Запретный Ритуал (СИ) [Лия Кохен] (fb2) читать онлайн

========== вступительное слово ==========

Когда ты подбрасываешь монетку,

Сомневаясь между двумя возможными вариантами,

От чего зависит, какой стороной она коснется твой ладони?

От силы, с которой ты ее подкинул?

От количества вращений, которое она успеет совершить?

От мельчайшего порыва ветерка?

Или же это твое намерение придает ей нужный ход?

Но от чего зависит твоя сила в этот конкретный момент?

Кому подчиняется ветер?

И что породило твое намерение?

Все эти вопросы я задаю лишь затем,

Что искренне желаю понять:

Случайно ли случайности неслучайны…

========== ГЛАВА 1. Запретный Ритуал ==========

–->

========== конец ==========

***

Он мог бы стоять на вершине высочайшего горного пика, сверху вниз наблюдая за последними часами мира, что стал ему домом на многие тысячи лет: гордый, несломленный, освещенный устрашающими синими вспышками молний, с громким треском разрывающих темное полотно небес, размышляя над тем, что случилось, и перебирая в голове варианты того, чему еще предстоит произойти, когда вселенную окутает вечная тьма, когда все созданные богами миры сольются в одну сплошную похлебку из рваных кусков пылающей тверди, растраченного впустую духа и бесконечного разочарования.

Звезды, одна за другой, устремлялись к земле и, падая, оставляли на черных небесах яркие огненные царапины. Сотни порталов сверлили насыщенное электрическими разрядами пространство: семена, посеянные Богиней Тьмы, проросли уже десятки лет назад, и последние крохи всех существующих миров неторопливо осыпали вспенившийся бурлящий океан своими дарами.

Бесполезные теперь изобретения гениальных ученых из других измерений; питающиеся энергией бурь механические чудовища; колючие растения, захватывающие миры, но гибнущие от прикосновения к их шипам свежей крови; лавовые огнедышащие големы; дикие гуманоиды с черными лицами и неукротимой тягой к уничтожению всего разумного; вопящие гигантские существа с уродливыми рыбьими головами; машины, летающие со скоростью мысли, и их бестелесные возницы — все исчезало в кипящей синей бездне в каких-то десятках метров от его ног.

Из одной широкой воронки выпорхнула стайка птиц с радужными перьями и тут же рассыпалась на сотню огненных искр. Из другой, что поменьше, важно выплыл прямоугольный объект, весь словно бы сделанный из тончайшего серебристого металла. На его отражающей красные и белые всполохи поверхности на миг сверкнули два желтых глаза, и вылетевшие из них механические осы тут же присоединились к всеобщему безумному параду, безуспешно пытаясь остановить окружающие их бесплотные силуэты потоками огненных лучей.

«Мафр что-то намудрила», — безразлично заметил он, бросив взгляд на жалкие попытки так называемой развитой цивилизации бороться с неминуемым концом света.

Он находился в самом центре разворачивающихся событий, у подножия ступеней, уходящих вглубь огромного растрескавшегося холма. Каменные врата за его спиной были наполовину засыпаны пеплом, и он начал неторопливо пробираться к ним, пытаясь выловить среди всех оглушающих его звуков скрип золы под подошвами его добротных кожаных сапог.

Рядом с ним пролетел дракон, но он не обратил на его огромную тушу никакого внимания — просто очередное хлопанье гигантских крыльев во тьме, и еще один длинный хвост, промелькнувший в плотном желтом тумане, что стелился по выжженной земле.

Огненный дождь, не переставая, лил уже третий год, и те, кто не сошел с ума, узрев, как белая луна стала черной, а солнце исчезло со склона небес, словно и не бывало, кто не погиб от ядовитых паров наплывшего на мир тумана и не был сожжен проходящими тело насквозь янтарными потоками, теперь прятались в старинных подземельях эльфов и гигантов, где до этого жили лишь демоны и нежить.

«Все перевернулось вверх дном. Богиня Тьмы вышла на поверхность, и ад разверзся под куполом небес. А те, кто некогда правили миром, живя под вечным солнцем Эйнхасад, теперь укрываются под землей, как кроты: слепые, беспомощные, отчаявшиеся».

Он смахнул с лица шипящие капли и начал свой долгий спуск в темноту подземного города, одного из первых, что был построен людьми около двух сотен лет назад, когда стало ясно, что верхний мир больше им не принадлежит. Последнее пристанище жалкой разрозненной группки одичавших созданий некогда всесильных богов.

Он свернул в один из проходов, тускло освещенный бледными голубыми огоньками магических светильников, что теперь уже практически утратили свою волшебную силу.

— О великий! О великодушный! Сделай все, что в твоей власти, лишь бы остановить это безумие! Лишь на тебя мы теперь уповаем. Лишь тебя одного признаем своим истинным покровителем. Ты один не оставил нас в это трудное время, ты — тот, кто откликнулся на наш скорбный зов, когда все остальные боги отвернулись и покинули нас. Лишь благодаря тебе нам, слабым и жалким, удалось продержаться столько лет во власти тьмы. Услади же уши наши доброй вестью — скажи, что пришло время тебя положить конец кровавому шествию Богини Разрушения, как было обещано последним из пророчеств.

«По крайней мере, я получил, чего так страстно желал: я стал единым богом для них всех. Мда…»

— Говорю вам, что ляжете спать вы в мире тьмы и нестерпимой боли, а пробудитесь в ином, где больше никогда не придется горевать и страдать ни вам, ни детям вашим, ни детям их детей, — так сказал он, и тотчас же в его славу, во славу истинного спасителя, зазвучали нескладные гимны, и на обреченных лицах впервые за долгие годы вспыхнули искры надежды.

Пройдя меж их нестройных рядов, неясных существ в лохмотьях, ослабленных, больных и голодных, он дотронулся до каждого, и после направился к поверхности, чтобы исполнить свое обещание.

Когда он вышел из пещеры, он был размером с саму вселенную, и вся вселенная была в нем, неспокойная, как огромное кипящее озеро. И в руке его был молот, и длинное острое древко его пронзало миры, как копье — сраженного зверя, и клюв его сиял светом тысяч самых ярких звезд, и был он так тяжел, что лишь он один, Гран Каин, мог держать его одной рукой. И все боги, и бессмертные духи поняли, что это финал, и никто не посмел противиться воле повелителя форм и материй, и вся вселенная замерла в неизбежности.

Тот, кто должен был положить всему конец, застыл в ожидании. Он знал, что она придет, и она пришла — Бездна, черная, как самая темная ночь в мире, где никто никогда не знал света. И в ней зияли два кровавых глаза, но не было у нее ни рта, ни рук, ни плоти. Шилен. Богиня Воды, ставшая Богиней Ночи. Богиня Ночи, ставшая Богиней Хаоса. Богиня Хаоса, ставшая Богиней Разрушения. Богиня Разрушения, ставшая Богиней Тьмы. Богиня Тьмы, ставшая Бездной.

— Давай. Закончи это сейчас, — ее хриплое шипение эхом разнеслось по бескрайнему космосу.

Лишь для него и лишь в шутку она приняла было ту прекрасную форму, что он знал когда-то. Но тут же вместо пленительной девы пред ним предстала старуха с изрезанным кровавыми символами, обнаженным, черным, дряхлым телом. Седые волосы редкими прядями спадали на ее костлявые плечи. Красными усталыми глазами она смотрела в его искаженное долгими раздумьями лицо и, искривив тонкие бледные губы в злорадной ухмылке, издала несколько каркающих звуков, похожих на предсмертный хохот. Три огромных демона зависли за ее спиной, неистово разгоняя вселенскую пыль своими окрепшими крыльями.

Отчаяния Эвы, пламенный гнев Паагрио, обреченность Мафр, потерянность Сайхи — он чувствовал их всех. Молот затрясся в его руке, и вся нанизанная на него вселенная содрогнулась.

— Давай же. Ты уже не сможешь их спасти, — прохрипела Шилен и в нетерпении протянула к нему свои морщинистые тонкие руки. — Просто закончи все это…

Он чувствовал мольбу в ее голосе. Он знал, что так будет правильно, но все же разжал кулак. Его грозное оружие, в миг растворившись, осыпало мир последними звездами гаснущего мира.

— Я не в силах их уничтожить. Они мои дети.

— Они тоже! — в отчаянии Шилен указала крючковатым пальцем на трех уродливых крылатых великанов за своей спиной. — Они все твои дети! Ты начал это. Будет лишь справедливо, если ты это и закончишь.

Он не успел ничего сообразить, как она, вновь превратившись в прекрасную белокурую деву, бросилась к нему на шею. Через мгновение он почувствовал, как тесные лианы небытия обвивают все его тело, как острые щупальца ее страданий врываются в его разум и рушат все мыслимые и немыслимые границы.

— Довольно! — вскричал он и, сделав два резких шага назад, открыл глаза. С силой мотнув головой, он скинул с себя остатки наваждения.

========== Аргос ==========

***

Год 1635, Каменный Лабиринт.

— Ты что-то видел? — Эва с нескрываемым беспокойством смотрела в озадаченное нелегкими думами лицо отца, но, не получив ответа, уставилась на огромный глаз, пристально следящий за ними из центра исполинской каменной колонны. Ослепительные лучи уходили вверх по колонне и упирались в небесный купол сияющей спиралью — непрерывный столб света в самом центре скалистой безжизненной долины. — Покажи и мне, Аргос! — взмолилась она.

— Думаю, тебе придется довольствоваться рассказом отца, о прекрасная Эва, — услышала она его усталый голос в своей голове, — мне теперь надо отдохнуть.

В ответ на ее озадаченный взгляд, Гран Каин лишь задумчиво провел длинными пальцами по своей смуглой шершавой щеке.

— Опять ничего хорошего? — она с беспокойством заглянула в его темные серые глаза, и он, вздохнув, покачал головой.

Несколько сотен исходов показал ему закованный в цепи Аргос, вернее то сущее, что от него осталось после гибели всего его рода, рода гигантов. И всякий раз Гран Каин лицезрел лишь очередную кровавую битву с силами Шилен, и боги всегда оставались побежденными неизменно воскресающей Богиней Тьмы.

Он прекрасно знал, что послужило развитию столь трагичных событий, но все же надеялся, что найдет способ остановить мелькающее на горизонте бедствие. Но с каждым новым видением начинал все сильнее и сильнее в этом сомневаться.

Эва смотрела на отца с нескрываемым беспокойством. Две глубокие складки пролегли меж его ровных густых бровей, и таким озабоченным всесильного бога ей наблюдать не доводилось еще ни разу за многие тысячи лет.

Он и сам до конца не понимал, как это могло случиться. Ему казалось, что их с Эйнхасад план был просчитан до мелочей. Высшие силы снизошли на землю, чтобы помочь величайшей армии мира заточить переродившийся в человеческом теле дух Шилен в глубинах древних катакомб. Избранный Верховной Богиней лидер людей Шунайман, сопровождаемый шестикрылым вестником Эйнхасад, как и было условлено, привел свое огромное войско именно туда, куда он, Гран Каин, под видом мудрого благодетеля сам указал ему. Дело было за малым — заточить дух Богини Тьмы на веки вечные.

И сначала все шло по плану: шестикрылый архангел Анаким подготовил магический капкан, и аватар Богини Тьмы угодил в предназначенную ему ловушку. Но после всех войн, что произошли на земле за долгие тысячи лет заточения, дух Шилен оказался слишком силен, вволю насытившись энергиями страданий и боли, и ответил на все старания Анакима, божественного посланника Эйнхасад, сдерживающим ритуалом, заключив одного из восьми архангелов Богини Жизни в огненную ловушку. Так и не сумев активировать подвластный лишь ему одному механизм, опалив три пары своих белоснежных крыльев в отчаянной попытке пробиться сквозь стену огня, Анаким оказался сам заточен в глубине подземного царства, а дух Шилен, вырвавшийся на свободу, уничтожил руками своих демонических сподручников половину всей армии людей.

В том бою пал и сам Шунайман, божий помазанник, избранный самой Эйнхасад, Богиней Света и Жизни. А оставшиеся силы людей тут же возвестили своему племени о беззащитности сил света перед надвигающейся тьмой. Созданная чуть более десятилетия назад империя тут же развалилась. Вся восточная часть мира в миг оказалась охвачена паникой и всеобщим хаосом. Шилен, воплощенная в теле человеческой ведьмы Лилит, теперь готовилась пробудить своих детей-драконов от долгого сна. Несметные толпы ее сподвижников и почитателей собирали осколки печатей, разбросанные по подземельям гигантов, чтобы их Великая Матерь Тьмы могла наконец-то воссоединиться со своим телом и стать полноправной хозяйкой мира.

— Как только ты объявился в моем каменном царстве, я сразу поведал тебе о том, что все твои попытки изменить будущее окажутся напрасными. Какой бы шаг ты теперь ни сделал, Шилен воскреснет, и миру придет конец, — голос Аргоса в его голове звучал отстраненно и безразлично.

— Не могу в это поверить. Не желаю, — Гран Каин мотнул головой, отвернувшись от устало смотрящего на него гигантского глаза.

Серое пасмурное небо зависло над столбами гор, что окружали их со всех сторон. Безжизненная каменная пустыня раскинулась в сотне метров под его ногами. Он стоял на краю небольшого скалистого плато, где находилось предсмертное пристанище Аргоса, одного из последних разумных представителей расы гигантов, некогда правящих миром, подобно богам. Одинокий заплутавший волк скрасил тишину промозглой ночи протяжным воем.

— Ты, безусловно, можешь жить в иллюзии, но то, что я показал тебе, все равно будет исполнено, не зависимо даже от твоих предпочтений и пожеланий, — прочел Гран Каин мысли поверженного гиганта.

— Что же нам делать? — проявившись рядом с колонной, Эва уставилась на искореженного исполина своими большими печальными глазами. — Драконы спят, но скоро подойдет и их срок, и Шилен бросит все свои силы, чтобы пробудить своих детей.

— К тому же, — сухо добавил Гран Каин, — в мире нет больше войска, способного противостоять им.

— Не верю, чтобы Эйнхасад не попыталась предпринять хоть что-то. Ты просто обязан рассказать ей все, что ты видел, — Эва с мольбой сложила руки у груди.

— Эйнхасад дала клятву не препятствовать воскрешению Шилен. Но все же сделала это, хоть и не открыто — исподтишка. Она сделала ставку на людей и ошиблась. И все началось там… — он еще раз вопросительно посмотрел на сверлящий его глаз.

— Да, — подтвердил Аргос. — Победа последователей Шилен над армией Шунаймана стала отправной точкой слияния всех временных линий и вариантов событий. Иных больше нет в этой реальности.

— Одно действие… Один неверно просчитанный ход… — Гран Каин призадумался и после вновь обратился к заточенному в колонне гигантскому глазу: — Ты сказал, что в этой реальности других вариантов нет?

— Именно так.

— А если изменить момент, запустивший всю эту цепь фатальных событий?..

Его слова спровоцировали дикое недоумение Эвы и замешательство умирающего гиганта.

— Невозможно, — Богиня Воды попыталась возразить отцу, но взор того был обращен к одному лишь гигантскому глазу.

— Он ведь существует? Тот механизм, что ваш народ пытался построить, чтобы, подобно богам, создавать иные измерения?

Молчание гиганта внезапно заставило Гран Каина напрячься.

— Где он? — его вопрос остался без ответа. — Где он?! Отвечай! — яростный выкрик Верховного Бога гулким эхом разнесся по каменной долине. — Со мной лучше не шутить, ты ведь знаешь, — Гран Каин впился своими суровыми серыми глазами в напряженно блуждающий по глазнице темный зрачок.

Столб света, исходящий из колонны, на какое-то мгновение стал настолько интенсивен, что пребывающим в физических телах богам пришлось зажмуриться, чтобы не быть ослепленными его неимоверно ярким свечением. В ту же минуту глухой голос Аргоса заполнил все пространство его скалистой усыпальницы:

— Твои угрозы бессмысленны! Мне нечего здесь терять, в отличие от тебя!

В одно мгновение каменные стены, окружавшие их, содрогнулись, но тут же все стихло. Аргос устало опустил взор в землю.

— Так помоги мне. Раз тебе уже все равно неважно, — прошептал Гран Каин, и в голосе его звучало отчаяние.

— Что ты хочешь знать? — отозвался притихший, изможденный непривычно долгим бдением Аргос.

Гран Каин, напротив, оживился.

— Тот механизм, что был должен открыть вам пути в иные измерения… Возможно ли с помощью него создать путь в прошлое, чтобы …

Не дав отцу договорить, Эва испуганно запричитала, что немыслимо даже думать о подобном деянии.

— Отец! Ты сам прекрасно знаешь, что это против всяких правил и запретов, наложенных на нас самим мирозданием. Попытки изменения того, что уже произошло, были бы величайшим в мире святотатством, которое Богиня Жизни никогда не сможет тебе простить. Она смирилась с прошлым, и когда Шилен пробудится, Эйнхасад готова дать ей финальный бой, и если Богиня Хаоса выйдет из него победителем, то Великая Праматерь сотрет этот мир и построит на его месте новый.

— Без меня у нее ничего не выйдет, — отрезал Гран Каин.

— Без тебя, отец, она, безусловно, не сможет воссоздать мир, подобный этому, — смущенно заметила Эва. — Но Верховная Богиня разочаровалась в нем. Во всех нас… Мы отдалились от нашей матери, и она без раздумий принесет нас в жертву новому мирозданию, если того потребует судьба.

— Ну так пойдите и попросите ее милости и пощады, — раздраженно фыркнул Гран Каин в ответ на сожаления своей младшей дочери.

Эва вздрогнула.

— Мафр до сих пор не простила матери уничтожения гигантов. Паагрио зол, что Эйнхасад заставила его ослабить Первого Орка. Они не станут просить ее милости. А я, — Эва виновато опустила голову. — Она презирает меня за то, что я все это время помогала тебе…

— А меня за то, что заварил всю эту кашу, — Гран Каин положил руку на тонкое, почти прозрачное плечо Эвы. — Теперь надо как-то все это расхлебывать, милая, как считаешь?

Едва заметная улыбка, скользнувшая по ее белоснежному лицу, была ему лучшей поддержкой в целом свете.

— Я не буду помогать тебе, — сухо отозвался Аргос, когда они оба, Богиня Воды и Великий Бог Хаоса, встали напротив него, готовые к серьезному разговору.

— Это был ты, Аргос, кто рассказал все Эйнхасад: обо мне и Шилен. Вина за произошедшее частично лежит и на твоих… хм… — Гран Каин запнулся, с иронией осмотрев одинокий глаз, запечатанный в скальную породу.

— Пока ты вводил в искушение наших женщин, мы молчали. Но когда ты соблазнил собственное дитя…

Гран Каин не дал гиганту договорить.

— А главное, — бесцеремонно продолжил Гран Каин, — посмотри, чем тебе отплатила справедливая Богиня Света и Жизни.

— Узнав, что и я плод твоей порочной связи… — Аргос запнулся, пристально уставившись в темно-серые глаза своего отца, и в них на секунду проскользнула искра раскаяния, но тут же Гран Каин невозмутимо отозвался на этот немой упрек.

— Такой уж я есть. Таким я явился на свет. Но когда будешь катить на меня все камни этого мира, заметь, что я — единственный, кто пытается хоть что-то с этим поделать, хоть как-то помочь ситуации. Люди быстро забыли об Эйнхасад и забились в свои высокие крепости. Часть из них тут же пожалела, что не покинула восточные берега вместе с королем-отступником, братом Шунаймана, а остальные уверовали в пророчества Лилит и примкнули к орде ее идолопоклонников и демонов. Гномы по-тихому уплыли на запад. Большинство гуманоидов тут же признали Лилит, вестницу тьмы, своим новым пророком. Орки, оттесненные на север, скрылись в непроходимых дебрях, готовые до последнего отстаивать свои территории. Пещерные эльфы, ужаснувшись тому, кем стала их ненаглядная богиня, примкнули к собратьям, простив им оплошность с людьми. Вместе им удалось возвести магический купол над древними эльфийскими лесами. Объединившись с феями и сопровождаемые могучими арахнами, они ожидают нашествия армии Лилит, чтобы дать отпор сподвижникам тьмы.

— Эльфы смогут одолеть армию мертвецов, — с надеждой в голосе вмешалась Эва в суровую речь отца. — Я до последнего буду поддерживать их своими молитвами и благословениями.

— Объединившись с орками, они бы могли победить и саму Шилен, — с горечью заметил Гран Каин.

— Неужели они даже не попытаются? — с тревогой в голосе спросила Эва.

Гран Каин мотнул головой, в глазах его читалась безысходность.

— Аргос показал мне сотни вариантов будущего, но ни в одном из них они не выбрали путь мира и согласия, несмотря даже на то, что это был их единственный шанс выжить — горечь древней обиды оказалась сильнее, — Гран Каин снова покачал головой. — Орки и эльфы беспощадно уничтожали друг друга шесть сотен лет, и это сделало невозможным любой диалог между ними. Ты же знаешь Паагрио — зол на весь белый свет.

— Паагрио создал самое могущественное существо в целом мире, — напомнила отцу Эва, и в голосе ее звучала обида за старшего брата и его великое творение. — Первый Орк был сравним силой с гигантами, магическими способностями — с эльфами, а мудростью — с гномами. А вы с матерью…

— Мы стремились к балансу, — сухо заметил Гран Каин в слабой попытке оправдаться. — Первый Орк представлял опасность для всех живущих на этом свете.

— Ты, — горько усмехнулся Аргос. — Ты — тот, кто всегда представлял наибольшую опасность для этого мира.

— Я создал этот мир! — возмущенно вскричал Гран Каин.

«Я создал этот мир… создал этот мир… этот мир… мир… ир…» — раскатом отозвалось эхо.

— Да неужели… — прошептал гигант, окинув Бога Хаоса понурым взглядом.

— Все это пустые слова, — огрызнулся Гран Каин, явно начиная уставать от этих не ведущих никуда разговоров. — Ты поможешь нам, Аргос?

— После того, что я видел, я не верю, что у тебя хоть что-то получится. Но у меня не так много времени, чтобы сокрушаться по этому поводу, — отозвался гигант.

— Ты видишь свою смерть? — испуганно спросила Эва.

— Я вижу смерть всего мира, о сияющая Эва, — Аргос перевел взгляд с хрупкой фигуры прекрасной юной девы в голубой струящейся мантии на закутанного в черный плащ Гран Каина. — Если даже я соглашусь помочь вам теперь, я ничего не изменю, но хотя бы буду избавлен от твоего, отец, общества.

После того, как Гран Каин, благодарно кивнув, был готов выслушать то, что может поведать ему Аргос, тысячеглазый гигант продолжил:

— Никто никогда бы не подумал менять ход истории. Пайла, врата миров, предназначались для других целей. Наши ученые думали создать новый мир, в иной реальности, подальше от вас. Мы жаждали справедливости, равенства и определенности, устав от ваших бесконечных интриг, устав жить под колпаком богов, зависимыми от ваших прихотей.

— Но у вас ничего не вышло, — отмахнувшись от проповеди Аргоса, Гран Каин перешел к тому, что волновало его теперь больше всего. — Так где он? Где этот механизм?

— Большего мне знать было не дано.

Гран Каин в задумчивости принялся осматривать утопающую в тумане долину. Из серой дымки то тут, то там выступали округлые верхушки скал, и сотни застывших в каменной породе глаз смотрели на него с сожалением, ненавистью, досадой, немым упреком.

— А он? — игнорируя все эти взгляды, Гран Каин вновь обратился к главному оку Аргоса. — Последний знает об этом?

— Ему доступно многое из того, что когда-либо знали гиганты: от четырех прародителей — до гибели нашего рода, — неспешно отозвался Аргос. — А теперь я желал бы снова уснуть.

Заметив, что свечение, источаемое исполинской, замотанной цепями колонны начинает угасать, Гран Каин еще раз скупо поблагодарил Аргоса за помощь и кивнул дочери, давая понять, что здесь им больше нечего делать.

— Благодарим тебя за помощь, всевидящий Аргос. Теперь спи, и пусть твой сон не будет потревожен до той поры, пока ты сам того не пожелаешь, — с этими словами Эва вознесла свои тонкие руки к рассекающему темное полотно небес световому лучу и тихим нежным голосом пропела дивную, чарующую песню.

Голубое свечение разлилось вокруг нее, бледные искры объяли колонну с покоящимся в ее середине гигантским глазом, и секунду спустя он был сокрыт под тяжёлым каменным веком. Световой столб резко погас, и после того, как тысячи мерцающих искр все до одной исчезли, соприкоснувшись с сухой землей, Гран Каин и Эва оказались в непроглядной тьме медленно погибающего мира.

— Ты пойдешь к нему? — с дрожью в голосе обратилась Эва к отцу.

— Да, — уверенно отозвался Гран Каин. — Я должен попасть в древний город и поговорить с Утенусом.

========== Утенус ==========

***

Бредя по длинным каменных переходам с высоченными потолками, он с отвращением и даже жалостью рассматривал расступающихся перед ним существ. Их массивные каменные тела были покрытыми светящимися изумрудными символами. Некоторые из них были абсолютно идентичны, но попадались и исполины с оригинальным, неповторимым, достаточно сложным узором. Вглядываясь в их сияющие монотонным светом глазницы, он с горечью признавал, что в некоторых из этих големов еще теплилась душа древних гигантов, не способная ни проявить себя, ни перейти в другое, более разумное состояние.

Последний крупный эксперимент гигантов, заточенных в своем древнем городе гневом Эйнхасад, не удался. Лишь некоторые из поглотивших великие души механизмов смутно осознавали окружающий их мир и былое величие — остальные навеки были заключены в эти уродливые гротескные панцири, обреченные на бессмысленное существование в каменных телах.

— Вышли из панциря и в него же вернулись, — с горечью усмехнулся Гран Каин, обращаясь к одному из застывших перед ним исполинов. Ответом было лишь размеренное бездумное сияние его вращающихся над каменной головой кубических глаз.

Бесчисленные надписи на умершем языке скрашивали его продвижение вглубь древнейшего из поселений высшей некогда расы мира. Незримые нити вели его к цели: где-то в центре огромного комплекса явно находился очень мощный источник энергии, и Гран Каин был уверен, что именно там он найдет последнего разумного гиганта погибшей империи. Проследовав по очередному каменному переходу, он оказался в огромной зале. Центр ее пронизывал яркий луч света, и в нем покоился тот, на кого Гран Каин возлагал свои последние надежды.

— Утенус! — громко и внятно обратился Гран Каин к архивариусу последнего императора гигантов, хранителю знаний всего их выродившегося рода.

Каменная глыба, похожая на остальные, с невнятным подобием тела, рук и ног, пронзила гостя изумрудными огоньками механических глаз.

— Я пришел поговорить с тобой, — продолжил Гран Каин, уже не раскрывая рта. — И ты уже знаешь, о чем. Тебе известно про Шилен, про Аргоса и про то, что он мне показал.

Гран Каин напряженно ожидал ответа, и долгое время в тишине каменного грота слышались лишь приглушенные звуки работающего где-то на нижних уровнях огромного механизма, но наконец гигант соизволил ответить Темному Богу, и ответ этот был наполнен искренним сожалением и горечью.

— Мы не хотели войны… — Гран Каин не мог слышать его слов, так как у заточившего в себя душу архивариуса голема не было рта. Фразы просто появлялись у него в голове, словно бы принадлежали ему самому, и он постарался изолировать свои мысли от послания гиганта. — После того, как проект с Вратами не удался, мы поняли, что единственным нашим шансом было установление нового мира здесь, на этой земле. Большинство из нас не искало войны с Эйнхасад. Мы лишь желали доказать, что уже достигли уровня богов, стали равны вам и готовы оспаривать вашу власть, имея право участвовать в принятии важных мировых решений.

Гран Каин ехидно усмехнулся:

— Как тривиально. Всем нужно лишь одно — власть, — он понимающе кивнул головой, но Утенус сделал шаг ему навстречу, и пол затрясся под его каменной ступней.

— Дело не во власти — по крайней мере, не в том виде, в котором она существует у вас, — проговорил гигант. — Вы используете власть для удовлетворения своих нужд и потребностей в жертвоприношениях, почитании…

— А вы? — перебил Гран Каин; его смуглое лицо, покрытое седой щетиной, приняло озадаченный вид.

— Мы хотели, чтобы воцарилась гармония, — скорбно отозвался архивариус.

— А разве потребность в гармонии не является чем-то, ради чего вы желали использовать свою власть? Тогда вы ничем, по сути, не отличаетесь от нас.

— Наши потребности были гораздо высшего порядка, — гигант сделал еще один шаг и вышел из энергетического круга. — Пока вы были увлечены мелкими разборками, войнами и земными наслаждениями, наш взор был устремлен к решению загадок мироздания, к экспериментам и небывалым открытиям, к превозмоганию самих себя.

— Но создав нас и вас, мироздание все же почему-то отдало власть в наши руки: мои и Эйнхасад.

— Возможно, как раз для того, чтобы нам было куда расти, — задумчиво отозвался гигант.

— Но это вас и погубило: ваши исследования, ваши амбиции, ваши эксперименты.

Молчание длилось довольно долго, когда Гран Каин вновь попытался вернуть разговор в нужное ему русло.

— Ты понимаешь, почему я здесь?

— Я чувствую, как мир охватывает тьма, — отозвался Утенус. — Чувствую, что и вы вскоре испытаете горечь небывалого поражения и крушения всех ваших мечтаний и иллюзий.

— Я всеми силами пытаюсь этому помешать. Пытаюсь спасти этот мир и всех населяющих его существ, стараясь не думать о том, достойны они того или нет. Видишь, я тоже способен к превозмоганию самого себя.

— Тебя, о Первозданный Хаос, понять в полной мере нам никогда не удавалось. Но я знаю, что ты помог Норнил. Мимиру удалось доставить все ее записи в Древний Город, и я присоединил их к общим научным архивам. Если мир обречен, я готов передать их тебе.

— Они здесь, в вашей библиотеке?

— Да.

— Мне не нужны ваши записи, — Гран Каин мотнул головой — меньше всего он хотел провести пару-тройку лет, перебирая и расшифровывая непонятные ему надписи на тысячах древних скрижалей. — Это твое бремя хранить их. И я постараюсь сделать так, чтобы ты нес его еще много-много веков. Но мне важно узнать про то ваше устройство. Врата?

— Пайла… Механизм так и не заработал. Мы пытались создать его на месте сильнейших в мире магнетических источников. Без носителей панцири были неактивны, и мы поместили туда самых могущественных представителей своей расы, но их силы все равно не хватило. Все, чего нам удалось добиться за сотню лет, — создать небольшие межпространственные поля, но их совершенно невозможно было использовать, так как они оказались замкнутыми сами на себе.

— Ну так где они, эти ваши Врата? — не вдаваясь в пояснения Утенуса, Гран Каин перешел к самой сути вопроса.

========== Башня на болотах ==========

***

Уходящая в небеса, ровная, как прямоугольный столп, башня заслоняла склонившееся к горизонту солнце. Занавешенные пеленой серо-зеленых облаков, прощальные лучи едва пробивались по обе стороны от ее центрального портала. Ко входу вела разрушенная галерея: каменные обломки раскуроченной мощным взрывом исполинского размера колоннады и ее перекрытий были наполовину засыпаны землей; захваченные тонкими, цепкими стеблями плющей, покрытые влажным бурым мхом, они чинили естественное препятствие любому желающему осмотреть, что творится внутри этой таинственной постройки гигантов, исчезнувших с лица земли много веков назад и оставивших после себя лишь несколько лабораторий, пару-тройку разрушенных до основания городов и бесконечные лабиринты подземных туннелей и катакомб.

Огромный барельеф над дверью являл взору грандиозную геометрическую композицию, в которой осведомленный ум мог тотчас же распознать достаточно точную модель окружающего его мира. От центральной точки расходились круги, обозначая слои созданной богами вселенной: от мира живых и подземного царства — до верхних областей божественных обителей и зоны временного пребывания готовящихся к перерождению душ. Отходящие от внешней границы мира отрезки символизировали иные миры, что были созданы богами за долгие тысячелетия существования вселенной. Весь этот вырезанный в камне монументальный орнамент то на время затухал, сливаясь с ровной поверхность башни, то вновь наливался тусклым изумрудным светом. Таким же сиянием светились время от времени расположенные вокруг башни колонны и монолиты. Даже увязшие в болотистой почве обломки пилястр и пилонов продолжали излучать странное неестественное свечение, притягивающее к себе животных и гуманоидов со всех уголков обширных топей, окружающих заброшенное много веков назад строение.

— Вечно они все усложняли, — презрительно произнес Гран Каин, осмотрев возвышавшуюся перед ним башню небрежным взглядом. — И еще умудрялись называть это самосовершенствованием.

Эва, устремив ввысь взор ясных розоватых глаз, зачарованно продолжала наблюдать за вращающимися вокруг башни камнями огромных размеров. Величественно и неспешно они совершали очередной свой круг вокруг ее центральной оси в нескольких десятках метров над землей.

— Подумать только… Их раса давно вымерла, но их творение продолжает жить, их магия — работать, их мудрость — предлагать неисчерпаемые знания обитателям этого мира.

В ответ на восхищение дочерью одной из немногих сохранившихся лабораторий гигантов, Гран Каин лишь послушно пожал плечами. При всем пренебрежении его ко всем этим научным методам познания мира, он не мог не признавать, что это примитивное грубое творение стертой с лица земли расы теперь может исправить то, чему даже сами боги помочь не в силах. Но все равно он не удержался от того, чтобы выразить ощущение своего превосходства над неудавшимися, хоть и весьма грандиозными попытками гигантов создать свой собственный мир.

— Создание «кармана» иного измерения, а тем более целого мира — вещь сложная и требующая огромной осторожности и концентрации, — пояснил он Эве, которая единственная из всех богов находила достаточным для себя пребывание лишь в этой, первоначальной области проявленной вселенной, — но чтобы так заморачиваться… и главное — безрезультатно, — Гран Каин сочувственно покачал головой. — Попросили бы меня — я бы отдал им один из неудавшихся экземпляров.

— Ты же слышал Аргоса! — обратилась к нему Эва, оторвав взгляд от покрывающих поверхность башни светящихся символов. — Они мечтали полностью вырваться из-под нашей власти.

— Да, да… — горько усмехнулся Гран Каин, — … хотели вырваться из колеса судьбы. Но его невозможно сломать.

Эва склонила головку на бок и пристально посмотрела застывшему в раздумьях отцу в глаза.

— Невозможно? Но ты все же хочешь попытаться…

Поймав ее сосредоточенный взгляд, он лишь молча оторвался от земли и, поднявшись над башенным комплексом, стал изучать с идеальной точностью выверенный узор, который образовывали окружающие его строения и монолиты.

— Ну и как оно должно было работать? — пробормотал он, когда Эва, последовав за ним, зависла в воздухе неподалеку. Длинная свободная туника волнующими складками обнимала ее стройную фигурку при малейшем порыве ветерка. — Солнце, символ Эйнхасад, — это наш мир, — продолжил он свои размышления, указав на прекрасно различимый с высоты сотни метров рисунок, который с земли казался бессвязным пересечением огромных ломаных линий. — А наплывающий на него диск — это мир, что они хотели создать. Утенус сказал, что Врата должны активизироваться мощными энергетическими потоками, которые излучают покинутые панцири крум[1]. Ну и где они? — С четырех сторон башню окружали ряды разрушенных обелисков и столбов, но панцирей древнейших в мире существ и след простыл.

— Я ничего не нашла, — доложила Эва, неспешно облетев болота. — Может, их кто-то унес?

— Многотонные панцири крум? — Гран Каин в недоумении вскинул брови. — Ну да… Сгрызли стаккато[2], — пошутил он. — И эти записи, — он провел рукой по шершавой поверхности наружной стены, на которой бледными огоньками светились странные символы гигантов. — Ничего в них не смыслю. Вздумали же изобрести свой язык, чтобы мы не могли их контролировать.

— Вернешься к Утенусу и допросишь его еще раз? — предложила Эва, видя, что ситуация зашла в тупик: проникнуть внутрь башни, не разрушая ее, не позволял мощный энергетический барьер. Тексты, начертанные на колоннах и стенах башни, были недоступны их пониманию.

— Утенус был простым архивариусом, — продолжая осматривать комплекс, отозвался Гран Каин. — Сомневаюсь, чтобы он знал что-то об активации столь сложного механизма. Вот был бы жив Мимир, или Павел…

Услышав имена величайших из ученых, каких когда-либо знал этот свет, Эва лишь горько вздохнула.

— А кроме него и Аргоса никого не осталось? — поинтересовалась она минуту спустя, когда они вновь оказались у прямоугольной арки, ведущей в огромную залу.

Стоящие ровными рядами массивные колонны поддерживали высокий каменный потолок. Дальняя стена была, словно прозрачным полотном, прикрыта магической завесой, и изумрудные символы, из которых она состояла, постоянно меняли свою последовательность.

— Из разумных — никого, — еще раз убедившись, что дальше первого зала прохода нет, отозвался Гран Каин. — Вернее… Есть еще Эрмункус, — вслух задумался было он на мгновение, но тут же сам и отказался от подобной затеи.

Генерал армии гигантов, отважившийся на штурм дворца самой Верховной Богини Эйнхасад, уже несколько сотен лет находился в крошечном межпространственном «кармане», созданном специально для него на месте одного из последних городов гигантов. Разъяренная дерзким нападением обитателей мира живых на свои небесные владения, опечаленная смертью одного из девяти своих архангелов от рук созданных гигантами существ, крылатых камаэлей, она, как только Гран Каин сообщил ей, где прячется Эрмункус, тут же захотела стереть его дух и тело с лица земли. Один факт удержал ее от немедленной расправы над поверженным генералом: после захвата Небесного Дворца ему удалось найти и вынести из него Священную Воду Жизни — неисчерпаемый источник духа и животворной энергии.

— Теперь мы сможем создать свой мир! — торжественно объявил почувствовавший победу Эрмункус всему своему народу. — За долгие века исследований и экспериментов мы научились изменять материи и формы, а теперь нам подвластен и сам дух.

Но гигантам не долго пришлось наслаждаться победой. Гнев Эйнхасад не знал границ. Нарушив негласный порядок, она завладела самым грозным в мире оружием — Молотом Звезд, которым некогда Гран Каин прорвал оболочку яйца, что содержала в себе всю вселенную, и направила его к земле. Понимая, что правлению гигантов пришел конец, Эрмункус в ярости поклялся, что ни за что на свете Вода Жизни вновь не вернется в неправедные, порочные руки верховных богов, и прежде чем его обнаружил Гран Каин, сокрыл великий артефакт от всего мира там, где никто, кроме него, не смог бы его отыскать. Лишь сохранив жизнь презренному генералу, Эйнхасад могла рассчитывать когда-либо вернуть свой святой грааль, что был дарован ей самим мирозданием в начале времен.

Генерал спал. Он был погружен в долгий, неспокойный сон. Жуткие кошмары преследовали Эрмункуса каждую секунду его несознательного существования. Раз в сто лет Эйнхасад лично навещала своего пленника и, давая ему возможность пробудиться от мучавших его кошмарных видений, убеждала сказать, где он спрятал священный источник жизни. Но даже видя суровый лик Великой Богини, Эрмункус каждый раз отвечал отказом. И вновь, и вновь погружался он во мрак своих самых невыносимых иллюзий, и снова никто не знал, где искать спрятанный им артефакт, без которого невозможно было отныне создать разумную одухотворенную форму жизни ни в одном из миров.

— Эрмункус жив? — удивленно переспросила Эва, но Гран Каин лишь махнул рукой.

— Он в спячке, — пояснил он дочери, которую, зная ее тонкий душевный настрой, старался оберегать от ненужной жестокости и скорби созданного им мира. — Он так и не признался в содеянном. «Твоя праведная матушка держит его под жуткими кошмарами, будит каждые сто лет и… бедняга, небось, сам ужепозабыл, куда запрятал Воду Жизни», — подумал про себя Гран Каин, но вслух лишь заметил, что когда Эрмункус сообщит Эйнхасад, где артефакт, она тут же отправит гиганта ко всем остальным его неудачливым сородичам.

— А если он не скажет? Что тогда? Что будет без Воды?

Он хотел было заверить свою младшую дочь, верную спутницу, единственную из всех своих детей, что всегда была добра к нему, слушалась и поддерживала во всех его начинаниях, что все будет хорошо. Но не смог.

— Без Воды… Без Воды Жизни, милая, мы останемся на века заточенными в кромешной тьме небытия вместе с твоей сумасшедшей сестрицей. И если наш план не удастся, это случится гораздо раньше, чем ты себе даже можешь представить.

Он с досадой осмотрел покрытые ненавистными ему символами стены и развернулся, чтобы покинуть огромное мрачное помещение, но Эва его остановила.

— Нам ведь просто нужен кто-то, кто сможет все это прочитать, — прошептала она с задумчивой улыбкой на бледно-алых губах.

Он пристально смотрел на нее, а она — на него.

— Мафр, — подумали они одновременно.

Безусловно, средняя дочь Первобогов должна была знать язык гигантов, покровителей гномов, маленького народца, созданного ею, Богиней Земли, великой Карна Мафра.

— Я найду ее и поговорю с ней, — предложила Эва и уже собралась в мгновении ока пересечь Широкое Море, но теперь была очередь Гран Каина ее остановить.

— Я сам, — он тяжело вздохнул, понимая, что именно он, затеявший все это, обязан самостоятельно проконтролировать, чтобы его задумка удалась.

— Она будет тебе не рада, — смущенно заметила Эва.

— Ну что ж, — Гран Каин пожал плечами, — ей пора привыкать, что мое общество для нее вскоре может стать чуть ли не единственным.

Он нежно провел ладонью по гладкой, почти мраморной, белоснежной щеке своей дочери, после чего растаял в густом зеленом тумане вместе с последним бледным лучом скрывшегося за горизонтом солнца.

––—

[1] Крумы – по преданиям, самые древние животные на свете, похожие на гигантских черепах.

[2] Стаккато - воинственные насекомоподобные гуманоиды, ведущие дикий образ жизни, обитатели топей и болот.

========== Карна Мафра ==========

***

Часы на высокой башне ратуши обозначили полночь прерывистым металлическим звоном. Речной город Кадиф, словно гигантское каменное чудовище, дремал на высоком берегу Заячьей Губы, откуда просматривалась как вся просторная живописная бухта, так и отделяющий ее от бескрайнего моря широкий пролив.

В то время как город важно расположился на возвышенности, ведущая к нему из порта деревенька Хадим занимала крутой склон. Маленькие домики беспорядочными кубами теснились на скалистом утесе и были так тесно прижаты друг к другу, что на иной улочке вряд ли смогли бы разминуться две небольшие повозки.

Луч маяка, пробежавший над расположенной в низине гаванью, обозначил покоящиеся в тихих водах залива многочисленные суда: от изящных остроносых бригантин и каравелл до многопалубных галеонов и огромных грузовых каракк. Близ берега мерно покачивались плавучие дома, а весь тянущийся на добрый километр галечный пляж был усыпан, как засохшими лепестками, рыбацкими лодками.

Тяжел был подъем к главным вратам столицы Гномьего Государства, но преодолевшего его ждало поистине грандиозное зрелище. На километры вокруг простирался город Кадиф, рассеченный на сотни кварталов самой полноводной рекой континента Ал Варибой и ее многочисленными ответвлениями и протоками. Остроконечные башенки тысяч домов и мастерских, торговых лавочек и ремесленных цехов покрывали огромную территорию, как ороговевшие шипы — тело уродливого ящера василиска. В некоторых местах над городом возвышались ужасающие своим масштабом постройки: пустынные и разрушенные останки одного из городов гигантов сурово взирали они на своих приемников, не то благословляя, не то проклиная.

Богиня Земли Мафр, внезапно исчезнувшая после уничтожения Империи Гигантов своей матерью, всесильной богиней Эйнхасад, вновь объявилась пару веков назад, задавшись целью восстановить величие своего народа. Она, как и большинство богов, всегда неотрывно связывала себя с созданными ею разумными существами. Какое-то время она выступала покровительницей гномов на востоке, помогая тем выжить в условиях постоянной травли со стороны сначала орков, потом людей и эльфов. С помощью своей прародительницы, великой Карна Мафра, гномам удалось организовать настоящее королевство в широком устье бурной реки, несущей свои воды к холодному Северному Морю.

Но когда Эйнхасад, несмотря на все просьбы своих дочерей, к всеобщему изумлению, заявила о своем намерении покровительствовать людям — бездушным, порочным созданиям, Мафр, еще раз убедившись в своей бессильности перед своеволием Верховной Богини, оставила восточные земли и направила свой взор на запад, где после исчезновения гигантов гномы стали правящей на континенте расой.

Глубоко разочаровавшись в своей божественной природе, она перестала использовать свои способности, избрав жизнь обычного гнома, и Гран Каину пришлось долго разыскивать Богиню Земли по городам и селам южной части западного материка. Зная ее особую любовь к кузнечному делу и алхимии, он-таки за пару недель умудрился отыскать свою дочь в одном из промышленных районов Кадифа, столицы Периоса, Империи Гномов, что пришла на смену Великому Периону гигантов.

Он понял, что его поиски увенчались успехом, когда, свернув в узенький переулок, оказался перед выделяющимся из общей архитектуры столицы зданием со стеклянной купольной крышей. Над парадной дверью висели механические часы. Присмотревшись, он понял, что эти показывали не только время, но были также снабжены еще кучей разнообразных приборов и механизмов, о назначении которых он мог только догадываться.

Он мог бы обратиться в одного из снующих по узким улочкам посыльных или торговцев и спокойно пройти в незапертую деревянную дверь, за которой раздавались десятки голосов, но, несмотря на всю срочность, все же не пожелал менять образ, с которым за долгие столетия сросся, как с собственным духом. В человеческом обличии он вызвал бы массу вопросов в городе, населенном исключительно коротышками-гномами, и ему пришлось дождаться темной ночи, чтобы, не привлекая лишнего внимания и убедившись, что все посетители разошлись, постучать в украшенную необычным резным узором деревянную дверь, проигнорировав висящий сбоку от двери медный колокольчик.

Дверь открыла невысокая худощавая гномка в свободных штанах и потертом кожаном жилете. У гномки отсутствовали обе руки — на их место были прилажены изящные механические протезы с выгравированными на их металлической поверхности древними символами, которые бледно мерцали в темноте уже знакомым Гран Каину изумрудным светом. На ломаной смеси слов он попытался объяснить цель своего позднего визита, но гномка, изобразив искреннее изумление на круглом смуглом лице, внезапно захлопнула дверь перед самым его носом.

— Хм, — Гран Каин подождал немного, после занес уже было кулак, чтобы постучать еще раз, но дверь вдруг снова открылась, и все та же хрупкая гномка жестом механической ладони пригласила человека в длинном черном плаще следовать за ней.

Миновав находившуюся за дверью мастерскую, они прошли в очередную резную дверь и не спеша начали спускаться по крутой винтовой лестнице. Оказавший на нижнем этаже, Гран Каин осмотрелся: они находились в огромном зале подземной лаборатории; над головами, украшенный бледными точками сотен звезд, высился стеклянный купол, а прямо под ним по всему периметру помещения на высоте нескольких метров располагалась весьма обширная библиотека. К фолиантам в старинных и современных переплетах вели несколько узеньких приставных лестниц.

Мафр сидела в самом центре зала на невысоком деревянном табурете и в невероятно-длинную зрительную трубу рассматривала что-то в одной из приоткрытых секций полукруглого прозрачного купола. Проследив за ее взглядом, Гран Каин заметил, что одна из звезд — та, что ярче остальных — словно бы едва заметно перемещается меж своих перемигивающихся сестер.

— Это комета. Она приближается. Наблюдаю за ней уже месяц, — не отрываясь от своего занятия, произнесла Мафр.

Гран Каин перевел взгляд на дочь, которую не видел уже несколько сотен лет.

— Как только она появилась на небе, я сразу поняла, что случилось нечто непоправимое, — продолжила Богиня Земли. — Потом узнала про распад вашей Империи. А теперь и ты здесь… — повернув какой-то рычажок на корпусе трубы, Мафр невозмутимо продолжила свои наблюдения.

— Случайное совпадение, — Гран Каин равнодушно пожал плечами. — Звезды бездушны — они просто летят в космическом пространстве туда, куда их направила энергия первичного раскола.

— Случайное совпадение?! — Мафр оторвалась от окуляра и наконец-то подняла глаза на отца. — Ничто не случайно! — ее звонкий голосок звучал возмущенно. — Думаешь, нет высшего промысла, кроме твоего?

Гран Каин вновь невинно пожал плечами, после чего ответил:

— Я могу в секунду уничтожить этот летящий обломок, или изменить его ход. Я и есть высший промысел. А ты за века жизни среди смертных стала чересчур похожа на них: суеверная и мнительная.

— Кто-то создал и вас с Эйнхасад, — самоуверенно отозвалась Мафр, вставая с табурета. — И этот кто-то, судя по всему, не сильно-то пекся о дальнейшей судьбе вверенной вам нескончаемой энергии.

Она с самодовольным видом поправила сползшие с макушки на лоб огроменные очки, а Гран Каин, напротив, нахмурился.

— Но я же права? — упершись ладонями в бока, продолжила Мафр. — Что-то действительно случилось? Что-то настолько серьезное, что привело тебя сюда. Сомневаюсь, что ты просто пришел меня проведать: семь веков я не получала никаких вестей ни от тебя, ни даже от сестры.

— Эва весьма и весьма близко к сердцу приняла твою утрату… — начал было Гран Каин свои оправдания, но Мафр не дала ему договорить.

— О да! — ехидно вскричала она. — Сердобольная трусиха! — от злости ее тело напряглось, ладони сжались в кулаки. Четыре пружинящих шажка — и она оказалась рядом с отцом. — Когда я призывала Эйнхасад к возмездию за то непоправимое, чудовищное зло, что она совершила, кто из вас поддержал меня? — задрав вверх головку, она гневно уставилась на него своими большими глазами цвета перезрелой вишни.

— Паагрио, — невозмутимо ответил тот. Но его ответ, кажется, еще сильнее вывел Мафр из себя.

— Паагрио не может порой прийти в соглашение с самим собой, — возмущенно воскликнула она. — И в итоге все продолжило идти своим чередом, словно ничего и не случилось. Но для меня изменилось все. Гиганты уже существовали, когда мы явились на свет. Лишь вы с Эйнхасад были ровны им, и поэтому посчитали, что в праве уничтожить целую цивилизацию, подобной которой вам самим никогда не удастся создать!

— Они никогда не были нам ровней, — возмущенно отозвался Гран Каин, — обитающие на этой земле, они были не способны познавать измерения, контролировать пространство. Смертные и жалкие.

— Созданные тобой люди — вот те, кто, во истину, смертны и жалки! — огрызнулась Мафр. Глаза ее пылали, казалось, даже ярче, чем огонь в отверстиях огромной печи за ее спиной.

— Людям было уготовано править миром, — с гордостью возразил Гран Каин.

— Я слышала. Люди стали во главе восточного материка.

Маленькая богиня презрительно закатила глаза, но гордый вид Гран Каина дал ей понять, что сам он считает это выдающимся достижением.

— Но еще раньше они предали эльфов, обучивших их магии, заимствовали технологии гномов, которых использовали и вновь оставили не у дел. Так кто же они после всего этого? — Мафр с вызовом уставилась в самодовольные глаза Бога Хаоса.

— Победители, — восторженно отозвался он. — Хитрые, сообразительные твари, которые умеют добиваться своего любой ценой.

Все съежилось у нее внутри от его злорадной, как оскал, усмешки. Но она быстро вернула себе былой запал.

— Уж Периос-то мы им не отдадим, — твердо заявила Мафр, после чего вернулась на прежнее место и принялась еще усерднее налаживать свое оптическое устройство.

Гран Каин взял небольшую паузу, чтобы разрядить обстановку, и когда напряжение, заполнявшее все огромное пространство лаборатории, немного рассеялось, решил слегка прояснить ситуацию.

— Вы не позволили им тогда войти в залив Кадифа, — с укором заметил он, намекая на корабли, которые после опасного плавания через бурное Широкое Море достигли берегов западного материка, где встретили лишь воинственно настроенную армию Периоса.

Около сорока кораблей отчалили из гавани Глудина после конфликта лидеров племени людей. Не признав власть над собой богини Эйнхасад, не желая менять историю и забывать свои корни, младший брат Шунаймана Гарешу был изгнан из племени. Шунайман был милостив — так думали в начале, когда новоизбранный император объявил, что любой, не согласный с реформой, может отправиться с его братом на запад без возможности когда-либо вернуться на родину. Но долгие недели скитаний по неспокойному, полному опасностей морю заставили всех убедиться, что избранник Богини Света послал их на верную смерть.

Самые слабые и неприспособленные для подобных переходов, женщины и дети стали первыми жертвами неумолимой стихии, несмотря даже на то, что сочувствующая им Эва, как могла, пыталась усмирить подвластную ей силу воды: голод, жажда и болезни сделали свое дело. Когда же на горизонте мелькнула долгожданная суша, их ждало еще более суровое испытание: многие готовы были поклясться, что огромная черная крылатая рыба поднялась на поверхность из глубин и проглотила разом с десяток кораблей. Они просто исчезли в ее пылающей магическим огнем пасти. Другие полагали, что попали в опасный глубокий водоворот. Так или иначе, двадцать семь кораблей с измученными и истощенными людьми на борту все же достигли пологого песчаного мыса.

Не веря своим глазам, мореплаватели смотрели на изумрудные луга, фруктовые рощи, пасущиеся на холмистых склонах стада. Их радости не было предела, когда они увидели людей, возделывающих богатую жирную землю. Но самое жестокое испытание ждало впереди. При попытке причалить они были атакованы разбросанными по берегу, как казалось поначалу, каменными изваяниями. Яркие изумрудные вспышки света вырывались из скал и утесов, прожигая деревянные корпусы суденышек насквозь. Колдуны и чародеи не сразу успели среагировать на внезапную атаку неизвестных механизмов, да и не всякий магический барьер мог остановить разрушительные энергетические лучи чужеземного оружия. Потеряв еще несколько кораблей, Гарешу постарался увести оставшиеся суда подальше от злосчастного берега.

Много дней плыли они вдоль виднеющейся вдали изрезанной полоски суши, не решаясь приблизиться. Завидев в одной из бухт яркие огни, Гарешу лишь опасливо отвел свой флот подальше от береговой линии и повел на север, пока наконец они не достигли стены странного магического ветра. Посоветовавшись со своими лучшими магами и осознав, что иного выхода нет, король-изгнанник приказал плыть сквозь ветряной барьер.

Волны, одна за другой, накрывали безлюдные палубы, бились о высокие борта, пока напуганные люди, забившись в трюмы, ежеминутно обращались с мольбами к своему истинному богу, Темному Владыке Гран Каину. Суденышки кидало, как щепки, сталкивало между собой, уносило в глубины. Ветряные воронки поднимали корабли в небеса и швыряли о воду, словно игрались. И когда всем уже казалось, что на этом их путешествие подошло к концу, после долгих изматывающих часов борьбы с упрямыми, бескомпромиссными созданиями, море, получив свою жертву, пропустило их.

В итоге, к песчаному мертвому берегу неизведанной пугающей земли пристали лишь восемнадцать кораблей из почти сорока, что покинули порт Глудина в поисках справедливости и лучшей жизни. Более трех тысяч человек отправились в это опасное плавание, и лишь немногим больше тысячи удалось добраться до заветного Нового Света.

— Никому до этого не удавалось пересечь Пролив Ветров, — задумчиво заметила Мафр и тут же предположила, что не обошлось без помощи ее могущественного отца.

— Они отказались от покровительства самой Богини Света, чтобы продолжать чтить мое имя. Как же мог я оставить в беде тех, кто добровольно избрали меня своим заступником? А ваши големы чуть не уничтожили их всех: потерянных, изможденных, женщин, детей… — Гран Каину на миг удалось вызвать у дочери чувство вины, но она немедленно попыталась оправдать решение Совета Старейшин.

— Вторжение людей с востока являлось совершенно не желательным для нашего государства. Все превосходно шло своим чередом. Никто их сюда не звал, никто не заставлял их оставлять родные берега и отправляться в столь опасный путь, — Мафр пыталась звучать убедительно, но Гран Каин чувствовал сомнение в ее голосе. — Вернее, — продолжала та, многозначительно прищурившись, — на этот безрассудный поступок их подвигли упрямство и недальновидность. Упрямством они, безусловно, пошли в тебя. А вот глупостью… — Мафр притворно задумалась, вновь уперев руки в бока. — Так или иначе, — подытожила она после недолгой паузы, — они пересекли Пролив Ветров и высадились в Волчьей Бухте, а после весьма неплохо обосновались в одном из разрушенных городов гигантов, у края Великих Песков.

— И что намерен делать ваш император? — поинтересовался Гран Каин.

— У нас нет императоров, — горделиво сообщила Мафр, — ни королей, ни владык, ни тиранов.

— Все это, безусловно, весьма похвально, — равнодушно отозвался Темный Господин, — но меня лишь интересует, что гномы намерены предпринять теперь.

— Уж точно не мириться с ними, — буркнула Мафр. — Они предали эльфов, и нет им доверия.

— Гномам нравится держать ваших людей рабами, — не унимался Гран Каин. — Вы боитесь, что знания, принесенные их сородичами с востока, подвигнут их на восстание против вашей «идеальной» системы.

Однако Мафр восприняла эти его слова уверенно и хладнокровно.

— Наша система близка к идеальной, — невозмутимо объявила она. — У людей, которые находятся под нашим покровительством, есть все необходимое для нормальной жизни. Гномы справедливы и знают порядок.

— Людям нужны творчество и свобода, — с воодушевлением произнес Гран Каин, но Мафр лишь поморщилась, а после и усмехнулась.

— Как на востоке, да? Я слышала, что чуть ли не половина из них примкнула к армии Лилит с такой же легкостью, как до этого пошла за Шунайманом.

Это замечание поумерило пыл Гран Каина, заставив перевести разговор в иное русло.

— Люди под предводительством изгнанного короля Гарешу были не единственными, кто за последние десятилетия удостоил западный мир своим вниманием. Я слышал, что не так давно у восточного мыса объявилась целая армада кораблей.

— Все верно. Это прибыли с разоренных армией Лилит земель наши братья-гномы.

— Я также слышал, что им больше, чем людям, повезло в пути.

— И это неудивительно, — подтвердила Мафр. — В отличие от людей, они прекрасно знали, куда плыть. Знали морские пути и все представляющие опасность его отрезки.

— Ты позвала их? — осведомился Гран Каин.

Мафр утвердительно кивнула.

— Правда я думала, что они начнут прибывать постепенно, — ее круглое личико помрачнело.

— А они покинули восточные земли все разом. Двадцать тысяч ртов. Мда…

— Это больше, чем мы можем вместить или прокормить здесь, на юге, — продолжала досадовать Мафр. — Пока мы разместили их в Новом Городе в Залив Малар. Первое время им придется самим о себе заботиться.

— А что же люди? — Гран Каин попытался вернуться к заботящему его вопросу.

— А что они? — удивилась Мафр. — Люди — усердные исполнители, если за ними все время следить и не давать им лишних вольностей. А так… — она пожала плечами, — они готовы работать за еду, минимальные удобства и яблочное вино. И учитывая, что…

— Я сейчас говорю не про ваших рабов, — раздосадовано прервал ее Гран Каин.

— Они не рабы, — возмутилась в свою очередь Богиня Земли. — Мы по-настоящему заботимся о них. Если бы не мы, они бы вообще не пережили устроенный Эйнхасад «конец света».

«Тогда все обошлось…» — попытался было усмирить пыл своей упрямой дочурки Гран Каин, но, вспомнив про потерю, которую Мафр довелось пережить, не осмелился и слова сказать в защиту ужасающего акта своей божественной супруги.

— Что же касается людей с запада, — продолжила Мафр, — ходят слухи, что их лидер Гарешу весьма и весьма достойная личность, но такой же самонадеянный и взбалмошный индивид, как и все его сородичи. Не успели еще даже основаться здесь как следует, как тут же снова начали свою бесконечную эпопею с завоеваниями, за что получили хорошего пинка сначала от горцев, а после и от махумов. И поделом, — Мафр не смогла сдержать злобного смешка, и, к ее удивлению, отец усмехнулся ей в ответ, но уже по-доброму, словно бы все попытки людей развязать очередную войну были не более чем невинной шуткой пятилетнего мальчишки.

— Мафр, — вернув себе суровый вид, Гран Каин пристально посмотрел ей в глаза. — Пора поговорить серьезно. Ты же сама понимаешь, что все, о чем мы тут беседуем —

гномы, люди — ничто не имеет особого смысла.

Словно бы подхватив его настроение, Богиня Земли нахмурилась, взгляд ее в задумчивости застыл на вращающейся лопасти воздуховода за спиной отца.

— Год назад в подземных руинах заметили демонов, — прошептала Мафр минуту погодя, но тут же вновь пронзила отца своим полным решительности взглядом, — но никто не считает это поводом для паники. Наши механические стражи достаточно совершенны, чтобы справиться хоть с сотней этих тварей.

— Мафр, — он попытался ее перебить, но она продолжала убеждать его в том, что ситуация находится под контролем.

— Мы укрепляем береговую линию, и очень скоро наших оборонных сооружений будет достаточно, чтобы…

— Мафр! — Гран Каину пришлось встряхнуть ее за плечи, чтобы она наконец-то выслушала до конца все, что он намеревался ей сказать. — Широкое Море, возможно, какое-то время сможет сдерживать армию нежити и демонов, что толпой следуют за Лилит и заполонили уже треть восточного материка, но неужели ты считаешь, что оно станет преградой для драконов?

При упоминании гигантских крылатых ящеров Мафр побледнела.

А Гран Каин продолжал:

— Да у вас самих под боком спит одно из самых свирепых порождений Шилен. Линдвиор[1] задышал тяжело — ты не могла этого не услышать.

Мафр мотнула головой, будто действительно не желала слышать его слова.

— Пусть Эва затопит восточный континент вместе со всей разрастающейся армией Шилен. А с парой драконов наша механическая армия как-нибудь да справится, — она пыталась звучать уверенно, но он чувствовал ее волнение и все нарастающее отчаяние.

— Карна Мафра! — он обратился к ней уже не как к дочери, а как к древней и мудрой правительнице всей земли. — Когда Шилен воскреснет, все это уже ничего не будет значить. Она проберется в каждый уголок нашего мира и пойдет дальше, во все остальные миры и измерения. Среди них много и твоих… миров… — неуверенно закончил он, наблюдая за изменяющимся выражением на лице дочери.

Слезы выступили у нее на глазах.

— Я столько сил приложила, чтобы создать что-то похожее на то, о чем мы мечтали: я и Павел, — тихо пробормотала она наконец. — Но сотни лет трудов лишь доказали мне, что все это уже не имеет никакого смысла.

Она прошлась от одного конца комнаты до другого и, бросив на отца полный досады и ярости взгляд, вскричала:

— Без него ничего уже не имеет смысла! Вообще! Ни-че-го!

Она в гневе смахнула с верстака многочисленные склянки и пузырьки, и разноцветная жидкость, шипя и взрываясь, брызнула во все стороны из разлетевшихся вдребезги стеклянных сосудов.

Гран Каин спокойно смотрел на нее, стоящую у дальней стены, закрывшую лицо ладонями, и размышлял о том, что его средней дочери удалось погрузиться в созданный им мир плотных материй и чувств даже сильнее, чем ему самому. Он неторопливо пересек наполненную диковинными вещицами просторную комнату. Битое стекло мелодично хрустнуло под твердыми подошвами его высоких черных сапог.

— Я не мастер утешать, — он осторожно положил руку ей на плечо. — Мне, правда, жаль, — прошептал он, и когда она подняла на него свои заплаканные глаза, попытался выдавить из себя еще несколько теплых слов: — Павел был непохож на остальных гигантов, — промолвил Темный Господин. — Он был идеалистом, мечтателем, а этот мир создавался мной, далеким от романтики существом, и твоей прагматичной матерью.

— Павел был самым прекрасным существом, которого когда-либо знал этот мир, — с этими словами Мафр вознесла полный горечи взгляд к далеким звездам, что рассыпались по стеклянному куполу ее мастерской волшебной искрящейся вуалью. Ее редко можно было видеть в подобном состоянии, и Гран Каин слегка насторожился. — Мы исследовали космос и минералы, — мечтательно продолжила она, — учились изменять материю и придавать привычным вещам удивительные свойства. Мы создали механических людей, собирались заселить ими целый город… — она перевела взгляд на отца и с горечью выдавила из себя: — Эйнхасад не имела права на нас гневаться. Мы не претендовали на роль творцов, не просили у нее поделиться с нами духом, не посягали на Воду Жизни — мы просто делали то, что было нам интересно. Но она в один миг «умертвила» все наши создания.

Мафр внезапно для себя самой начала терять самообладание. Пол неожиданно содрогнулся под их ногами. Развешанные по комнате механические свечи тревожно заморгали. Несколько книг упали с высоких полок.

— Они были слишком похожи на живых, — озираясь кругом, Гран Каин попытался оправдать очередной жестокий поступок ее матери.

— Они и были живыми, — вскричала Мафр. Стены мастерской пошатнулись. — Они могли мыслить, чувствовать, испытывать боль, любить, — громкий треск заполнил лабораторию, и тут же по полу пробежала огромная трещина, увлекая за собой мраморные подставки с редкими экспонатами, рассыпанные по полу ящики, консоли с заспиртованными в стеклянных банках образцами животных и птиц. — А она стерла их в один миг! А потом и гигантов.

— Мафр, — он попытался успокоить теряющую над собой контроль дочь, но она лишь взмахнула рукой, и кусок каменного пола возвысил ее над пришедшим к ней нежданным гостем.

— Она знала о том, что один из них мне бесконечно дорог, но даже не предупредила меня о готовящемся коллапсе — просто уничтожила их всех!!! — взревела Мафр, и стекла разбитого купола острыми осколками обрушились на них, как дождь из копий и стрел.

— Не всех… — прошептал Гран Каин, аккуратно отряхиваясь от мелких частичек стекла.

Один из осколков угодил ему в щеку, и он нарочно не стал заживлять оставленную после него глубокую кровавую царапину. Вид свежей крови привел Мафр в чувство. Она вдруг поняла, что своими действиями запросто может разрушить целый квартал, и тогда погибнет много невинных гномов.

— Павла уже не вернуть… — прошептала она и сошла со своего каменного пьедестала. — И я даже не успела с ним попрощаться…

— Он бы не жил вечно, как ты, — Гран Каин вновь приблизился и положил руку на ее плечо.

— Но сейчас он все еще был бы здесь, — рассеянно отозвалась Мафр, после чего подняла на отца взгляд, и в нем больше не было сожаления или грусти, лишь гнев и ярость. — Прошло уже шесть веков с его смерти, а я все еще о нем думаю, и не могу не злиться на нее, — она нахмурилась и грозно сжала кулачки.

— Эйнхасад получила урок за свою самонадеянность, если тебя это успокоит. Она решила избавиться от Шилен, но сама угодила в ее ловушку. Вместо того, чтобы беспристрастно наблюдать за мирным течением жизни, твоя матушка вознамерилась стать центральным мировым божеством. И вот ее пророки мертвы, а Шилен готовится к отмщению.

— Кому-то давно пора поставить нашу мать на место, — огрызнулась Мафр, и Гран Каин, отстранившись, с удивлением посмотрел на дочь.

— Так ты что теперь, с ней заодно? Решила стать причиной гибели бытия? — его голос звучал сурово, и Мафр тут же спохватилась, что в своей обиде на Верховную Богиню зашла слишком далеко.

— Наоборот, — буркнула она. — Последние годы я отчаянно пытаюсь спасти все, что с таким трудом было создано величайшей расой на свете.

— Да. Я видел ваших оборонительных големов, ваши огненные трубы и ваши кузни с плавильными печами. Ваша алхимия сравнима с магией, а оружейное дело, земельные механизмы, все это… — Гран Каин обвел взглядом уцелевшие после небольшого землетрясения книги, диковинные машины и непонятные ему изобретения, над которыми день и ночь работала Мафр.

— И это только начало, — с гордостью подхватила Мафр, возвращая пол на прежнее место. — Дай мне сотню-другую лет, и ты узришь, чего смогут достигнуть мои подопечные гномы за то время, пока народы востока продолжают захватывать принадлежащие друг другу земли и с завистью смотреть на благосостояние соседей вместо того, чтобы просто осваивать находящиеся в их собственном пользовании ресурсы! Я подниму в воздух корабли. Уже скоро, я уверена, мне удастся создать систему мгновенного перемещения живых объектов в пространстве, похожую на ту магию, что боги использовали испокон веков. Столица Империи Гигантов исчезла в морских пучинах, но многие лаборатории еще остались на землях Периоса, и две из них находятся в практически идеальном состоянии. Осталось только пробиться к ним сквозь толщи земли и непроходимые джунгли, и тогда я начну… — Гран Каин с облегчением слушал о планах своей дочери возродить тот мир, что сотнями лет создавался гигантами и был в одночасье разрушен яростным порывом Верховной Богини, и мог бы слушать часами, но к Мафр его привело дело чрезвычайной важности, и, убедившись, что она вновь видит в нем своего друга и союзника, он как можно деликатнее заметил, что в складывающихся обстоятельствах все ее планы обречены на крах, а любые чаяния бессмысленны перед лицом нависшей над ними угрозы.

— Ты полагаешь, твоя задумка сработает? — спросила она, когда внимательно выслушала план отца вернуться в прошлое и изменить событие, повлекшее за собой расцвет на востоке культа богини Шилен.

— Не уверен… — он задумчиво пожал плечами. — Но разве тебе не интересно бы было исследовать одну из древнейших лабораторий гигантов и понять, действительно ли им удалось создать нечто такое, что может манипулировать течением времени, неподвластным даже нам, богам?

––—

[1] Линдвиор - Дракон Воздуха, один из шести детей-драконов Богини Тьмы Шилен

========== Врата ==========

***

Год 1636

Болота крум,

Башня гигантов

Раздвинув окаменевшие от времени слои песка и глины, Мафр открыла всеобщему взору очередной светящийся символ.

— Четыре изображения мира с четырех углов от башни, прямо перед панцирями, — прошептала Эва.

По приказу старшей сестры ей до этого пришлось разогнать всю водянистую бурую жижу болот, и теперь они стояли на его илистом дне, окруженные со всех сторон стеной затхлой мутной воды.

С четырех сторон от башни покоились поднятые божественными сестрами со дна топей гигантские панцири крум, а перед ними на небольших ровных каменных площадках Мафр удалось обнаружить эти манящие своим сиянием символы.

— Я буду сдерживать болота, сколько потребуется, — заверила Эва сестру, но все же попросила Мафр поторопиться: ей жаль было лишать дома столь огромное число животных и гуманоидов.

При первых же признаках активной деятельности могущественных существ разумные племена стаккато поспешили попрятаться по окружающим башню холмам и низинам. Остальные держались ближе к краю пологих водяных склонов, которые Эва заставила застыть одним своим вниманием.

Мафр явно знала, что делает. Несколько месяцев она изучала древние письмена на стенах башни и окружающих ее обломках, не отвлекаясь практически ни на что более. Ей с точностью удалось понять расположение опустевших панцирей и освободить их от плена ила и песка, а также обнаружить странные светящиеся символы, и теперь она была уверена, что все это вместе составляло единое устройство для активации искомого ими портала. Осмотр панцирей не дал особых результатов. Внутри они были пусты, как скорлупа недавно вылупившегося цыпленка. И теперь эти манящие своим изумрудным свечением символы были единственным, за что Мафр смогла зацепиться.

— Что-то есть под ними, — в задумчивости прошептала она. — Что-то, что я не могу поднять на поверхность силой своей магии, но думаю, что смогу силой своей сообразительности. Смотрите, — она указала на изображение таинственной планеты на фоне солнца и всего мироустройства на ближайшей к ней каменной площадке. — На каждом из символов эта сфера расположена в разных местах.

Гран Каин, еще раз осмотрев осушенный периметр башенного комплекса с высоты, подтвердил это наблюдение дочери.

Мафр, словно прощупывая, наступила ногой на черный круг, выделяющийся на фоне изумрудных переливов, и он засверкал так же ярко и отчетливо, как и остальной узор. Убрала — и свечение исчезло. Поставив на круг обе ступни, она начала медленно двигаться по окружности вокруг центрального символа солнца, и таинственная сфера стала следовать за ней.

— Гиганты не смогли бы так сделать, — в недоумении заметила Эва. — Этот символ как раз по размеру человека или гнома.

На это замечание сестрицы Мафр лишь усмехнулась.

— Предполагалось, что он активировался вручную, — пояснила она.

— И какое положение верное? — поинтересовался Гран Каин, которому все эти технические моменты были абсолютно безразличны. Единственно, что его заботило — это результат, а каким образом он будет достигнут… Этот выбор Бог Хаоса оставлял за капризами судьбы.

В ответ на вопрос отца Мафр лишь пожала плечами.

— Попробую разобраться, — задумчиво произнесла она и принялась среди сотен вариантов искать единственно-верный.

Она заставляла сферы глядеть на башню, выстраивала их в сторону панцирей, расставляла по сторонам света, но результата не было.

— Возможно, это просто символы, — раздраженно заметил Гран Каин после нескольких часов бесплодных ожиданий.

— А я уверена, что это прямой путь к нашему порталу — надо просто еще немного над ними поработать.

— Когда ты сказала, что разобрала эти каракули, я уж было подумал, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки, — в его суровом голосе отзывались нотки разочарования.

— Отец, — Мафр уставилась на Великого Бога в недоумении. — Ты ждал почти год. Подожди же еще пару дней.

— Ты уверена, что механизм не в самой башне? — спросил он ее уже не в первый раз.

— Уверена, — устало повторила Мафр. — Там повсюду ощущаются плотные энергетические поля, замкнутые на самих себе. Есть пара ловушек. Механизм, поддерживающий всю эту систему, находится в спящем состоянии… Не думаю, что нужно открывать проход внутрь башни. Все надписи свидетельствуют о том, что Врата должны быть где-то снаружи.

— Ты можешь попроще? — долгие невнятные объяснения, казалось, были единственным, что могло вывести всесильное божество из себя.

— Башня — это просто антенна, усилитель, — пояснила свои предположения Мафр. — Но сам источник должен быть где-то вне ее, и я чувствую, что уже близка к тому, чтобы его найти. Так что вынуждена попросить тебя потерпеть еще пару деньков.

— Хорошо, — согласился Гран Каин. — Несколько дней, а потом я рушу эту башню, потому как до сих пор считаю, что Врата сокрыты внутри.

Его пылающий взгляд заставил Мафр вздохнуть и с еще большим рвением продолжить свои попытки выстроить четыре сферы в правильный ряд.

***

Пять дней спустя.

— Готов? — Мафр с трепетом смотрела в непроницаемое лицо отца.

— Жду не дождусь. Показывай уже, — сухо отозвался он, но взгляд его выдавал волнение.

— Я долго не могла ничего понять — мне даже пришлось прибегнуть к архивам Утенуса. Почти все записи касаемо крум там утеряны. Перепись разумных обитателей Великого Периона, география регионов, особенности флоры и фауны, мировые законы — это все подробнее некуда, а вот…

— И? — Гран Каин остановил пространственные отступления дочери.

— Да-да, — фыркнула та в ответ. — В общем, есть некая точка на территории комплекса, куда и должен быть обращен наш блуждающий символ, — с этими словами она поставила все планеты в правильное положение. — Без подсказки так верный угол подобрать было бы реально сложно, потому что… — она осеклась на середине фразы и даже вмешательства отца не потребовалось на этот раз, так как стоило ей только переставить четвертую сферу, земля тут же начала ходить ходуном под ногами.

Гран Каин и Эва тут же взмыли ввысь, но Мафр лишь сделала несколько шагов назад и с изумлением наблюдала, как из-под раскрывшейся под ней площадки из земли появляется огромный каменный крест. После того, как крестообразная верхушка выросла на несколько метров, за ней последовало украшенное идеально ровными бороздками основание гигантской колонны. Она поднялась на треть высоты башни, после чего, оторвавшись от земли, взмыла ввысь. Зависнув на высоте пятнадцати метров над головой Богини Земли, она начала едва заметно вибрировать. Оглядевшись, Мафр увидела такие же гигантские колонны, зависшие по оставшимся трем углам от Башни Гигантов.

Эва и Гран Каин парили в воздухе. Младшая богиня следила за подобным действием с небывалым изумлением, лицо же Великого Бога отражало лишь довольство и облегчение. Меж тем сквозь желобки и борозды висящих в воздухе исполинских колонн начал пробиваться изумрудный свет, сначала бледный, но он все нарастал, и после стал даже ярче сияющего над их головами солнца, а вскоре крестообразные верхушки, все одновременно, с глухим скрежетом отделились от колонн и, повернувшись на пару метров вокруг центральной оси, плавно взмыли ввысь, представляя всеобщему взору спрятанные в недрах каменных столбов огромные ромбовидные кристаллы.

Дрожь унялась. Со всех четырех сторон от башни парили, переливаясь голубыми и изумрудными тонами, огромные колонны с расположенным в их центре зависшим в воздухе кристаллом, и сама башня вся стала мигать ровным светом, словно поддерживая ритм сияющих колонн. Четыре грандиозного размера панциря завершали общую композицию. Едва заметные узоры на их поверхности также залились странным магическим светом.

Мафр с восторгом смотрела на опустившегося возле нее отца, но тот лишь поинтересовался, что дальше.

— Что дальше?! — на этот раз Мафр не смогла сдержать изумления. — Мы раскрыли источник такой мощности, который способен в разы ускорить развитие всех живущих ныне существ.

— Или разрушить полмира, — недовольно покачала головой Эва, все еще не решаясь касаться ногами растрескавшейся земли.

— Живущие ныне существа находятся на грани истребления готовящейся к пробуждению Шилен, — напомнил Бог Хаоса. — Разве может этот твой источник противостоять самой Бездне в лице твоей старшей сестры?

Мафр лишь хмуро уставилась на возвышающийся за их спиной панцирь, самый крупный из четырех — размером он лишь немногим уступал самой башне.

— Скажи, что у меня есть хоть один шанс, — обратился Гран Каин к дочери, осматривающей покрытую фрактальными геометрическими узорами окаменелую поверхность того, что осталось от древнего таинственного существа, прародителя расы гигантов: рисунки закручивались спиралями, разбегались ровными кругами, выпирали пирамидальными многоугольниками.

— Теоретически, мы можем открыть врата в любые мыслимые тобой измерения, — мечтательно отозвалась Мафр.

— Мне не нужны измерения. Лишь один момент в прошлом. Это возможно?

— Мы не узнаем, пока непроверим, ведь так? — Мафр ехидно подмигнула отцу.

— А если что-то пойдет не так? — с опаской поинтересовалась Эва, не разделяя восторга сестры.

— Тогда на этом континенте появится дыра размером с Северное Море. Сможешь заполнить его кристально-чистой водой и построить себе очередной дворец, — Мафр усмехнулась, намекая на тот случай, когда, вместо того, чтобы усмирять шторма и решать последствия наводнений, поглотивших землю после исчезновения Шилен, ее младшая сестра, новоиспеченная повелительница всех вод и морей, предпочла спрятаться в подводной обители, чтобы не видеть творящегося на поверхности хаоса.

— Но что будет с отцом? — немного посокрушавшись о былом, робко спросила Эва. — Что, если он не сможет вернуться?

Улыбнувшись про себя преданности и заботе своей младшей дочери, Гран Каин не смог удержаться от язвительного наставления:

— Тогда, — он таинственно посмотрел в глаза обеих своих дочерей, — когда Эйнхасад проведает про весь наш план, советую вам переложить всю вину на меня и в ногах умолять вашу мать о пощаде.

Его насмешливая улыбка заставила Эву содрогнуться. Повелительница Земли же в ответ лишь презрительно фыркнула.

— Так или иначе, — деловито продолжила Мафр, — пока мы не активируем силу кристаллов, ничего не выйдет. А для этого нужно лишь… — не договорив, она вновь бросила восхищенный взгляд на мигающие за ее спиной узоры на поверхности исполинского панциря.

— Ну не случайность ли?.. — задумчиво пробормотал Гран Каин. — Есть четыре панциря, которые нужно заставить работать, а у меня как раз четыре чада, которые могут мне в этом помочь.

Эва кинула на отца изумленный взор, но Мафр приняла его слова как должное.

— Эва и я поговорим с Сайхой, — заверила она отца, но Паагрио… — сестры переглянулись и обе застыли в неуверенном молчании.

— Паагрио оставьте мне, — невозмутимо отозвался Гран Каин.

— Сайха не согласится, — внезапно запричитала Эва. — Он покинул этот мир без намерения вернуться, и…

Но отец перебил ее.

— Сайха ни за что не откажется помочь своим любимым сестричкам, — Гран Каин усмехнулся. — Воззовите к нему! Объясните, насколько это важно. Только настолько понятно, насколько это возможно, — он бросил строгий взгляд на Мафр. — Просто скажите, что нам всем грозит гибель. Он пойдет за вами, я уверен. Меня другое беспокоит…

— …как сделать так, чтобы не прознала Эйнхасад, — закончила Мафр, вздохнув.

— Сайха привязан к матери, как никто из нас — он непременно все ей расскажет, — Эва так занервничала, что окружающая их стена воды начала угрожающе дрожать.

— Тогда убедите его рассказать обо всем, но чуть позже, — Гран Каин пристально посмотрел на дочерей, после чего еще раз повторил: — Она ни в коем случае не должна узнать. Не сейчас.

Эве было неприятно участвовать в очередном предприятии, которое могло разозлить Верховную Богиню, но Мафр с удовольствием согласилась сделать все, что угодно, лишь бы это шло наперекор воли их матери.

========== Паагрио ==========

***

Три дня спустя.

Седой туман плотными клубами стелился по необъятной выжженной равнине. Куда ни глянь, везде на горизонте проступали черные холмы, словно вспученные пузыри застывшей лавы. Темно-серое небо угрожающе висело над землей, и мутные зеленоватые облака проступали на нем, словно струпья на теле мертвого великана. Мир без неба и звезд. Мрачная пустошь, лишь изредка разбавляемая кровавыми вспышками лавы и ярко-желтеющим в разломах сиянием пожарищ. Ни один житель его мира не выжил бы в подобном пекле.

Огненный мир Паагрио. Один из немногих, где Трехликий Бог любил проводить время. Внезапно земля под ногами Гран Каина затряслась, дальний из холмов пошатнулся, и из него взвился ввысь непрерывный поток огненного вихря. Закручиваясь спиралью, он поднялся к серому плотному поднебесью. Еще в нескольких местах земля прорвалась, выпуская на поверхность ядовитые серые пары дыма и газа. Холмы начали оживать, постепенно превращаясь в подобия огромных големов с причудливыми телами. Самая большая гора угрожающе дрогнула и, покрывшись сеткой сияющих разломов, неспешно начала подниматься. Вырвавшийся из ее недр столб огня, казалось, изрыгнулся из пасти огромного лавового чудища. Подойдя совсем близко к чужаку, големы застыли вкруг него, и огненные узоры на их панцирях вмиг затянулись бледной твердой породой.

Так стояли они посреди безмолвной, вымершей серой пустыни. Застывшая лава на сотни километров вокруг. И посреди нее Гран Каин, ростом с обыкновенного человека, в выцветшем темном плаще, а перед ним — гигантская фигура его старшего сына, могучего Паагрио, повелителя всех огненных миров.

— Впечатляет, — Гран Каин кивнул в знак почтения к новому деянию своего могучего отпрыска.

Скрестив ноги и руки, Паагрио сел перед неожиданным гостем, нависнув над ним недвижимой глыбой. Его могучее тело с плотно-зеленой, как у древнего ящера, кожей было покрыто узкими ломаными трещинами, как и земля под ногами его отца, и из этих трещин пробивалось бледное желтое свечение. Голова его, отделенная от тела, вращалась над толстой шеей, и три лица попеременно осматривали Гран Каина с головы до ног. Один лик его — каменная маска в костяной короне — смотрел на Гран Каина сурово и недовольно. Второй — бесстрастное мудрое лицо с копной угольно-черных волос и ярким алмазом посреди широкого лба — одарил отца благосклонным молчаливым приветствием. Третий был похож на огненный смерч, беспрестанно меняющий свои очертания, и сам Паагрио не мог бы разобраться, что происходит в этом вихре гнева и бесконечной ярости: с него то вовсе пропадали глаза и рот, то глаза начинали вздыматься над его поверхностью и лопаться, выпуская в воздух ядовитые зеленые струйки. Лик этот переходил на макушке в высокую огненную корону, которая разливала нестерпимо яркий жидкий свет во всех направлениях.

— Ты должен вернуться, — Гран Каин решил сразу перейти к делу.

В ответ на это каменный лик едва заметно качнул огромной головой.

— Мне хорошо здесь, — монотонно проревел великан.

— Ты нужен нам в другом месте, — попытался возразить Гран Каин.

— Здесь я на своем месте, — невозмутимо отозвался каменный рот.

— Все миры сойдутся в один, когда Шилен освободится от пут.

— Тогда мы захватим ваш мир и порешим всех неугодных.

Еще раз заглянув глубоко в пустые глазницы каменной маски, Бог Хаоса понял, что с ней говорить бесполезно. Он терпеливо подождал, пока гигантская голова повернется и обратился с той же просьбой ко второй, более живой сущности своего сияющего сына.

Ярко пылал алмаз в центре его кожистого лба. Желтые мудрые глаза задумчиво глядели на отца.

— Так нельзя, — проговорил он наконец, обращаясь к самому себе. — Сильные должны демонстрировать силу, защищая тех, кто слабее.

Гран Каин уже приготовился, что сын последует за ним в родной мир, но тут, резко мотнув головой, лицо исчезло, и огненное месиво заметалось над недвижимым телом. Во все стороны из него струились гибкие текучие лучи, и Гран Каин даже отступил назад, чтобы огонь не опалил его одежд.

Внезапно на огненном полотне нарисовался рот и вязко протянул:

— Вселенская война!

В этом возгласе Гран Каин уловил нотки радости.

— А как же орки, твои первые создания? — вскричал Бог Хаоса в огненное лицо своего сына.

— Они уже не мои! — раздался ответ. — Вы с матерью заставили Первого Орка принести себя в жертву своим амбициям, но этого показалось вам мало. В итоге, лишь когда из тела Первого Орка вышли семь ослабленных его копий, вы успокоились, — рот исчез, на его месте появился глаз, выше еще один, и рядом еще, и еще, пока семь выпученных зрачков с нескрываемой злобой не уставились на своего прародителя, затем все разом расширились и, лопнув, нарисовали черным дымом в воздухе семь уродливых гротескных силуэтов.

С этим лик вскипел, на миг застыл, и затем вновь резко переменился на каменную маску.

— Они все еще почитают тебя, Паагрио! — с жаром вымолвил Гран Каин. — Выполняют все твои ритуалы! А эти твои бездушные порождения лавы, — он обвел взглядом застывшие вокруг них холмы. — Да! Они сильны и могущественны. Но что ты с этого имеешь?!

— В них я вижу отражение собственной силы и величественности! — уверенно и сухо выдавил из себя каменный рот.

— Все же, нам следует помочь оркам, — внезапно раздался голос за спиной великана. Каменный лик нахмурился и, повернувшись, вновь дал слово своей рассудительной стороне. — Я их породил, и это мой долг — проследить, чтобы они не остались притесненными в новом мире.

Вновь объявившийся огненный лик заставил Гран Каина напрячься.

— Поклонение и почитание! Жертвоприношения! Энергия живых душ! — взревело пламя, и Темный Господин понял, что на этот раз они с сыном пришли в полное согласие.

========== Портал ==========

***

Весь в нетерпении Гран Каин стоял в указанным ему дочерью месте, в то время как сама Мафр объясняла занявшим свои позиции в каждом из панцирей братьям и сестрам, что требует от них божественный отец. Вместе с волнением он чувствовал и небывалое возбуждение от неизвестности того, что должно было теперь произойти.

Жизнь в скалистых покоях на отдаленном клочке суши, где он проводил десятилетия и века, наблюдая за протекающей жизнью смертных созданий, изредка создавая им испытания, чиня препятствия и наделяя порой нескольких из них мистическими знаниями и опытом, стала в конце концов его порядком утомлять, и он шутки ради решил спуститься в мир живых. Однако и жизнь всесильного существа ему также быстро наскучила, и, раз за разом, он стал блокировать то один, то другой свой божественный дар, пока наконец не отважился закрыть все свои телепатические и магические способности с тем, чтобы в полной мере прочувствовать наслаждение от создаваемых таинственным провидением мирских сюжетов, лишь изредка прибегая к своим умениям, когда того требовали обстоятельства или затрагивались его личные интересы.

Эва, занявшая меньший из панцирей, до последнего сомневалась в разумности их замысла, но все же сдалась под настойчивыми уговорами отца и старшей сестры и обещаниями, что, если все пройдет, как задумано, Эйнхасад вообще ничего не узнает, так как все события немедленно приобретут совсем иной ход.

«Если… — Гран Каин старался не допускать мысли о том, что что-то может пойти не так. — Есть механизм, который может помочь нам все исправить, — рассуждал он, — и есть все силы для того, чтобы свершить задуманное. Все указывает на правомерность и даже некую предначертанность нашего предприятия».

Сайха никогда особенно не старался вникать в законы плотного мира. Бесконечно привязанный к небесной матери, он был лишен как необходимости в почитании, так и стремления помогать кому-то и заботиться судьбой простых смертных. Созданные им существа эртеи хоть и имели поначалу физическое выражение в мире смертных созданий, но, как и их создатель, нравом отличались скрытным, на контакты с остальными обитателями мира шли весьма неохотно, а после попыток гигантов использовать их в своих опытах, так и вовсе поспешили к Сайхе с единогласным желанием не иметь с миром грубых форм и материй ничего общего, после чего Бог Ветра, оставив править на земле своей стихией наиболее древних из духов, со всем своим народцем предпочёл изолированную жизнь в одном из подаренных ему матерью бесплотных миров, наслаждаясь бесконечной красотой и гармонией создаваемых им воздушных замков и городов вместе с кроткими и мирными эртеями. Лишь изредка появлялся он в обители своих небесных родителей, чтобы проверить состояние подвластной ему стихии.

С большим волнением принял он приход своих божественных сестер, заявив, что не предполагал, что его возвращение на землю состоится так скоро, но, уловив волнение в словах Мафр, все же прислушался, а узнав о том, что вскоре его идеальный мирок может и вовсе слиться с бесконечными мирами хаоса, порока и беспорядка, пришел в неописуемое уныние. Немедленно возжелал он получить от матери заверения в правдивости всех этих горьких слов, но сестры слезно умоляли его помочь им все исправить и уж потом похвастаться перед матерью успехом своей кампании. Немного посомневавшись, легковерный Сайха все же последовал за сестрами в плотную область первичного мира, пообещав своим подданным скоро вернуться и продолжить очередной виток их гармоничного существования.

Паагрио без лишних вопросов ожидал момента внутри наибольшего из панцирей, когда ему позволено будет продемонстрировать младшим братьям и сестрам всю свою силу и мощь. Для Бога Огня почти любое, даже смертельное событие всегда превращалось в соревнование за право называться самым могущественным из отпрысков Первобогов.

Мафр объяснила каждому, что все, что от них требуется, это сконцентрировать свои силы внутри замкнутых панцирей крум, а остальное должно произойти само собой.

— Поторопись! — услышала она в голове команду отца и поняла, что времени остается все меньше: Эйнхасад в любой момент может почувствовать странное присутствие всех своих детей в одном месте, а как только их божественные силы активизируют мощнейшие источники накопления энергии в целом свете, у них и вовсе будут считанные секунды перед тем, как на них обрушится со своими вопросами сама Великая Богиня Созидания, и плохо им придется, если она догадается об их замысле.

— Сейчас! — скомандовала Мафр, и энергии первоэлементов мгновенно наполнили собой испещренные символами гигантские раковины.

Изумрудные знаки на их поверхности налились бесконечно прекрасными фрактальными узорами, которые начали неспешный танец, словно вращающиеся в далеких небесах вселенные и галактики, и это вращение становилось все быстрее и быстрее, пока все четыре панциря вдруг не вспыхнули таким ярким светом, что, наверное, все находящиеся в радиусе несколько сотен метров от них существа тут же ослепли, узрев подобную вспышку.

Налились светом кристаллы внутри крестообразных колонн. Ярче солнца засияла, словно взорвалась, и сама стоящая в центре всей этой головоломки гигантская башня. Центральный узор над ее входом превратился в огромную изумрудную объемную голограмму и, отразив острый луч на болота, уткнулся в землю у самых ног Гран Каина. В миг перед ним разверзлась ужасающая своей чернотой воронка.

Как завороженный стоял он перед раскрывшейся перед ним бездной посреди ослепительного моря света. Он, бессмертный и могущественный, был в одном шаге от чего-то настолько пугающего и манящего одновременно, что это вызывало в нем позабытое уже давно чувство восторга и трепета. Вечная пустота или новый шанс?

В нескончаемом потоке света он не мог увидеть тень появившегося позади него существа, но ощутил вдруг, что его обдало прохладой, и явно почувствовал, как за его спиной складываются две пары мощных белоснежных крыльев.

«Азраэль, будь он неладен, — осознал он присутствие одного из архангелов Эйнхасад. И тут же понял, что не его одного. — Мда…».

Нечасто Всесильная Богиня удостаивала своим присутствием проявленный Гран Каином мир — по пальцам одной руки можно бы было пересчитать. Но сомнений не было: в теле своего вестника, в крылатом шлеме, белоснежных одеждах и с божественным копьем в руке в метре за ним стояла сама Эйнхасад.

— Я все объясню тебя, моя дорогая! Но позже. — Он не дал ей даже шанса задать свой главный и единственный вопрос и ступил в непроглядную тьму.

========== Попытка номер… ==========

***

Ее гневный вопль не успел захватить его разум, парализовать ум и тело, потому что внезапно он почувствовал себя в бесконечном безмолвии и, мысленно устремившись в момент, который он теперь должен был изменить, тут же оказался в самом центре жесточайшей битвы армии избранника Эйнхасад Шунаймана с силами демонической армады чародейки Лилит — воплощенного духа Богини Смерти Шилен.

Как во сне, хоть никогда и не спал, он двигался по длинным каменным переходам с высоченными потолками, протискиваясь сквозь тела людей и копошащихся вкруг них голодных демонов. Сделавшись невидимым для смертных созданий и тварей, не до конца понимая, что происходит, путаясь в мыслях и воспоминаниях, ощущая себя нигде и везде одновременно, он шел к намеченной когда-то давно разумом цели.

Бьющееся в агонии за стеной магического огня прекрасное шестикрылое существо вернуло его в реальность и дало понять, что он опоздал. Архангел Анаким уже попал в хитрую западню коварной ведьмы, так и не успев запустить сдерживающий дух Шилен механизм. Подойдя к самой кромке огненного барьера, Гран Каин различил на каменных плитах женский силуэт. Шилен — он сразу почувствовал ее дух в теле женщины в темных длинных одеждах, которая обессиленная, но еще живая, лежала возле мечущегося в отчаянии посланника Эйнхасад.

«Как его запустить? Как включить твою ловушку?» — не сразу он понял, что лишился дара общаться мысленно. Каждый его посыл словно бы подхватывала вихревая воронка и распыляла в темном пространстве катакомб.

— Анаким! — окликнул он своего крылатого пасынка, и тот мигом оказался с Темным Богом лицом к лицу.

Неистовое пламя бушевало меж ними. В полнейшем недоумении Вестник Света протянул было руку к огненной преграде, но тут же резко одернул обожженную ладонь.

— Как активировать твой барьер? — проговорил Гран Каин так четко, чтобы почти полностью утративший рассудок в долгой битве с Лилит архангел его понял.

Тот лишь судорожно начал показывать на четыре колонны, расставленные по четырем сторонам каменного грота, но ни слова объяснения не вышло из его бессильных уст.

Меж тем Лилит с каждой вспышкой окружавшего ее и архангела кровавого пламени становилась все сильнее и сильнее. И вот она уже смогла приподняться на локтях. Полными ненависти глазами она уставилась в напряженное лицо Темного Бога.

— Ты, — гневно прошипела могущественная ведьма, сверкая темными впалыми глазами. — Ты привел меня в эту ловушку. Но у вас ничего не вышло, — Лилит залилась зловещим хохотом.

Каждый новый приступ ее смеха, казалось, еще сильнее заполнял его сознание, не позволяя концентрироваться на своей цели.

«Остановить ее любой ценой», — повторил он про себя в который раз, стараясь не думать, что появился слишком поздно. Он понимал, что под действием кровавого огня Анаким почти полностью потерял рассудок и бесполезно ждать от него объяснений. «Но ведь лишь он один знает, как активировать эти чертовы каменюки. Разрушить барьер, пока жива создавшая его ведьма, было невозможно. Убить ведьму! — четко увидел он вдруг единственный выход».

Он просчитал варианты того, что станет, если у него получится уничтожить запертый в теле смертной, хоть и очень сильной ведьмы дух Шилен с помощью Молота Звезд. И поняв, что это повлечет за собой гибель большей части восточного континента, уж было отказался от этой своей идеи, но, вспомнив видения Аргоса, все же решил, что так по крайней мере мир все же будет спасен, а ведьма — повержена. Готовый пойти на подобную жертву, он сконцентрировался, силясь призвать свое разрушительное оружие, но через мгновение понял, что этот план был обречен на провал с самого начала: Молот не слушался господина, принадлежащего иному измерению и пространству.

Все сильнее чувствуя, что его начинает уносить на волнах забытья, ощущая вечное безвременье, нарастающее вокруг него бесплотной воронкой, начиная с каждой секундой все более явственно растворяться в окутывающей его бездне, он вновь обратился к Анакиму, на этот раз отчаянно и пылко.

— Покинь тело! — вскричал он. — Выйди из тела!

Словно бы услышав, но не поняв его призыв, архангел растерянно замотал головой.

— Войди в любое мертвое, лишившееся души тело и вернись, чтобы доделать начатое, — бегло пояснил Гран Каин и властно добавил: — Я дозволяю!

Глаза архангела на секунду выразительно вспыхнули и тут же закрылись. Резко опавшая на каменный пол фигура крылатого исполина заставила Гран Каина поверить, что он был услышан.

Меж тем Лилит бросила полный замешательства взгляд на распластавшееся перед собой тело бездыханного архангела, после с подозрением покосилась на торжествующее лицо Великого Бога Разрушения и поспешно попыталась подняться на ноги с тем, чтобы скорее покинуть зачарованный круг, но, не пройдя и двух шагов, вновь рухнула всем телом на землю рядом со своим светлым собратом.

Убедившись в ее временном бессилии, Гран Каин молнией вылетел из комнаты, словно бы вовсе уже не имел ни тела, ни ног. Судорожно всматривался он в лица каждого из сотен воинов, павших в жестокой схватке с дьявольскими приспешниками Лилит, желая встретить в них искру возвращающейся жизни. Наконец у самого выхода из подземелья он наткнулся на группу людей, окруживших одного из бойцов.

Чудовищные раны на груди и животе немолодого, но крепко-сложенного человека, а также лужа крови, в которой он сидел, растерянно мотая головой, свидетельствовали о его недавней кончине от когтей демонического мясника. Меж тем, невзирая на смертельные ранения, мужчина неуверенно поднялся на ногах и, осмотрев себя и убедившись в своем возвращении в мир живых, воскликнул:

— О чудо! Слава Эйнхасад! Я воскрес!

Окружающие его товарищи зашептались, отпрянув от обращающегося к ним соратника, на котором, словно по волшебству, затягивались рана за раной. А тот не переставал славить Великую Богиню Света и воздевать руки к высоченному, украшенному древними символами гигантов своду туннеля. Приближение очередного отряда противников заставило ошеломленных бойцов похватать отложенные мечи и щиты и вновь продолжить бой с соперником, не знающим ни жалости, ни чести.

— Анаким! — воспользовавшись суетой, обратился к нему Гран Каин, невидимый для всех остальных. — Ты должен закрыть портал.

Внезапный испуг коснулся уголков глаз воскресшего воина, и он молниеносно подхватил с каменных плит щит и встал в стойку, готовый отразить удар. Гран Каин чувствовал себя настолько растворившимся во мраке подземелья, что даже не отпрянул, когда костлявый прислужник Богини Тьмы, угрожающе подняв над черепушкой массивную железную булаву, понесся в его сторону, а после прошел сквозь него и обрушил бы свое оружие на только что очнувшегося бедолагу, но тот вовремя укрылся от первой атаки и резким выпадом отшвырнул живого мертвеца на стенку, а после и добил несколькими сильными ударами своего щита.

— Оставь его! — скомандовал Гран Каин, видя, что еще один скелет продирается в небольшой грот, где шла ожесточенная битва. — Главное — остановить Лилит, — напомнил он.

Но мужчина никак не отреагировал на его слова, лишь попятился к выходу из каменной пещеры.

— Там выход из подземелья, — в недоумении вскричал Гран Каин. — Тебе надо вернуться к барьерам!

«Он меня не слышит», — внезапная догадка закралась в его разум.

— Анаким! Сын Всесильной Богини! Услышь меня теперь! — проревел он так громко, что даже демоны в глубинах катакомб на миг застыли в испуге.

— Сгинь! — вскричал человек, закрываясь руками от невидимого духа.

«Он меня не видит, — к своему ужасу, понял Бог Хаоса. — Но это невозможно».

— Не для того я воскрес, чтобы вновь погибнуть в этих проклятых катакомбах, — прорычал человек, словно бы себе под нос, и со всех ног бросился в ту сторону, где теплился свет факелов, обозначая выход.

— Вернись! — издал Гран Каин свой последний отчаянный крик и исчез.

========== Голос в голове ==========

***

Ч-т-о-я?!

***

К-т-о я?

***

Где я…

***

Он чувствовал, как внутри него с бешеной скоростью стучит сердце мира — энергия, заставляющая планеты вращаться вокруг звезд, а свет — достигать своей конечной точки. С каждым новым вдохом он ощущал, как разлетается на миллиарды километров в разные стороны космическая пыль, собираясь в небесные тела, а с каждым выдохом — как все вновь распадается, приобретая привычный вид полнейшего небытия. Внутри него происходили каждую секунду миллионы процессов, но не было внешних границ, ничего, во что бы можно было упереться и сказать, что вот, здесь я кончаюсь. Лишь бесконечный полет каждой клеточки и мысли в пустоте к несуществующему пределу.

***

Как можно открыть глаза, если глаз нет? Тогда чем я все вижу?

Он долгое время не мог понять, ни кто он, ни где находится. Спустя время давно забытое чувство внезапно вернулось к нему.

Я бессмертен и бесконечен!

Бессмертен и бесконечен…

Постепенно разобравшись со своим намерением, он не спеша, по атомам, сгусткам, мельчайшим крупицам, принялся собирать себя по всему мирозданию, пока вновь не сконцентрировал всю принадлежавшую себе до этого материю в необычайной плотности и массы черный кристалл. Вспомнив форму, что раньше имел, он принялся преобразовывать свой кристалл, пока в его гранях не начало проявляться подобие тела.

Настало время заполнить его своими мыслями и стремлениями. С удивлением рассматривал он то, что было теперь его руками, ногами и телом, и вдруг вспомнил, что раньше умел дышать. Он попытался сделать вдох, но у него ничего не вышло. Волнение охватило его, сомнение, смятение.

Все не так. Все как-то странно, — он едва успел поймать эту свою мысль, как тут же вновь распался на бесконечное множество частиц.

Нет!!! Нет!! Нет! Нет…

***

Больше не пытаясь ни в чем разбираться, он из последних сил придал всем своим стремлениям единый ход — желание вернуться в свое, Гран Каина, смертное тело, где бы оно ни было.

Что-то мягкое и теплое внезапно коснулось его спины, и руки, и шеи. И после он почувствовал на своей щеке чье-то влажное дыхание, услышал сладострастный женский смех. С трудом он заставил себя оторваться от этих приятных чувственных прикосновений и мысленно обратиться к тому, кто полностью занимал собой его тело.

— У меня мало времени, — подумал он, силясь. — Или бесконечно много, — лишь на миг он вновь потерял мысль, но тут же постарался максимально сконцентрироваться. — Ты же меня слышишь?

Он почувствовал, как по его затылку пробежал холодок, как все его тело резко передернуло.

— Уйдите все, — приказал Гран Каин, и без лишних вопрос три прекрасные стройные обнаженные нимфы с венками из листьев в серебристых волосах покинули его покои.

— Значит, слышишь?

— Что ты? — непрестанный давящий гул заполнил все его нутро.

— Прекрати! — вскричал он.

— Где ты?

— Просто прекрати думать или задавать вопросы. Просто замри, — взмолился он, с трудом пытаясь перекричать блуждающие по его разуму чужие мысли.

Сделав глубокий вдох, Гран Каин прикрыл глаза, и он почувствовал, как ему стало легко и просторно.

— Хорошо.

Он максимально четко проговаривал всем своим существом каждое слово, не позволяя лишним мыслям вмешиваться в его монолог.

— Теперь. Просто. Слушай.

Бесконечная тишина, наполняемая редкими вспышками смысла, зависла над ним, под ним, вокруг него и внутри его тела.

— Башня. На болотах. Это врата. Их можно открыть. И попасть. В прошлое. Чтобы все изменить. Но… Ты уже был у Аргоса? И все это знаешь? Почему же не действуешь? Она тоже знает. Ты пытался. И у вас не вышло… Эйнхасад помешала… Она уничтожила панцири. Все, кроме одного. И башню… Панцирь спрятала Мафр… Мда…

— Но вышло у тебя, — он не сразу понял, что различает обращенные к нему слова, а поняв, подхватил беседу.

— Это я. Приказал. Анакиму. Переселиться. В тело смертного. Но. Случилась ошибка…

— Где ты? — этот вопрос на мгновение занял все его сознание.

— Везде. И нигде, — с трудом выдавил он. — И все больше становлюсь там.

— Что там, в том месте, где ты сейчас? — Гран Каин отчаянно хотел получить ответ.

— Не уверен… Постой-ка. Статуи. Все не так!

Гран Каин мотнул головой, еще раз, но ответа так и не прозвучало.

— Что не так?! — всем своим разумом обратился он к бездушной вселенной. Но понял, что то, что захватило на пару мгновений его божественный ум, испарилось без следа.

========== А если… ==========

***

— Ты?! — Мафр даже не успела удивиться и теперь лишь, насупившись, сверлила взглядом лицо отца, резко возникнувшее в одном шаге от нее: дело было настолько срочным, что Темный Бог нарушил свои собственные незыблемые правила.

— Сможем повторить?

В ответ Макшь окатила отца презирающим взглядом.

— Забудь про это и оставь меня в покое! — нервно вскричала она и повела рукой, словно бы желая он него отмахнуться. — Эйнхасад уничтожила все лаборатории гигантов, уничтожила их подземный город, все их архивы, убила Аргоса и это все из-за тебя!!! У меня были все знания мира, а остались лишь руины и …

— Если бы у нас получилось…

— У нас НЕ получилось! — она вновь замахала руками перед самым его носом, желая, чтобы он исчез.

— Вообще-то, — восторженно протянул Гран Каин, — кое-что все же получилось. — Поняв, что добился заинтересованности дочери, он поведал ей о том, что ими предпринималось уже несколько подобных попыток возвращения в прошлое. — И каждый раз что-то, безусловно, удавалось изменить, — закончил он, не до конца понимая сам, что теперь с этим можно поделать.

Несколько минут Богиня Земли испытующе глядела в темно-серые глаза отца, после чего обреченно выдохнула:

— Ты понимаешь, что своими действиями, возможно, доведешь нас до конца света раньше Шилен?

— Поможешь мне этого не допустить? — с вызовом спросил он Мафр.

— Помогу, — проворчала она недовольно, — если навсегда уничтожу портал!

— Портал? — Гран Каин необычайно оживился и с подозрением покосился на дочь. — Но Эйнхасад тогда захлопнула портал. Один панцирь да обломки башни — все, что осталось.

Переминаясь с ноги на ногу, Богиня Земли в облике темноволосой поджарой гномки продолжила:

— Если все так, как ты говоришь, значит, силы портала хватило не только на то, чтобы переправить тебя, Великого Бога, во времени, но даже какое-то время удерживать твой дух вне временных рамок, выше всякого понимания вещей, — она задумалась, потирая пальцами высокий лоб. — Это ведь должна была быть целая новая вселенная, к чему они стремились. — Вдруг она резко подняла на отца довольный взгляд. — Но нам ведь так много не надо, не так ли? Всего-навсего вернуть Анакима в прошлое, чтобы он успел закончить свой ритуал.

— Так сможешь его починить? — Гран Каин положил руки дочери на плечи и восторженно, с надеждой посмотрел в ее темные бордовые глаза.

— Зачем чинить? — хитро пробормотала та. — Я разобралась, как сделать новый, — она говорила с упоением и даже не замечала, как наливаются триумфальным блеском седые глаза ее отца. — И нам даже не нужен целый панцирь. Важен не он, а определенные начертанные на нем символы.

— Слова гигантов? — предположил входящий в раж Бог Тьмы.

— Нет, — помотала она головой. — Это что-то за гранью моего понимания. Полагаю, что и твоего тоже.

Игнорировав ее недоверчивый взгляд, он поинтересовался, отстранившись:

— Но к чему подобные усилия? Планировала создать новый? Но зачем? — пока он задавал вопрос за вопросом, его вдруг осенило. — Хотела вернуть его? — озадаченно спросил он. — Павла?

Под его испытующим взглядом она на миг застыла как вкопанная, но тут же, расслабившись, нашла, что ответить:

— Была такая мысль, — призналась Мафр. — Но постепенно, в ходе работы я все сильнее и отчетливее понимала невозможность благоприятного исхода. А теперь, после твоих слов, осознаю и опасность подобной попытки. А потом я было подумала, что могу вернуться, чтобы просто увидеть его, попрощаться…

— Но? — Гран Каин знал, насколько дорог был дочери Павел, поэтому даже и подумать не мог, что, имея подобный механизм, она сможет отказаться от того, чтобы вернуть гиганта назад или хотя бы еще раз увидеть.

— Я поняла, что не увижу ничего нового, — Мафр выдавила грустную улыбку, — ничего из того, что я и так не знаю.

Гран Каин слегка приклонил голову в почтении к столь разумному решению своей дочери, не намеренный, однако, отступать от своей цели.

— Так что дай мне месяц, — промокнув перчаткой глаза, она вновь приобрела прежний боевой настрой. — Мне нужно все как следует перепроверить и подготовить. В джунглях, к северо-западу от Кадифа, есть старая заброшенная лаборатория. Используя части разрушенных башен со всего света, мне удалось воссоздать антенну, похожую на ту, что сотворили гиганты на болотах. И имея один целехонький панцирь… Да что там! — исполненная уверенности, вскричала Мафр. — Думаю, со временем может получиться создать прибор путешествия в прошлое, который будет помещаться в карман…

Ошарашенный подобным заявлением, отец заставил ее осечься.

— Я пытаюсь предотвратить конец света, хожу по грани жизни и смерти, — напомнил он дочери, — а ты играешься с подобными разрушительными технологиями, словно бы это все простые игрушки.

— Павел часто говорил, — упрямо отозвалась Мафр, — что все это несерьезно. Что все не так, как нам кажется. Что все…

— Повтори-ка, — от последней фразы дочери его вдруг всего передернуло, холодок пробежал по затылку.

— Все не так… как нам…

— Что он имел ввиду? — вспомнив последние слова своего незримого гостя, он с надеждой уставился в задумчивые глаза маленькой гномки.

Но ответ разочаровал его.

— Он был чудной, ты знаешь, — сказав это, Мафр небрежно пожала плечами.

— И он никогда не упоминал про эти Врата? — не сдавался Темный Господин.

— Нет, ты же знаешь, он жил в изоляции от остальных гигантов, считал, что они идут по неверному пути.

— Да, да, — разочарованно вздохнул Гран Каин. — Идеалист, каких поискать, — и тут же вновь вернулся к настоящему вопросу: — Так ты уверена, что сможешь его запустить?

— Ну-у, — Мафр подняла задумчивый взгляд к небесам, — у меня есть антенна, есть панцирь. Нужен лишь очень мощный источник силы, как один из нас, бессмертных, или…

— Жизненная сила Эйнхасад, заключенная в архангеле, сгодится? — не дав ей договорить, предположил Гран Каин.

— Там и увидим, — она вновь пожала плечами. — Так когда вас ожидать? Мне нужна минимум пара недель, чтобы воссоздать все условия, и еще несколько дней на проверку расчетов, прежде чем… А что думает по поводу всего этого сам Анаким? Подумай только! — Мафр рассмеялась. — Наш прекрасный вестник, который считал себя мерилом закона людского, заперт в тело какого-то старого вояки. Он, бедняга, наверняка мечтает скорее…. Что-то не так? — остановила она свою тираду, заметив внезапно озабоченный взгляд отца.

— Ну-у, — протянул теперь Гран Каин, — как тебе сказать-то…

***

— Мда, — только и выдавила Мафр, когда узнала, что дух архангела еще не смог пробиться сквозь сознание человека, в тело которого вселил его всемогущий отец.

— Он что, был еще жив? Тот солдат? — не уставала поражаться Мафр.

— Он не дышал, — уверенно возразил Гран Каин, поймав себя на мысли, что к нему полностью вернулась память о событиях, в которых он никогда не участвовал.

— А если попробовать его переселить, то…

— Невозможно, — отрезал Темный Господин. — Он лишь еще сильнее запутается в клубке вселенских душ. Как только он, ведомый волей Эйнхасад, воплотился в тело для борьбы с Лилит, он стал подчиняться всеобщим законам перерождения.

— Ну тогда просто надо убить этого… Как там его зовут?

— Ханос, — брезгливо поморщился Гран Каин, вспомнив трусливо бежавшего с поля битвы воскрешенного воина. — Тут тоже проблема, — заверил он Мафр. — Если он погибнет, так и не вспомнив, кто он есть, он просто вольется во всеобщий океан заблудших душ и, перемешавшись с ними, уже никогда не сможет возвратиться в первоначальную форму.

— И как ты собираешься его вернуть? — уперев ручки в бока и склонив головку на бок, Мафр с сомневающимся прищуром смотрела в озадаченное лицо отца.

Минуту спустя он хмуро усмехнулся:

— Попрошу помощи у Эйнхасад, — и невинно пожал плечами.

Услыхав о столь сомнительном плане, Мафр стекла по стенке и, обхватив голову руками, обреченно уставилась в глаза своего прародителя, который в сотый раз доказал звание самого непредсказуемого и самонадеянного из всех смертных и бессмертных созданий, которых когда-либо знал мир.

========== ГЛАВА 2. Песнь об ангеле, заточенном в теле человеческом ==========

–->

========== куплет первый ==========

Комментарий к куплет первый

Далее последуют пять песней, и потом текст вновь приобретет прозаический характер.

Почему-то здесь повествованию захотелось отдохнуть под сенью Гомеровской “Иллиады”, и хоть и жалкой тенью, но автор попытался дать ему такую возможность.

Подобно как и в творчестве великого поэта-эллина, в начале каждого стиха дано краткое его содержание, дабы не вводить в смущение читателя, не осилившего эту мою попытку уподобиться древнему сказителю.

После поражения армии императора Шунаймана от демонической орды ведьмы Лилит оставшиеся в живых воины возвращаются в родные земли. С ними и Ханос, в чье тело явился дух архангела Анакима. Гран Каин напрасно пытается напомнить божественному посланнику о его миссии. Тот принимает обращения Темного Господина за ночные кошмары. Гран Каин удаляется в свою обитель.

________________________

То в первые месяцы лета холодного было,

Что с северных склонов явилось под ветра стенанья

И стужи. И мир уж не будет спокойным и праведным местом,

Но знают об этом лишь жрицы да старцы седые.

Иные же, в замке укрывшись могучем —

Из мраморных плит его стены собой украшают —

Ликуют, что дьявольских лап избежать удалось им,

И павших друзей чтут и светлого князя, что сгинул

В неравном бою, бесовскою стрелою сраженный.

Решают, что делать им с черной змеею — той ведьмой,

Что, вырвавшись в мир из сетей серафима,

Посланника Матери Высшей, Богини Отрадной,

Кровавый свой ход начала по земле освещенной,

Развратом, резней и пороком сей путь оскверняя.

Той ночью Бог Смерти, а ныне спаситель народный

Приходит в покои. Исполненный негой пьянящей

Там на постели в объятии нежном жены кротконравной

Ангел лежит, позабыв свой удел благородный.

К нему обратившись, почтения полный и пыла,

Бог Всемогущий напомнить герою пытался:

— Ты, о Анаким, праведный сын шестикрылый

Нашей Небесной Богини вечно-прекрасной,

Встань и исполни, что было решенным меж нами,

Прежде чем дух твой всесильный в холодное тело явился,

Мертвую плоть воскресив. На эти слова добрый вестник рассвета

Крепче лишь сжал одеяло в ладони дрожащей.

Голос, смутивший его в тени ночи прохладной,

Ветром кошмарным ему обратился. Он молвил:

— Сгинь, о исчадье! — И сел на накрытой постели.

Долго таращился в страхе он в голые стены,

Не принимая Бога Заката в обители теплой,

Смахнуть норовя напряженной тиши наважденье.

— Ханос, сын Рема, в чьем теле томится

Дух, неподвластный темной голодной стихии,

Слушай же, внемли словам моим честным,

То, что прошу… Но не слушал борец богоравный,

Уши рукою закрыв, что некогда меч правосудья

Держала, сражаясь бок о бок с великим героем,

Избранником Светлой Богини, ушедшим, увы, на покой

class="book">Достославным борцом Шунайманом,

А ныне сжимающей судрожно край одеяла,

В страхе уставившись в темные окна ночные.

Долго пытался его вразумить Бог Заката,

К заблудшей душе пожилого бойца обращенный.

Напрасно. Лишь больше смущался воин воскресший

Дара общенья с могучей вселенскою силой.

Сдался и тотчас к себе удалился Бог Смерти

В земные покои, где сотню последнюю лет лишь осталось

Ему наслаждаться безудержной плотскою жизнью.

========== куплет второй ==========

Дух Анакима перерождается в теле Юфалии, дочери Ханоса. Верховная Богиня Эйнхасад самолично пытается вернуть архангела, но, потерпев неудачу, удаляется в свои небесные сады.

________________________

Так годы прошли. В окружении дивнопрекрасных,

Оживших с весною садов, ароматом манящих,

На именины к Ханоса дочери славной, Юфалии юной,

Что от отца получила свой дар благодатный и чудный,

Странная гостья явилась. Ангела ж, вестника света,

Спит уж душа в недрах юного смертного тела.

Отца пережив, наслаждается дева младая,

Не зная ни горестей, ни злоключений жестоких,

Размеренной жизнью, о подвигах не помышляя.

В то время как темную тенью весь север укрыла

Лютая ведьма, на юге пиры как обычно проходят —

В них славные рыцари доблесть свою восхваляют

И силу, и юные девы сами бегут к ним в объятья.

К Юфалии кроткой, гербере раскрывшейся славной порою,

Являет свой лик Эйнхасад, добронравная Жизни Богиня,

Визитом своим озаряя мир смертных. В попытках

Чадо свое пробудить, шестикрылого сына,

Шлет она в сны к юной деве виденья благие,

Где, словно прелестная нимфа в одеждах из нежного шелка,

Танцует в садах она райских, покровом небес окруженных,

И ангелы песни поют ей, за ровню, сестру принимая.

Так ночи за ночью проходят в прекрасных мотивах.

Но дева смеется ночным лишь своим приключеньям,

Подлинно имя свое, тихим шелестом в кроне деревьев

Тихо звучащее, вспомнить не в силах. Богиня же

Жизни и Света, в мир снизошедшая неблагочинный

Лучами рассвета, узрев сей провал, отвращает от мира

Свой лик просветленный, а ныне тоскою объятый,

К себе удалившись в небесные солнца покои —

Там не тревожат ее уж несчастия мира,

Где тьма поглотить все былое отныне грозится.

— О сребровласая Эва, верная дочь моя, водной стихии хозяйка,

Ум поддержавшая мой неразумный и темный!

Скажи, неужели напрасны все наши труды и старанья

И тщетно плодов я желаю из почвы пустынной?

Неужто все кончено и с обреченностью в сердце

Должен отныне я жить, удрученный печалью? —

Так вопрошал седоокий Гран Каин, отец мирозданья.

Но не дождавшись божественной девы ответа,

Бог Разрушений в покои свои удалился,

Чтобы последние годы насытиться вдоволь

Временем, что быстротечным песком ускользает сквозь пальцы,

Когда его тратишь на праздное жизни веселье.

========== куплет третий ==========

Гран Каин узнает, что душа Анакима крепко дремлет в теле воина Регора, сына Юфалии. В то же время воплощенная в теле человеческой колдуньи Богиня Тьмы начинает свой кровавый ход, пробуждая своих демонических слуг, запечатанных во тьме подземелий.

________________________

Прошло двадцать лет. Вновь послал за прекрасной владычицей моря

Гран Кайн, Темный Бог и скорбящего мира защитник.

— О славный отец, властелин и спаситель народов,

Что в мире угрюмом живут, пропадающем в бездне.

Добрых вестей принести я, увы, не сумела.

Регор, Юфалии сын, свою мать умертвивший, на свет появляясь,

От ней унаследовав дар свой чудесный, по славным

Стопам своего прародителя-деда, великого Хана

(В чьем теле впервые явился Анаким, мой брат светлоокий,

архангел небесный от Матери Света рожденный)

Пошел, защищая сей мир от напасти жестокой.

Не первый десяток он верно пути охраняет — подходы

К Гирану, могучей столице отрадного рода людского,

О сути своей разумением не овладевший.

Мать ты пошли — быть может, во снах окрыленный,

Вспомнит он сущность свою, позабытую в битве, —

Так светлоокая дева, Богиня Морская, отцу говорила,

Но встретила в речи ответной лишь ноты сомненья.

— Светлая мать твоя, горестной жизни богиня,

Что даром своим принесла лишь несчастия миру,

Уж не желает растрачивать силы святые

На дело, что кажется ей безуспешною мукой.

О сыне скорбя, позабыла про жизнь в бренном мире

И более сил своих тратить на тлен не желает.

Устав, от проклятий опомнилась в райских покоях,

И грустью сменила отчаянье, и не дает уж

Завлечь ее в мир суетной обещаньем напрасным. —

Так молвил Властитель Земли, Темный Бог Мирозданья,

И вновь тридцать лет не желал обращать свой напрасно

Он взор на бесчинства, что мир поглотили неукротимым,

Как волны, сметающим все на пути смертоносным потоком.

— О славный отец, властелин и защитник вселенной

И мира угрюмого, где прибываешь поныне, —

Спустя тридцать лет появилась пред взором суровым

Гран Кайна и так обращалась к нему своим ласковым словом

Прекрасная Эва, Богиня и Матерь всех вод:

И морей, и озер, и дождей, и туманов.

— Вести плохие несу я в чертог твой на радужных крыльях:

Мир погрузился во тьму, и исчадия ада

Вышли из бездны и лапы свои протянули к живому.

Сестра моя, грозная Бездны Богиня,

Вскоре подмять под себя край срединный грозится.

Уж горы она перешла в теле юном и свежем

Ведьмы Лилит и толпу своих слуг по земле созывает,

По скалам и топям, где ранее твари скрывались,

След потерявшие темной своей королевы.

Все они вырвались мигом из пут, их сокрывших

Под строгой печатью кровавой во тьме подземелий.

— А что ж наш спаситель? — спросил неуверенно глядя

Бог Милосердный в прекрасные бледные очи

Светлой Богини. — Он, о великий, — так Эва отцу отвечала, —

Крепко уснул, погруженный в сознанье чужое.

Дремлет он, изредка свет свой святой излучая,

Но вскоре уснет беспробудно на дне океана людского рассудка.

— А что же твои златовласые слуги, что эльфы,

Созданья богини ужасной, которых, скорбя и жалея,

Ты милосердия силой и доброты неземной приютила?

— Они, о Великий, как ты предрекал мне недавно,

Тщательно скрылись в лесах своих непроходимых и в дебрях,

От лика Всесильной Богини Раздора свой взор отвратили.

Там в кущах зеленых глас тьмы их нескоро настигнет и…

— Тщетно, — промолвил внезапно Гран Каин, Бог расторопный.

Участь зная свою и целого мира, он объяснил своей дочери благоразумной,

Что бесполезно рассчитывать им на судьбы благосклонность,

Верней уж смириться, каждый закат провожая, как гостя шального,

Случайно забредшего в поисках крова и пищи,

Что не имеет намеренья вновь возвратиться в печальные голые стены.

Угрюмей чем прежде Богиня Воды от отца возвратилась

В свой водный дворец и не мало десятков там лет

Просидела над горестной ношей, что в сердце своем приютила,

В тоске, пока воды морские кромсали

Изъеденный тиной, украшенный тушами берег.

========== куплет четвертый ==========

Гран Каин продолжает следить за перерождениями духа Анакима в телах смертных людей из рода Ханоса. Видя, что с каждым новым воплощением архангел постепенно теряет свою силу, а также слушая рассказы своей дочери Эвы о творящихся в мире беспорядках, он утрачивает всякую надежду предотвратить неминуемую погибель мироздания.

________________________

— О славный отец, властелин и защитник несчастных,

Что, подлой рукою ведомые Темной Богини,

Сами себе объявили войну, в бессмысленных битвах

Уничтожая друг друга. Мой брат среброкрылый, архангел Анаким,

Вестник добра и порядка — о нем я скорблю ежечасно,

Крепко уснул в глубине мирового сознанья.

Только родится дитя, умирает носитель —

В тело другое приходит душа исполина,

Что мудростью, силой своей освещал поднебесье когда-то,

А ныне томится, в жалкую смертную плоть заключенный.

В мире, что в годы войны растерял свой рассудок последний,

Живет дух бессмертный, перебиваясь с торговли на кражу,

Выжить пытаясь, как изверг, как зверь, обнаруженный в чаще,

Напрочь забыв свою светлую вечную сущность.

Пророком себя возомнив, опираясь на свет первобытный,

В душе побледневший за долгие годы страданий,

В городе, что окружен демоническим войском,

На площади он восседает на грязных ступенях —

Старец в забрызганных кровью одеждах.

О мира конце его рот изрыгает проклятья,

Клянет всех богов шестикрылый наш добрый посланник.

Гран Каин молчал, горькие речи такие услышав

Богини Воды, возлюбленной дочери Эвы.

Ничего не сказав, удалился в покои в башне высокой,

Продолжив с вершины ее наблюдать за кровавым парадом

Дочери старшей своей, Красноокой Богини Заката,

Чей смех из глубин недр земных рушил стены и склоны

Гор необъятных…

… Полвека прошло перед новым явленьем

Эвы в чертоги отца, благосклонной прекрасной богини.

— О славный творец, а ныне печальный свидетель конца мирозданья,

В попытках спасти этот свет ты изводишь себя отреченьем

От Мира бессмертных, словно свои, страдания душ принимая.

Отброшены люди на юг, уж последний рубеж на пути их —

И море лишь встанет пред ними и крошечный остров,

И дальше бежать уже некуда будет несчастным, —

Так молвила Эва, Гран Каина лаской укутав и теплою негой,

— Полвека слежу за судьбою посланника света

И вижу, что сердце носителя он, день ото дня, очищает,

Пусть медленно, хоть по крупицам лучистым,

Но зиждется свет в глубине каждой ангельской плоти.

Сначала спасал он от лап кровожадных людские народы —

Своими глазами то видела, верь мне, всевышний и славный —

А ныне паромщиком служит, спасенье приносит страдальцам,

От огненной бури подальше переправляя родных, и друзей,

И собратьев, утративших кров и надежду под натиском грозной стихии,

Что вихрем чумным пронеслась через южные земли.

— А эльфы, твои непослушные дети, — спросил он,

Бог Тьмы кротконравную дочь молодую,

— Отчего же не впустят под купол своих нерадивых соседей:

Укрылись по чащам и в долгих молитвах время проводят,

Не слыша мольбы о пощаде и скорбные песни людские? —

Так вопрошал темный бог, обреченный Гран Каин

Рода узреть своего неизбежную гибель.

Печальным ответ был водной стихии хозяйки.

Взгляд отведя от суровости Темного Бога, роптала пред ним

Светлоокая Эва: — Помня клана людского измену,

Не могут найти они в сердце разбитом прощенья.

Подействовать я уж не в силах ни снами, ни мудростью боле

На чувства и мысли властителя столь благонравного рода,

Что выделялся средь смертных всегда и умом, и отвагой,

А ныне пугливым, сомнительным стал, осторожным, —

Так молвила Эва и вновь удалилась поспешно,

Не выдержав взгляда отца и его осуждений.

Гран Каин остался стоять над кровавою бездной,

Что шествием диким Богиня Войны сотворила,

Время считая в уме, когда вновь встанет выбор

Пред ним. Но уже не во снах и не в жутких виденьях

Он молот поднимет свой — символ конца и начала —

И уничтожит весь свет, поглощенный неистовой темной стихией.

========== куплет пятый ==========

Гран Каин предпринимает последнюю попытку воззвать к духу Анакима, но тщетно. Когда он уже отказывается от этой затеи, Эва приносит ему радостные вести о Якове, потомке Ханоса, в чьем теле набирает силу душа архангела. Но не выдержав жестокости и порочности мира, юноша теряет рассудок, и последняя надежда на пробуждение посланника богов угасает.

________________________

Так быть не должно, — повторяет в уме воспаленном Бог Ночи,

Явиться он вновь средь живых принимает решенье.

Тогда же находит он дом, где его шестикрылый приспешник

В теле мужском пребывает в обители теплой

Рядом с супругой своей, что, тревогой и болью объята,

От бремени тяжкого уж разрешиться готова.

И только холодную южную ночь первый крик оглашает —

Душа переходит в невинное тело младенца,

А лодочник замертво падает на пол — все силы

Забрал у него шестикрылый посланник рассвета

И в новое тело войдя, там пустил свои корни.

Так Бог Темноты остается следить за ребенком —

Симоной ее оглушенная мать нарекает,

Смертью любимого мужа, кормильца, дитя попрекая,

Слезами залившись, решает отдать дочь младую,

Которою ей прокормить уж не будет по силам.

Решает иначе Бог Смерти, вмешавшийся в дело:

Еду и питье он невидимо ей посылает.

Дивится усталая мать, но смиряется все же

Дитя сохранить и растить чадо в память о муже.

Так годы проходят, и каждую ночь наважденья

Приходят девице во сне и до смерти пугают.

Она уж не спит от видений и плачет ночами —

Так бог всемогущий пытается вновь достучаться

До светлой души, заключенной в невинное тело.

К священникам, старцам вдова, ее мать, обращаясь,

Слезно молит их избавить семью от ненастного духа,

Что в жутких виденьях никак не дает им покоя,

Пытаясь наставить на путь отреченья от жизни.

А годы проходят… Гран Каин, отчаявшись вовсе

Узреть пробуждение ангела в теле невинном

Симоны прекрасной и пышнокудрявой, уходит,

Оставив попытки напомнить девице безгрешной,

Кто истинным светом способен исправить вторженье

Силы лихой на земли людские, грозясь уничтожить затем целый свет.

Молодая Симона, вздохнув облегченно без жутких видений,

Замуж выходит за Дитриха, славного сына лорда Глудина,

Владельца полей и угодий последних на юге,

Что храбрым бойцам поставляют бобы и пшеницу.

Лорд молодой, не чая души в прекрасной и юной Симоне,

Плодом награждает жену вожделенья и страсти.

И в ночь, когда сына рождает любовь его жизни,

Сама умирает, но горем пронзенный, узреть успевает

Внимательный сын благородного старого лорда,

Как ангела дух из стана жены бездыханной

В кричащее тело младенца заходит. То чудо

За благословленье небес юный лорд принимает —

Богине Небесной хвалы и дары он подносит,

Великую жертву ей принести обещая за диво сие.

Больше жизни он любит законного сына, лелея мечту,

Что богини отрадной в мире явился пророк, и роду людскому

Несущий победу на крыльях незримых и чудных.

— О славный отец, наблюдатель погибели мира!

Зря заперся в стенах и более не принимаешь

Ни женщин заботу земных, ни иных наслаждений.

Пришел наш спаситель! — так к праотцу обратилась

Прекрасная Эва, защитница слабых и бедных,

И встретив сомненье во взгляде его среброоком,

Весть продолжала нести о явлении дивном:

— Всем — и душою и телом — хорош он и светел —

Яков, Симоны сын вдохновенный и славный.

Голосом ясным и телом фортуна его наградила,

И ликом сравним он с самим Шуриэлем, с Галаксией чудным.

И были бы крылья за стройной спиной, то узрел бы:

Анаким он вылитый в теле из плоти и крови — чист он и сердцем и духом.

— Иди же, — отец приказал, вдохновленный сей пламенной речью,

— добейся рассвета в памяти сына людского истинных знаний, —

Так он сказал и на радостях вызвал в покои

Нимф и последних служительниц гиблого мира,

Чтоб разделить с ними весть о величие духа людского,

Что он, Темный Бог, сотворил на подобьи с собою.

— Но что ж ты замолкла? — к ней грозный отец обратился,

К свозь годы вернувшейся Эве, богине отрадной.

— Дракон уж Воды Пробудился, а ты все не делаешь даже

Невинных попыток его помешать появленью.

И что ж наш наследник, что должен был мир возродить беспроглядный,

От смерти спасти все заблудшие жалкие души?! Что Яков?! —

Глазами сверкая, так он обратился к испуганной дочери Эве.

— Отец, не сердись. Мною сделано было все, дабы мирно

Якова дух пробудить, чтобы вспомнить он мог свои корни.

Мальчик же, добрым растя, кротконравным, каждого зверя жалея

И каждую птицу, увидев войны разрушенья и гибель

Собратьев, и горечь болезней и страха,

Прочувствовав всю на душе своей боль и страдания мира,

Лишился рассудка, не выдержав натиска скверны

На чистое, кроткое сердце, — так Эва сказала.

И вновь обратился Гран Кайн всемогущий в угрюмого бога,

И двери закрыл, и велел не являться уж боле.

Лишь смерть он узрел и погибель ничтожного мира,

Что им создавался как мир испытаний и рока —

Проверки не выдержал, канув в пучине насилья.

========== Анаким ==========

***

— Что тебе нужно? — усталым голосом спросил Гран Каин, почувствовав светлые обволакивающие потоки незримого моря вокруг своего темного кристального замка.

Последние годы он провел на скалистом утесе, вдали как от обитателей мира живых, так и божественных слуг, и детей своих, и, главное, Эйнхасад, прислушиваясь к людским молитвам. Из видений он знал, что в течении последующего столетия Шилен воскреснет и сбивчивые пока, нестройные людские голоса наконец-то зазвучат в унисон, вспомнив имя своего истинного бога. Тогда, в видении, он сделал все, что мог, чтобы продлить их жалкое существование на земле. Он лично вышел против армии тьмы, против неудержимых драконов. Он показал людям забытые древними эльфами и гигантами шахты и подземелья. Так они продержатся еще сотню лет, пока он будет наслаждаться полной властью над миром живых. Бог Справедливости. Бог Милосердия. Конец всех страданий. И их же начало.

Обычно инициативная и с надеждой врывающаяся в его покои, на этот раз его дочь была кротка и бледна, как кусок мраморный горной породы.

«Наконец-то поняла, глупая, что все ее старания обречены на провал», — вздохнув, он раскрыл объятия ей навстречу, чтобы обнять, разделить с ней последние минуты угасающего бытия.

Но Эва, отшатнувшись, лишь продолжила задумчиво подбирать слова. Гран Каин насторожился. В нетерпении он не смог удержаться и, лишь на миг нарушив свое правило, заглянул в глубины ее мыслей и чувств. И тут же в изумлении уставился на дочь.

— Но как это может быть? — спросил он словно бы у самого себя, но на самом деле обращаясь к тем неведомым силам, которые запустили весь этот круговорот жизни и смерти в лице его, Великого Бога Разрушений, и его божественной супруги, Всесильной Богини Созидания. — Видимо, просто пришло время, и посеянное нами зерно проклюнулось само собой! — радостно воскликнул он, обращаясь к дочери.

— Оно не просто проклюнулось, — наконец-то промолвила бестелесная Богиня Воды. — Он ждет тебя.

— Яков? — в недоумении уточнил Гран Каин. — Он что, таки пришел в себя?

— Да нет же, — звонко отозвалась Эва, — Яков умер много лет назад.

Минуту погодя, расплываясь в улыбке, она уточнила:

— Его сын.

— Ты не говорила, что у Якова родился сын, — настороженно заметил Гран Каин. — Я полагал, что этот сумасшедший не сможет оставить потомства, и дух архангела, покинув тело, отправится в вечное блуждание по миру забытья.

И Эва наконец-то решилась поведать отцу о злоключениях паренька, которого ей не удалось пробудить от заблуждения.

— Последние годы жизни он был помещен в монастырь при храме, — призналась она. — И… О отец, даже в безумии он все еще был прекрасен, как бог, и светел, как младенец. И одна из монахинь… — тут Эва запнулась, но по взгляду отца поняла, что тот сразу сумел предсказать последующие за этим события.

— Так он вырос при храме? Плод Якова? — поморщившись, поинтересовался Гран Каин.

— Нет, — Эва мотнула своей лучистой головой. — Девушку тогда изгнали за нарушение обета непорочности. Долго скиталась она по прибрежным землям, и я отчаянно гнала из ее головы печальные и темные мысли. Но все разрешилось как нельзя лучше. Ее приютил один из фермеров, а вскоре стал ей мужем.

— Почему ты мне сразу не доложила о ребенке? — сурово поинтересовался Гран Каин.

Эва виновато отвечала:

— Мальчик рос вполне обычным, совершенно не похожим на своего ангелоподобного отца. Рыжеволосый, нескладный — весь в мать. Он не проявлял интереса к религии и не имел никаких особых талантов, и я не посмела тревожить тебя призрачной надеждой, будучи сама уверенная в том, что и на это раз все будет, как раньше.

— И теперь, ты говоришь, он ждет меня? — Гран Каин до сих пор не мог в это поверить: после стольких лет томительного ожидания, после стольких попыток возродить сознание Анакима, после стольких упреков, выслушанных от Эйнхасад, ему было сложно допустить, что план его наконец-то может сработать. Он ликовал.

***

Рыжеволосый юноша, крепко сложенный и загорелый, в пыльной рубахе и потертой соломенной шляпе, сидел на крутом морском берегу. Задумчиво глядя куда-то вдаль, он молча наблюдал за зарождающейся на горизонте грозой. Редкие вспышки озаряли затянутый плотными серыми тучами небосклон. Тревожно верещали в высоких ароматных травах сверчки, да изредка доносилось с лугов беспокойное прерывистое блеяние сонного стада. Краем глаза уловив движение, паренек лишь продолжил отрешенно водить взглядом по разбегающимся по небу сияющим паутинкам.

— У нас ничего не вышло, — пробормотал он наконец.

Гран Каин молча присел на землю рядом с задумчивым человеком. А тот не спеша продолжал:

— Почти четыре сотни лет я спал в телах смертных созданий. Твоих созданий, — в его голосе не было ни упрека, ни сожаления, лишь странная тоска. — Я помню все их обиды, весь их гнев, радость, боль и страх. Их руками я делал ужасные вещи, их глазами познавал удивительные чудеса мира живых, всю гамму чувств, что нам, бессмертным, не была доступна никогда. И я понимаю теперь, почему вы с остальными богами предпочитаете жизнь в проявленном мире миру небесному. И понимаю, как далека наша светлая мать Эйнхасад от всех людских проблем и переживаний. Ведь то, что для нее лишь мимолетное видение, для кого-то целая жизнь, полная искренней драмы, трагедии, любви, предательств и подвигов.

Гран Каин настороженно продолжал ловить каждое слово очнувшегося от долгого сна серафима.

— Мы должны закончить то, что начали тогда, в некрополе, — внезапно заявил юноша. — Ты сможешь вернуть меня назад?

Он поднял на Бога Хаоса свои большие зеленые человеческие глаза, и в них отразилась вся мудрость мира: как живых, так и бессмертных.

— Твоя мать разрушила Врата Пайлы. Но один панцирь ей сломать не удалось, как она не пыталась.

Архангел смотрел скорее понимающе, чем удивленно.

— Мафр удалось воссоздать Врата, — продолжал Гран Каин, — но вести они теперь будут лишь туда, куда уже один раз открывались. Так что…

Мужчина словно бы подсчитывал что-то в уме несколько минут, потом удовлетворенно кивнул, но вдруг поинтересовался:

— И что станет со мной? — растерянность застыла в его отрешенном взгляде.

— Если ты не успеешь покинуть свое ангельское тело до того, как заточишь Лилит в магической ловушке, то все пойдет своим чередом, — поспешил заверить Темный Господин своего посланника. — Ты и не вспомнишь о том, что был человеком, и продолжишь беспечное существование в вечном раболепии перед всесильной Эйнхасад, своей матерью, даже и не подозревая, что за стенами выстроенного ей идеального мирка существует другой, полный жизни и страстей.

— А если нет?

Гран Каин на миг задумался и решил больше не лукавить:

— Тогда, боюсь, тебе придется снова и снова проходить весь этот жизненный цикл, пока ты вновь не осознаешь себя всемогущим сыном Богини Жизни и не вернешься в свое истинное тело.

Юноша задумчиво кивнул головой, словно бы до конца не понимая, как относиться к подобному обещанию.

— Или же, минуя все последующие испытания, ты можешь теперь просто вернуться в свое настоящее крылатое тело, — раздался за их спиной звонкий робкий голосок. Оба, не оборачиваясь, поняли, что Эва уже давно следит за их разговором. — Оно сохранно, — продолжила младшая богиня, — и ждет тебя в глубинах некрополя.

— Я угодил в свою же ловушку, — усмехнулся архангел и поймал себя на мысли, что неловким жестом по привычке заправляет выбившиеся из копны волосы под свою дырявую соломенную шляпу, как всегда делал это, будучи обычным человеком.

Гран Каин сурово и укоризненно взглянул на дочь.

— Конечно, — выразительно проговорил он, — ты можешь вернуться и прожить еще пару веков на небесах, делясь с собратьями теми ужасами, что тебе по моей вине довелось пережить. А после смотреть, как мир катится в тартарары и…

— Где этот ваш портал? — прервал пастушок речь всесильного бога. — Я готов.

Гран Каин сухо усмехнулся про себя, и все трое тут же растворились с первым оглушающим раскатом грома.

========== начало ==========

***

Год 1633.

Подземелья гигантов

неподалеку от разрушенной столицы

эльфийского королевства, города Эйдена

Гран Каин растерянно стоял у дальней стены грота, где, согласно их с Эйнхасад плану, воплощенный в теле человеческой ведьмы дух Шилен должен был остаться заточенным на веки вечные и где теперь в агонии метался по огненной клетке сам шестикрылый посланник Светлой Богини архангел Анаким.

Избранный Верховной Богиней лидер людей Шунайман, сопровождаемый шестикрылым вестником Эйнхасад, как и было условлено, привел свое огромное войско именно туда, куда он, Гран Каин, под видом мудрого благодетеля сам указал ему. Дело было за малым — заточить дух Богини Тьмы в недрах древних подземелий. И сначала все шло по плану. Шестикрылый архангел Анаким подготовил магический капкан, и аватар Богини Тьмы угодил в предназначенную ему ловушку. Но после всех войн, что произошли на земле за долгие тысячи лет заточения, дух Шилен оказался слишком силен, вволю насытившись энергиями страданий и боли, и ответил на все старания Анакима, божественного посланника Эйнхасад, сдерживающим ритуалом, заключив одного из восьми архангелов Богини Жизни в огненную ловушку. Так и не сумев активировать известный лишь ему одному механизм, опалив три пары своих белоснежных крыльев в отчаянной попытке пробиться сквозь стену огня, Анаким оказался сам заточен в глубине подземного царства, а дух Шилен с армией демонов уже готовились вырваться на свободу.

Гран Каин никак не мог признаться себе, что его просчитанный, казалось, до мелочей план мог не сработать. Все было как во сне, хоть он никогда и не спал. Невидимой тенью проплыл он меж тел умирающих в схватке с демонами доблестных воинов. Нутром он чуял, что стоит на пороге какой-то беды, ужасного события, но до конца еще не мог в это поверить, хотя в сердце уже ощущал всю горечь возможных последствий.

Вдруг что-то молнией прошло сквозь его тело. Ткань мироздания словно бы прорвалась, и он услышал, как трескается она, как проглядывает через еле заметную дыру какая-то иная, не ведомая ему реальность.

Внезапно перед ним из темноты грота, словно бы ниоткуда, появился человек, без брони и оружия, в одной легкой рубахе, и странно посмотрел прямо на него, стоящего в углу и не видимого ни для кого, кроме ангелов и высших сущностей. И Гран Каин, всесильный бог, вдруг устрашился этого пронзительного взгляда таинственного пришельца.

— Ты меня видишь?! — изумленно обратился он к человеку.

— Нет времени объяснять, — торопливо промолвил тот в ответ. — Иди к Шунайману и заяви, что прибудет тот, кто поможет ему побороть коварную ведьму.

— Кто ты?! Да как ты…?! Почему я должен тебя слушать?! — в возмущении воскликнул Темный Бог, до конца еще не понимая, что все это может значить и как это вообще возможно.

Проигнорировав все вопросы, мужчина продолжил свое обращение к невидимому божеству:

— Архангел в эту самую секунду по твоему приказу готовится покинуть свое тело, и тогда Лилит выйдет из ловушки, и миру настанет конец .

— Моему приказу?!

— Да, — расторопно продолжил человек. — Так что сделай, что я говорю, пока еще не слишком поздно.

Его охватило возмущение, но лишь на мгновение. За секунду взвесив все произошедшие за последние пару минут события и решив, что все должно иметь некий высший смысл, Гран Каин немедленно принял человеческий облик и тут же перенесся к тому месту, где Шунайман раздавал приказы об отступлении.

— Великий император! — обратился к нему его темный покровитель.

Распаленный битвой и охваченный горечью поражения, лидер людей грозной лавиной двинулся прямиком на своего благодетеля.

— Ты завел нас в эту ловушку, Триол! — гневно сверкнув глазами, прокричал Шунайман, обнажая свой меч.

— Эйнхасад все еще на вашей стороне… — заверил его Бог Хаоса.

Император прервал его речь словами сомнений:

— Но архангел не смог завершить начатое. Теперь мы все обречены.

— … и Богиня Света послала вам своего вестника, — продолжил Гран Каин: совершенно ни в чем не уверенный он, однако, решил послушаться странного человека, который сумел разорвать его божественные чары. — Вскоре явится тот, кто закончит дело Анакима.

— Я поверю тебе, Триол. Но в последний раз. И если помощь не прибудет в течении… — Шунайман не успел даже закончить своей угрозы, как словно бы по волшебству в пещере появился человек в потертой рубахе, без всякой брони и оружия.

Один из командиров неуверенно протянул странному вестнику меч, но тот, исполненный уверенности, безоружный направился прямиком через толпы демонов в самые глубины катакомб. С нескрываемым изумлением Гран Каин последовал за ним, наблюдая, как твари в страхе расступаются перед неведомым героем, словно бы чувствуя исходящую от него неукротимую силу света.

Злобный, пробирающий до мурашек хохот заставил Гран Каина замереть на мгновение у входа в последний, самый дальний грот, где ведьма, поднявшись над обессиленным телом архангела, готовилась покинуть огненную ловушку. Не колеблясь, человек прошел в пещеру и немедленно активировал, одну за другой, три каменные колонны.

Почуяв неладное, ведьма рванулась к барьеру, но слабые лучи света смогли ненадолго задержать ее внутри невидимого магического капкана.

— Не стой как истукан, помоги же мне! — внезапно обратился к нему человек ровным командным тоном, и Гран Каин в ошеломлении заглянул в его зеленые глаза, после чего направился к ведьме, чтобы помешать ей переступить незримую, обозначенную Анакимом, черту.

— Боги поклялись не препятствовать моему возвращению! — силясь вырваться из плена, прокричала ведьма в лицо Темному Господину.

— Я и не препятствую. Наоборот, встречаю тебя с почестями, дочь моя! — ухмыльнулся Гран Каин и пустил по краю огненного барьера цепь темных молний.

Их действие было не смертельным для одержимой духом Шилен колдуньи, но на минуту смогло задержать чародейку, одной ногой уже ступившую за пределы магического капкана. Это позволило юноше добежать до четвертой колонны. Секунда потребовалась ему, чтобы ловким движением привести в действие последний механизм, и ловушка захлопнулась, оставив два тела — ведьмы в черных одеждах и архангела с белоснежными крыльями — замереть внутри невидимого удерживающего поля, словно бы время для них остановилось навечно. В застывших глазах ведьмы читались безмерное отчаяние и злоба. Взгляд же Анакима был полон смирения и легкой грусти.

Еще раз обведя задумчивым взором представшее перед ним зрелище, Гран Каин обратился к юноше, который, бессильный, опустился у самой дальней из колонн.

— Кто ты? — в изумлении прошептал Темный Бог.

— Я — это он, — хрипло отозвался юноша, кивнув в сторону застывшего на холодных плитах в причудливой позе архангела.

— Но как?

— Ты это сделал.

— Когда?

Юноша резко прервал все расспросы.

— Нет времени. Еще минута — и я исчезну навсегда, — пробормотал он. — Мой дух теперь должен пробудиться в теле одного из погибших в подземелье воинов и продолжить жизнь в телах его потомков. Но однажды я очнусь от сна и все вспомню, — голос парня перешел в слабый шепот, — и тогда, поклянись, что ты проводишь меня к моему телу, — он вновь кивнул в сторону недвижимого Анакима.

— Ладно, — согласился Гран Каин и собрался уже прокрасться в голову парня, чтобы самому все узнать, но не успел.

Долгий натужный вдох, свистящий тихий выдох — и юноша растворился в воздухе так же неожиданно, как и явился перед Богом Хаоса не более получаса назад.

Еще раз осмотрев магическую ловушку, Гран Каин задумчиво пожал плечами, после чего покинул зал с двумя заточенными в нем божествами — телом Анакима и духом Шилен — и направился к выходу из подземелья, чтобы возвестить Шунайману и всему его роду о милосердии Великой Богини Эйнхасад, которая ценой жизни своего архангела спасла мир людей от неминуемой погибели.