Одна ночь (СИ) [Катерина Лазарева] (fb2) читать онлайн

Одна ночь

Часть 1

Его послали вместе с Сэмом на выполнение задания.

Задания самого сложного и неожиданного. С тех пор, как сын короля узнал о страшной тайне независимого на тот момент Сэма, тому пришлось принимать участие в разных событиях. По большей части, связанных с риском жизни. Но завершающей точкой в вынужденном служении принцу стало поручение доставить ему невесту. И не какую-то случайную красавицу, а именно её — Виолетту Холистер.

По закону всё было справедливо. Она жила в землях Графийского королевства, а значит, во владениях принца Фелиппе. Он имел неограниченные права и на эти земли, и на людей в них. Сэм не знал, почему сын короля возжелал именно Виолетту, но это не имело значения. Невозможно избежать предстоящего брака. Ей придётся подчиниться. А у Сэма не было выхода, кроме как обеспечить её переезд к будущему мужу.

Город практически не изменился. Вот только обеднел. Никаких новых построек, сплошные разрушения. Сады всё редели, торговые центры распустились. Судя по всему, остался только один из них. Он и был портом, соединяющим рынок с остальными городами.

Сэм шёл к дому Виолетты один по памяти, оставив слугу позади. Чем ближе подходил, тем больше воспоминаний заполняли голову…

В детстве Сэм был худым и болезненным. Родился и жил в городе Россарио, королевстве Графийском. Хотя скорее волочил существование. Неудивительно, что после смерти всех близких, когда ему было четырнадцать, решил покинуть это место.

Дети бывают жестоки. Телосложения, неважного здоровья и бедности Сэма хватило, чтобы его считали изгоем. И ладно бы просто избегали или ограждали от себя… Этого им казалось мало. Совсем недостаточно, чтобы Сэм в полной мере ощутил свою убогость. А вот всевозможные издёвки, попытки унизить и сломить — неплохое развлечение. Вот только мальчик не поддавался, ничем не выдавая свою боль. Защищаться было бесполезно, но и сдаваться, позволив им упиваться властью, он не собирался. Дети становились злее от собственной беспомощности, всё яростнее шпыняя Сэма. Так бы продолжалось, наверное, до бесконечности. Вряд ли они осознали бы что-то сами.

В происходящее вмешалась сама судьба в лице маленькой девочки. Неожиданно и в то же время удивительно вовремя.

В отличие от Сэма, Виолетта была из уважаемой и обеспеченной семьи. У неё никогда не было таких проблем. Обладая милой внешностью, дружелюбным и добрым нравом, она легко располагала к себе. С ней стремились дружить не только потому, что её родители имели статус. Ещё и потому, что с детства она умудрялась в разговоре с любым человеком дать ему почувствовать себя особенным. Пробуждала светлые чувства в душах людей. И детей в том числе, хотя те и не сознавали, почему с ней было так хорошо и почему они к ней так тянулись.

Любовь окружала Виолетту с рождения, и она непроизвольно делилась ею с миром. Наверное, он всегда казался ей лучезарным и радушным. В нём не было место несправедливости и жестокости.

И, наверное, её мир перевернулся в тот день.

Сэма тогда застали врасплох и окружили толпой. Как выяснилось, за ним следили с самого утра. Решили устроить ему особые разборки, которые, возможно, смогут наконец сломать его. Обычное неприятие давно превратилось в ненависть за его непохожесть на других и нежелание от этого страдать.

Сэм спохватился слишком поздно. Он понял, во что вляпался, только когда был загнан в ловушку. Точные броски камнями заставили мальчика, отшатываясь от них, поменять свой путь. На максимально удобный обидчикам.

И вот Сэм стоял, окружённый толпой, растерянно поворачиваясь из стороны в сторону, когда на него летели то комки грязи, то те же камни. Отступать было некуда. Но он всё равно попробовал прорваться напролом через самых субтильных ребят. Кончилось это тем, что оказался жёстко отброшен назад, к чьим-то ногам, тут же воспользовавшимся возможностью хорошенько пнуть его.

Это спровоцировало остальных ребят перейти в толчки и удары. Сначала — исподтишка, мельком, быстро и с паузами; оглядываясь друг на друга, но потом… Ударам не было числа. Казалось, обидчики начали безмолвно соревноваться друг с другом во вседозволенности и изощрённости. Сэм уже начал задыхаться, теряя кровь. Но не плакал и не просил остановиться. Что-то внутри отчаянно сопротивлялось одной даже мысли унизиться перед ними. Сэм не чувствовал себя побеждённым, но знал точно: это изменится в тот момент, когда он хоть малейшим звуком даст понять, как ему плохо.

— Что вы делаете? — вдруг прервал их встревоженный голос. Судя по интонациям, подошедшая девочка уже знала ответ, но отказывалась верить.

Многие встрепенулись то ли от неожиданности, то ли от испуга. Будто их застали врасплох родители или кто-то такой же влиятельный. Но они даже не сознавали, почему Виолетта вдруг вызвала такое чувство неловкости… И почти даже стыда.

Кто-то обернулся в её сторону, но не успел ответить. Толпа неосознанно расступилась, открыв девочке взор на избитого, помятого, грязного и взлохмаченного Сэма. Тот ещё не пришёл в себя и пытался подняться, не реагируя на неожиданные перемены. Будто даже не сознавал, что его вдруг перестали бить.

— Это жестоко… — растерянно и чуть ли не умоляюще прошептала Виолетта, словно взывая к внезапно ставшей безжалостной реальности.

Девочка непонимающе и беспомощно заглядывала в лица участникам происходящего, будто это поможет ей увидеть что-то, недоступное сознанию.

Но не было никакой надежды. Лишь подтверждение самого страшного вывода. Всё происходящее было реальностью. Они действительно оказались на такое способны.

Виолетта чуть не задохнулась от переполнявших эмоций, разом и отчаянно свалившихся на неё.

— Нельзя так! — закричала девочка срывающимся голосом. — Нельзя… Жестоко!

Она мало понимала смысл своих слов — это попытка достучаться или просто невозможность промолчать. Слёзы застилали глаза, и последнюю фразу Виолетта уже прорыдала вслух.

Глубокая тоска и отчаяние в её голосе проникли в сознание Сэма, наконец, приведя его в себя. Мальчик вернулся в реальность, оценив обстановку. Он поднял голову, посмотрев на внезапную спасительницу…

И тут же снова потерял нить действительности. Когда девочка машинально встретила его взгляд, в душе Сэма что-то перевернулось. Он ясно увидел, что она действительно искренне переживала за него, никому не нужного изгоя-оборванца. И это было первое доброе к нему отношение. Ничего подобного Сэм не испытывал. Он и для родителей всегда был обузой. О его чувствах никто не беспокоился. И вот такое неожиданное проявление бескорыстного участия к нему отозвалось на душе непривычным теплом. Согрело, отняло боль. Сердцу стало тесно в груди, и Сэм не мог оторвать взор от удивительной девочки. Подсознательно он боялся, что она была лишь видением и могла исчезнуть, если отвести от неё взгляд.

Ребята, окружавшие его, тоже испытали своеобразное потрясение. Их словно самих хорошенько ударили, и в разы сильнее, чем они были способны. Их заставили окунуться в себя. Осознать, до чего докатились. Стало горько и противно от своего поступка. И стыдно. Они слишком увлеклись, не думая о сути своих действий. А слова Виолетты, и, главное, ужас в её глазах и голосе — всё это было слишком сильно. Не могло не заставить очнуться.

Кто-то попытался помочь Сэму подняться и отряхнуться, но мальчик не позволил. Ребятам явно было неловко: пробормотав нелепые извинения, они не стали больше навязывать свою помощь. Вскоре даже убежали, не глядя больше ни на Сэма, ни на Виолетту.

Те остались вдвоём. Девочка всё ещё плакала, но уже постепенно успокаивалась. Она взяла себя в руки, пытаясь совладать с незнакомыми прежде эмоциями и навсегда изменившейся реальностью. А Сэм, всё ещё полулёжа на земле, продолжал неотрывно смотреть на Виолетту.

Сколько это продолжалось — никто не мог сказать наверняка. Но уже скоро девочка решительно подошла к нему, заговорив:

— Давай я помогу тебе подняться… — С этими словами она осторожно прикоснулась к нему, неуклюже пытаясь подхватить. Сэм отчего-то вздрогнул всем телом, ощущая её нежные руки на себе. Но Виолетта этого не заметила, продолжив успокаивающе говорить: — Тебе надо обработать раны, тётя Пенелопа прекрасно с этим справляется. Я отведу тебя к себе домой. Тут близко.

Он поднялся сам, не мешая ей поддерживать его. Так, чтобы она продолжала думать, что помогала. Её забота вызывала в нём необъяснимое и сильное чувство, природу которого Сэм не понимал. Но оно будоражило.

Теперь они стояли друг напротив друга. Он смотрел на неё потрясёнными глазами, надеясь, что она понимала его состояние. Уловив это особенное выражение его взгляда, Виолетта почему-то смутилась.

— Я — Сэм, — чуть волнуясь, сказал мальчик.

Девочка заметно подбодрилась от этого явно дружелюбного настроя. Она опасалась, что жестокая жизнь превратила его в озлобившегося человека. Слышала в разговоре взрослых, что окружающая среда и отношение других людей очень влияет на характер любого. Оттого вдвойне важно проявлять добро.

— Я — Виолетта, приятно познакомиться, — дружелюбно ответила она. — Но ты можешь называть меня Виолой.

Её мягкий голос, доверчивый взгляд и открытость порождали в нём радостное воодушевление и непонятную тревогу одновременно. Сэм смотрел на неё: совсем невысокая девочка, возраста, наверное, не больше шести-семи лет. Он вдруг ощутил непривычное желание быть рядом, опекать, защищать её. Хотя не похоже, что она нуждалась в этом, что сбивало с толку. Но сейчас мальчик впервые ощущал себя взрослым и ответственным, пусть и не понимал, за что именно.

В неловком смятении от затянувшейся паузы, Виолетта поправила прядку тёмных волос, коснувшихся её лица. Солнце уронило луч на её плечи, дополнив и без того чарующий образ удивительной девочки особенным волшебством. Словно мираж. Но она была настоящей — Сэм это знал точно, как и то, что его жизнь странным образом безвозвратно изменилась. Это чувство вдруг вылилось в уверенное, машинально высказанное, утверждение:

— Я женюсь на тебе.

Виолетта засмеялась. Беззлобно, конечно, но это задело. Ему не понравилось, что она посчитала его слова шуткой.

— Я серьёзно, — твёрдо уточнил он.

Что-то в его тоне и глазах заставило девочку оборваться на полусмехе. Некоторое время они смотрели друг на друга, словно увидев в первый раз. Это было нечто необъяснимое, едва уловимое, но в то же время сильное и заполнявшее душу. Что-то взрослое, ещё недоступное им и оттого пугающее.

В этот момент оба чувствовали примерно одно и то же, хотя в разной степени понимали своё состояние. Сэм догадывался, Виолетта просто с интересом прислушивалась к себе. Но смеяться её больше не тянуло.

Стараясь не задевать больше эту тему, всё больше приносящую неловкость; скоро они пошли к её дому, переговариваясь о разном. Тётя Пенелопа и вправду помогла ему с ранами, да ещё и вкусно накормила. И вообще проявила удивительное дружелюбие.

Вот только уходя, Сэм случайно услышал, как она упрекала Виолетту за общение с ним. А ещё ворчала, что родители расстроятся этому, и рассказала, что о нём ходили жуткие слухи. Часть из них коротко передала девочке, чтобы переубедить её в желании заводить дружбу с таким. По её словам выходило, что Сэм — задира, вор, грубиян и оборванец из неблагополучной семьи, которая никак не смогла бы дать ему иное воспитание. Он едва удержался, чтобы не ворваться туда и не оспорить несправедливые слухи. Непонятно, что его остановило.

Дальнейшие дни как никогда проходили одиноко. Сэм не решался подойти к Виолетте. То ли боялся увидеть в её глазах, что она поверила в сказанное о нём. То ли просто не хотел, чтобы ей было стыдно перед родителями.

Он просто гулял в местах, рядом с которыми был её дом. Иногда наблюдал за её беспечной и счастливой жизнью издалека. Не похоже, что Виолетта хоть немного скучала по нему. Ей было хорошо, и рушить это Сэм не имел права.

Вот только мечтал, как однажды уедет и вернётся сюда новым, успешным и уважаемым человеком. И тогда ничто и никто не запретит ему приближаться к Виолетте… А она втайне от всех ждала его всё это время. По крайней мере, в его фантазиях это было так.

Никто из ребят больше не лез к Сэму после того случая, когда перегнули. Теперь его словно опасались, смущались и избегали встреч. Впрочем, ему не было до этого дела. Жизнь потихоньку шла своим чередом.

Скоро родители Виолетты уехали куда-то на курорт и забрали её с собой. Причём у Сэма даже не было времени скучать по ней в привычном месте наблюдения. Так вышло, что в этот период в его жизни произошли грандиозные перемены.

Сначала гибель родителей. Сэм не очень горевал от этого — всю жизнь ему давали понять, что он был нежеланным ребёнком. По сути, он сам себя обеспечивал, занимаясь мелкими подработками. Родители вели каждый свою жизнь, непонятно, зачем продолжая сосуществовать вместе. Всё остальное они делали раздельно. Видеть папу с чужими тётями, а маму — с посторонними дядями давно стало нормой для Сэма. По сути, единственное, что объединило их — смерть. Банальное отравление не очень качественной едой. Дешёвые продукты стали переносчиками опасной болезни. Сэм не ел их лишь потому, что давно привык покупать и готовить себе сам. Родители с ним не делились, а друг с другом — бывало иногда, но лишь по обговорённому согласию, в обмен на что-то.

Так или иначе, практически в то же время в жизни Сэма случилось два события, окончательно перевернувшие его жизнь. Они кардинально изменили его. Один поступок повлёк за собой проявление необычных способностей. Сэм узнал больше о себе и своей сущности. Он даже не был человеком в общепринятом смысле слова.

Всё перевернулось. Ничто больше не держало его здесь. Кроме, разве что, Виолетты… Но стоило сначала разобраться в себе, а не впутывать её неизвестно во что. Он не стал ждать возвращения девочки. Уехал. Куда — не знал. Просто почувствовал необходимость. Стремление начать жить.

И эта новая жизнь быстро закрутила в себя. В ней было много приключений, красок и эмоций. Конечно, это повлияло на Сэма. Многое изменилось и в нём. Проблемы как со здоровьем, так и с деньгами, испарились сами собой. Более того, постепенно он становился совсем не похожим на себя в детстве. Возмужал, набрался коварства, ожесточился и стал воспринимать многое проще. Ни в чём себе не отказывал. И это всё, вкупе со ставшей привлекательной внешностью, лишь влекло к нему множество людей, всё легче поддающихся его влиянию. Сэм сполна пользовался чужой привязанностью. С тех времён он неоднократно бывал со многими девушками, но не одна из них не вызывала отклика в душе. Впрочем, он не собирался отказываться от удовольствий.

Виолетту и своё обещание в детстве Сэм не забыл, но не придавал больше серьёзности тому событию. Списал охватившие его чувства на своеобразный шок от внезапного проявления доброты и неравнодушия посреди окружавшего его тогда зла. Не более. Не стоило делать из этого эпизода целое явление. Просто тогда он был ребёнком, вот и чувствовал всё острее. Сейчас, набравшись разума, Сэм проанализировал ситуацию и оставил в прошлом.

Тем более что в его новой жизни не оставалось времени на лишние воспоминания. Слишком уж стремительной и богатой на события она была. Особенно когда принц Фелиппе узнал о сверхъестественной сущности и способностях Сэма. Вместе с этой информацией королевич получил знания и о природе такого дара. В общем, знал сразу два секрета Сэма, разоблачение которых стоило ему жизни. И никак иначе. Мало того, что любой намёк на колдовство в королевстве был строго запрещён, так ещё и сущность Сэма не могла проявляться иначе, чем после убийства. А это — преступление, сомнений которому не было. Наличие способностей было лучшим доказательством вины.

В общем, Сэм либо был бы убит, либо отовсюду гоним в попытках избежать правосудия. Но Фелиппе решил иначе. Он не счёл Сэма опасным ни для народа, ни для себя; а получить выгоду из сложившейся ситуации захотел. Они заключили сделку: выполнение десяти секретных поручений принца взамен на скрытие информации. Сэму такое было выгодно, тем более что он сумел заставить Фелиппе поклясться на крови, что тот выполнит обязательства. Королевич всё же немного побаивался его сущности, а потому пошёл навстречу, не желая провоцировать конфликт.

Такие ритуалы были редкостью и гарантией выполнения обещания. Они давались ночью на кладбище возле могилы любого из погибших родственников приносящего клятву. Тот должен был уронить каплю крови на памятник и произнести слова обещания. Считалось, что в случае невыполнения их покойник оживёт, а место его на кладбище займёт нарушивший слово. В это все верили: видели, как сбывалось.

Потому Сэм с воодушевлением выполнял все секретные поручения Фелиппе, зная, что покупал себе свободу. Задания были разной сложности и в основном связывались с употреблением силы. Лишних вопросов Сэм не задавал: ему не было дела до целей принца.

Вот только последнее из заданий действительно удивило Сэма… Хотя он и ничем не дал это понять..

За воспоминаниями путь сокращался незаметно. Резкие и плавные движения рядом вывели Сэма из размышлений. Мгновенно придя в себя, он пригляделся. Это была Виолетта. Повзрослевшая, но такая же нереальная. Снова предстала перед ним видением. Вот только на этот раз не лучистым и заражающим жизнью… Скорее, воинствующим и враждебным.

Виолетта упражнялась в фехтовании. Снова и снова двигалась, не жалея себя, делая выпад за выпадом. Всё сложнее и агрессивнее… Явно не ради развлечения. В душе некогда светлой девочки поселилась злость. И настолько сильная, что выплёскивалась наружу.

Виолетта не просто так обучалась искусству владения шпагой. Она собиралась это применить.

На ком и зачем? Сэм растерялся, но быстро одёрнул себя. Его это не касалось. Единственная задача — доставить её принцу.

Сэм подошёл ближе, и Виолетта тут же резко развернулась, направив на него шпагу.

Их взгляды встретились. Мелькнувшие настороженность и враждебность в её глазах сменились странной апатией. А Сэм не мог сказать ни слова. Воспоминания прошлого снова нахлынули. Сентиментальное и глупое желание обнять её было почти непреодолимым порывом. Словно наконец обрёл себя. И именно эта девушка была всем, к чему когда-либо стремился.

К счастью, Сэм сохранял рассудок даже при наличии сильных эмоций. Быстро напомнив себе, что всё это — лишь отголосок пережитого; погрузился в максимальную серьёзность и невозмутимость. Как внешнюю, так и внутреннюю.

— Чужак, — произнесла вдруг Виолетта совсем не мягким и чарующим голосом. — По какому праву ты врываешься в мои владения?

Шпага, направленная ему в грудь, чуть опустилась. Не касаясь его, сковывала в действиях. Выступала грозным предупреждением.

Сэм вспомнил, что на нём была его личная одежда, не указывающая на служение принцу Фелиппе. Никакой гравировки и на оружии. Действительно, он мог сойти за чужака. Если, конечно, Виолетта совсем не узнала его…

Да и с чего бы ей? Казалось, прошла вечность. В жизнях обоих произошли серьёзные перемены — на это указывало всё. К тому же, внешне Сэм вряд ли мог чем-то напомнить того несчастного оборванца.

И с трудом верилось, что Виолетта до сих пор придавала значение когда-то произошедшему между ними. Конечно, тот день точно разделил жизнь обоих на до и после. Но всё же для него это было гораздо более важно. Ведь она просто узнала, что бывает жестокость. Возможно, мимолётно почувствовала что-то необычное и сильное в момент откровения после его признания. Но вряд ли жила этим дальше.

А для него тогда Виолетта стала олицетворением всего прекрасного, что было на свете. Подарила ему веру в жизнь, вдохновила стремиться. Сэм постоянно думал о ней.

Впрочем, теперь всё в прошлом для обоих. Он не собирался и упоминать о давно потерявшем значимость эпизоде.

— По желанию принца Фелиппе, — наконец ответил Сэм. — Он хочет взять тебя в жёны. Это огромная честь, и ты немедленно отправишься со мной.

Он не сдержал лёгкой усмешки при словах о чести. Это уж точно не о принце, насколько Сэм успел узнать этого беспринципного эгоиста. Единственное, что действительно могло быть желанно в союзе с ним — титул и богатство, но никак не личностные качества. Но Сэму пришлось так надавить. Чтобы Виолетта пошла за ним сразу и без лишних вопросов. Не хотелось долго возиться.

— Я никуда не пойду, — твёрдо возразила она, ничем не выказав даже намёка на удивление.

Сэм озадаченно нахмурился. Россарио принадлежал Графийскому королевству, а потому приказы принца вообще не должны обсуждаться. Лишь беспрекословно выполняться. Конечно, Виолетта могла продемонстрировать какое-то недовольство; но лёгкое — как способ выплеснуть эмоции. У неё просто не было выбора.

— Это приказ, — напомнил Сэм, опустив быстрый взгляд на уверенно держащуюся направленную на него шпагу. — Я понимаю, что не выгляжу как королевский посыльный, но это долгая история. Могу рассказать её по пути. Вот указ.

Он осторожно протянул Виолетте предусмотрительно переданную принцем Фелиппе бумагу.

Но Виолетта проигнорировала жест. Лишь направила шпагу чуть вперёд, почти уколов Сэма.

— И что иначе? — со странной язвительной усмешкой спросила она. — Убьёшь меня? Я отказываюсь исполнять этот приказ.

Её чересчур отчаянное сопротивление было странным. Вроде бы Виолетта не была глупой. С чего вдруг так лезть на рожон?

Что же произошло с ней за годы взросления?..

— Нет, — жёстко ответил он. — Ты нужна принцу, а потому будешь жить. А вот твои родственники…

Сэм не договорил, оставив многозначительную паузу. Конечно, слова были жестоки. Но Виолетта так яростно отказывалась выполнять поручение, что иначе на неё не воздействуешь. Хоть так она должна была осознать, что с ней не играли в игры. Сэм научился подавлять в себе любое сочувствие.

— Опоздал слегка, — грубовато-насмешливо парировала Виолетта.

Новость не удивила. По резкому изменению в её характере можно было предположить что-то подобное. Но всё же Сэму понадобилось несколько секунд, чтобы совладать со странным сопереживанием ей и потребностью проявить участие. Ни к чему.

— Ну тогда весь городок, — наплевательски продолжил давить он. — Я могу устроить хорошую встряску.

Небрежно сказанная угроза заставила Сэма и самому напрячься. Хотелось бы обойтись без кровопролития. Тем более что он не желал ей зла. Сразу сдаться для неё будет гораздо лучше.

— Ты серьёзно пойдёшь на это? — после небольшой паузы почти неуверенно спросила Виолетта.

Она посмотрела Сэму в глаза. И в этот момент отголосок прежней девочки, верящей в добро и излучающей любовь, проступил так ясно, что дыхание сбилось.

Как и тогда, Виолетта спрашивала почти даже растерянно, будто сомневаясь, что человек способен на такую беспредельную жестокость. Но с трудом верилось, что она уже не познала это сполна. Значит, не верила именно в его бесчеловечность?

— Мне дали распоряжение, и я выполню его любой ценой, — не позволяя себе погружаться в неё, прямо ответил Сэм.

— Приятно быть чьей-то марионеткой? — ядовито спросила она.

Сэм покачал головой: плохая тактика. И безнадёжная. Видимо, Виолетта сознавала своё поражение. Просто не могла это принять.

— Меня так глупо не заденешь. Ты всё равно поедешь и станешь его женой. Это закон. И если ты отказываешься выполнять его, я тоже могу нарушить некоторые правила…

Виолетта должна понимать: его никто не остановит. Ведь он будет действовать в интересах принца Фелиппе, которому никогда не было дела, кому и как придётся пострадать на пути к желанному им.

Если Виолетта не задумывалась об этом раньше, то теперь не сможет отказываться. Поставить свои интересы выше всего города?

Если в ней осталось хоть что-то от прежней, она так не поступит.

— Сама подумай, стоит затевать войну из-за твоего упрямства? — нарушил затянувшееся молчание Сэм, бросив быстрый взгляд на дрогнувшую шпагу в её руке. — У тебя нет выбора.

Виолетта нахмурилась, обдумывая. Она не выглядела побеждённой, словно слова Сэма для неё ничего не значили. И даже когда опустила шпагу, не похоже, что сдалась. По крайней мере, в душе.

— А почему бы принцу самому не прийти и не заявить мне о своём желании?

— Много чести. Он поступил так, как посчитал нужным.

Сэму уже надоело защищать могущество и права принца, которого особо не уважал. Но, по крайней мере, пусть Виолетта уверится в его преданности королевской особе. Так быстрее поймёт, что уговоры бесполезны.

Она промолчала, глядя куда-то в сторону. Он не нарушал тишину. Не хотелось сбивать возможную решимость Виолетты неосторожными фразами.

Тактика сработала. Прошло совсем немного времени, и Виолетта, бросив на него быстрый взгляд, вдруг сказала:

— Подожди, я соберу вещи.

И тут же пошла к дому, не дождавшись ответа.

Сэм решил не идти следом. Если она задержится, он проверит. А так не стоило бить тревогу раньше времени. Вряд ли тут мог быть какой-то подвох. Конечно, Виолетта разговаривала с ним безрассудно дерзко, но в Графийском королевстве не уделяли щепетильное внимание церемониям. Титулы давали престиж и богатство, наделяли правами; но не вынуждали остальных проявлять почтительность в общении. Единственные, перед кем действительно пресмыкались — королевская семья. Выступая в роли обычного посыльного, Сэм ожидал словесное недовольство от Виолетты.

Но это не значило, что дело могло дойти до действий. Всё же, она не была дурой. Виолетта не могла не понимать серьёзность его угроз и ситуации в целом. И, что бы ей ни пришлось пережить, вряд ли она очерствела настолько; чтобы ставить своё удобство выше людских жизней.

Впрочем… Застать её, яростно упражняющуюся со шпагой было необычно. С детства Виолетту баловали, окружали заботой и вниманием. Что-то должно было резко перевернуться в жизни, чтобы превратить её светлый и тёплый образ в мрачный и ледяной. Её глаза буквально кричали — изменился не только он, но и она. Причём оба — до неузнаваемости.

Эти мысли заставили Сэма колебаться. Он уже почти сомневался, что Виолетта добровольно пойдет с ним. Подсознательно был готов ко всему, настраивался на возможное противостояние…

Атмосфера накалялась всё сильнее. Напряжение достигло пика, а потому Сэм облегчённо выдохнул, когда Виолетта всё-таки вышла из дома. С вещами, готовая в путь.

Конечно, её удивил жест принца Фелиппе. Но лишь слегка. Виолетта ещё с первого их столкновения чувствовала, что заинтересовала его. Но больше ожидала, что он вынудит её стать его любовницей, или что-то в этом роде. Замужество — серьёзный и, казалось, несвойственный ему шаг.

Впрочем, Виолетта не видела здесь подвоха. Вполне возможно, симпатия Фелиппе куда глубже, чем ей казалось. Видимо, он был искренен, заявив; что больше всего хотел её взаимности. Брак — достойный шаг, чтобы продемонстрировать решимость. Да и уважительно по отношению к ней.

Виолетта усмехнулась: принц был законченным болваном, раз считал, будто этого достаточно, чтобы забыть обо всех его злодеяниях.

С момента правления его бесхребетного отца Россарио значительно обеднел. А всё потому, что фактически вся власть оказалась в руках Фелиппе. Он стал своего рода тираном здесь. Упивался вседозволенностью. Фелиппе регулярно собирал слишком большую дань, наживаясь на практически обездоленных людях. Причём в этом не было нужды — ему просто нравилось показывать власть. И даже это ещё можно было как-то пережить… но принцу всё казалось мало. С каждым разом он всё больше расходился. Дошло до того, что почти весь городок сделался его рабами, с которыми можно обходиться как с вещью. Люди теряли волю, себя, чувство достоинства. А отец-король, зная о (как он называл) проказах сына, потакал ему во всём. Виолетта догадывалась, что Россарио был далеко не единственным пострадавшим городом.

Конечно, ходили слухи о грядущих восстаниях, но дальше разговоров не шло. Редкие смельчаки, выступавшие против происходящего, уже давно кормили рыб своими телами. Убивая, их даже не позволяли хоронить родным. В числе тех несчастных оказались и родители Виолетты.

Она не представляла, чем так зацепила Фелиппе; но когда выступила против его порядков, её не тронули. Более того, принц стал приезжать чаще, зверствовать меньше — в основном, навещал городок только ради встреч с ней. И был на удивление доброжелателен к Виолетте. Даже спускал ей несколько грубостей.

Хотя долго притворяться хорошим он не выдержал — спустя неделю таких визитов и попыток расположить уже ненавидящую его девушку к себе, Фелиппе прямо изложил ей свои чувства. Конечно, она отвергала его притязания. Принц молча уехал. А Виолетта готовилась к неизбежному. Знала, что на этом всё не кончится. Но твёрдо решила сопротивляться до последнего. Даже начала упражняться в фехтовании, всерьёз собираясь бросить вызов Фелиппе. Терять уже было нечего.

Собирая вещи, Виолетта раздумывала, как ей поступить. Сбежать — не выход, так она подставит весь город, и без того не знающий покоя. Оставалось два варианта: или убедить посыльного отпустить её, или воздействовать на самого принца. Она решила, что проще достичь успеха во втором.

Всё же, Фелиппе питал слабость к ней. Можно попытаться прийти к согласию. Например, Виолетта могла помочь землякам, добившись у принца более человеческого отношения к людям. В конце концов, она должна постараться предъявить ему условия. Учитывая, что Фелиппе готов на брак, наверное, согласится и на компромисс, если невеста будет шантажировать. Если что, Виолетта будет настаивать на клятве на крови. Принц и так знал, что она ему не доверяла.

А потом — выйдя за него и получив гарантию выполнения обещаний, Виолетта любой ценой сначала превратит его жизнь в ад, а потом и погубит. Он поплатится за всё, что натворил. Ничего не забыто и не прощено.

А что, на самом деле, это хорошая возможность. Брак перестал казаться Виолетте приговором. Она улыбнулась. Впервые за долгое время появилось воодушевление.

Видимо, Виолетта не смогла сдержать довольной ухмылки и когда вышла из дома, потому что посыльный вдруг сказал:

— Если ты что-то задумала: не советую. Я отвезу тебя принцу Фелиппе любой ценой.

Твёрдость в его голосе не оставляла сомнений: его ничто не остановит . Но это не пугало её.

Виолетта сочувствовала человеку, настолько преданному принцу. Это многое говорило о посыльном. Чтобы узнать сущность Фелиппе, достаточно провести с ним пару минут. Значит, посыльный недалеко от него ушёл. Та же жестокость. Да и его угрозы говорили об этом.

А вдруг он настолько верен принцу, что, заподозрив её желание использовать и уничтожить новоявленного жениха; пойдёт на всё, чтобы остановить? Виолетта не могла так рисковать.

В голове зародился новый план.

— Ты доходчиво объяснил мне это, спасибо, — намеренно раздражённо ответила она. — Я уяснила, что у меня нет другого выбора и готова в путь.

С этими словами Виолетта смотрела ему прямо в глаза. Похоже, он и впрямь поверил, что она злилась от безысходности. А её недавнюю ухмылку можно было списать на нервы.

Посыльный некоторое время испытывал Виолетту взглядом.

— Ладно.

Он развернулся и пошёл вперёд, явно рассчитывая, что она пойдёт вслед.

И, хотя подданный принца не оборачивался, Виолетта знала: стоило ей дёрнуться в сторону, он отреагирует. Явно каким-то образом оставался начеку.

Часть 2

В дороге хранили молчание. Сэм несколько раз бросал на Виолетту странные взгляды, и, казалось, с трудом сдерживался, чтобы не сказать или не сделать что-то… Но это было мимолётно. Посыльный уже принял решение, и не собирался отступать.

Да и с чего бы захотел?

Даже если Виолетта ему понравилась. Это она могла допустить: иногда в его глазах мелькало нечто вроде интереса. Хотя это скорее любопытство. Всё-таки Виолетта зацепила его драгоценного принца.

‍ Большую часть пути она провела, наблюдая за сменой пейзажей за окном. Это погружало в размышления о прошлом и будущем. С каждым мгновением Виолетта всё больше убеждалась, что всё шло как надо. Сама судьба дала ей прекрасную возможность, которую нельзя упускать.

Да и вообще, жизнь сильно изменится в лучшую сторону. Хотя бы за счёт удобств. Из-за разорения города последние пару лет Виолетта еле сводила концы с концами, питаясь скудно и однообразно. Она даже не могла продавать свои платья и оставшиеся драгоценности — никто в городе их не купит. Менять на еду тоже не хотели. А пути в другие земли жителям Россарио были недоступны. Ни один из малочисленных транспортов не работал. Торговать вне города было невозможно.

Болезненные воспоминания о пережитом и приятные фантазии о предстоящем так занимали, что Виолетта не сразу заметила, как движение остановилось. В ответ на её вопросительный взгляд посыльный лишь движением головы дал понять, что пора выходить.

Виолетта уже давно никуда не ездила. Но даже без того понимала, что прошло недостаточно времени, чтобы оказаться в столице королевства.

— Придётся заночевать здесь, — словно прочитал её мысли посыльный.

Перед ними предстал с виду заброшенный барак, на деле оказавшийся гостиницей. Видимо, она манила посетителей за счёт расположения: почти посреди пустоши. Единственный вариант для всех, чья дорога прилегала сюда. А так... На первый взгляд, ничего выдающегося или хотя бы сулящего уют и тепло, в гостинице не было.

Но учитывая, в какой бедности в последнее время жила Виолетта, капризничать не приходилось. Да и усталость в пути начала сказываться. Уже немного клонило в сон.

— Далеко ещё ехать? — спросила она, чтобы хотя бы примерно предположить, в каких они землях.

— Мы будем в пути ещё примерно два дня, — отстранённо прикинул посыльный. — Так что стоит отдохнуть.

Виолетта задумчиво бросила на него взгляд. Полная отчуждённость, граничащая с равнодушием. Будто намеренно отбросил эмоции, включил режим механизма. А может, он отдалился настолько, что не всегда замечал её присутствие?

Эта мысль вернула в главную проблему. Пора приступить к осуществлению плана. И пока они шли в гостиницу, все размышления вертелись вокруг этого.

В принципе, не было особой нужды воздействовать на него. Посыльный выглядел настолько безучастным ко всему, что вряд ли думал о ней и делал какие-то выводы. Но с другой стороны, стоило перестраховаться. Виолетта ещё помнила его неоднозначные взгляды, блестевшие каким-то странным интересом. Возможно, его отчуждённость — тактика, чтобы расслабить её.

Не стоило позволять ему хотя бы предположить, что она могла быть чем-то опасна для его драгоценного принца. Итак, нужно сделать вид, что Виолетта по-прежнему не хотела ехать и вправду была готова на всё, чтобы избежать этого. Самый очевидный вариант — попытаться сбежать. Так она создаст впечатление не только отчаявшейся, но и глуповатой.

Осталось прощупать почву и найти первую возможность. Ведь Виолетте неважен благополучный исход побега. Главное, показать видимость решимости на это

Посыльный взял комнату на двоих. В этом не было ничего предосудительного: указ от принца позволял сожительствовать с кем угодно без лишних пересуд. А по обычаям королевства ничто не могло препятствовать исполнению воли царственных особ.

Виолетта знала, что её репутации ничего не угрожало. Да и была вообще таковая в этих краях у чёрта на рогах? Вообще непонятно, где они сейчас и жили ли на постоянной основе поблизости люди.

Виолетта не чувствовала неловкости от предстоящей ночёвки с посыльным. Он явно предан принцу и не позволит себе лишнего. Она не сомневалась. Ещё и потому, что королевское поручение вынуждало защищать её покой. Вряд ли Фелиппе хотел, чтобы его невеста пострадала.

Так что Виолетта была только рада сложившейся ситуации. Тем более что этим решением посыльный давал понять, что не доверял ей настолько, чтобы не держать при себе. А это значило: допускал, что Виолетта хотела сбежать. Это ей на руку. Надо только укрепить его в этом предположении.

Комната, которую им выделили, приятно удивила. Мягкие стены, обитые бордовой драпировкой, красивые подсвечники, роскошная и просторная кровать… Правда, всего одна. Виолетта растерянно посмотрела на неё, а потом — на посыльного.

— У них двухместные номера только такого формата, — пояснил он. — Взяли бы одноместный, ютились бы в меньшей. Я могу не спать.

С этими словами посыльный сел в одно из кожаных кресел, взъерошив волосы то ли в задумчивости, то ли в странном, казалось, неуместном беспокойстве.

Виолетта зачем-то пожала плечами, хотя он на неё не смотрел. Она хотела сказать какую-то нелепую любезность насчёт его тактичного предложения, но осеклась. Понятно, что оно не было проявлением учтивости или заботы. Всё же, формально Виолетта — невеста принца Фелиппе. Вряд ли тот будет в восторге, если узнает об одной кровати в номере.

Но всё же стоило попытаться наладить контакт с посыльным. Хотя бы ради начала осуществления плана. Попытаться уговорить его или сбежать. Ведь у наивной мятежной девушки были бы на уме оба варианта.

— Могу я узнать твоё имя? — миролюбиво спросила Виолетта.

— Сэм, — бросил он тоном, не располагающим к беседе.

Но, вопреки напряжённой атмосфере между ними, его ответ вдруг вызвал воспоминание. Оно заполнило сознание яркой вспышкой… День, когда Виолетта, будучи ещё маленькой девочкой, впервые пережила два мощных потрясения. Она узнала, что существовал противоположный привычному ей на тот момент мир — грязный, жестокий, беспощадный. Кровь и насилие. Атмосфера злости и безысходности окунула в себя. Это болезненно вывернуло её душу.

Но было и другое открытие… Странный трепет, приятное волнение. Будто она приблизилась к чему-то значительному и таинственному. Когда они с избитым, но не сломленным парнем посмотрели друг на друга, Виолетта поверила в неожиданное обещание. Она словно почувствовала его решимость, которая вызывала в ней непривычный отклик.

— Ты ведь не родился в Россарио? — вопрос вырвался у неё машинально, в разгар мыслей.

Он же и вернул в реальность — к чужому и не вызывающему никаких положительных эмоций посыльному жестокого принца. К чему она вообще это предположила? Имя не самое редкое.

— Вообще-то да, родился, — криво усмехнувшись, признался Сэм. Встретив его взгляд, Виолетта нервно сглотнула. — Это было давно.

Посыльный точно понял, о чём она подумала. Дал понять, что это и вправду был он. И тут же пресёк возможность разговора об этом.

Виолетта через многое прошла, чтобы задумываться о таком совпадении. В конце концов, тогда она лишь испытала новые впечатления. И ничего особенного не произошло. Рано или поздно взросление всё равно бы случилось, пусть и не так резко.

А тётя Пенелопа, видимо, была права насчёт Сэма. Неудивительно, что он сошёлся с Фелиппе. Они похожи друг на друга.

Жестокость порождает жестокость.

— Кажется, прошла целая вечность, да? — как ни в чём ни бывало, продолжила разговор Виолетта.

Не то чтобы хотелось развить эту тему… Необходимость заставляла. Ведь если бы Виолетта действительно хотела сбежать, не преминула бы воспользоваться их далёким и ярким знакомством. Тем более, для него это явно что-то значило. По крайней мере, тогда.

— Верно, — отрезал Сэм. — Уборная и ванная — там, кухня направо, располагайся. Но придётся обслуживать себя самой. В гостинице нет слуг.

Сказал так, словно считал, будто Виолетта не привыкла быть самостоятельной. Да, в детстве он знал её другой, но, служа принцу, наверняка был в курсе его проделок. Видимо, Сэму просто не было дела ни до кого вокруг. Он даже не обратил внимания, что город обнищал и разваливался.

Не ответив, она пошла наполнять себе ванную. Свежая и тёплая вода манила, и Виолетта не собиралась отказывать себе в удовольствии. А вот аппетита не чувствовалось. Тем более что они перекусили в дороге.

Сэм ничем не давал о себе знать во время её купания. Но Виолетта не забывала: он где-то рядом.

Переодеваться в ночную сорочку было неловко, ведь придётся выйти к нему в таком виде… А вообще, странно, что Сэм легко отпустил Виолетту одну. Конечно, в этом маленьком помещении не могло быть лишних выходов и даже немного подходящих отверстий, но ведь посыльный не разузнал это наверняка. Откуда такая уверенность, что Виолетта не сбежит?

За этими мыслями она и не заметила, как снова оказалась в комнате. Пришла в себя лишь когда всей кожей почувствовала на себе взгляд. Сэм смотрел молча, ненавязчиво, но пристально. И, хотя он не блуждал взглядом по её фигуре, Виолетта была уверена, что хорошо успел разглядеть.

Раньше она никогда настолько не обнажалась перед мужчинами, но плотоядных взглядов уже успела перевидать. Поэтому подсознательно была готова к чему-то подобному, но нет… Даже если Сэм и заинтересовался, блестяще держал себя в руках. Очень похвальная преданность принцу. Посыльный явно воспринимал её только как на невесту Фелиппе. Детская влюблённость испарилась.

— Любопытно получилось, — провокационно заметила Виолетта. — Ты не только не женился на мне, но и везёшь другому.

Она улыбнулась, давая понять, что не придавала значения сказанному. Но внимательно следила за реакцией Сэма.

Впрочем, ничего особенного на его лице не мелькнуло.

— Многое изменилось.

В его голосе слышалось пренебрежение и к себе тогдашнему, и к тем своим порывам и словам.

— Это уж точно. — Виолетта поняла, что не стоило делать ставку на прошлое. — Доброй ночи.

С этими словами она просто легла в кровать. Мысли уступали место усталости.

— И тебе, — после небольшой паузы коротко ответил Сэм.

Чуть замешкавшись, он некоторое время смотрел на неё. Похоже, обдумывал что-то. А затем вдруг вышел. Видимо, решил привести себя в порядок или подкрепиться. Но оставить её одну?..

Возможно, это была проверка. Ну что ж, Виолетте выгоднее выглядеть дурочкой перед ним. Чем глупее и импульсивнее она сейчас поведёт себя, тем проще будет потом.

Соскочив с кровати, Виолетта быстро сложила внушительную груду подушек и покрывал под одеялом, чтобы те изобразили подобие человеческого силуэта. Оглянувшись, она прикидывала, где лучше скрыться. Судя по всему, посыльный пошёл в ванную. Кухня с другой стороны. Слуга, который ехалвместе с ними, остановился в комнате рядом. Но проскочить незаметно мимо вполне реально, тем более что тот наверняка уже спал. Ведь она — не его забота, а Сэма.

Виолетта не стала раздумывать. Напомнила себе, что ей нужна только иллюзия побега. Ни к чему заботиться о его успешности. Так или иначе, её ведь «найдут».

На кухне оказался выход на балкон. Виолетта вздохнула. Как не хотелось лезть туда сейчас, в промозглую и грязноватую ночь! Но другого выхода не было. Воспользоваться им было слишком очевидным вариантом, тем более, этаж всего третий. Не так уж высоко. И уж отчаявшаяся девушка, притом, не слишком разумная; не преминула бы перелезть вниз.

Виолетта в последнее время немало внимания уделяла физической подготовке, а потому не ожидала, что это окажется так сложно. Карабкаться в наружную сторону холодного балкона почти наощупь и в одной только сорочке — так глупо, что она не сдержала смеха над собой. Такими темпами, пытаясь выглядеть дурой в глазах Сэма, Виолетта и вправду ею станет.

Эта мысль только подтвердилась, когда, натерев мозоли на руках и исцарапав ноги; Виолетта всё же оказалась по другую сторону балкона. Сделав пару осторожных и несмелых шажков направо, она остановилась. Было совсем плохо видно. Кромешная тьма пугала. Движения наугад теперь стоили бы жизни. Причём в любую из сторон — нельзя было рисковать и лезть обратно.

Итак, Виолетта застряла. И это было по-настоящему жутко. Она в буквальном смысле держала свою жизнь в руках, не уверенная, что стояла хоть немного твёрдо. И что пространства, чтобы устоять, достаточно. А пальцы рук уже покалывали, с трудом справляясь с непрекращающимся напряжением.

Да уж, днём было бы куда менее пугающе, несмотря на её страх высоты. Неизвестность хуже любого кошмара. Тем более что сулила опасность.

Всё, что оставалось Виолетте — держаться из последних сил и ждать, когда её обнаружит Сэм. Ведь он должен был проверить ту груду под одеялом! Ну не мог вот так запросто довериться ей. Посыльный наверняка её ищет…

Как же глупо будет остаться тут или рухнуть вниз только из-за дурацкой игры в беглянку!

Виолетта уже мечтала о появлении Сэма, снова и снова убеждая себя, что это вот-вот должно произойти. Отчаяние боролось с угасающей надеждой, упорство — со страхом. А посыльный всё не шёл. И не доносилось никаких звуков поисков или расспросов. Только едва слышный отсюда храп слуги.

И тут Виолетта рассмеялась в голос, удивляясь себе. Видимо, паника отключила ей мозг. Ведь решение было очевидным: позвать. И это даже не противоречило её попытке показать себя глупой. Любая идиотка перед страхом смерти будет пытаться выжить.

Виолетта окликнула посыльного по имени. Сначала её голос звучал ломано и нерешительно: видимо, от долгого молчания. Ей не ответили. Виолетта попыталась ещё: громче, настойчивее.

И тут то ли от лёгкого порыва ветра, то ли от расшатавшихся нервов она слегка качнулась вперёд. Почувствовала, как нога соскользнула вниз. Это было уже слишком. В панике закричав его имя, Виолетта задрожала всем телом, судорожно пытаясь вернуть ступню на место. Ужас бурлил в крови. Ощущение, что любое лишнее или неверное движение заставит её упасть и разбиться.

Но не шевелиться и вверить судьбу случаю Виолетта не могла, как ни пыталась призывать себя к спокойствию.

А ещё темнота будто злорадствовала и смеялась над ней. Начало казаться, что во мраке обитали злобные чудовища, окружившие её со всех сторон. Ещё чуть-чуть, и всё это свело бы с ума.

— Я уж думал, ты всерьёз предпочтёшь там зависнуть, — вдруг совсем рядом, буквально у неё над головой, раздался знакомый голос с лёгкой иронией.

Виолетта задрожала. Похоже, Сэм уже нашёл её какое-то время назад и просто наблюдал, ожидая, что она предпримет. Позовёт его или нет. Что бы он сделал во втором случае, неизвестно, но сейчас это и не волновало.

В следующее мгновение все мысли испарились — Виолетта почувствовала, как её израненных рук коснулись его пальцы; крепко, но не больно обхватывая. Она захотела обернуться в его сторону, но испугалась сделать даже мимолётное движение. Почему-то сейчас это было особенно страшно. Даже больше, чем когда боролась одна.

— Не бойся, я держу тебя, — уже другим, мягким и убедительным тоном подбодрил Сэм. — Отпусти балкон.

Виолетта едва соображала: происходящее дурманило, как сон. Да и не казалось реальностью.

В какой-то миг перестало существовать всё, кроме его рук и голоса, влекущих её из тьмы. Хотелось зацепиться за это и держаться, как за надежду. Но пальцы словно окаменели, мёртвой хваткой продолжали опираться на балкон.

— Разожми руки… — вкрадчиво настаивал спастельный голос.

Виолетта вдруг испугалась, что он замолчит или уйдёт, оставив её одну. И тогда она точно умрёт. Не выдержит и сорвётся.

Этот страх победил оцепенение: Виолетта осторожно начала разжимать пальцы. Сначала только одной руки. Кожу покалывало то ли от холода, то ли от нервов.

— Вот так… — одобрил Сэм, и эта незамысловатая похвала, как ни странно, придала Виолетте воодушевление освободить и вторую руку.

Осознав, что теперь ни за что не держалась, Виолетта чуть не запаниковала. Но отчаяние отступило быстро: как только она поняла, что не падала вниз. Ей больше ничего не угрожало.

— Теперь слегка подтянись, — продолжил вести её Сэм. И тут же напомнил, когда Виолетта слегка замешкалась: — Я держу тебя.

Она машинально выполняла требуемое, не задумываясь о смысле действий и происходящем. Так было гораздо проще. Сейчас Виолетта позволила ему решать за неё.

Подтянуться у неё получилось плохо. По большей части, это было лишь слабое движение, напоминающее прыжок наверх. Она потеряла опору под ногами. Но не успела ужаснуться этому — Сэму хватило её действия, чтобы самому всё завершить.

Он без особых усилий вытащил её, резко подняв наверх. Правда, Виолетта чуть ударилась пяткой о балкон, но всё это было так быстро и мимолётно, что толком ничего не почувствовала. Даже не поняла, как вышло, что секунды назад умирала от страха, стоя на бордюре; а теперь была в его руках.

Она тяжело дышала, словно там, за балконом, не было желанного воздуха. Чуть дрожала то ли от пережитого страха, то ли от ночной прохлады… Виолетта и сама не могла сказать, почему.

— Ну вот, ты в безопасности, — на этот раз голос Сэма звучал хоть и успокаивающе, но отстранённо. Дежурная учтивость. Попытка заставить Виолетту скорее прийти в себя.

Вот только это не особенно сочеталось с тем, что посыльный продолжал держать её в руках. И с тем, как он это делал... Словно вообще не собирался отпускать. Хотя в этом уже не было необходимости.

Это даже походило на объятие. Будто Сэм искренне за неё переживал. И сейчас, держа её в руках, целую и почти невредимую, успокаивал этим больше себя.

Хотя, если что-то и было, быстро сменилось равнодушием. Отведя глаза лишь на короткое время, посыльный вновь встретил её взгляд спокойно и невозмутимо. И отпустил её из рук.

— Больше чтобы ничего подобного, — строго и отчуждённо сказал Сэм. — Иди спать.

Виолетта не сразу ушла, растерявшись на мгновение. Ей вдруг показалось, что его первая фраза больше предназначалась самому себе, чем ей.

У него давно не было особой потребности во сне. Выспаться за пару часиков можно будет и в дороге. Тогда рядом с ней останется бодрствующий слуга, да и способа сбежать не будет.

Хотя после её ночной выходки можно всего ожидать… Виолетта была готова рискнуть жизнью, лишь бы избежать брака с самым богатым и привилегированным человеком королевства . Меньше всего Сэм рассчитывал на такой поворот.

Конечно, она ничем не походила на множество любовниц принца. Им не было дела ни до чего, кроме выгоды и удобств, которые гарантировал такой статус. Фелиппе не был груб с женщинами — а потому в постель к нему рвались многие. Власть и богатство манили их. Мало кому было дело, какой человек скрывался за всей этой мишурой.

А Сэм успел его узнать. Принц был жестоким. Он наслаждался, ставя людей в безвыходные ситуации и наблюдая, как они пытаются выкрутиться.

Успела узнать его и Виолетта. Это очевидно. Она так отчаянно хотела сбежать, что напрочь отключила и разум, и инстинкт самосохранения. Да и если вспомнить, с каким презрением Виолетта отказалась идти, когда Сэм сообщил ей об указе принца… И как яростно она фехтовала. Как ожесточилась.

Фелиппе и был тем, кого Виолетта представляла на острие своей шпаги.

Она ненавидела его всей душой. И никогда не смирится с этим браком.

Если это так — а Сэм был уверен — остаётся только гадать, что ждёт её во дворце. Виолетта не сможет скрыть своего отношения к Фелиппе. А он вряд ли примет это. Даже если постарается, что уже нетипично для него. Принц слишком привык к беспрекословному подчинению. И не будет никого, чтобы помочь ей. Ведь когда расторгнется их договор с Фелиппе, Сэм уедет. Вряд ли ему позволят остаться во дворце.

Опасная решимость вдруг переполнила Сэма. Как бы он ни подавлял своё желание вмешаться, уже знал, что сделает. Будь что будет. Он должен воспользоваться своим даром.

Виолетта всё никак не засыпала. Она была в какой-то полудрёме и явно сознавала, где он и что происходило. Сэм не решился снова оставить её одну. Если Виолетта перешагнула через балкон, вряд ли остановится перед чем-то ещё. Даже несмотря на то, что хорошенько перепугалась тогда.

Память подкинула воспоминание, как испуганная и дрожащая Виолетта неосознанно прижималась к нему в его руках. Но Сэм прогнал это наваждение из головы…

Только ближе к рассвету Виолетта вроде успокоилась и даже начала засыпать. На всякий случай переждав ещё немного, Сэм вышел. Пора осуществить задуманное, раз за весь период её полусонных метаний он только и ждал возможности, ничуть не сомневаясь в решении.

Отмычка даже не понадобилась. Слуга не запер дверь своей комнаты. Видимо, сказалась привычка: во дворце Фелиппе простым людям не было позволено личное пространство.

Что ж, это на руку Сэму. Как и то, что королевский подданный крепко спал. О чём его храп сообщил ещё за пределами комнаты.

Где лучше ранить его так, чтобы принц ничего не заподозрил? Конечно, Фелиппе вряд ли придёт такое в голову. Тем более, из-за мелкой царапины. Но не стоило рисковать.

В конце концов, принц был единственным, кто знал, что Сэм — перевёртыш, способный обращаться в кого угодно, чью хотя бы каплю крови испил.

Ладонь — одна из наименее чувствительных частей человеческого организма. И сейчас она больше всего подходила. Сэм оставит лишь царапинку, которая к возвращению во дворец перестанет быть заметной.

О том, что, если он воспользуется обликом слуги, того придётся каким-то образом куда-то сплавить; лучше пока не задумываться. Проблемы стоило решать по мере возникновения. Это лишь перестраховка. Возможно, Сэм сможет найти предлог остаться во дворце.

Он принялся за необходимые действия, сосредоточившись только на слуге, чтобы не разбудить. Всё остальное вокруг не существовало. Сэм не ждал, что сюда кто-то мог войти без стука. Персонал гостиницы слишком робок для этого.

Но не Виолетта… Видимо, она уже умудрилась проснуться и встать. Более того, зачем-то проследила за ним. Очень незаметно и внимательно. Как и зачем — перестало быть важным, когда Сэм ощутил её взгляд прямо в разгар поглощения крови из ладони слуги. Сейчас куда важнее было понимание, что Виолетта всё видела. Это читалось в изумлённом ужасе на её лице.

Когда их взгляды столкнулись, Виолетта недоумённо нахмурила брови. А Сэм просто встал и пошёл к двери. Ещё не хватало, чтобы пленница выплеснула удивление прямо перед слугой. Тот мог проснуться и услышать лишнее.

Когда Сэм прошёл мимо неё, Виолетта едва заметно содрогнулась. Но, как он и ожидал, всё же пошла за ним. В молчании они вернулись в свою комнату.

Сэм невозмутимо начал собирать вещи обратно в путь. Виолетта бросала на него неловкие взгляды. Явно подбирала слова.

Наконец, когда пауза стала уже невыносимой, Виолетта почти робко спросила:

— Ты вампир? — И тут же перебила себя: — Ну нет, ты же свободно ходишь под солнцем.

Сэм усмехнулся, вдруг поняв, что если она внимательно следила за ним, то наверняка заметила, как изменились его глаза в момент высасывания крови у слуги.

— Да, солнце мне не вредит.

— К тому же, вампирам недостаточно ничтожных капель крови, — она задумчиво продолжала рассуждать вслух.

Сэм сильнее запихнул одеяло в чемодан. Ещё не хватало, чтобы Виолетта начала вспоминать всякие страшилки и легенды, примеряя их на нём.

— Верно, — как можно равнодушнее ответил он. — К тому же, их не существует.

Виолетта зачем-то сделала пару шажков к нему навстречу, но резко остановилась.

— Но я своими глазами видела, как ты пил его кровь, — почти даже мягко, но с различимыми нотками страха, сказала она.

‍ Сэм чувствовал её пристальный взгляд, но не обернулся. Он продолжил складывать вещи, стараясь не реагировать на её прямоту. Жёстко отмёл мелькнувшую мысль сказать правду. Но и врать не было смысла. Виолетта всё равно не поверит во внезапные галлюцинации.

— Это я уже понял, — просто отрезал Сэм.

— И? — не сдавалась Виолетта, удивив смелой настойчивостью. Ведь наверняка уже вообразила его каким-то чудовищем. — Как ты это объяснишь?

Он бросил быстрый взгляд на неё. Про перевёртышей никто не знал. Кроме принца. Сэм не встречал никого подобного себе. Никаких легенд или сказок про его сущность тоже не было.

А значит, не было и возможности, что Виолетта когда-то сможет догадаться, кто он. Пусть даже будет следить за ним.

— Не думаю, что должен что-то объяснять тебе, — отчуждённо, даже холодно, закрыл тему Сэм. — Надеюсь, ты выспалась. Нам пора в путь.

Он знал, что Виолетта совсем не выспалась. Но сейчас это даже к лучшему. Пусть поспит в карете. Меньше вопросов.

Поставив точку в незавершённом обсуждении, Сэм взял чемодан, в который успел запихнуть и её вещи, пошёл к выходу. Не оглядывался. Знал, что она пойдёт следом. Другого выхода у Виолетты не было.

Тем более, скорее всего, она теперь боялась его. Возомнила, наверное, что Сэм если не вампир, то кто похлеще. Вряд ли Виолетта и дальше будет проявлять безрассудство. Если только действительно не хотела умереть, лишь бы избежать нежеланного брака.

Паника постепенно нарастала. Появилось ощущение, что Виолетта совершила огромную ошибку, не попытавшись сбежать на самом деле.

Подъезжая к дворцу, она уже чувствовала его давление на себя. Несмотря на красоту и убранство, он представился некой чёрной дырой. Она засасывала в себя безвозвратно, заставляла теряться.

А ещё с Сэмом было что-то не так. Виолетта не затевала с ним разговоров по пути. Большую часть дороги она проспала. Да и он частенько дремал как раз тогда, когда Виолетта просыпалась. Словно специально.

Зато у неё было достаточно времени, чтобы обдумать всё. И гораздо чаще Виолетта возвращалась мыслями не к плану в отношениях с Фелиппе, а к увиденному на рассвете. Ей не удавалось убедить себя, что то зрелище было сонным бредом. А потому она старалась найти этому разумное объяснение.

В итоге Виолетта договорилась с собой, что Сэм, служа принцу, стал жестоким психопатом. Возможно, ему просто было любопытно, какова на вкус человеческая кровь. Или он уже её попробовал… И ему даже понравилось, настолько, чтобы повторять. Это могло быть, если посыльный привык убивать. Люди и не так сходили с ума в своей бесчеловечности.

Это не объясняло ставшие огненно звериными глаза Сэма в момент приёма крови, но тут Виолетта смогла убедить себя, что ей показалось. Да и был рассвет. Комнату освещали яркие лучи, которые попали на лицо посыльного.

К тому же, его пренебрежительные ответы давали понять, что он считал случившееся нормальным. Тот, кого справедливо заподозрили в сверхъестественной сущности, так не реагирует. К таким выводам она пришла тогда, в пути.

Но, сейчас, во дворце, Виолетта извелась настолько, что серьёзно сомневалась в своих догадках. Теперь ей казалось, что этот дворец кишел монстрами. И что Сэм из них далеко не самый ужасный.

Весь этот притворный лоск, богатство и иллюзия беспечности скрывали за собой настоящих чудовищ. Даже фальшивые улыбки измученной и напуганной прислуги казались Виолетте оскалом.

Сейчас её оставили одну в комнате, которую ей выделили. Нервы уже были на пределе. Виолетта понимала, что отсюда невозможно убежать, но была слишком взвинчена, чтобы оставаться на месте. Шаги туда и обратно не помогали. И Виолетта, задыхаясь, импульсивно побежала в сторону двери.

Она не замечала ничего вокруг, не понимала, зачем и что делала. Сердце стучало в схожем с бегом бешенном темпе, словно наперегонки с ней. Расстояние до двери, поначалу казавшееся огромным, стремительно сокращалось…

И тут Виолетта резко остановилась, врезавшись по пути в чью-то грудь. Несмело подняла глаза, перевела дыхание… И столкнулась с горящим взглядом принца, который тут же обвил её руками, не давая отстраниться.

Виолетте до боли хотелось вырваться, но она не стала доставлять Фелиппе такого удовольствия. Он бы всё равно не позволил — это ясно читалось на его лице. А она бы в полной мере ощутила свою беспомощность, трепыхаясь в его руках.

Поэтому Виолетта напряжённо замерла. И враждебно смотрела ему в глаза. Пауза затянулась, но принца это не смущало. А Виолетте стоило всё больших усилий держаться. Видеть его, чувствовать, понимать; что Фелиппе жив, здоров и счастлив, казалось невыносимой пыткой. Да ещё и этот ненавистный пылающий взгляд, в котором, кроме откровенной заинтересованности, читалась и насмешка. И неизвестно, что из этого оскорбляло больше.

— И куда ты так рвалась? — заговорил наигранно ласково принц, и в этом тоне слышалась неясная угроза. — Ко мне? Не стоило утруждаться, я всегда где-то рядом.

Снисходительность. Именно ею был пропитан тон. Такая едкая и гадкая, которая бывает только у уверенных в себе и своём могуществе людей. Виолетте с каждой секундой становилось всё сложнее сохранять спокойствие.

— Я знаю, — с холодной любезностью ответила она. — Поверьте, со времён вашего первого визита в Россарио, не было ни дня, когда я бы не чувствовала ваше присутствие, ваше высочество.

Она рассчитывала, что он поймёт это недвусмысленное напоминание его злодеяний и хоть немного осознает, насколько ей ненавистен. Вдруг его это хоть чуточку покоробит. Или хотя бы заденет. На пробуждение совести она не надеялась. Но что угодно, лишь бы стереть это довольное выражение с его лица.

И без того чёрные глаза принца потемнели ещё больше. Демонический взгляд, не иначе. Хотя Виолетта уже давно не считала его человеком.

— Не стоит проявлять почтительность, если только ты не чувствуешь это на самом деле, — со странной серьёзностью сказал Фелиппе. — Я бы предпочёл, чтобы ты оставалась прямой со мной.

Она едва сдержала нервный смех. Прямой? Да если Виолетта обрушит на него всю свою честность, вряд ли принц это выдержит. Она сама едва справляется со своей злостью.

Хотя предложение было заманчивым. По крайней мере, глупо лебезить перед ним Виолетта уж точно не хотела.

— Это не почтительность. Лишь мой способ держать хоть какую-то дистанцию, несмотря на то, что я в ваших руках, — напрямую сказала она.

Увы, это правда. Причём во всех смыслах. Виолетта не прекращала чувствовать его руки на своём теле. Но лишь когда она произнесла это, стало по-настоящему тревожно.

Опасность светилась во взгляде принца. Подтверждалась и в его ухмылке в ответ на её выпад. И уж тем более усиливалась многократно в движении его рук. Теперь он не просто держал её — прижимал к себе. Без малейших колебаний и слишком требовательно, чтобы не считаться с этим и тем более не заметить.

— В моих руках, — с удовольствием проговорил Фелиппе, явно смакуя и слова, и положение, — наконец-то… Как долго я этого ждал.

Внутри всё похолодело, а потом резко стало жарко. Слишком уж настойчиво ощущались его руки на её теле. Словно ставили на ней клеймо. Он явно уже считал её своей собственностью.

‍ Она намеренно не смотрела на него. Это бы стало последней точкой, отделяющей от отчаяния. Его победный, полный предвкушения, взгляд. Даже представлять такое невыносимо.

— Не так уж долго, — постаралась ровно возразить Виолетта. Не хотелось показывать слабость. Только недовольство.

— Для меня вечность, — быстро возразил принц, склонившись ниже.

Чувствуя его горячее дыхание на своей коже, Виолетта попыталась оттолкнуть Фелиппе. Куда там. Он, наверное, даже не ощутил отпора. Слишком уж крепко её держал. Руки Виолетты были неудобно сжаты. А его — получали полный простор.

— Вы привыкли, что вам всё легко даётся, — как можно более враждебно попыталась втянуть его в разговор Виолетта. — Привыкли к развлечениям. Но люди — не игрушки.

— Да ладно тебе, — небрежно сказал он, не выпуская её из рук и не реагируя на сопротивление. — Такие же игрушки, как и всё в этом мире. Кто-то рождён быть марионеткой, а кто-то — кукловодом.

Сердце Виолетты глухо колотилось в каком-то рваном ритме. Она слабо улавливала смысл его слов. Настолько ощутила себя безвольной куклой в жестоких руках, что почти перестала быть живой. Лишь подсознанием лихорадочно искала выход.

— Ты бы тоже играла, будь у тебя возможность, — вдруг изучающее глядя ей в глаза, заявил принц. — А ведь она уже у тебя есть. Ты же знаешь, как я тебя хочу.

Виолетта даже не успела обдумать эти слова и подобрать ответ. Фелиппе не предоставил такую возможность. Его ладони уверенно задвигались по её телу. По талии, спине, то чуть ниже, то выше. Не переходили грань, но вряд ли принц сдерживал себя из-за её чувств.

Скорее, наблюдал за реакцией. Изучал.

Все мысли сбились. Виолетте уже не было дела ни до чего, кроме желанной свободы.

— Я… — начала она, но осеклась, когда губы принца неожиданно скользнули по её щеке. — Прекратите.

Захотела крикнуть, твёрдо и убедительно. А получилось лишь выговорить: едва отчётливо, скорее нервно. И жалко.

— Ну уж нет, — чуть тише, но уверенно ответил Фелиппе куда-то ей в ухо.

Виолетта опять попыталась оттолкнуть его руками, но принц быстро и ловко перехватил её сопротивление. Мгновение — и, чуть сжимая её запястья, поднял их наверх. Резко развернулся с ней в объятиях — и вот уже вжимал в стену своим телом. Как лёгкую и безвольную куклу. Видимо, она действительно была марионеткой для него сейчас. Желанной, нужной, но всё-таки вещью.

Понимая, к чему всё вело, Виолетта изо всех сил боролась со страхом и паникой. Как и с Фелиппе. Толкалась, лягалась, дёргалась, пыталась вернуть свои руки, или хотя бы дотянуться ногтями до его пальцев. Безрезультатно. Лишь выбивалась из сил и калечила саму себя. До принца же, казалось, вообще невозможно было достучаться. Он слишком увлёкся.

Его губы по-прежнему хозяйничали где-то в районе её уха, а руки уже спустились на бедра, сжимая, притягивая к себе. Заставляя почувствовать — Фелиппе не остановится.

Все части её тела, где касались губы или руки принца, пылали разрушительным огнём, грозящим сжечь заживо. Силы покидали. Отчаяние побеждало. Виолетта даже не стала пользоваться освобождёнными руками. Лишь обессилено опустила их.

Принц сильнее. Намного. Оставалось надеяться, что у него было с собой оружие.

Неожиданная мысль. Но слишком острая.

Виолетта осторожно начала ощупывать одежду Фелиппе. Сейчас ей не было дела до последствий ранения или убийства королевской особы в его дворце. Такое необдуманное преступление никогда не сойдёт ей с рук. Но это не могло её остановить. Ничто не смогло бы.

Принц не среагировал. Наверное, самонадеянно решил, что она подхватила процесс. Или, если не был настолько глуп, воспринял её движения как нелепые попытки дальнейшего сопротивления.

Он на секунду не отвлёкся. Фелиппе продолжал жадное исследование её тела. Это значительно усложняло задачу Виолетте. Он всё распалялся, отвлекая её становящимися более откровенными действиями. Такими новыми для неё. Она едва сдержала дрожь по телу, когда ощутила, как рвалась ткань её корсета.

Это окончательно сбило с попыток найти оружие. Виолетта едва сдержалась от трусливого желания униженно умолять его прекратить. Она не была готова к такому напору. Не верилось, что всё происходило с ней.

Ком подступил к горлу. Виолетта вдруг резко перестала надеяться, что ей могло повезти. Вряд ли Фелиппе носил с собой нож в любое время суток, включая и домашние будни. И уж точно он не собирался останавливаться.

Полностью растеряв сознание, Виолетта возобновила бессмысленные попытки брыкаться. Кажется, она ещё и кричала. По крайней мере, пыталась. Но не удивилась бы, если бы эти вопли были лишь у неё внутри, а из горла не вылетало ни звука. Принц шептал что-то, но это лишь больше нагнетало атмосферу.

Неизвестно, сколько всё это продолжалось и чем бы закончилось. Прекратилось так же неожиданно, как и началось. Виолетта даже не поверила, когда услышала звук очень громко открывающейся двери и хмурый голос:

— Я не вовремя?

Принц быстро отпустил Виолетту. Она, тяжело дыша, непонимающе смотрела на вошедшего Сэма. Фелиппе было дело до мнения посыльного? Зачем же ещё он мог остановиться и не выставить лишнего вон?

Впрочем, какая разница? Временная передышка уже была для неё спасением. Теперь, когда Виолетта знала, что её ждало с ним, будет готова к следующей подобной встрече во всеоружии.

— Как раз наоборот, — после небольшой паузы вдруг ответил непривычно растерянно и почти даже мягко Фелиппе.

Виолетта бросила на него недоумённый взгляд. Он тоже смотрел на неё — так, словно хотел что-то сказать… Но не стал.

Наверное, ей лишь показалась непривычная тоска и некое подобие сожаления в его лице. Фелиппе не мог чувствовать. Он постоянно доказывал ей это.

— Пойдём, — в подтверждение этих мыслей бесстрастно обратился к Сэму принц, и, не глядя ни на кого, вышел из комнаты.

Посыльный, чуть замешкавшись возле Виолетты, пошёл за ним. Она снова осталась одна. 

Принц потерял голову. Безнадёжно и абсолютно. Сопротивление Виолетты ощущалось лишь где-то глубоко в подсознании. Но всё это было настолько вытеснено пьянящей близостью желанного тела, что Фелиппе не мог прислушаться к отголоскам разума.

Если бы не Сэм с его намеренно громким хлопком двери, принц совершил бы непоправимую ошибку. И тогда, вместо долгожданного удовлетворения, унизил бы и себя, и её. А этого не хотелось. Только не с ней.

В какой-то момент, стоя перед Сэмом и Виолеттой, Фелиппе чуть не пришёл в отчаяние. Слишком резко врезалась реальность. Насилие ещё не было совершено, но последствия уже назревали.

Скорее всего, теперь Виолетта ненавидела его больше, чем раньше. Возможно, даже боялась. Или испытывала отвращение… Последнее предположение особенно злило.

Фелиппе убеждал себя, что ему не было дела до её обид. Что все несчастья, которые причинил он ей и её городу, не имели значения. Главное — он хотел её и получит. Тем более, окажет честь обнищавшей сиротке из маленького городка тем, что возьмёт её в жёны и в будущем сделает королевой.

Дерзость и непреклонность Виолетты лишь добавляли пикантности и огня в их союз. Тем интереснее было с ней. Лицемерие и покорность и так окружали его всюду.

До случившегося сегодня Фелиппе именно так и думал. Был уверен, что сможет совладать и с собой, и с Виолеттой. Но всё полетело к чертям всего за короткое мгновение.

Принц сел напротив уже осмелившегося занять место Сэма. Да уж, непочтительности ему хватало… Впрочем, такая прямота только подкупала.

Отчасти поэтому Фелиппе не хотел сломить его дух. Не задавал убивать людей, например… Ведь знал: несмотря ни на что, Сэм — кто угодно, только не убийца. Это хорошо демонстрировала их первая встреча.

— Итак, насколько я понимаю, наш договор закончен и в моём присутствии здесь больше нет необходимости, — после небольшой паузы сказал Сэм.

Фелиппе ничего не ответил. С самого утра он почему-то избегал этого разговора. Будто чувствовал, что тайный помощник ещё понадобится. Но как и зачем — принц не знал.

До этого момента.

Фелиппе настолько привык использовать людей, что различные ухищрённые схемы для этого всплывали в голове практически моментально. Сейчас принцу надо было решить проблему с Виолеттой и своей несдержанностью. И он уже знал, как это сделать.

Решение было прямо перед ним.

— Насколько я помню, моим последним заданием было то, чтобы ты предоставил мне невесту. Физически — да, ты это сделал. Но формально — она не моя.

Сэм нахмурился. Он ещё не понимал, к чему клонил принц. Или не мог поверить.

— Мы обговаривали только то, что я уже сделал, — жёстко возразил Сэм. — Это последнее задание, и ты поклялся на крови, что после выполнения всех я буду свободен.

Фелиппе усмехнулся. Сэм мог злиться сколько угодно, но лазейка оставалась. У него просто не было выбора.

— Игра слов. Я намеренно не был точен в формулировке. Твоё последнее задание ещё не выполнено.

На самом деле, Фелиппе не предвидел так далеко. Сейчас он сказал это больше для эффекта. Слишком уж удачно всё складывалось.

Принц видел, как Сэм с трудом сдерживал свой гнев.

— Похоже, ты единственный человек в королевстве, кто уже дважды смог пролить мне кровь, — без колебаний продолжил Фелиппе.

Он встал, достал из шкафчика с оружием нож, и быстро, не оставляя себе сомнений, чиркнул по ладони. Затем подошёл к всё более напряжённо следящему за ним Сэму.

— Видишь ли, ты действительно зашёл очень вовремя. Я был близок к тому, чтобы силой взять свою невесту ещё до свадьбы. Я не умею извиняться. И лицемерить — не моё. Моя любовь эгоистична. Виолетта не готова её принять… Пока. А я не могу больше ждать. Обращайся в меня. Добивайся её расположения как хочешь. Только не позволяй себе лишнего. По вечерам я буду с ней ужинать и подмечать изменения. Если я увижу, что всё идёт как надо, ты не просто будешь свободен, но и богат. Так, что сможешь выкупить целый город. Я не обязан давать тебе это поощрение — у тебя нет выбора. Но так, в качестве личной симпатии и компенсации за то, что обнадёжил, я готов пойти на уступки.

Принц протянул кровоточащую руку опасно притихшему перевёртышу.

— Пей.

Сэм отвернулся.

— Видимо, твоя симпатия ко мне затмевает твой разум, — с грубой иронией сказал он. — Откуда такое доверие? В твоём облике я могу многое. И я сейчас даже не о твоей невесте.

Фелиппе поколебался какое-то мгновение. Но не от сказанного. Сэм говорил очевидное, но так, будто ему было дело до происходящего. Словно это была отчаянная попытка отговорить. Хотя раньше принц задавал ему куда более сложные задания. И не возникало никаких вопросов.

А вдруг ему тоже понравилась Виолетта?..

Фелиппе резко отбросил все сомнения. Сколько бы препятствий ни было, всё равно всё всегда заканчивается так, как угодно ему. И У Сэма не было шанса изменить это.

— Я не идиот, — пренебрежительно сказал принц. — Конечно, я знаю это. И знаю, что не могу никому здесь доверять. Да и рассказать о нашем плане рискованно. Потому ты последуешь моему примеру. Дашь клятву на крови, что используешь мой облик только для выполнения моего поручения.

Сэм не скрывал своего недовольства. Но Фелиппе не волновали эти эмоции. Оба знали: другого выхода не было.

В конце концов, не зря же Сэм выполнял предыдущие опасные для жизни поручения. Разве для того, чтобы сдаться сейчас, тем самым подвергая себя неизбежной погибели?

Ну уж не настолько ему дорога эта девица. Каким бы ни был интерес Сэма к ней.

‍ Так и обнаружилось ставшее открытым пленение.

Зато времени успокоиться и всё обдумать было достаточно. Её уединение прерывалось только редкими визитами слуги, приносившей поесть. А ещё заходила портниха, чтобы взять мерки для будущих платьев невесты принца.

Виолетта не отказывалась ни от вкусных угощений, ни от примерок.

Она уже набралась хладнокровия и была настроена на свою роль. Фелиппе не сломить и не запугать её.

Виолетта знала, что принц вернётся. И была готова к этому.

Он объявился после обеда. Остановился в пару шагах от двери, почему-то не подошёл ближе.

— Я не буду извиняться за то, что произошло, — сказал Фелиппе вместо каких-либо приветствий. — Такова моя суть. Я всегда беру, что хочу и мне неважно, кто при этом пострадает.

Виолетта не нашла, что ответить. Её удивил тон принца. Он говорил с неким даже отвращением к себе. Странно.

Обычно Фелиппе, если и скажет нечто подобное, то с превосходством. Он скорее гордился своими бесчувственностью, цинизмом и всемогуществом. Словно осознание и принятие в себе этих качеств ставили его выше других.

Так что же… Он действительно жалел о той несдержанности?

За это стоило ухватиться.

— Если это так, — не глядя на него, решилась Виолетта, — тогда почему вы остановились?

Она напряглась всем телом, скорее почувствовав, чем увидев; что вместо ответа принц вдруг приблизился. Несколько неторопливых шагов… Он остановился совсем рядом.

В голове яркими вспышками пронеслись воспоминания пережитого недавно унижения. Знакомое острое чувство беззащитности сбило дыхание.

Но не стоило показывать ему слабость или робость. Закрыв глаза на несколько секунд, Виолетта собрала всю волю в кулак. Хотя всё равно ощутимо вздрогнула, когда рука Фелиппе вдруг легко коснулась её плеча.

Если он и заметил её беспокойство, ничем не дал это понять.

— Потому что я всегда знаю, чего хочу, — уверенно сказал принц. К её удивлению, его рука при этом оставалась в прежнем положении. Простое ненавязчивое прикосновение, которое почему-то не вызывало отторжения или тревоги. — И сейчас я хочу взаимности.

Виолетта поджала губы. Ощущение, что Фелиппе намеренно коснулся её так невзначай и осторожно, чтобы проверить реакцию после того, что произошло. Хотел, видимо, оценить степень её недоверия.

А она внутренне вся сжалась, стоило ему только подойти ближе. Именно это было первичной реакцией.

Виолетта настойчиво повела плечом, и принц, как ни странно, поддался, убрав руку. Причём сразу, без задержек или неуместных поддразнивающих ласок.

Но почему-то она по-прежнему всей кожей чувствовала его прикосновение.

— Что ж, раз уж вы так прямолинейны, позвольте мне оплатить вам тем же, — заговорила, наконец, Виолетта. — Мне невыносима сама мысль о браке с вами. После всего, что вы сделали, глупо рассчитывать на взаимность. И это не изменится, пока вы не исправите хотя бы то, что ещё можете.

Она не скрывала враждебность в голосе. Но всё же заставила себя закончить так, чтобы он думал, что ещё не всё потеряно. Ей с трудом далось не поморщиться на последних словах.

Но вместо того чтобы, как ожидала Виолетта, ухватиться за предоставленный ему шанс, Фелиппе вдруг бесстрастно уточнил:

— Что я сделал?

Она развернулась к нему всем телом. Захотелось схватить первый попавшийся хоть сколь-нибудь острый предмет и вонзить ему в глотку.

— Вы издеваетесь? Вы разорили наш город, унижали людей, растоптали их достоинство, вы…

Голос Виолетты опасно задрожал, и она замолчала, борясь с нахлынувшими эмоциями. Бросила короткий взгляд на лицо принца — ни тени какого-либо чувства. Он просто ждал продолжения.

— Мои родители подняли мятеж и их убили, — коротко заключила Виолетта. — И не только их.

Всё это Фелиппе знал и так. Спросил, видимо, лишь для того, чтобы уточнить, что она считала непростительным. Для него-то всё было в порядке вещей.

— Кто?

Виолетта усмехнулась вопросу. Если так принц пытался намекнуть, что это не его рук дело, то это безнадёжно глупо. Приказы раздавал он. При этом вряд ли хоть немного задумывался о чём-то, кроме своего удобства.

— Ваши люди, разумеется, — ответила с нескрываемым презрением она. Виолетта была убеждена, что, служа Фелиппе; все рано или поздно сходили с ума и теряли человечность. Вспомнить хотя бы Сэма… — Такие кровожадные, какие вас обычно окружают. Из тех, кто так любит чужую кровь, что не брезгует ею на вкус.

Слова вырвались сами собой, стоило только Виолетте подумать о посыльном. Слишком уж яркие воспоминания.

— Пробовать человеческую кровь на вкус противоестественно. Если кто-то так делает — это не человек. Какая-нибудь сверхъестественная сущность, необязательно вампир, — принц смотрел и говорил как-то странно. Было что-то такое в его глазах, что Виолетта никак не могла уловить.

Это настораживало. Фелиппе говорил серьёзно. Но смысл его слов…

— Мне непонятен этот разговор, — нахмурилась Виолетта.

— Вы сами его спровоцировали. Я лишь хотел сказать, будьте внимательны к тому, кто выпьет хотя бы каплю чужой крови.

Принц говорил, будто намекал на что-то. Но Виолетта не стала погружаться во всякие бредни. Что бы на него ни нашло, надо вернуть разговор в нужное русло.

— Я выражалась фигурально, и вовсе ни к чему меня пугать. Я знаю, что ничего сверхъестественного не существует, — твёрдо возразила она.

На какой-то момент мелькнула мысль уточнить насчёт Сэма. Но Виолетта быстро выбросила это из головы. Вряд ли стоило искать поддержку или помощь у жестокого Фелиппе. Даже посыльному Виолетта доверяла больше, чем жениху. И если вдруг принц хотел не напугать, а предостеречь от чего-то, всё равно она лучше будет разбираться со всеми проблемами сама.

‍ — Ваши методы мне хорошо известны, — проигнорировав эти загадочно сказанные реплики, перевела тему Виолетта. — Скажите, сколько ещё я пробуду пленницей этой комнаты?

— Недолго. Я разберусь с этим, Виола, — на удивление тепло ответил Фелиппе, будто стремился успокоить. Он сказал так твёрдо и уверенно, словно давал обещание, которое наверняка выполнит.

Она уже и не знала, что думать. Одно понимала: несмотря ни на что, глупо ему верить. Принц умел быть убедительным и всегда добивался своего.

В конце концов, он уже дал понять, что ему нужно.

— Я — Виолетта, — жёстко поправила его она. — Виолой меня называли только близкие люди.

Фелиппе замер на мгновение. Помолчал немного, вдруг усмехнувшись каким-то своим мыслям. Поймав её мрачный взгляд, он, наконец, заговорил с отчуждённой вежливостью:

— Что ж, я рассчитываю стать самым близким для вас. Ну, а пока я лишь хотел сказать, что каждый вечер мы будем ужинать вместе. И я бы хотел, чтобы и в это время вы проявляли ко мне максимальную прямоту. Не давайте мне ложных надежд.

Принц не ждал ответа. Просто развернулся и ушёл.

Виолетта растерянно смотрела ему вслед. Что бы она ни делала, вряд ли когда-то сможет хоть немного понять его.

И принц понял, как претила ему сложившаяся ситуация. Чтобы Сэм учил его жизни? Давал какие-то советы? Заставлял подстраиваться?

Фелиппе привык контролировать. И обычно предусматривал всё от начала до конца. Как вышло, что прокололся на элементарном?

И ведь не покажет свою слабость ни перед кем. Отступить от придуманного им же плана — значит, сдаться. Нет, принц никогда не проигрывал. Да и получить расположение Виолетты как по мановению волшебной палочки было заманчиво.

Что тогда делать?

Варианты, которые он уже начал прикидывать в уме, разом испарились. В гостиную зашла невеста. На ужин с ним, который станет традицией.

Принц замер, восхищённо разглядывая Виолетту. Она сохраняла достоинство и ничем не выказывала робости или недовольства. Она шла к нему с естественной грацией. Не отводя глаз, смотрела прямо, заставляя самого Фелиппе немного теряться под этим взглядом.

Придя в себя, принц открыто любовался Виолеттой. Простое розовое платье смотрелось на ней чудесно. Она заставила расцвести и ожить даже такую бедную и незамысловатую тряпку. Как же тогда на ней будут смотреться более достойные наряды? Которые, кстати, уже активно шились.

Естественная и в то же время нереальная. В ней отлично сочетались простота и некая загадка, недосказанность. Словно настоящая она ещё не раскрылась, была запрятана глубоко внутри. И на первый взгляд представала лишь тень, зеркальное отражение. Прекрасное, но недостаточное, хотя многообещающее.

Как ему хотелось получить её всю!

Что ж, назревшие проблемы можно отложить. Он обдумает их решение потом.

— Присаживайся, — сказал Фелиппе.

Он жестом распорядился слугой, который отодвинул Виолетте стул и тут же, поклонившись, покинул зал.

Принц заметил, с какой жалостью она посмотрела тому вслед. Похоже, Виолетта считала, что прислуга во дворце жила под вечным гнётом со стороны Фелиппе. Что он воспринимал их, как свои вещи.

Что ж, возможно, так оно и было. Он никогда не задумывался. Не собирался и сейчас. Принц был готов пойти на уступки по отношению к ней, но не более того. Сэм может обещать от его лица что угодно — но ни ему, ни Виолетте, Фелиппе не позволит вить из себя верёвки.

Потому он проигнорировал её прямой осуждающий взгляд. Словно и не заметил.

— Я взял тебе вино, — бескомпромиссно заявил принц. — Чистейший виноград, так и тает во рту. Пригуби и ощути богатство вкуса.

Виолетте явно не понравилось, что Фелиппе вёл себя непринуждённо. Будто не был ни в чём виноват. Он усмехнулся, поняв её недовольство.

Что ж, возможно, его метод лучше, чем у Сэма.

Злость — тоже эмоция. Очевидное и яркое неравнодушие. Раскрывающее, обнажающее душу. То, что надо.

Поколебавшись, Виолетта приступила к ужину. К вину она демонстративно даже не прикоснулась и на принца не обращала внимания. Хотя тот намеренно пристально на неё смотрел. Взглядом, который невозможно не чувствовать.

Фелиппе только ухмыльнулся такому бессмысленному безмолвному мятежу. Некоторое время они так и провели — он, не отрывая от неё взгляда, попивал вино, и она, не глядя на него, быстро поглощала ужин, не прикасаясь к напитку.

— Ты решила поиграть со мной? — когда Виолетта уже почти доела, с напускным безразличием нарушил молчание принц.

Вопрос требовал ответа, и молчать было глупо. Хотя она всё равно могла бы. Ведь дала понять, что ей не было дела до его мнения.

— Что вы имеете в виду? — всё же откликнулась Виолетта.

— Демонстрируешь недовольство моим поведением. При этом вовсе не для того, чтобы выплеснуть эмоции, а пытаешься манипулировать мной. Знаешь, что мне нужно, — Фелиппе чуть снизил голос, пробежавшись взглядом по открытым шее и ключицам Виолетты. Она даже непыталась поймать его взгляд, но явно почувствовала. Слегка вздрогнула, едва уловимо для любого, но только не для принца, — и пытаешься сыграть на этом.

Договорил он уже другой, невольно смягчённой, интонацией. Слишком уж опьяняюще влияло её тело. Хватало взгляда.

Виолетта некоторое время молчала. Видимо, растерялась от его прямоты. Или от того, что он раскусил её? Что ж, это было слишком легко.

— Вы сами намекнули мне на такую возможность, — отстранённо сдалась она под его тяжёлым взглядом. Но тут же переменилась в лице. И даже в тоне, звуча теперь с грубоватой насмешкой, маскирующей возмущение: — А вообще, причём тут игры? Вы всерьёз считаете, что у вас есть хоть какой-то шанс на взаимность, учитывая, что вы вытворяете?

Фелиппе лениво отодвинул пустой бокал. Она может давить этими осуждениями на того же Сэма, куда более совестливого, но уж точно не на него. Он отдавал отчёт своим поступкам. Как и желаниям.

И потому не собирался обсуждать прошлое. Только будущее.

— А если предположить, что я ничего такого не вытворял и не буду? — поймал её на слове принц. — Так у меня есть шанс?

Виолетта явно не ожидала такого откровенного вопроса. Она медлила с ответом, и Фелиппе понимал, почему. Действительно, ответить категоричным отказом было бы рискованно, учитывая, каким непредсказуемым подлецом он перед ней представал. Оставить возможность шанса, видимо, не позволяла ненависть. Виолетте придётся переступить через себя, чтобы хотя бы сыграть эту роль.

Всё это, конечно, понятно. Но ему не нужен тщательно обдуманный ответ. Он хотел понять, что у неё в душе, а не на уме.

Несмотря ни на что, Фелиппе не мог поверить, что абсолютно отвратителен ей. Хоть какая-то часть её, возможно, стремилась к тому, что он мог ей дать. Если уж не к нему самому.

‍ Принц не мог поймать её взгляд. Виолетта старательно отводила глаза, отрешённо оглядывая всё вокруг. Весь её вид выражал только задумчивость. Из эмоций, разве что, растерянность, по которой мало что можно было понять.

Он не спешил вмешиваться. И не зря. Виолетта вдруг резко остановила взгляд на Фелиппе. И отчуждённо заговорила, видимо, подбирая слова:

— Зачем рассуждать о несбыточном? Ведь не похоже, что вы собираетесь исправляться.

Принц усмехнулся. Неуклюжая попытка перевести разговор в нужное ей русло. Фелиппе не собирался уделять обсуждению своих поступков ни секунды. Этим уж пусть озаботится Сэм.

— Да или нет? — с нажимом спросил Фелиппе.

В её глазах мелькнуло возмущение его настойчивостью. Виолетта отодвинула от себя тарелку, поднимаясь:

— Я закончила ужин.

— Но не наш разговор, — непоколебимо отрезал принц. — Не до тех пор, пока я не получу ответа.

Она зачем-то оглянулась на дверь. Вряд ли Виолетта была настолько глупа, чтобы рассчитывать, что могла просто молча уйти.

Она ведь понимала, что придётся ответить. Поджала губы, вздохнула… и обернулась к нему с таким выражением в глазах, что Фелиппе едва сохранил невозмутимость.

— Я никогда не исключаю никаких возможностей, ваше высочество, — подчёркнуто официально сказала Виолетта. — Жизнь продемонстрировала мне, что стоит быть готовой ко всему. Вы удовлетворены ответом?

Принц не сразу отреагировал. Он ещё некоторое время вглядывался в её лицо и пытался найти там отражение мелькнувших чувств. Ему не могло показаться.

— Тем, который увидел в твоих глазах, — наконец, ответил Фелиппе с большей мягкостью в голосе, чем рассчитывал.

Принц не успел увидеть реакцию на это утверждение — Виолетта опустила взгляд. А потом резко развернулась к выходу. Ну что ж, ужин она закончила; на вопрос ответила. Фелиппе почему-то не решился задержать её снова.

Дверь закрылась за ней, и он вздрогнул, словно очнувшись. Надо успокоить эмоции и обратиться к разуму. Итак, Виолетта посмотрела на него так, словно у неё уже были чувства к нему. Нежеланные, подавляемые, но сильные и осознанные. Могло ли это быть правдой? Могла ли Виолетта так хорошо сыграть?

Фелиппе налил остатки вина в бокал. К чёрту домыслы. Ему надоело надеяться, угадывать и ждать. Он просто сократит срок Сэму. Пусть у него будет неделя. А потом Виолетта в любом случае станет невестой принца. Если у Сэма не получится завоевать её расположение — что ж, он не выполнит задание и получит своё наказание. Но откладывать свадьбу на неопределённый срок Фелиппе не собирался. Ничто не заставит его сделать это.

Поколебавшись немного, Сэм пошёл за ней.

Он весь день обдумывал, что можно сделать в их ситуации. И пришёл к единственно приемлемому выводу: стоило играть по двум фронтам. Открыто противостоять Фелиппе было бы глупым самоубийством. Но и оставлять Виолетту в беде, бесчестно распоряжаться её чувствами, Сэм не хотел.

Оставалась возможность подтолкнуть её в правильном направлении. Благодаря последнему заданию принца, Сэм мог оставаться во дворце и дальше. В том числе в своём обличии.

Неожиданно Виолетта резко остановилась, стремительно развернулась и вперила в Сэма вопросительный взгляд. На мгновение это застало его врасплох, но он быстро сориентировался.

— Хотел поговорить, - непринуждённо пояснил он своё преследование.

За годы разнообразных жизненных приключений Сэм приспособился играть роли. Он умел становиться кем-то ещё не только физически, но примерять на себя самые разные характеры. Сейчас нужно изобразить видимость небрежности, намеренно выдвигаемой на передний план. Так, чтобы чуткому человеку, какой была Виолетта, виделось волнение за ней.

— В общем, я буду прям: принц не должен узнать, что я попробовал на вкус несчастную каплю крови его слуги.

Пренебрежительное безразличие в голосе, описание случившегося как чего-то, нестоящего внимания; но в то же время замаскированная тревога. Да и выследил её вот так ночью тайком. Всем своим поведением Сэм давал понять, что на самом деле это было важно. Неужели Виолетта совсем не любопытная?

— Мне нет дела до ваших развлечений. Думаю, его высочество скорее разделяет вашу страсть к чужой крови, но обсуждать с ним это я не намерена, — отчуждённо отрезала она.

Да уж, Виолетта скорее устала от происходящего, чем заинтересовалась. Даже несмотря на то, что Сэм ещё в образе Фелиппе намекал ей на существование чего-то сверхъестественного.

— Я могу быть уверен в этом? — с нажимом уточнил Сэм.

— Абсолютно, — твёрдо и с плохо скрываемым презрением заверила Виолетта.

Он кивнул. И она не стала больше задерживаться. Сэм ещё некоторое время зачем-то смотрел ей вслед, даже когда Виолетта скрылась из зоны видимости. Он так и стоял неподвижно, глядя в одну точку, пока не услышал звук закрывающейся в её комнате двери. Только тогда перевёл взгляд по сторонам вокруг.

Конечно, сейчас на неё навалилось слишком многое, чтобы ухватиться за его слова и странности. Скорее всего, до этого ей просто не было дела. И вряд ли в ближайшее время это изменится, что бы Сэм ни предпринял. Слишком уж через многое ей пришлось пройти.

Он мог это понять. Сам когда-то оказался в ситуации, перевернувшей его жизнь. Всё стремительно изменилось в один момент. Момент, к которому нельзя подготовиться.

Тогда ему было лет двенадцать. И он стал свидетелем ужасной сцены: некий мужчина насиловал тётю Пенелопу, родственницу Виолетты. Девочка в тот момент была где-то на отдыхе с родителями. И поблизости, к несчастью Пенелопы, не было почти никого, кто мог бы заступиться.

Никого, кроме Сэма. В образовавшейся потасовке он, впервые применивший силу, поразился тому, какой она оказалась. Сложно было рассчитать и предугадать возможности такой мощи. Всё обернулось смертью насильника. Тётя Пенелопа, не сказав ни слова и ещё не придя в себя, потрясённо смотрела то на лежащее перед ней тело, то на убийцу-спасителя. А потом просто убежала. Сэм ничего не успел ей сказать. Да и зачем?

Он и сам переживал не меньший шок. Убить, пусть и такое ничтожество — это было слишком. Сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали, перед глазами стояла кровавая пелена. Ядовитым красным, казалось, вымазалось всё вокруг. Сэм словно физически ощущал, как чужая кровь прилипала к нему, чуть ли не въедалась в тело и сжимала изнутри. Сложно было дышать.

Фелиппе, которому тогда едва исполнилось семнадцать, был там. Насильником оказался один из его людей, решивший безнаказанно развлечься, пока принц осматривал свои владения. Королевич застал Сэма, стоявшего над трупом.

Конечно, Фелиппе был взбешён. Никто не мог нападать на его приближённых. Причём не имело значения, что при этом творили они. Принц не обращал на это внимания. Будто не замечал.

Фелиппе в ярости схватил несопротивляющегося от пережитого ужаса Сэма за волосы и уткнул лицом в труп. Вот тогда-то мальчик, в попытках ухватить воздух раскрывший рот несколько раз, и вкусил нечаянно чужой крови. С этого всё началось.

Первое обращение он ещё не мог контролировать. Оно произошло прямо там, при принце. Тот даже отпустил голову Сэма, поражённо глядя на представшее перед ним зрелище.

Воспользовавшись этой заминкой, он рванул прочь. Сэм долго бежал. Очнулся уже за пределами Россарио. Принц тогда не стал устраивать погоню. То ли не сориентировался от удивления, то ли опасался неизведанного.

Сэм принялся скитаться по свету, всё успешнее устраивая свою жизнь. Он уже узнал и принял свою сущность, научился из всего извлекать пользу и наслаждаться каждым мгновением нового дня, когда Фелиппе вдруг нашёл его. Спустя десять лет. К тому моменту принц уже знал о перевёртышах всё. Вот тогда Сэму и пришлось пойти на, как казалось, выгодную для обоих сделку.

— Срок меняется, — вдруг раздался за спиной властный голос Фелиппе. — Я женюсь на ней через неделю. Если к этому времени ты не справишься с её расположением ко мне, провалишь задание.

‍ Итак, вчера за ужином Виолетта намеренно дала понять принцу, что у того могла быть надежда. Непонятно, как у неё хватило выдержки и актёрского мастерства изобразить тот взгляд. Но, судя по всему, Фелиппе поверил. А его реакция красноречиво выдавала слабость перед ней. Он отчаянно хотел верить, а потому закрыл глаза на невозможность. Чёрт, да принц чуть ли не превратился в белого и пушистого зверька из того тирана, кем был всегда.

Виолетта захлопнула книгу. Идиотский оборот речи — если и сравнивать Фелиппе с животным, то вряд ли возможно найти подходящий пример жесткого, самодовольного и бесчувственного монстра.

Но хотя бы стало ясно: мнимостью расположения к нему, внушением надежды на взаимность она могла добиться многого. А когда Виолетта оставалась собой и вела себя с ним максимально отчуждённо, принц тоже не отставал, показывал своё истинное лицо. В такие моменты с ним невозможно договориться. Он привык, чтобы всё вертелось вокруг него.

А её игра затуманивала ему сознание. Только тогда Фелиппе становился по-настоящему лёгкой мишенью.

Да, это неприятно. Да, невообразимо сложно. Но Виолетта должна попытаться. Просто обязана. Ставки слишком высоки. И если ей суждено принести себя в жертву — так тому и быть. Главное: добиться успеха. Любой ценой.

Виолетта положила книгу на место. Сложно придумать, как максимально правдоподобно изменить линию поведения с Фелиппе. Да и не так-то просто отключить эмоции от этого непростого решения. Решив отложить это хотя бы на несколько минут, Виолетта просто собиралась вернуться в свою комнату.

Но, как назло, на полпути из библиотеки перед ней предстал принц. Видимо, он намеренно искал невесту.

— Добрый день, — холодно поздоровалась она. Но тут же, вспомнив своё решение, как бы застенчиво опустила взгляд.

— Добрый, — миролюбиво ответил Фелиппе. Если он и заметил её показное смущение, то ничем не дал понять. — Решила почитать?

— Не очень получается, — призналась Виолетта. Она подняла на него взгляд и заметила, что на его лице не было привычного господствующего и самодовольного выражения. Значит, стоило приступить к плану прямо сейчас. Пока ещё не было настолько противно. — Голову заполняют разные мысли… О вас.

Намеренная недосказанность и чуть дрогнувший голос. Да в ней погибала хорошая актриса. Конечно, принц проглотил наживку.

— Какие же?

Главное, не перегнуть. Всё-таки Фелиппе, хоть и самонадеян, не настолько глуп.

— Наш вчерашний разговор за ужином, — негромко проговорила Виолетта. Она не смотрела ему в глаза, но периодически бросала взгляды на лицо, подмечая реакцию. — Я много думала. Вы, пожалуй, правы. Мне нет смысла сопротивляться неизбежному.

Он пристально вглядывался в её лицо. Видимо, размышлял о причинах внезапной покорности судьбе. И тогда Виолетта решила обратиться к тому, во что такой, как он, охотно поверит.

— К тому же, моё положение даёт мне преимущества. Например, богатство и статус. Вы одарите меня этим, хотя я не соответствую уровню вашей невесты.

Фелиппе почему-то усмехнулся, словно не верил. Но это не могло быть правдой. Скорее всего, у его сомнения другие причины... Конечно, после её неоднократных упрёков и напоминаний о причинённом зле она не могла так просто закрыть глаза на всё даже ради его денег и власти. Поняв это, Виолетта добавила:

— Да, я не могу простить вас за случившееся. Не сразу. Но, думаю, мы можем попытаться сделать наш брак приемлемым, раз уж его не избежать.

Непроницаемый взгляд принца в её глаза не давал подсказок о дальнейшей линии поведения. Так что оставалось лишь ждать его слов.

— Я должен поверить, что ты именно к этому стремишься?

Да уж, вчера Фелиппе был гораздо более легко внушаем. Видимо, не только она размышляла после ужина. Но отступать нельзя. Иначе принц точно заподозрит о плане. С этой дороги уже не свернуть.

— А у меня есть варианты? — непонимающе спросила Виолетта. Она ведь не переигрывала. — Вы мне не омерзительны, несмотря ни на что. И я приняла решение.

Виолетта уже сделала всё, что могла. Сказала больше, чем планировала. Он не мог не поверить.

В глазах принца читалось колебание. Возможно, Фелиппе просто боялся обмануться?

Странно. Вот так осторожничать… Да ещё при самоуверенности, которой обладал.

Это объяснялось только одним — его чувства к ней намного глубже, чем казались. А потому простых утверждений ему не хватало. Хотел знать наверняка.

— Уверена? — словно в подтверждение её догадки с нажимом уточнил принц.

Теперь, когда Виолетта раскрыла его, стало проще играть роль. Более того, пришло осознание: её план и вправду — необходимость, своего рода спасение.

Представив, как Фелиппе задыхался в предсмертных муках, а народ страны втайне радовался этой свободе, Виолетта приободрилась. Она верила, что со смертью принца в государстве воцарится гармония и благополучие. Пусть и не сразу… Но ради этого стоило постараться.

— Да, — с особенной убеждённостью подтвердила она.

Что-то изменилось в его взгляде. Фелиппе поверил, это стало ясно. Но… Нет, ей лишь показалось — принц не мог быть разочарованным в её ответе.

— Тогда докажи это, — вдруг произнёс на выдохе он. — Поцелуй меня сейчас.

Как он это сказал… Сердце невольно пропустило удар. Странная интонация.

Но неважно, какой тон. Главное – смысл. Ей бросили вызов. Виолетта не могла не принять его. Всё, чего она так добивалась, могло рухнуть в один момент.

‍ Виолетта с трудом сохранила самообладание, вспомнив, как до этого чуть не дошло. А что если принц и сейчас потеряет голову?..

Сердце ускорило темп. Она беспомощно посмотрела на него.

Судя по взгляду Фелиппе, он понимал её страхи. Странно, но это так. Не торопил, всем видом демонстрировал, что теперь ей нечего бояться.

Выдохнув, Виолетта решилась. Лучше сразу покончить с этим. Чем дольше тянуть, тем больше сомнений и тревог.

Она шагнула к нему навстречу. Принц оставался на месте. Видимо, не собирался облегчать ей задачу. Виолетта с трудом шевелила ногами. Те словно перестали слушаться. Подступающая неуверенность всё сильнее охватывала с каждым новым шажком. Ощущение, что каждая нога стала весить больше всего тела… Но Виолетта шла. Знала, что нельзя поддаваться слабостям. Не сейчас.

Ощущение, что она ступала по минному полю. Неверное движение — смерть. Это чувство лишь обострилось, когда Виолетта подняла глаза, встретившись взглядом с Фелиппе. Очень странное выражение застыло на его лице. Похожее на сожаление. Фелиппе будто не хотел, чтобы Виолетта продолжала. Словно она вот-вот, и погубит или себя, или его. Так не смотрят перед поцелуем.

Виолетта резким рывком преодолела расстояние между ними и, встав на цыпочки и ухватившись за притихшего Фелиппе, коснулась губами его губ. Он словно бы вздрогнул, а затем замер. Никаких действий. Ни ответа, ни сопротивления. Намеренно оставлял дальнейшее за ней. То ещё испытание.

Виолетта пыталась не обращать внимания на нетипичное поведение принца. Она без лишних эмоций целовала его как можно увереннее, почти грубо, цепляясь пальцами за ворот его рубашки и сминая её. Фелиппе слегка напрягся, словно ему приходилось проявлять усилия в какой-то внутренней борьбе. Виолетта почему-то физически остро чувствовала его состояние сейчас.

Не было речи об откровенном поцелуе, поэтому она не раскрывала губы, воздействуя закрытым ртом. Но на Фелиппе, оказалось, влияло и это. Он вдруг осторожно обнял её за талию, едва уловимо притягивая ближе. Она каждой клеточкой тела ощущала, как принцу всё тяжелее оставаться сдержанным. Через пару секунд он уже, отбросив все сомнения в сторону, принялся отвечать на поцелуй.

Это было неожиданно обескураживающе. Виолетта оказалась просто не готова к такому. Фелиппе не проявлял несдержанную грубость, как в первый раз в этом замке — нет. На этот раз это была обезоруживающая чувственность. Совершенно новые для неё ощущения. И тем более сильные за счёт внезапности. Он целовал её так, что она не могла не прочувствовать, насколько принц в ней нуждался. Без давления, но с отчаянным стремлением. И, словно наказывая себя, не позволял никаких лишних действий, хотя явно жаждал их. Наверное, даже больше, чем тогда, когда чуть не изнасиловал. Намного больше. Виолетта почему-то знала это наверняка.

Что-то кольнуло в её груди. Виолетте стоило огромных усилий не откликнуться на его потребность в ней. Это было… совсем не противно. Даже наоборот.

Боже, Виолетта не могла настолько пасть! Она ведь всего лишь играла роль, не более.

Тело, в противовес мыслям, безвольно ослабло. Рвалось навстречу к нему. Эта неспособность контролировать себя пугала.

Виолетта жалобно всхлипнула, даже толком не сознавая этого. А принц вдруг отпустил её губы, но продолжал держать за талию. Впрочем, сейчас это было даже уместно — иначе Виолетта просто упала бы. Она всё ещё не пришла в себя.

Их взгляды встретились. Виолетта чуть не задохнулась, увидев непривычную гамму чувств в его глазах.

— Какой же я идиот… Ты не должна была проходить через всё это. Я должен был защитить тебя от всех бед. Мне так жаль, что я не понимал этого раньше, Виола.

Виолетта даже не поняла, почему вдруг так защемило сердце при этих неожиданных словах и взгляде. Она поверила ему. Видела искреннее раскаяние.

Слишком сильно. И тон, каким это было сказано, отзывался в душе, впечатывался в сердце. Слова были не просто произнесены — выстраданы.

И это почему-то прошибало насквозь, выворачивало душу.

Ведь она никогда не простит.

И почему он вообще назвал её именем, которым могли обращаться только близкие люди? Виолетта не давала ему такого права. И не позволит.

— Уходите, прошу вас, — с трудом сдерживая подступающие слёзы, срывающимся голосом проговорила она. — Сейчас же. Оставьте меня.

Практически мольба. Необходимость. Ощущение, что Виолетта вот-вот умрёт, если он останется и продолжит смотреть на неё этим своим взглядом.

Принц немного поколебался, словно хотел ещё что-то сделать или сказать. А затем вдруг резко развернулся и вышел.

За уже заканчивающимся ужином они обменялись лишь несколькими незначительными репликами. Принц начал терять терпение.

Как назло, ему не удалось застать Сэма. Он куда-то исчез. Вроде даже вышел из дворца. Фелиппе тогда не стал уделять этому внимания. Решил, что вряд ли днём произошло что-то, что ему надо знать. Подумал, что иначе бы Сэм сперва рассказал всё, а потом уже ушёл по своим делам.

Теперь принц понял, что просчитался.

Он понятия не имел, как сейчас вести себя с невестой. Действовал наугад: как ни в чём не бывало, — вышел недосказанный и ничуть не устраивающий его диалог. Надо сменить тактику. Прощупать почву.

— У меня такое ощущение, будто вы хотите мне что-то сказать, но не знаете, как это сформулировать. Не стоит держать в себе, — резко заявил он.

Виолетта слегка побледнела. Его слова явно застали её врасплох.

И, видимо, попали в точку.

— Вам показалось, — неожиданно серьёзно и невозмутимо ответила она. — Я уже сказала вам всё, что хотела, сегодня днём, помните? Мне нечего добавить.

Сегодня днём? И что же, интересно, это было?

Чёртов Сэм.

— Вот как… — почти прошептал Фелиппе, размышляя над способом незаметно узнать это от неё.

Он снова посмотрел в её глаза. Но уже другим, внимательным и пристальным взглядом. И по её словам, и по глазам принц практически читал разгадку, но она неумолимо ускользала в последний момент.

Виолетта однозначно вела себя необычно. Несколько раз украдкой смотрела на него так, словно пыталась что-то понять. Ему было не по себе от этого взгляда. Виолетта будто хотела разглядеть в нём какую-то ещё сторону, недавно открывшуюся. Принца не покидало ощущение, что этот взгляд въедался ему внутрь.

И почему-то стало даже страшно. Не хотелось подпускать её туда. Принц снова возобновил непринуждённый разговор. Виолетта отвечала немного настороженно и односложно.

Фелиппе уже собрался прекратить всё это. Ужин закончился, не было смысла плясать над пропастью. Срочно вызвать Сэма и обговорить всё с ним. И вообще эта двойная игра начала надоедать.

Пока от неё никакой пользы. Скорее бы закончилась неделя.

Принц поднялся. Виолетта немного помедлила и последовала его примеру.

Словно не замечая её, Фелиппе направился к двери. Сделать знак ожидавшей там прислуге всё убрать. По сложившейся с прошлого ужина традиции принц выставлял всех из гостиной, чтобы никто не смог потревожить его уединение с невестой.

— Вы сказали, что сожалеете обо всём, что мне пришлось пережить по вашей вине, — вдруг остановил его на полпути её решительный голос. — Я вам поверила. Как я уже сказала, не смогу простить сразу, но постараюсь. И это будет заметно проще, если вы начнёте исправлять содеянное. Жители Россарио бедствуют и в вечном страхе. Я думаю, мой город не один в таком положении.

Фелиппе развернулся. Поверила? Постарается простить? Сказать такое ей стоило многого.

Видимо, Сэм запаниковал из-за сократившегося срока и постарался проникновенно сыграть. Вот только роль виноватого и стремящегося загладить грехи принца не устраивала.

— Да, я жалею о бедствиях, которые невольно причинил вам, — с большим трудом заставил себя сказать Фелиппе. — Но я не собираюсь отнимать у себя право распоряжаться своими землями и людьми так, как пожелаю. Не припомню, чтобы обещал вам этого.

Сэм бы не посмел. Принц дал ему понять, что больше никаких обещаний. Фелиппе претила одна только мысль идти на уступки и меняться. Пусть даже ради Виолетты.

Видимо, она различила неумолимую твёрдость в его голосе. Помолчала немного, вздохнула. И, когда принц уже собрался идти дальше к двери, разочарованно сказала:

— Похоже, я ошиблась в вас. Я решила, что вам не чужды человеческие чувства.

Какая тоска в тоне. Виолетта и вправду решила, что могла играть с ним?

Или она говорила искренне… Что если Сэму и впрямь удалось задеть струны её души, и сейчас в её сердце настоящая горечь разочарования? А это может взрасти в такую обиду, которая никогда не пропустит другие чувства.

А ещё эта тоска выдавала, что Виолетта действительно поверила в Фелиппе. По-настоящему допустила, что всё могло быть иначе.

Нужно не испортить это, при этом не сдавшись. Сплошные сложности.

— Не чужды. Но манипулировать собой я не позволю. Я могу пойти на многое, если мне искренне преданы.

Фелиппе взглянул ей в глаза. Виолетта даже не смутилась.

— Разве я не доказала свою искренность поцелуем?

Принц чуть не задохнулся от такого внезапного вопроса-заявления. Поцелуй?!

Сэм не имел права пользоваться обликом Фелиппе в подобных целях. Они это обговаривали. Но дело было даже не в ошеломляющей наглости перевёртыша.

Хотя бы мельком представить Виолетту, целующуюся с другим, принц не мог. Сразу выходил из себя. Он с трудом сохранил лицо и подавил рвущуюся ярость.

— Что? — с удивительным для себя спокойствием только и переспросил Фелиппе.

— Вы, очевидно, полагаете, что, поскольку это было вашим требованием и своего рода испытанием для меня, это можно не считать, — задумчиво расценила Виолетта. — Но мне тогда показалось, что мы поняли друг друга.

Фелиппе сжал губы, с трудом сдержав новую вспышку гнева при этих словах. Сэм нашёл уловку. Принц запретил ему прикасаться к Виолетте. А потому Сэм потребовал поцелуй у неё. Идеальное преступление — это она к нему прикоснулась, а не он.

Что ж, Фелиппе мог бы и догадаться. Хотя какая, к чёрту, разница? Попадись ему сейчас Сэм, разорвал бы его голыми руками. Злость затмевала разум.

‍ А потому сейчас главное — не сделать и не наговорить лишнего. Не поддаться ревности.

— Свадьба через шесть дней, — вопреки стараниям, скорее жёстко заявил Фелиппе. — Сейчас активно идут приготовления. Мы придём к окончательному пониманию лишь после венчания.

Он не хотел так резко сообщать ей о скорой свадьбе. Но желание собственнически обозначить свои позиции пересилило всё. Принц просто понял, что только так сможет удержаться от стремления разыскать Сэма и прикончить.

— Так скоро… — Виолетта не смогла скрыть удивлённого разочарования в голосе.

Фелиппе прекрасно видел, как она боролась с собой, пытаясь держаться достойно и невозмутимо. Но новость её явно не обрадовала.

Скорее, ужаснула.

— Не вижу смысла тянуть, — безжалостно заключил он, злясь ещё больше от её реакции.

Виолетта только кивнула, внешне уже окончательно придя в себя. Оставалось лишь удивляться её умению быстро перестраиваться. Принц вот до сих пор не мог унять эмоции.

— Тем более теперь, когда мы друг друга поняли, — насмешливо припомнил он её слова о последствиях поцелуя. — Не переживайте, я буду достойным вашего ко мне отношения мужем.

Виолетта едва уловимо вздрогнула. Похоже, прочувствовала намёк в его тоне.

— Хотелось бы верить, — с вежливой, но неживой улыбкой ответила она. — Доброй ночи.

И тут же пошла к выходу, не дожидаясь ответа. При этом Виолетта умудрилась сохранить достоинство. Она не выглядела сбегающей.

В раздумьях, Фелиппе снова сел за стол. Налил себе вино, выпил.

Итак, Сэм. Что это было? Он запаниковал из-за срока, а потому действовал отчаянно? Или же проникся Виолеттой, заигрался и начал пользоваться ситуацией?

К чёрту мучить себя домыслами. Принц хорошо читал людей. Он узнает правду, как только увидит Сэма.

Ещё некоторое время Фелиппе пил вино, не цепляясь толком ни за какие мысли и чувствуя, как постепенно расслаблялся. Когда ярость совсем стихла, на смену ей вдруг пришло другое чувство.

И куда более яркое.

Виолетта целовала не Сэма. Нет. Она в тот момент была именно с ним, Фелиппе. Видела его перед собой. И в мыслях, и в действиях с ней был принц.

И это после всего, через что прошла из-за него и о чём постоянно напоминала. И после его несдержанности, которой напугал её. Чёрт, да Фелиппе был уверен, что после такого нескоро сможет коснуться её вновь.

Да, поцелуй был по требованию и стал своего рода испытанием для неё, вспомнил он. И тут же усмехнулся. Она всё же пошла на это.

Часть 3

Ночь уже почти настала, когда Фелиппе доложили о возвращении Сэма. Принц моментально послал за ним слугу.

И Сэм, наконец, предстал к ответу.

Успокоившийся к тому моменту Фелиппе чуть снова не вышел из себя. Сэм стоял перед ним как ни в чём ни бывало. Да, благодаря своей сущности он не служил королю и неоднократно давал понять, что никого не считал своим господином; но исчезать на весь вечер без предупреждения — это слишком.

Не говоря о поцелуе с Виолеттой.

— Где ты был? — нетерпеливо спросил принц.

— Не припомню, что должен отчитываться о своих личных делах, несвязанных с заданием, — в отличие от него, совершенно спокойно ответил Сэм. — Но если это так важно, виделся с друзьями.

Фелиппе на мгновение почти забыл, что злился.

— У тебя есть друзья?

С образом жизни Сэма это и вправду было новостью.

— Возможно, — усмехнулся он.

Похоже, потрясение принца его только позабавило. Фелиппе нахмурился. Беспечная лёгкость Сэма раздражала. Снова напомнила о главном.

— Ты целовал её, — процедил Фелиппе.

Возможно, принцу показалось, но на какой-то момент на лице Сэма отразилось что-то вроде замешательства. Было это чувство вины или что-то иное, Фелиппе не мог разобраться.

Но, по крайней мере, не беспечная непроницаемость.

— Ты сократил срок, — после небольшой паузы уверенно ответил Сэм. — Без этого бы не обошлось.

— Да ну? – принц был готов к оправданиям, но не к такому заявлению.

— Ты приставал к ней, облапал и чуть не изнасиловал. Правда хотел, чтобы она шла под венец именно с такими воспоминаниями о твоих прикосновениях?

Фелиппе даже не сразу нашёлся с ответом. Почти оцепенел от такого внезапного напора. Сэм открыто осуждал его, это чувствовалось в тоне.

Но самое ужасное, принцу нечего было возразить. Тогда он действительно потерял голову. И неясно, чем всё могло кончиться.

Но Фелиппе не собирался признавать правоту Сэма.

— Я мог бы и сам позаботиться об этом.

— Мы оба знаем, что нет. Иначе ты бы не взвалил такое задание на меня. К тому же, я не ожидал, что она пойдёт на это. Моё требование было своего рода проверкой, каковы твои шансы.

Фелиппе помолчал, взвешивая и обдумывая случившееся и сказанное. Решение прекратить этот спектакль лишь усиливалось.

Но принц всё равно хотел знать наверняка, действительно ли Сэм не был заинтересован. Он открыто сочувствовал Виолетте — это да. Но всё ли это?..

— Что ж, я вполне могу освободить тебя от этой обязанности. Её отношение ко мне изменилось, — буднично заявил принц, не сводя взгляда с Сэма. — Я это чувствую. Что скажешь?

Вряд ли Сэм так просто согласится, если всё-таки хотел продолжать играть эту роль.

— Стремительно оно не изменится, — он ответил так, будто и вправду просто высказывал своё мнение. — Ни сейчас, ни через шесть дней. Поэтому если моего участия достаточно — я буду только рад.

— Этого я хочу больше всего на свете.

Фелиппе поверил. И, хотя эти слова были нелестными по отношению ко дворцу и королевской семье; по крайней мере, честными. Вряд ли Сэм был настолько хорошим актёром.

Да и с чего бы ему влюбиться в Виолетту всего за несколько дней? По крайней мере, настолько, чтобы потерять голову. А простого интереса было бы недостаточно, чтобы идти на поводу чувств. Сэм не дурак. Ввязаться в эту историю — последнее, что ему сейчас нужно.

К тому же, Сэм изначально давал понять, что не хотел этой роли. А сейчас просто решил поторопить события, потому и действовал отчаянно.

Принц по-прежнему злился из-за поцелуя, но мог понять.

— Хорошо, так и будет. Ты выполнил своё задание. Я снимаю с тебя это обязательство.

Сэм будто только этого и ждал. Даже не удивился решению принца.

— Ты свободен, — почти дружелюбно заключил Фелиппе, окончательно развеяв все сомнения. — Я сдержу клятву и буду хранить молчание о твоей сущности. Но одаривать тебя богатствами не буду, потому что задание отменено.

— Я рад и этому, — со сдержанной искренностью ответил Сэм. — Единственное, я вынужден просить позволить мне ещё на пару дней задержаться во дворце. Твоё решение отпустить меня оказалось спонтанным, и я не определился, что делать со своей жизнью дальше. Куда ехать, например.

Теперь, когда принц убедился в безобидности Сэма, не видел причин отказать в такой мелочи.

— Хорошо. Но только два дня. Советую тебе начать определяться уже сейчас.

Но это не имело значения. Сэм не мог больше бездействовать, глупо играя роль принца и безнадёжно пытаясь заинтересовать Виолетту своей сущностью. Этот план был провальным с самого начала. А пустить ситуацию на самотёк Сэм не мог.

Не после той встречи возле библиотеки.

Всё вернулось. Сэм долго пытался сдерживать чувства к Виолетте, прикрывая их простым сочувствием, но борьба была безнадёжна. И лишь принятие поражения сняло с него какие-то оковы. Стало проще дышать.

И даже решение пришло само.

Сэм знал, как спасти Виолетту. Потому он и виделся со знакомыми в этом городе приятелями. Они, похоже, считали его другом. По крайней мере, Сэм спасал им жизни и мог быть уверен, что те были благодарны достаточно, чтобы им доверять.

А это сейчас чуть ли не важнее всего. Ведь они должны помочь осуществить план. И уже дали своё согласие. Сэм успел посвятить их в кое-какие детали.

Опасность задумки Сэма не волновала. Главное — успех. А план был идеальным по всем фронтам. И если он будет рисковать, то только собой. А это — поправимо. И не так важно.

Сейчас главным была Виолетта.

Ей нельзя говорить об этом плане. Она может испортить всё, сама того не зная. Или же её заподозрят в сговоре с ним… Нет, Виолетта должна вести себя максимально естественно в нужный момент.

Сэму осталось два дня во дворце. Надо потратить их максимально продуктивно. Все детали должны быть улажены. Любая вероятность — предусмотрена. К счастью, он знал, как и чем заполнить недостающие пробелы при любом исходе событий.

Ещё раз всё обдумав, Сэм пошёл в комнату Виолетты. Он знал, что сейчас, ранним утром, её никто не потревожит. Но даже если бы было не так, его это не останавливало.

Прислуга принца относилась к нему настороженно, но со странным пугливым почтением. Они видели, что Сэм не особо подчинялся Фелиппе, при этом оставался во дворце и пользовался некоторыми привилегиями. И этого было достаточно. Никакого сопротивления на пути к невесте принца Сэм не встретил.

Он постучал несколько раз. Ответом долгое время была тишина, и Сэм с трудом удержался, чтобы не зайти и проверить. Почему-то теперь, когда он принял решение спасти её, беспокойство за неё лишь обострилось.

От непредсказуемого порыва Сэма избавила Виолетта. Она осторожно приоткрыла дверь и посмотрела на него с лёгкой опаской и недоумением.

— Доброе утро, — как-то резко сказал он, растерявшись от её неожиданного появления и взгляда.

— Доброе утро, — с вежливой отстранённостью ответила она. — Его высочество что-то хотел от меня, и потому послал вас?

Собираясь спасти её, Сэм даже подзабыл, насколько сильная была пропасть между ними. Собственное осознание чувств к Виолетте затмило разум.

Ну что ж, это всё — вторично. Сейчас важнее войти к ней в доверие. Окончательно, конечно, не выйдет. Но временное расположение было необходимо.

— Не совсем так, — Сэм мягко улыбнулся, глядя ей прямо в глаза. Не желая смутить, а скорее показывая, что с открытыми намерениями. — Я пришёл, потому что скоро уезжаю. И перед отъездом хотел бы поговорить с тобой.

Он намеренно произнёс это так, словно ничего не было между их знакомством в детстве и встречей сейчас. Словно они не изменились. И ничего вокруг.

Виолетта уловила, и это застало её врасплох. Она замешкалась, и Сэм не мог не воспользоваться этой растерянностью.

— Пройдёмся немного? — беспечно предложил он. — Не хочу, чтобы кто-то слышал нас.

Виолетта распознала намёк на серьёзный разговор. Она неподвижно стояла и долго смотрела на него, прикидывая, стоило ли соглашаться.

Да, учитывая пережитое, с доверием не могло не быть проблем. Да и Сэм вёл себя странно.

Он это понимал, потому не торопил её.

Это сыграло на пользу.

— Хорошо, — наконец, сказала Виолетта.

Она продолжала держаться настороженно, тем более что Сэм намеренно вёл её путём, где навстречу попадалось минимум людей.

Но его не устраивала её закрытость. Потому на протяжении дороги он ненавязчиво пытался расположить её к себе. Так, чтобы не нарушить личное пространство и одновременно показать позитивный и искренний настрой к ней.

Виолетта потихоньку расслаблялась. Хотя по-прежнему отвечала односложно и неохотно. Но Сэм всё равно уловил прогресс, и это подбадривало.

Вскоре он повёл её по тайному тоннелю. Сэм открыл его совсем недавно. Очень удивился, узнав, что он пустовал и, судя по всему, никем не использовался. Наверное, потому что немного был похож на гробницу и вообще жутковат… Но всё же, странно, что даже поблизости никого не было.

Потому Сэм старательно изучил местность, на случай возможного подвоха. Но нет, тоннель оказался вполне безобидным. Просто его позабыли и забросили.

Сейчас это было как нельзя кстати.

Если Виолетта и удивилась такому пути, то не подавала виду. Ни намёка на панику. Либо ей было всё равно на какие-либо риски жизни, либо она доверяла Сэму. Он ставил на первое.

Вскоре они пришли в нужный сад. Как и обычно, тут никого не было. Редкие деревья, цветы, кустарники. Лишь одна беседка. Минимум роскоши, что всегда окружала дворец Фелиппе. Понятно, почему это место не жаловали присутствием.

Дворец принца виднелся далеко. Их никто не мог застать.

Виолетта молча оглянулась, когда они остановились. Сэм не вмешивался. Пусть она увидит всё.

Виолетта подошла к небольшому фонтанчику, протянула ладонь, коснулась капель освежающей воды. Улыбнулась как-то по детски. Той улыбкой, которую он уже не ожидал когда-либо увидеть. Сэм даже затаил дыхание. Так неожиданно и почему-то больно оказалось видеть отголоски беспечной девчонки из далёкого прошлого.

‍ — Как тебе здесь? — решил начать диалог Сэм.

— Красиво, — отстранённо ответила она.

Но её ответ не имел значения. Ей понравилось — он увидел. Осталось это закрепить, вложить в сад особенный смысл.

Сэм обдумывал, что сказать. И как именно с ней говорить сейчас.

Он усмехнулся, вдруг обнаружив — не было нужды вести игру. Достаточно просто быть собой и говорить правду, не касаясь задуманного плана.

— Это место для меня особенное, — задумчиво и почти мечтательно сказал Сэм, давая понять, что делился сокровенным. — Здесь не только красиво, но тихо. Никого вокруг. Словно только моё, тайное место. Единственное, где можно почувствовать себя не частью всего этого мира.

С этими словами, впустив грустные нотки в голос, он указал на виднеющийся вдали дворец. Виолетта вздрогнула, явно уловив, о чём была речь.

Их взгляды встретились. Сэм смотрел открыто, не скрывая чувств о сказанном. Пусть они и были немного преувеличены, но при этом всё равно правдивы. Максимальная искренность — только так Виолетта могла хоть немного довериться в ответ.

Один маленький шаг — большего не требовалось.

Сэм намеренно позволил себе окунуться в некую тоску от сложившейся жизни. Минутная слабость — она была нужна. Виолетта чуткая, показными эмоциями её не обмануть.

Судя по её ответному взгляду, у него получилось до неё достучаться. Она прониклась его чувствами, хоть и по-прежнему не понимала Сэма.

— Мне казалось, вы прекрасно ладите с принцем, — осторожно заметила Виолетта.

Сэм с трудом сдержал улыбку. Отлично, у неё появился интерес к его делам. Пару дней назад она бы точно промолчала, не стала бы даже думать об этом.

— Не всё то, чем кажется. Простая, но избитая истина. Ты не единственная не свободна в этом дворце.

Виолетта неожиданно смутилась. Слишком уж точно и внезапно он сказал о ней. Будто знал наверняка, а не предполагал.

Эффект достигнут — Сэм понял, что можно перейти к главному.

— Я приходил сюда, когда хотел остаться наедине с собой, — так же доверительно сказал он. — Теперь я уезжаю и думаю, это место должно стать твоим.

Сэм чувствовал: Виолетта уже поверила, что он всё-таки понимал её и был на её стороне. Даже при том, что стала вдвое подозрительнее, чем обычно, она поверила.

Сэм думал, что будет сложнее. Видимо, Виолетта слишком нуждалась в хоть чьей-то поддержке.

Осознание этого переполняло его раздирающим сожалением. Ей пришлось пройти через слишком многое… Одной. Он оставил её ещё тогда, давно, и ради чего? Всё было пустым и бессмысленным. Грудь разрывало, хотелось кричать.

Сэм почти ненавидел себя за тот отъезд. Виолетта очень изменилась, но за сильной и очерствевшей девушкой всё ещё была добрая, чуткая и верящая в чудо. Он знал это, и сделает всё, чтобы пробить эту броню. Чтобы ей больше не пришлось обороняться под ней.

Его мысли вдруг прервал неожиданно изучающий, словно пробирающийся в душу; взгляд и прямой вопрос:

— Почему ты пил кровь того слуги?

Сэм замер. Виолетта словно предлагала ему дружбу со всей своей искренностью. И её глаза, и тон говорили об этом.

Она могла принять его, забыть всё, что было… Если только он откроется ей, ответит на вопрос.

Но как бы ни было заманчиво вот так неожиданно получить её расположение, Сэм не мог себе этого позволить. Не сейчас.

Понимание этого сводило с ума. Ему стоило больших усилий оставаться непреклонным.

— Только каплю, — равнодушно уточнил Сэм. Но не выдержал, заметив мелькнувшее разочарование в её взгляде: — Ты обязательно узнаешь, но не сейчас.

Конечно, она не поверила. Виолетта очень быстро погрузилась в привычную отрешённость. Максимально отстранилась от него.

У Сэма возникло мрачное ощущение, что этот барьер стал гораздо крепче, чем прежний.

— Я справлюсь. Но благодарю за участие. Этого места мне и вправду не хватало, — с вежливой отчуждённостью сообщила она, будто прощаясь.

Но хоть не отрицала — он не ошибся в предположениях. Виолетта была здесь пленницей и не скрывала этого от него.

Сэм больше не видел её глаз — она будто намеренно прятала от него лицо, безучастно озираясь вокруг.

Он чувствовал себя лишним. Весь её вид безмолвно кричал: сейчас Виолетта хотела бы остаться одна.

— Я рад, что хоть чем-то помог, — с сожалением сказал Сэм. Постояв немногорядом, он смотрел на неё, словно неподвижно замершую. — Ладно, мне пора показаться на глаза принцу, пока он не спохватился нашего совместного отсутствия.

На самом деле, вряд ли Фелиппе было до него дело после вчерашнего разговора. Но терять бдительность всё равно не стоило.

— Не говори ему, что я здесь, — неожиданно порывисто сказала Виолетта и повернулась к Сэму. Она смотрела ему в глаза. — Я хочу, чтобы хоть какое-то место в этом дворце было только моим…

Какой доверительный взгляд… Прежняя она снова показалась, и Сэм не мог оставаться равнодушным. Таких проникновенных моментов в его жизни было не так уж много. И все они связаны с ней.

Чёрт, да Виолетта практически повторила его слова о саде, проецируя их на себя. Это всё слишком.

— Не волнуйся об этом, — заверил Сэм, не сдержав тепла в голосе.

Виолетта явно уловила этот новый тон, и почему-то нахмурилась. Вздохнула, отступила на несколько шагов.

Всем своим видом она давала понять: то её безмолвное предложение дружбы было минутной слабостью. И больше не повторится.

— Я вернусь, — отчуждённо пообещала Виолетта так, словно это было единственным, что тревожило Сэма. — Я не собираюсь сбегать.

На всякий случай объяснив ей дорогу назад, Сэм поспешил уйти.

По пути он раздумывал. Похоже, план сработал: Виолетта сроднилась с этим местом, оно было ей нужно. А значит, обойдётся без лишних хлопот.

Прокрутив в голове их диалог в саду, Сэм нахмурился. Он поддавался эмоциям, а не разуму. К чему было так беспокоиться о призрачной надежде наладить отношения с Виолеттой?

И какой смысл переживать их отдаление? То, как она закрылась от него — сущий пустяк по сравнению с тем, что будет; когда он начнёт действовать. Сэм станет её новым врагом. Возможно, даже большим, чем Фелиппе.

Виолетта точно натерпится страху. Так что даже если сейчас Сэму удалось бы пробудить в ней что-то — это было бы ненадолго. А потерять, обретя; ещё хуже, чем не иметь. По крайней мере, для него, уже однажды упустившего её.

К чему было планировать такое пафосное торжество и до бесконечности выбирать наряд, украшения и причёску? Это сводило с ума.

К тому же, Сэм уехал. Виолетта до последнего дня его здесь нахождения не видела в нём поддержки, но теперь чувствовала: его не хватало. Как хоть кого-то, кто понимал её из окружавших неживых механизмов.

Кем бы ни был посыльный принца, его речь в саду была искренней. Это, конечно, не оправдывало его поведения и не отменяло злодеяний, в которых наверняка участвовал; но было бы проще, будь он сейчас рядом.

Впрочем, за всеми этими приготовлениями мысли о предстоящем браке даже перестали пугать. Хотелось лишь одного: скорее бы уже что-то началось и вывело её из этой суматохи. С Фелиппе Виолетта справится. Всё сделает, но не подведёт свой народ. И отомстит заодно.

В разгар этих мыслей Виолетта вдруг почувствовала, как в комнату зашёл принц. Не было нужды оборачиваться, чтобы знать — это он. Прислуга разом оставила хлопоты, почтительно удалившись.

Виолетта горько усмехнулась: эта реакция на Фелиппе стала привычной. Все так и стремились оставить их одних. Явно не обошлось без его приказа.

Он заявился без стука. Не в первый раз. В последнее время принц вообще изменился. Если раньше хотя бы было похоже, что он считался с её чувствами; то теперь весь его вид выражал нетерпение. Фелиппе даже говорил с ней по-другому. И смотрел так, будто она — его любимая, дорогая и нужная, но всё-таки вещь.

Совсем не такой взгляд, как тогда, возле библиотеки…

Это немного сбивало с толку. Перемены принца не давали сосредоточиваться на одном конкретном плане. Виолетте приходилось плыть по течению и вести себя по обстоятельствам. Это изматывало, но нельзя поддаваться страхам и слабостям. Она помнила это, и только так держалась.

Фелиппе смерил её долгим странным взглядом, в котором читалась необычная для него задумчивость. Виолетта молчала. Она оставит первую фразу за ним. Ведь иначе сложно понять, какую тактику выбрать на этот раз.

— Я всегда хотел обладать тобой, — сказал он, и она с трудом выдержала потемневший взгляд его и без того чёрных глаз. Да и слова не внушали оптимизма. — Хотел настолько, что не беспокоился ни о чём другом. Но теперь мне нужно знать.

Жёсткость его тона озадачивала. Но Виолетта сохраняла достоинство, каким-то образом умудрившись держать взгляд.

— Что вы имеете в виду?

Фелиппе сжал губы. Ощущение, что он с трудом подбирал слова. И вообще выглядел почти уязвлённым. Что бы там ни было — это и вправду его задевало.

Неожиданно принц подошёл ближе, отчего по телу Виолетты пробежали холодные мурашки. Она машинально попыталась отступить на шаг, но он не позволил.

Сглотнув ком в горле, Виолетта непонимающе посмотрела на Фелиппе. Он по-прежнему не сводил с неё чёрных нечитаемых глаз. А его рука, удержавшая её от попытки отстраниться, вдруг силой притянула невесту к жениху. Теперь их тела почти плотно соприкасались. Но даже это не было так страшно, как чёткое осознание — этим принц не ограничится.

У неё перехватило дыхание, когда обе его руки обхватили её тело, крепче прижимая. Уже знакомая паника вот-вот грозила подступить. Они ведь были наедине.

А Фелиппе не замечал её состояния. Он уже задрал юбки и пробежался пальцами по нежной коже ноги, двигаясь к бедру. Так Виолетту ещё никто не касался. И, хотя принц обнажил лишь небольшую часть её тела, она чувствовала себя уязвимой. Кожу пробил озноб.

Вырвавшийся протест был заглушен резким поцелуем. Он мало походил на тот, что был возле библиотеки… На этот раз Фелиппе стремился отвлечь её от своих действий и заодно обозначить позицию. Его губы властно сминали её, но язык бездействовал. Это утешало — если бы принц хотел зайти далеко, вряд ли ограничился таким поцелуем.

Но следующее его действие затмило голос разума. Фелиппе вдруг коснулся внутренней стороны бедра Виолетты. Его пальцы пробежались по кружевам нижнего белья, а затем резко нырнули под него. Она чуть не задохнулась от отвращения.

Принц не заметил её состояния, но прервал поцелуй. Виолетта вздрогнула, поняв, что рано расслабляться. Её губы оставили только для того, чтобы пробежаться поцелуями по её шее, опаляя дыханием. Она напряглась. Не сопротивлялась, но ждала, когда это прекратится. Ведь прекратится?..

Подобравшись губами к уху Виолетты, Фелиппе вдруг горячо прошептал:

— Я хочу знать, касался ли тебя подобным образом кто-то до меня. Были у тебя интрижки? Ведь в вашем захолустье вряд ли есть понятие о чести.

Если до этой секунды Виолетта даже забыла про свой вопрос и предмет обсуждения в принципе, то теперь новая волна недовольства и ярости захлестнула её.

Да как он смел?!

Виолетта с огромным трудом проглотила возмущения, что, во-первых, кто бы говорил о чести. Что бы ни стояло за этим словом, принц олицетворял полную тому противоположность. А во-вторых, захолустьем её городок можно было назвать как раз из-за него.

Но сейчас, когда Фелиппе опасно прижимался к ней, а его пальцы по-прежнему скользили по её нижнему белью, не хотелось испытывать судьбу. Неизвестно, как он себя поведёт, если Виолетта проявит дерзость.

Терпеть его близость и, тем более, прикосновения, становилось всё сложнее. А в сочетании с его словами — вдвойне мерзко. Только страх разъярить его помогал сохранять самообладание.

Виолетта не хотела отвечать ему. Слишком личный и грубый вопрос. Да и тема… Ей не хотелось даже думать об этой стороне их будущего брака.

Но Фелиппе ждал ответа. И, похоже, начинал терять терпение — поглаживания стали жёстче.

— Вы не разочаруетесь, — тогда сказала Виолетта.

‍ Ей и так очень непросто дались эти слова. Задрожав от прилива эмоций, она попыталась убрать его руку. Как ни странно, принц поддался.

Но по-прежнему стоял слишком близко. Почти прижимался.

— Докажи, — призывно выдохнул Фелиппе.

Невозможно было не заметить опасный блеск в его глазах.

— Как? — с упавшим сердцем выдавила из себя Виолетта, уже догадываясь об ответе.

Принц поднял руку, собираясь, видимо; коснуться её лица; но в последний момент сдержался. Видимо, по-прежнему не хотел насиловать. Это обнадёживало.

— У нас всё равно до этого дойдёт, — в противовес мягкости жеста, твёрдо заявил Фелиппе. — Брачная ночь не за горами. Но я хочу убедиться до свадьбы, что не ошибся.

До сегодняшнего дня Виолетта избегала мыслей о постели с принцем. Легко было концентрироваться на другом… А сейчас эта безжалостная реальность застала врасплох. Его слова не стали открытием, но сильно по ней ударили.

Конечно, этого не избежать, как бы ни хотелось верить в чудо. Но смириться Виолетта не могла. Не получалось.

— Это неприличное предложение, — только и промямлила она в ответ. Злилась на себя за тон и демонстрацию слабости, но ничего не могла с этим поделать.

— Я понимаю, — не сдавался и в то же время проявлял чудеса терпения принц. — Поэтому предлагаю взаимовыгодную сделку. Я хочу убедиться, будешь ли ты достойной принцессой и королевой. Я предлагаю тебе многое. Уже. И буду готов даже на большее. Весь мир положу к твоим ногам, если ты будешь только моей…

Как бы вкрадчиво и даже сладко ни звучала эта его речь, Виолетта не забывалась. Фелиппе просто хотел получить желанную игрушку, но от этого не переставал быть собой. «Весь мир» в его понимании, возможно, соблазнительное предложение, но не в её. Они слишком разные.

— Вы мне и так предлагали женитьбу. Если вы передумали, я готова отправиться назад.

Слова были сказаны необдуманно, лишь бы что-то возразить. Но, как только произнесла их, Виолетта вдруг осознала; что в глубине души хотела этого. Пусть принц сошлёт её отсюда.

Она уже сотни раз жалела, что ввязалась во всё это. Желание струсить и сбежать было сильнее разума и силы воли, которые продолжали напоминать — надо. Речь о жизнях людей.

— Я не договорил. Если ты позволишь мне убедиться в твоей честности, если я не буду разочарован… Твой город заживёт иначе, — убедительно заверил Фелиппе, словно прочитав её мысли. — Я возобновлю там торговлю, туда отправятся лучшие товары. Займёмся постройкой домов и обеспечением жителей всеми удобствами. Готов поклясться на крови. Но если окажется, что ты… — Он снова сжал губы и заметно нахмурился. Небольшая пауза, и принц продолжил, на этот раз гораздо жёстче: — Тогда я попользуюсь тобой, как шлюхой, и вышвырну из дворца; в чём есть. Готова сыграть так крупно?

Кровь прилила к её коже. Виолетта отступила назад. Близость Фелиппе стала невыносима.

Не зная, что ответить, Виолетта с трудом не начала спор, что о какой любви могла быть речь, если во втором случае он готов так поступить. Но не было смысла включать оскорблённость — принц никогда и не говорил, что любил её. Только, что хотел. И ничего удивительного, что при этом оказался таким собственником.

Ведь Виолетта для него — дорогая и желанная вещь, которая должна принадлежать только ему.

Если подумать, предложение было выгодным. Ведь она знала, что правдив первый вариант. А значит, Виолетта могла вот так просто спасти свой народ, причём хоть сейчас. И ни к чему было планировать манипуляции над сознанием довольно хитрого и неглупого принца.

Но принять его предложение было не так-то просто. Виолетта не думала, что будет так сложно переступить через себя даже во благо. Может, она всё-таки сможет найти другой выход?

— А если мы не будем торопиться, но вы не останетесь разочарованы?

Хотя бы потянуть время... Четырёх дней могло хватить если не на продумывание стратегии, то на решимость принести себя в жертву.

— Тогда просто будем счастливы в браке, — остался непреклонен Фелиппе. — Но право распоряжаться своими владениями по своему усмотрению я оставлю за собой.

Виолетта проглотила ком в горле. Мысли спутались. Что ещё она могла противопоставить?

— Пойми, у тебя нет причин отказывать мне, если ты честна, — вглядываясь в её лицо, заключил принц. — Всё и так случится. Днём раньше, днём позже — не играет роли. Единственное, что тебя может остановить — твоя ложь. Если у тебя кто-то был.

Виолетта подавила горькую усмешку. Конечно, ему не понять её. Никогда. Как вообще можно было предположить, что ей настолько безразлично вступать в такие новые и личные для неё отношения; что единственным сдерживающим фактором могла быть ложь?

А как же её ненависть? Страх, в конце концов? Да он совсем недавно чуть не изнасиловал её, а теперь так легко рассуждал о причинах предполагаемого отказа.

Да уж, стоило только Виолетте на секунду допустить мысль, что с Фелиппе не всё потеряно; как он успешно и эффектно возвращал её в реальность. Бесчувственный и жестокий эгоист.

Не было смысла упоминать о её чувствах — похоже, до них принцу не было дела.

— Где гарантии, что вы просто не обесчестите меня?

— Я же тебе говорю: готов поклясться на крови. Не глупи, — начал терять терпение принц. — Ты знаешь, что я серьёзно. У тебя нет причин отказывать мне.

Виолетта подавила порыв влепить ему пощёчину и гордо уйти, желательно, прямо из дворца. Нельзя так эгоистично упускать возможность помочь народу.

Несмотря на уговоры разума, Виолетта не могла сходу согласиться. Только не сейчас.

— До ночи. Если ты согласна — жду тебя в своей спальне.

С этими словами, не дожидаясь ответа, Фелиппе вышел. Видимо, ему надоело уговаривать. Совсем непривычное для него занятие явно выматывало, даже злило.

Часть 4

Виолетта встала и поправила юбки. Слёзы уже высохли — она не вытирала их. Наверное, даже следов от них не осталось. Слишком уж долго Виолетта здесь просидела.

Сад Сэма пригодился. Ей очень нужно было уединиться, и, к счастью, никто этому не препятствовал. Видимо, Фелиппе всё же понимал, что не нужно давить. Её никто не потревожил — вот она и добралась сюда.

Виолетта потеряла счёт времени, пока сидела тут у подножья фонтанчика, жалея себя. Уже стемнело. За это время она успела и порыдать, и обозлиться, и успокоиться. Постепенно ей удалось настроиться. Другого выхода просто не было.

Виолетта сделает это, но потом принц сдохнет. Она добьётся его уничтожения после свадьбы и выполненных обещаний. А пока придётся поиграть по его правилам.

Она намеренно сидела в саду до тех пор, пока максимально не успокоилась. И только когда вслед за отрешённостью пришла апатия, Виолетта пошла во дворец.

Войдя, она вспомнила, что даже не знала, где находилась пресловутая спальня принца. Но Виолетта точно знала: нельзя откладывать на потом. Во-первых, это давал понять и Фелиппе. Во-вторых, завтра она точно передумает. Её решимость и так угасала с каждым шагом.

Идти наугад было плохой идеей: слишком много комнат, очень просто заблудиться. Особенно, когда хотелось.

Конечно, спрашивать слуг о спальне принца было очень унизительно. Кожа горела, в горле пересохло, колени подгибались. Но другого выхода не было. К счастью, никто из прислуги не выразил даже подобия удивления. И уж тем более не поинтересовался её состоянием.

И вот Виолетта стояла перед роковой дверью. Как ни странно, рядом никого не было — видимо, Фелиппе отослал слуг.

Виолетта несколько раз поднимала и опускала руку. Так и не решалась постучать. Теперь, когда сложный путь был преодолён, казалось, обратной дороги не было. Но Виолетта оробела намного сильнее, чем когда шла сюда.

Вздохнув, она попыталась собрать все остатки воли, которые ещё были. Виолетта снова подняла руку, но постучать не успела. Дверь открылась. За Виолетту окончательно решил всё принц.

По его взгляду было ясно — дороги назад нет.

Он специально не сказал — чтобы препятствий на пути Виолетты было больше. Чтобы, преодолевая их, она продемонстрировала решимость. Ведь если не отступила перед сложностями — твёрдо выбрала.

С начала ночи Фелиппе стоял возле двери, как глупый мальчишка. Ждал. Он слышал метания Виолетты, чувствовал сомнения; когда она не осмелилась постучать.

И тогда Фелиппе не выдержал. Испугался, что Виолетта вот-вот уйдёт, и вмешался. Открыл ей дверь и дал понять — не отпустит.

Принц и сам не ожидал, что до такого дойдёт. Его предложение было спонтанным. После выходки Сэма с поцелуем Фелиппе частенько возвращался мыслями к этому. Умом он понимал справедливость рассуждений перевёртыша. Знал, что тот уехал и не претендовал на Виолетту. Но ревность давала о себе знать. Она была неконтролируема.

Эти мысли спровоцировали на другие. Прикасался ли кто к ней прежде? Принц разъярился, представив её в чужих объятиях. Он больше не мог сдерживаться — это воображение перечеркнуло всё.

А ведь Фелиппе не хотел идти на уступки. Собирался оставить себе право распоряжаться землями и людьми по своему решению. Но пытаясь убедить Виолетту, он уже не контролировал себя. Переусердствовал. Слова вылетели сами. Казалось, принц мог предложить что угодно, лишь бы она согласилась.

Хотя Фелиппе не жалел об этом. В конце концов, он поставил ей жёсткий ультиматум — всё оставалось по его правилам. Да и ему по большей части всё равно, что будет с Россарио.

Получить успокоение от мучивших терзаний куда важнее. К тому же, когда бонусом станет соблазнительное и давно желаемое тело Виолетты. Принц уже откровенно блуждал по нему взглядом. Ни к чему ограничивать себя — оба знали, зачем она пришла.

Виолетта вздрогнула и чуть не съёжилась под его взглядом. Фелиппе нахмурился. Не хватало ещё трусости или недовольства с её стороны. Ему и так непросто сдержаться от соблазна наброситься на неё сразу. А её поведение не облегчало задачу. Принц надеялся, что между ними всё будет добровольно.

— Ты знала, зачем пришла, — напомнил он. — Если ты зайдёшь, ты будешь со мной в эту ночь. Никакого сопротивления.

Виолетта прятала взгляд. Робела, как никогда. Но всё же, ей хватило ума кивнуть.

Несколько секунд, показавшихся Фелиппе вечностью, — и Виолетта прошла в комнату. Он закрыл за ней дверь.

И все барьеры полетели к чёрту. Оправдав себя тем, что Виолетта и так всё уяснила, а смягчать её не было смысла; принц стремительно развернул её к себе и впился в губы со всей страстью.

Виолетта не отвечала, но и не сопротивлялась. Сейчас Фелиппе этого было достаточно. Она дала согласие, и он не собирался себя сдерживать. Её тело действовало опьяняюще. Желание дурманило разум.

В нетерпении принц шарил по её платью, стремясь как можно скорее достичь обнажённого тела. В попытках избавить её от тысячи ненужных застёжек он грубо срывал их, кое-где резко рвал ткань. При этом Фелиппе не упускал случая облапать смиренно притихшую Виолетту везде, где только мог.

Она положила руку ему на грудь — то ли успокоить его пыл, то ли изобразить хоть какое-то участие. Чем бы оно ни было, это простое касание заставило его сходить с ума. Хотя, казалось, он и так уже был на грани. Невинный жест отключил последние крохи разума.

Фелиппе мгновенно освободил Виолетту от остатков одежды. А затем быстро подхватил на руки и отнёс на кровать. Виолетта даже не успела опомниться. Но, пока принц раздевался сам, явно пришла в себя; стыдливо прикрывшись одеялом. Она смотрела куда-то в сторону, будто пыталась убедить себя, что происходящее — не реальность.

Фелиппе сжал губы. Опять этот страдальческий вид. Возможно, стоило как-то утешить Виолетту, но он слишком завёлся. К тому же, она знала, на что шла. Принц был максимально прям с ней. И многие девушки уже проходили через эту постель, испытав лишь удовольствие. Никто не чувствовал себя жертвой.

Её отрешённость не остудила его пыл, но добавила злости. Мгновение — и Фелиппе, уже полностью раздетый, направился в постель. Он шёл напролом, и она явно почувствовала эту решимость. Забегала глазами по комнате, попятилась назад.

Принц безжалостно навалился на Виолетту телом, вынуждая лечь. Практически тут же, не дав ей опомниться, вырвал из дрожащих рук одеяло, отбросил в сторону. Теперь между их телами не было преград.

Фелиппе физически ощутил, как она напряглась. Нет, так просто невозможно.

Призывая себя к терпению, принц осторожно провёл пальцами по нежной коже девушки. Ощутил, как она вздрогнула, но не расслабилась.

Тогда он резко, но не жёстко захватил её губы своими. Поцелуй был коротким, быстрым и почти даже нерешительным. Стремясь хоть немного успокоить Виолетту, Фелиппе словно боялся её отпугнуть. Любое лишнее движение — и она окончательно ускользнёт от него. Это как приручать дикого зверька.

Принц ещё никогда не был так осторожен и нежен, как с ней. Виолетта не отталкивала его, но оставалась холодной, далёкой и отчуждённой. Никакого участия. Никакого отклика ни на ласковые поглаживания, ни на смелые прикосновения.

А ещё она по-прежнему избегала его взгляда. То закрывала глаза, когда он смотрел ей в лицо; то отворачивалась, блуждая пустым взором вокруг.

— Теперь ты потрогай меня, — не сдавался Фелиппе.

Он пытался произнести это как можно мягче, но такая роль была слишком непривычна. И даже унизительна. Выпрашивать ласки у обнищавшей сиротки, да ещё и ему, принцу? Потому в голосе прозвучала сталь, выдающая не просьбу — приказ.

Виолетта окаменела. Фелиппе физически ощущал, какое отвращение она испытала от его слов. Виолетта сохранила самообладание, но её тело ясно сигнализировало: ему не рады.

‍ Фелиппе вздохнул. Её прикосновения действовали мгновенно, и она наверняка это уже чувствовала. Вот только вряд ли её это хоть немного радовало.

Конечно, он хотел, чтобы между ними всё было искренне, добровольно. Но стало ясно, что любая попытка вызвать отклик Виолетты не увенчается успехом. Она слишком закрылась. Её эмоции преобладали над ощущениями, если последние вообще были.

Это осознание разозлило. К чёрту церемонии. Фелиппе просто возьмёт своё. Его жертвы всё равно никто не оценит, так зачем сдерживаться?

Он резким движением раздвинул ноги Виолетты. Она задрожала. Увы, но это явно была не та дрожь, которую принц бы хотел. Это разъярило ещё сильнее.

Не сдерживаясь, Фелиппе сразу вошёл во всю глубину. Виолетта всхлипнула от неожиданности и, судя по всему, боли. Он был первым — принц почувствовал это. На мгновение понимание её честности смягчило его. Но стоило только взглянуть в её лицо, и злость вернулась.

В её глазах застыло отвращение. Даже больше — ненависть. Холодная, сильная, непобедимая. Никакой надежды хотя бы на проблеск другого чувства.

Какого чёрта тогда Виолетта внушила ему надежду тем своим взглядом во время ужина? Словами, поцелуем, в конце концов? Играла с ним?

Возомнила себя спасительницей народа?

Конечно, Фелиппе всегда знал её мотивы. Но в глубине души всё равно надеялся на другое. Не ожидал быстрых результатов, но некоторые её действия вселяли надежду. А теперь всё разом перечеркнулось.

Разочарование сильно ударило. В какой-то момент даже победило пьянящую близость желанного тела. Тем более, когда оно его отторгало.

Но Фелиппе не собирался её отпускать. Он по-прежнему хотел её. Потому принц задвигался в ней, всё больше погружаясь в приятную негу.

Вскоре мысли забылись. Возбуждение только нарастало, как и его темп. Неожиданная попытка сопротивления Виолетты резко пресеклась. Фелиппе навалился на неё, буквально вдавив в кровать, лишив возможности пошевелиться. В исступлении он целовал Виолетту куда приходится, словно извиняясь. Впрочем, поцелуи были отрывистыми, грубоватыми, как укусы. На нежной коже Виолетты оставались красноватые отметины.

Вскоре все мысли принца смешались в бессвязную кучу. В ушах звенело, сердце колотилось, желание было только одно: разрядка. Стремясь к этому, Фелиппе вколачивался в неё со всей силы, уже даже не чувствуя ответной реакции.

Совсем скоро его наконец накрыло. Обессиленный и практически счастливый, он ещё немного лежал на ней.

Несколько минут, чтобы прийти в себя — и принц вернулся в реальность. Слез с Виолетты. Осмелился посмотреть на неё.

Она отвернула лицо. Но не было нужды вглядываться — понятно, что Виолетта плакала. Всё её тело сжалось. Никогда ещё она не выглядела так беспомощно.

А на простыне виднелись пятна крови.

Принц встал и пошёл к двери. Сегодня он поспит в другой комнате. Ни к чему сейчас тревожить Виолетту. Да и что это даст?

Оставаться под такими впечатлениями от их ночи для неё даже лучше. Если бы она испытала удовольствие — терзалась бы в разы больше, ведь ненавидела. А так, получается, Виолетта — героиня, которая принесла себя в жертву безжалостному монстру во благо своего народа. Вскоре она будет тешить себя именно этой мыслью.

Сэм посмотрел на Виолетту. Повязка на глазах, кляп во рту. Его люди действовали быстро и технично — она не успела даже вскрикнуть от неожиданности.

Хотя, конечно, сыграло и везение. Как они и надеялись, перед свадьбой застали Виолетту в укромном саду. Она стояла там, не замечая никого. Понурые плечи, опущенная голова. Идеальная жертва для похищения.

Ночами его люди готовили почву для засады. Прошарили всё вдоль и поперёк. Один раз они видели её, уходящую из сада в смятении. Кажется, это было за четыре дня до свадьбы. Ну или три. В любом случае, главное друзья поняли — она использовала это место. Они сказали об этом Сэму. И он разрабатывал план с садом как основной.

Нашлось и укромное место, не входящее во владения Фелиппе. Но достаточно недалеко от него — это именно то, что сейчас нужно. Туда и ехали.

Сэм не сводил глаз с Виолетты. Она практически не шевелилась весь путь. Её руки не были связаны, но Виолетта не предприняла попыток освободиться от повязки и кляпа. Конечно, сначала её удерживали, но теперь, в карете, никто не ограничивал свободу движений.

Не было смысла.

Может, поэтому она не сопротивлялась?

Ну нет. Прежняя Виолетта даже в этом случае сражалась бы до последнего. Просто не смогла бы иначе. Что же с ней произошло?..

Видимо, Сэм очень вовремя решил вмешаться в её планы и спасти. Кажется, Виолетта не смогла ничего придумать и отчаялась. Сдалась? Хотя, возможно, это была лишь предсвадебная опустошённость.

Они приближались к месту назначения. Сэм интуитивно почувствовал это. Он машинально сжал руки в кулаки. Чёртово волнение давало о себе знать.

Вот-вот, и ему придётся снять с её глаз повязку. И тогда Виолетта увидит его. И возненавидит.

Карета остановилась. Сэм не стал медлить — ни к чему. Друзья последовали его примеру и бесцеремонно вытащили за собой Виолетту. Сэм чуть не попросил их быть аккуратнее, но остановил себя.

Чем более отрицательными они предстанут перед ней — тем убедительнее она будет выглядеть в глазах королевства. Исключительно как пострадавшая.

Они вошли в небольшое укромное помещение. Ветхое и непримечательное здание. Внутри практически ничего не было. Даже окон. Деревянный стол, сломанный стул и небольшая перегородка, судя по всему, назначавшаяся для разделения на комнаты. Или непонятно зачем ещё. Но это и неважно.

С Виолетты сняли повязку. Крепко зажмурившись сначала, она медленно открыла глаза. Растерянно посмотрела перед собой. А затем часто заморгала. Постепенно в её взгляде появлялось сознание.

Виолетта окончательно пришла в себя.

И в этот момент посмотрела на Сэма. Её лицо на мгновение приняло удивление, но она быстро с этим совладала. Он отвёл взгляд — не хотел видеть следующую эмоцию, которой, скорее всего, стало бы презрение.

Сэм достал из дорожной сумки заготовленное платье для девушки.

— Переодевайся, — не глядя передав ей, велел он.

Она не взяла. Будто даже не заметила.

Вместо этого Виолетта украдкой оглянулась. Явно прикидывала, как отсюда улизнуть.

Такая непокорность скорее порадовала Сэма. Это было хоть какое-то проявление чувств за всё время её похищения. Он уже чуть не начал опасаться, что мёртвая апатия срослась с ней навсегда.

Но не стоило забываться. Его роль — безжалостный похититель.

— Не советую, — грубо пресёк Сэм. Кивком головы указав за перегородку, так же жёстко добавил: — Живо, я сказал.

Немного помедлив, Виолетта с откровенной яростью вырвала у него из рук платье и пошла за перегородку. Видимо, осознала: лучше сделать, что говорят. Иначе заставят насильно и этим окончательно унизят.

Сэм знал, что Виолетта реалистично оценивала обстановку. Своеобразная сдержанность и рассудительность стали её отличительными чертами. Во многом из-за принца. Так что Сэм не сомневался: сейчас она не сбежит.

Виолетта недовольно и резко переодевалась — знала, что он, хоть и не смотрел на неё, всё равно следил боковым зрением. Оставался начеку.

Закончив, она помедлила, прежде чем выйти из перегородки. Похоже, Виолетта начала недоумевать, что вообще происходило. Зачем и куда её завели, почему заставили переодеваться?

Но вопросов она не задавала.

Сэм терпеливо ждал, когда Виолетта наконец выйдет. Хотя каждая минута могла сыграть решающую роль. Он понимал это, но лишние секунды настроиться были нужны ему не меньше, чем ей.

До церемонии оставалось два часа. Вряд ли невесту хватятся сейчас. Все слишком заняты последними приготовлениями.

Но всё могло случиться. Да и не стоило забывать, что обратно Сэму придётся ехать верхом в образе Виолетты и по-дамски, в свадебном платье. Лишняя морока.

Она вышла, нерешительно глядя на свадебное платье в своих руках.

Сэм молча забрал у неё наряд и сунул в свою дорожную сумку. При Виолетте он не будет ни обращаться, ни переодеваться. Она не должна знать о его даре.

Оставалось самое сложное — выпить её кровь. А потом уже отпустить её с его друзьями. Они найдут способ спрятать её так, что никто не найдёт. И она не вырвется, не сбежит. С этим уже всё продумано.

Не зная, как подступить к главному, Сэм решил продолжить тактику похитителя-безумца. Никаких объяснений. Он просто вытащил ножик и подошёл к Виолетте.

Ему удалось застать её врасплох — она не сразу поняла, что он задумал. Не сразу заметила оружие. Лишь когда Сэм взял за её руку, повернув ладонью вверх, и приблизил нож.

И тут Виолетта запаниковала. Она инстинктивно задёргалась, пытаясь вырваться. Сэм держал крепко. Он понимал — ей больно. Останутся следы. Но при таком сопротивлении сложно было сдерживать её иначе.

‍ Виолетта, всё это время не прекращающая сопротивление, вдруг замерла, услышав последнюю фразу. Она нахмурилась, с откровенным недоумением глядя на Сэма.

Видимо, мысль, что он решил полакомиться её кровью, до этого момента ей и в голову не приходила.

— Зачем? — требовательно спросила Виолетта.

Сэм не собирался отвечать. Он снова направил нож к её ладони. Но Виолетта опять задёргалась, давая понять — ответ был нужен.

Конечно, Сэм мог бы прекратить всё это и просто взять кровь если не из ладони, то откуда-нибудь ещё. В конце концов, он был в разы сильнее. Даже если не брать в расчёт сверхъестественную силу.

Но одно дело — изображать грубость, другое — применять её. Второе Сэму совсем не хотелось.

— Надо, — отрезал он тоном, закрывающим тему.

Сэм ясно дал ей понять: продолжит сопротивляться — убьёт. Нет — возьмёт только каплю крови. Виолетта не могла не уловить непоколебимость этих слов.

Но она холодно отрезала:

— Нет. Хочешь — убивай, мне всё равно.

Сказала так, будто ей и вправду было безразлично. Жутко.

Сэм чувствовал — Виолетта серьёзно. В подтверждение этой мысли она стала ещё яростнее сопротивляться.

Резко отпустив её, Сэм сделал знак друзьям. Те всё поняли без слов.

Быстро сориентировались, и практически тут же уже крепко держали пошатнувшуюся от неожиданной свободы от Сэма Виолетту. Обездвижили её полностью. Она не успела сориентироваться. У неё не осталось шансов.

Осознав это, Виолетта с ненавистью посмотрела на Сэма. Увы, он уловил этот взгляд. Это сбивало. Слишком уж красноречивыми были её глаза.

Его миссия становилась всё тяжелее.

Из оцепенения Сэма вывели недоумённые взгляды друзей. Он тут же одёрнул себя. Не время предаваться слабостям.

Сэм решительно направился к Виолетте. Один из его людей тут же притянул её руку ладонью вверх. Другие в это время крепко удерживали пленницу со всех сторон, лишали возможности даже двигаться, не то что сопротивляться.

Сэм понимал, как унизительно она себя чувствовала, но не собирался думать об этом. Сразу провёл ножиком по побледневшей коже Виолетты. Он чувствовал её тяжёлый взгляд на себе, но не смотрел в ответ. Если уж она решила проследить за его действиями — пусть. Его это не остановит.

Сэм приложился к ране на её ладони. Она подрагивала — совсем незаметно для любого из державших Виолетту людей. Но ощутимо для него. Вкусить каплю крови с открытой раны — секундный процесс, но Сэму казалось, что он длился значительно дольше. И он был уверен, почти знал наверняка — для Виолетты тоже.

Наконец закончив, Сэм отошёл. Не глядя ни на кого, сухо сказал:

— Вы знаете, что делать.

И друзья всё поняли. Они увели Виолетту, практически волоча её за собой.

Сэм вдруг почувствовал желание закричать. Так, как никогда в жизни. Неважно, что. Просто орать, громко, с надрывом. Сердце непривычным образом ныло.

Но Сэм не издал ни звука. Лишь вышел к двери помещения, оставаясь в тени. И наблюдал, как карета скрывалась.

И только когда от неё не осталось и следа, Сэм, на всякий случай осмотревшись по сторонам, зашёл обратно в дом. Странное состояние сменилось холодной решимостью.

Сэм быстро обернулся Виолеттой. Практически ни о чём не думая, переоделся. А затем двинулся к дворцу. Свадьба вот-вот начнётся.

Да и плевать на причины. После всего пережитого не ей удивляться наклонностям безумцев. Гораздо важнее — спастись и вернуться во дворец. Возможно, Виолетта успеет на свадьбу.

Не то чтобы ей так хотелось выйти замуж за принца — она просто не могла поступить иначе. После унизительной для неё ночи Фелиппе действительно начал выполнять свои обещания. Но лишь чуточку, остановившись на полпути. Он давал понять — остальное после свадьбы. Своеобразная перестраховка от её своеволия. Теперь, благодаря его предусмотрительности, Виолетта не сбежит.

Принц перехитрил её. Он обещал клятву на крови — и дал. Но лишь после той ночи. И Виолетта слышала слова. Она была там, на кладбище, с ним. Фелиппе тогда чётко сказал, что имел право не выполнять обещание, если она воспротивится браку. В таком случае судьба Россарио полностью будет зависеть от его желаний. Принц не только сдержал слово, но и обеспечил себе послушание невесты.

А теперь Виолетта просто исчезла перед самой церемонией. Понятно, что подумает Фелиппе. Свадьба сорвётся. Он будет в ярости — она ослушалась и сбежала. И кто знал, на что пойдёт и без того жестокий принц после такого.

Все планы полетели к чёрту. У неё была идеальная стратегия: дождаться выполнения обещаний Фелиппе, а потом погубить его. Виолетта была готова на всё ради этого. Она уже пошла на многое.

Проклятый Сэм. Какого чёрта он вмешался?

Виолетта никогда ещё так не злилась. Она ненавидела бывшего посыльного принца не меньше, чем его самого.

Эмоции переполняли, и ей не сразу удалось абстрагироваться от них. Почти весь путь она была в оцепенении. Даже не сопротивлялась, пока Сэм не начал творить своё безумство. Только это вывело её из апатии. Теперь надо было действовать. Допустить поражение будет непростительно.

Итак, люди, которые сейчас везли её в неизвестность — лишь марионетки Сэма. Он ими руководил. Непонятно, почему пока отправил одних, но явно скоро вернётся.

А это значило — у неё осталось немного времени. Наверняка с этими людьми, кто бы они ни были, проще договориться; чем с непредсказуемым и кровожадным Сэмом.

Виолетта резким движением избавила себя от кляпа. Никто не успел её остановить. Кто-то пытался, когда она уже поднесла руку к повязке на глазах; но другой его отмахнул. Мол, какой смысл, пусть освободится — не сбежит всё равно.

Оглядев своих похитителей, Виолетта приободрилась. Они не выглядели ни головорезами, ни бандитами. Обычные люди. Даже их телосложение не вызывало опасений.

Впрочем, Сэм тоже не казался огромным и чудовищным…

— Кто вы? — требовательно спросила Виолетта. — Зачем вы это делаете?

Они переглянулись между собой.

— Мы не будем отвечать ни на какие вопросы, — помедлив, процедил один из них.

Но Виолетта разглядела скрытую нерешительность. Они явно не до конца понимали что делать, теперь, когда Сэма здесь не было.

— Вы срываете мне свадьбу! — решила продавить их напором Виолетта. — Вы хоть знаете, чья я невеста?

Единственный раз, когда она использует ненавистное ей имя принца. Сейчас это казалось реальным шансом.

Ведь очень возможно, что эти наёмники не понимали, против кого ввязывались. Могло быть, что даже не узнали дворец королевича. Мало ли каких дикарей Сэм подговорил.

Но на их лицах не мелькнуло ни намёка на страх. Вместо этого они, снова переглянувшись, засмеялись в голос. Виолетта поникла. Сразу стало ясно — они не только знали, что она невеста Фелиппе, но и совсем не боялись.

В подтверждение этого вывода самый молодой из них одним жёстким движением снова надел на Виолетту кляп. Губы больно сдавило.

— Много говоришь, — насмешливо пояснил своё действие мучитель.

Прикидывая, как ещё добиться желаемого; Виолетта украдкой взглянула в окно. Теперь стоило быть осторожной: не хватало ещё повязки на глаза.

Виолетта не успела оценить шансы резко открыть дверцу кареты и спрыгнуть. Скорость не была смертельной, но рывок не пригодился. Движение остановилось.

Ну что ж, тогда оставалось дёрнуться при выходе. Но, как назло, за ней очень внимательно следили. Видимо, сыграли её протесты в карете.

Виолетту практически сразу жёстко перехватили. И, как безвольную вещь, легко потащили с собой. Любые попытки вырваться лишь причиняли ей боль и оставляли множество царапин на теле. Ноги истёрлись в кровь. Руки, наверное, тоже. По крайней мере, оставленная Сэмом рана сильно саднила.

Некстати вспомнилась ночь с принцем. Так же больно, беспомощно и унизительно. Виолетта тогда обещала себе, что больше не допустит такого. Никогда.

Как бы не так...

На её глаза надели повязку — видимо, вели в секретное место. В начале пути она ещё пыталась определить по ощущениям, куда примерно шли. Но быстро сбилась. Опыта следопыта у неё не было. А ещё сказывались боль, усталость и обида.

Скоро уже мало что соображавшую Виолетту спустили глубоко вниз. Это она почувствовала наверняка. Там была какая-то крепкая верёвка, за которую держались двое, волоча Виолетту за собой. Третий спускал.

Она потеряла счёт времени и уже не отдавала отчёт действиям. Не знала, когда и как сопротивлялась. Видимо, инстинктивно. Но итогами были всё новые и новые раны, и только они сигнализировали об очередной её попытке и провале.

Наконец, двое сняли повязку с её глаз. Кляп оставили. Но это было хоть что-то.

‍ Она перевела взгляд на двоих, которые её сюда спустили. Они стояли чуть дальше. И, казалось, перестали наблюдать за ней — разговаривали между собой, на неё даже не смотрели.

Виолетта машинально прислушалась.

— И что, мы её просто оставим здесь?

— Ну да. Закинем ей немного еды и уедем. Сэм же говорил.

— Я к тому, что не выберется ли она отсюда? Ещё чего доброго, доберётся до дворца и расскажет про нас.

Виолетта и не заметила, как, обратившись в слух, пристально смотрела на говорящих. Они всё-таки боялись?

— Выбраться отсюда нереально. Но даже если у неё получится — она опоздает. Если вдруг и захочет вернуться во дворец. Об остальном позаботится Сэм. Разве он не заслужил нашего доверия?

— Да, ты прав. Но, может, подстрахуемся и ещё немного побудем здесь?

— Нельзя. Сэм сказал, что не может точно знать, когда за ней начнутся поиски, — видимо, говорящий почувствовал на себе взгляд. Или предмет разговора стал более личным… Обернулся на Виолетту и перешёл на шёпот: — Он советовал не тянуть с отъездом. Никто не должен узнать, что мы причастны. Потому он всё представит так, словно сам её похитил и отвёз сюда, а потом вернулся во дворец.

Второй что-то ответил. Но с каждым словом диалог звучал всё тише. Виолетта не могла уловить ни слова, хотя шагнула ближе.

Она нахмурилась. То, что ей уже удалось услышать, было странно. Сэм будто точно знал, что его замысел раскроется и во дворце начнут её искать. И, видимо, найдут, раз посыльный принца обговаривал со своими наёмниками, как их оправдать.

— Пожалуй, ты прав. Надеюсь, у него всё получится. Славный парень, — уже громче завершил разговор похититель.

— Ага, — в тон ему согласился второй.

Сердце Виолетты застучало быстрее. Она увидела, как оставшийся сверху спускал верёвку — за этими двумя. Это был её последний шанс. Все остальные мысли забылись.

— Ну бывай, малышка, — обернувшись к ней, попрощался почти миролюбиво похититель. — Ничего личного.

Виолетта не ответила, украдкой следя за движением верёвки. Каждый миллиметр вниз возвращал ей надежду. Справиться бы только с охватившим волнением…

Минута — и Виолетта стремглав бросилась к верёвке. Ещё немного…

Последнее, что она помнила — крепкий удар. Настолько сокрушительный, что разом обессилел. Упав, Виолетта потеряла сознание.

И не нужно было гадать, какие. Принц знал, что его невеста собиралась сбежать. Её уже активно разыскивали, когда она сама вернулась. Растрёпанная, запыхавшаяся, с пятнами грязи на платье. А ещё верхом на коне, который не относился конюшне дворца. Несмотря на неисчислимые богатства, Фелиппе мог отличить, какие принадлежали ему, а какие — нет. А в лошадях принц разбирался лучше всего. Он любил их. О такой преданности многим людям только мечтать.

Значит, Виолетта не стала рисковать и красть лошадь с его конюшни. Сбежала пешком. Это объясняло и грязь на платье, и потрёпанный вид. А уже где-то в пути Виолетта смогла раздобыть лошадь. Видимо, планировала ускакать как можно дальше, но в последний момент передумала.

Когда Виолетта объявилась, Фелиппе с трудом преодолел порыв задушить её в своих объятиях. Он не сказал ни слова. Не стал отменять бракосочетание. Даже после такого её шага. Сам не знал, почему. Просто кивнул.

Его люди увели невесту — быстро привести её в надлежащий вид. Вскоре так же дежурно началась и свадьба.

С каждой секундой церемонии принц только получал подтверждение неутешительным выводам: их брак станет маленькойвойной. И если раньше это ещё могло вызывать интерес, то теперь только злило. Пикировка добавляла огня, когда за ней что-то стояло. В случае с Виолеттой ясно читалось только презрение.

Она вернулась только потому, что испугалась за Россарио. Фелиппе ещё не выполнил клятву. Но даже это не остановило Виолетту в какой-то момент. Ей настолько хотелось сбежать, что, несмотря на совестливость, она чуть не закрыла глаза на последствия.

Ну что ж, теперь, когда Виолетта передумала — она вся в его руках. Вернулась, а значит, ей важно выполнение его обещаний. И, пока Фелиппе не сдержит клятву, Виолетта — безвольная марионетка в его руках. Тем более, после попытки побега. Теперь принц мог манипулировать недоверием к ней.

Наконец закончилось обручение. Фелиппе повёл Виолетту во дворец. Теперь она официально стала его женой. Но принц не испытывал радости. Раньше он рассчитывал, что Виолетта станет его ценным приобретением, внесёт разнообразные и яркие краски в его жизнь. Теперь Фелиппе не покидало чувство, что он вёл под руку свою совесть, в существование которой никогда не верил. А у той явно скопилось негатива. И отныне принцу не будет покоя.

Даже роскошь торжества не вызывала у Виолетты хотя бы подобия радости. Не было и изумления. Фелиппе ненавязчиво наблюдал за ней — Виолетта выглядела сконцентрированной на каких-то далёких от свадьбы мыслях. Неужели обдумывала новую стратегию?

Танец новобрачных — удобный способ поговорить так, чтобы их никто не слышал во всей этой суматохе. И принц не собирался откладывать то, к чему уже пришёл. Она сама сделала выбор. Всем своим поведением выказывала желание бороться. Что ж, принимать вызов он умел. А вот проигрывать — нет.

Виолетта танцевала неуверенно и неуклюже. Свойственные ей грация и изящество куда-то испарились. Фелиппе приходилось вести её весь танец. Концентрироваться не только на своих движениях, но и на её. Поэтому он заговорил не сразу, лишь когда окончательно подстроился под сложности.

— Надо было обучить тебя танцам, — досадливо заметил принц. — Вот уж не думал, что это станет проблемой.

Виолетта бросила на него быстрый хмурый взгляд.

— Мне было не до танцев, — грубовато отрезала она.

Принц горько усмехнулся. Виолетта уже даже не скрывала своё отношение. Да и был ли смысл?

После их ночи они почти не говорили, и в дни до свадьбы Виолетта казалась неживой. Замкнувшейся в себе. Ко всему равнодушной. Ни тени какой-либо эмоции.

А теперь…

Она была какая-то другая. Неуловимая. Непонятная. Но по-прежнему далёкая.

— Понимаю. Наверное, ты чаще занималась со шпагой, представляя меня на её острие, — сказал Фелиппе, следя за её лицом.

Не похоже, что Виолетту удивило это предположение. Она ничем это не выразила. Принц помрачнел. Он говорил с явным преувеличением, чтобы подчеркнуть её к нему ненависть, но не ждал такой реакции. В голову пришли лишние мысли.

Кто знал, какие планы теперь строила его прелестная невеста…

— Я вовсе не собираюсь вас убивать, — устало возразила она.

Ему хотелось верить, но больше он не мог себе этого позволить.

— Ну конечно, не собираешься… — задумчиво рассудил Фелиппе вслух. — Не сейчас. Я ведь пока не выполнил обещания в твоём городке. Но ты зря держишь меня за глупца. Я же знаю — в тот момент, когда ты получишь желаемое, ты проявишь себя. А я не смертник.

Резкий разворот, одно крепкое движение рукой — теперь их лица были максимально близко друг к другу. Его глаза въелись в её. Виолетта смотрела настороженно, оценивая, что у него на уме. Забавно, но Фелиппе испытывал примерно то же по отношению к ней.

Весёлое начало брака.

— К чему вы ведёте? — не выдержала Виолетта.

Фелиппе помолчал, обдумывая всё сказанное. Нет, это было бы слишком глупо. Виолетта всё же соображала. Причём, достаточно, чтобы понять: даже попытка убийства принца будет стоить ей жизни. А уж если получится… Ни о какой пощаде не могло быть речи, стань она хоть трижды королевой.

Настолько ненавидела его, что была готова умереть?

Допустим, но рисковать Россарио Виолетта точно не хотела. Она ясно дала это понять, когда вернулась.

— Мне стоит тянуть с выполнением клятвы? — прощупал почву Фелиппе. — Мы ведь не обговаривали сроки.

Виолетта сделала вид, что не поняла подоплёки вопроса. Но ей не удалось скрыть недовольство — принц знал, что этот разговор её напрягал.

‍ Как холодно и равнодушно она это сказала. Словно искренне не понимала, о чём вообще могла быть речь.

Закружив Виолетту, Фелиппе резко притянул её к себе. Какая демонстративная пренебрежительность — говорить о своей части сделки как о браке с ним. Ведь всё их соглашение было ради совместной ночи. О ней же Виолетта предпочла умолчать. Видимо, пыталась забыть. Даже на словах не упоминать. Будто ничего не было.

Но было. И будет. Совсем скоро.

Прижав Виолетту крепче, чем полагалось в танце, Фелиппе открыто дал понять — физическая сторона их брака по-прежнему важнее всего. Что бы она об этом ни думала.

Виолетта едва заметно отстранилась, а её лицо красноречиво отразило отвращение. Даже ещё более яркое и явное, чем прежде. Раньше она была как-то сдержаннее в эмоциях.

— Я не отказываюсь от своей части. В конце концов, я дал клятву. Я лишь отложу её выполнение…

Он сделал многозначительную паузу. В её глазах наконец мелькнуло понимание. Да, теперь, хотела того или нет, Виолетта будет принадлежать ему. Так или иначе.

— На момент рождения наследников, — наслаждаясь победой, закончил принц. — Как минимум, четверых. Тогда я буду уверен, что у тебя найдутся другие заботы, помимо глупых планов.

Взгляды пересеклись, как шпаги. Виолетта первой опустила свой, как бы сдаваясь. Символично.

Что ж, она не оставила ему выбора. Это Виолетта бросила ему вызов. Фелиппе лишь закончил сражение: максимально, как мог.

— Я ведь не сбежала, хотя могла бы. Но я вернулась, — помедлив, попыталась смягчить его Виолетта.

Принц усмехнулся: поздно. Раньше надо было демонстрировать смирение.

— Только потому, что испугалась за свой городок, — жёстко возразил он, только больше распаляясь от своих слов. — Я не дурак. Нет никаких надежд, что ты внезапно воспылаешь ко мне любовью. Потому я максимально прям с тобой. Этого, кстати, жду и от тебя. Пусть в нашем браке будет хоть одна крепкая основа.

Танец закончился. Практически сразу после этих слов, чем лишь добавил им эффекта. Разговор обрёл завершённость. Именно на той ноте, которую выбрал принц.

Фелиппе и Виолетта прошли к столу, как положено, держась за руки. Обменялись дежурными и отчуждёнными улыбками, когда он помогал ей усесться в кресло. Наверное, они выглядели вполне счастливой парой. К тому же, практически не сводили друг с друга глаз.

Но на самом деле, Фелиппе было, как никогда, неспокойно. Впервые, глядя на красивую и желанную невесту, принц отчего-то подумал, что её улыбка очень напоминала оскал.

А ещё он вдруг понял, что своей прямотой во время танца максимально сгустил тучи между ними. Теперь всё испорчено окончательно и безвозвратно.

Часть 5

По правилам именно принц выбирал момент, когда покинет гостей и поведёт невесту в спальню. Но Фелиппе выжидал. Виолетта была даже холоднее, чем обычно. Совсем чужая. Не хотелось повторения их первой ночи.

Принц дождался, когда она хотя бы немного расслабилась. Виолетта выпила несколько бокалов вина, и к концу вечера её вроде бы отпустили внутренние терзания. Она даже несколько раз искренне улыбалась на чьи-то шутки и поздравления.

Виолетта пошла за ним без сопротивления. Но и без смиренности и отрешённости, как было в их первую ночь. Никакой робости и страха. Фелиппе понял, что правильно подгадал момент. Но он не спешил обнадёживаться. Даже если после их разговора Виолетта осознала бесполезность отпора и приняла своё положение; это не значило, что на этот раз всё будет так, как принц хотел.

Но когда они переступили порог спальни, все разногласия чуть не забылись. Её тело всё ещё было для него опьяняющим. И это буквально сводило с ума, особенно сейчас, когда до желанного оставалось совсем немного… Принц тут же выслал всю прислугу, не в силах сдерживаться и ждать.

— Пусть хотя бы один будет у двери, — вдруг взволнованно обратилась Виолетта. — Пожалуйста…

Фелиппе оторопел: она просила. Наверное, впервые он слышал от неё такой тон, обращённый к нему.

Конечно, ему ничего не стоило пойти навстречу в такой безобидной мелочи, но принц вдруг замешкался. Не понимал, как будет правильно поступить. Не продемонстрирует ли он слабость, пойдя на уступки? С Виолеттой не хотелось ошибаться. И так каждый шаг был рискованным. Между ними всё слишком сложно, слишком неправильно.

Да и зачем ей это?

Видимо, Виолетта уловила его сомнения.

— Раз уж мы прямы друг с другом, скажу, как есть: так мне будет спокойнее.

Ровный тон и открытый взгляд. Фелиппе задумчиво свёл брови. Она имела в виду, что в случае его грубостей будет кричать, и кто-то должен её услышать?

Но даже если взять в расчёт такой поворот, неужели Виолетта настолько наивна, чтобы допустить вмешательство слуги? Тот никогда не посмеет.

Или ей не хотелось оставаться с Фелиппе наедине? У этого могло и не быть рационального объяснения. Просто так ей, видимо, легче.

И, хотя её просьба явно значила, что Виолетта по-прежнему воспринимала близость с ним как испытание; принц не злился. Мог понять. В первый раз всё и вправду вышло скверно.

А раз Виолетта предлагала какое-то решение — хотела изменить это. Может, компромисс пойдёт на пользу обоим?

— Почему я должен идти тебе на уступки? — уточнил Фелиппе, прощупывая почву.

Виолетта не отвела взгляд. Наоборот, вдруг сделала шаг навстречу.

— Вы хотите, чтобы между нами всё произошло добровольно?

И принц тут же сдался. Слишком уж неожиданные и желанные слова.

— Ладно, — только и выдохнул он.

Не похоже, что Виолетта была неискренна. Неужели на этот раз всё будет иначе?..

Принц быстро поставил одного слугу у двери. Потом вернулся, закрыл. В объяснении не было нужды, но на всякий случай Фелиппе сказал Виолетте:

— Он в зоне досягаемости. Дверь заперта не на засов.

Она улыбнулась. Так легко, почти тепло. Ему.

Принц замер. Так непривычно и волнующе. Он никогда бы не подумал, что простая улыбка сможет что-то перевернуть в его душе. Пусть даже такая очаровательная, как у Виолетты.

Без лишних слов Фелиппе преодолел расстояние между ними и заключил её в объятия.

— Ну наконец-то… — вдыхая запах её волос и крепче прижимая Виолетту к себе, прошептал он. — Весь день ждал этого момента.

— Я тоже, — неожиданно странно ответила она.

И, прежде чем принц успел удивиться её словам и тону, вдруг почувствовал, как рука его невесты с невероятной и сверхъестественной силой пробила ему грудную клетку, сжала сердце.

Задыхаясь и глотая свою кровь, Фелиппе недоумённо смотрел на Виолетту. Но с каждой секундой всё сложнее было фокусироваться. Перед глазами всё плыло.

Это реальность? Чёрт возьми, что произошло?..

Невыносимо больно.

Он истошно закричал, но наружу вырвался рваный хрип. Паника захлёстывала. Принц не прекращал кричать во всё горло, как только мог. А Виолетта хладнокровно начала вырывать его сердце из груди, вытаскивая свою руку. Мысли затуманились, пытка была невыносимой.

Где-то в отголосках сознания принц понял — его крик услышал слуга. И, конечно, не мог не откликнуться. Тут же подбежал.

Но разве она сама не попросила оставить его у двери?..

Как свидетеля?

Зачем?..

Вопросы испарились. Фелиппе вдруг на удивление отчётливо увидел перед собой не Виолетту, а Сэма.

Всё стало ясно.

Последнее, что почувствовал принц — метания слуги вокруг них. А затем Фелиппе упал замертво.

Но глотать кровь нельзя. Пусть сейчас он был готов даже на это, чтобы перебить невыносимое желание получить хотя бы немного воды. Всё-таки Сэм — перевёртыш. И если чужая кровь для него — ключ к обращению, то своя могла стать ядом.

Сейчас палачи ушли на отдых. К нему приставили одного стража, но тот держался подальше. Видимо, боялся. Ведь теперь все они знали, что Сэм — не человек.

Конечно, он мог бы воспользоваться своим даром прямо сейчас. Обернуться птицей, чью кровь выпил ещё до свадьбы Виолетты. Освободиться от оков. И улететь как можно дальше отсюда. Тем более, в этой темнице было что-то вроде окна. И оно заманчиво приоткрыто.

Но рано. Палачи ещё не выяснили про принцессу. Пока они пытали Сэма только насчёт преступления и сообщников. Но вот-вот, и эта тема, наконец, закроется.

Сэм твёрдо решил — о своём побеге позаботится только когда убедится, что Виолетта в безопасности. И что станет законной принцессой.

— Так зачем ты убил принца, тварь? — слова нового палача появились в темнице раньше, чем он сам.

Видимо, отдыхающие решили, что Сэму нельзя давать передышку.

В подтверждение этой мысли к словам добавились действия. Сильный удар тяжёлой плетью по уже открытым ранам. Сэм поморщился.

Он заметил, что палач внимательно присматривался к столику с орудиями пыток.

— Я уже говорил твоим союзникам, — поспешил ответить Сэм. — Принц был настоящим мерзавцем. Я достаточно узнал его, чтобы убедиться в этом. Видишь ли, я за справедливость. Я знал про последствия, но решил принести себя в жертву во благо народа. Кто-то должен был уничтожить чудовище.

Ослабленный и усталый голос Сэма всё-таки звучал уверенно. Он давно заучил ответы на предполагаемые вопросы, и никто не мог выбить из него какую-то другую версию. А эта соответствовала его образу. Все, кто знал перевёртыша, подтвердили бы — он не убийца.

Но палач был настроен решительно. Новый человек, ещё не разогрелся.

Наверное, придётся долго ждать; когда он утомится.

— Вздумал играть в благородство? — презрительно спросил палач, приближаясь к Сэму с щипцами внушительного размера. — Какими были истинные цели? — А это уже крик, быстрый и требовательный, да ещё и сопровождающийся действием.

Когда боль немного утихла, Сэм как можно твёрже ответил:

— Как я и сказал.

Палач не унимался. Долгие и даже более изощрённые пытки, чем были у его друзей; почти не прекращались. Сэм, по детской привычке, старался не показывать; как мучился. И продолжал давать всё тот же ответ.

Неизвестно, сколько прошло времени. Но гораздо более непонятно — как Сэм ещё не потерял сознание от боли и жажды. К тому же, прибавлялся и голод.

— Ладно, вижу, что это правда, — наконец, признал палач. — Тогда обсудим другое. Как ты… Сделал это?

Он спросил с опаской. Словно боялся, что если полностью произнесёт вопрос; это станет реальностью. И Сэм внезапно окрепнет и набросится с чудовищной силой.

Конечно, понятно, о чём речь. Но Сэм не преминул хоть немного поиздеваться над смакующим пытки мучителем.

— Убил принца? — уточнил он. — Вырвал сердце из груди.

Тут Сэм заметил, что прежние палачи вернулись. Один из них наблюдал за происходящим. А второй, видимо, хорошенько отдохнув; тут же пошёл к столику с орудиями.

— Это видели, — злобно сказал он, направляясь к Сэму с костедробилкой. — Вопрос в другом. Как ты… Стал принцессой?

Ну хоть кто-то отважился спросить нормально. Пусть и не так прямо.

Сэм усмехнулся, хотя это тут же отозвалось болью. Палачи были жалкие. Чувствовали своё могущество и вседозволенность, а внутри оставались трусами.

— Я — перевёртыш. Могу принять обличие любого человека, чью кровь выпью.

Он намеренно сказал «человека». Пусть они думают так, чтобы потом Сэму было проще обернуться птицей.

Всё равно ведь никто не знает про перевёртышей. В эту ложь поверят. Убедительно стоять на своём он умел.

— Кровь? — к счастью, палач не стал уточнять, зацепившись за другое слово. — Ты убил и принцессу?

Он сопроводил вопрос новыми мучениями.

Но на этот раз Сэм не чувствовал боли. Наконец-то спросили про Виолетту. Давно пора.

— Нет. Я не убийца. Я и так долго решался убить Фелиппе. — Речь давалась всё тяжелее, но лучше отвечать подробно. Это помогало сбить мучителей с ненужных тем и подталкивало их зацепиться за то, что было выгодно Сэму. — Никто больше не пострадал. Я похитил принцессу, спрятал её в надёжном месте и вернулся во дворец, чтобы воспользоваться её обличием. Я взял у неё всего каплю крови — с ладони.

Палачи не унимались, будто считали долгом после каждой реплики — своей или Сэма — пытать его. Хотя верили, это чувствовалось.

— Как ты мог всё это провернуть один? — наконец, поступил новый вопрос. — И где доказательства, что не убил её?

Сэм с трудом удержался от просьбы дать ему хоть немного воды. Всё равно не пойдут навстречу, а только узнают, чего ему нужно. Может, сыграют на этом не в его пользу.

— Спланировал всё заранее. — Он уже с трудом узнавал свой голос. — Незадолго до отъезда смог внушить ей любовь к саду, с которого проще было её выкрасть. Мне повезло: за несколько часов до свадьбы она была там. Я выкрал, отвёз в надёжное место, убедился, что она не сможет выбраться самостоятельно. Выпил кровь с её ладони, забрал свадебную одежду и вернулся. Дальше вы знаете.

Конечно, палачи не сразу приняли ответ. Было ещё немного пыток... Но постепенно мучители расслаблялись — то ли устали, то ли видели, что Сэм долго не выдержит.

‍ — Мне правда хватит капли крови, — видя это, решительно сказал Сэм. — Могу доказать. Позовите слугу, который сопровождал меня в Россарио, когда я ездил за Виолеттой. Я выпил его кровь, тоже с ладони. Могу обернуться в него прямо сейчас.

Сэм знал — его сущность вызывала в них страх. Демонстрируя решимость воспользоваться способностями, он пугал их. Это могло подействовать на них куда убедительнее, чем одни и те же ответы после пыток.

Эффект оправдал ожидания.

— Ладно-ладно, мы убедились, что ты не врёшь, — поспешно сказал палач, и другие безмолвно с ним согласились. В другой ситуации Сэма позабавил бы этот испуг перед привычным ему перевоплощением, но сейчас уже было не до злорадства. — И где теперь принцесса?

Сэм не успел ответить — вмешался другой мучитель.

— А зачем она нам сейчас? Формально Виолетта не стала женой Фелиппе, ведь брачной ночи не было. Они не закрепили брак постелью, а значит, он не действенный.

Слова, как удар под дых.

Сэм едва сдержал рык отчаяния. Какого чёрта он не предусмотрел такое? Да уж, игнорируя высшее общество и его привычки-законы, Сэм был даже не в курсе такого правила. Оно ведь было негласным.

Значит, Виолетта не станет принцессой. И не добьётся процветания Россарио, ради которого так старалась.

— Ну, как минимум, стоит освободить её оттуда, где этот ублюдок её оставил, — перебил его мысли ответ палача. — А потом уже отправим назад в Россарио, если слухи ложны.

— Какие слухи?

— Говорят, у них с принцем всё было до свадьбы. Если это информация подтвердится — никуда мы её не отпустим. Она может носить в себе наследника.

Они замолчали, размышляя каждый о своём.

А Сэм пытался придумать, что делать в сложившейся ситуации. Конечно, слухи ложны, это очевидно. Он хорошо прочувствовал отношение Виолетты к Фелиппе, когда оборачивался в него. Она никогда не пошла бы на это.

— Поспрашивай слуг, была ли она у него, — наконец, распорядился один палач другому.

Тот уже направился к выходу, когда вдруг замешкался.

— А как мы объясним народу, что произошло? — вдруг вспомнил он.

— Это не наша забота, — отмахнулся другой палач. — Уже объявили, что Сэм — предатель и убийца. Но про его сущность умолчали. Ни к чему всем знать, что и как произошло. Его казнят, и дело с концом.

Исчерпывающий ответ. Видимо, всех устроил. Третий кивнул, а тот, кому было адресовано, увереннее посмотрел на выход.

— Хорошо, я выясню насчёт ночи принца с Виолеттой, а ты пока узнай, где она. Потом решим, что и как, — сказал он, а затем тут же скрылся.

Пытки Сэма продолжились. На этот раз выясняли, где Виолетта. А потому особо не мучили — понимали, что ему не было смысла скрывать эту информацию. Ведь её легко проверить.

Сэм ответил сразу. Скоро его оставили в покое. Теперь палачи просто ждали ушедшего за информацией. Они переговаривались между собой на отвлечённые темы.

Прошло некоторое количество времени. По ощущениям — вечность. Сэм уже сходил с ума от голода. А ещё, казалось, потерял способность говорить. Ни губы, ни язык больше не шевелились.

А потом вернулся тот палач, которого послали поспрашивать слуг. И то, что он сказал, заставило Сэма забыть о физических мучениях.

— У них всё было. Слишком много свидетелей. Принцесса сама шла к нему в спальню и по пути спрашивала слуг о направлении. Это было ночью. А перед этим слуги получили распоряжение от принца не беспокоить его. Он даже запретил стоять возле его спальни. Слуги ещё тогда поняли, к чему это ведёт. А ещё, наутро обнаружили простыню с кровью, и…

Палач ещё что-то говорил, но Сэм уже не слышал.

Всё отошло на задний план. И теперь все мысли вращались только вокруг услышанных слов. Слухи оказались правдой. Но как?..

Виолетта не могла. Сэм знал это почти наверняка.

Но факты…

Сэм невольно представил их вместе и резко сжал кулаки. И без того закованные руки с саднящими ранами тут же отозвались резкой болью. Но Сэм почти не почувствовал.

Как бы ему хотелось, чтобы Фелиппе был жив! Сэм с удовольствием убил бы его заново, только гораздо более мучительно. И это притом, что участвовать в чьей-либо смерти для него по-прежнему было испытанием. Ярость кипела, разрывала изнутри. Уничтожающее пламя.

Сквозь поток разрушительных мыслей и фантазий, Сэм вдруг услышал решительное:

— Срочно посылай людей за её высочеством. Я выяснил, где она.

Виолетта словно тонула, снова и снова пытаясь всплыть на поверхность. При этом её сознание окончательно восстановилось, и от этого было ещё более жутко. Она слышала чьи-то приглушённые голоса .

Сколько так продолжалось, Виолетта не знала. Скоро она снова уснула, и всё закончилось.

А потом — на удивление нормальное пробуждение. Как после долгого сна. Единственное, что беспокоило — тело ломило, а голова немного кружилась.

Открыв глаза, Виолетта увидела доктора. Странно, но она больше не была в плену у Сэма.

— Добро пожаловать, ваше высочество, — с теплом сказал доктор. — У вас был обморок, ничего страшного, но мы боялись, что вы слишком ослабли. Как вы себя чувствуете? Вам надо поесть.

Виолетта недоумённо уставилась на него. Высочество? С чего бы? Она ведь так и не вышла за принца.

Видимо, Фелиппе всё-таки узнал о её пленении. Понял, что Виолетта не сбежала, и просто отложил свадьбу. Но даже если так, почему к ней заранее обращались, как к принцессе? Распоряжение принца?

Не похоже, чтобы доктор что-то путал. В комнате были слуги дворца. Они воспринимали слова лекаря как должное.

— Спасибо, да, я бы поела, — только и сказала Виолетта.

Со всем остальным она разберётся потом.

При её словах двое слуг тут же кинулись к двери. Вскоре они вернулись с подносом, полным разной еды. В основном, это были овощи и лёгкая закуска. Всё-таки Виолетта только очнулась, не стоило перегружать организм тяжёлой пищей.

Когда она автоматически поблагодарила слуг, они посмотрели на неё чуть ли не как на божество. Виолетта нахмурилась. Да что случилось?..

Кончено, бедная прислуга Фелиппе просто не привыкла к добрым словам, но всё равно, реакция была слишком благоговейной.

— А где его высочество? — поев немного, спросила Виолетта.

Может, хоть принц объяснит такие перемены.

Но реакция доктора окончательно выбила из колеи.

— Не знаю, как вам это сказать, — неловко сказал он. — Не я, конечно, должен сообщать вам такие новости… Но король после пережитого совсем слёг и едва ли сможет с вами пообщаться.

Очень странное начало. Виолетта с тяжёлым сердцем ждала продолжение. Что-то во всём этом было не так.

Если с Фелиппе что-то случилось, её бы не называли, как принцессу. Это могло быть только его распоряжением. Ведь свадьба не состоялась.

Значит, принц что-то натворил? Что-то, что добило даже его отца.

И как это повлияет на неё? На Россарио?

Как же она устала.

Виолетта продолжала вопросительно смотреть на доктора, давая понять — нужен ответ. Вот только она не была готова услышать следующее:

— Ваш муж умер. Его убийцу казнят послезавтра на рассвете. Это тот же, кто вас похитил. Сэм, кажется.

Доктор смотрел на неё с искренним сочувствием. Конечно, он не знал её истинных отношений с Фелиппе и думал, что она скорбела. Виолетта вдруг решила, что и пускай.

— Спасибо, что сообщили, — прерывисто вздохнув, сказала она. — Но я хочу знать всё.

Часть 6

В голове до сих пор не укладывалось, что Сэм это сделал. Почему?

Ей раскрыли секретную информацию, посчитав, что принцесса имела право это знать. Итак, Сэм представил всё так, будто похитил её один. Это не стало новостью — об этом Виолетта поняла ещё из разговора его друзей.

Самое необычное: её кровь была нужна ему для обращения… в неё. Сэм оказался перевёртышем. Ей объяснили, что это значило. По рассказу выходило, что он давно задумал убить принца и ждал подходящего момента. Сначала выпил кровь с ладони приближённого к Фелиппе слуги — если что, воспользоваться его обличием. Но быстро понял — вряд ли получится. У Виолетты намного больше шансов. Особенно, в брачную ночь.

Поэтому Сэм и проделал всё это. Он допустил свадьбу — ведь это единственный способ подвести к возможности остаться наедине. И, понимая, что без последствий принца не убить, раскрылся после убийства сам. Чтобы не подставлять под удар ни о чём не подозревающую принцессу. Это объяснили неким благородством преступника, уверенного, что вершит справедливость.

Виолетта совсем не ожидала услышать такое. Она весь день была в смятении. Не знала, что и думать.

Конечно, для неё всё сложилось идеально. Король и прежде отдавал бразды правления сыну, а сейчас вообще слёг и стал безразличен ко всему. Фактически, власть была в руках Виолетты. Так она сможет вернуть мир и процветание не только своему городу, но и всей стране.

Виолетта даже не мечтала о таком. Не говоря уж, что проблема убийства ненавистного принца решилась сама собой. Понятно, что если бы это сделала Виолетта, скорее всего, попалась бы. И расплатилась своей жизнью.

Да, она предпочла бы наблюдать за смертью Фелиппе от собственных рук, но это был непринципиальный вопрос. Принц в любом случае ответил за свои злодеяния. Говорили, ему вырвали сердце из груди. Это наверняка мучительно.

Всё складывалось как нельзя лучше.

Но всё же… Почему?

Неужели Сэм и вправду всё это время искусно притворялся кровожадным и бесчувственным, а на самом деле оставался благородным? Видел истинное лицо Фелиппе и хотел избавить от него народ?

Но как ему удавалось так притворяться?

Или… Нет, это вряд ли. Сэм был равнодушен к ней — вспомнить хотя бы его реакцию на её выход из ванны, на воспоминания о детстве, на её попытки избежать общения с принцем… Ведь это было при нём. И Сэм не только не выказывал участия, но и вообще не реагировал.

Назло этим мыслям вдруг вспомнился момент на балконе. Как Сэм тогда её держал… Будто искренне волновался, пытался успокоить… Тут же в голове возник и их разговор в саду до его отъезда.

‍ — Я хочу поговорить с убийцей мужа, — заявила она, зная, что её слова теперь приказы для всех.

Слуги всегда были безропотны, а потому без лишних слов провели госпожу в темницу. Но уже там Виолетте пришлось столкнуться со стражами.

— Не думаю, что это необходимо, — осмелился возразить один из них. — Убийца, конечно, повержен и неопасен, но… Кто знает, какие фокусы он выкинет.

Виолетта поняла, что он имел в виду — перевёртыш мог обернуться. Причём даже в неё. И предполагалось, что это вызовет ужас у недавно раненной принцессы. Да ещё и после кошмарной новости о смерти Фелиппе.

Неудивительно, что страж осторожничал со словами — не знал точно, насколько Виолетта в курсе ситуации.

— Я знаю, кто он, — тогда как можно твёрже сказала она. — И ничего не боюсь. Я просто хочу увидеть его, посмотреть ему в глаза и спросить, почему он это сделал. Я знаю, что вы всё выяснили. Но хотелось бы поговорить с ним лично. Только так я смогу успокоиться.

Видимо, роль разъяренной вдовы Виолетта отыграла с блеском — никто ни о чём не заподозрил. Посомневавшись ещё немного, стражи всё-таки проводили её до клетки Сэма. И оставили их одних.

К чему эти оковы? Клетка и так не позволяла выбраться.

Видимо, сущность Сэма напугала всех. Иначе сложно объяснить такие повышенные меры осторожности.

С этой мыслью Виолетта прислушалась к себе. А боялась ли она? И что вообще думала о таком сверхъестественном явлении?

Как оказалось — толком ничего. Перевёртыш так перевёртыш. По крайней мере, теперь понятно, почему он иногда пил капли чьей-то крови.

Сэм не подавал признаков жизни. Вряд ли он вообще заметил, что кто-то пришёл.

На какой-то момент в её груди сильно кольнуло сожалением. Неизвестно, почему он это сделал, но спас её. И уже страдал от этого. А скоро его казнят.

Перед ней вдруг предстало видение с детства — избитый, но не сломленный мальчик.

— Сэм… — неуверенно обратилась Виолетта. — Ты слышишь меня?

Он чуть дёрнулся, как от неожиданного удара. И, наконец, посмотрел на неё.

— Вижу, тебя уже освободили… — немного насмешливо констатировал Сэм. — Прекрасно.

Виолетте не могло показаться — его слова звучали отчуждённо. Так, словно она была заодно с принцем. Скорбела по Фелиппе, ненавидела его убийцу.

Но ведь Сэм не мог так думать! Вспомнить хотя бы их разговор в саду. Да и до этого у него было немало возможностей убедиться в её недовольстве будущим браком.

— Я одна, — вдруг догадалась Виолетта. — Рядом никого нет. Я знаю, я проверяла. Да и никто не осмелится ослушаться моего приказа.

Сэм немного колебался. Стало ясно — он ей поверил. И те слова и вправду сказал, лишь бы она не попалась.

Но… Похоже, Сэм не хотел говорить. В нём словно проходила внутренняя борьба: продолжить диалог или игнорировать её.

Виолетта не представляла, что могло быть у него на уме. Она решила переждать.

— Зачем ты пришла? — наконец, спросил он.

— Я хочу знать правду. Почему ты это сделал?

Её голос дрогнул. Не было нужды уточнять, о чём вопрос, но Виолетта и не смогла бы. Почему-то озвучить совершённое казалось невыносимо трудно. Словно речь шла не об убийстве принца, а о чём-то другом… Гораздо более тревожащим сейчас.

— Принц заслуживал смерти, — хладнокровно ответил Сэм.

Виолетта вздохнула. Почему-то этот ответ вызывал странное чувство… почти разочарование. С чего бы?

— Особенно после того, как поступил с тобой, — вдруг добавил Сэм, уже иначе.

Её сердце пропустило удар. Его ответ был приправлен едва уловимой горечью. А ещё звучал с надломом, будто вымученно. Ему не зря понадобилась пауза.

Непонятно почему, в её памяти вдруг возник поцелуй с принцем возле библиотеки. Неожиданно проникновенный и наполненный большими чувствами, чем все действия Фелиппе по отношению к ней.

— Ты оборачивался им? — прежде чем осознала свой вопрос, спросила Виолетта.

Слова сами слетели с губ и застали её врасплох не меньше, чем, наверное, Сэма. Пауза затянулась, хотя он точно слышал вопрос.

Её сердце заколотилось сильнее.

— Да, — наконец, всё так же ровно признал Сэм. — Я никогда не служил принцу. Волей случая ему стало известно про мою сущность. Я заключил с ним сделку для сохранения тайны. Я должен был выполнить десять его поручений, а потом получить свободу.

Что ж, это многое объясняло. Сэм никогда не вёл себя, как слуги принца. И Фелиппе считался с этим.

И, видимо, Виолетта считала Сэма кровожадным мерзавцем. Сотрудничать с принцем его вынудила необходимость. А своё мнение о Фелиппе он уже высказал.

С другой стороны… Смотря о каких поручениях шла речь. Вряд ли принц предпочёл использовать возможности перевёртыша для глупых «подай-принеси».

Виолетта не решилась уточнить, какими были задания. Было страшно услышать ответ теперь, когда она понимала Сэма? Возможно. Но она предпочла думать, что на откровенную жестокость он не пошёл бы в любом случае.

— Если честно, я так и собирался сделать, хотя знал о его жестокостях, — вдруг продолжил Сэм, словно уловив её мысли. — Не думай, что я лучше, чем есть. По правде говоря, я бы не пошёл на его убийство, если бы не ты.

Конечно, эти слова должны были ужаснуть её. Напомнить, что Сэм ставил свою тайну выше бедствий людей. И, скорее всего, заслужил сегодняшнюю участь.

Но, вопреки здравому смыслу, Виолетта думала о последних словах…. Сэм ещё раз дал понять, что пожертвовал своей свободой ради неё.

Неужели он любил её?

Всё это время?.. Да как такое возможно?!

В памяти снова всплыл поцелуй возле библиотеки, последующие за ним полного раскаяния взгляд и буквально выстраданные слова о сожалении.

— Когда… — Виолетта не узнала свой голос. Сглотнув ком в горле, она постаралась продолжить как можно равнодушнее: — В какие моменты ты оборачивался принцем?

На этот раз Сэм ответил сразу:

— Каждый день с момента, как привёз тебя сюда. Он придумал этот план после… После того, как я вовремя зашёл. Он ужинал с тобой по вечерам. В остальное время это был я.

В других вопросах больше не было смысла — в том поцелуе читалось всё. Сэм действительно любил её. И именно поэтому придумал этот план убийства Фелиппе.

Виолетта вздохнула. Насколько она поняла, во дворце беспрекословно исполнялись приказы господ. Без обсуждений.

Разве принцесса не могла распорядиться отпустить узника? Это будет справедливо, учитывая, на что он пошёл ради неё. И, хотя Виолетта даже не знала, как воспринимать его чувства к ней, на добро стоило ответить добром.

Конечно, это рискованно. Но... Возможно, Сэм поможет придумать решение?

— Не надо. Ты пока только начала править, к тебе присматриваются. Изображай скорбь по принцу. Никто не знал о твоём истинном отношении к нему, кроме меня. Я сохраню эту тайну.

Виолетта машинально кивнула. Она понимала справедливость слов Сэма, но ждала, как он прокомментирует свою участь.

— Для остальных ты — безутешная вдова, тем более что у вас с принцем всё было… — изменившимся голосом добавил Сэм. Небольшая пауза, и продолжил как ни в чём не бывало: — В общем, не беспокойся обо мне. Я обращусь в птицу там, на плахе. Никто не успеет меня схватить или убить — никто не будет ожидать этого. Я говорю это тебе только потому, что не хочу, чтобы ты что-то предпринимала. Сможешь изобразить удивление?

— Да.

Виолетта помолчала, обдумывая его слова. И почему её так задело то, как он упомянул её ночь с Фелиппе?

Захотелось объясниться. Ей и так предстоит долгая роль любящей вдовы. Так пусть хоть сейчас её услышит единственный, кому можно было выговориться.

— Я была с принцем в одну ночь… — нерешительно начала принцесса. Сэм смотрел на неё без осуждения, даже с пониманием, и это позволило ей увереннее продолжить: — Потому что мы заключили сделку. Благополучие Россарио в обмен… — Виолетта презрительно и горько поджала губы. Говорить об этом оказалось сложнее, чем она думала. — Он хотел убедиться, что у меня никого не было.

— Не было бы счастья, — мягко подметил Сэм. — Это в прошлом. Постарайся забыть и жить дальше.

Виолетта перевела дыхание. Последняя фраза напомнила ей слова Сэма, когда он поймал её на балконе: «Больше чтобы ничего подобного». Так же отчуждённо, но в то же время неравнодушно. Это чувствовалось на каком-то подсознательном уровне.

И что тогда, что сейчас, ей показалось: он обращался больше к себе, чем к ней.

— Тебе пора, — вдруг перебил её мысли решительным заявлением Сэм.

Виолетта непонимающе посмотрела на него. Вокруг по-прежнему никого не было.

Значит, эта фраза — его желание.

Причём сказанное так, будто ему практически невыносимо от её присутствия.

Виолетта помедлила. Она боролась с необъяснимо сильным желанием сделать что-то, как-то достучаться до него… Но как? И главное — зачем?

Ведь всё уже сделано. И всё ясно.

Убедившись в бессмысленности своего стремления, Виолетта просто ушла.

Несмотря на это, Виолетта смогла сыграть удивление, когда Сэм всё же взвился птицей. Хотя сильно стараться ей не пришлось – ахающий возглас вырвался сам собой. И пусть это было скорее облегчённое ликование, никто ничего не заподозрил. Её реакцию восприняли так, как хотели.

Конечно, стрелки пытались сбить Сэма, но слишком поздно натянули тетиву. Никто не успел.

А у Виолетты не осталось другого выбора, кроме как распорядиться о погоне и поисках Сэма. Иначе её могли заподозрить.

Каждый раз принцесса выслушивала гонцов с замиранием сердца. Но никому так и не удалось поймать Сэма. Виолетта понимала, что это значит: рано или поздно она сможет ненавязчиво свернуть эти поиски. Сэм получит долгожданную свободу. Пусть даже его дар перестал быть тайной. Оставалось надеяться, что он прекратит обращаться в кого-либо и ничем не выдаст себя. Самое разумное – поменять обличие на малознакомое кому-либо, и оставаться в нём до конца своих дней. Виолетта искренне желала ему счастья. Но она не могла помочь. Лишь надеялась, что Сэм действительно сможет всё забыть и жить дальше – как и сказал ей.

Практически сразу после похорон Фелиппе его отец скончался. К моменту погребения принца король уже продолжительное время лежал без сознания. Поэтому с похоронами тянули – надеялись, что отец всё же сможет попрощаться с сыном. Но он предпочёл последовать за ним.

Все видели, как Виолетта плакала во время церемонии. Никто не знал, что это был выплеск давно сдерживаемых эмоций – горечи, что её родителей так и не похоронили, радости, что за их смерть отомстили и облегчения, что Фелиппе больше никогда её не коснётся. Все подумали, что принцесса оплакивает гибель мужа.

Вскоре Виолетта стала королевой. К тому моменту ей уже доверяли. Более того – уважали и любили. По сравнению с предыдущими правителями она была образцом мудрости и справедливости. Народ перестал нищенствовать. Города потихоньку расцветали.

Виолетта не ожидала, что у неё получится. Но она старалась, общалась с народом, обсуждала решения с приближёнными, рассчитывала наперёд. Кончено, не всё далось сразу. Но Виолетта не бездействовала. Ей было не всё равно на судьбу королевства – это видели и поддержали. Ей помогали. А потому всё пошло в гору.

Прошло два года. Сэма так и не нашли. Как и рассчитывала Виолетта, поиски прекратились. Его даже не вспоминали – она всё сделала для этого.

Графийское королевство процветало. В том числе и Россарио – родной город Виолетты. Королева частенько ездила туда с визитами. В глазах местных она стала чуть ли не святой.

Всё складывалось гораздо лучше, чем ожидала Виолетта. Её люди даже смогли найти и поднять трупы росарийских мятежников со дна. В том числе и её родителей. Королева распорядилась похоронить их с почестями. Теперь она не боялась осуждений. Этот приказ поняли и выполнили без лишних вопросов.

И всё бы отлично, но Виолетта нередко невольно возвращалась мыслями к Сэму. Когда приезжала в Россарио, вспоминала знакомство с ним. Когда возвращалась во дворец – видела его в том самом саду, снова и снова. Гадала, как он сейчас, где бы ни был. И каждый раз грело душу понимание, на что он пошёл ради неё. Она знала, что если бы не Сэм, всего этого бы не было.

Часть 7

— Ваше величество, позвольте поговорить с вами наедине, — после очередного совещания вдруг сказал главный советник, Пол Эбет. — Тема, которую я хочу с вами обсудить, деликатная.

Виолетта доверяла ему и знала, что он этого заслуживает. Но сейчас её слегка насторожила секретность и практически нерешительный тон. Она кивнула, пытаясь держаться с достоинством.

Но в душе тут же возникло опасение: что, если кто-то что-то узнал? О Сэме, об её отношении к Фелиппе? Умом королева понимала, что теперь-то это дело прошлое, и даже если узнают, не факт, что осудят… У неё было прекрасное влияние. Но понимание не отнимало волнения. Виолетта могла управлять чем угодно, но только не собственным сердцем.

После её кивка все вышли из зала, оставив их двоих. Пол смущённо смотрел на Виолетту, но в то же время держался твёрдо. Она поняла, что он собрался стоять на своём до конца, но ему было не по себе это делать.

Значит, тема и вправду не из лёгких.

— О чём вы хотели поговорить?

Голос не дрогнул. Виолетта спросила с практически величественной решительностью.

— Королевство Морлинг, — выдал Пол.

Она едва сдержала вздох облегчения — не про Сэма. Но потом, вспомнив о своих прямых обязанностях, задумалась. Примирение с королевством было главной задачей на ближайшее время. Морлинг был родным. В обществе то и дело мелькали недовольства из-за такого разобщения.

Когда-то оба королевства были соединены, а народы — едины. Это была общая земля, культура, быт. Но из-за правления Фелиппе многое поменялось. Принц был безжалостен и считал, что имел права даже на другое королевство — потому что оно было частью его владений.

Но король Морлинга оказался не из робкого десятка. Он открыто противостоял Фелиппе. Народ Морлинга поддержал своего правителя. Тогда и произошло разъединение. И, поскольку принц успел изрядно напакостить и до последнего не хотел отпускать королевство, отношения сильно испортились.

Виолетте и так пришлось очень постараться, чтобы показать — теперь всё иначе. Но народ Морлинга продолжал относиться к графийцам с ощутимым недоверием.

Тогда королева обратилась прямо к королю — попросила объединиться в решении этой проблемы. И, видимо, Даймон не горел желания помочь ей, раз Пол так мялся.

‍ Ничего, она что-нибудь придумает.

Советник немного помолчал, потупив взгляд. Королева терпеливо ждала, когда он решится. В голове мелькали сотни предположений, одно страшнее другого. Но правда, хоть и оказалась самой логичной, так и не пришла ей в голову:

— Король хочет жениться на вас. Объединение возможно только в этом случае.

Наконец, решившись сказать это, Пол стал намного увереннее. Он прямо смотрел на Виолетту, ожидая её ответа.

Королева растерялась. О таком решенииона даже не задумывалась… Не хотела. Два года Виолетта старательно оберегала себя от любых притязаний.

— Даймон… — машинально проговорила имя короля она, вспоминая редкие моменты их встреч. Он был вежлив, но не более того. Виолетта чувствовала, когда нравилась мужчинам. Это был не тот случай. — Насколько я слышала, он сторонник брака по любви.

— Это так. Но вы наверняка слышали, что король очень благороден. В сложившейся ситуации он вынужден действовать так, как того ждёт народ. Брак — гарантия, что не возникнет неожиданных неприятностей. И лично я ставлю королю в плюс, что он смог отстраниться от собственных убеждений в угоду делу.

В последней фразе советника, произнесённой с лёгким нажимом, чувствовалось: речь шла о Виолетте. Он ненавязчиво советовал ей последовать примеру Даймона. И в её замечании про его убеждения прочувствовал — королева подсознательно выдала свои.

Какая чуткость. Впрочем, отчасти за это она и ценила Пола больше, чем кого-либо ещё во всём дворце.

— Я уважаю его, — решила быть открытой Виолетта. Всё, что она слышала о Даймоне, подтверждало его смелость и справедливость. — Насколько я успела понять, это взаимно. Но брак…

— Ваше величество, — мягко, но запальчиво обратился Пол. — Мы не имеем права требовать у вас этого. Но траурные сроки давно прошли… Мы не ждём, что вы будете любить Даймона, как вы любили Фелиппе. Но вопрос о вашем браке, рано или поздно, всё равно рано встанет. И лучше сделать это сейчас, решив все проблемы.

Виолетта сознавала справедливость его слов. И знала, что союз с королевством Морлинг очень нужен. Также понимала, что Даймон — самый достойный кандидат в мужья. Он — хороший человек, и с ним она никогда не испытает и четверти унижения и страха, что внушал ей Фелиппе.

Но всё же…

На душе было горько. Да, Пол прав. Несмотря ни на что, Виолетта хотела любви. В глубине души она оставалась обычной девушкой, которая стремилась к счастью. Если бы Даймон хоть немного её любил… Она согласилась бы, не задумываясь.

Потому что так проще было поверить, что однажды и Виолетта проникнется, почувствует отклик.

Как, например, было с Сэмом… Вот он действительно любил её. И Виолетта чувствовала, как что-то в её душе отзывалось на это. Теперь она знала это наверняка. Ей не хватало этих ощущений.

У неё было сотни поклонников, но никто больше не относился к ней так. Любовь Сэма была намного глубже и ярче, чем их всех.

— Да, вы правы, — вдруг решительно перебила свои мысли Виолетта. — Пригласите короля. Передайте ему, что я согласна.

Получив её ответ, Даймон сообщил, что приедет в день свадьбы вместе с подданными. Виолетта поняла, почему: чтобы она не передумала. Сейчас, когда он вдали, ей было проще принять это решение. А если снова придётся столкнуться с равнодушным к ней человеком, представить его своим мужем…

Это был разумный ход с его стороны. Ведь незачем притворяться — оба знали, ради чего этот брак. А так у неё ещё оставалось время, чтобы настроиться.

Постепенно Виолетта смогла преодолеть глупую сентиментальность. Ей и так повезло. У неё было целое королевство, её почитали. Её родной город процветал, родители были отомщены и похоронены с почестями.

Чуть больше, чем два года назад, она даже не мечтала о таком. Надеялась убить Фелиппе, но знала, что отправится за ним.

И если ценой всех этих привилегий будет жизнь без любви — так тому и быть. Виолетта — королева. Это не просто слава, богатство, влияние и власть, но и огромная ответственность. Порой приходится идти на жертвы. Народ верил ей. Виолетта не имела право подвести.

Даймон — далеко не Фелиппе. Потому не стоило делать драму из ничего. Возможно, им даже будет хорошо вместе. Любовь не всегда должна быть всепоглощающей. Иногда достаточно взаимоуважения и доверия, чтобы проникнуться теплом.

Окончательно выбросив из головы лишние романтические бредни и воспоминания, Виолетта продолжала заниматься своими обязанностями. Временами она ловила себя на мысли, что вдруг нестерпимо хотелось увидеть Сэма, узнать, как он сейчас… Но постепенно эти порывы гасли. Осталось одно — желание поступить правильно и посвятить себя служению народу.

Часть 8

Даймон действительно приехал только к началу свадьбы. Виолетта уже успела запаниковать — вдруг он передумал. Страшно было представить, как тогда отреагирует народ. Ведь все уже настроились на их брак, радовались и мечтали о будущем. Если их так обнадёжить…

Королева держалась как можно увереннее, чтобы не спровоцировать общее волнение. Она никому не показывала, что ей было не по себе. Но Пол явно уловил это. Он то и дело подбадривал — Даймон точно в пути и сообщал об этом.

К счастью, их надежды оправдались. Совсем скоро советник сообщил — все на месте. Выйдя к алтарю, Виолетта увидела Даймона. Он ждал её.

Столкнувшись с ним взглядом, она оцепенела. И сразу поняла, почему он так тянул с визитом.

Король был не таким, как обычно. Чёрт возьми, это просто был не он. Только Сэм мог смотреть на неё так.

Каким бы внезапным ни был этот вывод, интуиция не умолкала.

Виолетта была уверена — это не её нервы, не предательское подсознание, а правда. Никто не заметил ничего подозрительного, а потому церемония проходила гладко. С бурными восторгами, всеобщим ликованием и обожанием. Вот только на душе невесты было неспокойно.

Конечно, у неё не было другого выбора. Эта свадьба должна состояться. Только так объединятся земли.

Но то, на что пошёл Сэм…

Это чудовищно. Теперь его любовь её пугала. Насколько можно было сойти с ума, чтобы убить достойного короля, лишь бы занять его место?

Никто на свете не убедит её, что Даймон изменился и заслуживал смерти. Она слишком хорошо знала его, даже несмотря на редкость встреч. Король был по-настоящему хорошим человеком.

А Сэм в бегах мог измениться и стать кровожадным монстром. Тем более, после жестокого убийства.

Но он смотрел на Виолетту так, будто в ней было всё, к чему стремился. Не было сомнений — если бы не она, Сэм бы не принял обличие Даймона. А бесследно исчезнуть король не мог. Заменить его реально, только убив. И это не остановило Сэма.

Если до этого сила его любви подбадривала и вдохновляла, то теперь Виолетте стало по-настоящему жутко. Сейчас она отдала бы всё, лишь бы это был брак с настоящим Даймоном. И пусть совсем без любви. Лучше так, чем с убийственно безумным помешательством Сэма.

Но что ей делать? Все думали, что он — Даймон. Если она откажется от свадьбы, подведёт оба народа.

Да, о сущности Сэма знали. И наверняка ещё не забыли, пусть и махнули рукой. Виолетта могла бы объявить, что Сэм обратился в Даймона и велеть отыскать тело короля. Рано или поздно, её сыщики смогли бы найти доказательства этому.

Но тогда Сэма убьют… Несмотря ни на что, она не желала ему смерти. Даже сейчас.

К тому же, в этом случае два королевства окончательно рассорятся. И не только потому, что желанный брак не состоится. А ещё и потому, что Сэм — графиец. Убийца Даймона. К тому же, вероломно занявший его место.

Может возникнуть хаос. Даже война.

И потому — только поэтому! — Виолетта сделает единственное, что можно предпринять сейчас. Она выйдет за Сэма.

А потом сделает всё, чтобы решить эту проблему.

Виолетта не станет ему любимой женой. Она станет его проклятьем.

‍ Он оставался в облике Даймона, но Виолетта продолжала видеть перед собой Сэма.

Слуги разошлись спать. Виолетта давно распорядилась об их должном отдыхе. Она не видела смысла заставлять их стоять во всех углах дворца, это было жестоко. Достаточно стражей у ворот. Они спали днём и работали ночью, к тому же, сменяли друг друга.

А сейчас это было ещё и кстати. Виолетта не сможет продолжать играть роль миролюбивой невесты. Эмоции пылали.

Она развернулась к нему со сверкающими гневом глазами. Виолетта подбирала слова, но не могла найти подходящие. Да и стоило ли?

Можно обойтись без объяснений. Просто игнорировать его, не принимать как мужа.

— Ты смотришь на меня так, будто хочешь убить, — не оставил на это шансов Сэм.

Он говорил как ни в чём ни бывало. Да ещё и с ласковой улыбкой. Будто всё было в порядке.

Виолетта чуть не задохнулась от возмущения.

— Догадайся, почему, — холодно сказала она.

Вот и всё. Они будут говорить открыто. Но Виолетта была только рада этому. Она не сможет оставаться безразличной перед убийцей. Какой бы любовью он это ни оправдывал. Это ненормально. И чувство, которое провоцирует на такие поступки — безумное и страшное. От него стоило бежать.

— Узнала? — мягко уточнил Сэм.

Теперь в его тоне были какие-то нерешительные нотки.

Но нет, робость — последнее, что этот монстр может испытывать. Пусть даже перед ней, его любовью.

— Ещё бы, — не сдерживала возмущения Виолетта. — Какого чёрта ты натворил?!

Сэм нахмурился, будто её реакция стала для него неприятным сюрпризом. Неужели действительно надеялся, что она обрадуется? Псих.

Наконец, на его лице отразилось понимание.

— Думаешь, мне самому приятно занимать место человека, которого я действительно уважал? — спокойно, но с лёгкой горечью произнёс он. — Но другого выбора не было… Иначе я не мог бы быть с тобой. А без тебя невыносимо.

Виолетта должна была растаять от этих слов? Видимо, Сэм рассчитывал на это.

Самое ужасное, в глубине души она всё равно реагировала на его признания, на его присутствие. Сознавала, как это чудовищно. Но ничего не могла с этим поделать. Сердце откликалось.

Видимо, эта дикая и разрывающая её ярость была вызвана не только тем, что Сэм убил Даймона, нагло заняв его место. В первые секунды, как Виолетта увидела жениха у алтаря и всё осознала, её сердце радостно сжалось. Это было странно, неуместно и неожиданно. Но это чувство пробрало.

И тогда Виолетта по-настоящему разозлилась. И на себя, и на него.

А сейчас, когда Сэм сказал это, она испытала схожие чувства. В груди снова стало тесно. Противоречивость собственных эмоций делала её уязвимой, почти бессильной.

Ведь в его словах ясно читалось, что он считал любовь весомой причиной для убийства Даймона. Это ненормально. Виолетта должна испытывать только отвращение от таких заявлений, и ничего более.

В смятении она пропустила момент, когда Сэм принялся за действия. Он осторожно коснулся её лица, пробежался пальцами по щеке. Виолетта подавила идиотский порыв закрыть глаза и окунуться в ощущения. Вместо этого она продолжила сверлить его грозным взглядом, не реагируя на внутреннюю дрожь.

— Не думай об этом, — успокаивающе сказал Сэм, будто не замечая её враждебного настроя. — Я же говорил, что женюсь на тебе, и теперь ты со мной. Всё позади.

Ласковый тон и такие же прикосновения на контрасте с содеянным сводили с ума.

Виолетта неосознанно внимала его прикосновениям, и от этого злилась ещё сильнее.

Она тут же напомнила себе, что так же жесток и беспринципен был Фелиппе. И тоже хотел её, не останавливаясь ни перед чем.

Но, как ни хотелось провести параллель с принцем, такого же омерзения не возникало. Сейчас они с Сэмом были в другой спальне — комнату покойного Фелиппе Виолетта запечатала замками. Туда никто не заходил. Легко было списать такое решение на скорбь по принцу.

Но всё отличалось не только местом. Виолетта знала — несправедливо сравнивать отношение к ней Фелиппе и любовь Сэма. К тому же… Его взгляд разгонял мурашки по её телу, а прикосновения вызывали совсем не ту дрожь, которая была от действий принца.

Память услужливо окунула в поцелуй возле библиотеки. Тогда Виолетта сама тянулась навстречу, даже думая, что перед ней Фелиппе — убийца её родителей.

Видимо, Сэм тоже вспомнил этот момент. Его взгляд остановился на её губах. Воспользовавшись заминкой невесты, жених потянулся поцеловать её. Но Виолетта успела уловить это движение, и оно мгновенно отрезвило её.

— Не смей.

Подкрепляя жёсткость отказа взглядом, она убрала его руку и отошла на несколько шагов.

Но Сэм не потерял уверенности. Он усмехнулся. Виолетта вздрогнула: Сэм вёл себя непривычно дерзко, считая, что имел какие-то права так поступать и на что-то претендовать. Ни грамма раскаяния. Только удовольствие от положения.

— Я же чувствую, тебе не всё равно. Я знаю это. Я видел твои глаза, там, у алтаря, когда ты посмотрела на меня. А когда я улетал во время казни, помнишь? Я чувствовал, что ты ждала меня.

Виолетта перевела дыхание. Это уже перебор. Сэм говорил так, будто нисколечко не сомневался!

Думать о его словах тем более не хотелось. На его месте должен быть Даймон. Живой и полный сил служить народу королевств.

— Хватит выдавать желаемое за действительное. Ты — убийца.

Виолетта говорила хладнокровно. Ни тени эмоций — они выдавали слабость. Лучший способ достучаться до Сэма — именно такое, уничижительное и презрительное общение.

— Ты ведь сама хотела смерти Фелиппе. Другого выбора не было, — он будто не понял, о чём речь.

Виолетта сжала губы. Если она выставит его вон — наутро наверняка кому-то это станет известно. А к этому браку стремились все.

Молчать всю ночь тоже не было смысла. Кто знал, на что ещё мог пойти Сэм. Он уже вёл себя, как безумец.

— Я не о нём, — сухо отрезала Виолетта.

Но Сэм ошарашил её снова.

— Узнала, как проявляется моя сущность? Ну да, перевёртыши получают способности после первого убийства.

Виолетта оцепенела. Вдруг стало жутко холодно, но она не могла даже поёжиться.

Меньше всего Виолетта ожидала услышать новое леденящее кровь признание.

О становлении перевёртышей не знал никто в королевстве. О них почти не говорили — во многом, благодаря ей.

А тут получается, что Сэм всегда был убийцей? Фелиппе даже не первый. А Даймон, возможно, не последний.

— Но я не хотел этого делать, если начистоту, — после небольшой паузы продолжил Сэм. — Я просто не рассчитал силу. Я впервые применил её и не знал, насколько она мощная. Хотя я не жалею, что сделал это. Это был слуга принца. Ты, наверное, помнишь, что они творили в нашем городе?

Виолетта невольно погрузилась в воспоминания… Да уж, бесчисленным злодеяниям слуг Фелиппе не могло быть оправданий. Все, как один, заслуживали смерти.

Но чем Сэм лучше? По крайней мере, сейчас. Когда он убил совсем другого человека.

Его прошлым убийствам могло быть какое-то оправдание. Но здесь… Любовь — не причина, чтобы отнимать жизнь достойного.

Наверное, поэтому Сэм не хотел обсуждать эту тему. Отводил её, делая вид, что не понимал, о ком речь.

— Да. Допустим, и его ты убил за дело, к тому же нечаянно. Я могу понять. Но Даймон! И, ради всего святого, не пытайся врать, что король этого заслуживал, — начав спокойно, Виолетта распалялась в эмоциях. Трудно оставаться сдержанной, когда Сэм не проявлял и подобия раскаяния.

Он нахмурился. Смотрел на неё так, будто она сказала что-то невероятное.

— Ты серьёзно? Чёрт, я даже не подумал, что ты можешь так решить. Я не убивал его.

Что-то в его тоне смогло пробиться сквозь щит её ярости, достучалось до души. Виолетта поверила.

Так просто и разом.

— А как тогда? — растерянно спросила она.

Сэм вздохнул. Помялся немного, а потом сел на кровать. Виолетта машинально сделала то же самое, но заняла другой конец.

— Когда я улетел, потом довольно долго оставался птицей, — после весомой паузы, отстранённо начал Сэм. — Изучал мир, людей, жизнь. В какой-то момент понял, что мне спокойнее в королевстве Морлинг. К тому моменту я уже немало знал о Даймоне. Я проникся к нему уважением и решил, что именно при нём будет лучше начать новую жизнь, навсегда отказавшись от своего обличия. К тому же, я планировал через знакомство с ним вернуться к тебе. Как я и говорил, без тебя невыносимо. И, когда я заметил в тебе отголосок своих чувств… Это всё, о чём я мог думать.

Он говорил ровно, почти без эмоций, но его признания всё равно отзывались в её сердце.

Виолетта не прокомментировала его слова, хотя снова повисла пауза. Королева понимала — это только предыстория. И откровения Сэма не давались ему легко. Она не хотела сбивать рассказ лишними словами.

— В общем, я принял обличие первого же человека, в которого превратился. Мрази, на самом деле. Я ведь именно его убил. Но так было практичнее — он давно умер и мало кто о нём теперь помнил. Становиться чьим-то двойником было бы рискованно. И в этом обличии я смог втереться в доверие Даймону. Я впервые согласился на то, чтобы служить при чьём-то дворе — настолько я был уверен в справедливости и благородстве короля. Я знал, что его планы помогут всему народу. Вот только у Даймона был секрет… Он раскрыл мне его, когда мы подружились.

Сэм вздохнул. Виолетта чувствовала, что ему было тяжело продолжать. Но, помолчав немного, он всё-таки сказал так же отстранённо:

— В общем, король отчасти потому был таким смелым, что знал — нечего терять. Даймон болел. Хворь страшная, неизлечимая. Он мог умереть в любой момент, а потому стремился успеть сделать как можно больше. Даймон не хотел, чтобы его жалели. Потому про этот недуг не знал никто, кроме него и меня… Как ты понимаешь, такое доверие могло быть только к настоящему другу. И оно было взаимным. Я рассказал ему всё. Конечно, он знал и о тебе.

Виолетта зачем-то кивнула, хотя Сэм не смотрел на неё. Она уже начала подозревать, что он скажет дальше. И верила. Не только потому, что чувствовала его эмоции, даже когда он подавлял их.

Ещё и потому, что в глубине души всегда знала — Сэм не способен на абсолютное зло. А ещё — его любовь не была ужасна. Они питала и давала сил им обоим, а не разрушала.

— Даймон сделал меня своим поданным. Я стал не только им, а его главным советником. У короля был план — когда ты попросишь его об объединении, предложить брак со мной. Ведь все знали, что Даймон — сторонник брака по любви. Он не мог лицемерить с тобой. А я — его друг, тоже яркий представитель королевства Морлинг. Я отлично подходил в качестве замены. Этот план сработал бы.

Виолетта горько усмехнулась. Им всем пришлось непросто.

И почему она вообще решила, что Сэм убил Даймона?

Хотя это объяснимо. До правления Виолетта познала жестокость, лицемерие и безысходность со стороны почти каждого на её пути. А после того, как воцарилась — только утвердилась, что мир — не сказка. Теперь ей приходилось решать проблемы всего народа. А их было немало. Самых разнообразных и порой пугающих.

Видимо, Виолетта привыкла ориентироваться на худшее, чтобы быть готовой ко всему. Она не знала, как объяснить своё недоверие Сэму, но что-то подсказывало — в этом не было нужды.

— Однажды, когда мы с королём прогуливались по лесу… Даймону стало плохо, — продолжил почти вымученно Сэм. На этот раз ему понадобилась пауза больше. — Он почувствовал, что вот-вот умрёт. Рядом не было никого, кто бы мог засвидетельствовать его волю. К тому же, ты ещё не предлагала объединение. И было бы много мороки вокруг престола, несмотря даже на то, что все знали о нашей дружбе. И тогда Даймон предложил план. Я выпил каплю его крови. Мы поменялись одеждами. Он умер, я обратился им. Его тело сильно обезобразилось из-за мук… Страшно вспоминать. Я донёс его до дворца и похоронил с почестями, как друга. Но выдал, конечно, за себя. Все думали, что умер советник. А потом мне пришлось играть роль короля. Поверь, это было нелегко. Я искренне скорблю по нему до сих пор, хотя прошло уже около четырёх месяцев.

Виолетта встала и подошла к окну. Она просто не могла оставаться на месте. Внутри всё дрожало.

Ей было жаль Даймона, но сейчас гораздо больше волновало, что испытывал Сэм. Всегда быть облике друга, который умер. Каждый раз видеть его в зеркале. Вечное напоминание о потере. Это, наверное, очень больно. И ведь другого выхода не было… Настоящая внешность Сэма навсегда потеряна.

Виолетта скорее почувствовала, чем увидела — он тоже встал и подошёл к ней. Тёплая волна прошлась по её телу. Виолетта ощущала его каждой клеткой и знала, насколько он рядом. И только потом посмотрела на их отражение в окне.

Она поймала его взгляд. Даже сквозь стекло он пылал разными чувствами. Среди них преобладала грустная нежность, в которой Виолетта почти утонула.

— Я не знаю, как тебе это доказать, но клянусь, я найду способ. Я не убивал его. Он единственный, кого я считал другом. И если бы не его благословение, я не воспользовался бы его обликом. Я нашёл бы другой способ вернуться к тебе, — больше не подавляя эмоций в голосе, заговорил Сэм.

Она только сейчас поняла — всё это время слушала его, ничем не выражая своё мнение. Он, наверное, до сих пор считал, что его откровений было недостаточно.

Виолетта сглотнула предательский ком в горле.

— Не надо ничего доказывать, — дрожащим голосом проговорила она. — Я верю тебе…

И, не в силах больше сдерживаться, расплакалась. До этого момента не только Сэм сдерживал свои эмоции, но и Виолетта. И они переполнили её настолько, что рвались наружу.

Её охватило всё сразу. И облегчение, что он не убивал Даймона; и сожаление, что так подумала… И вдруг резко ощутимая радость от его возвращения, и смятение перед силой его чувств и своим откликом, который теперь не было причин подавлять.

Виолетта хотела сказать, что понимала, через что ему пришлось пройти. А потому боялась, что Сэм сломается. Настроилась на худшее, ведь разочаровываться было бы слишком больно. Намного больнее, чем с кем-нибудь ещё.

Но слова не могли сорваться с губ. Хотя в них не было нужды. Сэм понимал всё. Это чувствовалось и в его глазах, и в руках, обнявших и прижавших её к себе.

Мгновение — и она обняла его в ответ. Продолжала всхлипывать, но постепенно расслаблялась, чувствуя его безмолвную поддержку.

Ещё немного — и Сэм осторожно приподнял её лицо к себе. Посмотрел в глаза долгим ищущим взглядом, а затем уверенно поцеловал Виолетту. Она не знала, что он увидел в её глазах, но это не имело значения. Сейчас всё было правильно. Как никогда в жизни.

Виолетта больше не беспокоилась, что будет дальше. Знала, что могла довериться Сэму. Конечно, впереди ещё немало трудностей, но основное позади. Для них обоих. Да и для всего королевства.

Счастье захлёстывало лёгкими волнами, с каждым разом поглощавшими всё больше. Виолетта впервые почувствовала это, окунулась по-настоящему. Ведь у неё было всё, что она когда-либо хотела. В том числе и любовь. И пусть её ответное чувство к Сэму только созревало, оно уже было ярче всего, что ей довелось испытывать.

Конец

Оглавление

Часть 1

Часть 2

Часть 3

Часть 4

Часть 5

Часть 6

Часть 7

Часть 8