Двойная метка. Право на невинность [Анна Сафина] (fb2) читать онлайн

Двойная метка. Право на невинность

Глава 1. Опасный гость

В комнате нас пятеро – я, папа, его брат с дочерью и мужчина. Правая рука альфы стаи. Самый жестокий волк нашего города.

– Сто золотых, – продолжает торговаться дядя, с азартом загибая пальцы на руках.

Это стандартная процедура продажи дочери-полукровки другому чистокровному волку. Нет, нас не обижают, берут в жены и даже берегут. Вот только брак заключается временный, который в любой момент можно расторгнуть, перепродав девушку другому волку, желающему заполучить себе новую самку.

– Пятьдесят, – отвечает ему Самир, который пришел покупать мою сестру.

Его волосы на висках серебрятся, а черные глаза блестят удовольствием. Ему уже сорок восемь, но он так до сих пор и не заключил полноценный брак, у него нет детей, только временные жены, сменяющие друг друга с пугающе частой периодичностью.

– Господин Самир, постыдитесь бога, давайте хотя бы девяносто, – качает демонстративно головой родной младший брат моего отца.

– Сколько раз была замужем твоя дочь, Майрен? – холодно спрашивает бета, кидая наглые взгляды в это время на меня.

– Четыре, – вздергивает “продавец” брови, хмурится, не нравится ему этот неудобный вопрос.

Мне жаль в этот момент свою сестру, ведь она – моя ровесница, двадцать лет, но уже четыре раза успела побывать замужем. Не будь ее четвертый муж так благороден, неизвестно, куда бы ее перепродали. А так – повезло вернуться в лоно семьи. Ненадолго. Пока дядя не найдет нового покупателя.

Смотрю на нее и практически не узнаю в ней ту веселую девчонку, которая была моей наперсницей во всех играх, лучшей подругой и любимой сестрой. Серое лицо, морщинки вокруг губ, тусклые волосы и ставшие невыразительными глаза.

– Ты же знаешь, какова вероятность, что она окажется моей ильдиной. А я в таком возрасте, когда не прочь завести потомство, – барабанит по столу Самир и оглядывает наш квартет высокомерным взглядом. – После стольких волков вероятность зачатия снижена, так что пятьдесят золотых – красная цена.

Золото – мерило, по которому оценивают качество невест. Будь Найда чистокровной, ее бы оценивали в триста золотых, вот только тогда бы учитывали ее мнение, ведь по закону стай насильно выдавать замуж чистую кровь – преступление и позор, которое смывается лишь кровью.

– Но если вы так хотите денег, за вторую полукровку дам двести, – тут же бросает на меня взгляд наглый волк.

После мужских слов делаю шаг назад и прячусь за креслом, в котором сидит папа. Чувствую, как все взгляды обращаются на меня, но первым реагирует отец.

– Алайну не получишь! – сразу же рычит он, набычившись и стискивая кулаки.

Его глаза наливаются кровью, а сам он подается вперед. У нас принято жить маленькими стаями, так что дядя с сестрой живут у нас. Вот только бета Самир ошибается, думая, что нам нужны деньги. Они нужны только дяде.

– Ты говорил, что мы рассмотрим все варианты, Майрен, – никак не реагирует на чужую агрессию мужчина-покупатель и смотрит на брата моего отца недовольным взглядом.

Тишина. Даже сестра, наконец, реагирует на происходящее и вскидывает свою голову, отрывая взгляд от пола.

– Послушай, Аргус, двести золотых – это очень много за полукровку, подумай. Ты же знаешь, какие у меня сейчас проблемы, – поворачивается дядя к папе и пытается уговорить его.

Я же вся трясусь, стоя на своем месте. Кладу ладони на отцовские плечи, не сумев скрыть дрожь, отчего его рука ложится поверх моей правой в жесте поддержки.

– Ты позор нашего рода, Майрен. Если ты решаешь свои финансовые проблемы с помощью продажи дочерей, твое право. А свою кровь я не отдам. Уходите из моего дома, господин Самир, вы не получите моего согласия, – встает со своего места отец, указывая рукой на входную дверь.

В этот момент я кидаю взгляд на сестру и отшатываюсь. Такая ненависть пылает в ее глазах, что меня даже начинает мутить. Что я сделала не так?

– Успокойся, Аргус, нет, так нет. Так вы покупаете мою Найду, господин бета? – сразу же идет дядя на попятную и снова лизоблюдствует перед Самиром. – Согласен на пятьдесят золотых.

– Я подумаю, – жестко улыбается мужчина и встает со своего места. – Даю двое суток на размышления, Аргус. Ты меня знаешь. Я всегда получаю то, чего хочу.

И на этой ноте разворачивается и уходит. А вот после хлопка двери двое мужчин нашей фамилии – Волчек – вскакивают со своих мест и кидаются друг на друга с кулаками. Отскакиваю поближе к стене, боясь, что и меня может задеть эта волна агрессии. Сестра следует моему примеру и хватается за мой локоть.

– Ай, – дергаю рукой. – Мне больно, Найда, отпусти.

Но сестра продолжает давить пальцами, а после шипит мне в ухо:

– Тварь, – голос полон яда и ярости. – Только попробуй отбить у меня Самира, сгною!

Говорит тихо и опасно, словно гремучая змея.

– Найда, ты чего? – с недоумением смотрю ей в глаза, совсем не узнаю в ней мою Наю, мою сестричку. – Я ведь тебе не…

Хотела сказать “не соперница”, но она перебивает и произносит то, что причиняет мне сильнейшую боль:

– Думаешь, раз девственница, то вся такая чистенькая и лучше меня? Так вот, не обольщайся, мужчины любят опытных, а ты – мразь, не ожидала, что положишь глаза на моего Самирчика, – ее глаза яростно горят, губы ниточкой, грудь вздымается.

Я же сглатываю, испытывая горечь и боль.

– Но… – пытаюсь сказать, что ей не о чем беспокоиться, однако она снова перебивает:

– И не смей смотреть на меня с таким высокомерием. Посмотрю на тебя, когда и ты по рукам пойдешь. У всех такая участь, так что и тебе недолго осталось.

Дядя с отцом уже просто рычат друг на друга, не обращая на нас внимания, я же прислоняюсь к стенке спиной и прикрываю глаза. Сестра права. Я – всего лишь женщина в нашем мире, тем более, всего лишь полукровка. Отец никогда не продаст меня недостойному, но в последнее время его здоровье ухудшается, а следующим главой семьи станет дядя, который продаст меня первому, кто даст больше всего золота.

Таков порядок, наше мироустройство. Тебя будут перепродавать до тех пор, пока ты не потеряешь лоск и молодость. И лишь одному проценту счастливиц удается обрести постоянную пару. Избраннице, которой повезет стать истинной парой волку и сочетаться высшим браком. Стать неприкасаемой. Любимой. Но женщины нашей семьи никогда не обладали такой удачей. Даже не каждую удостаивали честью стать матерью очередной полукровки, которую ждет та же участь.

Глава 2. Неприветливые домочадцы

С самого утра у меня неприятный дискомфорт внизу живота, как бывает перед месячными. Вот только красные дни у меня закончилось неделю назад, так что списать на ежемесячный цикл боли не удается.

– Что с тобой, Алайна? – спрашивает Найда, сидя напротив меня. – Неужто первая течка, наконец, подошла?

Мы за столом впятером. На этот раз еще присутствует мама сестры – чистокровный человек. Многолетняя любовница дяди, от нее у него пятеро дочерей, младшая из которых сейчас неприятно подтрунивает надо мной. Люди по закону быть женами, даже временными, волкам не могут, так что сам факт того, что дядя Майрен держит ее при себе уже столько лет, странен. Но все к этому привыкли. Он в городе не один такой вер.

– Ты слишком груба, Найда, извинись перед сестрой, – мягкий голос ее матери, Даяны, который бальзамом проходится по моему израненному сердцу. – Мы живем в доме ее отца, твоего дяди Аргуса, будь добра вести себя подобающе.

– Хорошо, мама, – выдавливает из себя улыбку сестра, но она не касается глаз. – Прости, Алайна, мне не следовало говорить это за столом. Всем приятного аппетита!

И после этих слов накалывает на вилку кусочек мяса и забивает им свой рот.

– В самом деле, Айна, у тебя дискомфорт? Может, таблетки принять? – спрашивает доброжелательно тетя, на что я лишь качаю головой.

– Это цикл, никаких признаков теч… – осекаюсь, стыдно произносить это при мужчинах, вот только этому чувству нет места среди наших семей. – Просто обычные недомогания.

– Своди ее к врачу, Даяна, – тут же воодушевляется дядя, даже откладывает приборы в сторону. Затем смотрит на моего нахмурившегося отца: – Ты ведь знаешь закон, Аргус. Если это первая течка, то случка обязательна. Предложение господина Самира весьма щедрое, почему бы нам не обсудить…

Раздается громкий стук кулака об стол. Отец потерял терпение. Даже я вздрагиваю.

– Ты совсем потерял нюх, никакой течки нет! – рычит глава всего нашего маленького семейства.

Опускаю глаза вниз, рука с вилкой дрожит, аппетит и вовсе из-за этой сцены пропал.

– Ей уже двадцать, Аргус, пора бы ее и искусственно вызвать, о тебе уже в городе шепотки пошли, что ты не чтишь наши традиции, – всё никак не унимается Майрен, поджимая губы, выказывая недовольство принципиальностью отца.

– Плевать я хотел на пересуды. Моя дочь – моя ответственность. И если еще раз поднимешь эту тему, можешь собирать вещи и выметаться из моего дома. Я всё сказал! – ставит точку в споре папа и зло встает из-за стола. – Пойдем, Алайна, у меня к тебе просьба.

С облегчением вскакиваю и иду за папой, чувствуя при этом прожигающие мою спину взгляды.

– Недолго… – чудится мне зловещий голос дяди, но я так поглощена своими мыслями, что списываю это на воображение.

Течка у волчиц и полукровок – трехдневный период помешательства, при котором высока вероятность зачатия. В это время самки больше всего хотят секса и самца. И по закону веров первая течка смесков должна проходить с чистокровным самцом, который уплатит в казну города пятьсот золотых. В этом не было никакого смысла, но таким образом наше государство пополняло бюджет. Но всё прикрывалось физиологией; считалось, что иначе это может привести к бесплодию женщины. Не знаю, правда это или нет, но именно этого дня я боялась больше всего.

– Не переживай, дочка, – произносит папа, как только мы оказываемся в его кабинете. – Я обо всем договорился с сыном госпожи Баруш, Лойсом. Никакого брака, только течка, он обещает не претендовать на тебя.

Слова отца дарят мне облегчение, ведь Лойс – хороший волк, добрый и понимающий, работает на фирму нашей семьи. Вообще, течка у полукровок начинается где-то в девятнадцать лет, так что я не удивлена решению отца, ведь именно в тот период он и познакомил меня с ним, думая, что эструс придет в положенный срок. Однако прошел уже год, а ее все нет и нет.

– Думаешь, время настало? – всхлипываю и поднимаю на отца глаза, полные слез.

Выражение его лица смягчается, и он раскрывает свои объятия, в которые я тут же падаю. Так не хочется становиться взрослой, но в нашем обществе нет выбора. Ничего не скрыть, не умолчать, ведь нюх – наше благословение и проклятие в одном флаконе.

– Тебе двадцать, дочка, я так рад, что у нас была хотя бы эта отсрочка, – шепчет папа, поглаживая меня по-отечески по голове.

И он прав. Многие родители искусственно вызывают эструс сразу по достижении девушки восемнадцати лет. Обычно в день рождения и происходит первая продажа дочерей. Только мне повезло с отцом.

– Я дам тебе письмо, которое нужно передать тетушке Баруш. Поспеши к ним, милая. Никто не должен догадаться, особенно Майрен. Самир положил на тебя глаз, так что может воспользоваться правом сюзерена и отбить тебя у более слабого соперника.

Киваю, утирая слезы рукавом, снова чувствуя новую волну дискомфорта между ног. Этим правом редко кто пользовался. Но альфа и бета стаи могли возжелать любую девушку при ее первом эструсе. Единственный период, когда не всегда принималось во внимание желание отца. А уж мнение девушки-полукровки не учитывалось никогда.

Вот только было у этого права одно ограничение. Его можно было применить только в том случае, когда мужчина желал заиметь потомство. Никак иначе.

Есть у полукровок одна особенность, которая и ценится испокон веков чистокровными. Невозможность откинуть плод. Если чистокровная волчица, способная к полноценному обороту, не пожелает иметь щенков от конкретного волка, она без усилий на начальном этапе может избавиться от его сперматозоидов. А вот у полукровок, которым не дано оборачиваться в волчиц, такого выбора нет. В большинстве случаев мы как люди: такие же слабые, беззащитные и притягательные для более сильных особей – самцов. А господин Самир вчера выказал свое главное желание – готовность иметь детей. Так что опасения отца сеют во мне зерно страха.

– Как скажешь, папа, – соглашаюсь и беру в руки конверт.

Отец кашляет в платок, а затем прячет его за спину. Вот только я успеваю заметить на ткани кровь. Боже…

– Ступай, дочка, – машет мне рукой на выход, и я подчиняюсь его воле.

Бегу вниз по лестнице, не встречая домочадцев. Спешу как можно быстрее к дому тетушки Баруш и ее сына Лойса, которые живут в конце улицы. И впервые благодарна судьбе за такую удачу, ведь оказываюсь возле желанной двери целой и невредимой. Вот только она почему-то открыта. Не видя в этом никакой угрозы, толкаю ее и захожу внутрь.

– Лойс, – зову друга по имени, но никто не откликается.

В этот момент новая волна боли и жара проходится вдоль тела, отдаваясь внизу живота. Прислоняюсь к двери и соскальзываю вниз, ноги меня совершенно больше не держат.

– Так-так-так, – чужой незнакомый мне мужской баритон, – что это за сладкий подарочек у порога валяется? Не зря я приехал в этот захолустный городок.

Поднимаю голову и испуганно дергаюсь. Передо мной не Лойс, а другой мужчина. Рыжеволосый, высокий, с широкими плечами и узкими бедрами. И смотрит на меня похабно, плотоядно облизываясь при этом. Даже не скрывает животной похоти, отвечая тем, что начинает источать свои феромоны и флюиды. Боже, и чем так вкусно пахнет?

Глава 3. Первый эструс

– Сладкая самочка в такой дыре, кто бы мог подумать?

Голос незнакомца полон похоти и рычания, отдается вибрацией в моей грудине.

– Где Лойс? – практически хнычу, отодвигаясь и стискивая бедра.

Внутри всё пульсирует, ощущается пустотой, которую необходимо заполнить.

– Кто? А, мальчишка, – фыркает мужчина и присаживается на корточки передо мной.

Взгляд падает на его мускулистые ноги, брюки обтягивают икры, как влитые, словно вторая кожа. Ткань натягивается, привлекая мое внимание к мощным узким бедрам, а затем мой взгляд непроизвольно блуждает по его торсу, скрытому темно-синей майкой. На шее висит кулон, руки-кувалды расслаблены. Левая вдруг поднимается и хватает мой подбородок, поднимая голову.

– Утонченные черты лица, пухлые губы, крутые бедра, крепкая грудь – хорошая самочка, – говорит вслух, а затем его большой палец гладит мои губы по контуру и раскрывает их, словно пытаясь проникнуть внутрь.

Стискиваю челюсти и сжимаю зубы, чтобы он не посмел совершить это непотребство.

– Строптивая, мне нравится, – хмыкает, вынося вердикт, и поднимается, протягивает мне руку.

Игнорирую его помощь и на ватных ногах встаю еле как сама, чувствуя, как меня начинает лихорадить, а кожа покрывается липким потом. Дыхание учащается, глаза заволокло туманом желания. Облизываю губы, сглатываю, лишь силой воли отводя взгляд от наглого порочного незнакомца.

– Кто твой отец, девочка? Я куплю твою невинность, – выдает мужчина и ведет носом по воздуху, стонет от удовольствия. – Какая прелесть, твой манящий аромат сведет меня с ума. Идем, не хочу больше ждать ни секунды.

– Алайна? – вопросительный голос Лойса, которого я и не надеялась уже услышать.

Подскакиваю на месте и смотрю за спину незнакомца. Друг стоит в домашней одежде и смотрит на нас с недоумением.

– Лойс, слава богу, нам нужно срочно поговорить, – собираюсь с мыслями и подрываюсь с места.

Вот только не могу сделать и трех шагов, как мощная крупная рука наглого мужика перехватывает меня поперек талии и прижимает к себе, не давая шевельнуться.

– Твоя игрушка, племянник? – голос незнакомца звучит ниже и грубее.

– Отпусти ее, Раниль, – подходит ближе сразу же Лойс, глядит на мужчину почему-то с удивлением во взгляде. – Ты же вроде не любитель…

– Молчи, – ленивым тоном перебивает, по-видимому, дядя моего друга, продолжая удерживать меня на месте. – Я в своем праве.

– Каком еще… – хмурится Лойс, а после осекается, когда принюхивается в воздухе.

Зрачки у него от шока расширяются, сам он отступает назад, глядя на дядю с опаской во взгляде.

– У тебя первая течка, Айна? – хрипит он, делая шаги в сторону. Почему-то виновато отводит взгляд.

– Да, Лойс, папа послал меня к тебе. Только ты можешь мне помочь. Дело в том, что вчера к нам приходил…

– Мой племянник не поможет тебе, вкусная девочка, – порыкивает сзади Раниль, с жадностью вдыхая запах моих волос.

Притягивает сильнее к себе и упирается пахом в мою попку. Сглатываю от испуга, дергаюсь в сторону, но ни на миллиметр не сдвигаюсь. Его член, набухший и в полной боевой готовности, распирает брюки и прижимается вплотную к моим ягодицам. Чувствую, как между ног увлажняется лоно, еле сдерживаю жалобное хныканье жаждущей самца самочки. Чертов эструс. Дурацкие гормоны, кружащие мне голову.

– Н-но письмо, это тете Баруш от отца, – вспоминаю о самом главном и поднимаю руку, в которой зажат конверт.

От переизбытка эмоций он сейчас помят, но все еще цел. Смотрю умоляюще на Лойса, который в ужасе переводит взгляд с меня на дядю, о котором я слышу впервые.

– Я не смогу, Алайна, прости, – качает головой и поспешно ретируется, понуро опустив плечи.

– Вот мы и остались одни, сладкая сочная Айна, – разворачивает лицом к себе и обхватывает руками, прижимая к себе, Раниль.

Сердце мое гулко бьется от страха, ноги подкашиваются, не в силах меня держать, но этого не требуется. Мужские руки прекрасно с этим справляются сами.

– Кому ты обещана? Я перекуплю твой договор, – рычит мне в лицо, а сам обхватывает ладонью мою попку, мнет ее словно полноправный хозяин.

Я же настолько напугана, что еле как выдавливаю из себя ложь:

– Бете Самиру.

Знала бы я, что это самая большая ошибка в моей жизни, откусила бы себе язык.

– Бете, говоришь, – зловеще произносит Раниль.

Его имя вертится на языке, словно где-то его я уже слышала. Вот только из-за собственного сумбура в голове не могу никак вспомнить.

– Д-да, – повторяю уже менее уверенно.

Его рука всё еще держит меня за талию, не выпуская из своих объятий. А я упираюсь ладошками в его каменную грудь, продолжающую часто подниматься. Мужской взгляд падает с моего лица ниже и ниже, кадык на его горле дергается, а сам он ощеривается. В этот момент я словно чувствую недовольство и распаляющееся дыхание волка на загривке. Будто он раздвоился и обволакивал меня с двух сторон.

– Зря ты это сказала, девочка Айна, – как-то злобно усмехается, в глазах при этом лютый холод.

По позвоночнику холодок, кожа потеет, одежда становится липкой, неприятно касаясь тела. Сглатываю, пытаюсь отстраниться, но лишь получаю шлепок по попе, который отзывается вибрацией и вырывается стоном из горла.

– Покорная сучка, – шепчет мужчина мне в ухо, обдавая теплом своего дыхания.

Между ног всё пульсирует, желая мужчину, но разум отвергает несвойственные мне желания.

– Не смей… Не смейте… – ненавижу себя за то, как слабо и неуверенно звучит мой практически птичий голосок. – Мне нужно домой…

На мои причитания он молчит, только змеиная улыбка струится по губам.

– Идем, не будем откладывать. Я заплачу больше Самира, твой отец останется доволен. Я богат, сладкая, так что не упрямься, – ухмыляется нагло и порочно, так, будто уверен в том, что я сейчас буду прыгать до потолка от радости.

От такой бесцеремонности я аж рот открыла от удивления.

– Прикрой свой сочный ротик, тебе он вскоре понадобится для другого, – его пальцы касаются моих губ, а затем ладонь приподнимает нижнюю челюсть, отчего рот мой закрывается.

Моя грудь часто вздымается от негодования и пошлости, которые извергает его бесцеремонный рот.

– Вы… Ты… Бесстыдный… – даже задыхаюсь от волнения и зарождающейся ярости.

Но мужчина поступает так по-мужски типично: обхватывает уже двумя ладонями мою попу, стискивает ягодицы, а затем шлепает их по очереди. Намекает мне: ты, баба, болтай, сколько хочешь, а дело свой знай.

– Всё, идем. Я был слишком добр к тебе. А твое дело маленькое – подчиняться мне и ублажать. Вскрою твою целку, и сразу говорю: если мне понравится, выкуплю тебя временной женой. Уж больно ладная ты деваха.

Болтает так, словно я – пустое место. Тянет за собой на буксире, ничего не спрашивая. Мы выходим из дома Лойса и идем вдоль улицы. Как назло, именно сейчас почему-то людно, то тут, то там встречаются члены стаи. Стыдливо опускаю голову, но именно в этот момент ощущение большой ладони, в которой потонула моя маленькая лапка, дает мне чувство защищенности.

– Тут как тут, гад, надо же, – усмехается Раниль, когда мы подходим к дому моего отца, принюхивается в воздухе и демонстративно морщится, словно чей-то запах ему неприятен.

На секунду удивилась, откуда он знает, где я живу, но быстро потрясла головой. Он волк, запахи – его стихия. Заходим в дом, дверь которого почему-то приоткрыта.

– Раниль, какими судьбами? – сразу же встречает нас холодный голос беты Самира.

Вскидываю тревожно голову, оглядываю нашу гостиную. Недовольный бета, радующийся чему-то дядя Майрен. И папа, стискивающий кулаки и с яростью глядящий на брата. Повинуюсь инстинктам и делаю то, что удивляет меня саму и рыжего волка. Прячусь за его спину, скрываясь от перестрелки взглядами. Так безопаснее, шепчет внутренний голос. А меня он еще никогда не подводил.

В воздухе так явно витало напряжение, что подними я руку, и смогла бы коснуться этой вязкости.

– Самир, – кивнул Раниль, усмехнувшись уголком губ и не удостаивая более бету своим высокомерным вниманием.

– А ты еще кто такой? Кого привела, Алайна? – дядя впервые позволил себе подобную грубость при отце.

Раньше никогда такого не было, я даже прикусила губу от страха, просочившегося под кожу. Неужели расклад сил поменялся? И почему папа стиснул кулаки, но виновато опустил голову?

– За языком следи, Майрен, – в ленивой манере осаждает дядьку бета Самир.

Тот дергается и в подчинении опускает голову, наклоняя открытую для укуса шею. В человеческой форме это невозможно, но так он демонстрирует готовность склониться перед более сильным самцом.

– Я инициирую право сюзерена. Даю четыреста золотых, – заявление мужчины, до сих пор так и не выпустившего мою руку из своей ладони, звучит как гром среди ясного неба.

У меня от неожиданности перехватывает дыхание. Четыреста золотых…

Поднимаю глаза на родичей и вижу, как вскинул голову хмурый отец, как дядя выпал в осадок и без сил откинулся на спинку стула. От его веса дерево натужно скрипнуло, будто вот-вот и ножки подломятся, опрокидывая сидящего.

Единственный, кто остался спокоен во всей этой ситуации – бета. Он в это время смотрел на меня, сканируя тело таким взглядом, словно готов высунуть язык и попробовать воздух подле меня. Крылья его носа трепещут в желании вдохнуть воздух в легкие глубже, насыщеннее.

– Пятьсот, – уголок губ дергается, когда наши с ним взгляды встречаются.

Я делаю опасливый шаг назад, пытаясь выдернуть ладонь из крупной руки Раниля. Это не укрывается от хлесткого взора Самира.

– Это… – сипит дядя Майрен, прерывая наши переглядывания.

Вынужденно смотрю на его сконфуженный, но сияющий вид. Рукой он дергает галстук, пытаясь ослабить узел, а глаза его вращаются из стороны в сторону. В этот момент он напоминает мне муху, потирающую свои лапки в преддверии еды, только в данном случае – золота.

– Ты покраснел, брат. Не заболел ли, случаем? – кривится отец, впервые подавая голос.

Выпрямляется на собственном стуле во главе стола и поджимает губы, глядя на родственника сурово. Взгляд его красноречив, не оставляет сомнений, кто именно позвал бету и уведомил его о моем эструсе.

– Нет-нет, я просто обеспокоен судьбой нашей девочки, Аргус. И кто этот наглец, который так упорно держит нашу Алайну? Право сюзерена, щенок? Серьезно? Ты кто такой?! – переводит тему дядя и накидывается на слабое звено, по его мнению.

Он всегда так делает, когда его загоняют в угол, и ему нечего сказать. Испытываю горечь, видя печаль отца, которую ему не удаётся скрыть. Младший брат – его позор, бремя, которое он был вынужден пронести через всю жизнь.

– Это твой дядя, сладкая девочка? – вздергивает надменно бровь Раниль и спрашивает у меня, игнорируя грубый выпад Майрена.

На его голове капюшон, скрывающий цвет волос. Вот почему дядя позволил себе эту вопиющую грубость.

– Тебе, видимо, не только зрение, брат, но и слух отказал, – усмехается мой папа, удивляя тем самым не только меня. – Алайна, как я уже сказал, моя дочь, не твоя, так что судьбу ее решу я сам уж как-нибудь. Ты можешь идти.

Кивает на лестницу, ведущую на второй этаж. Даже я понимаю, это акт пренебрежения со стороны главы семьи. Шея и лицо дяди моментально багровеют, жилы от натуги вздуваются, показывая мужской гнев. Вот только он только и может, что зло поджать губы.

– Ты прав, Аргус, – вроде бы смиряется, а затем выкидывает фортель, обращаясь к бете: – Господин Самир, вы ведь не решили ничего насчет Найды. Давайте я приведу ее, чтобы вы еще раз подумали.

После его слов воцаряется тишина. Даже я понимаю, что это уловка, чтобы законно остаться на переговорах. Меня слегка лихорадит от происходящего. Внутри всё скручивается тугим узлом страха, в животе бездонная пустота.

Бета смотрит на Майрена, затем на недовольного отца, а уже после на меня. На губах возникает змеиная улыбка, и он, продолжая удерживать в плену мой взгляд, отвечает:

– Приводи, – приказывает одновременно с кивком и кидает хитрый взгляд на Раниля, словно готовит ему подлянку.

Но выражение его глаз так быстро становится стальным и холодным, что я сомневаюсь, правильные ли сделала выводы. Дядя сияет и быстро ретируется, почти бежит, видимо, боится опоздать на кульминацию торгов.

– Шестьсот золотых, – произносит в гробовой тишине рыжеволосый Раниль.

Отец на это лишь сильнее смурнеет и поджимает губы.

– Семьсот, – с легкостью перебивает чужую ставку Самир, расслабленно откидываясь на спинку стула, словно всё уже давно решено в его пользу.

– От двухсот к семисот, господин Самир. Это большие деньги. Не лучше ли приобрести Найду в таком случае? – пытается увести отец разговор в другое русло, демонстрируя спокойствие.

Вот только я вижу, как по его вискам струится пот, а руки, сложенные на столе в замок, напряжены. Так он делает в тех случаях, когда не видит выхода из трудной ситуации.

В тот момент, когда папа предлагает сестру этому мужчине, как раз в гостиную входят дядя с Найдой. Она сразу же впивается взглядом в бету и сияет, словно начищенный чайник. Но радость ее меркнет, когда замечает меня. После переводит взгляд на Раниля. Снова на Самира. Обратно. И замирает, притормозив на полпути. Ее зрачки расширяются, а сама она молча пялится на мужчину. Раниль напрягается, чувствую это по взбугрившимся мышцам.

– Неожиданная встреча, не правда ли? – довольно разбавляет тишину веселый голос Самира.

– Что происходит? – чует неладное дядя, кидая гневные взгляды на дочь.

Та приходит в себя и послушно садится на стул возле своего отца. Все молчат.

– Это твой третий муж, Найда? Или второй? – довольный тон беты.

Сглатываю, хлопая глазами. И наконец выдергиваю свою лапку из рук этого мужика, который сверлит агрессивным взглядом Самира. Найда же почему-то снова агрится на меня, прожигая взором, полным неприкрытой ненависти.

Глава 4. Торги за невинность

Обстановка в доме накалена до предела. Хочу уйти отсюда, скрыться, чтобы не видеть ничего и не слышать, но выбора нет. Это купля-продажа, где на кону репутация моего отца. Единственного, кого я не могу подставить и сбежать, куда глаза глядят. Отхожу на пару шагов в сторону от Раниля, дяди Лойса, но тот никак не реагирует, не поворачивает головы и не выказывает недовольства.

– Не хочешь удариться в воспоминания? Говорят, в столице у вас был бурный брак. Даже несколько кроватей сломали, – снова говорит Самир, когда никто не произносит ни слова после его предыдущего откровения насчет чужой личной жизни.

Ни мужчина подле меня, ни Найда не опровергают слова беты. Несложно сложить два и два, чтобы понять, что Раниль и моя сестра спали, ведь получается, что она была его временной женой.

– Это правда, Раниль? Ты приехал за мной? – тут же вскинула голову сестра, уже благосклонно оглядывая мужчину.

Дядя Майрен шикает на нее, чтобы не открывала рот в мужских беседах, та сразу затыкается, но переводит торжествующий взгляд на меня. Словно говорит: «смотри, какое ты ничтожество».

Отчего-то неприятно, что они были близки. Иррациональное чувство, не поддающееся объяснению.

– Между нами все кончено, – запнулся рыжеволосый, словно забыл имя моей сестры, своей бывшей временной жены.

Лицо ее перекосилось, будто под кожей двигались мышцы. Исказилось всё так, что перестало скрывать истинное лицо девушки. Я даже отшатнулась от испуга, который быстро постаралась скрыть под маской равнодушия.

Раздался смешок со стороны беты. Нет, тот тоже был рыжий, но его назвать таким язык не поворачивается: слишком матерый, взрослый. Сорок восемь. По сути, самый расцвет для оборотня, учитывая, что живут мужчины лет до трехсот. В этот момент я ощутила себя мотыльком: мимолетным, однодневным. Незначительным эпизодом в жизни долгожителей.

– Ясно, – взял на себя слово Майрен. – Давайте перейдем к главному. Вот моя дочка Найда, что вы думаете? На чем мы остановились? В общем…

– На семисот золотых, – милостиво подсказал бета Самир.

Дядя и сестра аж ахнули, услышав такую сумму. Последняя аж подскочила и выпятила грудь, демонстрируя пышность. Невольно кинула взгляд на себя и поджала губы. Не пятый, как у Найды, но третий тоже неплох, как по мне.

– Ох, господин, я так рад, что вы так высоко оцениваете мою девочку, – подскочил Майрен, даже глаза заблестели от предвкушения.

Уверена, даже ладони у него зачесались от желания скорее заграбастать такую сумму в свои жадные руки.

– За Алайну, дочь господина Аргуса, – выдержав долгую паузу, уточнил бета.

Я повторно удостоилась злого взгляда Найды. Стало неуютно. Незаслуженно, это ведь не моя вина.

– Ммм, – вырвался у меня стон, пришлось схватиться рукой за ближайший стул.

Голова закружилась, а внизу живота стало жарко.

– Не будем тянуть. Я тоже инициирую право сюзерена, – скалится во все свои белоснежные зубы Самир. – Девочка скоро начнет на стены лезть от желания, а течка только началась. Не хочу мучить девочку дольше необходимого.

Покраснела от того, что подробности моей личной жизни были выставлены на обозрение.

– Вас двое, – недовольным тоном подмечает папа.

Для нашей семьи это проблема, ведь выделить кого-то отец не может, хотя знаю, будь его воля, и вовсе отказал бы обоим. Но право сюзерена – единственное, на что он не может повлиять. Оба волка рыжеволосые, в отличие от всех остальных членов стаи – черноволосых и белых. Огненная масть – признак принадлежности к правящей семье. Потомков у вожака много: и близких, и дальних. Только у них есть альфа-сила, так что вожаки всех стай издревле рыжеволосы. Дядя Лойса скидывает капюшон и показывает свое право. Рыжий цвет волос. Дядя открывает рот и почему-то кидает гневный взгляд на дочь, словно это ее вина, что упустила такого мужика.

– Восемьсот, – усмехнулся Раниль, не отрывая взгляда от глаз беты.

Битва взоров между двумя мужчинами продолжается. Никого не удивляет, что между собой они знакомы, ведь принадлежат к одной клановой ветви.

– Девятьсот, – холодно улыбнулся Самир, не отводя взгляда.

Ощущение, что между собой схлестнулись два злобных зверя. Врага.

– А Найда? – пытался вставить слово дядя, сидя и ерзая нервно на стуле.

Переводил глаза то на Раниля, то на бету, словно не мог решить, на кого делать ставку и уговаривать, чтобы купили не меня, а его дочь.

– Тысяча, – окончательно добил всех Раниль, после чего воцарилась гробовая тишина.

– Две тысячи, – жесткий голос Самира разрезал пустоту.

Я присела от слабости на стул, но тоже вскинула в шоке голову, ведь такие суммы за полукровку – неслыханное событие. Дядя, кажется, даже схватился за грудину, дышал так загнанно, будто задыхался.

– Вы знаете правила. Раз вы инициировали право сюзерена, значит, временный брак должен закончиться рождением щенка, – прокашлявшись, говорит сиплым голосом отец. – А поскольку вас двое, то выбор за мной, независимо от предложенной вами цены.

Задерживаю дыхание, ведь поняла: отец прав. С одной стороны, право на течную самку связывало ему руки, вынуждая отдать дочь желающему, а с другой… Не было такого жесткого ограничения о цене. В случае обычной продажи, на торгах побеждал всегда тот, кто предлагал больше всего золота, а здесь всё зависело от выбора отца полукровки. В нашем случае – моего отца.

– Кого ты выбираешь, Алайна? – предоставил этот самый выбор отец мне.

Неслыханное дело. И большая редкость.

– Аргус, ты что делаешь? – игнорирует всё и всех дядя Майрен. – Это же две тысячи, подумай, ты хоть представляешь…

– Замолчи, брат, я – глава семьи, а это моя дочь. Не лезь! – начал папа выходить из себя, порыкивая на родственника.

– Тебе золото ни к чему, ты уже при смерти, брат, но подумай обо мне, моей семье, – стиснул кулаки и выпучил глаза дядя.

Молчу, но внутри меня кипит огонь ярости и боли. До чего же нужно быть черствым волком, чтобы так бить по родному брату. Вздрагиваю и зажмуриваюсь, не хочу представлять тот миг, когда останусь сиротой.

– Аргус прав, – разрядил обстановку голос Самира. – Выбирай, Алайна.

И все взгляды сконцентрировались на мне, ожидая вердикта.

Чувствую, как дрожит тело. С приоткрытых дверей дует сквозняком, обдувая холодком разгоряченную кожу. От напряжения я покрылась потом, который теперь ощущался неприятно липким.

– Давай, племяшка, – прищурившись, наклоняется вперед дядя.

Сестра же опустила голову, отчего теперь мне не видно ее лица, но сжатые на столе руки говорили сами за себя. Я сглотнула вязкую слюну и краем глаза увидела, как ко мне повернулся Раниль. А вот на Самира взглянуть так и не решилась. Отчего-то было чувство, что мое решение совершенно не важно. Он напоминал матерого волка, который караулит добычу и точно знает, что не имеет значения, какой хищник клюнет на нее, в итоге приз достанется ему одному.

– У нас есть три часа до принятия решения, – спас меня отец, тяжело вздыхая и вставая из-за стола.

– Но течка… – подал голос Майрен, в голосе отчетливо слышно недовольство, ничем не прикрытое и жадное, словно он задыхается от того, что вскоре им на голову посыплется столько золота.

Сдерживаю нервный смешок, неуместный в моей ситуации. Ох, дядя просто не знает отца, который давно перестал спонсировать младшего брата, спускавшего все свои сбережения и доходы на азартные игры и свои сумасбродные идеи, как любил повторять дед.

– Ты прав, Аргус, по закону три часа есть, – усмехнулся Самир, не сводя с меня своего внимательного непонятного взгляда.

Вынужденно подняла голову, чтобы встретиться с ним глазами. Лютый голодный зверь. Вот кто посмотрел на меня из глубины его глаз. Оцепенение охватило всё тело, не давая шевельнуться. Казалось, он загипнотизировал меня, не выпуская из животного плена. Верхняя губа дернулась, показывая острый клык и демонстрируя оскал голода, который клубится внутри змеиными кольцами. Я. Я – его освобождение и утоление аппетита. И это откровение, которое далось мне в безмолвной тишине и переглядываниях, так остро озарило меня, что я приняла решение, которое запустило всю цепочку последующих событий в моей жизни.

– Раниля, – хрипотца в голосе от долгого молчания разрезало горло. Прокашлялась и уже четче добавила, опасаясь, что меня никто не услышал: – Раниля! Я выбираю Раниля!

– Ч-что? – выпал в осадок дядя, завращал глазами в панике по сторонам. – Ты имела в виду Самира, племяшка?

Найда подскочила на месте, резко поднимая голову и смотря на меня прищуренными глазами. Ее рот приоткрылся, она стала переводить взгляд с меня на Самира и обратно, словно не верила, что я сказала не то, что все от меня ожидали.

– Вы услышали мою дочь, господин Самир, – с невероятным облегчением произнес папа, поджал губы и обратился к мужчине, на лице которого продолжала змеиться довольная улыбка.

– Со слухом у меня проблем нет, Аргус, – ухмыльнулся бета, не сводя с меня своего темного жаждущего плоти взгляда. – У меня их вообще нет. И не будет.

Сердце с тех пор, как мы вошли, не прекращало свой бешеный ритм, барабаня по грудной клетке изнутри. Снаружи грянул гром, разрезая тишину и накаленную до предела обстановку.

– Выбор сделан в пользу Раниля… – как-то растерянно сказал отец, оглядывая незнакомца, которого, кроме Самира и Найды, никто до этого момента не видел и не знал.

– Волков, – улыбнулся, словно ощерился он, говоря имя рода.

Воцарилась полная тишина. Даже я задержала дыхание. Не просто рыжий, родич правителей, а приближенный к правящему. У вождя и его сыновей фамилии Волк. Чем фамилия ближе к нашей ипостаси, тем знатнее род. Наша фамилия Волчек означает, что семья не из простых, в ней всегда было много воинов-самцов, составлявших когда-то войско вождя. Жаль, что род угасает, и от мужчин нашей семьи остались только мой умирающий отец и никчемный дядька.

– Выбор сделан в пользу Раниля Волкова. Думаю, нам нужно обсудить детали наедине, – кивнул мужчине папа, постарался улыбнуться мне ободряюще, но это не помогло.

Тиски сжали горло, ощущение надвигающейся беды всё никак не отпускало. Раниль ухмыльнулся и двинулся вперед, Найда же фыркнула. В этот момент бета Самир даже не глянул на членов моей семьи, всё также прожигая меня своим порочным взглядом. Медленно поднялся, вальяжно подошел ближе ко мне, наклонился. Все дернулись, но мужчина зарычал, отчего остальные застыли соляным столбом. Раниль же сдвинул хмуро брови к переносице, но не вмешался, хотя видно, что на него сила беты не подействовала.

– Ч-что вам нужно? Я отвергла вас, – хрипло прошептала, не в силах чувствовать себя в безопасности рядом с этим бугаем. – Всё законно.

От его близости у меня перехватывает дыхание, по венам растекается горячая кровь.

– Ошибаешься, девочка, – шепнул мне на ухо мужчина, обдавая жаром своего дыхания. – Ты родилась для меня, и я получу тебя любой ценой.

Сказал так тихо, чтобы никто, кроме меня, этих слов не услышал. Дрожь по коже прошлась мурашками. Бета выпрямился, демонстративно повел носом в воздухе, вдыхая аромат моего эструса, ощерился и цокнул. И просто пошел к выходу. Только хлопок двери привел меня в чувство. А после раздался рев самца, отдавшийся вибрацией по всему телу. По ногам потекла влага. Началось…

Глава 5. Волчья лихорадка

Я еле как сдержала стон, полный невыраженного желания и агонии, которые будут лишь нарастать с каждым часом. В комнате остались только мы трое: я, папа и Раниль. Последний резко оборачивается и смотрит на меня, принюхивается в воздухе, отчего его ноздри трепещут. Глаза закатываются, словно от удовольствия, а в его штанах вдруг становится тесно.

Опускаю глаза и вижу внушительный бугор, демонстрирующий, что с оснасткой у этого мужчины всё отлично. Чувствую, как у меня краснеет лицо от стыда, но поделать ничего с физиологией не могу. По скабрезной ухмылке, проступившей на мужском лице, вижу, что он заметил мою реакцию, и она ему польстила.

– Я хотел бы как можно скорее подписать документы о передаче прав, – хриплым тоном сказал отцу, развернувшись и сев на то место, которое занимал господин Самир.

И как только внимание моего будущего временного мужа переходит к моему отцу, я наконец могу вздохнуть свободно. Тиски, которые обхватывали грудь, ослабли, а резь, перерезавшая горло, потеряла свою силу. Дышать стало легче, но внутри тела всё равно шли необратимые процессы приближения первого эструса.

– По запаху течка войдет в полноценную силу только к завтрашнему вечеру, – произнес папа, водя носом и принюхиваясь к раскрывающимся ноткам моего запаха.

Чувствую, как пунцовеет моя шея. Стыдно, что аромат касается носа родителя. Слишком интимно, слишком неприятно. Опускаю голову, лишь прислушиваясь к тому, о чем говорят мужчины.

– У меня есть одно условие, господин Волков, – прокашливается папа.

– Просто Раниль, – настаивает рыжеволосый, источая уверенность в себе.

Импонирует, что он не обращается к моему отцу высокомерно, как можно было бы ожидать от члена знати. Внутри разливается тепло. Может, всё в моей жизни будет не так плохо, как могло бы быть. Всё же удалось избавиться от посягательства беты, чья жестокая слава идет далеко впереди него. Но не дают покоя его слова-обещания. От внимания такого хищника сложно уйти. Тревога набатом бьет в голове, выливаясь в страх, что господин Самир не успокоится и отомстит мне через отца. Ведь я сегодня унизила его достоинство, отвергнув и выбрав Раниля Волкова.

Все в городе знают: унижение Самир Волкодав не терпит и не прощает. Даже красивым женщинам.

– Мое условие, Раниль, таково: ты не можешь продать мою дочь другому волку. Если она не окажется твоей ильдиной, и ты захочешь ее перепродать чужому самцу, то должен прийти ко мне. Я выкуплю свою кровь обратно. Это будет прописано в договоре.

Слова отца заставляют меня вскинуть в шоке голову. Я знала, что он меня любит, и я для него – единственная любимая дочь, несмотря на то, что всего лишь полукровка. Но никогда не думала, что он даже в этом вопросе позаботится обо мне, не даст в обиду ни одному мужчине.

– Вы хороший отец, Аргус, – с уважением склонил голову набок Раниль, уже с интересом разглядывая главу семейства Волчек.

И мне становится так приятно и гордо за свой род и отца, что я выпрямляю спину, расправляю плечи и поднимаю высоко подбородок. Мне есть, кем гордиться. И пусть в войске кнезио (вожака) уже много десятилетий нет мужчин фамилии Волчек, но достойные представители рода еще не перевелись.

– Подготовьте документ, я вернусь через час, и мы подпишем соглашение между нами, – кивает рыжеволосый, приподнимается, протягивая отцу руку. Это знак глубокого уважения, от родственника правителя удостоиться рукопожатия – великая честь. – Когда я смогу забрать свою жену?

Прикусываю нижнюю губу, вгрудине что-то екнуло, когда я услышала, как меня называет Раниль. Его глубокий бархатистый голос током прошелся по моей коже, усиливая и без того чувственный отклик тела. Ноги дрожат, я хватаюсь пальцами за столешницу и снова пытаюсь сдержать готовый вырваться стон от новой волны жара, который поднимается от пальчиков ног до макушки. Частота проявлений агонии усиливается, что говорит о приближении эструса.

– Завтра утром, Раниль. Я бы хотел, чтобы последнюю ночь моя дочь провела под сводами родного дома, – грустно улыбнулся папа, заставив меня в тоске прикусить внутреннюю сторону щеки.

Меня охватила тоска по отцовскому дому. И пусть я все еще не покинула его, но отчего-то возникло чувство, что как только я переступлю порог, больше сюда я не вернусь. Никогда.

– Завтра, сладкая, – наклоняется ко мне рыжеволосый, когда проходит мимо меня к выходу. Его пальцы в ласке проходятся по талии, обжигая кожу даже через плотную, казалось, ткань. – Жду не дождусь, когда окажусь между твоих сладких бедер.

Его губы невесомо касаются моего виска, а после тело обдает дуновением, когда он дальше проходит мимо. Я прихожу в себя, когда раздается хлопок закрывшейся входной двери. Осоловелым взглядом смотрю на сидящего во главе стола отца. Моргаю, а после он встает и подходит ко мне, целует в лоб.

– Жаль, что не удалось с Лойсом, дочка, – качает головой, заправляет мою прядь за ухо в отеческом жесте. А затем сверкает глазами: – Я разбираюсь в волках, так что не переживай. Раниль – неплохой самец, сумеет о тебе позаботиться. А теперь иди в комнату, отдыхай. Поговорим утром, я хочу тебе кое-что передать.

Вскидываю голову, с тоской глядя в отцовские грустные глаза. Эпоха детства неизбежно уходит, привнося в жизнь перемены. Мы оба знали, что этот день настанет. Но до чего же тяжело расставаться с семьей.

– Всё будет хорошо, милая. Иди, – обнимает, дает напутствие и подталкивает к двери.

И я, понуро опустив голову, маленькими шажками иду по коридору, практически ничего не видя перед собой. И именно сейчас вдруг кажется, что пляшущие отсветы теней на стенах зловеще улыбаются мне вслед.

Всю ночь мне снились кошмары, пару раз я просыпалась полностью в поту, простынь обмокла от моих метаний и жара. Я списывала всё на течку, ведь признаки ее знала лишь из чужих уст. Вскоре мне только предстоит узнать, как проходит эструс у полукровок.

Только к утру удалось полноценно уснуть, вот только меня резко вырвал из сна чужой вскрик, а затем стук. От неожиданности и страха я подорвалась, тяжело дыша и дрожа всем телом. Сфокусировала взгляд и посмотрела на распахнутую дверь, на пороге которой возникла тетя, женщина дяди Майрена. В уголках глаз ее слезы, руки дрожат и прижаты к груди.

– Твой отец, Алайна, – она замолкает, всхлипывает, а я холодею изнутри, чувствуя, что произошло что-то ужасное и непоправимое.

– Что случилось? – замираю на месте, боясь дышать.

– Аргус сегодня ночью…

Руки холодеют, кровь отливает от всех конечностей. Я открываю рот, словно безмолвная рыба, начинаю задыхаться от нехватки воздуха, только сипение раздается из моего рта.

– К-как? – подрываюсь, когда наконец прихожу в себя, бегу в сторону отцовской спальни.

Отталкиваю стоящую на пороге Найду, а затем вижу доктора, нависающего над отцом.

– Папа! – надрывно кричу, кидаясь к родителю.

Тормошу его тело, трогаю лицо, пытаясь заставить его проснуться, но тщетно.

– Он в коме, – качает головой врач.

Ничего не понимающим взглядом смотрю на него, а затем на дядю Майрена, который стоит у окна и хмуро глядит на неподвижно лежащее тело своего брата.

– Но почему? Вчера же всё было нормально, – растерянно всхлипываю, прикрываю рот рукой, чтобы не разреветься окончательно.

– Такое часто бывает при волчьей лихорадке. К сожалению, он обратился за помощью слишком поздно, и болезнь вошла в четвертую, завершающую стадию.

Голос врача тих и печален, набатом отдается в ушах.

– А вылечить нельзя? – спрашиваю у него с надеждой.

О болезнях оборотней я не знаю практически ничего. Отец не посвящал меня в свои недуги, стараясь не расстраивать и не волновать. Вот только сейчас, оказавшись один на один с его комой, я ощущаю себя ребенком, которого сбросили с обрыва.

– Лекарство от волчьей лихорадки не найдено. Есть вероятность, что он выйдет из комы. Такое бывает, что организм борется с недугом сам, но один процент… Даже обнадеживать вас не хочу…

– Мы поняли, Серолапый, – грубо перебил врача дядя, глядя на него с поджатыми губами и недовольным видом.

В этот момент стали раздаваться голоса снизу. Гул нарастал, словно рой приближался к комнате.

– Что происходит? – спросила со страхом, ощущая, что всё меняется с огромной скоростью.

На пороге возникает трое волков. Незнакомых доселе, в черных деловых костюмах.

– Господин Волчек? – сразу же уцепился взглядом за дядю стоявший в середине троицы мужчина.

– Вы быстро прибыли, – обрадованно воскликнул дядя, не сдержав эмоции, а затем принял серьезный вид.

– Мы приехали засвидетельствовать недееспособность старшего мужчины рода Волчек, – представился главный волк, кинув почему-то какой-то странный взгляд в мою сторону. – Позвольте пройти.

Последнее предложение было адресовано Найде, которая продолжала загораживать проход, во все глаза уставившись на новоприбывших.

А вот меня стало затапливать горечь, боль и возмущение.

– Что происходит, дядя? – спрашиваю с надрывом, не веря, что всё это неотвратимая правда.

– Иди к себе в комнату, Алайна! – рявкнул так, что аж стены задрожали. – Пока твой отец не способен принимать решения, главный мужчина в семье я. Не смей встревать в мужские разговоры и иди к себе. Найда! К тебе это тоже относится!

Мы с сестрой вздрогнули от его громогласного тона. И если Найда хотя бы привычная, то мне стало не по себе. Ужас обуял всё мое нутро, вот только уйти я не успела. В этот момент снова хлопнула входная дверь. Раздались торопливые шаги по лестнице вверх, а затем в проеме возникла знакомая внушительная фигура Раниля.

– Что здесь происходит? – он хмуро обводит всех взглядом, ведет носом.

Дядя на секунду скукоживается, а затем резко расправляет плечи. А я кидаюсь к единственному, кто способен меня защитить. Ведь отец сказал, что Раниль Волков – достойный волк.

– А вы кто такой? – лениво заданный вопрос одного из троицы.

Руки рыжеволосого обхватывают меня, прижимая к себе, и я расслабляюсь, позволяя себе пролить слезы.

– Муж Алайны, дочери господина Аргуса, – кивнул на кровать, где продолжал лежать без сознания мой папочка.

– Вранье! – вскинул подбородок дядя и ехидно ухмыльнулся. – Документы не были подписаны. А девчонка обещана уважаемому бету Самиру, господа, прошу засвидетельствовать передачу полукровки господину Волкодаву, когда он придет.

И я застываю, чувствуя напряжение Раниля. А когда до меня доходит смысл слов Майрена, я сглатываю вязкую слюну. Это ведь не может быть правдой…

Глава 6. Неожиданный поворот

В комнате воцарилась полная тишина. Трое из прибывших переводят взгляды с Раниля на дядю Майрена, между которыми происходит молчаливая битва взглядов.

– Раниль? – спрашиваю у него с надеждой, чтобы он подтвердил, что всё это вранье.

Ведь если дядя прав и не врет, то теперь он точно не подпишет мою продажу рыжеволосому, отдав предпочтение бете Самиру. В этот момент снова хлопает входная дверь, раздаются очередные шаги по лестнице. Раниль напрягается, а затем кладет руку на мою поясницу, притягивая ближе к себе.

– Убери руку от моей племянницы, Волков, – цедит сквозь зубы вдруг расхрабрившийся Майрен.

Он выпятил грудь, словно имеет все права на это, а затем глянул мне за спину. Но я и без этого за секунду до этого движения почувствовала, как сзади повеяло холодом, а волоски на коже встопорщились. Тянуло обернуться, чтобы не стоять к угрозе спиной, но твердая рука Раниля лишь отодвинула меня с чужого пути.

– Что происходит? – жесткий голос Самира, который полон недоумения.

Поджимаю губы, поражаясь его актерскому мастерству. Более чем уверена, дядя первым делом просветил именно его насчет изменившегося положения семьи Волчек. Моей семьи.

– Господин бета, – тут же залебезил Майрен, чуть ли не ударяясь лбом о пол в подобострастии и лизоблюдстве.

Даже наблюдать за этим со стороны было омерзительно. Не должен быть мужчина таким. Разве можно позорить нашу благородную фамилию? Этому представителю семьи такого понятия не понять. Не зря дед сомневался в своем отцовстве. Вот только запах не скрыть, так что усомниться в принадлежности дяди нашей ветви Волчек никак было нельзя.

– Господин Самир, – вежливо поздоровалась троица мужчин с бетой. – Мы пришли засвидетельствовать недееспособность Аргуса Волчек и передать временно бразды управления семьи господину Майрену. Если вы не против, мы хотели бы закончить. У нас еще несколько вызовов по городу.

А вот главный среди троицы держался прямо, твердо, взгляда не отводил. Бета кивнул, не мешая им выполнять свою работу. И те, заручившись его поддержкой и согласием, подошли к неподвижно лежащему отцу, выполняя какие-то манипуляции. Я же всхлипнула, не смогла сдержать возгласа и эмоций. Уткнулась в грудь Ранилю, ища поддержки, как вдруг раздался недовольный рык, после которого я тревожно замерла.

– Руки убрал! – рявкнул Самир.

А затем меня потянули с силой в сторону, отчего я вдруг уткнулась спиной в твердую каменную грудь. Подняла голову и встретилась взглядом с глазами беты. Сглотнула и утонула в омуте. Между ног снова усилилась пульсация, а бедра намокли от усиливающегося желания.

– Отвали, Самир, – ленивый тон со стороны Раниля, а после меня снова забрали у старшего мужчины.

Я чувствовала в этот момент себя трофеем, который каждый пытается оттяпать. Сердце гулко колотится, готовое вырваться из груди. Пульс от тревоги усилился, а слова посторонних потонули в гуле рыков.

– Документ о купле-продажи был подписан ночью. Давайте пройдем в кабинет господина Аргуса, чтобы убедиться. И не советую протягивать руки к моей жене! – угрожающе прошипел наконец Раниль.

И его слова подарили мне облегчение. Отец не хотел бы, чтобы моей судьбой распоряжался Майрен. Кидаю взгляд на неподвижного папу и отчаянно уговариваю себя, что всё будет в порядке. Уверена, он выкарабкается и не позволит случиться беде в этом доме. А пока… Пока что я буду выполнять его наказ. Он одобрил Раниля, так что быть мне его женой.

В тот момент я была молода и наивна. Не знала, что чужая воля иной раз для других не имеет никакого значения…

– Дождемся вердикта и пройдем, – ухмыльнулся и кивнул на троицу дядя.

Мы все стоим в комнате, ожидая их вердикта.

– Триада признает господина Аргуса недееспособным, в связи с чем господин Майрен назначается новым главой рода Волчек. Господин Самир, мы откланиваемся, дела, – коротко и резко трое волков клана города решили судьбу моей семьи.

Дядя резко вскидывает голову, на его губах я замечаю мимолетную победную улыбку, но она проходит так быстро, что никто другой этого не видит. Триада в нашей жизни – это трое самых уважаемых волков, которые решают многие традиционные и судебные вопросы. Они избираются путем голосования глав самых влиятельных семей, и наша благодаря папе до сих пор входит в это число. Пока…

– Успешного дня, – говорит триаде господин Самир, слегка кивнув с уважением.

А вот дядя аж наклонился, показывая так и благодарность, и подобострастие. Этот момент показался мне странным и неприятным, словно он сейчас опустил наш дом. Но чувство быстро проходит, когда трое мужчин прошли мимо меня, обдавая дуновением воздуха. Один из них, шедший с моей стороны, вдруг кинул на Раниля, стоявшего возле меня, ироничный взгляд. Перевел взор на меня, усмехнулся, а после мужчины исчезли в проеме, только стук удаляющихся шагов доносился до меня эхом.

– Раз вопрос главенства Волчек решен, прошу в мой кабинет, – прокашлялся и взял на себя слово дядя Майрен.

Стискиваю челюсти, слыша, как скрипят зубы. Но я сказать и возразить ничего не могу. Таковы обычаи. Голос женщины ничего не значит, а уж полукровки и вовсе не стоит ни копейки. Дядя вышел первым, как новый хозяин дома, ведя всех к нужному помещению.

– Дамы вперед, – хриплый голос господина беты, вдруг оказавшегося рядом.

Поднимаю голову, встречаясь с его глазами. Мужчина спокоен, только расширившиеся зрачки выдают нетерпение, а вот взгляд вымораживает всё мое нутро. Казалось, что его очи – сталь, режущая без суда и следствия.

Сглатываю вязкую слюну и смотрю на Раниля, который в этот момент прижимает меня к себе и глядит грозно и хмуро на Самира. Взгляд последнего падает на мужскую руку, которая лежит поперек моего живота. Он стискивает кулаки, но пока молчит, вопрос принадлежности не закрыт.

Рука Раниля подталкивает меня вперед, и я делаю шаг через порог, выходя в коридор и видя спину дяди, который продолжает идти в кабинет, который всегда, сколько себя помню, принадлежал отцу. Сердце обливается кровью, когда рука Майрена падает на ручку двери и поворачивает, открывая дорогу в святая святых, куда никогда и никому не дозволялось заходить без ведома папы. Даже его младшему брату. Особенно ему.

– Ностальгия взыграла, Волков? – ухмыляется сзади бета Самир, и эта манера разговора настолько не свойственна такому взрослому и серьезному мужчине, что я даже спотыкаюсь на ровном месте, чуть не пропахав носом темно-алый ковер.

Но рука Раниля поддерживает, не давая упасть. Вот только когда моя спина ударяется о чужую спину, по запаху понимаю… Рука, прижимающая меня к себе, принадлежит Самиру. Внизу живота всё дрожит, ноги почти не держат, и я непроизвольно выдыхаю воздух вместе со стоном. А сзади вдруг раздается призывной рык самца, который отзывается во мне возгорающимся, словно сухие поленья, возбуждением.

– Не наглей, – холодный голос Раниля с порыкивающими нотками, а затем меня забирают из чужих рук, вот только вместо облегчения мне становится лишь хуже.

Чувствую, как по шее течет пот, а тело обдает жаром. Всё говорит о том, что вскоре я начну лезть на стены от неудовлетворенного желания. Скорее бы всё решилось с документами.

Не слышу, что ответил бета рыжеволосому, но, поддерживаемая мужчиной, я всё же смогла дойти до диванчика, стоявшего у стены кабинета. И только тогда пришла снова в себя, глядя на дядю, с видом хозяина устроившегося в отцовском кресле. Его пальцы погладили углы массивного стола цвета “красный орех”, зашелестели лежавшими бумагами. И всё это вызвало во мне такую сильную боль, что я еле как сдержала слезы, готовые скатиться вниз.

– Вот договор, не подписанный Аргусом, причем два экземпляра, – кидает на другой угол дядя папку.

Раниль подходит ближе, присаживается на стул и открывает документы, листает, вглядываясь в написанное. И лицо его смурнеет с каждой секундой, навевая на меня ужас.

– Всё чин по чину. Я проверил, – кивает в этот момент дядя, переглядываясь с Самиром, который устраивается подле меня, не касаясь, но при этом достаточно близко, чтобы заставить меня нервничать. – Вот ваша подпись, господин Волков, узнаете? А росписи брата нет.

Раниль поднимает голову, мрачно смотрит почему-то не на дядю, а на бету, взглядом метая молнии и грозя обрушить на мужчину небеса. Я задерживаю дыхание, кручу головой, переводя взгляды с одного волка на другого, и понимаю, что всё пошло не по плану, не так, как было задумано и запланировано папой. Чувствую, как всё внутри скручивается узлом страха. Неужели дядя был прав… И документ не подписан?

– Как ты это сделал? – цедит сквозь зубы рыжеволосый, не сводя разъяренного взгляда с Самира Волкодава.

А вот тот расслабляется, чувствуя себя хозяином положения. Улыбается, прямо смотря на своего соперника.

– Не понимаю, о чем ты, – щерится, а затем кладет свою ладонь на мое левое колено.

Сглатываю, ощущая жар его кожи даже сквозь плотное платье. От меня не укрывается, что этот жест направлен больше на обозначение волчьей территории. Так один самец указывает другому, что эта самка принадлежит отныне ему. С ужасом поднимаю голову и с мольбой смотрю на Раниля. Вот только он игнорирует мой взгляд и переводит свой на дядьку.

– Сколько ты хочешь за свою подпись? – вопрос, упавший в пустоту, приносит мне облегчение.

Раниль не отказывается от меня. А дядя слишком падок на деньги, чтобы проигнорировать такое щедрое предложение. Убираю руку Самира со своего колена и расслабленно растекаюсь на диване, зная исход торгов. Дядя всегда был предсказуем. Всегда…

Глава 7. Против правил

В кабинете отца тишина. Из-за своего тяжелого и тревожного дыхания я не слышу другие шумы. Не могу отследить чужой настрой и в целом почти готова потерять сознание. Единственное, что удерживает меня от потери контроля над собственным телом – дядя, которому я не доставлю удовольствие и вовсе исключить меня из торгов. Пусть я и не имею право голоса в данном вопросе, но буду свидетельницей собственной судьбы.

Сердце болит от того, что отец лежит при смерти, а его родному брату есть дело только до денег. Кровь в моих венах бурлит, сама я злюсь на превратности судьбы, которые лишают меня возможности помочь папе… Ведь я не знаю как. Я даже себе помочь не могу.

– Право слово, господа, что мы о золоте да о золоте, может, чаю? Или чего-нибудь покрепче? – вздернув бровь, лукаво усмехнулся Майрен, переводя хитрые взгляды с Раниля на Самира, который наоборот, в отличие от всех остальных, был спокоен как удав.

Всё это время он лишь сверлил взглядом меня, что я замечала и чувствовала боковым зрением. Внутри морально мне было неприятно, особенно, учитывая его биографию и слухи, ходящие по городу, а вот телу… Телу это льстило. Оно, казалось, совсем разбушевалось, требуя ласки. Текло, орошая мои бедра, услаждая нюх волков. Только дядя оставался равнодушным к моему запаху. Благо, что так устроена природа оборотней – даже если кто и не знал о своем родстве, то всё это прекрасно выяснялось во время течки. У родичей не было никакого притяжения, будто сама природа позаботилась о подобной выбраковке.

А вот двое рыжеволосых мужчин наоборот принюхивались в воздухе, как можно шире раздувая ноздри и вдыхая витающий в воздухе аромат течной самочки. И единственное, что отделяло каждого от заявления волчьего права – соперничество и нерешенный вопрос с моей продажей. А решить эту проблему мог только Майрен Волчек, потирающий ладони в предвкушении обогащения.

– Коньяк? – спросил повторно дядька, когда не дождался ни от кого ответа. – Виски? Бренди?

Всё это время, с тех пор как в воздухе повисла тишина, была борьба двух взглядов – Раниля и Самира, которые, подобно двум зверям, кружили мысленно вокруг друг друга, решая, кто главный в стае. Вот только, как я поняла, Волков не принадлежал нашей стае. Пришлый, хоть и частично свой, раз он родственник Лойса. Все эти мысли роем пронеслись в моей голове, когда вдруг первым взял слово бета.

– Пожалуй, чай, – холодно улыбнулся, не глядя на Майрена. – Голова должна быть трезвой. На всякий случай… Чтобы некоторым крышу не снесло от итогов неудачной охоты.

Намек был прозрачен, только дурак бы не понял. А идиотом в кабинете не был никто. Даже дядька, который вызывал у меня лишь омерзение.

– Самир прав, господин Волчек, – вдруг усмехнулся, сверкая глазами, Раниль, продолжая сверлить взглядом бету. – Вот только лучше кофе. Он бодрит. А для тех, кто в возрасте, кофеин не помешает. Мало ли, дичь может из-под обзора исчезнуть.

А вот это уже удар ниже пояса. Я даже задержала дыхание, чувствуя витающую в воздухе отчетливую угрозу и скрытый посыл, который молодой волк кинул матерому. Не скажу, что Раниль так уж молод, скорее, взрослый, но видно, что бета Волкодав будет постарше. Возраст волков сложно определить по внешности, но альфа-сила обмануть не в силах. В этот момент так остро сожалею, что имею лишь половину генов оборотней, ведь не могу прочувствовать все грани этого явления.

– Алайна, принеси уважаемым господам напитки, – чуть более тихим голосом приказал дядя, глядя при этом собственническим взглядом, как смотрят на товар, который дорого можно продать.

Сглатываю, ощущая горечь от такого проявления нескрытых эмоций с его стороны. Отец никогда не позволял себе такого ни в отношении меня, ни в отношении даже дальних родственниц, судьбу которых решал всю свою жизнь. Я всегда надеялась, что и у меня всё сложится так же хорошо, как и у остальных. Только дочери дяди Майрена проживали тяжелую судьбу, ведь проданы были ради золота, а уж на избранника дядька не смотрел никогда. Косой, хромой, морально неустойчивый… Всё это теряло свое значение, стоило замаячить и зазвенеть монетам в кошельке.

– Да, дядя, – кротко опускаю голову и отвечаю тихим голоском, как принято в волчьих семьях.

Только было встаю, намереваясь хоть и со злостью, но выполнить наказ старшего в роду, как вдруг меня обратно усаживают на диван. От шока я не сразу понимаю, что случилось, но когда замечаю ладонь беты Самира на своем животе, моментально краснею. Благо он убирает руку почти сразу же, так что не чувствует вибрацию, мигом зародившуюся и волной прокатившуюся вдоль моего тела.

– Алайна услаждает мой взгляд. Прикажи кому-нибудь другому, – голос у него стал жестким, словно он говорил это нерадивому подчиненному.

– Да-да, господин бета, – заискивающие нотки в тоне дяди остудили мои пылающие щеки. – Я сам принесу всё.

Я обескураженно подняла голову и лишь мимолетом заметила, какой он кинул на меня агрессивный взгляд. Я даже сжалась на своем месте. И впервые порадовалась, что сегодня меня точно продадут другому. Не хочу знать, каков дядя бывает в гневе.

– И чай для прекрасной Алайны, – уточняет Самир.

Я же сижу с покорно опущенной головой, чувствуя лишь дуновение ветерка, когда мимо проходит Майрен. Затем хлопает дверь, а установившуюся тишину разрезает недовольный рык Раниля.

– Отодвинься, – с этой фразой он вдруг усаживается между мной и бетой, заставляя мое сердечко тревожно трепетать.

Время тянется так долго, что мне становится плохо лишь от одного ожидания. На удивление Волкодав не агрессирует на подобный выпад Раниля, только усмехается, скалится, словно говорит: “Это бесполезно. Девочка всё равно будет моя”.

Кидаю на старшего мужчину опасливый взгляд и в ответ ловлю его. А там обещание. Четкое. Железобетонное. “Вскоре ты будешь подо мной, лапочка”.

Глава 8. Горечь поражения

Дядя Майрен спустя несколько минут заходит в кабинет с подносом, на котором дымятся чашки с чаем и кофе.

– Прошу, – подносит к нам, даже бровью не ведет, что ему приходится обслуживать и меня.

Я же беру чашку дрожащей рукой. Делаю несколько быстрых глотков, почти обжигая нёбо и чувствуя легкую боль, но именно она притупляет мое беспокойство.

– Вы знаете, я всегда считал, что наше право распоряжаться дочерями было дано нам свыше и на благо нашего народа, мужчин, – с самодовольным и горделивым видом сказал дядя, присаживаясь в добротное кресло отца.

Впиваюсь свободной рукой в кожу бедра, даже через ткань чувствуя боль.

– Девушки – это хрупкие цветы, сокровище нашего народа, которое стоит беречь. Они приумножают наш славный род веками. Это наш совместный долг, Волчек, – не агрессивно, но при этом странно говорит Самир, вступая в диалог с новым хозяином дома, который с удовольствием вступает в приятную и долгожданную его сердцу роль.

Опускаю голову. Невыносимо смотреть, как он одним своим присутствием оскверняет память отца. Мысленно встряхиваю головой, напоминая себе, что папа жив. Пока жив. Нужно будет попросить Раниля помочь мне. Неужели нет никакой возможности отцу выжить? Прийти в сознание и стать прежним?

– Ты согласна с нами, дорогая племянница? – вдруг задал вопрос дядя мне.

Поднимаю голову и гляжу на его вздернутые брови, ироничное лицо. Понимаю, что всё то время, что я была погружена в свои мысли и страдала по утраченному, в кабинете полным ходом шел диалог, смысл которого мне непонятен. А сейчас мне задают прямой вопрос, на который я не могу дать ни “да”, ни “нет”.

– С чем? – сглотнула вязкую слюну, спросила испуганно и скукожилась, видя, как нахмурился Майрен, когда понял, что я была невнимательна.

Он всегда оказывал на меня такое влияние. Казалось, что когда он появляется в помещении, его щупальца охватывают всё свободное пространство, заполняя собой и изучая со всех сторон, препарируя на части и вычисляя, какую пользу конкретно ты можешь ему принести.

– Какая же ты невнимательная, Алайна, – обманчиво мягко произносит дядя и качает демонстративно головой, кидая при этом мимолетные взгляды на сидящих подле меня мужчин. – Но полукровкам простительно, ведь от вас не требуется работы мысли, не тот уровень.

От этого завуалированного, но при этом четкого и понятного каждому оскорбления мне хотелось завыть. Чувствую, как краснеет шея и приливает к щекам кровь.

– Мы обсуждали, что полукровки нуждаются в более особенном внимании со стороны самцов. Я не могу отдать самую любимую племянницу в какие попало лапы. Только лучшему, достойнейшему, – скалится, демонстрируя идеально белые зубы, ровные, без зазубрин, без клыков.

Мне бы стоило удержать смешок, но я вдруг не к месту вспомнила, как в детстве слышала разговор отца и деда, когда последний оставлял всё папе.

“Он хиляк. У настоящего волка должны быть острые клыки, способные даже в человеческом обличье вспороть брюхо зверю. Майрен, мало того, что бракованный, так еще и бестолочь, каких поискать. Не знай я наверняка, решил бы, что мать ваша согрешила с местным выкидышем оконным”.

Помню, что тогда я не поняла того, что говорил дедушка, но посыл уловила верный. Никто не возлагал надежды на младшего отпрыска семейства Волчек. И сейчас, впервые рассмотрев зубы дяди, которые он обычно старался лишний раз не показывать, не смогла удержаться, у меня вырвался смешок. Он сразу замолчал, увидев, куда я смотрю, и тут же прикрыл рот рукой, якобы трогая и почесывая уголок губы. Но он настолько разозлился, что не побоялся покупателей и глянул на меня испепеляющим взглядом.

– Перейдем к торгам, – подытожил, сурово поджав губы. – Каковы ваши ставки?

Его глаза стали холодны, как лед, при взгляде на меня. Время экивоков и игр кончилось. Настало время решать.

– Три тысячи? – вздернул бровь ехидно улыбающийся Раниль, который всё это время молчал, лишь слушая мужчин и периодически разглядывая и лаская взглядом меня.

– Господин Самир? – воодушевился и заискивающим азартным взглядом посмотрел на бету дядя.

Тот же хмыкнул и щелкнул языком, словно искушающий змей.

– Пять, – прозвучала его цена, отчего Майрен схватился за грудь, будто ему плохо от таких перспектив, но в хорошем смысле слова.

Я уже даже не удивлялась происходящему, лишь понуро наблюдая за тем, как решается моя судьба. Как всё это несправедливо. Лишь капля человеческой крови делает нас неполноценными. Недостойными выбора, любви, уважения.

– Шесть, – глубокий голос Раниля, который говорил спокойно, словно что-то знал.

– Ох, мне что-то плохо, – просипел дядя и налил из стоящего на столе графина воду в свой опустевший стакан.

Сделал глоток, достал из кармана платок и промокнул им лоб, затем щеки, шею. Я брезгливо поджала губы и вперилась взглядом в окно, наблюдая за тем, как на соседствующее с домом окно села птичка. Она свободная… В отличие от меня… Может лететь куда пожелает, жить как захочет…

Торги все продолжались, дядя уже полностью покрылся потом, даже видно было, как он течет по лицу и шее, стекает за воротник черного праздничного костюма. И этим обратил мое внимание на себя. Костюм? Он редко надевал костюмы, очень редко…

– Пятнадцать тысяч и снятие долга перед Синдикатом, – произнес с победной улыбкой в какой-то момент бета Самир.

Я подняла голову, наблюдая, как сначала побледнело, а затем покраснело лицо родственника.

– От-от-т-куда… – вдруг стал он практически задыхаться, с ужасом глядя на Волкодава.

Я задержала дыхание, боясь пропустить хоть что-то из этой странной беседы, ведь о Синдикате знали все. Отморозки, которые за большие деньги решали вопросы богачей, будь то убийство родственника, кража нужного артефакта, смена личины. Всё имело свою цену. Что такого сделал дядя, что задолжал этой преступной организации такие деньги, что теперь он не мог оплатить долг?

– Не забывай, кто я, Майрен, – холодно посмотрел на него Самир.

– Предлагаю тоже самое, только еще пять тысяч сверху, – пошел, казалось, ва-банк заметно напрягшийся Раниль.

Вот только дядя даже не взглянул на него, вперившись глазами в бету. Тот еле заметно кивнул и слегка дернул губами, после чего мой родственник выдохнул с облегчением, прикрыл глаза и уже после одышки ответил:

– Победитель торгов вы, господин Самир, – усмехнулся и откинулся на спинку кресла, будто все силы покинули его организм.

– Вы совершаете ошибку, я тоже могу погасить ваш долг. Сколько нужно добавить сверху, чтобы вы согласились отдать девушку мне? – вскочил на ноги Раниль и стиснул кулаки.

Дядя вообще проигнорировал его вопрос, даже не открыл прикрытые глаза. И это навевало определенные нехорошие подозрения о том, во что ввязался в свое время Майрен.

– Этот долг ты не способен закрыть, Раниль, – ответил за дядю бета, встал следом и заслонил мне рыжеволосого своей мощной спиной. – Поздравь же меня с победой, Волков.

В комнате повисло напряжение. Я привстала, изогнула голову, чтобы видеть Раниля, надеясь поймать его взор, и замерла, чувствуя, как из-под ног уходит почва.

– Я и не сомневался в итоге торгов, Самир. Не первый год тебя знаю, – поправив костюм, холодно взглянул на бету рыжеволосый.

При этом на меня взгляды больше не кидал, словно забыл обо мне в ту же минуту, как проиграл торги. Сердце прострелила боль, а в желудке что-то ухнуло и упало. Надежда… Вот как она теряется… Сглотнула и со страхом ожидала его ухода. Казалось, что как только он выйдет за порог, всё изменится. Неминуемо. Безвозвратно.

– Без глупостей, Раниль, – без тени улыбки ответил на это Самир, поджав губы. – Этот город принадлежит мне. Я – закон.

– Ты мне угрожаешь? – вздернул подбородок рыжеволосый.

Битва взглядов продолжалась всё это время так остро, пугающе, что напряжение скапливалось, наполняя атмосферу кабинета и заставляя меня дрожать. Обхватываю себя руками, чувствуя, что даже дядя скукожился, ожидая драки или убийства.

– Прощай, Волков, – лишь прохладно и с равнодушной, механической улыбкой ответил бета Самир, плавно указывая рукой на выход.

Их взгляды схлестнулись в новой схватке, но затем Раниль отвел от него глаза и взглянул на меня, раздул ноздри, но после недовольного рыка Волкодава усмехнулся, развернулся и зашагал прочь из кабинета. А когда внизу раздался хлопок входной двери, я без сил опустилась на диван, ощущая, как из глаз текут соленые слезы. Вот и все…

Глава 9. Сладкое обещание, которому не скоро суждено сбыться

Мы остались в кабинете втроем. Тишина меня напрягала, но нарушить ее первой и попроситься выйти к отцу я боялась. Ведь теперь моя судьба и жизнь полностью в руках господина Самира. А он не из тех, кто обладает такими качествами, как сочувствие, благородство и доброта. А уж от дяди подобного тем более ожидать не приходится.

– Что ж, всё к лучшему, – заговорил наконец бета и вперил в меня свой огненный взгляд, который выражал мягкое нетерпение.

Он и хочет меня прямо сейчас нагнуть над столом и вломиться в желанное тело, но при этом желает растянуть удовольствие первого секса у полукровки. У самочки, которая вызвала в нем такие желания. Но он бы не был бетой нашей стаи, если бы не умел держать свои желания в узде, так что всё, что сейчас делал – это обещал мне взглядом все прелести соития наших тел. Внизу живота снова запульсировало, приближая течку. Влага продолжала выделяться, и я уже просто опасалась опускать взгляд, надеясь, что ткань платья не намокла, выдавая состояние моего тела. Впрочем, волкам и без того оно известно, ведь у них острый нюх. Слишком острый.

– Подпишем документы, и тебе на счет сразу же упадет золото, – холодно улыбнулся, отвернувшись от меня, господин Волкодав, обращаясь к дяде.

Тот блаженно растянул губы, но покачал головой, заставляя даже меня нахмуриться. Что опять не так? Не то чтобы я желала принадлежать и раздвигать ноги под Самиром, но непоследовательность действий бестолкового и хитрого дяди пугала меня больше.

– Сначала решите мои проблемы с синдикатом, – наклонил Майрен голову набок.

– Ты не доверяешь мне? – спросил вроде бы спокойно бета, но при этом подспудная угроза в его голосе заставила меня сделать шаг назад.

Волоски на теле, казалось, встопорщились, особенно когда заметив это движение, он повернул голову в мою сторону и блеснул вытянувшимися звериными зрачками.

– Н-нет, к-конечно же нет, но… – начал вдруг блеять дядя, но затем замолчал и выдохнул, решил настоять на своем. – Таково мое условие.

Голос на этот раз прозвучал упрямо. А затем воцарилась тишина. Глаза Самира неотрывно следили за мной и моей реакцией, и она ему категорически не нравилась. Он долго о чем-то размышлял, а затем принял решение. Когда он наконец перестал меня сверлить своим взором, я испытала облегчение, но всё равно чувствовала себя, как на пороховой бочке.

– Благодари свою племянницу, что я не оторвал твою тупую голову, Майрен, – процедил сквозь зубы Волкодав, а дядя от этого задрожал сильнее и отступил, желая оказаться от мужчины как можно дальше.

Вот только желаемое было произнесено с двух сторон и отмене уже не подлежало. Даже родственник не мог пойти на попятную, каким бы жалким трусом ни был. Таков закон природы. Выполняй обещания и договоренности. Всегда. Эта истина вбивалась самцам с самых пеленок, так что выбора не было даже у самых безнадежных волков.

– А пока мы решаем вопрос с синдикатом, пусть твоя жена и дочь подготовят мою самочку к нашей первой брачной ночи. Иди. Оставь нас наедине, я спущусь позже, – отдал приказ бета Майрену, и тот не посмел ослушаться, лишь кинул на меня прощальный предупреждающий взгляд.

А я сглотнула и опустила голову. Зажмурила глаза, не представляя, чего Волкодав от меня хочет. Неужели посмеет тронуть сейчас, до подписания договора купли-продажи?

Надежды ни на чью защиту у меня больше нет. Отец в коме, а дядя… Дядя на всё закроет глаза, пока ему в ладонь сыплется золото.

Господин Самир медленно приблизился, так тихо, словно охотник к своей добыче. Встал слишком плотно, что между нами остался лишь сантиметр свободного пространства. Эта близость, несмотря на моральное неприятие мужчины, пробудила во мне звериное желание, которое поднималось волнами, периодически затапливая мою выдержку с головой. Вырвался стон, да такой громкий, что пришлось резко прикусить губу. По подбородку стекал ручеек крови, который был подхвачен большим пальцем беты.

– Не стоит быть такой пугливой, волчонок, – хриплый голос, который не скрывает собственного животного вожделения, проходится током по моим рецепторам и нервным клеткам.

По позвоночнику прошла дрожь, отозвавшаяся мурашками в затылке и шее. А затем мужчина поднес палец к своему рту и вдруг слизал мою кровь языком. До этого я не позволяла себе поднять голову выше его подбородка, но от шока растеряла весь свой страх. Глянула в его вытянувшиеся звериные зрачки, и он моментально воспользовался моментом, захватив мои глаза в плен. Я падала и падала, казалось, летя в невесомости, не ощущая собственного тела.

– Вкуснее, чем я ожидал, – привел меня в чувство голодный шепот волка.

Вздрогнула, ощутив на ягодицах большие ладони, продолжающие то сжимать, то разжимать мои половинки. Опустила взгляд на свои ладошки, которыми только сейчас уперлась в грудь этого мерзавца, а вот между ног ощутила его внушительный бугор. Я оказалось вдруг сидящей на его коленях, обхватив ногами его бедра, а он сам расположился на диване, откинувшись на его спинку.

– Ссс, – вырвалось у меня сипение и полустон, когда я хотела вскрикнуть и отстраниться, но от слабости лишь пошатнулась и прилегла на мужчину сильнее.

Его член, стянутый плотными брюками, шевельнулся, отчего мое лоно словно запульсировало, чувствуя то, что может заполнить ее ноющую пустоту. Мужчина в этот момент ощерился, наблюдая за жилкой на моей шее, а сам всё продолжал мацать мою задницу, посылая импульсы по всему моему телу и даря тепло низу моего напряженного живота.

– Слаще, чем нектар, – прошептал Самир и наклонился ко мне, уткнувшись носом в выемку между шеей и ключицей.

Я было дернулась, но одной рукой он зафиксировал мне шею, не давая двинуться с места, и всё продолжал жадно вдыхать мой запах. Он стал такой густой и терпкий, что даже я сама стала ощущать скорое приближение течки. Разум стал всё чаще отказывать, отдаваясь на волю животным инстинктам, так что когда бета лизнул мою кожу, я лишь застонала и прижалась еще плотнее, чувствуя, как еще сильнее раздувается мужской член.

– Закончу с делами и вернусь, волчонок, – зарычал Волкодав, еще раз дыхнул мне в шею и вдруг кинул меня резко на диван, а сам встал, поправил пиджак и пошел к выходу, так ни разу и не обернувшись.

Передо мной снова предстал холодный и равнодушный бета стаи нашего города Войцегорск. Он ушел, а я осталась лежать на диване с раздвинутыми ногами и в раздраенных чувствах. Только спустя несколько минут пришла в себя. И подорвалась, желая как можно скорее попасть к отцу. Всё не может быть настолько плохо, шанс ведь есть, правда? Может, его врач еще не ушел?

Глава 10. Долгожданный побег

Вот только когда я вышла из кабинета, меня уже ждала сестра Найда, которая со злой улыбкой стояла в коридоре напротив меня.

– Довольна, гадина? – прошипела она, стискивая кулаки и впиваясь ногтями в ладони.

– Чем? – флегматично ответила вопросом на вопрос.

Я так устала, что сил выслушивать причитания девушки и ее возмущения не было. Прикрыла глаза, собираясь с мыслями, но прошла просто молча мимо. Вот только она увязалась за мной, шепча слова, полные яда и злости.

– Змея ядовитая, – прошипела она мне в спину.

– В чем твоя проблема? – развернулась и спросила, посмотрев ей глаза в глаза.

Наши взгляды встретились, она от неожиданности замолчала, открыла рот, словно ей не хватало воздуха.

– Моя проблема – это ты, – наконец ответила она на мой вопрос, вздернула подбородок высоко вверх и попыталась посмотреть на меня свысока.

Но ее макушка едва доставала мне до носа, так что выглядело это не так, как ей того хотелось бы. Ее каштановые прямые волосы красиво ниспадали на грудь, голубые глаза лани блестели, но смоляные изогнутые луком брови, хмурый лоб и поджатые губы портили всё впечатление от ее красоты.

– Женой Самира должна была стать я, – добавила спустя минуту моего молчания. Она сузила глаза и посмотрела на меня прищуренным взглядом. – Чем ты могла его привлечь? Я ведь столько усилий приложила, чтобы попасться в центре города ему на глаза, много раз проходила мимо городской администрации, ходила в те заведения, которые он посещал чаще всего. И он клюнул, пришел просить моей руки у отца, а ты… Ты…

Ее голос стал скатываться на всхлипы, которые она пыталась тщательно замаскировать. Злые слезы непроизвольно текли по щекам, а нос распух. Ее лицо стало расплываться у меня перед глазами, так что я смотрела на нее расфокусированным взглядом. Еле как оперлась плечом о стену, пытаясь глубже дышать, чтобы не потерять сознание. В ушах звон, перед глазами мутное пятно, а внизу живота взамен желания боль наподобие острой рези.

– Ты всегда всё портила, гадина! Я была так рада, когда отец продал меня впервые, ведь мой первый муж Аарон предпочел меня, меня! А не нашу святошу Алайну, – продолжала изгаляться сестра Найда, пока я дрожала и хваталась рукой за живот.

Было так плохо, что я не могла произнести ни звука. Только судорожно глотать ртом воздух. А Найде не было никакого дела до моих хрипов и проблем, она продолжала изливать на меня свою боль и ненависть. Аарон… Помню, как не призналась сестре, что он подловил меня в саду нашего дома и сказал, что собирался купить меня. Вот только мой отец ему отказал, а дядя Майрен… Согласился…

– Алайна, с тобой всё хорошо? – встревоженный голос тети Даяны звучит глухо и неожиданно.

Я сползаю по стенке, скручиваясь и чувствуя жар, который стал быстро распространяться по телу.

– С ней всё в порядке! Она просто мерзавка! – закричала Найда, и ее мерзкий голос отдался неприятным пульсом в ушах.

– Так же нельзя, дочка, отойди, ей плохо, – мягкий голос ее матери-человека.

– А ты вообще молчи, жалкая человечка, – змеиный сип сестры, которая в этот момент напоминала мне ту пресловутую гадюку, которая жалит своим ядом всех подряд.

Мне стало так жалко Даяну, ведь собственная дочь, плоть от плоти ее, не считается с ней и оскорбляет, как и все волки думает, что люди – младшая, низшая раса. Одноипостасная. Недостойная уважения старшей расы.

Что происходило дальше, не помню, я стала проваливаться в тяжелое дремучее забытье, чувствуя лишь, как мне то жарко, то холодно. Тело покрылось липким потом и холодом, кто-то поднял меня и отнес на кровать, периодически мне меняли компрессы на лбу, но внутренний жар всё не утихал. И вдруг…

“Уходи”, – прошептал мне в пустоте папа, но я была во тьме и не увидела его лица.

А когда проснулась, в комнате оказалась одна. Только приоткрытое окно и колыхающиеся от легкого ветерка шторы. Меня всё еще продолжало лихорадить, но очнулась я не из-за этого. Зов. Вот что разбудило.

Зов самца, который теплом отозвался между ног и прострелил мне позвоночник, выгибая меня дугой и заставляя стонать от предвкушения. Была бы я полноценным волком, могла бы сказать, что на загривке шерсть встала дыбом. Я опустила босые пятки на ковер, зарываясь пальцами ног в мягкий белый ворс. И словно сомнамбула двинулась к окну, к которому меня так сильно тянуло. Высунула голову и обомлела.

– Спрыгивай, цветочек, – сверкнул глазами Раниль, вытягивая руки, готовый меня поймать.

И ни слова больше. Только разговор взглядами. Радость настолько сильно охватила меня, что я не могла сдвинуться с места в первое время. А затем в голове всплыли слова отца, которые я слышала в бреду. И я прыгнула, более ни секунды не раздумывая.

Во время недолгого полета у меняперехватило дыхание, ухнуло что-то внизу живота, но затем, когда руки мужчины поймали меня и обхватили, время будто замерло.

Наши взгляды встретились, между нами проскочила молния, заставляя мою грудь вздыматься чаще, а пульс бешено стучать. Облизнула нижнюю губу, и глаза Раниля машинально опустились к моим влажным губам. Ноздри его затрепетали, а затем он демонстративно глубоко вдохнул мой аромат, который сгустился, намекая, что времени осталось совсем мало.

– А ты боялась, – усмехнулся, оскалившись, а затем зарычал и наклонился ко мне.

Я обхватывала его торс ногами, а шею руками, так что не смогла даже дернуться, когда его язык нагло вторгся в мой рот. Было непривычно, словно происходит нечто глубоко интимное и не поддающееся разумному объяснению. Вот только я сама не заметила, как поплыла, чувствуя, как между ног всё стало пульсировать чаще и сильнее, обильно орошая бедра. Застонала, когда в легких закончился воздух, и его язык в последний раз прошелся по моему нёбу, а затем он выскользнул, дав мне глотнуть кислород.

– Я не ошибся, цветочек, ты очень сладкая девочка. Жду не дождусь, когда смогу покрыть тебя своим семенем и вырвать стоны наслаждения из твоего порочного ротика, – прорычал зверь, державший меня в руках.

Его хватка на моих ягодицах ослабла, и он позволил мне соскользнуть по телу вниз, давая прочувствовать мужские твердые мышцы груди, накачанного пресса и напряженного бугра, который уперся мне в живот.

– Идем, нам пора, – протянул мне ладонь.

Я оглянулась в последний раз на дом, где прошло всё самое счастливое время – детство, взрослость, любовь отца. Посмотрела затем на рыжеволосого с его лукавой усмешкой, почувствовала дуновение в спину ветерка и будто бы шепот отца: “Иди”.

Вложила руку в его крупную сухую ладонь, ощущая, как тепло его тела передается мне, успокаивая душу и нервы.

– Как сядем, обхвати меня за талию и не отпускай, – дал наказ Раниль, когда мы подошли к мотоциклу, стоявшему вдоль дороги с задней части дома.

Я задрожала, когда увидела эту конструкцию, ощущая, как страх щупальцами поднимается вверх, перекрывая диафрагму и заставляя ее дрожать и сокращаться.

– Алайна, – твердый голос рыжеволосого, и я тут же подняла на него голову, – ты мне доверяешь?

Это был вопрос с подвохом. Неправильный и неуместный, ведь мы знакомы меньше суток, вот только… Выбора у меня не было, а в нашем мире выживаемость самок обеспечивалась лишь самцами. И всё, что требовалась от женщин – доверие.

– Доверяю, – прошептала, глядя ему в глаза.

В этот момент отсекла прошлое, отдавая свою жизнь на волю незнакомца, который протянул мне руку помощи. Но внутри всё сжималось на разрыв от множества эмоций. Подсознание шептало: всё, что нужно ему – твое девственное тело; как только он наиграется тобой, продаст или выбросит на улицу.

– Тогда садись, – приказал и сел первым.

Я последовала его наказу и обхватила крепко за торс, щекой уперлась в спину. От того, что мои ноги оказались раздвижены, а подо мной чувствовался холодок кожи, клитор запульсировал, а в лоне пару раз сжались мышцы, образовывая там ноющую пустоту. Тело требует секса…

Задержала дыхание, когда мотоцикл заревел и тронулся с места. Судя по дороге, мы направлялись на трассу, которая вела в другой город. Напряжение стало отпускать с каждой пройденной минутой, и я решила поинтересоваться планами Раниля, который нарушил все мыслимые и немыслимые правила, чтобы заполучить меня себе.

– Ты хочешь детей? – спросила, когда мы удалились на достаточное расстояние от центра.

– Нет, – его жесткий короткий ответ.

И я застыла, чувствуя, как холод распространяется по телу.

– Но у меня ведь первая течка, – растерялась от этой правды. – По закону ты не мог купить меня, если не собирался завести щенка.

И это истина. Он применил право сюзерена, которым воспользовался.

– Я тебя не покупал. Договора нет, а ты сама согласилась отдаться мне, – сокрушительные слова, которые бьют наотмашь.

Застонала, ощущая накатывающую истерику. Всхлипы стали вырываться чаще, но, скованная между смертью, если спрыгну с мотоцикла, и неизвестностью, на которую согласилась сама, я лишь вынужденно вцепилась в мужской торс, не в силах ничего предпринять. Неужели я ошиблась и вероломно зазря нарушила устои предков?

Глава 11. Неизведанные райские кущи

Гостиница, в которую мы вселились, была обшарпанная снаружи, но довольно приличная внутри. С того памятного разговора я больше не задавала вопросов, переваривая свой собственный статус, неверные действия, которые привели меня к мужчине, который теперь решал мою судьбу.

Раниль всё это время хмурился, раздумывая о своем. Я догадывалась, что больше всего его беспокоила возможная погоня. Прошло уже несколько часов, и я уверена, что моя пропажа уже обнаружена, а это значит, что бета Самир уже спустил своих ищеек с цепи. При мыслях о Волкодаве я стала дрожать, страх сковывал каждую клеточку моего тела, не давая здраво рассуждать. Бета – мужчина влиятельный и известен своей дурной славой, простирающейся далеко за пределы нашего городка.

– Твой запах сгустился, – присел передо мной на колени Раниль, отвлекая от нехороших раздумий. – Больше ждать времени нет.

Прикусила губу и сглотнула слюну, промачивая сухое горло, резанувшее болью. В тишине звук получился громким и оттого более драматичным. Я вся сжалась, боясь сделать лишнее движение. Больше не чувствовала себя в безопасности рядом с рыжеволосым. Не после его ужасных слов, которые оголили мою броню и сделали беззащитной перед реалиями мира.

– Расстроилась? – усмехнулся, подцепил пальцем мой подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.

Чернота и пустота. Вот что отражалось там. И, конечно, мое хлипкое слабое отражение, не способное себя защитить. Жалкая полукровка. Разменная монета в мире сильнейших хищников, удел которых перемалывать кости слабачкам вроде меня в жерновах преисподней.

– Ты так хочешь детей? – вздохнул он тяжело, когда не получил от меня ответа.

Я вздрогнула и выдохнула, чувствуя, как сердце беспомощной птичкой бьется о грудную клетку. Его вопрос застал меня врасплох. Эта тема всегда была запретной. Право выбора – удел мужчин и сильных чистокровных волчиц, за которыми была влиятельная семья. А я всегда знала, что мое предназначение заключается в служении и принятии своей судьбы.

– Так положено. Закон… – растерянно ответила, приоткрывая губы, которые тут же были захвачены в плен его пальцем.

Он часто дышал, глаза заволокло поволокой, не стеснялся своего желания, выпячивал напоказ.

– Забудь о правилах, цветочек, – тихо рассмеялся и поцеловал, на этот раз более жадно и страстно, словно сбросил оковы цепей, которые сдерживали его волю.

Прикусил до крови, зализал ранку и вторгся внутрь языком снова, проводя по моим зубам. Всасывал кончик моего языка, играясь с ним и дразня, намекая, что будет таким же неутомимым в постели, возвышаясь надо мной и вколачиваясь с такой же мощью и силой.

– Тебе рано иметь детей, так что с этим делом мы повременим, – хрипло пояснил мне и опрокинул меня спиной на кровать. – Ничего не бойся. Я был резок, но вскоре ты поймешь, что договор нам лишь помешал бы.

Я в шоке застыла, лежала и смотрела, как он стал резкими рваными движениями скидывать с себя одежду, оголяясь и демонстрируя четкий рельеф мышц, идеальное тело, выкованное в жестких тренировках и боях. Широкие плечи, мощная развитая грудная клетка, ярко выраженные кубики пресса и поросль волос, уходящая под резинку трусов, которые оттопырены, не скрывая вожделения своего владельца.

Я жадно сглотнула и застонала, положила руку на собственную грудь и ощутила, как мне мешает ткань.

– Не смей раздеваться! – быстро рявкнул глубоким хриплым голосом, когда я в полубреду потянула подол платья вверх. А затем, видя мой испуг, пояснил: – Я сделаю это сам.

Минуту мы молча смотрели друг другу в глаза. Между ног у меня всё горело, а любопытство заставляло желать опустить взгляд ниже, на его выпирающий бугор. Облизала нижнюю губу и прикусила ее, и это стало последней каплей его терпения. Он потянул трусы вниз, а я застыла от предвкушения. Член мне доводилось видеть только в атласе по анатомии.

До того мне стало стыдно, что, когда сокровенное открылось взору, я сразу же прикрыла глаза. По комнате разлился грубый по-мужицки сексуальный смех.

– Какие мы стеснительные, – хриплый шепот Раниля раздался спереди, шуршание, словно последняя ткань, мешающая его оголению, упала на пол.

А затем слух уловил легкую поступь его шагов. Приближающихся медленно, но неотрывно. Сглотнула и напряглась в ожидании мужских прикосновений. А затем приоткрыла глаза, поднимаясь взглядом вверх: от его мускулистых бедер к… Члену.

– Эт-то в меня не влезет, – в панике отползла на пятой точке подальше, чувствуя, как запутываюсь в простынях.

– Не переживай, цветочек, я раскрою твой бутон, – прорычал Раниль, испуская сексуальные вибрации, которые проходятся мурашками по коже и током по нервным окончаниям.

– А м-может не надо? – попыталась вразумить мужчину, хотя сама еле как держала себя в руках.

Не могу никак отвести взгляд от его крупного длинного члена, увитого выпуклыми венами, с внушительной головкой на конце. Раниль сделал пару шагов вперед и уперся в край кровати. Не делал лишних движений, всё плавно, не дергано, словно он знает, что делать и как. Мужская рука медленно прошлась по всей длине члена, ладонь взвесила яички, словно демонстрируя мне их наполненность и готовность извергнуться в мои глубины.

– Ты вся течешь, девочка, я даже отсюда чувствую твой влекущий жаждущий аромат, – хрипло прорычал, тяжело дыша и проходясь взглядом по моему телу.

Он прав. Приятная волна истомы поднялась сверху, зарождаясь в кончиках пальцев ног, отдаваясь пульсацией внутри лона. Низ живота заныл, а к клитору прилила кровь, отчего он налился теплом. Руки мои задрожали от бессилия, и я упала спиной на постель, могла лишь наблюдать за тем, как, победно ухмыльнувшись, Раниль опустился на меня, опираясь руками о кровать.

– Что дальше? – спросила сквозь затуманенное сознание, практически теряя нить с реальностью.

– А дальше… – наклонился ниже и опалил горячим дыханием мое ухо.

Я не расслышала, что он прошептал, так как в этот момент его проворные пальцы подняли подол моего платья и невесомыми касаниями бабочки прошлись по икрам вверх до бедер. Ласкающие круговые движения сводили с ума. И чем выше поднималась ладонь, тем более жарче мне становилось. Воздух накалился до предела, дыхание мое стало прерывистым и резким, глубоким до изнеможения. Кислорода катастрофически не хватало, но мне было не важно. Всё, что сейчас имело значение – его крупные ладони, которыми он гладил мои бедра, то крепко стискивая, то шлепая.

– А от этого мы избавимся, – произнес, а затем подцепил большим пальцем край моих трусиков.

Я резко открыла глаза, натолкнувшись на его хищный голодный взгляд самца, которого уже ничто не способно остановить. Сглотнула, промачивая слюной нёбо, в легкой панике глядя ему в глаза. Он помедлил, а затем потянул трусики вниз. Ткань прошлась по коже бедра, у коленей, а затем Раниль сжал ее в кулак и поднес к носу, жадно вдыхая, отчего ноздри его затрепетали.

– Что ты делаешь? – выдохнула, пораженная такими звериными постыдными повадками. – Так нельзя.

Потянулась рукой, пытаясь отобрать свою вещь, вот только смогла лишь ухватиться за его кулачище, но разжать его не в силах. Он – сильный и крупный мужчина, воин, я – хрупкая и слабая полукровка. Бой был предрешен заранее. В бесполезных попытках сама не заметила, как он броском кобры придавил меня к постели, в то время как кисти обеих моих рук оказались зажаты над головой одной его ладонью.

– В сексе нет правил, цветочек, – оскалился, с поволокой и туманом в глазах процедил, словно еле сдерживался от того, чтобы не задрать мне платье и всадить член на полную длину, до упора.

От собственного предательского воображения у меня сладко сжалось лоно, посылая импульсы по бедрам, делая тело слабым, словно желе.

– Х-хорошо, – выдохнула, не совсем понимая, к чему адресован мой комментарий.

К его словам или действиям, ведь в это время его вторая проворная рука задрала мою правую ногу вбок и стала поглаживать внутреннюю часть бедра, стискивать икры, заставляя меня терять рассудок. Его член прижимался сквозь ткань моего платья аккурат ко входу в лоно, бедра совершали поступательные движения, намекая, что вскоре произойдет, когда между нашими телами не останется ни клочка ткани.

– Умница, – улыбнулся, показывая ямочки на щеках. – А теперь расслабься и доверься профессионалу.

Вот только вместо того, чтобы так и сделать, я наоборот напряглась. Его слова навели меня на неприятную мысль. Со сколькими женщинами он спал? Их наверное было много. Та же Найда когда-то наслаждалась его приятными ласками, стонала под ним, извивалась, прося еще и еще…

Душу затопила горечь, вот только быстро была вытеснена другими эмоциями и чувствами. Его горячая ладонь проворно задрала платье до груди и коснулась талии, пальцы обвели пупок, сам он опустился ниже, отпустив мои руки.

Губы коснулись чувствительной кожи, спустились ниже и подули на лобок, отчего горячий воздух прошелся по клитору и набухшим складочкам. Мужские руки двинулись выше, приподняли ткань и сжали мои полные груди, обвели ореолы затвердевших розовых сосков.

– Боже… – выдохнула и простонала, когда Раниль подтянулся выше и взял один из сосков в рот, слегка прикусил, затем подул, играясь с ним языком.

– Не боже, а Раниль, – прорычал рыжеволосый, продолжая творить непотребства.

Я бы улыбнулась из-за мужского проявленного самомнения, но в этот момент мне стало так сладко и горячо, что я лишь простонала что-то нечленораздельное и выгнулась, открываясь навстречу мужским ласкам.

– Вот так, моя девочка, хорошо, – глухой голос Раниля, мои вздохи и хрипы.

Не заметила, как мое платье он снял мне сам через голову, ни на секунду не отрываясь от моего тела. Губы поцелуями проходились по коже, прикусывая в особо чувствительных местах, руки сжимали то мои полные груди, то стискивали крутые бедра и ягодицы, то отвешивали мне шлепки. А уж когда он языком коснулся выпуклых изгибов ключиц и шеи, я и вовсе улетела в нирвану, совсем не соображая, что происходит. Всё для меня сконцентрировалось в приятных будоражащих ощущениях, сладкой истоме между раскинутых в разные стороны ног, в колыбели которых и устроился Раниль.

А затем он приподнялся выше, накинулся на мои губы, прикусывая и терзая, доводя до исступления и животных стонов. Его язык сплетался с моим, выводя узоры и пируэты. И он так мастерски отвлекал мое внимание, возбуждал игрой ощущений, касаний, проходился по каким-то ему одному известным чувствительным точкам моего тела, что я пропустила момент, когда его член уперся мне в лоно.

– Вот так, девочка моя, я выбью из тебя стоны удовольствия, и не раз за эту предстоящую долгую ночь, – привстал он, хрипло произнес и, глядя мне четко в глаза, схватился за основание своего члена и погладил вдоль всей длины.

Я сглотнула и, не в силах выдержать это ожидание, опустила взгляд вниз, между нашими телами. Он несколько раз провел членом по складочкам, размазывая влагу моего возбуждения, а затем надавил на вход. Лицо мое скривилось, рот приоткрылся, а из меня вырвался стон.

– Ты готова отправиться в экстаз? – прозвучал его вопрос, и я выдохнула воздух сквозь зубы, отчего вырвалось сплошное сипение.

– Д-да, – еле как выдавила из себя, желая, чтобы он замолчал и занялся делом.

– Тогда расслабь бедра и ноги, – не просьба, приказ.

Сейчас со мной говорил не мужчина, а зверь. Самец, который взобрался на свою самку и теперь жаждет покрыть ее своим семенем.

Я сделала всё, как велел мужчина, который вскоре станет моим первым. Выдохнула и замерла, глядя ему в глаза. А затем он качнул бедрами, не отрывая при этом от меня своего взгляда, и его член туго надавил на вход, вызывая у меня странную истому. Створки отворились, и он, словно завоеватель, двинулся вперед до безумия медленно и сладко до спазмов внизу живота. Горячая волна поднялась вверх, а томление сосредоточилось внутри моего лона.

– Ммм, – застонала, чувствуя, как в агонии скривилось мое лицо.

Он продвигался неумолимо и беспощадно, раздвигая препятствия и растягивая меня изнутри, а затем уперся во что-то, отчего по моему телу прошла дрожь.

– Ты готова? – хрипло произнес, а затем, не успела я и слова вставить, обрушился на мой рот с поцелуем.

Его губы и язык сноровисто сводили меня с ума и доводили до умопомрачения, заставляя забыть, кто я и где. А затем низ живота прострелило болью.

– Мхм, – мой стон был заглушен его ртом, вбирая в себя крик боли.

Он прорвался вперед до упора, разорвав мою девственную плеву и посылая импульсы болезненных тянущих ощущений по нижней части тела. Благо, что остановился, замерев, продолжил ласкать руками вершинки моих грудей, обхватывать и трогать круговыми движениями шею, яремную впадинку, прикусывать ушко до мурашек на висках, мацать мои бедра в собственническом жесте. И я сама не заметила, как самочка снова взяла надо мной вверх, как только почувствовала, что боль отступает, уступая законное место началу удовольствия, которое только начинает познавать мое до этого момента девственное и неопытное тело.

Раниль играл на нем, словно опытный гитарист на струнах, зная, на какие точки нажать, где ослабить, где сжать. И я таяла, отдаваясь во власть захватывающих до экстаза ощущений.

– Вот так, сладкая, да, – стиснув зубы, прорычал задыхающийся Раниль мне на ухо, продолжая двигаться медленно, неспеша.

Каждый рывок был выверенным, каждое надавливание рассчитано с точностью до секунды, постепенно пробуждая во мне бутон всё больше разгорающегося желания, которое окончательно стало туманить мне разум, делая из меня, разумного человека, жадную до секса самку, которая лишь хочет животного совокупления.

– Ммм, еще, – простонала, когда снизу стала подниматься волна.

Его член работал внутри моего лона, словно поршень, задевая определенные точки, которые спазмом скручивались у самой матки. Головка ударялась глубоко и мощно, раскупоривая все мои складочки. Он вбивал меня своими движениями в кровать, да так сильно, что слышался натужный скрип бедной кровати.

– Шшш, – шипел он, приподнимаясь и упираясь ладонями о простыню.

Принял более удобную позу и просто стал работать отбойным молотком, доводя меня до исступления и восторгов женской сути. Раздавались хлопки мужских яиц о мою промежность, ведь он врывался, уже совершенно не жалея меня, напоминая скорее животное, чем человека. От переизбытка ощущений я еще шире развела ноги, практически делая шпагат, и Раниль, наблюдая за этим, оскалился точно дикий зверь, а затем на его груди стала пробиваться рыжая шерсть, выдавая начало потери контроля. Я схватилась ладонями за его предплечья, пытаясь удержаться и не съехать вверх, ведь снизу он с бешеной скоростью поддавал бедрами, унося меня то в райские кущи, то на волнообразные горки.

И когда я скривилась от натуги и выгнулась, запрокидывая голову, подставляя самцу беззащитную шею, внутри лона стало до безумия горячо, а затем всё выплеснулось наружу – и я захрипела, чувствуя, как мое влагалище сокращается, стискивая в объятиях его твердый, словно молоток, член.

– Да, – прорычал он следом, а затем я ощутила, как сперма стрельнула, обдавая мое лоно жаром.

И когда взрыв удовольствия стал утихать, он свалился на меня, придавливая весом к постели. Но мне это было лишь в радость, я почувствовала блаженство, которое расползлось по всему телу.

Глава 12. Утро после. Неприятный гость

Утро настало быстро, даже слишком. Я проснулась раньше, чем открыла глаза. Застыла на своем месте, боясь пошевелиться, и почувствовала сзади мужское горячее дыхание. На моем бедре лежала его крупная ладонь, по-собственнически стискивая и прижимая к себе. Другая рука была подо мной, держа поперек груди, словно хозяин тела не желал отпускать меня.

– Проснулась, цветочек? – хриплый ласковый тон заставил замереть, а затем медленно приподнять веки.

Раниль сзади пошевелился и придвинулся ближе. Я ягодицами ощутила твердость его члена, который уткнулся мне аккурат между половинками.

– Утренний стояк, – ухмыльнулся. – Привыкай.

От его слов я потекла, чувствуя, как внизу живота всё наливается истомой. Задышала чаще, пульс забился в ушах сильнее. А когда его пальцы коснулись соска, меня и вовсе обдало жаром, проходясь током по поверхности кожи.

– Какой ты грубый, – выдохнула, когда его ладонь жестко шлепнула меня по ягодице.

– Животная страсть, – прорычал у уха, а затем прикусил его кончик, вжимаясь в меня своим членом плотнее. – Ты и сама течешь, как сучка. Скажи мне, чего хочешь, сладкая.

Его бас возбудил сильнее. Свободная рука снова шлепнула с оттяжкой, а затем он приподнял мою ногу и отодвинул чуть вбок, двинул бедрами вперед и уперся членом мне в лоно. От греха нас отделял всего один шаг. Всё это время он продолжал второй рукой пощипывать и наглаживать мои груди, прошелся по коже живота, выписывая там зигзаги и круги. Не забывал и про шею, в которую полушутя впивался клыками, издавал рычащие сексуальные звуки, вибрацией отдающие у меня в позвоночнике и растекающиеся по венам и нервам.

– Ну, – жалобно простонала, истекая соками, желая, чтобы он вогнал в меня наконец член.

– Произнеси вслух свое желание, – прорычал, вжимая мое тело в свое еще сильнее.

Я чувствовала себя в сладкой западне. Сзади твердые мускулы, вокруг – его руки, а между ног – твердый, словно дубина, член. Удовольствие, казалось, было так близко, что только двинь я бедрами, и получу всё, чего хочу. Но как только я виляла ими и пыталась насадиться на него, он отдалялся, дразня всё больше. Захныкала, не соображая, что он от меня хочет.

– Хочу, – бессвязно пробормотала, выдыхая и впиваясь зубами в подушку.

Внутренняя часть бедер намокла, сама я покрылась испариной, дыхание участилось, пульс грохотал и никак не утихал, грозя устроить мне тахикардию.

– Чего хочешь? – басовито допытывался этот изверг, не давая мне уйти в нирвану и отодвигая удовольствие. – Чтобы трахнул? Скажи это вслух и поубедительнее. Возбуди своего мужчину сильнее.

Прикусил мне чувствительно плечо, погладил кожу бедра, стиснул и поднял мою ногу выше, разводя мои бедра шире, отчего внутри лона еще сильнее запульсировало.

– Трахни меня, Раниль, трахни, – наконец поняла, что он хочет от меня и чего добивается.

– Умница, сладкая, – его довольный мужской стон, полный удовлетворения.

А затем он одним слитным движением насадил меня до упора, до спазмов в матке и мини-оргазма от макушки до кончиков пальцев. На этот раз он не церемонился, загоняя себя с силой, с тягучей оттяжкой, не давая мне передохнуть и выдохнуть. Я потерялась в ощущениях, только и могла, что бессвязно бормотать и стонать. Весь мой разум утек к влагалищу и чувствительному клитору, который он вдруг начал поглаживать круговыми движениями, распаляя мое вожделение до небес.

– Еще, сильнее, с-с-с, – у меня вырывались всхлипы и пошлые фразы, которые я явно произносила в бреду.

И когда удовольствие достигло пика, он вошел до упора в последний раз, а затем мы оба одновременно задрожали в конвульсиях.

– Прекрасное начало дня, – поцеловал меня после отдыха в шею, поглаживая мое утихающее после оргазма тело.

Мы еще полежали так немного, он на спине, я на нем растекалась лужицей и лучилась довольством. Никогда мне не было так хорошо.

– Идем, нужно подкрепиться, – в какой-то момент он подтолкнул меня и встал сам.

Я приподнялась следом и потянулась, разминая мышцы. Но когда он оделся и повернулся ко мне, прикрылась одеялом. Отчего-то было стыдно. Он глухо рассмеялся и направился в душевую, не вгоняя меня в краску своими пошлыми комментариями еще сильнее, и за это я была ему благодарна. Всё это было для меня внове, так что я не поднимала глаз и ждала, когда он освободит ванную. Страшно волнительно начинать новую жизнь с мужчиной, которого практически не знаю, но который вкусил запретный доселе плод моего тела.

– Мне предстоит развратить тебя, сладкая Алайна, – прошептал мне уже у выхода, когда мы собрались и выдвинулись в сторону кафе.

Я покраснела, но промолчала, не представляя, что еще может быть сакрального в сексе. Ох, тогда я еще не знала, что всё для меня только начинается. И познаю я гораздо больше, чем когда-либо желала.

Кафе было внизу, так что идти далеко не пришлось. Сразу же сели у окна, и всё это в молчании. Но когда я решилась и подняла голову, чтобы спросить у рыжеволосого о будущем и моем статусе, меня перебили.

– Раниль, – раздался вдруг сзади мужской голос, от которого у меня волосы на коже встали дыбом.

Рыжеволосый поднял голову и напряженным взглядом глянул на подошедшего. Его зрачки расширились, а сам он стиснул челюсти. У меня гулко загрохотало в груди сердце, и когда мимо прошел незваный гость, я опустила глаза вниз. Предчувствие недоброго захлестнуло с удвоенной силой.

– Крэйвен, – процедил сквозь зубы недовольный Раниль, узнав гостя.

Прозвучал мужской смешок, но пока никто на меня внимания не обращал. Я украдкой наблюдала за мужчинами, пользуясь моментом. Угрозы от такого же рыжеволосого, только чуть темнее оттенка, незнакомца не исходило, так что я расслабилась, но всё же отслеживала настрой Раниля, опираясь на него, как на главного. Теперь он мой муж и отвечает за меня, принимает все решения. Я должна слушаться его.

– Так не рад видеть брата? – иронично произнес парень, выглядел он младше на пару лет.

– Мы виделись неделю назад, – хмыкнул Раниль, откидываясь на спинку стула.

Я же сидела молча и не отсвечивала. Выдохнула с облегчением, что это не ищейки беты Самира. Мужчина, родственник рыжеволосого, присаживается на свободный стул и вдруг ведет носом и переводит взгляд на меня.

– Ты обзавелся новенькой молоденькой женушкой? – скабрезно оскалился, проводя языком по зубам.

Хищный блеск в глазах испугал, и я застыла на месте, боясь двинуться. Старалась не дышать, чувствуя чужой интерес. Звериный. Жадный. С ноткой безумия.

– Глаза отведи, вывалятся, не дай бог на вилку насадятся, нехорошо выйдет. Отец не обрадуется, как-никак наследник калекой останется, – как-то лениво и угрожающе произнес Раниль, наблюдая за братом с напряжением.

Тот еще какое-то время буравит меня взглядом, а затем цокает и отворачивается к родственнику.

– Ты вдруг стал собственником? Или поделишься с братом? – спросил с намеком, двояким тоном. – Помнится, та блондиночка с юга была знойной дамочкой. Особенно ей удавалось принимать нас с двух сторон.

От таких откровенных подробностей мне стало жарко, кончики ушей заалели, а сама я застыла соляным столбом. Переводила взгляд с одного брата на другого.

– Что привело тебя? – холодно осадил родственника Раниль, не поддерживая подобные разговоры.

И я выдохнула с облегчением, по-настоящему опасаясь, что он может начать мною делиться. Такое среди волков, я слышала, в столице часто практиковалось. Временную жену можно было иметь одну, а молодые и порывистые не готовы были брать на себя бремя верности.

– Отец в ярости, – перешел к серьезному тону Крэйвен, даже выпрямился на своем стуле, словно ему в позвоночник воткнули кол.

– Что опять? – устало выдохнул Раниль, закатывая глаза и вздыхая.

– В доме в ночь твоего отъезда произошла кража, – пожал плечами его брат.

– И все думают, что это я? – ни разу не испугавшись, усмехается мой новоиспеченный муж, даже зубочистку лениво катает во рту.

Я слушала и почти ничего не понимала, но старалась всё при этом запомнить, чувствуя, что пригодится.

– В столицу тебе лучше не возвращаться, – насмешка одного брата над другим. – Каждая собака там сейчас знает, что ты в опале.

– И не собирался.

Не похоже, чтобы внутрисемейные распри волновали Волкова. Он кивнул официанту, поторапливая того с заказом. Так, словно слова брата его не волновали.

– Кстати, до меня слухи дошли, что ты сцепился с родом Волкодавов, ты с ума сошел? – вроде бы серьезный вопрос, но Крэйвен произнес его так, будто это привычное дело, ничего не значащее.

Только я навострила уши, чтобы послушать их диалог, как вдруг раздался шум со стороны входа. Я обернулась и успела только увидеть, как внутрь ворвались мужчины в камуфляже и балаклавах с оружием наперевес. Они профессионально прошли внутрь и окружили наш стол.

– Оперативно сработали. Вас что, отец подослал? – хмыкнул Крэйвен и вальяжно положил локоть на спинку стула.

Оглянулся на военных, но быстро заткнулся, когда один из них ударил его рукояткой в шею. Голова его дернулась, лбом он ударился об стол. Из носа брызнула кровь, раздался глухой стон боли.

– Раниль Волков? – спросил тот, что был без балаклавы и в гражданской одежде.

– В чем дело? – нахмурился рыжеволосый и встал, напрягая рельефные мускулы.

– Майор Волховец, – представился мужик, ткнув в лицо ксивой, и предъявил ему обвинение: – Вы арестованы за похищение жены Самира Волкодава!

– Но… – растерянно оглянулась по сторонам, напуганная таким количеством военного спецназа.

– Дамочку пакуйте, приказано доставить в целости и сохранности, – быстро сработал главный, и меня под рыки Раниля утащили на улицу.

Его схватили трое военных, ударили по затылку, а что было дальше – я не знаю. Меня затолкали в черную тонированную машину, она тронулась с места, и больше я Раниля не видела. Меня вырубило под ноль.

Глава 13. Торжество (не)справедливости

Прихожу в себя в незнакомой комнате. Подрываюсь, обхватываю себя за колени и волчонком смотрю по сторонам. Озлобленно, напряженно. Словно дикий звереныш.

В комнате никого, только я одна. Яркий лунный свет из окна освещает пространство. Уже глубокий вечер.

Привстаю и ступаю босыми ногами на ковер с пушистым ворсом. Пальчики утопают в нем, а слух улавливает движение по ту сторону двери. Мечусь взглядом по комнате, но спрятаться некуда. Огромная кровать, с которой я встала, шкаф во всю стену, тумба, столик и еще одна дверь.

Дверь! Бегу к ней, дергаю за ручку, но та не поддается. Суетливыми движениями тяну в разные стороны – то вверх, то вниз. Нервно переступаю с ноги на ногу, тяну ее на себя.

– Нужно толкать от себя, – низкий бас сзади.

Поступаю, как мне советуют, и наконец открываю дверь внутрь ванной. Выдыхаю, а затем замираю на месте, так и не переступив порога. Медленно оборачиваюсь, прикусываю нервно губы.

В дверях, ведущих в коридор, к косяку облокачивается Самир. Уголки его губ подрагивают, а глаза смеются. Он не отрывает своего взгляда от меня, лучится довольством.

– Кто вообще так делает, – всегда говорю что попало, когда сильно переживаю.

– Дом недавно отстроен, – пожимает плечами, отталкивается от косяка и делает шаг в комнату. – Строителю отрубили пальцы.

Застываю. По коже мурашки страха. Неужели все ужасы, что о нем говорят, правда?

– Шучу, – спокойным тоном, слегка усмехаясь, добавляет, когда я успеваю уже накрутить себя до кладбища. – Ты слишком серьезна, волчонок. Расслабься.

Закрыл дверь. Мы остались в спальне наедине. Я перевела взгляд на огромный траходром, не иначе, снова на Самира. Он проследил за моими глазами, оскалился.

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но не будем до греха доводить раньше времени, – улыбнулся глазами и двинулся на меня.

Остановился в шаге и вдруг стал наклоняться. Я застыла, словно кролик перед удавом, зажмурилась и приготовилась к наказанию. Но прозвучал щелчок, а затем меня погладили по щеке, заправили бережно прядь за ухо.

– Открывай глазки, пугливая ты моя, – в голосе усмешка.

Пульс участился. Я приподняла веки и наткнулась на его искрящиеся голубые глаза. В них тлело вожделение, которое он тщательно пытался скрыть. В руках он держал прозрачную бутылку с темной жидкостью.

– Присаживайся. Тебе нужно выпустить пар.

Его рука обхватила меня за талию и повела к кровати. Я присела на ослабевших ногах, чувствуя, как дрожат конечности. Руки задрожали, положила их на колени. Посмотрела за спину Самира и увидела, что из стены выдвинулась задвижка, в которой ровным рядом стоит элитный алкоголь.

– Виски? Текила? – поставил на столик стаканы, вздернул бровь, посматривая на меня с интересом.

– Я не пью, – хриплый голос, надорванный.

– Отказ не принимается, волчонок. Не хочешь выбрать сама, значит, это сделаю я. Начнем с текилы.

Откупоривает крышку, разливает по граненым стаканам алкоголь. Берет в руки и подходит ко мне, присаживается слишком близко.

Наблюдаю за ним из-под опущенных ресниц. Он в черных брюках и белой рубашке с небрежно закатанными до локтей рукавами. Пару верхних пуговиц расстегнуты, демонстрируя волосатую грудь. Ткань рубашки трещит по швам от бугрящихся мышц, выступающие вены на руках, длинные пальцы, шершавая кожа ладоней – я не могла отвести взгляда.

– Пей, – грубый голос Самира.

Поднимаю глаза. У него холодный взгляд, это не просьба, приказ. Мне страшно, но волнительно. Внутри разгорается пожар, словно яд растекается по венам, распространяясь по всему телу.

Беру двумя руками стакан, подношу к губам и пригубляю. По гортани разливается тепло, обжигая внутренности. Кашляю, чувствуя жар.

– С непривычки, – ухмыляется господин бета, одним глотком выпив свою порцию.

– Я не… – пытаюсь встать и поставить всё еще полный стакан на стеклянный столик.

– До дна, возражения не принимаются, – настаивает жестким тоном и поддерживает пальцами дно, помогая мне выпить горячительное пойло.

Прикрываю глаза и выдыхаю пары. Чувствую, как внизу меня скручивает узлом. Не знаю, когда прихожу в себя, но открываю глаза, когда лежу на спине, а передо мной на ковре стоит Самир, стягивая с себя рубашку. Ахнув, отодвигаюсь. Слишком медленно, заторможенно.

– Что вы делаете? – язык слегка заплетается.

Видимо, алкоголь ударил в голову на голодный желудок сильнее, чем я могла бы ожидать. По телу расползаются знакомые ощущения. Второй день течки дает о себе знать. Встряхиваю головой, поднимая руку и пытаясь выставить ее щитом между мной и крупным мужчиной.

– Где Раниль? – отодвигаюсь, подтягивая к груди колени.

Самир остается в одних расстегнутых брюках, вытаскивает ремень. Наклоняет голову набок, рассматривая мои оголенные до колен ножки. Безудержный голод светится в его аквамариновых глазах. Будоражит, взывает к моей животной сути. Но я не позволяю, напоминаю себе о Раниле, который неизвестно где. Жив ли, цел ли…

– Не об этом тебе стоит беспокоиться, моя сладкая женушка, – оскалился Самир, цокнул, потер большим пальцем щетину.

Складывает ремень вдвое, бьет об ладонь. Раздается специфический щелчок, заставивший меня вздрогнуть.

– Я вам не жена! – выпалила, стискивая кулачки у груди.

– Ошибаешься, волчонок, – ухмыльнулся, глядя на меня с насмешкой и иронией. Опустил глаза на ремень в ладонях и цокнул: – Для таких игр рановато, но к этому мы еще вернемся.

Отбросил тот на кресло, отчего раздался лязг металлической бляшки. Затем отошел и взял со столика папку, которая всё это время небрежно лежала на стеклянной поверхности.

– Смотри, – кинул на кровать, а сам провел рукой по низу своего живота.

Из-под расстегнутых брюк выглядывали черные облегающие боксеры. От его вида у меня потекли слюни. Еле как оторвала взгляд от кубиков пресса, широких мощных плеч и узких бедер. Образец мужика, не иначе.

– Ч-что это? – сглотнула, еще не отойдя от разглядывания.

– Брачное соглашение и договор купли-продажи. Печать видишь? Всё по закону и зарегистрировано в ратуше.

Открыла папку и стала вчитываться расплывающимся взглядом в текст. Дышать было тяжело, поправила ворот платья, от которого стала задыхаться. Буквы плясали перед глазами, но я смогла осилить документ, вычленила главное. По договору я, Алайна Волчек, отныне жена Самира Волкодава.

Глава 14. Новый муж

Я дрожащими руками листаю страницы, надеясь, что это ложь. Фальсификация в угоду желаниям беты нашего города. Но гулкая тишина разбивает все мои чаяния. Чувствую на себе тяжелый и раздевающий взгляд Самира. Сглатываю, стараясь дышать глубже, медленно поднимаю голову.

– Дядя Майрен подписал документы?

Вопрос глупый, но мне так отчаянно хочется потянуть время. Страшно, если мужчина подойдет и возьмет свое. То, что принадлежит ему по праву.

– Он падок на деньги, – морщится, дергает уголком губ в презрении. – Недостойный волк. Я вовремя тебя приметил, так что тебе не стоит больше о нем беспокоиться.

– О нем я не тревожусь, – хрипло шепчу, хватаясь за горло, отталкиваюсь босыми ногами и упираюсь спиной в спинку кровати.

– Отец твой под присмотром моих парней, – пожимает плечами, угадывая направление моих мыслей, скользит по мне порочным взглядом. – Твой дядя не посмеет отправить его к праотцам раньше времени, которое отведено небесами.

Сердце мое быстро колотится. Прикрываю глаза, прижимая ладони к груди. Облегчение затапливает с головой, ведь это единственное, что беспокоило меня по поводу дома. Но есть еще один вопрос.

– Что с Ранилем? – поднимаю глаза, сталкиваюсь с его, мигом покрывшимися ледяной коркой после моего вопроса.

Двигая мощными плечами и разминая крупную шею, мужчина цокнул недовольно, покачал головой.

– Запомни, волчонок. При мне упоминать других мужчин не стоит, а тем более думать о них в нашей спальне. В твоей жизни есть только один самец. Это я. И твои мысли должны быть заняты исключительно мной, – изогнул губы и дернул бровями, намекая, в какой плоскости я должна мечтать о нем.

– А если нет? – немного с вызовом подняла подбородок, чувствуя страх из-за своей дерзости.

– Сегодня ты изменишь свое мнение, – сделал глоток алкоголя, поставил его со стуком на столик и двинулся ко мне, бесшумно ступая по ковру.

Я отодвинулась дальше, оглянулась, но бежать некуда. Куда бы я ни двинулась в этой комнате, он всегда настигнет меня и возьмет свое по праву.

– Я уже не девственна, – рискнула поднять взгляд и глянуть на него с вызовом и упрямо поджатыми губами. – Раниль стал моим первым мужчиной. Договор можно оспорить.

Вместо ожидаемой агрессии с его стороны последовал смешок и покачивание головы, словно для него это не стало открытием.

– Я взрослый самец, Алайна, – и почему мне кажется, что мое имя он произносит с придыханием. – Думаешь, не унюхал? А насчет оспаривания… Ты знаешь, что тебя ждет за побег и потерю невинности?

Испуганно дернулась, прикусив губу. Конечно, я знала. Закон предусматривает жестокое наказание для самок, ослушавшихся своих отцов или старших мужчин рода, если его нет. Дом утех. Если всплывет правда, меня отправят быть общей самкой для всего города. Без права выбора.

– Вижу, что знаешь, но нам это обоим не с руки, верно? – улыбнулся, хищно прищуривая глаза и глядя на меня с видом зверя, поймавшего желанную добычу в плен.

– Чего вы хотите? – произношу ослабевшим голосом. – Вас совсем не беспокоит это?

Голос у меня дрожал, я внимательно следила за его движениями. Кровать скрипнула, когда он опустил колено на постель. Придвинулся и, облокотившись о руки, наклонился ко мне, прикусил кожу на шее. Пульс мой ускорился, пальцы задрожали, я не могла сдвинуться с места от испуга и какого-то предвкушения.

– Иди в душ. Смой с себя чужой запах, – скривился, крылья носа затрепетали.

Он отстранился, опустил глаза на мою грудь, вздымающуюся под платьем, а затем снова наклонился к шее и шумно вдохнул аромат моей кожи.

– Иди, а после я помечу тебя своим запахом, лапочка, – голос был более звериным, нежели человеческим, словно он еле сдерживался, чтобы не обернуться в волка.

На скулах проступила рыжая шерсть, грудь покрылась порослью таких же волос. Сейчас в нем отчетливо преобладала звериная часть.

– Я чужая жена, нам не стоит… Совершать грех, – пролепетала, пытаясь прикрыться руками.

Всё еще пыталась воззвать к его благоразумию, понимая, что эту битву я проиграла. И сколько бы ни твердила, что жена Раниля, мы оба знали. Это не так.

Я была полностью одета, но ощущение такое, будто на мне нет ни клочка ткани, настолько жадным взглядом он прожигал во мне дыру.

– Ты моя жена, – покачал головой, даже не разозлившись. У него был такой взгляд, словно он смотрел на меня, как на несмышленыша, который еще не окуклился и не знает реалий этого мира. – Привыкнешь. Иди в душ, а потом возвращайся в постель. Я умею делать хорошо.

Последнее прозвучало, как обещание. Даже хрипотца в мужском голосе появилась.

– Где Раниль? – продолжала я упрямо поджимать губы и гнуть свою линию.

Беспокойство не отпускало, отчего чувство самосохранения будто атрофировалось.

– Он жив, – молчал, а потом всё же ответил, хмуро двигая бровями. – Пока.

И это “пока” повисло в воздухе вместе с возникшим напряжением. Невесомо, с угрозой. Я больше не рискнула испытывать терпение хозяина дома. Встала на ковер и на ватных ногах отправилась в ванную. Внутри меня всё замерло, только сладкие спазмы внизу живота накатывали волнами, туманя разум. Снова. Как не вовремя.

Пришлось принять душ, как хотел Самир. Я намыливала себя быстрыми рваными движениями, с опаской косясь в сторону двери. Но время шло, капли воды барабанили по эмали, а он по-прежнему не тревожил меня. Обтеревшись висевшим тут же полотенцем, наспех надела платье на чуть влажное тело, вышла из санузла.

На этот раз Самир стоял у окна, выглядывая наружу и наблюдая за ночной жизнью обитателей дома. Замерла, как только вышла, глядя на его обнаженную спину. Глаза невольно опустились ниже, и я покраснела. Он уже снял брюки и белье, стоял обнаженным без стеснения. Мышцы на его ягодицах напряглись и перекатились волнами, и воображение тут же подсунуло мне, как он будет работать ими, вгоняя в мое лоно ствол.

– У тебя выразительное лицо, – его хриплый бас, – Тебе нравится то, что ты видишь перед собой?

Вздрагиваю, поднимаю глаза и понимаю, что он уже обернулся и внимательно наблюдает за мной. Нравится, очень нравится. Взывает к животному началу. Рельефные мускулы, накачанное тело – всё это действовала на меня лучше всякого афродизиака и таблеток, искусственно вызывающих течку у самок.

– Мне нравится, когда у меня не крадут мужа, – прокашливаюсь, пытаясь прийти в себя.

– Утебя один муж, и это я. Стою перед тобой, – улыбается, полностью игнорируя мои слова, поигрывает мускулами, мешая мне здраво мыслить.

Это начинает меня напрягать. Чувство, словно я попала в чужие сети, и сколько бы ни пыталась выбраться, попадаю лишь в тупики, которые берут меня еще крепче в тиски.

– Снимай платье, я хочу посмотреть на твою красоту, – прорычал уже требовательно, напрягся, подбираясь всем телом.

Я обхватила себя руками, отказываясь двигаться с места и следовать его приказам. Покачала головой, не в силах говорить вслух, горло прорезало болью.

– Алайна, – лаской прошелся по моему имени, будто усыпляя бдительность. – Ты же не хочешь, чтобы Раниль сгнил в тюрьме?

Я не хотела. Качнула отрицательно головой, чувствуя, как подгибаются от слабости ноги.

– Умница, хорошая девочка. Тогда снимай платье, и тогда я подумаю, стоит ли отозвать свое заявление.

Жесткий ультиматум. У меня нет выбора, а даже если есть, совесть не позволит мне обречь мужчину, который протянул мне руку помощи, на смерть. Те, кто перешел дорогу Самиру Волкодаву, не ходят по этой земле дольше, чем отмерено бетой.

– Я разденусь, и ты отпустишь его? – к глазам подступили слезы.

– Да, – продуманный ответ, сдвинутые в недовольстве брови.

Я потянулась к боковому замку на платье. Спустила бретельки, придерживая лиф, и подняла глаза. Самир жадно наблюдал за движениями моих рук, кадык его нервно дернулся, а глаза заблестели от похоти и вожделения. И я опустила руки, позволяя ткани соскользнуть вниз.

Как только я оказалась полностью обнаженной, он подошел ближе и встал за моей спиной. Его дыхание взметнуло волоски, щекоча кожу, а пальцы коснулись лопаток. Я напряглась всем телом, чувствуя его близость как никогда остро.

Наша нагота смущала, заставляя опускать в стыдливости глаза к полу и нервно потирать пальцы.

– Скромность – истинное украшение девушки, – его невесомые касания били по нервам, а комментарии обнажали душу.

– Я выполнила твое желание, – прикрыла руками стратегические места.

Самир медленно обошел меня по кругу и встал напротив, закрывая обзор на окно, в котором я видела непроглядную лунную ночь.

– Разве? – полный смеха хриплый мужской голос.

– Я разделась, как ты и хотел.

Переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя легкий холодок, дующий с приоткрытого окна.

– Я хотел? – иронично заданный вопрос.

Направление и манера разговора стала настораживать, заставляя ежиться от чувства тревоги и страха.

– Ты предложила, я согласился, – наклонился ко мне, прошептал на ухо.

– Нет, – вскидываю голову, возмущенно надуваю губы, не замечая, как темнеет его взгляд, вытягиваются зрачки. – Ты сказал, что если я разденусь, ты отпустишь Раниля! Я разделась!

– Ты неправильно расставляешь акценты, волчонок.

Теплые мужские пальцы костяшками касаются оголенной, как нерв, шеи. В том месте, где бешено бьется пульс.

– И слишком нервничаешь, – добавил басом, а затем опустил ладонь ниже. – Опусти руки, лапочка.

Под его нетерпеливым взглядом пришлось подчиниться. Он сразу же обхватил грудь и словно взвесил ее в своей ладони, оценивая, казалось, на упругость и размер. Рука пошла ниже, нервируя и трогая чувствительную кожу живота. Двигаясь ниже и ниже, пока не коснулся лобка. Ноги мои задрожали, внизу всё напряглось. Лоно сжалось, а затем выплеснуло сок желания. Даже я сама, не имея звериного нюха, почуяла аромат собственного вожделения.

– Твой запах сводит меня с ума, – стиснул челюсти, нижняя выдвинулась вперед.

Я моргнула. Показалось, будто в свете луны его лицо стало волчьим. Но когда через секунду открыла глаза, он по-прежнему выглядел человеком. Только рыжая шерсть уже проявилась не только на скулах и груди, даже руки стали волосатыми. Глаза мои заволокло пеленой, а затем я простонала от предвкушения и первобытного страха. В этот момент проклинала свою подлую полуволчью сущность самки, которая почуяла силу более властного и сильного самца. Желала встать на четвереньки, подчиниться и подставить шею в знак принадлежности рыжему волку.

Мужской палец надавил на клитор, обводя круговыми движения и посылая сладостные импульсы во влагалище. Мышцы на бедрах напряглись, живот заболел от ожидания. Хотелось большего, но разум хоть и покрывался пеленой, всё еще подчеркивал для меня несоответствия.

– Нет, – нашла в себе силы отстраниться и покачать головой. – Условия, озвучь условия и поклянись, что на этот раз не обманешь.

Мы оба с ним понимали, что это лишь вопрос времени, когда моя сущность поддастся течке и уступит сильнейшему. И самец покроет самку.

– Я не обманывал, волчонок, – не зарычал от моего отступления, наклонил голову набок, всматриваясь в меня даже с большим интересом. – Ты разделась, и я выпущу Раниля. Но это лишь одно из условий. Первое правило переговоров, Алайна, всегда требуй ответа до того, как исполнить обещанное.

Покраснела от собственной ошибки. Нижняя губа задрожала, я опустила лицо, желая скрыть свою слабость перед бетой. Но цепкие пальцы подхватили и приподняли, заставляя посмотреть себе в лицо.

– Никогда не стыдись, – напряженные складки у лба мужчины, его серьезный взгляд. – Ты юна, но всему научишься. Наблюдай, учись, и станешь самостоятельной самкой.

Его слова приободрили, но всё равно было неловко. Такие странные разговоры, а мы голые стоим друг напротив друга.

Сглотнула вязкую слюну, застыла на месте, не отрывая взгляда от его голубых глаз. Его лицо приблизилось вплотную, губы обхватили мои в нежном жесте, а язык скользнул между зубов. И я поплыла.

– Договоры, Алайна, я выполняю всегда, – отстранился, прошептав мне в губы. – Раниля я отпущу. Вот только в следующий раз не стоит быть такой наивной.

Отступил, касаясь пальцами моих ключиц. Я выдохнула с облегчением, всё это время была напряжена.

– Тогда я могу идти? – спросила с надеждой, хотя внутри меня что-то требовало остаться и отдаться сильнейшему самцу.

Требовало, ныло, заставляло. И с каждой пройденной минутой наедине я всё больше желала поддаться этому голосу течки.

– Можешь, – кивнул Самир, вот только улыбнулся лукаво. – Один мой звонок, и его отпустят сразу же.

Застыла, слыша многозначительную паузу в его предложении.

– Но? – спросила с опаской, чувствуя подвох.

– Но кто знает, что случится с одиноким волком в городе. Времена нынче такие опасные, – оскалился, погладил меня по горлу.

Бум! Капкан захлопнулся. Я чувствовала его нежные касания, но они настолько не вязались с жестокостью слов, что сразу поняла: сейчас я испытала на себе охотничьи многоходовки беты. Не стоило забывать, с кем пытаюсь играть. Это не тот мужчина, которого можно победить.

– Он Волков, – вспоминаю в последний момент. – Ты не посмеешь! Его будут искать, он ближайший родственник вожака всех стай!

Я не знала, кем именно приходится Раниль главному альфе. Это был экспромт, я пошла ва-банк, поставив на кон свою жизнь.

– Ты плохо учила генеалогию, волчонок? – прошептал тихо, но с грудной вибрацией, которая томлением отозвалась внизу живота.

Внутренняя поверхность бедра намокла, влага потекла вниз по ногам, источая и усиливая мой природный аромат. Ноздри мужчины трепетали, но он держался: и разумом, и телом. Но стоящий колом член не давал усомниться, чего на самом деле он желает в данный момент больше всего.

В вопросах правящих кланов я действительно была плоха. Шестеренки в голове усилием воли начали работу, но со скрипом и словно нехотя.

– Волкодав… – прошептала, впервые по-настоящему обратив внимание на его фамилию.

В городе никто не интересовался его родом, всем хватало страха перед именем Самир.  О его клане мало кто знал, но мой отец особо гордился именно воинами клана Волчек в составе войска вождя. Давно забытая, редко используемая и малоизвестная на слуху фамилия. Вожаки военного времени. Сила, перед которой склонялись все поколения вожаков клана Волк, ныне правящей династии. Клан Волкодавов.

Глава 15. Близость с Волкодавом

Мы стоим напротив друг друга, никто не отводит свой взгляд.

– Как только я помечу тебя своим семенем, до Раниля дела мне не будет. Так что не переживай, он выйдет живым и относительно невредимым.

В конце усмехнулся, и эта фраза заставила меня слегка переживать. Прикрыла глаза, понимая, что рыжеволосый – взрослый мужик, сможет за себя постоять. Мне нужно лишь выиграть время.

– Ммм, – застонала, чувствуя, как течка вступила на новый этап, уже горячей волной захватив всю нижнюю часть тела.

Мужчина отвечает на это порыкиванием, в котором слышна вибрация. Но шага ко мне не делает, только смущает наглым рассматриванием и дистанционным облизыванием, казалось, каждого миллиметра кожи.

– Ложись на кровать, – жесткий приказ, в голосе хрипотца.

Я вся дрожу под дуновением ветерка и его горячими взглядами, которые заставляют пылать мои щеки. Иду к кровати без сил, осторожно касаюсь шелковой простыни. Мужчина любит комфорт и роскошь, это видно по спальне, его одежде, отношению к вещам и деньгам. Неужели и я – его новая блажь и роскошь?

– На спину, – снова говорит, когда я взбираюсь на кровать.

Испытываю сильную неловкость, будучи настолько оголенной перед мужчиной. С Ранилем было также стыдно, но настолько долго он меня не рассматривал. Всё было в голове, как в тумане.

– Раздвинь ножки, волчонок, – его густой бас глухо разнесся по комнате.

Вот только я не могла послушаться, слишком неуютно чувствовала себя оголенной перед мужчиной. И раскрыть бедра означало отдаться во власть беты Самира окончательно. Слишком интимно, слишком уязвимая поза.

– Непослушная, – хмыкнул и приблизился сам.

Я прикрыла глаза, чувствуя, как под его весом прогнулась кровать. Твердые ладони коснулись моих бедер, прошлись поглаживающими нежными движениями до колен и потянули их в стороны.

Зажмурилась и для надежности прикрыла глаза локтем.

– Какая стеснительная лапочка мне попалась, – раздается хмыканье Самира, а затем он дует мне на…

– Нет! – резко убираю руку, дергаюсь и поднимаю голову, смотрю вниз и вижу между своих ног голову беты. – Что ты делаешь?

По его губам ползет хитрая манящая улыбка, глаза блестят поволокой вожделения.

– Я же сказал, что умею делать хорошо, волчонок, – усмехается, оскалившись и глядя на меня с лукавой усмешкой. – Расслабься и получай удовольствие.

– Но я думала, что будет секс, – прошептала, не в силах произнести это громко, слишком силен во мне стыд.

– Не могу отказать даме в ее желаниях, – обещание большего звучит отрезвляюще, я пытаюсь свести колени вместе, но его руки крепко держат их широко раскрытыми.

Он покрывает легкими поцелуями кожу живота, бедра, приподнимает мою ногу и целует внутреннюю часть колена. Ближе подбирается к лону, дует на лобок, посылая томление внутрь влагалища.

А после я улетаю в нирвану, когда его язык проходится кончиком по чувствительному опухшему клитору. В это время ладони продолжали дарить расслабление, обхватывая и поглаживая кожу бедер.

– Сладкая, – горячим дыханием опаляет мои лепестки.

Его пальцы раскрывают половые губы и обводят полукружие входа во влагалище. Язык опускается ниже, дарит ласку осторожными и медленными движениями, стимулирует чувствительные нервные окончания. Пальцы гладят внутреннюю часть бедер, переходят к лобку и дразнят невесомыми касаниями.

– Господи, – вырывается у меня, когда он засасывает клитор, отпускает, дует горячим воздухом.

– Самир, но господи мне тоже нравится, – гордо ухмыляется, но больше от своего дела не отвлекается, продолжает возносить меня на вершины удовольствия.

То ведет кончиком по кругу, то вверх-вниз по всей длине половых губ, касается вульвы, сводя меня с ума. Иногда я не выдерживаю и опускаю глаза вниз, прикусываю нервно нижнюю губу, чувствуя готовность напряжения высвободиться из тела и подарить мне наслаждение. Иногда встречаюсь с его потемневшими синими глазами, в которых вижу отражение собственного удовольствия.

В какой-то момент начинаю извиваться, сбивая мокрые от пота простыни в кучу. Движения Самира невольно из-за моих движений прерываются, и ощущения полета начинают ускользать от меня, не оседая на нервно-мышечных окончаниях.

Хнычу, посылая бете отчетливый намек на собственное разочарование. И он руками сразу фиксирует бедра, проявляя силу. И это ничего не значащее действие приводит меня в состояние экстаза. Доминантная энергетика и его умелый язык, выписывающий то восьмерки, то зигзаги, возвышают мое сознание до микрокосмоса.

– Ааа, – мое тело изгибается, и я практически задыхаюсь от подступившего яркого оргазма, сила которого отправляет в нирвану.

Он еще не утихает, как вдруг матрас прогибается по обе стороны от меня. Самир подтягивается на руках, опирается на них и, захватывая мои глаза в плен, медленно вводит член в мое лоно. Я не успеваю глянуть вниз, чтобы оценить размер и ужаснуться, как он уже со шлепком входит до упора.

– Ммм, – гортанный мужской стон, стиснутые челюсти и ощеренные клыки.

Мышцы его лица искажены так, что это не оставляет сомнений в том, что он испытывает не меньшее удовольствие, чем я. Внутренности влагалища растянуты до предела, отчего чувствуется каждая вена и выпуклость на его внушительном достоинстве. Бета Самир не обделен природой, ему есть чем гордиться.

Я думала, что первый оргазм был пределом мечтаний, но то резкие, то медленные движения мужчины подхватывают не утихшую волну удовольствия и медленно возносят до звезд. Дыхание учащается, движения становятся резкими и частыми, а затем я чувствую, как внутри выстреливает его горячая сперма.

– Дааа…

– Ссс…

Наши шепотки, стоны, искаженные усладой лица. И взгляды. В этот раз он не позволил мне выгнуться спиной и отвести глаза. А на самом пике оргазма поцеловал, играя с моим языком. Так что мой стон в момент высшего экстаза потонул внутри его рта.

– Нектар, – прошептал мне на ухо, когда сердце перестало биться моторчиком. – Слаще, чем я думал.

Я молча прикрыла глаза, ощущая, как в теле утихают гормональные всплески. Вся я сейчас, словно оголенный нерв, который погладили по шерсти, успокоили на время и подарили наслаждение. Дыхание Самира стало равномерным, и только после я позволила себе расслабиться, давая сознанию уплыть в сон. Одно мешало отпустить ситуацию.

Раниль и Самир. Оба не поставили мне метку. Сердце сжалось, ведь это означало, что я не их истинная пара, не ильдина. А значит, мое положение шаткое, в любой момент я могу остаться без защиты. Меня могут продать, как скот, решить мою судьбу без моего на то желания, не интересуясь моим мнением.

Глава 16. Приятные новости

Рука, стискивающая мое бедро, не желала исчезать. И тело, нагло прижимающееся сзади – тоже. Самир прикусил мой загривок, игриво утробно зарычал, посылая по моему телу мурашки. Мое собственное тело не желало просыпаться, но прижимающийся стоящий колом член мешал уплыть обратно в сновидение.

– Утренние процедуры выброса эндорфинов мне начинают нравиться, – толкнулся членом между моих ягодиц.

Я застонала, уткнув лицо в подушку, но до греха не дошло. В этот момент прозвучал стук в дверь.

– Чер-р-рт! – зарычал недовольно бета и поднялся, пошел к двери, не стесняясь своей наготы.

Мускулы на ягодицах приковывали мой взгляд, я на всякий случай приподнялась, оперевшись лопатками о спинку кровати, подтянула к себе простынь, прикрывая грудь и плечи.

– Вече Самир, – склонил в подчинении голову мужчина в черной форме и с нашивками рыжего волка в объятиях пламени на груди. Символ правящего рода Волк.

Меня так и тянуло спросить, что означает вече, но наши эмоционально далекие отношения с бетой не позволили мне открыть рот. Хотя любопытство съедало, заставляя прислушиваться к каждому слову.

– Что случилось? Это не может подождать? – холодно спросил Самир.

Его подчиненный поднял голову и кинул взгляд на меня. Но бета вдруг перегородил обзор, скрывая уязвимую меня от посторонних глаз.

– У ворот стоит женщина, – уточняет мужчина. – Даяна. Утверждает, что тетя вашей… Эм, жены.

Я подрываюсь, вставая на колени. Вытягиваю шею, но увидеть говорившего из-за широкой спины Самира не могу.

– Даяна – женщина дяди Майрена! – восклицаю, ощущая, как забарабанило внутри сердце.

– Проводи ее в гостиную, мы сейчас спустимся, – бета кивает мужчине и закрывает дверь.

Опускаю глаза и понимаю, что всё это время он стоял перед мужчиной в чем мать родила, совершенно не беспокоясь о собственной наготе.

– Больше никогда не вмешивайся в мои разговоры, Алайна, – подошел и сверкнул глазами. – Особенно с подчиненными.

– Но это же… – всплеснула руками.

Простынь от моих движений сползла, и взгляд Самира тут же спустился к вершинкам моих грудей. Ойкнув, натянула ткань выше, практически под самый подбородок.

– Я знаю всех твоих родственников и знакомых, – улыбнувшись, поднял глаза и обвел ими мои пухлые губы. – Одевайся, узнаем, что ей нужно.

И отвернулся, отходя к шкафу. Я осмотрелась по сторонам, выискивая свое платье. Неприятно надевать вчерашнее, но выбора нет.

– Выбирай, всё новое, – голос Самира звучал удовлетворенно, словно он урчал, наблюдая за мной довольным взглядом.

Подняла на него взгляд, замечая открытые створки шкафа. Внутри действительно было много ярких и красивых платьев. Только все наглухо закрытые, не позволяющие оголить ни локти, ни колени. М-да уж, вот это домострой. Сглотнула и посмотрела на мужчину. Интересно, для кого он заказал гардероб? Изначально ведь он пришел выкупать Найду, а с ней у нас одинаковый размер. Как-то неприятно касаться чужого.

– Что насчет Раниля? – желала подтверждения выполнения нашего уговора.

– Спустимся, и я дам распоряжение его отпустить, – процедил, стискивая челюсти.

Недоволен моим интересом, злой ушел в ванную. Я же выбрала первое попавшееся платье, умылась после Самира, и мы вместе спустились вниз, где меня уже ждала тетя Даяна. Подорвалась, увидев меня на лестнице. Глаза блестят, на мокром месте. Хотела броситься ко мне, но осталась на месте, замерла, увидев за моей спиной внушительную фигуру беты. Опустила голову, сделала книксен, боясь поднять взгляда.

– Что случилось, тетя? Что-то с отцом?

Страх обуял обручем сердце, мешая дышать и трезво мыслить. Этого я боялась больше всего.

– Он пришел в себя, милая, – всхлипнула тетя и со страхом глянула на бету снова.

Я выдохнула, чувствуя прилив сил и слабость в ногах одновременно. Но если всё так, то почему дядя Майрен сам не сообщил эту новость, ведь он единственный мужчина семьи? Догадка мелькнула в голове. Он не хотел, чтобы я была в курсе. Но почему?

Я хотела сразу же броситься с тетей в дом отца. Не терпелось увидеть его в сознании. Вот только Самир запретил бежать, сначала заставил одеться, так как на улице похолодало, пришлось еще ждать, когда подвезут обувь. Хотя я была готова бежать и босиком, и плевать на последствия в виде болей в почках, бронхита. Болезни можно вылечить, а вот предугадать, как долго папа будет жив – невозможно.

– Всё? – уже более раздраженно спросила у Волкодава, который поправлял на мне кофту.

– Мобиль подъехал, – поджал губы Самир и повел меня на выход.

Моему взору предстал серебристый электромобиль. Еле сдержала вздох восхищения, почувствовала, как от моего взгляда бете стало приятно. Так, будто я восторгалась непосредственно им.

Внутри городов нашей страны запрещены передвижные устройства с двигателем внутреннего сгорания. Помню, как однажды дядю оштрафовали за такой, привезенный с соседнего человеческого государства. Дед тогда еще был жив и орал как не в себя за его потребительское отношение и несоблюдение законов.

Мы сели внутрь, я не удержалась и погладила панель, пока бета не видел. В памяти тут же воскресила мотоцикл Раниля. Никак не могла вспомнить, был ли он электрическим или бензиновым. Дыма вроде не было, да и наверняка нас бы остановили, будь он нарушителем.

– Идем, Алайна, не хочу оставлять тебя наедине с Майреном одну, – припарковался у двери моего старого дома.

– Глава семьи – мой отец. Он не посмеет что-то мне сделать, – бурчу и выхожу из салона.

Да и вряд ли дядя так осмелел, чтобы трогать ту, на которую претендовал сам бета Самир.

– По решению триады Майрен сейчас – главный мужчина Волчек, – покачал головой Волкодав, и я застыла.

– Но папа тогда был в коме, если он пришел в себя, то… – растерянно обернулась, остановившись на верхней ступеньке лестницы.

– Это не имеет значения. Чтобы вернуть ему бразды правления, понадобится очередной сбор и решение триады. С учетом того, что он болен волчьей лихорадкой, осталось ему недолго. Триада не поменяет принятого решения, – поджав губы, произнес и поравнялся со мной.

Всё внутри меня упало, словно душевные силы покинули меня. Неужели это конец? И дядя добился того, чего так сильно хотел?

– Но поскольку Майрен не успел переписать на себя имущество и бизнес, юридически это принадлежит твоему отцу. Так что, раз он в сознании, распорядиться он может им по своему усмотрению.

Заношу руку для стука в дверь, но замираю.

– По закону оставить его он может только родственнику, – горько усмехаюсь. – Но не мне. У полукровок нет прав владеть чем-либо.

Чувствую, как от моих жестко произнесенных слов Самир дернулся. Но промолчал. Нечего сказать. Я ведь права.

– Алайна? Что ты здесь делаешь? – вздернул в недоумении бровь открывший дверь Майрен. Затем увидел бету и побледнел: – Господин Самир. Прошу, проходите.

Стало неуютно. В первые секунды он вел себя так, будто я не имела права прийти в дом. Словно я чужая, ненужная.

– Мы к тестю, – холодно сказал бета, сразу же повел меня к лестнице.

Я испытала в этот момент благодарность, ведь всего одним предложением он показал свое отношение к моему отцу. И дядя дернулся, казалось, ощутив пощечину. Сердце у меня сжалось, и впервые закрались подозрения. А была ли реакция на кому отца в тот день у Самира наигранной, или он действительно не предполагал такого исхода?

Спальня отца оказалась закрытой, и я потянула ручку вниз, толкая дверь от себя внутрь. Как же я скучала, папа…

Глава 17. Тайна матери

Отец лежал неподвижно, накрытый одеялом. По первому впечатлению, спал. Вот только когда я сделала шаг внутрь комнаты, глаза его резко открылись, и он медленно повернул голову в мою сторону.

– Алайна, – его хриплый голос, протянутая дрожащая рука.

У меня на глаза навернулись слезы, я подскочила к кровати и обхватила отцовскую ладонь.

– Ты жив, папа, – прошептала и наклонилась, поцеловав его щеку.

Не могла не отметить, что кожа его холодна, хотя в комнате довольно тепло. Плохой признак. Очень плохой.

– Нам нужно поговорить, Айна, – прошептал тихо, чтобы услышала только я.

По глазам поняла, это что-то важное. На миг даже показалось, что это то, ради чего он обманул смерть и вернулся ко мне, словно…

– У нас будет много времени, – погладила по щеке, благодарная Самиру, что молчит и не вмешивается в наш тет-а-тет с отцом.

– Нет, – схватил меня слабо за кисть родитель и покачал головой. – Это наша последняя встреча… – закашлялся, захрипел, прикрыл глаза и стал глубоко дышать, а затем посмотрел на меня уже печально. – Прошу, как только нас оставят одних, выслушай меня внимательно. А пока дождемся законников. Даяна рассказала мне, что произошло в мое отсутствие.

Глянул мне за спину, хмыкнул при виде беты Самира. А затем лицо его стало разочарованным. Обернулась и увидела, как зло смотрит на старшего брата младший – Майрен.

– Рад, что ты пришел в себя, Аргус, – кивнул Майрен, словно за всё это время впервые навестил родную кровь.

– Не могу сказать, что рад тебя видеть, брат, – папа особенно выделил последнее слово, я бы сказала, даже выплюнул это ему в лицо, хотя между ними было несколько метров расстояния.

– Твои слова печалят, – наигранно качает головой новый глава семьи Волчек, поджимает губы и кидает опасливый взгляд на Самира.

А тот и вовсе стоит в расслабленной позе, лишь с уважением смотрит на моего отца. И тот обращает на него взгляд.

– Ты всё же добился своего, Волкодав, – усмехается, но не выглядит при этом почему-то разъяренным или опечаленным. Скорее, будто доволен таким поворотом событий.

– Аргус, – ухмыльнулся бета. – Я просил тебя об этом много лет. Так стоило ли отказывать мне?

Отец промолчал, снова обратил свое внимание на младшего брата, который стоял напряженный, казалось, чего-то боялся. Я же подметила слова Самира, что-то в них меня насторожило.

– Твой договор купли-продажи не был подписан, брат, – стал оправдываться Майрен, подошел и показал моему отцу бумаги, которые мне уже доводилось видеть.

Мне хотелось оттолкнуть дядю, чтобы он не смел расстраивать отца, но вопреки моим предположениям он кинул только мимолетный взгляд и потерял к бумагам интерес.

– С этим договором, Майрен, ты, может, и смухлевал, но вот с регистрацией в базе данных города вряд ли смог бы что-то сделать. Или ты действительно думал, что я так глуп, что не замечу подмены ручки? – вздернул бровь, посмотрел на младшего с насмешкой.

– Не понимаю, о чем ты, брат. Ты бредишь, я вызвал Серолапого, он тебе поможет, – поджал губы дядя. – Продажа Алайны господину Самиру была бы невозможна, если бы ты подписал документ.

А я же просто молча переводила взгляд с отца на Майрена, совсем не понимая, что происходит. Если папа знал, то почему допустил это?

– Мой человек уже позвал триаду. Они всё подтвердят и будут свидетелями оглашения моего завещания, – холодно улыбнулся папа и отвернулся от брата, теперь всё его внимание принадлежало лишь мне.

Я погладила кожу рук и никак не могла наглядеться единственным по-настоящему родным человеком в моей жизни. Неужели наш брак с Волкодавом признают недействительным? Такое возможно? Ведь если отец и правда зарегистрировал мою продажу в базе, то договор дяди с бетой уже не будет иметь юридической силы.

– Я покажу им документы, – снова ворвался в нашу идиллию голос дяди.

– Твое право, Майрен, – после этих слов папа снова закашлялся, и я испытала к дяде настоящую ненависть. Всё из-за него.

Бета Самир же молчал, и эта тишина заставляла меня тревожиться. Что-то не так, и он это знает.

В какой-то момент раздался знакомый хлопок двери, три пары шагов вверх по лестнице, чужое дыхание на пороге.

– Доброе утро, – как всегда взял слово главный из тройки мужчин. – Мы пришли по вашей просьбе, господин Аргус. Просим прощения, наш секретарь только сегодня связался с нами. Ваше заявление о регистрации брака дочери Алайны с господином Ранилем Волковым удовлетворено, брак был внесен в реестр сегодня утром. – вопросительно глянул на отца один из триады.

От произнесенного я воспрянула духом и глянула на вошедших благосклонно, а вот Майрен наоборот побледнел, руки у него затряслись, сам он стал бледнее мела.

– Н-но как… А договор? – спросил у законников.

– Всё по закону. Нам был прислан экземпляр с подписью двух сторон, – показали документ, вот только Самир не пошел его смотреть, только дядя, который сразу же побледнел и отошел к стене, пряча за пазуху свои бумаги.

Видимо, ему стало плохо от увиденного.

– Вот только второй секретарь, не располагая данной информацией, в это же время зарегистрировал брак госпожи Алайны с уважаемым бетой Самиром Волкодавом. Договор, подписанный вашим братом в момент вашей недееспособности. Имеет ли место быть умышленный сговор? Желаете ли подать жалобу на брата, господин Аргус? Если да, то брак с бетой будет аннулирован, а ваш брат заключен под стражу, – холодно отрапортовал, уведомив о последствиях, главный из триады.

Двое остальных стояли с такими же каменными лицами. Не знаю, были ли они в сговоре с Майреном или Самиром, но сейчас этого было не понять. Перед нами стояли истинные законники – хладнокровные и невозмутимые, механически выполняющие свою работу.

– Если не подам жалобу, каким образом развернется ситуация с моей дочерью? – прокашлявшись, спросил папа.

Дядя умоляющим взглядом смотрел на брата, и мне стало так мерзко от того, что он не способен быть мужчиной, не может отвечать за свои поступки, прячась за чужими спинами.

– На данный момент ситуация с вашею дочерью – это прецедент. Первый случай в нашей стране, когда официально у женщины два мужа. В случае, если у вас, как отца, ответственного за дочь, нет претензий, юридически этот вопрос нерешаем. По договору с господином Волковым, он не имеет права продавать вашу дочь, только вернуть ее вам. Если же вы на тот момент будете мертвы, он должен будет просто отказаться и развестись с госпожой Алайной, и тогда единственным мужем будет Самир Волкодав. По его договору с господином Майреном, такой оговорки нет, однако если он пожелает отказаться от брака, имеет право продать ее только господину Ранилю, – равнодушно проинформировал нас законник. – В случае, если оба мужа откажутся, ваша дочь вернется в лоно семьи.

Сглотнула, с ужасом представив момент, когда я попаду к нечистому на руку дяде.

– Замкнутый круг, – пересохшими губами попытался улыбнуться папа. – Как же мне поступить, если я не подаю жалобу на брата? Я не желаю, чтобы когда-нибудь судьбой моей дочери распоряжался Майрен Волчек.

Заметила, как вскинул в надежде голову его брат. Перед ним перестали маячить решетки тюрьмы.

– В связи с двоякостью ситуации, вы можете составить новый договор с господином Волкодавом, если он не желает отказываться от брака, – все взгляды сконцентрировались на бете, но он лишь отрицательно покачал головой. – Либо написать завещание, по которому решите судьбу вашей дочери. Поскольку это частично вина триады, мы берем на себя ответственность за соблюдение вашей воли.

Я прикусила губу, чуть не ахнув. Это действительно прецедент, которых не видел свет волчьего общества. Вопиющий случай.

– Я не доживу до прихода нотариуса, – улыбнулся печально папа и погладил меня по руке, когда она дрогнула от его слов. – Хочу, чтобы вы зафиксировали мои слова.

– Как вам будет угодно, господин Волчек, – склонила голову в знак уважения триада.

А затем папа заставил всех нас замереть от шока.

– В случае, если моя дочь не окажется ильдиной одного из мужей, я хочу завещать ей часть своего имущества, включая счет в банке и дом в столице, – начал говорить отец, а я прикусила губу, ведь даже не знала, что у отца были такие активы, он никогда этого не говорил.

– При всем уважении, но это невозможно, – подал голос один из троицы, тот, что в прошлый раз кинул на меня и Раниля странный взгляд. – Ваша дочь – полукровка. Единственное, что вы можете сделать на случай ее двойного развода – отправить ее в монастырь Святого Иваруса.

Да, законник прав. Это то место, куда попадала каждая полукровка, которая так и не стала ильдиной. Но обычно это было на старости лет. Редко, когда отцы отправляли туда молодых дочерей, ведь это потеря золота.

– Есть что-то, что мы должны знать? – не был так скептичен главный.

И папа хитро улыбнулся, словно у него был козырь в рукаве.

– Мать моей Алайны была гражданкой Дименовых островов, Независимого княжества Дьёрн.

В этот момент тот мужчина со странным взглядом напрягся и посмотрел на меня уже по-другому, словно какая-то догадка в его голове подтвердилась.

Я же усиленно пыталась думать, каким образом это влияет на завещание отца, и почему так благосклонно кивнули законники. Насколько я помню из книг, Независимое княжество Дьёрн располагалось на севере, его жители не вели с волчьими уделами торговли, оттого и известно о них было мало. Вот только волки уважали их, граждане островов единственные могли владеть у нас имуществом и иметь равные права. Так сложилось еще со времен прошлой династии правителей волков, и так было до сих пор.

– По закону островов Алайна может запросить гражданство в любое время, и просьба будет положительно удовлетворена. Что ж, продолжайте, – пояснил всем и в то же время согласился с доводами моего отца главный законник.

– Таким образом, после моей смерти ни один из мужей не может продать другому волку мою дочь. Она должна будет принять гражданство матери, – продолжил папа. – В случае же, если кто-то окажется ее истинной парой, то завещаю перечисленное первому внуку, который будет иметь волчью ипостась.

Прокашлялся, чуть отдохнул, не имея силы так долго и беспрерывно говорить. Никто его не перебивал. Даже дядя находился в прострации, только прижимался к углу, словно надеясь, что его никто не заметит.

– Этот дом завещаю брату Майрену, но только при условии, что в нем до конца жизни будет проживать его человеческая женщина Даяна, – взглянул на родственника отец, и тот заторможенно кивнул, всё еще не придя в себя.

– Свою компанию отдаю на благотворительность судебной гильдии под шефство триады, как только моя воля будет выполнена в точности по букве закона, – поставил окончательную точку в завещании папа и прикрыл глаза.

По губам главного из троицы скользнула улыбка, словно он был доволен. Я поняла посыл отца. Он хотел, чтобы завещание было исполнено, и даже компанию не пожалел, и всё это для моего счастья. Я не смогла сдержать слез, которые катились градом по щекам.

Триада ушла.

– Береги мою дочь, Волкодав, – прошептал папа, а Самир лишь молча кивнул.

Затем погладил мои плечи и увел Майрена, шепнув, что будет ждать внизу. И мы остались с отцом наедине. До меня только сейчас дошло. Я отныне – временная жена двух волков. Официально. И обоим я – не ильдина.

Глава 18. Тсс… Будь счастлива

Я порывалась сказать отцу, что точно не являюсь истинной парой ни Самиру, ни Ранилю, но видя его изможденное серое лицо, не решилась. Ни к чему ему сейчас мои проблемы. Не хочу, чтобы он запомнил меня несчастной.

Встряхиваю головой, отгоняя от себя мысли о его смерти. Это же папа, он не может умереть. Не может.

– Я так рада, что ты жив, папа, – шепчу, с любовью глядя на родителя.

– Попытайся стать счастливой, девочка моя. Надеюсь, что кто-то из двух мужей станет тебе парой, – грустно, но с надеждой сказал он, я же попыталась не показать, как расстроена.

– Папа, почему ты раньше не говорил мне про маму? Может, мне сейчас запросить гражданство? – задала самый главный из интересующих меня вопросов.

– Нет, милая. Сделаешь это только в самом крайнем случае, – покачал он головой и добавил: – По закону ты должна родить ребенка одному из мужей – либо Ранилю, либо Самиру. В завещании я этого не указал, но если ребенок окажется волком, тебе лучше остаться с его отцом. Если же нет, то инициируй свое право на гражданство.

– Но почему? Разве уехать мне прямо сейчас не будет лучше? – спросила с недоумением.

– Нет, наоборот. Я всю жизнь скрывал это от тебя не просто так. Всё дело в том, кто был отцом твоей матери, – собирался открыть мне какую-то тайну папа. Сделал паузу, ловя мой взгляд. – Он был одним из нас. И никто, слышишь, никто не должен знать, кто он. А теперь послушай меня, запомни имя рода своей матери. Надеюсь, тебе никогда не придется искать там защиты.

Я наклонилась, и папа зашептал мне на ухо.

– Но это же дочь… – в шоке отпрянула, чувствуя, как загрохотало сердце.

– Тихо! – зашипел, глядя на закрытую дверь.

Я приложила к грудине руку, выдохнула.

– Никому не говори! Даже твой дед этого не знал, – мрачно покачал головой папа.

А я ощутила страх. Ведь получается, что когда-то папа нарушил законы предков, которые испокон веков соблюдались всеми вожаками стай. Беспрекословно.

– Я не должна была рождаться, – на глаза навернулись слезы.

– Никогда не смей так говорить, – грозно произнес папа. – Ты была моей долгожданной дочерью, ребенком от любимой женщины. Не смей так осквернять ее память!

И я затихла, чувствуя, что это предсмертный наказ отца.

– А теперь послушай внимательно, Алайна. Это важно, – устало откинулся на подушку, вытащил шнурок из-под рубахи, где был обычный ничем не примечательный кулон.

Но когда он его раскрыл, внутри оказался черный камень. Такой же невзрачный, но руки у меня отчего-то чесались от желания прикоснуться к нему.

– Что это, папа? – прошептала, когда он продолжал молчать, отслеживая мою реакцию.

– Наследство от твоего деда, отца твоей мамы, – улыбнулся папа, словно вспомнив что-то из своей бурной молодости. – Отныне это принадлежит тебе.

Снял со своей шеи, намекнул мне наклониться и надел мне.

– Спрячь под платье, – помог укрыть камень, а затем нахмурился и сказал тихо, но при этом предельно серьезно. – Никогда и никому не показывай его. В руки дашь только своему сыну-волку в день его рождения. Поняла?

Я кивнула, хотя в голове был полный сумбур.

– Что это? – спросила, чувствуя, что больше возможности задать этот вопрос отцу не представится возможным.

– Не нужно тебе этого знать, – слабо дернул губами папа, глаза его стали закрываться.

Я сидела молча рядом, боялась шевельнуться. А затем отец медленно приподнял веки и сказал:

– Когда родится сын, скажи Ранилю, независимо от того, кто будет отцом твоего сына, что он должен отдать долг жизни. Он поймет, – сверкнул папа глазами, пожал в поддержке мою ладонь.

– Папа, – заплакала, чувствуя странное оцепенение.

– Люблю тебя… – засипел и закрыл глаза. В последний раз.

Прошла секунда, две. Его грудь приподнялась, опустилась. Я ждала и ждала, но больше она не шевельнулась.

– Папа! – в панике затормошила его, тело дергалось от моих толчков, но он не реагировал. – Папа!

Мой крик разнесся по дому, но это не принесло результата.

Сегодня, в десять утра двадцать две минуты, умер Аргус Волчек. Мой отец. Последний, кто знал опасную тайну происхождения моей матери.

Глава 19. Новая жизнь

Самир организовывает прощание с моим отцом, договаривается с ратушей, оформляет бумаги. И я ему благодарна, не уверена, что дядя Майрен смог бы так быстро всё сделать.

У волков не принято хоронить тела в землю, как это делают люди. Наш удел – быть сожженными на сорок первый день от даты смерти. А до тех пор тело хранится в зале предков – в самом центре города. Тела умерших волков покрывают специальным средством, которое сохранит их до дня сожжения на городской площади. Это великая честь, которой удостаиваются не все оборотни.

Мне не суждено умереть в таких почестях. Это привилегия только чистокровных волков. Умирали они редко в одно время, но раз в месяц мы наблюдали, как в центре распространяется ввысь дым. Теперь настал черед моего отца.

– Идем, – обнимает меня за плечи Волкодав, уводит от дома, который больше не станет мне пристанищем.

Все мои вещи уже вывезены подчиненными беты. Отца погрузили в погребальный мобиль и увезли. У нас не приняты долгие прощания с мертвыми. Говорят, наши слезы мешают им обрести покой, чтобы переродиться вновь. Я позволяю себе плач лишь в первые полчаса, а сейчас ощущаю, как внутри меня тлеет тоска и легкость, что мой отец больше не будет мучаться от болезней. Отгоняю от себя боль и воспоминания. Больше всего желаю, чтобы он обрел настоящий покой. Он это заслужил.

Волкодав помогает мне сесть в свой мобиль, а я перевожу взгляд через стекло на стоявшую на пороге тетю Даяну, у которой опухло от слез лицо. Рядом с ней стоит Найда, нацепившая на себя ни с того ни с сего платок, но вот на лице ее ни слезинки.

Мобиль трогается, и я прикрываю глаза.

– Ты отдал приказ освободить Раниля? Твои обвинения больше не имеют силы, – выдыхаю, когда мы подъезжаем к его дому.

У меня потеряны все ориентиры, нет цели, нет мечты. Я опустошена и разбита. И как бы внутри не храбрилась, сил внутри меня нет.

– В этом нет нужды. Триада и сама позаботится о правосудии, – процедил сквозь зубы Самир, но без наезда в мою сторону.

Скорее, всё это время он смотрел на меня, как на калеку, у которой вырвали кусок души. А когда мы заехали во двор внушительного дома беты, на крыльце уже стоял Раниль собственной персоной.

– Тут как тут, – недовольно прошипел Волкодав, стиснув изо всех сил руль.

В другой раз я бы подорвалась и обрадовалась присутствию Волкова, но на сегодня мои эмоции кончились. Я приложила ладонь к груди, ощущая холод камня под платьем. На месте. Даже выдохнула с облегчением.

– Слышал новости, Волкодав, – первым, на кого обратил внимание Раниль, когда мы подошли, был бета. – Кто бы мог подумать, что великий вече волков будет делить свою жену с другим волком.

Раниль издал смешок, глядя на Самира, но злым отчего-то не выглядел. Скорее, источал ехидство и насмешку.

– Ты больше переживай, как на это отреагирует твой род, – сузил глаза бета. – Это будет главная новость в столице. Родственник вожака не смог удержать самку, первый ловелас центрального удела оказался по ту сторону баррикад.

– Уел, – сплюнул на землю ощерившийся рыжеволосый.

Я же молча наблюдала за пикировкой двух мужчин, не пытаясь приникнуть к груди Раниля. Видно, что он жив и цел, даже умудряется зло шутить. А синяки на лице… Что ж, они украшают мужчину.

– Я старше, щенок. А ты… Можешь идти, тебя наверняка отец обыскался, – оскалился Волкодав, взял меня за талию и повел к двери.

– Я взрослый мальчик, сам решу, куда мне и зачем идти, – процедил сквозь зубы Раниль. – У тебя большое жилище. А по закону жена должна быть при муже. Потеснишься, с тебя не убудет.

Он загородил дорогу в дом. Воцарилась тишина, только битва двух мужских взглядов. Но рыжеволосый прав. Самир не может нас разделить, только впустить соперника в свой дом.

– Мы с Алайной поселимся в гостевой комнате, муж моей жены, – добавил Раниль, словно проверяя Самира на выдержку.

Бета не был бы бетой, если бы быстро не взял себя в руки и не выплюнул:

– Не могу же я быть негостеприимным хозяином, – растянул в улыбке губы, демонстрируя острые клыки. – Алайна поселится в моей спальне, а ты в соседней с нашей комнате.

Я застыла изваянием, лишь слушая чужие разговоры. Мне хотелось лечь и отдохнуть, остаться одной, чтобы пережить потерю.

– Предпочту проводить ночи с женой, – парировал рыжеволосый, дергая меня на себя так резко, что от неожиданности я уткнулась носом в его грудь.

– А меня никто спросить не хочет? – подала впервые голос, чувствуя раздражение.

– Если твой выбор я, то внимательно и с интересом слушаю и готов оказать тебе поддержку, – ласково мурлычет на это Самир.

– Я хочу побыть одна, – понуро опускаю голову, чувствуя, какдрожат от слабости конечности.

– Прости, – положил ладонь мне на спину хозяин дома. – Я забылся. Не хотел тебя расстраивать.

Повисшая тишина била по нервам. Когда фон забивался чужой речью, произошедшее переживать было легче. Между мужчинами произошел обмен взглядами, я почувствовала, как они оба напряглись. Редко какой из их братии мог переносить женские слезы.

– Аргус умер, – пояснил Ранилю Самир, больше не проявляя агрессии.

– Алайна… – выдохнул рыжеволосый и прижал меня к себе, поглаживая по голове и спине.

Я вдохнула уже ставший родным аромат, и была благодарна Самиру, который не устроил разборки из-за моих объятий со вторым мужем. Мы все понимали. Так теперь будет всегда. Пока кто-то не потребует развода. Но об этом я подумаю не сегодня. Сейчас мне нужно лишь тепло чужой души.

Глава 20. Трио и охотничий инстинкт

Когда наступает ночь, мне становится неловко. Секса от меня в такой период никто не требует, за что я им особенно благодарна, но вот у двери спальни беты происходит гневная словесная потасовка.

– Тебе постелили в соседней комнате. Я не пожалел и распорядился о лучших перинах для племянника вожака, – оскалился Самир, а его слова заставили меня напрячься.

– Я не поменял своего мнения за последние несколько часов, – не менее клыкасто улыбнулся Раниль, на которого я посмотрела уже совершенно другим взглядом.

– Я хочу спать, – прошептала, уже без сил прислоняясь лбом к прохладной деревянной поверхности двери.

А после этого и сама не заметила, как меня взяли на руки и уже занесли внутрь, аккуратно положили на мягкую кровать. Это выглядело странно, ведь держали меня с двух сторон, каждый пытался перетянуть мое тело на свои руки. Благо, не уронили по пути.

Какая странная метаморфоза произошла с мужчинами. То они командовали мной и пользовали мое тело, то вдруг стали ласковы со мной, но при этом грубы друг с другом.

Соперничество. Вот о чем предупреждали женщин испокон веков. Никогда нельзя флиртовать с двумя и сталкивать их лбами, иначе беде не миновать. У самцов сильно развит охотничий инстинкт, и если самочка дает взглядами, движениями понять, что благосклонна к двум, то самцы могут сделать стойку, и эту звериную жажду будет не унять, пока не прольется чужая кровь.

И сейчас я оказалась посередине, хотя поводов для такого не давала. Сидела тихо-мирно у отца под боком и с ужасом ожидала дня течки. Не начнись она так не вовремя, в самый разгар торгов Найды, может, и не случилось бы того, что я вдруг стала интересна двум волкам. И не обычным, которым можно было бы дать отворот-поворот, а рыжеволосым, правящим.

Эти двое, как опустили меня, вышли из-за кровати и встали у подножья, прислонились друг к другу грудью и вдруг ни с того ни с сего начали толкаться, не используя руки. Только бодались лбами, торсами, плечами. И рычали, скаля длинные острые клыки, прожигая друг друга полыхающими яростью взглядами.

Рев разносился по всей комнате, оглушая мои бедные барабанные перепонки.

– Что ж, – произнес Самир после основательной битвы взглядов и агрессивных рыков. – Лежишь с краю и к моему волчонку не прикасаешься!

Рявкнул так, что по позвоночнику прошелся холодок. Будь я врагом Волкодава, несколько раз подумала бы, стоит ли с ним связываться.

Но Раниль Волков – мужчина не из робкого десятка. Оскалился в ответ и даже съехидничал:

– Буду спать голым.

И с этими беспрекословными словами начал стягивать с себя одежду. Я отползла на самую середину, наблюдая за тем, как пыхтит Самир. А затем и он, не сумев повлиять на непотребство соперника, тоже скинул с себя вещи. И оба предстали передо мной в чем мать родила.

Через секунду я оказалась под прицелом двух бешеных взглядов. Не поняла посыла.

– Ничего не будет, волчонок… – начал Самир.

– … Сегодня, – добавил Раниль, удостоившись злого взора беты.

– … Но замужняя самочка не спит в одежде, – уже рассерженным тоном договорил Волкодав.

Они оба кидали то гневные взгляды друг на друга, то похотливые на меня.

– Голой? – сглотнула, представив, как это будет выглядеть.

Я спала с двумя мужчинами, была перед ними раскрытой и полностью обнаженной, но чтобы вот так… Перед двумя одновременно…

Стала медленно раздеваться перед их перекрестными взглядами, которые горели потусторонним волчьим светом. Но свои глаза не смела поднимать, слишком неловко.

И как только осталась неглиже, споро юркнула под тонкое одеяло, которое было неспособно скрыть девичьи изгибы.

А девушка ли я? Раз больше нет невинности, то теперь я женщина?

Пока я тряслась от неловкости и стыда, мужчины обогнули края кровати и стали пристраиваться каждый со своей стороны. Самир лег первым слева и сразу же притянул меня к себе лицом и обнял за талию. Таким образом не дал наблюдать за Ранилем.

Сначала ничего не происходило, только скрип кровати от такого количества тел на нем, а затем я почувствовала это.

В мои ягодички упирался знакомый длинный мужской член. Я резко открыла глаза и покраснела, чувствуя, как к щекам прилила кровь.

– Ррр, – зарычал гневно Самир, а вот у меня вырвался смешок.

Мужчины еще перекидывались злыми и ехидными комментариями, каждый не желал уступать, но я слушала это лишь краем уха.

Так я и уснула, убаюканная их шипением.

А на утро проснулась совершенно в другой позе и иных мужских объятиях. Я лежала на Раниле, чувствуя размеренный стук его сердца, а головой опираясь на твердые мускулы груди. Ниже пояса он был укрыт простыней, а моя рука бесстыдно лежала на его животе, почти у самой кромки поросли волос. Опустила глаза ниже и покраснела, наблюдая за тем, как там поднимается парус, своей мачтой грозя разорвать бедную ткань. Я засопела и зажмурилась, а когда открыла глаза, видение не исчезло.

Одна рука Волкова держала мою, в вторая обнимала за шею. И если обе его руки заняты, то на талии лежит ладонь Самира, которая собственническим жестом обхватила весь мой живот. И если ночью я засыпала, ощущая между ягодичек член Раниля, то на этот раз твердость принадлежала бете.

– Какая стеснительная самочка нам попалась, – прохрипел Раниль.

Я дернулась, а после резко замерла. Подняла стыдливый взгляд и наткнулась на смеющийся взгляд рыжеволосого.

– Нравится? – и вовсе вогнал меня в краску.

– Что? – притворилась дурочкой.

Его губы изогнулись в лукавой ухмылке, он опустил глаза, дергая бровями по очереди.

В этот момент меня сзади куснули за шею. Чувствительно так, но без отметин.

– Пр-р-рекрасное утро, – заурчал, словно довольный сытый кот, Самир, а затем утробно зарычал, посылая вибрации по моему телу: – Если бы на одного блохастого рыжего было меньше.

– От такого же рыжего слышу, – фыркнул, парируя, Раниль.

Я же вздохнула и подскочила, когда сумела освободиться из двойной мужской хватки. Повертела головой и потопала босыми ножками в ванную, лапками прикрывая стратегические места. Вот только забыла, что закрываю спереди, а им открыты мои спина и ягодицы.

Моему побегу вторил двойной мужской гортанный смех. А когда я хлопнула дверью, оказавшись наедине с собой, за ней снова послышалось рычание двух соперников, которые продолжили выяснять свои отношения.

Глава 21. Притирание друг к другу

Мы сидели за столом втроем, я посередине, мужчины по бокам. И впервые за много лет я чувствовала себя одновременно тепло и в безопасности, ведь присутствовала за столом как хозяйка дома, и в то же время неуютно, всё же по обе стороны от меня агрессивными столпами сидели двое мужей. До сих пор не могу привыкнуть к такому повороту.

– Что ты хочешь на завтра, лапочка? Оладушки? – брутальный заигрывающий голос Самира прозвучал в неловкой тишине первым и никак не вязался с таким ласкательным словом, как “оладушки”

– Может, булочку с маком, сладкая? – игривый тон Раниля вот вписывался. Вообще, складывалось ощущение, что его рот создан, чтобы говорить пошлости. Даже сейчас слова булочка и мак, казалось, имели двойной смысл, касающийся горизонтальной плоскости.

– Яблочный сок, – выбрала третье, чтобы не вносить разлада и не делать прямого выбора между двумя самцами.

Поскольку официально в городской ратуше зарегистрирован двойной брак, выбора у меня отныне нет. Теперь у Алайны Волчек два мужа, от этого никуда не скрыться и не отмахнуться, как от назойливой мухи. И было бы глупо и опрометчиво с моей стороны вносить целенаправленный разлад между двумя самцами, которые и так на пределе своего собственнического инстинкта, который закладывается в волках с момента формирования ДНК в чреве матерей.

Я потянулась к графину, чтобы не обременять никого из них своей просьбой поухаживать за мной. И не из чувства стеснения или стыда, а скорее руководствуясь здравым смыслом. Выйдет, будто я выделяю кого-то одного чаще, чем другого. Это неизбежно будет приводить к конфликтам, и как лавировать среди тонкостей женских хитростей и мужской грубой прямолинейности, пока не представляла.

– Я налью, – подорвались вдруг оба, когда моя рука коснулась ручки графина.

Они оба схватились за граненые бока, сцепились агрессивными настойчивыми взглядами. Я же при этом осталась в полусидячем положении и с открытым ртом, наблюдая за битвой настойчивости между Самиром и Ранилем, никто из них не желал уступать.

– Руку убрал, – первым оскалился рыжеволосый.

– Нехорошо грубить хозяину дома, – улыбнулся в своей змеиной манере Самир, словно гипнотизируя своего противника. – Прерогатива ухода за дамой принадлежит мне.

Его слова звучали уверенно. Не будь я заинтересованной третьей стороной, чье мнение важно для двух мужчин, могла бы сказать, что он прав. Но глядя на самцов и чувствуя исходящий от них волчий дух соперничества, поостереглась высказывать собственное мнение.

– Что ж, – вдруг отступил Раниль, удивляя тем самым и меня, и Волкодава. – Будь гостеприимным хозяином, налей и мне яблочного сока.

Мужчина отпустил свою сторону графина, сел на стул и нагло откинулся на деревянную спинку. Я же от такой дерзости и неожиданности поворота присела на ослабевших ногах на свой стул и молча наблюдала за разворачивающимися вокруг меня событиями.

– Для незваных визитеров я – нерадушный хозяин, – сразу же нашелся с ответом Самир и налил мне в бокал сок, лаская своим порочным взглядом все открытые участки моего тела, особое внимание уделяя пульсирующей жилке на шее.

– Но яду подлить всегда готов, – повернулся уже к Ранилю и усмехнулся.

– Со своих клыков сцедишь? – не остался в долгу Волков и цокнул, перевел взгляд на меня.

В горле у меня пересохло от таких треволнений, и я поднесла бокал ко рту. Промокнула горло, ощущая, как желанная кисловатая прохлада течет по гортани, остужая пылающие от внимания самцов щеки.

– Всегда знал, что родичи вожака не наделены фантазией. Помнится, твой дядька, кнезио Дунарион, при прошлом визите Войцегорска сказал нечто подобное. У вас это наследственное, или используете одни и те же фразы по патенту внутри семьи?

Насмешка в голосе беты заставила меня поперхнуться. Но мужчины не обратили на это внимания. Продолжили пикировки, периодически чередуя подкормкой моего тельца. Казалось, будто это для них – отдельный вид удовольствия.

– Попробуй пахлаву, ее привезли с юга по спецзаказу.

– Чрезмерное употребление сахара ведет к преждевременному старению и развитию диабета. Ты собираешься угробить мою жену, бета?

И так весь завтрак. То один тянул на себя мое внимание, то другой, не забывая при этом поливать друг друга грязью. Благо, физически оба просто изредка касались меня, но не перетягивали демонстративно мой стул каждый к себе. Хотя вижу, как огонь подобного желания горел-таки в их глазах. Но столовая этика не позволяет. Пока. Первый совместный завтрак – лишь начало полномасштабных боевых действий с их стороны, в этом я уверена.

А к концу трапезы, когда я уже порядком подустала от скандала, к бете Самиру подошел дворецкий и протянул письмо с гербовой печатью, которое тот вскрыл с недовольным видом. Я внимательно смотрела на меняющееся выражение его лица, и оно мне категорически не нравилось.

– Сегодня вечером у альфы Ждана будет раут, – подытожил после чтения Самир, глядя на меня ревностным взглядом. – Я обязан представить свою жену, так что после завтрака поедем по магазинам, подберем тебе соответствующие наряды.

– Мне всегда говорили, что у меня прекрасный вкус, сладкая. Ты в надежных руках, – добавил Раниль, даже не замечая, что его никто вроде как и не звал.

.– А ты видишь здесь приглашение на троих, щенок? – ухмыльнулся бета, бросая листок в сторону Волкова. Но тот даже не удосужился кинуть взгляд на бумагу, не то что протянуть руку.

– Мне приглашение не нужно, если ты не забыл, Волкодав, – таким же ехидным и гордым тоном парировал Раниль. – Меня всегда и везде рады видеть. Я ведь родственник кнезио Дунариона, как ты уже сказал. Или запамятовал? В твоем возрасте простительно и немудрено.

Альфа нашего города – Ждан Волховец. Каждая самка знала о нем, ведь это самый завидный жених Войцегорска. На фоне беты Самира он казался образцом благочестия и праведности, однако я никогда не обманывалась слухами и сплетнями относительно вожака. Папа часто говорил, что внешний вид бывает обманчив, не стоит терять из-за красоты голову, особенно, мужской.

Все знают, альфа признан самым красивым мужчиной города, и это было настоящей угрозой для меня. Я уже представляла, как пройдет раут, учитывая, что Раниль и Самир не в ладу не то что между собой, но и не заявили на меня постельные права сегодняшней ночью. Для каждого из них раут будет серьезным испытанием, а вот объектом ревности буду я.

– Свои порядки у себя в столице устраивать будешь. А свою жену развращать не дам, усек? – бета был настроен уже более агрессивно, даже челюсть его выдвинулась вперед. – Последнее слово при выборе платья будет за мной.

Я сглотнула, предчувствуя очередную тему для споров и проявления собственничества. Картинка вырисовывалась не самая радужная. Я уже молчу про то, что моего мнения по поводу наряда никто и вовсе слушать не собирался. А это мы еще даже не вышли из дома.

И пока мужчины перерыкивались между собой, я набивала себе рот, чувствуя, что меня ждет долгий поход по магазинам. Глянула на набычившихся враждебно мужиков, на скулах которых проступила шерсть, демонстрируя крайнюю степень волчьего раздражения. Очень долгий…

Глава 22. Точка сближения

В нашем городе было много маленьких магазинчиков и лавок, которые держали люди. Те, которые жили под покровительством и патронажем чистокровных волков. Конечно, официально бизнес принадлежал оборотням, но все понимали, как дела обстоят на самом деле. Места эти были довольно популярны, всё же первое, что ценилось волками, это качество и трудолюбие. Только высшие чины не могли посещать такие места, властью порицалось такое поведение со стороны высокопоставленных граждан. Они могли ходить только в те лавки, что были признаны городской ратушей, которыми владели одобренные государственной системой волки. Таких заведений было мало, но именно там продавалось всё элитное, самое качественное. Недоступное для простых смертных.

И когда мы отправились в ту часть города, которая одобрялась властью, я не была удивлена. Оба моих мужа принадлежали к элите волчьего общества, иного ожидать не стоило.

– Думаю, зайдем сразу к мадам Дюссоль, – сразу же улыбнулся и сказал Самир, когда мы вышли из машины.

Я сидела сзади, а Раниль на пассажирском сиденье. Сначала тот желал с удобством устроиться рядом со мной, видимо, чтобы ласкать меня и наверстывать упущенное, но гневный рык Волкодава, который сел за руль, сделал свое дело.

– Там очень дорого, – первая моя реакция на предложение мужа.

Лавка мадам Дюссоль – это целая торговая сеть женских платьев, самая популярная в стране, которой владеет одна из любовниц кнезио Дунариона. Ходят слухи, что сеть оттого и популярна, но вслух такое в обществе не произносят. Моветон.

Однако стоит признать, вечерние платья там шьются действительно красивые, из самых качественных материалов. Габардин, тафта, органза. Особо популярен натуральный шелк, нити которого плетутся тутовыми шелкопрядами в личных южных садах тутовника, принадлежащие мадам. Для зимнего варианта используется самый элитный кашемир. Всё это я знала лишь по слухам, мне ее легендарные платья носить не доводилось. Семья у нас была не из бедных, но таких трат зазря позволить себе не могла.

– Лапочка, – изогнул губы в улыбке Самир и скользнул ближе ко мне. – Забудь слово “дорого”, уж я на свою жену золота не пожалею.

– Что ты там собрался тратить, Волкодав? – фыркнул, не оставшись в стороне, Раниль, прижался с другого бока. – Не переживай, цветочек, у меня скидка у мадам Дюссоль, можем себе позволить раскошелиться.

– Часто приходилось покупать подарки своим полюбовницам и многочисленным женам? – ехидно ухмыльнулся Самир.

Слушая мужские колкости, я пропускала их мимо ушей, понимая, что так они сбрасывают агрессию и пар. И такой примечательной троицей мы прогуливались вдоль городской площади, направляясь прямиком к самой приметной вывеске в центре. М.Д. Самая привлекательная и заметная надпись, выгравированная витиеватыми узорами и золотом.

Я заметила взгляды знакомых, которые часто пользовались услугами курьерской компании моего отца. Они с любопытством смотрели на нашу троицу. Первым порывом было опустить голову из-за чувства стыда, но рука Самира не позволила этого сделать.

– Кто сейчас решил повесить нос? – ласковый баритон уже не мог обмануть меня.

Я чувствовала нотки напряжения в его голосе, недовольство чужим вниманием. Мы остановились посреди дорожки, бета повернул меня лицом к себе.

– Они пялятся и осуждают, – прохрипела, а затем почувствовала, как сзади ко мне прижалось могучее тело Раниля, жар которого ощущался даже через одежду.

– Они – никто, Алайна, – прошептал рыжеволосый мне на ухо, подул, вызывая мурашки, а затем добавил, отчего по моему телу разлилось тепло спокойствия. – Ты – жена двух волков из правящей династии, рыжеволосых. Ты выше них по положению и не должна стыдиться ничего из того, что естественно.

– Тройной союз – это неестественно, – парировала, не скрывая в голосе отчаяния.

Мне не нравилось быть подопытной зверушкой и объектом насмешек и издевательств. Хватало и моего происхождения, человеческой крови в моих венах, что никогда не позволит мне встать вровень с чистокровными. Это клеймо на всю жизнь. И добавлять к этому нелицеприятному факту еще и отступ от многовековых традиций я не хотела.

– От тебя это не зависело, – снова будто прочитал мои мысли Самир, поглаживая большим пальцем ямочку на моем подбородке. – Воспринимай это нашей фишкой. Все эти самки, которые прожигают тебя взглядами, просто завидуют твоей судьбе, волчонок.

– А мужчины… – зарычал сзади Раниль. – Просто будущие смертники.

И в этот момент я увидела, как от взгляда моих мужчин отшатнулись другие, опустили покорно взгляды, подставляя шеи. От двух рыжеволосых стали исходить волны звериной агрессии, защиты своей территории.

Во мне истлела пеплом неуверенность, я уже сама подняла подбородок выше, понимая, что отныне должна соответствовать. Вот только в горле образовался ком из-за правды, от которой не скрыться. Мужчины не поймут то, что видно сейчас мне. Всё это временно. Как только я останусь одна, без их защиты, разведенная, меня растерзают на куски за то, что посмела быть выше, отличаться.

– Идем, лапочка, – прорычал утробно Самир и положил свою лапищу на мою поясницу.

В этот момент они с Ранилем были удивительно солидарны друг с другом. Этому я не удивилась, ведь сейчас для них угрозой были все остальные самцы, а я – трофей, который они всеми силами защищают от чужих посягательств. Хм.

По моим губам скользнула усмешка. А это интересно.

Глава 23. Новый виток порока

Я стояла у зеркала и любовалась красотой платья. Открытые плечи, провокационный вырез у бедра, всё кричало о сексуальности и подчеркивало изгибы моего тела.

– Голубой тебе к лицу, – ласково сделал мне комплимент сидящий в кресле Самир.

Я глянула на него в отражении зеркала, его взгляд облизывал мои бедра, которые были обтянуты шелком.

– Примерь еще красное, Айна, – внезапно привлек к себе внимание Раниль, сидящий на соседнем кресле.

Их разделял только журнальный столик, на котором стояли две чашки с горячим чаем. Никто из них так и не притронулся, не сделал даже глотка, настолько они были увлечены моим видом.

– Не кажется, что слишком провокационно? – спросила с сомнением, глядя в зеркало на свою беззащитную лебединую шею.

В этом наряде я ощущала себя неуютно, словно яркая жертва для грозных волков. Осталось только прикрепить бантик для пущего эффекта.

– В самый раз, лапочка, – прохрипел Волкодав, чуть подался вперед, жадно обводя своим взглядом. – А теперь давай перейдем к примерке платья для раута.

– Нет, давай еще красное глянем, мне кажется, в самый раз будет. Люблю алый цвет, – по губам Волкова скользнула дерзкая ухмылка.

Я же обернулась к ним лицом и приложила ладони к груди, стараясь унять бешено колотящееся сердце. С тревогой посмотрела на панорамные окна модной лавки, но там никого. Страх, что с той стороны витрины на меня будут смотреть посторонние, за всё это время меня не покидал.

– Как это, для раута? – спросила с недоумением. – А что я мерила последние полчаса?

Мужчины переглянулись и рассмеялись странным смехом, по-мужски похабным. Видимо, обескураженность слишком явно была написана на моем лице.

– Надевай красное, лапочка, разговоры говорить после будем, дай полюбоваться своей женой, – оскалился Раниль, и больше они мой вопрос никак не прокомментировали.

Уставились своими пошлыми масляными взглядами, ждали моего дефиле. Я вынужденно подчинилась и пошла в примерочную. Благо, что не заставили переодеваться при открытой шторке, тогда бы я точно сгорела со стыда.

– Платья мадам Дюссоль вам удивительно идут, будто шили прямо на вас, – приветливо улыбнулась девушка-продавец, по виду полукровка.

Это большая редкость, когда мы работаем. Такое возможно только с разрешения отца, под его личную ответственность. Все заработанное официально уходит ему, и уже он сам решает, какая сумма положена дочери. Так и я работала, но только на своего отца, в его компании.

– Они очень красивые, – ответила я с придыханием, ни капли не слукавив.

Мне казалось, что я таких утонченных платьев не достойна, вот только вслух этого произносить не стала. Мои мужчины не одобрят подобного уничижения с моей стороны. Это я уже поняла.

Прикрыв шторку, я осталась наедине с собой, хлопнула себя пару раз по горящим щекам. Надела красное платье с полуоткрытыми плечами, затем дрожащими руками отодвинула ткань и сделала шаг вперед. Под взгляды мужчин.

– Заверните. Это мы обязательно берем, – хриплым голосом сказал потерявший было дар речи Раниль, сглотнул, отчего его кадык дернулся.

А вот Самир и вовсе молчал, только стиснутые челюсти и сведенные брови говорили о его напряжении. Я кинула мимолетный взгляд на его ширинку и зарделась. Пожалуй, внушительная выпуклость была лучшим комплиментом моему виду.

В этот момент я отвлеклась на мельтешение за окном. Там стояло двое мужчин и, не скрываясь, откровенно рассматривали меня. Я отшатнулась, прикрывая плечи руками, и это не укрылось от глаз моих мужчин.

Они оба привстали, обернулись и напряглись. Переглянулись, а затем Самир направился к двери. Я бы хотела видеть, что будет дальше, но обзор мне перегородила мощная фигура Раниля.

– Девушка, принесите ваше лучшее нижнее белье, – посмотрел на продавщицу, которая споро скользнула в подсобку, и мы остались наедине.

Раниль заправил прядь моих волос за ухо, улыбнулся обольстительно и прошептал мне обещание, отвлекая от всего остального:

– Сейчас купим тебе ажурные трусики, и вечером, после раута, я сорву их зубами, сладкая, – клацнул, намекая, что ждет-не дождется этого момента.

Сзади него послышался приглушенный шум, словно кто-то упал на асфальт, глухие рыки то ли боли, то ли страха. Я попыталась вытянуть голову, чтобы посмотреть, но Раниль надвинулся на меня, вплотную прижимая к балке примерочной. Наши тела соприкоснулись, заставляя меня дышать чаще, а сердце стучать громче. Сглотнула, чувствуя, как между ног ноет, желая совокупления. Стиснула зубы, чтобы не поддаться соблазну запрыгнуть на рыжеволосого и раздвинуть ноги, приглашая к вторжению его члена в мое лоно.

– Надеюсь, я ничего не пропустил? – раздался вдруг в гулкой тишине голос Самира.

Раниль отошел чуть вбок, давая мне выдохнуть и увидеть наконец Волкодава. От меня не ускользнуло, какой у него был донельзя довольный вид. И хоть он сразу же завел руки за спину, я успела увидеть, что у него саднят костяшки.

Наши взгляды встретились, и он облизнулся при виде моего разгоряченного вида, заставляя влагалище течь и сжиматься. Рука Раниля в это время поглаживала мою талию сквозь ткань приятного на ощупь шелка, будоража воображение и сводя меня с ума, умело управляя реакцией моего неопытного тела.

– Взгляните, господа, только вчера пришла коллекция из столицы. Вам повезло, будто само провидение говорит, что творения мадам Дюссоль созданы для вашей жены, – ворвался в наш уютный мирок девичий голос, и это разрушило интимность момента.

Я встряхнула головой, ощущая облегчение, что ситуация не вышла из-под контроля и не довела до разврата в общественных застенках. Глянула на разложенные на стойке развратные комплекты и покраснела.

– Берем всё, – прорычал Самир, лишь мельком глянув на это форменное безобразие из маленьких клочков ткани и ниток.

Я даже возмутиться такому бесстыдству не смогла, меня сразу же притянул к себе Волков, властно ухватив лапищей половинку моей попы.

– Определенно всё, – усмехнулся рыжеволосый, снова демонстрируя удивительную солидарность с бетой.

И я поняла. Сопротивляться их напору и желаниям бесполезно.

На удивление платье на раут было выбрано без споров, каждый просто жадно скользил взглядом по моей фигуре. В общем, я не была удивлена, когда они оба сошлись на закрытом голубом платье до пола и туфлях на шпильке, скрытых подолом. А вот всё провокационное купили тоже. Для спальни и личного просмотра, как они синхронно выразились.

Из-за витающего в воздухе сексуального желания я совершенно не представляла, как теперь пройдет раут. Раниль и Самир были взбудоражены и возбуждены, а мое нутро откликалось на их похоть и самцовые волчьи призывы. Низ живота потеплел, а я еле сдержала стон.

Вечером обещает быть томным. И тяжелым.

Глава 24. Раут у альфы

Дом альфы выглядел внушительно, но что странно, уступал жилищу беты. И по размерам, и по помпезности.

– Как много народу, – просипела, когда мы вышли из электромобиля.

Мне протянул руку Раниль, помог встать на асфальт и поправить платье.

– Не стоит переживать, лапочка, помни, чья ты жена, – быстро отреагировал Самир, обогнул машину и обхватил меня за талию.

Сразу же последовал рык со стороны Раниля. И вторая мужская рука тут же обхватила меня чуть выше талии. Я повернула голову и увидела его оскаленное лицо, но недовольства в нем не было, скорее, там отпечаталось предвкушение и довольство.

– Не бойся, цветочек, я от тебя ни на шаг не отойду, – наклонился и прошептал мне нежно на ухо Раниль.

Я почувствовала, как к щекам прилила кровь, и потупила свой взгляд, еле как передвигаясь на каблуках к входу. Благо, что с двух сторон меня поддерживали двое мужчин, не давая упасть. Я украдкой оглядывалась по сторонам, замечая всех тех волков, которых могла видеть лишь издалека в центре – элита стаи. И женщины были им под стать. Вот только ни одну из них я не знала, никогда не видела ни в городе, ни в магазинчиках. Красивые, статные, от них исходила волчья энергетика, такого я ни разу не ощущала. Это было странно.

– Идем, тебе нужно освежиться, – отвлек меня от созерцания новоприбывших членов стаи Самир, когда мы вошли внутрь чужого дома.

Приглашений на рауте не требовалось, все знали друг друга в лицо. А посторонних приглашали настолько редко, что проверяющего не требовалось. Только смертник решится заявиться незваным гостем в поместье альфы.

– Воды бы, – пробормотала, чувствуя, как пересохло в горле.

– Руку убери, Волков, – процедил вдруг Самир, а затем они с рыжеволосым переглянулись, казалось, о чем-то говоря.

На удивление Раниль свою ладонь с моей талии убрал, чем вызвал у меня недоумение.

– Ты параноик, Волкодав, – фыркнул мой второй муж. – Не находишь?

– Опыт, – хмыкнул Самир, притянул меня ближе к себе.

– Ему стоит лишь сделать запрос в ратушу, и он все узнает и без этого театра абсурда.

– Забыл, кто я? – рыкнул бета, когда мы подошли к столу с закусками и напитками.

Вокруг нас пока никого не было, окружающие только начали собираться и на нашу троицу внимания пока не обратили.

– Скрыл информацию? – тут же парировал вопросом Раниль, не отходя ни на шаг. – Хитро.

– Не спались, смотри.

– Что происходит? – нахмурилась, не понимая, о чем они говорят.

Всё сказанное казалось мне какой-то абракадаброй.

– Альфа Ждан – весьма любвеобильный волк, – ответил не Самир, а Раниль, подходя ко мне чересчур близко. – Даже до столицы дошли эти слухи, так что сама понимаешь, они имеют под собой основание.

Мужчина еще больше запутал меня, и я выгнула бровь, принимая стакан воды от беты. Тот и вовсе молчал, только прижался ко мне со спины и нюхал мои волосы, внаглую наклоняясь к шее и не скрывая своего плотоядного интереса от остальных гостей.

– Никто мое не посмеет забрать, но полукровок на рауты не принято приводить, – сказал, а затем слегка прикусил меня за кончик уха бета. – Оглянись по сторонам, волчонок.

Я последовала совету и стала смотреть на пришедших, которых стало больше. Вокруг было много высокопоставленных волков, некоторые были одни, а другие со спутницами. Так вот что я почувствовала, когда мы приехали. Сюда приводили только чистокровных волчиц. Никаких полукровок. Никаких людей.

– Здесь почти нет тех, кто мог бы отказать желанию альфы. Единственное, что он не может себе позволить, так это посягать на чистокровных женщин, они сами решают, кому отдать свою благосклонность.

– А полукровку достаточно выкупить, – прошептала вслух, но услышать могли меня только мужья.

Я не могла на них смотреть, с тревогой смотрела по сторонам. Но внутри меня всё равно растекалось спокойствие, ведь отобрать что-то у рыжеволосого волка невозможно. Не то же самое, что у рядового, за которым не стоит влиятельная семья.

– Так что не стоит никому знать, что ты жена двух волков, – погладил меня по плечу Самир. – Пусть это будет нашим козырем.

Неужели у альфы с бетой какие-то претензии друг к другу? Дележка территории? Я уже давно поняла, что Самир – не просто бета обычной стаи рядового города Войцегорск, но еще многого не знала. Чувствовала, что всё самое важное только впереди. Впрочем, как и история моей собственной семьи.

– Но все знают, видели сегодня нас в городе, – сглотнула и свела брови на переносице, вспоминая недавний поход в лавку мадам Дюссоль.

– Слухи. Они не имеют веса, – ответил Раниль, пожал плечами и вдруг поднял голову, наблюдая за входом.

Я сразу же напряглась, отчего-то сразу понимая, по какой причине он так внимательно смотрит туда.

– Одно дело, когда о таком прецеденте болтают в городе, и совсем другое, когда ты сам подтверждаешь их правдивость, – пояснил мне быстро на ухо Самир, а затем задвинул чуть ближе к столу, чтобы загораживать своим телом.

– Если сюда не водят временных жен-полукровок, тогда что здесь сейчас делаю я? – подняла голову, у меня перехватило дыхание от спазма в горле, с которым я ничего не могла поделать.

– Приказ альфы, который не стоит игнорировать, – улыбнулся Самир, в то время как Раниль встал за моей спиной, словно они взяли меня в защитный кокон. – Всё же сам бета связал себя узами брака. Ему интересно, кто стал моей спутницей.

– Как будто в первый раз, – не удержалась и фыркнула, испытывая какое-то странное ощущение, которому не могла дать определение.

– А с чего ты взяла, что это не так? – вздернул бровь Самир и лукаво улыбнулся, при этом лицо его исказилось напряжением.

Я открыла рот, затем прикрыла его, не зная, что на это сказать. А ведь он прав. Всё, что я знала о Самире Волкодаве, основывалось на слухах. Никто не знал настоящей правды, так что бравировать своими знаниями насчет него я не могла. Особенно после услышанного. Поджала губы, стало стыдно, будто я только и делаю, что собираю сплетни и слухи.

В этот момент атмосфера стала накаляться, раздались шаги, словно к нам приближается кто-то, наделенный силой. Самир развернулся, встречая незнакомца лицом, а я осталась стоять на месте, скрытая пока его широкой спиной.

– Бета Самир, – чужой мужской голос, отдающий ленцой того, кто обладает властью.

– Альфа Ждан, – таким же тоном поздоровался Волкодав.

Не знай я, кто передо мной, поняла бы сейчас чисто по вибрирующим голосам.

– Говорят, ты женился, привел с собой жену, как я просил? – слегка рыкнул с интересом альфа, а я сжалась, стоя на своем месте.

В этот момент Раниль незаметно погладил меня по пояснице в поддерживающем жесте, и напряжение отпустило, вместо него пришло успокоение, что всё будет хорошо.

– Давно не виделись, Ждан, – отвлек на себя внимание рыжеволосый, делая шаг влево и вперед.

До этого нас было не видно за мощной фигурой Самира, но после того, как Раниль дал о себе знать, в помещении воцарилась тишина. Все взгляды обратились в нашу сторону, и я впервые за вечер почувствовала себя экспонатом. Меня изучали не менее тщательно, чем мужчин. Происходящее сейчас интересовало гостей больше всего, и от этого мне было неуютно. Я сделала шаг вперед и выглянула из-за Самира, наблюдая за альфой, который стоял напротив моих мужей. За ним стояло еще двое черноволосых волков с хладнокровными равнодушными лицами. Свита, охраняющая главу клана. Догадалась по их демонстративным позам и хищным взглядам.

– Раниль, – прищурился рыжеволосый альфа, изгибая губы луком. – Какими судьбами в наших краях? По личным делам, я так понимаю, раз от кнезио Дунариона не приходил официальный запрос.

Лицо волка Ждана было красивым: отточенные скулы, высокий лоб, аккуратные брови, голубые глаза, квадратный подбородок. Вот только внутри у меня ничего не дрогнуло, не воспылало. Я не почувствовала даже капли возбуждения или симпатии, только подспудный страх, который мурашками прошелся по коже. Стало неприятно холодно, я положила ладонь на ремень брюк Самира, пытаясь найти так поддержку. И его рука сразу же легла на мое бедро, давая мне островок спокойствия.

– Решил проведать родных. Моя мать родом из этих мест, если ты не забыл, – прищурился в этот момент Раниль, выдвигаясь вперед и давя своей энергетикой на альфу.

Все они были примерно одного роста, рыжеволосые, крупные. Всё говорило о породе правящих, которую было ничем не скрыть.

– Похвально, что не забываешь свою кровь, – усмехнулся, на что-то намекая альфа, а затем опустил взгляд на меня.

Боковым зрением увидела, как дернулся Раниль, почувствовала исходящую от него злость, которую он быстро затушил хладнокровием, а затем мне стало не до него. Мой взгляд натолкнулся на серьезные глаза альфы Ждана. Сглотнула вязкую слюну и еле сдержалась, чтобы не отшатнуться.

– Какой прекрасный цветок достался тебе, Самир. Завидую, – ухмыльнулся, демонстрируя остроту клыков, альфа, тщательно изучая мое лицо.

Он наклонил голову набок, но не двинулся с места, не дернулся, никак не показывая своего отношения движением тела. Даже выражение глаз было не прочитать, только расширившиеся зрачки говорили о том, что ему нравится увиденное. А вот моим мужчинам это было не по душе. Раздался синхронный гневный рык, который разнесся по всему залу. Я же зажмурилась в преддверии бури.

Глава 25. Чужой интерес

Воцарилась тишина. Я боялась открывать глаза, оттого сильнее жмурилась, тщательно прислушиваясь к каждому звуку и шороху, но слышала лишь чужое дыхание.

– Слухи не врут? Ты делишь жену с другим волком? – прозвучал вдруг, нарушая молчание, ехидный вопрос со стороны альфы.

Я приоткрыла один глаз, посмотрела на спокойных с виду мужчин и немного расслабилась. Мордобоя вроде как не предвиделось, так что открыла и второй глаз, наблюдая уже за происходящим без страха.

– Альфе не пристало верить гнусным сплетням, – прорычал Самир, но как-то лениво. – Не по статусу, не находишь?

После подобного заявления беты и того, как он пристыдил вожака, даже я бы поверила, что всё сказанное – ложь. Однако память не дает забыть ни на секунду, что у меня два мужа, так что мне сейчас остается лишь мысленно рукоплескать актерской игре и выдержке своих мужчин.

Альфа Ждан промолчал на подобный выпад, только сжал челюсти, но перевел вопросительный взгляд на источник второго недовольного рыка.

– Увидел знакомые лица из детства, – пояснил Раниль, и градус напряжения спал. – Век бы не видел некоторых.

– Ясно, – холодно улыбнулся альфа Ждан, а я вцепилась в Самира сильнее.

Благо, его рука держала меня за плечи, не отпуская от себя и не давая почувствовать себя незащищенной.

– Познакомь меня со своей женой, Самир, – снова обратил всеобщее внимание на меня третий рыжеволосый, Волховец.

– Моя долгожданная жена Алайна, дочь господина Аргуса, – после многозначительной паузы произнес Волкодав и слегка отступил, давая на меня полный обзор. – Познакомься, альфа нашей стаи – Ждан Волховец.

И все взгляды устремились ко мне, прожигая во мне, казалось, дыры. По коже прошелся мороз, но глаза я не опустила, даже слегка приподняла подбородок, чтобы не показать всем этим незнакомцам, как мне неуютно и страшно. Не покидало чувство, словно я овечка среди волчьей стаи, окружавшей меня со всех сторон и только ожидавшей момента, когда прольется невинная кровь.

– Волчек, – сузил глаза альфа, демонстрируя поразительную осведомленность о моей фамилии, и с еще большим интересом глянул на меня. – Соболезную вашей утрате, Алайна.

Я сглотнула, чувствуя, как по коже прошелся ток от его голоса.

– Благодарю, – пробормотала, но сжалась, прижимаясь к мужу.

Мне показалось, что мое имя он произнес чересчур нежно и интимно. И, видимо, не одной мне.

– Держите себя в руках, Ждан, – оскалился, демонстрируя хищную натуру Самир.

От него повеяло агрессией и готовностью защищать свою территорию от других самцов. Силой. Клыками и когтями. Сразу видно истинно волчью натуру.

– Уже и пошутить нельзя, бета? С родственниками нужно быть добрее, Самир, добрее. Я ведь прав, Раниль? Ты это должен понимать лучше остальных. Вот с тобой мы в каком родстве? Троюродные братья, считай, – не стал идти на попятную альфа, цокнул и вдруг пошел искать поддержки у Раниля.

Я же прикусила нижнюю губу и вцепилась рукой в ладонь беты, с интересом переводя взгляд с альфы на Волкова. Я знала, что все рыжеволосые – родственники, но не думала, что наш альфа – настолько близкий родич кнезио Дунариона.

Ждан Волховец. Никогда бы не подумала, чья кровь в нем течет. Фамилия весьма далека от правящей, не дает намека даже на дальнее родство.

– Не припомню такого, на древо у меня плохая визуальная память, – оскалился Раниль, прищуривая глаза и разглядывая альфу без почтения. Это был плевок в лицо вожака, даже я это понимала.

Почувствовала, как накаляется обстановка, между двумя мужчинами началась битва взглядов, от них ощутимо повеяло угрозой.

– Приятно познакомиться, – пролепетала, понимая, что стоит вмешаться, иначе быть драке.

А с учетом того, что мы находимся на территории альфы Ждана, где у него есть поддержка в виде свиты и самых элитных бойцов стаи, переживать мне было о чем.

Мои слова стали спасением. Ждан отвлекся, напряжение спало. Вот только он снова смотрел на меня странным взглядом, пугая и давая понять, в какой плоскости лежит его интерес. А затем раздался рык со стороны Самира.

– Ждан, – угрожающе произнес имя альфы мой муж, двинул плечами, словно собирается перекинуться и отстоять свою территорию по-звериному, в волчьей шкуре.

– Прости, друг, не удержался. Не каждый день нашему брату достается самый цвет нашей расы. Жена у тебя красавица, – слегка извиняющимся тоном сказал альфа, делая еле заметный шаг назад.

Но всё это вкупе было весьма показательно, особенно сжатые челюсти и стиснутые им же кулаки. Самир. Вот кто здесь был настоящей силой, не бутафорией, а тем, с кем считались многие, даже альфа стаи. Я сглотнула, понимая, что это не просто показ новой жены беты, а нечто большее, подоплеки чего я пока не знала.

– Дорогая Алайна, я хотел сделать подарок жене своего друга, – продолжил альфа, когда взял себя в руки. – И я, видимо, не прогадал с приглашением. Думаю, вы будете рады увидеть своего дядю и его дочь, вашу сестру.

Ждан изогнул губы и обернулся, глядя на входную дверь. Когда он сказал эти слова, я не сразу поняла их значение. А затем застыла, когда увидела, как внутрь заходят Майрен с Найдой под руку. Под лопатками неприятно зачесалось, в душе стал разрастаться раздрай.

– Не знал, что ты в городе, Раниль, но думаю, и ты будешь рад увидеть бывшую жену, – усмехнулся альфа, кинув на него мимолетный взгляд, полный ехидства и насмешки.

Показал, что в курсе всего, что происходит в столице.

– Не начинай, – оскалился недовольно мой рыжеволосый и с тревогой посмотрел на меня, что не укрылось от взгляда альфы.

Стиснула челюсти, злясь на самоуправство Волховеца, вот только выразить это внешне было никак нельзя. Ведь сейчас я официально жена Самира Волкодава, и только.

– Самир, – прошептала, когда вожак стаи отошел поприветствовать приглашенных им гостей.

Я не отводила своего взгляда от родственников, которые осматривались по сторонам с чувством важности, но неподдельной тревоги. Только если Найда гордо вздернула подбородок и выставила свое богатство всем на обозрение в надежде, что найдет здесь нового состоятельного мужа, то дядя наоборот старался как-то сжаться, чувствуя рядом более сильных самцов.

– Что, лапочка? – нежно промурлыкал Волкодав и наклонился ко мне, подставляя ухо.

– Дядя с Найдой ведь знают, что яжена и Раниля, – сказала как можно тише, чтобы никто не услышал.

Впрочем, все держались от нас как можно дальше, так что такой проблемы особо и не стояло, но я боялась, что их слух слишком острый и настроен на наши разговоры.

Я не до конца понимала, зачем нам скрывать наш тройной союз, но беспрекословно верила, что так надо, ведь в вопросах политики и взаимоотношений в мире волков я не сильна.

– Не беспокойся, лапочка, его слово против моего, – произнес басом Самир, положил руку на мою талию и погладил пальцами. – Он может сказать лишь то, что наш союз признали, а уж Ждан знает меня. Самир Волкодав не потерпит другого самца рядом со своей женщиной.

В этот момент к нам направилась троица – альфа и дядя с сестрой. Так что осмыслить до конца сюрреализм слов беты я не успела.

– И как долго нам нужно находиться на рауте? – сглотнув, спросила у него.

Вцепилась в его бок ноготками, с ужасом ожидая предстоящего. Всё началось хуже некуда, так что иллюзий насчет вечера я не питала. Взаимоотношения рыжеволосых были куда глубже и многограннее, чем я могла себе представить, и раз Самир и Раниль пришли к соглашению о неразглашении нашей тайны, значит, дело серьезное.

– Можем уйти после первого танца, – донеслись до меня слова беты.

Я же пыталась напрячь память, заставляя ее работать. Первый танец на подобных мероприятиях, насколько я помнила из чужих рассказов, принадлежал главе дома, который открывал тем самым раут.

– Разве альфа пришел со спутницей? – спросила с недоумением, наблюдая за приближением родственников.

Ответить мне никто не успел. Наше уединение было нарушено.

– Представлять никого не вижу смысла. Можно сказать, сегодня у нас междусобойчик, не правда ли? – наклонил голову набок подошедший альфа Ждан.

Сзади него топтались дядя с сестрой. Майрен со страхом смотрел на Самира, давая понять, кому принадлежит его лояльность. Неудивительно, ведь он решил его проблемы с синдикатом. А вот Найда часто дышала и томным взглядом пыталась привлечь внимание альфы, который не отрывал своего взгляда от меня. И снова я стала камнем преткновения. Источником ненависти для двоюродной сестры. Но разве есть в этом моя вина?

Камень под платьем вдруг нагрелся, словно наводя на определенные мысли, но в этот момент прозвучал гонг, возвещающий о начале официальной части раута.

Глава 26. Неожиданная рокировка

Альфа отходит, встает в центре зала, собирая вокруг себя народ и возвещая о начале вечера. Мы остаемся стоять впятером. Я, два моих мужа, дядя и сестра.

– Господин Волкодав, – кивает и здоровается первым Майрен.

Сестра же не сводит своего взгляда с моего платья, в ее глазах я отчетливо вижу зависть, ничем не прикрытую и голодную, от которой у меня начинает неприятно покалывать кожа.

– Господин Волков, – снова звучит растерянный голос дяди.

На меня он обращает внимание в последнюю очередь, особенно когда удостаивается лишь насмешливых кивков со стороны рыжеволосых. Пренебрежение витает в воздухе, от этого мне не по себе.

– Айна, дорогая, ты прекрасно выглядишь, – делает мне родственник комплимент.

Я застываю, даже дыхание задерживаю, глядя на него с недоумением. На него такой порыв не похож, но после нескольких секунд я понимаю, что всё это лишь спектакль подобострастия. Он выслуживается перед Самиром и Ранилем, которые имеют вес в обществе, принадлежат к касте правящих. Дядя не желает, чтобы остальные волки знали, как дела обстоят на самом деле.

Да, Самир был прав. Майрен никому не расскажет то, что знает, ему самому это невыгодно, ведь нужна какая-никакая поддержка беты. Репутация ближайшей родственницы тенью падет на его собственную, а со смертью отца обязанность главы рода легла на дядю, который не был по-настоящему подготовлен к такой участи.

Замкнутый круг.

– Дядя, – выдавила из себя кое-как и попыталась растянуть губы в улыбке, но чувствовала я себя на редкость неуверенно и неуютно, поэтому вышло всё недоброжелательно, хотя целью моей не было.

– Найда, – процедил Майрен, взяв пальцами локоть своей дочери. Опустила взгляд, замечая вмятины от его пальцев, с ней он не церемонился. – Ты не хочешь поприветствовать уважаемых эрлов и свою любимую сестру?

Эрлы в нашем обществе – это рыжеволосые волки, которые состояли в воинской общине. Одним словом, военнообязанные. А вот обычных волков-воинов называли просто иглами. А уж те, кто был непригоден для защиты клана – это либо изгои, которых сторонится социум, либо мученики, находящиеся на попечении семьи. Такая разрозненность и отношение к слабым претила, но сделать я ничего не могла, только наблюдать, как разлагается наше общество.

В это время Найда, к которой устремилось всеобщее внимание, опустила голову словно в смущении, но когда подняла ее обратно, я отшатнулась. Злоба спала с ее лица моментально, сменившись невинным выражением и манящей полуулыбкой. Щеки ее раскраснелись, губы блестели, призывно завлекая своей пухлостью. Настоящая самка.

– Господин Самир, – хлопнула она пару раз глазами, демонстрируя длинные ресницы, на которых осела тушь, прикусила томно нижнюю губу, повела юрким язычком, казалось, пытаясь привлечь мужское внимание.

Вот только я ошиблась, думая, что ее целью на сегодняшнем рауте был Волкодав. Ее всецелое внимание было направлено в другую сторону.

– Раниль, – выдохнула она, переводя взгляд на рыжеволосого, даже осмелилась сделать шаг вперед, выдергивая руку из отцовской железной хватки. – Давно не виделись, как Крэйвен? Купил алабая? Помнится, он мечтал о четвероногом друге.

У меня перехватило дыхание, когда ее ладонь по-хозяйски коснулась его грудной клетки. Как назло, он не отодвинулся, только нахмурился, позволяя ей скользить поглаживающими движениями по смокингу.

– Алабая? – вздернул он бровь, вид был обескураженный. – Что-то не припомню такого.

Алабаи – одна из тех пород собак, которая могла уживаться с оборотнями, не проявляя страха. Практически единственные, кого самцы могли приручить. Оттого и цена у них была баснословная. Заводчики даже рыжеволосым могли отказать в продаже, если претендент на щенка приходился им не по нраву.

– Но как же, помнишь, в тот вечер… – вдруг осеклась Найда, отвлекая меня от размышлений, а после ее слов воцарилась тишина, вокруг нас образовался словно вакуум.

Мои щеки начали гореть, к ним прилила от злости кровь, но рука Самира, лежащая на моей талии, заземляла мое напряжение, не давая взорваться от негодования.

Я мантрой повторяла нашу легенду, чтобы не испортить всё своей ревностью. Уговаривала себя, что знай все, что Раниль – мой второй муж, он бы не позволил ей себя касаться.

Всё это время не могла отвести взгляда от ладони сестры, которую мне хотелось скинуть, а ее саму оттолкнуть, чтобы не смела распускать свои клешни. Усилием воли подняла глаза к лицу Раниля, пытаясь отыскать там тоску по прошлому или сожаление о разводе с Найдой.

– А говорила, что не спала с ним, – усмехнулся Волков, губы его ехидно изогнулись, а в глазах стоял лютый мороз.

Это принесло мне облегчение, ведь ни в мужском тоне, ни в мимике не было грусти по ушедшему, только неприятие близостью девушки.

– Я же… – ахнула Найда, но не нашлась с ответом, обернулась к отцу, будто ища там защиты или подсказки, что делать дальше.

Я последовала за ее взглядом и нахмурилась. Это был продуманный дядей ход, в данной игре он был манипулятором и кукловодом, умело управлявшим Найдой. На секунду стало жалко сестру, которая была лишь пешкой на волчьей шахматной доске, но затем она снова глянула на лицо Раниля и вдруг прильнула к нему всем телом, совершенно не стесняясь того, что за нами наблюдает весь светский бомонд города.

– Тише, волчонок, – наклонился к моему уху Самир, крепче прижал к себе. – Будь хорошей девочкой, держи себя в руках, и вечером тебя ждет награда.

Слова Волкодава заставили меня замереть в догадках.

В этот момент Раниль принюхался в воздухе, а затем сморщил нос, брезгливо поджав губы. Резко отшатнулся от Найды, и та осталась стоять на месте – отвергнутая и опозоренная, ведь это плохой признак. Теперь ни один волк не подойдет к ней на рауте, если стал свидетелем вопиющего пренебрежения со стороны рыжеволосого.

– Отойди! – прорычал Волков, а по моей груди разлилось удовлетворение, несмотря на то, что это моя сестра.

В последние часы со мной стали происходить странные метаморфозы, я словно стала отсекать прошлое, устремляясь в будущее. И сейчас семейство Волчек отчетливо предстало передо мной прошлым, к которому я не должна больше цепляться.

– Не подходи ко мне, Найда, наши отношения в прошлом, не унижай сейчас ни меня, ни себя, будь добра, – сказал уже тише Раниль, но сохранял дистанцию, не позволяя приблизиться к себе.

Его взгляд вдруг скользнул ко мне и мигом потеплел, отчего я воспряла духом и прислонилась спиной к груди Самира, руки которого держали меня в коконе мужских объятий.

– Ффф, – фыркнул он вдруг сверху, и я подняла голову, наблюдая за тем, как скривились его губы, сморщился нос, словно он учуял неприятный запах.

А затем до меня дошло. Тушь на ресницах Найды. Искусственный запах всегда был волкам неприятен. Издревле повелось, что и женщинам, и мужчинам других рас запрещалось посещать официальные совещания и сборы оборотней надушенными, а также использовать различные благовония и иные средства с ненатуральными компонентами. Иначе стоило ожидать агрессию со стороны зверей.

Сестра растерянно оглянулась на отца, а тот прищурился и уже с подозрением глянул на моих рыжеволосых мужчин. Странно, он ведь тоже истинный чистокровный волк, разве он не ощущает неприятный аромат?

Впрочем, об этом подумать мне не удалось, в нашу сторону направилась делегация из волков и волчиц во главе с альфой Жданом. Видимо, время семейной встречи подошло к концу.

– Что за награда, говоришь? – прошептала лукаво, обращаясь к Самиру, который взял меня в тиски сильнее.

Он опустил взгляд на мои губы, а затем выдохнул, посылая по моему позвоночнику своим брутальным голосом мурашки.

– Я разрешу тебе выпустить зубки, волчонок, – прорычал и клацнул зубами, намекая, что и сам ждет сегодняшней ночи. – Побудешь доминантной самочкой.

Внутри лона у меня запульсировало, и я почувствовала, как по ногам потекла струя. Прикрыла глаза и стиснула бедра, понимая, что вскоре мое желание станет достоянием общественности. Звериный нюх – настоящая напасть для самок, особенно полукровок.

Глава 27. Право альфы

Я сглотнула слюну, представив, какая горячая, полная страсти, ночь меня ожидает. Бросила мимолетный взгляд на Раниля, и он его почувствовал, обернулся ко мне и словно увидел что-то внутри моих глаз. Мужской кадык дернулся, глаза потемнели, а зрачки расширились.

Рука Самира сжала мою талию, и я отвернулась, чтобы присутствующие не догадались о наших отношениях в виде необычного трио.

– Самир, Раниль, – кивнул подошедший альфа Ждан, возле него стояло два давешних черноволосых волка и две незнакомые такой же масти волчицы.

Охрана альфы как обычно просканировала всех на предмет угрозы, особо задержавшись взглядом на Раниле, словно для них он был наиболее опасным самцом. Но это было ошибочное мнение с моей стороны. Бету Самира они обходили за версту даже взорами, стараясь лишний раз его не провоцировать и не привлекать к себе его внимание.

– Прекрасная Алайна, – хриплым тоном обратился ко мне Ждан. – Как прошла встреча с родственниками? Надеюсь, я смог угодить желанной жене моего беты.

Я бы сказала, как рада, но выдавила из себя лишь улыбку, не показывая зубы. Чувствую, мои откровения не придутся по душе высокопоставленному рыжему волку.

– Да, весьма… – запнулась, подбирая правильное слово. – Благодарна.

В этот момент рядом со мной вдруг встала Найда, тряхнула длинными волосами и обольстительно улыбнулась альфе. Не удивилась уже ее метаморфозе, ведь Ждан Волховец – завидный холостяк, и она не упустит возможности захомутать такого влиятельного мужчину.

– Я бы хотел познакомить вас с двумя очаровательными волчицами, – улыбнулся мужчина, повернул голову в сторону двух девушек, даже одним глазком не глянул на внушительное декольте Найды. – Ламея и Минора. Дочери моего советника и родные сестры. Поскольку теперь вы, Алайна, – жена Самира, вам нужно вливаться в наше общество, думаю, они станут вам прекрасными наперсницами.

У каждого главы стаи есть бета, который является правой рукой самца и избирается волчьим обществом согласно силе, а вместе с этим имеются и советники, которых выбирает сам альфа.. В то время как бета отвечает за безопасность клана, вторые решают финансовые и рутинные проблемы стаи.

– Право, альфа, вы нам льстите, – синхронно защебетали черноволосые девушки, сверкнув хищными глазами. – Но мы с удовольствием введем ильдину нашего беты в наше милое женское общество.

И прозвучало всё вроде бы прилично, с готовностью оказать поддержку, но отчетливо повеяло ехидством. Уверена, их женский чистокровный кружок – та еще змеиная ядовитая кодла, от которой мне стоит держаться подальше. Для собственного душевного спокойствия и безопасности.

– Вы ошиблись, дамы, – изогнул губы луком альфа, глянул в область моей шеи. – Алайна не является ильдиной нашего беты Самира. Не вижу метки… – повел носом в воздухе. – И не чувствую ее.

– Ты переходишь границы, Ждан, – процедил сквозь зубы Волкодав, стиснул пальцами мою талию через ткань платья и прижал ближе к себе.

Я даже почувствовала, как у него на пальцах выдвинулись острые когти. Благо, что он – опытный и маститый волчара, контролировал себя и не поранил меня этим орудием убийства.

– Прошу прощения, мой дорогой друг, я просто констатирую факты, не более, – слегка растянул губы альфа, но глаз улыбка не коснулась, они наоборот покрылись стальным холодом. – Или у меня непроверенные данные? Ты просто решил временно не ставить метку?

Все замерли, наступила тишина. Это было туше. Либо да, либо нет.

– Альфа в нашем городе Войцегорск – весьма проницательный волк, – произнес спустя время Самир спокойным тоном, и это был его единственный ответ.

Остальным оставалось лишь гадать, что он имел в виду на самом деле. Только я, он и Раниль знали правду. Я опустила глаза, чтобы никто не увидел, какие мысли крутятся в моей голове. Не желала, чтобы все разглядели горечь, которую я не могла сейчас одномоментно скрыть.

– Алайна на нашем рауте в первый раз, поэтому правил не знает, но мы ей всё расскажем, девочки, правда? – улыбающимся тоном произнес наконец альфа Ждан, меняя тему, и я вынужденно подняла голову, опасаясь, что ему не понравится мой игнор.

– Правда, альфа, чистая правда, – снова синхронно защебетали девушки, практически заглядывая мужчине в рот.

Периодически я ловила их заинтересованные взгляды в сторону Раниля, но он после притязаний Найды был не в настроении, так что от него они удостаивались лишь хмурого взора. Девушки, как и остальные, на Самира смотрели лишь изредка и опасливо, а на Найду и дядю Майрена глядели сквозь, словно те – пустое место, недостойное венценосного волчьего внимания.

Я же удостаивалась оценивающих взглядов, в которых не было никакой агрессии, и это подозрительно. Весьма.

– Альфа Ждан, – выдохнула Найда, не сдержавшись и привлекая к себе внимание.

Голос ее звучал томно, чужое имя она произнесла с придыханием. Ее эпатаж сработал, все взгляды устремились в ее сторону.

– Прелестное создание, Самир, – улыбнулся альфа, опустил взгляд на мою сестру. Обращался при этом к своему бете. – У тебя чудная свояченица. Очень…

– Я так давно мечтала с вами познакомиться, альфа, – снова подала свой нежный голосок Найда. – Так радо, что вы пригласили…

– Жаль, что совершенно невоспитанная, – мужские слова полностью стерли улыбку с лица сестры и заставили ее замолчать. А дядя Майрен побледнел, когда следующая фраза была адресована ему. – Мы проконтролируем нового главу семейства Волчек, не переживай, Самир, ведь родственники твоей жены не должны бросать тень на твою собственность.

Я сглотнула и схватилась пальцами за бок мужа, чувствуя, как к горлу подкатывает страх. Его рука опустилась ниже талии и ободряюще погладила меня по бедру, возвращая мне чувство успокоения. Вот только взбудораженное сердце продолжало бешено колотиться, а пульсация в ушах не прекращала свой сильный ритм.

– А теперь продолжим, – холодно оскалился Ждан, а вот Найда застыла на своем месте, даже отошла от меня на пару шагов, что ей совершенно не свойственно.

– Пора по-настоящему открывать ваш раут, альфа, – защебетал в унисон мужским словам девичий дуэт подпевал. Ламея и Минора.

Они переглянулись с Жданом лукавыми взглядами, а я почуяла какой-то подвох, даже Самир с Ранилем напряглись, но при этом молчали, словно это было что-то, с чем сложно бороться.

– Да, мои девочки, сегодня вы будете танцевать с… – задумался альфа, а затем обвел взглядом всех мужчин в своем радиусе. – Эники-беники… – поднял палец, и я заметила на нем золотой ободок-печатку с головой волка. Меня аж передернуло, а считалка навевала какой-то подспудный ужас. – Эники-беники – клёц…

– Любишь ты, Ждан, неуместный эпатаж, – перебил детскую считалочку Самир.

Я была ему в этот момент безумно благодарна, хотя та мне и нравилась. В детстве мне ее часто повторяла мама, оттого и навевала на меня ностальгию, отдающую ноющей болью за грудиной. Неуместно вспомнилось, что считалочка родом из северных медвежьих кланов, представители которых уже давно не появлялись в наших краях.

– Не мешай мне наслаждаться сегодняшним вечером, – отвлек меня от грусти голос альфы. Он цокнул и покачал головой, глядя на Самира с осуждением и возмущением. – Нечасто ты меня балуешь своим присутствием, Волкодав, а ты, между прочим, мой бета, правая рука.

– Что ж я буду за бета, который бездумно и бесполезно тратит свое время на рауты, а не на решение клановых проблем. К слову о них, с утра пришло извещение с Клыкограда, у них из следственного изолятора сбежало трое самцов-полукровок. По предварительным данным, направляются в нашу сторону, – серьезным тоном рапортовал Самир, но скорее формально, не искал поддержки от альфы, привык решать проблемы сам. А затем я поняла, почему.

– Ты всё о работе, трудоголик. Оставь это всё за пределами моего дома хотя бы на сегодняшний вечер, Самир.

Ждан поморщился, а затем оглядел зал и щелкнул пальцами. Возле него мигом оказался официант с подносом, на котором было несколько бокалов с алкоголем на выбор.

– Не стоит так легкомысленно относиться к этому, альфа. Это полукровки класса 1АВ, – хмуро возвестил Самир.

Слова беты прозвучали для меня абракадаброй, я ни слова не поняла, но пока свое любопытство подавила, считая его в данной ситуации неуместным.

– Хорошо, зайди ко мне завтра, соберем совет, – махнул рукой альфа, продолжая относиться к этому по-прежнему легкомысленно, сделал еще один глоток горячительного. – А теперь прекращай портить мне настроение своей серьезностью.

– Уровень бреда зашкаливает, – прошептал мне на ухо вдруг оказавшийся рядом Раниль. – Жду не дождусь ночи, когда мы окажемся подальше от этих светских высокопарных морд.

Я промолчала, еле сдержалась, чтобы не усмехнуться. А Раниль ведь прав, всё происходящее выглядело полным бредом и театром абсурда.

– Я выбрал, господа, – громогласно объявил на весь зал альфа Ждан, поставил опустошенный бокал на поднос и звонко хлопнул ладонями. – Ламея, ты сегодня отвечаешь за развлечение нашего нового гостя, Майрена Волчек, и смотри, не заставляй ни меня, ни своего отца краснеть за тебя.

Даже пальцами наглядно погрозил ей, словно наставник нерадивой ученице. Та понятливо кивнула и потупила глазки, а затем плавно скользнула к опешившему, но весьма довольному сложившимся раскладом дяде.

– Минора, моя дорогая Минора, – стал расшаркиваться альфа, взял вторую девушку за ладонь и даже поцеловал в женскую кисть, отчего та покраснела, но мне показалось, что смущение было наигранным и отточенным долгими годами филигранного флирта. – А ты будешь украшением для нашего хмурого и слишком серьезного беты.

– Но… – прошептала, поднимая голову на Самира, который лишь вздернул бровь на услышанное.

– Не переживай, красавица, ты скучать не будешь, первый танец дебюта жены волка – всегда выбор альфы. Древнее право хозяина дома, – хищно улыбнулся Ждан, превращаясь из добрячка в охотника.

До меня дошло, что вся эта бравада – всего лишь искусная игра, и на самом деле он весьма проницательный и хитрый волк, который прекрасно разгадывает чужие тайны и читает многочисленные характеры.

– А я? – подала голос Найда, о которой все забыли, даже я.

– Развлеки свою бывшую жену, Раниль, – еще раз подтвердил мои выводы альфа, произнес это приказным тоном.

– Ты ничего не перепутал, Ждан? – фыркнул рыжеволосый, усмехаясь и прожигая взглядом другого рыжеволосого.

– Уважь хозяина вечера, как-никак, мы дальние родственники, – вальяжно наклонил голову набок альфа, блеснул глазами, продолжая настаивать на своем.

– По твоей логике, все волки друг другу родственники, но считай, что на этот вечер я пойду тебе навстречу. Но сам понимаешь… – как-то многозначительно сказал Раниль, и они между собой переглянулись, словно о чем-то договариваясь.

Самир в это время наклонился и прошептал мне на ухо:

– Древние традиции у нас принято соблюдать, моя Айна, даже я храню заветы предков, но не бойся, это в первый и последний раз, лапочка.

– О чем ты? – сглотнула, но ответа услышать не успела.

– Прошу подарить мне первый танец, дорогая Алайна, – подал мне в этот момент руку альфа Ждан.

Я глянула на Самира, и тот, недолго пробуравив того взглядом, кивнул мне, погладив по пояснице. И я подала руку, все внятные мысли вылетели из головы от усиливающегося стука в ушах.

Вспомнила. Первый выход в свет новоявленной жены волка в виде танца зачастую происходит с владельцем раута, если он захочет использовать свое право альфы стаи.

Заиграла тихая мелодия, которая всё нарастала, отдаваясь гулом от стен внушительного дома. Мужские руки обхватили меня за талию, и мне пришлось положить свои ладони на его плечи. Боковым зрением видела, как остальные пары встают в круг вокруг нас. А затем мне стало не до наблюдений.

Мне пришлось поднять голову и столкнуться с темным хищным взглядом альфы Ждана. И началось движение наших тел в медленном танце, от которого у меня тряслись поджилки и колотилось сердце. Судя по глазам альфы, молчанием мне ограничиться не позволят.

Глава 28. Чужие планы

Мужские руки держали меня за талию и вели в танце умело, словно делали это каждый вечер и далеко не с одной партнершей. Вокруг ярко светили софиты, освещая танцующих в центре зала. Медленная мелодия скрипки и пианино раздавалась со стороны постамента, который открылся спустя несколько секунд, когда подчиненные отодвинули портьеры. Взору предстали музыканты, но всё, что меня сейчас волновало – слишком пристальный взгляд альфы.

– Знаете, Алайна, в древности у нас была одна хорошая традиция, правильная такая. Когда альфа искал себе ильдину, то проводил раут, на который в обязательном порядке созывались все свободные самочки города.

Сглотнула, к сожалению, понимая, к чему он клонит. Утешало одно: я уже не свободная девушка.

– Я пренебрег этой традицией, а теперь жалею, – цокнул и покачал сокрушенно головой.

– Думаю, не поздно возобновить ее, – произнесла с осторожностью, оглядываясь по сторонам и замечая на себе женские взгляды. – От претенденток отбоя не будет, это ведь большая честь.

Видимо, зря я это сказала. Его глаза потемнели, взгляд опустился к моим губам.

– И вы? – прохрипел, прижал меня к себе немного сильнее.

Я уперлась ладонями об его плечи с напором и отодвинулась обратно, хотя это стоило мне реальных физических усилий. Тот позволил мне это сделать лишь когда услышал два синхронных недовольных рыка. Самира и Раниля. В душе разлилось спокойствие, ведь они наблюдают и не позволят случиться со мной ничему плохому.

– Что я? – включила дурочку, надеясь, что тему он в дальнейшем развивать не станет.

– Стали бы претенденткой? Сами ведь сказали, что это честь, – всё никак не унимался альфа Ждан, нервируя тем самым и меня, и моих мужчин, и своих поклонниц, которые хищно наблюдали за нами и вслушивались в каждое его слово.

– Я замужем за Самиром, – уточнила, намекая, как неуместны его бесцеремонные вопросы.

– Вот об этом я жалею больше всего. Был бы расторопнее, первым увидел бы такой цветок, как вы, – не удержался альфа и зашептал мне на ухо, наклонившись слишком близко.

Я чувствовала на шее его горячее дыхание, по коже прошел озноб, а ладошки вспотели.

– Не отчаивайтесь, каждой твари по паре, – выпалила невпопад первое, что пришло мне на ум, а затем прикусила нижнюю губу.

Я только что невольно оскорбила альфу, а он может наказать и за меньшее, и будет в своем праве. Тишина давила на расшатанные переживаниями нервы. Но спустя несколько секунд вопреки моим страхам Ждан не разозлился, а наоборот разразился гулким смехом, который перекрыл даже игру местных музыкантов. Все замерли, глядя на него в потрясении. Видимо, ему это было не свойственно.

– По вашей логике, Алайна, – рассмеявшись, снова стал завлекать меня своим харизматичным голосом, но в глазах теплота не отражалась, оттуда на меня смотрел настоящий дикий хищник, который умело расставлял свои сети, – ваша тварь еще не найдена, а значит, и у меня есть шанс заполучить себе такой прекрасный цветок.

– Не думаю, что уместно такое обсуждать со мной, – поджала губы, а внутри пыталась храбриться, чувствуя, словно каждым словом я ступаю по отравленной земле, где под слоем почвы скрываются ловушки.

Один неверный шаг – и голова с плеч.

– Как знать, как знать, дорогая, – цокнул и вдруг резким движением альфа прокрутил меня вокруг своей оси.

От неожиданности у меня сперло дыхание и закружилась голова, но я ответила на это молчанием, только выдохнула, пытаясь обрести равновесие.

– Музыка закончена, альфа, – вдруг раздался сбоку напряженный голос Самира, доносившийся до меня будто через вулканическое стекло.

– Да? Время с твоей спутницей летит незаметно, – оскалился Ждан и нехотя отпустил меня, отступая под недовольным взглядом Волкодава.

А когда талии коснулись его мужские теплые руки, меня наконец отпустило напряжение, которое сковало все мышцы моего тела.

– Какие правильные слова, Ждан, – осклабился Самир, прожигая прищуренным взглядом своего альфу. – Моя спутница устала, ей нужно отдохнуть.

Сделал особый упор на “моя”, отчего по моим венам растеклась обжигающая лава удовольствия. Щеки мои заалели, и я опустила голову, не в силах наблюдать за битвой мужских взглядов.

– Не задерживаю, бета, – каким-то странным тоном ухмыльнулся Ждан и откланялся, бесшумно отходя к столу с закусками, где его уже ждала стайка девушек наряду с Ламеей и Минорой.

– Ты в порядке, лапочка? – заботливо поинтересовался Самир, наклонившись ко мне и внимательно заглядывая в глаза.

– Д-да, – голос у меня слегка дрожал, был немного надтреснут.

– Тогда идем, нальем тебе коктейль, у тебя щеки горят, – по мужским губам скользнула улыбка.

А когда он подтолкнул меня под поясницу к Ранилю, я кинула последний взгляд на альфу, чувствуя подспудно тревогу, но природы ее понять никак не могла. Он глядел на нас задумчиво, словно о чем-то размышлял.

– Как тебе Минора? – спросила, когда взяла себя в руки, невольно не сдерживая ревность, которая змеиным клубком сконцентрировалась между ребер.

– Ревнуешь? – раздался игривый вопрос от беты, и он глянул на меня уж слишком лукаво.

Я промолчала и посмотрела вперед, где нас ожидал хмурый Раниль, сложив руки на мощной груди.

– Лети, пташка, пока лети, – вдруг послышался мне голос альфы, но когда я обернулась, его губы были сомкнуты, а взгляд ничего не выражал.

Встряхнула головой, прогоняя галлюцинации, и инстинктивно прижалась к первому мужу.

– Натанцевалась? – первым меня встретил ехидный тон Найды, стоявшей за спиной дяди Майрена.

И как бы она ни пыталась вложить в голос больше яду, он не мог скрыть неприкрытой зависти.

– А ты? – парировала высокомерным тоном, заметив, как равнодушно и немного с презрением смотрел на мою сестру Раниль.

Видимо, их общение совершенно не задалось. И это было для меня дополнительным удовольствием.

Воцарилось молчание, она не рискнула отвечать мне и просто отвернулась, делая вид, что меня не существует.

– Развлекайтесь, Майрен. Нас ждут, – произнес непримиримым тоном Самир, кивая им на ближайшую свободную колонну.

– Где? – спросила я со страхом, но ответа не получила.

– Выпей, лапочка, ты вся дрожишь, – сказал он мне взамен, взяв бокал с темной жидкостью с подноса у проходящего мимо официанта.

Раниль усмехнулся и пристроился рядом, а затем мы втроем отправились вдоль стены к одной неприметной двери.

– Подождите меня здесь, и пойдем домой, – сказал Самир, погладил меня по щеке и вдруг исчез в открытом проеме.

И мы остались с Ранилем наедине. Пульс участился, я подняла голову и столкнулась с его темным взглядом. Стало почему-то неловко, и я, совершенно не думая, сделала внушительный глоток напитка из бокала в своих руках. Гортань обожгло, из глаз потекли слезы, а я закашлялась, чувствуя странное состояние расслабленности, которое вдруг стало растекаться по венам.

– Ну-ка, – забрал у меня бокал и отдал другому официанту Раниль, а затем похлопал меня слегка между лопаток. – На сегодня тебе хватит.

– Что это было? – просипела, снова глянула на него.

Отчего-то у меня слегка кружилась голова, и на мир я смотрела под другим углом.

– Вино, я так полагаю, – по губам его скользнула лукавая усмешка, он даже приблизился ко мне непозволительно близко.

В другой ситуации я бы промолчала, а сейчас вдруг почувствовала свободу и расхрабрилась, решая прояснить один интересующий меня вопрос.

– Мы с тобой толком и не говорили, – прохрипела, чувствуя, как горит лицо, но глядела на него пристально, чтобы он не отмахнулся от меня.

– Думаешь, сейчас самое время? – вздернул рыжеволосый бровь, придавая происходящему шутливую нотку, что мне категорически не нравилось.

– Ты не говорил, что был женат на Найде, – попыталась придать голосу возмущение, но из-за колотящегося сердца и волнения получилось какое-то карканье.

– Я взрослый мужчина, у которого есть прошлое. За это мне не должно быть стыдно, – грубый баритон Раниля, его оскал и сдвинутые на лбу брови не располагали к откровениям, но меня это, как ни странно, не остановило.

– Но это ведь моя сестра, – нахмурилась, желая сейчас ударить сжатой лапкой по его груди и слишком наглой физиономии.

Я бы подумала, что он издевается надо мной или хочет задеть, но лицо его вдруг неожиданно расслабилось и изменилось, полностью теряя недовольный оттенок, глаза у него наоборот стали лучиться смехом, из чего я сделала вывод, что моя ревность доставляет ему удовольствие.

– Сладкая, не забивай себе подобным голову, хорошо? – ласково прошептал и взъерошил мне волосы.

В этот момент я напряглась, оглядываясь по сторонам, не заметил ли кто этого фривольного жеста, но как оказалось, звездой сегодняшнего вечера была не я, а Найда, смех которой раздавался с центра зала. Вокруг нее собралось несколько самцов, которые постоянно касались то ее локотка, то талии, то бедра. К моему горлу подкатила тошнота от увиденного. Не представляю, чтобы меня могли так откровенно лапать другие мужчины. И куда смотрит дядя Майрен?

– Забудь о них, его интересуют только деньги. Вон, предлагает свою дочь более взрослым самцам, – сказал Раниль у моего уха.

Дернулась, а затем поняла, что вопрос задала вслух. Проследила за взглядом второго мужа и прикусила щеку изнутри. Сердце обливалось кровью при виде лизоблюдства дядьки перед седовласыми мужиками. А затем перед глазами скользнула ладонь Раниля, закрывая обзор.

– Не смотри туда, думай лучше о сегодняшней ночи, – прошептал он мне завлекающим тоном.

Бедра от предвкушения сжались, и все мысли действительно утекли в горизонтальную плоскость, словно дрессированные лаской мужа.

– Я закончил, – раздался в какой-то момент сзади голос Самира, в котором я отчетливо почувствовала нотки похотливого рычания. – Вижу, прелюдии начались?

Рука Раниля, которая гладила меня по ягодице, скользнула к бедру, а затем нехотя вернулась к себе, от него исходило настоящее вожделение.

– Раз закончил, то поехали отсюда, пока никто не подошел. Вижу приближающуюся морду советника Ждана, – фыркнул рыжеволосый, кивая на седовласого, который вальяжно шел к нам. Отец Миноры и Ламеи, догадалась по внешнему сходству.

– Удивлен, что только сейчас, – поднялись брови Волкодава. – Он довольно настырный и не упустит выгоды.

Мужчины понимающе переглянулись, а затем мы споро двинулись к выходу, но и упомянутый советник был не лыком шит. Бросился нам наперерез, перекрывая своей тушей выход, и даже поклонился.

– Господин Самир, господин Раниль, – залебезил, но выражение лица мне не понравилось, слишком хитрое.

– Давай завтра, Лотер, – холодно произнес Волкодав, взглядом замораживая нежеланного собеседника.

– Ох, а я не к вам, господин бета, – хитро блеснул глазами советник и стрельнул взглядом в рыжеволосого. – Мне бы поговорить с господином Ранилем.

Тот моментально от такой перспективы напрягся.

– С удовольствием поговорил бы, но дела не ждут. Сами понимаете, от обязанностей никуда не деться, – наклонил мой муж голову набок. – Заскочу на днях, там и обсудим вашу проблему.

– Благодарю. Буду ждать, – удовлетворился Лотер и закивал болванчиком, наконец освобождая нам дорогу.

Я чувствовала между лопаток его провожающий взгляд, но агрессии от него не исходило. Он словно просто изучал меня с каким-то странным личным интересом, который никак не пересекался с его целями. Пока что.

– Ты же не собираешься к нему идти? – задал вопрос Самир, когда мы оказались в салоне его электромобиля.

– Я похож на идиота? Явно хочет сплавить мне одну из дочерей, – усмехнулся сидящий спереди Раниль, пренебрежительно фыркнув.

Они синхронно рассмеялись, а после мы тронулись с места. Я всё это время молчала, находясь в предвкушении предстоящей близости. Лоно горело, чувствовалась внутренняя пустота, которую мне срочно нужно было заполнить. Мимо монотонно проносились дома, а мое откинутое тельце на заднем сиденье мобиля задрожало от удовольствия ожидания. И вторил мне синхронный мужской двойной рык собственничества и похоти. Сегодня нас ждет первая совместная полноценная ночь.

Глава 29. Совместная ночь. Преамбула

Я вошла в дом на ватных подгибающихся ногах, дыхание участилось, мешая равномерно дышать, отчего перед глазами всё плыло.

– Переволновалась, сладкая?

Голос Раниля патокой разлился по венам, а его руки подхватили меня за талию, помогая дойти до диванчика.

– Вы пока располагайтесь, я прислугу распущу, – произнес с рыком Самир, а затем раздались его удаляющиеся грузные шаги, словно уходить он не хотел, но был вынужден подчиниться долгу.

Я присела, чувствуя рядом дыхание рыжеволосого и его шаловливые руки, которые не спешили покидать мою талию.

– Вот и отлично, а мы пока расслабимся, – прошептал он мне на ухо, подул, а затем прикусил кончик.

Разряды тока расползлись по телу вниз, сосредотачиваясь аккурат между бедер.

– Прекрати, – выдохнула, пытаясь оттолкнуть его, но всё было бесполезно.

Его пальцы прошлись дробью по моему бедру, сжали его в собственническом жесте, а затем приподняли край платья. Мужская ладонь поглаживающими движениями стала подбираться от колена вверх к средоточию моих бедер.

– Что прекратить? – хрипло спросил у меня Раниль, но его голос ласкал мой слух, не давая отвлечься ни на что иное.

– В-всё, – забормотала, а затем застонала, когда его пальцы коснулись моего бутона через трусики.

Раниль помедлил, а затем пробрался мне под трусики. Шершавая ладонь коснулась моего пышущего жаром лона, потерла влажные складочки и заставила меня изогнуться, задыхаясь от удовольствия.

– Как прикажешь, госпожа, – вдруг оскалился он и убрал руку.

Я вдруг оказалась на спине, а мужчина приподнялся на руках, нависая надо мной и заглядывая в глаза. Я не выдержала и захныкала, желая, чтобы он вернул всё свое внимание моим складочкам.

– Ммм, – выдавила из себя лишь стон, на большее меня не хватило.

– Ненасытная моя девочка, – зарычал сексуально Раниль, отчего у меня приятно завибрировало внутри живота, закручиваясь в узел и заставляя порхать.

Наши взгляды встретились – мои умоляющие и его довольные. Ему явно нравилось увиденное, доказательством служило искаженное от вожделения лицо.

А после нам обоим стало не до высокой морали. Он опустился чуть ниже, опираясь на локоть, а второй рукой спустил бретельки моего платья, проворно расстегнул лифчик, а после мои груди открылись его похотливому взору.

– Вот они, мои девочки, – прорычал волк и коснулся по очереди губами встопорщившихся от гуляющего по разгоряченным венам нетерпения сосков.

Я откинулась и прикрыла глаза, наслаждаясь его проворным языком, который выписал то восьмерки, то круги, то посасывающими движениями бил по самым чувствительным местам, особое внимание уделяя розовым бутонам. Кожа стала влажной, его слюна и звуки поцелуев заставляли мое лоно сжиматься от предвкушения, а бедра дрожать от такого греха.

В этот момент подул легкий ветерок, проходясь мурашками по коже.

– Так рано до греха доводите, – прозвучал неожиданный голос Самира, лаская мой слух.

– Сил нет терпеть, пока ты где-то бродишь, – ответил ему ленивым тоном Раниль, продолжая свои непотребства.

– Ммм, – выдавила из себя я нечленораздельно.

Всё, что меня сейчас волновало и заботило – желание, чтобы мужчина не останавливался ни на секунду.

– Хочу, – прошептала наконец, а затем затуманенными глазами посмотрела на Раниля.

Прикусила уголок нижней губы и подняла руки, касаясь лацканов его пиджака. Его голова приподнялось, он глянул на меня вопросительно, но сил моих на новую речь не хватило. Я дала понять глазами, чего от него требую. Его губы изогнулись в лукавой и многообещающей ухмылке, а затем он привстал и споро избавился от пиджака и рубашки.

– Холодновато как-то, – раздался голос Самира, а затем он прошел мимо нас.

А когда я услышала, как он стал ворошить кочергой поленья, догадалась, что зажигает камин.

– Хочешь поддать еще жару? Не многовато ли на нас троих? – ухмыльнулся рыжеволосый, отвлекаясь от нежных поцелуев.

Но ответа не дождался, нагло вклинился меж моих бедер, задрав платье до талии, и стал покрывать покусываниями и поцелуями мою чувствительную шею.

– Ах, – мой возглас разнесся по гостиной, а затем я прикусила нижнюю губу, еле сдерживая крик от сладостного ощущения, как его член, распирающий брюки, давил мне на лоно.

– Прислуга ушла, так что можешь не сдерживать сегодня крики удовольствия, лапочка, – прорычал довольным голосом Самир, а затем его тень нависла надо мной сверху.

– Ах, – громко застонала, следуя совету, когда палец Раниля погладил клитор, а одновременно с ним Волкодав жестко обвел контур моих губ, словно на что-то намекая.

Вот только он почти сразу же отошел, хотя мне было не до этого, я вся отдалась на волю ощущений между ног.

– Виски? Мартини? – насмешливый бас беты не мог скрыть его истинных эмоций и желаний, напряженность из голоса было никуда не деть.

По помещению разнесся звон бокалов. Я с сипением выдохнула сквозь зубы, а затем с шумом вобрала в легкие новую порцию кислорода. Было настолько хорошо, что я теряла остатки разума. А ночь для нас только начинается.

– Нашей девочке на сегодня хватит. Ее и так разморило, разве не видишь? – донесся до меня как сквозь вату глухой голос Раниля.

А затем его проворные руки споро стянули с меня трусики, не успела я даже пискнуть.

– Раскрой бедра шире, сладкая, дай тебя поласкать.

Не просьба, приказ доминирующего самца. И самочка внутри меня откликнулась на этот зов с удовольствием, практически рыча на меня и заставляя тело покорно слушаться. Так что не прошло и трех секунд, как мои бедра раскрылись навстречу Ранилю.

– Ах, – выдохнула я, когда мужчина коснулся меня в самом интимном месте.

Язык Раниля прошелся вдоль моих чувствительных складочек, и я закатила глаза от прострелившего меня тока. Выгнулась дугой, но его ладонь со шлепком приземлилась мне на низ живота, пригибая к дивану и не давая шелохнуться и двинуться с места.

– Ммм, – застонала, не сдерживаясь.

Все барьеры в этот момент рухнули, оставляя за границами сознания и робость, и стыд. Осталось лишь удовольствие, о котором я могла когда-то лишь мечтать. Бесстыдный во всех отношениях грех – вот удел моей сегодняшней ночи.

Затуманенным взором посмотрела на стоявшего у столика Самира, который с жадностью наблюдал за действиями рыжеволосого. Чужая синхронная похоть действовала на меня, словно лучший афродизиак.

– Сними ей платье, наша девочка вся горит, – прохрипел Волкодав, делая глоток из бокала с темной жидкостью.

– А ты вуайерист, – поднял голову из-за моих бедер Раниль и усмехнулся.

Его взгляд лаской прошелся по мне, особенно задержавшись на моих розовых вершинках грудей.

– Меньше болтовни, Волков, – фыркнул бета, но с места не двинулся, продолжая похотливо наблюдать за связкой наших тел.

Его глаза покрылись поволокой, нижняя челюсть выдвинулась вперед, а верхние клыки удлинились, демонстрируя высшую степень его озверения. Вот только это не было злостью, нет, его зверь желал вырваться наружу совершенно по другой причине: пометить семенем желанную самку, которая сейчас лежала с раздвинутыми ногами под другим самцом.

– Давай, сладкая, – отвлек меня голос Раниля, а затем его руки похлопывающими движениями прошлись по моим бедрам. За это время он спустил полностью бретели моего платья, опустил ткань вниз до талии. – Приподними попку.

Я последовала его мягкому приказу, а затем его руки проворно лишили меня последнего одеяния. Я и сама не заметила, как оказалась полностью обнаженная под взором двух своих мужей. Самцов.

– Пр-р-рекр-р-расно, – последовал вибрирующий рык от Самира.

Азатем он двинулся вперед, на ходу снимая галстук и разрывая рубашку, отчего по полу со стуком покатились вырванные пуговицы. Я сглотнула и предвкушающе вздохнула, томно прикусывая нижнюю губу. Между ног орудовал язык Раниля, а когда в мои губы жадным поцелуем впился Самир, я унеслась на вершину удовольствия. Но еще не знала, что это не предел, и они вдвоем всю ночь будут опровергать мои заблуждения. Я еще не представляла, что мир порока только приоткрыл для меня свои двери.

Глава 30. Двойной соблазн

Удовольствие накатывало волнами, но каждый раз, когда я приближалась к пику, язык Раниля прекращал выписывать волны и останавливался, мучил меня и оставлял в агонии. Но возмутиться я не могла, мое дыхание всё это время пил Самир, который, казалось, желал поглотить меня целиком. Как вдруг прикусил мою нижнюю губу и потянул ее на себя, причиняя легкую, но такую желанную боль. А затем отпустил и отстранился, скидывая с себя одежду.

– Хватит мучать нашу девочку, рыжий, – прорычал бета, а затем прозвучал звон металлической бляшки ремня.

Раниль поднял голову и вдруг отошел, словно уступая место старшему.

– Готова к взлету, сладкая? – прошептал мне на ухо Самир, а затем обошел меня, встал на диван коленями, глядя на мое лоно жадным взглядом.

Я покраснела, хотя казалось, что это уже невозможно. Повернула голову и увидела, как Раниль подошел к столику с алкоголем, налил себе бокал, повернулся и сделал глоток, не отрывая своего взгляда от нас. Я ощутила, как диван прогнулся под весом Самира сильнее, и снова посмотрела на него. Его лицо было искажено от нетерпения и безумного вожделения, тело обнажено, а когда я опустила взгляд ниже, жадно вглядываясь в мускулы груди и твердого пресса, увидела его напряженную плоть.

– Ах, – вырвалось у меня, как только большой палец мужчины коснулся моего клитора.

Круговые движения и то мягкие, то жесткие нажатия приводили в экстаз, заставляя дрожать ноги. Я не удержалась и потрогала пальцами ноющие соски и застонала, прикусив нижнюю губу.

– Вот так, девочка, раскройся для нас, – донесся до меня глухой вибрирующий рык Волкодава.

Я рвано задышала, чувствуя, как стала часто подниматься грудь, приоткрыла томные глаза и глянула на член Самира снова. Облизнула губы язычком и вдруг сделала то, что стало неожиданностью даже для меня самой. Приподнялась на локтях, а затем одной рукой потянулась к грибообразной головке. На ощупь она оказалась мягкой, шелковистой, а затем вдруг дернулась.

– Ой, – отдернула руку, выдохнула.

Мужчина гулко рассмеялся, лаская меня лукавым взглядом, а затем протянул мне ладонь.

– Давай, лапочка, смелее, – хрипотца отозвалась лавой, текущей по венам, и я вложила руку в его, позволяя управлять собой.

Сглотнула чуть испуганно, но взгляд опустила вновь. Задержала дыхание, когда мои пальцы коснулись члена. Самир вел по нему моей рукой, показывая, как ему нравится, самые чувствительные точки. Из него вырвался гортанный рык, тяжелый выдох находящегося на грани самца. Руку свою он убрал, и я ласкала его плоть по всей длине, чувствуя, как сильно напряжена его дубина. Подняла голову, жадно обхватывая глазами лоснящуюся от пота кожу, бугрящиеся от мышц, увитые венами руки.

– Ммм, – простонала, когда его палец ущипнул меня за сосок, перекатывая затем между подушечками.

Выдохнула и откинулась на диван, глядя на мужчину снизу вверх. Его пальцы вновь коснулись лепестков, провели вдоль лона, собирая мои соки, и вдруг он поднес их к носу и вдохнул мой аромат. От этого порочного вида тело снова прострелило сладким спазмом, а затем тело Самира медленно двинулось на меня и нависло сверху. Он опустился, прижавшись обнаженной кожей, посылая разряды тока под моей кожей.

– У волчонка прорезались клычки, – прорычал низким тембром Волкодав, а затем я провела языком по верхним резцам. Они были непривычно острые.

– А теперь расслабь бедра, лапочка, – последовал мужской требовательный приказ, а после нетерпеливый полный похоти рык. – Ты уже такая мокрая, что я теряю контроль.

Я чуть развела ноги и почувствовала, как всё внутри заныло от предвкушения и ноющей пустоты. Ахнула, когда к входу в лоно прикоснулась твердая, как сталь, головка – теплая и подрагивающая, дразнящая мое нутро. Руки Самира расположились по бокам от моей головы, фиксируя и заставляя смотреть себе прямо в глаза. Зрачки у него были расширены, свидетельствуя, что ему нравится увиденное.

– Ммм, – простонала, когда он толкнулся, раздвигая створки моего влагалища.

Я буквально чувствовала каждую венку, выпуклость на его члене, который неумолимо и жестко раскупоривал мою дырочку.

– Узкая, как перчатка, – простонал Самир, лицо его исказилось от сладостного напряжения, а мои ноги охватил спазм, натягивая мышцы икр.

Прикрыла глаза, закатив зрачки кверху, и, чуть выгнувшись дугой, ощутила тот момент, когда он вошел до упора, упершись головкой в самую матку. Прозвучал шлепок его тяжелых яиц о мою влажную плоть, и этот звук окончательно снес мне голову. Я закрыла глаза и отдалась на волю ощущений.

Он медленными фрикциями каждый раз входил в меня безумного глубоко, поддерживая монотонный темп. Лоно увлажнялось всё сильнее, по ногам текла влага, а я приближалась к пику своего удовольствия. Вот только чего-то не хватало.

– Силь-нее, – отрывисто выдавила из себя, практически не в силах говорить.

Мужчина на секунду остановился, а затем после непродолжительной паузы вдруг медленно вышел, замер, а после я ахнула. Он вогнал себя с оттяжкой до упора, прорычал, словно отпуская свой контроль, и с этой секунды меня подбрасывало вперед, Самир работал поршнем, вбивая меня телом к дивану.

– А-а-а, – простонала, чувствуя, как приятные спазмы в животе стали скручиваться в спираль, от пальчиков ног вверх поднялись сладостные ощущения, отдающие покалыванием под кожей.

И всё устремлялось в одну точку – между моих ног. Я потеряла себя за секунду, взорвавшись на тысячу мелких частиц, разлетевшихся в разные стороны. По всему телу прошлась волна бесконечного удовольствия, которое после пика стало утихать, а затем я ощутила, как тяжелое тело сильно прижало меня к дивану, расплющив о свой твердый торс мои груди и соски. Самир уже рычал словно дикий зверь, по комнате разносились пошлые шлепки наших влажных тел.

– Сейчас, лапочка, сожми меня внутри, – прохрипел, замерев, а я стиснула мышцы, чувствуя, как он содрогается внутри, извергаясь горячей спермой.

А затем его тело упало на меня, мешая дышать, но эта тяжесть была желанной, давала мне чувство тепла. По лицу расползлась блаженная улыбка, но внутри всё продолжало пульсировать так, будто опухло. Мне хотелось еще и еще, я не чувствовала желанного удовлетворения.

– Я чувствую аромат похоти, ненасытная самочка, – прорычал со своего места Раниль, и в голосе его звучало нетерпение.

Казалось, что наблюдение за нашим совокуплением со стороны раззадорило его аппетит, во всяком случае мужской член набух, головкой устремляясь вверх, готовой порвать меня изнутри.

– Уф, – выдохнула, когда Самир, немного отдохнув, встал с меня, вышел из лона с характерным чпоком.

Встал, не отрывая своего взгляда от моего тела, облизываясь при этом будто сытый волчара.

– Не могу насытиться тобой, волчонок, – выдохнул.

– Что-то не почувствовала себя доминантной самочкой, – капризно надула губки, наблюдая за реакцией Самира, напомнила ему о его обещании.

– Хочешь выпустить клыки? – на его губах проскользнула лукавая ухмылка.

– О да.

Не знаю, откуда во мне взялась эта храбрость, но сейчас я как никогда ощущала себя раскрепощенной и свободной от всяческих условностей.

Самир сел на диван, расположив мои ножки на своих коленях, пока я отдыхала после нашего марафона. А затем к нам двинулся Раниль, чей член гордо указывал на меня.

– Вставай на четвереньки, сладкая, моя очередь метить тебя, – грубый тон рыжеволосого не обидел, скорее раззадорил и заставил сжаться мое лоно.

Я приподнялась, не зная, откуда взялись силы, встала дрожащими после оргазма ногами на ворсистый ковер. Прикусила нижнюю губу и глянула из-под ресниц томным взглядом на Волкова, чувствуя сейчас полную власть над двумя мужьями. Мои ягодицы сзади горели, словно их пожирал глазами Самир. Я не удержалась и повиляла попкой, и не ошиблась, он зарычал, а затем две ладони обхватили мои половинки, похлопывая и стискивая, не причиняя мне боль. Его нос прошелся по моей пояснице, а после спереди встал Раниль, приподнял пальцами мой подбородок. Губы рыжеволосого захватили мои в плен, а его шершавые ладони легли на мою тонкую талию. Соски коснулись его мощной груди, живота – его член в полной боевой готовности.

– Давай, мой волчонок, – прохрипел мне на ухо Самир, встав в полный рост, его плоть упиралась мне в спину.

Я оказалась зажатой между двумя крупными телами, но в западне себя не ощущала. Мне было на удивление хорошо и даже сладко, как никогда прежде. Лицо Раниля отстранилась, а затем меня крутанули на сто восемьдесят градусов, я оказалась к рыжеволосому спиной. Он не удержался и хлопнул слегка по моим пухлым ягодицам, стиснул их пальцами, словно желая слиться со мной, вжаться и долбить что есть сил мое лоно.

– Ч-что? – хрипло спросила у Самира, лицо которого было напряжено, он смотрел на меня сверху вниз.

Время шло, а он молчал. Но я поняла всё без слов, когда он повернул голову набок, открывая мне шею для лучшего доступа. Выдохнула, ощущая, как натянулась кожа над губой, а резцы заныли. Я приподнялась на носочках, выгнула спину дугой, подставляя попку для крупных ладоней Раниля, которой поглаживал мои бедра, талию и иногда устремлялся мне между ног, распаляя и без того набухший клитор.

Я же коснулась носом шеи Самира, вдохнула его мускусный аромат и куснула за кожу. Пока слегка, не решаясь сделать это жестче.

– Да, вот так, сладкая, сильнее кусай, – завибрировал в моей груди его голос, словно в нетерпении.

И это снесло мне голову. Я сама не заметила, как приоткрыла рот и впилась зубами в его плоть. Очнулась лишь когда ощутила во рту металлический привкус крови. Резко отстранилась, выдохнув испуганно.

– Н-но… Моя метка, – растерянно глянула на Самира, но он молчал, глаза его были словно пьяные, он не соображал.

– Не беспокойся, сладкая, волчьи гены в тебе не сильны, запах выветрится через сутки, – ответил на мой невысказанный до конца вопрос Раниль, а затем надавил на поясницу, чтобы я прогнулась сильнее.

Внутри на языке осела горечь, ведь мне метку никто не ставил, но я подавила неприятное чувство, решив насладиться тем, что имею, здесь и сейчас. А будущее и без моих страхов туманно, ни к чему расстраиваться лишний раз.

– Вот так, сладкая, – заревел воем Раниль и двинулся вперед.

Я была везде влажной, так что его член скользнул внутрь меня легко, словно там ему самое место. Двинувшись вперед-назад пару раз, одной рукой он взял меня за бедро, а второй коснулся пушка моих волос между ног.

Удовольствие снова отозвалось спазмами в мышцах, так что я забыла обо всем и просто облизнула губы, не обращая внимания на вкус крови. Ранка на шее Самира зажила, а он сам пришел в себя и сел на диван, широко расставив ноги, между которых снова стал наливаться кровью член.

– На четвереньки, сладкая, будь послушной самочкой, – вдруг вышел из меня Раниль и шлепнул смачно по ягодице, отчего та пошла волнами.

Я послушно встала на колени, прогнулась, кладя руки на бедра Волкодава, который с поволокой в глазах наблюдал за нашим соитием.

– Вот так, девочка, – прорычал Раниль и резко вогнал свой поршень мне до самой матки, заставив всхлипнуть и податься от жесткого выпада вперед.

Его руки держали меня за талию, фиксируя для лучшего проникновения. Он не стал церемониться и раскачиваться, а сразу взял быстрый мощный темп, раздвигая мое влагалище безжалостно и не жалея. А перед моими глазами колом стоял член Самира, чья рука вдруг скользнула к моей шее, подхватила волосы и обхватила их на затылке.

– Для двойного проникновения ты еще слишком невинна, хотя твой ротик манит меня всё сильнее, – голос беты был с хрипотцой, возбуждая меня сильнее.

Я машинально облизнула губки и с интересом глянула на его грибообразную головку. На ее кончике блестела капля, которая манила себя коснуться. В очередной выпад Раниля я не удержалась, наклонилась и лизнула головку, сразу же почувствовав, как тихо и низко застонал Самир.

– Продолжай, моя хорошая, нежная девочка. Давай, – оскалился, находясь на грани.

В это время член рыжеволосого входил в меня на всю длину со шлепками по влажной плоти, еще больше раззадоривая мой аппетит. Это было для меня впервые, но мужской член спереди манил меня, и противиться собственным желаниям я не могла. Юрким язычком облизывала его по всей длине, пусть и неумело, зато жадно и с энтузиазмом. Своей энергетикой и бесстыдством они будто отключили во мне тумблер стеснения, который мешал мне наслаждаться сексом. К чести Самира, его рука не давила на мою голову, словно он опасался переборщить и отвадить меня от собственного достоинства, так что на сегодняшнюю ночь это стало моей игрушкой, которую я лишь раз рискнула заглотить горлом, вот только член оказался для меня слишком длинным.

– Тише, не всё сразу, лапочка, – успокаивающе погладил меня другой рукой по щеке Волкодав, когда я закашлялась, а из глаз потекли слезы. И я, глянув на него благодарно, стала снова облизывать его, не отводя при этом взгляда от его потемневших глаз с расширенными зрачками. Это было вдвойне порочно, но кто рискнул бы сейчас осуждать нас за это. Не нашлось бы смертника, рискнувшего бы остановить двух рыжеволосых властных волков.

Пальцы одной руки Раниля сжали мои ягодицы, а он сам с рыком еще жестче вошел в меня. Вторая рука споро орудовала у меня между ног, приближая к пику оргазма. Сдается мне, рыжеволосый имеет к моим лепесткам и клитору особое расположение, всё время касается, словно это его фетиш. А затем мне стало не до размышлений. Новая волна приближающегося разряда молний стала захлестывать меня с головой.

– А-а-а, – закричала, не в силах выдержать такого наслаждения, впилась ногтями в торс Самира, который в это время щипал и крутил в пальцах мои соски, тем самым усиливая удовольствие.

– С-сладкая, – прохрипел Волков и в последний раз ударил членом мне по матке, разрядившись в самой глубине.

Я упала на бету, тяжело дыша и чувствуя, как по лицу течет пот. Не знаю, сколько прошло времени, но я слышала, как мужчина вышел из меня и отошел к столу, звеня бокалами.

– Выпей, сладкая, ты вся горишь, – прозвучал затем его голос, а после он передал бокал бете, который помог мне сделать жадные глотки воды.

– У тебя крепкий стол? – задал вопрос Раниль Самиру после передышки.

Они переглянулись, поняли друг друга с полуслова.

– Дубовый, первосортная древесина из Вылчи-Бора, – ответил бета и ухмыльнулся.

В эту ночь меня отполировали на всех поверхностях, по несколько раз, давая и себе, и мне лишь несколько минут передышки. Каждый раз их глаза и члены наливались кровью, а после они жестко метили меня изнутри, придавливая то к столу, то к дивану. А когда я уже немного подустала, Самир подхватил меня на руки, насадил на свою твердую плоть и в таком темпе понес на второй этаж в сторону спальни, раскачивая и вторгаясь в меня снова и снова.

– Моя очередь, – прорычал Раниль, когда меня положили на расправленную постель.

Спиной я касалась прохладной простыни, ножки мои были раздвинуты, но подрагивали после ночного марафона. Но несмотря на это огонь желания во мне всё не потухал. Вот что значит волчьи гены и волчья страсть, о которой слагают легенды.

А затем тело Раниля придавило меня к постели, его член без церемоний вонзился по самые яички, и он стал вбивать меня в матрас. Аккомпанементом нашему животному совокуплению служил скрип кровати и стук спинки о стену.

– Ррр, – он пришел к кульминации вместе со мной, выстреливая горячей спермой мне в матку. В очередной раз.

А вот Самир выстрелил мне на живот, после размазывая свое семя по мне, словно желая, чтобы его запах впитался мне под кожу. Мужчины легли по бокам от меня, а я устало прикрыла глаза. И впервые за эти дни я засыпала с улыбкой на лице, чувствуя блаженство и удовлетворение. Тело ослабло, глаза закрылись сами собой. Только одно засело в мыслях. Никто из них не предохранялся, каждый будто желал пометить меня своей спермой.

Глава 31. Утро нового дня

Просыпаться между двумя мужчинами было непривычно, но волнительно. Я пришла в сознание раньше, чем открыла глаза. Под щекой чувствовала чужую вздымающуюся грудь, а на ягодице крупную лапищу.

Приподняла голову, открыла один глаз и увидела, что практически лежу на Раниле, в то время как сзади прижимается тело Самира, который так бесцеремонно и ярко демонстрировал, на какую мою филейную часть претендует особо.

Сквозь портьеры пробивался свет, я выдохнула и повертела глазами. Мужчины спали, их глаза были закрыты, но как только я двинулась, чтобы освободиться из объятий и встать, сразу же последовал синхронный недовольный рык собственников. Пришлось улечься обратно, но нужда брала свое, так что я предприняла вторую попытку.

– Лежи, – рыкнул ласково Самир, даже не открывая глаз, но его рука скользнула чуть ниже, обводя лепестки лона, так что сомнений в его бодрствовании не было.

– Я хочу в туалет, – произнесла сиплым голосом, впрочем, не надеясь на успех.

Меня просверлили внимательным взглядом, но хватку ослабили.

– Недолго, – предупредили и напоследок слегка хлопнули по ягодице.

Улепетывала в уборную я красная и со всех ног. А когда собралась выходить обратно, заметила, что одежды на мне нет. Оглянулась по сторонам, но не нашла ни халата, ни полотенца, даже самого малюсенького. Понадеявшись, что мужчины спят, и не найдя иного выхода, на цыпочках осторожно вышла. Пошарила глазами по комнате, но из ткани здесь были только простыни, на которых возлежали два красавца-волка.

– Ой, – воскликнула, заметив, что Самир лежит на боку, опираясь о локоть, и изучает меня чересчур внимательно и вальяжно, словно кот, объевшийся сливок.

От аналогии покраснела, но ладошками стратегические места прикрыла.

– Ой? – ласково переспросил бета. – Помнится, ночью я выбивал из тебя скорее ах, это мне больше по душе. Иди ближе, лапочка, снова буду тебе хорошо делать.

Похлопал по постели возле себя, но я покачала головой. Было слишком стыдно, особенно при свете дня. Глянула на Раниля, но к моему облегчению, он лежал на спине и спал, прикрывая лицо рукой.

– Бунт на нашем корабле? Или тебе ночью не понравилось? – лениво спросил Самир, не двигаясь с места.

У него был хороший наблюдательный пункт, откуда открывался идеальный обзор на мои прелести, которые скрыть полностью мне не удалось.

– П-понравилось, – после сна голос звучал хрипло.

– Тогда чего стоишь? Ты знаешь, где найти удовольствие, – лукаво изогнул губы и бровями намекнул на своего бойца, который бесстыдно стоял колом, привлекая к себе мое внимание.

Как бы я ни старалась, а взгляд мой всё равно падал на его дубину, так что щеки мои были алыми словно помидорки.

– Так нельзя, это стыдно, – прошептала, но в тишине получилось громко и отчетливо.

– Почему, лапочка? – не унимался Самир, допытываясь и вгоняя меня в краску.

– При свете дня заниматься этим, – выдавила из себя.

Вместо ожидаемого гнева я услышала, как он глухо рассмеялся, глядя на меня при этом ласково и порочно, словно прикидывал, за какой бок укусить.

– Я с удовольствием предвкушаю, как будет сладко научить тебя потаенным и порочным азам любви, – и с этими словами встал на пол во весь рост и направился ко мне.

Я сделала шаг назад, но уперлась лишь в дверь ванной. Не придумала ничего лучше, чем суматошно подергать ручку, но стоя к ней спиной, сделать это было проблематично.

– Попалась, волчонок, – предвкушающе прорычал Самир, когда подошел вплотную и одной рукой надавил на дверь, отрезая мне все пути к отступлению.

Я подняла глаза и сглотнула, чувствуя исходящее от него тепло. Его член упирался мне бесстыдно в живот, и с этим поделать я ничего не могла. Как и с тугим узлом, который закручивался у меня в животе. Быть мне бессовестно соблазненной, но в этот момент меня спас стук в дверь.

– Господин Самир, – вежливый и наполненный опаской мужской голос.

– Чего тебе, Дерин? – как-то лениво и беззлобно спросил бета.

– Внизу стоит советник Лотер, мне его прогнать?

– Чего он снова хочет? Скажи, что я заеду к нему после обеда, – отозвался и фыркнул мужчина.

– Он не к вам, а к господину Ранилю. Что мне ему передать?

В этот момент на кровати завозился рыжеволосый. Мне пришлось прикоснуться к руке Самира и наклониться чуть вбок, чтобы увидеть второго мужа. Его взлохмаченные волосы ниспадали на лицо, нос сморщился, а губы недовольно скривились.

– Чего этому прохвосту неймется. Сказал же, что сам заскочу, – сел и потянулся на кровати, хрустя косточками.

– Слухами земля о тебе, видимо, полнится. Не хочет упускать из рук такой лакомый кусочек, племянник кнезио, как никак, – сказал Самир, но в голосе его было далеко не почтение, скорее, довольство, что в кои-то веки отвлекают не его.

– Что у тебя за наглые волки, ты их совсем не воспитываешь, – фыркнул Раниль и заинтересованно глянул в нашу сторону.

– В иной раз я бы его прогнал, но сегодня я в удивительно прекрасном расположении духа, – дернул губами Самир, глянул на меня лукаво, а затем пробасил подчиненному: – Раниль сейчас спустится, Дерин. Накройте им стол в парадной гостиной, а нам с Алайной в малой. И побыстрее!

– Будет сделано, вече, – почтительно отозвался волк, а затем раздались его удаляющиеся шаги.

– Ты его не впустил, это было невежливо, – не могла я не подметить.

И тут обе пары глаз скрестились на мне.

– Твои прелести можем видеть только мы! – возмущенно заметили они, причем синхронно, чему я поразилась. Собственники спелись, называется.

– Поторопись, Волков, чем быстрее спровадишь этого прилипалу, тем меньше времени я проведу наедине с Алайной, – подразнил бета рыжеволосого, а после наклонился ко мне и прошептал на ухо: – Нам будет хорошо вдвоем, лапочка Айна.

От этого обещания у меня пошли мурашки по телу, взгляд я опустила вниз.

– А ты знаешь, как замотивировать, Самир, – фыркнул Раниль, причем голос его прозвучал довольно близко. – Подвинься, мне умыться надо.

Мы с бетой отошли, открывая проход к двери ванной, а вот когда Раниль поравнялся со мной, глянул взглядом искусителя.

– Как насчет совместного душа, сладкая? – подергал бровями и не преминул воспользоваться преимуществом, нагло просканировал меня от макушки до пальчиков ног.

– Нет-нет, – суматошно покачала головой и покраснела, чувствуя, как горит лицо. – Это слишком личное.

Выражения мужских глаз не видела, но смех расслышала прекрасно.

– Личное? Надо же, какая стесняшка нам попалась, Самир.

– Не наседай, всего понемногу.

А после Раниль открыл дверь и вошел, оставляя почему-то проем открытым. Только я было потянулась, чтобы закрыть, но рука Самира накрыла мою.

– Не стоит, это ведь для тебя.

Сначала я не поняла, но когда оглянулась, увидела, что под струи воды рыжеволосый встал так, чтобы демонстрировать мне нагло всю свою стать.

Капли потоком стекали по его обнаженному загорелому телу, спускаясь по шее до накачанного торса и эрегированного члена. Взяв мыльный раствор, он широкими размашистыми движениями провел по бицепсам, обвел мускулистую грудь, живот и вдруг неожиданного коснулся головки, затем обхватил член полностью и двинул ладонью вверх-вниз.

– Ой, – сглотнула и зажмурилась, делая резкий шаг назад.

Вот только там меня поджидало крупное тело Самира, который и не думал отходить, а еще сильнее вжался в меня, недвусмысленно намекая на продолжение ночного банкета.

– Ой да ой, видимо, плохо мы с Ранилем ночью старались, да, лапочка?

Прикусил кончик моего уха, посылая разряды мурашек по телу. У меня перехватило дыхание, я даже руки опустила, совсем позабыв о своей наготе.

– Я хочу есть, – сглотнула, надеясь, что он внемлет голосу разума и моему жалобному тону.

В это время шум воды стих, прозвучал скрип выключаемых кранов. Сердце мое бешено колотилось, а во рту пересохло. Всё отошло на второй план. Только глаза Самира продолжали удерживать меня в плену, а фоном звучало урчание Раниля, который подбирался ко мне сзади. А после к спине прижалось влажное после душа мужское твердое тело. Руки обхватили меня за талию, прошлись вдоль пупка, коснулись треугольника волос и слегка погладили набухший бугорок.

– Не шалите тут без меня, – хрипло прошептал Раниль, а затем пошел к двери, сверкая голым мускулистым задом.

– Ты собираешься встречать гостя в таком виде? – в шоке спросила я, жадно при этом наблюдая за его вальяжными ленивыми движениями.

Он остановился, схватившись за ручку двери, тряхнул мокрой шевелюрой и глянул на меня с усмешкой. По его лицу и телу всё еще стекала влага.

– Разве мне есть чего стесняться? – губы его изогнулись, глаза прищурились и заблестели.

Это был провокационный вопрос-ловушка, и я в него угодила в силу своей неопытности.

– Н-нет, но… – сглотнула, когда прозвучал синхронный смех.

– Ревнуешь к Лотеру, сладкая? – подразнил Волков, подмигнул и открыл дверь, а затем добавил: – Не переживай, цветочек, кроме него у остальных в этом доме есть яйца, а я ходок по женским прелестям, не мужским. И твоя высокая оценка моих достоинств благотворно влияет на мое эго, сладкая, подумай об этом на досуге, пока я решаю дела. И не переживай, мои вещи внизу, так что кроме тебя никто не увидит меня нагишом.

От такой грубости я стушевалась, но когда его взгляд пошло прошелся по моему всё еще нагому телу, поняла. Это был своеобразный комплимент в стиле молодого самца. Раздались удаляющиеся знакомые шаги Раниля, которые я более ни с чем не спутаю, а после мы остались с Самиром наедине.

– Что ты там говорила про голод, лапочка? – тут же наклонился ко мне и вдохнул аромат у кромки моих волос.

Я часто задышала, стыдясь опускать взгляд ниже его торса, где гордо стояла его мужественность. Вот только говорили мы с ним о разных видах голода. Он о телесном, а я о пищевом. Но когда его руки схватили меня за бедра и подняли, мне не оставалось ничего другого, как обхватить ногами его за талию. Мужские ладони вольготно расположились на моих ягодицах, член у входа в лоно, а нос у впадинки на шее.

– Простите, – раздалось сдавленное со стороны двери.

Мы совсем забыли, что после ухода рыжеволосого проем остался открытым. И сейчас я предстала в чем мать родила под взоры совершенно чужого самца.

– Вон! – прорычал Самир, быстро разворачиваясь задницей к двери и прикрывая меня своим мощным телом.

Учитывая разницу в габаритах, я вся скрылась за его телом, чувствуя себя в безопасности. Сердце грохотало в груди, а сама я прикрыла глаза, лбом упираясь в плечо беты. И как я теперь смогу посмотреть в глаза помощнику Волкодава Дерину? Ведь он видел меня слишком уязвимой и оголенной. При свете дня.

Глава 32. При свете дня

Когда мы остались наедине, я попыталась сползти по телу беты, но его руки слишком крепко и по-собственнически вцепились в мои ягодицы.

– Мне нужна одежда, – пробормотала, чувствуя, как горят щеки.

– Я всех выгоню, так что она тебе не понадобится, – хриплый бас Самира лаской прошелся по моему уху, к которому он наклонился, вгоняя меня в еще большую краску.

– Нет, – покачала головой и всё же высвободилась, спустившись по его телу, вот только его ладони прошлись по спине, вызывая сладкие спазмы, а мои соски проскользили по его торсу, отчего его член стал еще тверже, упираясь мне в живот.

– Где мои вещи? – прохрипела и подняла на него глаза.

В его горел огонь лукавства, ему явно нравилось мое смущение и заалевшая кожа лица.

– Ты забыла, лапочка, про свой новый гардероб? – вздернул бровь он и подтолкнул под ягодицы к шкафу.

А когда его створки открылись, мне вдруг стало стыдно. Совершенно забыла о купленных вещах, вот только вместо радости всё, о чем я подумала, было об их изначальном предназначении.

– Ты купил всё это для Найды? – коснулась тканей, не понимая, какие эмоции сейчас испытываю.

– Не говори глупости, платья куплены для моей жены, а моя жена кто? – ответил вопросом на вопрос мужчина и приподнял пальцами мой подбородок.

Наши взгляды встретились, и мне не оставалось ничего другого, как ответить так, как он хотел.

– Я, – даже мне голос показался слишком глухим.

– Пока одевайся, я быстро душ приму, и спустимся, – произнес бета и поцеловал меня невесомо в плечо, поглаживая руками при этом за талию, но вот взгляд был странным, изучающим, словно за мной наблюдал из кустов удав. – Можешь подглядывать, я разрешаю, волчонок.

Он ушел, подмигнув и так же не закрыв за собой дверь, а я осталась наедине со своим выбором. Не стала думать о природе его внимания, отрешилась от посторонних мыслей. И настолько погрузилась в себя, что очнулась уже, когда прозвучал щелчок закрытия кранов в ванной. Наспех выбрала черное платье в пол и была готова к моменту выхода из душевой Самира.

– Уже всё? Жаль, я надеялся посмотреть, – улыбнулся, подошел ближе, совершенно не стесняясь своего оголенного тела, по которому стекали капли воды.

– Не всем же быть такими вуайеристами, – не удержалась и фыркнула.

Подняла нос, вдыхая аромат его тела, но обернуться не решилась, только слышала шуршание, пока он обтирался полотенцем, а затем облачался в домашние вещи.

– Всему свое время, лапочка, – последовало томительное обещание, будто он лично отвечает за мое развращение, а затем снова оказался чересчур близко ко мне, прижался торсом к моей напряженной спине. – Готова?

– К чему? – переспросила хриплым севшим голосом, а сама считала свой ускорившийся пульс, пытаясь успокоиться и взять себя в руки.

– К трапезе, – прикусил кончик моего уха и вдруг резко подхватил меня на руки, заставив от испуга воскликнуть.

– Ты что? А если увидят? – шикнула, когда он резкими шагами двинулся к выходу из спальни, стал спускаться по лестнице.

– И? – губы его изогнулись луком. – Кто помешает мне носить свою жену на руках? Разве найдется подобный смертник? Разве есть в этом что-то противоестественное?

Его вопросы были не в бровь, а в глаз, заставили меня унять свое беспокойство и прикусить нижнюю губу. Но смущение никуда не делось, поэтому я лбом уткнулась в его твердое плечо, наблюдая за всем украдкой, из-под бровей. Впрочем, кого бы мы ни встречали на пути, никто не обращал на нас внимания, делая вид, что всё так и должно быть.

– Я сяду на свое место, – пробормотала, попыталась соскользнуть с колен Самира, когда он вместе со мной сел на стул в малой гостиной.

– Мои колени – твое законное место, лапочка Айна, – вибрирующе и игриво зарычал, а затем куснул слегка за шею, не оставляя при этом отметин, скорее, играючи и дразняще.

– Но как мы будем… – только начала говорить, как в этот момент открылись двери, внутрь вошли молчаливые глазастые слуги, расставляя по столу блюда.

От вида вкусной еды у меня потекли слюнки, я даже забыла про стыд, отсутствие на мне нижнего белья и специфическом запахе секса, который от нас исходил, не оставляя другим сомнений, чем занимались хозяева дома всю ночь.

– Что ты хочешь, лапочка? – нос Самира уткнулся мне в висок, одна рука расположилась на пояснице, а вторая на ноге, поглаживая бедро через ткань платья.

– Тосты с маслом, – сказала глухим тоном, а затем наблюдала, как мужчина орудовал ножом, намазывая на корочки хлеба сливочно-желтое масло.

Всё это время его дыхание опаляло мою шею, заставляя сжиматься мои бедра от сладостных воспоминаний. Оглянулась по сторонам, но никого в обеденной зале не осталось, только я и Самир, рука которого снова вернулась на свое место и стала вдруг поглаживающими движениями приподнимать мое платье, кончиками пальцев касаясь оголенной, в миг загоревшейся пожаром желания коже.

– А ты… А ты что хочешь? – схватила его руку и сглотнула, спрашивая невпопад.

Он не ответил, но крылья его носа вдруг встрепенулись, а взгляд опустился мне между ног, казалось, словно прожигал там всё через ткань. Тот факт, что я без трусиков, лишь усиливал мой естественный аромат, отчего зрачки Самира вдруг вытянулись, а черты лица заострились.

– Ты божественно пахнешь, лапочка, – завлекающий тон беты отвлекал от аппетитных запахов еды.

В какой-то момент, когда мужская рука снова двинулась вверх по бедру и вдруг коснулась внутренней части аккурат в развилке между бедер, у меня заурчал живот. Его лоб коснулся моего плеча, Самир затрясся от смеха.

– Давай кушать, лапочка, – произнес и вдруг взял пальцами клубнику, лежавшую в тарелке с фруктами, медленно поднес к моему рту, и я, глядя ему в глаза, надкусила, чувствуя, как по губам брызнул сок.

Прожевала лакомство, а затем облизала язычком губы. А вот после второй клубники Самир не дал мне собрать весь сок, а сам впился губами в мои, слегка прикусывая и поглощая то ли меня, то ли клубничный вкус.

– Сладкая, – прорычал, когда мне стало не хватать воздуха.

– Вкусная клубника, – улыбнулась, смущенно опуская глаза.

– А я не о ней, лапочка Айна, – провел кончиком носа о мой нос, а рукой вдруг коснулся моего клитора.

За кормлением я совсем не почувствовала, как он уже вовсю орудовал между моих ног, доставляя удовольствие, накатывающее покалывающими микроволнами. Я ощущала, как внутри лона образуется влага, вытекая и орошая бедра, откинулась спиной на широкую грудь Самира и позволила себе расслабиться.

Вторая его рука коснулась вершин грудей через ткань платья, покатала горошинку между пальцев, а я желала, чтобы он опустил бретель платья и впился ртом в мои розовые кнопки.

– Мне нравится, что ты без белья, отныне в доме новое правило, – прорычал Самир и слегка прикусил за плечо.

– Ходить всем без трусиков? – хихикнула игриво, а затем осеклась и широко раскрыла глаза, ведь сама от себя таких слов не ожидала.

– Трапезничать без посторонних, лапочка, – усмехнулся Волкодав, а затем добавил: – Но твоя идея мне больше по душе. Это будет второе правило.

В это мгновение он коснулся ребром ладони лепестков лона, и я застонала так громко, что не услышала, как открылась дверь гостиной, впуская освободившегося Раниля.

– Еда в самом разгаре, я погляжу, – его глубокий насмешливый баритон заставил меня задержать дыхание и широко раскрыть глаза.

Я было дернулась от неожиданности, но с колен не соскользнула, поддерживаемая руками беты.

– Долго ты, – усмехнулся Самир, но слегка недовольно, поправил мое платье и сделал глоток воды. – Чего хотел Лотер?

Я же, вся красная от смущения, схватилась за вилку и воткнула зубцы в первое попавшееся на столе блюдо.

– Предлагал мне одну из дочерей в жены. Расписывал их достоинства и намекал на выгодные отличия от Найды, – фыркнул рыжеволосый и присел рядом, плотоядным взглядом при этом проходясь по мне.

Я сделала вид, что ничего не происходит, хотя внутри всё сжалось: теперь все в городе знают, что Раниль Волков – бывший муж моей сестры Найды.

– И что ты ответил? – деловито поинтересовался Волкодав, прижимая меня к себе и подкладывая в тарелку то фрукты, то оливки, казалось, желая меня откормить.

– Что подумаю, – пожал плечами как ни в чем ни бывало Раниль, а вот я напряглась всем телом.

А поскольку вольготно восседала на коленях Самира, он это подметил.

– Что не так, лапочка? Невкусно? Приказать заменить на другое пирожное? Что тебе нравится?

– Нет, это вкусное, – всё равно вышло недовольно, голос не смог скрыть моего расстройства.

– Дай угадаю, тебя расстроил ответ нашего Волкова? Ай-яй-яй, племянник кнезио, ты плохо себя ведешь, портишь настроение моей жене. Уверен, что не хочешь вернуться к себе? – фыркнул Самир, подтрунивая и надо мной, и над соперником, с которым делил меня, свою жену.

Волков всё это время глядел на меня изучающе, в глазах его кружили бесенята. Он знал, что я ничего не могу с собой поделать и ревную, но всё равно продолжал молчать.

– Это политика, Айна, – мягко наконец подал голос, облокачиваясь рукой о спинку соседнего стула. – Я не заинтересован в других женщинах, так что не ревнуй, хотя не скрою, мне это приятно.

Почесал грудину, а затем глянул вниз. Намек был ясен, но я его проигнорировала.

– Пока что, – буркнула себе под нос как можно тише и потянулась к стакану воды, нужно срочно промочить пересохшее горло.

Вот только не учла, что не только нюх, но и слух у волков был острый.

– Что это за брожения в твоей хорошенькой головушке? – наклонил голову набок рыжеволосый и пытливо буравил меня настойчивым взглядом.

Я нахорохорилась и отмолчалась, вот только и он был довольно уперт, так что вскоре мне надоела игра в молчанку.

– Почему вы не поставили мне метку? Разве это не говорит о том, что я не ваша ильдина? И как только я рожу ребенка, вы от меня избавитесь, верно? – не выдержала и всхлипнула.

Звук получился чересчур громкий, особенно в тишине, так что я судорожно прикусила ладонь, чтобы не позориться еще больше, но тщательно сдерживаемые эмоции, наконец, найдя выход, не пожелали снова залезть в кубышку под замок, а хлынули лавиной наружу, сметая весь мой здравый смысл. Так что вскоре я просто плакала навзрыд, а рука Самира поглаживала меня по голове и прижимала к своей обнаженной груди.

Глава 33. Откровение о метке

Всхлипывания прекратились сами собой, но я уверена, этому способствовало двойное ласковое внимание моих мужчин.

– Нашей самочке нужно успокоение самцов, Самир, – глубокий баритон с хрипотцой от Раниля ворвался в сознание сразу, как я успокоилась.

– Мне надо умыться, – потупила взор, опустив лицо, и попыталась соскользнуть с колен беты.

Крепкие руки обхватили меня за бедра, фиксируя на месте и не давая двинуться.

– От нас не убежишь, лапочка, – порыкивания Самира перемежались легкими покусываниями чувствительного местечка на шее.

Я задержала дыхание и замерла, ведь именно там и ставится самцовая метка принадлежности.

– Что тебя беспокоит, сладкая? Посмотри мне в глаза, – просьба Раниля не возымела действия, я всё не могла пересилить себя и поднять на мужчин свой взгляд.

– У меня лицо некрасивое стало, чувствую, как опухла вся, да и глаза-щелочки, – пробормотала, пунцовея от стыда, что сказала это вслух.

Вот только вместо согласия с их стороны последовал синхронный гортанный смех.

– Глупости, лапочка, ты самая прелестная самочка на свете, как бы банально это не звучало, – очередной укус со стороны Самира.

– Ай, – дернулась, когда зубы слишком чувствительно коснулись кожи.

Ножки мои дернулись, но на коленки споро легли руки Раниля.

– Вы врете, я же чувствую, – буркнула, дергая головой, отчего на лицо упала прядь волос, закрывая глаза.

– Посмотри на меня, – приказ, приправленный ноткой альфа-силы, прозвучал со стороны беты.

Я не могла не подчиниться и подняла взгляд на мужчину, который смотрел на меня серьезными глазами. Внутри них неожиданно потеплело, когда наши взоры встретились, а затем его губы нежно коснулись моих, после чего мужские зубы слегка прикусили мне кожу.

– У тебя тяга кусаться, – прохрипела, выдавая легкий смешок.

– Я еле сдерживаю себя, чтобы не куснуть тебя до крови, лапочка, – простонал мне в висок, а затем уткнулся своим лбом, вдыхая аромат моих волос.

– Так почему же… – выдохнула, чувствуя, как ходуном заходится сердце.

– Всё тебе во благо, сладкая, – наклонился ко мне сзади Раниль и вдруг обхватил сквозь ткань ладонями мои груди, взвешивая, казалось, каждую и оценивая их размер и упругость.

– Как это? – прикрыла глаза и откинулась головой ему на грудь, чувствуя, как по телу разливается блаженство.

Кожу бедра поглаживали ладони Самира, в то время как дыхание рыжеволосого опаляло мне шею, посылая лаву желания по разгоряченным венам.

– Неужели тетушка не говорила тебе, как самец чует в самочке ильдину? – последовал закономерный вопрос от Раниля, но я на это могла лишь покачать головой.

– Не думаю, что тетя Даяна сама в курсе таких нюансов, – еле как выдавила из себя, находясь во власти своих мужчин.

– Приятно быть для тебя первопроходцами во всем, – ответил бета, наклонившись к моему уху, а затем продолжил: – Мужчина может распознать ильдину во время гона, ты знаешь, что это такое, лапочка моя?

В этот момент я покраснела, а Раниль и Самир переглянулись, а затем рассмеялись, поглаживая меня по шее.

– Вы подозрительно быстро спелись, – выдохнула, наконец, глядя на Самира, чье лицо находилось напротив.

– Мы взрослые самцы и знаем, как приспособиться к миру. Нам не по двадцать лет, чтобы делить дарованную обоим самочку. Грех упускать такую возможность, – произнес с рычащими нотками в голосе Раниль, обдавая теплым воздухом волосы около моего уха.

– Вы даже не знаете ведь, дарована ли я вам, ильдина ли я, ведь… Может, это просто похоть, всем известно, что… – сглотнула вязкую слюну, чтобы продолжить, но внезапно к моим губам прислонился мужской палец беты, который покачал головой, намекая мне помолчать.

– Ошибаешься, волчонок, как я уже сказал, мы не юнцы, чтобы поддаваться даже на притягательный эструс молоденькой самочки. Думаешь, ты первая, кто вызвал в нас похоть течкой? – заданный риторически вопрос вопреки цели вызвал во мне печаль.

Уголки моих губ опустились, глаза я перевела вниз, не в силах смотреть на мужчин. В груди запекло и заболело, словно между ребер мне воткнули нож. А затем пальцы коснулись моего подбородка и приподняли его, вынуждая снова взглянуть на собеседника.

– Не куксись, волчонок, я не хотел расстроить тебя, – слегка печально сказал Самир, погладил меня по щеке. – Я имел в виду, что наше желание обладать тобой – полностью осознанное и не обусловлено животными инстинктами, хотя я не прочь сейчас, конечно, предаться постельным игрищам и наплевать на разговоры. Ты и сама чувствуешь, насколько сильно я тебя хочу.

Его слова вторили движению чресел, которые я чувствовала под своими ягодицами. У меня перехватило дыхание от внушительного бугра и сказанных слов. Шея и лицо горели, но краснеть им было уже некуда.

– Гон? Как у самок течка? – выцепила самое главное, сразу же задав вопрос, пока наши обжимания в очередной раз не привели кгоризонтальному положению.

– Почти, – кивнул и произнес сзади Раниль, я почувствовала это интуитивно и по движению обдувающего кожу ветерка. – Самцы в этот период также хотят безудержного секса, но особо сильным является желание оставить после себя потомство. Мы можем оплодотворить самочку только во время гона, как и определить по запаху ильдину, в это время все ароматы усиливаются, наш нюх становится особенно острым.

– И как часто у вас бывает гон? – спросила и задержала дыхание, понимая, что от этого зависит моя судьба.

– Раз в полгода, – прошептал вместо Раниля Самир, масляными глазами глядя мне при этом между ног.

Резцы верхних зубов выдвинулись, прокусывая его нижнюю губу, а мое платье было задрано уже до самой талии, так что мужским взорам было открыто средоточие моих бедер в самой красе.

– Р-раз в полгода, – нашла в себе силы произнести, еле сдерживая охи и вздохи от пальцев Самира, которые поглаживали мой клитор, распаляя и без того сильное желание соития.

В воздухе разлилась похоть, висело напряжение мужчин и моя слабость.

– Т-то есть, у вас много детей? – сделала я такой вывод и тут же сказала свои мысли вслух, ощущая, как внутри всё от этой мысли неприятно сжимается и свербит.

Вот только вместо ответных кивков раздался их гортанный смех.

– Сладкая, если бы самцы поддавались животным инстинктам всегда во время гона, оборотней было бы раз в десять больше, чем сейчас. Мы взрослые самцы и умеем контролировать эти архаичные желания, так что нет, волчат у нас нет. Но мы надеемся исправить этот момент в самое ближайшее время, – прикусил мой загривок Раниль, заставляя выгнуться от охватившего всё тело удовольствия.

– Вы же не знаете, ильдина ли я, – просипела сквозь зубы, держась на грани от того, чтобы отдастся во власть чувств.

Их слова и объяснения успокоили меня, но ненадолго, я всё равно чувствовала напряжение, ведь в любой момент моя судьба могла быть решена.

– Скоро и узнаем, – прошептал Раниль мне в ухо, отчего я ощутила щекотку. – Мой гон будет через месяц, так что…

Я застыла, а затем глянула на Самира, который вдруг тоже поднял на меня свой взгляд, полный похотливой поволоки.

– Полтора месяца осталось, лапочка моя, так что потерпи, – облизнулся при виде моих пухлых губ и наклонился, забирая их в плен своего нежного поцелуя.

– А пока мы с удовольствием предадимся похоти, не отказывая себе в удовольствии обладать нашей законной самочкой, – прорычал сразу же рыжеволосый, а затем меня ссадили с мужских колен, посадив ягодицами на стол.

Первым между моих ног встал Самир, устраиваясь поудобнее и упираясь мне членом в промежность.

– Теперь лапочка довольна и не грустит больше? – последовал вопрос, но я не расслышала с первого раза, находясь словно в угаре и ощущая, как к лону давит мужской член.

Захныкала, ноготками проходясь по торсу волка, глянула на него с агонией во взгляде. Внутри ныла пустота, которую срочно нужно было заполнить.

– Отвечай, лапочка, – прорычал снова Самир, наклоняясь ниже и надавливая грибообразной головкой на вход, отчего у меня на ногах поджались пальчики.

Боковым зрением увидела, как Раниль отошел, доставая из кармана сигарету, прикурил и присел на стул, с удовольствием наблюдая за моим соблазнением.

– Ч-что отвечать? – спросила невпопад и выгнулась дугой, пытаясь насадиться на желанный твердый, словно молоток, ствол.

– Хочешь метку? – вдруг задал он другой вопрос и наклонился, прикусывая кожу на шее.

– Д-да, – произнесла, запинаясь, хотя не знала, чего хочу больше: метки или его члена внутри своего лона.

Его горячее учащенное дыхание опаляло кожу, ладони мяли чувствительные бедра, но желанного толчка всё не следовало.

– Ну же, – не выдержала и двинулась слегка вперед, вот только его реакция была незамедлительной и стремительной в такт моей, он отклонился с таким же темпом назад, не позволяя мне взять верх и контролировать всё.

– Не торопись, лапочка, дай понаслаждаться твоим желанием, – прошептал Самир, а затем короткими поцелуями двинулся вниз по груди, обвел розовые полукружия, всосал по очереди болезненно ноющие соски.

– Ну пожалуйста, – захныкала, цепляясь пальчиками за волосы беты, когда его дыхание коснулось моего живота, а язык обводил кожу вокруг пупка.

Он не внял моей просьбе, спустился еще ниже и дунул на клитор, отчего я почувствовала холодок. И только спустя несколько долгих секунд он выпрямился, глянул мне в лицо, а после его губы скривились в довольной усмешке, словно он увидел в моих глазах то, чего желал.

– Ммм, – простонала, когда он единым слитным движением вошел в меня, заполняя ноющее от желания лона.

– Какая сладкая девочка нам досталась, – прорычал мне в ухо, неспешно двигаясь размашистыми толчками.

Я потеряла счет времени, полностью отдаваясь сладостным ощущениям, которые расползались по телу, словно волна цунами. Не заметила, как он стал работать отбойным молотком, только охала и ахала, цепляясь пальчиками в мужские плечи. В какой-то момент крупные руки обхватили меня за бедра и подняли, прислоняя к своей груди. От наших движений всё тело обдало жаром, волосы слиплись и повисли у лица паклями, но это последнее, о чем я сейчас беспокоилась.

– Ах, – выгнулась дугой, когда всё удовольствие сосредоточилось между ног.

А затем я словно взорвалась, тело охватило огненной лавой, растекаясь по всем клеточкам.

– Вот так, сладкая, – подошел сзади вдруг и прикоснулся грудью к моей влажной от пота спине Раниль, целуя в плечо и посылая разряды тока по позвоночнику. – Готова ко второму раунду?

И его шепот совпал со второй волной оргазма. Рыжеволосый обхватил меня за подбородок и повернул мою голову набок, так что свое “да” я выдохнула ему в губы. На его лице отчетливо отражалось довольство тем, что именно он выпил дыхание моего удовольствия. Тело ослабло и полностью повисло на моих мужчинах, а на моих губах растеклась улыбка. День начинался просто прекрасно, заставляя забыть все мрачные мысли, которые одолевали мой разум.

Глава 34. Предложение альфы

Дни проходили в неге и блаженстве, в окружении двух внимательных и любвеобильных мужчин. Стены дома ограждали меня от всех невзгод, сладкие речи самцов – от лишних переживаний, но всему приходит конец.

Очередное утро началось с ласк мужских пальцев, порхающими движениями касающихся моей кожи в особо чувствительных местах.

– Ммм, – простонала, подставляя тело под долгожданную ласку. – Мне начинает нравиться утреннее пробуждение.

– А уж нам как нравится, – прорычал Раниль и поцеловал мое оголенное плечо.

Он прижимался ко мне сзади, недвусмысленно намекая внушительным достоинством о своем желании. Но вместо того, чтобы ворваться в меня единым слитным движением, он вдруг схватил меня пальцами за подбородок и повернул к себе.

– Сладкая, – прошептал, погладив меня по нижней губе.

Взгляд его был опущен к ним, глаза подернуты поволокой и томной пеленой. И он вдруг стал медленно наклоняться, опаляя жаром своего дыхания. Сердце неожиданно гулко заколотилось, словно именно сейчас был момент нашего единения. Похоть стала уступать место нежности, в которой мужчины купали меня.

Губы мягко коснулись моих, и я прикрыла глаза, по-настоящему наслаждаясь близостью. Сзади прижималось его крупное тело, в котором я утонула подобно идеальной маленькой ложке в большой. Мужская рука Самира в это время поглаживала мое бедро, в то время как ладонь Раниля касалась моей щеки. Наше дыхание смешалось, пульс участился, а губы жили своей неведомой жизнью. Касания были легкими и порхающими, словно крылья бабочки, низ живота свело, но не от похоти, как обычно, а так сладко, словно я влюбилась в своих мужчин.

– Чувственная самочка, – выдохнул Раниль, когда нам перестало хватать воздуха. – Нам под стать.

Наши взгляды встретились, мы замерли на несколько секунд, будто каждый из нас боялся двинуться с места и нарушить магию между нами.

– Моя очередь, – прорычал Самир, притягивая меня к своей груди.

Рассмеялась, когда услышала ревность в голосе беты. Он властно расположил руку на моем бедре, погладил по коже и коснулся сосков, нагло и порочно облизываясь. Его губы коснулись розовых бутонов, терзая меня томлением и всасывающими движениями его губ и языка.

– Не женщина, дурман, – прохрипел Самир, поднимаясь поцелуями от моих грудей к ключицам и шее.

Пальцы в это время выписывали круги около моего клитора, не прикасаясь и тем самым подразнивая мое ставшее чувствительным тело. Только я подалась к нему, желая ощутить его касания у лепестков лона, как в этот момент прозвучал привычный стук в дверь. Подчиненные беты оказались вымуштрованными и деликатными.

– Что на этот раз, Дерин?!

Недовольство в рыке Самира не мог не услышать только глухой.

– Вече Самир, – почтительный ответ с той стороны двери. – Альфа Ждан ожидает вас в малой гостиной.

Мы втроем замерли, а я напряглась, чувствуя, что приход мужчины неспроста и имеет под собой подоплеку. По коже прошлись мурашки страха при воспоминаниях о том рауте, но внешне я постаралась скрыть свою тревогу: ни мимикой, ни вздохами стараясь не подавать вид своего беспокойства.

– Сейчас спущусь, предложи ему пока что-нибудь из бара, – недовольно, но вместе с тем ворчливо произнес Самир и вскочил с кровати, начиная надевать на себя вещи.

– Он уже, – глухо хмыкнул Дерин.

– И почему я не удивлен? – ухмыльнулся со своего места Раниль, продолжая поглаживать меня уже по животу.

– Без меня не продолжайте, – погрозил мне пальцем бета и направился к двери.

– Альфа ваш весьма разговорчивый, так что ты можешь не торопиться, Волкодав, – подразнил его Раниль и притянул меня к себе, явно будоража в бете охотничьи и сопернические инстинкты. – Я отдам супружеский долг и в одиночку.

Самир бросил на него гневный взгляд, но остаться не мог, как бы этого не хотел. Кинул тоскливый взгляд на разворошенную постель, на разомлевшую меня и оскалился. А после открыл дверь, вставая лицом к лицу к своему помощнику Дерину.

– Альфа Ждан желает видеть и госпожу Алайну, – осторожно сказал мужчина, делая шаг назад, словно ожидая от своего начальника вспышки агрессии.

– А больше он ничего не хочет?! – от рыка беты чуть не лопнули стекла.

– Я бы сказал, что это его единственное желание, – не выказывая страха, наклонил голову набок Дерин.

– Он один? – вздернул бровь Самир, лицо его омрачилось, а настроение испортилось.

– Да, триады сегодня нет, – произнёс странную фразу волк.

Показалось, что они понимают друг друга с полуслова, но я никак не могла понять, с чего бы с альфой приходить триаде. Но когда Самир кинул странный взгляд на Раниля, последний понимающе кивнул, словно и для него всё было ясно.

– Одевайся, Алайна, нас ждет продолжение спектакля.

Одна я полусидела на постели и хлопала непонимающе глазами. Но переглядывания мужчин не оставляли сомнений, что отсидеться в комнате не удастся. Самир прикрыл открытый проем двери своей спины, но Дерин и не пытался подглядывать за мной, спустя несколько секунд раздались его удаляющиеся шаги.

– Что мне делать? – робко спросила у беты, когда мы вышли из спальни полностью одетые.

– Ничего, волчонок, – ласково погладил он меня по щеке, но в глазах его отражалась сталь. – Это чисто мужской разговор.

– Тогда зачем там нужна я? – подняла на него глаза.

Раниль всё это время шел рядом, периодически поглаживая меня по ягодицам, в то время как рука Самира держала меня за талию, не отпуская далеко от себя. Хватка была до того цепкой, словно приход альфы взбудоражил его сильнее, чем он хотел мне показать.

– Ждан, видимо, совсем нюх потерял, – усмехнулся рыжеволосый, ему вторила ухмылка беты. – Думаешь, в курсе нашей ситуации?

– Увидим, – кивнул Волкодав. – Но ты держись подальше от Алайны, еще не хватало выдать наше трио твоей тягой и стойкой на нашу девочку.

Покраснела, понимая, на что он намекает. Раниль всегда не мог сдержаться и не облапать меня, если я находилась на расстоянии вытянутой руки. Его ладони неизменно оказывались то на моих бедрах, попке, талии или груди, словно это всё, что его заботило и волновало.

– Это будет весьма сложно, даже не знаю, смогу ли удержаться от своего лакомства, – ухмыльнулся мужчина, а после напоследок погладил меня сзади и отступил на пару шагов.

Сглотнула, чувствуя, как в лоне снова возник пожар, распространяясь по нижней части тела.

– Даже отсюда ощущаю запах твоего желания, – пророкотал грудным тембром.

– Тихо, мы в зоне слышимости, – предупредил Самир, и я промолчала.

Всё тело охватило дрожью, после обдало жаром. А когда открылись двери в малую гостиную, перед нашим взором предстал альфа Ждан, который вальяжно сидел на диване и смотрел прямо на меня, не отрываясь и не моргая ни на секунду. Словно только и ждал моего прихода. Его внимание напрягало, заставляло сердце учащенно биться, а ладошки неприятно потеть.

– Правду говорят, – наклонил альфа голову набок, и мы все напряглись, – красивая самочка услаждает мужской взор и успокаивает нервы.

Показалось, словно услышала синхронный выдох облегчения, а меня, наоборот, сковало напряжение. Глаза Ждана медленно касались каждого участка моего тела, отчего складывалось ощущение, что я – лакомый кусок стейка на его столе, к которому он не знает, как подобраться. Но безумно желает, аж руки стиснул в кулаки.

– Вы так поздравляете меня с приобретением жены, альфа? – подал голос Самир, подталкивая меня к креслу напротив.

Сам он сел первым, усадив мое несопротивляющееся тело себе на колени. Раниль в это время устроился на втором кресле, от него исходила энергетика спокойствия и расслабленности. Ничего не говорило о том, что мы вместе. Только насмешливый взгляд альфы скользнул от меня к рыжеволосому и обратно, и меня моментально бросило в пот. Запах. Вот о чем мы забыли. Можно сколько угодно врать главе города о том, что я жена Самира, но Раниль столько раз пометил меня своим семенем, что даже самый слабый волк способен понять, насколько мы близки.

Кинула опасливый взгляд на своих мужчин, но обеспокоенности на их лицах не увидела. Выдохнула.

– Я уже говорил, что ты сорвал редчайший цветок с моей клумбы, – улыбнулся, оскаливаясь, альфа. – Мое упущение.

– Моя удача, – ответил в таком же духе Самир, но пальцы сжались на моих бедрах сильнее, словно волку не нравилось внимание чужого самца на его собственности.

– Прекрасная Алайна, – снова глянул на меня, поднял нос, принюхиваясь, – Как тебе роль замужней дамы? Всё ли нравится?

Его вопрос никак не вязался с выражением лица. Он нагло, особо не скрываясь, ласкал меня взглядом, его верхняя губа подергивалась, выдавая его напряжение.

Я перевела взгляд на Самира, и он благосклонно кивнул, давая понять, что я могу ответить на вопрос.

– Я довольна своим положением, альфа Ждан. Бета Самир – лучший муж, о котором я могла лишь мечтать.

Боковым зрением увидела, как слегка дернулся вперед Раниль, но не могла позволить себе поднять на него глаз, глядела себе под ноги, выражая смирение и не желая встречаться взглядом с альфой. Самир в это время растекся по креслу, круговыми движениями поглаживая меня по ноге. Его рука то и дело останавливалась у самой кромки приподнятого платья, не решаясь залезть под подол. Взгляд альфы то и дело опускался вниз, кадык дергался, словно он и сам был рад дразниться недоступным – запретным плодом в виде меня перед своими очами.

– Приятно слышать такие слова о своей правой руке, – ответил, выдержав паузу, Ждан, но вопреки сказанным словам уголки глаз напряглись, а губы поджались, выдавая его недовольство. – Но меня никак не оставляют сомнения.

– Какие? – вырвалось у меня непроизвольно, и я прикусила язык, коря себя за вопрос.

– Каждый из волков желает заполучить себе девственницу. Знаешь ли ты об этом, Алайна? – губы мужчины дернулись, а вот мои мужья напряглись, впрочем, не вмешиваясь в наш разговор.

– Д-да, – неуверенно ответила, но качнула головой.

– Нет ничего слаще для самца – знать, что ты лучший мужчина в жизни своей женщины, – посмотрел в глаза Самиру. – Особенно, когда ты единственный.

Ухмылка была какая-то ехидная, что не оставляло сомнений в его осведомленности о наших тройных постельных игрищах.

– Готов поспорить, что всё познается в сравнении.

– Вы любите сравнения? – вдруг впервые подал голос Раниль, двинулся вперед и оскалился. – Жаль, если они в чужую пользу.

Улыбка альфы погасла, ведь не понять намек рыжеволосого он не мог.

– Если не попробовать иной вкус, никогда не узнаешь, что лучше, – парировал Ждан, прищурился и посмотрел на меня. – Вы согласны со мной, Алайна?

Я потеряла нить и суть разговора, оттого и не могла внятно ответить. То качнула головой, то вдруг, наоборот, кивнула.

– Не знаю, – всё же прохрипела и коснулась ладонью горла, второй вцепилась в бедро Самира, который прижал меня крепче к себе, успокаивая мои расшатавшиеся нервы.

Мужские взгляды скрестились. Альфа и бета. Два столпа одной стаи.

– Ближе к делу, Ждан, – ощерился Самир, продолжая сидеть в расслабленной позе.

– Сколько ты хочешь за нее? – качнул головой в мою сторону альфа, а я застыла, ощущая себя предметом мебели.

Конечности оцепенели, сама я похолодела, в ушах набатом застучало сердце. Кинула тревожный взгляд на Раниля, не удержалась. Он сделал стойку, а затем, видимо, почувствовал на себе мой взор, ободряюще улыбнулся.

– Хочешь перекупить мою жену? – холодно улыбнулся Самир, казалось, ни капли не беспокоясь.

– Я невнятно выразился? – вздернул бровь Ждан.

– Предельно ясно, – процедил уже сквозь зубы бета. – Мой ответ – нет.

Воцарилась полная тишина.

– Ты отказываешь альфе? – на лице его не было удивления, только лед в глазах. – Считаешь, она твоя ильдина?

Вопрос повис в воздухе, заставляя меня задержать дыхание в каком-то непонятном страхе. Казалось, что в случае положительного ответа произойдет непоправимое. Но Самир был взрослым мужчиной, знал, как нужно отвечать на провокационные вопросы.

– Я получил право на ее первую течку, выкупил у отца и уплатил в казну налог. Условие нашего брака – появление наследника, – глубокий баритон Волкодава успокаивал, дарил ощущение защиты. – Или наследницы.

Последнее добавил после паузы, и сказанные слова бальзамом пролились мне на сердце, ведь сказаны были с неимоверной теплотой. Уверена, дочь будет любима этим мужчиной так же сильно, как и сын.

– Продажа, как я погляжу, невозможна по закону, – привлек к себе внимание снова Раниль. – Поскольку отца здесь нет, я могу считаться гарантом нерушимости непреложных законов нашего государства.

Все замолчали, и оттого громко прозвучал скрип зубов альфы Ждана, который встретил сопротивление. На его лице отразилось всё то недовольство, которое он не пытался скрыть. Но он не был бы главой города Войцегорск, если бы не умел вовремя отступать. Сверкнула холодная улыбка, сталь ледяного взгляда.

– Что ж, учту, – сказал напоследок и встал, собираясь уходить из чужого дома.

Кинул на меня взгляд, полный обещания. И я поняла. Он не из тех мужчин, которые способны признать поражение. Сглотнула ком страха и сжала пальцы Самира, чувствуя в ответ тепло его тела и поддержку. Но чувствовала, что это еще не конец.

Глава 35. Документы из столицы

С того дня альфа не появлялся в доме беты, но идиллия была уже нарушена. Я ощущала себя словно на пороховой бочке, фитиль которого вот-вот подожгут.

– Ты напряжена, лапочка, – поцеловал меня в плечо Самир во время очередной утренней трапезы.

На этот раз я снова сидела на его коленях, по очереди кочевала от Раниля к нему и обратно.

– Не могу расслабиться, – призналась и выдохнула, а после потянулась за стаканом сока.

В последнее время меня сильно тянуло на цитрусовые, хотя раньше такого за собой не замечала.

– Беспокоишься об альфе? Считаешь, он способен что-либо отнять у меня? – вздернул бровь и поинтересовался у меня бета.

Я замерла с надкусанной долькой мандарина в губах, покачала головой, слыша в его голосе недовольство. Я не боялась, нет, просто не желала задеть его самолюбие недоверием, но с тревогой ничего поделать не могла.

– Он не похож на того, кто отступит под давлением силы, – высказалась, чувствуя, что моего пояснения ждут двое мужчин.

– Ждан – хитрый волк, – кивнул в подтверждение моих слов Раниль, с интересом наблюдая за сменой эмоций на моем лице. – Но и мы не малые дети, чтобы поддаваться на различные провокации.

Ухмылка на его лице раззадоривала, заставляя губы растягиваться в улыбке.

– Вы отклонили уже три приглашения, разве это не оскорбление его власти? – наклонила голову набок.

Альфа после того дня активизировался, всячески стараясь вывести моих мужей в общество. Более чем уверена, хотел кинуть их под цепкие хватки местных волчиц, которые давно сделали стойку на двух столь влиятельных мужчин.

– К счастью, посещение раутов – сугубо добровольное решение, а уж как себя чувствует Ждан после отказов – не наша забота, – оскалился Самир, похрустывая шейными позвонками.

Действия альфы были понятны и мне, и мужьям, но больше всего беспокойства причиняли мне. Казалось, что каждый прожитый день – последний, и вот-вот настанет час расплаты за незаслуженно урванное счастье.

– Ты снова думаешь о глупостях, сладкая, – прорычал со своего места Раниль, наклонился над столом, прожигая меня внимательным и изучающим взглядом. – Ты достойна любви больше любой другой самочки. Все они и мизинца твоего не стоят, не достойны даже дышать одним воздухом с нашей прелестной женой.

Комплименты, которыми они меня осыпали, бальзамом ложились на мое сердце, но никак не желали унимать мой страх.

– Я боюсь, – прохрипела, сжимая ладонью горло, и опустила глаза, опасаясь, что он прочитает в них мой подспудный и глубинный страх.

– Чего? – коснулся губами моего уха Самир, прижимая к себе как можно ближе.

Мои волки любили тактильный контакт, никогда не упуская возможности потискать меня или зажать в укромном уголке. Особенно, когда второго мужа нет поблизости, словно время наедине со мной дарило их зверям успокоение и ощущение единоличной власти, к которой стремились все самцы.

– Потерять вас, – после значительной паузы всё же ответила, ощущая, как они ждут моих слов.

Вопреки моим страхам, никто из них не рассмеялся, они, наоборот, даже стали более серьезными.

– Не бойся альфу Ждана, – прошептал мне на ухо Самир, прикусил мочку, посылая разряды тока по чувствительному телу. – Он всегда был порывист и падок на женский пол. Скоро он найдет себе новую игрушку и забудет о тебе. А ты так и останешься женой Самира Волкодава, который не даст в обиду ту, что родит ему наследника.

– Или наследницу, – пробормотала машинально, а после прикусила нижнюю губу, не решаясь поднять на мужчину взгляд.

– Или наследницу, – рассмеялся глухо бета, а затем зарылся носом в мои волосы на затылке.

В этот момент, не выдержав моего близкого контакта с соперником, к нам подошел Раниль, взял меня пальцами за подбородок и приподнял, заставляя посмотреть себе в глаза. В его отражались звезды и потаенные желания, которые он тщательно сдерживал ради моего спокойствия.

– Запомни, сладкая, ты еще и жена Раниля Волкова, родича кнезио. Сила и власть альфы Войцегорска велики, но не сравнятся с мощью племянника главного вожака, – обвел большим пальцем мою губу, приоткрыл и коснулся резцов.

Его взгляд потемнел, мускулы на его шее напряглись, а сам он излучал первобытное желание, основанное на моей слабости и собственной силе.

– Вы меня успокоили, – выдохнула, признаваясь.

Облизнула язычком губы и впервые за последние дни ощутила себя в безопасности. В этот момент Раниль наклонился, словно желая меня поцеловать, время замерло, сердце мое учащенно забилось. Вот только всё это было безжалостно прервано одним лишь стуком в дверь гостиной.

Я дернулась, откидываясь спиной на грудь Самира, испуганно перевела взгляд в сторону источника шума. В ушах запульсировало, ладошки вспотели. Вот оно. То, что должно произойти. То, о чем вопила моя интуиция.

– Чего тебе опять, Дерин?! – прорычал недовольно Самир.

Казалось, что ему передалась моя нервозность, выливаясь в гнев и агрессию. Раниль в это время злобно оскалился, ведь так и не смог дорваться до сладкого, о котором мечтал весь завтрак.

– Пришло письмо из столицы, – глухой голос подчиненного.

Я замерла, чувствуя важность происходящего.

– Это не может подождать? – вздернул бровь бета, но при этом тревожно переглянулся с Ранилем, словно у них происходил молчаливый разговор, в который они не желали посвящать меня.

– Оно пришло спецпочтой, с черной пометкой, – пояснил Дерин, но сказанное ни о чем мне не говорило..

– Входи! – рыкнул вынужденно Самир и сразу же поправил мое задравшееся до самых бедер платье, прикрывая и колени, и икры, чтобы постороннему мужчине не был доступен даже кусочек моей оголенной кожи.

Подчиненный беты и не думал смотреть в мою сторону, вошел весь сосредоточенный, в руках – запечатанный конверт, всё внимание было обращено в сторону своего господина.

– Прошу, – положил посылку на стол, а затем, дождавшись кивка, двинулся к выходу.

Когда дверь за ним бесшумно закрылась, Самир протянул руки и безжалостно, рваными движениями вскрыл кремовый конверт, в котором лежало письмо. По мере чтения настроение его ухудшалось, скулы стискивались сильнее.

– Читай, – хмыкнул, кидая бумагу Ранилю, который словил посылку на ходу.

Я отслеживала каждую эмоцию на их лицах, и увиденное мне не понравилось. Прочитанное серьезно озаботило их, на мужских лбах даже появились морщинки.

– Что случилось? – спросила с легкой тревогой, которая охватила всю грудную клетку.

И только после моего вопроса их внимание обратилось ко мне. В их глазах я впервые прочитала неподдельную озабоченность.

– Тобой заинтересовался кнезио Дунарион, – мрачно ответил Самир, кидая какой-то гневный взгляд на Раниля.

– Чего он хочет? – спросила со страхом, не ожидая уже ничего хорошего.

– Он ставит вопрос нашего брака ребром. Недоволен нарушением многовековых традиций и заключением тройного союза,  – процедил Волкодав. – Видимо, забыл, с кем смеет говорить таким тоном.

От голоса Самира по позвоночнику прошлись покалывания, словно шерсть встала на загривке дыбом.

– Он может отменить наш брак? – голос у меня звучал так глухо и потерянно, что мне стало жалко саму себя.

– В законодательстве нет запрета на подобные союзы, – хмыкнул Раниль, вид у него был задумчивый. – Но крови дядя попить может. Другой вопрос, почему он вдруг заинтересовался нашим браком.

После этих слов рыжеволосый прищурился и посмотрел на Самира, словно у того был ответ на этот вопрос.

– Почему такое внимание со стороны кнезио? Из-за Раниля? – повернула голову к бете, который был из нас троих наиболее собран и хладнокровен.

– Не думаю, – мрачно покачал головой Самир, а вот я напряглась. – Не забивай этим голову, я во всем разберусь.

– Ты меня пугаешь, – чуть жалобно простонала, даже руки у меня тряслись от предчувствия беды.

Внимание вожака – плохо. Чтобы это понять, мне даже не нужно быть провидицей.

– Что ты знаешь о своем происхождении, Алайна? – вдруг спросил у меня Волкодав, глядя чересчур внимательно, не отрываясь.

Я сглотнула, ноги вдруг перестали меня держать, и я встала с его колен, не в силах больше греться его теплотой. Он не препятствовал, лишь наблюдал за моими движениями. Села на диванчик, чувствуя, как трясется от озноба тело.

– Н-ничего, – разомкнула губы, ощущая их сухость.

– Что отец сказал тебе перед смертью? – присел мужчина рядом и напряженно вгляделся в мое лицо.

Первым порывом было отвести взгляд, но хищники чуют слабость, так что я еле как задержала взор на переносице беты.

– Чтобы я берегла себя и… – решила утаить часть правды. – Доверяла тебе.

Это было истиной, только немного утаенной, но кто меня сейчас осудит. Он какое-то время еще всматривался мне в глаза, а затем, не найдя чего-то, вдруг успокоился, даже плечи его расслабленно опустились.

– Он прав, доверяй мне, волчонок, – притянул меня к себе и погладил, даря тепло своего тела.

А вот я вдруг снова стала гадать, что за тайны прошлого скрываются за моим рождением.

– Самир, а ты… Ты знал мою мать? – сглотнула и подняла на него глаза, в которых плескалась надежда.

– Нет, волчонок, когда ты родилась, я жил в других краях, – немного грустно дернул губами и покачал головой.

– Жалко, – выдохнула, надежда снова угасла.

– Не переживай, я всё разузнаю, – поцеловал меня в макушку, а после добавил слишком тихо, но я услышала, отчего-то слух у меня в последнее время обострился: – И про интерес кнезио тоже. А пока…

Замолчал, словно подбирал нужные слова.

– Что? – сглотнув горькую слюну, спросила первой.

– Тебе нужно выбрать главного мужа, Алайна. Как того требует кнезио, – поджал губы бета, беря на себя слово.

– Кого? – растерянно ответила вопросом на вопрос, переводя взгляд с одного мужа на другого.

– Судя по характеру письма, – злобно усмехнулся Самир, – предпочтение кнезио отдает своему родичу. Я бы даже сказал, настаивает на его главной роли в нашем союзе.

Повисла тишина, нарушаемая только стуком моего сердца. Глянула на Раниля, на лице которого было написано всё, что он думает о своем дяде. Там отражался и гнев, и злость, и чувство отчаяния, которое он так и не смог скрыть. А когда наши взгляды встретились, он виновато дернул губами и прикрыл глаза, словно извинялся за то, что было не подвластно ни ему, ни нам.

Выбор, перед которым меня неожиданно поставили, оказался тяжелым и непосильным, будто вся тяжесть мира легла на мои плечи. Я не могла его сделать – ни разумом, ни сердцем.

Глава 36. Ход конем

Сердце гулко колотилось, пугая своей частотой и рваными стуками о грудную клетку. Голова кружилась от происходящего, руки тряслись и никак не могли успокоиться.

– Я… Я… – в который раз попыталась выдавить из себя хоть слово, но каждый раз натыкалась на пугающие лица мужчин.

Они не смотрели на меня, нет, но сверлили взглядами друг друга. Между ними шел безмолвный разговор, который мог решить всё наше ближайшее будущее.

– Я… – прохрипела в очередной раз, а затем вдруг моего колена коснулась мужская рука Самира.

Раниль выдохнул и прикрыл глаза, словно смиряясь с чем-то.

– У нас нет выбора, – покачал головой рыжеволосый, мышцы на его руках натянулись, сам он стал выглядеть немного мрачно.

– Скорее, у тебя, – ухмыльнулся бета, отчего-то выглядя радостным и довольным.

– Что происходит? – просипела, чувствуя, что тяжелое решение принимать мне не придется.

– Кого ты выбрала, Алайна? – мягким тоном обратился ко мне Самир, а я застыла, качнув головой.

– Я не знаю, – прошептала глухим тоном, вспоминая напутствие отца, вот только оно мне ничего не дало, только еще больше запутало.

Подушечки пальцев закололо, так сильно захотелось коснуться кулона, завещанного мне отцом. Возникла догадка о причине интереса кнезио, но он не мог ничего знать о моем происхождении. Я отчаянно надеялась на это.

– Не напирай, – фыркнул внезапно Раниль, а затем я услышала мягкую поступь его шагов.

Мужская рука коснулась моей макушки, ласково взъерошила, а затем рыжеволосый присел с правой стороны от меня.

– Главным мужем буду я, – ошарашил меня своим заявлением Самир.

– Пока что, – чуть зловеще добавил Волков, от него исходила энергия недовольства.

– Считаешь, сможешь вырваться из-под власти старшего родича? – вздернул бровь бета. – Или свергнуть кнезио?

Вопрос был не в бровь, а в глаз. Раниль замолчал, прозвучало пыхтение, только пара из ушей не хватало.

– Время рассудит, – зловеще произнес рыжеволосый, а у меня от его слов закололо вдоль позвоночника.

Все последующие дни я ощущала себя, как на иголках. Несмотря на негу и мужскую любовь, никак не отпускала тревога. И я была права. Альфа не мог успокоиться после того, как его щелкнули по носу, снова посетил дом беты.

– Никак не угомонится, – хмыкнул Самир, когда мы расположились в гостиной в ожидании, когда Ждана проводят к нам.

– А ты бы смог отступить, когда в финале ожидает такой сладкий приз? – облизнулся, глядя на меня, Раниль. Складывалось ощущение, что я для него – самое желанное лакомство, которое никогда не способно ему надоесть.

Самир перевел взгляд на меня, сидящую возле него на диване, глаза его сверкнули жаждой.

– В этом я ему не завидую. Алайну он не получит, – прорычал, не удержавшись.

Наступила тишина, в которой отчетливо звучали приближающиеся шаги альфы. На этот раз он шел неспеша и вальяжно, дробь стука подошв была размеренной и неторопливой. Казалось, что он чувствовал себя на коне, и это мне категорически не нравилось.

– Бета, Раниль, неподражаемая Алайна, – поздоровался первым, едва войдя в гостиную.

Вот только всё это время взгляда своего он не отрывал именно от меня, словно предвкушая очередную долгожданную победу.

– Альфа Ждан, что-то вы зачастили в мой дом. Не то чтобы я был против, но становится тревожно за дела стаи, раз у ее вожака есть дела поважнее.

Самир не проявил должного уважения, как это бывает в других стаях, и не встал. Но он был вече, так что несмотря на свое положение беты в нашем городе, во всеобщей иерархии его роль была куда значимей альфы Войцегорска.

– Не знал бы тебя много лет, решил бы, что ты влюблен в свою жену, Самир. По городу уже слухи ползут о твоей одержимости, ведешь себя, как коршун над своей добычей.

– Много коршунов знаешь? Изучил их повадки? – насмешливый тон беты поверг меня в смех, который я еле сдержала.

– Определенно, ты заинтересован больше, чем хочешь мне показать, – прищурился непробиваемый альфа и присел напротив. – Но не будем об этом, я здесь хоть и по поводу Алайны, но с новостями.

Насторожилась, выпрямив спину. Глянула на него в ожидании продолжения речи, но он молчал, лишь сверлил моих мужей насмешливым взглядом. А затем вдруг ошарашил всех, в особенности, Раниля.

– Столько нового узнал за последние дни. Ай-яй-яй, Волков, врать альфе, пусть и другого города, нехорошо, – покачал головой альфа, который сегодня чувствовал себя более вольготно, чем в прошлый раз. Словно знал то, что было способно перевесить чашу весов в его пользу.

– Не понимаю, о чем ты, – прищурился и напрягся Раниль.

– Всегда любил число три, для меня оно было счастливым, – наклонил голову набок вместо ответа альфа Ждан.

Почувствовала, как напрягся на этом моменте Самир, положила руку на его колено в успокаивающем жесте. Его сухая и теплая ладонь коснулась моей, стискивая и даря мне успокоение.

– Не тяни резину, у нас много дел, говори уже, – не испытывая пиетета, пренебрежительно махнул рукой Раниль, который всё это время сидел во втором кресле и прожигал взглядом альфу.

А вот Ждан растягивать собственное удовольствие не стал, сразу же пошел ва-банк, раскрывая козырную карту, как мне казалось. Вот только игроком в покер я была плохим, оттого и не знала, что это лишь пре-флоп, начало всей будущей игры, на кону которой стояла моя судьба.

– Первый в истории тройной союз в нашем государстве, да еще и заключенный в моем городе. Вы скрыли от меня такую новость и надеялись, что вам удастся это утаить? – вздернул Ждан бровь, от него ощутимо повеяло холодом. – Я не ожидал от тебя удара в спину, Самир. Думал, мы с тобой друзья.

Я сидела тихо на своем месте и чувствовала, как каждый из мужей напряжен. Услышанное им не понравилось.

– Удар в спину? – усмехнулся бета. – Ты преувеличиваешь, Ждан. Не вижу причины, по которой должен посвящать тебя в свою личную жизнь. Ты бы и так в скором времени обо всем узнал. Думаешь, мы собирались утаивать эту информацию годами? Гон решит все вопросы.

– Печально, – покачал головой Ждан, прищурился. – Видимо, зря я связался с советником кнезио, Хронтаром.

– Родовым хранителем? – дернулся вдруг Раниль, что-то ему сильно не понравилось.

– Само собой, – кивнул альфа. – В городских хрониках не ведутся записи о полукровках, до сегодняшнего дня. В любом случае, теперь это упущение будет восполнено.

Слова прозвучали угрозой, которой ощутимо повеяло в воздухе.

– В любом случае, информация подобного рода должна быть у нашего господина Хронтара, ведь именно он отвечает за родословную всех родов, – продолжил говорить альфа, оскалился.

– И что же ты узнал? – нахмурился Раниль, которому всё происходящее не нравилось едва ли не больше меня.

– Вопрос не в том, что узнал я. Оказалось, что о твоем браке, Раниль, кнезио многого не знал. А наша девочка Алайна родилась при весьма странных и загадочных обстоятельствах. Так что вожак весьма заинтересовался нашей Алайной, потребовал от меня всех данных, что у меня есть, – улыбнулся альфа и дернул губами.

Слова альфы Войцегорска заставили меня напрячься и замереть, боясь сделать лишнее движение. В ушах зазвенело, но я не произнесла ни звука, пыталась держать себя в руках.

– И что же тебя так смутило, Ждан? – прищурился Самир, ни капли не потерявший свое хваленое хладнокровие.

– Меня? Ничего, – улыбнулся мужчина слишком уж хищно. – Я поинтересовался прошлым нашей дорогой Алайны и почти ничего не нашел. Но всё же одна запись о матери Алайны была сделана. Кнезио Дунариону это не понравится. Своему родичу он бы не одобрил подобного союза. Насколько я понимаю, ты в курсе, Самир.

Повисла тишина. Я напряглась и переглянулась с Самиром, который единственный слышал слова отца насчет моей матери.

– О чем ты? – скучающим, но в то же время настороженным тоном спросил Раниль.

– Мать нашей ненаглядной Алайны была гражданкой Дименовых островов, Независимого княжества Дьерн, – повторил альфа точь-в-точь слова моего отца, ни капли меня этим не удивив.

Вот только тревожило то, что с моим замужеством начала всплывать правда, которую даже я всю свою сознательную жизнь не знала.

– Даже если так, в чем твоя проблема, Ждан? – не показал своей неосведомленности рыжеволосый, хотя я почувствовала, что после ухода альфы меня ждет допрос.

– Как я уже сказал, родословная Алайны меня не беспокоит, но вот кнезио – очень даже.

– У нас мир с княжеством Дьерн, – прищурился Раниль, кулаки его были до боли стиснуты до побелевших костяшек.

– А об этом мы узнаем завтра, – откинулся на спинку кресла альфа, чувствуя себя в более выгодном положении.

Самир и Раниль непонимающе переглянулись.

– Кнезио созвал совет альф, возможно, в скором времени будет объявлено военное положение в стране, – холодно блеснули глаза Ждана, он больше не улыбался и был предельно серьезен. – Ты едешь со мной в столицу, вече Самир,

– Дунарион ничего не сообщал по этому поводу. Границы спокойны, войны не предвидится, – грубый тон Волкодава, которому не нравилось поведение альфы.

– У кнезио свои планы, – холодно ухмыльнулся Ждан, его взгляд снова скользнул по мне, затем по рыжеволосому. – Если всё так, как я думаю, вряд ли тебе, Раниль Волков, удастся сохранить этот брак.

Сердце мое гулко заколотилось. В голове был сумбур и ворох информации, которую я пока не могла понять. В этот момент камень у сердца нагрелся, и я поблагодарила провидение, что для других он невидим, хотя лишь силой воли заставила руки лежать на коленях, несмотря на тягу коснуться своего наследства.

– Будь готов к утру, – равнодушно бросил альфа своему бете и направился к выходу.

Рой вопросов крутился в мыслях, но задавать их сейчас я посчитала неуместным. Почему вече Самир вдруг стал обычным бетой ничем не примечательного городка Войцегорск? Посмотрела на него подозрительно, но всё вытеснилось тревогой и охватившей меня паникой.

– Как долго тебя не будет? – спросила у беты, не смогла скрыть своего страха.

– Не думаю, что это надолго, обычный рабочий момент. За столько лет было множество сборов альф, так что не переживай, видимо, что-то ужалило Дунариона под хвост. Завтра-послезавтра вернусь, лапочка, – ласково ответил Самир и пригладил мои волосы на виске.

Его губы коснулись моего лба в покровительственном жесте, но рука, гладившая меня по спине, почему-то дрожала. Раниль на удивление не задавал вопросов касательно моего прошлого, но мне не показалось это подозрительным, я боялась за будущее своего старшего мужа. А на утро он уехал, оставив меня в ожидании своего возвращения.

Вот только ни завтра, ни послезавтра он не появился. В доме стояла гробовая тишина. Пока однажды Раниля не вызвали в ратушу. Пришло спец. сообщение от его отца.

Глава 37. Неприятные вести

Раниль

Письмо с вензелями не удивляло. Больше напрягало чересчур пристальное внимание к моему нынешнему браку. Надеялся утаить всё до нужного момента и исполнить долг, который я должен был воздать господину Аргусу и его дочери, Алайне.

Оставалось лишь уповать, что интерес дяди Дунариона и отца Ураила никак не связаны с происхождением Алайны. Я ведь скрыл все следы и нити, которые могли бы разоблачить, к какой династии принадлежала ее мать.

“Срочно езжай в столицу. Это приказ. Твой брак неприемлем. У Дунариона далеко идущие планы, так что ты послужишь гарантом лояльности клана лис. Их дочь несомненно прекрасна и скоро войдет в первую течку. Общий ребенок Волковых и династии Лисовских скрепит военную мощь государства. Реши свою проблему и возвращайся немедля.

Твой отец, Ураил”.

Стиснул челюсти и смял бумагу. Что за устаревшая привычка пользоваться почтой.

С головой накрыло облегчение, что их внимание ко мне связано с собственными амбициями, но удручало, что всё случилось так невовремя. Зная родичей, понимал, что они не отстанут и начнут копать под прошлое Алайны. Так что у меня есть лишь один способ отвлечь их внимание.

* * *

Алайна

Тревога в душе никак не желала утихать. Раниля всё не было. Как ушел утром, так до сих пор не появился. Находиться практически одной в большом доме, без поддержки и ласки, оказалось для меня тем еще испытанием.

– Желаете что-нибудь, госпожа? – как обычно, бесшумно появился передо мной помощник Самира.

Я ничего не хотела, кусок в горло не лез, так что всё, что меня интересовало, это местоположение моего мужа.

– Где Самир, Дерин? Разве он уже не должен былвернуться?

– Уехал по делам, о приезде не сообщал, – неизменный ответ начальника охраны дома, как выяснилось.

Дни проходили за днями, но ничего не менялось, только Раниль подобно Дерину тоже молчал, ходил смурной, всё время разговаривал по телефону, словно у него были какие-то серьезные проблемы. А потом случилось это.

Очередное утро без Самира началось привычно безрадостно. Каждый день я просыпалась в объятиях Волкова и ощущала пустоту – как в нашей совместной кровати, так и в душе. Его ласки грели меня по ночам, но не были способны утихомирить тревогу и тоску за другого мужа.

– Госпожа, – раздался вдруг стук в дверь.

– Да, Дерин? – спросила с легким беспокойством. Раньше он не обращался ко мне с самого утра, а на этот раз его голос не внушал мне спокойствия.

– Пришли приставы с ратуши. Требуют хозяина дома. Вам лучше спуститься и переговорить с ними.

Первым порывом было сказать, что он ошибся, а затем я прикусила язык. Являлась ли я в отсутствие Самира полноправной хозяйкой дома?

– Идем, сладкая, узнаем, что происходит, – мрачно произнес Раниль, подняв голову с подушки.

Настроение у него было мрачным и невеселым, словно он о чем-то догадывался, но не желал меня пугать. Умывшись и собравшись, мы вдвоем вышли из спальни. Уже по привычке я держала между нами дистанцию, не желая, чтобы другие думали, что я предаю Самира. Впрочем, незаметным слугам дома не было до этого никакого дела, а уж запах, который исходил от моего тела, не оставлял никаких сомнений, с кем я делю семейное ложе.

– Иди вниз, сладкая, я пока переговорю с Дерином, разузнаю, что происходит, – встревожился вдруг Раниль, прислушиваясь к чему-то, что происходило снаружи.

Слух у меня был не настолько острый, как у него, поэтому я осталась в неведении. Пожала плечами и спустилась вниз, в то время как рыжеволосый исчез в застенках дома.

У порога меня уже ждал мужчина средних лет, с блеклыми глазами и невыразительным лицом. Выглядел он равнодушно, словно каждый день только и делал, что посещал дома высокопоставленных чиновников.

– Уважаемая Алайна Волчек, – склонил голову, признавая мой статус, но в то же время не давая забыть, что я не была подтверждена ильдиной Самиру.

Официально по бумагам я стану Алайной Волкодав только в том случае, если мужчина признает во мне истинную пару и оформит бумаги согласно законодательству. Такое было возможно лишь один раз в год, так что пары всегда стремились решить вопрос как можно раньше, чтобы не ждать много месяцев до следующего года.

– Уважаемый… – замолчала на полуслове, останавливаясь на последней ступеньке лестницы.

– Корн, первый адвокат Войцегорска, отвечаю за наследование волков, – кивнул, а я махнула ему в сторону диванчиков.

– Прошу, присаживайтесь.

– Сожалею, что стану сегодня для вас гонцом плохих вестей, – присел, откашлялся и начал говорить. – Сегодня пришла весть из столицы от альфы Ждана Волховеца.

Сердце стукнуло раз, два, а затем прекратило качать кровь. Я замерла в ожидании худшего. Мужчина что-то сказал, но я внезапно потеряла слух и могла лишь наблюдать за движением его губ.

– Ч-что? Повторите еще раз, – задала вопрос, когда он замолчал.

– Я говорю, что имущество господина Самира отходит городу. Его жена Алайна, то есть, вы – альфе стаи Волховецу. Таково распоряжение альфы Ждана, – пожал плечами Корн, выражение его лица, как и прежде, выглядело равнодушным.

– Где Самир? – выдохнула и задрожала.

Происходящее казалось мне каким-то спектаклем – тщательно спланированным, ужасным и жестоким.

– Он мертв. Поскольку бета не оставил завещания, распоряжаться его имуществом и… Кхм… Вами… Будет альфа Ждан. Я лишь выполняю его приказ, так что будьте добры, соберите вещи и идите за мной.

Мужчина встал и вздернул бровь, глянул на меня, словно на какую-то глупышку. Щелкнул пальцами, и в этот момент во входную дверь вошли еще двое волков, встав поперек прохода. Конвой, догадалась я по их каменным лицам.

– Без мужа я никуда не пойду! – вскочила с дивана и резко выпалила, чувствуя, как к горлу подступает не поддающаяся контролю паника.

– Я же сказал, ваш муж… – начал повторно произносить Корн, как был перебит Ранилем.

– Ее муж я, – рыжеволосый появился вовремя, загородил меня своим крупным телом. Расслабилась, чувствуя, как дрожат руки, прислонилась лбом к его спине.

– Простите? – недоуменно переспросил непрошеный гость.

– Алайна не может достаться альфе Ждану, несмотря на сомнительное известие о смерти Самира.

– При всем уважении к вашему происхождению, вы сейчас обвиняете альфу Войцегорска во лжи?

– Я? Упаси боже. В любом случае, у Алайны было два мужа, так что по условиям договора купли-продажи, заключенного с ее отцом, моя жена останется со мной.

– Документы имеются? – недовольно произнес гость.

– Да. Но хочу сразу предупредить, даже если вдруг умру и я, – ядовито произнес рыжеволосый, удивляя меня подобной агрессивной интонацией, – судьбой Алайны будет распоряжаться триада, как того завещал господин Аргус Волчек, никак не альфа Ждан. Судебная гильдия не подчиняется власти, так что передайте своему хозяину, чтобы не разевал свой рот на чужое.

Только сейчас заметила, что в руках у Волкова находились документы. По знакомой печати догадалась, что это самый первый договор купли-продажи. Видимо, один из экземпляров, которые были отправлены моим отцом сразу в судебную гильдию.

Убедившись, что Раниль, действительно, являлся моим мужем, Корн вместо того, чтобы разочарованно отступить, неожиданно усмехнулся, раскрыл кожаный портфель и достал какую-то пергаментную бумагу с оранжевой печатью. Такой цвет в документах имел право использовать только кнезио.

– У вас устаревшие данные. Утром пришло письмо от уважаемого кнезио Дунариона, ваш брак с Алайной Волчек признан недействительным, так что прав у вас на нее больше нет. Прошу в течении часа покинуть дом.

– Всенепременно, – процедил сквозь зубы Раниль, выхватив из чужих рук документ и тщательно изучив его.

– Слова насчет триады мы проверим, не сомневайтесь, – прищурился Корн, сбрасывая маску равнодушия и показывая свое истинное лицо. – Госпожа Алайна, не прощаюсь, скоро вернусь.

– Будьте так любезны, – прищурился Раниль, я же промолчала, совершенно не желая любезничать с прихлебателями альфы Ждана.

Пришедшие ушли недовольные и ни с чем, но я не обращала на это внимания. У меня никак не укладывалось такое в голове. Что же произошло? Самир не может быть мертв.

– Раниль, что происходит? – подняла на него голову, слыша, как дрожит мой собственный голос.

Сердце у меня ухнуло вниз, руки задрожали, внезапно закружилась голова.

– Собирай вещи, мы уезжаем, – мрачно произнес Волков и подтолкнул меня обратно к лестнице.

– Объясни мне, – прохрипела, надеясь, что всё случившееся – лишь чужая глупая шутка, которая не имеет никакой связи с реальностью. Но мрачный вид и хмурость Раниля не позволили мне заблуждаться ни на секунду.

– По дороге расскажу, – сказал как отрезал и втащил меня в спальню, доставая вдруг из шкафа рюкзак. – А пока бери самое необходимое, у нас мало времени.

Я застыла в ступоре, не чувствуя конечностей. Обняла себя за талию и стала раскачиваться из стороны в сторону, желая обернуть время вспять.

– Самир жив?

Раниль промолчал, но посмотрел так жалостливо, что я всё поняла и без слов. Всхлипнула, чувствуя, что накатывает истерика.

– Альфа избавился от конкурента, слишком была велика власть Волкодава, – мрачно изрек Раниль.

– Но он ведь не собирался быть альфой, – простонала, чувствуя, как по щекам текут горькие слезы.

– Альфой вашей стаи нет, слишком маленькая сошка, – процедил сквозь зубы и покачал головой, его известие о смерти Самира расстроило, не нужно быть гадалкой, чтобы это понять, слишком уж стиснуты челюсти и кулаки, выглядит разъяренным лицо.

– Но… – не оставляла надежды, что всё это неправда, ущипнула себя.

Раниль не был настроен на праздную беседу, не пытался сейчас меня успокоить, всё, что его заботило – наша безопасность. Главное отличие самцов от самок. Лично мне хотелось лечь на кровать и забыться в слезах и плаче, желании утопить в них свое горе.

– Мы не будем больше обсуждать эту тему, – жестко пресек мои страдания и причитания рыжеволосый. – Мы выиграли время, но я у альфы не в почете, так что нам нужно скорее убраться из города, пока тебя не отобрали насильно.

Сказанное повергло меня в шок, ведь мне казалось, что всё в нашем обществе подчинено букве закона либо первобытной силе.

– Но чего ты боишься? Ведь даже если наш брак, и правда, признали недействительным, по завещанию отца я могу рассчитывать на помощь триады, так что он ничего не…

– Мы не знаем, какие у него договоренности с кнезио, так что рисковать не будем, – пресек мои мысли. – А насчет нашего брака не переживай, как только мы прибудем в столицу, я найму адвоката, и мы оспорим решение кнезио в судебной гильдии. На них он альфа-силой повлиять не сможет.

Сказанное Ранилем было чистой правдой. Туда набирали только наиболее устойчивых волков. Омег, как их называли в обиходе. На них не влияла ни альфа, ни бета-сила, они являлись связующим звеном общества, дланью и вершителями закона.

– Но… – попыталась остановить время, но была перебита Волковым в грубой форме.

– Быстро, Алайна. Нет никакой гарантии, что к следующему утру триада будет жива. Если Ждан не побоялся устранить вече, значит, у него весомая поддержка кнезио. Назревает что-то серьезное, я должен увезти нас из эпицентра бури.

Тон, с которым он сказал это, по-настоящему напугал меня. Я столкнулась с реальностью, где насильственная смерть – вполне реальное явление, на которое я не могу повлиять.

Собрав волю в кулак, в рекордные сроки собрала вещи в рюкзак, оделась максимально удобно для дальней дороги, но еще не знала, что мы сделаем крюк в место, где всё начиналось. Дом моего отца.

Глава 38. Тайна с начинкой

Мы остановились неподалеку от крыльца моего бывшего дома, который был завещан дяде Майрену.

– Для чего мы здесь, Раниль? – спросила с осторожностью, когда мы шли к двери.

– Нам нужно кое-что забрать, – поджав губы, ответил он. – Не стоило так долго тянуть.

Мы поднялись по ступенькам, я нажала на звонок, но никто не ответил. Шагов не было слышно, но я не удивилась. Дорвавшись до внимания альфы, дядя Майрен не упустил бы возможности влиться в высшее общество, так что их отсутствие было ожидаемым.

– В доме никого, – принюхался в воздухе и мрачно констатировал Волков.

Только я обернулась, чтобы вернуться к мотоциклу, как вдруг сзади прозвучал щелчок.

– Идем, времени у нас впритык, – открыл дверь со сломанным замком, приглашая меня войти первой.

Сделала шаг вперед, а после меня охватила ностальгия. Взору предстал стол в гостиной, во главе которого всегда восседал мой любимый папа. Строго отчитывал самцов семьи, бережно относился к самкам и заботился обо мне, своей единственной дочери. Мы прошли дальше, к отцовскому кабинету, Раниль не позволял мне останавливаться ни на секунду.

А после он стал спешно копаться в ящиках и шкафах.

– Что ты ищешь, Раниль? – спросила у него, чувствуя неподдельное напряжение.

В отцовском доме никого не было, я имела полное право появляться в нем, но почему-то ощущала себя воришкой, которая забралась в чужое жилище.

– Черт! – выругался рыжеволосый и взъерошил свои волосы. – Видимо, спрятал. Это плохо.

– Что происходит, Раниль? – чуть повысила тон голоса.

Не покидало чувство, что я знаю истинную причину, по которой мы ворвались в мой бывший дом. Руки зачесались в желании коснуться камня на шее, но я пересилила себя, боясь признаться об этом даже мысленно. Сердце вдруг закровоточило, показалось, словно не я была нужна Волкову, а нечто другое, более значимое.

– Уходим, нам здесь пока делать нечего. Решу этот вопрос позже, – проигнорировал снова мой вопрос рыжеволосый и потянул меня к выходу.

Я сглотнула, но ничего произносить больше не стала. Знала, что он не ответит.

– Мы не зайдем попрощаться к тетушке Баруш и ее сыну Лойсу? – робко спросила, когда мы приблизились к его мотоциклу, закрыв за собой входную дверь.

– Нет, слишком опасно, – покачал головой Раниль, сел на байк и кивнул себе за спину. – Садись, нам нужно уехать как можно скорее. Надеюсь, альфа не перекрыл трассу.

Я обхватила его за торс, а после в лицо мне ударил ветер. Мы ехали и ехали, но всё не останавливались, пока солнце не стало клониться к закату.

– Я устала, – прошептала Ранилю, когда меня начало тошнить.

– Хорошо, передохнем в ближайшем городе, до него осталось десять километров.

Как только мы остановились в гостинице, первым делом приняла душ, чувствуя, как ноет всё тело. Побаливал низ живота, там ощутимо тянуло, но я списывала всё на тяготы дороги. Пока меня не вырвало. Благо, Раниль ушел за едой, так что не видел и не слышал этого.

– Ты выглядишь бледной, – прищурился рыжеволосый, когда мы расположились на кровати.

Прикрыла глаза, не желая, чтобы он увидел в моих глазах кое-какое подозрение. Сначала мне хотелось убедиться в этом самой.

– Отдохнем до утра, а после выдвинемся в путь, – кивнул мне на постель после трапезы Волков, а сам выглядел при этом напряженным.

Видно было, что происходящее не оставило его равнодушным и по-настоящему обеспокоило.

– Скажи, есть ли хоть какая-то надежда, что Самир… – прошептала, поднимая эту тему снова.

Рука скользнула к низу живота, но я мысленно встряхнула головой. Это невозможно, ведь мужчины сами говорили мне, что оплодотворить самку они могут только во время гона. Но отчего-то интуиция моя вопила во всю мощь, не давая расслабиться.

– Как только я обеспечу твою безопасность, то всё проверю точно. Мы не знаем, при каких обстоятельствах он умер, и где сейчас его тело, но не советую надеяться. Не хочу, чтобы тебя постигло разочарование, – нежно коснулся моей щеки Раниль и прижал к себе, поглаживая по голове.

Всхлипнула, давая волю слезам и горю. Они катились вниз и капали на его рубашку, но ни ему, ни мне не было до этого никакого дела. Время словно остановилось, и я сама не заметила, как уснула, измученная тяжелыми воспоминаниями и агонией.

И снился мне странный лес, в котором отовсюду веяло тревогой и страхом. Я бежала и бежала, не чувствуя ног, слышала сзади чужие крики. Кто-то преследовал меня со всех сторон и загонял, словно дичь, но я бежала, несмотря на боль и раны в ногах. А затем споткнулась о торчавший из-под земли ствол, пропоров носом землю.

Тяжелое дыхание перемежалось тихими всхлипами. Подняла голову, чувствуя холодное дыхание на своей шее. Опираясь коленями о промозглую сырую землю, затаила дыхание и обернулась. Отшатнулась от испуга. На меня смотрел мужчина с блеклыми глазами,  посеребренными на висках рыжими волосами и крупного телосложения. Морщины пересекали его лоб, выдавая возраст, но глаза по-настоящему пугали.

“Волк”, – прорычал мне, оскаливаясь и демонстрируя острые резцы зубов.

Он повторял это слово снова и снова, а я никак не могла пошевелиться, в ужасе ощущая, как дыбом встали волоски на коже.

– Нет! – проснулась с криком, резко поднимаясь и тяжело дыша.

Только примятая подушка говорила о том, что Раниль ночевал со мной, самого его внутри комнаты не было. Сон внес в душу сумятицу и непонимание, но ни о чем мне не сказал.

– Проснулась, сладкая? – вдруг раздался сверху ласковый голос Раниля.

– Ты меня напугал, – прижала ладони к груди и посмотрела на капли воды, стекавшие по торсу рыжеволосого.

– Я купил еды в дорогу, так что идем, лучше здесь не задерживаться.

– Мне нужно сходить в аптеку, – вскочила, понимая, что другой возможности сделать тест в ближайшее время не предвидится. – Скоро могут начаться регулы, не хочу рисковать.

– Только недолго, – кивнул Раниль, а после уткнулся в телефон, хмурясь от каких-то новостей. – Триада найдена мертвой в своих домах. Время играет не в нашу пользу.

Я замерла на секунду, но промолчала. Ужас сковал тело, ведь теперь, кроме Раниля, меня некому защитить. Встряхнула головой, прогоняя испуг, и направилась в аптеку.

Вопросов мне внизу никто не задавал, так что в скором времени я вернулась и заперлась в санузле. А через несколько минут дрожащими руками смотрела на две полоски и тряслась, чувствуя, как холодеют конечности. Я беременна.

– Алайна, – прозвучал голос Раниля из-за двери гостиницы. – Нам пора.

Спустя несколько секунд, сделав пару вдохов, вышла наружу и увидела, как напряженно говорил по телефону мужчина, мой второй муж. Бывший муж.

– Потяни время, – услышала его хриплый голос, а затем он сбросил вызов.

Не знаю, о чем был разговор, спрятала тест за спиной, чувствуя, как бешено колотится сердце. Решила сказать ему о беременности уже в машине, дать себе время подобрать нужные слова. Пошла следом за ним, но в коридоре нам дорогу загородил его брат Крэйвен, брови его были сведены на переносице, он выглядел напряженным.

– Иди к мотоциклу, сладкая, я догоню, – подтолкнул меня в спину Раниль, и я подчинилась, не желая оставаться рядом с мрачным парнем, который каждый раз бросался колкостями и источал язвительность.

Но на полпути вспомнила, что оставила сумку в номере. Вернулась, но до угла не дошла. Застыла от слов Крэйвена.

– Тебе подобрали невесту с древней родословной. Отец непреклонен. Все твои активы отозваны, счета заморожены.

– Я в курсе, – мрачно изрек Раниль и выругался.

– Что будешь делать с Алайной? – поинтересовался Крэйвен, а я затаила дыхание, ощущая, как к горлу подкатила тошнота, а живот свело спазмом.

Раниль молчал, долго молчал.

– Продам, – равнодушный голос резал жестче, чем нож, вскрывая мое тело без усилий.

Медленно, на деревянных ногах направилась к выходу, забыв и о сумке, и о прошлом. Неужели он даже не дождется своего гона? Так уверен, что я ему не ильдина?

Последняя надежда на спасение обрублена. Самир мертв, триада, которая отвечала за соблюдение договоренностей и завещания моего отца, убита, а Раниль…

Я сделала неправильный выбор. Неверный. Вышла на улицу, вдохнула свежий воздух и посмотрела на тест.

Кинула его в мусорное ведро. Всё верно. Я с самого начала знала, что Раниль – не моя истинная пара. Положила руку на живот, и одна слезинка скатилась по щеке. У меня нет выбора. Нет будущего. Я – полукровка, мы вынуждены подчиняться правилам сильных мира сего.

Вот только один вопрос остался без ответа. Чей это ребенок? Раниля или… Беты Самира?

Идти мне было совершенно некуда, так что единственное, что я могла в этой ситуации – временно подчиняться чужим правилам. Стиснула кулаки, давая себе клятву – обязательно выяснить, почему скрывалась моя мать, единственная дочь Кихира Волка, последнего истинного вожака Волчьего Анклава, нашего государства. Первая рыжеволосая полукровка, в чьих венах текла истинно волчья кровь.

Оглавление

Глава 1. Опасный гость

Глава 2. Неприветливые домочадцы

Глава 3. Первый эструс

Глава 4. Торги за невинность

Глава 5. Волчья лихорадка

Глава 6. Неожиданный поворот

Глава 7. Против правил

Глава 8. Горечь поражения

Глава 9. Сладкое обещание, которому не скоро суждено сбыться

Глава 10. Долгожданный побег

Глава 11. Неизведанные райские кущи

Глава 12. Утро после. Неприятный гость

Глава 13. Торжество (не)справедливости

Глава 14. Новый муж

Глава 15. Близость с Волкодавом

Глава 16. Приятные новости

Глава 17. Тайна матери

Глава 18. Тсс… Будь счастлива

Глава 19. Новая жизнь

Глава 20. Трио и охотничий инстинкт

Глава 21. Притирание друг к другу

Глава 22. Точка сближения

Глава 23. Новый виток порока

Глава 24. Раут у альфы

Глава 25. Чужой интерес

Глава 26. Неожиданная рокировка

Глава 27. Право альфы

Глава 28. Чужие планы

Глава 29. Совместная ночь. Преамбула

Глава 30. Двойной соблазн

Глава 31. Утро нового дня

Глава 32. При свете дня

Глава 33. Откровение о метке

Глава 34. Предложение альфы

Глава 35. Документы из столицы

Глава 36. Ход конем

Глава 37. Неприятные вести

Глава 38. Тайна с начинкой