Ты? [Владислав Крисятецкий] (fb2) читать онлайн

Владислав Крисятецкий Ты?

Глава 1

— Ты?

Она почти не изменилась. Тот же ее любимый поношенный халат. Волосы по-домашнему забраны в хвостик. Вроде бы они стали чуть светлее — впрочем, ему могло и показаться, прошло время. Бледное лицо без косметики. И глаза. Удивленные, конечно. А еще сейчас в них читалась едва уловимая растерянность. И, пожалуй, тревога. Этот взгляд он хорошо запомнил. Он часто вспоминал его, раз за разом прокручивая в голове их прощальный разговор. Так же она смотрела на него, с трудом подбирая слова, которые должны были стать финальными в их отношениях. И ожидая его отклика на эти слова. Тогда он молчал, отказываясь поверить. Просто цеплялся взглядом за ее взгляд, лихорадочно пытаясь отыскать в нем хотя бы проблеск надежды. Но надежды не было. Решение, каким бы тяжелым оно ни казалось, было принято и стало окончательным. Любые слова были бессильны перед этим взглядом. Они просто стояли и смотрели друг на друга, пока настенные часы за ее спиной отсчитывали последние минуты их недолгого совместного счастья.

Сейчас часы снова висели напротив двери. Только показывали они другое время. Это были другие часы, другая квартира, другой город. В его жизни за время их разлуки все также должно было измениться. Тем не менее, настал день, когда он снова оказался здесь, на ее пороге. И лишь это мимолетное воспоминание задержало его, не позволив начать разговор легко и непринужденно, как он планировал.

— Похоже, что я. Привет.

— Но как ты здесь… — начала она и снова замолчала.

Ее пальцы рассеянно перебирали дверную цепочку. Которой она по-прежнему не пользовалась.

— Проездом. Еду в командировку. Вот, решил заглянуть, посмотреть на тебя.

— Но… ты мог бы позвонить, предупредить…

— И услышать, что у тебя полно дел и что времени для встречи не хватает? Нет, я предпочел заявиться без приглашения, пусть это и бестактно.

— Знаешь… — спешно оглянувшись на часы, она торопливо продолжила: — сейчас и правда не самое удачное время. Давай мы…

— Андрей задержится.

Она вопросительно подняла брови.

— Андрей задержится, — невозмутимо повторил он. — Я позвонил ему и договорился о встрече в другом конце города. Как раз в это самое время. Думаю, если он и в самом деле был так рад моему звонку, как изобразил это голосом, то сейчас он там, в кафе. Кстати, он приглашал меня к вам на ужин. Этакий симпатяга.

— Вот как… — протянула она задумчиво. — Что ж… Если так, то, может быть, тебе действительно лучше прийти вечером? Я успею прибраться и что-нибудь приготовить.

Он грустно усмехнулся в ответ. Затем покачал головой.

— Я приехал к тебе. Потому сейчас стою здесь, а он далеко. Я не хочу его видеть, извини. Равно как не хочу видеть вашу счастливую семью в сборе и при параде. Хотелось увидеть тебя такой, какая ты есть. Неподготовленной «к встрече старого друга».

Она ответила долгим внимательным взглядом. Ему показалось, что тревоги в этом взгляде поубавилось. Видимо, то, чего она опасалась, увидев его, случилось, и с этим теперь ей приходилось мириться.

— Ты считаешь, от этого кому-то из нас станет лучше? — произнесла она тихо.

Он отвел глаза, и, помолчав, снова посмотрел на нее.

— Ты позволишь мне войти?

Она не шелохнулась, продолжая наблюдать за ним.

— Мой поезд через час, я не займу много времени, — проговорил он поспешно и, подумав, с усмешкой добавил: — Кроме того, так ты можешь засветить меня перед своими соседями, а это не в твою пользу.

Она едва заметно усмехнулась, затем, помедлив, отошла от двери, пропуская его внутрь.

Он направился за ней на кухню, но по дороге задержался у дверей гостиной. Комната была довольно небольшая, но светлая и уютная. Ее обставляли с любовью. С любовью к жилищу и друг к другу.

— Чаю попьем? — послышался ее голос.

— Да, с удовольствием, — откликнулся он, усаживаясь за кухонный стол.

— Какой будешь?

— Все равно.

— Мне тоже.

— А какой вы пьете обычно?

Она помедлила с ответом, доставая из шкафа заварочный чайник.

— Я — чаще зеленый, а Андрей пьет только кофе.

Он кивнул.

— Тогда я тоже зеленого. Чтобы у него подозрений не возникло.

Она ответила коротким выразительным взглядом через плечо, но ничего не сказала. Чиркнув спичкой, поставила воду на огонь и обернулась.

Когда-то все это повторялось почти в точности ежедневно. Она готовила, деликатно отвергая его попытки помочь. Время от времени поворачивалась и, прислонившись к холодильнику, молча смотрела на него. Он, жестикулируя, что-то со смехом рассказывал, стремясь вызвать ответную улыбку. Или просто вглядывался в ее лицо. В их взглядах было столько нежности — сначала робкой, позже нескрываемой, жгучей. Казалось, тем минутам взаимного молчаливого наслаждения суждено было длиться вечно. Они оба хотели этого.

Теперь он сидел перед ней в той же позе и так же пытливо заглядывал в глаза, но эта картина уже больше походила на пародию. На издевательскую насмешку над тем, что когда-то было ей так дорого. Над тем, что заставляло ее сердце трепетать от предчувствия, от приближения чего-то сладостного, заветного. От счастья.

Он похудел. И вообще выглядел неважно. Возможно, последствия ночи в поезде. Ей хотелось бы так думать. Думать, что на самом деле он в порядке, просто немного не в форме. Но что-то подсказывало ей, что в его жизни все складывается не так, как ей хотелось. Не так, как она надеялась, расставаясь с ним. Он больше не улыбался. И глаза его больше не горели каким-то особым юношеским огнем. Теперь они смотрели как-то виновато, жалко, неуверенно, тускло. Им не хватало жизни, и видеть это ей было тяжело, неприятно. Этот визит. На что он надеется? Разве это мужской поступок — вот так беспардонно и бессмысленно вновь вторгаться в ее жизнь? Разве это похоже на сильного человека, каким она его когда-то видела? Или только хотела увидеть.

Чайник закипел. Подавив вздох облегчения, она потянулась к плите.

— У вас уютно, — сказал он, обводя кухню придирчивым взглядом.

— Да, мы старались, — отозвалась она, заваривая чай. — Делали ремонт сами, мебель покупали. Но скоро переезжаем. Там и район получше, и этаж, и квартира просторнее…

— Вы переезжаете? — перебил он удивленно. — Вот это новость!

— Да, так что вовремя ты нас застал. Вернее, меня.

— Вот как, значит… Интересно… Ну что ж… переезд… дело хорошее.

Он опустил глаза и медленно провел пальцем по узору на скатерти, пытаясь сосредоточиться. Однако его следующий вопрос прозвучал раньше, чем ему удалось собраться с мыслями. Вырвался сам собой.

— В другой район, говоришь? Значит, и номер телефонный изменится?

— Вероятно, — сухо обронила она.

— В таком случае я действительно вовремя. Ведь сообщить о переезде вряд ли входило в твои планы? — с горечью выпалил он.

Она не ответила, но ее взгляд остановился. Нахмурившись, она отставила чайник. Впрочем, он не мог этого видеть. И справиться с внезапно нахлынувшими эмоциями также уже не мог.

— И действительно, зачем мне знать? Кого интересуют мои чувства? Кому интересно, что я еще где-то живу, и что мою память еще не отшибло, и что я по-прежнему…

Она резко обернулась к нему.

— Послушай, ну хватит! — почти выкрикнула она, сверкнув глазами. — Да, мы переезжаем! Мы, понимаешь? Наша семья! Я и Андрей! У меня есть муж! Есть человек, которого я люблю! По-настоящему! Для меня и для него больше нет моего прошлого! В моем настоящем больше нет тебя, понимаешь?! Все, что когда-то между нами было, теперь не имеет значения! Я живу ради будущего! Ради нашего с Андреем будущего! И если ты приехал, чтобы убедиться в этом, то говорю тебе еще раз — да, я люблю и любима! И точка! Окончательная, Костя, понимаешь! Всё!

Она снова отвернулась от него и опустила голову.

Воцарилась тишина.

Она удержалась от слез. Помедлив с минуту, снова принялась за чай.

— Все правильно, — наконец услышала она его голос. Он казался чуть более хриплым, но довольно спокойным. Ему тоже удалось взять себя в руки.

— Все правильно. Ни к чему мне знать ваш новый адрес, да и телефон тоже. Все, что ты сейчас сказала, я знал и сам, не совсем уж я глупый человек. Слабый, разве что. Знал, что нельзя встречаться с тобой, даже напоминать о себе. Что можно только продолжать как-то жить вдалеке и верить, что жизнь твоя будет прекрасна и без моего участия. Знал… Знал, но видишь, как… Захотелось убедиться. Посмотреть на тебя. Научиться, что ли. У меня и командировка как раз… Обмен опытом.

Она разлила чай по чашкам, поставила их на поднос. Руки, к счастью, почти не дрожали. Повернувшись, она приблизилась к нему и поставила чашки на стол. Смотреть в его глаза было нелегко, но она заставила себя.

Он приветливо ей улыбался. Старался сделать вид, что ничего не произошло. И это ему почти удавалось. Лишь заблестевшие глаза выдавали его.

Она села напротив. Ее лицо стало еще бледнее, но от его улыбки ей, как ни странно, стало немного легче. Хотя ответить на эту улыбку ей было слишком трудно.

— Вот только сердиться во время приготовления пищи нехорошо. Что теперь за чай у тебя получился? — бодро проговорил он и подмигнул ей.

— Ну, значит, оба отравимся. Пей давай, — чуть смягчившись, но еще стараясь казаться строгой, сказала она.

Отхлебнув из чашки, он снова улыбнулся.

— Вкусно.

— Врешь, как обычно?

— Как обычно, нет, — с готовностью ответил он, невинно захлопав ресницами.

Она невольно улыбнулась. В этом было одно из его достоинств — в способности не только улыбаться в трудной ситуации самому, но и вызывать улыбку у того, кто рядом. В частности, и у того, кто эту ситуацию создал.

— Как ты жил все это время? — спросила она.

Какое-то время он смотрел на нее неопределенно, словно сомневаясь, отвечать на ее вопрос серьезно или нет. Снова сделал глоток.

— Знаешь, где-то внутри меня сейчас бродит слово «нормально», но никак не может прорваться наружу. Даже твой чай не помогает… Забавно, правда?

Она медленно покачала головой, не сводя с него глаз.

Он коротко кивнул, затем посмотрел куда-то в сторону. Его взгляд постепенно стал задумчивым, даже отсутствующим.

— Что тебе сказать… Даже не знаю. Я толком и не жил в эти годы. Так мне кажется. Как-то проходили дни, месяцы. За какими-то делами. Но все это… ну, будто не со мной было. Я старался на что-то переключиться, как-то отвлечься, чем-то заняться. Были новые знакомства, новые лица… В том числе женские. Новые отношения. Но все не складывалось. По моей вине во многом. Все внешнее казалось мне мишурой какой-то, чем-то далеким, малозначимым. Люди со своими чувствами, амбициями и комплексами, со своими удачами и неудачами. Работа эта. Зарабатывание денег, авторитета. Возня мышиная, которую почему-то считают погоней за счастьем. А внутри меня… Там шла борьба. Какая-то утомительная, беспрерывная. Поиск смысла. Поиск вектора, направления. Поиск себя. И все мои попытки победить в этой борьбе или уйти от нее привели к тому, что я здесь. Сижу у тебя в гостях. Там, где когда-то ощущал гармонию, единство с самим собой. Это грустная концовка, знаю. Время не воротишь вспять. И что-то изменить уже невозможно. Но, может быть, сейчас, увидевшись с тобой, я снова смогу вернуться к началу. К тому моменту, с которого в моей жизни все пошло наперекосяк. Смогу что-то исправить в себе. Что-то понять про себя, переосмыслить… — он снова взглянул на нее. — Глупости говорю, да?

В ее глазах появилось сочувствие. Сопереживание, которое и хотело бы обратиться в действенную помощь, но не может переродиться во что-то большее, во что-то существенное. Не может вырваться из рамок объективных причин. О которых они оба знали.

— Ты счастлива? — вдруг спросил он.

Несколько долгих секунд она молчала, печально вглядываясь в его глаза.

— Зачем тебе это знать? — произнесла она наконец.

— Я приехал за ответом на этот вопрос. Мне важно это знать.

Он подался вперед в ожидании.

Она медлила, собираясь с мыслями.

— Я счастлива. Да. Хотя я чувствую, как трудно мне сейчас тебе это говорить. Я виновата. Когда мы расставались, я не представляла, что тебе будет так больно. Ты был молод, горяч. Ты был оптимистом. Мне казалось, что ты очень быстро меня забудешь и снова станешь счастлив. И что будет счастлива твоя новая избранница. Так же, как когда-то была счастлива с тобой я. Или еще больше. Я знаю, что ты способен превратить жизнь любимой женщины в праздник. Ты — необыкновенный, светлый, хороший. Но в моей жизни тогда наступил другой период. Неожиданно для меня самой. И этот период, надеюсь, продлится еще очень долго. Андрей — не такой как ты, хоть вы долго были приятелями. Он совсем другой. Не могу сказать, что он во всем понимает меня. Что мне все в нем нравится. Что он любит меня крепче и самоотверженней чем ты. Но… так бывает, поверь. Это тот человек, который мне нужен. Мне трудно объяснить, почему. Просто… я так чувствую. Он надежный, энергичный, предприимчивый. Сильный мужчина. Рядом с ним я вижу свое будущее, и оно мне нравится. Рядом с ним я не боюсь ничего. Я хочу детей от него. Хочу, чтобы они были на него похожи. Ради него я готова бросить работу и посвятить себя домашней каторге. Я люблю. Я уверена. И я счастлива.

Он слушал ее внимательно. В его глазах отражалось что-то давно ею забытое, но родное и поддерживающее, отчего слова легко находились и как будто сами складывались в предложения. Когда она закончила говорить, то почувствовала необыкновенное облегчение. И еще признательность. Ему, сидевшему напротив и с жадностью ловившему каждое ее слово. Помолчав, она протянула руку и осторожно положила ладонь на его запястье.

— У тебя все еще будет замечательно. Я верю в это. Я хочу, чтобы так было. Мне кажется, ты достоин этого. Достоин праздника. Я хочу, чтобы тот свет, который ты дарил мне, осветил и твою жизнь. Я верю, судьба еще подарит тебе шанс. И на этот раз все получится. Просто постарайся не жить воспоминаниями, а сосредоточиться на будущем. Или хотя бы на настоящем. Ведь именно так ты и жил до нашей встречи. Жил и получал удовольствие от жизни. А меня прости, если можешь, за эти трудные годы. Я не хотела этого. Я всегда желала тебе только добра.

Она вновь замолчала. Где-то за окном послышался шум проезжавшего трамвая. Неподалеку с карканьем пролетела стая ворон. Кто-то окликнул собаку. В соседней квартире включили телевизор, но, видимо, не найдя ничего интересного, вскоре его выключили. Жизнь не останавливалась. Лишь здесь, в теплой кухне, сидели два человека, ненадолго забывшие об этом. Они смотрели друг на друга, каждый думал о чем-то своем. И в то же время о чем-то, что касалось их обоих.

Наконец он пошевелился, пододвинул свою руку к ее руке. Будто опомнившись, она тут же убрала ее. Виновато улыбнулась.

Понимающе кивнув, он ответил ей усталой улыбкой.

— Мне пора, Гала. Спасибо тебе.

Она с тревогой бросила взгляд на часы. С удивлением обнаружила, что прошло всего двадцать минут.

— Ты успеваешь?

— Да, я уложился. И узнал все, что хотел.

— Ты правда не сердишься на меня? — спросила она робко.

Он взглянул на нее с недоумением, затем, улыбнувшись, покачал головой.

— Все правильно. Все очень хорошо. И, знаешь, все же я не зря приехал. Что-то произошло здесь, за этим столом. Что-то важное.

Они прошли в прихожую. Перед тем, как она открыла дверь, он внимательно посмотрел на нее.

— Ты ни в чем не виновата. И я никогда не винил тебя в том, что за эти годы со мной происходило. Но еще важнее, чтобы ты сама себя не обвиняла. Не будем жить прошлым. Ты права — это груз, который не дает свободно дышать. Без упреков в адрес самих себя нам станет значительно лучше. Так что давай остановимся на том, что мы оба по-своему правы, а не виноваты. Договорились?

Она согласно кивнула. Ей действительно стало легче от этих слов.

Выйдя на лестничную площадку, он оглянулся на нее. Внезапно его лицо снова стало серьезным и печальным.

— Только знаешь… Ты сказала, что судьба еще подарит мне шанс… Но как быть, если окажется, что свой главный шанс я уже упустил?

Не дожидаясь ответа, он махнул ей рукой и начал неторопливо спускаться по лестнице. Чтобы заставить себя не оглядываться, он принялся беззвучно считать ступеньки. Одна… Вторая… Третья…

Дверь в ее квартиру закрылась, когда он добрался до шестой. Замок лязгнул — на девятой.

Глава 2

— Ты?

Он бросил поспешный взгляд в сторону комнаты. Оттуда слышались плач ребенка и приглушенный женский голос. В квартире вообще было шумновато — доносились также гул стиральной машины и музыка из радиоприемника на кухне.

Осторожно притворив дверь в прихожую, он снова повернулся к ней.

— Что-то случилось?

Она неопределенно улыбнулась. Он вновь торопливо оглянулся.

— Знаешь, что? Подожди меня у подъезда, ладно? Я спущусь через пять минут.

Усмехнувшись, она кивнула, сделала рукой успокаивающий жест и пошла вниз по лестнице. Глупая сценка. Провалиться от стыда. Конечно, она не вовремя. Вторглась в выходные хлопоты молодого семейства. Зачем? Ведь ничего другого и не могло быть. Что, ожидалась встреча с распростертыми объятиями? «Здравствуй-здравствуй, о милый друг!» Для чего это испытание прошлым? Испытание человека, которого она же сама просила об этом прошлом позабыть!

Она выбралась на улицу и сделала глубокий вдох, подставляя прохладному ветру раскрасневшееся лицо. Еще не поздно было уйти. Ведь главное уже случилось — они увиделись, пусть встреча и оказалась мимолетной.

Сделав несколько неуверенных шагов, она остановилась и посмотрела вверх, на их этаж. Да, все верно. Прямой вариант, все окна их квартиры выходили на противоположную сторону. Встретиться у подъезда — логичное решение. Молодец, быстро сориентировался. Впрочем, что она знает о его нынешней жизни? Может быть, это его обычное место для встреч вне дома. С нежеланными гостями.

Она положила руки в карманы плаща, опустила взгляд и удрученно покачала головой.

Он действительно вышел из дверей подъезда минут через пять. Увидев ее, неуверенно и удивленно улыбнулся.

— Вот это номер, Гала, ну ты даешь!

— Привет, — смущенно сказала она.

— Привет. А если бы дверь… — запнулся он, озираясь по сторонам, — ну, открыл не я?

— Соврала бы что-нибудь, подумаешь, — ответила она, неловко усмехнувшись. — Сказала бы, что ошиблась квартирой. И покинула бы твой дом навсегда.

— И что, я бы об этом визите так и не узнал?

— Судьба, что поделаешь… — пробормотала она, вслед за ним начиная осматриваться. — Хотя, может быть, я все же поискала бы способ выкурить тебя из квартиры.

Он улыбнулся какой-то особой простодушной улыбкой и бережно взял ее за локоть.

— Пойдем, — бросил он и кивнул в сторону деревьев, выглядывавших из-за соседних новостроек.

— У тебя хороший район, — произнесла она, усаживаясь на скамейку под огромным кленом. — И дом неплохой. Да и квартира, наверное, тоже. Немалых денег стоит удовольствие?

— Да не сказал бы, — ответил он, окидывая взглядом парк. — Это в последний год здесь стали активно строиться, а когда мы въезжали… Здесь был чудный тихий уголок почти на самой окраине. И стоил он нам не так чтобы очень дорого. Сменялись со знакомыми. Они как раз разводились, так что две наши однокомнатные пришлись им как раз кстати.

Она поджала губы и молча кивнула.

— Зато теперь здесь ожидается элитное жилье, так что район меняется прямо на глазах, — бодро продолжал он, не глядя на нее. — Еще через пару лет приедешь и не узнаешь. Может, и парка этого уже не будет.

— Если приеду, — негромко заметила она.

Наконец он повернул лицо к ней. Теперь она могла его как следует рассмотреть. Со времени их последней встречи внешне он изменился не так сильно, как она предполагала. Морщинки чуть глубже, да первые седые волоски на висках. Зато держался чуть раскованнее, чуть солиднее. И еще он постоянно улыбался. Но была ли эта улыбка настоящей или он просто старался казаться жизнерадостным перед ней? Когда-то ей удавалось понять его внутреннее состояние по глазам. Но сейчас этот взгляд ей ни о чем не говорил. Возможно, со временем она утратила этот свой навык. А скорее, просто за прошедшие годы в нем многое переменилось. Как и в ней.

— Так почему ты здесь, Гала? — осведомился он. — Что-то случилось? Или случайный приступ ностальгии по родным краям?

— Давно не была у вас. Оставалась неделя от отпуска, вот и решила выбраться, повидать друзей-знакомых. Навестила уже почти всех подружек. Так что можешь считать, что теперь до тебя очередь дошла. Все же не чужие люди…

Модная прическа, мелирование. Изящные золотые серьги. Брови чуть тоньше. Косметика чуть отчетливей. Светло-серый брючный костюм под элегантным бежевым плащом. Эффектная молодая женщина. Нормальная жена коммерсанта. Спокойная неторопливая речь с легким налетом «столичности» интонаций. Глаза… Кажется, смотрят серьезнее, чем раньше. И задумчивее. Впрочем, возможно, это от нахлынувших воспоминаний. Их столько для нее в этом городе. И не только радостных. Почему ее все же потянуло сюда, да еще этой тоскливой осенью? И зачем она здесь, на этой ветхой парковой скамейке, рядом с ним? Глядя на нее, он не находил ответов на эти простые вопросы. Сейчас она немного отрешенно смотрела куда-то вдаль и как будто без особой охоты поддерживала этот пустяшный разговор.

— Но как ты меня разыскала? Это ведь было не так уж просто.

— Ничего сложного. Если знаешь прежний адрес и имеешь общих знакомых.

— А-а-а, понятно, — протянул он, ухмыляясь. — Маша Сазонова. Наша прежняя соседка и любительница посудачить. Да, это в ее репертуаре. Наверное, выболтала кучу красивых сплетен и для полноты картины подсунула наш новый адрес.

Она посмотрела на него.

— Ты совсем не рад моему приезду, верно? — послышался ее изменившийся голос.

Его улыбка померкла. Она не исчезла совсем, но стала натянутой, искусственной, вынужденной. В глазах же его она, напротив, увидела проблеск чего-то знакомого, чего-то подлинного. Чего-то едва уловимого, что тут же передалось и ей.

Помедлив, он вдруг с картинной развязностью откинулся на спинку скамейки и смерил ее шутливым взглядом.

— А ты классно выглядишь! — произнес он важно.

— Спасибо, камрад! — в тон ему ответила она. — Ты, я смотрю, тоже хорош. Остепенился, семью завел. Ребенка растишь. Молодец, что и говорить! Как зовут?

— Жену или парня? — с усмешкой переспросил он.

— Ну, давай по очереди.

— Странно, что Маша забыла об этом упомянуть.

— Ты и сам знаешь, Маша болтает много глупостей, а о главном часто сказать забывает. Ну, а выспрашивать я не стала. Она вообще о тебе особо не распространялась. Из деликатности.

— Маша? Из деликатности? — искренне изумился он.

— Выкладывай, — нетерпеливо взмахнув рукой, сказала она.

— Жену мою зовут Олесей.

— Олеся… Красиво.

— Сын — Олег.

Она улыбнулась.

— Олег… Это же твое любимое имя, я помню. Значит, и Олесе оно понравилось?

— Наверное. Мы это даже не обсуждали, кажется.

— Вот как? Это что же, твоя воля превыше всего?

Он невесело усмехнулся, но не ответил.

— Наверное, любит тебя больше жизни, — подмигнула она ему.

— Наверное. Раз живет рядом не первый год.

— А ты? — осторожно спросила она.

— Я? — удивился он, поворачивая голову к ней.

— Ты ее любишь? — произнесла она мягко и слегка наклонила голову в сторону.

Он испытующе посмотрел на нее.

— У меня вообще сложные отношения с любовью. Это… как бы назвать… капризная субстанция, которая живет по своим законам, ни с кем и ни с чем не считается. Она приходит, не выбирая наилучшего для тебя времени, и уходит, не заботясь о твоем душевном состоянии. И, ты знаешь… Иногда мне кажется, что жизнь была бы значительно понятнее и комфортнее, если бы любви не существовало вовсе, — проговорил он твердо и сухо. Затем, взвесив сказанное, добавил с усмешкой: — Хотя и на это предположение ей также наплевать.

Она ответила ему долгим взглядом, полным сомнения, печали и участия.

— Выразительно, — сказала она, поколебавшись. — Но ты не ответил на мой вопрос.

Он посмотрел себе под ноги, задумался.

— Не знаю. Видимо, теперь это для меня не так важно. Я вижу, что она ценит меня, а не себя рядом со мной. Что она верит в меня. Верит мне. Верит в наше будущее. Готова стараться ради него наравне со мной, что бы не случилось. Я понимаю, что мы семья. Я понимаю, что моя жизнь обрела смысл. Наверное, это и есть самое главное. Ощущение своей значимости для кого-то.

— Судя по этим словам, тебе очень повезло с женой, — медленно и немного грустно проговорила она. — Я же говорила, что тебя впереди ждет счастье.

Он неуверенно кивнул, глядя перед собой. Без улыбки.

— Ну а как вы с Андреем? — спросил он.

Она посмотрела на него недоуменно, затем слабо улыбнулась.

— Похоже, ты не интересовался моими делами у Маши.

— Я у нее вообще ничем не интересовался, — махнул он рукой. — Обходил стороной по возможности. И потом, по мне лучше не знать совсем, чем нахвататься Машиных сарафанных сплетен. А Андрею я в последний раз звонил, когда вышел от тебя после нашего тогдашнего кухонного разговора. Извинился, что не смогу с ним встретиться. Он тогда вроде как даже огорчился, кстати. Догадался, что я приезжал к вам домой? Или так и не заметил?

Она молчала, не глядя на него. Он с ироничной улыбкой ждал.

— Мы расстались, — наконец раздался ее голос.

— Прости? — не понял он.

— Мы с Андреем в разводе.

Он смотрел на нее в немом изумлении, точно вдруг услышал речь на каком-то неведомом языке. Но ее лицо говорило яснее любых слов. По нему будто пробежала тень, обнажая скрываемый до этой минуты отпечаток усталости, тоски и скорби. Отпечаток несчастья.

Они надолго замолчали. Прямо напротив них, подгоняемая порывом ветра, кружилась в своем причудливом танце яркая листва. Вдруг один из листьев вылетел из этой карусели и, спланировав, опустился на скамейку точно между ними. Она взяла его и стала рассматривать, задумчиво водя пальцем по тонким красным прожилкам.

— Какой красивый октябрь в этом году, — произнесла она и, подумав, с горечью добавила: — Получается, мы с тобой снова встречаемся осенью. И вновь когда кому-то из нас плохо.

— Когда это случилось? — осторожно спросил он.

— Месяц назад. Официально развелись. Хотя отношения прекратились уже довольно давно.

— Что же произошло, Гала? Как же вы… — начал он и запнулся, не находя слов.

— Ничего особенного. Проза жизни. «Капризная субстанция», как ты говоришь. Он повстречал девушку, которая через какое-то время стала ему роднее, чем я. Юная, красивая, добрая, нежная, беззащитная. В его вкусе. Такой когда-то казалась ему и я, наверное… И еще у них будет ребенок.

Он вздрогнул и повернулся к ней.

— А вы разве…

— Нет. У нас не было детей. Все откладывали. Все строили планы. Все улучшали материальные и жилищные условия. Когда я уже была согласна, он стал оправдываться, находить причины. Поначалу они даже казались мне разумными. Но потом… Потом уже было слишком поздно… Моя самоуверенность. Ведь я не допускала мысли, что он уйдет. Думала, что все будет так, как мне хочется. Так, как мне мечтается. И Андрей не возражал. Мне казалось, что он хочет того же. Да, мне казалось… Как же бесконечно долго я жила иллюзиями и не осознавала этого. Напротив, была уверена, что прочно стою на земле, и потому могу смело смотреть в будущее. И вот… Я наедине с тем, что от него осталось.

— Я… сожалею… — пробормотал он после паузы. — Как нелепо все…

— Да уж… Ирония судьбы. Наверное, счастье кружит голову… Ослепляет… Лишает внимания к происходящему вокруг тебя, рядом с тобой… Но настает время прозрения, и все видится совсем в другом свете. Кажется, что единственного любимого человека вдруг подменили, и вместо него теперь живет двойник — похожий внешне, но абсолютно чужой внутренне. По-другому мыслящий, говорящий невероятные по абсурдности вещи и совершающий поступки, которые… Которых ты от него никак не ждешь. Не только не ждешь, а мысли не допускаешь, что это тоже может быть он. И все еще не веришь. Не можешь поверить. По-прежнему думаешь, что так не бывает. Что все вернется. Что это не может случиться с… с двумя близкими… еще недавно… А он, тем временем, просто уходит от тебя… Просто… Уходит… Уходит навсегда. В другую, новую жизнь. Уходит без раскаяния. Без промедления. Уходит, унося с собой все твои надежды. И даже не замечает этого. Просто отказывается от тебя и всё. Но… Почему? Почему так происходит, Костя? Ты можешь объяснить? Ну не молчи, пожалуйста! Тебе же есть, что сказать!

Ее голос задрожал. Она смотрела на него, не мигая, потемневшими от обиды глазами. Смотрела с таким отчаянием, будто от его слов зависело все, что с ней происходило и еще произойдет.

— Есть. Конечно, есть, — заговорил он каким-то особым для себя негромким проникновенным голосом. — Если бы ты знала, сколько всего сейчас во мне. Сколько разных чувств. Противоречивых. Сколько слов. О том, как мне жаль, что так сложилось. О том, что все еще будет хорошо. Правильных слов. Слов поддержки. Слов-лекарств… Но правда в том, что эти слова, как и любые другие, не принесут тебе душевного спокойствия, не сделают твою жизнь лучше. Они не вернут тебе твое крепкое и безупречное счастье. Есть вещи, которые… Которые нельзя объяснить. Хотя они и случаются с нами по каким-то земным причинам, мне порой кажется, что ими управляет кто-то куда более могущественный и сильный, чем мы — обычные люди вроде тебя и меня. А нам… Нам остается принять свою участь. Принять счастье и наслаждаться им, когда оно приходит. Или жить с дырой в сердце, когда ты остаешься один. Наедине с болью и печалью. Преодолевать ужас и пустоту внутри… Нужно жить с тем, что есть. Вот, собственно, и все. Ничего нового. Ты все это знаешь. Именно этому ты и сама когда-то учила меня — пореже оглядываться и жить дальше.

Она немного успокоилась. Хотя глаза оставались печальными, растерянными. Она кивнула, опустила голову. Ветер тут же растрепал ее волосы, придавая ей еще более опустошенный вид.

— И еще, — добавил он после паузы. — Пусть твой нынешний трудный период окажется короче моего… минувшего. Мне бы искренне этого хотелось.

Она подняла на него глаза, убирая волосы со лба.

— Скажи… А ты был счастлив во время нашей разлуки?

Он ответил не сразу.

— Счастлив… Да, пожалуй. Когда родился Олежка. И когда я после увидел лицо Олеси в палате. Хотя…

— Что?

— Нет, лишнее.

— Скажи. Я прошу.

Ее глаза напротив. И шум ветра. Внезапно нечаянное воспоминание ожило, всколыхнулось в его памяти. Завывания вьюги за окном. Они стояли, обнявшись, и наблюдали, как последняя, предвесенняя метель яростно бьется в стекла. Она взглянула на него и улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и крепче прижал ее к себе. В те минуты им казалось, что ни одна сила в мире не сможет разлучить их.

— Скажи мне, Костя, — повторила она едва слышно.

— Это было… горькое счастье.

— Горькое?

— Потому что увидев ее тогда, в роддоме, и едва держась на ногах от переживаний, я… я вдруг подумал… не о ней. Я подумал о другой.

— О другой?

— Да. О тебе.

Его голос понизился до хриплого полушепота, и она вряд ли услышала бы эти слова, если бы как раз в эту секунду внезапно не стих ветер. Листва, мечтательно кружась, плавно опускалась на серый асфальт. В остальном казалось, что парк замер, напряженно следя за разговором двух своих посетителей.

Зрачки в ее расширившихся глазах превратились в две маленькие точки. Совсем как когда-то, в ту минуту, когда он впервые признался ей в любви. Это произошло столь же неожиданно, само собой, словно по чьей-то неслышной команде. Тогда она долго смотрела на него, словно боясь пошевелиться. Словно боясь поверить, что это происходит с ней, в реальности.

— Неужели… это правда? — испуганно прошептала она.

— Тебя удивляет, что чувства, которым когда-то не придали значения, до сих пор живы?

— Но… столько времени… Нет… Посмотри на меня… Я же изменилась. И ты. Ты же знал, что… что мы с Андреем… что мы с тобой никогда… что я… недостойна… я заставила тебя так страдать…

Он печально усмехнулся.

— Нет, ты не изменилась. Где-то в тебе живет все та же девчонка, которая отказывается поверить в то, что любить можно не только за заслуги, за достоинства или за отношение. Что любить можно просто так. По велению только сердца, не разума. Вопреки воле, жизненным ориентирам и здравому смыслу. Не задумываясь о причинах и последствиях. Что можно просто отдаться чувству полностью, позволить ему управлять тобой, твоими мыслями и поступками. Это как полет. Он и стал моим главным счастьем в жизни. Потому что это счастье было безграничным и настоящим. Я был настоящим. И я благодарен судьбе за него. Несмотря на все то, что было со мной после, когда тебя рядом со мной не стало.

Ее взгляд изменился. Глаза словно наполнились каким-то неведомым нежным светом и теперь смотрели на него, пусть все еще растерянно, но уже совсем по-другому. По-новому.

— Знаешь… — помолчав, заговорила она нерешительно. — Я не хотела приезжать сюда. Все эти годы я старалась не думать об этом городе. В нем я оставила слишком многое от прошлой жизни, в которую уже не хотела возвращаться. Слишком много грусти. Мне казалось, с годами обитания вне этих домов и улиц во мне переменилось буквально все. И только моя… моя беда заставила меня посмотреть на себя со стороны. Судорожно начать искать выход. Мой новый город перестал казаться мне дружелюбным. С каждым днем он становился все более хмурым и холодным. Лица вокруг… Знакомые, дорогие еще совсем недавно. Мои друзья. Они сочувствовали, старались утешить, поддержать… Но во мне… во мне будто что-то умерло, опустело. Я сбежала в отпуск за свой счет, хотя меня не отпускали. Приехала сюда. И до этого дня, до этой минуты не верила в то, что поступила правильно. Я не увидела здесь ничего нового. Город как город. Подружки как подружки. Живут, рожают и воспитывают детей, болтают о чепухе. Но сегодня я впервые четко поняла, что на самом деле приехала вовсе не к ним… Я… я приехала к тебе. Как когда-то ты приехал ко мне. Тоже за надеждой. Тоже за помощью. Тоже с целью найти себя. И вот… кажется, на этот раз тоже что-то произошло. Только теперь со мной.

Она смотрела на него с благодарностью. Помедлив, она рассеянно провела рукой по волосам и снова заговорила:

— Странно… сейчас мне кажется, что я могла бы бросить все и снова переехать сюда. Даже понимая, что это шаг назад. Что это совсем несложно… Сейчас мне кажется, что здесь… здесь сохранилось что-то… Что-то недостающее. И когда я смотрю на тебя… Когда я слышу твой голос, то начинаю понимать, чего мне не хватало…

— Гала…

— Я могла бы здесь устроиться на работу, начать неплохо зарабатывать, купить квартиру… Мы с тобой могли бы видеться чаще. Могли бы бывать в этом чудном парке и надеяться, что его пощадят и не застроят…

— Гала.

— А если и застроят, мы нашли бы другое место, где могли бы общаться по душам. Где-нибудь на природе. Так же как сейчас. У меня еще есть время, есть силы, и, мне кажется, со временем мы могли бы…

— Гала.

— Мы могли бы… Да, что?

— Мне пора.

Она непонимающе склонила голову в сторону.

— Пора?

— Да, домой, — выдохнул он.

— К Олесе? — дрогнул ее голос.

— Да. И к Олегу.

— Ты опаздываешь?

— Не в этом дело, — он опустил глаза, но тут же снова заставил себя посмотреть на нее. Это был тяжелый, полный горечи взгляд. — Да, мои чувства к тебе не остыли, это правда. Даже после той командировки, придуманной мной только для того, чтобы увидеть тебя. Даже после свадьбы и рождения Олежки. Я перестал обращать на эти чувства внимание, привык к ним. Просто жил. Жил в надежде, что у тебя все в порядке. Что твоя жизнь складывается так, как ты того желала, и как, следом за тобой, того стал желать я… Но сейчас… Сейчас, когда все вдруг приняло такой оборот и непостижимым образом в считанные минуты перевернулось… Я должен остановиться. Пока это возможно. Еще несколько минут нашего разговора, и я начну делать непоправимые глупости, которые уже не могу себе позволить…

Новый порыв ветра заглушил его следующие слова. Бросив нетерпеливый взгляд на колышущиеся в мощном воздушном потоке ветви клена, он тут же заговорил снова, точно боялся прерваться хотя бы на секунду. Быстрее. Громче. Отчаяннее. Пытаясь перекричать ветер. Пытаясь перекричать протестующий голос внутри.

— Есть вещи, которые остались неизменными, но кое-что все же изменилось. Рядом со мной теперь есть люди, за чьи жизни я в ответе. И чьи жизни я не хочу, не имею права калечить… Ты и сама знаешь это. Просто на минуту забыла, что есть грань, которую мы с тобой уже не можем переступить. Потому что переступив ее, мы не простим этого ни самим себе, ни друг другу. Во всяком случае, я не смогу быть счастлив, зная, что мой сын растет в чужой семье. Без меня. Или без Олеси.

Ветер снова стих, погружая парк в сумрачную осеннюю тишину.

Какое-то время она продолжала зачарованно смотреть на него в безмолвном ожидании. Затем медленно закрыла лицо руками и отвернулась.

Его рука потянулась к ней, но, словно наткнувшись на невидимое препятствие, замерла в воздухе и бессильно опустилась.

— А теперь мне лучше уйти, — пробормотал он потрясенно. Его побелевшие пальцы сжали подлокотник скамейки.

— Подожди.

Когда она снова взглянула на него, ее лицо казалось совершенно спокойным. Глаза смотрели тепло и уверенно.

— Разреши мне уйти первой. Моя очередь все же, — проговорила она кротко.

Подхватив сумочку, она повесила ее на плечо, озабоченно огляделась по сторонам и, вновь встретившись с ним глазами, дружески кивнула ему. Приблизив лицо для поцелуя, она в последний момент передумала и лишь ласково провела ладонью по его щеке.

— Спасибо тебе. За то, что повстречался мне в этой жизни. За то, что смог остаться прежним, несмотря на годы. За твои чувства, которые так мне помогли. Теперь я буду знать о них. Буду помнить и… и…

Вдруг ее лицо на мгновение озарилось какой-то светлой, по-детски непосредственной улыбкой. Она бросила задумчивый взгляд на красно-желтый ковер из листьев. Покачала головой.

— Как пусты слова… Как они никчемны, если даже сейчас, когда я чувствую столько всего, я не способна сказать что-то, кроме очередной розовой банальности. Вроде фразы «я никогда тебя не забуду».

На мгновение стиснув его ладонь, она осторожно оперлась на нее и поднялась со скамейки. Остановившись перед ним, она еще раз заглянула ему в глаза и виновато пожала плечами. Попыталась улыбнуться, но улыбка тут же соскользнула с ее лица.

— Как жаль, — произнесла она грустно. — Как жаль, что для понимания самых простых вещей нам порой требуется так много времени. Слишком много.

Она повернулась и решительно зашагала прочь, глядя себе под ноги. Он неотрывно смотрел ей вслед, не чувствуя в себе сил сдвинуться с места. Перед тем, как исчезнуть за поворотом, она извлекла из кармана плаща что-то белое и поднесла к лицу. Это был носовой платок. На ветру у нее часто слезились глаза.

Глава 3

— Ты? — сказали они хором и рассмеялись.

— Вот так встреча, да? — весело воскликнула она.

— С ума сойти! — изумленно подхватил он, глядя на нее во все глаза. — Гала! Собственной персоной! Средь бела дня на проспекте в незнакомом городе, да еще и с дитем в коляске! Как вы здесь оказались?

— А мы здесь живем! Вот уже два с лишним года! Так что город уже вполне знакомый.

— Здесь? Живете?

— Да, видишь, новый переезд случился, — улыбнулась она и добавила, понизив голос: — Будем надеяться, теперь уже последний. А вы-то как здесь?

— А мы на каникулы приехали. Правда, Олежек? — кивнул он вихрастому мальчугану, державшему его за руку и с любопытством разглядывавшему повстречавшуюся папе тетю.

— Да, мы к бабушке приехали, — подтвердил он важно, переступая с ноги на ногу.

Не обращая внимания на поток спешащих мимо прохожих, она опустилась на корточки, рукой придерживая коляску. На безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо.

— Ну привет, Олежек, — произнесла она с сердечной материнской улыбкой. — Будем знакомы. Я — тетя Галя, старый друг твоего папы.

— Здрасти, — стеснительно пробормотал Олег, быстро посмотрел на отца и снова перевел взгляд на нее.

Нос, подбородок, рот. И ясные лучистые глаза, которые несмело, но внимательно рассматривали ее, тоже оказались очень узнаваемы. Малыш был похож на папу.

— Как твои дела? Никто не обижает?

— Не-ет, все хорошо, — почти пропел мальчик тоненьким голоском, застенчиво улыбаясь ей.

— Вот и молодчина, — она легонько погладила его по голове.

— Ну а ты свое сокровище не представишь? — послышался насмешливый голос папы.

Запрокинув голову, она взглянула на него и кокетливо повела плечами. Затем поднялась и, торжественно кашлянув, обратила взор на коляску.

— Моя дочура Настя. Прошу любить и жаловать.

Из коляски на них деловито поглядывало милое синеглазое создание в курточке и смешной шапочке с помпоном. В очередной раз взглянув на Олега, девочка, поколебавшись, осторожно протянула ручку в его сторону. Мальчик, смутившись, попятился и спрятался за папу.

Они засмеялись.

— Любит мужчин моя дама сердца, — сказала она, заботливо поправляя Насте воротник.

— Хорошее имя, — мягко улыбнувшись, заметил он. — Твое любимое.

Она усмехнулась ему, со вздохом кивая, и снова нежно взглянула на дочь.

— Итак, теперь в вашей семье, помимо тебя, проживает еще одна красавица.

— Да уж. Хватит нам и одной. А как ваша мама поживает? Где она?

— Мама Олеся прохлаждается дома, в городе. Наконец-то представилась возможность отдохнуть от двух своих бандитов, — сообщил он, взъерошивая волосы Олегу. Тот, ухмыляясь, взял его за руку. — А где ваш папка?

— Наш на работе, деньгу заколачивает. Директор небольшой, но перспективной компании.

— Довольна жизнью? — проронил он.

Она подняла на него глаза и приветливо улыбнулась.

— Да, все у нас здорово. И, знаешь… — начала она, подбирая слова. — Хорошо, что… Ну, хорошо, что все так сложилось. Все к лучшему. И все теперь должно быть прекрасно. И у нас, и у вас.

Он задержал взгляд на ее лице и, немного помедлив, кивнул.

— Да. Ты права, как всегда. Время придумало наилучшее решение.

В этот момент Олег несмело, но настойчиво потянул отца за руку.

— Па-ап… Нам пора… Бабушка ждет… — проговорил мальчик, косясь на Настю.

Они обменялись улыбками, затем взглянули на детей.

— Действительно, Гала, нам пора в путь, — виновато пробормотал он, снова заглядывая ейв лицо.

— Да и нам тоже, — отозвалась она задумчиво. — А то еще простудится моя красотка.

— Было… очень приятно… увидеть вас обеих… Узнать, что все у вас в порядке.

— И нам тоже, — подхватила она и вновь усмехнулась, посмотрев на Олега. — Вы оба нам очень понравились. Обращайся за невестой, Олежек! Думаю, твое предложение будет рассмотрено нами в первую очередь.

Мальчик с какой-то необыкновенной важностью кивнул и помахал им рукой.

Они вновь взглянули друг на друга.

— Ну, пока? Будьте здоровы и счастливы.

— И вы держитесь молодцами. Маму не обижайте.

Кивнув друг другу на прощание, они двинулись в разные стороны.

Однако не прошло и минуты, как оба резко остановились.

Скрипнули колеса коляски. Настя принялась недоуменно вращать головой, пытаясь понять причину внезапной остановки.

Олег прошел пару лишних шагов и едва не упал, когда рука отца неожиданно осталась позади. Мальчик обернулся и посмотрел с удивлением.

Но то была редкая минута, когда родители забыли про своих детей.

Почти одновременно они повернули головы, выискивая друг друга в уличной толпе.

Октябрь-ноябрь 2008

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3