький детский голосок прорезал тишину. Локвуд вздрогнул, немного приходя в себя,- это был голос его маленького брата, Родарика. В пять лет тот утонул в пруду. Не было ни дня, чтобы Локвуд не корил себя за это- в тот день он должен был присматривать за братом, а сам пошел на сеновал, к разбитной дочке кожевенника....Малыш Родарик побежал следом, но Локвуд прогнал его, велев пока пойти на луг, а он догонит. Кто ж знал, что ребенок решит пойти на пруд.

   -Локи, впусти меня! Мне так страшно здесь! Локи! - детский голосок сорвался на визг, но Локвуд не мог открыть- он извивался, прижатый к полу сильным телом Ната- Впусти! Неужели ты убьешь меня ещё раз?!

   Вдруг все смолкло....

Время шло .

   В мутновато-грязном стекле возникали жуткие тени, то прося путников выйти наружу, то воя в унисон на странном наречии. Крестик, что по совету девицы, Нат положил у двери, сдерживал нечисть ( по крайне мере, было спокойнее так думать). Тропа совсем исчезла, их окна виднелась лишь кромка леса. Пару раз Наьу казалось, что он слышит голоса знакомых, родных. Даже голос почившей матушки взывал к нему:" Сынок, впусти меня. Мне так холодно здесь. Дай хоть разок  взглянуть на тебя". Кузнец лишь сильнее сжал зубы, зашептав слова молитвы. Локвуд сидел у стены,  с полубезумным видом глядя на девицу. Та лишь улыбалась в ответ на это.

-Заживем теперь- ее звонкий голос разбил тишину. Нат повернулся- девица, игриво теребя лепестки цвета, облизала свои полные губы- Ты вот что с богатством делать станешь?

  Нат не успел сказать, что сперва нужно дожить до утра, чтобы потом искать клады- жуткий стук в дверь заставил всю троицу вздрогнуть. Дверь заходила ходуном, старенький комод поскрипывал, не давая нечисти прорваться. Крестик на нем подпрыгивал от усилий извне, звякая цепочкой. Вдруг страшная полуистлевшая рука просунулась из приоткрытой двери, шаря по столу, она наткнулась на крестик- и округу огласил дикий вопль нечисти. На руке запузырился ожог... Дверь тут же захлопнулась, все стихло.

  Девица, с округлыми от ужаса глазами,  бросилась к Нату, он обнял ее, шепча слова утешения. Мелкая дрожь, пробежавшая по ее телу, заставила ее ещё крепче прильнуть к нему. Он почувствовал ее нежные округлости, и безумный  прилив желания окатил Натаниэля. Девушка, словно без слов поняв, горячо зашептала, целуя его:

-Мне так страшно, миленький. Мы можем не выжить....не дожить до утра.... Я ещё никогда не...И, возможно, уже не...Не дадут они нам вынести цветок....

   Её проворная маленькая ручка юркнула под его рубаху. Нат уже собрался было отстраниться, как вдруг взгляд его упал на ее голую ( и когда только она успела скинуть до талии свою рубаху?!) грудь с кремовыми пиками сосков...

   Мысль о том, что Локвуд может все видеть, мелькнула в сознании, и исчезла под дурманящий ароматом и нежностью девичьего тела. Девушка стонала, извиваясь в его объятиях:

-Еще, милый, ещё...

  Цветок волшебным теплым светом озарял сплетающиеся в страсти тела...

   Петушиный крик вдалеке разбудил Ната.  " Слава Богам, утро! Спасены!". Он с трудом разлепил глаза, и едва не закричал от ужаса- на кровати рядом с ним лежал голый труп старухи. Рядом с ней валялся истлевший сарафан с еле видной вышивкой по подолу, той самой... Седые волосы разметались по его сюртуку- тошнота подкатила к горлу, когда Нат вспомнил, как бросил на кровать этот самый сюртук, как дрожащими от желания пальцами расплетал девичью косу... Остекленевшие глаза старухи смотрели вверх, а на синих сморщенных губах словно застыла улыбка.

   Нат огляделся- Локвуд! Тот сидел, вжавшись в угол у комода. Волосы друга были белыми, лицо искажено ужасом....он был мертв. Наспех одевшись, Нат с отвращением вытащил свой сюртук из-под старухи. В него он завернет Локвуда да потащит к деревне, нужно же похоронить его по-человечески.

  Он уже склонился над окоченевшим другом, пытаясь положить того поудобнее, как вдруг руку обожгла адская боль. Нат недоуменно взглянул на нее- на ней пузырился огромный ожог. Нет! Не может быть! В сжатых руках Локвуда был его крестик- видно, перед смертью тот пытался спастись от ужаса в молитвах.

  Нат, трясясь, протянул руку к крестику- и вновь дикая боль. Ожог мгновенно разросся... Бросившись к куску старого зеркала на столе, Нат принялся вглядываться в него- ничего не изменилось. Лишь лицо было уставшее и измученное... Бросившись к двери, он с силой оттолкнул комод, выбежал из дома...и увидел, что вокруг - ночь. Тропа вновь тонкой змейкой уходила к кромке леса, по которой навстречу Нату  шагали...Они! Локвуд, Натаниэль и девица.

Майки

"-Все началось в пятницу. Пятница. День, когда с утра люди уже не хотят работать. Когда вечерами одинокие веселятся до утра, а семейные под крики детей , возящихся на ковре перед диваном, грустно переключают каналы или вяло переругиваются. Я не относился ни к тем, ни к другим- работу я потерял два месяца назад, а жену... жену я потерял ещё тогда, когда сквозь пальцы смотрел на ее ежевечерние занятия бачатой с Луисом, красивым знойным мексиканцем, что преподавал танцы в школе за пару кварталов от дома. Жена стала приходить все позже и позже, выдумывая разные предлоги. Ее визиты к подругам или в салон на выходных стали чаще. Ну а я? Я все больше увязал в пучине алкоголя и жалости к себе. Впрочем, не об этом- с Донной , так зовут...так звали мою жену, мы развелись полгода назад.

В эту пятницу я шел домой. День был дерьмовый- меня погнали с очередного собеседования, в глаза заявив, что мое лицо не вписывается, мать их, в имидж компании. Даже намекнули, что мне стоит отказаться от вредных привычек, считай, почти в открытую назвали алкоголиком. Будто моя морда должна быть из тех лощеных, что висят на каждом на дешёвом рекламном стенде с улыбкой слабоумного и лишь одному автору кажущимся смешным лозунгом навроде " Ещё есть яйца? Храни их в холодильниках " Веко" или " Пошли всю семью на...курорт" . На остаток стремительно таявших денег я купил ящичек пива и соленых крекеров. Неспешно шел по мосту, мысленно выбирая себе сериал на вечер. И вот уже выбор остановился между " Эш и кровавые мертвецы" и " Стен против зла", как тут в меня на всех парах влетел какой-то хлипкий тип.

-Прошу прощения- забормотал он. Я окинул мужика взглядом- выглядел он, надо сказать, неважнецки. Красные опухшие глаза- будто не спал уже несколько ночей, слипшиеся длинные волосы ( хотелось бы верить, что от недавно закончившегося дождя, а не немытые сотню лет), джинсовая куртка с красновато-бурыми пятнами и брюки цвета хаки, державшиеся на простой верёвке вместо ремня. Под курткой у мужчины было какое-то животное, издававшее странные кряхтящие звуки.

-Ничего- бросил я, не желая общаться с ещё одним неудачником рангом едва пониже моего. Я повернулся, пройдя пару десятков метров, как вдруг услышал всплеск воды. Мать твою! Шестерёнки в моей голове заработали с нереальной скоростью- я развернулся, бросившись обратно к месту столкновения. Но мужчины уже не было. По воде расходились едва заметные круги. Дрожащими руками я набрал 911, умоляя оператора выслать побыстрее бригаду. В ожидании я вертелся на месте как ужаленный, все больше осознавая, что от меня сейчас зависит человеческая жизнь. Наконец, самоедство или какая-то лучшая сторона человеческой натуры взяли верх- я снял куртку и ботинки и прыгнул в темные воды. Не жил человеком- так хоть умру героем. В последние секунды промелькнула мысль о том, что о моем героизме могут и не узнать. Просто найдут двоих утопленников вместо одного.

Я слегка разбил руки о воду. Ледяной холод сковал движения, едва очутился в реке. Не видно было совершенно ничего. Я нырнул несколько раз, но тут же осознал, насколько глупой вообще была затея. Вода будто из Ледовитого океана смыкалась над головой, проникая до самого сердца- просто физически ощущал, как замедлился пульс. Гребок, ещё гребок- тут бы себя спасти, самоубийцу мне явно уже не найти.

Послышался вой сирены, на мосту засветились яркие огни. Человеческие голоса сквозь толщу воды кричали друг другу " давай", " поднимай". Я каким-то странным чутьем понял, что речь идёт обо мне, а не о психе, что сиганул с моста. Отдавшись на волю, казалось, сотен рук, каких-то приспособлений, веревок, тащивших меня наверх, я зашелся в кашле.

Меня обследовали и опрашивали, опрашивали и обследовали." Нет, воды в лёгких нет"- " Сэр, скажите ещё раз, как выглядел тот мужчина?". " Страховка покроет лишь пару дней в больнице"- " Сэр, вы сами видели, что он прыгнул в воду?".

Ссутулившись, я сидел голым задом на больничной койке, в огромной, не по размеру, больничной ночнушке. Мои вещи были отданы в прачечную и получить их я мог лишь с утра- именно тогда я и поеду домой, и наплевать на рекомендации врачей.

Всю ночь мне не спалось- неужели этот псих утопил с собой и собаку? Кошку? А вдруг...Нет, даже не смей думать об этом, Френк ...Вдруг это был младенец?! Полиция и спасатели обследовали дно и берег, но так и никого не нашли. На меня, сперва принятого за героя, теперь смотрели с сочувствием- выпивоха, которому и по трезвости стало мерещиться всякое. А врачи так и вовсе - с осуждением, ведь им, да и спасателям с полицией, пришлось тратить силы на проверку моего бреда. Вот, собственно, и еще одна причина не задерживаться здесь, в больнице.

Я уже засыпал, как вдруг услышал какой-то звук- было похоже, что в окно царапается когтями большая птица. Неуклюже спустившись с кровати , прошептал босыми ногами к окну, открыв жалюзи, но лишь неясная тень мелькнула перед глазами, растворившись в свете фонарей.

Домой меня отпустили быстро и без проволочек- это, наверно, единственный плюс быть таким никому не нужным неудачником как я. Да еще и неудачником с социальной страховкой. В доме, привычно окинув взглядом " нужно уже, чёрт возьми, собраться и навести здесь уборку" валяющиеся на полу вещи и гору грязной посуды в раковине, приготовился было к просмотру телевизора- моему едва ли не единственному развлечению в последние полгода. Минутка грусти о пиве, что осталось на мосту- его уже, верно, выпили местные бездомные, вознося хвалы судьбе и Господу Богу за такой дар, и вот я уже щелкаю пультом.

Почти засыпая под свет старой напольной лампы и тягомотину, именуемую режиссером ужасами, я вдруг услышал странный звук. Очень похожий на тот, что послышался на мосту, из-под куртки того психопата. Кряхтение или сопение. Звук доносился с кухни- из мусорного ведра в шкафчике под раковиной. Крыса? Включив фонарик на телефоне, схватив швабру и баллончик дезодоранта- сперва дезориентирую эту тварь, обрызгав с лап до хвоста, а потом в дело пойдет швабра, подошёл ближе. Упрямая дверца никак не хотела подцепляться кончиком швабры. А ближе подойти я, к стыду своему, боялся. Накрутив себя парой фраз типа " ты же- не мудила, Френк! Будь мужиком" и " Ты что, собираешься платить херову тучу денег дезинсекторам?" , я с прытью гепарда рванул ручку на себя и отпрыгнул. Моему ошарашенному взгляду предстала невероятная картина- маленькое существо, размером примерно от запястья до локтя. Мутно-зеленоватого цвета, с несуразно большими головой и ушами, кривыми маленькими и тонкими ручками и ножками, оно испуганно пыталось укрыться от света фонаря, забившись в самый дальний угол. На дне ящика валялись ошмётки мусора- видно, пыталось найти еду. Странно, но при виде этого испуганного маленького чудовища у меня не возникло ни испуга, ни отвращения. Даже некое подобие жалости появилось, стоило мне заметить, как оно неуклюже длинными узловатыми пальцами с острыми когтями прикрывает глаза. Оно, черт побери, выглядело таким же одиноким и потерянным как и я. Два никому не нужных неудачника.

Выключив фонарик, я медленно направился к столу. Взяв оттуда пачку чипсов, так же медленно, что не напугать, раскрыл ее. Странный зверёк с интересом и лёгким испугом следил за моими действиями. Подойдя ближе, насколько это было возможно, аккуратно протянул ему открытый пакет. С осторожностью он заглянул внутрь. Взяв из пакета пару чипс, я положил их себе в рот и стал с преувеличенным удовольствием пережёвывать. Затем, видя, что чудовище все же заинтересовалось, но не решается подойти ближе, съел ещё пару. Протянув ему открытую пачку, ждал. Зверёк рывком хватил чипсы, сжав их в крошечной ладошке так сильно, что те превратились в труху. Видно было, как в недоумении округлились его большие, по-кошачьи жёлтые, глаза. Я еле сдерживал улыбку. Зверёк уже медленнее подошёл, по-моему, даже обнюхал пакет, а затем аккуратно взял одну чипсу и откусил кусочек. Ему понравилось. Рванув весь пакет, он вновь вжался в угол, будто боясь, что я могу все отнять. Но я терпеливо сидел, не двигаясь, наблюдая за странным гостем. А тот поглощал чипсы как голодный старшеклассник после пары стаканов спиртного на вечеринке.

Наконец, покончив с едой, он вновь взглянул на меня. Я медленно протянул ему ладонь, держа ее на весу. Пускай привыкнет, познакомится. Хоть внутри и изрядно потряхивало- сейчас отгрызет пальцы в честь знакомства да и всё. Но животное лишь втянуло воздух- на пальцах оставался запах чипсов. Убирать ладонь было уже поздно- спугну или разозлю. И вдруг само потянулось ко мне, своей крохотной ладошкой. Маленькая, сухая, она была чуть холоднее моей.

-Ну, вот и познакомились. Меня зовут Френк. А ты...Будешь Майком? А? Как тебе имечко?- спивающийся мужик среднего возраста и непонятная чупакабра. Кабаре " Неудачники": сегодня в нашей программе - дуэт " Френки и Майки", спешите приобрести билеты.

Майки оказался отличным приятелем, куда лучше многих двуногих, которых я знавал раньше. Весь день он обычно спал, а по ночам бодрствовал, развлекая меня то забавным недоумением при виде едва ли не каждой штуковины в доме- ванна, унитаз, микроволновка- все это вызывало непосредственный интерес любопытного Майки. На кухне среди " случайно" рассыпавшиеся муки видны были следы его маленьких лапок, один раз он хлебнул средства для мытья посуды- икая и пуская пузыри он носился по дому, повизгивая тоненьким голоском.

Ел Майки всё подряд, включая и отходы из мусорных баков у домов, куда пробирался частыми ночными вылазками ( я никак не мог отучить его от этого, хоть и кормить старался свежими и вкусными продуктами, подчас даже экономя на себе). Обожал сырое мясо, ну а я, выполнив пару заказов на ремонт по объявлению, как безумный папочка несся в мясной отдел супермаркета, чтобы порадовать своего малыша.

Иногда Майки будто большой лысый кот приносил мышей- несколько раз я обнаруживал их хладные трупики на крыльце по утрам. По ночам забирался на кровать, устраиваясь в ногах, возился и сопел, иногда засыпая вместе со мной.

Наше холостяцкое единение разрушил телефонный звонок с утра- Донна. Она опять выражала недовольство тем, что я не вовремя погашаю свой долг перед ней- дом по соглашению оставался мне, а квартира в центре и автомобиль -ей. Я же должен был уплатить бывшей жене за дом почти половину стоимости. И вот такие ее звонки в последнее время становились все чаще- как позже узнал из рассказаного ей в порыве откровенности, Луис планомерно начал к перевозить к новообретенной второй половинке всю свою мексиканскую семью. Включая и его красивую двоюродную сестру, которая собралась учиться ...." Она так странно смотрит на моего Лу"- едва ли не рыдала в трубку Донна, женским чутьем почувствовавшая соперницу. Но следом опять пошли упрёки и требования оплатить долг, ведь ей нужно ухаживать за собой, возраст! Она старше Луиса на добрый десяток лет. А его кузины- так и вовсе.

-Донна, мать твою! Я делаю всё, что могу!- я бросил трубку о стену. Так поедать мозг, как это умеет Донна, не смог бы даже самый заправский зомби.

Послышался сдавленный писк- Майки. Бедняга испугался моего крика- он никогда не слышал, чтобы я повышал голос. Потратив почти полчаса на поиски по всему дому, я нашел его под кроватью в гостевой спальне.

-Майки, малыш, прости меня. Прости- уговаривая его как ребенка, я едва сам не плакал. Такой жалостливое выглядела его съежившаяся под пыльной старой кроватью фигурка.

Осмелившись, я даже стал выходить на улицу с Майки днём, надевая на него смешные собачьи костюмы. Правда, держал всегда на руках- вдруг кто-то снимет его на телефон, а дальше- вопрос времени, когда к нам начнут стучаться толпы журналистов и учёных, обуреваемых желанием узнать, что же из себя представляет мой питомец.

-Френк! Эй, Френк! Я с тобой говорю, ты куда?! Ты что, убегаешь?!- этот голос я узнал бы из тысячи. Донна! Вылезая их своего пикапа, она почти бежала ко мне.

-Френк, черт побери! Я звонила тебе всю неделю, но ты не берешь трубку! Ты знаешь, что сказал мой адвокат?! Если ты не соблюдаешь условия соглашения, то я могу...

Я стоял, пытаясь сообразить, как обогнуть ее огромную фигуру. Майки под моей кофтой заметно нервничал, царапая своими острыми когтями друг о друга. Донна услышала этот скрежет:

-Что у тебя там?!- она заглянула мне за пазуху- Чтооо?!- ее накрашенный яркой помадой рот искривился в отвращении- ты купил себе собаку?! Поверить не могу! Френк, о чем ты думал?! Купил себе какого-то пса, да ещё и такого! На деньги, что должен...

-Донна, иди нахер!- не выдержал я. Выждав момент, я оттеснил ее с дороги, почти вопваввщись в дом. Закрыв дверь, бросился наверх- я был на грани преступления. Убийство бывшей жены не оправдаешь фразой " она была знатной стервой, ваша честь".

" Чертов ублюдок! Да я, если хочешь знать, изменяла тебе с самого начала! Ты - не мужик вообще! Ты- дерьмо!"- ещё какое-то время Донна бегала вокруг дома, стуча по стенам и пытаясь вскрыть заднюю дверь. Затем ее шаги на крыльце стихли, а вскоре стал слышен шум отъезжающего авто.

Майки улёгся на снятом с него комбинезоне, затравленно поглядывая на меня. Я лишь развел руками:

-Прости, малыш. Я постараюсь, чтобы она больше не приходила...

Но где взять на это деньги? Сквозь зубы чертыхнулся.

-Пойдем, накормлю тебя?

Майки засеменил за мной.

В эту ночь я прикончил весь месячный запас пива, впервые уснув как убитый. Забыв даже ежевечерний ритуал- оставить заднюю дверь приоткрытой для Майки.

Утро, как и предполагалось, встретил с таблеткой аспирина. В мозгу словно маленькая цирковая обезьянка сидела и била в литавры- бом, бом, бом! Войдя на кухню, потянулся за стаканом - и едва не упал. На столе лежала ...голова! Господи Иисусе! Голова моей бывшей жены! Запекшаяся кровь покрывала все лицо, остекленевшие глаза были в ужасе раскрыты. Рот искривился в жуткой поллулыбке- полукрике. Рваные края ран на шее ...Такое ощущение, что голову отгрызли. Едва сдерживая тошноту, я подошёл ближе- на месте языка зияла огромная темно- бурая дыра. Нет, это не может быть правдой! Алкоголь сыграл с моим и так уже больным мозгом злую шутку. Но едва коснувшись кончиком пальца одутловатого лица, убедился, что все реально . Бросившись к раковине, я выблевал остатки пива и желчь.

Твою мать! На моём столе отрезанная, нет, отгрызенная кем-то голова моей бывшей жены! Мозг заработал с нереальной скоростью- доигрался. Неужели это сделал я? И ничего сейчас не помню. Окинул себя быстрым взглядом- ни капли крови, ни следов борьбы ( в Донна и по массе превосходила меня в разы, да и ее характер попросту не дал бы ей сдаться без боя). "И как ...Неужели я отгрыз...."- от одной этой мысли тошнота вновь подкатила к горлу.

Как в тумане прошел к дверям- закрыты, обе. Позади себя услышал сопение- Майки. Стало страшно- вдруг сейчас обернусь, а там он, на последнем издыхании. Вдруг я и его.... Только не это, Господи! Майки стоит ста таких бывших жён!

Но Майки был живее всех живых- скаля свои острые мелкие зубки, он протягивал мне... человеческий язык. Боже, это он! Донна, ты ведь знала, что твой язык не доведет до добра. Двумя пальцами забрав мерзкое подношение, уничтожил его в измельчителе раковины. С головой было сложнее- закопанные на заднем дворе супруги и члены семьи стали уже притчей во языцах у полиции и ФБР. Значит, ночью предстоит вылазка. А пока...Пока нужно куда-то спрятать голову, чтобы полицейские собаки не нашли ее по запаху ( в моем воспаленном разуме ФБР и полиция уже вламывались ко мне с ордером на обыск и тучей злейших служебных собак).

Как ни странно, в этот день мне даже не позвонили. Ночью я выбрался в лесной массив неподалеку ( к огромной радости Майки, который, повизгивая, бежал на четвереньках по влажной траве следом за мой), и захоронил четверть тела Донны, даже прочитав некое подобие молитвы. На душе даже стало легче- бывшая супруга, признаться, знатно отравляла мне жизнь.

Полиция приехала через два дня. С порога было видно, что их визит- только формальность. Меня опросили, и я сказал правду- когда видел Донну в последний раз. Это подтвердили и камеры наблюдения. По секрету один из копов шепнул мне, что подозревают ее нового мужа. Я не стал переигрывать и ужасаться, либо рыдать, показывая, как велика моя потеря. Скорее всего, это тоже явилось одной из причин, почему следствие не включило меня в список подозреваемых.

Наша с Майки жизнь временно устаканилась, даже почти осязаемое нечто, сродни райской идиллии, поселилось в нашем доме. Днем я брал случайные заказы, а Майки спал в чулане, где я оборудовал для него спальное место. Мелкий засранец наотрез отказывался спать где-либо ещё, ну а мне это было и на руку- вздумай полиция явиться еще раз, Майки не был бы обнаружен. Вечерами же он с радостным визгом прыгал прямо на меня, облизывая своим шершавым язычком мое лицо. Подлиза ожидал мяса, которое я исправно приносил каждый вечер. Но все равно такое проявление чувств пару раз даже вышибало скупую слезу.

Бодрствовал Майки больше ночами, но когда в неделе выдавались деньки, свободные от заказов, Майки как влюбленная старшекурсница трогательно старался не спать. Мы выбирались на прогулки, правда, большей частью позади домов или за парком- даже пара смешных собачьих костюмов, за которые я выдожил 100 зелёных в небольшом зоомагазине на углу, не смогли бы обмануть даже не особо внимательного прохожего.

Вот и сегодня мы возвращались с одной из таких прогулок. Майки, спиной вперёд, сидел у меня на руках, весь перемазанный в мороженом-оказывается, мой мини-монстр- тот ещё сластёна.

-Майки, Майки, ну что ты делаешь?- с умилением возмущался я, словно мамочка - на непослушного, но такого любимого и забавного ребенка, глядя на то, как Майки пытается слизывать капли лакомства со своей одежды.

Вдруг руку выше локтя обожгло болью:

-Гляди, куда прешь, педрила!- раскатистый мужской голос недовольно прозвенел над ухом. Я поднял взгляд - огромный бородатый мужик лет сорока нависал надо мной. Грязновато -белая футболка сверху прикрытая кожаной жилеткой с обрезанными рукавами и потрескавшимися на сгибах кожаными черными брюками выдавали в нём то ли байкера, то ли стареющего поклонника хеви-металл. Сплюнув на землю, бородач с вызовом уставился на меня. Его здоровые волосатые руки нервно сжимались в кулаки, словно он уже дрался со мной в мыслях.

На секунду я замер в нерешительности. Френк Стивенс никому не спускал оскорблений. Но Майки...Сама мысль о том, что его раскроют, заберут для опытов или...Нет!

-Извините- тихо буркнул я в ответ, втянув голову в шею и лишь крепче прижав к себе испуганно пискнувшего Майки.

Бородач с каким-то разочарованием окинул меня взглядом, его мясистая ладонь с перстнем в виде головы льва взметнулась к моему плечу еще раз:

-Еще раз увижу тебя здесь- урою! - он вновь больно ударил меня в плечо, но я лишь прикрыл оскалившего зубы Майки собой- и псины твоей касается!

Оттолкнув меня, он зашагал на парковку, где его ожидали несколько друзей- такие же здоровяки в коже, стоявшие у мотоциклов. Я поспешил убраться, а в спину летело " Да остынь, Дон! Зачем ты вообще с этим педиком связался? ".

Дома я первым делом успокоил переполошившегося Майки. Тот, словно ребенок, тянулся ко мне, вжимаясь в грудь всю дорогу. Существуют же в мире разные уроды! Такой замечательный день оказался испоганен, мать его!

Майки приходил в себя в чулане- в один присест он проглотил новую порцию мороженого из старой коробки, что я нашел в морозилке, а теперь слушал какой-то радиоспектакль, лежа на собачьей подстилке. А я направился к себе, тут же привалившись в глубокий, без сновидений, сон.

Проснувшись утром, я едва не заорал от ужаса- на соседней подушке лежала ....человеческая рука! Да не просто рука- огромная волосатая пятерня с кольцом на среднем пальце в виде головы льва. Края , у запястья, были неровными, покрытыми запекшейся кровью. Подушка под ней пропиталась кровью насквозь....Майки! Как ошпаренный вскочив с кровати, я набросил одеяло на это жуткое подношение моего питомца. Как...как он это делает? Как он нашел его? Чутье? Нюх?! Неужели, на столько километров вокруг- неизвестно, куда двинули эти немытые байкеры, едва мы ушли от стоянки. Это что-то сверхъестественное.

Словно безумный я зашелся в диком беззвучном смехе- у меня дома непонятное существо, что убило уже двоих, а все, что меня волнует- как оно находит их? Бред, по-моему, я начинаю тихо сходить с ума. Соберись, Френк! Нужно избавиться от всего, что чертов Майки натаскал ночью- мороз прошёл по коже от осознания, какие еще сюрпризы этот маленький зеленый маньяк-расчленитель мог раскидать по всему дому. Черт, Френк! Быстрее! Быстрее!

Других частей тела я найти не смог. От кисти избавился с помощью измельчителя, правда, в первый раз по незнанию не отвернулся- получил порцию крови прямо в лицо, тут же блеванул...Но дальше дело пошло быстрее. Кольцо выкинул в местный пруд неподалеку, а постельное белье сжёг в баке с отходами.

Френки недовольно морщился, когда я доставал его из кладовки:

-Нельзя! Убивать! Людей!- внушал я маленькому подлецу- Нельзя! - он лишь испуганно щурился, пытаясь закрыться от яркого света. Моё сердце невольно сжалось от жалости- трогательный, крохотный, даже острые когти не портили его, а наоборот, придавали всей его фигуре детскости. Словно были непосильной ношей для такого маленького тельца, волочились они по полу, когда он, обессилев, опустил лапки вниз.

-Прости, прости меня, Майки- я едва не зарыдал, прижимая его к себе. Кто здесь больной ублюдок - так это я! Майки- единственный, кому я дорог, кто за меня заступился. А в ответ...

-Пойдем, малыш, пойдем. Я устрою тебя спать, пойдем- глаза защипало от слез, когда я на руках внёс его обратно в чулан, настроив на приёмнике его любимую волну. Майки, свернувшись на лежанке словно кот , стал мерно дышать - засыпает. Я сидел, легонько поглаживая его чуть влажную голову, прислонившись спиной к стене.

Вот так вот! Никогда бы не подумал, что подобное может произойти со мной. И выхода не виделось никакого- разве что свести общение с людьми совсем к минимуму. Майки, как оказалось, болезненно реагировал на то, что его хозяина задевали. Но как быть с теми, кто сам напросится? Как этот байкер? Может, перестать выходить с Майки днём? Пускай спит. А уж ночью будем отрываться как два безумца? Я усмехнулся - ага, гулять вдоль спящих домов туда-обратно- вот уж безударное веселье. Майки вздрогнул во сне, тоненько запищав- моему маленькому чудовищу тоже снятся кошмары? Скрючившись в три погибели, прилёг рядом, обняв его одной рукой. Ноздри Майки затрепетали, но глаз он не открыл- только втянул носом мой запах и обмяк, расслабившись. Значит, тоже чувствует себя в безопасности рядом со мной.

****

-Нравится?- я вздрогнул, выронив из рук отвертку. Наглая пухленькая рыжая девица в коротких шортах и вытянутой синей футболке, уставилась на меня через зеркало, пока я делал вид, что чиню приставку, а сам невольно любовался на ее формы. Люблю таких- не толстая, не худая, есть за что подержаться.

Я отвернулся, продолжив работу, а девица все крутилась перед зеркалом, заставляя меня потеть от нервного возбуждения.

Откуда-то с верхнего этажа послышался детский плач, а затем недовольный женский голос прокричал:

-Лорна, черт бы тебя побрал! Ты будешь заниматься ребенком сегодня?!

Девица скривилась, будто ей предлагали нечто весьма противное, и крикнув " иду, ма", подмигнула мне, направившись к лестнице. Честно, я старался не смотреть, как виляет ее пухлый зад, когда она поднимается по ступенькам, но то ли голодная диета, на которую меня подсадила Донна, заставив меня разочароваться в женском поле, то ли моя тотальная нищета, что не позволяла мне охмурять дамочек свиданиями и подарками, вынудили меня едва ли не пускать слюни ей вслед.

Только сейчас я осознал, каким затворником, почти отшельником, стал с Майки.

-Эта девчонка с ума меня сведет- проскрежетал над ухом недовольный голос. Полная старая женщина в очках с толстыми линзами протягивала мне деньги за выполненную работу. Кивнув, я не знал, что ответить, да и требуется ли ответ вообще.

-Спасибо, мэм- буркнул, складывая инструменты.

-Она ведь не была такой- и в колледж могла бы поступить, и стипендию получать - продолжала вздыхать женщина, не обращая на мои сборы никакого внимания - если бы не её эта тяга к вечеринкам и выпивке...Вот и ребенка сделала, а растить кому? Мне? Отцу? У него и так артрит, а тут ещё....

Бросив короткое " всего доброго", я спасся от потока ее жалобных излияний, миновав длинный коридор.

Решив купить себе пива, а Майки мяса, зашел в круглоауточный по пути. Когда расплачивался на кассе, из смятых купюр с нескольких заказов выпал белый клочок бумаги. Развернув его я прочёл "235-67-58 Лорна". Как он оказался здесь? Может, это сама Лорна постаралась? "Да нет, видно, попал по ошибке"- тут же отреагировал внутренний голос- " зачем кому-то давать номер такому неудачнику как ты?". А вдруг это- её мамаша? Неспроста ведь она расписалась передо мной- может, ищет нового мужа своей дочурке? Хотя, я сомневаюсь, что у неё был "старый". Ладно, не мои это проблемы вообще.

На следущий же день я набрал Лорне. Да, лист с номером я не выкинул, а, сложив вдвое, убрал в карман. Да, и всю ночь я вроде был с Майки, прогуливаясь по обычному нашему с ним маршруту, но в голове шла битва " стоит позвонить " с " какого черта, Френк?!".

-Алло- протянул заспанный голос Лорны.

-Я....эмммм...я вчера чинил у вас...Я тот, который чинил...- красноречие никогда не было одной из моих сильных сторон, вот и сейчас я успешно облажался- Я хотел сказать, что не поэтому звоню, а потому что номер... нашел номер...

В трубке раздался тихий смех, заставивший меня в смущении замолчать.

-Не волнуйся, это я подложила ма номер- ее хрипловатый со сна голос заставлял электрические импульсы пробегать по моему телу- Ты сегодня вечером свободен?

-Я? Да, свободен. Я вообще всегда свободен - попытался шутливо намекнуть ей на то, что давно уже один, но лишь опять облажался- Я в смысле, что ...ну, не встречаюсь ни с кем...вернее, с тобьй вот встречаюсь сегодня ...- ну вот, сейчас она сочтет меня имбецилом или больным и вежливо попрощается.

-Да я поняла- снова засмеялась она в ответ- ты ведь один живешь?

-Я? Да, один- краем глаза покосился я на чулан, где отдыхал Майки

-Окей, тогда продиктуй адрес? Могу быть около семи, устроит?

-Эммм...да- эта девушка определённо привыкла брать быка за рога- да, устроит.

-Ну и отлично. Но такси на тебе, идёт?

-Идет - я даже и не знал, на что мы сейчас договариваемся. Свидание? Стоит приготовить что-то? Или заказать? Где расположится? Или это просто встреча? Но тогда почему у меня...Лорна не вписывалась ни в один из ранее известных мне женских типажей.

-Эй, ты там уснул, чтоли? - в ее голосе прорезалось возмущение - адрес.

И я бросился его диктовать.

Лорна прибыла вовремя. Едва я расплатился с таксистом и вошёл за ней следом в дом, как она, повернувшись, тут же набросилась на меня. Ее поцелуй едва ли нес хоть каплю нежности- она, словно изголодавшийся по пище путник, попавший на чудесный пир, старалась не терять ни минуты времени даром.

-Где у тебя спальня?- выдохнула она в мои губы, лаская рукой член через ткань брюк. Я лишь неопределенно кивнул головой в сторону, слегка ошалевший от такого напора.

Лорна, вытащив из своей сумочки упаковку презервативов, помахала ей, словно трофеем, в воздухе:

-Пойдем.

Пару мгновений я, мысленно метаясь между остатками галантности и охватившим все тело желанием, растерянно переводил взгляд с неё на гостиную, где уже горели свечи, и был накрыт столик на двоих. Даже Майки, предусмотрительно выгулянный мною днём, сейчас заперт в чулане. Как бы я ни любил этого маленького засранца, но мужские особенности организма нужно удовлетворять.

Лорна, перехватив мой взгляд, тихо засмеялась своим удивительным чувственным смехом:

-Это потом. У меня не так много времени- ма будет очень злиться, если я не вернусь до одиннадцати- рыжая грива взметнулась огненной волной, когда Лорна, оказавшись в спальне, тут же крутанулась ко мне, снимая с себя кофту.

Проклятье! Она...совершенна. Словно неизвестный скульптор вовсю трудился, не покладая рук, день и ночь, чтобы создать это совершенство. Неужели кто-то мог добровольно оставить это великолепие? Пухлая, но крепко сбитая. С умопомрачительной талией, которую, зачем-то, скрывала мешковатой одеждой, большой кремовой грудью с острыми розовыми сосками и россыпью веснушек, которые хотелось слизать языком с её кожи, пышными бедрами...Я замер как школьник, в нерешительности.

-Время- хихикнула Лорна, прижимаясь ко мне. Жарко выдохнув мне в губы, она принялась ласкать меня. Опыт у неё, определенно, был весьма недурственным. Либо я так обезумел без женской ласки, что едва не кончил в штаны от одних ее прикосновений.

А дальше? Дальше был безудержный секс-марафон. Эта девчонка выжала из меня все соки.

-Мне пора, Фредди-зашевелилась она, лёжа на моем плече.

-Я Френк- чёрт! Мы будто поменялись ролями. Эта девица трахнула меня, а теперь даже не помнит моего имени. И, кажется, собирается свалить и забить на меня? Или мы ещё встретимся? А долбаный ужин?

-Ты же... мы ещё встретимся- мой умоляющий тон был противен самому. Лорна, вынырнув из горловины кофты, кивнула, на мой взгляд, излишне быстро:

-Да, конечно. Я наберу завтра.

Но она не набрала. Не завтра, не через неделю. Я как одурелый нарезал круги у дома, боясь сорваться и примчаться к дому её предков- так только проблемы ей устрою. А вот версия " скажи, что забыл что-то из своих вещей" казалась все более подходящей. Да и Майки, видя моё бесцельно слоняющееся по дому тело, приуныл вместе со мной- мало ел, хандрил, больше не веселил меня своими ужимками или выходками на прогулке. Нет, нужно однозначно встретиться с этой девицей. И решить всё. Пускай она в глаза скажет мне, что я - развлечение на ночь. Да, пойду путем любой девицы из клуба, что за страстный секс и утреннний минет вкупе с завтраком рассчитывает едва ли не на свадьбу.

Когда я приехал к дому Лорны, то первым делом отметил две полицейские машины, что стояли поотдаль. А чуть позже и двое полицейских- полная женщина средних лет и высокий темнокожий мужчина, вышли из дома, куда я направлялся. Притавшись, вжал голову в плечи, пригнувшись на водительском сидении. Благо, мой старый бьюик я припарковал немного дальше дома.

-Вы ведь найдете её, офицер- послышался голос матери Лорны, а затем и она вышла из дверей, с малышом на руках. Глаза женщины были красными от слёз.

Полицейский, обернувшись, взглянул на нее с сочувствием. Помедлив некоторое время, он ответил:

-Прошу прощения, мэм, но, судя по тому количеству крови...- даже с такого расстояния я увидел, как исказилось в ужасе лицо матери- и другим...- он слегка растерялся, бросив взгляд на коллегу. Та лишь развела руками, покачав головой - другими следами борьбы, она вряд ли жива. Тот, кто похитил ее, должно быть... Начал расчленять её...- тут верзила, получив удар в бок от напарницы, виновато умолк. А вот мать Лорны наоборот - зашлась в истерическом плаче, изрядно напугав малыша, к которому уже бросилась полицейская.

Я завёл мотор, ничего так не желая, как убраться отсюда. Что, мать твою, происходит?! Что?!

На ум пришла ужасающая в своей откровенности мысль... Не может быть! Боже, прошу, только не это.

-Майки, скажи, малыш, это ведь не ты?- отчаянно взывал я к трясущемуся от яркого света питомцу. Худенькие лапки безвольными плетьми повисли вдоль тела, когда я легонько встряхнул его:

-Ну, отвечай?!- не знаю, чего я ожидал, но ответ я прочёл в его глазах. Это был он. Господи, что происходит?! Что происходит!!!

Обессиленно опустившись на пол, я выпустил из рук Майки, который тут же отбежал в угол, затравленно взирая на меня. Завыв в голос, заставил его испуганно вздрогнуть...

Общение я прекратил со всеми разом, но все равно под острые когти Майки попали ещё разносчик пиццы, что упорно желал вернуть мне лично часть слишком больших чаевых, оставленных мною на крыльце под камнем, пожилой выпивоха, что, увидев меня, решил пересказать незнакомцу всю историю своей жизни, тем самым заставив Майки ревновать и подписав себе смертный приговор, и продавщица из круглосуточного, что неосмотрительно заигрывала с каждым посетителем в возрасте от 18 до 60...

И тогда я решился. Майки должен был умереть..."

-То есть, - молодая темноволосая девушка в белом халате с бейджем " Доктор Ребекка Роббинсон", устало протирала очки, глядя на мужчину в смирительной рубашке, сидящего в кресле напротив неё- вы хотите сказать, что включили газ для того, чтобы убить Майки?

-Да, доктор. Именно так- потухший взгляд пациента не располагал к дальнейшему диалогу.

-И? Удалось вам это?- она отчаянно пыталась найти ниточку, чтобы расшевелить пациента, достучаться до его сознания, что отказывалось воспринимать его ужасающие преступления, списывая их на выдуманного монстра.

Глядя в одну точку, пациент молчал. Спустя несколько минут он хрипло бросил:

-Не знаю, думаю, что мне...

Но услышать, что он думал, не удалось- пожарная сигнализация противно и громко заверещала, призывая всех покинуть здание.

- Не волнуйтесь, это, скорее всего, сбой- сказала Ребекка, вернувшись из холла - задымления нет, охрана тоже ничего не нашла. Сигнал отключили, все хорошо.

-Нет, доктор,- впервые за всё время их общения взгляд пациента стал осмысленным- это он, он- лихародочно пытаясь избавиться от пут, Френк вскочил, напугав доктора - вы должны меня освободить, должны! Только я смогу совладать с ним, успокоить. Прошу вас, доктор....

-Френк, это невозможно. И его не существует. Чем скорее вы это примете- тем скорее излечитесь, ведь так, Френк?

И тут доктор извлекла кипу фотографий из ящика стола:

-Вот, это вы на камерах наблюдения. В момент исчезновения Лорны Стиллерс вы были у ее дома. Фрагменты ее ДНК найдены на сиденьях вашей машины. А это вы с Бенжамином Уайаттом, помните мужчину из парка? Вас засняла камера на выходе, в 4.15...Кортни Мозес, продавщица - вы провожали её после смены, вас запомнил охранник...

Упав с кресла на пол, Френк закричал :" Не было....не было... этого ничего не было, это не я! Не я! Не я!"

- Доктор Робинсон?- появившиеся в дверях санитары ожидали приказаний.

-Уведите. Галоперидол и ксанекс, дозу снизить до 0.55- отвернувшись к окну, Ребекка потерла ноющие виски . Опять поражение. Опять! Как только они доходят до той черты, что освободит сознание, как Френк опять укрывается за этим проклятым выдуманным питомцем- убийцей, отказываясь принимать реальность, в которой он - маньяк -психопат.

"Нет, нужно признавать его невменяемым, не поддающимся лечению"- сдалась доктор по пути из здания к парковке

Уже садясь в машину, Ребекка вдруг заметила странные следы на светлой обивке сидений, словно маленькие ноги с длинными пальцами ...

Выпуск СНН:

" Серийный маньяк Френк Крамер бежал из лечебницы Святого Николая ночью в эту субботу. Кровавый убийца расправился с персоналом - все, кто дежурил этой ночью, включая его лечащего доктора, Реббеку Робинсон, мертвы.

Если вы увидете этого человека, звоните 911- он очень опасен "...

Хортлаки

-Сенан-Паша, наши лазутчики ...- молодой смуглокожий темноволосый мужчина, одетый в плотные шальвары и кафтан из зеленой парчи, стоял, опустив голову и преклонив колени. Мужчина явно нервничал, сжимая одной рукой ятаган на поясе:

- Они мертвы. Все мертвы...Это всё хортлаки, хортлаки*! - против воли вырвался рыдающий хрип из его груди.

Высокого роста полный седой старик, нетерпеливо махнув рукой слугам, что раскладывали на низеньком столике еду, внимательно всматривался в горизонт, ожидая, пока те покинут шатёр :

-Керим, скажи, сколько ты служишь нашему господину?- звенящим от гнева голосом обратился к коленопреклонному воину.

Молодой мужчина с заметной дрожью в голосе отвечал:

-Пятнадцать лет я служу господину султану, да будет жизнь его длинной, а путь светлым, да благословит его Пророк.

-За это время ты хоть раз посмел предать его интересы? Или осмелиться подвергнуть дело его риску? - словно охотничий пес, вцепившийся в добычу, Сенан-паша хлестал словами Керима .

Керим, вздрогнув, лишь согнулся ниже, тихо прошептав ' нет'.

Сенан-паша вдруг громко, раскатисто зарычал:

-Так почему ты сейчас позволяешь глупым россказням вносить смуту в ряды наших воинов?! Почему сам трясешься словно юная невольница на рынке?! Что такое эти их невежественные сказки против воли нашего Господа?!

-Но ...они в крепости уже год ...У них нет ни воды, ни еды...а наши люди... - начал было Керим, но тут же отшатнулся, вскрикнув от удара. Сенан-паша, потирая ладонь, злобно бросил:

-Значит, у нас есть предатели. Вот и всё! - внезапно рассвирепев, пнул ногой Керима- Пошел вон! И если я узнаю, что ты поделился своими мыслями хоть с одним воином- я лично казню тебя! Лично!

Керим, раболепно кланяясь, попятился из палатки. Едва полог закрылся за ним, как Сенан-паша устало опустился на походную кровать. Он был бледен, руки его слегка дрожали. Вознося всю ночь молитвы Всевышнему, он просил избавить их от того зла, что обитало в крепости.

****

-Князь Милош- гонец держал перед собой свиток- турки движутся к нам , войско около десяти тысяч. Четыре деревни уже захвачены- голос его дрогнул- все жители.... Мужчины погибли....А женщины и девицы... - запыхавшийся гонец сглотнул вязкую слюну, сделав неопределенный жест рукой в сторону. Все присутствующие, однако же, поняли судьбу несчастных, что была ничем не лучше смерти. Мужчины опустили глаза, ходя желваками- каждый сейчас представлял мать, жену или сестру в плену у нехристей, как называли здесь турецких захватчиков. Каждый понимал, какой тяжелейший выбор ждет его, если врагу удастся взять крепость...

-Василика, возьми Домницу и женщин, уведи их- коротко приказал сестре господарь, однако же не удержавшийся от ласковой улыбки молодой жене, что была на сносях. Тихая кроткая Домница с глазами испуганной лани, неуклюже, из-за ставшего огромным для ее тоненькой фигурки, живота, поклонилась в ответ, позволив Василике себя увести. Две придворные дамы последовали за ними, сурово сдвинув брови, словно не одобряя такую мужскую скрытность в тяжелые для всех времена. И было отчего - говорили, что султан велел щадить всех молодых мужчин , кто перейдет в мусульманство и принесёт ему клятву верности. А вот женщин ждала иная доля. Пугающая. Мучительная. Многих матерей разлучали с детьми, продавая или даря их как невольниц, наложниц или одалисок. И это- лишь тех, кому, как говорили сами турки, очень повезло...

Как только за женщинами закрылись тяжелые дубовые двери, мужчины собрались у стола в центре тронного зала, молчаливо глядя на карту.

-Они наступают с востока, нам стоит попросить помощи у Западных земель- начал коренастый военноначальник, сверля глазами отметки на полотне.

-В Западных землях никто не придет на помощь, даже зная, что они будут следующими - возразил ему один из придворных, нервно теребя расшитый каменьями манжет.

-Тогда князь Вэзилику или наместник Штефан? - с надеждой взглянул в глаза господарю военноначальник, вызвав тихие смешки и едва слышные укоры в трусости у придворных- если мы встретим их вот здесь, заблокировав у гор,- он ткнул мясистым пальцем в место на карте- то сможем одержать победу. Даже числом.

-Вэзилику? Штефан? Эти сластолюбцы, погрязшие в роскоши? - презрительно поморщился князь- ты знаешь, что из себя представляет их армия? Несколько оборванцев да разбойников, годных лишь на то, чтобы усмирять недовольных их алчностью полуголодных крестьян. Против обученных воинов они падут в первой же схватке.

Все дружно закивали головами, поддерживая слова князя.

Повисла тишина.

Молодой князь нервно взъерошил светлые волосы, бросив косой взгляд на советника.

-Ну, что ты скажешь, Димитру?

Низенький полноватый советник, чьи глаза хитро забегали при виде растерянности правителя, тут же начал:

-Я говорил и буду говорить, мой господарь, нужно дать клятву верности султану. Только так спасёмся- он обвел взглядом присутствующих, словно убеждался, возымели ли его слова действие- только так... иначе нас всех ждёт смерть - почти довольно добавил, видя, наслаждаясь произведённым впечатлением, открыто любуясь, как побледнели и вытянулись лица у многих.

-Не слушайте его, господарь,- раздался спокойный, уверенный в себе мужской голос. Все мужчины, что присутствовали сейчас в замке, на военном совете, как по команде разом обернулись. Высокий темноволосый мужчина в длинном черном плаще почти бесшумно ступая по каменному полу, приближался к дверям Его бледная кожа, словно высеченные из мрамора черты лица, придавали ему сходство с прекрасной, но холодной статуей. Стражники у дверей, словно в полусне, зачарованно глядели ему вслед. Остановившись у входа, он замер, будто в нерешительности.

Милош, попав под страннное оцепенение, кивнул ему:

-Входи же, путник. Расскажи нам, кто ты и откуда.

-Я прибыл от князя Михая, с предложением плеча*- низким грудным голосом начал незванный гость, обращаясь лишь к князю.

"Но князь Михай ведь..." , " Умер прошлой весной"- раздались шепотки за спиной гостя. Гость, выгнув бровь, обернулся. Но тут же придворные, что шептались, уличенные в неподобающем мужчине занятии, перешептываниях, поспешили отпрянуть друг от друга.

-Нет, это всё глупые бабские сплетни, - князь здравствует и шлёт вам поклон - с усмешкой наслаждался смущением придворных гость- Когда-то князь велел мне дать слово, что я буду защищать границы Валахии, служа господарю до последней капли крови- при этих словах он хищно усмехнулся, вперив взгляд в господаря- и вот я здесь.

-Назови себя, воин- наконец, пришёл в себя молодой господарь.

-Имя мне Александру , из рода Драконов.

-И что же ты предлагаешь? Какова численность твоего войска?- нагло бросил военноначальник, протиснувшись вперёд- насколько я слышал, у князя Михая еще тогда людей становилось всё меньше и меньше. Неведомый мор косил целыми селами. Мужчины, дети...Кто сейчас пойдет? - с прищуром воззрился на гостя.

-Только я- нисколько не изменился в лице Александру - только я.

Мужчины, растерявшись от подобной то ли самоуверенности, то ли наглости и глупости, лишь переглядывались, ожидая, пока князь сам продолжит ставшую совсем странной беседу.

-Ты предлагаешь себя в качестве воина?- удивлённо вскинул брови князь.

-Нет, я предлагаю возможность спастись самим и победить проклятых янычар- сверкнул глазами мужчина, оценивая эффект, произведенный его словами.

-И в чем же эта возможность - потеряв всякий интерес, устало спросил князь. Таких " помощников" в следующие за разрушенными владения прибывало великое множество. Но все их возможности и советы заключались лишь в одном- нужно было присягнуть в верности султану. "Мы это сделали, господарь. И теперь живы и здоровы, и даже казну сохранили"- елейно увещевали они, продавшие честь и совесть, предавшие веру.

-Я готов говорить о ней лишь с тобой - небрежно бросил гость, вызвав возмущение своей великой дерзостью среди придворных.

Но Милош, поразмыслив с мгновение, кивнул:

-Оставьте нас.

Когда тронный зал опустел, князь кивком указал гостю на кресла у большого камина:

-Не хотите подкрепиться с дороги? Горячего вина со специями? Какое мясо вам больше по душе?- князь, очевидно, имел в виду, что сейчас отдаст приказ слугам зажарить барана или поросенка, но гость криво ощерился:

-Того, какое я предпочитаю, вы мне все равно не предложите.

-Тогда вино и ....

Но гость вновь перебил- одно это раньше послужило бы причиной немедленно отправить такого наглеца в подземелье, а сейчас.... Сейчас Милош лишь кивнул, с силой сжав рукой резной подлокотник:

-Итак, что вы хотели мне предложить?

Гость, словно понимая состояние князя, вдруг сменил тон, почти подобострастно заглядывая в глаза юному князю:

-Дозвольте, Господарь, прежде спросить вас- на что вы готовы ради спасения своей земли? Ради спасения людей? - испытующе сверлил глазами.

Милош, нетерпеливо смахнув прядь светлых волос со лба, вздохнул:

-На всё. Я готов на всё, если это не перечит воле небес.

Гость горько усмехнулся:

-Значит, судьба вам проиграть. Ибо спасения, в таком случае, нет- медленно, словно столетний старик, он поднялся с кресла, направившись к выходу.

Милош не верил своим глазам- да это безумец! И кто впустил его сюда? Право же, все словно с ума сошли- стражники впустили этого странного незнакомца, он сам не попросил ни единого подтверждения тому, что жуткий человек этот пришел от Михая... И всё же...

-Что хотел ты предложить?- вырывалось раньше, чем смог осмыслить.

-Победу- не поворачиваясь, тихо прошелестел гость.

-Какой ценой? Как? Что я должен сделать?- перевел взгляд на огонь Милош, уже жалея, что вообще тратит такое ценное сейчас время на разговоры с этим безумцем.

-Присягнуть на верность моему Господину- раздалось прямо над его ухом. Вздрогнув, поднял взгляд - незнакомец нависал над ним черной безликой тенью. Как он....как он сумел? За считанные доли мгновения, так бесшумно переместиться от дверей ...

-Михаю?- нахмурившись, попытался отстраниться. Как может князь присягать на верность...своему же вассалу!?

Но незнакомец лишь тихо засмеялся, отчего его зловещий вид стал ещё более жутким:

-О, нет. Мой Господин - великий властитель всех этих Земель. От моря и до западных равнин. Все в его власти, всё...

-Назови мне его - нетерпеливо потребовал Милош, уже понимая, что разум незнакомца нездоров.

-Ты узнаёшь его имя, когда придет время. А пока скажи лишь одно- готов ли ты поступиться своей жизнью, своей бессмертной душой ради победы?

Милош лишь устало кивнул, поднимаясь. " Готов, а смысл? Чем поможет душевнобольной?" . Жгучий стыд окатил - а ведь хотел его, божьего человека, в темницу... Надо будет велеть накормить и обогреть его, да пускай ночь в крепости проведет. А завтра отправят юродивого себе с Богом...

-Не смей!- послышалось шипение позади- не вспоминай Его! Он оставил вас! Оставил! А мой Господин раскрывает вам объятия!

И, прежде, чем Милош успел оглянуться, он ощутил, как сильные руки с острыми как когти чудовищной птицы ногтями с поистине нечеловеческой силой обхватили его, а шею словно обожгло огнём. Кровь в венах запульсировала, фонтаном вырываясь из раны на шее... Прямо в ярко- алый рот чудовища, что еще недавно казалось человеком: впалый нос, резкие острые скулы, выступающие надбровные дуги и кривые острые клыки, которыми он продолжал распарывать кожу на шее, вгрызаясь всё глубже. Руки, пальцы на которых напоминали жуткие костистые отростки.... Милош, пребывая в странном оцеплении, словно со стороны наблюдал всё происходящее. Боль понемногу отступала, тело наполнялось непонятной смесью силы и томления. Словно он до полусмерти жаждал чего-то, но не знал, чего же именно.

-Сильный- почти восхищённо протянуло чудовище, оторвавшись от князя - держи - тебе это нужно- с этими словами он полоснул себя острым когтем по запястье. Вязкая густая темная кровь медленно потекла вниз. Милош, едва дыша, смотрел, как багряные капли , падая, разлетаются на сотни крохотных кровавых кружочков, вырисовывая на ковре жуткую мозаику.

-Пей! Или умрёшь зря - сердито ткнуло ему в лицо своё запястье чудовище- пей же!

И Милош послушался - морщась от брезгливости, он припал к рваным краям раны и... тысячи ароматов, вкусов, кажется, даже жизней вдруг предстали перед ним. Казалось, он пьёт не кровь, а знания. Насыщается силой, что с каждым новым глотком растекается по его телу. Будто сотни чужих радостей, печалей, горестей и свершений вливались в него с этими темно-рубиновыми каплями.

-Достаточно!- морщась, слабо попытался оттолкнуть его гость. Но Милош вдруг оказался сильнее- он продолжал свой кровавый пир. Незнакомец вдруг издал звук, похожий на громкий визг летучей мыши, и, собрав последние силы, оттолкнул Милоша. По-кошачьи отскочил он назад, к окнам, закрытым резными ставнями.

Князь, тыльной стороной ладони отерев кровавый рот, двинулся было вперёд- продолжить мерзкий пир...Но тут же упал оземь, забившись в жутких конвульсиях.

-Новое рождение.... - с благоговением прошелестело чудище напротив. Щелками мутных глаз взирая на то, как меняются черты князя. Как он, стеная и поджимая ноги к туловищу, катается по полу, словно попав в тиски неведомой доселе боли.

***

Василика, поглаживая дрожащеей рукой светловолосую головку племянницы, невидящим взглядом вперилась в дрожащий огонь свечи.

-А правда, что Белая дама приходит к тем, кому суждено умереть?- продолжала допытывать маленькая Надья.

-Ох, ох- не к ночи сказано! - тут же испуганно стала креститься старенькая нянька, дремавшая было у очага на старом скрипучем кресле-качалке.

-Нет, Надья - Белая дама просто предвестница грядущих изменений ( "хороших ли"? - задала себе мысленный вопрос - и ужаснулась напрашивающемуся ответу).

-Расскажи, ну, расскажи, пожалуйста!- требовательно затеребила рукав ночной рубашки девочка. Брови нахмурены, на лице- отблеск недовольства. Вся в отца - тот, едва что шло не так, как он хотел, вмиг превращался в злого и капризного мальчишку, которым был в детстве. Благо! Истиное благо для него- Домница. Лишь она могла справиться с приступами гнева мужа. Лишь ее кроткий и веселый нрав действовал на него словно вода на жаркое пламя. Поистине, повезло брату с женой!

-Хорошо, Надья. Но пообещай, что ты тут же уснёшь? - получив утвердительный кивок, под осуждающим взглядом нянюшки, явно считавшей, что не пристало дитю малому на ночь подобное слушать, начала:

"Давным-давно, когда кроны деревьев достигали небес, а люди жили в мире и согласии с собой и Богом- была тогда Валлахия словно сказочный край. Реки полны рыбой, леса зелены и прекрасны, поля полны урожаем. Ничего не предвещало беды.

Правил тогда Князь великий, Димитру. Правил мудро и справедливо. И была у него дочь, дева, чьи уста краснее ягод рябины морозным днем, лицо- словно первый снег бело, а волосы темны как ночь. Люми́ница. Много князей и Господарей сватались к Люминице, и не только из-за приданого- далеко шла слава о красоте и добром нраве её. Но всем отказала девушка, решившая, что лишь свет истинной любви озарит ее жизнь - и тогда уступит она воле отца, выйдет замуж.

Старый князь любил дочь, не перечил ей, позволяя и себе дольше порадоваться, насладиться ее присутствием.

Однажды Люминица собирала с подругами в лесу фиалки. Потеявшись, заплутала. Уже под самые сумерки зашла дева далеко, в самую глубь. Где воины, что послал отец охранять её? Где служанки? Да и лес, словно живой, водил её как по кругу- все возвращалась дева в одно и то же место. Та же сосна с огромным лапами, та же узкая тропинка, петляющая меж деревьев. Луна печально лила свой свет с небосклона, а дороги домой все никак не найти. Страх охватил деву. Казалось, из-за каждого дерева смотрит на нее пара жутких глаз, под каждым кустом притаилось чудище, готовое наброситься. Печальные гроздья так нелюбимой всеми колдунами да ведьмами рябины едва заметно колыхались- словно незримый ветерок тревожил покой колдовского древа.

-Не бойся, дева- послышался позади низкий мужской голос. Обернувшись, Люминица увидела высокого темноволосого незнакомца, чья бледная кожа в свете Луны сияла, словно покрытая радужной пылью. Его глаза, будто лишенные зрачков, бездонными темными глубинами скользили по ней. Алые губы растягивались в подобии улыбки. Одет он был так, словно только что возвращался со столичного приема - модный насыщенно-синий щегольский сюртук, украшенный каменьями и вышивкой, темные брюки и рубашка, высокие кожаные сапоги. Волосы были длиной почти до плеч.

Незнакомец молча рассматривая её, оценивал, заставляя Люминицу дрожать от страха.

-Действительно, не лгут люди- наконец, заключил он, пожирая деву жадным взглядом- имя моё -Влад из рода Дрэкулов. А твое- не дал он испуганной деве ответить- Люминица, верно? Свет его старых очей, так? Душа его?- отчего-то недобро усмехнулся он.

-Знаешь, что твой батюшка должен мне? Обещался мне душой своей, да обманул. Крест положил на могилу мою, осину - на грудь. Да только....- он сделал шаг вперед- не решился грех убийства на душу взять... и зря. Теперь я вернулся забрать долг. Ты- мой долг! Вся душа его, сердце- ты!

Девушка, попятившись назад, уперлась спиной в ствол дерева, вскрикнув от боли. Чувствуя, как маленькие капельки крови стали стекать по спине, в том месте, где тонкую ткань платья и нижней рубашки распороли острые ветки, попыталась рукой добраться до ранок

Незнакомец вдруг словно выше стал- вытянулся как лучшая отцовская гончая, с силой втянул ноздрями воздух, и .... ощерился. Белые клыки обнажились, делая его похожим на чудовищного зверя. Он подходил все ближе и ближе, принюхиваясь как животное.

-Кровь. Зовёт....не так хотел.... породниться- он выталкивал из себя невнятные слова, будто сохранять человеческий облик ему давалось с трудом. Люминица затряслась, ухватив одной рукой крест на шее, зашептала слова молитвы. Выставив распятие перед собой, почти впечатала в фигуру перед собой. Мужчина, чье смрадное дыхание уже обдавало её, резко остановился, сморщившись как от боли. Его узловатые длинные пальцы с остервенением хватали воздух перед собой- будто не могло подойти исчадие ада ближе, разорвать ореол веры. Черты лица, фигуры его размыто дрожали, то превращая его в седого согбенного старика, то- обратно в молодого юношу, то вдруг- в гниющий полуиссохший труп.

-Хорошо же- шипя, выплюнуло чудовище- Иди, дитя. Только внемли моему Гласу - не сказать, не сообщить не сможешь. Что знаешь - то внутри оставишь. Отныне я -Властелин тебе- воя как от жуткой боли, чудище всё же шагнуло вперед, впившись холодным срочно дыхание смерти поцелуем в уста девушки. Люминица зажмурилась, выставив вперед руки... но ничего не произошло - наоборот, словно пр мановению волшебной палочки вернулись звуки, свет солнца.

И тут перед глазами насмерть перепуганной девушки оказалась поляна, а на ней - плачущие служанки и один из воинов. Под слёзы и причитания вывели они её из лесу. Стоял белый день- словно не плутала она много часов по лесу. Оказалось, два дня перепуганная челядь вместе с воинами искала ее, исходив вдоль и поперек все тропки да буераки.

Люминицу больше не интересовали ни увеселения, ни игры с подругами, ни добрые дела. Дни напролет запиралась она в своих покоях, бледная, с суровой решимостью на усталом челе. Князь приглашал лучших знахарей- но те не могли найти причину внезапной хвори. А на все вопросы молчала она, угрюмо поджав губы.

Князь будто терял жизнь вместе с дочерью- бледнел, угасал день за днём.

В один день запыхавшаяся служанка сообщила Люминице, что ждут ее в главном зале. Велел отец, чтобы она нарядилась- гости.

Спустилась вниз Люминица - и остолбенела от ужаса. Среди гостей за длинным столом, рядом с отцом, по правую его руку, сидело чудовище из леса. В облике молодого мужчины улыбалось оно, наслаждаясь её смятением. Открыла рот дева- и язык словно чужой отказался ей повиноваться. " Дрэкул! Дрэкул!" - хотела выкрикнуть Люминица, но лишь невнятный хрип вырвался из горла. Князь лишь, сурово нахмурившись, окинул быстрым недовольным взглядом дочь. " Отец, как же ты не поймёшь!"- хотелось заплакать, но лишь одинокая слезинка скатилась по щеке.

-Садись, дочь,- указал с усталой улыбкой отец на свободное место подле себя- У нас гости, Господарь Влад Цепеш. Просит руки твоей. Я дал согласие.

Как на плаху шла к резному высокому креслу. Как в геене огненной весь вечер сидела под обжигающим взглядом чудища, что будто смеясь над ней, гонял по дубовой поверхности стола одинокую каплю вина, красную, словно кровь.

Все гости стали произносить тосты за молодых, отец и Влад сговорились, что свадьбе быть через пять лун. Наконец, велел отец дочери идти в свои покои, раздраженный её молчаливостью. Жених тут же вызвался проводить невесту до её покоев. Как ни странно, но отец не только разрешил подобное, но и никого слуг не отправил следом.

-Это тебе- кроваво- красные рубины тяжко легли на шею, Люминица стояла не жива, не мертва, не зная, что ответить чудовищу. Но он лишь усмехнулся, предложив ей руку.

Жуткий мертвый кавалер молча вел ее по длинному коридору, освещаемому лишь неровным пламенем старых светильников.

С каждым шагом все сильнее билось сердце Люминицы, с каждым шагом всё острее ощущалось присутствие темной силы рядом. Силы древней, злой. Дышать становилось всё сложнее, каждый вздох рвал лёгкие на части, голова кружилась, а пол под ногами будто заходил ходуном... Девушка сделала еще шаг - и провалилась во тьму, лишившись чувств.

Очнувшись уже в своих покоях, отослала всех ворковавших над нею прислужниц. На тонкой шее - едва заметные царапины. Видно проклятым ожерельем оцарапала, снимая! Странная хворь одолела деву- свет дневной больно глаза резал, еда внушала отвращение. Ночь звала, манила. Прикоснувшись однажды к посеребренной поверхности зеркала, дева в ужасе отпрянула- на пальцах вздувались волдыри как от ожогов.

Жутко плакала, выла по ночам Люминица, пугая всех обитателей замка. От еды отказывалась, отворачивалась, стоило отцу зайти в её покои

Ни один лекарь не мог понять причину хвори, а на третье утро нашли деву мертвой. Запястья тонких рук были все словно диким зверем изорваны, мелкие жемчужные зубки ее заострены, почти сточены.

А посреди спальни - огромная картина, что вышивала и днём, и ночью дева. Там- то и показала несчастная то, что сказать не могла. Яркими нитями вышила дева и встречу в лесу, и то, в какое жуткое создание ночи превратился недавний гость, и то, что ожидал он от отца ее платы. Да показала также, что делать следует.

Как сумасшедший выбежал из покоев любимой дочери князь. Проклиная небо, кричал, что нет у него больше души. И сердца нет.

На похороны пришел и опечаленный жених. Но словно хищний коршун на горлицу взирал он на Люминицу, утопавшую в белом шёлке. Что-то глухо бормотал он себе под нос, хмурясь всё сильнее.

Но на третью ночь после похорон явилась Люминица в замок. Вся в белом-словно невеста. Грустно улыбаясь, она вплыла к отцу, что в беспамятстве сидел за кубком с медовухой.

"Не бойся, отец. Мне здесь хорошо. Я не взяла грех чужой крови на душу...Оттого и нет власти его надо мною... А тут... Светло и счастливо. Я буду охранять тебя и наши земли. Мне сверху всё видно". Сказала так- и растаяла в воздухе, оставив отца в отчаянии хватать руками воздух.

Засветло выдвинулся князь с бравыми воинами к замку несостоявшегося жениха. Вместо плодородных земель, которыми хвастался он за княжеским столом - заросшие бурьяном да кустарниками неухоженные поля. Вместо сытых и довольных крестьян - наспех сколоченные кресты, да так много- словно кто-то махнул рукой на веление хоронить лишь при церкви святой, видя, что нет места там для всего огромного числа новопреставленных. Вместо домов- полустлевшие покосившиеся хибары.

Замок встретил их гробовым молчанием. Ни слуг. Ни охраны. Никого. Плутая в странных и хитрых коридорах его, молились воины. Горячо молились, как завещала Люминица. Сжимая серебряные кресты, смело шли они вглубь каменной громадины замка. И, наконец, нашли то, что искали - склеп. Два гроба стояли в нем. Один словно ожидал кого-то- маленький, женский, перевитый иссохшими гирляндами асфодела, пустовал он, ожидая в свои вечные объятия ту, что ускользнула от его Господина. А сам жених с каплями запекшейся крови после ночного пира, спал в другом. Достал осиновый кол, символ предательства Иуды, князь, зашептав молитву, с силой вонзил в грудь юноши. Дикий вопль огласил своды склепа, некоторые из воинов пали на колени, закрывая руками уши, из которых сочилась кровь. Меняя черты лица, выло чудище, силясь вырвать кол из груди, металось по склепу, слепо натыкаясь на гробы и колоны. Наконец, издав последний слабый хрип, замерло....и полыхнуло желтым огнём, тут же спалившим его дотла. Один черный пепел вился, кружась, в воздухе....

Да только с той поры едва неприятель у ворот или беда какая грозит- Белая дева появляется в наших землях. Предупредить, подготовиться."

Взглянув на племянницу, Василика с улыбкой отметила, что та давным-давно уснула. Да и старая нянька мирно посапывала, уронив голову на грудь. То-то же. Может, рассказ она выбрала и не самый подходящий, зато тон - убаюкивающий, напевный, размеренный. Ещё никогда Надья не удосуживалась дослушать до конца, засыпая аккурат на середине- ровно там, где начиналось самое страшное.

****

-Что с тобой, свет очей моих?- белая рука Домницы потянулась к Милошу, но тут же безвольно упала.

-Убери....- прохрипел он в ответ, держась за притолоку- уберииии....- его горящие ненавистью глаза были устремлены на иконы, что стояли на резной полке в углу покоев- пусть выкинут....все до единой- едва ворочал языком Господарь.

-Но как же....-всплеснула руками Домница. Перебрал, видно, с гостем, а сейчас сам не свой. Завтра опомнится- молить о прощении будет. Не ее- Господа. Ну, ничего, недаром она есть у Милоша- не даст она такой ошибки совершить ему, на душу свою бессмертную грех такой взять.

-Хорошо, Господин мой. Я сейчас кликну слуг, они исполнят ваше повеление. Войдите, я уложу вас- печально улыбнулась она мужу, уже заранее предчувствуя недоброе.

-Некогда мне- хищно прищурившись, облизнул пересохшие губы Милош- не жди, ложись. Я к утру вернусь.

Тяжело зашагал прочь от покоев, оставив Домницу, тихо плача, истово молиться за душу его.

*****

-Воины мои! Настал день, когда мы можем дать отпор этим собакам! Тем, кто жаждет поставить на на колени, тем, кто сжигает дотла деревни и города, кто уводит наших женщин и детей в рабство! Сегодня, этой ночью, я поделюсь с вами силою, доселе неведомой! Силой огромною!- в мерцающем свете огней, что лились из ламп на стенах, стоя на пьедестале казалось, что устами Господаря говорит сам Господь. Его высокая фигура была окутана ореолом власти.

Воины дружно зашумели, славя Господаря. Рядом с ним, пристально всматриваясь в лица, стоял недавний гость. Бледнее, чем обычно, с лихорадочным блеском в глазах, нетерпеливо переминался он с ноги на ногу, словно ожидая чего-то .

Милош сделал знак рукой- и стражники, стоявшие у входа, принялись запирать железные двери. Воины, уже изрядно хмельные, начали озираться вокруг- ставни наглухо закрыты, двери на больших дубовых засовах. Видно, чтобы ни одна янычарская собака не прознала тот секрет, ту силу, которыми сейчас поделится с ними Князь. Радостно загудели воины- скоро, скоро битва великая грядёт!

Как вдруг по залу пронесся сильный порыв ветра, напугав даже старых воинов - откуда взяться ему, если закрыто все. Разом потушил он все светлильники, погрузив огромный зал во тьму. Повисла тишина, прерываемая лишь тихими редкими возгласами недоумевающих воинов- что происходит? Уж не колдовской ли силой, силой темной, разрушительной, собрался делиться с ними Господарь? И тут дикий нечеловеский вопль раздался откуда-то у входа. Воины схватились было за оружие в ножнах, да вспомнили, что Милош велел всем прийти безоружными. Ещё один крик! Булькающий звук, хрипы. Будто предсмертные. Что-то быстро металось меж ними, быстро и совершенное как сама Смерть. Воины, трезвея на глазах, щурились как слепые котята, пытались то ли поймать потустороннее нечто, то ли сбежать - но лишь всё чаще и чаще слышались их крики. Пока, наконец, не наступила долгожданная тишина...

*****

-Открой двери, сестра. Впусти нас. Впусти - жуткий многоголосный вой эхом отдавался от стен замка. Домница, с красными, опухшими от слез глазами, с потаённой ненавистью вглядывалась в лики святых, что стояли у дверей. Не помогли! Не уберегли!

-Нельзя отвечать, нельзя!- как мантру твердила Василика, окидывая взглядом насмерть перепуганных прислужниц, сгрудившихся толпой у дальней стены. Бледные, дрожащие, едва дышали они, боясь выдать свое присутствие тем, кто бесновался у дверей.

-Впусти нас, сестра! Приказываю тебе именем родителей наших! Они волю над тобой мне дали, их заветы попираешь ты, отказываясь повиноваться - голосу того, что когда-то было Милошем, вторили замогильные голоса. Визжали, выли, улещивали, сулили многое.

-Молитесь!- велела всем Василика. Только бы до утра продержаться. Целый ряд крестов вдоль дверей да окна не даст им войти. А вдруг... вдруг они просто играют? Издеваются над ними, слабой своей добычей? Сейчас сорвется с петель дверь и ...

Но шум в коридоре стих. И эта звенящая тишина пугала не меньше, чем жуткая какофония.

-Василика, впусти меня. Спать я хочу, устала. Так сладко ты говоришь сказки свои- расскажи и мне одну, на ночь - тоненький детский голосок дрожаще зазвенел по ту сторону двери. Василика, прикрыв рот рукой, чтобы сдержать рвущиеся наружу рыдания, тихо заплакала. Надья! Малышка любимая...Прости, девочка, что не уберегли. Кинувшись к Домнице, что замерла, часто дыша, жестом приказала ей молчать. " Ради них всех, родня. Молю, ни звука"- еле слышно прошептала она.

-Мама, ты там?- Надья будто тихонько скребла ногтями о дверь - мне холодно, молю тебя, впусти...

Василика молча покачала головой- не слушай ее, Домница. Это - не дитя твоё больше.

-Мама, ты можешь впустить меня погреться у очага, тут так холодно....Вспомни, как отец подарил тебе это крыло. Как он сказал тогда " моей теплолюбивой розе", ты помнишь?

И, прежде чем смогла сообразить что либо Василика, Домница с нечеловеческой силой оттолкнула её от себя, бросившись к дверям.

-Я впускаю вас! Здесь я- хозяйка! Входите!- взвыла она, расшвыривая иконы и кресты. И тут же двери, отлетев в стороны, распахнулись, явив полумертвым от страха женщинам толпу мертвецов, жадно оскаливающихся в предвкушении пиршества. Маленьквя Надья тонким пальчиком указала вперёд, и тотчас же бросились существа на людей. Теплая кровь хлестала на стены, полы, окрашивала светлый ворс туркменских ковров, привезенных Домницей в приданое.

-Мама, я люблю тебя- последнее, что услышала Домница перед смертью....

*****

-Великий Господин, дела обстоят всё хуже - сведённые к переносице брови советника и глубокая морщина меж ними выдавали его озабоченность- Мы терям людей...целыми деревнями.

Взмахом руки остановив любовницу, что хихикая, гладила своей белой пухлой рукой его колено, Господарь Мирек лениво уставился на массивные перстни, украшавшие его мясистые пальцы:

-Султан? Но это невозможно - мы ведь заключили мир...- протянул он, потянувшись за виноградиной с блюда.

-Нет, мой Господин, неведомый доселе мор...Вернее....- Мирек жадно подался вперед, увидев сомнения и нерешительность на лице всегда такого собранного, сдержанного и мудрого советника. " Надо же, пахнет чем-то интересным"- тут же взвились мысли в его жадной до разбивающих скуку и обыденность ежедневных развлечений новостей - вернее...

-Говори же!- нетерпеливо велел Мирек.

-Люди исчезают целыми деревнями. Оставляют пустыми дома, бросают скот, пожитки. Даже целые дворы - князь Михай, Господарь Милош - будто сгинули, будто нет их и не было. Их и целого двора. Странный мор... Словно разом сгинули все..

-Ясно, ясно...- раздасадованный, что новости оказались не столь интересными, как он того ожидал, Мирек встал, поманив за собой любовницу- если кто из них будет приюта просить- не впускать.

Советник согнулся в поклоне, ожидая дальнейших распоряжений, но Мирек лишь проскользил мимо, увлекаемый жаждой наслаждений...

*Хортлак- турецкое название " вурдалака", само слово " вурдалак"- европеизированная версия произношения " хортлак" ( досл. " мертвец", " упырь").

*Предложение плеча - предложение помощи, в большинстве случаев- военная поддержка, но бывали случаи и финансовой, и урожаем, и людьми.

Имитатор реальности

-Дорогая, не нужно , я сыт , моё счастье.Как ты думаешь, что нам сегодня взглянуть?Может триллер тот, помнишь, " Минуты ненастья"?Или драму Петровски " Прерванный путь"?

Дети в школе сегодня, иди же ко мне.Как я счастлив, что вместе давно ты и я,И что дети у нас- это счастье вдвойне,Идеальная наша большая семья....

Знаю, милая, трудно тебе, отдых нужен.Мы устроим себе небольшой уик-энд.Завтра Хэнка и Дженни позовем к нам на ужин,А сегодня с тобой пошалим под бойз-бэнд.

-Энни, что с тобой? Рябь пробежала по платьюРасплывается образ, наверное, это вино....- Доктор, сбой имитатора в третьей палате,-Говорил же , менять его нужно давно!!

- Техник! Там иммитатор реальности сбился,Нужно срочно менять , пациент пять лет спит,В аварии страшной с семьёй всей разбился,Выжил только лишь он, но навеки теперь инвалид...

Старик

Моя бабушка во время ВОВ была подростком. Жила её большая семья ( мать, отец, две сестры и четыре брата ) в селе Гродно в Беларуси. Во время войны тяжело приходилось каждому- не было дома, которого бы не коснулась ее тяжелая длань. Мужчины ушли на фронт, в селе остались в большинстве своем старики, женщины и дети. Вот и старались и помочь друг другу, и поддержать как могли тех, кому тяжелее всех. Ну и обязанности ушедших, работу, меж собой поделить.

Бабушка старалась наравне со взрослыми. И стариков навещала одиноких, и семьи большие, где отец на фронте- продукты отнести, приготовить, прибраться. То помогала отцу- он врачом был, на подхвате была. Знали её местные, доверяли, хвалили- как взрослая она. Ответственная, умная, хоть и молоденькая совсем.

И вот случилось так, что заболел серьезно почтальон. А он не только почту- пенсии разносил. В голодное время тяжёлое в этих крохах - спасение для стариков. И получилось так, что некому подменить его. Все или сами старые в этом селе - не обойти несколько сёл, или женщины с детьми. А, может, боялись просто- в то время ведь и плохие люди никуда не делись. Подкараулить да убить могли ради сумки с деньгами. Почтальон потому-то и ружье с собой носил, да засветло всегда разносил, боялся темноты. А тут послеобеденное время уже.

Бабушка, услышав о беде, вызвалась помочь. Сомнений у почтальона не было, что себе присвоит пенсии или ещё что - все знали, какая честная и хорошая семья. Боялся, что ребенку почти доверяет- случись что с ней, на его совести останется навек. Да больше желающих не было, а многим не то, что деньги нужны были- долги раздать, да снова занять. Так жили люди. Не отдаст- снова не дадут, голодать будет.

В-общем, решили, что пойдет по нескольким лишь селам ( вернее, почтальон решил, а бабушка в силу юношеского максимализма решила, что все обойдет. Доброе дело ведь, оно частично не делается), ружье возьмёт с собой. И идти будет только по большим дорогам, где проезжать может кто.

Несколько сёл бабушка обошла быстро- радовались жители, что принесли все же пенсии ( как слухи о болезни почтальона разносились с такой скоростью - одному Богу известного), вручить ей пытались нехитрый гостинец, да только бабушка, отшучиваясь или чуток приукрашивая ( что вот только что ела или гостинцев сумку надавали, чтобы не носить, оставила в другом селе, на обратном пути заберёт) , не брала- знала, как туго самим старикам.

Уже стемнело, а бабушке несколько сёл осталось. Никто бы не рискнул идти, а она, комсомолка ещё, ни в Бога, ни в черта не верила тогда. Только в лихих людей, да и то, надеялась, не встретятся такие. Ведь уже столько сёл обошла, а все спокойно было.

Дорога длинной была к одному селу, гораздо удобнее через лес пойти было, вдвое, а то и втрое короче. Да только не ходил так никто- боялись отшельника, что жил в лесу давно. Сколько - уж никто и не помнил. Кто говорил, что ему лет восемьдесят, кто- что целых сто. Самые старые жители деревни той вспоминали, что когда детьми были - уже был он почтенного возраста, жил один, в избе на краю леса. "Колдуном был", твердили одни - "и привороты черные на кладбище делал, и порчей не гнушался, и дитя если выкинуть хотела какая неразборчивая в любви селянка- всё к нему бежали ". "Нет, целителем"- нетерпеливо возражали другие-" Травы собирал, лечил людей, заговоры делал от испуга или икоты. А все злодейства его - выдумка. Нет им доказательств".

Но не верил никто особо старикам, да и слушал их мало кто.

Деда этого изредка видели по вечерам у края дороги- стоял, вдаль смотрел. Седой как лунь, одет в длинную рубаху до пояса, серые штаны как из мешковины. Борода длинная, белая. Опирается на посох и смотрит куда-то невидящим взглядом.

Боялись его люди- не любил он, когда вглубь леса, во владения его, чужой забредал. То морок наводил- чудилось людям всякое, о чем и говорить вслух страшно; то кругами водил осмелившихся войти в его вотчину глупцов, да так, что те и с жизнью прощались, думая, что и сгинут в лесу навеки; то обращался ( ну, говорили так, по крайней мере) в огромного бурого медведя, на задних лапах наступающего на незваного гостя. Погоняет его по лесу- да и испарится в сумерках на глазах обезумевшего от страха человека.

Так что мало кто ходил в тот лес, даже рядом боялись бродить. А бабушка решилась- если уж такая слава о нем идёт, да никто не рискует туда заходить, то безопаснее в этом лесу намного, чем на дороге. А тропки там были, раньше люди через пролесок из села в село ходили. А что до колдуна - так ведь выдумка. Просто угрюмый нелюдимый старик.

На том и порешила, войдя в лес. Уже смеркалось, спешила, почти бегом продвигаясь по лесу. Понимая, как сглупила, решила в том селе, куда шла, и заночевать- не ночью же обратно возвращаться. Вот только выйти бы к нему - казалось, что кружит по одному и тому же месту она. Вот и ель знакомая, лапы немного скошены у основания. Или пень, что выглядит жутким маленьким уродцем, вновь оказывается на пути. Вдобавок сильный страх охватил - будто нечто жуткое должно произойти, случиться.

Когда, после очередного круга бесплодных скитаний по лесу, вышла она на поляну, то обомлела- луна заливала все вокруг своим призрачным светом. Сколько же она здесь находится?

И вдруг прямо по центру поляны она увидела фигуру старика, будто грелся он под холодной луной, подняв голову кверху. От страха не жива не мертва, не могла она даже пошевелиться. А старик , опустив голову, окинул её долгим взглядом, от которого кровь стыла в жилах...и, молча равернувшись, пошел вглубь леса, на маленькую узкую тропку, что она и не приметила раньше. И, надо же, бабушка сама пошла за ним. Вернее, тело словно ведомое невидимой нитью кукловода послушно зашагало за жутким стариком, стараясь не отставать, почти шаг в шаг. А разум сопротивлялся, ужасаясь происходящему. Пыталась бабушка и тексты молитв вспомнить - да будто мешал кто, голова тяжелела, словно хмельной становилась при малейших попытках обратиться к Богу. Руки не слушались, когда пробовала поднять их- перекреститься, чтобы отогнать морок. Горько пожалела она, что смеялась, отвергала Бога. Идет вслед за стариком, а у самой слезы из глаз лишь безмолвно катятся, да носом шмыгает. На звук обернулся старик- а глаза как фонари горят, жёлтые -прежёлтые. Лицо его как у волка оскалилось, вытянулось. Но в глубине взгляда - удивление мелькнуло. Как будто озадачен он слегка. Молча буравил он ее тяжёлым взглядом, а она даже пошевелиться не могла, лишь внутри трепетала от ужаса. А затем с оттенком досады проговорил, почти не размыкая губ:

-Ладно, иди. Жалко тебя, молоденькая совсем ещё - взмахнул рукой перед ее лицом....и на той тропинке, что к началу дороги в лес ведет, оказадась она. Пришла в себя- сердце стучит как бешеное. Бросилась бежать вперед, к дороге. Ружье больно по спине стучит, сумка спереди болтается, подстегиваемая страхом, вылетела на большую дорогу, что вдоль леса шла- и едва под копыта лошади не попала. Пригляделась- телега.

Знакомый голос окрикнул по имени. Оказывается, председатель одного из сел беременную жену как раз к ее отцу вёз - воды отошли, скоро родит. Та, белее мела, лежала, укрытая шубами да платками пуховыми, в телеге. Запрыгнула бабушка к ним, последний взгляд на лес кинув. Удивилась - не полночь, как ей показалось, была - вечер неглубокий.

Дома отец отчитал её за такое своеволие - случилось бы что, так и не узнали бы родные, как сгинула, где. Это же надо - девчонка вызвалась на то, на что многие мужики не решались. Деньги разносить по селам, да в такое время... Но долго не стал ругать - велел воды греть, полотенца нести.

Никому не рассказала бабушка о том странном случае в лесу, лишь по прошествии многих лет- мне, внучке.

А что с дедом тем стало- никто не знает. Сгинул- словно и не бывало. И молва прошла о нём - будто и вовсе на свете не жил