Не всерьез [Ася Оболенская] (fb2) читать онлайн

Не всерьез Ася Оболенская

Первая и единственная

Канун Нового года для магазина подарков – это апокалипсис. Сей факт подтвердит вам любой человек, работающий в магазине подарков. Серьезно, толпы людей, которые не знают, чего хотят конкретно, очень утомляют, особенно, когда после пятнадцати минут мучительного выбора нужного товара, начав с дорогущего чайного сервиза, клиент приходит к выводу, что ему нужна «во-о-он та досочка за сто пятьдесят и полотенчико еще во-о-он то. Нет, упаковывать не надо, это дорого слишком!».

Нет, в принципе, я люблю свою работу, да я и к людям отношусь лояльно. По крайней мере, мне не хочется их убивать, ну, в обычное время. Но все эти толпы…

Да-да, думаю, вы уловили мысль.

В общем, к тридцать первому числу мое настроение уже успело упасть до того критического уровня, когда, демонстрируя набор ножей, ладонь сама собой тянется и сжимает рукоять. Достаточно опасная ситуация, однако при этом все равно приходилось улыбаться.

Улыбаться нужно было всегда, а в такую пору, когда помогать нам, простым смертным, выходила сама владычица царства китайских шкатулок и вонючих свечек, это нужно было делать с удвоенной силой. И совершенно неважно при этом, что у тебя случилось в жизни. Метеорит в машину попал, инопланетяне всю ночь спать мешали. Неважно.

Что уж говорить о банальном расставании с парнем (мы с ним всего лишь два года встречались, какая мелочь), резком повышении арендной платы (кажется, хозяйка хотела на новогодний ужин купить икру. Черную) и содранном лаке (вот тут вообще обидно вышло, чертовы игрушки на батарейках).

В общем, все внутри меня просто вопило о том, что раз уж началась череда неприятностей, то самое время забиться в угол где-нибудь у батареи (там тепло), вооружиться бутылкой вина и затаиться до наступления лучших времен от греха подальше, пока неприятность посерьезней не угодит прямо по голове.

Но вместо этого я стояла и улыбалась. О, я очень широко улыбалась. Запомните золотое правило, не дай бог понадобится: не хочешь лишиться премии и повышенных процентов перед праздниками – улыбайся.

- Добрый день, я могу вам чем-нибудь помочь? – на автомате, смотря куда-то перед собой, даже не пытаясь рассмотреть очередного добытчика странного вида вазочки или еще куда более странной статуэтки (ну, это если учитывать вкусы последних клиентов), проговорила я.

- Лера?

Взгляд сразу сфокусировался. Точнее, не так. Сфокусировался, резко расфокусировался, потом перед глазами большими красным шрифтом мелькнула надпись «Внимание!» на нескольких языках мира, и лишь после этого, моргнув, я четко увидела перед собой мужчину, видеть которого в мои планы совершенно не входило. Вот вообще. Абсолютно.

Что я там говорила про вино и батарею?

- Привет, Игорь, – ответила равнодушно, ведь ничего сверхъестественного не произошло.

- Не ожидал тебя здесь увидеть.

Я, блин, тоже! Не надеялась, я бы даже сказала.

Почувствовав на себе взгляд владычицы, поспешила вернуть улыбку на ее законное место. Не хватало еще премии из-за Ветрова лишиться. Хотя теперь уже ничего нельзя было исключать. Даже внезапная мимолетная встреча с Игорем могла привести к катастрофическим последствиям.

Он всегда врывался в мою жизнь, как ураган. Шторм, смерч, цунами. Как угодно назовите, настоящее стихийное бедствие, и не было ни малейшей надежды, что и сейчас обойдется без жертв.

* * *

Все началось еще очень давно. В первом классе, если быть точной. Первого сентября, если быть совсем точной.

Вы хорошо помните тот день, когда впервые пересекли порог школы? Лично я – очень. Просто реально сложно забыть, когда вместе с милейшим получением «Букваря» бонусом ты отхватываешь по лицу букетом гладиолусов. Случайно, естественно, чисто случайно.

Так в моей жизни появился Игорь. Мой первый сосед по парте, мой одноклассник, невыносимый раздолбай и крупнейший на свете генератор проблем на задницы. Свою и окружающих. Последних, само собой, больше. Значительно больше.

По несчастливому стечению обстоятельств я входила в его круг общения, достаточно близкий круг. Стоит ли говорить о том, что мои школьные годы были чертовски занимательными? Как для меня, так и для родителей. Особенно они оценили тот момент, когда к нам домой внезапно заглянул дяденька милиционер. А я ведь предупреждала Ветрова, что разбитое окно в школьной столовой, спертый бюст Пушкина и разрисованный портрет основателя школы кто-нибудь да заметит.

Вы вполне резонно можете спросить, почему я не перестала общаться с ним? Не могла. Глупо звучит, но это действительно так. Несмотря на все недостатки, Игорь был невероятно обаятельным человеком. Он словно притягивал к себе окружающих, располагал, с легкостью заставляя принять свою точку зрения, на него невозможно было злиться долго.

А еще он был моей первой любовью. Знаете, той самой, дурацкой школьной. В моем случае так просто идиотской. Возможно, именно из-за того, что исчез сразу же после выпускного. Ну, после того совсем не знаменательного дня, когда мы впервые поцеловались.

Я только через неделю смогла узнать, что на самом деле он не меня избегает, он просто уехал в Англию. Сперва на каникулы, потом на учебу, кажется. Вот так вот просто, чисто случайно забыв меня предупредить о столь незначительной детали.

* * *

- Какими судьбами? – вынырнув из воспоминаний, вновь вернулась в настоящее.

- К друзьям прилетел. Только с самолета. У этих идиотов, оказывается, даже елку нарядить нечем, – мне показалось, или Игорь выглядел немного растерянным. Ну да, конечно, чтоб елка – и не наряжена, такая новость любого шокирует. – А ты и не изменилась совсем.

Ой нет, вот только без этого.

- Ты, видимо, тоже, – быстро проговорила в ответ и развернулась к стенду, на котором были выставлены всевозможные шарики и гирлянды.

- Сколько лет прошло?

- Не знаю, не считала, – летом пять будет, Игорь. Пять чертовых лет! Вновь посмотрела на Ветрова и перевела разговор в другое русло. – По поводу елки предпочтения есть?

- Пофиг, – ответил мужчина, не сводя с меня взгляда. А это потяжелее будет, чем выдерживать зоркое око владычицы, поэтому поспешила отвернуться к игрушкам.

- Елка хоть большая?

- Метра два.

- Метра два ненаряженной елки? Серьезный подход.

- Сам в шоке.

- Так что, абсолютно все равно?

- Вообще.

- Ладно.

Нет, я бы не сказала, что была напрочь лишена чувства стиля и прекрасного, отнюдь. Просто именно сейчас, именно в этот конкретный момент я настоятельно попросила их замолчать. Вот прямо очень настоятельно. А еще надеялась, что из глаз все-таки не хлынут кровавые слезы.

Я выбирала для Игоря все самое лучшее, все то, что было с любовью сделано для нас руками талантливых китайцев, вьетнамцев и жителей Бангладеша. Шишки с наркоманского вида Санта Клаусами, у которых были явные проблемы с пропорциями, зайчики с такими лицами, как будто на них несется грузовик на скорости сто двадцать километров в час, и столкновение неизбежно, кислотно-фиолетовые снежинки. О, поверьте, в нашем магазине подобного трэшового хлама хватало, ведь владычица серьезно полагала, что товары должны быть представлены на любой вкус.

Именно поэтому я завершила композицию шариками, напоминавшими женскую грудь (да чего уж напоминавшими, это именно она по задумке и была) и пугающих размеров звездой, которая светилась так мощно, что имела все шансы ослепить все живое, находящееся в радиусе нескольких сотен метров от елки.

Игорь на мои действия никак не реагировал, молча заплатил озвученную неприлично высокую сумму, забрал пакет и, кивнув на прощанье, вышел из магазина.

Вот так вот просто? Да быть такого не может…

Беря в учет наши последние встречи, по всей логике сегодня он должен был как минимум меня убить, потому что в прошлый раз ему это практически удалось.

* * *

Он вернулся в мою жизнь, когда я перешла на второй курс. Так же внезапно, как и исчез. Просто оказался в аудитории в первый день учебы после летних каникул. В той самой аудитории, где проходила наша пара.

Я уже говорила, что на него невозможно долго обижаться (хотя тогда я продержалась больше года)? После университетского экватора мы вместе проснулись в отделении полиции, и тогда я поняла, что снова влипла. С того дня все снова вернулось на круги своя, как будто Ветров и не исчезал никуда.

Разве что о том поцелуе на выпускном мы ни разу не вспоминали. Ну, поцеловались и поцеловались, с кем не бывает.

Я пыталась строить свои отношения, Игорь менял девушек, как перчатки, к четвертому курсу я уже смело делала ставки, сколько подруг сменится у Ветрова за семестр. Абсолютный раздолбай, эталон несерьезности.

Все перевернулось на выпускной. На самом деле, помня школьный, стоило бы держаться от Игоря подальше, но зачем же лишний раз напрягать мозги.

Он не был у меня первым, я у него – тем более, но именно эту ночь я до сих пор не могу выбросить из головы.

Конечно, он уехал наутро, а я потом еще пару месяцев собирала себя по кусочкам, очень надеясь, что хотя бы слишком заметных трещин не осталось.

* * *

Достойным финалом последнего дня года стала моя смена уборки в магазине. Владычица искренне полагала, что нанимать для этих целей еще одного человека – лишняя трата средств. Ну а мы с ней не спорили, никто по-прежнему не хотел лишаться премии.

Интересно, мне хватит бутылки шампанского, чтобы упиться до новогоднего настроения, или все же стоит взять две?

Колокольчик на двери звякнул, когда я уже домыла пол. Черт, постоянно забываю запирать ее после закрытия, неужели по табличке не ясно?

- Мы закрыты уже!

- Знаю! – от звука его голоса выронила швабру и резко обернулась, чтобы увидеть, как Игорь делает то, что я должна была сделать минут пятнадцать назад.

Закрывает дверь. А теперь ключ зачем-то в карман убирает, подходит ко мне быстро-быстро и сразу же обнимает одной рукой, прижимая к стене. А я…

Я наступаю на те же грабли. . Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Я, черт возьми, каждый раз наступаю на те же грабли. Возможно у моего лба уже какая-то невосприимчивость к этим ударам черенком выработалась, потому что я не могу ничего с собой сделать.

Закрываю глаза, тянусь щекой к его ладони, которую он поднял, чтобы заправить за ухо мои волосы, упавшие на лицо, практически готовая заплакать. От злости на себя, от обиды на него, от удовольствия, от желания, от которого, как ни прячься, какие стены ни возводи, все равно никуда не сбежать.

Чем дольше притворяешься, тем хуже в итоге. Тяжелей, больней, последствия серьезней.

Я знаю все это, те же грабли, помните? Но все равно отвечаю на поцелуй, едва Игорь касается своими губами моих.

Лишь бы не показаться безумной, лишь бы не показаться. Хотя, может, и черт с ним? Все настолько неправильно, что какие вообще могут быть разговоры.

Он прижимает меня к стене, нащупывает первую пуговицу на рубашке, а я запускаю пальцы ему в волосы. Нет, пожалуйста, не торопись, Игорь, не сейчас, не сегодня.

Я знаю, что он уедет, пропадет снова. Я знаю, что для него все это несерьезно, приятный бонус от встречи. Я знаю, что потом сгрызу все ногти от понимания того, что, возможно, мы больше не увидимся, и тут уж бутылкой вина не отделаешься.

Я не имею понятия, чем он сейчас занимается, даже не догадываюсь о том, где он живет, вообще не в курсе свежих подробностей. Но, несмотря на все это, вот он – тот самый человек, которого я знаю лучше всех на свете.

Сильный, слишком независимый, добрый, хоть и с прибабахом, конечно. Открытый для всех, но, одновременно с этим не позволяющий никому подобраться слишком близко.

С ним очень просто дружить, но строить отношения… Нет, я всегда ему говорила, что при одной мысли об этом бежала бы прочь на предельной скорости.

- Лер, – я не сразу поняла, что он меня больше не целует, руки не убрал, переместил ладони на мои запястья, серьезным стал, хоть и зрачки по-прежнему расширены до безумия.

- Что? – спрашиваю, не отводя взгляд, хотя уже начинаю чувствовать дискомфорт.

- Я не могу так больше, – он говорит медленно, четко.

Наигрался, значит?

Слова Игоря ударяют, больно ударяют, сразу пытаюсь освободить руки, застегнуть пуговицу на блузке, но Ветров не дает.

Черт, как же бесит эта пуговица!

- Лер, Лер... – шепчет он успокаивающе, наклоняется ближе, прислоняется лбом к моему, и я практически сразу затихаю.

Пожалуй, Игорь бесит меня ещё больше пуговицы, неужели не понимает, что до одурения меня доводит?!

- Ты меня не так поняла, – говорит настолько близко, что я как будто внутри себя его голос слышу.

- Тогда объясни, – стараюсь восстановить дыхание.

- Хорошо, – Игорь сперва отпускает мои руки, потом сам застегивает пуговицу на рубашке, отходит на шаг и лишь затем продолжает. – У нас с тобой неправильно все, изначально неправильно. С тех самых гребаных гладиолусов неправильно.

От услышанного даже села. Правильней даже сказать рухнула на ближайший стул. Пару раз тупо моргнула, а потом уточнила:

- Ты помнишь про гладиолусы?

Ветров подтащил второй стул, поставил его напротив моего и тоже сел.

- Я все помню, Лер. Пушкина, портрет основателя школы, как дядя нас из ментовки вытаскивал после «горки» в универе. Я про нас с тобой все помню, Лер. Не забывается такое.

Почему-то из всего предложения ярче всего прозвучало именно «нас с тобой». Уж точно не из-за сдохших колоний нервных клеток и ведер пролитых слез.

- Именно поэтому ты всегда предпочитал уходить по-английски.

- Именно поэтому, – он не стал спорить, чем разозлил еще больше.

- Логично, – ответила едко и посмотрела на закрытую дверь. – Дай ключи.

- На выпускном я испугался. Нет, Лер, я не просто испугался, я охренеть как испугался. Ты просто не понимаешь, как действуешь на меня. Я как будто себя теряю.

Я не знаю, Игорь? Конечно, куда уж мне…

В мыслях злюсь, готова придушить его, но сама сижу ровно.

- Это невыносимое состояние, серьезно, на грани дурки, я сорвался один раз. Родители решили, что я мозгами тронулся, когда из Лондона назад в Россию сорвался, да еще и ВУЗ выбрал черт пойми какой. Кстати, почему именно этот?

- Название понравилось, – фыркнула, не желая признаваться, что из-за стресса и недосыпа просто завалила вступительные в желаемый. О том, кто был причиной этого стресса и недосыпа, конечно, тоже умолчала.

- Только вот лучше ни хрена не стало. Вся моя теория о том, что достаточно будет просто держать тебя в поле зрения, чтобы чувствовать себя нормальным, но при этом оставаться собой, полетела к чертям практически сразу.

И снова эта предательская дрожь в руках. Сдохнуть, наверное, проще, чем до конца его дослушать, потому что верить безумно хочется, а верить не получается.

Потому что это Игорь – тот самый Игорь, которого я знаю столько лет!

- После тебя я пообещал себе никогда не заводить серьезных отношений, ни в кого не влюбляться и ни к кому не привязываться, но знаешь, фигня все это. Потому что на свете все равно есть ты. Пусть на противоположном его конце, это уже неважно, достаточно раз встретиться взглядом, и все.

Господи, как же тихо внутри, все мои мысли куда-то запропастились, только его слова эхом отдаются. Но я же отлично понимаю, что им нельзя верить, что все кончится так же.

- К чему ты это говоришь?

- К тому, что невозможно постоянно бегать от себя. К тому, что хочу, чтобы все наконец было нормально. Потому что любое пусть даже самое хреновое с тобой лучше даже самого великолепного без тебя. Хочешь, ори на меня всю оставшуюся жизнь, хочешь – палкой гоняй, – Игорь замолчал и улыбнулся, но быстро стал серьезным, качнул головой и заговорил вновь: - Но ты ведь не воспримешь меня всерьез.

Я не ответила, потому что последняя фраза не была вопросом. Ветров знал меня ничуть не хуже, чем я его, хотя почему-то именно сейчас на мгновение мне показалось, что мы оба заблуждались в своих выводах.

- Ладно, Лер, мы вот как поступим. Что такое год, когда мы мозги друг другу пудрим уже столько лет? Фигня, правда ведь? – я вновь промолчала, и Игорь продолжил. – Вот и отлично. Тогда увидимся дней так через 365.

После чего Ветров поднялся со стула, достал из кармана ключи, подошел к входной двери, быстро отпер ее и вышел на улицу, оставив меня наедине с мыслями, которые готовы были взорвать голову.

Ничего, года мне хватит, чтобы заставить их утихомириться. Всегда хватало и сейчас хватит. Окончательно.

* * *

Это был самый паршивый Новый год и самый длинный январь за всю мою жизнь. Холодный, снежный и безумно одинокий. В прочем, февраль выдался не лучше.

Я впервые дала слабину в марте. Нашла в соцсети номер бывшей одногруппницы, которая всегда была в курсе последних сплетен, понадеялась, что со времен учебы ничего не изменилось, и нажала кнопку вызова. Наверное, это был первый раз в жизни, когда Марина ощутила свою бесполезность, потому что не смогла выдать и двух слов о том, где сейчас находится Игорь Ветров. Когда мы прощались, я чувствовала в ее голосе истерические нотки, даже испугаться успела, не закончится ли дело суицидом.

Однако я быстро успокоилась. Перестала волновать не только судьба Марины. В голове все чаще крутились мысли о граблях и о том, что сама вселенная помогает мне выбросить Игоря из головы. Только вот выбросить все равно не получалось.

Он дал мне год на размышления. Я надеялась, что мне хватит парочки месяцев, чтобы забыть его и все, что с ним связано, как страшный сон. Прошло уже четыре, а я по-прежнему готова волосы на голове рвать от одного секундного воспоминания о его взгляде.

Доктор, со мной все очень плохо?

Марина перезвонила в конце апреля. Довольный донельзя голос однокашницы заставил меня впервые за все время работы в магазине подарков просто взять и отвернуться от клиента, напрочь забыв о рамке для фотографии, которую он хотел посмотреть.

Какая к черту рамка, когда речь идет о моей жизни?

Марина реабилитировалась сполна, разве что точный адрес не сказала, да это и не важно было пока.

Из царства владычицы я увольнялась с улыбкой. Безумно широкой и, возможно, впервые за все время работы настолько искренней. Радостно собирала вещи, искала квартиру в совершенно незнакомом городе, просматривала объявления о вакансиях.

Я решилась на переезд в июле. Тогда мне достаточно было просто знать, что где-то рядом есть Игорь, и сейчас он гораздо ближе, чем был еще несколько месяцев назад. Именно тогда я впервые поймала себя на мысли, что начинаю понимать его слова.

К августу мой боевой дух стал падать. Работа в новом магазине подарков словно вернула меня в прошлое. Жизнь снова стала серой и скучной, а до Нового года оставалось еще целых четыре месяца.

В сентябре я вновь решилась на звонок Марине. Вопрос был предельно простым – не женился ли Ветров. К счастью, на этот раз ей не потребовался месяц, чтобы узнать ответ. Нет, он не женился.

В октябре я была готова на все, что угодно, лишь бы Игорь вдруг вновь появился в моей жизни. Согласна, пусть орет, матерится, заставляет меня блины печь с утра до вечера, я даже хомячка с ним готова совместного завести, при всей моей ненависти к хомячкам, лишь бы просто рядом был.

Потому что любое даже самое хреновое с ним было бы лучше даже самого великолепного без него.

За ноябрь я пять раз пересмотрела «Леона» и четырежды решила стать киллером, только на последнем просмотре до меня все же дошло, что киллеры не слишком хорошо заканчивают. Ладно, Игорь, живи пока. Если что, найму кого-нибудь просто.

Неужели я действительно никогда не воспринимала всерьез того единственного человека, которого должна была?

Я смогла признаться себе в своих чувствах в первый день зимы. Словно с наступлением декабря картина вдруг стала предельно ясной. Весь день светило солнце, а когда стемнело, большими хлопьями пошел снег. Нереально белые пушистые снежинки падали на землю, укрывая ее легким одеялом, и на душе становилось спокойней.

Потому что я знала, если он не найдет меня, я точно найду его.

Потому что двое людей не обязательно должны быть идеальными, чтобы идеально подходить друг другу.

Он появился на пороге магазина подарков тридцать первого декабря перед самым закрытием, не проявил никаких эмоций, увидев меня за прилавком, неторопливо подошел и поздоровался.

- Привет.

- Привет.

Игорь молча смотрел на меня, не торопился заговаривать, как будто в этот раз он не хотел торопить время, зато я не выдержала, спросила:

- Как год прошел?

Он ответил, не задумываясь, как будто я его о погоде спросила.

- До марта еще терпимо, потом хуже. В июле полагал, что свихнусь, а в сентябре вообще думал, что накинусь на тебя прямо по пути с работы. Хорошо, что завтра новый год, – он сделал паузу и заглянул мне в глаза, ища ответ, но, не найдя его, спросил вслух. – А твой?

- Примерно так же, – тоже сходу проговорила, ведь это очевидно. – Разве что в апреле и ноябре я подумывала о том, чтобы все-таки убить тебя и больше не мучиться.

- Ты бы не смогла, – сообщил он с полной уверенностью.

И, пока я думаю, какой бы остроумный ответ выдать, Ветров перегибается через прилавок и целует.

И тут, знаете, уже не до ответов. Тут вообще уже не до чего и не до кого. Кроме Игоря, конечно.

Мне уже давно не до кого, кроме Игоря. Это ведь очевидно.

Оторвавшись от моих губ, он улыбается. Мы оба улыбаемся.

- Готова? - он заговаривает первым, когда я, накинув куртку, беру в руку сумку.

И в этот момент я четко понимаю, что даже не хочу узнавать, к чему именно. Просто знаю, что готова. С ним – ко всему.

- Абсолютно.

Улыбка Игоря становится шире.

- Тогда поехали. Нас родители ждут. Я обещал их с тобой познакомить. С братом еще, с девушкой его. А еще у них есть абсолютно неадекватная собака…

Но это уже совсем другая история.